[Диана]

Adsumus, ладно, ладно... подростковые комплексы)
уберу.

Скрытый текст - Третья глава:

C глава. Вадик и Федька.
Он сам ощущал себя наркоманом, а забавный оранжевый мир вокруг пытался доказать ему обратное.
Ха-ха. Оранжевый лес. Прикольно.
Через некоторое время деревья обрели свой естественный черный цвет, и тогда Вадик обнаружил, что этого Гребаного Вонючего Нарика уже нет, а из-за куста видна дырка в заборе.
- Привет.
Все начинается с этого идиотского приветствия. Какой-то чел, с которого не сошла еще вся оранжевая краска обморока Вадика, стоял перед ним и закрывал своим тощим телом обзор этого тухлого местечка.
- Я тебя че-т тут никогда не видел, - зарычал он, щурясь, морща губы. – Ты кто вообще такой? Ты какого *** тут делаешь?
Но оранжевый цвет еще не до конца с него сошел, и Вадим плохо помнил, как они расстались с Проводником. Он ведь мог угостить его своим « подарочком»... А этот чел – просто какая-то страшная тень, забредшая из чужого глюка.
- Откуда ты взялся вообще? Не из больницы вроде...
Он сам был завернут в белый балахон; оранжевые пятна на нем еще не выцвели, и этот парень с головой, бритой почти под ноль, напоминал буддиста, метущего перед собой веничком, дабы не затоптать перевоплотившегося предка или любимого друга
загнувшегося от передоза в прошлом году.
- А ты оттуда что ль? М... Слышь, ты там не видал парня... Игорь Самойлов.
- Блин... Я думал ты того... Тоже пациент. Есть, ***, счастливчики, которые сбегают... ну, когда их из машины еще вытаскивают. Или там мамочке поплачутся. Ну и все.
После каждого слова лицо этого парня попадало на стоп-кадр. Возможно, он и сам этого не замечал, но на пару секунд он периодически застывал на месте, молча, без всяких признаков жизни, с раскрытым ртом.
- Да мне к брату надо...
- Вон дырка, ха-ха, лезь и вперед... – Стоп кадр.
- Так ты не видел его?..
- Кого? - Пятна сошли, и Вадим ясно видел его тормозное лицо, выражающее старательную погоню за мыслью и памятью, как за убегающей веревкой.
- Моего брата, - медленно произнес Вадик. – Моего брата, Игоря Самойлова.
- А, - промычал чел. – Как он выглядит-то?
- Семнадцать лет. Ну... Черный такой. Волосы, в смысле.
- Да не, не знаю. Ну че? Лезь давай, - выйдя из оцепенения, он немного подтолкнул его вперед.
- А ты?
- А че я?
- А... А ты бежишь что ли?
- Ты че, совсем?.. О да-а-а-а... В таком виде меня если не хлопну какие алкаши у шоссе, то спалят менты. А-у, у меня принудительное лечение. Меня, ***, ловить будут, как беглого уголовника, прикинь? Так, блин. На воздухе гуляю. Типа на свободе.
- А там никого из... этих... не ходит по территории? – спросил Вадик, взявшись за черную трубу ограды.
- Нет, блин, сто члеловек тебя там ждут!.. Медбратья не ловят кайф от прогулок по забору. И там это.. крапива. Слышь, - его взгляд упал на рюкзак Вадика. – у тебя там ничего, не? А то, если стремаешься, я могу и сам твоему этому.... как ты сказал?
- Игорь Самойлов, - бросил Вадик. – Нет, ты знаешь, лучше я сам.
Там, в крапиве, наступила особенная, маленькая зеленая ночь. Вадим видел огни на территории, фонари, парящие, как светляки, над циклопическими корпусами, но сюда свет не попадал, так же, как и на поле, отделявшее Вадика от жилой зоны. Он остановился; это огромное расстояние, эта мертвая зона, на которой он почему-то ожидал тут же встретить Игоря, убила все его надежды на простоту задачи.
- Ну че? Стремно, а? – хохотнул «пациент».
Там, на сумрачном футбольном поле, оказалось, кто-то еще был: покорное стадо белых овец, пациентов в больничных робах, подгоняемое пастухами в голубом. Они мерно циркулировали от одной скобки футбольных ворот к другой, и все они, до единого, молчали.
«Элегантная пижама, легким движением превращающаяся в смирительную рубашку».
Его вдруг встряхнули, и зеленая ночь превратилась в коричневую. Возвращение оранжевых пятен.
- Слышь, брат, да не страдай ты ерундой... Я все твоему брату передам, только ты мне дай куртку свою, а?.. – быстро-быстро наговаривал он. - Тебе мама еще купит, а ты скажешь, мол, потерял... ну, или бомжи эти напали... Я вроде не толще тебя, а?
- Ну конечно... Вернешься ты потом сюда, как же... Сейчас свалишь, и все.
- Да передам я, клянусь!.. – он валился на Вадика со своими застывшими глазами, и уцепился тощими руками в куртку. - Тебе жалко, а?
- Да отцепись ты!..
Крапива, сорванная ветром, ударила прямо в морду; Вадик заорал невольно, и сразу же услышал, как кто-то кричит неподалеку:
- Эй, вы!.. Эй!.. Стой!.. – Вадик задергался, как кукла, и когда вывернулся, куртки на нем уже не было. - Стой, парень!..
Парень в синей фуфайке, санитар, припустил с места со страшной силой, и ничего хорошего это не обещало.
Не повезло тебе, парень.
Эти крики и страх погони заставили оставить все другие мысли. Вадик выпрыгнул в дыру, и каждую секунду ему казалось, что санитар поймал его, и сейчас ухватится за его ногу.
Он сейчас поймает тебя, пацан. Парень, тебе лучше почаще перебирать своими немытыми ногами, если ты не хочешь найти новых проблем на твою задницу.
Он ободрал голую руку, и даже не заметил этого; легкие, расплавленные и горящие, едва не вылетали из горла, но остановиться он себе не позволил, пока шорохи и шум не смолкли за спиной.
«Черт. Черт. Черт. Черт. Зачем? Зачем я в это все ввязался? Почему я не мог нормально навестить брата??? По-че-му??!»
Прикольный оранжевый мир.
Поздравляю тебя, парень. Ты на дне оранжевого колодца. Ну и как будешь выбираться?
Верка уже названивает ему домой, а мать будит среди ночи всех остальных. Отец в ярости. Мать в слезах. Но они не любят своего сына больше, чем всегда. Так казалось Вадику, и ему больше не хотелось куда бы то ни было возвращаться. И садиться на привычный маршрут троллейбуса. И ехать по знакомой улице. И ехать домой.
В темноте он брел непонятно куда, и, может, вот за тем деревом его ждет санитар в синей фуфайке. Через некоторое время ему захотелось поесть, и тогда он вспомнил о рюкзаке, где лежали бутерброды – для себя, для Игоря. И тогда он понял, что рюкзака с ним нет. Рюкзака, купленного мамой на Черкизовском рынке, цепляющемся за жизнь, купленного за минимальную цену, так неудобно болтавшегося все время на плече, удачно создававшего Вадику искривление позвоночника. Его не было. Как и всего, что напоминало бы ему о себе самом: учебников, ключей от дома...
Кто-то обнимает столб тусклого фонаря в абажуре из унесенных ветром пакетов и листьев.
Вадик признал скорее свою куртку, чем лицо этого парня.
- Ахаха, ну привеееет, - встретил его старый знакомый.
- Привет. Че ты меня наколол, что не бежишь?
- Да ничего... Я же не знал, что ты таким добрым окажешься. Да и как-то... Опять бы закатали мне каких-нибудь *** кубиков, и все... Да и ты – ты сам свалил.
- Добрым, как же... – А ведь он действительно остался в одной футболке, и замерзал теперь ночью без одежды, документов и представления, где находится. – Я, по ходу, спалил проход. Он меня там чуть не поймал.
- Ну ты удод, - процедил пациент. – Хотя, в принципе, я тоже там прошел... следом за Ваней.
- Это синий-то?
- Ага. Ну че? Тебя как зовут-то?
- Вадим. А тебя?
- А... Да Федор. Федька.
Этот фонарь напоминал Вадику лампу, что стояла у родителей в комнате.
- Да, кстати, ты мой рюкзак там не видел?.. Там деньги были.. Еда. Ключи отк квартиры, и, может, паспорт...
- Молодец, друг мой! – захохотал Федька, скрестив руки на груди. – Красавчик.
- Ну все, ладно тебе.
Они топтались возле своего фонарного столба и не знали, куда двинуться; вокруг только шуршала тишина, ни света, ни звука машин, словно вокруг было одно болото с шепотом странных огней.
- Там что-то светится, - сказалВадик. – Пошли туда что ли... ты не знаешь...
- Да откуда? Я сам первый раз... в бега подался. В нормальные. Я не знаю.
- А много от вас вообще бегали?
Мой брат, сбежавший из-под лечебного заключения, должно быть, сразу умрет от передозировки. Нет. Игорь. Нет.
- Да не то чтобы... Некоторым уже вообще по фиг. Но один за сигаретами куда-то бегал... Куда только?
- Ну ладно, пойдем... выйдем же куда-нибудь.
Вадик еле плелся, его морил сон и холод. Зато Федя шел бодро. Он ощущал себя человеком без вечерней дозы чего-то, что вгоняли в него различными способами.
- Давай, не спи там... Э... Вади-им, - хохотнул Федька.
Сегодня ему не дали Конфеток От Смеха, и все казалось ему забавным. Хотя он и не видел оранжевой ночи.
Не сплю. Игорь, я не сплю.
Давай, не спи там, парень, вступая в новый мир.