Вот, например, название - "Единственная Пери". Сразу настраиваемся на любовную тему и поиск этой самой единственной и неповторимой. Но когда она находится, читатель впадает в недоумение: что в этой даме неповторимого? Почему именно она стала той самой единственной? А может, вовсе и не стала - и когда муж приведет в Красный каньон свою новую сожительницу, Падишах снова почувствует творческое томление?

Этот вопрос можно было бы прояснить, если бы у изображенных героев были бы хоть подобия характеров. Но нет, отличительными чертами их автор не наделил - только недостатками. Ну ясно, что муж у героини дерьмо, но этого явно недостаточно, чтобы выдержать логику повествования. Например, почему он так настаивает на том, чтобы жена пошла в поход? Он явно не отличается склонностью к мистицизму. Вот если бы это она напросилась с ним в поход по тем или иным причинам (наладить отношения? насолить?), его действия были бы понятны. Но ведь и жена - дама без отличительных признаков. Потому и непонятно, что сделало ее Единственной и является ли она вообще таковой. Она самая красивая? Самая умная? Самая несчастная? Самая неоцененная?

Не до конца все ясно и с Падишахом. Он говорит визирю, что его оккультно-творческие занятия призваны помогать несчастным женщинам, которые бедствуют в другом мире. При этом сам он находится в поиске Единственной Пери, и потому становится непонятно, что же все-таки является первоцелью и что заставляет Падишаха думать, что он выполняет возложенную на него миссию.

Также, на мой взгляд, нереализованным потенциалом обладает визирь, который "исторически" должен быть главным интриганом, а в этом тексте лишь выполняет роль наблюдателя. И потому нестреляющими ружьями остаются его замечания и мольбы насчет кары Всевышнего, запрещающего изображать и уж тем более - оживлять женские изображения. Что же на самом деле делал Падишах - выполнял волю аллаха или нарушал ее? И если нарушал, то где возмездие (например, сварливая Пери подмяла всех под каблук и устроила в гареме бабский бунт)? А если выполнял, то почему прекратил?

К нестреляющим ружьям относятся и детали, на которые автор обращает внимание читателя, но которые не имеют в дальнейшем никакого значения. Например, кроссовки, которыми заканчивается один эпизод и начинается другой. Какой смысл ловить их в фокус, если они не сыграют в дальнейшем никакой роли - не станут, например, символом божественного дара или законодателями новой моды среди наложниц?

Построение текста тоже вызывает вопросы. Само композиционное деление на "горний" и "дольный" мир понятно и оправданно, но некоторые эпизоды, в том числе первый, кажется неоправданно затянутыми, а какие-то (например, третий с конца) - вообще лишним. Интересны авторские эксперименты со стилем и юмором, но они также ни к чему читателя не приводят. Так, повествователь, находясь во дворце Падишаха, порой начинает говорить современным читателю языком ("Падишах словно с цепи сорвался"), а при переходе к "дольнему" миру использует витиеватый ориентальный стиль ("Семейная жизнь подобна течению горной реки, изобилующей водопадами, порогами и уступами"). Это могло бы быть уместно, если бы автор делал это для чего-то определенного - но беда в том, что никакой системности в этих стилистических переходах читатель не видит, хотя она могла бы работать на сближение миров - осталось только придумать, для чего и в каком ключе их следует сближать. То же с юмором: если он сосредоточен вокруг мужских фигур (Падишах, Павел), то и играть он должен параллельно, на их сближение (через Лору), может быть, сходство, а главное - результат. Здесь опять же советую автору подумать, что на самом деле представляет собой его героиня...