Давным-давно началась эта история, в эпоху, которую старики называют застоем; они с наслаждением вспоминают самое огромное царство с ее многозвездным правителем и воодушевленно рассказывают сказки про бесплатную медицину и образование… Еще говорят, что тяжело жилось простому народу в этом государстве, еды на всех не хватало и чтоб никто не сбежал - оградило их от прочего мира железным бугром и поставило на этом металическом уродище вооруженную стражу. И не было у несчастных ничего – ни гамбургеров с макдональдсами, ни шуб с джинсами, ни красивых машин и прочей техники, да еще много чего не было – компьютеров, мобилок… проще перечислить, что у них было – одежда «Богатырь», сапоги «Скороход» и счастливое будущее.
Так вот, где в глубине необъятной империи в местечке, которое в память о своем пребывании здесь главный фараон страны назвал Сибирской Швейцарией жил-был мальчик. И был этот мальчих худеньким и слабеньким. И была у него мечта – стать сильным и ловким, а еще лучше – непобедимым, он часто ночами смотрел на звездное небо и в думах представлял, что прилетит вдруг волшебник и одарит его тайным искусством – побеждать…
А о чем еще мог мечтать мальчик, ведь весь его облик – повод для драки: нерусское лицо с азиатскими скулами и черными кучерявыми волосами, маленький, меньше всех в классе, и имя Анрис, впрочем его редко называли так, Аня – дразнили в школе мальчишки, Анечка – называла мама, и что хуже всего он не умел драться, не просто – не умел, он даже сдачи дать не мог – каждый уважающий себя мальчишка мимоходом давал ему подзатыльник, отбирал очки или просто пинал его портфель…


-…Что за имя такое мне придумали? У всех имя как имя, а у меня – Анрис! Что оно значит? – Папа сидел в кресле и читал принесенную мной книжку, вопрос заставил его улыбнуться, он снял очки и отложил Богомолова*:
-Это, сынок, в ЗАГСе напутали, я хотел тебя назвать Арнисом**, это такое боевое искусство, я его в командировке за границей видел. Ну, чтоб ты как мастер этого стиля был – смелым и отважным…
-А что за искусство? Секретное, да? Это как каратэ? И качание маятника? – Мои вопросы завалили отца, он резко поднялся с кресла, подошел к окну, задумчиво посмотел куда-то и неторопливо ответил:
-Да, секретное, его по телевизору не показывают, это бой на ножах, палках…
-Ух ты, а ты знаешь приемы? А научить сможешь?
-Арнису – нет, оно же секретное… - Таинственность неизвестного искусства кружила мне голову, как будто смена имени принесла бы ее обладателю свою мощь и непобедимость:
-А нельзя пойти в ЗАГС и исправить ошибку?
-Нельзя, это столько волокиты, у меня в паспорте даже дата твоего рождения указана неправильно, - документ можно было бы не показывать, я бы и так поверил, но папа открыл страничку красной книжицы, там синими чернилами были написано три даты, две были перечеркнуты красной пастой: - Видишь – два раза исправляли и никак правильно написать не могут… Я еще тогда устал бегать и ругаться с ними. Ты лучше скажи – на секцию ходишь?
-Да, - я врал, секцию вольной борьбы мне пришлось оставить из-за справки врача месяц назад, «прогрессирующая миопия», полный запрет на спорт, освобождение от занятий физкультурой и прочее, мне не хотелось огорчать его, мне почему-то казалось, что он ужасно разозлится. Меня выдала мама:
-Анечке нельзя спортом заниматься, его из-за справки врача выгнали из секции…
-Не выгнали, а сказали, что силовые нагрузки могут вызвать разрыв сетчатки и я – ослепну! - Мое хорошее настроение как ветром сдуло. Ну и пусть – нужна мне их борьба, все равно толку от нее нет, четыре года хожу на тренировки, но меня как били в драках, так и продолжают бить. Нет, не так – я их забарываю, а они меня – бьют! Это потому что я бить не умею, да и боюсь. Как это – ударить человека кулаком по лицу?
Не понимаю.
И решив мне надо что-то другое, чтоб я раз – и всех победил! Но что другое – я не знал, мои ковыряния в библиотеках города ничего не дали ни про арнис, ни про другие единоборства, кроме коротких, в два-три абзаца энциклопедичных определений.
*Богомолов. Момент Истины.( «В августе сорок четвертого»): Качание маятника, элемент подготовки СМЕРШевца, определяется как «наиболее рациональные действия и поведение во время скоротечных огневых контактов при силовом задержании".
**Арнис – филлипинское боевое искусство. Палочный, ножевой бой, на основе их движений – рукопашный бой, приемы универсальны и достаточно эффективны…

…-Анька-встанька, - меня зажали в угол, лица обидчиков кружили калейдоскопом в глазах, от выступивших слез они двоились и троились, я тяжело дышал, мне хотелось порвать всех в клочья, но я не мог… Не мог себя заставить ударить кулаком в лицо… Я почему-то до ужаса боялся сделать это легкое движенье, поэтому бросаюсь на ближайшего обидчика по борцовски – проход в ноги..
-Опять борется, - колокольным звоном где-то раздается Петькин голос, он заводила этой компании одноклассников, и что хуже всего – они все с моего двора и они превратили мою жизнь в пытку: - Не хочет драться. Тем хуже для Аньки. Ура – куча мала, - и первым прыгает сверху на нас, барахтающихся на полу. Масса тел придавливает меня, лихорадочно пытаюсь выбраться, очки потеряны, «суки, ненавижу», слезы фонтаном брызжут из глаз, кажется, я уже пинаю эту хохочущую груду тел, да пинаю, меня кто-то оттаскивает, я вырываюсь, чтоб опять – пинать… Откуда-то сбоку прилетел кулак… звезды в глазах, вспышки света…здесь так хорошо и спокойно… крики, зачем крики…
-Татьяна Михална, мы просто в кучу-малу играли, а Анька вдруг стал пинать всех…
-Опять этот Семенович, пора родителей в школу вызывать, - голос училки, «русички», она свято верит что во всех драках виноват я: - Ведь каждый день бьют, а ему все неймется.
А у меня еще двоилось в глазах, я еще до конца не пришел после потери сознания и происходящее вокруг казалось нелепой реальностью, но каждая последующая секунда убеждала меня в обратном, ощущение мокрых волос, на меня лили воду, рубашка пропиталась влагой, красное пятно на груди и животе, кажется, у меня разбита губа… От резкого запаха нашатыря я дернул головой, но в глазах прояснилось -я окончательно пришел в себя. Меня посадили на подоконник, на крики сбежалось куча учеников, но я не видел в их глазах сочувствия, в них светилось любопытство, от этого мне стало совсем тошно, хотелось блевануть, еще больше хотелось сбежать от этих глаз - чтоб никого больше не видеть, еще хотелось плакать от обиды, я еле сдержал слезный позыв, хорошо хоть это восприняли как реакция на вновь поднесенную вату с нашатырем, рукой отталкиваю ее…
-Живой, - «русичка», это она мне воду лила и нашатырь в нос пихала, спасательница, блин, она бы раньше головой своей думала, прежде чем мое сочинение читать, сука, ненавижу ее…
…-Но хуже всего сочинение написал Аня Семенович. Вы сейчас будете смеятся, но я ему поставила два-два-пять, - вздох изумления по классу, Татьяна Михайловна прыснула смешком, она не в силах сдержать свои эмоции: - Два – за знание произведения, из сочинения видно, что Семенович никогда не прикасался к «Евгению Онегину». Он его не читал? Это так? – Ее вопрос обращен ко мне, в ответ киваю головой:
-Да, мой дядя честных правил, когда не в шутку заболел и восхвалять себя заставил…
-Семенович, прекрати. Вторая двойка за сюжет нового произведения. Надо же такое придумать, дядя знает секрет гиперпространства, но выдаст эту великую тайну только когда Евгений женится на Татьяне. А она у тебя дочь японского посла и знает секреты восточных единоборств. И замуж за Онегина выходить не хочет, он тряпка и тюфяк:
-Вначале победи меня в честном поединке…- Училка читала мой опус, класс закатывался в жутком хохоте, я же смотрел ей в лицо и понимал, что только что родился еще один повод для дальнейшей травли…
Так оно и получилось, только закончился урок, как Козырь, Петькин приближенный сорвал с меня очки, он держал их перед моим носам и весело орал: - Ну ка, отними! Нет, лучше победи меня в честном поединке… Но все мои попытки отобрать заветную вещь кончались провалом, они передавали их по кругу, я гонялся то за одним, то за другим, наконец, когда мне удалось завладеть очками, с меня сорвали пиджак, но мне это было фиолетово, урок начнется – сами отдадут, но эти твари не остановились…
Прозвенел звонок, подошедший Петька сунул мне пиджак, он был мятый и в серых пыльных разводах, в его глазах была святая невинность, а на губах играла усмешка…
Сука, ненавижу, погодите у меня, скоро я стану сильным и покажу вам всем!
Да-да, мне хоть и запретили заниматься спортом, но я все же продолжал тренировать свое тело, в книгах же говорится про Суворова, он тоже был маленький, худенький и болезненный, вот я по его примеру: гантели, турник, бег – каждое день вставал в шесть и бежал на стадион, наматывая круги… Вот как-то субботним утром и встретил на беговой дорожке Славку, своего друга, только из другого района города:
-О, привет, ты что тут?
-А вот, в секцию хожу. На тяжелую атлетику. У нас тут сегодня соревнования. Я на взвешивание пришел. А ты что тут?
-Бегаю. А к Вам записаться можно? – Стать сильным и мощным как штангисты, это была идея! И я ей загорелся, но Филлипыч, тренер атлетов при виде меня скептически поморщился:
-Какой из тебя штангист, она ж двадцать килограммов вешает, придавит ведь… Иди сюда, на весы встань, так - тридцать три кг, говоришь Славкин ровесник? Что-то непохоже, не обманываешь, нет?
-Дискриминант равен…
-Что? – На его лице ясно читалось удивление, он повернулся к другу: - Это он про что?
Славка недоуменно пожал плечами: - Не знаю, наверное из математики что-то. Или – физики.
-Это формула решения квадратного уравнения, - я наслаждался произведенным эффектом, я не малыш, не маленький и не – Аня: - Еще его можно решить с помощью теоремы Виета.
-Откуда ты такой умный на мою голову взялся? – Филлипыч схватился за голову, по всей видимости ему не хотелось меня брать: - Ты пойми, малыш, для того чтоб быть штангистом – не обязательно быть умным. Надо быть сильным…
-Я сильный…- и смело посмотрел ему в глаза.
-Вот что, - на его лице появилась улыбка, он хитро прищурился, его рука легла мне на плечо, тренер легким движением толкнул меня к турнику: - Сможешь подтянуться пять раз – возьму.
Я подтянулся семь и вот уже полгода занимаюсь штангой. Нет, вначале Филлипыч давал мне упражнения с гантелями, потом я пару месяцев приседал с железной палочкой, отрабатывая правильную технику подъема тяжестей, последние три месяца работал с «малым грифом», а он всего на пять кило легше основного спортивного снаряда…
А вчера мне доверили и его, Филлипыч одобрительно похлопал меня по плечу:
-Молодец, толчок выполнил чисто. Так будешь заниматься – весной на квалификационные соревнования поставлю, будешь с «мухачами» пустой гриф толкать…
У меня взволновано забилось сердце, на соревнования, это же я буду выступать перед всеми, горячая волна благодарности вдруг заполнила тело, я преданно смотрел на тренера: - Я смогу, я справлюсь.
-И вот что, пойдем, я тебе выдам талоны на усиленное питание. Спортсмен должен хорошо питаться…

А в школе ничего не менялось, наоборот – Петькино влияние росло, весь класс боялся его кулаков, те смельчаки, что пытались противостоять ему были позорно биты в честных поединках; друзей в школе у меня не было и я одиноко слонялся на переменах по коридорам, стараясь не попасть на глаза обидчикам. Иногда удачно, чаще нет, хуже – если нарывался на старшеклассников нашего двора…
…Бежать было поздно, меня взяли в кольцо. Я затравленно оглядывался, так и есть – Филин, известный двоечник и хулиган, его даже Петька боится, руководил развлечением:
-Аня, постой ты куда? Мы тебе тут друга нашли, - в круг вытаскивают Фокса, такого же маленького, худенького и кучерявого - как я, только из их класса и резко толкают на меня… В последний момент успел уйти в сторону, тело противника пролетело рядом и не встречая поддержки – упало, два раза перевернулось…
-Анька, что стоишь, бей его, - кто-то с силой пихает меня к упавшему, нет, Фокс уже вскочил, боль падения в его глазах вспыхнула злостью и ненавистью и он успевает выставить свой кулак навстречу летящей морде, моей морде… вспышка света, мои ноги взлетели к потолку…
…-Опять этот Семенович в драку ввязался. Теперь уже со старшекласниками…

Наконец-то подошел день соревнований, в школу я не пошел, ну ее в баню, и после взвешивания слонялся по городу. Выступать буду в весовой категории до сорока килограммов, Филлипыч сказал:
-Там только один серьезный спортсмен, он уже первый разряд выполнил, остальные – как ты, новички, видишь, все с пустого грифа заявляются. Так что сможешь за второе место побороться.
Его слова воодушевили меня, первую заявку я выставил на двадцать пять килограммов, с нетерпением ждал часа «Х» и слонялся по городу…
-Аня, а ты что не в школе? – передо мной стояли Ира и Лиля, мои одноклассницы, они с умным видом разглядывали фрукты на рынке и спорили, что купить.
-А сами что уроки прогуливаете?
В ответ они прыснули смехом: - А ну ее – в баню, эту школу. Ты того же мнения?
-Ага, - мне стало смешно, веселая и глупая улыбка выдала мои чувства, девчонки переглянулись:
-Слушай, Аня, пошли вместе гулять! - И протянули мне свои портфели.
-Нет, мне некогда, - до соревнований оставалось около часа и гулять с ними мне было не по пути, ибо им надо – в центр, а мне – в противоположную сторону, в Космос, и я боялся опоздать, заболтавшись с двумя красавицами…
-Ну вот, Анька, ты всегда такой, мы к тебе по дружески, а ты волком смотришь.
-Как это – волком? – Не понял я, почему-то на них мне не хотелось «смотреть волком».
-Ну вот, когда Михална твое сочинение читала, ты так на всех смотрел, аж жуть, мы не смеялись, честно…
-Я видел, - внезапно чувство ненависти окатило сознание, они еще и выше меня на голову, что «таскуна портфелей» нашли?
-Пойдем, Лилька, - Ира обиженно дернула плечами, они развернулись и пошли, мне хотелось, чтоб они остановились и вернулись, но они уходили все дальше и дальше.
-Ну и пусть, - я сжал кулаки, им все равно нельзя рассказывать о соревнованиях, а уж взять туда –тем более - не положено!

-У тебя один соперник, - голос Филлипыча был спокоен, я только что удачно выполнил первую попытку: - Вторую он заявил на тридцать… -
-Я тоже на тридцать пойду.
-Справишься? – Тренер даже не удивился моему решению: - Тогда твоя задача толкнуть тридцать пять – это норматив третьего юношеского разряда.
-А рвануть сколько надо?
-Тридцать.
Ого, я столько ни разу не рвал… с соперником мы шли «ноздря в ноздрю», у обоих – третья попытка, «рывок», вес – тридцать килограммов, я иду на помост первым, Филлипыч с надеждой смотрит мне вслед:
-Спину правильно держи и не торопись, гриф до середины бедра выведи и рви…- Штанга кажется тяжелой и неподъемной, главное - правильный хват, так, уперлись, потащили, рывок, приседание, непривычная тяжесть придавила меня к полу и, о чудо, - спортивный снаряд послушен моим рукам, теперь надо подняться, ноги затряслись от усилия…
-Спину держи…
-Анька, давай…
-Молодец, так ее…
Крики доносились откуда-то издали, они словно существовали сами по себе и нет сейчас ни зрителей, ни тренера, есть только я и штанга, «мне надо подняться», первая попытка встать не удалась, капельки пота бежали по лицу, мешая смотреть, еще секунда, и я уже точно не смогу взять вес… Надо сейчас, от усилия я закричал…
-Молодец, Анька! – Меня, прыгающего от восторга поймал Филлипыч: - Поздравляю с законным вторым местом.
-А как же он? – Мой соперник уже натирал руки мелом, готовясь к борьбе с железом.
-Уже неважно, ты легше его на полтора кило, а это значит, что ты выиграл, - Вдруг улыбка на лице тренера исчезла: - Он на тридцать два с половиной пошел, - минута ожидания взорвалась воплями радости соперника и огорченным выражением на лице Филлипыча: - Ничего, Ань, ничего – третье место тоже хорошо. И норматив ты выполнил….
Но у меня уже не было радости по поводу полученного разряда: я вдруг в зале среди зрителей увидел Иру и Лилю, они что-то восторженно обсуждали, «теперь всей школе расскажут, Анька-штангист…», сильным я стать не успел, бить так, чтоб раз – и вырубил, так и не научился…
-Ого, вижу, ты разозлился, - огорчение на лице тренера сменилась радостью: - Спортивная злость – это хорошо… Вот ты когда кричал во время рывка, штанга тяжелая, неподъемная, ты разозлился на нее – тебе это помогло взять вес?
-Да.
-Вот и хорошо, - Филлипыч о чем-то на секунду задумался: - Ладно, иди к ребятам. – Ему и в самом деле было некогда, там к выходу на помост готовился… мой одноклассник Серега, он, увидев мое озадаченное лицо приветливо помахал мне рукой, тренер был уже возле него и говорил что-то напутственное. Я еще раз, но внимательно оглядел зал и вдруг увидел, что знакомых оказалось гораздо больше, чем это можно было предположить: в разминочном зале разогревали мышцы Замай и Трубник, они с моего двора… Игорь, Вадик и Сережа – ага, Серега – тоже, они с соседних домов…Здесь были и те старшеклассники, которых я вне школы ни разу не видел…
И все они приветливо машут мне рукой…
- Ты сегодня много улыбаешься. Это не к добру. Для тебя! – народная мудрость.

Как я и предполагал неприятности в школе начались с самого утра, мало того, что мне пришлось опоздать на первый урок, так еще и мою физиономию украшал огромный синяк, вернее два, это по дороге с соревнований меня в парке какие-то пацаны остановили, а поскольку бить людей так и не научился – закономерным итогом такой встречи оказались фиолетовые разводы под глазами и я стал похож на накрашенную девчонку со своими кудрями…
-Семенович, - первым уроком по закону подлости оказался русский язык и училка с плохо скрываемым отвращениям разглядывала меня: - Почему опаздываем? Звонок уже давно прозвенел.
-Татьяна Михална, я в парикмахерскую ходил, - я не врал, опухоль на переносице от удара почти прошла, утром, едва взглянул на себя в зеркало, понял – надо стричься, иначе – совсем засмеют, лучше быть лысым, чем девчонкой.
-В субботу тебя почему в школе не было?
-Болел. Голова болела, синяк разве не видите?
-А все говорят, что ты на соревнованиях выступал, - ее голос стал елейно-приторным, казалось она источала из себя яд, глядя на меня: - Это правда?
-Да, - скрывать очевидное не было смысла.
-И третье место занял, да?
-Да.
-И чем ты занимаешься?
-Тяжелой атлетикой. – Все это время я стоял у входной двери и ждал разрешения зайти.
-Штангист, значит, - карандаш в ее руках хрустнул, она повернулась к начавшемуся тихому шепоту, он шел со всех сторон: - Тишина в классе! Штангисты – это сильные и добрые люди, их еще называют современными атлетами, их занятия требуют много силы, и они ее тренируют. Все это хорошо, и любой вид спорта хорош – если побуждения чисты. Но Семенович решил стать сильным с другой целью. И эта цель - драться?
-Нет. – Ее вопрос оказался неожиданным, я чуть было автоматически не выпалил «да», запинка в ответе лишь утвердили ее мнение обо мне:
- А я думаю – чтобы драться. Ты посмотри на себя – не успел третье место получить, а уже подрался. Решил силу свою проверить - не вышло? Не вышло, да? - Ей очень хотелось, чтоб я подтвердил ее вывод, но я молчал, что еще больше разозлило ее: - Нет, Вы посмотрите на него, он еще и налысо подстригся, как уголовник какой-то…

Звонок с урока прозвенел как приговор к расстрелу, но я все же надеялся, что в ближайшую перемену про меня забудут, тем более следующий предмет – математика, ее ведет классуха и Петька не будет перед ее приходом устраивать свару. К тому же будет контрольная работа, потом получасовой обед и физра, а от нее я освобожден… Это ж можно контрольную сделать минут за пятнадцать и валить домой…
Но мои мечты так и оказались мечтами, розовыми и мыльными. Едва за «русичкой» захлопнулась дверь меня окружили одноклассники, но странное дело, заводилы и драчуна среди них не было, он стоял у доски и держал в руке тряпку, какой обычно вытирают мел. Он даже не смотрел на меня, вся его фигура изображала озабоченность чистотой доски…
Но от того, что Петька не участвовал – лучше не было, меня схватили за руки с двух сторон, тело непроизвольно напряглось:
-Ого, - веселый смешок пацанов: - Смотри какие бицепсы, сейчас он нас всех раскидает, ой боюсь, боюсь, - в притворном ужасе заорал кто-то, я попробовал рвануться, но меня удержали и повернули так, что я оказался лицом к лицу с Козырем:
-Постой, Аня, - он как и Петька с моего двора: - Ты что не хочешь с нами пообщаться? Мы же твои друзья…
- Друзья силой не держат! – Я почти выкрикнул эту фразу, рванулся опять – бесполезно.
-Так ты же убежишь, а нам с тобой поговорить надо, - лицо Козыря вплотную приблизилось ко мне, для этого ему пришлось нагнуться, еще бы, его бог ростом не обидел. Одновременно рукой он схватил меня за грудь и подтащил к себе: - Сегодня контрольная. Годовая. Решаешь все варианты и посылаешь нам. Ясно?
-Нет, не ясно, - от резкого, но несильного удара поддыхло вдруг выступили слезы на глазах и они мешали мне быть стойким и мужественным, подступившая к горлу обида просилась наружу вместе с кашлем…
-А еще говорят, что у штангистов пресс непробиваемый, - скептический голос Козыря добавил веселья окружающим: - Слышь, Аня, какой из тебя штангист? – И он повернул голову к заводиле, как бы спрашивая, ему самому добить меня или…
-Лысый! – Заржал Петька у доски, но его хохоток был короткий: - Отпустите его пацаны. Надеюсь Аня тему просек и с контрольной у нас проблем не будет. – Но в его вежливом обращении звучала угроза, я сразу услышал ее. Меня это уже мало беспокоило, главное, сейчас – отпустили! А решать им контрольную или нет – я еще не решил.
Тут дверь в класс открылась, забежавшие Ира и Лиля удивленно оглядели почти пустую аудиторию, представленья больше нет и оставшиеся пять минут отдыха одноклассники использовали для более насущных потребностей. Следом зашли Замай и Трубник, озабоченность на их лицах при виде мирной обстановки сменилась на приветливое:
-Семеновичу физкульт-ура! Как настроение?
-Нормально, - жаловаться на свои обиды кому-либо я не собирался, и просить защиты – тоже: - У нас сейчас контрольная по математике, вот и думаю сколькими вариантами ее решить.
-Что, правда – несколькими можешь? – Их изумление было искренним, когда я в ответ радостно закивал головой: - Двумя точно смогу.
-Ну ты, малыш, даешь. Ты поди отличник?
-Нет. Троечник. Русский язык и литература.
-А что, читать не любишь?
-Люблю. Фантастику, - искра воспоминания мелькает в голове, недавно в классе гуляла книжка по рукам, «Девочка с Земли», все читали и ахали, ее не было ни в одной библиотеке города, была она в единственном экземпляре и все брали у какого-то Юры. А Замая, кажется, так и зовут. И первой ее притащила Ирка, я взглянул на нее и понял – девчонки не следили за мной, их ребята на соревнования пригласили: - Юра, говорят у тебя дома огромная библиотека есть?
-Есть, но небольшая. Всего четыре с половиной тысячи.
Представить себе такое количество книг в квартире я не мог, нет – посчитать сколько места понадобиться для такой кучи можно, но чтоб –дома:
-А можно посмотреть?
-Нет проблем, заходи после уроков ко мне, я в тридцать шестой квартире живу. Ну ладно, давай, малыш, - зазвеневший звонок прервал нашу беседу, они на прощание пожали мне руку и на выходе столкнулись с Петькой:
-Петька? Ты что, с Семеновичем одноклассник? – Кажется, только сейчас они поняли – какого Аньку третируют в этом классе…
-Да, а что? – Петька совсем не испугался старшеклассников, вот только его фигура напряглась, кулаки сжались, на лице появилась блуждающая улыбка, он всегда был такой – перед дракой, тем более за его спиной уже появились Козырь и остальные, Замай с Трубником переглянулись, злая ухмылка появилась на Юрином лице:
- Синяк Ане ты поставил?
- Нет.
-Может они? – Замай угрожающе обвел взглядом одноклассников, те в ответ отрицательно качали головами:
- Это не мы.
-Не врете? – Юрина ладонь дружески легла на плечо Петьки, пальцы с силой сжались: - Аня наш друг!
-Мы тоже друзья! – Это было бы похоже на правду, если б на Петькином лице не появилась гримаса боли и презрения: - Он даже нам сегодня контрольную поможет сделать… Да, Аня?
-А как же! – страх от того, что они сейчас подерутся и я стану причиной огромного по моим масштабам конфликта парализовал на какое-то мгновение мозг и непроизвольно вылетевшие слова удивили меня самого больше, чем всех остальных окружающих – я никогда и ничего им не решал, как бы меня не били.
-Аня, а ты молодец! – Трубник весело засмеялся, Замай облегченно вздохнул, он отпустил Петьку и вскинул руку со сжатым кулаком а-ля «Но Пассаран»: - Так держать!
Легко сказать – так держать…
Угрызенья совести были недолгими, сказавши «а» - никто меня за язык не дергал, тем более задачки оказались простыми, такие в уме считаю, осталось только оформить их на бумаге и отправить одноклассникам…

Дверь в тридцать шестую квартиру открылась, на пороге стоял дядька лет сорока с подтянутой спортивной фигурой. Юрин папа – сразу понял я. При виде меня в его глазах появилась улыбка:
-О-о, кто к нам пришел. Заходи, малыш.
Чудеса начались с арочного проема в комнату – библиотеку. Все ее стены, кроме оконного проема были заставлены книжными полками, но кроме книг на них расположилась коллекция спортивных кубков и медалей, маски африканских божков заставили меня вздрогнуть, количество фантастики ошеломило и заставило бурно стучать мое сердце. Мне хотелось прочитать все, но я робко указал на нужную:
-Можно? Я завтра принесу…
-Хоть пять и на неделю, только чур – вот так книгу не ложить, - Игорь Юрьевич был приветлив и рассказывал мне простые правила пользования: - Не читать во время еды, руки мыть и жирных пятен не оставлять, углы страниц не загибать…
-А у Вас про боевые искусства что-нибудь есть?
-Да, а что тебя интересует?
-Такое, чтоб раз и всех победил! – Какое именно искусство меня интересует я и сам не знал, но показывать свое неведенье мне не хотелось: - Арнис, например…
-Не знаю, не слышал, - в его голосе слышалось сомнение, но поданная Юриным папой книга говорила об обратном и привела меня в восторг, богато иллюстрированная цветными фотографиями она радовала глаз, а разделы захватывали дух: каратэ, тхэйквандо, у-шу, боевое самбо, дзюдо, айкидо…

-Лучше всех решили контрольную…- Классуха начала перечислять фамилии Петьки, Козыря, остальных: - Я им поставила пятерки… - торжествующие лица пацанов: - Хуже всех – Семенович, два балла очень высокая отметка для его работы. – Вздох изумления прошел по классу – я никогда не получал по математике ниже пятерки, волна горечи подступила к горлу…
-Петр, иди к доске, - учитель держала в своей руке тетрадь с Петькиной контрольной, на ее лице появилась веселая улыбка: - Ты решил третью задачу интересным способом, в школе его не проходят, расскажи одноклассникам…
Но Петька молчал, он стоял у доски опустив голову, его злобный взгляд исподлобья был устремлен на меня, а до меня только начал доходить смысл происходящего – я сдуру решил им контрольную нестандартным, не школьным методом, вот пацаны и попали как Гусев в Электронике, «интрегал», блин получился!
-Не можешь, да? – Математичка откровенно смеялась над одноклассником: - Хотя вначале я и правда поставила тебе пять, но потом увидела остальные работы, все – под копирку сделаны. Ни за что не поверю, что все Перельмана на ночь читать стали…Так что все пятерки превращаются в двойки. А двойка Семеновича – в «отлично», это ведь он решил вам контрольную, а вы ее просто тупо списали!

Странное дело, на перемене ко мне никто не подошел. Одноклассники кучковались возле Петьки, они то и дело угрожающе смотрели на меня, наконец Козырь принес мне черную метку:
-После уроков на заднем дворе. И не вздумай сбежать, хуже будет.
Весть о предстоящей драке взбудоражила класс, еще бы, Петька вызвал меня на честный поединок, я лихорадочно вспоминал стойки из книжки, но их названия почему-то ускользали от испуганного сознания, Серега сочувственно шептал мне все перемены: - Главное, не бойся, подумаешь – побьет, но и ты ему – врежь как следует!
Новости разносятся быстро и на заднем дворе собрались не только мои одноклассники, похоже разборка началась до моего появления: Замай и Филин стояли друг напротив друга, их лица были напряжены, а кулаки сжаты, ребята за их спинами тоже были готовы броситься в схватку, и все из-за меня! Ужасная картинка кровавого побоища мелькнула в голове:
-Здравствуйте все!
-Вежливый какой, - на лице Филина появилась кривая ухмылка, он цедил слова сквозь губы: - Подставил пацанов, защитников привел, ох нехорошо ты Аня поступаешь…
-Я нечаянно! – Надеясь, что ситуация разрешится мирным способом промямлил я; я ведь правда не специально, но мне не поверили и схватили за грудь:
-За нечаянно бьют отчаянно!
-Я сказал – драки не будет! – Широкая Юркина спина оттеснила меня от обидчиков.
-Хорошо, будь по твоему, - Филин вдруг широко улыбнулся: - Они не будут драться. Они будут играть, все согласны?
-Что за игра?
-Кто сильней ударит. Петька вызвал Аньку на поединок, так что Аня бьет первым, все честно, вырубит с одного удара – значит не получит по морде…
-Бей, Анька, - нас взяли в кольцо, Петька стоял передо мной, на его лице была злая решимость, руки он отвел назад и сомкнул их за спиной: - Бей!
-Бей, не бойся…
Легко сказать – бей, у меня почему-то выступили слезы на глазах от этой простой мысли, мне стало страшно, я не могу ударить…
-Бей, Анька…
Меня легонько подтолкнули к сопернику, я затравленно оглянулся, уже не сбежишь, пелена слез мешала смотреть, Петькина морда расплывалась издевательской улыбкой: - Трус!
-Я не трус, - что есть силы сжал кулак и толкнул им в плечо одноклассника.
-Теперь моя очередь, - Петька поплевал на ладони: - Держись, Аня, - прилетевший удар был несилен, он просто сбил очки с моего носа, злорадная ухмылка разразилась смехом противника: - Молодец, Аня, не вырубился, давай, твой черед.
-Как? – Игра оказалась более изощренной, чем это я мог предположить – что бы выиграть в ней надо вырубить соперника, от отчаяния я вытер влагу с глаз, «суки, ненавижу»: - Мы так не договаривались!
-Давай, бей! – Крики окружающих были ответом на мои жалкие потуги выбраться: -Бей!
Я зажмурил глаза и что есть силы махнул кулаком, от боли заныли костяшки пальцев, восторженные вопли толпы не позволяли сомневаться – я только что ударил человека! По настоящему!
-Молодец, прямо в торец заехал! – Юрка ободряюще хлопал меня по плечу, а я с ужасом глядел на поднимающегося с земли Петьку: - Еще бы чуть посильней, и все! Держись, мы за тебя болеем.

…Звон в голове напоминал колокольный, «Анька – вставай-ка!» тягуче разносилось откуда-то издали, «м-м», это я застонал, когда в своих глазах увидел как разноцветные круги сошлись и стали солнышком, солоноватый привкус во рту…
-Аня, вставай!
-Ты сможешь!
-Он на мгновение вырубил меня, он победил, - хотел сказать я, показывая рукой на Петьку, но кровавое месиво во рту не дало вымолвить ни слова, лишь сплюнул выбитые зубы, они упали на землю прямо перед лицом – я все еще стоял на четвереньках не в состоянии поднятся.
-Сука, ненавижу! – Слез почему-то не было, мне хотелось заплакать, но слез – не было, наверное поэтому подымаясь с колен я как заклинание шептал и шептал: - Ненавижу!
-Давай, Анька!
-Бей его!
Вспышка ярости ко всем окружающим на мгновение ослепила меня, откуда-то вспомнилась книжная стойка «Всадника», именно так как дома перед зеркалом репетировал, с крепко сжатыми кулаками возле подмышек, с удивлением обнаруживаю себя в боевой позиции, как будто сознание раздвоилось и один из них уже просчитывает расстояние до цели – Петькиной челюсти.
Ударил я также – по книжному, с одновременным шагом-прыжком вперед правой ногой, «это как штангу толкнуть из полуприседа в разножку», и закричал тоже – по книжному: - Ки-ай!
В этом крике была вся злость, боль и страх, они копились во мне годами и превратились в ненависть, холодную и леденящую:
-Ки-ай!
Я не знал, что значат эти звуки «ки-ай», вернее в книге было написано что каратисты так энергию «ки» в удар вкладывают, но что такое энергия и как с ней бороться я не представлял, нет – представлял как белый луч света вырывается из моей руки и повергает врага наземь…
-Фи-га-се-е, Анька Петьке челюсть сломал…

А после: меня мучала совесть и я несколько раз приходил к нему домой, проведать больного, рассказывал про школу и объяснял математику с физикой, выпросил для него у Юркиного отца книжку про карате и бокс, там же столкнулся с Козырем и другими одноклассниками нашего двора. Никаких драк со мной они больше не устраивали и вскоре мы всей толпой восторженно смотрели у Петьки «Не бойся я с тобой», потом все вместе сбежали с уроков к нему – смотреть утреннее повторение по телевизору. Мы стали друзьями и моя жизнь в школе и во дворе стала совсем другой. И для этого мне не понадобилось никакое боевое искусство, ведь драться я так и не научился, и при мысли о том, что надо ударить человека мне все также становилось очень страшно…
А еще впереди было – лето, и возможность решить вопрос куда податься – в девятый класс или ну ее в баню, эту школу…

Кадетское училище стояло в живописном сосновом бору, на окраине небольшого городка, дальше только две колонии – общего и строгого режима. Два учебных корпуса соединялись одноэтажным переходом, кирпичное здание жилого корпуса стояла поодаль, за стадиончиком с турниками, брусьями и беговой дорожкой.

Это училище я выбрал сам, это было как по-наитию, мне всю ночь снилось небо, во сне я летал… Это была еще одна глупая мечта – стать летчиком, но с моими очками путь к воздушным птицам был невозможен. А после одного такого сна наткнулся на объявление о наборе в группы механиков, связистов, электриков для Воздушного Флота, училище имело двух шефов – военную часть и гражданский аэропорт, полностью обеспечивало своих воспитанников всем необходимым – наподобие суворовского…
Родители на удивление легко отпустили меня, мое желание не встретило ни малейшего отпора с их стороны – папа лишь хмыкнул, давай, стрелок-радист, действуй - я тоже с этого начинал, «ему хорошо говорить, он на сверхзвуке летал» … Он привез меня сюда, говорил с приемной комиссией, познакомился с будущим мастером группы, даже зашел в общежитие и внимательно все оглядел:
Общежитие училища было пятиэтажным, на первом жили его сотрудники, остальные занимали воспитанники, вернее даже так – на втором и третьем жили девчонки из групп связи и стюардесс, четвертый и пятый занимали ребята. На каждом этаже было восемь секций, по четыре комнаты в каждой. Секции соединялись длинный коридором с множеством дверей, с первого взгляда мне показалось, что жилых отсеков в общаге гораздо больше, но оказалось что это не так, просто у средних было по два выхода, плюс на одной из дверей я заметил табличку «Красный Уголок».
Все двери были покрашены в небесный цвет и контраст светло голубых пятен на фоне ядовито-зеленого полутораметровый высоты бордюра и белого потолка вызвал во мне ассоциацию с защитной покраской истребителя. Это вызывало во мне гамму восторженных чувств, мне казалось, что завтра я увижу настоящий самолет, потрогаю его крылья…
Краска была свежей, темно-коричневые полы так и сверкали новизной, везде чувствовались следы ремонта: умывальные комнаты были покрыты кафелем, в душевых кабинах на деревянном настиле лежали резиновые коврики. Здесь все вокруг было новое, сантехника и двери, таблички на дверях, наша – четыреста тридцать вторая, это на четвертом этаже, восьмая секция.
Папа, довольный увиденным и обрадованный строгим распорядком для воспитанников наконец-то оставил меня одного. Я облегченно вздохнул, мне всю дорогу почему-то казалась, что если вдруг ему что-либо не понравится, то он заберет документы и меня домой. Но этого не произошло, я – курсант училища, вот комната, в которой буду жить. Негромко постучал в дверь, она с едва слышным скрипом отворилась. Пять кроватей, одна была пуста, на остальных сидело четверо ребят, они почему-то робко смотрели на меня:
-Ты тоже - новенький?
-Да, а что?
-Бить будут!
-Кто? За что? – Хаос мыслей пронесся в моей голове, осознание того, что они не врут напугало меня еще больше, пока не поздно – надо бежать, папа еще не уехал, но я почему-то медлил: -Как это – бить будут?
-Старшаки. – Высокий черноволосый пацан в джинсах и клетчатой рубахе вскочил со своей койки и подошел ко мне: - Второй и третий курс. Они сегодня съезжаться начали. Тебя как зовут?
-Анрис.
-Анрис, интересное имя, ни разу не слышал. – Он протянул мне свою ладонь: - А меня Миша зовут. - Я встал навстречу его протянутой руке и вдруг от резкого удара в живот меня скрючило, дыхание перехватило, на глазах выступили слезы: - За что-о?
-Значит так, Анрис, если ты слабак, то беги отсюда пока не поздно, папочка еще не уехал, ты успеешь догнать его, - Миша возвышался надо мной, а я все еще откашливался, пытаясь сообразить, что происходит: - Это всем новичкам старшаки велели передать. – К моим ногам прилетела сумка: - Ты ее распаковать не успел, беги, малыш.
-Я никуда не поеду! – Я бы приписал эти слова своей злости и моему непонятному упрямству, но это все не так, слова вылетели неосознанно, через какое-то мгновение я сообразил, что сказал, мои руки судорожно обхватывали сумку и прижимали ее к животу, глаза испуганно смотрели на пацана, ударит-не ударит, но на его лице была дружелюбная улыбка: - Понимаешь, Анрис, это не я тебя ударил, это старшаки велели, вот видишь? – он повернулся ко мне левой щекой, на ней начал наливаться всеми цветами радуги синяк: - Это они…

Знакомство со старшаками началось с выбивания двери, она вылетела вместе с косяком:
-Какой урод дверь неправильно поставил? – В комнату ввалились трое, все они были в одинаковых синих брюках, такого же цвета рубашками, погончики с серебристой буквой «К», две полоски под под шевроном с летящей птицей: - Что, салабоны, не знаете куда должна открываться дверь? Не знаете, да?
-Наружу, чтоб при пожаре бежать, - пытался высказать свои знания по ОБЖ Миша, на него первого пал «гнев» в виде удара в живот, от боли пацан загнулся, второй удар был локтем в спину: - Ответ неправильный, дверь должна открываться вовнутрь, - Мишка попытался было упасть, но его удержали, третий удар был коленом: - Для того чтоб вы не закрывались, чтоб постоянно не вылетал дверной косяк. А это для симметрии, - последним для Михи был удар в лицо, на этот раз в правую половину, после этого его отпустили и приступили к Лехе:
-Ты дверь неправильно поставил? – Ударом в челюсть Леха был сбит, он упал на кровать и попытался закрыться, но его подняли, и на мальчишку посыпались удары со всех сторон, его били как грушу, лишь раз он закричал: - Это не я!
-Не ты? А кто?
-Плотник! – Лешкино лицо было в слезах, в глазах проступала мольба о пощаде…
-Так бы сразу и сказал, - следующими на очереди были два Сереги, их избивали с той же методичностью, всем задавался один и тот же вопрос:
-Ты неправильно дверь поставил? – Мне хватило времени внимательно их рассмотреть, старшекурсники были подтянутые и спортивные ребята, но вот в их лицах не было ни капли сочувствия и сострадания, напротив, в их глазах светился азарт хищников, им нравилось происходящее, тем более из коридора на «театр юного зрителя» глазели их друзья, иногда оттуда доносились обрывки разговора:
-Куда он бьет? В печень надо!
-Вы втроем в следующей комнате приемные экзамены устраиваете...
-Водку принесли, надо пацанам налить, вишь как стараются…
-Ты неправильно дверь поставил?
-Нет, - но можно было не отвечать, удар в лицо тоже не был неожиданностью, хорошо хоть успел снять очки и даже смело посмотреть на них, хотя внутри все ходуном ходило от страха, я дрожал как осиновый лист на ветру.
-А кто?
-Плотник.
-Почему не указал плотнику на ошибку?
-Дома был.
-Так вот – это дома дверь открывается куда хочу, здесь она должна открываться вовнутрь, чтоб пожарным легко было спасти вас, салабоны, - удары следовали за каждым вопросом и ответом, они были не очень сильными, старшекурсники не старались бить «на убой», они просто развлекались, как дети радуясь каждому удачному попаданию в печень, в почку, в грудак, челюсть, переносицу и тому, что их жертва еще разговаривает: - Ты понял, куда должна открываться дверь?
- Да.
-Куда?
-Вовнутрь.
-Правильно! – Внезапно град ударов прекратился, я обнаруживаю себя лежащим возле своей кровати, губы были разбиты, из носа текла кровь, левый глаз стремительно заплывал, все тело нещадно болело, от жгучей обиды хотелось плакать, но даже этого я не мог, «проверка фанеры» ребятам особенно удалась, каждый вдох вызывал мучительную боль в груди, мне казалось, вот-вот и я выплюну свои легкие.
-Так, салабоны, дверь переставить, через полчаса придем-проверим. – Взрыв хохота последовавший за словами был настолько искренен, что заставило всех нас испуганно вздрогнуть: - Не сделаете дверь – кирпичи у нас покупать будете, ясно? И попробуйте только пикнуть, убьем сразу.
Покупать кирпичи нам не хотелось, тем более следом за старшаками шел молодой мужчина с плотницким набором, с его помощью мы быстро приладили дверь на место, он же выдал нам краску и кисточки, через полчаса дверь сверкала яркой новизной, в коридоре же следом за нами начали заниматься ремонтом ребята еще из трех комнат, это их крики мы слышали недавно, когда испуганные и побитые робко озирались и стучали молотком, боясь что старшекурсники вновь обратят на нас внимание:
-Вы дверь неправильно ставите. Надо чтоб вовнутрь открывалась.
-Нет, наружу! У нас она вовнутрь открывалась.
-И у нас – вовнутрь, – пацаны еще одной комнаты подтвердили их версию, похоже старшакам было по-барабану за что нас бить, было бы кого, а повод, он всегда найдется: - Чтоб при пожаре легче бежать было!
-Ох, салажня, вы опять все попутали, - мужчина хохотнул, он уже собрал весь свой инструмент и собрался идти дальше – двери переставлять: - Быть вам битыми.
Ага – мужчина оказался очень прозорливым, поначалу нас били каждый день, вбивая в голову нехитрые заповеди проживания в общежитии: старшак всегда прав, во всех остальных случаях прав тот кто сильней, а еще - мы дружная семья, по зову: наших бьют-надо идти на помощь, кто не пойдет - будет бит, на кроватях днем сидеть нельзя, на зарядку опаздывать категорически запрещается, малейший проступок нещадно карался.

В училище в группе также шла борьба за власть, таких как я – из казарм было около четверти учащихся и нам было не до этой мелкой возни, нам хватало общаги. Местные ребята знали о дедовщине, но им было не до нас, им своих разборок хватало. Ведь городок оказался не таким уж и маленьким, в нем было множество жилых массивов, с самыми причудливыми названиями: «Долина смерти» - оттуда у нас было четверо ребят, они были явными фаворитами в нелегкой борьбе, все под метр восемьдесят-девяносто, друг за друга стояли горой; «Обезбашенный остров», пацаны оттуда и правда были обезбашенные, потому что объединятся друг с другом начали только на втором курсе, «Ядерный поселок», ребята оттуда чем-то напоминали юных Электроников, за стеклами их очков мелькала здравая мысль о знаниях, они сразу устранились от чуждой им борьбы, но когда одного из них достали и он рассвирепел – «Березовая Роща» отступила. Ребят из этого района отличала высокомерная улыбка превосходства, все они были с одинаковыми короткими прическами и длинным чубчиком, лихо закинутым назад. При виде меня они всегда презрительно шипели: - Кыш отсюда, мы тебя не знаем.
Ну-да, меня сразу предупредили, вернее не только меня – всех: - Не ходите дети в Березовую Рощу гулять. Стопудово огребетесь, там всех чужаков бьют. Да, и про «Качу» лучше забудьте.
«Кача» по уверениям пацанов была хуже всего, у нас в группе один учится, так его все стороной обходят, ну его на фиг, эти кварталы возле центрального рынка...

А в казармах все было по прежнему, все усилия администрации училища на наведение порядка безуспешно разбивались о жесткие законы «дедовщины», никто никого не сдавал, поэтому избиений не было! Ведь это все просто ради развлечения, вот как сейчас, они заставляют кричать «Хай Фус» и выкинуть в нацистском приветствии руку, за это получить удар в грудь и постараться удержаться на ногах. Мы все видим, что это просто игра такая, вымученно улыбаемся, типа, ребята, нам тоже весело, а как иначе – иначе нельзя, тогда игра превратится в избиение:
-Я не могу! – Очередь дошла до меня, но я вместо того, чтоб радостно щелкнуть каблуками вдруг уперся: - Я не фашист!
-А кто фашист? – Прямой в переносицу разбил мне очки, но мне не дали опомнится, следом в голову шла еще серия ударов: - Ты где здесь фашистов нашел, морда нерусская? Наши деды в Великую Отечественную Родину защищали! Или ты вместо «Хай Фус» хочешь «Зиг Хайль» орать? Это ты сам, наверное, фашист, морда узкопленочная…
Меня быстро убедили, что их организация «Хай Фусов» не имеет ничего общего с нацизмом, что раз посмел одеть форму небесно-голубого цвета с погонами, добро пожаловать в тайную и секретную, очень секретную, этот тезис был подтвержден двойной печатью в область печени - организацию. Ах да, приветствие переводится как «Здравствуй, Небо», а выкинутая вперед рука просто приветствует солнце…

Кадетское училище стояло в живописном сосновом бору, на окраине небольшого города, дальше только две колонии – общего и строгого режима. Два учебных корпуса соединялись одноэтажным переходом, кирпичное пятиэтажное здание жилого корпуса стояла поодаль, за стадиончиком с турниками, брусьями, лесенками переходов и беговой дорожкой.
Все это я успел рассмотреть пока папа беседовал с приемной комиссией. Его полковничьи погоны и петлицы войск радиосвязи магическим образом действовали на всех. Если поначалу меня не хотели брать, слишком маленький – рост метр сорок семь, близорукость минус три, то появление за моей спиной отца в корне изменило решение – меня приняли, нет, не так, полковника сейчас уговаривали оставить меня здесь:
- …Выпускники нашего училища имеют право идти вне конкурса в любое высшее учебное заведение страны…
-Что даже экзаменов сдавать не надо? – Хмыкнул папа, он сидел на стуле перед комиссией, и внимательно слушал как ее председатель, мужчина лет сорока в синей форме сотрудника Гражданской авиации, расписывает прелести будущей жизни:
- Если у Вас красный диплом, то – без вступительных экзаменов, при условии, конечно, прохождения по здоровью, - увидев вопросительный взгляд полковника седая женщина, сидевшая по правую руку начальника торопливо поддакнула:
-Все наши курсанты мечтают летчиками стать, вот в прошлом году только на летные факультеты авиационных вузов пятнадцать в гражданские поступило, семь в военные. Поступило бы больше, но сами понимаете какие там жесткие условия по здоровью, он у них на первом месте стоит…
-Если же у Вас нет красного диплома, но нет и троек, то придется сдавать всего один экзамен, и то – на Ваш выбор, - как ни в чем не бывало продолжил мужчина, он бросил благодарный взгляд на своего заместителя: - Семьдесят процентов наших выпускников ежегодно пополняют Вузы страны…
-Хорошо, - неторопливо заметил папа, его интересовали перспективы не только будущей жизни, но и настоящей: - Условия проживания для иногородних какие?
-Каждому учащемуся выдается форма, летний и зимний комплект, всем предоставляется трехразовое питание, помимо этого иногородним выделяется койко-место в общежитии, плюс доппаек, сладости там всякие к чаю. – Мужчина повернулся к женщине: - Людмила Игнатьевна наш замдиректора по воспитательной работе и она как никто другой осведомлена в этом вопросе.
-У нас очень хорошее общежитие, шефы нам в этом году сделали капитальный ремонт, ребята живут по три-пять человек в комнате, на каждом этаже есть красная комната с телевизором, две душевые кабины. За дисциплиной следят дежурные мастера, соблюдается строгий распорядок дня, почти как в армии. – Честный взгляд усталых глаз Людмилы Игнатьевны был устремлен на меня, ей не хотелось меня брать, я видел это, я ей не нравился, она мне напомнила нашу русичку с таким же фанатичным огнем правдолюбия: - Кормят у нас хорошо, ребятам нравится, наши повара любят и знают свое дело, на дни рожденья торты стряпают…
- Дедовщины нет? – Неожиданно перебил ее отец.
-Нет, что Вы, какая дедовщина? – Удивление замповора* было искренним: - У нас очень дружные ребята, они друг за друга горой. Вы знаете, - она чуть понизило тон, весь ее вид выражал то, что Людмила Игнатьевна делилась секретной информацией: - В прошлом году было несколько драк, и то – когда наших в городе обидеть пытались…
-Мы можем ознакомится с общежитием? – Похоже, отца уговорили, остался последний бастион его недоверия, и он хотел лично убедится в верности слов заместителя.
-Конечно же. Я сейчас выпишу Вам направление на заселение, жить будет с одногруппниками, вот возьмите, четыреста тридцать вторая комната. Если понравится, то Ваш сын может осваивать новое место жилья и знакомится с будущими друзьями. Вам же, товарищ полковник, будет нужно зайти и подписать кое-какие документы.
*замповор - заместитель по воспитательной работе.

Двери общежития были покрашены в небесный цвет и контраст светло голубых пятен на фоне ядовито-зеленого полутораметровый высоты бордюра и белого потолка вызвал во мне ассоциацию с защитной покраской истребителя. Это вызывало во мне гамму восторженных чувств, мне казалось, что завтра я увижу настоящий самолет, потрогаю его крылья…
Краска была свежей, темно-коричневые полы так и сверкали новизной, Людмила Игнатьевна не врала и везде чувствовались следы ремонта: умывальные комнаты были покрыты кафелем, в душевых кабинах на деревянном настиле лежали резиновые коврики. Здесь все вокруг было новое, сантехника и двери, таблички на дверях, наша – четыреста тридцать вторая, это на четвертом этаже, восьмая секция.
Папа, довольный увиденным и обрадованный строгим распорядком для воспитанников наконец-то оставил меня одного. Ведь училище я выбрал сам, меня никто не заставлял, не уговаривал, все произошло как по-наитию, мне всю ночь снилось небо, во сне я летал… Это была еще одна глупая мечта – стать летчиком, но с моими очками путь к воздушным птицам был невозможен. А после одного такого сна наткнулся на объявление о наборе в группы механиков, связистов, электриков и стюардесс для Воздушного Флота, училище имело двух шефов – военную часть и гражданский аэропорт и полностью обеспечивало своих воспитанников всем необходимым – наподобие суворовского…
Я втайне от всех отправил туда письмо и вскоре мне пришло приглашение на собеседование, родители на удивление легко пошли навстречу моей просьбе, мама не причитала, как я видел это в фильмах, папа довольно улыбался, но пытался скрыть свое одобрение под серьезной миной на лице, на прощанье он хлопнул меня по плечу:
-Действуй, стрелок-радист, я тоже с этого начинал, - ему легко говорить, папа в начале своей карьеры летал на сверхзвуке в морской авиации, потом держал радиосвязь с самой Терешковой, ага, еще никто не знал, что женщина в космосе, а он первый вышел с ней в радиосвязь, ему за это внеочередное повышение дали. И мне всю дорогу почему-то казалась, что если вдруг ему что-либо не понравится, то он заберет документы и меня домой. Но этого не произошло, теперь можно вдохнуть с облегчением и я – курсант училища, вот комната, в которой буду жить. Негромко постучал в дверь, она с едва слышным скрипом отворилась. Пять кроватей, одна была пуста, на остальных сидело четверо ребят, они почему-то робко смотрели на меня:
-Ты тоже - новенький?
-Да, а что?
-Бить будут!
-Кто? За что? – Хаос мыслей пронесся в моей голове, осознание того, что они не врут напугало меня еще больше, пока не поздно – надо бежать, папа еще не уехал, но я почему-то медлил: -Как это – бить будут?
-Старшаки. – Высокий черноволосый пацан в джинсах и клетчатой рубахе вскочил со своей койки и подошел ко мне: - Второй и третий курс. Они все съехались, Артамон сегодня прилетел, звонил на вахту с аэропорта. Тебя как зовут?
-Анрис.
-Анрис, интересное имя, ни разу не слышал. – Он протянул мне свою ладонь: - А меня Миша зовут. - Я встал навстречу его протянутой руке и вдруг от резкого удара в живот меня скрючило, дыхание перехватило, на глазах выступили слезы: - За что-о?
-Значит так, Анрис, если ты слабак, то беги отсюда пока не поздно, папочка еще не уехал, ты успеешь догнать его, - Миша возвышался надо мной, а я все еще откашливался, пытаясь сообразить, что происходит: - Это всем новичкам старшаки велели передать. – К моим ногам прилетела сумка: - Ты ее распаковать не успел, беги, малыш.
-Я никуда не поеду! – Я бы приписал эти слова своей злости и моему непонятному упрямству, но это все не так, слова вылетели неосознанно, через какое-то мгновение я сообразил, что сказал, мои руки судорожно обхватывали сумку и прижимали ее к животу, глаза испуганно смотрели на пацана, ударит-не ударит, но на его лице была дружелюбная улыбка: - Понимаешь, Анрис, это не я тебя ударил, это старшаки велели, вот видишь? – он повернулся ко мне левой щекой, на ней начал наливаться всеми цветами радуги синяк: - Это они…
-Бежал бы ты отсюда, - Мише вторили остальные пацаны, они обступили и во все глаза рассматривали меня, в их глазах была серьезная угроза, и все они твердили, перебивая друг друга:
-Здесь традиция такая, второй курс бьет перваков, ну а третий бьет всех…
-За что?
-Традиция такая, неясно что ли? Как в армии – деды и салабоны! Сегодня вступительный экзамен…
-Бить будут сильно и больно, тут один со второго курса заходил к нам, порядки рассказывал, кровью умываться будешь, беги, пока не поздно…
- Артамон приехал, не слышал что ли, третий курс, говорят, он такой зверюга, смертным боем всех бьет, все старшаки сейчас его приказа ждут, потом они пойдут по комнатам, поздно будет, беги….
-Что каждый день бить будут? – Страх перед физическим насилием, который придется терпеть заполз в мою душу и мне очень хотелось сменить свое решение, только вот что я папе скажу? Мол, ребята в комнате старшаками меня напугали и я сбежал?
-Поначалу – да, а потом - как себя покажешь. Хуже, если дашь себя зачморить, тогда тебя все бить будут, даже нас заставят. – Миха схватил меня за грудь и подтащил к себе, в его глазах была непонятная мне злость: - Ты что, ничего не понимаешь? Такого как ты будут бить каждый день. И стараться будут зачморить тебя вдвойне, ты понял? Или ты что – дурак?
-А что во мне такого? – Хотя можно было не спрашивать, им моя морда не понравится, но Мишины слова меня выбили из колеи, никогда и никто не говорил мне такого:
-Что в тебе такого? Ты в зеркале себя видел? Узкопленочного задрочить – это же удовольствие для них…
-Я не узкопленочный, - стараясь, чтоб не дрожал голос, громко и четко выпалил я, обидность слов имела отношение к моей национальности, да есть во мне немного нерусского, но это же не повод для оскорблений: - Никогда им не был и не буду.
-Да узкопленочный, однозначно, - Мишку поддержали остальные пацаны:
-К тому же маленький и слабенький,
-Хиленький и худенький,
-Задрот, одним словом!
-Я не слабак, - от несправедливой обиды выступили слезы, страх почему-то отступил на второй план, от гнева сжались кулаки, я почти заорал в их смеющиеся глаза: - И не задрот!
-Ладно, ладно, - примиряюще хлопнул меня по плечу Миша: - Не злись, мы тебе просто рассказали правду жизни, ведь старшаки тебя за это отдельно долбить будут, еще не поздно передумать, я б на твоем месте уже бежал…
-Так что не бежишь?
-Не могу. Мне надо закончить это училище. Только так я смогу поступить в вертолетное. – На его лице была решимость. Он был готов пройти через все испытания, лишь бы добится своей цели: - Мой папа – военный, его вертолет недавно в афгане духи из Стингера сбили. Я ему обещал!
-И мой папа – военный! Я тоже ему обежал! – Выпалил я в ответ, теперь уже не сбежишь, я только что подписал себе приговор: - И никуда я не побегу!

Знакомство со старшаками началось с выбивания двери, она вылетела вместе с косяком:
-Какой урод дверь неправильно поставил? – В комнату ввалились трое, все они были в одинаковых синих брюках, такого же цвета рубашками, погончики с серебристой буквой «К», две полоски под под шевроном с летящей птицей: - Что, салабоны, не знаете куда должна открываться дверь? Не знаете, да?
-Наружу, чтоб при пожаре бежать, - пытался высказать свои знания по ОБЖ Миша, на него первого пал «гнев» в виде удара в живот, от боли пацан загнулся, второй удар был локтем в спину: - Ответ неправильный, дверь должна открываться вовнутрь, - Мишка попытался было упасть, но его удержали: - Тебя как зовут? – вопрос сопроводился ударом коленом.
-Миша, - выдохнул паренек.
-Так вот, запомни, Миша, вовнутрь – чтоб пожарным легче было выбивать ее, чтоб постоянно не вылетал дверной косяк. А это для симметрии, - последним для Михи был удар в лицо, на этот раз в правую половину, после этого его отпустили и приступили к следующей жертве:
-Ты дверь неправильно поставил? – Ударом в челюсть Леха был сбит, он упал на кровать и попытался закрыться, крича во весь голос: - Не я! - но его подняли и держали за грудь:
-Пацан не верещи, имя скажи.
-Алексей, - пролепетал мальчишка, его испуганный взгляд метался из стороны в сторону.
-Леша, - ласково прошептал кто-то из старшаков: - Ты дверь неправильно поставил? – Следом на него посыпались удары со всех сторон, его били как грушу, теперь он молчал, но не выдержав побоев жалостно вскрикнул: - Это не я!
-Не ты? А кто?
-Плотник! – Лешкино лицо было в слезах, в глазах проступала мольба о пощаде…
-Так бы сразу и сказал, - следующими на очереди были два Сереги, их избивали с той же методичностью, всем задавался один и тот же вопрос:
-Ты неправильно дверь поставил? – Мне хватило времени внимательно их рассмотреть, старшекурсники были подтянутые и спортивные ребята, но вот в их лицах не было ни капли сочувствия и сострадания, напротив, в их глазах светился азарт хищников, им нравилось происходящее, тем более из коридора на «театр юного зрителя» глазели их друзья, иногда оттуда доносились обрывки разговора:
-Куда он бьет? В печень надо!
-Вы втроем в следующей комнате приемные экзамены устраиваете...
-Артамон, водку принесли, надо пацанам налить, вишь как стараются…
-Ты неправильно дверь поставил?
-Нет, - но можно было не отвечать, удар в лицо тоже не был неожиданностью, хорошо хоть успел снять очки и даже смело посмотреть на них, хотя внутри все ходуном ходило от страха, я дрожал как осиновый лист на ветру.
-Звать как?
-Анрис!
-Анрис? Имя нерусское, морда тоже? Ты как здесь оказался, узкопленочный?
-Я не узкопленочный! – Возмущенние от такой несправедливой обиды вновь проступила в душе и вытеснила часть страха: - Я не узкопленочный!
-А кто?
-Человек.
-Ха-ха-ха! – Старшаки громко засмеялись, из коридора посыпались комментарии:
-Человеком себя возомнил… Ты когда с дерева слез, обезьяна?
-Я не обезьяна! – Гнев и обида душили меня, чего-чего, а этого я никак не ожидал, хотя меня же предупреждали…
-Не обезьяна он! – Следом последовал град ударов, они были не очень сильными, старшекурсники не старались бить «на убой», они просто развлекались, как дети радуясь каждому удачному попаданию в печень, в почку, в грудак, челюсть, переносицу и тому, что их жертва еще разговаривает: - Ты понял, кто ты?
- Человек.
-Человек? Слышь, урод, не вздумай лишний раз нам на глаза попасться, а уж про второй-третий этаж совсем забудь… – Внезапно удары прекратился, я обнаруживаю себя лежащим возле своей кровати, губы были разбиты, из носа текла кровь, левый глаз стремительно заплывал, все тело нещадно болело, от жгучей обиды хотелось плакать, но даже этого я не мог, «проверка фанеры» ребятам особенно удалась, каждый вдох вызывал мучительную боль в груди, мне казалось, вот-вот и я выплюну свои легкие.
-Так, салабоны, дверь переставить, через полчаса придем-проверим. – Взрыв хохота последовавший за словами был настолько искренен, что заставило всех нас испуганно вздрогнуть: - Не сделаете дверь – кирпичи у нас покупать будете, ясно? И попробуйте только пикнуть, убьем сразу.
Покупать кирпичи нам не хотелось, тем более следом за старшаками шел молодой мужчина с плотницким набором, с его помощью мы быстро приладили дверь на место, он же выдал нам краску и кисточки, через полчаса дверь сверкала яркой новизной, в коридоре же следом за нами начали заниматься ремонтом ребята еще из трех комнат, это их крики мы слышали недавно, когда испуганные и побитые робко озирались и стучали молотком, боясь что старшекурсники вновь обратят на нас внимание:
-Вы дверь неправильно ставите. Надо чтоб вовнутрь открывалась.
-Нет, наружу! У нас она вовнутрь открывалась.
-И у нас – вовнутрь, – пацаны еще одной комнаты подтвердили их версию, похоже старшакам было по-барабану за что нас бить, было бы кого, а повод, он всегда найдется: - Чтоб при пожаре легче бежать было!
-Ох, салажня, вы опять все попутали, - мужчина хохотнул, он уже собрал весь свой инструмент и собрался идти дальше – двери переставлять: - Быть вам битыми.
-А мы сопротивляться будем!
-Ага, давайте, попробуйте, на моей памяти еще не одного бунта перваков не было, - его смех напомнил мне карканье вороны, от этого стало совсем тошно и страшно, тем более в его словах была логика: - Их больше, они физически сильнее и они – организованы!
Мужчина оказался очень прозорливым, поначалу нас били каждый день, вбивая в голову нехитрые заповеди проживания в общежитии: старшак всегда прав, во всех остальных случаях прав тот кто сильней, а еще - мы дружная семья, по зову: наших бьют-надо идти на помощь, кто не пойдет - будет бит, на кроватях днем сидеть нельзя, на зарядку опаздывать категорически запрещается, малейший проступок нещадно карался.

В училище в группе также шла борьба за власть, таких как я – из казарм было около четверти учащихся и нам было не до этой мелкой возни, нам хватало общаги. Местные ребята знали о дедовщине, но им было не до нас, им своих разборок хватало. Ведь городок оказался не таким уж и маленьким, в нем было множество жилых массивов, с самыми причудливыми названиями: «Долина смерти» - оттуда у нас было четверо ребят, они были явными фаворитами в нелегкой борьбе, все под метр восемьдесят-девяносто, друг за друга стояли горой; «Обезбашенный остров», пацаны оттуда и правда были обезбашенные, потому что объединятся друг с другом начали только на втором курсе, «Ядерный поселок», ребята оттуда чем-то напоминали юных Электроников, за стеклами их очков мелькала здравая мысль о знаниях, они сразу устранились от чуждой им борьбы, но когда одного из них достали и он рассвирепел – «Березовая Роща» отступила. Ребят из этого района отличала высокомерная улыбка превосходства, все они были с одинаковыми короткими прическами и длинным чубчиком, лихо закинутым назад. При виде меня они всегда презрительно шипели: - Кыш отсюда, мы тебя не знаем.
Ну-да, меня сразу предупредили, вернее не только меня – всех: - Не ходите дети в Березовую Рощу гулять. Стопудово огребетесь, там всех чужаков бьют. Да, и про «Качу» лучше забудьте.
«Кача» по уверениям пацанов была хуже всего, у нас в группе один учится, так его все стороной обходят, ну его на фиг, эти кварталы возле центрального рынка...

А в казармах все было по прежнему, все усилия администрации училища на наведение порядка безуспешно разбивались о жесткие законы «дедовщины», никто никого не сдавал, поэтому избиений не было! Ведь это все просто ради развлечения, вот как сейчас, они заставляют кричать «Хай Фус» и выкинуть в нацистском приветствии руку, за это получить удар в грудь и постараться удержаться на ногах. Мы все видим, что это просто игра такая, вымученно улыбаемся, типа, ребята, нам тоже весело, а как иначе – иначе нельзя, тогда игра превратится в избиение:
-Я не могу! – Очередь дошла до меня, но я вместо того, чтоб радостно щелкнуть каблуками как все вдруг уперся, у меня всегда почему-то получается так, непонятное упрямство лезло из меня, мне что больше всех надо? - Я не фашист!
-А кто фашист? – Прямой в переносицу разбил мне очки, но мне не дали опомнится, следом в голову шла еще серия ударов: - Ты где здесь фашистов нашел, нерусь? Наши деды в Великую Отечественную Родину защищали! Или ты вместо «Хай Фус» хочешь «Зиг Хайль» орать? Это ты сам, наверное, фашист, морда узкопленочная…
Меня быстро убедили, что их организация «Хай Фусов» не имеет ничего общего с нацизмом, что раз посмел одеть форму небесно-голубого цвета с погонами, добро пожаловать в тайную и секретную, очень секретную, этот тезис был подтвержден двойной печатью в область печени - организацию. Ах да, приветствие переводится как «Здравствуй, Небо», а выкинутая вперед рука просто приветствует солнце…

-Наших бьют! – Клич общего сбора настиг меня в бытовке, я был в тапочках, майке и трусах и гладил свою форму, старательно отжимая марлю и отчищая синеву ткани от пятнышек и пылинок, когда по коридору затопало множество ног и крик повторялся все чаще и чаще: - Наших бьют!
Основная масса бежала навстречу мне, представив как смешно буду выглядеть в нижнем белье на улице я решил во что бы то ни стало переодеться, вернее одеться, схватить как все - дужку от кровати, ее как раз и дергал усиленно, пытаясь вырвать и услышал шаги и голоса, Артамон и Булыга шли по коридору…
Этих людей первокурсники боялись как огня, Артамон – мощный и жилистый парень с гривой черных кучерявых волос и горбинкой носа, в своем кулаке он держал всю общагу, еще бы, вот и сейчас его голос угрожающ:
-Булыга, какого хрена этот прыщ еще тут? Видишь, дужку вырвать не может! Почему заранее не вырвали?
-Артамон! – Плечистый и двухметровый Булыга, стараясь спрятать свой рост вжал голову, весь вид его был виноватый, кроме – кулака. Кулак явно был адресован мне: - Так он же хиляк, это я ему сказал в общаге остаться, пока дужку не вырвет, - это было ложью, ничего он мне не говорил и я удивленно взглянул в глаза Булыги, они светились синевой злости: - Вот смотри, - он подошел к кровати, отодвинул меня и спокойно выдернул никелированный ободок: - Он даже этого сделать не может, на, держи, - сверкающий металл в моих руках, я рванул было бежать, но Артамон поймал меня за шиворот: - Дужку оставь, рано тебе еще с железяками бегать. И вообще, Булыга, ты прав, не хрен этому малышу там делать, - он развернул меня в другую сторону и толкнул на кровать:
-Сидеть и не дергаться, ты понял! – Они бросили презрительные взгляды на меня и ушли, хлопнув дверью.
Ага, легко сказать, сидеть и не дергаться, сами же потом трусом обзовут, изобьют у всех на глазах – в назидание за совершенный проступок, и никому ты не докажешь, что – не лысый. Движимой этой мыслью я вскочил и бросился за ними.
Разгоряченная толпа подростков шла какими-то пустырями, избивая всех попавшихся на пути лиц мужского пола. Но таковых было мало, стая старательно обходила жилые массивы поселка, через освещенные улицы перебегали тихо и осторожно, первым шел Булыга, последним Артамон, если быть совсем точным последним крался я, боясь, что кто-нибудь из них меня заметит. В небе ярко светила луна, ее свет едва пробивался через хвою многочисленных сосен, кое-где невдалеке, то там, то тут светили одиночные фонари, так что прятаться было совсем несложно:
-Боевая диспозиция такая, центр – второй курс, фланги – третий. Салабоны – в тыл, все назад, прикрываете нам спины, - похоже мы достигли точки рандеву - ярко освещенный стадион какой-то школы или училища был пуст: - И тихо всем, ждем!
Ожидание длилось минут пятнадцать, вполне достаточно для того, что б Артамон – таки меня обнаружил, он неслышно появился откуда-то сзади:
-Тебе же сказано было – сидеть в казарме! Ну-ка марш назад.
-Не пойду! – Это непонятное упрямство всегда вылазит там, где обычная логика требует поступить по-советованному, мне и правда хотелось бросить все и не участвовать в происходящем: - Бей меня прямо здесь!
-А ты отчаянный! – Артамон вдруг улыбнулся и дружески хлопнул по плечу: - Ладно, иди к своим, и учти – еще раз на мои глаза попадешься…
Но дойти до своих я не успел, на стадион, сверкая синими моргалками и завывывая трелью сирен въехали несколько «воронков»:
-Атас, менты! – Сигнал к отступлению прозвучал спасительным гласом, испуганные пацаны летели мне навстречу, я тоже бросился бежать, но совсем в другую сторону, туда, откуда приехали эти зловещие машины, навстречу мне попался невысокий забор, мне почему-то показалась, что за ним – спасение, карабкаясь через него заметил, что я не один такой, Артамон прыгал следом: - Малыш, беги туда, - сам же он рванул в другую сторону , его поджарая фигура быстро исчезла в полумраке бора, а я увидел впереди крохотный домик … Оказывается, мы были на территории детского сада, бежать куда-либо было поздно, сторож открывал калитку вершителям закона: - Я видел, двое или трое через забор к нам забежали, - чердачное помещение домика было меньше, чем это можно себе представить, но с трудом протиснувшись туда я замер и старался не дышать – замер, огни фонариков приближались:
-Домик пуст, - о чердаке они даже не подумали, еще бы, там мог спрятаться только детсадовец. Или малыш, такой как я – даже полтора метра нет, досада какая! Мне ж говорили, что тяжелая атлетика задерживает рост организма и Филлипыч был прав, не подпуская меня к тяжестям!
Различные теории спасения проносились в моей голове, но факт остается фактом, они меня не заметили и я, когда все утихло…
Первым тенью в домик нырнула знакомая фигура, Артамон, я сразу узнал его, следом в домик проник сторож, я не мог разглядеть его, лишь голос:
- Артамон, моего клиента ты предупредил, спасибо. Вот обещанное бабло.
- Надеюсь, мы как следует напугали лоха. - Сверток с деньгами перекочевал за пазуху третьекурснику: - Если что, ты знаешь, мы способны на большее.
-Большего не надо. Завтра толпа местных придет к Вам. Никого из казарм не выпускать, все дальнейшее решится мирным путем, буза не должна выйти за рамки позволенного, ты понял?
-Еще бы! Обращайся, если что, - Артамон выскользнул из игрушечного домика и исчез в мраке надвигающейся ночи, сторож похрятел немножко, постучал рукояткой метлы в потолок:
-Я знаю, что ты там, можешь не вылазить, - совет прозвучал кстати, выбраться наружу я бы отказался в любом случае: -Ты там, наверху - засунь свой язык в жопу и забудь о услышанном, что кстати я и постарался сделать после возвращения в общагу. Там же шла разборка, старшаки носились из комнаты в комнату, ища тех, кто пропустил коллективный выход на «лужайку». А когда таковые находились, избивать жертву они отправляли первокурсников: - Бей их пацаны, это трусы и самая последняя падаль, они не пошли за своих!
Мне было их жаль, но своя шкура ближе к телу, поэтому когда очередь дошла до моего участия «в тусовке» я гордо ответил:
-Я не трус и не падаль. Я был на том стадионе!
-Врешь, сука! – Булыга схватил меня за грудь и оторвал меня от пола: - Ты все это время прятался под кроватью.
-Неправда! – Увидев занесенный кулак заорал я, мой крик можно было бы назвать испуганным, но отчаяния там было больше: - Я был там, меня Артамон видел!
-Ну если ты соврал! – Меня поставили на пол, второкурсник правильно подумал, что таким именем даже зашуганный салабон просто так пользоваться не будет, ибо если это – неправда, все предыдущее тебе покажется раем.
-Не веришь – спроси, - слепо доверять моим словам старшаки не стали, и по коридору уже бежал гонец: - Артамон, тебя Булага зовет…
Артамон сам придти не захотел, и разгоряченная толпа общественности несла меня через коридор в самую дальнюю секцию общежития, где-то там в одной из комнат жил лидер стаи. Решив, что расправы мне не избежать в любом случае, но уж лучше пусть меня побьет старший курс, будет гораздо хуже, если это сделают свои, да-да, этого я боялся больше всего – тогда всё, тогда можно собирать манатки – сделают изгоем, как в школе. Нет уж, и я решительно шагнул в дверь. Следом за мной в комнату протиснулся Булыга:
-Артамон, он утверждает, что ходил с нами и ты его – видел?!
-Видел, - при нашем появлении третьекурсник даже не повернулся, он стоял у окна и медленно выпускал ртом колечки табачного дыма, на подоконнике возле пепельницы лежала пачка «Мальборо»: - И даже предупредил, чтоб он мне на глаза не попадался, - он вдруг одним резким движением оказался возле меня и дымящаяся сигарета приблизилась к моему носу: - Предупреждал?
-Да.
-Сколько раз ты после этого путался под моими ногами? – Улыбка на лице Артамона исчезла, вместо нее появилась холодная и равнодушная маска хищника, но в его глазах не было того азарта, с каким нас обычно лупцевали, взгляд третьекурсника был пуст и ничего не выражал – его словно заволокла пелена. От этого у меня почему-то все захолодело внутри, ведь ему на самом деле все равно – был я на поле брани или нет, я уже был виноват:
-Два. Первый – когда от ментов бежали, через забор вместе прыгали, - отступать было поздно, сейчас должны были последовать удары и я возбужденно тараторил: - Сейчас – второй…
-Третий, - негромко рыкнул Артамон, перебивая меня: - Самый первый раз забыл. Тогда ты другой приказ не выполнил, я говорил тебе в общаге сидеть?
-Да.
-Ты не послушал и пошел со всеми?
-Да.
-Еще и мне три раза засветился?
-Да, - ударов почему-то не было и не было, и это еще больше пугало меня, «когда же бить начнет?»
-Булыга, ты слышал, - наконец, вонючая сигарета исчезла из опасной близости для моих глаз и обратилась к второкурснику: - Салага там был. Я его видел. Он нарушил мои приказы. И валите отсюда все, я сам ему разборку устрою.
Бить меня Артамон почему-то не стал, вместо этого он открыл холодильник и достал оттуда начатую бутылку водки, мелко нарезанное сало, огурчики и хлеб. Два граненых стакана появились на столе из тумбочки, я глядел на происходящее и не понимал, он что пить мне предлагает, нет, только не это:
-Артамон, я пить не буду!
-Будешь, салага, будешь, да что ты жмешься у двери, как неродной, - приглашающий жест был полон дружелюбия, я не верил своим глазам, это что за новую фишку придумал третьекурсник, «пытка апельсинами продолжалась трое суток" – совершенно некстати вспомнилась фраза из кинофильма: - Бери стул и присаживайся к столу.
-Я пить не буду, - мне очень хотелось поверить в его дружелюбие, но мой протест был отклонен в самом зачатке: - Короче так, пацан, у тебя есть два варианта, либо ты пьешь со мной и мы тихо разговариваем, либо я скажу всем что ты – опущенный.
-Кто?
-Кто-кто, конь в пальто, «Чешижопицу» не читал что ли, у меня есть эта книжка, возьмешь и почитаешь на досуге.
А до меня только начал доходить смысл угрозы, нет – опущенным быть не хочу, я решительно схватил стакан и глотнул содержимое. От неприятной и жгучей жидкости перехватило горло, на глазах выступили слезы и я закашлялся…
-Ха-ха, ты ж ее как чай выпить хотел! – Артамон закатился веселым смехом, черные волосы вздрагивали в такт раскатам хохота, он почему-то начал стучать ладонью по колену: - Как чай, мелкими глоточками, ха-ха-ха!
А у меня тем временем внутри зажгло приятным огнем, какая-то расслабляющая волна хлынула в организм, она ласково окутала мозги теплотой и я засмеялся вместе с Артамонам:
-А как ее правильно пить надо?
-Смотри, малыш, - собеседник плеснул водки в оба стакана, взял свой, повернулся боком и начал рассказывать как надо «правильно замахнуть»: - …И тогда она проваливается внутрь за один глоток, - что он наглядно и продемонстрировал, громкая отрыжка способствовала завершению процесса: - Попробуй, у тебя получится.
Вторая попытка оказалась удачной, все содержимое стакана перекочевало в мой желудок, с непривычки я опьянел сразу, поскольку все вдруг стало милым и родным, перенесенные неприятности стали казаться мелкими шалостями, Артамон – друг, товарищ и брат, да и сам я – герой…
-А почему ты побежал в другую сторону, не как все? Меня увидел и за мной да рванул? – Бульканье и звон горлышка о стекло говорил мне том, что веселье продолжается, да и не могу я другу соврать:
- Нет, Артамон, это инстинкт самосохранения сработал, а с тобой столкнулся, когда уже через забор прыгал, честное слово.
-Из ваших никто больше в нашу сторону не бежал?
-Нет, ни кто, - я никак не мог сообразить к чему клонит третьекурсник, он что подозревает меня, что я был в том домике, что я слышал непонятный мне разговор, «ни за что не признаюсь»: - Никого больше не видел!
-А ты молодец, давай, держи еще одну…

Наша пьянка не имела бы каких-либо последствий для большинства обитателей общаги, но зеленый змей выманил из меня геройскую историю про нашу с Петькой игру и даже придумал ей название – «вышибала», и мы с Артамоном, кажется, даже в нее играли. Все это колокольным звоном стучало в наковальне, которой сейчас была моя голова, я запихал ее под струю холодной воды, воспоминания вчерашнего обрывками проносились в сознании, вызывая муки совести, «меня же вчера пьяного здесь от крови отмывали», взгляд на себя в зеркало подтверждал, мне в очередной раз разбили нос, на этот раз – окончательно, сломанная сопатка болела, организм требовал еще – воды, «ой, стыдно-то как, я ведь Артамону в глаз заехал». Или мне это приснилось?
К сожалению - нет, забава пришлась по вкусу старшакам, и для того, чтоб воспитанники случайно не поубивали друг друга на каждом этаже была оборудована спортивная комната с гантелями, грушей и боксерскими перчатками, администрация училища таким образом закрывала глаза на происходящее и синяки на лицах объяснялись очень просто – ну боксовались пацаны, знаем, тренера надо, а где ж его найти…
Ах да, забыл сказать, вся эта бурлящая весельем жизнь меня уже не касалась, Артамон приказал меня не трогать, меня даже по ночам для помывки полов будить перестали, в «боксерских игрищах» я не участвовал, ведь меня все так же преследовал страх – страх ударить человека. Это заставляло меня каждый день ходить в спортивную комнату и видеть вначале испуг на лицах однокурсников, его сменяли злость и ненависть, затем они с азартом смотрели на следующую пару - как те били друг друга. Старшаки тоже бились между собой, но нас тогда выгоняли и мы видели лишь как кого-нибудь из них выносят в умывальник – под холодную воду.