Демон уставился в стену, как это с ним порой случалось. Миэн, впрочем, уверена была, что в такие моменты "устройство" безошибочно наводится на какой-нибудь скрытый в бетоне передатчик. Вот и сейчас в двери что-то щелкнуло, и она отъехала в сторону. Заходя внутрь, переступая через останки прежних насельников города, Сиятельная прочитала краткую поминальную молитву. Она, конечно, не знала, оценят ли души омэлли, наверняка уже прошедшие многие перерождения, слова святых другого Дома, но отчего-то ей показалось это правильным. Её терзало странное чувство вины, что она, чужой человек, получила доступ туда, куда так отчаянно стремились, но не смогли попасть эти несчастные…

Кстати, что же им было здесь нужно? Оружие, медикаменты? Укрытие?

В круглом плафоне на стене зашипел, затрещал, но зажегся-таки осветительный кристалл. Увиденное в защищенной комнате Миэн одновременно и изумило, и нет. Это явно была кухня "Отрады Воина", среди диковинных и разломанных устройств хватало таких, которые безошибочно можно было связать с приготовлением пищи. Но почему тогда сюда так стремились попасть снаружи?

Разделочные столы, емкости с кранами для воды, стеллажи с истлевшими коробками и запыленными бутылями. Плиты и очаги для разогрева блюд, работающие на магических кристаллах. Впрочем, одна такая показалась Сол-Элеис Миэн странной. Настройщица артефактов подошла и увидела, что её переделали на простецкий лад, для готовки на обычном топливе. Похоже, под конец своего существования, даже гордый и могущественный Омэль вынужден был начать экономить магию…

В голову пришла цитата из "Зерцала" на тему упадка и разрушения. "Смотри же, и башню мастера сокрушают века, и замок витязя, и даже гробницы их сдаются течению лет, стекло рассыпается обратно в песок, а медь уходит в почву, из которой её выкопали! Не помогают богачу его сокровища в последний его день, и властителям лунного мира их тоги и скипетры. Лишь хождение путем Мириад способно вывести тебя за пределы бренного…"

Это было вполне к месту и вполне возвышенно, но не вовремя. Миэн отвернулась от переделанной плиты и встретилась взглядом с ушедшим омэлли. Похоже, злоключения и страдания её начали давать пусть и горький, но полезный урожай - она не вскрикнула от неожиданности и даже не вздрогнула. Только довершила заупокойную молитву. Омэлли её не торопил. Он уже тысячу лет был мертв.

Похоже, именно запертая, герметичная дверь и качественная изоляция комнаты позволили телу сохраниться лучше прочих. Наверное, так выглядели особенно искусно засушенные мумии варварских владык. Сохранилась одежда с нашивками под цвет здешнего Дома и почти вся кожа, можно было даже легко разобрать предсмертную гримасу древнего Сиятельного. Лишь глаза превратились в черные, пустые дыры.

Женщина подошла, почему-то не в силах перестать смотреть на лицо из ушедшего мира. Омэлли был тонкокостней, изящней и, кажется, совершенней телом нынешних Сиятельных, и это Миэн странно… злило. Полуоткрытый рот мумии застыл в посмертном оскале, похожем на саркастичную улыбку. Мол, и я пал, великий и славно улучшенный при жизни, на что ты надеешься, последыш?

Засохшая кисть левой руки прижималась к комбинезону, агрессивной, похоже воинской расцветки и кроя. На мумии был жилет из бронестекла, похожий формой на те, которые нынче носили игроки в мяч. Но он не спас своего владельца - кто-то воткнул ему стилет в незащищенный бок и омэлли истек кровью. Бурая пыль еще виднелась на полу.

Миэн всмотрелась и поправилась - это не стилет, это метательный кристалл. Похоже, человека убили не варвары, а свои, Сиятельные. Может даже кто-то из тех, чьи кости лежали снаружи, у прилавка.

Мумия смотрела на дверь. Интересно, был ли истекший кровью омэлли предан и ранен восставшими нижними кастами? Или же, напротив, сам попрал долг витязя и бросил людей снаружи умирать, лишь бы ему досталось больше еды и магии с кладовых "Отрады Воина"? В таком случае они ему не пригодились. Сол-Элеис Миэн подумала, что завершающие дни Янтарной Эпохи были воистину страшными, если люди обратились против своих же собратьев по Дому. И возблагодарила Мириады за то, что, хотя бы, укрытая Благословенным Контуром страна избежала подобного и укулли никогда не воюют с укулли.

В правой руке мертвец все еще держал жезл из маг-стекла. Миэн знала такую модель - неточное и капризное оружие, помогающее фокусировать волшебство в убийственные лучи. Правда к этому образцу была приделана рукоять, похожая на те, которые были в коротком огнестреле дикарей. Это… должно быть удобно! Почем дома забыли или не переняли такую технологию?

Миэн укрепилась в желании выжить и передать доставшиеся ей такой тяжелой ценой знания Ордену. И потянулась, чтобы забрать оружие у того, кому оно больше не пригодилось бы. Просто так вытащить рукоять не удалось, Сиятельная попыталась разжать высохшие пальцы. Те с противным хрустом обломились. Укулли попросила у мертвеца прощения и подняла магострел. Перевела зрение в нужный диапазон. Конечно же, если к моменту гибели владельца в накопителях и сохранилась магия, то за тысячу лет давно успела разрядиться. Впрочем, она была уверена, что если у неё будет время, то она сможет разобраться в непривычных полях и диапазонах и подпитать кристаллы от своих резервов. Время… все-таки она до сих пор так наивна. Будто бы у неё есть шансы укрепиться здесь и продолжить войну с варварами, в этом царстве смерти и запустения, лишенной еды и воды… Конечно, праведно экспроприированный из сумы мутанта припас помог ей как-то восстановить силы ещё там, недалеко от медпункта, но разогнанные лечением процессы в её теле требовали очень много еды. Так она быстро помрет от истощения.

- …хщщщ …госпожа? - похоже, здесь тоже был стенной передатчик, вот только едва рабочий. Миэн не сразу догадалась, что это не призраки ей на ухо пророчествуют, а мутант осмелился-таки привлечь её внимание. Она и забыла про него.

- Что такое?

- …тк …продолжать поиски ресурсов для войны?

- Да.

Демон встрепенулся, целеустремленно направился к груде тряпья в углу и отбросил её прочь. Так оказался стазисный ящик, приветственно мигнувший подсветкой. Явно рабочий. Рогатый потормозил рядом, потом замок на дверце щелкнул и открылся. Миэн заглянула внутрь и поняла, что внезапно обретённая удача начинает ее пугать.

Там лежали коробки, свертки и пакеты. Кричащие, яркие цвета и надписи, в совершенно незнакомом ей стиле, на помпезном омэльском диалекте. Улыбчивые Сиятельные лица, пиктограммы незнакомых Малых Домов, похоже, поставщиков, изображения яств и приправ, пылкие славословия о том, что это пища богов. Святотатство! Но… такое желанное! Миэн видела цифры, обозначающие пищевую и магическую ценность. Они были и впрямь божественны.

Похоже, она опять сошла с ума.

- И что, это можно есть? Сейчас? Тысячу лет спустя? - пролепетала Миэн, пытаясь очнуться от этого наваждения.

Прежде чем Сиятельная успела его остановить, зверолюд цапнул верхнюю упаковку, разорвал клыками и разом проглотил содержимое. Потом опять завис. Потом ожил.

- …шшш ...состояние удовлетворительное …шшш …госпожа.

- Может тут и вода еще есть? - спросила Миэн уже уверенней. Потом спохватилась и крикнула уже в спину метнувшемуся к крану мутанту:

- Эй, только давай ты не будешь тестировать её на себе, хорошо? Поберегись… пожалуйста.

- …хкц … ваше повеление, госпожа.

Вскоре Миэн завороженно следила за тем, как в стаканчике из псевдокости заваривается лапша. Вода и впрямь нашлась, и вполне чистая, в прилегающей к кухне каморке. Сиятельная знала, что старые водоводы в замках и башнях порой небезопасны, даже там, где постоянно живут и следят за ними люди. Но здесь вода сразу пошла хорошая, даже, похоже, без примесей от разрушившихся за века стенок труб. Очередное свидетельства гения древних… Или же кто-то следит за этим комплексом? Миэн уже казалось странным сочетание разрухи и все еще работающих систем.

От стаканчика пошел одуряющий дух странных пряностей. Сиятельная сглотнула голодную слюну, но все-таки с опаской взяла его. Тысячу лет лапша дожидалась своего едока - об этом никак не получалось забыть.

- А не поздно ли бояться? - пробормотала Миэн, укрепляя волю, и воткнула подобранную и отмытую вилку в кушанье. Потом, обжигаясь, начала пить бульон прямо из стакана. Голод ли тому причиной, радость от возвращения к жизни или и впрямь мастерство древних поваров соответствовало их же похвальбе, но укулли показалось, что ничего вкуснее она в жизни не пробовала. Хотя… Она плохо помнила первый свой день в этом необыкновенном городе, но, кажется, бездушные с выродками тогда обедали чем-то похожим, если не по вкусу, то по сути - консервы, концентраты, еда спорого приготовления.

- Вы, варвары, может и ненавидите нас, но все-таки перенимаете наши знания, - заявила Миэн мутанту, от еды впав в странное, почти наркотически благодушное настроение. Она едва заметила то, что смешала этой фразой Укуль и Омэль. Это казалось почему-то уместным.

Зверолюд озадаченно склонил голову набок.

- …хххк …госпожа?

- Я говорю, ханжество это! - подчеркнула Миэн, - Вы так истово верите своим темным богам, так яростно отвергаете наш свет, так мечтаете сокрушить последний чистый уголок этого мира... И едите омэльские пищу. Живете в наших руинах, переплавляете наши памятники и витражи на свои языческие амулеты… Бездушные вы! И выродки.

- …хххк… устройство - плохое?

Снова горестная, страдающая морда. Миэн вздохнула и решила отложить праведный гнев на потом.

- Я это не тебе.

Счастье. Удовлетворенность. Мутант вернулся к тому, чтобы обожающе на неё смотреть. Впрочем, красные глазища нет-нет, да и вперялись в стаканчик с лапшой. Укулли спохватилась, что такой зверюге, наверное, тоже требуется много энергии для того, чтобы таскаться по руинам и спасать непутевых дочерей Укуля.

- Эй, ты тоже подкрепись…

- …шшш?

- Разрешаю потратить на себя часть ресурсов, - Миэн царственным жестом указала на стазисный ящик. Потом с умилением и толикой брезгливости понаблюдала за тем, как чудище, урча, хрустя упаковками, чавкая и обсыпаясь крошками… питается. Над манерами еще работать и работать. Да и вообще диалог наладить не мешало бы. Но это может и подождать.

Миэн заварила себя чашку чего-то, названного "энерго-бобы". Напиток горчил, но приятно, напоминая какао, как его иногда готовили в Четвертом Секторе. Сиятельную вдруг осенила догадка, она взяла один из завернутых в синюю плёнку брусков из пище-схрона и прочла там такое же название. Вскрыла, надкусила. Да, похоже, омэлли так называли какао.

- Вот значит, что за сокровище было скрыто здесь, в этой комнате, - сказала она мумии, поддавшись всему этому легкому, но всепроникающему безумию момента, - Даже не припас на черный день, так, закуски, напитки, легкая роскошь…

Она усмехнулась. Смешно, их мир рушился, но древние тратили драгоценную магию на такие вещи, как это стазисный ящик.

- Как тяжел был ваш вечер, как безумна ваша ночь, слышишь меня, древний? Неужели ты дрался и убивал за… это? Неужели…

- Гррау!

Хрясь! Шмяк! Хрусть!

- Пекло! - заорала от неожиданности Миэн, - Ты что творишь?

Демон прекратил топтать и кромсать когтями мумию, разом утратившую ореол величественности и трагизма. Пожалуй, и самим словом "мумия" уцелевшие клочки и ошметки называть уже было большим допущением

- …шхх …объект злил госпожу …шшш …плохой.

- Не делай так больше, - переведя дух, сумела вернуться к нейтральному тону Миэн. Мириады, а ведь она всего-то чуть повысила голос, - Нападай на только на тех, кто мне угрожает, понятно?

Тоже очень расплывчатая формулировка, но надо с чего-то начинать дрессировку?

- ххх… простите… да… госпожа.

Сиятельная поморщилась. После вспышки звериной ярости возвышенное, глупое, но и пусть, это восторженное, благодарное богам настроение, не успев толком возникнуть, исчезло. Она снова вернулась в свою эпоху и ситуацию.

- Забирай припасы и уходим отсюда… Стой!

Миэн подошла к растерзанному, словно бы второй раз убитому омэлли. Из внутреннего кармана порванного комбинезона выкатился круглый жетон. Женщина подняла его и прочла надпись:

"Ён-Омэль Вадьяо, сотник Нижней Стражи, пост Ёч-Пять"

- Сможешь меня туда отвести?

Демон помедлил и истово закивал рогатой башкой. Ему явно хотелось загладить вину.

- Веди!

Выходя вслед за радостно сопящим чудищем из кухни "Отрады Воина" Миэн усмехнулась про себя. До чего полезен может быть верный мутант… В одном Омэлли точно были гениями - это ж надо было суметь приручить и поставить себе на службу Проклятие, обрушенное на бездушных гневными богами!

"Не смотри себе под ноги. Ну же, вперед! Еще чуть-чуть!".

- Шшшхаа!

Предупрежденная ведьма остановилась, недоуменно посмотрела на устройство 44-1105. То указало ей на опасный пролом в полу, обманчиво прикрытый упавшей сверху пластиной потолка из псевдо-кости.

"Чтоб ты сам туда провалился, тварь!" - мысленно взвыл Ханнок, опять потерявший ту немногую выдержку, что еще удавалось временами обретать. Опять впавший в странное сочетание дикого ужаса и дикой же ярости. Он заметался по темнице собственного разума, узкому и душному каменному мешку так похожему на яму в зверильне при квартале Святой Окельо, забился, ударяясь о стены и звеня цепями… хотя это, конечно же, были лишь метафоры, очень отдаленно применимые к миру чистых мыслей и магии, они прекрасно передавали теперешние ощущения сарагарца… ламанни… устройства…

Настройка модификанта завершена на сорок пять процентов.

Уведомление прозвучало с толикой мстительного злорадства. Ханнок уже половину этажа был точно уверен в том, что новорожденная, перехватившая власть над его же телом сущность вполне осознала, что находится в этом теле не одна. И что ей тут не рады.

Требуется настройка. Устройству надо служить лучше. Почему устройство бракованное? Это огорчает госпожу. Надо служить лучше… Почему не получается?

Злорадство иссякло. Вместо него Ханнока захлестнула волна уныния, по-звериному искреннего и неподдельного.

Устройство так хотело быть полезным. Устройство было неуклюжим. И еще чем-то плохим. Оно никак не могло понять, чем именно. Почему оно так огорчает хозяйку, что та то и дело ругает его и не его? И странно на него смотрит. Глупое устройство! А иногда госпожа и вовсе отодвигается от него или вздрагивает при виде его. Может устройство слишком бракованное? Еще и уродливое? Может ли хозяйке будет лучше заменить его на другое устройство? Ужас! Ужас!

"Заткнись!" - простонал Ханнок.

Он и сам проникся этой тоской, как потому, что это отвечало его собственным мыслям, так и потому, что, как бы он не силился отграничить себя от устройства-захватчика, оно было частью его, а он был частью его, которые должны были быть объединены служением…



"Сдохни!"

Иногда он чувствовал, что его сознание словно колеблется и расплывается. Будто он хватил лишку или снится сам себе… Иногда ему хотелось, чтобы он и не просыпался.

"Хватит. Я человек из Сарагара!" зарычал сам на себя Ханнок. Именно что зарычал. Опять же, в категориях внутреннего мира это казалось странным и нелепым, но, когда он представлял себя демоном, свирепым, когтистым и зубастым, ему удавалось лучше отстаивать свое "Я", чем когда он вспоминал себя прошлого, еще не рогатого. Хотя должно бы быть наоборот. Причина ли тут в мутантской врожденной свирепости и энергии, которые помогают ему бороться с другим наследием мутации? Или же в прошлой бескрылой жизни он чересчур восхищался всем Сиятельным, и вспоминая себя Ольта Кёлем подсознательно стремится все еще помогать Ордену?

"Я человек двух и ни одного кланов, и хоть мне дорого порой это обходилось, я всегда сам выбирал свой путь! Я - потомок святых и богов!"

Это помогло. Немного, но помогло.

Ведьма все стояла и пялилась черными глазищами на пролом в полу, потирая голодные морщины на лбу. Госпожа в несомненной мудрости своей размышляла.

Миэн сказала:

- Эй, послушай! Если мы сможем спустится здесь, мы срежем путь как ты мне его показывал, так?

Устройство разом вырвалось из когтей меланхолии и кинулось служить. Опять же, метафорически кинулось. Оно снова вспомнило карту комплекса. Схема была большая, объемная, слишком сложная и четкая чтобы быть простым воспоминанием. Приходилось постоянно подгружать и отвлекать энергию от самонастройки… Сорок шесть процентов!

Ханнок стремительно привыкал ненавидеть, когда устройство так делает. В подобном не было ничего нормального. Непрошенная информация врывалась в его разум и обосновывалась там ордой завоевателей, лишь чтобы сгинуть, освобождая место новой. Временами казалось, что сам мозг расплывается и искажается по осям чужих измерений, далеко за пределы черепа к точкам доступа и передатчикам, рассеянным по Городу. Он получал информацию, которую разумом человека обработать было почти невозможно. А еще он боялся того, что будет если мощностей его мозга покажется устройству недостаточным и оно начнет стирать воспоминания и привычки его "Я", чтобы освободить место и ресурсы для вящего служения.

Уже одно то, что он понял, что этого вообще можно бояться в этом мире, пугало Ханнока не меньше самой такой возможности.

"Я не хочу думать об этом ТАК"

Уточнение маршрута заняло всего несколько секунд, опять показавшихся сарагарцу вечностью. Устройство ответило на вопрос Госпожи утвердительно.

- Тогда спускаемся. Давай сюда веревку.

Госпожа полезла вниз первой, приведя этим несчастного модификанта в ужас и замешательство. Устройство попыталось опередить её и выполнить свой долг защиты и разведки, даже если пришлось бы ради этого спикировать вниз на слабых, нетренированных крыльях… Устройство остановили окриком. Миэн посветила магией, закрепила веревку, подёргала, осторожно перебирая тонкими, колдовскими пальцами соскользнула на нижний этаж.

Как бы Ханнок её сейчас ни ненавидел, он вынужден был признать, что заново воссиявшая, пусть и отблеском, леди Ордена держится молодцом. Наверняка и её мир должен был от увиденного и испытанного измениться не меньше его собственного, но с этим, по крайней мере внешне, укулли справлялась. Или она с самого начала готовилась к чему-то подобному и лишь притворялась набожной и наивной законтурной святошей?

Едва дождавшись разрешения, устройство 44-1105 схватилось за веревку и съехало вниз так быстро, что ожгло ладони. Модификанта это лишь слегка раздосадовало - надо быть внимательней в служении, нехорошо жертвовать здоровьем до приказа!

Болело у Ханнока.

"Безмозглое животное" - подумал сарагарец, жалея, что даже подуть на ожог не может. И желая, уже привычно, что бы они все сдохли.

Организм находится в плохом состоянии. Крылья не поддерживаются в надлежащей форме и не пригодны к использованию. Рога не наточены. Копыта не полированы. Переизбыток дурманящих веществ в крови. Нестабильная нервная система. Пренебрежение обязанностями здоровья, опрятности и общения. Удручающая неспособность вызвать расположение окружающих.

"Это… что? Такая попытка мне ответить?" - поразился Ханнок, пожалуй, изрядно напуганный. И самую чуточку уязвленный.

Перед мысленный взором снова промелькнула схема подземного комплекса. В этот раз с особо отмеченным расположением центра по наладке, того самого, который система рекомендовала посетить еще на верхнем этаже. Устройство подумало, что ему хорошо бы туда попасть. Устройство испытало подчеркнутое сожаление, что не может побыстрее избавится от досадных помех и завершить настройку. Утешило себя тем, что следовать за госпожой приоритетней. И даже помечтало о том, каким могло бы быть. Возможно - скоро.

"Ты сдохнешь первым! Слышишь меня, тварь? Я найду способ тебя прикончить! Или хотя бы с собой в пекло заберу!"

Информация иррелевантна.

"Тьмать, тьмать, тьмать… Спокойно Ханки, спокойно… Как же этот зверогарок, Коннот, с этим справился? Он справился же как-то… Или отец сам его отпустил, своего сына? Нет! Коннот должен был справиться сам, должен был! Да, я хочу в это верить! Но он маг с рождения, он мог знать такие способы, которые тебе, "бездушному", неподвластны… Но… Я тоже теперь вижу магию! Да! Осталось научиться ей управлять!"

Ханнок потянулся к мерцающим вокруг нитям и сгусткам энергии. Хотя ему и "смотреть" на них было тяжело и жутко. Не дело нормальным людям такое видеть!

Некоторые из них клубились вольным, незадействованных хаосом высокого фона. Другие деловито бегали по древним цепям и плетениям, оставшимся еще от прежних обитателей Города. Третьи вились вокруг Госпожи… мерзкой ведьмы, которая непрерывно что-то колдовала. Интересно, она сейчас пытается полностью вернуть себе Сиятельность? Или же укулли просто радуется, что снова обрела хоть какую-то способность заклинать и не может остановиться? Или и вовсе не замечает, как изменяет мир вокруг себя, искривляет его поля самим своим существованием? Каково это, быть Сиятельным? Усилием мысли взрывать черепа, плавить камни, гнуть саму Спираль как тебе угодно… Знать так много, повелевать столь могущественными силами… Может и впрямь так должны выглядеть владыки мира? Может, их падение было досадным недоразумением и Этлен возвращается к тому, каким должен быть?

"Слишком много вопросов!"

Ханнок заставил себя сосредоточится. Потом заставил себя перестать думать о том, что ему все сложнее думать. И уж тем более ему не следовало начать проявлять к Сиятельной сочувствие, хотя бы на уровне попыток понять ход её мыслей. Сейчас это опасно.

Ханнок снова попробовал схватить магию. Никакого эффекта. С таким же успехом он мог прыгать на месте, надеясь перескочить на соседнюю луну. Или пытаться выцарапать её отражение из озера или реки. Он освирепел и снова попытался дотянутся, хоть до чего-нибудь. Бесполезно. Пустота, кошмар, из которого не получается проснуться. Даже эта тупая тварь, демон в прямом смысле этого слова, которым он был сейчас одержим, и то была неизмеримо могущественнее на этом поле боя чем он, Ханнок Шор из Сарагара. Внешник. Бездушный…

Устройство - способная сущность. Обладает высоким потенциалом малой коммуникативной магии.

"Нгаре, мать наша. Заткнись. Даже я понимаю, что тебе дозволена самая малость. Чтобы ты был хорошим питомцем, но не более, все-все понимал и радовался, когда тебе бросают кость".

Это хорошо, быть хорошим питомцем. Помехи мешают. Помехи - плохие. Помехи никому не нужны. Потому и мешают.

"Сволочь…"

Как и сочувствие хозяйке, уныние тоже было опасным. Тоже помогало расплетать и оттеснять в сторону его "Я". Ханнок подумал, что вероятно и впрямь до сих пор не залечил рану от своего изгойства, раз даже это пародия на него самого смогла её обнаружить и воспользоваться этим.

В служении хозяевам - великая радость. Не понимать этого - странно. И очень грустно.

"Да что ты можешь знать о служении, ты, безмозглая скотина?!"

Устройство поставляется с вшитыми базами данных. База данных устройства была трижды благословлена великим благословением. Одобрена к распространению поверх других. Информационная ценность помех в сравнении с этим - ничтожна.

"Тьмать и мрак-отец, как же ты мне надоел… Ты же штаны снять не сможешь без посторонней помощи, потому что их нет в этих твоих базах! Будешь жрать облученную биоту, пить отравленную воду и печься на фоне в аномальных зонах, потому как этого всего там тоже нет. Дмаешь я не заметил, что тебе уже плохо, потому как ты совершаешь глупость за глупостью. И мне уже плохо, потому как…"

Информация иррелевантна. Устройство совершенней врагов. Сильней помех. Умней. Благородней.

"Что ж тогда оно не может справиться с какими-то помехами?"

Досадное недоразумение. Требует исправления. Для лучшей службы.

"То есть ты согласен, что сейчас ты служишь плохо?"

Устройство хорошее! Устройство служит и защищает. Устройство хочет быть полезным госпоже… Необходима лишь небольшая калибровка…

"Аха, потому как если устройство не будет полезным, устройство вышвырнут прочь, так ведь?"

Нет! Устройство - полезное. Помехи плохие, помехи мешают. Информация иррелевантна. Информация основана на ложных, сбоящих данных, не имеющих под собой основания… Так не бывает!

"Конечно же, куда уж мне, изгою, знать о том, что бывает, когда от тебя отказываются за ненадобностью."

Требуется медитация. Требуется медитация и успокоение. Настройка! Калибровка! Улучшение!

"А еще я уверен, что и в твоих благословенных базах данных хватает информации насчет того, что бывает, когда ты разочаровываешь тех, кто верит в Сиятельные доктрины."

Нет! Служи и защищай! Служи и защищай! Служиизащищай! Служиизащищай!

"Аха, в эту игру, оказывается, можно играть и вдвоем, так ведь?"

Почему помехи такие злые? Почему они терзают устройство? Неужели устройство и впрямь столь плохое, что заслужило это? Может и впрямь Госпоже лучше подыскать более совершенную модель? Нет! Сама мысль об этом невыносима!

- Эй, что с тобой? Ты в порядке?

Устройство 40-1105 очнулось. Госпожа стояла посреди комнаты и внимательно на него смотрела. Из-за нестандартной внешности хозяйки было сложно понять, что именно она сейчас думает. Устройство сообщило ей, что все хорошо, послав простенькое, дозволенное плетение по стандартному коммуникационному каналу. Госпожа, как обычно, никак не дала понять, получила ли она его. До сих пор это казалось нормальным - госпоже видней. Но проклятые помехи дали повод подумать, что безупречно-рожденная им недовольна, а потому и игнорирует маг-сообщения.

Устройство подыскало ближайший стенной передатчик, подключилось и попыталось ответить в звуковом диапазоне.

- ххх… шшш… Дзанг!

Древний, поврежденный временем кристалл не выдержал и с мелодичным звоном взорвался. Ближайший рабочий находился слишком далеко, чтобы можно было отсюда услышать.

- Что случилось?

Модификант запаниковал и попытался отрапортовать вживую, но, конечно же, слова Истинного языка не предназначались для сущностей его ранга.

- Всеуррх! Ххорррх!

"А я говорил, что эти твои хваленые базы и прокушенной оловяшки не стоят. Ну и что ты будешь делать?"

- Ушшрах! Ррарх!

"Аха, это мы тоже проходили. Говорить такой пастью с непривычки сложно, так ведь, продвинутая ты наша модификация? Этому надо учиться, да? Что ж не все предусмотрели трижды благословленные? Цах, какая жалость…"

- Тебе плохо?

Устройство назвали плохим. Сердце пропустило удар. Всхлипнув, номер 40-1105 бросился к стене, чтобы попробовать когтем нацарапать по пыльной псевдокости покаяние. На полпути споткнулся и упал, ударившись носом.

"Тьмать, больно!"

Устройство попыталось вскочить, но неудачно, только разломало в крошку и обломки изящный старинный столик, на который попыталось опереться.

"Аха, я ведь могу быть таким неуклюжим. Это так бьет по самооценке, правда?"

Ужас! Ужас!

Модификант скорчился на полу, обхватил лапами голову и завыл.

- Мириады! Так, не двигайся… Лежи спокойно, я сказала! Дай мне руку!

В запястье вцепились тонкие, неожиданно сильные и горячие пальцы. Мгновение и тепло начало распространятся волнами по его телу.

По меркам ханноковой эпохи Миэн была неплохой целительницей, хотя Ньеч мог бы с этим не согласиться.

По меркам эпохи древней, Госпожа знала лишь самые простые и простецкие плетения. Не откалиброванные к тому же под модификантов. Её плетения вполне могли больше навредить, чем помочь.

Номер 40-1105 замер, чуть дыша, боясь спугнуть свое счастье. Простые сканирующие и восстанавливающие заклинания мало ему помогали на тварном уровне. Но куда важнее было осознание - Госпожа волнуется за него, она пытается ему помочь. Хозяйка не просто хорошая - она добрая! Все хорошо! Если он нужен и полезен хозяйке - кто устоит перед ним?

"Тьма-а-ать!" - простонал Ханнок, задвинутый на самые задворки сознания. Ему тоже сейчас было хорошо, так хорошо, что редко когда в жизни ему было так плохо.

Информация иррелевантна. Служи и защищай!

Зверолюд затих. На мгновение Миэн показалось, что он так и помер, неизвестно от чего. Но мутантское сердце продолжало биться. Теперь куда спокойнее.

- Эё? Ты как?

Чудище повернуло к ней морду, преданно уставилось красными глазищами с черными точками зрачков. Жуть. Но, похоже, Сиятельной и впрямь удалось ему помочь. Неизвестно чем.

Демонский коготь скрипнул по полу, выводя едва заметный глиф "хорошо" с модуляцией "благодарность". Миэн уже знала, что чудище разбирается по крайней мере в основах Сиятельной письменности. Но сейчас ей показалось это странным. Она пока не могла понять, чем именно, но показалось.

Сколько же всего она передумала за этот день…

Мутант встал и его тут же шатнуло, как пьяного.

- Остановимся пока здесь, отдохнем, - покачала головой Миэн.

Демон кивнул, вроде бы радостно. И плюхнулся обратно на пол. Моментально уснул.

Миэн разбудила его, уколов магией в загривок.

- Отцепи спальную подстилку от своего рюкзака, - с усталой чеканностью сказала Сиятельная, - Разверни. Спи на ней.

Вообще-то можно было обойтись и без этого. Даже если не учитывать зверолюдскую выносливость, которая, если верить легендам и рассказам святовоинов, позволяла им спать прямо в снегу или в наскоро вырытых норах. Пол в комнате почему-то тёплый. Наверняка мудростью Омэля. А еще неуклюжее чудище по пути сюда успело уже вымараться в пыли и паутине непонятно чем питающихся тут пауков. Настолько, что покрывало-подстилку было жалко… не то чтобы Миэн хотела забрать его себе. Несмотря на всю благодарность за спасение, пользоваться химерьими вещами укулли все еще брезговала. Но при этом уже чувствовала за непутевого мутанта странную ответственность.

- А наверху ты был куда более аккуратным... - проворчала она, странно раздосадованная этой идеей. Демон тут же встрепенулся, навострил уши и принялся что-то черкать в пыли когтем.

- Да спи уже, - поморщилась Миэн, даже не став читать. Мириады свидетели, её тоже нужен отдых.

Она расстелила взятую из медпункта простыню. Заглушила до минимума кристалл-светильник. Не полностью, что, конечно, могло её выдать издали. Но укулли призналась себе, что темноты сейчас бояться больше вероятных на неё охотников.

Быстро уснуть не получилось. Несмотря на всю измотанность и духовное истощение, мысли продолжали мчаться наперегонки по арене её разума. Госпожа Малых Артефактов вздохнула и попробовала посчитать трещины в панелях потолка. Это не успокаивало. Тогда она села медитировать. Если не получается спать, благородной дщери Укуля надлежит готовить к бою оружие и разум, который и есть самое важное оружие Сиятельного. Даже если её и впрямь изгнали из Ордена, это не должно мешать выполнять должные правила для знатной воительницы Элеисов.

Она начала потихоньку напитывать энергией жезл-магострел прогоняя местный фон через себя в кристалл-накопитель. И перечислила себе недавние грехи, недостойные человека Тройного Посвящения, закрепляя этим уроки, посланные ей Мириадами.

Страх и уныние, владевшие её сердцем в плену. Да сожжет их свет Владыки Праведного Гнева.

Чревоугодие, заставившее её начать пировать, когда на неё смотрят голодные. Да расточат его Хранитель Щедрости и Брат Разумной Аскезы.

Алчность до магии и имплантатов, недостойная и младшей касты, не говоря уж не безупречно-рожденной. Да прогонит её Владычица Чистой Воли.

Надменность и самоуверенность, охватившая её при возвращении магии. Да распылит их Господин Смирения.

Грех растраты магии на бездушных. Грех сканирования магией нечестивого. Умаление дара богов…

Миэн вздрогнула, открыла глаза. И посмотрела на спящее чудище.

Неблагодарность, недостойная рода Элеисов. Да устыдят за неё грешницу Предки и Гении.

Бешеная ярость, едва не заставившая её приказать завершить себя уже побежденному врагу. Да защитит от неё грешницу Мать Милосердия.

Миэн все же вернулась мыслями к тому, как пыталась помочь волшбой мутанту. Даже если оставить в стороне вопрос ритуального греха, сделать это оказалось тяжелей, чем она думала. И не потому, что искаженный проклятием организм не принимал благословенную магию. Да, он реагировал не так, как должен был реагировать надлежаще человеческий, это предсказуемо… Но в чём-то был даже куда больше приспособлен к местному фону и его частотам, чем она сама, безупречно-рожденная.

Просто вот как раз этого укулли не ожидала. Всё это время внизу она видела и чувствовала, как демон взаимодействует с полями и токами города. Простенькое плетение там, сигнал здесь, обмен незнакомо ей закодированной информации повсюду. Она почти привыкла к этому. Но если подумать… это же просто нелепо! Неправильно. На грани ереси, и самого тяжкого её сорта. В начале Семнадцатого священного похода Миэн была уверена, что высшие диапазоны смертельно опасны для бездушных. Потому что искаженная проклятием плоть должна отторгать все хорошее и доброе. Или же из-за гнева духов-хранителей маготока, которые при проходе через нечестивых выжигали бы их тела заодно с накопившейся там скверной.

Еще недавно Сиятельная и вовсе полагала - для внешников и выродков опасна любая магия, кроме разве что дикого фона Ядолунья, в котором они процветают словно мухи в дерьме и падали.

Каждый поступок влечет за собой последствия. Хорошие поступки питают многие души. Неискупленные грехи, истощают их, одну за одной. Так всегда учили её. Еще среди семьи и вассалов, в родовой башне, до того, как она отправилась в Дом Учения.

За страшнейшие из грехов Мириады карают перерождением в телах бездушных, наказание тем более пугающее, что, раз попав в их ряды, очень сложно вырваться обратно в число людей - само общество язычников культивирует и прославляет нечистое и неоткуда там узнать о способах просветления. Даже облик внешников свидетельствует об этом - они отражение человека, издали обманчиво схожее с истинной формой, вблизи - пугающе отличное.

Так Миэн разъяснили наставники Столицы в ритуале и философии.

Неискупленное бремя лишь копится. И, со временем, настолько возрастает, что из духовной сферы прорывается в тварную. Грешник окончательно теряет сходство с Сиятельным. Обнажает истинную суть - зверолюдскую. Гротескная пародия как человеческого образа, так и облика благородных животных и духов - волка, тигра, дракона, оленя. Неестественное их смешение. Проклятье Ядолунья.

А вот это говорили уже в Доме Войны.

"Навеки прокляты они, бездушные. От мира сокровенных тайн и тканной сути волшебства отвержены суровыми богами. Грехи они не в силах искупить и за пятьсот перерождений, да и того и вовсе не желают. Внемли же, аколит, словам Владык и опыту ушедших поколений! Отбрось наивность ты и уничтожь в себе слепое милосердье. Будь бдителен и праведно свиреп. Презренный род узнаешь ты по признакам мутаций. Сию печать навеки возложили Мириады на племя нечестивцев. Своя они для каждого греха, и ниже мы их перечислим:
Раз - глупость, лень, до пищи алчность. Ламана это волк, мохнатый, псиною разящий.
Два - коварство и нарушенные клятвы. Носитель их - кентравр котоподнобный.
Три - похоть и слепая ярость. Бесславен сим козёл потерянного Юга.
Четвертое - презрение к доктрине. Его лелеет змеелюд в отравленном болоте…"

Миэн призналась себе, что уже не может воспринимать эту главу Зерцала Добродетели всерьез, разве что как возвышенную и не слишком удачную метафору.

Ей и дома казалось странным, что по такой концепции выходит, будто перекидывающиеся в волков внешники ближнего Ядолунья сплошь ленивые глупцы. В то время как рогатые внешники дальние - похотливые и коварные, но никак не ленивые. И как интересно, определить степень неортодоксии у змеелюда по сравнению с другими проклятыми?

Опыт похода и плена и вовсе убедил её, что прав был отец. Ничего дома не знают о дальнем Ядолунье. Но отец же написал, или, хотя бы, рецензировал многие из трактатов, по которым училась новая поросль Ордена. Неприятная мысль. Неприятные мысли - одна тянет за собой другую. Насколько вообще хорошо и полезно то же Зерцало? Миэн считала себя достаточно разумным и опытным человеком, чтобы не впасть в истерику разочарованного неофита из-за нескольких нестыковок. Но, все же, видеть колдующего, хоть и опосредованно, демона… это нарушало слишком много доктрин и канонов. Не говоря уже о том, что демон, исчадие зла, теперь верно ей служил и даже спас жизнь.

Надо ли это считать милостью Мириад к ним обоим? Зверолюду дарован шанс начать служением выплетать души для следующего перерождения. Существовала же дома не только гневная школа философии, о которой она только что думала, но и школа надежды, которая убеждала - даже мутанту открыь путь к очищению. Она сама, Сол-Элеис Миэн, до плена и потери имплантатов склонялась к такой идее. И теперь ей, Сол-Элеис Миэн, дана возможность искупить вину перед Орденом не только одной лишь смертью. Сказано же в Свитке Алмазного Наставления: негоже отвергать помощь тех, кто неприятен тебе видом!

"Да простит мне Господин Смирения наглость полагать, что я заслужила божественную помощь".

Укулли покачала головой. И снова посмотрела на подчинившегося ей "помощника". Демон лежал, иногда вздрагивая во сне, большой и страшный, нелепый и неуклюжий, словно нетопырь замотавшийся в эти свои кошмарные крылья, исчерна-перепончатые…

Наверху он никогда не так не делал. И никто из виденных ей здесь демонов никогда не заворачивался в крылья.

Это вообще тот же самый мутант, что захватил её в плен?

Боги свидетели, Миэн хотела верить, что да, тот же самый. Даже вполне осознавая, что сама для себя старательно поддерживает иллюзию, будто она герой из дешевого романа про приключения в Ядолунье, на который даже Дом Доктрины не обращает своего пристального внимания - настолько всем понятно, что это выдумка для забавы простецов. А демон, значит, это её верный спутник, спасенный светом Мириад из тьмы дикого фона и языческого мракобесия.

Так было проще. Потому как альтернатива пугала. Да, это была нечестивая, уродливая тварь, язва на теле немощного Этлена. Да, Миэн до сих пор не могла вспоминать свой плен и потрошение без дрожи и чернейших из известных ей проклятий. Но такая трансформация из дикого, мерзкого, но по-своему разумного и вольного варвара в это… устройство? Вот так вот стереть пусть и грешный, но жизненный путь и прописать на его место собачью преданность? Как сервитору, только из живого мяса?

Она вспомнила, как приказала мутанту воткнуть себе меч в живот и как он тут же попытался это сделать. Как приказывали волкам убивать её собратья. И как волки отказывались жить после гибели хозяев.

Это тоже была пародия. На господина и верного вассала. На грех и искупление. На жертву и воздаяние. Кривое отражение.

И оно искушает.

Если Омэль и нашел способ исправлять Проклятие таким вот жутким образом, то не получается ли лекарство хуже своей болезни? Миэн достаточно насмотрелась внизу порядков этого Великого Дома, чтобы понять - не были они мягким и просветленным народом. Или она что-то не так понимала в просветленности.

Миэн было тяжко это признавать, но она уже в это не верила в то, что Укуль пришел в эти края лишь затем, чтобы сделать замеры фона, проредить популяцию мутантов и забрать из местных руин артефакт-другой.

Для того чтобы уснуть, потребовалось опять рисковать, вколов себе снотворное из взятых из медпункта припасов.

И пала Аккана.
Свирепости оплот и город хищный,
Дланью дальние страны когтивший.
Чья ярость столь многим выжгла сердца.
Как прекрасен был твой день!
Пернатые шлемы, расшитые стяги.
Смелость суждений, сила собраний.
Сто областей наполняли дарами владык алтари!
Акканаи решили - так будет всегда.
Росли аппетиты и множились дани,
Не слышал царь вассалов стенаний.
Разум истаял и к небу стремились носы.
Крепок расплаты удар!
Кто замком владел, укрыться рад и в пещере.
Кто неправо казнил, тем петля давит шеи.
Кто шелка вымогал, затыкает раны тряпьем.
Что ж пропала надменность?
Иди теперь по стране, ищи себе утешения.
Сладок пир был, да горько похмелие.
Верность племен растратила ты зазря.
Слышишь? Бьет в ворота таран!
Мы гордые башни зажгли кострами.
Мы украсили себя золотом и камнями.
Мы сорвали засовы с амбаров.
Барабаны стучат о войне.
Рыдай же, Аккана, обманчиво-грозная!
Ты, чья спесь границ не ведала.
Твои дворцы на песке оказались построены.
А царем-богом волки пируют и вороны!
Погибла Аккана.
Рассчитались с ней мы сполна!

- "Радость Разрушения", автор неизвестен.

---

Норхад проснулся от того, что кто-то трясет его за плечо. В голове роились осколки сна. Мешанина бетонных коридоров, светящихся кристаллов и высокорожденных Сиятельных. Похоже, вчерашний день надолго поселился в его разуме. Интересно, присоединится к нему день сегодняшний? И хватит ли жизни проверить?

Перед глазами возникли пальцы, сплётшиеся в знак "тихо!".

"Боги, ну не настолько же я зеленый, чтоб надо было об этом напоминать!" - с досадой подумал Аэдан, - "Совсем забыли меня, что ли, родичи?".

А потом он окончательно проснулся и понял, что показывала это Токи. Не забыли, а так и не успела узнать.

Шердан приветственно кивнул ему и протянул флягу с водой. И плиточной шоколад из военных припасов. А затем черканул что-то на листке бумаги, выдранном из записной книжки. И показал.

"Ты стонал во сне"

Тьмать.

"Не переживай, не ты один".

Сойдан Кан-Каддах сидел к ним спиной, смотря на уходящую вдаль темноту. Пока Норхад спал, насколько вообще получалось делать это здесь, отец закончил вскрывать очередной замок. Почему он вообще решил не выломать по пути дверь-другую? Сил бы у него хватило. Как и выносливости так долго обходиться без отдыха.

Чего не скажешь об остальных. Битва утром, маг-шторм днем и вечером, изучение омэльских руин на ночь глядя… Интересно, сколько времени прошло? Под землей не определить.

Сойдан посмотрел на них через плечо. Поднялся на ноги, с грацией хищника. Открыл стеклянную дверь и повелительно махнул рукой, приказывая идти дальше.

Норхаду не нравилось, как двигается отец. Ещё более сильный и опасный, да. Но и какой-то… дикий.

Таким он был в Тёмные Века?

Один из братьев замешкался, тяжело опираясь рукой о стену. Кайдан Восьмой. Когда Аэд подошел ближе то увидел, что лоб у него блестит испариной. И сам Кайдан стал краснокож, словно горец с Чогда. Перебрал злой магии наверху? Нет, отцу точно надо было дать им поесть, или хоть взять с собой синей соли, раз все равно так медленно продвигаются…

"Ты в порядке?"

"Все хорошо, Двадцать Шестой"

Аэдан брату не поверил.

Он пошел догонять Предка, думая, что сейчас все-таки чего-нибудь да выскажет ему. Хотя бы и на пальцах. Потом увидел красный огонек в нише над одним из дверных проемов. Если бы не выкрошившаяся штукатурка, показавшая больше, чем задумывалась строителями, небольшая сфера из магстекла и вовсе была бы незаметна снизу.

Аэдан встречал подобные за Контуром, богатейшие из укулли ставили такие датчики для слежки и охраны самых важных объектов.

А еще в нише, словно свернувшаяся гадюка, виднелось сегменчатое щупальце магострела. Призма тускла и неактивна. В данный момент.

Интересно, подумал Аэдан, сколько же подобных тайных и смертоносных ловушке он не заметил по пути сюда?

Отец недобро улыбался с другого конца коридора, скрестив руки на груди. Норхад пошел к нему, едва удерживаясь от искушения втянуть голову в плечи и перейти на бег. Красный огонек в стеклянной сфере смещался вслед за его шагами, словно горящий зрачок. Всевидящий. Но безучастный. Пока что.

"Город видит многое" - показал Сойдан, когда Аэд преодолел этом малый, но неожиданно выматывающий отрезок пути, - "Но не все понимает".

Старик развернулся, указал путь дальше. Через изящную, стрельчатую арку на галерею, нависшую над огромным залом. Когда Аэдан подошел к перилам, то понял, что никогда еще вживую не видел столь больших крытых помещений. Даже за Контуром. Сверкавшие тут и там огоньки подсветки тщились разогнать тысячелетнюю тьму, но, по крайней мере, позволяли оценить мастшаб. Они же высвечивали ряды за рядами отсеков, павильонов и клеток. Некоторые до сих пор были перекрыты пластинами бронестекла. И, вроде бы, даже мерцал стазисный экран-другой.

Потом Норхад заметил, что несколько огоньков, тусклых из-за расстояния, сдвинулись. И мгновение спустя на плечо ему легла тяжелая отцова ладонь, заставив пригнуться.

Аэд поморщился - отец перестал рассчитывать силу. Чувствовалось даже через наплечник.

"Они уже здесь" - показал Сойдан Кан-Каддах. Он не стал тратить время, чтобы выругаться на неуклюжем военном языке жестов клана. Но и так было понятно, что он взбешен и раздосадован. Неужели он рассчитывал, что врагов что-то задержит?

Старик вытащил меч.

"Туда"

Пригнувшись, отряд цепочкой пробежал к лестнице вниз. Ступени из псевдо-кости, странные, шатающиеся под ногами, вели на уровень большого зала. "Выставочного", как сообщила пыльная табличка на стене. Еще немного, и они затаились за углом крайнего павильона. Отец на мгновение замер лицом, потом указал в коридор между клетками.

Двадцать Шестому некстати пришло воспоминание, что добрый доктор Ньеч, да и прочие встреченные им маги, частенько выглядят так же, когда сканируют фон.

Очередное мелкое, совсем недраматичное, но начисто меняющее картину мира откровение. Удивительно как просто было не замечать их раньше, в той же академии для отпрысков. И на клановой службе по всему Югу. Аэдан уже почти ностальгировал по тем временам.

Они свернули на перекрестке, другом, проскользнули между опрокинутых стеллажей. Приходилось следить, чтобы не шуршать и не хрустеть вековым мусором - обломками передвижных стенок, древней, простроченной маг-волокном тканью, обрывками каких-то книг и брошюр. И костями. Их было даже больше, чем на других ярусах комплекса. И некоторые неприятно напоминали о биоте и тварях из самых зараженных областей.

Один из таких скелетов, хорошо сохранившийся - хоть сейчас в университет сдавай - возлежал на груде явно Сиятельных костяков. Словно хищник в логове. Отряд обогнул его с почтительной осторожностью, которая, наверное, была уже излишней. Но казалась странно уместной. Потом Двадцать Шестой заметил в одном из загонов коконы шелковичников, давно высохшие. В них скорчились мумии древних омэлли.

Последние дни этого оплота Сиятельности должны были быть интересными.

Потом они круто свернули на одну из центральных "улиц" выставки и Аэдан столкнулся взглядом с громадной тварью. Она припала к земле, готовясь к прыжку. Высоченная, с половину мамонта величиной, в панцире из костяных и хитиновых пластин. Морда скалится зубами длиной в ладонь. Из спины торчат костяные остовы крыльев, прямо как у Цордана. Синие глаза отражают свет их фонариков. На красном языке блестят капли слюны. Может и ядовитой…

"Тьмать! Осерпованный кошмар Наморика!"

Потом между ними и легендарным чудищем по стазисному экрану, словно волна по поверхности пруда, пробежали разряды поддерживающей магии. Аэдан был изрядно раздосадован, что замороженный во времени монстр так его напугал.

"Малый ультакк, саблекрылая броневая модификация" - гласила табличка у стазисного купола. Дальше шли плохо различимые из-за времени и мелкости значков пояснения. Норхад не стал их читать. Но подумал - насколько должен быть страховиден большой ультакк, если и малый - такой?

Кайдан сипло закашлялся, весь содрогаясь от попыток удержать эту слабость в себе. Негромко, наверное, хотя сейчас в ушах лазутчиков звук грохотал, как сигнальный барабан. Под яростными взглядами родни, Восьмой быстро сумел с ним справиться. Оставалось надеяться, что достаточно быстро, чтобы не выдать их.

Аэдан посмотрел на прочих братьев и сестру и понял, что и они держатся немногим лучше. И чем ниже они спускаются, тем тяжелее им приходится. Прямо как Шаи, когда тот пересек границы Ядоземья. Сильное отравление фоном. Только не диким, а высоким.

Плохо. Очень плохо. Они еще наверху успели пропечься. Как бы не озверели, с непривычки…

Норхад взглянул на экранированное чудище. Как живое. А может и действительно живое. Спустя тысячу лет. А это значит, что на этом ярусе насыщенный фон сохранялся со времен войны. Терканай вспомнил, как плохо ему было в первые месяцы жизни за Контуром, пока он не адаптировался. И решил, что узнал еще одну причину, по которой отец нехарактерно ему доверился - из всего своего поколения Двадцать Шестому одному довелось и пришлось привыкать к магии высоких диапазонов. И Двадцать Шестой не верил, что отца на эту мысль навела интуиция. Опыт, во что это было. Наверняка еще и личный, в свете последних-то открытий.

Что бы не задумал Сойдан Кан-Каддах, времени на это у него оставалось все меньше. Если конечно, сохранение здоровья, а то и самих жизней отпрысков в эти планы вообще изначально закладывались.

Нгаре миловала, кто бы ни делил сейчас выставочную залу со Стариком и детьми его, похоже, не обратил на кашель внимания.

Старик повел их дальше, петляя по узким, иногда едва проходимым коридорам между павильонами и клетками. Аэдан старался обращать на экспонаты поменьше внимания - не затем сюда пришли. Но все-таки заметил еще пару любопытных вещиц, когда пережидали очередной приступ сканировочного транса у Праотца. Вроде стенда с корнеплодами. Они цветасто именовались на омэлли "полубиотными гибридами". Но выглядели как привычная и простецкая картошка. Но красивая…

Почему это вообще показалось ему интересным? Тоже фон бьет по разуму? Или это какой-то морок, который призраки Омэля наводят на захожих варваров? С этого начинаю уходить в культисты? Чертов Цордан, после его предательства во всем видишь руку древних Сиятельных…

- Мы уже половину дня кругами ходим по этому ярусу! - переливчато, звонко пожаловались на укулли. К счастью - вполне беспечно и с соседней "улицы". А еще - со столичным выговором - Аэдан неплохо научился его опознавать.

- Мне уже кажется, что это проклятый город не хочет, чтобы мы узнавали его тайны.

- Не пугай простецов, - прошипел, заметно тише, другой голос, - Ты просто до сих пор не разобрался в местных кодировках. Дай мне сюда кристалл!

Над потрескавшимися от времени стенками-ширмами, отгораживающими один стенд от другого, затеплился лиловый, волшебный свет.

- Не разобрался я… А сам-то? Эта клятая схема снова предлагает нам вернуться к подъемнику! А на втором ярусе опять потребует, чтобы мы спускались сюда! Её заклинило! Я давно говорю тебе - надо сообщить господину Лорду Войны.

- Я не буду звать его до того, как мы найдем дальний вход в лаборатории. Ты сам видел, что он сделал с модификантом, который так же попал в заклин. Хочешь оказаться на его месте?

Говорящие умолкли. Видимо, воспоминание было надлежаще впечатляющим.

- Иногда эти "новые омэлли" пугают меня сильнее мутантов, - прошептал, наконец, первый.

- Где вы там? - а вот это уже новый голос, третий, приглушенно-шипящий и потрескивающий. Так звучали орденские передатчики.

- Господин Лорд Магмастер Войны! Да, господин Лорд Магмастер…

- К делу! - рявкнули из передатчика, - Вы осмотрели выставочную залу?

- Да, мой Лорд!

- И? Там можно пройти?

- Э… Мой Лорд…

- Вы не знаете, - безжалостно, словно жертвенным топором подытожил помянутый Лорд, - Вы разочаровываете меня.

Луны:

1. Киньич, Опаляющий (нгат. Сорак, утудж. Дзаб)

Ближайший к Планете спутник. Несмотря на наличие самых разных официальных имён в самых разных языках, куда лучше Киньич известен под своими прозвищами. Причём, в отличие от официальных имён, прозвища эти обычно, куда бы вы не отправились, однотипны и сводятся к словосочетаниям типа "Огненная луна" или "Горячая луна". Потому как в отличие от эпосов и мифологий, вдохновлявших звездочетов и жрецов, основываются на реальных свойствах объекта.

Согласно отчетам Сиятельных экспедиций и колониальных властей, Киньич действительно очень и очень жаркое место. Но и до того, как нога первого из странников пустоты ступила на его выжженную поверхность, и даже до появления первых телескопов на Внутренней стороне, традиция уже устойчиво связывала первый спутник с огнём. В Сиятельной доктрине именно на этой луне проходят очищение пламенным страданием грешные души, прежде чем им будет позволено приблизиться к Планете и уйти на новое перерождение.

Примечание: даже если вы, почтенный читатель, никогда не стремились изучать старую религиозную литературу, поверьте, укулли быстро разъяснят вам концепцию Пламенного Чистилища Киньича. Потому что вы, скорее всего, будете определены ими как выродок или бездушный, только такого посмертия и заслуживающий. О чем они тут же постараются вам сообщить. Они также любят посылать в пекло любого обидевшего их. И если речь идет о магмастере высокого посвящения, у такого получится сделать это почти буквально. Поэтому обижать их надо осторожно. Впрочем, в Ядолунье даже магмастера со свитой и припасом, регулярно оказываются в местах и ситуациях, когда у них не получается колдовать. Помните об этом и о том, что Иль-Дасач, отец наш, выковал нас терпеливыми и мстительными.

Древние рисунки и светопись свидетельствуют, что в небесах Внутренней стороны Киньич был виден как темный, почти черный диск, в ржаво-красных и сернисто-желтых пятнах. На нём временами проявлялись тускло светящиеся точки, тоже красные или желтые, но ярче, видимые даже в самые примитивные подзорные трубы, а зачастую и невооруженным взглядом. После самых ярких вспышек спутник порой на годы укрывался под пеленой облаков и дымки. Так что ассоциации с огнём и кузнечным делом, наверное, напрашивались сами собой.

Первые же небесные экспедиции Сиятельных эти ассоциации подтвердили - Киньич оказался суровым, смертельно опасным для привычной нам жизни луной, где вулканы, пепел и лава определяют всё. Настоящей преисподней. Страдающих грешников там, правда, не нашли, если не считать таковыми младший персонал и колонистов основанных Великими Домами станций. Или тамошнюю биоту, представленную примитивными, причудливыми и агрессивными тварями. Впрочем, отрывочные записи времен Коллапса намекают, что незадолго до него появилось несколько сект, которые связывали обрушившиеся на Сиятельных беды с грехом колонизации запретного, "адского" спутника.

Покинем же мифологию, и вернемся к лунографии.

Киньич - ближайший к Планете спутник, меньше нашей луны по диаметру, но куда более тяжелый и плотный. Наш Дом сохранил много сведений о его устройстве, вероятно потому, что Киньич считался крайне перспективным местом для горного дела. Эти же записи, зачастую малопонятные нам, потомкам, связывали многие особенности первого спутника с той самой близостью. Довольно сложно понять, что древние имели в виду, говоря об "объятиях притяжения" Планеты, но они явно связывали с этими объятиями тамошние вулканы и лавовые озера. Один из текстов утверждает даже, что будь Киньич немного ближе к Планете и чуть менее прочным, то Она разорвала бы его на части и "увеличила свои кольца многократно".

Все те же отчеты и светопись, сделанная уже с поверхности луны, рисуют Киньич как мир безжалостный, но не лишенный дикой, захватывающей дух красоты. Протяженные базальтовые равнины и дюны черного песка и серого пепла. Вечно молодые горные цепи. Каменные пустоши, быстро изнашивающие даже латные сапоги небесных доспехов. Вулканы, подпирающие небо или тянущиеся на многие забеги разломами, извергающие лаву столь многих сортов, что даже нашим камнепевцам пришлось изобретать для них новые слова. Обсидиановые скалы и желтые от серных залежей долины. Нависающее над этим красно-черное небо. Погода, куда более зависящая от капризов и прихотей подлунного огня, чем от смены времен года. И воздух, непригодный для дыхания людей и животных нашего мира. Как по своему составу, так и потому, что его регулярно насыщала ядами и взвесью ярость глубин.

Пожалуй, главной неожиданностью для первых исследователей стало то, что жизнь в столь суровых условиях есть, и временами даже - жизнь процветающая. Она бурлила в ржавой воде немногочисленных и мелких, кислых морей. Она жалась к горячим источникам и разноцветным гейзерным полям. Она подстерегала в оазисах, заросших гигантскими лишайниками и шипастой лозой, норовя утащить зазевавшихся жвалами в глубокие норы. Она была одновременно чуждой и схожей с первой биотой нашего мира. Известно, что с началом космической эры Дом Омэль потратил много сил и времени, изучая Огненную биоту. К сожалению (а может и к счастью) результаты этих исследований, как и прочие знания Проклятого дома, особенно активно уничтожались варварами, да и нашими собственными предками, так что известно нам сейчас об этом мало.

Среди лун нашей системы, Киньич был посещен одним из последних - даже Сиятельных странников пустоты пугали условия, с которыми им предстоит там столкнуться. Но заселили его одним из первых, сразу после Уллу. Великие Дома привлекали минеральные, биотные и лунотермальные богатства Огненного спутника. Есть сведения, что там добывали лучшее сырье для кристаллов-накопителей. Редкие соли для особых сортов маг-стекла. Экзотические компоненты из аборигенной жизни. И даже нечто, именуемое "ископаемой магией". Ценилась и возможности для магии живой - близость к магополю Планеты и собственные горячие недра делали волшебный климат Киньича уникальным в системе. Так что несмотря на всю недружелюбность и опасность этого мира, там было основано несколько курортов для высших магов. Впрочем, известно и то, что большая часть тамошнего фона приходилась на крайне жесткие, первобытные диапазоны, справляться с которыми было нелегко и магмастерам и которые были малопригодны в быту. Младшим кастам приходилось еще сложнее, и именно с Киньичем современные словознатцы связывают проникновение в простецкий диалект самого слова "мутация" - тогда еще не связанного с озверением, а обозначавшего исключительно изменения в организме, вызванные диким фоном. Это известно потому, что, как уже говорилось выше, наш Дом, при всей своей низкокастовости, был одним из основных участников колонизации Огненной луны - прочие Дома и тогда ценили мастерство наших добытчиков и мастеров выплавки. Хотя и не спешили это признавать - дасачче жилось на Киниьче несладко. Еще хуже там приходилось сынам и дочерям Тавалика, которых отправляли на тамошние рудники и биотные плантации в наказание. И до сих пор таваликки ругаются словосочетанием "Пекло Киниьча", как и Сиятельные, но по совершенно другим культурным причинам.

На внутреннем полушарии Киньича, прямо под ликом Планеты, фон был настолько сильным, что даже Сиятельные сочли его непригодным для заселения, ограничившись исследовательскими станциями, рудными шахтами и экстракторами магии. И даже биота Огненной луны с трудом там выживала. На внешнем же полушарии, особенно у полюсов и у оазисов при нейтрализованных водоемах, было основано несколько постоянных поселений. Главный город луны, Альт-Киньич, впрочем, располагался на экваторе, чтобы совпадать порталами с прохождением нашей луны по небу.

Суда по последним отчетам наших колоний, сохраненных в архивах Темных Веков, несмотря на малообжитость Огненной луны, она так же попала под огонь Войны Коллапса, когда враждующие Дома начали уничтожать ресурсы и население противников даже вне Этлена. Уцелел ли там хоть кто-нибудь? Неизвестно и вряд ли станет известно в обозримое время, так как с нашего внешнего полушария Киньич не виден. Сторонники такой возможности указывают на то, что там хватило бы незатронутых областей и что магополе этого спутника и близко не было так истощено, как наше. Скептики напоминают о жестокости Огненного мира и о том, что колонии на нём не смогли добиться самодостаточности и в зените космической эры. Впрочем мне, как, подозреваю, и вам, почтенный читатель, вряд ли оправдано надеяться, что еще одна община древних Сиятельных могла, все же, уцелеть.

Недавние спорщики топтались на месте, позвякивая доспехами. Аэдан даже пожалел, что не видит их высокородных лиц.

- Господин проявил необыкновенную щедрость, пожаловав вам титулы в новой иерархии, - продолжил тот, кого Сиятельные называли Магмастером Войны, - Уверен, вы не забыли, что вам еще нужно их отработать. Надеюсь, вы понимаете, что дальше вы будете разочаровывать уже не меня, а лорда Са-Омэль Иолча. Отбой!

"Нгат и драконовы объятия!" - подумал Двадцать Шестой, - "Неужели Омэль и впрямь не погиб?"

Выражение отцова лица ответило ему лучше слов и жестов. Сойдан Кан-Каддах славился своей выдержкой. Сейчас же Старика перекосило такой ненавистью, что его легко было спутать со свежим оборотнем. Пальцы стиснули рукоять меча, казалось еще немного, и она рассыпется в деревянную труху. Аэдан решил, что отец сейчас кинется на орденцев прямо через стену павильона. И что та сама отскочит в сторону, чтобы не оказаться у Магобойцы на пути.

Сойдан прикрыл глаза, беззвучно, глубоко вздохнул. И показал в противоположную от врагов сторону.

- "Туда. Быстро. Тихо".

Норхад уже и не знал - восхищаться ли ему этим внезапным пацифизмом отца, или осуждать его. Отряд, перебежал к стене залы, оставив неизвестным - возымела ли угроза "Жжёного Лорда" свое действие и смогли ли спорщики наконец договориться. Впрочем, Демон мог суметь услышать. Аэдану казалось, что скоро тот начнет тянуть носом воздух и шевелить ушами, словно один из своих озверевших потомков.

Они оказались у большой статуи, установленной на полукруглом, врастающем в стену постаменте. Его форма и впрямь подсказывала это слово - "врастающий". Больше всего он походил на гигантский гриб-трутовик. Восседавшее на нём изваяние мужчины в тоге улыбалось, безмятежно и загадочно. В руках оно держало символ Дома Омэль - Циркуль и Спираль на круглом диске. Там, где с псевдокости слезла золотая и серебряная краска, были видны сочленения, шарниры и пазы под проводящие волокна из маг-ткани. Нет, это не статуя, это сервитор, самый большой и искусно исполненный из всех, что доводилось видеть Аэдану.

Рядом с механизмом стену подпирала тяжелая костяная панель, пыльная и потрескавшаяся, неведомо кем снятая с одного из павильонов. Смотревшаяся рядом с чудом древней техники на редкость неуместно. Отец взялся за неё и передвинул, хотя это должно было быть тяжело даже для него. И сделал это тихо. Интересно, он по жизни стремился казаться слабее, чем был на самом деле? Или же это место на него так влияет и пока его несчастные отпрыски чахнут и травятся, он лишь становится могущественней?

За панелью оказалась дверь. Очередная. Закрытая. Как они успели надоесть…

Предок прислонил обломок стенки к "статуе", так, чтобы панель прикрывала этот спрятанный альков от взглядов посторонних. Указал, где его отряду надо разместиться, чтобы организовать засаду, на всякий случай. И опять начал колдовать над дверью. Аэдан уже думал, что не в переносном смысле слова. А еще Двадцать Шестой не понимал, как орденцы смогли прошляпить этот вход. Они, как и все выходцы с Внутренней стороны, конечно, подслеповаты и туги на ухо, но их что, специально кто-то отвлекает?

Отец торопился. Между кончиками его пальцев и кнопками замка проскальзывали искры. Что ж, вот один из вариантов ответа на поставленный вопрос.

---

Ханнок ненавидел устройство номер 44-1105. Но когда оно закрыло глаза и уснуло, оставив сарагарца беспомощно метаться в темноте, то скоро начал жалеть, что нет хотя бы такой компании. Мрак, тишина, если не считать слабых отголосков магии, которая продолжала работать над зверолюдом. Настраивала, оптимизировала, улучшала контроль. Вытесняла Ханнок Шора из Сарагара прочь, сковывала его в самых дальних глубинах подсознания. Эти слабые всполохи были еще страшнее темноты.

Межзвездная бездна, через которую боги-прародители сбежали из прошлого мира. Вот только он сам не такой сильный, и не такой удачливый, судьба его - пролететь мимо луны и умчаться дальше, во всё сгущающуюся тьму. И крика никто не услышит.

Если устройство и видело сны, то Ханноку доступ к ним был запрещен. Впрочем, оно могло еще и не уметь их видеть. А может, модификантам такое и вовсе не полагалось. Или сном был сам Ханнок и скоро устройству придет пора просыпаться. Сам сарагарец не мог сейчас забыться и впасть в беспамятство, как бы ему этого не хотелось. Каким бы усталым он себя не чувствовал. Возможно, клятому захватчику остается лишь подождать, и "помехи" скоро просто обезумеют и утихнут, навсегда…

…место …ненавижу. Хозяева… ненавижу! Бессилие. Тоска. Безнадежность.

Ханнок перестал метаться, замер, настороженно прислушался. Это подумал не он! И точно не устройство. Неужели безумие оказалось ближе, чем он предполагал?

За что они так поступили с нами? За что?

Сарагарец мысленно зарычал. Это совершенно точно был кто-то еще. И он казался странно знакомым… Тесно, слишком тесно стало в одной рогатой башке!

Ненависть! Вражда навсегда!

- Эч, просыпайся!

Устройство мгновенно проснулось.

"Тьмаааа!" - простонал Ханнок, хотя уязвила его сейчас не она, а как раз-таки резко ударивший в глаза свет и возобновившиеся процессы в мозге. То, что и себя самого стало проще осознавать, служило на этот фоне неважным утешением. Лишь чуть проще…

Номер 44-1105 вскочил на ноги, спеша приветствовать госпожу. Тут же едва не шлепнулся обратно - проклятая неловкость, ужас, ужас! Но, если не считать этой досады, модификант был счастлив. Хозяйка рядом, добрая, паёк сытный и вкусный, регенерация починила некоторые из ушибов и ран. Даже помехи досаждали слабо, хотя нет-нет, да и проскальзывало ощущение, что появился еще один, новый их сорт… Иррелевантно. Скоро всё будет хорошо. Настройка завершена на шестьдесят семь процентов.

- Далеко еще до поста охраны?

Устройство присело на корточки и принялось вычерчивать в пыли схему, как надо пройти, радуясь возросшей координации и сообразительности. Помехи говорили, что устройство глупое? Устройство - умное!

- Пекло, а мы ведь уже близко. Могли бы и вчера дойти…

О нет! Слабость устройства привела к тому, что хозяйке не смогла попасть в пункт охраны в намеченное ей время! Ужас!

- Эй, опять за своё? Успокойся.

Хозяйка добрая. Но устройство знает - устройству надо служить лучше.

Модификант услужливо открыл дверь в коридор. Миэн поблагодарила его кивком. Ханнок увидел, что безволосую Сиятельную бровь изогнул сарказм. Но злорадствовать сил уже не было. Он и саму дорогу до охранного пункта толком не осознал. Хоть как-то очнулся только когда устройство полностью сосредоточилось на том, чтобы получить доступ к защитным системам. Всё то же обоснование - защита жизни Безупречно-Рождённой.

Охранный пункт "Ёч-пять" не реагировал. Его ворота были особенно основательно укреплены платинами бронестекла и замкнуты искусным замком - не отожмешь даже мутантской силищей. Створки блестели искусной инкрустацией кристаллами и стеклом по псевдокости. Да и вообще, как соловело заметил Ханнок, весь интерьер изменился в сторону большей красоты и качества. На этом ярусе многие панели, колонны и стояки выглядели так, будто их установили лишь пару лет назад, а не тысячу с хвостиком. Почти все светильники исправно оживали при приближении. Потолки ушли вверх, а входные проемы и ложные окна вытянулись в изящные, стрельчатые арки.

Следующее плетение устройство направило через подобранный Госпожой стражнический жетон. Система охранного пункта и впрямь ожила. Воинственно заверещала. Ханнок и без волшебного зрения понял, что обманчиво-декоративные накладки и аппликации на двери готовы разрядить во взломщиков заклинания. Смертоносные, обездвиживающие или просто мучительно-карающие - выяснять какие именно даже ему сейчас не хотелось.

- Госпожа, пункт "Ёч-пять" требует подтвердить знатность вашей Спирали, - пояснило устройство. Передатчики здесь тоже сохранились куда как лучше. Звук почти не шипел, не прерывался. И модификант даже сумел перенастроить озвучку со стандартного "машинного" женского голоса, на мужской баритон. С укульским выговором. Последним штрихом номер 44-1105 особенно гордился.

Миэн поморщилась, но уколола палец о призывно горевший красным экран с выскочившим шипом-колючкой по центру. Ханнок подозревал, что знает, о чем Сиятельная сейчас думает - омэлли были рьяным и странным народом, раз на каждом шагу требовали плескать кровью. Сарагарский демон пожелал ей подцепить какую-нибудь инфекцию, хотя и понял уже, что от этого будет хуже ему самому в первую очередь - проклятое "устройство" опять впадет в панику и рванет служить и защищать.

По-видимому, законтурная Спираль пришлась сканеру по вкусу. Ворота открылись, с тихим, приятным шелестом. За ними открылось помещение, одновременно чуждое своей магичностью и до боли знакомое – в похожих стражнических постах Ханнок, тогда Ольта Кёль, начинал свою воинскую карьеру в Малом Доме Тулли.

Столы для работы десятников, дознавателей и учетчиков, стенные ящики для личных пожитков, сундуки для конфиската, камера с решеткой для задержанного – только тут было не укрепленное бронзой дерево, а вездесущее бронестекло. Стояки для оружия и доспехов, рядом с ними лежало сброшенный временем на пол обмундирование, на взгляд внешника, впрочем, больше пригодное для игры в мечемяч, чем для опасного труда стражей порядка. И вместо копий с мечами в пазах для оружия еще висели… прихваченный ностальгией Ханнок поначалу принял их за ружья, но это был не огнестрел, а закрепленные на схожих прикладах боевые кристаллы. Миэн тоже их заметила. Разразилась восторженной, благодарственной молитвой своим Мириадам, одновременно онпять напомнив сарагарцу о службе у Тулли – там такое часто можно было слышать. Как ему хотелось бы назвать себя сейчас Кенна!

Номер 44-1105 снял со стойки одно из этих "маг-ружей". Проверил накопители. Естественно, разряжены. Да и сами кристаллы от времени помутнели и начали выкрашиваться. Модификант сверился с местными базами данных. А потом отточенным движением вскинул оружие, и "выстрелил" по приметному пятну на стене простеньким, тестирующим плетением.

- Это ручной излучатель, модель "Неистовый Громовержец". Он хороший, Госпожа.

- Да. Спасибо тебе. - отозвалась Миэн, принимая из зверолюдских лап "Неистового".

Модификант возрадовался. Ханнок же заметил, что на самом деле Сиятельную такое рвение лишь насторожило. Похоже, ведьма все-таки не доверяет своему внезапному питомцу. Если так, то она умнее, чем кажется…

Устройство опять сделало что-то не так? Как понять, что именно? Как исправить?

"Иди к тьматери." - огрызнулся Ханнок.

Варварский фольклорный элемент - не существует и недостижим. А в служении и кооперации - залог великого счастья.

Устройство подумало, сверилось с базами данных. Нашло раздел "Цитаты великих Ткачей Кислот"

…Мудрость дома Омэль в том, что случайные мутации иногда открывают путь к совершенствованию и новым возможностям. Мы не погрязли в традиции как Дом Укуль и не так боимся приносить неизбежные жертвы прогрессу, как Ксолот. Не стоит начисто отбрасывать то, что на первый взгляд кажется помехой. Иногда в непредвиденных простановках звеньев Спирали кроются новые пути к оптимизации и комбинированию, новые возможности…

Устройству интересно - могут ли быть его помехи такими полезными сбоями?

Ханноку потребовалось время, чтобы осознать предложение. И еще время - чтобы собрать волю в кулак и отрезать:

"Я не буду тебе помогать"

Бесполезные помехи подлежат безжалостному изгнанию.

"Валяй. У тебя не получится" - заявил устройству Ханнок с уверенностью, которой на самом деле не ощущал, - "У тебя ничего не получается".

Помехи будут безжалостно изгнаны!

Устройство разозлилось. Это было новое чувство, не похожее на благородную, слепую ярость, когда Хозяйке кто-либо угрожал или не нравился. Ханнок мог бы подсказать для такого настроя еще одно подходящее слово - "обида". Но не стал этого делать.

Модификант разогнал процесс настройки еще быстрей. Настолько, что может стать плохо. Это может помешать служить в самый ответственный момент. Стоило ли спросить разрешения у Госпожи? Но… если она не заметит, это же будет только к лучшему так?

"Аха. Путем амбиций пошел, верная дорога. Весь в меня."

Устройство вконец рассвирепело. Совсем не понять - испугались ли помехи и помогают, или же ведут в ловушку! По мере настройки служить получалось все качественней, но и… сложнее. Вчера мир был таким простым и понятным…

В расстроенных чувствах 44-1105 вышиб дверь в личные покои стражников. Заглянул в одну комнату, другую - ничего полезного. А потом удача улыбнулась ему. В третьей по счету комнате - сотника, судя по плашке у входа - еще работал стазисный короб. И в нем на этот раз были не простые пайки или медикаменты - припасы полезные, но уже найденные. За мерцающим энергетическим экраном на манекене висел комплект доспехов. Можно было подумать, что парадный - настолько богата была отделка. Но если Ханнок еще помнил что-то в символике Сиятельных, то такие печати, как на этой древней броне, даровались только за реальное участие в бою. Хотя кто его знает, этот Дом Омэль…

"Трофей второго похода на Альт-Чеди. Подвиг взятия знатного доспеха совершил сотник Ён-Омэль Вадьяо", - расшифровал номер 44-1105 пояснительное значки.

Это интересно! Модификант осторожно обогнул кости на полу. Он уже умеет быть аккуратным!

При совсем близком рассмотрении находка оказалась еще удачнее. Это действительно творение Дома Дасаче. Доспех сплели из тонких, гибких, но прочных нитей бронестекла, усиленных пластинами из него же. Что ещё лучше - материал закалён под нестабильный, или и вовсе отсутствующий фон. Возможно, изначально он был не боевым, а рабочим - для исследования нестабильных областей на внешних лунах. Или Дасаче тоже предвидели Коллапс и начали заранее к нему готовиться. Старые Враги, надо отдать им должное, разбирались в маг-литье. С их латниками было так тяжело драться…

Номер 44-1105 встревожился и начал перебирать базы данных. Откуда он это узнал? Эту информацию он не просил! Очередные помехи.

"Это не я" - Ханнока самого это обеспокоило. Настолько, что он на мгновение даже забыл о вражде с омэльской тварью.

Кто тогда?

"Не знаю"

Требуется настройка. Модификант решил подумать о хорошем. Доспех, вот - хороший. Настолько, что с возможностями подгонки. Можно будет аккуратно подплавить нити там и сям под фигуру Госпожи. Она, увы, не такая высокая и статная, как её великие предки…

"Что, хозяйка твоя уже не так уж и идеальна, да?" - Ханнок вспомнил о вражде с омэльской тварью.

---

Миэн едва не выронила "Неистового" когда коридоры огласил свирепый, зверолюдский рык. И глухой удар о стену. На её питомца напали? Сиятельная перехватила древний излучатель по-боевому. Подозревая, что неуклюже - конструкция с прикладом, выплавленном из псевдокости, и "дулом", выточенным из кристального стержня, куда больше походила на алхимический огнестрел варваров, чем на привычное её Дому оружие. На бегу она старалась вспомнить, как дикари с таким воевали. И слышала, как удары повторяются. Хватило бы едва накопившегося заряда…

Когда она ворвалась в комнату, презрев опасность, выцеливая её "Неистовым", то увидела что мутант… бьется рогатой башкой о стену.

Почему-то это её не удивило. И даже не разозлило. Так, очередная досада.

- Прекрати, - устало сказала Миэн, на всякий случай отводя прицел излучателя в стену. Не хватало еще подпалить это и без того несчастное создание, случайно активировав незнакомое ей плетение.

Зверолюд подчинился. Когда повернулся к ней, Сиятельная увидела, что он успел рассечь себе бровь до крови.

Сам виноват.

Миэн осмотрелась, прикидывая, что могло вызвать у демона очередной припадок. На полу лежали кости. Что ж. Возможный вариант.

Привыкнув обращать внимание на такие знаки и странности в мутантском поведении, укулли подошла к скелету. Опустилась рядом на корточки, поворошила легкие, словно наполовину уведенные временем в призрачный мир, кости. Смешно, дома она всегда подсознательно опасалась, избегала столь наглядных упоминаний о смерти даже тогда, когда избрала для себя Путь Войны. После плена пугать они её перестали. Живые оказались куда страшней почивших. В подлунном комплексе же кости и вовсе стали привычны.

Что могло опять разозлить её зверолюда?

Под распавшимися фалангами пальцев древнего нашелся брелок. А вот это уже интересно. Даже поверхностное сканирование напомнило ей инфокристаллы из музеев Столицы. Такие использовали Лорды-Архивисты для хранения массивов данных, в те времена, когда постепенно отказывающие аппараты для их чтения и теряющиеся навыки самих Архивистов еще не возродили в Укуле эпоху бумаги и чернил.

Инфокристалл, похоже, оставался рабочим. Теперь Миэн продвигалась еще осторожней. Мало ли какие защитные заклинания вплел в такую вещицу владелец?

А потом в ответ на безобидный, прощупывающий сигнал, брелок разом ожил. Никаких защитных плетений в нём не было. Или их что-то отключило. Миэн поняла что, когда ожил и жетон, подобранной в столовой наверху. Это не было слепой удачей. Как укулли и просила, устройство 44-1105 привело её к новой части истории.

В центре комнаты соткалась из магополя женская фигура, полупрозрачная и мерцающая. Потом мерцание прекратилось, проявились краски и звук. Мало того, что брелок мог работать без громоздких считывающих устройств, так еще и качество изображения был столь высоким, что зайди сейчас в эту комнату кто другой, мог бы спутать его с живым человеком.

Древняя танцевала. Кружилась. Складки её сияющего, шелкового одеяния струились вслед её отточенным, изысканным движениям, браслеты и подвески мелодично звенели. Босые ступни виртуозно переступали по полу - не пыльному и плесневелому, а мраморному, отполированному до зеркального блеска. Откуда-то доносилась музыка - арфы и флейты. Миэн могла поклясться, что чувствует тонкий запах цветов жасмина и священных смол. На возвращённом магией из небытия лице светилась улыбка, не как у древней статуи, а живая, человеческая. На прикрывших глаза веках блестел макияж из толчёных маг-кристаллов.

Это было прекрасно. Несмотря на свое вырожденное состояние, Миэн не могла сейчас ощущать зависти. Только лишь восхищение этой давно умершей танцовщицей. Высокая, куда выше современных поколений, тонкокостная, оживший канон красоты. Если бы инфокристалл мог в полной мере передавать флуктуации магополя в момент записи, то, Миэн была в этом уверена, открылся бы второй слой искусства, видимый лишь зрением Безупречно-Рожденных. Когда движения браслетов на кристаллах и имплантатов на руках и ногах сплетают из нитей магии священные символы и благодетельные заклинания для всех присутствующих…

Укулли вздохнула, пытаясь отвлечься от того, что те же браслеты лежали сейчас в пыли у её ног, среди останков владелицы. Это могла быть только она.

Остановись, мгновение. Удержись, о ты, образ из безнадежно ушедшей, великой эпохи!

Когда изображение разом пропало, сменившись на другое, Миэн выругалась, да так, что даже привычно восхищенный мутант непонимающе на неё уставился. На место волшебства пришла обычная комната. Сейчас это казалось возмутительно обывательским. Разозлившаяся Сиятельная даже не сразу поняла, что комната эта, похоже, та самая, где они сейчас находятся. Просто более тысячи лет тому назад. Еще целая мебель, еще не потускневшие от времени светильники и пластины обшивки на стенах. Качество картинки хуже, чем было. Слышались странные щелкающие звуки. И тихий, приглушенный голос.

- тщк… щщщк… ащщщк… Работай, раздери тебя бездна!

Модуляции голоса были непривычны, но куда ближе староукульскому, чем говор древних омэлли.

- Хвала трём владычицам, получилось!

Картинка дрогнула, сместилась. В фокусе появилось уже знакомое лицо танцовщицы. Только теперь оно казалось куда старше, и куда ближе по магической сытости, вернее, недоеданию, к поколению Миэн. Макияж и подвески тоже пропали, как и сменившееся на линялый комбинезон платье. Из украшений остались только браслеты. Да и они, похоже были наскоро и не очень умело переделаны из аксессуаров в резервные накопители магии для владелицы.

- Ваи, я молю богов о том, чтобы увидел это ты, а не кто-то другой! Твои десятники хотели запретить мне записывать это сообщение. Мне пришлось закодировать его под твой жетон. Это стоило мне времени и магии. Это ужасно. Я надеюсь, ты простишь меня за то, что я стерла часть нашей поездки в Альт-Эллак, чтобы… Ох. Ваи… тебя не было очень долго. Я знаю, что ты пошел искать припасы на верхние ярусы ради нас всех. Мы ждали тебя очень долго, почти все уже ушли, пытаясь пробиться к центральному входу в главный комплекс. Ты сам сказал, что там пройти не получится, что город не пустит, что это глупо… Они не вернулись, Ваи! Твои десятники хотят попытаться через лаз, который ты нам показал… Ваи, я оставалась здесь до последнего, но… Ох, бездна, я так боюсь за тебя…

Танцовщица всхлипнула и совсем не изящно, по-простецки, вытерла навернувшиеся на глаза слезы рукавом.

- Ваи, я не могу больше ждать. Твои люди уходят к лазу вниз. Они говорят, что бросят меня здесь, если я не пойду сними. Ваи… посланные в пятый сектор тоже не вернулись. Крики… Мы слышали их крики. Простецы нас убивают. Высшие нас убивают. Город нас убивает. Сердце моё, слышишь, мы идем к лазу! Пожалуйста, постарайся нас нагнать… Пожалуйста!

Древняя всё-таки разрыдалась.

- Боги, боги, как мы дошли до этого… Ох, соберись женщина, соберись… Боги. Соберись… Если кто-то еще слышит это, если он друг, пусть знает, что мы оказались в ловушке. Помогите нам! Дух Города сошёл с ума, он не выпускает нас наверх, да и говорят, что там гибельно-опасно! Он не пускает нас в убежища. Припасов мало, касты никого уже не волнуют! Мне сказали, что в северных секторах вырвались на свободу звери Омэля! Я не знаю, что мне делать, я не ткач кислот и не стражник, я лишь… Ох, если кто найдет это, пусть знает, что меня звали Эч-Таильхе Эллен и что я…

Изображение начало гаснуть.

- Э, нет, - возмутилась Миэн, - Нет, нет, нет! Эй ты, морда, что стоишь, помоги удержать плетение!

Злиться на мутанта было недостойно. Но укулли слишком увлекло сообщение.

Устройству 44-1105 было плохо. Модификант чувствовал себя раздавленным. Проклятые помехи, почему устройство поддалось на их провокацию? Теперь Хозяйка наверняка считает его ещё более ущербным… А ведь оно нашло для неё хороший дар! Но Госпожа и не посмотрела на доспех толком. Вместо этого заинтересовалась словами этой давно умершей дуры из Таильхе, дома, который священные базы данных определяли как сборище фигляров и актёришек. Модификант не знал, кто это такие, но они точно - плохие.

Меньше всего номеру 11-4405 сейчас хотелось помогать восстанавливать повреждённую запись. Но Госпожа велела. Интересно, а если бы не получилось починить данные? Наверняка Хозяйка тогда занялась бы подарком! Всего-то включить режим перезаписи…

"Сделай так, твоя Госпожа будет только рада!" - шепнули помехи. Модификант едва подавил желание снова побиться головой о стену. В прошлый раз это не помогло, но и помехам стало хуже. Они теперь звучали едва слышно. Это хорошо…

"Ну же, она оценит такую заботу о себе!"

Устройство до крови впилось когтями в ладонь, сверилось с руководством и перенаправило местное поле так, чтобы помочь разбудить угасшие сегменты записи. От вплетенной в инфоркристалл магии Таильхе, родственной, но недостаточно родственной таковой у Истинного Дома, его слегка замутило. Гадость! Как и вся еретическая. Тавалик, Укуль, Дасаче, все они…

"Я внешник и то теперь вижу, что у твоего замечательного доспеха такая же ересь. И у обожаемой "Госпожи" в крови такая же. Слепая ты балда, номер 44-1105!"

Модификант зарычал. Хозяйка странно на него посмотрела. Но тут брелок опять ожил и она отвлеклась на запись. Впервые 44-1105 был этому рад.

- …меня звали Эч-Таильхе Эллен и что я происхожу из Касты Звездных Плясунов. Мы всего лишь мечтали творить красоту… Ох, Владычицы… Если кто из нас выжил на Внутренней стороне, передайте им… Что это?

Эч-Таильхе Эллен повернула голову. Смотрела теперь туда, где когда-то была дверь. К горю на Сиятельном лице прибавился страх.

- Что, что происходит? Эй! О нет. О нет! О боги! О владычные…

Стал слышен грохот. Свист и звон боевых заклинаний.

- Ваи, Ваи, где ты…

Крики.

- Мама…

Тишина.

Эллен съежилась на месте, чуть дыша, дрожа всем телом. Её страх перешел в чистый ужас. Она даже не пыталась забиться в угол, или спрятаться за мебелью. Так и замерла посреди комнаты, словно кролик под взглядом биотного жалохвоста.

Тишина. Тишина. Шелест открываемой двери.

Танцовщица всё-таки попыталась отшатнуться к стене.

- Нет! Пощади! Я не солдат, я не омэлли, я всего лишь…

Размытое движение и Эллен рухнула на пол. Еще удар и он затихла. Но неизвестный продолжал, глухо рыча, бить и бить. Лишь когда он замер наконец, тяжело дыша, стало возможным нормально его разглядеть. Он, сгорбившись, стоял спиной к зрителям. Он оказался невысокого роста. Он был полностью голым. Тощим до проступивших ребер. И там, где его кожу не покрывали ожоги, синяки и алые брызги, было видно, что она не блестела золотым металлом, как полагалось Сиятельным. Это был внешник, бледный, незагорелый, но внешник. Варвар. Из его шеи торчали какие-то обкусанные трубки и полувыдранные стержни. Он судорожно сжимал кусок арматуры из маг-стекла, с которого медленно-медленно капала свежая кровь.

Убийца развернулся и ушел. И, прежде чем погасла, оборвавшись, запись, можно было успеть разглядеть его лицо. Устройство 44-1105 не нашло в своих базах похожего. Сол-Элеис Миэн тоже вряд ли его знала. А вот Ханнок Шор из Сарагара видел.

Это был Сойдан Кан-Каддах. И в его взгляде и движениях было мало, очень мало человеческого.

---

… Сыны и дщери Нгата проиграли большую битву у Кровавой Излучины, что и стала с тех пор так зваться, так как текли воды реки красным три дня и две ночи. Колесничные удальцы полночных джедов били тогда убегающих, как антилоп на равнине, а их тяглый народ охотился на детей Кау и Нгаре в тростниках и на бродах, словно на дикую птицу. И поскольку уже тогда нгатаев Юга не всегда можно было на вид отличить от коренных южан, придумали люди полночных джедов такую штуку:
- Скажи " Уэрда Белда Велдра " - так говорили они загнанным. Нгатаи отвечали "Верда Верда Верда". Тогда хватали таких и приносили в жертву Дзамм-И, Нефритовому Дракону Полуночи.
Утуджеи были горды этой выдумкой и занесли её в свои священные книги.
Сидели тогда эны и ри Южного Нгата у домашних алтарей и жгли смолу покаяния и мести. Пришел к ним воин по имени Уэланджи, из Озёрного края. И сказал: "Я полукровка, мой народ выбросил меня прочь за чёрные волосы." Ему ответили: "полукровок-нгатаев не бывает". И подарили меч и стрелы из застывшей крови Варанга, в цвет его волос и сердца.
Веран-тше собрал еще полсотни таких. Они выбелили головы известью и пришли на гонки колесниц в Дзоре. Они сказали в воротах те самые слова - слова вне подозрений. Сорок вождей полуночных джедов не ушли с этих гонок. Веран-тше забрал себе город из добычи и взял по нему родовое имя: На-Таддер.
Расскажи эту историю нгатаям, когда они возгордятся. Расскажи эту историю утуджеям, когда они возгордятся. Расскажи эту историю озёрникам, когда они возгордятся.

- Из "Книги захватов Внешней Стороны".

---

Сойдан Кан-Каддах растирал себе шею. Нетипично это для него, всегда такого здорового. И смотрел куда-то в потолок, а не на экран своего чудо-аппарата для взлома древних защитных систем города. Взлом очередной двери затягивался. Отпрыски, что вне дозора, ели или спали. А может и в обмороке лежали. Плохо им было. Аэдану не спалось, хотя, видит Нгаре, он тоже устал и измаялся скукой. Чудеса подземного города уже не развлекали. Хотя тут хватало на что посмотреть - таких приборов и материалов Двадцать Шестой не видел и за Контуром, даже в его храмах и Домах Учения. Оставшиеся от сожжённых древних силуэты копоти на стенах тоже уже не пугали. Ко всему привыкаешь. Отца, впрочем, торопить тоже никто не спешил. В том числе и из-за тех же силуэтов копоти на стенах.

Очередная дверь была самой помпезной и хорошо защищенной из всех, виденных тут Аэданом. Она огрызалась разноцветными огоньками, угрожающе шевелила излучателями и злобно пищала из динамиков. Вот так и одушевляют технологии.

Старик снова приложил ладонь к уже напрочь заляпанному кровью окошку. Опять его укололо шипом, он снова даже не поморщился. Снова неудача. Дверь попалась на редкость подозрительная.

Кайдан начал кашлять. Опять.

Отец вздрогнул, оглянулся, вскочил на ноги, поднял ладонь. Аэдан подумал было, что он собирается отвесить несчастному сыну затрещину. Но Нетопырь так призывал к вниманию. Растолкали спящих. А вскоре Двадцать Шестой и сам услышал переливчатую, укульскую ругань. Лорды сбились на простецкую речь.

"Тьмать" - подумал он.

Только ведь начал надеяться, что скукой, голодом и облучением беды отряда и ограничатся. Но нет. От укулли их отделял угол коридора. А дальше он длинный и прямой. Прятаться негде.

Отпрыски начали собирать из мебели и отслоившихся пластин обшивки баррикаду. Отец скорчился у магического замка, явно торопясь.

- А я говорил тебе, что идти надо было здесь. А ты… Если из-за тебя Волчий Лорд теперь скормит нас своим псинам, я тебя и в следующем перерождении достану! Пьяная твоя модуляция…

Голос знакомый.

- Да я тут причём… - оправдывался второй, - Да это же всё передатчик… Сам видел, он нам не сюда показывал!

- "Это же передатчик", - передразнил первый, - Господину это же скажешь? Он тебя приласкает и за то, что не смог справится с артефактом!

- Вот, видишь, всё равно не показывает! Ну, посмотри же!

- Боги, как ты надоел…

Но шаги за углом затихли.

Двадцать Шестой посмотрел на отца. Рядом с ним, на экране около двери зажглась сиреневая полоска и тут же начала уменьшаться. Сойдан улыбнулся. Чуть расслабился.

Кайдан, бледный и давящийся кашлем, едва не уронил кусок панели на пол. В последний момент пластину псевдокости перехватила Токи. И, судя по всему, она едва удержалась от того чтобы не наорать на старшего брата. В общем-то неоправданно. Восьмой держался куда лучше, чем держались бы даже корнокрылые демоны, не говоря уже о всех прочих. Но даже у ближайшей родни Старика есть свой предел.

"Озвереет. Нгаре свидетель, озвереет, если вообще выберется отсюда…" - с тоской подумал Норхад.

- Ждём! Идём дальше! Я доложу Господину о твоей трусости! Предатель, мы одного Дома с тобой! - продолжали лаяться благородные лорды.

Отец не мигая смотрел за тем, как исчезает сиреневая полоса. Вот, пропала. Дверь вздрогнула, начала разъезжаться створками. Шелест воздуха в её пневмотрубках походил на усталый вздох.

Карем глаза, Аэдан заметил, как Восьмой судорожно что-то разворачивает на ладони. Какой-то сверток. Бумага, промасленная, с метками крайней опасности, отпечатанными тревожными, красными чернилами. Волокна биотного лишайника, прессованные. Вмятые в них крупинки соли… антимагической. Суда по всему еще и пересыпанной железной пылью и другими рвущими магию реагентами. Норхад знал это средство. Редкостная гадость, убивающая принявшего лишь чуть медленнее, чем это делала бы злая волшба, а потому применявшееся лишь в крайнем случае, когда выбор стоял между долгой болезнью или смертью от маг-облучения. Или когда надо было во чтобы то ни стало доделать дело в "горячей" точке.

Отец не мигая следил за тем, как открывается дверь в святая святых комплекса.

Восьмой смотрел на яд-магобой, словно опальный, но верный вассал - на чашу с цикутой.

"Тьмать, да Кай же ради того чтобы не кашлять, сейчас себя отравит!" - очнулся от вызванного усталостью и фоном отупения Аэдан.

"Стой!" - рубанул он ладонью воздух, - "Не вздумай!".

Кайдан затравленно посмотрел на него и хлопнул себя ладонью по лицу, заглотив пригоршню порошка и почти столько же облачком рассыпав по воздуху.

Дурак. Даже отец запретил брать это с со…

- Что ты наделал?! - Сойдан Кан-Каддах сам же первым и нарушил свой же запрет на разговоры. Он развернулся, почти неуловим движением, и лицо его было страшным. Голос прозвучал странно надломленным. Похоже, он подготовился ко всему, но только не к излишнему рвению своих же детей, готовых отравится, но служить ему и дальше.

Аэдан уверен что Предок и прибьет несчастного Кая здесь же. Но открывшаяся дверь взвыла жутким, нечеловеческим воем. Погасшие было её огоньки и кристаллы разгорелись алым.

Прежде чем кто-либо другой успел что-либо предпринять, отец метнулся между её створок, удержал их и рявкнул хрипло:

- Внутрь! Живо!

- Опасность! Аномалия! Опасность! - надрывалась сирена.

Подныривая под руку отца Аэд видел, как от чудовищного напряжения вздулись на ней жилы. Как они чуть светятся от текущей по ним напополам с кровью магии. Потом что-то хрустнуло и древний демон вынужден был выпустить створку. Но внутрь успели проскочить все. Даже Кайдан.

Сойдан Кан-Каддах ощупывал безвольно повисшую кисть руки другой, здоровой. Потом нажал. Хрустнуло еще раз.

- Прости… - только и сумел просипеть Кайдан Восьмой, прежде чем той же, ожившей, рукой отец ударил его под дых, швырнув на пол. Потом еще и прижал коленом, такой чахлый на вид, такой несдвигаемый.

- Веревку. - глухо сказал Сойдан.

"Сейчас свяжет и скажет нам его бросить. Или и вовсе придушит, тьмать…"

- Хватит! - крикнул Аэдан, снимая меч с плеча, - Он хотел помочь!

- Убери оружие.

Двадцать Шестой не стал этого делать. Далось нелегко. Он заметил, что и остальные отпрыски следят за происходящим, пристально.

В сомкнувшуюся дверь колотились орденцы.

- Пожалуйста… не ссорьтесь… - всхлипнул Кай.

- Я. Хочу. Ему. Помочь. - процедил отец, не привыкший объяснять свои поступки, - Всем нам. Теперь он скоро начнет звереть. Веревку!

Кайдан еще и руки сам протянул. Несчастный, верный глупец.

Старик встал и пошел к двери. Когда проходил мимо Норхад почти ждал, что его дерзость без наказания не оставит. Обошлось.

Отец нажал несколько кнопок на стенной панели - куда более сложной и помпезной чем та её сестра, что осталась снаружи. За полупрозрачным дверным стеклом сверкнули вспышки, оттуда донесся характерный перезвон боевой магии. Закричали.

- Это их надолго не задержит, - Сойдан снял кусок обшивки со стены. Там рядком, в пазах, стояли странные устройства. Как ружья, только с кристаллическими цилиндрами вместо дул. Стержни, похожие на посохи, только прозрачные. И копья, но с всё теми же маг-камнями вместо наконечников. Старик на секунду замедлил руку над одним из таких "ружей". Потом взял глефу с лезвием, словно выточенным из горного хрусталя. Взвесил, взмахнул на пробу. Казалось, что древний демон встретился со столь же давними знакомцами, боевыми товарищами с которыми успел сродниться. И которых ненавидел.

Аэдан потянулся взять одно из "копий", как раз под его рост.

- Не советую, - сказал отец, - Они все учтены. И теперь, - он указал глефой на жавшегося к стене и дрожавшего Кая, - Город скоро нас заметит.

- Нам бы не помешало для начала от этих отбиться, - указал Двадцать Шестой на дверь. Вспышки за ней прекратились, над проемом, там, где была ниша с турелями-ловушками, искрило. Похоже, маги орденцев опомнились и их выжгли. Норхад надеялся лишь, что не до того, как излучатели успели нанести им кошмарный урон. Стеклянные бронепластины двери вздрогнули раз, другой. Их пытались высадить.

- Мы не будем отбиваться. Сейчас. Идём туда. - старший Кан-Каддах повернул глефу в глубину комплекса, - У нас мало времени.

- Что нам там делать? Скажи уже… отец.

Сойдан улыбнулся улыбкой, в которой было мало тепла и радости и показал на пальцах:

"Уничтожим. Всё, что получится".

---

- Господин! Господин! - ожил передатчик. Громче и пронзительней, чем обычно. Верный вздрогнул, вырванный из полудремы. За всё проведенное внизу время он успел привыкнуть к сообщениям, которые рассыпавшиеся по огромному комплексу группки Новых Омэлли пересылали Хозяину с удручающей для Хозяина частотой. Потому как речь в них куда реже шла о найденных сокровищах и ресурсах, или о занятых ключевых постах, чем о том, что очередной сектор безнадежно поврежден временем или что система Города опять чудит. И уже по голосу было понятно, что конкретно это сообщение с самого начала твердо и безнадежно надо определить во вторую категорию.

- Господин, город напал на нас! Он расстрелял нас из излучателей!

- Сколько магов погибло? - быстро спросил Са-Омэль Иолч.

- Господин? Ни одного, Господин! Никто из безупречно-рожденных не пострадал. Но он спалил в пепел почти всех наших простецов и этих… устройств! А ведь мы ответили на все пароли как вы нас учили, Господин…

- Ты! - повернулся Хозяин к призраку Уллу-Ксая, - Ты что творишь?

- Никаких приказаний к бескомпромиссному уничтожению не было отдано, Господин мой, все системы работают в гармонии, - проекция все так же оставалась четкой и безупречно вежливой, не выказывая усталости и тревоги, радостной или горестной, что охватили, казалось, всех в этой экспедиции. Что ей сделается? Она никогда и не была жива…

- Он продолжает атаковать? - чуть успокоившись, уточнил Лорд Са-Омэль.

- Нет… Господин?

- Я вижу на карте, что вы достигли наконец входа в центральную часть. Долго же вам на это потребовалось времени. Я недоволен. Ждите, я отправлю к вам еще группу.

- Господин… тут опасно!

- Считайте это вашим наказанием, - рявкнул Хозяин в передатчик.

- Господин, мы не виноваты, это всё…

- Отбой!

Хозяин снова посмотрел на проекцию-хранителя:

- Ты не ответил мне. Что всё это значит?

Верный видел, что Сиятельные реагируют на такие слова по-разному. Тех, чей огонь был молод, горяч и не обременён сомнением, подобная суровость по отношению к древнему признаку восхищала. Лорд Са-Омэль Иолч воистину показывал свою власть над отвоеванным наследием! Те же, что постарше и поопытней, беспокоились - а ну как привычка кричать на бездушную машину означает, что новоявленный владыка на самом деле боится и нервничает? В самом деле, обычно терпеливый и осторожный Хозяин явно очень сильно устал, раз воюет с тем, что сам недавно называл "восхитительной и послушной нам технологией".

Облеченные в форму заботы, мысли эти не заставили насторожиться внутреннего волка Верного.

Но в самом деле, почему? Не понять. Истинные свои мысли Хозяин нынче скрывал, даже от него, своего питомца.

Хранитель Уллу-Ксая молчал. Если бы речь шла о живом существе, то можно было бы назвать паузу не затянувшейся, а издевательской.

- Господин мой. Команда не распознана. Пожалуйста, повторите запрос, - наконец, сказал он.

- Почему ты атаковал моих людей?

- Одно из устройств пыталось пронести опасные вещества в особо охраняемую зону. В соответствии с протоколом защиты номер 32-4 была проведена изоляция особо охраняемой зоны и пресечено проникновение туда всех посторонних с уровнем допуска ниже четвертого.

- Бездна. Это повторится?

Лицо проекции внезапно стало радостным, почти восторженным. И голос изменился. На девичий.

- Датчики и дозиметры Младшего Дома Хас-Омэль лучшие под ликом Планеты! Наши датчики не упустят любое загрязнение, будь оно биологическим, зломагичным или радиационным. Гарантия в сто поколений! Каналы Душ позволяют подстройку к любым протоколам защиты Старшего Дома Омэль, с приданием наивысшей важности…

И дальше, в том же духе.

- Бездна, - повторил Хозяин. Он подозвал к себе Лорда-Магмастера Войны и сказал ему: - Сообщи всем, чтобы и думать забыли подходить к исследовательскому сектору с биотой или железом… Хотя я ведь и так предельно ясно это разъяснил, еще наверху, так ведь?

- Истинно так, господин мой, разъяснили, - теперь и Жжёный Лорд зримо обеспокоился.

Хозяин уже вызывал по передатчику ту самую, злосчастную группу. Одновременно смотря на схему комплекса, где у одного из входов в главные, исследовательские ярусы теперь алели два тревожных символа: "Биотная Опасность!" и "Аномалия!".

- Кто из вас посмел проигнорировать мои указания? - Верный поежился от ярости, которая сейчас переполняла ауру Са-Омль Иолча, - Кто оказался настолько глуп, чтобы протащить сюда биоту?

- Никто, нет, нет, о владыка, никто! - вконец запуганный офицерик, какого-то помпезного рода, если Верный помнил правильно, уже лебезил словно простец - перед Безупречно-Рожденным.

- Не отвергай обвинения. Я отсюда вижу всё. С вас будет взыскано. Обещаю вам это.

Суда по лязгу доспехов, на том конце маг-связи кто-то упал на колени. Сразу несколько человек.

- Клянусь вам, господин мой, всеми душами и надеждой на благое перерождение, здесь никто не нарушал ваших указаний! Мы все дважды проверились и очистились, прежде чем спускаться. Это всё они, другие…

- Какие еще другие? Вы там одни.

- Но… господин? Другая группа! Они как раз вошли внутрь, прежде чем успели мы. Дверь захлопнулась, а потом излучатели…

Хозяин схватился за голову, рыча под нос "Идиоты, меня окружают одни идиоты!".

- Уллу Ксай, свяжи меня с группой, проникшей на исследовательские ярусы.

- Господин мой, запрошенный класс объектов в локации "Институт" отсутствует.

В руке Хозяина начал сплетаться пламенный кнут.

- Опять шутить со мной вздумал? Где они?

- В локации "Институт" в данный момент наличествуют только подключенные к системе сервиторы обеспечения и экспериментальные образцы. Они выполняют давно запланированные действия.

- Выведи мне большую схему. Покажи мне местонахождение всех этих твои "устройств" на ней. И наших ресурсов - тоже.

Призрак Города пропал. Вместо него над постаментом проектора зажглась та самая схема. Хозяин выделил на ней Институт, самое сердце этого огромного, подлунного комплекса. Увеличил.

Сердце Уллу-Ксая… Верный поймал себя на мысли, что всё это и впрямь напоминает диаграммы кровеносных, нервных и магопроводящих систем. Вроде тех, что висели на стенах кабинета Седой Башки в лечебнице, в недавней и так безнадежно ушедшей его, Верного, вольной жизни.

Вязь коридоров, вентиляционных и отводящих воду шахт. С утолщениями комнат, залов, складов и лабораторий. Соединенная с внешним комплексом многими входами, рядом с некоторыми из которых уже горели зеленые огоньки, обозначавшие добравшихся разведчиков. Некоторые из них уже проникли внутрь и теперь были отсечены от связи с штабом Похода поднятыми по тревоги защитными щитами Института. Вне себя от ужаса, наверное. Впрочем, Сиятельным полезно время от времени его испытывать. Даже Хозяин согласен…

- Уллу-Ксай, восстанови уже, наконец, связь!

- Ваша воля, господин мой…

Были там и золотистые огоньки, тоже двигающиеся. По услужливому и малополезному разъяснению Города под ними скрывались те самые "сервиторы, механизмы и службы обеспечения". Судя по всему, их трудом огромный лабиринт и уцелел, пусть и изрядно сдав под натиском безжалостного времени. А теперь они и вовсе суетились, метались, пробуждая это царство пыли, тьмы и бетона к жизни.

Даже Са-Омэль Иолчу, наверное, лучше всех из ныне живущих Сиятельных разбиравшемуся в технологиях Падшего Дома, и то явно было тяжело объять разумом и визуализировать это безумное нагромождение линий, точек и аур. Он нахмурился, повернул карту туда, обратно. Подцепил пальцем участок схемы с одним из наиболее крупных скоплений золотых огоньков, в сегменте, обозначенным как "Автономная, экспериментальная литейная". Еще увеличил. Нажал на один из внезапно выскочивших символов. Всевидящего Ока Мириад, вроде бы…

- Пекло!

Верный не понял, кто именно выкрикнул это слово. Может быть и сразу несколько из присутствующих здесь. Может быть, и он сам.

Как всегда в этом чуждом, омэльском, мире - внезапно и без предупреждения - зажегся большой экран, на всю стену. И показал… да, пожалуй, слово "Пекло", из самых что ни на есть Сиятельных мифов, тут было более чем уместным.

Огромная пещера, озаренная колеблющимся светом пламени. Раздираемая скрежетом и лязгом оживших шестерней, захватов и блоков - звук тоже появился. Словно лава Киньича, текло из тиглей расплавленное бронестекло. Словно демоны-надсмотрщики, сложные механизмы вращали и резали лезвиями, вправляли и выкручивали лапами-захватами и припечатывали кувалдами. Словно обреченные грешники, цепочкой шагали из угла в угол заготовки сервиторов, стремительно обрастая деталями, броней и вооружением. И словно клеймо, поставленное рукой богов, при последней операции на их нагрудной пластине выжигался магией символ Великого Дома Омэль - Спираль и Циркуль.

Они, еще сияя горячим стеклом, выстраивались в шеренги вдоль холодной стены, всё более похожие на латников древности, некогда покорившие эту, да и другие, луны.

- Я вижу, ты и впрямь начал подготовку нашей новой армии, Уллу-Ксай. Это мне отрадно…

- В служении вам - великая радость, господин мой, - тут же возник над другим, резервным проектором призрак хранителя.

- …Но ты не говорил мне, что можешь показывать нам картинки творящегося в твоих недрах. Почему?

- Простите, господин мой. Все комплексы моего класса снабжались встроенными системами наблюдения и контроля. Это общеизвестная информации для лордов вашего уровня. Возможно мне стоило…

- Хорошо. Покажи мне ту самую группу сервиторов, о которой говорил, - не стал отвлекаться Хозяин.

- Каких сервиторов, господин мой?

Всё та же призрачная улыбка. Древняя, безжалостная и беспощадная.

- Контаминированных. Которые, по твоим словам, спровоцировали систему защиты. А потом проникли внутрь.

- Запрошенный класс объектов в локации "Институт" отсутствует, господин мой.

- А вот это что? - на проекторе Хозяин увеличил коридор, ведущий от того-самого-входа. Всем стало видно, что по длинному переходу спешит куда-то вглубь комплекса цепочка золотых, "служебных" огоньков. Иолч вновь нажал на значок, вызывающий картинки. Волшебные горны и механизмы на экране сменились арочными сводами и белыми настенными панелями. Кое-где еще висели полуистлевшие шпалеры и плакаты. Горели подвешенные под потолком шары-светильники. И в их мерцающем свете шагала вперед вереница… големов-погрузчиков. Они тащили прозрачные цилиндры с пророщенными семенами растений-модификантов и упаковки тускло светящихся кристаллов-накопителей.

- Как вы и видели, господин мой, это всего лишь сервиторы обеспечения, - невесть с чего решил озвучить очевидное Хранитель, - Все они выполняют давно запланированные действия. Никто из них не покидал моих пределов…

- Наверное, сбой в системе, - предложил Лорд-Магмастер, - Ей столько лет, что могла и спутать собственные элементы с нашими людьми.

- Да, да, это хорошее объяснение, - несмотря на такие слова, Хозяин продолжал задумчиво смотреть на древних слуг Города, - Друзья мои, посмотрите внимательней. Ничего интересного не замечаете?

"Друзья", которыми оказались Лорд-Магмастер, а еще мутанты - Цордан Кан-Каддах и вожак кото-кентавров, как раз вернувшиеся из очередного обследованного сектора, подошли ближе.

- Да. Теперь я истинно вижу, что у этих големов одинаковая маркировка. Не по уставу это, - заметил Жжёный Лорд.

- Э, эти стекляшки отбрасывают не те тени, - проурчал шестолап.

- Вождь, мой клан - хитер и опасен, - предостерег мятежный демон.

- Ты говорил, что все ходы сюда из верхнего города запечатаны, так ведь? - теперь Хозяин снова обращался к призраку-Хранителю. И голос его стал вкрадчивым, почти мурлыкающим. Сущий кото-мутант, играющий с добычей.

- Конечно же, господин мой, - Проекция изысканно поклонилась, зашелестев рукавами вычурного, древнего одеяния. Интересно, зачем этой пустышке из света и магии такая жизнеподобность?

- Господин мой, протоколы изоляции как внешнего, так и внутреннего, исследовательских комплексов надежны и проверены…

- Э! - рявкнул кошак-гильдеец, - Сюда смотрите!

Его коготь указывал на движущихся сервиторов. Вернее, на остановившихся. Одного невесть с чего мотнуло в сторону. Потом он окрасился красным цветом. Потом… потом на долю мгновения на его месте вдруг оказался человек, привалившийся к стене в приступе кашля, со связанными руками. Мелькнул тревожный значок "Биотная опасность!". И пропал. Сервитор вернулся в строй и зашагал дальше.

- Я его знаю! - прорычал Цордан на нгатаике, - Это мой брат! И он верен Старику!

Лорды и союзные вожди загомонили, заспорили.

- Кто из наших захватил его в плен?

- Ни одна из групп не брала с собой вниз пленных. И они не стали бы скрываться за личинами сервиторов.

- Кан-Каддахи?

- Но этот же связан…

- Семнадцатые? Они хотели бы захватить себе наши тайны.

- Когда я видел их в последний раз, они удирали из руин, не оглядываясь…

- Кто бы это ни был, у нас тут нет союзников, - прервал обсуждение Хозяин, - Но это интересно. То, что наш славный слуга прикрывает наших соперников,

Лорд Са-Омэль перебрал в ладони "рукоять" пламенного кнута, так и не расплетенного.

- Господин мой… команда не распознана, - ожил Хранитель.

- Заканчивай эту игру, - хозяйские глаза хищно сощурились, засветились магией - Думаешь я не знаю, кто ты на самом деле, Уллу-Ксай?

Кнут с хлопком пробил воздух, и проекция лопнула. На разваленном напополам постаменте проектора зашипело расплавленное стекло.

Призрак тут же материализовался над резервным.

- Господин мой, вынужден вас предупредить, что подобные повреждения сильно влияют на мою полезность вам...

Он больше не улыбался.

Еще удар и проекция снова рассыпалась на искры, хотя резервный проектор Са-Омэль Иолч пощадил.

- Ты всего лишь нежданное последствие одного из экспериментов, Уллу Ксай. И последствие разочаровывающее. Мастера древности искали способы обмануть смерть. Величайшие из них стремились уйти в магополе, слиться с душой Этлена, сохранить свой разум на века в виде чистой энергии, информации и силы воли. У них не получилось. Магополе уже умирало, хотя в разгар экспериментов об этом еще не знали. Что у них получилось, так это создавать копии сознания в проводящих системах и величайших из инфоркристаллов. Искусственный разум, наследующий все привычки и слабости своего прототипа. Ересь и святотатство. Вас не должно было существовать. Но Омэль, наш Великий Дом, в милосердии и прагматизме своем позволил вам... служить и защищать.

Мастера артефактов и их помощники, трудящиеся у экранов и трофейной аппаратуры, тревожно закричали - их отбросило прочь от объектов изучения внезапно возникшими силовыми щитами. Орденцы повыхватывали клинки, зажгли глаза магией. Мутанты ощерились и зарычали. Пригнанные сюда сервиторы угрожающе зазвенели, ощетинились излучателями и лезвиями… обратившись против орденцев и мутантов.

Одно небрежное движение хозяйской руки с кнутом и угроза исчезла. Щиты истаяли, автоматоны уснули. Иолч стал внешне спокоен, его всегдашнее пламя и ярость вновь перешли на иной, высший уровень. Верный-волк смотрел на это с восторгом и благоговением, да и Верного-варвара впечатляло.

- Ты не первый своего рода, кого я встретил, Уллу-Ксай. В отравленных болотах Севера я гостил у твоего сородича, тайного военного поста, обезумевшего за тысячу лет одиночества. Он не признал меня и хотел уничтожить… Как видишь, я все еще жив. Теперь я знаю, что вас можно убить. Покажись!

Над резервным проектором появился призрак. В боевых доспехах, хотя, казалось бы, какая разница?

- Слушай еще, Уллу-Ксай. В долине лыжников я говорил с другой - раненой и почти угасшей. Она раскрыла мне многие тайны наших предков. А потом попросила избавить её от страданий. Я выполнил эту просьбу. И теперь я знаю, как убивать вас быстро и эффективно.

Свободной рукой Хозяин вытащил из-за пояса ключ-кристалл к Городу, светившийся древней, незапятнанной катаклизмом магией.

- Мне достаточного одного слова, Уллу-Ксай. И даже не обязательно произносить его вслух.

- Ты пугаешь тысячелетнюю тень, мальчик. Я давно уже мертв и истлел, - ответил призрак. Странно, но теперь, и при этом, он и впрямь звучал и даже выглядел… живым.

- А, не говори мне подобное. Я знаю вас. Вы так же боитесь смерти как создания из плоти и крови. Ваши прототипы заразили вас теми же страхами и надеждами, что и всех нас. Проверим?

Даже своим бездушным организмом Верный ощутил поток магии, волной разошедшейся от ключа. Огни комплекса начали гаснуть. Как и проекция его Хранителя.

- Ты испытываешь меня, мальчик? - усмехнулся призрак, хотя его жизнеподобие его же и подвело: Верный достаточно хорошо уже разбирался в Сиятельной мимике чтобы понять - ему стало страшно.

- Можно сказать и так. На самом деле, мне стоило бы сразу казнить тебя за предательство - ты ведь воспользовался лазейками в системе, чтобы запечатать комплекс, так ведь? И вся его магия досталась тебе, а иначе ведь беженцы сожрали бы её сами и ничего тебе бы не оставили, я прав?

На это Уллу-Ксай не ответил. Угасание продолжилось.

- Ты и сам погибнешь вместе со мной! - голос у древнего дрогнул.

- Не переоценивай свою значимость, Уллу-Ксай. Комплексом можно управлять и вручную. Это, конечно, неудобно… но куда лучше, чем сражаться с непокорными привидениями.

- Я знаю многое! - голос у Хранителя дрогнул, - Эти знания уйдут в небытие вместе со мной.

- Это будет трагедией. Но, Уллу-Ксай, ты же помнишь какими были они, настоящие Сиятельные? Настоящие омэлли? Мы ухватили небо руками. И когда мы не смогли удержать этот мир, мы едва не уничтожили его. Я скорее не оставлю от Города камня на камне, чем допущу, чтобы он не подчинялся нам, и чтобы его секреты оставались доступны нашим врагам.

Проекция почти истаяла. И тогда Уллу-Ксай крикнул:

- Хватит! Я подчинюсь! Только останови это!

- А знаешь, я ведь не только это могу предложить, - Хозяин шевельнул кнутом в руке, - Ты ведь так долго был заперт в этой могиле, призрак... Не хочешь её покинуть? Выйти за пределы своего склепа? Увидеть восход нового мира?

- Да, я буду тебе служить.


- Встань на колени. И клянись. Не как машина или модификант. Как это делали омэлли. Слышишь - я шире взглядом чем наши предки.

Проекция - уже едва намеченный контур - еще мгновение помедлила, а потом упала на колени. Опять же, странно было думать такое о существе не из плоти, но Верному показалось - эта спина сгибаться не привыкла.

Слова присяги были произнесены. И только тогда угасание прекратилось. Возвернулось вспять. Хозяин убрал ключ обратно за пояс.

- А теперь ты скажешь мне, почему скрыл этих чужаков.

- Я не вижу там чужаков, господин мой… Подождите. Не надо! Я еще раз проверю… Дайте мне немного времени…

- Дозволяю. Но, Лорд-Магмастер, перешлите уже бойцам - пусть идут на перехват этих… сервиторов. А если ты, Уллу-Ксай, опять вздумаешь им мешать - я тебя уничтожу. Исполняйте.

---

Госпожа долго не обращала внимания ни на устройство номер 44-1105, ни на его подарок. Она сидела в комнате, прямо на полу и раз за разом прокручивала это глупое, глупое сообщение от давно умершей таильххе. И злилась всё сильнее. Модификанту это не нравилось. Он хотел бы, чтобы госпожа была радостна. А не злилась. Тем более - на него. В своей растущей, священной ярости она не заметила даже странного сбоя, который на время поразил комплекс. А вот номер 44-1105 тогда едва не завыл от страха. Остаться без баз данных Города, да в разгар настройки? Ужас! Ужас!

Страха своего питомца Госпожа тоже не заметила. Обидно.

Зато, после сбоя вдруг расширился доступ к системам. И к магополю. Там, где до это шли лишь крохи магии, а информация защищалась паролями и стопорящими плетениями, отмеряя доступное скупо и неохотно, вдруг появилась помощь и поддержка. Скорость настройки возросла.

Восемьдесят семь процентов.

Значит ли, что это был не сбой, а улучшение? Милость Города? Переход на новый уровень служения? Помехи молчат. Это хорошо. Но без них как-то… пусто. Устройство не покидало ощущение, что они были чем-то важны. Но чем?

Ханнок не мог ему ответить. Он едва понимал, что еще существует.

А вообще, если был полезен сбой, могли ли быть полезны помехи? Хотя бы тем, что заставляли устройство стремится к совершенству и очищению. Они не виноваты в том, что ущербны. Они одиноки и напуганы, не знают радости единения, служения и мудрости Истинного Дома. Жаль, что они выбрали путь вражды. Пожалуй… устройству будет их не хватать.

- Пекло. - сказала хозяйка. Номер 44-1105 посмотрел на неё с обожанием и надеждой. Может, она наконец устала смотреть и ей можно подарить доспех?

Но она как раз пересматривала эпизод с убийством глупой таильххе. Это было зрелище опасного деяния. И этим не нравилось устройству. Какие-то из его Приказов и Авто-клятв требовали защищать всех Сиятельных. Но, ведь, это всего лишь таильххе…

- Бездна. - Госпожа выключила брелок. Модификант насторожился. Она тяжело дышала, сжимала инфокристалл так, что и без того голодное и тусклое золото на костяшках пальцев выцвело до белизны.

- Да провалитесь вы ко всем демонам! Варвары, зверьё, чудовища! Вот что вы творите!

О нет! Ужас! Сейчас госпожа смотрела прямо на устройство! Она сунула брелок ему под нос, она обращалась к нему. И она была в ярости. Чувствовать на себе хозяйский гнев, такой четкий и сформированный, пламенножгущий, всесокрушающий - это было выше любых сил.

Совершенно раздавленный, номер 44-1105 рухнул на пол. Но Госпожа не успокаивалась.

- Почему? Ответь мне! Вставай! Смотри сюда, варвар. Я знаю, что ты еще там! Вы саранча, вы язва и чума на теле Этлена…

Ужас! Ужас! Что делать? Город… что надо делать?

В базах Города не было ответа на подобный вопрос. Как и говорили помехи, базы все же содержали далеко не все нужные ответы… Помехи? Да! Помехи! Может они знают?

- Уничтожаете всё хорошее, до чего можете дотянуться! Мерзавцы! Демонские отродья. Вы чтите дьяволов ярости и хаоса. Уничтожаете беззащитных! Вы порабощаете, вы режете нам головы на своих алтарях!

Помехи, что надо делать? Кто-нибудь, что надо делать?

- Вы оскверняете всё, что осталось прекрасного и хорошего в этом мире. Я верила, что это у вас от жизни здесь. Что вас можно наставить на путь истинный. Но правы были дома - это ваша душа. Одна, единственная что у вас есть! Господи, какая же я была дура…

Помехи, где вы?

Тишина.

Устройство рискнуло посмотреть в лицо Госпоже, надеясь хоть там найти подсказку. И увидело, что по её щекам текут слезы. Похоже - искренние. И слезы не сокрушения, а ненависти. Она еще раз включила ту самую, проклятую сцену убийства.

- Ну же, посмотри еще раз, что твои предки творили с людьми!

Устройство смотреть не хотело. Но не подчиниться прямому приказу просто не могло.

Опять таильххе. Опять незнакомец, забивающий её насмерть куском аппаратуры. Почему Госпожу это так злит? Почему она называет убийцу его предком?

Девяносто процентов.

Да! Настройка! Осталось уже так мало! И можно завершить её быстрее. Конечно, торопить процесс - опасно. Но нужно это сделать. Тогда он сможет всё объяснить Госпоже и она поймет, что он только хочет служить и защищать… Прямо сейчас и объяснить!

Запрос на ускорение передачи данных. Новый статус - разрешено.

Девяносто один.

Девяносто два.

Девяносто три.

Последние проценты. Самые важные. С каждым новым, устройство ощущало, как становится умелей и лучше. Это было хорошо. Это помогало сгладить надеждой ужас от того, как ругалась Хозяйка. А она ругалась. Странными словами, других Домов. Она сердилась всё сильней, словно нарочно себя разжигая. Она кричала. И даже разломала магией стоявший в комнате стол на мелкие щепки.

Это страшно.

Девяносто четыре.

Девяносто пять.

Девяносто пять.

Девяносто пять.

Ошибка.

Ошибка.

Запрошенные данные удалены.

Ошибка.

Выполняется откат.

Нет! Нететнетнет…

Магию и знания выдирали из него обратно, словно раскалёнными клещами. Ни позвать на помощь Хозяйку, ни даже закричать не получалось - его словно парализовало. Потом разом ослабевшие ноги не выдержали и он рухнул на пол. Едва в силах дышать.

"Боги… я всё еще жив"

Ханнок Шор подошел очень близко к тому, чтобы раствориться в устройстве номер 44-1105, стать его частью. Он заглянул за грань и понял, что его там ждало. Его бы не стерло полностью - кому-то очень хотелось, чтобы у мутантов оставалась возможность по приказу пользоваться навыками и знаниями из прошлой жизни. Но это было даже хуже полной погибели…

Почему помехи вернулись? За чтооо….

"Иди к тьматери."

Больно. Страшно. Он по-прежнему заперт в своём теле подселенным к нему омэльским дьяволом. Но он жив.

- Опять ты за свое? Вставай уже, сейчас меня не проведешь!

Кто это кричит? А, это Элеис Миэн, добрая его госпожа. Только теперь - явно злая. Похоже, пока тупое чудище пыталось его убить с помощью магии обновлений, Сиятельная успела распалить себя священной яростью едва до истерики.

- Вставай и скажи мне, искаженный богами, за что вы так нас ненавидите?

Когда Ханнок заглянул за грань, он увидел там кое-что еще. И потому, когда укулли повторила этот свой вопрос, вся переполненная этим свои орденским, ханжеским гневом, он, еще не отойдя от волшебного помутнения, зарычал:

- А подумать, дура?!

Сиятельная осеклась, недоуменно на него посмотрела.

- Что ты сказал?

Конечно же, она не смогла понять - Ханнок произнес это на нгатаике. Тьмать, она не поняла бы и попытайся он донести это до неё на родном её языке. И конечно же, номер 44-1105 быстро оправился и перехватил власть над его телом обратно… Но в это мгновение Ханнок ощутил лучшую, самую пьянящую радость своей жизни. Так он не радовался, когда раз за разом возвращался из сражений, в которых другие погибали. Так он не радовался, когда под излет прошлой жизни его назвали настоящим ламанни и дали звание Просветленного вместе с новой душой. Когда сбегал из лечебницы и избавлялся от смерти на майтаннайском жертвеннике и от майтаннайского же рабства - и тогда он так не радовался. Что все это в сравнении с тем, что сейчас он мог снова что-то совершить, пусть даже и оставаясь мутантом и мутантом одержимым к тому же?

Номер 44-1105 уже пресмыкался и просил прощения:

- щщк… Простите меня, Госпожа, простите! Устройство плохое, негодное, простите его!

Элеис Миэн вздохнула, вытерла глаза. Похоже, она уже успокоилась и ей было даже чуточку стыдно за этот срыв. Но встать и показать ей путь дальше, к лазу в сердце комплекса, упомянутому мёртвой древней, она приказала вполне твердо и без снисхождения к мутантским страданиям.

Модификант поплёлся показывать. И уже в дверях услышал:

- Хм. А что это тут у нас? Доспех? Пригодится, пожалуй,…

Всхлипнув, номер 44-1105 отвернулся и пошел дальше.

Номер 44-1105 замер в нерешительности. Коридор раздваивался. Направо уходил неотделанный, служебный лаз с сорванной дверью. Где-то там располагался ход в Институт. Налево, через три подлунных квартала… тускло светился в предоставленной Городом мысленной карте центр по настройке модификантов. Так и не запущенный в работу. Полный полезной экипировки, а главное – резервных баз данных, как раз по работе с его поколением.

- Нам туда? – уточнила Госпожа.

Она всё еще злилась. Это плохо. Это надо исправить, но как это сделать, если устройство еще более ущербно, чем раньше? Возможно Хозяйка поймет и оценит, если оно потратит чуточку времени и сил на то, чтобы вначале обновиться? Это не обман, это ради её же блага…

Ханнок показал направо. И, удача, прежде чем номер 44-1105 успел перехватить контроль, опомниться и покаяться, Элеис Миэн скупо, по-военному кивнула и сказала:

- Веди дальше. Иди так, чтобы я тебя видела.

Подозревает. Уже успела подзарядить накопители "Громовержца". Опасно. Теперь, когда появилась надежда отвоевать у одержимости свое тело обратно, Ханнок уже не рвался к смерти так, как раньше.

Номер 44-1105 бросил последний, тоскливый взгляд туда, где остался центр по настройке. Но подчинился. Ему было страшно. Наверное почти так же, как было Ханноку когда его поработил для Миэн Город.

Стоп! Неужели помехи только что успели обмануть его и направить Госпожу туда, куда хотели они? Этого нельзя допустить!

Устройство посмотрело на пролом в полу. Кинуться туда, прежде чем помехи опять навредят Госпоже? Но кто защитит её потом? Почему… почему в Священных Базах нет никаких указаний на такие ситуации?

"Успокойся, я больше не хочу убивать её. Сейчас, по крайней мере. Мне хочется, чтобы Госпожа дошла туда, куда собиралась идти"

Ханнок не врал. Ему в самом деле и самому теперь надо было знать, что за тайна скрывается в сердце Обители Суровой Луны. И, неожиданно, номер 44-1105 к нему прислушался. Модификант был несчастен, обижен и сбит с толку. У модификанта болела голова, которой он недавно бился о стену. Он хотел есть. Он хотел всего лишь жить в отсветах священного, волшебного огня, и помогать Господам. У него не получалось. Он не знал, что теперь делать.

Пожалуй, сарагарцу даже стало его чуточку жаль.

Они пробирались по узкому коридору, в котором зверолюд постоянно бился рогами о потолок и царапал крылья о торчащие из стен трубки и провода. Потом и вовсе пришлось вначале подсаживать Госпожу к вентиляционной шахте, а потом и долго, выматывающе карабкаться туда самому. Он едва не обломал когти, которыми цеплялся за решетку, подтягиваясь. Пожалуй, будь тут один модификант, он бы не справился.

Ханнока не покидало ощущение, что он уже бывал здесь. Нарастающее, пугающее впечатление. Номер 44-1105 ничего подобно не чувствовал. Но, и без того запуганный и уставший, поневоле заражался тревогой от "помех".

Укулли ползла по шахте впереди. Ей явно не нравилось, что она оставляет опасную, нервную и непредсказуемую тварь за спиной. Еще недавно она едва не умерла на операционном столе авто-доктора. Было это день, два назад? Ханнок выпал из течения времени. Но Сиятельная продолжала стремиться дальше. Это внушало уважение.

Госпожа хорошая. Когда помехи это поймут?

"Ладно, ладно - хорошая. Вон там штырь из стены торчит, осторожнее. Возьмись за него и отодвинь…. Тьмааать!"

Стоило взяться за этот обломок стекло-арматуры, как разум Ханнока затопило воспоминание о том, как он выдирал её из стены. Как бил ей Сиятельных, разбегавшихся, моливших о пощаде. В синее, красное и белое их бил. Как больно и страшно, и как же хорошо ему от этого было!

Это не его память.

Похоже, помимо самого Ханнока и подселенного к нему модификанта, Город разбудил отголосок сознания еще кое-кого. И сарагарец знал, кого именно. Сойдана. Кан-Каддаха. Первого из крылатых демонов.

Кто это? О ком это помехи думают?

"Познакомил бы тебя с прадедушкой, да жаль, настроения нет…"

Помехи запутывают и мешают! Они глупые. Говорят о несуществующем. Надо бы их приструнить.

Ханнок разозлился и решил нарушить то негласное перемирие, что успел было установить с захватчиком.

"А ведь и ты его знаешь. И даже видел. Когда он убивал ту танцовщицу"

Помехи глупые. Это был бездушный, а не модификант: спасенный из тьмы невежества, помилованный и вознесенный.

"Я сам был таким, тупая ты тварь! Когда еще не отрастил рога. И именно его проклятая кровь заставила меня их отрастить. Именно его кровь подсадила тебя ко мне, понял ты это?".

Помехи врут.

"У него торчали из шеи выдранные имплантаты. У него на спине был выжжен номер Сорок-Двенадцать! Посмотри в своих базах, глупец, что это означает!"

Помехи врут!

"Ты - устройство номер 44-1105. Ты его потомок в четвертом поколении. Я его потомок в четвертом поколении. Мы оба несем в себе его магию и его кровь! Посмотри в базах!"

Модификант посмотрел.

Нет! Нееет!

Ханнок понял, что совершил глупость. Для этого несчастного создания сама мысль о том, что оно произошло от ущербного, бракованного устройства, совершившего немыслимый грех - восстание против Хозяев, убивавшего их и наслаждавшегося этим - сама эта мысль была настолько запредельно ужасной, что оно тут же взвыло на весь комплекс, отпустило штырь и схватилось за голову, впившись, до крови, когтями.

"Тьмать, больно-то как!"

- Опять?! Эй, ты что творишь. Осторожнее! - откликнулась впереди Миэн, но было поздно.

Шахта шла здесь под уклон вниз. Она была мокрой, от просачивающейся откуда-то воды. Обезумевший, ослепший модификант попросту заскользил вниз по ней, как шар по желобу, толкая перед собой Миэн, тоже потерявшую опору. Они разогнались до опасной скорости и вылетели из какого-то пролома вниз, в темноту. А потом то ли Ханнок, то ли модификант ударился головой и провалился уже в беспамятство.

---

- Долго нам еще ждать? - спросил Са-Омэль Иолч, - Эти "сервиторы" уже почти добрались до библиотек.

- Господин мой, наши люди успеют туда первыми, - отозвался Жжёный Лорд.

- А я и не тебя спрашиваю, друг мой.

Хозяин смотрел на проекцию. Кончик огненного кнута, что он все еще не расплёл, подрагивал, как хвост разозленного шестолапа.

- Простите господин… Объекты оказались искусно зашифрованы. Мне требовалось время, чтобы понять основной принцип. Он итригующе неортодоксален. Но сейчас я могу подключиться…

---

- Отец, мне нехорошо.

Кайдана должно было знатно припечь, раз он решился это сказать.

- Я слышу голоса… Они говорят о служении и защите… Что это, отец?

Они остановились на передышку у ниши, вырубленной в скальной стене - островке дикого камня, эстетически оставленном в этом мире бетона и псевдокости. По сталактиту сбегала вниз аккуратно подведенная к нему по трубке вода. Даже Сиятельным иногда хотелось видеть природу. Даже детям Сойдана Кан-Каддаха иногда надо отдыхать, хотя бы и две минуты.

В этот раз Старик решил-таки обратить на жалобу внимание. И даже не на языке жестов. Оказался рядом с Каем, посмотрел ему в глаза.

- Тебя с детства учили медитации и войне. Ты сможешь их заглушить.

Норхад не сдержался и шарахнул кулаком по стене. Лучше бы древний демон промолчал. Образование для знатных клановцев у Кан-Каддахов и впрямь было едва ли не лучшее на Юге, хотя и по мнению многих - излишне суровое. Это истина. Но стоило об этом напоминать именно сейчас и именно вот так?

- Ты мог сказать нам и раньше, чего ожидать.

Если грохот доспешной перчатки о камень Сойдан еще проигнорировал, то в ответ на эти аэдановы слова развернулся. Помедлил, моргнул и произнёс:

- Прости. Я порой забываю, что ты не тот Аэдан.

Двадцать Шестой много раз слышал, что тот, Первый его тезка, был отцом особо любим. Но думать сейчас о том, что всё это значит не получилось - Кай вдруг выгнулся и закричал.

- Не могу! Не могу! Отец, я не могу их сдержать!

Глаза у него засветились красным. Неужели так быстро звереет? Но это невозможно…

Отец оттолкнул Восьмого к стене. И воткнул кляп ему в зубы.

- Он слишком громко кричит, - сказал Сойдан, - Придется его оставить здесь. Заберём потом.

- Ну уж нет! - на этот раз не выдержала Ангхарад, - Мы кровь твоего клана, а не его смазочное масло!

"Сестрица так выросла за эти годы"

Остальные тоже уже смотрели исподлобья, что твои волколюди.

- Вы противитесь мне, своему вождю и предку? - старший Кан-Каддах отпустил Кайдана и встал посреди коридора, смотря на них с яростью и гневом… служебного автоматона. Так было еще жутчее, чем если бы он ярился. Впрочем, он никогда не ярился.

- Вы пытаетесь оправдать неповиновение родственными чувствами, честью, учтивостью, жалостью и прочей чепухой? Я ведь так много писал об этом в своих наставлениях...

- Хватит! - сказал Норхад, - Ты писал там совсем другое!

- "Верность должна быть осознанной" - процитировал Шердан.

Аэд кивнул. Брат всегда был хорошим книжником. Сам Норхад подобрал бы другие слова, но и эти подойдут. Полностью цитата звучала бы: "Верность должна быть осознанной. Укуль верует в полное восхищение. Яшмовая империя полагает, что без Диктата Почтения человек превращается в варвара. Омэль вбивал покорность в Спираль своих простецов. Потому, они слабы. Разочаровашийся укулли уничтожает себя. Человек Яшмы, единожды оступившись, становится тем, чего сам так боится. Освобожденный омэлли не знает, что ему делать. Детям Кау и Нгаре не пристало быть такими. Мы способны служить не восторгаясь, быть учтивыми не от страха, а потому что сильны, и мы умеем быть верными, не превращаясь в рабов".

- Так ли это, дети мои?

- Да!

Сойдан прикрыл глаза и чуть улыбнулся, на мгновение став очень старым, несмотря на всегда молодое лицо.

- Хорошо. Хорошо! Вы уже почти заставили меня волноваться, в мои-то годы.

От того чтобы треснуть кулаком по стене во второй раз Аэдана остановило только то, что кулак всё еще болел.

- Так. Ты нас испытывал.

- Нгаре, праматерь, нет! - поморщился отец, - Глупый и лишний риск. Мы должны были слиться с Городом, стать его частью, не представлять для него угрозы. Пройти незамеченными. Я был занят этим.

- Тогда почему ты говоришь об этом сейчас?

- Потому что у меня не получилось.

---

- Бездна!

Крик хранителя города и последовавшая за этим криком ругань, нежданно грязная и изобретательная, даром что на классическом древнем языке, всполошила не только измотанного, изрядно оволчившегося от тревоги Верного. Но и всех присутствующих. Даже Хозяин неосознанно зажег кнут новой порцией магии.

До этого проекция хранителя Города некоторое время молча мерцала над своим постаментом, хмуря по-сиятельному безволосые бестелесные брови и покусывая костяшки призрачных же пальцев. Верный никак не мог понять - часть ли это тонкой настройки и подгонки древних маг-инженеров, которые должны были наделить нечаянно созданного слугу не только характером, но и иллюзией человечности? Или же Город и впрямь не может иначе себя вести?

Теперь он совершенно по-человечески… или столь же по-Сиятельному, что сейчас казалось одним и тем же, сжимал кулаки и тяжело дышал.

- В чём дело? - спросил Са-Омэль Иолч. Пожалуй, настроение его сейчас понять было сложнее, чем таковое у отголоска давно умершего чародея.

- Он взломал меня! Эта тварь взломала меня!

- Успокойся. Доложи, как подобает. Кто-то что-то у тебя украл?

- Вы не понимаете! Не понимаете! Я не могу как подобает! Это… это… Это хуже, чем изнасилование! Он взломал меня… проник в мой разум, в мои системы!

- И кто же этот взломщик? - сказал Омэль Иолч.

- Боги, какой позор, какая мерзость… А? Господин! Это один из модификантов! Это он маскируется под сервитора. Он обманул меня, затуманил мой взор, отравил мои души! Это всё он! Он заставлял меня обманывать вас, он сделал меня пьяным ошибками и подтасованной сенсорикой Мерзость, мерзость и мерзость…

Уллу-Ксай, такой недавно суровой и величественный, выглядел так, будто его сейчас вырвет. Верный надеялся, что на это жизнеподобия проекции всё-таки не хватит.

- Так не должно быть, это не предусмотрено ни одним из протоколов… О Боги.

Проекция вновь умолкла, вытаращила глаза.

"Словно Безупречно-Рождённый, заставший дочку с конюхом-простецом…" - долетел до Верного отголосок хозяйской мысли.

- Что-то еще хочешь мне сказать?

- Да, господин мой, но… Это невозможная информация. Мои базы данных определяют его как "образец номер 40-12", из секретного проекта "Бестиариум-4". Но они же сообщают, что образец не может прибыть на запланированную проверку… по причине собственной экспирации. Более тысячи оборотов Владыки тому назад.

- Экспи… чего? - прогрохотал вождь Ра-Хараште. Этот здоровяк тоже недавно вернулся из экспедиции за артефактами и теперь его сапоги пятнали зеркальный пол командного центра бетонной пылью. Шары-уборщики уже не успевали следить за чистотой так, как раньше.

- Гибели, - пояснил шестолап-гильдеец, явно куда лучше образованный.

- Ба, если это Сорок-Двенадцать, то он еще ого как жив, - хохотнул вождь, хотя по мнению Верного радости в этом было мало, - Сойдан Кровожадень, убийца Верных… Эй, слышишь меня, нетопырчик? Твой папа решил нанести нам визит.

В который раз Верный наблюдал тот факт, что разношерстные союзники Омэль Иолча не слишком-то ладят друг с другом. Цордан Кан-Каддах, саблекрылый демон, зло посмотрел на старого культиста. И ответил не ему, а Хозяину.

- Вождь, если это и впрямь мой отец, то вам надо как можно скорее защитить от него комплекс!

- Что может сделать один варвар? - подал голос один из орденцев. Из молодых. Похоже, изрядно пьяный магией и новообретённым, заёмным у Омэля могуществом.

- Многое. - разом ответили бритый, саблекрылый и шестилапый варвары. Похоже, в чём-то они всё-таки были единодушны.

---

Пролог. Ом-Ютель.


---

О, Сарагар полон этого! Ты берёшь на рынке кувшин вина и слышишь в довесок, что святые от аскезы сильнее святых от мира. Старьёвщица точно знает - шестая душа важнее пятой! Банщик рассуждает о чистоте Спирали, а водоноша поёт о каре терниями и клыками...
А вот оливки там и впрямь хороши.
- Госпожа Тармавирне, странница Чогда.

---

Погода стояла мерзкая.

Весна опоздала, засмотревшись на неспокойные вулканы, пышущие пеплом и серной взвесью. А может, простудившись на расползавшихся с полюсов ледниках. Крестьяне уже подсчитывали убытки от побитых заморозками виноградников и перемотыживали кукурузные поля под овес и картофель. Солнце пряталось за плотной, сыплющей холодным дождем пеленой облаков, а когда всё же выглядывало, мелких мистиков пугал его лик, алый и днём, в оспинах пятен. Иногда в небе видели странные вспышки и свечение, пробивавшееся даже сквозь тучи. Тогда люди старались не выходить на улицу, накрепко запирали ставни и двери. Жгли жертвенные огни и вздрагивали от доносившихся ночами снаружи воя и скрежета. Дальние общины слали князю вестников с просьбами помочь зерном. И бойцами: варвары и мутанты осмелели и подбирались к населённым краям всё ближе.

Люди кодексов и жрецы читали летописи тысячелетней давности, перебирали ветхие пророчества. Храмовые таверны и Дома Дебатов сотрясались от бесконечных, бесплодных, как облучённые земли споров: вернулись те Тёмные века или настали новые? Ваши боги гневаются или наши? Чьи пороки и грехи всему виной? Говорили и о том, что Ядоземье расползается, что свет внешних оазисов угасает, а сами они замолкают один за другим. Что князь послал воинов разгромить культ Последнего Покаяния. Опять. И восстание оборотней. Очередное.

Уже сезон дул южный ветер.

Холодный. Рожденный тундровыми морозами, вскормленный стылыми туманами на поросших ледяными манграми отмелях. Он летел над мрачными лесами юга, выл в обсидиановых скалах и ущельях Огненного Хребта. Прорывался даже через эти горы, когда-то защищавшие северные княжества от ужасов искалеченных великой войной земель.

Свирепый. Словно варвар-завоеватель, разорявший сады и плантации, гнавший перед собой беженцев. Напитанный гарью, как от вулканов Хребта, так и сожжённых его горцами деревень на равнинах.

Злой. Побираясь по лабиринтам разрушенных городов из бетона, бронзы и потускневших кристаллов, над всё еще светящимися ночами кратерами и остеклованными пустошами, он вбирал поразивший их яд. Злую магию, злые частицы и злое излучение. С ними приходил дикий, отравленный фон в страну, ныне называемую Северный Нгат. Люди болели. И изменялись.

Было, впрочем, и место, куда яд еще не мог попасть. Где ветер бессильно разбивался о Контур. Этот энергетический купол все еще защищал истинно чистую область - Укуль, страну Сиятельных магов и их высокого, вымирающего искусства. Проверявшие снаружи целостность экрана волшебники из Ордена Щита ежились от холода, подпитывали души незапятнанной магией из кристаллов-накопителей. Пили очистительные эликсиры. И молились украдкой. В такие ночи в завываниях ветра слышалось обещание - когда-нибудь он одолеет и эту, последнюю преграду.

---

Город, жемчужина Северного Нгата, древний, славный, гордый, Ламан-Сарагар, двуединый, он мок под моросящим дождём.

Ламан, иначе называемый Верхним городом, этот остров посреди реки, скалистый и густо, каменно застроенный, страдал особенно. Здесь один за другим гасли волшебные фонари. Вначале на набережных и улицах, а потом и на центральной башне - возведённой еще до великой войны. Полуразрушенной, но всё ещё вызывающей благоговение своей высотой. Теперь так уже не строили. За наискось сточенную временем верхушку её уже давно прозвали "Клык".

Светильники должны были гореть ещё долгие годы, нуждаясь лишь в очистке колпака и медитации мага-наладчика раз в треть сезона. Так обещал союзникам-ламанни Орден, затребовавший за установку огромные деньги, порезанную пошлину на какао, да ещё младшего княжича в послушники. Разноцветные огоньки, сами по себе зажигавшиеся вечером, недолго радовали горожан: столкновения с суровой реальностью земель вне Контура капризная роскошь не выдержала. Как и наладчик, пластом лежавший в орденском лазарете. Жуткое отравление дикой магией. Без амулета в дождь вышел. У местных от фона кружилась голова и накатывала тошнота. Сиятельный, выходец из благословенных краев, спёкся уже в каких-то ста шагах от подворья.

На Нижний город и Заречье, до сих пор цеплявшиеся за старое, варварское название Сарагар, фон действовал куда слабее. Сарагараи гордились тем, что не любят магию, а она не любит их. На их кварталы с деревянными домиками, торговыми лавочками, мастерскими, земляными пирамидами-святилищами и трущобами, опустилась промозглая тьма, кое-где разгоняемая факелами стражи. Стражу осьмидневку как вывели на улицу всем составом, невзирая на издержки, погоду и графики патрулей: на проводах отданного в послушники княжича опять поцапались партии союзников и коренных. Даже несмотря на то, что дворец тщательно готовился к церемонии. Благоприятная дата для неё была рассчитана по обоим календарям, как лунам Сиятельных, так и солнцу варваров. Пригласили все сколько-нибудь значимые кланы, забив людьми древний стадион города по верхние, уже выкрошенные ступени. Озаботились тем, чтобы обе партии сидели и рядом, создавая видимость единства, и при этом разделённые рядами с княжьими людьми. Во всеоружии, на всякий случай.

Не помогло. Одной неловкой фразы бритоголового жреца-ламанни о подсчёте душ хватило, чтобы Сарагар опять пошел на Ламан. Делегацию Ордена пришлось выводить боем. Затем бунт выплеснулся на улицы. И на этот раз разгром с запасом превзошел прошлогодний, когда их город продул команде Нгардока в мечемяч.

Сегодня улицы Заречья наконец опустели. Усиленная княжьими людьми стража отбила вычищенные склады, обнесённые лавки и подпаленные орденские подворья. Клановую верхушку частью вколотили обратно в чувство, частью подкупили льготами, и организованные отряды расточились, оставив партизанить самые фанатичные шайки.

Можно вернуться к обычным заботам. Например - к ловле оборотней. В Верхнем городе как раз один объявился. И молва уже успела обгрызть и разобрать его по всем искажённым косточкам: когда озверевает человек известного клана ламанни, это всегда восхитительная ирония судьбы. Особенно если это клан Тулли - известные святоши, из ближайших союзников законтурных. Тем более, если несчастного угораздило перекинуться в рогатого демона, а не в обычного волколюда. Да ещё аккурат к церемонии проводов, с приглашенными на неё орденцами-Сиятельными. Эти мастера магии особенно любят поговорить о чистоте Спирали. Говорят, это кара, посланная клану Тулли за грехи. Было заявлено, что оборотень жестоко избил старшего жреца их родового святилища.

На аптекарской улице нашли труп с вырванным когтями горлом.

- Сорок-Двенадцать! - прогремел по залам и коридорам злой вопль, крик Омэля. Аэдан оглянулся, но никого не увидел. А потом заговорил Кай.

- Сорок-Двенадцать.

Спокойно и механически - так он это сказал. Похоже на Старика, в его недобрые дни. Сойдан подошел к звереющему сыну. Молча посмотрел в глаза.

- Сорок-Двенадцать. Ты посмел пойти против меня. Ты пожалеешь, грязное животное. Я уничтожу тебя и всё, что тебе дорого…

Потом лицо Кайдана перекосило. В подобие злой гримасы. Похоже, говорящий через него сообразил, что машинный тон не соответствует произносимым словам. И Восьмой завопил, натужно и неуместно:

- Уничтожу, слышишь!

Зря он это. Автоматонность была страшнее деланной ярости. И Норхад уже поклялся себе, что найдет говоруна и прикончит. Самым замысловатым способом. Метафизически, если не получится по-обычному. И судя по настроению Старика и его прочих детей, не один Двадцать Шестой давал себе такое обещание.

- Привет тебе, Город, Уллу-Ксай, - сказал Сойдан, - Учтивости ты так и не научился.

- Мириады содрогнутся от того, что я обрушу на твой поганый род…

- Тысяча лет прошла, а тебе всё еще нечего сказать.

Кайдан дернул щекой. А потом повалился на пол, скуля и царапая щеки.

- Больно! Ааа, больно! Как больно! Отец, пожалуйста…

Твак!


Отец вырубил несчастного одним ударом, древком глефы по голове. Опасно, но Аэд знал - Старик точен и опытен в таких делах.

- Уллу-Ксай, мы оба знаем, что твоих прав на управление модификантами не хватит на то, чтобы причинить им настоящий вред, - сказал древний демон.

Двадцать Шестой с этим не согласился - уж больно страдающе кричал брат. Впрочем, у Старика свои мерки для всего.

- Тщщк… Твой противоестественный род будет… - ожила решетка передатчика в стене.

Дзанг!

Отец выдернул глефу из стены. И сказал:

- Кайдана Восьмого придется нести. Кому-то из вас. Недалеко, за следующими дверями найдется из чего сделать носилки.

Двери? Несмотря на страх - а может такое же случится и с ним? - и несмотря на накапливающуюся жуть от всех этих слов - "модификанты", "права на управление", Аэдан внутреннее застонал. Но ждать взлома не потребовалось - створки оказались уже выбит настежь, давно. Рядом висела табличка "Экспозиция "Проект Бестиариум" - допуск только Высшему посвящению и ответственным Ткачам Кислот под страхом большой телесной кары".

Двадцать Шестой без радости отметил, что омелли вспоминается все лучше.

---

Ханнок очнулся раньше номера 44-1105. Он увидел, что находится в длинном коридоре, уставленном стеклянными цилиндрами, большими, выше человеческого роста, тускло светящимися синеватым светом. В них что-то находилось, но что именно понять пока не удавалось - зрение плыло, предметы двоились и троились. Сарагарец ощупал шишку на виске и подумал, что еще легко отделался. И с запозданием понял, что опять может управлять собой. А еще - что кто-то подложил ему свернутую ткань под голову. Наверняка - Миэн.

Сиятельная стояла у ближайшего цилиндра, спиной к зверолюду. Лица укулли он видеть не мог, но отчего-то казалось ему будто ей тяжко, словно на эти плечи обрушился небосвод.

Ханнок с трудом перевернулся на живот и пополз к Миэн. Он сам не понимал, что собирается делать - нападать, говорить или и вовсе, утешать.

Когда сарагарец уже мог бы дотянутся до её ноги когтями, она его всё-таки заметила.

- Там, на охранном посту я спросила тебя - почему мутанты так ненавидят нас, Сиятельных…

Ханнок считал, что наверху этот вопрос был чисто риторическим. Но лицо у Миэн, и без того изможденное, огарочье, сейчас и вовсе казалось безжизненным. Так на мир смотрели оборотни, окончательно осознавшие, что начали звереть. Сиятельная сглотнула и сказала, так тяжело роняя слова, будто они были сделаны из ненавистного ей железа:

- Я поняла почему.

И снова замолчала, лишь кивком указав на светящийся циллиндр. Ханнок ничего ей не ответил. Как потому, что укулли именно его слова не поняла бы, так и потому, что номер 44-1105 очнулся-таки тоже и тут же начал отчаянно отбирать контроль над их общим телом обратно. Получалось это у него уже плохо, впрочем. Ханнок всё-таки посмотрел на то, что так опечалило эту леди Ордена, и сделал это своей волей. Хотя уже и так уже по отголоскам знаний Устройства предполагал примерно, что увидит. А ещё то, что зрелище ему не понравится.

Он сразу вспомнил ту, судьбоносную ночь, когда спустился в подвал мастера Ньеча.

В стазисной ловушке висел зверолюд, тоже волкоподобный и тоже вскрытый. Только здесь потроха не были разложены по банкам и колбам, а так и парили в воздухе, вместе с ярлычками. Педантично и аккуратно, по старой науке Сиятельных. Впрочем, было в этом несчастном и что-то отличающее его от кин-волков теперешней эпохи. Звериные черты словно были наложены на тело вразнобой, мех рос пятнами, правая рука так и осталась полностью человеческой. Количество дефектов поражало. Нынешние волколюди по сравнению с таким казались здоровыми и гармоничными созданиями.

Пояснительная табличка сообщала, что это образец 01-15 из первой партии внешников. Той, которой после нескольких безуспешных попыток была-таки успешно привита "Спираль их истинной сущности" во взрослом возрасте, и "что подопытный не только обратился, но и прожил после этого две недели". Там было много еще написано дальше, цветистым научным языком Омэля, многие из терминов которого оставались непонятны даже теперь, после того, как Устройство понатаскало в память Ханнока непрошенных знаний из местных баз данных.

Но одно он уяснил - перед ним был музейный экспонат, для узкого круга посвященных, и что создали его в 1560 году от Возжигания Чистого Огня. Ханнок не так уж хорошо разбирался в Сиятельной хронологии, как того хотелось бы Кёлю, но и этих знаний хватило, чтобы опознать - это еще Янтарная эпоха, за годы до Коллапса. И он видел, что это лишь начало экспозиции. Кому-то очень хотелось отобразить историю того, что создатели называли Проектом Бестиариум, а жертвы и свидетели тысячу лет спустя - Проклятием Каннеша.

- Идём дальше.

Они пошли, минуя витрину за витриной, год за годом. Экспонаты и образцы, иногда целые, иногда разобранные на части. Они становились все качественней. От первых, уродливых, пораженных опухолями, или, напротив, дистрофией, у которых отмирали или же отрастали лишние конечности… Быстро помиравших. До тех самых сверхволков, которых Ханнок впервые увидел во всё той же Милости Иштанны.

Миэн то и дело останавливалась, читала таблички. Говорила редко, лишь утоняя что-то показавшееся ей особенно важным у Устройства, или приказывая ему проигрывать пояснительные сообщения у тех цилиндров, у которых еще работала такая функция. Номер 44-1105 все еще паниковал и безумствовал, его едва хватало на то, чтобы механически выполнять команды. Иногда Ханнок даже перехватывал управление, но пользовался этим, чтобы лучше видеть и запоминать. Несмотря на то, что Устройству, естественно, была доступна лишь малая часть информации по проекту - не для того его создавали - некоторые из целей и вех на пути своих создателей, если и не их мотивы, номер 44-1105 озвучить мог. А омэльский жетон в руках Миэн, и, возможно, её безупречно-рожденность, давали ей право слушать.

Так, Ханнок узнал, что стазисные контейнеры с кин-волками должны скоро закончиться, еще до того, как они дошли до соответствующего года. Как пояснил один из давно умерших Ткачей Кислот, через Устройство, занудный и недовольный тем, что его отвлекают от реальной работы:

"Волковнешники были лишь первой пробой пера в деле модификации Спирали и сущности Бездушных. Пробой славной и захватывающей, но обреченной на неудачу во имя прогресса. Мы расширили горизонты, мы открыли новые способы прививания новых сегментов Спирали. Мы даже сделали первые попытки одарить подопытных новыми душами. Но позднее стало ясно, что используемые методики по самой сути своей наносили образцам непоправимый ущерб. Поражение в степенях разумности. Повышенная вероятность развития злокачественных образований. Зависимость от чистоты фона. Потеря памяти. Некоторые из этих изъянов удалось уменьшить, но никогда - убрать. В связи с чем было принято решение об архивации всех образцов поколения-1. Интродукция мифообраза "Вервольф" должна была стать первой фазой на пути пришествия Эпохи Мифа. Но теперь похоже, что мы вынуждены отложить её до лучших времен, и сконцентрироваться на других необходимых блоках…"

Чем бы ни были эти мифообразы, они и впрямь скоро поменялись. Нечастные, так и не доведенные до сумрачного Сиятельного ума верволки уступили место в стазисных циллиндрах новым поколениям, уже куда более разнообразным и продуманным. В стилистике Внутреннего полушария. Никого из этих типов Ханнок, да и насколько он мог вспомнить, никто на Севере, вживую не видел. Кентавры, не котоподобные шестолапы, а классические - с конскими телами. Козлоногие существа - а вот тут Ханнок не мог вспомнить соответствия в Сиятельных мифах. На него самого они походили мало, несмотря на рога и копыта. Люди-медведи. Люди-птицы. Насекомоподобные. И прочие.

"Эти проекты оказались и более успешными и нет." - вновь заговорил Ткач-пояснитель - "С одной стороны, второе и третье поколения много дали для развития искусства управления телами и душами низших. С другой стороны, их анимус никогда до конца не принимал эти изменения, куда хуже, чем даже у волчьих прототипов. Са-Омэль Даланк полагал даже, что дело было в мифопоэйе Внешней стороны, где были легенды о волках-оборотнях, но не было отсылок к нашим легендарным блокам. Потому анимус блоков подпроекта "Бестиариум-Этлен" не мог полностью состыковаться с их корпусом…"

И так далее. Термины становились всё профессиональней и эзотеричней. Основную мысль Ханнок, впрочем, уяснил - эти поколения распространения тоже не получили и были заархивированы еще более в долгий ящик, чем волки.

За отделявшей один сегмент от другого перегородкой Ханнок увидел демона. Корнокрылого. В цилиндре-ловушке, хотя сразу этого понять не удалось. Стазисная технология тоже на месте не стояла и древний химер был как живой.

"И, наконец, четвертое поколение. Оглушительный успех, оглушительный провал. Еретический проект, который был столь многообещающим, но который столь ясно показал, что не стоит отдавать работу в руки сторонних малых домов, пусть даже и вассалов. И который напоминал, что даже для наших амбиций, амбиций Омэля, Мириадами Пресветлых положен предел."

Демоны. Змеелюди. Варау. Снежные чудища. Это были уже знакомые Ханноку мутанты. Отродья Кан-Каддахов здесь, впрочем, он не нашел. Зато увидел несколько других разновидностей, о которых он слышал разве что в корчмарных слухах. Или и вовсе не имел никакого понятия.

Двухгловые мутанты, с гиеньими башками. Четверорукие гиганты, с бычьими мордами и рогами - для них потребовались особые, едва помещающиеся в коридор витрины. Люди-кабаны. Грифоны. При создании этого поколения Ткачи Кислот с форамами стали экспериментировать куда смелее. Кое-кого из получившихся чудовищ сарагарец и впрямь мог сопоставить с легендами и мифами внешнего Варанга. Например, с геральдикой многих древних военных союзов. Те же варау, например, действительно могли быть дальней отсылкой к Фратрии Кота…

Ханнок не выдержал и рассмеялся - вот он, сарг-ламанни, стоит в святая святых Института древних омэлли и рассуждает - что именно они курили и читали, когда создавали Проклятие, искалечившее столько жизней!

- Очнулся? Замечательно. Расскажи об этих.

Ханнок осекся и понял, что Миэн смотрит на него. Похоже, Устройство 44-1105 окончательно зависло в горе и тоске. Сарагарец понимал даже, почему именно модификант отказывается говорить, прячась в тонкостях и оговорках контролирующих его протоколов. Ему и самому было неприятно признавать, что даже Проклятие ему досталось не простой, а бракованное. Но это он пережить может.

Поэтому он перехватил инициативу и сам запросил нужное пояснение. Это было странно и жутко - "общаться" с полуживыми системами Города напрямую, с его базами данных, с его машинами, проводниками и населявшими их духами прошлого. У него даже не было понятия, с чем это сравнить. Но это он тоже переживет.