Неправду говорят, что жизнь проходит,
Неправду говорят, что смерти нет –
И вечность души вновь по кругу водит
Сквозь свет и тень, и снова – тень и свет.

Неправду говорят, что время лечит,
Неправда, что любовь не знает лжи.
И снова рок оттягивает плечи,
И камнем на душе моей лежит.

Пусть говорят, пусть думают, пусть верят,
Живут в оковах глупых, лишних слов.
Но знаю я: реальные потери
Ценнее ярких, каждодневных снов.

Между нами километры, океаны, города,
Между нами рокот ветра, и бездонная вода,
Между нами расстоянье не осилить поездам,
Между нами лишь признанья вдаль бегут по проводам...

Ты увидишь эти строки утром завтрашнего дня.
В этот час - судьба жестока - может, нет уже меня...
Ты об этом не узнаешь, ты в неведеньи ещё,
Потому что прочитаешь: "У меня всё хорошо!"

Как мне надоели тревоги, заботы…
Но где-то живешь ты, неведомый. Кто ты?

И имя любое, и адрес любой,
Но я буду счастлива только с тобой.

Ну где ты, вторая моя половина?
Мы встретимся, и я тебя не покину,

Мы будем любить, и умрем в один день,
Еще не знакомая мне моя тень!

И ты где-то ждешь нашей будущей встречи.
Я знаю – тебя непременно замечу!

И ты удивишься, мне тень дорогая,
Как жить умудрялись, друг друга не зная.

Закрыты все окна
И дверь я закрыл.
На ноги свои
Грустно взор опустил.

Родившись здоровым
Калекой я стал,
Всю боль от насмешек
Людских я познал.

Я был на войне -
За отчизну сражался.
Был дух мой силён,
Но потом я сломался.

Закрыты все окна
И дверь я закрыл,
И газ до отказа
На кухне включил.

Меня уже больше
Ничто не спасёт.
Иду в неизвестность
Боль скоро пройдёт...

На полной скорости,
По встречке,
В лобовую.
И не свернуть,
Не скрыться,
Не уйти.
И первый раз
Увидеть смерть...
Вживую!
И жизни тормоз
всё-тки отпустить.
Быть может,
Даль откроется столетий,
Быть может,
Лишний час кому-то подарю,
Быть может,
В краткий миг,
Единственный на свете,
Успею прошептать:
"Я так тебя люблю..."

мне и слезы - не слезы, а так, соляная вода,
так, обида, досада, тоска, проявление гнева.
больше я не смогу подражать покорителю мельниц -
принимаю позор всех своих поражений на веру.

мне приходится так -
выговаривать душу словами,
выжимая по буковке едкую жгучую горечь,
чтоб тем легче на сердце, чем мне тяжелее дышать.
ты не видишь - часы твои нынче безбожно спешат,
отмеряя мне меньше тепла. из банальных историй
с несчастливым финалом едва ли
выйдет больше. пустяк.

или выйдет война. я же не потерплю полумеры.
ничего - или все, до конца, до "владеть безраздельно".
пусть дорога крива, и не счесть поворотов налево.
мне не нужно чужого, но я своего не отдам.

Брегалад с сияющими глазами пристроился к колонне возле Древня. Тот пересадил хоббитов к себе на плечи, они торжествующе оглядывали шагавшую вслед за ними онтскую дружину и прислушивались к суровому, монотонному напеву. Они хоть и надеялись, что в конце концов что-нибудь да случится, но такой разительной перемены вовсе не ожидали - точно потоком прорвало плотину.
- А ведь быстро рассудили онты, правда же? - радостно задыхаясь от собственной смелости, спросил Пин, когда онты перестали петь и слышались лишь тяжкая поступь да гулкое прихлопывание.
- Быстро, говоришь? - отозвался Древень. - Хм! Да, пожалуй что, и быстро. Быстрее, чем я думал. Уж и не припомню, когда мы в последний раз так сердились: много-много веков назад. Мы, онты, сердиться-то не любим и очень редко сердимся, только если почуем, что нашим деревьям и нам самим чуть ли не гибель грозит. Такого в нашем краю не бывало со времен войны Саурона и Заморских Витязей. А все эти орки, древорубы треклятые - рарум! - ишь, размахались топорами, ладно бы уж на дрова рубили, мерзавцы, еще куда бы ни шло, на дрова много не надо, - так ведь нет, для одного изуверства. Тут от соседа впору помощи ждать, а он, смотрите, пожалуйста, заодно с ними. Нет, уж коли ты маг, с тебя и спрос особый; и то сказать, другие маги все ж таки не ему чета. Ни на эльфийском, ни на онтском, ни на людских языках и проклятья-то ему подходящего никак не сыщу. Долой Сарумана, да и только!
- А вы что, взаправду собрались сокрушить изенгардские стены? - осторожно поинтересовался Мерри.
- Ха, хм-м, да как тебе сказать, а почему бы и нет! Вам ведь небось и невдомек, какие мы сильные? Про троллей когда-нибудь слышали? Они очень сильные, тролли. Но они, тролли, не сами собой на свет появились, их вывел Предвечный Враг под покровом Великой Тьмы: вывел в насмешку над онтами, вроде как орков - над эльфами. Так вот мы гораздо сильнее троллей. Мы - кость от кости самой земли. Как древесные корни впиваются в камень, знаете? Только они впиваются веками, а мы - сразу, ну, если, конечно, рассердимся. Изрубить-то нас, сильно постаравшись, можно, сжечь или чародейством каким одолеть - тоже не очень, но все-таки можно, а мы зато, коли захотим, и Изенгард вдребезги разнесем, и от стен его одно крошево оставим, понятно?
- Но Саруман-то не будет смотреть на вас, сложа руки.
- Кгм, да, нет, он не будет, это верно, и я об этом не забыл. По правде сказать, я как раз об этом все время и думаю. Но я из нас самый старый, многие онты куда помоложе, на сотни древесных веков. Сейчас они осерчали, и у них одно на уме - сокрушить Изенгард. А потом немного поодумаются, поостынут, выпьют водички на ночь - и начнут успокаиваться. Ох, изрядно водички мы выпьем на ужин! Ну а пока пусть их топают и поют! Идти нам еще далеко, поразмыслить времени хватит. Лиха беда начало.
И Древень подхватил общий напев, раздававшийся с прежней силой. Однако мало-помалу голос его притих и смолк, а нахмуренный лоб глубоко взбороздили морщины. Потом он поднял глаза, и Пин заметил в них скорбь - но не уныние. Казалось, зеленый огонь разгорелся еще сильнее, но светил он как бы ' издали, из темной глубины его мыслей.
- Оно конечно, друзья мои, может статься иначе, - медленно промолвил он. - Может статься и так, что судьба против нас, что нас постигнет рок, что это последний поход онтов. Но если бы мы остались дома в блаженном бездействии, мы бы своей судьбы не миновали, раньше ли, позже ли, не все ли равно? Мы об этом давно размышляем, потому и в поход двинулись. Нет, спешки тут не было: просто решение созрело. Зато, глядишь, и песни сложат когда-нибудь о нашем последнем походе. Да, - вздохнул он, - сами, может, и сгинем, но хоть другим поможем. Жаль только, если вопреки старым песням мы никогда больше не встретимся с онтицами. Очень бы мне хотелось еще разок повидать Фимбретиль. Однако ж, друзья мои, песни - они ведь как деревья: плодоносят по-своему и в свою пору, а случается, что и безвременно засыхают.
Онты шагали ровно и размашисто. Вначале путь их лежал на юг длинной логовиной; потом приняли вправо и двинулись наискосок, все выше и выше, к вздымавшимся за верхушками деревьев западным кряжам Метхедраса. Лес отступал, рассыпался купами окраинный березняк, а там лишь кое-где на голом склоне торчали одинокие сосны. Солнце кануло за темный гребень. Стелились сумерки.
Пин оглянулся. То ли онтов прибавилось, то ли... что за наваждение? За ними оставался пустой и тусклый откос, а теперь он был покрыт деревьями. И деревья не росли, не стояли - они двигались! Неужели Фангорн очнулся от вековечной дремы и выслал на горный хребет древесное воинство? Он протер глаза: может, он сам задремал или ему померещилось в сумерках? Но нет, серые громады шествовали вверх по склону, разнося глухой шум, гудение ветра в бесчисленных ветвях. Онты всходили на гребень и давно уже не пели. Воцарились темень и тишь, только земля трепетала от поступи древопасов и пробегал шелест, зловещий многотысячелистный шепот. С вершины стала видна далеко внизу черная пропасть, огромное ущелье между последними отрогами Мглистых гор - Нан-Курунир, Долина Сарумана.
- Изенгард окутала ночь, - вымолвил Древень.

Лес монотонно запел свою песнь боевую,
Онты идут , их размеренно движутся спины,
Что подняло эту мощную силу живую?
Точно потоком прорвало терпения плотину…

Быстро и медленно, ( Древам куда торопиться?)
Древень и хоббиты движутся в край Сарумана,
Может быть лес очень долго не хочет сердиться…
Только для орков не будет понятия «рано»!

-Нет древогубам, рарум! Не махать топорами!
Спросим с соседа ответа, за все злодеяния!
Пусть изувер получает по полной программе!
Стены твердыни разрушим мы до основания!

Онт–кость от кости земли! Неизведанна сила,
Камень для жестких корней, не предел, не преграда….
Только бы гнева надолго…, на дело хватило!
Только бы рок не постигнул древесные стада…

Может последним походом наш долг обернется?
Может быть онтиц не видеть уже в новом мире?
-Плавно спускалось за гребень печальное солнце…
Ночь наступала в ущелье на Нан-Курунире…

Онты выходят из древнего леса,
Хоббитов взяли десантом на плечи,
Движут зеленые против прогресса!
И Сарумана хотят покалечить!

Смерть замышляют рабочему классу,
Чтобы металл нам не плавили печи!
«Древни - великая, сильная раса!
Встанем стеной Изенгарду на встречу!»

Два подстрекателя низкого роста,
С дальнего запада, прибыли тайно,
Лес разбудить оказалось не просто,
Но все случилось, как-будто случайно!

Добрый старик облечен был злодеем,
Мир скоро должен на части взорваться!
Древень - начальник , как автор идеи,
Мерри и Пин на плечах веселятся!

Нет, чтобы тихо пасти свое стадо,
Онтиц искать для семейного счастья!
Были отравлены разумы ядом!
Что Саруман жаждет только всевластия!

Солнце садилось над Нан-Куруниром,
Город смирился с печальной судьбою,
Нету надежды решить дело миром,
Онты пришли в Изенгард вместе с тьмою!