Мальчик и мужчина бежали по лесу. Бежали настолько быстро, насколько может бежать человек по ночному заснеженному лесу. Они удирали от чего-то явно зловещего, но очень плохо различимого. И это что-то довольно шустро скользило за ними, словно проходя насквозь все сугробы. В конце концов мужчина начал отставать и вскоре безвольно осел в снег.
— Не могу больше. Пусть эта хрень сожрет меня, но я больше ни метра не пробегу, — сказал мужчина.
Мальчик, немного опередивший мужчину, вернулся назад и протянул последнему руку:
— Кажется оно больше не гонится за нами. Но сидеть на месте опасно. Вы сможете идти, если немного отдохнете?
— Думаю, да. Только дай минутку отдышаться. Кстати, я Олег, а как твоё имя?
— Кайл, сэр.
— Откуда ты здесь, Кайл?
— Я не совсем помню... Вроде бы мама везла меня куда-то, наверно к отцу на выходные, а потом я очнулся в этом лесу. А вы?
Глаза Олега удивленно округлились.
— Ладно, — сказал он, — пора идти, а то эта штука может вернуться.
Кайл помог мужчине встать. Встав, Олег наконец смог оглядеться и сделать выводы. А выводы были неутешительными. Место, в котором они остановились передохнуть, ничем не отличалось от того, где он очнулся после аварии и, где мимо него в ужасе промчался Кайл, к которому вскоре Олег и присоединился, увидев, от чего убегает ребёнок. Возможно, в любой другой ситуации, Олег и оценил бы красоту зимнего леса, все эти тяжелые еловые ветви в снегу, чистое, практически чёрное небо, усыпанное звездами, свежий морозный воздух, слегка покалывающий нос и щёки. Но сейчас ему было совсем не до этого, его куда больше волновал тот факт, что все эти ёлочки и сугробы, в свое зимнем великолепии, для него абсолютно на одно лицо. И он понятия не имеет, где находится и в какую сторону ему идти.
— Так, мы бежали оттуда, Олег неопределённо махнул туда, куда вели их следы, — По хорошему, нам надо вернуться, но я боюсь, что то, что нас преследовало, всё ещё там. Кайл, у тебя хорошее зрение? Я кажется потерял очки, — он дотронулся до переносицы.
— Да, сэр. И вроде, я вижу впереди просвет.
— Тогда веди, Олег смог улыбнуться ребёнку Они двинулись к просвету, проваливаясь по колено в снег. Идти было тяжело, но не так холодно. Кайлу даже стало жарко
— Сэр?
— Что?
— Вы так и не рассказали мне, как здесь оказались? — сказал Кайл, с подозрением глядя на Олега.

Мужчина не хотел врать ребёнку, но правда, та её часть, которую он помнил, а он практически ничего не помнил, выглядела неправдоподобно. А ребенок, хоть и держался молодцом, но, очевидно, отдышавшись после погони, вспомнил, что родители велели ему опасаться незнакомцев. Олег внимательно взглянул на Кайла. На вид ему было десять-одиннадцать лет , шапка и шарф, натянутый почти на нос, раскрасневшиеся от холода и волнение щёки. И тут до Олега дошло, что он сам одет в легкую осеннюю ветровку. Зябко, поёжившись, он наконец ответил:
— Моя машина сломалась посреди дороги, а телефон сел, и я пошел искать помощь. Ну и заблудился, — Олег даже смутился от очевидности своего вранья, но Кайла этот ответ видимо вполне устроил. Мальчик удовлетворенно кивнул и, тяжко вздохнув, сказал.
— Надо найти мою маму. Она наверно с уже ума сошла. Если с ней, конечно все в порядке, — Кайл помрачнел.
— Да, — согласился Олег, — Неплохо бы ещё найти где-нибудь телефон и тёплую одежду, я сегодня не по погоде. Боюсь, что отыскать людей будет не просто, где дорога, я не знаю, скорей всего в той стороне, откуда мы бежали. Но я не горю желанием туда возвращаться. Там что-то есть, и это явно не волк и не медведь.
— Нет, нет! — перебил Кайл, — Я видел, это было больше похоже на змею!
«Змею, — Олег остановился, — Нет, этого быть не может, на дворе зима, зимой змеи спят в норах, как почти вся живность. К тому же, такая здоровая».

Но в словах мальчика был смысл, это что-то не бежало за ними, а скользило по снегу.

Они продолжили путь. Просвет в деревьях начал видеться отчетливее, и даже Олег мог его разглядеть. Тем более, что их глаза уже давно привыкли к темноте. Путь до просвета они проделали в молчании. Каждый думал о своём. Мысли Кайла были заняты волнением о матери, и если сначала он боялся получить взбучку за то, что потерялся, то сейчас он больше беспокоился о том, что с ней могло что-то случиться.

Олег же пытался вспомнить, какого черта он вообще тут оказался. А последнее, что он помнил, так это стекло. Целый дождь из стекла, пролетающий мимо него, как в замедленной съёмке. Очевидно его очки «смыло» этим самым дождем. И очевидно, что он неплохо приложился головой, раз ничего не помнит. Даже возможно, что машина матери Кайла столкнулась с его фордом.

Но в этой, вроде бы банальной истории, есть явные несостыковки. Олег ехал утром, солнце уже взошло, хотя он и мог проваляться в отключке весь день, если предположить такую невероятную вещь, что Кайл и его мать, были заняты тем же, и никто из проезжающих мимо не удосужился не только не вызвать ни скорую, ни ДПС, но и не остановился хотя бы выяснить, что же случилось и не нужна ли помощь. Невероятно. Ни разу. И ещё одна вещь сводила Олега с ума. С утра снега не было. Ноябрь выдался в этом году теплым и похолодания не ожидалось еще как минимум неделю. Конечно, можно допустить, что синоптики ошиблись (тем более, что в этом удивительного мало). И днём, пока Олег был без сознания, все замело. Теоретически возможно, на практике история явно притянута за уши.

— Это озеро! — возглас Кайла вернул Олега к действительности, — И, кажется, я вижу дым!
И действительно, просвет вывел их к пологому склону, перед которым разлилось небольшое лесное озеро, чья ровная замерзшая гладь была усыпана снегом. У правого берега виднелось что-то вроде небольшой группы ангаров, и в чистом безветренном воздухе отчетливо проступал столбик дыма.

— Далеко до него?
— Вряд ли намного больше, чем мы уже прошли. Вы устали?
— Нет, просто обувь неподходящая, — Олег с трудом вытащил из снега ногу в кроссовке, и попытался пошевелить окоченевшими пальцами ног, — Сам-то как?
— Нормально, я недавно болел, поэтому мама заставила одеться теплее.
— Мне бы такую маму сегодня с утра. Пальцы бы не отморозил, — усмехнулся Олег.
— Пойдемте через озеро, там не такие сугробы, да и дорога короче.
— А если под лёд провалимся?
— Лёд прочный, мой одноклассник ещё на прошлой неделе катался на коньках в парке. А я все пропустил из-за дурацкой простуды.

— Хорошо. Пойдём через озеро, если ты так уверен.

Кайл сбежал со склона к берегу и уверенно ступил на лёд, Олег осторожно спустился за ним. Носком кроссовка он разгрёб снег. Лёд выглядел прочным и прозрачным, словно он лежал тут уже не первую неделю. Под его поверхностью будто что-то виднелось, но Олег не придал этому особого значения.
— Давай поторопимся, — попросил он, — я уже ног почти не чувствую.

Кайл кивнул головой и ускорил шаг. По озеру идти было гораздо легче, нежели пробираться через глубокие сугробы, и дорога до правого берега, где виднелся такой желанный дымок, заняла от силы, минут пятнадцать.

Здание, к которому они подошли, оказалось не ангаром, скорее большим деревянным складом, возможно, для лесозаготовок. Его посеревшие от времени доски местами потрескались, но дымок из неказистой трубы манил внутрь. Окончательно окоченевший Олег настойчиво постучал в хлипкую на вид дверь.
— Есть кто дома? Откройте, пожалуйста, мы не грабители и не бездомные, нам нужна помощь!

Дверь резко открылась, и на пороге возник коренастый и светловолосый мужчина неряшливого вида. Из его рта торчала тонкая веточка, которую он неспешно пожёвывал. Щетина мужчины практически превратилась в бороду, а лицо было перепачкано углём. За его спиной виднелась тускло освещённая комната, в глубине которой потрескивали дрова. Он осмотрел внезапных гостей и, смачно выплюнув ветку, произнес:
— С мальцом нельзя. Ты можешь проходить, а мелкий пусть валит отсюда.
Олег оторопел от такого заявления.
— Но на улице ужасно холодно, а мальчик попал в аварию. Нам всего-то нужно позвонить. И какую-нибудь одежду. Я бы заплатил, но понятия не имею, где мой кошелек. У вас есть телефон?
Хозяин «дома» громко рассмеялся.
— Телефон? Да, конечно, в другой комнате, вместе с плазмой и ноутбуком! — и тут же добавил, вполоборота, — Ник, ты слышал? У нас телефон просят! У тебя нигде айфон не завалялся? Ахахаха!
— Очень смешно, Берт. Впусти их, — ответил кто-то.
— Не могу, он с мелким.
Деревянный пол заскрипел и послышались торопливые шаги. Высокий смуглый мужчина, очевидно, Ник, решительно отодвинул того, кого звали Берт.
— Телефон вы здесь не найдете, как и в любом другом месте. Тёплых вещей дефицит, и мы не армия спасения. Берти, конечно, большой шутник, но он прав, детей мы не пускаем.
— Но хотя бы до утра. Утром, обещаю, мы уйдем, — Олег решительно не понимал, что происходит.
Берт сново расхохотался, да так, что Кайл подпрыгнул от внезапного раската.
— С утра! Ты слышал? Утром мы все отсюда уйдём! Только я утра уже год не видал!
Ник вздохнул и закатил глаза.
— Ладно заходите по-быстрому, нечего тепло выпускать. Вы ещё не поняли, что произошло, согреетесь, придёте в себя, тогда и поговорим. Но чем быстрее ребёнок уйдет, тем лучше. И да, снег стряхните.

Внутри здание выглядело не многим лучше, чем снаружи. Да и тепла там было не так чтобы много. Комната, в которую они вошли, видимо выполняла функцию прихожей, и казалась отгороженной от остальной части дома вручную. Небольшие окна были намертво заколочены прогнившими досками, а роль двери в соседнюю комнату выполняла занавеска из сшитых между собой шкур. Шкуры также накрывали скамейку, которая вместе с парой пней и перекошенного стола и представляла собой меблировку прихожей. Комната освещалась несколькими неказистыми сальными свечами.
— Присаживайтесь, — Ник указал на скамью, Олег и Кайл не стали противиться приглашению. И как только уселись, начали активно растирать замерзшие руки.
— Итак, — продолжил Ник, — Давайте для начала представимся. Я Никола, этот чумазый - Альберт. А вы?
— Кайл Робертс.
— Лебедев Олег.
Кайл и Олег удивленно переглянулись, Берт усмехнулся.
— Офигеть, кажется до них наконец-то доходит.
— Хорошо, а теперь по очереди расскажите в какой стране, по-вашему мнению, вы находитесь, — сказал Ник, — Кайл, ты первый.
— Канада, штат Юкон.
— Олег?
— Россия, Ленинградская область, — сипло ответил Олег.
— Берт?
— Спринг, штат Техас! — прогрохотал Берт.
— Ну а я вообще из Катании, это в Сицилии. И очевидно, пришел сюда пешком, так как машину не вожу. А теперь самое интересное, — Ник победно улыбнулся, — я говорю с вами по-итальянски! Кто из вас знает итальянский. Что-то мне подсказывает, что для Олега, я разговариваю не хуже коренного ленинградца! — итальянец запрокинул голову от смеха.
— Петербуржца, — сухо поправил Олег, — Ленинградом мой город назывался во времена СССР. Потом городу таки вернули историческое название, область переименовывать не стали. Вам, естественно, насрать, но это так.
— Оох, в нашей ситуации, это не имеет вообще никакого значения, Берт тоже не был в курсе, что Сицилия — это Италия. Так что давайте с историей и географией на этом закончим.
— Но, растерялся Кайл, — мы с мамой сегодня не выезжали за пределы Уайтхорса! Так где я? И где она?! — он был готов расплакаться.
Берт присел на корточки перед ребенком, положив руку ему на плечо:
— Тихо, парень, возможно с ней в отличии от тебя, все в норме. И гоним мы тебя не со зла. Просто тоже жить хотим. А пожив здесь подольше, понимаешь от детей и стариков одни проблемы. Бабы — тоже не сахар, но с ними хоть жить можно, а с вами опасно. Вы здесь не задерживаетесь.

Послышались торопливые шаги.
— Легка на помине, — пробормотал Берт.
Занавеска из тряпок и шкур, зашевелилась, и из-за них показалась светловолосая женщина лет сорока.
— Доброе утро, солнышко.
— Иди в задницу, Берт. Ребёнок? — спросила она, заметив Кайла.
— Нет, Линда, это карлик, который сбежал из цирка. Конечно, ребёнок! Он скоро уйдёт.
Женщина, которую звали Линда, внимательно осмотрела нежданных гостей. Взгляд её смягчился, и она спросила:
— Вы наверное, голодны? Еды немного, на вкус и на вид, она как помои, но хотя бы тёплая.
— Спасибо, мэм. Я не голоден, — промямлил Кайл.
Олег, до этого момента, нервно теребящий край своей ветровки, не выдержал и почти с вызовом посмотрел на Ника:
— Не надейтесь отделаться дружеским ужином, а затем выставить нас за дверь. Ни я, ни мальчик с места не сдвинемся, пока вы не объясните, какого чёрта тут происходит!
Ник посмотрел на Олега с невесёлой улыбкой, но промолчал. Линда неловко поёжилась. Берт же скривил суровое выражение лица и стукнул по столу:
— Да мы сами ни хрена не знаем! Нашёлся умник, объясни ему всё. Я по-твоему похож на грёбанного профессора?
— Берти, прекрати, тут ребёнок, а ты ругаешься как сапожник, — поморщился Ник, — у меня от твоего ора голова болит.
— Иди нахрен, неженка, — ответил Берт, уже более спокойным тоном.
Линда тяжко вздохнула и присела на корточки перед Кайлом. Некоторое время женщина молчала, пытаясь собраться с мыслями, затем заговорила, обращаясь и к ребёнку и к Олегу:
— Всё очень сложно. Никто не знает, что на самом деле произошло…
— Ага, ты это тем фанатикам скажи…
— Не перебивай, Берт! — Линда продолжила, — Помимо нас, здесь есть ещё люди. Сколько не знаю, переписи населения тут не бывает. Это действительно очень жуткое и неприветливое место, и мы здесь просто выживаем. Кто как может. В силу своих возможностей и убеждений. Вам очень повезло, что вы пришли именно к нам. Как и в любом другом месте, здесь хватает подонков, которые не стали бы с вами разговаривать, а просто бы убили мальчика, и тебя заодно.
— И это не считая опасности, которая нас всех поджидает в глубине леса, — добавил Ник, — вы ведь столкнулись с этой тварью?
— Нас что-то преследовало, — пробормотал Олег. Итальянец кивнул.
— Мы называем их скользящими…
— Или сквозняками! — хохотнул Берт, — Как стены не законопатишь, один фиг просочатся!
— Как ни странно, в словах Берта, на этот раз есть смысл. Но этот скользящий вас не преследовал, он просто гнал вас к озеру. Они всегда так делают. Если попытаться углубиться в лес, то чем дальше, тем их больше. Но это не самое страшное: за некоторыми из нас они приходят. Чаще всего, — Ник кивнул в сторону Кайла, — за теми, кто слишком мал или наоборот стар. Но могут прихватить за компанию кого-то ещё.
— И куда эти «сквозняки» тащат детей и стариков? — спросил Олег.
Хозяева «дома» замялись. Наконец, Линда подняла глаза и тихо сказала:
— Никогда не пытайтесь разглядеть то, что спрятано подо льдом этого проклятого озера. И упаси вас бог, попасть в пещеру!
— Что за пещера?
— Не нужно вам это знать, я бы не хотел, — ответил Ник и продолжил, — я бы всё-таки не советовал вам отказываться от еды. Кайлу предстоит ещё одно небольшое путешествие до того места, где обосновались все дети и старики. Берт проводит. А ты, Олег, можешь остаться. Никто не помешает тебе видеться с мальчиком и даже помогать ему. Он будет не слишком далеко. К сожалению, здесь всё слишком близко.
— И даже пещера? — внезапно подал голос Кайл. Ник вздрогнул.
— Особенно пещера, — ответил он и, подумав, добавил, — Не хотите узнать, как конкретно мы коротаем здесь время?
— Да мне плевать. Лучше поведай откуда нас с Кайлом не выгонят, — сказал Олег.
— А я всё равно расскажу, чем мы занимаемся и почему. Мы рубим этот проклятый лес, постоянно, посменно. Одни рубят, другие отдыхают. А всё потому, что даже проскочив мимо скользящих, что само по себе достижение, ты в конце концов наткнёшься на непроходимую стену деревьев. Палец не протиснется между их стволами.
— Только они постоянно вырастают заново, — добавила Линда.
— Бред какой-то. Сизифов труд.
— Это ты так считаешь, пока не узнал про остальные «лагеря»! — возразил Берт, — Итальяшка с Линдой, вон тоже, сначала к «горожанам» подались, светлое будущее строить. Только вот хрен вам, а не светлое будущее здесь!
Олег резко встал, взглянул на Кайла и произнёс:
— Нам пора. Берт, вроде хотел показать нам куда уйти?
Берт недовольно усмехнулся:
— Да я вам и рассказать могу, куда вам идти. В подробностях.
— Берт! — строго воскликнула Линда.
— Спокойно, — добродушно добавил здоровяк, — Я их провожу, не нервничай, солнышко.

Берт оказался весьма словоохотливым проводником. Пару раз посетовав на то, что вместо того, чтобы шляться со «слепыми котятами» по морозу, мог бы выспаться перед своей сменой, он подобрел. И теперь не замолкал ни на секунду. Складывалось впечатление, что разговорившись, он окончательно забыл о том, что практически не знаком с Олегом и Кайлом.
— Мы с вами сейчас на северном берегу. Нам немного на запад пройти нужно. Тут, конечно, лес совсем близко к озеру подступает, зато спокойнее. А вот на южный берег лучше без надобности не соваться. Хотя какая ещё такая надобность может туда занести? Нечего там делать, там совсем шизанутые ошиваются.
Из рассказа Берта Олег вынес, что те, кого Линда в сердцах назвала подонками стоят лагерем именно на южной стороне. Выживая, впрочем, только за счёт набегов и грабежей. Но они оказались не самой страшной напастью с южного берега озера.
— Эти ещё ладно, от них хоть отбиться можно. Или объединится с какими-нибудь горожанами, да устроить нравоучительный рейд. Пару раз на моей памяти организовывали подобное. Я даже участвовал. Хорошо мы их тогда проучили.
Продолжая рассказ, техасец поведал, как впервые столкнулся с самыми сумасшедшими обитателями их странного мира. Это произошло как раз после стычки с «подонками», когда Берт с другими «лесорубами» и парочкой горожан гнал злосчастных разбойников в сторону пещеры. Перейдя замёрзшую речушку, что впадала в озеро, они столкнулись с теми, о ком до этого слышали только наводящие страх слухи.
— Я сам не верующий, но тогда чуть сломя голову не убежал к кающимся фанатикам из «Храма», которые всё время грехи замаливают и судного дня ждут. А Ник вообще белым как простыня сделался.
Те, кто сумел до смерти напугать отнюдь не трусливых Берта и итальянца, будто вынырнули из сугробов им навстречу. Укутанные с головы до пят в промозглые лохмотья, они словно не чувствовали холода. Лица были открыты только до переносицы, а на перепачканных свежей кровью лбах красовался вырезанный на коже рисунок, напоминающий очертания пещеры.
— Видели бы вы их взгляд. У них крыша сорвана вообще напрочь. Но они люди, и их можно убить. Мы тогда же это и выяснили. Я лично одному голову топором проломил. А не то, утащили бы в пещеру или сквознякам на растерзание бросили… Те ещё психи шизанутые. О, почти пришли. Постойте.
Берт остановился и оглушительно свистнул. Из зарослей пока ещё редких деревьев раздался ответный свист.
— Марек на месте. Это хорошо, а то, вы извините, я уже с вами нагулялся. Судя по звуку, он недалеко. Подождём чуть-чуть.
— А чем закончилась история с теми в лохмотьях? — подал голос Кайл.
— Да ничем хорошим, — нехотя пробурчал Берт, — кого-то из них мы положили, кого-то из наших они успели оглушить и утащить. Или убить. Хотя, если по мне, то лучше если, действительно просто убили. Чёрт их знает, какие долбанные ритуалы они учиняют с теми, кого поймали. От мороза совсем крышу снесло, вот они себе какой-то грёбанный культ и придумали.
— И зачем ты им эти страсти рассказываешь, здоровяк? — прозвучал сердитый женский голос, и из леса показалось две фигуры. Ими оказался рослый бородатый и взлохмаченный старик с пронзительно синими глазами и миниатюрная рыжая девочка-подросток лет пятнадцати.
— А вот и они. Это Рита, и её, видимо, мамаша мало порола, а это Марек, и он знает весь этот лес как свои пять пальцев. Несмотря, на то, что он старый, как взвод римских понтификов, его любой лагерь примет с распростёртыми объятиями: этот дед невероятно крут.
— Потом меня на свидание позовёшь, — проворчал Марек. Он критически осмотрел Олега и Кайла: — А вы, что язык проглотили? Рассказывайте, откуда взялись, чего от меня хотите?
— Да откуда им ещё взяться, — пробурчал Берт, — мы все оттуда берёмся. Из этого хренова леса.
Марек строго взглянул на техасца. Последний поспешно ретировался:
— А что я? Я уже ухожу, мне ещё поспать успеть надо. Ну до встречи, ребятки. Олег, если надумаешь — возвращайся. Нам лишняя пара рук никогда не повредит.
— До свидания, — сказал Кайл. Олег молча кивнул.
Берт подмигнул девушке и, резко развернувшись, отправился назад к амбару лесорубов.

— Я смотрю, ты не из болтливых, — сказал Марек Олегу.
— Слов особо нет, одни междометия остались. Здесь что-то совсем уж несусветное происходит. Мне постоянно кажется, что это всё сплошное надувательство.
Рита иронично приподняла бровь:
— И типа на рассвете, мы все такие посмеёмся, достанем воздушные шарики, и скажем, что это телевизионный розыгрыш?
— Вроде того, — ответил Олег.
Старик добродушно рассмеялся:
— Все, когда здесь оказываются, надумывают себе всякую ерунду. Ты мне лучше вот что скажи, мальчика мы сейчас до Приюта проводим, а тебя куда? Ты, конечно, задохлик с виду, но думаю, на деле крепкий. Можешь Берта догнать или в Город двинуть.
— В приют? — испуганно спросил Кайл, — мне нельзя в приют, у меня есть родители!
— Не боись, — Марек попытался его успокоить, — это место просто так называется, а на самом деле…
— На самом деле — это смесь детдома с домом престарелых. Поверь, я знаю, о чём говорю, — перебила Рита.
— Цыц! Ну вот чего ты, бестолковая, панику наводишь?
— Я не хочу в приют! — Кайл почти плакал, — можно мне остаться с вами?
— Да мне тоже уже надоела вся эта непонятная возня. Я смертельно устал и не намерен оставлять на произвол судьбы ребёнка, вместе с которым влип в историю. Просто отведите меня туда, где более-менее тепло, и откуда его, — он указал на Кайла, — не выгонят по возрастному признаку.
— А если ты согреешься и выспишься, то станешь чуть более благодарным? — ехидно спросила Рита.
— И невероятно вежливым, — пообещал Олег.

Жилище Марека оказалось совсем недалеко от того места, где их оставил Берт. Оно оказалось классической землянкой, расположенной в углублении, напоминающем небольшой овраг. Её стены слагали цельные брёвна, щели между которыми были законопачены мхом. Судя по всему, топилась она «по-чёрному», а дым выходил из небольшого проёма, напоминающего окно. Сейчас он был плотно закрыт. На крышу землянки были свалены еловые ветви, которые, как впрочем и весь окружающий пейзаж, искрились от обилия снега.
— Здесь просторнее, чем кажется, — уверил их Марек.

Снег скрипел под ногами. И что удивляло Олега, так то, что кроме скрипа снега и деревьев, а также их сбившегося от холода дыхания, он ничего не слышал. Вокруг озера царила щемящая тишина.
Когда все четверо подошли вплотную к землянке, Марек с видимым трудом отодвинул тугую дверь. Приподняв полог, закрывавший дверной проём изнутри, он сказал:
— Проходите быстрее, тут внутри немногим теплее, чем снаружи, но совсем тепло выпускать неохота. Осторожно, тут порожек.

Рита ловко и привычно проскользнула внутрь, вслед за ней, почти не нагибаясь прошёл Кайл. Олегу пришлось согнуться в три погибели.
— Лбом не ударься, — усмехнулся Марек.
Внутри, как ожидалось царил кромешный мрак. Впрочем, буквально через мгновенье, чиркнуло огниво, и в темноте посыпался град искр. Спустя некоторое время тусклым пламенем занялись дрова, сваленные в выложенное из огней кострище. Старик открыл окошко дымохода. Рита достала откуда-то из закромов землянки разделанное мясо, похожее в прошлом на заячью тушку. Марек и девушка нанизали куски на остро заточенные ветки и вручили гостям по одной.

Мясо зажарилось довольно быстро. На вкус оно оказалось жёстким и практическим безвкусным. Поев, некоторое время все молча грелись у огня. Затем Олег спросил:
— И давно вы здесь?
Марек некоторое время задумчиво выковыривал застрявший в зубах кусок, затем ответил:
— Да фиг его знает. Иногда кажется, что несколько лет, а иногда, что несколько дней. Тут практически всегда темень, если бы не снег, то и чёрт ногу бы в этих потёмках сломал. Иногда слегка светлеет, но днём это можно назвать с очень большой натяжкой.
— В смысле? — не понял Олег.
— Ну сейчас небо чёрное, а бывает, что оно скорее тёмно-серое. И звёзды чуть бледнее. Вот тебе и весь день. На звёзды, кстати смотрел?
Олег утвердительно кивнул.
— И как, хоть одну узнал?
— Да вроде похожи, я не астроном, — ответил Олег.
Марек усмехнулся в бороду.
— Вот и все так и говорят. Всем похоже. А на что оно похоже, никто сказать не может.

Старик обернулся в поисках Риты и увидел, что и она и Кайл уже заснули, свернувшись калачиком под сероватыми шкурами. Сон обоих был беспокоен, и девушка и мальчик подёргивались во сне.
— Подрастающее поколение нас временно покинуло. А знаешь что? — добавил он, — Свожу-ка я вас, на экскурсию в Приют. Когда все проснутся. То ещё местечко, конечно, но жить можно. Ритка, правда, как и твой пацан, наотрез отказалась туда идти, но у неё на то свои причины.
— А в Пещеру? — спросил Олег.
Марек недовольно посмотрел на него:
— Далась тебе эта Пещера. Нет там ничего такого, на что нормальному человеку смотреть захочется. Да и вряд ли найдутся согласные с тобой туда прогуляться дураки.
— Вы были там?
— Был.
— И?
— И всё, — отрезал старик, — сказал же, нечего там делать.
— Извините.
— За что? — удивился Марек, — Да брось. Все мы поначалу любопытные, да разобраться во всём хотим.
— Можно ещё кое-что спросить?
— А тебе вообще спать что ли неохота? Молодой слишком, силы девать некуда? Ну валяй, спрашивай, — проворчал Марек.
Олег собрался с мыслями и наконец спросил:
— Вы помните как сюда попали? Что произошло до этого?
Старик погладил растрёпанную бороду и ответил:
— Любопытный ты, сил нет. Ну ладно, слушай, — после некоторой паузы он продолжил, — Последние лет двадцать, как жена умерла, я проработал егерем в лесах под Гданьском. Я сам поляк, если ты ещё не догадался. Сын с невесткой в Варшаву переехали пару лет назад, после того, как внучка моя погибла, болела много… Ну вот. К ним я ехал, навестить или насовсем остаться, как пойдёт. А то на пенсию бы уже пора. Приехал в Варшаву, пошёл к ним, а дальше не помню и лес кругом. Я ж старый, сначала подумал, что попал в такой специальный ад для егерей, — Марек расхохотался, — ты прикинь, кругом лес непроходимый, зима, темень, так ещё и всё носятся, творят, что хотят!
Старый егерь просмеялся, утёр проступившие от хохота слёзы и сказал:
— Вот я дурак, чуть детей не разбудил, — он с нежностью посмотрел на торчащую из шкур рыжую взлохмаченную копну и добавил, — я чего с этой Риткой вожусь, уж больно внучку мою, Ветту, напоминает, такая же бестолковая. Сирота она.

Старик замолчал и задумался. Дрова в костре сухо потрескивали. Олег тоже не говорил, ему казалось невежливым как-то комментировать откровенный рассказ Марека. К тому же ему было о чём подумать. Олег пытался свести в какую-то единую систему, то, что он помнил, что сказал Кайл и то, поведал старик. И попытаться хоть как-то прояснить для себя ситуацию. Пока что выходило скверно.
Марек что-то невнятно проворчал про себя, а затем заявил, что ему пора на боковую. Олег молча кивнул и продолжил завороженно смотреть в блекло тлеющие угольки. Сон никак не шёл. К тому же ему не давала покоя загадочная Пещера, казалось, что стоит её увидеть и разгадка будет у него в руках. Ведь недаром ещё ни один из его собеседников так толком и не рассказал, что же в ней такого ужасающего. «Если конечно, это не просто дырка в камне с кучкой сектантов, распевающих жуткие гимны во славу сатане и этим держащих в страхе всю округу. Хотя, вероятно так оно и есть. Люди всегда подсознательно боятся психов, — думал Олег, — С другой стороны, что тогда мешает всем остальным объединиться и зачистить эту чёртову Пещеру? Этот Берт не похож на робкого парня, вот только детей боится, — он усмехнулся про себя, — Это как-то смешно и сюрреалистично. Такой здоровый лоб, крушит сектантов топором, а при виде школьника готов бежать поджав хвост. Я таскаюсь с Кайлом много часов, и не со мной ни с ним не произошло ничего страшного. Да и Марек не боится. Видимо, ничего не боится, кроме Пещеры. Всё-таки там что-то есть. Наверняка есть».

Кайл беспокойно заворочался и застонал во сне. Судя по всему, мальчику снился кошмар. Он судорожно метнулся и скинул с себя серое подобие одеяла. Олег привстал, стараясь не задевать низкий бревенчатый потолок землянки. Он подошёл к Кайлу и обратно накрыл его шкурой, заодно потрогав бледный и вспотевший лоб мальчика. У ребёнка был жар.

Сон Кайла
Затянутое тёмно-серыми тучами, небо казалось вот-вот лопнет как передутый батут. А дурацкие коньки никак не хотели надеваться. В конце концов Кайл исхитрился их натянуть. Небо ещё сильнее провисло над покрытым льдом озером, в сторону которого мальчик пополз на карачках, так как совершенно не мог стоять в этих злосчастных коньках. Откуда-то издалека ему послышался голос мамы. Она просила его быть осторожным, иначе он может всё себе переломать. «Ты ведь не хочешь оказаться в инвалидной коляске и ходить под себя, как твой дедушка? Не заставляй меня волноваться, Кайл!» — кричала его мать откуда-то издалека, и её голос становился всё глуше и глуше.

Мальчик выполз на лёд и перевернулся на спину. Казалось, что если он встанет и протянет руку, то сможет дотронуться до тяжёлых лиловых туч. Кайл сел и попробовал привстать. Его ватные ноги в коньках разъезжались в разные стороны, но мальчик сделал над собой усилие и медленно побрёл к центру озера. Тревожное предчувствие не давало ему смотреть на лёд, и тем более попытаться разглядеть то, что было под ним сокрыто.

На озеро начал плавно опускаться молочно-белый туман, и теперь с каждым шагом Кайлу становилось всё труднее разглядеть, что же там виднеется впереди. Помимо белёсой преграды, мальчику мешал застилающий глаза пот, а коньки вместо того, чтобы скользить по льду, увязали в нём. «Кайл, хватит баловаться! Нам пора домой!», — он снова услышал голос матери. Он попытался ускориться. «Она наверняка там впереди», — сам не понимая почему, подумал Кайл.
Некоторое время спустя, после проделанного мальчиком марш-броска, который по его ощущениям длился вечность, Кайл увидел впереди какую-то преграду. Или, возможно, конец долгого пути. Виднеющийся силуэт напоминал высокую скальную гряду. И чем ближе мальчик подходил к ней, тем темнее она становилась. С каждым новым шагом усиливалась тревога Кайла. Было что-то неправильное в этой серой махине. Неправильное и противоестественное. Но он уже не мог остановиться, какая-то неведомая сила толкала Кайла вперёд. В то же время туман стал постепенно улетучиваться. От страха мальчик до хруста в зубах стиснул челюсти. Тем временем он уже не шёл, скала сама начала нестись ему навстречу. И совсем скоро Кайл увидел очертания замёрзшей Пещеры, ослепительно сверкающие на фоне тёмно-серого камня. Она больше напоминала голодную звериную пасть, обрамлённую белоснежными ледяными клыками, готовыми в любой момент сомкнуться на шее какого-нибудь несчастного. Кайл с ужасом осознал, что сегодня этот несчастный он. Словно в ответ на его мысли, из холодной пасти донёсся то ли скрип, то ли отвратительный смех. Мальчик закричал и резко развернулся к Пещере спиной.

И именно в этот момент чёртовы коньки перестали вязнуть. Кайл поскользнулся и полетел по льду плашмя. Но, хотя бы, в противоположную Пещере сторону. Впрочем, утешало это его слабо — замёрзшая поверхность озера начала трещать под ним. Холод обжигал подборок мальчика и пальцы, которыми Кайл судорожно царапал лёд, пытаясь затормозить.

Он остановился так же резко, как до этого начал скользить. Тяжело дыша и упираясь закоченевшими пальцами, Кайл приподнялся на руках и взглянул на лёд. Он снова закричал и резко отлетел в сторону: поверхность озера теперь выглядела как тонкое прозрачное стекло, которого с той стороны касались тысячи посиневших от холода рук. Они будто пытались нащупать Кайла. Не прекращая кричать, мальчик бежал, вставая и падая, так как предательские ноги в коньках отказывались его слушаться. Он совершенно перестал различать направление, и уже практически позабыл о Пещере. Главным для него теперь было уйти со льда. Вслед за ним под поверхностью озера скользили мерзкие ладони. Тонкие бледные пальцы синими ногтями царапали лёд, будто пытаясь прорваться наружу и схватить мальчика. Кайл, что есть сил, старался не смотреть на них. Вскоре его мучения увенчались успехом, и он увидел заснеженный берег. Оказавшись совсем рядом с ним, мальчик сделал глубокий вдох и приготовился к победному броску. В то же мгновение лёд под ним треснул, а множество холодных искривлённых судорогой рук схватили Кайла. За руки, за ноги, за лицо ребёнка — липкие и ледяные, они увлекали мальчика на дно мёртвого замёрзшего озера.
— Кайл! — громом раздался голос Олега.

Тёплая сильная рука схватила Кайла за грудки и выволокла из озера. Мальчик резко сел, очнувшись на своей лежанке в землянке Марека. Её дверь была настежь открыта, а за ней громадой высился старый егерь. Он размахивал факелом, отгоняя шипящих и искрящихся как лёд тварей.

К утру, если его конечно можно так назвать, немного посветлело. Как и обещал Марек, небо из чёрного сделалось тёмно-серым. Они завтракали в тишине. Олег осмысливал произошедшее, а Кайл забился в угол и старался не попадаться никому на глаза. Мальчику казалось, что нападение ледяных скользящих тварей было полностью его виной, и теперь он всенепременно попадёт в Приют. Кайл очень боялся всего того, что увидел во сне, но ничто так не страшило ребёнка, как перспектива оказаться в местном детдоме. Впрочем, и Рита и Марек вели себя так, будто не произошло ничего из ряда вон выходящего. Старый егерь и боевая сиротка спокойно жевали жёсткое мясо, запивая напоминающей чай жижей. «Скучный вторник и ничем не примечательные монстры», — подумалось Олегу при виде их обыденных мин. Дожевав свой кусок, Марек залпом выпил содержимое металлической кружки. Он вытер бороду и спросил у Кайла:
— Тебе что-нибудь снилось?
Мальчик ещё сильнее вжался в угол:
— Только не отдавайте меня в Приют! Я больше так не буду!
— Что не будешь? — усмехнулась Рита.
Кайл молчал.
— Вот то-то и оно. Так что тебе снилось? — спросила она.
— Пещера, — после некоторой заминки ответил мальчик, — И руки. Мне показалось, что это руки… покойников… Они пытались утащить меня под лёд, но Олег меня спас.
— Немудрено, — прокомментировал Марек, — ты бы видел, как он носился, пока тебя тут лихорадило. Ты слышал зов Пещеры?
— Не знаю. Я слышал голос мамы, она ругалась на меня. А потом увидел Пещеру и испугался. Кажется, она смеялась. Я пытался бежать, но коньки мешали.
— Коньки? — удивилась Рита, — Ты во сне занимался фигурным катанием по мёртвому озеру? Чувак, да ты крут! — рассмеялась девушка.
Кайл заулыбался. Ему сделалось немного спокойнее.
— Не боись, парень, — добавил Марек, — Никто тебя против воли в Приют не отдаст, но сходить мы туда сходим. Хочу тебя кое с кем познакомить. Но не сегодня. Сегодня тебе отдохнуть надо, после ночных треволнений.
Егерь задумчиво осмотрел своё неказистое жилище, затем перевёл взгляд на Олега:
— Поскольку нас стало значительно больше, я попрошу тебя прогуляться в Город. Рита составит тебе компанию…
— Будто у меня есть выбор, — проворчала она.
— Да не перебивай же ты! И я тебя палками не гоню с ним, между прочим, а по-хорошему прошу.
— Хорошо, деда Марек.
— Так вот… Опять, бестолковая с мысли сбила! Больше нас стало, говорю. Кое-какие припасы надо пополнить, да тёплыми вещами разжиться, а то ты, — он посмотрел на Олега, — вообще как на курорт приехал.
— А что им на обмен предложить? — спросила Рита.
— Разберёшься! — махнул рукой Марек, — Взрослая девка уже, сама сообразишь, чего у нас мало, а чем и поделиться можно. Допивайте, доедайте, да идите уже. А я Кайла сегодня посторожу.
— А что, эти могут вернуться? — испуганно спросил мальчик.
— Врать не буду, — покачал головой бородатый егерь, — Случится всякое может.
После этих слов старик подошёл к Кайлу, положил руки ему на плечи и произнёс:
— Но я тебе вот что, парень, скажу — они и за мной могут в любой момент прийти, так что мы с тобой в одной лодке. Зато вместе. А вместе-то оно пропасть труднее, — Марек подмигнул ребёнку, — Я сейчас сани достану, вы на них всякого накидаете, и в Город. Только не задерживайтесь там, — добавил он, обращаясь к Олегу и Рите.
Девушка деловито кивнула в ответ.

Ближайший к землянке сугроб оказался тайником. Марек извлёк из него самодельные санки, которые вскоре были нагружены целой оленьей тушей и множеством разнообразных кульков.
— Я надеюсь, ты мою настойку туда не положила? — ворчливо спросил егерь.
— Нет, деда Марек, никто не трогал твою драгоценную настойку, — уверила его Рита.
— Ну ладно, смотри у меня. Идите уже, быстрей уйдёте — быстрей вернётесь, — старик махнул им рукой и вернулся внутрь землянки.

Олег перекинул верёвки от санок через плечо и пробормотал:
— Картина маслом «Бурлаки на Волге»….
— Что? — спросила Рита.
— Да ничего, мысли вслух. А далеко идти?
— Как до лесорубов, только в другую сторону.

Они пошли от землянки в сторону озера. На тёмно-сером небе блекло сияли звёзды, и Олег, вспоминая слова Марека, силился найти хоть одно знакомое созвездие. Названий в голове было множество, но очертания и приблизительное расположение он помнил у считанных единиц: обеих Медведиц, пояса Ориона, Лиры, да Андромеды с её туманностью. На этом пожалуй и всё. Ну разве что ещё какой-нибудь Треугольник, но его Олег в расчёт не брал — мало ли треугольников может померещится на звёздном небе? Астрономия явно не была его коньком. Тем временем впереди замаячил берег озера.
— Мы ведь не по льду пойдём? — спросил он у Риты.
— Испугался кошмаров нашего чемпиона по фигурному катанию? — усмехнулась девушка, — не волнуйся, до Города есть тропа вдоль берега. Я и сама не горю желанием лишний раз ступать на лёд.
Рита замолчала и ускорила шаг. Разговор явно не клеился, а девушка судя по всему была не рада компании незнакомого человека. Олегу ничего не оставалось делать, кроме того как тяжко вздохнув ускорится и попробовать не отставать от неё. Самодельные санки с большим трудом скользили по снегу.
— Послушай…, — начал было он.
— Ты всегда такой болтливый, да? Я не Марек и не собираюсь делится с каждым встречным историей своей жизни.
— Да нет, я просто хотел спросить, не затруднит ли тебя помочь с санями.
— Ааа… Да, конечно, извини, — Рита покраснела, — Они очень плохо скользят, даже деду Мареку бывает трудновато их одному тащить.
— Бывает трудновато? С меня уже пот град течёт! Я смотрю, ваш Марек просто какой-то невероятный Халк!
Девушка рассмеялась и взяла одну из привязанных к саням верёвок. Идти Олегу стало легче.
— А что это за Город вообще такой, — спросил он спустя некоторое время пути.
— Можно сказать, что это самый большой местный населённый пункт. Человек пятьсот наверное там живёт.
— И что у них действительно настоящий город с домами?
— Типа того. Они у лесорубов постоянно меняют разные полезные штуки на древесину, а ты уже наверно в курсе, что у Берта и компании этого добра завались. Оно у них в принципе не переводится. Горожане даже стену умудрились построить. Марек говорит, что у них расположение стратегически верное — на холме. И хотя до лагеря подонков рукой подать, то горожане всё равно увидят их издалека и смогут подготовиться и дать отпор.
— А если подонки окружат Город и возьмут его в блокаду?
— Не рискнут, — после некоторого раздумья ответила Рита, — горожане могут протрубить сигнал тревоги, и тогда с северного берега придут лесорубы. А ты видел Берта — с такими лучше не шутить, топором они орудовать умеют.
— И всё-таки Город — слишком громкое название, скорее это поселение, или на худой конец — посёлок городского типа.
Рита рассмеялась.
— Ты что, у них даже мэр есть. Что там мэр! Они себе гимн сочинять взялись. Осталось намалевать герб и можно смело менять название на государство! — развеселилась девушка.
— А зачем всё это… здесь?
— Честно? Я не знаю. По мне, так лучше лес рубить. Но Йохан всем говорит, что мол людям так привычнее и проще выживать.
— А кто такой этот Йохан, часом не мэр?
— Почти. Он первый помощник госпожи мэра. Но деда Марек называет его местным серым кардиналом. Мне кажется, так оно и есть, — Рита задумалась и после некоторой паузы добавила, — Он мне ужасно не нравится.
— Такой неприятный человек?
— Не то чтобы. Слишком ангелоподобный… нет, скорее как переслащенный сироп, который только попробуешь и сразу тошнить начинает. А остальным он почему-то нравится. Все считают, что Йохан станет новым мэром. Не думаю, что мы его сегодня встретим.
— Ну раз он без пяти минут глава местного Государства, то куда уж нам, простым плебеям, встречаться с птицей столь высокого полёта.
Рита улыбнулась. Они продолжили путь и совсем уже скоро показались на удивление высокие, в два человеческих роста, стены Города. «А ты, видимо, куцый забор рассчитывал увидеть», — усмехнулся про себя Олег.
— И да, ещё раз извини меня. Я просто была расстроена, что Марек отпустил меня куда-то с незнакомцем. Но он тебе доверяет, а я доверяю ему. Деда редко ошибается в людях. К тому же он видел, как ты волновался за Кайла. И мы идём в Город, а это значит, что Марек решил разрешить вам остаться с нами.
— А он не хотел?
— Как будто вы первые, пожелавшие составить компанию легендарному егерю и его крутой приёмной внучки! — засмеялась Рита.

Прищурившись Олег смог разглядеть в высоком городском заборе ворота. Правда, они больше напоминали обыкновенную дверь. За ней располагалась башенка, в которой маячила чья-то расплывчатая фигура с факелом. Часовой застыл, взял что-то напоминающее рупор и прокричал вглубь Города: «Сани егеря!». Издалека ему кто-то ответил, чтобы он открывал, и через несколько минут врата местной Утопии распахнулись перед Олегом и Ритой. Они протащили санки через дверь и оказались внутри.

«Архитектуру» Города представляли неказистые одноэтажные деревянные домики с плоскими крышами. Последнее показалось Олегу несколько непрактичным. «Как же с них тогда снег скатываться будет?», — подумал он. Почти в каждом окошке горел свет, а закруглённая улица была ярко освещена факелами. У привыкшего за последнее время к потёмкам Олега, даже заслезились глаза. Рита щурилась и прикрывала лицо от яркого света.
— Ну просто дети подземелья, — усмехнулся Олег, — И куда теперь?
— Прямо, к площади, — ответила Рита.
Город практически оправдывал своё название, в нём было людно и отовсюду звучали голоса. Кто-то смеялся, где-то затевался жаркий спор, а чуть дальше, судя по доносившимся репликам, бушевал семейный скандал. В общем, в Городе жизнь била ключом. В отличие от Олега, девушка не особо вертела головой по сторонам, и ей явно не доставляло особого удовольствия пребывание в местной «столице». Рита целеустремлённо шла вперёд. Олегу же было гораздо труднее идти вперёд не отвлекаясь. Он старался подмечать каждую деталь этого, в общем-то, ничем не примечательного поселения. Судя по всему, улицы Города кольцами опоясывали главную площадь. Перпендикулярно им шли лучи-переулки, по одному из который и волокли свои санки Олег и Рита.

Вскоре они подошли к главной площади. На ней расположился небольшой местный базар и что-то напоминающее столб позора в средневековых европейских городах. К этому был столбу был привязан бородатый человек диковатого вида. На площади царил гомон и ругань. Иногда кто-то из горожан подходил к столбу и плевал в привязанного или пинал его ногами. Пленник молчал, лишь по-звериному стискивал зубы и сверкал глазами на прохожих. Внезапно, откуда-то из глубины базара вынырнул молодой человек в длинной мешковатой одежде.
— Покайтесь, братия и сестры мои! Ибо время пришло! — заголосил он, перекрывая весь базарный шум.
— Ни хрена себе... , — пробормотал Олег.
— Это из Храма. Послушник. Небось проповедями в Городе хочет выслужиться перед высшими чинами, — прокомментировала Рита. Какой-то прохожий бросил ей в ответ:
— Этот-то? Не, не выслужиться. Он тут давно уже голосит без выходных и обеда, видать сразу в Патриархи метит.
Рита хихикнула. Олег же удивлённо разглядывал проповедника. «Хотя чему я собственно говоря удивляюсь? Кругом холод и кромешная тьма, тут почти все должны были удариться в религию», — подумал он. Тем временем посланец очередной истинной веры продолжал вещать:
— И кому бы вы ни молились: Иисусу, Аллаху, Будде, Кришне или кому угодно — Бог многолик, но Един! Он избрал нас всех для последнего испытания перед райскими вратами. И вместе мы сможем выстоять и заслужить Его любовь и прощение! Ибо во времена великих бед вера людская крепнет! И в кромешной тьме этого чистилища наших душ свет Его сияет ещё ярче! Но среди нас полно демонов! Они прячутся в снегах и среди нас, принимая человеческое обличье! Искушают нас и заставляют идти наперекор воли Его! И их мы должны истреблять без сострадания!
— Извините, за некоторые неудобства, — подчёркнуто дружелюбным тоном произнёс внезапно материализовавшийся рядом с Олегом и Ритой высокий блондин, — Понимаете ли, Храм — весьма крупная, в местных масштабах, организация, и мы с ними поддерживаем взаимовыгодный союз. Иногда приходится терпеть многодневные проповеди на улицах нашего тихого городка. Политика, — виновато улыбнулся незнакомец.
— Здравствуй, Йохан, — сказала Рита.
— Здравствуй, дорогая Маргарита. А где наш изумительный егерь? Я надеюсь, не приболел? — блондин сделал обеспокоенное лицо, — И кто твой друг?
— С Мареком всё в порядке. Он за кое-кем присматривает. А это Олег. Он теперь с нами.

Йохан внимательно посмотрел на Олега. Последнему стало даже как-то неуютно под пристальным взглядом голубых глаз, напоминающих маленькие искрящиеся льдинки. Олег поймал себя на мысли, что полностью разделяет мнение Риты о сером кардинале этого города. «Немец? Швед? Норвежец? Впрочем, какая разница. Этот тип мне определённо не нравится. Есть в нём что-то такое неестественное. Он будто портрет, которым хотели польстить заказчику, скрыв все недостатки лица ровными аккуратными мазками. Как там сказала Рита? Слишком ангелоподобный?», — пронеслось в его голове. Наконец Йохан перестал сверлить Олега взглядом и лучезарно улыбнулся:
— Не хотите стать гражданином нашего небольшого государства? Нам нужны все молодые мужчины и женщины, способные помочь Городу стать лучшим домом, который может предложить этот, пока ещё негостеприимный, мир своим гостям.
— Не думаю, что смогу быть вам полезным, — так же лучезарно улыбнулся в ответ Олег.
— Ну что вы. Мы находим применение людям с самыми различными профессиями. Каждый сможет найти дело себе по вкусу.
— От меня действительно будет мало толку — разве что, если вам понадобится намалевать флаг, или ваш мэр вдруг возжелает повесить свой парадный портрет в кабинете.
Рита удивлённо хихикнула, а Йохан в недоумении приподнял бровь.
— К тому же, — продолжал Олег, — по пути сюда я имел неосторожность потерять очки. Сомневаюсь, что близорукий художник, да ещё и в условиях постоянной темноты, сможет стать полезным членом вашего, без сомнения, прогрессивного общества.
— Ну что же, — прокомментировал Йохан, — всё зависит от вас. Как говорится, было бы желание. Маргарита, вы не уделите мне немного времени? У меня есть одна деликатная просьба к вашему… дедушке.
В это время на площадь вышел человек с рупором и объявил о приближении комендантского часа. Базарные менялы начали неспешно собирать скраб.
— Нам надо успеть приобрести кое-какие вещи и припасы, — забеспокоилась Рита.
— Не волнуйтесь, вы сможете взять что угодно из хранилища мэрии. И я задержу вас совсем ненадолго. Моя просьба крайне важна для нашего Города, и я хотел бы получить ответ от Марека как можно скорее. А вы… как вас, напомните, зовут?
— Олег.
— Да, точно. Олег, вас не затруднит, немного подождать свою спутницу?
— Без проблем.
Йохан подозвал кого-то из горожан, чтобы помочь Рите с санями. Олегу подумалось, что заместитель мэра не хотел сам марать руки о какие-то там самодельные санки, какого-то там чумазого егеря. «Вот буржуй!», — пронеслась в голове близорукого художника весёлая пролетарская мысль. Некоторое время он смаковал её, смотря вслед удаляющимся Рите и Йохану. «Ешь ананасы! Рябчиков жуй! День твой последний приходит буржуй!» — Олег вконец развеселился и решил навернуть пару кругов по городской площади. Торговцы и менялы потихоньку избавлялись от последних покупателей, рассчитывая оказаться по домам с наступлением комендантского часа. Хоть зрение и подводило Олега, он сумел разглядеть тот нехитрый скраб, которым барыжили местные. В основном это были звериные тушки (преимущественно тускло серые, напоминающие зайцев, зверьки), выделанная кожа, деревянная домашняя утварь, самодельные луки, арбалеты и стрелы к ним. И ярко-красная вязаная шапка с помпоном, владелец которой громко хвалился своей удачной находкой. Олега больше заинтересовали затесавшиеся среди всего этого хендмейда армейский котелок и небольшая металлическая фляга, но Рита с их санками ушла в мэрию, а ему самому меняться было нечем. Тем временем, горожанин с рупором известил, что до начала комендантского часа осталось совсем недолго.
— Интересно, а как они за временем здесь следят? Что день, что ночь — всё на одно лицо, — подумал вслух Олег.
— А у них в мэрии огромные водяные часы стоят, — ответил кто-то рядом.
— Водяные? А если вода замёрзнет, что они тогда делать будут?
— А я почём знаю? Я там только один раз был и то связанный. Мне знаешь ли, как-то не до расспросов было.
Олег обернулся и увидел своего собеседника. Им оказался привязанный к столбу бородач. На его усталом лице красовалось несколько свежих кровоподтёков, но несмотря на это смотрел он с вызовом, а в глазах мелькало яростное веселье.
— И за что тебя так?
Бородач горько усмехнулся:
— А ты видать не из Города, да?
— Не из Города.
— И вообще в этом проклятом месте недавно?
— Недавно.
— Подонок я. Вот за что, — он широко улыбнулся. Несколько зубов у него было выбито, а дёсны кровоточили. Олег непроизвольно отшатнулся.

— Смотрю, ты уже наслышан, — бородач сплюнул кровь, — И что нынче рассказывают новеньким про таких как я?
— А сам-то как думаешь?
— Хех, — усмехнулся привязанный, — Тебя как звать-то?
— А тебе какое дело? — Олег не был настроен продолжать этот разговор.
— Не хочешь со мной разговаривать, да? Ну простите, ваше благородие. Мы, знаешь ли, — продолжал бородач, — не всегда выбираем в какой лагерь попасть. Это как «где родился, там и пригодился». Только здесь — с какой стороны леса вылез, там и сцапали. Тебе-то повезло, ты на севере вылупился и сразу к добреньким лесорубам, да горожанам побежал. А я вот на юге очутился. Только моргнул, как меня подонки скрутили. И говорят: ты, мол, или с нами, или под лёд пойдёшь.
— Соболезную.
— Соболезнует он! Как звать-то тебя?
— Олег меня зовут, доволен?
Бородач широко улыбнулся:
— Белорус? Хохол? Русский?
— Русский.
— Почти земляк. Я сам белорус, из Витебска. Навуходоносор меня звать.
— Как? — Олег непонимающе уставился на бородатого.
— На-ву-хо-до-но-сор. Мамка у меня та ещё шутница была. До сих пор вот смеюсь, — белорус хрипло рассмеялся.
— Соболезную, — куда более искренне сказал Олег. — И что тебе, Навуходоносор, от меня надо?
— Может мне просто поговорить захотелось. А ты сразу: что надо - что надо! — бородач задумался, — А знаешь, пожалуй надо. Развяжи меня, а?
— С чего бы это?
— Помнишь мультфильм, старый советский, «Жил был пёс», вроде назывался?
— Ну помню.
— «А я тут всю жизнь мотаюсь, никто косточку не даст…», хахаха. Давай так, ты мне поможешь, а я в долгу не останусь. Как тот пёс из мультфильма, которого волк выручил. Ну что, Олежка, по рукам?
— Нет, Навуходоносор, не по рукам. Я не горю желанием оказаться на твоём месте за соучастие в побеге.
Горожанин с рупором начал разгонять с площади зевак и медлительных торговцев. Проповедник тоже куда-то испарился.
— Вы не из Города? — спросил материализовавшийся рядом с Олегом часовой.
— Нет, я кое-кого жду.
— Не задерживайтесь. Во время комендантского часа ворота открываться не будут.
— Хорошо. Спасибо.
Часовой исчез, а Олег подумал, что Йохан в любом случае сделает так, чтобы их выпустили. Так что волноваться не о чем. Разве что о том, как там Кайл с Мареком. Он снова вспомнил события прошлой ночи (ему, как видимо и всем окружающим, было тяжело отделаться от дурацкой привычки делить сутки на дневное и ночное время). У него никак не шли из головы появившиеся из ниоткуда существа, которых Ник назвал скользящими. Они нагрянули вместе с внезапным морозом, пока Кайл метался во сне. И сразу полезли в окошко дымохода. Те ещё твари. Как будто кто-то специально взял кусок самой морозной метели, придал ей форму змеи и вдохнул в неё жизнь. Хорошо, что Олегу не спалось, и он смог быстро разбудить егеря и Риту. Иначе бы им конец. Даже в полуметре от скользящего коченели все части тела, а мороз растекался по венам. Тем временем, связанный Навуходоносор решил спеть:
Белый снег, серый лёд,
На растрескавшейся земле.
Одеялом лоскутным на ней -
Город в дорожной петле.
Олег тоскливо подумал о том, насколько сильно и как давно ему приелась эта песня. Затем он невольно улыбнулся, вспомнив момент из мультфильма про пса, в котором обожравшийся на хозяйской свадьбе волк выдал коронное «щас спою!» и завыл на весь хутор. «По крайней мере, их вокальные данные очень уж похожи», — отметил Олег со смешком. Навуходоносор продолжал надрываться:

Кто живёт по законам другим
И кому умирать молодым.
— Ты чего, Олег, не подпеваешь? Или, скажи ещё, слов не знаешь? — поинтересовался бородач и продолжил:
Он не помнит слово «да» и слово «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имен.
И способен дотянуться до звёзд,
Не считая, что это сон,
И упасть, опалённым Звездой
По имени Солнце…
— Скучаю я по солнцу! А ты? Не соскучился по солнцу, теплу, голубому небу? Или не успел ещё?
— А я из Питера, — на автомате отшутился Олег, — Я второй день здесь.
— Значит совсем не стреляный воробей. Ничего ты здесь ещё не видал, и ничего не знаешь. Тебя, Олег, ожидает море удивительных открытий, — хрипло рассмеялся Навуходоносор. — Может всё-таки поможешь?

Всю обратную Олег клял себя за то, что ослабил верёвку Навуходоносора. Хотя его никто и не видел. Да и белорус пообещал не торопиться с побегом, попутно признавшись, что плана как такового у него нет, и он намерен импровизировать. «Импровизатор хренов», — подумал Олег, мысленно представляя себе, как Навуходоносора скручивают стражники, выпытывают имя сообщника и устраивают погоню. Марек, прознав о случившемся, с позором изгоняет его из землянки. Заплаканного Кайла отдают в приют, а сам Олег (если повезёт улизнуть от городских), попадает в плен к пещерным сектантам. Которые после продолжительных пыток приносят его в жертву какому-нибудь ледяному сатане. «Хэппи энд, — мысленно подвёл итог Олег, — И премия Дарвина в придачу. Ну вот почему я такой дебил?».
— Посмотри на небо, — прервала его самобичевания Рита, — Нам надо спешить.
Олег посмотрел вверх. Со всех сторон ползли набухшие иссиня-чёрные тучи. Они были ещё достаточно далеко, и практически всё небо над головой Олега оставалось чистым и усыпанным блёклыми звёздами, но Рита выглядела напуганной.
— Метель будет?
— Я ни разу не видела здесь метели. Даже снежинка с неба никогда не падала.
— Нихрена себе.
— Вот именно. Давай быстрее, Марек должен знать, что делать.
Рита практически побежала, Олег пытался не отставать. Санки стали заметно легче, благодаря тому, что в Городе они избавились от огромной оленьей туши. Хотя Рита знатно обобрала хранилище мэрии: меховые куртки для Олега и Кайла, парочка арбалетов с болтами, кожанные бурдюки с непонятной бурдой и соблазнительно тёплые сапоги с мехом — в весе сани всё равно значительно поубавили. Да и куртка в них надолго не задержалась. Едва попав в поле зрения замёрзшего Олега, она моментально оказалась на нём.
Тучи стали немного ближе, впрочем до землянки оставалось уже недолго. Тем временем Олег понял, что его в них больше всего смущает: они опоясывали и без того тёмное небо ровным кольцом кромешно чёрных волн.

Марек уже ждал их на пороге. Его обеспокоенный взгляд был обращён к неторопливо чернеющему небу. Рита бросила Олега с санками и побежала в сторону егеря.
— Деда! Что происходит?
Марек очень серьёзно посмотрел на внучку и произнёс:
— Будет чёрная ночь. Беги к лесорубам, скажи чтобы тащили всё, что есть — будем жечь костры у Приюта. Сама справишься?
— Я могу сходить с ней… — вставил было Олег.
— Нет, — егерь его резко прервал, — Она шустрая и лес хорошо знает, ты её только тормозить будешь. От тебя мне здесь больше толку будет. Кайла соберём, да в Приют двинем.
— Тогда я побегу, — сказала Рита. Марек кивнул, и девушка, прихватив арбалет, рванула в лес.
— Давай быстро сани разгружать, времени в обрез.
Кайл вышел из землянки. Он выглядел гораздо лучше, чем с утра.
— Я могу вам помочь? — спросил мальчик. Марек критически взглянул на него, затем изрёк:
— А вообще-то и можешь. Хватай что полегче, да тащи в землянку. Сейчас без разницы, куда кидать будешь — потом разгребём. Если конечно, переживём чёрную ночь, — мрачно добавил егерь.
По примеру Олега, Кайл сразу взял с санок и натянул свою тёплую куртку. И принялся перетаскивать содержимое воза внутрь. Добра было немного. И пока Марек извлекал из своих тайников огромные вязанки хвороста, Олег и Кайл со своей задачей уже справились. Теперь они растерянно переминались с ноги на ногу, в ожидании дальнейших указаний.
— И всё-таки, что ещё за чёрная ночь? К чему готовиться? — спросил Олег, верят в руках арбалет. Марек мельком взглянул на него и ответил:
— Это тебе не может. Хватай факелов побольше и огниво. Сегодня такая тьма будет, что чёрт ногу сломит.
— Я так понимаю, что вы всё-таки не темноты боитесь? Будет много скользящих?
— Нет. Скользящих мы сегодня вряд ли увидим. Тени с озера пойдут. Это куда хуже, — сказал Марек и вручил Кайлу пачку просмоленных факелов, — Держи. Нести будешь, а мы сани поволочем.

Они двинулись на север в сторону леса. Егерь и Олег шустро волокли сани, а ещё не совсем оклемавшийся Кайл бежал рядом с ними, стараясь не отставать. Чёрные разбухшие тучи становились все ближе и ближе. У Олега складывалось впечатление, что они находятся в большом мыльном пузыре, который вот-вот лопнет под натиском неумолимых чёрных волн.
— Так что это такие за тени? И что нам с ними надо делать? — спросил он.
— Мы будем их убивать? И защищать детей в Приюте? — поинтересовался Кайл.
Марек строго посмотрел на мальчика, затем громко расхохотался:
— Ну ты-то у нас наубиваешь! Еле на ногах стоишь, убивец! — затем добавил серьёзным тоном, — Да хрен разберёт, можно их убить или нет. Наша задача всю эту шоблу из Приюта на улицу выгнать, кострами обложить, да отгонять от них всех тварей, пока темнота не рассосётся. Ритка приведёт Берта с его бригадой лесорубов. Ребята в такие дни всегда помогают Приют оборонять. Так что костры сегодня будут до неба!
— А Город? — спросил Олег.
— А насрать Городу на всех, — отрезал Марек, — как и Храму. Они и своих-то в Приют помирать отправляют. Вот в Храме патриарх, помнится, староват стал, а ты Олег ещё не знаешь, как они там на своих патриархов молятся! Так вот. Стар он стал. А остальным-то жить охота, как бы они нам всем ни втирали, что мы уже давно на том свете и судного дня все ждём, — Марек остановился, чтобы дать Олегу перевести дух, затем продолжил, — Так и выгнали они его. С почётом, конечно же, да только кому он этот почёт нужен, когда тебя взашей за ненадобностью гонят? Вот только недалеко, он помнится мне ушёл. У пещерных сектантов на храмовых зуб большой, они заплутавших одиноких святош ловят за милую душу.
— Кругом забота и взаимопонимание, — прокомментировал запыхавшийся Олег.
— Курильщик? — спросил Марек.
— Есть немного.
— То-то я смотрю, ни разу ты не спортивный, — усмехнулся егерь, — Да я впрочем тоже, просто в лесах ко всякому привык, да закалился. Почти пришли. Кайл, ты там жив?
— Да, сэр, со мной всё в порядке, — ответил мальчик.
Меж деревьев проглядывало бетонное четырёхэтажное здание с большими квадратными оконными проёмами, которые были будто наспех заколочены досками. Местами сквозь крупные щели пробивался свет. Здание не было отягощено хоть какими-нибудь архитектурными излишествами и своей формой напоминало обычную бетонную коробку. «Как старая советская постройка», — подумал Олег и с тоской вспомнил, что на пустыре недалеко от его дома стояло похожее. Это был заброшенный долгострой, который возвышался над зарослями репейника ещё с бородатых советских времён. То ли больница, то ли роддом. Начали его строить, когда Олега не было и в помине. А когда тот доучился в школе и стал поступать в институт, никто уже толком и не помнил, зачем и кому вообще было нужно это здание. Так и стояло оно на пустыре — серое, громоздкое, с тёмными провалами окон и осыпающейся бетонной крошкой. Впрочем, по вечерам оно наполнялось своей особой жизнью: на холодных полах разводились костры, кто-то доставал гитару и затягивал всем до боли знакомое «всё идёт по плану», ему подпевал хор весёлых нетрезвых голосов и повсюду звучал женский смех. Олег улыбнулся своим воспоминаниям. Почти все вечера его институтской поры прошли там, в обнимку с гитарой, полторашкой пива и какой-нибудь Светой или Валей. И обязательно под громкие песни «Алисы» или «Пилота».
Приют на который Олег смотрел с налётом ностальгии, а Кайл со всеми оттенками ужаса, был тусклой мёртвой копией того здания из юности, в котором по ночам звучала музыка. Он был нем и будто всеми покинут, а те огоньки, которым удавалось пробиться сквозь заколоченные окна, казалось вот-вот угаснут насовсем. Сюда действительно приходили умирать, и Олега передёрнуло от этого ощущения.

Они вышли на широкую поляну размером с небольшое футбольное поле. Мрачное здание располагалось прямой за ней.
— А вот и Приют, пришли, — сказал Марек.
— Вы ведь меня здесь не оставите? — с ужасом спросил Кайл.
— Нет, — успокоил его егерь, — только если сам вдруг захочешь остаться.
— Это вряд ли, — ответил мальчик.
— И что теперь? — спросил Олег.
— Я поднимусь к ним и выведу всех на улицу. Все встанут посреди этой поляны, а мы выложим из костров кольцо огня. Подождите меня здесь. Если Рита и Берт придут раньше, то начинайте делать костры.
— Хорошо, — ответил Олег.
Егерь ушёл в сторону Приюта. Кайл взглянул в небо — теперь над ними оставался совсем небольшой чистый островок, всё остальное от края до края было затянуто беспросветно чёрными тучами. И Олег и мальчик уже привыкли к постоянной темноте, но они не были готовы к подобному кромешному мраку. Кайл поёжился.
— Ты как? — спросил его Олег.
— Нормально. Просто мне как-то неуютно, от … всего этого.
— Понимаю тебя.
Мальчик и мужчина уселись на снег рядом с санками. Не прошло и пары минут, как из леса начали раздаваться голоса, сначала тихие и еле различимые, затем Олег услышал знакомый громоподобный раскат смеха. Среди деревьев замелькали отблески огней. И вскоре из леса вышли Рита и Берт, а вслед за ним Ник и ещё с десяток другой крепких и сильных лесорубов. Каждый из них волок за собой огромные вязанки дров и у каждого из них на поясе красовался топор.
— Ну чего вы расселись? — прогрохотал Берт, — На небо давно не смотрели? Пока вы тут греете свои зады в сугробе, к нам движется огромная чёрная задница! Со всех сторон, и мы скоро окажемся в ней по самые уши!
— Я тоже рад тебя видеть, — ответил Олег.
— Поехали, ребята! — скомандовал Ник, — мы с Олегом начертим круг! Люк, Серж, Макс, Кристин, Анна, Дин и Аргос — разложите дрова! Берт, ты со своими парнями руби всё, что увидишь, дров должно хватить надолго! Рита и Кайл — займитесь хворостом! За работу!
Дважды повторять не пришлось. Вскоре по свежему дереву застучали топоры. И буквально через несколько минут Ник зажёг первый костёр. Одновременно с разгоревшимся огоньком из Приюта начала выходить толпа. То были пожилые люди, совсем древние старики и старухи и дети, от почти подростков, до совсем маленьких. Многие громко рыдали, отказываясь куда либо идти. Рядом с Мареком шла приятная пожилая женщина, которая вела за руку совсем крошечную девочку с огромными испуганными глазами. Из под укутавшей её бесформенной и великоватой меховой куртки выглядывали обрывки розового платьица. Ник взглянул на прибывших и сказал:
— Все, кто в состоянии — помогайте разводить костры. Стена огня должна быть непрерывной. Берт, у вас ещё минут пятнадцать-двадцать не больше! Небо заволокло почти полностью.
Марек с одобрением посмотрел на проделанную работу, затем обратился к пожилой женщине:
— Мария, займись своими. А то эти ископаемые бывают хуже детей, разбредутся ещё по лесу, как стадо баранов. А за Лу не беспокойся, вот, Кайл за ней присмотрит.
— Спасибо, тебе, Марек. Без тебя нам эту ночь было бы не пережить, — поблагодарила его Мария.
— Вот когда переживём, тогда спасибо и скажешь, — проворчал егерь.
Кайл взял за руку перепуганную Лу. Она долго не хотела отпускать Марию, изо всех сил цепляясь за её одежду.
— Тихо, милая, я буду рядом. Этот храбрый молодой человек о тебе позаботится.
— Я не хочу, чтобы ты уходила! — сквозь слёзы сказала Лу.
Мария поцеловала девочку и лоб и пошла к толпе растерянных стариков и маленьких детей. Вскоре они оказались рассаженными в центре круга. Тем временем остался только совсем крошечный кругляшок чистого неба.
— Берт, закругляйтесь! Нужно сомкнуть стену огня!
Впрочем, техасец и его бригада уже вернулись. Бросив на снег ещё одну партию свежих дров, они разожгли последний костёр. Тучи на небе сомкнулись.

— Разбирайте факелы! — крикнул Ник, — Зажигать только по команде! Все, кто с факелами, выстраивайтесь в линию вдоль огня!
Пламя костров обжигало лица, а отогревшиеся кончики пальцев неприятно пощипывало. Олег посмотрел по сторонам. По его правую руку с факелами наготове стояли Марек и Рита. Шевелюра рыжей сиротки в свете огня стала похожей на ещё один язык пламени. По левую руку Олега громадой высился техасец, его лицо было напряжено, а по виску стекали капли пота. За спиной каждого лежали дрова.

Кайл, крепко державший одной рукой перепуганную Лу, а другой незажжённый факел, попытался втиснуться между Олегом и Мареком.
— Ну и куда ты прёшь? — проворчал Марек, — Ладно сам, девчушку-то на кой на баррикады тащишь?
Кайл виновато отступил назад.
— Я хотел помочь. Можно мы будем вам дрова подавать?
— Ну подавай, если осилишь, — ответил егерь.
Олег посмотрел на небо. Оно превратилось в абсолютно чёрный провал, обрамлённый оранжевыми отсветами, пляшущими в его глазах. Трещали дрова. Кроме их треска и тяжёлого дыхания стоящих рядом с Олегом людей, ничто не прерывало гнетущую тишину погружённого в абсолютную тьму леса. Даже старики и дети притихли, прижавшись к друг другу в центре их огненного кольца. Но через мгновение что-то изменилось: повеяло леденящим холодом и раздался громкий треск.
— Это лёд! Лёд ломается! — прокричал кто-то из лесорубов, — Приготовьтесь! Скоро пойдут тени!
— Что такое тени? — раздался голос Кайла за спиной Олега.
— Те, кого забрали скользящие. Они все подо льдом, — ответила Мария, — Не бойся, Лу, я рядом.
Олег обернулся и увидел, что женщина взяла факел и встала рядом с Бертом, лицо которого сделалось абсолютно белым.
— А где Линда? — спросил он техасца.
— Там, — одними губами ответил Берт и добавил приглушённым голосом, — Её вчера забрали.
Олег вздрогнул. Блики плясали у него в глазах, и он абсолютно не различал, что там происходило за стеной огня.
— Тени идут! — крикнул кто-то.
— Рано! Не зажигайте факелы, только по команде! — рявкнул Ник.
— Они уже близко!
— Рано! Стоим, ждём!
И тут Олег что-то увидел. С еле различимым шорохом, почти беззвучно, темнее всего, что было вокруг, темнее зияющего чёрного провала неба, меж деревьев скользили, напоминающие людей, силуэты.
— Вашу ж мать…, — пробормотал Олег.
— Факелы! — проорал Ник.
Стоящие вдоль кольца огня люди резким движением окунули обмотанные просмоленными тряпками палки в пламя костров. Олега обдало жаром. Плавно скользящие по лесу чёрные силуэты, издав то ли вой, то ли стон, как ужаленные рванули в сторону людей. Кто-то из детей истошно закричал.
— Отгоняйте факелами всех, кто пытается прорваться! Они боятся огня! — прокричал Марек.
— Не давайте кострам погаснуть!
Как в тумане Олег отгонял огнём безликих чёрных тварей, пытавшихся прорваться сквозь каждую брешь в огненном кольце. Где-то рядом с ним с воинственным криком размахивала факелом рыжая сиротка, а её зелёные глаза искрились каким-то бесовским пламенем. Кайл, ни на минуту не отпуская руку Лу, подкидывал в костры перед ними полешки поменьше. Мальчик был испуган, но сосредоточен.

Что-то чёрное и безликое вынырнуло прямо перед лицом Олега. Он взмахнул факелом, прошедшим прямо сквозь «лицо» твари. С тихим отвратительным шипением она отпрянула, растворяясь в ночи.
— Факелы гаснут! — крикнул Берт, — Передайте ещё!
Дети постарше и старики помоложе схватили просмоленные палки из большой кучи и с ними в руках побежали к обороняющимся.
— Быстрее! Идут! Ещё идут!
— Да сколько же их там?!
— Целое грёбанное озеро!
— Когда всё закончится, вы всё-таки мне объясните, что за херня здесь происходит! — Олег услышал свой голос будто со стороны. Его голова кружилась, а искры в глазах продолжали неистово бесноваться. Где-то рядом тихо всхлипнула Лу.

— Долбанный ад, вот что здесь происходит! — выругался Берт.
Тени продолжали идти на них. Казалось, что мимо деревьев протекал непрерывный поток чёрной мерзкой жижи. Звук, который издавали тени, отзывался в голове Олега ноющей болью. Он отгонял уже снова затухающим факелом десятую или сто десятую тварь. Олег сбился со счёта. В его глазах и голове всё слилось в одну невнятную кашу из черноты и рассекающих её огненных искр. Голова закружилась. Нечто, похожее на тающую чёрную руку почти коснулось лица Олега. Его обдало невыносимым холодом, он закричал.
— Гори в аду, скотина! — Берт пронзил тень, нависшую над Олегом, огнём. Та издала хрипящий звук и скукожившись исчезла.
— Спасибо, — прошептал заледеневшими губами Олег.
— Не зевай, — ответил техасец.
Олег замотал головой, пытаясь прийти в чувство. Кайл дотронулся до него и протянул свежий факел.
— Где Лу? — спросила Мария.
Мальчик испуганно завертел головой по сторонам.
— Я не знаю, она только что держалась за меня!
Мария замахнулась рукой, чтобы дать подзатыльник Кайлу, но остановилась. Женщина холодно посмотрела на мальчика и произнесла:
— Тебе её доверили. Ты за неё в ответе.
— Я найду её, мэм, — пробормотал Кайл.
Мальчик рванул в сторону. Олег пытался было его остановить, но ему пришлось отбивать тварь подкрадывающуюся к Марии.
— Кайл, стой! — только и успел крикнуть мужчина. «И в какую сторону его дебила понесло? В рандомную?», — мысленно выругался Олег, лихорадочно размахивая факелом.
Впрочем, какое-то внутреннее чутьё не подвело Кайла, и вскоре он наткнулся на Лу. Маленькая девочка проскользнула между лесорубов и попыталась прорваться сквозь брешь в уже редеющей стене огня. Мальчик рванул за ней.
— Куда прёшь? Жить надоело? — рявкнул на него незнакомый бородатый лесоруб.
— Извините, — пробормотал Кайл и схватил Лу за торчащий подол платья. Обрывок розовой крошащейся ткани остался у него в руках, а девочка прошмыгнула меж огней. Мальчик застыл на месте, он понимал, что бежать вслед за ней — это самоубийство, но ещё больше его пугал взгляд Марии. Глаза пожилой женщины обещали испепелить его на месте, и единственным шансом Кайла на спасение была Лу. Целая и невредимая. Он прикрыл лицо от огня рукавами куртки и прыгнул сквозь огонь.
— Ты охренел?! — прокричал кто-то ему вслед.
Но Кайл не слышал, он катался по снегу, сбивая огонь. Приподнявшись на руках мальчик осмотрелся и увидел Лу. Тени будто бы сторонились девочки. Как вода на реке обходит крупный валун, так и они расступались перед ней, замыкая поток там, где она прошла. Спотыкаясь и неуверенно ступая по глубокому снегу, Лу шла вперёд в лес. Кайл сделал усилие, зажмурился и, проскользив мимо теней, рванул за ней. Мальчик напрыгнул на Лу и уронил её в снег. Девочка принялась плакать и колотить его маленькими кулачками:
— Огоньки! Там в лесу огоньки! И мама! Я её слышу! Мне надо туда! Отпусти меня! Отпусти!
— Прекрати! Нам надо обратно!
— Огоньки, — всхлипнула Лу, — Они светятся и зовут.
— Мало ли, кто тебя там зовёт, — стиснул зубы Кайл, — мы идём назад.
Он поставил на ноги брыкающуюся девочку и повёл обратно к огню. Кайл не понимал почему, но тени продолжали обходить их стороной. Впрочем, их поток уже значительно поредел. И это радовало, так как дрова были на исходе, как и факелы. Обороняющиеся уже просто хватали тлеющие палки из вяло догорающих костров. Внезапно раздался чей-то радостный возглас:
— Звёзды! Я вижу звёзды! Тьма уходит!
Кайл взглянул на небо. Покрывшая его чёрная пелена медленно, но неумолимо таяла. И сквозь неё начали проступать блёклые белые огоньки. По лесу прокатился тихий утробный стон. Неведомая сила пригвоздила тени к земле. Раздался хрип, после которого твари развелись в чёрный дым. Зловещее озеро словно сделало вдох, и всю оставшуюся тьму засосало в его утробу. Снова захрустел возвращающийся на место лёд.
Не отпускавший девочку всё это время, Кайл побежал в сторону своих. Преодолев остывающие кострища, он практически врезался в Марию. Женщина судорожно обняла Лу.
— Прости меня, милая, прости. Это я во всём виновата, — всхлипнула Мария, укачивая девочку в объятиях, — Спасибо, тебе, — сказала она Кайлу.
Мальчик кивнул и обернулся в поисках Олега и Марека. Егерь сидел неподалёку на корточках, рядом с ним в такой же позе расположилась Рита. Между ними лежало чьё-то неподвижное тело. От страшного предчувствия Кайла охватил озноб. Подбежав, мальчик увидел голову Олега на коленях Риты, которая нервно перебирала волосы мужчины. Он дышал. Кайл перевёл дух.
— Что с ним? Он будет жить? — испуганно спросил мальчик.
Олег приоткрыл один глаз. Его ресницы были сожжены, а белая как снег щека явно обморожена. Мужчина тихо рассмеялся и произнёс:
— Навуходоносор? Что за долбанутое имя? Не могли просто Сашей назвать… — Олег потерял сознание.

Олег со стоном открыл глаза. Первое, что он увидел, так это нависшие над ним обеспокоенные лица Риты и Кайла. Низкий потолок, тусклое освещение и треск костра. Олег понял, что он уже в землянке Марека. Вскоре показался и сам егерь, протянувший ему кружку с какой-то бурдой:
— Пей, — сказал Марек.
Мужчина залпом проглотил содержимое и закашлялся.
— Что это? — хрипло спросил он.
— Моя настойка, — егерь довольно улыбнулся, — Забористая, да? Ещё налить?
— Наливай, — прохрипел Олег.
— Сразу видно, русский! — прогрохотал знакомый голос, — Проснулся и сразу пить!
В углу землянки расположились Берт и Ник, в их руках были кружки с той же ядрёной бурдой, которую Марек налил Олегу.
— И вы здесь.
— И мы, — ответил Ник.
— Как себя чувствует наш воинственный русский медвежонок? — ехидно спросил Берт.
— Иди в зад, — Олег дотронулся до трещащего по швам от головной боли лба, — Паршиво медвежонку. И давно я здесь?
— Не особо, — ответила Рита, — Пару часов, наверное. Марек и Берт притащили тебя на санях.
— А скользящие не нападали? Как тогда с Кайлом?
— Дался ты им, — сказал Берт, — Бармен! Повторите!
Марек усмехнулся в бороду. Техасец явно вознамерился убраться. Ник покачал кудрявой головой, но тоже протянул егерю кружку.
— А можно и мне? — спросила Рита.
Марек строго посмотрел на неё, но затем смягчился:
— Чутка плесну. Всё-таки тяжёлая была ночка.
Егерь налил всем, кроме Кайла. Олег сделал большой глоток и спросил у Берта и Ника:
— Послушайте, я тут подумал… Вы говорили, что вырубаете лес, чтобы вырваться отсюда, верно?
— Верно, — сказал Берт.
— А не проще было бы его сжечь?
— Я по-твоему совсем тупой? — возмутился техасец, — Я может колледжей не кончал, но соображать тоже умею! Пробовали мы. Херня выходит — до определённой черты горит, а дальше всё, хоть напалмом поливай. Да вот только нет у нас напалма. Да и не думаю, что он поможет. Тоже мне, умник нашёлся.
— Чего мы только не пробовали, — вздохнул Ник, — И чего только не пробовали до нас.
— А залезть на дерево? — спросил Кайл.
— На какое дерево? — не понял Берт.
— Не помню такого, — заинтересовался Ник, — возможно кто-то и пытался, но я о таком не слышал.
— Нахрена нам лезть на дерево? — продолжал техасец.
— Посмотреть, — догадалась Рита, — Посмотреть, где кончается лес!
— Если он вообще кончается, — добавил Ник.
— И кто смелый и не боится жопу об ёлку ободрать? — усмехнулся Марек, — Лес-то хвойный, как никак.
— Я могу попробовать… — начал было Кайл, но Рита перебила его:
— Давай лучше я. Я ловкая.
— Ладно, хватит на сегодня планов победы. Да и сомневаюсь я, что никому до вас, умников, в голову не пришло на ёлку влезть. Давайте лучше выпьем, — сказал Марек.
— Егерь дело говорит, — поддержал его Берт.
Они снова налили и выпили. На некоторое время воцарилась тишина. Затем Берт спросил у окружающих его людей:
— А если мы сможем вырваться отсюда, если тот мир, в котором мы раньше жили ещё существует, то что вы сделаете в первую очередь, когда попадёте домой? Я бы для начала выкурил бы огромную сигару. Кубинскую! Или ямайскую! Обе. И надрался бы пивом до поросячьего визга. Но не слишком холодным, я уже наморозился. В общем, я бы хотел неделю проваляться на диване перед телеком с пивом и сигарами. И насрать, что этот чёртов ящик будет показывать, главное чтобы это были яркие картинки.
— Знаешь, — с улыбкой ответил ему итальянец, — я всю свою жизнь ненавидел томаты, томатную пасту и вообще всё, что с ними связано. Но когда я вернусь, то первым делом съем томат. Хотя, скорее всего, я его сразу же выплюну. Но сейчас, это то, чего мне почему-то по-настоящему не хватает.
— Хреновый из тебя итальянец! — рассмеялся Берт, — А вы, что молчите?
— Ну, — неловко начал Кайл, — Попробовал бы уговорить папу с мамой вместе свозить меня в Вандерленд в Торонто. Или хотя бы к бабушке в Эдмонтон.

— А я знаю, чего точно не буду делать, — пробурчал Олег, — Никогда я не поеду ни на какой горнолыжный курорт. Только юг, только море. В жопу лыжи!
— Даёшь плавки! — рассмеялся Марек и налил всем взрослым ещё по одной.
Идея Олега про лыжи в совокупности с комментарием егеря переросла в тост. Участники застолья повеселели, а на их щеках заиграл румянец. Кайл смеялся и радовался со всеми, сам не зная почему. Видимо потому, что впервые за всё время пребывания в этом месте, ему сделалось хорошо и спокойно. Словно не было всего этого ледяного ада за стенами маленькой землянки, а он просто десятилетний мальчик, оказавшийся на весёлом взрослом празднике.
— А я вот, если выберусь — уволюсь. Пора мне на пенсию. Мало того, что полжизни егерем был, так ещё и здесь. Я вот Олегу уже говорил, что думал будто попал в специальный ад для егерей. Ан-нет! Вы-то не егеря!
— Откуда ты знаешь? — спросил захмелевший Ник, — может мы просто тебя обмануть решили? Посмотри на Риту — чем не егерь?
— Кайл вот тоже сойдёт, — сказал Берт, затем бесцветным голосом добавил, — А Линда вот всегда говорила, что первым делом залезет в горячую ванну и не будет из неё вылезать, пока вся кожа не скукожится от воды, как у старухи.
Воцарилось неловкое молчание. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку Олег предложил выпить не чокаясь. Пока он пытался объяснить, зачем это нужно делать, неловкости стало заметно больше. Берт прервал его:
— Да знаю я, будто ты здесь первый и последний русский! Давайте уже выпьем!
— А ты, Рита? — после некоторой паузы спросил Ник, — Что ты сделаешь, если вернёшься домой?
— А мне некуда возвращаться. Мне здесь даже лучше, — ответила она, — Да и не верю я, что это возможно.
Кайл нервно заёрзал на месте, а затем всё же решился сказать:
— Знаете, сегодня произошло кое-что странное. Это случилось, когда я потерял Лу. Она побежала в лес, а тени её почему-то не трогали. Лу говорила про какие-то огоньки, которые её зовут и про голос своей мамы. Я не знаю, что это было, но оно мне показалось странным. И я решил вам рассказать.
— Да здесь всё странное. Видимо Пещера девчонку позвала, — прокомментировал Берт.
Марек с сомнением покачал головой и крепко призадумался, но ничего говорить не стал.
— Деда, мне тоже надо кое-что рассказать… Правда, Йохан очень просил передать тебе это лично, — сказала Рита.
— Да не томи, все свои, — махнул рукой егерь.
— Это касается мэра, Натали. Её возраст больше не позволяет ей оставаться в Городе. Йохан хотел организовать тихие проводы, но она…
— Хочет уйти с помпой и надеется толкнуть на площади речь. Чтобы все прослезились и оставили её в Городе, — перебил техасец с нехорошей усмешкой, — знаем мы чем это всё заканчивается.
— А от меня-то что надо? — спросил Марек.
— Довести её до Приюта, — ответила Рита.
— А если не пойдёт? — нахмурился егерь.
— Наверняка попросят тащить силой, — сказал Ник, — Йохан не любит церемониться.
— Я согласился быть провожатым, а не вышибалой! — возмутился Марек, — Не пойдёт — и чёрт с ней. Силой в Приют не поведу.
— А тебе, — Рита обратилась к Нику, — Йохан просил передать при встрече, что будет рад снова видеть тебя в Городе. И что ты хороший лидер, а Городу скоро понадобится новый мэр.
— Желаю ему удачи в поисках, — холодно ответил Ник и попросил у Марека добавки.
— А чего этот ваш Йохан сам мэром не хочет стать? — поинтересовался Олег.
— Говорит, что никогда не стремился к власти и просто желает людям добра, —сказал итальянец.
— А как же: «так уж и быть, возложу эту тяжкую ношу на себя, но если вы очень попросите»? — попытался пошутить Олег.
— Далась ему эта ноша, — проворчал Марек, — Когда?
— Через пару дней, Йохан сказал, что не хочет тянуть, — ответила Рита.

Вскоре Ник и Берт ушли к себе в лагерь. Дети и Марек очень быстро уснули, а Олег, несмотря на усталость и алкоголь, долго не мог сомкнуть глаз. Чем больше времени он здесь проводил, тем больше вопросов у него возникало. А вот с ответами — увы, никак не складывалось. Взять хотя бы те же тени. Да и история с Навуходоносором не давала ему покоя. Олег опасался, что однажды она ему аукнется. Хотя где-то в глубине он искренне надеялся, что белорус окажется не самым плохим человеком. Ну или на худой конец его просто поймают какие-нибудь сектанты, и эта история никогда не всплывёт. «Да и в конце концов, — честно признался сам себе Олег, — мне уже плевать, что здесь происходит. Я просто хочу домой». С этими мыслями он и уснул.

— Там сектанты! У нас перед домом сектанты! — Олег проснулся от громкого крика Риты, раздавшегося откуда-то снаружи.
— Ааааа! — снова закричала она.
Плохо понимая, что происходит, мужчина вскочил с лежанки и увидел, что Марек, схватив из кострища дотлевающее полено, уже сломя голову летит к выходу. Олег нащупал в потёмках арбалет с болтами и выбежал следом за ним. Распахнув дверь они увидели следующую картину: по утоптанной полянке были в беспорядке разбросаны хворост и котелок со снегом, а невероятно бледный человек в длинных покрытых изморозью лохмотьях крепко держал вырывающегося Кайла. Из щеки жуткого незнакомца торчал арбалетный болт, а похожая в темноте на чёрную жижу кровь капала на снег. Но это не вызывало у чужака абсолютно никаких эмоций. Второй сектант, стоявший правее и практически ничем не отличающийся от первого, схватил руку Риты. Она попыталась вырваться, но тот резким движением скрутил её. Рука сиротки хрустнула, и девушка взвыла от боли.
Издав нечленораздельную ругань, Олег было рванул к ним, но Марек остановил его:
— Стой! Они приставили им к горлу ножи, — глухо сказал егерь, — лучше не дёргайся. Прирежут глазом не моргнув.
Впрочем, судя по всему они вообще никогда не моргали. Две неподвижные пары глаз уставились на Марека. Егерь отпустил полено, и оно глухо рухнуло на снег. Олег не смог себя заставить бросить арбалет, хотя прекрасно понимал, что со своим зрением вряд ли в кого-нибудь попадёт. Да и если не промажет, то обоих детей всё равно не спасти. Тем не менее, он потянул ручку, тетива арбалета щёкнула. Мужчина не смог решить, в кого из чужаков ему целиться. На бледных лбах незнакомцев было будто что-то нарисовано, и тут до Олега дошло, что это именно те, поклоняющиеся Пещере психи, о которых ему рассказывал Берт. Не опуская ножи, сектанты начали медленно отступать назад вместе с Кайлом и скорчившейся от боли Ритой. Кулаки егеря с хрустом сжались. Он в бессильной ярости взглянул на сектанта, приставившего к горлу девушки нож. Олег дотронулся пальцем до спускового крючка арбалета, переводя прицел то на одного, то на другого.
— Деда, сделай что-нибудь… — с расширенными от ужаса глазами прошептала сиротка.
Пещерные сектанты отступили чуть дальше. Теперь за их спиной был лес. Олег и Марек сделали шаг вперёд. Чужак, удерживающий Кайла, ещё сильнее прижал нож к горлу ребёнка. Мальчик вскрикнул: лезвие слегка рассекло тонкую кожу на шее, и из ранки потекла кровь.
В тот же миг где-то за спинами чужаков хрустнул снег. И не успели они повернуться, как на голову того, что стоял справа с грохотом обрушилось здоровенное полено. Без лишних раздумий Олег нажал на спусковой крючок арбалета, целясь прямо в расплывчатое пятно на лбу сектанта, схватившего Кайла. Бледные чужаки, не издав ни звука рухнули на снег. Егерь рванул в сторону Риты:
— Жива? Какого лешего вас на улицу понесло?
— Мы проснулись раньше и решили натопить снега… а то вода почти закончилась… — пролепетал Кайл.
— Больше никто никуда по одиночке не ходит. — сказал Марек, — Какого этих чокнутых сюда занесло?! Они никогда раньше не совались на северный берег!
Мальчик дотронулся до шеи и теперь с ужасом разглядывал кровь на своей руке. Тем временем из-за дерева показался их спаситель. На его голове красовалась красная вязаная шапка с большим помпоном, и он довольно усмехался, глядя на Олега в упор:
— Говорил же тебе, Олежка, что ещё пригожусь.

Марек, тем временем рассматривавший повреждённую руку Риты, бросил взгляд на их спасителя и сказал:
— Спасибо тебе. Вовремя успел, ещё чуть-чуть и не видать их нам больше. А ты чьих будешь?
— Навуходоносор, твою ж мать...— только и смог сказать Олег.
— А я таки сбежал, не без твоей помощи, конечно. Сувенирчик, вот, в Городе прихватил, — улыбаясь как сытый кот, белорус стянул с лохматой головы красную шапку с нелепым помпоном, — Нравится?
— Ты тот привязанный из Города! — узнала бородача Рита и уставилась на Олега, — Ты помог ему бежать?
— Да, — ответил он, — И даже терзался муками совести по этому поводу, но теперь перестал. Как рука?
— Очень больно, — поморщилась девушка.
— Ничего. Шину наложим, скоро будешь как новенькая. — сказал Марек, — Спасибо тебе…
— Навуходоносор.
— Это ж Вавилонский царь!
— Не царь он. Белорус. Мамка у него шутить любила, — ответил за Навуходоносора Олег.
— Ладно, — сказал Марек, — пойдёмте внутрь. Прихватите дров, а то костёр небось совсем погас, а я палок для шины поищу.
Кайл собрал рассыпавшийся хворост, а Олег с Навуходоносором вытащили из заначки егеря несколько поленьев. Придерживая Риту за здоровую руку, Марек вошёл в землянку, а следом за ним и остальные. Вскоре затрещал огонь. Девушка сняла толстую тёплую куртку, под которой обнаружилась линялая футболка с непонятным мультяшным зверем. Марек начал накладывать ей шину. Рита поморщилась от боли и попробовала улыбнуться:
— Спасибо вам. Вы и правда очень вовремя подоспели.
— Я минут двадцать там стоял, пока вот этот шериф, — он указал на Олега, — пытался изображать ковбойскую перестрелку. Ждал, когда мистики поближе подойдут.
— Мистики? Ай! — Рита снова сморщилась, когда егерь стал затягивать повязку.
— Ага. Они сами так себя называют. — ответил Навуходоносор, — Эти ребята частенько к нам наведываются. Вы ведь уже поняли из какого я лагеря? — белорус широко улыбнулся, сверкнув зияющими дырами между уцелевшими зубами. — Некоторые из них даже говорить могут. Те, которые не прошли ритуал запечатывания нечестивого рта льдом. Так они к нам захаживают, как проповедники в Город, и зовут к себе, ну и рассказывают всякое.
Навуходоносор встал, принял театральную позу и начал вещать зловещим замогильным голосом:
— Мы все спали до сего момента! Настоящий мир таков, каким мы видим его сейчас. Он жесток, холоден и не подчиняется законам логики. Чтобы выжить, мы должны служить нашим ледяным хозяевам, и отдавать им самых недостойных. Лёд примет их! Лёд примет всех! — белорус сделал паузу, — Бу!
Рита и Кайл рассмеялись от неожиданности, впрочем, не особо весело — воспоминания о встрече с так называемыми мистиками были ещё слишком свежи.
— Ну или что-то вроде того. На самом деле, я плохо помню, что за чушь они несли. Зато два курса театрального дают о себе знать. И, кстати, я к тебе, Олежка, не прекрасных девиц из плена спешил спасать. — он подмигнул улыбающейся Рите, — А кое о чём предупредить хотел. — Навуходоносор сделался серьёзным, — Не ходите в ближайшие пару дней в Город. Ни при каких обстоятельствах.
— С чего бы это? — поинтересовался Марек, — Нам завтра, как раз туда и надо.
— Сегодня или завтра кипеш большой будет в Городе. А во время этого самого кипеша, кто-то из местных откроет ворота нашим. Всей толпе. А лагерь подонков-то большой.
— А как же лесорубы? — с надеждой спросила Рита.
— Уже позаботились, — покачал головой белорус, — Небольшой отряд наших должен их отвлечь и увести за собой как можно дальше от Города. Я мало что знаю. Они мне больше не верят: история моего чудесного спасения из плена показалась им неправдоподобной. Считают, что я мог переметнуться. Хорошо хоть на ёлке вздёрнуть не успели.
— Надо их предупредить. — Марек встал, — Я найду Берта.
— Деда, постой, — сказала Рита, — мы все пойдём. Ты же сам сказал, что по одиночке никуда больше не ходим.

— Ладно, чёрт с вами, пойдём все вместе, — ответил Марек.
— А ты сможешь идти? — спросил Олег Риту.
— У меня вообще-то рука сломана, а не нога! — возмутилась девушка и добавила с печальной усмешкой: — А ещё на дерево собиралась лезть.
— А зачем на дерево? — спросил Навуходоносор.
— Мы хотели посмотреть, где заканчивается лес, — ответил Кайл.
Белорус с нехорошей улыбкой покачал головой:
— Мы проверяли. Нигде. Насколько глаз хватает, со всех сторон — сплошной лес. Не веришь — сам посмотри. Только учти, ёлка-то колючая. Кстати, — добавил он, — вы, конечно, как хотите, но я с вами не пойду. Вы-то оно может и душечки, а меня и тут и там каждый рад будет сцапать. Я своё дело сделал, а дальше вы как-нибудь сами.
— А ты куда? — спросил Олег.
— На северном берегу потусуюсь. На южном для меня слишком весело. Говорят где-то в окрестностях должна быть парочка заброшенных хибар или землянок наподобие этой. Мне места хватит, я человек холостой, — он широко улыбнулся.
— Тогда давайте собираться. Только шустро, — сказал егерь и добавил, обращаясь к белорусу, — Можешь взять у нас еду и тёплые вещи. Мы перед тобой в долгу.
Критически осмотрев хоромы Марека, Навуходоносор решил взять с собой только одну вещь: флягу со знаменитой забористой настойкой егеря. Через некоторое время, оставив старика помогать девушке облачаться в тёплые вещи, все остальные вышли на улицу. Небо снова было тёмно-серого цвета. Трупов мистиков уже нигде не было.
— А куда делись эти маньяки? — спросил Олег.
Взгляд Навуходоносора сделался очень нехорошим, он криво улыбнулся и ответил:
— А трупы никогда не залёживаются. Их либо скользящие утащили, либо птички.
— Какие такие птички?
— Ну серые такие, на ворон похожи, только совсем пепельные и не каркают. Вообще молчат. А как труп находят, так со всех сторон облепляют бедолагу. Ничего потом не остаётся: ни костей, ни одежды. Но не бойтесь, я не слышал, чтобы они на живых нападали.
— А ты здесь давно? — спросил Олег.
Белорус призадумался. Пока тот думал, Кайл огляделся по сторонам: никаких птиц на горизонте видно не было. Это успокоило мальчика.
— Не очень, — ответил Навуходоносор, — полгода, наверное. Послушай, — обратился он к Кайлу, — давай, я тебя подсажу, а ты на дерево залезешь, пока эти не вышли. Вы же с рыжей хотели окрестности осмотреть.
Мальчик с опасением взглянул на ближайшее дерево, но тем не менее кивнул в знак согласия. Крепкий и сильный белорус с лёгкостью посадил ребёнка на плечи. Избегая иголок, так и норовивших попасть в глаза, Кайл полез вверх. Чем выше он забирался, тем тоньше становились ветви ели. Мальчик понял, что на самую вершину ему не залезть при всём желании. К счастью, белорус, выбрал довольно высокую ель. И через несколько минут Кайл смог увидеть вершины соседних деревьев. Сделав последнее усилие, он вскарабкался чуть выше. Тонкий ствол раскачивался под весом мальчика, но лезть дальше уже не было необходимости: до самого края горизонта, бледнея по мере удаления и сливаясь с тёмно-серым небом, раскинулся бескрайний зимний лес. Мальчик слегка передвинулся — дерево настораживающе скрипнуло. Но Кайлу было жизненно необходимо посмотреть, что происходит в противоположном направлении. Его ждало разочарование, куда ни глянь — картина не менялась. Всё тот же лес, уходящий в тоже самое тёмно-серое небо. Единственными просветами была белая гладь зловещего озера и кривая петля замёрзшей речушки, что вытекала из тёмного провала той самой Пещеры. Увидев её туманные очертания, Кайл вздрогнул. Даже издалека она напоминала Пещеру из его сна. Мальчик сбросил вызванное воспоминаниями оцепенение и начал торопливо спускаться. Запаниковав уже ближе к концу пути, он чуть было не сорвался, но до земли оставалось немного и белорус ловко поймал мальчика.
— И что там? — обеспокоенно спросил Олег.
— Сплошной лес. — ответил Кайл, — и Пещера, как в моём сне.
— Я же говорил, — усмехнулся Навуходоносор.
Тем временем на улицу вышли егерь и Рита. Дождавшись момента, когда они подошли к остальным, белорус стал прощаться. При этом он снова снял с головы красную шапку помпоном и протянул её Кайлу:
— Держи. Эта потеплее твоей будет.
Кайл с благодарностью принял подарок.
— Ну, ты заходи, если что, — улыбаясь, Олег процитировал мультик про пса.
Навуходоносор махнул им рукой и исчез в лесу.

Они снова бежали. Олег с тоской думал о том, что никогда не испытывал особой тяги к спорту. Впереди него маяком полыхала всё та же нелепая красная шапка, венчавшая на этот раз голову Кайла. И взлохмаченный Марек, ломившийся через лес разъярённым медведем. Беспрерывно скрипел снег, а тёмное небо с блёклыми звёздами потихоньку сводило с ума. «А где же чёртова луна? Она вообще здесь бывает?» — пронеслась в голове Олега совершенно неуместная в этих обстоятельствах мысль. Меж деревьев забрезжили огоньки. Лагерь лесорубов был уже совсем близко. Запыхавшийся Олег жадно ловил ртом обжигающе холодный воздух, проклиная злосчастное ноябрьское утро, после которого он очутился здесь. В этом чёртовом лесу.
— Стой!
От внезапного крика у Олега чуть сердце не остановилось. Он резко притормозил, мельком подумав о том, каково там не молодому уже Мареку. И не случился ли у последнего инфаркт. Окликнувший их человек вышел из-за деревьев. В нём Олег узнал одного из лесорубов, оборонявших с ними Приют в чёрную ночь. Имени он вспомнить не смог. Смуглый, восточной наружности дровосек поздоровался с Мареком и Ритой.
— Зови сюда Берта. Или Ника. А лучше обоих — это срочно. — без лишних прелюдий заявил егерь.
Безымянный лесоруб покачал головой:
— На лагерь недавно напали подонки, и почти все наши погнали их на юго-восток. Меня и ещё нескольких ребят оставили сторожить.
— … твою налево… — выругался егерь.
Он ударил ближайшее дерево и заорал на ни в чём неповинного лесоруба:
— Всей толпой?! Они гоняют по лесу шайку подонков всей толпой?!
Ничего не понимающий человек судорожно сглотнул:
— Ну они так внезапно налетели…
— Да меня не волнует, как они налетели и кого поклевали! Сколько вас?
— Человек десять…
Рита дотронулась здоровой рукой до плеча деда. Егерь глубоко вздохнул. Выдохнул. Затем сказал:
— Собирай всех, пойдём в Город. На него вот-вот нападут. Если уже не разнесли. А вас, идиотов, просто отвлекали.
— А лагерь?
— Да ничего не случится с вашим лагерем! Никому до него дела нет!
— А если Навуходоносор соврал? — Олег поделился закравшимся ему в мозг сомнением.
Марек сердито посмотрел на него и покачал головой:
— И? Здесь полтора лесоруба, а в Городе дохера человек, сидят и в ус не дуют, пока на них прёт орда. Вот даже если соврал, ты что предлагаешь остаться здесь и пустые хибары спасать?
— Понял. Заткнулся. — ответил Олег.
Безымянный дровосек сообщил, что всё понял и скоро вернётся. Минуты ожидания отзывались ноющей болью в пальцах на ногах и руках Олега. Он лихорадочно растирал руки и пытался согреть их дыханием. Помогало слабо. И мужчина просто спрятал их в холодные карманы куртки, в надежде на то, что со временем они станут чуть теплее. Лесоруб вернулся. Он вёл за собой остальных. Их лица были обеспокоены, и они явно не хотели бросать лагерь на произвол судьбы. Но желающих спорить с егерем не нашлось. «Снова бежать» — страдальчески подумал Олег. Он мельком взглянул на Кайла и Риту. Мальчик выглядел явно уставшим, но держался молодцом. На бледном и напряжённом лице девушки горели лихорадочные красные пятна. Она закусила губу — было видно, что Рита усиленно терпит сильную боль. «Ей бы пару дней покоя с такой-то рукой. Хотя, о чём это я? Какой здесь нахрен покой?» — думал про себя Олег.
Егерь бросил взгляд на прибывших, проворчал что-то невразумительно, и они все дружно направились в сторону Города. Каждый из них терзался каким-то неприятным предчувствием. Даже не предчувствием. Осознанием того, что впереди точно не будет ничего хорошего. Словно в подтверждение их мыслей, с юга подул противный промозглый ветер. Он проникал в каждую прореху их одежды, вползал холодной змеёй в незащищённые уши. И не было от него в этом мире никакого спасения.

Город кричал. Ближайшие ворота были раскрыты нараспашку, остальные судя по всему тоже. К ним с громким улюлюканьем стекалась разношёрстная толпа. Она неистово размахивала факелами и бесновалась. Часовых нигде видно не было.
— Опоздали. Чёрт меня дёрнул к вам в лагерь тащиться! — Марек сверкнул глазами на лесорубов.
Смуглый дровосек не выдержал и огрызнулся на егеря:
— Да? И чтобы вы, скажите мне на милость, делали бы вчетвером с этой толпой?
«Аргос. Его зовут Аргос. Точно. Мы вместе жгли костры в чёрную ночь. Кажись, грек он», — вспомнил Олег.
— В шашки бы играли! Мы могли успеть предупредить горожан!
— Ну я тогда пойду, поищу машину времени… — пробурчала себе под нос Рита.
— Посмотрите! — крикнул Кайл.
— И кто в этом виноват? Мы вас вообще звали?
— А что теперь-то толку воображать, — егерь махнул рукой, — Опоздали, уже везде опоздали…
— Да посмотрите же вы!
Они перестали спорить и обернулись в сторону Города. Его стены полыхали словно спички, а дым уходил тяжёлыми столбами в чёрное звёздное небо. Олег вспомнил с каким трудом они разводили костры в чёрную ночь. Холодные сырые дрова просто физически не могли так быстро вспыхнуть. Если, конечно, кто-то не облил их чем-то горючим. И скорее всего сильно заранее. К Олегу пришло внезапное озарение:
— Это было спланировано давно!
Марек понимающе посмотрел на него, кивнул и тихо произнёс:
— Натали.
Город полыхал. Обугленный кусок стены со стоном рухнул на землю. Пламя охватило часть домов. Часть беснующихся отделилась от толпы и направилась в Город. Старый егерь решительно сжал кулаки:
— Надо попытаться спасти, кого сможем. Вы как хотите, а я туда.
— А как же подонки? Их очень много, — с сомнением покачал головой Аргос.
— Да и хрен с ними. Им скоро не до нас будет, Город-то весь из дерева. Как хвосты им подпалит, так они и побегут отседова сломя голову.
— Разумнее было бы именно этого и дождаться, — возразил грек, — Если мы пойдём туда прямо сейчас, то вряд ли сможем кого-то спасти. Скорее сгорим сами.
— Вот и сиди, жди, — проворчал Марек, — пока там люди заживо горят.
— Вообще-то Аргос прав, — сказал один из лесорубов, — Мы-то, оно, не то чтобы трусы, но и вы не горячитесь-то так.
Остальные лесорубы его поддержали. Старый егерь скрипнул зубами, но согласился. Тем временем одна за другой рушились обугленные стены бывшего Города. Орда подонков отступила от стен и просто ждала дальнейшего развития событий.
Увидев просветы в полыхающих стенах, горожане ломанулись в них. Началась жуткая давка. Олег почуял тошнотворный запах горящего мяса. У него закружилась голова. Подонки не спешили ни отлавливать спасшихся, ни помогать другим. Они чего-то ждали.
— Пора! — сказал егерь.
Рита и Кайл не успели даже пошевелиться, как Марек оборвал их на полуслове:
— Вы никуда не идёте. Это опасно.
— А чёрная ночь была не опасной? — возразила Рита, — К тому же, ты сам говорил, что теперь только все…
— В чёрную ночь нападали не люди, бестолковая! В любом месте нет твари страшнее человека! Так что стой тут! И пацана держи!
— Я пойду с тобой, — сказал Олег.
Нельзя сказать, что им руководствовал какой-то там героизм, или, что ему не было страшно. Скорее стыд. Сложно остаться в стороне в такой час и не мучиться совестью впоследствии. Понял это старый егерь или нет, но по крайней мере он согласился и кивнул головой.
— Решайте сами, кто останется с ребятами, — сказал он лесорубам.
С Ритой и Кайлом остался крупный чернокожий парень по имени Райан. Он показался Олегу очень спокойным и надёжным парнем. Впрочем, мужчина даже не отрицал, что мог попросту утешать себя подобными мыслями. Глаза Риты метали в Олега и Марека молнии, но девушка молчала, держась здоровой рукой за повреждённую. Кайл смотрел всё это в землю. Но напоследок он поднял глаза и бросил быстрый взгляд на Олега.

Подонки продолжали просто ждать. Что, конечно же, не означало того, что они это делали молча. В след идущим к воротам Мареку, Олегу и жалкой горстке лесорубов летели усмешки, колкие шутки и свист. Здоровенный лысый детина напевал мотив из фильма «Миссия невыполнима». «Теперь понятно, с чего это вдруг их называют подонками», — подумал Олег со злостью.
— Крушите стены, которые ещё стоят, — сказал егерь лесорубам.
Аргос махнул рукой своим, и те принялись орудовать топорами доламывая обугленные стены. В проломы, сделанные лесорубами, ломились люди. Их одежда тлела и искрилась. Где-то вдалеке за ними Олег увидел молодую женщину, чьи волосы вспыхнули как спичка. Добежать до неё и попытаться спасти можно было только проломившись сквозь толпу, непрерывным потоком вытекающую из Города. Обезумевшие от страха и огня люди толкались и давили своих. По мере возможности старый егерь и Олег помогали выбраться застрявшим под обломками. Тем временем лесорубы под командой Аргоса нещадно крушили уцелевшие стены, а в новые проломы сразу просачивались горожани. Вонь стояла невозможная, а от жара трескались губы. Вытаскивая какого-то толстяка придавленного куском стены, Олег обжёг руки. Он искренне надеялся, что не сильно. Закашлявшись, толстяк отполз к ближайшему сугробу и рухнул в него. Впрочем, одна и та же картина разворачивалась повсеместно. Только оказавшись за пределами стен, люди принимались валяться в снегу, пытаясь сбить с себя пламя. Слышались стоны, плач, кашель и невнятная ругань.
Подонки отошли от стен чуть дальше. Они ничего не предпринимали. «Чего же ждут эти ублюдки?» — подумал Олег, пылая ненавистью к большей части рода человеческого. Впрочем, выяснилось, что не только ненавистью. Подоспевший Аргос принялся с силой хлопать мужчину по руке и плечу.
— У тебя рукав загорелся, — сказал грек.
Олег благодарно кивнул. Вскоре он заметил с Марека. С взлохмаченного и разъярённого медведя во все стороны сыпались искры, но тому было всё нипочём.
—Все, кто мог, уже выбрались, — сказал егерь, — Нужно найти Натали.
— Вы думаете, это она всё устроила? — спросил Аргос, — Но зачем ей это? Она же мэр.
— Откуда я знаю, — проворчал Марек, — Пенсия, решила уйти с фейверком.
— А кто-нибудь видел Йохана, — спросил Олег и повторил свой вопрос громче для выбравшихся горожан, — Вы видели Йохана?
— Он был на площади! А потом не знаю! Началась такая давка! — нестройный хор голосов прорезал более-менее вразумительный ответ.
Олег и егерь переглянулись.
— Пойдём туда, попробуем найти их, если они ещё живы, — сказал Марек, — Там вроде уже не так жарит. Вы с нами? — спросил он лесорубов.
— Не знаю, — Аргос покачал головой, — думаю, мы сначала попробуем хоть чем-то помочь раненным здесь. А вас догоним позже.
Переступив через тлеющие обломки стен, Олег и Марек вошли в Город. Смрад от горелого мяса стал ещё более невыносимым. Почти все дома рухнули. Под их обломками были погребены обгоревшие трупы горожан. Откуда-то послышался стон. Стараясь дышать как можно реже, Олег огляделся по сторонам и вскоре нашёл источник звука. Им оказался горожанин, придавленный рухнувшей балкой дома. Несчастный был весь покрыт ожогами. Поднатужившись, они смогли сдвинуть балку с места.
— Спасибо, — пробормотал горожанин потрескавшимися обожжёнными губами.
— Ты видел мэра или Йохана? — спросил Марек.
— На площади… Когда Город загорелся… все решили, что это мэр… Она кричала, что ничего не знает… но толпа…, — он закашлялся, — привязали её к столбу… у вас нет воды?
Марек достал из кармана флягу и поднёс её к губам несчастного. Тот принялся жадно пить.
— А Йохан? — спросил Олег.
— Я видел его… там же… он был белый… от злости… а потом, не знаю...я бежал…
После этого горожанин замолчал. Марек прислушался к его дыханию:
— Живой ещё. Вырубился. Давай оттащим его, да пойдём на площадь.

Так они сделали. Егерь ещё раз внимательно осмотрел бедолагу:
— Думаю, выживет. На обратном пути заберём, если Аргос раньше нас не успеет.
По пути к площади им стали часто попадаться трупы. Некоторые из них были сильно обгоревшими, и от них до сих пор валил дым. Но большая часть погибших, видимо оказалась просто затоптана толпой. Судя по всему, жар стоял ещё больший, чем от костров в чёрную ночь. В результате чего Городу повезло стать самым бесснежным местом во всей округе. Уставший от бесконечного белого ковра под ногами, Олег наклонился и сгрёб рукой горсть ещё горячей сухой земли с примесью пепла. Если бы не вонь и не самое подходящее окружение, он бы с удовольствием снял обувь и коснулся горячей земли голыми ступнями.
— Потом поностальгируешь, — поторопил его егерь.
Столб был весь обуглен, но каким-то чудом продолжал стоять. Рядом с ним валялось чьё-то связанное тело, а рядом на грубо сколоченном стуле сидел Йохан. Он был безупречно чист, светлые волосы аккуратно оставались аккуратно прилизанными. Складывалось впечатление, что пожар, уничтоживший целый город, обошёл Йохана стороной. Вероятно, даже извинившись по пути за беспокойство.
— Сигарету? — спросил Йохан, заметив Олега и Марека, — Они здесь в очень большом дефиците, что впрочем, неудивительно. Люди попадают сюда всегда внезапно. Редкость, когда у кого-то с собой оказываются хоть какие-то вещи. Я уж и не говорю про большой багаж со всем необходимым. Я всё надеялся, что хоть кто-то принесёт с собой семена каких-нибудь растений. Толку, конечно, никакого. Растениям нужен свет, причём именно солнечный, а с этим здесь, как вы заметили, беда. Но люди ведь существа изобретательные, по крайней мере, хочется в это верить. Так может, сигарету?
Улыбка Йохана скорее напоминала гримасу пластикового манекена, это ощущение дополняла и его неестественная бледность. Но Марек и Олег всё равно не отказались от угощения.
— А вы? — спросил мужчина.
— А я не курю, — улыбнулся серый кардинал сгоревшего города и чиркнул спичкой.
Олег уже давно не курил. От дыма слегка запершило в горле, а голова немного закружилась. Впрочем, жить ему стало чуть приятней.
— Где Натали? — спросил егерь и указал на связанное тело рядом со столбом, — Это она?
— Нет, нет. Это просто один ценный свидетель. Который пролил для меня свет на произошедшее. А Натали здесь неподалёку. Я её развязал. Думаю, жить будет. Или нет. Но это уже неважно, — ответил Йохан.
— Так что здесь произошло? — спросил Олег.
Блондин изумлённо приподнял бровь:
— Пожар. Или вы умудрились не заметить?
— Мы не об этом, Йохан. Ты всё прекрасно понял, не ёрничай, — проворчал Марек.
— Ну раз вы об этом. Тогда скажу так, здесь произошло отвратительное неоправданное предательство, в результате которого оказались уничтожены результаты многолетнего труда. Паф! И нет ничего. А зачем? Затем, что кто-то не согласен с нашей трактовкой происходящего. С той картиной мира, которую мы видели. С более-менее устоявшимися порядками. С относительной безопасностью. Вы где-нибудь здесь ещё безопасность наблюдали? Вот то-то.
— Кто это? — спросил Олег, указывая на связанное тело.
— Сами может посмотреть. А я, сматываю удочки. Не хотят по-хорошему, тогда пусть мёрзнут и горят в аду. Натали лежит справа от площади. Я её перенёс туда, где не было огня. И будьте осторожны, скоро налетят птицы-трупоеды. Сигареты оставьте себе. Удачи. — он встал и направился в сторону озера.
Олег хотел догнать Йохана, но Марек его остановил:
— Оставь его. Я поищу Натали, а ты посмотри, что это за «свидетель» такой.
Мужчина подошёл к связанному телу и развернул его лицом к себе.

Олег с трудом узнал в нём молодого проповедника с площади. Всё его лицо было в кровоподтёках, на нём начали проступать синяки, а губы превратились в кровавое месиво. Заплывший глаз бедняги приоткрылся.
— Кто тебя так?
— Йохан...— прошептал проповедник.
— За что?
— Патриарх… я не знал… все часовые… были из наших… — ценный свидетель испустил дух.
— Ну что там? — спросил Марек, он придерживал еле стоящую на ногах немолодую женщину, покрытую грязью и ожогами.
— Умер, — ответил Олег, — он успел сказать что-то патриарха и про то, что все часовые были из храмовых. Если я правильно его понял.
— Это Йохан его так обработал?
— Да.
— Это невозможно! — слабо возразила женщина, — Я видела, как он сгорел одним из первых.
— А тебе не померещилось? Йохан сказал, что это он тебя спас, — спросил Марек.
— Не знаю, — ответила Натали, — я уже ни в чём не уверена. Было так много огня и криков. Голова шла кругом от всего этого. Я была уверена, что толпа меня просто растерзает.
— Мы отведём тебя в Приют. Мария сможет о тебе позаботиться. А по пути ты нам расскажешь всё, что знаешь про патриарха и всю эту историю, — сказал егерь.
— Хорошо, — согласилась Натали, — мне уже всё равно куда идти. Правда, знаю я немногим больше вашего.
Олег взглянул на небо. Чёрный звёздный купол над погибшим Городом усеяли силуэты птиц. Где-то вдали послышался ритмичный бой барабанов.
— Надо найти детей и валить отсюда, — сказал Марек, — идём.
Они дошли до полуразрушенной городской стены. Егерь жестами сказал им спрятаться. Все трое прильнули к потрескавшемуся обугленному дереву и устремили взгляды на картину, развернувшуюся перед Городом.
Слушая зловещий бой барабанов, выжившие горожане в ужасе ждали. Вдали, меж деревьев начали скользить искрящиеся серебристые силуэты. Как и мрачные серые птицы, скользящие спешили собрать богатую жатву. Подонков видно не было. Зато виднелось приближающееся к Городу новое факельное шествие. Над этим грандиозным эскортом возвышались закрытые носилки.
— Это Пётр II, новый патриарх, — прошептала Натали.
Вглядываясь в размытые пятна и силуэты, Олег в который раз подумал о том, как много он готов отдать за очки. Остановившись, процессия расступилась перед носилками. Как только они опустились из них вышел и ступил на снег плотный человек невысокого роста. Будь Олег к нему поближе, он бы смог разглядеть маленькие щёлочки глаз, с подозрением взирающие на всё вокруг и плотно сжатый в капризной гримасе рот. Патриарх поднял к небу раскрытую ладонь и заговорил, на удивление низким басовитым голосом:
— Дети мои! В первую очередь, прошу вас оставить погибших и умирающих! Они так и не дождались своего судного часа, а ледяные демона этого мира уже спешат пожрать их тела! И если вы не хотите оказаться в их рядах, то подойдите поближе!
Второй раз повторять не пришлось. Горожане рванули в сторону Патриарха. Люди были слишком напуганы, чтобы оборачиваться на стоны умирающих. Олегу это показалось подлым, но он пытался хотя бы для себя самого оправдать поведение горожан паникой и тем, что он ещё весьма плохо понимает законы этого мира. Как только несчастные погорельцы добежали до храмовников, послушники с факелами окружили горожан кольцом, приготовившись отгонять скользящих. Впрочем, ледяные змееподобные твари проигнорировали линию обороны — их и так ждал богатый урожай из брошенных на произвол судьбы раненых.
— Где же черти носят Аргоса и других лесорубов? — задал вопрос в пустоту Марек.
Тем временем патриарх продолжил:
— Мы всегда с благоволением относились к Городу и к его жителям. Даже понимая, что вы сбились с пути. И в этот мрачный час Храм готов распахнуть для вас свои двери! Огонь принёс вам страдание, но вместе с ним и очищение, что есть большое благо. Ведь чем ещё может быть этот мир, если не Чистилищем наших душ? Перевалочным пунктом на пути к вратам рая? Последним экзаменом господним?
— Лично я пока жив, и у меня очень болит почти всё. — пробурчал себе под нос Олег.
Словно, услышав его слова, какая-то из толпы горожан возразила патриарху:
— Но мы живы! Мы чувствуем боль, холод, можем пораниться. Умираем в конце концов!
Неужели? — мягко возразил ему Пётр II, — Тогда скажи мне, дочь моя, когда ты последний раз ощущала голод? Не употребляла пищу по привычке, а действительно была голодна? Сколько человек может протянуть на одном мясе и не заболеть цингой? А дети? В этом мире хоть кто-то смог зачать и родить ребёнка? Пойдёмте со мной, я покажу вам единственно верный путь к свету.
Послушное стадо потерянных людей молча повиновалось ему. Патриарх, осенив всех каким-то непонятным знаменем, вернулся в носилки. Брошенные на снегу тела со всех сторон облепили скользящие, а птицы-трупоеды опустились на пепелище Города.
— Идём. Найдём Риту с Кайлом. — егерь извлёк из-за пазухи три небольших факела, — Держите.
— Ты не поверил ему? Этому патриарху? — спросил Олег.
— Нет. — ответил Марек, — Он, конечно, складно говорит, но оно всё не так. Нутром чую.

— Их уже долго нет, может что-нибудь сделаем? Или так и будем стоять? Действительно, куда нам спешить! Потусим, поговорим, всё рассосётся само собой! — сказала Рита.
Райан молчал. Казалось, что этот человеческий эквивалент монолита был способен проигнорировать всё, что угодно. Даже метеоритный дождь или конец света. Кайл сосредоточенно ковырял ботинком снег.
— Отлично. Всем пофиг. — девушка сердито уселась на снег.
— Единственный человек, который хоть как-то мог ответить ответить на хоть какие-то вопросы, решить, что делать или не делать с этим дерьмом, благополучно ушёл в закат! Да, давайте, тупо ждать. Охрененный план.
— Успокойся. — ответил Райан.
— Блин, идите в жопу. Так нельзя. Просто так нельзя, вообще! Это... это неправильно! Вы как хотите, а я пойду. — Рита направилась вслед Мареку и ОЛегу.
— Нет. — грубо усадил её на снег Райан, — Там опасно. Тебе же сказали, оставаться здесь.
— А где здесь не опасно?! — возмутилась девушка.
— Послушай, — вздохнул Райан, — Если честно, мне не очень интересно сторожить детский сад, но с другой стороны, я не горю желанием лишний раз соваться в какое-то непонятное пекло. Взгляни направо: вот там стоит толпа подонков. И я в душе не знаю, что у них на уме. Посмотри налево: это озеро. Грёбанное, мать твою, озеро! Что оттуда может сейчас вылезти и убить, тебя, меня, его, да насрать кого?! Хочешь ныть и страдать, что где-то кого-то убивают без тебя? Да на здоровье! Но, пойми такую вещь: мне дали одно простое задание — сторожить тебя и этого парня. И я с места не сдвинусь. А почему? Да потому что! Потому что если мы не будем заодно, то мы сдохнем гораздо быстрее. Хочешь истерить? Продолжай. Но мы сидим тут. Потому что я так сказал. Есть вопросы?
Кайл продолжал ковырять ботинком снег. Это было так привычно и так естественно. Будто его родители снова собрались вместе и снова ругались, опять решая что-то за него. А он в очередной раз боялся вставить слово, чтобы не усугубить и без того дерьмовую ситуацию. Рита демонстративно рухнула на снег. Райан отвернулся.
— Да, я буду просто продолжать морозить свою жопу здесь. — девушка обхватила руками лицо и уткнулась в свои колени.
— Почему он просто стоят? — спросил Райан.
— Кто они? — очнулась Рита.
— Подонки. Сама взгляни. Они ничего не делают. Просто отходят всё дальше от Города. И, чёрт возьми…
— Что не так?
— Вон те ребята идут к нам. Определённо к нам. И очень быстро. — Райан сжал рукоять топора, — мелкий, как тебя там…Отойди подальше.
— Кайл. Меня зовут Кайл. И я не беспомощный! — возмутился мальчик.
— Да мне насрать. Назад! Оба!
Сжимающая здоровой рукой арбалет Рита встала позади Райна. Кайл последовал за девушкой. К ним приближалась группа из семерых человек или около того. Их возглавляла очень крупная смуглая женщина и коренастый араб очень важного вида. Он комично семенил за габаритной Эсмеральдой, которая с грацией эсминца двигалась вперёд, игнорируя все препятствия на своём пути. Араб, гнусно улыбаясь, сделал шаг в сторону Риты, но крупная дама его остановила:
— Харис, стой. На голове белого щенка красная шапка. Царь велел не трогать того, кого он отметил, как и тех, кто с ним.
— Царь? Навуходоносор теперь изгой. На кой нам надо слушаться того, кто нас бросил?
— Если бы не царь, тебя бы, мусульманская ты рожа, давно бы порешали, — не меняя каменного выражения лица произнесла женщина-эсминец, — Не тронь девчонку.
— А кто мне помешает?
— Я. — она вынула из--за пояса грубую тяжёлую булаву.
Харис поник, впрочем, не оставив надежды, отомстить не знающей своё место, но тем не менее пугающей объёмами, громадине.
— Моё имя Марта. Можете называть меня просто Ма, особенно ты, лапуля, — она обратилась к Кайлу, — Вы все пойдёте с нами. Я очень добрая и ласковая, особенно когда меня слушаются.

Марта и Харис, женщина-эсминец и тощий горбоносый араб представляли в совокупности достаточно комичное зрелище, напоминающее какую-то чрезвычайно толерантную карикатуру на Астерикса и Обеликса. На которой художник, мерзко хихикая, изобразил толстого галла в виде объёмной мексиканской женщины с небольшими чёрными усиками и бровями, стремящимися к рандеву на переносице. Этакая отъевшаяся версия Фриды Кало. А маленького хитреца Астерикса шальная кисть неизвестного мастера сделала выходцем с Ближнего Востока, наделив колоссально горбатым носом, который утёсом возвышался над застывшем в брезгливой ухмылке ртом. Впрочем, детям и лесорубу было совсем не до смеха. Райан напрягся. Рита молча молила, чтобы Марек или остальные лесорубы вернулись.
— Ну и что стоим? — спросила Марта, — Я оно, конечно-то, не вечная, но не стоит надеятся, что я сейчас состарюсь и помру. Давайте, встаём и гуськом за мной.
— Нет. — сам себе удивился Кайл, — Мы никуда с вами не пойдём.
— Ути госпади! Лапочка умеет говорить, — Марта замахнулась, чтобы дать оплеуху Кайлу, но Райан поймал её руку.
— Не стоит, — сказал чернокожий парень, — на меня всем скорее всего насрать, но этих двоих будут искать. Весь лес перевернут, а вас двоих достанут даже со дна мёртвого озера.
— Они дети, — возразил Харис, — детей никто не ищет, как и стариков.
— Этих будут, я вас уверяю. И вы же сами сказали, что вам велели их не трогать, — возразил Райан, которому совсем не нравилась мысль о том, к чему может привести эта перепалка.
— А мы трогать и не будем, — усмехнулась Марта-эсминец, — Но Харис прав. Слово царя теперь мало что значит. Так что эти двое идут с нами. А тебе лучше не стоять у нас на пути. Я и зашибить могу ненароком.
— Марек! — пронзительно закричала Рита, не особо надеясь докричаться до деда.
Араб влепил девушке звонкую пощёчину. Та упала на снег, ударившись покалеченной рукой. С трудом встав, Рита прикусила губу от боли и затравленным зверем взглянула на подонков. Не в силах больше спокойно смотреть на происходящее, Райан стиснул белоснежные зубы и крепко сжал рукоять топора. Больше всего ему сейчас хотелось стереть эту мерзкую ухмылку с жирной усатой рожи Марты. Однако, крик Риты возымел действие, и буквально через несколько мгновений в сторону детей летела пулей спасительная горстка лесорубов. Вместе с Райаном: десять на семерых подонков. Впрочем, их грандиозная атаманша с лёгкостью могла сойти за двоих. Тем не менее, при виде Аргоса и компании дровосеков, пыла у Марты и Хариса поубавилось, как и у сопровождающих их подонков.
— Подмога нарисовалась, — прошипела Марта, — И что дальше? Мы позовём своих, и нас опять станет больше. Всех ваших уже небось заманили прямо в логово мистиков. А тут ещё и вы прёте незнамо куда. Так глядишь, и лес-то рубить станет некому.
Харис мерзко ухмыльнулся в поддержку своей атаманше. Прочие подонки стали смотреть на лесорубов куда смелее. Но Аргос не растерялся. Быстрым движением он замахнулся топором, целясь прямо в макушку Марты, успев крикнуть детям:
— Бегите!
Раздался глухой стук. Видимо, женщина успела отразить удар. Кайл и Рита не стали тратить время на лишние раздумья и со всех ног рванули по направлению к землянке егеря. Не давая подонкам броситься за детьми в погоню, лесорубы накинулись с топорами на шайку Марты и Хариса.
Рита припустила так, что в глазах потемнело. Щека, которую ударил Харис, горела огнём, а рука нестерпимо ныла. Несмотря на это, Кайл с трудом поспевал за девушкой.
— Постой! — как мог крикнул запыхавшийся мальчик.
Рита остановилась и оглянулась назад:
— Кажется оторвались. Можно отдышаться, — сказала она.
— Куда мы бежим? Домой? — Кайл сам удивился, что назвал землянку Марека домом.
— Думаю, да, — ответила Рита, — Дед будет искать нас в первую очередь там. Я надеюсь.

Дальнейший путь дети проделали уже без такой дикой спешки. В редких зарослях, идущих от берега озера до землянки егеря, было тихо и спокойно. Слышалось лишь лёгкое поскрипывание деревьев и треск снега под ногами. В остальном казалось, что лес брошен. Хотя, возможно, что такое впечатление складывалось из-за, как правильно выразился Навуходоносор, большого кипеша вокруг Города.
— А здесь всегда так? — спросил Кайл.
— Как так? Холодно и темно? — не поняла Рита.
— Да, нет. Так опасно и постоянно приходится от кого-то бегать.
— По разному. Иногда месяцами не происходит ничего особенного, и мы с дедом просто охотимся, гуляем, рисуем карту местности. Он учит меня, как вести себя в лесу, как делать и ставить капканы, строить укрытия и разводить огонь…
— Здорово! — перебил её Кайл.
— Да, — улыбнулась девушка, — Это действительно очень здорово, — после некоторой паузы она добавила, — А вам с Олегом, просто не повезло. Причём дважды: во-первых, вы оказались здесь, а во-вторых, в такое неспокойное время.
— А в Приюте…
— Что в Приюте? — Рита вопросительно приподняла бровь.
— Ну знаешь, Берт говорил, что стариков и детей постоянно забирают скользящие. И что мы здесь надолго не задерживаемся.
— Да, — помрачнела девушка, — это действительно так. Ты смотрел когда-нибудь по телевизору, как львы охотятся на стадо антилоп?
Мальчик утвердительно кивнул, и Рита продолжила:
— Они не могут напасть сразу на всё стадо, поэтому выслеживают и атакует самых старых, больных, или детёнышей. И тех, кто отбился. Так делают и скользящие. От этого никуда не деться.
— Всё-таки это очень страшное место. Как же я хочу домой, — сказал Кайл, стесняясь своего страха. Но храбриться постоянно он уже не мог.
— А я не хочу.
— Это потому что у тебя нет дома? — спросил мальчик.
— Да, — неохотно ответила девушка, — я всю жизнь провела в детском доме. Знать ничего не знаю про своих родителей и их существование. Хотя убеждена, что если они живы, то они ещё те мудаки. Детдом — это ещё хуже, чем это место в квадрате. Я даже пару раз сбегала, но за его пределами таких сирот, как я, тоже не ждёт ничего хорошего. Поэтому всегда возвращалась.
Повисло неловкое молчание. Кайл очень стеснялся хоть как-то прокомментировать слова Риты. Да и что может сказать-то одиннадцатилетний ребёнок выросший в более-менее нормальной семье (если такие вообще существуют, на этот счёт Кайл сильно сомневался). Ровным счётом ничего.
— Сейчас, тихо! — прервал его раздумья голос Риты.
Кайл огляделся по сторонам и обнаружил, что они почти до пункта назначения, коим являлась землянка старого егеря.
— Что такое? — так же шёпотом спросил он у девушки.
— Там кто-то есть. Чёрт! Кажется, это мистики!
— Ещё одни? — удивился Кайл.
— Уходим, — проигнорировала его вопрос Рита.
— Куда?
— К лесорубам. Будем надеятся, что они вернулись.
— А если нет? — спросил Кайл.
— Тогда в Приют. Вопросы потом, идём!
Стараясь как можно тише наступать на снег, дети начали отступать в сторону лагеря лесорубов. Впрочем, им повезло, судя по всему, мистики их не заметили. Преодолев некоторое расстояние, дети ускорили шаг. А как только меж деревьев замелькала ледяная гладь озера, Рита остановилась и произнесла:
— На этот раз их было больше. Я успела заметить пятерых, не меньше. Не нравится мне всё это.
— Как думаешь, у Марека и Олега всё нормально?
— Не знаю, — ответила девушка, — Честно говоря, я предпочитаю об этом не думать. То, что сегодня сегодня случилось с Городом… это… такого ещё никогда не случалось!
— Откуда ты знаешь? — спросил Кайл.
— Здесь ходит много своих историй, баек, настоящих и может выдуманных. Кто-то кому-то всегда успевает что-то рассказать.

— И про Пещеру тоже? — спросил Кайл.
— Да, но мы стараемся не говорить про Пещеру. Это всё равно, что накликать на себя беду. Знаешь, что? — добавила девушка, — Давай я расскажу тебе одну такую байку. Но мне нужно, чтобы ты при этом внимательно смотрел по сторонам. А то не очень хочется заканчивать рассказ в плену у мистиков.
— Хорошо, — с радостью согласился Кайл.
— Когда я здесь только оказалась, то сразу попала в Приют. В нём я встретила одного древнего старика, который по слухам, прожил здесь уже очень много лет. Правда, от него сложно было добиться точной цифры. Он был невероятно старый и совсем бесполезный, даже имени своего не помнил. Даже ходил под себя. Другие старики называли это «ледяным маразмом». И постоянно твердили, что однажды проснутся такими же, если, конечно доживут. Так вот. Старик. Иногда с ним случались моменты просветления. И в один из таких он рассказал нам красивую и в то же время жуткую историю про то, как однажды в этом небе взошла луна.

Кайл слушал как заворожённый, а девушка изредка бросала короткие взгляды в чёрное небо, тайком надеясь, что её рассказ пробудит, неизвестно где дремлющую луну. Рита хорошо помнила ту ночь, когда высушенный временем и холодом полоумный старик посмотрел на детей абсолютно ясным взглядом, и чётким не дребезжащим голосом попросил их посидеть с ним у огня, пообещав рассказать удивительную историю.

Если верить его словам, то эти события произошли в 70-х или 80-х годах двадцатого века. А началось всё с того, что однажды в этот холодный мир из леса пришли двое. И это были не абы какие, чужие друг другу двое, как это случалось почти всегда до этого. Этими двумя оказались люди знакомые и очень близкие друг другу. Это были влюблённые. Холодные и испуганные, они кое-как добрались до Города. В котором и прожили некоторое время. Это были необычайно светлые дни для горожан. Казалось, что часть того тепла, которое эти двое дарили друг другу, каким-то образом передавалась окружающим их людям. Будто в этом холодном мире появилась радость и стало чуточку теплее. Но это не могло продолжаться вечно. Особенно в таком жестоком мире, как этот. В одну необычайно холодную ночь девушку забрали скользящие. Всё произошло так быстро, что никто не смог им помешать.

После случившегося её возлюбленный сошёл с ума от горя. Он взял тяжёлый топор, собрал самых крепких ребят из Города и повёл их к озеру. На его берегах и даже на самой ледяной поверхности они разложили костры. Как обезумевший он крушил подтаявший лёд и доставал оттуда замёрзшие трупы людей. Ожидавшие его на берегу товарищи сжигали извлечённые из озера тела. Много часов он ломал лёд. Один за другим сдавались его товарищи и уходили обратно в Город. Но он был не в силах остановиться и закончить свою, заведомо обречённую на поражение, войну с ледяным миром. Озеро не сдавалось, и ни в какую не хотело отдавать ему тело любимой. Вскоре он понял, что не сможет разломать или растопить весь лёд. Озеро было всё-таки слишком огромным для одного человека. Тогда он ещё крепче сжал рукоять топора к пошёл к самому центру заледеневшего водоёма, решив нанести последний удар в самое сердце этого проклятого мира. А когда закончит — уйти с головой под лёд. И вот, он замахнулся топором и закричал. По всему озеру и по всем окрестным берегам пронёсся его полный боли и отчаянья крик. Когда он ударил в самое сердце ледяной глади, то трещины от его удара разошлись по всей поверхности как по стеклу. После он рухнул на колени и зарыдал. И тут, словно в утешение ему, а может и в издёвку, взошла полная яркая луна. Изумлённые люди вышли на улицы Города, они смеялись и плакали: никогда ещё не было в этом мире так светло. Затем, те, кто ходил вместе с влюблённым ломать лёд, вместе с другими любопытными горожанами побежали к озеру. Но его уже нигде не было. Лишь одинокая луна освещала бледным светом потрескавшуюся гладь мёртвого озера.

Рита закончила рассказ. После того, как первые сильные эмоции отпустили Кайла, мальчик всё-таки решился спросить:
— А почему он так искал её в озере? Она ведь уже была мертва, и у него всё равно не вышло бы её оживить.
— Существует одно поверье, — стала пояснять девушка, — будто души тех, кто здесь умер, навсегда остаются в этом месте. А в чёрную ночь приходят за живыми.

Вспомнив упомянутую ночь у Приюта, Кайл вздрогнул, а Рита помрачнела. Казалось, что если единожды увидеть то, что творилось за пределами огненного кольца, то забыть это уже невозможно. Чтобы меньше думать о чёрной ночи, Кайл решил спросить Риту о чём-нибудь другом.
— Ты сказала, что сначала жила в Приюте. А потом Марек забрал тебя оттуда?
— Нет, — улыбнулась девушка, — я опять сбежала. Хотя здесь никто никого не держит. Но, видимо, сбегать у меня просто вошло в привычку. Я долго плутала по лесу, замерзла, думала уже идти назад, но тут наткнулась на старого егеря. И вот. Можно сказать, что у меня появилась семья, — девушка снова помрачнела, — Надеюсь, у деда и Олега сейчас всё хорошо.
Через некоторое время до них стали доноситься голоса. Дети насторожились, но вскоре узнали знакомый громкий бас Берта. Слов было не разобрать, но судя по интонации, техасец пребывал в бешенстве. Не сговариваясь, Рита и Кайл ускорили шаг.
— Да мне насрать! — слова Берта стали звучать отчётливей, — Этим дегенератам доверили одно простое дело! Сидеть тут, пока мы не вернёмся! И что-то я сомневаюсь, что их кто-то похитил и с нетерпением ждёт выкупа! Чем мы заплатим похитителям? Бревном?
Рита и Кайл выбежали из-за деревьев и налетели на Берта.
— А вам-то чего от меня надо? — рявкнул на них техасец.
За его спиной галдела и переругивалась между собой толпа лесорубов. У многих из них в руках были факелы. А за поясом каждого болтался топор. Кайл смотрел на них во все глаза. Мальчик и не подозревал, что их может быть так много.
— Аргос и остальные ушли в Город вместе с Мареком. На Город напали подонки и подожгли его, а вас они просто отвлекали. Марек и Олег пошли искать Натали и Йохана. А Аргос спас нас… — попыталась всё объяснить Рита.
— Да не тороторь ты! — слова девушки слились для Берта в одну непонятную кашу.
— Что они сделали с Городом? — из-за плеча техасца вырос Ник, на щеке которого красовался большой свежий шрам.
— Подожгли, — ответил Кайл, — Город сгорел.
Толпа лесорубов затихла, затем по ней эхом прокатились слова мальчика, которые изумлённые люди повторяли друг другу: «Город сгорел».
— А горожане? — спросил Ник.
— Многие спаслись, — ответила Рита, — Благодаря вашим ребятам — они ломали стены, чтобы горожане смогли выбраться из огня.
— А нас значит просто обдурили! — прокомментировал кто-то из толпы.
— Именно, — подтвердила девушка, — мы знали, что это может случиться и побежали к вам, но было уже поздно.
— Откуда знали? — спросил Ник.
— Нам Навуходоносор сказал, — ответил Кайл, — Царь.
Снова повисла тишина. На этот раз куда более гнетущая. Лицо Берта приняло какое-то зверское выражение, а Ник неодобрительно покачал головой.
— И с каких это пор наш славный егерь якшается с главарями подонков? — прорычал техасец.
— Это не Марек, — Рита начала оправдывать деда, — это Олег, но он не знал. Мы тоже не знали. Навуходоносор спас нас от мистиков, а потом предупредил, что подонки идут на Город, пока вас будет отвлекать небольшой отряд.
— Что за херня здесь происходит? — Берт ударил кулаком дерево.
То же самое, что незадолго до этого в сердцах стукнул Марек. «Интересно, — подумала Рита, — оно не сломается?».
— Что с рукой? — спросил техасец у девушки.
— Мистики. Боюсь, что она сломана, — ответила Рита.
— Вы ведь поможете нам найти Олега и Марека? Они остались в Городе! — не в силах больше молчать воскликнул Кайл.
Толпа лесорубов загудела. Кто-то начал спорить. Было видно, что люди измучены, а на некоторых красовались свежие раны. Тем не менее их нестройный хор голосов периодически разрывали возгласы: «Там же наши! Нельзя же их там бросать!». И прочее в том же духе, которым противостояли самые уставшие, и не желавшие куда-либо идти. Некоторые из них сомневались в правдивости слов Кайла и Риты. Особенно после того как узнали про их знакомство с царём.
— Берти, неужели ты поверишь девчонке и этому мелкому? С чего это вдруг подонку, да ещё такому отъявленному как царь помогать им? Может с Городом-то всё на самом деле в порядке, а нас хотят куда-то опять заманить и добить нахрен? — спросил чей-то недовольный голос.
— Тогда сходите и посмотрите сами на то, что осталось от Города! На обугленные стены, пепел и своих, может уже умирающих, товарищей! — накричала на него Рита со слезами на глазах, — И на моего деда! Который всегда всем пытался помочь! А теперь он может мёртв!
Рита в слезах рухнула на снег. Дослушав её тираду, Ник скомандовал:
— Серж, Макс, Дин и Кристин, вы в норме? Тогда сгоняйте к Городу, разведайте, что там к чему, — и добавил, обращаясь к детям, — Вы не подумайте, я вам верю. Но людям нужно подтверждение.

Олег очнулся, крайне плохо представляя себе, что с ним, и где он находиться. Его голова снова трещала по швам. Казалось, что это неприятное, с какой стороны не посмотри, ощущение скоро войдёт у него в привычку. Было темно, а перед глазами светящейся мошкарой плясали искры, будто после удара чем-то тяжёлым по голове. Он попытался пошевелиться, но из этой затеи ничего не вышло. Что-то ему мешало и сковывало движения. Тем временем, зрение начало потихоньку приходить в норму, а очертания окружающего его мира и предметов проявляться отчётливей. Благо в помещении был хоть какой-то слабый источник света. Судя по тому откуда веяло если не теплом, то по крайней мере не таким собачьим холодом, в помещении вяло догорал небольшой костёр. Где-то совсем рядом с ним раздался тихий стон. Сделав нечеловеческое усилие над собой, Олег попробовал приподнять голову и осмотреться.

Окружающая его обстановка не радовала: он, в компании старого егеря, бывшего мэра и небольшой кучки лесорубов, лежал связанным в каком-то полуразрушенном сарае. Через дыры в крыше проглядывали колючие холодные звёзды, а никого не щадящий сквозняк проникал в каждую щель изъеденных временем деревянных стен. Олег зябко поёжился и чертыхнулся про себя.
— С добрым, блин, утром! — раздалось рядом ворчание связанного Марека.
— Где мы? — спросил Олег.
— Да, что, чёрт возьми, произошло? — спросил Аргос.
— А вы сами-то глаза разуйте. Нас схватили, связали и бросили морозить задницы в какой-то сарай. — продолжил ворчать егерь.
— Ни черта не помню, — сказал Олег.
— Правильно, тебя же первым вырубили, — раздался голос Райана.
— Видел бы ты ту сногсшибательную женщину, которая это сделала! — заржал рядом лесоруб, имени которого Олег не помнил.
— Вы поорите, поорите. Не стесняйтесь! Чтобы подонки сразу про нас вспомнили и пришли всыпать добавки по первое число. — сказал егерь.
— То есть, нас подонки схватили? — гораздо тише спросил Олег.
— Да ты чёртов гений! — воскликнул хохотун.
— Да тише ты, Адам! Егерь прав, лучше лишний раз не привлекать к себе внимание, — сказал Райан.
— Натали, ты в норме? — спросил Марек у бывшего мэра.
Женщина молча кивнула головой. Хотя было видно, что её состояние оставляет желать лучшего. Перепачканная грязью и копотью, покрытая ожогами и запёкшейся кровью, эта, судя по всему, в прошлом элегантная женщина, представляла весьма печальное зрелище.
— Ну по крайней мере, нам повезло, что нас не заграбастали те шизики из Пещеры, — прокомментировал ситуацию один из лесорубов.
— Тоже мне нашёлся оптимист! Молчал бы лучше! — ответил ему другой.
— Действительно, давайте все поругаемся, а то чего так просто связанным лежать. Скучно же. — сказал Олег.
— А ты чего предлагаешь делать? — спросил Райан.
— Может мы просто все немного помолчим и подумаем? — неожиданно резко сказала Натали.
— Ну вы головастые, вот вы и думайте. А лично я пошевелиться не могу, да и топор у меня отобрали. Что в такой ситуации придумаешь, — недовольно заявил лесоруб-
— Ну вообще-то у меня есть одна идея, — ответила Натали, — мы с Мареком можем умереть.
— В смысле? — спросил Аргос.
Но егерь прекрасно понял, что имела в виду Натали:
— Два пожилых человека, чудом спасшихся из горящего Города, для полноты ощущений получившие пару раз по голове — да мы лакомый кусок для скользящих. Вам достаточно только закричать, что здесь трупы, и нас выкинут от греха подальше из лагеря, — объяснил Марек.
— А нам всем оставаться здесь и надеятся, что вы успеете привести подмогу, пока нас не вздёрнули на дереве? А если вас действительно по пути добьют скользящие? — возмутился другой лесоруб.
— Не можешь спастись сам — не давай другим. Весьма благородно, — прокомментировал Олег.

— Ладно, — сказал Аргос, — лично я не против. Действительно, не вижу смысла пропадать всем нам.
С улицы начали доноситься голоса. Пленники замолкли. На лице каждого из них застыло выражение напряженного ожидания.
— Либо сейчас, либо потом будет поздно, — прошептал Олег.
Марек кивнул и закрыл глаза. Райан набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы закричать, но тут хлипкая дверь сарая распахнулась. На пороге стояла Марта и, судя по характерному длинному одеянию и смиренному выражению лица, послушник из Храма.
— Где она? — не очень-то и смиренно спросил он.
— Вот. Других там не было. Ты ведь мэр? — спросила Марта у Натали.
Олег мысленно молил женщину промолчать, сделать вид, что потеряла сознание, соврать — в общем, сделать что угодно, но не выдавать себя. Он был уверен, что её признание не сулит ничего хорошего. На лице Натали мелькнула тень сомнения, но, возможно, какая-то нелепая гордость взяла верх. Или она просто устала убегать.
— Да, это я. — ответила женщина.
— Забирайте, — сказала Марта, — толку нам от этой старухи? Только скользящих лишний раз приманивать. Можете и деда до кучи с собой прихватить. И вон того хлюпика, уж больно хорошо я его по голове приложила. А то ласты тут ещё склеят…
— Патриарху нужен только мэр. С остальными делайте, что хотите.
— Я фигею с вашей щедрости, — хмыкнула Марта.
Послушник строго взглянул на неё, но промолчал.
— Выносите важную особу, — скомандовала атаманша.
Посланник истинной веры и женщина-эсминец вышли, а в сарай протиснулось двое громил. Отвесив парочку пинков связанным лесорубам, они подняли Натали и понесли её к выходу. В этот момент Марек раскрыл глаза и в упор взглянул на Райана. Тот мигом всё понял. Старый егерь зашёлся приступом жуткого кашля.
— Да выкиньте вы уже этого старпёра, пока он прямо тут не подох! — сварливо закричала Марта.
Бросив несчастную Натали чуть ли не в лицо послушнику, громилы поспешили обратно. Впрочем, пока они проделывали все эти манипуляции, егерь успел выразительно подмигнуть Олегу. Не будучи абсолютно уверенным в том, что всё правильно понял, он на всякий случай закатил глаза. И вовремя. Из-за спин подонков выглянула Марта и направила свой указующий перст в сторону Олега:
— И хлюпика, пожалуй, а то не нравится он мне. Видать таки вышибла из него последний дух, — брезгливо сказала она.
— Куда их? — спросил один из подонков.
— Да зашвырни, куда хочешь! Главное, подальше от лагеря. Вон к озеру отнеси. На льду они долго не протянут, — бросила Марта и поспешила покинуть сарай с таким выражением лица, будто в нём началась эпидемия чумы.
— Эй, лысый! — крикнул в сторону двери безымянный громила, — Помоги нам мусор вынести! А то тут дед, с виду неподъёмный.
В сарай ввалился «лысый». Позвавший его громила взвалил на плечо безвольно повисшего Олега, который, в целях конспирации, уже практически пускал слюну. Второй подонок вместе с лысым обхватил Марека. Они с трудом подняли старика, завязавшего кашлять и начавшего что-то бессвязно бормотать.
— На кой вы вообще приволокли сюда этого деда? — спросил лысый.
— А я почём знаю? Иди у Хариса спрашивай, он командовал, — ответил второй подонок.
Несли их недолго. Страх, что скользящие могут налететь в любой момент, сделал своё дело, и подонки брезгливо бросили пленников как мешки с тряпьём, едва завидев берег озера.
— Если ещё живы, то здесь долго не протянут. Я бы лучше сжёг, конечно. Чтобы наверняка… — начал было лысый.
— Забей, — сказал один из громил, — Пойдём лучше отсюда.
Как только их шаги и голоса перестали быть слышны, Олег шёпотом спросил у Марека:
— А дальше-то что? Мы же всё равно связаны.
— За себя говори, — ответил егерь, привстав и сорвав с себя остатки верёвок, — Что так смотришь? Я что, по-твоему лыком шит? Не боись, сейчас и тебя развяжу. Эти криворукие даже узел нормально завязать не могут.
Пригнувшись на всякий пожарный поближе к земле, Марек подполз на карачках к Олегу. Закатав рукав до локтя, егерь вытащил из намотанных на запястье тряпок небольшое лезвие, котором шустро перерезал верёвки. Олег наконец-то свободно вздохнул:
— Теперь за Ритой и Кайлом? — спросил он.

— Не сразу, — ответил егерь, — Вставай, пойдём, пока нас не услышали, — они выдвинулись на восток и Марек продолжил, — Пока ты дрых, Райан и остальные сказали мне, что детишки спаслись. Рита — девочка умная, она сразу либо домой, либо к лесорубам побежала. Так что, сначала проследим, за храмовниками. И зачем им понадобилась Натали. Уж больно мне не нравится то, что сейчас затевается в Храме. Да и этот новый патриарх… Старый-то был, в сущности, неплохим мужиком, да и сидел себе тихо, никого не трогал. А что этот начал воротить — тут сам чёрт ногу сломит.
— Всё равно, я несколько волнуюсь за них. За Риту и Кайла. Особенно после той истории с мистиками.
— Которая показала, что защитники из нас так себе, — проворчал Марек, — И я волнуюсь, ясен пень! Но проследить за храмовыми нужно. Город сгорел, Олег, полностью — такого ещё никогда не случалось. А это может только одно означать — войну. И если оно действительно так, то скоро никому вообще никакого житья не будет.
— Хорошо, может оно тебе и виднее, — неохотно согласился Олег.
Некоторое время они шли молча. По самой кромке южного берега озера, стараясь не ступать на лёд. Затем старый егерь начал тихо про себя посмеиваться.
— Что такое? — спросил Олег.
— Да как тебе сказать, — ответил Марек, — Просто умора какая-то: мы с тобой, Олег, с виду на ладан дышим. Я старый, как… как там Берт говорил? Как стадо понтификов? А ты тощий и бледный, косы в руках только не хватает. А оно как ведь оказалось-то! Что это нам даже на руку! Вот в чём наше счастье-то!

«И действительно, — с иронией подумал Олег, — Что это я всегда ною, что я всегда вечно всем недоволен? Жив и на том, спасибо. Если оно конечно действительно жив. Как там говорил патриарх? Чувство голода, цинга, дети? Ну нет… я просто не могу быть мёртвым. Вот же она, жилка пульсирует. Руки холодные, шкура облазит. Ожоги на ладонях. И голова трещит. А про ноги вообще лучше не думать. Когда я последний раз столько бегал? В школе? А желание понять? Может оно и есть тот самый главный фактор, определяющий, жив человек или нет?» Воспалённое, после недавнего удара по голове сознание Олега с радостью уцепилось за последнюю фразу и сразу начало рисовать ему футуристичные картины мира, в котором однажды приключилось то самое светлое будущее о котором все так рьяно мечтают. Ни болезней тебе, ни бедности. Даже старость уже наверняка старостью-то не назовёшь. Выходных и свободного времени у всех завались. Работают-то в основном роботы. А зачем им зарплата? Зато людям от государства — пособие. У власти сверхмудрый искусственный интеллект, который справедливо распределяет блага — захочешь не прикопаешься. «И что же? Счастливые человеки в белых одеждах с арфами под мышками станут распевать радостные гимны во славу прогресса? Как же! — продолжал внутренний монолог Олег, — Они будут ныть так, как не ныли никогда в истории! Озабоченное этим парадоксом научное сообщество нового дивного мира начнёт проводить конференции, посвящённые животрепещущим вопросам нытья, выдавать гранты на исследования. Пока кто-то не додумается, что это такая же потребность человека, как пить, есть, спать и размножаться. А чем ему ещё заняться, если все остальные потребности удовлетворены? Правильно, сосредоточится на той, которая страдает от отсутствия видимого повода».
— Ты бы не зевал, — прервал его Марек, — А то, идёшь пыхтишь, о своём думаешь,небось. А у нас с тобой, даже огня нет. Если что, то не отмахиваться будем, а бежать. А южный берег — место неспокойное.
— Ты бывал до этого в Храме? — спросил Олег.
— Да, — кивнул головой старый егерь, — странное место. Сам Храм, будто из античности выпал. Только, видать в падении, повредился слегка, — хмыкнул Марек, — Впрочем, чего это я рассказываю, скоро сам всё увидишь.