[магеллан]

Засыпавший внутри танкетки Воронов вдруг услышал, как кто-то поднимается по её корпусу к верхнему люку. Это был явно не Парамонов – манера не та.
Вдруг поднимавшийся спрыгнул вниз: началась возня, закончившаяся предсмертным вскриком. Старшина резко включил прожектор, вынул маузер и выскочил из люка.
Старик-охотник стоял над убитым; в убитом Воронов сразу узнал одного из джигитов Бещибаева. Парамонов с штыком в руке прислонился спиной к борту скомороховской машины. Бойцы были уже наготове.
Тут издалека раздался жуткий вой.
- По машинам! – рявкнул Воронов.
На удивление старшины, зверюги невероятным образом ушли от очереди из ДТ. Сверху на место водителя плюхнулся Парамонов.
- Что с тобой?
- По башке приложил…гад…которого дед угробил… - сообщил водитель.
- И это накануне дня торпедиста в ВМФ? Опозорили нас местные, братец…мы их праздники уважаем, а они на наши плюют… – неожиданно злобно произнёс Воронов. – Ладно, заводи! – продолжил он и тут услышал крик местной девушки о способе уничтожения волков. Способ звучал странно, но времени на анализ не было.
В памяти всплыли боевые инструкции товарища Вана:
«Крупное животное семейства собачьих. Тактика: удар передними лапами, падение жертвы на землю, удержание и уничтожение посредством когтей и зубов. Уязвимые зоны: нос, верхняя челюсть, глаза, хребет, таз, скакательный сустав».
Решение созрело мгновенно. Командир включил рацию.
- Всем экипажам! Включай прожектора, заводи машины и дави их гусеницами!
Взревели моторы.
Обделённые интеллектом зверюги тут же приняли рычащие машины за своих сородичей и принялись атаковать не людей, а бронетехнику. На это и рассчитывал командир.
Танкетка с ходу подмяла двух волков и изувечила третьего - животные явно проигрывали машинам в скорости и механической мощности. Атаки ударом передних лап были чрезмерно слабыми против металлических монстров в несколько десятков лошадиных сил.
Вместо бесполезного ДТ Воронов вставил в пулемётную амбразуру пожарную лопату, заточенную до остроты бритвы, и отпихивал ей заслонявшие обзор тела. Вращением машины вокруг оси Парамонов сбрасывал с брони волков, рискнувших запрыгнуть на танкетку.
Две другие машины не имели прикрытия сверху: находящихся впереди зверей давили водители, атакующих сбоку и сзади уничтожали красноармейцы. Амирханов махал шашкой, Виолетта – карабином с примкнутым штыком. Вооружившийся длиннющим пожарным багром Громов зацепил с борта машины волчину, упавшего на местную девушку, и легко освободил её.
Из-под гусеничных траков техники брызгало кровавое месиво; над лагерем стоял хруст костей и предсмертные вопли изуродованного зверья.
«Чёрт!» - мелькнуло в голове Воронова. – «А как местных защитить?»
Но эту задачу блестяще решил Скоморохов. Лихо подрулив к горе изувеченных тел, он плеснул на них остатки ГСМ из опустевшей жестянки, бросил жестянку сверху и дважды пальнул в неё из «люгера». Пламя ярко вспыхнуло, в воздухе запахло палёной шерстью и горелой плотью.
«Ах, ты, сволочь, когда успел ГСМ заныкать?» - не то подумал, не то произнёс по рации Воронов.
Бегавшее вокруг машин потенциальное топливо для костра постепенно теряло боевой дух.