Лиолен сидел в позе лотоса на своей кровати. Справа от него была кровать Треста, а через небольшой проход – Микли и, у левой стены, Кузьмича.
– Микли не просыпается уже вторые сутки... – уныло протянул Лиолен.
– Лиолен, ты уже достал... – в тон ему ответил Трест.
Лесной эльф вздрогнул и повернул голову к своему Защитнику:
– Знаешь что, любезный Трестинушка?
– Ну и что? – немного опасливо спросил хобборотень, чувствуя подвох.
– Пока Микли не проснётся, Мирморн не станет нас обучать новым заклинаниям! – прошипел Лиолен, оглядываясь в поисках чего-нибудь потяжелее. – И ты уже нарушаешь субординацию в надцатый раз.
– Э-э... Не могу я нарушить то, о чём не имею ни малейшего понятия, – захихикал Трест. – Ничего я не нарушал, почтовый Хозяин!
Лиолен медленно повернул голову к своему распоясавшемуся Защитнику и, злобно улыбнувшись, спросил, почти не шевеля губами:
– Что-что ты сказал? Ну-ка повтори, хоббототень!
– Ничего такого, о чём вам надо было бы знать, я не говорил, бвана, – произнёс Трест, глаза которого, безусловно, смеялись над Хозяином.
– Прекрасненько! – злобно прошипел Лесной эльф, материялизуя в руках по крупному скальпелю. – Всегда хотел посмотреть на внутренности хоббототеня!
– Эй-эй! Ты чего это творишь! Хозяин Защитника убить не может!!!
– Кто тебе сказал, что я буду тебя убивать? Вскрою твоё жирное пузо, посмотрю, чем твои внутренности отличаются от... хм-м... допустим, лягушачьих, да и замагичу обратно. Зачем мне убивать своего Защитника? Так что ты там сказал про "почтового Хозяина"? – зловеще повторил вопрос Лиолен.
– Ну... Я, наверное, хотел сказать: "почтенный Хозяин". Да, именно так я и хотел сказать. Просто немного в словах ошибся, – удивляясь своей находчивости, быстро произнёс Трест. – Так ты меня убивать не станешь?
– Пожалуй, нет. Но если ты ещё хоть раз... – начал предупреждение Лиолен, но вдруг почувствовал тепло. И тихую песнь на грани слышимости. Песню, в которой грусть и радость сливались в непередаваемо прекрасную мелодию, которая помогала поверить в себя. Поверить в то, что ничего неосуществимого нет. Поверить в то, что нет недосягаемых целей, если приложить необходимый максимум усилий. Что все мечты исполнятся, стоит только искренне поверить в них и пытаться достигнуть их любыми способами, которые не отвергают твои принципы. – Вы слышите это?
– Такую восхититеньную песню, в которой почти нет слов? – ответил вопросом Кузьмич, губы которого тронула радостная улыбка.
– Мне от неё аж хочется выйти против толпы ОПО-шек и начать рубать их направо-налево до тех пор, пока ни одного целого не останется!
– Какой ты кровожадный, Трест! – неодобрительно проворчал Лиолен. – А мне лично под неё представляются тысячи новых заклинаний, которые я смогу открыть!
Лиолен закрыл глаза представляя сотни заклинаний, которые он мог бы...
– Ух ты! Какая милая зверюшка! – пробормотал он и открыл глаза.
Зверюшка исчезла. Лесной эльф опять закрыл глаза и увидел её вновь.
– Закройте глаза! Там такое! – попросил Лиолен Защитников.
Трест и Кузьмич тут же закрыли глаза и увидели здоровенную ящерицу с головой рыбы. По всему её телу росли симметричные узкие, но расширяющиеся от тела, плавники. Вдоль спины росли массивные шипы, а кончик хвоста венчало некое подобие веера из длинных и тонких костей, обтянутых кожей. Существо так быстро меняло цвет своей кожи, что уследить за перетеканием его с лапы, допустим, на живот, не представлялось возможным. Ящерыба открывала и закрывала рот. Она пела!
– Я, по-моему, помню, что это такое... – пробормотал Кузьмич, нахмурив брови так, что они сошлись на переносице в густой кустик серебристых волос. – Кажется, на и... Или на я... Вот! Ингуранос! Так называется этот дух Астрала. Он... делает что-то хорошее, вот только не помню что...
– Хорошее, да и ладно! Смотрите, он повернул голову к Микли! – воскликнул Трест, указывая пухлым пальцем на ингунароса.
Астральный дух действительно повернул голову к мирно спящему Тёмному эльфу и, протянув правую переднюю лапу, провёл ей по иссиня-чёрным волосам Микли. Ингунарос понизил голос на несколько октав. Потом ещё ниже. Голос ингунароса понижался до тех пор, пока не стал звучать, как гром грозовой тучи.
Через минуту дух удачи закончил пение на звуках громадного горного обвала, как будто гора рассыпалась на множество отдельных валунов и все они катятся вниз, сталкиваясь и сами с собой и с горой.
Ингунарос шевельнул уголками губ, приподнимая их к верху и взмыл под потолок. Там он сделал пару кругов, а потом стрелой взмыл вверх, оставив в спальне приятный древесный запах и тысячи разноцветных искр.
Лиолен отвёл глаза от потолка. Он посмотрел на лучшего друга.
Микли блаженно улыбнулся во сне и повернулся на другой бок.
Глава шестая. Кросс по Холмам
Братство Наших, Мирморн и Умберто стояли в просторном зале, в котором не хватало одной стены. На трёх остальных находились гобелены, изображающие расправу рыцаря над троллем, тролля над рыцарем и их же попойку на одной и той же поляне. С потолка свисало нечто невообразимое: около метра в диаметре, оно походило на шарообразный кустик амелы, но листья были не закруглённые, а острые, как у ивы. Кое-где можно было заметить небольшие то ли плоды, то ли ягоды размером и цветом напоминающие фиолетовые сливы. Основное же их отличие от слив заключалось в том, что они светились, иногда ярко вспыхивая, а иногда погасая. Трест попробовал взлететь и сожрать диковинный фрукт, но яркая лиловая вспышка отшвырнула его на гобелен с попойкой. Тролль заворчал и погрозил кулаком, а рыцарь вскочил и начал напыщенно сквернословить.
– Тэндивар, заткнись, а? – участливо попросил Мирморн. – И без тебя тошно...
Рыцарь приложил руку в латной перчатке ко лбу, будто бы отдавая честь и тонко усмехнулся. Он пренебрежительно махнул левой рукой на Треста, сказав:
– Что-то в последнее время норниксы у тебя разбушевались, Маг.
– Это-то и грамшильду понятно, Тэндивар. Но он – не совсем обычный хоббит. Помнишь, в тысяча восемьсот восемнадцатом... – Начал Мирморн.
– Так он родственник Граммо Вир-Тогга? – сообразил рыцарь.
– Ага, так сказать троюродный внук его деверя.
– Понятно. Слышишь, норникс? Так больше не делай! – грозно сказал Тэндивар Стреуроллис, один из Круга Дианиуса. – А то...
– Так я и буду бояться красок на дерюжине! – нагло отбрил Трест.
– Ну-ну! Только сунься в Срединоград, тварюшка мохноногая! – злобно ощерился Тэндивар. – Жаль, фанпорты не могут вызывать на Скорбную битву... Я найду тебя в Срединограде, жироподтёк! И сделаю отбивной.
– А я за тебя заступаться не буду! – припёк Лиолен, которому выходки Треста с каждым днём на Полуплоскости казались всё менее забавными и всё более тупыми.
– Ой, да мы таких рыбцарей... – пренебрежительно начал хоббит, одним глазом поглядывая на Кузьмича. Сребробородый гном покачал головой и пожал плечами.
– Влип ты, Трест! – хлопнул по плёчу норникса Умберто. – Тэн – боевой жрец Дианиуса, Бога Послебоевой Дружбы. И злят его только смертники. Вроде тебя.
– Послебоевой дружбы? – переспросил Трест. – Это как?
– Это если вызвал ты на дуэль кого-нибудь, кого плохо знаешь, а он оказался хорошим рэем. И вы подружились после битвы. Культ Дианиуса – очень силён в Срединограде, Эзаэллусе и Брикингкроке, – пояснил Мирморн.
– Ясно, – сказал Трест, совершенно не чувствуя страха. Его ли испугать каким-то рыцарем? Пусть даже боевым жрецом Дианиуса. – Подерёмся мы с тобой, жрец. И посмотрим, кто из кого сделает мешок для мечей!
– Я уже знаю, кто будет мешком, – хмыкнул Шпик.
– Всё! Заканчивайте словоблудие и давайте уже переходить к делу, – громче, чем следовало, пресёк пустые разговоры Мирморн. – Вы знаете, почему вы здесь?
Вопрос явно был обращён ко всему Братству Наших, но отвечать стал Микли:
– Мы должны пройти Кросс по Холмам. Как я успел узнать, его проходят студенты СИМНа, чтобы проверить свои силы в боевых условиях.
– Правильно-правильно. Только испытывают их уже студенты старших курсов, перед тем, как получить квалификацию и выбрать для себя один из старших факультетов. А вы Кросс по Холмам пройдёте – если сможете, конечно, – для того, чтобы получить уникальный шанс стать моими временными учениками. Так сказать, дестинами. В Кроссе по Холмам вы должны пройти дистанцию около двадцати километров. Летать и ускоряться можно. Также можно использовать все – подчёркиваю: ВСЕ! – заклинания, чары, жесты, линны и прочее. Всё, что вы знаете, вы можете ис-пользовать в Холмах. Чем разнообразнее будет магия, которую вы примените, чем эффектней и эффективней, тем большую оценку вы получите и тем более значимый и значительный Кросс-свиток вы получите. Каждый из вас также должен надеть вот такой медальон, – Мирморн продемонстрировал им неприметный серый ремешок с прозрачной кристаллической полусферой в железной оправе. – Это браганский медальон. Благодаря нему мы сможем видеть то, что видите вы, в кристалловизорах на определённой миг-частоте. И знать, какие заклинания вы применяете. Держите.
– Почему ремешков только четыре? Нас же семеро?.. – спросил Микли.
– Грёв, Шпик и Тоби не пойдут в Холмы, – отрезал Маг.
– А как же мы, да без их... – Начал Микли, но его гордость не могла стерпеть подобного к себе отношения. – А мы... Гхм...
– Вот-вот. Именно "гхм" я и ожидал услышать от молодого и подающего надежды Тёмного эльфа. Думаешь, сами не справитесь? – в ухмылочке Мирморна было много всего намешано, но это не помешало Микли увидеть в ней издёвочку над его силами. А также силами Лиолена, Кузьмичя и Треста.
Щёки Микли самую малость заалели и он напыщенно ответил:
– Мы покажем одни из лучших результатов в этом году! А может и в нескольких последующих тоже. Так что инструктруйте дальше, господин Мирморн!
– Я уже сказал вам всё то, что вам необходимо знать о Кроссе. Кстати, мне надо проверить ваши магоцентрики, перед тем, как вы выйдете в Серую Степь.
– Готмур, – сказал Микли, протягивая свой МЕЧ рукоятью к Магу.
– Готмур – не магоцентрик. Меч. Может, не просто меч, но магию направлять он не способен. Чем ты направляешь потоки магии, когда творишь новое заклинание? – спросил Мирморн, передавая МЕЧ обратно Микли.
– Ну... – протянул Тёмный эльф, задумываясь. Но к нему тут же пришёл ответ: роза! Роза, которую он нашёл на тумбочке, рядом со своей кроватью в переносной квартире после того, как они сбежали от Злого Разума. – Роза!
Микли вытянул руку и сделал хватательное движение. В его руке была Роза Стихий, лепестки которой были четырёх цветов: светло-голубого, синего, землисто-коричневого и огненно-алого. Стебель был почти без шипов. Они росли только на самом конце стебля и у бутона. Бутон слабо светился бирюзовым светом.
– Что ж... – пробормотал Мирморн. – Судя по потокам миг-частиц, это растение может принять любую жезлообразную форму. А дрилл-сар, или, как его ещё называют, сталь-жезл, ты из розы сделать можешь?
– Как он выглядит, этот сталь-жезл? – спросил Микли.
Мирморн вытянул правую руку ладонью вверх. Над ней возник недлинный, сантиметров в пятьдесят, жезл, толщиной в три сантиметра. На верхнем конце жезла была тонкая пластинка из ярко-синего металла, по форме напоминающяя язык пламени. От этого язычка исходило ровное сияние.
Микли сосредоточился и легко изменил форму Розы Стихий на сталь-жезл.
– Вот и делов-то, – усмехнувшись, заметил он.
– Прекрасный дрилл-сар Огня! Немного длинноватый, но сбалансирован почти идеально. У вас тоже есть эти цветочки? – обратился Маг к Лиолену и Защитникам.
Они выхватили из воздуха свои Розы Стихий и в тот же миг превратили их в дрилл-сары. У Лиолена язык пламени сталь-жезла был травянисто-зелёный, у Кузьмичя – тёмно-синий, почти фиолетовый, а у Треста – бледно-голубой.
– Дайте-ка их мне, – попросил Мирморн, протягивая руку. – Мне нужно проверить их магическую силу. И, если у вас есть ещё какие-нибудь магосодержащие предметы, то попрошу их тоже показать, – сказал Маг, словно таможенник.
На небольшом диске, который он тут же создал, образовалась небольшая кучка амулетов и колец, пара ожерелий и колода рунных карт.
– Трест, а ты почему ничего не выложил? – спросил Лиолен своего Защитника, который отошёл подальше и старательно делал вид, что проверка его не касается.
– А у меня и нет ничего такого, что можно было бы назвать магическим... – попытался отвертеться он, но глазки у него подозрительно бегали.
– А я вот помню, что ты в Маггвардсе в Кузне Искусников проводил все вечера до Осады Глиодора, – напомнил Кузьмич. – Просто на Мифрилгорн любовался?
– Предатель... – прошипел хобборотень, прожигая глазами недлинную бородку Защитника Микли. – Ясное дело, не просто так я там мехи раздувал!
Трест подошёл к диску, который даже опустился для того, чтобы хоббиту было удобнее выкладывать артефакты. Он что-то прошептал, махнул рукой и на диск об-рушился настоящий вихрь самых разнообразных предметов, которые можно было вообразить: кольца, напалечники, кинжалы, диски из стали, дерева и камня, несколько огранённых камней с различными рунами, парочка браслетов и даже две ложки, деревянная и, судя по всему, серебрянная!
– Ни чего себе... – протянул Лиолен. – А ложки-то зачем? – удивился он.
Трест засмущался, наклонил голову, чтобы не было видно лица и пробормотал:
– Экспериментальные образцы... Обнаруживают яды в еде и питье...
– Так ты думал, что на Диноруме – на Диноруме! – нас кто-то захочет, а главное, сможет травануть?! – Лиолен перешёл от удивления к ярости очень быстро.
– Ну-у... Вендил Трактовайт вызывает у меня ну очень большое подозрение...
– А по мне, так самый обыкновенный саблезуб! – зарычал Лесной эльф.
– Вот-вот! Всем известно, что они даже мамочку предадут ради высшей должности! – встал на твёрдую землю отпора Трест.
Лиолен собирался ещё что-то сказать, но голос Мага его остановил:
– И ты собираешься всё это тащить с собой в Холмы?
– Так надо было показывать только то, что с собой берёшь? Ха! А я-то думал...
Тут же четыре пятых артефактов Треста исчезли туда, откуда и появились.
– У вас, господа юные маги, очень мощные магоцентрики. Сразу видно, что у каждого из вас не меньше десяти-двенадцати каналов из разных сфер, а у Микли... так-так... вообще семнадцать. Лично у меня тридцать восемь каналов. А это о многом говорит. Старайтесь передвигаться по Холмам с как можно большей скоростью, потому что монстров там специально приваживают для того, чтобы студентам жизнь мёдом не казалась. Если случится нечто непредвиденное, то я вас выдерну, а оценка Кросса проведётся по тому пути, что вы прошли. И чтоб вас Горогар не поймал!
– И... прямо туда выходить? – Кузьмич махнул рукой в направлении пустой стены, вместо которой открывался вид пологих холмов, поросших серовато-жёлтой травой, дошедшей бы до пояса среднестатистическому эльфу.
– Ага. Прямо туда. Если не хочешь выходить, можешь вылететь. Правилами это не возбраняется. Если бы у тебя был магоход, то ты мог бы и на нём оптправиться в Кросс. Ну, давайте, не задерживайте нас! – поторопил Мирморн.
Кузьмич немного опасливо, как будто к змее, которая может как и укусить, отравляя ядом, так и уползти прочь, шагнул на сероватую почву Холмов. Ничего осо-бенного не случилось. Но гном почувствовал чью-то скрытую радость от того, что кто-то наконец пришёл. Что кого-то наконец можно будет сожрать, а то и сделать что похуже... Кузьмич не сомневался в том, что этот Кросс будет особенным. Слишком много Сил замешано в том, дойдёт ли Микли до Срединограда или же сгинет по пути. И те Силы, которым второй вариант нравился гораздо больше первого, наверняка примут участие в Кроссе, постаравшись навредить Микли и компании по максимуму. Всё это пронеслось в голове Кузьмича за считанные мгновения. "Что ж. За этим шли и к этому пришли. Хорошо, что Микли проснулся только сегодня утром и не знает нашего уговора. Ему лучше и дальше прибывать в неведении. Что ж..."
Кузьмич сделал второй шаг на Холмы и обернулся.
На лице Лиолена некая нерешительность боролась с жаждой новых знаний, которые без Кросса ему не видать. Ещё Лиолен думал о том, что с Микли непременно что-то случится. Он был не только уверен в этом, но и чувствовал всем телом. Так что Микли он защищать будет до последнего магга, а когда на магию положиться уже нельзя будет – то и до последней капли своей, теперь уже эльфийской, крови.
Круглая мордашка Треста не выражала совершенно ничего. Это он умел. Как лягушк-убийца это называл – играть бревно. Напоказ – ничего, но в душе его творилось очень и очень много. Во-первых, показать этому гному и Магу, что и простой лягушк-убийца, а теперь хобборотень может очень и очень много. А во-вторых, ему представлялась восхитительная возможнось проредить ряды монстров Холмов магией, оружием и когтями, которыми Трест просто налюбоваться не мог. Может, он и был теперь немного грубоват со своим Хозяином, но этим он хотел показать ему, что он теперь не на Диноруме, или Дордоксе, где они занимали совсем не маленькие посты в Маггвардсе, да и вообще были личностями известными, а на Полуплоскости, где магов и покруче них хватает с избытком. Да, на них опять обратили внимание могущественные силы – Владыки, – но полагаться им опять предстоит на собственные силы, которые безграничными быть не могут. Вот и был невесел Трест, вот поэтому он и огрызался сверх меры. И он чувствовал пакость. Даже Большую Пакость. Но сказать об этом не мог, потому что его посчитали бы паникёром. Вот он и хмурился, глядя на колышащийся от слабого ветра травяной ковёр Холмов.
Микли же был уверен в себе. Как и всегда. Только вот он не знал, как он, да и остальные выбрались из Памяти Владык. И почему вечно бодрые и улыбчивые Драконы стали напоминать привидения. И не спрашивал он не потому, что не хотел знать ответ, а потому, что его этот ответ мог напугать. Даже его недосказанный вопрос о участии в Кроссе Драконов был лишь данью уважения боевым соратникам. Тёмный эльф прекрасно знал о том, что как бы ни хотели Шпик и Тоби – а они хотели, даже очень! – испытать себя в Кроссе, они не могли этого сделать. Их кина (кинетическая магическая сила, которая в отличие от поты, потенциальной Мгс, расходуется на заклинания) была ещё очень маленькой. Они даже не летели, а ходили. Слишком много своей силы они влили в Микли, чтобы он смог расправиться со скайвортами Аккорен-кора и Деранис-кора. Драконам на полное восстановление потребовалась бы неделя, а с боя прошло всего двое с половиной суток. И Микли поклялся себе в том, что мастерски пройдёт Кросс по Холмам и грязь ударит в лицо не его!
– Ну, что, пошли? – чуть-чуть нерешительно спросил Лиолен.
– А куда вы денетесь? – усмехнулся Умберто, глядя на то, как к Кузьмичу приближается нечто монстрообразное. Три головы грифа на трёх голых шеях, бочкообразное туловище, когти по двадцать сантиметров каждый – а их было восемь, – и длинный серо-стальной хвост трёх метров длиной. Жёлтые глаза "птички" смотрели прямо на Кузьмича. Монстр оглушительно завизжал и, сложив крылья, ушёл в пике, целью которого был Сребробородый гном. Кузьмич не растерялся и сразу ушёл в наступление. Сделав руками пару жестов, он направил на чудище дрилл-сар:
– Шираниув галетирро! Макс-пакс! Пожалуй, с тварюшки хватит...
Птицемонстр сначала окаменел в воздухе, а когда начал падать, то небольшая сфера ярко-бордового цвета подлетела к нему и птица разлетелась на несколько тысяч осколков. Они очень красиво блестели в воздухе, а потом упали в траву, где их было почти не видно. Мирморн пару раз хлопнул в ладоши и констатировал факт:
– Отлично, просто отлично! Глубокая заморозка с последующим разбиванием монстра... Не каждый бы до этого додумался. Так... Почему вы не идёте вслед за Кузьми-чём? – спросил Мирморн. – Вроде бы всё готово, дрилл-сары вынуты из чехлов.
– Там такие, скорее всего, ещё водятся? – судорожно сглотнул Лиолен.
– Там ещё и не такие водятся, – подмигнул ему Умберто.
– Лиолен, ты чего? – удивился реакции друга Микли. – Да мы, да их, да с Готмуром! – воодушевлённо произнёс Микли. – Мы их – ах, а они – ух!
– Меч придётся оставить у меня. Кросс по Холмам – испытание исключительно для проверки магических способностей. Готмур слишком силён для того, чтобы брать его на Холмы, – с небольшим сожалением сказал Мирморн.
– Я без МЕЧА не пойду. И без меня справитесь!
– В Памяти Владык ты прекрасно обходился с Сшаяарном. Без Готмура. Так что если ты не пойдёшь без Готмура, то никак не пойдёшь, – сказал, как отрезал Маг.
– В Памяти было совсем другое дело. И тем более, я не помню, чем там всё закончилось! Помню только, как Аккорен-кор и Деранис-кор полетели вниз, окутываясь синим пламенем. А потом я слился и... упал на прощадку без сознания.
– Ничего особенного. Аркендэйдж рухнул, так как хёртлинги захватили ларген-торок аркендэйджа и нажали пару правильных кнопок... Хейвлинги потерпели по-ражение, которое ещё долго будет сжимать их души в кулаках холода. А, сейчас обьясню. Хёртлинги – это те анг'елы, что подняли восстание против Сверкающего Пика, а хейвлинги, наоборот, против мятежников. Эти Войны Чистых Крыл длились три века, а потом анг'елы, скрипя зубами, пришли к соглашению о разделе Небесных Кущ на два лагеря. Причём вылазки происходят до сих пор. Это я немного расширил твои знания впрок. А битва ХХона и Ти-Рэкса закончилась в пользу Ящерного. Аркендэйдж же упал в самую гущу сил Врага. И взорвался... Нет, гораздо лучше сказать: магия пе-рестала питать его магонизмы и вырвалась на свободу. Косить ряды орков, троллей, гоблинов, скуггов и прочих тварей ХХона. Короче, наши победили, как и должно было быть, – Мирморн улыбнулся чему-то своему и, глядя в пол, погладил бороду.
Микли его ответ показался несколько надуманным. О чём он и сказал:
– Так мы оказались в аркендэйдже не потому, что сами захотели туда полететь, а потому что это была история Полуплоскости?!
– Микли, ты встаёшь на ту самую тропинку, по которой прошли лишь немногие, да и те почти никогда не разговаривают о том, что на ней встретили, – сверкнул глаза-ми Мирморн. – Сейчас не время и не место для разговоров о мультисинхронизации!
– Ясно... – Микли протянул Готмур Грёву. Светлый эльф кивнул.
Драконы подошли к Тёмному эльфу. Шпик сказал:
– Возьми это кольцо. Оно поможет тебе в трудную минуту, вытащит из беды.
– И откуда вы такую красоту взяли? – спросил Микли, рассматривая на свет кольцо, которое, казалось, было создано из перламутрового света.
– Ну мы же Драконы... – немного обиженно протянул Шпик.
– А у Мирморна тут такая чудная Маголаборатория! – поделился Тоби.
– А нам где колечки?! Мы тоже хотим! – сразу же встрял Трест.
– В Кроссе основная атака, скорее всего, будет нацелена на Микли. Поэтому и кольцо только ему. Что ж вы сидели в спальне да по Библиотеке шныряли. Могли бы и озаботиться созданием спеллшилдов, если не совсем онты... – сурово рявкнул Маг.
– А смертность на Кроссе большая? – полюбопытствовал Лиолен. – Просто так. На всякий случай. Для общего развития, так сказать...
– Мрут только те дураки, которые или ничего не умеют, или боятся использовать то, что умеют. Так что... ВОООН!!! – проорал Мирморн, мыслечитая заклинание Гласа. – Если хоть один из вас останется здесь через... минуту, то вы будете иметь дело со мной!.. А это в сотни раз хуже, чем быть добычей заулера или монтрегношки.
Хозяева и Трест буквально опрометью помчались к Кузьмичу...
* * *
– Что за гравус?! – возмутился Микли. – Где зал с гобеленами и Драконы с Грёв-ом? Что за хиромантия?! В конце концов идти-то куда...
– Идити по этой голубоватой линии Силы. Сворачивать можно только в случае опасности. Дрилл-сар должен быть в боевом состоянии. Летать можно, но не выше пятнадцати метров. Пройдите до вытоптанного против часовой стрелки круга из пе-ринции степной и вы перенесётесь обратно в Зал Исхода. Желаю приятного времяпри-провождения и слабых монстров! – совершенно без эмоций сказало что-то, чей голос не мог быть, ни мужским, ни женским. – Удачи в Кроссе!
– Это кто сказал? – заозирался Трест, уже трансформировавшись в хобборотня, существо зловещее и очень агрессивное. Но Трест держал дикие инстинкты зверя в ежовых рукавицах... и зверь подчинялся, ища нового момента, чтобы разорвать узы и, вырвавшись на свободу, разорвать всех, до кого смог бы дотянуться... А потом и до всех остальных... Трест это чувствовал, но загонял эти чувства в глубины души.
– Идите по этой голубоватой линии Силы. Сворачивать можно только...
Трест расправил плечи и яростно взвевел, отчего полуметровая трава пригнулась к земле. Росту в хобборотне было больше двух метров. А уж веса...
– Пошли, что ли? – хмуро спросил он, поворачивая рогатую голову из стороны в сторону. – Вот только куда? Нить идёт в двух направлениях.
– Эй, ты! Да, да, ты! В какую строну идти, магово детище? – крикнул Микли.
Одна половина линии пошла рябью, а вторая резко почернела и скукожилась.
– Видимо по той, что пошла рябью, – вслух подумал Лиолен.
– Ну так чего рассусоливать? – громко хмыкнул Микли и широким шагом пошёл по голубой линии, исходившей рябью. – Трест, ты так и будешь тащиться последним?
– Кто последний, у того... – Трест хотел придумать рифмошутку со словами сред-ний-последний, но у него не получилось. – Лиолен, потопали!
– Кто хочет топать, тот и пусть топает, – огрызнулся Лиолен. – Майнфарроу!
Лесной эльф поднялся на высоту четырёх метров и тут же крикнул:
– Земля! Скайлонг роштаенни! Ферисот Флаэрт!
Метрах в пяти перед Микли земля начала вспучиваться и из неё вылезло гигантс-кое подобие сколопендры. Её жвала сверкали на полуденном солнце, а множество но-жек шевелились. Микли резко отпрыгнул назад и крикнул:
– Фриндвартикус! Мелоллей эво проукси!!!
От заклинаний Лесного и Тёмного эльфов чудовищное насекомое застыло, потом по его хитиновому панцирю пошла сеть трещин и панцирь стал обваливаться крупны-ми и не очень кусками. Трест прыгнул к насекомому и огромным кулачищем дал ему по глазам так, что голова инсектомонстра разлетелась сотнями зеленоватых, чёрных и тошнотворно-розовых ошмётков. Тело пару раз дрогнуло и упало. Монстр был мёртв.
– Браво! – послышался голос Мирморна, но тела его не было нигде видно. – Справиться со скелородоном за две минуты не каждый выпускник СИМНа сумеет!
– Я же тебе говорил, что команда они слаженная, – заметил опять же невидимый Грёв. – Идите дальше, а лучше летите. Так вам будет проще.
Трест пробормотал несколько слов на странном языке, в котором было много со-гласных, кхэрканий и... угловатостей. Перед хобборотнем стоял мотоцикл... с огром-ными крыльями и несколькими магомётами по бокам и на руле.
– Так вот что ты делал в Мифрилгорне?! – сипло сказал Кузьмич.
– Мер'Аги-зар, чудо мысли и полёта! – хобборотень вскочил на свой магоход и нажал на газ. Магоход, медленно взмахивая крыльями, поднялся на высоту шести метров, замер там, немного подрагивая. – Если хотите, там есть ещё три места, – пред-ложил он, похлопав по сиденью слева-сзади от себя.
– Нет, мы пожалуй по-старинке, своей магией, – осторожно отказался Лиолен, предпочитая взорваться как-нибудь в другой раз. А лучше вообще ни разу.
– Что-то тихо... – пробормотал Мирморн, видевший не одну тысячу Кроссов. – Готовьтесь к массированной атаке! Дрилл-сары наизготовку!
– Ух ты! Так монстрюки ещё и массаж нам сделают! – решил свалять дурака Трест, сделав это, чтобы снять напряжение.
И тут, как говорится, началось...
Монстры лезли из-за холмов не десятками, не сотнями... От их разноцветных тел Холмы казались сумасшедшим лоскутным ковром, который шевелился, как разрушен-ный муравейник. Было несколько монстров высотой по восемь-десять метров и имен-но их взял на прицел Трест на Мер'Аги-заре. Первой целью стал рогатый великан си-невато-чёрного цвета, держащий в руках ствол дерева с иссиня-чёрной корой. Его фи-зиомордия покачивалась, пока он шёл к... А вот к кому он шёл, было неизвестно. Все члены Братства Наших были вместе, истребляя монстров мощными и красочными за-клинаниями. Трест направил на великана пять из восьми немаленьких орудий.
И дал залп. Два солнечного цвета шара полетели к животу чудища. Чёрный к голове, а синий и зелёный к плечам. Их полёт сопровождал прекрасно низкий гул...
Солнечные шары вошли в живот монстра, не встретив никакого сопротивления. Живот сразу стало раздувать. Сначало помаленьку, а потом всё сильнее и больше...
Чёрный шар врезался в правый рог великана и рассыпался вихрем крошечных чё-рных звёзд, окутавших голову и плечи монстра. Рога и голова стали быстро расти и чудовище прилагало большие усилия, чтобы не грянуться оземь.
Синий и зелёный шары втянулись в плечи и руки монстра оторвало почти в то же мгновение, в которое его пузо взорвалось. Кишки летели недалеко, потому что сол-нечные сполохи подлетали к ним и палили. На копошащихся монстров летела лишь сероватая пыль. Голова с рогами уже стала больше всего туловища. Сила землетяги оказа-лась сильнее и рогатая башка рухнула, расколовшись на сотни острых костей, прон-зающих монстров помельче. Синекожего великана не стало.
Микли, не задумываясь, применил одно из прочитанных в книге "Эльфы на вой-не: Магические атаки. Том первый." Называлось оно поэтично, Круг Огненной Песни.
– Мирмиро фоагет норо лаэн, лаэн эление! Тупые тварюки. Кузьмич, вверх!!!
Сребробородый гном оторвался от земли в последний миг...
В траве появилось множество точечек ярко-пламенного цвета. Или искорок, если вам так больше нравится. На каждой травинке перебегало сначало по несколько иск-орок, потом уже десятки их скользили вверх-вниз по серовато-жёлтым травинкам, чтобы через минуту вся трава в радиусе метров тридцати переливалась золотистым огнём, но не горела. Послышалась песнь. Тихая, немного печальная, но такая притяга-тельно-красивая, что её хотелось слушать, забыв обо всём. Монстры, которые стояли и ползали в траве, замедлились, будто и их злобные мозги что-то затронуло. Что-то, что уже не печально пело, но гулким хохотом разбрызгивало огненные шары ярост-ной, боевой песни, под которую в бой шли тысячи эльфов и побеждали врагов не только потому, что их оружие или доспехи лучше, а потому, что у них есть Цель, и Цель эту достичь необходимо почти любой ценой. Огненные шары становились всё больше и больше, в песне возникли два чётких голоса, нежный, чуть женственный и грубый голос мужчины, который знает себе цену. Микли казалось – а мы-то знаем, что так оно и было – что женственный голос поёт о красоте битвы, о том, как клинки сверкают на солнце или под луной, о песне металла, встречающего металл и о том, что не важно, кто победит, лишь бы сражение шло за правое дело, за идеалы чистоты, честности и боевой доблести. В общем, за возвышенные идеалы, понять и принять которые дано не каждому. И не только эльфу, но и другим рэям... Громкий же бас пел об опьянении сечей, о том, как слизывая кровь врага с щеки, врубаешься в плотный строй противника и молниеносными движениями шита и меча создаёшь прорыв в строю и твои соратники начинают теснить врага, а ты, первый в клине, делаешь всё возможное и невозможное для того, чтобы твоя армия... сотня... отряд... победили! О победе пел второй голос, о победе тяжкой, иногда неприятной ценой, но тут главное – победить! Микли больше нравился первый голос, тот, который пел о чести и доблести на поле сражения. Лиолену он тоже больше понравился, но он смутно понимал, что без второго голоса невозможна истинная победа. Трест же и Кузьмич твёрдо верили во второй голос, без которого и бой не битва...
Огненные шары, становясь всё больше и больше, наконец взорвались, окутав чистым, ярким огнём Соргаллоса несколько сотен завороженных монстров. Только сейчас чудовищные твари поняли, как ошибались, слушая песню тенора и баса, под конец слившихся в такой мощный и красивый голос, что казалось Небеса и Подземье дрогнули от оглушения прекрасным криком битвы!
Опалённые монстры бежали во все стороны, сталкивались, падали... Те, кто по-сильней да поживучей пробегали ещё какое-то количество метров, но наконец упали и они, поверженные силой Огня и Звука. Тела монстров, уже обгорелые до неразборчивости, продолжали гореть. И их хитиновые и прочие панцири, а также кости прогорали до пыли... А вот трава колыхалась на ветру так, как будто ничего и не было.
Микли посмотрел на пару десятков чудом спасшихся монстров, улыбнулся чему-то своему и услышал громкий голос Треста:
– ...тогда мы должны его отнести! Ведь Кросс...
– Тихо! Он нас слышит... – шикнул Кузьмич и Микли обернулся к ним.
Краем глаза он успел увидеть как две фигуры исчезают в небесной синеве.
– Что это было? – спросил он, подлетев и махнув рукой в сторону изчезнувших фигур. Причём было нечто очень близкое, почти родное с этими... фигурами. – Ну? Чего вы молчите? – нахмурился Тёмный эльф, всем телом чуя неладное.
– Знаешь, Микли, это же место с повышенным магическим фоном. Ты ведь пом-нишь лекции Рено о том, что в помфах обитают элементали, духи и даже призраки тех, кто сложил здесь головы? – поинтересовался Лиолен, прекрасно зная, что боль-шинство лекций Ранофрия Микли пропустил, изучая ту литературу, которая казалась ему гораздо более полезной, чем "бредни старого носорога".
– Ну. – Но и Микли сразу сдаваться тоже не собирался. – Летим! Лично мне эти две фигуры напомнили гнома и хоббита. Определённо это были гном и хоббит.
– Микли, но это ведь Магический Мир. Он, в том числе, населён гномами и хоб-битами. Гномы и хоббиты встречаются здесь гораздо чаще... гм... тираннозавров и лейленозавров. Я уже не говорю о плеонопсах с лягушками-убийцами!
– Но всё-таки... – Микли хотел сказать ещё что-то, но столкнулся с чем-то в воз-духе и догнал остальных через пять секунд. Он был почти уверен, что препятствие сделал кто-то из его друзей. Он хотел вспыхнуть и устроить скандал, как непременно сделала бы его знаменитая мама. Но с другой стороны он был сыном самого Ти-Рэкса, бога сдержанного и иногда даже скрытного. "Ничего... Если у них есть от меня тайна, то я её непременно вызнаю! А пока сделаю вид, что ничего не заметил..."
Так они летели минут пять, пока из-за холма не вылетело что-то драконообразное и с визгливым клёкотом не попыталось оторвать от Лиолена кусок на память.
– Дрилдус файер! – выкрикнул Микли, уходя с траектории полёта чудища.
Шар зелёного огня пробил крыло твари и та спикировала вниз. Но Микли забро-сило далеко в сторону от линии и он, поняв, что что-то здесь нечисто, быстро понёсся к друзьям. Они приостановились, будто ждали его. Лиолен даже на него смотрел...
Резкий удар о что-то упругое отбросил его назад.
Лицо Лиолена исказила гримаса ужаса, да и Кузьмич не выглядел обычно-невозмутимым. Трест выстрелил из своего маголёта чернильным шаром, но он, врезавшись в преграду, растёкся по ней неаппетитной маслянистой массой, медленно стекающей вниз. Внезапно Микли почувствовал, что не один за заслоном.
– Вот ты и попался, Миклеанос Фигусвам, гроза Глиодорского Погрома. Или, как тебя ещё называют, Микли, – почти в ухо прошипел ему крайне неприятный голос, обладателя которого Микли, как ни старался, так и не смог увидеть.
– Гальм, делай скорей своё дело! Надо спешить. Хозяин не будет рад, если его указания не будут выполнены... – сказал второй голос, бурлящий силой.
Микли обернулся. Лучше бы он этого не делал. Потому что те два существа, которые он увидел располагали скорее к обмороку, чем к их рассмотрению.
Один был эльфом. Скорее всего был. Наверняка. Но тут главное слово: был. Кожа у него была иссиня-чёрная, а волосы – белые как первый снег. Его волосы поднимались шапкой над головой сантиметров на тридцать, если не больше. В его глазах полыхала злость, если не ненависть к Микли. А скорее всего, ко всем эльфам Полуплоскости. У него были не глаза даже, а протуберанцы черноты, в центре которых горели янтарно-красные искры. На прекрасном, но жестоком лице зависла гримаса презрения ко всему, что... Микли не знал, почему у этого эльфа такое злонамеренное лицо, но, если честно, разбираться с этим ему совершенно не хотелось. Одет злой эльф был в просторную чёрно-красную мантию, на подоле которой были нанесены несколько рун эльфов, кажется, шесть или семь. Микли поднапряг извилины и прочитал: "Смерть саадхам!" Саадхами называли себя все эльфы, это было что-то вроде видового имени. "Теперь понятно, – подумал Микли, – почему он так на меня смотрит..."
Второй же... он был скорее орком, нежели другим существом. Насколько понял Микли, чёрным орком. Вытянутая голова, расширяющаяся книзу. Рот дугой с опущенными вниз концами. Мощные клыки, сантиметров по семь длиною. Нос, сломанный пару десятков раз и от этого выглядящий, как картошка, принявшая массаж катка. А ещё у орка были рога. Правый, дугой торчащий вверх и вперёд, мощный, можно даже сказать – красивый рог с ребристыми образованиями серебристо-серого цвета. А левый... Так, рожулька на прихвате. Маленький, тонкий, да ещё и корявый в придачу. Левый рог был покрыт какой-то сверкающей маслянистой жидкостью, отчего рог переливался на солнце. Микли опустил взгляд ниже и чуть не заорал от страха: левая рука чёрного орка представляла собой переплетение щупалец в конце руки обратившихся в шар, который держал прут из изумруда. Правая рука была нормальной, только слишком уж мускулистой. На плечах орка были шипы, самые длинные – сантиметров по двадцать и шириной в три пальца взрослого хуманса. Одет орк был в нестиранную с падения Гальвандрилла набедренную повязку с коряво нарисованным красной краской кулаком, держащим что-то тонкое, то ли карандаш, то ли гвоздь. На шее орка висела верёвка с несколькими черепами мелких монстриков. Пояс, охватывающий мускулистый живот орка, мог похвастать большим: на нём висели три черепа. Микли сразу догадался, который из них человечий. И с ужасом пришёл к выводу... что остальные два – эльфийский и гномий. Также на поясе, слева, висел молот, навершие которого было забрызгано чем-то бурым. Кровь. За спиной орка колыхался плащ, драный до такой степени, что эту порванность и изрещёченность можно было считать стилем. Ноги орка постоянно шевелились, будто он танцевал или прыгал по углям.
Орк усмехнулся и, повернувшись к эльфу, прошипел:
– Знаешь, Дивиллус, ты мог бы и сам произвести обряд...
– Заткнись, Гальменгорт! Хозяин приказал провести обряд тебе, а мне – следить за тем, чтобы ты не распускал зубы и щупальца! – яростно взревел Дивиллус. – И ты это прекрасно знаешь, Повелитель Смертельного Укуса! Давай же, произноси хэйст!
– Дивиллус, я не стал бы спорить с самим Лордом Боли, но надо же насладиться этими восхитительными минутами власти над отродьем Ящерицы! – хихикнул Гальм.
– Если б Ящерный знал... Если бы он только знал... – протянул Дивиллус.
– Если б знал, если б не знал! – передразнил беловолосого эльфа Гальменгорт. – Но он никак не может этого узнать! Владыка ХХон защитил нас Знаком Ноа'Рореха и мы... то есть я, если ты такой трус... – начал Повелитель Смертельного Ужаса...
Дивиллус схватил Гальменгарта за массивную шею и сжал.
– Что-что ты сказал, Гурахово отродье? Ну-ка повтори!
– Я ничего не говорил, тебе послышалось...
Лорд Боли сдавил шею орка ещё сильнее. Рожа Гальменгарта стала бледнеть. По руке Дивиллуса потёк спиралеобразный поток лилово-зелёного вещества, которое вернее всего было назвать жидкостью. Орк простонал изрядно осевшим голосом:
– Я назвал тебя трусом, Дивиллус. Теп-перь отпусти меня!
– Повторяю: делай своё дело, Гальменгарт Лок'Тадагор. И не смей причинить этому... – следующее слово он выплюнул, словно гнилой виноград, – эльфу ни физического, ни ментального вреда. Если... если ты...
– Понял я, понял! – орк потёр ладонью правой руки шею, на которой остались красно-оранжевые, будто выжженные следы пальцев Дивиллуса и что-то шепнул.
Микли пронзила жуткая боль, расходящаяся от желудка молниями-иголками до самых кончиков пальцев рук и ног и даже волос! Микли очень сильно хотел заорать во всё горло, но, понимая, что этим только доставит удовольствие неприятной пароч-ке, сдержался, собрав свои силы в кулак. Боль стала чуть тише и Микли прошептал:
– Эд алойо мир денаски... – но слова Заклинания Автонации сорвались из-за нов-ого приступа ужасной боли. Микли не мог остановить её. Но кто эти двое?
– Он ещё пытается сопротивляться! – захохотал Гальменгарт. Его смех больше всего напоминал тот звук, когда на большой сковородке подбрасывают большие куски мяса с кровью. Хлюпающие такие и громкие звуки. И очень противные.
Гальменгарт перестал смеяться и грозно произнёс:
– Твои заклинания ничем тебе не помогут, ибо мы...
Кулак Дивиллуса опустился прямо промеж рогов Повелителя Смертельного Ужаса. Гальменгарт прикусил язык. С правой стороны нижней губы стекла струйка черно-зелёной пузырящейся жидкости. Наверное, крови.
– Не стоит оглашать наших имён, Гальм. Живей делай своё дело и уходим!
– Ладно-ладно... – глаза орка горели неизбывной яростью, но он не мог ничего сделать старшему по званию. – Духом Преотара, Камней Повелителя, заклинаю тебя, Миклеанос Фигусвам, каменно стоять... Ааааа!..
– Джиуллим Винтиус Моррагге Скоторр!!! – взревел хобборотень, появляясь на своём удивительном маголёте прямо перед носом Дивеллуса.
– Готтанио анциедис! – торжественно сказал Кузьмич, опускаясь на колени рядом с неподвижно лежащим Микли. – Айл элло раэктарум!
Вокруг Кузьмича и Микли засветились золотистым светом несколько магических знаков, вставших в два круга и теперь быстро летящих, один в другом.
– Теперь их не поймать... – протянул Дивиллус. – Ты сорвал дело ХХона и он-то уж точно тебя накажет! – злорадно добил эльф.
– Тебе не жить, жироносец! – возопил Гальменгарт и к Тресту полетел сгусток тьмы, испускающий во все стороны серые лучи. Но, не пролетев и половины расстоя-ния до хобборотня, сгусток пшикнул и изчез. – Дивиллус, ЗАЧЕМ?!
– А затем. За тем, что Хозяин приказал никого из его своры и пальцем не тронуть и чем другим тоже! – прорычал Дивиллус, хлопая в ладоши.
Позади него открылся портал в город неописуемой красоты, где здания были всех возможных цветов, но преобладали золотой, белый, зелёный, красный и чёрный. Бело-волосый эльф схватил орка за правое плечо и потянул в портал.
– Так я не пальцем! У меня на левой руке и пальцев-то нет... – Гальменгарт, види-мо, пытался сбежать от Дивиллуса и всласть навалять и Тресту, и Кузьмичу, и Лио-лену. – Я должен отомстить, моя честь попрана! Дивиллус, пусти-и-и!!!
– Ничего подобного я делать не буду, – сурово ответил Лорд Боли. – Задание ты провалил, не справившись с таким простым... идиотским делом!
– Но всё ещё можно исправить! – упрямо возразил Гальменгарт.
– Уже нет. Гном поставил Защиту от Злого вмешательства и Небожественное от-чуждение. А вот этот хобборотень... Впрочем ладно, пошли...
– Ну уж нет! От такой лёгкой добычи отказывается только дурак... – сказал, как плюнул орк и в очередной раз попытался вырваться из руки Дивиллуса. – А-ах!
Черный эльф схватил его обоими руками и, не церемонясь, бросил в портал.
– А тебе, Тёмный эльф, я скажу только одно: наш Хозяин заинтересован в том, чтобы ты попал в Срединоград целым и невредимым. Не ходи в Чарогибельный лес! – с этими словами и Дивиллус шагнул в портал.
Портал закрылся с негромким щелчком, по звуку напоминающим ломание небо-льшой сухой веточки. Портал закрылся и опала стена, отгораживаьщая их от линии.
– Микли, что с ним? – сразу же подбежал Лиолен, напрочь забыв о полёте.
– Что именно с ним сделали, я не знаю, – сказал Кузьмич, дотронувшись одной рукой до лба, а другой – правой руки. – Пульс очень редкий. Даже для эльфа.
– Я, когда материализовывался слышал что-то про Преатора, – сообощил Трест.
– Преатор? Худо дело... Он – Повелитель Камней. Микли, ты двинуться можешь? – участливо спросил Хозяина Зашитник. – Всё очень, очень плохо...
– Трест, Кузьмич, куда вы исчезали, когда на Микли напали? – подозрительно спросил Лиолен, стоя на коленях рядом с Микли и пытаясь его поднять.
Гном и спустившийся со своего аппарата хобборотень переглянулись. И было что-то в их глазах настолько печальное, что Лиолен не выдержал:
– Микли лежит как камень – руки по бокам, ноги в струнку... И даже приподнять его невозможно! Я приподнял его голову от земли на три сантиметра. И всё! – ещё немного и Лиолен бы вошёл в истерику, свойственную как не слишком сильным дух-ом лейленозаврам, так и чувствительным Лесным эльфам.
Кузьмич подошёл к Лиолену и, положив руку ему на плечо, тихо сказал:
– Заклинание Времени. Это о чём-нибудь тебе говорит?
– Так вот почему в самом начале Кросса я слышал ваши голоса, но ничего из раз-говора не понял... – задумчиво протянул Лиолен, приглаживая выбившуюся из-под об-руча прядь изумрудно-зелёных волос. – Это многое обьясняет. Но что же будем делать с Микли? Судя по тому, что я понял, обычными заклинаниями делу не поможешь.
Кузьмич ловко взбежал на вершину ближайшего холма и крикнул:
– До последнего Холма Кросса километра три с половиной-четыре. Что будем делать? До заката солнца всего три часа, как я понимаю...
– Что делеть, что делать... На Г-Рискер-Лэйт садиться. Есть у меня одна идейка, которая эльфам может не понравиться... – предприимчево заявил Трест.
– Если дело касается спасения Микли, ТО ЧЕГО ТЫ ТЯНЕШЬ!!! – заорал, сжим-ая кулаки, Лесной эльф. – Мало ли что мне может не понравиться, но если это важно для блага Микли в частности и всех в целом, то я готов.
Микли едва заметно улыбнулся, насколько позволял боговор Гальменгарта. Он был уверен в том, что друга лучше Лиолена не сыскать во всей Вселенной. И то, что он был готов чем-то пожертвовать, лишь укрепляло их великую дружбу.