[OldThief]

На стуле, в отдалении от большинства людей, сидел молодой человек, одетый в простую белую рубашку и коричневые брюки из тонкой ткани. Пара верхних пуговиц рубашки были растёгнуты, тёмного цвета волосы, недавно подстриженные, а ныне просто средней длинны, аккуратно обрамляли голову, практически полностью закрывая лоб. Ноздри прямого носа то и дело подрагивали, что было то ли признаком гнева их обладателя, то ли признаком его же веселья. Глаза парня были скрыты большой шляпой со вставленным в неё пером павлина. Парня звали Джайредом. Точнее, звали его вовсе не так, однако детство, проведённое на улицах Лондона, оставило ему вот такое вот наследство в виде прозвища, причины появления которого не помнил даже он сам. Нежелание указывать своё настоящее имя он объяснял тем, что этого требует древняя традиция, установленная ещё его пра-прадедом, считавшим, что удостоиться знания истинного имени могут только самые близкие и верные люди. Сказать по правде - пра-прадед его был обычным разбойником, причём даже не главарём банды, который умер, не оставив своему единственному сыну ни гроша. Сын его в будущем стал разбойником ещё большего масштаба, а именно - сборщиком податей. В общем, все поколения семейки Джайреда отличались занятием чем-нибудь преступным или же просто безнравственным и порицаемым обществом. Однако Джайред был не таким, его занятие было не столько безнравственно, сколько бесполезно - он был бардом. Песни его никто не слушал - не потому, что он плохо пел, или же тексты были столь ужасными - просто никому не было дела до песен вообще. Так или иначе, даже ему иногда приходилось, согласно истинной семейной традиции, зарабатывать себе гроши на жизнь мошенничеством. Но во-первых, он воровал только у тех, кто потерю денег за такую даже бы и не посчитал, а во-вторых, делал он это с определённым изяществом, в отличии от всех его славных предков. Вызывающие поведение на публике он очень любил, подшучивать над другими - ещё больше. Шутки его иногда могли обидеть, унизить и задеть за живое человека, который в них высмеивался, но злобы в себе, на самом деле, они не содержали. Однако сейчас Джайред банально скучал, разглядывая разношёрстную публику, с которой ему доведётся провести всё ближайшее время.