1. От 2 до 15 тыс знаков. Если у кого больше, конечно, не возбраняется, лишь бы интересно ну и, надеюсь, в пределах разумного.

2. По ходу текста и действия в нём расставить "заначки", которыми в конце воспользуетесь для раскрытия преступления.

Заначками могут быть: мотив, привычки, алиби, место жительства, внешность и много чего другого если придумаете.
Таких "заначек" должно быть не менее трёх для каждого подозреваемого. Но чем больше, тем интереснее, главное чтоб самому не запутаться и не ввести в ступор читателя.

3. Не менее двух подозреваемых. Можно (и лучше) больше.

4. Концовка, естественно, должна быть неожиданной. Лучше даже чтоб преступник не был в числе подозреваемых. Но все "заначки", естественно, и у него должны присутствовать.

5. Правила Мастерской и форума никто не отменял, так что без цинизма и садизма, пожалуйста)

Дело о кровавых бусах

Когда хлопнула входная дверь, он бросился бежать. Быстро перебирая маленькими ножками, взбежал по высоким ступенькам старой скрипучей лестницы и прошмыгнул в узкий коридор второго этажа.
- Кто это?
- Не обращай внимания, Лари. Этот крысеныш нам не помешает.
- Крысеныш? Сын? У тебя есть ребенок?
- Не волнуйся, ковбой. Он маленький, еще ничего не понимает.
Он вбежал в свою комнату, встал на четвереньки и уже полз под кровать, но в последнюю секунду передумал. Мать будет искать здесь в первую очередь. На чердак!
Под крышей всегда темно и пыльно. Там постоянно скрипит пол и кто-то воет. Страшно, очень страшно! Но уж лучше быть там, когда мать начнет его искать. Он схватил самую дорогую вещь на свете – его оружие, его единственная игрушка. Его тотем.
- Неудобно как-то. Развлекаться с матерью на глазах у чада.
- Будь мужчиной Лари. Хочешь, я выгоню его? Пусть погуляет со своими дружками.
- Но, ведь смеркается…
- Ничего. Может, наконец, перестанет бояться темноты.
- Наверное, мне все же стоит уйти. Прощай, Сюз.
Снизу раздались проклятия. Казалось, злой дух пробудился и вышел на свободу, чтобы вдоволь повеселиться в мире живых.
- Это ты во всем виноват! Маленький гаденыш. Выкидыш! Погоди, доберусь до тебя – получишь у меня по первое число.
Изрыгая проклятия, она поднялась на второй этаж их обветшалого дома. В полутьме стала пробираться между комнат, двигаясь на ощупь. Скрюченные в пароксизме злобы пальцы не чувствовали как при прикосновении отлетают комья старой штукатурки.
Впереди раздался громкий лязг – опустилась откидная лестница. Маленькая тень метнулась в открывшийся проход и, потянув спрятанный шнур, задраила вход наверх, будто его и не было.
Когда она добралась до конца коридора и дернула за ручку, то услышала только, как вхолостую щелкает колесико спускного механизма. Малыш заклинил чем-то лестницу.
- Я доберусь до тебя тварь! Я вырву твои маленькие ножки и скормлю их собакам. Но прежде удушу тебя. Да, я обмотаю твою хрупкую шею этими бусами, с которыми ты так носишься все время, и буду сжимать до тех пор, пока ты не перестанешь трепыхаться.
Мальчик забился в самый дальний угол. Там было очень сыро – худая крыша постоянно прокапывала во время дождя. Но тут он почти не слышал брани той, кого официально считали его матерью.
Мальчик не плакал, он знал, что это ему не поможет избавиться от побоев. Он давно перестал умолять не бить его. Наоборот, частые вспышки гнева заставили его быть проворнее и сообразительнее. То, что в этот вечер мать вернулась не одна, было ему на руку, он успел укрыться здесь.
Он зло посмотрел на скрытый впотьмах проем. Оттуда снова и снова слышалось тихое шуршание колесного механизма. Тотем спас его сегодня. Именно им он заклинил лестницу. Правда бусины рассыпались по полу, и найти их все уже не представлялось возможности.
Он сжимал последние шарики у себя в руках. Желуди Кастэльского дуба были круглыми и кроваво-красными. Их можно было достать только в одном месте – южном парке. Он часто бывал там, гонимый матерью. Как жаль, что он не смог сохранить с такой любовью сделанную игрушку.
Захотелось плакать, но мальчик подавил этот позыв. Вместо слез, он погрозил кулачком невидимой сейчас матери.
- Нет. Это я тебя задушу. Тебя и всех, подобных тебе. Вы все получите по заслугам. Слышите? По заслугам!
***

- «Святой Михаил» совершит посадку через тридцать минут, - сообщил стюард в безупречно белом, накрахмаленном фраке.
Некоторые из пассажиров поблагодарили сотрудника компании «Смит и Смит» за ценную информацию, большинство же просто проигнорировали. Что и говорить – компания всегда славилась своей пунктуальностью и педантичностью. Если в расписании написано, что дирижабль прибывает без пятнадцати четыре, значит, так он и есть.
- Душно-то как, - пожаловалась пожилая леди компаньону по обеденному столу.
Мужчина проворчал что-то неопределенное в ответ и перевернул очередную страницу «Вестника» - самой популярной газеты объединенного протектората Вэстонии.
Старушка забарабанила пальцами по столу, выражая тем самым неудовольствие по поводу полного игнорирования ее персоны. Она не привыкла к тому, чтобы мужчины обходили ее вниманием. Можно было, конечно, позвать стюарда и переложить задачу по открытию окна на его плечи, но это в свою очередь означало бы, что ленч придется провести в гробовом молчании, а этого она не любила.
Поэтому леди решилась сделать вторую попытку.
- Молодой человек…
Мужчина никак не отреагировал на это. Только перевернул очередную страницу газеты и склонился над текстом.
- Молодой человек, - повысила голос пожилая леди. – Не могли бы вы оказать маленькую услугу даме, готовой вот-вот упасть в обморок. Жарко нынче в Соколиной протекции.
На этот раз ей удалось завладеть его вниманием. Мужчина отложил газету, и потер воспаленные от долгого чтения глаза. Только сейчас, когда огромные серые листы прессованной бумаги перестали укрывать от нее сотрапезника, старушка обратила внимание на его внешний вид.
Молодой человек лет тридцати имел армейскую выправку, волевой подбородок и высокие скулы. На эти черты леди обращала внимание в первую очередь, так как еще с детства увлекалась физиогномикой – наукой, которая помогла ей выйти замуж целых четыре раза, и все удачно. Сейчас же она прибегала к ней, скорее по привычке, чем из интереса к его особе. Если бы кто-то спросил, что же дали ей эти наблюдения, старушка с удовольствием ответила бы, что рядом с ней находится уверенный в себе человек, не боящийся испытаний, готовый к принятию новых идей.
Последующие выводы привели к печальному факту. Перед ней явно сидел военный, причем не из штабных. Возраст позволял ей наградить его званием лейтенанта, но не капитана. Всему образованному миру было известно, что в данное время Вэстония находится в состоянии войны с Кассинией, претендующей на земли, лежащие на севере страны. Следовательно, молодой человек получил серьезное ранение, был госпитализирован и впоследствии комиссован для дальнейшего несения службы в более подходящих для его нынешнего состояния условиях.
- Прошу простить мою грубость, миссис…
- Синклер.
- Миссис Синклер, я сейчас же исправлю мою оплошность, - молодой человек встал и чуть приоткрыл окно.
На них повеяло прохладой. Миссис Синклер сложила веер и благодарно улыбнулась.
- Чтобы загладить свою вину, я оплачу ваш ленч.
- О, право не стоит, - возмутилась старушка. – Я ничуть не расстроена вашим поведением. Наоборот, заинтригована.
- Могу узнать причину вашей заинтересованности?
- В первую очередь, я хотела бы узнать вашу фамилию, сэр. Мою-то вы уже знаете, - миссис Синклер ликовала – она все еще могла заставить мужчин танцевать под свою дудку. Оставшееся время полета обещало быть интересным.
- О, уверяю вас, в моей персоне нет ничего интересного, и я вам сейчас это докажу. Зовут меня Морган Л. Крип, сын военного и, как вы, наверное, уже и сами догадались, тоже военный. Был призван на службу в час, когда стране потребовалось отстоять свои интересы, и столь же быстро комиссован по причине ранения. Теперь вот стараюсь привыкать к гражданской жизни, и получается у меня пока что не очень.
Крип непроизвольно дотронулся до своей правой кисти. Всякое упоминание о ранении вызывало дикий зуд в несуществующей конечности. Вражеский снаряд страшно изуродовал руку, хирургам пришлось ампутировать поврежденную плоть. Теперь на ее месте красовался военный протез, сделанный на заказ Эдом Хэсбором – лучшим армейским конструктором из когда либо виденных Морганом.
«Вооруженный человек в сто раз более убедителен, чем просто человек» - с этими словами Эд отдал ему прототип нового протеза и, как не отказывался Морган, ему все же пришлось его принять.
- Бедняжка, - сочувственно произнесла миссис Синклер – Теперь, похоже, я должна извиниться перед вами. Вы, наверное, были заняты поиском новых апартаментов, когда я вас прервала. В наши дни так тяжело найти достойное жилье.
- К-хм, должен признаться, - пробормотал Морган Крип. – Я об этом даже не подумал. Меня увлекла статья З. Фдейра о влиянии ассоциативного ряда на нашу память и восприятие действительности. Видите ли, ассоциация это закономерная связь между отдельными событиями, фактами, предметами или явлениями, отражёнными в сознании и закреплёнными в памяти. Автор приводит исследования касательно прямого ассоциативного ряда то есть взаимосвязи между двумя понятиями А и Б, для объяснения причины ассоциации которой не требуется введение понятия С.
- Простите, я утомил вас долгими объяснениями, - видя, что глаза миссис Синклер слегка округлились и стали похожи на небольшие блюдца, Крип решил, что слегка дал лишку.
Когда стюард принес им счет, отставной офицер счел своим долгом уплатить за обоих, и хотел было уже попрощаться, когда старушка, наконец, смогла вымолвить:
- Мистер Крип, вы смогли удивить меня. Я-то думала, что все военные прямые, как стрела и столь же не любят любые не связанные с войной науки как мы – старые люди - проливные осенние дожди.
- Я теперь не военный, - улыбнулся Морган. – Приходится усваивать много нового. Кстати, я не считаю психологию бесполезной наукой. В моей новой работе она очень пригодится.
- Куда же вас назначили?
Дирижабль легко и непринужденно приземлился на посадочной площадке аэродрома. Они спускались по трапу, Морган поддерживал старушку под руку и помогал ей идти по высоким ступенькам.
- В полицейский участок Мидлвуда. По законам нашей родины я могу рассчитывать на службу при городе, если не был серьезно ранен в голову или тело.
- Получить должность в областном городе – тоже неплохое продолжение службы.
- Вы правы. Надеюсь, поиски квартиры займут не очень много времени.
Они проследовали к багажному отделению, где им выдали вещи. Морган проявил себя истинным джентльменом, взяв свой саквояж с нехитрой поклажей и объемный чемодан пожилой леди, судя по весу набитый камнями.
Они прошли по тенистой аллее к мощеной брусчаткой дороге. Вдалеке виднелись следы цивилизации – дымили многочисленные заводы и фабрики. Даже отсюда чувствовался не очень приятный запах произошедшей десять лет назад индустриальной революции.
Невдалеке стоял столб, весь обклеенный новыми афишами, среди которых особо ярко выделялось цветастое объявление. «Спешите видеть, только в этом месяце и только у вас - знаменитый мр. Гипнос! Всех нас отягощают неприятные воспоминания – потеря работы, смерть близких, нечастная любовь – теперь есть способ избавиться от них навсегда! Спешите! Заказ билетов…» - большие буквы влекли к себе внимание, а улыбчивый молодой человек, нарисованный на плакате, вызывал доверие. Морган хмыкнул – именно так и действуют шулеры. Похоже, он начинает привыкать к новой роли.
- А знаете, мистер Морган, - когда они ловили кэб, старушка решилась сделать ему предложение. – В моем доме одной находиться довольно скучно. Я была бы рада такому постояльцу как вы.
- Неужели вы предлагаете мне жилье?!
- Неужели вы хотите отказать мне в просьбе?
- Я, к-хм, нет, конечно.
- Очень хорошо. Первый месяц я не возьму с вас платы – вы еще не устроены официально. – Она оказалась права насчет него на все сто процентов. Теперь Морган был для нее словно открытая книга, а его будущая работа обещала принести много интересных новостей. Миссис Синклер была довольна собой как никогда раньше. – Но у меня есть строгое правило – в десять часов вечера у меня дома все ложатся спать – и это без исключений.

***
- У вас просто замечательные рекомендации, - восхищенно проговорил Рипл, заместитель начальника полицейского отделения города Мидлвуд, рассматривая досье Крипа. – Мистер Морган, мы будем только рады принять вас у себя. От лица всех сотрудников я рад присвоить вам звание младшего инспектора.
- Премного благодарен, мр. Рипл.
- Работы у нас много и она довольно грязная, но как бывший военный, я думаю, вы справитесь. А сейчас пройдемте, пожалуйста, вслед за мной.
Они вышли из кабинета начальника полиции Т. Уилкса, сейчас пребывавшего в законном отпуске, и временно ставшего резиденцией Рипла, и направились к столам, за которыми сидели угрюмые полисмены, оформляющие рапорты.
- Это - старший инспектор Джон Твин – ваш напарник. Надеюсь на ваше плодотворное сотрудничество, - Рипл представил Моргану энергичного мужчину с роскошными пышными усами, чуть подкрученными на концах.
Заместитель начальника уже собирался покинуть их, когда Джон назвал его по имени:
- Э-э, Гарри, а ты не забыл о нашей договоренности?
- Мистер Твин, я никогда ни о чем не забываю, - ответил ему с каменным выражением лица Рипл. При этом он достал из кармана банкноту в пятьдесят крон и протянул их старшему инспектору. – Всего хорошего, джентльмены.
- Не удивляйтесь, - обратился к Моргану Джон. Он без обиняков приступил к введению своего нового напарника в дела полиции– У нас все сотрудники очень азартные. На прошлой неделе мы с Гарри Риплом поспорили относительно того, какая из лошадей на ипподроме придет последней. Как видите, я оказался более прозорливым. Итак, не хотите ли узнать побольше о месте, где вам придется нести службу?
Напарник решил устроить ему небольшую экскурсию по самым злачным местам города. Они посетили квартал Висельников и пригрозили парочке разбойного вида мужчин, без дела ошивающихся в переулках. Затем Джон Твин провел Моргана по улице Духов и Грима, где в довольно циничной форме отозвался о девицах, зарабатывающих на жизнь отнюдь не целомудрием. В промышленном районе они предотвратили несколько попыток кражи – мелкая шантрапа, пользуясь густым смогом и молочно белыми испарениями, которые заволокли жилые дома до такой степени, что не невозможно было назвать точного количества их этажей, подчищала карманы нетрезвых рабочих просто в пандемических количествах.
- Главное в нашем деле это наблюдательность, ну и нюх настоящей ищейки, - они остановились пообедать в небольшом кафе на перекрестке Центральной и Южной улиц. Джон оказался довольно разговорчивым малым и быстро нашел общий язык с Морганом. Оказалось, что предприимчивый молодой человек был дальним родственником губернатора Г. Квинса – наместника Сокольной провинции. И это знакомство очень помогало ему быстро продвигаться по службе. В свои двадцать пять Джон был старшим инспектором, и в ближайшие пять лет планировал стать начальником целого подразделения в благопристойном районе города.
- Только гляньте на них – указал он на облепивших столб для афиш зевак, обсуждающих приезд уже известного Моргану мр. Гипноса. – Эти мошенники всегда находят людей с лишними деньгами. И доказать, что это надувательство почти невозможно. Хотя, должен признаться – я все-таки побывал на этом представлении, - Джон виновато потупился. – Я недавно закончил длительные отношения, и чувства к одной особе были довольно крепки. Сеанс помог избавиться от них ровно на день. Теперь вот опять сердце щемит. Так что, в наш век мы имеем дело не просто с щипачами или домушниками – появился новый тип грабителей – образованных и законодательно подкованных. Боюсь, чтобы научиться ловить их на горячем пройдут годы.
Закончить ознакомление с достопримечательностями города, Джон решил на городском парке – маленьком лесном массиве, приютившемся на западе от Мясницкого квартала. Парк оказался на диво хорошим, особенно после пыльных каменных улиц и удушливого смога заводских труб. Могучие дубы и гибкие вязы вытянулись вдоль аллеи, будто солдаты на смотре. Листья, уже начинающие желтеть, густым покровом застили свинцовое от производственных выхлопов небо.
Они неспешно прогуливались по извивающейся тропе, когда их застал истошный вопль. Джон на бегу выхватил револьвер, Морган бросился наперерез, стараясь перекрыть возможные пути бегства преступнику.
Крип только начал службу в полиции, но уже видел, что она обещала быть не менее насыщенной, чем любая армейская кампания. Обрасти жирком, и зажить тихой жизнью обывателя ему в ближайшие годы точно не светило.
Когда напарники прибежали на место преступления, им открылась самая мрачная из виденных этим днем картина. На лавочке в нелепой позе сидела девушка, откинув голову назад. Перед ней находился молодой человек в полицейской форме. Мужчина обхватил ноги девушки и глухо стонал.
- Встать, - первым пришел в себя Джон Твин. Старший инспектор заставил парня очнуться и немного прийти в себя. – Назовите свое имя и чин.
- Сэм Роуэл, сэр. Служу констеблем в полицейском участке в районе Бумажной фабрики.
- Сэм, что здесь произошло?
Морган дотронулся до шеи девушки. Пульс отсутствовал. На коже были видны темные точки – следы оставленные удавкой, или инструментом чем-то на нее похожим.
- Я возвращался с дежурства, когда услышал крик о помощи и, не раздумывая, бросился на подмогу. К сожалению, я опоздал, – парень посмотрел на мертвую девушку, его голос сорвался. – Это… Это моя сестра, сэр. Диана Роуэл. О господи, что я скажу родителям?
- Возможно, это не самая большая ваша проблема, - проговорил Морган. Он нагнулся под лавочку и разбросал рукой в черной перчатке небольшой ворох опавших кленовых листьев. – Ага, я знал, что найду это именно здесь, - торжествующе произнес он, показывая напарнику свою находку.
Ей оказались довольно безвкусные стеклянные бусы совершенно безумного радужного оттенка. Морган протянул бижутерию напарнику и, вплотную подойдя к констеблю Роуэлу, приказал:
- Покажите свои ладони, мистер.
- Что?
- Показывайте, Роуэл, - Твин догадался, куда клонит Крип и, направив на констебля пистолет, взвел курок. Ну же, не тяните.
Ничего не понимающий Сэм показал им ладони и вскрикнул от неожиданности. На них обнаружились следы впившихся в кожу стеклянных бус.
- Вы позор нашей профессии, Роуэл, - презрительно бросил констеблю Твин. – Мало того что убийца сестры, так еще и бездарный убийца. Надевайте, - он бросил молодому человеку наручники. – Надеюсь, вы знаете, как ими пользоваться?
***

- Вот с такими людьми нам и приходится работать, - проворчал Джон за завтраком. – Должен признаться, это первый в моей практике случай, когда слуга закона оказывается преступником.
Они сидели в светлой гостиной дома миссис Синклер, ели бекон и яйца всмятку, запивая их терпким черным чаем. Вчерашний день выдался очень тяжелым для Моргана. Он только и успел, что разобраться с поклажей и поужинать, оставив любопытную старушку без новых сплетен. Миссис Синклер слегка обиделась на неразговорчивого квартиранта и сегодня решила полностью игнорировать его присутствие, что было только на руку самому Моргану.
- Я, между прочим, проверил этого негодяя, – продолжал с набитым ртом Твин. – До этого случая проблем с законом не имел, что и неудивительно. Если бы кто-нибудь узнал, насколько он порочен, на карьере полисмена можно было ставить крест. Да, вот еще что. Вчера найден труп некой миссис Тэллс, проживающей недалеко от того места, где мы обнаружили труп девушки. Она так же задушена. Правда, орудие преступления осталось на месте. Это ожерелье из черного жемчуга. Не нужно обладать сверхразумом чтобы связать эти два события. Конечно, Роуэл будет отпираться, но думаю, в конце концов, признает за собой и этот грех. Крип, вы меня слушаете? Крип?
Морган Л. Крип с головой окунулся в прочтение утреннего выпуска «Вестника». Только с третьей попытки напарник смог отвлечь его внимание от газеты. Инспектор виновато склонил голову и произнес:
- Да, оба случая, безусловно, похожи, и возможно, даже связаны. Но я бы не стал сразу обвинять констебля во всех смертных грехах. Он казался таким же обескураженным, как и мы. Я думаю, дело еще не закончено. Вы посмотрите только, - Морган передал Твину газету. – Вот здесь, правая колонка снизу.
- «Новое чудо техники», - Твин прочитал заголовок статьи. – «Компания «Котс» представляет новое приспособление, призванное перевернуть наши понятия о музыке и звуке вообще. Фонограф, прибор изобретенный Томасом А. Дисоноэм, обладающий возможностью записывать и воспроизводить звук, теперь достиг карманных размеров. Работающая от батареи, звуковая дорожка фонографа размещается по цилиндрической спирали на сменном вращающемся барабане. При воспроизведении игла, двигающаяся по канавке, передаёт колебания на упругую мембрану, которая излучает звук» Что за чушь! Морган, я считал вас серьезным человеком, - возмутился Твин. – Вы, что же – увлекаетесь балаганными чудесами?
- Отнюдь, мистер Твин. Наоборот, я поборник чистой науки и считаю, что она в скором времени поможет одному человеку ловить преступников не менее эффективно, чем это делает дюжина полисменов.
Раздался звон колокольчика. Миссис Синклер подошла к входной двери и попросила посетителя представиться. Ей невнятно ответили. Через несколько секунд пожилая леди все-таки почтила их присутствием и передала Моргану письмо с печатью начальника полиции города Мидлвуда. Крип сорвал восковое клеймо и пробежал взглядом по тексту.
- Поверьте мне, мистер Морган, - продолжал тем временем Джон Твин, - будущее за паром. Мы никогда не покорим электричество – как не покорили молнию. Для усмирения пара бог дал нам стимеров. А электрическому току мы можем противопоставить только бездушные провода.
С этим трудно было поспорить. Стимеры – так называли людей, обладающих поразительным талантом управлять концентрированными воздушными массами – были тем рычагом, который запустил век прогресса, выбросив человечество из темного средневековья в просвещенную эпоху. Стимеры удерживали запертый воздух, подчиняли давление водяного пара, стабилизируя взрывоопасные котлы одним лишь своим присутствием. Они снизили смертность и затраты на топливо в разы, став чем-то вроде особой касты неприкасаемых в современном обществе. Человек, еще в младенчестве проявив в себе этот талант, мог подняться из отбросов общества и стать довольно влиятельной и высокооплачиваемой персоной.
- Сколько может работать аппарат? Пять минут на автономной батарее, - продолжал разглагольствовать старший инспектор Твин. – Нет, ни на что кроме номера в выступлении фокусника он не может рассчитывать. Вот если сделать такое же приспособление, но работающее на пару. Коллега, не нужно изобретать заново велосипед. Люди, ищущие альтернативные источники энергии только усложняют себе жизнь. Вот и вы со своими нововведениями и излишними размышлениями в нашем деле строите дамбу, когда хватило бы небольшой запруды.
- Возможно, вы и правы, Твин, - кивнул ему Морган. Он отложил письмо и взял с вешалки шляпу и зонт – сегодня мог пойти нешуточный дождь. – Излишние усложнения ведут к многочисленным тупикам в расследовании. Надеюсь, наше дело закончится на трех жертвах.
- Конечно, я рад, что вы… Трех?! – Джон Твин забыл допить свой чай и приподнялся в своем кресле.
- Да. Дело, которое по чистой случайности мы начали вести, насчитывает уже три жертвы, - безапелляционно подтвердил Морган Л. Крип. – Вчера вечером была задушена дочь губернатора нашей протекции, и констебль Роуэл никак не мог ее убить, так как еще днем был взят нами под арест и сдан в полицейский участок.
***

***

Особняк губернатора находился на небольшом взгорье. Массивные опоры подпирали все его стороны. Инженеры были знатоками своего дела – малейшая оплошность в чертежах и дом съедет вниз, по пути разрушив еще несколько жилищ. Перед домом раскинулся небольшой фруктовый сад. Плоды на деревьях давно налились и вызывали легкое раздражение – яблоки, груши и сливы были достоянием только хозяев, гостей ими не угощали. Что уж говорить о простых полисменах.
Морган оторвался от созерцания вида из окна и сосредоточился на деле.
Они сидели в просторной зале – гордости старого Квинса. Так как дед губернатора увлекался охотой, все стены были увешаны головами поверженных животных. Косули, носороги, львы и даже бегемоты украсили собой помещение.
Хотя, лично Морган считал это ребячеством, проявлением юношеского эскапизма. Как мертвые звери могли сочетаться с дорогим бархатом занавесок и вычурной мебелью позапрошлого века – мог знать только тот, кто украшает их трупами свои комнаты.
- Продолжайте, мр. Квинс, - попросил Тэрри Уилкс. Начальник полиции пребывал в дурном настроении. Его вызвали в город срочной депешей, прервав так и не начавшийся отпуск.
- После представления я, Молли и моя жена сели в нашу паровую машину и поехали поужинать в ресторан «Матис», - Квинс несколько замялся, но все, же счел нужным пояснить. – Понимаете, кто-то любит оперу, кто-то театр. Я же поклонник психологии и считаю, что такие мастера как мр. Гипнос заслуживают уважения и внимания к своей персоне.
Морган удивленно вскинул бровь, начальник полиции брезгливо поджал губы. Джон Твин, стоявший возле губернатора, почесал затылок. Старший инспектор принял смерть Молли Квинс как личный вызов. Губернатор хоть и дальний родственник, но все же родная кровь.
Не все знали, что Квинс просто без ума от цирковых номеров и всегда с восторгом ходит на любые представления, будь то выступление хирурга в анатомическом театре или же ученый-одиночка, ставящий при свидетелях опыт с электричеством.
- Так вот, мы поужинали и отправились домой, - продолжил губернатор. – Ночью супруге стало нехорошо, доктор хлопотал над ней до утра. Отравилась некачественной едой – таков был его диагноз. В наши дни, джентльмены, даже в высших заведениях нельзя полагаться на честное слово. Кх-м, Молли нашла горничная, - на этом слове он запнулся и, нелепо моргая, пробормотал. – Как же так. Бедняжка Молли, ее душили так сильно, что сломали шею и стерли до крови кожу. Моя милая Молли…
- Мистер Квинс, - начальник полиции не дал старому губернатору совсем скиснуть. – Я уверен, что преступник понесет заслуженно наказание. Лично я гарантирую - еще до конца недели он будет передан в руки закона.
Квинс кивнул ему и углубился в свои мысли. Моргану было жаль его. Перед ним сидел не властный правитель, а старый, убитый горем человек, понесший самую большую в своей жизни утрату. Квинс весь ссутулился, осел в кресле и что-то бормотал себе под нос, перебирая в руках свои… Моргана поразила страшная догадка. Кажется, он начал понимать происходящее. Но нужно было просто железное доказательство вины.
- Джентльмены, - Тэрри Уилкс поманил их к себе и яростно проговорил. – Мы должны раскрыть это дело. Иначе газеты съедят нас живьем. Убийство дочери губернатора не оставило нам шансов сокрыть происходящее от прессы. Они уже называют убийцу Висельником – да-да с большой буквы!
В зал вошел Рипл. Заместитель начальника полиции бессознательно протер свою лысину носовым платком и прошептал, опасаясь, что их услышит губернатор:
- Никаких следов, сэр. Мои ребята проверили весь дом, перерыли их сад и опросили слуг. Этот парень чертовски изобретателен. Я думаю, он, скорее всего, поджидал жертву еще в ресторане.
- Вполне возможно, что это кто-то из официантов, - оживился Джон Твин. Он потер руки, и развил свою мысль. – Миссис Квинс могла отравиться не случайно. Возможно, он метил в дочку, но просчитался, и тогда пришлось лично исправлять оплошность.
- Твин, проверьте этот ресторан, - распорядился Тэрри Уилкс. – Возможно, он находится недалеко от других мест преступлений.
- Я не думаю, что официант или кто-либо еще мог быть замешан в этом деле, - выговорил Морган.
Все повернулись к нему. Отставной офицер почувствовал то же, что ощущает солдат, на которого направили орудия паровые танки – чертовски неприятно.
- Зачем преступнику, страдающему манией к удушению переходить на яд?
- Новая мания, - не сдавался Твин. Он не хотел оказываться от своей идеи. Кто их поймет, психопатов? Сдадим в бедлам, и пусть там доктора решают, почему он сменил орудие смерти.
- Джентльмены, - громко сказал Морган, – думаю можно, и сейчас проверить, кто из нас ближе подошел к истине. Мистер Квин, можно ли нам посмотреть на ваши четки?
Губернатор очнулся, сморгнул скупые старческие слезы и трясущейся рукой подал им искусно сделанные из слоновьей кости четки. Тэрри Уилкс и его заместитель Рипл невольно вздрогнули. Твин в изумлении открыл рот. Морган едва заметно выдохнул – он ощутимо рисковал, ставя против губернатора. Если бы инспектор ошибся, ему пришлось бы искать себе новую работу.
На жемчужно белой, отполированной до блеска поверхности шариков запечатлелась застывшая кровь.
Губернатор тоже посмотрел на четки, его глаза округлились, а левая рука схватилась за грудь. Не в силах больше ничего произнести, Квинс потерял сознание.
- Доктора, - одновременно закричали все полисмены. – Срочно доктора сюда!
- Как он мог, собственную дочь, - говорил Тэрри Уилкс своему заместителю. – Каков подлец. И он еще представлял верховную власть в Соколиной протекции.
Когда прибыл доктор, он поставил неутешительный диагноз – у губернатора случился инфаркт. Он, конечно, выживет, но давать показания в ближайшие дни не сможет.
- Квинс - очень резвый человек для своего возраста, - добавил Рипл. – Он сумел убить троих. Для его шестидесяти с небольшим лет это почти невероятно.
- Так держать, мистер Морган, - обратился к напарнику Твин. – Я, лопух, упустил эту деталь из виду. Конечно, охрана губернатора не могла быть настолько безалаберной. Убить Молли мог только свой человек.
Морган Л. Крип стоял у окна губернаторского дома и бессознательно потирал здоровой рукой протез. Он смотрел на недоступные плоды, уже начинающие подгнивать на ветвях. Вряд ли кто-либо из семейства Квинсов сам собирал урожай. Им приносили уже собранные фрукты на блюде. Богатому человеку только и оставалось, что просто отдать приказ. Так же как и убийце.
Он решил снова рискнуть и на собственном опыте проверить догадку. К сожалению, в качестве подопытного придется использовать человека, насчет которого он был точно уверен.
- А с чего вы взяли, что это Квинс убил девушку в парке и несчастную миссис Тэллс – владелицу Швейной фабрики?
- Ну как же, - Твин несколько растерялся. – Вы же сами говорили, что убийца – психопат с манией удушения. Вряд ли он мог пробраться в дом губернатора, изъять у него четки, задушить Молли и так же локо вернуть ему их.
- Все верно, мистер Твин, - кивнул Морган. – И, тем не менее, я утверждаю - то, что Квинс не убивал остальных женщин так же верно, как и то, (я готов поставить свое месячное жалование на это), что вы, скорее всего, тоже, хоть и косвенно, замешаны в этом деле.
- Что?! – В гневе воскликнул Твин. Он яростно сжал руки и медленно выговорил. – Постарайтесь объясниться, мистер Морган.
- Я лучше покажу. Собирайтесь, джентельмены. Мы поедем к небезразличной вам особе, мистер Твин.

***
Квартира Сюзаны Сойер – девушки, разбившей сердце старшему инспектору Твину, находилась в квартале Ярких Ночей. Улицы здесь освещались газовыми фонарями, расставленными так тесно друг к другу, что создавалось впечатление, будто первые этажи домов охватил пожар.
Полицейский кэб, выпуская сизые облака пара из огромной чугунной трубы и кряхтя плохо смазанными механизмами, подъехал к нужному адресу. Дом №4, расположенный на Улице Снов, оказался тихим маленьким кирпичным строением, в котором жизнь постоянно находится в полудреме. Обыватели лениво косились на полисменов но, так и не заинтересовавшись причиной их визита, двигались дальше по своим делам.
Джон всю дорогу молчал. Новость о том, что он может оказаться убийцей потрясла его до глубины души. Но, тем не менее, он согласился следовать с ними, чтобы показать, что никак не может быть связан в этом деле.
Уже поднимаясь по лестнице, они поняли - случилось самое худшее. Квартиры располагались по одной на лестничном пролете. Сюзана проживала на последнем этаже, но уже на втором витал мерзкий запах разлагающегося тела. Жара ускорила естественный процесс в разы. Соседи были либо весьма недогадливы, либо у них напрочь отсутствовал нюх – только так можно было объяснить причину, по которой они до сих пор не вызвали полицию.
Быстро преодолев последние ступеньки, они взломали хлипкую дверь и вошли в квартиру.
Сюзана Сойер лежала на широком ворсовом ковре. Колени согнуты, руки сложены на груди – служащим погребального бюро придется постараться, чтобы привести тело в надлежащее положение для похорон.
Морган подошел к телу и нагнулся. Возле головы, запутавшись в шелковистых темных волосах, лежало орудие убийства – серебряная цепочка с маленьким медальоном. В такие обычно вставляют изображения дорогих сердцу людей.
- Я…Я не мог это сделать, - Джон Твин зажался в угол и отчаянно мотал головой. – Я даже не помню, как к ней пришел.
- Рипл, берите негодяя под стражу, - распорядился Тэрри Уилкс. – Надеюсь, теперь в этом деле можно ставить точку. Как я понимаю, Твин убил всех этих женщин – Миссис Тэллс и Диану Роуэл, Сюзанну Сойер, а так же воспользовался родственными связями с губернатором, чтобы проникнуть в его дом и убить Молли Квинс.
Джон Твин дал надеть на себя наручники, Рипл повел его к выходу.
- Я бы не стал спешить с выводами, - непреклонно произнес Морган Л. Крип. Он снял свою шляпу-котелок и с сожалением в голосе произнес - Мистер Твин, я должен принести вам свои извинения. Чтобы окончательно убедиться в своих предположениях, мне нужен был непосредственный участник шоу. К сожалению, я знал только вас.
- Какое шоу, мистер Морган, - ничего не понимая, спросил Уилкс.
- Терпение, я все вам объясню по дороге к дому настоящего преступника. Но сначала, позвольте задать один вопрос – где у нас в городе находится музыкальный магазин?

***

***
- Уверяю вас, - мягко произнес Жульен Годар. Будучи уроженцем другой страны, он говорил с легким акцентом, тщательно подбирая слова – Моя методика подходит абсолютно - всем от мала до велика. Не стоит держать плохое в себе. Уделив всего час на процедуру, вы сможете навсегда избавиться от неугодных вашему сердцу воспоминаний. Говорю это вам как специалист первого класса.
Жульен Годар, он же мистер Гипнос помимо пятничных выступлений имел частную практику на дому. Не то чтобы от клиентов у него не было отбоя. Просто не все могли себе позволить оплатить сеанс на дому, предпочитая посетить более дешевое представление, даваемое в театре города.
Так что Жульен весьма обрадовался, узнав, что к нему на сеанс записался хоть один человек. В этом городе он пробыл всего неделю и уже первый состоятельный пациент! Такого с ним еще не случалось.
Годар решил отказаться от сценического образа загадочного Гипноса и сделать ставку на научность своей методы, а также на собственный авторитет в данной области. И, по оживившемуся лицу клиента, он сделал заключение, что не ошибся.
Гипнотизер сидел за массивным старым столом, покрытым густым слоем лака и прокручивал не соответствующий его костюму предмет. Пошитый лучшими портными твидовый пиджак приятно гармонировал с накрахмаленной рубашкой, просто сияющей своей белизной. На фоне этого – облегающий руку браслет из грубо отесанных темно-бурых катышков-бисеринок. Такую поделку мог сделать только ребенок, никак не взрослый.
- Вынужден с вами не согласиться, - перебил излияния Годара пациент. – Мне довелось лично знать людей, которые подверглись введению в это специфическое состояние полусна и ничего хорошего оно им не принесло. Наоборот – они хлебнули горя сполна.
- Да? Не может быть, - удивился гипнотизер.
- Отчего же, - холодно улыбнулся посетитель. – Более того – вы прекрасно знаете это. Не вы ли внушили несчастным Джону Твину и губернатору Квинсу мысль об убийстве особ женского пола?
- Да как вы смеете…
- Издержки профессии – потому и смею, - оборвал его Морган Л. Крип. Инспектор перестал изображать из себя простого пациента. Он поднялся с кушетки, на которую его уложил Годар и, вытянув из кармана наручники, бросил их на стол. – Ваши выступления преждевременно закончились. Новое турне начнется на каторге.
- Не докажите – едва слышно прошипел Годар. Он потерял самообладание, руки гипнотизера заметно подрагивали.
- О, это не составит труда. Видите ли, гипноз на людей действует по-разному – кто-то выполнит ваши приказы, кто-то впадет в глубокое забытье, ну а некоторые просто не обратят на ваши манипуляции никакого внимания. Вот на последних вы и прокололись. Я лично нашел такого человека всего несколько часов назад и забежал к вам – зачем медлить-то? Покончу со всем одним махом. Ну? Что стоите, Годар? Надевайте наручники.
- Ни с места!
Годар принял молниеносное решение. Он отодвинул дверцу стола и вытянул припрятанный револьвер. Гипнотизер встал с обитого плюшем кресла и взвел курок.
- Не делайте глупостей, Годар, - медленно произнес Морган. – Вы еще можете рассчитывать на каторгу. Если вы и дальше будете продолжать упорствовать, в вашей голове появится ощутимая дырка.
- Так говорите, сразу ко мне пошли, - мерзко растягивая слова, прорычал Годар. – Не предупредив никого. Как видите, не только я допускаю ошибки. В нашем случае победит тот, кто допустит самую фатальную из них. Руки вверх, мистер Крип!
- Как скажете, безропотно проговорил Морган.
Он поднял руки вверх. Спустя долю секунды раздался выстрел.

***

- Вы очень мужественный человек, мистер Крип, - охнула миссис Синклер. – Идти в одиночку к маньяку, рисковать собственной жизнью ради торжества правосудия – только истинный джентльмен способен на такой поступок.
Морган Л. Крип, начальник полиции Тэрри Уилкс и его заместитель Гарри Рипл, сидели в уютной гостиной миссис Синклер, пили отличный бренди и раскуривали сигары, празднуя раскрытие столь нашумевшего дела. К сожалению, Джон Твин не смог присутствовать с ними – он так и не смирился с тем, что оказался замешанным в смерти дамы своего сердца. Убийство, хоть и не по своей воле – все равно убийство. Только личная совесть определит степень вины. Совесть же Твина не позволила ему больше носить полицейский жетон – вчера он подал рапорт об увольнении.
Но зато их мужскую компанию скрасила миссис Синклер, впервые за долгие годы нарушившая свое же правило ложиться не позднее десяти часов вечера. Старушка, то ужасом, то с интересом узнавала о новых подробностях дела. К ее чести нужно сказать – все вопросы она задавала по существу. За это Морган простил ей навязчивое любопытство.
- Я рисковал ровно столько, сколько рискует простой солдат на поле боя, - возразил Крип. – К сожалению, мои подозрения не могли обрести плоть, пока Годар не признал бы свою вину. Так как он был умелым манипулятором, простые обвинения стекли бы с него как с гуся вода. Поэтому я решил играть на его поле. – Морган плеснул себе в бокал еще бренди, струсил пепел с сигары в хрустальную пепельницу и продолжил. – Многие мошенники и воры пользуются сходными с гипнотизерами уловками. Такая техника называется – «уличный гипноз». Я уверен, с многими людьми не раз случалось нечто подобное: какой-то прохожий громко окликает вас, завладевая тем самым вниманием, пожимает или поглаживает руку, устанавливая контакт. Потом мошенник пытается зафиксировать разум жертвы на одном нужном ему моменте – это может быть переживание, другой человек или просто физическое явление. Если жертва реагирует на эти уловки, то в конечном итоге впадает в транс. Затем и следует суггестия или «внушение».
Все пораженно замолчали, глядя на Крипа. Морган хрипло рассмеялся.
- Вы переоценили мои навыки. Я, даже если бы и хотел, не смог бы загипнотизировать того, кто на этом деле собаку съел. Но заставить его потерять душевное равновесие, вывести из себя – это вполне мне по силам. Разоблачая его, я как бы невзначай оговорился, и он клюнул на приманку. Годар сообразил, что еще успеет спастись, если убьет меня. Вот тут-то он и проиграл. Вот, послушайте.
Он достал из кармана маленькую шкатулку и открыл крышку. Внутри коробочки оказалось великое множество деталей. Морган поддел ногтем один проводок и шкатулка начала говорить голосом Жульена Годара:
- …Не докажите…Ни с места!...Руки вверх, мистер Крип, – треск помех несколько портил впечатление от записи, но голос гипнотизера был слышен довольно громко и различимо.
- Запись помогла бы подтвердить мои слова в суде, – объяснил свои манипуляции с фонографом Морган. – Годар мог апеллировать к суду, ссылаясь на неподтвержденность моих обвинений. Ведь я рассчитывал только выбить из него признание. Но он решил действовать наверняка, мир его праху.
- Кстати, мистер Крип, - оживился Тэрри Уилкс. От выпитого алкоголя его лицо раскраснелось и стало пунцовым. – Можете ли продемонстрировать нам это чудо техники?
- Пожалуйста, мне нечего скрывать, - Морган стянул перчатку с правой руки и показал всем закаленную сталь протеза. – Немного тяжеловата, но со временем привыкаешь.
- И как он действует, - продолжал любопытствовать начальник полиции.
- Когда я приподнимаю руку, - Морга чуть согнул культю в локте, - срабатывает пневматика и открывается скрытый ствол дула. – Раздалось тихое шипение. Большой палец отогнулся в сторону, указательный и средний образовали нечто вроде мушки, а на месте, где у нормального человека расположены кистевые кости, образовалось внушительное отверстие. – Рука внешне походит на настоящую, только стальную. Даже пальцы двигаются – сочленения на шарнирах. Вот только преобразование протеза в оружие очень энергоемко – после каждого раза приходится идти к стимеру, чтобы он зарядил протез газом и пневматика смогла бы выполнять свою функцию.
- Калибр сороковой, не меньше, - ошеломленно выговорил Уилкс.
- Вы совершенно правы – сорок пятый. Отдача зверская. Боюсь, когда-нибудь этот протез оторвет мне оставшуюся часть руки.
- И все-таки, мистер Крип, - обратилась к нему неугомонная старушка. – Не могу взять в толк, как вы поняли что убийца - Годар?
- Помните, когда мы познакомились, я читал статью о прямых ассоциациях, - миссис Синклер кивнула. – Когда мы с Твином натолкнулись на первое преступление, не могло быть и речи, что убийца, которого мы ищем – не констебль Роуэл. Но, тем не менее, в его взгляде легко угадывалось замешательство и шок. Джон уже тогда догадался связать произошедшую недавно смерть миссис Тэллс с нашим преступлением – можно было сделать вывод, что в городе орудует серийный убийца. Последующее убийство Молли Квинс подтвердило мои опасения. Все жертвы, как вы помните, были задушены ожерельями или бусами. Исключение составил случай с губернатором – там были четки, предмет к которому очень привязан Квинс. Поэтому возле места умерщвления и не нашли предмет коим совершили убийство. Годар был мне уже знаком заочно – в городе всюду расклеены плакаты с его выступлением. А самый известный предмет гипнотизера – маятник. Шарик на нитке. В случае с Годаром, на плакате фигурировал его браслет. Когда Квинс упомянул, что побывал на его представлении, передо мной сложилась полная последовательность событий – прямой ассоциативный ряд. Джон Твин нужен был только для подтверждения догадки – здесь, скажу прямо, я рисковал, так как не был уверен, что он поддался действию внушения.
- Вот почему Годар поверил, когда вы сказали о том, что кто-то слышал все, что он ему внушает, - догадался Гарри Рипл. – Гипнотизер знал - его метода действует на людей по-разному. Теперь понятно, почему мы имели дело с таким маленьким количеством жертв.
- Может быть. А может быть сам Годар не хотел привлекать к себе внимания и внушал преступные действия только ограниченному количеству людей. Кто знает? Теперь мы уже не поймем этого. Нам даже не дано понять, что заставило его убивать невинных женщин через посредников.
- Давайте воздадим молитву Господу, джентльмены - миссис Синклер благочестиво сложила руки и, дождавшись, когда остальные последуют ее примеру, проговорила. – Мы благодарим тебя, Боже, за то, что ты послал к нам в город мистера Моргана Л. Крипа. Этот мужественный и проницательный мужчина – истинный слуга твой, защищающий агнцев божиих от волков в овечьих шкурах.
- Аминь, - хором сказали присутствующие в зале. Лицо Моргана слегка покраснело.
- И еще, Господи, - миссис Синклер посмотрела в сторону инспектора и улыбнулась. – Я хочу поблагодарить тебя за то, что наш дирижабль прибыл после выступления мистера Годара. Ведь случись иначе - и этот джентльмен с его неуемной тягой к познанию, безусловно, посетил бы выступление и, на следующее утро я вполне могла бы быть причислена к списку жертв убийцы.
Морган покраснел еще больше. Под громкий смех начальника полиции и его заместителя они выпили очередной стакан бренди.
24 Июля – 3 августа 2010г.

Написано не блестяще, но читать вполне можно.
Основное требование, на мой взгляд, выполнено: детектив со всеми вытекающими есть, мотив присутствует, разбросанные по тексту крючочки тоже на месте, персонаж, готовый объяснить обывателям, что и как, прилагается. И всё это, я думаю, плюсы, без них детектив - не детектив вовсе.
Вот только, опять-таки на мой взгляд, первый крючочек вы сделали таким большим, что, зацепившись за него, можно без труда развернуть всё полотно преступления, не читая продолжения. Забитый мальчишка с бусами - товарищ с говорящим именем греческого бога - убийство - обвинение человека, заведомо (и это ясно с первой секунды) невиновного. Вывод напросился сам собой, и в итоге два последних эпизода добивала лишь для того, чтоб в итоге сказать: "Ну, я так и думала". Может, стоило всё же не так явно тыкать читателя носом в приезд гипнотизёра? Тогда и интрига сохранилась бы дольше.

Да - Англия, но не Пуаро, а скорее Холмс - согласен, образы избитые, но симпатичные. - угу , я так и думал. Дальше загадка лишь в том, как до этого дойдет герой, не знакомый с началом новеллы;) - ну как же - это камень преткновения для сыщика - парень бесспорно убил, но не по своей воле.
Sera, скорее всего, следовало убрать напоминалку - тогда бы ее сперва не прочитала и не догадалась бы)) Но это я шучу, сам знаю что немного больше приоткрыл тайну, чем то следовало. Спасибо за отзыв, а ошибок не нашла? не может быть того))) кстати, а название - подходит?

Изначально разговор идёт так, будто не мальчик их слышит, а они его. Это путает.

Слишком мягко

Слишком по-взрослому. Для ребёнка нужны более простые обороты.

Вступление плохо вяжется с образом мышления маленького мальчика, а судя по задумке, должно.

1. А в её детстве уже знали такие слова?
2. Всегда считала, что удачно выходят замуж только один раз. Если всё хорошо, на кой ляд ей остальные три брака? Или она «чёрная вдова»?

Честно? Почему-то совсем не интересно, что скажет старушка. Не завоевала она в моих глазах авторитета, чтоб я могла услышать он неё что-то полезное.

Ожидания оправдались. Описанный выше портрет именно таким героя и охарактеризовал.
Зачем повторяешься?

Опять. Военная выправка к чему недавно была указана?

Как, как он представился?

Три. За последние десять предложений. Долго ещё жевать будешь?

Это тоже старушка всеувидела?

Всё. Дальше просто по сценарию. Но имей ввиду, здесь поле не пахано. Сокращать, удалять и переделывать, до того, как можно будет погрузиться в негу событий. Пока подобные финтиля сильно злят.

Не удержалась. Это как? Чем отличается от обычного? Наличием пулемёта в предплечье?

Нелепо и безжизненно.

Батюшки, пальцем в небо. Пока не знаю, хорошо это или плохо. Если реально - то абсурд, если фантастика, наверное оригинально. Но здесь вроде как под реализм пишется.

KrasavA , а вот и прокололась -
- твое ИМХО,
- ай, , какая наивная, и это после первого замечания;)
- а чего ты на ней сосредоточилась - рассказ-то не про нее. Может, просто первая часть далась трудно;)
- честно, не заметил, если у кого -то еще есть притензии по этому поводу - изменю. (нужно представить героя, вот ит представил. Так как ему уделен не весь роман, а только новелла, то пришлось не раскидать текст между предложениями, а довольно плотно сжать.
- твое ИМХО,
- чем? Вроде как текст не перегружен ни описаниями, ни разжевыванием фактов?
- не уточнял, а к чему, собственено - если хочешь, то да, револьвером) - Это уже мое ИМХО,
- чем имя не угодило?! - придирок не понимаю, честно?
- угу, как без них)))
- опять мимо - лично смотрел - .45 (11,4 мм) — «национальный» калибр США, самый распространенный на Диком Западе. В 1911 году автоматический пистолет Кольта М1911 такого калибра поступил на вооружение армии и флота и, неоднократно модернизированный, прослужил до 1985-го года, когда вооруженные силы США перешли на 9 мм для Beretta 92.
40 калибр не существует - но пока не знаю - убирать его или нет - мир то выдуман ;)
взято отсюда
- задумка, по моему на 4, исполнение то же - в сренем - если 4 - согласен, над текстом поработаю. Очень много в твоей критике замечаний из личных пристрастий :)

1.
Он вбежал в свою комнату, встал на четвереньки и уже полз (полез)под кровать, но в последнюю секунду передумал.
2.
Он схватил самую дорогую вещь на свете – его оружие, его единственная игрушка. Его тотем.(единственнУЮ
игрушкУ)
3.
Снизу раздались проклятия. (послышались)
4.
Скрюченные в пароксизме злобы пальцы не чувствовали, как при прикосновении отлетают комья старой штукатурки.(при прикосновении?????как срывают со стен штукатурку)
5.
Но тут он почти не слышал брани той, кого официально считали его матерью.(Но тут он почти не слышал брани женщины, официально считающейся его матерью)
6.
Он часто бывал там, гонимый матерью.( Он часто бывал там, гонимый ветромспасаясь от матери)
7.
Захотелось плакать, но мальчик подавил этот позыв.( в туалет захотел что ли?:)Захотелось плакать, но мальчик сдержал слезы)
8.
Вместо слез, он погрозил кулачком невидимой сейчас матери.(Вместо этого он погрозил кулачком невидимой сейчас матери)
9.
Можно было, конечно, позвать стюарда и переложить задачу по открытию окна на его плечи(Можно было, конечно, позвать стюарда и именно его потребовать открыть окно)
10.
На эти черты леди обращала внимание в первую очередь (На это леди обращала внимание в первую очередь,)
11.
Возраст позволял ей наградить его званием лейтенанта, но не капитана. (Молодость собеседника позволяла ей наградить его званием лейтенанта, но не капитана.)
12.
- Чтобы загладить свою вину, я оплачу ваш ленч.( в принципе правильно, но лучше все-таки "ланч")
13.
Оставшееся время полета обещало быть интересным.(Оставшееся время полета ей уже не придется скучать)
14.
Крип решил, что слегка дал лишку.(Крип решил, что слегка перегнул палку)
15.
Вражеский снаряд страшно изуродовал руку, хирургам пришлось ампутировать поврежденную плоть(руку)
16.
запах произошедшей десять лет назад индустриальной революции(свершившейся)
17.
большие буквы влекли к себе внимание, (привлекали)
18.
От лица всех сотрудников я рад присвоить вам звание младшего инспектора.(Вам присваивается звание младшего инспектора, и я рад поздравить вас с этим от себя лично и от лица всех сотрудников.)
19.
Они вышли из кабинета начальника полиции Т. Уилкса, сейчас пребывавшего в законном отпуске, и временно ставшего резиденцией Рипла, и направились к столам, за которыми сидели угрюмые полисмены, оформляющие рапорты.("и" не надо)
20.
одчищала карманы нетрезвых рабочих просто в пандемических количествах.(пандемических?:nea:катастрофических, невероятных)
21.
Боюсь, чтобы научиться ловить их на горячем пройдут годы.(Боюсь, чтобы научиться ловить их по горячим следам, придется потратить годы.)
22.
Джон решил на городском парке (в)
23.
Парк оказался на диво хорошим( хорош)
24.
Листья, уже начинающие желтеть, густым покровом застили свинцовое от производственных выхлопов небо.(закрывали)
25.
Они неспешно прогуливались по извивающейся тропе, когда их застал истошный вопль.(застал???кхм...Они неспешно прогуливались по извивающейся тропе, когда услышали истошный вопль
)
26.
Морган Л. Крип с головой окунулся в прочтение утреннего выпуска «Вестника». (в чтение)
27.
Через несколько секунд пожилая леди все-таки почтила их присутствием.
(Через несколько секунд пожилая леди вошла в комнату)
28.
пробежал взглядом по тексту.(пробежал взглядом текст)

Замполит, которого даже в официальных бумагах упорно обзывали политруком, пригладил китель и дотронулся до шершавых погон майора. Глеб Витальевич, мужчина сорока двух лет с брюшком и добродушными плутоватыми глазами, любил офицерские клубы. Тихая музыка, женщины, карты, выпивка – всегда было приятно провести время в хорошей компании. Целый день он проторчал как старый по шляпку вбитый в стенку гвоздь посреди бумажек и просителей, и жизнь казалась до ужаса однообразной. Больше всего бесили одни и те же потные рыла кругом.
Клуб занимал пристройку бывшей начальной школы на окраине части. Маркитант выломал перекрытия и оборудовал уютное гнездышко для армейской элиты. Кабатчик заботился о свежих девочках, давал недурные скидки и иногда наливал в долг, лишь бы не терять расположение новой власти.
Под расслабляющую музыку между лакированными столиками кружили кавалеры с дамами, вдали, рядом с запасным выходом сбилась группа спорщиков. Бас Михаила Александровича политрук узнал бы среди тысячи голосов. Майор с бокалом белого вина подошёл к собравшимся офицерам.
- Пятый, только вдумайтесь, пятый! Ещё один рядовой не вернулся в расположение… Случайность? В городе партизаны!
- Позвольте, Михаил Александрович, - Козлобородый Иван Федорович, начальник склада, заломил руки над головой, будто трагический герой. «Актер, - с неудовольствием подумал Глеб Витальевич. – Как был тыловой крысой, так и остался. Жирный трусливый кабатчик, вот ты кто, а не майор»! Можно поссориться с начальством, но нельзя ругаться с поварами и заведующими складом, злые слова высохли на устах. – Почему нет приказа на зачистку города? Саботаж? Пособничество?
- Господа! – Глеб Витальевич даже запыхался, пока пробирался между столами и танцующими. – Местные не причем, действует маньяк-одиночка. Ситуация под контролем!
- Под контролем? – капитан Михаил Александрович поднял голос. До войны Петренко работал охранником на стоянке, бас остался приветом от профессии. Целыми днями он кричал: «белую машину туда, черную - сюда», что уже и не мог нормально разговаривать. – Да все они заодно! Так весь батальон по одному перебьют! Партизан надо кончать! Всех, к ногтю, с детьми!
- Вы, капитан, сами будете расстреливать? Или только горазды агитировать? – за спинами спорщиков послышался сухой сдержанный голос. Все обернулись, политрук узнал Андрея Денисовича, лейтенанта. От него сильно, как от ходячей рекламы парфюма, разило одеколоном.
Андрей Денисович по неясным для политрука причинам с месяц назад перевёлся из казачьей дивизии. Казалось, лейтенант повенчался на славе: казак, герой войны, бывший каратель, идеальный солдат. Вместо шинели Самойлов носил черкеску с нашивками есаула, и даже подполковник закрывал глаза на вольности.
- А почему бы и нет, лейтенант, - Михаил Александрович не преминул унизить соперника. Борода растрепалась и придавала капитану вид темной стороны Деда Мороза. – Всегда готов!
- Людей стрелять – это вам, капитан, не на тренажере, статистов набивать, - ледяным тоном отчеканил Андрей. Самойлов держал руки за спиной будто арестант. – Сначала их надо собрать, отделить от жён и детей, все плачут, висят как цыганские щенки на шинели. Потом организация расстрельных команд, рытьё ям, да, капитан, вы, что не знали, что трупы не исчезают? Раздеть, выстроить, а эти идиоты дергаются, сбиваются в кучу, виснут друг на друге, бабы напирают. Пугнуть жён, в воздух, потом по шеренге, очередью. И в яму. Новая партия! По двадцать-тридцать за смену. Ну что, капитан, готовы начинать? Сначала вы боитесь, как-то неловко; разогреваетесь, начинаете стрелять с озорцой, по ступням, кистям, в пах. Целитесь в женщин, чувствуя дикое желание, а потом, потом вы закрываете глаза – и видите трупы, чёртовы белые пятна на чёрном фоне, открываете – и опять видите трупы. Этого хотите? Вперёд!
- Господа! - Политрук встал между офицерами. Михаил был горячей головой и мог полезть с кулаками, а Андрей неспроста носил кинжал. – Остыньте, скоро у нас будет возможность утолить жажду! Вот донцы подойдут и вперёд к Тихорецку, топтать мягких!
Мягкими на территории Кубанской области называли москалей и пособников. До войны Глеб Витальевич на тему «мягкие и их разлагающее влияние на государство» прочёл немало остроумных лекций.
Оглушительно, как удар летнего грома, шарахнула входная дверь, со стены посыпалась крошка. Спорщики обернулись и заметили покрасневшую лысину подполковника, разгонявшего танцующие пары.
- Про… Родину! Свиньи, жрёте, и ничего не знаете! – Истерические вопли перекрыли музыку. Подполковник, за глаза Иваныч, легко отходил, но и так же легко впадал в ярость. – Политрук, наглая рожа, ты тоже тут?
- Так точно, господин подполковник! – вытянулся майор и попытался втянуть выпирающее пузо.
- Скотина! – завопил Иваныч и приблизил красный кулак к носу заместителя. – Что у тебя на стене написано? Час расплаты близок! Партизаны в части, саботаж пропустил, осёл! За мной!
Подполковник за шиворот выволок майора на воздух и ткнул толстым пальцем. На кирпичной стене переливались ярко-красные буквы «Час расплаты близок». «Необычная краска, - отметил Глеб Витальевич про себя. – Запаришься оттирать». Некоторые из слабонервных офицеров перекрестились.
- Разберемся! – отрапортовал политрук.
- Разберись! Срок до утра! Иначе все, все как один, под статью! – подполковник сорвался на визг и зашатался. По лысине пошли красные пятна, Иваныча приобняли за руки и потащили в клуб откачивать водкой.
Политрук немедленно запряг двух очевидцев и заставил их бежать за инструментом. Зрителей как ветром сдуло. Глеб Витальевич дотронулся до букв и заметил, что краска липкая. На кончике пальца остались алые крапинки.
- Отпечаток для истории, - хмыкнул толстяк. Многие в батальоне, особенно из нового пополнения, считали майора бестолковым бумагомарателем. Только начальство знало, что политрук был ответственным и способным человеком. Когда приключалась настоящая беда за советом бежали к майору. – Так, ребята, а ну-ка счищайте эту гадость, а я к дневальным.
Политрук вызвал дежурного по роте младшего сержанта Куницу, и по-отечески улыбаясь, отвёл в сторонку. Куницу он знал по Адыгейской кампании как первого дурака на деревне. Лошадиное лицо сержанта отражало беспросветность сознания.
- Как это понимать? – спросил Глеб Витальевич. Он никогда не кричал, не рвал пуговицы на рубашке, но мог разом перейти от панибратской манеры держаться к сухой и жесткой, чем заставал врасплох. – Понимаешь, что на девять граммов заработал?
- Я.. я не… я… - Куница начал заикаться. Политрук отметил, что перебрал со страхом. – Всё почистим!
- Выкладывай что знаешь, что видел? – Младший сержант так усердно замотал головой, что слезы посыпались на китель майора. – Собирай дневальных и проверь площадку. На всё про всё час от силы. Ищи кисть, банку, что-нибудь в этом роде, найдешь - в пакет и ко мне.
Глеб Витальевич заметил им выбранных лейтенантов с водой, мылом и ножами. Он по-отечески кивнул офицерам и показал на стену.
- Только попробуйте переложить на кого-нибудь, - улыбнулся политрук и коснулся кобуры на боку. – Расстреляю!
Майор посмотрел на часы. Одиннадцать часов. В клубе ещё оставались люди, хотя большинство уже начало расходиться. Через тридцать минут - общий отбой. Политрук сожалел о грядущей бессонной ночи, но не мог не выполнить приказ. Из упрямства ли, или интереса, но майор решил довести дело до конца.
«В чём смысл? – подумал политрук. – В паясничестве»? Местные вольнодумцы писали на столбах, остановках, в людных местах. Для кого предназначалась надпись? Глеб Витальевич покачался на носках ботинок. В голову ничего не шло. Автор из своих, солдаты на отбое, значит, виновен офицер. Засланный агент мягких? Нет, тот бы действовал изощренно – подкуп, убийства, шантаж. В силу слов верят только романтики и дураки. Слюнявое лицо Куницы предстало перед глазами майора. «Нет, не в такой степени, - Майор сразу отмёл первое подозрение в сторону – Храни Господь»!
Политрук вернулся в казарму. Дневальные навытяжку стояли в проходах. Слухи о чём-то страшном, преступном начали просачиваться в солдатскую среду. «Теперь надо будет провести не одну воспитательную беседу», - подумал Глеб Витальевич. Он, в некотором смысле, тоже был романтик, как преступник, но ценил и прагматику. Без силы, слова остаются словами. Слабых майор припугивал, сильных – мог сломать, а мог открыть новые горизонты. Политрук везде имел своих людей, кому-то помог из прихоти, другому специально, но в любом деле проситель чувствовал вину и безмерную признательность, чего бы это не касалось.
- Кто сегодня ночью выходил из казармы? – Сержант Соловьянов, мордоворот со сплюснутым носом, тоже был связан по рукам и ногам. Политрук знал всё: каждую ночь солдаты шатались в город. Нет сил пресечь – возглавь. – Дело серьезное, расстрельное.
- Инок! – Бывший боксёр не стал тянуть время. Своя шкура для Соловьянова была дороже товарищей.
- Идем к Иноку!
Инок оказался плутоватым на вид светловолосым парнем с шальными глазами. Солдат притворялся, что спал, несмотря на красное лицо и запах из-за рта.
- Гулял! Пришел недавно, - политрук даже не спрашивал, утверждал. Чужие жизни с мелкими низменными интересами лежали как на ладони. – Что видел?
- Ничего! – весело как заправский казак гаркнул рядовой Иноков. В батальоне было много казаков. Не каждый мог или хотел служить в казачьей дивизии.
Глеб Витальевич завернул его за ухо и притянул к себе.
- Ты видел что-нибудь подозрительное рядом с клубом? – От мягкотелого политрука никто не стал бы ожидать железной хватки.
- Ничего! – как ни в чём не бывало, отчеканил казак. Подозрение что Иноков недоговаривает, пало сразу. Обычно провинившиеся сразу же начинают оговаривать, солдат готов был умереть.
Глеб Витальевич отпустил рядового и повернулся к дневальному.
- Это – в холодную. Не церемониться! - Политрук придвинулся к здоровенному мужику. – Осмотреть личные вещи в казарме. Приказ от Иваныча пришлю утром. Сопротивляющихся – не смотря на чины – под арест.
Только майор захотел пройти к подполковнику за приказом, как к нему прибежал дежурный и сообщил о вызове по телефону.
- Слушаю, - Глеб Витальевич оставался гражданским до мозга костей. Пока шло наступление и требовались люди, на это мало кто обращал внимание, дисциплина хромала и звания раздавались направо и налево. Так строилась новая армия.
- Докладывает младший сержант Куница! Товарищ, политрук, мы нашли кисть и банку с краской в кустах!
- Ты, дубина, надеюсь, не оставил отпечатков?
- Никак нет!
- В пакет и пришли кого-нибудь ко мне в кабинет. – Политрук вымученно, час то уже был поздний, улыбнулся. Всё, дело в кармане! Утром он позвонит в комендатуру, вызовет полицая и по базе найдёт, чьи пальчики остались на ручке. Глеб Витальевич точно знал, что отпечатки будут, романтики не носили перчаток. Он было положил трубку, но передумал и набрал номер допросной. – Максим Максимович, не спите, чай? Возьмите-ка полезного, что я к вам послал и делайте, как знаете, но чтобы показания в письменном виде были у меня на столе. Приступайте!
Политрук зевнул и протер уставшие глаза. Оставалось только ждать. «Стоп, машина! – осенило Глеба Витальевича. – Краска-то так просто на дороге не валяется! Ой, дубовая голова!» Майор набрал склад и названивал до тех, пор, пока сонный дежурный не поднял трубку.
- У вас на складе есть какая-нибудь красная краска, что б ещё светилась в темноте?
- Ну…
- Не нукай, скотина! Есть, значит? Давай так, либо ты сейчас говоришь, кому её отпускал, либо я приду с подполковником и проведу ревизию. Уговор?
- Так точно! Одну минуту, сейчас смету проверю. Сорок банок отпускалась первой роте капитана Петренко, двадцать отпускалось второй, принял лейтенант Самойлов. Больше трат не было, все банки на месте. Можете проверить!
- Проверю, не сомневайтесь, - политрук бросил трубку, достал блокнот и стал записывать подозреваемых. Рядовой Иноков, капитан и лейтенант. Каждый из них попадал под подозрение совершенно случайно, рядовой просто неловко сходил в самоволку, офицеры отвечали за покраску казармы. Политруку даже в голову не пришло бы обвинить кого-нибудь из них. Тем не менее, мысль продолжала копать. В батальоне было спокойно до перевода Самойлова. И какого чёрта он вообще перевёлся? Бывшие казаки шли в гору в армейской иерархии за счёт выучки. Подполковник тоже пришел из казаков. Правда, это было ещё до того, как казаки стали выжигать целые районы.
Глеб Витальевич подошёл к сейфу, отпер большим ключом на резинке от трусов и достал толстую папку с личными делами. Глаза забегали по бумаге через строчку.
- Самойлов Андрей Денисович, лейтенант, холост, детей нет. Служил в казачьей дивизии, каратель. Дослужился до есаула, рекомендации самые положительные. Два ранения. Две недели назад перевёлся по собственному желанию. Что же скрывает Самойлов? – Глеб Витальевич почесал мокрую от жары голову. Дверь скрипнула, посыльный от Куницы притащил перемазанный краской пакет с вещдоками. Политрук кивнул и продолжил читать. – Петренко Михаил Александрович, капитан, женат, трое детей. Служил до меня, ага, нареканий нет. И что мне теперь с этим делать? Потребовать отсчет по дурацким банкам? Или ждать открытия комендатуры?
В дверь поскребли. Вошёл сияющий Соловьянов.
- Досмотр проведён! Мы нашли россыпи порнографии, спиртное, оружие! Всё в списке! – бойко как пионер выстрелил тирадой сержант.
- Так, списочек пригодится, - хищно потер руки политрук. В сети попалась новая рыбка. – А краска, кисточки, листовки там были? Нет? Иди спать, сержант! Ты сегодня потрудился.
Майор посмотрел на часы. Уже два, как же хотелось спать! Он встал и заходил по комнате. Подозрения росли с каждой минутой. Не мог Михаил такого сделать, не тот характер. А сделал именно офицер. Потому что больше некому. Интеллект не тот, рядовой в одном слове делает три ошибки. Утром подполковник потребует отчёт. И он, отчёт, должен будет лежать на столе.
Политрук побарабанил пальцами по столу, собрался с духом, попросил дежурного вызвать лейтенанта Самойлова, и вышел в допросную комнату. Допросная была введена для борьбы с партизанами. Партизан развелось море. Не платишь военный сбор – партизан, не вступаешь в ряды новой армии – партизан. Иногда по умолчанию целый город объявлялся партизанским лагерем. Тогда в дело вступали казаки.
Стены допросной видели многое, и капитан Максим Максимович расколол немало крепких орешков. Вопросы всегда были одинаковы: «Деньги, ценности е? Партизаны, родственники е»? Мешкающие с ответом могли выйти из камеры только в чёрных пакетах.
Инокова было жалко, но придержать стоило, мало ли что. Майор вошёл в комнату в комнату, где потный капитан разукрашивал пленника, подвинул чистый лист к казаку.
- Жить хочешь? Тогда под диктовку, как на курсах. Я, рядовой Иноков, будучи в состоянии алкогольного опьянения, написал на стене офицерского клуба «Час расплаты близок». Тем самым имея в виду необходимость возврата карточных долгов. Число, месяц, год. Подпишись. Вот так, молодец, иди в холодную поспи, там решим что делать. – Он пожал руку капитану и, вспомнив о Самойлове, вернулся в кабинет. Лейтенант уже ожидал.
- Проходите, Андрей Денисович, - радушно улыбнулся политрук и как бы невзначай взял гостя за руки. От кителя волною дохнуло одеколоном. Офицер был сдержан, бледен и, казался немного не в себе. – Садитесь. Очень жаль, что вот так всю ночь на ногах. Но дело-то к концу подошло, вот рядовой показания написал.
- Тогда какой смысл моего вызова? – осведомился офицер. Казак сидел на кромке стула с прямой спиной, положив руки на колени.
- Вот какой, посмотрите! - политрук протянул первую попавшуюся папку лейтенанту. Правая рука легла на кобуру и потихоньку начала доставать пистолет. – Кстати, манжеты-то вымазали, товарищ лейтенант. Ай, как угораздило-то только!
- Не понимаю вашей клоунады, - Андрей Денисович пробежал по папке глазами и отложил в сторону. – Чего добиваетесь?
- Покаяния. Хотя бы перед крестом покайтесь-то! – Политрук вытащил пистолет и держал наготове. Левая рука показала на иконку Петра. – Вас же видели, вот с этой дурацкой краской. Понимаете? Манжеты заляпаны, в личной комнате запрещённые предметы. Как это понимать? Вы же боевой офицер! Образец для подражания! Десятки наград за храбрость! Что же это было? Дьявольское наваждение? Затмение?
Сначала лейтенант молчал. Политрук подумал, что ошибся, блеф провалился. Но потом казак вдруг как-то сник, обвалился на спинку и полез за сигаретой, затянулся и выдохнул облако дыма.
- Розовые пяточки, всему виною проклятые розовые пяточки… - пробормотал он нечто невразумительное.
- Не понимаю вас, лейтенант.
- Я сам себя не понимаю, сам себя! Вы не думайте, что я трус... Я газами травленный! Я под пулеметом стоял, головы не гнул! А тут розовые пяточки. Адыгея. Представьте – целый поселок партизан. Каждый житель бандит, каждый! Из-за угла средь бела дня стреляли, понимаете? Мы начали их выводить. Сначала мужчин. Потом женщин из числа заложников. И эта дура с ребенком, как вцепилась в него, ни в какую, график-то падает! Я легонько прикладом по голове, беру ребёнка за ножки, розовые пяточки и об угол. Понимаете, об угол… - Он зарыдал, и политрук никак не мог поверить в то, что гордый офицер, идеал, плачет. Задымился фильтр, пахнуло жженым мясом, но лейтенант не шевельнулся. Политрук поспешно отобрал окурок и поднёс свежую сигарету. Майор убрал палец с курка, налил водки с полстакана, придвинул преступнику.
- Я как глаза закрою – эти пяточки вижу. Сколько перестрелял народу – ни разу не ёкнуло, а тут, вот как вышло. Я на смерть ходил, впереди всех! Нас там зажали, в Адыгее, загнали в какие-то ходы, газами травили, почти всех подавили, а я остался. Пули не берут, как заговорён! Расстреляйте меня, я человек пропащий.
Глеб Витальевич набрал номер дежурного и вызвал подмогу.
- Вот что, Андрей Денисович, вы, конечно, наворотили дел, но не на расстрел. Чего сразу ко мне не пришли? Нашли бы психолога, помогли бы. А теперь, что теперь? Дело, может, и замнем, но как вы дальше жить будете? И перед самым наступлением! Боевой офицер, огромный авторитет, и такое! Посидите-ка под замком, отойдите, а завтра на свежую голову, поговорим все вместе с подполковником.
С утра пораньше Глеб Витальевич был в кабинете Иваныча и кратко пересказал ситуацию. Посидели, выпили по рюмочке, решил дело замять.
Зазвонил телефон. Политрук вздрогнул и чуть не выронил бутылку. За прошедшую ночь майор возненавидел трубки и звонки.
- Что? – рявкнул подполковник и до белых пятен сдавил трубку. – Донцы не придут?
Иваныч бросил аппарат на пол и потянулся к бутылке. Коньяк, не то! Достал из ящика водку, сначала налил себе, потом политруку.
- Вот что Глеб, - сказал он. – Теперь уже всё равно, кто там написал. Донцы не придут. Мягкие перейдут в наступление. Будем отходить в горы. Полдня на сборы. К вечеру они могут быть здесь.
Политрук остолбенел как молнией пришибленный, а в голове била, пульсировала только одна мысль: донцы не придут, донцы не придут!

- Просто стреляй!
- Нет, не могу, не буду...
- Стреляй!
Пистолет ходил ходуном в трясущихся руках. Зубы била нервная дрожь. Я смотрел на лучшего друга и никак не мог понять, что он, хилый паренек, по ночам перевоплощался в оборотня и убивал солдат.
- Этого просто не может быть, - прошептал я пересохшими губами. – Не ты. Только не ты.
Хищник проиграл и был пойман с поличным. Солдат Кубанской освободительной армии, отошедший по настоянию старших за сигаретами, лежал придушенный под ногами. Рядом на ржавых прутьях арматуры висели связки ушей, кистей рук, половых органов. Николай, сутулый парень двадцати двух лет, привалившись к бетонной стене, спокойно созерцал маленькое княжество. Расставание с подвалом на заброшенной стройке ему было дороже жизни.
- Почему? – голова кружилась, я едва мог устоять на ногах. От вида трофеев меня дважды рвало, но я не мог не завершить начатое.
Маньяк задумчиво почесал заросший подбородок и спустя некоторое время вымолвил:
- Просто нравится убивать. Честно скажу, мне глубоко наплевать на святую борьбу и народное ополчение. Я хищник. Такова моя природа. Не отдавай меня в руки палачей, ради нашей дружбы, убей меня, пожалуйста.
Мне было очень плохо, но я не мог поступить иначе. Ради нашей дружбы…. Грохот от выстрелов исказился в лабиринте бетонных плит. Пошатываясь, я вылез наружу и еще долго сидел на корточках в грязи, обливаясь слезами.
С востока послышался рев моторов. Колонна грузовиков возвращалась на базу. Второй батальон Кубанского полка покидал негостеприимный город. Я смотрел на приближающиеся огни и понимал, что хочу умереть. В новом мире полицаи станут еще большими врагами, чем ночной душила.

Самоубийство.

Труп женщины в луже крови. В голове – пуля, в руке – пистолет. На первый взгляд – самоубийство.

Но следователи нашли улики, которые опровергали эту теорию. Во-первых, выломанный замок в двери. Соседи рассказали, что два подозрительных типа ходили по дому и звонили во все двери, будто проверяли, есть ли кто дома. Преступников вычислили по дорожной камере наблюдения, установленной неподалёку от здания. На допросе они признались, что вскрыли дверь, потому что никто не открывал, а замок был довольно хлипкий. Но воры сразу же покинули место преступления, едва увидели труп женщины, сильно испугались. По словам двух главных подозреваемых в убийстве, они вломились в дом около шести часов вечера.

Во-вторых, в руке убитой - пистолет мужа-милиционера. Он всегда уставал, выматывался на работе, много пил, бил жену. Он и вызвал милицию вместе со скорой помощью, когда наткнулся на труп, вернувшись с работы в десять часов вечера. В общем, муж – подозреваемый номер 2. По словам мужа, пистолет он иногда оставлял дома, не брал с собой на работу. И был очень удивлён, что его жена догадалась, как им пользоваться.

В-третьих, под кроватью в спальне - белый носок. Муж никогда не носил белых носков. Оказалось, это носок соседа. Тот сознался, что являлся любовником убитой женщины вот уже как три месяца. Он сказал, что они сегодня поссорились после секса, она прогнала его из квартиры. В подтверждение этого: розы, выброшенные в окно, и две царапины на щеке соседа от ногтей жертвы. Подозреваемый номер 3 хорошо помнил, что был в квартире женщины с восьми до десяти утра.

На теле женщины были найдены синяки разной давности: и сегодняшние, и уже почти исчезнувшие, старые. И муж, и любовник отрицали, что били жену, хотя подрались прямо во время допроса, покалечив в перепалке одного из сотрудников правоохранительных органов, который пытался их расцепить.

Лучшая подруга убитой, которая весь день звонила ей, рассказала, что та всё время жаловалась на побои со стороны мужа. И поэтому очень рада была крутить роман с любовником. Рассказывала какой он хороший, милый и добрый парень, не то что её муж. Подруга рекомендовала женщине не увлекаться романами на стороне, потому что если у неё такой ужасный муж, он, того и гляди, задушит её или вообще пристрелит.

Соседка с первого этажа, весёлая старенькая бабушка, сказала, что слышала выстрел. Время она точно назвать не смогла, потому что туго с памятью, но помнила, что выстрел разбудил её ото сна. Подумала, что детишки опять на улице с петардами балуются. Но старуха почувствовала, что уже выспалась и пошла смотреть MTV.

Соседка соседки с первого этажа, ворчливая старенькая бабушка, сказала, что её соседка из-за проблем с головой, иногда думает, что она ещё молодая, и идёт тусить в ближайший ночной клуб до самого утра.

Получилась своего рода загадка, а не рассказ. Кто убил женщину? Попробуйте угадать. ОТВЕТ В СЮЖЕТЕ ЕСТЬ, КАК И В САМОМ ТЕКСТЕ!

в Неудержимых в конце все главные герои выживут, будут попивать в конце пиво, в гараже, и шутить
сдохнет только лундгрен вроде, который предаст всех. и он вроде как джета ли победит, но ли выживет

9.07.201х
Он тащил её, держа за ногу: голова девушки ползла по полу, за волосами тянулся кровавый след. Голое тело неестественно изогнулось, широко раскинутые руки и нога цеплялись за стулья, зачем-то выставленные вдоль стены узкого коридора. Каждый раз ему приходилось дёргать за ногу, чтоб продолжить путь. Розовый кот, выбитый на ягодице девушки, при этом растягивал морду в хитрой, разбойничьей усмешке.
Пинком распахнув дверь, он втащил тело в малый плавательный зал. Бросил ногу и перевёл дыхание.
Зал был пристройкой к основному комплексу, имел круглую форму и почти полностью занимался бассейном. Прозрачная крыша создавала ощущение открытого неба, сейчас усеянного яркими созвездиями, отражающимися в неподвижной водной глади.
В зале, в отличие от коридора, свет не горел, однако сияния полной луны хватало, чтоб рассмотреть основные детали обстановки.
Он с хрустом размял шею, снова взялся за ногу, подволок жертву к краю бассейна и сбросил в воду. Раздался громкий всплеск. Тело распласталось на поверхности, медленно отплывая от бортика, вокруг головы начало расплываться чёрное пятно, похожее на нефтяное.
- А врала, что плавать не умеешь,- укоризненно покачал он головой.
Постоял ещё несколько секунд, плюнул в воду и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

- Аааааааааааааааааааааааааааааа!!!
Оглушительный вопль на одной ноте вырвал Асю из сна. Она села на кровати, вытаращив глаза. Через распахнутое окно в комнату вползал свежий, туманный рассвет. Потолок золотили первые солнечные лучи…
Крик на несколько секунд смолк, словно захлебнулся, и тут же возобновился с прежней силой.
- Аааааааааааааааааааааааааааааа!!!
Ася скатилась с кровати и подбежала к окну, выглянула, перевесившись через подоконник.
К центральному входу, прямо через поляну, запинаясь о высокую траву, неслась Ольга. Она размахивала полотенцем, как знаменем, и вопила на одной пронзительной ноте. Споткнулась – крик снова на секунду стих.
- Что случилось?- крикнула Ася, воспользовавшись паузой.
- Ленкааааа!- взвыла Ольга, задрав голову.- Там Ленкааа!!!
- Где?- удивилась Ася.
- Таааааам!!!

- Ну, и как будем доставать?- растерянно поинтересовался Стас.
- На удочку!- немедленно предложил Олег, гнусно хихикнув.- Знатная выйдет рыбалка!
- Заткнись, придурок!- хором рыкнули на него Стас и Ася.
Ольга всхлипывала, прижатая к груди Игоря. Тот гладил её по спине, отводя глаза от бассейна, то и дело поправляя сползающие очки.
- Я только… я только хотела поплавать…- лепетала она сквозь слёзы.- А тут она… плавает… Ой, мамочки!..
Ася подошла к самому краю и присела, рассматривая застывшей на середине бассейна тело подруги. Сняла халат и как осталась, в нижнем белье, спустилась в бледно-розовую, пропитанную кровью воду. Воды в бассейне было немного, чуть выше пояса. Девушку передёрнуло.
- Аська, не сходи с ума!- взвизгнула Ольга.
- Ась, не надо,- добавил Стас.- Я вызвал ментов, скоро будут здесь. Трогать ничего нельзя.
Он покосился на бурую дорожку, ведущую от края бассейна в коридор, и передернулся. Достал из кармана пачку сигарет, закурил – сигарета прыгала в пальцах.
- Я только посмотрю,- ответила Ася, разгребая руками воду.- Не могу стоять на месте…
Она подошла и перевернула тело лицом вверх: оно поддалось на удивление легко, словно было наполнено воздухом.
Из горла Аси невольно вырвался крик: у мёртвой не было лица.

Спустя час приехал наряд милиции.

- Хороший труп!- восхитился Никита, рассматривая распростёртое перед ним тело.- Свежак!
Майор Антон Николаев, гораздо более известный как Атом, покосился на практиканта и тяжело вздохнул: это надо же было ухитриться родиться без мозгов.
- Ты ещё на вкус попробуй,- сказал он.
Никита поднял на Атома круглые, очень наивные, как у пятимесячного щенка, глаза, и удивлённо хлопнул ресницами. Алина - криминалист не выдержала и расхохоталась.
- Не издевайся над пацаном, он просто хочет казаться профессионалом.
- Вот только липового профессионализма мне и не хватало,- сварливо ответил Атом.- Когда я сказал, что готов взять практиканта, то не думал, что попадётся такой...
- Старательный мальчик,- Алина всё ещё улыбалась.- Никитушка, подай мне вон ту коробку.
Никита подал коробку и начал внимательно наблюдать за руками Алины. Не потому, что его на самом деле очень интересовали нюансы работы криминалиста, просто это был хороший способ держаться подальше от строгого Атома. В конце концов, каждый дурак сможет снять отпечатки пальцев с мёртвой руки или посыпать всё тальком. Никакой романтики!
Атом присел возле трупа и ещё раз его осмотрел. Над девчонкой поработали хорошо: кожа с лица оказалась срезана подчистую, не осталось ни век, ни губ. Пропали глазные яблоки и язык. Вместо носа чернел провал. Умерла ли девушка от этого, срезали ли лицо после смерти – на первый взгляд сказать было невозможно.
- Никитушка, не лапай вещественные доказательства, они нам ещё пригодятся,- проворковала Алина.
Никита испуганно отдёрнул пальцы от дверной ручки. Атом вздохнул, в который раз пообещав себе, что больше никогда не возьмёт практикантов.
Влетел запыхавшийся Пашка Комарин. Если обычные люди предпочитали просто ходить, то Комарин бегал мелкой рысью. Сейчас он выглядел так, словно победил в общемировом спринтерском забеге: над покрасневшей от нечеловеческих усилий физиономией торчали дыбом пряди русых волос.
- Ну вот, всех опросил,- сообщил он тоном отставного героя.
- Всех?- Атом выразительно покосился на часы. Ещё бы не удивляться, Комарин уложился в рекордные пятнадцать минут.- Что - то я не уверен в качестве твоих трудов.
Комарин тяжело вздохнул.
- Показания одни и те же, как под копирку: всю ночь спали, никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Дача принадлежит семье особы по имени…- Комарин сверился с записями в блокноте.- По имени Анастасия Петровна Савина. Знатная дачка, мне на одно крыльцо до пенсии работать.
- От сути не отвлекайся,- напомнил Атом.
- Так я уже! Все ребята – однокурсники, решили отметить окончание летней сессии шашлычком. Вчера приехали, посидели, отдохнули… Судя по количеству пустой тары на кухне, хорошо отдохнули. С утра одна из компании…- снова взгляд в записи:- Гурова Ольга Вячеславовна решила поплавать в бассейне, хмель развеять, и обнаружила тело. До сих пор в себя прийти не может. Остальные узнали ещё позднее. Я велел возвращаться в город и не уезжать, но не думаю, что они причастны.
- Ты это прекрати,- нахмурился Атом.- Других подозреваемых у нас пока нет.
Он тяжело вздохнул. У самого пока не родилось ни одной конструктивной мысли.

11.08.201х
Ольга любила слушать кантри, представляя себе лихого ковбоя, загорелого, подтянутого, с морщинками вокруг выцветших глаз, папиросой в уголке рта и парой кольтов на бёдрах. Закрывала глаза и воображала, как он подходит к ней, откидывает шляпу за спину, обнимает и впивается в губы страстным поцелуем…
На этом моменте просыпалась природная стыдливость, и дальше одного поцелуя дело не заходило. И Ольга, и ковбой оказывались разочарованными, неудовлетворёнными жертвами моральных принципов девушки.
Возвращаясь из кантри – бара, Ольга то и дело вспоминала тот единственный воображаемый поцелуй. При этом в животе что-то переворачивалось, и она снова вспоминала его, чтоб повторить ощущение.
Мягкий свет фонарей провожал её до дома. Обычно к нему присоединялся ещё и Игорь, которого сама Ольга уже считала своим будущим мужем, однако сегодня он задержался в библиотеке. Поразительное качество: сессия позади, до сентября ещё полно времени, а парень снова засел за учебники. Тяга к знаниям, достойная уважения.
Вот Ольга и уважала, но на расстоянии. Скажем, в кантри – баре.
Каблучки бойко стучали по асфальту, в голове витали нежные девичьи мечтания…
Звякнули ключи, гостеприимно распахнулась дверь родной квартиры…
В тот же момент затылок вспыхнул болью – и мир исчез…

Он неторопливо погрузил обнажённое тело девушки в ванну, так, чтоб голова оказалась под водой. Ванна оказалась короткой, ноги беспомощно свешивались с её бортов, но даже в этом он видел некое высшее значение. Ванна… Это как гроб, только с водой.
Волосы жертвы колыхались вокруг головы, как диковинные водоросли, от раны на месте лица тянулись извитые струйки крови. Возле отверстия носа застыли крохотные пузыри воздуха.
Он поднял пакет с кожей девушки, глазами и языком, сплюнул в ванную.
- Какой была, такой и осталась. Все вы одинаковые,- спокойным голосом сообщил он.
Сунул пакет в широкий карман куртки и покинул квартиру.

Атом отодвинул отчёт патологоанатома и устало потёр глаза. Второе убийство дублировало первое: тело девушки нашли в ванне, наполненной водой. Рана на затылке, говорящая о том, что жертву сначала оглушили. Срезанное лицо, отсутствие языка и глаз. И снова никаких улик, никаких видимых мотивов. Только одно: смятая целлофановая плёнка от сигаретной упаковки, но на ней никаких отпечатков. Если перебирать всех курящих знакомых девушки… Да и неизвестно, когда эта упаковка попала в квартиру, вполне может быть, что не в день убийства.
К тому же девица – из той же компании. Совпадение? Атом в такие совпадения не верил.
Никита переписывал старые протоколы – Атом отлучил его от серьёзной работы. Не хотел, чтоб практикант испортил и без того поганое положение. Никите было скучно и жарко, и хотелось съесть бутерброд, который мама положила ему в пакет, но он стеснялся.
Вбежал Комарин, бухнул на стол Атому папку и рухнул на своё кресло.
- Опрашивать этих ребят – смерти подобно. Кажется, у нас было горючее?- Он нырнул рукой в стол и извлёк на свет початую бутылку водки. Сделал большой глоток прямо из горла, крякнул и продолжил:- Пришлось слегка надавить, и вот, что я узнал…- ещё один глоток и угромкий «ух».- Любовные перипетия почище Голливуда.
- А без лирики можно?- попросил Атом, отобрав у Комарина бутылку. Тот отдал без сопротивления, развалился в кресле и выдохнул:
- Значит, так,- выдохнул он.- Главный герой – любовник у них – это Станислав Волков, студент, отличник. Воспитывался в детдоме, имеет репутацию ловеласа. С двумя у него были непродолжительные романы: первой убитой и Анастасией Савиной, оба закончились ничем. Первая приехала из Новгорода, училась хорошо, скромница и тихоня. Подозреваю, что в этом омуте водился не один чёрт. Вторая наоборот, дочка богатого папочки, вся жизнь по клубам, меняла любовников как перчатки. Только за последнюю неделю было трое претендентов на её руку и кошелёк. Единственная коренная москвичка.
Сегодняшняя жертва состояла в связи с другим парнем из этой компании, Игорем Вороновым – мозговым центром компании. Сын адвокатский четы, ботаник, но себе на уме. Волков и к ней подкатывал, причём совсем недавно, но получил от ворот поворот.
Впрочем, как мне сказали, перед тем, как стать друзьями, они все друг с другом встречались, влюблялись… Атом, дай выпить. Я весь день на ногах!
- Обойдёшься. Алиби есть?
- У всех. Девицы были в клубе, это уже подтвердилось. Воронов сидел в ночной библиотеке, Волков – дома, один, но соседи за стеной слышали, как он по пьяни ругался с телевизором. Третий, Олег Подкопаев, тоже сидел дома, но в компании родственников, которые готовы подтвердить каждую его минуту на момент убийства.
Атом лишь покачал головой.

Никита чутко прислушивался к разговору. А потом, когда строгий Атом и Комарин ушли, напоследок велев «не зевать во всю пасть», пересел за компьютер. Его не интересовали поросшие мхом протоколы. Его интересовали убийства.
Никита от имени Атома послал запрос в базу данных, хотел выяснить, случались ли похожие убийства в любом месте страны в последние годы. Приготовился ждать, но ответ пришёл на удивление быстро: да, один случай. Три года назад: город Пенза, Елизавета Степановна Малышева, сорок два года. Убийца срезал ей лицо, удалил глазные яблоки и язык. Преступление раскрыто не было.
- Пенза, Пенза, Пенза…- бормотал про себя Никита, просматривая папку с показаниями и прочими данными, которую приволок Комарин.- Что бы это значило?
Глаза наткнулись на биографию одного из парней, пробежались по строчкам сначала мельком, а затем ещё раз, внимательнее. Голова слегка закружилась. Вот оно!
Никита набрал Атома, но телефон оказался выключен. Практикант сердито бросил трубку на рычаги и принялся мерить кабинет шагами. Что он мог предпринять сам? Ничего.
Оставалось лишь дождаться начальника.
А в голове уже начала складываться картина…

13.08.201х
Ася не ждала гостей, тем более в свете последних событий. Когда около десяти вечера в дверь позвонили, она едва не упала в обморок от испуга, а потом вооружилась кухонным ножом и пошла к двери. Припала к «глазку». Из груди вырвался вздох облегчения.
Распахнула дверь, приглашая позднего визитёра войти.
- Хорошо, что ты зашёл. Я с ума сойду от страха. Всё время думаю, что я – следующая.
- Ну, что ты,- улыбнулся гость.- Ты не можешь быть никакой «следующей». Ты – единственная.
Ася робко улыбнулась.

Атом появился в отделении ближе к одиннадцати часам вечера, загнанный и злой. Никита бросился к нему, как щенок при виде хозяина, и едва не схлопотал по шее за излишнее дружелюбие.
- Не говори ничего, не дыши, не думай, вообще сделай вид, что тебя здесь нет,- прошипел Атом, отпивая из облюбованной Комариным бутылки.
Никита не стал обижаться, вместо этого выложил распечатку дела из Пензы трёхгодичной давности, присовокупив к ней наработки Комарина.
- Кажется, я нашёл главного подозреваемого,- срывающимся от волнения голосом сообщил практикант.
Атом поперхнулся водкой и поглядел на парня с жалостью.
- Нет, вы гляньте!- подтолкнул документы Никита.- Всё сходится! Это он! Зуб даю – он!
Майор взял документы, рассчитывая как следует поглумиться над «гениальностью» своего ученика. Однако уже через пару минут глумиться расхотелось.
- Погляди на описание!- скакал вокруг Атома Никита.- От точки до точки!
- Но почему именно сейчас?
- А когда его последняя девица отшила? А? Глянь по показаниям!- От возбуждения Никита переключился на «ты», но Атом этого не заметил.
Он серьёзно поглядел на практиканта.
- Нам нужен адрес третьей девушки.

Какая она была красивая! Красивее всех, кого он видел.
Он растянул её лицо между ладонями, любуясь крохотными веснушками на переносице. А вот ресницы слиплись от крови и уже не выглядели такими пушистыми и трогательными.
Тело лежало в ванне, погружённое с головой. Ноги не свешивались с края, а были подогнуты под себя – ему показалось, что так красивее.
Сложив драгоценные трофеи в пакет, сунул в карман и наклонился над водой. Надо что-то сказать, напоследок. А то неудобно как-то…
- Мы могли быть счастливы вместе. Что ты натворила?..
Сплюнул окурок в воду.

Оперативная группа взяла его на выходе из квартиры третьей жертвы. Лицо в кармане послужило неопровержимым доказательством.

16.08.201х
Они сидел напротив Атома, третьи сутки храня гордое молчание. Ни разу не пискнул во время допросов, ни разу не вскрикнул. Словно сам себе вырезал язык.
- И сегодня будешь молчать, Станислав Викторович?- полюбопытствовал Атом. Теперь, когда дело было практически раскрыто, к нему вернулось хорошее расположение духа.- Тогда я сам расскажу, как всё было. Ты же не против?
Стас мрачно зыркнул на него и поджал губы.
- Три года назад в Пензе была убита женщина по имени Малышева Елизавета Степановна. А за семнадцать лет до этого она сдала в детский дом годовалого сына по имени Станислав. Тебя, мразь такая. Выйдя из детдома, ты отыскал мать и зверски убил, после чего сразу перебрался в Москву и поступил в институт.
И всё бы хорошо, но только нравились тебе девушки с такой же внешностью, какая была у матери: худые кареглазые шатенки. Ты подбирал их, выискивал, но они не хотели встречаться с тобой долго, бросали уже через пару дней. Это адски бесило тебя, верно? До тех пор, пока ты не вычленил из всей массы троих однокурсниц: Анастасию Савину, Ольгу Гурову и Елену Егорову. Все трое идеально подходили внешне, были привлекательны и не сбежали от тебя в первый же день. На них ты возлагал особые надежды, правда? И они, как всегда, не оправдались. Девушки не хотели заводить с тобой отношения. Но ты ведь упорный, верно? Ты набился в друзья и раз за разом повторял свои попытки, вплоть до восьмого июля этого года, когда Елена отказала тебе в очередной раз. Мы нашли свидетелей вашего разговора в парке: кассир запомнил и тебя, и её, и пощёчину, которой девушка тебя наградила.
Полагаю, с того момента ты и решил отомстить. А, Стасик? Отомстить так же, как отомстил матери. Сначала первой, с ней было проще всего: загородный дом, друзья после бурного веселья спят, и никто не помешает. Со второй было сложнее, тут требовалось особое алиби, но и тут ты всё продумал. Мы нашли в твоей квартире диск с записью твоего голоса, его-то и слышали соседи, в то время как ты сам совершал убийство. Та же схема пошла и в случае с третьей девушкой.
Первая, вторая, третья… Ты ведь так долго их добивался, а они предпочли других. Несправедливо, правда? И ты не остановился бы на них. Ведь как много в институте девушке, отказавших тебе в любви. Бросивших, посмеявшихся. Да, Стас? У тебя дома в холодильнике мы нашли коллекцию глаз и языков. Что ты собирался с ней делать? Оставить на память? Четыре пакета, четыре комплекта – уверен, мы быстро выясним, какой из них принадлежал твоей матери.
Отпираться бессмысленно, твоя вина уже доказана, просто суд пока об этом не знает. Но я сообщу, не переживай. Таких сволочей, как ты, Стасик, расстреливать надо.
Стас бросил на Атома ещё один яростный взгляд.
- Я только одного не могу понять,- признался Атом, присев на край собственного стола.- Зачем тебе понадобилась эта морока с лицами и глазами? Что ты хотел этим сказать?
Стас зло усмехнулся:
- Они считали себя самыми красивыми,- прохрипел он.- А на самом деле… Закурить бы…
Он сплюнул на пол кабинета и отвернулся.
Атом вздохнул и спрыгнул со стола:
- Уведите арестованного.

Подчеркнул места, которые можно либо выкинуть, либо заменить на что-н. конкретное. Не она, а мисс Марпл :), не его плечи, а чужие плечи.
если глаза стали похожи на небольшие блюдца, то они точно не слегка округлились. Старушка обдолбалась? :)
кажется исходя из курса ОМЗ (так и не понял как это переводится :) ) пандемия означает несколько другое. Если это несколько другое прямым текстом вставить в текст, то получится странная горячечная картина.
я не о том подумал. Интересно, что каждый из нас подумал читая это? Сначала - насилие. Потом - некрофилия. Потом некрофилич. инцест. Боже, я извращенец? Или это вина автора?
а можно частично ссутулиться?
обычно подгнивают плоды уже на земле.
Ну, если техника мало волнует, то рассмотрим задумку. если упор текста на фон, то дирижабль вместо самолёта, стимеры вместо электричества, и сумасшедший гипнотизер это и есть смысл, то дело, верно вышло на любителя. Потому как не так много людей, готовых начинать кричать "Осанна"! встретившись со всем наоборот. Старушка, которая как я думал будет детективом, и заслуживающая быть первой жертвой, герой с протезом - цельнометаллический алхимик или ещё был чел из русского сериала про разведку в годы 1 мировой, у него самурай отсек кисть, и он потом тоже тяжелый протез таскал. Короче, я недавно, в ролевке захотел пулемёт в руке. Только потом дошло, какой же он будет тяжёлый. Е-мое, его же как рукоблуду на верёвочке носить придётся. В общем, не знаю что сказал. понимайте как хотите. Это было внимание к деталям и сороковому калибру. Да, и вообще мне понравился момент. Сразу видно герой разбирается в убийствах. И верно, что бы завалить человека нужен именно сороковой калибр. просто в той реальности люди более толстокожие. ВотЪ и выкручивается как может. Иногда в голову приходит крамольная мысль, что обычный кухонный нож, со следами масла, убил больше людей, чем самая крутая вундер-вафля.

офтоп
извинить за мнение? :) А тогда смысл мастерской как литературного семинара?

Как можно меньше. Как можно меньше...

ой, это даже не гусеницы, а крокодил настоящий. Дееприч. + причастие, ой, как неловко читать

о, это минутка юмора! Я мог бы ещё разбавить анимешностью и некоторой долей этти (это типа супер мягкий эротик). Перед "паузой" я вставлю мено, "задрав" - ноги, вместо "взвыла" - застонала закусив губу. О-да, читать было бы веселее, а так, пока Громыко. ( ОФТОП ИЛИ АУ МОДЕРАТОРЫ: Тут видел тему - я кстати прочел про Вольху Редную и вампиров. Так было весело - что снёс с компа книгу и пошёл в лефт фор дед играть, что бы ненависть слить. :) )
О, веселье продолжается! Кстати, абзац очень бы неплохо переработать в эротической манере. Блин, золотая жила!
А разве он не на правильном пути? Вы же очевидно видели трупы и не раз. Ну как? Очевидно, что парень не слабак. Тем более, личико-то охренеть как порезано. Так что эти два старших - просто козлы. Вот какое впечатление. Вонять начало? Даже если нет, душок уже пошёл. Такой неприятный лёгкий запашок. практикант нормальный будущий волк, зря они так. Сами будто сразу родились зубрами. И к счастью, по истечении некоторого времени новичок лошит старперов и раскрывает дело.
Преступник найден. Детектив ли это или описание расследования? Виновным мог быть кто угодно, уже исходя из того, что о нём вообще почти не упоминалось. Так что суровые будни сотрудников.

Яд шампанского

Вторую свадьбу граф Круфшик отмечал с размахом. Невысокий, суховатый, с орлиным профилем, посеребрёнными висками и с постоянно вздёрнутым подбородком. Всем своим видом граф показывал, что в свои пятьдесят с хвостиком, он ежеминутно принимает вызов судьбы. Судьба же ему благоволила, и единственным сейчас для него вызовом была перспектива первой брачной ночи с молоденькой белокурой женой.
За столами угощались именитые гости, мерцали гирлянды кремовых роз, по дорожкам парка расхаживали белые павлины, танцевала на воде фонтана балерина. А на сцене под звездным небом, среди подсвеченных розами яблонь, популярные "Гриss". Под их задорные композиции танцевали гости, сам граф Круфшик с молодой женой и даже прислуга. Буфетчицы в охряных фартучках и чепчиках украдкой притопывали в такт гитарам и контрабасу, а услужливый официант с молчаливого одобрения метрдотеля неспешно кружил престарелую госпожу Верн, одновременно удерживая в левой руке поднос с бокалами шампанского.

Это любовь! Это любовь!

Завершил востроносый солист подходящую торжеству песню и под заслуженные аплодисменты резко поклонился.
- Браво! Бис! - раздалось со всех сторон.
Ударник отсчитал ритм, и "Гриss" заиграли неспешную "Вьюгу".
Многие танцующие направились перевести дух. На площадке перед сценой остались самые стойкие пары.
Раскрасневшиеся и довольные жених с невестой прошли к своему столику под арку из светящихся кремовых роз, драпированную переливающимся тюлем. Среди яств подрагивали медовые огоньки свечей, подчеркивая молодость невесты и подкрашивая седину графа.
Круфшик младший, чуть старше невесты, галантно подвинул ей резной стул, и только потом сел по левую руку отца.
- Хочу выпить за молодых! - поднял он свой бокал. - За моего отца и милую мачеху! Горько!
- Горько! Горько! - подхватили многочисленные гости.
- Отдышаться не дадут, - добродушно посетовал жених.
Он залпом выпил шампанское и под начавшийся счёт поцеловал невесту.
- Двадцать! Двадцать один! Тридцать! - считали гости.
На сороковом счёте граф повалился на невесту.
- Рано, рано ещё! - крикнул барон Вязский под дружный хохот. - До спальни хоть жинку доведи.
Несколько секунд белокурая невеста пыталась удержать графа, но тот неловко вывернувшись, упал под стол.
- Готов! - прокричал барон. - Выноси тело!
Под взрыв очередного хохота невеста склонилась над графом, Круфшик младший поспешил на помощь.

Вьюжная ночь без сна,
Ты у меня одна.

Песня медленно разливалось над садом.
Балерина в воздушном муаре порхала по поверхности воды. Брызги фонтана придавали ей ещё большую невесомость.

Верю в тебя и жду,
Лишь позови - приду.

Временами она полностью погружалась под воду, но почти сразу снова появлялась оттуда сухая и воздушная, даже диадема из лебяжьего пуха на стянутых волосах не теряла нежности. За вечер она обошла не по одному разу все фонтаны, выныривая из любого по своему усмотрению.

Вьюга, вьюга,
Мы друг для друга.

Тянул ноту солист. Танцевала балерина. Гости шумели и смеялись.
Невеста зашлась в крике. Шум неохотно стал стихать. Побледневший Круфшик младший встал.
Смешки прекратились. Музыка стихла. Фонтаны шумели. Балерина танцевала.

***

Детектив Влад Фанер потёр глаза. Всю ночь пришлось допрашивать уставших и раздражённых гостей, которые в большинстве своём ничего не видели или видели совсем не то, что было надо. Мощный и круглый барон Пуффидок в означенное время видел тарелку с едой, его не упитанные собеседники бокалы с выпивкой, танцующие дамы украдкой рассматривали платья друг друга, официантки пялились на "неподражаемых" "Гриss". Нашлись и те, кто вообще ничего не видел. Среди последних обнаружились канцлер Фих-Хишер, парикмахер Женечка, вдовствующая генеральша Урывайко, актёр Подмосткин, модельки Лиза и Зиза. Из списка подозреваемых Фанер их окончательно не вычеркнул. Но учитывая недееспособное состояние, в коем они пребывали, и показания множества гостей, шансов вылить яд в бокал графа, не разбив бокал или расплескав яд, у них не было.
Дело же было сделано чисто. Никто ничего не заподозрил, никто ничего не видел и что самое интересное, никто не подходил к столу новобрачных. Кроме... кроме самих новобрачных и наследного Круфшика младшего.
Влад Фанер открыл первый протокол допроса.


Первой на допросе оказалась недавняя невеста, а теперь вдова графа Круфшика. Фанер рассматривал молодую, чей социальный статус за день изменился в третий раз. Она растерянно хлопала накладными ресницами, видимо пока не решив, смеяться ей или плакать. Миловидная, но с мелкими чертами лица, отметил Фанер. Пышное белое платье, белые до локтя перчатки и венок из роз и лебяжьего пуха удерживающий длинную фату.
Очень интересно, подобный лебяжий пух обнаружился в бокале покойного графа. Наверное, ничего удивительного, невеста сидела рядом, но как факт отметить надо.
- Кто мог желать смерти вашему мужу? - начал детектив.
Графиня Круфшик подняла ресницы и посмотрела на него так, будто только что увидела.
- У Тонички не было врагов. Все любили его.
Детектив сдержал вздох тоски. И почему все блондинки на его пути оказываются такими наивными?
- Но ведь кто-то убил его. Яд сам не мог оказаться в шампанском вашего мужа. Вы согласны?
- Я не знаю, - скуксилась вдова в белом платье.
- Хорошо, - с видимым спокойствием подытожил детектив. - Вы заметили что-нибудь странное или необычное во время свадьбы или до неё?
- Нет. Всё как надо. Много гостей, много цветов, много музыки. Всё-всё, как заказывал Тоничка. Я заказала только балет на воде. Я хотела сделать сюрприз, ведь он очень любит балет, но Тони даже не улыбнулся. И теперь уже никогда не улыбнётся.
Графиня Круфшик наконец решила что ей делать и разрыдалась. Фанер налил ей стакан воды и подождал, пока она успокоится. Когда всхлипы поредели, он продолжил.
- А скажите, кто последний оставался у вашего столика, когда вы пошли танцевать?
- Я. Я оставалась. - Промокнула глаза графиня. - Мне надо было убедиться, что помада не стёрлась. Вы ведь понимаете, что невеста на свадьбе обязана быть безупречной. Это часть церемонии. А тут танцы, все всё видят.
- А кто первый подошёл к столику после танцев?
- У столика нас встретил Ромочка. Он такой галантный. Небеса милостивые, теперь ещё и похороны предстоят. Такая ответственность.
Она воздела руки, глаза её глаза опять покраснели. Фанер быстро сменил тему.
- Как вы сможете объяснить лебяжий пух в бокале вашего мужа?
- Что? Пух в бокале? Может ветром занесло?
- Похоже, что он был выщипан из венка. Кто мог это сделать?
- Никто. Клянусь никто. Ведь вы понимаете, видеть невесту до свадьбы в праздничном наряде мужу нельзя. В руках венок держали только я и гувернантка. Но её здесь нет.
- Пятно, - кивнул Фанер.
- А какие у вас отношения с сыном графа?
- Ромочкой? Нежные. Он меня очень любит.
- В смысле?
- Нет, нет. Не в том смысле. Он меня любит как мачеху, ведь я могу скрасить старость его отца. Могла...
Вдова опять угрожающе всхлипнула, и Фанер решил ретироваться.
- Всё, спасибо. Пока вопросов больше не имею.


Могла ли это сделать она? Детектив поднял глаза к потолку. Слишком мягка и нерешительна. Из подозреваемых вычёркивать рано, но навряд ли.
Детектив открыл следующий допрос.


Молодой Круфшик вытер пот со лба.
- Что-то необычное? Да, дней за десять к нему приходила посетительница. Сказала, что от его первой женщины. Я счёл это наглостью, канун свадьбы же! И хотел уже захлопнуть перед ней дверь, но тут появился отец и впустил её. Они прошли к нему в кабинет. Через несколько минут она вышла.
- Особые приметы?
- Какие к лешим приметы? Чёрное платье, чёрная шляпа, чёрная вуаль. Это всё что я видел.
- Значит, чёрная незнакомка...
- Нет, постойте, волосы у неё были светлые. Стянуты в пучок.
- Рост? Походка?
- Ниже меня на голову. Не горбатая, не хромая. Двигается уверенно. Как видите, ничего особенного.
- Хм… плохо. А какие у вас отношения с Миртой Круфшик?
- С мачехой? Ну какие у меня могут быть с ней отношения? Глупая курица, умеет только глазками хлопать, отцу такие всегда нравились. Все заботы по подготовке свадьбы легли на меня. Она только балет пригласила и то, только потому, что представитель театра сам в наш дом явился с предложением своих услуг. А она, конечно, не могла отказаться от покупки очередной безделушки.
- Отец знал о вашем отношении?
- Нет, при нём я создавал видимость, чтоб не растаивать его. К чему склоки? По завещанию ей достаются копейки. Остальное принадлежит мне.


Фанер мысленно вычеркнул вдову Круфшик из подозреваемых.
А вот мог ли сын убить отца? Моральных предпосылок нет, материальных тоже. Крутился возле стола перед его кончиной, но барон Вязский уверяет, что он успел только стул для мачехи отодвинуть. Оставим Романа Круфшика на заметке.
А что там с чёрной незнакомкой? Ничего особенного, значит? Фанер закурил. Это-то как раз Фанеру и не нравилось.


Игнорировав стук, в дверь в кабинет ввалился помощник Смит с кипой бумаг.
- Есть что-нибудь интересное? – поинтересовался Фанер и потянулся.
- Есть. Куча всего. Директриса детского дома обвиняет невесту, уверяет, что яд был помаде, что ей тоже яда перепало, поэтому на ней лица не было. Госпожа Верн обвиняет официанта, говорит, что тот левой рукой поставил бокал шампанского на стол графу. Оный официант обвиняет «Гриss» за то, что отвлекли внимание и лишили бдительности, но говорит, что яд в бокал не лил, так как сам потом не разобрался бы какой бокал отравлен и вообще он к столу графа не подходил. Официантки обвиняют самого графа, говорят: «наверное, поскупился и приобрёл не марочное шампанское». И все кругом обвиняют барона Вязского, так как он первый крикнул: «Выноси тело!».
- А по сути никто ничего не видел, - подытожил Влад Фанер. Он достал чашки и налил из термоса горячий кофе. - К столику молодожёнов никто не подходил?
- Из гостей и официантов никто.
- Понятно. Значит так. Среди гостей и прислуги ищи женщину средних лет. Светловолосую, ниже среднего роста, без особых примет. Предположительно в трауре.
Смит стал выуживать из стопки листы допросов. Фанер отхлёбывая кофе, перечитывал их. Госпожи, баронессы, маркизы, миссис и мадемуазели. Пока Фанер и Смит разбирали бумаги, принесли результаты экспертизы. Проглядев тонкие листочки, Фанер ещё раз уткнулся в список гостей.
- А та барышня, которая балетом занимается где?
Смит сглотнул.
- Так это… это её у меня нет. Она же не гость и не прислуга.
Фанер ещё раз пролистал свои записи.
- Найти.

***

Грациозная Эмиза Митт легкой походкой прошла к предложенному стулу в кабинете детектива.
- За что вы убили графа? – сразу спросил Влад Фанер.
Эмиза подняла бровь.
- Да? И как же я это сделала?
- Позади столика новобрачных был фонтан. Продолжить танец там вам ничего не стоило. Белый тюль арки и темнота помогли подойти незаметно к столику. Вылить яд в бокал, пока всё внимание гостей занято известной группой не слишком сложно. Да и за вами, как за предметом интерьера, вы уж извините, особо никто не следил. Флакон с ядом, вы видимо, прятали в причёске, так как в бокале обнаружился пух с вашей диадемы. Второпях вы случайно выщипали его. И всё бы ничего. На невесте тоже был с пухом, но ваша диадема была ещё обработана специальным водоотталкивающим веществом, что экспертиза и показала. Дальше. Яд, а это конечно не яд, а по заключению экспертов сердечное лекарство, вы купили в ближайшей к театру аптеке. Сказали, что для больной матери. Но врач ей это лекарство не прописывал. Да и к тому времени мать уже умерла. Фармацевт предупредил вас, что для улучшения состояния достаточно нескольких капель. Пузырёк из-под лекарства обнаружили у вас в гримёрке пустым. Дальше. На свадьбе графа Круфшика должна была танцевать другая балерина. За несколько дней до этого вы вымолили у неё эту работу, сославшись на недостаток денег для похорон матери.
Балерина ухмыльнулась.
- Как много ошибок. Досадно.
Она немного помолчала.
- Можно сигарету?
Фанер протянул ей портсигар.
- Теперь можно. Танцевать уж, наверное, не скоро придётся. Этот выродок был моим отцом. Любил он балет, видите ли. И балеринку присмотрел себе симпатичную. А как только меня заделал, так испарился. Мать одна меня поднимала, а его любила слепо, оправдывала. Говорила, если б отец не зависел от старшего графа, они бы были вместе. А так, ему пришлось довольствоваться выбранной старым графом партией. В день, когда он первый раз женился, она поседела. Она любила его всю жизнь, хоть и жила без надежды. И наверное, так бы и продолжалось, если б год назад жена графа не умерла. С того момента мать снова стала надеяться, ждать его. Принаряжалась и рассказывала со светящимися глазами, какой он добрый и внимательный, и как будет рад узнать, что его дочь тоже стала балериной, да ещё танцующей на воде. Наивная. Он и думать о ней забыл. Месяц назад я узнала из газет, что граф Круфшик жениться вздумал на смазливой мазельке.
Она затянулась, неспешно выдохнула и погасила почти нетронутую сигарету.
- Как я от матери не скрывала, она всё равно узнала о церемонии. Слегла. Я поняла, мать не переживёт этого. Первый раз за свою жизнь я пошла к нему за милостью, просить отменить свадьбу. Что ему стоит жить в своё удовольствие с этой нимфеткой, но не жениться на ней. Это сплошь и рядом. Не эта, так другая. Но он и слушать ничего не хотел. Выставил меня вон. Мать стаяла на глазах, неделю назад умерла. Ублюдок, который изломал жизнь ей, отнял у меня единственного родного человека. А сам теперь будет развлекаться с молодой женой, доживая свои дни в неге. Я решила, что это несправедливо. Раз та, которая любила его всю жизнь умерла, значит и он жить не должен.
- А мать? Она же столько в вас вложила, дала. А теперь…
- Она пожертвовала ради меня всем. Теперь моя очередь. Я ни о чём не жалею.


Влад Фанер собирался домой. В завтрашних газетах будет объявлено о раскрытии громкого убийства графа Круфшика. Знакомый журналист поделился, что сенсацию озаглавят "Яд шампанского". Редакция и печатные станки будут работать всю ночь. А он, Фанер, сможет наконец выспаться.