«Мастера иллюзий».
Альтернативное городское фэнтези.

Часть первая.

Правда бывает настолько необычной,
что лучше её знать ограниченному кругу лиц.
К. Вобер.
Глава 1.
Санкт-Петербург. Невский проспект. Площадь перед Казанским собором.

Пронизывающий осенний ветер гнул ветви тополей, трепал одежду, заставляя прохожих зябко ежиться и поднимать воротники. Стайки опавших листьев кружили по площади. Меж столбами выгибались рекламные растяжки, с тупым упорством заманивая людей в магазины, автосалоны и торговые центры. Низкие серые облака висели над городом.
Не лучшая погода для зарисовок, подумал Артем, в очередной раз поправляя мольберт. Но что делать, если защита дипломного проекта через три дня, а в папке только наброски, причем не самые выразительные? Нет в них той завершенности, некой искры, превращающей изображение на бумаге в живых людей с чувствами, мыслями и характерами. Как там говорил декан Олег Арсеньевич Чижов, по прозвищу «Лего»?
- У вас, Любимов, есть талант к написанию масштабных полотен с персонажами, вы умеете видеть то, на что другие не обращают внимания, вот и отразите это в дипломной работе. Назначаю вам тему: «Портрет нашего города».
Артем тогда, помнится, даже порадовался: не надо искать подходящей натуры, ехать куда-то. Все под рукой - выходи и рисуй… но с ходьбой не заладилось.
Дождь тогда начался внезапно. Теплый, летний и такой сильный, что Артем моментально промок. Прохожие прятались под козырьками подъездов, бежали по пузырящимся лужам, кто-то искал спасения в летних кафе, укрытых огромными зонтами. Мокрые официанты разносили горячие напитки, дождевые капли падали в чашки, но посетители не роптали: ничего страшного, тот же кофе по-турецки, правда, уже смешанный с холодной водой.
Артем краем глаза привычно подмечал эти детали, а сам торопливо шагал по тротуару. Рубашка ложилась второй кожей на его жилистое тело, четко обрисовывая квадратики пресса. На девушек тоже приятно смотреть: немногие захватили с собой зонтики, и теперь мокрая ткань откровенно облегает волнующие выпуклости и впадинки. Ух ты! А та красавица совсем не признает нижнего белья! Артем даже остановился, чтобы получше рассмотреть спешащую нимфу, заметил ее стеснительную улыбку и в этот момент раздался визг тормозов. Сколько всё же аварий происходит по вине женщин!
Последняя мысль пришла в голову Артема уже в больнице. Болела спина, на руках алели свежие ссадины, а над правой ногой колдовали два врача. Рядом стоял аппарат с надписью «Кабинет рентгена». В дверь палаты заглядывал встревоженный мужчина, сбивчиво объясняя:
- Доктор, я же не хотел… только повернул, а тут он стоит. Я же «Пеугеот», тьфу ты, «Пежо» недавно купил, но вожу хорошо, вы не думайте… теперь вот вмятина на капоте, бампер треснул, но это пустяки, конечно, страховка покроет… парнишка-то как?
- Нормально, жить будет. Перелом не из простых, но парень молодой, кость быстро срастется. Вы молодец, что сразу его привезли.
- Да что я… ой! Инспектор идет, это за мной, наверно. Вот, визитку оставлю, если что надо будет, звоните, - сказал водитель уже Артему. - Извините меня…
Дверь за ним закрылась. Медсестра спросила у Любимова фамилию-имя-отчество и уточнила наличие полиса. После соблюдения формальностей голову больного обследовал нейрохирург, и каталка проследовала в операционную. От вида блестящих инструментов и запаха спирта Артема прошиб легкий озноб. Анестезиолог достал шприц, по игле скатилась прозрачная капелька. Медсестра принесла конструкцию из множества стержней, хирург повернулся к Артему:
- Как же вас так угораздило, молодой человек? На дороге не стоять надо, а идти быстрым шагом, желательно на зеленый сигнал.
- Девушка…
- А, тогда понятно. У вас перелом берцовой и трещина в бедренной кости, сейчас мы быстро всё починим. Больно не будет, договорились?
Артем слабо кивнул. От наркоза нога стала чужой, мелькнула страшная мысль: «А вдруг отрежут?!». Хирург взял аппарат Елизарова, и Любимов сжал зубы.
Врач не лгал: боли во время операции не было, но вот после… внутри что-то дергало и тянуло, нога налилась тяжестью. Еще и голова словно дурная - мысли барахтаются в желе, заменившем мозг, как мухи в патоке, да и лень их подгонять. Сбоку кто-то застонал. Артем нехотя скосил глаза. Закованный в корсет мужчина с надеждой смотрел на медсестру, делающую укол. Вот его лицо разгладилось, губы тронула улыбка, на бледной коже проступил румянец.
- Спасибо, сестричка. Почаще бы ты мне морфий давала, так хорошо сразу становится.
- Нельзя, герой, наркоманом станешь.
- Да ты что?! Нет, родная, я себе не враг. А хочешь, расскажу, как я от «Камаза» уходил?
- Ты мне уже три раза рассказывал, вон у тебя сосед после операции очнулся, с удовольствием послушает про твои подвиги.
Медсестра вышла, а мужчина обратился к Артему. Оказалось, они собратья по несчастью, тот тоже стал жертвой дороги. Поехал с семьей на дачу и вдруг встречный грузовик вышел в лоб его «шестерке». Деться некуда - справа бетонное ограждение, если только выворачивать влево, но тогда ставишь под удар жену и детей, сидящих сзади. Мужчина выворачивать не стал. Многотонный «Камаз» протащил «Жигули» почти пятьдесят метров, пока не остановился. Рулем мужчине раздробило ребра, ноги зажало, но зато родные отделались лишь царапинами да ушибами. Вот только теперь боль такая адская, что хоть на стену лезь, лишь наркотики и спасают.
Действительно герой, подумал Артем. Инстинкт самосохранения заставляет человека сделать все, чтобы остаться в живых, почему и самое безопасное место в автомобиле находится за водителем. А этот принял удар на себя, пересилил естество, и все это в считанные секунды до столкновения. За что теперь ему такие мученья? В подобные моменты Артем не верил в Бога. Ночью мужчина умер.
Артем пробыл в больнице месяц, пока хирург не разрешил выписку. Друзья перевезли Любимова в общежитие, девушки с курса по очереди баловали его жареной курочкой и пирогом «Невский», но дипломный проект застопорился. Пришлось переносить защиту на осень. После снятия с ноги безумно надоевшей конструкции Артем понемногу начал выбираться на улицу, опираясь на тросточку, а сейчас уже обходился и без нее - лишь легкая хромота напоминала о переломе. Самое время вплотную заняться дипломной работой, но вдохновение будто покинуло Любимова…
Артем вновь оглядел площадь в поисках чего-либо, способного подстегнуть воображение. Такое впечатление, что ветер усилился. Одна женщина даже повернулась и пошла спиной вперед, укрывая лицо за высоким воротником. Она задела прохожего, второго, но не остановилась, а лишь чуть повернула голову, чтобы видеть происходящее сзади. Карандаш Артема сначала запорхал над бумагой, стараясь точно схватить образ, но рука двигалась все медленней и медленней, пока не остановилась. Нет, не то. Фигура получается скособоченной, ломаной, точно женщину радикулит разбил. Артем скомкал листок и замер.
Через дорогу стоял мужчина в несколько странном одеянии: длинный черный плащ, шляпа с большими полями, на ногах высокие сапоги, напоминающие ботфорты. Незнакомец скрестил на груди руки и разглядывал собор в центре площади. Спешащие прохожие аккуратно обходили мужчину, как река обтекает неприступный валун, и нисколько не удивлялись его старомодной одежде. Но привлекло внимание Артема другое.
Ветер. Бушующий вокруг ветер хлопал вывесками, гнал по тротуару листья, рвал из рук пакеты, а поля шляпы незнакомца не шелохнулись, и плащ стекал с плеч ровными волнами, подобно бронзовому одеянию памятника. Карандаш зашуршал по бумаге.
* * *

Такое состояние посещало Артема редко - кончики пальцев покалывает, глаза не мигают, а руки двигаются без всякого контроля мозга. Будто и не он сам, а кто-то другой водит карандашом, спеша запечатлеть увиденное.
Подобный транс Любимов испытал последний раз с месяц назад, когда сидел на балконе общежития, а низко в небе пронесся военный самолет. Стекла завибрировали, на стоянке заголосили автомобили, и рука тут же потянулась к планшету. Когда начал таять инверсионный след, Артем остановился. На рисунке красовался хищный истребитель, рассекающий воздух серебристыми крыльями, цельный образ боевой машины портил лишь неосторожный штришок в области фюзеляжа. Где-то вдалеке завыли сирены…
Резкий порыв ветра дернул листок. Грифель чиркнул по изображению собора, Артем досадливо поморщился, хотя… вот это он и называет вдохновением. По нарисованной улице спешат прохожие, кружит метель из листьев, а посреди суеты два неподвижных островка: величественный храм и мужчина, взирающий на него. «Человек пришел к Богу» - тут же придумал название Артем. Сходство с оригиналом несомненно, прописаны даже мельчайшие подробности: шершавость стены, шрам на лице сидящего юродивого, падающая в грязную шапку монета, блестящие пряжки на ботфортах мужчины, его пронзительный взгляд, застывшие складки одежды… Любимов поднял голову. Собор никуда не делся, а вот странный незнакомец исчез.
- Nil admirari*, - раздался хрипловатый голос за спиной Артема.
Тот резко повернулся и уставился на мужчину в старомодном одеянии. На вид ему можно было дать лет сорок, лицо его то прорезали морщины - когда он говорил, то оно полностью разглаживалось. Подбородок с ямочкой, на шее виднеется шнурок с дымчатым шариком, из-под шляпы выбивается длинная челка, а глаза… Темно-голубого цвета, какие бывают у новорожденных, они то озарялись отсветами давних пожаров, то чернели космосом. Глаза затягивали омутами, приковывали взор, неудивительно, что мужчина скрывал их под челкой.
Артем с трудом оторвался от гипнотизирующего взгляда и заметил, что одежда незнакомца под стать изменчивому лицу: вблизи стало видно, что ткань как бы подернута дымкой, цвет ее меняется от серого до иссиня-черного, а с поверхности в стороны расползаются струйки тумана, истаивающие на некотором отдалении. Такое ощущение, что мужчину облили кипятком и теперь он исходит паром на холодном воздухе. Незнакомец поднял в приветствии два пальца к шляпе, и наваждение тут же исчезло, силуэт обрел четкие контуры, а взгляд потерял таинственность, оставив лишь искренний интерес.
- Я вас не понял, - сказал Артем.
- О, прошу меня извинить, monsieur*, привычка думать и говорить на разных языках часто подводит, - признался с легким акцентом мужчина. - Меня заинтересовала ваша картина и вы сами. Мое имя Вобер. Клод Вобер.
Артем представился в ответ и пожал протянутую руку. Длинные пальцы мужчины могли принадлежать пианисту, хирургу или саперу. Любимов неожиданно для себя произнес:
- Вы похожи на Гая Фокса. Ваша одежда…
- Да, да, немного старомодна, но мне в ней удобно. А за сравнение спасибо, интересный человек был… хоть и обуреваемый революционными идеями, но решительный и смелый. Когда здоровался, всегда руку так тряс, будто оторвать хотел, м-да.
- Вы его так характеризуете, будто лично знакомы, - заметил Артем.
- Хм, но ведь вы тоже имеете некое представление о так называемом террористе, хотя он давно умер. Откуда?
- Недавно смотрел фильм про него, - честно признался Любимов.
- O tempora, o mores!* Сегодняшнее поколение воспитано ТиВи и Голливудом. Но я хотел бы поговорить о вашей картине, вы не против? У вас зоркий глаз и это наводит меня на определенные размышления, гм... рисунок очень точен, видно, что вы прирожденный художник. Не хотите продать его?
- Нет… - опешил Артем. - Это часть моей дипломной работы.
- Понимаю, что ж… очень жаль. Разрешите хотя бы рассмотреть его вблизи.
- Пожалуйста, - сказал Артем и развернул мольберт к мужчине.
Вобер наклонился, пристально разглядывая картину, и даже что-то измерил пальцами на изображении собора. Артем молча наблюдал за его манипуляциями, не зная, что и думать о новом знакомом... Несомненно, иностранец, но по-русски говорит очень чисто. Шпион? Даже не смешно, такого первый патруль задержит. Просто турист? Но почему тогда прохожие не обращают внимания на его странную одежду, точно и не видят вовсе? Да еще эта размытость облика, внезапно обретшего четкие границы. На зрение Артем никогда не жаловался, но тут впору обращаться к окулисту. Вобер, наконец, оторвался от созерцания.
- Incredibile dictu*, - пробормотал он и, повернувшись к Артему, сказал: - У вас редкий дар, господин Любимов, где вы учитесь?
- В Академии художеств.
- Тогда понятно. Раз вы не хотите продать рисунок, прошу меня извинить - неотложные дела. Au revoir!*
Артем кивнул, так и не решившись что-либо спросить у Вобера, а тот быстрым шагом пересек площадь и проезжую часть, полностью игнорируя автомобили. На удивление - водители спокойно притормаживали перед ним и даже не сигналили. Через секунду черный плащ растворился в толпе. Артем глубоко вздохнул - надо продолжать работу, какие бы странные вещи кругом не происходили. Он в очередной раз повернул мольберт против ветра и догадался, что же так тщательно измерял Вобер.
Неосторожный штрих на стене собора чернел подобно трещине.
* * *
Более вдохновение Любимова не посещало, но зато и случайные встречи не мешали работе. За три дня он нарисовал великолепную панораму, выстроив сюжет вокруг Казанского собора и мужчины в черной одежде. «Человек пришел к Богу».
Артем исколесил весь город, перенося на куски ватмана любое мало-мальски интересное зрелище. Два патрульных выдворяют нищего из метро, рабочие закрепляют на платформе памятник бывшему вождю, женщина продает горячие пирожки - все нашло отражение на бумаге. Последнюю ночь перед защитой дипломного проекта Артем посвятил компоновке персонажей и составлению единого полотна. О Вобере он старался не думать.
Утро застало Любимова за чистовой штриховкой картины. Размяв онемевшую поясницу и захватив чайник, он поплелся на кухню. Из зеркала на него глянул взъерошенный тип с красными от недосыпания глазами. Артем умылся холодной водой, чашка растворимого кофе способствовала примирению с началом нового и трудного дня. Бережно свернутый ватман устроился в тубусе, зачетка и студенческий билет нырнули в карман. Уже насвистывая какую-то мелодию, Артем спустился на лифте и поздоровался с вахтером. Тут материализовался комендант общежития - Серафима Александровна, называемая студентами не иначе как «жаба» из-за вредного характера.
- А, Любимов, здравствуй! На защиту?
- Ага, - буркнул Артем, гадая, чего это коменданту от него надо.
- Ну, желаю удачи и хочу напомнить, что комната за тобой числится до сегодняшнего дня включительно.
«Жаба» обворожительно улыбнулась, Артем скорчил гримасу. За хлопотами он совершенно забыл о сроке проживания. Все его друзья уже давно разъехались по съемным квартирам и родным городам, один он застрял. Сокурсник звал Артема в фирму по дизайну, но там принимали только с дипломом о высшем образовании.
Любимов кивнул коменданту, расправил плечи и вышел на улицу. Глаза заслезились от ярких лучей солнца. Трамвай доставил Артема в Академию, где уже ждала приемная комиссия - отдохнувшие за лето профессора в благостном настроении.
Вопросов почти не было, лишь преподаватель живописи поинтересовался, почему студент не использовал в работе краски. Артем даже не успел ничего сказать, как за него вступился Чижов:
- Мы с Любимовым это сразу обговаривали, он хотел выполнить проект в графике. И думаю, сделал это замечательно.
Возражений не последовало. Плавая в розовом тумане, Артем вернулся в общежитие, где порадовал Серафиму оценкой «отлично». Теперь настал ее черед гримасничать. Любимов же позвонил с вахты знакомому и постарался говорить как можно громче о работе в дизайнерской фирме и переезде к тому на квартиру, чем окончательно добил «жабу». Совершенно счастливый Артем собрал вещи и уже через час переступил порог Диминой «двушки», где тот пока предложил ему пожить.
- Такое событие полагается отметить! - заявил Дима. - Место в фирме тебя ждет, у меня два дня выходных, так что в бар, всем в бар!
Паб «Капкан» хозяева постарались отделать в стиле ирландской пивной: столы и лавки из дуба, на стенах доски с написанным мелом меню, фотографии игроков с автографами, флажки клубов, а над стойкой - огромная плазменная панель. Обычно здесь транслировали футбольные матчи, но Артем с Димой пришли слишком рано и на экране шли пятичасовые новости. Корреспондент брал интервью у крупного чиновника. Тот говорил, что за десятилетие реформы бывшей милиции, привнесения сюда лучшего западного опыта и даже некоторых штрихов царской России, престиж службы значительно повысился, возросло уважение к мундиру среди простых обывателей и улучшилось раскрытие преступлений…
Заказав по кружке нефильтрованного «Боннера», приятели устроились за столиком, официант принес жареные колбаски, соус и сырные гренки. Дима решил позвонить по сотовому телефону «одной очень близкой знакомой, у которой куча классных подруг», Артем кивнул и пригубил пиво. Первый глоток - самый вкусный, надо прочувствовать его, тогда и пирушка удастся. Артем прикрыл глаза, наслаждаясь напитком, когда бармен прибавил звук в телевизоре.
- Мы прерываем наш выпуск для экстренного сообщения, - раздался голос диктора. - Только что неизвестными взорван Казанский собор, количество жертв уточняется. К месту трагедии стягиваются полиция, спасатели и пожарные. Подробный репортаж в прямом эфире через…
Взволнованный диктор еще что-то говорил, но Артем уже не слушал. «Человек пришел к Богу». И не успел.
* * *
Nil admirari лат. - Ничему не (следует) удивляться.
monsieur фр. - сударь, господин.
O tempora, o mores! лат. - О времена, о нравы!
Incredibile dictum лат. - Трудно поверить.
Au revoir! фр. - До свидания!

Глава 2.
Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.

…С конца двадцатого века Россию захлестнул шквал преступлений с использованием взрывчатых веществ. Буйнакск, Волгодонск, Москва первыми пострадали от действий террористов. Но это верхушка айсберга. Чаще всего взрывные устройства использовали в организации заказных убийств, «адские машинки» мелькали в полицейских сводках как главные фигуранты по делам, связанным с уничтожением чужой собственности в целях мести или устрашения, а также в разделе сфер влияния между преступными группировками.
В этой сложной социально-политической обстановке специальные службы и полиция оказались неподготовленными к ведению активных и эффективных действий по раскрытию и расследованию всё увеличивающегося числа преступлений, совершаемых с использованием взрывных устройств. Как показал анализ практики, у многих следователей, оперативных работников и экспертов-криминалистов расследование подобных дел вызывает серьезные проблемы: в половине случаев при осмотре места взрыва не находят никаких следов и вещественных доказательств, связанных с конструкцией устройства, а в трети не определяется природа взрыва и его причины. Именно поэтому, когда в Санкт-Петербурге отгремели первые теракты, генерал Красильников создал особое подразделение, куда вошли специалисты в разных областях…
Глеб Шаврин - опытный взрывотехник, способный по малейшим признакам определить тип устройства и обезвредивший их столько, что хватило бы и на роту саперов, поступил в полицию после истечения срока армейского контракта. Леонида Кузьмина Красильников отобрал у экспертов-криминалистов, где тридцатилетнему аналитику прочили большое будущее. Небольшой штат отдела «Сигма» дополнили трое: опытный водитель Роман Зотов, молодой оперативник Георгий Беридзе и Светлана Саблина - девушка двадцати двух лет, откликающаяся исключительно на ник Лана.
Выпускницу МГУ в отдел сосватал ее отец Лев Николаевич Саблин - руководитель СНП* Санкт-Петербурга, после того, как отмазал дочь от обвинения во взломе сервера банка «Югория». Красильников сначала противился, но Лана действительно показала себя специалистом в знании компьютерных программ и средств связи, кроме того, серьезно хотела работать и тем самым заслужить одобрение папы. Генерал согласился, и у Саблина сбылась заветная мечта - пристроить продвинутую дочку к делу.
Командир «Сигмы» майор Смолин отработал в уголовном розыске почти двадцать лет, имел несколько наград и независимый характер, по причине которого дослужился лишь до майора, хотя многие в Департаменте признавали, что он - сыщик от бога. Кряжистый, с ежиком непокорных волос, Павел Аркадьевич отличался упорством и решительностью, минимум нераскрытых дел доказывали его талант следователя.
Благодаря сигмовцам удалось предотвратить два теракта, а также поймать почти сотню мелких и десяток крупных бандитов. Смолин лично задержал преступного авторитета Отара Гигашвили и засадил на скамью подсудимых всю группировку Сибмаша. Кроме того, особисты сыграли не последнюю роль в доказательстве причастности олигарха Жуковского к серии заказных убийств. Но главной задачей «Сигмы» оставалось предотвращение терактов, поэтому, когда Павлу позвонил дежурный и сообщил о взрыве Казанского собора, у майора потемнело в глазах. В руинах исторический памятник, красивейший храм, а главное: при таком теракте неминуемы человеческие жертвы, и часть вины за это лежит на нем - Смолине. Вовремя не узнал, не предупредил… и зачем тогда особые полномочия, кропотливо выстроенная сеть информаторов, когда такой взрыв - как гром среди ясного неба?
На столе зазвонил телефон. Слушая рычание Красильникова, Павел прикрыл глаза. Монолог генерала сводился к тому, что если командир «Сигмы» узнаёт о теракте чуть ли не из телевизионных новостей, то грош цена такому командиру и всему отделу. Выговорившись, Красильников бросил: «Работайте! Жду доклада!», и положил трубку. Достав сотовый телефон, Смолин обзвонил подчиненных. Лана уже выходила из метро, Глеб что-то мастерил в подвале, Зотов в тире переводил патроны, Беридзе ушел по адресу, а Кузьмин ехал на мотоцикле за квартал от базы. Через десять минут монструозный «Форд-Центурион» вылетел из подземного гаража Департамента и понесся по Невскому проспекту, дополняя сирену рыканьем клаксона и вспышками стробоскопов.
Ехали молча. Глеб старательно разглядывал через тонированное стекло городской пейзаж, чтобы ненароком не встретиться с холодным взглядом серых глаз командира; Лана щелкала клавиатурой ноутбука, проверяя сообщения от агентов, и попутно задавала параметры поиска для телефонных переговоров. Она могла бы заниматься этим и в кабинете, но майор специально взял девушку - пускай посмотрит, что бывает, когда они заваливают дело. Леня заглядывал ей через плечо и что-то прикидывал. Под искусным управлением Зотова тяжелый джип легко проскальзывал в просветы автомобильного потока, вскоре команда прибыла на место трагедии.
Здесь уже работали пожарные, полиция оттеснила людей и ставила «рассекатели». Вездесущие журналисты препирались со стражами порядка, пытаясь подойти ближе. В толпе зевак стояли два микроавтобуса с надписями «Чрезвычайное происшествие» и «Дорожный патруль». Роман подогнал джип вплотную к линии оцепления.
Смолин вышел первым и, прищурившись, огляделся. Пожарные уже закончили поливать пеной почерневшие камни, над разрушенным собором поднимался белесый дым. Спасатели подогнали тяжелую технику и три разлапистых манипулятора начали растаскивать завалы. Неподалеку ждали сигнала кинологи. Павел увидел испачканного сажей капитана и обошел заграждение. Глеб с Леонидом поспешили следом.
- А, Павел Аркадьевич, здравия желаю! Быстро вы, - заметил капитан Игорь Полишко, командир батальона полиции Центрального округа.
- Долго, - буркнул вместо приветствия Смолин и спросил: - Очевидцы есть? Жертв много?
- Свидетелей сколько угодно, сегодня ведь церковный праздник какой-то, в храме яблоку было негде упасть, туристы опять-таки…
- А чему ты, голубь мой, радуешься? - перебил майор, хмуро глядя на улыбающегося Полишко.
- Так ведь нет жертв, господин майор, - посерьезнел капитан. - Во всяком случае, по предварительным данным.
- Как это нет?! - удивился Смолин, тут же простив Полишко неуместную улыбку. - Ты серьезно? Как такое может быть?
- Сам не пойму, Павел Аркадьевич! Чудеса просто, так и в бога недолго поверить! Я свидетелей всех в автобусы рассадил, сами с ними поговорите, они лучше расскажут.
- Леня, опроси людей, - сказал майор. - Глеб, осмотрись, только аккуратненько. Не верю я в чудеса, как бы еще чего не рвануло. Игорь, спасателей тормозни.
Кузьмин уже шагал к автобусам, Шаврин исчез в дыму, а Смолин достал из кармана телефон. Морщины на лице майора потихоньку разглаживались.
* * *
Штаб-квартира «Сигмы» располагалась в подвале Департамента полиции. Несмотря на поздний час, во многих окнах горел свет. У парадного входа дежурили автоматчики, куда-то отправлялись патрульные экипажи, взрывая ночь вспышками маячков.
Смолин загасил окурок в переполненной пепельнице и вытряхнул из пачки новую сигарету. В углу заурчал кофейный автомат, Глеб поставил на стол три дымящихся стаканчика. Майор отхлебнул горячий напиток и поморщился.
- Сахара маловато… Рома, позвони завтра Федотову. Раз они подарили нам это чудо техники, пускай не экономят на заправке… олигархи, в душу мать.
- Сделаем, Павел Аркадьевич. Они жаловались, что сервисного мастера в здание не пускают.
- И правильно делают! Что мне им теперь, пропуск именной выписывать? Пускай звонят в следующий раз, встретишь. Ты на стуле-то не елозь, знаю, что жена молодая ждет. Езжай уже, вряд ли мы до утра куда поедем, но…
- Знаю, Павел Аркадьевич! Быть готовым в любое время дня и ночи!
- Именно.
Счастливый Зотов скрылся за дверью, а Смолин оглядел оставшихся сигмовцев.
- Так, давайте еще раз повторим, что у нас есть. Джорджик?
- Ответственность за взрыв взяли на себя «Красный талибан» и «Территория ислама».
- Ну, с этими крикунами понятно. Помните, в прошлом году мост на Москва-реке рухнул? Они тоже сразу заявили о причастности, а оказалось - балки обветшали. Что-то еще?
- Осведомители ничего толком не знают… так, одни эмоции.
- Ясно. Лана?
- Агенты пока молчат. Я сделала выборку по ключевым словам на сотовую связь и пейджеры, серьезной информации не проскакивало, обычный треп. Может, до утра что появится? Федералы тоже топчутся, в переговорах задействовали двойную модуляцию, конспираторы.
- Хорошо, распечатки всех мало-мальски подозрительных разговоров мне на стол, я потом сам посмотрю. Глеб, появились какие-нибудь соображения?
Гигант поставил стаканчик с кофе и развел руками.
- Не знаю, Павел Аркадьевич. В первый раз не знаю, что и сказать. Понятно, никаких следов устройства. Камни не оплавлены, бризантное действие «коробочки» проявилось гораздо дальше, чем обычные три-четыре радиуса, да и характер взрыва странный. Будто кто снаружи ткнул пальцем в стену, отчего весь собор пошел трещинами и рассыпался. Обломки по размеру еще почти одинаковые, я с таким не сталкивался. Утром снова поеду, посмотрю в раскопах, а то меня «охренители»* выдворили.
- Съезди, конечно, - сказал Смолин. - Нам любая зацепка поможет, разрешение у Красильникова я возьму. Леня, что думаешь о свидетельских показаниях?
- Все очевидцы говорят одно и тоже, поэтому верить им можно. Кто находился в храме, утверждают, что после начала службы внезапно испытали сильнейший приступ клаустрофобии, стены словно начали сходиться, а потолок падать. Естественно, люди выбежали на улицу, причем батюшка раньше всех, через дверь за алтарем. Осматривавшие собор туристы говорят, что взрыв произошел с правой стороны, здание рухнуло за несколько минут, затем начался пожар, как я предполагаю - от пламени свечей. Из показаний следует, что в храме никого не осталось, так что с большой вероятностью следует, что под завалами никто не погиб, люди получили лишь легкие ранения - ушибы и царапины. Двум женщинам стало плохо с сердцем, их забрала «скорая».
- Как всегда подробно, но ничего не понятно, - сказал майор. - Откуда у них возник этот приступ, причем у всех разом?
- Мало данных, - оправдался Кузьмин. - Наведенные галлюцинации и массовый гипноз я сразу отбрасываю, известные нам специалисты не справятся с таким количеством людей, тем более за столь короткое время. Ни один газ не дает подобного эффекта. Еще этот странный характер взрыва, неизвестный тип взрывчатки… предположу, что мы столкнулись с новой организацией, имеющей огромные возможности.
- Мистика какая-то, - пробормотал Смолин. - Взрыв есть, но жертв нет. Организация есть, но ни малейшего намека, кто они такие. Не с луны же эти террористы свалились! И что у них за логика такая: сперва людей выгонять, а затем храм взрывать?
- Возможно, им кто-то помешал, - предположил Леонид.
- Тогда мы получаем уже две неизвестные организации, а нам и с одной пока не разобраться. Что же мне докладывать генералу?
* * *

Красильников руководил Департаментом полиции пять лет. На генеральскую должность его перевели из Перми, где Валерий Борисович занимал должность полицмейстера города в так называемой «Башне смерти» - массивном здании на Комсомольской площади. Новый кабинет был в три раза больше предыдущего, но и работы в Санкт-Петербурге прибавилось. А какая ответственность! Все-таки любимый город Президента.
С первым лицом государства Красильников познакомился сразу после вступления в должность, на банкете, посвященном дню полиции. Если Президент напоминал ловкого и хитрого мангуста, то новоиспеченный генерал больше походил на бурого медведя - массивная фигура, густые брови а-ля Брежнев, рокочущий бас и крепкое рукопожатие настоящего уральского мужика. Они сразу поладили, и Валерий Борисович старался оправдать оказанное доверие.
Пока у него получалось. Аналитики отмечали, что за четыре года преступность в городе снизилась на двадцать один процент, благодаря ФОС* и «Сигме» боевики часто выявлялись еще на стадии подготовки теракта, а криминальные группировки старались лишний раз не высовываться.
Красильников неожиданно жахнул по столу кулаком: казалось, работа налажена, все под контролем, а тут такой прокол! Генерал еще раз просмотрел справку о последствиях взрыва. Так, собор разрушен полностью, полукруглая колоннада пострадала частично, а памятники Кутузову и Барклаю-де-Толли на площади и вовсе остались целы. Ну, хоть что-то… опять-таки, Смолин докладывал о минимуме жертв, что тоже огромный плюс. Если храм еще можно восстановить, то людей не вернешь. Валерий Борисович устало прикрыл глаза.
Из задумчивости его вывел голос адъютанта:
- Майор Смолин к вашему превосходительству!
Красильников недовольно зыркнул на излишне ретивого лейтенанта и кивнул. Присылают на стажировку молодежь из Академии, а те и рады стараться.
- Здравия желаю!
Смолин по-военному четко прошел в кабинет и застыл у дальнего края длинного стола. Как всегда гладко выбрит, отметил Красильников, а вот в глаза не смотрит, стервец, блюдет субординацию, значит - радовать нечем.
- Садись, Паш, не изображай статую скорбную. Вижу, твои орлы ничего не раскопали?
- Сведений пока мало, Валерий Борисович. Шаврин божится, что никогда с таким не сталкивался, все свидетели толкуют о каком-то приступе клаустрофобии, а Кузьмин утверждает, что это дело рук новой организации.
- Ох, нам бы со старыми разобраться. Кофе будешь?
- С удовольствием.
Красильников любил готовить кофе сам, не доверяя сокровенный процесс даже ретивому адъютанту. Тому дозволялось только покупать в чайном дворике «Покровского пассажа» зерна особого сорта, которые генерал также собственноручно молол в специальной ступке.
Смолин знал о таком увлечении начальника и полностью его одобрял. У каждого нормального человека есть хобби: кто-то собирает марки, пивные этикетки, монеты или дензнаки разных стран, кто-то имеет парк раритетных автомобилей, а некоторые коллекционируют яхты, но это все направлено на себя любимого. Тут же человек старается угодить другим и ждет от них разве что одобрения своему искусству. Поэтому, когда по кабинету поплыл аромат превосходной «арабики», Павел выдохнул:
- Здорово пахнет…
- Ох, майор, не льсти, - сказал Красильников, но по лицу было видно, что именно это он и хотел услышать.
Генерал убавил огонь в мини-плитке, поправил на противне с песком джезву (новомодные пресс-кофейники он не признавал), и вскоре на столе появились две небольшие чашечки. Да, это тебе не агрегат Федотова, подумал Смолин, смакуя кофе. Красильников тоже сделал глоточек и, взглянув на майора, произнес:
- Да кури, кури… по глазам вижу, чего тебе для полного счастья не хватает.
Смолин благодарно кивнул и достал сигарету, а генерал нажал кнопку на «лентяйке» кондиционера. Табачный дым поплыл к дальней стене. Павел знал и о другой особенности Красильникова: обычно тот угощает кофе в благодарность за проделанную работу или же перед грандиозным разносом. В данном случае второй вариант более чем вероятен. Докурив сигарету, майор аккуратно затушил ее в пепельнице, приготовившись к худшему. С первыми словами генерала он понял, что не ошибся.
- Говоришь, сведений тебе мало? - начал генерал. - А когда тебе достаточно будет, когда эти отморозки еще пару храмов взорвут?! Новая организация! Да вы уже расслабились в «Сигме» своей, жиром заросли, нюх сыщика потеряли! Привыкли, понимаешь, всякую шушеру ловить, а как кто-то серьезный объявился - лапки к верху? Сведений им мало! Я не для того, майор, особый отдел создавал и вам такие полномочия назначил, чтобы вы передо мной мялись как барышня. Ищите, где хотите, подключайте патрульных, прочешите всё, но выясните, кто стоит за этим взрывом! Мне полчаса назад Президент звонил, его, знаете ли, тоже интересует это. Сроку вам - максимум неделя, все понятно?
- Так точно, ваше превосходительство! - гаркнул уже стоящий Смолин, чуть не прищелкнув каблуками.
Красильников подошел ближе и, глядя ему прямо в глаза, произнес:
- Паша, а если они еще что-нибудь взорвут? В этот раз нам повезло, обошлось без смертей, а ну как в следующий раз по-другому обернется? Ты уж постарайся, ладно?
- Сделаем всё, что в наших силах, Валерий Борисович.
- И даже больше, - добавил генерал.
Против всех правил, Смолин закурил в лифте. В голове одна за другой пробегали версии, выстраивался план действий, но уверенность в успехе не приходила. Даже тонюсенькой ниточки нет, а так редко бывает; придется перелопачивать гору информации и кто гарантирует, что найдется хоть маленький намек, указывающий на взрывников? Впору молиться, а времени мало…
Лифт опустился в подвал, дверцы открылись. Смолин дошел до кабинета и остановился. Позади стихло щелканье клавиатур. Павел повернулся и хрипло сказал:
- Сроку нам неделя. Если не найдем террористов, отправят улицы патрулировать.
- Не успеем, - отозвался Кузьмин.
- А должны, Леня, должны! Меньше спите, больше работайте! Я обещаю, если найдем взрывников, я вам такой отпуск обеспечу, что и олигархам не снился!
- Хорошо бы на Гавайях, - промурлыкала Лана. - У меня там приятель живет, два года по «аське» общаемся. Симпати-ишный!
- Будут вам и Гавайи, и Мальдивы, и Египет с пирамидами! Задача всем ясна? Теперь спать, на сегодня хватит, и так у всех глаза краснющие. Подъем в семь, хмурые лица отставить. Глеб, Зотову сообщи, чтобы тебя утром забрал. Всё, на боковую, утро вечера мудреней.
* * *
Как часто народные приметы оказываются правы! Когда утром невыспавшийся Павел мрачно цедил растворимый кофе и с грустью вспоминал про вчерашнюю «арабику», взгляд выхватил из длинного списка, оставленного Ланой, фамилию Чижов. С Олегом Смолин крепко дружил в школе, почему бы не начать проверку с бывшего одноклассника и нынешнего декана Академии художеств?
- Лега, привет, не разбудил?
- О, Павел, здравствуй! Нет, не разбудил, я уже в Академию еду, - ответил Чижов и спросил: - Что-то случилось?
- С чего ты взял?
- Ты не звонил с последней встречи выпускников, вот я и подумал…
- Казанский собор взорвали, - решил пойти ва-банк Смолин.
- Да, ужасная трагедия! Я как услышал по радио, сразу позвонил Марише, она в «Гостинку» собиралась заехать, а там ведь рядом совсем... Значит, тебя поставили распутывать это дело?
- Можно и так сказать…
- Ладно тебе, не секретничай, мы тогда здорово выпили коньяка и ты проболтался, где работаешь. Разведчик из тебя никудышный, Паш… как поживаешь-то?
- Работы много. Ладно, Лега, я так позвонил, предчувствие какое-то появилось плохое, но вижу с вами все в порядке. Звони, если что.
Смолин нажал отбой и закурил сигарету. Мимо. Впрочем, он особо и не рассчитывал на Чижова. Рутинная проверка, кто там дальше по списку?
В кармане брюк заиграл Моцарт. Майор достал телефон, на дисплее высветился абонент: Лега.
- Паша, я тут подумал, а ведь я могу кое-чем помочь! - скороговоркой выдал Чижов. - Ты слушаешь?
- Да-да, - произнес Павел.
- У меня есть, вернее, был, один студент, зовут Артем Любимов. Молодой человек прекрасно передает характеры людей, подмечает малейшие детали… так вот, вчера он защитил дипломную работу, а построил композицию именно вокруг Казанского собора, причем рисовал с натуры и совсем недавно, как он сказал - в последние три дня…
- И? - подбодрил Смолин, чувствуя, как внезапно охрип голос.
- На картине есть один очень колоритный персонаж, думаю, тебе интересно будет взглянуть, он производит впечатление странной, но сильной личности, какой-то подозрительный… вдруг это поможет в твоем расследовании?
- Лицо видно?
- Лицо? Ах да… до малейшей черточки, я же говорил, Артем требователен к мелочам и…
- Олег, ты когда будешь в Академии?
- Мм, минут через десять, если в пробке не застряну.
- Жди меня там, я скоро!
Смолин прервал вызов и набрал номер.
- Рома, ты Шаврина отвез? Молодец, мигом на базу, я тебя жду!
Из комнаты вышла сонная Лана. Она жила на проспекте Просвещения, поэтому и осталась вчера ночевать на базе - метро уже закрылось. Увидев начальника, девушка растерянно произнесла:
- Павел Аркадьевич, я немного проспала, извините. Но сейчас быстро приму душ и сразу же за работу!
- Можешь не торопиться, ты и так уже славно потрудилась, - разрешил Смолин, натягивая кожаную куртку. - Прими ванну, выпей чашечку кофе.
- Вы серьезно? Мы уже не ищем взрывников?
- Конечно, ищем, и я прямо сейчас направляюсь за портретом возможного террориста!
Двери лифта закрылись за майором. Лана еще немного постояла посреди комнаты, осмысливая слова Смолина, и решила все же ограничиться душем. Мало увидеть портрет бандита, его надо еще поймать.
* * *
СНП - служба налоговой полиции.
ФОС - Федеральная охранная служба. Сотрудников обычно называют «федералами», «охранителями» или же, как Глеб, «охренителями» - из-за монополии службы на расследование дел по безопасности государства и высокомерного отношения к другим, менее значимым службам.

Санкт-Петербург. Университетская набережная. Академия художеств.

- Олег Арсеньевич!
- Павел Аркадьевич!
Давние приятели посмеялись и пожали друг другу руки. Декан повел майора в кабинет, на ходу рассказывая:
- Ты знаешь, Паш, в строительстве и оформлении Казанского собора еще ученики и преподаватели нашей Академии участвовали. Я как услышал про взрыв, расстроился страшно, хорошо без погибших обошлось каким-то чудом - по радио вечером передали.
- Точно, чудо, - сказал запыхавшийся Смолин. - Меня только поэтому сразу из полиции не поперли.
- Да брось! Тебя, такого специалиста? Никогда не поверю. Кстати, как ты догадался мне позвонить? Интуиция сыщика?
- Ага, что-то в этом роде, - ответил майор, вопрошая себя, как бы отреагировал Чижов, узнай он о тотальной прослушке телефонных разговоров.
- Вот и пришли, располагайся, - сказал Олег. - Чай, кофе? Вижу твое нетерпение, сейчас папочку достану. Где тут она? Ага, «Дипломный проект студента пятого курса Любимова Артема. «Человек пришел к Богу»». Хорошее название, правда?
- Да. В последнее время верующих всё меньше.
Смолин взял папку и начал торопливо пролистывать. А этот Любимов действительно здорово рисует! Дома симпатичные такие, веет от них благородной стариной, неким питерским духом - каждый культурный памятник просто. Персонажи смотрятся как живые, вот эта дамочка сразу видно - натуральная стерва. Художника такого хорошо бы в Департамент заполучить - фотороботы преступников составлять, а то полицейский компьютер вечно лица так рисует, будто весь род людской ненавидит. По его портрету разве что Ганнибала Лектора найдешь, да и то если он в своей знаменитой маске будет.
Смолин дошел до середины папки и остановился. Даже если бы Чижов предупредительно не указал на листок, майор и так понял бы, что за человек показался декану подозрительным. Кто же разгуливает по Питеру в такой одежде? Конечно, жители города одеваются по-разному, вкусы тут абсолютно противоречивы, но не до такой же степени?! Этот тип словно сошел со страниц романов Дюма, кого-то он определенно Павлу напоминает… точно, Фокс! Но не из советского блокбастера братьев Вайнеров, а средневековый террорист, задумавший устроить фейерверк в английском Парламенте. Да, и голливудские фильмы иногда полезно смотреть, подумал Смолин, хотя ассоциации получаются прямо-таки настораживающие. По лицу видно, этот человек не то что Казанский собор взорвет, но и Кремль, если понадобится. Так на тротуаре уверенно стоит, что и бульдозером не сдвинуть. Зато и найти такого легче, любой патрульный сразу обратит внимание, да у него, наверное, и документы не раз уже проверяли!
Майор отложил папку и потер руки.
- Уважил, Олег, уважил! Даже если этот тип не причастен к теракту, мне будет очень интересно с ним пообщаться.
- Вот и я его сразу выделил, одет он как странно.
- Ага, можно я папочку на время возьму?
- Конечно, Паш, но потом все же верни - одна из лучших работ в этом году.
- О чем речь? Еще бутылочку «Нахимова» присовокуплю. А где, говоришь, студент твой живет, Любимов этот?
- Ох, Пашка, бросай ты эти сыскные штучки, ничего еще я не говорил. Живет он в общежитии на Большом, семнадцать, так что поезжай туда, может и застанешь. Серафиму Александровну спроси, коменданта, я ей позвоню. И Артема с пристрастием не допрашивай, парень хороший, ни в чем замешан не был.
- Не переживай. Просто разузнаю, вдруг припомнит что-нибудь про этого господина? Спасибо за помощь, Олег.
- Всегда пожалуйста. Ты заглядывай в гости, а то редко в последнее время видимся. Жена вареников с картошкой настряпает, как ты любишь.
- Ну, если вареников! Я позвоню, сам понимаешь - дела!
Ботинки майора гулко простучали по мраморной лестнице, а Олег Арсеньевич укоризненно покачал головой. Когда-то они с Пашей были не-разлей-вода, но в десятом классе влюбились в одну и ту же девушку, и на тебе - красавица Марина предпочла спортсмену Смолину отличника Чижова. Павел ушел в армию, а Олег сыграл свадьбу, и с тех пор с Мариной они вместе. Та часто укоряет мужа, что не приглашает старых друзей, а он до сих пор чувствует себя виноватым перед Пашкой, хоть и глупо это.
Дай бог, чтобы нашел майор этих террористов.
* * *
Санкт-Петербург. Лиговский проспект. Многоквартирный дом.

Тиканье отдавалось в голове ударами молота, забивавшего добрый гвоздь-сотку всё глубже и глубже в отупевший мозг. И чего Дима не купит электронные часы, как все нормальные люди - всплыла единственная здравая мысль. Артем открыл глаза. Помахивая маятником-хвостом, на дальней стене висел улыбчивый заяц с циферблатом на пузе. Глаза трусливого животного ходили из стороны в сторону, высматривая крадущихся врагов. Ну, погоди, мне бы только встать и ты умолкнешь навеки, мысленно пообещал Артем.
Рядом кто-то заворочался. Любимов вздрогнул и медленно повернулся. В бок уткнулось что-то мягкое и теплое. Артем аккуратно приподнял одеяло и убедился, что они с прекрасным созданием абсолютно голые - значит, пирушка удалась. Ещё бы вспомнить, как зовут эту прелестницу… Стараясь не разбудить девушку, он осторожно выбрался из постели и натянул плавки - почему-то они оказались на телевизоре, а остальная одежда валялась в художественном беспорядке на полу. Заяц качнул хвостом в последний раз и затих. Удовлетворенный местью Артем выскользнул за дверь.
- О, Темка встал! Доброе утро! А Венерка уже переживать начала, - сообщил Дима.
- Утро добрым не бывает, - озвучил Артем народную мудрость и сел рядом. - Всем привет.
- Привет, солнышко, - поздоровалась Димина подруга. - Сушнячок? Сейчас чайку зеленого налью. Наташа встает?
«Точно! Наташа!» - мысленно возликовал Артем и ответил:
- Похоже, что нет. Умаялась девушка.
- Ну, это нормально, - сказал Дима голосом Машкова и заржал, за что тут же получил полотенцем от Венеры.
- Все вы мужики одинаковые! Пойду Наталью будить, а то мы точно в институт опоздаем.
Оставшись с другом наедине, Артем первым делом выпил две таблетки «панангина» и поинтересовался, что было вчера. Картина вырисовывалась следующая: после телевизионных новостей Артем впал в какую-то прострацию, ушел в себя, не забывая, однако, поглощать пиво в ужасающих количествах. Появление Венеры с Натальей несколько его развеяло, а по приезду на Димину квартиру он так и вовсе разошелся - сыпал анекдотами похлеще Трахтенберга и пел караоке, затмевая Баскова.
- Я еще по Академии помню: если в компании симпатичная незнакомая девушка, так ты просто верх остроумия, - закончил рассказ Дима. - Откуда у тебя это берется? Наташке ты очень понравился.
- Я заметил, - сказал Артем. - Меня другое гложет. Понимаешь, мне кажется, Казанский собор рухнул по моей вине.
- Да, пьянство до добра не доводит, правильно люди говорят. Ты еще вчера нам что-то подобное втюхивал, но скажи на милость, как ты мог его взорвать, если находился в это время в «Капкане»? Ничего не понимаю.
- У меня изредка бывает такое состояние, что-то увижу особенное и начинаю быстро рисовать, даже не глядя на бумагу. Потом смотрю - помарка какая-то, штрих неосторожный, и это переносится в жизнь. В прошлый раз я нечаянно чиркнул по фюзеляжу истребителя, и самолет рухнул за городом, в этот раз мазнул карандашом по стене Казанского собора - он взорвался.
- Чепуха! - заявил Дима. - Как черточки на бумаге могут влиять на предметы? Это просто рисунок, вбил себе в голову невесть что!
- Не скажи. На площади перед храмом моей работой даже заинтересовался один человек, хотел купить… правда, странный он какой-то.
- Ага, ты сейчас тоже странный, вот вы и нашли друг друга! Может, пива? Оно с утра не только вредно, но и полезно.
Артема передернуло.
- Лучше я пойду умоюсь и зубы почищу, может полегчает…
Так совпало, что одновременно с Артемом ванна потребовалась и Наташе. Они умывались до тех пор, пока в дверь не забарабанила Венера, требуя отдать подругу, на что Артем резонно заметил, что с похмелья у мужчин повышенное либидо, и он с этим ничего поделать не может, а вот Наташа вполне даже может, чем сейчас и занимается. В итоге девушек отправили в институт на такси, хотя на первую «пару» они все равно опоздали.
Друзья вернулись на кухню, где Дима продолжил дегустировать пиво, причмокивая и закатывая глаза. Артем уже почти сдался, когда раздался звонок.
- Кто там? - подойдя к двери, задал сакраментальный вопрос Дима.
- Департамент полиции, майор Смолин. Я хочу поговорить с Артемом Любимовым.
Друзья в изумлении уставились друг на друга.
* * *

Смолин подождал минуту, пока в квартире справятся со вполне понятным замешательством, и вновь нажал на кнопку. Щелкнул замок, дверь открылась.
- Входите, - сказал юноша с красными глазами и пивным амбре.
Майор прошел на кухню, ненароком заглянув по дороге в обе комнаты, и устроился на предложенном стуле. Да, молодые люди вчера что-то праздновали, видимо, защиту дипломного проекта, решил Смолин. Вид у обоих изможденный, впустивший его хозяин квартиры выглядит чуть веселее (ага, вот и знакомый нектар в кружке), а второй чем-то обеспокоен, взгляд виноватый. Длинные волосы зачесаны назад, влажные, с утра душ принял, молодец. Сложен хорошо, темно-карие глаза с вкраплениями серебристых звездочек, щеки чуть впалые от студенческой жизни, нос с маленькой горбинкой и острым кончиком - именно так Павел и представлял художника. Лицо броское, смуглое - такой типаж любят использовать в рекламе продвинутых одеколонов и молодежной одежды. От девушек точно отбоя нет.
Майор решил прервать затянувшуюся паузу:
- Ну что, давайте знакомиться? Меня зовут Павел Аркадьевич. Вы, я так предполагаю, Дмитрий Нестеров, а вы - Артем Любимов.
- Сразу видно, из полиции, - заметил Артем. - О чем вы хотели со мной поговорить?
- Быка за рога? - усмехнулся Смолин. - Что ж, не буду испытывать ваше терпение. Предупреждаю, это не допрос, а частная беседа. Вы вольны не отвечать на мои вопросы, но если мне покажется, что вы в чем-то хотите меня обмануть, разговаривать придется в другом месте.
- Хорошенькое начало, - заявил Нестеров. - Скажите хотя бы, в чем нас обвиняют?
- Вас, Дмитрий, ни в чем, кроме чрезмерного употребления пива, - сказал, улыбнувшись, Смолин. - Ну, а вашего друга и подавно все характеризуют с лучшей стороны. Так что, поговорим?
- Спрашивайте, - разрешил Любимов.
- Вчера неизвестными взорван Казанский собор, - закинул удочку майор и по сузившимся зрачкам Любимова понял, что попал в точку. - Вы что-нибудь знаете об этом?
- Ничего, кроме телевизионных новостей, - твердо сказал Артем, но от Смолина не укрылась быстрота ответа.
- Недавно вы рисовали этот храм, буквально за три дня до трагедии, - напомнил он.
- А, понятно, откуда ноги растут. Вы общались с Чижовым?
- Да, это мой давний друг. Кроме того, я разговаривал с вахтером общежития, где вы проживали - у человека, замечу, отличная память, и с комендантом Серафимой Александровной - довольно таки скользкой особой.
- Студенты называют ее «жабой», - сказал с улыбкой Артем.
Напряжение на кухне несколько спало.
- В общем-то, меня заинтересовали даже не вы, а изображенный на рисунке мужчина, - с этими словами Смолин достал папку и указал на человека в черном плаще.
- Его зовут Клод Вобер, - сказал Артем с облегчением, майор лично его ни в чем не подозревает!
Любимов подробно рассказал о встрече на площади, умолчав лишь про некоторые странности: неподвижную одежду мужчины и его размытый облик. В конце концов, это могло ему привидеться, ведь ветер дул такой, что из глаз выступали слезы, а ненормальным Артем показаться не хотел.
- Замечательно! - сказал майор. - Он искусно вызнал, где вы учитесь, назвал свое имя, значит, собирается встретиться с вами еще раз. У меня огромная просьба - если вы вновь увидите этого человека, немедленно сообщите мне. У вас есть сотовый телефон? Я так и думал, сам когда-то был студентом. Вот, возьмите, специально захватил. Карта проплачена на час разговоров, зарядка в комплекте, мой номер забит в книжку. Берите, не смущайтесь, это не подарок, а служебная необходимость. Хотя, если вы поможете мне найти этого Вобера - оставьте телефон себе.
Артем крутил в руках серебристый «GI» и не знал, что сказать. Его элементарно подкупали, но что плохого, если он наведет майора на Вобера? Смолин произвел на Артема приятное впечатление - говоря, смотрит в глаза, не суетится, спокоен и собран. А вдруг Вобер действительно как-то причастен к теракту? Он же хотел выкупить у Артема рисунок со своим портретом и мог бы, наверное, просто отнять, если бы не люди вокруг.
- Хорошо, я позвоню вам, - согласился Любимов.
- Рад, что мы поняли друг друга, - сказал Смолин. - Больше вы ничего не хотите мне рассказать?
- Нет, - выдавил Артем после короткой паузы.
- Что ж, не буду вас задерживать. Всего доброго, господа.
Нестеров проводил майора до дверей, стараясь дышать в сторонку. Выйдя из лифта, Смолин позвонил на базу.
- Лана, сигнал есть? Хорошо, переведи на машину. И пришли патрульный экипаж в гражданском исполнении на Лиговский, сорок пять.
На улице майор осмотрелся и нырнул в огромный автомобиль, припаркованный на другой стороне дороги. Зотов приглушил радио и спросил:
- Ну как?
- Нормально, - сказал Смолин, включая монитор. - Что-то не договаривает, но телефон взял. Будем ловить на живца.
* * *
Не успели друзья отойти от неожиданного визита, как в прихожей вновь запиликал звонок.
- Майор, наверное, передумал насчет мобильника, - хмыкнул Дима и поплелся открывать дверь.
На пороге стоял странно одетый мужчина, никак майора не напоминавший. Он поправил рукой прядь волос и на Нестерова обрушился синий водопад из глаз незнакомца. Его взгляд мгновенно сломал ментальную защиту, присущую любому человеку; Дима вдруг почувствовал, как из головы улетучились все мысли.
- По первому каналу передают интересную передачу, вы очень хотите ее посмотреть, - сказал мужчина.
Дима кивнул. Вобер закрыл входную дверь, в комнате зазвучала известная мелодия и ведущий произнес: «Мы начинаем КВН!». Я не ошибся, подумал Клод и прошел на кухню. Артем уставился на него, как на привидение.
- Bonjour!* - поздоровался Вобер. - Вот мы и встретились вновь, господин Любимов. Я вас искал, чтобы сделать одно предложение.
- Что вы сделали с Димой? - хрипло спросил Артем.
- Rien de rien*, он просто смотрит телевизор, чтобы не мешать нашему разговору. Как ваша дипломная работа?
- Защитился на «отлично».
- О, я нисколько не сомневался, рисуете вы очень хорошо. Именно поэтому я хочу предложить вам работу.
- Во-первых, меня уже ждет место в дизайнерской фирме, - заводясь, начал говорить Артем. - Во-вторых, объясните, как вы меня нашли, и в-третьих, скажите на милость, кто вы такой?!
- Это справедливо, отвечу по порядку. Ваше место может подождать еще, плачу я хорошо. Найти вас не составило труда, я знал, где вы учитесь, а люди очень болтливы, когда видят деньги. Про себя скажу: я человек с некоторыми возможностями, пытающийся изменить мир в лучшую сторону.
- Как? Взрывая храмы?! - спросил Артем.
- Absurde*, - ответил, поморщившись, Вобер. - Хотя… отчасти вы правы. Тут есть моя вина. Я знал, что взрыв будет, но предотвратить его не сумел. Зато вывел людей.
- Откуда вы узнали про теракт?
- У меня есть чутьё на определенные события, а ваш рисунок уверил меня, что я не ошибся. Вы - дуал, господин Любимов, а это редкий дар. Погодите задавать новые вопросы. Я вам всё объясню, но позже, времени осталось мало. Уверяю, я не террорист, просто не совсем обычный человек, верьте мне. Я предлагаю вам съездить со мной дня на три в Париж. Вы были в Париже? Это очень красивый город.
- Никуда я с вами не поеду, - буркнул Артем, нащупывая в кармане сотовый телефон.
- А если я скажу, что от вашего согласия зависят жизни многих людей?
Артем поднял голову. Вобер стоял, сложив руки на груди, и спокойно смотрел на него. Весь его облик излучал уверенность и доброжелательность, этому человеку хотелось верить. Да и не похож он ни на какого террориста, подумал Артем.
- Вас разыскивает полиция, - неожиданно для самого себя произнес он.
- Ничего страшного, я давно научился не привлекать к себе внимание властей.
Несмотря на странную одежду Вобера, Любимов сразу поверил этим словам. Может, он сильный гипнотизер или экстрасенс? Тайна щекотала воображение пушистым перышком. К тому же Париж, Франция… взору Артема предстала Эйфелева башня, Лувр, Елисейские поля…
- Так что вы скажете, Артем? Билеты уже куплены, вылет через час.
- Так быстро?! Послушайте, но у меня ведь нет ни загранпаспорта, ни визы.
- Это моя проблема.
- Гм, а в чем будет заключаться работа?
- Я хочу, чтобы вы нарисовали собор Парижской Богоматери.
* * *
Bonjour! фр. - Добрый день!
Rien de rien фр. - Ровным счетом ничего.
Absurde фр. - Нелепость, бессмыслица.

Глава 4.
Санкт-Петербург. Лиговский проспект. Многоквартирный дом.

Смолин дожидался Беридзе, чтобы самому вернуться в Департамент, когда на мониторе замигала ярко-алая точка. Динамик предупредительно пискнул, а на табло начали меняться цифры.
- Есть движение!
Зотов завел «Центурион», из-под капота донеслось приглушенное рычание мощного двигателя. Через несколько минут двери подъезда открылись. Сквозь затемненное окно майор проводил взглядом Любимова с Нестеровым. Те сели в потрепанную «девятку», глушитель чихнул серым дымком и автомобиль плавно тронулся с места.
- Павел Аркадьевич, мне за ними? - спросил Роман.
- Не торопись, они нашего монстра сразу срисуют. Патруль уже на месте, проследит, ребятки наверняка за пивом собрались. От Нестерова спиртным разит, хоть закусывай, а если за руль сел, значит, собрался недалеко. Я лучше пока квартирку быстро осмотрю. Так, на всякий случай.
Интуиция Смолина подводила редко. Ему показалось странным, что Артем в длинном пальто и с сумкой, а Дима выскочил, как был - в футболке и спортивных штанах. Конечно, они на машине, но на улице всё же не месяц май. Передав по рации указания патрульным, майор вышел из «Форда».
В парадной он нажал истертую кнопку. Двери кабинки приоткрылись и судорожно схлопнулись, более лифт ни на что не реагировал. Чертыхнувшись, Смолин побежал по ступенькам. Второй, пятый, вот и шестой этаж. Переведя дыхание, майор позвонил - дверь, как и ожидалось, никто не открыл. Павел достал набор отмычек. Третья подошла, замок сухо щелкнул.
Одновременно с этим отворилась соседняя дверь. Оттуда выглянула старушка и подслеповато уставилась на майора, успевшего спрятать отмычки за спину.
- Ты чего это, милок, здесь делаешь? К Димочке пришел? Так они, небось, после вчерашнего отсыпаются, гуляли - страсть! Я полночи не спала, слушала охи-вздохи. Молодежь сейчас такая распущенная пошла, вот в наше время…
- Да, да, вы совершенно правы, - прервал Павел воспоминания божьего одуванчика. - Я тогда попозже зайду, всего доброго!
Он быстро спустился на этаж ниже - подальше от словоохотливой старости. Бабушка растерянно потопталась на лестничной площадке и, пробурчав что-то про не только распущенную, но и спешащую молодежь, вернулась в квартиру. Майор перевел дыхание. Бдительные старушки, конечно, хорошо, но не в нашем случае. Стараясь ступать тихо, он вновь поднялся к приоткрытой двери.
Войдя в прихожую, Смолин прислушался. Из комнаты доносился звук работающего телевизора и хихиканье. ПМ сам прыгнул в ладонь. Майор заглянул на кухню и в комнату - никого. Хихиканье переросло в откровенный гогот. Смолин тихонько толкнул дверь в зал. Рука с пистолетом опустилась. Чувствуя себя полным идиотом, майор сел в ближайшее кресло.
- А, Павел Аркадьевич! - воскликнул Дима Нестеров. - По первому прикольная передача идет, не желаете посмотреть?
* * *
Черный «Центурион» несся по Лиговскому проспекту, распугивая клаксоном водителей. Оставив счастливого Нестерова за телевизором, Смолин кубарем скатился по лестнице, прыгнул в джип и сейчас пытался связаться с патрульными. Рация хрипела, пищала, но, наконец, сжалилась над сорвавшим голос майором.
- Экипаж двести пятнадцать, слышите меня?! Я седьмой. Где вы?
- Выезжаем на Московский проспект. Следуем за объектом, как и приказано.
- Задержите их, слышите?! За рулем пьяный водитель!
- Вас понял, начинаю преследование.
В динамиках рации на мгновение прорезалась сирена. Зотов виртуозно обошел очередную помеху в виде «уазика» и спросил:
- Что в квартире, Павел Аркадьевич? Вы так выскочили, словно кучу трупов обнаружили.
- Смотри на дорогу, не то в трупы превратимся мы! Там живой и невредимый Нестеров телевизор смотрит и ржет, точно обкуренный.
- Я не понял, а Любимов с кем в «девятке» уехал?
- Рома, я тоже не понял, но не теряю надежды это понять. Прибавь газу, что ты плетешься как ученик?!
- Так пробки какие, Павел Аркадьевич! Сейчас на Московский выедем, там посвободней будет.
Да, обманул меня Любимов, подумал майор. А ведь я чувствовал, что он что-то недоговаривает! Вот и верь после этого людям. Кто же с ним был? Похож один в один на Нестерова. Близнец? Но в квартире я его не видел, разве только он прятался в туалете или ванной. Так, а может в комнате не Дмитрий? Отпадает, точно он, пивом за версту разит.
- Седьмой, ответь двести пятнадцатому! - ожила рация.
- Слушаю!
- Седьмой, я пробил колесо. Объект уходит по Московскому на юг. Как понял?
Смолин коротко выругался. Если неприятность может случиться, то произойдет обязательно. Завывая сиреной, джип пролетел перекресток на красный свет и свернул на Московский проспект. Вскоре показалась стоящая на обочине «Волга» и двое патрульных, разглядывающих спущенную покрышку. Зотов занял среднюю полосу, а майор, не отрываясь, смотрел на монитор. Красная точка понемногу приближалась.
* * *
Госпожа Фортуна сегодня явно отвернулась от полиции. Это Смолин понял, когда перед следующим перекрестком «Форд» прочно увяз в скоплении автомобилей. Судя по размерам пробки, авария произошла максимум минут десять назад. Поперек дороги лежал перевернутый рефрижератор, из треснувшего кузова на асфальт лилось молоко. Посреди белого озера стоял поникший водитель. Куча зевак обсуждала аварию, несколько бабушек вылавливали целые пакеты. Сбоку пристроилась стайка бродячих собак, лакая нежданно свалившиеся счастье.
- Давай по тротуару, - приказал Смолин.
- Там люди, да и не протиснемся между столбами, - возразил Роман.
- Тогда назад.
- Поздно, вон за нами сколько машин встало.
- В душу мать!
Майор достал телефон.
- Игорь, это Смолин. Чем там орлы твои занимаются? Какой график?! У тебя тут на Московском молочные реки, кисельные берега! Авария, что же еще? Высылай патруль и тягач, да поскорее! Жду.
Павел набрал следующий номер.
- Сергей Викторович, Смолин беспокоит. Спасибо, хреново. У меня просьба: задержите «девятку» красного цвета, госномер четыре-семь-два. Сейчас двигается по Московскому на юг. Я понимаю, но всё же.
Павел посмотрел на монитор. Точка алела уже в конце проспекта, патрули Южного батальона могут и не успеть, эх!.. но куда же понесло Любимова через полгорода? Смолин уменьшил масштаб, экран пересекла сетка улиц. Через долгих десять минут маячок показал, что «девятка» свернула на Пулковское шоссе. Послышался вой сирен, майор выглянул в окно. Полишко прислал сразу три экипажа, сопровождающих компактный тягач. Патрульные распределились на дороге, регулируя движение, двое начали опрашивать незадачливого водителя и замерять рулеткой расстояния. Смолин выскочил из джипа, на ходу достав удостоверение.
- Лейтенант, мы преследуем подозреваемых, нам срочно нужно проехать.
- Но я должен составить схему ДТП, опросить свидетелей…
- Послушай, это жизнь, а не Академия! Если вы через пять минут не уберете грузовик, то составлять схемы ты будешь уже на «гражданке». Поверь, я могу это устроить!
Лейтенант вскинул ладонь к фуражке и побежал исполнять приказание страшного майора. Смолин проследил, как тягач стащил грузовик к тротуару и вернулся в машину. Зеваки начали расходиться. Толстые шины «Центуриона» рассекли молочное озеро, Павел взглянул на монитор. Точка не двигалась. Так вот куда спешила «девятка»!
- Рома, гони в аэропорт! - рявкнул Смолин и вновь достал телефон. - Здравствуйте, это из Департамента полиции беспокоят, соедините меня с начальником охраны. Спасибо. Алло, Дмитрий? Привет! Да, я. Слушай, куда следуют ближайшие рейсы? Франция и Китай? Проверь, пожалуйста, есть ли на них пассажир Любимов Артем. Если есть, задержи его и кто с ним будет. Да, под мою ответственность. Хорошо, я подожду.
Зотов искусно лавировал между автомобилями, словно управлял не большим джипом, а компактным смартмобилем. Показался поворот на Пулковское шоссе. Телефон Смолина зазвонил.
- Паша, такой пассажир есть, но он уже прошел регистрацию. Самолет взлетает, так что я ничего не могу поделать.
- Черт! Ладно, я сейчас подъеду, посмотрю запись с камер наблюдения, хорошо?
- Конечно, я тебя встречу.
Смолин закурил, Зотов нажал на кнопку стеклоподъемника и взглянул на командира.
- Упустили, Павел Аркадьевич?
- Вроде того.
Майор крутил в руках телефон и думал про последнее средство. Этот Любимов не похож на преступника, что если он просто стал пешкой в чужой игре? Попробуем, вдруг удастся что-нибудь выяснить? Павел набрал хорошо знакомый номер.
- Артем? Здравствуйте, это майор Смолин. Я хотел еще кое о чем с вами поговорить, вы сейчас дома?
- Нет, в Пулково, улетаю на несколько дней в Париж.
- Вот как?
- Да, подвернулась «горящая путевка», хочу отпраздновать окончание учебы.
- Что ж, похвально. Вы один летите?
- Да. Павел Аркадьевич, я, как смогу, сразу перезвоню, а то стюардесса просит отключить телефоны.
- Конечно. Счастливо отдохнуть.
Джип остановился у здания АО «Пулковские авиалинии», на входе майора уже ждал Дмитрий Горин. Глядя на его улыбку, Павел вспомнил историю годичной давности. В Департамент тогда поступил звонок, неизвестный предупредил о бомбе в аэропорту. Сигмовцы сразу выехали на место и, что удивительно, нашли самодельное взрывное устройство - тревога оказалась самой настоящей, а не как обычно. Нашли и горе-террориста, безработного инженера, от которого жена собралась сбежать к любовнику в Германию. Уязвленный муж собрал и установил простейшую бомбу, чтобы отомстить благоверной, но вскоре одумался и позвонил в полицию. После этой истории начальник охраны всегда встречал Смолина с распростертыми объятиями.
Они прошли в кабинет Горина. Майор отказался от коньяка, но на кофе согласился не раздумывая - Дмитрий не жалел денег на покупку лучших сортов, что и неудивительно при его высокой зарплате в авиакомпании.
- Так что там натворил этот Любимов? - спросил Горин, когда майор устроился в кожаном кресле с чашечкой кофе в одной руке и сигаретой в другой.
- Слышал про взрыв Казанского собора? - спросил Смолин. - Я думаю, что он что-то знает про это, но скрывает от меня. Есть еще связанные с ним странности. К тому же неожиданный отлет в Париж… похоже на бегство.
- Ну, Паша, тебе по профессии положено всех подозревать. Юноша собрался посетить красивейший город, заранее оформил визу и забронировал билет, что же тут неожиданного? К тому же я проверил - вернется он через три дня, тут и допросишь его со всей строгостью.
- Умеешь ты успокоить. Давай записи посмотрим.
Дмитрий развернул монитор, чтобы видел Смолин, и щелкнул мышкой. Пошла запись с одной из камер. На экране открылся вид на пропускной пункт и регистрационную стойку. Люди предъявляли документы, багаж и проходили через рамку металлоискателя. Павел сразу вычленил Артема. Тот вел себя совершенно спокойно, не суетился, даже о чем-то шутил с рядом стоящей девушкой. Никого напоминающего Нестерова не видно, обычные люди: интеллигентного вида старичок, бизнесмен с портфелем, семья с двумя детьми… что такое?!
- Дима, можно с начала и помедленней, - попросил майор.
Он вновь всмотрелся в Артема и девушку. Неужели почудилось? Вот Любимов забирает документы и проходит дальше по коридору. Вот девушка делает то же самое, пересекает рамку металлоискателя…
- Стоп! - крикнул Смолин, Дмитрий мгновенно нажал кнопку паузы.
Красивая девушка исчезла. Вместо неё с экрана на майора смотрел мужчина. Мужчина с рисунка.
* * *

Санкт-Петербург. Лиговский проспект - Пулковское шоссе. Автомобиль Вобера.

…В голове у Артема царил полный сумбур. События последних дней полностью выбили его из колеи, крутились перед глазами мозаикой калейдоскопа: Вобер, взрыв, полиция, Париж. Любимов даже не успевал всё хорошенько обдумать, как обстоятельства вновь вовлекали его в жизненный круговорот. «И почему я так быстро согласился на путешествие?» - спросил себя Артем. Ведь даже родителям не позвонил, а обещал после учебы к ним в Ростов съездить. Может, Клод и его загипнотизировал, как сделал это с Димой? Любимов покосился на Вобера.
- Я не могу на вас воздействовать кроме как через общение, - сказал Клод.
- Вы что, мысли читаете?
- Артем, ваш вопрос написан на лице аршинными буквами, - усмехнулся Вобер. - Тем более с моим опытом мне нетрудно догадаться, о чем вы думаете.
- Постараюсь следить за мимикой.
- Repartie!* Как вам мой красавец?
В этот момент они вышли из подъезда, и Артем присвистнул. На тротуаре притаился темно-зеленый «Астон Мартин». Благородные линии роскошного купе приковывали взгляд, удивительным образом совмещая в себе мощь и элегантность.
- Наверное, кучу денег стоит? - спросил Артем.
- Смотря в каких купюрах, - с улыбкой ответил Клод.
«Астон» мигнул указателями поворотов. Артем аккуратно открыл дверцу и сел в кожаное кресло. Тут же зажужжали сервоприводы, подгоняя спинку и сиденье под фигуру пассажира. Вобер нажал кнопку, под капотом басовито заурчал шестилитровый двигатель. Пристегнувшись, Артем с восхищением разглядывал роскошный салон, наверняка сделанный по индивидуальному заказу. Его внимание привлекла фигурка воина с копьем и зеркальным щитом, источающая легкий аромат жасмина.
- Красивый освежитель! - заметил Артем.
Вобер хмыкнул и плавно тронул «Астон» с места.
- Этот освежитель исключает угон и маскирует автомобиль от любопытных глаз.
- Здорово! - восхитился Артем. - Сигнализация и антирадар в одном флаконе. Я таких не видел.
- Тебе еще многое предстоит увидеть…
Купе свернуло с Лиговского проспекта на Московский. Артем только хотел задать Воберу пару вопросов, как сзади завыла сирена. Любимов обернулся. Их настигала черная «Волга» с каплевидным маячком на крыше.
- Это за нами! - сказал Артем. - Я же вас предупреждал!
Клод бросил взгляд в зеркало заднего вида и прибавил газу. Патруль начал отставать, но на перекрестке вновь догнал купе. Вобер нажал клавишу на приборной панели, серый асфальт расцветили блестящие звездочки. «Волга» вильнула и вскоре свернула к обочине. Сирена смолкла.
- Что это с ними? - спросил Артем, пристально глядя на Клода.
- Думаю, колесо прокололи, - ответил тот и пожал плечами. - Столько дряни на дороге валяется.
Два перекрестка они прошли четко на «зеленый», а третий проскочили на «желтый». Следом сунулся девятьсот одиннадцатый «Порше» и с ревом обогнал «Астон» по встречной полосе, где в этот момент двигался грузовик. Его водитель резко нажал на тормоз, рефрижератор заболтало, кузов занесло, а спорткар вильнул вправо и ушел от столкновения. Грузовик перевернулся, железо заскрежетало по асфальту. Смотревший через заднее стекло Артем увидел, как из кабины выскочил человек.
- Гонщик хренов! - не сдержался Любимов. – Ну, хоть водитель цел остался.
Клод молча смотрел на дорогу, в работе двигателя прорезались рычащие нотки. Впереди показался виновник аварии. После рискованного маневра «Порше» даже не притормозил, а наоборот, увеличил скорость. Вобер вытянул вперед правую руку, пальцы зашевелились, будто что-то ткали из воздуха, и резко выпрямились. Артем ясно увидел ярко-красную нить, вылетевшую из ладони Клода. Её кончик коснулся «Порше».
Завизжали тормоза, покрышки спорткара оставили на дороге жирные линии. Гонщик в последний момент вывернул руль, «Порше» пошел юзом и врезался в бетонное ограждение. Артем огляделся. Соседние автомобили спокойно продолжали свой путь, словно ничего и не произошло, несколько остановились у разбитой машины. Отпихивая подушки безопасности, из нее выбрался молодой парень. Артем повернулся к Воберу.
- Что это было?
- Водитель превысил скорость и не справился с управлением.
- Клод!
- Артем, иллюзию можно соткать как для множества людей, так и для одного человека. В данном случае этот спешащий юноша увидел на дороге открытый люк и пытался его объехать. Со временем я объясню всё подробнее.
- Я хочу сейчас!
- Dixi.*
- Опять ваши словечки! Ну хорошо, один вопрос. Вы говорили, что я дуал, а что мне это дает? Я смогу делать нечто подобное?
- Qui vivra verra.*
Артем фыркнул и отвернулся. Вобер мельком глянул на него, спрятав улыбку. Заиграло радио: «Мы молчали, молчали так долго, мимо нас текла река. Мы стояли и слушали звуки, звуки шли издалека…». «Астон» свернул на дорогу в аэропорт.
* * *
Repartie! фр. - Удачный ответ!
Dixi лат. - Я сказал.
Qui vivra verra фр. - Поживем - увидим; будущее покажет.

Глава 5.
Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.

Вооружившись «бритвой Оккама»* и сигаретой, Смолин пытался разобраться в последних событиях. Первое: странно одетый господин Вобер разглядывает Казанский собор за три дня до взрыва. Его причастность к трагедии неочевидна, но возможна. Мужчина замечает, что его рисует художник и хочет выкупить портрет, но при отказе не пытается завладеть силой. Значит, чурается насильственных действий или ему мешает скопление людей на площади. Он находит Артема и повторяет предложение, но у того рисунка уже нет. Они вместе едут в аэропорт и улетают в Париж. Инициатива здесь явно исходила от Вобера - ну не верил Павел, что у вчерашнего студента появились деньги на такое путешествие. Остается загранпаспорт и виза, но тут Любимов мог проявить похвальную предусмотрительность.
Второе: портрет. Если господин боялся быть узнанным, он бы так не одевался, значит, ему просто понравился рисунок и мастерство художника. Зачем он везет юношу в Париж? Возможно, нарисовать портрет знакомого, живущего во Франции, или же изобразить какой-нибудь милый сердцу пейзаж. Когда у людей есть деньги, они и не такое откалывают - плавали, знаем. Из всего этого вывод один: ни мужчина, ни Артем к взрыву не имеют никакого отношения, и зря Смолин гнался за ними до самого аэропорта.
Но существует и вопрос номер три: что, черт подери, происходит с этим Вобером?! Когда Павел осмотрел стоянку аэропорта, то не увидел вообще ни одного отечественного авто. «Мерины», «бумеры» и даже дорогущий «Астон Мартин» - пожалуйста, но старенькая «девятка» с госномером четыре-семь-два словно испарилась. По дороге в аэропорт они тоже ее не встречали. Плюс фокусы с одеждой. Вместе с Гориным майор раз двадцать прогнал краткий момент превращения девушки в мужчину и обратно, но так и не понял: то ли это глюк аппаратуры, то ли у мужчины фамилия Копперфилд. И ведь второе более вероятно, потому что Павел ясно видел выходящего на улицу Нестерова, когда на самом деле тот в это время хихикал перед телевизором.
Зачем Воберу эти переодевания? Маскируешься от людей, прячешься - значит, в чем-то виновен, тут Смолин не допускал двойных толкований. Может, выпросить у Красильникова командировку в Париж? А чем ее мотивировать, забавным роликом из аэропорта и дипломным проектом «Человек пришел к богу»? Генерал тут же запишет его в ближайший патруль, чтобы не издевался над начальством. Нет, надо копать здесь, но и связаться с французскими коллегами - пусть отследят перемещения странной парочки.
- Приехали, - сказал Зотов.
Обуреваемый противоречивыми мыслями, Смолин спустился на минус первый этаж. Здесь шла бурная дискуссия с привлечением книг, атласов и страниц Интернета. Леонид потрясал фолиантом «Крупнейшие храмы мира», Беридзе ему поддакивал, Лана тыкала наманикюренным пальчиком в экран монитора, где двигалась карта Франции, а измазанный сажей Шаврин молча пил кофе.
- Что происходит? - спросил майор и тут же добавил: - Первым жалуется Леонид.
- Павел Аркадьевич, я знаю, где будут следующие взрывы!
* * *
Санкт-Петербург. Невский проспект. Площадь перед Казанским собором.

…Утром Кузьмин поехал на место трагедии. Туда же должен подтянуться Беридзе, вместе они опросят жителей близлежащих домов. Чтобы взорвать собор, требуется уйма взрывчатки, а её нужно на чём-то привезти и как-то установить. Неужели никто ничего не видел?
Оставив «Хонду» у заграждения, Леонид подошел к руинам. Спасатели работали всю ночь, и сейчас техника растаскивала завалы, а грузовики забирали обломки. Действительно, фрагменты почти все одинаковые, отметил Кузьмин, снимая шлем. Из раскопа ему помахал Шаврин. Леонид махнул в ответ и спросил:
- Как дела?
- А никак, - сморщился Глеб. - Всё пытаюсь выяснить характер взрыва, но пока чепуха какая-то получается…
- Джорджа видел?
- Вон к тем домам пошел.
Леонид направился в указанную сторону и заметил вчерашнего батюшку. Отец Алексий с болью в глазах наблюдал за работой спасателей, теребя в руках пожелтевший крест. Накануне Кузьмин пытался поговорить с ним, но тот всё твердил о кознях дьявола, и вразумительной беседы не получилось. Возможно, сегодня будет по-другому?
- Доброе утро!
- А, это вы… здравствуйте, - тихо сказал батюшка.
- Сочувствую вашему горю, отец Алексий. Мы ищем взрывников, но для этого нам нужна помощь. Не припомните чего-нибудь подозрительного за последнее время? Может, машины разгружались, люди работы вели возле храма?
- Невосполнимая утрата, - невпопад ответил батюшка. - Для всего русского народа, для веры нашей. Этот крест - всё, что осталось, понимаете?
- Конечно.
- Обязательно найдите этих нехристей!
- Обещаю, но как насчет помощи?
- К нам приходит… приходило много верующих. Я не могу сразу определить, у кого зло на сердце.
- Подумайте, может люди какие с улицы захаживали, собором интересовались?
- Туристов мы пускаем беспрепятственно, - ответил Алексий и, помолчав, добавил: - Комиссия по защите памятников еще навещала.
- Какая комиссии?
- Так у них в удостоверениях было написано. Двое мужчин попросили разрешения произвести замеры для оценки сохранности здания. Я позволил.
- Как они выглядели? И что делали в соборе? Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
- Выглядели обычно, среднего роста, оба в очках темных, комбинезоны такие синие с надписью «ЮНЕСКО». Аппаратура у них на треногах. Один мерил, а второй записывал показания. Минут десять ходили по храму, а я и не препятствовал, служба только через час должна была начаться, да и дело богоугодное. Потом у них что-то сошлось, они заторопились и на выход. Я спрашиваю, что намерили, а они отвечают, что собор крепкий, еще сто лет простоит, во как! Второй на радостях даже блокнот обронил, я поднял и за ними, а их и след уже простыл.
- А где сейчас этот блокнот? - спросил Леонид, чувствуя, как вспотели ладони.
- Так я его в шкаф положил, думал, вернутся за ним, ан нет. Да и понятно, мужчина тот каждый листок исписанный обрывал и в папочку складывал.
- Спасибо, батюшка, - сказал Леонид и побежал к спасателям.
Задняя часть храма пострадала от пожара меньше всего. Огромный манипулятор за час расчистил от крупных обломков находящуюся за алтарем комнату. Глеб плюнул на свои бесплодные попытки что-либо понять в странном взрыве и вызвался помогать Кузьмину, отец Алексий координировал действия полицейских. Вскоре они извлекли из-под завалов пять икон, чем несказанно порадовали батюшку, а в деревянном месиве, когда-то бывшем шкафом, обнаружили тонкий блокнот в клетку. Вместе с Глебом Кузьмин вернулся на базу.
В лаборатории он осторожно посыпал бумагу железным порошком и переместил его с помощью магнитной кисти. После удаления излишков взгляду Леонида предстал схематичный рисунок. Вершины пятиугольника были помечены буквами: КС-Р, НД-Ф, К-СА, ХГГ-И, ХХС-Р и под каждой стояли цифры от одного до пяти. Лана живо заинтересовалась находкой и тут же заявила, что KC - это Казанский собор, а дальше мнения сигмовцев разошлись. За этим спором их и застал Смолин…
* * *

Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.

- Павел Аркадьевич, я знаю, где будут следующие взрывы! - заявил Кузьмин.
- Лучше бы ты сказал, что их не будет, - заметил майор и со вздохом добавил: - Излагай…
Кузьмин вкратце рассказал о своей находке и перешел к рисунку.
- Буквы КС-Р обозначают Казанский собор, понятно, в России. НД-Ф - Нотр-Дам де Пари во Франции…
- Возражаю! - подала голос Лана. - Во Франции храмы через один носят название Нотр-Дам и как-нибудь там. Нотр-Дам де ля Гард в Марселе, просто Нотр-Дамы в Дижоне и Шартре.
- Собор Парижской Богоматери - это сердце столицы, - парировал Леонид. - Если террористы будут выбирать, какой из французских храмов взорвать, то остановятся именно на нём!
- Логично, - согласился Смолин, почему-то вспомнив Любимова. - А остальные буквы?
- Единичная «К» - несомненно, святыня мусульман Кааба в Мекке, Саудовская Аравия, - бросив торжествующий взгляд на девушку, продолжил Кузьмин. - Дальше совсем просто: храм Гроба Господня в Иерусалиме, Израиль, и храм Христа Спасителя в Москве.
- Начинают с России и ей же заканчивают, - задумчиво проговорил майор. - А почему вы решили, что взрывы вообще состоятся?
- Под буквами стоят цифры, - перехватила инициативу девушка. - Они показывают очередность терактов.
- А вдруг эти люди просто отмечали следующие объекты для инспекции? Все-таки надписи «ЮНЕСКО» на комбинезонах…
- Павел Аркадьевич, я тоже хотел бы так думать, - признался Леонид. - Но характер их действий и аппаратура позволяют мне заключить, что комиссия - липовая. Не знаю, что они измеряли в соборе, но точно не сохранность здания. Кроме того, та же Кааба не включена в список всемирного наследия ЮНЕСКО, я проверил.
- Получается, мы имеем международную террористическую организацию, о которой ничегошеньки не знаем, и места следующих взрывов без дат, - заключил Смолин.
- Думаю, теракты спланированы во времени, - сказала Лана. - Если начнут рушиться религиозные святыни по всему миру, представляете, какая волна негодования поднимется?
- И наша задача поскорее вычислить и нейтрализовать взрывников, - продолжил майор. - Кстати, у меня есть любопытная запись, не хотите посмотреть?
Настал черед Смолина рассказывать о Любимове, Нестерове и погоне за призрачной «девяткой». Сигмовцы сгрудились перед монитором, где Вобер уже в который раз демонстрировал чудеса превращения. Первой высказалась Лана:
- Возможно, какая-то техника проецирует изображение вокруг него. Это доказывает и ее сбой, когда мужчина проходил через поле детектора.
- Ланочка, ты представляешь, каких размеров должна быть аппаратура, выполняющая такие задачи? - возразил Кузьмин. - Товарищ должен везти за собой целую тележку, а у него только легкая сумка.
- А если он гениальный изобретатель? - не сдавалась девушка.
- Тогда чего же этот гений не продумал опасность подобных сбоев? Из чего сделана его аппаратура, раз металлоискатель её не обнаружил?
- И какой из этого вывод? - спросил Смолин.
- Боюсь показаться смешным, но Вобер каким-то образом сам проецирует нужное изображение и на сетчатки глаз, и в объектив камеры, - сказал Леонид. - Если отбросить всё невозможное, то это единственное объяснение.
- Всё не-во-зможное, - передразнила Лана. - Это объяснение твоё невозможно!
- Так, стоп! - оборвал майор. - Если принять версию Лёни, то этого человека нельзя поймать по приметам, но ведь сейчас рядом с ним Артем. Я, конечно, не представляю, как Вобер делает эти проекции, но вряд ли он способен укрывать ими еще и спутников. Передадим информацию коллегам из французской жандармерии и посмотрим, что из этого получится. Если даже Вобер не замешан в теракте, то явно что-то знает о настоящих взрывниках - не зря же он направился в Париж! Джорджик, я понимаю, Глеб молчит, он больше по саперному делу, но ты-то что думаешь?
- Интересно мне в «Сигме» работать, Павел Аркадьевич. «Секретные материалы» отдыхают!
* * *
Париж. Международный аэропорт Шарль де Голль.

Аэробус А-320 прибыл в столицу Франции поздно вечером. Весь полет Артем пытался выведать у Вобера интересующую его информацию, но тот со стойкостью спартанца пресекал эти неуклюжие попытки и рассказывал про достопримечательности Парижа, где, оказывается, жил долгое время. Постепенно они перешли на «ты».
- Артем, пойми, ты еще не готов правильно всё воспринять, - говорил Клод. - Слова должны получать подтверждение в жизни, только тогда им можно верить. Кстати, ты любишь мёд? Представляешь, в самом центре Парижа, в Люксембургском саду, находится пчелиная пасека, а появилась она еще в 1856 году! Мёд там просто изумительный, мы обязательно посетим оранжерею сада и купим по баночке. Но сначала я приглашаю тебя отведать «le pied de cochon pané» - свиную ножку в панировке, на бульваре Сен-Жермен есть отличный ресторанчик и работает он круглосуточно.
- А фуа-гра там подают? - с видом знатока поинтересовался Артем.
- Конечно! Кстати, для приготовления этого блюда гусей откармливают так, что их печень весит почти килограмм - ужас, правда?
Шасси мягко коснулись посадочной полосы. По радио зазвучали обычные напутствия экипажа на русском и французском языках. Пассажиры отстегнули ремни, Артем подхватил сумку, где лежал мольберт и смена белья. Вобер пошел впереди, но на выходе замешкался. Любимов посмотрел через его плечо. У трапа стояли карабинеры.
- Aux armes, citoyens*, - пробормотал Клод и, коснувшись шарика на шнурке, повернулся к Артему. - Идем, как ни в чём не бывало, для них теперь мы выглядим по-другому.
Они вышли на трап. Артем старался шагать ровно, но внутри дрожала каждая жилочка. Страх ареста сковал тело ледяными щупальцами, ноги одеревенели. На предпоследней ступеньке Любимов споткнулся. Сумка полетела в одну сторону, Артем в другую. К нему тут же бросился карабинер и подхватил за руку.
- Ви нэ ушиблись, мадемуазель? - на ломаном русском спросил он.
- Нет, - пропищал Артем и, подняв сумку, добавил: - Спасибо.
Мужчина заулыбался, всем видом показывая, что готов поймать мадемуазель еще раз. Товарищ хлопнул его по плечу, и участливый карабинер посерьезнел, не забыв на прощание подмигнуть симпатичной туристочке из России.
Они прошли в аэропорт через зеленый коридор для пассажиров, не имеющих багажа. Уже оправившись от испуга, Артем крутил головой, впитывая новую для него атмосферу. Вокруг раздавались звуки чужой речи, люди одевались по-другому и выглядели по-другому. Как французы, решил Артем и спросил у Вобера:
- За кого меня принял тот полицейский?
- За красивенькую русскую девушку, одетую в китайский ширпотреб.
- Ладно, хоть красивенькую, - пробурчал Артем.
Вобер повернул направо. Стеклянные створки дверей разъехались в стороны, пропуская людей в недра многоярусной стоянки. Спустившись на этаж, Клод направился к автомобилю ярко-красного цвета, в остальном как две капли воды похожего на недавнее купе.
- Любишь стабильность? - спросил Артем, проведя рукой по крылу «Астон Мартина».
- Да, не изменяю вкусам, - ответил Клод. - Тем более, охранный контур заново не надо настраивать.
- Конечно, я понимаю, - поддакнул Артем.
В тишине стоянки скрежет металла по бетону прозвучал иерихонской трубой. Из темноты соседнего бокса вышли двое невысоких мужчин. Глаза обоих защищали круглые дымчатые очки, а в сочетании с кожаными куртками, черными джинсами и ботинками на толстой подошве они делали незнакомцев похожими на фанатов «Депеш Мод», причем - довольно агрессивных фанатов. Один крутил в руке нож-бабочку, другой держал оливково-зеленый «глок».
- А вот и месье Вобер, - произнес мужчина с ножом. - Мы с Жаком уже заждались, когда же вы почтите нас своим присутствием. Правда, Жак?
- Точно, Рене.
- Фигляр, - процедил Клод и бросил Артему: - Быстро в машину!
Двух раз повторять не пришлось. Изгнанный вроде бы страх ворвался в мозг паникой, Артем юркнул внутрь «Астона» быстрее, чем мышь в норку. Бандиты никак не отреагировали на его бегство. Один вразвалочку пошел к Воберу, второй продолжал целиться из пистолета. Артем быстро осмотрел салон - ничего похожего на оружие. Под прикрытием тонированных стекол он пересел на водительское сиденье и нажал кнопку. Заурчал двигатель, в этом момент Клод начал действовать.
Неуловимо быстро переместившись в сторону, он оказался закрыт от стрелка фигурой Рене. Тот взмахнул ножом, но Вобер ждал этого. Слившись с рукой атакующего, он продолжил движение, раскрутив Рене так, что тот волчком влетел в объятия товарища. Грохнул выстрел, Клод исчез за машиной. Артем с ужасом смотрел на лежащего бандита, который зажимал развороченный живот и жутко скалился. Равнодушно взглянув на раненого товарища, Жак пошел к «Астону». Любимов вжался в кресло, пальцы стиснули дверную ручку. Бандит вплотную подошел к машине. Дуло пистолета, казалось, смотрит прямо в лицо Артему. Он зажмурился и изо всех сил толкнул дверь.
По крыше что-то прогрохотало. Прыгнув в машину, Клод буквально выкинул Артема на соседнее сиденье. Взревел двигатель, купе с пробуксовкой рванулось прочь из ловушки. Артем растерянно взглянул назад. Стрелок сидел на бетонном полу, трогая окровавленное лицо, второй бандит медленно поднимался. О его ранении в живот напоминала только порванная куртка. Вот тут Артем и взорвался:
- Что это такое?! Ответь! Кто эти люди?! Ты обещал мне работу, а сам подставляешь под пули! Останови немедленно, слышишь?! Я возвращаюсь домой!
«Астон» миновал шлагбаум на выезде с коварной стоянки, впереди лежала автострада, залитая светом фонарей. На лице Вобера заблестели капельки пота. Он повернулся к Артему и сказал:
- Я должен был предвидеть это нападение, прости меня. Постараюсь больше не подвергать тебя опасности. Хочу добавить, что в сложной ситуации ты действовал рискованно, но грамотно. Как настоящий дуал.
- Ты ответишь на мои вопросы, - с нажимом произнес Артем.
- Это справедливо.
- И ответишь немедленно!
- Глупо стоять посреди освещенной улицы. Ты не против, если сначала мы доберемся до моего дома?
Набирая скорость, автомобиль помчался по автостраде. Через несколько минут из-под арки выбежали двое бандитов - немного потрепанные, но без единой царапины. Один достал телефон.
- Господин, мы потеряли его. Да. Он притащил с собой какого-то мальчишку… да, я знаю адрес. Обещаю, они не доживут до рассвета. Повинуюсь!
Мужчины сели на мотоциклы и выехали на автостраду. Их цель находилась на другом конце города.
* * *
Бритва Оккама - Согласно этому принципу, понятия, несводимые к интуитивному и опытному знанию, должны удаляться из науки; в данном случае: если отбросить все невозможные версии, тогда то, что останется, и есть истина, какой бы невероятной она не казалась.
Aux armes, citoyens фр. - К оружию, граждане.

Глава 6.
Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.

Генерал Красильников сидел во главе длинного стола. Кроме начальников отделов, утреннюю пла¬нерку посетил незваный гость - координатор ФОС Максим Ломов. Толстый, с крупным носом и большими ушами, он напоминал мультяшного Шрека, но взгляд прищуренных глаз сразу предупреждал окружающих, что подобные сравнения лучше не озвучивать. На его визите настоял директор ФОС генерал-майор Лебедев, разбудивший Красильникова телефонным звонком. Валерий Борисович спросонья согласился, а теперь то и дело бросал на Ломова неодобрительные взгляды. Присутствие постороннего человека нарушало давно отработанный ход планерки, полицейские косились на координатора и старались быстрее донести до начальства состояние дел в подразделениях, но Красильников утешал себя тем, что раз федералы прислали своего человека, значит, зашли в полный тупик в расследовании теракта. Теперь только от Смолина зависит, получится ли утереть нос охранителям.
- Павел Аркадьевич, доклад готов? - спросил генерал.
- Так точно. В ходе оперативно-розыскных мероприятий мы выяснили, что за три дня до взрыва собор посетили два лица, выдававших себя за членов комиссии по охране исторических памятников.
- Как они выглядели? - немедленно спросил Ломов.
Смолин посмотрел на Красильникова, тот кивнул. Павел выдержал паузу и продолжил:
- Мужчины среднего роста в очках, одеты в синие спецовки с надписью ЮНЕСКО.
Майор постепенно рассказал о блокноте, Артеме, Вобере и сделанных выводах. «Шрека» распирало от вопросов, но он сдерживался, чтобы не затягивать доклад. Остальные присутствующие слушали Смолина чуть ли не с раскрытыми ртами.
- Вчера я передал информацию французской жандармерии. Позже они сообщили, что пассажиров с такими приметами на рейсе из Санкт-Петербурга не оказалось.
- Как это? - не выдержал Ломов. - Они что, по пути сошли?
Несколько полицейских хмыкнули, Красильников нахмурился.
- Для невнимательных слушателей повторяю: Клод Вобер обладает особыми, как выразился наш аналитик - паранормальными способностями. Он как-то воздействовал на карабинеров, и те увидели вместо него другого человека, - сказал Павел. - Эту версию доказывает и запись с камеры наблюдения в аэропорту Пулково.
- Чепуха! Вы сделали неверные выводы, - заявил федерал и, повернувшись к генералу, сказал: - Я требую предоставить нам материалы, собранные вашими сотрудниками. Мы сами их проанализируем. Замечу, тут затронута национальная безопасность, если под угрозой находится храм Спасителя, то это в компетенции нашей службы, ваши полномочия на Москву не распространяются.
- Я предоставлю вам материалы после официального запроса, - твердо сказал Красильников. - Все свободны, майора Смолина попрошу остаться.
Ломов порывался сказать что-то ещё, но, наткнувшись на холодный взгляд генерала, вышел молча. Начальники отделов потянулись к выходу, на многих лицах читался немой вопрос: «Неужели вся эта невероятная история - правда?». Когда закрылась дверь за последним, Красильников встал из кресла.
- Сиди, Паша, сиди. Я когда хожу, думается лучше. Скажи начистоту, ты сам веришь в то, что тут рассказывал?
- Это единственно возможный вывод из доступной нам информации.
- Что ты заладил: возможный, невозможный? Твой доклад фантастика какая-то, сразу трудно и поверить. Вот Вобер этот… человек, конечно, интересный, но вдруг он действительно покинул самолет или даже в него не садился? Может, всё проще, чем ты думаешь. Я что-то не слышал про людей с такими способностями.
- Валерий Борисович, я сам вначале сомневался, но известные нам факты по-другому объяснить нельзя. Тем более, французы мне звонили еще раз, сообщили о стрельбе на стоянке аэропорта. Думаю, это как-то связано с Вобером, в совпадения я не верю.
- Хорошо, работай. Как ты понимаешь, я вынужден предоставить ФОС все материалы, так что подготовь их, сними копии. Пусть разбираются с остальными храмами, а мы должны найти наших взрывников. Говоришь, у Любимова обратный билет на послезавтра? Что ж, надеюсь, он вернется. И вернется с Вобером.
* * *
Париж. Бульвар Сен-Жермен. Ресторан «Свиная ножка».

…«Астон» летел по ночному городу. Изредка Вобер притормаживал, и всегда на следующем перекрестке или в темной арке обнаруживался патрульный «Пежо». Артем смотрел в окно, подмечая полное отсутствие рекламных щитов и растяжек. Этот похвальный недостаток с лихвой компенсировали неоновые вывески на французском и английском языках, стены зданий подмигивали разноцветными лампочками, витрины соревновались между собой дизайном, подсветкой и выставленным товаром. По дороге «Астон» обгонял такие автомобили, каких Любимов не видел даже по телевизору. Артем почти отошел от стычки и теперь с нетерпением ждал рассказа Вобера. События последних дней гарантировали, что рассказ этот будет более чем занимателен.
В полированном боку купе отразились фонари на площади Бастилии, шины прошуршали по Аустерлицкому мосту. Вобер свернул на набережную Сен-Бернар и сказал:
- Я передумал.
- Что?! - возмутился Артем.
- Передумал ехать домой, - с улыбкой добавил Клод. - Если они вычислили мою машину, то и дом - наверняка. Придется поселиться пока в отеле, но прежде мы заедем перекусить. Что скажешь?
- Согласен, у меня на нервной почве что-то аппетит разыгрался.
Автомобиль остановился у ресторана с вывеской «Свиная ножка». Через проёмы окон на тротуар лился приглушенный свет, грубый облицовочный камень напоминал кладку средневековых замков. Рядом с массивной дверью, укрепленной полосами железа, на цепи висел медный гонг с колотушкой. Вобер ударил в него, через мгновение открылась дверь, и на пороге возник одноглазый вышибала.
- Привет, Густав! - сказал Клод. – Этот юноша со мной.
- Доброй ночи, месье. Проходите.
Артем огляделся. Напротив дверей висело огромное зеркало в позолоченной раме, составленной из множества рук. Стены покрывали потемневшие от времени дубовые панели, декорированные щитами, перекрещенными алебардами и головами различных животных, порой и вовсе фантастических. На мозаичном полу стояли резные стулья и круглые столы под клетчатыми скатертями, напоминавшими расцветкой шотландский килт. Прикрепленные цепями к потолочным балкам висели кованые люстры в форме колес. В большом камине исходили жаром толстые поленья, языки пламени лизали дверцу из огнеупорного стекла, тщась вырваться на свободу. На небольшой эстраде трио исполняло лиричную балладу, несколько официантов сновали с подносами по залу. Из-за стойки вышел подтянутый мужчина и, расставив руки, пошел к Воберу.
- Клод, дорогой, давненько тебя не было!
- Здравствуй, Арни! Ты же знаешь, какой я занятой человек. Познакомься, это Артем Любимов, талантливый русский художник. Артем, перед тобой хозяин этого замечательного заведения Арни Булон.
- Рад встрече, юноша!
Рукопожатие нового знакомого оказалось довольно крепким, но тот вовремя ослабил хватку и сказал заговорщицким тоном:
- Если уж Клод привёл вас сюда, то вы не только талантливый художник, уж поверьте мне.
Он провел их к свободному столу. Зачарованный убранством ресторана, Артем не сразу обратил внимание на посетителей.
Двое бородатых мужчин напротив с энтузиазмом поглощали фирменное блюдо заведения - свиные ножки с гарниром из картофеля и зелени. Рядом стояли прислоненные к стене топоры. Одежда бородачей состояла из шкур, перетянутых кожаными ремнями, засаленных штанов и теплых плащей с красивыми пряжками. Один из мужчин опорожнил внушительную кружку и подмигнул Артему. Тот поспешил отвести взгляд.
В соседней кабинке сидел молодой человек в стильном костюме. В ухе мигал огонек клипсы «блютуза», пальцы порхали над клавиатурой ноутбука. В перерывах между работой юноша ел, разговаривал по телефону и просматривал газету. Артем покачал головой и обернулся на смех.
В дальнем конце зала компания подростков в блестящих одеждах веселила подружек. Один бросал через стол жареную фасоль, а другой старался поймать её ртом. Остальные хором считали удачные попытки, промахи сопровождались безудержным хохотом. На компанию стали оглядываться. Градус веселья понизил Густав. Под его тяжелым взглядом подростки собрали обронённые бобы, в это время девушки с завидным мастерством строили вышибале глазки. Посоветовав употреблять, а не кидать еду, Густав вернулся к двери.
- Ну, как тебе тут? - спросил Вобер, с интересом наблюдая за реакцией Артема.
- Впечатляет. Здесь что, рядом театр?
- А, вот ты о чем подумал. Нет, эти люди в повседневной одежде, просто они из разных мест… разных отражений.
- Это откуда?
- Хм, может, сначала поедим?
Арни как раз принес две порции фирменного блюда и запотевший кувшин. От свиных ножек шел такой одуряющий аромат, что Артем немедленно согласился с Вобером. В кувшине оказалось легкое вино со вкусом земляники. Пока они ели, бородачи закончили трапезу и, расплатившись с хозяином, вышли из ресторана. Артем поперхнулся - на миг в проеме показался лес, сквозь зеленые листочки просвечивало солнце… Густав закрыл дверь. Артем вытер салфеткой рот и сказал:
- Я наелся.
* * *

* * *
Париж. Авеню Рей. Дом Вобера.

Двухэтажный особняк скрывал от любопытных глаз высокий забор. Ворота состояли из причудливо переплетенных железных прутов, которые складывались вензелем «CV». На заборе отсутствовали таблички, предупреждающие о злых собаках, высоком напряжении и прочих сдерживающих факторах, но дом ни разу не грабили за всю его почти трехсотлетнюю историю. Авеню Рей вообще редко попадало в сводки жандармерии, здесь жили серьезные и состоятельные люди. Место считалось престижным, рядом располагался парк Монсури с озером, вдоль дороги росли каштаны. Шум и суета большого города оставались в центре Парижа, на авеню же текла спокойная и размеренная жизнь. Два грохочущих мотоцикла совсем не вписывались в эту идиллию.
Оставив «байки» в тени деревьев, мужчины подошли к воротам. Один достал бинокль с множеством кнопок. Второй подергал калитку ворот.
- Заперто…
- А ты думал, он для тебя её открытой оставит? - спросил Рене, плавно поводя биноклем. - В доме никого. В саду бродят три пса. Здоровые.
- Собак не люблю, - признался Жак.
- Ха, они тебя тоже. Помнишь, как ты добермана хотел покормить? Жалко, что он тебе совсем руку не оторвал, знал бы тогда, как в меня стрелять!
- Я же случайно!
- Ага, а я теперь два дня ничего жрать не смогу, пока кишки не восстановятся. Черт, да где этот Вобер шляется?! Машины тоже нет…
- Чего будем делать?
- Снимать штаны и бегать. Ждать будем, вот чего!
Они отступили к мотоциклам. В доме напротив зажегся свет. Жак достал пачку «Галуаз», меж ветвей каштана заструился дымок. Рене покосился на приятеля и буркнул:
- Никотин тебя убьет.
Жак ухмыльнулся избитой шутке, огонек сигареты вспыхнул ярче. Когда последний столбик пепла упал в траву, в начале улицы показались фары, а свет в доме напротив погас. Рене достал из мотоциклетного бокса короткоствольный автомат - больше рисковать он не хотел. Фары медленно приближались. Вскоре стали видны синие полосы на боках автомобиля. Патрульный «Пежо» остановился неподалеку от дерева, под которым спрятались бандиты. Пронзив ночную мглу, вспыхнул яркий прожектор. В ослепительном свете Рене почувствовал себя голым, пальцы стиснули оружие. Жак потянулся к наплечной кобуре.
- Поднимите руки и подойдите к машине! - приказал усиленный громкоговорителем голос.
- Копы! - крикнул Рене и нажал на курок.
Пули защелкали по металлу, посыпались стекла. Прожектор потух. Прячась за дверцами автомобиля, карабинеры открыли ответный огонь. Жак выругался - левая рука повисла плетью. Рене укрылся за деревом и огрызался одиночными выстрелами.
- Смываемся! - крикнул он. - Сейчас еще набегут!
Жак кивнул. Пустив в сторону патрульных длинную очередь, Рене завел мотоцикл. Из-под колес полетели клочья дерна. Бандиты рванули вдоль забора и, выскочив на дорогу, прибавили газу. Хлопнули дверцы, взвыла сирена. Рации жандармерии заголосили о помощи.
Рев двигателей вспорол тишину ночного Монсури. Рене сообразил, что на пешеходных дорожках парка погоня отстанет - так и вышло. Вспышки маячков вскоре поблекли; петляя между деревьев, бандиты достигли бульвара Журдана.
По пустынной улице проехал одинокий мусоровоз. Рене махнул Жаку рукой, они выбрались на асфальт. Промчавшись мимо стадиона, свернули к кладбищу. Ворота оказались приоткрыты, темные окна часовни равнодушно наблюдали за вторжением живых в обитель мертвых. Остановившись у склепа с изображением крылатой женщины, Рене прислушался. Вой сирен прокатился дальше по бульвару. Жак баюкал раненую руку, из пробитого бака на траву лился бензин.
- Приехали, - констатировал Рене и медленно достал телефон. - Господин, это я. Нет, нас засекли копы, мы еле ушли. Мотоцикл Жака сломался. Да… да… мы готовы понести любое наказание. Мы раскаиваемся, простите нас. Да, я понял. Всё сделаем!
Рене вытер вспотевший лоб. Беседа с хозяином всегда отнимала у него много сил, гортанный голос сковывал мысли и подавлял волю. Рене нисколько не сомневался, что в один прекрасный момент этот голос может приказать ему - и он сам вырвет у себя сердце, столько силы и власти было в речи господина. Сегодня повезло - осталась возможность загладить вину, но впредь судьбу лучше не испытывать.
Рене бережно достал из специального кармана куртки испещренный рунами контейнер размером со стакан. Даже через толстую сталь руки ощутили жар узника. Рене приложил к выемке медальон, висящий на шее, и контейнер завибрировал мелкой дрожью. Бандит поставил его на землю и поспешил отойти.
- Что ты делаешь? - шепотом спросил Жак.
- Выпускаю саламандру, - так же тихо ответил Рене, не спуская глаз с раскаленного контейнера.
* * *
Париж. Бульвар Сен-Жермен. Ресторан «Свиная ножка».

Артем смотрел на Вобера и медленно свирепел. Клод с видимым удовольствием жевал мясо, забрасывал в рот пучки зелени, не забывая запивать всё это вином. Крепкие зубы перемалывали хрустящий картофель, раскусывали хрящики, и Вобер вновь прикладывался к бокалу. Внушительное блюдо пустело, но не так быстро, как хотелось Артему. А Клод опять дегустировал вино! Булон одобрительно поглядывал на него из-за стойки и по необходимости менял кувшины. Наконец, Вобер подчистил корочкой последние капли соуса и благодушно откинулся на спинку стула.
- Как я соскучился по кухне Арни! Нигде так вкусно не готовят! И заметь, все окружающие полностью разделяют мое мнение.
- Кстати, об окружающих, - процедил сквозь зубы Артем.
- Oui, retournons a nos moutons,* - сказал Клод и продолжил: - Сюда приходят люди из разных отражений. Отражения - это слепки одного мира, но живут они по собственным законам. В определенные моменты развития, чаще всего при сильных потрясениях или катастрофах, от изначальной прародины отпочковываются новые реальности. Природа - а это главный бог, в мудрости своей дает право на существование многим видам. Слабые вымирают, сильные остаются. Ты не представляешь, Артем, сколько отражений сгорело в термоядерных войнах, вымерло в результате глобальных эпидемий или изменилось настолько чудовищно, что природа сочла за благо очистить скверну вулканами и наводнениями.
- И где все эти миры помещаются? - спросил Артем, уже перестав злиться на Вобера.
- Да прямо здесь, вокруг нас! Все отражения находятся в одной точке пространства, но разделены барьерами. Если проще, это та же матрешка, только все фигурки в ней одинаковы.
- Все равно не понял, - признался Артем.
- Хорошо, представь планету Земля. Скажем, на Америку падает огромный метеорит. Бац, и практически все американцы исчезают как нация. Представил?
- Еще как!
- Это отражение «один». В момент удара, а возможно и до него, возникает отражение «два», где никакой катастрофы не было. Американцы живут дальше, продолжают устраивать войнушки за нефть и насаждают свое виденье демократии по всему миру. Природа переиначивает систему измерений и сущности отражения «один» не видят и не чувствуют реальностей отражения «два», как тень не видит своего хозяина.
- Допустим. Тогда как люди из разных отражений пересекаются в этом ресторане?
- Природа никогда не бросает свои творения. Она перекидывает людей, события, объекты из одного мира в другой, тасует отражения как колоду карт, чтобы добиться нужного результата. В точках перехода возникают аномальные области, где разные системы измерений уравновешиваются, и эти порталы остаются неизменными на протяжении многих веков. Например, в отражении Земля самой известной такой областью является Бермудский треугольник. В этих местах часто пропадают люди и даже целые города, например, град Китеж. Ну, а отставной военный Арни - замечу, по моей подсказке - когда-то открыл в зоне портала ресторан. Здание существует одновременно в большинстве отражений и открыто для любого человекоподобного существа.
- Здорово! Но почему люди всегда попадают именно в свой мир? Я видел, как те охотники вышли в солнечный лес, хотя у нас тут центр города и вообще ночь на дворе.
- За это отвечает механизм на входе в ресторан. Кстати, уникальное в своем роде устройство и стоит столько, что за эти деньги можно скупить на корню весь Париж. Да и Францию в придачу. Впрочем, Арни давно оправдал затраты.
- Получается, что мне в другие отражения путь заказан? - разочаровался Артем.
- Иная система измерений порвет тебя в клочья, - подтвердил Клод и, помолчав, добавил: - Если только ты не перехитришь природу.
- А такое возможно?!
- Этим и занимаются мастера иллюзий.
* * *
Oui, retournons a nos moutons фр. - Да, вернемся к нашим баранам.

Глава 7.
Санкт-Петербург. Улица Мытнинская. Бар «Хромая лошадь»

Отвратительное настроение не покидало Глеба с утра, когда Смолин вернулся с планерки мрачнее тучи. Начальник в коротких, но ёмких выражениях высказал всё, что думает о ФОС в целом и о Ломове - в частности. Оказалось, федералы ничего не накопали по взрыву Казанского собора и уцепились за материалы, собранные полицейскими.
Между маленьким отделом и могучей спецслужбой отношения не сложились с момента возникновения «Сигмы». Охранители никогда не считали нужным делиться информацией, но плодами чужих трудов всегда пользовались с удовольствием и, более того, считали такое положение дел справедливым. Отчасти они были правы: прежде всего безопасность страны, а уж какими способами она обеспечена - вопрос десятый, но когда твои наработки нагло берут и используют, забывая даже сказать спасибо - такое отношение не способствует плодотворному сотрудничеству.
Несмотря на большие возможности ФОС, команда Смолина часто обыгрывала разветвленную, но медлительную службу на своем поле - городе на Неве. Глеб с удовольствием вспомнил про недавнее раскрытие ячейки чеченских боевиков, собиравшихся взорвать стадион имени Кирова во время футбольного матча. Федералы еще только раскачивались, а Шаврин уже нашел и обезвредил все три устройства кустарного изготовления. Здесь ведь главное быстро разобраться в конструкции и понять принцип действия - только голливудские злодеи используют синие и красные проводки, а в жизни, тем более в России, «адские машинки» изготавливают из того, что бог пошлет. Или Аллах.
Приятное воспоминание истончилось под грузом черных мыслей. Глеб допил пиво и заказал еще кружку. Шаврину не давал покоя взрыв Казанского собора. Какое вещество использовали террористы? Что за устройство способно развалить огромный храм на равные кубики, точно детский конструктор? Глеб ответов не знал и от этого мучился еще больше. Ни разу за всю карьеру взрывотехника у него не случалось таких осечек. Как говорится, сапер ошибается один раз, но тут и ошибаться не в чем - наплюй на профессиональную гордость и распишись в собственном бессилии, что он и сделал в ответ на вопрос командира. Глеб вспомнил, как беспомощно мямлил перед лицом начальства, и залпом опорожнил кружку. Бармен уважительно посмотрел на крупного мужчину, официант отнес за столик новую порцию пива - бывают, значит, и у таких гигантов черные полосы в жизни.
Правильно Павел Аркадьевич сделал, что послал меня отдохнуть на пару деньков, подумал Глеб. Чем я могу помочь команде? Да ничем! Даже с прямыми обязанностями не справляюсь, чего уж тут говорить о выдвижении версий и анализе ситуации? Это прерогатива Кузьмина, а его только Ланочка и может переспорить. Перед Глебом предстало лицо девушки, длинные темные волосы, зеленые глаза с пушистыми ресницами, красивые чувственные губы, и на душе потеплело. Шаврину нравилось работать в «Сигме»: интересные расследования, хорошая зарплата, строгий, но справедливый командир, а главное - рядом единственная девушка, сразу запавшая в сердце. Вот только объяснится с ней не удавалось до сих пор: как только выпадал подходящий момент, двухметровый мужчина заикался, краснел как первоклассник и ничего не мог с этим поделать.
«Никчемный ты человек, Шаврин!» - пришла уничижительная мысль. Такое утверждение требовало всестороннего рассмотрения. Глеб обвел мутным взглядом бар и махнул официанту. На столе появилась полная кружка, блюдо креветок, ведерко фисташек и форелевый балык. Если не съем, так понадкусываю, хмыкнул Глеб и продолжил лечиться от депрессии.
Посетители прибывали, в десять вечера началась дискотека. За столик к Шаврину подсадили молодую парочку. Парень долго изучал меню, заказав, наконец, два дешевых пива и пакетик чипсов. Глебу даже стало за него обидно и он широким жестом объединил угощение. Симпатичная девушка с удовольствием слушала байки Шаврина, её кавалер нервничал, но благоразумно молчал, а Глебу вдруг стало смешно - ведь у него есть Лана, зачем ему развлекать кого-то еще? К тому же язык почему-то начал заплетаться. Расплатившись по счету, Глеб пожелал парочке хорошо провести время и нетвердым шагом вышел на улицу.
Холодный ночной воздух несколько отрезвил и Шаврин решил дойти до дома пешком, благо недалеко и район знает как свои пять пальцев. Под ногами шуршали опавшие листья, лунный свет причудливо высвечивал знакомые с детства дома, и казалось, что идёшь уже не по родному Питеру, а по совершенно другому городу. Миновав третью арку, Глеб остановился. Звание лейтенанта полиции не позволяло справлять нужду в общественных местах, но выпитое пиво не делало скидок даже стражам правопорядка. Стыдливо сгорбившись, Глеб приткнулся между стеной здания и фургоном, успокаивая себя аргументом, что лучше потерять совесть, чем мочевой пузырь. Все угрызения вскоре отступили перед новым, всеобъемлющим чувством - Господи, хорошо-то как!
Под грузовик натекла целая лужа. Застегнув ширинку, Шаврин просветленным взором окинул улочку. Свидетелей его счастья не было, но мир определенно изменился: стал лучше, добрее и заиграл новыми красками. Глеб икнул. Из-под арки действительно били разноцветные лучи! Прямо в воздухе разрасталось яркое пятно, Шаврин пригляделся и различил в нем очертания большой пушки. Явственно запахло гарью. Грохот выстрела бросил Глеба на асфальт. Огромное ядро врезалось в стену дома, сверкнула вспышка и всё стихло. Яркое пятно бесследно исчезло. Пошатываясь, Глеб поднялся и ощупал внушительную шишку на затылке. В глазах двоилось. Ни в одном окне не зажегся свет, облака закрыли ночное светило, темнота окутывала двор.
- Чтобы я еще раз так нажрался, - начал Шаврин и громко икнул. - Мерещится чёрти что!
* * *
Париж. Бульвар Сен-Жермен. Ресторан «Свиная ножка».

…Официант убрал со стола пустые тарелки, Арни принес новый кувшин и блюдо с фруктами и сыром. Выслушав одного из подростков, трио сменило балладу на веселую французскую песенку.
- Значит ты - мастер иллюзий? - спросил Артем.
- Представь себе, - ответил Клод, разглядывая измочаленную зубочистку. - Похож?
- Не знаю. Ты мне столько всего наговорил, что голова идет кругом, уже ни в чём не уверен.
- Погоди, постепенно всё уложится. Ты готов принять необычные вещи, а это уже хорошо. Я потому и не вывалил сразу на тебя ворох информации, чтобы ты сначала увидел доказательства моим словам. Вообще, я очень рад, Артем, что мы встретились, чутье меня не подвело. Ты молод, твой мозг еще не закостенел в догмах, и есть шанс полностью раскрыть в тебе способности дуала.
- Кстати о дуалах!
- Да-да, я же обещал всё рассказать.
- Но вечно находил предлоги, чтобы оттянуть этот момент, - заметил Артем.
- Раньше ты бы просто назвал меня сумасшедшим и не стал ничего слушать.
- А вот и нет!
- Не будем спорить, я много раз видел, как относятся люди ко всему странному и необычному. Теперь о твоих способностях…
Прозвучал гонг. Вобер с удивленным видом повернулся на звук. Густав переглянулся с Арни и, пожав плечами, повернул дверную ручку.
Бум! От сильного удара вышибала мячиком улетел в другой конец зала. Сбив танцующих подростков как кегли, Густав врезался в щит на стене и сполз на пол. В проем прыгнуло нечто.
Артем не назвал бы это существо человекоподобным. Ростом под два метра, больше всего оно напоминало вставшую на задние лапы ящерицу: гибкое тело, покрытый шипами длинный хвост, конечности с крючковатыми пальцами, приплюснутая голова. На красной коже расцветали оранжевые пятна, воздух вокруг создания дрожал, словно в раскаленной пустыне. Вывернутые ноздри задвигались, ловя запахи; приоткрылась усеянная зубами пасть. Существо странно выгнулось и, расставив лапы, повернулось к Артему. Угольки глаз вспыхнули.
- Саламандра! - крикнул Булон.

В зале завизжали девушки. Артем распластался на полу, Вобер перевернул стол и выставил его наподобие щита. Монстр зашипел. Согнутые ноги распрямились, бросив тело пружиной вперед и вверх, но за мгновение до этого ожило зеркало. Стекло потемнело, по раме прокатилась дрожь и множество рук выстрелило в саламандру. Она яростно рванулась, но тщетно. Золоченые пальцы тисками сжали добычу. Артем выглянул из-за стола. Тело саламандры раскалилось, она отчаянно сопротивлялась захвату, прибегнув к своей сущности - стихии огня. Волна жара прокатилась по ресторану, ловчее зеркало тонко заголосило.
К стойке подбежал очнувшийся Густав, в его единственном глазу пылала ненависть. Арни подал вышибале огнетушитель.
- Получай, тварь!
Хлопья белой пены захлестнули монстра. Раздалось громкое шипенье, повалил густой дым. Густав, не останавливаясь, поливал саламандру. Арни вытащил из-за стойки следующий баллон, но добавки не потребовалось. Золоченые пальцы разжались, на пол упала маленькая фигурка ящерки. Руки втянулись обратно в раму и зеркало приняло обычный вид.
- Дамы и господа! Вы только что наблюдали редчайшее зрелище - укрощение саламандры! - возвестил Арни, подняв каминными щипцами красную фигурку. - Прошу извинить, если это маленькое представление кого-то напугало!
В зале раздались аплодисменты. Посыпались заказы на вино, посетители бурно обсуждали неожиданный номер. К Булону подошли несколько завсегдатаев, громко выражая свой восторг. Густав закрыл дверь и присел на табурет. У вышибалы болела спина и грудь, но какой это пустяк по сравнению с местью давнему врагу! Вобер поставил стол, официант вытер пролитое вино и прибрал на полу.
- И часто тут такие представления? - спросил Артем, пытаясь унять дрожь в голосе.
- Второй раз, - хмыкнул Клод. - В первый Густав лишился глаза. После этого Арни купил ловчее зеркало и повесил на дверях ресторана табличку «Только для человекоподобных».
- А саламандры читать не умеют? И вообще, что это за твари такие?
- Милые ящерки, живут в долине вулканов отражения Берлинго. Тебе они представились бы застывшими фигурками, время для них течет совсем по-другому. Если саламандра попадает в лаву, то перерождается в следующую стадию - быструю. Её мы и наблюдали. Однажды один купец уронил красную статуэтку в очаг и воскликнул: «Какой же я безрукий!». Из огня вылез монстр и обрубил ему руки. Так люди узнали, что в момент перерождения можно потребовать у саламандры всё, что угодно, и с большой вероятностью она это выполнит, ведь убить её невозможно.
- А как же Густав?
- Просто вернул саламандру в медленную стадию.
Артем посмотрел на каменную полку за стойкой, куда Булон поставил ценную статуэтку. Маленькая ящерка смешно растопырила лапки, словно толкала накрывшую её колбу из огнеупорного стекла. Вобер дотронулся до уха и заговорил по-французски. Артем вновь наполнил бокалы. Земляничное вино обладало кисло-сладким вкусом и почти не пьянило, лишь по телу разливалось приятное тепло и на душе становилось легко и спокойно.
- Звонили из жандармерии, - сказал Клод. - Как я и ожидал, наши приятели устроили засаду у моего дома, но их заметил сосед-ювелир и сообщил карабинерам. Была стрельба, бандиты скрылись. Думаю, саламандру выпустили именно они… если бы мы не зашли в ресторан, пришлось бы туго.
- Да что это за люди?! - спросил Артем. - Там, на стоянке, я видел, как одному разворотило живот, а он спокойно встал и пошел.
- Это не люди, это големы.
- Ага, а дальше?
- Големы - биороботы. Они немного заторможены, медленно соображают, но это компенсируется выносливостью и быстрой регенерацией. Убить их можно только точным выстрелом в нервный центр размером с монету, который к тому же блуждает по грудной клетке и защищен прочным скелетом.
- Понятно, универсальные солдаты. А почему они охотятся за нами?
- Выполняют приказы своего создателя… Артем, нам нужно срочно заехать ко мне и кое-что взять. Балдур решил взяться за меня всерьез, я должен подготовиться. Пойдем.
Вобер попрощался с Арни и передал ему небольшую сумку.
- Как обычно? - спросил Булон.
- Да, информация на кристалле. Извини за саламандру, она приходила за нами.
- Пустяки, у меня теперь клиентов только прибавится! Береги себя. Приятно было познакомиться, юноша!
- Мне тоже, - ответил Артем и, проходя мимо вышибалы, сказал: - Хорошая работа, Густав.
- Приходите еще, - улыбнулся тот.
Выйдя на улицу, Клод повернулся к ресторану.
- Артем, что ты видишь?
- Как что? Двухэтажное здание в средневековом стиле с вывеской «Свиная ножка».
- Смотри внимательно. Дуал тем и отличается от простых людей, что может видеть как истинную картину мира, так и ткань иллюзий.
Артем потер глаза и уставился на ресторан. Сначала ничего не происходило, но постепенно края здания размылись, мутная пелена начала стягиваться к центру. Периферийное зрение отключилось. Стены подернулись дымкой, изображение сузилось до маленького кружка, но стало таким четким, что Артем различил тончайшие трещинки в камнях кладки. Он мигнул. Перед ним возник роскошный особняк с вывеской «Клуб «Свиная ножка». На железной двери висела табличка: «Вход только по приглашениям». Артем мигнул снова. Клуб превратился в необхватное дерево с дуплом входа. Следующей появилась колонна маяка, глухая стена склада, собранная из бревен корчма, светлое здание из стекла и хрома… Изображения сменяли друг друга, неизменным оставалось только наличие вывески и таблички. Артем комментировал видения, пока не защипало в глазах. Он мигнул и вновь оказался перед знакомым рестораном.
- Поразительно! - воскликнул Клод. - Ты видел другие отражения, представляешь?! Ты просто молодец!
- Merci!* - ответил польщенный Артем.
* * *
Санкт-Петербург. Улица Мытнинская.

Шаврина всю ночь мучили кошмары. Ему снилось, что два клоуна в синих спецовках хватают его и засовывают в гигантскую пушку. Звучит барабанная дробь, зрители замолкают. Вспыхивает луч прожектора. Выдержав паузу, уродливый конферансье бросает в микрофон отрывистые фразы:
- Дамы и господа! Впервые на арене! Смертельный номер: человек-ядро!
Глеб старается выбраться из жерла, но руки связаны, кляп во рту мешает дышать. Клоун подносит горящий факел к фитилю, искры сыпятся на опилки арены. Грохот выстрела, экстаз зрителей! Глеб пробивает купол цирка и устремляется в темное небо. Яркая вспышка! И трель звонка…
Шаврин поднял голову с влажной подушки, машинально отметив, что вчера завалился на кровать прямо в одежде. Мобильник уже упал с тумбочки и теперь вибрировал на полу, оглашая комнату мелодичным пиликаньем. По всей видимости, звонили давно. Не вставая с постели, Глеб нащупал мерзкий телефон и, приготовившись послать «ебонента» в недоступные зоны, нажал кнопку.
- Глеб, спишь что ли?!
- А… нет, Павел Аркадьевич! Звонка не слышал.
- Понятно, а то я думал, ты вчера напился с горя. Вид у тебя такой был, ммм… соответствующий. Извини, что прерываю заслуженный отдых, но обстоятельства требуют твоего присутствия.
- Да ничего… что случилось-то?
- Дом взорвали. Кстати, недалеко от тебя.
- На Мытнинской? - спросил Глеб, вспомнив вчерашние видения.
- Точно. Мы уже на месте, ты когда подтянешься?
- Через десять минут.
- Давай, ждем, - сказал Смолин, в трубке послышались гудки.
Глеб спустил ноги в ботинках на пол и провел рукой по затылку. Шишка оказалась на месте. Пульсирующая боль отдавалась в голове, во рту пылала Сахара. Пройдя на кухню, Глеб достал из холодильника пакет томатного сока. В памяти всплывали обрывки вечера: бар, уставленный пивом и снеком стол, симпатичная девушка, темный двор, вспышка, толстое дуло пушки и грохот выстрела… Значит, ему не почудилось? Глеб поймал себя на том, что тупо таращится в зеркало, где отражается кухня, взъерошенный мужик и настенные часы. Из десяти отведенных минут осталось пять. Чертыхнувшись, Глеб запихал в рот полпачки «стиморола» и выскочил на улицу.
На месте происшествия уже работали эксперты. Кивнув знакомым, Шаврин подошел к Смолину.
- Привет, Глеб, - сказал майор. - Что-то плохо выглядишь, не заболел часом?
- Нет, я в порядке. Что тут?
- Опять повезло, если можно так выразиться. Дома предназначены под снос, жильцов недавно расселили, логика взрывников совершенна непонятна. Утром бабушка позвонила, она тут собачку выгуливает, и сообщила о дыре в стене. Рабочих, говорит, нет, а дыра есть. Что задумался?
- Схожу, посмотрю…
В круглом тоннеле торчали куски перекрытий и пруты арматуры. Верх провала доходил до окон третьего этажа. Шаврин зажег фонарь и осторожно пошел вперед. Под ногами хрустела бетонная крошка, сверху изредка сыпалась пыль. Тоннель закончился через десяток метров. Глеб провел рукой по ровной вмятине, луч фонаря зашарил по стенам. Никаких железных осколков, но что ядро существовало в действительности, Шаврин уже не сомневался. Самое время сдаваться. Смолин ждал снаружи, дымя сигаретой.
- Павел Аркадьевич, это не взрыв.
- А что?
- В-общем, я вчера выпил в «Хромой лошади»…
- Так-так!
- Да, а после бара решил пройтись пешком…
Глеб рассказал о выстреле из призрачной пушки, огромном ядре и даже продемонстрировал шишку на затылке. Смолин выслушал сбивчивые объяснения и затушил носком ботинка окурок.
- Так сколько ты, голубь мой, пива выпил?
- Павел Аркадьевич, это правда, я всё видел!
- И как объяснишь?
Шаврин развёл руками. У Смолина запиликал сотовый. Поговорив по телефону, майор крикнул:
- Джорджик, хватит опрашивать бабушек! Мы возвращаемся на базу! - и, повернувшись к Глебу, добавил: - Кузьмин звонил. Он просмотрел сводки по другим районам. Этой ночью во всем городе творилась какая-то чертовщина.
Шаврин облегченно выдохнул. Возможные обвинения в белой горячке отпали.
* * *
Merci! фр. - Спасибо!

Выдалась свободная минутка, решил тебя разнести. Хотя бы попробывать:-).
В зале завизжали девушки. Артем распластался на полу, Вобер перевернул стол и выставил его наподобие щита. Монстр зашипел. Согнутые ноги распрямились, бросив тело пружиной вперед и вверх, но за мгновение до этого ожило зеркало.

Раздражают это перечисление простых предложений. «Взял, схватил, упал, ударил». И никаких красок и эмоций (и описаний, разумеется). Знаю, что ты говорил по этому поводу. Но! Короче, решай сам. Привлекает сие обстоятельство. И все тут.

Стекло потемнело, по раме прокатилась дрожь и множество рук выстрелило в саламандру

Про предложения-гусеницы. То, что ты считаешь «негусеницей» -- ложно=). Вот на днях Юрий Александрович Никитин писал на форуме:
"прохожие пугливо жмутся к стенам, прячутся в павильоны магазинов" - гусеница. К тому же почему в павильоны магазинов, когда можно просто в магазины? Фраза вообще журналистская, хотя бы "прилипают к стенам", а вместо журналистского и понятного "прячутся" лучше бы "зашмыгивают", "исчезают", растворяются, проваливаются и пр.пр.
Сечешь фиху? Схожесть находишь?

Раздалось громкое шипенье, повалил густой дым.

Мочи журналиста в душЕ! А то превратишься в Малахова))). «Раздалось» -- автор схалтурил.

Густав, не останавливаясь, поливал саламандру

Уточнение коробит. «Не останавливаясь»??? Я еси убрать? Конеш, придется изменять предложение. Но что поделаешь?

следующий баллон

А «новый» короче. Значитца лучше.

раздались аплодисменты

В зале зааплодировали.

громко выражая свой восторг

Раз окурок, два окурок... Итого четыре окурка. Аффтор, как ты мог???

Вобер поставил стол, официант вытер пролитое вино и прибрал на полу.

Ешь ананасы,
Рябчиков жуй,
День твой последний приходит буржуй...
(Маяковский)
Намек понятен???

И исчо – афтор, хватит грузить скуШными диалогами! Или рассчитываешь усыпить читателя? Твои диалоги несут мало полезной информации!

Вобер дотронулся до уха и заговорил по-французски. Артем вновь наполнил бокалы. Земляничное вино обладало кисло-сладким вкусом и почти не пьянило, лишь по телу разливалось приятное тепло и на душе становилось легко и спокойно

Хм... Взгляни начало.

Шаврина всю ночь мучили кошмары.

А может «Ночью»?Без «всю»?

кляп во рту мешает дышать

Объясни убогому – как кляп во рту может помешать дышать? А нос, а зад... эээ... Спорно, короче.

Грохот выстрела, экстаз зрителей! Глеб пробивает купол цирка и устремляется в темное небо. Яркая вспышка! И трель звонка…

Читатель закрывает книгу! Кричит бааааанзаааай! И выкидывается из окна...
Намек понятен? Слабый прием.

Вывод: аффтор, если будет дальше так скучно, то у тя будет одним читателем меньше.

Глава 8.
Париж. Авеню Рей. Дом Вобера.

…Дверцы и капот патрульного «Пежо» украшали пулевые пробоины, ветровое стекло покрывала паутина трещин. Разбитый прожектор вылетел из кронштейна и висел теперь на проводке. Горела одна правая фара. Качая головой, один карабинер разглядывал повреждения, второй говорил по рации. Клод свернул на ведущую к дому дорожку и опустил стекло. Луч фонарика скакнул к автомобилю, подошедший офицер вскинул ладонь к фуражке.
- Доброй ночи, месье Лемар!
- Доброй, Луи. С кем воевали? - спросил Вобер.
- Ох, месье, с двумя грабителями. У них были автоматы и мотоциклы. Настоящие бандиты! Мы гнались за ними, но они свернули в парк и тут же словно испарились. Все патрули оповещены, мы вызвали криминалиста и до утра побудем здесь, вам не о чем беспокоиться.
- Спасибо, Луи. Я заехал ненадолго, проверю дом.
- Конечно, месье. Возможно, у вас найдется время посетить участок с утра? Звонил комиссар, он хочет задать вам несколько вопросов…
- Я постараюсь.
Миновав ворота, «Астон» остановился в круглом дворике перед особняком в стиле рококо. Стены украшали ниши с застывшими воинами и щиты в обрамлении завитков, из перил вырастали фигурки крылатых ангелов, винтообразные колонны венчали переплетенные ветви. По периметру крыши шла балюстрада, прерываемые постаментами. С них за происходящим внизу наблюдали каменные девушки в римских тогах и с копьями в руках. Стекла арочных окон отражали свет фонарей, окружающих двор. Тут же расположились мраморные клумбы, вглубь уходили ряды подстриженного кустарника и дорожки желтой плитки.
Артем вышел из автомобиля и с наслаждением потянулся. От выпитого вина его клонило в сон, организм нуждался в отдыхе, чтобы переварить новые знания и впечатления. Подлинная реальность оказалась намного интереснее и глубже, чем представлял Артем, и вдвойне приятно, что ему отводится место не простого наблюдателя и статиста, а полноправного участника игры. Правда, игра эта с каждым днем становится всё опасней, но ведь Вобер рядом! Артему захотелось сказать что-нибудь приятное старшему другу:
- Красивый дом, под стать машине!
- Спасибо. Этот особняк построен еще в начале восемнадцатого века. Я часто тут бываю…
- Как месье Лемар?
- Гм, я вижу, ты делаешь успехи в изучении французского языка.
- Мерси, комильфо и пардон - на этом мои познания и заканчиваются. Просто разобрал, как полицейский к тебе обращался. О чем вы говорили?
- Он подтвердил мои догадки и пригласил утром в участок.
- Ты поедешь?!
- Почему бы и нет? Месье Лемар уважаемый человек и дружит с жандармерией… не бойся!
Из лабиринта кустарника во двор метнулись три тени. Артем отпрыгнул к машине. Поджарые доберманы окружили Вобера, поскуливая и ластясь. На Артема они даже не взглянули - гости к хозяину приходили редко и ничего интересного в них не было. Другое дело - самый лучший человек на свете, наконец-то вернувшийся домой! Трепля псов за морды, Клод приговаривал:
- Соскучились, красавцы! Лука хорошо вас кормил? Ух, распрыгались, черти!
Доберманы проводили их до самых дверей и улеглись на крыльце. Внутри особняк выглядел еще более вычурно, чем снаружи. Комнаты необычной восьмиугольной формы, светлые стены украшены живописными панно, резными панелями и зеркалами. Рельефные орнаменты маскируют стык с потолком, люстры из множества хрустальных капелек заливают помещение мягким светом. Вобер провел Артема по коридору, устланному мягким ковром с длинным ворсом, и сказал:
- Располагайся, мы остаемся до утра. Здесь ванная комната, там кухня, продукты в холодильнике - Лука за этим следит. Я поднимусь наверх.
Артем принял душ и завалился на роскошную кровать под балдахином, достойную называться ложем. Свежее белье пахло лавандой и приятно холодило кожу. На тумбочке стояли фотографии в деревянных рамках. Одна особенно заинтересовала Артема: выгоревший и потрескавшийся глянец указывал на значительный возраст черно-белого снимка, изображавшего какую-то церемонию. В центре сидел на троне пожилой мужчина азиатской внешности, одетый в халат с широкими обшлагами и круглую шапочку. Вокруг правителя толпились придворные, на широких ступенях застыли люди в форме, а рядом с большим гонгом стоял мужчина в просторной рубахе, узких штанах и плоской соломенной шляпе. А Вобер ненамного постарел, подумал Артем, зевая, и уже хотел поставить фотографию на место, когда заметил мелкие цифры в углу снимка. Чернила почти выцвели, но надпись еще читалась.
Здесь стояла дата: 1636 год.
* * *
Санкт-Петербург. Невский проспект. Департамент полиции.

Смолин читал справку, подготовленную Кузьминым, и всё больше недоумевал. На Петроградке загулявшая компания студентов провалилась в канализацию, откуда их два часа выуживали спасатели. Ничего странного, если не брать в расчет показания молодежи, утверждавшей, что под землю они попали, ухнув в какой-то провал. Патрульные никаких ям не обнаружили, более того - все ближайшие люки оказались крепко заперты.
Выходя на станцию метро «Черная речка» пассажиры вместо привычного перрона попали в джунгли. Лес вскоре исчез, но один мужчина утверждал, что его успела укусить ярко-красная змея. Пострадавшего увезла «скорая», в больнице врачи вынесли вердикт - отравление редким ядом.
На стрелке Васильевского острова люди видели, как в Финском заливе плескалось какое-то чудище, причём подняло такую волну, что она докатилась до гостиницы «Прибалтийская», попутно выбив стекла в здании аквапарка и наполнив его настоящей дехлорированной водой с примесью кильки.
Другой случай произошел непосредственно с патрульным нарядом. Догоняя нарушителя, не остановившегося по требованию, полицейские врезались в дом. Причиной аварии они назвали обыкновенный поезд, перегородивший улицу, а потом бесследно исчезнувший. Полишко уже собирался объявить выговор и лишить лгунов квартальной премии, когда эксперты обнаружили на асфальте четкие отпечатки шпал.
Остальные сообщения встревоженных граждан не получили материального подтверждения, но и пять описанных случаев заставляли серьезно задуматься над ситуацией в городе. Скоро пронюхают газетчики, подумал Смолин, вот тогда и начнется настоящее веселье. Активизируются всякие пророки с откровениями о конце света, ученые мужи в ответ найдут достойное объяснение всей этой чертовщине, а простой обыватель будет с удовольствием наблюдать за накалом страстей по телевизору. И ведь это хорошо! О взрыве Казанского собора на время забудут, можно спокойно вести расследование и не ждать нагоняев от Красильникова.
Нет, но что же всё-таки происходит?
* * *

Москва. Улица Б. Лубянка. Штаб-квартира ФОС.

Слушая доклад, Николай Савельевич Лебедев что-то помечал в ежедневнике. Кроме него в кабинете присутствовали трое подчиненных: руководитель Национального антитеррористического комитета (НАК) Александр Степанович Круглов, начальник Службы специальных мероприятий (ССМ) Геннадий Петрович Мурзин и координатор Максим Ломов, привезший из Питера важные материалы по недавнему теракту. Последний только что закончил короткий рассказ и сел, утирая платком лицо. Лебедев отложил ручку.
- Да, хорошо работает питерская полиция.
Ломов засопел, напоминая теперь Шрека смущенного.
- «Сигме» просто повезло, Николай Савельевич.
- Жалкая отговорка. В нашем деле важна не удача, а кропотливый труд. У кого какие мысли?
- Соглашусь с мнением Смолина, - сказал Круглов, разглядывая фотографию блокнотного листа. - Очень похоже на цепь терактов, только кто сможет осуществить этот глобальный замысел? Известные нам организации на такое неспособны, да и предполагаемый взрыв Каабы уже не оправдаешь волей Аллаха. Какие выводы сделала «Сигма»?
- Ничего толкового, - сказал Ломов. - Бредят гипнотизерами, гоняются за какими-то странными людьми.
- Можно поподробнее? - отозвался Мурзин.
С видом человека, вынужденного повторять откровенную чушь, Ломов рассказал о Вобере и выложил на стол копию дипломного проекта Любимова и диск с записью из аэропорта. Изучив материалы, Мурзин посмотрел на координатора.
- Знаешь, Максим, это самое ценное, что ты нашел.
Ломов перестал сопеть и расплылся в улыбке. Лебедев оторвался от созерцания рисунка и, бросив взгляд на довольного координатора, спросил:
- Я так понимаю, Геннадий Петрович, у вас есть какие-то соображения по этому поводу?
- Так точно. Данный человек уже попадал в поле зрения спецслужб. До этого дня мы имели только расплывчатый словесный портрет, а теперь знаем его настоящий облик и даже имя.
- Интересно…
- Разрешите? - попросил Мурзин и, дождавшись кивка Лебедева, позвонил: - Алексей, мне нужен материал НКВД по храму Спасителя.
Нажав кнопку селекторной связи, Лебедев в свою очередь отдал короткое распоряжение секретарше. Четыре чашки кофе прибыли одновременно с подтянутым лейтенантом. Отпустив его движением руки, начальник ССМ раскрыл толстую папку.
- Как вам известно, в 1931 году большевики взорвали храм Христа Спасителя. От самого крупного сооружения Москвы сохранилась только часть наружных барельефов, а всё остальное исчезло, как будто растворилось в воздухе. Установку взрывчатки контролировали двое иностранных специалистов, присланных Совнаркомом. Когда всё было почти готово, произошла странная история. К храму прибыл народный комиссар Рыков и приказал свернуть работы. Солдаты подчинились, а вот двое иностранцев - нет. Более того, они открыли огонь по комиссару из автоматических пистолетов Дегтярева.
- Ничего себе! - воскликнул Круглов. - Тогда же не существовало подобного оружия?
- Вот именно, - подтвердил Мурзин. - На этом странности не исчерпываются. Солдаты, конечно, защитили Рыкова и буквально нашпиговали врага свинцом. Одного иностранца убили, а второй скрылся, успев ранить комиссара в грудь. Тот потерял сознание, и вот тут солдаты остолбенели - вместо Рыкова на земле лежал совершенно другой человек. Один из очевидцев описывает его так: «Мужчина предположительно сорока лет, одет в длинный черный плащ, высокую шляпу, сапоги с большими пряжками. Волосы длинные, прямые, челка закрывает глаза. На шее висит медальон в виде молочно-белого шарика. Лицо европейского типа, по-русски говорил хорошо».
- Очень похож, - согласился Лебедев. - Но сейчас ему должно быть больше ста лет!
- Так точно, - сказал Мурзин. - Но я уверен, что человек с такими способностями может жить гораздо дольше нас с вами.
- Бред какой-то, - пробормотал Круглов, Ломов закивал.
- С вашего позволения я продолжу, - сказал начальник ССМ. - Лжекомиссара увезли в госпиталь, откуда он благополучно сбежал на следующий день, несмотря на усиленную охрану. Труп иностранца доставили в морг. Предписание Совнаркома у него оказалось липовым, но трудился он действительно на совесть - как я уже упомянул, от храма мало что осталось. Расследование необычного дела поручили лучшим сыщикам, его курировал лично Рыков – уже настоящий. На улице стоял декабрь, пасмурная погода, но очевидцы утверждали, что иностранные специалисты работали в темных очках - следователю показалось это странным. Одну линзу разбило пулей, но вторая уцелела. Прибыв на развалины, сыщик посмотрел в очки…
- И что увидел? - не выдержал Круглов.
- Какой-то бред, как вы изволили выразиться. Собор был наполовину цел, но его стены постепенно таяли, словно сахар в кипятке. Кстати, тело убитого иностранца тоже исчезло из морга.
- Допустим, что тот человек и есть нынешний Вобер, - сказал Лебедев. - Что дальше?
- Незадолго до взрыва Казанский собор посетили двое мужчин, вам они никого не напоминают?
- Нет, это уже слишком! - заявил Круглов. - Худо-бедно я готов согласиться с одним долгожителем, но чтобы с тремя?!
- А я и не утверждаю, что это те же люди, - сказал Мурзин. - Но почерк абсолютно одинаков. Кстати, по сводкам питерской полиции этой ночью в городе происходили необычные события. После взрыва храма Христа Спасителя в Москве творилось нечто похожее. Прослеживается четкая связь.
- Геннадий Петрович, что вы предлагаете? - спросил Лебедев.
- Вобер осматривал собор, но, видимо, не смог впоследствии помешать взрывникам. Однако как-то воздействовал на людей, что те покинули храм перед терактом. Я не знаю, кто и почему собрался разрушить святыни в разных странах, но Вобер это отчетливо представляет, раз улетел с Любимовым в Париж, где запланирован следующий взрыв. По информации «Сигмы» возвращается Артем завтра, думаю, Вобер будет с ним, ведь не зря же он взял с собой этого художника?! Предлагаю их встретить и вежливо попросить ответить на интересующие нас вопросы.
- Согласен, - сказал Лебедев. - Но как я понял, Вобер с легкостью меняет облик. Как мы его узнаем?
- С помощью вот этого, - ответил Мурзин и бережно достал из кармашка папки очки с одним стеклом.
* * *
Париж. Авеню Рей. Дом Вобера.

…На кухне что-то шкворчало, гремели сковородки, по дому витал запах блинов и жареного мяса, что живо напомнило Артему воскресное утро у родителей. Он сполоснул лицо и сделал короткую зарядку. За ночь тело отдохнуло, голова стала ясной и Артем с предвкушением новых чудес думал о новом дне в новой реальности.
Попивая кофе, Вобер сидел на высоком стуле и читал газету. Около плиты суетился толстячок в белом фартуке и колпаке. Руки ловко подхватывали лопаткой свежий блин, сверху возникала начинка из жареного фарша, получившийся конвертик прыгал в тарелку, а на сковородке уже пеклась новая порция теста. Заметив Артема, Клод улыбнулся.
- А, вот и наш соня проснулся! Я, кстати, уже успел съездить в комиссариат, где передо мной извинились за причиненное беспокойство и задали много глупых вопросов. Артем, познакомься, это Луи, мой повар и по совместительству садовник.
- Очень рад! - сказал толстячок и, вытерев руки полотенцем, поздоровался с Артемом. - Гости у нас бывают редко, а Клод даже не предупредил, что вернется не один, и я не успел приготовить что-либо стоящее.
- Пустяки, мне сразу вспомнился дом. Моя мама пекла блины каждое воскресенье.
- Прекрасные традиции в России! Садитесь. Чай, кофе?
Луи бесцеремонно подвинул газету и выставил на стол молочник, полную тарелку тугих поджаристых блинчиков, кофейник и чашку с блюдцем. Артем с удовольствием приступил к еде, а Луи, понаблюдав за ним некоторое время, спросил:
- Вы когда-нибудь жили в отелях?
Артем отрицательно мотнул головой, пережевывая очередной вкуснейший блин.
- Там ужасно кормят! - заявил Луи.
Вобер захлопнул газету и отставил чашку.
- Не начинай снова, мы уже всё обсудили.
- А вот и нет! Глупо мыкаться по съёмным клетушкам, когда у вас есть прекрасный особняк. Тем более заставлять делать это молодого человека из другой страны. Разве так принимают гостей? - спросил Луи и вновь наполнил чашку Клода. - Авеню Рей очень благополучный район, грабители забрели сюда по ошибке. Тем более, когда я утром ходил за молоком, то видел патрульный автомобиль на выезде и вообще, я не припомню, месье, чтобы вы кого-то боялись.
- Бояться и опасаться - разные вещи.
- Обязательно покажите месье Артему Париж, - продолжал Луи, словно и не слышал реплики Вобера. - Я в магазин, приготовлю на обед нечто действительно вкусное.
Толстячок снял фартук, колпак и вышел с гордо поднятой головой. Улыбнувшись, Вобер произнес:
- Вот так всегда.
- А мне Луи понравился, и готовит замечательно, - сказал Артем, расправившись с последним блином. - Кстати, я хотел спросить тебя о фотографии, там, на тумбочке.
- А, это где я на скачках вырвался вперед?
- Нет, это где ты во дворце спрятался назад.
- Ну, рано или поздно всё равно придется рассказывать…
- Точно. Я так подозреваю, снимок настоящий?
- Конечно. Это церемония, на которой преемник хана Нурхаци Абахай провозгласил себя китайским императором и переименовал маньчжурскую династию в Цин, что значит «светлая».
- Ничего себе! А ты-то что там делал?
- Служил у Нурхаци советником и помогал ему свергнуть режим династии Мин. Их войска успешно отражали все походы хана, но мне удалось найти несколько слабых мест в Великой Китайской стене.
- Не могу поверить… Клод, скажи честно, сколько тебе лет?
- Ммм, объективно - сорок три года.
- Издеваешься?
- Вовсе нет. Когда путешествуешь по другим отражениям, перехитрить природу еще можно, но обмануть совсем - нельзя. Другая система измерений исподволь действует на организм, вмешивается в механизм деления клеток, и в один прекрасный день ты замечаешь, что перестал стареть и даже помолодел. Возможно, меня уже и человеком назвать нельзя.
- Ничего подобного, - сказал Артем и отхлебнул кофе. - Ещё как можно.
- Спасибо, успокоил, - хмыкнул Вобер. - Ну что, ты готов к прогулке на остров Сите?
- Готов. Только последний вопрос: когда ты родился и где?
- Это два вопроса, но я, так уж и быть, отвечу на оба. Моя родина - Флоренция, а когда… хм, точно уже не помню. Как я тебе говорил, время в разных отражениях и течет по-разному: ты отсутствовал всего день, а здесь прошел целый год. В голове всё перемешивается… скажу так: первые отчетливые картинки моя память запечатлела в доме одного человека, где мама работала натурщицей. Прекрасно помню интересные и необычные игрушки, коими меня занимали.
- А как звали того человека?
- Леонардо да Винчи.

Интерлюдия 1.
Отражение Сандор. Медина. Квартал беженцев.

- Нет Бога, кроме Аллаха, и Магомет – пророк его! - зычно провозгласил с вершины минарета престарелый муэдзин.
Одновременно с мусульманской шахадой в доме неподалеку раздался крик. Крик новорожденного. Женщина без сил откинулась на подушку, но знахарка не торопилась обмыть младенца и разорвать его связь с матерью - она опустились на колени и, повернувшись в сторону Мекки, принялась молиться. Сморщенный ребенок выплевывал комки слизи и кричал, кричал всё время, пока длился утренний намаз. Прочитав последний стих из Корана, знахарка, наконец, встала с пола и занялась прямыми обязанностями, пробормотав про себя, что младенец появился на свет очень не вовремя. Она подала воду уставшей роженице, но на полпути остановилась - закусив губу, та неподвижно смотрела в прореху крыши, где виднелось безоблачное небо. Худенькая женщина выполнила своё предназначение, но не перенесла его тяжести.
…Когда приграничный Табук подвергся нападению Османской империи, Азир и Зухра Рашиди бежали в Медину. Вынужденные бросить на разграбление большой дом, они обосновались в бедном квартале и старались наладить связи с многочисленными родственниками. Турки уверенно продвигались в глубь Аравийского полуострова, сминая любое сопротивление. Мамлюки отступали, умные люди поговаривали, что века правления Арабского Халифата заканчиваются, но не заканчивается жизнь. Беременная Зухра редко выходила на улицу, ожидая светлого мига разрешения от бремени, Азир же устроился помощником к известному купцу Хаджуле. Из-за войны цены взлетели до небес, торговля процветала и многочисленные караваны каждый день уходили в путешествие по пескам. Вернувшись из Эр-Рияда, Азир узнал о смерти жены и о рождении сына…
Мальчик рос молчаливым. Вдоволь накричавшись при появлении на свет, теперь он подавал звуки только когда хотел есть или пачкал пеленку. Темно-синие глаза часто смотрели в прореху крыши, будто надеялись разглядеть там ушедшую мать. Азир заплатил знахарке и она нашла кормилицу для малыша - мужчина должен работать и обеспечивать семью, а не сидеть с детьми. Маленький Балдур Рашиди видел отца редко, пока тот совсем не сгинул вместе с караваном где-то в песках Руб-эль-Хали. Кто знает, как сложилась бы судьба сироты, но его приютил дядя. Уже согбенного старика Аллах обделил детьми и тот с радостью взялся за воспитание племянника в традициях ислама - научил письму и счету, регулярно читал Коран, рассказывал об истории и сам радовался как ребенок, наблюдая за старательно выводящим арабскую вязь мальчиком…
- Дядя Мухаммед! - крикнул Балдур с крыши дома.
- Ох, зачем ты туда залез?
Старик встал с нагретого камня и приставил к стене лестницу.
- Спускайся немедленно!
- Отсюда хорошо видно, я сразу замечу папу!
Мухаммед покачал головой. Мальчик свято верил в то, что когда-нибудь из марева на горизонте появится караван - и на спине переднего верблюда будет сидеть невредимый отец. Дядя вспомнил необычно длинное объяснение племянника: «У всех моих друзей есть мамы и папы, а уж дядей с тётями и не счесть! Аллах милостив, он не может забрать к себе сразу обоих!». Караваны прибывали через день, вот только Азира Рашиди с ними не было.
Османская империя постепенно захватила всю Аравию. Умные люди оказались правы - жизнь продолжалась. Балдур превратился в крепкого юношу, а Мухаммед уже редко вставал с лежанки. Вечерами, глядя как языки пламени жадно облизывают ветки саксаула, дядя рассказывал племяннику истории, коих знал великое множество. Были тут и поучительные, и удивительные, а одна особенно запомнилась Балдуру.
- Если идти от Медины на юго-восток, то в самом сердце Хиджаза можно обнаружить руины древнего храма, - рассказывал старик. - Его возвели в незапамятные времена кочевники, камень везли из дальних мест, а в строительстве приняли участие сами искусные египтяне. Они и определили место закладки в центре цветущего оазиса. Храм простоял почти четыре века, пока захватчики-персы не разрушили величественное здание. С тех пор, говорят, оскорбленная святыня мстит людям, но далеко не всем. Если человек придёт сюда с чистыми помыслами и попросит о помощи, то он вполне может рассчитывать на внимание Всемогущего. Много смельчаков отправлялось испытать удачу, но храм отпустил лишь нескольких, остальные исчезли без следа. Ведь в душе человека живет добро и зло, а последнее побеждает чаще. Гхм, подай воды, сынок, что-то в горле пересохло…
Балдур наполнил ковшик и спросил:
- А что такое храм, дядя? Он похож на мечеть?
- Да, но только этот был посвящен не Аллаху, а лживым богам.
- Разве такие бывают?
- Конечно, нет! В древности люди не знали всей правды о Милосердном и придумывали себе покровителей, но он всё равно помогал своим неразумным детям.
- А что просили те, кто вернулся?
- Один молил о здоровье неизлечимо больной жены, а второй хотел свергнуть тирана в своей стране и стать справедливым правителем. Их желания исполнились. Аллах Акбар!
Балдур надолго задумался. Дядя заменил ему отца и мать, ближе человека у него нет, а сейчас Мухаммед умирал. Лекарь взял немалую плату за осмотр - почти всё, что заработал юноша за десять дней, работая на конюшне богатого родственника, - но сказал, что помочь старику уже невозможно, тяжелая болезнь пожирает тело изнутри. Балдур каждый день молил Аллаха за дядю, но тот высыхал на глазах. Сколько он ещё протянет? Может быть, молитвы достигнут Всемогущего быстрее, если их произнести в этом древнем храме?
Балдур не хотел оставаться один.
* * *
За глинобитной стеной пофыркивали кони. Их влажные носы тыкались в ладошку юноши, вынюхивая подсоленный кусочек хубза* или комок бурого сахара, но сегодня Балдур только гладил приятелей по гривам, мучаясь выбором - кого взять? Старого Мана хозяин хватится не скоро, но зато стремительный Раш мигом пересечет Хиджаз. Решено! Если Аллах позволит, то Балдур обернётся как можно скорее и загладит вину усердной работой. В конце концов, он же не ворует коня, а берёт на время!
Сидящий у костра сторож не заметил, как в тени строений проплыли два силуэта. «Прости, Абдула, - подумал Балдур, - Я вернусь и закажу тебе самую большую шаурму». Обмотанные тряпками копыта ступали тихо, юноша вёл коня в поводу по узким улочкам. Редкие встречные хорошо, если смотрели на великолепного жеребца, а на его хозяина и вовсе не обращали внимания. Достигнув дома, Балдур положил в суму зерна, немного фруктов и написал короткую записку. Взглянув в последний раз на спящего дядю, он вышел во двор, стараясь убедить себя, что поступает правильно.
- Куда это ты собрался на ночь глядя? - спросил черноусый стражник на выезде из города.
- Господин Фейсал послал меня с важным поручением, - озвучил давно придуманный ответ Балдур. - Это срочно.
- Парень служит у него конюхом, - пробурчал второй турок.
- Да? Ну проезжай…
Юноша пришпорил Раша, благодаря Милостивого за нежданную помощь. Дневная жара спала, конь резво бежал по караванной тропе. Вскоре она стала отклоняться к востоку, где находится Эр-Рияд. На юге лежали пустынные степи с юртами кочевников и оазисами. Балдур почесал щеку. Дядя потратил как-то две седмицы, растолковывая племяннику положение звёзд и возможность определить по светящимся точкам стороны света. Юноша нашел на темном небосклоне Лося* и уверенно двинулся в нужном направлении.
По ночной прохладе он преодолел значительное расстояние. Степь перемежалась песком, отгораживаясь от пустыни верным защитником - саксаулом. Ветви деревьев шуршали от порывов ветра и казалось, что они машут одинокому путнику, предостерегая его от опасности или наоборот напутствуя в добрый путь. Раш бежал всё медленней, Балдур выдохнул с облегчением, заметив впереди первый оазис. Из расщелины между валунами бил подземный ключ. Когда разгоряченный скакун успокоился, юноша напоил его водой. Звезды поблекли.
На третьи сутки Балдур начал сомневаться в успехе своего плана. Зерно кончилось, оазисы попадались всё реже и ни одной живой души кругом. Раш щипал редкие кустики, юноша делился с ним оставшейся водой и с надеждой вглядывался в плывущую линию горизонта. Храм не показывался. «Может быть, я сбился с пути?» - подумал Балдур, сердце сжало дурное предчувствие. Юноша спешился. Уставший конь поплелся следом.
Глаза слезились от яркого солнца, губы пересохли и потрескались. Пережевывая выкопанный корень, Балдур шел вперед уже из-за чистого упрямства. Обессиленный Раш остался в последнем оазисе - зеленое пятнышко давно растаяло вдали. Ноги увязали в песке, жгучее солнце раскалило пустыню. Юноша начал понимать, как опрометчиво он поступил. Найти в бескрайних просторах Хиджаза маленький храм, зная только приблизительное направление? Глупость из глупостей! Да и существует ли в действительности это место? Ведь легенды не всегда оказываются правы…
Ругая себя за собственную наивность, Балдур сел передохнуть на выщербленную плиту. Ужасно хотелось пить, но кругом ни намека на воду, лишь из песка торчат куски каких-то каменных стен. Юноша потер опухшие веки. Не может быть!
Он сидел на постаменте с истертыми письменами, а его окружали руины древней святыни.
* * *

* * *
Отражение Земля. Флоренция. Набережная Арно.

Солнечные лучи скользили по оранжевым черепичным крышам и, отражаясь от белых стен домов, слепили глаза. Высокий мужчина шагал по причалу - в левой руке покачивалась удочка, в правой серебрилась чешуей связка форели. Мужчина улыбался: улов сегодня приличный, Луиза будет довольна. Войдя во двор, рыбак раскинул руки - из стайки сорванцов, играющих в пятнашки, к нему бросился мальчик. Джузеппе подхватил сына и спросил:
- Как мой Клод смотрит на запеченную форель?
- Хорошо смотрит, пап! Если только ему не придётся её чистить!
Мальчик ужом вывернулся из объятий отца и побежал к друзьям, взбивая ногами пыль. Джузеппе улыбнулся. Сын рос беспокойным, редкий день проходил без новой царапины или синяка, но Клод не мог по-другому. Сколько раз приходилось вызволять его из рук торговцев на рынке, где ватага мальчишек норовила стащить яблоко или гроздь винограда! Сколько раз Джузеппе вылавливал сына из вод Тибра, выпутывал из сетей на берегу или доставал непоседу из глубоко колодца, куда тот упал «совершенно случайно», конечно! Но одновременно с этим мальчик живо интересовался всем, что видел. Синьор Леонардо рассказывал об искусстве и других удивительных вещах, а сын потом просвещал отца. Джузеппе вновь улыбнулся и зашел в дом. Слава богу, что из многих натурщиц Винчи выбрал именно Луизу!
В душе Джузеппе не было ревности, а лишь благодарность удивительному человеку, который, как говорят, построил помимо всего прочего даже крылья подобно птичьим и летал на них перед государем! Разве можно в чём-то подозревать такого? Джузеппе поцеловал жену и с гордостью показал связку рыбы. Луиза расцвела, а он в который раз поблагодарил Бога за любовь такой прекрасной женщины. На кухню малым смерчем влетел Клод.
- Папа, мама! Там посыльный пришел!
Родители переглянулись. На улице скучал мальчишка едва ли старше Клода. Увидев Джузеппе, он выпалил скороговоркой:
- Синьор Леонсо срочно требует вас в мастерскую!
- Но у меня же выходной…
- Срочно! - повторил посыльный и выбежал со двора.
- Наверное, что-то случилось, - пробормотал Джузеппе. - Схожу, узнаю…
- А я пока как раз форель приготовлю, мой добытчик, - сказала с улыбкой Луиза.
* * *
Мануфактура Леонсо Милани не могла конкурировать с текстильными цехами Лана и Сета по объему продукции, но зато здесь выделывали изумительное по мягкости и красоте сукно. Секрет изготовления такой ткани Леонсо узнал от своего отца и тщательно берег, неизменно отклоняя щедрые предложения других промышленников. Также как и везде, на мануфактуре использовали труд наемных рабочих, среди которых выделялись доверенные помощники главного мастера - каждый пользовался особыми привилегиями и отвечал за определенный этап производства. Одним из них и был Джузеппе.
Хозяин сидел в кабинете и просматривал какие-то бумаги. Зачесанные назад черные волнистые волосы искусно маскировали наметившуюся лысину, а добротный камзол - тучность синьора Милани. На краю стола стояла нетронутая итальянская паста в большой тарелке. Джузеппе слегка забеспокоился - если уж мастер забыл о любимой еде, то произошло действительно что-то из ряда вон выходящее.
Леонсо оторвался от чтения и уставился на вошедшего. В выпуклых глазах постепенно перестали прыгать буквы с цифрами, и хозяин мануфактуры произнес:
- Здравствуй, Джузеппе. Ты уволен.
- Что?!
- Уволен с должности помощника и назначен моим представителем во Франции.
Милани позволил себе лёгкую улыбку, наблюдая за растерянностью подчиненного. Пригладив шевелюру, он продолжил:
- Проклятые лягушатники задрали цены на красители. Я хочу, чтобы ты отправился в Прованс, поселился в Марселе и представлял мои интересы перед тамошними торговцами.
- Но…
- Джузеппе, ты же знаешь, как хорошо я к тебе отношусь. Я не могу доверить это важное дело никому другому. На новом месте ты будешь получать в два раза больше, чем сейчас, к тому же, я помогу тебе продать дом за хорошую цену. Соглашайся!
- Это так неожиданно…
- Жизнь полна неожиданностей, друг мой, приятных и не очень. Я даю тебе шанс, не упусти его. Ты же знаешь французский?
- Да, мой отец…
- Замечательно! На сборы тебе два дня. Возьми, это на первое время.
Джузеппе принял тяжелый мешочек и почесал затылок. Судя по весу, тут жалование за полгода - есть над чем подумать. Зашуршали бумаги. Леонсо пододвинул тарелку со спагетти, лицо исказила недовольная гримаса.
- Остыла… Бруно! Эй, Бруно, паста холодная! Джузеппе, не стой столбом, крикни там Бруно! Да, покупатели на дом придут завтра.
* * *
Леонардо прищурился и сделал последний мазок. Тончайшая светотень размывала пейзаж на заднем плане, облик женщины выражал гармонию и спокойствие, но главное - улыбка. Наконец-то удалось поймать нужную форму и запечатлеть её на холсте! Помнится, да Винчи тогда решил прогуляться до собора Санта-Мария дель Фьоре и на площади перед ним заметил женщину с малышом. Карапуз дурачился, а вот его мать… Леонардо тогда замер, словно громом пораженный. Её улыбка была прекрасна, нет… она была удивительна и единственна! Взволнованный мастер познакомился с женщиной и уговорил её позировать, а потом даже проводил до дома…
Да Винчи вытер кисть и улыбнулся Луизе.
- Вы сегодня просто обворожительны! Этот загадочный блеск в глазах… Мне кажется, что вас печалят какие-то известия, но одновременно вы чем-то восторгаетесь. Я прав?
- Синьор да Винчи, вы как всегда проницательны. Мой муж получил предложение переехать во Францию. Я рада увидеть новую страну и новых людей, тем более Джузеппе пообещали приличное жалование, но… мне жаль уезжать из Флоренции, к тому же ваша картина…
- Почти закончена! Я наконец-то прочувствовал те неуловимые нюансы, которые бередили мне душу с момента нашего знакомства. Думаю, что назову портрет «Мона Лиза». В вашу честь!
- Ой, синьор да Винчи, вы так добры!
- Это я должен благодарить вас. Мне в первый раз понравилась собственная работа, надеюсь, её оценят и другие. Вот, возьмите эти флорины, вы их честно заработали. И не спорьте! Поезжайте во Францию с добрым напутствием. Кстати, я тоже надеюсь посетить эту прекрасную страну. Думаю, мы с вами ещё увидимся.
- Я буду очень рада! Спасибо, синьор да Винчи.
- Леонардо, Луиза, для вас просто Леонардо. Клод, пойди-ка сюда.
Мальчик увлеченно разглядывал рисунок с заключенным в круг человеком и даже что-то пытался измерять пальцами. Услышав обращение, он аккуратно положил бумагу на стол и подошел к мастеру.
- Видишь этот камень? - спросил да Винчи, доставая из шкатулки молочно-белый шарик. - Когда я был таким же маленьким как ты, то исследовал в поисках приключений вдоль и поперек старинный полуразрушенный замок, стоящий на скале близ нашего местечка. Однажды я залез в какую-то трещину, узкую настолько, что даже мое худое тельце с трудом протискивалось между плитами шершавого камня. Но я не сдавался, продвигался всё глубже и глубже, не замечая царапин, пока не оказался в небольшом гроте. Как ты думаешь, что я там обнаружил?
- Мешок с сокровищами, - вымолвил Клод, не сводя горящего взгляда с рассказчика.
- Ха, ты прав ровно наполовину! На полу грота действительно лежал большой сверток, обмотанный ржавыми цепями. Я попытался их снять, но мне не хватило сил. Тогда я разорвал истлевшую ткань, засунул внутрь руку и нащупал… мертвеца!
Клод подпрыгнул как ужаленный, Луиза улыбнулась. Довольный произведенным эффектом, Леонардо продолжил:
- Конечно, я тоже испугался, хотел даже убежать, но любопытство взяло вверх. Я по лоскутку отрывал ткань, пока передо мной не появился весь скелет. Сейчас я могу сказать точно, это был мужчина. Меж ребер у него торчала костяная рукоятка, лезвие клинка поела ржа. Тот, кто замуровал несчастного в стене, видимо, очень его боялся, раз для верности опутал цепями. На ключице скелета и лежал этот камень. Я думаю, покойный носил его в качестве амулета и мне почему-то кажется, что этот талисман поможет тебе в жизни… хм, в отличие от его первого владельца. Держи.
Клод аккуратно взял из ладони мастера тусклый белый шар и поднес его к глазам. В камне виднелась неглубокая канавка, он казался теплым на ощупь. Мальчик уже хотел поблагодарить за необычный подарок, когда заметил, как внутри талисмана появилась маленькая искорка. Из точки размером с угольное ушко она разрасталась до тех пор, пока весь шарик не запульсировал мягким белым светом. Леонардо с удивлением посмотрел на это чудо и сказал:
- У меня не происходило ничего подобного.
Камень потух. Взглянув Клоду в глаза, да Винчи медленно произнес:
- Теперь я уверен, что отдал напит в нужные руки.
* * *
Хубз - пресный хлеб.
Лось - созвездие Большой Медведицы.

* * *
Отражение Сандор. Пустыня Руб-эль-Хали.

Горячий ветер играл песчинками, шуршащие волны сухопутного океана стелились барханами, насколько хватало глаз. Солнце превратилось в кроваво-красный шар и неспешно уходило за край мира, заливая багрянцем горизонт. Жарко… Балдур ссутулился на камне, худые руки покоились на коленях ладонями вверх. Давно отзвучали горячечные молитвы и первоначальное чувство восторга сменилось апатией. Легенда врала. Если Аллах и посещал этот храм, то очень давно.
…Осознав, что достиг цели, Балдур первым делом тщательно исследовал руины. Жажда и голод отступили, юноша поражался размеру некогда великого сооружения, обходя по периметру занесенные песком камни кладки. Даже главная мечеть Медины и то была меньше! Египтяне возвели действительно гигантский храм, но сколь мало от него осталось… Огрызки стен только в двух местах достигали человеческого роста, песок похоронил под собой свидетельства давней войны, но алтарь посредине возвышался сейчас так же гордо, как и века назад. Казалось, пустыня не решалась захватить сердце святыни и даже заботливо укрывала его от людских глаз желтым покрывалом…
Назад уже не вернуться, просто не хватит сил. Придется умирать здесь, медленно превращаться в мумию под палящими лучами равнодушного солнца. Балдур не боялся смерти, родители уже давно в тех пределах, больше юношу заботила судьба дяди. Господин Фейсал обнаружит пропажу коня и первым делом придет в дом Мухаммеда. Каково будет дяде узнать, что его любимый племянник - вор? Таким отрубают руки перед всем честным народом. И ведь уже ничего не объяснишь, не оправдаешься, эх... Во рту разливалась горечь, мысли метались в голове испуганными рыбешками, тело затекло. Теперь Балдур даже желал прихода смерти - так тяжело было на душе. Распухшие веки защищали глаза от колючего песка и нехотя позволили хозяину в последний раз взглянуть на этот несправедливый мир… Что это?
По желтым барханам расплывались дрожащие волны и в этом мареве кто-то двигался. Поджарое тело стелилось над песком, мелькали длинные лапы. Рыжая шерсть, гладкая и короткая, вытянутая морда… койот? Нет. Крупная, но какая-то сплющенная с боков собака, таких Балдур еще не встречал. Пес добежал до руин и остановился. Он не рычал, лишь глаза настороженно смотрели на человека. Бледно-красный язык вывалился из пасти, собака тяжело дышала, словно бежала без остановки не один день. Балдур вздохнул и еще больше ссутулился. По крайней мере, не превратится в мумию, этот песик не оставит от бренного тела и косточки. Пересохшие губы зашептали последнюю молитву Всемогущему.
- Бунчук! Что ты там увидел? - долетел окрик.
Балдур даже не пошевелился. Демоны пустыни не смогут прервать его обращение к Аллаху.
- Так, что тут у нас? - прозвучал голос гораздо ближе.
Послышался шорох песка и юношу потрясли за плечо.
- Эй, уважаемый, ты живой?
Такое уже нельзя было игнорировать. После короткой борьбы с тяжеленными веками Балдуру удалось открыть глаза. Перед ним стоял седобородый мужчина, одетый в белоснежный халат и такую же чалму. Невозмутимо пережевывая ветки саксаула, сзади сгрудились верблюды. Купец улыбнулся и протянул баклажку с водой.
- Живой… вот, попей. Как тебя занесло сюда, а?
Балдур хотел ответить, но пересохшее горло издало лишь хриплое карканье. Милостивый всё же услышал и послал помощь! Я не умру! Вместе с облегчением на юношу накатила еще большая слабость. Ему хотелось плакать, но слезы давно кончились. Он решил встать, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Купец обеспокоено заглядывал в лицо, прикладывал к растрескавшимся губам фляжку, а Балдур проваливался в черный туман и перед глазами кружили золотые искры.
* * *

Кошма пахла верблюжьей шерстью. Балдур провел рукой по лицу, размазывая какую-то жирную массу. Опухоль спала с век, трещины на коже затянулись. Его закутали в отрез войлока уже мокрый от пота. Страшно хотелось пить. Юноша отогнул край кошмы и выглянул наружу.
Потрескивал костерок, в котелке булькала вода. Помешивая варево, на корточках перед огнем сидел давешний купец. Он снял чалму и халат, седые волосы покрыли плечи, из одежды на нем осталась полотняная рубаха и короткие штаны до колен. На границе света и тени застыл изваянием пес. В глазах отражались блики костра, нос ловил запахи, идущие из пустыни. Юноша зашевелился, пес коротко тявкнул.
- Вот ты и очнулся! - воскликнул мужчина и, подав воды, спросил: - Как себя чувствуешь?
- Спасибо, хорошо, - сказал Балдур, с наслаждением осушив баклажку.
- Что привело тебя в эти места? Путники сюда забредают редко…
Юноша честно рассказал о причинах, побудивших его искать в пустыне старинный храм. Купец внимательно выслушал и покачал головой.
- Цель благородная, но недостижимая.
- Почему?
- Аллах стал скуп на чудеса, мы сами должны заботиться о себе.
- Неправда! Милостивый всё видит и помогает просящим! - с жаром сказал Балдур и закашлялся.
- Возможно, - не стал спорить купец. - Вот, выпей это и отдохни. Ты должен набираться сил.
Юноша подозрительно понюхал отвар, мужчина хмыкнул. Не желая обижать недоверием своего спасителя, Балдур залпом опорожнил кружку. Густое варево провалилось в желудок. Голова вскоре прояснилась, горло перестало саднить. Купец кивнул и произнес:
- Меня зовут Арх.
- Балдур Рашиди. А что вы делаете здесь?
- Торгую.
- С кем? - спросил юноша и недоуменно осмотрелся по сторонам. - Кроме нас тут никого нет.
- Мои покупатели далеко, но я знаю, как доставить им нужный товар, - сказал Арх и добавил: - Если ты окреп, то я покину тебя ненадолго.
- Вы уезжаете?
- Ммм, долго объяснять, просто побудь здесь. За компанию оставлю тебе Бунчука.
- Никогда не видел таких собак, - признался Балдур и покосился на застывшего пса. - Он не кусается?
- Нет, если не будешь его злить. Эта порода называется «слюги», по вашему - арабская борзая. У Бунчука очень независимый характер, но он прирожденный охотник. Вчера загнал джейрана, вот, попробуй, какое нежное мясо.
Купец достал из сумы копченый ломоть и передал юноше. Пес и носом не повел.
- Я скоро вернусь, - повторил Арх и, что-то шепнув Бунчуку, направился к руинам храма, захватив по дороге округлый тюк.
Травяной отвар сотворил чудо - усталость прошла, разыгрался аппетит. Балдур набросился на мясо. Всё-таки странный купец какой-то: говорит загадками, забрался в самый центр Хиджаза непонятно зачем, да и пес его… Юноша посмотрел на Бунчука. Тот сфинксом сидел на том же месте, но, когда Балдур поднялся и решил размять затекшие ноги, слюги коротко тявкнул и чуть обнажил клыки. Понятно, далеко не прогуляешься. Краем глаза наблюдая за сторожем, юноша прошелся до верблюдов, затем в противоположную сторону - пес молчал, но стоило только направиться следом за купцом, как раздалось грозное урчание. Балдур сел на кошму и показал Бунчуку язык. После сытного ужина клонило в сон.
Юноша уже не слышал, как далеко за полночь вернулся Арх – мешок его опустел. Купец подбросил в костер веток и бережно достал из кармана сверток. Блики огня заиграли на гранях пирамиды из странного зеленоватого металла с вкраплениями черных рун.
* * *

* * *

Отражение Земля. Франция. Марсель.

На белых скалах-каланк росли низкие деревца, издалека похожие на мох. Солнце здесь даже в пасмурные дни светило так, что в начале с непривычки кружилась голова. Джузеппе прищурился и посмотрел на море. Поверхность бороздили многочисленные суденышки, поставляющие на местный рынок свежую рыбу, которая, как утверждали сами жители, «говорит с марсельским акцентом». Именно из такой и готовили знаменитый «буйабес» с неповторимым вкусом. Жалкие попытки парижан или нормандцев повторить нечто подобное превращали это блюдо в жалкий рыбный суп, уж Джузеппе разбирался в таких вещах.
Прошло четырнадцать лет, как семья Вобер переехала в Прованс. Дела шли в гору. Джузеппе свел близкое знакомство с поставщиками красителей, партии товара регулярно уходили во Флоренцию, где Леонсо Милани подсчитывал возрастающую прибыль и каждый раз хвалил себя, что так удачно устроил помощника. Джузеппе тоже не жаловался - недавно он приобрел новый дом в центре Марселя, скопил приличную сумму на старость и оплатил учебу сына.
Клод вырос. Учителя поражались, как быстро он постигает и простейшие дисциплины, и сложные науки. В возрасте двадцати лет Вобер разговаривал на трех языках, разбирался в математике и механике, владел ораторским искусством и прилично рисовал. Луиза не могли нарадоваться на единственного сына, Джузеппе видел в нем достойного преемника для семейного бизнеса. Клод же хотел то стать моряком, чтобы повидать мир, то собирался в экспедицию с приятелями на раскопки древнего кургана, то днями напролет рисовал морские пейзажи, мечтая о славе мариниста. Но больше всего ему хотелось побывать в тех местах, которые являлись ему во снах.
Яркие, красочные и такие реалистичные страны были порой настолько необычны, что юноша терялся в догадках, откуда к нему приходят эти видения? Он просыпался утром, стараясь ухватить за кончик ниточку истаивающего сна и запомнить как можно больше, чтобы днем, через неделю или месяц вновь пережить волнующие моменты призрачных путешествий. Засыпая, Клод всегда гадал, что же увидит на этот раз - черную мглу или новый мир с удивительными существами. Лежа в темной комнате, он закрывал глаза, предвкушая, надеясь... и сновидения приходили! Если бы в этот момент в окно заглянул прохожий с улицы, то различил бы, как на груди спящего слабо мерцает, а порой и ярко вспыхивает молочно-белый шарик.
Клод разговаривал о снах с отцом, учителями, но никто не мог ему достоверно пояснить, что же те означают. Окружающих интересовали более приземленные вопросы, как то: цены на рыбу, возможность новой войны с Англией или погода на завтра. Однажды ночью юноше приснилась молодая девушка, собирающая в саду алые розы. Полосы шелковой юбки струились по стройным ножкам, белоснежная блузка выгодно подчеркивала загорелые плечи и лицо, пряди вьющихся волос были схвачены лентой, а розовые губы походили на нежнейшие лепестки тех самых роз. Девушка пела. Клод прислушался и разобрал слова. В песне говорилось о храбром рыцаре, ушедшим в поход за правое дело, и о его возлюбленной, которая каждое утро шла к околице и долго смотрела вдаль, надеясь увидеть возвращение суженного. Вобер затаил дыхание, боясь вспугнуть сказочное видение. Тихо напевая, девушка срезала очередной цветок и укололась шипом. На тонком пальчике выступила капелька крови, красавица слизнула её и посмотрела прямо на Клода. Взгляд миндалевидных глаз, казалось, проник в самое сердце, пелена сна истончилась и растаяла…
За окном шелестел дождь. Полумрак комнаты разбавляло белое мерцание. Клод взял шарик в руку и признался себе, что страстно хочет увидеть эту девушку в реальности, а еще он внезапно понял, кто может ему в этом помочь.
Воберу повезло - в этом же году король Франциск I пригласил да Винчи во Францию.
* * *
Стража на входе во дворец наотрез отказалась пускать молодого человека к знаменитому мастеру.
- Он проводит важный опыт для государя, велел не беспокоить!
- Но я должен увидеть его! - убеждал Клод. - Он мой первый учитель, у меня к нему не менее важное дело, пропустите меня!
- Сказано, не велено! Ступай домой и приходи через месяц, а лучше через год, - ухмыльнулся один из стражников.
Клод в отчаянии стиснул кулаки. Что же делать? Винчи наверняка знает свойства камня, ведь он подарил напит не просто так, а преследуя какую-то цель. Вобер решительно поднялся по ступенькам.
- Передайте мастеру, что пришел сын Мона Лизы!
Стражники переглянулись, один отставил алебарду и протянул:
- Ну, парень, если ты нам голову дурачишь, то пеняй на себя! В Бастилии тебя быстро отучат шутки шутить!
Тем не менее, он скрылся в проеме, второй бдительно следил за странным юношей. Вскоре послышались шаркающие шаги, Клод повернулся на звук. Да, учитель сильно сдал за эти годы. Лицо покрыли глубокие морщины, легкая поступь превратилась в старческую походку, седые волосы переплелись с бородой, напоминая гриву льва. Лысеющего льва.
- Клод, мальчик мой! Это действительно ты? Даже не верится… ты совсем не похож на того сорванца, каким я тебя запомнил.
- Здравствуйте, учитель! Время идет, всё меняется. Я вижу, вы тоже постарели…
- Да, ты прав, время сейчас единственный и главный мой враг. Ну что же мы стоим? Пойдем ко мне в мастерскую, там и поговорим.
Провожаемые изумленными взглядами стражников они прошли под арку, миновали двор и вошли в просторное помещение, всё заставленное стендами, стеллажами, какими-то конструкциями и столами с лежащими на них свитками. Винчи с облегчением опустился в плетеное кресло и спросил:
- Как поживает твоя мама?
- Она немного приболела, но, узнав, что я собрался навестить вас, наказала передать вам целую сумку гостинцев с наилучшими пожеланиями. Вот, возьмите.
- Узнаю доброту Луизы, если позволит здоровье и время, я обязательно заеду к вам в гости. Но ведь ты не просто так навестил старика, я прав? Только не говори мне, что изобрел что-то грандиозное! Я уже устал от всех этих молодых людей с потрясающим самомнением и ужасающим отсутствием какого-либо опыта.
- Я хотел поговорить с вами о моих снах.
- Вот как? Любопытно. Давай же тогда сядем за стол, попробуем гостинцы твоей матушки и вот это белое вино из провинции Шампань, кое я напитал игривостью.
Леонардо достал бокалы, Клод выложил на блюдо угощение. Вино действительно оказалось с секретом. Оно пенилось сильнее пива, пузырьки воздуха ударяли в нос. Слегка опьянев, юноша поведал учителю о чудесных снах и своем понимании таких видений.
- Вполне возможно, что ты прав, - сказал Винчи. - Эти места могут существовать в реальности, но вот сможешь ли ты попасть туда, это большой вопрос. Я изучал труды многих философов, некоторые считают, что наш мир не единственный, что существуют и другие, где так же живут люди, а возможно и совсем необычные существа. Зная мудрость природы, я склонен верить таким воззрениям. Бог не стал бы класть все яйца в одну корзину, ведь так?
- Вы так просто об этом говорите…
- Клод, я уже старик, мой путь скоро закончится. За свою жизнь я многое успел, еще больше не сделал. Видел всякое, осмысливал и могу утверждать, что кое-что понимаю в этом мире. Мои слова покажутся тебе откровением, но для меня это такая же обыденная вещь, как выпить бокал вина. Налей еще, кстати.
- Учитель, я хочу найти дорогу в свои сны. Вы подарили мне этот камень, а я заметил, что он светится, когда ко мне приходят эти видения. Возможно, разгадка содержится здесь?
- Гм, я рад, что у тебя такой пытливый ум, что ж, расскажу тебе всё… Через годы после находки этого шарика я организовал раскопки в том замке. Место считалось не совсем чистым, поговаривали, что раньше там жила секта, поклоняющаяся своим богам. Доминиканцы-инквизиторы положили этому конец, но меня не пугала молва. В подвальной комнате я нашел летопись, написанную иероглифами, и только недавно перевел её полностью.
- И что там написано? - спросил Клод, нервно постукивая пальцами по столу.
- Оказывается, этот замок построили монахи, исповедующие даосизм. Во время смены династий на их родине часть секты, принадлежащая к побежденной стороне, бежала в Италию, где тогда жила большая катайская община. В своих мистических поисках монахи натолкнулись на очень редкий минерал, способный накапливать жизненную энергию человека, называемую ци. Стремясь достичь единства с первоосновой мира - дао, они с помощью медитацией напитывали этот шарик энергией, которую потом использовали для обрядов. Летопись утверждает, что некоторые из монахов даже достигли своей цели.
- Это какой? - спросил Клод.
- Гармонии с природой, мой мальчик, а попросту бессмертия.
- Ого! Но почему вы подарили напит именно мне?
- Гм, ты не поверишь, но мне тоже приснился сон и, как видишь, я оказался прав. Ты как-то взаимодействуешь с этим камнем, я думаю, именно он и посылает тебе эти видения, подталкивая к действиям.
- Я бы только рад, но что сделать, чтобы мои сны стали реальностью? Это говорится в летописи?
- К сожалению, нет.
- Значит, мне остается только лицезреть чудесные земли, не имея возможности прикоснуться к ним?
- Ну почему же? Напит принял тебя, осталось только научиться управлять заложенной в нем силой.
- Я готов приступить хоть сейчас!
- Ты преувеличиваешь мои познания, Клод. Чтобы научиться этому, тебе придется ехать в Катай.
- Это же очень далеко!
- Не дальше, чем страны из твоих снов.
Клод пригубил вино и коснулся шарика.
- Я сделаю это.
- Не сомневался в таком ответе, - сказал Винчи и подошел к полке, где стояла маленькая шкатулка. - Возьми эту басму*, она откроет для тебя многие двери в Катайской Империи.
- Спасибо, но что она означает?
- Пустячок, - произнес мастер с улыбкой. - Просто теперь для всех катайцев ты друг самого Императора.
- А ничего, что у меня глаза не раскосые?
- С этой басмой ты можешь быть хоть мавром. Счастливого пути, Клод, я верю, что ты найдешь ключ к своим снам.
- Еще раз спасибо, учитель. Вы удивительный человек!
Окрыленный юноша поспешил покинуть мастерскую, а Леонардо подошел к полке со шкатулкой и достал из деревянной коробки пожелтевшую летопись с тонкими и прочными листами. Он знал этот отрывок наизусть, но вновь нашел страницу, палец заскользил по рядам иероглифов: «Бессмертия нет в Поднебесном мире, для этого ты должен покинуть его и пройти дорогой своих снов». Леонардо закрыл летопись и тихо сказал:
- Вот этого я сделать и не успел.
* * *
Басма - металлическая (серебряная, реже медная или золотая) пластинка с рельефным рисунком, полученным выдавливанием.