«Когда б налево я пошёл,
Весь мир бы стал другим»

Менестрель должен петь. Это аксиома; непреложное правило, невыполнение которого делает персонаж статистом. Петь, несмотря ни на что – как Лютик у Сапковского, не всегда к месту и ко времени, но непременно… информативно. Однако так ли это на самом деле? Лично мне куда ближе фигура Петера Сьлядека – скорее наблюдателя и философа, нежели балагура-весельчака с функциями Санчо.
Так почему же молчит Джала? Начать, пожалуй, следует с того, что по формальным признакам он не молчит вовсе: песня, звучавшая на выступлениях и в перерывах, настолько разошлась по городу, что даже стражник пытается исполнить её. И всё-таки Татьяна, безусловно, права: в рамках рассказа голос менестреля не звучит ни разу. Путника – да; усталого осторожничающего человека, мечтающего найти покровителя на приближающуюся старость – безусловно. Даже лицедея отчасти, рассуждающего о нюансах актёрской игры. Но не музыканта и певца! В чём же дело?

Песня способна на многое, а уж в рамках рассказа об искусстве и вовсе едва ли не всесильна. Прозвучи она из уст Джалы, как планировалось изначально, с разным текстом – цепляя за привязавшуюся уже мелодию новые, значимые слова, врезающиеся в память на фоне выдающегося события – и менестрель стал бы… А кем бы он стал? Героем, рыцарем-одиночкой, перестраивающим мир по собственному разумению? Превращая в никчёмных статистов, способных только доставить его в город да помочь сбежать, Тао Ши и остальных? Разумеется, можно было бы поменять роли местами, но тут вступает соображение номер два. Джала отнюдь не герой; к тому же чужестранец, как следует из его же воспоминаний. С какой стати он вообще должен вмешиваться в происходящее?
Итак, песня как элемент кульминации здесь, на мой взгляд, не слишком уместна – точнее, она существенно изменила бы рассказ. Любая другая, более слабая по уровню значимости, только сбила бы ритм. Потому-то Джала и молчит в рассказе: единственно возможная песня в его устах была бы равносильна действию, проявлению активной и однозначной позиции внутри конфликта… в правоте каждой из сторон которого он отнюдь не уверен.
По той же самой причине вариант с вечерним пением и дальнейшим уходом "по-английски" не слишком возможен. Вот просто уйти, без разговоров, чисто из осторожности - запросто! Так, наверное, и сделал бы наш герой - да только Тао Ши, видите ли, поговорить приспичило... В этом плане, кстати, Джала, вероятно, ближе к жителям города, нежели к команде "подпольщиков". Делает ли он свой выбор на основе морали - или просто осторожничает, понимая всю опасность и неоднозначность предлагаемого действия? Как знать...

...О, только музыкой,
Не словами
Всколыхнулась
Земная твердь.
Звуки поплыли
Над головами,
Вкрадчивые,
Как смерть.

И будто древних богов
Ропот,
И будто дальний набат,
И будто все
Великаны Европы
Шевельнулись
В своих гробах.

И звуки начали
Души нежить,
И зов любви
Нарастал,
И небыль, и нечисть,
Ненависть, нежить
Бежали,
Как от креста.

Бах сочинил,
Я растревожил
Свинцовых труб
Ураган.
То, что я нажил,
Гений прожил,
Но нас уравнял
Орган.

Я видел:
Галерка бежала к сцене,
Где я в токкатном бреду,
И видел я,
Иностранный священник
Плакал
В первом ряду.
...

Внимательно посмотрим на вопросы. Они разные, но если обобщить - все об одном и том же. Используя аналогии из школьной программы, вполне удобные в данном случае, вопросы касаются обстоятельств образа действия: как? Как именно работает постулированный Тао Ши метод, что заставляет простой народ запоминать не только попсовые мелодии, но и слова? Как удаётся заставить кого-то задумываться? Одно из предложений я даже специально выделил в цитате, и вот почему.
Суть происходящего в рассказе - и самого рассказа, разумеется - вовсе не в концерте или ином представлении. Строго говоря, предполагаемый метод наиболее эффективен при незаметном, ненавязчивом применении. То есть песня (или песни) звучит фоном, между выступлениями; просто в устах уличных зазывал, кто бы ни играл эту роль в труппе. И лишь в "гала-концерте" звучит совсем иначе, в полную силу - и с настоящим текстом. Но ни этот, ни какой-либо иной концерт для повествования не является главным. Даже искусство здесь - всего лишь временный инструмент, а выступления - способ его применения.
Теперь о мелодии и пояснениях Тао Ши. Мы узнаём об особой роли песен только со слов Мастера Церемоний? Да, тысячу раз "да"! Браво - и спасибо, что обратили на это внимание особо. Это, между прочем, на полном серьёзе, без всякой иронии. Чрезвычайно важное и ценное замечание - только, к сожалению, следующий шаг не сделан. Давайте подумаем: если выступления труппы в каждом городе сопровождаются чем-то подобным разрушению церковных зданий (подтверждением чему служит погоня за нашими героями), каковы шансы Тао Ши получить достоверную информацию о произведённом долгосрочном эффекте? Вернуться в какой-либо из городов? Не смешно, есть более простые способы самоубийства. Лазутчики? Слишком много народа потребуется. Остаются только рассказы через третьи руки да слухи. Это в лучшем случае. А ведь может быть иначе - и страшнее: пресловутый образовательно-воспитательный эффект - всего лишь мечта, надежда... и фикция. Отсюда один-два шага до известного: