Она загадочно промолчала. Я решил, что пора. Палец щелкнул по маленькой кнопке, спрятанной внутри уха.
«Номер один» - произнес мягкий приятный женский голос.
Я посмотрел на Лену. Ее веки чуть подрагивали под мягким желтым светом фонаря. На лице блуждала улыбка.
-Олег, - сказала она, рука обняла шею. – Олег…
Я раскрыл рот, чтобы сказать то, что давно собирался. Внезапно на тело нахлынула какая-то странная волна, мышцы размякли. Я понял, что не стоит нарушать торжество момента какими-то речами.
Она помолчала еще немного, видимо, ждет, что что-то скажу. Но нет, так прекрасно пение птиц, так приятно журчит ручей, что на глаза наворачиваются слезы. Как тут что-то сказать, в такой прекрасный миг, прервать соловья, перебить песню воды…
-Олег, - сказала она, не вытерпев. – Что ты хотел мне сказать?
-Я? – переспросил удивленно. – Разве что-то хотел?
-Но, как… - В глазах выросло недоумение. – Ты же только что…
-Лена, - сказал я вдохновлено. – Посмотри, как прекрасно пение птиц, как приятно журчит ручей. Аж слезы на глаза наворачиваются. Как тут что-то сказать? Прервать соловья? Перебить песню воды?

-А, я поняла, - воскликнула она. – Ты решил поиграть в поэта.
-Лена, - раздраженно повторил я. Какой поэт? Посмотри, как прекрасно пение птиц, как приятно журчит ручей. Аж слезы…
«Номер два» - прозвучал голос.
-…на глаза, чего-то-там делают.
Она удивленно посмотрела на меня. Я не обратил и внимания, девка, что с нее взять. Недоступны ей мысли о великом, о стране, о том, как родину защищать. Взгляд гордо уставился в темноту.
-Да, Лена, - решительно произнес я. – Таковы сурые законы войны.
В душе родилось единение с тысячами, миллионами предков, встававших на баррикады, кидающихся на амбразуры, под перекрестным огнем пробирающихся через окопы, десантирующихся в беспокойные воды залива под градом пуль, прикрывающихся шаткой стенкой полевого редута…
-Что? – удивленно спросила Лена. – При чем тут война?
-Ах, - сказал я. – Если бы ты только знала, как тысячи, миллионы предков вставали на баррикады, кидались на амбразуры, под перекрестным огнем пробирались через окопы, десантировались в беспокойные…
Голос трагически сорвался. Больше не могу говорить. Нет, нет, не понимает ничего, эх, что ей втолковывать. Не доходит вся эпичность момента.
Я отвернулся и уставился во мглу. На глаза навернулась скупая мужская слеза.
«Номер три».
-Да что с тобой происходит?
Я начал поворачиваться к ней. Это происходило, кажется, тысячу лет. Но наконец перед взглядом появилось ее простое, даже отчасти примитивное лицо.
-Ты что, пьян? – скучно, невыразительно произнесла она своим серым голосом.
Я ощутил вселенскую тоску. Ну как ей дать понять, как выразить те чувства, что меня обуревают. Вот эту черную серость ночи взять, скомкать и намотать вокруг, так чтобы она равномерно покрывала весь мир, и то не выразить, насколько это все бессмысленно.
Безыдейно.
Неинтересно.
Я не стал оригинальничать. Разве нужно что-то новое в этом скучном, сером мире?
-Лена, - сказал я просто, будничным тоном. – Как тебе дать понять, как выразить те чувства, что меня обуревают? Вот эту черную серость ночи взять, скомкать и намотать вокруг…
-Бедный. – Она прижала ко лбу ладонь. – Наверное, ты заболел.
-Могла бы придумать что-то и пооригинальнее, - недовольно пробормотал я. – Не все же болтать этими пустыми, скучными фразами.
-Может быть, ты чего-то надышался?
-Какое унылое предположение! – воскликнул я. – Могла бы придумать и…
«Номер четыре».
-…что-нибудь пооригинальнее, - пробормотал я заплетающимся языком. Тут же передернуло от неизвестно откуда взявшегося омерзения.
-Тебе нужна помощь? – проскрипело рядом. Я повернул голову.
Прямо рядом со мной, с другой стороны этой гнилой, никуда не годно й лавчонки, сидело какое-то страшное чудовище, безумный урод.
-Да почему ты так на меня смотришь? – зарычало оно. Из распахнутой пасти дыхнуло смрадом, я с отвращением посмотрел на белые костяшки, нелепый, сочащийся отвратительной слюной, розовый отросток.
-Исчезни, тварь, - коротко бросил я.
Оно вздрогнуло, будто надутый жирный слизень.
-Наверное, тебе следует пойти в больницу…
-Ты грязное, - вскричал я, - мерзкое уродливое чудовище. Убери от меня свои поганые лапы!
Я вскочил с лавочки, ноги тут же отпрыгнули в сторону. Не возьмешь, тварь. Я еще раз взглянул в ее сторону. Фу, да как я смог даже приблизиться к этому?
«Номер пять».
Веки взмахнули.
-Ты сумасшедший! – прозвенело в воздухе хрустальными колокольчиками.
Я взглянул на нее. Богиня, с длинным стройным, словно молодая ива, телом с каким-то волшебным, чудесным взглядом смотрела в мою сторону. Сердце тут же зашлось от восторга. В тот же миг я кинулся к ее ногам.
-Достопочтимая госпожа!
Она взмахнула чудесными золотистыми локонами и тонко вскрикнула, словно прекрасная голубка.
Не сумев придумать слов, которые наглядно бы описывали красоту этого совершенного создания, я на всякий случай поцеловал землю под ее ножками.
-Что с тобой происходит, отпусти меня, псих, псих ненормальный, - затрепетало в воздухе. Я разнежился: ее слова, ах, словно прелестные бабочки, драгоценные брильянты, невесомые и бесконечно красивые…
Каблук ударил в грудь. Я опрокинулся на землю, не помня себя от счастья, что удостоился такого внимания. Было раздалось «номер шесть», но маленькая коробочка вылетела из уха и улетела куда-то в канаву.
-Что это? – воскликнула Лена.
Она прошла мимо меня и скрылась в темноте. Через секунду фигура вынырнула обратно, в руке я разглядел ту самую коробочку, что выпала из уха.
- «Мэйшен мэйкер», - по буквам прочитала она. – Это что? Эмоциональный модулятор?
Я только открыл рот, чтобы все объяснить, как она кинула коробочку. Ой, попала в висок.
-Негодяй! Значит, ты, вместо того, чтобы меня слушать, настраивал свой тупой модулятор?
Она заплакала. Я снова открыл рот, но миг спустя туфли уже мелькали где-то вдалеке, и вскоре она совсем исчезла из вида.
Я встал, руки быстро отряхнули одежду. Пальцы подобрали коробочку.
-«Motion maker. Не хватает нужного настроя? Воспользуйся нашим эмоциональным модулятором», - произнесла она приятным женским голосом.
-Эх.
Я вздохнул. Эмоциональный модулятор полетел обратно в канаву.
Я посидел на лавочке еще немного, не желая возвращаться домой. А модулятор все это время объявлял номера композиций и играл разные песни, заражая нужным настроем.