Давным-давно началась эта история, в эпоху, которую старики называют застоем; они с наслаждением вспоминают самое огромное царство с ее многозвездным правителем и воодушевленно рассказывают сказки про бесплатную медицину и образование… Еще говорят, что тяжело жилось простому народу в этом государстве, еды на всех не хватало и чтоб никто не сбежал - оградило их от прочего мира железным бугром и поставило на этом металическом уродище вооруженную стражу. И не было у несчастных ничего – ни гамбургеров с макдональдсами, ни шуб с джинсами, ни красивых машин и прочей техники, да еще много чего не было – компьютеров, мобилок… проще перечислить, что у них было – одежда «Богатырь», сапоги «Скороход» и счастливое будущее.
Так вот, где в глубине необъятной империи в местечке, которое в память о своем пребывании здесь главный фараон страны назвал Сибирской Швейцарией жил-был мальчик. И был этот мальчих худеньким и слабеньким. И была у него мечта – стать сильным и ловким, а еще лучше – непобедимым, он часто ночами смотрел на звездное небо и в думах представлял, что прилетит вдруг волшебник и одарит его тайным искусством – побеждать…
А о чем еще мог мечтать мальчик, ведь весь его облик – повод для драки: нерусское лицо с азиатскими скулами и черными кучерявыми волосами, маленький, меньше всех в классе, и имя Анрис, впрочем его редко называли так, Аня – дразнили в школе мальчишки, Анечка – называла мама, и что хуже всего он не умел драться, не просто – не умел, он даже сдачи дать не мог – каждый уважающий себя мальчишка мимоходом давал ему подзатыльник, отбирал очки или просто пинал его портфель…


-…Что за имя такое мне придумали? У всех имя как имя, а у меня – Анрис! Что оно значит? – Папа сидел в кресле и читал принесенную мной книжку, вопрос заставил его улыбнуться, он снял очки и отложил Богомолова*:
-Это, сынок, в ЗАГСе напутали, я хотел тебя назвать Арнисом**, это такое боевое искусство, я его в командировке за границей видел. Ну, чтоб ты как мастер этого стиля был – смелым и отважным…
-А что за искусство? Секретное, да? Это как каратэ? И качание маятника? – Мои вопросы завалили отца, он резко поднялся с кресла, подошел к окну, задумчиво посмотел куда-то и неторопливо ответил:
-Да, секретное, его по телевизору не показывают, это бой на ножах, палках…
-Ух ты, а ты знаешь приемы? А научить сможешь?
-Арнису – нет, оно же секретное… - Таинственность неизвестного искусства кружила мне голову, как будто смена имени принесла бы ее обладателю свою мощь и непобедимость:
-А нельзя пойти в ЗАГС и исправить ошибку?
-Нельзя, это столько волокиты, у меня в паспорте даже дата твоего рождения указана неправильно, - документ можно было бы не показывать, я бы и так поверил, но папа открыл страничку красной книжицы, там синими чернилами были написано три даты, две были перечеркнуты красной пастой: - Видишь – два раза исправляли и никак правильно написать не могут… Я еще тогда устал бегать и ругаться с ними. Ты лучше скажи – на секцию ходишь?
-Да, - я врал, секцию вольной борьбы мне пришлось оставить из-за справки врача месяц назад, «прогрессирующая миопия», полный запрет на спорт, освобождение от занятий физкультурой и прочее, мне не хотелось огорчать его, мне почему-то казалось, что он ужасно разозлится. Меня выдала мама:
-Анечке нельзя спортом заниматься, его из-за справки врача выгнали из секции…
-Не выгнали, а сказали, что силовые нагрузки могут вызвать разрыв сетчатки и я – ослепну! - Мое хорошее настроение как ветром сдуло. Ну и пусть – нужна мне их борьба, все равно толку от нее нет, четыре года хожу на тренировки, но меня как били в драках, так и продолжают бить. Нет, не так – я их забарываю, а они меня – бьют! Это потому что я бить не умею, да и боюсь. Как это – ударить человека кулаком по лицу?
Не понимаю.
И решив мне надо что-то другое, чтоб я раз – и всех победил! Но что другое – я не знал, мои ковыряния в библиотеках города ничего не дали ни про арнис, ни про другие единоборства, кроме коротких, в два-три абзаца энциклопедичных определений.
*Богомолов. Момент Истины.( «В августе сорок четвертого»): Качание маятника, элемент подготовки СМЕРШевца, определяется как «наиболее рациональные действия и поведение во время скоротечных огневых контактов при силовом задержании".
**Арнис – филлипинское боевое искусство. Палочный, ножевой бой, на основе их движений – рукопашный бой, приемы универсальны и достаточно эффективны…

…-Анька-встанька, - меня зажали в угол, лица обидчиков кружили калейдоскопом в глазах, от выступивших слез они двоились и троились, я тяжело дышал, мне хотелось порвать всех в клочья, но я не мог… Не мог себя заставить ударить кулаком в лицо… Я почему-то до ужаса боялся сделать это легкое движенье, поэтому бросаюсь на ближайшего обидчика по борцовски – проход в ноги..
-Опять борется, - колокольным звоном где-то раздается Петькин голос, он заводила этой компании одноклассников, и что хуже всего – они все с моего двора и они превратили мою жизнь в пытку: - Не хочет драться. Тем хуже для Аньки. Ура – куча мала, - и первым прыгает сверху на нас, барахтающихся на полу. Масса тел придавливает меня, лихорадочно пытаюсь выбраться, очки потеряны, «суки, ненавижу», слезы фонтаном брызжут из глаз, кажется, я уже пинаю эту хохочущую груду тел, да пинаю, меня кто-то оттаскивает, я вырываюсь, чтоб опять – пинать… Откуда-то сбоку прилетел кулак… звезды в глазах, вспышки света…здесь так хорошо и спокойно… крики, зачем крики…
-Татьяна Михална, мы просто в кучу-малу играли, а Анька вдруг стал пинать всех…
-Опять этот Семенович, пора родителей в школу вызывать, - голос училки, «русички», она свято верит что во всех драках виноват я: - Ведь каждый день бьют, а ему все неймется.
А у меня еще двоилось в глазах, я еще до конца не пришел после потери сознания и происходящее вокруг казалось нелепой реальностью, но каждая последующая секунда убеждала меня в обратном, ощущение мокрых волос, на меня лили воду, рубашка пропиталась влагой, красное пятно на груди и животе, кажется, у меня разбита губа… От резкого запаха нашатыря я дернул головой, но в глазах прояснилось -я окончательно пришел в себя. Меня посадили на подоконник, на крики сбежалось куча учеников, но я не видел в их глазах сочувствия, в них светилось любопытство, от этого мне стало совсем тошно, хотелось блевануть, еще больше хотелось сбежать от этих глаз - чтоб никого больше не видеть, еще хотелось плакать от обиды, я еле сдержал слезный позыв, хорошо хоть это восприняли как реакция на вновь поднесенную вату с нашатырем, рукой отталкиваю ее…
-Живой, - «русичка», это она мне воду лила и нашатырь в нос пихала, спасательница, блин, она бы раньше головой своей думала, прежде чем мое сочинение читать, сука, ненавижу ее…
…-Но хуже всего сочинение написал Аня Семенович. Вы сейчас будете смеятся, но я ему поставила два-два-пять, - вздох изумления по классу, Татьяна Михайловна прыснула смешком, она не в силах сдержать свои эмоции: - Два – за знание произведения, из сочинения видно, что Семенович никогда не прикасался к «Евгению Онегину». Он его не читал? Это так? – Ее вопрос обращен ко мне, в ответ киваю головой:
-Да, мой дядя честных правил, когда не в шутку заболел и восхвалять себя заставил…
-Семенович, прекрати. Вторая двойка за сюжет нового произведения. Надо же такое придумать, дядя знает секрет гиперпространства, но выдаст эту великую тайну только когда Евгений женится на Татьяне. А она у тебя дочь японского посла и знает секреты восточных единоборств. И замуж за Онегина выходить не хочет, он тряпка и тюфяк:
-Вначале победи меня в честном поединке…- Училка читала мой опус, класс закатывался в жутком хохоте, я же смотрел ей в лицо и понимал, что только что родился еще один повод для дальнейшей травли…
Так оно и получилось, только закончился урок, как Козырь, Петькин приближенный сорвал с меня очки, он держал их перед моим носам и весело орал: - Ну ка, отними! Нет, лучше победи меня в честном поединке… Но все мои попытки отобрать заветную вещь кончались провалом, они передавали их по кругу, я гонялся то за одним, то за другим, наконец, когда мне удалось завладеть очками, с меня сорвали пиджак, но мне это было фиолетово, урок начнется – сами отдадут, но эти твари не остановились…
Прозвенел звонок, подошедший Петька сунул мне пиджак, он был мятый и в серых пыльных разводах, в его глазах была святая невинность, а на губах играла усмешка…
Сука, ненавижу, погодите у меня, скоро я стану сильным и покажу вам всем!
Да-да, мне хоть и запретили заниматься спортом, но я все же продолжал тренировать свое тело, в книгах же говорится про Суворова, он тоже был маленький, худенький и болезненный, вот я по его примеру: гантели, турник, бег – каждое день вставал в шесть и бежал на стадион, наматывая круги… Вот как-то субботним утром и встретил на беговой дорожке Славку, своего друга, только из другого района города:
-О, привет, ты что тут?
-А вот, в секцию хожу. На тяжелую атлетику. У нас тут сегодня соревнования. Я на взвешивание пришел. А ты что тут?
-Бегаю. А к Вам записаться можно? – Стать сильным и мощным как штангисты, это была идея! И я ей загорелся, но Филлипыч, тренер атлетов при виде меня скептически поморщился:
-Какой из тебя штангист, она ж двадцать килограммов вешает, придавит ведь… Иди сюда, на весы встань, так - тридцать три кг, говоришь Славкин ровесник? Что-то непохоже, не обманываешь, нет?
-Дискриминант равен…
-Что? – На его лице ясно читалось удивление, он повернулся к другу: - Это он про что?
Славка недоуменно пожал плечами: - Не знаю, наверное из математики что-то. Или – физики.
-Это формула решения квадратного уравнения, - я наслаждался произведенным эффектом, я не малыш, не маленький и не – Аня: - Еще его можно решить с помощью теоремы Виета.
-Откуда ты такой умный на мою голову взялся? – Филлипыч схватился за голову, по всей видимости ему не хотелось меня брать: - Ты пойми, малыш, для того чтоб быть штангистом – не обязательно быть умным. Надо быть сильным…
-Я сильный…- и смело посмотрел ему в глаза.
-Вот что, - на его лице появилась улыбка, он хитро прищурился, его рука легла мне на плечо, тренер легким движением толкнул меня к турнику: - Сможешь подтянуться пять раз – возьму.
Я подтянулся семь и вот уже полгода занимаюсь штангой. Нет, вначале Филлипыч давал мне упражнения с гантелями, потом я пару месяцев приседал с железной палочкой, отрабатывая правильную технику подъема тяжестей, последние три месяца работал с «малым грифом», а он всего на пять кило легше основного спортивного снаряда…
А вчера мне доверили и его, Филлипыч одобрительно похлопал меня по плечу:
-Молодец, толчок выполнил чисто. Так будешь заниматься – весной на квалификационные соревнования поставлю, будешь с «мухачами» пустой гриф толкать…
У меня взволновано забилось сердце, на соревнования, это же я буду выступать перед всеми, горячая волна благодарности вдруг заполнила тело, я преданно смотрел на тренера: - Я смогу, я справлюсь.
-И вот что, пойдем, я тебе выдам талоны на усиленное питание. Спортсмен должен хорошо питаться…

А в школе ничего не менялось, наоборот – Петькино влияние росло, весь класс боялся его кулаков, те смельчаки, что пытались противостоять ему были позорно биты в честных поединках; друзей в школе у меня не было и я одиноко слонялся на переменах по коридорам, стараясь не попасть на глаза обидчикам. Иногда удачно, чаще нет, хуже – если нарывался на старшеклассников нашего двора…
…Бежать было поздно, меня взяли в кольцо. Я затравленно оглядывался, так и есть – Филин, известный двоечник и хулиган, его даже Петька боится, руководил развлечением:
-Аня, постой ты куда? Мы тебе тут друга нашли, - в круг вытаскивают Фокса, такого же маленького, худенького и кучерявого - как я, только из их класса и резко толкают на меня… В последний момент успел уйти в сторону, тело противника пролетело рядом и не встречая поддержки – упало, два раза перевернулось…
-Анька, что стоишь, бей его, - кто-то с силой пихает меня к упавшему, нет, Фокс уже вскочил, боль падения в его глазах вспыхнула злостью и ненавистью и он успевает выставить свой кулак навстречу летящей морде, моей морде… вспышка света, мои ноги взлетели к потолку…
…-Опять этот Семенович в драку ввязался. Теперь уже со старшекласниками…

Наконец-то подошел день соревнований, в школу я не пошел, ну ее в баню, и после взвешивания слонялся по городу. Выступать буду в весовой категории до сорока килограммов, Филлипыч сказал:
-Там только один серьезный спортсмен, он уже первый разряд выполнил, остальные – как ты, новички, видишь, все с пустого грифа заявляются. Так что сможешь за второе место побороться.
Его слова воодушевили меня, первую заявку я выставил на двадцать пять килограммов, с нетерпением ждал часа «Х» и слонялся по городу…
-Аня, а ты что не в школе? – передо мной стояли Ира и Лиля, мои одноклассницы, они с умным видом разглядывали фрукты на рынке и спорили, что купить.
-А сами что уроки прогуливаете?
В ответ они прыснули смехом: - А ну ее – в баню, эту школу. Ты того же мнения?
-Ага, - мне стало смешно, веселая и глупая улыбка выдала мои чувства, девчонки переглянулись:
-Слушай, Аня, пошли вместе гулять! - И протянули мне свои портфели.
-Нет, мне некогда, - до соревнований оставалось около часа и гулять с ними мне было не по пути, ибо им надо – в центр, а мне – в противоположную сторону, в Космос, и я боялся опоздать, заболтавшись с двумя красавицами…
-Ну вот, Анька, ты всегда такой, мы к тебе по дружески, а ты волком смотришь.
-Как это – волком? – Не понял я, почему-то на них мне не хотелось «смотреть волком».
-Ну вот, когда Михална твое сочинение читала, ты так на всех смотрел, аж жуть, мы не смеялись, честно…
-Я видел, - внезапно чувство ненависти окатило сознание, они еще и выше меня на голову, что «таскуна портфелей» нашли?
-Пойдем, Лилька, - Ира обиженно дернула плечами, они развернулись и пошли, мне хотелось, чтоб они остановились и вернулись, но они уходили все дальше и дальше.
-Ну и пусть, - я сжал кулаки, им все равно нельзя рассказывать о соревнованиях, а уж взять туда –тем более - не положено!

-У тебя один соперник, - голос Филлипыча был спокоен, я только что удачно выполнил первую попытку: - Вторую он заявил на тридцать… -
-Я тоже на тридцать пойду.
-Справишься? – Тренер даже не удивился моему решению: - Тогда твоя задача толкнуть тридцать пять – это норматив третьего юношеского разряда.
-А рвануть сколько надо?
-Тридцать.
Ого, я столько ни разу не рвал… с соперником мы шли «ноздря в ноздрю», у обоих – третья попытка, «рывок», вес – тридцать килограммов, я иду на помост первым, Филлипыч с надеждой смотрит мне вслед:
-Спину правильно держи и не торопись, гриф до середины бедра выведи и рви…- Штанга кажется тяжелой и неподъемной, главное - правильный хват, так, уперлись, потащили, рывок, приседание, непривычная тяжесть придавила меня к полу и, о чудо, - спортивный снаряд послушен моим рукам, теперь надо подняться, ноги затряслись от усилия…
-Спину держи…
-Анька, давай…
-Молодец, так ее…
Крики доносились откуда-то издали, они словно существовали сами по себе и нет сейчас ни зрителей, ни тренера, есть только я и штанга, «мне надо подняться», первая попытка встать не удалась, капельки пота бежали по лицу, мешая смотреть, еще секунда, и я уже точно не смогу взять вес… Надо сейчас, от усилия я закричал…
-Молодец, Анька! – Меня, прыгающего от восторга поймал Филлипыч: - Поздравляю с законным вторым местом.
-А как же он? – Мой соперник уже натирал руки мелом, готовясь к борьбе с железом.
-Уже неважно, ты легше его на полтора кило, а это значит, что ты выиграл, - Вдруг улыбка на лице тренера исчезла: - Он на тридцать два с половиной пошел, - минута ожидания взорвалась воплями радости соперника и огорченным выражением на лице Филлипыча: - Ничего, Ань, ничего – третье место тоже хорошо. И норматив ты выполнил….
Но у меня уже не было радости по поводу полученного разряда: я вдруг в зале среди зрителей увидел Иру и Лилю, они что-то восторженно обсуждали, «теперь всей школе расскажут, Анька-штангист…», сильным я стать не успел, бить так, чтоб раз – и вырубил, так и не научился…
-Ого, вижу, ты разозлился, - огорчение на лице тренера сменилась радостью: - Спортивная злость – это хорошо… Вот ты когда кричал во время рывка, штанга тяжелая, неподъемная, ты разозлился на нее – тебе это помогло взять вес?
-Да.
-Вот и хорошо, - Филлипыч о чем-то на секунду задумался: - Ладно, иди к ребятам. – Ему и в самом деле было некогда, там к выходу на помост готовился… мой одноклассник Серега, он, увидев мое озадаченное лицо приветливо помахал мне рукой, тренер был уже возле него и говорил что-то напутственное. Я еще раз, но внимательно оглядел зал и вдруг увидел, что знакомых оказалось гораздо больше, чем это можно было предположить: в разминочном зале разогревали мышцы Замай и Трубник, они с моего двора… Игорь, Вадик и Сережа – ага, Серега – тоже, они с соседних домов…Здесь были и те старшеклассники, которых я вне школы ни разу не видел…
И все они приветливо машут мне рукой…
- Ты сегодня много улыбаешься. Это не к добру. Для тебя! – народная мудрость.

Как я и предполагал неприятности в школе начались с самого утра, мало того, что мне пришлось опоздать на первый урок, так еще и мою физиономию украшал огромный синяк, вернее два, это по дороге с соревнований меня в парке какие-то пацаны остановили, а поскольку бить людей так и не научился – закономерным итогом такой встречи оказались фиолетовые разводы под глазами и я стал похож на накрашенную девчонку со своими кудрями…
-Семенович, - первым уроком по закону подлости оказался русский язык и училка с плохо скрываемым отвращениям разглядывала меня: - Почему опаздываем? Звонок уже давно прозвенел.
-Татьяна Михална, я в парикмахерскую ходил, - я не врал, опухоль на переносице от удара почти прошла, утром, едва взглянул на себя в зеркало, понял – надо стричься, иначе – совсем засмеют, лучше быть лысым, чем девчонкой.
-В субботу тебя почему в школе не было?
-Болел. Голова болела, синяк разве не видите?
-А все говорят, что ты на соревнованиях выступал, - ее голос стал елейно-приторным, казалось она источала из себя яд, глядя на меня: - Это правда?
-Да, - скрывать очевидное не было смысла.
-И третье место занял, да?
-Да.
-И чем ты занимаешься?
-Тяжелой атлетикой. – Все это время я стоял у входной двери и ждал разрешения зайти.
-Штангист, значит, - карандаш в ее руках хрустнул, она повернулась к начавшемуся тихому шепоту, он шел со всех сторон: - Тишина в классе! Штангисты – это сильные и добрые люди, их еще называют современными атлетами, их занятия требуют много силы, и они ее тренируют. Все это хорошо, и любой вид спорта хорош – если побуждения чисты. Но Семенович решил стать сильным с другой целью. И эта цель - драться?
-Нет. – Ее вопрос оказался неожиданным, я чуть было автоматически не выпалил «да», запинка в ответе лишь утвердили ее мнение обо мне:
- А я думаю – чтобы драться. Ты посмотри на себя – не успел третье место получить, а уже подрался. Решил силу свою проверить - не вышло? Не вышло, да? - Ей очень хотелось, чтоб я подтвердил ее вывод, но я молчал, что еще больше разозлило ее: - Нет, Вы посмотрите на него, он еще и налысо подстригся, как уголовник какой-то…

Звонок с урока прозвенел как приговор к расстрелу, но я все же надеялся, что в ближайшую перемену про меня забудут, тем более следующий предмет – математика, ее ведет классуха и Петька не будет перед ее приходом устраивать свару. К тому же будет контрольная работа, потом получасовой обед и физра, а от нее я освобожден… Это ж можно контрольную сделать минут за пятнадцать и валить домой…
Но мои мечты так и оказались мечтами, розовыми и мыльными. Едва за «русичкой» захлопнулась дверь меня окружили одноклассники, но странное дело, заводилы и драчуна среди них не было, он стоял у доски и держал в руке тряпку, какой обычно вытирают мел. Он даже не смотрел на меня, вся его фигура изображала озабоченность чистотой доски…
Но от того, что Петька не участвовал – лучше не было, меня схватили за руки с двух сторон, тело непроизвольно напряглось:
-Ого, - веселый смешок пацанов: - Смотри какие бицепсы, сейчас он нас всех раскидает, ой боюсь, боюсь, - в притворном ужасе заорал кто-то, я попробовал рвануться, но меня удержали и повернули так, что я оказался лицом к лицу с Козырем:
-Постой, Аня, - он как и Петька с моего двора: - Ты что не хочешь с нами пообщаться? Мы же твои друзья…
- Друзья силой не держат! – Я почти выкрикнул эту фразу, рванулся опять – бесполезно.
-Так ты же убежишь, а нам с тобой поговорить надо, - лицо Козыря вплотную приблизилось ко мне, для этого ему пришлось нагнуться, еще бы, его бог ростом не обидел. Одновременно рукой он схватил меня за грудь и подтащил к себе: - Сегодня контрольная. Годовая. Решаешь все варианты и посылаешь нам. Ясно?
-Нет, не ясно, - от резкого, но несильного удара поддыхло вдруг выступили слезы на глазах и они мешали мне быть стойким и мужественным, подступившая к горлу обида просилась наружу вместе с кашлем…
-А еще говорят, что у штангистов пресс непробиваемый, - скептический голос Козыря добавил веселья окружающим: - Слышь, Аня, какой из тебя штангист? – И он повернул голову к заводиле, как бы спрашивая, ему самому добить меня или…
-Лысый! – Заржал Петька у доски, но его хохоток был короткий: - Отпустите его пацаны. Надеюсь Аня тему просек и с контрольной у нас проблем не будет. – Но в его вежливом обращении звучала угроза, я сразу услышал ее. Меня это уже мало беспокоило, главное, сейчас – отпустили! А решать им контрольную или нет – я еще не решил.
Тут дверь в класс открылась, забежавшие Ира и Лиля удивленно оглядели почти пустую аудиторию, представленья больше нет и оставшиеся пять минут отдыха одноклассники использовали для более насущных потребностей. Следом зашли Замай и Трубник, озабоченность на их лицах при виде мирной обстановки сменилась на приветливое:
-Семеновичу физкульт-ура! Как настроение?
-Нормально, - жаловаться на свои обиды кому-либо я не собирался, и просить защиты – тоже: - У нас сейчас контрольная по математике, вот и думаю сколькими вариантами ее решить.
-Что, правда – несколькими можешь? – Их изумление было искренним, когда я в ответ радостно закивал головой: - Двумя точно смогу.
-Ну ты, малыш, даешь. Ты поди отличник?
-Нет. Троечник. Русский язык и литература.
-А что, читать не любишь?
-Люблю. Фантастику, - искра воспоминания мелькает в голове, недавно в классе гуляла книжка по рукам, «Девочка с Земли», все читали и ахали, ее не было ни в одной библиотеке города, была она в единственном экземпляре и все брали у какого-то Юры. А Замая, кажется, так и зовут. И первой ее притащила Ирка, я взглянул на нее и понял – девчонки не следили за мной, их ребята на соревнования пригласили: - Юра, говорят у тебя дома огромная библиотека есть?
-Есть, но небольшая. Всего четыре с половиной тысячи.
Представить себе такое количество книг в квартире я не мог, нет – посчитать сколько места понадобиться для такой кучи можно, но чтоб –дома:
-А можно посмотреть?
-Нет проблем, заходи после уроков ко мне, я в тридцать шестой квартире живу. Ну ладно, давай, малыш, - зазвеневший звонок прервал нашу беседу, они на прощание пожали мне руку и на выходе столкнулись с Петькой:
-Петька? Ты что, с Семеновичем одноклассник? – Кажется, только сейчас они поняли – какого Аньку третируют в этом классе…
-Да, а что? – Петька совсем не испугался старшеклассников, вот только его фигура напряглась, кулаки сжались, на лице появилась блуждающая улыбка, он всегда был такой – перед дракой, тем более за его спиной уже появились Козырь и остальные, Замай с Трубником переглянулись, злая ухмылка появилась на Юрином лице:
- Синяк Ане ты поставил?
- Нет.
-Может они? – Замай угрожающе обвел взглядом одноклассников, те в ответ отрицательно качали головами:
- Это не мы.
-Не врете? – Юрина ладонь дружески легла на плечо Петьки, пальцы с силой сжались: - Аня наш друг!
-Мы тоже друзья! – Это было бы похоже на правду, если б на Петькином лице не появилась гримаса боли и презрения: - Он даже нам сегодня контрольную поможет сделать… Да, Аня?
-А как же! – страх от того, что они сейчас подерутся и я стану причиной огромного по моим масштабам конфликта парализовал на какое-то мгновение мозг и непроизвольно вылетевшие слова удивили меня самого больше, чем всех остальных окружающих – я никогда и ничего им не решал, как бы меня не били.
-Аня, а ты молодец! – Трубник весело засмеялся, Замай облегченно вздохнул, он отпустил Петьку и вскинул руку со сжатым кулаком а-ля «Но Пассаран»: - Так держать!
Легко сказать – так держать…
Угрызенья совести были недолгими, сказавши «а» - никто меня за язык не дергал, тем более задачки оказались простыми, такие в уме считаю, осталось только оформить их на бумаге и отправить одноклассникам…

Дверь в тридцать шестую квартиру открылась, на пороге стоял дядька лет сорока с подтянутой спортивной фигурой. Юрин папа – сразу понял я. При виде меня в его глазах появилась улыбка:
-О-о, кто к нам пришел. Заходи, малыш.
Чудеса начались с арочного проема в комнату – библиотеку. Все ее стены, кроме оконного проема были заставлены книжными полками, но кроме книг на них расположилась коллекция спортивных кубков и медалей, маски африканских божков заставили меня вздрогнуть, количество фантастики ошеломило и заставило бурно стучать мое сердце. Мне хотелось прочитать все, но я робко указал на нужную:
-Можно? Я завтра принесу…
-Хоть пять и на неделю, только чур – вот так книгу не ложить, - Игорь Юрьевич был приветлив и рассказывал мне простые правила пользования: - Не читать во время еды, руки мыть и жирных пятен не оставлять, углы страниц не загибать…
-А у Вас про боевые искусства что-нибудь есть?
-Да, а что тебя интересует?
-Такое, чтоб раз и всех победил! – Какое именно искусство меня интересует я и сам не знал, но показывать свое неведенье мне не хотелось: - Арнис, например…
-Не знаю, не слышал, - в его голосе слышалось сомнение, но поданная Юриным папой книга говорила об обратном и привела меня в восторг, богато иллюстрированная цветными фотографиями она радовала глаз, а разделы захватывали дух: каратэ, тхэйквандо, у-шу, боевое самбо, дзюдо, айкидо…

-Лучше всех решили контрольную…- Классуха начала перечислять фамилии Петьки, Козыря, остальных: - Я им поставила пятерки… - торжествующие лица пацанов: - Хуже всех – Семенович, два балла очень высокая отметка для его работы. – Вздох изумления прошел по классу – я никогда не получал по математике ниже пятерки, волна горечи подступила к горлу…
-Петр, иди к доске, - учитель держала в своей руке тетрадь с Петькиной контрольной, на ее лице появилась веселая улыбка: - Ты решил третью задачу интересным способом, в школе его не проходят, расскажи одноклассникам…
Но Петька молчал, он стоял у доски опустив голову, его злобный взгляд исподлобья был устремлен на меня, а до меня только начал доходить смысл происходящего – я сдуру решил им контрольную нестандартным, не школьным методом, вот пацаны и попали как Гусев в Электронике, «интрегал», блин получился!
-Не можешь, да? – Математичка откровенно смеялась над одноклассником: - Хотя вначале я и правда поставила тебе пять, но потом увидела остальные работы, все – под копирку сделаны. Ни за что не поверю, что все Перельмана на ночь читать стали…Так что все пятерки превращаются в двойки. А двойка Семеновича – в «отлично», это ведь он решил вам контрольную, а вы ее просто тупо списали!

Странное дело, на перемене ко мне никто не подошел. Одноклассники кучковались возле Петьки, они то и дело угрожающе смотрели на меня, наконец Козырь принес мне черную метку:
-После уроков на заднем дворе. И не вздумай сбежать, хуже будет.
Весть о предстоящей драке взбудоражила класс, еще бы, Петька вызвал меня на честный поединок, я лихорадочно вспоминал стойки из книжки, но их названия почему-то ускользали от испуганного сознания, Серега сочувственно шептал мне все перемены: - Главное, не бойся, подумаешь – побьет, но и ты ему – врежь как следует!
Новости разносятся быстро и на заднем дворе собрались не только мои одноклассники, похоже разборка началась до моего появления: Замай и Филин стояли друг напротив друга, их лица были напряжены, а кулаки сжаты, ребята за их спинами тоже были готовы броситься в схватку, и все из-за меня! Ужасная картинка кровавого побоища мелькнула в голове:
-Здравствуйте все!
-Вежливый какой, - на лице Филина появилась кривая ухмылка, он цедил слова сквозь губы: - Подставил пацанов, защитников привел, ох нехорошо ты Аня поступаешь…
-Я нечаянно! – Надеясь, что ситуация разрешится мирным способом промямлил я; я ведь правда не специально, но мне не поверили и схватили за грудь:
-За нечаянно бьют отчаянно!
-Я сказал – драки не будет! – Широкая Юркина спина оттеснила меня от обидчиков.
-Хорошо, будь по твоему, - Филин вдруг широко улыбнулся: - Они не будут драться. Они будут играть, все согласны?
-Что за игра?
-Кто сильней ударит. Петька вызвал Аньку на поединок, так что Аня бьет первым, все честно, вырубит с одного удара – значит не получит по морде…
-Бей, Анька, - нас взяли в кольцо, Петька стоял передо мной, на его лице была злая решимость, руки он отвел назад и сомкнул их за спиной: - Бей!
-Бей, не бойся…
Легко сказать – бей, у меня почему-то выступили слезы на глазах от этой простой мысли, мне стало страшно, я не могу ударить…
-Бей, Анька…
Меня легонько подтолкнули к сопернику, я затравленно оглянулся, уже не сбежишь, пелена слез мешала смотреть, Петькина морда расплывалась издевательской улыбкой: - Трус!
-Я не трус, - что есть силы сжал кулак и толкнул им в плечо одноклассника.
-Теперь моя очередь, - Петька поплевал на ладони: - Держись, Аня, - прилетевший удар был несилен, он просто сбил очки с моего носа, злорадная ухмылка разразилась смехом противника: - Молодец, Аня, не вырубился, давай, твой черед.
-Как? – Игра оказалась более изощренной, чем это я мог предположить – что бы выиграть в ней надо вырубить соперника, от отчаяния я вытер влагу с глаз, «суки, ненавижу»: - Мы так не договаривались!
-Давай, бей! – Крики окружающих были ответом на мои жалкие потуги выбраться: -Бей!
Я зажмурил глаза и что есть силы махнул кулаком, от боли заныли костяшки пальцев, восторженные вопли толпы не позволяли сомневаться – я только что ударил человека! По настоящему!
-Молодец, прямо в торец заехал! – Юрка ободряюще хлопал меня по плечу, а я с ужасом глядел на поднимающегося с земли Петьку: - Еще бы чуть посильней, и все! Держись, мы за тебя болеем.

…Звон в голове напоминал колокольный, «Анька – вставай-ка!» тягуче разносилось откуда-то издали, «м-м», это я застонал, когда в своих глазах увидел как разноцветные круги сошлись и стали солнышком, солоноватый привкус во рту…
-Аня, вставай!
-Ты сможешь!
-Он на мгновение вырубил меня, он победил, - хотел сказать я, показывая рукой на Петьку, но кровавое месиво во рту не дало вымолвить ни слова, лишь сплюнул выбитые зубы, они упали на землю прямо перед лицом – я все еще стоял на четвереньках не в состоянии поднятся.
-Сука, ненавижу! – Слез почему-то не было, мне хотелось заплакать, но слез – не было, наверное поэтому подымаясь с колен я как заклинание шептал и шептал: - Ненавижу!
-Давай, Анька!
-Бей его!
Вспышка ярости ко всем окружающим на мгновение ослепила меня, откуда-то вспомнилась книжная стойка «Всадника», именно так как дома перед зеркалом репетировал, с крепко сжатыми кулаками возле подмышек, с удивлением обнаруживаю себя в боевой позиции, как будто сознание раздвоилось и один из них уже просчитывает расстояние до цели – Петькиной челюсти.
Ударил я также – по книжному, с одновременным шагом-прыжком вперед правой ногой, «это как штангу толкнуть из полуприседа в разножку», и закричал тоже – по книжному: - Ки-ай!
В этом крике была вся злость, боль и страх, они копились во мне годами и превратились в ненависть, холодную и леденящую:
-Ки-ай!
Я не знал, что значат эти звуки «ки-ай», вернее в книге было написано что каратисты так энергию «ки» в удар вкладывают, но что такое энергия и как с ней бороться я не представлял, нет – представлял как белый луч света вырывается из моей руки и повергает врага наземь…
-Фи-га-се-е, Анька Петьке челюсть сломал…

А после: меня мучала совесть и я несколько раз приходил к нему домой, проведать больного, рассказывал про школу и объяснял математику с физикой, выпросил для него у Юркиного отца книжку про карате и бокс, там же столкнулся с Козырем и другими одноклассниками нашего двора. Никаких драк со мной они больше не устраивали и вскоре мы всей толпой восторженно смотрели у Петьки «Не бойся я с тобой», потом все вместе сбежали с уроков к нему – смотреть утреннее повторение по телевизору. Мы стали друзьями и моя жизнь в школе и во дворе стала совсем другой. И для этого мне не понадобилось никакое боевое искусство, ведь драться я так и не научился, и при мысли о том, что надо ударить человека мне все также становилось очень страшно…
А еще впереди было – лето, и возможность решить вопрос куда податься – в девятый класс или ну ее в баню, эту школу…

Кадетское училище стояло в живописном сосновом бору, на окраине небольшого городка, дальше только две колонии – общего и строгого режима. Два учебных корпуса соединялись одноэтажным переходом, кирпичное здание жилого корпуса стояла поодаль, за стадиончиком с турниками, брусьями и беговой дорожкой.

Это училище я выбрал сам, это было как по-наитию, мне всю ночь снилось небо, во сне я летал… Это была еще одна глупая мечта – стать летчиком, но с моими очками путь к воздушным птицам был невозможен. А после одного такого сна наткнулся на объявление о наборе в группы механиков, связистов, электриков для Воздушного Флота, училище имело двух шефов – военную часть и гражданский аэропорт, полностью обеспечивало своих воспитанников всем необходимым – наподобие суворовского…
Родители на удивление легко отпустили меня, мое желание не встретило ни малейшего отпора с их стороны – папа лишь хмыкнул, давай, стрелок-радист, действуй - я тоже с этого начинал, «ему хорошо говорить, он на сверхзвуке летал» … Он привез меня сюда, говорил с приемной комиссией, познакомился с будущим мастером группы, даже зашел в общежитие и внимательно все оглядел:
Общежитие училища было пятиэтажным, на первом жили его сотрудники, остальные занимали воспитанники, вернее даже так – на втором и третьем жили девчонки из групп связи и стюардесс, четвертый и пятый занимали ребята. На каждом этаже было восемь секций, по четыре комнаты в каждой. Секции соединялись длинный коридором с множеством дверей, с первого взгляда мне показалось, что жилых отсеков в общаге гораздо больше, но оказалось что это не так, просто у средних было по два выхода, плюс на одной из дверей я заметил табличку «Красный Уголок».
Все двери были покрашены в небесный цвет и контраст светло голубых пятен на фоне ядовито-зеленого полутораметровый высоты бордюра и белого потолка вызвал во мне ассоциацию с защитной покраской истребителя. Это вызывало во мне гамму восторженных чувств, мне казалось, что завтра я увижу настоящий самолет, потрогаю его крылья…
Краска была свежей, темно-коричневые полы так и сверкали новизной, везде чувствовались следы ремонта: умывальные комнаты были покрыты кафелем, в душевых кабинах на деревянном настиле лежали резиновые коврики. Здесь все вокруг было новое, сантехника и двери, таблички на дверях, наша – четыреста тридцать вторая, это на четвертом этаже, восьмая секция.
Папа, довольный увиденным и обрадованный строгим распорядком для воспитанников наконец-то оставил меня одного. Я облегченно вздохнул, мне всю дорогу почему-то казалась, что если вдруг ему что-либо не понравится, то он заберет документы и меня домой. Но этого не произошло, я – курсант училища, вот комната, в которой буду жить. Негромко постучал в дверь, она с едва слышным скрипом отворилась. Пять кроватей, одна была пуста, на остальных сидело четверо ребят, они почему-то робко смотрели на меня:
-Ты тоже - новенький?
-Да, а что?
-Бить будут!
-Кто? За что? – Хаос мыслей пронесся в моей голове, осознание того, что они не врут напугало меня еще больше, пока не поздно – надо бежать, папа еще не уехал, но я почему-то медлил: -Как это – бить будут?
-Старшаки. – Высокий черноволосый пацан в джинсах и клетчатой рубахе вскочил со своей койки и подошел ко мне: - Второй и третий курс. Они сегодня съезжаться начали. Тебя как зовут?
-Анрис.
-Анрис, интересное имя, ни разу не слышал. – Он протянул мне свою ладонь: - А меня Миша зовут. - Я встал навстречу его протянутой руке и вдруг от резкого удара в живот меня скрючило, дыхание перехватило, на глазах выступили слезы: - За что-о?
-Значит так, Анрис, если ты слабак, то беги отсюда пока не поздно, папочка еще не уехал, ты успеешь догнать его, - Миша возвышался надо мной, а я все еще откашливался, пытаясь сообразить, что происходит: - Это всем новичкам старшаки велели передать. – К моим ногам прилетела сумка: - Ты ее распаковать не успел, беги, малыш.
-Я никуда не поеду! – Я бы приписал эти слова своей злости и моему непонятному упрямству, но это все не так, слова вылетели неосознанно, через какое-то мгновение я сообразил, что сказал, мои руки судорожно обхватывали сумку и прижимали ее к животу, глаза испуганно смотрели на пацана, ударит-не ударит, но на его лице была дружелюбная улыбка: - Понимаешь, Анрис, это не я тебя ударил, это старшаки велели, вот видишь? – он повернулся ко мне левой щекой, на ней начал наливаться всеми цветами радуги синяк: - Это они…

Знакомство со старшаками началось с выбивания двери, она вылетела вместе с косяком:
-Какой урод дверь неправильно поставил? – В комнату ввалились трое, все они были в одинаковых синих брюках, такого же цвета рубашками, погончики с серебристой буквой «К», две полоски под под шевроном с летящей птицей: - Что, салабоны, не знаете куда должна открываться дверь? Не знаете, да?
-Наружу, чтоб при пожаре бежать, - пытался высказать свои знания по ОБЖ Миша, на него первого пал «гнев» в виде удара в живот, от боли пацан загнулся, второй удар был локтем в спину: - Ответ неправильный, дверь должна открываться вовнутрь, - Мишка попытался было упасть, но его удержали, третий удар был коленом: - Для того чтоб вы не закрывались, чтоб постоянно не вылетал дверной косяк. А это для симметрии, - последним для Михи был удар в лицо, на этот раз в правую половину, после этого его отпустили и приступили к Лехе:
-Ты дверь неправильно поставил? – Ударом в челюсть Леха был сбит, он упал на кровать и попытался закрыться, но его подняли, и на мальчишку посыпались удары со всех сторон, его били как грушу, лишь раз он закричал: - Это не я!
-Не ты? А кто?
-Плотник! – Лешкино лицо было в слезах, в глазах проступала мольба о пощаде…
-Так бы сразу и сказал, - следующими на очереди были два Сереги, их избивали с той же методичностью, всем задавался один и тот же вопрос:
-Ты неправильно дверь поставил? – Мне хватило времени внимательно их рассмотреть, старшекурсники были подтянутые и спортивные ребята, но вот в их лицах не было ни капли сочувствия и сострадания, напротив, в их глазах светился азарт хищников, им нравилось происходящее, тем более из коридора на «театр юного зрителя» глазели их друзья, иногда оттуда доносились обрывки разговора:
-Куда он бьет? В печень надо!
-Вы втроем в следующей комнате приемные экзамены устраиваете...
-Водку принесли, надо пацанам налить, вишь как стараются…
-Ты неправильно дверь поставил?
-Нет, - но можно было не отвечать, удар в лицо тоже не был неожиданностью, хорошо хоть успел снять очки и даже смело посмотреть на них, хотя внутри все ходуном ходило от страха, я дрожал как осиновый лист на ветру.
-А кто?
-Плотник.
-Почему не указал плотнику на ошибку?
-Дома был.
-Так вот – это дома дверь открывается куда хочу, здесь она должна открываться вовнутрь, чтоб пожарным легко было спасти вас, салабоны, - удары следовали за каждым вопросом и ответом, они были не очень сильными, старшекурсники не старались бить «на убой», они просто развлекались, как дети радуясь каждому удачному попаданию в печень, в почку, в грудак, челюсть, переносицу и тому, что их жертва еще разговаривает: - Ты понял, куда должна открываться дверь?
- Да.
-Куда?
-Вовнутрь.
-Правильно! – Внезапно град ударов прекратился, я обнаруживаю себя лежащим возле своей кровати, губы были разбиты, из носа текла кровь, левый глаз стремительно заплывал, все тело нещадно болело, от жгучей обиды хотелось плакать, но даже этого я не мог, «проверка фанеры» ребятам особенно удалась, каждый вдох вызывал мучительную боль в груди, мне казалось, вот-вот и я выплюну свои легкие.
-Так, салабоны, дверь переставить, через полчаса придем-проверим. – Взрыв хохота последовавший за словами был настолько искренен, что заставило всех нас испуганно вздрогнуть: - Не сделаете дверь – кирпичи у нас покупать будете, ясно? И попробуйте только пикнуть, убьем сразу.
Покупать кирпичи нам не хотелось, тем более следом за старшаками шел молодой мужчина с плотницким набором, с его помощью мы быстро приладили дверь на место, он же выдал нам краску и кисточки, через полчаса дверь сверкала яркой новизной, в коридоре же следом за нами начали заниматься ремонтом ребята еще из трех комнат, это их крики мы слышали недавно, когда испуганные и побитые робко озирались и стучали молотком, боясь что старшекурсники вновь обратят на нас внимание:
-Вы дверь неправильно ставите. Надо чтоб вовнутрь открывалась.
-Нет, наружу! У нас она вовнутрь открывалась.
-И у нас – вовнутрь, – пацаны еще одной комнаты подтвердили их версию, похоже старшакам было по-барабану за что нас бить, было бы кого, а повод, он всегда найдется: - Чтоб при пожаре легче бежать было!
-Ох, салажня, вы опять все попутали, - мужчина хохотнул, он уже собрал весь свой инструмент и собрался идти дальше – двери переставлять: - Быть вам битыми.
Ага – мужчина оказался очень прозорливым, поначалу нас били каждый день, вбивая в голову нехитрые заповеди проживания в общежитии: старшак всегда прав, во всех остальных случаях прав тот кто сильней, а еще - мы дружная семья, по зову: наших бьют-надо идти на помощь, кто не пойдет - будет бит, на кроватях днем сидеть нельзя, на зарядку опаздывать категорически запрещается, малейший проступок нещадно карался.

В училище в группе также шла борьба за власть, таких как я – из казарм было около четверти учащихся и нам было не до этой мелкой возни, нам хватало общаги. Местные ребята знали о дедовщине, но им было не до нас, им своих разборок хватало. Ведь городок оказался не таким уж и маленьким, в нем было множество жилых массивов, с самыми причудливыми названиями: «Долина смерти» - оттуда у нас было четверо ребят, они были явными фаворитами в нелегкой борьбе, все под метр восемьдесят-девяносто, друг за друга стояли горой; «Обезбашенный остров», пацаны оттуда и правда были обезбашенные, потому что объединятся друг с другом начали только на втором курсе, «Ядерный поселок», ребята оттуда чем-то напоминали юных Электроников, за стеклами их очков мелькала здравая мысль о знаниях, они сразу устранились от чуждой им борьбы, но когда одного из них достали и он рассвирепел – «Березовая Роща» отступила. Ребят из этого района отличала высокомерная улыбка превосходства, все они были с одинаковыми короткими прическами и длинным чубчиком, лихо закинутым назад. При виде меня они всегда презрительно шипели: - Кыш отсюда, мы тебя не знаем.
Ну-да, меня сразу предупредили, вернее не только меня – всех: - Не ходите дети в Березовую Рощу гулять. Стопудово огребетесь, там всех чужаков бьют. Да, и про «Качу» лучше забудьте.
«Кача» по уверениям пацанов была хуже всего, у нас в группе один учится, так его все стороной обходят, ну его на фиг, эти кварталы возле центрального рынка...

А в казармах все было по прежнему, все усилия администрации училища на наведение порядка безуспешно разбивались о жесткие законы «дедовщины», никто никого не сдавал, поэтому избиений не было! Ведь это все просто ради развлечения, вот как сейчас, они заставляют кричать «Хай Фус» и выкинуть в нацистском приветствии руку, за это получить удар в грудь и постараться удержаться на ногах. Мы все видим, что это просто игра такая, вымученно улыбаемся, типа, ребята, нам тоже весело, а как иначе – иначе нельзя, тогда игра превратится в избиение:
-Я не могу! – Очередь дошла до меня, но я вместо того, чтоб радостно щелкнуть каблуками вдруг уперся: - Я не фашист!
-А кто фашист? – Прямой в переносицу разбил мне очки, но мне не дали опомнится, следом в голову шла еще серия ударов: - Ты где здесь фашистов нашел, морда нерусская? Наши деды в Великую Отечественную Родину защищали! Или ты вместо «Хай Фус» хочешь «Зиг Хайль» орать? Это ты сам, наверное, фашист, морда узкопленочная…
Меня быстро убедили, что их организация «Хай Фусов» не имеет ничего общего с нацизмом, что раз посмел одеть форму небесно-голубого цвета с погонами, добро пожаловать в тайную и секретную, очень секретную, этот тезис был подтвержден двойной печатью в область печени - организацию. Ах да, приветствие переводится как «Здравствуй, Небо», а выкинутая вперед рука просто приветствует солнце…

Кадетское училище стояло в живописном сосновом бору, на окраине небольшого города, дальше только две колонии – общего и строгого режима. Два учебных корпуса соединялись одноэтажным переходом, кирпичное пятиэтажное здание жилого корпуса стояла поодаль, за стадиончиком с турниками, брусьями, лесенками переходов и беговой дорожкой.
Все это я успел рассмотреть пока папа беседовал с приемной комиссией. Его полковничьи погоны и петлицы войск радиосвязи магическим образом действовали на всех. Если поначалу меня не хотели брать, слишком маленький – рост метр сорок семь, близорукость минус три, то появление за моей спиной отца в корне изменило решение – меня приняли, нет, не так, полковника сейчас уговаривали оставить меня здесь:
- …Выпускники нашего училища имеют право идти вне конкурса в любое высшее учебное заведение страны…
-Что даже экзаменов сдавать не надо? – Хмыкнул папа, он сидел на стуле перед комиссией, и внимательно слушал как ее председатель, мужчина лет сорока в синей форме сотрудника Гражданской авиации, расписывает прелести будущей жизни:
- Если у Вас красный диплом, то – без вступительных экзаменов, при условии, конечно, прохождения по здоровью, - увидев вопросительный взгляд полковника седая женщина, сидевшая по правую руку начальника торопливо поддакнула:
-Все наши курсанты мечтают летчиками стать, вот в прошлом году только на летные факультеты авиационных вузов пятнадцать в гражданские поступило, семь в военные. Поступило бы больше, но сами понимаете какие там жесткие условия по здоровью, он у них на первом месте стоит…
-Если же у Вас нет красного диплома, но нет и троек, то придется сдавать всего один экзамен, и то – на Ваш выбор, - как ни в чем не бывало продолжил мужчина, он бросил благодарный взгляд на своего заместителя: - Семьдесят процентов наших выпускников ежегодно пополняют Вузы страны…
-Хорошо, - неторопливо заметил папа, его интересовали перспективы не только будущей жизни, но и настоящей: - Условия проживания для иногородних какие?
-Каждому учащемуся выдается форма, летний и зимний комплект, всем предоставляется трехразовое питание, помимо этого иногородним выделяется койко-место в общежитии, плюс доппаек, сладости там всякие к чаю. – Мужчина повернулся к женщине: - Людмила Игнатьевна наш замдиректора по воспитательной работе и она как никто другой осведомлена в этом вопросе.
-У нас очень хорошее общежитие, шефы нам в этом году сделали капитальный ремонт, ребята живут по три-пять человек в комнате, на каждом этаже есть красная комната с телевизором, две душевые кабины. За дисциплиной следят дежурные мастера, соблюдается строгий распорядок дня, почти как в армии. – Честный взгляд усталых глаз Людмилы Игнатьевны был устремлен на меня, ей не хотелось меня брать, я видел это, я ей не нравился, она мне напомнила нашу русичку с таким же фанатичным огнем правдолюбия: - Кормят у нас хорошо, ребятам нравится, наши повара любят и знают свое дело, на дни рожденья торты стряпают…
- Дедовщины нет? – Неожиданно перебил ее отец.
-Нет, что Вы, какая дедовщина? – Удивление замповора* было искренним: - У нас очень дружные ребята, они друг за друга горой. Вы знаете, - она чуть понизило тон, весь ее вид выражал то, что Людмила Игнатьевна делилась секретной информацией: - В прошлом году было несколько драк, и то – когда наших в городе обидеть пытались…
-Мы можем ознакомится с общежитием? – Похоже, отца уговорили, остался последний бастион его недоверия, и он хотел лично убедится в верности слов заместителя.
-Конечно же. Я сейчас выпишу Вам направление на заселение, жить будет с одногруппниками, вот возьмите, четыреста тридцать вторая комната. Если понравится, то Ваш сын может осваивать новое место жилья и знакомится с будущими друзьями. Вам же, товарищ полковник, будет нужно зайти и подписать кое-какие документы.
*замповор - заместитель по воспитательной работе.

Двери общежития были покрашены в небесный цвет и контраст светло голубых пятен на фоне ядовито-зеленого полутораметровый высоты бордюра и белого потолка вызвал во мне ассоциацию с защитной покраской истребителя. Это вызывало во мне гамму восторженных чувств, мне казалось, что завтра я увижу настоящий самолет, потрогаю его крылья…
Краска была свежей, темно-коричневые полы так и сверкали новизной, Людмила Игнатьевна не врала и везде чувствовались следы ремонта: умывальные комнаты были покрыты кафелем, в душевых кабинах на деревянном настиле лежали резиновые коврики. Здесь все вокруг было новое, сантехника и двери, таблички на дверях, наша – четыреста тридцать вторая, это на четвертом этаже, восьмая секция.
Папа, довольный увиденным и обрадованный строгим распорядком для воспитанников наконец-то оставил меня одного. Ведь училище я выбрал сам, меня никто не заставлял, не уговаривал, все произошло как по-наитию, мне всю ночь снилось небо, во сне я летал… Это была еще одна глупая мечта – стать летчиком, но с моими очками путь к воздушным птицам был невозможен. А после одного такого сна наткнулся на объявление о наборе в группы механиков, связистов, электриков и стюардесс для Воздушного Флота, училище имело двух шефов – военную часть и гражданский аэропорт и полностью обеспечивало своих воспитанников всем необходимым – наподобие суворовского…
Я втайне от всех отправил туда письмо и вскоре мне пришло приглашение на собеседование, родители на удивление легко пошли навстречу моей просьбе, мама не причитала, как я видел это в фильмах, папа довольно улыбался, но пытался скрыть свое одобрение под серьезной миной на лице, на прощанье он хлопнул меня по плечу:
-Действуй, стрелок-радист, я тоже с этого начинал, - ему легко говорить, папа в начале своей карьеры летал на сверхзвуке в морской авиации, потом держал радиосвязь с самой Терешковой, ага, еще никто не знал, что женщина в космосе, а он первый вышел с ней в радиосвязь, ему за это внеочередное повышение дали. И мне всю дорогу почему-то казалась, что если вдруг ему что-либо не понравится, то он заберет документы и меня домой. Но этого не произошло, теперь можно вдохнуть с облегчением и я – курсант училища, вот комната, в которой буду жить. Негромко постучал в дверь, она с едва слышным скрипом отворилась. Пять кроватей, одна была пуста, на остальных сидело четверо ребят, они почему-то робко смотрели на меня:
-Ты тоже - новенький?
-Да, а что?
-Бить будут!
-Кто? За что? – Хаос мыслей пронесся в моей голове, осознание того, что они не врут напугало меня еще больше, пока не поздно – надо бежать, папа еще не уехал, но я почему-то медлил: -Как это – бить будут?
-Старшаки. – Высокий черноволосый пацан в джинсах и клетчатой рубахе вскочил со своей койки и подошел ко мне: - Второй и третий курс. Они все съехались, Артамон сегодня прилетел, звонил на вахту с аэропорта. Тебя как зовут?
-Анрис.
-Анрис, интересное имя, ни разу не слышал. – Он протянул мне свою ладонь: - А меня Миша зовут. - Я встал навстречу его протянутой руке и вдруг от резкого удара в живот меня скрючило, дыхание перехватило, на глазах выступили слезы: - За что-о?
-Значит так, Анрис, если ты слабак, то беги отсюда пока не поздно, папочка еще не уехал, ты успеешь догнать его, - Миша возвышался надо мной, а я все еще откашливался, пытаясь сообразить, что происходит: - Это всем новичкам старшаки велели передать. – К моим ногам прилетела сумка: - Ты ее распаковать не успел, беги, малыш.
-Я никуда не поеду! – Я бы приписал эти слова своей злости и моему непонятному упрямству, но это все не так, слова вылетели неосознанно, через какое-то мгновение я сообразил, что сказал, мои руки судорожно обхватывали сумку и прижимали ее к животу, глаза испуганно смотрели на пацана, ударит-не ударит, но на его лице была дружелюбная улыбка: - Понимаешь, Анрис, это не я тебя ударил, это старшаки велели, вот видишь? – он повернулся ко мне левой щекой, на ней начал наливаться всеми цветами радуги синяк: - Это они…
-Бежал бы ты отсюда, - Мише вторили остальные пацаны, они обступили и во все глаза рассматривали меня, в их глазах была серьезная угроза, и все они твердили, перебивая друг друга:
-Здесь традиция такая, второй курс бьет перваков, ну а третий бьет всех…
-За что?
-Традиция такая, неясно что ли? Как в армии – деды и салабоны! Сегодня вступительный экзамен…
-Бить будут сильно и больно, тут один со второго курса заходил к нам, порядки рассказывал, кровью умываться будешь, беги, пока не поздно…
- Артамон приехал, не слышал что ли, третий курс, говорят, он такой зверюга, смертным боем всех бьет, все старшаки сейчас его приказа ждут, потом они пойдут по комнатам, поздно будет, беги….
-Что каждый день бить будут? – Страх перед физическим насилием, который придется терпеть заполз в мою душу и мне очень хотелось сменить свое решение, только вот что я папе скажу? Мол, ребята в комнате старшаками меня напугали и я сбежал?
-Поначалу – да, а потом - как себя покажешь. Хуже, если дашь себя зачморить, тогда тебя все бить будут, даже нас заставят. – Миха схватил меня за грудь и подтащил к себе, в его глазах была непонятная мне злость: - Ты что, ничего не понимаешь? Такого как ты будут бить каждый день. И стараться будут зачморить тебя вдвойне, ты понял? Или ты что – дурак?
-А что во мне такого? – Хотя можно было не спрашивать, им моя морда не понравится, но Мишины слова меня выбили из колеи, никогда и никто не говорил мне такого:
-Что в тебе такого? Ты в зеркале себя видел? Узкопленочного задрочить – это же удовольствие для них…
-Я не узкопленочный, - стараясь, чтоб не дрожал голос, громко и четко выпалил я, обидность слов имела отношение к моей национальности, да есть во мне немного нерусского, но это же не повод для оскорблений: - Никогда им не был и не буду.
-Да узкопленочный, однозначно, - Мишку поддержали остальные пацаны:
-К тому же маленький и слабенький,
-Хиленький и худенький,
-Задрот, одним словом!
-Я не слабак, - от несправедливой обиды выступили слезы, страх почему-то отступил на второй план, от гнева сжались кулаки, я почти заорал в их смеющиеся глаза: - И не задрот!
-Ладно, ладно, - примиряюще хлопнул меня по плечу Миша: - Не злись, мы тебе просто рассказали правду жизни, ведь старшаки тебя за это отдельно долбить будут, еще не поздно передумать, я б на твоем месте уже бежал…
-Так что не бежишь?
-Не могу. Мне надо закончить это училище. Только так я смогу поступить в вертолетное. – На его лице была решимость. Он был готов пройти через все испытания, лишь бы добится своей цели: - Мой папа – военный, его вертолет недавно в афгане духи из Стингера сбили. Я ему обещал!
-И мой папа – военный! Я тоже ему обежал! – Выпалил я в ответ, теперь уже не сбежишь, я только что подписал себе приговор: - И никуда я не побегу!

Знакомство со старшаками началось с выбивания двери, она вылетела вместе с косяком:
-Какой урод дверь неправильно поставил? – В комнату ввалились трое, все они были в одинаковых синих брюках, такого же цвета рубашками, погончики с серебристой буквой «К», две полоски под под шевроном с летящей птицей: - Что, салабоны, не знаете куда должна открываться дверь? Не знаете, да?
-Наружу, чтоб при пожаре бежать, - пытался высказать свои знания по ОБЖ Миша, на него первого пал «гнев» в виде удара в живот, от боли пацан загнулся, второй удар был локтем в спину: - Ответ неправильный, дверь должна открываться вовнутрь, - Мишка попытался было упасть, но его удержали: - Тебя как зовут? – вопрос сопроводился ударом коленом.
-Миша, - выдохнул паренек.
-Так вот, запомни, Миша, вовнутрь – чтоб пожарным легче было выбивать ее, чтоб постоянно не вылетал дверной косяк. А это для симметрии, - последним для Михи был удар в лицо, на этот раз в правую половину, после этого его отпустили и приступили к следующей жертве:
-Ты дверь неправильно поставил? – Ударом в челюсть Леха был сбит, он упал на кровать и попытался закрыться, крича во весь голос: - Не я! - но его подняли и держали за грудь:
-Пацан не верещи, имя скажи.
-Алексей, - пролепетал мальчишка, его испуганный взгляд метался из стороны в сторону.
-Леша, - ласково прошептал кто-то из старшаков: - Ты дверь неправильно поставил? – Следом на него посыпались удары со всех сторон, его били как грушу, теперь он молчал, но не выдержав побоев жалостно вскрикнул: - Это не я!
-Не ты? А кто?
-Плотник! – Лешкино лицо было в слезах, в глазах проступала мольба о пощаде…
-Так бы сразу и сказал, - следующими на очереди были два Сереги, их избивали с той же методичностью, всем задавался один и тот же вопрос:
-Ты неправильно дверь поставил? – Мне хватило времени внимательно их рассмотреть, старшекурсники были подтянутые и спортивные ребята, но вот в их лицах не было ни капли сочувствия и сострадания, напротив, в их глазах светился азарт хищников, им нравилось происходящее, тем более из коридора на «театр юного зрителя» глазели их друзья, иногда оттуда доносились обрывки разговора:
-Куда он бьет? В печень надо!
-Вы втроем в следующей комнате приемные экзамены устраиваете...
-Артамон, водку принесли, надо пацанам налить, вишь как стараются…
-Ты неправильно дверь поставил?
-Нет, - но можно было не отвечать, удар в лицо тоже не был неожиданностью, хорошо хоть успел снять очки и даже смело посмотреть на них, хотя внутри все ходуном ходило от страха, я дрожал как осиновый лист на ветру.
-Звать как?
-Анрис!
-Анрис? Имя нерусское, морда тоже? Ты как здесь оказался, узкопленочный?
-Я не узкопленочный! – Возмущенние от такой несправедливой обиды вновь проступила в душе и вытеснила часть страха: - Я не узкопленочный!
-А кто?
-Человек.
-Ха-ха-ха! – Старшаки громко засмеялись, из коридора посыпались комментарии:
-Человеком себя возомнил… Ты когда с дерева слез, обезьяна?
-Я не обезьяна! – Гнев и обида душили меня, чего-чего, а этого я никак не ожидал, хотя меня же предупреждали…
-Не обезьяна он! – Следом последовал град ударов, они были не очень сильными, старшекурсники не старались бить «на убой», они просто развлекались, как дети радуясь каждому удачному попаданию в печень, в почку, в грудак, челюсть, переносицу и тому, что их жертва еще разговаривает: - Ты понял, кто ты?
- Человек.
-Человек? Слышь, урод, не вздумай лишний раз нам на глаза попасться, а уж про второй-третий этаж совсем забудь… – Внезапно удары прекратился, я обнаруживаю себя лежащим возле своей кровати, губы были разбиты, из носа текла кровь, левый глаз стремительно заплывал, все тело нещадно болело, от жгучей обиды хотелось плакать, но даже этого я не мог, «проверка фанеры» ребятам особенно удалась, каждый вдох вызывал мучительную боль в груди, мне казалось, вот-вот и я выплюну свои легкие.
-Так, салабоны, дверь переставить, через полчаса придем-проверим. – Взрыв хохота последовавший за словами был настолько искренен, что заставило всех нас испуганно вздрогнуть: - Не сделаете дверь – кирпичи у нас покупать будете, ясно? И попробуйте только пикнуть, убьем сразу.
Покупать кирпичи нам не хотелось, тем более следом за старшаками шел молодой мужчина с плотницким набором, с его помощью мы быстро приладили дверь на место, он же выдал нам краску и кисточки, через полчаса дверь сверкала яркой новизной, в коридоре же следом за нами начали заниматься ремонтом ребята еще из трех комнат, это их крики мы слышали недавно, когда испуганные и побитые робко озирались и стучали молотком, боясь что старшекурсники вновь обратят на нас внимание:
-Вы дверь неправильно ставите. Надо чтоб вовнутрь открывалась.
-Нет, наружу! У нас она вовнутрь открывалась.
-И у нас – вовнутрь, – пацаны еще одной комнаты подтвердили их версию, похоже старшакам было по-барабану за что нас бить, было бы кого, а повод, он всегда найдется: - Чтоб при пожаре легче бежать было!
-Ох, салажня, вы опять все попутали, - мужчина хохотнул, он уже собрал весь свой инструмент и собрался идти дальше – двери переставлять: - Быть вам битыми.
-А мы сопротивляться будем!
-Ага, давайте, попробуйте, на моей памяти еще не одного бунта перваков не было, - его смех напомнил мне карканье вороны, от этого стало совсем тошно и страшно, тем более в его словах была логика: - Их больше, они физически сильнее и они – организованы!
Мужчина оказался очень прозорливым, поначалу нас били каждый день, вбивая в голову нехитрые заповеди проживания в общежитии: старшак всегда прав, во всех остальных случаях прав тот кто сильней, а еще - мы дружная семья, по зову: наших бьют-надо идти на помощь, кто не пойдет - будет бит, на кроватях днем сидеть нельзя, на зарядку опаздывать категорически запрещается, малейший проступок нещадно карался.

В училище в группе также шла борьба за власть, таких как я – из казарм было около четверти учащихся и нам было не до этой мелкой возни, нам хватало общаги. Местные ребята знали о дедовщине, но им было не до нас, им своих разборок хватало. Ведь городок оказался не таким уж и маленьким, в нем было множество жилых массивов, с самыми причудливыми названиями: «Долина смерти» - оттуда у нас было четверо ребят, они были явными фаворитами в нелегкой борьбе, все под метр восемьдесят-девяносто, друг за друга стояли горой; «Обезбашенный остров», пацаны оттуда и правда были обезбашенные, потому что объединятся друг с другом начали только на втором курсе, «Ядерный поселок», ребята оттуда чем-то напоминали юных Электроников, за стеклами их очков мелькала здравая мысль о знаниях, они сразу устранились от чуждой им борьбы, но когда одного из них достали и он рассвирепел – «Березовая Роща» отступила. Ребят из этого района отличала высокомерная улыбка превосходства, все они были с одинаковыми короткими прическами и длинным чубчиком, лихо закинутым назад. При виде меня они всегда презрительно шипели: - Кыш отсюда, мы тебя не знаем.
Ну-да, меня сразу предупредили, вернее не только меня – всех: - Не ходите дети в Березовую Рощу гулять. Стопудово огребетесь, там всех чужаков бьют. Да, и про «Качу» лучше забудьте.
«Кача» по уверениям пацанов была хуже всего, у нас в группе один учится, так его все стороной обходят, ну его на фиг, эти кварталы возле центрального рынка...

А в казармах все было по прежнему, все усилия администрации училища на наведение порядка безуспешно разбивались о жесткие законы «дедовщины», никто никого не сдавал, поэтому избиений не было! Ведь это все просто ради развлечения, вот как сейчас, они заставляют кричать «Хай Фус» и выкинуть в нацистском приветствии руку, за это получить удар в грудь и постараться удержаться на ногах. Мы все видим, что это просто игра такая, вымученно улыбаемся, типа, ребята, нам тоже весело, а как иначе – иначе нельзя, тогда игра превратится в избиение:
-Я не могу! – Очередь дошла до меня, но я вместо того, чтоб радостно щелкнуть каблуками как все вдруг уперся, у меня всегда почему-то получается так, непонятное упрямство лезло из меня, мне что больше всех надо? - Я не фашист!
-А кто фашист? – Прямой в переносицу разбил мне очки, но мне не дали опомнится, следом в голову шла еще серия ударов: - Ты где здесь фашистов нашел, нерусь? Наши деды в Великую Отечественную Родину защищали! Или ты вместо «Хай Фус» хочешь «Зиг Хайль» орать? Это ты сам, наверное, фашист, морда узкопленочная…
Меня быстро убедили, что их организация «Хай Фусов» не имеет ничего общего с нацизмом, что раз посмел одеть форму небесно-голубого цвета с погонами, добро пожаловать в тайную и секретную, очень секретную, этот тезис был подтвержден двойной печатью в область печени - организацию. Ах да, приветствие переводится как «Здравствуй, Небо», а выкинутая вперед рука просто приветствует солнце…

-Наших бьют! – Клич общего сбора настиг меня в бытовке, я был в тапочках, майке и трусах и гладил свою форму, старательно отжимая марлю и отчищая синеву ткани от пятнышек и пылинок, когда по коридору затопало множество ног и крик повторялся все чаще и чаще: - Наших бьют!
Основная масса бежала навстречу мне, представив как смешно буду выглядеть в нижнем белье на улице я решил во что бы то ни стало переодеться, вернее одеться, схватить как все - дужку от кровати, ее как раз и дергал усиленно, пытаясь вырвать и услышал шаги и голоса, Артамон и Булыга шли по коридору…
Этих людей первокурсники боялись как огня, Артамон – мощный и жилистый парень с гривой черных кучерявых волос и горбинкой носа, в своем кулаке он держал всю общагу, еще бы, вот и сейчас его голос угрожающ:
-Булыга, какого хрена этот прыщ еще тут? Видишь, дужку вырвать не может! Почему заранее не вырвали?
-Артамон! – Плечистый и двухметровый Булыга, стараясь спрятать свой рост вжал голову, весь вид его был виноватый, кроме – кулака. Кулак явно был адресован мне: - Так он же хиляк, это я ему сказал в общаге остаться, пока дужку не вырвет, - это было ложью, ничего он мне не говорил и я удивленно взглянул в глаза Булыги, они светились синевой злости: - Вот смотри, - он подошел к кровати, отодвинул меня и спокойно выдернул никелированный ободок: - Он даже этого сделать не может, на, держи, - сверкающий металл в моих руках, я рванул было бежать, но Артамон поймал меня за шиворот: - Дужку оставь, рано тебе еще с железяками бегать. И вообще, Булыга, ты прав, не хрен этому малышу там делать, - он развернул меня в другую сторону и толкнул на кровать:
-Сидеть и не дергаться, ты понял! – Они бросили презрительные взгляды на меня и ушли, хлопнув дверью.
Ага, легко сказать, сидеть и не дергаться, сами же потом трусом обзовут, изобьют у всех на глазах – в назидание за совершенный проступок, и никому ты не докажешь, что – не лысый. Движимой этой мыслью я вскочил и бросился за ними.
Разгоряченная толпа подростков шла какими-то пустырями, избивая всех попавшихся на пути лиц мужского пола. Но таковых было мало, стая старательно обходила жилые массивы поселка, через освещенные улицы перебегали тихо и осторожно, первым шел Булыга, последним Артамон, если быть совсем точным последним крался я, боясь, что кто-нибудь из них меня заметит. В небе ярко светила луна, ее свет едва пробивался через хвою многочисленных сосен, кое-где невдалеке, то там, то тут светили одиночные фонари, так что прятаться было совсем несложно:
-Боевая диспозиция такая, центр – второй курс, фланги – третий. Салабоны – в тыл, все назад, прикрываете нам спины, - похоже мы достигли точки рандеву - ярко освещенный стадион какой-то школы или училища был пуст: - И тихо всем, ждем!
Ожидание длилось минут пятнадцать, вполне достаточно для того, что б Артамон – таки меня обнаружил, он неслышно появился откуда-то сзади:
-Тебе же сказано было – сидеть в казарме! Ну-ка марш назад.
-Не пойду! – Это непонятное упрямство всегда вылазит там, где обычная логика требует поступить по-советованному, мне и правда хотелось бросить все и не участвовать в происходящем: - Бей меня прямо здесь!
-А ты отчаянный! – Артамон вдруг улыбнулся и дружески хлопнул по плечу: - Ладно, иди к своим, и учти – еще раз на мои глаза попадешься…
Но дойти до своих я не успел, на стадион, сверкая синими моргалками и завывывая трелью сирен въехали несколько «воронков»:
-Атас, менты! – Сигнал к отступлению прозвучал спасительным гласом, испуганные пацаны летели мне навстречу, я тоже бросился бежать, но совсем в другую сторону, туда, откуда приехали эти зловещие машины, навстречу мне попался невысокий забор, мне почему-то показалась, что за ним – спасение, карабкаясь через него заметил, что я не один такой, Артамон прыгал следом: - Малыш, беги туда, - сам же он рванул в другую сторону , его поджарая фигура быстро исчезла в полумраке бора, а я увидел впереди крохотный домик … Оказывается, мы были на территории детского сада, бежать куда-либо было поздно, сторож открывал калитку вершителям закона: - Я видел, двое или трое через забор к нам забежали, - чердачное помещение домика было меньше, чем это можно себе представить, но с трудом протиснувшись туда я замер и старался не дышать – замер, огни фонариков приближались:
-Домик пуст, - о чердаке они даже не подумали, еще бы, там мог спрятаться только детсадовец. Или малыш, такой как я – даже полтора метра нет, досада какая! Мне ж говорили, что тяжелая атлетика задерживает рост организма и Филлипыч был прав, не подпуская меня к тяжестям!
Различные теории спасения проносились в моей голове, но факт остается фактом, они меня не заметили и я, когда все утихло…
Первым тенью в домик нырнула знакомая фигура, Артамон, я сразу узнал его, следом в домик проник сторож, я не мог разглядеть его, лишь голос:
- Артамон, моего клиента ты предупредил, спасибо. Вот обещанное бабло.
- Надеюсь, мы как следует напугали лоха. - Сверток с деньгами перекочевал за пазуху третьекурснику: - Если что, ты знаешь, мы способны на большее.
-Большего не надо. Завтра толпа местных придет к Вам. Никого из казарм не выпускать, все дальнейшее решится мирным путем, буза не должна выйти за рамки позволенного, ты понял?
-Еще бы! Обращайся, если что, - Артамон выскользнул из игрушечного домика и исчез в мраке надвигающейся ночи, сторож похрятел немножко, постучал рукояткой метлы в потолок:
-Я знаю, что ты там, можешь не вылазить, - совет прозвучал кстати, выбраться наружу я бы отказался в любом случае: -Ты там, наверху - засунь свой язык в жопу и забудь о услышанном, что кстати я и постарался сделать после возвращения в общагу. Там же шла разборка, старшаки носились из комнаты в комнату, ища тех, кто пропустил коллективный выход на «лужайку». А когда таковые находились, избивать жертву они отправляли первокурсников: - Бей их пацаны, это трусы и самая последняя падаль, они не пошли за своих!
Мне было их жаль, но своя шкура ближе к телу, поэтому когда очередь дошла до моего участия «в тусовке» я гордо ответил:
-Я не трус и не падаль. Я был на том стадионе!
-Врешь, сука! – Булыга схватил меня за грудь и оторвал меня от пола: - Ты все это время прятался под кроватью.
-Неправда! – Увидев занесенный кулак заорал я, мой крик можно было бы назвать испуганным, но отчаяния там было больше: - Я был там, меня Артамон видел!
-Ну если ты соврал! – Меня поставили на пол, второкурсник правильно подумал, что таким именем даже зашуганный салабон просто так пользоваться не будет, ибо если это – неправда, все предыдущее тебе покажется раем.
-Не веришь – спроси, - слепо доверять моим словам старшаки не стали, и по коридору уже бежал гонец: - Артамон, тебя Булага зовет…
Артамон сам придти не захотел, и разгоряченная толпа общественности несла меня через коридор в самую дальнюю секцию общежития, где-то там в одной из комнат жил лидер стаи. Решив, что расправы мне не избежать в любом случае, но уж лучше пусть меня побьет старший курс, будет гораздо хуже, если это сделают свои, да-да, этого я боялся больше всего – тогда всё, тогда можно собирать манатки – сделают изгоем, как в школе. Нет уж, и я решительно шагнул в дверь. Следом за мной в комнату протиснулся Булыга:
-Артамон, он утверждает, что ходил с нами и ты его – видел?!
-Видел, - при нашем появлении третьекурсник даже не повернулся, он стоял у окна и медленно выпускал ртом колечки табачного дыма, на подоконнике возле пепельницы лежала пачка «Мальборо»: - И даже предупредил, чтоб он мне на глаза не попадался, - он вдруг одним резким движением оказался возле меня и дымящаяся сигарета приблизилась к моему носу: - Предупреждал?
-Да.
-Сколько раз ты после этого путался под моими ногами? – Улыбка на лице Артамона исчезла, вместо нее появилась холодная и равнодушная маска хищника, но в его глазах не было того азарта, с каким нас обычно лупцевали, взгляд третьекурсника был пуст и ничего не выражал – его словно заволокла пелена. От этого у меня почему-то все захолодело внутри, ведь ему на самом деле все равно – был я на поле брани или нет, я уже был виноват:
-Два. Первый – когда от ментов бежали, через забор вместе прыгали, - отступать было поздно, сейчас должны были последовать удары и я возбужденно тараторил: - Сейчас – второй…
-Третий, - негромко рыкнул Артамон, перебивая меня: - Самый первый раз забыл. Тогда ты другой приказ не выполнил, я говорил тебе в общаге сидеть?
-Да.
-Ты не послушал и пошел со всеми?
-Да.
-Еще и мне три раза засветился?
-Да, - ударов почему-то не было и не было, и это еще больше пугало меня, «когда же бить начнет?»
-Булыга, ты слышал, - наконец, вонючая сигарета исчезла из опасной близости для моих глаз и обратилась к второкурснику: - Салага там был. Я его видел. Он нарушил мои приказы. И валите отсюда все, я сам ему разборку устрою.
Бить меня Артамон почему-то не стал, вместо этого он открыл холодильник и достал оттуда начатую бутылку водки, мелко нарезанное сало, огурчики и хлеб. Два граненых стакана появились на столе из тумбочки, я глядел на происходящее и не понимал, он что пить мне предлагает, нет, только не это:
-Артамон, я пить не буду!
-Будешь, салага, будешь, да что ты жмешься у двери, как неродной, - приглашающий жест был полон дружелюбия, я не верил своим глазам, это что за новую фишку придумал третьекурсник, «пытка апельсинами продолжалась трое суток" – совершенно некстати вспомнилась фраза из кинофильма: - Бери стул и присаживайся к столу.
-Я пить не буду, - мне очень хотелось поверить в его дружелюбие, но мой протест был отклонен в самом зачатке: - Короче так, пацан, у тебя есть два варианта, либо ты пьешь со мной и мы тихо разговариваем, либо я скажу всем что ты – опущенный.
-Кто?
-Кто-кто, конь в пальто, «Чешижопицу» не читал что ли, у меня есть эта книжка, возьмешь и почитаешь на досуге.
А до меня только начал доходить смысл угрозы, нет – опущенным быть не хочу, я решительно схватил стакан и глотнул содержимое. От неприятной и жгучей жидкости перехватило горло, на глазах выступили слезы и я закашлялся…
-Ха-ха, ты ж ее как чай выпить хотел! – Артамон закатился веселым смехом, черные волосы вздрагивали в такт раскатам хохота, он почему-то начал стучать ладонью по колену: - Как чай, мелкими глоточками, ха-ха-ха!
А у меня тем временем внутри зажгло приятным огнем, какая-то расслабляющая волна хлынула в организм, она ласково окутала мозги теплотой и я засмеялся вместе с Артамонам:
-А как ее правильно пить надо?
-Смотри, малыш, - собеседник плеснул водки в оба стакана, взял свой, повернулся боком и начал рассказывать как надо «правильно замахнуть»: - …И тогда она проваливается внутрь за один глоток, - что он наглядно и продемонстрировал, громкая отрыжка способствовала завершению процесса: - Попробуй, у тебя получится.
Вторая попытка оказалась удачной, все содержимое стакана перекочевало в мой желудок, с непривычки я опьянел сразу, поскольку все вдруг стало милым и родным, перенесенные неприятности стали казаться мелкими шалостями, Артамон – друг, товарищ и брат, да и сам я – герой…
-А почему ты побежал в другую сторону, не как все? Меня увидел и за мной да рванул? – Бульканье и звон горлышка о стекло говорил мне том, что веселье продолжается, да и не могу я другу соврать:
- Нет, Артамон, это инстинкт самосохранения сработал, а с тобой столкнулся, когда уже через забор прыгал, честное слово.
-Из ваших никто больше в нашу сторону не бежал?
-Нет, ни кто, - я никак не мог сообразить к чему клонит третьекурсник, он что подозревает меня, что я был в том домике, что я слышал непонятный мне разговор, «ни за что не признаюсь»: - Никого больше не видел!
-А ты молодец, давай, держи еще одну…

Наша пьянка не имела бы каких-либо последствий для большинства обитателей общаги, но зеленый змей выманил из меня геройскую историю про нашу с Петькой игру и даже придумал ей название – «вышибала», и мы с Артамоном, кажется, даже в нее играли. Все это колокольным звоном стучало в наковальне, которой сейчас была моя голова, я запихал ее под струю холодной воды, воспоминания вчерашнего обрывками проносились в сознании, вызывая муки совести, «меня же вчера пьяного здесь от крови отмывали», взгляд на себя в зеркало подтверждал, мне в очередной раз разбили нос, на этот раз – окончательно, сломанная сопатка болела, организм требовал еще – воды, «ой, стыдно-то как, я ведь Артамону в глаз заехал». Или мне это приснилось?
К сожалению - нет, забава пришлась по вкусу старшакам, и для того, чтоб воспитанники случайно не поубивали друг друга на каждом этаже была оборудована спортивная комната с гантелями, грушей и боксерскими перчатками, администрация училища таким образом закрывала глаза на происходящее и синяки на лицах объяснялись очень просто – ну боксовались пацаны, знаем, тренера надо, а где ж его найти…
Ах да, забыл сказать, вся эта бурлящая весельем жизнь меня уже не касалась, Артамон приказал меня не трогать, меня даже по ночам для помывки полов будить перестали, в «боксерских игрищах» я не участвовал, ведь меня все так же преследовал страх – страх ударить человека. Это заставляло меня каждый день ходить в спортивную комнату и видеть вначале испуг на лицах однокурсников, его сменяли злость и ненависть, затем они с азартом смотрели на следующую пару - как те били друг друга. Старшаки тоже бились между собой, но нас тогда выгоняли и мы видели лишь как кого-нибудь из них выносят в умывальник – под холодную воду.

На второй курс я ехал в прекрасном настроении, дома все сверсники вдруг начали казаться детьми, мне с ними было скучно и я наверстывал пропущенное – книги, библиотека Юриного папы были к моим услугам и поглощая «Звездных королей» и «Королеву Солнца», мое тело вялилось на пляже.
А правда, чего бояться, первый курс пройден, на втором курсе так бить уже не будут, если тока пару раз – для проформы, так это ерунда. Зато через два месяца практика начнется, мне было интересней думать о том, что скоро я залезу в кабину настоящего самолета, от этой мысли у меня захватывало дух, вот бы в истребителе полазить…
Соседом по купе оказался дядька в сопровождении двух рослых ребят в одинаковых джинсовках, при виде меня дядька бросил на них недоуменный взгляд:
-Вы же мне сказали, что в купе больше никого не будет?!
-Так и не должно, вот четыре билета, пацан, ты что-то попутал.
-Нет, - я юркнул к окошку и пальцем указал на табличку: - Девятое, и у меня билет!
Дядька взял протянутую бумажку, внимательно прочитал, затем забрал свои четыре, сравнил: - Идиоты, вы одно место не в этом купе взяли.
-Дак это… кассирша дура… пацан, иди в соседнее.
-Нет, я там был, там с маленьким ребенком, - меня выпроводить они не смогли, да и как, не будешь же силой выпихивать малыша в синей форме с погонами и фуражке с голубым околышком, и поначалу я ловил их неприязненные взгляды, но стук колес был умиротворяющ и природа столь красива:
-Скоро к Чертовому мосту подъедем, - я возбужденно прыгал возле окна: - Вон видите огоньки внизу, это товарняк следом идет.
-Это мы так высоко забрались? – Удивился Александр Сергеевич, так звали дядьку, он внимательно смотрел в окно и выискивал в сумерках вечера огоньки идущего по пятам поезда, это сделать было совсем нетрудно, товарняк был хорошо виден, он длинной змейкой полз сквозь ущелье, поднимаясь на перевал.
-Да, ему сюда еще полчаса пиликать, помните предпоследний тоннель, товарняк как раз в него заезжает, кстати и мы тоже, - наш скорый нырнул в пробитый внутри горного кряжа путь, а меня переполняла гордость за свершенные человеком деяния, тем более Александр Сергеевич был неместный и мне было что рассказать: - Эту дорогу через горы «дорогой Мужества» зовут.
-Еще говорят, что она на костях заключенных построена, - негромкий голос собеседника был тих, в его глазах мелькали огоньки светильников тоннеля, я недоверчиво хмыкнул в ответ:
- Станцию последнюю помните, она в честь начальника изыскателей названа, они втроем путь разведывали и погибли. Трем станциям даны их имена.
Поезд тем временем вынес нас на Чертов Мост. Восьмидесятиметровые бетонные опоры держали его над ущельем меж двух гор, у подножия одной было видно небольшое, со спичечный коробок трехэтажное здание охраны, от него видны дорожки в две стороны с лестницами наверх, к входам в тоннели, все это казалось каким-то игрушечным из окна проносящегося поезда:
-Александр Сергеевич, там еще один поезд сзади шел, третий, успели заметить?
-Нет, - дядька покачал головой, созерцать красоты родной природы ему надоело, и он предложил мне скатать пару партеек в «Дурака»: - Если хочешь, можно даже на интерес съиграть.
-Это как? – Играть в «Дурака» я умел, но не любил, она казалась мне примитивной, на деньги играть не мог, их было мало. Но сразу отказывать не хотелось: - Не на деньги, нет?
-Нет. – Успокоил меня Александр Сергеевич, в его руках появилась колода карт, он небрежным жестом бросил ее на стол: - Все очень просто, выигрываешь ты - задаешь вопрос, выигрываю я – отвечать тебе.
-А вопросы какие?
-Любые, главное – отвечать правду.
-А если я совру?
-Ври, но так чтоб тебе поверили.
-Значит и вы можете лапшу на уши мне навешать, - я озадаченно почесал затылок, игра обещала быть увлекательной, куча вопросов давно вертелась на языке, но я их стеснялся задать, например, почему один из джинсовых ребят всегда торчит в коридоре, а второй сидит у двери и молча наблюдает за нами? У них подмышками кобура со стволами, да? Какой тип радиостанции используют для связи? Есть ли связь с Большой Землей, мы ж через горы едем? Что обозначают его наколки? И вообще, кто они такие?
Но все мои попытки оставить в дураках дядьку никак не удавались, на все вопросы отвечал я, впрочем отвечать было легко, иногда мне удавалось отделаться односложным «да» или «нет». Врал я только о дедовщине: не знаю, не видел, не слышал. И мне все сильней хотелось объиграть его, во время очередного похода в туалет джинсовик мрачно посоветовал мне лечь спать:
-Пацан, тебе его не выиграть.
-Я смогу, математически каждый проигрышь приближает меня к победе. Вопрос в том, успею ли я до утра.
-Тогда этот день войдет в историю, - охранник даже не улыбнулся: - Валет никогда не проигрывает.
Валет? Уголовное прозвище? Катала! – Посетившее меня озарение вначале окатила меня холодящей волной испуга, «они, наверно, из мафии», только зачем мафии я? Абсолютно незачем! Поэтому, чего бояться, можно смело играть дальше, тем более подтасовать колоду дядька не мог, потому что в игре карты всегда раздает дурак, а им постоянно был – я.
Да и первым у нас ходил тот, у кого младший козырь, так что шансы были равны.
Поезд уже подъежал на конечную станцию, а мы еще играли, мне сильно хотелось выиграть, но я не мог, дядька беззлобно посмеивался и задавал бесконечные вопросы, мне уже казалось, что он знает про меня все… но в ту ночь удача напрочь отвернулась от меня… все пассажиры уже вышли… мы тоже стали собираться, напоследок Александр Сергеевич потрепал меня по плечу:
- А ты упертый пацан. Молодец.
-Валет, твое время истекло, пошли, - дядьку неторопливо дернули, один из джинсовых соединил свое запястье с рукой Валета наручниками: - Голову наклонил и вперед! Пошел!
Их встречала большая черная «Волга» с тонированными стеклами, номера на ней были не гражданские, машина заехала прямо на перрон и встречала гостей.
-Вот как в жизни бывает! – Всю ночь с зэком в карты играл, наверное – вор в законе, кому скажи, не поверят – мысль бодрила, тем более, что очень хотелось спать, быстрей бы до общаги… шелест шин автобуса убаюкивал… ехать еще целый час, я усиленно боролся со сном…

-…Туз козырный и две шестерки! – От возбуждения я хихикал, торжествующий крик так и рвался из груди: - За погоны, Александр Сергеевич, сколько вопросов?
-Два, - дядька ошарашенный неожиданной концовкой игры для него тупо смотрел то на свои карты, то на две черные шестерки: - Два, наверное.
-Нет, три. – Я упивался своей победой, и давил на соперника диктатом победителя: - Один – за проигрыш и два дополнительных! Помните, я Вам как-то на пять отвечал, Вы сами так объясняли…Первый, вот вы все про меня уже знаете…
-Так уж и все!
-Но много.
-Да. Задавай третий.
-Не понял какой третий, я еще ни одного вопроса не задал.
-Ты задал два, первый, когда спросил всё ли я про тебя знаю, второй был о том, много ли знаю о тебе?
-Это были не вопросы, - от обиды на неожиданное жульничество вырос ком слез внутри, этот проклятый комок всегда вылазит некстати, даже тогда, когда мне этого совершенно не хотелось: - Это были утверждения.
-Хорошо, рассказывай свои вопросы, - неожиданно для меня вдруг согласился Александр Сергеевич, он закинул руки за голову и откинулся на спинку дивана.
-Почему я боюсь, вот даже сейчас я был готов расплакаться…
-Было заметно, - дядька улыбался, в блеске его золотых коронок отражались светильнички купе: - Но тут я тебе помочь не могу, тебе с этой проблемой к шаманам надо. Они тебе скажут, за что и почему ты боишься.
-Что, даже занятия спортом не помогут?
-Спортом? Нет. Какое-нибудь боевое искусство возможно и исправит тебя после пяти лет занятий.
-Пять лет? Так долго! А что, быстрее никак?
-С этим тебе к Фаусту надо…

Кто такой Фауст, где его искать, и вообще, что это было – сон похожий на явь или наоборот, все эти и другие мысли вылетели у меня из головы после того, как я увидел что происходит в общаге: весь второй курс огребся, ждали только меня.
Леха держал примочку возле глаза, капельки крови иногда стекали по его щеке, он неторопливо вытирал их и рассказывал:
- Ох и лютует третий курс. Булыга после обеда устроил полный погром, они залетели в комнату и били всех, били так, как будто мы – чужие…
-Как будто мы первый курс. – Ему вторил Серега, следов битья было почти не видно, так губа рассечена и чуть припухла, но то, как он держался за бок и вздыхал от боли при каждом движении говорило о том, что ему нехило досталось: - Еще сказали, что это цветочки, мол мы сильно расслабуху словили по салабонству.
-Особенно ты! – Мишка при моем появлении даже не поднялся, он лежал на кровати, уткнувшись головой в подушку, его голос был глух и полон ненависти: - Сейчас Артамона нет, и тебя защищать некому, так что, Семенович, готовься…

Сказать, что мне было страшно – значит ничего не сказать, черная и затмевающая разум паутина страха все больше и больше окутывала меня. Этому способствовали ежедневные побои – с моего лица не сходили синяки, весь третий курс считал своим долгом начистить мое лицо, еще бы – «вышибалу» помнили все и ненавидили меня за неё. Еще не любили меня за то, что я был маленький и неспособный бить перваков, при виде их зашуганных лиц меня мучила жалость, я не мог их ударить, поэтому после них били меня.

-…Вставай, гаденыш, - Булыга стянул меня с кровати, для быстроты подъем сопроводился пинком под зад: - Пошли.
В коридоре возле входа в туалет меня ждала швабра с тряпкой и ведро с водой. Вид сего прекрасного натюрморта сразу выветрил остатки сна, драить отхожее место мне ни за что не хотелось, но третьекурсники были другого мнения:
- Тряпку в зубы и вперед, очко драить, - приказ сопроводился несильным ударом в грудь, но его оказалось достаточно для того, чтоб проклятый страх волной слабости накрыл мое тело, мелкой дрожью затряслись коленки, но я еще соображал:
-Не буду!
-У тебя есть один вариант спасения – иди за перваком и заставь его, - Булыга радостно ухмылялся, такие же злорадные улыбки были на лицах остальных: - А мы посмотрим, как ты справишься.
-Не пойду! –Почему-то бить и заставлять что-то делать салабонов мне не хотелось еще больше, град слез был готов вырваться из глаз, я всеми силами старался удержать его в себе и сжался в ожидании удара: - И мыть толчок не буду!
-Еще как будешь, - следом последовали аргументы, от которых я упал было на пол, но меня подняли, всучили в руки швабру: - Вперед!
-Не буду! – Рефлекторным движением оттолкнул от себя ненавистную палку, она упала с громким стуком, этот стук прозвучал для третьего курса, как выстрел стартового пистолета для спортсменов, и вскоре я очутился на полу рядом со шваброй:
-Будешь!
-Не буду.
Я не хотел вставать, я не мог говорить, но все это еще не было поводом для прекращения экзекуции, меня вновь и вновь поднимали и били, потом занесли в туалет и бросили возле унитаза:
-Ты выйдешь отсюда когда отдраишь его, морда нерусская.
-Сволочи, ненавижу! – Эта мысль помогла мне встать и сделать несколько шагов к выходу, но там меня ждали: - Не буду! – Кажется, это я орал во все горло, но на самом деле только невнятный шепот раздавался из моей груди…
Наконец, старшакам надоело возиться со мной, тем более своей участи ждала следующая жертва, я слышал ее крики и смотрел, как вода красного цвета сбегала по умывальнику…


Но все стало намного хуже после того, как в училище я вновь стал Аней. Произошло это на уроке химии, я что-то не то насоединял, намешал и колба в моей руке вспыхнула синим пламенем, от неожиданности заорал, потом хотел бросить ее…
- Аня, что орешь! - Рявкающий голос сбоку, это химик уже рядом, его рука ловко схватила колбу, он что-то быстро туда сыпанул, все потухло: - Аня, ты прям как девчонка визжишь!
- Ха-ха-ха, Аня! – Это грохот множества глоток прошелся по аудитории, все смеялись и тыкали в меня пальцем: - Аня, ха-ха-ха!
- Я не Аня! – Мне хотелось бросить все и убежать, но я стоял и смотрел, как смех подхватил химик, как корчились от веселья их лица, мне сразу вспомнилась школа…

Домой, пора собираться домой, - эта мысль все чаще и чаще стала появляться в моей голове, она назойливой мухой свербила в мозгах, разбивая в пух и прах все мои доводы в пользу продолжения дальнейшей учебы. Мне уже было почему-то не стыдно вернуться в родной город недоучившимся неудачником, скажу – из-за зрения забраковали, тем более за год оно упало на полторы диоптрии.
Нет, в школу я не пойду… А выбор любого другого учебного заведения можно оставить на потом - когда домой приеду.
Но я так мечтал увидеть самолеты!
Тем более до практики оставалась всего неделя, первый курс прожил же, и я, стиснув зубы откладывал окончательное решение на «чуть-чуть потом», «чуть-чуть потом» никак не наступало, а жизнь становилась все хуже и хуже.
В училище все дразнили меня Аней и ради смеха предлагали подраться, но я не могу ударить человека – страх этой мысли преодолевал все разумные замыслы, поэтому издевки не прекращались.
-…Аня, - Слава с «Долины Смерти» подошел ко мне на перемене, я стоял у подоконника и листал конспект: - Растегни китель, я кое-что покажу.
-Что? – не понял я, китель и так растегнутый, Славик усмехнулся и пальцами скрутил ткань белой водолазки в районе груди: -Смотри, что получается, как соски на груди торчат!
-Да пошел ты! – Я отталкиваю его руку и лихорадочно разглаживаю ткань, легкий тычок в плечо:
-Ты чо, меня послал, да?
-Ты что к нему пристаешь? –Миша, до селе не обращавший на нас внимание сорвался с соседнего подоконика и заслонил меня от одногрупника: - Найди себе равного и дерись с ним!
-Ха-ха! – Засмеялся Слава: - Мишель, не гони, какая драка? Лучше смотри прикол, - он развернул Миху ко мне: - У Ани Семенович должны быть большие титьки! Правильно?
-Ага, - у обеих одногрупников одинаковые улыбки на лицах: - Сейчас мы исправим положение!
-Ненавижу, - я сжал зубы, что бы не заорать, и смотрел как они издеваются над моей кофтой, еще пять минут назад гордился ей, сейчас же был готов сорвать ее и выбросить, вслух же вырвалась другая фраза: - Слава, ты Фауста знаешь?
-Знаю, - одногрупник выпрямился и посмотрел на творение рук своих: - Вот, не четвертый размер, конечно, но пойдет.
-Кто это?
-Ты что тупой, Гете, Фауст, - он удивленно посмотрел на меня и неожиданно процировал: - Вы вновь со мной, туманные виденья, мне в юности мелькнувшие давно… - но тут улыбка на его лице исчезла, Слава схватил меня за шею и дернул к себе: - Или ты что, Мефистофеля во мне увидел? Черта?
-Нет. Мне нужен живой человек с погонялом Фауст. Знаешь такого?
-Нет, - Слава отпустил меня, и они вдвоем с Мишкой весело заржали: - Аня Семенович ищет Фауста, знал бы он какие титьки ждут его, немедля бы примчался!

Фауста не знал никто, я обспросил всех кого мог, даже подкатывал с этим вопросом к «Березовой роще», но если кто и слышал о таком – молчали. Мою надежду подтачивала и уверенность в том, что сны не сбываются, что все это чушь собачья, лучше-ка, Аня, упаковывай чемодан, пока совсем не забили, пока на лице зажили все болячки, но еще есть силы сопротивляться, до практики всего неделя, - я упорно не уезжал, хотя дорожная сумка готова давно, осталось забросить только мыльно-рыльные принадлежности.
Вслух же я ничего не говорил, да и что сказать-то? Что собрался бежать? Или про несбыточность снов? Или про то, как они глупо выглядят со своими рассуждениями о том, какое боевое искусство круче?
-Карате! – Мишка уверен в своей правоте, он стоял враскорячку и изображал стойку: - Это я в Тигре стою, удар, блок. Вот если б все мы были каратистами - как дали бы третьему курсу!
-Нет, кунг-фу, - Леха соскакивает с койки и встает перед Мишкой в «позицию змеи», затем быстро-быстро на полусогнутых идет в атаку, его руки мелькают, меняясь местами, Миха отступает, демострация восточных единоборств заканчивается борьбой, пацаны еще возятся на полу, а Сереге не до них, его разгоряченное спором лицо повернуто к тезке: - Нет, боевое самбо лучше, мне тут недавно такой прием показали, пойдем покажу.
Они вдвоем начинают изобрать какие-то непонятные технические действия, комментируя каждое движение: - Смотри, вот удар летит, ты поворачиваешь голову, закручиваешь тело и бьешь его сзади локтем, ногой надо, наверное, вот так шагнуть, - все это кажется мне откровенной чушью, попробуй в драке так, пока поворачиваться будешь – сто раз морду набьют, но молчу, хотя мне хотелось сказать – айкидо, но я про него ничего не знал. Я его недавно по телеку видел, в «Клубе кинопутешественников» и как они делают свои приемы – не представлял. Да что там айкидо, про карате-то ничего не знаю и не умею, зато как было бы красиво, «ки-ай» - и от моего удара падают все третьекурсники, пацаны бы рты пооткрывали от восхищения…. А я так небрежно, да мол типа, всю жизнь занимаюсь, только мне нельзя было их бить, тренер не разрешал…

Темная тень появилась бесшумно откуда-то сзади. Если б я не ревел, лихорадочно вытирая слезы, если б пристально вглядывался во мрак ночи, то, наверное, все равно не заметил бы приближающегося человека. Он присел на корточки возле меня, а я – ревел. Мне было стыдно за свои слезы перед посторонним человеком, но я не мог остановится. Судорожный плач рвался из моей груди, слезы ручьем лились из глаз, а он просто сидел рядом и ждал. «Че приперся, шагал бы своей дорогой, козел, - сквозь рыдания думал я: - Ну ты, интересно посмотреть как пацан сопли распустил, да? Пожалеть потом, благородство проявить…нужна мне твоя жалость…урод, вали отсюда…»
-Бьют? – Его голос свучал глухо, шелестом опадавшей листвы, хрипотца в нем показалась мне родной, словно так говорит мой отец, и я ответил честно:
-Да.
-Ты из кадетской общаги?
-Да.
-Слышал я, что у вас творится. Батальон вевешников по тревоге недавно поднимали – менты думали, что не справятся с бушующей оравой. Это ж ваши там бузу устроили. И ты там был?
-Да, дак это - лучше к ментам попасть, чем не пойти на клич «наших бьют». А эти гады все выходы с пустыря заблокировали, вот мы и начали «воронки» опрокидывать, - воспоминания недавнего боевого похода против невиданных местных вызвала невольную улыбку на моем лице. Слезы еще каплями блестели на щеках, а я улыбался, вспоминая стычку с милицией. Нас зажали со всех сторон, бежать было некуда, последний путь перегородили только что подъехавшие машины с синими полосками. Мы оказались на острие атаки, Мишка, бросаясь к «воронкам» кричал: - Да разве это наша родная милиция? Гады, мочи гадов…
-Страшно было?
-Ага.
-А бьют-то за что?
-За все! За просто так. Думал первый курс переживу, ладно, там все получают, так на втором еще хуже стало. Третьяки совсем озверели, слышал, сегодня двоих с четвертого этажа выбросили? Это ребята попытались обороняться, так их за рук-за ноги и в окно…
-Насмерть?
-Нет, - я помотал головой: - Один вообще счастливчик, только об ветки деревьев поцарапался, второй позвоночник сломал, ноги… Потом следаки приехали, опрашивали всех, двоих забрали. И теперь все думают, что это я ментам настучал…
-Так сегодня тебя за это били?
-Ага. Смерть стукачам, кричат, доказательства приводят – сумку мол собрал, бежать намылился…
-А ты – стучал?
-Гонишь? – Его недоверие родило протест в моей душе, я отодвинулся от него, тоже мне – исповедальника нашел, хорош болтать, вали отсюда: - Меня там и не было, так что - кто конкретно держал и выбрасывал – не знаю, поэтому ничего сказать ментам не мог.
-Верю! – Незнакомец резко поднялся, отряхнул коленки, при свете луны четко проступил профиль его лица с ярко очерченной горбинкой носа: - Что делать собираешься?
-В общагу -не пойду! – Решительно ответил я, для меня этот вопрос был решен окончательно, после первой порции избиений старшаки думали, что я долго проваляюсь в отключке и заперли меня в комнате. Ждать второй я не стал, связал простыни и через окно…
-И простыни тебя выдержали? – Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба, я что – вслух разговариваю? И темная фигура не уходила, наоборот – в его руке появилась сигарета, чирканье спичек, огонек осветил лицо, черные глаза, такого же цвета кучеряшки на голове: - А ты отчаянный…
-А мне нечего было терять. Или бы они забили меня до смерти, или сорвался бы, ну сломал ногу, ерунда какая, повалялся бы в больничке, синяки бы там зажили…
-А сейчас что делать собираешься? Ты ведь так и не ответил.
-Недельку как нибудь прокантуюсь, не поеду же я домой в таком виде, - хорошо хоть в темноте он не видит меня с заплывшей рожей, разбитыми губами и кровоподтеках.
-А есть где кантоваться?
-Не-а, - я покачал головой, идти мне было некуда, денег в кармане нет, чемодан остался у старшаков, да и мыслей особых пока не было, хорошо хоть – жив остался, ведь эти гады ушли водки хлебануть, что было бы, если б не успел сбежать – даже представить страшно, короче: туши свет, кидай гранату… У-у, как я их ненавижу!
-Со мной пойдешь? Недельку поживешь, дальше сам решишь… - Предложение прозвучало очень заманчиво, тем более при всем богатстве выбора – выбирать-то нечего:
-С тобой – это куда?
-На зону, - наверно, даже в темноте было видно мое ошарашенное лицо, потому что незнакомец быстро добавил: - Не к жуликам, нет. Я командир взвода розыска, мой взвод на территорию колонии выходит редко, мы в основном за ее пределами работаем.
-А живете где?
-У нас отдельная казарма, даже не казарма - домик, на пятерых места в самый раз, так что особо не потеснишь. Меня, кстати, Фаустом кличут…
-Фауст?! -Шок от неожиданной встречи был отупляющ и через секунду мои губы несли глупую ересь о том, что я долго ждал этой встречи, что мне Валет советовал обратиться именно к нему – Фаусту, что только он может мне помочь: - Ты научишь меня драться?
-Валет? Так ты -тот самый малыш, что кровь моим ребятам в поезде попортил? Но когда же он успел, в докладной об этом не было ни слова. И устно мне не доложили, убью, толчок заставлю мойкой* драить! – Угроза для его подчиненных была нешуточной, и я поспешил исправить положенье:
-Во сне, мне сон приснился после…
*мойка – безопасное лезвие для бритья.

- Начнем с того, что ты боишься, ты очень боишься, вот смотри, идет удар, - Фауст резко выкидывает кулак мне лицо: - Ты не отворачиваешь голову, не делаешь попыток сопротивления, глаза успеваешь зажмурить… Ты ведешь себя как жертва, как обреченная жертва…
-Ага, - я открыл глаза, кулак остановился в паре миллиметров от моего носа, Фауст не убирал руку, но волна парализующего страха уже отступала, освобождая место облегченному вздоху - меня не ударили, и я уставился на жесткие казанки капитана: - Меня прям судорога сводит от ужаса.
-Даже так? – Удивленная гримаса на лице Фауста сменилась задумчивостью, кулак исчез и сейчас кэп (подчиненные называли его кэп, Фаустом – только в его отсутствии) держал пальцами свой подбородок: - Значит первое, с чем ты будешь бороться – со своим страхом, ты должен будешь перестать бояться удара.
Звучало оптимистически, тем более практически это выглядело совсем просто – я тупо стоял и смотрел, как кэп меня бил одним и тем же ударом – прямым в голову, моя задача была смотреть, не жмуриться в испуге, я должен был видеть как он летит:
- Удар – это не просто рука со сжатым кулаком, все тело движется в едином ритме – ноги, туловище, голова, постарайся запомнить фазы удара, боксер, например, чуть приподнимает плечо, вот так, - кэп слегка двигает туловищем, я успеваю уловить взглядом круговое движение правым плечом, застывший кулак у моего лица: - Успеваешь заметить? Пойми, если ты что-то боишься – изучи этот фактор досконально, - еще серия ударов, и так каждый день, правда упражнения с каждым разом усложнялись…
После общаги житье во взводе напоминало мне рай, Фауст сходил в училище, представился моим дядей, ему поверили и разрешили мой переезд под крыло «родственника». Счастливый и радостый, под крышей капитана забрать свой чемодан было не страшно, но спинным мозгом ощущал на себе злобные взгляды старшаков, «я еще вернусь, вооруженный секретным оружием, вот тогда я вам, сволочи» - мой разум не остался в долгу и порция ответных мыслей, надеюсь, была услышана.
Казарма розыскников больше напоминало пятикомнатный дом-особняк, за небольшим исключением: здесь в отличии от обычной квартиры был оборудован небольшой тренировочный зал с грушей, шведской стенкой, турником, станком для жима штанги, стандартый гриф с набором разнообразных блинов и гантелями.
В спальной комнате стояло три двухярусных кровати, одно место было свободным и ждало меня:
-Занимай, и будь как дома… - Далее последовал перечень нехитрых правил проживания – дневалят все по очереди, график вывешивается на стенде перед тумбочкой с телефоном, но поскольку я днем учусь, то следовательно моя очередь выпадает на выходные, но это меня не пугало - что я полы не помою раз в неделю, тем более в общаге участь дежурного гораздо хуже. Жизнь здесь текла размеренно и тихо, подразделение занималось неизвестными мне делами, меня в свои секреты они не посвящали, тем более у меня началась практика и я до шести вечера проводил в аэропорту, в одной из лаболаторий. Во всем остальном кэп не делал мне поблажек и мне приходилось вместе со всеми вставать в шесть часов и бежать три километра. Хорошо, хоть по утрам кэп не гнал рысью, взвод неторопливой трусцой бежал за своим командиром по тропинке меж сосен, и я успевал за ними. Вечернюю пробежку мне приходилось проходить в гордом одиночестве, ребята отрывались от меня сразу, я всякий раз пробовал бежать с ними одним темпом, меня хватало от силы метров на пятьсот - нормативы взвода сильно отличались от уроков физкультуры. Когда я прибегал они шутливо посмеивались надо мной и называли меня медленным скороходом, и все это потому что – ноги короткие и логически доказывали это, вот смотри, нам чтоб наравне идти приходится шаг делать, ты в это время делаешь два, поэтому мы бежим раз-два, а ты – раз-два-три-четыре, мы –раз-два, ты опять: раз-два-три-четыре, скороход, одним словом, только – медленный. А давай мы тебе ноги вытянем. Заодно – подрастешь, пацан, серьезно!
Их рецепт был прост – висеть на турнике с подвязанным к ногам грузом, гирей в шестнадцать килограмм, что я и делал каждый день – по несколько подходов, но это так, для общего развития, как и разминочный комплекс, который шел перед самым интересным: занятиям по боевому самбо.

Тренировки давались мне легко, нет, не так – первое время от непривычных нагрузок болело все тело, я узнал о существовании множества мышц, о которых ранее даже не подозревал, курс базовой подготовки бойца включал в себя множество разнообразных упражнений… полное приседание, прыжок как можно выше, руками тянешься к небу, приземление в полное приседание, прыжок…
-Самбо – это самозащита без оружия, это по большому счету - синтез мирового опыта в области единоборств. У истоков этой работы стоял профессор атлетики Лебедев…
-А как же Харлампиев? – Пытаюсь высказать свои познания в этой области, как же – книжку читал. Заодно сделал передышку, «семь…»
-Не отвлекайся, прыгай, не останавливайся. – Фауста не проведешь, он зорко следит за всеми, пока я базово готовлюсь - ребята отрабатывают «бой с тенью», передвигаясь на носочках, как боксеры : - До Харлимпиева была целая плеяда людей, Спиридонов, Ознобишин, Короновский…
-Ощепков… - «десять…»
-Ну да. Харлампиев, кстати – его ученик. Таким образом самбо включила в себя лучшие приемы джиу-джитцу, дзюдо, французкой борьбы сават, английского бокса…
-Ага, еще – народов Кавказа и Средней Азии, - «пятнадцать…»
-На заборе тоже кое-что написано, а там дрова, - хмыкнул кэп: - Еще говорят, что после того как татаро-монголы захватили Русь, а до этого – Китай, они отправили тысячу русских воинов учить китайских монахов боевому гопаку.
-Да ну?! – От этой неожиданной новости сбился с темпа, теперь придется повторять подход к прыжкам еще раз, такие уж правила установил капитан: - Серьезно?
-Такой большой, а в сказки веришь, - Фауст засмеялся, моя доверчивость его словам вызвала бурное веселье, это выражалось хлопаньем ладони по колену, у ребят тоже появились улыбки на лицах, но бить по воздуху они не прекращали, наконец, кэп успокоился: - Ты прыгай, не останавливайся, так вот, самбо делится на два взаимосвязанных раздела – спортивный и боевой, спортивный нас не интересует по простой причине, нам же на соревнованиях не выступать. Боевое самбо так же имеет несколько направлений – армейское, милицейское, бытовое и зависят от предназначенных задач. Их три – первая, полное уничтожение противника; вторая – выведение противника из строя с возможным нанесением травм, третья – задержание и конвоирование по возможности без нанесения увечий…
-Круто! – «двадцать пять»: - Я все, кэп. Готов изучать первую задачу, - она выглядела заманчивей всего – уничтожение! Как раз то, что мне надо, уничтожу, ненавижу: - Куда надо бить, чтоб сразу – насмерть?
-Какой прыткий, - Фауст хмыкнул и хлопнул в ладоши: - Внимание, - по его команде все расселись по периметру татами, кэп стоял в середине и объяснял: - Тема сегодняшнего занятия: задержание вдвоем при подходе сзади или сбоку, все делаем также, как при одиночном – аккуратно под ручку, сгибаем в локте, захватываем кисть, болевое воздействие, только теперь вдвоем и синхронно…Пошли!
Но меня это не касалось, и пока они вязали друг друга я выполнял другое упражнение:
-Расставь ноги как можно шире, еще шире…
-Я шире не могу, - пытался возразить, но бесполезно, Фауст придержал меня за талию и раздвинул своей ступней мои ноги до такой степени, что от боли потянуло в промежности: - Больно.
-Так ты совсем не растянут, паря, - капитана этот факт огорчил, но не на долго, он уже привык к тому, что я во всем расстраивал его – неуклюжий, скованный, физически неразвитый… Даже в то, что я был штангистом кэп поверил только после взятого мной по всем правилам веса: - Ну вот, как в присед во время рывка садишься – так и сядь, теперь перекатывайся с ноги на ногу, вот так, правильно, только старайся ноги шире, еще шире, туловище не сутуль, представь, что лом проглотил…
- Ага, без старшего помощника здесь не обойтись, - связки на ногах натянулись как струны, я старательно пыхчу, пытаясь правильно двигаться, но намек на Врунгеля не сработал, капитан шутки не поддержал, его тяжалая кисть не дает мне подняться:
-Носки не отрывай, задницу не поднимай, она движется параллельно земле, и ноги старайся выпрямлять, - его ступня легонько давит мне на колено, распрямляя непослушную конечность, боль на секунду сковывает тело: - Вот так, уже хорошо, теперь другую, и – не останавливайся…
Поначалу смысл этих движений был малопонятен мне, ну да – тренируем ноги, они у меня слабые, так это мне и без Фауста известно, но я делал одно и тоже бесчисленное количество раз, влево-вправо, вперед-назад, пятая конечность как можно ближе к земле и с ней не пересекается, параллельные ведь, и только когда был готов упасть от изнеможения кэп меня останавливал: -Следующее упражнение, почти тоже самое, встань, изобрази жертву, у тебя это получается лучше всего, да не обижайся, - ему легко говорить, у меня от его упражнений перехватывало дыхание, я тяжело дышал и пытался расслабиться: - Вид ягненка нам, и в первую очередь - тебе, на руку, никто ожидать не будет, что ты у нас прыткий окажешься. И в ответ можешь ногой в солнечное.
-Это как? – Усталость от слов Фауста как водой смыло, сейчас мы будем учить прием…
-Просто, - лицо кэпа расплылось в счастливой улыбке, он нетерпеливо потер ладони, словно смывая с них какую-то влагу, стряхнул их: - Вот смотри, сейчас я буду бить тебя на счет раз-два. Раз – это первая фаза удара, - Фауст сделал движение мне навстречу, но рука до конца не распрямилась, кулак остановился где-то посредине пути: - Два, - кэп чуть довернул туловище и выпрямил руку, я ощутил легкое прикосновение на своей челюсти, это для пущей убедительности, что б понятней было, чем заканчиваются такие вот фортели: - Ты на счет раз приседай, нет не так, - моя попытка сделать обыкновенное приседание было пресечено сразу: - Вот как перекатывался, только из положения «стоя», одновременно – на одну ногу приседаешь, другой двигаешь в сторону и перекатываешься, смотри, траектория движения твоей головы, - Фауст ладонью рисует в воздухе нисходящую линию, она круто уходит вниз и вбок…
-Гипербола.
-Что? – Всплеск изумления в его глазах, ладонь застыла в воздухе…
-Есть функция такая, это из математики, игрек равняется ка разделить на икс, - я радуюсь неожиданно пришедшей мысли и спешу поделиться с капитаном: - Вот если я – это ка и равен единице, то чем выше противник, тем меньше нужно уходить вниз и соответственно – наоборот.
-Ты бы так еще в физре соображал, золото был бы, а не пацан…
-Ага, еще про «бы» классуха в школе говорила – если бы, да кабы, во рту выросли грибы бы, вот бы хорошо их было собирать, - моя тирада заставляет его опять хлопать по коленке, только что он нашел смешного в этом?
-Ой, я не могу, прикинь – мухоморы каждый день и свеженькие! Класс! – Следом за ним хохотать начинают ребята, я стою и непонимающе смотрю на всех, мухоморы же ядовитые и их нельзя есть… Наконец, Фауст пришел в себя и вытирая слезы с глаз произнес: - Слышь, твоя фамилия не Конопелькин, нет?
-Нет.
-А зря, еще б поржали, первый раз такого вижу – про грибы ничего не знает, поди еще коноплю по огородам не тыришь...
-Зачем? Это ж сорняк. Он у нас кругом растет, задолбало его выдирать…- Это вызывает второй приступ бурного веселья у розыскников, только теперь они в натуральном смысле катаются по полу, чего смешного они нашли – не понимаю!
-Не понимаешь? Вот и не понимай дальше! – Кэп одобряюще хлопнул меня по плечу, какие-то странные искорки, словно чертики мелькнули в его глазах: - Значит так, раз ты у нас юный и неиспорченный модными веяниями организм, будешь двигаться по параболе…
-Гиперболе, - поправил его я.
-Какая разница, парабола иль гипербола, главное – не получить по морде, ты понял? Я делаю удар на счет раз и замираю, ты… - кэп начал мне объяснять суть самозащиты на понятном мне языке, на языке математики, он на листке бумаги начертил меня и противника, стрелка направленной прямой соединила нас: - Вектор удара видишь, твоя задача уйти с линии направления удара, куда ты будешь уходить – неважно: влево, вправо, назад, вперед или чуть в сторону, главное – ты приседаешь под кулак и смещаешься в сторону. Начали, раз, - и кэп замер в полуударе: - Для нашего приема ты должен двигаться вот сюда, - его взгляд указывает на точку рядом с собой: - Твоя левая нога должна быть здесь за моей правой, голова, чтоб не налететь на плюху, движется по параболе-гиперболе, вперед-назад. Этим упражнением мы убиваем двух зайцев, ты не только учишься уходить, но и получаешь возможность изучить свою фобию – рассмотреть удар со всех сторон. Я буду просто стоять, а ты приседай под него, перекатывайся, только не торопись, разглядывай мою руку со всех сторон и уясни простую истину – это просто кулак, на самом деле в жизни есть вещи гораздо страшнее…

-…Дуруг, - стоящий рядом со мной воин был чуть выше меня, плетеная кольцами кольчуга сверкала на его мощной груди, кожаная перевязь с мечом, его глаза с тревогой смотрели на небольшое взгорье. Оно отделено от крепости маленьким пролеском и широким полем: - Идут!
-Слышу, - я посмотрел туда же, глухой топот раздавался из-за небольшой заснеженной гряды сопок по ту сторону реки и он становился все ближе и ближе, громче и громче. Я узнал этот звук, он отдавался эхом где-то в небесах - кованная броней конница многотысячной лавиной приближалась к нам. Кто бы это ни шел - их было много: - Лександер, это союзники твои на помощь граду скачут?
-Хотел бы я… да думаю иначе – литовцы опоздают. Но будем ждать, огня не открывать, - юному княже тяжело скрывать свое беспокойство, тем более передовой отряд появился на горке. Это была разведка, увидев пустынное поле впереди и желанную цель – огороженный каменной стеной город они с гиканьем ринулись вниз, снежная поземка выбивалась из под копыт сотен лошадей.
-Литовцы?
-Еще не вижу я, - Лексендер неторопливым движением вытащил свой клинок и нежно погладил его сталь: - Дуруг, перед сечей свой меч ласкаю я, к Богу обращаясь.
-Здесь воля ваша, княже, - его божества меня интересовали мало, тем более мой хан лоялен к любой вере. Но азарт воина меня заразил, заученным движением проверил крепления оружия, в отличии от уруса носил мечи я за спиной, и выдернул один – глаза дракона в лучах восходящего солнца вспыхнули красными рубинами и пасть огнем изверглась - мой клинок имел небольшой изгиб, почти незаметный для глаз, два раза крутанул его в руке и загнал назад, в ножны, в душе коря себя за мальчишество. Передовой отряд тем временем приближался к городу, а на взгорье выходили новые полки. И это были не литовцы.
-Закрыть ворота! Лучники, на исходную!
…Штурм города продолжался более двух часов, мы с Лексендером стояли на северо-западной башне, с этой стороны натиск врага был особенно силен:
- Дуруг, пора твоим кишкенам знак дать? - Юность звала княже в бой, он неторопливо переминал ногами, то и дело хватаясь за рукоять меча, да и неудивительно: град стрел летел над головами, в соседних бойницах уже торчали крючья штурмовых лестниц, волна атакующих лезла на стены.
-Лексендер, рано, пусть увязнут, - я не отрываясь смотрел на поле битвы, бронированная конница врага меня не пугала, она неповоротливая и маломаневренная, мои воины совсем другие, быстрые словно ветер, меткие словно беркут, кованные наконечники их стрел пробьют броню рыцарей как тряпицу.
-Дуруг, долго ли нам ждать еще? – Вот уже и возле соседних бойниц полегли все воины, Лексендер, обнажив меч бросился к левой, в правой также появилась голова противника, хищный оскал при виде меня, я радостно улыбаюсь в ответ, ноги делают прыжок, правая рука выхватывает дракона, огонь из пасти срезает глупую башку, она падает на каменный пол и катиться к убитому урускому дружиннику под мышку. Мне становиться весело и я кричу боевой клич: - Ура-ан!
-Ура! – прокатилось дружным ревом по стене, следом в небо ушла сигнальная ракета, все это вижу краем глаза, потому что не могу отвлечься от бойницы, глупые головы не исчезают и мне приходится их рубить, третья… десятая… они катятся по красному полу и собираются в кучу как арбузы…

Сон, так похожий на явь не выходил из моей головы, мне даже казалось, что руки помнят прикосновения стали, что глаза видели как клинки моих мечей ласково сверкали в лучах земного светила, что душа радовалась крови… Фауст, что это было? Может, я схожу с ума?
-Тебе пора отдохнуть, ты перетренировался, надеюсь, ты не всех врагов поубивал?
-Всех, их головы катились в кучу, как арбузы – представляешь? – Кэп недоверчиво уставился на меня. Мы шли с рынка по улице, дорога вывела нас на перекресток. Основной поток людей здесь порачивал направо – в город, нам же здесь надо повернуть налево… На Качу…
До этого мы битых два часа бродили по барахолке. На ее прилавках было изобилие всеческих дефицитов, но мы никак не могли найти нужное. Фауст во что бы то не стало решил прикупить себе солнцезащитные очки, ему нужны были «модные» - очень модные и крутые, капитан почему то делал упор на слове «модные»:
-Очень модные, вы меня понимаете? – И вопросительно смотрел на продавцов, имеющийся ассортимент не соответствовал его запросам и наконец ему дали какой-то адрес где-то у черта на куличках, где он и найдет необходимое:
-Там любые есть, самый свежий привоз, на наш рынок еще не поставлялся.
-Как говоришь пройти?
-А вот с рынка выходите, квартал проходите, там налево, улица Нагорная, мостик через реку перейдете, еще немного в горку по правой стороне увидите двухэтажный домик, спросите тетю Нюру…Если по дороге встретите Усатого…
Мы повернули налево, на Качу… Народу стало гораздо меньше, асфальтированная улица была неширокой и вела в самую глубь района. Страх перед этим зловещим кварталом на секунду заставляет меня замереть, это взбудоражило кровь, но чтоб не выглядеть трусом я почему-то рассказал Фаусту свой странный сон:
-Как арбузы – представляешь?
-И ко мне Валет советовал обратиться во сне, - мы неторопливо шли и уже вышли на мостик, ничего страшного с нами не происходило, я совсем успокоился, сейчас меня больше интересовал вопрос – поверил ли мне кэп, а он задумчиво держал пальцами свой подбородок: - Еще, говоришь, тебе к шаманам надо?
-Ага, чтоб узнать – почему я так боюсь ударить человека, - если уж решил стать честным, то нужно идти до конца, наверно поэтому признания так и лезли из меня: - Нет, мысленно вообразить, что я бац-бац – вырубаю всех, так это я запросто, но по настоящему не могу, меня парализует от какого-то непонятного страха, я не могу пошевелить ни рукой ни ногой, разумом-то понимаю, ну что тут такого, ну ударь ты его, ведь в вышибалу играл, ну получишь люлей, но защищаясь – и ничего не могу с собой поделать. Думаешь приемы мне помогут?
-От тебя зависит. Но к шаманам я бы на твоем месте не обращался.
-Это почему?
-Знаешь, есть такая теория, ее, кажется, даоссы придумали – точнее не вспомню, так вот в ней говориться о том что на Земле существуют семь параллельных миров, самый низший –физический, в нем мы сейчас живем. Типа после смерти на Земле ты по падаешь в Ад. Или в Рай, но неважно - ты проходишь оба, они якобы предназначены для воздания человеческой душе по заслугам, далее она попадает в… - тут кэп споткнулся, подбирая слова: - Типа школы, учат там чему-то, предназначение объясняют, как жизненную задачу выполнить… Короче, человек проходит их по очереди и заново рождается на Земле.
-Не понял, что – так до бесконечности? Рождаешься и рождаешься?
-Нет, даоссы дают семь попыток для выполнения цели.
-Какой цели?
-А хрен его знает! У каждого своя, но заметь, самое интересное, человек перед рождением сам выбирает пол, страну, родителей, то есть там, – Фауст указал пальцем на небо: - Ты все знаешь и помнишь, рождаясь на Земле ты все забываешь. Этим, кстати, даоссы и объясняют, почему у хороших родителей может родиться подонок, а у алкашей – гений.
-Круто и умирать не страшно.
-Это ты по незнанию, к самоубийцам даосская религия довольно жестока – они исключаются из цикла. Насовсем! – После мостика пошел частный сектор, он был отделен от от проезжей части дороги небольшим тротуарчиком и зеленым газоном… состоящим из акаций, кленов и берез. Летом эти буйные заросли спасали небольшие деревянные домики от палящих лучей солнца и от любопытного взора. Но в это время года дома прятаться за деревьями уже не могли и за голым кустарником проглядывали резные наличники, кое-где ярко алела рябина… Впереди , метрах в ста наверх шагали два парня, на нас они не обращали внимания. Я совсем успокоился – и чего все так Качи боятся, кроме нас и парней на улице никого нет, нет – вру, вон еще мужик по той стороне идет навстречу, но он же не будет перебегать дорогу и кидаться на нас… Кроме того разговор с Фаустом увел мои мысли совсем в другую сторону, почему же мне к шаманам нельзя:
-Интересно, какое оно у меня - это предназначение? И кем был в прошлой жизни, вот во сне я своих воинов кишкенами называл, но слово это незнакомо мне – кишкены, наверно, это племя такое было и я типа - из него?
-Ты что, Яна начитался?
-«Чингис –хан», «Батый», как же – знаю, как татаро-монголы всех гасили, - я когда-то с упоением читал этот цикл и представлял как грязные и потные кочевники на коротконогих мохнатых лошадках и кривыми саблями своей тьмой одолели благородных русских князей…
-Плохо читал, однако. Два по литературе. Кишкены – это личная гвардия Чингис-хана, у Яна об этом говорится. Но она не могла стоять на защите русского города, я не знаю ни одного такого примера…Это всего лишь сон!
-Крестоносцы, на нас шли крестоносцы… - Увиденное впереди заставляет меня подавиться словами, откуда-то из переулка вынырнула толпа подростков, она поравнялась с парнями, последовавшие удары сбивают их с ног, один просто улетел в кусты и больше не подымался, второму повезло меньше, он попытался встать, но лениво обтекающая тело стая не дает, кто-то два раза пинает его, затем наклоняется и добивает кулаком в голову. Адреналин бурным потоком хлынул в кровь, они шли нам навстречу, я испуганно замер, это заставило Фауста повернуться ко мне:
-Что встал, крестоносный кишкен? Идем, недалеко осталось.
-Так там же… - я показал взглядом на приближающихся подростков: - Видал, они парней – того! Вырубили!
-И что? – Его лицо вдруг стало жестким, в глазах появился холод, он нетерепеливо дернул меня за руку: - Пошли. Или ты бежать собрался?
-Нет, - ощущение неизбежного начало сковывать мозги леденящей нотой ужаса, я что – так и буду смотреть, как кэп один дерется, нет, меня вырубят сразу – как того в кустах… Или нет, значит так - резким движением на счет раз уходим, на счет два…
-Ты что там шепчешь, молишься что ли? – В голосе кэпа появилась улыбка, чему он веселится, их человек двадцать, и до них осталось считанные метры, ствол, у Фауста есть ствол, я хватаюсь за спасительную мысль: - Ты их перестреляешь?
-Ага – из пальца. И не отставай, -вдруг на лице Фауста появилась восторженное выражение, он расправил руки и ускорил шаг, словно собрался кого-то обнять, а в голосе было столько счастья: - Усатый, братан, сколько лет, сколько зим!
Юнец, к которому он бросился шел вторым, и на вид он был явно не подросток, небольшие усы придавали его смуглому лику взрослость, года двадцать два… В его карих глазах вспыхнуло удивление, он еще не узнал Фауста, а тот его уже обнимал: - Братилла, ну и оторвались тогда в сауне, ха-ха, черненькую помнишь, как ее там?
-Наташа, - на лице Усатого появились зачатки вспоминания. Он попытался изобразить радостную улыбку, а кэп хоть и перестал обнимать его, но правую руку не отдал. Это они рукопожатие изображают, братья блин, так и сказал, что у него здесь друзья:
-Ну да, Наташа, оторва, а не девка, не ну ты помнишь, а чё потом учудили!
-Это когда из пистолета по лампочкам палили?
-Да! – И они вдвоем стали истерично смеятся, кэп хлопал ладонью по колену, Усатый просто ржал, все остальные стояли и смотрели на встречу двух карифанов. На меня они не обращали внимание, но напряжение, охватившее сознание перед возможной дракой еще не отпускало. Я настороженным взглядом обводил собравшую в полукруг стаю, как вдруг увидел в компании подростков своего одногруппника Клима, радостное возбуждение при виде знакомого лица…
-Потом еще менты приехали, маски-шоу устроили, ха-ха-ха…
Я решительно направился к нему: - Клим, привет!
При виде меня Клим вначале отшатнулся, но потом приветливая улыбка появилась на его круглой роже: - Аня, ты какими судьбами здесь?
-Мы за очками…- дергаться и изображать непонимание по поводу «Ани», как я делал это в училище - не стоило, я каким-то шестым чувством понимал, что сейчас не до этого.
-За очками? – Мгновенное недоумение сменилось на серьезное: - Слышь, Усатый, пацаны до Нюры шагают, надо бы проводить, а то сзади наши еще подтягиваются, попадут ведь…
-А вот мы и проводим, - Усатый повернулся к подросткам: - Так, пацаны, запомните, это Кот и Аня, они свои и их – не трогать, мы до точки их проводим и догоним Вас…
Дальше мы шли в сопровождении новых «друзей». Беседа была оживленной и прерывалась взрывами хохота, и в основном касалась прелестей Наташи, у меня от их слов багровели уши и щеки…
В дом Фауст пошел один. Мы остались сидеть на лавочке, «племянника одного здесь оставлять нельзя - точно, кто мимо бежать будет – наваляет». Усатый и Клим достали сигареты, лениво затянулись:
-Слышь, Аня, ты же в общаге живешь?
-Нет, я к дядьке переехал… у Кота я живу, - быстро поправил свою ошибку: - Месяц уже.
-Так Кот – твой дядя?
-Да, мамкин брат. – Легенду я выучил хорошо и их распросы меня не волновали, здесь никто не сможет доказать, что это не так, кроме меня и Фауста: - Младший.
-А с общаги что съехал?
-Так дядька же! - Неужели непонятно что родственные чувства велят нам жить вместе…
-А то что в общаге вас каждый день бьют – правда?
-Да, - а что тут скрывать, Клим не хуже меня осведомлен и прекрасно знал, как достается пацанам, после моего побега репрессии только усилились: - Ты Леху сегодня видел? То-то!
-Усатый, я тебе второй год говорю, - Клим возбужденно отвел друга в сторону, до меня долетали лишь обрывки фраз: - Полный контроль… перебьем всех… Аня свой чувак, он нам поможет:
-Слышь, Аня, - Усатый повернул ко мне лицо: - Это правда, что у Вас два этажа девчонки занимают?
-Да.
-И много их там?
-Считай сам, на каждом этаже тридцать две комнаты, в среднем живут по три – четыре, - я лишь усмехнулся в ответ, конечно же, возможность посещать такой цветник взбудоражил его сознание: - Есть где и по пять.
-И пацанов такое же количество?
-Да, примерно по сто двадцать рыл на этаже.
-Старшаков?
-Человек пятьдесят.
-И все – бьют?
-Нет, есть нормальные пацаны, вообще не видел, что б кого-то трогали, - я прекрасно понимал, к чему клонят разговор ребята, но какая-то напускная серьезность, с которой шла беседа делало ее похожей на шарж, но они хотят побить их всех, суки, ненавижу, и я помогу, Вам, пацаны, хотя бы так – в мечтах, посколько в реальность задуманного верилось меньше всего: -Штурмом общагу не возьмешь, вахтерша шум поднимет, дежурный крикнет «наших бьют» и через минуту человек сто будет, через две – двести. Вас столько не наберется!
-Мы и не собираемся –штурмом, всё будет чики-брики-край мочу, и ты нам поможешь?
-Да.
-Вот и ладушки! – Усатый обнял меня за плечи: - Не переживай, братан, мы устроим им райскую жизнь на Гавайях…

Расстались мы почти как старые и добрые друзья, когда их фигуры скрылись за углом, на лице Фауста появилось задумчивая улыбка, в глазах прятались смешинки…
-Кэп, что ты сразу не сказал, что Усатый – твой знакомый, - вопрос прозвучал как запоздалое возмущение, ведь страшно было: - Решил проверить сбегу-не сбегу?
-Нет. – Губы на его лице расплылись до ушей: - Я их всех видел в первый раз, но пойми – бежать нам было позорно, правильно? Бой принять опасно, вот и закричал наудачу «Усатый», просто он выглядел старше и больше всего походил на заводилу. Его погонялу здесь знают все, меня еще на рынке предупредили. Заодно взял на контроль руку. Если б он меня не узнал, пришлось бы сделать ему больно и заставить нас вспомнить.
-Но он же тебя вспомнил! Котом назвал? Ты, правда – Кот? – Я вдруг вспомнил это имя. Этот крутой парень из игровых был у всей группы на слуху, я часто слышал обрывки рассказов, «Кот то, Кот сё», но никогда не обращал на него внимания, «ну шпилит там чувак в азо, буру и покер на бабки, ну выигрывает – и что? Мне-то это зачем?»: - И про сауну ты откуда знаешь?
-Так он сам все рассказал, и про стрельбу, и про «маски-шоу»… Я просто задавал наводящие вопросы, даже имя мое, Кот – я не называл, просто – мало ли по пьяни народу в сауне шатается, сегодня с одними, завтра с другими, разве всех упомнишь…
-Так, постой, выходит, ты – не Кот?
-Нет.
-Копец, попал, - я огорченно всплеснул руками: - Завтра весть разнесется, что я племянник легендарного Кота, одногруппники начнут приветы передавать… они ж почти все его знают, руки после встречи неделями не моют…
-Тебя это огорчает?
-Ага, чуть позже выяснится, что ты – это не он, начнут вопросы задавать, тобой интересоваться…
-Молодец, быстро просчитываешь варианты, - мои домыслы совсем не встревожили капитана, с его лица не слетала беспечная улыбка, в новых супермодных очках на горбинке носа отражалось осеннее солнце, развязная походка с болтающимися руками никак не вязались с серьезностью слов: - Но у нас не было другого выхода, кто ж знал, что в этой толпе твой одногруппник окажется. По идее это тебе надо было кидаться с распростертыми объятиями, но твое невнимание могло нас погубить, просто не знаю, смог бы я столько пацанвы раскидать, поэтому применил один из способов предотвращения поединка – стать такими же как они, причем их – союзником, другом, братом… Если б он не сработал пришлось бы брать Усатого на болевой и уходить под прикрытием заложника…
-Клим, естественно, меня бы узнал и было бы еще хуже.
-Да, но ты не переживай, я предупредил Усатого, ну что б ни он, ни Клим никому не слова о наших родственных связях, типа для игры мне надо… Пригрозил счетчиком, мол хочу приличный куш выхватить, если кто узнает – вся сумма с них.
-Круто ты завернул! Когда успел?
-Пока ты с Климом достоинства кадетских девчонок обсуждал, - его фраза заставляет меня покраснеть, нет, а что такого, ну обсудили размеры и формы прелестей, красивых девчонок в общаге много:
-Так он сам, все про попки да титьки…
-Ага, а тебе это не интересно? – Фауст приостановился и чуть приподнял очки.
-Почему? – И я постарался выразить свою мысль как можно доходчивей, сейчас мне не до них, сейчас эта сторона жизни меня интересует меньше всего, боевое самбо – само то, лучше расскажи, капитан, почему мне к шаманам нельзя?

-…На счет два ты почти выпрыгиваешь с одновременным ударом коленом в солнечное сплетение, вот смотри как это делается, ударь меня, - кэп останавливает мое телодвижение. Я все никак не могу правильно двигаться, бью как умею и больно спотыкаюсь животом об его колено.
- Это не я тебя ударил, это ты сам налетел на вовремя подставленную конечность. – Боль хотела согнуть меня пополам, и Фауст придержал меня за плечо. Его глаза поймали мой взгляд: - Дышишь? Дыши, глубокое дыхание… Теперь представь если ударить по настоящему – что будет? Показываю еще раз и медленно, на счет раз уход с линии атаки налево-вперед, на счет два – удар коленом, в твоем случае – с выпрыгиванием. - Конечно, капитану прыгать незачем, он и так отлично достает меня, при желании до головы не напрягаясь дотянется. Словно услышав мои мысли Фауст незамедлительно продемонстрировал удар коленом в челюсть: - Еще можно кулаком в затылок добавить, – легкое прикосновение сзади: - Только одновременно надо, и кулаком и коленом, показываю еще раз, - кэп двигался легко и грациозно, его левая нога мягко катилась по татами, сам «сжал лапки на груди, пальцы как когти расщеперил, настоящая кошка», переход в удар коленом, разворотом туловища усиливаем мощность руки:- Ты понял?
Я в ответ кивнул головой, «теперь это точно была парабола», но говорить об этом вслух мне не хотелось. Быстрей бы до приема добраться, наконец-то непонятные движения уложились в логическую цепочку технического действия – но Фауст меня остановил: - Вначале я замру на счет раз – ты учишься делать все правильно. Не торопись, лучше медленно и правильно, чем быстро и как попало, двадцать раз в одну сторону, двадцать в – другую. – и я старательно пытаюсь копировать манеру передвижения кэпа. Кажется у меня неплохо получается, ведь на его лице одобрительная улыбка, нет – исчезла: - Спину держи, таз, - его колено уперлось мне в зад и развернуло ее правую сторону навстречу сопернику, руки взяли за плечи: -В первой фазе движением таза ты начинаешь удар…
-А вот каратисты во время удара кричат «ки-ай» для чего? Внимание привлечь, мол типа смотри, я бью?
- Ну да, можно и так сказать, пугаешь противника выкриком.
-Или на помощь зовешь?
-В какой-то мере тоже – да. Им ты можешь обратить взор окружающих на ситуацию, в которую ты попал. И выкрик должен быть громкий и агрессивный, называется он -«кихап». Говорят с помощью его высвобождается своя «ки».
- Ки? - В книжке об этом не было ни слова…
-Как бы тебе объяснить, ки – это энергия, китайцы называют ее «ци», индийцы «праной», считается, что человек живет, пока в нем течет поток энергии, что все вокруг – это есть «ки», мы – всего лишь ее небольшая часть. При этом наша «ки» неотделима от «ки» Вселенной и между ними идет постоянный обмен, пока этот поток сильный – ты здоров, временно прекратился – потерял сознание, остановился – умер.
-Так это ж они про воздух! – Я стоял, балансируя на левой ноге, правое колено дотянулась до «солнышка», туловище – «словно лом проглотил» - держим прямо, руки у головы, пальцы сжаты в кулак: - Ты ж сам говорил про эту точку, легко ударом сбиваем дыхание, сильным – прекращаем доступ кислорода в организм, вот и все «ки»!
-Не все так просто, тоже самое можно сказать про еду и воду, про сон человека, есть даже такая пытка, «киси», трех бессонных дней обычно хватает, что б выбить признание из самого закоренелого преступника. А знаешь почему? Потому что только пока ты спишь происходит наполнение твоего мозга свежей «Ки».
-Она еще и несвежей бывает? - Возврат в стойку, я пока знаю три, лево- и правосторонние плюс прямая, это когда надо жертву изображать, просто слегка расслабляем колени и все: - С просроченным сроком годности?
-Ага, - Фауста забавлял наш диалог, это было видно по смешинкам в его глазах, еще чуть-чуть и расхохочется, но руку он не отпустил и мне приходится в очередной раз нырять под него: - Представь, что ты – аккумулятор и тебе периодически нужно заряжаться, у человека этот процесс происходит во время глубокого сна, полная перезарядка «ки»…
-Постой, постой, - неожиданная мысль не дает мне нанести удар до конца: - Сон про кишкенов помнишь рассказывал, это типа я в ту ночь зарядился другой энергией, ну того воина, которого Лексендер Дуругом называл, почему тогда не исчез страх?
-Не путай Божий член с яичницой, и не останавливайся, - он слегка качнул головой, словно предлагая продолжить движение ногой, свободной рукой потер у себя под носом и вытер на лбу несуществующий пот: - Твой страх –он только твой, представь, ты наполняешь поступившую тебе «ки» своим страхом и выдаешь ее в течении дня – когда с одногруппниками общаешься, на улице, в автобусе, люди чувствуют твой страх и ты становишься потенциальной жертвой…
-Погоди, выходит, когда я боюсь, что на меня будут наезжать – на меня наезжают, когда боюсь, что будут бить – бьют?
-Да. Ты же эту информацию в общее «ки» сливаешь, могу быть жертвой – и всегда найдется человек, который этим воспользуется. Видишь ли, вероятность такого события начинает стремится к максимуму, в итоге ты огребаешься по полной, где-как- и насколько часто это будет происходить - не знаю, но проиходить будет, уверяю тебя…. понятно?
-Так как изжить в себе этот страх? – В моем голосе звучало отчаяние, что толку от этих приемов, если опять замру в испуге, как зайчик – столбиком с поджатыми передними лапками: - Должны же быть какие-то методы?
-Они есть, теория такова, мозг – это программируемый элемент, что человек живет по разработанной социумом программе – все, о чем тебе твердили с детства, про хорошо и плохо, про цели, которые тебе нужно достичь – в карьере и семейной жизни, даже религию чаще всего не выбирают, она навязана извне – родителями… Так вот, если страх – это тоже программа, то ее можно обезвредить, необходимо лишь составить контрпрограмму с кодовым словом «я не боюсь».
-Это как?
-Это – просто, необходимо лишь постоянно про себя твердить «я не боюсь тебя». И дальше перечисляешь всё, чего боишься.
- Так просто?
-Да, когда ты по тысячу раз в день три месяца сам себе будешь тылдычить одно и тоже – это станет программой, в итоге через некоторое время ты сам себе поверишь. Но пока этот страх не изжит - его необходимо взять на контроль. Возбуждение, нервозное состояние - и вот ты уже не владеешь своим телом, огромное количество адреналина заставляет застыть столбом. А тебе необходимо быть спокойным, сохранять присутствие духа в самой опасной ситуации, говорить, не повышая голоса, внешне не показывать никаких признаков страха – твои шансы выкрутиться из неприятной ситуации возрастают. Говорят, в таком случае ты контролируешь свое «ки».
-Опять это ки?
-Ага, давай в другую сторону, - Фауст сделал два небольших прыжка, покрутил головой, разминая шею и полударил с левой: - Понятие «ки» вообще труднообъяснимо, но в теории это выглядит так, при атаке человек использует мускульную силу, при этом он создает импульс «ки» где-то здесь, - капитан положил правую руку себе на живот, вернее его ладонь легла ниже пупка: - Поток энергии течет сквозь тело и выплескивается через руку, задавая направление силе.
-Получается импульс идет не из головы, и человек думает не мозгом?
-Обычно – да, - похоже, мои вопросы достали кэпа, он убрал руку, хотя до конца подхода оставалось выполнить прием шесть раз: - Ты бей, бей, я тебе пока еще одну стойку покажу, это будет твоим следующим упражнением, - кэп широко раздвинул ноги, бедра почти параллельны земле, ступни – друг другу, спина прямая, руки со сжатыми кулаками у талии: - Исходное положение – «всадник»…

Практика закончилась, а я так и не увидел самолеты. Просидел штаны на стуле в лаборатории, сдувая пыль с различных механизмов, которые приносили авиатехники, да заполнял бумажки. Сдувать пыль было самое интересное – сжатым воздухом из компрессора. Делал это на специальном стенде с прозрачной крышкой и встроенными перчатками из толстой резины: открываешь дверь, ставишь внутрь механизм, после герметичного закрывания двери загоралась зеленая лампочка. Это означало то, что можно пихать руки и включать агрегат. Мощные струи воздуха своим напором очищали до блеска роторы, статоры, преобразователи, датчики и прочую мелочь. Все это приносилось строго по графику. Кое-что из деталей сразу шло на списание. Начальник лаборатории, строгий молодой мужчина перед тем как разрешить мне «педалить газом» просматривал документацию и выносил вердикт:
-Отлеталась, ласточка!
-Так выглядит как новая, - по первости удивлялся я.
-Внешний вид ничего не значит, есть такое понятие, как «усталость металла», при котором наступает риск появление неисправности. Так вот, чтоб этого не происходило необходимо вовремя заменить отслужившую свой срок деталь. Эта, например, провела в воздухе десять тысяч часов. Для нее это предельный возраст …
Все правильно, так и должно быть, все таки не телеги, самолеты обслуживаем, не дай Бог, что сломается… Эта мысль подстегивала меня, я старательно дул воздух и смотрел, как начинают блестеть почерневшие контакты оборудования, представляя – вот так бы и «ки», как «дунул бы в лоб силой мысли», да так, чтоб ноги выше головы подлетели…
-Практикант, ты что там молишься что-ли?
-Нет, воюю, - ну вот, замечтался и начал вслух бормотать, «я не боюсь тебя, Булыга, я не боюсь Вас, старшаки…». Эта фраза уже начала вызывать у меня оскомину, я ее шептал про себя как молитву, день и ночь, вечером – засыпая и утром – просыпаясь, кажется, даже во сне я повторял: - я не боюсь…

А в училище ничего не изменилось, нет, это только на первый взгляд. Практика смешала кланы между собой, ребята, до селе волком смотревшие друг на друга вдруг начали стоять вместе и дружно обсуждать прошедшее обучение:
-А нам, прикинь, поца, МИГ-21 на разборку пригнали!
-Да ну?
-Зуб даем, мы три дня из кабины пилота не вылазили…
-А мы на Тушке летали, с летчиком договорились, туда-обратно, в Москву, прикинь…
-Гоните?!
-Не верите, смотрите, какие «кроссы» там оторвали у каких-то иностранцев, ну тока прилетели, тут следом они на стоянку заруливают, мы на летном поле стояли…
Мне похвастаться было нечем, да и Лехе тоже, он отрабатывал практику в соседней со мной лабораторией, под его глазом переливался всеми цветами радуги огромный синяк, а в словах была только злость и обида:
-Анька, они мне вот уже где, если вариант реальный – я все сделаю, но ты ведь понимаешь, если не получится – мне бежать некуда. Родителей нет, у бабушки на шее сидеть я не буду – хоть вешайся!
-Леха, если что – никто и знать не будет, что ты при делах. Мне главное, ты – за? – Мой план был очень прост, по пожарной лестнице на четвертый этаж. Леха нам открывает двери, благо секционная планировка общежития позволяла пройти через комнаты второго курса незаметно. А с улицы нас никто видеть и не будет, этим торцом здание смотрело на пустырь, за ним лес и зоны, оттуда мы и придем…
-Да. – Я и не ожидал другого ответа, о «качинских» по городу шла дурная слава - ребята боевые, голову любому открутят, а тут сами руку помощи предлагают… так теперь еще нужна первая диверсионная группа внутри общаги. Обратимся к Мише. Он стоял у соседнего окна и что-то оживленно расказывающего одногрупникам Я подошел к ним и минут десять слушал, как он с упоением рассказывал про полеты на вертолете. Они даже над моим городом прошли. Я завидовал им всем, но ничего, весной еще одна практика. Вот тогда доберусь до вас, самолеты!
-Миша, тебя можно на секунду, - я, наконец, смог оторвать его от остальных : - Тут дело такое, общагу мы хотим взять.
-Кто это мы? – На его усатом лице появилось легкое недоумение, правильно, в его понимании малыш Аня и захват общежития это разнополярные точки и они никак не могут пересекаться.
-Кача, - и мило улыбнулся ему. Я то хорошо знал, как кипит его казацкая кровь, как противны ему эти бессмысленные избиения, что он с удовольствием набьет морду любому старшаку.
-С каких это пор ты качинским стал? Как к дяде переехал? – Недоумение сменилось на недоверие: -Что-то Клим ни разу о тебе не упомянул, а я на практике его каждый день видел.
-Так ты в курсе? – Если Клим просветил его насчет захвата – это уже хорошо, осталось только распределить роли.
-Нет. – Его глаза стали злыми, он непроизвольно начал разминать кисти, выполняя это упражнение почти также, как мы тренировках… Ударить хочет! Мгновенный испуг вдруг парализовал все тело, хорошо хоть губы успели выдохнуть: - Так ты, Миша – боксер?
-Нет. – Миша уставился на свои руки, разжал кисти, затем, словно не зная, что с ними делать – сложил конечности на груди, а в глазах появилось отчуждение: -Про какой захват ты тут лепечешь?
-Силовой, - откатившая волна адреналина выступила потом. Хорошо хоть Миша не заметил мой испуг, иначе о каком захвате могла идти речь: - И то, что ты не боксер – плохо.
-Да не, я год ходил, только никому не рассказываю, прикалываться начнут - почему тогда третьяков не бью, а что я один сделаю. – В его словах была горечь, словно несказанная мечта никогда не могла сбыться. Выходит, не я один вынашиваю планы мести: - Если насчет Качи не гонишь – я за…
Обработать остальных было несложно. К тому моменту, когда в училище появился Клим – мы собрались идти в параллельные группы. На лице представителя союзной группировки было озабоченное выражение. Увидев меня, он махнул головой:
-Иди сюда.
-Случилось что, или хочешь сказать – захвата не будет? – Я почему-то сразу почуял неладное. На обычно самоуверенном и холеном лице ходили желваки:
-Не знаю даже, как сказать-то…
-Как есть.
-Короче – Усатого подрезали, сегодня ночью, ну – он бабу послал, она обиделась, вернулась с тремя парнями, они его держали, а эта тварь его била. Потом еще ножик воткнула, хорошо, хоть в мягкие ткани… - Клим сжал кулаки, злобно-мечтательная ухмылка тонких бледных губ источала угрозу неведомой твари: - И главное, мы не можем ей ничего сделать, она нас всех знает в лицо, тут либо наглушняк надо, а это грозит ментовкой и сроком, либо брать пацанов на стороне.
-Бабу сильно бить надо? – Облегчение от того, что никто никого не убил и не собирается вызвало неприятную дрожжь в теле. Или это от ощущения, что собираюсь сделать какую-то пакость?
-Сильно. Челюсть-ребра поломать, но чтоб жива осталась, как ты думаешь, в общаге можно найти ребят? – В его глазах была просьба, он почти умолял меня, правильно, я – племянник Кота и хорошо знаю ребят, а он с ними почти не общался: - Мы бабки заплатим…
-Из наших, Клим, вряд ли кто подойдет на это дело, - вариант, появившийся в моей голове был абсурдный – до ужаса. Я думал и подбирал слова, чтоб Климу стал понятен мой замысел: - Эта баба – из крутых?
-Очень, она Усатому бабло предлагала за ночь. Молодая – и уже такая тварь!
-Страшная? – Попытался было я посочувствовать Усатому: - Инвалидка?
-Есть разница? – Он недоуменно поднял бровь. Глаза будто говорили, с тобой каши не сваришь. Да и поза, он на полшага отстранился от меня.
-Есть. Если молодая и красивая, а мы ее изуродуем – ее дружки искать нас будут...-я только начал объяснять позицию, но Клим нетерпеливо перебил меня:
-Искать в любом случае будут, и заметь – на общаговских вряд ли подумают. Транспорт, одежду – «Аляски» и «Адики» предоставим, но – с возвратом…- Еще бы, на барахолке куртка стоит пять маминых зарплат, кроссовки – три папиных, но разговор не об этом – о маскировке: такой одежды среди общаговских ни у кого не было, тем лучше:
-Клим, все понимаю, но наших ребят светить нельзя, после захвата пацаны сдружатся между собой и где-нибудь, бах – и на бабу эту наткнутся.
-Маловероятно, но возможно, ты-то что предложить хочешь?
-Все просто, ты, или лучше кто с вашей братвы подходит к Булыге, говорит, что от Артамона по делу, объясняет суть, договаривается об оплате и всё!
-Постой, постой, Булага – это третий курс? Это тот чувак который Вас долбит?
-Ага, - на моем лице была дурацкая улыбка, я никак не мог ее сдержать, губы непроизвольно растягивались в сторону ушей: - А Артамон – бывший третий курс, он нормальные дела делал, финансово-битьевые, так что уверен – новостью такое задание для Булыги не будет. И легенду посреднику реальную – типа, шлет тебе привет твой старый кореш, и тд, и тп… Потом, когда начнутся поиски – наших «бойцов» легко зашугать, сделай им опозновательный знак, подари по модному шарфику, при захвате общаги пацаны легко их узнают…
-Белому, «Пума», есть такие, - на его лицо вернулось обычное выражение, только глаза горели хищным огнем: - А ты молодец, ловко придумал, пойдем, на твоего Булыгу посмотрим.
-На нашего!


Стойку «Всадника» я хорошо знал из книжки. Даже с нее когда-то в далеком прошлом победил Петьку в «Вышибале». Но меня мучали сомнения ее целесообразности в реальном бою. Вот как то раз и высказал ему свои доводы:
- Стоять неудобно, затекают ноги, да и вообще – смешно даже со стороны. Хоба-на, малыш такой на корточках ноги расщеперил. Ага – прям перед тобой, кулаки сжал, морду грозную сделал… Фауст, ну что ты смеешься… - кэп, когда ему было смешно стучал рукой по коленке. Вот и сейчас сделал шаг в сторону и захлопал по ноге. Следом за ним засмеялись и ребята, их хохот становился все громче и громче, а я стоял, как дурак, враскорячку. И вопросительно смотрел на всех. Мне нравился их смех, он был добрый и хороший, мне самому стало смешно и я сделал «ки-ай»:
-Ки -я-я, - заорал что есть силы грозный клич и выполнил классическую тройную серию выпадов руками по воздуху. Они получились так, как учил Фауст – кулак в ударе закручивается изнутри наружу, одновременно правая нога пошла вперед, после верхних конечностей шел удар левым коленом, приседание с разворотом на сто восемьдесят градусов, движение локтем, сверху вниз – в предполагаемую шею противника: - А что здесь смешного?
-Ничего, - Фауст развернулся ко мне. Одной рукой он вытирал выступившие от смеха слезы на глазах: - Ты задал правильный вопрос, про стойки. Как ты думаешь для чего они нужны?
-Как для чего? – Удивился я: - Ежу понятно, что это боевая позиция. Вот смотри, сам заставляешь ступни то перпендикулярно, то параллельно друг другу ставить, - и занял левостороннюю позицию: - Еще «Тигра» знаю, «Дракона», «Змею». Я в книжке видел. Да и в кино, в «Пиратах», когда Нигматуллин нашего бил, тоже в стойке перед дракой стоял.
- Правильно, стойка – это положение тела, из которого боец в стандартных условиях производит атакующие и защитные действия. Их много, всех названий я не знаю. Но кое-что попробую изобразить - в жизни может пригодиться. - И он начал двигаться, то задирая руки к небу и поджимая ногу, то припадая на колено. Кэп крутил туловищем и по-разному выставлял руки и пальцы: - «Журавль», «Леопард», вот твои «Тигр», «Дракон», «Кот», «Змея»…
-Ух-ты! Это все из карате? – Фауст выглядел одинаково грозно и красиво во всех из них. Мне тут же захотелось повторить все и запомнить, но капитан не дал мне такой возможности. Он прервал мои телодвижения почти сразу: - Это потом, в свободное от учебы время будешь Врюс Ли изображать. Перед зеркалом, я серьезно. А сейчас запомни одну истину – в бою нельзя останавливаться, ты должен постоянно двигаться, остановился – проиграл. Поэтому не бывает фиксированных стоек, они все – переходные, из которых ты можешь правильно выполнить ряд технических действий. Вот как перед этим, из «Всадника».
-Но перед схваткой я же занимаю боевую позицию. Чик – зафиксировался в стойке. Еще можно кистью покрутить, типа, подходи, давай, я готов.
-Ага, вы еще ладони друг другу пожмите, - короткий смешок сопроводил слова, глаза, напротив, были без тени улыбки, только стали еще холодней: - Мы с тобой не про спорт разговариваем, про реальный поединок на смерть. Теперь представь, зафиксировался ты в боевой позиции и противник про тебя уже все знает, каким ты видом спорта занимался, как будешь атаковать и как защищаться…
-Это каким образом, по стойке что ли? – Я озадаченно задумался, но додумать Фауст не дал, он разжевывал информацию для лучшей усвояемости:
- По ней, родимой, боксер или каратист, уличный драчун или ушуист, если плюс к этому ты хотя бы знаешь базовый набор движений той или иной школы – чем не прогноз атакующих действий? Конечно, все это выясняется в ходе поединка, но чем раньше – тем больше у тебя шансов остаться в живых. Вот ответь – твои старшаки как движутся во время драки?
-Драки? – Если б они дрались, то я нашел бы, что ответить капитану. А так – за все время ни разу не видел, чтоб кто-нибудь из них пробовал свои силы в честном противостоянии. Они давили числом, авторитетом… Хотя как они бьют – наблюдал почти каждый день, и теперь их движения руками и ногами мне показались совсем нелепыми – медленные, размашистые и корявые. Толи дело Фауст, или его ребята: четко отрабатанные удары, стремительные и молниеносные, я уже пару тренировок испытывал их на себе. Кэп называл последнюю пятнадцатиминутку «психологической наработкой», это когда все по очереди на меня нападают, а я защищаюсь одним и тем же приемом, причем атакующие вольны в своих действиях: - Фауст, они просто избивают и все!

…Уруская княжна была красива, ее стройный стан приковывал мой взгляд, бездонные синие глаза сводили с ума, они как чистые воды озер звали утолить свою жажду. Я уже не мог ни о чем больше думать – только как о ней. Выставляя охрану на ночь, пробираясь сквозь лесистые трещобы и болота этой неприветливой и варварской страны – только о ней. И меня ничего не радовало, ни то что мои воины сделали невозможное – мы везли первую мирную дань кровавой земли от княже Лексендера. Помогли отстоять град. Попробовали на вкус «крестоносцев». У меня подарок хану… Княжна Светелена, я сам ее выбрал… ну зачем? Надо было забрать любую из ее сестер…
Да что со мной? У меня же дома две жены, третью - Айгуль взял с собой в поход и она ждет меня с этого задания в ставке хана. Но я ничего не мог с собой поделать, Светелена – думал только о ней, в бессильном бешенстве представляя, как руки хана прикоснутся к ее белой и нежной коже… Прикоснутся к тому, что я хотел бы считать своим и только своим!
Я уговорю хана, я упаду перед ним на колени, мы же друзья с детства, он поймет… Новоград заплатил дань, мои воины все живы, привез меха и золота, рубинов и изумрудов, образцы доспехов и оружия рыцарей, пленников – благородных кровей из баронов и князей…
- Страсть к тебе порвала одеяние роз,
В аромате твоем есть дыхание роз.
Ты нежна, блестки пота на шелковой коже,
Как роса в чудный миг раскрывания розы.-
Слова неизвестного четверостишия звучали в голове все утро. Это было как наваждение, мои губы шептали слова, я все еще чувствовал, как скачут наши кони, нога к ноге, я помнил ее лицо, нежные губы, водопад длинных русых волос…
Это опять был сон, похожий на явь, и он не выходил из сознания. Чувства, о которых я даже не подозревал, словно просились наружу, мысли о том, что хотелось сделать с княжной налили ярким румянцем мое лицо, но говорить об этом я никому не собирался. Даже кэпу, хотя нет, про Светелену промолчу, остальное можно:
-Фауст, мне опять приснился странный сон – продолжение того…
-Ты опять с кем-то воевал? - Ироничная улыбка на его лице, в тренировочном зале кроме нас никого не было, по идее и капитана не должно быть здесь, они все в это время на службе. Мне же было «делать нечего и я бил баклуши» по груше, отрабатывая тройной удар руками. Тут в зал стремительно вошел Фауст, на отворотах куртки не успел оттаять иней, да и на его бровях были видны следы мороза – они стали белыми. Увидев меня, он облегченно вздохнул, скинул кожанку и спортивную шапочку с себя, взял табуретку и стал молча наблюдать за мной. Мне его молчание начало действовать на нервы и минут через пять я решился. Хотя можно было ничего и не говорить, его ответ был предсказуем: -И опять всех победил?
-Да, победил. И вез дань хану. Я даже помню как тот город назывался – Новоград.
-А Лексендер, естественно, это – Невский! – Мои слова развесилили Фауста, он так всегда, ему что ни скажи – все лишь бы посмеятся. Но в его словах была логика, если город Новгород, то князь конечно же Невский, а Светелена – его сестра. Ничего себе! Я ошарашенно задумался, но губы упрямо произнесли:
-Да. Еще в небе Большая Медведица светила. Низко так над горизонтом. Мы по направлению к ней шли, на юг. Только я почему-то называл ее Небесной Повозкой.
-Ну это легко объяснимый факт, - Фауст отошел к окну, наверное, чтоб я не видел, как он смеется, меня обижать, наверное, не хотел: - Ты же астрономию проходишь, учебник листаешь, звезды изучаешь, я вот из школьной программы до сих пор помню, что Большую Медведицу еще Плугом, Семью Мудрецами называли в древности. Ты просто забыл, а во сне прочитанная информация выступила наружу.
-Хорошо, а стихотворение? Страсть к тебе порвала одеяния роз…– Лучше б я этого не говорил, мне сразу вспомнилась Светелена, багровый румянец начал густо покрывать лицо, я чувствовал, что они полыхают огнем, но ничего не мог с собой сделать, хорошо, хоть кэп не поворачивался ко мне: - Я во сне их читал…
-А ты что, хочешь сказать, что Омар Хайяма никогда в руках не держал? – Имя автора мне ничего не говорило, я всегда был равнодушен к поэзии, вот если б он про Айзека Азимова спросил. Или Жюль Верна, про пятнадцатилетнего капитана и Негоро, мне сразу вспомнилась его фраза, «я не Негоро, я капитан Перейра», но ничего сказать не успел, потому что Фауст вдруг процитировал:
- Мы похожи на циркуль, вдвоем на траве,
Головы у единого тулова две,
Полный круг совершаем, на стержне вращаясь,
Что бы снова совпасть голова к голове…
Когда до меня дошел смысл четверостишия отвечать что-либо было поздно, кэп повернулся ко мне, но он почему-то не смеялся, хотя у меня горели даже уши, и уж совершенно неожиданным и грубым мне показался его вопрос: - Трусы-то постирал?
-Да, - мне было стыдно, мне хотелось убежать, но ноги словно прилипли к деревянному полу, от полной парализации меня спас дружеский хлопок Фауста по плечу: - Ничего стыдного в этом нет, ты просто становишься мужчиной и такие вещи иногда будут с тобой происходить.
-С тобой такое было? – Мой голос звучал робко, мне хотелось удостоверится в правдивости его слов: - Только честно?
-Постоянно, - на его лице появилась широкая улыбка, он прыснул смешком в кулак: - Как приснится что, так соскакиваешь и бежишь среди ночи стираться и мыться.
От представленной в голове картины мне тоже стало смешно, но капитан ушел от темы, а на эту говорить не хотелось и я задал давно мучавший меня вопрос:
-Фауст, так все таки почему мне к шаманам нельзя? Скоро каникулы, давай я на них к ним скатаюсь, у меня есть один знакомый, он – дедушкин сосед в деревне, я в детстве у него яблоки и вишню с огорода хорьковал…
-Вот и хорькуй дальше. – Капитан взглянул на часы, он всем своим видом говорил о том, что ему пора, его рука потянулась к куртке… Ну вот, опять, как про шаманов, так Фауст уходит от ответа и я почти выкрикнул:
-Так все-таки почему? Ты чего-то боишься?
-Помнишь, я тебе про даосскую религию рассказывал? – Куртка была уже на его плечах, но капитан не уходил, а в глазах появилась боль…
-Да! - Еще бы не помнить, многое из того что говорил мне кэп не давало спать по ночам, но эта теория в особенности будоражило мое воображени и я почти верил, что был тем воином – Дуругом в прошлой жизни. Меня ни смущал ни тот факт, что татаро-монголы никогда не стояли на защите русских городов, ни то, что Батыева орда до Новгорода так и не дошла, Светелена, она была прекрасна…
- Так вот, представь, допустим это правда, - его щека нервно задергалась, но он даже не заметил этого: - И ты на самом деле жил когда-то на этой Земле, был там, ну я не знаю, - ведьмой и тебя сожгли на костре, проституткой, которая захлебнулась в собственной блевотине, а может на твоих глазах изнасиловали и убили мать, жену и дочь. Или ты был палачем и каждый день вешал и рубил головы… Думаешь, господь зря нас памяти лишил?
-Я не верю в бога, - в его словах был здравый смысл, но я об этом даже не подумал, ведь оказаться женщиной мне хотелось меньше всего, тем более в дремучем средневековье.
-А в шаманов – веришь?
-Нет. – То, что они умеют вправлять кости и править голову для меня не являлось секретом, но всё остальное? Духи, бесы и прочая нечисть… это как фантастика, при разговоре о которой восторженно замирало сердце и душа рвалась к звездам и иным цивилизациям.
-Так что тогда тебе к ним так хочется, думаешь, он проведет тебе сеанс изгнания демона страха и ты перестанешь боятся?
-Нет! – Хотя - да, втайне именно на это я и надеялся, шаман постучит в бубен над моей головой, исчезнет страх, исчезнут муки, и я любому заеду в морду!
-Или ты хочешь, чтоб они подтвердили, что ты был тем кишкеном?
Я растерялся, не зная что ответить, капитан попал в «десятку» моего самолюбия, признаться, что это действительно так? Нет, лучше совру, чувствуя, что кровь опять заливает мое лицо, вздернул нос кверху: - Нет!
-Однако – да, - нервный тик на его лице исчез, вместо него появилась скептическая ухмылка, он опять взглянул на часы: - Хорошо, допустим, вот подтвердят тебе, что ты был тем воином. Уломаешь шамана, денег кучу дашь, он тебе еще и жизнь прошлую вспомнить поможет. И ты будешь знать все, не просто знать, а ощущать так, как будто это произошло вчера. И кем ты был, и кого любил и как помер, вопрос – выдержит ли твоя психика? Ну, сам подумай, если ты тот воин, то для тебя отрубить паре-тройке ребят из общаги голову – как два пальца об асфальт, и ты при любом удобном случае будешь хвататься за нож и резать всех оппонентов…
Его доводы завели меня и я запальчиво выпалил: - Не буду, - мне хотелось думать, что говорю правду, я себе такого даже представить не могу – как это резать головы людям, курице-то боюсь шею открутить.
-Дуруг сильней тебя и он захватит твою личность, в итоге – либо дом сумашедших, либо высшая мера наказания. – Теперь на его лице не было и тени улыбки: - А хуже всего для тебя будет ответ о страхе, съезди в деревню, может шаман еще тебе про Ад поможет вспомнить. Тогда точно – сразу в психушку!
-Я не поеду! – Фауст меня убедил, какая разница, кем я был в прошлой жизни и был ли вообще, но зато какая красивая была идея, можно было сразу возгордиться, еще бы – личная гвардия Батыя, я его друг и командир тумена, княжна Светелена…
-Вот и правильно. А чтоб тебе что попало по ночам не снилось советую увиличить физические нагрузки, - капитан натянул шапочку и собрался идти, но вдруг остановился у порога: - И вот что, пора тебе с утяжелителями начать заниматься, возьми двухсотграммовые гирьки, отработка ударов по воздуху, здесь важна не скорость, а правильность выполнения движения, с одновременным перемещением в ограниченном пространстве, то бишь, по комнате, на ноги оденешь полукилограммовые браслеты, ты знаешь где они… После выполнения упражнения обязательно поработай то же самое, но без веса, это чтобы мышцы не забивались...