|
Дует знойный, жаркий ветер в лицо. Не спеша, путник идёт по песчаным барханам, медленно переступая ногами, шаг за шагом идя на юго-восток.
Два солнца в небе, красное и синее, светили очень ярко, и невыносимо пекли. На далёком горизонте поднималось марево от нестерпимой жары. Хорошо, что сейчас зима, и синее солнце спряталось за красным. Летом же здесь можно запросто поджарится, как на огромной сковородке.
Белый тюрбан окутывал голову путника, давая прохладу. Из под него торчали длинные эльфийские уши. Здесь, в пустынной глуши, нечасто можно было встретить Данийцев. Этот народ жил в Даанисе, ещё со времён катастрофы – прихода знойных песчаных бурь.
Пески и пустоши заброшенной и покинутой Древней Эльфирии простирались на тысячи километров вокруг. Путник шёл, взбираясь на барханы, оглядывая горизонт, и спускаясь в затененные низины. Иногда, посреди безжизненного пространства попадались немногочисленные растения. Но их нельзя было есть и пить их сок – многие виды были очень ядовиты, и могли вызвать мгновенную и мучительную смерть.
Вы спросите – что делает этот даниец в пустыне?
Ответ может быть любым:
Может это просто путник, отставший от каравана; может это бандит, оставленный умирать своей бандой; или странствующий археолог и искатель приключений на собственную голову. Кто знает?
Вскоре, на следующем бархане, путник наткнулся на цепочку следов. Здесь прошёл караван из людей, эльфов, дромадеров и коней. Следы были позавчерашние, засыпанные песком, и уводили на юго-восток. Путник пошёл за ним, оставляя за собой свежую цепочку следов.
Барханы закончились, и следы привели путника к колодцу. Вокруг него намного больше следов – всё было утоптано, и караванные тропки расходились в десятки сторон. Рядом с колодцем были видны остатки потушенных костров. Здесь, в этой части Восточной пустыни можно было встретить кочевых Данурцев. После одомашнивания верблюда, этот эльфийский народ распространился по всей пустыне, вытесняя древних жителей этих мест – Маасийцев.
Путник подошёл к колодцу и посмотрел вглубь него. Затем кинул в него валявшееся рядом ведро, привязанное к верёвке, и вытащил вместе с водой. Наполнив свой бурдюк свежей водой, скинул тюрбан, намочил его, и ополоснулся сам, смывая едкий пот. Мелкие капли упали на песок, оставляя влажные следы, хотя те быстро высыхали на таком пекле.
Даниец сел в тенёк рядом с колодцем, очистил место и стал рисовать пальцем на песке иероглифы. Первым иероглифом появилось слово «рука» (Кеане), затем путник дочертил его, и получилось слово «направление». Прошептав что-то, путник вызвал внезапный порыв ветра, и иероглифы преобразились – теперь они значили «зачем пришёл?».
Даниец стёр иероглиф, и начертил другой – «свет»(Фиане) и «вода» (Вилиа), слив их в слово «в воде – свет». Опять подул ветер, и иероглиф изменился, превратившись в «восток» (Аэней).
«Восток – дело тонкое» - подумал путник, встал с песка, отряхнул от него штаны, оглядел безжизненный горизонт и снова пошёл.
Дует знойный, жаркий ветер в лицо. Не спеша, путник идёт по песчаным барханам, медленно переступая ногами, шаг за шагом идя на восток…
|