Мертвому, конечно, спокойней, да уж больно скучно.
- Опаньки!..
Яков околачивался возле здания уже минут десять. Он уже понял, что он призрак. Ведь сказали же ему, что надо вернуть своё тело и отыскать своих друзей, чтобы они его туда втюхали. Весёленькое же приключеньице ему предстоит: бродить по психушке в поисках себя. Но войти в дом сквозь закрытую дверь он пока не решался, с непривычки. И тут он увидел подходящего к дому грузного охранника. Приглядевшись, он узнал в нём своего старого сослуживца Петруху, комиссованного после одного из боёв в горах Кавказа, когда они брали банду контрабандистов. Бой тогда был горячий, а Петруха был явный псих. Командир приказал залечь и ждать вертушки, чтобы те накрыли с воздуха засевших за камнями бандитов. Но этот псих не выдержал ожидания, он считал, что ничего опасного в атаке нет. Его частенько переклинивало во время боя, в нём как бы просыпался берсерк. И вот в тот момент адреналин ударил ему в башку, и он, вопя и стреляя в бандитов из автомата, бросился вперёд. Но он не добрался до камней, за которыми те скрывались. Взрыв гранаты остановил его где-то на середине, и он так и лежал там, с окровавленной головой, извиваясь от боли и зовя на помощь. Но шквальный бандитский огонь не давал высунуть спецназовцем из своего укрытия даже носа. И это продолжалось с полчаса, пока прилетевшие вертушки не уничтожили всё это бандитское отродье. Петруха после этого случая так толком и не пришёл в себя. Заключение – контузия – комиссовать. Но если честно, то его в роте не сильно-то и уважали. Он был психом не только в бою, но и по жизни. Сколько раз во время рейдов по деревням из его лапищ вырывали беззащитных девушек, которых он избивал и пытался насиловать. Командир его терпел только за его боевой опыт и отчаянность. Но всему приходит конец. Вот, похоже, Петруха и получил контузию в наказание за всё содеянное.
- Ну ты и отъел себе мамон парень, - Яков двинулся на встречу Петрухи, но тот прошёл сквозь Якова, никак не среагировав, и, открыв дверь в психиатрическую лечебницу, направился внутрь. Яков, недолго думая, шмыгнул вслед за Петрухой, а уже потом стал соображать, что если он призрак, то, возможно, его никто и не видит.
Ну что же, в этом есть и свои плюсы. Он может побродить незаметно по больнице в поисках своего тела и друзей. Интересно, кого из них сюда упрятали? И какой им диагноз поставили? Кстати, и ему тоже...
Какой он тут добренький. Занятно. Яков следовал за Петрухой по больничному коридору; весь больничный персонал, встречавшийся им на пути, похоже, уважал этого тучного мужчину. Знали бы, что он из себя представлял в другой жизни... Неужели контузия так на него подействовала, что он стал тихим и безобидным?..
Нее! Каким был, таковым и остался. Яков стоял сбоку от стола охранника, скрестив руки на груди и наблюдал, как тот смотрит в монитор и пожирает звериным взглядом прикованную к кровати девушку-пациентку. Из уголка рта у того потекла слюна, кадык вздрогнул.
«Ну, урод, ты и тут за старое взялся. Интересно, скольких ты уже девочек так обидел? Жаль, что тебе граната в том бою всю черепушку целиком не снесла. Был бы я сейчас не призраком… Но может, удастся ту девочку как-то спасти. Тем более, есть в ней что-то знакомое…»
Яков кинулся по коридорам в поисках палаты, в которой лежала блондинка. По пути его остановил было очень знакомый запах – ванили и корицы. Он витал в воздухе, ненавязчиво будоража воспоминания Якова, и когда тот начал что-то вспоминать, из-под его призрачной одежды вдруг начал разгораться желтый свет. Яков вытащил цепочку – на ней оказался крупный желтый опал в витиеватой серебряной оправе и с серебряной же саламандрой сверху, будто сидящей на солнечном камне.
Опять что-то смутно знакомое… и как-то связанное с запахом. Яков осмотрелся. Запах доносился из-за двери, возле которой он как раз остановился. Яков рискнул – и просунул голову сквозь дверь внутрь палаты, и тут же резко отпрянул назад, так как уткнулся в носом в пышную грудь выходящей из палаты медсестры в маске.
- А она ничего! - Яков проводил покачивающую бедрами стройную девушку в белом коротком халатике. Интересно, какова она без маски: - Гюлючатай открой личико!
Ээх! Как иной раз плохо, что тебя не слышат. Такая девушка ушла!
И только тут Яков заметил, что он завис под потолком.
Опаньки! А он, оказывается, и летать умеет. Быть призраком становилось всё интереснее и интереснее.
Ладно, в эту палату заглянем потом. А сейчас надо срочно отыскать блондиночку. Поплыли! И, улёгшись на живот, Яков двинулся в горизонтальном положении вдоль коридора, разгребая руками в стороны.
Но хоть он в итоге и отыскал ту девушку, но привести в чувства её не смог. Как он над ней не кружился и не завывал, она его не замечала. Девушка лежала и смотрела пустыми, бессмысленными глазами в потолок.
«Да! Здорово же тебя, бедняжка, накачали лекарствами. Ну ничего, я буду следить за этим уродом и что-нибудь придумаю».
До вечера так ничего путного не произошло. Яков провисел в углу охранницкой, наблюдая за Петрухой. Тот периодически включал камеру наблюдения в комнате у блондинки и пускал на неё слюни. И вот в 23 часа Петруха встал, достал из холодильника бутылку водки, сунул её за пазуху и вышел за дверь. Яков понял, куда направился Петруха. Парень подлетел к столу и посмотрел в монитор на лежащую девушку.
Как, как он мог ей помочь?! Он в ярости взмахнул рукой и… и снёс со стола пирамидку из пластиковых стаканчиков.
Опаньки! Он удивлённо уставился на рассыпавшиеся, на полу стаканы. Неужели это возможно?.. Бред! То было просто кино. Но стоит попробовать!
Яков сосредоточился и ткнул пальцем в кнопку отключения компьютера… И у его получилось! Монитор потух. Ну Петруха, держись теперь!
Он нагнал охранника в коридоре и хотел уже с размаху врезать тому по затылку, но Петруха резко остановился возле дверей дежурного врача и, открыв их, зашёл в кабинет.
Как показали дальнейшие события, Петруха пришёл к дежурному, чтобы того споить, и, судя по всему, такое было уже не в первый раз.
- Значит, ты не бросил своего грязного занятия, Петруха… - проворчал Яков, вися над столом, между пьющими мужиками. - Ну извини, ты сам напросился.
Яков решил подождать, пока тот выйдет из кабинета, а уже потом устроить Варфоломеевскую ночь. Вскоре дежурный врач вырубился. Слабенький мужичонка попался, с четвёртой рюмки уснул, пятая так и осталась невыпитой. Петруха уложил врача на топчан, а сам, тихо прикрыв дверь, вышел в коридор.
«Ну всё, держись, мужик! - рассвирепевший Яков схватил со стола полную рюмку водки и влил в себя, а только потом сообразил, он ведь призрак. Но, как ни странно, водка не выплеснулась на пол, а впиталась в его бестелесную оболочку. – Вот это я сосредоточился!»
Яков вынырнул сквозь дверь в коридор и уже хотел наброситься на уходящего Петруху, но тут у него всё помутнело перед его единственным глазом и заштормило так, что зашвырнуло в тёмный кабинет дежурной медсестры, и прям на топчан, на котором она спала. Яков с разгона воткнулся опять носом в её мягкие пышные груди и громко засопел, задыхаясь в них. Медсестра заверещала и, вскочив, стала испуганно осматриваться, пытаясь отыскать того кто напал на неё, но никого не обнаружив, вздохнула, и поправила свои груди под халатиком: - Приснится же такое.
- Пардонте, - раздался пьяный голос из ниоткуда, затем стук об дверь и всё затихло.
Медсестра тихо вышла в коридор и заглянула в кабинет дежурного врача. Тот похрапывал на топчане, а на столе стояла почти пустая бутылка водки.
- Опять нажрался скотина, - медсестра подошла к столу, вылила остатки водки в рюмку, выпила и, прищурившись, мстительно посмотрев на пьяного дежурного, проговорила, - Ну, Геша, утром ты у меня отхватишь за все свои выкидоны, - и вновь поправив свои пышные груди, гордо удалилась спать к себе в кабинет.
Якова штормило, он двигался к 8-й палате, периодически врезаясь то в левую, то в правую стену.
- Не-ИК! Это же надо-ИК! Так нажраться с одной рюмки-ИК. Когда это такое было-ИК? Видимо призракам пить противопоказано… - БУМ!
Этот БУМ означал, что он добрался до нужной палаты. Всё-таки цифры он ещё был в состоянии видеть-ИК.
И тут он за дверью услышал звуки борьбы. Неужели он опоздал? И этот урод уже насилует бедную девчушку. Яков попытался проскочить сквозь закрытую дверь, но выпитая водка не давала расслабиться ему до нужной стадии. Ну, раз так нельзя…
Яков отлетел к соседней стене, и, с размаху врезавшись в дверь, снёс ту с петель. Но он опоздал.
-Нифига себе! – Яков сразу протрезвел от увиденного.
Белокурая девчушка в ночнушке стояла посреди комнаты с человеческим сердцем в руках, а её жертва, маньяк-насильник, лежал у её ног с развороченной раной на груди.
«Похоже, здесь обошлись и без меня. Ну и силища же у этих психов!»
Девушка откинула сердце охранника в сторону и вышла встревоженная в коридор, пройдя сквозь Якова, сидящего на выбитой двери и смотрящего на неё округлыми глазами. И вот в тот момент, когда она прошла сквозь него, на него нахлынули воспоминания – пустыня, храм, богиня-кошка…
Так это она! Только в человеческом обличье.
- Эй, постой, девочка! – крикнул в след ей Яков и вылетел в коридор.
Он только успел её ухватить за край ночной рубашки, как та куда-то стремительно побежала, и потащило вслед за собой, опять начавшего пьянеть Якова. И опять начались удары по стенам и на поворотах об острые углы. В голове, хоть и призрачной, бушевал целый ураган. Когда Яков пришёл в себя, то обнаружил, что висит под потолком в палате, где лежит он сам. Возле кровати над ним, вернее, над его телом, пребывающем в коме, склонились две девушки – белокурая Баст и темноволосая Атьяф.
- Эй-Ик! Девушки-ИК! М-мжет вы пможыте-ИК уставшему путнику обрести нканец-ИК своё тело-ИК?