Слова девушки вернули инженера к действительности. Покрутив их в голове еще с полминуты он широко улыбнулся, – Да, вы конечно правы. Сомневаться в объективной реальности занятие довольно бесполезное, значит будем разбираться с противоречиями. Эх, посмотреть бы эту штуку под электронным микроскопом, да и спектрометр нужен…, – Прошло еще минут пять, пока до него дошло, что он так и не представился.
Оказалось, что Гэллегер встретился с главой научного подразделения Елизаветой Васильевной Солнцевой. К счастью, сокращенная форма имени, «Лиз» была вполне произносимой. Кофе почти подошло к концу, когда их прыгавший с биологии на авиацию разговор прервали.
– Простите, мэм!, – перед ними стояла женщина, с которой инженер столкнулся сегодня утром в столовой. – Сержант, О’Двайер прибыла в ваше распоряжение!
Лиз ненадолго задумалась, и сказала несколько мрачно – А, конечно же. Вчера Николай Николаевич предложил попробовать более прямолинейное решение нашей проблемы с… пленными. Скажу сразу, я считаю это неверным подходом! Конечно скополамин, пентоталы и амиталы пока не дали однозначного результата, но мы наверняка найдем решение подходящее им по биохимии.
– Мэм, позвольте сделать два замечания?, – Лиз кивнула, – Моя предыдущая деятельность требовала достаточно глубокого понимания некоторых специфических вопросов. Так вот, у слова «пленный» есть вполне четкое юридическое определение. Второе, из моего личного опыта могу сказать следующее – ваша работа никуда не продвинется, пока субъекты не станут испытывать самое искреннее желание всячески ее вам облегчить. Я лишь дам им толчок в нужном направлении, уверена большего не потребуется.
Гэллегеру хотелось провалиться сквозь землю. Впрочем, Лиз, похоже, испытывала в чем-то схожие чувства. Поставив кружку на стол, она развела руками и сказала инженеру, – Сожалею, но меня ждет работа. Вечером у нас пройдет собрание научной и инженерной групп – обязательно приходите.

Лиз быстро прошла через лабораторию, прошла через узкий переход и остановилась перед массивной дверью. Вынула из кармана магнитный ключ и повертела в руках. Конечно, она не допустит, чтобы пленных пытали. И сержант не права, говоря, что ее работа никуда не продвинется. На самом деле у нее уже были результаты, да такие, каких сама Солнцева не ожидала. Однако докладывать о них пока рано.
Ключ скользнул по прорези, дверь медленно отворилась, и глава научного отдела скользнула в образовавшуюся щель.

О'Двайер сначала удивленно смотрела вслед Солнцевой, а когда дверь за доктором начала закрываться бросилась к ней. Впрочем, было слишком поздно, дверь успела встать на место.
Осмотрев магнитный замок сержант что-то тихо прошипела себе под нос. Гэллегеру показалось, что это был ирландский. Оценив комичность ситуации он не смог удержаться от ехидного комментария, – Да, мисс Солнцева похоже очень занята, весьма впечатляющая скорость... Не желаете ли кофе?
О'Двайер обожгла его яростным взглядом и громко выразив свое мнение о конструкторе исчезла в коридоре. Гэллегер попытался припомнить уроки Деда и оценить литературное богатство фразы. Выходило впечатляюще: что-то о картофеле, шотландских горных коровах, протестантах, лепреконах, хаггисе и необычных сексуальных предпочтениях Гэллегера.
Подивившись образности ирландского языка, инженер забрал пластину из микроскопа и пошел к себе в комнату.

Переговорив с полковником, Штреллер решил устроить импровизированное совещание техотдела. Служба создавалась с нуля, люди, в основном, даже не были между собой знакомы. И уж тем более мало кто представлял, чем им предстоит заниматься.
В полупустом пока зале Маркус с Ишером поставили стол, с десяток стульев, проектор и несколько образцов инопланетных технологий.
На совещание пришли Харрис, Гэллегер и Вашингтон, из "научников" удалось выловить только Батлера, а вот Солнцева так из лаборатории и не вышла. Еще должны были подойти Краснов и Чиж, но пока задерживались.

- Господа, познакомиться мы с вами уже успели, а сейчас нам нужно определить основные задачи нашей группы. Но для начала – Штреллер прошелся по комнате – хочу напомнить всем присутствующим, для чего нужен проект Х-СОМ. Пусть это звучит как завязка какой-нибудь компьютерной игрушки, мы с вами стоим на страже Земли от вторжения пришельцев.
Сидевший в первом ряду кибернетик недоверчиво хмыкнул и Маркус повернулся к нему.
- Герр Харрис, подозреваю, вы считаете, что попали в некую синекуру при ООН. Но, боюсь, Вам придётся оставить свое недоверие за пределами базы. – немец включил проектор и на противоположной стене замелькали кадры из разрушенной деревни где-то в Южной Америке
– В последние годы пришельцы перешли от разовых похищений к настоящему террору. А ответить им пока удалось только нашему проекту. Все вы могли видеть в ангаре остов первой сбитой «тарелки», на сколько я знаю, герр Гэллегер уже пробовал исследовать материал ее обшивки и сможет подтвердить ее неземное происхождение. Мы с герром Батлером участвовали в штурме второго объекта – на экране стали появляться ролики с нашлемных камер. Схватку с гигантом и захват Батистой навигатора пришлось прокрутить несколько раз.
- Обратите внимание на стол, здесь представлены некоторые трофеи, в основном оружие. Все это можно будет, так сказать, пощупать. Правда заставить инопланетную технику работать мы пока не можем, а назначения многих предметов вообще не знаем. Если кому-то не достаточно даже этих фактов, - Маркус вновь повернулся к Александру - можете обратиться к доктору Солнцевой, у нее в лаборатории содержится тот самый навигатор.
- Мистер Штреллер, если было сбито уже два корабля, то где снятое с них оборудование? – заинтересовался Гэллегер – я пока видел только корпус и вот это оружие?
- Так как к моменту первого контакта заниматься трофеями было еще некому, их отправили в исследовательский центр NАSА. А вот со второй «тарелки» - Маркус задумался – подозреваю, все лежит на где-то на складе.
- А что именно удалось захватить – это уже Иезекиль – научное оборудование, инструменты?
- Вот как раз такой информации нам не предоставили, герр Вашингтон. Во-первых, изучением захваченного пока никто не занимался, а во-вторых, если кто и вел учет трофеев, то только прапорщик Сероконь, с записями вроде «фиговина номер семь – три штуки».
Штреллер сверился с ежедневником и продолжил.
- Раз уж мы перешли к рабочим вопросам, определимся с нашими задачами. Герр Гэллегер, враг имеет серьезное превосходство в воздухе, и Ваша задача — это исправить. Для начала необходимо доработать систему наведения по полученному от NASA проекту, так же прошу определить пути дальнейшей модернизации нашего авиапарка. Кроме того, у Вас есть опыт работы с самыми сложными сплавами, так что продолжайте изучение инопланетных материалов. Учитывая их прочность и легкость, даже если Вы сможете просто обрабатывать и сваривать этот материал наши вояки большое спасибо скажут.
- Леонардо, на Вас доработка вооружения. Мы все видели, что против гигантов личное вооружение малополезно и эту проблему необходимо решить.
- Мистер Штреллер, у меня есть два подходящих ствола, точнее прототипа – Ишер поднялся со своего места – но мне требуется помощь в их доработке. Имеется пушка на основе каскадного лазера и стабильно работающий рельсотрон. На сегодня проблема заключается в их габаритах, лазер весит более тридцати килограмм, а «рельса» и вовсе за семьдесят, не считая веса источников питания, которые являются отдельной сложностью. При этом в качестве стационарной установки тот же рельсотрон отлично работает по бронированным целям.
- Хм, герр Ишер, спасибо. Если коллеги помогут решить проблемы Ваших прототипов, это будет замечательно, но пока более перспективным направлением будет изучение конструкции оружия чужих. По словам участников первого боя, инопланетный аналог пистолета способен валить деревья и если вы сможете заставить стрелять хотя бы трофейные образцы, мне будет гораздо спокойнее в следующем бою.
- Герр Вашингтон, раз уж Вы заинтересовались трофеями, поручаю составление полного каталога инопланетного имущества Вам. Рекомендую, кстати, проверить все похожее на провода на предмет сверхпроводимости. Пришельцы вполне могли создать такие материалы, а нам это может здорово пригодиться. Так же, учитывая Ваши с герром Харрисом специальности, прошу рассмотреть возможность строительства боевого дистанционно управляемого модуля. Многочисленной армией проект не располагает, и дополнительная боевая единица нам точно пригодится.
- Герр Батлер, на сколько я знаю, Вы уже занялись изучением внеземных технологий. И я прошу основное внимание уделить инопланетным источникам энергии. Оружие пришельцев вместо обойм использует некие батареи, силовая установка второго корабля должна быть на базе. Нам необходимо понять их принцип действия, а на первое время - хотя бы научиться использовать для питания нашего оборудования.

- Еще одно. На данный момент, по соображениям секретности, связь с внешним миром, в том числе Интернет, отсутствуют. Я постараюсь согласовать предоставление доступа хотя бы к научно-техническим библиотекам, но пока ничего не обещаю.
Маркус выключил проектор и посмотрел на часы. Почти одиннадцать, а он еще собирался забежать к канадкам.
- Прошу всех присутствующих подготовить планы работ по своим направлениям до конца недели, а так же составить список необходимых материалов и оборудования. Вопросы?

С любопытством отметив привлекательность арьергардной части канадского капитана, скрывшегося в своей комнате, Лайтман решил, что когда-нибудь воспользуется их предложением и заглянет в гости. Но сейчас его ждали профессиональные обязанности.
- Сикорски? - полуобернулся Джеймс в сторону уоррент-офицера, с флегматичным видом держащим одну из двух сумок Лайтмана, и явно думающего о чем-то своем. Этот темнокожий здоровяк откровенно нравился капитану, чем-то напоминая ему старого ганни, который руководил совсем зеленой еще толпой джи-ай в учебке.
- Спасибо что помогли, дальше я сам управлюсь. Для вас есть задача. Выдвигайтесь в расположение, и найдите подразделению "Альфа" задачу. Пусть приведут форму в порядок, уборку сделают, или экскурсию по базе проведите - в общем, на ваше усмотрение. И сами их не контролируйте, найдите бойца, и поставьте старшим. Сами же соберите мне полный пакет документов по POPTCh - увидев в глазах Сикорски понимание, Лайтман удовлетворенно кивнул и продолжил - и явитесь в оружейную. Я буду там. Вопросы?

Вопросов у Сикорски не оказалось, и, козырнув, сержант в достаточно быстром темпе удалился в сторону расположения оперативников. Джеймса несколько смущало то, что сержант даже в более-менее неформальной обстановке предпочитал держатся в рамках устава, но это можно было объяснить тем, что Сикорски еще не понял, как относится к своему новому командиру. Задумавшись над тем, как он будет знакомится со своими бойцами, Джеймс вошел в свою комнату. Увиденное его не слишком обрадовало - бетонные стены, металлическая кровать с решеткой, древний стол, какие-то ящики в углу, пыль и бетонная крошка на всем - и находящаяся в этом реликтовом помещении времен холодной войны современная сантехника. Лайтман только секунду спустя сообразил, что изначально санузел был отделен от жилой комнаты стеной - ныне целиком и полностью отсутствующей. На самом деле, комната выглядела далеко не так страшно, как показалось на первый взгляд - особенно после того, как Джеймс включил свет. Здесь было сухо, была проведена вентиляция, да и мебель выглядела не настолько ужасно... но здесь явно не хватало генеральной уборки - который Лайтман заниматься абсолютно не хотел. Поэтому он сгрузил свои сумки на кровать, отбросив в сторону прикрывающий её кусок полиэтилена, выключил свет и закрыл за собой дверь.

Благодаря короткой экскурсии, проведенной Хенриксен, он без особого труда сумел найти бытовой склад, и находящегося там же прапорщика Сероконя. Разговор с интендантом прошел напряженно, поскольку Лайтман первым делом потребовал с него документацию по нормам обеспечения личного состава продовольствием, бытовыми и хозяйственными предметами, экипировкой и предметами первой необходимости - которую уоррент-офицер в некоторых случаях не мог предоставить за неимением оной, а общие списки имущества - и не те, к которым еще никто и никогда не притрагивался и которые лежали на видном месте, а те, с которыми Сероконь работал постоянно - прапорщик предоставлять не хотел. Впрочем, под угрозой полноценной ревизии с полной инвентаризацией всего наличного имущества, ему пришлось сдаться. Коротко пробежавшись глазами по спискам, Лайтман сделал несколько фотографий наиболее интересных страниц, и пошел вместе с Сероконем в оружейную, куда вскоре подошел и Сикорски.

Ситуация с документацией там обстояла не лучше - и если бы не отличное состояние оружия, вычищенного и смазанного, то Сероконь рисковал не пережить этой проверки. Фактически, ни один из наличных стволов не был закреплен за определенным членом подразделения, и Лайтман даже не надеялся увидеть в журналах индивидуальные параметры кучности и точности, количество отстрелянных боеприпасов и данные о изношенности механизма. Нигде не были зафиксированы даты последней пристрелки, времени чистки и полной разборки оружия. Еще хуже обстояла ситуация с магазинами к оружию - запас заряженных магазинов на случай тревоги попросту отсутствовал, и они все заботливо хранились в отдельном ящике, в разряженном виде.

Насторожившийся при виде этого Лайтман потребовал у Сикорски план действий на случай боевой тревоги, и успокоенно получил от него тонкую папку под названием "Регламент действий оперативной группы 'Alpha' в случае тревоги" с фамилией Хильда де Мезьер. Вот только, не считая подробной план-схемы базы и окрестностей, папка была абсолютно пуста. Ну не считать же планом список из трех пунктов, которые можно изложить тремя фразами - собраться по тревоге у оружейной, получить оружие и получить дальнейшие указания от старших офицеров? Вздохнув, Лайтман начал перелистывать прочие бумаги, периодически задавая Сикорски уточняющие вопросы.

Реальное положение дел оказалось еще хуже, чем казалось. Помимо подписанного полковником приказа о создании подразделения "Альфа", списка личного состава, графика проведения тренировок с сержантом О'Двайер и нескольких отчетов о боестолкновениях с противником - никаких документов по "Альфе" не существовало. Распорядок дня? Организационно-штатная структура? План учебных мероприятий? Устав?! В голове у привыкшего к порядку и организованности американского офицера подобный бардак не укладывался. Никак. Совсем. Лайтман не понимал, каким образом толпа вооруженных людей, едва подпадающих под понятие комбатанта, смогла успешно выполнить две боевые задачи. И хотя Лайтман оставался по прежнему вежлив и корректен, оба прапорщика чувствовали себя как не в своей тарелке. И если Сероконь просто избегал смотреть в глаза Лайтмана, то Сикорски ощутимо посерел и готовился к капитальному разносу, подозревая, что успел окончательно и бесповоротно испортить мнение о себе как о командире. Оба уоррент-офицера в общем-то понимали, что ситуация с документацией неудовлетворительная и когда-нибудь ей придется заниматься, но к тому, что это произойдет прямо сегодня - они не были готовы. К их удивлению, гневной начальственной отповеди не последовало. Капитан холодно приказал Сироски провести его в распределения, пообещав интенданту, что они поговорят позже, после чего вышел из оружейной вместе со своим помощником.

Знакомство с личным составом прошло не лучше. Вошедший в помещение казармы первым СиДжей объявил о присутствии офицера, заставив солдат подскочить, побросав все свои дела - но вид полураздетых солдат, стоящих посреди раскуроченной во время уборки казармы, произвел не самое лучшее впечатление на их командира. Джеймс понимал, что он сам приказал пришить знаки различия на форму и сделать уборку в казарме, и что он пришел слишком рано, но сделанного было уже не изменить.

Дождавшись, пока все встанут по стойке "Смирно", капитан неторопливо прошелся по казарме, с холодным неодобрением рассматривая царящий в ней бардак и одетых черт знает как солдат, скомандовал "Вольно", представился, объявил о общем построении в девять часов вечера, приказал сержантам и командирам взводов явится к нему в комнату за час до, и удалился. Настрой своего будущего командира ощутили даже самоуверенные наемники, и шутка насчет заседания военного трибунала в девять показалась всем необычайно уместной. Сикорски, впрочем, было не до смеха. Последовавшая за уходом капитана речь прапорщика была обильно сдобрена руганью и множеством цветастых эпитетов, и общий её смысл сводился к тому, что они все тут слишком расслабились и командир смотрел на нас как на сборище отбросов, а не элитное подразделение. Реплика "Да кто он такой, этот капитан?!" вызвала оживленный спор, к которому подключился кто-то из наемников... и мало-помало до всех присутствующих солдат дошло, что случилось что-то плохое.

А Лайтман тем временем шел в сторону кабинета полковника, пытаясь определится со списком дел, которые необходимо сделать в ближайшее время. Ему определенно нужно будет доложить о нынешнем состоянии дел, вместе с полковником разобраться с организационно-штатной структурой и иерархией подразделений, самостоятельно написать распорядок дня и тренировок для бойцов, разбить подразделение на взводы, отработать порядок действий по тревоге, составить список имущества, начиная от униформы и заканчивая ручным оружием, которое нужно заказать в ближайшее время...

К тому моменту, как он постучался в дверь кабинета полковника, в голове Джеймса окончательно сформировался план действий.

Серьезных вопросов больше не возникло и, оставив Ишера убирать оборудование, Маркус заторопился к канадкам.

Вспомнив, что Гэллегер интересовался "Линзами", Штреллер прихватил его, забежал за подарками и через несколько минут уже стучался в знакомую дверь.
После радушной встречи и представления авиаконструктора к МакГрин перекочевала бутылочка J & B Royal Ages, а к Хенриксен - небольшой футляр, который девушка тут же убрала со стола.
Тяжелый день заканчивался на хорошей ноте. Ни к чему не обязывающая беседа, обсуждение последних новостей, привезенных мужчинами... Определенно, день прошел хорошо.

Собственно, визит Лайтмана к коменданту, прошедший за закрытыми дверями, стал последним сколько-нибудь значимым событием в этот день. А итогом ему послужили вечерние посиделки в квартире второго взвода, которые, похоже, уже становились тихой традицией. В ангаре суета техников и вспомогательного персонала продолжалась даже с наступлением темноты, из технической лаборатории порой доносились странные шумы и неразборчивые возгласы, однако в целом база вернулась к сонному межмиссионному существованию.
Наступило шестое февраля...

В памяти о пережитом кошмаре почти ничего не осталось: огненная буря, черные проплешины на белом снегу, стылый жар, переходящий в обжигающий холод. Пенг куда-то брел, что-то искал, но, к счастью, не ушел от места крушения далеко, и спасатели нашли его быстро. Кошмар вернулся в реанимации: выжигал изнутри, выворачивал, опрокидывая сознание в пустоту. Пенгфей балансировал на грани, готов был вот-вот сорваться, но в самый последний момент приходил Ву – крепко сжимал руку, говорил о чем-то негромко. Закоренелый атеист, Пенг не верил в загробную жизнь, однако, видения были до того яркими, до того настоящими, что не смог выбросить их из головы ни через день, после того, как пришел в себя, ни через неделю… Что-то переменилось в нем, заявило о себе в голос, и Пенг опасался давать этому новому имя.


На поправку Ли пошел быстро – уже через пару дней перевели в обычную палату. И здесь поджидал сюрприз: навстречу бросилась Киу, попросила санитаров, как только помогли перебраться с каталки на койку, оставить одних. Нет, она не плакала (всегда была стойкой) – лишь стиснула его ладонь, сказала ровно:

- Ву больше нет.

На миг Пенгфею показалось, будто руку сжимает Вужоу, а не та женщина, которую так и не смог разлюбить – не сразу нашелся с ответом.

- Что ты здесь делаешь?.. – спросил он, разлепив запекшиеся губы.

Киу отвела взгляд, ответила тихо:

- Поправляйся, Пенг… С тобой поговорят, - долгая пауза, - и, надеюсь, будем работать вместе…

Ли ничего не понял, а Киу не собиралась разъяснять – воспользовавшись тем, что в палату вошли врач и медсестра, она выскользнула.


Несколько дней Пенгфей оставался в неведении – персонал отвечал лишь на вопросы о состоянии здоровья, Киу не появлялась. Он уже готов был поверить, что Киу привиделась, но одним вечером попросили пройти в кабинет главного врача. Там Пенга поджидал человек в строгом костюме – с незапоминающимся лицом, с непроницаемым взглядом. И тогда Ли все понял, тогда все сложилось.

Человек устроился в кресле главного врача, Пенг сел напротив, уже понимая, какие будут вопросы, и что он ответит.

- Здравствуйте, капитан, - голос у «костюма» тоже оказался невыразительным, сухим, - я здесь, чтобы обсудить, хм, одно дело. Касается оно, как вы понимаете, недавнего инцидента.

- Да, я понимаю, - Пенг постарался ответить по возможности твердо.

- Так вот, - человек поправил галстук, - вы меня выслушаете, и скажете: «да», или «нет». В случае положительного ответа вы погибнете, разделите участь товарища – по крайней мере, так будет сказано в официальных источниках. В случае отрицательного ответа я позабочусь о том, чтобы вы забыли и происшествие, и этот разговор.

В голосе «костюма» не звучало угрозы, но Ли не сомневался – такой не то что память – и его самого может стереть без особых усилий...

- Хорошо, - сказал пилот, - хотелось бы ознакомиться с неофициальной частью.

Человек рассказал, Пенгфей выслушал, и ответил: «Да».


Через границу их с Киу перебросили на Ми-8 – обо всем позаботился человек в костюме. Он же позаботился о том, чтобы добрались до места быстро и незаметно. В дороге Пенг и Киу разговаривали мало, и большей частью о деле. Новое место работы как интриговало, так и пугало, однако, они не сомневались, что сделали правильный выбор. И Пенг, и Киу рассчитывали поквитаться с убийцами Ву, а предоставить такую возможность могла лишь одна организация.

6 февраля 2014 года. 10:17
База Х-СОМ. Вертолётный ангар.

- А вот и они. - Первый пихнул локтем в бок ведомого. Второй бросил окурок, который прикрывал ладонью от поднятого винтами ветра, и повернулся к Ми-8. Из его люка по лёгкому трапу как раз спускались новенькие - как заверили лётчиков и техперсонал, последние на этой неделе. Первым на бетонный пол сошёл коренастый малый в лётном комбинезоне китайских ВВС - ещё с капитанскими знаками, но уже без нашивок страны и подразделения. Следом за ним спустилась молодая женщина - стройная, хрупкая, с пышными чёрными волосами и точёными чертами лица. Вместо привычной на базе униформы на ней был строгий костюм полувоенного покроя - белая рубашка с галстуком, узкая чёрная юбка почти до колен и пиджак такого же цвета, вышитый золотой нитью на воротнике и "погонах". Образ дополняли туфли-лодочки на небольшой каблуке - таких во всей организации точно никто не носил...
- Кхм-м... - Протянул Второй, но товарищ снова дал ему локтем под рёбра, кивком указывая на парочку. Коренастый китаец подал девушке руку, помогая спуститься, и с ними сразу всё стало ясно...
- Пошли знакомиться. - Решил Первый и уверенно направился к новеньким. Те его заметили, посему медлить пилот не стал, и сразу протянул руку:
- Hello, i'm captain Boris Petrov, and it's my partner, lieutenant Sergeii Vasiliev. We are from the first wing.
- Очень приятно, я капитан Пенгфей Ли, а это лейтенант Киу Лян. - Ответил китаец. - Может, лучше на русском?...

Летчики – каста, и объединяет их возможность летать. Пусть работа сопряжена с опасностью, и по сути своей есть постоянный риск, на вопрос, где чувствует себя более комфортно – в небе, или на земле, пилот ответит, не задумываясь: «Конечно же, в воздухе». Любая ситуация в полете развивается стремительно, неотвратимо, и лишь тяжелые, изнурительные тренировки дают шанс взять ход событий под контроль. Пилот не может позволить себе халатности, как, к примеру, водитель, поленившийся включить «поворотник» – небо не прощает ошибок. Даже незначительный огрех в полете может обернуться катастрофой, привести к гибели. Не зря говорят – мелочей в авиации нет. Такое положение дел накладывает на любого летчика своеобразный отпечаток: невежество вытравляется на корню, ответственность и самоконтроль входят в привычку, становятся частью натуры. Вот потому и каста.


Их встречали, и, что порадовало Пенга, не официальные лица, а простые вояки. Он представился сам, представил Киу, да еще и на русском, чем вызвал некоторое удивление. Акцент, конечно же, чувствовался (слово «лейтенант», к примеру, больше было похоже на «рэйтенант»), зато с грамматикой – полный порядок.

- Как же тут холодно… - Киу поежилась. – Надеюсь, есть и горячий – очень горячий! – чай…

- Вот уж с чем полный порядок... - Улыбнулся Второй, хлопая напарника по плечу.
- Думаю, не стоит здесь задерживаться. - Кивнул старший пилот. - Пойдёмте, мы вам покажем жилой блок.
Он сделал приглашающий жест и четвёрка покинула ангар. У самого выхода Первый указал на дверь со странной табличкой.
http://img-fotki.yandex.ru/get/9118/...7608ce7_XL.jpg

- Здесь у нас дежурка. - Сказал он. - Вообще, мы в ней и живём, благо, там условия не хуже, чем в квартирах, а к машинам ближе... И когда будет ваша смена, тоже можете ждать здесь, у нас тепло и электрочайник свой. Пойдёмте дальше.
Они прошли по коридорам до самой столовой, но по пути заглянули в брифинг-центр, осмотреть место работы Киу.
- Вот тут будет оператор. - Первый указал на мягкое вертящееся кресло, окружённое разнообразными консолями. - Но только во время тревог и боевых выездов. Сюда стекается информация от постов наблюдения, радара и иных источников вроде спутников разведки, когда нам их предоставляют. В остальное время мониторинг ведёт контрольный пост на втором ярусе... Эту штуку, кстати, они приклеили. - Лётчик немного смущённо кивнул на плакат, висящий над креслом оператора.
http://img-fotki.yandex.ru/get/9765/...703b896_XL.jpg

После брифинговой они прямиком направились в офицерский блок, миновав столовую, где Второй задержался, чтобы раздать поварам указания насчёт чая - явно пользуясь возможностью услужить даме.
- Тут четыре квартиры на двоих каждая. - Продолжал экскурсию ведущий двойки. - В двух живут командиры взводов, в третьей ещё один пилот, четвёртая свободна. Её вам и предо...
Открыв дверь комнаты, он на миг замер, а потом закашлялся. МакГрин, облачённая в грязный фартук поверх формы и с подвязанными косынкой волосами, закончила сметать бетонную крошку на совок и вышла, не сказав ни слова.
- Э-э... Это из второго взвода. - Прокашлявшись, объяснил лётчик. - Ваши соседи вон за той дверью... Пока техперсонал занят, видимо, помочь решили... Ну ладно, я посмотрю, что там с чаем, а вы устраивайтесь...

Сумки Пенг бросил на пол: его «рюкзачок» не отличался большими размерами, а вот «ридикюль» Киу, со множеством карманов на молниях и липучках, выглядел внушительно, а весил и того больше. Будущий оператор сразу заглянула в санузел, долго водила носом. Ни двери, ни перегородки между отсеками не имелось, и это женщине не понравилось.

- Благородный муж не заботится о роскоши, - усмехнулся пилот в ответ на ее тираду.

- Мужу, возможно, оно и не надо, - продолжала ворчать Киу, - а вот с благородными дамами дело обстоит несколько иначе. Но ничего, за мной – занавеска, за тобой – карниз...

- Так точно, - Пенг тем временем проверял койки – не провисают ли? Все оказалось в полном порядке, и Ли выбрал ту, что находилась от санузла слева. Порывшись в сумке, он достал фигурку истребителя «J-7», водрузил на верх тумбочки, полюбовался, присев на кровать.

Когда были детьми, они с Ву изобретали свои модели самолетов – лепили из пластилина, склеивали из бумаги. Не имея и малейшего представления об аэродинамике, заботились лишь об эстетике: их привлекали формы, что сами рвались в небо. Затем пришло время авиакружка, уже на первом занятии которого ребята узнали, что самолеты не летают сами по себе, подобно птицам, но в основе авиации, основе каждой фигуры высшего пилотажа – строгий расчет.

- Готов? – Киу появилась в проеме. – Даем провожатому пять минут, и если так и не вернется – будем прорываться к столовой с боем!

Провожатый, однако, вернулся в срок - вместе с напарником. Первый нёс ещё фырчащий чайник, Второй - поднос со стаканами, нарезанным хлебом, сыром и печеньем на тарелочке. Заварка уже лежала на донышках. Поставив чайник на пол у столика, старший пилот присел на край кровати, ближе к двери, с улыбкой глянул на венчающую тумбочку модель перехватчика.
http://img15.nnm.ru/1/1/9/5/8/aed2fc...12a7f155b3.jpg

- Что ж, с новосельем, коллеги. - Опередив его, сказал ведомый и опустил поднос на столешницу.

Беседа вышла душевной: Пенгу казалось, что Сергея и Бориса он знает уже очень давно, а Киу не только раскраснелась от горячего чая, но словно бы и оттаяла. Они шутили, смеялись, делились историями из жизни. Пенг начал было выспрашивать о работе, но Борис лишь отмахнулся – мол, не время сейчас, обустраивайтесь, а на прием к коменданту всегда успеется. Киу обратилась с просьбой найти карниз, чтобы она могла повесить занавеску, и русские пообещали, что займутся этим немедленно. Судя по тому, как ловко ребята справились с «чайным заданием», Пенгфей не сомневался – они не только найдут все необходимое, но сами же и установят…

- Если здесь все такие радушные, - сказала Киу, когда Борис и Сергей ушли, - то это уже не коллектив, а семья!

- Наверное, так и есть, - Пенг задумчиво повертел самолетик в пальцах, – чем выше цель, тем ближе становятся люди.

- Возможно, все проще, - Киу улыбнулась, - возможно, все дело в том, что они – русские...

– Скажите, во время нашей встречи на прошлой неделе, я ничего не декламировал?
– Дайте подумать герр Малькольм, кажется что-то о весне, песнях и благе высшей жизни.
– Хайям. Мда, все сходится.
…
– А он и говорит: “А че вонища? Мы ж привыкли и он привыкнет!”. – Водитель “Хаммера”, приземистый коренастый парень с бритым затылком, оглушительно загоготал над собственной шуткой и резко крутанул руль вправо. Гэллегер со всего размаха впечатался в холодное дверное стекло. Снаружи мелькали ели, сугробы, голые ветки прибитых к земле кустов, потом опять ели, а за ними еще немного сугробов. В целом, пейзаж не радовал разнообразием. Климатическая установка не справлялась с наружной температурой, по салону плавали облачка пара, в центре кабины натужно гудел газотурбинный двигатель.
Отсмеявшись, водитель сразу переключился на следующую байку. – А один мой кореш в 90-х решил отконтрабасить на Цахал и вот значит приходит на осмотр к кабану, ну, военному психологу, а тот ему – нарисуй мне, говорит, дерево…
…
В первый момент, Гэллегер воспринял новости о летающих блюдцах и чайных сервизах спокойно. Такая версия ничему не противоречила и вполне неплохо объясняла происхождение странного титана. Инженер даже задал какой-то профессиональный вопрос Штреллеру.
Потом его скрутил приступ дикого инстинктивного скепсиса. И что дальше? Сейчас сюда войдет негр-пилот с сигарой и парочка Нью-Йоркских евреев? А президент США толкнет патриотическую речь про четвертое июля? Или это будет сурово-героический капитан с объявлением, что гравитационные двигатели SDF-1 готовы к запуску?
Опыт тридцати лет жизни отчаянно бунтовал против полученной информации. Но версия, что база построена военным крылом коммунистических Саентологов не выдерживала никакой критики, а вариант с абстинентным бредом был неконструктивен. Это был один из редких моментов, когда инженеру нужно было во что-то поверить. Как это сделать, он пока не понял.
На протяжении всего совещания конструктору казалось, что они с немцем неплохо знакомы. Да, они определенно пару раз встречались на выставках и конференциях, но только выходя из зала, он наконец вспомнил, что они действительно виделись не далее как неделю назад. Напросившись на вечерние посиделки, Гэллегер смог задать еще пару наводящих вопросов, окончательно подтвердивших необходимость срочно отказаться от потребления алкоголя. В остальном вечер прошел спокойно, встреченные вчера девушки оказались канадской снайперской ячейкой, Маркус рассказал об известных ему деталях этого международного проекта и его связи с Wermeer Shield Group. От предложенной рюмки спиртного Гэллегер с некоторым колебанием отказался.
Уже поздно ночью он посмотрел на своем ноутбуке диск, полученный в ангаре. На диске были два видеофайла продолжительностью минут по десять каждый, съемка велась с борта каких-то самолетов, камеры постоянно меняли перспективу и резкость, кадры прыгали и накладывались друг на друга. В центр экрана периодически влетал странный крестообразный силуэт, вокруг него мелькали вспышки разрывов и какие-то ярко-синие блики, пару раз экран пересекла малиновая полоса. Видео провалилось бы на YouTube за свою явную нереалистичность, но на взгляд Гэллегера запись вполне могла быть настоящей, динамика маневров самолетов не вызывала у него ощущения подделки. Горящий крест утонул в облаках и запись прервалась.
Утром он решил взглянуть на вчерашний крест поближе. Настроения поднимать авиационный потенциал странной организации пока не наблюдалось, а поездка могла помочь проветрить голову и собраться с мыслями. Поговорив с техниками, удалось выяснить, что «Чинук» на место крушения отбыл рано утром и вернется только ко второй половине дня, а воздушный кран планируют послать туда только через пару дней, когда корпус окончательно подготовят к транспортировке. К счастью, через час с базы выезжала колонна из БМП, джипа и грузовика. Надо было доставить до места еще одну партию грузов, забрать смену техников и обкатать БМП - вчера на базу прибыл новый экипаж. Три часа назад все это казалось Гэллегеру отличной идеей.

А пока инженер трясся в холодном салоне внедорожника, на базе Пенг и Киу провожали гостей... Впрочем, в одиночестве они пробыли меньше минуты - кто-то легонько постучал по створке.
- Да, войдите. - Лётчик поставил модельку на место.
Дверь открылась, и в комнату заглянула незнакомая женщина - довольно молодая, в летней офицерской форме и с очками на носу. Она улыбалась - чуть заметно, но весьма приветливо.
http://img-fotki.yandex.ru/get/9749/...18b980dc_L.jpg

- Доброе утро. - Сказала незнакомка на английском, придерживая створку ладонью. - Я Мишель Хенриксен, командир второй оперативной группы. Мы теперь соседи, и я решила заглянуть, поздороваться... Надеюсь, не помешала?

- Нет, что вы, - пилот ухватил ладонь девушки, и крепко пожал, - очень приятно. Я – Пенгфей Ли, капитан ВВС… хм, просто капитан ВВС…

- Киу Лян, - представилась китаянка, увлеченно искавшая что-то в своей безразмерной сумке. Гостью она одарила лишь мимолетным взглядом.

- С Сергеем и Борисом уже познакомились, - добавил Пенг с улыбкой, - пили чай...

- Простите, что не зашла тогда, с ними. - Кивнула Хенриксен, осторожно высвобождая ладонь. - У нас, сухопутной части, с утра небольшой кавардак... Но!
Она улыбнулась шире и воздела палец:
- На новоселье без подарков не ходят. А купить у нас гостинец можно только в столовой, потому...
Капитан выудила из кармана брюк шоколадку "Twix" и протянула Пенгу:
- Чисто символически, но всё же... В честь прибытия и в залог будущего сотрудничества. К тому же, это последняя конфета на базе, а завоз только через неделю, что повышает ценность в разы.
Лётчик уставился на шоколадку и целую секунду рассматривал её.
http://www.chocablog.com/wp-content/...ix-wrapped.jpg

Потом поднял взгляд на улыбающуюся Мишель, тоже усмехнулся и принял "дар".
- С моей напарницей, кажется, вы тоже познакомились. - Продолжила было соседка, но в этот момент в коридоре оглушительно взвыла сирена.
- Что это? - Китаец бросил подарок на стол и на всякий случай схватил с кровати куртку. - Мы ещё не знаем ваших сигналов.
- Общая тревога. - Нахмурилась Хенриксен, поворачиваясь к двери. - Простите, мне нужно...
Она сделала шаг к выходу, но вдруг обернулась:
- Госпожа Лян, вы же наш новый оператор?
- Да. - Коротко ответила Киу, уже отложившая сумочку.
- По тревоге вам нужно быть на посту. Вы знаете, где?...
- Знаю.
- Отлично, тогда я пошла. Увидимся. - Скороговоркой выпалила командир второй группы и почти бегом выскочила наружу. Захлопнуть створку она забыла, и Ли увидел, как женщина скрывается в своей комнате, дверь которой придерживает открытой та самая напарница - уже без фартука, но в сером свитере и незастёгнутом бронежилете.

Лиза дождалась, пока тяжелая дверь с легким чмокающим звуком встанет на место, спрятала ключ в нагрудный карман блузки и, стиягивая на ходу расстегнутый халат, направилась в туалетную комнату. Тщательно вымыв руки, она некоторое время внимательно изучала в зеркале свое отражение. Бледное лицо, под глазами темные тени, даже волосы, пожалуй, потускнели. Глупости какие!
Солнцева вернулась в лабараторию, облачилась в чистый халат и, устроившись у стола, открыла ноут. Лаборант тут же поставил перед ней чашку кофе. Лиза благодарно кивнула и задумчиво посмотрела вслед долговязой фигуре. Дмитрий Ларионович Выбегайло, 23 лет. Весьма исполнительный и трудолюбивый. Но Солнцева была уверена, что его умения не ограничиваются обязанностями лаборанта. Когда она попросила Дмитрия по возможности не допускать в лабораторию сержанта О’Двайер, он только коротко кивнул. И Лиза была уверена, что так и будет. Мнда, этот товарищ явно заканчивал не биофак. Впрочем, своими догадками она ни с кем не делилась, уверенная, что комендант в курсе.
Она допила кофе (вот чего не отнять у Выбегайло, так это умение готовить кофе. В его багаже оказалась неплохая кофейная машинка, и напиток получался аромтный, крепкий, как раз в ее вкусе), Лиза, заглядывая в блокнот, принялась заполнять файл.
"Мутон (рабочее название) - физически развитое существо гуманоидного типа. Рост имеющегося экземпляра 210 см, вес 113 кг.."Кожа" является усиленной органической броней, натянутой на тело (похоже на сплав титана с неустановленными материалами), очень плохо проводит электрический ток. Имеются многочисленные кибернетические импланты, которые используются для улучшения сердечно-сосудистой системы и органов чувств. Репродуктивные органы удалены хирургическим путем. По всей видимости, существа искусственно созданы только для ведения военных действий".
Лиза загрузила в файл фотографию.

http://i57.fastpic.ru/big/2013/1230/...3f387e8840.png

Пожалуй, на сегодня все. Самое главное, то, что она узнала, исследуя пленных сектоидов, Солнцева решила письменно оформить чуть позже. А пока стоит немного отдохнуть.

Представители летной профессии четко воспринимают всю поступающую информацию – опять же, привычка. Ничто не проходит мимо, считывается, словно с приборной панели, анализируется, раскладывается по полочкам. Оттого Пенгу и Киу оказалось вполне достаточно один раз пройти по коридорам базы, чтобы не заблудиться. Женщина, невольно морщась от резких сигналов тревоги, быстрым шагом направилась в брифинг-зал, и была у поста уже через несколько минут. Без лишней суеты она отрегулировала высоту кресла у пульта, внимательно осмотрела ряды тумблеров и индикаторов, потянула с панели гарнитуру…

Пенгфей тем временем был уже у двери в помещение, которое Борис назвал «дежуркой». Как понял летчик, здесь можно было получить всю необходимую информацию, и, если какой непорядок, сразу двигаться к «взлетке». Он уверял себя, что к заданию готов, каким бы оно не оказалось, но где-то в глубине души поселился ледяной червячок страха. Поселился с того самого момента, как они вышли с Ву на перехват неопознанного объекта…

БМП пробил последнюю стену снега и вывел колонну на чистую площадку посредине заваленной снегом долины. Вслед за ним из сугроба выпрыгнул Хаммер и резко повернув, ушел в занос, завершившийся около стены молочно-белого тента.
– Приехали, командир, – водитель отстегнул ремень и довольно потянулся. – Якутия, деревня Осиновка.
Инженер вывалился из салона и замотал головой, пытаясь прогнать из нее гул двигателя и звон от нескончаемой болтовни водителя. Мимо деловито сновали тепло одетые люди, перетаскивая ящики из кузова припарковавшегося грузовика внутрь тента.
– Вы Малькольм Гэллегер? – К нему подошел мужчина, одетый в тяжелый пуховик с надвинутым на голову капюшоном и зеркальной лыжной маской на лице. – Я здесь что-то вроде организатора работ. Утром пришла радиограмма с базы, просят показать вам второй объект, – мужчина опустил взгляд на наручные часы. – Я рекомендую вам вернуться на базу с вертолетом, иначе застрянете тут до завтрашнего утра. Времени у нас немного - часа три максимум, предлагаю сразу идти на объект.
Они прошли мимо нескольких палаток, и подошли к высокому полупрозрачному куполу стоящему посредине лагеря. К основанию купола были подключены несколько ровно гудящих климатических установок, рядом виднелся передвижной дизель-генератор.
– Первые пару дней тут творился редкостный бардак, база оказалась не готова к работе с такой спецификой. Планировали завершить демонтаж объекта за несколько дней, но зимняя равнина это вам не тепленький ангар, – мужчина широко улыбнулся и, отстегнув часть стены купола, зашел внутрь. – В начале 80-х я провел зимовку на небольшой антарктической базе, так что меня попросили заказать недостающее оборудование и довести здесь все до ума.
Температура внутри купола была градусов на пятнадцать выше нуля. Проводник снял капюшон и очки, оказавшись крепким человеком неопределенного возраста с волевым лицом, заросшим густой темно-каштановой бородой. Гэллегер с удивлением отметил, что под капюшоном у мужчины одето старое сомбреро, волосы были уложены крайне неопрятно и спускались примерно до плеч.
Пространство купола дополнительно освещали несколько высоких прожекторных стоек, их свет сходился на знакомом матово-сером корпусе. Однако форма и размер объекта значительно отличались от увиденного в ангаре. Перед инженером был прямоугольный участок корпуса шириной метров 6-8 с проемом посредине, выступающий из центральной части объекта, расходившейся в обе стороны еще метров на десять-двенадцать. Нетрудно было понять, что это тот самый крест со вчерашней видеозаписи.
По крыше тарелки деловито ползали несколько сварщиков, купол освещали сине-белые вспышки. Проследив за взглядом Гэллегера, проводник посетовал, – Самая трудная часть работы, внешний корпус очень прочный. Мы хотим разделить его на пять частей и вывезти вертолетом, но тут работы еще дня на два-три.
– А что там внутри? – Конструктор вспомнил, что пока еще не видел внутреннее устройство объектов.
– Пойдемте, быстрее самому увидеть, – мужчина скользнул в проем.

Заглянув за ним следом, инженер увидел уже знакомую по ангару картину – внутри внешний корпус по стенам, полу и потолку пересекали перфорированные ребра жесткости, кое-где виднелись следы сварки, с потолка свисали несколько ламп дневного света. Но было и кое-что новенькое, от прохода вглубь аппарата шла дорожка из квадратных металлических пластин, ширина пластин составляла примерно два метра. Метров через десять дорожка упиралась в стену и расходилась влево и вправо к двум дверям. Дойдя до стены, мужчина повернул вправо.
– Похоже, это грузовой тамбур, ничего особо интересного в нем вроде не обнаружили, все коммуникации сходятся в следующие два помещения. Видимо там находились кабина управления и силовой отсек.
– А где находятся двигатели?
– Хотел бы я это знать! Ничего похожего на движки или хотя бы сопла мы не нашли.
Пол в следующем помещении еще не сняли, хотя стенные панели уже были демонтированы и свалены в углу помещения. В центре стоял металлический стол заваленный инструментами, рядом с ним ползал техник с циркулярной пилой, что-то срезая с плит пола. У стен стояли еще два техника, один быстро перерисовывал в блокнот развешанные на стене кабели, второй что-то фотографировал.
– Эти двое, люди Сергея Павловича, – проводник указал на двух техников у стены. – Он предложил составить схемы тарелки. Мои работники с этим наверно не справились бы, мы больше по физической работе. Если нужны чертежи, обращайтесь к ним.
Гэллегер заинтересовался работой человека на полу, присел и всмотрелся в пластины пола. Из их краев выступали заклепки, техник срезал их болгаркой.
– Внутри работать попроще, все пластины съемные, варить почти не приходится. Но эти пришельцы странные ребята, все внутренние панели и оборудование закреплены вот такими заклепками. Не слишком удобно для ремонта, на мой взгляд, – мужчина взял со стола обрезанный кусок заклепки и протянул его инженеру. Крепежный элемент был сделан не из металла, скорее это был какой-то пластик.
– Корпус многослойный. В целом, мы нашли внутри него несколько видов датчиков, приборы и две системы кабелей, сверху все это было закрыто металлическими пластинами, кажется алюминиевыми. Пространство между внешним и внутренним корпусом заполнено какой-то пеной, наверно термоизоляцией.
– Что за кабели?
Руководитель работ подобрал со стола два обрезка и показал их инженеру. – Вот таким между собой соединены датчики и прочие приборы, похоже на оптоволокно, но он очень гибкий. А вот этим нашпигованы все стены, полы и потолки, корабль одет в него как в сетку, – инженер осмотрел кабель из плотного резиноподобного материала. Он был полым, внутри проходил довольно тонкий провод.
– «Оптоволокно» сходилось к пультам вон у той стены, мы их уже демонтировали. А вторая система кабелей видимо силовая, ее центр находился в реакторном отсеке в центре корабля.
– Реакторный? Здесь повышенный фон? – Гэллегер почувствовал укол беспокойства.
– Странно, почему об этом никто не побеспокоился, на базе даже защитных костюмов не было. Но нам повезло, корабль не фонит. Просто прибор в центре соседнего отсека имел очень «реакторный» вид, это явно была какая-то энергоустановка. К сожалению его уже вывезли на базу, мы сворачиваем работы. Как вернетесь, обращайтесь к интенданту базы, он отвечает за прием грузов.
Конструктор привалился к стене и прикурил последнюю сигарету. – Мне надо взглянуть на чертежи… объекта. И нужны перечни оборудования и материалов, которые вы демонтировали.

Иезекиль шел по складу с папкой в руках и сам себя ругал: как можно было забыть, что инициатива имеет инициативного. С другой стороны - за короткий промежуток времени, что он общался с уорентом Сероконем, пока тот не убежал контролировать пристрелку оружия, он узнал три хороших новости: во первых, уорент, а точнее прапорщик, Сероконь вполне сносно владеет английским, во вторых, он или один из его подчиненных владеет компьютером - в результате все данные с массивом цифровых фотографий были внесены в базу данных склада и в третьих - на складе была своя кофе-машина. Пусть и непонятно кем изготовленная - но экспрессо варила качественный. Так что теперь Иезекиль занимался тем, что бодро сверял позиции из отчета с имеющимися артефактами и описаниями тех, что были отправлены в другие научные учреждения:
- Позиция три тире один дробь семь. Катушка провода, снятого с НЛО-1, диаметр внутреннего кабеля - семь миллиметров. Суммарная длинна - пятьдесят восемь метров. Примечание - крепилась к узлу пятнадцать.
- Позиция три тире один дробь пять. Катушка провода, снятого с НЛО-1, диаметр внутреннего кабеля - пять миллиметров. Суммарная длинна - сто двадцать семь метров. Примечание - в большинстве случаев крепилась к узлам одиннадцать и двенадцать. Примечание к позиции три тире один - замеры диаметра провода производились штангенциркулем для предварительного учета.
- Позиция одиннадцать тире один - пульт неизвестного назначения... - Изекиль смотрел на пульт управления. Экранный треугольник по середине панели, два трекбола по сторонам, набор кнопок с странными символами выше. Согласно отчету, данный пульт был объединен с большим экраном "узел тринадцать-один" и вторым пультом, который был обозначен как "узел двенадцать-один". Второй пульт отличался от первого - массив кнопок и несколько вертикальных регуляторов. Немного помедитировав над пультами и отметив что внутренности пока закрыты панелями на заклепках, Иезекиль перешел к следующей позиции, оставив на полях списка предположение, что устройство номер одиннадцать - это именно пульт управления НЛО, а устройство двенадцать - это контроль энергосистемы и прочих вспомогательных устройств.
Под номером пятнадцать шла конструкция из центра НЛО-1. Цилиндр, жестко искореженный взрывом. Предположительно - часть энергетической установки, как и устройство номер шестнадцать - предположение было вызвано тем, что устройство шестнадцать крепилось точно над устройством пятнадцать и имело такую же конструкцию, как и верхняя часть устройства пятнадцать. Так же над и под энергоустановкой были закреплены два цилиндрических объекта, выходившие на внешнюю сторону НЛО, но при воздушном бое, посадке и взрыве энергоустановки они были жесточайшим образом деформированы и описанию и каталогизации не подлежали.
Под номером семнадцать-один были зафиксированы шесть небольших устройств, крепившихся к внешней обшивке, но изнутри НЛО. Причем крепились они точно за выступами сложной формы на внешней обшивке. Согласно предположению, записанному в примечаниях - эти выступы были чем-то вроде упоров для стыковки, а сами устройства - маячками. Так-же было высказано предположение - что должны быть ещё два, но они уничтожены о время боя.
Пункт восемнадцать-один - девять устройств, расположенных в бортах. Ещё три - предположительно уничтожены. Соединены с устройством одиннадцать кабелями три один дробь пять. Представляют собой короб с окошком, закрытым блестящим черным веществом. Располагаются на боковых нишах по три на борт, окошко - выходит наружу. Предположительно - датчики навигационной системы.
Пункт девятнадцать-один - восемь дисков диаметром около двух метров. Располагались в нишах пола по два на борт сразу сразу за устройствами номер семнадцать. Учитывая, что именно к ним шли самые толстые "кабеля" от энергоустановки и провода от обоих "пультов" - предположительно - движители.
Пункт двадцать-один - пять кресел. Судя по тому, что пластик на поверхности кресел порой странным образом был деформирован - Иезекиль оставил предположение что внутренняя поверхность кресел имеет возможность подстраиваться под пользователя.
Пункт двадцать один - один не вызвал сомнений ни у кого из осматривавших - двадцать четыре устройства, закрепленных в верхнем стыке крыши и бокового элемента. Множественные отверстия прямо утверждали, что через них пропускается какой-то газ и поэтому все единодушно писали в примечаниях что скорее всего это система очистки воздуха.
Пункты с двадцать второго по тридцатый вызвали у Иезекиля радость - прошедшее время в складском помещении проведено не зря. Два устройства с рукоятями похожими на пистолетные, но вместо дул у одного было миниатюрное отверстие, а у другого - семиугольный выступ, к которому подходили три разнокалиберные головки, по форме напоминавшие заклепки, используемые для крепления. Ещё под двумя пунктами шли стержни из того-же материала, что и заклепки. Под пунктом двадцать девять шел баллон и под пунктом тридцать - что-то похожее на плоскогубцы, но вызвавшее у Изи память о студенческих временах, из-за чего он недрогнувшей рукой вписал в примечания "обжим кабельный". Это был тот самый ЗИП, который он искал. Согласно описи - данный комплект хранился в основании одного из пультов и при демонтаже просто открылась крышка. Точно такая-же крышка была в основании и второго пульта, но её пока не вскрывали.
Теперь осталось замерить "кабеля" и доступные куски оборудования на предположительную сверхпроводимость - и с этим можно было идти к Штреллеру.

Неторопливо потягивая эспрессо из бумажного стаканчика с эмблемой ХКОМ, Сикорски бесцельно разглядывал оккупировавших столовую товарищей по подразделению, утомленно расправлявшихся с остатками завтрака. Ну, или обеда, тут уж как посмотреть. По его внутренним ощущениям обеду было сейчас самое время.

Для оперативной группы «Альфа» этот проклятый день начался в 4:00 утра, ярким светом и резкой командой «Squad, get up! Sixty seconds countdown!». Вбитые в начале армейской службы в головы солдат рефлексы сработали безукоризненно. Мирно спящие солдаты буквально за считанные секунды заняли место в строю, на бегу запрыгивая в штаны и уже на месте шнуруя берцы. Далеко не все из них помнили свое место в строю, да и вскочившие первыми наемники из Wermeer Groups почему-то оказались в самом начале строя, что никак не способствовало порядку. Пытавшиеся, в меру своих скромных сил, построить солдат по объявленному вчера порядку, сержанты едва успевали параллельно одеться, а штатный снайпер с обожженным ухом с какого-то черта прихватил с собой на построение китель. На лице наблюдавшего за всем этим борделем Лайтмана, замерявшим по секундомеру время, постепенно появлялась жизнерадостная ухмылка.

Разобравшись, наконец, с построением, Вербовски и О’Двайер заняли свои места во главе взводов, а Сикорски направился к капитану для доклада. Подойдя на положенные два шага, Сиджей уже собрался было начать доклад, но был остановлен внезапной фразой командира, демонстративно пискнувшего таймером.
- Минута тридцать две, уоррент-офицер.- улыбавшийся как чеширский кот Лайтман протянул часы Сикорски. - И вы знаете, что это означает, уоррент-офицер Сикорски? – ласково-ласково спросил капитан, бросая выразительный взгляд в сторону перешептывавшегося и заканчивавшего разбираться с берцами строя.
- НИКАК НЕТ, СЭР!
- Замечательно. Займите место в строю, уоррент-офицер.
Оказавшись на безопасном расстоянии от излишне громкого подчиненного, офицер с любопытством начал рассматривать своих солдат. Сложно сказать, что творилось у него в голове, но чеширская улыбка на лице капитана не предвещала ничего хорошего. В общем-то, не нужно было быть гением, чтобы это понять - достаточно было быть солдатом. Личный состав оперативной группы «Альфа» был набран с миру по нитке: большинство из них служило в армиях НАТО, много было русских и азиатов, присутствовала даже пара арабов и индус – но общего между этими солдатами было намного больше, чем различий. Любая армия, вне зависимости от политического строя, особенностей национального менталитета и культуры, религии, климата и любых других переменных, в сущности, устроена по единому для всех образцу. Основой-основ любой армии является понятие приказа. Именно неукоснительное и беспрекословное следование приказам и дисциплине является ключевым отличием любого представителя регулярной армии от гражданских лиц или вооруженных бандитов и террористов.

К огромному сожалению, для высших офицеров, профессиональных солдат не отливают из стали на заводах и не выращивают в чанах – их получают из самых обычных гражданских, зачастую не имеющих даже базовых понятий о дисциплине, наделенных яркой индивидуальностью и склонных иметь свое личное мнение по любому вопросу. И как показал многотысячелетний опыт войн – многочисленное гражданское ополчение или группа высококвалифицированных, но разрозненных бойцов практически всегда проигрывает малочисленным, но тренированным и дисциплинированным отрядам. Но великолепные бойцы получались из самых обычных людей, практически негодных для ведения боевых действий – до того момента, как им не привьют понятие дисциплины, превращающее разрозненную толпу в многорукий и многорукий механизм, машину, слаженно действующую в соответствии с замыслом. Армия вообще похожа на машину, базовой деталью которой является человек. И способов лишить человека его индивидуальности, заставив его беспрекословно подчинятся любым приказам, не так уж и много. Все без исключения военнослужащие, в особенности из подразделений пехоты и специального назначения, имеют сходный опыт ломки своего сознания. Учебка одинакова в любой армии мира. И некогда прошедшие её солдаты смотрели на своего командира, вспоминали до боли знакомые ситуации из своего прошлого, и страстно желали, чтобы он начал исчезать, начав с ног, а закончив белоснежной, клыкастой улыбкой. Они догадывались о своей судьбе и лишь их нецензурные теории о личности командира и конкретике предстоящих мучений различались.
- Отряд, слушай мой приказ. – абсолютно внезапно начал Лайтман, моментально прекратив улыбаться – Сейчас вы запоминаете свое место в строю, и под руководством уоррент-офицера Сикорски проводите тренировку. После чего – команда отбой. Будем считать, что я этого пожара в борделе не видел. Приказ ясен?
- ЕСТЬ СЭР! ТАК ТОЧНО СЭР! – во всю мощь своих легких грянула оперативная группа «Альфа», явно заучившая уставный ответ у прапорщика Сикорски. Джеймс про себя чертыхнулся, подумав, что уже поздно убавлять громкость – дружный вопль наверняка был слышен на всей базе.
- Отставить крики, на базе отбой. Уоррент-офицер Сикорски, принимайте командование. Вербовски, третья форма одежды, за мной.

Проводив взглядом удалившегося из казармы в сопровождении Вербовски командира, СиДжей обернулся к подразделению. В голове у бывшего зеленого берета сейчас вертелось множество мыслей, весьма беспокоивших опытного сержанта. Этот капитан морской пехоты прибыл на базу ХКОМ меньше суток назад, а через десять часов на базе – всего несколько часов назад от настоящего момента – уже довел до сержантского состава новую организационно-штатную структуру оперативной группы, особо настояв на проведении тренировки, результаты которой провели во время этой внезапной ночной проверки. И хотя Джейкоб повидал на своем веку немало молодых и ретивых офицеров, горящих желанием привести все в порядок, но взятые этим конкретным офицером темпы, и тот факт, что он не стал проводить тренировку самостоятельно – явно выбивались из характерной для этих лейтенантов манеры поведения. И что-то подсказывало бывшему сержанту, что эта проверка за этот день не последняя.

- Парни – ненадолго умолкнув, Джейкоб дождался, пока шепотки в строю закончатся, и все взгляды не обратятся на него. – Я, черт подери, понимаю, что эта проверка стала для всех нас внезапной. Но вы все помните предупреждение нашего командира на вчерашнем построении о том, что спокойная жизнь заканчивается. И на первой же проверке нас поимели, как драных маркитанток в борделе! Вы видели, как на нас смотрел наш командир – как на зеленых новобранцев. Ему было смешно! Да на следующем боевом выходе нам даже стрелять не потребуется, головастики сами со смеха помрут, потому что элитное подразделение не способно построиться! Даже бойскауты надерут нам в этом задницы, я не говорю уже о нормальных… - на этой фразе весь боевой запал Сикорски кончился, и последние слова он произнес уже намного тише, практически сожалеющим тоном. – нормальных солдатах.

Сикорски не стал продолжать, и в казарме повисло гробовое молчание. Через сорок минут, когда Лайтман в очередной раз поднял бойцов по тревоге, в норматив они уложились, с запасом. А затем – начался самый худший день в жизни оперативной группы «Альфа».

Как вымотать до изнеможения двадцать с лишним здоровых, накаченных мужиков за два с половиной часа? На самом деле – элементарно. Нужно лишь устроить самую обыкновенную зарядку, с пробежкой и полным комплексом разминочных и силовых упражнений – с одним маленьким нюансом. Ни в коем случае нельзя давать солдатам ни единой секунды отдыха. Нагрузка на одну группу мышц должна немедленно сменяться другой, и все это в высоком темпе. Конечно, такая нагрузка достаточно вредна для сердца – но все без исключения оперативники ХКОМ не могли пожаловаться на проблемы со здоровьем.

К 7.30 утра большинство оперативников откровенно валилось с ног, и даже обладавший пропорциями канадского лесоруба Сикорски чувствовал себя не слишком хорошо. Задававший темп тренировок Лайтман, судя по насквозь промокшей майке и слегка пошатывающейся походке, тоже был порядком измотан, но в отличие от многих подчиненных делал вид, что он не слишком устал. И поэтому, когда капитан объявил о двадцатиминутной готовности к марш-броску, по зимнему лесу, в полном вооружении, с последующими стрельбами… комментариев не последовало. Ну, если не считать многочисленного обслуживающего персонала, у которого в такую рань внезапно появилось множество абсолютно неотложных дел в вертолетном ангаре, в котором и была устроена импровизированная полоса препятствий. Авиатехники откровенно сочувствовали несчастной пехоте, и заботливо осведомлялись, не начали ли те размышлять о ошибочности выбора профессии. Оперативники лениво огрызались, собираясь с духом, чтобы построиться и пойти получать оружие.

Марш-бросок по снежной целине оказался тем еще адом. К счастью, погода была теплой, небо – ясным, а ветер отсутствовал, иначе все подразделение так и осталось бы лежать в снегах. Но даже без этого продираться километр за километр через сугробы, порой достигавшие полуметра в глубину, а местами и глубже, было на самой грани человеческих сил. Некоторых из подразделения пришлось буквально тащить на себе, распределяя оружие и боеприпасы среди оставшихся на ногах оперативников. О том, чтобы бежать, никто и не думал – солдаты едва тащились. Около двух часов спустя, когда группа «Альфа» вернулась к главному входу и Лайтман объявил, что они прошли всего пять километров, это не вызвало абсолютно никакой реакции. Все были слишком измотаны.

Результаты стрельб были хуже, чем у новобранцев в учебке. Оружие и обоймы у некоторых были забиты снегом, затвор от одного из автоматов во время чистки кто-то - очень остроумный кто-то, судя по комментариям - уронил прямо в сугроб и чтобы его найти, пришлось послать за миноискателем. И чистка не слишком помогла, осечки все равно случались. О том, чтобы попасть в цель, говорить не приходилось – руки у большинства тряслись так, что стрелять можно было только с упора. А когда оперативная группа расстреляла весь боезапас, то Лайтман просто послал за новым. По крайней мере, он отказался от метания гранат и стрельб из тяжелого оружия, явно опасаясь травматизма. И даже по возвращении на базу измотанным солдатам не дали отдыха. Прежде чем отпустить их в столовую, Лайтман заставил их всех лично почистить свое оружие – а потом еще и повторить организационно-штатную, закрепление вооружения, порядок действий по тревоге и прочий бред, о котором он говорил вчера вечером. После этого следовал обязательный душ и приведение внешнего вида в порядок. Завтрак начался около сорока минут назад. Кормили, на удивление, весьма скудно, и большую часть еды смели в первые десять-двадцать минут, оставив напоследок только горячие напитки и сладости, которые подали не сразу, а чуть погодя. В принципе, как размышлял сейчас Сикорски, пора было поднимать подразделение– но доели еще далеко не все, а заставлять парней поторопиться с едой у прапорщика просто рука не поднималась. Поэтому он смаковал свой эспрессо и ни о чем не думал.

Разговоры тех из солдат, кто еще имел силы что-то обсуждать, строились вокруг двух тем для разговора: личности капитана и предстоящих тренировках. И если по второму вопросу консенсус был почти единогласным, носящим страдальчески-одобрительный характер, то вот первый вопрос вызывал яростные споры. Появившийся только вчера капитан успел запомнить всех своих подчиненных по именам, а во время устроенной им адовой тренировки сумел держаться более-менее наравне со своими бойцами, ни разу не отойдя отдохнуть или как-нибудь иначе увильнуть от физических нагрузок. Кроме того, их новый командир умудрился выучить целую гору документов, вбиванием которой в головы солдат он занимался вчера на построении и сразу после этой тренировки. Вместе с наличием целого ряда наград и комментариями наемников, наслышанных о нем от Штайера, это порождало целую серию вопросов – главным из которых было – а что он собрался делать сейчас?

Сам же Лайтман в этот момент самым банальным образом спал, скинув к черту всю одежду, в своей комнате, сладко обнимая подушку и видя во сне какой-то бред. Что-то о королях и капусте, ценах на табачный дым… и лишь изредка в сон пробивались вопли трезвого разума, напоминавшие о необходимости пересмотреть все сделанные еще на прошлой неделе дела и выявить недостатки в подготовленном еще до прилета на базу плане работы с личным составом. Планирование и подготовка всегда были сильными сторонами Лайтмана, и в этот самый момент, пока он сладко-сладко спал после бессонной ночи, пара операторов, следящая за происходящим в коридорах базы, дожидалась окончания завтрака у оперативной группы "Альфа". Солдаты никуда не торопились, и операторы, видевшие большую часть тренировки с помощью камер видеонаблюдения, их в чем-то понимали. И им было любопытно, что начнется после того, как они разбудят Лайтмана и сообщат Краснову, что солдаты закончили с обедом и пора объявлять тревогу.

Вскоре после этого, в кабинете Краснова зазвонил внутренний телефон.

На следующий день после прибытия новичков база напоминала растревоженный муравейник. С раннего утра Лайтман гонял "Альфу", судя по сдержанным матюкам по пути бойцов в тир - американец взялся за дело основательно.
Соседи-биологи на шестое запланировали вскрытие гиганта и лаборанты несколько раз забегали за инструментами, видимо не только пули с ним плохо справлялись, хотя может они кофеварку хотели починить, кто их знает.
Гэллэгер спозаранку отправился исследовать НЛО-2, пока "тарелку" не распотрошили до конца. Вашингтон отловил нетипично нервного Сероконя и занялся инвентаризацией. "Ну хоть где-то будет порядок" - мелькнула мысль у Штреллера.

Ишер с Батлером взялись за изучение "пистолета" чужих. Оружейник надеялся найти механизм, блокирующий возможность стрелять из инопланетного оружия людям. А британец взялся пока за изучение его батареи. Все равно силовую установку НЛО-2 в техотдел еще не доставили, а большую часть необходимого ему оборудования даже не заказали. Некоторых успехов им удалось добиться уже через пару часов: пистолет был разобран на основные детали, многие из которых даже удалось идентифицировать по назначению. По принципу действия оружие пришельцев вероятно являлось чем-то вроде киношных плазмометов. Попытка запитать часть оружия, предположительно относящуюся к боевой, от сети базы оказалась успешной... в некотором роде. Точнее на одной из стен техотдела образоваоьс небольшое обугленное пятно, а сам отдел остался без света. Зато Маркус с Батлером смогли примерно прикинуть потенциальную мощность "батарейки". Выходило, что если источник питания рассчитан хотя бы на десяток выстрелов, пара таких штуковин вполне может неделю питать всю базу. Впрочем, получить стабильное напряжение от "батарейки" инженерам не удалось - при попытке подключиться к предполагаемым контактам проводка вместе с вольметром чуть ли не испарились, а индикатор на боку обоймы стал чуть короче.

Сигнал тревоги застал Штреллера в своей комнате. Немец как раз собрался набросать список первоочередного оборудования для лаборатории когда завыла сирена. Инструкций по этому поводу инженерному не выдали, так что Маркус оставил сотрудников в отделе, а сам бросился к ангару...

Большинство бойцов оперативной группы «Альфа» уже покинуло столовый зал к тому моменту, как Сикорски наконец-то разобрался со своим кофе и поднялся со стола. На самом деле, он съел свою порцию одним из первых, но одна из многочисленных армейских традиций, существующая в большинстве армий мира, гласила, что когда командир заканчивает прием пищи – подразделение заканчивает вместе с ним. И хотя эта правило не относилось к числу безусловных, и в ряде ситуаций вполне могло нарушаться, но многие солдаты свято ему следовали. Традиции святы, как-никак.

Нарочито неторопливо Джейкоб поднял со стола поднос и направился к окну сдачи посуды, давая время парочке оставшихся бойцов закончить с завтраком и отнести подносы раньше его самого. В столовой остались только они втроем, и по правде говоря, если бы не традиция… Додумать мысль уоррент-офицер не успел, потому что в этот момент оглушительно взвыла сирена. Поднос моментально оказался на ближайшем столе, а растерявшиеся новобранцы были непечатно обласканы и сориентированы командой «Follow me!». Уже несясь по коридорам базы, Сикорски думал, как же им, черт побери, повезло, что к этому моменту свежее пополнение более-менее соображало, где находиться оружейная, как до неё добраться, и что им вообще, черт подери, делать. Если бы их новый командир, с маниакальным тщанием разъяснявший все эти вопросы на вчерашнем построении, и повторявший порядок действий перед самым завтраком, не занялся бы этим – то разбредшиеся по базе оперативники потратили бы кучу времени на сборы. Джейкоб не питал иллюзий по поводу того, что все пройдет как по маслу – за свою долгую службу он имел более чем достаточно поводом убедиться в абсолютной справедливости выводов капитана Мерфи.

Завернув за угол, Сикорски едва не наткнулся на брошенную кем-то возле склада тележку с несколькими массивными деревянными ящиками на ней. Чертыхнувшись, он обежал её… и внезапно услышал грохот и, практически одновременно, чей-то крик. Кто-то из следовавших за ним новобранцев оказался не столь ловок.

Тем временем, Вержбовски и несколько солдат уже были в оружейной комнате и лихорадочно снаряжали магазины к оружию. Как оказалось, тревожный боекомплект не был рассчитал на возросшую численность оперативников – из-за поднятой Лайтманом шумихи О’Двайер и Сероконь элементарно не успели заняться этим вопросом - а снаряженных магазинов сверх необходимого рачительный Сероконь не хранил, справедливо считая что это вредно сказывается на материальной части . К счастью, обойм типа«расческа» по 15 патронов было более чем достаточно, и к тому моменту, как в оружейной появились наемники, на каждый АК приходилось уже по три рожка патронов. Набить по пять рожков к каждому автомату уже не успевали, поэтому, решили взять несколько лишних обойм. После утренней тревоги каждый боец знал, где именно лежит его автомат и снаряжение, само оружие было вычищено, пристреляно и абсолютно готово к бою – поэтому отряд просто похватал стволы с боекомплектом и побежали в комнату брифинга. Последние солдаты заскакивали в оружейную, хватали винтовку и сумку с БК со стойки, и бежали на точку сбора – Сероконь едва успевал делать соответствующую пометку в журнале.

Последним в оружейную явился прапорщик Сикорски в сопровождении пары бойцов, один из которых мог похвастаться рассеченным лбом и залитым кровью лицом. Индендант слегка опешил, но объяснять что-нибудь специально для него никто не стал – бойцы похватали оружие и сбежали в комнату брифинга. Поставив в журнале три галочки, прапорщик меланхолично посмотрел на часы, отметил, что с момента объявления тревоги прошло уже около трех минут, и понял, что в придуманный вчера вечером этим наглым капитаном норматив пятиминутный норматив он уложился. В журнале появилась соответствующая пометка «+ 3.25», оружие выдано.

Бриффинга, как такового, не состоялось. Подбежавший к комнате брифинга сержант Вержбовски с сопровождением столкнулся в дверях с полуодетым, но зато вооруженным штурмовой винтовкой, капитаном Лайтманом, который сразу же приказал бежать на поверхность, и занимать позиции для отражения наземной атаки и прикрытия возвращавшейся на базу колонны грузовиков и БПМ. Сержант не стал задавать глупого вопроса - с какой это стати колонна возвращается так рано. Вместо этого он развернулся и рванул вместе со своими бойцами в сторону подъемника. Теплый бушлат он надеть так и не успел, и бежать с винтовкой в одной руке и бушлатом в другой было не слишком удобно – и это, пожалуй, было единственной мыслью, которая его в данный момент беспокоила. На царапающие в глубине души коготки страха и ощущение какой-то неправильности происходящего он старался не обращать внимания.

Вскоре по коридору разнесся незнакомый Вальтеру голос девушки.

Глава оперативного подразделения в этот самый момент стоял за плечом у Киу и следил за развитием событий. Камеры видеонаблюдения, рапорты сотрудников, загоравшиеся на пульте индикаторы… Когда он прошлым вечером разговаривал с полковником Красновым о проверке боевой готовности группы «Альфа», они обратили внимание на то, что большая часть системы внутренней сигнализации о тревоге на базе до сих пор не приведена в порядок – и разницы в сигналах между учебной и боевой тревогой никакой нет. Следовательно, если объявить тревогу, то до поступления комментариев от оператора все будут думать, что она настоящая, и действовать соответственно. А раз так – то имеет смысл проверить готовность не только самих оперативников, но и всех остальных сотрудников базы. В конце-концов, реальную опасность штурма базы нельзя было списывать со счетов, никаких тренировок не проводилось, и было неизвестно, как будет работать в жизни разработанная Красновым инструкция на случай действий по тревоге. Тем более, не все эту инструкцию получили.

Лайтман дожидался появления Сикорски и двух отставших солдат, чтобы вместе с ними отправиться в ангар, и дальше, на поверхность. Отбоя тревоги не будет, пока все не займут свои места, а место главы оперативного подразделения – с его оперативниками, и в комнату брифинга он заскочил только чтобы убедиться, что Киу была проинструктирована на счет тревоги, да встретить своих оперативников, если они успеют добраться до комнаты раньше объявления оператора.

Солнцева оторвала взгляд от монитора. Сигнал тревоги прозвучал впервые с тех пор, как она на базе, но смутные представления о поведении персонала в данно ситуации она, конечно же, имела. тем более, что оба лаборанта тут же явились перед ее светлые очи (ой, кажется, это не из той оперы). Лиза кивнула, открыла ящик письменного стола, приподняла дно и, сдвинув колпачок, нажала кнопку. Двери в лабораторию перекрыла опустившаяся сверху решетка, огоньки, загоревшиеся по бокам, доложили, что питание подключено.
Солнцева кинула ключи одному из помощников, тот отодвинул в сторону полку с лабораторной посудой и открыл сейф. Вооружив лаборантов, Лиза сунула в карман халата пистолет и, открыв личным ключом дверь в тюремное помещение, вошла к пленным.

Что неудивительно, раньше отставших бойцов в брифинговой появились канадки - дело было даже не в подготовке, а в том, что их оружие хранилось при их же квартире, за исключением "Баррета". Лейтенант МакГрин и капитан Хенриксен влетели в комнату ураганом, едва не снеся створку - такое впечатление, что они ожидали встретить внутри противника. Снайпер при этом привычно держалась чуть позади и слева от напарницы, умело прикрывая её "слепую зону". Обе девушки уже были облачены в зимние маскхалаты и полностью экипированы. Энн дополнительно набросила поверх комбинезона тёплую куртку с меховым воротником и несла подмышкой шлем. К тому же она не забыла о бронежилете - тот чуть заметно проступал под камуфляжным комплектом. У Хенриксен же под расстёгнутым маскхалатом был виден лишь тоненький серый свитер-водолазка, явно натянутый поверх летней рубашки.
- Доброго дня... - Капитан приветствовала коллегу чуть запыхавшись и поправила ремень заброшенной на плечо винтовки. - Уже получили подробности?
Кажется, вопрос был адресован Киу, но смотрела снайпер на командира "Альфы".

А пока военные устраивали переполох, учёные были заняты своими делами...

К счастью, тревога оказалась учебной, так что Штреллер, чертыхнувшись, поспешил назад, в лабораторию. А список дел пополнил пункт "Получение инструкции действий по тревоге" для своего отдела.
Лаборатория встретила его настороженным молчанием и стволом "бластера", направленным на дверь.
Видимо, при стимулирующем воздействии сигнала тревоги инженерам работалось лучше. По крайней мере получаса им хватило, чтобы собрать излучатель пистолета, пару измерительных приборов и "батарейку" в действующую модель инопланетного оружия.

Вырвавшись со склада после отмены тревоги, Иезекиль добрался до лаборатории, где нашел Штреллера, что то выпытывающего у своих сотрудников над грудой проводов, из которых торчал ствол инопланетного пистолета.
- Я извиняюсь, но разрешите отчитаться? По инопланетным артефактам список составлен, по второй задаче - представление о возможностях базы получил и готов высказать предложения.
- Слушаю, начинайте с артефактов.
- Список имеющихся артефактов - Иезекиль передал Штреллеру папку - но он не полон - со второго объекта продолжают поступать артефакты. Позиции, по которым ещё нет ясности - выделены желтым. Состояние трупов и живых инопланетян, а так-же список имевшихся при них устройств уточнить не удалось. Параноики из биолаборатории ещё не открыли свои двери, а стучатся себе дороже - они под напряжением. В принципе - что-то похожее на искомый ЗИП найдено, комплект я принес с собой. Так-же отмечено, что проводка инопланетян обладает крайне низким сопротивлением, возможно - сверхпроводима. По крайней мере мой карманный омметр показывает ноль.
По роботам - для сборки инструментов достаточно, но большую часть электроники и электротехники придется заказывать. Я что-то сомневаюсь, что у нас здесь найдется возможность отливать редкоземельные постоянные магниты и печь микросхемы. Правда - большинство из того, что я предлагаю закупить - производится серийно и может быть закуплено без проблем и доставлено в кратчайшие сроки - день-два от оформления покупки до границ России, а вот дальше - как получится.
Вариантов два: маленький и большой. Маленький я рассчитал из предположения о необходимости прохода в дверные проемы. Большой - максимум из того, что может нести Чинук в салоне. Оба - колесные формулы шесть на шесть, разворачиваются по танковому. В обоих предлагаю оставить вариант управления по кабелю - у противника даже сбитые тарелки давали помехи, судя по записям. Вполне вероятно, что они могут давить сигнал, так что отказ от летающих дронов понятен - наземный дрон просто не способен куда-то упасть в случае прекращения связи.
- А что по вооружению?
- Малый дрон должен без особых проблем нести пулемет винтовочного калибра. Или пару-тройку гранатометов. В принципе - МаДьюс тоже встанет, но для точной стрельбы лучше будет опускать тело на грунт. Большой должен тащить всё, что может тащить Хамви на своей стандартной турели. Вплоть до дюймового Бушмастера, но я думаю, что тогда на него ничего ещё не поставишь. Так что, на мой взгляд, лучший вариант - это связка из крупнокалиберного пулемета и пулемета винтовочного калибра. Вплоть до КэйПиВиТи или китайца под тот-же патрон. Это мне Сероконь предложил. Или вместо крупного калибра - Марк девятнадцать - его универсальные гранаты должны быть хороши против этих гигантов. Хотя это задел на будущее. Сейчас у нас на базе из того, что есть - два МаДьюс на Хаммерах, из которых мы можем позаимствовать один - всё равно его машину используют больше как тягач в ангарах. Так что если прямо сейчас договорится о заказе и промедлений в доставке не будет - через неделю можно будет сделать малый дрон. Либо через две-три - большой. Заказ компонентов без учета оружия нам обойдется где-то в сто тысяч долларов для малого и триста тысяч для большого. Это с учетом всей электроники и приводов, в том числе и для турелей.
- Какая нибудь помощь нужна?
- Ну, в принципе раму сделаю сам, проводку протяну - тоже. С монтажем устройств - тоже проблем не будет. А вот с распознаванием целей - это к Харрису. Да и реакцию на обрыв связи он может прописать. Ну и с турелью хорошо бы кто помог - я то до этого делал только для пейнтбольной пушки. Так что если кто из ваших ребят подскажет и поможет сделать нормальные стабилизаторы и противооткатные системы - буду благодарен.

В 18:45 вертолет поднялся над холмом и, едва не цепляя днищем кроны сосен, растаял в низком мутно-сером облачном мареве. Мужчина проводил его долгим взглядом, ностальгически вздохнул и сделал в воздухе несколько пассов руками, отработав процедуру запуска двигателя Bell 206. Затем он надвинул сомбреро на лоб и пошел в сторону радио-пункта.

Авиатехники наотрез отказались делиться эскизами сбитого аппарата, даже попытка давления авторитетом разбилась о стену вежливых отговорок. Инженер быстро понял, что столкнулся с типичными подрядчиками. Логика, здравый смысл и угрозы здесь не действовали, они намеревались четко выполнить полученное задание, и добиться сотрудничества без одобрения их начальства было решительно невозможно. Хотя, удалось раздобыть черновую опись оборудования - при подготовке грузов к транспортировке составлялась подробная сопроводительная документация, первичные записи техников оказались никому особо не нужны. Машину бросало в воздушных потоках, по полу катался забытый кем-то пластиковый стаканчик, а Гэллегер увлеченно копался в ворохе густо исписанных листов. Бумаги заполнялись вручную и как попало, какая-то система проявилась только в относительно-свежих документах. Разбирать несколько чужих почерков в плохо освещенном, пляшущем под ногами вертолете было не самым безопасным занятием, завтрак инженера активно просился наружу.

Формально, поездку можно было считать бесполезной. Он провел на площадке всего несколько часов, не встретив по дороге ничего особо «инопланетного». Установка рабочих контактов и сбор документов тоже прошли не слишком успешно. Зато он наткнулся на профессиональную загадку. Вчерашний металл порядочно удивил, в памяти даже всплыли старые студенческие навыки в материаловедении. Но авиаконструктор отлично понимал, что это был не его вопрос. Его знаний хватит для определения физических характеристик этого материала, но происхождение и способ изготовления - нет, он не потянет. А вот объект… корабль бросал вызов. Видеозапись воздушного боя, следы падения, хорошо знакомые повреждения корпуса. Эта штуковина умела летать. И сейчас неважно кто там ее построил: альдебаранские рептилоиды, коммунистические китайцы или недобитые фашисты – он расколет этот орешек.

База встретила Гэллегера вымотанной тишиной. Спрыгнув с трапа, он миновал дежурившего в ангаре военного с остекленевшими глазами и направился прямиком в пустующую столовую. Наспех выхлебав тарелку странного свекольного супа, Гэллегер долистал папку с описью и принялся выписывать в блокнот наиболее занятные объекты, снятые с корабля, плавно перейдя на завтрашние планы. Через полчаса он доплелся до койки и, не раздеваясь, рухнул вниз.

- И как тебе первый день на новом месте? – спросила Киу, протягивая одну из половинок «Твикса».

- Преотлично, - отозвался пилот.

Они сидели за вечерним чаем: Пенг – в затрапезного вида штанах и гимнастерке, Киу – в халате с драконами, да с намотанным на мокрые волосы полотенцем. Сумки давно были разобраны, вещи – аккуратно разложены, и даже на входе в санузел имелась брезентовая занавеска, «состряпанная» на скорую руку из какого-то чехла. Боевые товарищи обещали, как только предоставится возможность, подыскать вариант получше, однако, Пенг и Киу в один голос заверили, что им и этого вполне достаточно.

В дежурке пилоту понравилось – обстановка вроде спартанская, но в то же время и уютная, теплая. Вместе с дежурными он отработал положенный порядок действий, и даже прихватил папочку с нормативами.

- Сперва испугалась, что не справлюсь – аппаратура-то незнакомая! – Киу хихикнула. - Да и Лайтман этот – пострашнее всех сирен вместе взятых! Но зря опасалась: оборудование – отличное, на интуитивном уровне все понятно.

- Что так, то так, - Пенг хрустнул шоколадкой, - но мне Лайтман понравился. Как говорится, тяжело в учении – легко в бою…

- Не знаю, не знаю, - покачала головой Киу, - на мой взгляд, слишком много экспрессии. А вот комендант, наоборот, излишне сдержан. Хотя, им, наверное, так и положено – что Лайтману, что Краснову…

После учебных мероприятий новый пилот и оператор представились руководству, посетили столовую, где плотно пообедали, ну, а затем была комната, и приведение ее в божеский вид.


- Ладно, - сказал Пенг после чаепития, - ложись спать, а я отнесу посуду, да к боевым товарищам загляну.

- Ага, - Киу зевнула, - но долго не засиживайся.

- Да-да-да, - Пенг быстро собрал кружки на поднос, открыл дверь свободной рукой, - все по нормативу!

Штреллер выслушал доклад Иезекиля и отметил про себя, что молодой американец отнесся к заданию с похвальным тщанием.
- Герр Вашингтон, благодарю за доклад. Думаю, если вы организуете нормальный прием прибывающих трофеев, наши исследования пойдут заметно легче. А пока ремкомплект и сверхпроводники определенно стоят затраченного времени.
-Что касается дрона - предлагаю, не затягивая, начать сборку малого варианта. - Маркус выудил из папки список - запрос на оборудование я отдам полковнику сегодня же.
- Герр Харрис, у Вас, вероятно, уже есть базовые алгоритмы для подобного аппарата. необходимо в кратчайшие сроки доработать их под наши нужды.
- Леонардо, как только будет готово шасси, займись установкой пулемета со второго Хаммера. Ну и любые предложения по вооружению робота приветствуются. Второй момент - раз у нас теперь есть сверхпроводник, о котором ты мечтал, и видимо будет источник энергии, берись за сборку своего рельсотрона, самое время.

- Кстати, герр Вашингтон, наши умельцы - Маркус кивнул в сторону Батлера с Ишером - смогли заставить инопланетный пистолет стрелять. Для этого, правда пришлось отключить половину его систем, вроде спускового механизма или фокусировки - немец покосился на еще один опаленный участок стены - но теперь есть шанс, что вооружен Ваш железный друг будет не только пулеметом.

До конца дня Маркус еще успел отдать список Изи с собственным заказом еще тысяч на семьдесят евро Краснову, забежать поздороваться к канадкам и договориться с Елизаветой Васильевной по поводу "шкуры" громилы. Лаборанты все уши прожужжали об ее прочности и у Штреллера появилась мысль на счет боевого применеия этой штуки.

Утром инженер развил бурную деятельность. Первым делом он прихватил с собой злосчастный образец обшивки и отправился на поиски физиков. Это заняло лишь пару минут – вдоль стены центральной мастерской стояло четыре передвижных трансформатора, а в технологический проем на уровень ниже уходил клубок из кабелей в руку толщиной. Путеводный канат привел в просторное помещение, заваленное нераспакованными ящиками, приборами и мотками проводки, в воздухе чувствовался привкус озона. В середине комнаты громоздилось абстрактное произведение электротехнического искусства, слепленное из мешанины катушек, конденсаторов и реле, густо-обвешанных кабелями. В центре композиции живописно крепилась одна из тех пластиковых игрушек, которые показывал Штреллер. Из-под штуковины торчали чьи-то длинные ноги в полинявших джинсах. К противоположной от входа стене привалилась массивная металлическая дверь с большим обгоревшим пятном посредине.

- Святые угодники! Ишер, где они взяли 1,21 гигаватта? – обернувшись в направлении источника британского акцента, он увидел Батлера. Измазанный мелом физик увлеченно заполнял неокрашенную бетонную стену рядами интегральных уравнений, успевая параллельно вести дискуссию с владельцем длинных ног.
Обратить на себя внимание оказалось нетривиальной задачей. Гэллегер успел узнать много нового о «стабильных высокоэнергетических плазмоидах с дипольной эквипотенциальной поверхностью» и «принудительном индуцировании разряда в газовой среде».
- Док, давай по-английски! Короче, ты считаешь, что эта хреновина создает из воздуха шаровые молнии, а потом выстреливает их магнитным полем? – Ученый повернулся, похоже, собираясь прожечь ноги оружейника взглядом и обрушить на них всю мощь теоретической физики, когда заметил Гэллегера и удивленно замер.

Уяснив суть вопроса, британец с энтузиазмом набросился на новую игрушку. Ему уже приходилось бывать на базе, а изучение сплава стояло у него первым приоритетом, но он увлекся «портативным плазменным генератором высокой мощности». Договорились, что Батлер поможет со спектральным анализом образца, как только будет смонтировано необходимое оборудование и у него появится свободное время.

Следующим пунктом программы стоял набег на зону хранения демонтированных материалов. Интендант казался каким-то нездоровым и дерганым. Конструктора он встретил неприветливо и, узнав суть вопроса, лишь устало махнул рукой вдоль стеллажей. Гэллегер прокопался на складе примерно три часа, увлеченно изучая футуристичные пульты управления, кресла и странные приборы.
Ему не удалось найти позицию «полусфера из кварцеподобного материала диаметром 400 мм с подключенным к ней комплексом устройств (вероятно оптическая система наблюдения) - 2 шт.». Судя по записям с места крушения, приборы демонтировали 25 января. Когда он обратился к русскому с этим вопросом, тот уверенно сказал, что такое оборудование на базу не поступало и, рассеянно извинившись, ушел перекладывать какой-то «тревожный боекомплект».

Озадаченный авиаконструктор отправился искать Штреллера. Тот внимательно выслушал Гэллегера после чего сверился с составленной вчера инвентаризационной описью. Такой позиции в ней действительно не оказалось. Администратора сильно обеспокоила возможность потери потенциально-ценного оборудования, и вся вторая половина дня ушла на повторный осмотр склада. Сероконь выделил несколько своих людей в помощь и, несмотря на вымотанный вид, всячески помогал ученым. К сожалению, приборы на складе найти не удалось.

Тогда педантичный немец потребовал провести осмотр всех мест хранения материалов на базе. Затея казалась бесполезной и всем участникам давно уже хотелось свернуть поиски, когда контейнер с приборами наконец-то нашли в ангаре. Им сильно повезло - по какой-то нелепой случайности маркировка груза оказалась перепутана, контейнер был записан в «металлоконструкции и мусор строительный, подлежащие вывозу с базы». Транспортник за этой партией должен был прийти через пару дней. Русский прапорщик воспринял весь инцидент очень серьезно и был искренне расстроен, обещав приложить все силы к поиску виновных.

* * *

Виновник складского переполоха тихо испарился еще в середине повторной инвентаризации. Увидев, что с ходу проблема не решилась, Гэллегер перешел на следующий пункт сегодняшней программы – ему нужны были свои люди. Штреллер говорил о перенастройке систем наведения ракет, возможно, стоит зайти к Чижу с этой стороны.

Конструктор заперся в своей комнате и занялся пакетом материалов по ракетам, который он сегодня забрал у немца. Приложенное письмо удивило по нескольким пунктам. Гэллегер сильно сомневался, что NASA согласилось бы влезть в непрофильную для себя работу. Организация была оплотом бюрократии и консерватизма, они должны были еще с полгода совещаться, прежде чем принять на себя какие-либо обязательства. Сам текст письма не соответствовал стандартам деловой переписки принятой в отрасли - Гэллегер недоуменно разглядывал отпечаток собачьей лапы. Про Massive Dynamic ему слышать тоже не приходилось, хотя, это мог быть какой-то небольшой, узкоспециализированный подрядчик.

А самым странным был сам факт выполненной работы. Гэллегер уже знал о проблемах с работой электроники и радиоприборов вблизи неопознанных кораблей, однако прямые измерения этих эффектов вроде пока не проводились. Кое-что нашлось в записях бортовых самописцев истребителей, но оборудование самолетов было слишком узкоспециализированным и не годилось для сбора научных данных. Делать выводы о радиолокационных и инфракрасных характеристиках сбитых кораблей на основе имеющихся записей и разбитых корпусов инженер был не готов. Эта спецгруппа сильно рисковала, ракеты могли повести себя совершенно непредсказуемо. Решив позже поспрашивать немца об этих разработчиках, конструктор занялся изучением...


Буквально через пару минут он устало вздохнул. Естественно все было написано на ассемблере. На диске нашлись варианты прошивки для десятка популярных ракет класса «воздух-воздух» - попадались как ракеты с радиолокационными, так и с инфракрасными головками наведения. Оставалось узнать, чем пользуются русские. Ниже по каталогу нашелся файл example-1.ads. Немного повозившись с компиляторами, Гэллегер занялся чтением исходного кода. Файл начинался с комментария:

«Дорогой коллега! Специалисты нашей группы подготовили прошивки на основные модели ракет класса «воздух-воздух» малой и средней дальности. Однако, мы допускаем, что Вам придется модифицировать алгоритм наведения или писать прошивку для других моделей ракет. В этом файле приведен базовый алгоритм для ракет с инфракрасным наведением малой дальности. В качестве исходных данных приняты характеристики ракеты AIM-9L. Код снабжен построчными комментариями. На диске также находятся примеры для ракет с радиолокационным наведением. Алгоритм описан на языке Ада. Приношу свои извинения, сейчас он не слишком популярен, выбор обусловлен моими личными предпочтениями. Желаю творческих успехов! С наилучшими пожеланиями, К.П. Кроу.»

* * *

На следующее утро конструктор прихватил с собой ноутбук и отправился в ангар. Чижа в мастерской не оказалось и Гэллегер пристроился вслед за парой техников, кативших в сторону ВПП тележку с ракетами. Пройдя центральный ангар, он вошел в боковой туннель и восхищенно застыл на месте.

Гэллегер специализировался на беспилотниках, ему никогда не приходилось работать по темам пилотируемой боевой авиации. Но он с детства восхищался инженерным гением, вложенным в проекты группы Кларенса «Келли» Джонсона. «Человек не может выиграть у природы, человек не может сыграть с природой вничью, человек не может не проиграть природе» - машины Skunk Works клали большой дюраль-алюминиевый болт на все правила и законы, до предела выжимая доступные людям технологии.

Малькольм отлично помнил семейные обеды, где травились анекдоты о бездарности и идиотизме производителей сухопутной техники. История «разработки» БМП Брэдли на долгие годы обеспечила его зарядом бодрой иронии и позитивного отношения к жизни. Но к тому времени, как он закончил учебу и добрался до места проектанта, все переменилось. Метастазы бюрократии и лоббирования промышленных интересов добрались и до авиации. Прилизанные гарвардские менеджеры рассуждали о cost efficiency и budget cuts, рубя направо и налево перспективные проекты, а за их спинами обделывали свои делишки жирные промышленные воротилы.

Работы по «Раптору» и «Лайтнингу» имели высший приоритет секретности, но заткнуть людей было невозможно. Гэллегер неплохо представлял, какой дурдом творился у коллег. Собственно, надо было быть полным кретином, чтобы не понять, куда идут обе программы. Келли всегда брался за доведение до совершенства одной ключевой характеристики изделия, остальное подгонялось под заданный вектор развития. А в эти два истребителя пытались впихнуть все и сразу, в концепт-дизайнах не хватало, пожалуй только стойки от Мак-Дональдса.

В ангаре же стоял классический воздушный хищник. Old school. Он был построен вокруг одной простой идеи – противника следует превзойти по скорости, навязать ему маневренный воздушный бой и сбить. Nothing personal. Гэллегер подошел к машине и осторожно коснулся края дюзы.

Из-за лобового обтекателя вышел Чиж, делая отметки в какой-то блок-схеме и резко выговаривая семенившему за ним технику. Увидев инженера, он молча указал на стоявший рядом ящик, похоже предлагая разложить там ноутбук.
- Что там у вас? – Чиж быстро пробежался по тексту алгоритма. – Ага, вижу. Аэродинамические переменные взяты на основе характеристик «Сайдвиндера». Хех, хотелось бы знать, откуда они взяли эти поправки на определение ИК-профиля цели.
- На диске есть готовые прошивки на основные типы ракет. Чем вы пользуетесь?
- Р-73 и РВВ-АЕ, - специалист просмотрел диск. – И естественно их здесь нет. Иначе в «Вымпеле» и «Молнии» полетели бы головы. Ваш американец похоже не совсем безнадежен, в принципе мы можем изменить программы наведения наших ракет.
- Сколько на это потребуется времени?
- Неделя, две – если мои не справятся, придется связаться с КБ. Но! Моя организация не будет отвечать за результаты ваших… экспериментов. Здесь изменен алгоритм наведения, ракета в штатном режиме будет срабатывать метрах в 10 под целью. Я направлю докладную Краснову.
- Как пожелаете. Мне нужны чертежи сбитых кораблей. Ваши люди ими занимались.
- Получите у Штреллера, когда все будет готово. Я уже сказал – мы вам не подчиняемся, а эти вопросы вообще не наш профиль.
Гэллегеру начинала надоедать эта перепалка. – Послушайте, мистер Чиж. В круг моих задач и полномочий входит все, что касается авиатехники этой базы. В том числе, вы и ваши СУ-35. В будущем мне наверняка потребуется ваша помощь, доступ к технике и документации. И своего я добьюсь. Нам необходимо начать сотрудничать.
Чиж уяснил из слов Гэллегера самое главное и его глаза неприятно сузились. – Техника и документация… Я подумаю над этим. У нас техобслуживание, попрошу удалиться.

Через четыре часа на столе Краснова лежала служебная записка, где сухим бюрократическим языком на пяти листах железно доказывалась абсолютная невозможность нахождения американских авиа-инженеров в радиусе 500 метров от отечественной авиатехники, комплектующих и документации. Под запиской лежал увесистый пакет, адресованный Особому Отделу ОКБ Сухого, выловленный из служебной почты базы. Краснов взвесил документы на руке, отложил их на угол стола и устало потер переносицу.

Солнцева вошла в кабинет коменданта и вопросительно посмотрела на Краснова. Тот поправил очки и кивнул.
- Простите, Николай Николаевич, что осмелилась просить о строгой конфедициальности, но я настаиваю.
Краснов снова кивнул и внимательно посмотрел на начальника научного отдела. Та была на удивление взволнованна сегодня, хотя полковник уже привык видеть ее лицо совершенно невозмутимым.
- Я, конечно, оформляю постепенно все свои навблюдения в письменном виде, но мне хотелось бы уже доложить о промежуточных результатах. Наши пленные, сектоиды, владеют телепатией. Они телепатически общаются друг с другом. Вижу ваше недоумение и приведу описание одного из наблюдений. Когда я пыталась выяснить, что пленные смогут есть из земной пищи без вреда для себя, я развела их по разнывм камерам и предложила одному из них поднос, на котором лежали образцы земной пищи. Сектоид пробовал и остановился на куске говядины, который изучал некоторое время при помощи пальцев, а потом съел с видимым аппетитом. Через три часа, обнаружив, что состояние плоенного удовлетворительное, я предложила тот же набор другому пленному. Он, не раздумывая, выбрал кусок говядины. И это только один из опытов.
Солнцева помолчала, а потом, нервно облизнув губы, продолжила:
- Во время учебной тревоги я, согласно инструкции, вошла в тюремный блок с оружием. Я, разумеется, была довольно взволнованна: во-первых, мне не приходилось убивать живых существ, так похожих на человека. Во-вторых, я не хотела прерывать опыты, ведь следующих подопытных я вряд ли дождусь скоро, да и с ними придется начинать все с начала. Не то, что я нетерпелива, хотя да, в данном конкретном случае меня подгоняло нетерпение.
Увидев, как Краснов чуть поморщился, Лиза извиняюще улыбнулась.
- Прошу прощения за лирические отступления. Так вот, волнение мое оказалось настолько сильным, что сектоиды почувствовали это и попытались ментально меня оглушить. Это им частично удалось, но именно в этот момент...в общем, пока не знаю, как это объяснить при помощи научной терминологии, я вступила с ними в телепатический контакт. Пока это происходит на уровне абстрактных образов, но пленные доступны для переговоров и более тесного контакта.
Солнцева замолчала. Краснов тоже молчал. Начальник научного отдела вздохнула и предложила:
- Если у командования есть конкретные требования и вопросы к пленным, я смогу служить передаточным звеном, так сказать.

-Вы отлично поработали!- Краснов был доволен,-А вопросов будет много! Например, кто они, откуда они взялись и что они хотят? А так же какими силами они обладают, какой размер их флота, и с какой скоростью они могут перемещаться между звёздами? В общем, я буду присутствовать при допросе, и если возникнут другие вопросы, то я сообщу,-Краснов встал из-за стола,- и ещё одно: насколько сильно у пришельцев развита телепатия? Смогут ли они находясь здесь связаться со своими?

Разговор главы биологической лаборатории с комендантом так и остался на первое время тайной, не покинувшей стены кабинета. Бурные дни после заезда новичков плавно перетекли в рутину. Впрочем, рутина была уже не та, что прежде. В научном блоке беспрерывно что-то гудело, визжало, скрипело, гремело и ухало, порой вызывая перепады напряжения по всей базе. Оперативники сменяли друг друга на постах охраны по свежеустановленному расписанию и ежедневно мотались на тренировки.
Десятого числа их ждала внезапная проверка - сыграли боевую тревогу. Спутник-наблюдатель засёк уже знакомый крестообразный корабль, входящий в воздушное пространство Арабских Эмиратов. Снимок, сделанный с орбиты, немедленно передали в Х-СОМ, однако когда через три четверти часа в зону перехвата прибыли воздушные разведчики ООН для уточнения данных, никаких следов НЛО они не обнаружили... Разве что на земле один из пилотов заметил что-то вроде мелких обломков, но после повторного пролёта исчезли и они...

Снабжение базы наконец-то встало на поток - запросы инженерной части росли, винтокрылые машины прибывали чуть через день, в окрестностях объекта то и дело опускались сброшенные на парашюте контейнеры...

Семнадцатого февраля прибыла новая партия снабжения. Её почему-то встречала Хенриксен, обычно поставками не интересовавшаяся. Вид у неё при этом был весьма возбуждённый. Бормоча что-то под нос, женщина бродила среди выгруженных из вертолётов ящиков, пока не наткнулась на нужный. Изучив маркировку, она восторженно улыбнулась и попыталась ящик обнять. Не сумев, ухватила его за края, попробовала сдвинуть с места... Учитывая, что тоненькой, узкоплечей канадке контейнер был почти по грудь, вышло у неё так себе. К счастью, на помощь подоспели грузчики и техники, решившие, что в таре что-то крайне важное. Гурьбой они выволокли ящик из ангара, следуя указаниям Мишель, оттащили в столовую, где и вскрыли. Внутри оказались… Книги. Множество изданий на английском, немецком, французском и русском языках, с преобладанием научной фантастики и литературной классики. Вытащив томик «Робура-завоевателя» в мягкой обложке, Хенриксен прижала его к груди и дрожащим голосом потребовала два шкафа. Сейчас. Немедленно. Не забыв указать количество и высоту полок в них.
Требование вызвало лёгкое замешательство, так как никто не знал, откуда на базе можно достать книжные шкафы, а сама канадка словно впала в кататонию, продолжая тискать томик и со счастливой улыбкой разглядывать ещё не вынутые из ящика книги. Наблюдавшая за всем со стороны МакГрин подозвала к себе Сероконя и тихо попросила пилу, гвозди, молоток и крепких досок… К счастью, её помощь не понадобилась – находчивый прапорщик разыскал в неиспользуемых помещениях два открытых стеллажа для амуниции, которые вполне соответствовали требованиям капитана. Та немедленно пришла в себя и занялась делом. Сперва под её руководством шкафы установили вдоль восточной стены столовой, затем женщина разогнала добровольных помощников и принялась сортировать содержимое контейнера. Теперь уже с серьёзным, сосредоточенным выражением лица, лишь изредка улыбаясь некоторым томам, словно старым знакомым…
Ужин она пропустила. И спать тоже не пошла… Утром явившиеся на завтрак солдаты застали капитана всё у тех же стеллажей – она продолжала что-то переставлять на полках. Ящик был пуст…
Закончила Мишель как раз к концу трапезы. Отступила назад, любуясь результатом своих трудов, улыбнулась, плюхнулась на стул, закрыла глаза и тихонько захрапела – продолжая улыбаться. Один из бойцов помог Энн отвести её сопящую, переставляющую ноги, но не просыпающуюся напарницу в комнату, остальные же воспользовались шансом оценить навыки потомственного библиотекаря. Оно стоило того – выяснилось, что книги размещённые на полках, отсортированы по названиям, авторам, жанрам, алфавиту, году издания и даже цвету обложки. Одновременно. Пожалуй, не всякий суперкомпьютер справился бы с подобной головоломкой… И когда единственная наследница семьи Хенриксен выбрала военную стезю, канадские библиотеки явно потеряли много больше, чем приобрели канадские вооружённые силы…

Так начался день восемнадцатого февраля...

В инженерном отделе книги вызвали нешуточный интерес. Штреллер так и вовсе стал проводить в столовой почти все свободное время. Времени этого было немного, а отличных книг на полках великое множество, так что Маркус пытался читать даже за обедом, пока его с томиком "Гипериона" в одной руке и ложкой в другой не застукала Хенриксен. Одного взгляда снайпера хватило, чтобы отбить у немца желание совершать такое святотатство в будущем.

Пока Ишер с Вашингтоном готовили свои презентации, шепотом обсуждая недоработки в конструкции новой турели, Штреллер проверял записи с прошлого совещания. Неделю назад инженерный собирался в столовой, обсудить первые серьезные наработки.
Гэллэгер в общих чертах разобрался со структурой инопланетного сплава но, когда с первой партией оборудования прибыл спектрометр, с легким сердцем передал все материаловедение Батлеру. Впрочем, обрабатывать непонятный материал он научился и планировал оснастить усиленной броней что-нибудь из имеющейся техники. Ужинавший в это время Лайтман попросил за одним усилить и личную защиту. Посовещавшись, эксперимент решили поставить на Сикорски.
Очень перспективной штукой оказалась "шкура" гиганта. Едва удалось ее отбить у Батлера, измыслившего на ее счет кучу опытов. В итоге ученому пришлось довольствоваться обрезками от кройки. Вашингтон с Харрисом собрали таки своего дрона, правда тогда без оружия и брони. Сегодня планировалась презентация боевой версии. Вторую презентацию сегодня проводит Ишер. Благодаря инопланетным материалам и батареям, ему удалось собрать более-менее компактный, а главное, рабочий рельсотрон, который планировалось использовать в качестве орудия одной из боевых машин.

К 14-00 оборудование было настроено, сюрпризы заготовлены, а в зале собрались все приглашенные. Кроме инженерного отдела пришли биолого во главе с бледной Солнцевой, полковник, Лайтман в компании с Красновым-младшим и "Линзами". Кроме них пригласили еще и Чижа вместе с новичками из Поднебесной.

- Господа, большинство из вас уже в курсе, что технологии врага значительно превосходят земные - на экране за спиной Штреллера промелькнули образцы инопланетного оружия и "тарелки" - значит нам придется в них разобраться и сделать своими. Ну а пока мои коллеги продемонстрируют некоторые наши наработки. Презентации ждем ваших вопросов и предложений.

Оглядев коллег, Изекиль понял, что быть ему первым - остальные докладчики собирались с мыслями, а пауза - затягивалась. Поэтому он встал и направился к экрану. Немного повозившись с подключением своего планшета, Изи запустил ролик.
- Как вы видите, нам с коллегой Харрисом удалось собрать первую обещанную машину. Малая самоходная платформа, управляется по кабелю или радио. Управление по кабелю сохранено из-за высокой вероятности гашения управляющего сигнала. Впоследствии мы предполагаем добавить возможность автоматического патрулирования по данным систем позиционирования и режим "следуй за мной", но пока имеется только контроль со стороны оператора.
Машина использует колесную схему, но после первых опытов была изготовлена накидная гусеничная лента, позволяющая передвигаться без проблем по местному снегу. Разворот осуществляется по танковому - торможением колес одной стороны, что позволяет разворачиваться почти на месте, что вы и видите на своих экранах. Теперь обратите внимание на клиренс машины. Благодаря контролируемой гидропневматической подвеске машина может буквально ложится на дно, которое специально выполнено плоским. В таком случае резко возрастает устойчивость платформы, но уменьшается проходимость.
Теперь по вооружению. Благодаря знакомству мистера Ишера с системами CROWS и мистера Харриса с системами Samson и Rafael нам удалось в кратчайшие сроки разработать и установить дистанционный управляемый модуль на наш дрон. Вчера мы отстреляли его с пулемета Калашникова, а сегодня успели сделать пристрелку с основным оружием - пулеметом эМ два. Результаты таковы. При использовании пулемета трехсотого калибра: Калашникова или натовского М-240, он же эФэН МАГ или их аналогов - стрельба возможна на все триста шестьдесят градусов по горизонтали в движении. При использовании МаДьюс - эффективный огонь в движении можно вести при отклонении не более пятнадцати градусов по горизонтали от оси машины. Иначе начинается раскачивание, резко снижающее точность огня. Для ведения огня вбок следует остановить машину и опустить её на землю. Но стоит заметить, что это только прототип турели.
По обнаружению противника и себя. При использовании только батарей, которых хватает на три часа в режиме ожидания или тридцать минут движения - уже в десяти метрах платформа практически не слышна. Работающий дизель не слышен уже на двадцати пяти метрах. Мы же, используя данные, переданные нам биологическим отделом, с уверенностью можем сказать, что тепловая сигнатура сектоида засекается уже на десяти километрах открытой местности. А однозначное определение, что это сектоид - возможно уже с двух километров. К сожалению - известные недостатки термографов не удалось решить и в данной конструкции, поэтому в дополнение работает высокочувствительная камера с режимом "день-ночь". Фактически - это классический прибор ночного виденья. Благодаря же написанной мистером Харрисом программе - картинки с обоих приборов накладываются друг на друга и сразу вычленяются движущиеся цели. В общем - у меня всё. Вопросы?
- У меня есть. - Лайтман приподнял блокнот, в котором делал пометки - во первых - защита.
- К сожалению, пока - сталь и алюминиевые сплавы. Удары об камни и ветки - выдержит, попадание оружия противника - нет. Но уже разрабатывается вариант раскройки защиты из трофейных сплавов.
- Во вторых, кто этим дроном сможет управлять?
- Обучение управлению платформой займет около двух с половиной дней. Ещё столько-же - обучение навыкам стрельбы с турели. Ну, и естественно - обучаемый не должен при этом боятся техники.
- Дальность стрельбы?
- Ну, я попадал как минимум одним патроном из пятипатронной очереди из пулемета Калашникова в человеческую фигурку с метров трехсот. С МаДьюс - это где-то двести метров с поднятой платформы. При опускании платформы на грунт - добавляйте где-то метров сто-сто пятьдесят.
- Какие дальнейшие планы? - это подал голос уже Краснов-старший.
- Как не странно - не роботы. Мы оценили необходимость хорошего обзора, поэтому думаем оснастить датчиками, аналогичными установленным на нашей платформе, пилотируемую боевую машину пехоты, стоящую у нас на вооружении. Возможно - дополнительный наблюдатель может разместится в десантном отсеке. Кстати - при необходимости там-же можно развернуть ретранслятор и места для управления малыми платформами. Ну и начать подготовку пилотов на имеющемся роботе.
Больше вопросов ни у кого не было, хотя Лайтман что-то чертил в блокноте - видимо, продумывал вопросы на будущее.

Как только место докладчика освободилось, Гэллегер вышел к экрану, быстро сверяясь с планом выступления.

- О’к, теперь займемся сплавом. Я дам общий обзор его характеристик и свойств, о практических результатах применения будет отдельный доклад. Итак, мы имеем дело с бета-сплавом титана, результаты рентгеноспектрального анализа его состава и форма узла кристаллической решетки представлены на следующем слайде:

- Состав сплава вполне стандартен и не содержит ничего экзотического. Однако механические характеристики материала достаточно необычны.

- Он процентов на 30 прочнее аналогичных материалов и при этом обладает высокой пластичностью. Это нехарактерно для титановых сплавов, обычно их относят к хрупким. А изделия из этого сплава можно подвергать сильным деформациям без их последующего разрушения.

- Из физических характеристик следует отметить крайне низкую плотность – на 11 % ниже, чем у сплавов аналогичного состава. Температура плавления лежит в расчетных пределах, но при этом сплав проводит тепло примерно как медь. Чем обусловлены все эти свойства?

- Это фотография микроструктуры обычного бета-сплава титана. А вот это…

- То из чего состоит эта штука. Волокнистая многослойная структура обеспечивает низкий удельный вес материала и его высокие механические характеристики. Что же касается физических характеристик, - Гэллегер поморщился. – Первое на что я обратил внимание, когда получил имевшиеся наработки по материалу – замеры механических характеристик корпуса корабля, проведенные в разных точках, не отличались друг от друга, хотя точность приборов составляла 0,01 %. Я вижу этому только одно объяснение – в структуре сплава видимо отсутствуют дефекты, он имеет практически идеальную кристаллическую решетку.

Конструктор вывел на экран несколько фотографий сбитых кораблей. – Кстати, нам не удалось обнаружить признаков сборки внешних корпусов объектов - ни следов сварки, ни стыков и пазов. Создается впечатление, что это цельная конструкция, изготовленная полностью. Или выращенная…

Гэллегер, сделал небольшую паузу и оглядел заскучавший зал. – Итого. Не берусь предлагать какие-либо гипотезы о способе изготовления, но это очень прочный и легкий материал способный поглотить и распределить по своему объему большое количество тепла. Учитывая оружейные предпочтения противника, ему найдется широкое применение.

Заметив, что основная часть доклада закончена, Краснов задал вопрос: - Это весьма интересно с научной точки зрения, но как обстоят дела с прикладными результатами? Вопрос с обработкой сплава решен?

На экране запустилось короткое видео, на котором Изи, орудуя небольшим устройством похожим на пистолет, отпиливал кусок корпуса. Процесс занял минуты две.

- Мистер Вашингтон обнаружил в ЗИПе корабля портативный плазменный аппарат. В ручку встроен баллон с инертным газом, преобразующимся в короткую струю плазмы с температурой порядка 7000-8000 К. Энергосистема и камера зажигания во многом схожи с их оружейными системами. В принципе, если не научимся изготовлять такие устройства – промышленные плазменные резаки имеют схожие характеристики, разница только в габаритах. Мы включили это оборудование в приоритетный список на поставку.

Включилось следующее видео – Ишер в сварочных очках доставал из камеры лабораторной печи раскаленную заготовку и клал ее под пресс.

- Что же касается дальнейшей обработки – классические методы вполне годятся. При температурах 500-600 К, сплав поддается ковке, прессованию и прокатке без заметной потери исходных свойств.

В дальнем углу залы Мишель пихнула локтем в бок напарницу. Та вздрогнула и взгляд её сделался осмысленным - по иным признакам вряд ли можно было понять, что последние минут десять рыжая канадка спала.
Сама Хенриксен, сделав страшные глаза нерадивой подчинённой, повернулась к экрану и вскинула руку:
- Можно вопрос?
- Э-э... Разумеется. - Кажется, учёного не обрадовало, что его перебили.
- Можем ли мы использовать трофейный металл с пользой для себя? Не в перспективе, а прямо сейчас? Кажется, вы чем-то подобным занимались в последнее время...

Инженер перещелкнул несколько слайдов и остановился на фотографии металлической двери с вывороченной дырой посредине. - Попадание высокоэнергетического плазменного зарадя в металлическую поверхность сообщает ей избыточную тепловую энергию, что приводит к взрывоподобному расширению и деформации металла. Поэтому приоритетным направлением применения сплава была выбрана разработка брони. В настоящий момент мы можем изготавливать мелкогабаритные детали сложных форм и простые крупногабаритные детали. В связи с чем, было принято решение заменить обшивку БМП-2, имеющую сравнительно простую конструкцию. Работы завершены. Заменен лобовой лист, повышена защищенность двигателя и десантного отсека. Сейчас проводятся полевые испытания. Следует отметить, что вес техники значительно снизился - у нас появилась возможность производить ее транспортировку по воздуху с помощью имеющегося крупнотонажного вертолета. О результатах работы по изготовлению бронекостюмов расскажет мистер Штреллер.

- Как уже сказал герр Гэллэгер, инженерный отдел успел немного поработать над внедрением инопланетных материалов в дело защиты наших организмов - Штреллер слегка запнулся на вызывающе казенной фразе - В общем, отличные броневые свойства материала обшивки дали нам возможность несколько модифицировать имеющиеся бронежилеты. В первом варианте мы просто изготовили комплекты бронепластин для трех бронежилетов ФОРТ Редут-Т5. Это позволило снизить вес полностью снаряженного изделия до 12 килограмм, значительно увеличить противопульную защиту и создать хоть какую-то защиту от выстрелов из инопланетного оружия. Впрочем, в последнем случае не стоит рассчитывать на неуязвимость - за спиной Маркуса появилось изображение обожженного "броника" - попадание между пластинами прошьет бойца насквозь, несколько попаданий в пластину сжигают весь сегмент брони разом. Учитывая, что изделие все равно лучше штатных жилетов, два оставшихся образца были переданы сержантам Вержбовски и Батисте для проведения полевых испытаний.

В ролике лыбящиеся сержанты облачались в новую экипировку, а Штреллер продолжил:
- Второй вариант личной защиты - бронекостюм штурмовика на базе бронекомплекта Витязь.
- Джейкоб, прошу Вас.
На "сцену" вышел прапорщик, напоминающий из-за покрывающих его тело матовых титановых пластин очередную киноверсию киборга.
- Учитывая, что земные материалы почти не способны защитить человека от вражеского оружия, мы решили вынести детали из сплава наружу. Получилась эдакая сегментная кираса с дополнительными модулями защиты конечностей. Для крепления элементов использованы максимально термостойкие материалы, чтобы исключить ожоги бойца и потерю сегментов брони. Могу сказать, что данный образец способен способен выдержать неоднократные попадания из пистолетов чужих, а так же значительно превосходит требования DIN IV.
- К сожалению, это справедливо только для только для выстрела в грудь. Учитывая возросший до 24.7 килограмм вес комплекта, со спины защита бойца практически не усиливалась. Эргономика пока желает лучшего, шлем мы на нашем оборудовании сделать пока не в состоянии, подвижность солдата ограничена - Маркус поглядел на довольное лицо прапорщика - но Сикорски, похоже, нравится.

Сикорски вышел, а вместо него появился Ишер со свертком в руках.
- Фроляйн Хенриксен, можно Вас на минутку - как заправский ведущий, Маркус вывел смущенную Мишель к экрану - инженерный отдел подготовил вам небольшой сюрприз. Комбинезон гиганта по характеристикам превосходит любые земные образцы, при этом не стесняет движений и отлично держит температуру. Правда по размеру он несколько великоват - Штреллер улыбнулся - так что мы его немного ушили, добавили систему вентиляции и нормальные застежки, так что можете примерить.

- Пока капитан переодевается, пару слов об оружии. Кроме новой брони наш БМП получил новое вооружение. Рельсотрон герра Ишера обладает очень высокой точностью и пробивной силой, способен эффективно уничтожать легко- и среднебронированные цели, в том числе вертолеты и легкие танки, по крайней мере теоретически. - в это время на экране сверкающий новенькой броней БМП-2 гонял по полигону, изредка отстреливаясь из футуристического вида пушки по различным мишеням - Скорострельность три выстрела в минуту, энергии хватит на 40-45 выстрелов. Кстати, силовая установка заняла часть десантного модуля, так что максимальное число пассажиров в БМП теперь четыре.

- И последнее. Многие из вас безрезультатно пытались стрелять из трофейного оружия. Но теперь это возможно. Нам удалось обойти идентификатор в пистолетах и провести первые испытания этого оружия. - на этот раз на экране сам Штреллер стрелял по многострадальному бронежилету - Это самые настоящие плазменные пистолеты, по убойной силе превосходящие все имеющееся на базе ручное вооружение. Конечно с дальностью стрельбы, скорострельностью и боезапасом у него не очень, но в качестве личного оружия настоятельно рекомендую. Пока перепаяны только три образца, учитывая дефицит обойм к ним, пожалуй этого пока достаточно. А герр Ишер сейчас работает над более тяжелыми стволами.

Штреллер передал один пистолет Лайтману, а второй МакГрин и вновь повернулся к залу.
- Если у вас есть вопросы или предложения по работе инженерных служб, самое время их задать.

Как только он умолк, скрипнула дверь - Мишель вернулась. На переодевание у неё ушло от силы две минуты, а значит, делала она это прямо в коридоре или в соседнем пустом помещении - успев при том сходу разобраться во всех молниях и пряжках. Аккуратно сложенный мундир она несла подмышкой, а лёгкую гражданскую куртку, в которой явилась на собрание, набросила на плечи.
Чтобы не мешать работе проектора, в брифинговой горели лишь слабые вспомогательные лампы, и в их свете материал комбинезона почему-то казался розоватым. Кроме того, куртка скрывала крошечный треугольный ранец энергосистемы, вшитый в костюм на спине. Но в целом было видно, что над экипировкой поработали на совесть... А ещё - что герр Штреллер очень точно определил размеры капитана Хенриксен.
- Э-э... Что сказать... - Со неуверенной улыбкой протянула девушка, потирая затылок. - Термосистему ещё надо проверить... Мы с Энн сегодня устроим внеплановую ночную вылазку на поверхность, как раз погода плохая... Но сидит отлично, и движений не стесняет, вы правы. Спасибо...
http://img-fotki.yandex.ru/get/9797/...45e92b2_XL.jpg

Кивнув Маркусу, она быстро прошла к своему месту, запахивая куртку.

-Отличная работа!- Краснов вышел вперед,- Результаты превзошли все мои ожидания! За такой короткий период вы не просто смогли изучить инопланетные технологии, но и смогли адаптировать их под наши нужды. Как говорят у нас: «Кто к нам с мечом придет тот от меча и погибнет». Такими темпами, мы скоро сможем противопоставить пришельцам реальную силу, ведь до этого, мы сталкивались лишь с разведывательными группами, теперь, они начнут воспринимать нас как реальную угрозу. И я уверен, что мы обязательно победим! Но для начала…- Краснов перевел взгляд на главу научного подразделения,- Елизавета Васильевна, думаю сейчас самое подходящее время. Думаю, наши офицеры,- Краснов посмотрел на Хенриксен и Лайтмана,- так же могут принять участие.

Солнцева кивнула.
- Конечно, пройдемте, э...товарищи.
Тюремный блок представлял собой небольшое помещение, в котором находилось несколько камер и комната для наблюдений.
Лиза дождалась, когда дверь за вошедшими офицерами закрылась, и открыла одну из камер. Им навстречу поднялась серая фигура.
- Николай Николаевич, можете задавать вопросы. Только не торопитесь.

-Итак,-Полковник подошел ближе и, хотя понимал, что пришелец не поймет его слова, медленно и достаточно громко задал вопрос,- Кто вы такие?

Серокожий гуманоид несколько секунд смотрел на Краснова своими огромными, немигающими глазами.
http://www.mactonnies.com/ufonaut.gif
Потом перевёл взор на его спутников - Лайтмана, сохраняющего совершенно каменное лицо и Хенриксен, которая так и пришла в комбинезоне и куртке, лишь нацепив на талию оружейный пояс с кобурой. Поизучав немного их, встретился взглядами с Елизаветой Васильевной... и абсолютно по-человечески развёл руками. Пришелец несомненно понял, что к нему обращаются, но вот был ли это ответ на вопрос?...

-И что это было? - Полковник обратился к Солнцевой, - он не понял или не знает? И, что конкретно он ответил?

У Краснова были большие планы на информацию, полученную от инопланетянина. То, что пришельцы обладают телепатией могло быть плюсом. У пришельцев свои меры расстояния и времени, поэтому общение через образы могло решить недопонимание. Но сейчас, когда пришелец, похоже, не хочет отвечать на такой достаточно нейтральный вопрос, получить информацию об их целях, численности и того откуда они пришли, кажется проблематичным.

Прежде чем доктор успела открыть рот, пленник вновь перевёл взгляд на Краснова... и у того из глубин памяти внезапно всплыл образ бифштекса. Отчётливая картинка хорошо прожаренного куска мяса просто встала перед глазами.
http://tvojayoga.ru/wp-content/uploa...83-300x200.jpg
Где-то на окраине сознания коменданта забилось ощущение голода, и он невольно коснулся рукой живота... Чтобы понять, что на самом деле совершенно сыт, а чувство голода словно приходит извне, оставаясь призрачным. Облик бифштекса тоже немного померк, однако продолжал маячить где-то на заднем плане, мешая собраться с мыслями...

Полученный опыт телепатического общения несколько озадачил Краснова. Теперь он начинал представлять как это всё работает. Краснов ухмыльнулся:
-Кажется он хочет кое-что взамен своей информации,- Полковник озвучил свои мысли,- А именно говяжью отбивную.
Полковник приоткрыл дверь в лабораторию и отправил одного из лаборантов в столовую.
-Скоро будет,- Краснов опять вслух обратился к сектоиду. Но тут же понял, что пришелец его не поймет. Поэтому полковник внимательно посмотрел пришельцу в глаза и представил у себя в уме циферблат часов, где секундная стрелка двигалась сначала со своей нормальной скоростью, а затем ускорилась и совершила три полных оборота.
Полковник не знал понял ли его пришелиц, или он зря старался, но попытаться стоило.

Сектоид переступил с ноги на ногу и кивнул. Судя по всему, земные языки он не понимал, но вот человеческую жестикуляцию вполне усвоил. Хотя, может, у сектоидов она просто и была такой же - как-никак, гуманоиды...

Полковник решил ещё раз задать свой предыдущий вопрос. Оставалось только придумать как его "вообразить"? Полковник исходил из того, что пришельцы должны были уже немало узнать о человечестве. Полковник представил мужчину и женщину с золотой пластины "Вояджера", потом представил город, заполненный людьми, затем город наблюдаемый с орбиты, потом Земля и Солнечная система, наконец галактика и их расположение в рукаве Ориона. Потом полковник представил сектоида и мутона, но они просто висели в космосе. Полковник закончил, и, вытерев пот со лба, внимательно посмотрел в глаза пришельцу.

Пришелец чуть наморщил лоб, снова оглядел всех присутствующих и остановился на Краснове. В тот же миг перед глазами коменданта замелькали полупрозрачные, размытые картинки - как будто воспоминания, всплывающие из памяти. Словно сквозь колеблющуюся толщу воды он увидел со странного ракурса полутёмное помещение и лицо сектоида... или похожего на сектоида пришельца - уж очень мутным было изображение.
http://images.eurogamer.net/articles.../70/format/jpg

Потом перед полковником мелькнуло звёздное небо - слишком быстро, чтобы можно было разобрать положение звёзд. И наконец - вид на Землю с орбиты, хорошо знакомый любому космонавту. Под голубой дымкой атмосферы виднелась Восточная Азия, и Николай Николаевич прикинул, что сможет, пожалуй, определить высоту орбиты...
Видение погасло, и на этом всё закончилось. Комендант со вздохом провёл ладонью по лбу. Пальцы ощутили влагу - оказывается, его прошиб холодный пот. Пленник тоже выглядел немного подавленным.
- Сэр, вы... в порядке? - Осторожно спросила капитан Хенриксен, неожиданно очутившись рядом с Красновым и бесцеремонно заглядывая ему в лицо.

-Спасибо, капитан, всё в порядке,- Полковник шумно выдохнул,- Наше "общение" даётся с трудом.
Краснов сосредоточился и представил следующее: группа людей и сектоидов смотрят друг на друга, а между ними находились человек и сектоиду жмущие друг другу руки. Потом эта картина демонстративно рассыпалась, и её место заняли изображения всех те агрессивные действия, которые пришельцы совершали по отношению к людям. Краснов постарался изобразить удивление, что бы сектоиду помочь пришельцу понять суть вопроса.

Пленник долго мерился взглядами с комендантом - так, что командиры взводов за его спиной уже начали переглядываться. Наконец, серый пришелец... шевельнул губами. Однако слов не прозвучало - вместо этого Николай Николаевич почувствовал острое, но не конкретизированное чувство... необходимости. Нужды в чём-то. Потребности. Без какого-то прямого приложения. Кажется, инопланетянин пытался передать ему... абстрактное понятие? Как только Краснов осознал это, невнятная эмоция сложилась в слово: "НАДО".
После этого сектоид мотнул головой и уставился в пол.

-Понятно,-прошептал полковник, после чего обратился к остальным,- Похоже он просто винтик... бездушный винтик в машине пришельцев. Ему даже не сообщили целей их прибывания здесь... какой угодно землянин, попади он в плен, расскажет пчему они воюют, может даже попытается доказать свою правоту. Он будет знать ради чего, ради какой великой цели он идёт на войну. Этим мы отличаемся от пришельцев. Ладно, теперь ваш черед,- полковник посмотрел на Лайтмана и Хенриксен,- Разговор отнимает много сил.

- Винтик, значит… – задумчиво повторил Лайтман, с задумчивым выражением лица рассматривая пленника. Слова полковника, о том, что пришелец представляет собой лишь бездушный винтик в машине, вызвали у Джеймса вполне однозначное воспоминание. Льюис Мэмфорд, «Миф Машины». Он читал эту книгу о древнеегипетской культуре, казалось, целую вечность назад, но до сих пор помнил многие вещи из нее. Антропология была одной из любимейших тем Лайтмана, с детства испытывавшего к ней немалый интерес.

Еще в совсем нежном возрасте Лайтману попалось несколько детских книжек о Римской Империи и Средневековье, ставшими началом продолжавшегося до сих романа Джеймса и литературы. Кроме того, как раз в тот период, когда Лайтман вступил в сознательный возраст, Америка умудрилась победить в длительном противостоянии с Советским Союзом, что вызвало у него всплеск интереса к этой стране. Так уж сложилось, что, благодаря этим двум факторам, юноша сумел избежать довольно типичной для американцев надменной веры в исключительность и великолепие собственной страны, помимо которой не существует ничего иного. И по мере того, как он все больше и больше узнавал о других странах, летал вместе с родителями на экзотические курорты и общался с разноязыкой толпой сверстников в школе, вопрос о том, почему люди и страны так различаются, вызывал у него все больше интереса. В особенности его интересовали причины того, почему мир такой, как он есть сейчас, и как это все возникло.Книга Мэмфорда, разгадавшего загадку одной из самых первых человеческих культур, просто должна была попасть ему в руки.

Современная культура абсолютно немыслима без машин. Точнее даже, без понятия «искусственное». Эту дихотомию способен безошибочно выделить даже маленький ребенок, лишь недавно научившийся говорить. Мы очень легко можем отличить живое от искусственного, неживого. Живое не нуждается в управлении, оно имеет закон своего функционирования. Кошку не нужно учить, как ей жить, она знает это инстинктивно. Эта программа встроена внутрь и выражается в самовоспроизведении. Машина в этом смысле так существовать не может. Природа машины в том, что она нуждается во внешнем центре управления. Любая машина начинает действовать только когда, когда мы её включили. И когда она выполнила свою задачу, она перестает быть нам нужной, и мы её выключаем.

Ребенок может ошибаться с определением предмета в какую-либо категорию, но вот сама категория намертво закреплена в его сознании. Мы воспринимаем существование этой категории абсолютно естественно, для нас сама мысль о том, что что-то в мире может быть создано человеком, а не появиться само по себе, является одной из базовых констант сознания. Достаточно спросить разных людей о том, что такое «машина» и ответы будут удивительно схожи.
Вот только у первобытных племен, столетие назад во множестве живших в Африке, Океании и Южной Америке, такой категории мышления нет. Первобытные люди часто не разделяют себя и природу, и даже созданные ими зачастую предметы не относят к классу «искусственных». Однако сейчас эта категория есть. Более того, любой ребенок сейчас способен выделить и следующую категориальную дихотомию «живое» и «машина». Дети способны сделать это потому, что эти категории составляют неотъемлемую часть их бытия. Бытие вообще определяет сознание.

Однако, если дети способны мыслить о машинах потому, что они вокруг них, и если первобытные племена не способны мыслить о машинах, потому что их вокруг них нет – то, следовательно, когда-то давно люди должны были придумать идею «машины», прежде чем начать делать их. И впервые идея «Машины» была придумана в Древнем Египте. Само устройство общества древнего Египта принципиально отличалось от первобытного, жившего скорее как единый организм. Причина этого различия заключается в ирригационном земледелии. Нил – очень большая река. И на протяжении сотен километров там, где Нил разливается, остается узкая полоска плодородного ила. Взять оттуда большое количество урожая просто невозможно, поскольку ил быстро высыхает, а людей на то, чтобы постоянно поливать поля – не хватает. Однако, египтяне нашли выход, и на протяжении тысячелетий Египет был житницей Ближнего Востока. Египтяне не изобрели никаких новых орудий труда, они просто изобрели систему ирригационного земледелия. Ведь если удержать воду в каналах во время разлива Нила, и потом понемногу выпускать её на поля, то урожайность вырастет просто невероятно. Для этого нужно знать точные сроки разлива Нила, дождаться, когда вода достигнет наибольшего объема – и запереть каналы, предварительно запустив в неё воду. Но эта система очень сильно зависит от согласованности и одновременности действий – это должно произойти на протяжении нескольких сотен километров. И кто-то должен был быстро и вовремя отдать приказ о начале этих работ. Должна была быть создана организационная система передачи приказа. И она была создана.

Вся система культуры Древнего Египта говорит нам, что человек – это часть огромной машины, беспрекословный винтик в работе государственной машины. Надсмотрщик, который насмерть забил человека на работах – получает небольшой штраф. Ценность человеческой жизни минимальна. Люди – как винтики. Одни сломались, другие встают на их место. Самое большое наказание в этом обществе– ослушание любого представителя власти. Если человек ослушался и не выполнил приказ – ему грозит смерть. А сама власть - обожествляется.Вся гениальность египтян была в том, что они изобрели новую форму общественного устройства. Они создали идею «Машины». Впоследствии, эта идея была скопирована для большинства армий мира. Она же использовалась и в тоталитарных государствах, имеющих экономику «мобилизационного» типа. Да и демократические общества нередко использовали различные приемы из «машинного» устройства общества в тот период, когда перед целой страной возникала какая-то цель и её требовалось достичь любой ценой.

Лайтман смотрел на сектоида и чувствовал, что понимает это существо. Он отлично помнил Мэмфорда, и мог предположить, о чем и как думает это сознание. Общество мобилизационного типа - ничего необычного для человеческой истории. Это пришелец - обычный новобранец, вроде того парнишки-федаина, которого американские scouts обезоружили и притащили на блокпост. Тот парень был жутко напуган, хотел есть и пить, слабо понимал, зачем ему воевать и что вообще происходит – ему надо воевать с американцами, и все тут. Даже в плену он жутко боялся наказания, для себя и своей семьи.

Конечно, в случае с пришельцев есть отличия, но командир оперативной группы сомневался, что их много. Куда больше его занимал вопрос о том, что же является целью, ради которой и клонировали это существо. И кто эту цель поставил. А задавать вопросы рядовому винтику нет смысла, для пришельца немыслимо пойти против воли лидеров. Тут нужно сработать немного иначе.

Лайтман потянулся к пистолету. Вытащил его. Немного потертый, поцарапанный в паре мест Glock 19. Магазин вставлен, на предохранителе. Показал его сектоиду. Очень четко представил себе тот бой, когда впервые применил этот пистолет по назначению. Убрал пистолет, продолжая смотреть на пришельца и начал вспоминать те бои, в которых принимал участие. Пыль, дым, огонь, стрельба и грохот, кровь. Бронированные монстры, по недоразумению называемые танками. Авиационные и артиллерийские обстрелы, уничтожающие все живое. Профессионализм солдат. Лайтман имел огромный боевой опыт в элитных частях американской армии, и он всеми силами старался передать свои ощущения от боев этому пришельцу. Он пытался вспомнить то чувство, которое возникало у него во время боев. Чувство того, что они все сражаются как единый организм, что их нельзя остановить, что они чертовы US Marine. Он вспомнил даже несколько пропагандистских роликов, которые призывали вступить в ряды US Army. Базовый лагерь, где он проходил тренинг, вместе с парнями, и попробовал передать пришельцу то чувство братства, которое возникало между бойцами. Он вспомнил и свое детство, скаутские походи и Хеллуин, школьные драки и любимых девчонок, книги и кино – что-то хорошее, что осталось позади, у каждого из солдат, с которыми он стоял в обнимку в тренировочном лагере на групповом фото и за что они готовы драться. Он вспомнил и арабов, которых убивал. Представил, как они взрывают WTC, как гибнут люди, по вине этих бородатых людей, как они ломают все то хорошее, что делает солдат такими счастливыми. Джеймс смотрел в глаза сектоида и представлял, как бородачи в куфиях превращаются в серокожих пришельцев – и как разъяренные солдаты дерутся уже с сектоидами. Как во время того, последнего, боя, отсчеты о котором он читал.

Наконец, он подошел близко-близко к серокожему пришельцу, представил того с оружием. Представил, как направляет на него пистолет, вызвал в памяти чувство той ярости, с которой он иногда ходил в атаку, вспомнил, как много боли и крови оставалось после. Следующая картинка – сектоид бросает оружие, он отводит пистолет. Сразу после этого Лайтман вспомнил мальчишку-федаина, которого накормили и напоили, а со временем и отпустили к семье. И последняя картинка – нечто огромное, неопределенное, спрятанное в темноте, находящееся где-то наверху, видит что сектоид бросил оружие, рычит, тянет к серокожему свои щупальца и нарывается на внезапно возникших между ними людей с оружием.

После этого, Джеймс попробовал успокоится, выкинуть все картинки боев из головы. Он подумал о тишине, спокойствии, безопасности. Попробовал соотнести картинку камеры и своей уютной детской, которую едва помнил, но в которой ему было уютно. Поместив внутрь получившегося гибрида -сектоида. Представил солдата снаружи. Представил, что еще дальше, в темноте, кружится что-то ужасное, что явно избегает встречи с солдатом, но хочет дотянуться до сектоида – и в голове у Лайтмана возникла четкая картинка, как солдат исчезает, и пришельца рвут на части. Затем, Лайтман представил, что открывает дверь в камеру и подталкивает сектоида к выходу – где его уже ждет ОНО.

И – действительно подтолкнул пришельца к выходу из камеры.

- Эй-эй! - Предостерегающе вскинула руку доктор Солнцева, но полковник жестом успокоил её, не отводя глаз от пленника. О чём думал во время мысленного диалога американец, другие присутствующие в камере земляне знать не могли, однако комендант решил дать ему попробовать... что бы он там ни задумал. Хенриксен за спиной Краснова, понявшая командира, всё же положила ладонь на кобуру.

А пришелец выглядел растерянным. Получив толчок в спину, он невольно шагнул к дверям... замер. Развернувшись, встретился взглядами с Джейсом, и тот ощутил... непонимание. Нет, не так. Вопрос: "Что?". И вопрос этот относился к той самой невнятной жути, которую нафантазировал для него командир "Альфы". Кажется сектоид воспринял всё слишком буквально - его интересовало, что это такое.

Такой реакции Лайтман не ожидал. Впрочем, он понятия не имел, как мыслят пришельцы, и свою первоначальную серию образов строил на очень простом предположении - телепаты мыслят более образно и эмоционально, чем обычные люди, и соответственно, эмоциональное послание будет воспринято более четко, чем полное конкретики. Но, судя по недоуменному ощущению пришельца, здесь требовался иной подход. Более конкретный

Немного подумав, Лайтман очень четко представил как пришелец выходит из камеры и внезапно оказывается на поверхности. Вспомнил, как холодно было во время марш-броска и представил, что пришелец покрывается инеем и замерзает. Сцену замерзшего пришельца Джеймс превратил в фотографию в круглой рамке, и повесел её в пустоте - моментально закрасив содержание черным цветом. Затем представил, что пришелец встречается с волками, с очень неприятным результатом. И точно так же поместил рамку на стену, закрасив её черным. Следующую минуту Лайтман развлекался тем, что воображал различные смертельные опасности, поджидающие пришельца снаружи - начиная от сержанта О'Двайер с ножом и заканчивая ксеноморфом из фильма Чужой. Сцена с кидающимся на лицо сектоида лицехватом Лайтману особенно понравилась, потому что лицехват очень сильно напоминал изначально показанный пришельцу образ.

Каждую из смертей сектоида командир Альфы обязательно представлял в виде круглой рамки, залитой черным цветом - а затем представил, как пришелец делает шаг за пределы камеры - и рамки одновременно ломаются и темнота стремиться к пришельцу. Затем Лайтман снова вообразил то абстрактное существо, ждущим пришельца за пределами камеры, и начал думать о нем как о чем-то смертельном, но не определенном. Как о абстрактном понятии, подумать образно о котором у него не получалось.