Никогда не знаешь, где подкараулит судьба. Порою ищешь чего-то: возможно счастья, но не находишь. А чуть расслабишься и оно само плывёт в руки.
Однажды так и случилось. Разбирая древний хлам в старом дедовом доме, наткнулся на дубовый сундук: тяжелый, окованный медью. Раньше не замечал его под грудой засаленного тряпья и подгнившей домашней утвари. Да и на чердак лазить в детстве не разрешали. Бывало, увидит дед, как мы с сестрой ползём к лесенке, к крыше ведущей, так тут же причитать начинает: «Куда окаянные лезете, убиться хотите! Вот я вам». Все время хватался за толстый прут, но так, ни разу и не догнал. Старенький был, но веселый.
Покопавшись в сундуке, я обнаружил небольшой лакированный ящик, потемневший от времени, обитый изнутри красным бархатом. Как позже выяснил в таком раньше, ещё до первой войны хранили письма. Богатый ящик. Слишком дорогой для простого крестьянина.
Что самое интересное в ящике я нашел связку писем. Толстые пожелтевшие конверты со старинными вензелями. А внутри листы гербовой бумаги, испещренные маленькими буковками. Я сразу понял, письмо не нашей эпохи. Так красиво и складно сейчас не пишут. Спешат все; времени ни то, что на письмо, на простой разговор найти не могут. Один только почерк и слог достойный того, чтобы влюбиться в их обладателя. Что уж говорить о самой владелице, черно-белая фотография которой покоилась меж конвертов.
Небольшой прямоугольник картона с белыми полями и овалом изображения. Милая девушка с мягкими вьющимися волосами, теплым взглядом и доброй улыбкой смотрела на меня, чаровала. Никогда прежде не встречал я у девушки подобной улыбки. Не весёлой или озорной, а именно что доброй, ласковой. Такой домашней.
В первый раз, увидев фото, я окаменел. Несколько минут просто смотрел, не в силах отвести взора. Счастье наполнило сердце. Стало тепло и спокойно на душе. Захотелось положить голову тебе на плечо. Только вот рядом никого не было: пыль, да яркий луч света в крохотном оконце чердака, неспешно считавший минуты.
Тебя больше нет. Как и деда. На самом деле никакой он не дед, а прадед, но мы оба привыкли; по-простому, по старинке: я называл его деда, а он кликал меня внучком. Не знаю, что случилось в иной его жизни, в иную эпоху - писем я так и не прочёл, но он не забыл. Буду помнить и я.
Не знаю, слышишь ли, но я стою у чугунной оградки, рядом с твоей могилкой и читаю это письмо. Я нашёл твою внучку. Теперь она моя половинка. Так похожа на тебя ту, из прошлой жизни. Те же волосы, тот же взгляд, та же улыбка. Она дарит её мне, и я понимаю, что такое счастье.
Я всегда буду помнить твой нежный образ, и радоваться минутам, изменившим мою судьбу.

Девушке в зелённой форме ________________
Ваш взгляд зацепил за живое…. Давайте сразу на ты, ладно? Кого стесняться? Всё равно жить осталось немного.… Я слышу грохот на лестничной клетке. Спецназ идёт на штурм.
Мне плевать на раздробленные кости, твой взгляд ранит больнее! Я сражён наповал! Хочу написать Хокку, но ничего не идёт в голову. Ах, к чёрту лирику!
Я такой, какой есть и поздно меняться. Мы два сапога пара. Признайся, тебе нравятся тёмные ребята! Нам было бы весело вместе…. Как два метеора мы промчались бы по тёмному будничному небу и взорвали историю.
Откуда я взял фотку? Хм, ответ не для слабонервных. Ну, ты же крепкая у меня. С тела. Муж или родственник? Лежит рядом. Плевать! Слабак, да и сыкун в придачу. На коленях стоял, умолял пощадить. Не стоит таких жалеть. Самураи умирают молча. А он, хлыщ, ничтожество. Забудь, тебе он не пара.
Детка, ты ураган! Да, да ураган – я вижу по глазам, чёрным как вековечная тьма, пантера! Жаль, что не встретились раньше. Давай в следующей жизни, а? Соглашайся, я сломаю клетку и превозмогу могильный холод. Не тяни, рискни - не прогадаешь…. Загробное одиночество будет легче перенести, когда помнишь, что тебя кто-то ждёт.
Зачем, зачем я это затеял? Поправка – мы затеяли, новые самураи. Наш долг – сражаться ради славы. Подняться выше, чем серая масса. Мы любовники смерти. Хозяин пал первым. Братья мертвы. Моя очередь.
Не оставляй меня, заклинаю! Они идут, слышу шорох ботинок по битому стеклу. Мне страшно. И стыдно за страх. Но я умираю счастливым. Я самурай! Ты – моя дама сердца!
( конец письма покрыт запёкшейся кровью)

Дарагая Девушка с пачки.
Я пешу Дарагая патамушто так наченают письма. На уроках Валентины Евгенивны нас учили соченять письма. Это несложно. Нужно лишь жилание и свабодное время. У миня все ето есть.
Меня завут Рома Фадеев. Мне двацать лет. Я по утрам работаю в кофейне у дяди Вовы а по вечерам хажу в школу. Для таких спициальных как я. Я особенный. С самого рожденья у меня праблемы с галавой. Чтото там неработает. Но Валентина Евгенивна говорит што я умнее астальных ребят в группе. Я умею писать и четать.
Не буду ухадить от темы. Я бы хател с вами познакомится поближе. Вживую так сказать. Как только вас увидел понял што не палюблю больше никаго.
Вы не обижаетесь щто я вас назвал Девушкой с пачки. Валентина Евгеневна запрещает аскарблять людей. Гаварит это плохо и бог может накозать. Я верю в это. Но не хател оскорблять. Надо же както вас называть. Да ведь правда. Впервые я вас увидел на пачке сигарет “Альнсо”. У вас там галубые глаза и длинныедлинные белые волосы. На вас одеты зеленые джинсы и чорная футболка. Вы мне сразу панравились. Но сигареты в пачке где вы изображены атвратительны. У них неприятный вкус. И язык после них чешется и хочется многа пить. Вобщем плахие сигареты. Но вы я думаю не абижаетесь и знаете сами про это.
Вы первая девушка каторой я пешу. И надеюсь последняя. Я думаю вы плоха жевете. Это видно по вашему лицу. Наверное у вас бедные радители и вы их кормите. А исчо у Девушки из пачки нет парня. Ято сразу улавил это. Мой покойный дядя всегда гаварил Рома по глазам человека ты можешь прачитать судьбу. По вашим глазам я понял вы одиноки. Но ето не беда. Теперь у вас есть я. Я умею гатовить пильмени. Жарить яишницу. А еще умею шить игрушки. Клеить марки. Кататься на вилосипеде. Включать и выключать кампьютер. Читать вслух книжки. Бренчать на гетаре. Харошее словцо бренчать? Его я прачитал в адной книшке про цвиток. Автор вроде бы Платонов. Ах какой я глупый. Я же перечеслял што умею. Забыл. Но вы мне пешите может я вспомню.
Как только вы мне напишите я с вами обязательно встречусь. Мы пайдем в кино. Дада. В кино. Какие вы фильмы любите. Я например абажаю милодрамы. В канце всегда хочится плакать. А вот ужастики и боевеки я недолюбливаю. Мало того боюсь. Што харошего в монстрах? Паэтому мы пойдем на Фореста Гампа. Клевый фильм. Там такой же асобенный как я становится умным. Я тоже хачу стать умным. И кагднибудь стану.
Еще у меня многа друзей. Самый главный друг Сергей. Он тоже как и я работает в кофейне. Как только вы его увидите он вам сразу панрвится. Он нармальный. В смысле здаровый. И любит шутить. Например вчера он кинул мне в лицо тряпку из памойного ведра и сказал Рома когда твоя морда прикрыты чемнибудь ты похож на настоящего человека. И засмиялся. Мне тоже стало смишно. Он хароший друг. Лучший из всех.
Я магу много чего исчо напесать но вам стоит все увидеть Девушка с пачки. Адрес ваш я знаю. В пачке укаазн адрес. Надеюсь вам перидадут.
Я с вами очень хачу увидиться. Мало того я влюбился в вас. Но работу брасайте. Пусть лучше на пачках сигарет изобразят другую девушку. И вы нивкоем случаи не курите. Это вредно. Хатя я сам курю.
Навеки ваш Рома Фадеев.

"лишь самурай способен различать маски, испытывать страсть, но не быть во власти страти,не быть рабом храбрости, не стыдиться слабости, в час опасности довериться спонтанности. Лишь самурай умеет быть красноречивым, противоречивым, молчаливым,увидев сакуру цветущую заплакать от счастья, погибнуть как герой на границах царства, лишь самурай способен верить в сказки, верить в символы, в силу тёмных колдунов, искренне доверять толкователям снов...."С

Целую веки
Фото тешит крик души
Вне берегов уже
Навеки-
Весь смысл мой:
Вода, круши!
Не знаю имени… Неважно же…
Ведь имя первый
Слой проросшего ростка
Не знаете меня
Я же…на Вы! –
Рос лотос – так ты кротка -
От взгляда – да из пня
И Вавилон я
Сам себе понятный вряд ли
Разрушенный - …
Улыбка лишь твоя
Я вижу фото и теку на капли*
Глаз’Куш’Вен’Сны’

Здравствуй. Я давно хотел написать тебе это письмо, но нахватало духа. А теперь вот решился. Возможно это от того что завтра утром меня уже не будет и я решил закончить незаконченные дела? Возможно. Но в любом случаи – ты первая в списке. Ты знаешь, что я убийца. Да, я убивал. Но я убивал не людей. Это были маньяки, насильники, коррупционеры. Они смогли избежать официального правосудия, но не смогли избежать меня. Но это не важно! Важно лишь то, что единственная вешь греющая мою душу – твоя фотография. И знаю, я умру с твоим именем на устах…