Игры разума всегда выглядели для меня привлекательными. Мозг – партнёр, о котором мы мало что знаем, хотя ближе его у нас никого нет. Что он может выкинуть в стрессовой ситуации – одному Богу известно. Поэтому сама задумка с раздвоением личности, с рассинхронизацией восприятия реальности – это очень интересно. За эту часть задумки – однозначно плюс.
Неизвестные бактерии, которые пробираются в человеческий организм и начинают там безобразничать – это, конечно, уже не так ново (вспомнить хотя бы недавнего «Прометея»). Супер-разум из многих составляющих тоже не раз пробегал по страницам и кадрам художественных произведений. Но в качестве стартового свистка для начала игр разума – вполне годится. Штришок, что этот супер-разум оказался во власти собственного разумного же желудка – позабавил, понравилось.
А теперь – об атмосфере. То есть, о том, что критически важно для игр разума. Если уж они начинаются, то должны проходить на подходящем покрытии, то есть – на богатой психологической подложке. В самом деле, когда у героя едет крыша (причём каждый её скат – в своём направлении и по собственной траектории), то герою полагается переживать, сомневаться, и так далее. Цепляться за осколки здравого смысла, пытаться найти среди них настоящие, подозревать остальные в фальши. Делать шаг вперёд, два назад, пробежку по часовой стрелке и против, а напоследок – прыжок из полуприседа для контрольной сверки ощущений.
И вот именно от того, насколько достоверно и вкусно удастся создать эту психологическую подложку, на мой взгляд, зависит успех произведения – по большей части. На первом плане должны быть ощущения, поиск смысла, мотивация. Попытки убежать от того, что вызывает страх, борьба с самим собой и краткие перемирия, и так далее.
В рассказе с подложкой беда.
Только сначала героиня сомневается и слегка психует (причём нам об этом сообщают прямо: мол, взорвалась, что не есть очень хорошо – почему бы не передать состояние персонажа иначе, не в лоб?), и то как-то очень интеллигентно: очень связно требует рассказать, что делать дальше и каков план. Я почему-то думал, что люди обычно взрываются иначе. Да, у неё полполушария – компьютер, но он-то как раз и не работает, не оказывает влияния на психику в конкретный момент.
А потом героиня довольно спокойно ищет выход из сложившегося положения: общается, сопоставляет, и так далее. Даже изнасилование и избиение описывает весьма сухо. Учёный сухарь? Вот прямо настолько? Но в начале рассказа совсем другая картина: была и ругань, были и эмоции.
В рассказе куда больше действия, чем психологии. Ей попросту не хватило места: большую часть объёма съел скелет – то есть, сюжет, который надо было изложить. Сюжет хороший, интересный (правда, атака Земли Европой чем-то напомнила комиксы, не очень уместные на фоне остальной НФ-части). Но без достаточного количества мяса выглядит он сиротливо.
Произведение требует куда большего объёма. И тогда будет возможность создать хорошую психологическую подложку. Тогда будет вкусно и очень захочется увидеть историю напечатанной. Автор, думаю, вполне на это способен: и выдумка есть, и умение. Пока же – по прочтении остаётся ощущение «не хватило». Не хватило тех самых игр разума.

Когда ловушек много, то всегда интересно, как герой будет путешествовать между ними, как будет спасаться и какой ценой. Когда ловушки ещё и вложены друг в друга, интерес возрастает вдвойне.
Конечно, всё это верно лишь в том случае, если всё грамотно придумано, продумано и воплощено.
Мне всегда нравились подобные истории, где сражение идёт не на кулаках, а на уровне интеллекта и характера. Здесь ловушки раскрываются постепенно, а самая главная – только в конце, последними словами. У каждой победы есть своя цена, и герой будет платить свою – ту, которую не предвидел, до которой не рассчитывал дожить. И в этом тоже есть свой плюс: герой всё же человек, а не всевидящее существо, способное предусмотреть всё и вся. Это добавляет образу полноты, а истории – веса. Из этой ловушки ему уже не выбраться, но, будь у неё выход, он бы не пожелал выйти, вот что самое интересное.
Тут как раз тот самый случай, когда в одном месте сошлось всё воедино: отличный сюжет, зримый и убедительный главный герой, многослойность повествования, а также впечатляющая концовка и мораль (поданная ненавязчиво и весьма к месту). Понравилась религия инопланетян: абстрактные боги утратили персонификацию, зато взамен обрели универсальную наполненность и смысл, что гораздо важнее. Настоящий смысл обрёл проступок землянина, решившего развенчать веру барритов в их богов. Очень наглядная иллюстрация того, что каждый день происходит на Земле.
И да, интересные штрихи общества землян – в частности, с этим вот сексуальным воспитанием.
Ну и язык: безусловно, приятно читать. Всё чётко, по делу, без вредных для дела красивостей. В самом деле, достоверно: автор гениальной комбинации излагает этапы реализации своего плана.
Из минусов: удивило, что они там в будущем всё ещё стреляют пулями из пистолетов. Понимаю, бластеры – это избито, пошло, и так далее. Но если уж захотелось такого вот неожиданного шага, то ему нужно было дать обоснование, как мне кажется.
Ну и я так и не понял, как полковник галактической разведки преодолел свой психоблок. Да, он уже бывший полковник – что, после отставки личность возвращают в исходное состояние? И как быть с его сообщниками в тюрьме (и не только в ней)? Солдат, который подавал герою один пистолет за другим, знал, что дипломат будет убивать – как же он смог сделать всё, что от него требовалось?
Объяснения этих моментов не хватило. Или, если оно есть (помимо слова «бывший») – не хватило его ясности, чуть большей, чем есть сейчас.
И всё же – здорово. Безусловно, здорово. Такое хочется увидеть на бумаге уже в нынешнем виде.

Этот рассказ я считаю интересным по задумке, но не таким сильным по исполнению. Поверье, урсу, ловушка, полное равнодушие местных – это всё очень удачно на места легло. Сам мирок этой деревушки опять же, симпатично прорисован. Застывшее в середине прошлого века селение видится как наяву. С этой точки зрения проблем нет – рассказ, так сказать, пахнет жизнью.
Вопросы возникли к некоторым сюжетным поворотам.
Во-первых, скорое исчезновение партнёров – сразу же ночью после того, как главный герой стал урсу. Надо понимать, это был их заговор по устранению шефа? Честно скажу, странный выбор. Он жив и здоров, он на связи с остальным миром (телефон работает точно) – какое же это устранение? Не может полноценно руководить фирмой? Это тоже вопрос решаемый: документы и прочее можно, в конце концов, через того же хозяина охотничьего домика передавать. У героя полно возможностей оставить заговорщиков с носом и, кроме того, проучить их, как следует за дерзость и глупость.
А, во-вторых – финал. Хрестоматийно скучно, уж вы извините. Да, с моралью – но скучно. Нам снова сказали, что мы все неправильно живём, мы все в ловушке у золотого тельца и прочих соблазнов-забот-хлопот. Знаете, как в анекдоте: «Спасибо, доктор, остальное мне расскажет жена».
Ну честно, это уже приелось. И потом, хоть убейте, не укладывается такое вот смирение в характер главного героя. Да, он мог сменить приоритеты (не в деньгах счастье), но не таков этот человек, чтобы спокойно жить на привязи. Он привык быть хозяином своей судьбы, решать всё сам, а тут всё равно остался урсу, хоть и «с пониманием». И – ничего, обувку чинит, видишь ли. Вместо того, чтобы снова искать пути освободиться.
И напоследок: а искусство обувь чинить у него откуда взялось? Тело-то зека, но разум-то героя. Рефлексы и умения были завязаны на уголовника. Так что тут тоже момент сомнительный.
Ну и атмосферы бы добавить не мешало метаниям главного героя в поисках выхода. Он у вас всё время действует, а чувствует, терзается – маловато. Пошёл – не вышел – вернулся – пошёл – сел в автобус – выкинули – сел в машину – поехал – вернулся. Когда человек бьётся лбом в стену, ему должно быть больно, а здесь этого не ощущается в полной мере.
Но – спасибо за рассказ. Интересная задумка, повторюсь, и описания хороши.

А как вкусно читалось! Как живо выглядели горы, как сочно шуршал и скрипел под лыжами снег, как упруго и пьяняще бил в лицо воздух при спуске с очередного склона! Как интересно было наблюдать за развитием отношений двух живых людей, как приятно было смаковать тайну, которая стояла за их пробуждающими чувствами. Нет, даже две тайны – сон про скалу и загадка гибели первого мужа шведки (скупое описание его смерти порождало подозрения, и это было прекрасно – ещё один штрих к великолепной атмосфере рассказа). Как здорово было, оторвавшись на секунду-другую от текста, гадать: так что же ждёт там, дальше? какова будет развязка? нет, её муж умер не случайно, с ним что-то случилось, но что?
Каким густым, тревожным набатом (пусть и в отдалении) прозвучали слова героини: «Алекс, мне жаль». Чего – жаль? Почему – жаль? Что такого она знает о его будущем?
Мерещились хитросплетения интриг, чудилась мистическая подложка истории, где-то совсем поблизости из тумана сюжета проглядывал резкий его излом, после которого – что? ах, как интересно гадать, как хочется узнать – и хочется не узнавать подольше, пусть история длится ещё, ещё!
Как легко и тепло было читать про мысли настоящего человека, не картонной фигурки на ниточках – это я о главном герое до поры, до времени.
А потом…
Как так случилось, что великолепная история с такой многообещающей завязкой и развитием вмиг скатилась к «Ромео и Джульетте», причём в столь банальном повторении? Как так случилось, что герой вдруг решил, будто на заброшенной зимовке в «Сказке» их с Хельгой не найдут? Как так случилось, что их вмиг нашли, словно заранее знали, куда беглецы рванут?
И концовка… м-да.
Появился «бог из машины» - в данном случае, духи гор – и устроили рассказу развязку с финалом. Все прониклись, все рыдают.
Да, и я тоже рыдаю. Только не от жалости к героям: по рассказу горюю. Чёрт побери, ведь это же было так прекрасно, это было так захватывающе! Я сам был там, в горах: учился кататься на лыжах (ни разу не пробовал, и оттого особенно хорошо прочувствовал этот момент), делал первые успехи, пробовал скорость и восторг на вкус. Я видел перед собой Хельгу и её телохранителя, я… а, да что говорить!
А потом героям и сюжету сказали: баста, карапузики. Покрасовались, и будя: помирать пора. Нам ещё из вас легенду лепить.
Да… а ведь всё могло сложиться иначе. Не знаю, как, не готов сейчас сказать. Но история так много пообещала… и так потом огорчила. Автор, пойми меня правильно: я вовсе не против любовных историй и счастливых концовок. Но тут большую часть рассказа развивалась детективно-психологическая игра, намекающая на то ли криминальную, то ли мистическую, то ли криминально-мистическую развязку. А в итоге так много обещавший сюжет сдулся – имеющийся финал здорово роняет историю.
Автор, я расстроен. Вы раздразнили мой аппетит, пробудили все до единого вкусовые рецепторы, а потом пинком выбросили из ресторана на улицу – в тот самый промозглый туман, прямо к палатке с хот-догами. И что мне прикажете делать? Как судить рассказ – за его прекрасные первые четыре пятых или за разочаровывающую последнюю пятую часть?
Ну и последнее: а где ловушка с характером? В том, что полюбил и не пожелал отказываться, хотя знал, что другая сторона – сильнее? Пфф.

И снова на сцене реальность исполняет танго с ирреальностью. Общество доразвивалось до того, что одна часть мозга работает, а другая сообщает телу, что оно нежится на каком-нибудь курорте – надеюсь, я правильно понял суть изобретения.
Честно говоря, у меня есть большие сомнения насчёт крепкого психического здоровья пользователей этого метода. По-простому: по-моему, у человека, испытывающего такое разделение сознания, вскоре должна уехать крыша. И самым лучшим вариантом будет размножение личности. А наиболее вероятным – мозг вообще перестанет понимать, где явь, а где нет. Фактически суть изобретения - сознание разделяют на независимо работающие блоки. С учётом того, насколько тонкая штука – мозг, мне это кажется чертовски сложным и опасным занятием, после которого человеку потребуется реабилитационный курс по «сшиванию» сознания воедино. Мы и так-то, без всяких изобретений, сами с собой спорим, сами себя не понимаем («И как это я мог такое учудить вчера?»), а уж если нам в этом ещё и помочь…
Но ладно, примем предлагаемые обстоятельства как факт.
Честно говоря, изобретение в рассказе не работает на полную катушку. Смотрите сами: сюжет заключается в том, что сборщик процентов едет получать долг с владельца планеты. Сам он при этом на планету не суётся, отправляя вниз чужое тело, в мозг которого он бесцеремонно залез. Ничего не напоминает? А мне ужас как напоминает.
Вот, собственно, и всё. Никакой подмены реальности сборщик не испытывает: всё, что происходит с ним на Элизиум Прайме – взаправду. Нет бы Монахью устроить Майло путешествие по сказочным мирам, да не простое, а «матрёшечное»: подменить реальность по прибытию на планету многослойной выдумкой. Так, чтобы Майло, заподозрив неладное и освободившись каким-то образом из-под власти первого слоя «сказки», оказывался во втором её слое, который принимал бы за настоящий мир (как во сне, когда снится, что проснулся).
Или – сборщику вообще только пригрезилось, что он куда-то полетел, а на самом деле…
Чёрт, да если уж браться за разделение сознания, то здесь можно было столько всего наворотить при желании и старании!
Но ничего похожего и близко нет. Всё очень просто: прилетел, спустил вниз аватара (кто бы мне объяснил – Майло с Алексом братья-близнецы? Иначе как Монахью принял одного за другого? был вариант, что Майло и Алекс поменялись сознаниями, и на планету отправилось тело Майло с сознанием Алекса, а сознание Майло контролировало всё с орбиты в теле Алекса, но сборщик в конце говорит, что тело Алекса тоже придётся вернуть, так что не проходит), задурил голову должнику и получил желаемое.
Все навороты с разделением сознания в сюжете важной роли (такой, которая оправдывала бы появление столь сложного изобретения и внедрения его в общество) не играют.
Их можно просто выставить за скобки, и рассказ от этого не перестанет быть рассказом. НФ-составляющая прислонена к сюжету в виде костылей, а не встроена в скелет.
К слову, технология займа времени и последующего возвращения долга тоже толком не описана. Ну, хорошо, Банк предоставляет заёмщику время: то есть, помогает ему прожить день удовольствий максимально медленно, чтобы насладиться каждой его секундой на полную катушку. А получать долг потом – как? Засунуть заёмщика в реальность под кодовым названием «Ад», чтобы он там пропёкся, как следует – тоже наслаждаясь каждой секундой бытия? Нет, серьёзно, как долг-то возвращать? Отрезать часть сознания да Банку передать?
Или просто, скажем, неделю, пахать безвозмездно на благо Банка? Но в рассказе говорится, что тот же Монахью должен два года. Непонятно. В общем, идея с разделением сознания хоть и спорная, но интересная, а вот её применение на практике (и мир, возникающий на её основе) вы себе представили плохо. Оттого и в сюжете ваша идея – не более, чем рюшечки, без которых история ничего не потеряет, а, скорее, даже приобретёт: стройность в отсутствии лишних деталей. Но окончательно станет очень похожей по механике главного сюжетного момента на «Аватар».
Ну и не могу пройтись по внутренней логике рассказа. Разделение сознания, межзвёздные перелёты, и так далее – это всё человечество освоило. А сканирование корабля на орбите на наличие в нём форм жизни – почему-то нет. Логично? Не очень. А между тем, Монахью – как человек, справедливо опасающийся за свою жизнь и свободу – просто обязан был «просветить» «Тек-3», чтобы узнать, сколько гостей к нему прилетело. О таком сканировании упоминали ещё в старом-добром «Вавилоне 5», говорили во многих других произведениях. Но у вас будущее интересно сочетается с концом 20-го века.
Вера Майло в то, что любого таможенника можно подкупить прямо на посту, сунув ему капсулу, восхищает. Видно, в будущем камеры наблюдения отменили за ненадобностью, и тому же таможеннику можно совать взятку без малейших опасений.
Зачем атмосферный лифт размером с футбольное поле, если массовых визитов туристов на этой планете никогда не ждали? Просто так, красоты для?
Хорош сборщик процентов (которому по долгу службы полагается видеть людей насквозь), который не распознал в бородатом дальнобойщике хозяина планеты. Сразу вспоминается классическая сцена из «Собаки Баскервилей», где Холмс показывает Ватсону, кто такой этот Степлтон на самом деле. Майло у вас Ватсоном получается?
Хорош и Монахью, который поверил своему осведомителю в Банке насчёт «Козински не любит Майло, т.к. Майло занял место его кузена». Монахью даже не пытается проверить, а что за родня есть у Козински (с его-то возможностями – разве так уж сложно?) и даже не узнаёт заранее, как должен выглядеть Майло (в итоге принимая за него Алекса).
Увы.
Идея разделения сознания и кредита времени толком не работают. Герои – марионеточного типа. Явно недоработанный рассказ.

Последний из прочитанных мною рассказов – сразу после «Элизиум Прайма». Здесь я увидел несколько ловушек, и главная – вовсе не планета, как таковая (и как говорит сам Андрей), а сам герой для себя. Да, верно, идея, заложенная в этот рассказ, не нова: снова переосмысление ценностей, снова поиск своего места в мире: а тем ли я занимаюсь, а хочу ли вот так до конца жизни – и так далее, и тому подобное.
С этой точки зрения рассказ чем-то напоминает «Поверье», но исполнен иначе. Тут особых претензий к внутренней логике рассказа у меня нет – за исключением того, что герою после спасения не поверили. Сочли его рассказ о новой расе бредом сумасшедшего. Но сумасшедшие не способны восемь лет провести на чужой планете в одиночку и выжить. Опять же, за восемь лет одежда должна были раз десять прийти в состояние лохмотьев, и Андрею, конечно, давным-давно пришлось бы одеться во что-то другое – скорее всего, созданное клешнями аборигенов. Когда его обнаружили, неужели не задались вопросом, во что это он такое одет?
Так что в этом плане момент, на мой взгляд, натянут. И, конечно, возникает вопрос: как это вообще полным ходом осваивающая космос раса людей проморгала жителей планеты, у которых уровень развития даже позволяет иметь что-то вроде лучевого оружия, из которого стреляют (и эти импульсы вполне можно засечь)?
Ещё один мелкий ляп: группа ждала Андрея на борту, но капитан Максим после знакомства предложил пройти на посадку – это как? Под бортом подразумевается борт станции? Но тогда надо бы это чётче прописать, чтобы не возникало двойственности толкования.
В остальном исполнение вполне на уровне. Без особых изысков рассказанная история о человеке, сбежавшем с планеты при первой возможности, но обнаружившим, что он стал чужим среди своих.
Некоторые обороты и образы, использованные в рассказе, оставили в недоумении.
Бегущая платформа – это как? Какой образ у вас перед глазами возникает? Из этой же серии вопрос про голографическую таблицу, которая «роилась перед глазами».
«Восьмеро», «пристыковуются» - это что за интересные слова? Неужели не проще сказать «восемь космодесантников» и «идёт стыковка»? Или, если уж очень хочется – «пристыковываются»?
Пыль набивается в уши и за шиворот, потом пот течёт в глаза и за шиворот – однообразно как-то и довольно недалеко друг от друга.
Мелочи, конечно, но всё же.
В целом, этот рассказ – наглядный пример того, что простая, но хорошо рассказанная история, может оказаться лучше всяких затейливых вывертов, которые автор и сам себе не очень хорошо представляет.
Спасибо.

http://elitcognac.com/assets/images/1/cognac.jpg

Дорогие друзья!
Много работы, цейтнот, но мы с удовольствием приняли приглашение пожюрить в конкурсе “Ловушка с характером”. Не только потому, что хочется помочь организаторам и молодым авторам, но и из-за Роберта Шекли. Да-да, именно так. Почему-то тема конкурса сразу вызвала ассоциации именно с ним – тема предполагает приключения, иронию, юмор, парадокс – этим и богат Шекли. Это один из любимых авторов нашей юности. Мы счастливы были увидеть его в Израиле, на открытии фантастического телеканала, а потом в Москве и в Киеве. Мы подружились с ним – это удивительный человек, живой классик, но застенчивый и добрый. Так вот, Шекли – мастер малой прозы, с фирменным неожиданным твистом в конце. И у него есть рассказ “Ловушка” как раз по теме. Он и вспомнился, и душу согрел… И теперь сэр Роберт как бы незримо присутствует с нами при чтении конкурсных вещей, улыбаясь с иронией, но тепло.

Что и говорить, присутствие Роберта предъявляет гамбургский счет как авторам, так и судьям. Но только такой счет и может быть применим к литературе, если она претендует быть литературой.

Прежде, чем приступить к анализу и распределению мест, два слова вот о чем. Критерии оценки конкурса распределяются так:

Лучшая конструкция.
Лучшее решение.
Лучший фон.
При этом поясняется, что последнее – “это исключительно техническая номинация, предназначенная для голосования за наиболее хорошо написанные рассказы (сюжет, герои, стилистика и т.д.”. Но для нас последнее является первым и главным. Мы полагаем, что не может быть рассказа вне хорошей стилистики, живых героев, точных деталей. Если этого не будет – самая хитроумная конструкция окажется нежизнеспособной. В рассказах Шекли люди всегда объемны, психология их взаимоотношений достоверна, а детали быта точно выверены.

Если рассмотреть финальные рассказы с точки зрения стилистики, то среди всех выделяется “Поверье”. Чисто, грамотно написано. Хороши привязка к действительности, узнаваемые герои, а уж нравы глубинки и языческий быт ее особо сочны. Трудновато читать вначале – слишком много имен, персонажей, путаешься среди них, но когда история выходит на дуэт двух “урсу”, то тут уже от психологии их взаимоотношений ничто не отвлекает. Рассказ ассоциирован с русскими былинами, с фольклорной фантастикой. К сожалению, нам не хватило каких-то деталей личности ГГ – вот, скажем, есть ли у него жена, дети, мать, отец? Он ведь оказывается в безвыходной ситуации, прощается с жизнью – и у него совершенно нет мыслей о близких ему людях. Такому “вакуумному” человеку трудно сопереживать. К тому же и он сам, и его спутники - бизнесмены с криминальным душком - прописаны достаточно традиционно. Куда интереснее Николай, бывший зэк, попавший в ту же ловушку – его реакции индивидуальны и непредсказуемы. Но самое главное – уж слишком прямолинейной и несколько плакатной показалась нам финальная метафора рассказа с гонкой лошадей на ипподроме. Там, где жокеи выглядели безликими, а в лошадиных мордах просматривались лица бизнесовых компаньонов… Зримый образ того, что жизнь героя со стремлением к богатству – “закольцованное существование, бег по кругу”. Так кто бы спорил? Об этом написали сотни томов мудрецы, об этом твердят основатели религий. Вот бы обойтись здесь без подсказок, без “человеческих морд”… Метафора – дело тонкое. Нам кажется, если автор рассказа под псевдонимом “Дельфин” чуть подправит финал, сделает его более неоднозначным – рассказ только выиграет. В принципе же рассказ хорош и может по праву включаться в состав любой антологии.

На противоположном полюсе с точки зрения “стилистического прицела” – рассказ “Элизиум прайм” Евгения Риза. Трудно продраться сквозь причуды сюжета, потому что фразы громоздкие, неуклюжие. Или, например, такое: “я увидел вид”. Тавтология уместна в определенных случаях, но здесь она просто характеризует небрежность автора в обращении со словом. Есть понятие музыкального слуха, но и в литературе для читателя тикает такой же метроном, и отсутствие гармонии фразы воспринимается диссонансом, пусть даже неосознанным.

Во многом это относится и к рассказу “Рицзу и лабиринт” Авестаса – к тому же он очень запутан, и воспринимается как фрагмент романа, а не что-то законченное.

Интересен рассказ “Вверх дном без дна и вне себя” Куклина. Это образец твердой НФ о внеземной жизни. Написан он со знанием генетики и молекулярной биологии, но уж слишком перенасыщен научными понятиями и терминами, поэтому трудночитаем. Соблюсти грань научной достоверности и не перегнуть палку с этими самыми терминами – дело непростое. И это тоже относится к стилистике, к тому самому метроному, который тикает.

“Ультиматум” – пример “дипломатической фантастики”. Автор Nihil щедро демонстрирует нам тонкости этой профессии, ее образ мысли и психологии. Авантюристичность и парадоксальность рассказа, наверное, понравились бы Роберту Шекли, но уж слишком эта история схематична и нуждается в хорошей стилистической редактуре.

Наконец, Sir Georg и его “Духи слышат”. Это фантастика лирическая, романтическая.

“я понимаю этих людей, ставших духами. Они всегда свободны. Живут среди гор, и никто им не указ. Это же здорово: быть хозяином гор. Ты хотел бы так?”

Удивительное дело – и стиль хромает, много лишнего, особенно вначале, соответствие теме неявно – но ведь цепляет! Пожалуй, такого живого описания радости лыжного скольжения, тренинга, слалома давно не читалось. Все вживую, в мельчайших деталях, вплоть до ощущения ветра и снега на лице. Так и вспомнились наши вылазки в горы, любимые горные трассы – у каждого читателя найдутся свои ассоциации… Живые герои, простая, непритязательная, но искренняя история любви, без соплей и надрыва – все это дарует сопереживание. То, ради чего и читаешь рассказы.

К сожалению, финал истории достаточно условен. “Ущелье сказок” с его тайной и некоей мистикой хорошо бы чуть больше подготовить драматургически и более детально. Излишними, взятыми из мыльной оперы кажутся слова героев в самом финале:

“— Любимый… Я хочу быть с тобой навеки вместе.

— И я тоже… навеки!”

Личная просьба – убрать эти две фразы. Читатель и так все поймет, все синтезирует. Побольше бы тут недосказанности и метафоричности.Что же, мысленно посоветовавшись с Робертом Шекли, который по природе своей был романтиком, мы отдаем первое место рассказу “Духи слышат”. А вот как распределились остальные места:

- 2. “Поверье”

- 3. “Ультиматум”

- 4. “Вверх дном без дна и вне себя”

- 5. “Рицзу и лабиринт”

- 6. “Элизиум прайм”

Желаем всем авторам креатива, новых идей, работы, тяжкой и изнурительной саморедактуры – и новых успехов!

Марина + Сергей Дяченко

Спасибо за рассказы. Все тексты весьма неплохи. Какие-то просто хороши. Так что мое брюзжание ниже это реакция на просьбу покомментировать.

Оценки тоже продиктованы системой. Если бы не система, они бы распределились в промежутке от 3 до 5 баллов. 1, 2 и 6, если честно, я бы не поставил никому, но правила есть правила, пришлось подчиняться.
Так как конкурс подразумевает мастер-класс, а его трудно дать в двух абзацах, то: gravitskiy@mail.ru – если кому-то из авторов прочитанных мной шести рассказов нужны более детальные комментарии, или если возникли вопросы – пишите, постараюсь ответить.

«Вверх дном без дна и вне себя»
Вы когда-нибудь читали Льюиса Кэрролла? Мне случалось.
Рассказ достаточно шизофреничен, по-хорошему шизофреничен. Это светлое безумие – его неоспоримый плюс. Но есть минусы, которые все портят. И их, увы, дофига.
Поехали?
Нет четкой сосредоточенности на повествовании. Можно, конечно, сказать – это стиль такой. Но нет такого стиля. Потому что алогичность как пик логики и отсутствие жесткой структуры – это далеко не одно и то же.
В рассказе присутствует дисбаланс. И он во всем. Жутко затянуто начало. Автор должен знать, о чем он пишет. Всегда. Но никогда не надо грузить своими знаниями читателя. Читателю не нужны дебри биологии. Он взял читать фантастический рассказ, а не научную или псевдонаучную статью. Не надо вгружать читателю лишний понятийный аппарат. Объяснение должно быть человеческим. И любое сложно научное открытие можно объяснить простым человеческим языком. И уж если так необходимо вгрузить читателю специфику, то вгружать ее надо постепенно, по ходу раскручивания драматургической пружины.
Пружины кстати тоже нет. По сути до пятой страницы (из 23!) вообще ничего не происходит.
Герои появляются из воздуха. Никак не объясняются. Просто вдруг возникает какая-то Ева. И только через полрассказа выясняется, что это за Ева.
Герои появляются с человеческим лицом и тут же его теряют навсегда. У Ригана интерес к героине, как к женщине – прекрасно. Куда делся этот интерес? Почему он не отыгран? И зачем его было заявлять, если он не отыгрывается?
Любая деталь, любая черта характера – должна работать. Если она не работает – она не нужна. Избавляйтесь от мусора, даже если его безмерно жаль.
Из-за этих неработающих деталей, из-за кучи лишней информации, из-за полного отсутствия понимания происходящего, лично я продирался через начало рассказа, сдирая с себя шкуру. И будь я просто читателем, я бы честно не стал дочитывать этот текст до конца, бросил бы на второй странице.
В рассказе масса моментов, в которых нет понимания происходящего. Вообще. Я допускаю это как прием, но в таком случае, если это прием, то текст должен вытаскивать из этого непонимания яркими характерами, драматургическими крючками, интригой и саспенсом наконец. Но ничего этого нет. Функцию всего этого выполняет только рефрен в виде вопросов: «Вы видели, как заигрывали с Льюисом Кэрроллом братья Вачовски? Я как-то наблюдал разок». Эти вопросы прекрасны, они оживляют. Но для того, чтобы вытащить на себе весь текст их явно не достаточно.
Переходим от структуры к стилю. Цепляться не буду, останавлюсь только на концептуальных моментах.
«Я затряслась, ужасно быстро заклацала зубами, а затем прыгнула вперёд, сбивая Ригана с ног. Навалилась сверху, пуская пену изо рта ему в лицо, вгрызлась в ребро его ладони.» Просто перечитайте и подумайте может живой человек такими словами описывать свое состояние? И если у героя, говорящего от первого лица такое отстраненное отношение к тому, что с ним происходит, почему читатель должен отнестись к происходящему не отстраненно?
Еще одна грубая на мой взгляд ошибка. Это попытки выделить важное (!!!) графическими средствами. Вы пишите художественный текст, все ваши идеи, чувства, краски создаются словами. Если вы прибегаете к графике, значит вы не справились со своей прямой обязанностью – передать эмоцию, или нарисовать картинку. Более того, если вы прибегаете к графическим средствам – это значит, что глубоко внутри вы признаете, что не справились и расписываетесь в этом своей же рукой в своем же тексте.
И еще один момент, который разрушает веру в правдоподобие происходящего. Если вы рисуете будущее, вы можете придумать про него любой бред и отыграть этот бред научным прогнозом, супер-технологиями или откатом научных достижений назад в угоду «зеленым» или религии. Вы можете писать все что угодно. Единственное, чего вы не можете – это говорить о будущем картинками настоящего. Точнее можете, но это играет против вас. Я сейчас говорю о планшетах в 2101 году и о «диванных биологах в соцсетях» там же. Картина мира рушится сразу. А жаль.

«Ультиматум»
А вот здесь я поверил. Не смотря на огрехи, текст грамотно выстроен. Автор тащит читателя, поддерживая напряжение и довольно грамотно расставляя крючки.
Ошибки, как ни странно, схожи с теми, на которые указывал выше.
Нельзя быть отстраненным, когда пишешь от первого лица. О чем я? Например: «Она была на пике, эта престарелая мегера. Сейчас она сломает это ничтожество, этого слизняка – читалось на её лице». Яркий пример диссонанса. В чем он. «Она – мегера» - яркая эмоциональная окраска, от первого лица в адрес антагониста звучит прекрасно. От третьего лица – может быть, хотя уже менее замотивировано. «Раздавит это ничтожество» – а вот это в отношении героя от третьего лица допустимо, а от первого уже совсем никак.
Далее. Скобки – математический знак. В текст в скобки берется уточнение или пояснение. Уточнять и пояснять в публицистике, журналистике, научных статьях – обычное дело, но в художественном тексте – это провал. Как только автор открывает скобку, он расписывается в своей авторской беспомощности. Он поясняет написанное, а если оно требует пояснений, значит написано оно невнятно. Значит, автор с задачей не справился.
И еще один момент. Начало. В любом тексте, а тем более в коротком, очень важна первая фраза. Она должна вызывать интерес. Бить в эмоцию, бить в любопытство, бить в ассоциацию – во что угодно, но она должна резко зацеплять читателя и вкидывать в текст. Верное заданное начало – огромный плюс тексту. Верное начало дает автору картбланш на небольшие огрехи после. Если говорить о вашем начале, то его можно безболезненно ужать. Кроме того, если начать не с абстрактной фразы, а с конкретного действия, скажем с взгляда Мишель, или с сообщения об ультиматуме – все поскачет значительно шустрее.

«Рицзу и лабиринт»
Этот текст мог бы стать классическим произведением фантастики 70-ых. Размеренно, запараллелено, с приключениями тела и достойным приключением духа героя.
Что мешает нормальному восприятию?
В первую очередь детали. Не зря сказано, что в них кроется дьявол. Корабль падает, его трясет, герои напряжены – все классно и даже притянутый за уши киношный мигающий свет не мешает восприятию. Но, тут что-то гремит в багажном отсеке и все. Нет больше картины далекого будущего с охрененными технологиями, нет картины катастрофы. Перед глазами вместо космического корабля «запорожец» подскакивающий на колдобинах, у которого в багажнике гремит какой-то автомобильный хлам.
Далее. Диалоги. Это беда. И беда эта включается ровно в тот момент, когда автору надо выдать максимально большую информацию в максимально сжатой форме. Ровно в этот момент герои перестают разговаривать человеческим языком и начинают выдавать информацию.
Ровно тоже самое касается нелепых пояснений типа: «Заинтересовались они там наверху твоими историями о поющих камнях с XZ-3... Ну, ты её Минкорой называешь.» Вы подойдите к зеркалу и произнесите это вслух. Для кого это пояснение выдает герой? Для другого героя? А то тот не знает, как и что он называет! А если не знает, то надо акцентировать, а не пояснять. И в любом случае возникает вопрос: а за каким все это пояснение нужно читателю? А читателю оно не нужно. А если и нужно, то опять же по ходу дела. Исподволь, естественным образом, деталями картинки. Потому что если разъяснять все в лоб, то читатель вам не поверит. Либо тогда надо выбирать другую форму объяснения. Через лекцию в институте, через отчет военных перед правительством, через новости в бубнящем телевизоре и т.д. В таком формате лобовые информационные атаки воспринимаются нормально, естественно. В противном случае – вызывают отторжение и рушат картинку.
И еще один момент, все очень складно движется, но все очень предсказуемо. И эта предсказуемость немного огорчает. Не хватило безуминки.

«Элизиум Прайм»
Складная сказка. Стилистически яркая и почти выдержанная. Тем обидниее, когда автор выбивается из стилистики и ляпает косяки типа «я молчал, но мое выражение лица красноречиво и утвердительно кричало».
Местами покарябали диалоги. Не все, но тем сильнее карябает некоторая проскальзывающая временами неестественность. Ну, например, человек, которому пихают взятку может сказать все что угодно. Вариантов могут быть тысячи. Но последнее, что он скажет, будет «я согласен». Такая фраза убивает достоверность и вся картинка так старательно выстроена до этого разлетается к чертовой матери.
Кроме того, такой же эффект вызывают появление героев, выдающих долгие монологи, в которых объясняется, что произошло. Вы создали хитрую комбинацию на шахматной доске, красиво вывернули, неплохо стилизовали. Зачем же все портить картонными комиксными комментаторами. Партию не надо комментировать, ее надо разыгрывать ход за ходом. А введение монологов объяснялок снижает градус невероятно.
Следующий момент. Тот же, что в случае с «Вверх дном». Рисуя будущее, можно придумать все что угодно. Замотивировать любой бред. Единственное чего нельзя делать, это писать с позиции банальной современности. Ну вот откуда у человека далекого будущего сравнения с Майклом Джексоном. Не, сравнение смешное, но не ко времени. Джексон не Элвис, его очень скоро не вспомнят. Да уже порядком подзабыли.
Про скобки уже писал вашим конкурентам, могу копипастнуть.
Скобки – математический знак. В текст в скобки берется уточнение или пояснение. Уточнять и пояснять в публицистике, журналистике, научных статьях – обычное дело, но в художественном тексте – это провал. Как только автор открывает скобку, он расписывается в своей авторской беспомощности. Он поясняет написанное, а если оно требует пояснений, значит написано оно невнятно. Значит, автор с задачей не справился.

«Духи слышат»
Отличная легенда. Эмоционально, живо. Вполне реалистично. Причем реализм идет через обыденность, потому черпая ложкой эту бытовуху горнолыжников, принимаешь на веру без каких-то напрягов и высокопоставленного заказчика и его маразм достойный монтекков с капулеттями.
Я бы даже сказал, что эту бытовушку можно чуть подсушить. Чуть меньше уделить внимания горнолыжным подробностям и чуть больше перенаправить на развитие отношений. Совет не жесткий, прислушиваться к нему либо не надо вовсе, либо править очень-очень тонко.
С речью у героев тоже все живо, хотя есть отдельные реплики, выбивающиеся из характеров персонажей. Для примера: «ты это, извини, что по глупости вмешаться хотел» - выбивается и из характера Сергея и из контекста их дальнейших отношений с героем. Как и патетические пассажи типа «этому не бывать!» – из уст отца-консула.

«Поверье» 5 место 4 балла.
Удачная идея. И вроде все складно. И слог, и сюжет, но все как-то недотянуто что ли.
Вот читаешь, ловишь стилизацию под легкую сказительность, хочется сказать – хорошо. И тут же сказительность сменяется обычным современным языком. И все теряется. И главное современный язык не плох, но нельзя сидеть одним задом на двух стульях.
Читаешь разговоры героев, радуешься характерному говорку одного из них. Здорово, живо! И тут же – хлоп, другие почему-то начинают говорить тем же голосом. И становится невыносимо обидно за нащупанную, но потерянную яркую нотку.
Вот пошла движуха, стала нагнетаться, развитие, динамика, чувство человека в ловушке… Я сам себя уже чувствую этим человеком, хлоп… и все чувство потерялось с появлением сапожника. А финал и вовсе потерялся. Может это субъективно, наверняка субъективно, но все время ждешь ВАУ! – а в самый ответственный момент тебя обламывают. И если б это Вау сложилось в финале, простилось бы все. Но и там случился облом. Жалко.

Не надоело гоняться с тапком по всему форуму за Десперадо? Ну смешно ведь, чесслово.