Городская Больница
 

Через улицу напротив "Приюта героев" давно стояло полузаброшенное здание. Никто уже не помнит, что в нём было раньше - то ли полицейский околоток, то ли усадьба давно вымершего рода. Особняк был окружён запущенным садом и высоким забором, похожим на небольшую крепость. Даже мальчишкам было непросто туда залезть.
И только в последние дни в особняке неожиданно начал загораться свет. Появились хозяева. Над воротами теперь блестела табличка:

"Их Королевских Величеств городская больница"
Глав. врач Эдвард Дж. Эдвардс, эск.

В особняке забурлила жизнь, с окон исчезла паутина, фасад подновили. Особняк больше не навевал мысли о привидениях и загадочных убийствах - напротив, он был гостеприимен и обещал защиту и квалифицированная помощь всякому, кто в ней нуждается.
Одно крыло больницы, выходившее непосредственно на ту же улицу, что и "Приют", занимало хирургическое отделение. Здесь лечили раненных во многочисленных боях и стычках на улицах неспокойного города. Здесь было светло и чисто, а на стенах висели стенды с перлами медицинского юмора, чтобы больным было не скучно ждать врача.
Но в глубине сада утопала другая часть больницы - приют для умалишённых им. Святого Кащенко. Невидимый и неслышимый с улицы, чтобы шум не беспокоил пациентов - или чтобы крики пациентов не разносились по улицам? Об этом крыле подозревали и вовсе немногие - только работники больницы или те, кто в него попадал. А вышедшие оттуда здоровыми - старались забыть, что были там...
Среди жителей города, впрочем, больница считалась замечательным местом, где можно поправить пошатнувшееся здоровье. А в глупые слухи никто всерьёз не верил...

Городское кладбище - Городская больница

Эдвардс занял самый светлый кабинет в особняке, на втором этаже, только что очищенный от пыли и паутины. Запах многолетней разрухи ещё не окончательно выветрился из этого места. На этом месте всё было не так благополучно, как выглядело. Возможно, в этом доме когда-то убили кого-то, или прокляли, раз здесь сгуляют такие странные запахи. Но доктор велел своему кошачьему нюху заткнуться и не мешать работать. Нужно было смотреть кандидатов на рабочие места в новой больнице.

Эдвардс позвонил в звоночек, вызывая первого претендента.
В дверь с трудом протиснулся детина, размером со шкаф-купе и примерно с таким же лицом. Протискиваясь, он стукнулся головой о верхний дверной косяк и снёс его с мясом, но даже не заметил этого. Безмятежное выражение его лица не поменялось.

- Добрый день, милейший. Ваше имя?
- Ларч. - ответил гость бесцветным голосом.
- Фамилия?
Детина задумался. Затем повторил:
- Ларч.
- Мистер Ларч Ларч? Я так и записываю? Отлично.
Какой у вас опыт медицинской работы? Вы когда-нибудь имели дело с медициной?
Мистер Ларч Ларч задумался ещё крепче. Затем протянул:
- Дур-дом.
- Ага, вы работали в приюте для умалишённых?
- Тип того.
Эдвардс счёл за лучшее не уточнять, что значит "тип того", и насколько работал его новый сотрудник в прежнем Бедламе.
- Хорошо, вы приняты санитаром. Ступайте пока ознакомьтесь со своими новыми владениями.

Ларч Ларч кивнул, насколько это позволяла отсутствующая шея, и вышел, снеся плечом боковой косяк.
Эдвардс перевёл дух, прежде чем снова позвонить в колокольчик.
- Следующий!

Следующей претенденткой была очаровательная блондинка лет 20-25 с пышными формами и плавными движениями. Одета она была в юбку, больше напоминающую пояс, и корсет на голое тело. Её даже почти не портило то, что правый глаз скрывала "пиратская" повязка. Гостья, покачивая бёдрами, подошла к столу Эдвардса и села, положив ногу на ногу. Доктору стоило больших усилий срочно найти в окне что-то интересное. Считая ворон и разглядывая пролетающие жёлтые листья, Эдвардс спросил:

- Добрый день, сударыня! Как ваше имя?

Блондиночка выдохнула томным голосом:
- Меня зовут Элль! Элль Фаталь, мой дорогой доктор. Но вы, если хотите, можете называть меня...
- Я буду называть вас сестра Элль.
- О, вы такой выдумщик, доктор! - Элль развернула стул спинкой вперёд и села, свесив ноги по обе стороны. Эдвардсу срочно пришлось заинтересоваться проезжающим внизу извозчиком.

- Вы, я так понимаю, ищете место медсестры. Какой у вас опыт работы с пациентами? Вы сможете быть медсестрой?
- О, мой доктор! - хихикнула претендентка. - Я могу быть медсестрой, могу быть рабыней, или монашкой, или восточной танцовщицей... только скажите! Да, мне не раз приходилось быть медсестрой, и, клянусь, - Элль перекинула ногу через спинку стула, - ни один из пациентов не жаловался!

- Что ж, вы приняты. Но учтите: вам придётся переодеться. Такого гардероба я у себя не потерплю. Мы - уважаемое заведение, а не какой-нибудь бордель.

- Как пожелаете, мой доктор. Не бордель - так не бордель, - почему-то рассмеялась Элль Фаталь. Лёгким движением руки она распустила тесьму на корсете - Эдвардс не успел отвести взгляд - стянула юбку-пояс и тут же, в кабинете, переоделась в костюм медсестры. По правде сказать, с точки зрения Эдвардса, халатик мог бы быть и подлиннее, а просвет между юбкой и чулками - поменьше. Да и менять повязку на такую же, но белую и с красным крестом, было излишеством. Но формально придраться было не к чему.

Медсестра покинула кабинет Эдвардса, всё так же покачивая бёдрами и вращая в руке капельницу.

Прошу прощения за два сообщения подряд

Постоялый Двор «Приют Героев» - Городская Больница

Эдвардсу, Ларчу и святому отцу пришлось пересечь тёмный осенний сад, чтобы добраться до укрытого в глубине корпуса для душевнобольных. В данный момент он пустовал. Оборудовать мягкие стены и оборудование для удержания больных не составило труда. Всё как будто уже было здесь предусмотрено прежними хозяевами. Стены были обиты мягким войлоком, с потолка свисали цепи. На полках от старых хозяев остались странные хирургические инструменты, негигиенично покрытые кровью. Судя по обилию засохшей крови на инструментах, полу, цепях и столах, здесь раньше жил практикующий хирург.

Пастора привязали к очень удобному креслу с шипами, на которое Эдвардс постелил матрац. Нашатырём и крепкой оплеухой санитар привёл его в чувство. Сам доктор сел за столик, открыл медицинскую карту и сделал запись о приёме больного.

- Санитар, если будут гости из моих друзей по "Приюту" - проводите их прямо сюда. У меня от друзей нет секретов. Возможно, они тоже хотят послушать, что скажет этот господин. Постойте снаружи и подождите их. Если наш гость начнёт буянить, я вызову вас звонком, - Санитар вышел. Эдвардс обмакнул перо в чернильницу и обратился к пациенту.
- Добрый день, милейший. Вы в безопасности, в лучшей в городе лечебнице. Стены толстые, на окнах - решётки, дверь заперта, так что нас здесь никто не услышит, даже если мы будем кричать, и никто не пролезет внутрь... или наружу. Для начала, познакомимся. Я - Эдвард Джеймс Эдвардс, ваш лечащий врач. В качестве ответной любезности, назовите своё имя и род занятий.

Улицы Столицы -> Городская Больница

На входе её встретил огромный санитар с простодушным, отрешённым видом лица. Сера едва доставала макушкой ему до груди.
- Я хочу увидеть доктора Эдвардса,- сказала девушка, задрав голову, чтоб можно было глядеть в лицо гиганту.
Санитар несколько минут смотрел на неё, что-то обдумывая. Потом широко, совершенно по-детски улыбнулся, узнав Серу.
- Пошли!- он махнул рукой и пошёл в глубь сада.
Сера отправилась за ним, и спустя несколько минут они оба вошли в небольшое здание.
Док сидел за столом, что-то записывая. У противоположной стены на удерживающем кресте ерзал священник.
- К вам тут,- сообщил санитар.
Сера вышла из-за его спины.
- Привет, док. Я ничего не пропустила?

- Вы как раз вовремя. - Эдвардс встал при входе дамы, слегка поклонился и поцеловал ручку. - Самое интересное только начинается. Я собираюсь вывести этого бедолагу из параноидального бреда и превратить в нормального, законопослушного члена общества. Присаживайтесь, - он уступил даме кресло и пересел на табурет. Затем он обратился снова к пастору:
- Не стесняйтесь, милейший. У нас нет секретов от уважаемых горожан. Итак, вас зовут...

Сера спокойно отнеслась к приветствию дока и опустилась в кресло. Она не собиралась вмешиваться в его работу, во всяком случае, до тех пор, пока этого не потребуется, и вообще не хотела демонствировать свою принадлежность к магии. Свежи были воспоминания, когда от атаки этого человека на Дусичку она чуть не грохнулась в обморок.
Сложив перед собой руки, чтоб хоть так закрыться от инквизитора, Сера наблюдала за происходящим. Нельзя было показывать, что страшно, но этого человека, привязанного к креслу - первого за всё прошедшее время - она действительно боялась. Он мог уничтожить её, и знал это.

Прийти в себя, чтобы очнуться в клинике для душевно больных, такого парень действительно не ожидал. Да и пробуждение было не слишком веселым - учитывая ту плюху, которому отвесила эта бритая горилла в форме санитара. Святой отец улыбнулся, слегка криво, сплевывая струйку слюны, что скатилась к края губы, поморгал глазами, чуть поводя головой из стороны в сторону, чтобы муть от удара прошла. Краем уха он расслышал что-то про параноидальный бред, превращение в законопослушного гражданина и едва подавил чувство гнева, выплеснувшееся наружу.
- Себастьян... - ответил парень, по-детски открытыми глазами уставившись на доктора, - простите, эм... доктор Эдвардс? А... вы не видели... мои очки?
Он заерзал на стуле, оглядываясь и бромоча:
- Кажется, я их посеял... и крест пропал. Падрэ будет недоволен, крайне недоволен... - наметанный глаз заметил предметы для пыток, крайне невеселую обстановку, и на лице паренька появилось хорошо отработанное выражение страха, - А... что я тут делаю?! Где я? зачем меня сюда принесли...
Кажется на глазах мальчишки выступили слезы. Святой отец моргнул пару раз, чтобы она слезинка скатилась по щеке, заодним отметив, что рядом с доктором присутствует еще одна личность. Девушка... от которой так и веяло страхом. В душе парень усмехнулся.

- Любопытно. - прошептал Эдвардс на ухо Сере. - У пациента периоды просветления чередуются с периодами агрессии. Нужно только выяснить, какого рода раздражители вызывают у него агрессию и научить беднягу побеждать страх и подавлять злость.
Пациенту же он сказал:

- Как окулист, я выпишу вам новые очки. При выписке. Но боюсь, сейчас вам вредно давать стеклянные предметы - вы можете ими порезаться. - Эдвардс вписал в медицинскую карту что-то вроде "Синдром расщеплённого сознания". - Вернемся к вам, мистер Себастьян. Что вы делали в таверне "Приют героев", и почему напали на официантку?

Священник пожал плечами, глядя в глаза доктору:
- В таверне я ужинал и спрашивал дорогу... а на официантку напал потому что она ведьма, - произнес он спокойно и без смущения, - А есть какие-то с этим проблемы?
И он открыто улыбнулся, словно не было ничего более странного, чем удивление и возмущение отправкой на костер какой-то там девчонки. Правда паренек тут же переметнулся на другую тему:
- А можно как-нибудь побыстрее с очками? А то я чувствую себя без них как без одежды... и зачем меня привязали к этому креслу? Вы меня боитесь?
И он впился глазами в Серу, на миг, но пронзив взглядом ярко-голубых холодных глаз до самых внутренностей.

В медкарте появилась запись:
"Фобия 1: боится ведьм.
Фобия 2: боится быть обнажённым (гимнофобия)".

Закончив скрипеть пером, Эдвардс снова заговорил:

- Вас привязали, потому что вы напали на, как вы изволили выразиться, "ведьму". И часто вы принимаете женщин за ведьм? Вы правда верите, что есть ведьмы, колдовство, сглаз и порча? Может, - Эдвардс картинно осклабился, - ещё и бог с ангелами? И земля плоская, солнце вертится вокруг неё, а луна сделана из сыра...

Священник улыбнулся вновь, посмотрев на доктора, как на глупого мальчишку:
- Конечно... все женщины ведьмы, - произнес он, - А те, кто используют магию - ведьмы вдвойне. И Бог есть... насчет ангелов не знаю, а земля. Может и плоская в этом мире, в нашем она была круглая, и луна, поверьте, даже не похожа на сыр.
Мальчик говорил спокойно, даже вкрадчиво, абсолютно не проявляя признаков агрессии, продолжая смотреть на Серу, просто буравить ее взглядом, и улыбаться, очень недобро, нехорошо улыбаться.

Серу передёрнуло. Зря она пришла, ох зря! Нужно было совершенно наоборот, побросать вещи в сумку и бежать из города как можно быстрее и как можно дальше. Она взепилась побелевшими от напряжения пальцами в подлокоткики сиденья, ужерживая себя на месте. Без креста и со связанными руками инквизитор не мог причинить ей вред, но требовалось выяснить некоторые подробности.
- Док, спроси, сколько их в городе,- попросила Сера, избегая прямого обращения к священнику.

Услышав вопрос Серы, доктор уточнил:

- И много, как вы думаете, в городе таких... женоненавистников? По-моему, ваши взгляды крайне непопулярны.


- Все женщины - ведьмы, до единой? Это звучит как-то не по-джентльменски. - поморщился Эдвардс. - Получается, что вы записали в ведьмы всех прекрасных дам, в том числе и... и собственную мать?

Священник слегка подался вперед, мягко улыбаясь и абсолютно игнорируя Эдвардса, словно он перестал существовать, остались только священник... и Сера.
- Кого "их", милая леди, - произнес он елейным голосом, но от которого почему-то опять хотелось убежать, - Ведьм? Много, прелестница, очень много, и вы одна из них... Или святых людей? Так вот что я скажу...
Путы затрещали, паренек подался еще вперед и произнес негромко:
- Достаточно, чтобы отобрать у каждой ведьмы, у каждого колдуна их силу, а потом отправить на костер.
В воздухе почувствовалось сильное напряжение, словно пошел отток магии, словно потоки силы потянулись к пареньку, а он продолжал вещать, вперившись взглядом в Серу:
- Но чего вы переживаете, милая девушка? Ведь мир станет именно таким, каким и видит его доктор, без ведовства, без колдунов и ведьм... чистый, непорочный, озаряемый божьей благодатью? Вы боитесь именно этого мира, милейшее создание? А почему? Не потому ли что он сожжет вас на раз два...
Паренек дернулся вперед, выкрикнув:
- Щелк! - напряжение, висвшее в воздухе взорвалось, заставив девушку подскочить, а парнишка уже мирно сидел в кресле, расслабленно добавив, - и нет вас...
Он перевел взгляд на доктора и невинно поинтересовался:
- Доктор, у вас тут кормят? ужасно есть хочется... и пить, если честно, тоже...

Приют Героев ----------> Городская Больница
Дусичка вошла в больницу, огляделась в вестибюле и прислушалась. Она прекрасно понимала, что приходить сюда было не обязательно, но взглянуть еще раз на своего "противника" ей, почему-то ужасно хотелось. Поэтому, оставив ненадолго Приют, она пересекла улицу и вот теперь нерешительно топталась в вестибюле.
К тому же, здесь была Сера, а ей надо было посоветоваться. Она не знала, с кем, и решила, что лучше Серы никто помочь ей разобраться в ее сомнениях не сможет. Вздохнув, Дусичка обратилась к санитару, дежурившему у дверей в главное крыло:
- Прошу прощения, но я бы хотела увидеть доктора Эдвардса.

Сера так плотно сжала губы, что осталась лишь узкая полоска. Она отлично понимала, что инквизитор чувствует её страх, потому перестала его скрывать. Достаточно и того лицемерия, что уже было. Её слегка трясло, сила снова дала сбой - уде в который раз. Голова предательски закружилась.
- Этот мир не выживет без магии, потому что она - его единственное связующее звено,- проговорила она, подавшись вперёд и глядя инквизитору в глаза.- Без неё всё распадётся на горсть мелких мирков. Вы можете уничтожить всех колдунов и ведьм в этом городе, в этом королевстве, даже во всех королевствах. Вы можете вытравить наше семя под корень. Но магия этого мира вам не по зубам.

Парень улыбнулся, выдерживая ее взгляд, в котором говорилось: "Ну наконец-то обратила внимание".
- А разве я сказал про уничтожение силы? - он рассмеялся ей в лицо, - Ничегошеньки-то вы не понимаете, моя дорогая прислужница Сатаны... сначала научитесь контролировать свой страх, восстановите порядок в голове, а потом уже выставляйте обвинения...
Откинувшись назад, священник посмотрел на нее свысока.

- Зато вы, как я посмотрю, понимаете всё,- ответила Сера. Несколько секунд молчала, а потом рассмеялась - нервные, короткие смешки словно сами вырывались из горла. Сера не узнавала себя.- И наверняка знаете, что есть правда, а что ложь. Интересно, а где вы были во время эпидемии, когда тут умирали тысячи людей. Почему святая церковь не пришла городу на помощь? А где вы были, когда улицы заполонили твари? Со мной воевать проще всего. Мой страх - это моё дело, но и вы не упивайтесь своей правотой, потому что ничего хорошего от вашей братии Королевство не видело.

Дусичка,

- Док занят. Ты к попу штоль? Пошли штоль. - Ладонь, размером с голову Дусички, указала ей путь через запутанный лабиринт осеннего сада. Выводить отсюда гостей придётся тоже санитару - найти дорогу через эту чащобу живых изгородей почти невозможно. Строго говоря, дорога появлялась там, где шёл мистер Ларч Ларч, пригибая ветви, и исчезала, едва он их отпускал.

Паренек повел плечом, насмешливо улыбаясь, его определенно веселило состояние девушки:
- На все воля Господа... - произнес он спокойно, - А то, что Кардинал с его шатией сбежал из города, так это не вина Святой Церкви. Он прогневал Бога, вы все прогневали, вот и получили полную чашу во имя искупления. И я не воюю с вами, упаси Господь воевать с женщиной. Я свершаю акт очищения над вашими заблудшими душами... как и велел нам наш пастырь.
В отличие от Серы, священник не нервничал вообще, а обвинения просто обходили его стороной.

Идя вслед за санитаром, Дусичка снова подумала, что зря пришла сюда. Сидела бы лучше в Приюте. Ничего хорошего, когда она вмешивается в жизнь местного мира и его обитателей, не случается. Что же ведет ее? Любопытство? Но она никогда особенно любопытной не была. Может быть ,страх? Но самое страшное, что может с ней случиться здесь, это потеря силы. А жить без силы она уже пробовала. Ничего. Получается. Так что же?
Так и не ответив на свои вопросы, она вошла в здание, следуя за своим угрюмым спутником.

Сера глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться: в этот момент она была готова влепить инквизитору пощёчину. Внутри страх мешался с яростью, рождая гремучую смесь эмоций. Но этот тип только наслаждался ими, а доставлять ему удовольствие Сера не хотела.
- Разумеется, вы боретесь за чистоту заблудших душ, ни секунды в этом не сомневаюсь. Какое благородство. И конечно, ни с кем не воюете, несмотря на недавнее нападение на хрупкую девушку, которая кормила вас.
Было понятно, что она ни в чём не переубедит этого человека, как невозможно было договориться с фанатиками, пытающимися сжечь постоялый двор. Но всё же... Сере казалось, что если показать ему, что магия может не только разрушать, но и созидать! К сожалению, её собственные силы для этого никуда не годились, а наглядная дмонстрация могла лишь испортить дело.
- Кто ваш пастор? Откуда вы пришли?

Эдвардса никто и никогда не упрекал в пренебрежении слабым полом. Он обожал дам, девушек, девочек, и даже хорошо относился к старушкам. Так что можно представить, что лишь исключительные обстоятельства могли привести к появлению в его голове мысли: "Женщин становится слишком много, пациент же взбесится! Может, увести его на покой?"
Виду, однако, доктор не подал, поцеловал гостье ручку, усадил Дусичку на табуретку, а сам пересел теперь уже на край стола, положив карту на колени.

- Итак, давайте, всё-же, от философских вопросов перейдём к грубой земной медицине. Сейчас, мистер Себастьян, я покажу вам несколько картинок, а вы расскажете, что на них изображено. Как человек с богатой фантазией, вы, без труда скажете мне, что это:

- Зло коварно, оно прячется под личиной красоты и хрупкости, что же в этом удивительного, - отвел глаза священник, произнося это таким тоном, словно все это были само собой разумеещиеся истины, - Потому неудивительно, что эта хрупкая девушка оказалась наложницей дьявола...
Он рассмеялся и перевел взгляд на доктора, который продолжил писать:
- А это что, допрос? Кто ваш главый... откуда вы пришли? - передразнил он девушку, - Явки! Пароли! Святой Петр - Святому Иоанну... Пришли из лучшего мира, принесли вам его же... и решили накормить. Жаль паства есть неразумное дитя, отказывающееся от полезного света в пользу сладкой тьмы... детский сад...
Священник перевел взгляд на вошедшую Дусичку, широко улыбнулся и произнес:
- Какие люди и без охраны. Доброго вечера темной твари, заглянувшей на огонек, поглумиться над беспомощностью простого человека... - затем обернулся к Эдвардсу и произнес довольно серьезно, - Приберегите свои тесты для других, доктор. Я ведь не обязан отвечать на эти вопросы, не так ли? Свой разум я попрошу оставить в покое и уберечься от его анализа.

Дусичка усмехнулась, разглядывая мальчишку. Да, он именно такой, каким она увидела его в те краткие мгновения поединка. Он никогда не сдастся, будет убивать, пытать, жечь...очищать... Он совершенно нормален, даже слишком...
- Ну, уж вы-то, сударь, разумеется, поглумились бы...с истинным удовольствием во имя веры, - девушка улыбнулась еще шире, почувствовав вдруг себя совершенно свободно. - Простой человек...да... как легко вы лжете, опять же, во имя Господа...
Она оглянулась на доктора и спросила:
- Вы уверены, что это - Ваш пациент?

Сера поднялась с места и смерила инквизитора взглядом. Она не ненавидела его, хотя симпатии не испытывала. Просто ещё один из тех, кто имеет целью уничтожить то, что ей дорого. И оступать она будет сообразно ситуации. Ничего не предвосхищать.
Однако на душе было так гадко, как давно не бывало.
- Док, я пойду,- сказала она хрипловато.- Прошу прощения за вторжение и за то, что перебила.
Сера улыбнулась Дусичке. Когда она пришла, Сера не заметила, но сейчас это не играло роли. Горло давило, на глазах застыла плёнка слёз. Она хотела ещё что-то сказать, но не смогла, и вышла в сад. Точно знала, что инквизитор заметил её слабость, но знала, что ничего не может с этим поделать.
Пройдя несколько десятков метров, она прислонилась к дереву и тихо заплакала. Мир, который она знала и любила, к которому успела привыкнуть, рушился на глазах. И этот мальчик был лишь частичкой большого тарана.

Парнишка только проводил Серу веселым взглядом. Очень довольным, но в то же время равнодушным, на ее месте могла быть любая.
- Дети... - вздохнул он, улыбаясь.
- Что хорошо для зла, может быть обращено в добро. Ложь и правда относительные понятия, не так ли, ведьма? Вы же тоже говорите правду... свою правду... - ответил он Дусичке, оглядывая ее.
- О! Я его пациент, мы все его пациенты, да, доктор, в сущности кто здесь не без греха, не без отклонения... - он подался вперед, заговорщическим шепотом обращаясь к Эдвардсу, - Вы же тоже хотите изменить мир к лучшему... всех вылечить... починить всех, да? И чтобы больше игрушки не ломались...

Дусичка,
Эдвардс вежливо улыбнулся даме:
- Разумеется, это не первый подобный случай в моей практике. Типичный пример расстройства личности вызванного эдиповым комплексом и подавляемым гомосексуализмом. Видите, как агрессивно больной реагирует на женщин? Я бы с большим удовольствием пообщался с его матерью.
С другой стороны, а вы считаете - он здоров и нормален? Мне нужно его отпустить домой, и пусть он прирежет первую же встречную, потому что она "ведьма"? Или я сам должен перерезать ему глотку и закопать в саду?

***

Sera,

К девушке подошла медсестра с повязкой на глазу и протянула чистый платок.
- Не переживай, сестрёнка. Не стоят эти мужики твоих слёз. Это ещё не так плохо, когда честно пытаются убить, хуже - когда используют и бросают.
Пойдём в главный корпус, чайку поставлю. Или пропустим по рюмашечке. Док хранит в подвале запасы этилового спирта, большущие, как его снобизм.

- Да, доктор, конечно, - Дусичка поднялась и не менее вежливо улыбнулась. - Только лучшее лекарство для него - гильотина. Не буду путаться у вас под ногами. Прощайте.
Она еще раз посмотрела на священника и вышла из комнаты.
Спустившись в сад, она подошла к Сере и медсестре:
- Пойдем? Мир рухнет и без наших слез, а у нас дела и, оказывается, обязанности.

Сера взяла себя в руки, вытерла лицо платком и благодарно улыбнулась медсестре.
- Нет, спасибо, мне уже надо возвращаться домой. Всё в порядке, это я сама... напряжение. Иногда оно оказывается слишком сильным.
Она вернула платок и оторвалась от дерева. После одного лишь разговора с инквизитором, после преьывания рядом с ним, она чувствовала себя выжатой.
Сера огляделась, но поняла, что самостоятельно очень долго не отыщет путь из этого растительного лабиринта.
- Если не сложно, вы не можете показать мне путь к воротам?
В этот момент подошла Дусичка, и Сера кивнула ей:
- Да, идём.

Городская больница -> "Приют Странника"

Паренек мирно наблюдал за всеми, довольно улыбаясь, но эта фраза его обрадовала еще сильнее:
- А почему бы и нет, доктор? Почему бы и нет... - произнес он довольно нагло, - Я уверен, вы найдете слова, чтобы оправдать еще одно кровавое пятно на ваших руках и еще одну дыру в душе.
Он подмигнул врачу, напрягая и расслабляя мышцы, медленно выпутываясь из аналога смирительной рубашки, проводил взглядом Дусичку и по-детски обиженно фыркнул.
- Гильотина...

Эдвардс вздохнул. Сегодня удалось отлично продвинуться в диагнозе, и ни на йоту - в лечении. Как выбить из головы этого безумца желание убивать? Самое ужасное, что доктор отдавал себе отчёт: "пациент" совершенно нормален, кроме этого, маленького, пунктика: все женщины - ведьмы и заслуживают смерти.

- Ну, хватит на сегодня. Мистер Ларч, будьте добры, отведите нашего гостя в его палату.
- Куды?
- В па-ла-ту. Камеры с решётками, которые мы вчера обивали подушками. В одну из таких.
- Оки-доки. - Санитар взвалил пастора на плечо и понёс в неизвестном для остальных направлении. Здание госпиталя для душевнобольных было так устроено, будто его тоже строил душевнобольной архитектор, и ориентироваться в нём было пока что трудно даже самим хозяевам.

- Боюсь, сегодня мы от него большего не добьёмся. Было бы нечестно задерживать вас здесь дольше, дамы. Вам тоже стоит отдохнуть от этого чудовища. Можете посещать его, только, пожалуйста, предупреждайте меня о визитах. Как только мистер Ларч вернётся, он проводит Вас.
И должен добавить, - Эдвардс захлопнул книгу, слез со стола и слегка поклонился, - что всегда буду рад видеть Вас, дорогие леди, у себя по любому поводу. Будьте моими гостьями в любое время, и лечение для Вас - бесплатно.

Священник решил не оказывать сопротивление, тем более что бритая горилла определенно была ему не по зубам. Потому он позволил себя бросить в камеру с магкими стенами и решетками на окнах, позволил закрыть за собой тяжелую дверь, уперся спинй в стену и уставился в окно. Его губы тихо шептали что-то, по-видимому молитву на латыни, а мышцы продолжали напрягаться и расслабляться, ослабляя путы смирительной рубашки.
"Что же, примем это как наказание, за то, что не справился..." - отстраненно подумалось Себастьяну, - "Все равно, не докажешь, что я псих, доктор..."
Интересно, посмотри Габриэль на этого доктора, что бы она увидела? С этими мыслями священник забылся спокойным сном. На его губах блуждала совсем детская улыбка.

На следующий день Эдвардс встал пораньше, надел неприметный серый костюм и достал любимый саквояж с инструментами на все случаи жизни. Тщательно сверился с часами, посмотрел записи в своём дневнике.
- Что ж, не мертво то... - промурлыкал он себе под нос. - Сегодня, кажется, будет весёлый вечер. Мисс Фаталь, передайте посетителям, что меня не будет до завтра!

Эдвардс ещё раз посмотрел на часы и заспешил. Быстрыми шагами он вышел за ограду больницы и направился на другую сторону площади.

Городская Больница - Постоялый Двор «Приют Героев»

Палата для умалишенных.
Себастьян приоткрыл глаза и поморщился. Сквозь решетки пробивался солнечный свет, назойливо пуская солнечных зайчиков ему в глаза. Он лежал на полу, спиной к стене, и... под щекой у него натекло целое маленькое озерцо слюны. Священник рывками поднялся и утерлся о плечо. Во рту было противно, кожа под смирительной рубашкой чесалась - в общем чувство утренней гадливости присутствовало. Будь тут кровать, он бы сегодня встал не с той ноги, но парень проснулся на полу, потому просто тяжело вздохнул и вновь огляделся. За дверью была тишина, за окном пели утренние пташки. Себастьян нагнулся и, повернув голову, попробовал вновь путы на прочность, с удовлеторением отметив, что они ослабли. Он дернулся раз, другой, поднялся по стеночке и со всего разбегу врезался плечом в противоположную стену, застонав, чувствуя, как плечо выходит из сустава. Вцепившись зубами в ворот рубашки, он ударился еще раз. Плечо пронзила боль, но рубашка в том месте провисла, ремни ослабли. Священник зло усмехнулся и принялся, шипя от боли, выбираться из смирительной рубашки.

Городское кладбище = > Городская больница

Эдвардс пришел в себя на кушетке в собственном кабинете. За ширмой виднелся соблазнительный силуэт медсестры. Он отдернул шторку.
- Мисс Фаталь, что с нашими пациентками?
- Лежите, сэр. Вам вредно вставать. И волноваться.
- Мисс Фаталь, я вынужден повторить свой вопрос. Молоденькая девочка с расстройством психики и девушка по старше, затяжной обморок или кома.
- Вы же сами все знаете, мистер Эдвардс. Девочка спит, я вколола ей успокоительное, а вторая на аппарате жизнеобеспечения. Ну том, который у нас недавно появился. А вам нужен сон.
- Вы правы, Элль. К восьми пополудни подготовьте лабораторию для изучения нового вещества. Будем брать пробы из легких, у девочки и у меня.
- Уже, сэр.
- Что "уже"?
- Вы выдыхали окрашенный воздух. Ларч взял пробы.
- Я не ошибся в вас, Элль. Передайте Ларчу мою благодарность. Когда я усну, возьмите образец моей крови из ранки на шее. Теперь, прошу прощения, я готов снова заснуть.

- А где смешной доктор?
- Тише, девочка, тише... Он спит...
- А смешная тетенька?
- Она тоже спит. - У медсестры начали сдавать нервы. - Меньше вертись, мерзавка, а то и тебя отправлю!
Это могло бы подействовать на ребенка, но не на свихнувшуюся девушку. Венди покатилась со смеху, а как только ей развязали руки, стащила с глаза сестры повязку и нацепила ее на себя.
- Отдай сюда! Теперь пойдем мыться...
Сестричка оказалась сильной - она стащила с брыкающеся и визжащей Венди трико и шутовской колпак, и смогла засунуть в ванну. От каждого прикосновения губки девушка визжала, хихикала и болтала ногами, как будто ей ужасно щекотно.
- Теперь полежи здесь, отмокай... Элль вышла на минуту, видимо, позаботиться о других пациентах. Венди осталась одна и ей мгновенно стало скучно...

Она вылезла и огляделась. В ванной не было ничего инетесного, даже острых предметов. Не говоря уже о предметах огнестрельных или взрывчатых. Разгуливая по душевой, она обнаружила только полотенца, зубные щетки и зеркало...
В зеркале отражалась страшная физиономия с расширенными зрачками, всклокоченными мокрыми волосами, сквозь которые сейчас практически не было видно рожек. Но Венди видок не понравился. Она попробовала обогатить его высунутым языком, сведенными в кучку глазами и оттопыренной нижней губой, а за тем - задранным носом и оттопыренными ушами. Она кривлялась минут десять, пока на лице не начала снова проступать клоунская маска.

Достаточно... Разбей стекло... Тебе больше не нужно смотреть...
- Ага... - Согласилась Венди. - Скукота! - Она размахнулась и со всей силы треснула по зеркалу кулаком.
Разумеется, с зеркалом ничего не произошло. Но Венди это не остановило. Она подобрала какой-то чан и с размаху запустила им в зеркало. Брызнули осколки.

Смотри, мы создали новые вещи! С ними можно делать много интересного!
Девушка подобрала один из осколков. Он был треугольным и с очень острыми краями. Задумчиво, и как будто не очень представляя, что будет, она провела им по запястью. Выступила кровь, которая густо потекла по руке, по туловищу, вниз к ноге...
Венди еще немного поэкпериментировала с рукой, пытаясь вывести на ней надпись "Смерть", но получалось слабенько. Трудно было вырисовывать буквы с кривыми линиями... Тогда она обмакнула палец в кровь и начала писать это слово на стенах.

- А говорят, если составить из этих букв слово "счастье", то будет... что-то хорошее! - Букв явно не хватало. Чтобы увеличить количество букв, шуту Смерти пришлось добавить еще много разных слов, например, "Кровь", "Кладбище", "Мухаха" и "Расчлененние".

Почему маска все время пропадает с тебя? Это нехорошо! - снова влезло в ее мысли подсознание.
Венди как раз пришла в голову идея, как сделать улыбку и обводку постоянными. Она засунула кончик осколка в угол рта...
Дверь ванной заскрипела, как раз в тот момент, когда Венди уже готова была надолго решить вопрос с улыбкой!
- Приве-ет! А я тут улыбку делаю! Хочешь, тебе такую же? - помахала ручкой шутиха, не вынимая осколка изо рта.
- О, небо!...

...


Спустя несколько часов - кто знает, сколько? - Венди очнулась в незнакомой белой комнате на кровати... Пошевелила руками - не удалось: их стягивали рукава, связанные за спиной. Порезанная рука ныла, хотя ее, судя по всему, перебинтовали...
Венди откинулась на спину и начала скучающе болтать ногами, благо, они свободны. Краем глаза она заметила в углу палаты собрата по несчастью, тоже в рубашке, и скорчила ему приветственную рожицу.

Спустя несколько часов, Кайа открыла глаза, огляделась, не поворачивая головы. Судя по всему, она находилась в больничной палате, шевелиться могла с трудом, судя по тому, что к ней явно присоединили какую-то штуку. В голове стрельнула злость. Тело девушки тут же побелело, потеряло четкие контуры, с койки на пол медленно стёкли волны тумана и тут же приняли форму стоящей рядом с койкой Кайи. Девушка стиснула кулаки, вышла из палаты и отправилась на поиски злополучного доктора Эдвардса.

Фон Брейт толкнул входную дверь, буквально втаскивая троицу пораненных бандитов.
Снайпер уже не один десяток раз проклял себя за то, что согласился помочь Мерсеру и повёл этих горе-грабителей сюда.
Усадив "больных" на кресла в приёмной, сам снайпер прислонился спиной к стене рядом с ними и стал ждать, но никто из медперсонала к ним пока что не вышел.
Тогда Маскимилиан поступил проще - просто-напросто крикнул :
- Эй, есть тут кто живой? Ау, откликнись, сонное царство!"
"Или ту больница из одного маленького городка, окутанного туманом? Да не похоже - чисто прибрано, пыли нет, цветы на месте, тетрадь на столе - для записи пациентов, чистая свежая, стёкла не разбитые, освещение нормально работает...
Уснули они все там, что ли?"

Побродив по белым коридорам, она каким-то образом вышла к одному из служебных входов и, незаметно для работников больницы, выскользнула на улицу.
Городская больница --> Приют Героев

Дурдом (я так понимаю, другое здание)
 

Забавный мальчик. Смотрит, как насквозь сверлит, а лицо доброе. И головой о стену стучится... Наверное, точно псих. Ах, да! Я же в сумасшедшем доме! Они же здесь все сумасшедшие - кроме меня, конечно....

Венди перекатилась на колени, встала, и спрыгнула с кровати, сделав сальто-мортале. Затем прошлась по комнате, приплясывая и задирая ноги в трико до самой макушки, при этом насвистывая и напевая:

Прощай, моя бедная крыша!
Ты лучшая в мире из крыш!
Отныне никто не услышит,
Как ты надо мною летишь!

Долгое время каким-то чудом ей удавалось не падать, несмотря на связанные руки. Наконец, она споткнулась о своего сокамерника, рухнула на мягкий пол и захихикала...

- Смерррртельный номер! Всемирно известная чокнутая акробатка! - воскликнула девушка и сделала сальто назад, через Себастьяна. - Надо обязательно было перешагнуть обратно, а то расти не будешь!

Венди встала на колени и наклонилась к лицу Себастьяна, почти щекоча его гривой рыжих кудрей:

- Ты пытаешься убить себя об стену? Тебе трудно, бедненький! - пожалела его акробатка. - Хочешь, помогу? Задушить не получится, но запинать или загрызть, на твой выбор... Я ведь, знаешь ли, Шут Смерти! - Венди резко дернула головой вперед и клацнула зубами перед носом священика. Когда тот отпрянул, она улыбнулась ему и безобидно рассмеялась.

Себястьян в легком шоке наблюдал за "идиоткой", которую ему "подкинули для увеселения". Девчонка то кидалась на него, то что-то лепетала, ему абсолютно все равно было, что... однако, доктор, молодец. Только болтал о том, что Себастьян всех женщин врагами считает, и вот... пожалуйста, подселил к нему психованную. Часть терапии?
Девчонка щелкнула зубами у него под носом, заставив его отшатнуться, ударившись о стену. Вывихнутое плечо болезненно заявило о себе, и священник зашипел от боли. А рыжая ржала...
- В данный момент мне плевать кто ты... Свалила в свой угол и не отсвечивай, - произнес он раздраженно, упирая ногу ей в живот и с силой отталкивая ее от себя, - Только мешаешься...
Он принялся чуть приподниматься и съезжать по стене, освобождаясь от смирительной рубашки, наконец, стянул ее с себя, внимательно осмотрел повисшую плечью руку и, закусив зубами один из ремней на рубашке, резко вправил руку на место. После этого отошел подальше, в непросматривающийся от дверного окошка угол, утирая слезы, выступившие на глазах.

Получив пинок в живот, Венди отлетела через пол-комнаты, по инерции сделав несколько кувырков, прежде чем удариться в стену. Стена спружинила и отбросила девушку на противоположную сторону. Это Шуту Смерти понравилось. Она разбежалась и еще пару раз отлетела туда-сюда, как шарик из пинбола. Удалось немного поднять настроение после отказа симпатяги...
И на лице снова начала проступать маска...

Опять нашла себе склеп? А в гробу-то плакала, а здесь веселимся?
- И вовсе ничего подобного! Могу выйти отсюда, когда пожелаю... Только не хочу! Мне и здесь нравится!
Непохоже, что можешь!

Венди рассмеялась над этой мыслью.

- Красавчик, продолжай раздеваться! Тебе идет! - подмигнула девушка священнику. - А я пойду в свой угол... - И с этими словами она... действительно пошла в угол!

Уперевшись ногами в мягкую стену, а плечами - в другую, акробатка с цирковой ловкостью начала карабкаться вверх, к окну. Руки для этого не требовались... Поднявшись на нужный уровень, Венди скользнула на подоконник и прислонилась к решетке...
Свесив ноги и болтая ими, как Шалтай-Болтай, девушка пропела:

Посадили в клетку птичку
Юную шизофреничку
Свяжут - ну и пусть!
Ну подумаешь, больная!
Захочу - и погуляю,
Захочу - вернусь!

Не прекращая что-то насвистывать, Венди просунула голову между прутьями. Голова прошла. Затем плечи... Таз... Вот девушка уже оказалась снаружи, на внешнем карнизе! И прямо над пропастью неизвестно-какого этажа - начала отплясывать рил со связанными руками!

Нагулявшись, тем же манером акробатка вернулась в камеру.
- Ну что, красавчик? Уже готов? Не стесняйся, это будет весело! У меня зубы острые, честно-честно, почти больно не будет! - Венди плюхнулась рядом с ним на подушки. - Хочешь, поцелуй на прощание?

В исследовательской лаборатории
В маленькой лаборатории было почти темно. В ретортах и перегонных кубах булькали разноцветные жидкости, на оцинкованном столе стоял огромный микроскоп. Рядом лежали стекла с образцами.
Сестра Элль работала не покладая рук. Вещество в крови доктора не имело аналогов, не имело названия и его свойства были не изучены. За несколько часов работы ей удалось выделить доли грамма этой дряни в чистом виде, на их основе синтезировать ближайший аналог и начать опыты на морских свинках. Элль установила, что неизвестное вещество - мощный психотроп, вызывающий в мозгу необратимые изменения. На бодрствующих свинках ничего не отражалось, но стоило двум заснуть, как они начали конвульсивно дергаться, биться об стенки клетки, а потом их головы просто взорвались. "О, похоже на электрошоковую терапию!" - подумала медсестра и удовлетворенно кивнула. - "Это надо использовать. Осталось только изучить... И не на свинках. Найти лекарство для Эдди."

В кабинете главного врача.
Эдвардс метался на кушетке. Жутко реалистичные сны не давали расслабиться, но и не давали проснуться. Короны из человеческой кожи и железных зубцов, зубастые мозги, разбегающиеся глаза, толпы мертвецов без лиц... В какой-то момент все пропало. Кот свернулся на измятой простыне и заснул без сновидений.

В отделении для психически больных.
За дверью раздались шаги и загремел поднос. Дверь отворилась, на пороге возник трехстворчатый санитар с добрым лицом. Он сразу понял все и в одну секунду оказался возле Себастьяна, оторвал за локти от земли. В камеру проскользнула Элль с подносом. В дверном проеме виднелась тележка с еще одним и парой уток на нижней полке.
Глядя на подвиги священника, медсестра поставила еду на его койку и подошла вплотную, не выпуская из вида Венди.
- Ну что, дорогой? - она с рассчетом провела по его щеке своей непомерной грудью. - Все рвешься на свободу? А как насчет реального мира? - зашептала медсестра в ухо бешено вращающему глазами пациенту. - Пора бы уже приблизиться к реальности... Добро пожаловать, красавчик! - С этими словами Элль всадила в шею Себастьяна шприц с зеленоватой жидкостью. Вещества из раны Эдвардса, соединенные с "коктейлем" из его легких... Афродизиак на психотроп - кто сильнее?

Себастьян было забился в руках санитара, а потом расслабленно обвис. Плечо продолжало болеть, кожа от неизвестного препарата внезапно начала жутко гореть, он огляделся, его взгляд замер на медсестре и потеплел.
- Спасибо, мэм, - прошептал паренек, бледнея до цвета хлорированной бумаги и чуть ли не сливаясь с робой санитара, крепко держащего его за руки, а потом резко лягнул одной ногой, точнехонько влепив Ларчу по яйцам. Хватка ослабла и паренек смог вывернуться из нее и, отпихнув тушу в сторону, броситься в открытую дверь.
Ухватившись за дверной косяк, он не хуже акробата перемахнул через тележку с едой и ударом ноги послал ее в сторону преследователей.
- А с тобой... тварь, мы еще пообщаемся, - подмигнул он медстестре и, зло усмехнувшись, скрылся в коридорах больницы.

Элль с презрением взглянула на скорченного Ларча и подошла к девушке. Санитар отдышался и убрел в коридор, заперев дверь снаружи.
- Как ты себя сегодня чувствуешь, Венди? - приветливо улыбнулась она. - Что это опять за сажа у тебя на лице?
Фаталь ловко протерла лицо Венди и спрятала платок в бумажный пакет. Ловко расчесала спутанные рыжие волосы девушки и заплела в косички. О сбежавшем пациенте она не беспокоилась. Вещество действовало только на спящих крыс, а мисс Элль не отличалась терпением, чтобы дожидаться, пока Себстьян заснет сам. По ее рассчетам, ему оставалось бегать не больше двух с половиной минут.
Девочка тем временем кривлялась, что-то бормотала, напевала и дергалась, пытаясь танцевать.
За дверью заскрипела каталка, прошуршал засов. Ларч невозмутимо вкатил ее в палату. Себастьян, скованный по рукам и ногам, лежал на смятой простыне, закатив глаза.
- Он у тебя хоть дышит? - невозмутимо поинтересовалась медсестра. - Докуда добежал?
- Решетку на двери грыз, уже тепленького взял. - вздохнул Ларч. - Этот жмур еще и лужу напустил под дверью. Эльь, что ты ему дала?
- Если бы я знала. Заодно и выясним.

Палата для умалишенных.
- ... темно... как темно. Почему так темно? Я сплю? Нет... нет, точно сплю... я же помню, что... что вырвался... или нет? Не успел... да, не успел.
Себастьян огляделся, по крайней мере попытался это сделать, присел на корточки, пытаясь коснуться пола, однако пальцы словно погрузились в вязкую жижу, которая продолжила засасывать руки. Паренек дернулся назад, пытаясь их вытащить из болота, потерял равновесие и, нелепо взмахнув руками, погрузился в темную воду, с легким багровым оттенком. Жижа быстро забралась в его нос, просочилась в рот, скользя по дыхательным путям, по горлу и пищеводу, забивая легкие и просачиваясь в кровь...
Мальчишка, безвольно лежащий на каталке внезапно дернулся и забился в судорогах. Из его рта, ноздрей, ушей засочилась буроватая жидкость, похожая на кровь. Тело его выгнулось дугой...
- ... это сон... сон... сон... проснуться... почему? почему.. я не могу... ААААААА! Помогите!!! Кто-нибудь... не так, только не так...
Спиной ощутив твердую поверхность, Себастьян резко распахнул глаза, сел и закашлялся, сплевывая черную воду. На ладони ему внезапно шлепнулось что-то темное и плотное... комочек... бьющийся, содрогающийся в судорогах... маленькое, недоразвитое существо повернуло к нему единственный глаз, всплеснуло скрюченными ручонками и прыгнуло священнику на лицо, мерзо пища, полосуя его щеки, подбородок, неожиданно острыми коготками, расплываясь бесформенной массой по лицу, срывая кожу, пуская тонкие корешки-нервы и срастаясь с ней...
... тело на каталке успокоенно опустилось на сбитые простыни, а на его лице тонкими розоватыми полосками, наливающимися кровью, начали проявляться полосы, кожа слоями начала отходить от лица...
... отлепить от себя это существо, отбросить в сторону, раздавить каблуком, и переводя дыхание, оглядеться. Он стоял на улице, улице города... только, она была какая-то другая... мягкое сияние исходило от фонарей, в каждом темном уголке таилось нечто, тени двигались сами по себе, как им заблагорассудится.
Сссснап... щелк... - вдали с неприятным звуком погас фонарь, его теплый свет, просочившись через стекло, упал на мостовую и погас...
Щелк - за ним последовал другой... третий, четвертый, погружая улицы во мрак. Себастьян напрягся, сжимая кулаки и оглядываясь...
Погас последний фонарь... а потом... потом темнта сдавила парня тисками, выкручивая суставы... и только впереди, разгоняя мрак забила крыльями ярко-розовая бабочка... парень вскинул к ней руку, тщетно пытаясь дотянуться до нее...
... с треском ремни, стягивающие руки священника, разорвались, как будто были из бумаги, он вытянул руку и вцепился мертвой хваткой в шею медсестры, сжимая крепче и крепче...

- Бег по кругу! Бои без правил! Шикарно! Я в восторге! А можно с вами, можно, да? - акробатка носилась кругами вокруг медиков и Себастьяна, хихикая и подпрыгивая. Босые ноги, торчащие из-под рубашки, так и мелькали.

С интересом девушка разглядывала,

- Эй! Меня взял и бросил... Я ревнууууую! - проныла Венди. - А знаешь, как ревнует шут смерти?

Акробатка отошла к стене, разбежалась и с размаху вспрыгнула на загривок священника, обхватив его обеими ногами. Да еще и спеленутыми руками обхватила шею.

И когда, сквозь плотную ткань смирилки, она ощутила тепло кожи инквизитора, почувствовала его дыхание, в ней заговорило что-то прежде незнакомое... Хотя, может быть, и не такое уж незнакомое...

Он полон тем же сладким ядом, что и ты... Он не такой, как остальные... в него влита частица того, что есть в нас... Мы - родственные души! Я нашла брата!

Разум Венди вдруг провалился в сознание инквизитора, она увидела его кошмары, почувствовала его боль и приняла ее на себя... Она не слышала, не видела ничего вокруг - только то, что было в ЕГО голове, она не слышала, что страшно, истошно визжит и стискивает "брата" ногами и руками...

А затем сквозь боль проступило что-то невероятно отчетливое, ясное, как будто этот долг был заложен в Венди с первых дней рождения. На мгновение веселье уступило место решимости. Флейты не было, и Венди начала "играть" на самом своем брате, впившись ему в губы - ведь в нем силы было куда больше, чем в куске серебристого дерева! Она повисла на Себастьяне, и то, что у них получилось, показалось мелодией:

В твоей крови кипит отрава,
Как будто огненная лава
В артериях горит...
А я надела маску смерти,
И в голове безумцы-черти
Танцуют изнутри...

Но я спасу тебя от боли,
Я отпущу тебя на волю -
Лишь сделай шаг за мной!
Ведь эту гадость, эту силу,
Что нас с тобою захватила -
Не удержать стеной!

Мелодия стихла, муть отступила из сознания девушки. Она тряхнула головой, и на лице снова проступил грим и вернулась безумная ухмылка. Немного растерянная. Ведь теперь они стояли в саду, по другую сторону больничной стены...

- ... почти... почти поймал... дотя... нуться... еще... - с натугой его тело прогнулось, чувствуя, как рвутся мышцы, сухожилия, как ломаются кости, сдавленные темнотой, как окстный мозг внутри медленно растягивается, провисая тонкими волоконцами нервов, - нет... не могу... не... могу...
На глазах Себастьяна проступили слезы. Железные тиски тьмы сдавили его грудную клетку, раздался громкий треск, ребра прогнулись вовнутрь, грудина разломилась пополам, пронзая сердце... парень заорал и дернулся вперед, сжимая бабочку в кулаке, чувствуя, как трепещущие крышылки легко щекочут его ладонь...
... осторожно, стараясь не поранить нежное существо, Себастьян расжал руку, но с ладони разлетелась розовая пыльца, мягким облаком окутав его. По телу пронесся разряд, пронзивший его от макушки до паха, заставивший выгнуться в сладкой неге и сквозь смеженные глаза инквизитор увидел женский силуэт. Девушка обернулась, изумрудно-зеленые глаза грустно улыбнулись ему. Себастьян рванул вперед, пытаясь поймать ускользающее видение... схватил ее за плечо, развернул к себе, крепко обнимая, вдыхая аромат, отдающий розовой, сверкающей золотисто-перламутровыми переливами, пыльцой, широко распахивая глаза, чтобы уловить, запомнить каждую черточку лица незнакомки... и...
... просыпаясь, сжимая в объятьях рыжую девчонку в смирительной рубашке, с измазанным черной краской лицом. Все его тело болело, как после изнутрительных тренировок, в голове шумело, кровь пульсировала в висках так сильно, что казалось сосуды вот-вот лопнут, руки продолжали напряженно сжимать хрупкое девичье тело. Себастьян медленно расправил плечи, глубоко вдохнув... аромат свободы, как он его назвал про себя, ворвался в легкие, паренек закрыл глаза и улыбнулся, затем обвел взглядом вокруг и рванул к решетчатой ограде, виднеющейся неподалеку, однако ноги подвели его и Себастьян упал на колени, потянув за собой девчонку, чью ладошку он крепко сжимал в руке.

Двое беглецов плюхнулись на траву, испытывая странное чувство, что их теперь что-то связывает... как будто руки им сцепили наручниками. Не уйти далеко...
Венди оказалась сверху, как наездница, на обессилевшем инквизиторе. Юноша был бледен и пугающе закатывал глаза, поэтому чокнутая на всякий случай укусила его за нос - не больно, просто чтобы повеселел! - а затем поыталась пощекотать сквозь ткань смирительной рубашки... Получилось не очень, пришлось задирать пижаму на "братишке" и пихать его локтем в живот...
- Тебя тоже накачали смертью, да? - подначивала его Венди. - А ты у нас теперь кто будешь? Монах Смерти? Давай ты будешь отпевать, а я - шутить последней! ))
Она улеглась на Себастьяна сверху, уперевшись связанными локтями ему в плечи и уткнувшись носом прямо в нос. Сделала "глаза в кучку" и бесновато улыбнулась...

"Накачали... вот главное..." - Себастьян сфокусировал взгляд на бесноватой, которая более того пыталась откусить ему нос, и оттолкнул ее от себя. Это рыжее нечто не было похоже на девушку из бреда. Оно было вообще ни на что не похоже, однако... однако почему-то священник не испытывал ни ужаса не отвращения к бешеной девчонке, а наоборот, что-то, что-то другое. В голове мутилось, но это было не так страшно по сравнению с тем фактом, что скоро могла нагрянуть эта бешеная тварь со шприцами вкупе со своим хахалем-амбалом, потому Себастьян вскочил на ноги, схватил девчонку за плечо и подтолкнул к "выходу".
- Валим отсюда, кто бы ты не была, - произнес он уверенно, протискиваясь следом за Венди между прутьями решетки.
Улицы пустовали и это было беглецам наруку, хотя внешний вид их оставлял желать лучшего, но парню хватило ума и здравого смысла не возвращаться за собственной одеждой и местью этим больным на голову докторишкам. Схватив девчонку под локоть, он потащил ее прочь от больницы вглубь городских подворотен.
- Переждем там, а потом придумаем что сделать, - коротко бросил он.

Городская Больница => Улицы Столицы.

Из здания больницы вышли двое.

Оба - в чёрных костюмах, при галстуке и белой рубашке.
Первый - высокий амбал, всё время оценивающий обстановку, будто ожидая опасности в любой момент. За весь день громила не сказал ни единого слова. Второй - человек среднего роста и крепкого телосложения, кажущийся однако подростком рядом со своим коллегой. Именно он опрашивал персонал больницы.

Детективы.

Сегодня у беглянки появилось на хвосте две ищейки.

Кот сладко потянулся под простыней, которой его зачем-то укутали. Как будто котам это требуется.
Эдвардс открыл глаза. Совершенно кошачьи, с вертикальными зрачками.
Мурлыча какой-то прилипчивый мотивчик без слов, он подошел к засиженному мухами зеркалу в паутинке трещин, подмигнул своему отражению и расхохотался.
Пусть он спал, но какая-то часть дремлющего сознания прекрасно слышала разговоры, которые велись в кабинете. Он знал и о побеге девчонки, которую с таким трудом вытащил с кладбища, и о намерениях детективов...
Странно улыбаясь, доктор снял с вешалки плащ, достал из сейфа пачку денег и, незамеченный никем, вышел из больницы.

Может быть, его девочка еще шляется по улицам. Тогда деньги нужны на подкуп шантрапы и сбор слухов в кабаках.
Может быть, его девочка уже попалась и теперь сидит в тюрьме. Тогда все будет гораздо проще...

Городская больница => Полицейский участок

Элль Фаталь боролась за жизнь. Дыхание давалось с трудом, почти раздавленное психом горло причиняло боль даже несмотря на анестетики. Она выберется, точно выберется, и тогда ублюдку не поздоровится... Но где же она напортачила? Что в зелье так пагубно для крыс и Эдвардса, и совершенно не подействовало на этого психопата? Нет, определенно следовало выжить, хотя бы для того, чтобы взять у него пробы крови... А потом еще немного... И еще... Пока не выяснится причина удивительной стойкости. Но сначала надо восстановиться. Как же ей сейчас не хватало кое-каких препаратиков из королевских лабораторий!

Улицы Столицы ----------> Королевская больница

Экипаж довольно быстро катил по улочкам, и вскоре впереди показались ворота. Остановив повозку, Никс несколько секунд разглядывала надпись на табличке: "Их Королевских Величеств городская больница"
Глав. врач Эдвард Дж. Эдвардс, эск., а потом спрыгнула на землю и заглянула в экипаж:
- Анас, ты еще жив? - чуть усмехнувшись, спросила она. - Мы приехали. Пойдем, надеюсь, тут смогут оказать тебе помощь.

--Не дождешься! - со смехом отвечал Виридис. На самом деле ему было не очень хорошо: плечо дергало, как будто его ковыряли ржавым гвоздем и голова кружилась.
Он вышел из экипажа и шатаясь подошел к воротам. Они были закрыты. Виридис ногой постучал по гулкому металлу и закричал: --Эй, есть кто живой?

Никс внимательно осмотрела ворота, потом улыбнулась и нажала на выступ.
- Это, похоже, звонок. Сейчас к нам кто-нибудь выйдет...наверное.. - добавила она менее уверенно и с тревогой взглянула на Виридиса.

Кто-то долго кашлял во дворе, потом шаркающей походкой тихо ругаясь прошел к воротам. В воротах открылось окошко и показалась круглая недовольная физиономия.
--Нет никого! Идите отседова! Ходют, ходют...

- Как никого? А если нам нужна помощь? - возмущенно воскликнула Никс. - Неужели нет ни одного врача?
Она пнула ворота, сердито сверкая глазами.

--Ишь чего захотели! врача... днем надо болеть. - сторож посмотрел на Виридиса и сочувственно сказал. - Чё совсем плохо? Я... того... учился когда-то... но меня со второго курса выгнали. Хотите могу помочь, не хотите - ждите утра.

Никс оглянулась на Виридиса:
- Ты позволишь ему посмотреть тебя? Или...
Она посмотрела на санимтара и сказала:
- Если у вас есть сочувствие к беде моего друга, пожалуйста, впустите нас. На мнужна горячая вода и инструменты, и немного перевязочного материала и кое-что из лекарств. Я и сама смогу помочь ему...