У вас что, своеобразный междусобойчик? Обсуждаете только рассказы друг друга?
Где критика? Мой рассказ где-то рядом (вроде как в конце 71 страницы). Если не трудно, прочитайте, пожалуйста, и выскажете свое мнение.

Винкельрид, извини конечно, но я тебя не понимаю....Что ни фраза, ты её постоянно относишь к штампу...И что только по твоему не штамп? Я не к тому что твоя критика бесполезна...но уж очень она...одинаковая чтоли.... То, что ты сравнил этот отрывок с прошлым, это конечно.....с этим я КАТЕГОРИЧЕСКИ не согласен. А насчет банальности диалогов.... насчет этого ничего сказать не могу....Что, нужно общения каких то суперделовых лиц?

Не обращайте внимания. Многие пишут штампами, и ничего. "Лицо, словно высеченное из камня" и "растянутые в улыбке губы" - это устойчивые, проверенные временем штампы. Их используют все и всегда, поэтому, возможно, кто-то увидит в них что-то родное и близкое))) Не штамп - это "лицо мраморного атланта", "лицо, похожее на закрытое забрало", "маска каменного гиганта, заменяющая лицо", "лицо плохого актёра, не умеющее играть эмоции" и прочая, и прочая... Возможно, примеры далеки от совершенства и несколько корявы, но я написал первое, что пришло в голову.
Извините, ув. Автор, а как она может стать разной? Я и сам признаю, что талдычу, по сути, одно и то же, потому и поднял вопрос о нужности моей критики для вас.
Вы считаете (кстати, заметили, что я, хотя и старше вас, обращаюсь к вам на "вы"?), что я должен из кожи вон лезть, чтобы написать то, с чем вы, прямо вот так, с закрытыми глазами, согласитесь? Это ваши рассказы, и, соответственно, ваше дело, прислушиваться к моим советам или нет. Что поделать, если у меня фразы, набившие оскомину, вызывают стойкую неприязнь, а вы полагаете, что в этом нет ничего страшного? Я - не ваш редактор и не имею права высказываться в категоричной форме. И моя критика, по своей сути, - это вовсе и не критика, а мнение читателя.
Я имел в виду их неестественность. Унылость. Банальность. Примерно так. Опять же: возможно, я слишком высоко задираю планку.

Короче, я делаю какие-то выводы, и полагаю, что больше не буду утомлять вас своей "одинаковой" критикой. Это не значит, что имеют место какие-то обиды или отсутствие взаимопонимания, просто пожимаю плечами и отхожу в сторону. Уверен, для вас моё решение не будет какой-то проблемой. Приятно было познакомиться.

Retro, могу ответить только за себя, естественно. Ваш рассказ (я честно посмотрел его начало) написан не в том жанре, который мне интересен, так что - извините.

Вот этого я знать не могу, старше вы или младше, увольте уж....

А фразы типа
штампы? Кто их такими сделал? Такие как вы и больше никто при всем моем уважении. Я не спорю, да их часто употребляют... . Взять любую фразу, только запоминают почему то именно подобные.

А если вам набили оскомну именно эти фразы, тоя не виноват....мне оскомну набили фразы типа "ЭТО ШТАМП"

Retro, прочитал ваш рассказ. Что сказать - мне понравилось. Неплохой рассказ; я, в принципе, специализируюсь в другой области, и поэтому какой-либо конструктивной критики дать не могу. Но рассказ - хороший (и, если позволите, один совет: не полагайтесь целиком на читательское мнение, главное - самому критически оглядыавть своё произведение, и не один раз).

Может так попробуем: вы говорите, какой жанр вам интересен, я же пишу рассказ специально для вас.
Интересно, что получится?


Спасибо за совет! Я же не только для себя пишу. Рассказ мне самому нравится. Когда писал его, критиковал себя нещадно. Но все равно объективным на 100% не могу быть. Может что-либо и пропустил. Поэтому мне необходим знать, как видят рассказ другие.

Вы это серьёзно предлагаете? Вряд ли стоит стараться ради кого бы то ни было. Не стоит, право слово, растрачивать свой творческий потенциал на такие дела. Пишите то, что интересно вам, читатель всегда найдётся.
То ли я не понял вас, то ли вы не поняли меня. Вообще-то, я приводил примеры "НЕ ШТАМПОВ", придуманных мной при написании ответа вам.

Я наконец-то дописала свой рассказ. Выкладываю полностью, с первой главы.
 

Дети Природы.

***
Второй день стояла невыносимая жара. Солнце пекло так, что, казалось, старалось выжечь все живое.
Дрэд был хозяином постоялого двора под названием «Рога и Копыта» уже... э-э долго. Да так долго, что и посетители, так и хозяин не помнили сколько именно. Деревня располагалась недалеко от одного из главных проезжих трактов уезда, поэтому Дрэду редко приходилось жаловать на отсутствие посетителей, но сейчас помещение было пустым, и смена ситуации обещала случиться не раньше вечернего похолодания, когда придут местные пьяницы. Поэтому когда над дверью звякнул колокольчик и на пороге показались двое незнакомых мужчин, хозяин сего заведения чуть не упал со стула, стряхнув с колен фривольно развалившегося толстого рыжего кота. Тот недовольно мяукнул, зло сверкнув желтыми глазами, и лениво улегся на том же месте, куда приземлился.
Дрэду показалось, что незнакомцы были братьями, потому что у обоих были черные волосы цвета воронова крыла и похожие черты лица. Старший был небольшого роста, плотного телосложения с заметным пивным животом, у него было открытое приятное лицо и теплые карие глаза. Младший же был полной противоположностью: высок, худощав, холодные голубые глаза и каменное выражение лица.
Братья увлеченно обсуждали какие-то важные дела и не обращали на корчмаря никакого внимания, только когда подошли к стойке, резко прервали спор и тот, что повыше сказал:
- День добрый, уважаемый, нам бы квас и поесть чего-нибудь посъедобней.
- Сию минуту, господа хорошие, - проскрипел зубами корчмарь, но виду не подал. Только улыбнулся поприветливей и скрылся за занавеской. «Посъедобней», - ха! Да, у него в трактире останавливался сам князь Ворьюнский, остался доволен, после чего даровал благодарственное письмо и звание лучшего постоялого двора Изумрудного уезда! А эти оборванцы еще смеют сомневаться в кулинарных способностях его поварихи. Нахалы! Они ему сразу не понравились.
Мужчины уселись в самый дальний угол зала, подальше от стойки корчмаря. И когда Дрэд принес им заказ, они прекратили беседу и продолжили, только, когда хозяин трактира вернулся к своей стойке.
Но Дрэд был не из любопытных, этому его научила жизнь и работа. В «Рога и Копыта» заходили разные люди: честные и порядочные, а иногда и не очень, что лучше не лезть в их дела...
В это время колокольчик повторно звякнул, и в дверь вошла девушка лет шестнадцати. Да, такая, что даже хмурые братья, бросившие в ее сторону быстрые взгляды, застыли с раскрытыми ртами. Девушка была среднего роста с идеальной, точеной фигуркой, одета в легкое из тонкого хлопка платье с интересной вышивкой. Длинные рыжие, отливающие золотом, волосы доходили до поясницы. Черты лица не были иконными, зато удивительно приятными. Легкая улыбка и кошачьи зеленые глаза придавали лицу нечто завораживающее. Походка была мягкой, невесомой, тело - гибким.
Братья опомнились, сглотнули слюни и вновь углубились в ожесточенное обсуждение проблем.
Девушка подошла к стойке корчмаря, улыбнулась по-весеннему теплой улыбкой, и начала что-то говорить. Голос также оказался звучным, льющимся, что только слушай и слушай...
- Простите, Вы меня слышите? – Дрэд очнулся, только когда в ее словах начали звучать раздраженные нотки.
- Д-да... – язык отказывался слушаться.
- Тогда мне медовый пря... – Она осеклась, резко обернулась в сторону незнакомцев, побледнела, –...ник, пожалуйста... – последние слова она прошептала бескровными губами.
- Чего? А, пряник медовый! Вот, за счет заведения. – Вопреки своей жадности, о которой ходили легенды, расщедрился хозяин трактира, чтобы порадовать фею.
- С-пасибо - произнесла «фея», не обращая внимания на обомлевшего корчмаря, и быстро скрылась за дверью, ведущей во двор, оставив пряник на столе.


***
Вечером, смывая яд жары и утоляя жажду Природы, шел теплый летний и такой долгожданный дождь. Облака и серые тучки на горизонте окрашивались в розовый и золотой цвета. Солнце клонилось к закату. Оно уже не было столь одиноко, потому что на небосклоне виднелся тусклый диск Луны. Было как раз то время, когда встречались два светила: Луна и Солнце.
В это время встречались и они, но пока у кромки леса сидел только огромный серебряный Волк. Она как всегда опаздывала, а он терпеливо ждал. И она это знала, потому и не спешила.
Лисица гордо ступала по узкой тропинке поля, как ступают будущие королевы по красному ковру на коронации. Неспешно, грациозно, прекрасно понимая, что вон она – корона, никуда не денется.
Стоило Лисе посмотреть в янтарные глаза Волка, как негодования, обида и злость куда-то отступали за пределы реального. Он просто не мог на нее сердиться. Он слишком сильно ее любил.
Кая смущенно опустила глаза и старательно шаркала ножкой. Ох, как редко мое рыжеволосое счастье прибывает в таком состоянии. И зачем скрывает мысли? Что-то тут не так...
- Что-то случилось?
- Вечер добрый, брат, – увернулась она от ответа упреком. Точно что-то не так...
- Он будет еще добрее, если ты ответишь на мой вопрос!
- Я взрослая, Грэй, и не обязана перед тобой отчитываться!
- Взрослая?! А в деревню за пряниками ходить, тоже взрослая?
Бровь лисицы удивленно поползла вверх – она так и не научилась до конца блокировать мысли. Кая, наконец-то, оторвалась от увлекательного занятия: рассматривания собственных ног, и все упреки застряли где-то на пол пути. Испуг и волнение исказили ее прекрасное личико.
- Там, в корчме были два мужчины. Они разговаривали про волка и лису!
- Мало ли в Изумрудном лесу волков и лис?
- Но Серебряный и Золотая одни!
- И что именно они говорили?
Она пожала плечами:
- Мне удалось услышать только небольшой отрывок их разговора. Один из них - охотник, я почувствовала на нем метку смерти многих братьев...
Вот это действительно было новостью. В Лесу давно стали пропадать звери. Птицы говорили, что видели мужчину недалеко от хрустального ручья, но когда я осматривал то место, ничего не почувствовали. Даже следов не нашел. Ловкий гад, или он действительно многое знает. Тогда возникает вопрос: кто ему рассказал? Разве что... А-а, нет, чушь! Даже думать об этом не хочу.
- Ты отправила за ним кого-нибудь?
- Да, Сороку, но... Грэй, я тут подумала, может, стоит выйти к людям и объяснить им все? Нам бы не пришлось скрываться
- Я уже говорил, что нет! Нас не поймут! Люди слишком боятся тех, кто отличается от них...
- Ты даже не дал им шанса!
- И не дам, я не хочу потерять еще и тебя! И больше не ходи в деревню!
- Вот, так всегда, ты все решил сам, а мне выбора не оставил! – слезы блестящими бусинами катились по ее щекам. Она, не дав мне ответить, развернулась на каблуках и убежала в Лес.
Где-то за ближайшим кустом хрустнула ветка, я рванулся туда, но никого уже не было, только Сорока кружила в небе. Охота началась...


***
Когда-то давно Природа заскучала в своем всевластии и одиночестве. Да, у нее было много детей, она их кормила и охраняла, не забывая иногда воспитывать. Но сейчас ей хотелось иметь рядом кого-то неподвластного ее воле. И Природа создала Человека.
Для выживания среди братьев она не даровала ему ни острых клыков, ни цепких когтей, ни особых зрения, слуха и нюха. Нет, она подарило самое ценное: уникальные кисти рук и ум. Другие дети также обладали умом, но Природа ограничила их возможности инстинктами, которые помогали ей держать контроль над ними.
И Природа получила то, что хотела: со временем яблоко слишком далеко укатилось от яблони и других братьев-плодов, семена яблока дали всходы, которые не позволяли скучать никому... Она пыталась образумить человека, насылая цунами, ураганы, извержения вулканов, как бы говоря: «я умираю», но тем самым только еще больше отодвинула от себя.
Тогда Природа испугалась, как никогда. Ее любимое детище уничтожало все: братьев, мать и самих себя... Необходимо было что-то сделать, и Природа создала еще трех детей, которые защищали бы ее и остальных детей от человека и человека от самого себя. Они не были ни животными, ни людьми, но в то же время, были и теми и другими, они были лучшими...

***

Деревья, крапива, овраг, ручей... все слилось, от долгого бега коло в правом боку, было невозможно дышать, споткнулась о корень дерева - упала на мокрых холодный мох, поднялась, опять побежала... Куда? Все равно: лишь бы убежать, дальше, еще дальше, чтобы меня не нашли, никто не нашел, а тем более он. Опять упала – подняться не хватило сил и желания... Он никогда меня не слушает! Почему, почему так? Как он не понимает, что я волнуюсь за него, за себя, за всех нас?... Тот охотник, он сильный, ловкий – опасный, Грэю с ним не справиться...
- Ты должна что-то сделать. – прозвучало у меня в голове, от неожиданности я встала на ноги, забыв об усталости, обернулась – никого.
- Кто здесь? – нет ответа... Кто бы это ни был, он прав мне надо что-то сделать, но ... что я могу?
- Выйди в деревню, к людям, они помогут. – шептало сознание.
Не помня себя, не понимая, что происходит, я пошла по направлению к деревне...
Он еще минут пять смотрел, как она, отдаляясь, скрывается за деревьями, потом вышел на то место, куда упала Лиса:
- Иди, иди, самоуверенная глупышка, теперь тебя никто не спасет... – осклабился Медведь в довольной ухмылке.

***

Некоторое время я его не видел и бежал за Сорокой, потом, наконец, различил в золотом море пшеницы неясный силуэт – и еще пол часа бешеной погони, казалось, расстояние до охотника вообще не изменилось. Кто же он? Точно не человек, тогда... Он уводит меня все дальше и дальше от Леса, где я становлюсь слабее, и от... Каонайи... От этой мысли я остановился так резко, что по инерции чуть не упал, и побежал в обратную сторону...
***

С самого утра в доме стояла суета, словно все посходили с ума: сестры метались из угла в угол, примеряя свои новые платья, сшитые мамой, теряя, находя, и вновь теряя все подряд, мама же волновалась больше всех, стараясь уследить, помочь, поправить... Меня также трясло от волнения: сегодня меня первый раз возьмут с собой на праздник села, я увижу ярмарку, там мама обещала купить леденец-петушок и пряник-лошадку.
Я пытался натянуть свой новенький костюмчик, но, запутавшись в нем, упал на пол, больно стукнувшись головой, тогда подошла мама и помогла одеться.
И вот, наконец, когда ожидание стало невыносимым, мы вышли на улицу. Я никогда не видел село ТАКИМ: все нарядные, веселые, от ярких красок слезились глаза, в воздухе витало ощущение праздника.
Но потом чудо начало меркнуть, казалось, все про меня забыли, мама с сестрами кружили вокруг лотка с одеждой, а мне так и не купили сладостей... Стало обидно, неприятно, и я убежал от родных, все равно никто не заметит, что меня нет...
Я с час гулял среди шумных рядов, ноги казались ватными, было невыносимо жарко, душно, и, несмотря на то, что улица была полна народу, я ощущал себя одиноким, ненужным... Вдруг все замолчали и обернулись, но за толпой мне было ничего не видно, тогда я встал на коленки и пополз средь ног. Посреди толпы стояла незнакомая, но очень красивая тетя, она что-то говорила, но я ее не понял, потом она превратилась в лису, меня оглушили женские крики, мужчины похватали все, что только попадалось под руку...

***

В голове был туман, мысли путались, я не слышала, что говорила. Когда я стала Лисой, на лицах людей отчетливо читались страх и ненависть – мне стало страшно, только тогда я осознала, что натворила.
Они медленно приближались, осторожно ступая, как будто боясь, что я на них вот-вот наброшусь. Я отчетливо поняла: они меня убьют. Но сделать ничего не могла, потому что если кто-нибудь пострадает из-за меня, я никогда себя не прощу, уж лучше умереть...
Прости Греанор, ты был прав... и прощай... В этот момент выпрыгнул огромный Волк и встал между мной и толпой, беря удар на себя. Толпа, ослепленная ненавистью, набросилась на него, забыв про меня, они избивали его с такой жестокость, какой я никогда не видела у зверей. Волк сопротивлялся, рычал, царапался, кусался, но не причинял особого вреда, не потому что не мог, а потому что не хотел...
- Беги Кая, спасайся... Быстрее, я не смогу их долго сдерживать, беги! – прокричало у меня в голове.
- Нет, ни за что!
- Беги, глупая!
- Нет!
Дальше все было, как во сне, в ужасном страшном сне. Забыв себя, я кинулась к Грэю... и пустота.

***

Праздник закончился, едва начавшись. Напуганные случившимся люди разбредались по домам. Они еще не скоро забудут то, что им довелось увидеть. А кто-нибудь особо прозорливый запечетлит это событие на бумаге, углядев в нем хорошую сказку о страшных людях-оборотнях, которой родители будут пугать непослушных детей, чтобы те не ходили одни в лес.
Два мужчины стояли у дуба. Они были похожи, что казались братьями. На дубе висели молодой, но абсолютно седой мужчина и очень красивая женщина.
- Их история закончена, сынок. А моя только начинается... Я остался один, и власть - только моя.
- А как же я? – Медведь нехорошо улыбнулся, за доли секунды оказавшись за спиной охотника, перерезал ему горло.
- А ты – мне больше не нужен, сынок.
Бросив окровавленный кинжал, он быстро отдалялся от дуба, но не пройдя и пяти метром, упал от сильной головной боли.
- Твоя история кончится так же, как и наша. – голос Лисицы гремел у него в голове, причиняя жуткую боль. Он не мог больше себя сдерживать, и миру явился Бурый Медведь.

***

Когда Дрэд увидел девушку, он ее сразу узнал, и когда народ набросилась на нее, он пытался как-то их остановить, но его голос терялся в общем шуме.
И теперь он ждал пока все уйдут, чтобы в последний раз полюбоваться красавицей. Именно поэтому он стал свидетелем убийства (Он узнал и того, кого убили, и того, кто убил. Это были те братья, что заходили в его корчму), поэтому он же видел, как открывались изумрудные, горящие огнем боли и озлобленности глаза девушки, как падал старший из братьев и... превращался в медведя:
- Люди, помогите, оборотень! Еще оборотень, помогите!!!

***

К концу дня на старом дубе посреди центральной улицы висели три человека-оборотня на показ всему и вся, как коварны могут быть братья и как жестоки люди.
Начиналась буря...

***

Я убежал из деревни, когда появился огромный лохматый страшный волк. От страха я не разбирал дороги и все бежал, бежал...
Когда я очнулся, меня на руках держала женщина. Она поражала своей красотой, удивительно ласковой улыбкой и строгим взглядом, от нее приятно пахло только что скошенной травой. С ней мне было тепло и спокойно, как с мамой.
- Как тебя зовут, мальчик?
- Боря.
- Знаешь что, Боренька? Пойдем со мной.

Хороший рассказ. Написанно довольно гладко - кроме пары ошибок в окончаниях, я ничего такого не заметил. И содержание понравилось. Вот только построение ... это как отдельные кадры : лес, деревня, драка, чье-то сожаление, казнь ... ИМХО лучше сделать рассказ подлинее, но с большим количеством описаний. Нет, драки можно, и даже ИМХО нужно НЕ расписывать - тех их описаний, которые уже есть, ИМХО хватит. Но вот переходы от "кадра" к "кадру" ИМХО сделать стоит - повествование станет более гладким. Да и более понятным - я, например, не понял, кем был тот, о ком говорится в последнем "кадре" :

Мысленно уберите слово «казалось», о отчётливее станет наличие разновременных глаголов в предложении.
Сочетание «и» - «так и» неверно. Следует писать «как» - «так и» (как посетители, так и хозяин) или же вовсе без этих предлогов и союзов: «посетители, да и сам хозяин»
Но жизнь на Земле существовала, допустим, не всегда)))
Во-первых, мне кажется, что лучше звучало бы «двое незнакомых мужчин», во вторых, «чуть не упал» и «скинул» как однородные глаголы смотрятся тяжеловато. Попробуйте заменить на, например, «чуть не упал со стула, стряхивая с колен фривольно развалившегося толстого рыжего кота» («стряхивая» вместо «скидывая» и «колен» вместо «ног» - это моё личное мнение)
«Недовольно» и «недобро» расположены слишком близко, чтобы этого не заметить. Попробуйте подобрать синонимы к какому-то из этих слов.
Я уже, по-моему, говорил, что крыло – воронье (от слова «ворона»), а «вороным» бывает масть лошади.
Ага, опять «каменное выражение лица»...
Явно пропущено слово между «очень» и «что лучше». Наверное, там должно быть «такие»...
Та же история. Вторая часть предложения – неполная.
Да что ж такое? «Тело гибким, что старая половица» - вот как я прочитал предложение в первый раз. Пожалуйста, избавляясь, по совету маститых писателей, от «лишних слов», не переусердствуете. Изрезанные вами предложения, в лучшем случае, звучат коряво, в худшем – смешно.
Из рук вон плохое построение предложение.

Общее впечатление... Есть какой-то сюжет, но вряд ли такой, что заставляет проникаться им, начинать сопереживать героям. Ошибок многовато. Казусы с построением предложений - тоже очень часты.
Шлифуйте. Работы много.
И...извините, если обидел. Я хочу как лучше...

Нет, не говорили. Можно также употреблять выражение "цвета воронова крыла" (т.е. блестяще-черный); воронова - от слова ворон, с ударением на первый слог.
Ошибку поняла, исправлю.
Это не мой спор, а Ваш с Ascheм. )))
Извините, но у меня никак не получается вставить "такие" между словами "очень" и "что лучше"...
"Расщедрился хозяин трактира, чтобы порадовать фею, несмотря на свою жадность, о которой ходили легенды." - Так лучше?
А что именно не так в сюжете, и что надо исправить?
Интересно... Вы указали на ошибки только из первой главы. Или у меня ошибок так много, что на все указать нереально, или Вы читали только первую главу...
По-моему я для этого и выложила свой рассказ, чтобы его критиковали, поэтому за Вашу критику можно сказать только спасибо.

Боренька - это мальчик, который первый раз увидил ярмарку.(((

Asche не склоняется :Laughter: Я читаю твой рассказ, прочел до половины, и отставил в сторону...Извини, но для меня эта вещь совершенно непонятна...Отнести её к какому либо жанру очень трудно, сначала мне показалось что это фэнтези, потом что то из русско - народной сказки, а пролистав того же Бореньку........окончательно сбит с толку... Вообще, надо сказатья не читаю рассказы фэнтези в которых употреблены русские имена..ну вот не лежит душа)))) Как то они не вписываются....Хотя возможно это к твоему не относится,....:Laughter: Твоей задумки я не знаю... Написано вроде бы неплохо, но нет какого то того самого интереса....Постоянная смена героев, не успеваешь привыкать.....:fear:

Asche, Я конечно могла назвать этого героя другим именем, но смысловой нагрузки оно почти бы не содержало. По-моему именно таким должен быть этот герой.
Мой рассказ не обязан Вам нравиться, в первую очередь я писала его для себя...:Laughter:

Vilena, прочитал ваш рассказ. Есть некоторые вещи, от которых портится впечатление от рассказа - пропущенные запятые, не слишком гладко построенные предложения, опечатки, несколько рваное изложение - но в целом рассказ мне понравился. Написано красочно, интересно, оригинально.
Asche, прочитал то, что ты озаглавил как "Пролог". В некоторых местах не хватает запятых, плохонькое выражение "свидетелем сия события". А вообще - не знаю. По "Прологу" трудно сказать, будет ли великолепным всё произведение. В принципе, сюжет можно развить и так, что получится нечо очень хорошее, так и так, что выйдет что-нибудь донельзя банальное и скучное.
Я лично верю в первый вариант - и поэтому жду продолжения.

Вот решил немного отдохнуть от предыдущего рассказа. Выкладываю наброски для другого.

Заброшенная стройка, второй этаж начали разбирать подростки, которым нечем заняться, но у которых чешутся руки. Кирпич уже начал покрываться плесенью и приобретать зеленый цвет. Трупный цвет. Ночью стройка казалась особенно страшной, а сейчас была ночь. Таких заброшенных сооружений очень много в России. Они остались еще с девяностых, когда люди понабрались денег, начали строить, но деньги, как и все на свете начали заканчиваться. На дворе девяносто девятый год, ситуация начала выравниваться, люди окультуриваться, все таки девять лет прошло. Но те времена СССР дали отпечаток в русском менталитете. И еще не скоро русский человек начнет думать современно, а не как грязный рабочих, заведенный пропагандой коммунизма. Человек не когда не будет жить в равенстве с себе подобными, всегда будут существовать те, кто не такой как остальные, некоторые лучше других, а кто-то хуже. Точнее не лучше и хуже, такая формулировка не подходит к людям, просто другие. Так будет всегда, пока миром правят люди, но может случиться, что власть перейдет к более сильным существам. Тогда вечная ночь падет на Землю. Человечество станет кормом для них… Вампиров.
Тень, почти не заметная для глаза промелькнула по второму этажу. Спряталась за остатки стены и растворилась, так, словно ее никогда не существовало. Вампир двигался с большой скоростью, но не настолько быстро, как должен, он еще не окреп, недавно обращенный, таких нужно убивать пока они не стали полноценными хозяевами ночи. В руках у него была его первая жертва, он только научился охотиться. Ребенок трепыхался в его руках при беге, словно тряпичная кукла. Вампир уже убил его, но еще не выпил кровь. На вид ребенку было около шести лет, совсем еще не познал жизнь, но он не станет не вампиром, не упырем, он умер, когда ему свернули шею.
Августовская ночь, еще теплая, кузнечики стрекочут в траве. Где-то воет бродячая собака, видимо и она чует смерть. Вой глухой и протяжный, она спешит предостеречь людей от опасности, но никто не понимает, что она говорит. Животные чуют вампиров, но ведут себя по-разному, собаки, недаром они друзья человека, предупреждают, кошки убегаю подальше. Если кошка с шипение убегает, то, возможно, предупреждает о приближении ночных охотников.
Вампир кусает свою жертву, кровь придает ему сил, он становиться сильнее. Эффект усиливается из-за молодой крови, оно еще не испорчена ни алкоголем ни другими ядами, чистая детская кровь. Он настоящее чудовище, таких нужно уничтожать без пощады. Для этого и существуют охотники. Борьба против вампиров общее дело. Италия одна из первых стран начавших эту борьбу и продолжающая до сих пор. Рим с древних времен уничтожает nosferatu, только благодаря Риму вампиры не заполонили весь мир. Уже потом в борьбу включилась Англия, Япония и США. Самая последняя страна стала Россия. Только три года назад появилась секретная организация для борьбы с вампирами. В каждой стране она называлась по-разному.
Вопреки всем байкам охотники не когда не бывают одиночками, не один человек не справиться с несколькими nosferatu в одиночку.
- Зря мы решили ждать. Он пьет кров, сейчас он уже сильнее, чем был, когда мы его засекли.
- Без приказа начальства мы не имеем права нападать, ты же знаешь, нашу организацию итак называют варварской.
Два брата, разговаривали, наблюдая за стройкой в бинокли. Братья были очень похожи, даже звали их одинаково Дмитриями. Они были довольно веселые и во время выполнения операции всегда шутили, зная, что могут запросто погибнуть, а что еще хуже превратиться в упырей или вампиров. Братья были близнецы, только темные волосы одного из них были короткими, а второго длинные. Глаза длинноволосого были синеватого цвета, а у второго карие. Носа с горбинкой и квадратные челюсти. Лица обоих совсем не казались злыми, добрый взгляд и внимание к людям делало их не такими, как остальные охотники русской организации. У обоих братьев были шашки, как у казаков, только у кареглазого она крепилась на левый бок, а у другого на правый, потому, что он был левшой. Слева от братьев сидел массивный Александр. Он был настоящим богатырем, и оружие у него было соответствующим. Огромный двуручный меч сто семьдесят сантиметров в длину, при двух метрах росту Александра. У него были светлые волосы, длиннее, чем у обычного человека, но не такие, как у Дмитрия. Лицо у него было нахмуренное, нос и округлый подбородок были большими, как и все его лицо, уши немного оттопыривались, но распущенные волосы полностью их скрывали. Он держал руки на мече, который располагался у него на коленях. Александр был ответственный за связь и электронные системы и ждал звонка из штаб-квартиры. Четвертым членом отряда был Роман. Постоянно молчащий и не любящий находиться в большой людской компании. Он был высоким, но не настолько как Александр. У него были седые волосы, результат встречи с вампиром, после которой он выжил. Сзади у него была небольшая косичка, хотя волосы были короткими, но эту прядь он стриг, потому что она была темная, такая, какими были все его волосы. У Романа было немного вытянутое лицо, заостренный нос, глаза серые, всегда грустные, ему не было и двадцати лет, в отличие от остальных. Братьям было по двадцати, а богатырю двадцать один. Еще одно отличие его заключалось в том, что у него не было холодного оружия. Он был снайпером и ни когда не вступал в ближний бой. Сейчас ос своей винтовкой он лежал на крыше многоэтажки и через прицел с ночным видением наблюдал за строкой. Он ждал приказа. Вампир был на мушке. Конечно, пули его не остановят, но замедлят. У остальных членов отряда тоже было огнестрельное оружие. Небольшие, компактные автоматы у братьев и ружье винчестер за спиной у Александра.
- Как слышишь Рома, - богатырь говорил в рацию, - я знаю, он у тебя на мушке, прострелишь ему обе ноги. Мы доделаем все остальное. Но смотри в оба, вдруг он не один.
- Есть. – Хрипловатый голос Романа, казалось тоже, как и его волосы был старым.

Вы уж простите, если сморожу сейчас глупость, но вот это, случайно, не ваших рук дело:
"На краю обрыва, глядя вдаль, стоит девушка с чёрными, цвета вороного крыла волосами и зелёными глазами. Эта девушка Анна, ветер ожесточённо треплет её волосы, они с силой бьют по лицу, но она не замечает этого, её мысли заняты другим."
Если вы серьёзно у меня спрашивайте, то, к сожалению, ничуть не лучше.
Персонажи остались нераскрытыми. Сам рассказ слишком мал, замысел явно заслуживал большего. К тому же я так и не понял основного смысла. Чем занимались эти зверолюди? Какой смысл вложила в их существование природа? Кроме того, ритм рассказа очень рваный и неудобный - долгая развязка с трактиром, которая оказалась почти ненужной, потом - быстрые скачки, как будто автор хотел выложить всё побыстрее, в первом эпизоде с волком - странные перескоки с третьего лица на первое. На мой взгляд, странный финал - лиса без усилий обведена вокруг пальца. Не дошло, почему медведь - один из этой могучей троицы, - вдруг стал действовать в манере заурядного человечишки? С мальчиком - тоже ясно не до конца.
В общем, смотрите сами. Если рассказ писан для себя (ниже я ещё напишу кое-что по этому поводу), то смысла исправлять нет. Если для общественности - сделайте его более понятным и логичным.
Нет, я читал всё. Действительно, ближе к середине перестал обращать внимание на ошибки, пытаясь глубже вникнуть в сюжет. Да и прекрасно понимаю, что дотошное копание в произведении сильно раздражает автора, чтобы он ни говорил. А слушать в очередной раз про "недружбу" с русским языком, неумение расставлять запятые и "итоговую тройку в аттестате" нет никакого желания.
Про вот это "для себя" очень хорошо высказался Никитин. Даже процитирую его:
"...объясняю Первое Правило‚ что ежели для себя‚ любимого‚ то писать можно абсолютно все. Сам себя поймешь любого. А что не поймешь, то догадаешься. По кляксе или оброненной слезе. А если для других‚ то здесь вступают в силу совсем другие законы. До другого человека еще достучаться надо. А для этого нужно особые литприемы‚ которые обязательны. Ежели их нет‚ тогда уж извини..."

Toraton прав, я считаю что рассказ надо писать не только для себя...А то чтоже, напишешь и сиди любуйся на него...А чем-то, хотя бы немногим попытаться удивить публику - этоя считаю и интереснов процессе написания.

P.S. Toraton вернулся! :Laughter: Непременно сейчас почитаю твой рассказ.

Ну вот и прочитал....Ну, попробую, так сказать поделиться впечатлениями. Во первых конечно Глава очень маленькая и как я понял, это получается уже не рассказ)))):Laughter: Из всего прочитанного наиболее непонятен стал этот перескок с первое на третье лицо и наоборот. Ты уж определись, при таком раскладе читать не очень комфортно. Еще (может я просто не понял) вот этот отрывочек Я обратил внимание на то что сначала лучшего друга звали Тарг, а потом вдруг Гарт.... Или это уже другой человек. А вообще, имя для главного героя на мой сугубо личный взгляд не очень......А если подумать Тарг, Гарт, Кир....какое то все короткое и ну не точ то бы не фэнтезийное, просто иногда режет слух...ЭТО ВСЕ ИМХО. Я просто подумал если ты хочешь слышать мнения читателей...то это мое, можешь конечно не прислушиваться.
Далее... Главу можно было бы как то растянуть или хотя бы назвать....:Laughter: Если у тебя все главы будут такого размера, возможно имеет смысл уложить все в расска? Как ты считаешь? И вообще, как называется твое произведение? Очень интерсно. И тем не менее СТОИТ ПРОДОЛЖАТЬ!!! ПИШИ. Я например с удовольствием буду читать....))))) Вот впрочем и все.....что я хотел сказать...

Это предложение бросилось в глаза. Не только из-за неправильного сочетания «с запасами…, необходимые». До того речь шла в общем об алхимиках, а тут вдруг, ни с чего, возник Кир. По-моему, переход должен быть каким-то более плавным, что ли…
Довольно неуклюже. Два раза «было-был» (в предыдущем предложении – ещё одно «было»)
Ну, опять... Должны были – должен был…
Это описание очень понравилось.

Как уже было сказано, создаёт неприятное впечатление переход с третьего на первое лицо, и обратно...
По сюжету, конечно, придраться пока не к чему, но начало не впечатляет. А это – плохо. Начало должно иметь какую-то изюминку, что-то особенное. Начало, как и название – лицо произведения! Вот беру, наугад, книгу с полки и открываю…
«К горлу ведьмака был приставлен нож». (А.Сапковский «Вопрос цены»). Вот и всё! И какая разница, что потом окажется: нож – для бритья, а держит его цирюльник! Читатель заинтригован. Примеров можно привести множество, но вывод будет один: у того автора, который относится к своему произведению уважительно, не будет ненужностей и лишнего занудства, он будет делать так, чтобы каждое слово, каждая фраза работала на произведение... Ладно, пора мне остановиться, а то что-то разошёлся...)))

В общем какие дела... Я как-то пытался пописать немного, но потом забросил. А мне некоторые товарищи предложили продолжить :Laughter:. Но я пока ещё в сомнениях. Так что выложу свои старые наработки. Их уже многие видели, но мало кто критиковал. Тем, кто это ещё не седлал, огромная просьба - сделайте это))). Чужое мнение мне очень пригодиться при решении вопроса о продолжении сего произведения.

Убийца воров

Ночь – это время скуки и веселья, смерти и жизни, разочарования и удивления. Ночь – это моё время.
Ноблус - район зажиточных людей города. Прислушайтесь… Хватит, можете не напрягать свой слух. Здесь стоит, я бы сказал, мёртвая тишина, изредка нарушаемая вялыми шагами патруля, обходящего эту часть города. Вдоль площади и дальше по улице расположено огромное количество усадеб, магазинов, складов. Нельзя не отметить здание, которое в первую очередь привлекает к себе внимание. Явно выделяющееся среди прочих своими размерами и красотой, данное сооружение является резиденцией наместника. В нём же заседает Совет Четырёх – собрание трёх знатных семей города и наместника, чей род является четвёртым.
Во всех этих усадьбах посапывают толстосумы. Одни спят спокойно, уверенные, что все их сбережения защитит невозмутимая и готовая к любой ситуации стража. Другие даже во сне трясутся за свои богатства.
Теперь перенесёмся в район победнее. Здесь преобладают небольшие одноэтажные дома. На окраине разместились ветхие лачуги, которые вот-вот да и сложатся как карточный домик. Прислушайтесь снова… Ну что? Заметили разницу. Таверны забиты. На улицах появляются шлюхи, вешающиеся на шею тем прохожим, кто по их мнению имеет возможность оплатить некоторые услуги. Двое пьяных в обнимку, пошатываясь из стороны в сторону, горланят песню о бесстрашном моряке. Ночь в этой части города – это продолжение дня. Не стоит заблуждаться и думать, что весь район ведёт такую жизнь. Многие отдыхают дома после тяжёлого рабочего дня. Ведь завтра их ждёт не менее тяжёлый день.
Меня зовут Мартин Пепельный Кот. Вообще меня редко называют по имени: многие его просто не знают, а кто знал – забыл. Я – вор. Кража для меня стала не только путём к выживанию на улицах, но и хобби. Лет в тринадцать, тогда я был неплохим карманником, я попал в подпольную организацию, называющейся Союз Теней – объединение, собравшее под свою крышу грабителей, воров, карманников. Здесь стоит подробнее рассказать, в чём отличие между этими тремя категориями. Вы уже, наверное, догадались, чем занимаются карманники. Единственное, что хотелось бы отметить – это то, что таким видом кражи занимаются в основном подростки. Грабители – это те самые ребята, что подходят в тёмных переулках и просят отдать им ваши накопления. Мало ли что случится, а они, вроде как, ваши богатства сберегут и сохранят. И наконец, воры – профессионалы своего дела. Дилетанты в этом искусстве долго не задерживаются: их убивает либо стража, либо Союз. Вот вкратце и всё, что хотелось бы сказать… Ах, да. Лучше сразу растолкую вам о своём недуге. Год за годом у меня развивалась странная болезнь. Я не мог выносить солнечный свет. Реакция моего организма была непредсказуема: глаза слезились, на теле появлялись красные пятна, которые невыносимо болели, сердце начинало дико колотится, создавалось ощущение, что ещё чуть-чуть и моя голова лопнет, как переспелый помидор. Я сразу предупреждаю – я не какой-нибудь сраный вампир. Забудьте эти бабушкины сказки. На кровь меня не тянет, и в гробу я не сплю. Ладно, я продолжу. Чем старше я становился, тем реже появлялся на улице днём. Одиночество и темнота стали моими спутниками. Но кем станет ребёнок, который днями сидит дома, разговаривая сам с собой? Уж точно не человеком. Он превратится в непонятное существо, которое не примут в этом мире.
Я нуждался в общении. Не обращая внимания на угрозы отца, я тайком убегал из дома днём. И… О, чудо! “Солнце больше не вредит мне,”- думал я тогда. Конечно, я находился на улице недолго, но эти мгновения стали самыми счастливыми в моей жизни.
В скором времени случилась беда, которая направила мою судьбу по другой дороге. В тот день яркое летнее солнце палило, не щадя никого. Большинство горожан забаррикадировалось в своих хибарах, объявляя протест такой погоде. А те, кто появлялся на улицах, жалели о своём решении. Я так привык к своим вылазкам, что не мог оставаться дома. Короче, моё заболевание дало о себе знать. Перед глазами поплыли тёмные пятна, всё тело затрясло, и я упал. До ночи я провалялся в бреду. Ни один прохожий не помог мне. А зачем? Какой-то прокажённый умирает в страшных муках. Чёрт с ним, заразит ещё. В последствие я долго удивлялся такому равнодушию. Пока сам не стал таким. С возрастом понимаешь, что это город, словно человек, подчиняет себе; словно скульптор, лепит твой характер; словно огромное чудовище, пожирает тех, кто воспротивился его законам. Меня нашёл отряд стражи, обходивший свою территорию. Незамедлительно вызванный целитель подтвердил догадку капитана патруля о моей смерти. Позже я узнал, что отец погиб через два дня после моей кончины. Моё тело должны были похоронить, но что-то случилось, и оно оказалось на столе у того самого целителя. Этот худощавый, похожий на крысу человек занимался неизвестной мне и, наверное, редкой наукой: он потрошил тела и капался в человеческих внутренностях. Какого же было его удивление, когда новая жертва открыла глаза и уставилась на него с вопросительным взглядом. До того момента я и не знал, что мужчины могут так визжать. Чуть не поскользнувшись на собственной моче, целитель вылетел из комнаты, при этом не прекращая орать. Ну а дальше я оказался на улице (в мой дом к тому времени уже заселилась новая семья) и стал тем, кем стал.

Вор.

Сквозь сон я услышал, как кто-то крался ко мне.
- Скотти, ты передвигаешься, как табун лошадей, спешащий к водопою, - спокойно проговорил я.
- Но как ты узнал? – пропищал мальчишка.
Открыв глаза, я слез с кровати и пошёл в противоположный конец комнаты, где стоял таз с тёплой водой. Умывшись, я в первый раз обратил внимание на Скотти, стоявшего у двери. Черноволосый, большеглазый паренёк ждал, когда я заговорю первым. Скотти Червяк – подающий большие надежды карманник, но из-за совсем ещё юного возраста он выполнял работу “мальчика на побегушках”. Осматривая свою комнату, которая по совместительству являлась чердаком таверны “Полная бочка”, мой взгляд остановился на неплотно задёрнутых занавесках, между которыми пробивался солнечный луч.
- Какого чёрта ты меня разбудил? Выгляни в окно – солнце ещё не село,- разозлился я.
- Тебя вызывает Алерус,- ответил Скотти.
Алерус Крайм – глава нашей скромной гильдии и просто настоящий ублюдок. Как он мне надоел! Я так рад, что все указания он передаёт через посредника, и мне не приходится встречаться с этим гавнюком. Но в этот раз, похоже, случилось что-то важное.
- Тогда пошли, малыш,- сказал я.
- Я уже почти взрослый,- обиделся паренёк.
Сказав, что у него ещё куча дел, Скотти ушёл. Я спустился в главное помещение таверны, которое оказалось практически пустым. Только за одним столом сидели двое мужчин, не прекращавшие напряжённо спорить о чём-то. Поздоровавшись с хозяином “Бочки”, моим давним другом Бо, и взяв у него ключ от подвала, я прямиком направился туда.
В подвале было очень сыро. От влажности становилось тяжело дышать. Повсюду валялись пустые и полные бочки. У стены расположился огромный стеллаж, в котором хранились различные виды напитков. Я надавил на нужный камень в стене. Она затряслась и стала медленно открываться, пропуская меня в сеть подземных туннелей, которые связывали некоторые здания, находившиеся под влиянием Союза Теней. Я довольно хорошо знал эти ходы, и для меня не составляло труда найти путь к усадьбе Крайм, одному из семейств, входивших в Совет города. Ну как? Не правда ли отличный ход. Кто заподозрит одного из самых влиятельных людей города в том, что он не только занимается незаконными делами, но и является главой и основателем такой опасной организации, как Союз. Добравшись до необходимой двери, я постучал.
- Кто? – раздался скрипучий голос.
- Кот в пальто,- ответил я.
- Не понял.
- Что ты не понял? Это Пепельный Кот. Открывай! Меня ждут.
- Да, да. Сейчас открою.
Дверь резко открылась. Из темноты выглянул седой, почти облысевший старик. Сколько себя помню, он всегда тут стоял. Мне кажется, что он спит, ест и гадит около этой двери. Я прошёл дальше и наткнулся на дверь, которая оказалась прочнее предыдущей. Я снова постучал. В небольшом окошке появилось лицо охранника. Он узнал меня и, ничего не произнося, отодвинул засов.
В глаза ударил яркий солнечный свет. Я не стал испытывать судьбу и побежал, не обращая ни на кого внимания. Дёрнув дверь за ручку, я влетел в спальню Алеруса. Кстати, этот человек с тех пор, как стал одним из Четырёх, проводил большую часть своей жизни именно в спальне.
- Марти, разве тебя не учили стучаться,- проквакал он. Лучшего синонима, чтобы описать его речь, у меня не было.
Я огляделся. Занавески на окнах были задёрнуты. Видно, слух о моём приходе летел быстрее, чем я бежал. На широкой кровати развалился Алерус Крайм, человек невероятных размеров и толщины. Гладко выбритый череп светился бы на солнце, если бы не занавески. Поросячьи глаза въедливо разглядывали меня. Щёки не переставали двигаться, когда он жевал. А жевал он постоянно. Складки жира по бокам сбились друг к другу, словно боясь замёрзнуть. Если вы представили большое количество теста, которое разговаривает, то не сомневайтесь – вы попали в точку.
- Что ты хотел от меня, Алерус? – спросил я.
- Зачем так спешить? Ты всё узнаешь в своё время,- ответил глава Союза Теней.
Около кровати что-то шевельнулось, и я заметил полуголую наложницу, южанку, которую привезли работорговцы пару недель назад. Как она удовлетворяет Алеруса? Он свой аппарат уже несколько лет не видел. Чтобы найти его среди этих залежей жира, нужно составить поисковый отряд и нанять следопыта, а то, не дай Бог, заблудишься.
- Говори, что тебе нужно,- настаивал я.
- Хорошо, хорошо. Я не терплю грубиянов, но ты своё дело знаешь и поэтому всё ёще жив. Как давно ты не появлялся на улицах? – спросил Крайм.
- Семь дней я не высовываюсь из своей коморки. Семь долбанных дней. Долго мне прятаться?
- Ты же понимаешь, что это для твоего блага. После твоей последней кражи тебе нужно было залечь на дно. Я бы продержал тебя взаперти ещё недельку, но в свете последних событий не смогу сделать это.
- Что случилось?
- Успокойся, Марти. Я сейчас всё тебе расскажу. В последние четыре дня были убиты пять членов нашей организации. У всех перерезано горло от уха до уха. Это не совпадение. Кто-то уничтожает моих подопечных… Ты должен найти этого убийцу.
- Я?!
- Ты. Не знаю, как ты это сделаешь, но я связываю с тобой большие надежды.
- Почему я? Разве я похож на следопыта! Пусть этим занимается стража.
- Тише, не кричи так. Ты думаешь, что я сидел сложа руки. Нет, Марти. Я задействовал многих, но результата не было и, скорее всего, не будет. Эта скотина всё время ускользает от меня. Он убивает воров и только их. Можешь ничего не делать, и убийца сам найдёт тебя. Ладно, можешь идти. Надеюсь, что ты не разочаруешь меня.
Несколько мгновений я гневно вглядывался в его маленькие глаза, но в них ничего не отразилось: ни сожаления, ни ярости, ни упрёка. Затем, развернувшись, я вышел из “резиденции” Крайма.

Карманник.

- Скотти, подойди сюда,- позвал кто-то сзади.
Я обернулся и увидел худощавого человека в чёрной измятой накидке. Он поманил своим длиннющим пальцем. Я стал осторожно подходить, внимательно рассматривая его. Мужчина напоминал покойника своим мертвецки белым лицом. Ястребиный нос высовывался из-под капюшона. Глаза, не имевшие зрачков, создавали странное ощущение того, что этот слепой видел меня насквозь. Бродяга сильно сутулился, как будто на него давил какой-то невидимый груз.
- Подойди поближе, не бойся,- повторил он.
- А я и не боюсь,- ответил я, сжимая рукоятку самодельного ножика, находившегося в кармане моих штанов.
- Для тебя есть поручение, Скотти,- прошипел он.- Сначала ты должен зайти в таверну “Полная бочка” и поинтересоваться у её хозяина, где можно найти Пепельного Кота. Затем лично передашь Коту, что его ждёт Алерус. После этого вернёшься к Бо, скажешь, что тебя прислал Сэлл. Он пояснит тебе, что нужно делать дальше. Всё понял?
- Чего тут не понять-то? А как насчёт небольшого вознаграждения за мои старания?
- Какой наглый парень. Ты ещё ничего не сделал, а уже выпрашиваешь монеты. А теперь ступай, пока я не съел тебя.
Незнакомец сказал это таким тоном, что если бы я, оставшись, посмеялся над ним или усомнился в его словах, то он тотчас же проглотил бы меня, не пережёвывая. Я поспешил покинуть место неприятной встречи. Кожа покрылась мурашками, в коленях стояла дрожь. Этот Сэлл сильно меня
напугал. Хорошо бы, больше не встречаться с ним.
Легко ориентируясь на улицах города, я довольно быстро добрался до таверны с вывеской, изображавшей бочку, до верха наполненную пивом. У двери, ковыряясь в носу, стоял вышибала. Даже не взглянув на меня, он продолжил расчистку своих туннелей. В зале таверны было пусто. За стойкой хозяин протирал вымытую посуду.
- Привет, Бо,- поздоровался я.
- Это ты, Скотти? Давненько я тебя не видел. Что же ты не навещаешь старика?
- Извини, всё время занят. Вот и сейчас я к тебе – по делу. Не заешь, где я могу найти Кота?
- Кота? Дай подумать. По городу расхаживают десятки котов. Тебе какой нужен? Я мог бы предложить своего Рыжика, но он, наверное, сдох. Неделю не появляется,- усмехаясь, ответил Бо.
- Ты знаешь, о ком я говорю. Мне нужен Пепельный Кот.
- Редкая окраска. Может, просто серый подойдёт?.. Ладно, шучу. Зачем он тебе?
- Для него есть послание, которое мне сказали передать лично.
- И кто же тебе это сказал?
- Сэлл.
На круглом лице хозяина таверны отразились беспокойство и неприязнь. На лбу появились морщины, возвестившие о том, что Бо над чем-то задумался.
- Надеюсь, ты сможешь забраться на чердак. Передашь Коту, что хотел. А затем обязательно вернись ко мне.
Я поднялся по лестнице на второй этаж. Люк, находившийся на потолке и ведший на чердак, скорее всего, был заперт. Да и какая мне разница, я всё равно до него не доставал. Выглянув из окна в коридоре, я понял, что до чердачного окошка рукой подать. Встав на подоконник, я, что есть силы, воткнул свой нож справа от себя. Лезвие на удивление легко вошло в деревянную раму. Опёршись ногой о торчавшую рукоять и ухватившись за нижнюю часть крыши, я начал подтягиваться. Наконец, забравшись через круглое отверстие, я очутился на чердаке, всё пространство которого разделяла на две части стена с низкой дверцей. Вокруг валялся различный хлам, начиная от старой одежды и заканчивая покрытой пылью мебелью. Подойдя, я заметил, что дверь приоткрыта. Ха! Сейчас подкрадусь к Коту и напугаю. Вот смеху-то будет, когда он вскочит с постели. Я медленно сделал первый шаг, потом второй…
- Скотти, ты передвигаешься, как табун лошадей, спешащий к водопою, - внезапно сказал Пепельный Кот.
- Но как ты узнал?- разочарованно проговорил я.
Открыв глаза, он слез с кровати и прошёл к наполненному водой тазу. Умывшись, высокий, но тем не менее крепкий вор с пепельными волосами посмотрел на меня. Я решил, что лучше помолчать до тех пор, пока он сам не заговорит со мной.
- Какого чёрта ты меня разбудил? Выгляни в окно – солнце ещё не село,- вскричал Кот, оглядывая свою комнатушку.
- Тебя вызывает Алерус,- спокойно ответил я.
- Тогда пошли, малыш,- не раздумывая, сказал он.
- Я уже почти взрослый.
Только и слышу малыш, малец и т.п. Мне скоро одиннадцать. Не каждый сможет прожить столько лет, но я-то смог. Спорю, что Кот в моём возрасте не был и наполовину так хорош, как я.
Спустившись через люк в полу на второй этаж, я распрощался с Пепельным Котом и вернулся к окну, чтобы достать свой нож. Когда я спустился в главную залу, вора там уже не было, только двое мужчин разговаривали о чём-то. Бо нигде не было видно, и я решил проверить на кухне. Заглянув туда, я оказался в мире разнообразных запахов: свежий хлеб, жаркое, душистая клубника и многое другое наполняло эту часть таверны. На вертел была насажена огромная, сочная баранья нога. Держа в одной руке кастрюлю, повариха, женщина большая и тучная, другой рукой помешивала суп.
- Парень, тебе чего?- спросила она.
- Извините, вы не видели хозяина таверны Бо,- ответил я, как можно вежливее. Мама всегда говорила:“Веди себя вежливо, и тогда люди так же будут относиться к тебе.” Она умерла четыре года назад после того, как стала употреблять непонятный порошок. Сначала мама выглядела такой счастливой. Но чем чаще она уходила в этот загадочный мир грёз и наслаждений, тем становилась всё более нервной, а иногда и агрессивной. Конец всему положила её смерть. Теперь я твёрдо знаю, что распространение этого порошка нужно остановить.
- Он скоро вернётся, но ты можешь его подождать. А пока я угощу тебя,- сказала повариха, протягивая мне кусок клубничного пирога.
- Спасибо.
“Мама оказалась права,”- подумал я. Тщательно пережёвывая и наслаждаясь каждым моментом, я съел пирог. Дверь на кухню распахнулась, и в проёме показался Бо.
- Скотти, ты здесь. Это хорошо. Скорей пойдём со мной,- воскликнул хозяин “Полной бочки”.
Я вскочил с табурета и пошёл вслед за широкой спиной Бо. Он провёл меня в небольшую комнату. В центре её стоял квадратный стол, на стене весела полка, полностью забитая книгами, в углу комнаты находился железный ящик, имевший маленькое отверстие для ключа.
- А теперь слушай меня внимательно, Скотти,- сказал хозяин таверны, усаживаясь за стол.
- Впервые тебе поручают ответственное задание. Это, как бы, твоя проверка, твой шанс показать себя,- продолжал он.
- Что нужно сделать? Ограбить, украсть, проучить какого-то,- перебил я.
- Нет, всё намного проще: нужно отнести некую вещицу одному человеку. Но если ты потеряешь её, то пеняй на себя.

Ну вот и прочитал я твой отрывочек. И вот мой сугубо личный вердикт!
На первый взгляд царила вроде бы довольно неплохая атмосфера, я даже ка кто стал втягиваться в историю вора (это я касательно пролога (или это не пролог?)). Но когда он стал подходить к концу, когда старик похожий на крысу чуть ли не на своей моче выкатился из комнаты - это конечно сильно...И вообще обилие нецензурной лексики колоссально..Я понимаю что ты хочешь придать какой то жесткостис воему произведению, но на самом деле это его толеьо портит. ИМХО. Неясно (для меня) где место действия....И вообще что это за мир..Это фэнтези или нет...Вначале мне казалось что да, но потом возникло ощущение некоего криминального детектива....таинственный убийца, ты должен отыскать его....этакая мафия во главе с доном-сеньором Краймом.
Общее впечатление..вроде бы неплохо, но можно и лучше..несколько насторожило столь быстрая смена событий...все происходит чересчур быстро. Этот пошел туда, принес это, зашел сюда.....как то все...Весь пролог шел рассказ, а глава сплошь в диалогах...Это на мой взгляд тоже не слишком правильно..
Вроде все..передаю слово другим форумчанам

Пасип за мнение... Согласен. Тут не то, что обилие диалогов, тут по-моему страшная нехватка описаний...

P.S. А вообще мне надо либо совсем бросать всё это дело, либо уж больше практиковаться, затем писать очень медленно, тщательно всё изучая, а не спустя рукава...

Стараться. конечно, надо. Не для того, чтобы понравилось кому-то, а чтобы понравилось, в первую очередь, тебе.
Я читаю всё, что имеет отношение к фэнтези. Пиши ещё, опять обращу)))

И ещё, моё сугубо личное и, вполне возможно, что - ошибочное, мнение, относящееся не только и не столько к твоему отрывку. Выкладывать на всеобщий суд надо то, что нравится тебе самому. То, в чём автор - хотя бы он один - не видит изъяна. Всё остальное - лишняя трата своего и чужого времени. Если посылаешь произведение с припиской "
а)не отредактировано,
б)накарябал от нечего делать,
в)много ошибок, но исправлять неохота,
г)начал, но забросил и, скорее всего, не буду продолжать
д) и так далее, и тому подобное,
то как можно ожидать положительной реакции читателя?

Так и можно... Вобще кто говорит о положительной реакции? Намного продуктивнее получить критику, которая чаще всего хоть и несёт в себе положительное в общих словах, всё же является критикой и раскрывает ранее незамечанные ошибки. Давай пройдёмся по твоим пунктам:
а) Встречается редко, но встречается. Считаю самым главным недочётом. С другой стороны, автор элементарно может не видеть свои ошибки.
б) Встречается часто. Я считаю, что таким образом начинающие авторы (я говорю о тех, кто именно выставил своё творение с такой пометкой) хотят принизить свою работу. С одной стороны, это правильно. Мол, кто мы такие? Всего лишь дилетанты. С другой же, они явно лукавят, иногда просто ожидая положительной реакции.
в) Такое вообще-то редкость... Пока не встречал тех, кто открыто утверждает, что ему лень исправлять ошибки. Скорее опять же автор их не видит.
г) Прям про меня. Наверное, ты даже на меня и намекал))) Здесь всё зависит от автора. Постоянно ли он пишет или спонтанно... Но нередко встречаешь, когда авторы забрасывают свои произведения, считая их непригодными. Такая пометка, скорее всего, указывает на то, что автор хочет самоутвердиться... Что опять же не всегда правильно.
Вот мои мысли по этому поводу...

Ну, вы прямо анкету устроили)))
По поводу тех пунктов, что я указал... Это всё - из жизни, всё это я встречал, и, если просмотреть те 77 (Боже мой!!!) страниц этой темы, то, я уверен, обнаружится соответствие по каждому пункту. Просто, ради интереса, почитайте приписки "от автора" рядом со многими опубликованными произведениями.
Нет, прошу прощения, но я твоих произведений не припомню...
Суть не в том, что автор видит/не видит, это - не самое страшное, и кое-кто считает, что человек, называющий себя писателем даже имеет право быть неграмотным и не знать родной язык (моё мнение тут - однозначно несогласное). Я имел в виду произведения, где автор прямо говорит: "Не отредактировано". То есть человек прекрасно знает, что он неудосужился даже запустить проверку орфографии в "Ворде" и перечитать своё творение внимательно несколько раз, но...
Toraton, я же сказал, что это не про тебя!!!)))
Ну не могу, не могу я в это поверить! Зачитывая свои произведения до дыр, относясь к ним с трепетом и постоянно стремясь их улучшить, можно пропустить, возможно, какие-то неочевидные логические ошибки или стилистические (тут ведь дело не только во внимании), но не речевые, оргфографические и т.п.
Написать, подождать, перечитать, потом ещё и ещё, возможно - с применением новейших киберсредств вроде программы "Свежий взгляд". Дать немного отлежаться и потом - с начала.)))
А вообще, трезво взглянуть на своё произведение вряд ли получится... Слишком мы, литераторы, мнительные и ранимые существа...

«Этот купол неба, усеянный звездами, до которых миллиарды миллиардов световых лет. Такие далекие, но кажется, что протяни руку и сможешь прикоснуться к ним. Почему они давят мне на плечи, прижимают к земле и плюют в лицо своим ледяным светом? Вечный вопрос, на который никто не даст ответа.
Я знаю, там за этим куполом небес что-то есть, то до чего человечество еще не дотянуло свои электрические кабели и спутниковые сигналы… - думала про себя я, смотря в открытое окно. Была тихая зимняя ночь. Звездное небо, на котором не было ни единого облачка, выставило на показ свои созвездия, – небо – это мир окрыленных людей, тех, кто умеет понимать и ценить красоту. Мир ангелов. Таинственный и непонятный мир, куда нам смертным никогда не подняться. А внизу под окном простирается другой мир. Мир людей. Он тоже имеет свое небо из неоновых огней, в нем также живут те, кто умеет ценить красоту и любовь, но я не смотрю туда – за двадцать лет этот мир мне надоел. В такие моменты это ощущается особенно остро и хочется взять и шагнуть в окно, просто шагнуть. Не боясь ничего. И ступая по воздуху начать восхождение к облакам и даже выше».
- Опять депрессия, - грустно вздыхаю я, - а это что такое?
Мое внимание привлекла маленькая движущаяся точка на небе. В отличие от самолета она не сверкала сигнальными огнями, да и летела слишком низко. Сама не понимая, что делаю, я сжала точку в кулачке. В тот миг, когда мои пальцы сомкнулись, раздался сухой треск и оглушительный крик полный ужаса и боли. Точка, все наращивая скорость, начала приближаться. Секунда, и в метре от моего окна пролетел странный белый ком, оставляя за собой след из маленьких белых пятен. В страхе, я высунулась из окна; на заметенном снегом тротуаре лежал человек. Сначала я подумала, что он мертв, но когда его голова повернулась, я поняла что ошиблась.
- О, боже мой, - прошептала я, и в тот же миг выбежала из квартиры, надевая легкий осенний плащ по пути на улицу. Холодный ветер бросил мне в лицо хлопья снега, едва я открыла дверь подъезда. В панике я оглядела двор. Человек лежал неподвижно на том же месте где и упал. Я кинулась к нему, на ходу скидывая плащ и что-то выкрикивая.
- С вами все в порядке? – с тревогой спросила я, накрывая его плащом и наклоняясь к нему. Только вернувшись в квартиру, я поняла, насколько был глуп мой вопрос – как может быть в порядке человек упавший на голый асфальт с высоты двадцати пяти этажного дома?! Девушка, как оказалось, это была девушка. Лунный свет едва освещал искаженное болью лицо, на которое в беспорядке спадали черные волосы, она лежала на спине, руки ее были неестественно вывернуты, она была без сознания.
- Воды, - я едва услышала слово, произнесенное ею, и облегченно вздохнула. Она жива.
- Сейчас, сейчас, - ответила я, дрожащими от холода и волнения руками поднимая девушку с земли. Мои ладони натолкнулись на что-то мягкое и теплое. Я, испуганно вскрикнув, отдернула их. Что это? Неуверенно я вновь провела ладонью по ее спине. Нет, мне не показалось, под девушкой действительно было что-то мягкое и гладкое на ощупь. Нащупав край предмета, я медленно подняла его с мокрого снега, чтобы лучше видеть и едва с ума не сошла. Это было крыло!!! Огромное, может метра два в размахе, белое, соединявшееся с девушкой в области лопаток, крыло!!! Из-за своего цвета оно сливалось со снегом, и в ночной темени я не сразу разглядела его. Я ошарашено посмотрела на искаженное мукой лицо девушки, потом вновь на крыло и вновь на девушку. «Ангел» - мелькнуло в моей голове.
- Господи, - испуганно прошептала я, но тут как часто бывает в таких случаях, страх отступил, голова стала ясной как ночное небо, и я теперь точно знала что делать, - поднимайтесь, - попросила я девушку срывающимся голосом, и стала быстро поднимать ее со снега. Взвалив ее на плечи, я направилась к подъезду. Ее крылья мешали мне, как следует обхватить ее, и она все время грозилась упасть на землю. С превеликим трудом я дотащила девушку до десятого этажа, так как лифт не работал. Мне очень повезло, что ни кому в столь поздний час не приспичило вынести мусор или выгулять собачек. Как бы я объясняла наличие крыльев у моей новой знакомой? Наконец я внесла девушку в квартиру, так и оставшуюся не запертой.
- Уф, - вздохнула я, вытирая пот со лба, и уложила все еще пребывавшую без чувств девушку на диван. Сходив на кухню, я заварила кофе и села рядом с ней. В тусклом лунном свете мне не удалось рассмотреть ее как следует. Плавные контуры лица, длинные черные волосы, небольшой нос – она очень красива. Высокого роста возможно немного выше меня. На ней черное платье. И как она только не замерзла в нем? В небе, наверно, холодно. Белые плечики оголены, грудь медленно вздымается при каждом ее вдохе, издали может показаться, что она спит. Что мне с ней делать?
- Ой! – вскрикнула я, мысленно ругая себя за несообразительность. – «Ей наверняка нужна помощь. Ее должен осмотреть квалифицированный врач или скорее ветеринар. Мой отец ветеринар», - и как я могла забыть – «да, интересный пациент к нему поступит».
Представляя себе, лицо отца, когда он увидит ангела, и довольно улыбаясь, я набрала номер родителей.
- Алло, отец? – спросила я после пары гудков. Я никогда не звала его папой, у нас всегда с ним были натянутые отношения.
- Да. Алиса ты? Почему ты так поздно звонишь? Что-то случилось? – вопрошал взволнованный голос отца в трубке.
- Приезжай скорее. Моей гостье нужна помощь, - ответила я и повесила трубку. Остается только ждать.
Несмотря на поздней час и расстояние, я живу на Соколе, а родители на Водном стадионе, отец приехал довольно быстро, наверное, взял такси.
- Привет, Алиса, – приветствовал меня отец, правда без особой радости. Очевидно, он уже успокоился пока ехал сюда. В руках у него был кожаный портфель с медикаментами. – Ты говорила о гостье, которой нужна помощь, - пояснил он, потрясая портфелем, и снял пальто, - он наверняка думает, что я взяла с улицы какого-нибудь котеночка или собачку, которому нужна помощь ветеринара.
- Да. Ты сам все увидишь, - продолжала темнить я. – Идем.
Отец молча снял обувь и прошел за мной в комнату, где лежала гостья. Он подошел к краю дивана и замер в оцепенении. Глаза его расширялись с каждой секундой, и рот открывался все шире и шире. Он даже начал пошатываться и мне пришлось придержать его, чтобы он не упал. Простояв так с минут десять и немного отойдя от шока, он все-таки заговорил, правда, запинаясь:
- Кто это?
-Ангел, - пожав плечами, пояснила я. Немного привыкнув к странной гостье, я уже говорила о ней как о чем-то само собой разумеющимся. – Видишь крылья?
- Вижу, - все так же заикаясь, ответил он. – Но этого не может быть. Как она здесь оказалась?
- Осмотри ее, пожалуйста, а я пока приготовлю кофе и все тебе расскажу, - ответила я и снова направилась в кухню.
- Ну, как она? – спросила я, вернувшись из кухни, и протянула кофе отцу.
- Крылья сломаны, - ответил он, принимая чашку из моих рук. И как это он определил без рентгена? – Самое интересное - переломы на правом и левом крыльях совершенно одинаковы и сделаны симметрично в одних и тех же местах. Больше повреждений я не нашел.
- Она сможет летать? Ты сможешь ее вылечить?– накинулась я на него с вопросами.
- Откуда мне знать, - огрызнулся он, делая раздраженный взмах руками, и едва не расплескал кофе. – Лучше расскажи мне, как она здесь оказалась, - уже более спокойно попросил он.
- Все просто, - я всегда начинаю повествования с таких слов. Отец слушал внимательно, в некоторых местах задавая вопросы и требуя уточнений. Когда я сказала, что девушка упала с высоты останкинской башни, он недоверчиво посмотрел на меня, а потом также недоверчиво на ангела, но лишь покачал головой. Когда мой рассказ закончился, его слова были просто парадоксальны, я ожидала услышать все, что угодно, но только не это:
- Это не ты сбила ангела. Кости сломаны, так словно по ним ударили железной трубой, а вовсе не положили под пресс.
- Ты хочешь сказать, что это сделал кто-то еще? – изумилась я. – Но кто?
- Другие ангелы, например. Или ты думаешь, что она одна такая? – саркастично улыбаясь, отвечал вопросом на вопрос отец.
- Я не задумывалась над этим, - честно призналась я.
- А ты подумай, - попросил он, снова одаривая меня своей улыбкой. – Подумай, с чего бы это на нее напали. Может она преступница, может даже убийца и они, - он указал пальцем на небо, - ищут ее и хотят убить.
- А может она благородной крови, и напали на нее, потому что хотели ограбить, - резонно возразила я.
Отец пристально посмотрел на ангела:
- Что-то я не вижу символов королевской крови! – сделал еще один выпад в мою сторону он, допивая уже остывший кофе.
- А я не вижу в ней убийцу, - я снова парировала его выпад.
Мы помолчали.
- Я закреплю ее крылья, что бы они быстрее срослись завтра схожу в больницу и принесу гипс, после того как ты вернешься из института - резко сменил он тему разговора.
- Я никуда не пойду, ее опасно оставлять одну в незнакомом месте, - запротестовала я. Вернулось почти забытое ощущение детской обиды, когда меня заставляли идти в школу, когда я не хотела этого.
- Я останусь с ней и не пойду на работу, а ты пойдешь в институт, - начал напирать отец.
- Нет. Ты пойдешь на работу и принесешь гипс, а я посижу с ней, - не уступала я. Отец строго взглянул на меня, но я спрятала в рукаве козырь, против которого он бессилен и теперь настало время разыграть его. – У меня лучше, получается, налаживать контакты с людьми.
-Да, кто тебе сказал эту чушь? – презрительно фыркнул отец, но на лице его читалось, что еще немного и он отступит.
- Психологи и их тесты, - ответила я, торжествующе улыбаясь. – Если помнишь, именно из-за результатов тестов я пошла на журналистику.
- Я все помню, - огрызнулся отец. Ему никогда не нравился выбранный мною путь и кажется, он до сих пор не смирился с моим решением. – Ладно, ты уже не маленькая девочка и можешь отвечать за свои поступки. Только смотри, что бы тебя, не выгнали из института, - совсем ледяным голосом сказал он.
- Хорошо, - покорно ответила я, внутренне радуясь еще одной победе над ним.
Мы снова немного помолчали, а затем он произнес:
- Сходи, завари кофе, а я пока наложу повязку.
Не говоря ни слова, я направилась в кухню. Весь кофе, который я намолола (я всегда пью только натуральный) про запас, ушел за несколько часов. И мне пришлось заново молоть его, а потом варить в турке. В комнату я вернулась спустя минут пятнадцать, после того как ушла, отец уже почти закончил с ангелом и сейчас завязывал узелок на повязке ее левого крыла.
- Ну, вот и все, - произнес отец, через несколько минут, после того как я вошла в комнату, и принял чашку из моих рук.
Я посмотрела на ангела. Она так и оставалась без сознания, но крылья теперь были перевязаны. Интересно чем он их закрепил?
- Ладно, Алиса мне пора, - произнес он, вставая с дивана.
- Пока. Маме привет передавай, - сказала я, когда отец уже застегивал пальто.
- Хорошо. Осторожнее с гостьей, - бросил он на прощанье и ушел.
Я закрыла за ним дверь. Странная грусть окутала мое сердце. «Вот так всегда: ни здравствуй, ни до свиданья. Он всегда относился ко мне с прохладцей. Иногда мне кажется, что он совсем не любит меня. Права ли я?», - вернувшись в комнату, где спала ангел, я села у ее ног и продолжила свои размышления, - «Как тяжело на сердце. Очень тяжело. За что он так со мной? В чем я виновата перед ним?»
«Ты ни в чем не виновата», - ответила мне другая Алиса. Во мне живут два человека, две девушки. Одна стремиться быть твердой и независимой, ей присуще холодный ум и гибкость мышления. Она всегда поступает с велением разума и отрицает то, что не поддается логики. Именно эта Алиса заставила меня пройти тесты на способности и, проанализировав результаты, связать свое будущее с микрофонами и камерами. Другая, наоборот, хочет быть яркой и всеми любимой, хочет поступать так, как велит ей сердце и сильно верит в чудеса. Именно по ее просьбе я сбила ангела, образно выражаясь. Эти две Алисы постоянно конфликтуют друг с другом и никак не хотят мириться. Им нравится это противостояние, но из-за этого у меня часто бывает депрессия, меланхолия и сплин. – «Ты не виновата в том, что он плохо приспособлен к жизни. Он боится совершать ошибки в твоих глазах и поэтому ничего не делает. Но этим лишь ошибается еще больше. Он не хочет, чтобы его любили, боясь тем самым причинить боль другим. Но этим лишь сам терзает себя и мучает других. Успокойся, ты ни в чем не виновата» – утешало меня мое второе я. – «Люди всегда заставляют страдать других. По разным причинам. Кто-то из-за своей гордыни, кто-то из-за властолюбия, кто-то просто не может жить без этого. Например, ты…»
- Эй, проснись! – услышала я мягкий приглушенный голос. – Проснись! – голос повторился, и я почувствовала, как что-то теплое коснулось моей руки. Я вздрогнула и открыла глаза.
На дворе уже было утро, и холодное зимнее солнце просунуло свои желтые лучи в окна. Я кажется, задремала. Сидя. Ну, всякое бывает, мне не привыкать.
- Доброе утро, - произнес все тот же мягкий голос.
Я обернулась на голос, он принадлежал девушки с крыльями. Она все еще держала меня за руку, словно мама когда ее ребенок болеет.
- Доброе. Ты в порядке? – спросила я у нее.
- Да. А ты? – так же спросила она.
- Что ты имеешь в виду? – не поняла я.
- Люди обычно спят лежа. А ты сидя. Я подумала, может быть, ты больна? – пояснила гостья. По голосу было заметно, что она встревожилась не на шутку.
- Нет. Просто я сидела рядом с тобой всю ночь и немного задремала. Такое бывает, - пояснила я, улыбаясь, что бы успокоить ее.
- Спасибо.
- За что? – снова не поняла я.
- За то, что сидела со мной всю ночь. За то, что пытаешься меня вылечить. Я знаю такие повязки, делают, что бы кости быстрее срослись, - пояснила ангел. – Ты проявляешь обо мне заботу, и я ценю это, - она крепче сжала мою руку. И тут я обратила внимание на то, что прикосновение ангела ничем не отличается от прикосновения человека.
- Не стоит, - цинично ответила я на благодарности ангела. Я не люблю, когда меня благодарят за мою доброту. Сама не знаю почему, просто не люблю. – Пойдем, позавтракаем? Ты завтракаешь?
- Да. Я очень люблю есть, - смущенно опустив голову, сказала ангел.
- Тогда пошли! – я встала с дивана и за руку повела мою гостью на кухню. Я боялась, что она упадет, но ангел твердо держалась на ногах, несмотря на то, что вчера упала с огромной высоты.
- Чай? Кофе? – спросила я у нее, когда мы зашли в кухню.
- Я не пробовала ни один из этих напитков, - снова смутилась девушка. – Приготовь мне тоже, что, и себе.
- Хорошо, - ответила я и принялась за свое кухонное чудодейство. На завтрак как всегда кофе и пара бутербродов. Нарезая бутерброды, я задумалась о своей странной гостье. «А ведь она говорит на чистом русском языке, совсем без акцента. В библии есть строчки, в которых говориться, что Иисус дал своим ученикам способность говорить на всех языках мира, даже на тех которые они не знают», - размышляла я, отрезая колбасу. Я никогда не считала себя верующей, просто у меня есть друг, который прочел Библию и много рассказывал о ее содержании. - «Может она от Бога? Но у нее нет нимба. И она не светиться, как описывается в Библии. Да, и вообще когда люди видели ангела они падали ниц в благоговейном страхе. А с ней я чувствую себя, словно нахожусь рядом с обычным человеком. Кто же она на самом деле?» За размышлениями я и не заметила, как сварился кофе.
- Угощайся, - шутливо разрешила я, разливая кофе по кружкам, и ставя тарелочку с бутербродами на стол. Мы сели завтракать. Ангел взяла бутерброд и медленно положила его в рот. Откусив кусочек, она начала медленно жевать. Глаза ее закрылись, и на лице появилось выражение радости смешанное с наслаждением. Она ела с таким удовольствием, что, казалось, сейчас замурлыкает. У меня даже рот открылся от удивления. Я и не подозревала, что можно наслаждаться вкусом бутерброда с докторской колбасой, словно красной икрой.
- Как вкусно! – восхищенно пролепетала она, отпивая кофе из кружки.
- Такое чувство, что ты голодаешь, - изумленно произнесла я.
- К сожалению, это так, - грустно кивнула головой гостья. – Мне редко когда удается поесть… - она запнулась, - ну, да, по-человечески.
- Извини, я не хотела… - начала говорить я, но ангел оборвала меня.
- Ничего страшного. От правды не убежишь, - она попыталась улыбнуться, но у нее не получилось.
Повисла тишина, в воздухе чувствовалась грусть и обида, навеянные словами ангела. Всего минуту назад она была такой счастливой, а сейчас такая потерянная и несчастная.
- Откуда ты? – спросила я не в силах больше молчать. Я понимала, что сейчас не время задавать вопросы, но любопытство жгло меня изнутри.
- Если ты думаешь, что я послана Богом, то ты ошибаешься, - ответила она бесцветным голосом, - Я из России. Я – четвертое поколение проекта «Евангелие».
- Проект «Евангелие»? - переспросила я. Проект «Евангелие»? «Евангелие» переводится как «благая весть». Я даже не знаю, как это связать. – Я никогда о таком не слышала. Расскажи, пожалуйста, - попросила я ангела.
- Проект «Евангелие» был начат еще в 1905 году в Германии. Он предполагал генетическое изменение человека. Цели проекта были как всегда высоки и благородны: поднять человечество на еще одну ступень эволюции, сделать его не восприимчивым к болезням, усилить регенерационные способности и даже подарить вечную жизнь. Но проект, не оправдав себя, был засекречен и закрыт. Повторное открытие проекта состоялось в 1935 году, уже, когда Гитлер пришел к власти. Подправив цели проекта, он решил создать солдат для своей армии и начал выращивать ангелов. Так появились те, кто сейчас называют себя «вороны». Чернокрылые полуптицы полулюди, ловкие и незаметные, не испытывающие ни жалости ни сострадания, именно благодаря им Германия одерживала победы одну за другой во время Второй мировой. Ангелы были и разведчиками, и диверсантами, и вдохновителями войск. Едва они появлялись над солдатами Гитлера, как те, воспрянув духом, шли в атаку, а неприятель бежал. Так длилось до зимы 1941 года. Сталин не сидел, сложа руки, советская разведка доложила ему об ангелах, созданных Гитлером. И он напряг группу ученых для создания лекарства против этой чумы. Основываясь на данных разведки, русские принялись за выращивание своих ангелов. С этого момента и начался проект «Евангелие». Уже через год был взращен первый «лебедь». А когда войска германии подошли к Москве, Советский Союз располагал своей армией ангелов.
Благодаря нам, русские войска дошли до Берлина, и одержали победу в великой войне. После окончания войны необходимость в ангелах отпала, все кто имел хоть какое-то отношению к «Евангелие» были убиты, проект засекречен, а со смертью Сталина о существовании ангелов забыли. То же самое случилось и с воронами…
Моя гостья закончила рассказ, это все казалось невероятным. Невозможным. И, тем не менее, доказательство правды сидело напротив меня и пило кофе.
- А что было дальше? – спросила я. Ангел уже многое рассказала, но мое любопытство только больше разыгралось.
- Дальше? – спросила меня гостья, откусывая кусок от бутерброда и с наслаждением, жуя его. - Мы понимали, что человечество никогда не примет нас и спрятались от ненужных глаз. Генетически измененные, мы можем практически не есть и не пить, не подвержены болезням и погодным изменениям, но все-таки не бессмертные, мы образовали кланы, заключили шаткое перемирие с «воронами», и жили, скрывая свое существование, - коротко пояснила она, - Теперь, ты знаешь, все. Что ты будешь делать?
- Я вылечу тебя, а заодно и подробнее расспрошу об ангелах. Ты не против? – спросила я.
- Да. Только и ты ешь, а то я подумаю, что еда отравлена, - шутливо ответила мне ангел.
- Конечно, - моментально согласилась я, откусывая бутерброд и запивая его кофе, - чем отличаются «вороны» и «лебеди»?
- Не многим, - пожав плечами, ответила мне она, - это не разновидности ангелов, а кланы основанные ими. «Вороны» и «лебеди» самые могущественные из кланов ангелов, но есть и другие. Их около сотни. После Второй мировой ангелы Сталина и Гитлера смешались между собой, чистокровных осталось очень мало.
- Но сначала вы отличались?
- Только цветом крыльев. У гитлеровских ангелов они были черные, у ангелов Сталина белые. Все остальное – мораль, характер, внешность, - было как у людей.
Снова наступила тишина, нарушаемая лишь глотками кофе. Я думала, о чем бы еще спросить мою странную гостью, а заодно переваривала информацию, полученную от нее. Оказывается, наш мир полон тайн и загадок, как бы банально это ни звучало. Кто бы мог подумать, что по соседству с людьми живут фантастические существа, о которых нам ничего не известно. Существа созданные людьми и преданные ими. Наверное, они ненавидят нас за то, что мы даровали им эту жизнь, но вынуждены скрываться, понимая, что в войне против нас они проиграют. Человек, наверно, самое отвратительное из всех созданий которые есть. Он может бросить своих детей, может убить своих родителей, и как оказалось, может создать оружие, наделенное сердцем и душой. Но в тоже время самое могущественное, ведь как Бог создал Адама и Еву, так и человек создал ангелов, по своему образу и подобию. Так ли на самом деле велика разница между человеком и Богом? Вопрос пока открытый.
Размышляя о природе человечества, я вспомнила, что не задала самый важный вопрос, вопрос который должна была задать самым первым:
- Как тебя зовут?
Ангел уже собиралась поставить пустую кружку на стол, но мой вопрос заставил ее замереть в удивлении.
- Мое имя «Е – 2116», - с еще большей грустью произнесла ангел, - не стоит удивляться. Мы оружие, значит, и имена у нас должны быть, как у оружия, - она словно прочла мои мысли.
- Война закончилась, - в тон ей возразила я, - нельзя жить только прошлым. Можно мне дать тебе другое имя? Человеческое.
Когда слова, сорвавшиеся с моих губ, достигли ее ушей, она вздрогнула и опустила голову на грудь, пряча глаза.
- Ты… так добра ко мне, - произнесла она всхлипнув. – Еще никто не проявлял ко мне этого.
Я осторожно взяла ее за руку, стараясь поддержать.
- Как тебе нравиться имя Лилит? В честь первой жены Адама, - спросила я и в этот миг ангел подняла свое заплаканное лицо с груди. Она улыбалась, в глазах горел огонь благодарности. У меня создалось впечатление, что она счастлива первый раз в своей жизни. Что ж, возможно, это действительно так; ангелы прожили с людьми совсем не много времени, но достаточно, чтобы познать самые темные стороны людской души. И ушли, так и не успев познать человеческой доброты.
- Мне нравиться, - счастливо улыбаясь, произнесла Лилит, - А как тебя зовут?
- Алиса. Рада познакомиться, - радушно улыбнулась я в ответ. – Кстати ты наелась? – спросила я, указывая на пустые чашки и тарелку.
- Я не испытываю чувства голода, а значит не испытываю чувство насыщения, - в ее голосе послышалась все та же грусть, очевидно она очень страдает из-за своих крыльев – дара ставшим проклятьем, - но это не значит, что мне не понравилось. Все было очень вкусно. Спасибо, - скороговоркой выпалила она и вновь заулыбалась.
- Завтрак закончился, - произнесла я, обращаясь ни к кому, ставя посуду в посудомойку. – Что делать? Вопрос всей жизни.
- Расскажи мне о себе, - попросила меня Лилит.
- Хорошо, - пожав плечами, согласилась я. У меня есть принцип: «Никогда не говорить о себе потому, что в этом нет ничего интересного». Согласилась же я лишь потому, что не хотела расстраивать ее.
Мы вернулись в комнату, где произошел наш первый разговор. Я уютно устроилась на диване, но Лилит предпочла мягкий стульчик стоящий рядом с письменным столом.
- Мне так удобней. Крыльям ничто не мешает, - пояснила она.
- Что ты хочешь знать? – спросила я у нее, когда мы устроились каждый на своем месте.
- Все, - улыбаясь, коротко ответила она.
- Понятно, - растягивая слово, проговорила я. Да, ответ немного озадачил меня, но выход из положения я нашла практически сразу, - Все просто… - стараясь скрыть хитрую улыбку, ответила я и стала рассказывать. Мое повествование было больше об окружающем людей мире, нежели обо мне. Я рассказывала об обычных вещах, таких как метро, катание на коньках или чтение книг, и лишь изредка вплетая в свою речь что-нибудь о себе. Лилит ничего не заметила и слушала мой рассказ с огромным интересом, постоянно сопровождая мою речь восхищенными возгласами.
- Ладно, - произнесла я немного устало после нескольких часов беспрерывного монолога. – Давай, теперь опять ты расскажешь мне о чем-нибудь?
- Хорошо, - моментально согласилась Лилит, ее глаза все еще горели живым огнем, словно у человека, который увидел чудо.
- Кто тебя сбил? – я снова начала задавать вопросы о ней, и снова я увидела, как померк огонек радости в ее глазах. Наверно я делаю ей больно, заставляя отвечать на свои вопросы, но если я не спрошу, то просто сгорю от любопытства. Потерпи немного, Лилит, скоро я утолю жажду знаний и мой допрос закончиться.
- «Колибри» - воинственный клан, они ни с кем не заключают мира и живут сами по себе отдельно от всех остальных, они нападают на всех кто появиться у них на пути. Такова их философия. Я встретила двоих в небе над Москвой, когда возвращалась в клан, но долететь мне было не суждено, - ответила мне собеседница.
- К какому клану ты принадлежишь?
- «Лебеди».
- Кстати, где базируется кланы?
- Этого я не могу тебе сказать, - лицо ангела тот час посуровело, но всего на секунду, - Во-первых, потому что не знаю местонахождения всех кланов, а во-вторых – сохранение статуса секретности. На этот день ты единственная, кто знает о существовании ангелов, - мне показалось, она хотела сказать, что-то еще, но умолчала.
Дальше я спрашивала о разных вещах связанных с ангелами и узнала много интересного. Оказалось, что ангелы прекрасно владеют боевыми искусствами, и у каждого клана своя тактика ведения боя. Так же я узнала, что детей от связи людей и ангелов быть не может, считается, что это было сделано специально в ходе проекта, что бы род ангелов извел сам себя, так как все ангелы выращены из одной яйцеклетки и являются родственниками. Но план не сработал – потомство «лебедей» и «воронов» оказалось вполне жизнеспособным. Еще стоит отметить, что большинство ангелов атеисты. Неудивительно - трудно верить в Бога, когда тебя вырастили люди в лабораториях.
На мои вопросы Лилит отвечала охотно и подробно, постепенно из ее голоса исчезли печаль и тоска и ее ответы стали больше походить на ответы учителя истории, объясняющего ученикам историю их страны.
Незаметно прошло время за рассказами Лилит, и я даже удивилась, когда часы на кухне пробили трижды.
- Время обедать. Ты будешь? – спросила я у Лилит, дождавшись окончания очередного повествования.
- Конечно, - незамедлительно ответила мне моментально повеселевшая подруга. Подруга? Да, я наверно уже могу называть ее так. Ей, похоже, действительно очень нравиться есть.
- Что на обед? – все также сияя, спросила она меня.
- Обед студента: борщ и картошка с сосисками. Все из пакетов. Гадость, но есть можно, - весело пояснила я, наливая воду в кастрюлю.
Ожидая пока свариться борщ, мы разговаривали на отвлеченные темы, у ангела и человека могут быть общие вкусы. Оказалось, нам обеим нравиться музыка.
- Иногда мы собираемся в небольшие отряды, - заговорщенским тоном рассказывала мне она, - и незаметно прилетаем на различные концерты. Например, ваш фестиваль «Крылья» очень популярен среди наших. Я даже там была пару раз, очень понравилось.
«Кто бы мог подумать, - мелькали мысли в моей голове, в то время как Лилит рассказывала мне об этом, а я слушала ее с открытым ртом, - ангелам нравиться рок. Умопомрачительно».
Но это было только начало. Когда мы сели обедать, я окончательно поняла, что теперь поменялась с ней местами. Если раньше она с восхищением слушала о том, как люди ездят на метро, то теперь я, словно зачарованная, с замиранием сердца ловила каждое ее слово о полетах в небе, о романтических прогулках ангелов по ночным улицам Москвы и о многом другом. Особенно мне понравился рассказ о вечеринке в честь Хэллоуина, на которой присутствовала пара ангелов, но люди не заметили этого и лишь похвалили костюмы.
Обед закончился, и мы вновь вернулись в комнату, где и продолжили наш разговор. Снова вопросы и снова ответы, удивительные для нас обеих. Так незаметно на город опустился вечер, и он снова зажег свои неоновые огни.
Вскоре пришел отец. По его усталому виду было понятно, что он примчался сюда прямо с работы.
- Как она? – зачем-то шепотом спросил он меня прямо с порога.
- Можно не шепотом, - просила я отца, он немного смутился, а потом бросил на меня строгий взгляд, на который я уже не обратила внимания. - В порядке.
- Я принес гипс, сейчас наложу и сразу домой, - он снял пальто и вошел в комнату, где сидела гостья. – Здравствуйте, - на миг замирая от изумления при виде Лилит, говорит он.
- Здравствуйте, - спокойно, но вежливо отвечает ему ангел, сидящий на стуле.
- Ну что ж, давайте осмотрим вас, - говорит он, подходя к Лилит. Изумление прошло, и сейчас он вел себя с ней, как обычно врач ведет себя с пациентом.
- Хорошо, - отвечает ему Лилит и встает со стула, что бы отцу легче было ее осматривать. Взглянув на нее, я понимаю, что она немного нервничает, и улыбнулась ей, стараясь приободрить.
Отец аккуратно развязал повязки и, положив бинты и дощечки на письменный стол, приступил к осмотру. Ощупывая крылья ангела, он задавал вопросы об ее самочувствии, давил на некоторые точки и спрашивал: «Тут больно? А тут?». Наблюдая за тем, как отец осматривает Лилит, я заметила, что немного волнуюсь и с нетерпением жду вердикта.
- Хм, за один день такой прогресс, - загадочно пробубнил он себе под нос так, что я еле услышала, - если и дальше все пойдет также, то через неделю все заживет. Но гипс все равно придется наложить. На всякий случай.
Услышав эти слова, я почувствовала, как гора упала с моих плеч, причем осознала я это не сразу, а после того, как все произошло. «Ты волнуешься за нее, значит, ее судьба тебе не безразлична», - сказала мне одна из Алис внутри меня. Какая, я так и не поняла.
- Вы доктор и вам виднее, - покорно ответила ему Лилит.
Отец даже смутился – не ожидал от гостьи с небес такого почтения к смертным.
- Ладно, Алиса, посидите здесь, а я пойду пока разведу гипс, - и, взяв портфель, удалился на кухню.
- Это твой отец? – как-то осторожно спросила меня Лилит, когда мы остались одни.
- Да, я рассказывала тебе о нем, а что? – в миг насторожилась я.
- Ничего, просто я представляла его немного другим, вот и все, - пожав плечами, ответила она.
Спустя совсем небольшой промежуток времени из кухни вернулся отец. В руках он нес медицинскую склянку с каким-то бледного цвета раствором, напоминавшим замазку, и периодически помешивал его стеклянной лапкой.
- Ну, приступим, - произнес отец и принялся за свое врачевание. Я первый раз увидела, как накладывают гипс. Сначала конечность обматывают бинтами, потом кладут эту массу серого цвета и снова завязывают бинтами. Оказалось, ничего удивительного, но я наблюдала за этим действом, с тем же интересом, что и маленькая девочка наблюдает за тем, как питон заглатывает мышку. Эта одна из граней моей личности принадлежит той Алисе, что живет сердцем.
- Вот и все, - пояснил отец, закрепив бинты, - моя работа здесь окончена. Сейчас уберу все и пойду домой.
- Ты так быстро уйдешь? – его слова поразили меня, не ожидала от него такого безразличия. Я надеялась посидеть с ним, отвечая на его вопросы об ангеле, ведь я так много узнала, а он уходит и его совершенно не интересует судьба его дочери. В сердце защемила грусть и обида, я снова почувствовала себя маленькой девочкой, которую обижают взрослые.
- Да. Дома мама ждет, наверно уже волнуется, что я так долго, - говорил он, спешно складывая в портфель бинты, дощечки и медикаменты.
- И ты ни о чем не спросишь меня? – все еще старясь удержать ускользающую надежду, спросила я у него.
- Меньше знаешь – крепче спишь, - грубо бросил он и щелкнул застежками портфеля, словно в подтверждение своих слов. Потом быстрым шагом направился в ванную и практически тут же вышел оттуда. Я молча наблюдала за тем, как он надевает пальто, берет в руки портфель и уходит.
- Будь осторожна, - говорит мне отец, уже стоя одной ногой за порогом и не дожидаясь ответа, закрывает за собой дверь.
«Вот так», - с грустью думаю я, поворачивая ключ в замке. – «Да, как всегда: «Кто много хочет не получает ничего» - главное правило Гильдии Воров, но распространяется не только на ее членов. Я в тайне рассчитывала, что появление Лилит растопит лед между нами, но видно я ошиблась».
Что-то теплое легло мне на плечи и мягкий голос вопрошает:
- С тобой все в порядке?
Обернувшись, я увидела Лилит с растерянным выражением на лице. Она, похоже, обеспокоена, внезапной переменой во мне, но не знает, как поступить.
Не ясный порыв охватил меня, и я обняла ангела и прижалась к ней. Я привыкла заботиться о себе сама, мне никто не нужен я вполне самостоятельная. И чем четче я осознавала это, тем больше понимала, на сколько сильно взаимосвязаны самостоятельность и одиночество. Шли годы и я начала уставать от одиночества. Но сейчас я не хочу быть одна, я рада, что появился кто-то, с кем я могу разделить его.
- Прости, я не знаю, что делать в такой ситуации, - извиняющимся тоном произнесла Лилит.
- Обними меня, пожалуйста, - попросила я ее.
Ручки Лилит не уверенно сомкнулись на моей спине.
Ненавижу, когда меня жалеют, но сейчас я даже рада этому.
- Что тебя так расстроило? – спросила она голосом, в котором слышалась озабоченность, смешанная с сочувствие. Похоже, ей действительно не наплевать на меня.
- Отец… - устало пролепетала я. – Он совершенно не понимает меня…
- Я не знаю, как утешить тебя, извини, - проговорила она и крепче обняла меня. Я была благодарна ей за ее не знание. Лучше молчаливое сочувствие, чем циничные советы, которые люди, порой, дают друг другу в такие минуты. Наконец-то появился тот, кому я не безразлична.
- Извини, я немного расчувствовалась, - произнесла я, отпуская Лилит.
- Бывает, - коротко сказала она, тоже отпуская меня.
- Я пойду спать, завтра мне надо идти в институт. Ты справишься здесь одна?
- Конечно. Только возвращайся быстрее, - попросила она меня.
- Я постараюсь, - ответила я и сменила тему, - Ты будешь спать в большой комнате. Я посплю у себя в кабинете, - жестом я указала на дверь расположенную в конце коридора.
- Понятно, - кивнув, ответила она.
Мы вернулись в комнату.
- Постель чистая, за прошедшие полгода, ты первая гостья, оставшаяся на ночь, - говорила я Лилит, доставая постельное белье и разбирая диван. – Если не хочешь спать можешь посмотреть телевизор. Умеешь им пользоваться?
- Да. У нас в клане была пара другая, - пояснила она.
- Хорошо, только не включай слишком громко, - уже выходя из комнаты, попросила я.
- Да.
- Спокойной ночи, - пожелала я гостье.
- Спокойной ночи, - сказала она мне, и я ушла в свой кабинет.
Мой кабинет – узкая, но длинная комната, в которой, практически примыкая, друг к другу стояли компьютер, небольшой шкаф с книгами и диванчик, который я никогда не убирала. До переезда здесь была кладовка. Я разделась, щелкнула переключатель на будильнике и легла спать. Так прошел первый день с Лилит.
На утро меня разбудил противный звонок будильника. Как же я ненавижу его. Самое противное изобретение людей. Я протянула руку, выключила будильник и встала с дивана. Потом умылась, в ванной я нашла объяснительную по поводу моего вчерашнего отсутствия на занятиях написанную отцом, он даже не счел нужным отдать ее мне лично в руки. С испортившимся настроением я вышла из ванной, позавтракала, оделась, накрасилась и вышла из дома.
«Лилит сейчас хорошо. Она еще спит», - думала я по дороге в институт.
Так потекли дни. Ничего интересного не происходило. Я каждый день ходила на занятия. Лилит прекрасно освоилась в моем доме и совершенно не боялась оставаться одна. Она радостно встречала меня каждый день, когда я уставшая возвращалась домой и вообще все время старалась держаться ко мне поближе, даже когда я прослушивала диктофонные записи с лекций, составляя по ним конспекты, она тихо сидела рядом на диванчике и внимательно наблюдала за моими действиями. Надо признать я привязалась к ней и мысль о том, что пройдет совсем не много времени, ее крылья вновь срастутся, она покинет меня, и я вновь останусь одна, становилась невыносимой.
Шел третий день с того момента, как Лилит поселилась у меня. Усталая и измученная под вечер я вернулась из института. Сегодня был самый трудный день недели: восемь пар в расписании. Как всегда с порога меня встретила улыбающаяся Лилит. Помимо черного платья, в которое она была одета в момент падения, на ней был кухонный фартук. Ее наряд придавал ей весьма забавный вид.
- Я приготовила ужин, - пропела она.
- Ты? – не поверила я и украдкой постаралась заглянуть в кухню. Дверь была плотно закрыта. – Разве ты умеешь готовить?
- Да.
- Ага. Ну, тогда, я просто обязана попробовать твою стряпню и оценить твое мастерство, - произнесла я, стараясь вычеркнуть из голоса сарказм и хитрость. – Я переоденусь и приду.
- Хорошо, - согласилась она и чуть ли не бегом направилась в кухню.
Мой взгляд случайно скользнул по ее ладоням, и я что-то заметила на них.
- Подожди, - остановила я ее. – Ты обожглась? – спросила я, после того как попросила показать мне ее ладони и осмотрела их более внимательно. Следы ожогов практически зажили, но все еще были видны.
- Не беспокойся, - безмятежно произнесла Лилит. – Они быстро заживут. Я ведь ангел, - последнюю фразу она произнесла, добавляя в свой голос таинственный оттенок, и скрылась в кухне.
Я направилась в общую комнату, ставшую в последние дни комнатой Лилит. Достав из шкафа одежду, я начала переодеваться.
«Она изменилась. Три дня назад она моментально теряла свою жизнерадостность при малейшем упоминании о своем происхождении», - думала я пока переодевалась, - «а сейчас назвала себя ангелом и ничего. Наверное, живя у меня, она поняла, что ангелом быть, не так уж и плохо, а может, произошло что-то еще. Что-то о чем я и не догадываюсь».
«Кстати она первая кто сделала тебе что-то хорошее и, причем бескорыстно. Родители не в счет, это их обязанность – заботиться о тебе», - произнес голос внутри меня, он принадлежал первой Алисе, той, что живет разумом.
«Скорее всего, так оно и есть, если уж даже ты не видишь здесь подвоха», - согласилась с ней вторая Алиса.
«Надо же! Впервые обе мои стороны соглашаются друг с другом», - не поверила я своим мыслям, - «Где-то должна сдохнуть собака!»
Я закончила переодеваться, и пошла на кухню. Когда я вошла туда, то замерла в изумлении, Лилит решила устроить ужин при свечах.
- Прошу к столу, - галантно кланяясь, пригласила Лилит, фартука на ней больше не было, только черное платье, отражающее блики свечей.
Я улыбнулась, принимая предложение. Я чувствовала себя немного неловко из-за того, что меня пригласила на романтический ужин девушка.
- Попробуй, тебе понравиться, - пообещала мне Лилит, садясь напротив меня.
На столе стояла жареная картошка с сосисками, над которой клубился ароматный дымок. С некоторой неуверенностью, я насадила картофелину на вилку, обмакнула ее краешек в кетчупе и съела…
- М-м-м! – стон удовольствия вырвался из груди. – Изумительно.
Честно, я и не догадывалась, что картошка может быть такой вкусной.
- Я рада, что тебе понравилось, - довольно проговорила она. И мы взялись за вилки.
Ужин получился вкусный. Лилит действительно прекрасно умела готовить. В отличие от меня. Я не сильна в кулинарии.
- Извини, что ужин такой скудный, просто это все, что я нашла в твоем доме, - сказала она, когда мы уже пили чай.
- Ничего страшного, - спокойно ответила я. Обстановка больше меня не смущала, все казалось совершенно нормальным. – Было очень вкусно.
- Я должна сказать тебе важную вещь, - опустив голову, произнесла она.
- Говори, - разрешила я, делая вид, что заинтересовалась. На самом деле едва, как она произнесла эти слова, в моей голове замелькали сотни вариантов продолжений и ответов на ее речь. И надо признать, что вариант: «Я люблю тебя» был в числе самых очевидных. А что она еще может сказать после романтического ужина?
- Тебе грозит смерть, - с полной уверенностью произнесла она и я почувствовала как внутри меня, что-то оборвалось. Я полагала и нечто подобное, но не воспринимала в серьез такой вариант, поэтому-то он меня и шокировал. – Любой человек, вступивший в контакт с ангелом, должен быть уничтожен.
Слова Лилит потрясли меня, по выражению на ее лице я поняла, что она не шутит:
- Уж не хочешь ли ты сказать, что убьешь меня? – спросила я, когда снова обрела дар речи.
- Нет, я никогда не смогу этого сделать. Да и опасность не так велика, как кажется. Я не произношу приговор, просто предупреждаю. Чем дольше я нахожусь здесь, тем в большей опасности ты…
Она говорила, что-то еще, но я не слушала. Я полностью погрузилась в себя. Пот не катился с меня градом, я не стала нервно расхаживать по кухне и выкрикивать гневные слова упреков в адрес Лилит. Какая от этого польза, надо думать, как избежать смерти, и не паниковать.
- И что ты предлагаешь? – спокойно спросила я, перебивая ее.
Лилит помедлила с ответом, я снова заметила, как она погрустнела:
- Завтра мои крылья окончательно срастутся, я это чувствую. И под покровом ночи я улечу. Никто не знает, что я была у тебя, - она взяла меня за руку и стала нежно поглаживать большим пальцем по тыльной стороне моей ладони. – Я не хочу этого.
- Я тоже, - честно призналась я и ласково сжала ее руку в ответ.
Мы долго сидели так, взявшись за руки и размышляя, каждая о своем, но думали мы об одном и том же.
«Завтра мы расстанемся – жаль. За прошедшие дни я сильно привязалась к ней. С ней я почувствовала себя нужной. Первый раз в жизни я чувствовала, что кому-то будет плохо без меня».
- Уже поздно. Тебе завтра рано вставать,- она, наконец, нарушила молчание. Голос ее не звучал ни грустно, ни расстроено, но в нем слышалось смирение, полное и бесповоротное. Интересно, она полюбила меня?
- Да. Мы еще увидимся? – спросила я, заглядывая ей в глаза.
- Нет. Скорее всего, нет.
- Ладно, - произнесла я, вставая из-за стола, - Я в душ. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.

- Алиса, подойди, пожалуйста, - услышала я голос из комнаты Лилит, когда вышла из душа.
- Да, сейчас, - ответила я, надевая халат.
Свет в комнате Лилит был погашен, только торшер слабо освещал угол комнаты. Ангел стояла обнаженная в центре комнаты, она сняла гипс и расправила крылья, окончанием перьев касаясь стен. Глаза легонько светились заманчивым огнем.
- Поцелуй меня перед сном, - тихо попросила она, смотря мне в глаза.
Не раздумывая, я мягко, но уверенно подошла к ней и поцеловала. Что подвигло меня на этот шаг? Взаимность наших тайных чувств друг к другу и вероятность умереть в скором времени. Да именно так…
Мы долго целовались, а потом… я провела с ней ночь.

Утро. Лилит спит сладким сном. Я лежу на ее крыле. Голова совершенно пуста, никаких мыслей.
«Надо идти в институт. Вторую объяснительную уже не примут», - с грустью понимаю я.
Не смотря на события вчерашней ночи, я чувствую себя вполне бодрой.
Как обычно пью кофе на завтрак, умываюсь, крашусь, одеваюсь и выхожу из дома.
«Сегодня Лилит улетит, но мне надо жить дальше», - весь день я пыталась утешить себя этой мыслью – бесполезно.
День прошел как всегда трудно, учиться не легко и поэтому очень устаешь, метро тоже изматывает, но когда поезд подъехал к моей станции, я бегом устремилась домой, надеясь еще застать Лилит.
Даже, несмотря на то, что день начал понемногу возрастать, темнело все равно рано, и на улицах уже горели фонари.
Подбегая к двери квартиры, я судорожно доставала ключи из сумочки. Руки плохо слушались, и вставить ключ в замок мне удалось не сразу. Когда же я ворвалась в квартиру, на меня обрушилась тишина. Лилит не вышла встретить меня
«Не ужели опоздала»- мелькнула в голове мысль.
Я сняла верхнюю одежду и зашла в комнату Лилит. Опустив голову на грудь, ангел сидела на диване.
- Привет, - произнесла я, совершенно не радостно.
Она медленно подняла голову и посмотрела на меня туманным взором.
- Привет, - в тон мне ответила она.
Больше мы не сказали друг другу ни слова. Долгие проводы, долгие слезы. Я молча подошла к ней и обняла ее. Она ответила тем же.
«Все равно нам не быть вместе. Смирись», - говорила я себе и никак не могла поверить в это. Я никогда ни с чем не мирилась. Все происходило, так как я захочу, а сейчас я признавалась себе в своей беспомощности.
Часы на кухне пробили восемь.
- Время, - произнесла она, с какой-то неохотой освобождаясь из моих объятий, и направилась к окну.
Я согласно кивнула в ответ и последовала за ней.
Лилит влезла на подоконник и открыла широкое пластиковое окно, поставленное за деньги родителей.
Холодный ветер ворвался в комнату и принес с собой хлопья снега.
Узкий проем окна мешал расправить ей крылья, она обернулась:
- Прощай, - словно приговор произнесла она.
- Прощай.
Вдруг в завывания морозного ветра, вторгся звон разбивающегося стекла. Я посмотрела на разбитый стеклопакет. В стену точно по середине окна был, воткнут сюрикен.
Мы поняли все без слов. Лилит протянула мне руку:
- Быстрее! Если спасаться то только вместе! - крикнула она мне.
Я ухватилась за протянутую руку и взобралась на окно. Лилит крепко ухватила меня за талию, и мы выпали из окна.
У меня захватило дух, морозный воздух ворвался ко мне в легкие, и я некоторое время даже не могла вдохнуть.
Крутое пике, с девятого этажа. Земля стремительно приближалась и мне начало казаться, что мы разобьемся. В районе второго этажа Лилит вышла из пике, но из-за большого веса нас протащило по воздуху практически до самой земли. Выровняв полет Лилит, стала набирать высоту.
Подняв голову, я увидела стаю ангелов, летящих нам наперерез. Лилит заложила крутой вираж влево, стараясь уйти от встречи с ними. Нас снова потащило вниз. Лилит выровнялась и опять начала набирать высоту. Преследователи остались позади, но не отставали.
Под нами мелькали крыши домов. С таким весом она не могла ловко маневрировать между зданиями и поэтому набрала огромную высоту. За нами летели уже две группы ангелов.
Я окончательно замерзла на столько, что не чувствовала тела. Погоня настигала, а по тяжелым взмахам крыльев Лилит я понимала, что она выбивается из сил.
- Брось меня! – закричала я ей. Сильный встречный ветер унес прочь мои слова, и я не знала, услышала ли их Лилит, но без меня у нее есть шанс уйти.
Она все-таки услышала, и даже что-то ответила, но резкий порыв ветра заглушил ее голос, и я ничего не услышала.
Мы еще немного летели вперед, стараясь уйти от погони, но с каждой секундой становилось все более и более понятно, что это невозможно. Лилит стала снижаться.
Мы приземлились на крышу многоэтажного здания.
- Я дам бой, - решительно произнесла она, стоя на четвереньках и тяжело дыша.
Я попыталась возразить, но губы не слушались меня. Я так сильно замерзла, что не могла говорить не то, что двигаться.
Спустя немного времени послышались гулкие удары крыльев о воздух. Я не могла повернуть головы и оглядеться, но видела, как на противоположный край крыши приземлялись и выстроились в ряд ангелы. Они все были в одинаковых черных костюмах, чем сильно напоминали триад из американских боевиков, не хватало только узких глаз. Друг от друга они отличались только цветом крыльев.
«Это вороны», - почему я решила так, не знаю, но точно знаю, что угадала.
Лилит встала, отошла от меня шагов на десять и приняла бойцовскую стойку.
Хохот прокатился по крыше.
- Вперед! - властным голосом отдал команду, кто-то не видимый мною. Через секунду на Лилит напал белокрылый ангел с мечом в руке. «Лебедь». Она ловким движением кисти отвела смертельный выпад и ударила нападавшего крылом в горло, так что изо рта ангела фонтаном брызнула кровь. Она подняла выпавший из рук врага меч.
За первым последовал второй и третий, и, так же как и первый, они пали бездыханными. Одному Лилит рассекла живот, другому всадила меч в сердце.
Снова нападение, ангелы шли в атаку, Лилит приходилось отбиваться сразу от пяти врагов. Два меча в ее руках, второй она также подняла с земли, выписывали сумасшедшие кульбиты, отбивы, выпады. Казалось, Лилит превратилась в ходячую мясорубку. Враги падали большей степени не убитые, но с отсеченными конечностями. Но «лебеди» брали числом. В конце концов, они окружили Лилит, и уже приготовились убить ее, но:
- Назад! – приказал все тот же властный голос, и ангелы отступили.
Лилит не понимающе обернулась на голос. Не человеческих усилий мне стоило повернуть голову к говорившему. Метрах в десяти от меня стоял ангел. Белокрылый мускулистый, по виду лет сорока, но, скорее всего я ошиблась. Он был одет в римскую тогу, и походил на грозного титана из древнегреческих мифов. В правой руке «титан» держал длинный извивающийся меч – фламберт. Я знала название из книг. В левой сжимал пистолет Макарова.
Два выстрела, произведенные настолько стремительно, что Лилит не успела среагировать, и оба меча со звоном вылетели из ее рук.
- Ай! – вскрикнула от боли она, потирая запястья.
Ангел в тоге хохотнул, брезгливо выбросил пистолет, и крепко сжав фламберт, пошел на встречу к Лилит.
Надо отметить, что, даже лишившись оружия, Лилит не спасовала, и снова встав в стойку, приготовилась отражать удары голыми руками.
Меч врага пронесся в нескольких миллиметрах от груди Лилит, она с трудом увернулась. И тут же еще одна молниеносная атака сверху. На этот раз Лилит крылом отводит смертоносный удар. Враг машет мечом с сумасшедшей скоростью. Лилит, уходит в оборону, стараясь держаться поближе к врагу и не попасть под лезвие фламберта.
Вдруг сухой хруст разноситься в воздухе и ангел замирает с распростертыми в разные стороны руками и крыльями. Фламберт выскальзывает у него из рук
- Пощади, - донесся до моих ушей тихий стон. – Пожалуйста.
Лилит презрительно усмехается в ответ и фонтан крови из тела врага омывает ее с головы до ног. Ангел падает замертво. Удивленные и испуганные возгласы проносятся по крыше.
Лилит стоит вся, в крови высоко подняв руку, в которой все еще бьется сердце врага. Она бросила сердце на землю и раздавила.
- Кто-то еще хочет… - с вызовом кричит она, но ее обрывает автоматная очередь. Пули вонзаются в ее плоть, и она падает.
Я бросилась к ней и подхватила. Ее горячая кровь омыла мои ледяные руки. Я аккуратно укладываю Лилит на холодную крышу. «Она мертва», - понимаю я. По моим щекам катятся слезы. – «Не ужели все так закончиться?»
- Ох уж эти «лебеди», - как-то устало произносит незнакомый голос за моей спиной. – Не могут они без пафоса, а потому не могут ничего. Ладно, мы как обычно все сделаем. Всю грязную работу. Нам «воронам» не привыкать.
Сказали за спиной, и я услышала, как был взведен курок. Холодный ствол прижался к моему затылку и последнее, что я помню искренне извиняющийся голос:
- Ничего личного, девочка, - и щелчок курка.

Магус...Если вам хочется услышать что-то хорошее о своём произведении, пожалуйста, просто пропустите моё сообщение, и всё, потому что я тут - только ругаю. Я искренне прошу прощения за это, но поделать с собой ничего не могу...
Когда начал читать ваше произведение, то интуиция меня лихо подвела - я подумал сначала, что ошибок у вас быть не должно, но, к сожалению, фразасбила меня с небес, как вашего ангела...Дальше - пошло-поехало: переноска бездыханного и обременённого тела на хрупких детских (ну пусть - женских) плечах на десятый (!!!) этаж (попробуйте, на досуге, нечто подобное, если вам себя не жалко), удивительно содержательное описание внешности:, ну и "добил" окончательно следующий внутренний монолог главгероини: Браво и бис! Конечно же ветеринар, кто же ещё?
Когда прочитал про Гитлера и Сталина, белых и чёрных ангелов, кланы, и т.п., подумалось: "Опять Ночной Дозор..." Уйма странностей, которые невозможно не заметить (ангел, живя всю свою жизнь среди людей, не понимает, как они могут спать сидя, в жизни не пробовал кофе и чай, не знает, как ездить на метро и т.п., хотя и летал тайком на "Крылья", праздновал Хеллоуин в компании людей, смотрел телевизор и гулял по ночной Москве, а также - прекрасно готовит), присутсвие лишних и нелогичных фраз, (вроде "спокойно, но вежливо" или особенно понравившегося мне момента:"- Ай! – вскрикнула от боли она, потирая запястья"), непонятные отрывки, написанные в стиле "презент континиус" ("Как обычно пью кофе на завтрак, умываюсь, крашусь, одеваюсь и выхожу из дома"), и фразы, наталкивающие на мысль, что автор пытается писать о том, в чём он слабо разбирается ("Два меча в ее руках…выписывали сумасшедшие кульбиты...", "фламберт" вместо "фламберга", выражение "взведён курок" и т.д.), про пунктуацию и орфографию уже и не принято говорить...
В общем, видимо - всё. Ещё раз - извините.

Пророк.

Неугасимый пламень
Из края в край, из века в век
Гудит, ревет...
И каждый факел – человек.
(...)
Но от огня не отрекусь!
Я сам – огонь. Мятеж в моей природе.
(Максимилиан Волошин)


Было невыносимо жарко. Улицы городка пыльные и безлюдные в этот час едва ли защищали от солнца.
Аристарх разлепил запекшиеся от крови губы и прохрипел:
-Накатило?
Голос казался далеким, чужим. Мужчина в лохмотьях, лежащий рядом, едва пошевелился.
Правая бровь разбита, нос сломан, хватало и синяков на теле.
-Нет пока...
Уверенности в едва различимом хрипе Гордея не было.
-Попить бы...
...А еще вымыться, избавиться от лохмотьев, шрамов, вытереть кровь, поесть и обрести кров. От таких мечтаний Аристарх отказался давно. Самому же хотелось лишь спать, впасть в спасительное забытье, уйти...
-Пить говорю хочется.
Человеческий голос вернул его на землю, в мерзкий богом забытый городишко, где... Под напряженным взглядом Гордея пришлось ответить.
-Ищи теленка на скотобойне...
Усмешки не получилось – боль в разбитых губах дала о себе знать.
-Не побираться же...

На деле все так и было. Раны Гордея воспалились, его лихорадило, горло жгло и даже ходил с трудом. Им нужна была вода, однако в лучшем случае они получали плевок под ноги. Вид ободранных, грязных бродяг вызывал лишь отвращение. Но Аристарх не имел права сдаваться.
Он более других понимал: стремление человека к познанию, его слабость перед лицом вечности и страх перед неизведанным вели в бездну извечного мрака. Но стоило только появиться кому-нибудь, готовому указать путь к свету лучшего мира толпа шла за ним. Было ли это неосознанным желанием прикоснуться к тайне или слепой верой в судьбу, судьбу, сжалившуюся над миром человека, даровавшую спасение? Кто знает.
Да, Аристарх не имел права сдаваться. Ведь рядом лежал обессилевший Гордей.
Он продолжал с виноватой улыбкой на губах, и тупой, животной упрямостью в душе стучаться в дома.
И небо, обычно глухое к человеческим мольбам, даровало им удачу. Немолодая, смуглая женщина пустила их за порог.
Аристарх пил обжигающе ледяную ключевую воду большими глотками уже не стесняясь хозяйки, и только удивлялся собственной выдержке. Аглая, так звали женщину, лишь печально улыбнулась. Ее удивительные светло-зеленые, цвета морской волны глаза лучились нежностью и пониманием. Изможденное лицо было прекрасно в своей простоте. Хрупкое тело дышало спокойствием и тихой уверенностью.
Гордей же сидел на небольшом плетеном кресле с закрытыми от удовольствия глазами; лишь изредка вздрагивала искалеченная рука. Аглая промыла его ссадины, смочила раны густым, клейким соком темноцвета и положила на лоб холодный компресс из вытяжки нерала красного.
...Между тем, перевалило далеко за полдень; жадное и беспощадное солнце царственно лениво опускалось за линию горизонта. Город оживал. Мимо окна пробежал мальчишка лет десяти, сжимая сладкую булку, скрипя и гремя проехал воз бакалейщика. Жирный возница с удовольствием хлестнул запряженного в телегу ослика. Бедное животное из последних сил тащило повозку.
-Гордей, сколько?
-Дня два, быть может, у нас есть.
Но Аристарх ясно видел первые признаки сегодня!
Вошла хозяйка: поневоле ему пришлось сменить тему разговора. Женщина накрыла нехитрый стол – рыба, домашний хлеб и бобовая похлебка с луком. Ароматный запах горячей пищи сводил с ума. Не часто им приходилось так пировать.
-Как вы познакомились? – вопрос Аглаи отвлек Аристарха от его мыслей.
- Это было год назад... - дальше воспоминания захлестнули юношу. Женщина слушала его сосредоточенно, с волнением кивала головой. Но Аристарх сейчас был далеко отсюда: на той грязной площади...

Привычно светило солнце, воздух по-прежнему был сух, наполнен густой пылью, отовсюду пахло затхлой рыбой и протухшими продуктами. Одним словом, обычный день в портовом городишке.
Младший заместитель писаря напряженно шагал по мостовой. Он боялся этих ничем не примечательных, скучных дней, инстинктивно ждал подвоха. Может быть, и не зря. Впереди по улочке никого не было. Неприятное чувство охватило юношу, и он свернул на более широкую, просторную трактирную улицу, что вела к Площади Старого Духа. Здесь было не так душно, зато появились пьяницы, хватало и просто больных людей.
Возле площади собирался народ. Ну почему он не пошел по той замечательной узкой улице? Теперь не миновать, этого сборища. С тяжелым сердцем заместитель писаря осторожно приблизился к толпе. Люди окружили какого-то паренька, бьющегося в конвульсиях. Были видны лишь разодранные в кровь руки несчастного, да сутулая фигура. Но вот он медленно стал подниматься, ему явно не хватало сил. Несколько раз падал, но упорно продолжал вставать. Наконец, удалось рассмотреть его лицо. Ничем не примечательные серые глаза, однако, пылали такой силой знания, разума, что едва ли вязалось со всем его обликом. Соломенные волосы слиплись от пота и крови, высокий аристократический лоб покрылся испариной, щеки пылали, обветренные, потрескавшиеся губы шептали что-то бессвязное. Постепенно голос обретал силу, становилось отчетливо слышно, ЧТО говорил чудак. Его речь была отрывиста: он явно продолжал монолог, недавно начатый, но то КАК он говорил, и о ЧЕМ говорил! Слова шли от самого сердца, искренние, хлесткие, нужные. А может, это были мысли стоявших там? Полноте, ведь бродят же по земле колдуны, прорицатели, пророки даже. А ведь он говорил о будущем! В лучах заходящего солнца его фигура, казалось, пылала внутренним светом. Слова звучали. О мрачных картинах грядущего: войнах, сотрясающих гаснущий мир, эпидемиях, уносящих тысячи жизней – все это выплескивалось безумным человеческим сознанием, и в наших силах было предотвратить катастрофу.
Но умеем ли мы слушать? Недовольный ропот пронесся по толпе. Угрюмые, тупые лица, сведенные от злости брови, мрачные взгляды исподлобья; нет, они просто не слышали его.
И тут младшему писцу стало противно от вида животных, нет не людей, именно животных, стоящих рядом. Подумать только, он жил здесь, жил уже много лет и не замечал, кто окружает его!
...Уже далеко за городскими вратами догнал он незнакомца, говорившего на площади.
-Эй, подожди! Я... я поговорить хотел... – понадобилось несколько секунд, чтобы отдышаться.
-Со мной? – ничто не отражалось на каменно-спокойном лице , лишь изгиб брови выдавал некоторое удивление парня.
-Меня Аристархом зовут, писец я, хотел...
-Гордей. – уверенный голос все больше и больше очаровывал младшего заместителя писаря или нет, уже бывшего младшего заместителя.
-Ты на площади... я... ну, в общем понравилось мне... с тобой хотел...
-Это Дар.
-Что прости? - пришлось сделать над собой усилие; незнакомец начинал закипать.
-Проклятие богов. Дар - накаты боли, рвущие единый мир, слова в тишине и тихое предчувствие нового приступа.
А может благословение?
-Но я, я не понимаю о чем ты... – Аристарху отчаянно хотелось понять этого человека, хотелось помочь ему.
Тут пророк коснулся плеча искалеченной рукой. Глаза его были полуоткрыты, а разбитые губы напевно шептали слова. Но Аристарх не слышал. Теплая волна оцепенения окутала его тело, из глубины его сознания приходили и сменяли одна другую картины странствий. Горячий песок пустыни, таинственные, полные осмысленной тишины ночи, пламя костра, города и веси, и фигура, теплый, смутно знакомый образ женщины...
Видения их пути.

------------------------------

Забава для благородных.

Ржали кони, полуденное солнце припекало измученный люд. Еле-еле волочился смерд, с ленцой разминались высокие лорды. Кто надменно прохаживался по утоптанной тропе лагеря, кто непринужденно хлебал эль, тиская вездесущих маркитанток. Были и такие, кто все еще дрых в своих шатрах. Дай бог не последняя битва,- повоевать успеется, а вот хороший сон никому еще не помешал. Несколько зеленых юнцов нервно шутили в сторонке. Для них это явно будет первый бой.
Идиллия.
Здесь собрался весь свет рыцарства. Сэр Бронтир Хриплый, сэр Немонд Красавчик, сэр Эдвард Боров, сэр Чарльз Уинфред, сэр Локсли Железный костыль, сэр Эндрю Палач и даже флегматичный сэр Роберин Ринийский припер свою дрожайшую длань.
Рожок сыграл сбор. Засуетились слуги, разномастные оруженосцы покидали лежаки, чертыхался священник, ворчали шлюхи. Лагерь наполнился звоном железа и гамом господ. Тут и там облачались рыцари в тяжелый доспех. Кто победнее напяливал топхельм, взаливал кольчугу на плечи и приторачивал ржавый дедовский меч. Потомственный же лорд мог позволить себе крепкие латы гномьей работы, щеголеватый хундсгугель или обстоятельный клопвизар. Подгонялись ремешки, тут же на месте исправлялись мелкие недочеты, если таковые имелись. Никто особенно не торопился, да и зачем собственно? У вражины такая же суета, такой же бедлам, чай не первый раз сойдутся непримиримые противники в нешуточной схватке. Почему? На этот вопрос вряд ли мог кто-то ответить в наши дни, да и зачем голову ломать? Деды бились, отцы бились, а чем мы хуже собственно? Да ничем! Славное рыцарство не умрет, пока чиста кровь голубая, пока не умер благородный дух.
Ну вот, похоже все на месте. С холма была отлично видна блестящая масса всадников. Бесчисленные пестрые гербы пересекали долину. Были здесь и золотистая форель на бледно-зеленом поле, и коронованный олень, гордо вскинувший голову, и несметное количество ликов Матери, и благородный лев на багряном поле, и даже бледная роза, испещренная шипами. А уж количество косых жезлов пересекающих гербы никто даже и не пытался запомнить.
Вдалеке, на другом конце долины виднелась плотная железная масса – будто близнецы сошлись в этой невзрачной, безвестной местности.
Эндрю Палач, помахивая Безутешной вдовой, жутковатого вида секирой, бурчал себе под нос какой-то дерзкий памфлет нескромного содержания, услышанный от знакомого менестреля. Едкий стишок в самой что ни на есть открытой форме высмеивал соперников Молодого королевства. Его юный оруженосец, красный как рак, едва не падавший при очередной пошлости в обморок, проклинал злосчастную судьбу – парню явно не такой представлялась легендарная фигура лорда Эндрю.
Недалеко можно было найти и Немонда Красавчика; он явно был озабочен тем, насколько куртуазен его новый норовистый жеребец. Чарльз Уинфред, прирожденный рубака напротив отдыхал перед боем, прикрыв глаза от яркого солнца тяжелым забралом. Эдвард Боров тяжело пыхтел – с каждым разом забраться на лошадь ему становилось все сложней, но представьте, каково же было скакуну? Сэр Бронтир Хриплый отдавал последние команды своим смердам – надлежало проверить сбрую и быть готовыми принимать новые трофеи. Из всех, наверное, только Роберин Ренийский отрешенно взирал на свою худощавую тень.
Заиграл рожок, засвистела сигнальная свирель – трубили атаку. Вздымая тучи пыли тяжело подымалась с места в карьер кованая рать. От топота копыт содрогалась земля. Кованые копыта оставляли глубокие следы в податливом грунте. Земля эта была обильно орошена кровью бойцов и правых и виноватых – всяк находил здесь последний приют. Постепенно расстояние между войсками уменьшалось – разгоряченные животные уже не смогли бы остановиться. И уже видны были гербы на котах врагов, мелькали знакомые лица.
Громогласный утробный клич, исторгаемый сотнями глоток, на миг заглушил даже топот. Ярость, сила, ненависть и упоение минутой, тупая радость – все смешалось в это кличе, старом как мир.
Мгновенье спустя небеса уже ждали гостей. Хаос битвы накрыл поле брани, стерев различия, обнажая характеры, раскрывая истинные лица людей, нет лордов, рыцарей. Звон стали, клекот воронья, стоны умирающих и брань живых слились в одну мелодию смерти и крови. Какофония и борьбы разрывала само мироздание. Рубились подле друг друга сотни рыцарей. Воинов, чьим делом испокон веков была война,- забава для благородных...

Так, маленькая ерунда. Сильно не пинать, ещё сыровато.

Отрывок из записок Главредактора.
Свершилось! Призрака, который дебоширил в раздевалке наконец-то поймали, повязали, и с победным рёвом потащили в учительскую. Я, конечно же, поплёлся со всеми, а что ещё остаётся? Как редактор школьной газеты я должен быть в курсе всего, что происходит, хотя, если разобраться, мог бы я и не ходить на эту облаву, у меня, вообще-то, приличный штат журналистов. Три человека. Для обычной газеты, конечно, мало, но для школьной - в самый раз...
Ах, чёрт, обидно всё-таки, что призрака поймали девятиклассники! И главное - совершенно случайно! А мы-то на него ловушки ставили, развешивали во всяких труднодоступных местах бумажки с заклинаниями... Ну и что? Попалась нам только мышь и уборщица тётя Маша, да ещё и нагоняй от классухи получили, мол, не ваше это дело, со дня на день специалисты придут. Вот вам и специалисты! Акселераты чёртовы... Интересно, что там за призрак? Неужели опять директор? Казалось бы, что мешает бывшим директорам школы №121 упокоится с миром? Так нет же! За все годы моей учёбы, здесь отловили пять директоров! и сейчас волокут шестого... Представляю, теперь, какие грамоты будут вручать девятиклашкам в день получения аттестатов! Не только всякие: "За организацию школьных дискотек" или "За победу в олимпиаде по алгебре\биологии\алхимии\языку Атлантиды", но и "За сражение с призраком и победу над ним". Таак, какой же это класс? Вижу там народ из "А"... И из "Б"... Чёрт, "всё смешалось в доме Облонских"! Ладно, потом разберусь, но, по моему всё-таки это бэшники. Завуч проводила среди них опрос на профориентацию. Большая часть выбрала экзорцизм, я сам слышал, так что вполне возможно что это "Б" класс... Будущая наша смена... А вот интересно, директриса сама будет коллегу упокаивать или специалистов дождётся? Я видел в её кабинете ритуальный меч, но пользуется она им? Или он так, для красоты висит? В принципе, насколько я знаю, директор должен сам упокаивать своих бывших сотрудников... А если сотрудник ОЧЕНЬ не хочет уходить, то можно и физрука позвать: наш физрук как долбанёт файерболом, мало не покажется! А действуют ли на призраков файерболы? Надо будет у физика спросить, а то когда мы проходили "Взаимодействие магических субстанций", я как раз с ангиной лежал. Да... Где там мой блокнот? Надо сейчас набросать по быстрому вопросы для интервью, отдать их Вере, пусть она за главными действующими лицами побегает... А. ну её эту Веру, пока отыщешь... Буду пробиваться через толпу сам... Так, вижу вспышки.. Молодец, Стас, знает своё дело... И почему нам видеокамеру не выделят? Все ведь знают, что призраки на фотках плохо получаются! Ладно уж, обойдёмся тем, что есть. Эх, хороша журналистская работа, хоть и трудна! Родители хотят, чтобы я на какую-нибудь магспециальность пошёл, это сейчас престижно, но... Разве кроме магии ничего интересного в жизни нету? Пусть кто-нибудь другой творит чудеса --- я лучше буду о них писать!

1.11.06.
Белгород

Безымянный тевтонец
По поводу второго рассказа - маленькое замечание, относительно вот этого места.
Потомственный же лорд мог позволить себе крепкие латы гномьей работы, щеголеватый хундсгугель или обстоятельный клопвизар.
Насколько я знаю, и хундсгугель, и клапвизор - это не собственно шлемы, а разной формы забрала бацинетов, так что говорить о них, как о шлемах вряд ли правильно.

Хару, интересно и весело. А почему бы не сделать несколько таких заметок?

Ну, вот и в ваш раздел я пришел. Расползаюсь как чума и скоро плотно осяду на всем форуме.(Крик души).

Безымянный Тевтонец Классные бессюжетки. Радуют такие маленькие, не наделеные великим смыслом рассказы. Здорово!

Прочит еще "Убийца воров". Забыл уже кто автор, но от этого отрывок хуже не становится. Неплохо. Я бы посоветовал добавить зоновских жаргонизмов и криминальную иерархию. Не просто воры, корманники... а медвежатники, черношапочники, шестерки, авторитеты, фраера и т.д.

Читателям предрекаю: продолжение этого вы не увидите, так как автору будет лень его написать.

(Без претензий к Хару). Я полностью согласен.

В древнем оружие вы разбираетесь больше, чем в современном. Спусковой крючок с курком перепутать это...

Извините, не удержался. Больше такого не повторится.

Да, ты знаешь правильно, но я - реконс и неоднократно проверил на себе весь спектр забрал и наставиваю на любимом варианте - КЛОПВИЗАР. К тому же этот вариант забрала конец 14в- начало 15в, а хундс чуть позже, вот я их и идентифицирую, как разные.

Отрывок из записок Главредактора.

Отлично написано, читается живо, язык не заплетается, не приходится по сто раз перечитывать одно и то же, что бы понять, о чем речь. Хороший такой кусочек если рассматривать его как тренировку.
Единственное что смутило:
«…. Я, конечно же, поплёлся со всеми, а что ещё остаётся? Как редактор школьной газеты я должен быть в курсе всего, что происходит…»
Получается что обязанности школьного журналиста герою в тягость, но как же быть с этим: «Пусть кто-нибудь другой творит чудеса --- я лучше буду о них писать!»?



ЗАБАВА ДЛЯ БЛАГОРОДНЫХ.

«и даже флегматичный сэр Роберин Ринийский припер свою дрожайшую длань.»
Не совсем понятно о чем, собственно говоря, речь? Основную лепту в неразбериху вводит сочетание «дрожайшая длань».

«Несколько зеленых юнцов нервно шутили в сторонке. Для них это явно будет первый бой».
Неровное предложение, торчит как полутораметровый кол в метровом заборе.
Несколько зеленых юнцов коротали время перед первым сражением, обсуждая прелести поварих да посмеиваясь над пьяными сослуживцами.

«приторачивал ржавый дедовский меч»
Какой баран, пусть даже и бедный, пойдет на ристалище с ржавым мечем? Он же рассыплется от первого серьезного удара.
Нужна древность меча, пожалуйста: источенный дедовский меч.
В последнее время, «ржавый» суют куда не попадя. Пора уже это слово, Винкельрид, добавлять в твою коллекцию штампов.

«С холма была отлично видна блестящая масса всадников».
Слово «было» всегда бросается в глаза. Очень гадкое такое словцо, вечно так и просится на бумагу, по себе знаю.
«Блестящая масса всадников отлично просматривалась с холма».
Здесь же:
«С холма была отлично видна БЛЕСТЯЩАЯ масса всадников. БЕСЧИСЛЕННЫЕ пестрые гербы пересекали долину». Два прилагательных с созвучными частями БЛЕС/БЕС стоят слишком близко. Лучше было бы заменить одно из них.

«Вдалеке, на другом конце долины виднелась плотная железная масса».
Опять МАССА. В произведении такого размера, повторы вообще непростительная роскошь, которую могут позволить себе либо аристократы,…

«Кованые копыта»
Ы-ыы, киберпанком попахивает :D

«Постепенно расстояние между войсками уменьшалось»
Не расстояние уменьшалось, а войска сходились. Если сможешь уловить разницу, то поймешь в чем ошибка.

«И уже видны были гербы на котах врагов, мелькали знакомые лица».
Стали различимы гербы на котах врагов,

«в это кличе, старом как мир»
Забыл М, но это ерунда. От опечаток никто не застрахован.



ПРОРОК

«горло жгло и даже ходил с трудом».
Кадык пропущен, я так понимаю. Либо не проверял, либо проверял, но спустя рукава.

«Но Аристарх ясно видел первые признаки сегодня!».
Здесь двойственное восприятие: толи он сегодня видел первые признаки, толи это что-то должно случиться сегодня, но тогда не верно расставлены знаки препинания. В любом случае предложение портит чтение, отрывает от него.

«Впереди по улочке никого не было».
Лениво и некрасиво.

«ему ЯВНО не хватало сил»
опять этот уточняющий оборот с ЯВНО.

«Ничем не примечательные серые глаза, однако, пылали такой силой знания, разума, что едва ли вязалось со всем его обликом.».
Его серые, почти бесцветные глаза, пылали неисчерпаемой силой знания, что едва ли вязалось с его обликом.

«Полноте, ведь бродят же по земле колдуны, прорицатели, пророки даже.».
Глубокий смысл этого предложения, особенно в контексте, так и остался для меня загадкой.

«А может благословение?»
А вот это позволь решать читателю. Лишнее предложение.

О чем рассказ? Что читал я его, что нет…

Очень хорошо что пояснил, а то я читал и просто пропускал мимо глаз все эти названия. Я конечно понимаю, ты в этом деле разбираешся, но не все же такие любители старины. Хоть бы сноски пояснительные сделал что ли :).

Но хотя бы первичная редактура должна быть! Почему я должен делать за человека, то что в первую очередь ждут от него самого? Вот когда ты сам выгравировал свое произведение от заглавия до финальной точки. Да так что не знаешь к чему еще можно придраться, вот тогда, и только тогда, критика будет полезна. Если она объективна конечно:Laughter: .
Но это в идеале.
Другое дело, тут еще кто на что способен. Я к примеру страшно безграмотный, поэтому ошибок хоть отбавляй.

Эпическая сцена
Эпическая сцена: в пещере, над озером лавы, привязанная за руки веревкой, подозрительно смахивающей на бельевую, висит красивая девушка, вопящая во все горло:

- Помогите, помогите!
В озере плавает злодей – гигантский демон. Он хохочет фирменным злым смехом, периодически захлёбываясь лавой, из-за чего смех переходит в кашель (он демон, ему пофиг, что лава, что вода). Лебёдка медленно опускает девушку в лаву. Судя по всему, демон хочет принести её в жертву, чтобы открыть портал в ад (нет, чтоб пооригинальней, например, открыть портал в рай, а там всё равно всё человечество погибнет в гигантской давке – каждый хочет туда попасть!), из которого полезут монстры, и устроят Рагнарок.
А вот и герой бежит! Нет, он скорее прыгает на одной ноге, натягивая на вторую штанину. Кроме штанов, жутких с виду семейных трусов и покрытой пятнами от разнообразнейших яств рубахи, на герое ничего нет, а его опухшая физиономия наводит на безрадостные мысли о похмелье и зеленых чертиках .
- Я тебя спаааа…. – герой спотыкается и падает мордой в песок. Штаны рвутся, обнажая зелёные семейные трусы в алое сердечко. Но наш герой не так прост – сделав ужасающее усилие, он встаёт и бежит дальше. По идее, в этот момент он должен вынуть меч из ножен, но ножен нет, как и меча. Тогда наш молодец достаёт из кармашка на рубахе степлер и бежит к демону, который уже успел выкарабкаться из лавы. При виде столь грозно выглядящего героя, демон поперхнулся и начал ржать. Герой с боевым кличем ринулся на монстра. Тот упал на землю и начал ржать еще громче. Тогда наш степлероносец, плюнув на необходимое по жанру умерщвление злодея, ринулся спасать девушку. Увидев его воинственного вида трусы, девушка заорала: ААА! Спасите! Лучше умереть, чем быть обязанной жизнью такому!!!
Герой тем временем схватился за верёвку и по-тарзаньячи вопя, прыгнул навстречу девушке. При этом он, естественно, промахивается, и въезжает в стену. Вот наш герой падает в лаву. В лучших традициях эпических произведений, включается замедление времени.
Герой: - НЕЕЕЕЕТ!!!!
Девушка: - УРАААА!
Демон: ГЫ ГЫ, ГЫ ГЫ, Ухе кхе!
У демона от хохота вылезла грыжа, и он умер смертью…. Эээ… Весёлых, вот!
Плюх! Это наш герой упал в лаву. Но это не лава! Это горячий соус (у демона не хватило денег на лаву – у злых маленькая зарплата)! Ура! Герой жив.
Девушка: - Чёрт!
Герой решил зайти на вторую попытку, но пока он шёл наверх, чтобы схватиться за верёвку, девушка уже спустилась в соус. Соуса было ей по колено. Тем временем герой снова въехал в стену, и упал прямо в руки к девушке. Та подержала его некоторое время, и, осознав что это такое, швырнула эго куда подальше. А надо сказать у девушки хватило сил швырнуть героя на добрых 10 метров.
- Ё! Да я ш тебя шпашти хотел! – прошамкал герой, давясь остатками зубов.
- Вижу! Но я и сама справилась! Не нужны герои больше миру! Слишком мир сложен для таких идиотов как вы! Вон демона до чего довёл! – девушка показала на всё еще улыбающийся труп. Затем она развернулась и ушла.
Картина нашего героя была весьма эпичной: в трусах, в рубашке, с степлером, без зубов и весь в соусе, оскорблённый той самой девушкой, которую должен был спасти. Демон умер бы во второй раз, если б мог.
By Евгений aka EUG aka BigMech
&
Estanak (стоял над душой и мешал)
&
Степлер (вдохновлял)


По голове не бить!

Можно попробовать... Если что-нибудь сотворится, кину.

Это значит, что призвание и любопытство берут своё... Ты прав, можно развернуть эту тему.

Вот и я не удержался, но только потому, что, к моему сожалению, в древнем оружии я пока что (невзирая на мои постоянные попытки уравнять знания) разбираюсь хуже, чем в современном. Конечно, этот спор - не для этой темы, но, повторяюсь, удержаться невозможно. Ув. Магус, в вашем рассказе фраза "взведен курок" употребляется после того, как речь шла об автоматной очереди, а не о выстреле из охотничьего ружья. К чему я это? Да, собственно, к тому, что, невзирая на то, что практически в любом виде оружия есть эта деталь, ни один человек не скажет, что у автомата взводится курок. Досылается патрон, передёргивается затвор - больше синонимов я подобрать, навскидку, не могу. Можно взвести курок пистолета - если у вас речь о нём, то извините, но и в этом случае требуется досылание патрона в патронник. Откуда вы взяли, что я спутал курок с крючком - ума не приложу. Кстати, если уж идти до конца, там у вас девушка слышит ещё и щелчок курка. Вот это, действительно, глупость, вы уж извините... Этот щелчок совпадает со "щелчком" ударника по капсюлю, со всеми вытекающими последствиями, а если она щелчок услышала, то, соответственно, никакого выстрела не произошло...
Что-то весь мой пост отрывается от темы... Но, опять, удержаться не могу. Не совсем понял, что вы имели в виду, говоря о примерке всего спектра забрал, и причём тут ваш любимый вариант, но немецкое слово Klappvisier никак не может читаться как "клопвизар" (оно и как "клапвизор", конечно, не читается, но, мне кажется, эта транскрипция более распространена, тем более тут отсылка к глобальному "визор"). Разница между его появлением и "собачьей мордой" исчисляется каким-то десятком лет, и, что бы вы не говорили, бацинет остался бацинетом. Хотя эти мои рассуждения - ерунда и жалкое умничанье))) А вот употребление фразы "ржавый меч" - это, и впрямь, непростительно, тем более для реконструктора.

Кайа Lex...Что сказать?..Хочется быть максимально политкорректным, но...Стилизация под прямую речь в начале не воодушевляет. Нет, действительно, что-то есть в этой простоте и незамысловатости, но это - на любителя. Предложению, начинающемуся словами "Ладно, значит, когда появлялся Дух..." не место в рассказе, который хочет претендовать на звание "произведения". Ну, и к "моему любимому". Вот твоё предложение: "Отчаяние поднималось на меня изнутри, топило разум, проникало в душу, стискивало сердце и сдавливало грудь". Длинное, исчерпывающее, я бы сказал, предложение, но не трогает нисколько. Почему? Да потому что состоит из фраз, набивших оскомину. Звучащих фальшиво и ненатурально. Нет, конечно, имеется любопытная задумка, довольно интересная развязка, но, приходится признаться, я ЗАСТАВЛЯЛ себя читать. Извини, добавить нечего...

Только учусь, не судите строго

Мария..

Сквозь остатки сна она услышала негромкий стук в дверь.
Стук снова повторился, только на этот раз громче.
Мария открыла глаза, долго потянулась и присела на кровати. На вид это была девушка, лет семнадцати – восемнадцати, с красивыми каштановыми волосами, карими глазами и приятными чертами лица. С изящной, женственной фигурой, среднего роста. На щеке и ключице имелись небольшие шрамы, которые не могли испортить общую красоту.
- Кто там? – проговорила она сонным голосом.
- Это Верман. Мария, срочно собирайся, нам нужна твоя помощь. В этот раз все очень серьезно. Поторопись.
- Да, конечно, я через минуту спущусь, только оденусь.
- Поспеши, я жду тебя внизу, на улице.
Встав с кровати, она быстро стала натягивать на себя одежду: рубашка, штаны, легкие ботинки и поверх всего коричневый балахон с символом гильдии целителей. На талии, поверх балахона, она закрепила пояс с травами и снадобьями.
Она, как и другие пять девушек в этом доме, была целительницей. С тем лишь отличием, что она была их главой. Мария родилась с врожденным даром целителя, что очень большая редкость. Такие, как она, рождаются лишь раз в триста лет. А другие девушки просто развивали навык лечения и могли лечить, но не такие сильные травмы и болезни, как Мария. Марии иногда даже под силу было вылечить смертельные ранения и болезни. И раз её разбудили посреди ночи и сам Верман, который был правой рукой императора, то это значит, что пострадал кто-то очень серьезно и кто-то важный.
Вот она уже несется по ступенькам вниз. Выбежав на улицу, она вдохнула летний утренний воздух. На дороге стояла карета, в которой сидел взволнованный Верман так, что она, не теряя времени, поспешила к нему. Ловко запрыгнув в карету, она села напротив Вермана и обратила на него свои красивые карие глаза.
- Ну? Кто ранен? – спросила Мария спокойным голосом, поправив сбившуюся прядь волос.
- Мария, у нас серьезные проблемы. Сегодня от тебя зависит судьба страны. Император сильно ранен. Очень сильно. Он едва держится.
Она в страхе прикрыла рот ладонью – Ужас, что случилось? – Её тело покрылось испаринами пота, и сердце забилось с бешеной скоростью.
- Император проиграл битву. Его ранили болтом из арбалета. Болт не прошел насквозь, а застрял внутри. Спаси его. Мария, помоги ему – Верман смотрел на неё чуть не плача. Ведь император был для него не только императором, а ещё и лучшим другом.
Карета остановилась у главных ворот замка. Не теряя ни секунды, Мария и Верман помчались в покои Императора. Стражники, увидев их, открывали перед ними двери.
В комнате было мало света и пахло кровью, кровью Императора. Иногда слышны были его тихие, сдавленные стоны.
Верман вышел, затворив за собой дверь. В комнате остались только Мария, Император и этот чертов болт, торчащий у него из груди. Император был совсем плох, видно было, что он долго не протянет. Подойдя к нему, она взяла его за руку и начала медленно вливать в него энергию и силы - стоны стали реже. Опустившись до уровня его лица, она прошептала «Прости» и другой рукой с силой дернула болт. От ужасной боли Император потерял сознание, а Марии оставалось только молиться, что её силы хватит на лечение. Она вливала в него потоки силы. Она слилась с ним воедино и начала ощущать его боль. Медленно забирала часть его боли и страданий к себе, из глаз сочились слезы. В том месте, где она зажала руками рану, появилось слабое сияние, а помещение, казалось, совсем погрузилось во мрак. Мария закричала от пронизывающей её боли. Это было ужасно. Она тянула себя и его сущность к свету. Увидев его, она направила свою силу туда…она уже близко. Когда они достигли света, то она смогла выпустить всю эту боль наружу. Все кончилось так внезапно, как и началось. Все прошло, она посмотрела на императора. Он лежал без движения, он спал. Он был жив, а место ранения было ровное. И не было ни единого намека на рану. Она слабо улыбнулась и упала без чувств, совсем вымотанная лечением.
Сегодня она спасла жизнь ещё одному человеку и спасет ещё многим. Для неё не важно император это или бедняк, главное, что она смогла помочь, спасла человеку жизнь. Но многие принимают эту помощь, как должное, а не как акт доброй воли.

Слово "снова" - лишнее
"На вид это была девушка" - это просто ужасно. "Семнадцати - восемнадцати" - ещё хуже. Не знаю, как кому, но мне это описание очень напоминает милицейскую ориентировку, в которой разве что татуировки не указаны. Зачем все эти подробности? Это так важно для рассказа, где у неё шрамы и какого она роста? В рассказе не должно быть ничего лишнего, а тут целый абзац растрачен практически впустую - читатель не получил ничего, кроме стандартного описания. Тут достаточно было одной-двух фраз, описывающих какие-то интересные черты и особенности, "изюминки".Опять придираюсь, просто у меня появилось много свободного времени))) Можно пропустить деепричастный оборот, который тут, в принципе, лишний, можно пропустить слово "натянуть", которое вряд ли следует применять к процессу надевания балахона, но как пропустить мимо глаз-ушей "легкие ботинки", отнесённые автором к одежде?Пояс закрепляют? Интересное наблюдение..."Родилась с врождённым" - не режет слух? Не бросилось в глаза и в уши при редактировании? А это уже следующее предложение, и опять "рождаются" То же самое. Лечения-лечить...Есть слова, близкие по значению, и их масса.И опять "вылечить", и опять "болезни"...Самое интересное, что смысл этих рассуждений о целитлях и их способностях можно было выразить в одном-двух предложениях... И раз...и Верман...Зачем? И если (я поменял слово "раз", поскольку надо избавляться от несуразных сочетаний, как здесь: "раз...разбудил") её разбудил среди ночи сам Верман - правая рука императора, то...
Я, конечно, "дико извиняюсь", но если её разбудили среди ночи, а выбежала она утром, то напрашивается вопрос: насколько быстро она оделась и как быстро бегает? "В карете сидел взволнованный Верман (или "Верман нетерпеливо выглядывал из кареты"), и Мария, не теряя времени, поспешила к нему." Вот и всё! Зачем лишние предлоги, двусмысленные местоимения (хотя и все, конечно, поняли, что "она" - это не карета) Опять я придираюсь...Но скажите мне пожалуйста, что изменит удаление из предложения слова "ловко"? Итак понятно, что, если запрыгнула, то сделала это достаточно ловко...То же самое со словами "красивые карие". Мы итак помним, что глаза карие и красивые, а здесь это лишнее напоминание выглядит совершенно неуместно - не до того сейчас им обоим, чтобы замечать цвет и красоту глаз.О, Бог мой! Да не так! Какие, к чёрту, проблемы? "Мария, у нас - беда!!!"И вновь на экране "Крепкий орешек 18"...Я не знаю, почему так происходит...Почему автор, пишущий художественное произведение, изрекает устами своих героев реплики из американских фильмов. Добавить "мы его теряем" - и точка...Здесь нужны серьёзные переживания, а не стандартные фразы, звучащие из уст политически подкованного товарища...Ну, тут, всего навсего, неправильное сочетание "испарины пота" (надо - просто "покрылась испариной")Ну, допустим, итак понятно, что не болтом от гайки - другого болта, как из арбалета, на поле боя бояться не надо. Опустим рассуждения о правильности употребления слова "болт" в отношении арбалетной стрелы - это разговор не для этой темы. Нас интересует другое: как бы вы отнеслись к такой фразе: "Его ранили пулей из пистолета"? Я отношусь отрицательно. Так не говорят.Либо просто "болтом", либо просто "из арбалета", я предпочёл бы второе.
Опять американщина...Опять излишества, разжижающие повествование...Почему бы не убрать "подойдя к нему"? Наши любимые канцеляризмы...Не опустившись до уровня лица, а просто "наклонившись к нему", или что-то в этом роде, но избавиться от этого "уровня лица" надо обязательно. "Вливала", "слилась"... Забирать можно себе, а не "к себе", вбирать "в себя", к себе можно только "грести"))) Я понимаю, что бездумно употреблена фраза, которую тыкают, куда угодно, но не могу понять, что именно "началось внезапно"? Вообще-то, тут ещё одна ошибочка. Если арбалетная стрела (чёрт с ним, пусть будет болт) торчал из раны, то, значит, император оставался в доспехах, так как ни один идиот не выйдет сражаться во времена арбалетов бездоспешным. Доспех - это акетон, кольчуга и нагрудник, или же пластинчатая куртка. Как через всё это хозяйство можно разглядеть, затянулась там рана или нет - непонятно... На протяжении всего лечения автор упорно именовал героиню "она", тут даже двусмысленность получилась. Почему? Разве нельзя разбавить текст словами "целительница", "Мария", да хоть бы и "лекарка" - лучше так, чем совсем никак. "Жизнь"-"жизнь", "человеку"-"человеку", "ещё"-"ещё", "спасла"-"спасёт"-"спасла", "помочь"-"помощь", "многим"-"многие".Не многовато ли для трёх недлинных предложений?

Сюжет слабоват, рассказ, и без того короткий, напичкан ненужными подробностями...Вот, наверное, и всё.
Судил не строго, просто справедливо (надеюсь на это). Вы пишите, что учитесь, вот и славно...

Спасибо, что помогли. Вначале я ошибся, написал вместо "она" "это". А так видно, что в некоторых местах сильно лажанулся. Особенно где утро и ночь. Буду внимательнее. Спасибо. В общем все исправлю... Потом что-нибудь выложу ещё, когда напишу...

Я опять прошу прощения...Так вы хотели написать "На вид она была девушка..."???

Sander, хороший рассказ. Прочитал на одном дыхании ;) ...
Ко всем замечаниям могу добавить, что в конце последнего предложения не помешало бы многоточие - так :
Так будет более ... эмоционально, что ли - т.е. это не просто констатация факта, а слова, которые ИМХО должны наводить на размышления. Я, например, в своих сочинениях в таких случаях поступаю именно так ;) ...

Лан, только чур ногами не бить, но очень уж интересно послушать критику в свой адрес)

Малыш.

С крыши открывался прекрасный вид на заполненную разномастным народом ярмарочную площадь. Спешащие по делам ремесленники и купцы, квохчущие об очередном повышении цен домохозяйки, горланящие во всю мощь луженых глоток торговцы. Город. Люди. Ей нравилось смотреть на всю эту разноцветную, мельтешащую кутерьму, представлять себя одной из этих юных девиц, выбирающих себе кружева и жемчуг, под строгими взглядами дородных матрон. Увы! Ее судьба сложилась иначе, но это не значит, что надо вешать нос, иначе можно остаться и без ужина!

Она давно присмотрела лавку степенного булочника. Торговля ему сегодня явно удалась, и он то и дело отвлекался от прилавка, считая выручку и скаля зубы с соседями. Быстро спустившись на пыльный чердак, она выбралась в маленькое оконце и, дотянувшись до аварийной лестницы, спустилась в пустынный, воняющий мочой, двор. Фасад дома, с этой стороны не был столь красив, как со стороны площади. Облупившаяся штукатурка и подгнившие оконные рамы наводили на мысли о заброшенности. Купец, владелец дома и изрядный скупердяй и скряга, экономил буквально на всем, и задняя часть дома была совсем не обжита. На чердаке она обустроила себе небольшое укрытие от дождя и снега. И никто за эти несколько месяцев даже не заглянул в ее каморку.

Маленькая, хрупкая фигурка очень быстро скрылась в огромной толпе на площади. Она не ошиблась, толстяк булочник, уже совсем не обращая внимания на лоток, вовсю строил глазки соседке-лотошнице, торговавшей разного рода винами. От одуряющего запаха хлеба, сводило с ума, а желудок готов был выпрыгнуть! Нацелившись на приличных размеров каравай, девушка, как бы проходя мимо, схватила хлеб, и, сунув его под потертый временем мешковатый плащик, поспешила ретироваться. Сделав несколько кругов по базару, и совершенно случайно пополнив свой запас парой яблок и великолепным сахарным леденцом, свернула к домику с обжитым ею чердаком.

Это был настоящий пир! В желудке приятно урчало после половины каравая и яблока. Жизнь была прекрасна! И даже становилось неважно, что всю ее маленькую жизнь, она была никем в этом мире, она была бастардом. Она не знала, как звали ее высокородную мать, ту женщину, что, не желая расставаться со своим положением в обществе, просто подкинула кроху на самые задворки Города, чтобы даже тень подозрения не смогла пасть на нее! Да мало ли в Городе брошенных детей!? Ее подобрала и вырастила бездетная старуха, самая светлая часть ее жизни. Она дала ее имя. Кьяра. Одна из героинь сказок, повелительница Огня и Бури. Хороша же, повелительница! Оборванная девчонка, в старущем жакетике и штанишках, прямо как мальчик, залатанный плащ и копнища медно-красных волос, отливающих багрянцем…Огонь и Буря…Ба-бах!

Кьяра резко вскочила и бросилась к выходящему во двор оконцу. У стены соседнего дома стоял высокий человек в модном, богато расшитом камзоле и прекрасной шляпе с ярко-голубым пером, его черный с подбивкой плащ валялся прямо на голой земле. Незнакомец бормотал что-то себе под нос, и с его выставленных вперед ладоней срывались маленькие светящиеся шарики, ударявшие в…Такого существа ей не приходилось видеть еще никогда! Абсолютно обнаженное, если не считать набедренной повязки, трехметровое человекоподобное тело, с кожей темно-розового цвета, козлиная морда с огромными бычьими рогами и абсолютно черными глазами, сжатый в правой лапе светящийся кнут. Существо рычало от боли, когда в него попадали маленькие шарики, и никак не могло использовать свое страшное оружие.

А человек, похоже, начинал выдыхаться. Шарики слетали с его пальцев уже не таким частым роем, а меленькими, с каждым разом еще более уменьшавшимися группками. Казалось еще немного и страшный хлыст ужасного создания обрушится на молодого господина! Но тут, видимо собрав остатки сил и воли в кулак, человек что-то произнес, и, внезапно окутанное темно-фиолетовым сиянием существо, исчезло. Обессиленный незнакомец привалился к стене.

Кьяра не могла отвести глаз от места, где исчезло создание. Что это? Как? Откуда? А человек? Что с ним? Девочка перевела взгляд на мужчину, чтобы получше его разглядеть, но тот видимо почувствовав на себе чей-то взгляд, быстро обернулся и пристально взглянул на нее. Явно незнакомец был из благородных. Тонкие, почти правильные черты лица, вздернутый подбородок и, почему-то, веселый взгляд больших карих глаз, также изучающих ее. Опомнившись, Кьяра быстро отпрянула от окна, и, вжавшись в дальний угол чердака, стала ждать. «Этот парень как пить дать маг, думала она про себя, и наверняка не из последних, раз смог сладить с таким ужастиком. А это существо, что он убил? Я даже никогда ни о чем подобном не слышала! И что будет, если я стала нежелательным свидетелем чего-то запретного?»

Больше за этот вечер, она так и не решилась подойти к окну, и, добравшись до своей подстилки, быстро заснула. Лишь на краю сознания промелькнула мысль: «А где же люди? Ведь стоял такой шум. Почему никто не позвал стражу?».

Как же, пробовал...Мой юмористический рассказик участвовал в "Сказочниках". Да и "Три поросёнка" тоже полностью серьёзным назвать нельзя.
Теперь о рассказе Atra
Глаголы сразу в трёх (!) временах. Надо избавляться. Уж и не знаю, что вы понимаете под словом "степенный", но явно не тот, кто "скалит зубы с соседями". Тут уж: или - или... К тому же, сам оборот "скалить зубы", в этом контексте, мне показался не на своём месте, сначала показалось, что он употреблён в буквальном значении.))) Во-первых, длинно. Во-вторых, "спустившись-спустилась". В-третьих, попробовал решить этот ребус и вот что получилось: "Через чердачное оконце она выбралась на аварийную (тоже мне это слово резануло глаз, ну да ладно) лестницу, и спустилась..." "Фасад" - это наружная лицевая часть здания, поэтому он одинаков с любой стороны... Скупердяй и скряга - это одно и то же. Мне показалось, что более подходящим было бы "растворилась", или что-то вроде этого, т.к. скрываться ей пока, собственно, незачем. Неправильная формулировка. Или "От одуряющего запаха...сходила с ума", или "одуряющий запах сводил с ума". И ещё придирка - лишняя, но всё таки озвучиваю её. Разве когда хочется есть, желудок стремиться выпрыгнуть? По-моему, так он ведёт себя в обратном случае, когда переел, или перепил))) Во-первых, канцелярский оборот "приличных размеров", во-вторых, заметно натужное избавление от повторений: нацелилась на каравай, а схватила хлеб. Я бы посоветовал сделать так: "Издалека приметив пышный каравай, девушка, проходя мимо, ловко сцапала его и тут же укрыла под..." Далее становится ясно, что девочка - просто подкидыш. Почему "бастард" (полукровка, незаконнорожденный) - непонятно, непонятно также, откуда она узнала про знатную мать и т.п. Нет, не "часть"! Подберите какое-то другое слово, передайте нежность и любовь, которые питает девочка к своей единственной родной душе на этом свете. Почему "одна из..."? Просто героиня. И при описании девочки, и здесь - одна и та же ошибка. Пишете сначала: тело с тем-то и тем-то, а потом - резко переходите наименительный падеж (морда). Комично звучит "козлиная морда с бычьими рогами". Не мешало бы и подсократить описание, чтобы не отвлекать читателя от динамичной сцены. К тому же сам Бог велел убрать это тяжеловесное "абсолютно" (а оно, к тому же, встречается у вас дважды!). Я бы, например, сделал так: "Тёмно-розовый, рогатый и черноглазый великан сжимал..." Средний род не красит сцену боя. Может - "урод", "гигант", "рогатый", в конце концов, и потом - "он"?
Наверное, рой не частый, а "густой"? "Страшный" и "ужасный", как двойное отрицание, не производит желаемого эффекта. Уберите что-нибудь... Можно "собрать волю в кулак". Это - идиома. Устоявшееся выражение. Собрать силу в кулак - это нечто странное. Два "взгляда" и один "взглянул"... И много лишних слов "перевела взгляд...чтобы получше рассмотреть", "почувствовал взгляд...и взглянул" От себя: "Девочка перевела взгляд на мужчину и тот, словно почувствовав это, посмотрел на неё". Черты лица - это не что-то, сверяемое с эталоном или каким-то стандартом. Так что "почти" - это ненужно. Опять "взгляд", к тому же "взгляд...глаз", да ещё и "взгляд...глаз, изучающих"!!! Мне также не понравилось это "почему-то". Медленно отпрянуть, собственно говоря, и не получится. Понятно, какое слово тут лишнее? И вновь мусор... "Думала...про себя". Нет, я понимаю, что думать можно вслух, но все мы прекрасно знаем, что к слово "думать", "по умолчанию" или, как в праве "если иное не предусмотрено", и подразумевает "про себя". К тому же, "думать про себя" - это означает "думать о себе".
Толко вот я не понял, это рассказ был что-ли? Если нет (что скорее всего) - то надо делать соответствующую пометку.

Еще одно замечание, Atra - избегай СЛОЖНЫХ предложений. Например :
ИМХО лучше переделать так :
Она не ошиблась : толстяк булочник, уже совсем не обращая внимания на лоток, вовсю строил глазки соседке-лотошнице, торговавшей разного рода винами.
ИМХО лучше переделать так :
Девочка перевела взгляд на мужчину, чтобы получше его разглядеть - но тот, почувствовав на себе ее взгляд, быстро повернулся в ее сторону.

Теперь о сюжете. Описания, если не брать во внимание корявости, весьма наглядные. Но ... ИМХО даже для короткого рассказа того, что написала ты, маловато. Фактически, ты описала только сцену драки волшебника и демона. Но она осталась без последствий - никаких выводов для себя Кьяра не сделала (ее размышления относятся только к ТЕКУЩЕМУ моменту). ИМХО твой рассказ нуждается в продолжении - Къяра должна сделать для себя выводы из увиденного. Либо чародей должен ей заинтересоваться ... (возможны и другие варианты ;) )

Это называется: критика критики, но всё же... Прочитав этоя ожидал увидеть что-то действительно простое и удобочитаемое, а не замену запятой на двоеточие и тире (тире и вовсе поставлено не по правилам). Простоты от этого не прибавилось, скорее - наоборот, разные знаки препинания отяжеляют. Самое интересное - в том, что эти предложения легко упрощаются. Например, вот вариант изменения первого: "Она не ошиблась - толстяк-булочник, уже совсем не обращал внимания на лоток. Он вовсю строил глазки соседке-лотошнице, торговавшей вином." Я бы ещё подумал над тем, чтобы убрать "она не ошиблась", потому что это выражение там совершенно не нужно, непонятен даже его смысл, также как и не важно для повествования, чем там торговала его соседка, и над заменой всего предложения на простое и ёмкое: "Толстяк-булочник, оставив товар без присмотра, заигрывал (всё-таки "строить глазки" слабо сопоставляется с толстяком-булочником) с соседкой-лотошницей".
Кстати, сразу как-то не усмотрел... Ошибка в написании слова "лотоЧница" (у автора - "лотоШница") очень рассмешила. Дело в том, что слово "лотоШница" действительно существует, но оно образуется от существительного... "лото"))) Зачем любительница играть в "лото" занялась торговлей вином? Об этом можно сочинить целую историю)))

Sander, ну сам наверное уже понял, что получилось не оч. Правильно строить предложения не умеем, идея не блещет оригинальностью, в общем не впечатляет. Совсем. Но ты все-таки пиши дальше. Сразу все не получится. Пиши, выставляй и такие же "добрые" как я будут тебя критиковать. А если будешь прислушиваться к критике, однажды старания увенчаются успехом. Запоминай свои ошибки и учитывай их в следующем произведении.


Ну а теперь выставляю на людской суд свое недавнее творение. Жду критики и советов.


Люди обожают делать глупости

«Ну не нравится мне моя мать!» - отчаянно оправдывалась про себя Ликарда – «Просто как человек не нравится! А на конфликт она сама напрашивалась!»

Девушка прекрасно понимала, что не скажи она того, что сказала, скандала бы не было. Это была ее извечная проблема, зачастую те или иные слова действовали на матушку совершенно не так, как можно было бы ожидать. То ли они с дочкой были слишком разные, что катастрофически не понимали друг друга, то ли наоборот – слишком похожи.

А выяснение отношений было в самом разгаре. Оппозиционные стороны уже не помнили из-за чего собственно сыр-бор, но злобными фуриями носились по дому, обвиняя друг друга во всех смертных грехах. Казалось, еще час назад чистенькая (как же, останется она таковой во время ТАКОГО!) крестьянская изба ходит ходуном.

- Неблагодарная бестолочь!
- Дура!
- Не хами матери!
- На себя посмотри!
- А ты себя рядом со мной не ставь, нахалка малолетняя! Ты пока еще никто и абсолютно никому не нужна!

Ликарда вспыхнула похлеще лондонского пожара. Ее мать всегда умела задеть за живое, а найти слабое место дочери вообще раз плюнуть. Байки о ее свободолюбии служили порицательными историями всему селу.

- Да на себя посмотри, старая дева несчастная! Я, как раз, в отличие от тебя личность! Я колдунья! Пусть даже начинающая, но колдунья! Обладающих магическими способностями, единицы во всем мире! А таких престарелых доярок как ты – тысячи по всему королевству!

Ущемленное самолюбие дало о себе знать, вовсе, кстати не престарелая мать заметно побагровела. Высказав свою точку зрения, она не учла одного: задетая за живое Ликарда становится язвой, каких поискать. Люди сами по себя существа загадочные, а в гневе зачастую совершают глупости. От человека конечно зависит, но матушка была именно такой.

- Какими умными словами мы заговорили! Да только толку от них… тьфу! Магичка хренова, да из тебя и доярка-то не получится! Настанет время, будешь сидеть на паперти, забавляя честной народ своими словечками за жалкие медяки. А книжки твои… богопротивные…

Схватив с грубо-сработанной полки 3 толстенных тома о колдовстве, составлявших всю домашнюю библиотеку, женщина выкинула их во двор, затем схватила топор и выйдя на улицу начала готовить костер.

Осознав, что ее вот-вот лишат самого ценного, Ликарда подскочила к книгам и попыталась их спасти. Конечно, в скором времени матушка пожалела бы о содеянном, но сейчас надо было действовать.

Оторвалась от колки дров мать. Отшвырнула в сторону топор. Завязалась потасовка.

Интересно, существует ли у человека «точка кипения»? Предел разгневанности, озлобленности так сказать. А что происходит, когда человек этой точки достигает? Нервный срыв? Истерика? Сумасшествие? Как оно там на самом деле, лучше спросить у психолога. Или психиатра. Однако, Ликарда своей «точки кипения» достигла.

Земля мелко затряслась, трава, деревья, кустарники, дома – все деревянное вспыхнуло. В селе началась паника. Жители впервые столкнулись с таким масштабным бедствием. Сама виновница несчастья, в пылу все еще не прекратившейся драки больно ударилась головой о камень и потеряла сознание. Она не могла видеть, да и другие, спасаясь не обратили внимания на блестящую прозрачную полусферу, саму по себе образовавшуюся и накрывшую колдунью.



* * *

Пожар унялся. Раскиданные тут и там кострища – все, что осталось от села оплакивал дождь. Пепелища выглядели ужасающе. Но на одном из дворов, что выглядело чрезвычайно странно на общем фоне, сохранился небольшой зеленый пятачок. Обтекающая водой, хорошо видна была полусфера, которая и не пустила сюда пожар. На сочной зеленой травке без сознания лежала девушка. Прошло некоторое время. Дождь окончательно потушил все, что еще горело. Наконец, Ликарда пришла в себя. Первые минуты она потрясенно озиралась по сторонам, не в силах понять, где оказалась. Потом вспомнилась та бурная ссора с матерью, взаимные оскорбления, порыв сжечь драгоценные книги… От дома остались лишь куски обгоревшего дерева, чудом уцелевший топор для колки дров… и…

- Мама!

Женщина что-то прошептала. Она наполовину обгорела и… Кто знает, что она хотела сказать? Ликарда этого не услышала, но наверное она хотела умереть, не в силах больше выдерживать ожоги, причиняющие адские муки.

- Мама!

Забывшая о былых ссорах дочь кинулась к матери, но порыв не увенчался успехом. Сфера не пустила ее. Она защищала все, что находится внутри от любых напастей, но и без нужного заклинания не выпускала. Девушка беспомощно огляделась. Книги! В нескольких шагах валялись грязные слегка обуглившиеся 3 тома о магии. Стоит только протянуть руку и вот оно, нужное заклинание. Но… сфера работала исправно.

Матушка чуть повернула голову и опять что-то прошептала. А потом… потом ее не стало. Как и других жителей села. Единственный живой человек на всю округу – Ликарда упала на колени в своей прозрачной тюрьме и зарыдала. Что же она натворила…

Рассказ написан неплохо, и это - повод для придирчивой критики.
Первое, что бросилось в глаза – это странный стиль повествования, совершенно не подходящий рисуемой обстановке, и даже довольно сильно отвлекающий от рассказа, мешающий его воспринимать. Фэнтезийная деревня, пусть даже она будет нестандартная – не средневековье, допустим, а поздний ренессанс, или даже «эпоха наполеоновских войн» на фантастический лад, и вдруг «конфликт», «проблема», «катастрофически», «оппозиционные», «психиатр» и т.д. Это – такая находка автора? Может, кому-то это будет по душе, мне же кажется неуместным. Возможно, такой подход можно было бы простить в сатирическом произведении, но тут от сатиры далеко... Это проще всего: насовать в рассказ умных современных слов, которые мы слышим по сто раз на дню, вложить в головы персонажей – совсем для этого не приспособленные – мысли современного человека, и незачем возиться с подбором уместных слов, словечек и фразеологизмов, которые гораздо точнее передали бы атмосферу изображаемых событий.
Далее, уже не касаясь вышесказанного, только относительно текста (хотя обходить стороной анахронизмы - ой как нелегко). «Слишком разные, что…не понимали» - или добавить предлог, или заменить «слишком» на «настолько» Мимо отглагольных существительных пройти попросту невозможно... Это «выяснение отношений» надо убирать.
Вчитайтесь хорошенько. Ужасное, бьющее по глазам смешение стилей: канцелярские «оппозиционные стороны» и просторечный «сыр-бор». Догадываюсь, что соседство «таковой» - «такого» - это не невнимательность автора, а задумка, но... Со знаками препинания и, соответственно, ритмом предложения что-то не так, из этого получается двусмысленность. Можно оставлять без комментариев. Что стоило заменить это насквозь фальшивое абсолютно (его и сейчас-то в ссорах вряд ли употребляют) на что-нибудь истинно деревенское, вроде: «Да ты – никто (слово "пока" тут вряд ли уместно), и сто лет никому не нужна!» Вот это поставило меня в тупик. Где дело-то происходит? Это – Англия такая? Или пример в стиле брюссельской капусты у Сапковского? Байки служили историями? Некрасиво. Вот не могу представить, как можно «незаметно побагроветь» или "чуть-чуть побагроветь". Всё предложение гораздо лучше и ровнее выглядело бы в таком виде: "Ущемлённое самолюбие заставило, вовсе не престарелую, мать залиться краской". И избавляемся от набившего оскомину "дало о себе знать", и меняем грубоватое "побагровела" (о женщине ведь, всё-таки, речь!) Так-таки и не учла? В первый раз они ругались, что ли? Или она дочь свою не знает? Я бы убрал это ненужное «сами по себе». Неправильно построенное предложение превращается в бессмысленный набор слов. Разъярённая доярка, разговаривающая деепричастными оборотами – это фальшь. «Грубо сработанной», без дефиса. Предложение унылое, неподвижное, к тому же повторение «схватив» - «схватила». Попробуйте поменять глаголы, на что-то более образное. «Схватив» - на «хапнув», «сцапав»; «выкинула» - на «швырнула» («вышвырнула»), «шваркнула»; «выйдя» (совсем неуместно) – на «выскочив» или даже «шмыгнув». Давайте попробуем, что получится: «Сцапав с грубо сработанной полки колдовские книги – все что были в доме, женщина шваркнула их на двор, схватила топор и метнулась к поленнице». Ну, как? Опять маловато эмоций. Не «подскочила... и попыталась... спасти», а, например, «упала на колени, лихорадочно собирая тяжеловесные тома» Содеянном – действовать. Плохое соседство. Как законченно предложение – никуда не годится. В русском языке то, что хотите подчеркнуть, ставите в конец предложения. Правильнее и привычнее будет самый простой вариант (непонятно, зачем вам понадобилась такая перестановка): «Мать оторвалась от колки дров»
«Так сказать» - это паразит. Зачем его пускать в рассказ?Тире после однородных членов указывает на обобщающее слово. Таковым здесь является «деревянное». Так какая же, всё-таки, трава?
Вот читаешь это «масштабное бедствие» и видишь диктора... Вот и получается: то «масштабное бедствие», то просто «несчастье» (хорошо хоть не «несчастный случай») И налицо словестный мусор, уже давно ставший речевым штампом: "больно ударилась". Да если она сознание потеряла, то уж наверное не легонько! Опять проблема с правильной расстановкой слов. Убрать обособленную запятыми часть, и сделать это отдельным, следующим, предложением. Просто ведь! Может «обтекаемая»? А просто «прошло время»? Звучит поэтичнее… Думаю, что «для колки дров» - ненужное пояснение. Не надо этих лишних причастий! Разве хуже: «не в силах больше терпеть адские муки»? До этого был «порыв сжечь книги». Слишком близко. Только недавно было сказано, что чудом уцелел топор (если я правильно понял, имелся в виду он один). И ещё оборот "в нескольких шагах" подразумевает продолжение "от чего-то" Обязательно уберите это предложение. Пусть заканчивается на "упала ... и зарыдала". Хоть и часто встречается, но гораздо чувственнее, чем прозаичное "что же она натворила". И, кстати, я так и не понял, к какому времени относятся мысли Ликарды о своих отношениях к матери? Напомню:Судя по следующему предложению, эти мысли думаются после происшествия ("Девушка прекрасно понимала, что не скажи она того, что сказала, скандала бы не было"), так как во время ругани, которая уже была в самом разгаре, и обе её участницы носились, как фурии, вряд ли стоит ожидать такой спокойной рассудительности. Так неужели, после смерти матери?
И ещё несколько слов. Как я уже сказал, рассказ неплохой. Я бы сказал "хороший", но впечатление сильно испорчено употреблением тех самых "психиатров" и "оппозиций". Я бы мог помаяться ещё и подобрать замены (а они обязательно найдутся, вы уж поверьте), но это - работа автора. Впрочем, возможно, я ошибаюсь, и кто-то не усмотрит в анахронизмах ничего плохого.
P.S. Ах, да! Совсем забыл похвалить сюжет. Хвалю.)))

Вот решил выложить свой рассказ. Жажду критики.:Suspicious:

НИТИ (РАССКАЗ).

1
2098 год.
Мощные прожекторы еле разгоняли сумрак, едва освящённый далёкими россыпями звёзд, на фоне которых темнели мрачные громады боевых кораблей. В ярких лучах копошились ремонтные бригады, проводившие последнюю профилактику и осмотр исполинских судов; как всегда в последний момент обнаруживались всё новые неполадки. Испещренный лучами прожекторов космос был бы похож на некую праздничную вечеринку, если бы не мрачная холодная темнота кругом.
Вдалеке показалась новая группа кораблей, они неслышными тенями, окруженные ореолами пламени быстро приближались со стороны чуть более яркой звезды, висевшей над головой. Вот и последние, кажется Пятая объединённая тактическая эскадрилья. Восемь китайских такоров дальнего действия с базы на Новом Пекине.
Постепенно ремонтные бригады одна за другой исчезают в пастях ангаров, а корабли опоясываются чуть заметным голубоватым ореолом силовых полей.
Перед глазами поползла предполетная информация, многочисленные схемы и данные разворачивались голографической панорамой, накладываясь на мрачную темноту космоса.
Вот и настал его момент, тот которого он ждал почти четырнадцать лет. Пилот Второго Класса Рикард Ван Вог, пилот Четырнадцатого Отдельного Отряда тяжёлой истребительной авиации дальнего радиуса действия. Но мало кто знал что он Оттуда, хотя Рикард был уверен для начальства его происхождение тайны не составляло. Он с Новой Калифорнии. Одного из самых мрачных моментов современной истории человечества. Новая Калифорния, нынче Бар-Итх-Рихх…
Невидимые нити всю жизнь привязывали его к дому, где бы он не жил, где бы не учился, где бы не летал, они слишком крепко держали его, и не отпустят никогда. Нет больше на всех планетах человеческого сектора такого же яркого солнца, нет, и не будет.
Сколько он себя помнил, он об этом мечтал всегда. Вот так считывать информацию перед последним прыжком, отделяющего его от Новой Калифорнии.
Не так давно на саммите в Экарене один из риххских дипломатов заявил, что человеческий флот в процентном отношении к риххскому составляет 2 к 100, на что Адмирал Нерваз попросил помощника показать статистику сбитых кораблей во время войны. После этого ни один рихх больше не сравнивал количество кораблей Земного Содружества с Ри-Ихх.
Всем известно, что люди всегда сражаются до полной победы или полного поражения. Но Новая Калифорния навеки привязала человечество к себе стальными канатами стыда. Ибо Новую Калифорнию предали, предали ради спокойствия остальных семнадцати планет Земного Содружества.
Рикард помнил, что сказал ему его учитель перед выпуском из приюта:
- Забудь, забудь и живи…
Может он был и прав, но… может быть, и нет. Потому что он не забыл. Как оказывается не забыли и наверху. Как бы не поносили простые граждане Содружества президента и парламент, всё это скопище обрюзгших, насквозь коррумпированных чиновников, они, оказывается времени не теряли. Пожалуй, новостям о предстоящей войне более всего удивились простые граждане союза, ибо мало кто ожидал от чиновников такой прыти. Чёрное пятно позора Новой Калифорнии, где была показана вся слабость человеческой расы заставила землян на четырнадцать лет забыть о собственных разногласиях. Впервые за много веков Земля стала едина. Сотни стран объединились ради общей цели, все слои общества, мега-корпорации и захудалые, коррумпированные правительства. Четырнадцать лет Земля и почти два десятка освоенных ею колоний работали ради этого момента. Людям нужна цель, когда она есть, когда есть за что бороться, человек непобедим.
А для Рикарда цель была всегда, вся его жизнь представляла собой стремление к ней. Потому что он был родом с Новой Калифорнии. Самые светлые, самые счастливые года его жизни прошли там. Тяжелее всего было в начале. Он уже был достаточно взрослым, что бы понимать что произошло, когда он прибыл на Землю. Новую Калифорнию предали, он и тогда это понимал. Нет, их не бросили; тридцать четыре ребёнка, от четырёх, до шестнадцати, те, кого лейтенант Бразес посадил в последний русский челнок, отправляющейся на орбиту. Приют и бесконечная череда чиновников с отеческими улыбками на устах и холодными глазами, подсчитывающими, на сколько данный визит повысит их рейтинг.
Наверное, это неудивительно, но из тридцати четырёх человек, что вырастил тот приют, двадцат семь стали военными, и шестнадцать из них сейчас где-то рядом, рассеянные по вот-вот, готовому начать вторжение, флоту.
Он читал, наверное, все книги, что были написаны о событиях того злосчастного года, а их было немало. В конечном итоге разными путями спаслось почти три сотни человек, плюс почти восемьсот человек солдат, базировавшихся на Новой Калифорнии. Сколько судеб и все они похожи на его судьбу. В счастье они многолики, в горе они все на одно лицо, и он помнил, как это всё было. Тогда, четырнадцать лет назад.


2
2084 год.
Домики росли как на дрожжах, вначале они были скелетообразными сооружениями из стальных балок, постепенно покрывающимися пластиковой кожей, а, в конце концов, превратившимися в похожих на прикорнувших погреться на солнышке черепах, коттеджи, смешно прикрытые большими светло-зелёными крышами-листочками, неустанно накапливающими энергию, бесцельно растрачиваемую маленьким, но отчаянно палящим солнцем.
Из распахнутого настежь окна, в которое лёгкими порывами доносился запах свежесрубленных деревьев, видно было всего три строящихся коттеджа. Один уже спрятался в тени большой двухскатной крыши, из-за чего казался каким-то сказочным домиком для фей, в него вскоре должны были вселиться; у другого уже были воздвигнуты стены, над которыми возвышалась рогатая голова строительного робота, а третьему только-только заложили фундамент.
Маленькое солнце только что вылезшее из-за горизонта палило так яростно, что если бы не ветерок с океана, да натужно гудящий кондиционер, в жарком воздухе, пожалуй, можно было бы и свариться.
Рикки поглазел ещё в окно и опять принялся за чтение, проклятая математика пялилась на него с экрана монитора своими уравнениями. Не то чтобы Рикки совсем уж не любил этот предмет, но сейчас, когда в школе опять объявили очередной карантин по поводу какой-то новой микробы, больше всего хотелось пойти поплавать в недалёком океане, нежели решать осточертевшие уравнения.
Была, правда, альтернатива, вместо постылых формул зубрить историю, но это, пожалуй, было даже похуже. Историю колонии, Рикки знал досконально: когда были заложены основные поселения, где впервые были найдены месторождения полезных ископаемых, какая часть какого десантного батальона квартировалась с такого-то по такой-то год на новой Калифорнии; но он искренне не понимал зачем ему знать когда какой Наполеон победил во Второй Мировой Войне социалистическую Орду.
Раздался стук в дверь и Рикки моментально принял вид грызущего гранит науки человека; сочтя, что формальности соблюдены, в комнату зашёл отец, в своей повседневной форме одежды: коричневых шортах и не менее коричневым загорелым улыбающимся лицом.
Отцу было немного за тридцать, был он высоким, хорошо сложенным, как, впрочем, и все остальные колонисты первых транспортов, колония на Новой Калифорнии была невелика, всего несколько тысяч человек в трёх посёлках, да десятке шахт, и отец выполнял роль шерифа, хотя вся его работа в основном заключалась в поиске пропавших в лесах, да расследовании мелких краж.
- Как поживает учёба?
- Да так… - Рикки обернулся, оторвавшись от монитора. – Ой, пап, ты сбрил бороду!
- Да, пришлось, - отец почесал подбородок, который в отличие от остального лица был не таким загорелым. – Сегодня у нас важное мероприятие, если ты оторвешься от занятий, то я возьму тебя с собой в космопорт.
- Шутишь, пап, разумеется, оторвусь, а что случилось-то?
- Утром в космпорту сел военный русский корабль, летящий с Северного Бастиона, я подумал, что тебе будет интересно посмотреть.
- Ещё бы!… - Рикки мигом выключил монитор и бросился натягивать футболку.
- Я пойду, переоденусь, неудобно показываться в таком виде. Жду тебя внизу через десять минут.
Не успел отец выйти из комнаты, как в окно ворвался сигнал автомобиля; выглянув, Рикки увидел подкативший к дому серебристый «Мерседес» губернатора.
Оделся он в две минуты, на Новую Калифорнию и так редко залетают корабли, а уж иностранные и того реже. Как и все мальчишки его возраста Рикки коллекционировал модели этих космических странников, особенно, конечно, военных; любой уважающий себя двенадцатилетний мужчина знал наперечёт основные характеристики крейсеров и эсминцев всего Земного Содружества.
Отец немного подзадержался, губернатор Вильямс совсем уж избибикался под окном когда, наконец, спустился отец; глядя на него, Рикки не сумел, не улыбнуться, при полном параде шерифа на Новой Калифорнии видели редко.
- Ты готов?
- Конечно, папа, а какой корабль-то приземлился?
- Челнок с эсминца, должно быть что-то важное, редко к нам такие гости заглядывают, - хотя отец и говорил жизнерадостно, от Рикки не ускользнули тревожные нотки то и дело проскальзывающие в его голосе.
- Неужто с эсминца?! Наверное «Адмирал Ушаков» или «Стерегущий»!
Знать наперечёт все названия больших кораблей Земного Содружества не представлялось особо сложным, ибо эсминцев в могучем звёздным флоте Земли насчитывалось всего двадцать восемь.
Только выйдя, они сразу ощутили всю мощь палящего светила, воздух был густ, горяч и неподвижен.
- Ну, сегодня и парилка, эх, где мои шорты!?…
Отец непроизвольно расслабил узел галстука и, плюнув на все приличия закатал штанины форменных синих брюк.
- Здравствуй, Билли, что за спешка, еле побриться успел!
Рикки забрался на заднее сиденье презентабельной машины.
- Здравствуйте, дядя Билл, а что за эсминец на орбите?
В отличие от Рикки Билл Вильямс отнюдь не пребывал в хорошем настроении.
- Здравствуй, Роджер, оставил бы мальчишку дома, там дела то серьёзные! – не обратив внимание на приветствие Рикки, бросил губернатор, отцу.
- Ну, дядя Билл!
- Что случилось то, твой заика секретарь ничего толком не объяснить не смог! Русские прилетели, эсминец говорят на орбите!
- Да я сам чуть, как узнал, заикаться не начал! – губернатор Вильямс завёл машину, и, бросив взгляд, через зеркало заднего вида, на Рикки, махнул рукой. Мол, чего уж там, пускай едет. Губернатор Вильям был самым большим человеком с которым Рикки был знаком, на Новой Калифорнии почти не было толстяков, на основание колонии девять лет назад был огромный конкурс и выбирали только самых сильных и спортивных. Как-то Рикки видел фотографию, где были изображены отец, мама и будущий губернатор. Сейчас тот молодой подтянутый парень сильно раздался вширь, а его красное вечно обгорелое лицо обычно широко улыбалось Рикки, но не сейчас.
«Мерседес» резво рванулся с места, и за окном побежала череда уютных коттеджей утопающих в зелени.
- Короче говоря, дело плохо. Над нами висит целый русский флот, все корабли, которые успели убраться с Северного Бастиона!
Отец поперхнулся только открытой «Колой», которую он выудил из оснащённого холодильником мини-бара «Мерседеса».
- Как это «которые успели убраться»?
- Я сам мало что знаю. Сегодня утром со мной связались из космопорта и рассказали об эсминце, а через час с ихнего флагмана - «Стерегущего» запросили закрытую передачу. – Губернатор выудил из бардачка сигару и, нервным движением обрезав её, прикурил. – Сто лет не курил, Роджер, но, похоже, скоро нас ожидает повальная эпидемия курения. В двух словах всё звучит так: шесть дней назад Северный Бастион подвергся нападению, в результате двухдневных боёв русские потеряли до трети боевой мощи базировавшегося на нём Второго флота и вынуждены были отступить, забрав с собой солдат и персонал базы…
- Да ведь на Бастионе два батальона десанта, там целый флот нужен, что бы их эвакуировать!
В ответ губернатор только промолчал и свернул на дорогу, ведущую к уже близкому куполу портового терминала.
- Билл, дай-ка эту штуку, - отец взял у губернатора сигару, и пару раз затянулся, с непривычки закашлявшись.
- Папа, ты куришь!?
- Так что же теперь, получается война, с риххами? А что сказали остальные чужаки? – взрослые не обратили на Рикки совсем никакого внимания, продолжая напряжённый разговор.
Рикки слабо вникал в него, в его голове роились совсем другие мысли. Сбор моделей космических кораблей, особенно боевых был своеобразным фетишем всех мальчишек второй половины двадцать первого века. Рикки до сих пор очень хорошо помнил, как на семилетие, год, когда он пошёл в школу отец принёс только что прибывшую с Земли большую запечатанную коробку. Она была оклеена многочисленными контрольными наклейками разных таможен. Это оказалась папина коллекция кораблей, которые он собирал в своём детстве, чего там только не было, и первые лунные грузовики, и колониальные транспорты, и даже модель первого американского эсминца «Президент Вашингтон». С тех пор Рикки бережно хранил и преумножал это сокровище. Вскоре, к развешанным по стене утлым старинным тихоходам прибавились современные эсминцы и лайнеры, а год назад там появился и «Стерегущий», огромный русский флагман с недалёкого от них Северного Бастиона, его борта щетинились множеством орудий, а внутри модели помещались подпространственные ракеты. По сравнению с этим монстром «Вашингтон» казался таким маленьким, как первый лунный лихтер по сравнению с ним. И, подумать только «Стерегущий» висел сейчас прямо над нима, наверное ночью он мог бы его даже увидеть.
Через несколько минут серебристый правительственный «Мерседес» вольготно расположился на полу пустой автостоянке, на которой Рикки узнал джип приехавшего ранее полковника Мака МакШермана – командира ньюкалифорнийского гарнизона.
Рикки мало чего понял из короткого разговора взрослых, но, судя по в миг потемневшему лицу отца случилось что-то неприятное.
Вблизи купол казался ещё больше, чем издалека – около тридцати метров в высоту и ста в диаметре, его ребристые грани отливали серебром на ярком солнце так, что на него больно было смотреть.
Отец и губернатор тут же вышли из машины, и поздоровались с МакШерманом, невысоким коренастым мужчиной, с загорелым усатым лицом, лет сорока. Он не раз бывал у них дома в гостях и Рикки не преминул помахать рукой из-за стекла, - обветренное лицо полковника тоже растянулось в улыбке, но она вышла уж больно вымученной.
Вдалеке, метрах в трёстах высилась громада челнока. Его длинное сорокаметровое тело, разбросавшее четыре паучьи опоры отливало серебром антирадиационного покрытия. Трап уже был спущен, и около него стояло несколько человек, куря и о чём-то беседуя, наверное, русские, судя по странной зелёной форме. Как только отец со спутниками приблизились, они сразу прервали беседу и направились к ним.
О нём никто и не вспомнил, и на сердце у Рикки почему-то сделалось тревожно-тревожно.


Командор был невысок, с рано наметившейся сединой в светло-русых волосах, держался он нервно, то и дело, щурясь на ярком ньюкалифорнийском солнце. Его спутники, все как один высокие, в слегка помятой, непривычно смотревшейся зелёной форме, курили, бросая окурки прямо на бетонные плиты космопорта.
Командор первый протянул руку, его рукопожатие было крепкое, чуть суетливое.
- Здравствуйте шериф Ван Вог, губернатор Вильямс, полковник МакШерман, у нас плохие новости, хотя адмирал Захаров, наверное, уже вам передал основной пакет сообщений.
Говорил командор медленно, чётко разделяя слова, словно отдавая приказ. Русского военного Роджер видел впервые.
- Нет, получив первую короткую шифровку, о том, что скоро у нас сядет челнок, мы тут же поспешили сюда, что там произошло, неужели война?
При виде этих суровых нервных малых, с целого русского флота висящего над ними, по спине пошли мурашки, хотя жара была градусов под сорок...
- Адмирал послал меня с официальной миссией. Я командор Рудичей, старший помощник на «Быстром». Времени у нас очень мало, через четырнадцать часов флот снимается отсюда, позвольте вкратце обрисовать ситуацию…
Всё оказалось намного хуже, чем они мог бы даже представить…
- Чуть более шести стандартных дней назад наша база на Северном Бастионе подверглась внезапному нападению сильно превосходящих сил риххаренцев. Если быть точно, то примерно в восемь раз. Два дня База отбивала атаки, пока не было применено оружие массового поражения, неизвестной нам технологии. По приблизительным оценкам было задействовано до тридцати процентов свободного флота Ри – Ихха.
- Но ведь договоры, конвенции… - губернатор, достал из кармана сигареты и попытался подкурить, видя, что у него ничего не получается Рудичей, достал зажигалку и поджёг сигарету.
- Кто знает, что все эти конвенции означают для риххов? Похоже, что ничего. Полковник, сейчас на планете находится Второй десантный батальон. У вас есть четырнадцать часов, что бы он был погружен на корабли нашего флота. Соответствующие приказы от адмирала Захарова, наверное, уже у вас в штабе. – Отчего-то командор старался не смотреть им в глаза, он направил свой прищуренный взгляд на холмы, поросшие лесом, где, то тут, то там проглядывали светло зелёные крыши коттеджей.
- Но почему, неужели уже развернулись полномасштабные боевые действия и где-то требуются войска. – МакШерман нервно тёр руки, пытаясь переварить полученные новости.
- Нет, но флот, от которого мы удрали с Северного Бастиона, сейчас направляется сюда. – Ещё один взгляд на холмы. - Нам приказано забрать Второй батальон космической пехоты и удирать к Земле на соединение с основными силами Содружества. Эвакуироваться будут только военные.


- Два дня… - он бы всё отдал, что бы не видеть такого безразличия. – Всего два дня.
Он помнил свой детский восторг, когда он и Анна оказались, отобраны в первую тысячу пар, отправляющихся колонизировать только открытую планету. Ещё бы из миллионов претендентов, на чистую ненаселённую планету, из калифорнийских небоскрёбов. Помнил суровую реальность встретившую его на этой такой гостеприимной с виду планете. Впрочем, оглядываясь назад, он понимал, что не так уж она была и сурова. Тот подъём, что переживали все колонисты, поддерживал его все эти годы. Чувство созидания. Ведь всё здесь было сделано их руками, он помнил, как они мостили космодром собственноручно выпущенными плитами, да и вон тот ангар для катеров, это всё Рековски на своём прокатном заводике сделал, а здание космопорта строили всем миром. Это было так непохоже на его родную страну, где такое строительство непредставимо без множества компаний подрядчиков и субподрядчиков. И что же ему делать теперь, теперь, когда этот мирок, его солнечная Новая Калифорния, должен погибнуть?
Комната была слишком маленькой, три шага вправо, три влево, между ихней огромной двуспальной кровать, которую они с Редом мастерили полгода, по вечерам, и стеной. Хотелось бежать, у него есть целая планета для бега, но расстояние здесь ничего не значит.
- Два дня… Они будут здесь через два дня. А потом конец, На что похожа оккупация риххов? Они будут ставить на нас эксперименты, или заставят работать сутки на пролёт… - у неё даже голос стал чужой, а глаза, в которых никогда не переводились весёленькие чёртики, ослепли.
- Не неси чушь, Анна, никаких экспериментов не будет… - он сам не верил тому, что говорил.
Риххи, риххарене, рихаренци. Одна из первых рас, которую люди встретили в космосе. Два века земные фантасты прогнозировали, какая же будет эта встреча, что она принесёт человечеству? Вот только мало кто мог предположить, что они будут так похожи на самих людей. О, нет, не внешне, но по своей сути. Ри – Ихх столетиями считал весь этот сектор своим, как его исследовательские корабли сумели проглядеть Землю, оставалось только догадываться. Быть может, если бы люди были похожи, допустим, на вэссов, им бы позволили спокойно жить, но недаром, выйдя в космос люди первым делом начали строить могущественные эсминцы, а не толстобрюхие транспорты. А космос мало чем отличается от Земли прошлых времён. Если не хочешь лезть под крыло к сильной расе, придётся самому становиться сильным. Вот только если это тебе позволят.
Три шага вправо, три шага влево.
Роджера мало волновал исход войны, все остальные человеческие миры были так далеко, в то время как он буквально кожей ощущал рихарэнский флот, несущийся сквозь изнаночное пространство к Новой Калифорнии. Кто знает, что ожидает людей, на захваченной планете. Почему-то мало верилось, что их оставят в покое.
Три шага вправо, три шага влево.
На шестнадцати кораблях русских места хватит только на девять сотен человек, аккурат на батальон десантников и технику, да и то не всю. Ещё девяносто возьмут два катера, принадлежащие Новой Калифорнии. С десяток разместятся на яхте семейства Гарденов. И все, это на шесть с половиной тысяч ньюкалифорнийцев.
- Не волнуйся Ан, я что-нибудь придумаю, что-нибудь, мы улетим отсюда, обязательно улетим…
Три шага вправо, три шага влево.
Губернатор Вильям, старина Билл, он никогда не забудет, как тот побледнел, когда он попросил его устроить их с Анной и Рикки на катера. Он жутко побледнел, его вечно обгорелое, чуть располневшее лицо перекосилось:
- Я не могу Родж, у меня пятеро детей, жена, свекровь… я ничего не могу сделать…
Вот и всё, чуть больше сотни мест, а дети… это дети.
Через два часа после ихнего разговора с командором Рудичей в космопроте собралась огромная толпа, чем закончилась эта драка, он не видел. Он лишь строго знал, что на катерах ему не улететь.
Неужели это действительно всё. Он, Анна, Рикки, через два дня их уже не будет. Неужели…
Хотя бы Рикки, хотя бы Рикки…
Осталось меньше двенадцати часов. Как будто живое время уходит сквозь него.
Он прыжками снёсся на первый этаж к компьютерному терминалу, вмонтированному в стену гостинной. Обычно удобная сенсорная клавиатура, лазерными бликами расползшаяся по стене никак не хотела воспринимать номер.
После мучительно долгой минуты дозвона на экране появился лейтенант Бразес, его добрый знакомый, с которым немало они выпили пива, сидя вот тут, прямо в этой гостиной, просматривая бейсбольные матчи, за большие деньги, доставляемые с Земли.
Бразес уже натягивал китель, одновременно бросая в маленькую сумку какие-то коробочки.
Он оставался его последней надеждой.


- Это невозможно Родж, за любые деньги, это невозможно, - молния никак не желала совпадать под дрожащими пальцами.
- Бол, Рикки – все, что у меня есть, я не хочу, что бы он загнулся у проклятых риххов в какой-нибудь лаборатории. Ты же можешь… Сделай же, что-нибудь! – обычно спокойное, загорелое лицо с шерифа перекосило. Век бы не видеть его глаз, если бы звонила Анна, он бы просто не выдержал.
Как Родж не понимает, что за его выполнение его просьбы он с лёгкостью попадёт под трибунал. Под трибунал по законам военного времени.
- Я не могу, Родж, не могу, прости. – Лёгкое нажатие на панели обрывает линию. Неужели он сможет когда-нибудь забыть его глаза?
- Извини Родж, я не могу… - но погасший терминал уже не слыхал его слов.
Боливар Бразес быстро докинул в сумку личные карты, и застегнув, наконец, неподдающуюся молнию выбежал на улицу, он должен быть в космопорту через десять минут


- Слушай меня внимательно Рикки, ты уже взрослый, должен понять… скоро нас с мамой больше при тебе не будет. Скоро на планете больше никого не будет. Ты только не забывай меня и маму, Рикки, только не забывай. – Машина неслась почти на предельной скорости, Рикки никогда ещё так не ездил, когда-то он этому бы и порадовался, но не сейчас, только не сейчас.
Четырёхрядное шоссе, ведущее в космопорт, было забито машинами до отказа, Рикки и подумать не могу, что у них на Новой Калифорнии их столько. За пару километров до Купола Космопорта образовалась настоящая пробка, из нескольких сотен автомобилей, почти все они покинуты.
- Папа, я не хочу уезжать, зачем? Почему все едут в космопорт? – хотелось заплакать, но слёз не было, только щемящее чувство несправедливость. Как? Почему?
Отец не обращал на него никакого внимания. Он глядел только на дорогу, изредка утирая пот со лба, и только твердил о том, что бы Рикки их с мамой не забывал.
- Ты только не забывай нас Рикки…
Дальше проехать было невозможно, отец резко затормозил, рывком распахнул дверь, подхватил его на руки и бегом бросился к виднеющемуся невдалеке куполу космопорта.
Они были уже на пол пути, когданад ними на бреющем полёте пронёся челнок, на миг оглушив их так, что у Рикки потерял сознание.
Когда он очнулся, вокруг уже было много людей, все кричали, плакали дети, обычно пустынный приёмный зал был весь заполнен людьми. А около прохода дядя Джек о чём-то спорил с невысоким военным в форме американского десантника. Все кричали…
Рикки огляделся, неподалёку на диване сидел Рив, его одноклассник и, вжав голову в колени, вздрагивал всем телом в рыданиях. Не успел Рикки его окликнуть, как сильная рука отца оторвала его от диван,а и мир в мгновение затрясся…
- Папа, мне больно… папа, пусти…
Дядя Джек с размаху врезал по лицу военному, подхватив Салли с Мишелем, он со всех ног бросился к виднеющемуся невдалеке жуку челнока. Приёмный зал тут же превратился в людской водоворот, который быстро затянул отца и Рикки.


3
2098 год.
Жизнь целая череда выборов. Больших и малых. Тех о которых мы тут же забываем и тех о которых сожалеем всю жизнь. Лёгкий выбор сразу забывается, а тяжелый лежит на твоих плечах много лет, порой до самой смерти, или вот до таких моментов.
Враньё, что в космосе нет звуков, они есть, они заложены в самом корабле. Кажется, что дрожь движителей пробирает насквозь, она отдаётся в самом твоей душе, когда установки подают энергию, кажется что ты находишься в чреве огромного зверя, поглотившего разом целый городок. Со временем ты забываешь о ней, она становится твоей частью, потому что не прекращается никогда.
И этот корабль дрожал, исполинские мощности его приводили в движение всю огромную тушу, до краёв набитую самым современным вооружением, которое только мог дать человеческий гений. Четырнадцать лет люди готовились к этому моменту. И у людей были на него причины. Новая Калифорния – планета, несмываемым пятном позора покрывшая человеческую расу. Почти шесть тысяч человек, которых предали, они остались там, на этой планете. А вскоре нагрянул флот риххов. Ни одни человек с Новой калифорнии больше не увидел Землю и остальные планеты Земного Содружества. Они канули в лету, будто их и не было. И последние корабли, что её оставили, были его корабли, Второй флот Земного Содружества, удиравший от Северного Бастиона. Нет, никогда и никто не сказал ему, что надо было остаться на верную смерть и биться до последнего, как когда-то его предки под Сталинградом, никогда никто не укорил, что он спас три регулярных батальона космического десанта, с таким трудом и затратами созданные на Земле. Но он понимал, что его имя навеки вписано в одну из самых чёрных страниц человеческой истории.
Что важнее долг или совесть, кто ответит? Наверное, никто. Для Адмирала Сергея Викторовича Захарова совесть стала неотступным спутником его жизни. Не было ещё дня, что бы он не вспоминал тот день, когда стоя на мостике «Стерегущего» он смотрел на мирную планету, всю покрытую океаном и двумя небольшими материками – Новую Калифорнию.
Что важнее дог или совесть? Тогда он решил, что долг, и два батальона русского десанта, с полным боекомплектом техники остались в трюмах. Он помнил, как собственноручно отдавал приказ сажать под стражу добровольцев рвавшихся на планету. Он помнил, забитый прямыми, шедшими по предположительно секретному каналу, передачами эфир, с сотнями посланий от рыдающих матерей и готовых отдать всё отцов, лишь бы их дети смогли улететь.
Так что же важнее долг или совесть?
Мало кто знал, каких трудов ему стоило добиться этого назначения. Что бы флот вторжения, был флотом адмирала Сергея Захарова. Пусть это не смоет пятно позора, но умирать ему будет легче.
Он до сих пор помнил тот день, он преследовал его в самых страшных кошмарах, как он похож на сегодняшний, тот же полумрак, чуть подсвеченный светом обзорных мониторов, тот же приглушённый шёпот операторов, тот же…

4
2084 год.
К кораблю привалила ещё одна жукообразная тень, челнока. Это уже девятый, который пришёл на «Стерегущий» и, наверное, последний. Майор Женевов, недавно отзвонившись, сказал, что эсминец забит под завязку, его оптимальная масса превышена на тридцать процентов. Да и невооружённым глазом было видно всё это скопище незнакомых солдат в коридорах.
Тяжело командовать отступлением, но ещё тяжелее бегством, особенно таким… Тем более таким… Почему только этот жребий выпал ему?
Никогда ещё Сергей Захаров, адмирал союзного флота Земного Содружества не чувствовал себя таким старым. Ему ведь всего пятьдесят шесть лет, по нынешним меркам совсем не так много. Почему только вот так ноет сердце…
За обзорным экранов видна почти вся планета; таким кораблям, как «Стерегущий» опасно спускаться ниже, и потому Новая Калифорния, как на ладони. Как непохожа на Землю, кажется и океаны присутствуют, и материки, а всё равно чувствуется, что чужая. Но для шести с половиной тысяч человек она стала настоящим домам, и, наверное, станет и могилой. Не верилось ему, что риххи будут соблюдать гражданские права этих несчастных колонистов. Чужие есть чужие… а судьба колонистов всегда будет висеть на его совести. Один приказ и полторы тысячи русских десантников будут сражаться за эту планету до последней капли крови, победы им не видать, но риххи навсегда запомнят Новую Калифорнию. И плевать, что он нарушит какие-то неведомые замыслы верховного командования, он останется, чист перед собой и перед человечеством…
Там внизу, под небольшим капитанским мостиком, перед доброй дюжиной терминалов застыли согнувшиеся фигуры операторов, нити управления огромным флотом и тысячами людей. В полутьме мягко светились голограммы мониторов, слышался приглушённый шёпот.
Что важнее долг или совесть, многое он бы отдал, что бы не отвечать на этот вопрос, не шестью с половиной тысячами жизней, только не ими, не Новой Калифорнией.
Внизу послышался раздражённый крик. Адмирал Захаров отвлёкся от созерцания зависшей за обзорным иллюминатором, планеты. Он перегнулся через перила, увидев внизу только что вошедшего в рубку полковника Берхова. Тот нервно отмахнулся от адъютанта, сующему ему на подпись какие-то бумаги, и включил терминал связи.
- Что за бред вы несёте, я знаю, что в десантном батальоне должно быть восемьсот одиннадцать человек боевого и тылового состава, а вы что мне суете!? – Берхов гневно постучал по невидимому для собеседника боковому монитору. – Сорок четыре поварихи!? Кому вы лапшу на уши вешаете. Эвакуации подлежат только военные части. Я знаю, что у вас две сестры, но приказ есть приказ. Забирать людёй будут по спискам. И если я увижу, что кто-то пробрался зайцем, тот по закону военного времени отправится на Землю пешком, вне корабля! У нас на два десятка «Тиров», место не хватает, стоимостью в два миллиарда долларов, а вы тут со своими поварихами!
Он резким движением выключил терминал и уже уходя из рубки бросил оператору.
- По таким делам больше меня не беспокоить, и так работы невпроворот.
Когда Берхов выходил из рубки, Захаров сумел поймать его взгляд. В полутьме мало чего можно было разглядеть, но Захарову показалось, что в глазах Берхова тень того же выбора, что и у него.
Так что же важнее – долг или совесть?


Сколько себя помнил он хотел служить в космосе, это казалось так по детски захватывающе, так необычно. Уже много десятилетий дети собирают модели космических крейсеров и эсминцев, а он знал, что однажды он полетит на таком. А уж когда он увидел космодесант на параде, он понял, что мечтой все его жизни будет стать одним из них. Сейчас на всей Земле чуть больше двух десятков десантных батальонов. Это едва десять тысяч человек, из них семь американских, арифметика проста. Сколько сотен тысяч молодых парней хочет попасть в них? Но ему это удалось. Шесть лет назад юный лейтенант Боливар Ларген Бразес получил направление во Второй десантный батальон, базировавшийся тогда на Луне. Конечно, реальность оказалась не такой уж радужной, какую он рисовал себе, земной десант ещё никогда и ни с кем не воевал, а потому его готовили ко всему. Чудовищные тренировки быстро отбраковывали слабых, и текучка кадров была такой, что каждый год заменялось, чуть ли не двадцать процентов его товарищей. Плюс к этому новая эксперементальная техника, все эти бронекостюмы, купола замкнутого действия, неосвоенное ещё оборудование то и дело давало сбои. А каждый сбой в системе жизнеобеспечения брони, в условиях вакуума – это практически всегда смерть.
Но ещё никогда он не жалел, что пришёл в десант, настал день и он прошёл с парадом по Вашингтону, что бы потом отправиться на недавно открытую планету, нести гарнизонную службу. И Новая Калифорния, после Луны показалась ему настоящим раем. На три года она стала для него домом, как и сами ньюкалифорнийцы, он полюбил эту планету, как и полюбил жителей, обосновавшихся здесь. На Новой Калифорнии не было бедности, как не было и богатства, тут ценили только, как ты работаешь. Как это всё отличалось от его родных кварталов в Нью-Йорке.
Но именно сейчас он впервые пожалел, что пришёл в десант.
Русский челнок, неуклюже растопырив опоры, став сразу похожим на жука-переростка, поднимая пыль, медленно опускался на бетонное море космопорта. Не успели опоры коснуться поверхности, а горстка людей, пробившись из здания, ринулась к ним. В основном мужчины, здоровенные работяги с шахт, они раскидали тонкую цепочку солдат и, подхватив детей, бросились к челноку.
Люк раскрылся, две локационные установки медленно и осторожно начали подбираться к откинувшемуся люку. Огромные дорогущие машины, стоимостью в сотни миллионов долларов, они еле-еле вписывались в проём.
Лейтенант Бразес командовал погрузкой, взвод подчинённых ему солдат, в лёгкой экиперовке оперативно окружили челнок, этот кораблик был последний, установки доставят на «Стерегущий» и через два часа русский флот покинет орбиту Новой Калифорнии, оставив её на растерзание риххам. На душе было темно. Две установки, больше миллиарда долларов, но в то же время это сколько-то тонн живого веса.
Люди были уже близко, когда к ним наперерез поспешили несколько русских десантников в полном вооружении. Только тут Бразес заметил Роджера, он бежал в своей синей шерифской форме, с золотой звездой на груди, при полном параде, маленького Рикки он держал на вытянутых руках, моля взять его с собой. Лейтенанту Бразесу показалось, что моля именно его.
Здоровенный русский, в тёмно-сером «Тире» уже успел занести приклад винтовки, когда Бразес не выдержал. Его запретительный крик перекрыл даже вой челнока.
Американцы застыли в нерешительности, как и русские солдаты. В глазах отцов промелькнула надежда. А дети молчали, казалось, они должны реветь во всё горло, но они молчали, смотря только на него.
Он понимал, что возможно его выкинут за борт, как только он ступит на корабль, но сделать ничего не мог. Он слишком хорошо знал Роджера и маленького Рикки.
Бразес поднял ствол «Катарсиса»; тяжёлое оружие, совсем не похожее на новомодные, почти невесомые лазеры, сколько раз на учениях он разряжал его в маячившие на грани видимости, тени, изображавшие вероятную бронетехнику противника. А локационные установки были рядом. Одна из них только подъехала к откинутому трапу, а вторая пристроилась позади.
Никто так и не понял что произошло, когда прогремела очередь выстрелов, мужчины бросились на асфальт, прикрывая собой детей, русские десантники мгновенно развернули к нему винтовки, но выстрелы так и не прозвучали.
Длинная очередь тяжёлого «Катарсиса» Бразеса напрочь снесла хрупкие сложенные на крышах первой из машин, полукружья раскладываемых радаров, без которых дорогущая локационная установка превращалась просто в движимую гору железа, набитую бесполезной электроникой. Пара секунд и из раскрывшихся дверей высыпал экипаж, с криками бросившийся к нему, да так и застывший, когда огромный русских сержант глухо захохотал, сквозь шлем «Тира» и поведя стволом винтовки обстрелял вторую установку. На ломаном английском он криком приказал покинуть установку, а затем, дождавшись, когда вылезут ничего не понимающие техники, по установкам загрохотал добрый десяток стволов.
Развернувшись к ньюкалифорнийцам, Бразес прокричал:
- Детей, быстро в челнок! У нас мало времени!


Дядя Боливар стоял около закрывающегося люка, тяжело облокотившись о стену. Уткнувшись в предплечье, он плакал. Рядом сидели несколько русских десантников, ни один из них так и не снял шлема, они казалось, не знали, что делать со всеми ними. Рядом ревела маленькая Берта Калоган, жившая раньше неподалёку от них, где-то внутри корабля раздавался ещё чей-то плач. В небольшом ангаре было тесно от солдат и сидящих прямо на полу детей, таких маленьких по сравнению с закованными в броню, фигурами.
Но у Рикки слёз не было, он просто глядел, как медленно съезжаются створы люка, навек отрывая его от родной Новой Калифорнии, от матери, от отца.
Слёз не было, он просто смотрел, на стоящего метрах в пятидесяти от челнока, отца; тот ссутулился, бессильно опустив руки, как будто после тяжкой работы.
А потом створы люка закрылись.


5
2098 год.
Таким он и запомнил отца, стоящего с опущенными рукам, когда створки люка начали медленно сползаться, отрезая его от Новой Калифорнии, как он думал навсегда. Так же светило солнце, ярко-ярко, так как оно светит только на его родной планете, вдалеке виднелись почти сливающиеся с зеленью крыши коттеджей.
Таким он и запомнил отца. В полицейском мундире, с ярко сиявшей на груди звездой. Этот момент преследовал его всю жизнь.
Взревели движители, небольшой корпус истребителя задрожал от непомерной мощи, изливающейся в пространство, разгоняя маленькую машину до световой скорости.
Застрекотали по непроглядной тьме лазерные лучи, флагман рассылал последние приказы, там, в темноте земной флот разворачивался в боевой порядок, ещё час и он совершит прыжок, а, прорвавшись сквозь подпространство, окажется в двух миллионах километрах от Новой Калифорнии.
Слишком крепко они все привязан к этой солнечной планете, пилот Рикард Ван Вогт, мальчик, чудом спасшийся с обречённой планеты, старый адмирал, что все последние четырнадцать лет жил только этим моментом, лейтенант Бразес, выбросивший на ветер более миллиарда долларов законопослушных налогоплательщиков и ставший народным героем.
Старый адмирал коротко бросил: «Начали».
Так и оставшийся лейтенантом Бразес, ещё раз проверил верный «Катарсис», оглядев выстроившихся перед ним по стойке смирно, подчинённых и лишь кивнул; служил он теперь в русском батальоне.
Пилот второго класса Рикард Ван Вогт, утвердил переданные с флагмана координаты и запустил предпрыжковый отсчёт.
Флот медленно выходил на разгонную прямую. Детище человеческой мощи - он жил единым механизмом направленным лишь на одно - победить.
Ведь люди никогда ничего не забывают.

Осень 2004 – зима 2005.

Ну, первым делом скажу, что все эти лишние слова, "чуть-чуть побагровевшие" матушки и прочие ляпы - это все недостаток опыта. Я стараюсь над этим работать. я начала писать сравнительно недавно, думаю ваша критика мне поможет совершенствоваться.

Исправленная версия, пожалуй и впрямь звучит лучше, а вот с тем, что сейчас никто так не ругается, позвольте не согласится. Знаю я одну личность, которая в приступах злобы именно так и говорит. И получается у нее потрясающе эмоционально, так, что мороз пробирает. Конечно потом она успокаевается и берет свои слова назад, но сказанное не забывается. Собственно эту реплику я в рассказ внесла как раз ту личность и вспомнив.

Как бы это объяснить-то внятно? Я все пыталась построить рассказ так, что история вроде бы о жителях фэнтезийного мира, но рассказывает ее человек наших дней. Отсюда и Лондонский пожар, и психиатры, и оппозиционные стороны.



Наверное получилось просто недостаточно эмоционально. Об этом думала Ликарда как раз во время скандала. Пока мамаша высказывала очередную тираду она... ну... временно отключилась что ли и подумала о своем.


А вообще, огромное спасибо за то, что угробили на меня время, ну и за похвалу конечно)))

Пасиб большое!!! Теперь я точно уверена что физику фэнтази не писать, и не только фэнтази, а вообще лучше не писать, ибо культура письма и речи оставляют желать лучшего) В люблм случае спасибо за внимание, ваши предложения учтены)

Да вы что? Разве критика пишется для того, чтобы отвернуть кого-то от писательства? Ни в коем случае. Цель критики - подвигнуть автора к самосовершенствованию, если он, конечно, хочет чего-то в этой области добиться...

-----------------------

А, попался...
Toraton, для таких маленьких опусов - слишком много ошибок. Word отказал? В первом анекдоте (ничего, что я так?) - Дважды "свой друг".
Во втором я бы посоветовал про медяк написать попозже, после "думалось волшебнику" - эффект будет большим, незачем раньше времени раскрывать карты. Слова "издревни" - нет, есть "издревле".
Я тщательнее не могу и не умею.
Если вопрос ко мне, то отвечаю: понятия не имею. "Знал бы прикуп", раздавал бы авторские экземпляры, не торчал бы тут (не в обиду присутствующим)))

Кnotter, повторю слова Винкельрида: было не страшно, только противно... Большая просьба впредь не выкладывать здесь подобных вещей. Скоро будут готовы правила раздела, и в соответствии с ними такие произведения я стану удалять сразу же.

Ратибор, прочитал я твой рассказ. Мне понравилось - особенно вторая половина, где речь идет о выборе. За душу берет, понимаешь!
Единственное замечание по содержанию - я был бы не против прочитать хотя бы краткое описание хоть одного пейзажа Новой Калифорнии ;) ...

К сожалению, хороший в целом текст имеет далеко не лучшее оформление - корявостей хватает. Первое и главное - избегай сложных предложений - это сильно усложняет восприятие (по себе знаю - мне тоже пришлось избавляться от этого недостатка ;) ). Например, вот это :
Его можно как минимум в одном месте разбить :
Вдалеке показалась новая группа кораблей. Они неслышными тенями в окружении огненных ореолов быстро приближались со стороны чуть более яркой звезды, висевшей над головой.
Заодно и от причастного оборота избавились ;)
А эти 2 предложения-абзаца меня вообще, извини, убили :
Их не то что, можно, а просто необходимо разбить на отдельные предложения - например, так :
Раздался стук в дверь. Рикки моментально принял вид грызущего гранит науки человека. Сочтя, что формальности соблюдены, в комнату зашёл отец в своей повседневной форме одежды: коричневых шортах и не менее коричневым загорелым улыбающимся лицом.
Отцу было немного за тридцать. Он был высоким, хорошо сложенным - так же как и все остальные колонисты первых транспортов. Колония на Новой Калифорнии была невелика : всего несколько тысяч человек в трёх посёлках, да десятке шахт. И отец Рикара выполнял роль шерифа - правда, ему большей частью приходилось искать пропавших в лесах, да расследовать мелкие кражи.

В одном предложении дважды повторяется одно и то же слово. ИМХО лучше заменить так :
Пилот Второго Класса Рикард Ван Вог входил в Четырнадцатый Отдельный Отряд тяжёлой истребительной авиации дальнего радиуса действия

Как-то ... коряво. Каждое предложение как-бы само по себе, вырванно из контекста. К сожалению, в русском языке не проходят фокусы, как в английском - надо думать о сочетании падежей, времен и т.д. и т.п. Данный отрывок можно переделать как-нибудь так :
Но мало кто знал что он Оттуда - с Новой Калифорнии. Точнее, с Бар-Итх-Рихха …
А о том, в чем Рикард "был уверен", ИМХО говорить не обязательно - это итак понятно ...

Дважды "он" - но в каждом случае имеются ввиду РАЗНЫЕ люди!
Я бы переделал так :
Наверно, он был прав. А может, и нет - потому что Рикард не забыл.

ИМХО лучше переделать так :
Сотни стран, все слои общества, мега-корпорации и захудалые, коррумпированные правительства объединились ради общей цели.

Почему бесцельно? Звезды бесцельно не светят! Может, правда, люди не всегда видят эту цель ... но не зря же говорят : "Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно" ;)
Лучше "бесцельно растрачиваемую" изменить на "испускаемую", "излучаемую" или что-то в этом роде ...

Многоточие здесь лишнее.

Предлагаю переделать так :
- Здравствуй, Билли! Что за спешка? Я еле побриться успел ...
Появились эмоции ;)
Вообще, в остальных фразах героев тоже стоит добавить эмоциональности путем применения восклицательных и вопросительных знаков, а также многоточий. Представь, как бы ты сам произносил бы эти фразы, оказавшись в описываемых тобой ситуациях ;)

Лучше "их флагмана" ;)

Обычно пишут "Взревели двигатели" ;)

Люди если вам нужна мораль, идея или еще что нибудь из той же оперы - читайте басни Крылова или фундаментальные труды Толстого. Я просто рассказываю истории. Плохо (для меня) только, что порой они оказываются безинтересны читателям, то биш вам. Ну на то и нужно время, чтобы поймать тот ключ, когда и самому интересно писать и читатель не отбросит твое "творение" с первых строк.
Markfor, я уже понял что в формат не попал. Отвращение тоже форма страха, я старался, честное слово старался завуалировать конкретные описания, но видно мое восприятие притупилось к подобным вещам. Обещаю что ничего подобного вы с моей стороны больше не увидите, а если у меня возникнут сомнения в "пристойности" рассказа, я сперва вышлю вам в личку его, на одобрение.
Я вот сижу и думаю, а какой собственно реакции я ожидал?...

Спасибо glider за первую в моей жизни рецензию. С большим интересом прочитал твой ответ.

Ты прав, длинные предложения, енто мой большой минус. Так же как и корявость языка, сколько я баги не вылавливаю они все равно пролезаю, гады! Так же как и эмоциональный окрас... Гм...:fear:

Пожалуйста попрошу заценить первую главу моего романа Меч Изначальный. Роман написан почти на треть, но писал я очень медленно и пока добрался ло второй его части, основательно вырос по части писательства, скажем так. И начало начало казаться левоватым. интерестно ли будет продолжение? Очень жду отзывов.

ЧАСТЬ 1
Железные штармы - наш дом, наш приют;
Наша крепость и наша проклятье;
Все Девять Ветров нашу волю скуют;
И парус надуют белёсый…
Мы Вольное Братство, зовёт нас стихия;
Бескрайнего моря и шторма;
Мы Вольное Братство элькаров-бойцов;
Да будет известно отныне…


Пролог

Время что песок, но как спускать его из верхней части часов – будущего, в нижнюю – прошлое, это удел каждого из живых существ, для одних, что не замечают, скользящих мимо них лет, оно летит незаметной птицей, или неиссякаемым водяным потоком, как, например, для элэстэ; для людей же оно тянется, будто пересохший ручей, растягивая их короткую жизнь почти в вечность, а он,… для него оно просто не существовало; песок в его часах замер на веки, но сам он не умер, нет. Он выпал из этого мира, заставив самого себя замереть, а мир вокруг нестись по-прежнему. Он видел, как сходили на нет народы, но не мог и помыслить о том, что бы выбраться из своего заточения, потому что знал, что миг, когда его часы оживут вновь, ещё нескор, и когда однажды он настал, он просто не заметил этого…


В комнате было темно, единственное пятно света находилось на потолке – большой прямоугольник в каменных плитах, откуда проникал невообразимо яркий пучок лучей, но он был не в силах разогнать кромешную тьму подземелья, которая казалась лишь ещё темней от близкого соседства со светом. Лучи освещали лишь небольшой прямоугольник пола, с большой кучей нанесённого за долгие века песка, а закоулки тонули в непроглядной тьме.
Но вот наверху послышался шорох, чьи-то осторожные шаги неспешно приближались к проёму, мгновение спустя, приблизившись, они затихли, а потом на кучу песка спрыгнул невысокий человек. Его худощавое костистое открытое лицо не выражало ничего, ясные серые глаза смотрели настороженно, но без страха, словно он знал всё на свете, и ему просто нечего было бояться. Человек медленно обвёл комнату глазами, и, подняв широкополую шляпу, откинул назад надоедливо лезшую в глаза чёлку русых волос. Он был красив, но вряд ли на него обратила бы внимание какая-нибудь прелестница Форглостина или Тореса, казалось он никогда не озабочивался меньшее, чем заботами целого мира. Эта волна исходила от всей его фигуры, начиная от ног, обутых в дорогие кожаные сапоги, и заканчивая покрытой широкополой шляпой головой. В его облике читалось что-то неведомое, так же как и во взгляде серо-стальных глаз, которые смотрели, хотя и открыто, но сквозь… этот мир.
Человек ещё раз осмотрелся, и словно его только что не слепило палящее солнце, направился прямо к елё виднеющемуся проёму средь больших плит, составляющих стены этой затерянного в песках подземелья, оставляя в толстом слое лежащей на полу пыли чёткие крупные отпечатки сапог. Пройдя несколько шагов человек, оказался в ещё одной комнате, больше подошедшей какому-нибудь подвалу таверны; серые облезшие стены из неведомого пористого камня и куски ветоши неизвестно чем бывшие в далёкие времена, но больше всего привлекала внимание одна стена, тускло блестевшая в далёком солнечном свете.
Человек подошёл к ней, и, присмотревшись к чему-то лишь одному ему заметному, улыбнулся, развернулся и пошёл прочь к проёму, куда и забрался с ловкостью циркового акробата.
А необычная стена осталась такой же, какой и была десятки веков до него. Большой тускло блестящий прямоугольник из полупрозрачного материала больше всего похожего на голубой кристалл, что переливался бы всеми солнечными бликами, не будь он осыпан тысячелетней пылью. Люди Восточного Ормула называли его Истинным Кристаллом, а гномы умели его растить и поныне. Ходили упорные слухи, что он обладает особыми магическими свойствами, причём доступными только для людской магии, но никто ещё не видел его больше нескольких сантиметров в диаметре, а этот же…
Но вот в соседнем подземелье вновь послышались шаги, и вошёл давешний посетитель, неся в руке большой плотно увязанный тюк. Человек вновь поправил шляпу и, подойдя к кристальной стене, неярко отсвечивающей сквозь многолетний налёт пыли мягким едва заметным голубоватым свечением, рукой протёр небольшой просвет. Пыль даже не взлетела, а отпала скатавшийся коркой. В тёмном помещении тут же стало светло будто днём, резкий голубой свет разрезал темноту, будто её и не было вовсе; там внутри сквозь яркое свечение смутно виднелось чьё-то лицо.
Человек улыбнулся и прошептал одними губами:
- Пора…
И ушёл прочь. А через некоторое время по кристаллу побежали первые трещины.


Глава первая
Непредвиденная задержка.

В стихии морской родились вы,
Проклятьем вы названы всеми,
И демон нечистый вселился,
В Штармы Стальные навеки.

«Многие называют нас проклятьем; да, это так, мечи наших удальцов со Стальных кораблей заглянули в кошельки и животы почти всех торговцев морем Восточного Ормула. Ох, сколько раз сходились мы, как и с Имперскими галеонами, так и с яростными порывами Ветра на всех морях нашего мира от северных льдов, до южных, и никому ещё не удавалось победить нас, потому что в море сильнее нас нет, ибо мы и есть его дети…»
Из рассказа стэлкара Оромаса, в ролштайнском
кабаке «Морская пена», записано путешестным библиотекарем
Владыки Ровеона, Морейо Кашанной.

Очередной пенный вал с разбегу ударил в борт Стального Штарма. Ксавьера вновь обдало целым фонтаном солёных морских брызг. Корабль ощутимо качнуло, человеку пришлось ухватится за холодный поручень борта. Где-то позади и из нутра огромного корабля послышались крики, кто-то упал.
Волосы опять надоедливо лезли в глаза, пришлось доставать металлическое кольцо и стягивать гриву чёрных волос в тугой хвост. Человеку на вид было около тридцати, чёрные волосы, чёрные глаза, чёрные длинные усы, носимые им не по обычаю любящих бритву элькаров, его можно было принять за жителя Ущельев, если бы не слишком высокий, далеко за шесть футов, рост. Потёртый, особенно в плечах, где, как знают знающие люди, находятся сочленения доспехов, с нашитыми кое-где дополнительными стальными бляхами, жилет и чёрные меховые, странно смотрящиеся в этих широтах, шаровары, делали его похожим на арихнейского варвара. Сходству ещё более способствовали чёрные волосы и угольные глаза, о которых уже говорилось выше. Но роскошный прямой длинный меч, ножны которого были инструктированы небесно-голубыми сапфирами, мог быть по карману только очень небедному человеку. Кодекс корсаров не позволял иметь такое оружие простому олькару, ибо каждый должен иметь оружье, по своему званию и доблести. На ногах у человека были надеты коричневые кожаные сапоги, явно атлийского пошива. Довершал облачение чёрный аппарат, висевший у него на груди, добытый похоже, в схватке с солдатами Куполов.
По прикидкам того же самого знающего человека, одеяние Ксавьера соответствовало довольно богатому стэлкару. Оно, подобно остальным элькарским нарядам поражало своим разнообразием. Как раз в это время Ксавьер поднял свой аппарат к глазам, оказавшийся всего лишь Приближающим Дали, вещью достаточно распространённой среди морских удальцов, другое дело, что мало кто мог бы похвастаться таким.
Ксавьер несколько секунд вглядывался в морскую даль, потом опустил световые фильтры, защищая глаза от садившегося напротив солнца. Его вечерние оранжевые лучи окрашивали волнующуюся поверхность моря в красноватый цвет. Капитан только хотел что-то крикнуть, но его опередил Вперёдсмотрящий, который сидел в вороньем гнезде, примостившийся на мачте, вздымавшейся над морем почти на пятнадцатиметровую высоту.
- Корабль на горизонте! Корабль, мой тан!
На мгновение капитан оторвался от своего прибора, обернувшись на крик, потом опять примкнул к окулярам, получше вглядываясь в далёкий силуэт. Его Приближающий Дали был намного мощнее того, что имел при себе Вперёдсмотрящий. Корабль был деревянным, двухдеечным, с тремя высокими мачтами, одна из которых сейчас была обломана примерно посередине. Судя по парусному вооружению, это был торговый атлиец. Хотя дул, и довольно сильно северный ветер, торговец сильно кренился на правый борт, прямо на ветер, а корпус самого корабля выглядел довольно потрёпанным. Сопоставив ураган, пронёсшийся от штарма к западу, потрёпанный вид корабля и его курс, Ксавьер пришёл к выводу, что атлиец от шторма убежать не смог.
Откуда-то сзади послышался возбуждённо-радостный гул, весть о корабле на горизонте тотчас облетела штарм. Команда – крепкие, все, как один загорелые, ряженные в разноцветные одежды, парни всех наций Восточного Ормула, столпились на носу корабля. Около капитана, только что стоящем на носу в полном одиночестве тут стало тесно. Все Приближающие Дали и подзорные трубы, бывшие на корабле пошли в ход, кочуя по крепким рукам. Команда корсарского корабля разом загалдела, тыкая в море пальцами:
- Сортар, Алкмеон, за мной, в рубку! – отрывисто выкрикнул Ксавьер.
Он протиснулся сквозь вопрошающую толпу элькаров и спустился во внутрь центральной надстройки.
За ним в небольшую, четыре на четыре метра, комнату, ввалились два человека, разительно отличавшиеся друг от друга. Первый, Сортар Ормор – высокий белокожий, с огненной гривой рыжих волос, торчавшими по его собственному обычаю во все стороны, являлся сотником рангта тана Ксавьера. Национальность его определить было затруднительно, в этом рыжем гиганте смешались черты многих народов, скорее всего его родиной был какой-нибудь бордель портового города – к примеру того же Атлия или Сомбрера. Одежда его пестрела так же, как и у остальных элькаров. Другой человек – Алкмеон, являл собой почти полную противоположность Сортару. Ксавьеру не было известно его настоящие имя, как, впрочем, и большинства его под командных, сам себя он звал Алкмеоном, по имени своего родного города, добавляя к нему прозвище Ниримайтус, означающее что-то важное на его языке. Тан очень подозревал, что его родовое древо могло похвастаться несколькими королевскими особами. Из-за чего Алкмеону пришлось покинуть свой Город Королей, он не знал, да и, честно говоря, не особо и интересовался. Как известно звание элькара стирает прошлое. Высокий открытый лоб, чуть орошенные сединой чёрные волосы, гладко зачёсанные назад, серые выразительные глаза, орлиной нос – только бросив на него взгляд, сразу можно было представить его в окружении слуг и оруженосцев. Как и все свои сородичи, он предпочитал светлые тона, сейчас на нём была надета белая туника, до колен, кожаные сандалии и панцирь, надетый прямо поверх туники, смотревшийся, впрочем, довольно нелепо.
Сортар, опередив даже капитана, уселся верхом на один из стульев, катающихся по полу каюты, Алкмеон же не теряя ни капли высокомерия, поймал другой. Ксавьеру ничего не оставалось, как усесться на жёсткую скамью, привинченную перед столом, у стены.
- Ну что? Атлиец конечно заманчивая добыча, но…
- Никаких «но», мой тан, на абордаж торговца, да и всё! – громоподобно проревел Сортар.
- Что-то мне подсказывает, что толстяк будет против! И он по-своему будет прав, - высказался Алкмеон.
- Да пошла это жирная скотина к морскому Бесу, плевать я хотел на этот договор, когда впереди такой лакомый кусочек! – грохнул по столу пудовый кулак Сортара. – Он идёт с юга, наверняка из Ровеона!
- Эта «жирная скотина» заплатила нам три тысячи соляриев авансом! Ты конечно уже промотал свою долю, но мне кажется, что аванс нас кое к чему обязывает, не забывай это! – выдал алкмеонец, и чуть раздвинул в усмешке губы, видя, как скривился Сортар при упоминании об авансе.
- Неужто…
- Уймись Сортар, - бросил Ксавьер, видя, что сейчас его подручный сорвётся уже на непристойности.
Гигант послушно умолк на полуслове и продолжил уже на тон ниже:
- Мой тан, команде это не понравится, у нас под боком такая добыча, а мы идём стороной! Что до договора, то мы, конечно же, его исполним, но придём в Ростур чуть позже! – продолжал настаивать Сортар.
- Многоуважаемый Сортар Ормор, вы по случаю не забыли, что такое Слово? Его между прочим нельзя нарушать, и если мы дали Слово, прибыть в Ростур через две недели, то мы должны там быть именно через две недели! – наклонился Алкмеон к рыжему гиганту.
- Мы там и будем через две недели, атлиец нас надолго не задержит! А нашим парням просто необходимо развеяться после двух месячного сидения в Ролштайне!…
Тут распахнулась входная дверь, спор прекратился сам собой. В небольшую рубку ввалился ростурец. Был он пожалуй потяжелее даже гиганта Сортара, хотя ростом и не отличался; если рыжеволосый гигант был тяжёл из-за мощной мускулатуры, то посланник Ростурура за счёт чудовищной горы жира. Именно Ромур Сторал нанял рангт Ксавьера в Ролштайне. Сторал подобрал свои многочисленные подолы и, тряся такими же многочисленными подбородками, ввалился в комнатку. В ней сразу же сделалось тесно.
- Тан, тан, на корабле только и галдят об атаке на атлийца! Я требую объяснений, требую! – тенорок ростурца сорвался почти на визг, круглое лицо налилось пунцовой краской, а маленькие глазки яростно засверкали, вперившись в Ксавьера.
Капитан медленно поднялся, а Сортар глубокомысленно усмехнулся себе под нос, уж он то знал своего тана, как облупленного, и если до этого он ещё не определился: нападать ли, иль не нападать на торговца, метаясь между своей природной жадность и данным в Ролштайне Словом, то теперь, после вмешательства ростурца решение было очевидным.
- На этом корабле капитаном являюсь я! В договоре, который мы заключили не говорится о запрещении нам брать на абордаж какую-нибудь лоханку! И если… - тан поднялся со скамьи во весь свой далеко не маленький рост, нависая над низеньким ростурцем и заставляя его высоко задрать голову. – Если вы ещё раз помешаете мне вести Совет рангта, я выкину вас за борт, а договор исполню в точности – через две недели приведу «Крылатый восход» в Ростур!
Закончив, он немного отступил от перепуганного ростурца, как бы любуясь на произведённое впечатление.
- А теперь, многоуважаемый господин Сторал, извольте прогуляться до своей каюты!
Ростурец рассыпался в извинениях, подобрал свои юбки и подбородки и опрометью выбежал из каюты, при этом, едва не налетев на Сортара и споткнувшись о порог.
- Ха-ха, правильно, мой тан! Так с ним и надо обращаться, с этими треклятыми баронскими прихвостнями! В конце концов, разве он не знал, что нанимает рангт Вольного Братства, а не компашку мягкотелых купцов из Атлия! – фамильярно хлопнул тана по плечу Сортар, и тут же прикусил язык под холодным взглядом угольно-чёрных глаз. У капитана, как видно настроение было не из лучших, особенно после того, как Алкмеон с презрительной миной покинул рубку, всем своим видом выказывая недовольство принятым решением, правда, так и не снизойдя до голосового осуждения.
Сортар простодушно хлопнув в ладоши и пожав плечами, выбежал из комнаты, сразу вслед за пасмурным таном.
- Парни, атакуем торговца! Ура капитану, ура! – вещал Сортар стоя на возвышении надстройки, под радостные крики команды.
- Урнар, - скривившись, Ксавьер подозвал техника.
- К середине ночи, мой тан.
- Я хочу, что бы утром мы были от него на расстоянии в пару километров.
- Как прикажешь, мой тан.


Над морем опустилась ночь, она грянула враз, будто на бескрайнюю гладь разом набросили тёмное покрывало, затянув небо от горизонта до горизонта звёздными россыпями.
Большой корабль шёл небыстро, и несильный ветерок ощутимо раскачивал его невысокими волнами. Тан Ксавьер не знал, что выгнало его в эту ночь на палубу его штарма. Какое-то новое чувство нежданно негаданно возникло в груди, Тан был ещё молод, как впрочем, и немалая толика всех Вольных танов Братства элькаров, при такой профессии обычно не шибко задерживаются на этом свете, не разящая пуля солдат Куполов, так ядро имперского галеона, рано или поздно всегда находят почти всех элькаров и мало кто из них доживает до почтенной старости живым и невредимым.
Почему-то неожиданно вспомнился дом, хотя он уж думал что эти воспоминания навек затаились в самой глубине его души, ан нет… Как наяву тан Ксавьер увидал поросшие ельником склоны каменистых предгорий на которых то тут, то там виднелись срубленныё хижины с большими обтягивающими склоны загонами для скота, увидел он и отца с братьями, большие и чуть неуклюжие они рядили новую крышу взамен прохудившийся за дождливую осень, старой, а он ещё совсем маленьким пацанёнком поигрывал прутиком, сидя на большом валуне, что казалось века вечные пролежал у них над домом.
Прихотлива судьба людская, кто мог знать тогда, что через четыре года она занесёт оставшегося после яростного набега соседей сироту в вольный город Ролштайн, кто мог знать, что длинный тощий паренёк приглянётся одному из самых удачливых стэлкаров Вольного Братства Гаранту Длиннорукому. Много с тех пор времени утекло…
Звёзды были красивы сегодня, никогда ещё с самого раннего детства не любовался он так этими игристыми россыпями, в сию безоблачную ночь недосягаемым покрывалом, растянувшимся над морем.
Тан Ксавьер не знал, что выгнало его в эту ночь на палубу его штарма. Он не верил в предчувствия, не верил во Всемогущую Судьбу, а верил лишь в удачу, да свой меч. Но сегодняшняя ночь была особенной, он знал, что вскоре жизнь его в очередной раз круто изменится, не раз она уже делала крутой поворот, и не раз он взбирался на вершины и слетал с них, но никогда он ещё так отчётливо не ощущал грядущих перемен.
Сзади раздались ели слышные шаги, тан, даже не оборачиваясь, узнал подошедшего.
- Не спится Алкмеон?
- Нет, мой тан, что-то тревожусь… - суровый алкмеонец облокотился на перила рядом с таном. – Знаешь, мой тан, из меня конечно никудышный предсказатель, но что-то подсказывает мне, не надо завтра лезть нам на этого атлийца.
Ксавьер чуть очнулся от своих мыслей и встряхнул головой.
- Почему тебе так кажется или быть может он тебе знаком?
- Да нет, что ты, мой тан, - коротко рассмеялся тот, но осёкся. – Что-то подсказывает мне, что если мы завтра пройдём мимо, мы лишимся многих ещё неведомых нам проблем… хм… да, именно так,… в общем, я не могу выразиться яснее, но этот атлиец какая-то поворотная точка…
Ксавьер обернулся к напряженно застывшему алкмеонцу:
- Как ни странно, но я чувствую то же Алкмеон, но когда это элькары отворачивались перед трудностями?
- Никогда, мой тан…
- Никогда, Алкмеон, - Ксавьер тряхнул волосами, отгоняя приведшее в замешательство его чувство и снова становясь самим собой. – Никогда…
Оба элькара застыли в молчании. Они некоторое время смотрели на звёзды, а потом Алкмеон, не отрывая взора от неба, спросил.
- Мой тан, зачем ты согласился на предложение ростурца, побережье не совсем то место, где элькары могут проявить себя в полной мере, предложение тана Махата – пойти на север было гораздо заманчивее.
- Просто альтурец предложил больше…
Алкмеон коротко хохотнул:
- Мой тан, неужто ты думал, что я поверю, будто тебя привлекли деньги, - он захлебнулся смешком. – Ну быть может разве что Сортар ничего не заметил… Но уж точно не я.
Ксавьер замялся, уж больно легко Алкмеон прочитал его игру.
- Отчасти ты прав, дружище, но лишь отчасти, деньги тоже не самый последнее дело…
- Так что же первое дело, мой тан? – Алкмеон повернулся лицом к Ксавьеру и пристально посмотрел прямо в глаза.
- Ростурец сообщил нам что на границах его страны зашевелились арихнейцы, ты, наверное, знаешь что последняя большая война была в тех краях более сотни лет назад…
- Ну и?
- Ты образованный человек Алкмеон, так скажи мне, что же находится к югу от Альтура.
- Сразу подле, земли когда-то захваченные арихнейцами у самого Альтура…
- Нет, южнее…
- А дальше степь, степь и ещё раз степь, я читал Тор’ареа.
- Представь себе, я тоже, - Ксавьер некоторое время смеялся про себя, глядя на удивлённое лицо элькара, Алкмеон, наверное, считал, что он вообще не умеет читать. – Вот именно - степь, и как говорят она до самого другого океана. А на юго-востоке она переходит прямо в пустыню, ту самую в сердце которой расположены Купола.
- Ну, я что-то слыхал об этом, слыхал так же, что время от времени Солдаты Куполов делают набеги на арихнейское приграничье и забирают женщин.
- Я пораскинул мозгами и подумал что люди, живущие рядом с пустыней должны много чего знать о Солдатах, быть может, они даже видывали сам Купол. Да и в самом Ростуруре, откуда был родом Тор’ареа должно быть много летописей посвященных Солдатам.
- Я всё же не понимаю, мой тан, к чему ты клонишь, - Алкмеон нахмурился, у него был такой вид, будто он думал, что ему сейчас вешают лапшу на уши. Отчасти это было и так, но Ксавьер ни за что бы в этом не признался.
- Ты знаешь Алкмеон откуда взялись штармы? Когда тан умирает штарм с нововыбранным таном идёт на юг, вдоль побережья пустынь, и там… в одном очень интересном месте тан и корабль получают что-то вроде… родства. – Ксавьер замялся, подробности этого ритуала он не хотел рассказывать даже одному из лучших своих друзей. - Быть может и ты тоже однажды там окажешься… Но дело не в этом, пройти дальше на юг можно только через узкий пролив, обе стороны которого запирают Солдаты, со своим неведомым оружием.
Суровое лицо Алкмеона озари понимающая улыбка.
- Кажется, я понимаю, что ты задумал, мой тан. Однажды ты хочешь поплыть дальше на юг…
- Наконец-то ты понял, дружище, - Ксавьер усмехнулся, но совсем по другой причине, нежели подумал Алкмеон, наконец-то недоверчивый элькар поверил. – Я подумал, что не могли арихнейцы за многие века соседства с Солдатами не иметь с ними никаких контактов, или хотя бы знать их слабые стороны, быть может, там я сумею выяснить что-нибудь, что сможет мне помочь, и однажды прорваться на юг, в другой океан, где не был ещё ни один штарм Морского Братства!
- Ну не знаю, - на элькара вновь напала подозрительность, - Я всегда считал, что в отношениях арихнейцев с Солдатами всегда были только войны и сражения.
- Ты встречался с солдатами, и знаешь, какое у тех оружие, если бы они захотели, давно бы уж завоевали весь Восточный Ормул, или уж, по крайней мере, хорошие, плодородные земли Арихнеи, но нет, они держатся этой пустыни, где ядовитая тварь сидит друг на друге. Да и не всегда они так уж недружелюбны к чужакам, вспомни того же Тор’ареа, с ним они обращались как с гостем, конечно, может, он малость приврал в своих историях, но из пустыни он вернулся, это уж точно!
Оба элькара замолчали. Алкмеон явно обдумывал то, что поведал ему его тан.
- Тан, ты и впрямь думаешь, что в Альтуре будет война?
- Что бы не произошло на границе, герцогство Ростур находится на самой границе и любая заварушка первым делом ударит по нему, неудивительно, что они захотели иметь у себя в армии целый штарм Морского Братства с закалённой дружиной отчаянных рубак, а что до арихнейцев, чтобы они не задумали свои денежки, мы получим, будет война или нет!
Наверное, была уже полночь, когда Алкмеон наконец-то ушёл, оставив тана вновь в одиночестве. Ксавьер, не знал смог ли он заболтать своего друга, жаль, что приходилось врать ему, но другого выхода не было, Ксавьер должен быть в Ростуре, этого требует высшие цели, которые, к сожалению выше его понимания. На эту дорогу он ступил уже давно и не время сворачивать сейчас, ведь элькары никогда не отступают. Никогда…