Green Hills Asylum
 

Welcome to the new world
 

Часы в коридоре отбивают едва слышную дробь, но когда санитар забывает закрыть слуховое окно - каждое движение отдается набатом в голове и невозможно уснуть. Каждый день - это череда последовательных действий: подъем, завтрак, ожидание... трудовая терапия... комната для отдыха... групповая терапия... ожидание... разговор с лечащим врачом, ужин... отбой... все те же белые халаты и голубые пижамы пациентов... она хотела изменить этот порядок. Было весело... первые пару минут... а потом было больно.
Тук-тук-тук... часы не тикают, они словно стучатся в разум, который никак не хочет отворяться, чтобы напомнить, что ты на самом деле...
... протянутая рука...
- Вместе? Если захочешь...
Комната то сужается, то расширяется, отвратительное чувство, руки и ноги прикручены к постели, остается только шевелить головой.
- Нет, извини...
Она отказалась от помощи, оттолкнула руку, отбросила дружбу, и в этот момент тьма поглотила ее целиком.
Доктор говорит, что все это глупость, что "тьма", о которой она говорит - это всего лишь спрятанные воспоминания, что-то, что она не хочет вспоминать, возможно, связанное с ее детством, или с юношеством. Почему-то она ему не верит...
По грязному окну струится вода - опять дождь и туман. За эти пару дней она ни разу не видела солнца, ни разу не видела чистого неба. Может это очередной сон?
Тук-тук-тук...
- Алекс... тебе пора принимать лекарство... - обманчивая улыбка медсестры выглядит пластиковой маской и девушка напрягается, пытаясь отпрянуть от острой иглы, которая неизбежно вонзается в предплечье, - тебе станет легче, дорогая...
- Сама попробуй - узнаешь, насколько легче... - шипит пациентка, отдергивая руку из-за чего игла дергается и по коже сбегает капля крови.
Медсестра неотрывно смотрит на алую бусинку, облизывается, стирает ее пальцем.
- Тебе нужно поспать, дорогая... через пару часов тебе на прием.
Алекс хочет огрызнуться, но вместо этого зевает. Мелкие цветы на обоях распускаются яркими красками и девушка улыбается, глядя на них. На душе становится легко-легко, пока цветы не выворачивает черной грязью...

Кап…кап…кап… Унылый стук капель о жестяной карниз усыплял, отуплял, вгонял в сонную одурь…
Она тряхнула головой, несколько раз моргнула и подошла к окну. За грязноватым стеклом была непроглядная белая мгла…всегда. В какое время суток она не подошла бы к окну, за ним только это белое марево. .. Она подышала на стекло и провела пальцем. Присмотрелась к получившейся полоске, потом прикрыла глаза и написала:
- Больница…
Открыла глаза. На туманной поверхности явно проступали две заглавные буквы Д и В… Раздраженно стерла их и отвернулась от окна. Вот…. каждый раз одно и то же…. что бы ни писала на стекле, всегда получаются эти две буквы. Она уже голову себе сломала… Это ее имя? Имя… Она поморщилась и прохладной ладонью потерла лоб. Как только пытается что-нибудь вспомнить, сразу же начинает болеть голова. Боль растекается из затылка к вискам, веки наливаются свинцовой тяжестью, и ничего не остается, как лечь, укрыться тощим больничным одеялом и провалиться в черный тягучий сон. Иногда, проснувшись, она на мгновение осознает, что только что во сне знала ответы на все свои вопросы… Но как только глаза привыкают к тусклому свету больничной палаты, в голове опять образуется звенящая пустота.
Напротив стеклянной двери ее палаты (да, да, она именно стеклянная) появились две фигуры в белом. Она одернула больничный халат, в очередной раз безуспешно пытаясь натянуть его хотя бы до колен. Если учесть, что под ним у нее была только ночная рубашка, которая едва прикрывала, хм… в общем, чувствовала она себя не слишком ловко каждый раз, когда приходил врач или санитар. Как ни странно, здесь были только санитары…или это ей так повезло? Дверь медленно распахнулась, и на пороге возник (почему ей каждый раз приходит в голову именно это слово?) ее лечащий врач в сопровождении санитара. Ага, значит, сейчас утро и будет завтрак. Этот угрюмый парень с кривыми ногами всегда приносит завтрак… Она вздохнула, вспомнив комкастую размазню, и воззрилась на врача. Он представлялся, конечно, но, она, к сожалению, не только собственного имени не могла вспомнить, но и не запоминала имена окружающих.
- Как мы себя чувствуем? – сладким бархатным баритоном пропел врач, пытливо заглядывая ей в глаза.
- Отлично…Вы же знаете, что я всегда чувствую себя отлично, - почему, глядя в это гладковыбритое лицо, ей хочется завыть или вцепиться в него ногтями?
Врач ушел, сокрушенно покачивая головой. Угрюмый санитар принес тарелку с ненавистной кашей , горсть таблеток и не сводил с пациентки глаз, пока она не съела последнюю ложку размазни и не проглотила разноцветные шарики. Наконец, ее оставили в покое.

Ххихиххихиихихи. Тихо, чтобы слышащий да не услышал, видящий да не увидел, чуящий не учуял! Или гроооомче! Смеяться во весь голос, растопив масло тишины больницы. Я здоров? Физически да, да и психически да, да вот только беда - никто не верит бедному маленькому старому и большому Фреееенку. И что такого в том, что я вращаю глазами во все сторроны?! Таблетки не пью, а делаю вид, что пью, но мне все равноооо колят уколы, когда я сплю. Веревки так больно впиваются в тело - белое, не видевшее солнечного света - мрамор.

- Приди ко мне, Мефистофель, райский демон и адский ангел, поглоти мой разум и мое тело возьми в кредиит!

- Мне здесь не нравится, давай уйдем, а? - Парень в кедах на босу ногу терся возле двери и переминался с ноги на ногу. Ему явно не нравилась эта больница.
- Я же говорил, у меня тут дела. Мне надо поговорить с врачом. - мужчина лет тридцати в строгом костюме полупрезрительно смотрел на парня, как обычно смотрят на дальнего родственника, которого ты приютил, потому что ты слишком благороден для отказа.
- Блин, а вы можете спорить в другом месте? Я музыку еле слышу. - пацан лет 12 с плеером в руках смотрел на обоих с недовольством, - и ты сам виноват, что пошел с ним сюда. Мог не приходить.
- Господи, как вы меня запарили. Свалите нахрен из моей головы!!! - Все трое повернулись на крик. Им предстал мужчина под тридцать в кремовой пижаме, который сидел на кровати, уткнувшись лицом в колени, - вас тут никто не держит, просто уйдите и я заодно выйду.
- Что ты такое говоришь? - все трое расплылись в улыбке, - мы теперь с тобой навсегда. Но ты не волнуйся, мы поможем тебе отсюда убежать. Слушай наш план...
И шел дождь. А мужчина слушал план людей, которых нет.

Я открыла глаза и зашлась кашлем. Воздух в тёмном помещении был каким-то затхлым и... мёртвым?.. Голова раскалывалась на множество осколков от каждой попытки думать. Да и вообще было ощущение, что я упала с огромной высоты. Грубо говоря, чувствовала себя размазанной по асфальту.
"Что происходит?.."
Я поднялась и осмотрелась. Свет луны проникал в маленькое окно под потолком, делая тьму не такой уж и беспросветной. Я сидела на каком-то столе или металлической кушетке на высоких ножках, а вокруг стояло ещё несколько таких же.
"Подвал?.. Какого лешего я делаю в подвале?.."
Я спустила ноги и осторожно слезла на пол, а то, на чём сидела, покатилось назад и стукнулось о соседнюю каталку. Я сделала пару шагов и стукнулась коленкой о что-то твёрдое.
- Чёрт... - зашипела я и этот звук отлетел от стен немного искажённым.
Я замерла, прислушавшись. Всё спокойно, мне показалось. Осторожно, на ощупь, двинулась дальше, к дверному проёму, чернеющему на фоне стены. Почему-то, там не было двери. Я ощупывала руками поверхность того, обо что ударилась, и эти догадки мне нравились всё меньше и меньше. Почему-то хотелось щёлкнуть пальцами, словно должно было произойти какое-то волшебство. Я улыбнулась мыслям, а руки нащупали сливное отверстие в углу "стола".
- Всё сходится... подвал, каталки, разделочный стол - я в морге, - прошептала я самой себе. - Как я сюда попала?..
Вспышка в голове.
- Вместе? Если захочешь...
Она отодвигает протянутую руку и спокойно говорит:
- Нет, извини...
А потом сильный толчок и я падаю куда-то вниз. Я падающая звезда, несущаяся к земле... навстречу смерти?.. Смерть... я сама несу её. Нет, я падаю навстречу новой жизни...
Наконец решившись, я щёлкаю пальцами и... ничего не происходит. Снова щелчок и снова никакого результата.
- Дура. Какая же ты дура. У тебя точно крыша поехала. Это же всё просто бред. Не бывает ни ведьм, ни демонов.
Рука сама скользнула к амулету на груди. Но его там не было.
- Что и требовалось доказать. Это был сон. Сумасшедший сон, - буркнула я и поплелась к выходу в коридор.
Мне совершенно не улыбалось торчать в морге, да ещё впотьмах, да ещё, возможно, в заброшенном здании, полном призраков прошлого. Но досада от того, что я ошиблась в предположениях, прочно засела в душе.

Всего несколько карт осталось, и она будет дома. Только закончить крышу... Она была из красной черепицы, поэтому - рубашкой вверх. Да, еще немного, и она снова увидит родителей. Осторожно, чтобы не разрушить... Маме не понравится, если домик разрушится, и тогда придётся начинать всё заново. Потихоньку, карта за картой, значением внутрь, красным вверх.
Красным... вверх. Красным...
Из маленьких окон вдруг брызнули капли крови. Девочка вздрогнула и выронила из рук карты, которые должны были стать последними кирпичиками её дома. Внутри него зажегся свет, и Фиби испуганно заглянула туда через недостроенную крышу. Папа с мамой вернулись пораньше? Нет... Это она, маленькая глупая Фиби, опять играет с котом, хотя ей запретили это делать. Мама говорит, Феликсу не нравится, когда ему делают прическу. Может быть. Тогда понятно, почему он всё время вырывается, только из-за этого ножницы часто соскальзывают и вместе с шерсткой срезают немного мяса. Что поделать... Мама ведь говорила ещё, что красота требует жертв?
- Фиби?
Девочка вздрагивает и оборачивается к двери. Нечаянно задевает домик, и тот разлетается разномастным вихрем.
- Фиби, что же ты наделала...
Взгляд, полный горечи и разочарования.
- Мама?
Да, именно она, любимая и родная, та самая, что оставила её скучать одну в этой холодной комнате. Но мама даже не смотрит на неё, она смотрит сквозь Фиби, на рассыпавшийся карточный дом. И плачет... Алые слёзы катятся из её глаз, и очень быстро Фиби понимает, что это уже не слёзы, а сама она стоит по колено в крови.
- Мамочка! Прости меня, - девочка бросается к матери, желая обнять, но та исчезает, даже не сказав ничего на прощание.
- Мама! Подожди, мама... Я построю новый дом, новый, слышишь! И тогда мы снова будем жить все вместе. - Фиби колотит ручонками в запертую дверь своей камеры. - Все-все: ты, я, папа и Феликс. Мамочка, пожалуйста, забери меня отсюда, я не хочу больше одна, мам, не уходи!
Она кричит и бьёт в дверь со всей силой семилетней девочки, и когда та открывается, Фиби поначалу кажется, что это вернулась её мама. Она подхватывает девочку на руки и несёт к кровати. Только это чужая женщина, мама пахнет иначе, а от этой воняет гвоздикой.
Фиби попыталась вырваться, когда ощутила резкий укол в руке. Кажется, она успела впиться зубами в чужачку, прежде чем её атаковал ненавистный сон.
Девочка успела почувствовать горький вкус крови на языке и провалилась в беспамятство.

Серый кузнечик сидит на подоконнике и наблюдает.
Кабинет с кожаной мебелью и широким столом. На стенах дипломы в рамочках, а на столе мерно щёлкают металлические шарики. В кресле сидит высокий мужчина, с проседью на висках. Он рассматривает фотографии пациентов.
- Сэр, у нас снова проблемы с пациенткой №:6. Она опять сбежала. – в дверях возвышается худой санитар.
- Эта та милая черноволосая девушка, которая считает себя Ангелом Смерти?
- Да, сэр.
- МакГриди, она наверняка в морге. Вкатите ей укол успокоительного и отправьте в палату. Я хочу, чтобы она присутствовала вечером на сеансе групповой терапии. О наказании подумаем позже.
Санитар исчезает, а доктор подходит к окну.
- Какие интересные у нас пациенты нынче. Такой простор для творчества.
Он быстрым движением хватает кузнечика, некоторое время рассматривает, как тот шевелит лапками, а потом отправляет его го в рот.Врач с хрустом пережёвывает насекомое и возвращается за стол.

С потолка капает черная смола, черная масса извивается на стенах и пищит, раззевая беззубые рты, моргая пустыми глазницами, Алекс безуспешно пытается увернуться от капель, но они медленно стекают по ее лицу, по рукам. В какой-то момент ей приходит в голову, что это и есть та самая темнота, о которой она говорила с доктором. Доктор... она ему не доверяет, он что-то недоговаривает... он говорит:
- Ты можешь мне довериться, Алекс... расскажи о себе... - но это только сильнее побуждает девушку замыкаться в себе.
Черная масса собирается на ее груди, поднимает безглазую голову, пищит и, обвиваясь вокруг ее шеи, начинает тыкаться ей в рот. Алекс сжимает губы, крепко стискивает челюсти, но шею нещадно сдавливает, заставляя ее распахнуть рот, пытаясь с хрипом вдохнуть и в этот момент это черное проникает в него, добирается до глотки. Девушка бьется на кровати, но руки и ноги крепко привязаны, она хрипит и... просыпается, широко распахнутыми глазами глядя на покрытое оспинами лицо санитара, чей язык орудует у нее во рту. Он не успевает отпрянуть, Алекс вцепляется зубами в его губу, дергает что есть силы в сторону, отрывая кусок плоти и сплевывая его на подушку.
- Фууука... - его голос звучит глухо и плаксиво, сквозь пальцы сочится кровь, он дергается в сторону, сбивает столик на колесиках, разбрасывая инструмент по комнате, разворачивается, спотыкается и падает на пол, ударяясь лицом о металлический угол стола. Шуршащий треск и... кажется, голова санитара разваливается на две части, внутри которых пустота, как у фарфоровой статуэтки...
Вкус его крови тошнотворно мерзок, Алекс сплевывает раз, другой, пытается утереться о подушку и, приподняв голову, оглядывается. Никакой черноты, никаких уродцев на стенах, только белая палата, запах штукатурки, кровь и... не двигающийся санитар в основании ее кровати... Отличное пробуждение, девушка негромко смеется и подтягивает пальцами сменное лезвие скальпеля, которое так удачно упало на ее кровать. Еще одно воткнулось ей в ногу, чуть ниже бедра, но это не так страшно...
Часы продолжают негромко постукивать ей в мозг... жаль, она не знает точного времени, однако уверена - скоро придет доктор, улыбаться и мягко разговаривать о ней, о ее будущем и прошлом. И может быть, тогда она вновь повеселится...

Опять она стоит у окна. Хотя других развлечений здесь нет. Белесый туман клубится, и иногда кажется, что из него вот-вот выступят знакомые лица, и она, наконец, вспомнит свое имя…хотя бы имя…
Тонкие пальцы скользят по решетке. Взгляд наталкивается на тонкий белый шрам на запястье. До сих пор она казнит себя за тот неосторожный шаг. Очнувшись в палате, обнаружила себя лежащей под капельницей. Над головой белый потолок. Напротив окно, заполненное белым туманом. В голове ни единой мысли, а в душе белое безмолвие и арктический холод. Она несколько минут умирала, сжигаемая этим холодом изнутри, потом решительно вытащила иглу капельницы из вены и воткнула ее себе в запястье. Глядя на струйку крови, стекающую по кисти, почувствовала радость приближающейся развязки и потеряла сознание. А очнулась уже в этой палате со стеклянными дверями, которые прикрываются только на ночь, да и то не всегда. Большую часть суток за ними маячит то один, то другой санитар. Правда, последнее время они стали реже торчать в коридоре, должно быть, ее тихое поведение и покладистость усыпили их бдительность.

"Этот сон не даёт покоя... столько времени мучает меня... почему?.."
Я шла уже привычным маршрутом. Каждый раз одно и то же. Надо что-то менять. И я изменила.
"Поворот, ещё один, выход на задний двор с широкой покатой дорожкой для каталок, но дверь заперта - ручки обмотаны цепью и зафиксированы висячим замком. Откуда я это знаю?.."
Я посмотрела в сторону выхода и усмехнулась.
"Да, знаю. Как-то разбила рожу худому санитару о дверные ручки. Как там его?.. МакГриди? Точно, он самый. Тощая скотина. Попробует распустить свои поганые руки снова - шею сверну".
Я постояла секунду, с тоской глядя на лунный свет, пробивающийся сквозь грязное стекло в двери, и повернула...
"А вот туда я сегодня не пойду. Не буду облегчать задачу этим уродам. Пусть поищут меня. Ха. Ха-ха-ха".
Я повернула в сторону родильного отделения.
"Через него можно было выбраться на крышу. Откуда я это знаю?.. Ну да, уже была там однажды, но пришлось пока скрыть этот факт, чтоб не перекрыли доступ. Крыша - вот дорожка к свободе. Попав на крышу, я могла спуститься во двор, а там, перемахнув через забор, я буду свободна. Только ногами успевай перебирай и ни за что не оглядывайся. Ни за что".
Я шла в темноте, но мне не нужен был свет - я не раз уже была здесь, изучила почти всю больницу вдоль и поперёк, и могла с закрытыми глазами пройти весь маршрут. Хотя, было здесь одно место, куда мне никогда не удавалось попасть.
Звук открываемой двери заставил меня замереть, вжавшись в стену.
"Гадство..."

- ХЭЙ, Ублюдки! КАК ВЫ там?! В БЕЗОПАСНОСТИ?! Думаете? - кричал я сквозь прутья решетки, почти просунув голову между ними. Язык болтался из стороны в сторону, слюна брызгала, а глаза бешено вертелись из стороны в сторону.

- Мы вырвемся! И погрязнет в пучинах хаоса и нелепия тюрьяма- темница моих снов и воплощение невежественной мечты! И придет мессия в черном, как кровь плаще, и вырвет ваши глаза - и кровь польется из ваших ушей - и мозги !!! МОЗГИ!!! ААААААААААААААААААААААААА!!!!

Кулак санитара оборвал безумный крик.

Лана осторожно ступает в темноте. Тишина становится настолько глубокой, что девушку оглушает собственное дыхание.
И тут шорох. Словно на пол сыпятся кукурузные хлопья. А потом звук начинает приближаться. Она сначала не понимает, что происходит. А потом ощущает на своей коже прикосновение сотен маленьких лапок. Пауки ползают в её волосах, по лицу, по одежде.
В темноте звучит шуршащий голос:
- Не надо меня злить, девошшшшка.
А потом включается свет.
Перед Ланной стоит МакГриди. Пауков и след простыл. Игла впивается в плечо девушки.
***
К вечеру всех собрали в общей комнате. Хмурый толстый санитар стал у двери. Ещё двое маячили в коридоре.
Доктор сидел на крутящемся стуле и наблюдал за пациентами. Особо буйных одели в смирительные рубашки.
- Здравствуйте, - улыбается он. – Вы все сегодня прекрасно выглядите. Начнём сеанс. Кто-нибудь желает о чём-нибудь рассказать?
Взгляд Доктора останавливается на Алекс. Потом он переводит глаза на Лану.
- Ну, смелее-смелее. Что же вы?

После вчерашнего припадка меня зафиксировали.
Тугие ремни стягивали мои запястья и голени. Пальцы потихоньку немели. И как обычно, после приступа безумия накатывала ясность и хладнокровие.
Посреди груди пролегал широкий ремень. Дышать становилось тяжело.
В глазах темнеет.
Капелька слюны течет с губ на грудь. А волосы, длинные темные волосы упали на глаза.
- Здравствуйте. Вы все сегодня прекрасно выглядите. Начнём сеанс. Кто-нибудь желает о чём-нибудь рассказать?
- Ну, смелее-смелее. Что же вы?

- Мне дурно, мистер. Ваши санитары перестарались, привязывая меня к этому креслу. - прохрипел Френк.

Она снова потянула вниз края халата. Голые коленки неприлично сверкали, и ее это нервировало. Впрочем, надо успокоиться. Она сложила руки на коленях и внимательно посмотрела на Доктора. Да. Ему в физиономию она бы тоже вцепилась. С удовольствием. С наслаждением.
Она крепче сжала руки, так, что ногти впились в ладони. Стало легче. Не на много, но все же.
Кто-нибудь желает о чём-нибудь рассказать?
Она подняла руку. Дождалась благосклонного кивка. Заговорила неторопливо, тоненьким голоском первой ученицы:
- У меня за окном в тумане порхает птичка...маленькая, с синими крылышками и зеленой грудкой. Я хочу ее покормить. Можно будет открыть окно? Пожалуйста...

- Френк, прошлый раз, вы укусили санитара. Так что терпите. – голос доктора спокоен. - Деззи, открывать окно запрещено. Тем более после того случая. Вы можете навредить себе.
Он медленно обводит взглядом остальных.
- Что-нибудь ещё? Кто-нибудь хочет рассказать о себе?

- Мне не нравятся ваши куклы, - раздался негромкий голос со стороны запеленутой в смирительную рубашку девушки, - На этом все...
Алекс глядела поверх головы доктора куда-то выше, в зарешеченное окно, залитое ржой. Презрительные высокомерные улыбки на лицах санитаров утомляли, показушное внимание со стороны Доктора тоже утомляло. Все утомляло... а еще очень хотелось есть. Кожа под одеждой ужасно зудела, голова тоже, волосы свисали некрасивыми патлами, перепачканные в крови и слюне почившего в бозе санитара. Болело место укола, который ей всадила "недовольная поведением юной леди" медсестра-марионетка. И болел висок, которым она здорово приложилась, когда ее ударил "брат-близнец" мертвого извращенца.
- Я хочу помыться... - довела до сведения Доктора еще одну мысль Алекс.
Пусть даже из шланга, пусть ее потом обработают антисептиком и поганой присыпкой, которая на 90% состоит из асбеста, зато она будет ощущать себя хоть немного лучше и черная слизь, что сейчас выступает на ее коже через смирительную рубашку, исчезнет.

Деззи? Он сказал - Деззи. Она открыла рот, похлопала ресницами и снова закрыла. Это имя ничего ей не говорило. Ничего. Она зажмурилась и покатала на языке - Деззи...Деззи... Неожиданно между лопатками зачесалось. Да так сильно, что она охнула и торопливо потерлась спиной о спинку стула. После этого обмерла, боясь поднять глаза. Ей показалось, что у нее за спиной появились крылья.

Шорох... шорох всё ближе... они ползают по мне! Я осознаю, что это пауки и меня бросает в жар. Я судорожно стряхиваю их с себя, не видя ничего в темноте, а потом включается свет и ненавистный санитар маячит перед лицом. Он что-то говорит, но я совершенно обезумела от страха. Укол в плече и волна безразличия разливается по телу, попадает в мозг и сплетает там свою паутину. Я наваливаюсь спиной на стену и сползаю вниз. А тело захватила слабость и апатия, погасив сопротивление. МакГриди закидывает меня на плечо и тащит куда-то... мне всё равно куда.
...
Я лежу на кровати в своей палате-камере, разглядывая тени на потолке. Почему мне мерещатся звёзды?.. Они приветствуют меня, но я равнодушно смотрю куда-то мимо.
- Жалкое зрелище...
- Уйди. Ты игра разума. Морок. Тебя не существует.
- Ты - жалкое зрелище, Лана. Во что ты превратилась? Что ты позволила с собой сделать?
- Я - безумная звезда, упавшая с неба... я догораю...
Девушка с длинными чёрными волосами печально смотрит на меня. Она сидит на спинке кровати у меня над головой.
- Вилли не одобрил бы... Алекс не одобрила...
- Кто это, Вилли и Алекс? - продолжая смотреть сквозь потолок, произношу я безразлично.
Девушка тяжело вздыхает, но так и не отвечает на вопрос. В дверях щёлкает замок и отодвигается задвижка.
...
Мне казалось, прошла целая вечность, прежде, чем меня привели в общую комнату, где уже сидело несколько таких же несчастных существ, как и я. Санитар усадил меня на стул. Мне было всё равно, что происходит, и что произойдёт. Я смотрела в пол и не замечала никого и ничего вокруг себя.
- Здравствуйте. Вы все сегодня прекрасно выглядите. Начнём сеанс. Кто-нибудь желает о чём-нибудь рассказать?
Я знаю, что от этого голоса исходит опасность, но мне безразлично.
- Ну, смелее-смелее. Что же вы? - произносит хитрый голос, и я медленно поднимаю взгляд. Он скользит по девушке в смирилке. Что-то знакомое в чертах лица...
"Почему так хочется выпить?.."

Иногда хорошо быть маленькой. Можно спрятаться за спинку стула, и никто не будет обращать на тебя внимания. Фиби так и сделала, чтобы скрыться подальше от страшных глаз здешних пациентов. Зачем её сюда привели? Фиби не ненормальная, её не нужно лечить. Она просто хочет домой, к маме и папе.
Девочка не обращала внимания на разговоры взрослых, желая поскорей улизнуть отсюда. Но вдруг услышала мамин голос...
Или... нет? Очень похож, только мама всегда была доброй, а в этот голос как будто вплелась колючая проволока.
Осторожно выглянув из-за стула, Фиби нашла ту, чья речь показалась знакомой. Связанная по рукам и ногам женщина не казалась красивой, то ли из-за въевшейся в кожу грязи и спутанных волос, то ли из-за ледяного взгляда, которым она со скукой обводила комнату. И всё-таки она была очень похожа на маму.
Малышке не понравилась эта мысль. Мама - дома! И она ждёт её! А эта женщина всего лишь жалкая обманщица!
- Докто-ор! Мне нужны еще карты, много карт. И пусть никто не входит в мою комнату без стука! Вы всё время рушите мой дом, это из-за вас я всё еще здесь! И вы все врёте, я не похожа на этих людей, они все страшные, я хочу уйти...
Маленькие глазёнки с вызовом уставились на мужчину.

Доктор устало вздохнул.
- Алекс, вопросы гигиены мы обсудим после сеанса. Сейчас не время. Фиби, я же давал тебе кубики. Они не понравились?
Он положил ладони на колени.
- Вы совершенно не хотите лечиться. Мы же можем использовать другие методы. Шоковая терапия, например. Я хочу отдачи. Вместе мы сможем прийти к выздоровлению.

Девушка, наконец, соизволила взглянуть на Доктора и, чуть наклонив голову, улыбнулась. Волосы, упавшие на глаза, скрыли их из виду, потому улыбка получилась крайне зловещей.
- Уважаемый доктор Гебхардт... - произнесла она негромко, однако отчетливо, так, что все расслышали, - Я отказываюсь говорить о своем психическом неблагополучии в подобной обстановке и в подобном состоянии. Шаг к внутреннему спокойствию - это физическое состояние. А я чувствую себя физически очень паршиво...
Она обвела колючим взглядом всех присутствующих и, поведя плечами, устроилась поудобнее на стуле, выпрямившись и добавила:
- В связи с этим я крайне сомневаюсь в ваших намерениях нас вылечить. Я закончила на сегодня, и хочу вернуться в палату... разумеется после гигиенических процедур. Надеюсь, это мне будет позволено?

- Фиби, я же давал тебе кубики. Они не понравились?
Фиби скорчила ехидную гримасу.
- Кубики не понравились вашим сестрам, доктор. И они правы. Уж лучше сразу кирпичи: и домик прочней, и бросать больнее... Только тогда нужна комната побольше, доктор, или мой дом не поместится.

- Вы совершенно не хотите лечиться. Мы же можем использовать другие методы. Шоковая терапия, например. Я хочу отдачи. Вместе мы сможем прийти к выздоровлению.
Хитрый голос хочет сделать больно.
Я перевожу затуманенный взгляд на него и хмурюсь.
- Вместе мы можем прийти только к боли... боль приводит к смерти... смерть - это только начало... - на распев заключаю я и поднимаю глаза к потолку.
"Ткилла... хочется текиллы..."

Резкая трель звонка разорвала тягучую тишину повисшую в холле. Смолкла на секунду и вновь требовательно и визгливо провозгласила, что кто-то приехал в эту обитель скорби. Новая трель всем своим возмущённым визгом показывала, что тот кто стоит за оградой лечебницы не привык ждать и пришёл сюда не как посититель или даже пациент, а скорее как недовольный хозяин, которого по чей то неусмотрительной глупости, за которую они в последствии будут непременно наказанны, не впускают в его собственный дом. Звонок начал трезвонить особенно яростно, практически превращаясь в один неприрывный визг, каждым звуком показывая, что неугомонный посетитель дошёл до крайней степени недовольства и ярости. Вдруг трель резко оборвалась и с улицы долетели первые звуки. Недовольный возглас, лязганье замка на воротах ограды и шуршание гравия под колёсами автомобиля. Пробежавший по окнам свет фар, скрип тормозов, и громкий хлопок дверью показал, что неизвестный и нетерпеливый посетитель уже перед входными дверями. Стук каблуков по деревянному крыльцу грохотом ворвался в холл не смотря на закрытую дверь, а через секунду дверь со скрипом начала открываться и от неё по холу побежала тусклая полоска света, расширяясь всё больше и больше. Но даже это не осветило холл в должной мере. Тем более струящийся с улицы свет тут же загородила низкорослая и плотная фигура в осеннем плаще, которую венчала потрёпанная фетровая шляпа. Человек сделал несколько шагов вперёд отпустив ручку двери и та стала медленно закрыватся на автоматическом доводчике. Перехватил небольшой дипломат который, как оказалось держал под мышкой и надтреснутым голосом в котором так и слышалось плохо скрываемое недовольство и презрение ко всему окружающему задал вопрос: "Кто главрач этого учереждения?"

Она снова тянет руку, облизывает пересохшие губы, дожидается усталого кивка:
- Вы назвали меня Деззи. Это мое имя? А что еще вы знаете обо мне? И...почему я ничего не могу вспомнить? У меня ничего не болит. Почему мне дают таблетки? Каждый день...много...От чего вы меня лечите? И...что это за туман за окном? И...почему нельзя покормить птичку?
Она вскочила, взмахнула руками, чувствуя, как крылья начинают слабо трепетать за спиной. От мысли, что она может взлететь, кончики пальцев закололо...ноги ослабли...Она выгнулась дугой и...

- Алекс… - его прервал звонок.
Доктор взирал на вошедшего.
- Я – главврач. Вы что-то хотели? Можем пройти в мой кабинет, – он внимательно рассматривал мужчину.
В это время одна из пациенток вскочила с места и начала размахивать руками.
- Мистер Энвик.
Толстый санитар оказался рядом с девушкой. Он грубо толкнул её обратно на своё место. Тут же щёлкнули наручники. Деззи застонала, потому как метал, соприкоснувшись с кожей, обжог запястье. Доктор улыбнулся и снова посмотрел на гостя.
- Может чаю?

Девушка перевела взгляд на новоприбывшего и точно так же и отвернулась. Рядом взвизгнула еще одна девчонка, проорав что-то про птичек, бабочек и остальную ересь. Не лучшая идея, не лучшая... надо было сидеть смирно. Однако плечи Алекс не опустила, продолжая взирать на людей сверху вниз, даже находясь ниже их уровня глаз.
"Кажется, так просто я отсюда не уйду" - подумалось ей, и Алекс, мысленно вздохнув, приготовилась слушать очередную порцию бреда, сначала от пациентов, потом от самого врача. Ничем это ей не поможет... а вот глядеть в глаза санитарам не стоит, они опять могут стать похожими на статистов-марионеток, а это, почему-то, вызывает у нее безотчетный страх.
"Ладно, послушаем, какие страхи прячутся под кроватями остальных".

-Как вы говорите вас зовут, мистер Ивняк? Вы поляк?
Мужчина неопределённо хмыкнул.
-Ну что ж, меня зовут мистер Шмульке. Я уполномоченный проверяющий от министерства здравоохранения. В мои обязанности входит проведение проверки на соответствие данного заведения всем высоким стандартам клиники для душевнобольных. На основе своего осмотра содержания больных, санитарных норм, противопожарной безопасности, всех нормативных актов по охране труда, а так же всей вашей бухгалтерии и административно-правовых актов разрешающих деятельность вашей клиники, - гость обвёл взглядом помещение и снова многозначительно хмыкнул, - я вынесу компитентное заключение может ли ваша больница и впредь функционировать, как лечащее заведение. Если все документы оформленны должным образом, а я надеюсь вы заполнили все формы которые вам надлежит согласно параграфу 47 и подали их в соответствующие инстанции то проблем у вас не будет. Если же нет...тогда вас ожидает очень тяжёлая неделя, мистер Эвок.
Гость нетерпеливо одёрнул плащ и переложил свой кейс из правой руки в левую. Достал из кармана видавший виды носовой платок и шумно высморкался.
-Говорят, что в мире только две неизбежных вещи - это смерть и налоги. Могу поздравить вас мистер Эванк, вы только что открыли для себя третью. Я -бюрократ!
И гость разрозился каркающим смехом, похлопывая себя по животу и всем видом показывая, что чувство юмора у него ещё более изуверское чем вся его профессия.

Вошедший мужчина был странным и немного смешным. Но, кажется, он сказал, что больницу могут закрыть! Фиби не поняла и половины из того, что произнес мистер Шмульке, но одно уловила точно: если забавный господин посчитает, что здесь что-то не в порядке, то она сможет вернуться домой.
Фиби подняла вверх ручонку, как будто на уроке в школе, и сказала:
- Мистер Шмулька, я всего лишь маленькая девочка, я не больная, а меня держат здесь и плохо со мной обращаются. Это плохая больница, закройте её, пожалуйста.

Я ?! Кого-то кусал?! Не помню. Не знаю. Цветные круги перед глазами. Удушье. Нет воздуха.

***

Сторож Джордж смотрел в камин. Никаких эмоций. И тут какая-то тень проскочила мимо него. Выскочив с фонарем сразу же - никого. Наваждение? Возможно. Значит. Снова ждать.

Лицо Доктора вытянулось. Он поднялся с кресла.
- Мистер Энвик, - сказал он санитару. – Отведите пациентов по палатам. Пациентку №2 помыть. Пациентку №3 оставить в наручниках до утра.
- Мистер Шмулька, я всего лишь маленькая девочка, я не больная, а меня держат здесь и плохо со мной обращаются. Это плохая больница, закройте её, пожалуйста.
Доктор внимательно посмотрел на Фиби.
- Пациентку №7 в комнату отдыха. До особых распоряжений.
Он приветливо улыбнулся Шмульке.
- Конечно, у нас всё в порядке с документами. У нас уважаемая клиника. Всё же пройдём в кабинет. Там будет удобней.
Проходя мимо медсестры с кукольной физиономией, Доктор небрежно отдал распоряжение принести чая.
Санитары тут же принялись выполнять свои обязанности

Наручники не давили на запястья. Нет. Совсем нет. Они обжигали. Обжигали так сильно, что слезы сами струились из глаз. Деззи (да, наверное, это все же ее имя, недаром она писала на стекле букву Д, вот бы еще узнать, что обозначает В) лежала на спине и боялась пошевелиться. Даже легкое дыхание причиняло боль в руках. Она закрыла глаза. Нет, это просто невозможно. И почему с нее не сняли наручники?
Она снова открыла глаза и покосилась на дверь. Вроде бы, никто не стоит. Или просто она не видит? Надо подождать. Еще немного. А потом...
Что она будет делать потом, Деззи еще не решила,но мысль об этом вроде бы даже боль уменьшила.

...Ледяная вода заставила Алекс съежиться, а напор чуть не сплющил ее об кафельную стену. Она не удержалась от ругани, сорвавшейся с губ и тут же получила струю воды в лицо.
- У нас не ругаются... - ухмыльнулся санитар, глядя на пытающуюся прикрыться девушку...
Когда "СС-овец" приказал увести ее на помывку, Алекс резко подняли под руки, потащили за собой, не позволяя даже шевелить ногами самой. Уже в тот момент она поняла, что все это дурно пахнет. Смирилку с нее стянули грубо и не обращая внимания на выдранные клоки волос, зацепившиеся за пряжки ремней, после, хмуро приказав раздеться, швырнули в душевую и врубили холодную воду. Три санитара - один поливает, два страхуют... боятся что ли?
... Ледяная вода уже плохо чувствовалась кожей, пальцы заморозило настолько, что им сложно было гнуться, потому мыло выскальзывало из рук, со стуком падая на пол.
- Живее, Вторая! - усмешка растянула резиновую маску санитара, и тот, который держал шланг, улучив момент, когда Алекс было ухватила дрожащими руками мыло, вновь врубил напор, заставив ее упасть на пол, кашляя и захлебываясь водой, которую он направил ей прямо в лицо, - Активнее работай! Ты не на курорте!
Отплевываясь, Алекс опять ухватила мыло и принялась очень быстро скоблить себя жестким куском, от которого воняло хлоркой.
- Живее, Вторая, живее... - подгонял, опершийся о стену санитар, девушка бросила на него злобный взгляд, от которого "пупс" только сильнее растянул резиновую лыбу, - Подмойся хорошенько перед сегодняшней ночкой.
От последней фразы у Алекс захолонуло в груди, она замерла, прижимая мыло к себе и затравленно огляделась. Трое... оба здоровые, как быки, она не успеет, скорее всего не успеет. Не получится... или попробовать?
- Что встала, Вторая? - тот, что со шлангом, напрягся и сделал шаг в ее сторону.
- Обдай ее еще раз, - посоветовал "телохранитель", и струя воды ударила в живот было поднявшейся девушки, заставив ее шумно выдохнуть и вновь упасть на колени.

Проверяющий с лёгким любопытством перевёл взгляд на пациентку которая к нему обратилась.
-Душечка ни о чём не беспокойтесь, мистер Шмульке конечно же во всём разберётся. И если вы здоровы, то никто не будет чинить вам припятствий, если вы захотите покинуть стены этого заведения. И тот кто по ошибке поместил столь юное и цветущее создание в стены этой обители скорби, без должных на то причин очень дорого заплатит за свою ошибку. Для моего министерства самой главной заботой была и есть забота о людях и здоровье нашей нации милочка.
Шмульке открыл чемоданчик и достал от туда блокнот в кожанном тиснении с закладкой на липучке. Раскрыл его и уставился на доктора с лёгким прищуром.
-Доктор, меня заинтриговал один момент. Вы, как специалист такого уровня, несомненно должны быть в курсе, что согласно постановлению министерства номер 27/41 пункт 3. Детское отделение должно находится в отдельном корпусе и ни при каких обстоятельствах его пациенты не должны попадать во взрослое? Дабы присечь пагубное влияние на юных воспитаников клиники, а так же предотвратить возможные факты физического насилия со стороны более взрослых подопечных, которые находятся на вашем учёте. Но право слово, зачем я вам это говорю, вы ведь и так в курсе. Ведь так доктор?
Шмульке сново каркающе расмеялся и вытер вспотевший лоб рукой.
-Ведь если бы вы этого не знали, этого говорило бы только об одном, что возможно вы занимаете не своё место.
С улыбкой произнёс проверяющий, выделив слово "своё". И хотя Шмульке и похихикивал всем видом показывая, что здесь он всего лишь гость, который выполняет ненужную формальность в серых, бесцветных глазах не было и намёка на показную радость.
Проверяющий снова повернулся к пациентке и наклонившись внимательно пробежал глазами по её фигуре отдельно остановившись на руках и ногах. Поджал губы в очередной раз хмыкнул и повернувшись к доктору взял его под руку и увлёк за собой по коридору.
-Кстати, чай был как нельзя кстати. Заодно попросите, что бы мне принесли все медецинские карты больных и план здания. А вы, если вы конечно не против устройте мне пока маленькую экскурсию, заодно и расскажете в общих чертах о ваших подопечных. Общение с больными это неотъемлимая часть моей проверки. Но вы без сомнения и сами это прекрасно понимаете доктор.
Шмульке широко улыбнулся врачу и параллельно изучая стены коридора и многочисленные двери которые попадались по мере того как они продвигались к кабинету.

Стук зубов, кажется, отражался от кафельных стен, тело содрогалось, пытаясь выжать из себя хоть капельку тепла.
- Замерзла? - голос сочится ехидством и разъедается черными язвами, - Ну ничего, сейчас тебя согреют...
Шлеп-шлеп... негромкие шаги по лужам, собирающимся на сером, покрытом черной плесенью кафеле... шлеп-шлеп... Алекс поднимает глаза, которые, кажется, расширяются в поллица.
- Ты же умер! Ты сдох! - как же, оторванная губа, частичка, которой осталась на ее подушке, вот... наспех склеенное скотчем фарфоровое лицо, под глазом и на переносице недостает кусочков, которые, видимо они не нашли. Улыбка кажется кривой оттого, что соединено все слишком неаккуратно, - Ты...
- Совсем крыша потекла... - негромкий гогот, сквозь который пробивается писк, как бывает, когда сжимаешь резиновую утку, - А ведет себя, как Королева... что, Вторая, уже не холодно?
- Холодно, я же вижу... - ледяная рука скользит по ее коже и девушка, прянув назад, ударяется затылком о стену, - Мурашки по коже... вся такая мокренькая. Так рада меня видеть?
- Иди в ж... - хлесткий удар заставляет ее замолчать, а за ним еще один, швыряет ее на пол, холодные пальцы зарываются в волосы, прижимают щекой к луже, тут же окрашивающейся в розовые тона.
- Не кричи, все равно никто не услышит, мы быстро... - сальный шепот на ухо, шорох спешно сдираемой одежды.
- Давай живее, ты первый только потому что пострадал от этой с*ки... - недовольный голос где-то сверху.
Рука властно раздвигает ей ноги, грубо сдавливает ягодицы, Алекс силится подняться, но тело над ней чересчур тяжелое, ладони скользят по полу.
- Не уложишься, и мы тебя смоем... - громкий гогот, тяжелое вонючее дыхание справа над плечом. Туда Алекс и бьет, лезвием, зажатым между пальцами, метя в правый глаз, судя по ощущениям и реву - попадает. Тяжесть исчезает и девушка переворачиваясь на спину, отползает в сторону, отпихивая ногами санитара. Краем глаза она замечает движение сбоку и швыряет еще одному под ноги мыло. Тот поскальзывается и словно в замедленной съемке, падает... голова его с негромким "крррак"... разбивается, Алекс видит трещины, проступающие на лысом черепе, сквозь которые сочится красное.
"Фарфоровый" орет, кидается на нее, прижимая к полу одной рукой. Другой он зажимает вытекающий глаз, и Алекс, пользуясь тем, что она рука свободна делает ей два движения вправо и обратно, рассекая его горло. Тот булькает и придавливает девушку своим весом...
Тишина, замершая в душевой, длится недолго... труп вторично умершего оттаскивают от Алекс, ее поднимают, забирают лезвие от скальпеля, вывернув руку до боли.
- С*ка... - отрывистое слово и такой же короткий удар под дых. Упасть ей не дают, и бьют второй раз... третий... четвертый. Один держит, другой бьет... потом меняются местами. Потом ставят на колени и заставляют закончить то, что начал "фарфоровый". Но уже с ними... однако в голове уже стоит такая муть, что Алекс мало что понимает, разве что тот факт, что ее тр**т резиновые куклы, пищащие, как банные утята, вызывает у нее приступ смеха, отдающийся болью в ребрах.

- С удовольствием, мистер Шмульке, устрою вам экскурсию. А что касается девочки… Очень неприятная история.
Они вышли в коридор.
- Её мать погибла и завещала присматривать за девочкой именно мне. Дело в том, что помимо психических отклонений она имеет ещё и генетические. Прогерия. На самом деле ей больше двадцати. Но в связи с физическим состоянием она находится на особом счету.
Он замолчал и указал рукой на дверь.
- Здесь раньше было родильное отделение. Мы держим некоторые помещения закрытыми и полностью обесточенными.
Они спустились по лестнице и вошли в кабинет.
Медсестра тут же принесла чай, а следом документы.
- Мистер Шмульке, наша больница на хорошем счету. Я вложил в неё много труда. Может, я могу как-то заинтересовать вас? Как-то отблагодарить?

Когда доктор называл номера, он пропустил мой, и я наивно понадеялась, что меня так и оставят сидеть на стуле в общей комнате. Даже прикинулась растением в кадке, но... не проканало.
- Подъём, убогая, - скомандовал санитар и за шкирку поддёрнул вверх.
- Ты неучтив с несущей смерть, - прошипела я, и, изловчившись, плюнула негодяю в рожу.
Негодяй же в свою очередь встряхнул меня как куклу и швырнул к двери.
Проехав по гладкому полу, я врезалась в стену и ударилась головой так, что искры посыпались из глаз. Зуб даю, они были настоящие. О чём я и поспешила заверить неприветливого санитара. Тот гоготнул и пинком отправил меня к двери. В глазах, и без того мутных, совсем всё померкло.
- Включите свет, пожалуйста... - пробормотала я и отрубилась.
Я совершенно не умею держать удар. Надо над этим поработать.

Фиби обрадовалась, когда мистер Шмулька заверил её, что всё будет в порядке. Он, конечно, не добрый Санта Клаус, но и уж точно не заодно с противным доктором. Так почему бы её желанию не сбыться, ведь она хорошая девочка?
- Пациентку №7 в комнату отдыха. До особых распоряжений.
Голос доктора не предвещал ничего хорошего. Комната отдыха... Фиби передернуло от этих слов. Она уже была там однажды, когда её только привезли в больницу... Мягкие стены и пол, никаких окон, всего одна одинокая тусклая лампа вверху... Мысль о проведенной там ночи и душащих кошмарах заставили девочку съежиться от страха. Только не опять...
Мужчина в белом халате с застывшей улыбающейся маской вместо лица крепко взял её за руку и вывел из зала. Но как только они скрылись из виду мистера Шмульке, маска как будто спала, обнажив злобный оскал. Мужчина сгрёб малышку в охапку и потащил по тёмным петляющим коридорам... Фиби сопротивлялась, пыталась вырываться, вонзая свои острые зубки в смердящую потом плоть, но санитар только выругался, заткнул ей рот какой-то тряпкой и сжал еще крепче.
Отпустил её он уже в самой "комнате отдыха". Ну как отпустил... Зашвырнул в центр комнаты и запер снаружи дверь. Металлический засов хищно лязгнул.
- Посиди-ка в карцере, мелкая дрянь, и подумай и своём поведении.
Пол был мягким, но боль от глухого удара всё равно на время оглушила девочку. А потом место боли занял страх.
"Сейчас опять начнётся..."
Фиби зажала голову руками, пытаясь защититься, но это не сработало. Голоса появлялись один за другим. Дядя Бен, папа, подружка из соседнего дома Молли, тётушка Карма и мама - они все обвиняли её и только её.
"Что же ты наделала, Фиби", - кричали голоса, заполняя собой весь разум, выжигая слова на сетчатке глаза...
И не было рядом ни карт, ни кубиков, чтобы построить дом и спрятаться в нём, не было даже кровати, где она спасалась от кошмаров под большим одеялом. Только тусклая лампа сверху, что порождала всё больше теней.
Девочка закричала, голова уже раскалывалась, и не было сил терпеть. Тени лились из углов сплошным потоком, и скоро Фиби начала захлёбываться в горячей солоноватой жидкости.
"Что же ты наделала..."
Мама стояла перед ней в окровавленном пальто, с грустью глядя на задыхающуюся малышку и не пытаясь помочь.
"Что... Как ты могла... Фиби?"
Вдруг мама наклонилась вперёд, её грязные слипшиеся волосы опутали лицо девочки, а руки оказались скованы слишком длинными рукавами больничной рубашки.
- Спокойной ночи, родная, - сказала мама и впилась в губы девочки жадным, не материнским поцелуем, высасывая из Фиби последние глотки воздуха...
И тогда наступило избавление.
Темнота забрала всё.

Интересно, а какой у меня номер? Не назвали. Слегка ослабили путы - и снова к себе. Ээээээ. Джунгли за окном прорываются в мой дом. Пей да пляши для черной души. Мефиииистооофель, хозяяяин, где же ты? Снова приступ? Укол. Темнота.

***

Сторож бдительно продежурил всю ночь. Беспокойство не отпускало его. Странная тень. Странная. Под утро он кое-как забылся, задремав в кресле и уронив руку на пульт управления видеокамерами.

-Хм. Всё понятно доктор, я так понимаю пациентов у вас не так много, а отапливать и держать в порядке многочисленные помещения слишком трудозатратно, особенно при всей ветхости этого здания.
Инспектор достал из кармана леденец в яркой обёртке. Зажав кейс подмышкой, аккуратно развернул конфету, сдунул с неё пару листочков мохорки которые прилипли к ней в кармане и удовлетворённо оглядев со всех сторон отправил в рот. Шелест целофановой обёртки сухим шорохом наполнил коридор. Инспектор огляделся в поисках урны, но так и не найдя ничего отдалённо похожего сунул фантик обратно в карман.
-Я понимаю, что клиника уже давно не та что раньше и ей не требуется то количество персонала которое было в ней во времена её рассвета, но всё таки не могу не спросить. Сколько сейчас людей находится у вас в подчинении? И как давно вы сами тут работаете?
Скептично осмотрев стены коридора с облетевшей штукатуркой и обшарпанные двери с облупившийся краской инспектор снова повернулся к врачу.
-Просто вы производите впечатленеи не плохого специалиста и достаточно молоды, поэтому встаёт вопрос, что вы забыли в этом забытом богом месте? Я более чем уверен, что вы могли получить практику в гораздо более престижном месте чем "Зелёные холмы". Или вам чужды амбиции?

- Ну что ж. Мне надо посмотреть записи…. Я, к сожалению, не могу назвать точное число персонала. А по поводу амбиций… Даже не знаю что сказать… Это моё детище, я многое отдал этому месту. Слишком многое.
Он провёл рукой по столу.
- «Зелёные холмы» - чудесная больница. Я тут работаю с… давно… Мы отлично справляемся.
Доктор повернул голову и сжал губы.
-Ключ к успешному выздоровлению – дисциплина. Вы понимаете, о чём я?
***
Девочка в карцере вздрогнула от тихого звука.
Кто-то повторял одни и те же слова:
- Я больше не буду, я больше не буду.
Фиби открыла глаза и повернулась на голос.
Маленький мальчик сидел перед пирамидкой из кубиков и покачивался из стороны в сторону.
Фиби видела только левую половину его тела, так как он сидел боком.
- Я не слушался папу. Я больше не буду, больше не буду, - повторял мальчик.

Сегодня ее не привязали к кровати, потому Алекс позволила себе свернуться калачиком на ней. Губы саднило от антисептика и еще какой-то хрени, которой ее обсыпало, тело болело практически везде, потому девушка остерегалась шевелиться, чтобы в очередной раз не согнуться, шипя новую порцию ругательств.
Медсестра с ее капельницей и таблетками не спешила приходить. Может быть, это было связано с проверкой, может быть... картина персонала, выстроившегося в ряд перед "проверяющим", который вроде генерала ходил туда-сюда и орал на них своим противным голосом, вызвала у девушки негромкий смешок. Ужина ее, видимо, тоже лишили. Дисциплина же... система наказаний же... хотя что она такого сделала? Просто защищалась, безуспешно, между прочим, защищалась...
Алекс шмыгнула носом и обвила одеяло, скрученное узлом, ногами и руками. Как и не помылась, все равно чувствуешь себя гадко. Зато голова больше не чешется...
В углу слышалось шевеление... в неясных лучах фонаря, пробивающихся через зарешеченное окно, была видна многоножка, размером с палец, извивающаяся на стене... В комнате было прохладно и от этого, а также от ледяного душа и "непредусмотренных физических процедур" клонило в сон. Но проснуться от очередного санитара Алекс тоже не улыбалось, потому девушка продолжала следить за многоножкой, двигающейся от цветка к цветку на посеревших обоях.

Затылок ныл от удара об стену, а бок от пинка санитара. Смирилка мешала, лишала свободы движений. Это раздражает и выводит из себя. Если бы не успокоительное, которым меня накачал добросердечный дохляк МакГриди - голову бы ему свернула. И доктору тоже. Свобода... как ты близко, только руку протяни... но так далека...
- Лана...
- Что?..
- О чём ты думаешь?
- Ни о чём...
Она снова сидела на спинке кровати над головой, но смотрела не на меня. Стены давили, и почему-то не хватало воздуха. Я старалась дышать медленно и не глубоко, чтоб расходовать его как можно меньше. Клаустрофобия странная штука, появляется тогда, когда ты её не ждёшь. Совсем не ждёшь.
- Руки затекли. Когда они снимут смирилку?
- Ты знаешь.
- Я хочу выйти отсюда...
- Что мешает?
Я уткнулась лицом в подушку, от которой пахло хлоркой и лекарством, которое разлила медсестра в последний свой приход. Почему разлила? Потому что я её укусила. Тени снова сгустились по углам. Они шушукались, посмеивались, показывали на меня пальцами. Я втянула голову в шею и посильнее зарылась лицом в подушку.

"Я хочу сделать тебе подарок. Он станет одновременно подарком и мне, но я думаю, ты не откажешь в такой малости старику Вилли. Это украшение позволит тебе общаться со мной телепатически. Ничего более. Мне просто приятно говорить тебе то, что больше никто не может слышать".
Я вздрогнула и приподнялась на кровати. Опять странные сны... и этот амулет с кроваво-красным камнем... я точно помню, что он был у меня... должна его найти. Во что бы то ни стало.

-Да дисциплина важна, особенно на этом поприще. Хоть я и не уверен, что ваших пациентов можно к ней приучить. Я не первый год проверяю заведения подобные вашему и одно могу сказать точно. Те кто попадают сюда, менее всего хотят подчинятся кому бы то ни было.

Инспектор сел в кресло и положив кейс на колени стал набирать четырёх значный код на замке.

-Странно, что вам не известно точное число работников в этой больнице. Для человека, как вы выразились, который столь много отдал своему детищу, вы должны быть в курсе всех происходящих событий, даже самых незначительных и уж тем более количеству персонала. Работа в психиатрической лечебнице накладывает свой отпечаток не только на пациентов, но и на тех кто занимается их лечением. Как правило все сотрудники не только хорошо знают другу друга, но и представляют собой сплочённую общность которая формируется годами, не принимает кого попало и не терпит вторжения посторонних. Поэтому еня удивляет то, что вы не знаете точного числа своих сотрудников. Хотя исходя из моего опыта должны знать не только количество, но и все дни рождения и более менее значимые даты из жизни каждого, кто работает с вами.

Щелчёк открывшегося замка оповестил о том, что инспектор наконец справился с кодовой комбинацией.

-Стандартная проверка состоит из нескольких этапов. Проверка помещений на соответствие всех норм, которые положены для содержания и лечения пациентов с тяжёлыми умственными растройствами. Санитарная проверка хоз блока и палат в которых содержатся пациенты. Проверка направленная на выявление нарушений связанных с нормами противопожарной безопасности. И в связи с участившимися случаями не этичного, а порой и преступного умысла в отношении пациентов со стороны персонала или третих лиц, проверка всех сотрудников. Я понимаю, что вторгаюсь в ваш замкнутый мирок и это будет крайне негативно воспринято сотрудниками вашей больницы, никто не любит когда копаются в грязном белье и перетряхивает то, что многие не хотели бы выставлять на всеобщее обозрение. А по опыту я знаю, что в заведения подобных вашему всегда есть что скрывать, поэтому я надеюсь на плодотворное сотрудничество. Следующую неделю я буду интересоватся всем, что мне покажется подозрительным. Поэтому вы ускорили бы процесс, если бы довели до персонала, что мне не стоит мешать и оповестили их, что я обладаю доступом во все помещения этой больницы, ровно как и ко всем больным, которые в данный момент проходят здесь курс лечения. Это сократит время и мне, и вам.

Бумаги, извлечённые из портфеля и теперь разложенные на коленях, отвлекающе шелестели. Инспектор деловито и на первый взгляд отрешённо переберал пожелтевшие листы, пробегая глазами по отдельным абзацам и переодически делая пометки. Скорость с которой ручка сновала по полям и графам, а так же отточенность движений указывали на то, что кажущаяся сонливость и хаотичное снование ручки на самом деле признак мастерства, и ему приходится иметь дело с огромным количеством бумажной работы, а все его навыки уже давно доведены до автоматизма. Не прекращая перебирать бумаги инспектор бросил взгляд на доктора.

-Давайте начнём по порядку, я хотел бы услышать от вас о каждом пациенте который сейчас находится на вашем попечении. Не нужно зачитывать мне медицинскую карту, это я сделаю позже. Меня интересует ваше крактое мнение по каждому. Вы не против?

«Камин ярко пылает, отбрасывая багровые блики на лицо сидящего за столом человека в черном. Он поднимает взгляд и с интересом разглядывает ее.
- О, моя королева все же вспомнила о своем маге. Так приятно.
Он чуть кривит губы в улыбке и поднимается из кресла.
- Что ж… Нельзя сказать, что мы не планировали затянувшийся поиск…но не настолько же…
Темные глаза приближаются. От них не скрыться. Узкие губы шепчут почти неслышно:
- Королева забыла о кольце…королева посмела отдать свою душу…кому же?...демону…теперь она будет страдать…это не наказание…нет…это расплата…
Золотистая палочка возникает из неоткуда и покачивается, заставляя следить за ней.
- Королева откажется от всего, что ей дорого…откажется…отречется…королева найдет кольцо…кольцо…только кольцо….»
- Кольцо! – Деззи вскрикивает и распахивает наполненные болью глаза.
Огненное кольцо вокруг запястий заставляет ее шипеть и стискивать зубы. Она осторожно поворачивается на бок и садится на постели. В палате темно, только узкая полоска света из стеклянных дверей лежит на полу. Деззи поднимается, делает шаг, потом другой и нерешительно ставит ступню на полоску. Так…только бы удержаться…Она закрывает глаза и чувствует, как вокруг растет пропасть. Она стоит, покачиваясь, над бездной… Холодный ветер теребит подол ее рубашки…Деззи покачивается…скованные руки приподнимаются…она шевелит лопатками и чувствует, как распахиваются крылья…еще один шаг…и она взлетит…улетит отсюда…навсегда…да…

Доктор замер. Слова инспектора заставили его задуматься.
Действительно, по фамилиям он знал только семерых. Но санитаров и сестёр было гораздо больше. И он не помнил, как нанимал их.
Доктор облизал внезапно пересохшие губы и добавил:
- Да, конечно. Каждый пациент имеет порядковый номер. Вы видели нескольких из них. Пациент номер четыре, Френк. Он несколько буйный. Постоянно твердит о Мефистофеле. Кажется, зовёт его. Шестая…Лана… хм… девушка считает себя воплощением Смерти и ведьмой. Склонна к нарушению правил. Оу, простите.
Он поднял трубку старого дискового телефона и набрал три цифры внутренней связи.
- Шестая. Да. Именно. Только… Да.
Положив трубку, он снова повернулся к Инспектору.
- Простите, я отвлёкся. Пятый… Тревор, тяжёлый случай. Размножение личности. Но он очень замкнутый. Практически не выходит из палаты. Третья. Дезире. Потеря памяти. Когда поступила, то утверждала, что она из рода Фейри. Звала некого Вилли. Кстати, забавный случай. Был у меня в практике один студент из Франции, тоже считающий себя фейри.
Доктор поймал безразличный взгляд Инспектора и осёкся.
-Седьмая. Фиби. Милое дитя внешне, но совершенно неуправляема. Трагедия с матерью повлияла на её психическое здоровье. Вторая. Алекс. Зашкаливающий уровень агрессии. Совершенно не идёт на контакт. Странное дело: на ней всё быстро заживает. Несколько раз она наносила себе увечья, но быстро восстанавливалась.
Доктор замолчал и посмотрел на Шмульке.
- Я думаю, стоит продолжить завтра. Время позднее. Я покажу вам всё.
***
Полоска света – единственная опора в зыбком мире. Деззи балансирует над разверстой пропастью. И вдруг видит человека. Он висит в пустоте. Больничный халат развивается на холодном ветру. Лицо человека замотанно грязным окровавленным бинтом.
- Игра началась. Кладовка на втором этаже. Торопитесь. МНЕ БОЛЬНО!!!
Крик оглушает девушку, и та подскакивает в холодном поту на кровати. Всего лишь сон.
***
Лана успела задремать, когда дверь в комнату раскрылась. Вошли двое.
Санитар не дал девушки опомниться и плотно прижал к койке.
- Осторожно, не помни её, – проворковала медсестра и облизала ярко-красные губы.
Санитар деловито перевернул Лану на живот и закрепил ремнями руки и ноги, с лёгкостью подавив попытки сопротивления.
- Можешь идти. Я разберусь дальше сама.
- Хорошо, мисс Люстин.
Лана услышала, как хлопнула дверь. Несколько секунд ничего не происходило. А потом девушка почувствовала руку медсестры на своей талии.
- Ты ведь убегаешь, потому что любишь наказания, дрянная девчонка? – шёпотом спросила медсестра. Тонкие пальцы с острым маникюром скользнули под одежду и ухватились за резинку пижамных штанов.
Люстин потянула их вниз и прерывисто вздохнула. Её рука скользнула по упругим ягодицам и тутже пропала.
Тихое шуршание, а потом Лана вскрикнула от боли. Тонкий кожаный ремень ожёг нежную кожу.
- Да, да, да. – всхлипывала медсестра в такт ударам.

"Эта с крыльями опять куда-то исчезла. Вечно она так, появляется из ниоткуда и так же пропадает в никуда. Внезапно. Без предупреждения. Перьев только накрошит и сваливает. Линяет что ли?.."
Я поворочалась на кровати, пытаясь устроиться поудобнее. Руки затекли и онемели. Не заметила, как провалилась в очередной неспокойный сон. Кроваво-красный амулет пульсировал во тьме, словно маяк, указывая мне дорогу. Вот только куда приведёт дорога - вопрос. А ещё глаза Алекс и хитрая улыбка Мастера, и тихий шорох крыльев Деззи. И восторг, что мы снова все вместе, как и прежде. А Вилли, протягивает амулет и мягко улыбается. Я тянусь к нему, но почему-то никак не могу достать, он, словно удаляется от меня с каждым моим шагом навстречу. А потом снова появляется длинноволосая с крыльями. Она говорит, что я должна найти амулет. Он ключ от всех дверей. И я просыпаюсь...
Кто-то крепко схватил меня и одним сильным движением перевернул на живот. Смирилка больше не давит меня, как голодный удав, но кто-то привязывает мои руки и ноги ремнями к кровати. Я не успеваю среагировать спросонья. Точные, отработанные движения. Санитар, мать его!
- Смерть настигнет тебя, ублюдок, - прошипела я, но он уже уходит, остаётся только медсестра.
- Ты ведь убегаешь, потому что любишь наказания, дрянная девчонка? - шепчет она. Я знаю этот голос, я знаю её. Она всегда приносит боль. Сука. Я доберусь и до её шеи.
Она сдёргивает пижамные штаны с моих бёдер и касается ягодиц. Я знаю, что будет потом. Обжигающая боль заставляет вскрикнуть. Всегда неожиданно, как бы я не была готова к этому. Больше она не услышит ни звука от меня. Я вжимаюсь в подушку, на которой лежит большое чёрное перо.
"Только бы не заметила... только бы не заметила", - вертится в голове мысль, но мисс Люстин ничего не замечает и продолжает воспитательный процесс.
- Чёртова извращенка, - рычу в подушку я, - ты умрёшь в муках, тварь.
Завтра я не смогу сидеть. Плевать. Я достану всех, кто причинил мне вред. Список большой, но я не боюсь трудностей. И у меня есть терпение.

-Как скажете, время действительно позднее, поэтому лучше закончим на сегодня. К тому же мне надо ознакомится с медицинскими картами пациентов, а это займёт какое то время.
Инспектор поднял кейс и начал раскладывать бумаги по многочисленным секциям.
-Я так понимаю у вас много пустующих помещений? Пока мы шли до вашего кабинета я заметил пустующее отделение детской терапии. Если вы не возражаете, то на весь срок проверки, пока я нахожусь у вас, я остановлюсь именно в нём. Из его окон должен открыватся отличный вид на парковую зону. К тому же у меня есть небольшая просьба. У меня в машине стоит пара чемоданов с вещами, отправьте кого нибудь из санитаров за ним, пусть он принесёт их сразу в детское отделение.
Инспектор закончил раскладывать бумаги, закрыл кейс и выпрямился.
-К тому же меня смутил один момент, но для этого мне надо внимательно просмотреть все бумаги, которые я у вас получил. Смутил настолько, что я признатся несколько растерян. Видите ли у меня очень хорошая память на лица и мне кажется что одного из ваших пациентов я уже видел. Но я пока не могу вспомнить где.
Инспектор улыбнулся пожав плечами.
-Хотя возможно это просто сказывается дневная усталость и слабое освещение. В любом случае завтра я начну проверку и начнётся она со встречи с пациентами. Я должен иметь прямое представление о том, кто находится на вашем учёте. Но это будет завтра.
Инспектор открыл дверь кабинета и першагнув через порог обернулся.
-Доброй ночи, доктор! Завтра будет трудный день!

- Ах! – Деззи потрясла головой.
Боль в руках снова обожгла и начала подниматься от запястий выше и растекаться по всему телу. Деззи зажмурилась, пережидая, потом открыла глаза. Чуть светало за окном. Белесый туман уже был хорошо различим. В нем, как и вчера, билась птичка. Сейчас девушка подумала, что ей все только кажется. И сон…странный…сначала какой-то маг, называющий ее королевой и требующий найти кольцо. Потом этот человек с бинтами на лице. Кладовка на втором этаже…Наверное, и вправду такая есть. Но как туда добраться?
Деззи вздохнула. То, что говорил во сне маг могло быть правдой. Она и впрямь ощущает себя королевой…а крылья? Деззи повела лопатками и усмехнулась. Крылья на месте. Куда же они денутся. Значит..кольцо…вот только что это за кольцо? И почему его нужно непременно найти? И…кто тот демон, которому она отдала душу? Одни вопросы. А ответа нет. И голова опять разболелась.
Я подумаю об этом завтра… Почему эти слова кажутся таким ненастоящими?
Деззи осторожно опустилась на подушку, закрыла глаза…

Тишина, прерываемая шагами персонала за дверями палаты и негромкими постукиваниями резиновых дубинок по углам, успокаивала. Глаза у Алекс слипались, несмотря на то, что девушка упорно пыталась заставить себя не спать. Пробуждение и сны пугали куда как больше, чем возможность отдохнуть. Однако усталось давала о себе знать и, следя за мерным покачиванием теней, отбрасываемых неясным светом фонарей, девушка задремала, чтобы проснуться от негромких, но явственных звуков, доносящихся откуда-то сверху.
Алекс подняла голову, пытаясь продрать глаза. Звуки напоминали чьи-то стоны и шлепки, перемешанные вместе. А еще что-то вроде "Да... да...", девушка поморщилась.
- Бл**ское порнорадио... - прошипела она, садясь на постели и морщась от боли, которая, впрочем, притупилась... как обычно.
Потерев правый глаз, Алекс, сощурившись уставилась вверх... на границе стены и потолка виднелась железная решетка... оттуда и раздавались двусмысленные звуки. Вентиляция... слишком узкая, чтобы играть в героя боевика, но достаточная, чтобы усилить звуки из одной из ближайших палат, и устроить другим пациентам сеанс для взрослых. Воображения психам точно не занимать...
- Ну замечательно... хоть не одну меня... - фыркнула девушка, с отвращением сплюнула на пол и упала ничком на кровать, закрывая голову подушкой, - Охрененная обстановочка в этом клоповнике...
Перевернувшись на правый бок, лицом к спине, Алекс поскребла по стене, вздохнула и, завернувшись в одеяло, провалилась в сон без сновидений.

Промозглое утро разродилось мелким дождём. Он барабанил по окнам, навевая ещё большее уныние.
Хмурые санитары обходили палаты, освобождая некоторых пациентов от смирительных рубашек и наручников. Всех гнали в столовую. Один из санитаров кинул взгляд на запертый карцер и улыбнулся. Тут ночь будет ещё долго.
На длинном столе стояли алюминиевые тарелки и лежали ложки. На завтрак подавали чуть тёплую гречневую кашу и сосиски, больше похожие на варёные опарыши.
Тони Глат, шеф-повар «Зелёных Холмов», осматривал мутным взглядом пациентов.
Его огромные ручищи возлежали на толстом животе, прикрытом серым фартуком.
Санитар охранял вход. Ещё двое дежурили в коридоре.
Шмульке пригласили в отдельно. Им с Доктором накрыли стол на двоих в кабинете физиотерапии.
Утро. Обычное утро.

Алекс равнодушно ковыряла ложкой в тарелке. Каша слиплась комками, хотя это надо было умудриться ее так приготовить, чтобы она образовала катышки, у сосисок был вкус туалетной бумаги, пережеванной и отрыгнутой прямо в мясорубку. Мясом там уж точно не пахло... Однако кто знал, вдруг кто опять будет ее "воспитывать"? Потому девушка давилась тем, что дают и внутренне радовалась, что в этот раз хоть не внутривенная кормежка. Из вчерашних господ ненормальных пара человек отсутствовало, значит "взыскание" не только у нее состоялось. Девчонка с темными короткими патлами осторожно ерзала на стуле и морщилась... видимо именно она ночью устраивала радиопередачу. Остальные вроде бы ели... вроде бы...
- Че пыришь? - кивнула она повару, стоящему на раздаче, и упулившему рыбьи глаза в нее, - Жрачка у тебя г**но... так и передадим проверяющему...
Повар не отвел взгляда, девушка поежилась и передернула плечами, после чего отвернулась, глядя на оставшихся санитаров. Маловато их что-то для сегодня. Может быть попробовать? Алекс огляделась... где-то здесь есть же выход? Наверняка есть. А может через кухню? Нет, там этот жирдяй. Да что он пырит, словно сожрать хочет? И санитары что-то больно часто именно на ней взглядом останавливаются. Собаки... чуют что ли?
Разрубая сосиску ложкой в фарш, Алекс провела пальцем по кромке тарелки. Если бы можно было ее стырить, то было бы чем заняться в палате по ночам, и отбиваться от тех, кто не может свою сосиску в штанах удержать.
- А запить это дерьмо никакой мочи сегодня не будет? - пробурчала девушка.

Каша не лезла в горло. А на сосиски она вообще смотреть не могла. Деззи покосилась на красные полоски на запястьях и вздохнула. Утром сон казался таким далеким…и все же лицо в бинтах и громкий крик о боли запомнился. Деззи исподволь оглядела завтракающих. За ближайшим столиком сидела та, что вчера была спеленута по рукам и ногам и требовала, чтобы ее помыли. Сегодня она выглядела чище. Но лицо все такое же хмурое, злое. Деззи внимательно смотрела на ее лицо, пока глаза Алекс не обратились, наконец, на нее. Тогда девушка, старательно двигая губами, прожептала:
- Надо поговорить. Очень. Как?
И указала глазами на санитаров у дверей. Потом подумала мгновение и локтем сбросила со стола ложку. Та, звякая, отлетела к ногам Алекс. Деззи бросилась за ней, быстро пробормотала:
- Кладовка на втором этаже. Туда надо попасть. Вот только как?
И вернулась к столу. Санитар у двери лениво шагнул вперед, проследил за ней взглядом и вернулся на место. Деззи перевела дух, снова встретилась взглядом с Алекс и расширила глаза.

Звякнула вилка и в ноги Алекс бухнулась девчонка, которую вчера заковали в наручники. Ага... та, которая была уверена, что люди летают. Ну, вообще летают... сверху вниз... и даже выживают иногда.
- Кладовка на втором этаже. Туда надо попасть. Вот только как? - заполошный и фанатичный голос. Алекс продолжала задумчиво жевать, не создавая никакого ощущения, что ей это сколько бы то интересно.
Девчонка вернулась на место и начала пучить глаза. Алекс ухмыльнулась и отвернулась, продолжая задумчиво жевать...
Второй этаж... ну, положим, нужна "бешеной" эта кладовая. А с чего бы Алекс-то ей помогать? У нее что, своих проблем хватает... С другой стороны...
Второй этаж... вроде бы ее туда водили... там есть пара кабинетов и вроде бы хирург и травматолог...
Второй этаж... Алекс вздохнула и взяла двумя руками ложку, медленно ее сгибая и вертя в руках, перевела скользящий взгляд на санитаров, повара...
- Когда я ем, я глух и нем... - произнесла она равнодушно, поднимая тарелку и ложку и вставая со своего места, и делая шаг в проход между столами.
Посмотрев на девчонку сверху вниз, она прикрыла глаза, вздохнула, улыбнулась и схватив ее за руку, притянула к себе, другой же приставила отломанную ручку от ложки к ее шее. Ногой она пихнула стол, тот, пошатнувшись, обрушился.
Санитары шагнули в сторону Алекс, но недостаточно быстро. Повар с неожиданной для него грацией метнулся к проходу.
- Где мой компот? - улыбнулась пациентка №2, - Ваше дерьмо без запивона жрать невозможно... давайте мне компот, или я напьюсь ее кровью... ибо болтает эта с*ка много...
Санитары на мгновение замерли и этого хватило Алекс, чтобы вывернуть руку той, которую доктор назвал Деззи так, что у той захрустели суставы и что-то сместилось в запястье.
- Некачественное обслуживание, вот еще один повод послать вас всех на*й... - ровным голосом с улыбкой продолжала вещать девушка, не обращая внимания на крики "заложницы", - Я хочу свой компот...

Деззи взвизгнула, когда Алекс вывернула ей руку. Резкая боль разом лишила сил, и она упала бы, если бы пациентка № 2 не держала ее за плечи. Что-то острое уперлось в шею, и у Деззи перехватило дыхание. Алекс снова дернула за сломанную руку, и пациентка №3 опять вскрикнула. Она не совсем была уверена, что та, к кому обратилась с вопросом, делает все правильно, но...надежда была...
Деззи зажмурилась, так как ничего не видела из-за слез, и услышала приближающийся топот.

Резкий удар в основание шеи заставил Алекс ухнуть. МакГриди оказался за её спиной совершенно бесшумно. Одновременно он сжал руку девушки так, что ложка выпала на пол и хрустнули кости. Санитар нанёс прямой удар девушке в нос, и та упала на пол.
- Третью в травматологию, - рыкнул он.
Санитар подхватил девчонку и потащил к выходу.
- А с тобой, с***, я ещё не закончил. Ты у меня овощем станешь. Слюни пускать будешь.
Он сильно ударил Алекс под рёбра ногой.
***
Деззи тащили мимо запертых дверей кабинетов с табличками. Санитар даже не особо её держал, видимо не принимая всерьёз.
- Доктор Слозер, тут вывих или перелом. – сказал он, втаскивая девушку в один из кабинетов.
Седой старик медленно поднял голову. Шамкая губами, он приблизился к Деззи. Его пальцы ощупали запястье, а потом он резко дёрнул.
От боли потемнело в глазах. Старик перебинтовал руку и приложил мешочек со льдом. Его пальцы двигались как лапки насекомого.
- Готово, - старик коснулся её шеи, потом опустил руку и провёл пальцем по ключице. – Завтра проведу повторный осмотр. Уведи её.
Санитар снова потащил девушку по коридору. И тут она увидела ту самую кладовку.

Алекс хлюпнула носом, во рту вновь ощущался привкус крови, удар прилетел по ребрам, заставив ее чуть ли не подскочить над полом и вновь рухнуть, согнувшись пополам, постанывая.
- Смотри... я уже пускаю... - прохрипела она, пытаясь улыбнуться и сплевывая розоватую слюну. Текло из глаз, текло из носа, текло изо рта, и, собираясь в ротовой полости, заставляло сплевывать раз за разом.
Прилетело еще раз под дых и Алекс, закашлявшись, попыталась отползти в сторону.
- Значит, компота не будет? - выдавила она из себя с негромким смехом, еще один удар обозначил, что не будет. Девушка вновь дернулась вбок, нащупав рукой тарелку и, скорее почувствовав, чем заметив, что намечается еще один удар, перевернулась, вскользь получив его по больному боку, и со всей силы швырнула в лицо МакГриди тарелку, как фризби, метя в переносицу.

Кладовка. Та самая. Деззи сразу поняла, что это она, как будто ей на ухо шепнули. Она обмякла в руках санитара. Тот выругался, отпустил ее, потом подхватил под мышки и хотел взвалить на плечо, девушка вцепилась зубами ему в запястье. Тот взвизгнул не хуже девчонки и тряхнул рукой. Падая, деззи отчаянно ткнула локтем здоровой руки назад и попала... Санитар взвыл и сложился пополам, а пациентка № 3 вскочила и опрометью кинуласб к заветной двери, чуть не въехав в нее носом. Пальцы схватились за ручку. Она оглянулась через плечо и превела дыхание. Санитар медленно поднимался. Они встретились глазами, и Деззи зажмурилась и рванула ручку.

Тарелка пролетела мимо, так как МакГриди успел отвести голову. Он с рёвом подхватил Алекс и тряхнул как куклу.
- МакГриди! – голос заставил его остановиться.
- Да, мистер Энджери? – процедил он сквозь зубы.
- Тут пациенты, - в столовую зашёл высокий молодой брюнет в белом халате. – Не распаляйся.
МакГриди бросил Алекс на пол и плюнул на неё.
- Тупая шлюха! Выбесила.
- Поддался гневу? – с улыбкой спросил Энджери.
МакГриди хмыкнул и повернулся к санитарам.
- В карцер её.
- Карцер занят.
- Тогда заприте в палате. И свяжите.
Санитар склонился над девушкой.
***
Деззи вцепилась в дверную ручку и резко дёрнула. Дверь не поддалась. Она была заперта.
Удар сбил её с ног. Деззи полетела вперёд и разбила губу о пресловутую ручку.
Санитар грубо встряхнул её, а потом ударил снова.
- Охренела совсем! – он подхватил её и потащил вниз. – Ты пожалеешь!
По дороге Деззи получила ещё несколько ударов, а потом её закинули в палату.