Часть первая: Жертва.

Пролог

ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ

Поиск в базе данных: Кастус Дрейк

> Осуществляется поиск…
> Найдено документов, соответствующих вашему запросу: 10513. Уточнить параметры?

Ключевые слова для поиска: Одиннадцатый Полк Кафиссии, капитан.

> Осуществляется поиск…
> Документов найдено: 1.
> Документ открывается…

ДЕЛО: AX-18002-BTN.
ДАТА ЗАПИСИ: 560.117.М39.
ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ СУБЪЕКТ:
Имя: Кастус Дрейк.
Дата рождения: 065.М39.
Возраст на момент допроса: 52 года.
Ранг: Капитан Имперской Гвардии, Одиннадцатый Полк Кафиссии V, личный номер – 667/19.
Причина задержания: Двойное убийство с особой жестокостью.

Устная расшифровка аудиозаписи:

Ну и что вы на меня вылупились, как солдат на вошь? Мы не в стаз-музее, в конце-то концов.
Что вообще, черт возьми, я здесь делаю?.. Убийство? Ха-ха-ха! Вы не посмеете. Слышите? Вы не посмеете меня казнить!
… Заткнуться? Да ни за что! Мертвецы, знаете ли, не слишком-то много разговаривают, однако если им есть что рассказать, то никто в мире, даже сам Император, не сможет их заткнуть. А я буду говорливым мертвецом!
… Убил? За что я их убил?.. Вы спятили? Никого я не убивал. Хотя… варп побери, всю свою сознательную жизнь я только и делал, что обрывал людские жизни. Однако… я законопослушный гражданин Империума, к тому же, уже тридцать второй год на военной службе. Я ветеран Войны в Болотах, вы об этом знаете, а?!
Ну конечно, не знаете. Вам, безликим ублюдкам, абсолютно наплевать, кто сидит в камере – будь то даже сам Его Святейшество Экклезиарх, папаша Бенедикт IV… Слышал, Lex Imperialis дурно на рассудок влияет. Могу посоветовать хорошего психиатра. Ах, у вас есть штатный? Тогда прошу прощения…
... И все же, я не понимаю… за что?..
Рассказать, как я попал в гвардию? Поройтесь в архивах, там все есть. Бумагомаратели все фиксируют, варп их подери… Значит, хотите получить информацию, так сказать, из первых рук? Хех, никогда не думал, что придется выворачивать душу перед арбитрским Судьей…
Родился я в… Император, дай мне памяти… в шестьдесят пятом году, точно!..
… Нет, вы слушайте! Я рассказываю так, как мне удобно, если вас интересует эта история, вам придется выслушать мою версию. И ничего вы со мной не сделаете. Мне-то наплевать, останусь я жить или нет. Вам тоже было бы все равно на моем месте.
… И даже не пытайтесь спорить! Или я расскажу все по-своему, или заткнусь, и тогда можете делать что угодно. Уяснили?..
То-то же.
Папаша мне еще в шесть лет сказал: сынок, мое дело – тебя выучить, зарабатывать на жизнь будешь сам. Вбил эту доктрину так, что я потом вообще перестал на кого-либо надеяться в этой жизни. Он был чернорабочим на фабрике, и своего обещания выполнить не смог – погиб в пьяной драке. Клинок раскладного ножа того токаря пришелся прямо в сонную артерию – шансов на выживание у моего отца просто не было. Кровь хлынула фонтаном, все стены, говорят, заляпала. Не подумайте, что я не люблю своего отца. Я, в некотором роде, его даже боготворю. Если бы он тогда не сдох, ни хрена из того, что я увидел за всю свою жизнь, я бы не увидел – такой вот печальный каламбур.
Тогда моя мамаша нашла единственный выход из сложившегося положения – пошла на поклон к парням Синдиката, чтобы они взяли меня под свою опеку, в обмен, эти бандюги потребовали, чтобы ее дети и дети ее детей впредь были верны делу работников ножа и топора. Нехило, а?..
С тех пор, жил я припеваючи. Шесть дней в неделе шлялся по Городу с самыми опасными головорезами жилого сектора, а на седьмой, по сложившемуся в преступном мире обычаю, наведывался со своими новыми друзьями в самые злачные места Города с целью немного расслабиться и отдохнуть от «трудовых будней».
В общем, в этот день ни один бандит не смел браться за нож. Кодекс, он и на Нижних Уровнях Кодекс!
Когда мне, наконец, исполнилось шестнадцать, они потребовали, чтобы я начал потихоньку возмещать те деньги, которые были в меня вложены. Выбора-то у меня особого не было, так что… ну да, рэкетом занимался, вымогательством, но до убийств не доходило, можете не беспокоиться.
Так прошло четыре года. Такая жизнь мне порядком поднадоела, и я начал рыскать в поисках новых возможностей как-то проявить себя.
И тут как раз в Город прибыли Имперские рекрутеры – стали набирать парней в Гвардию (как выяснилось позже, только в СПО). Все их обещания славы и прочей пафосной дребедени подкреплялись и более приземленными предложениями: тем, кто вступит в ряды славной Имперской армии, обещано гражданство и жилье рядом с губернаторским дворцом по окончанию срока службы. И я подумал – почему бы и нет? Терять, мне собственно, было нечего – не считать же за потерю возможность избить непонравившегося тебе урода, а затем с него еще и денег за избиение спросить. Моя матушка ведь скончалась, как только получила благословление Синдиката – я этого не говорил? Вполне возможно, что ей кто-то «помог», но мне уже искренне на это наплевать.
Короче говоря, я решился – поставил свою подпись в предложенных мне документах, сел в грузовик и отправился с пятью сотнями таких же раздолбаев, как я, в тренировочный лагерь.
Знаете, на что богата жизнь гвардейца? На промывки мозгов. Это такая стандартная процедура, когда толпу «мяса» строят на огромном заплеванном плацу, чтобы в очередной раз научить ее уму-разуму. На импровизированную сцену выкатывается жирный комиссар, смахивает со своего мерзкого лица капельки пота и начинает толкать речь о нашем незаменимом вкладе в общее дело по защите Человечества. Бог-Император, как же я ненавижу эту тыловую крысу… Большинство солдат, знаете ли, спят на таких вот пафосных речевках, однако, несчастные новички, не обученные этому фокусу, насилуют мозги, пытаясь найти в сказанном хоть какой-то смысл…
После речи нас повели на склад, где каждому выдали по панцирному бронежилету и каске. На каждой каске красовалась широкая полоса белого цвета – как я выяснил позже, это был отличительный знак. Если носишь такую каску, значит, ты курсант. Или, как еще говорили, кадет.
Впереди меня в очереди стоял невысокий паренек с идиотскими усиками. Наметанный глаз подметил потрепанную одежду, придурковатое выражение лица и, знаете, такой легкий налет засранства – обычно эти признаки выдают потомка бывшего аристократа. Ха-ха-ха, удивлены? Ну, господин Судья, не разочаровывайте меня! Рыбак рыбака видит издалека. Вы что, не читали моего дела?!
Ну, вы ведь помните, как все тогда было – беспорядки, погромы, полный бардак - гражданская война весь мир вверх дном перевернула. Благородных тогда резали, как свиней. Все выжившие аристократы тогда сразу к вам, Арбитрам, и бежали. Верили, что вы, блюстители Закона, вернете нашего зарвавшегося губернаторишку на место… Ан нет. Не судьба. Пальцы у этого подонка во всех пирогах – да вот только отпечатков нигде нет… У вас было все – великолепно укрепленная крепость, лучшее, на тот момент, оружие, сотни прекрасно тренированных бойцов, да и астропат был жив… Вы послали сигнал о помощи? И никто не откликнулся? Собственно, а на что вы надеялись? Наш мир – это зияющая дыра на теле Империума. Отсюда не возвращаются. Свет Императора уже давным-давно покинул Кафиссию… Впрочем, к черту лирику.
Обнесли себя стенами, укрепились кое-как в своей Башне, понаставили везде автоматических пушек – думаете, что обезопасили себя и своих друзей? Черта с два. Губернатор и его подельники в Синдикате просто так не сдадутся – да что я вам говорю, вот уже шестьдесят два с лишком года у вас «перемирие»! А Изгнанники все еще боятся возвращаться на улицы Старого Города…
Вернемся же к теме нашего разговора. Мой папаша уйти не захотел. Принципиальный был. Решил остаться в Старом Городе – сказал, что его дом здесь и ни одна сволочь не посмеет его отсюда выгнать. Синдикатовцы, узрев подобную храбрость, решили оставить его в покое. Только отобрали все – титул, привилегии, имение, деньги… Все отняли – кроме чести.
А через десять лет родился я. Тогда мой отец уже работал на заводе. Спустя еще шесть лет его не станет. Между прочим, во всем этом виноваты были вы…
… Да мне плевать, что это не для записи! Вы не посмеете меня заткнуть! Ни меня, ни…
*продолжение допроса через тридцать минут*
… Да, я спокоен… Извиняюсь, я немного напряжен…
Воды можно? Спасибо.
На чем я остановился?.. Лекс Риппер?..
Его семья в свое время была на территории Оцепления. То есть под вашей, арбитровской, защитой. Внезапная провокация со стороны Синдиката, десятки убитых с обеих сторон… вы помните… Они тоже погибли… Поэтому Лекс и подался в Гвардию - чтобы защитить других…
… Нет, ничего, я спокоен. Позвольте мне продолжить…
Он был достаточно странным парнем. Все время ходил с дурацкой лыбой на лице, словно весь мир был сделан из сахара и сладкой ваты. Может быть, его так приучила жить его мать – не знаю, но он, пожалуй, был самым жизнерадостным человеком, из всех, которых я когда-либо встречал. Но только один случай заставил его пересмотреть свои взгляды на жизнь…
Одним не совсем прекрасным утром ходуны снова напали на наши позиции. Лекс был первым, кто их заметил, и первым, кто ринулся в бой. Он поплатился за инициативу своей правой рукой – злосчастный жмур одним махом отхряпал ее подчистую. Знаете, что это значило? А это значило, господин Судья, что суждено Лексу быть мертвяком и пожирать наши бренные тела во славу своего голодного желудка… Дайте укушенному жмуром человеку десять минут – и он превратится в пускающего слюни идиота. А всего через час он уже будет зловонным куском мяса, алчущим свеженькой плоти…
Я нашел выход - просто прижег лазерным ружьем рану. Однако, потяни я еще пару минут, и было бы уже поздно. За это Лекс мысленно благодарит меня все время.
Сейчас, в звании лейтенанта, он заведует делами на фронте, пока я с вами здесь языком чешу…
Судьба любит распоряжаться нашими жизнями словно игрушками. Вы не находите это забавным, а, Судья? Мы ничего не можем сделать наперекор ей, ведь даже если мы думаем, что сделали СВОЙ выбор, то в следующую секунду оказывается, что так все и было задумано…
Я стал гвардейцем, и жизнь внезапно потеряла привычную размеренность – словно все, что произошло со мной до этого, было лишь прелюдией, вступлением к чему-то большему. Я до сих пор с трепетом вспоминаю, какие это были лихие дни! Утром – подъем, зарядка, десять кругов трусцой вокруг футбольного поля, завтрак, снова зарядка, строевая ходьба, стрельбище…
Судья, скажите, чего вы надеетесь от меня добиться? Признания? Ладно, вот оно вам. Я убил. Что от этого изменилось? ДА, СКАЖИТЕ МНЕ, ЧТО ОТ ЭТОГО ИЗМЕНИЛОСЬ?..
Кафиссия – это Ад. Нет, не тот игрушечный ад, который проповедники постоянно упоминают в своих напыщенных речах. Он был придуман, чтобы заставить людей считать, что их судьба не так уж и плоха, в сравнении с судьбами замученных насмерть в застенках Инквизиции грешников…
Наш, людской Ад – это нечто другое. Это даже не капкан – это могила. Я питаю к Кафиссии очень мало теплых чувств. Была бы моя воля, я бы высадился здесь с двумя-тремя полками и разнес все это место к варповой матери! Однако, Империуму так глубоко на нас плевать, что он даже не удостаивает этой захолустной планетки подобного внимания…
Не верите? Зря. Я ведь гвардеец. Знаю, о чем говорю. Последний раз Имперский флот над орбитой Кафиссии видели тридцать лет назад – как раз во время Войны в Болотах. И то, тогда это случилось только потому, что экспедиционные корабли сбились с курса и были вынуждены выйти из варпа в нашей системе. Увидев огни войны, они решили вмешаться. Когда все закончилось – снова улетели... И я был вместе с ними.
Судья, вы не были тогда там, вместе со мной, в этой изматывающей жаре, где царствуют смерть и москиты. Вам не понять. Представьте, когда ваш боевой товарищ, с которым вы записались в гвардию, с которым воевали плечом к плечу, с которым прошли огонь и воду, внезапно погиб? И не просто погиб, а был сожран заживо проклятыми жмурами, мать их… А потом, когда на базу наплывала следующая волна, то, что от него оставалось, воевало на ИХ стороне! Представьте эти лица живых мертвецов, искаженные гримасой почти животной ненависти... И эти мертвецы идут на тебя один за другим... сотнями, тысячами, десятками тысяч! И нас, Одиннадцатый полк Сил Планетарной Обороны Кафиссии V, да экспедиционный корпус Третьего Военно-Космического Флота Сектора Зеро… Нас в полку было около пяти тысяч. Всего пять тысяч, Судья. Против почти трех миллионов жмуров.
Если бы не Флот, я бы с вами тут не разговаривал…
Да что говорить… Вы уже добились от меня признания... Хотите знать, какие причины побудили меня убить двух педагогов Схолы Прогениум? Что же… Судья, у вас есть дети? Уверен, есть. Наша планетка уже давным-давно отошла от Имперских традиций, так что удивляться тут нечему. Ну да, формально-то власть еще в руках губернатора, да только сам губернатор – сволочь, заправляет он сволочным городом, и на службе у него одни сволочи… Пожалуй, это даже хорошо, что Империум не питает к нам интереса. Мы живем историей, которую создаем сами. Вы, Арбитры, и Синдикат – два вечно противоборствующих лагеря. Рвете друг другу глотки ради клочка земли, но обывателям никогда не увидеть этой борьбы, ведь формально, мир уже был давно подписан. Ваша фракция наивно верит, что представляет Закон, Имперский Закон, но разве имеет смысл, какой закон вы представляете сейчас, в нынешних условиях?.. Лишь стая псов, которые никак не могут поделить кость, в то время как хозяева с отрешенностью наблюдают за успехами, стоя в сторонке…
Я еще раз повторю свой вопрос – есть ли у вас дети? Мальчик и девочка? Завидую вам, Судья. Что же… поймите меня правильно… те двое не были конкретно в чем-то виновны, но…
… Как только закончилась война, флот начал сворачивать силы, и перед нами встал выбор – остаться ли нам обычными СПОшниками или же переименовать полк в Одиннадцатый Кафиссийский и, в конце концов, стать настоящими Гвардейцами? Живыми легендами, стоящими на страже границ владений Его Величества Императора… Мечта. За мечты нужно бороться, Судья. Единогласным решением, из Одиннадцатого Полка Сил Планетарной Обороны мы перевоплотились в Одиннадцатый Полк Кафиссии V. С этого момента, дом для нас был потерян.
В жизни гвардейца нет такого понятия как «постоянное место жительства». Гвардеец вечно в пути, ведь всегда где-то требуется помощь солдат Его Величества… Если бы нам повезло, мы бы завоевали во имя Императора какую-нибудь захолустную планетку и сделали ее своей новой родиной. Однако…
Двадцать восемь лет наш полк мотался по всему сектору, усмиряя мелкие бунты, то там, то здесь! Мы, ветераны Войны в Болотах, были вынуждены утихомиривать толпы тупых панков, да разгонять разбушевавшихся подростков водометами! Для нас это было не просто унижение – это было убийство.
Фактически, как капитан, я отчитывался только перед Командованием Сектора, ну а они… да плевать, перед кем отчитывался они. По сути, у нас должна была быть нормальная военная иерархия, как у остальных полков – рядовые, сержанты, младшие офицеры, старшие офицеры и высшие офицеры… Но наш полк состоял из ветеранов. Мы побывали в Аду – и сумели вернуться живыми. И если бы к нам приставили слащавого лейтенантика, месяц как закончившего учебу, который бы следил за соблюдением Устава… вы сами понимаете, какие могли быть последствия. Именно поэтому я был единственным высшим чином в нашем полку. Солдаты мне доверяли – как-никак, этот ад мы прошли вместе…
Итак, наше унижение могло бы продолжаться еще бесконечно долго… однако, ситуация резко изменилась в тот момент, когда на пост Лорда-Командира Сегментума заступил Александр Рамирез. Опытный вояка, был двенадцать раз тяжело ранен… Слуга Императору, отец солдатам и все такое.
Вы, наверное, слыхали о кампании на полярном круге Северуса? Он тогда командовал небольшим отрядом разведчиков, заброшенных в тыл, с целью саботировать артиллерию еретиков. Когда задача была наконец выполнена, он и его люди начали тактическое отступление. В этот момент, по тревоге была поднята большая часть персонала базы противника, и вслед за отрядом Александра бросилось несколько тысяч самых свирепых подонков этой галактики.
Потери со стороны противника – три тысячи убитыми, плюс-минус еще сотня солдат. Потери со стороны отряда Рамиреза – ни одного бойца. Александр был гением тактики и планирования. Его знание возможностей своих солдат позволяло ему виртуозно расставлять сети, в которые враги попадались как мухи в паутинку. Небольшой отряд без потерь уничтожал целые армии – лучшего примера эффективности такой тактики нельзя пожелать. Несомненно, Рамирез был единственным достойным кандидатом на пост Лорда-Командира.
Услышав о том, что с этого момента придется отчитываться только перед самым успешным боевым генералом за последние двести лет, я даже на некоторое время потерял дар речи. Это был наш шанс – прославить свое имя на века или умереть в смертельном бою, с оружием в руках, как и положено гвардейцу.
Рамирез прекрасно знал потенциал войск, которыми он командовал. Нас заменили бестолочами, которые только и умели орать в матюгальники, да в воздух из винтовок постреливать. А Одиннадцатый Кафиссийский был отправлен на войну. Войну, которую так долго ждал каждый из нас. И местом войны была... Да, черт возьми! У Императора прекрасное чувство юмора! Нашей ареной снова стали джунгли планеты, на которой мы родились.
Как только мы прибыли, оказалось, что никто к этой войне готов не был. Деревенские раздолбаи беззаботно резались в карты, а жители Города так сильно погрузились в решение своих ежедневных проблем, что проморгали извещение по гиперволновому телевидению о приближении к планете огромного космического тела, напоминающего "астероид" Орков. Тут бы и начаться панике и прочим сопутствующим эвакуации вещам, да только о том, что нужно сматывать удочки, никого не предупредили. Я ворвался во дворец губернатора, в сердцах обматерил его и всех его синдикатовских прихлебателей, именем Императора взял бразды управления в свои руки (благо, их бывшие хозяева не рыпались) и издал приказ вооружить всех мужчин возрастом от восемнадцати до сорока четырех. И только после того, как были готовы три тысячи ополченцев, я начал планомерную эвакуацию жителей. В это время наши ученые подсчитывали траекторию падения злополучного орочьего «астероида». Оказалось, что он рухнет… догадайтесь-ка где?.. Правильно, всего в пятидесяти километрах от Схолы Прогениум, которую некий эстетствующий идиот догадался построить на берегу моря. Проще говоря, для ее обитателей путей отхода не было. Каким-то непостижимым образом их астропат не принял нашего сообщения об эвакуации. Позже я узнал, что еще до того, как начали высаживаться основные силы полка, он был предательски убит. Но кем?..
Судья, если бы там не было детей, я бы не отправился на помощь. Почему? Ответ прост: это не их война. И если они в ней пострадают, мне придется винить за халатность себя и только себя. К тому же, внезапно проснулось острое желание пострелять по ксеносам.
Когда я и взвод моих ребят уже заканчивали посадку на «Валькирии», в ангар внезапно ворвалась молодая женщина. Я узнал ее.
… Это была Лора. Та самая, из-за которой меня чуть не выкинули из Гвардии одиннадцать лет назад. Так уж повелось, что гвардейцам запрещены внеуставные отношения с населением планет, которые они защищают. Это мешает работать. Личные чувства и привязанности нужно выжигать на корню – только так ты сможешь эффективно выполнить свой долг перед Его Величеством. Именно поэтому у гвардейцев нет родного дома…
Черт возьми, господин Судья, вы ведь даже не представляете, как я вам завидую! В отличие от других Имперских Судей по всему Империуму, вы служите на своем родном мире, у вас есть дети, у вас есть семья. Плевать даже на то, что всю жизнь придется провести в Башне Правосудия, каждую секунду опасаясь, что Синдикат все-таки наберется смелости (размером, этак, с семь-восемь миллионов человек) и разнесет ее к чертовой матери. Плевать и на то, что ваши дети будут пытаться, как и вы, вылезти с этой планеты и докричаться до Империума ради восстановления вожделенного порядка! Увы. Им этого никогда не достигнуть. Впрочем, Синдикат тоже не пойдет на такие огромные жертвы, ради несчастной кучки запуганных до смерти Изгнанников и опасных, но слишком уж нерешительных Арбитров.
Что я могу сказать о Лоре?.. Она была ангелом. Я не верю в ангелов, как и в то, что после смерти нас будет ждать стол, ломящийся от яств, во главе которого восседает батюшка-Император. Никто в это не верит. Однако в Лору я верил, как в святую с иконы. Этого не объяснить словами. Это нужно почувствовать.
С ней я пробыл только два месяца – именно столько наш полк вел операцию по освобождению Рэйвен XVIII от «инакомыслящих». Но обещание помнить ее всю оставшуюся жизнь навсегда отпечатается в моей памяти. Спросите, как она оказалась на Кафиссии?.. Я тоже подумал об этом, как только различил ее очертания у входа. А потом она сказала мне… Она сказала мне, что прилетела ради меня. И… и привезла… привезла с собой нашего сына… моего сына…
… вы понимаете, да? Она действительно ангел. Таких людей не бывает. Я знал это, как и знал, что она не будет делать аборта…
… У меня был десятилетний сын. Лора не стала убивать моего ребенка, а наоборот – сделала так, чтобы его детство было действительно счастливым. Мальчик был все время окружен заботой. Он знал, что где-то там, среди звезд, его отец сражается во благо Его Величества... И вот, когда мальчику наконец стукнуло десять, Лора взяла его с собой на родную планету отца… Понятное дело, что достигнув Кафиссии, она решила отдать его в Схолу. Думала, что «там безопаснее».
Ха-ха. Отличная шутка. Там безопаснее…
… «Камушек» уже был на поверхности. Оркам лишь нужно было перегруппироваться и пойти в атаку, чтобы разнести хрупкое здание Схолы к чертовой матери – то есть, времени у нас было не мало, а очень мало.
Я не помню, как мы летели на «Валькирии» до места назначения, помню лишь, что постоянно торопил пилотов и грозил им жестокой расправой. Псих. Чокнутый, повернутый на войне псих.
Мы начали высадку, и тут же, со ступенек трапа, открыли огонь из дальнобойных гранатометов по Оркам, разбив их построение. Я быстро разделил взвод на три отряда. Первому приказал выводить людей из здания, второй окопался у главного входа, а третий я взял с собой. В моей голове уже созрел план…
Мы увлекли довольно крупную часть войск ксеносов за собой, остальных предоставили сдерживать второму отряду. Орки – существа сами по себе туповатые, и их легко можно обмануть, обратив стадный инстинкт этих тварей против них самих. Если, конечно, среди зеленокожих не появится умный лидер, который наши уловки вскроет на раз-два-три.
К слову, для меня это был не первый подобный опыт. Во время Войны в Болотах небольшой отряд под моим командованием только и делал, что завлекал жмуров в тщательно расставленные нашими ребятами ловушки. Благодаря этому мы и выиграли всю войну…
Наконец, сержант Коннели, командир первого отряда, доложил, что погрузка беженцев в «Валькирии» окончена. Я приказал всем отрядам отступать, заложив на опоры здания взрывчатку. То, что принадлежит Империуму, не должно попасть в руки каких-то зеленокожих тварей…
Дав команду на взлет, я прильнул к иллюминатору и, как только ксеносы вошли в здание, достал детонатор и взорвал его. Под нами бушевало живое море из Орков. Господи, да сколько же их там?! Пять миллионов? Шесть? Восемь?!! Стало очевидно, что наша небольшая победа только раззадорила этих тварей. Нет, так дело не пойдет… Если не прибудет Космодесант, то всем нам крышка. Скажите мне, как две с половиной тысячи гвардейцев (ополченцев я никогда не брал в счет) смогут удержать такое количество Орков? Я постарался не задавать себе этот вопрос. Уж больно страшен был ответ на него…
Когда мы прибыли в Город, я решил найти своего сына. Упорно рыская в разношерстной толпе детей, я спрашивал у них, где мне найти Джека Рихтера – десятилетнего мальчика с темными спутанными волосами и большими голубыми глазами (так мне его описала Лора). Но кого бы я не спросил, все дружно указывали мне на педагога – мол, «спросите у господина учителя, он все знает». Уроды… ведь печенкой чувствовал, что они от меня что-то скрывают…
Как назло, оба преподавателя успели смыться в отель с небольшой группой детей. Я не стал ждать Лекса, а сразу же сел в «Химеру», захватив с собой команду сержанта Коннели, и поехал…
Несмотря на всеобщую эвакуацию, отели все же продолжали работу, исправно предоставляя комнаты небогатым беженцам. Мое появление тут же вызвало небольшой переполох – каждый норовил подойти ко мне и благословить. Как… иронично. Из синдикатовского отморозка превратится в спасителя целой планеты. Подходящий, между прочим, сюжет для какой-нибудь дешевой военной книжонки…
Оставив сержанта и его команду травить несмешные анекдоты в вестибюле, я поднялся наверх, в номер, занятый учителями Схолы. Как всякий вежливый солдат, я сначала постучался, прежде чем решил выбить дверь ко всем чертям.
Нужных мне людей не было. Но то, что я там увидел…
Около десяти детей, возрастом от семи до тринадцати лет, сидели голыми посреди комнаты. Рядом с ними лежал фотопиктер, кинокамера и огромная куча различных картинок недвусмысленного содержания. Я поймал их, что называется, «с поличным».
Так вот к чему все намеки… спросите у учителей, да?
Но сына я так и не нашел – здесь были только девочки. От мысли, что у этих подонков сегодня «женский день», меня замутило…
Думаете, почему я убил? А вы бы выдержали?! Вы бы выдержали, если бы узнали, что вашего единственного сына насилуют никчемные упыри с комплексом неполноценности, а?!
Господи… Я все понял. Они не взяли его с собой потому, что боялись. Боялись, что мальчик проговорится. Наверняка он лежал в каком-нибудь промозглом подвале, связанный, смиренно ожидающий своей судьбы… Но после того, как здание взлетело на воздух, не осталось ничего.
Я… черт возьми, Судья… я фактически убил своего сына… Пусть даже не напрямую, но, твою же ты мать, все это произошло из-за меня… Теперь, мне терять уже нечего…
Наконец, я дождался когда один из подонков покажется в дверях. Он даже не успел удивиться, почему дверь выбита…
Вытащив свой кинжал, любимый кинжал, которым резал глотки жмурикам на Болотах, я распорол ублюдку живот крест-накрест. И пока он корчился в муках на полу, вопя и пытаясь запихнуть вывалившиеся кишки обратно, я повалил его на пол и начал выдирать ублюдку глаза. Это сладостное ощущение, когда теплая, свежая кровь струится по твоим рукам и пальцам, - его не передать словами. Я с упоением слушал бешеный визг этого подонка и неторопливо, сантиметр за сантиметром, вытаскивал его кишки наружу. Вскоре, он скончался. И только когда негодяй стих, я понял, что дети все видели. В их глазах не было испуга, нет – лишь холодное торжество и удовлетворение…
На крики прибежал второй, но, достигнув порога, тут же остановился и задрожал. От ужаса он даже не мог вымолвить и слова – лишь стучал зубами и беспомощно выискивал на поясе несуществующий пистолет… Тут мой взгляд упал на урну с мусором…
Ха-ха-ха-ха-ха! Сказать, что это было забавно – не сказать ничего. Надев ему на голову урну, я измолотил его ребра в порошок. Когда же он начал плеваться красной жижей, я вытащил палаш и отрубил негодяю ноги. Он полз на обрубках к двери, захлебываясь в собственной кровавой рвоте и безуспешно взывая к пощаде. Нет. Никого в своей жизни я еще не щадил, а уж его тем более жалеть не стану. Удар сапогом по позвоночнику поставил точку в его никчемной жизни.
Я спустился вниз, весь в крови, с зажатыми в кулаке глазами первого мертвеца. Коннели даже сначала не узнал меня, но когда присмотрелся…
Мои собственные люди приволокли меня сюда. Нет, предательством это назвать нельзя… я же сам дался им в руки. Или нет?..
… за что? Я ведь совершил поступок, который восстановил справедливость, так? Или нет? Если же нет, то тогда какого черта вы, ни хрена не смыслящие в жизни снобы, пытаетесь помешать тем, кто знает, что такое Закон?!
Ваш единственный выход – отпустить меня. Дело даже не в том, прав я или нет. Просто, кроме меня, никто не сможет командовать солдатами и ополченцами так, чтобы Город продержался до подхода Космодесанта. Давайте, Судья! Сейчас ваше время решать мою судьбу и судьбу всего Города! Или же вы хотите, чтобы Орки сделали из ваших драгоценных деток кожаные ремни?!

[конец записи]

К жмурам сопли! Промозгло здесь, однако, и балахончик помогает плохо. Засада - это хорошо! Сиди себе, поджидай жертву. Это тебе не в первый раз! Вот тогда, да, прокололся. Свидетеля в бездну отправил. Лишнее на себя принял. Мог ведь и не трогать парня. Но видок тот... Как там, в Заповеди-то, ну, XIV или XVII. Да, не прелюбодействуй, или вроде того.

Этот сегодняшний станет тридцать третьим. Счастливый номерок, если верить отцу. Из-за этого его счастья мать одна осталась. А все - скачки, как там, то-, нет та-, забыл. Надо же, забыл. Все ему говорили - игра до добра не доведет. А он...

Помню, стоял, смотрел, улыбка эта хрупкая на замершем лице отца, развороченная пулями грудь. Тотализатор! Вспомнил. Для меня смерть его - началом стала. Ух, постарался я Того-Самого-Ублюдка. Ладно, без красивостей обойдемся.

[quote='BloodRavenCaptain;490999']
Приступим к разбору окончания первого отрывка.

Я не из этих, про которых в гипере крутят боевики. Я не хороший. Не плохой. Я - это я. У меня свои тараканы в голове. И делиться я ими не намерен. Ни с кем.
Ага, вот! Здесь он.
Новый день стучит подступающей горячей кровью в висках.
Обернулся.
Миллионы пьяных и развратных аур бьют грячими молоточками в уши. Успеть...
И я успеваю. Нож с противным скрипом скользит по ребру. Внутрь. К сердцу.
- Тебе не выиграть, Дрейк. Тебя... - успевает прохрипеть старикашка.
- Знаю. Но и тебе не удалось снять банк. Квиты, - смиренно отвечаю уже мертвому, - Ад для тебя будет вечным домом. Вспоминай, Вален, на балах Сатаны бедную Викторию Таурус.
Точка поставлена. Очередная страница жизни перевернута. Впереди - новый день.



В остальном No comments. Хотя патетики можно бы и поменьше. Вроде не к месту она. Как в "Тарасе Бульбе", который фильм.

Подробнее:

Абзац 1. Длинно. Путано. Откуда в Империи черти? Зачем выдумывать замену "скелету в шкафу"?
Абзац 2. К чему здесь шевеление умов сравненное с плетью? Оно нужно? Опять длинно и скучно. Динамика нужна. ДИНАМИКА.
Абзац 3. Представить два миллиона голосов орущих похабщину невозможно. Болевой порог превышен будет многократно - следовательно, наступит глухота.
Абзац 4. Терпимо. Но "помутнение" режет слух. Яснее надо мысль выражать. Яснее.
Абзац 5. Почему медленно? Причина?
Абзац 6. Статичность рисуемой сцены. Абсолютная и безоговорочная.
Абзац 7. К статичности и патетика. Море патетики. Пока герой говорит, можно сто раз убежать. Зачем?
Абзац 8. Кровавая точка - это хорошо. Но в душе героя - это самоубийство?!

Общее к отрывку.

Скука. Серая, тягучая скука. Вроде бы действие. Но оно тянется и тянется. Выматывает терпение читателя. Потому, еще раз - добавить динамики. Чтоб сцена "играла". Жила!

Два текста с одним содержанием. Сравнить. Проанализировать динамику обоих. Сделать выводы. На сегодня все. С "Прологом" покончено. Насчет остального - не знаю. Слишком много сил и времени отрывает. Текст большой. Ошибок много. Бог уж с грамматикой. Но стиль - ужасен.

Править. Править. Править.

Места живого не оставлять. Тысячу раз пробовать фразу на языке. Сам бы так сказал? Если да - в строку. Нет - думать и пробовать далее. Жизнь вносить. Втискивать. Не бросаться на критиков, а учиться. У этих критиков. У других авторов. Учиться. Тогда получится. Обязательно.

«Старый Город представляет собой систему многоквартирных домов, уровни которых соединены между собой пожарными лестницами и системой лифтов. Такой тип застройки делает его (Старый Город) более упрощенным аналогом Городов-Ульев, лишенного, однако, типичных для Улья проблем, вроде плохих условий проживания на нижних уровнях»

Три минуты. Времени еще много. Разбегаюсь, прыгаю – и я оказываюсь на третьем уровне секции А39, на котором расположены квартиры от двести сорок пятой по триста двадцатую.
Чертов дым заполонил весь уровень, ни хрена не видно. Я прям как жмур, которому глазенки прошлой весной выкололи. По старинке полагаюсь на подружку-память – без нее в Старом Городе никуда, иначе запутаешься в системе улочек и тайных проходов, которые были построены синдикатовцами для срезания углов…
Да откуда этот гребаный дым?! Может быть, рядом фабрика?
Промах. Я чуточку притормаживаю и хватаю с пола еще кашляющую дымом газовую гранату. Думают, что меня этим можно взять… Идиоты, чтоб их всех сквиг за задницы покусал…
Две с половиной минуты. Опаздываю где-то на две три секунды. Не смертельно, но неприятно.
Две минуты ровно. Сейчас эти умники инициируют пятьсот шестьдесят седьмую схему тактического руководства, информационные жуки перейдут под контроль Операторов, а меня начнут гнать все большими силами. Еще секции А38 и А40 заблокируют для полного счастья. Наивные… они-то не знают о том, что возле двести шестьдесят седьмого номера можно свернуть направо и выбраться на четвертый уровень, а там – по пожарным лестницам сразу к секции В. Что я, собственно, и делаю.
Минута сорок семь секунд. Да мне медаль за такую скорость нужно дать!.. Правда, поставь я ногу чуть левее, и наверняка бы поскользнулся на той кучке мусора… Аккуратно перепрыгиваю ее и краем глаза замечаю, как на четвертом уровне промелькнуло три фигуры в черной броне. Спешат, сволочи…
Минута тридцать секунд. Уже слышу голодное клацанье металлических челюстей. Кибер-Мастифы, фраг-граната их раздери. Наверное, самое худшее из того, что я вообще мог себе представить…
Только без резких движений. Думай, парень, думай! Так, сейчас я в секции В05… если сейчас схватиться за карниз и подтянуться наверх, то есть вероятность, что они просто меня не заметят – небольшая ниша в стене укроет меня от любопытных взоров…
Аккуратно взбираюсь на карниз и подтягиваюсь вверх. Опираюсь на стену, медленно сползаю вниз. Все. Кажется, отвязались.
Мягко поглаживаю уютно устроившийся в кармане кинжал. Славно мне послужил, дружок, нечего даже и сказать.
И тут, словно гром среди ясного неба, над ухом раздается тихое шипение:
- Здравствуй, Джек. Или мне называть тебя Кастус?..

- Подозреваемый потерян, код 8-40! – проговорил Кир. Вокс автоматически отрубил слишком низкие ноты его голоса.
- 10-4, всем единицам прекратить преследование, - приказал лейтанант. В ответ тут же посыпались басовитые «Принято, сержант».
Первым вернулся взмыленный и злой сержант Кир Декланд. Из глаз у него так и сыпались искры. Пожалуй, он был единственным, кто понимал, что неудачный день для Арбитра стоит чьей-то жизни.
- Сукин сын бегает так, словно у него варп-двигатель в заднице, - процедил Кир, рывком срывая с головы шлем-маску. – Мои ребята, Джеки и Рональд пустили по его следу железяк – безрезультатно. Гаденыш словно испарился.
- А как же Тим и Вебстер? – спокойно вопросил лейтенант, также сняв шлем. – Они же вроде бы должны были подключить жуков? Что они, черт возьми, делали?
- Да от этих информационных гениев больше слов, чем дела, - заметил Кир, расстегивая плечевой ремешок на броне. – Похоже, у них элементарно не хватило времени на включение. Ну не может быть, чтобы убийца знал, сколько ему остается времени до того, как мы спустим на него всех своих собак!
- Кто знает, - задумчиво ответил лейтенант и устремил свой взгляд куда-то вдаль.
Старый Город лежал пред ними как на ладони. Жизнь в нем вопила и пенилась, словно колдовское зелье в ведьминском котелке. Серая однородная масса топталась и бурлила на нижних уровнях. Одинокие автомобили, своей формой напоминающие гробы на колесах, неторопливо плелись по пустым автострадам. Окна высших уровней радостно подмигивали Арбитрам, всем своим видом выказывая удовольствие от своего бытия.
А дождь все лил. Его тяжелые градины с глухим треском разбивались об асфальт, оставляя после себя серую кляксу, отчаянно напоминающую чернила. В сером небе сверкнула молния, на секунду осветив бледные от недосыпания лица Арбитров.
- Ад на земле, - протянул Кир, прикуривая сигарету. – Только очень холодный… Да, Рихтман?
Но лицо лейтенанта накрыла тень. Он молчал и лишь беспокойно бегающие туда-сюда зрачки его глаз свидетельствовали о том, что рядом с Киром сейчас сидит не мертвец.
- Старина Карл будет недоволен, - прошептал он.

Кир с интересом изучал потолок. Он не хотел показывать, что происходящее на Совете было ему интересно.
Потолок комнаты Совета уже давно не реставрировался, так как бюрократы из Администратума путем нехитрых логических рассуждений пришли к выводу, что «его все равно загадят». А Арбитрариум, в общем-то, на реставрации и не настаивал. Однако чем больше участники Совета изучали фрески битв далекого прошлого, изображенных на потолке, тем больше думали о том, как бы уломать Администратум на полный ремонт Башни. А внутренний голос предательски пищал: «Башню ремонтировать нельзя!»…
Во главе стола Совета уже больше пятидесяти лет сидел сухофрукт. Его имя было Карл Терез. Он был Великим Судьей. И его слово было законом для всех.
Спор двух лейтенантов, охраняющих вход, тем временем, разгорался с большим жаром:
- Ты когда-нибудь видел Инквизитора?! Это я тебя, сволочь, спрашиваю!
- Видел! Ну и что с того, что он Инквизитор? Это все равно не значит, что он приведет с собой батальон гвардейцев! Слышишь? НЕ-ЗНА-ЧИТ!
- Но у него особые полномочия!
- Пока Старик не скажет своего слова, черта с два он сможет что сделать!
- А я тебе говорю, что он имеет право делать все!
- Только не в этой системе, дружок. Только не здесь.
- Ха-ха-ха! Что, натравишь на него Соней? А?
- Не-а. Парочки нудных бюрократов вполне хватит, чтобы свести его в могилу за две минуты…
Оба Арбитра радостно загоготали. Кир нахмурился и закрыл лицо руками, чтобы не видеть этих звериных физиономий. Аристократ назвал бы Кира эстетом. Арбитры называли его придурком.
За столом тем временем раздавалось: «… внес свое предложение, посему…», «… важности нашей миссии…» и «… дабы сохранить мир и порядок…». Карл отрешенно кивал, тщательно изучая ногти на руках и периодически бормоча себе под нос что-то о женских ножках. Кир уставился на лейтенанта – Рихтман подмигнул ему и скорчил физиономию, скрестив пальцы на руках. Оратор тем временем продолжал свою нудную речь. Большинство сержантов уже упали лицом в свои отчеты и посапывали с блаженными улыбками на лицах, спрятавшись за лежащими перед ними шлемами-масками. Кир же слушал речь с исключительным вниманием, однако, успев при этом через портативный планшет с данными изучить последние новинки эротики.
- Я закончил, - сказал сержант Поквелл. Как и у всех ораторов, у него было скорбное лицо. Это лицо было средоточием всей скорби, которая только существовала в мире. Поквелл, понимая это, бесконечно скорбел о безвременно погибшем Императоре, о матерях и вдовах гвардейцев, чьи сыновья и мужья были заживо сожраны во время войны с жмурами, и о малолетних проститутках Старого Города, которые были вынуждены продавать свое тело ради пропитания. Это, однако, не мешало сержанту не ходить в церковь, облагать налогом тех же матерей и вдов и пользоваться услугами малолеток. Кир не любил его за лицемерие, однако другие сержанты весьма уважали его ораторский талант. Что ни говори, но засранец умел убеждать… хотя, скорее всего, это происходило от того, что после первых десяти слов слушатели уже спали.
- Благодарю Поквелл, - внушительно прохрипел Терез и воззрился на членов Совета. – Есть возражения против этой идеи?
Сержанты отчаянно замотали головами, только Кир молчал и изучал фрески на потолке.
- Вот и отлично, - протянул Великий Судья. – Молодец, Поквелл, хорошая идея (Поквелл пропищал ответное «благодарю). Итак, подведем итоги. Наш информатор в Синдикате, Вален Лоренс, убит – раз. Убийцу мы упустили – два. Скорее всего, Валена убил кто-то из своих, чтобы нам не достались их секреты – три. Этот «кто-то» имеет доступ в Оцепление – четыре. Вален был убит на территории Оцепления, вследствие чего, синдикатовцы могут воспользоваться этим как поводом к войне – пять. Мы не можем провести расследование на территории Старого Города, так как это идет вразрез с прерогативами мирного договора – шесть. Если мы не проведем расследования, то это тоже будет отличным поводом к войне – семь. И девятое, последнее – нам нужен Инквизитор, который проведет расследование за нас. Это будет самым прекрасным выходом в данной ситуации – Инквизитор может свободно перемещать по территории всего Города, не подвергаясь угрозе со стороны Синдиката или нас. К тому же, если он провалит расследование, вся вина будет лежать на нем. Особых полномочий у него не будет (один из лейтенантов у дверей сдавленно пикнул) – чего доброго, он весь Старый Город к чертям разнесет. Так что, мы остаемся в выигрыше. Вопросы есть?
Кир поднял руку:
- Давай, юноша.
- Только один вопрос, Судья – а что если эта инквизиторская ищейка раскопает что-нибудь на нас?
- О, юноша, - старик ухмыльнулся. – Будь уверен, этого не произойдет. Я уж об этом позабочусь…

ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
Поиск в базе данных: Кастус Дрейк
> Осуществляется поиск…
> Найдено документов, соответствующих вашему запросу: 10513. Уточнить параметры?
Ключевые слова для поиска: Одиннадцатый Полк Кафиссии, капитан.
> Осуществляется поиск…
> Документов найдено: 1.
> Документ открывается…

ДЕЛО: AX-18002-BTN.
ДАТА: 117.М39.
ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ СУБЪЕКТ:
Имя: Кастус Дрейк.
Дата рождения: 069.М39.
Ранг: Капитан Имперской Гвардии, Одиннадцатый Полк Кафиссии, личный номер 667/19.
Причина задержания: Двойное убийство с особой жестокостью.

ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО
ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
ДЕЛО: 112:67B:AA6Xad

> Пожалуйста, введите авторизационный код
> .......
> Идентификация...
> Благодарю вас, инквизитор. Можете продолжать.

УСТНАЯ РАСШИФРОВКА ДОКУМЕНТА ВИДЕОЗАПИСИ
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ: МАГИНОР
ДАТА: 239. М41
ПОЛУЧЕНО С ПОМОЩЬЮ СЛУЖЕБНОГО ЗАПИСЫВАЮЩЕГО МОДУЛЯ
РАСШИФРОВАНО ЭЛЕДИКСОМ, НАУЧНЫМ СОТРУДНИКОМ ОРДО ЕРЕТИКУС В ЛИБРАРИУМЕ СВЯЩЕННОЙ ИНКВИЗИЦИИ, РАСПОЛОЖЕННОМ НА ФИБО СЕКУНДУС. ГОД: 240. М41