Лес. Обычные деревья. Но это только на опушке. Чем дальше и глубже – тем выше становились деревья, постепенно превращаясь в настоящих лесных исполинов. Если у опушки ещё встречались ели и немногочисленные лиственницы, то через несколько сотен шагов они остались позади. Дубы, клёны и что-то очень похожее на каштаны заняли их место. С опушки могло показаться, что этому лесу не больше сотни лет, но если забраться подальше, то от этого впечатления могло остаться лишь недоверчивое осознание того, что... что-то тут не так.
Никто долгое время не ходил в этот лес – злая слава ходила о нём. Поговаривали, что оттуда нельзя вернуться. Но раньше находились смельчаки или просто скептики, которые отважно ступали под кроны леса. И возвращались. Те, которые заходили дальше остальных, возвращались не такими, какими в него заходили.
Возвращались. И говорили о том, что ничего страшного там нет. И не стоит слушать глупые байки стариков. А дряхлые старушки неодобрительно косились в сторону гордо идущих обратно странников. А когда те проходили мимо, начинали злобно перемывать им косточки, рождая новые, еще более зловещие и ужасные слухи и сплетни... Но что старухи? Они старухами и останутся... до самой своей смерти.
Те, кто заходили дальше остальных, никогда более не обращали внимания на злобные перешептывания за своей спиной. Они просто шли дальше, загадочно улыбаясь и позже многого достигая в жизни. И шли дальше.
Но один, совсем недавно, зашел в этот лес. Его глаза уже горели. Он страстно мечтал прикоснуться к чему-то тайному, загадочному... Понять то, что скрыто от большинства глаз. А возможно, не откроется и ему.
Но он шел, широко шагал с горящими глазами.
Невзирая на то, что его куртка уже покрылась сетью царапин, а джинсы – грязью.
Он шел, а сердце пело от ощущения первозданности, неиспорченности этого пре-красного места. Шел, а на губах его играла лёгкая улыбка.
Ведь он почти всю жизнь – пятнадцать лет! – мечтал о том, что встретит настоящего эльфа… Когда в детстве, года в четыре или пять, мама читала ему волшебные сказки о Стране-за-Холмами, в нём проснулось что-то, что не покидало его до сих пор. Уверенность? Вера? Надежда, что это не просто «глупые детские сказочки», как их заклеймили одноклассники, но… нечто большее.
И вот, почти две недели назад, он услышал от друга, относившегося к его стремлению вполне спокойно, что из Леса вернулся ещё один. Но странник почти никому не рассказал о своей дороге. Лишь нездешний свет в его глазах мог подтвердить несказанное.
Друг рассказал, что последний странник сначала наткнулся на дерево, а потом…
Он больше ничего не смог сказать, так как сам слышал из вторых или третьих уст. А странник не спешил делиться своими приключениями.
Увидев дерево, искатель остановился. Дерево как дерево. Ничего особенного. Но если внимательно присмотреться, то могло показаться, что кора у него... не такая, как у обыкновенных деревьев. А присмотревшись ещё внимательнее, можно было заметить, что светлые и тёмные бороздки создают отчётливый узор. Словно предостерегающий – дальше хода нет! И не стоит пытаться пройти левее или правее, а потом опять вглубь. Хода всё равно не будет! При дальнейшем рассмотрении узор становился более отчётливым, но всё равно непонятным. Словно кто-то тончайшей кистью выводил тонкую вязь на коре дерева... Очень долго выводил.
Но странник, протянув руку, потрогал кору в том месте, где несколько линий вязи образовали будто бы круг из четырёх спиралей, стремящихся к центру. Его ладонь будто пронзило небольшим, но чувствительным ударом тока. Он потёр руку о другую. Ток теперь кинулся на уцелевшую ладонь. Искателю было неприятно, но он тряхнул головой – ухоженные волосы до плеч взметнулись вверх, а потом тёмным водопадом легли на куртку – и пошел дальше.
Через несколько шагов он почувствовал, что... что-то изменилось. Сам воздух стал другим. Словно в затхлой комнате пролили несколько капель лучших духов. Странник вдохнул полной грудью и продолжил свой путь.
– Стой! - раздалось у него за спиной.
Искатель остановился. Такой высокий, чистый голос не мог принадлежать какому-нибудь неостроумному шутнику. Тем более он знал всех местных остряков. На своей шкуре знал. Никто не мог идти за ним. Он проверял – слежки не было.
– Повернись! – повелительно сказал тот же голос.
И искатель повернулся.
А повернувшись – понял, что его надежды оправдались!
Перед ним стоял эльф. Самый настоящий эльф!
Он был в серебристом доспехе, который казался лёгким, как перо, и прочным, как сердца гор. На груди было рельефное изображение солнца и луны, практически слившихся в одно светило. Вокруг лунной половины изображения полукругом вилась надпись, похожая на те, что были на коре дерева. Понож не было. Вместо них были сапоги как будто сделанные из листьев, но похоже, это было не так. Просто на сапоги были искусно нашиты листья. Живые листья. Из листьев был и плащ эльфа. Только на плаще были иные, чем на сапогах, листья. Они походили на кленовые листья осенью, когда они становятся багрово-красными. В правой руке эльф держал меч с жемчужно мерцающим в полумраке клинком. На лезвии в нескольких местах были выбиты витиеватые руны, по которым перебегали небольшие молнии. Эфес был сделан из чьих-то рогов, маленьких, в ладонь размером, но прочных. Лицо эльфа не выражало почти никаких чувств, кроме, быть может, тысячелетней усталости. Глаза эльфа, ярко-зелёные, как первая листва тополя смотрели на искателя с сожалением. Уши стояли под небольшим углом от головы и назад и чуть в стороны. Длиной они не превышали ладони. Черные волосы доходили до пояса. В волосах и на доспехе мерцали крохотные голубоватые и зеленые искорки, то разгораясь, то снова почти потухая. А над левым плечом кружил то ли святлячёк, то ли просто болотный огонёк.
– Что ты тут делаешь, путник? – строго спросил эльф, как будто искатель совершил некий предосудительный поступок. – Многовато вас суда забредать стало.
Во взгляде путника возник неподдельный интерес, но он не посмел ничего сказать…
– Шестнадцать восходов назад один из вас примкнул к нам. Не медли, отвечай!
– Иду, – спокойно ответил странник. Добавил: – А теперь стою. По вашей просьбе.
– Приказу, путник, приказу, – устало поправил его эльф. И вновь, уже более жёстко спросил: – Что ты тут делаешь? Постарайся ответить точно. От этого… многое зависит.
– Я шел, чтобы узнать, есть ли вы... или это всё просто сказки.
– Молодец. Вот это – правда. Правду ты видишь перед собой. Но... никто из вас не смог бы пройти мимо Древа. Как же прошёл ты?
– Я прикоснулся к дереву.
– И оно тебя не убило? – скептически спросил эльф.
– Нет, только... как током ударило. Я пойду дальше? – спросил искатель, даже не надеясь на положительный ответ.
Похоже было, что эльф сомневался. Он хотел сделать что-то, что может не понравиться его собратьям. Наконец, он решился. И поднял меч, встав в боевую стойку.
– Никуда ты не пойдёшь! – крикнул эльф и сделал шаг навстречу страннику.
* * *
Если я и умру, то не от старости, а от руки несуществующего создания.
Эльфа. Одного из Народа Холмов. Одного из тех, кто стал мне дороже жизни.
Пусть будет так. Пусть я закончу свой путь здесь.
Зато надежда превратилась в Веру.
Теперь я знаю, что они есть. На самом деле есть.
Что-то возникло в груди, распространяясь по телу лёгкой дрожью…
Я закрыл глаза.
И улыбнулся...