Парень из Преисподней
 

Все совпадения имён и ситуаций случайны...

http://lh3.ggpht.com/_2sCKSs3gJ3E/TJ...0/_MG_9612.jpg

Опять толкать, что ли?.. Видно, разливался ручей, и дорогу размыло в глянцевую глинистую проплешину. С юзом, взревев мотором, полуторка вильнула по этому пятачку и – молодец шоферюга, урулил – с чавканьем снова бухнулась в залитую коричневой водой колею. Справа выше борта взлетели брызги.
- Укройтесь, вот тут это вам…
- Чего? – я приподнялся. Сидел приткнувшись у кабины. Дождь уже кончился, в воздухе висела липкая холодная морось, листья деревьев вдоль дороги как глянцевые от неё. Высунувшись поверх стекла из кабины, девчонка-медсестра совала мне сложенную сухую плащ-палатку.
- Вывалишься, дура, - я подхватил брезентовый сверток. Вымок я уже как мышь, и сама-то медсестра, черноволосая худенькая девчонка, глаза карие, огромные, а на лице нос один, до того худенькая, тоже вся мокрая. На «дуру» ничего не ответила, только глаза закатила и юркнула в кабину.
Разобраться хотел? Домой тебе нужно было? Вот твой дом. Грязная дорога до горизонта, зуб на зуб не попадает, колдобины, и чума там впереди. Это к этому меня Корней не хотел отпускать. Сиди, мол, котяра, гроза мышей, а мы тут всё без тебя наладим и на блюдечке тебе принесём, ты только не мешай. А я и сам не знаю, что я буду делать. Мешать вам буду, помогать вам буду, разбираться буду… Или не буду…
Я закрыл глаза. И что мне всё это в голову лезет, будто момент какой шибко радостный, крутится всё в голове, не отпускает: летом дело было, построение отменили что ли, и тишина. Пожрали в столовой и тут команда «Разойдись!», и разбрелись у казарм, и завалился я на бетонный козырёк подвала, кепку на глаза, только в небо голубое-голубое успел посмотреть, и тепло было, и какими-то даже цветами или травами пахло. Тепло, вот в чём дело было, понял, да? Тихо и тепло. И ещё глаза закрывая, помню, какой-то жучок мне по сапогу, по самому каблуку полз. И что я это всё вспоминаю? Лучший момент жизни, что ли?
Машину затрясло, и я открыл глаза. Дальше шла уложенная бревнами рокада. Трухлявенькая. Шофёр тоже сообразил, ехал медленно, тут между бревен колесом ухнешься, и сиди кукуй. Впереди, за моросистой завесой, не было видно ничего. Ладно, надо будет толкать, позовут. Я набросил на плечи и на голову накидку и попытался снова закрыть глаза и чуть согреться.

************************************


https://karpovka.com/pics/2012/08/bez-sveta.jpg

Туман окутал город Арихаду с вечера. Словно удивлённый наступившим спокойствием, город засыпал. Не было электричества в большинстве районов, и дома стояли угловатыми громадами над мутными провалами улиц. Бледные звёзды чуть было высыпали на небо, и тут же затягивались молочной дымкой, которую торопливо затирала чёрной краской ночь. За городскими окраинами уже затянуло мглой дремучие леса.
- Сил у нас мало, - Гаран задернул штору на окне и зажёг масляный фонарик, навёл луч на зеркало, чтобы стало светлее. Он зачем-то прошагал по комнате: большой, нескладный, широкоплечий, с наголо бритой головой и одновременно с тонкими чертами лица, - хотя я и не жду проблем. Завтра или послезавтра подойдёт наша гвардия и переформированный полк пехоты. У бронепоезда наши посты, команду мы сменили. Мне тут всё про корпус Диттля толковали, но думаю, пустые опасения. Скорее, он двинется в сторону столицы или к горам, там ему проще укрыться. Сюда ему три перехода, какой Диттль? А детишек, значит, несмотря ни на что, учить продолжить думаете? – с неожиданной теплотой в голосе спросил он молодую женщину, в квартире которой сегодня остановился переночевать он, командир повстанческого отряда имени Алайской республики.
Штаб отряда занял этот наполовину пустой трёхэтажный дом. Подступившие было к городу имперские части, разложенные агитацией, после своих внутренних свар, отошли на Север. В уставшем от войны городе даже не вспыхнула анархия. Так от всего все устали.

*********************************************



За холмом начинался густой лес, над которым вспухали подернутые туманом, заросшие гребенками темных боров сопки, ближняя обнажила рухнувший склон глинистым обрывом. Быстро темнело. До горизонта не было ни огонька. Заповедные места. Охотничьи угодья герцога Алайского. Раньше и близко за этот холм никто не ходил. Разное рассказывали. Хотя, может, про разные капканы и волчьи ямы и врали, но что простонародье туда не пускали, это точно. Хотя и логично, если заповедник, зверьё там разное, а герцог, говорят, природу очень любил.
Только сейчас не до природы.
- Да уйдёт же, зараза!
- Не стрелять, сказано!
- Да ты орёшь и топочешь громче, чем если бы выстрелил!
Одинокий дезертир, наткнувшийся на группу разведчиков, не давался. Впереди шуршали кусты.
Сохранивший верность герцогу Алайскому егерский корпус полковника Диттля, принявшего командование от покончившего с собой генерала, совершив невозможный тройной переход за одни сутки, выходил на окраину Арихады.

- Угу, думаю, - утвердительно кивнув головой, ответила Инга и посмотрела своими огромными серыми глазами на этого «большого», и в прямом, и в переносном смысле, мужчину, который немного вводил её в смущение. Девушка сидела в кресле, поджав под себя ноги и укутавшись в шерстяной платок – в квартире было достаточно прохладно, а она еще с детства была весьма предрасположена к простудным заболеваниям, - А вы считаете, что это глупая затея? Ну…. в такое время учить детей?

Он помолчал, постоял у окна, отодвинув штору и глядя в темнеющее небо. Потом сел на табуретку.
- Учить всегда надо. Вот только чему? Ну хорошо, география или математика - они не социальны, то есть... - он нахмурился, подбирая слова, - а вот история, философия. Вашим ученикам повезло, школа-гимназия. Но ведь по всему герцогству все отброшены в неграмотность. И это тоже можно понять! - он покачал пальцем, - грамотный человек будет думать и задавать вопросы. А неграмотный просто будет выполнять приказы. Хотя... вот что меня на философию тянет? Ведь я моих рассуждениях ошибка: я бы не сказал, что имперские офицеры или наши офицеры, от гвардейцев до простой пехоты, да даже те же сорви-головы Боевые Коты, неграмотны. Владение оружием предполагает какое-никакое образование. Вот и вопрос. Чему же учить? Как вы думаете?

- Ну…, - Инга не торопилась с ответом – учить надо хорошему, - сама же улыбнулась своему весьма детскому ответу, - Да, я знаю, что вы скажете, что у каждого своё понимание хорошего и плохого, но …начинать надо всегда с малого и если мне удастся хоть небольшое количество детей научить хотя бы читать и писать, то я буду довольна. А чему именно…. – Инга начала нервно покусывать губу, - например тому, как прекрасна наша планета, как хорошо каждое утро видеть восходящее солнце, а ночью звезды на небе, любить близких людей …пока они живы, – последние слова она произнесла дрогнувшим голосом и отвернулась от Гарана.

- Потеряли кого-то на этой войне? - быстро спросил он. Язычок фонарика колебался, по стенам комнаты бродили рыжие узкие отсветы. - Я вот - семью, друзей. А кто-то приобрёл... но сейчас всё будет наоборот. Обязательно будет! - он стиснул руки.

Инга быстро вытерла успевшую выбежать из глаза слезинку – она не любила плакать при посторонних. Она вообще не любила плакать,
- Да, родители погибли при бомбежке. Это, - обвела рукой комнату, - квартира бабушки, а наш дом разбомбили, вот и пришлось перебраться сюда. Впрочем, не стоит об этом, - девушка опустила ноги на пол, пытаясь нащупать тапочки, - Может чаю? У нас есть немного яблочного варенья, - Инга явно хотела сменить тему.

- Да, спасибо. - в комнате было прохладно, и он потер руки с тонкими пальцами, - вы уж извините, что так вышло, стестили вас. Завтра будет много дел. Нужно формировать городскую администрацию, налаживать отряды самообороны, жуткий тут, по-моему, в этом деле бардак. Арихада - важный железнодорожный узел, отсюда начнём и жизнь налаживать. И школу тоже! Но, наверно, возникнут сложности со школьной администрацией. Сторонники старого режима... мы их в новую школу не пустим!


********************************

Полковник Диттль был невысоким, стройным, несмотря на то, что ему шёл шестой десяток. Перетянутая ремнями форма была тщательно выглажена, а вот на сапогах лежала грязь. Корпус остановился в паре миль от города, а бронеходные части специально отстали почти на полсотни миль, чтобы не потревожить восставших или имперцев (пока ещё не было ясности, кто занимает город) рёвом моторов. Впрочем, бросать на городские улицы бронеходы было бы слишком опрометчиво. Прекрасно подготовленные егеря, покрывшие себя славой в боях и на вершинах Алого хребта, и в дельте Ары, усиленные двумя батальонами Боевых Котов, были способны занять город и без бронетехники. Она подтянется позже.
- Вышлите секреты и поисковые отряды вокруг города, мы должны замкнуть кольцо, - говорил он негромко командиру Котов, широкоплечему майору с тремя нашивками за ранения, - без выстрелов. На мягких лапах, слышишь, Кот? Мы займём город с рассветом. Ведь ваши уже брали Арихаду год назад? Я слышал, тут было жарко.
- Да, имперцы держались слишком упорно, особенно на станции. Выбросили десант, были рукопашные, но куда им против нас! - майор чуть брезгливо усмехнулся.
- Недооценка противника может сыграть злую шутку, - лицо Диттля было аскетичным, с резко выдающимися скулами и глубоко посаженными глазами, красными от недосыпа, - но сейчас, похоже, а разделю ваши настроения, майор. Город мы займём без проблем. А вот дальше...
- А я вроде не высказывал настроений, - пожал плечами майор.
- Ну не высказывали, так и прекрасно! - с дерева, под которым они стояли, посыпались холодные капли воды, сброшенные слабым ветерком.

- Думаю, что старая администрация школы будет весьма недовольна вашим решением, - усмехнувшись, заметила она, - но я согласна, нечего им больше делать в школе и вдалбливать в головы детей тот бред, который написан в имперских учебниках. Инга выскочила с другую комнату, где на небольшой плитке стоял чайник с горячей водой. Взяв металлический поднос, она быстро поставила на него чашки, блюдца, ложки и вазочку с вареньем, заварочный чайник и немного самодельных печеньев, которые очень отдаленно напоминали настоящие, так как были сделаны из всякого «сора», который нашелся в доме. Взяв чайник с кипятком, она подхватила поднос, но поняла, что все сразу унеси ей не под силу. Инга была довольно хрупкой девушкой – среднего роста, худощавая, с тоненькими ручками и ножками, за что в детстве подвергалась насмешкам со стороны одноклассников, которые дразнили её кузнечиком. Сдув с лица упавшую прядь русых волос, она на секунду задумалась, как ей поступить, но, быстро нашла выход - поставила обратно на печку чайник с водой и вошла в комнату с подносом.
- А вы нас нисколько и не стеснили, - успокоила она гостя, - С вами гораздо веселее, - улыбнулась и водрузила на стол поднос.

А Гаран торопливо выложил на стол две банки консервов и, вынув нож, начал вскрывать их.
- Завтра тяжёлый день, но спать не хочется. Верите – хожу как очумелый, за всё тянет хвататься. Ведь начинается новая жизнь. У народа с глаз спала пелена, поняли, как их натравливали друг на друга, и ради чего? Тоже ведь вопрос. Что герцогу с императором мирно не жилось? Хотелось славы, почестей, лавров полководцев? Не понимаю. Но ведь воевали, и убивали, и шли друг на друга. Это вот тоже загадка. Может, педагогика даст на это ответ? – он лукаво прищурился, глядя на Ингу.
Дальний одиночный выстрел где-то на окраине бухнул отрывисто и тут же стих. Туман, перемешанный с темнотой, уже затопил все улицы и поднимался выше, окутывая этажи.

************************************************** *


Где-то за горизонтом лежал город. Это вонючая Арихада, но когда она раньше подсвечивала кромку леса своими огнями, смотрелось это неплохо. Густой лес с хвойными деревьями, непролазными чащами, среди которых открывались вдруг кристально-чистые озёра, где журчали неспешные лесные речки, а в урочищах поднимались мраморные скалы. Эйри очень любила этот лес.
Сейчас в стороне Арихады была тьма. А на юге горизонт то и дело вспыхивал малиновым заревом. И было страшно.
- Ну, папочка, никогда тебе этого не прощу! – процедила Эйри, наливая себе бокал сладкого имперского вермута. Бокал вышел последним, бутылка была пуста. Эйри зашвырнула её в кусты с балкона и вернулась в комнату. Плотнее задернула шторы и упала в кресло.
Сбежала охрана. Сбежала служанка. А может, не сбежала, на машине уехала вместе с водителем за продуктами вчера утром и не вернулись. Телефоны молчали. Не было электричества, и это бесило. И подбирался к горлу липкий страх.
Эйри поспешно зажгла свечей пять. Большой канделябр она поставила у картины, на которой была изображена сама: в охотничьем костюмчике, с растрепанной ветром гривой черных волос, с посеребренным ружьём в отставленной руке. Дочь герцога Алайского и наследница герцогства (а если бы война была удачной, то и императрица, между прочим). Дева Тысячи Сердец. С первыми признаками волнения в столице герцог отправил её сюда, в свой любимый охотничий домик. «Отдохни и развлекись, дочь моя, разгон смуты – это такая скука, не стоит твоего внимания…» Ага, не стоит!
Эйри заметалась по комнате, потом упала в кресло и отпила большой глоток вина. И надо найти ещё бутылку.

- Нееет, боюсь, что педагогика здесь бессильна, - Инга ловко расставила содержимое подноса на столе, посередине поставила вазочку с вареньем, - тут уж скорее психология нужна, а точнее психология агрессии, психология жажды славы или жажды власти, а может всего сразу. Вот вы знали, что агрессия подразделяется на доброкачественную и злокачественную? А те, в свою очередь, подразделяются на биологическую адаптивную агрессию и биологическую неадаптивную агрессию, - Инга осеклась, поняв, что по учительской привычке начала читать лекцию, - Вы, знаете, я когда-то пыталась прочитать несколько научных работ на эту тему, но не смогла дотянуть и до половины, - разлила заварку по чашкам и тут вспомнила, что чайник с водой так и остался стоять на кухне, - Ой, кулема, - воскликнула она и метнулась на кухню. Вернувшись, она разлила кипяток по чашкам, наклонилась над своей и, прикрыв глаза, с блаженным лицом вдохнула аромат настоящего чая с добавлением лесных ягод, - Люблю запах леса, - смущенно покосившись на Гарана пояснила она.

- Это где-то совсем на окраине... - Гаран приподнялся, услышав выстрел, но больше никто не стрелял, и он махнул рукой, - тоже ведь устали все до одури. завтра соберём митинг, доведём все требования, выберем временную власть. А куда без организации? Я вот тоже лес люблю. Мы жили на юге, я же южный алаец, их этих... которых не любят теперь. Дом у джунглей, гомон птиц по утрам. - он тоже взял кружку и сделал большой глоток, - Инга, вы не стесняйтесь, вам есть надо. Тут вот хорошие консервы... А вы бы школу возглавить могли? Мы бы дали своего представителя, помогли с процессом.

********************************************

- Корней, ты пойми одно. Ты руководил всей операцией. Всё прошло удачно. Но руководил ты с Земли. А здесь - Гиганда! И на этой Гиганде сейчас, ввиду революции и превращения, согласно базовой теории, кстати, войны империалистической в войну гражданскую - гуманитарная катастрофа. Ты это понимаешь?
Патрульный дирижабль висел над планетой, поднявшись до нижней кромки стратосферы. Полого изгибался горизонт, мутный рассвет ещё горел на востоке. Справа поднимались лиловые облака, громоздясь в уродливые горы.
- А война не была катастрофой, Гейнц? - Корней, в тонком светлом свитере с отложным воротом, стоял у панорамного окна, и не обернулся, - более восьми миллионов только убитых, это не катастрофа? И они ведь только в раж входили. Ресурсы империи и герцогства позволили бы продолжать мясорубку ещё года три, не меньше. Потом, по всей видимости, герцогство бы начало сдавать. Мы прекратили эту бойню, и я не вижу...
- Так посмотри! - невысокий, щуплый Гейнц, эмиссар-прогрессор, встал рядом и ткнул пальцем в темнеющую внизу землю, - давай вызовем челнок, ты убедишься в масштабах. Эпидемии, голод, война, только уже другая, бандитизм - это продолжение бойни, а не её остановка.
- Что ты хочешь сказать? - Корней провёл ладонью по жёстким седым волосам. На товарища он не смотрел.
- Мы должны перейти от тактики скрытого подталкивания к тактике полномасштабного вмешательства. - твёрдо сказал Гейнц. - И к чёрту все базовые теории: феодализма, империализма, фашизма. К чёрту, понимаешь, главный координатор?
- Таким образом мы могли бы уже несколько лет назад прекратить войну. Их армии просто не выстояли бы против наших "призраков", - спокойно сказал Корней, - но ты сам знаешь, что сам принцип прогрессорства не допускает подобных вторжений. У них своя история и свой ход событий. Можно направлять, но не ломать. Будет только хуже.
- А есть, куда хуже?! - Гейнц порывисто прошёл к столу и схватил папку, - вот, ты не прочёл? Прогнозы и факты, Корней! Факты! Не теория! Количество жертв приблизится к миллиону, стоит разгуляться чуме, а наши врачи очень опасаются этого гигандийского её штамма. Уже сейчас с его лечением сложности, три летальных исхода в контрольной группе в госпитале у Фредерика. И война, ты слышишь меня, она не остановлена, она стала другой, изменилась лишь форма. Нет времени ждать, координатор.
Корней Яшмаа молчал, снова отвернушись к окну. Дирижабль медленно плыл в ночном небе.
- Пусть приготовят челнок, - наконец сказал он, взял из рук Гейнца папку и, сев за стол, уткнулся в документы.

Стоять, да-да, конечно. Не извольте беспокоиться, остановлюсь. Руки на затылок и ноги на ширину плеч. Нашли простачка…
Остановился наш батальон так с неделю тому назад, война, мол, окончена, император низложен, герцог бежал, штыки в землю... Да как командиры вышли вперёд, так исполосовали с трёх сторон кинжальным огнём. Половина бойцов сразу полегла, остальные отстреливаясь разбежались кто куда. Ноги сами несли меня вперёд и руки аккуратно отодвигали в сторону ветки. Кто же знал, что пригодилась старая батина охотничья наука. Уж сколько нет его под этим небом, а как будто вчера это было, ночной переход, засада на току, утренняя пристрелка по косулям.
Ножны со отцовым парадным стилетом мастера-артиллериста мерно шлёпали по бедру.
Ничего-ничего, оторвусь, мысли, мысли посторонние в сторону, ногу с носка на пятку…
Приглушённо грохнул выстрел.
Надо же, не стали беречь патроны, а ведь ясно было из обрывков фраз на алайском, что по-тихому собирались взять.

Инга уселась на стул, как всегда, поджав одну ногу под себя. На выстрел она практически не среагировала – привыкла к таким звукам.
- А я никогда не была на юге, - с сожалением произнесла она, отхлебнула глоток ароматного чая и продолжила, - А директор из меня никакой. Солидности во мне нет. Директор должен вызывать уважение, а я…… - посмотрела на гостя и пожала плечами, - Пигалица, как говорит моя бабушка.
Пододвинула к себе консервную банку, выложила на блюдце ровно половину и поставила её на прежнее место.

Погоня, по все видимости, отстала. Сделанный выстрел, по всей видимости, больше напугал самих преследователей. Хруст веток сзади стих, голоса стали совсем неслышными, и вот уже вокруг беглеца сгустились только звуки ночного леса. Здесь, в северных широтах, лес был смешанным, хвойные перемежались густо разросшимися широколиственными деревьями и кустарниками. Под ногами стало хлюпать лесное болотце.
Подступившие к Арихаде части имперских войск на штурм так и не решились, а потом начался развал, и они стремительно покатились назад, почти все – неорганизованно, распавшись на кучки беглецов. Какие-то боевые действия тут велись, в прогалине он увидел завалившийся на бок имперский бронеход, устаревшую огнемётную машину. Борт был проломлен снарядом, башня выкрутилась к земле, огнемётный раструб уткнулся в согнутый ствол дерева. Ржавчина уже густо лежала на броне.
Местность пошла вверх. Со склона вдруг открылась панорама лесов. Где-то вдали рыжий огонёк сиял среди этого погружённого в темноту пространства. Дальний костёр, или свет в окне какого-то здания, лесной сторожки? Огонёк мигнул, но не пропал.

*********************************

- Может, вы и правы, - Гаран крутил в ладонях кружку с чаем, - но у меня идея. Правы вы в том, что директором должен быть чиновник, администратор. А учитель должен учить. Если повесить на учителя управление, и точно выйдет ерунда. Пусть администраторы администрируют, создают условия, а вы нам подскажете, как построить учебный процесс. А из новой школы и новое общество пойдёт! – он потёр лоб и другим голосом сказал:
- А вообще-то важна ещё самодисциплина. Я и своим говорю: мы не железные. Хоть несколько часов, а если есть возможность, спать. А то как сонные зверьки будете днём, когда надо работать, воевать, действовать. Поэтому мы тут ещё немного посидим, а потом я где-нибудь лягу. А представляете? – он пошевелил длинными пальцами, - я ведь музыкант. Эти пальцы на клавиши нажимали, а теперь на спусковой крючок. Но надеюсь вернуться к прежней профессии! Знаете что страшно? Что не получится. Что так и закрутимся в этой круговерти войны. Её нужно как-то останавливать. Обеспечить порядок, самоуправление, снабжение. А кругом хаос. Честно, до сих пор робею на митингах, - признался он.

****************************


Машина остановилась резко, так что Гаг ткнулся плечом в борт. Сквозь дрему он услышал голоса. Потом тонко взвился голос военврача, забасил что-то шофёр. И что уже совсем не понравилось Гагу, так это металлический звон затвора.
Не поднимая полога спереди (дурацкий фургон, тентован посередине, перед кабиной пустое пространство, как на кибитке), он скользнул к заднему борту и легко выпрыгнул на дорогу. Выброшенный в лес автомат он так и не поднял, не было времени искать. А зря не поднял. Он выглянул из-за борта.
Дикоборазы. Серая пехотная форма. Грязные по уши. Один сержант, что ли? Карабин наизготовку, имперский, трофейный.
- Да нам плевать. Баки полные? Нам нужна машина, - услышал он слова сержанта, - а ты не дёргайся, здоровяк. На тыловых харчах отожрался, медицина? Я и сам водить умею.
- Там эпидемия, а тут ампулы, вакцина, вы понимаете?! – закричал военврач, - дорога минута, каждая минута!
- Разговаривать с ним… - кто-то ещё щёлкнул затвором. Тонко взвизгнула медсестра.
Карабин – это хорошо. А вот короткий автомат, который был у стоящего рядом с сержантом невысокого солдата, лучше. Гаг, прокравшись вдоль борта, стремительным броском вырвал его из руки дикобраза и, оттолкнув того в сторону, прямо на солдат, вскинул ствол.
Солдат было шестеро.
- Опа… - он быстро окинул всех взглядом, поводя оружием. – это у нас так проявляется воинская дисциплина в доблестной алайской армии? – Гаг ещё копировал сдержанность Гепарда, почему-то вспомнив и Корнея, но из груди рвались совсем другие слова.

Инга так и застыла с набитым консервами ртом от удивления, когда услышала о том, что Гаран музыкант – она никак не могла представить этого мужчину в военной форме музыкантом. Девушка даже посмотрела на его руки, но все равно так и не смогла представить гостя с каким-либо музыкальным инструментом в руках.
- Зачем где-нибудь? – возмутилась Инга, чуть не подавившись съестным, - Я вам постелю на диване, - кивнула на старый, но еще находящийся в довольно сносном состоянии диван, – Я щас, - отхлебнула чаю и, подскочив со стула, рванула к шкафу. Достала из него постельные бельё, подушку и ярко синее шерстяное одеяло.
Инга понимала, что ведет себя немного суетливо, но ничего с собой поделать не могла – смущалась она военного. Уложив аккуратно на диван постельные принадлежности, она вернулась за стол,
- Все у нас получится, - неожиданно для себя самой уверенно заявила Инга, - И я обязательно приду на ваш концерт после войны.

- Ох, это было бы замечательно! Но нет практики... а я был виртуозом. Не очень высокого уровня, но гастролировал по Югу, даже бывал и в Империи, и на Островах. Ну и для души... - он смутился. Торопливо доел хлеб с тушёнкой, запил чаем и поднялся из-за стола.
За окном совсем сгустилась темнота. Была глубокая ночь, до рассвета оставалось часа три.
- Если вы не против, Инга, я бы хотел иногда вас видеть... Просто так, не по делам борьбы и войны, - тихо сказал он, подходя, и тронул её за руку.

Когда Гаран дотронулся до руки девушки, она уже начала собирать посуду и ставить её на поднос, поэтому вздрогнула от неожиданности и уронила чашку. Чашка разбилась, но Инга не обратила на этого никакого внимания, она удивленно посмотрела на мужчину и несколько секунд обдумывала его слова, - Да, конечно, приходите. Я буду очень рада, - Инга нисколько не врала – она, действительно, была рада общению с этим мужчиной. Несмотря на присутствие бабушки, общение с ней зачастую не доставляло девушке радости – слишком разными они были людьми, и слишком прямолинейной иногда была её родственница, - А вы ложитесь спать. Завтра тяжелый день, - стала собирать остатки посуды со стола.

В комнате было прохладно, но в конце концов, начиналась весна. Город окончательно укутался туманом, молочная мутная пелена поднялась до третьего этажа, и как в сюрреалистичном сне, все замерло. Глухо прозвучали внизу шаги патруля революционной гвардии.
- Ну вот, вы чашку разбили... - расстроенно проговорил он, за что люблю военные кружки, они не бьются.

Инга рассмеялась, таким забавным ей показалось сожаление Гарана о разбитой чашке, - Не надо расстраиваться. Посуда бьется к счастью. А чашек у нас много, - в утешении, правда неизвестно кого – себя ли, гостя ли, сказала она, - А мне вот военная посуда не нравится. Она…ммм.. ну, не изящная что ли, - Положив на поднос последний осколок, девушка взяла его в руки и обернулась к мужчине, - Спокойной ночи, - мило улыбнулась и вышла на кухню.

Квартира погрузилась в тишину. Конечно, не было полной тишины в замершем городе. То слышались шаги под окнами, то где-то вдали звучали голоса. Один раз громко лязгнули вагонные сцепки на станции. Затишье казалось задумчивым, словно окутанный туманом город раздумывал, как теперь жить дальше, когда ушла война.

... Глядя на сонную землю из кабины челнока, бесшумно планирующего под облаками, Корней раздумчиво сказал, не оборачиваясь:
- Недостаточно данных. Нет поводов для массового вмешательства, да мы и не рассматривали никогда такой вариант. Они должны справиться сами. Активисты-прогрессоры могут помочь поначалу, но я бы подождал несколько дней, наблюдая за событиями. Гуманитарную катастрофу, конечно, нужно предотвратить. Но мы не можем кормить всех с ложечки! - он раздражённо ударил себя по колену.

Инга сидела на диване, как всегда, поджав под себя ноги и укутавшись в платок. Спать ей совсем не хотелось: стремительные события последних дней оказали на неё сильное воздействие, да и постоялец внес смуту в душевное спокойствие. Девушка взглянула в окно, начинало светать, а ей все не спалось. На небе осталась единственная самая яркая голубая звезда. Инге эта звезда всегда казалась загадочной. Много раз, в такие же бессонные ночи, она смотрела на неё и представляла, что где-то там, в небе, тоже есть жизнь, где по полям бродят загадочные животные, в небе летают причудливые птицы, а в морях обитают неизвестные рыбы. Инга сама не заметила, как заснула, уронив голову на согнутую руку. Ей приснился странный сон – город с очень высокими домами из стекла, беззвучные летающие машины, в которых сидели улыбающиеся счастливые люди, и, там не было войны.

Глухой одиночный выстрел ударил на окраине, будто кто иголкой ткнул в туман. На это и внимания не стоило обращать, мало ли кто мог стрелять в послевоенном городе. Снова навалилось затишье, но оно в этот раз было недолгим. Выстрелы ударили опять, затем протараторила пулемётная очередь и несколько глухих взрывов ручных гранат прогремели в отдалении. Под окнами раздался топот бегущих ног. А потом словно гром разразился над городом – в стороне станции раскатисто, так что задрожали дома, рявкнуло морское орудие захваченного восставшими алайского бронепоезда, а потом где-то издалека докатился раскат разрыва.
Гаран, торопливо застёгивая куртку, показался в дверях.
- Не могу понять, что такое! – он уже взял себя в руки, но взгляд его лихорадочно метался по комнате. – Инга, прошу вас, не выходите из дома. Какая-то неразбериха. Я разберусь. Только не выходите из дома!
Он кинулся назад, к дивану, торопливо проверил пистолет, дослав патрон в патронник, подхватил из угла тяжёлый имперский карабин и выпрямился, глядя на застывшую в дверном проёме девушку.

Едва начало рассветать, Диттль дал команду на выдвижение штурмовых групп. Задремавшее охранение восставших на окраинах города было вырезано разведчиками Боевых Котов без единого выстрела, но уже на улицах возникли сложности: солдаты напоролись в тумане на патрули, и не обошлось без стрельбы. Сейчас неорганизованные отряды революционных гвардейцев отходили вглубь городских кварталов, штурмовые группы двигались следом, занимая дома, которые никто не подумал подготовить к обороне. Вспыхивали рукопашные схватки, в которых преимущество тренированных Боевых Котов было бесспорным. Возле бронепоезда на станции завязался бой, кто-то из артиллеристов выпалил из главного калибра основной орудийной башни, послав снаряд далеко в заповедные леса герцога Алайского. Далеко от города запускали свои двигатели бронеходы егерского корпуса, они должны были подойти к городу через несколько часов.


******************************************

- Что это за вспышка? – Корней быстро обернулся, всматриваясь в туманную мглу над Арихадой. Там что-то происходило, неясные искры загорались среди темных кварталов города и гасли. Мутный рассвет, какой-то серый, проступал над затянутым облаками горизонтом. Челнок начал снижаться, кренясь на крыло. Ещё одна вспышка, на этот раз яркая, как мгновенно раскрывшийся и тут же сомкнувший лепестки цветок, сверкнула далеко-далеко, среди лесного массива.

Ингу била мелкая дрожь. Выстрелы вырвали её из блаженного сна и вернули в реальность, где вновь раздавались выстрелы, гремели взрывы и окружал «животный» страх. Девушка молча смотрела, как мечется по комнате Гаран и не могла произнести ни слова. Ей хотелось кричать, чтобы тот не уходил, не бросал её одну в этом ужасном городе, где ей вновь придется прятаться по подвалам от бесконечных бомбардировок, мародёров и имперских солдат. Едва что она могла сделать - это согласно кивнуть головой и бросить взгляд на небольшой рюкзак, который лежал в углу под стулом. Там находились документы, небольшой запас еды, медикаментов и нож. Этакий «тревожный» рюкзак на случай срочной эвакуации из дома.

А стрельба за окнами всё ширилась, разрасталась. Похожее уже было – полгода назад, когда войска герцогства штурмовали Арихаду, но в этот раз её обороняли стоявшие здесь имперцы, попытавшиеся приготовить город к обороне. В этот раз к обороне он готов не был. Кто-то запустил осветительные ракеты, но они лишь высветили в низких облаках молочно-белые пятна и погасли. В предрассветной мгле вспыхивали рукопашные схватки, но остановить Боевых Котов было невозможно. За ними втягивались на улицы роты егерей. Отход восставших уже напоминал бегство.
- Тебе лучше тут остаться, - Гаран был уже в дверях, - похоже, мы оказались к чему-то не готовы… Но это не могут быть егеря, просто не могут.
Совсем рядом глухо ухнули разрывы гранат.
- Я должен идти! – он махнул рукой и сбежал по ступенькам.

Погоня отстала. Вероятно, плюнули, ругнулись и вернулись назад, вершить тёмные кровавые дела. Зачем им одинокой безоружный дезертир. Да, безоружный…
Остановившись отдышаться исхудавший, обветренный беглец запустил руку под куртку и погладил заткнутую рукояткой за пояс гранату алайского производства. В голове сами собой всплыли строчки из «Руководства по оружию противника»: «Ненадёжное модель, даёт осечку в трёх случаях из десяти». Надёжное, ненадёжное, но в плен сдаваться всё равно нет никакого смысла. Да и не берут такие в плен.
Какие только мысли не приходят в голову после игры со смертью в кошки-мышки. Но на то мы и «крысоеды»!
Внезапно из тумана показался корпус сгоревшего бронехода, сама броня покрылась коркой ржавчины, раструб огнемёта тускло и криво свисал к земле.
Скрестив ладони на груди и прошептав короткую молитву обращённую к Творцу за упокой души бронеходчиков имперец огляделся. Призрачный огонёк горел сквозь туман в одной стороне, а в другой… В другой же на расстоянии полукилометра громко и ярко разорвался снаряд.
Фугасный, судя по цвету взрыва, дистанция с полкилометра…
Великий Создатель, что же они, совсем с ума посходили?!
Ладно, что там говорит Боевой Устав, поступай обратно тому, что ожидает от тебя противник.
Достав из поясной офицерской сумки чудом сохранившийся компас и определив азимут дезертир направился в сторону Арихады.

Инга «очнулась» только тогда, когда хлопнула входная дверь. Как ужаленная она сорвалась с места и, подбежав к двери, быстро закрыла её на огромную щеколду, а для верности, пыхтя и упираясь, придвинула к двери тумбу. Конечно, ни щеколда, ни тумба не спасут от тех, кто захочет проникнуть в квартиру, но смогут задержать на некоторое время и она успеет уйти «черным» ходом. «Черный» ход представлял собой невысокую узкую, дверцу, укрывшуюся между буфетом и стеной на кухне, который вел на небольшую лестничную площадку, откуда можно было подняться на чердак и крышу дома, либо спуститься и попасть в подвал или выйти на улицу через неприметную снаружи дверцу, скрытую кустом. Но Инга очень надеялась, что «эвакуироваться» не придется и скоро стрельба на улице закончится, вернется Гаран и разъяснит, что произошло, и жизнь пойдет своим чередом.
Девушка подошла к окну, чуть-чуть отдернула занавеску и стала наблюдать за происходящим на улице.

Нижние этажи домов и саму улицу ещё скрывал туман. Рассвет был мутным, холодным, не радостным, хоть и не было дождя. Этот туман усиливал ощущения страха, в нём будто что-то ворочалось, вспухало, рвалось. Вот будто несколько человек пробежали по улице. Вот ударила внизу красным пунктиром трассирующая очередь вдоль домов, а у перекрёстка, озарив туман жёлтой вспышкой, разорвалась граната.
В подъезде пока было тихо. Особенно грохотал бой на соседней улице. Протяжный свист – с таким звуком летит мина – раздался где-то в вышине, и Инге вспомнилась чья-то фраза: «Раз мину слышишь – она не твоя». Взрыв раздался в районе городского сквера. Внизу ругались по-алайски, и не просто ругались: послышались чёткие слова армейских команд. Потом голоса стали удаляться в сторону центра города.
Кто-то стонал совсем рядом, на улице.

Лес примыкал к самому городу, сливаясь с пригородными парками и лесополосами – герцог был демократичен, когда хотел, к тому же густые лесополосы отгораживали массив заповедника от шума железнодорожного узла. Как видно, преследователи не допускали и мысли, что беглец надумает вернуться, а может быть, у них была другая задача, но так или иначе, они уже ушли. Окутанный туманом город спал, за деревьями были видны окраинные дома с погасшими окнами.
Но едва стало рассветать, вспыхнула стрельба. Сначала на окраинах, а после и в самом городе. Бой всё разгорался, и нельзя было понять, кто берёт верх, а вот что можно было понять точно – что это не стычка двух отрядов мародёров. Город брали снова, возможно, его занимала какая-то воинская часть. Светлело, но как-то медленно, лениво. Вероятно, стоило дождаться, когда совсем рассветёт.

Инга пристально вглядывалась в туман, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в той стороне, откуда раздавался стон, но, увы, разглядеть ничего не могла. Девушка задернула занавеску, прислонилась спиной к стене и тихо сползла по ней на пол. Внутри происходила борьба - с одной стороны ей хотелось немедленно выскочить на улицу и кинуться на помощь тому, стонущему в тумане, с другой – забиться в самый дальний угол квартиры, заткнуть уши, чтобы не слышать, ни стрельбы, ни стонов. Да и Гаран запретил ей покидать квартиру.
Ну не зря же в книгах пишется, что борьба с самим собой самая тяжелая борьба. Чувство самосохранения напрочь отказали Инге. Схватив рюкзак, она отодвинула щеколду с «черного» хода и выскользнула на лестницу. Быстро спустившись вниз, девушка приоткрыла дверцу, ведущую на улицу, и стала прислушиваться, пытаясь разобрать, откуда точно раздавался стон. Растущий рядом куст весьма мешал Инге – его мокрые от тумана тяжелые ветки стучали по дверце и заглушали любые звуки, идущие извне.

Выстрелы гремели на соседних улицах. Светлело, туман стал прозрачнее. Где-то хлопнула створка окна: как видно, кто-то из горожан тоже хотел понять, что происходит. В районе вокзала басовито выводит свои гулкие строчки крупнокалиберный пулемёт.
Стон раздался справа. У кустов, возле неухоженной клумбы, лежал парень в двухцветной, светло-зелёные и жёлтые пятна, алайской форме - Бойцовый Кот. Он лежал на спине, запрокинув голову. Из развороченного левого бока набежала большая лужа крови. Оружия рядом с ним не было.

Стон раздался громче и, как показалось Инге, совсем рядом. От неожиданности девушка даже вздрогнула. Высунувшись наполовину из-за двери, она осмотрелась и не сразу, но заметила лежащего около соседнего кустарника. Пригнувшись, она перебежала парню и плюхнулась рядом с ним на колени.
- Ёжкин кот, - выругалась она, сначала от того, что увидела довольно большую лужицу крови рядом с раненым, а потом, когда увидела на парне униформу бойцовских котов, которых в народе, мягко говоря, не любили. Но Инге даже в голову не пришло, что неизвестного можно бросить.
Тамма имела самые элементарные медицинские навыки, и сейчас она понимала, что срочно должна остановить кровь.
- Щас, щас, щас, - шептала Тамма, лихорадочно роясь в рюкзаке и выбрасывая оттуда все, что может сойти за перевязочный материал – майки, платок, ремень, бинт. Сложив майку, она прижала её к боку парня, сверху сразу же положила платок и только тут задумалась, как же ей все это прикрепись бинтом – поднять парня она не в силах. Инга осмотрела окна дома, надеясь увидеть хоть кого-нибудь и позвать на помощь, но все окна были «мертвы».
- Трусы, - неприязненно подумала она про своих соседей.
Инга готова была расплакаться от своего бессилия – именно сейчас она сильно пожалела, что такая худая и слабенькая.
- Все равно я не сдамся, - упрямо прошептала она и, собрав всю свою силу, с трудом приподняла парня с одного бока и подложила под него ремень. Переползла на другую сторону от тела и с третьей попытки, ей удалось приподнять парня и вытянуть ремень. Глаза заливал пот. Вытерев лицо рукавом кофты, она потуже застегнула ремень и только теперь посмотрела на лицо парня.

Бойцовый Кот был совсем юным парнем. Сейчас на его лицо было похоже на лицо обиженного подростка: тонкие, как у девушки, брови были словно бы удивлённо приподняты, черты лица заострились. Грудь его едва вздымалась в слабом дыхании.
Выстрелы гремели, удаляясь. Становилось всё светлее.
- Ушли они? - опасливый голос раздался рядом. Пожилой, давно небритый человек в гражданской одежде, но с длинноствольным, как у алайцев, автоматом, появился из тумана рядом. Взглянул на лежащего рядом с Ингой солдата и удовлетворённо сказал:
- Ну, хоть одного мы зацепили. А ты это, девушка, зачем? Он же из этих. Уходи лучше отсюда, а он своё уже получил.

*********************************

Дикобразы сгрудились, уставившись на автомат в моих руках. Ничего машинка, вот были бы там патроны, а не просто ей грозили - с дикобразом может и такое статься.
- Ну, что глазеем? - продолжал я, поводя стволом, - отошли на три шага... Шагом а-а-арш!! - гаркнул я, и те не выдержали, попятились, - положили оружие на землю, и дальше уже разговариваем.
А вот этого я не учёл. За время, пока я прохлаждался там, в мире Корнея, видать, хватку утерял. Один из дикобразов метнулся не назад, а к стоявшей у крыла машины медсестре и, прижав её к себе, притиснул ей к виску ствол тяжёлого пистолета.
- Автомат сам кидай! Пристрелю, слышишь?!
- Понял, понял, не горячись. Я предохранитель поставлю только... - ага, предохранитель. Я только сдвинул его на одиночный.
Я опустил руки. Приклад чуть вниз, ствол чуть вверх. Да я и не целился. Гепард и инструктор, сержант Зинк, как сейчас помню, сколько он из нас крови попил, слишком хорошо научили стрелять в ближнем бою, долго мы руку набивали, не жалея патронов. Автомат дёрнулся у меня в руках, и во лбу дикобраза появилась маленькая дырочка. Девчонка вскрикнула и кинулась за машину. Пистолет выпал из мёртвой руки и отскочил куда-то к колесу.
- Так мы продолжим? - я скрипнул зубами, вскидывая ствол. И положили мои дикобразы оружие, как миленькие. Нет, тяжело стало с дикобразами разговаривать, скажу я вам.

- Да как вы можете? – кровь прилила к лицу Инги, - Он такой же человек, как и вы. Да еще, к тому же совсем пацан, - кивнула в сторону парня, - И знаете что?.... Идите сами куда шли, а я никуда не пойду и не брошу раненого мальчишку помирать, радуясь, что… хоть одного зацепили, - последние слова она произнесла, подражая говору небритого мужчины, - Знаете кто вы? Вы…вы хуже даже чем Бойцовские коты, - при этих словах пальцы сами сложились в кулачки. Посматривая на автомат незнакомца, Инга встала между ним и раненным, стараясь закрыть солдата своим тщедушным тельцем. Хорошо было бы если у неё в руках оказался нож – он придавал девушке уверенности в себе, но нож лежал в рюкзаке. Тама была готова, как разъярённая кошка, вцепиться мужику в лицо.

Аккуратно перейдя очередной мостик через мелкую речушку (и мимоходом удивившись, что он не заминирован) имперец остановился перевести дыхание. Медленно запустил руку за ворот изрядно потрёпанной блузы и вытащил цепочку с жетоном. Проштампованный на металле личный номер и имя, 3411214 Карл Вулг.
С сомнением переводя взгляд то на изделие имперских металлургов, то на речку Карл чертыхнулся и расстегнув цепочку сбросил жетон на ладонь.
Достав из потёртой офицерской сумки форменный шейный платок размотал и добавил к "гармошке" потёртых, закопчёных дымом, простеленных и поломанных жетонов свой.
Убирая груз памяти назад в сумку он выудил из бокового кармашка тускло блеснувший свёрток.
Перед боем необходимо подкрепиться - "десантный шоколад", что может быть лучше. Каждая квадратная плитка, упакованная в двойную фольгу содержала в себе ударную дозу стимуляторов, обезболивающих и была сама по себе достаточно питательна.

- Ну ты не заговаривайся, чем это я хуже их... - начал было мужчина, и вдруг вскинул к плечу винтовку и выстрелил. Грохнуло, закладывая уши, мир вокруг Инги наполнился звоном. Повстанец метнулся назад, в проход между домами, и скрылся. Вдогонку ему пущенная очередь выбила штукатурку из стены дома.
В тёмно-зелёной форме егерей трое приземистых солдат (егеря - не гвардейцы, которых выбирали ростом под потолок) появились совсем рядом. Короткие автоматы, стоптанные сапоги с застежками на голенищах, широкие ножи у пояса. Один из них тренированно опустился на колено и начал водить стволом, осматривая улицу. Двое других кинулись к Инге и раненому Бойцовому Коту.
- Ранен, серьёзно? А вы молодец, девушка! - выдохнул один из них, с нашивками капрала и грубым шрамом на шее, - не бросили верного солдата герцога... Я вот сейчас...
Он вынул из аптечки шприц и всадил раненому в бедро.
- Сейчас ему легче станет, а там санитары подтянутся. Оставлю одного с раненым. Побудете с ним, девушка? - голос капрала был хриплым и усталым, как у человека, делающего свою, тяжёлую, работу.

******************************

Было понятно, что город взяли в кольцо и ведут его методичный захват. Стрельба неслась отовсюду, но рёва моторов бронеходов почти не было слышно. Но вот кто ведёт бой, было неясно. То есть, конечно, ясно, что город штурмует регулярная часть алайцев. Но откуда она взялась в общем хаосе? Идти в Арихаду в таких обстоятельствах было бы самоубийством. "И об этом тебе, Карл, стоит подумать..." - кольнула мысль.

********************************

- На связи Антон, возьмёте? - голос Гейнца отвлёк Корнея. Дирижабль уже висел почти над Арихадой. Корней, поморщившись, нажал кнопку громкой связи.
- Здравствуйте, Корней. - в последний раз Антона он видел перед его отбытием в Арканар, много лет назад. Тогда Антон был молодым прогрессором, а Корней уже - заслуженным инструктором. Голос почти не изменился. Изменился, как знал Корней, сам Антон. И его присутствие на Гиганде было Корнею неприятно.
- Приветствую. - сухо ответил он, оглянувшись на Гейнца. Тот пожал плечами.
- С севера выдвигается колонна бронетехники, - сказал Антон, - это егерский корпус. У нас недостаточно информаторов и постов наблюдения, а спутник был на другой стороне планеты. Они штурмуют Арихаду и сейчас подтягивают технику. Мы получим вторую Вандею, Корней. Знаете, когда-то мы слишком долго выжидали там, в Арканаре. Я предлагаю... то есть прошу... не повторить ошибок. В том числе моих.
- То есть? - нервно спросил Корней.
- У нас здесь три "Призрака" и патрульный эсминец.
- И? Я не понимаю намёков.
- Этого хватит и для демонстрации сил, и для уничтожения колонны бронеходов, если не поверят. Я предлагаю вмешаться. Богам пора спуститься на землю, а не стоять в сторонке.
- Может быть, это вам, Антон, пора на Землю? - Корней повысил голос, - координатор операции я.
- А я только что с Земли, - спокойно ответил Антон, и Корней представил его сейчас: огромный, широкоплечий, русоволосый атлет, - и хочу вас убедить в том, что сейчас мы должны вмешаться. Мы можем встретиться прямо сейчас? Колонне потребуется часа четыре на марш. И чем ближе она будет к городу, тем лучше.

Инга скорее угадывала, чем слышала егеря – в голове сильно гудело. Говорить она не могла, просто стояла и тупо наблюдала за действиями солдат.
«А ведь это егеря, которые защищают ту власть, которую Инга, мягко говоря, не уважала, и от бомбы именно этой армии погибли её родители. И вот, она, Инга Тама, помогает Бойцовскому Коту и мило «беседует» с солдатами герцога» - мысли неслись стремглав в голове девушки.
Но, бросив взгляд на лицо лежащего парнишки, которое, кажется, немного порозовела после укола, она поняла, что, несмотря на все свои сомнения, всю свое нелюбовь к властьпридержащим и их защитникам, никуда не пойдет, не спрячется в квартире, как крыса, а останется сидеть с раненым.
Согласно кивнув головой, Инга подошла к своему рюкзаку и стала запихивать в него выброшенные вещи. Нащупав нож, она демонстративно вытащила его и положила рядом с рюкзаком, давая понять, что в случает чего она сможет за себя постоять.

Один егерь остался - такой же, как и все, крепкий, в надвинутой на глаза фуражке, с небритыми щеками. Он подошёл ближе и, хоть и опустил автомат, крутил головой, осматривая улицу.
- Ничего, - помолчав, процедил он сквозь зубы, - скоро всё это кончится. Очередной бунт. Только что-то уж очень масштабный. Раньше такого, чтобы целый город захватить, не было. Много было бесчинств от этих бунтарей? - спросил он, посмотрев на Ингу. - А то ещё болтают, что Его Высочество отрёкся от престола, что верная гвардия его не защитила. Ну разве может такое быть?

Обсуждать обстановку в городе с егерем Инге совсем не хотелось, высказывать своё мнение о происходящем тоже, поэтому она сделала вид, что не слушает егеря и её сильно беспокоит самочувствие раненого парнишки. Девушка наклонилась и приложила пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс.
- Эй, кажется ему хуже, - обратилась она к мужчине, - Он потерял слишком много крови. Его срочно надо в лазарет. Есть у вас походный медпункт?

- Там, на окраине! - махнул рукой солдат, - бой за город ещё не кончился. Потом подойдут санитары... Кто в боях потери-то считает. Были бы носилки, можно было бы отнести, а их же нет...
Сверху открылось и тут же закрылось окно.
Пульс был, но слабый, он едва чувствовался.
- Это же Кот! - снова сказал егерь, - ускоренный выпуск, но всё равно Кот. Такие сами никого не щадят, но и не ждут, что кто-то их будет жалеть. Стой! Кто идёт? - выкрикнул он, вскидывая автомат.
Из редеющего тумана показались фигуры, и скоро можно стало определить, что это солдаты. Через минуту рядом с раненым два санитара раскладывали походные носилки.
Солдат было много. Колоннами они двигались вглубь города. Стрельба звучала всё дальше и дальше.
- Вы с ним? - спросил егерь, кивнув на парня на носилках, - а то я своих догонять пойду.

От такого количества военных Инга немного растерялась и почувствовала себя шпионкой среди вражеского стана. Первым её порывом было вернуться домой и последовать все-таки совету Гарана – сидеть и не высовываться, но неизвестно откуда взявшийся авантюризм (Тама никогда не отличалась необдуманными и спонтанными поступками) гнал от дома. За раненого она теперь была совершенно спокойна. Бросив взгляд на Бойцовского Кота, она отрицательно замотала головой.
- Неее, я это… лучше домой пойду. А то там, наверное, волнуются, - и не дожидаясь ответа, развернулась и стала пробираться сквозь шеренги идущих солдат.

(*Пауза с отыгрышем дня на три. И мне очень нужен бы хоть какой-то отыгрыш за Карла. Решился ли он идти всё же в город, охваченный боем).

Три раза уже принимал стимулятор на этой войне и безо всяких голосов обходилось.
Видимо, вторая неделя на подножном корму сказывается.
Карл мысленно осмотрел себя со стороны: добротные имперские ботинки, полосатые двухцветные брюки панциринфантинерии (дополненные пятнами от глины и травы) и камуфляжная куртка алайского образца с бело-зелёной нашивкой на плече. За это, конечно, на первом же суку вешают, но где наша не пропадала.
Он вспоминал все эти шайки мародёров, дезертиров и прочих сомнительных типов, коих немало стало после развала фронта. С бору по сосенке одеты, кое-как вооружены и смертельно опасны. Опасны как стая гиеномедведей.
Половим рыбку в мутной воде, всё равно семи смертям не бывать, а одной не миновать.
Стилет легко выходит из ножен, граната удобно заправлена за ремень, в каждом ботинке по небольшому, но увесистому сюрпризу.
В город, в город...

За окном светлело. В соседних домах изредка к окнам подходили жильцы, опасливо оглядывали улицу и вновь прятались в глубине квартир. Туман исчезал. Подул ветер, окончательно сдувая туман с улиц. Стрельба продолжалась, но откатилась от дома Инги. Внизу по тротуарам передвигались группами солдаты. И наконец поднявшееся солнце осветило на шпиле городской ратуши флаг герцогства – оранжево-черное полотнище с пурпурным щитом в центре. Флаг восставших был спущен.
Так прошло несколько часов. Потом загремели репродукторы, но где-то в центре, и слов нельзя было расслышать. А еще через час по лестнице загремели сапоги, и в дверь квартиры Инги застучали кулаки и приклады. Впрочем, не к ней одной ломились.
- Все выходим на площадь! Нечего по углам прятаться! Будет общее городское собрание! Открывайте и выметайтесь на площадь! – ревели за дверьми солдаты.



Город, как видно, атаковали со всех сторон, и бой разгорелся на всех направлениях. Арихаду вновь брали алайцы, непонятно откуда взявшиеся в таком количестве. Чувство осторожности, очень хотевшее подсказать, что имперскому солдату попадаться алайцам не стоит, замолкло. Лес редел, и были видны уже городские окраины. Было слышно, как басовито выводит свою партию крупнокалиберный пулемёт.
Справа была полянка, на которой редел и истончался уже просвеченный лучами утреннего солнца туман. Полянка как полянка. И вдруг протяжное мяуканье донеслось именно с этой полянки, раскатистое, как будто десяток мартовских котов затеяли хором свои серенады. Прямо посреди поляны медленно, будто проступая из водуха, возникал огромный, метров в десять диаметром, серебристый диск на тонких опорах.

- Ага, щас. Прям все бросила и пошла на площадь, - тихо прошептала невидимым солдатам за дверью Инга. Девушка сидела на полу под окном на кухне и теребила угол занавески. Вообще-то, когда она вернулась домой, то очень надеялась увидеть там Гарана, который рассказал бы, что происходит в городе. За дверь она не переживала – дверь была крепкая, да и засов на ней весьма мощный. Пусть думают, что никого нет дома, а позже, когда все соберутся на площади, она тихо проскользнет мимо и постарается пробраться к «своим».

Но задумка Инги не удалась. Прошло еще минут двадцать, и в дверь снова постучали. Настойчиво. Приглушённые слышались на лестнице голоса. Один из них - соседкин.
- Да, да, вот у неё и останавливался он. Но что с того, они ведь на постой вставали, разрешения не спрашивали. А в школе она работала, верно. Учительницей, - для чего-то добавила соседка.
- Госпожа Тама! - раздался мужской голос, - откройте, не дверь же нам, в самом деле, ломать! Майор Гилрад, военная администрация. Мне необходимо поговорить с вами.
Звуки боя за окном стихали. Как видно, восставшие не смогли долго противостоять армейскому корпусу. Солнечный день, такой ясный и беззаботный, пришёл в окутанную дымом боя Арихаду, хотя пожаров было мало - слишком стремительным был бой.

Инга пожалела, что вернулась домой, - Надо было сразу уходить к повстанцам, - поругала она себя, а теперь девушка не знала, как поступить: прикинуться, что спала и не слышала, как к ней ломятся в дверь? Глупо. Надо быть совершенно глухой. Прикинуться больной, но, кажется, вчера её видела соседка и Инга не выглядела даже слегка прихворнувшей.
- Поговорить им надо, - передразнила она мужчину за дверью, - Знаю я, эти ваши «разговоры».
Тама схватила рюкзак и выскочила в потайную дверь.

Но что же делать дальше? В городе на каждом шагу были солдаты. На окраинах ещё полыхали бои. А день, когда исчез туман, стал совершенно безоблачным. Совершенно синее, без облаков, небо было высоким и чистым, и странно смотрелись в нём столбы дыма от пожаров.
Но постепенно на улицы выходили и горожане. Не решаясь ослушаться приказов, они шли к городской площади. Можно было влиться в толпу и двигаться вместе с ней...

************************************************** ******

Когда челнок пришвартовался к "пристани" дирижабля, скользнув в ячейку подвесного ангара, Корней заметил, что соседняя ячейка уже занята, и подумал, что Антон уже прибыл. Идя быстрым шагом в зал совещаний, он поймал себя на том, что думает об Антоне. Прогрессор от бога, он совершил трагический промах в Арканаре, где работал под видом Руматы Эсторского, и всего лишь пару лет как вернулся к работе в Корпусе Прогрессоров, но не покидал Земли. Теперь он больше теоретик. И вот надо же, влез в практику так, что готов ломать чужую работу. Да что он о себе возомнил, в самом деле, подумал Корней, испытывая уже раздражение.
Антон поднялся ему навстречу: высокий, светловолосый, под облегающей формой перекатывались мышцы. Он похудел с тех пор, как в последний раз Корней видел его. Они обменялись рукопожатием.
- У нас совсем мало времени, - сказал Антон, садясь.
- Мало времени для чего? - спросил Корней, закидывая ногу на ногу.
- Для принятия решения и нанесения удара по бронеходам Диттля. На этой планете мы должны стать богами, Корней. И я уверен в том, что говорю.
Корней невесело рассмеялся.
- Знаешь, Антон, я не слышал в жизни, за всю мою карьеру в Корпусе Прогрессоров, большей ереси... Но это не смешно. На самом-то деле.
- Совершенно не смешно. - кивнул Антон.

Двигаться сейчас против «течения», только привлекать к себе лишний раз ненужное внимание, поэтому на улице Инга быстро влилась в общий поток граждан и направилась в сторону городской площади, надеясь где-нибудь по дороге свернуть в подворотню с выходом на соседнюю улицу – парочку таких «хитрых» сквозных дворов она знала.
- Интересно, о чем хотел поговорить со мной военный? - навязчиво крутился вопрос в голове Инги.

Ответ на это она получила минут через пять, просто услышав разговор в толпе.
- Мака Праеда вызвали прямо к самому генералу, - сказал кто-то, пряча глаза за поднятым воротником, - а почему? Да потому, что он директор школы. Снова хотят образование наладить, в прежнем ключе. Любовь к герцогу и герцогству и все такое прочее.
Праед, пожилой седовласый господин, был Инге знаком, хоть они и работали в разных школах.
- И что он?
- А что он? Согласится уж, я думаю. Уж военные-то ребята ещё те, умеют уговаривать. Эх, опять всё закрутится в обратную сторону. То за герцога, то против, а простому народу как не было жизни, так и нет!
Они замолчали, потому что проходили мимо группы Бойцовых Котов. На тротуаре у стен домов лежали окровавленные тела мужчин в гражданской одежде. Выстрелы уже почти стихли.

Инга старалась идти в одном темпе с толпой, хотя ей хотелось бежать. По сторонам она тоже старалась не смотреть – боялась среди лежащих трупов увидеть знакомые лица, и, кажется, все же одного увидела, того самого мужика, с которым встретилась у раненного Бойцовского Кота. Опустив голову, она упорно старалась смотреть только под ноги, изредка кидая взгляд вперед, желая скорее увидеть спасительную подворотню.
После случайно подслушанного разговора прохожих она практически вжала голову в плечи. Больше всего сейчас она боялась встретить кого-нибудь из знакомых, которые назовут её имя. Перед глазами Тамма сразу же возникла картина – её окликают, тут же к ней подбегают Бойцовские Коты, скручивают руки и тащат к генералу, который «убедит» девушку вернуться к преподаванию, как бедного старого Праеда.
Наконец-то показались знакомые ворота. Инга замедлила шаг, сделала вид, что у неё развязался шнурок, присела и стала его «завязывать», ожидая, когда с нею поравняется группа людей, чтобы под их прикрытием шмыгнуть в калитку.

И это получилось. Как видно, люди шли все вместе из какого-то дома, переговариваясь, как знакомые, и было их с десяток. Они прикрыли Ингу, один даже, засмотревшись куда-то в сторону, чуть не толкнул её. Путь к калитке был свободен.
За ней была каменная арка, выводившая в маленький дворик, и дальше через узкие переходы можно было дворами пройти в другой район города, к корпусам разрушенных в войну заводов и к старым, вырытым много десятилетий назад катакомбам в склонах окраинных холмов.
Похоже, здесь не было боя, только для порядка бросили гранату в калитку, и маленькая воротка была прямо перед входом. Дальше путь был свободен.

Инга так рванула, что даже не заметила, как влетела в ворота, перепрыгнув воронку, пробежала дворик и пару переходов и затормозила только в очередном узком проулке. Согнувшись пополам и уперев руки в колени, она переводила дух.
- Кажется, удалось, - обрадовано подумала она.
Когда дыхание стало ровным, а мысли успокоились, девушка подняла с земли успевший соскользнуть с плеча рюкзак, закинула его обратно на плечо и спокойным шагом направилась дальше. Четкого плана у Инги не было: идти особо было некуда – друзей и знакомых в городе не осталось, возвращаться в квартиру было опасно и глупо. Поразмыслив несколько секунд, она решила на время укрыться в катакомбах, а потом решить что делать.

Странный звуки прибавились к голосам в голове.
Нет, определённо не стоило на голодный желудок принимать стимулятор.
К чему приучается солдат в армии Его Императорского Величества (помимо строевой подготовки, уставщины и лютого армейского маразма), так это к постоянному приёму пищи. Война, не война, а обед по расписанию. Независимо от качества еды.

Пригороды были на удивление пустынны, помимо следов недавнего боя.
Ни боевого охранения, ни просто часовых.
Судя по еле слышным выстрелам и взрывам, бои за город практически прекращены.

Возвращаться назад, смысла нет, бегать прятаться по лесам как дикий зверь.

"Все выходим на площадь! Нечего по углам прятаться! Будет общее городское собрание! Открывайте и выметайтесь на площадь!" донеслась из-за домов алайская речь.
Жители по одному, по двое стали выходить из домов собираясь из редких людских ручейков в полноводный человеческий поток.

Можно рискнуть смешаться с толпой, выговор у меня строго северный, спасибо бабушке-алайке. Единственное что это смешанная форма выдававшая не то дезертира, не то...
Ладно, будем надеяться на чудо. И на удостоверение военлекаря третьего ранга Кор Фаэрона слегка опалённое с одного угла, и самую малость залитое кровью.

Пол дирижабля мелко подрагивал, воздушный корабль разворачивался. Покрытый зеркальными пластинами, он был не виден с земли, и сейчас он постепенно снижался. Среди лесов под ним вилась дорога, в последние дни не было дождей, и колонна бронеходов не поднимала пыли, медленно тянулась, чавкая гусеницами в глине. Отсюда, с высоты нескольких километров, она была видна тоненькой ниточкой.
- А вот потому мы ничего и не можем сделать, - сдерживаясь, говорил Антон, а Корней, слушая его, все смотрел и смотрел на эту ниточку. Вдали, у скругляющегося горизонта, нагромождением домов вставала Арихада. – Вначале прогрессоры лишь наблюдают, а потом и вовсе становятся частью системы. А система из системы если и меняется, то, как и положено между прочим по теории, большой кровью. Жертвы революции, куда без них. А ускорять процесс – это всё равно что самого себя из болота за волосы тащить. Но есть выход. Мы должны придти свыше. И не говорите мне про «лишить это человечество его истории». Историю делают люди. Мы, в том числе. Если мы ещё люди.
- Так ты ж божественные атрибуты хочешь приобрести, подойти не с позиции человека! – резко обернулся Корней.
- Я не хочу их приобрести, они у меня и так есть. И у тебя. Или для тебя позиция человека определяется тем, ружьё у него в руках, дубина или, наоборот, бластер?
Корней промолчал.

**************************************************

Странная стальная лепёшка посреди лесной полянки осталась позади. Окраины города были уже пустынными, и получилось беспрепятственно выйти на улицы. Какие-то люди, оглядываясь, проскочили мимо него в лес метрах в двухстах. В город, похоже, кроме штурмующих его, никто не стремился.
А людей на улицах становилось всё больше. Лица были усталыми и безучастными. Они устали от войны и были готовы на всё, лишь бы она прекратилась. В основном тут были пожилые мужчины и женщины, были подростки. Всех мужчин призывного возраста прибрала война: кого-то в армию, кого-то в войска мятежников, а миллионы уже находились, как говорится, ниже уровня земли…
Влиться в толпу-то получилось. За первым поворотом люди мрачно шарахались в стороны, глядя на лежащие в разных позах тела в полувоенной форме. Егеря в тёмно-зелёной форме с короткими автоматами наизготовку оглядывали толпу.
- Стой! Подойди сюда! Ты! – невысокий сержант с седеющей щетиной на подбородке, в надвинутой на глаза полевой фуражке, быстрым шагом ввинтился в покорно расступившуюся толпу («Лишь бы не меня!»)и схватил за рукав парня в смешанной форме, - ты кто такой?

************************************************** *****
Глинистый склон повернул, и открылся узкий ход вниз. Ещё ребятами тут лазили, и не всегда это было безопасно. Тут погиб мальчишка из соседнего класса, когда Инге было всего тринадцать – завалило. Но сейчас не приходилось выбирать. В городе все гремел и гремел громкоговоритель.
Узкий ход вначале постепенно расширился, сквозь какие-то прогалины в потолке проникал свет. Погода разыгралась, пятна света на полу были яркими и весёлыми. Но дальше проход уходил в склон, и там бархатно покоилась глухая темнота. И какой-то шорох вдруг раздался из этой темноты, и словно лёгкие удаляющиеся шаги прошуршали там.

Инга на секунду замерла и прислушалась. Нет, показалось. Вокруг было тихо. Просто разыгралось воображение – слишком много пережила она за последние часы. Тама бросила на пол собранный по дороге хворост – ночью в пещере будет прохладно, уж это она точно знала.
Девушка осмотрелась и детские воспоминания внезапно нахлынули на неё. Инга хмыкнула носом, сдерживая слезы – она вдруг почувствовала себя одинокой и всеми забытой. Хмыкнув еще раз, она, чтобы отвлечься от «дурных» мыслей, подхватила ветки и стала складывать костер и обустраивать свое, хоть и временное, убежище и еще ей предстояло обдумать свои дальнейшие действия.

Едва слышно слабой струйкой стек песок со стены. Здесь, среди каменных ходов, голос репродуктора был совсем не слышен. Темнота, которая поселилась в уходящем в гору проходе, стала какой-то домашней и не страшной по сравнению с внешним миром, в котором снова кипела война. Кипела уже более пяти лет, народы герцогства и империи постепенно окунались в нищету, уничтожая друг друга, а война все не кончалась и не кончалась, и все новые и новые мальчишки уходили на войну, и всё новые и новые мальчишки не возвращались. Да и не только мальчишки: давно уже призывали в некоторые рода войск девчонок. Никого не щадили обстрелы и бомбёжки, случайные пули в уличных боях, мародёры с обеих сторон… Восстание против герцога было воспринято как избавление, но вдруг всё вернулось обратно, и недели мира не прошло.
- У вас нет ничего поесть? – раздался вдруг из темноты тонкий девчоночий голос. Темнота в проходе зашевелилась, и маленькая фигурка выступила из неё, точнее – выползла на четвереньках. Темноволосая, худенькая девчонка лет четырнадцати в военной форме, измазанной серой курточке и брюках, с шевроном отряда «Дочерей Герцогства» на рукаве – сложенные ладони, из которых вырастал язычок пламени. В ножнах у бедра был небольшой пехотный кинжал и больше, похоже, оружия при ней не было.
Истощённое войной герцогство выталкивало на войну уже совсем юных. «Дочери Герцогства» были созданными пару лет назад военизированными обществами, где воспитывали потерявших родных девочек, стараясь сделать из них фанатично преданных правящему дому пусть не бойцов, но каких-никаких солдат, способных служить во вспомогательных частях, а то и в разведке. Девочка облизнула губы и медленно встала.
- Там родник есть, а вот еды нет совсем, - тихо сказала она, глядя на Ингу большими тёмными глазами.

- Военлекарь третьего ранга Кор Фаэрон. Двадцать восьмой госпиталь, отправлен в отпуск по ранению, временно прикомандирован к городской больнице.
Благо, знание языков и стабильные радиоперехваты позволяли более-менее владеть информацией.
Двадцать восьмой госпиталь уже почти месяц как сровняли с землёй имперские бомбардировщики.
Больница... да, с больницей тоже нехорошо получилось, когда город переходил из рук в руки, здание было наполовину разрушено, почти весь медперсонал убит.
И не только имперцы приложили к этому руку. Жадные до лекарств дезертиры устроили на остатках больницы настоящюю бойню...
Добавив в голос самую толику льда (как-никак военлекарь третьего ранга соответствовал в табели о рангах ротмистру или пехотному капитану).
- Где командир?
Осознано или нет, Карл подражал в интонации, позе, манере держаться и мимике Галу Ворбаку, армейскому контрразведчику с которым волею судеб пришлось послужить около месяца совсем зелёному и необстрелянному фельдлейтенанту сразу после ускоренных курсов попавшему на фронт.
В этом офицере старой закалки, казалось, уживались несколько абсолютно разных людей. Он спокойно цитировал поэтов древности, виртуозно ругался на островном диалекте, знал все воровские татуировки и проводил ускоренный допрос языка с упоением художника.
Неизвестно, чем ему приглянулся "резервист третьей очереди", но их общение и почти отческое отношение Ворбака скрашивало для Карла ужасы фронта.

- К городской больнице? Это вам через этот ад пришлось пройти? – голос сержанта смягчился, - хотел спросить, а что же к нашим не пробились, а потом думаю: так вы же лекарь, а не боец, куда вам пробиваться! – казалось, властной интонации в голосе военлекаря третьего ранга он не заметил, но быстро спохватился, - командир будет на площади. Но я бы, во-первых, на удостоверение взглянул, а после… нам медики позарез нужны. Да и вы, думаю, не откажетесь служить в егерском корпусе. Документ у вас с собой?
Мимо все шли и шли горожане, стараясь не оглядываться на солдат.

Инга складывала костер, когда темнота вдруг «заговорила». От неожиданности девушка резко вскочила на ноги, схватив первое, что попалось под руку – это была палка, укладываемая ею в костер – и уставилась на «нечто» посягнувшее на её одиночество. Тамма уже достаточное время находилась в пещере, чтобы успеть привыкнуть к полумраку и разобрать, что перед ней стоит еще более тощая, чем она сама, девица. От сердца отлегло, но испуг не прошел – он трансформировался в настороженность, особенно после того, как Инга заметила у девушки кинжал.
- Да есть, - наконец ответила она. Беглянка решила не показывать незнакомке свое недоверие, пока не выяснит, кто она такая и как здесь оказалась. Не выпуская «дочерь герцогства» из поля зрения, наклонилась к рюкзаку и вытащила из него большую жестяную кружку и кулек с сухарями, - На, перекуси, - протянула кулек, - И… набери воды в кружку. Вскипятим воду и попьем чаю, - протянула кружку девушке, - А я пока огонь разведу.

Когда девчонка брала пакет с сухарями из рук Инги, её пальцы дрожали. Она схватила один сухарь прямо тут же. Но, как видно, девчонок в их патриотических школах учили неплохо: она тут же откусила лишь небольшой кусочек и не глотала.
- Спа...асибо! - выдохнула девочка, протянув обратно пакет, - я знаю, я давно не ела и мне сразу много нельзя. Я сейчас воды принесу! - и она юркнула в темноту прохода.
Появилась она минут через пять. Осторожно поставила на песок кружку рядом с уже сложенным костром.
- Там дальше по проходу есть сухая пещерка, и свет туда попадает через трещину в потолке, - сообщила она, - и я не представилась. Вице-сержант Кима Арс, вторая рота Южной школы "Дочерей Герцогства", отличница и командир группы. Но сейчас я одна... так получилось. А что происходит в городе? Там всё ещё мятежники и идут погромы, или верные Его Высочеству войска уже разогнали мятежников?
Она снова отгрызла кусочек сухаря (его она брала с собой, сейчас он был уже намочен водой из родника) и начала медленно жевать.
- Ужасно хочу съесть его сразу, - застенчиво улыбнулась она, - но это опасно, я помню.

**************************************

- Я убедил тебя, Корней? - спросил Антон. Сейчас они стояли у окна рядом и смотрели вниз оба. - Всё очень просто. Грядёт большая кровь и террор, и мы с нашим опытом и знанием земной истории можем всё это остановить. Ты же помнишь Горбовского?
- "Из всех решений выбирай самое доброе", - проговорил Корней, сутулясь, - у нас ещё есть порядка полчаса на обсуждения. Хорошо, - он оживился, - давай прокрутим в голове теоретический эксперимент, как в физике. Итак, два варианта...
- Корней, а ведь я же тебя убедил, - как-то по-хорошему улыбнулся Антон, - что тебе эти эксперименты?
- Эксперименты нужны, - ворчливо ответил Яшмаа, садясь за стол и берясь за ручку и блокнот, - хотя бы для того, чтобы предусмотреть все возможности. Они даже богам нужны, поверь.

- Во влипла, - пронеслось в голове Инги, - Вице-сержант, отличница, да еще и командир группы ….. второй роты Южный школы, а значит, может оказаться для неё очень и очень опасна. А если она еще и фанатично предана Герцогу, то…. – Тама невольно скривилась. Благо она находилась спиной к девушке и та не могла видеть её выражение лица. Надо было срочно придумать себе легенду.
- Я точно не знаю, что сейчас происходит в городе. Кажется, часть города захватили имперские войска, а часть все еще находится в руках мятежников. В общем, я думаю, что сейчас там находится небезопасно.
Инга пристроила на импровизированном очаге, сооруженном ею из камней, кружку и достала из рюкзака еще один кулек с травами.
- Ну вот, сейчас быстренько вскипит и попьем ароматного отвара, - поднялась и только теперь повернулась лицом к девушке, - меня зовут Инга Тама. Я учительница. Будем знакомы, - протянула руку и улыбнулась.