Пролог
Обоснованные эмоциями поступки зачастую нелогичны, и не ведут ни к чему хорошему. Людям присуща вспыльчивость, пренебрежение простыми правилами, необходимыми для выживания. Но все это не обо мне. Я всегда старался полагаться на холодный расчет. Знал, что нужно сделать, а чего стоит опасаться. Никогда не прыгал выше головы, но был почетным тружеником на своем уровне пирамиды. А теперь все покатилось к чертям… Я сижу за полуразрушенной бетонной стеной и думаю, как совершить самый безрассудный поступок в своей жизни. Но давайте вернемся немного назад ,и я расскажу вам о событиях которые сейчас пролетают у меня перед глазами.
1
А с чего собственно всё началось? Ах да, рождение. Самый, как говорят, стрессовый момент в жизни человека. Несколько часов женских мучений, и вот на свет появился мальчик по имени Ричард Лонг. Мокрый, красный, орущий, он всё-равно был приголублен плачущей матерью, словно долгожданная плюшевая игрушка.
После долгого шестилетнего курса обучения необходимым навыкам, начался первый раунд игры - школа. Поражаясь своим успехам в чтении и математики, я удивлялся, как родители могут так спокойно относиться к сожитию с юным гением. Но чем старше я становился , тем отчетливей созревал другой вопрос: «Как вообще такой идиот может существовать?». Больше не было похвал за правильно решенные задачи, только странное чувство раздражения, когда другие успевают в два раза быстрее. Но не будем преувеличивать. Я не был тупым, и не слышал упреков со стороны учителей. Просто очередной «середняк», получающий одобрительное «угу» при подписке табеля.
Затем пришло время колледжа. Станка, выпиливающего из меня и других студентов шестеренки для всеохватывающего жизненного механизма. О, здесь я стал намного покладистей. Металл моего разума, на радость преподавателей, легко поддавался ковке. Стоит также упомянуть о моей первой любви, Джил. Да… Сейчас я помню ее уже не так отчетливо. Длинные черные волосы, вечно спадающие на изящные плечи, фигура, которой позавидовали бы даже фитнесс-тренера. Лицо, словно в тумане, но эту улыбку никогда не забыть. Улыбку, с которой она отвергла меня, стоящего с цветами и коробкой конфет. «Давай будем просто друзьями»,- банально и больно словно удар по голове. Ошарашенный, я даже не смог спросить: -«Почему?». Просто вручил ей букет и словно пьяный поплелся домой. Просто друзья… После колледжа я тоже часто разбивал сердца такими словами. Но сам не чувствовал ничего…
Но хватит о грустном. Открытый мир быстро дал понять: хороший костюм и правильно уложенные волосы стоят больше чем голова на плечах. Кому нынче нужна умная печатающая машинка, для управления еще более умным компьютером. И вот я сижу, как и сотни других, редактирую графики и проверяю таблицы. Но кто-то внутри всё еще плачет, словно ребенок, желающий снова скрыться в утробе. Но отчего он хочет спрятаться? У меня есть почти всё. Неплохая квартира, машина, друзья. Понемногу продвигаюсь по карьерной лестнице, и не за горами тот день, когда я буду орать на очередного опоздавшего сотрудника. Единственный шрам, Джил… Создание семьи без нее, как и во время учебы казалось мне чем-то невозможным. Она словно до сих пор скребла мне сердце…
2
Странно, ха, я даже не знаю, кому это рассказываю, просто говорю сам с собой в надежде, что со временем расхочу делать задуманное. Пока прозрение не пришло, так что продолжим.
Эмм… Да, офис.
Не сказать, что я тогда чувствовал себя серой личностью. Нет, скорее наоборот. Порядок и организованность нравились мне, они заставляли отвлекаться от депрессивных мыслей и гнали вперед. Большинство людей стремится узнать свое будущее, но когда они видят ровную, легкую тропу, что-то в мозгу щелкает и заставляет убегать в поле. Ну, на вкус и цвет, как говорится...
Жизнь была спокойной и размеренной. По выходным обычно выбирался на охоту. Этот ритуал вошел в мою привычку еще с детства. Отец брал меня с собой в лес, где обучал премудростям выживания в дикой природе. Я и здесь показал неплохие результаты. В конце месяца был своеобразный экзамен. Меня оставляли в лесу на целый день, дав только нож и фляжку с водой. Скоро я стал брать только первое, найдя между деревьев в глуши поток. Искренне надеюсь что отец наблюдал за мной где-то издалека, но никогда его не видел.
Теперь я стал приезжал в этот лес с целым багажником всевозможной провизии, но ощущение первооткрывателя всё еще было приятным.
Да, уж знай я тогда чем все обернется , проводил бы больше времени за изучением трав и методов применения оленьего помета...
3
Ухх, как много мыслей... Что среди них главное?
Ну...наверное опишу "переворот" всей этой беззаботной жизни. Я даже помню дату, 25 марта 2012-го года.
Довольно типичная для зомби-муви история: мир накрыла эпидемия неизвестного вируса. Мутация и приспособление к лекарствам происходили настолько быстро, что ученые, тщетно пытавшийся с ним бороться, сдались и официально объявили о безвыходном положении. Теперь делом занялись военные. Территории целых стран были закрыты на карантин и отданы во власть потерявших надежду людей. Но это не помогло. Заболели ключевые члены комитета по борьбе с инфекцией. Даже "наверху" начался настоящий хаос. Церковь твердила о конце света, о каре, которую мы сами на себя навлекли.
А такие как я, с ужасом наблюдали за всем этим с экрана телевизора. Мой город был взят под охрану и объявлен "зоной первого уровня". Это означало, что заболели меньше 25% процентов населения и распространение было остановлено. Я видел как по улице ездили танки, а каждый день, специальный отряд проверял наличие инфицированных. Среди моих соседей таковых к счастью не было.
Помню, так продолжалось полгода, если не больше. Когда инфицировалось больше половины жителей территории, она становилась "потерянной" ... и стиралась. За два дня Лондон превратили в выжженную пустыню. Другие я не помню, просто это был первый случай показанный по телевизору. Через некоторой время, в утренних новостях, диктор с безразличным лицом пересчитывал потерял за прошлый день "зон". Знаете сколько оставалось "зон первого уровня"? Шесть! Во всём мире! Две в США, три в северной Европе и одна в Австралии.
И вот настал наш черед. Мужчина немного старше меня. Его выволокли на улицу под крики жены и плач детей. "Нет! Он здоров! Оставьте его!"-, я до сих пор помню ее красное лицо и клочки волос вырываемые в приступе истерики. "Помогите! Спасите его"-, но никто не ринулся защищать бывшего друга, напарника по гольфу, собутыльника. Только каменные, перепуганные лица в окнах боящиеся даже полностью показаться из за шторки. Тома, так звали, заражённого погрузили в грузовик и увезли далеко за пределы города. Больше мы его не увидели. Зато еще много раз стал появляться злосчастный "труповоз". В течении недели, 67 инфицированных.
Отчаяние понемногу прокралось в нашу мирную "зону", в виде сообщения. "Зачистка неизбежна"... Не только жители, но и сами охранники начали переживать. И вот, точка кипения. Меньшая половина солдат, заключив союз с цивильными, восстали против решения сверху. Улицы окрасили кровь и пламя.
Я подозревал, что идет к такой развязке, поэтому заранее подготовил необходимое снаряжение. Отец учил меня, нужно всегда быть готовым ко всему и всегда. Этот совет я к счастью запомнил. Под моей кроватью всегда лежал рюкзак заполнений едой, лекарством, документами, деньгами, кое-какими инструментами и личными вещами. Понимая, что оставаться здесь слишком опасно, я схватил его и побежал за толпой. Звуки выстрелов и взрывов вогнали меня в бессознательное состояние. До сих пор не помню как выбирался из города, но по ночам мне часто снятся окровавленные тела и крики умирающих. Но тогда никто не обращал внимание на то что происходит вокруг. Цель была одна- выбраться. И мы выбрались.
Я будто проснулся посреди леса. Вокруг деревья, тьма и звуки. Тогда, ничто не пугало меня так, как шепот где то в кустах. Казалось бы, лес идеальное место жительства но на деле не всё так просто. Еды хватало, но охота стала невозможной из за страха подцепить заразу. Только ягоды, грибы и редкие фрукты. Мне удалось как-то поймать зайца и признаюсь, к тому времени мне так хотелось мяса что я рискнул. Повезло. Что еще? Вода. Ее запасы кончились через неделю и снова пришлось идти на риск и пить и источника. И снова - повезло. Знаете это чувство когда после чего то опасного ты отходишь и клянешься что больше не будешь. Я испытывал это каждый раз. Должен сказать, что это не очень приятно.
4
Так вот, жил я себе в лесу героически борясь со вшами, и наслаждаясь возможностью гадить где захочется. Так продолжалось месяц. Но вот случилось...в принципе довольно предвиденное. Меня нашли. Группа из семи человек. Главным у них был низкий, плотно сбитый мужчина, явно бывший солдат. Он с неприкрыты интересом разглядывал мой рюкзак, и в конце-концов спросил о его содержимом. У меня оставались: веревка, нож, аптечка и "инструменты", под которыми я пытался скрыть пистолет. Его я всегда носил при себе, но не использовал, боясь привлечь шумом нежелательную компанию.
"Больше ртов - больше проблем",- такими словами обосновывал главарь свое нежелание брать меня в группу, а в ушах звучало столь старое:- " Давай останется друзьями". Но я хорошо знал местность и располагал наличием лекарств. Уверен, именно первое изменило их мнение, но спал я всегда держа руку поближе к оружию. У "гостей" в свою очередь оказались довольно внушительные запасы еды, и мне доставляло радость говорить не только с деревьями. Во общем мы договорились вместе добраться до ближайшего города.
Не знаю почему я пошел на это. Логика подсказывала что в уютной темноте ночного леса, безопасней, но снова, что то внутри рвалось к движению. Тогда я первый раз послушал этот голос... Глупый, но столь убедительный голос.
Стоит ли рассказывать о моих отношениях с этими людьми. Слишком долго. Да и слова не знаю какие подобрать.
Вообщем в конце недолгого путешествия, нашему взору открылась ужасная картина, отдающая легкой мистической красотой. Разрушенный город, очередной свидетель безумия отчаянной толпы. Мы бродили по руинам в надежде найти обломки чужих жизней которые могут пригодиться... Что-то меня понесло.
Короче мы искали еду и полезные предметы. В конце-концов решили остановиться в бывшем торговом центре, теперь больше похожем на полигон для испытания взрывчатки.
5
Ну, вот мы и подходим к концу, мои дорогие, невидимые слушатели...
С группой я расстался через, приблизительно, полторы недели. Хотелось бы сказать благополучно, но не будем вдаваться в подробности, поэтому так и скажем.
Меня никогда не преследовали мысли типа:-" Может было бы лучше если инфекция скосила б меня в начале всего этого беспредела". Нет, я всегда цеплялся за жизнь, и был рад каждой проведенной в этом мире минуте. Не жалел ни об одном поступке, который помог продолжить существование. Хоть я никогда не убивал людей, был готов к этому. Просто не приходилось. До сих пор...
Так всё-таки, как я оказался в столь незавидной ситуации...
Пять часов назад, как обычно совершая обход нового квартала с целью найти припасы, ваш покорный слуга услышал крик, изменивший его судьбу.
Далеко не все люди смогли пережить конец света, оставаясь в здравом уме. Очень многие не смогли... Именно стая таких одичалых, стала причиной женского "визга" о помощи. Не могу понять, зачем я обратил на него внимание? Добравшись до разгромленной стены непонятного здания, я осторожно выглянул. Мужчина, женщина и ребенок связанные и напуганные, наблюдали за тремя грязными, обросшими солдатами, разводящими костер. Я подозревал, что каннибализм нашел свое место в этом новом мире, но надеялся не становиться его частью. Ни с одной стороны...
Нужно было уходить... Но, этот чертов голос... блин... блин...блин! Это не мое дело, заткнись! В голове всэ смешалось. Крик жены Тома, улыбка Джилл, последние месяцы жизни и даже рождение... Но вы ведь это уже слышали...
Я так и не передумал. Я должен их спасти. Может именно поэтому вселенная оставила мне жизнь. Если я сейчас уйду, то навсегда останусь работник этого грёбаного офиса, только теперь вместо бумаг я буду разбирать трупы животных. Слезы покатались по небритой щеке, сердце ушло в пятки, а пустоту на его месте словно заполнили кислотой. И с каждым новым симптомом, я становился всё более уверенным. Я это сделаю...
6
Так, ладно. Теперь нужно всё продумать. Господи, как же меня трясет. Там три человека, явно военные, а значит, управиться с ними будет не так-то просто. Оружия не видно. Но это не важно, у меня его тоже никто не видел.
Не нужно вступать с ними в схватку. Будет правильней по-тихому увести заложников, но как?
Нет, это невозможно. Я проверил пистоле, обойма полная… Как бы я хотел чтоб так и осталось. Но…другого выхода нет, как и времени на размышление.
Я снял с предохранителя и аккуратно приподнялся. Вдох…выдох…вдох… резкий шаг в сторону от моей небольшой крепости и на секунду все звуки затихли.
7
-Эй! Кто вы? - крикнул я на ошарашенных мужчин.
Они спокойно встали и посмотрели на меня, на трясущийся пистоле, перепуганные глаза и сразу поняли что нужно делать. Всё произошло за доли секунды. Двое из них подняли руки, а крайний слева потянулся за спину. Я заметил… В голове всплыло лицо отца и его поучения о точном прицеливании. Звук выстрела, он упал. Средний потянулся к нему а третий достал нож и кинулся ко мне. Снова выстрел, крик, лезвие ударилось о камень, а его хозяин покатился держась за ногу. Нервные пальцы нажали на курок еще три раза , но только одна пуля достигла цели. Солдат упал, и кровь медленно потекла по камням.
Я перевёл взгляд на последнего. Тот уже успел вытащить большой револьвер из под куртки мёртвого напарника. Дуло нацелилось на меня, но быстрый прыжок, помог мне укрыться за очередной стенкой.
- Ты кто такой? – спросил грубый голос,- Выходи! Я тебя прикончу! Эрик, Вилл вы в порядке? Вставайте!
- Я не хотел стрелять! Я… я просто хотел поговорить!- ничего более тупого нельзя было сказать.
- Заткнись и выходи!- теперь был еще крик испуганного ребёнка, и успокаивающее шушуканье матери, - И вы тоже заткнитесь, иначе перестреляю! Выходи парень!
Он уже не звал своих товарищей. Значит, они мертвы? Или в отключке? Меня замутило, и вырвало бы, но из пустого желудка вышел только воздух.
- Что тебе нужно?- видимо он понял , что бежать ко мне опасно, и сменил тактику. Ладно.
- Зачем вы связали этих людей?- глупый вопрос, но он первый всплыл из суматохи в моей голове.
- А тебе какая разница? – неужели я ожидал услышать честный ответ «проголодались».
- Отвечай!- снова крикнул я.
- Ладно. Они хотели нас обокрасть, а мы их поймали.- я пытался определить, приближается ли звук, но мог.
- Ложь!- завопила женщина.
- Заткись! Еще слово и я грохну твоего щенка!- приказал низкий голос,- Выходи, я тебя не трону.
Конечно, не тронет, мы с ним вместе закопаем его напарников, а потом поделим их вещи.
- А на кой чёрт вам костер днём? А?- как он теперь выкрутиться.
- Хотели мясо сварить.- более спокойно ответил солдат.
Ну, об этом я и сам догадался.
-Ладно, выхожу!- всё-равно других идей не осталось.
Я резко встал и направил вперёд пистолет, также поступил и он. Руки тряслись уже не так сильно, но оружие стало тяжелым, нахлынула странная усталость. Я знал что он лжёт и пристрелит меня при удобной возможности. Мужчина же был полностью спокоен и медленно пошел полукругом по направлению к заложникам. Я машинально пошел в противоположном направлении. Будет ли он прикрываться ими? Молчание… Какой будет следующий вопрос? Кто попытается отвлечь первым.
Первым, как ни странно оказался связанный мужчина. Он со всей силы стукнул бородатого по ногам и крикнул:- «Стреляй!». Я послушался. Два выстрела… Его, просвистевший совсем рядом, и мой…поваливший наземь каннибала.
Я подбежал к нему и выбил ногой револьвер. Обезоруженный, военный пытался сдержать рукой дыру на животе, сквозь которую вместе с кровью убегала его жизнь.
-Кхум-кхум-кху…Сволочь…-слова звучали тихо, а пока я перерезал веревки, связывающие семью, он вовсе умолк.
-Спасибо!- кинулась мне к ногам женщина, а затем кинулась целовать своего сына. Мужчина обнял меня, и я слышал тихой хныканье.
-Хватит,- безразлично произнес я, снова усталость, только сильнее, даже пистолет выпал. Хорошо хоть не выстрелил:- Пойдемте, я отведу вас к другим выжившим.
Но вероятно они тоже услышат: «Больше ртов -больше проблем». А… неважно.
Вдруг, снова этот, уже приевшийся звук… Больно… Спина… Что-то теплое потекло по ней. Я упал на колени и обернулся но не удержал равновесие, и приземлился на левый локоть. Позади меня в нескольких шагах лежал первый из них, тот который потянулся к оружию. А я, дурак удачно копнул заветный предмет в руки хозяину. Отдача была слишком сильной для полуживого и пистолет отлетел в сторону. Бывший заложник-обед схватил с земли мое оружие… Четыре вспышки, четыре удара по моим ушам, четыре попадания. Не знаю, может, кончились патроны, или просто было достаточно. Да и какая разница.
У меня перед глазами всё поплыло, камень одарил упавшую голову болью. Неужели я так и умру, спасая незнакомых мне людей. Из груди вырвался смех, а из глаз струились слезы. Не так… Не хочу… Я схватил сгорбившегося надо мной мужчину за футболку.
- С-с-супермаркет… на востоке…синие стены.- это всё что я смог выдавить и отключился.
8
Я приходил в себя несколько раз, но чувствуя лишь боль от качки, снова терял сознание. Потом услышал знакомые голоса:- «Он выживет?... Не знаю… Пулю тяжело достать, она почти прошла навылет… Ну хоть ничего важного не задето».
Еще я видел женское лицо, длинные волосы, беззаботную улыбку. Выстрел… Боль… И вот я с криком просыпаюсь на кровати среди свечей.
- Тихо, тихо.- на плечё мне опустилась тяжелая рука и без труда уложила на подушку,- Ночь на дворе.
-Воды…-в горле ужасно пересохло.
-На,- сказал низкий бас, сопровождаемый сигаретным дымом. Волосатая рука поднесла к моему рту кружку, и я почувствовал как холодная жидкость добралась до желудка.
-Кхе. Спасибо. И… за то что спасли меня, тоже.
В тусклом свете свечей, я видел как нахмурилось бородатое лицо.
-Будь благодарен тем, кто тебя принес тебя, и догадался нанести антибиотик из рюкзака, на рану. Хотя думаю вы теперь квиты,- он улыбнулся.
Что ж я надеялся, что семья поймет меня, хотя сам не понимал что тогда говорил. Снова – повезло.
-Ладно, а где они,- спросил я.
-Завтра увидитесь, -он еще больше нахмурился, и медленно положил мне на колени пистолет,- Ты о нём не упоминал.
-Я вам не доверял,- не знаю почему, но я решил ответить откровенно.
- Понятно, - мужчина встал и пошел к выходу. Низкий ростом, и широкий в плечах, он напоминал волосатый шкаф,- Как сможешь встать, придешь ко мне.
Дверь хлопнула, и я остался в тишине и тепле. Наконец, можно просто отдохнуть…
9
Я лежал в кровати 3 дня. Ко мне приходил старичок, по имени Тодд, врач, вытащивший пулю. Он был очень удивлен, что меня не мучила лихорадка, но проявлял скорее интерес, чем радость. Не важно.
На четвертый день, осторожно постучавшись в каморку вошла женщина.
- Здрасте.- улыбнувшись, сказал я.
- Вам лучше?- спросила она усевшись на стул у кровати.
Теперь я узнал ее.
- Как сын с мужем?
- Уже лучше. Но мальчик мне не сын, а племянник.- при этих словах она немного напряглась.
- Спасибо... Что не бросили...- замялся я.
Женщина взглянула на меня с таким лицом, словно я объявил ей о кончине близкого родственника.
- Вы что... Если бы не мы... Это я должна вас благодарить. И даже не знаю как?-она опустила глаза.
Что мне сказать? По большому счету она права. Но "виноват" я сам.
- Но сейчас я пришла не для этого,- женщина покопошилась в кармане и вытащила какую то бумажку,- Откуда это у вас?
Она дала мне фотографию. Ту фотографию, которую я носил за собой с института. Джилл. Что это значит?
- Сестра,- сказал я испуганно.
- Неправда,- сморщилась обвинительница,- Эту девочку звали Джилл Торк, она моя сестра, а вас я на семейном древе не припомню.
Не может быть... Это несчастная, худая женщина - Эмма Торк? Пышная сестра Джилл? Я видел ее только однажды, но разница между двумя девушками была столь велика, что я запомнил их обоих. Как две стороны одного идеала...
Пришлось выложить Эмме всю правду. Про разбитое сердце, про травму на всю жизнь, прям как на сеансе у психолога. Правда, облегчения мне это не принесло. Она выслушала, задала несколько вопросов и, обняв меня, заплакала.
Оказывается, Джилл говорила обо мне, иногда даже выставляла в приятном свете. Странно, я почувствовал теплоту в том месте, где уже давно всэ опустело.
Эмма сказала, что сестра жила у нее после развода вместе с сыном. Потом они тоже бежали до "полной зачистки", но Джилл отбилась от группы. У меня не повернулся язык спросить, жива ли она, но Эмма, давно решила не тешить себя ложными надеждами...
10
Оуэн сидел за столом и считал.
- Не помешаю,- поинтересовался я, легонько постучавшись.
Густая борода ее скрывала, но я заметил легкую улыбку. Чему он так рад? Моему выздоровлению, или уходу?
- Проходи.
- Я пришел попрощаться ,-не будем затягивать.
- Ты припасы взял?- спросил он холодно.
- Да, на неделю.
- Не передумал?
- Я должен попытаться.
- Мы пробудем здесь еще месяц, если не успеешь...- произнес Оуэн, и встал изза стола.
- Буду здесь через две недели. Обещаю.
- А парень что сказал?
- Хотел пойти со мной, но думаю лучше ему остаться.
- Согласен,- он протянул мне свою волосатую руку,- Я действительно хочу увидеть тебя снова Ричард Лонг.
Я не был в этом столь уверен, но всё же пожал его гигантскую ладонь. Мы обменялись еще парой любезностей, и я уже выходил, но не выдержал...
- Оуэн?- он оторвался от своих записей, - А как-же: "Больше ртов- больше проблем"?
Снова движение под бородой.
- А как-же: "Цепляйся за жизнь - проходи мимо"?
Я улыбнулся и не ответив ушел.
Вы ведь уже догадались куда я направился. Она еще жива... Да, это нелогично, безрассудно и просто глупо. Но мне плевать. Я найду ее. Под полными надежды взглядами моей новой семьи, я пафосно ухожу в закат... А как всэ это началось?
Ах да, с рождения... Я сидел у развалившейся стены, и размышлял о своей жизни...

[/Последний Эдайн.
Книга первая.
Опасное лето.
Вся жизнь человеческая – выбор.
У магов – к какой стороне обратиться.
У селян – какому лику кланяться.
У воинов – по какой дороге идти.

Последние остатки солнца догорали на отполированном камне дозорных башень, от чего белый мрамор приобрел нежный розовый оттенок. Три волнореза, уходящие далеко в море, плавились в огне заката. Он разливался багрянцем по мраморным палубам каменных кораблей – скульптур, поставленных прежними жителями города, видимо в дар Морю – расцветал ослепительными цветами на мачтах, рассыпался искрами в парусах, стекал струями золота в воду. Недаром менестрели воспели багряную красоту Окраинного моря
Закованная в камень гавань пестрела различными судами от пузатых торговых кораблей до легких рыбацких лодок. На всем скалистом побережье это место было единственным удобным для порта. Ни быстро темнеющее небо, ни сигнал к закрытию ворот не уменьшали бесконечное движение делового люда по истертым плитам пристани. Крикливые приказчики, внимательно следившие за разгрузкой и погрузкой бесконечных тюков. Угрюмые грузчики — в основном власты — не упускали случая ввернуть крепкое словечко на своем грубом языке всякому кто, по их мнению, был излишне нетерпелив. Здесь же под ногами сидели гребцы с дориэльских галер, не обращая внимания на крики и ругань. То и дело один из них заводил тоскливую песню и ее подхватывали остальные. Иногда нестройные голоса перекрывали общий шум и тогда даже грузчики замедляли шаги, чтобы послушать.
Летняя духота спала, и с моря потянуло прохладой. Город словно вздохнул облегченно, подставляя ей измученные жарой улицы. Псы сбрасывали сонную одурь и начинали усердно облаивать прохожих. Укрытые от солнца площади собирали вокруг своих фонтанов свободных от работы горожан. От рыбозасолочных бараков потянулись унылые вереницы работников.
Город покоился на скале, как громадный змей, свернувшись тремя кольцами крепостных стен. Широкие террасы улиц складывали на его шкуре причудливый узор, увенчанный белоснежной головой — дворцом с короной из пяти башень. Самая высокая из них носила название Смотровой. И поговаривали, что в ясную погоду с ее площадки можно было разглядеть легендарные огни Ойнарийских светочей — маяков. Но никто никогда ничего подобного не видел. Да и сами ойнари покинули Пределы более трех сотен лет назад.
Тир.
***
 Что за шутки!
В сыром песке четко просматривался четырехпалый след. И это уже не шутки!
Я провела над ним ладонью, среди нахлынувших образов выделялась буровато-рыжая шерсть. Я ухватилась за ниточку, и вскоре весь клубок был у меня в ладони. Рысак — невообразимая тварь, с кошачьим туловищем и перепонками между лапами, как у летучей мыши. Довольно крупная, способная заполевать не только зайца, но и молодую косулю. Зверь прошел здесь совсем недавно — след излучал тепло, а значит, мой обеденный кролик успел скрыться в его прожорливом брюшке. Обидно. Учитывая, что весь вчерашний день я существовала на одних сухарях — хотелось бы их чем-то разбавить. Сейчас только начало лета и у леса не допросишься ни ягод, ни грибов. Конечно, можно поискать прошлогодние орехи. Но, во-первых: прошлогодние орехи могли оказаться уже кем-то попользованными, то есть с крохотной, круглой дырочкой и без ядрышка. А во-вторых: я не умею их искать. И рысак где-то поблизости кружит…
Но рысаки не самое опасное, что может встретиться здесь. В последнее время участились слухи о появлении в лесах ойнари. Поговаривали, что война, закончившаяся почти триста лет назад, может начаться снова.
Пока я, спешившись, изучала отпечаток, Затравка потянулась к траве, причем то, что прельщало мою капризную кобылу, росло далеко и эта вредина, то и дело дергала мою руку, не выпускавшую поводьев. Так мы и мешали друг другу пока очередной ее рывок чуть не вывихнул мне плечо. Она получила долгожданную свободу, а я оказалась сидящей на земле.
 Совсем с ума сошла?!
Я вскочила и для большего раскаяния шлепнула ладонью по бархатной морде. Затравка фыркнула в ответ нечто вроде: «сама не ешь и другим мешаешь» и демонстративно шагнула к понравившемуся кусту. Брошенные поводья волочились по земле, с каждым шагом, рискуя попасть под копыта. Я только вздохнула.
Хорошо быть лошадью — всегда найдется, кому позаботиться, а любая лужа и поляна – и стол, и кров. И мухи. Я проследила за дугообразным полетом хвоста к ребрам. Нет, гораздо лучше быть ведьмой или, как в моем случае, ведьмаком.
Я, будущая выпускница Школы Магического Ордена, с десяти лет обучалась дома под зорким оком наставника - Мага-обрядца Эрховена. Он же и настоял, чтобы два последних года обучения я провела в Школе. Знаки магов получали только ее ученики. Остальные же, взятые в обучение ведьмаками или обрядцами, Знаков не имели и именовались просто ведунами и ведьмами, и никакого отношения к Ковенам не имели. Догадываюсь, что Эрховен готовил в моем лице смену себе. Но к его огорчению воин-маг из меня получался куда лучше, чем обрядница.
Первый год прошел весело. Даже слишком! Почти все мои сверстники обучались в Школе с раннего возраста и успели не единожды нарушить строгий устав Школы – к которому я только начинала привыкать. И они словно решили, что мне непременно нужно наверстать упущенное. Эрховен, вернувшийся в школу вместе со мной, смотрел на мои случайные и намеренные шалости с неодобрением. И пусть ответственность за меня он более не нес, я знала, что он по прежнему рассказывает дяде обо всем, что происходило со мной и тешила себя мыслью, что, может быть, мне доведется, получив знак боевого мага, найти ему место лучшее, чем пыльная полка. Ведь эта работа не самая опасная. Гораздо опасней быть знахарем или ворожеей. Их часто бьют отягощенные предрассудками селяне — причем свои же соседи-клиенты. У нас ведь как: если ты помог, то мир тебе, добрый человек и уважение. А если нет, то на кол его, некроманта проклятущего. Я же, в случае чего, могла и мечем погрозить. А их у меня два. И вовсе не потому что я трусливая. Просто я очень люблю оружие. Еще с раннего детства, когда впервые увидела в руках отца твердую блестящую штуку. Шрам от первого знакомства останется на всю жизнь. Я ревела навзрыд, а отец гладил льняные волосы и объяснял, что это штука не кусается, если умеешь с ней обращаться. К десяти годам я уже крутила два меча наравне с воинами отца и мечтала, когда вырасту, обязательно стану воином. Магические способности только подстегнули мои мечты, придав им ореол героизма и славы.
В школе я узнала, что многие ученики высших классов – к которым отношусь и я – проводили лето разъезжая по селениям зарабатывая деньги и набираясь опыта. Иными словами – ведьмачили. Наставниками это поощрялось, таким образом решались мелкие сельские проблемы, вроде неурожая на грядках и нашествия гхыровок на курятники, ради которых ездить в дальние села боевым магам было лень. На свой страх и риск можно было взяться за работу по сложнее и по страшнее – изгнать какую-нибудь пакость, умруна уложить, чтоб и дальше потчевал с миром. Осенью, после уборки урожая, все ученики возвращались в школьные стены и коридоры начинали звенеть от баек с жуткими подробностями, которыми обогатились за лето ученики. В крупных селах были созданы Ведьмачества, где каждый выехавший на тракт должен был отметиться, так худо-бедно отслеживались наши перемещения.
Так и я, соблазненная подвигами и относительной свободой, оказалась в этом лесу, сидящей на корточках над рысачьим следом в компании пустого желудка и своенравной кобылы. Я никуда не торопилась — когда мне еще доведется побывать в таком замечательном лесу, их в Пределах и так не много. Конечно, ночью он утратит свою прелесть, когда тоскливо завоют голодные жмыри и задрыги. Но к тому моменту я буду далеко. До опушки оставалась всего пара верст. Я вообще люблю одиночество. У странного ребенка, с еще более странной наследственностью не много друзей, а точнее никого. Даже школа — а там все не от мира сего — не изменила этого.
Солнечный свет стекал по листьям в рваные лужи на опаде. В лесу было прохладно, остро пахло прелой землей. Тишину нарушал лишь хруст веток да перекличка птиц. Я напилась из родника и наполнила флягу. Затравка все-таки умудрилась наступить на повод, и теперь он ей здорово мешал. Пришлось идти, выручать. Пока я возилась у нее под ногами, она беспокойно всхрапывала. А стоило мне распрямиться, как она ударилась в пляс.
 Ты чего, голубушка? — я подобрала поводья и погладила шелковистую гриву — Самое страшное, что могло с нами случиться, уже случилось. Больше бояться нечего.
Я имела в виду свой фактически побег из дома, ведь отправляясь ведьмачить, я ни у кого разрешения не спрашивала, оправдываясь ведьминской свободой выбора. Затравка не унималась, и я решила проверить лес. Стоило закрыть глаза и настроиться, как он преобразился в сплошную пелену зеленого света с коричневыми прожилками, голубые пятна птиц порхали над головой. Удивительно чистый лес: ни тебе фиолетовых навок с лешими, ни горящей гнилушным светом нежити — заповедник одним словом. Я сделала несколько шагов и видно поднялась на бугорочек, потому что моим глазам открылась белоснежная масса природного, магического источника. Я никогда не видела их в естественной форме, не загаженных частыми обращениями. И как это наши умники пропустили такое место всего в дне пути от школы?
Не раздумывая, я отправилась туда, прихватив не разделявшую моей решимости лошадь. Магическая подпитка мне не требовалась – меня влекло чистое любопытство. Идти, ориентируясь по аурам было не очень удобно. Можно было и по лбу схлопотать молодым деревцем или веткой. Я то и дело открывала глаза, проверяя наличие препятствий, и неожиданно далеко ушла от ручья; в очередной раз, открыв глаза, обнаружила себя на поляне. Затравка ни чем не выказывала дальнейшего беспокойства — похоже, она его просто не испытывала. Тянуло дымом. За деревьями кто-то негромко насвистывал. Я вытянула руку, раскрытой ладонью вперед и повела с лева на право, и обратно, желая выяснить — кто он. Меня окатило горячей волной силы непонятного происхождения. Она не была враждебной, скорее любопытной — изучающей. Охнув, я потерла обожженную ладонь о штаны. Что же это было? Бесшумно, раздвигая ветки, из кустов вышел юноша. Безоружный. Светлые, до серебристых искорок, волосы. Открытые уши заострялись на кончиках, как у эльфов, но были не больше человеческих.
«Ойнари!» — пронеслось в голове. Руки сами взметнулись к мечам.
Вопреки всем рассказам моего отца о них, в школе я наслушалась жутких баек и не столько от учеников сколько от преподавателей о их быстроте и беспощадности. Вполне могло оказаться, что лук он бросил на землю. Чтобы поднять его и выстрелить, нужны два удара клепсидры — мне. Ему не нужны…]

Мне действительно противно вспоминать тот случай.
— Доктор Петров, мне неловко говорить об этом. Я не потерплю, чтобы наш разговор вышел за пределы этой комнаты.
- Можете не беспокоиться. Я хорошо храню тайны своих клиентов. Не стесняйтесь, рассказывайте всё что Вас беспокоит.
— В то утро я сидел в туалете. Я всегда по утрам, как только проснусь, иду в туалет. Даже если в данный момент не испытываю нужду. Но в то утро я вывалил в унитаз, наверное, килограмм содержимого клоаки. Вроде бы и не переедал в предыдущий день...
Так вот, когда я вытирал свою задницу туалетной бумагой то...
Здесь, наверное, надо сказать, как я вытираю своё седалище: одни люди чистят своё гузно маленькими кусочками бумаги, выбрасывая каждый клочок после использования - это, по-моему, варварское расточительство; я же от рулона отрываю кусок средней длины и, смахнув дерьмо с задницы, складываю бумагу и использую её ещё. Таким образом, при сложении бумажки, я вижу свои пищевые отходы. И вот, в то утро, на кусочке бумаги, среди кала я вижу маленького таракана. ЖИВОГО! Живого маленького “прусака”!
Надеюсь, доктор, вы поймёте меня и мои действия.
Вначале подумал, что таракашка запрыгнул на бумагу в тот момент, когда я подносил её подтереться. Но знаете, доктор Петров, это возможно лишь теоретически. И тогда я, возбуждённый, стал аккуратно, кончиками пальцев, ковыряться в дерьме.
Один раз, в детстве, я болел глистами. C тех пор, время от времени, присматриваюсь к содержимому своего кишечника. Глупая привычка, рождённая детским страхом. И всегда боюсь новому появлению паразитических червей. А уж тем более тараканов.
- Нашли ли Вы тогда что-нибудь?
- Да. Мои опасения подтвердились. Нашел ещё двух здоровых рыжих особей.
Я был в шоке.
- Успокойтесь, пожалуйста. Расскажите обо всех Ваших предположениях появления насекомых в Вашем кале.
- Доктор, но я не знаю, как они попали в моё дерьмо!
— Успокойтесь, пожалуйста. Расскажите тогда обо всём том, что предшествовало этому событию. Расскажите обо всем, что в Вашей жизни связано с тараканами.
— Тогда начну с того, что мы с женой жили в том чёртовом доме - пятиэтажке старой застройки. Квартира была предоставлена компанией «Муромские технологии», в которую на место сотрудника в отделе сбыта, мне помог устроиться тесть. Семьи родителей моей жены и моего руководства дружили, поэтому мой непосредственный начальник всегда со вниманием относился ко мне, щедро поощряя мои успехи. И даже я с женой два раза был приглашен к нему на ужин.
Конечно, мы могли бы переехать к тёще в комфорт, но жена захотела жить отдельно от матери. Ее желание быть самостоятельной понятно, но я, сирота, никак не мог взять в толк, зачем нужен этот добровольный отрыв от родственных корней.

...я часто был в командировках, возможно, где-то плохо питаясь подцепил заразу...

Наш дом был пропитан тараканами, как деревянные шпалы пропитаны керамзитом. Эти жуткие рыжие твари толпами бегали по неисправной вентиляции. Плюс ко всему, возле нашего дома расположился продуктовый рынок и в жаркие дни я сам видел, как эти усатые существа перебегают улицу.
Тараканы оккупировали нашу квартиру. Бессонными ночами я слышал, как они топчутся на кухне. Они даже забираться в постель, а самые наглые бегают по нам.
...я чувствую как они бегают по мне и во мне, скребут мои вены, щекочут своими усами мои нервные окончания...

- Уже тогда они жили в Вас?
- Не знаю, доктор, но тогда я ещё не ощущал их присутствие.
Мы пытались вывести их. Четверть моей заработной платы уходило на покупку ядовитых аэрозолей, химических мелков, ловушек и капканов для насекомых. Все бесполезно. Эти твари либо привыкали, либо прибегали из других квартир. В борьбе с ними необходимо было заливать дихлофосом весь дом: от первого этажа до последнего.
Но жилищно-коммунальное хозяйство, средств на такую акцию не имело или не хотело выделять. От них пришел только служащий, рассыпавший хлоркой подходы к мусоропроводам. Мы обратились к соседям по этажу ниже с просьбой присоединиться к нашей акции по уничтожению тараканов, но добродушная бабушка сказала, что у неё на дихлофос денег нет. А вредный, вечно пьяный сосед, живущий над нами, имел наглость сказать, что тараканов у него нет. Мерзкий лжец. Я подозреваю, что именно его квартира, полная нечистот, является рассадником всех паразитов.
Мы неоднократно заливали свою квартирку дихлофосом, но тараканы отбрасывали свои ячейки с будущим потомством, которое приобретало иммунитет к яду.
Доктор, Вы, когда-нибудь видели белых тараканов? Это тараканы, сбросившие свой старый хитиновый покров. Они вылезают из своего прежнего панциря ещё более противными, но более беззащитными. На некоторое время их тела становятся мягкими, вязкими. Мне всегда доставляло удовольствие уничтожать их именно в эту пору их жизни. Если таракан выживает, то новый хитиновый покров застывает, становиться рыжим панцирем, крепким от механических повреждений.
И вот три этих твари я обнаружил в собственном дерьме.
— Обращались ли Вы к врачам?
— Ни к кому я не обращался. В течение недели я палочками перековыривал свои какашки в поисках тараканов. Слава Богу, их больше не было.
Я, практически, уже начал забывать об этом происшествии.
И вот однажды я играл с сотрудниками нашей фирмы в футбол. После игры, в раздевалке, я почувствовал острую боль в правом ухе. Как будто некое инородное тело запихали мне в ушную раковину. Я ковырялся мизинцем, прыгал на одной ноге, стараясь вытрясти из уха весь мусор (авторучкой я в ухо не полез, боясь повредить барабанную перепонку). Потом “хлоп” и всё стало нормально — боль прошла. И практически тут же раздается восклицание моего непосредственного начальника: “Откуда здесь тараканы?”
Здесь надо сказать, что, боясь позора, дома я очень тщательно берегу документы от тараканьего помёта и всегда вытряхиваю этих тварей из своего дипломата. Поэтому насекомое, которое увидел мой начальник, я из дома не приносил. Это точно. Нет, я не видел откуда выполз данный гад, но во мне снова проснулся страх и твёрдое подозрение, что рыжая бестия выпала из моего уха.
Тварь раздавили, посудачили о плохой работе уборщиков в спортзале и все забыли о данном инциденте. Разумеется, кроме меня.
Снова потянулись мучительные дни тревог, и моё позорное ковыряние в дерьме возобновилось.
Мне было стыдно и страшно пойти на обследование к врачу.

Я уже сказал, что постоянно ездил в командировки в другие города страны по делам компании. Передвигаться я предпочитал поездом, заботясь, как лояльный работник фирмы, о снижении затрат на поездки. Хотя, на самом деле, я просто боялся летать на самолёте. Но и с поездами приключаются аварии и катастрофы.
Вот пассажирский состав, в котором я ехал в очередную командировку, сошел с рельс — задние вагоны покатились под откос, были жертвы. Я отделался царапинами.
Лучше бы я помер. Хотя бы оттого, что из открытой раны на левой ноге вылезли тараканы. Все в крови, но белые. Постояли, твари пошевелили усами и убежали по штанине, через дырку. Я потерял сознание.
Очнулся я в больнице, где мне наложили швы. По лицам докторов я понял, что тараканы из моего тела больше не выходили.
Идя по больнице, я видел обреченных умереть и покалеченных в этой ужасной катастрофе. Счастливцы. Лучше бы умер я.
Лучше бы я сдох хотя бы от того, что, придя домой, я застал в постели свою жену и соседа по дому, с которым я трижды пил пиво. Моя жена отдалась слюнявому ублюдку. Я был поражен.
Сосед имел деловую хватку и неплохой удар левой — не успел я и слова сказать, как получил по носу и потерял сознание.
Очнулся весь в крови и в тараканах. К счастью (ли?), мой нос оказался цел. Откуда взялись тараканы? Имеют ли они природное происхождение или эти твари вылезли из моего кровоточащего носа?
Вот так - муж возвращается из командировки и его избивает любовник жены. И неизвестно, что хуже: твое избитее или тараканы в твоём теле. Из компании я уволился, не дожидаясь когда меня вынудит сделать это бывший тесть. Потерял жену и работу. И неизвестно, опять-таки, ЧТО ЕЩЁ МОЖЕТ БЫТЬ ХУЖЕ?
Я подал документы в суд на развод. Супруга переехала к родителям. Нищета мне не грозила, так как я был не самым плохим служащим и надеялся быстро найти новую работу.
Где-то в это время я начал замечать, как моё тело начало покрываться чирьями, угрями и фурункулами. Они быстро поражали мой кожный покров. Давив их, выступало белое вещество — как мне сначала казалось — гной. Странно то, что я не чувствовал обычной при фурункулёзе боли в пораженных местах. Я не обратил на это особого внимания, так как меня заботило лишь прохождение медицинского осмотра при поступлении на новую работу.

Мне следовало сдать на анализы кровь и мочу.
Когда медсестра проткнула мне иголкой безымянный палец и сдавила его, то кровь не появилась. «Расслабьте руку и успокойтесь»,— сказала мне медсестра. Она принялась мять мне палец так, я испугался перелома. Палец покраснел от прилива крови. Сестра снова колет палец скарификатором, снова жмёт его, но кровь так и не появляется. Тогда она приставляет к месту укола стеклянную трубочку с резиновой грушей на другом конце, и силой разности давлений пытается высосать кровь.
Медсестра и я заворожено смотрели на палец. Наконец кровь пошла. Сестра вздохнула с облегчением и не на много ослабила хватку.
А я продолжал смотреть, так как чувствовал, что сейчас что-то произойдёт. Сначала из крошечной дырочки в кожном покрове пальца показались тоненькие усики, запачканные в крови. Далее, появилась головка - конечно же, башка таракана.
Не знаю, что успела рассмотреть медсестра, но только я сорвался с места и бегом выскочил из кабинета, из больницы.
Такой позор.

Пришла повестка из суда, приглашающая на рассмотрение моего бракоразводного заявления.
Вечером позвонила жена. Она захотела помириться, но я не стал с ней разговаривать.
От ненависти к самому себе я перевернул все, что могло стоять в квартире. Своими криками я переполошил соседей. Не жаловалась лишь добродушная бабушка — соседка снизу. Но она никогда не жалуется.
Ночью я неудачно лёг и на спине лопнул фурункул. Я встал, включил свет и стал смотреть, не испачкалась ли гноем простынь. О, ужас! Я увидел ползающих по кровати маленьких белых таракашек.
Чтобы не потерять сознание я начал вспоминать и читать наизусть отрывки из поэмы Пушкина “Евгений Онегин”.
Утром я посмотрел на себя в зеркало и понял, что сегодня я идти никуда не смогу — моё лицо было усеяно зреющими тараканьими ячейками.
Так я и остался “носить рога”.

Наконец-таки, мне пришлось решать вопрос о лечении. И я впервые задумался о том, что мне надо сделать, чтобы всё это прекратилось.
Где-то я слышал, что тараканы погибают при отрицательной температуре.
Я пошел на кухню, полностью освободил холодильник от продуктов питания, вытащил из него все перемычки. Примерился - влезу.
Установил ручку регулятора холодильника на цифре 9.
Я приготовил горячую ванну, чтобы залезть в неё после обмораживающей процедуры. На кухне зажег все газовые камфорки на полную мощь. Разделся догола, взял часы, залез в холодильную камеру. Просидеть решил один час.
Трудно описать все те свои чувства, которые я тогда испытал, красноречивей, чем просто воскликнуть — «ЗАМЕРЗ!».
Табло электронных часов на жидких кристаллах перестало показывать через пятнадцать минут.
Я понял что засыпаю. И в момент, когда перестал уже ощущать руки и ноги, вдруг невероятная волна тепла охватила моё тело. Мне привиделось, что я снова стал маленьким, снова в детском доме на сказочном новогоднем представлении. Увидел улыбающуюся мне воспитательницу.
Из холодильника я вывалился в бессознательном состоянии. Кухня от горящего газа прогрелась и это, наверное, меня спасло.
В ванну комнату я не в силах был идти. Так и провалялся на полу. Постепенно тепло вернулось в меня, в мои конечности. Мошонку я тогда отморозил сильно.

Мои мучения не пропали даром — тараканьи ячейки легко выковыривались с поверхности тела, оставляя лишь приметные ямки. Мое лицо стало похоже на лицо человека переболевшего оспой.
Процедура обморожения помогла мне привести в «порядок» свой внешний вид. Воспользовавшись этим, завершил бракоразводный процесс.
Но радовался не долго - ячейки снова стали появляться, Подумал, что, наверное, они живы потому, что жив я. Я стал тараканом. Точнее, я стал одной из составляющей жизни тараканов. Но я не сдамся.
В холодильник залазить больше не собирался и, поэтому, необходимо было искать новые пути и исцеления.

Купил два баллончика дихлофоса. Сделал в днище каждого дырку и вылил в литровую банку содержимое баллончиков. Потом бросил в жидкость соль — образовалась реакция, изрыгающая газ. Теперь это надо выпить.
Я сделал это.
Эта гадость свалила меня с ног. Очнулся я весь в блевотине из дохлых тараканов. Так вам суки!
В течении двух суток я трижды повторил операцию и заметила что число тараканьих ячеек на моём теле резко возросло. Это тараканы внутри меня откладывают потомство перед смертью. Значит, мои эксперименты с дихлофосом не приносят удачи.
Тогда нажрался начинкой тараканьих «домиков», съел антитараканьи мелки. Не стал доверяться лишь одной фирме, специализирующейся на уничтожении домашних насекомых, а купил “домики” и мелки всех фирм, имеющихся в ассортименте магазина.
Таким образом, я принял полтора килограмма яду. Плюс ко всему выпил баллончик дихлофоса.
Неделю болел: меня лихорадило, тошнило, поносило.
Забавная мысль пришла в эти дни — что же вылезет у меня из полового члена в момент оргазма при занятии сексом.

По истечении одиннадцати дней почувствовал себя, как и прежде — “здоровым”. Я выжил. А значит, выжили и тараканы во мне.
А может, я выжил потому, что выжили тараканы?
Я устал.
Попробовал напиться. Принимал наркотики. Но тараканы в моих кровеносных сосудах, в моих органах, не хотят разносить сладкую отраву в мой мозг. А может, и мозга уже нет? Единственное, что у меня осталось своего — это органы мочевыделения, так как по малой нужде я хожу регулярно.
Я устал.
Я лежу в своей разгромленной квартире. Лежу без движения. Лежу уже вторую неделю. Лежу и гляжу как из меня, изо всех щелей: из ушей, изо рта, из ноздрей вылезают взрослые тараканьи особи, а с поверхности тела вылупляется молодняк.

***
- ...Зачем?
- А что она тут вообще делала?!!
- И все-таки, это слишком...
- Ну и что. Зато лошадь ее теперь нам достанется и амуниция тоже!
Пробуждение давалось мне с трудом. Я была уверенна, что если открою глаза, то обязательно увижу стайку веселых звездочек и потому открывать их не торопилась, предпочитая определять свое состояние вслепую. Руки, ноги и голова были на месте, последняя жутко болела - кажется, по ней меня ударили; спине тоже приходилось не сладко — ей мешали какие-то продолговатые камни. Вслушавшись в эти неприятные ощущения, я поняла, что это не камни, а ножны. Это придало бодрости и уверенности. Над самым ухом по-прежнему спорили и не догадывались, что жертва уже пришла в себя и вот-вот предъявит права на собственную лошадь. Нет, все-таки моя голова была не на месте, раз меня угораздило сунуться к лесным разбойникам!
Какие разбойники? Там был ойнари!
От неожиданности я распахнула глаза и села. На меня с любопытством смотрели ойнари и власт, я ответила им тем же. Первым это занятие наскучило ойнари. Он протянул мне металлическую фляжку и спросил.
- Как ты себя чувствуешь?
- А сам-то, как думаешь? — нелюбезно ответила я, отвинчивая крышечку.
Фляжка была не моя, резьба по металлу в Пределах если и существовала, то не для фляжек, конечно. И вместо воды в ней находилась темная жидкость, пахнущая, как не странно, еловой смолой. Не думаю, что меня стукнули по голове и позволили очнуться только для того чтобы отравить. Питье было горьковатым с сильным, свежим вкусом, как мята, после первого глотка стихла боль и вернулся здравый смысл. Чем я немедленно воспользовалась.
О том чтобы их зачаровать не могло быть и речи — мифики плохо поддаются магии первого уровня. А ойнари, тот вообще мог засветить чем-нибудь в ответ. А что он делает в Альтамире?
- Ты не в Пределах.
- А где?
- За Пределами.
- Где?!!!
Пить мне уже расхотелось.
В гости к ойнари мало кому довелось ходить. На моей памяти, например, ни одного случая не было.
Я заткнула пробку и вернула флягу владельцу, который смотрел на меня так внимательно, словно хотел убедиться, что последствия удара незначительны и я смогу — вопреки сложившемуся впечатлению — понять то, что он хочет мне сказать.
- В дневном переходе от Саавоя — столицы долины Тир.
При этом он ослепительно улыбнулся. Улыбка его красила, вот только блеснувшие в ней заметные клыки немного портили впечатление. Мне стало не по себе — клыкастые ойнари, они ведь до добра точно не доведут, к тому же по вискам и по скулам тянулся довольно странный узор, истончаясь и исчезая на щеках и около губ. Словно кто-то ножом вырезал на его лице свои отметины. Или бесцветные стебли загадочного растения пустили ветвистые корни в гладкой коже, придав ей сходство с древесной корой. Но они совершенно не портили красивого лица.
Перехватив насмешливый взгляд, я перестала его разглядывать и обратила взор на окрестности. Ума не приложу, как они меня сюда затащили? Вокруг в ослепительном сиянии солнца колыхалась трава. Эдакое, зеленое море по пояс. Горизонт неровной линией холмов опоясывал гораздо меньшую площадь, чем я привыкла видеть. А вырастающие, казалось, из самого неба снежные пики далеких гор окончательно уверили меня, что это не Альтамир. Там гор отродясь не было. Приглядевшись, можно было различить пеструю дымку из полос деревьев. Это и был проход — тонкая перемычка между мирами. Интересно, он в одну сторону работает или в обе?
- Как я домой попаду? — я повернулась к своим похитителям и строго посмотрела на обоих.
- А что ты там потеряла? — мгновенно нашелся власт — Кроха, ну сама подумай, когда тебе еще доведется здесь побывать?
- Меня Нэвой зовут.
- Ну и что?
Видимо ему в голову не пришло, что знакомству приличествует быть обоюдным. На помощь ему пришел ойнари.
- ВеаКорЭрл АронтарИм — представился он — а этот болтливый валае — Костеан...
- Костин, Кроха. Без церемоний.
Я без вопросов приняла то, что ойнари по-своему именуют существ населявших мой мир
Костеан вскочил и с гаденькой усмешкой изобразил поклон. Покрытые короткой, рыжей шерстью уши смешно трепыхнулись. Он был всего на голову выше меня. Власты, народец не слишком высокий, но этому особенно не повезло. Зато все остальное было при нем и лопоухие уши, и тугие клубки мышц. Власты очень сильны и ловки, что сделало бы их непревзойденными воинами, не будь они так ленивы.
Ветер растрепал мои волосы, взбил волны на траве, швырнул белые пряди в лицо ойнари. Молчание затягивалось. Я раздумывала, нужно ли называть полное имя. Власт мог быть частым гостем в Пределах и мог слышать о роде Брея, а значит я стала бы ценной пленницей. Но зачем было меня похищать? Три столетия в Пределах держалось подобие мира. Если ойнари и видел кто, то известий о нападениях не было, а такие вещи не могли быть не замечены. Что же принудило их так поступить? За все время ойнари улыбнулся лишь раз, но взгляд не отвел ни разу, из-за чего я трусила и сердилась.
- Решил устроить показательную казнь?
Ойнари недоуменно поднял брови.
- А разве есть за что?
- А это имеет значение? — я поднялась, никто помощи не предложил, и с преувеличенным усердием принялась отряхивать одежду.
- Позволь предложить тебе прогулку.
Я взглянула на него:
- Обратно и как можно скоре. Похищение людей строго карается.
Ойнари усмехнулся и, сложив руки на груди, спросил.
- Разве я тебя похитил?
- По-твоему я сама сюда пришла?
Молчавший во время нашей беседы, власт не выдержал, хлопнув меня по плечу, хмыкнул.
- Как сказать.
Я обожгла его негодующим взглядом. Удар был скорее дружеским, но у меня сердце в пятки ушло и больше не желало возвращаться обратно.
- Что ж, он тебя проводит — со вздохом произнес ойнари и поднялся.
И он направился к черному, как ночь зимнего солнцеворота жеребцу, пасшемуся бок о бок с Затравкой.
Что же это? Страх испарился как роса на солнце, в воздухе завитал пьянящий аромат приключений. Если до сих пор со мной ничего не случилось, с какой стати что-то должно измениться? И потом… я вооружена. Правда, в бесполезности своего оружия мне уже довелось убедиться. Но если вспомнить подслушанный невольно разговор, то, получается, что виноват в этом власт, очевидно ударивший меня.
Ойнари подтянул подпругу, перекинул поводья и…
- Постой! Э-э… Вер...Кор... – я запнулась. Зачем нужны такие сложные имена!
- Коррин — услужливо подсказал власт.
- Коррин! Я остаюсь!
Обернувшись, ойнари одарил власта таким многообещающим взглядом и я подумала, что рано записала его в безобидные создания.
Власт картинно развел руками, едва сдерживая смех.
- А как, по-твоему, ей тебя называть и не сломать при этом язык?
Я перевела взгляд с одного на другого.
- Вы о чем?
- Ты едешь со мной?
- Да!
Я обрадовалась, не понятно чему и подхватившись, принялась добывать повод своей кобылы, естественно волочившийся по траве у нее между копыт. Ойнари подхватил меня и усадил в седло, проделав все на удивление быстро и легко. Затем сам вскочил на коня, подобрал поводья.
- Костин ты едешь с нами?
Власт посмотрел хитро на меня и ответил:
- Зачем? Как говорится: тес чарерон о нем. Третий лишний.
Ойнари впервые широко ухмыльнулся, заметив вопрос в моих глазах, кхекнул и сделал вид, что грива его коня интересует его больше. Но его губы еще сильнее искривились в усмешке, которую он изо всех сил пытался скрыть.
- Это дословный перевод? — обратилась я к власту, заподозрив неладное.
- Дословно будет – втроем неудобно — широко улыбнулся он. — До встречи, кроха! Сей э тар!
- Ты еще должен вывести меня отсюда! — крикнула я ему в спину прежде, чем он исчез в короткой голубой вспышке — проход работал в обе стороны.
- Сей та ноген. — пробормотала я единственное, что знала из Элкиде — пути пересекаются.
Если на мой первый год в школе выпали все приключения, случившиеся в моей жизни, то этот день с лихвой возместил их недостаток в жизни домашней.
Наш путь лежал на восток.
Ойнари легко прищелкнул поводьями и чернявый зарысил вперед. Я, молча, присоединилась к нему, готовая к новым впечатлениям. Навстречу ветру с пряным ароматом меда и хвои.
- Ты носишь оружие. Зачем?
- Что? — я отвлеклась от созерцания далеких гор и повернулась к нему — Ах это. Я — ведьмак.
- Ведьма?
- И это тоже. Только ведьмак – это обученный воин-маг, а ведьма – это девушка наделенная магическим даром. Она может быть травницей или знахаркой и вообще не знать ни каких заклинаний, работая с чистой силой. А вот маги изучают по мимо магической науки еще множество других этических дисциплин …
- Я знаю это.
- Знаешь? – я растерянно поглядела на собеседника. – Ты бывал в моем мире?
И уже спросив, я сообразила, что подобное любопытство к добру не приведет. В лучшем случае меня проводят обратно. В худшем… Я зажмурилась.
- Бывал – неожиданно легко подтвердил ойнари. – И встречал ваших магов. Не все они имели при себе мечи.
Я глянула на него с улыбкой.
- Признаться, я больше полагаюсь на оружие, чем на магию.
- Вот как? – задумчиво потянул ойнари, сдерживая жеребца. Конь изящно выгнул шею, заплясал, раздувая ноздри. Видимо такой темп езды был ему не по вкусу. Вместе они составляли довольно странную пару: белоснежный ойнари и черный с синим отливом на лоснящихся боках конь. Добро и зло, созидание и разрушение — вечные противоположности. Я натянула поводья, мельком подивившись странности посетившим меня мыслям, и снова стала смотреть на горы, и долину – мы как раз поднялись на вершину холма, и внизу открылась долина с рваными пятнами рощиц. Следующий холм скрывался за стройными соснами. Чем же здесь все-таки пахнет? И мед, и лес, и еще что-то такое знакомое, а вспомнить никак не получается. Несмотря на ясный день, одуряющей жары как в Альтамире, здесь не было. Воздух был чист и прозрачен, горизонт не застилала знойная зыбь.
- И чем занимаются ведьмаки?
- Очищаем дома от всякой нечисти и сараи от грызунов, если надо можем и полечить. Выздороветь не поможем – для этого нужны совсем другие умения, но снять боль и воспаление под силу.
- И как? Нравиться?
Я взглянула на него — не издевается? Лицо ойнари не выражало ничего, а глаза смотрели внимательно и серьезно.
- Не жалуюсь, — ответила я немного резковато и добавила уже мягче — А куда мы едем?
- В Саавой. Думаю, тебе будет интересно на него взглянуть.
- Цитадель ойнарийской цивилизации? Я всегда думала, что тот, кому многое известно долго не живет.
- Тебе совершенно нечего бояться. Мы не воюем с женщинами.
Намек он понял правильно.
- О вашей дружбе с властами я бы тоже не догадалась.
Власты пришли в долины Пределов уже после войны. Домов они не строили, брались за любую работу, будь то чистка выгребной ямы или убийство.
- И все-таки, Коррин … можно я буду тебя так называть?
Ойнари лишь снисходительно кивнул.
- Мне что-то не вериться, что цель этой поездки простая экскурсия. Должна же быть причина подобной демонстрации. Как ты считаешь?
- Возможно, в твоих силах нам помочь. — Последовал ответ.
- И в чем заключается помощь?
На этот раз ответа пришлось ждать долго. Одну рощицу сменила другая не менее красивая с ковром голубых цветов под ногами. С высоких стеблей ветер срывал пыльцу и уносил легким облачком. Копыта и бабки Затравки были перепачканы ею, а в воздухе стоял дурманящий аромат.
Наконец он решился:
- В долине творятся странные дела. Нечто нападает на ойнари...
- Может это обычные хищники? — предположила я.
Ойнари выразительно посмотрел на меня и продолжил.
- Ты, правда, думаешь, что сыны Моря не способны отличить обычного хищника от нежити?
- Нет, конечно, но...
- А если ты не будешь перебивать, то я смогу объяснить тебе суть.
Я, пристыженная, замолчала, а Коррин, выждав некоторое время, продолжил:
- Их ни разу не удалось выследить. Они нападают только по ночам, когда поблизости нет охотников и не оставляют ничего кроме растерзанных тел и крови. Поэтому я ничего не могу тебе рассказать об их внешнем виде и степени опасности, но они нападают только поодиночке.
Тут было о чем задуматься. Практически все из известных мне видов плотоядной нежити предпочитают одиночество. Легче было вспомнить стадных. А еще легче увидеть все своими глазами... и не лишиться их при этом.
- И чем я могу, по-твоему, помочь? Побыть приманкой?
- Вряд ли у тебя что-то получится. Но вы, люди, уже сталкивались с подобным и ты сможешь указать нам врага. В долгу мы не останемся.
- Это радует. – Я тоже не питала иллюзий на этот счет. – Так зачем мы едем в Саавой?
- Эти твари появляются в его окрестностях.
Я опустила глаза. Пепельная грива Затравки сильно нуждалась в щетке и ножницах, а я сама нуждалась в опыте и деньгах. В конце концов, я восемь лет корпела над учебниками и сама выбрала дорогу. Когда я вновь посмотрела на ойнари, решение было принято.
- Так значит все-таки приманка... Это будет дорого стоить.
- Не сомневаюсь!
Мне показалось или в его голосе действительно прозвучало плохо скрытое презрение? Признаюсь, меня это позабавило. Пользуясь тем, что его внимание обращено к лежавшим перед нами холмам, я стала разглядывать своего неприветливого спутника. Пряди со лба и висков были стянуты на затылок и собраны в косицу. Еще одна тоненькая прядь, перевитая серебряным шнурком, спускалась вдоль щеки. Ойнари являл собой смесь юности и многолетней мудрости одновременно. Лишь чуть заметные горькие складки у рта и насмешливо изогнутые губы немного портили это прекрасное лицо, придавая ему каплю циничной суровости. Стройное, худощавое тело, затянутое в белоснежную рубашку простого покроя и такие же штаны. Лук был закинут на плечо рядом с колчаном вместо традиционного крепления на поясе. Впрочем, пояс тоже имелся: с серебряным теснением и ножнами для длинного, тонкого кинжала. Кинжал мне понравился больше всего, хотя судила я только по усыпанной самоцветами рукояти. По черному металлу ножен вился тонкий узор. Оружие ойнарийских мастеров ценилось в Альтамире в виду редкости и качества, не уступавшего келеврийскому. Мне пришла мысль взять в качестве оплаты похожую вещь, но ее немного омрачила последняя фраза Коррина, вернее прозвучавшие интонации. Я почувствовала желание оправдаться и я сказала первое, что пришло в голову:
- В наше время похороны, знаешь ли, не дешевы.
- Нэва, никогда не шути о смерти.
Я моргнула, он еще несколько мгновений смотрел на меня сурово, затем отвернулся. Я тоже отвернулась, тем более, что окружающая нас природа была куда дружелюбней моего спутника.
То, что я называла лесом в Альтамире, оказалось жалкой подделкой по сравнению с местным. Нет, здесь не было темных, непролазных чащ, света было даже больше. Больше зелени, цветов. Деревьям хватало места, чтобы расти и вширь, и ввысь. И они делали это с потрясающим результатом. Мне вспомнились высушенные солнцем равнины в окрестностях школы, да и весь Альтамир к середине лета превращался в унылые охряные пустоши с пожухлой травой. Наверное, когда его хозяевами были ойнари Альтамир и другие долины не уступали по красоте Тиру…
В любом случае я этого не узнаю.
- Ты грустишь?
- Жалею, что вы покинули Альтамир — неохотно призналась я.
- Неужели? — с сарказмом переспросил он. — Надо было продолжать войну?
- Может для тебя это звучит дико, но мне действительно жаль, что в Альтамире больше нет ойнари! — сердито выпалила я, резким взмахом руки показывая всю меру своего негодования — И не, потому что вы не дали возможности вас перебить!
И осеклась, встретившись с взглядом ойнари, направленным, казалось, прямо в душу. В серых глазах вспыхивали серебряные искры. Это длилось не долго, а потом он произнес:
- Странно, но ты не лжешь.
- Почему я должна лгать? Мне казалось, что с вашим присутствием Альтамир тоже мог быть таким...
Не найдя слов, я повела рукой как бы охватывая окружавший меня лес.
- Не мог. — Возразил он, и в голосе прозвучала горечь — Люди не способны сохранить его красоту.
У меня на языке крутился язвительный ответ, но я промолчала. Что толку доказывать обратное, когда доказательства вот они перед глазами. Высокие сосны особой — эльфийской породы, истребленные в Альтамире ради кораблестроения. Их прочная, гибкая древесина выдерживала удар любой силы. Или эти бесконечные ручьи, которые мы пересекали верхом из-за сильного течения. Холодные брызги летели из-под копыт на плечи и спину. Если бы они не высыхали так быстро, к вечеру я бы жестоко простудилась.
Просветы между деревьями затягивали прозрачные летние сумерки. Солнце напоследок вызолотило макушки стволов и скрылось. Стало тихо, тихо. Я задумалась о том, как мы будем пробираться по лесу в темноте. Все овраги, встреченные нами по пути, были такими огромными, что лошади легко спускались вниз и выбирались наверх, следуя изгибам тропы, но не всегда же они будут такими. Ойнари, словно прочитав мои мысли, остановил жеребца и объявил о привале.
После целого дня в седле у меня ныли даже те мышцы, о существовании которых я и не подозревала. Коррин бесшумно растворился в ближайшем орешнике, сказав что-то про дрова. Я не вслушивалась, всецело занятая подпругой. Проверив кобыле спину, стреножила и отпустила пастись на все четыре стороны. Пока не было ойнари, наломала лапник для лежанок, сняла оружие и сложила в изголовье. Испробованное днем снадобье притупило чувство голода, и теперь оно, проснувшись, требовало двойную порцию снеди. Я покосилась на брошенный ойнари подсумок. Найдется у него что-нибудь съестное или будем обходиться моими сухарями. Конечно, была вероятность, что он прихватит вместе с дровами какую-нибудь зверюшку. Мои надежды развеялись, едва ойнари вступил на открытое пространство — ничего кроме хвороста он не принес.
- У меня есть сухари — сказала я, наблюдая, как мой спутник ловко складывает сучья для костра.
Через мгновение затрещало, и деловитое пламя взметнулось в вверх, пожирая сучья и отогнав сумрак к деревьям.
- А кружка у тебя найдется?
Кружка у меня была. Вместе с ней я выложила мешочек с сухарями. Ойнари отодвинулся от огня, вытащил из своей сумки свертки и кусок роскошной белой материи, на поверку оказавшейся широким плащом, которым он тут же застелил лежак. Мне даже жалко стало — испачкается ведь. В свертках были хлеб и вяленые фрукты. Все это было вежливо придвинуто ко мне. Я взяла ломоть хлеба и с удивлением обнаружила, что он свежий.
- Откуда…
- Мы храним еду в листьях соры. — пояснил ойнари, выливая воду из моей фляжки в мой же котелок, потом добавил туда щепоть какой-тот травы. Я тем временем переложила оставшийся хлеб и взяла гладкий как атлас лист.
- Как ты сказал? — переспросила я, поднося его к носу и вдыхая аромат.
- Сора. Растет только здесь. Кто были твои родители?
Ойнари сидел на корточках перед костром, прилаживая котелок. Его манера задавать вопросы на прямую, без предварительного вступления, не оставляла возможности уйти от ответа и от того, немножко сердила. Я покрутила лист и отложила, хотя было желание забрать с собой, взяла горсть фруктов и только потом ответила.
- Я их плохо помню…
Я тщательно проследила, чтобы мой голос звучал обыденно. Но все-таки я солгала. Кое-что навечно врезалось в мою память: печальные серые глаза и такая же печальная улыбка. Остальное давно превратилось в неясное размытое пятно. Мама умерла, когда я была совсем маленькой. Я всю жизнь была окружена заботой нянек и слуг, но это была жалкая подмена настоящих родителей. Потому что мой отец так и не смог оправиться от потери, постоянным напоминанием которой была я. Дети остро чувствуют нелюбовь. Став старше я поняла, что он честно старался быть хорошим родителем. Мне было многое позволено, многое прощалось, но это была просто попытка хоть как-то загладить вину.
Отвлекшись от воспоминаний, я поняла, что мы давно молчим. Из котелка валил густой ароматный пар. Ойнари отрешенно смотрел на пламя, отблески, которого играли на его скулах. Улыбнувшись, он посмотрел мне в глаза и, не отрывая взгляда, снял с огня котелок и разлил отвар по кружкам. Наши пальцы встретились, когда он передал мне напиток.
- Что это? — я поболтала темную жидкость, понюхала.
- Пей, не бойся. — Подбодрил меня он. Мои подозрения вызывали у него снисходительную улыбку. — Обычный травяной сбор. Выспишься, как следует и отдохнешь. Завтра предстоит еще один переход, не хочу, чтобы ты к вечеру валилась из седла.
- Ничего я не валюсь!
Ойнари улыбнулся — гневная искорка погасла, даже не вспыхнув.
- Пей, пока горячий.
Я послушно отхлебнула — вкус приятный, даже сладко немного — и залпом выпила все до капли. По телу разошлась теплая волна. На сытое тело она действовала очень умиротворяюще. Потянуло в сон — ненавязчиво так, просто в голове успокоился ураган дневных переживаний и самым естественным решением было растянуться на лежаке и уснуть

Лирик и прозаик (Неудачникам нужны друзья).
Томас Стэнли Джонсон сидел в гостиной старого родительского дома на восточной окраине Роки Хилла, штат Иллинойс, обхватив голову руками. В помещении царила темнота, и лишь слабый луч уличного фонаря, пробивавшийся сквозь покрытое изморозью окно, слабо освещал черноволосую макушку Тома и серебристый корпус револьвера, лежавшего рядом с ним.
Старый родительский дом на самом деле был весьма недурным двухэтажным особняком с шестью комнатами, столовой на двадцать человек и бассейном в подвале дома, который правда, не наполнялся уже в течении пяти или шести лет. Отец умер, когда Джонсону только-только стукнуло пятнадцать лет, мама покинула Тома семь лет спустя. Оба скончались от инсульта.
Как единственному ребёнку в семье, Томасу досталось всё родительское состояние, включавшее в себя упомянутый выше особняк, "Мерседес" две тысячи третьего года выпуска и... 4000 долларов на банковском счёте. Отец Томаса занимал крупную должность в спрингфилдском отделении издательства "Арт Инфлюэнс" и получал приличный заработок, так что с его смертью опустел не только дом Джонсонов, но и семейный бюджет.
Им, конечно, выплатили страховку, но мисс Джонсон, будучи женщиной мудрой и предусмотрительной, потратила только треть от полученной суммы, оставив остальную часть денег нетронутой. Для того, чтобы прокормить себя и сына, ей пришлось устроиться на работу в прачечной "Мистер Кларк", находившейся в Пекине, штат Иллинойс. Тем не менее, несмотря на все трудности и потерю мужа, она в течении целых семи лет умудрялась обеспечивать безбедное существование Томаса, к тому же бывшие друзья Джонсона-старшего, которые время от времени помогали ей в финансовом плане.
Одной из этих друзей была Сюзанна Иглтон, сухощавая, высокая женщина с огромными синими квадратным очками, бог весть как державшимися у неё на переносице. Она была настоящим трудоголиком: каждое утро, ровно в шесть часов, она садилась в свой "Таурес" и совершала полуторачасовое путешествие по шоссе 155 до своего офиса в Спрингфилде. Там она работала по десять, а иногда и по двенадцать часов, и возвращалась домой не раньше девяти, усталая, но довольная тем, что ещё один рабочий день проведён с пользой.
Именно Сюзанна Иглтон предложила Томасу написать стихотворение или балладу для сборника сочинений начинающих поэтов. Ещё в годы учёбы в литературнму колледже Джонсон однажды принёс ей несколько своих произведений, написанных в стиле верлибра, и она сочла их очень неплохими. Более того, она пообщала помочь ему с публикацией, если у него появится достойный материал.
И такой материал у него был. Точнее, не материал, но идея. Причём идея просто отличная, да что там - просто потрясающая! Он поведал о ней мисс Иглтон, и та одобрила её, дав Томасу срок в два месяца для написания рассказа. И этого было бы более, чем достаточно, если бы... Если бы не смерть матери. Мама умерла спустя неделю после посещения издательства в Спрингфилде.
И Томас на три недели и думать забыл и о Сюзанне Иглтон, и её поэтическом альманахе, и о собственной балладе, которая лежала нетронутой в ящике рабочего стола со дня смерти матери. Он полностью растворился в своём горе: на три недели горе стало его нормальным состоянием, воздухом, которым он дышал.
А когда три недели спустя Том снова уселся за рабочий стол и попытался закончить уже дописанное до половины произведение, оказалось, что он не может выдавить из себя ни строчки. Промучавшись несколько часов, он в конце концов в отчаянии скомкал листки со стихами и забросил их в мусорную корзину.
На следующий день он попытался написать балладу заново, и к концу дня в корзине для мусора оказалось ещё несколько исчёрканных листков.
В последующие три с половиной недели Джонсон-младший ещё три или четыре раза пробовал воплотить свой замысел на бумаге - и каждый раз неудачно. Вечером 26 февраля, когда до срока оставалось всего два дня, Томас скомкал листки со своим очередным неудавшимся творением, повернулся к мусорной корзине в углу кабинета с целью выбросить их... и увидел, что корзина переполнена.
Он издал нервный смешок.
- Пора выкинуть мусор, - с этими словами он поднялся с кресла и пошёл к корзине, но на полпути передумал, бросился к столу и начал лихорадочно шарить по ящикам стола.
Через несколько секунд он нашёл то, что искал: в одном из ящиков лежал старый добрый "Кольт" 25-ого калибра, с коробкой патронов к нему. Томас вскрыл обойму: все гнёзда "барабана" были заняты тускло блестевшими патронными гильзами. Прекрасно.
Томасу оставалось только захватить с собой листок и ручку. Он спустился в гостиную, уселся на диван рядом с окном и попытался написать предсмертную записку. В результате получасовых мучений ему удалось выдавить из себя всего две шаблонные фразы: "Этот мир оказался слишком жесток ко мне, а потому я без сожаления покидаю его." Томаса это взбесило.
- Ну вот, теперь я простую записку не могу написать! - раздражённо рявкнул он и обхватил голову руками. - Чёрт, чёрт, чёрт! - и тут он громко разрыдался от злости и отчаяния.
Его грудь и плечи часто и тяжело вздымались и опускались, он громко всхлипывал, а в перерывах между всхлипываниями бессвязно бормотал что-то. Если бы кто-нибудь позже спросил Томаса, что он бормотал, о чём он думал, он навряд ли сумел бы ответить, просто потому, что он ничего не помнил. Мысли его в тот момент представляли собой мутный, бурный и весьма бессвязный поток.
Спустя несколько минут ему удалось наконец-то более-менее успокоиться. Том всхлипнул в последний раз и сдавленно прошептал:
- Прости меня, мама.
Он ещё несколько секунд просидел неподвижно, затем схватил ручку и записал только что произнесённую фразу на бумажку с предсмертной запиской. Взял револьвер, засунул ствол оружия себе в рот и положил палец на спусковой крючок. Томас закрыл глаза и...
Звонок в дверь, неожиданно разрывающий тишину гостиной. Это сбило Томаса с толку. Он вытащил изо рта ствол револьвера и раздражённо уставился на дверь дома, надеясь, что неожиданный посетитель решит, что дома никого нет, и уберётся восвояси.
Однако прошла минута, прошли две, а незваный гость всё продолжал названивать. Тогда Том быстро спрятал револьвер под подушку, валявшуюся на диване, положил предсмертную записку поверх печки камина и прошёл в прихожую, по пути он включив свет в гостиной.
- Кто там? - недовольно спросил он.
- Это я, - отозвался из-за двери звонкий, молодой мужской голос. - Впустишь, или мне тут весь вечер стоять?
Это был Джейми Купер, старый университетский приятель Джонсона-младшего. Приятелей у Тома было множество, но вот близких друзей за время учёбы в литературном колледже он так и не завёл. Наверное, поэтому он и остался один после смерти матери.
Последний раз они с Купером встречались в Литературном Клубе Роки-Хилла. Тогда горе, нахлынувшее на Томаса со смертью матери, немного утихло, и он впервые за три недели вышел в люди и заговорил с кем-то о своих творческих планах. Джейми рассказал ему о том, что опубликовал свой первый рассказ в одном из литературных журналов Спрингфилда. В ответ Томас поведал, что он пишет балладу для поэтического альманаха "Артс Инфлюэнс" и ему хочется, чтобы кто-нибудь прочитал его произведение до того, как он понесёт его в издательство. Купер обязался зайти к Джонсону как-нибудь вечером и прочесть его балладу, как только он окончит работу над вторым рассказом.
И вот теперь он стоял на пороге его дома и жаждал прочесть так и не написанное произведение Томаса. "Чёрт бы тебя побрал!" - мысленно выругался Том, впуская Купера в прихожую. - "Почему ты не мог явиться, к примеру, завтра! Во всяком случае, меня бы уже здесь не было."
- Привет, - сказал Джейми.
- Здравствуй, - поприветствовал его Том, стараясь придать выражению своего лица хотя бы подобие дружелюбия.
- Не помешал?
- Нет, нет, конечно же, - торопливо ответил Том. - Проходи в гостиную, располагайся.
Купер направился в гостиную, Джонсон пошёл следом, стараясь по пути придумать, что бы ему соврать на случай баллады.
- Ну, и? - спросил Джейми, широко взмахнув рукой. - Где оно?
- Слушай, если ты про балладу, то... она ещё не готова. - нашёлся Том.
Джейми опёрся о камин, и Джонсон сразу внутренне напрягся.
- Слушай, я её доделаю... завтра, - продолжил он. - Да, завтра. Так что лучше тебе зайти завтра!
- Да ладно, покажи, что уже написал! - воскликнул Джейми. - Не стесняйся, давай! Где она?
- Нет, нет, я тебе настоятельно рекомендую зайти завтра, - возразил Томас. - Я просто тут как раз занят её доделкой. Извини, но лучше тебе зайти завтра, когда я её доделаю. Хорошо?
Джейми вдруг нахмурился.
- Что-то случилось, ведь так? - голос и лицо его вмиг сделались серьёзными.
- А с чего ты взял? - ещё больше напрягся Томас. - Всё нормально.
- Ты раньше таким не был, - сказал Джейми. - Ты был другим. Раньше ты с охотой показывал, даже читал вслух свои произведения. И мы могли зависать в твоей комнате в общежитии до поздней ночи, работая над каким-нибудь совместным проектом. А теперь и пяти минут не прошло, а ты уж меня прогоняешь. И у тебя буквально на лице написан, что-то с тобой неладно. Что с тобой?
При последних словах Купер снова взмахнул рукой, задев при этом листок с предсмертной запиской. Листок полетел на пол. Джейми поймал его на лету и быстро пробежал глазами.
Внутри у Томаса всё сжалось.
Джейми медленно поднял взгляд.
- Ты... - и Томас рванулся к дивану.
Подбежав, он раскидал подушки, схватил револьвер и уже собрался прислонить его к виску и выстрелить, как вдруг мощный удар Купера вышиб оружие у него из рук. После этого Джейми со всей силы толкнул Томаса на диван, да так, что у того громко клацнули зубы, а сам рванулся к "Кольту", который упал под журнальный столик рядом с диваном. Схватил оружие, выпрямился и встал перед Томасом. Где-то с минуту они молча смотрели друг на друга, не зная даже, что и сказать, будто актёры, забывшие свои роли.
- Чёрт возьми, зачем? - спросил наконец Джейми. - Зачем тебе это было надо?
Джонсон ничего не ответил, только отвернулся к окну. По лицу его заструились слабенькие ручейки слёз.
- Ты хоть понимаешь, что ты сейчас чуть не сделал? - Джейми почти что с ужасом воззрился на серебристый корпус револьвера. - Чёрт, да зайди я на пару минут позже и... всё. Ты хоть это понимаешь?
Томас по прежнему молчал.
- Ты это сделал из-за своей баллады? - спросил Джейми. - Хотя нет, что я несу, не такой ты парень. Может, из-за смерти матери? Может, ещё из-за чего?
- Потом, - пробормотал Том. - Я расскажу, только потом. Просто дай мне немного времени. Мне надо собраться с мыслями.
- Ладно, - сказал Джейми после недолгого раздумья. - Я дам тебе время. Где лежал твой револьвер?
Этот вопрос, такой простой и обыденный в любой другой ситуации, сейчас прозвучал странно и неестественно.
- В рабочем кабинете, в ящике письменного стола, - ответил Том. - Там ещё лежит коробка с патронами.
- Хорошо, - сказал Джейми. - Я отнесу его?
Том вяло кивнул.
Купер вернулся спустя несколько минут и первым делом спросил:
- Ну, так ты готов рассказать? - Томас не отреагировал. - Томас? Томас, очнись! - крикнул Джейми.
- Я тебя слышу, - ответил Томас. - Я просто не знаю, с чего начать. Просто... ты бы знал, как это тяжело. - вздохнул он.
Джейми присел рядом с ним.
- Может, я попробую помочь тебе? - спросил он. - Дело в этой чёртовой балладе?
- Не совсем, - ответил Том.
- Может, на тебя так повлияла смерть матери? - снова предположил Джейми.
- Тоже не совсем, - помотал головой Том. - Слушай, Джейми, может, пока оставим это, а? Мне сейчас совсем не хочется ничего рассказывать. Может, не надо, а?
Вдруг Джейми воскликнул:
- Что это ты говоришь! - его глаза бешено сверкнули. - Ты десять минут назад чуть не вышиб себе мозги! Ты понимаешь, что было бы, если бы я не пришёл! А теперь, когда я пытаюсь разобраться, в чём, дело, ты уверяешь меня, что тебе ничего не надо! Прости меня, но какого хрена!
- Но...
- Рассказывай! - крикнул Джейми.
Томас шумно вздохнул, затем так же шумно выдохнул. И начал свой рассказ:
- Понимаешь, мой отец умер, когда мне было всего пятнадцать. У него была хорошо оплачиваемая должность редактора в "Артс Инфлюэнс", а потому, когда его не стало, наша семья лишилась не только любимого человека, но и единственного источника заработка. Но, надо сказать, мама моя всегда была хорошей хозяйкой...
И за полчаса Томас рассказал ему всё.
Когда он закончил, Джейми ещё минуту или две молчал, очевидно, обдумывая услышанное, а Томас не торопил его, а просто сидел, сложив руки на животе. Впервые со дня смерти матери ему было так хорошо и спокойно. В голове царила приятная пустота, а на грудь больше не давила трёхтонная плита, почти полтора мешавшая ему вздохнуть полной грудью.
- И что ты теперь делать собираешься? - голос Джейми вывел его из забытья.
- Я не знаю, - ответил Том. - Можно ещё раз попробовать балладу написать. Но только не сегодня, - он широко зевнул. - Завтра будет лучше.
Томас вдруг почувствовал сильное желание лечь и проспать по меньшей мере до следующего утра. Он взял подушку, валявшуюся в углу дивана и спросил:
- Подвинешься?
- Да, конечно, - Джейми встал с дивана, сосредоточенно почёсывая макушку. - Слушай, Том, а те бумаги, они до сих пор там, в мусорной корзине?
- А? Да, они всё ещё там, - ответил Томас и растянулся на диване.
- Я тогда схожу туда, почитаю? - снова спросил Купер.
Джонсон вяло кивнул.
Уже спустя минуту после того, как Джейми покинул гостиную, Томас крепко спал.

Разбудил Тома тусклый дневной свет, едва освещавший гостиную. Джонсон выглянул в окно: над городом нависли бесконечные серые тучи, настолько высокие, что казалось, будто эти тучи и представляют собой небосвод, будто именно они, а не скрывавшееся за серой пеленой солнце, излучали дневной свет.
Томас взглянул на настенные часы. Девять. А где Джейми?
Джонсон встал со своей импровизированной постели, хотел было позвать приятеля, но тут же ощутил, что горло пересохло, а во рту воцарились авгиевы конюшни, и решил, что лучше для начала глотнуть чего-нибудь.
Когда Томас наполнял стакан прохладной водой из кулера, он уже знал, где Джейми. Со стаканом в руке он отправился наверх, в рабочий кабинет.
Купер заснул за столом, уткнувшись лицом в исписанные и смятые листки бумаги.
- Джейми, - Томас тронул его за плеч. - Джейми, просыпайся.
Купер приподнял голову, оглядел кабинет и заспанным взглядом уставился на Томаса.
- Сколько сейчас? - спросил он.
- Около девяти, - ответил Джонсон. - Ты что, заснул за бумагами?
- Ну, как видишь, - сказал Джейми. Он почесал макушку, затем шею. - Слушай, я могу у тебя принять душ?
- Конечно, чувствуй себя как дома, - ответил Том. - Когда будешь вытираться, возьми зелёное полотенце: оно для гостей. А я пока пойду пока, сварганю что-нибудь на завтрак.
- О'кей.

Спустя минут сорок, когда яичница и бекон были уже съедены, а капучино, приготовленное "Саэкой", с удовольствием выпито, Джейми наконец-то заговорил о балладе.
- Знаешь, первый вариант был весьма неплох, - начал он. - Ровно до половины. Просто меня, но всё, что дальше - полная хрень. Я даже понимаю, почему уже после пары строф ты решил бросить всё и начать заново. Правда, тебе это не помогло: каждый следующий вариант был хреновей предыдущего. Ничего, что я так? - Томас кивнул и махнул рукой. - Я скажу так: ты был на вершине горы, но ураган скинул тебя в пропасть. Не очень изящная метафора, но тем не менее. Стало быть, наша задача вскарабкаться обратно на гору.
- И что ты предлагаешь? - спросил Том.
- Вообще то есть у меня одна мысля. Может быть, дурацкая, но мне она нравится. - Джейми улыбнулся и прищурил оба глаза: такое с ним случалось каждый раз, когда его посещала новая идея. - Но сначала давай ещё раз попробуем написать традиционным путём.

В два часа дня, измотанный и порядком раздражённый Томас скомкал очередной листок и забросил его в мусорное ведро. Перед тем, как засесть за работу, он выкинул весь мусор, скопившийся в его ведре за месяц, и вот на те: оно уже заполнено до половины. А ведь и трёх часов не прошло!
Томас почувствовал, что он весь вспотел, что ему душно, что голова у него раскалывается от бесплодных попыток выдавить из себя хотя бы одну приличную рифму, и тогда он попросил Купера:
- Джейми, открой окно, пожалуйста, - и когда Джейми выполнил его просьбу, он сказал. - Джейми, я больше не могу. У меня ничего не выходит, ты же сам видишь.
- Ладно, давай попробуем мою идею, - сказал Купер. - Но тогда нам придётся немного прогуляться..
- С радостью, - ответил Джонсон. - Куда?
- Всего за четыре квартала, - сказал Джейми. - Ко мне домой. Не возражаешь?
Томас не возражал.

Джейми жил в небольшом двухэтажном деревянном коттедже белого цвета. На каждого посетителя, впервые попавшего сюда, этот дом производил весьма странное впечатление. В каждом его помещении царили чистота и порядок: каждая вещь лежала на точно отведённом ей месте, каждая поверхность была вычищена до зеркального блеска, кухонная мойка всегда была пуста, а тарелки и чашки аккуратно расставлены на полках. И как контраст: спальня, которая по совместительству служила Джейми ещё и рабочим кабинетом.
Пол спальни был завален книгами, тетрадками и клочками бумаги. Бельевого шкафа здесь отродясь не бывало, а потому вся одежда была свалена возле кровати в две кучи: в одной грязное бельё, в другой - чистое. Раз в неделю гора с грязным бельём отправлялась в стирку, а на ёё место Купер водворял гору с чистым, и весь цикл повторялся заново. Рядом с кроватью стояла гладильная доска: на ней Джейми наспех гладил одежду перед тем, как надеть её. Рабочим столом Джейми служила прикроватная тумбочка, на которой стояли ноутбук и принтер. При этом тумбочка стояла так, что Джейми, работая на компьютере, был вынужден лежать на боку, упёршись левым локтём в корпус принтера, и вжавшись всем телом в жёсткий матрац, чтобы не свалиться с кровати.
Когда Томас, увидев впервые импровизированный кабинет Джейми, спросил его, почему у него в комнате такой беспорядок, он просто ответил:
- Мне так удобно, - и Томас не особо то и удивился. Более того, он прекрасно понял своего приятеля.
В конце концов, Хемингуэй вообще писал, стоя перед мольбертом.
В этот раз они пришли за гитарой. Джейми сразу заприметил музыкальный инструмент, валявшийся на полу среди книг и макулатуры. Найти чехол для гитары оказалось сложней: наконец Томас обнаружил его под кроватью и передал Куперу, который наспех отряхнул его от пыли и запаковал в него инструмент. Затем Джейми подхватил с тумбочки ноутбук, запихнул его вместе с зарядкой в пакет и сказал:
- Ну, пошли.
И они вышли из дома на Третью улицу, шедшую вдоль северной окраины Роки Хилла. Несмотря на свою удалённость от Мэйн-Стрит (хотя какая там удалённость, если от одного до другого конца города за десять минут пройти можно), улица выглядела достаточно оживлённой. По мощёным розовой плиткой улицам прогуливались семьи с детьми и молодые супружеские пары. Нагруженные огромными пакетами, возвращались из похода в "Роки-Маркет" местные жители. На пересечении с Мэйн-Авеню Джонсону и Куперу встретился Билли Гарднер, проповедник баптистской церкви Роки-Хилла, толстого, шумного и энергичного, громогласно приветствовавшего любого из своих знакомых и друзей, заражавшего своей харизмой каждого, кто поговорит с ним хотя бы минуту. Именно благодаря ему больше половины жителей города стали его паствой.
В воздухе кружились первые снежинки. Томас поглядел на холмы, возвышавшиеся к северу от города. Скоро их скроет снежная пелена.
- Слушай, Джейми, а как ты пишешь рассказы? - вдруг спросил он.
- В смысле? - не понял Купер.
- Ну, у тебя бывает, я не знаю, что-то вроде вдохновения? Или как?
- Том, ты что, всё ещё веришь во вдохновение? - вскинул брови Джейми.
- Ну да, а что? - спросил Джонсон.
- Я в него не верю. - ответил Джейми. - По-моему, вдохновения, как такового, не существует. Точнее, оно существует, но оно выглядит отнюдь не так, как мы его себе привыкли представлять. Помнишь, как к тебе пришла идея твоей баллады? Ты ведь тогда почувствовал, словно у тебя в уме щёлкнуло что-то, верно?
- Верно, - согласился Том.
- Это и было вдохновение, - сказал Джейми. - А всё остальное - просто работа. Иногда она идёт долго и мучительно. Иногда чуть лучше и быстрее. Но в любом случае это труд, труд долгий и нелёгкий. Настоящая жизнь далека от идеала, так и работа писателя далека от того, что себе вообразили люди, далёкие от искусства, графоманы и рифмачи-любители. Они думают, что вот к тебе пришло вдохновение, а ты взял и написал, и даже не подозревают, сколько душевных сил и труда подчас вкладывает автор в своё произведение. Да чёрт возьми, если бы реальность была бы хоть чуточку похожа на то, что они там себе понапридумывали, я бы уже сейчас настрочил бы кучу гениальных романов и имел бы особняк на Галф-Стрит.
А так сначала ко мне приходит идея, потом я тщательно прорабатываю её у себя в уме, точнее, жду, пока она выстроится в связный сюжет. А затем уже переношу её на бумагу, попутно насыщая этот сюжет различными деталями: диалогами, монологами, описаниями, разными интересными придумками или просто Невероятно Умными Мыслями, неожиданно пришедшими мне в голову. Причём выглядит это так: я пишу абзац, стираю его, переписываю заново, ещё раз стираю, снова пишу... И так до тех пор, пока я не буду удовлетворён результатом.
- Не очень то вдохновляет, - подумав, сказал Томас.
- Ну вообще-то есть и хорошие стороны, - возразил Джейми. - Знаешь почему я решил стать писателем? Не потому, что мне хотелось славы и богатства, не потому, что я чувствовал в себе какой-то особенно литературный дар. Мне просто нравится, когда ты пишешь и у тебя выходит что-то хорошее. Понимаешь? - Томас кивнул. - С этим ощущением ничего не сравнится. И я думаю, этого вполне достаточно для того, чтобы посвятить всю свою жизнь искусству.
- И всё же я с тобой не согласен. - сказал Том.
- Ну и ладно, сколько людей, столько и мнений, - тут Джейми поднял руку с вытянутым указательным пальцем и торжественно произнёс. - Но я прав! - и широко улыбнулся.

Когда оба приятеля сели за ужин в пять вечера, из-за метели уже с трудом можно было различить другую сторону улицы. Крупные хлопья снега вихрями кружились в воздухе.
- Разыгралась погода сегодня, - заметил Томас.
- Зима идёт в последнее наступление, - сказал Джейми.
Когда с ужином было покончено и вся посуда была вымыта, они прошли в гостиную. Том достал из кармана блокнот и пристроил его на коленях. Джейми вытащил из футляра гитару и принялся за её настройку.
- Погоди, сейчас, - бормотал он. - Сейчас, последнюю струну... - он ударил пару раз по струнам для проверки, затем подкрутил немного один из колко̀в и воскликнул. - Всё, настроил! Ну, ты готов?
- Всегда готов! - отозвался Том.
И Джейми ударил по струнам, и полилась мелодия, одна из тех мелодий, которые узнают с первых же аккордов. "Страна чудес". Прекрасная песня, Джейми в своём выборе не ошибся.

Сегодня настанет тот день, который они бы вернули тебе.
Сегодня время понять, куда катиться судьбе.
Я не верю, что кто-либо чувствует то же, что я,
Вспоминая тебя.

Сокрытый смысл уличных слов
Подсказал, что огонь в твоём сердце угас.
Ты это слышала тысячу раз,
Но сомнений не было ни тогда, ни сейчас.
Я не верю, что кто-либо чувствует то же, что я,
Вспоминая тебя.

И вроде бы стихи песни и даже её настроение никак не вязались с тем, что хотел написать Том, и в то же время они были неразрывно связаны друг с другом. Джейми почувствовал эту связи и вытащил её на поверхность, чтобы её мог прочувствовать и Джонсон.
И Томас прочувствовал, и внезапно с ним произошло ровно то же самое, что и с Робертом Плантом в декабре 1971 года в Хэдли Грейндж. Его рука словно бы сама собой вывела:
Старик, усталый, больной и хромой
Бредёт уж три года.
Бредёт он домой.
Томас удивлённо воззрился на им же написанные строчки и тут же почувствовал, как в голове складываются новые.

Бредёт сквозь леса он, бредёт сквозь болота,
Брёдёт он сквозь вьюгу, и ветер, и зной.
Бредёт он упрямо,
Бредёт он домой.

Старик уж потерян, устал,
Но идёт он вперёд,
Идёт он туда, где покой его ждёт.
Туда, где слабеет солнечный жар.
Туда, где стихает в сердце пожар.

Там мир и в душе, и в природе царит,
Там дорожная роща прохладой манит,
Там грудь, как и прежде, дышит легко.
Да, всё так, но ведь дом то так далеко!

Но всё ж, несмотря ни на что, он идёт,
Собрав все силы, идёт он вперёд.
Домой.

Тут Томас остановился, но только на пару мгновений, а затем его рука ещё неистовее продолжила выводить строчки баллады, возникавшие словно бы из небытия и волшебным образом складывались у Томаса в уме.

На одежде его дорожная пыль,
Стариком принесённая за тысячу миль.
И взгляд уж ослеп почти, но и сейчас,
Огонь мечты в глазах не погас.

Но вот обессилел он.
Растерял он весь дух,
И пламень борьбы в его сердце потух.
И вот он упал,
И так долго лежал,
Старик был в отчаяньи, старик умирал.

Но тут (видно, воля богов была в том)
Увидал он деревню свою под холмом.
И тут же вскочил, побежал, полетел!
Так сильно свой дом повидать он хотел!

Джейми закончил петь "Стену чудес" и начал наигрывать аккорды из "Если бы ты был здесь" . И снова он угадал с выбором, попал в самое яблочко, в самое сердце объятого поэтической лихорадкой Томаса.
Так, ты не думаешь ли,
Что отличишь рай от ада,
А рай от Земли?
Отличишь ли луга
От холода рельсовой стали,
А улыбку любви от морозной вуали.
Так ты не думаешь ли?
И снова рука Томаса пошла одна за другой выписывать строчки, которые добывались откуда-то из глубин его подсознания. Или может быть эти строчки попадали сюда прямо из того мира, где жил этот самый старик, с тех гор, с тех пустынь, лесов и болот, по которым путешествовал этот человек, ставший теперь Тому почти родным.

А там всё как прежде, как было всегда.
Блестит у ручья прозрачна вода.
Дорожная роща всё так же стоит,
Всё также прохладой и тенью манит.

Всё также на улице детки шалят,
А няньки с заботой за ними следят.
И солнце светит, и ветер шумит!
И душа стариковская уже не болит,
;
И в роще старик спокойно сидит.
И с теплотою на дом свой глядит.
И сердцу спокойно, пожар в нём остыл.
И очи старик навеки закрыл.

Она и сейчас, эта роща, стоит,
В ней могила находится, в ней был зарыт
Старик, наконец-то обретший покой,
Человек, который пришёл домой.

Томас сидел несколько секунд неподвижно, затем аккуратно положил ручку на журнальный столик перед диваном и крикнул:
- Дописал!
Джейми, подбиравший в это время аккорды ко "Времени твоей жизни" , от этого крика чуть не выронил гитару.
- Ты меня так не пугай! - сказал он, приложив руку к левой половине груди. - Ну и как?
- По-моему, всё-таки неплохо, - сказал Томас. - Местами нескладно, конечно. И нужно будет подправить... здесь, здесь и здесь. И ещё много где, я думаю. Но я написал, чёрт возьми, написал!
- Дашь прочесть? - спросил Джейми.
- Конечно, бери! - и Томас протянул исписанный и измятый блокнот другу.
Джейми просидел с блокнотом минуты с две, напряжённо всматриваясь в стихи баллады и время от почёсывая шею. Наконец он отдал блокнот обратно.
- Ну? - тревожно спросил Томас.
Джейми посмотрел на него пристально, а затем медленно произнёс:
- Да. А насчёт неровностей и неточностей: с кем не бывает! Я верю, что ты всё это исправишь. Мне понравилось. Даже очень.
- Спасибо тебе, Джейми! - сказал Томас. Сказал совершенно искренне. - Если бы не ты... - он покачал головой. - Сыграешь мне "Рождественскую песню" Джетро Талл ? Флейты, конечно, у меня не найдётся, но я хорошо умею свистеть. Да и погодка подходящая. Сыграешь?
- С удовольствием!

Вот уже более шести недель по воскресеньям Томас посещал могилу матери. Исключением не стал и этот день.
Городское кладбище Роки Хилла обосновалось на длинном и приземистом холме к северу от города. Могила матери находилась почти на самой его вершине. К ней вела широкая, к тому моменту уже расчищенная от снега и окружённая трёхфутовыми сугробами, гравийная дорожка. Небо было по закрыто бесконечными серыми тучами, но, по крайней мере, стало теплее: температура была всего на пару-тройку градусов ниже тридцати {В США до сих пор популярна шкала Фаренгейта. 30F = -1C}.
Надпись под портретом гласила: "Спасибо за всё, мама". Каждый раз, когда Томас видел эти слова, в горле у него вставал ком, чесался нос и ото всего этого глаза его наполнялись влагой. Так произошло и сегодня.
К тому моменту, как Том положил букет из четырёх роз на могилу, слёзы уже текли по его лицу двумя обильными ручьями. Он стоял так несколько минут, время от времени платком утирая слёзы. Джейми всё это время делал вид, будто любуется открывающейся с холма панорамой города.
- Извини меня, что я так... - Томас развернулся и подошёл к нему, продолжая утирать слёзы.
- У тебя ведь была хорошая мама? - спросил Джейми.
- Лучшая на свете, - тихо сказал Томас.
- Тогда почему ты стыдишься своих слёз? - сказал Джейми. - Не стоит стыдиться своих чувств, если они искренни и... не знаю, как сказать, благородны, наверное. Нет, пафосно, надо что-нибудь другое придумать.
- Я понял, - Томас слабо улыбнулся. - Знаешь, я сейчас почему-то вспомнил, как я со своими родителями ездил в спрингфилдский зоопарк. - неожиданно добавил он. - Мы были там раза три или четыре, и каждый раз я долго ходил по парку, рассматривал носорогов из Африки или амурских тигров из Сибири, а затем мы все вместе шли в кафе и я там вместе с родителями ел мороженое. Иногда съедал их по три за раз, представляешь?
Джейми заметил стоявшую неподалёку скамейку, прошёл к ней, стряхнул снег и уселся на неё.
- А какие у тебя ещё хорошие воспоминания о твоей семье? Расскажи, не стесняйся. Рассказ облегчает душу.
- Мама с папой всегда обо мне заботились, - сказал Том. - Я помню, как мой папа привёз меня в издательство и познакомил меня со своими коллегами в редакции. Он показал мне, как художник рисует обложку и иллюстрации для книги. Сюзанна Иглтон рассказала мне, в чём состоит работа редактора. На прощание мне подарили две книги с детскими стихами. Мисс Иглтон обещала мне, что когда я подрасту, она подарит мне сборник стихов Роберта Стивенсона или Генриха Гейне, но не сложилось. - Томас сделал короткую паузу. - Именно после этой поездки (а было мне тогда лет семь) я захотел стать поэтом.
Ещё помню, как, когда я был маленьким, мой отец каждый раз перед сном читал мне сказки, а на ночь обнимал меня и желал спокойной ночи. И ещё как моя мама по праздникам пекла мои любимые блинчики с липовым вареньем. А вот ещё вспомнил: как моя мама, когда мне было семнадцать лет и сломал ногу, влетев на скутере в кусты, взяла себе недельный отгул и, несмотря на все свои дела, по полдня просиживала в моей больничной палате, - Томас вздохнул. - Знаешь, Джейми, мне так их не хватает. Боль от потери уходит, но тоска остаётся. И ничего с этим не поделаешь.
- Так и должно быть, - кивнул Джейми. - И, наверное, это даже хорошо. Это значит, что у тебя действительно было счастливое детство. У меня, например, таких радостных воспоминаний о детстве на сохранилось, хотя у меня были хорошие родители и забавная маленькая сестрёнка. По-моему, это оттого, что я всегда стремился вырваться из под родительского контроля. Наверное, в душе я анархист.
- Каждому своё, - сказал Том.
- Конечно, - согласился Джейми. - Тебе стало легче?
- Да, - ответил Том. - Спасибо, друг.
- Да без проблем, - Купе с кряхтеньем и неохотой поднялся с лавочки. - Пошли, что ли?
- Пошли!

После ужина Джейми спросил у Тома:
- Не волнуешься перед завтрашним?
- По правде говоря, есть такое, - ответил Томас, растягивая слова, как какой-нибудь краснокожий из Техаса. - Понимаешь, я вроде бы и знаю, что то, что я написал - хорошо, и в то же время сильно сомневаюсь и боюсь, что мои стихи окажутся... ну, посредственными.
Джейми сосредоточенно почесал сначала шею, потом затылок. И сказал:
- Не ты один такой. У меня ещё хуже, - признался он. - Когда я пишу что-то, мне кажется, что я гений. Когда я вручаю рукопись редактору, мне хочется схватить её и выкинуть в ближайшую мусорку. Утешает лишь одно: такие чувства должен испытывать лишь настоящий писатель. Только бездарность никогда не испытывает сомнений в своей гениальности.
- Можно вопрос? - спросил Том.
- Да?
- Ты всегда чешешь затылок, когда размышляешь? - спросил он.
- Нет, обычно я чешу задницу, - ответил Джейми. - Но из уважения к твоим чувствам готов сделать исключение.
- Я рад.
Томас фыркнул.
- Кстати, завтра обещают потепление, - сообщил Джейми. - Уже сегодня ночь будет около тридцати пяти, а днём, по прогнозам, поднимется аж до тридцати семи{Ночная температура - 1С-2С, дневная - 3С-4С}. Завтра весна.

Джейми ждал Томаса в своём стареньком "Субару Импреза" конца девяностых, припаркованном у дверей издательства. Издательство представляло собой приземистое двухэтажное здание с широкими панорамными окнами, протянувшимися по всей его длине, занимавшее собой целый квартал.
Долго ему ждать не пришлось. Томас вышел из здания издательства уже спустя полчаса с того момента, как вошёл, и вышел он лёгкой, уверенной, пружинящей походкой, и Джейми сразу понял, что всё сложилось как нельзя удачнее.
- Ну как? - спросил он, когда его друг с сияющей улыбкой на лице подошёл к машине.
- Потрясающе! - воскликнул Томас. - Мисс Иглтон сказала, что баллада просто отличная! - продолжал он, а счастливая улыбка играла в уголках его губ, в глазах, даже в его словах и движениях. - Она сказала, что мой рассказ гарантированно попадёт в альманах, и я получу за это две тысячи долларов, представь себе, две тысячи! Но и это ещё не всё: она обещала связать меня с местными литературными журналами, в которых я смогу опубликовать свои следующие произведения.
И ты знаешь, у меня столько задумок! - заключил он. И вдруг вздохнул. - Спасибо тебе, друг.
- Не за что, - ответил Джейми. - Просто тебе требовалась помощь, а я... - он пожал плечами, как бы говоря: "Ну ты понял."
- Слушай, а может, я тебе тоже смогу чем-нибудь помочь?
- Да нет, мне... - и тут Купер хитро улыбнулся. - Хотя нет, есть у меня одна просьба. Я же пишу рассказ. Ты не мог бы прочесть его и оценить? Я был бы рад.
- Конечно, - согласился Том. - Правда, при одном условии.
- Каком?
- Ты научишь меня играть на гитаре.
И Джейми поднял вверх большой палец, и широкая улыбка расползлась по его лицу.
Затем он завёл машину, выехал со стоянки перед издательством и поехал на север, к Роки Хиллу. Томас включил радио, по которому в этот момент передавали U2, чуть приопустил боковое стекло с его стороны, откинулся на спинку сиденья и стал смотреть в окно.
А за окном повсюду таял снег и вода постепенно заливала канавы и обочины дорог. Солнечные блики сверкали на зеркале заднего вида, на фарах и корпусах автомобилей, в окнах домов и поверхности исчезающих под натиском тепла и солнца белоснежных сугробов. Из динамиков магнитолы Боно вещал о том, что сегодня прекрасный день, что такое ощущение, будто рушатся небеса, что этот день нельзя его упускать, и в приоткрытое окно автомобиля врывался свежий ветер, несущий с собой новые, таинственные, дразнящие запахи, зовущие куда-то вперёд, к новым горизонтам.
Наступила весна.
Фролов Артём.
6 марта 2013 года.

***
Сквозь сон просочилось смутное беспокойство. Я открыла глаза и долго лежала так, обдумывая, что же мне не нравиться. В воздухе плотной массой разлилось непонятное, жуткое чувство. Кто-то недобро следил за нами, терпеливо дожидаясь лучшего момента для заявления о себе. Даже не требовалось обращаться к магии, чтобы распознать мертвенное дыхание нежити.
Здравствуй дружок, вот ты и показался. А ойнари утверждал обратное. Значит, из меня все-таки получится приманка. Я подтянула к себе ножны, села. Спину неприятно жег злобный взгляд – до мурашек. Я покосилась на ойнари — он спит, но спит чутко. Неужели он ничего не чувствует? Хотела было толкнуть его в бок, но сообразила, что если я его разбужу, то тварь скорей всего сбежит, и я не узнаю против кого работаю.
Я обернулась, в упор посмотрела туда, откуда, мне казалось, исходил взгляд. Что-то он не торопится или может я плохая приманка: костлявая и неаппетитная? Пришлось подниматься и идти самой, по дороге зачаровывая меч — клинок в ответ засветился голубым пламенем. А вы как думали? Да, я плохая приманка, исключительно здравомыслящая и жизнелюбивая, а поэтому иду знакомиться вместе с оружием в качестве острой приправы.
Из кустов с ворчанием выступила огромная тварь и оскалила клыки.
Антеркс.
Этим красивым словом называют демонов-псов. Очень мощные задние лапы делали их непревзойденными прыгунами, а кожистые крылья добавляли этим прыжкам маневренности. Сзади их защищает длинный, хвост, усеянный на конце шипами. К счастью, не ядовитыми. Это немаловажное событие спасло жизни многим неопытным магам. К сожалению, я тоже неопытна.
Я быстро затянулась в панцирь — это была одна из странных способностей. В минуту опасности моя кожа покрывается прочной чешуей, красивого серебристого цвета. Такой броне не страшен скользящий удар. Да и от шипов она, пожалуй, тоже защитит.
Половину своей короткой жизни я потратила, чтобы научиться управлять своими способностями; возникавшими спонтанно в результате испуга. Пожалеть не пришлось ни разу.
Антеркс неестественно-плавным, неуловимым глазу движением взметнулся в воздух. Самый момент сотворить какое-нибудь заклинание, но как я уже говорила с магией у меня неладно. Я предпочла второй вариант – кувыркнулась в сторону и с разворота нанесла удар, целясь пониже шеи. Я не учла ее скорость. Лезвие лишь слабо чиркнуло по шерсти. А мне пришлось уворачиваться от яростной атаки шипастой змеюки, жившей собственной жизнью. Извернувшись, в два удара я укоротила хвост до самой спины. Зеленая сукровица брызнула во все стороны, обрубок очертил полукруг вслед за развернувшейся тварью. Взвыв от моей наглости, антеркс снова бросился в атаку. Я отвела руку с мечем, а он, визгнув, как побитый пес, неловко перевернулся в воздухе и рухнул к моим ногам с двумя стрелами в шее.
Ойнари опустил лук.
Я замерла, не в силах отвести глаз от судорожно трепыхающихся крыльев. Прежде чем антеркс затих, воздух над ним подернулся мутью, заколыхался мелкой рябью, как над огнем. Серая шерсть свернулась белесыми кольцами, плоть начала опадать мгновенно истлевая. За мгновение от демона не осталось и горстки пепла. Ойнари посмотрел на меня, я на него.
- Так вот почему они неуловимы. — Первым сделал вывод ойнари. — Ты ранена?
Я оглядела себя. Рубашку, конечно, придется выбросить. Меч, благодаря заклинанию, не разъело — жидкость, заменяющая нежити кровь ужасно портит оружие. Немного подташнивало, но это запоздалый страх. Я мотнула головой, подтверждая обратное, вытерла пучком травы меч и мысленно поздравила себя с боевым крещением. Спать не хотелось. Уснешь тут, с таким проводником! Я вернулась к потухающему костру и решила попытаться установить защитный контур.
- Не нужно — ойнари опустился напротив.
Порывшись в сумке, я достала чистую рубашку.
- Скажи честно, ты не спал? — попросила я, устав мучится догадками.
- Да.
Я так и знала...
- Нева, представь, что бы случилось, окажись на твоем месте ребенок!
Меня и без представления передернуло. Я кивком попросила его отвернуться, и пока я переодевалась, он продолжал.
- А я видел. И детей и женщин.
Я заправилась и повернулась к нему, зашнуровывая ворот.
- Перестань. Я же сказала, что помогу
Ойнари оглянулся и, убедившись, что я одета, развернулся полностью.
- Я просто хочу объяснить, насколько это важно для нас…
Повисло неловкое молчание. Я смущенно перебирала в руках ворот рубашки и, не выдержав, вымолвила:
- Ты же говорил, что они опасаются охотников…
- Так и было. Клянусь! — с жаром заверил он.
- Ойнари. — Заключила я, взмахнув рукой. — Что с вас взять. Хитрые, коварные существа, как эльфы.
Эльфы – маленькие, всего в пол локтя, существа, с несоразмерно круглой головой, торчащими ушами и огромными глазищами на выкате действительно считались таковыми в Альтамире. Жили они все больше на деревьях в болотах, рядом с оврагами – там, где было вдоволь гиблых мест, куда эти малыши заманивали людей ради развлечения.
Коварное существо тем временем равнодушно накладывало сучья на тлеющие угли. Удовлетворившись результатом, он мельком взглянул на меня и нехотя произнес.
- Ты же все правильно решила. Если бы против нее вышел я один — эта тварь бы скрылась.
- А откуда ты знаешь, что я решила, ты, что читаешь мои мысли?
- Да — просто ответил он и добавил, улыбнувшись — как эльф.
Поездка мгновенно потеряла свою прелесть. Не хватало еще, чтобы мои мысли были доступны местным жителям. А вдруг я забудусь и подумаю что-нибудь дурное?
- А ты не думай — посоветовал ойнари.
Я тут же подумала. Он смущенно хмыкнул и добавил.
- Телепатией владеют только … некоторые ойнари.
- Эльфы вообще не владеют – возразила я.
- Ошибаешься.
Я сердито швырнула испачканную рубашку в огонь.
- Пожалуй, я лучше уберусь домой.
- Ты не сможешь. У тебя нет ключа.
Несколько мгновений мы, молча, смотрели друг на друга: я — сердито, он — сочувственно. От этого мне еще сильней стало себя жалко. Ключевое заклинание! Как я могла о нем забыть. Без него я могла сколько угодно бродить по этим холмам, не пересекая границы.
- И ты мне его, конечно же, не скажешь? — обманчиво ласково поинтересовалась я.
- Я не могу.
Он не отводил глаз и не лгал — я это чувствовала. По какой-то не понятной причине он действительно не мог сказать мне ключ. Хотя и причина была ясна — люди и ойнари не были друзьями. Он просто не доверял мне.
Я возмущенно спросила:
- И как я отсюда выберусь? Или это не предусмотрено?
- Не говори глупостей — отмахнулся он сердито и глядя мне в лицо, заговорил тихо и твердо. — Нева, ты же ведьма.
Я стиснула кулаки.
- Ты поступаешь нечестно!
- Я не позволю тебе погибнуть...
- Я не об этом...
- Я знаю, о чем ты!
Мы снова замолчали, глядя друг на друга. Ойнари подбросил дров в костер. Я откинулась на лежак и стала смотреть в ночное небо. Ойнари вздохнул.
- Завтра я провожу тебя в Альтамир.
- Я остаюсь — резко ответила я.
Я остаюсь.
Остаюсь, потому-что мой народ остался вам должен. Я помогу вам и уеду. И забуду об этой истории. Но никогда, ни один ойнари не назовет людей неблагодарными...

Ясный, погожий денек, солнце весело ныряло на мгновение за пушистые
облака, и снова выныривало, чтобы наполнить мир своими золотыми лучами.
Воздух, пропитанный ароматами весенних цветов и гомоном птиц, слегка колыхался
под порывами ветра.
По заросшей тропке шли, взявшись за руки, юноша и девушка. Выбрав
небольшой холмик в центре поля вдали от леса и деревни, они встали лицом друг к
другу на расстоянии шага, он взял ее за руки, закрыл глаза, она расправила плечи,
и начала еле слышно шептать стих на древнем языке. Поднялся ветерок, рядом с
молодыми людьми закружился вихрь, поднимая пыль и блуждая вокруг них.
Девушка замолчала, а парень продолжил чтение стиха. Замолкли одновременно
все птицы. Вихрь, набирающий силу, кружил вокруг пары, вздымая пыль и каждое
мгновение увеличиваясь в размерах и ускоряясь, но потоки агрессивного пыльного
воздуха не шелохнули даже волос на головах людей. Молодой человек продолжил
читать вирш, пытаясь перекричать гул ветра, от напряжения на лбу проступили
морщинки. Его подруга расслабленно дышала, прикрытые веки чуть вздрагивали от
волнения.
Словно кружась в танце, они развернулись, прижались спинами друг к другу.
Парень закончил чтение, девушка вскинула руки к небу и подхватила стих, в такт
ее движениям окружающий их вихрь взмыл ввысь, и словно раненая птица упал на
землю, вздымая тучи пыли и впитывая их в себя. Девушка плавно повела рукой из
стороны в сторону, вверх и вниз воздушный кулак послушно вторил ее движениям:
бил землю и подлетал в небо.
Молодые люди танцуя, повернулись друг к другу лицом, подняли руки на
уровень груди, раскрыли ладони и продолжили шептать одновременно. Воздушный
кулак вертелся над их головами, со свистом описывая круг за кругом. На ладонях
парня вспыхнула искорка и стала разгораться все ярче. Резкий поворот, бросок,
огненный комок влетел в вихрь, воздух мгновенно вспыхнул и гигантский горящий
шар из воздуха и земли с гулом отлетел и рухнул на землю в ста шагах от чародеев,
раскаляя воздух и опаляя траву.
Девушка извлекла из сумки стеклянную колбу, выдернула пробку и установила
перед собой. Парень двумя руками с усилием направлял движения могучей огненной
глыбы, заставляя ее кувыркаться, вертеться, летать из стороны в сторону с бешеной
скоростью. Девушка подняла руки к небу и громко крикнула последние строчки
волшебного стиха. Огненная глыба рванула ввысь, развернулась у самого облака и
тонкой сверкающей струйкой устремилась к земле внутрь колбочки. Когда последняя
песчинка влетела в колбу, девушка мгновенно закрыла ее, и оба чародея плюхнулись
со вздохом на землю, вытирая пот со лба.
- Как бы воду включить в состав нашего произведения? - спросила она отдышавшись.
- Нужно попробовать создать вихрь на воде, возле озера или на небольшом островке.
- Точно! Попробуем на досуге.
- Для экспериментов у нас времени мало. Нужно готовиться к встрече, чувствую,
нагонят нас скоро.
- Да, котик, ты как всегда прав.

Они шли по тропинке через поле в сторону густого шумного леса. Солнечные
лучи скакали по верхушкам деревьев. Черные ласточки мелькали у самой земли,
гоняя друг друга. Девушка напевала песенку и бросала за спину через левое плечо
крошки хлеба и семена растений. Птицы подлетали схватить и склевать их, да
смотрели, головой крутили и не трогали, вспархивали и улетали ни с чем. А паренек
останавливался, веткой на земле чертил знаки мудреные, те вспыхивали синим
пламенем и исчезали, а трава вокруг того места чуть зеленее становилась и бутоны
цветов распускались. Шли так через поле, да через лес. Уж солнце к горизонту
подплыло, а они в самую глушь леса по просеке забрели. Уже в сумерках отошли
подальше от дороги, за овражек. Нашли полянку ровную, расстелили подстилку
цветастую. Паренек ножом по краю поляны круг на земле очертил, так что подстилка
ровно в центре оказалась. Деревья зашумели, словно живые и сблизились друг с
другом, заслонили поляну от посторонних глаз да от зверей диких стеной могучей.
А ребята расселись на подстилке, раскинули скатерку белоснежную, хлопнули в
ладоши, скатерть свернулась-развернулась, а на ней яства разные: и каша с маслицем,
и мясцо и рыбка, бублики-баранки с медом, да самовар горячий. Перекусили слегка,
свернули скатерть.
Как окончательно стемнело в лесу, каждый своим делом занялся. Девушка
свернула-развернула свою скатерть чудесную, и появился у нее котелок водой
наполненный. А паренек развел костер, поставил две рогатины, и повесил тот
котелок на жердь над огнем. Чародейка набросала в котел травы разной, что дорогой
собирала, ягод лесных, да листьев древесных, из одного мешочка насыплет, из
другого, а варево каждый раз цвет меняет да гуще становится. Кинула камушков
прозрачных, жидкость аж вспыхнула, но погасла быстро. Помешивает девушка свое
варево веточкой, да песенку поет. Чудесный аромат по поляне разносится, и сияние
из котла всю поляну освещает. Как закипать начало, сняла котел с огня остужаться.
Паренек тем временем побродил по лесу и притащил к поляне ветку дубовую,
обрубил, подровнял и принялся меч вытачивать. Все ладно вышло и лезвие острое
и рукоять удобная и гарда резная. В руке лежит как литой. Ножны смастерил из
липы, узорами украсил разными. Положил оружие на землю и облил жидкостью,
что подруга сварила. Все варево впитал меч в себя и засверкал изумрудным светом,
потяжелел и окреп. Чародей помахал, повертел в руках свое творение и довольный
сложил в ножны. Ночь вокруг, тьма непроглядная, ветер холодный свищет между
деревьев, а на полянке светло от костра и тепло. Умаялись ребята, легли на подстилку
свою теплую, укрылись покрывалом шерстяным, обнялись и заснули.

Мчит-пыхтит черный пес по дороге. Сам лохматый и пыльный, деревенские
собаки от него шугаются, кони шарахаются, чуть наездников не сбрасывают. И
днем и ночью бежит без устали, словно гонят его. Добежал до поля, где семена
чародеи наши набросали, а там не поле вовсе, а лес буреломный непроходимый.
Овраг на овраге и тропы как не было. Носом водит, нюхает, а не чует следов нужных.
Оббегать пришлось целый день.
Сизо-черный ворон парит над лесами, полями, глядит глазами своими зоркими,
ищет беглецов. Стаи галок его стороной облетают, а где пролетит ворон, там тучи
темнеют, густеют, солнце заслоняют. Нашел он полянку чародейскую, а спуститься
не может. Деревья ветвями шевелят, того и гляди глаза выколют, крылья да ноги повыдерут.
А чародеев уже и след простыл, с утра еще покинули свое убежище.
Светало только, парень с девушкой вышли из лесу на поле широкое. Нашли
холмик невысокий, притоптали траву по кругу, ножом в земле ровный круг
начертили, встали на холм спиной к спине и застыли, словно молятся. Тут и черный
пес из-за леса выпрыгнул, кувыркнулся по земле и вороным конем обернулся. Ворон
нагнал его, спикировал на спину и предстал рыцарем в доспехах. Забрало опущено,
лица не видно, плащ развевается, тьму нагнетает. Зашелестел, забурлил воздух,
заговорил голосами разными. Тучи серые солнце закрыли, потускнел свет, словно
в сумерках. А от рыцаря туман черный тянется, обволакивает холмик чародейский,
но за черту залезть не решается. Из тумана руки бьют по воздуху, скребут, да
преодолеть барьер не получается.
Вскинул парень руки к небу и запел, задрожала земля под рыцарем,
зашевелилась трава, корни вырвались из земли, схватили коня за ноги, да за хвост.
Конь скакал, брыкался, но повалился на землю, тут его листьями корнями и ростками
обвило. Рыцарь только успел отскочить, выхватил меч и зашагал к холму. Туман
гуще стал, пожелтела трава на поле. Где дымка черная стелется, там цветы опадают.
Чародейка скинула платочек с головы, расправила его и бросила в сторону
рыцаря, где пролетел платок, там расступился туман и светлее стало. Чародей
обнажил свой меч и выпрыгнул навстречу противнику, зазвенел металл о металл.
Тает туман, где парень проскочит, и густеет там, где рыцарь пройдет. Кружат по
полю, словно в танце яростном. А девчонка ищет склянку свою заветную в сумке,
да найти не может. Искала, искала, перевернула сумку и давай вытряхивать все
содержимое на землю: зеркальце в деревянной оправе, мешочки с травами, гребень
серебряный, платочки цветастые, нож с костяной рукояткой и еще добра всякого,
но колбы нет, как не было. Рыцарь теснит парня, из тумана руки к нему тянутся, все
схватить пытаются то за руку, то за ногу. Чародей вертится, и туман разгоняет, и
рыцарю отдышаться не дает.
Нащупала, наконец-то, девица колбу, выудила из сумки, подкинула в воздух
выше головы, щелкнула пальцами, колба и лопнула. Загудел воздух, раскалился.
Вырвался из колбы кулак огненно-воздушный, пролетел поле из края в край,
застонал туман, будто живой. Взметнулся в небо пылевой горящий ветер и ринулся
вниз прямиком на рыцаря, тот руками заслонился, чародей замахнулся прикончить
противника, но отлетел на три сажени. Где стоял черный всадник - воронка глубокая
и туман мгновенно рассеялся. Вокруг трава опалена и песком все засыпано. И конь
исчез из-под корней, стеблей и листьев, в которых запутался. Ветер стих. Тишина
настала, даже трава не колышется. Солнце сквозь дыры в тучах то место освещает.
Сидят на земле, обнявшись, наши чародеи, улыбаются. Дождь покапывать начал, а
чуть погодя и вовсе сильный пошел. Заискрились капли в лучах, засверкала природа
по-новому.
- Селен нынче Злыдень, одолели пока. Но еще тренироваться нужно. И
гостинцев новых придумывать.
- Теперь и время есть на опыты. Нужно островок найти, и пожить там чуток,
почаровничать.

Солнце клонилось к западу, ярко красными лучами играя на пушистых
облаках. Тучи мелких мух кружили и жужжали над полем. Хромой мокрый пес скулил
и зализывал свои раны, лежа под забором, заброшенного дома. Сизый ворон
с подбитым крылом и опаленным хвостом примостился на ветке столетнего дуба в
чаще леса. Парень с девушкой шагали по пыльной дороге, напевая веселую песню.
Птицы хором подпевали им.

Прекрасное – есть радость навсегда:
Его растёт лишь прелесть, – никогда
В ничто не канет, но таится в нём
Беседки тишь и власть забыться сном
Грёз полным, здравья, мирного дыханья.
Затем плетём венки мы утром ранним,
Чтоб, за цветком склонясь, к земле стать ближе,
А безнадёжность, недостаток иже
Блистают благородством, унынья дни,
Все затемнённые, опасные пути –
Для наших поисков: им вопреки
Снимает красота муар тоски
С душ угнетённых. Солнце и луна,
Кусты, деревья – благость их дана
Овечке кроткой; жёлтые цветки
И их зелёный мир; и ручейки,
Из тех, что рощу делают себе
В дни зноя; лес, таящий в глубине
Кустарник, полный розовых бутонов, –
Всё вечных торжество законов,
Что мёртвый бог придумал для земли;
Всё, что мы слышали или прочли:
То есть родник бездонный вечных вод,
Что из небесных сфер на землю бьёт.

A thing of beauty is a joy for ever:
Its loveliness increases; it will never
Pass into nothingness; but still will keep
A bower quiet for us, and a sleep
Full of sweet dreams, and health, and quiet breathing
Therefore, on every morrow, are we wreathing
A flowery band to bind us to the earth,
Spite of despondence, of the inhuman dearth
Of noble natures, of the gloomy days,
Of all the unhealthy and o’er-darkened ways
Made for our searching: yes, in spite of all,
Some shape of beauty moves away the pall
From our dark spirits. Such the sun, the moon,
Trees old and young, sprouting a shady boon
For simple sheep; and such are daffodils
With the green world they live in; and clear rills
That for themselves a cooling covert make
‘Gainst the hot season; the mid forest brake,
Rich with a sprinkling of fair musk-rose blooms:
And such too is the grandeur of the dooms
We have imagined for the mighty dead;
All lovely tales we have heard or read:
An endless fountain of immortal drink,
Pouring unto us from the heavens brink.

Снова с озера подул ветер и принёс запах гниющих листьев, рыбы и сырости. Воздух прохладный, но солнце ещё припекает, напоминая, что летний зной был не так уж давно. Осень. Костёр потрескивал, пожирая сухие ветки, запах от сгорания хвойного дерева был сладкий, отдавал смолой. Похлёбка в котелке, повешенном над огнём, уже давно кипела, и из-под крышки вытекали струйки, с шипением испаряясь на раскалённом чугуне. Я пододвинул сапоги ближе к огню, чтобы быстрее высохли. Жар от костра отдавался приятным покалыванием в кончиках озябших пальцев. В стороне захлопали крылья. Это ворон. Вскоре послышался стук и скрежет клюва о металл. Падальщик захотел полакомиться глазами недавно умершего, но труп был в шлеме с закрытым забралом. Я повернул голову в сторону, откуда доносились звуки отчаянного скрежета и возмущённого гортанного карканья. Из кустов дикой малины торчали ноги, в металлических сапогах. Распаханная шпорами земля свидетельствовала, что умирал он в мучениях. И зачем этот ещё совсем сопливый новоиспечённый рыцарь полез не в своё дело? И себе и мне жизнь испортил…
__________________________________________________ __________________________________________________ ___
- Хвала Олдису (Божество) во веки!- рыцарь поднял руку в приветствии, второй потянул поводья, заставляя явно ещё не объезженную кобылу заплясать и остановиться. Я молча глянул на него и коротко махнул рукой. Он объявился некстати, я совсем не искал общения.
- Приветствую, добрый путник.- Он спрыгнул с седла. Высокий и худощавый. Поверх дешёвых и явно не новых доспехов висит серая туника без герба – обычный способ отметить странствующего рыцаря.- Моё имя Сер Джарольд, вольный рыцарь. Странствую по свету в поисках приключений. Я не ответил. Даже не посмотрел на него.
- Вы не здешний?- Он говорил всё медленнее, подбирал слова, не знал что сказать. Явно терял уверенность, видя, что случайный встречный не лезет к нему обниматься, радуясь его появлению - Я ищу замок лорда этих земель, хочу спросить его о возможности послужить добрым людям. Ну, чудище там убить какое, или бандитов призвать к справедливости.
- Чудищ тут нет, если не считать солдатни местного землевладельца. Бандитами ныне принято считать крестьян, не платящих оброк. Если тебе это не подходит, можешь смело ехать дальше, да побыстрее – может, повезёт, и не встретишь ни “стражей закона”, как себя называют эти самые чудища, ни “борцов за свободы рабочего народа”, которыми становятся самые отчаянные неплательщики.
Я сказал это не глядя не него, быстро, в надежде, что он просто развернётся и исчезнет. Рыцарёк опешил, закашлялся. Долго стоял, явно не зная, что ответить. А потом снова выдал:
- Вы не здешний?
- Слушай.- Я повернул-таки голову и взглянул на него. Он оказался ещё младше, чем я думал. Светлые, как у младенца волосы выстрижены тонзурой, на подбородке жиденькая бородёнка, длинный тонкий нос, большие, близко посаженные глаза. – Вольный рыцарь Джарольд, я сказал тебе, чтобы ты оставил меня в покое, если ты вдруг не понял намёк. Теперь сказал это открыто. Прояви свою рыцарскую благодетель, и уважь право незнакомца на одиночество.
- Э… Конечно, добрый путник, простите. Я только недавно получил пояс и шпоры, неделю назад. Пару дней вот слоняюсь туда-сюда, никакой оказии добро творить не нахожу. Просто занервничал, вы первый, кого я повстречал за время странствий. Ну, пока так мой поход не назовёшь, но…
- Джарольд, уйди. Пожалуйста.- моё терпение стремительно испарялось.
- Ах, да, конечно. Только, добрый путник, не примите ли на трапезу? У меня сутки в животе ничего не было.
- Тебе не понравится то, что я готовлю, но у меня есть вяленое мясо.- я потянулся к своему походному мешку, и не заметил, как рыцарь оказался уже на корточках рядом с костром.
- Да ладно вам, добрый путник, я не привередливый, тем более, голодный, а у ват так вкусно пахнет…- он быстро поднял крышку котелка. Клуб пара рванулся на волю, и с такой же стремительностью, Джарольд охнул, отклонился назад, и попятился на четвереньках, бледнея своей детской физиономией.
- Милостивый Олдис, прости меня, грешного!- Челюсть у него дрожала, глаза, и без того огромные, выкатились из орбит.- Что это?
- Я же говорил, тебе не понравится.- я встал. Чёртов дурень с огромным трудом поднялся с земли, его трясло.
- Что это? Как же это?- он не отрывал перепуганного взгляда от котелка.
- Слушай, Джарольд, мне надоело твоё присутствие. Давай, залазь в седло, и езжай, авось, ветер выдует излишек любопытства из твоей дурной башки.
- Нет, не бывает такого. Так не бывает!- Он уже откровенно вопил, брызгал слюной, весь дрожал, как от лихорадки. Из котелка, подрагивая в бурлящей воде, на него смотрела распухшая голова младенца. Что поделаешь – в соседней деревне ярмарка, так что за курами следят строже, чем за детьми. А есть хочется.

В тени войлочного шатра сидел Великий Князь и задумчиво оглаживал лысину. Поеживаясь от прохлады, идущей от висевшего на стене меча, он клонил голову то вправо, то влево. Пальцы терпеливо разминали саднившие мышцы на толстой шее. Плотно прижимая подушечки пальцев к голове, он тер виски, отчего поочередно поднимались брови. То одна, то другая…. Как бы удивляясь….
А дивиться, собственно, было нечему. Все было понятным и предсказуемым и на этот раз….
Разворачивалось перед ним поле брани, разделенное на квадратные ячейки, где каждый из участников военных действий занимал свое, только ему отведенное место, где две противоборствующие стороны — белые и черные, имели равное количество знати и воинов.
Со стороны Великого Князя выстроилась армия во главе с опытным старым полководцем в белом паланкине. Огромный бэрс с белоснежной шкурой встал на свое место по правую руку от полководца Благородные белые верблюды, солово — сливочного цвета крылатые кони, по краям поля — повозки, упирающиеся деревянными оглоблями в землю, ведомые лишь бестелым духом военной игры — вся знать с достоинством заняла свои места. Так же не торопясь, выстроились в передний ряд восемь тонконогих бэрсиков, знавшие о том, что каждому из них может выпасть шанс возвеличиться в бою, и что каждый из них может стать кем-то одним из благородной знати.
Напротив них суетилась толпа грязных оборванцев. Воины молодого полководца в черных одеждах, всегда выступавшие под рукой противников Великого князя. Изнуренные, растерявшие свой боевой дух в ходе многочисленных предыдущих боев, не сумевшие поднять его и к этому сражению. Обреченное на разгром сборище жалких отбросов, удел которых — вечное поражение…
Напряженно вглядываясь в поле предстоящего боя, перед Великим Князем сидел юноша, сегодняшний соперник Великого Князя в волшебной игре шатар. Изможденный, как и все убогое отрепье, которое выступит на его стороне. Бросивший ему вызов наглец безродный. Ему, несокрушимому князю, силе, уму, могуществу которого не было равных на всей земле.
Находились когда то смельчаки; высокородные властелины других земель, ученые, могущественные предсказатели, поворачивающие ход жизни многих народов…. Все, все, кто когда-то бросил ему вызов и решился потягаться в уме и силе, гнили сейчас под цветочным ковром у подножия темной горы, сложенной из голов убитых соперников. Скручивая в острый клин усы, текшие к подбородку, Великий Князь улыбнулся своим мыслям. Окинул соперника цепким взглядом, желая предугадать признаки страха на юном лице — от плохо скрываемой растерянности до нечеловеческого ужаса перед начавшим раскачиваться на стене мечом, который соскочит с места в тот самый миг, как только будет сделан последний ход. Решающий ход непобедимого властелина. Властелина, избранного самими небесами на вечное правление этим несовершенным миром…
Молчаливые слуги разбудили спящий огонь в очаге. Подложили в очаг мелко сколотые дрова и сушеные сборы хвойных веток и трав. Спокойно, без лишнего треска и шума разгорелся огонь. Ароматный дым потянулся к темнеющему кругу над очагом. Низкий топчан рядом с игроками заставили блюдами с едой. Кувшины наполнили напитками. Великий Князь соизволил промочить губы живительной каплей свежего кумыса.
Юноша сидел по прежнему, не двигаясь. Между насупленными бровями пролегла еле заметная поперечная морщинка, которая, впрочем, не успеет глубоко взбороздиться. Волосы, стянутые в тугую косичку на темени, высокий лоб, впалые окаменелые щеки худого лица, на котором не дрогнул ни единый мускул. Только капли пота, подобно горьким слезам, стекали вниз по надбровной дуге, по скулам. «Окаменел от страха», — хмыкнул про себя Князь, представив, как клинок его меча с коротким свистом обезглавит глупца.
Напряженно всматриваясь в разворачивающуюся перед ним картину боя, юноша казалось, действительно застыл.
Не двигаясь с места, старый полководец взмахнул рукой и огласил начало военных действий. Тут же, ощетиниваясь и в нетерпении перебирая тонкими ногами, на два поля вперед прыгнули бэрсики. Друг за другом, белый и черный. По освободившейся узкой колее шагнул боком белый верблюд. Черная повозка, скрипуче каркнув деревянными оглоблями, покатилась вперед.
Безусый молодой предводитель в черном одеянии соскочил с маленького постамента, как черт с пенька. Вышагивая на месте , он лихорадочно сжимал и разжимал костистые кулаки. Обводя встревоженными глазами свое войско, он выкрикивал что-то грозное, будто ход битвы зависел от его приказов. Не в силах вспомнить ни одну победу, молодой полководец страстно желал победы, как смертно не хотел очередного безрадостного поражения….
Так же страстно жаждал победы юноша, сидевший перед Великим Князем и просчитывающий варианты возможных ходов каждой фигуры противоборствующих сторон.
Он играл, как себя помнил. Каждый день, помногу времени играл со своей бабушкой. И каждый раз он должен был играть так, будто над его головой качается меч, забравший жизни деда, отца, братьев…. «Когда-нибудь и твой черед настанет». Эти слова звучали в каждом жилище оскудевшего рода, теряющего год за годом лучших сыновей. Рода, давно забывшего времена славных, наполненных радостью и торжеством, дней.
Когда то было по другому. Давным давно, рассказывала бабушка, род был велик и могуществен. Избранный народом вождь не делил народ на своих, чужих, богатых, бедных, красных, черных, белых…. Вездесущий ветер обдувал одинаково всех, то стылым холодом, то мягким добрым дуновением… Солнце светило всем одинаково. Степь, тайга, озера, реки — с ладоней изобильной родины кормились все. Вожди заботились о народе, сильные помогали слабым, сытые голодным, упавших поднимали, озябших согревали.…
Потом пришла беда. Пришел человек с волшебным мечом, и бросил в мир дерзкий клич, который сводился к одному — победителю игры в шатар — все!
Выигравший игру в шатар получает все, чем владел побежденный, и меч, владение которым стало ценнее всех сокровищ на всем белом свете. Меч из гремучего сплава трех миров — верхнего, срединного, нижнего, напитавшийся силой огня, тьмы и древних заклинаний на крови, зажег в душах людей неугасимый огонь алчности и азарта.
Соблазн овладеть мечом был велик. И потянулись к человеку с мечом ханы, князья, ученые, полководцы всех мастей, лишаясь голов, земель, всего….
Строй желающих играть с ним постепенно иссяк. Тогда, человек с мечом, объявивший себя Великим Князем, и властелином всех отобранных земель, обязал играть в шатар всех сыновей и внуков когда-то осмелившихся играть с ним людей. Меч, ведомый духами неизведанных сил, неустанно жаждал крови и новых жертв,
Когда настало время состязаться в игре с ханом, юноша играл лучше всех в округе, живущих на расстоянии семидневных скачек от его жилья….
— Не обольщайся. Знание — беспредельно. — Сказала бабушка, провожая его в путь. — Держи сердце закрытым, глаза и уши открытыми. Если встретишь по дороге жилище — зайди, приветь огонь в чужом очаге. Если варится в котле еда, дождись. Не спеши, народ не смеши. Уважь хозяев — отведай горячее, а потом пускайся в путь ….
Долго стояла бабушка под синим небом и брызгала вслед уходящему за линию горизонта внуку белой пищей. Освещая путь его, шептала вслед слова благих пожеланий и молитв…
Встретилась по дороге закопченная юрта. В очаге тлел огонь, над огнем в глубоком чане дымилась бычья голова. А у задней стены два забывших обо всем на свете старичка играли в шатар.
— Подожди, — сказали старики, не поднимая голов седых от увлекательной игры. — Скоро сварится, отведаешь горячего.
Семь дней и семь ночей он ждал, пока сварится бычья голова, семь дней и ночей, позабыв обо всем на свете, следил за игрой стариков.
— Нет предела знаниям. — Сказал юноша, через семь дней и семь ночей отправляясь в дорогу.
Усмехаясь про себя, он дивился тому, как до этого был наивен и самоуверен. Следя за игрой стариков, вживаясь мыслями то в одного, то в другого, он научился еще лучше предугадывать действия противника. Зная тысячные варианты ходов, он научился не только вкрадчивому слежению, вживанию в противника, подражанию чужим движениям, но и бесконечному терпению, высиживанию добычи простым выматыванием сил другого, старческому притворству, когда создаешь у противника иллюзию поражения, упадка и немощи, а в последний миг применяешь неприметное, забытое до этого оружие….
— Таких мастеров больше нет на свете! — Восхитился он мысленно игрой всемогущего Князя. И на миг проскользнула отчаянная мысль, что такого невозможно победить. Никак. Никогда. Никто. Холодя сердцевины костей, страх пробежал по нему, сливаясь с кровью, постучался в каменно молчавшие своды сердца и исчез.
Раздался тихий скрежет. Медленно, как бы нехотя, качнулся на стене мяч.
Ход игры юношу не радовал. Скорее мог бы привести в отчаяние…. Полководец его исхудал, почернел еще больше. Горбато скукожившись, как ворон, он лихорадочно пересчитывал вылетающих с поля боя мелких юрких бэрсов. В сторонке со скрипом крутились колеса опрокинутых набок черных повозок. Там же, недалеко, уткнувшись губастой мордой в остекленевший глаз другого верблюда, лежал черный верблюд. Даже не взмахнув потрепанными черными крыльями, сверху на них упал конь. Тонкие губы полководца изрыгали ругательства на всех известных ему языках мира, которые, как ни странно, на всех этих языках обозначали один и тот же восхитительный и сладостный акт жизнетворения и любви, или ни в чем не повинные, совершенные со дня мироздания нежнейшие органы человека, посредством которых и совершается то же самое действо….
Белые бэрсики, потерявшие немногих друзей, распушили шерсть на загривках, скалились, роняя длинные слюни. Готовясь к прыжку, вытягивались гибким телом. Громоздились на поле белые верблюды. Огромные. Человек, увидев их в степи, тут же затянул бы песню, бесконечную, как сама степь. Но верблюды бесились, исходили безобразно обильным харханьем. Подражая им, упитанные соловые лошадки ржали. Подальше от них сидел на серебристом троне старый полководец. Наклонив голову в почтительном наклоне, рядом с ним стоял большой бэрс в белоснежной шкуре. Покачивая огромной патлатой головой, он что-то рассказывал полководцу. Тот, обводя довольным взглядом поле боя, согласно кивал головой и зевал. Исход игры почти решен.
— Исход игры решен. — Широко зевнул Великий Князь, опрокидывая голову вверх.
В черный круг дымохода лились яркие звезды. Веяло ночной сыростью. Огонь в очаге еле дышал, чернеющие угли, лелея в сердцевине остатки жара, уже не делились теплом. Издалека доносились звуки посвистываний, глухих постукиваний и стрекотаний невидимых жучков и сверчков. Лениво перекликались сторожевые собаки. День сменился ночью, ночь сменилась днем, и он сменился ночью, меч на стене раскачивался все сильнее, а этот упрямец сидел по-прежнему недвижно, как застыл.
— Тянется из последних сил. Побежден, еще чуть чуть и все. Слабаки, тупицы, измельчился весь народ. Нет человека, достойного игры с ним. Даже играть не с кем! — Со злостью хрустнув уставшими суставами, Князь раздраженно глянул на меч. — Ну, понятно же и так, кто победил…. Жаль, что не могу приказать железке обезглавить немедля этого балбеса….
Белый верблюд с краю ринулся в сторону черного полководца. Всмятку раздавив маленького черного бэрсика, встал, как вкопанный. Не в силах двигаться дальше, бешенстве испустил снопы вонючей слизи, истошно завопил. Оставшийся без пары черный конь неуверенно шагнул в сторону противника, покачнувшись, отступился передней ногой, как склонился в нижайшем поклоне. Обнажая острые клыки, громадный белый бэрс направился к противнику. Глухо зарычал черный бэрс, поджав длинный хвост под ногами, отпрыгнул в сторону. Маленький черный бэрсик, увидев недалеко от себя трепещущиеся крылья белого коня, жалобно заскулил и чуть подполз к ногам старого полководца. А тот, сложив руки за спиной, вытянул вперед голову, желая лицезреть скорую расправу над противником, и шагнул вперед. Враг его, размахивая обнаженным мечом, отступил на шаг. На плечах трепался черный плащ. Отрезая пути его дальнейшего отступления, на тропу вылетел крылатый белый конь. Противник отступил, сорвал с плеча висевший лохмотьями черный плащ, затоптал и заметался на месте, как загнанный в ловушку зверь.
— Каждый раз одно и то же. — Усмехнулся побеждающий полководец в белом паланкине и зевнул. Зрелище было знакомое, упорное нежелание неприятеля сдаться раздражало, как и всегда, до глубокой икоты.
— Каждый раз одно и то же. — Лениво подумал и почесал раззудевшийся бок Великий Хан. — Снести скорее вшивую голову….
Словно поддерживая его мысли, меч закачался с новой силой. С неистовой силой, громко и требовательно застучал он круглой гардой по обоймице ножен. Двигаясь все быстрее, и меч готовился к прыжку.
— Кончайте скорее! — Старый полководец небрежно махнул рукой и вздрогнул. С дальнего угла мчался черный бэрс. Ярость, горевшая в сузившихся зрачках врага, обожгла, как огнем. Полководец попятился, наступил на подол белоснежного паланкина, неуклюже опрокинулся набок. Белый бэрс обернулся на отчаянный вскрик и кинулся на его защиту. Черным вихрем подлетел конь и на лохматую голову бэрса обрушились чудовищные удары задних копыт. Откинул конь с поля брани могучего воина с легкостью, как суму, набитую прошлогодней травой.
Сбилось дыхание у Великого Князя — его полководец, его второе я, воплощение его ума, силы, духа, великий воин, никогда не знавший горечь поражений, оказался вдруг в ловушке, расставленной такими убогими и недостойными противниками. Бэрс, пружинившись черным гибким телом, прыгал на распластанное благородное тело…
Великий Князь успел повернуть голову на свист. Провернувшись вокруг, кривого, как витой как бараний рог,крюка, меч выскочил из ножен. Его меч, накрытый чудным огненным всполохом меч, любимый, волшебный, летел к нему с пронзительным свистом…


P/s. Справка. Шатар- бурятские шахматы, полководец-король, бэрс-ферзь, повозка-ладья, верблюд-слон, бэрсики-пешки.

<ЛАБИРИНТ
I
Сделав затяжку и пропустив дым через легкие, Руслан схватился за голову. Ему было тяжело осознать, что игра закончена. Достав пистолет, он приставил его к виску. – «Выхода нет, я обрету свободу, если убью себя. Ведь тем самым хотя бы освобожу свою душу». - Подумал он. Его взгляд был беспечен, уставившись в одну точку, он сидел на стуле и докуривал сигарету. Пепел падал на паркет, словно снежные хлопья на улице. Докурив, он нажал на спусковой крючок. Пуля пронзила ему череп, и мозги разлетелись по всей комнате. После чего зазвонил мобильный Руслана, это означало, что он проиграл. Спустя минуту, в комнату вошла симпатичная брюнетка, она достала из кармана его куртки телефон и приняла вызов.
– Слушаю вас.
-Он мертв? – спросил мужской голос на том конце.
-Да. – Сухо ответила она и положила телефон к себе в сумочку. Затем подошла к окну и открыла его настежь. В комнату, раздувая шторы, ворвался морозный воздух.
Уходя, она провела ладонью по его светлым волосам и поцеловала в губы.
Мозги с кровью стекали по розовым обоям, предавая им больше экспрессии. Приехавшие на место криминалисты определили, что это было самоубийство. Пистолет, они положили в пластиковый пакет для экспертов. Затем тело Руслана загрузили в труповозку и отправили в морг.
Машина подъехала к моргу через час. Нехотя санитары выгрузили тело и отнесли его в холодильник. Раздев и обработав, положили его на операционный стол и ушли. Затем приступил Патологоанатом, он был в предвкушении расчленить вдоль и поперек Руслана. Взяв в руку скальпель, он преподнёс его к грудной клетке, и только хотел пронзить ее, как труп открыл глаза. След от пули исчез, только синий оттенок кожи выдавал, что он мертвец. Руслан молча убрал руку патологоанатома и слез со стола.
- Где моя одежда?- спросил Руслан.
Ошарашенный патологоанатом указал рукой на соседнюю каталку. Одевшись, он вышел из холодильника. Встретившиеся ему санитары от страха попрятались по разным комнатам.
Убив себя, он оказался в ином измерении - в долгом сне. Там он отыскал выход в лабиринте и за это получил вознаграждение - свое мертвое тело на сутки. Теперь в его силах закончить игру, которая началась день назад.
***
Днем раньше.
Руслан проснулся от сильного дождя со снегом, барабанящего в окно. – «Черт, погода совсем не радует». – Подумал он, поднявшись с постели. Под кроватью нашарил тапки, которые ему подарила бывшая девушка. По пути в ванную заметил, что совсем не тоскует по ней. Пока наполнялась ванна, он подошел к зеркалу. В отражении на него смотрел обросший мужик лет сорока, хотя на самом деле Руслану было чуть за тридцать. Взяв в руку бритву, он поднес ее к лицу и стал сбривать щетину. Денег на пену для бритья не было, поэтому бритье больше напоминало казнь. Закончив, он отложил станок в сторону и залез в ванну. Холодная вода придала ему бодрости. Окунувшись в нее с головой, ему стало легче. – «Может, от переохлаждения умру». – Пробулькнул он. Когда от холодной воды у него онемела челюсть, ему захотелось вынырнуть. Закончив водные процедуры, он оделся и вернулся в комнату. Зазвонил мобильный. Руслан не хотел брать трубку, зная, что это кредиторы. «Косой, наверняка будет требовать свои два миллиона баксов обратно. А где их взять? Негде». Снова зазвонил телефон, увидев, что это высветился на дисплее не номер вымогателя, он решил взять трубку: – Алло. – На другом конце, ему ответил мужской голос:
- Я перекупил твой долг у Косого, теперь ты должен мне.
- Кто вы? У меня нет денег, я банкрот.
- Есть вариант. Слушай меня внимательно и запоминай. Ты включен в игру. Я дам тебе задание, если ты его выполнишь - ты станешь свободным. Жди смс.
- А если я откажусь? – поинтересовался Руслан.
- А если откажешься или спасуешь, тогда твоя душа будет принадлежать мне.
- Кто вы? – Разговор прервался, Руслан так и не услышал ответа.
Смска пришла мгновенно, он открыл ее, и прочитал: «Кафе «Розови». За третьим столиком будет сидеть пожилой человек. Ты должен убить его. Оружие на твой выбор».
II
Выйдя из морга, он увидел неподалеку автозаправку. Зная, что там наверняка есть машины, Руслан направился туда. Ноги проваливались в снегу, по самое колено. Одолев сугробы, он вышел на трассу. Подойдя к АЗС, он сел в пустую, открытую машину, которая стояла у колонки. Хозяин пошел оплачивать в кассу за бензин, а дверь не закрыл и еще к тому же оставил в зажигании ключи. Руслану оставалось только завести машину. Как только он это сделал, джип рванул с места, оставив следы пробуксовки. Впереди он видел огни города. В его мыслях было одно – «найти Катю и убить ее к черту». Она подставила его, сообщив своему хозяину, где он находиться. Ее хозяином был Асмодей - демон ада, это он перекупил долги у Косого. Добравшись до города, он бросил машину в темном переулке и направился в игорный дом частных вечеринок. Катя как-то говорила ему, что частенько там бывает. На входе его встретила охрана, вид у нее был не дружелюбный. – Мне нужно пройти. У меня не так много времени. – Охранники не шелохнулись. Несколькими ударами в под дых, Руслан расчистил себе путь. Он и не догадывался, что у него такая сила. Зайдя внутрь, он стал искать среди посетителей Катю. Через минуту он заметил ее у барной стойки и направился к ней. Катя тоже его заметила и попыталась скрыться через запасной выход.
Замешкавшись у мусорного бачка, она поскользнулась, подвернула ногу. Допрыгав на одной ноге до места, где была припаркована ее машина, она села в нее. Пытаясь завести машину, она нажимала изо всех сил на кнопку зажигания, но мотор только издавал рев и сразу глох.
- Тварь, ты подставила меня, я теперь ходячий труп. – Подойдя к машине, Руслан за волосы вытащил Катю и затем швырнул ее в сугроб. Он стал бить девушку ногами, пока та не потеряла сознание. После чего, взял ее на руки и положил на заднее сидение. Нажав на кнопку, машина завелась. И он направился в то кафе, где все началось.
***
Кафе «Розови» находилось в четырех кварталах от его дома, спрятанное среди высоток. Своими огромными окнами оно напоминало аквариум. Зайдя внутрь, Руслан сразу обратил внимание на третий столик и старика, который сидел за ним. – «Чем же, его убить» - подумал он. Оглядевшись по сторонам, он не увидел, что смогло бы сойти за оружие. Кругом были чашки, салфетки. – «Может забить его насмерть ложкой»? «Какой бред». – Подумав, он подошел к старику сзади и решил ударить ему кулаком по шее, тем самым переломив ее. Старик обернулся и мило улыбнулся. – Я ждал тебя. Ты в игре. Дам совет, не стоит ломать мне шею, все равно не получиться.
- Кто ты?
- Твоя жертва, черт возьми. Лучше спроси у официанта нож и вонзи им мне прямо в сердце, а хочешь по шее полосни. – Старик привстал и рассмеялся. – Тоже мне убийца! Как тебя такого отморозка, еще полиция не арестовала. – Толкнув парня в грудь, он вышел из кафе.
Догнав старика на улице, Руслан попытался остановить его, но тот продолжал идти вперед. Тогда он накинулся на него и стал душить. – Я Абигор- демон ада. – Произнес старик и бросился бежать. Забежав за угол, он перевоплотился в истинное обличие. Увидев это, Руслан испугался и встал как вкопанный. Абигор предложил, ему сделку – убить Асмодея. Взамен, он получит богатство и свободу. Но, тут пришла смска, на телефон, прочитав ее; там было написано: «Ты должен встретиться с девушкой, которую зовут Катя». Убрав телефон обратно в карман куртки, он огляделся по сторонам, Абигор исчез. Руслан не знал, что делать. Через минуту пришла очередная смска, он снова достал телефон и прочел ее; там было написано: «Сверни на право». Руслан сделал, как было написано, сразу же свернул направо и увидел брюнетку, она была стильно одета: сапоги на шпильке, норковая шуба и распущенные волосы до плеч. Она резко начала свой разговор: - Ты упустил его.
- Вообще, я ничего не понимаю.
- Я тоже поначалу долго входила в эту систему. Я наркоманкой была, а Асмодей предложил мне работать на него, если бы я отказалась, то мне была бы крышка. Садись в машину. – Нажав на пульт, двери открылись. Руслан сел на передние сидение и всматривался в черты Кати.
- Что красивая?
- Да. – Кивнул головой.
- Я тебя отвезу на квартиру. Асмодею, я ничего не расскажу. Спрячу тебя пока.
- Откуда такая забота?
- Ты мне понравился. Шутка.
Катя, подъехав к дому, припарковала свой минивен рядом с подъездом.
Выйдя из машины, они зашли в подъезд, поднявшись на третий этаж, Катя открыла дверь, Руслан увидел небольшую комнату, посередине стояло кресло, обои были розового цвета, а под ногами потрескивал паркет. – У тебя закурить не найдётся?
- Тонкие с ментолом будешь? Я же девушка. – Протянув ему пачку сигарет. – Ну, ты будешь курить? – Отдав пачку, она показала ему пистолет, который лежал на подоконнике, прикрытый газетой. – Для самообороны, если кто нападет. Ладно, я ушла на вечеринку в игорный дом, скоро буду. – Закрыв дверь, она оставила его одного в комнате.
III
Катя очнулась и смотрела заплывшими глазами на Руслана, который рылся в ее сумочке. – Я рада видеть тебя. Что ты ищешь?
- Ищу, то, что принадлежит мне. Вот, например мой телефон. – Достав его, он покрутил перед носом.
- Он все равно разряжен. Ты думал решить свои проблемы, совершив сделку с Асмадем? Ты дурак. Он тебя бы никогда не отпустил. Я его рабыня. Теперь и ты его раб. Он ищет заблудшие души и вместе с Абигором устраивает с ними игры. Наивный ты. И ты едешь?
- В кафе. Неправильно мыслишь, кроме них, есть игрок посерьезнее. Я с ним договорился. Сигареты твои редкостным дерьмом оказались, прямо отрава. Хитро ты оставила мне пистолет, зная, что я не выполнил задание.
Подъехав к «Розови», он вытащил Катю из машины, взял ее за руку и повел кафе. За третьим столиком сидел Асмадей и Абигор, они о чем-то мило беседовали. Увидев Руслана, демоны встрепенулись.
- Что, не ожидали меня увидеть? Привет вам от Сатаны. Давно вы небыли дома. Официант два ножа, пожалуйста. - Парень дал ему два ножа, откинув в сторону Катю, Руслан подошел вплотную к демонам и вонзил в их сердца ножи. – Я усвоил урок. – Они стали разлагаться на глазах Руслана, превращаясь в зловонную жижу. Катя, увидев, что он убил их, стала умолять его, о пощаде.
– «Я выбрался из этого лабиринта» - С этими мыслями Руслан проснулся, посмотрев на часы. – Елки палки, я проспал, надо же такому присниться. – Вдруг зазвонил телефон, он принял вызов, ему звонил Косой, который сообщил, что в его магазин наведывались менты и все у него, арестовали.
***
В кафе «Розови» Асмадей сидел за третьим столиком и пил кофе, он ждал своего старого друга, чтобы начать игру. Когда Абигор присоединился к нему, они разложили на столе фотографии жертв. Абигор указал пальцем на Руслана.
- Я ему завтра с утра позвоню. Скажу, что его долг перекупил я.
- Тогда я буду изображать жертву. – Взяв чашку Асмадея, он сделал из нее несколько глотков. – Сатана не должен узнать о наших делах.
После чего, они разошлись, официант почувствовал запах серы и решил открыть дверь, чтобы проветрить кафе.>

Сделать затяжку как раз и означает пропустить дым через лёгкие. А вот если бы Руслан курил "не в затяг", это стоило бы отметить отдельно.
"Выхода нет, я обрету свободу, если убью себя. Ведь тем самым хотя бы освобожу свою душу" - нисколечки не убедительно. Это - скороговорка, а не повод для самоубийства. Тут хочется заржать, а не вникать в суть ситуации.
"Его взгляд был беспечен, уставившись в одну точку". Возможно, вы имели в виду "рассеян"? Беспечность как-то больше ассоциируется с лёгкостью и весёлостью.
"...Он сидел на стуле и докуривал сигарету". В такой форме сидение на стуле представлено как занятие, а не местоположение, словно это требует каких-то усилий... А докуривать сигарету - это дело нескольких секунд. Курить сигарету - несколько дольше.
(Вероятно, автор не курит. Может и герою не стоит? Это ничего не даёт, кроме шаблонных фраз.)
"Пепел падал на паркет, словно снежные хлопья на улице". Сигаретный (да и сигарный) пепел не сыпется с сигареты, если его не стряхивать, а для этого нужно некоторое время, чтобы он там образовался, поэтому на хлопья он похож будет, разве что, если его стряхивать в окно, где валит снег... Да и то не очень.
"Докурив, он нажал на спусковой крючок". Только, вот незадача, забыл пистолет навести. Мы ведь так и не понимаем тут, куда он стреляет.
"Пуля пронзила ему череп, и мозги разлетелись по всей комнате". Современный читатель - не наивный простак, современному читателю известно как минимум два способа "вышибить себе мозги" из пистолета - стрелять в висок или в рот. Тут у современного читателя картинка пропадёт и возникнет растерянность - как именно пуля пронзила череп...
"После чего зазвонил мобильный Руслана..." Раз уж это новое предложение, то можно "после чего" убрать. Так и эффект неожиданного звонка в комнате с трупом заметнее.
"...Симпатичная брюнетка..." Симпатичная кому, трупу? Лучше описать её, чем декларировать "симпатичность".
"...Она провела ладонью по его светлым волосам и поцеловала в губы". Так куда всё же он стрелял? Видимо, всё же в висок, раз рот был закрыт (широко открытый рот сложно "поцеловать в губы"). Мне сложно представить, где бы на его голове осталось достаточно "светлых волос" не слипшихся от крови. Да и труп же, наверное, упал на пол?
"...Труповозку..." Что это? Я не специалист, но, насколько мне известно, трупы увозят в обычной "скорой", а не в специальной машине. Катафалк используют уже на похоронах.
"Затем приступил Патологоанатом, он был в предвкушении расчленить вдоль и поперек Руслана". Опять повод громко заржать. Почему Патологоанатом с большой буквы? И откуда у него это "предвкушение расчленить вдоль и поперёк"? О_О Человек на работе, он этих трупов там не первый уже год расчленяет "вдоль и поперёк" - это рутина, а не торжественный ритуал, если конечно ваш Патологоанатом не маниак какой.
"Взяв в руку скальпель, он преподнёс его к грудной клетке, и только хотел пронзить ее, как труп открыл глаза". "Поднёс", а не "преподнёс". А "пронзить" грудную клетку можно копьём, скальпелем можно кожу пронзить максимум.
Одежду трупа в морге даже в кино уже не хранят на "соседней каталке". Её скорее отдадут криминалистам. Которые, кстати, каким-то совсем невероятным образом мгновенно определили на месте, что это было самоубийство.
"Встретившиеся ему санитары от страха попрятались по разным комнатам". А что в нём страшного, собственно? Одет, шрама нет, синеватая кожа? Это ещё не повод прятаться "по разным комнатам". И почему не в одной комнате они бы попрятались, кстати?

Море.
Раньше Тира видела море только на картинках. Мелкая рябь, блики солнца, золотой песок, манящая аквамариновая даль.
Ничего общего с действительностью.
Кайма из гниющих водорослей и рыбьих тушек, источающая смрад, тянулась вдоль кромки воды. Волны лениво накатывали на берег – густые, словно болотная жижа, маслянистые. Они тяжело поднимались и опускались, и от того казалось, что море – это некая живая субстанция, единый организм, и он бурлит, дышит, мыслит. И страшно было его потревожить, но и уйти просто так невозможно. Сонная, гипнотическая мощь не позволяла отвести взгляд, и Тира стояла неподвижно, послушно впуская в легкие тошнотворный запах разложения. Живое мертвое море. Обладающее собственной волей, собственными желаниями, среди которых самое главное – тишина и покой.
За спиной негромко откашлялся Мар. Он всегда следовал за Тирой, словно был ее тенью – молчаливый и преданный. Призрак из прошлой жизни. Слишком многое связывало их, слишком многое в нем пробуждало воспоминания. И за это Тира ненавидела его. В мире, где время остановилось, где дни стали одинаково безлики, а небо неизменно затянуто тучами, память становилась незаживающей раной. И стоило только вглядеться в усталые серые глаза, как края той раны расходились, прорывая едва начинающую подсыхать корку.
Не раз Тира думала прогнать Мара прочь. Но ее всегда что-то останавливало. В конце-концов, он заботился о ней, добывал еду и одежду, охранял ее сон. Без него она никогда не дошла бы так далеко. К тому же чаши весов уравновешивал страх одиночества. Тира понимала, что если Мара не будет рядом, она медленно сойдет с ума.
Они почти не разговаривали. К чему слова в мире, погруженном в полное безмолвие? Это даже казалось чем-то кощунственным, словно громко рассмеяться в храме во время службы. Да и не о чем было говорить: прошлое находилось под запретом, будущего попросту не существовало. А настоящее не стоило слов.
Море взволнованно зашумело, запенилось. Оно чувствовало надвигающийся шторм. Тучи над ним потемнели, разбухли и склонились низко, окунаясь на горизонте в мутные воды и впитывая их горечь, а волны пытались захлестнуть их, увлечь на глубину.
Песок заглушал шаги, но Тира слышала, что Мар подошел совсем близко. Она знала, что он хочет как можно скорее уйти с побережья, что открытые пространства нервируют его. Но битва двух стихий завораживала.
Яркая вспышка криво прорезала небо, и грянул гром. Море взвыло и вздыбилось в ярости. Поединок начался.
Тира раскинула руки и закрыла глаза, подставляя лицо шквальному ветру. Поднятые им в воздух песчинки покалывали кожу, набивались в волосы и рот. Но Тира улыбалась.
Тяжелая рука легла на плечо. Улыбка погасла. Тира медленно развернулась и, глянув сквозь Мара, побрела в сторону пустынной набережной, загребая песок в рваные башмаки. Подниматься приходилось в горку, ноги скользили, проваливались, и идти было тяжело. Хотелось оглянуться, еще раз посмотреть на море, мертвое, но не растерявшее силы и сохранившее величие. Но Тира не обернулась, потому что за спиной слышалось прерывистое дыхание ее спутника, а обернуться – значило встретиться с ним взглядом.

<I
Роман сидел в кафе и пил кофе, он не понимал, что происходит, в его голове все мысли перепутались. Грани сознания были стерты. Все перемешалось, сон стал явью или наоборот. Допив кофе, он посмотрел в окно, белый снег стал багровым. – Снова начинается - Достав из кармана деньги, отчитав нужную сумму, Роман положил их на край стола и вышел на улицу. Вокруг было пусто, не людей, не машин, только снег, цвета крови. Зайдя обратно в кафе, он словно провалился в бездну. В которой была кромешная тьма, его тело стало растворяться, казалось ему, что остались только глаза и мысли. Глубоко вздохнув, его словно ударило током. Открыв глаза, Роман понял, что это был всего лишь кошмар. Пот выступал по всему лицу. – Надо умыться. – Зайдя в ванную, он включил холодную воду, поднес ладони к крану и увидел в отражении зеркала обнаженную девушку с порезанной шеей. Из раны сочилась кровь, она пыталась ему, что то сказать, но ей не хватало воздуха, слышно было только хлюпанье. Обернувшись, он никого не увидел. Она словно растворилась в воздухе. – Господи, что это было? – Второпях надев на себя джинсы. – Где же эта майка. А, вот она. – Взяв ее в руки, он почувствовал запах серы. Заподозрив, что то не ладное, Роман решил покинуть квартиру.
На улице было прохладно, моросил дождь. «Куда идти? Может позвонить Стасу?» - Перебирая все возможные варианты в голове, он остановился на том, чтобы сходить в церковь. Добравшись на маршрутке до станции метро, ему стало плохо, закружилась голова, ноги подкосились, в ушах послышался тонкий писк. – Помогите! – Никто не торопился помочь ему, все проходили мимо. Роман снова увидел ту девушку, в этот раз она подошла к нему, взяла его ладонь и нацарапала на ней знак дьявола – пентаграмму. В один момент Роман очнулся и сразу посмотрел на ладонь и обомлел. – Ничего не пойму…. – В кармане зазвонил телефон, достав его из кармана, он принял вызов. В трубки раздавались трески и шипение. – Ало. – В ответ тишина. На дисплее замигал индикатор заряда батареи. Телефон отключился, положив его в карман, он спустился в подземку. Ладонь, на которой был знак, всю жгло. Зайдя в вагон, Роман сел на свободное место. По левую сторону рядом с ним сидела девушка, которая читала книгу. По правую сторону - дремавшая женщина лет сорока. Успокоиться ему не давала левая рука, казалось, что сейчас она вспыхнет.
- Молодой человек, вам плохо? – Обратилась к нему бабушка, сидевшая напротив.
- Все нормально. – Сжав помеченную руку в кулак, его лицо покраснело. – Дьявол.
- Я здесь.
Роман повернул голову налево и увидел уродливое перекорёженное лицо, которое смотрело на него. Это было не лицо девушки, которая читала книгу, но одежда ее, книга та же, только это не она.
- Кто ты? – Роман прижался к дремавшей женщине. – Кто ты?
- Я выбрал тебя, а точнее твое тело. – Посмотрев в книгу, дьявол засмеялся. – Чушь читает – Затем на название и автора, после чего швырнул ее на пол. – Завтра, я войду в этот мир, через твое тело. Только посмей помешать мне. – Он исчез, лицо у девушки стало прежним.
- Ой, я уронила книгу. Подняв ее, она принялась вновь ее читать.
- Эй, молодой человек. Вы, что себе позволяете? Прижались тут ко мне. – Проснулась женщина и стала отталкивать от себя Романа.
Поезд остановился, открылись двери, и Роман вышел из вагона. Его всего трясло, руку жгло, он не знал, что ему делать. Поднявшись наверх, он все же решил идти просить помощи у бога. Поймав машину, он попросил таксиста, чтобы тот отвез его до ближайшего храма. Подъехав к маленькой церквушке, которая скрывалась среди многоэтажек, Роман направился прямиком в храм.
***
Париж, годом раньше.
Натали сидела в своей комнате и листала журнал о моде. Через два дня ей исполниться восемнадцать лет. Просмотрев весь журнал, она взглянула на часы, они показывали ровно двенадцать. Выключив свет, Натали легла спать. Во сне, ей приснился молодой человек – высокий брюнет с голубыми глазами, принц, о котором мечтают все девушки. Он звал ее с собой в путешествие. Ей стало интересно поплавать с ним на его корабле. С таким красавцем хоть куда - подумала она. Когда они зашли на палубу, он схватил ее за шею и стал душить. Натали пыталась освободиться, но не узнала, спаслась она или нет. Сон прервался. Включив свет, она так и не смогла больше уснуть.
Утром с опухшим лицом, она спустилась со второго этажа, где находилась ее комната. В пижаме она зашла на кухню, где завтракали родители. – Приятного аппетита всем. – Достав из холодильника пакет с соком, Натали прямо из него сделала несколько глотков. – Мне что сегодня не спалось, хорошо хоть выходные, днем высплюсь. – Родители молча смотрели на нее и тщательно пережёвывали бутерброды. – Ладно, пойду к себе. – Поставив пакет с соком на стол, она обратно поднялась в свою комнату.
Взяв с полки книгу, которая называлась. – «Искусство обаяния женщин», она стала читать ее. Книга показалась ей скучной. На пятой странице Натали уснула. Погрузившись в сон, она снова увидела того красавца, который звал ее с собой. Она сначала поддалась его чарам, но затем испугалась незнакомца и бросилась бежать. Ей казалось, что она стоит на одном месте. Натали почувствовала, что ее светлые волосы кто то схватил. Проснувшись, она пощупала руками голову. Посмотрев в зеркало, она увидела, что с левой стороны вырван клок волос. – Господи, что за кошмар? – Сняв пижаму, она надела юбку, а сверху топик. Взяв расческу, она решила, как то замаскировать вырванные волосы. Причесав их назад. Длинный хвост, закрепила резинкой. Спустившись вниз, она словно мышка проскользнула мимо родителей, которые все сидели на кухне и жевали бутерброды. Натали быстренько обула босоножки и вышла на улицу. Погода была ясной, небо было чистое, светило солнце. Встретив свою подружку, они решили пойти в парк.
В парке, они присели на скамейку и стали считать голубей. Натали, все это сразу надоело, тогда Элен предложила ей сходить в кино.
- Ну почему ты не хочешь идти в кино?
- Настроения нет. – Вдруг ее затошнило, закружилась голова. Элен испугалась и в панике стала бить ладошками по ее щекам. Натали почувствовала холод и увидела перед собой брюнета из сна, он подошел к ней и нацарапал на ее левой ладони знак дьявола. Она очнулась и почувствовала, что ее щеки горят.– Ты, что творишь?
- Тебе плохо было.
- А, если я тебе сейчас надаю пощечин. – Замахнувшись. – Что ты глаза вытаращила?
- Господи. Откуда это у тебя?
Натали посмотрела на свою ладонь и обомлела. – Я не знаю. – Ладонь покраснела и стала жечь. – Что делать?
Элен предложила ехать в больницу. Выйдя из парка, они поймали такси.
II
Зайдя внутрь храма, Роман подошел к алтарю, встал на колени перед крестом и молил бога о спасении. К нему подошел священник и попросил ему рассказать, что с ним случилось. – Вот! – Показал ему ладонь, тот перекрестился. – Помогите мне.
- На все воля божья.
- Он заберет завтра мое тело.
-Кто?
- Дьявол.
Священник помог Роману подняться и перекрестил его. – Я знаю, кто тебе поможет. – Он отвел его за храм. – Ерофей!
- Что кричишь? Здесь я.
- Видишь парня, ему нужна помощь. На нем клеймо нечистого.
Роман показал Ерофею ладонь, на что старик сказал: - Тебя, что-нибудь беспокоило в последнее время?
- Снилась девушка. Она пыталась, что то мне сказать, но я не мог понять ее. У нее была рана на шее.
- Оставь нас отец Кирилл. Я постараюсь ему помочь. Кстати как звать тебя?
- Роман.
Священник оставил их наедине. Ерофей отвел парня в подвал, взяв с собой только святую воду и распятие. – Ложись на кровать. – Когда, он лег, старик окропил его святой водой. – Закрой глаза, представь ее образ. Видишь ее?
- Да. Она мне говорит что-то.
-Читай по ее губам.
- Рука.
- Что, она сказала – рука?
- Нет, рука горит. Больно. – Он сжал ладонь в кулак. Ерофей поли на нее святую воду, тем самым остудил руку.
Вдруг лицо Романа изменилось, оно стало грубым. – Что старикашка, хочешь помочь ему?
- Отче наш, сущий на небесах. Да святится имя твое. Да придет царствие твое. – Дочитав молитву, Ерофей окропил святой водой ему лицо. – Архангел Михаил встал на защиту его. Оставь Романа сатана. Изо рта парня потекла жижа. – Читай по ее губам сынок.
***
Приехав в больницу Натали, обратилась в регистратуру, оттуда ее направили к терапевту. Элен осталась ждать ее у кабинета. Присев в кресло, она достала из кармана телефон и написала смс своему парню. Вдруг послышались крики из кабинета. Приоткрыв дверь, она увидела обнаженную Натали, которая скальпелем резала лицо врача. Испугавшись, Элен побежала обратно в регистратуру. Запыхавшись, она пыталась сказать, что ее подруга сошла с ума. Но ее медсестры не понимали. В стеклянной перегородке, она увидела свою обнаженную подругу, которая шла к ней со скальпелем в руке. Подойдя к Элен, она полосонула ей по шее, та схватившаяся за рану пыталась зажать ее, но кровь все равно сочилась. – За что? – Элен потеряв равновесие, упала на пол.
- За то, что…. А вы что смотрите? – Взяв подругу за ногу, она потащила ее на улицу.
Медсестры вызвали полицию, через минуту, полицейские были уже у больницы, окружив вход. Натали смотрела на них и улыбалась. Опустив Элен, она направилась к ним. Бросив скальпель, она заплакала. – Я хочу спать. – Полицейские арестовали ее и отвезли в отделение. Родители узнав, что их дочь совершила убийство, немедленно приехали в участок. Благодаря связям отца, Натали не посадили в тюрьму, вместо этого суд назначил ей психиатрическое лечение в клиники. Через неделю, она повесилась в душе. Где она взяла веревку? Никто не смог объяснить.
III
Ерофей продолжал читать молитвы, Роман в беспамятстве, что то бормотал себе под нос. Лицо парня синело. Дьявол пожирал его изнутри, ведь он ослушался.
- Господи дай ему сил, справиться с этим исчадием ада. – Взяв распятие, он приложил его к Роману. – Так будет легче. – На секунду, парень пришел в себя. – Что сынок?
- Он не дает мне?
- Ты должен справиться с ним. Возможно девушка это ключ к твоему спасению.
Дьявол не давал Роману приблизиться к ней, ставил на пути преграды, пытался запутать его. Но все же ему удалось услышать ее.
- Элен.
- Ты узнал ее имя, наверно это душа, которую он терзает.
Роман потерял сознание, его сердце остановилось, клеймо исчезло с ладони. Он освободил девушку, пожертвовав своей жизнью. Намеренно не сказав все слова Ерофею, которые произнесла Элен. Его душа взяла ее душу за руку и вознесла к богу.
***
Все мы видим сны, которые нас пугают или радуют. Они бывают цветные или черно-белые. Смешные и не очень. И каждый мечтал увидеть сон, который, он хотел. Понять его смысл, разгадать знаки. Бывало, что хотелось остаться во сне навсегда, но на самом интересном моменте мы просыпались.>

Идея: Wasabi Ю, Диас Флак

На будильнике засветились цифры - «7.00». Тело Куджо приподнялось над кроватью, голова была всё еще опущена назад, глаза закрыты. Куджо спал. Тело встало с кровати, и, тут же, чёткими движениями начало заправлять постель. Когда на будильнике цифры сменились на «7.01», кровать уже была идеально застелена.

Всё ещё похрапывая, тело уверенной походкой направилось в ванную. В отражении зеркала показался оголенный торс Куджо, одна рука подняла за волосы голову, а вторая, выдавив на щетку пасты из тюбика, начала энергично чистить зубы.

Тем временем сам Куджо, которому на вид было лет 35, от неприязни поморщился, сплюнул пасту и открыл один глаз. Не увидев ничего для себя нового, Куджо снова уснул.

Куджо ехал в переполненном вагоне. Самое обычное метро, если не считать одной детали - большинство людей крепко спали. Это, впрочем, не мешало им стоять на своих местах ровно, как солдатикам, даже не держась за поручни. На каждом был приличный костюм и рубашка без галстука. «Поезд менеджер-класса» - гордо свидетельствовала висевшая на входе вывеска.

Стены вагона украшали угольно-черные панели. На них, как и всегда, проецировалась дорогостоящая реклама. Красиво одетый, немного похожий на клоуна диктор постоянно повторял: «Внимание! Новинка! САТ 2137! Система Автоматизированного Трудопроизводства нового поколения! Надоело не успевать? Ваша эффективность хуже соседа? Или вам просто неинтересна ваша работа? Новый САТ 2137 призван вам помочь! Крохотный чип, вшиваемый в основание черепа, навсегда избавит вас от необходимости совершать любые скучные действия. Просто запрограммируй своё тело так, как ты хочешь, и оно будет работать вместо тебя! Возможны противопоказания, перед вживлением проконсультируйтесь со специалистом…»

Несмотря на то, что вагон был полон, давки не было. Это называлось «Диссоцилятивный механизм». В начале эпохи САТ все люди передвигались по одним и тем же траекториям, что создавало впечатление марша или строевой ходьбы. Исследования показали, что у индивидуумов в таких условиях возрастает подозрительность, многим начинает казаться, будто ими управляют. Это приводило к потере трудоспособности, а иногда, даже паранойе. Чтобы избежать подобных реакций, движение толпы было решено перепрограммировать, добавив в порядок элемент контролируемого хаоса.

Огромные часы на здании, где располагался офис Куджо, показывали 7.15. Глаза Куджо были до сих пор закрыты. Вдруг его слегка тряхнуло, Куджо проснулся и моментально поздоровался с проходящим мимо начальником.

- Ловко ты все отстроил, - поприветствовал приятеля Порк, коллега из соседнего отдела.
Куджо посмотрел на него с заспанным видом:
- Навигационное приложение… Предупреждает о знакомых…
Слова Куджо выговаривал вяло. Он бы с удовольствием ответил текстовым сообщением, но это могло выглядеть глупо.
- О! Ну, ты как всегда на передовой технологий! Ладно, до встречи в чате, не спи на работе! - ответил Порк и свернул в сторону лифта.
- Я и не сплю, - отмахнулся Куджо и принялся проверять почту. Перед его взором возникли висящие в воздухе картинки, открытые веб-страницы, ленты новостей. Кроме Куджо никто этих экранов не видел, поскольку они проецировались на сетчатку с линзы, вшитой в переднюю камеру глаза. «Какая же ерунда», - устало подумал Куджо, просматривая новостные колонки.

«Глаза открыты, частота моргания - 2 раза в 3 секунды», - загорелось перед взором Куджо. На часах было «7.21».

Выскочило напоминание: «Обеденный перерыв». Куджо очнулся. Он сидел за своим рабочим местом. Это был черный матовый со скругленными краями прямоугольник. Единственное предназначение подобных ящиков - гасить блики внешней среды, из-за которых виртуальные объекты могут проецироваться с искажениями.

Тело Куджо встало и пошло на обед. Время - «12.00».

Порк уже сидел за столом и над чем-то ржал.
- Куджо, зацени! – сказал Порк, и перед взором Куджо возник видеоролик про котиков. Куджо его моментально закрыл, не дав прозвучать даже первому «мяу».
- Ты что такой? – удивился Порк, - хочешь я тебе новую мотивационную программу установлю? Мне очень помогает!

Куджо не ответил.

Тут к ним подошел улыбающийся во весь рот парень:
- Привет, Колли, – Порк постарался изобразить сочувствие,- тебя так и не починили?
- Черт возьми, проклятые докторишки! – заверещал веселеньким голоском Колли, - никак не могут подключить лицевые мышцы! Как мне есть прикажете?! Я ничего не могу! Хоть кормись через трубочку!

Колли упал на скамейку рядом с Порком и ударил кулаками по столу. Тут же на руке Колли засветилось запястье, на всю столовую заверещал громкоговоритель: «Нарушение маршрута! Пожалуйста, ради безопасности и эффективности работы предприятия согласуйте все изменения расписания с вашим начальством, в противном случае к вам будут предприняты штрафные санкции»

Колли схватился за голову и пискляво заорал в пустоту:
- Да, дай мне минутку! Не видишь я разговариваю?
Порк вежливо отвернулся, чтобы не засмеяться, но в то же время трагично произнес:
- Прости, друг, у меня как раз обед закончился, расписание, чтоб его…
Колли не возражал.

Куджо пришло сообщение: «от Порк: Вот! Видишь, что делают ломаные прошивки! Ты тоже смотри мне, а то знаю я тебя!»

На часах посреди столовой высветилась надпись «12.15».

Коллеги поднялись из-за стола. Тут Порк заметил кого-то вдалеке:
- Эй, Куджо, смотри! Новенькая! К нам сегодня перевели. Может пригласишь её?
Девушка была красивая, поэтому Куджо даже слегка порозовел и стал сверять расписания. «Нестыковка, нестыковка», - отражалось на его внутреннем экране. Девушка посмотрела в сторону Куджо и улыбнулась. Ей пришло уведомление, что её рабочий календарь сканируют.
- Вот! Совпадение! – воскликнул Куджо наконец, - через два года.
Девушка без капли сожаления отвернулась.

«Ну, не судьба, парень», - прислал сообщение уже вернувшийся на своё рабочее место Порк.

На часах «17.15». Куджо не спал. Он сидел и смотрел в одну точку.
Напоминание:«Конец рабочего дня. Следующая остановка - спортзал».
Куджо не двинулся с места.

- Есть ли какие-то особые причины для изменения вашего маршрута? - спросил его автоматизированный голос.
- Нет, - спокойно ответил Куджо.
- Тогда мы вынуждены сообщить, что Вы расходуете Ваше время неэффективно.
- Спасибо.
Система замолкла, вероятно, вычисляя правильный ответ, но, вскоре, вновь ожила:
- Куда желаете отправиться?
Куджо мысленно отметил на карте несколько адресов.
Система вновь запиликала:
- Изменение маршрута согласовано. Внимание! Потеря эффективности неизбежна. Рекомендуем вернуться к ранее установленному графику. Приятного Вам дня. И не забывайте, эффективное расписание – эффективная жизнь.

Куджо решил сегодня прогуляться по улицам старого города. Здесь было тихо и красиво. Аккуратные одноэтажные домики ровно выстроились вдоль бурой каменной дорожки, деревянные оградки были увиты зеленой ухоженной растительностью, а над некоторыми участками мирно покачивался серый дымок.

Молодежь в эти места почти не заглядывала, в таких районах жили одни старики. Преступности и бедняков здесь тоже не было, как впрочем и детского смеха, шумных семейных праздников.
Революция САТ многое изменила в жизни уходящего поколения. Отказ от привычного уклада общества дался этим людям очень болезненно.

Сначала, когда их дети смогли с помощью имплантатов черпать информацию напрямую из сети, за ненадобностью были упразднены институты и школы. Знания утратили всякую ценность, стали важны только навыки. В последствии, исследования показали, что обмен опытом с уходящим поколением мало эффективен, а иногда даже вреден для юных индивидуумов из-за быстрого устаревания привычных форм мышления. Институтом САТ были разработаны специальные программы обучения, которые предлагали ограничить влияние рудиментарных идей. Во время «Роботизированного экономического кризиса», выходом из которого стала практически полная замена машинного труда на ручной, многие в погоне за лучшей жизнью стали неукоснительно следовать рекомендованным программам. Увлечение технологией САТ дошло до того, что подавляющее большинство решило полностью перевести свои жизненные процессы на автоматизированное управление, оставив за собой скромную роль стороннего наблюдателя. Вскоре, возникла острая конкуренция на рынке труда, в силу переизбытка квалифицированного персонала, и, чтобы обеспечить безбедное существование потомства, системами САТ стали снабжаться любые человеческие особи достигшие возраста семи лет. Иное решение было признанно неразумным.

В дальнейшем, после освоения новых областей кибернетической науки, система САТ была централизована и подчинена единому управляющему центру, который представлял собой огромный информационный блок учета и анализа потребностей каждого индивидуума. Это позволило одержать безоговорочную победу над преступностью и голодом, безграмотностью и коррупцией, бесчестием и любым другим известным человеку пороком, в видимой степени не ущемляя свобод и прав индивидуума. Пороки, которые система победить не смогла, после недолгого обсуждения, были признаны нормой.

Достигнув предела вместительности родной планеты, мнением большинства было принято решение об открытии «Всемирной космической программы». Эта грандиозная инициатива помогла унять излишние общественные волнения и впервые отправила земных колонистов к далеким звездам. Таким образом, настал золотой век человечества.

Впрочем, всё это вряд ли грело старикам душу. Революция САТ отняла у них прошлое, взамен подарив лишь безмятежную старость. Но Куджо любил это место именно за его безмятежность, такую чуждую огромному вечно спешащему за секундными стрелками миру.

Внезапно, Куджо заметил в тени какое-то движение. Тень мелькнула еще дальше в переплетениях изгороди, и Куджо сделал к ней шаг. Тень посмотрела на него и, как показалось Куджо, даже моргнула, а затем кинулась наутек. Куджо побежал следом.

В то же мгновение на запястье замигал браслет, и громкоговоритель заверещал на весь район: «Нарушение маршрута! Пожалуйста, ради безопасности и эффективности деятельности района…» Куджо не слушал.

Наконец, они оказались на побережье, и Куджо смог рассмотреть беглеца.
Это был робот. Таких уже давно не выпускали. Ростом робот был небольшой, сантиметров 50. Тело его было похоже на змею, а голова напоминала объектив фотоаппарата. Вместо рук у этой модели были трехпалые манипуляторы. Роботы были очень популярны в детстве Куджо, но в разгар кризиса большинство из них утилизировали.

Тем временем, робот сложил свои клешни-ручки на груди и как будто умолял не выдавать его.
Куджо смотрел завороженно, но робот опустил голову и подполз к самому краю моря. Куджо подошел ближе. Море было очень красивое. Абсолютно голубое, безбрежное как вечность пространство, над которым то и дело вспыхивали солнечные блики, утопавшие в оранжевом вечернем тумане. Куджо вдруг понял, что никогда не замечал подобной красоты.
Тут робот взял гальку и кинул в море. Галька сделала лягушку и упрыгала вдаль. Робот посмотрел на Куджо и, казалось, улыбнулся. Куджо, недолго думая, тоже взял гальку и постарался повторить движения робота, но галька быстро пошла на дно, ударив в небо большим фонтаном брызг. Куджо засмеялся собственной глупости.

- Ты знаешь, это самая бесполезная вещь, которую я делал за всю свою жизнь, - сказал довольный Куджо. Два новоявленных приятеля переглянулись и, похоже, поняли друг друга.
Внезапно раздался вой сирен. Робот метнулся в сторону большой водосточной трубы, но в последний момент оглянулся.

- Что происходит?! – обращаясь к роботу, выкрикнул испуганный Куджо, но тот не ответил, а лишь шмыгнул за решетку, куда-то в глубь канализационных путей.
Вскоре, на пляж выбежали трое одетых в военную форму вооруженных людей и направились прямиком к канализационному отверстию.

- Кто вы? Что вы делаете?! – Куджо попытался изобразить храбреца и встал на пути у оперативников. Они его как будто не заметили, лишь один из солдат, который выглядел гораздо старше других, грубо толкнул Куджо, сбив с ног. Куджо быстро встал и хотел было броситься вдогонку за обидчиком, но его тело внезапно парализовало. Последним, что увидел наш герой, было лицо женщины с собранными в хвост длинными белоснежными волосами и нечто в её руках, похожее на пульт.

Куджо лежал неподвижно на круглом хирургическом столе, будто взятом из старинных фильмов про пришельцев. Но вместо зеленных гуманоидов, пленник, а скорее подопытный, заметил сбоку неясную человеческую фигуру в белом халате. До Куджо долетали обрывки фраз, разговаривали двое.

Куджо удивился тому, что не испытывает никакого страха, но списал это на блокираторы эмоций чипа САТ, которые он настроил как раз на случай непредвиденных ситуаций, чтобы противостоять лишнему стрессу.

Присмотревшись, Куджо подумал, что фигура, скорее всего, принадлежит доктору или какому-то профессору. По крайней мере, седой затылок говорил о почтенном возрасте этого человека, а манера и тон речи указывали на небывалое самомнение.

А вот собеседника Куджо не разглядел, но заметил, что за доктором находится источник слабого свечения. Возможно, там стоял экран, а общение проходило по видеосвязи. Это было абсолютно бессмысленно, так как физические экраны давно устарели, и Куджо сделал вывод, что доктор либо САТ-неактивен, либо не чипован вовсе. Этот факт смущал еще больше, так как в приличном обществе отказавшихся от САТ чипа не особо жаловали, даже называли «взбесившимися псами». Укоренилось мнение, что подобные индивидуумы крайне неустойчивы и склонны к безумству, но профессор совершенно не был похож на сумасшедшего.

- Да… Мы закончили разработку нового имплантата, вскоре сможем начать полномасштабное тестирование. Данный пациент не был записан в программу, но, судя по всему, «Эго» сам вошел с ним в контакт. Я еще не знаю зачем, но это впервые за…

Доктор посмотрел на заплясавшие в воздухе графики и улыбнулся.
- Здравствуйте, номер Н463, - произнес старик и изображение на мониторе погасло, - простите за антиутопичность, но нам удобнее называть вас по номеру САТ чипа, так что не обессудьте.

Куджо попытался привстать, но ничего не получилось. Зато вокруг него пришло в движение множество рассеянных прямо в воздухе диаграмм.

- Прошу вас, не старайтесь, - заметив дергающиеся графики, обратился к «пациенту» доктор, - ваше тело отключено.

Старик подошел к терминалу, и начал стучать по клавиатуре, постоянно что-то сверяя в голографическом блокноте. То и дело доктор отрывался от своих записей, чтобы получше осмотреть Куджо, даже пару раз тыкал в него иголкой, что незамедлительно приводило к сокращению мышц, но Куджо ничего не чувствовал. Старик глубоко задумался.

- Скажите, - слова профессора нарушили тишину, - вам знакома идея «Часов судного дня»?

По кол****ию диаграмм доктор понял, что, видимо, знакома, но блекло, поэтому решил, все-таки, объяснить:

- После Второй мировой войны группой ученых, принимавших участие в создании ядерной бомбы, были разработаны метафорические часы, которые показывали время до предполагаемого «конца света». Конечно, они носили не апокалиптичный, а предупредительный характер, были результатом расчетов, и, являли собой, скорее, аргументированное предупреждение, нежели пророческое предсказание.

Профессор нажал несколько кнопок, и Куджо почувствовал легкую вибрацию по всему телу. Похожие ощущения возникали при перепрошивке чипа САТ.

- Ближайшей отметкой за всю историю существования данной идеи стал Карибский кризис в 20-ом веке между США и СССР. Казалось, ядерная война неизбежна, и часы передвинули на две минуты до полуночи, - старик улыбнулся, - «Полночь» - весьма поэтичное название для абсолютного конца, не находите? Никаких огня и серы, только беспроглядная тьма…

Доктор посмотрел на графики, увидел как подскочила кривая паники, САТ-блокираторы не всегда справлялись с нагрузкой, и решил сменить тон:

- Расслабьтесь, все обошлось. А с приходом эпохи САТ подобные концепции и вовсе потеряли смысл. Но знаете, есть одна мысль, которая не даёт мне покоя…

Доктор задумчиво подергал себя за бородку и продолжил:

- Что можно считать «концом света»? Это конец привычного, известного нам мира? Так для многих он уже кончился. Исчезновение человеческой цивилизации? Где гарантии, что на её руинах не воспрянет иная? Когда, мой друг, настанет полночь? Когда во вселенной исчезнет любая жизнь? Или же, - доктор сделал короткую паузу и почти перешел на шепот, - померкнет последний разум, способный эту жизнь осознать?

Старик отошел на пару шагов и тяжело вздохнул.

- Поверьте мне, разница между участником и наблюдателем огромна.
Впрочем, через секунду от философского настроя профессора не осталось и следа. Он, видимо, заметил в показателях желанный результат и быстро заговорил с долей торжественности:

- А вам, мой друг, выпала честь стать завершающей стадией грандиозного эксперимента! – по лицу было видно, что экспериментатор хотел вдаться в подробности, но все же нашел в себе силы остановиться, - впрочем, спите, - доктор погладил Куджо по плечу, - завтра вы сами всё поймёте…

На будильнике засветились цифры 7.00. Тело Куджо встало.

Всё шло своим чередом, пока Куджо не настиг вопрос Порка: «Слушай, а ты где был вчера вечером? Из сети вышел, я уж думал - погиб!» Куджо попытался что-то ответить, но губы отказались ему подчиняться. Тем временем, чип обработал команду, алгоритм просканировал смысловые комбинации, и Куджо, как бы из далека, услышал свой голос: «Спал весь вечер, достало всё…». Порк улыбнулся:

- Ну потом расскажешь, ладно?

К несчастью, Порк не знал, что Куджо ему больше никогда не ответит.

P.S.
Паралельно с рассказом был также нарисован замечательный комикс "по мотивам".
Если Вам понравилось данное произведение, можете увидеть комикс здесь - http://www.kommissia.ru/gallery/thum...php?album=3211

<
Истинный свет (1 часть)


Я прошу одного: Дай мне шанс, чтобы выйти из клетки!
Я малого стою, я знаю, но крылья зовут.
Незнакомые странные земли мне сняться нередко.
И твердит в моем сердце звезда: «Там давно тебя ждут!»
«Пилот» (Сфинксы)

Изначально в мире властвовало абсолютное небытие. Казалось, вместо самой Вселенной в начале времён присутствовало одно лишь сплошное ничто, и ничего кроме бесконечной пустоты в ту пору не существовало. Невозмутимый покой, словно цепями, сковывал тогда пространство, и ни один звук не нарушал царящей в мире мёртвой тишины. Но так не могло долго продолжаться.
В один прекрасный миг барабанная дробь, яростно выбиваемая Музой Бунтарства, взорвала Вселенную. Нарушив покой, внесла хаос, наполнила происходящее ритмом и пульсацией. Тотчас, рождённые мощным взрывом, в пустое пространство ворвались мятежные ветры перемен. И, ломая на пути старый порядок, бурей устремились в неизвестность.
Вклиниваясь в бешеный барабанный ритм, тут же холодным металлом загудели струны мрачно ревущей гитары, на которой быстро взялась играть Муза Тьмы. И, жадно впитывая мрачную силу этой музыки, в мире возникла темнота. С каждой нотой делаясь всё плотнее и гуще, она вдруг хлынула в разные стороны и принялась чёрной пеленой растекаться по округе. Но полностью захватить пустую Вселенную мгла не успела.
Стараясь не отстать от своей извечной соперницы, к Музе Тьмы вскоре присоединилась Муза Света. Внезапно её гитара пророкотала раскатистым хрустальным перезвоном. И вслед за невероятно громким аккордом вспыхнул яркий ослепительный свет. Быстро распространяясь во все стороны, он сияющей огненной волной стремительно помчался к темноте. Но тьма не собиралась отступать. Она глухой стеной вдруг встала на пути у света. Набрав огромную скорость, светлая волна с грохотом врезалась в эту мрачную стену. И стала изо всех сил давить на неё, пытаясь разрушить возникшую преграду.
Казалось, яростное противостояние, в котором непримиримыми врагами сошлись заря и мрак, затянулось на целую вечность. Но тут, пытаясь немного успокоить бушующие стихии, к своим сёстрам внезапно решила присоединиться Муза Гармонии. Неожиданно она в полный рост храбро встала между светом и тьмой. И тут же чудесная мелодия флейты дивным благозвучием заполнила Вселенную. Питаясь энергией этой музыки, светлая волна моментально вспыхнула ещё ярче и полностью накрыла собой окружающее пространство. Казалось, невероятно яркая вспышка должна была бесследно сжечь кромешную темноту, но этого не произошло. Сияющий свет, вмиг прогорев, погас и осыпался огромным количеством искр. Как и хотела Муза Гармонии, две враждебные силы уравновесили друг друга. И из смешения разнородных стихий, сплелась чудесная картина. Весь мир залило бескрайнее чёрное небо, на тёмном полотне которого мерцало множество ярких звёзд.
Сразу после этого, решив помочь своим сёстрам, в дело вступила Муза Совершенства. И тут же её прекрасный голос, великолепно дополнив остальные инструменты, придал Божественной Симфонии идеально-завершённый вид. И новорождённый мир, наполненный волшебной силой, задышал в ритм звучащей всюду музыке. Божественная Симфония щедро насыщала своей энергетикой пространство. Её магические ветры пронизывали всё сущее, разнося по округе чудесные звуки. И впитывая эту силу, тёмные небеса, украшенные красивыми рисунками созвездий, стали быстро разрастаться, вскоре, полностью оттеснив остатки бесконечной пустоты на задворки Мироздания. Так вдохновленная Квинтетом Муз рождалась новая Вселенная, которая была насквозь пропитана сотворившей её рок-магией.
Вдохнув жизнь в новый мир, каждая муза вложила в его создание всю свою душу. И такое страстное исполнение сложной магической композиции вскоре отняло все их силы. С каждой нотой Божественной Симфонии они быстро слабели на глазах. Всецело отдав себя этому великолепному произведению, очень скоро они полностью растворились в нём без остатка. Казалось музы, пришедшие во Вселенную неизвестно откуда, вернулись обратно в никуда. Но уход сестёр не был для них смертью, скорее это было чудесным перерождением. После их исчезновения волшебная музыка, которую они играли, не умолкла. Божественная Симфония, в которую они вдохнули жизнь, теперь звучала сама по себе в каждой частице этого мира. Чудесным образом её красивая мелодия, растекаясь по Вселенной, словно кровь по телу живого существа, наполнила рок-магией Мироздание. И внимательно прислушавшись, всегда можно было услышать её эхо - отголосок дивной музыки, которая сотворила этот огромный и прекрасный мир.
* * * *
Светодар наблюдал со стороны за грандиозным зрелищем невообразимого масштаба, которое происходило на его глазах, и эльфа переполняли восторженные чувства. Наслаждающая его слух Божественная Симфония поразила рок-мага до глубины души своей восхитительной красотой. Её звучащая отовсюду волшебная мелодия захватывала дух. Ослепляя эльфа яркими красками, вокруг Светодара расцветал удивительно прекрасный мир.
Сверкающие звёзды срывались с тёмного небосвода и, оставляя после себя огненные хвосты, быстро летели вниз. Внизу их уже ждал внезапно возникший горизонт. С размаху врезавшись в его объятия, звёзды разлетались градом искр, засыпая своими осколками постепенно возникающую земную твердь. Со временем на пустом месте появлялись равнины, возвышенности и громадные горы. Взвившись над ними, подпевая в ритм звенящей в воздухе Божественной Симфонии, завывали ветры. Разнося звёздную пыль по округе, они вихрями носились над землёй, то срываясь в бездонные ямы, то взлетая на вершины громадных гор.
Элегантно двигаясь меж звёзд, по небосводу медленно проплыла луна. Позади луны поднималось над горизонтом солнце. Ночь уступала место дню. Тьма растворялась и превращалась в бледные тени. Звёзды гасили свой свет, скрываясь под синей пеленой лазурного неба.
По возникшему голубому небосводу в разные стороны расползались белые облака. Набухая от влаги, облака превращались в тёмные тучи, которые обрушивались на землю сильным ливнем. Сверкая золотом в лучах солнца, дождевые капли ручьями стекали в низины и щедро наполняли их водой. Равнины и возвышенности жадно впитывали живительную влагу и быстро зеленели. Стараясь звучать в тон прекрасной симфонии, журчали ручьи, бурлили реки, клокотали моря и океаны. Напевая гимн зарождающейся жизни, шелестели своей листвой стремительно растущие на земле леса.
Поражённый в самое сердце необъятным земным простором и бездонной глубиной небес, раскинув руки, эльф упал в растущую на поляне траву. Вдыхая аромат душистых трав, наслаждаясь звенящей в воздухе чудесной музыкой, медленно растворяясь в этом восхитительном мире, он закрыл глаза. Неожиданно Светодару показалось, что у него выросли крылья. Внезапно налетевший порыв магического ветра нежно подхватил эльфа и быстро понёс его куда-то вверх к источнику волшебного звука. Ветер поднял рок-мага над облаками и помчал его к звёздному небу. Постепенно музыка становилась громче, звёзды становились ярче. Светодару показалось, что ещё мгновение - и он встретится с Пятью Музами, сотворившими Мироздание. И эта встреча подарит ему невообразимое счастье, откроет ему глаза на некие важные истины…
* * * *
Неожиданно эльф проснулся. Не веря, что всё произошедшее в итоге оказалось просто его сном, он долго лежал с закрытыми глазами. Светодар мучительно пытался вспомнить мотив той волшебной музыки, которая звучала во время рождения Вселенной, но он уже не мог этого сделать. Рок-маг полностью забыл эти чудесные звуки. Наконец, открыв глаза, Светодар увидел, как редкие солнечные лучи, случайно пробившись сквозь густые кроны огромных деревьев, немного осветили мрачное подлесье. Сладко зевнув, эльф сообразил, что наступило утро. Приподняв голову с накрытой плащом гитары, которую он использовал в эту ночь в качестве своеобразной подушки, Светодар повернулся лицом к весело потрескивающему костру. Там он обнаружил остальных своих спутников.
Оказалось, что другие рок-маги давно уже проснулись. Сидящий на своём барабане ударник Блисталь острым ножом ловко разделывал змею, которую ему сегодняшним утром с большим трудом удалось поймать на завтрак. Отрезанные куски мяса эльф с брезгливым видом бросал в походный котелок, висящий над огнём. Рядом с костром, заткнув за пояс свою флейту, расположился другой рок-маг по имени Сверкаций. Пытаясь специями заглушить противный вкус змеиного мяса, он старательно добавлял в котелок разнообразные приправы, часто пробуя на вкус получившийся бульон. Неподалёку около небольшого ручейка, оставив свою гитару на берегу, умывался Сияний, при любых обстоятельствах никогда не забывавший следить за своим внешним видом. Прислонившись спиной к дереву, напротив Светодара сидел вокалист Ярчайшень. Он с невероятно умным видом тщательно изучал карту, которую постоянно вертел в своих руках. Озираясь при этом вокруг, эльф всё ещё мучительно пытался определить местонахождение отряда. Глядя на него, Светодар задумался, вспоминая события последних дней.
* * * *
…Эту злополучную карту рок-маги купили у одного подозрительного гнома по имени Втюхаль ещё в начале своего путешествия. Неделей ранее, перед тем как войти в Зачарованный Лес, эльфы решили посетить небольшой городок, расположенный неподалёку. Там они намеревались побольше разузнать у местных жителей об этих загадочных землях, в которых путешественники очутились. Остановившись на постоялом дворе и немного отдохнув, на утро эльфы решили посетить городской рынок, чтобы пополнить свои запасы перед долгой дорогой. Совершая покупки, эльфы попутно расспрашивали местных торговцев о Зачарованном Лесе. Через некоторое время, прохаживаясь мимо прилавков с различными товарами, они наткнулись на странного гнома.
Зевая от скуки, полусонный Втюхаль сидел на массивного вида сундуке. Перед торговцем стоял небольшой складной столик, на котором лежали различные товары. Когда рок-маги подошли ближе, гном тут же встрепенулся, как будто только их и ждал.
– Господа эльфы, не проходите мимо! – привлёк он внимание магов. – Я краем уха слышал, что вас очень сильно интересует Зачарованный Лес. Если вы соблаговолите меня выслушать, то я мог бы кое-что рассказать вам об этом таинственном месте.
Проходящие мимо рок-маги остановились и с интересом посмотрели на гнома. Глаза торговца тут же засверкали, и он расплылся в обаятельной улыбке.
– Сразу видно, что вы храбрые и опытные путешественники, но я всё же рискну вас предупредить, – стал серьёзнее гном. – Зачарованный Лес, в который вы направляетесь, очень страшное и опасное место. Здешние жители вам уже наверняка рассказали о его непроходимых дебрях и о множестве кровожадных чудовищ, которые там обитают. Но, смею вас заверить, не в этом заключается главная опасность данного зловещего места. Зачарованный Лес прежде всего опасен тем, что в нём очень часто бывает сложно найти верный путь. Несчастные путешественники, двигаясь там вроде бы в правильном направлении, через некоторое время могут выйти совсем не туда, куда хотели попасть изначально. Этот коварный лес, словно хитрое живое существо, отлично умеет морочить головы путникам, рискнувшим ступить на его заповедные земли.
Последние слова гном сказал с какой-то особой зловещей улыбкой. И внимательно слушающие торговца эльфы сильно задумались.
– Но не стоит особо переживать по этому поводу, – вдруг значительно повеселев, сказал рок-магам Втюхаль. – Зная куда вы направляетесь, я бы хотел предложить вам одну вещицу, которая могла бы очень пригодиться в вашем опасном путешествии.
После таких слов гном открыл большой сундук, на котором до этого сидел. И, немного порывшись в нём, извлёк на свет некий свиток.
– Эта карта когда-то принадлежала великому путешественнику Петляй-Кривотропу, в своё время вдоль и поперёк исходившему все земли нашего мира, – торжественно проговорил гном. – И данная вещь обладает просто удивительными свойствами! Дело в том, что эта карта волшебная. Стоит только взять её в руки и подумать о том, куда вам нужно попасть, как тут же карта укажет вам самый безопасный путь к нужному месту. Я понимаю, что всё сказанное мною, конечно, кажется уважаемым эльфам неправдоподобной болтовнёй выжившего из ума старого торговца. Но позвольте вас уверить, что это не так. И я с удовольствием готов продемонстрировать всё то, о чём я только что сказал.
Освобождая место на прилавке, гном быстро подвинул в сторону другой свой товар. Затем торговец развернул свиток и положил его на свой лоток. И эльфы увидели, что волшебная карта представляла собой совершенно чистый лист пожелтевшей от времени бумаги.
– Допустим, я хочу попасть в местную харчевню, – немного подумав, сказал гном. – Понятное дело, что при этом я хочу дойти до данной цели живым и невредимым. Конечно, этот маленький городок не так опасен, как Зачарованный Лес, но и здесь могут возникнуть некоторые проблемы. Например, в квартале отсюда бродят злобные бродячие псы, а неподалёку от харчевни в тёмном переулке поджидает богатых прохожих банда грабителей. Как раз в подобной ситуации и может помочь моя карта. Но для начала мне следует положить на неё свои руки. Затем мне нужно представить здание, где находится харчевня. Это можно сделать по-разному. Я, к примеру, буду думать какие вкусные блюда готовит прекрасная хозяйка данного замечательного заведения.
Сказав это, торговец невероятно торжественно возложил свои руки на карту. Затем, улыбаясь и причмокивая от удовольствия, гном закрыл глаза, видимо представляя подобную картину.
– Что-то я вчера не заметил, чтобы хозяйка местной харчевни была сильно уж красивой. Её бородавки и усы что-то не прибавляют ей привлекательности, – прошептал Сияний стоящему рядом с ним Сверкацию.
– А чего ты удивляешься? По поводу дам в своих предпочтениях гномы всегда отличались своеобразным вкусом, – улыбнулся ему в ответ эльф. – А на счёт тамошнего меню торговец не врёт. Вчерашний ужин, который нам там подали, был очень даже ничего!
Стоящий рядом с весёлыми эльфами Светодар в это время смотрел на торговца. Что-то подозрительное было в этом болтливом гноме. Возможно, вызывали недоверие его постоянно хитро прищуренные глаза или ехидная усмешка, не сходящая с его лица. А может быть, за этой внешней стороной скрывалось ещё что-то более подозрительное, лежащее чуть глубже? Светодар пристальнее взглянул в лицо торговцу. Неожиданно нечто зловещее на мгновение промелькнуло в его облике и тут же скрылось под маской мечтательного гнома, вспоминающего о прекрасной хозяйке здешней харчевни и о вкусных угощениях, которыми она всегда была рада отпотчевать своих гостей. Светодар даже не успел понять, что же он увидел. Эльф снова взглянул в лицо торговцу. Но, словно почувствовав пристальное внимание к своей персоне, гном внезапно открыл глаза.
– Итак, что же у нас получилось? – очнувшись от своих сладких мечтаний, спросил сам у себя гном. – Как я и говорил, стоило мне только подумать о том, куда я хочу попасть - и тут же карта взялась указать мне путь к этому месту.
После этих слов торговец убрал с волшебной карты свои руки. И, взглянув на свиток, эльфы увидели, как на пустом листке старой бумаги вдруг стали появляться различные изображения. Огибая нарисованные дома и двигаясь по нарисованным улицам, с одного края к другому неожиданно поползла красная линия. Через некоторое время своего движения она, резко остановилась и упёрлась в небольшой прямоугольник, который видимо и являлся конечной точкой маршрута.
– Вот эта красная линия и есть тот самый безопасный путь к местной харчевне, – ткнув пальцем в свиток, сказал торговец. – На этой дороге я не встречу ни бездомных псов, ни разбойников и дойду до своей цели живым и невредимым.
Эльфы сгрудились вокруг гнома, с интересом изучая начертанное на волшебной карте изображение. Они уже успели немного изучить этот город и примерно знали, где находилась местная харчевня. И всё произошедшее было очень сильно похоже на правду. Красная линия и в самом деле указывала верное направление.
– Конечно, я уже не раз посещал местную харчевню. Поэтому волшебная карта с такой легкостью указала мне дорогу к этому заведению. Но смею вас заверить, что так же легко она может указать своему владельцу и путь к тому месту, где он до этого момента никогда не был, – хитро посмотрев на эльфов, сказал гном. – Клянусь всеми Пятью Музами нашего мира, что лучшей карты на свете вам просто не найти. Откровенно говоря, вам очень повезло, что вы совершенно случайно встретили такого бескорыстного и честного гнома, как я, готового отдать эту вещь за очень скромную плату!
Эльфы были магами и видели много различных чудес, но даже они были немного удивлены произошедшим событием. Но больше всех был удивлён Ярчайшень. Он во чтобы то ни стало решил купить чудесную карту. Даже достаточно большая цена, которую в итоге потребовал за свой товар хитрый гном, не испугала эльфа. Возлагая на эту волшебную вещь большие надежды, лидер Светлых Эльфов именно с её помощью, наконец, намеревался все-таки решить задачу, которая стояла перед ним и его командой. Ведь проблема эльфов была в том, что они даже понятия не имели, в какой части Зачарованного Леса находится главная цель их путешествия.
Уже много лет Светлые Эльфы верой и правдой служили Ордену Света, в котором состояли почти всю свою жизнь. И вместе с другими членами этой организации эльфы с замиранием сердца следили за грандиозным событием, регулярно проходящим в их Ордене. Раз в пять лет верховные маги Ордена Света проводили традиционный древний ритуал. Вечером в полном составе они собирались в Храме Благословенной Зари, когда-то давно построенном на самом высоком пике Окологномьих Гор. Вместе с закатом солнца высшие маги гасили свет в главном зале храма, и, проводя в молитвах всю ночь, с нетерпением ждали рассвета. Потому что утром, проникнув в большой зал храма, первые лучи солнца волшебным огнём должны были зажечь во тьме имена избранников Музы Света.
В этом году после успешно проведённого ритуала главы Ордена призвали к себе Светлых Эльфов и объявили ошарашенным магам о том, что утром над алтарём храма священным огнём были начертаны их имена. Это означало, что эльфам выпала возможность пройти Испытание Истинного Света. Но только сильным рок-магам удавалось пройти такой божественный экзамен. Слабые же просто бесследно исчезали, не возвращаясь обратно. И поэтому в последнее время случалось так, что многие маги Ордена Света, не особо уверенные в своих силах, часто отказывались проходить такое опасное Испытание. Но Светлые Эльфы храбро приняли свою судьбу. Решившись на это Испытание, они смело направились к Зачарованному Лесу, где, по словам верховных магов, сама Светлая Богиня должна была указать своим избранникам их дальнейший путь.
И по этой причине Ярчайшень считал, что встреча с гномом-торговцем была ниспослана свыше. Он воспринял эту встречу, как знамение, как знак самой Музы Света. Эльф страстно убеждал спутников, что они просто обязаны купить эту волшебную карту. И лишь Светодар сомневался в его словах. Он почему-то считал, что эта карта впоследствии будет только мешать эльфам в их путешествии. Светодар увидел нечто неправильное в том, что его друзья собрались её использовать. Но он оказался в меньшинстве и никто не желал его слушать. Не имея других идей и предложений по поводу того, как найти дорогу к Истинному Свету, остальные эльфы вскоре поддались на уговоры своего лидера. И Ярчайшень был этому очень рад. То чувство неопределённости, с которым эльф пришёл в эти края, покинуло его сердце. И теперь, заполучив карту, Ярчайшень знал, что ему нужно было делать.
* * * *
Как только эльфы ступили под кроны Зачарованного Леса, Ярчайшень тут же достал волшебную карту. Он бережно развернул её и положил на покрытый мхом пень. Накрыв её своими руками, он подозвал к себе других эльфов, стоящих неподалеку. Блисталь, Сияний и Сверкаций тотчас подошли к нему и тоже положили руки на чудесную карту. Сосредоточившись, они закрыли глаза, видимо представляя в уме то благословенное место, куда им нужно было попасть. Светодар со стороны наблюдал за этим зрелищем.
Открыв глаза, эльфы увидели, как на пустом листе старой бумаги стали появляться различные изображения, словно их рисовала чья-то невидимая рука. В одном месте среди рисунков вдруг появилась красная линия и, извиваясь змеёй, поползла вверх по карте, огибая нарисованные деревья, болота и холмы. Как и говорил гном Втюхаль, волшебная карта показала им путь. И эльфам только оставалось следовать её указаниям.
Сначала всё было просто замечательно. Ярко светило солнце, весело пели птицы. Дорога, по которой шли эльфы, была удивительно лёгкой. Казалось, больше и нечего было желать. Сверяясь с волшебной картой, рок-магам легко удавалось обходить стороной все опасности и преграды. Подобным образом эльфы благополучно миновали многочисленные засады и логова разнообразных чудовищ, даже не попав им на глаза. Удачно преодолели зыбкие топи, даже не намочив ноги. Ловко пробрались через заросли колючих кустарников, даже ни разу не уколовшись об их острые шипы.
Но чем дальше шли эльфы, тем сильнее мрачнел лес. То живое буйство красок, которым их сначала встретил Зачарованный Лес, постепенно превращалось в угрюмый мёртвый пейзаж. Стали понемногу исчезать животные, и больше не щебетали птицы. Деревья, растущие вдоль пути, по которому шли эльфы, постепенно теряли листья и засыхали на глазах. Их сухие стволы искривлялись и превращались в уродливых чудовищ. Похожие на порождения ужасных кошмаров, они жадно тянули к путникам свои кривые когтистые лапы, как будто пытаясь их схватить и растерзать. Сгущалась тьма. На пути стали часто попадаться черепа и кости умерших животных. Однажды эльфы даже заметили несколько скелетов с музыкальными инструментами в костлявых руках. Эльфы сразу поняли, что эти останки принадлежали рок-магам, когда-то нашедшим здесь свою смерть. Но более всего путников пугала царящая вокруг мёртвая тишина.
В итоге своих долгих блужданий через несколько дней эльфы оказались в особо мрачной части леса, куда почти не попадал солнечный свет, и где практически нельзя было найти какого-либо нормального пропитания, кроме редких грибов и змей. Окончательно заблудившись, путники совсем отчаялись. Отсутствие нормальной пищи очень расстраивало Сверкация, у которого от голода, словно у какого-нибудь вульгарного тролля, постоянно громко урчало в животе. Даже вечно весёлый Сияний больше не шутил и не подбадривал эльфов, как он делал это раньше. Теперь, грустно опустив голову, он лишь молча брёл позади отряда. Ярчайшень продолжал делать вид, что у него всё под контролем. Но было видно, как и он постепенно теряет всякую надежду найти верный путь. Казалось, Зачарованный Лес заманил эльфов в ловушку, в которой намеревался жестоким образом их измотать бесконечной дорогой до смерти.
Ярчайшень упрямо вёл отряд магов вперёд, но эльфы никак не могли достичь цели. Судя по изображению на волшебной карте, они уже давно должны были прийти в то место, куда так долго шли. Но этого почему-то не происходило. Сначала Ярчайшень даже подумал, что он где-то в пути повернул не туда, куда указывала карта. Но, мучительно вспоминая все свои действия, он решил, что вроде бы не совершал ошибок. А затем эльф вдруг вспомнил, как гном Втюхаль предупреждал их о том, что Зачарованный Лес отлично способен морочить голову несчастным путникам. И после этого эльф стал во всех бедах винить лесные дремучие дебри.
Если Ярчайшень постоянно посылал проклятья в адрес леса, то ударник Блисталь стал неожиданно обвинять во всём враждебную тёмную силу. По его мнению, именно она своими зловредными кознями пыталась помешать светлым эльфам добраться до конечной цели их путешествия. Но, слушая, как его спутники ругают всех и вся, Светодар понимал, что они ошибались. Эльф считал, что тьма в их бедах точно не виновата. Он отчётливо ощущал, что пока ещё эта мрачная сила не вмешивалась в их дела. И все их напасти были лишь тенью её присутствия. С тьмой лично рок-маги должны были встретиться чуть позже. А пока древняя тёмная стихия лишь со стороны наблюдала за светлыми эльфами, оценивая их силы и возможности.
Почему-то всегда было проще обвинить в своих неудачах кого-то другого, чем честно признать свои ошибки. В том, что путешественники никак не могли найти верный путь в этом дремучем лесу, возможно, были виноваты они сами - считал Светодар. Ведь, чтобы достичь цели путешествия, требовалось найти свою собственную дорогу, а не следовать лёгким путём, предложенным какой-то волшебной картой. Данное трудное Испытание, доверенное рок-магам самой судьбой, путники должны были пройти самостоятельно. Это был вызов их способностям и силе духа, приняв который, они могли честно без уловок испытать себя. Светодар знал, что кроме этого пути существовало множество других дорог. И такое многообразие манило его, как освобождение. И эльф не хотел лишать себя и своих спутников возможности самостоятельно выбрать из этого переплетения дорог свою собственную тропу. В этом, как он думал, и заключался смысл их Испытания.
– Кого мы пытаемся обхитрить, используя эту карту? – вечером, когда эльфы устроили привал на ночь, спросил у своих спутников Светодар. – Мне кажется, что в итоге мы обманываем только самих себя. Следуя предложенной кем-то дорогой, мы лишаем себя самого главного - свободы выбора! Может быть, сейчас у нас и не получается дойти до нашей цели как раз из-за того, что мы пытаемся сделать это таким нечестным способом. Я предлагаю выкинуть эту проклятую карту и самостоятельно искать путь к нашей цели!
Сидящие у костра эльфы на некоторое время задумались над его словами.
– Самое главное не принимать поспешных решений. Прежде нужно всё тщательно обдумать, – взялся размышлять расчетливый Сверкаций. – Судя по карте, мы уже три дня назад должны были выйти к цели нашего путешествия. Но почему-то этого до сих пор не произошло. Я не знаю прав Светодар или нет, но я согласен с ним в том, что пришло время разработать другой план действий. А что касается карты, то выбрасывать её, конечно, не стоит. Всё-таки мы за неё очень много денег заплатили. Лучше оставим её, а после, когда выберемся отсюда, продадим кому-нибудь. Может быть, хоть часть заплаченных за неё денег вернём.
– Я тоже думаю, что Светодар прав, – согласился Сияний. – Мы ведь уже опытные рок-маги, а не какие-то сопливые ученики! Стыдно сказать, но мы даже не пытались самостоятельно найти дорогу в этом лесу. Пришла пора попробовать это сделать!
– В словах Светодара что-то есть! В конце концов, что мы теряем? Я тоже думаю нужно искать другой путь, – подкладывая дрова в костёр, сказал Блисталь. – Ну а если не найдём дорогу, то огнём проложим себе новую!
Сказав это, он взял в свои сильные руки очередную сухую ветку. С хрустом сломал её и со злостью швырнул обломки в пылающий огонь. Эльфы посмотрели на вокалиста, ожидая его реакции на всё ранее сказанное. Совсем отчаявшись самолично найти дорогу, Ярчайшень с большой неохотой согласился.
– Делайте, что хотите, – недовольно пробурчал Ярчайшень. – Но знайте, если станет ещё хуже, то в этом уже будете виноваты вы сами.
В итоге, для того чтобы привести отряд к цели, посовещавшись, эльфы дали Светодару всего лишь один день. По какой- то неведомой причине новый лидер знал, что этого времени ему вполне хватит…
* * * *
И вот, наконец, настала пора, когда Светодар мог испытать себя, поняв, на что же он в итоге способен. Воспоминание о прошедших днях быстро промелькнуло в голове эльфа и улетело куда-то вдаль. Некоторое время он всё ещё лежал с закрытыми глазами и снова мучительно пытался вспомнить мотив той волшебной музыки, которая звучала в его сегодняшнем прекрасном сне. Но всё было тщетно, эльф полностью забыл эти чудесные звуки. Наконец, он решил, что пора собираться в дорогу. Светодар был полностью уверен, что именно сегодня их отряд достигнет конечной цели своего долгого и опасного путешествия. Но этот день для эльфов выпадет не из лёгких.
Сначала нужно было выбрать верный путь. И Светодар уже примерно знал, в какую сторону им предстояло идти. Сейчас оставалось лишь определить более точное направление. Удобно усевшись на лесной опушке, Светодар взял в руки свою гитару и закрыл глаза. Пальцами прошёлся по её струнам, сыграв заклинание глубокой медитации. И тут же попытался мысленно взлететь над землёй, чтобы с высоты окинуть взглядом лесные просторы. Но этого ему не удалось так просто сделать. Внезапно ветки деревьев, смыкаясь над головой эльфа, преградили ему путь к небесам. Сплетаясь в густые заросли, они чёрными кривым прутьями стали быстро приближаться к нему. Полностью окружив рок-мага, ветки деревьев лишили его возможности передвигаться. Деревянные щупальца опутали его руки и ноги. И стали быстро подбираясь к горлу эльфа. Неожиданно, уже задыхаясь, Светодар услышал тихий отзвук чудесной музыки. С трудом подняв голову, еле дышащий эльф вдруг увидел среди веток небольшой просвет чистого синего неба. Волшебный звук доносился оттуда. Чудесная мелодия придала ему сил. Неожиданно мысли эльфа вольным ветром вырвались из ужасного плена в бескрайние просторы небес. Взирая с высоты на землю, рок-маг устремил свой взгляд за горизонт. За горизонтом что-то сверкнуло.
Закончив медитацию, Светодар уже точно знал, куда им нужно было идти. Игнорируя другие дороги, эльф уверенно направился в самую дремучую часть леса. Казалось, что Светодар намеренно повёл свой отряд самым тернистым и трудным путём. Колючие кустарники непреодолимой стеной стояли на их дороге. Но, несмотря на это, разрывая в лоскуты плащ и другую свою одежду, исцарапанный в кровь Светодар уверенно шёл во главе отряда. Остальные рок-маги проявляли недовольство, ругались, но всё же неотступно следовали за ним. Спотыкаясь о коряги, Светодар кубарем скатывался в овраги и ямы. Продвигаясь зыбким топями, проводник падал лицом в жижу, но, несмотря на все эти трудности, не сворачивал с выбранного им пути.
После нескольких часов такой дороги ко всему прочему на эльфов внезапно стали нападать различные хищные звери. Сначала на голову Сверкация с дерева камнем обрушился гигантский удав. Своим сильным длинным телом он моментально обвил несчастного эльфа, полностью сковав его движения. Удав уже открыл свою пасть, чтобы проглотить полузадушенного рок-мага, но тут в дело вступил Сияний. Зазвенели струны его гитары. Сложная магическая мелодия быстро сплела заклинание телекинеза, позволяющее на расстоянии производить разнообразные манипуляции с удалёнными предметами. Невидимые клещи с огромной силой схватили гигантского удава. От этого ужасный захват змеи ослаб, и полузадушенный Сверкаций упал на землю. Освободившись из смертельных объятий хищника, несчастный эльф с трудом отполз подальше от поля боя. А в это время Сияний всё ещё продолжал играть на своей гитаре. Магические клещи, держащие удава, отбросили его извивающееся тело в сторону. Змея с силой ударилась о дерево и, сломав свою шею, испустила дух.
Чуть позднее из кустов на вокалиста внезапно напал саблезубый лев. Ярчайшень был застигнут врасплох, и ничего не успел сделать. Своему другу вовремя помог Сверкаций, который в это мгновение находился ближе всех к вокалисту. Рык льва заглушила задорная мелодия флейты. Быстро созданный огненный шар с гулом полетел в сторону льва, сбив находящегося в прыжке хищника. Грива упавшего на землю зверя загорелась. Саблезубый лев зарычал от боли, вскочил на ноги и умчался обратно в кусты.
Затем на Сияния напал притаившийся в трясине болотный ящер. Когда отряд рок-магов преодолевал болотистую местность, это чудовище неожиданно выскочило из мутной воды. Ящер намеревался утащить на дно проходящего мимо гитариста, схватив его зубами за ногу, но Сиянию удалось вовремя отскочить. Тут из болота показалось ещё два таких же чудовища. Вокалист Ярчайшень должным образом успел на это отреагировать, пропев короткий магический куплет. И на хищника, атаковавшего гитариста, внезапно обрушилась сеть молний. Являясь хорошим проводником электрической энергии, вода значительно увеличила площадь атаки, дав возможность одним ударом зацепить сразу трёх ящеров, находящихся в болоте. Молния, разветвляясь, опутала первого хищника голубыми нитями и, скользя по воде, скоро добралась до других чудовищ, чьи тела тут же стало сильно трясти. Мгновение спустя треск молний стих, и поверженные чудовища скрылись в мутной трясине.
Нападая на Сияния, болотный ящер, чей укус был смертельным, всё же зацепил ногу рок-мага. Клыки чудовища, прокусив сапог, немного поцарапали его голень, но и этого хватило. Отравленный смертельным ядом ящера Сияний быстро бледнел и слабел на глазах. Яд чудовища оказался очень сильным. Даже Светодару, мастерски владеющему магией лечения, пришлось потратить много времени и сил. Целых полчаса он сидел с гитарой в руках около готового вот-вот умереть Сияния, беспрерывно играя разнообразные мелодии, создающие мощные лечебные заклинания. В итоге находящийся при смерти эльф с большим трудом был спасён. Спустя час Сияний отдохнул и уже мог самостоятельно идти дальше.
Ближе к полудню на рок-магов напала целая стая свирепых волков. Внезапно путь эльфам преградил вышедший из-за деревьев громадный хищник. Злобно горящими глазами волк исподлобья посмотрел на путешественников. Затем, подняв огромную морду вверх, вожак стаи громко завыл. Тут же из леса выскочило ещё несколько волков. Они сразу стали разбегаться в разные стороны, намереваясь окружить свою добычу. Но Блисталь уже был начеку и успел на это быстро отреагировать. Рок-маг не дал хищникам завершить этот хитрый манёвр. Он ударил в барабан, стремительно сплетая атакующее заклинание. Поджигая траву, кусты и ветки деревьев, на зверей пылающей бурей обрушился огненный дождь. Горящие волки, скуля и подвывая, разбежались в разные стороны. Неожиданно Блисталь, бешеными глазами взглянув на своих спутников, рванул вслед за вожаком стаи.
Побежавшие за ним эльфы вскоре немного отстали от него. И только через час смогли по следам найти своего ошалевшего друга. Удобно расположившись на небольшой опушке, Блисталь сидел на пне и ножом разделывал тушу загнанного им волка.
– Я тут подумал, что мы уже давно нормально не обедали. Вот и решил добыть немного мяса, – вытирая о траву кровавые руки, с дикой улыбкой сказал он подошедшим к нему эльфам.
– Это ты здорово придумал! А то едим всяких мерзких змей целую неделю. Так они мне надоели, просто жуть! Волк я думаю повкуснее будет! – хищно облизываясь, обрадовался Сверкаций.
Рок-маги тут же быстро разожгли костёр и занялись приготовлением обеда. Голодные эльфы набросились на добычу Блисталя, словно дикие звери. Только один Светодар отказался есть волчье мясо. Причину такого странного поведения его спутники уточнять не стали. Если не хочет есть, то это его дело. Им это даже было на руку - остальным больше достанется. Основательно подкрепившись и немного передохнув, рок-маги снова отправились в путь.
Чем дальше шли эльфы, тем больше хищников преграждало им дорогу. Порой казалось, что сам лес посылает на эльфов зверей, защищая свои заповедные владения от незваных гостей. Звери дрались свирепо и бесстрашно. Но каждый раз, действуя слажено и сообща, отряду рок-магов чудом удавалось победить хищников. Но все эти звери не особо волновали Светодара. Он знал, что самое страшное испытание ждёт эльфов впереди. Для того чтобы добраться до долгожданной цели их путешествия, сейчас лишь нужно было достойно выдержать весь этот натиск и напор слепой звериной ярости, обрушенной на них Зачарованным Лесом. Для каждого рок-мага в этом бою было главное победить чудовищ, которые таились в их собственных душах. И в этой части Испытания для эльфов было очень важно в итоге самим не превратиться в диких зверей.

Продолжение следует...

© Copyright rock-magic.ru Komissar007 (Комиссаров Е Н) (komuccarov@gmail.com)>

<
Истинный свет (2 часть)

Как оказалось впоследствии, предчувствие не обмануло Светодара. Эльфам всё-таки хватило одного дня, чтобы достичь цели своего путешествия. Пробираясь тропами вечно мрачного подлесья, ближе к вечеру спутники неожиданно вышли на светлую поляну. По середине этого залитого ярким светом странного места, так сильно отличавшегося от остального тёмного леса, рок-маги увидели сидящего на упавшем дереве Древнего Отшельника.
– Вы достигли этой опушки и, тем самым, прошли первую часть Испытания, – внимательно посмотрев на путников, сказал седой эльф. – Но всё пережитое вами по дороге сюда было лишь ничтожной малостью по сравнению с тем, что вам ещё предстоит пережить. Вы были избраны Музой Света. Светлая Богиня оказала вам великую честь, посчитав вас достойными пройти это трудное Испытание. Не подведите её доверия. Если вы всё ещё хотите идти дальше, то тогда следуйте за мной.
После этих слов Древний Отшельник встал с упавшего дерева и пошёл в глубь леса. Колючие кусты, растущие вокруг поляны и преграждающие ему дорогу, удивительным образом раздвинулись, почтительно пропуская его вперёд. Светодар и его спутники последовали за Отшельником, с удивлением обнаружив, что свет двигался вместе с ними. Седой эльф шёл дремучим лесом, и мрачный подлесок озарялся тёплым желтым сиянием, словно наверху не было огромных переплетённых между собой толстых веток и сотни тысяч листьев, преграждающих путь солнечным лучам. Казалось, свет исходил от самого эльфа. Следуя за Древним Отшельником, к закату рок-маги дошли до небольшой горы, в склоне которой чернел тёмный пролом пещеры.
– Это вход в Лабиринт Тьмы. Это чрезвычайно опасное место. Логово мрака забрало множество жизней храбрых служителей Света, отважившихся пройти Испытание, но переоценивших свои силы и возможности. Тот, кто ищет путь к Истинному Свету, обязательно найдёт его в этом Лабиринте Тьмы. Если вы готовы испытать себя, то пусть Светлая Муза своим божественным сиянием озарит вам путь!
Пожелав удачи, Древний Отшельник растаял в воздухе, словно призрак. Исчез и исходящий от него тёплый жёлтый свет. И только после этого эльфы заметили, каким страшным и мрачным было это место. Кривые чёрные деревья, будто жуткие чудовища, вдруг окружили путников, полностью отрезав все пути назад. А впереди гигантской голодной пастью ожидала эльфов ужасная пещера. Рок-маги переглянулись, достали висящие за их спинами музыкальные инструменты и медленно направились в глубь мрачной бездны. Светодар прикоснулся к струнам своей гитары, весёлой волшебной мелодией создав возникшего в воздухе небольшого светлячка, который немного осветил их путь. По мере того, как эльфы шли всё дальше, тьма сгущалась всё сильнее. И чтобы поддержать жизнь в магическом создании, Светодару уже приходилось постоянно играть на своей гитаре. Но, несмотря на все старания эльфа, светлячок всё больше тускнел. Тогда другие рок-маги принялись помогать Светодару, но чем дальше путники шли в глубь пещеры, тем слабее светило магическое создание. Даже впятером они уже с большим трудом могли поддерживать лёгкое магическое заклинание, которое забирало всё больше и больше сил. Музыка, которую рок-маги играли на своих инструментах, удивительным образом растворялась во мраке и заглушалась темнотой. Волшебная энергия, питающая заклинание света, быстро слабела и уменьшала свою силу. Темнота жадно поглощала исходящее из светляка сияние и подбиралась к нему всё ближе и ближе. В итоге тьма окончательно победила. Воцарилась абсолютная тишина, магический светлячок угас, и эльфы погрузились во мрак.
* * * *
Оказавшись в темноте, вокалист Ярчайшень попытался позвать своих спутников, но к его ужасу он даже не услышал собственного голоса. Его слова, слетая с губ, утонули во тьме, не проронив ни единого звука. И это очень сильно испугало вокалиста. Потому что без своего магического голоса, повелевающего стихиями природы, он больше не мог колдовать. Он не мог магией разогнать окружающую темноту. Она не подчинялась ему. Ярчайшень полностью оказался во власти мрака.
Неожиданно в голову эльфу пришла гениальная мысль. Порывшись в заплечной сумке, он достал из неё волшебную карту. Сев на пол пещеры, Ярчайшень развернул свиток и положил его перед собой. Прикоснувшись к старому листку бумаги руками, эльф закрыл глаза и подумал о выходе из этого проклятого лабиринта. Снова открыв глаза, он склонился над картой и напряг зрение. Но, несмотря на все свои старания, кроме темноты эльф ровным счётом ничего не увидел. Вокруг было так же темно, как и раньше. Немного подумав, эльф достал из походной сумки коробок спичек. Но его очередная идея снова не увенчалась успехом. На миг загоревшись, спички тут же с шипением гасли, даже не успев осветить окружающий мрак. Вскоре спичечный коробок уже был пуст. Сильно этим разочарованный, эльф бережно свернул карту. И, крепко сжав её в правой руке, надеясь, что хоть таким образом она ему чем-то сможет помочь, эльф нерешительно направился в тёмную неизвестность.
Ярчайшень долго шёл во тьме, наугад пробираясь вперёд. И он уже практически отчаялся выбраться из этого проклятого места, как вдруг эльфу показалось, что где-то далеко забрезжил бледный слабый свет. Блуждая вслепую по коридорам лабиринта, Ярчайшень попытался идти в сторону этого странного сияния. Загадочный свет то пропадал, скрываясь за тёмными стенами лабиринта, то появлялся вновь, выныривая из-за преград. Порой казалось, будто он играет в прятки с эльфом. И рок-маг даже подумал, что возможно это и не свет вовсе, а его больная фантазия или мираж.
Внезапно дорога резко пошла в гору. Идти стало намного труднее. Постоянно поскальзываясь и спотыкаясь, эльф уже с трудом продвигался вперёд. Бледный свет маячил где-то наверху, слабым сиянием маня эльфа к себе. Идти в гору было невероятно трудно. Эльф с каждым шагом слабел. Дорога быстро забирала все его силы. Ярчайшень попытался мысленно подбодрить себя, но он уже не слышал даже свой собственный внутренний голос. Постепенно эльф терял себя. Окружающая тьма растворяла в себе его мысли, оставляя от них лишь жалкие обрывки. В итоге темнота полностью сломила его волю. Быстро, растворяясь во мраке, эльф превращался в пустое место. Совсем ослабев, Ярчайшень упал и, выронив карту из рук, кубарем покатился вниз с возвышенности.
* * * *
…Главный магистр Ордена Света благородный эльф Ярчайшень величественной походкой проследовал в огромный зал Верховного Совета. Там его уже ждали все высокопоставленные вельможи Империи. Ожидающие главного магистра чиновники тут же встали, в почтительном поклоне приветствуя эльфа. Его боялись и уважали. От его слова зависела судьба многих жителей Империи. Ярчайшень был властен казнить и миловать и он с удовольствием этим пользовался. Так недавно по его приказу на главной площади столицы был повешен вероломный бунтовщик Правдослов, который своими мятежными речами смущал народ и постоянно портил настроение истинных патриотов Империи. А вчера, например, главный магистр наградил за отличную службу во благо государства верного генерала Подхалимия, мастерски танцующего на балах и замечательно развлекающего этим светских дам. Одним словом, власть эльфа была огромна. Сам Император считал его своей правой рукой. Его величество Самохвалослав Превеликий во всех делах всегда наивно полагался на мудрые советы эльфа, даже не догадываясь, что Ярчайшень уже всерьёз тайно подумывает о том, как бы занять трон не в меру доверчивого правителя.
– Всё-таки Истинный Свет озарил мне путь к вершине мира! – сам себе тихо прошептал главный магистр Ордена Света благородный эльф Ярчайшень и снисходительным мановением руки позволил высокопоставленным чиновникам сесть на свои места - заседание Верховного Совета под предводительством благородного эльфа началось…
* * * *
Потеряв своих спутников и оказавшись в темноте, ударник Блисталь сильно растерялся. Эльфа полностью окутал мрак, в котором было невероятно тихо. И эта тишина просто сводила его с ума. Внезапно ударнику стал мерещиться какой-то кошмарный бред. Неожиданно рок-маг спиной почувствовал чей-то злой холодный взгляд. И с ужасом Блисталь вдруг понял кто именно наблюдал за ним. Это были призраки его повеженных врагов, которые, почувствовав беспомощность и уязвимость рок-мага, пришли к нему с того света. Скрываясь в темноте, они сотнями глаз смотрели на эльфа, решая как лучше ему отомстить. Хитрая тьма покровительствовала им. Она была на их стороне.
Резко обернувшись, рок-маг ударил изо всех сил в барабан, который висел на его плече. Блисталь надеялся обрушить на вероломных врагов мощное магическое заклинание, но его музыкальный инструмент предательски онемел. Все звуки, которые должны были оглушительным громом нарушить зловещую тишину, невероятным образом полностью проглотила прожорливая тьма. Эльф напрягся, со страхом ожидая ответного удара с вражеской стороны, но атаки в ответ не последовало. Немного подумав, Блисталь догадался, что задумали его коварные противники. Призраки его прошлых врагов наслаждались местью. Они не собирались спешить. Хитрецы сначала намеревались полностью измотать свою жертву постоянным ожиданием подлого удара в спину. И поэтому специально тянули время, прекрасно зная, что это ужасно действует эльфу на нервы. Неотступно преследуя рок-мага, враги выбирали момент, когда эльфа покинут силы и он станет более уязвим для их атаки. Блисталь уже убедился, что магические таланты сейчас мало чем могли ему помочь. Тогда рок-маг закинул за спину свой бесполезный музыкальный инструмент и вынул из сапога нож. Вытянув перед собой руку с оружием, эльф, то и дело резко оборачиваясь, крадущейся походкой принялся вслепую двигаться вперёд. Так с ножом в руке он прошёл очень много времени.
Внезапно где-то вдалеке бледным пятном на мгновение возник слабый свет и тут же скрылся за очередным поворотом. Уже привыкший к кромешной темноте Блисталь сначала не поверил своим глазам. Он даже подумал, что это ему показалось, но неожиданно сияние появилось вновь. Это придало эльфу немного сил. Приободрившись, он решил идти на свет. Он брёл извилистыми коридорами Лабиринта Тьмы, стараясь идти вдоль стен, чтобы не оставлять спину открытой для коварного вражеского удара. Но ему казалось, что он идёт целую вечность. И как бы долго рок-маг не шёл, свет не приближался. Складывалось впечатление, что с каждым шагом эльфа он наоборот удаляется от него. Это было похоже на издевательство. Очень скоро Блисталь стал ужасно злиться. И эта тёмная злоба, жарким огнём кипящая в душе эльфа, вперемешку со страхом стремительно забирала его силы. Дорога полностью измотала его. Рок-маг уже еле шёл. Часто спотыкаясь, он волоком за ремень тащил свой бесполезный барабан. Нож неистово плясал в его дрожащей руке. Эльф бешено вертел головой, постоянно следя за своими невидимыми врагами, которые, как ему казалось, неотступно преследовали его. Он пытался противостоять темноте, но в итоге тьма всё же победила. В очередной раз споткнувшись, обессиленный Блисталь со всего размаху рухнул на землю, больно ударившись головой о каменный пол пещеры.
«Всё это конец, вот враги и нанесли свой подлый удар!» – успел подумать эльф, и его сознание провалилось во мрак.
* * * *
…Войска врага дрогнули! Перед Армией Света никто не мог устоять! Эльф Блисталь, облачённый в сияющие доспехи, воодушевлял светлой магией солдат, отбивая победоносный марш на своём барабане. Могущественная армия, которую он вёл в бой, была непобедима. Противники трусливо бежали. Бравые солдаты под предводительством великого полководца Блисталя преследовали беглецов. Эльф молниями безжалостно добивал врагов. Рок-маг чувствовал, как внутри него бурлит невиданной мощи сила. Он был всемогущ и непобедим. Его армия вела победоносную войну с врагами Музы Света. Еретики бежали от его мощи! Тьма отступала!
– Вот он Истинный Свет, о котором говорил Отшельник! Я всё-таки нашёл его тогда во тьме! – радостно закричал полководец Блисталь, магическим огнём сжигая очередной отряд мерзких врагов...
* * * *
«Какой бесславный конец!» – с горечью подумал эльф Сияний.
Он уже совсем отчаялся выбраться из этого проклятого лабиринта. Бледный свет, загоревшийся где-то на горизонте, сначала воодушевил Сияния, который уже почти потерялся во тьме. Но как оказалось позднее, слабый свет ничем не мог помочь эльфу в его пути. Странное свечение находилось слишком далеко и поэтому не разгоняло окружающую темноту, а делало её наоборот ещё более густой и плотной. И, несмотря на все свои старания, эльф не мог выбраться из Лабиринта Тьмы. Сияний лишь долго плутал по его коридорам, никак не находя верной дороги, ведущей к выходу из мрачного подземелья. Маячащий впереди свет вскоре стал казаться ему чем-то недоступным и нереальным. Рок-маг давно уже потерял свою бесполезную гитару, которая уже ничем не могла ему помочь. От обилия поворотов в этом проклятом Лабиринте у эльфа ужасно кружилась голова. Казалось, что он ходит кругами. Он не понимал куда идёт. Он не осознавал - идёт ли он вообще. Он уже не мог понять, где был он сам, и где находилась окружающая его тьма. Эльф не ощущал той грани, которая должна была отделять его от окружающей темноты. Мрак медленно растворял Сияния в себе, разлагая его личность. Тьма поглощала саму его сущность, и он не мог противостоять ей. Он уже не мог защитить свой рассудок от помрачения. Сознание эльфа постепенно тускнело. Полностью обессилив, он внезапно рухнул на скользкий и холодный пол пещеры.
* * * *
…Закрыв глаза и обняв свою гитару, Сияний, казалось, парил над землёй. Знаменитого на весь мир рок-мага восторженная толпа несла на руках. Собравшиеся вокруг люди громко славили его имя. К нему тянулось множество рук - каждый страстно желал прикоснуться к знаменитости. Так восторженно и радостно его встречали всюду, в каждом городе, в каждом захолустном поселении. О легендарном рок-маге в народе ходили самые разные слухи. И Сияний уже забыл, какие подвиги сделали его таким знаменитым. В одном месте говорили, что он когда-то победил могучего дракона, держащего в страхе всю округу. В другом утверждали, что в прошлом он перебил всех бандитов, бессовестно грабящих прохожих. В третьем с восторгом рассказывали о том, как он однажды прогнал жутких вампиров, пьющих кровь у мирного населения. Иногда попадались совсем невероятные слухи типа таких, в которых утверждалось, что чья-то корова, недавно родившая двух телят, совершенно не могла этого сделать без чуткого вмешательства знаменитого рок-мага Сияния. Порой доходило даже до того, что обычный дождь, прошедший во время засухи в каком-нибудь поселении, по слухам в итоге тоже оказывался делом рук сердобольного мага. Эльф уже сам не понимал, где была правда, а где - выдумка толпы. И он уже охотно подтверждал все самые нелепые сплетни, ходящие о нём в народе. Рассказывая толпе о своих многочисленных подвигах, Сияний уже сам путался в деталях. Часто ему казалось, что он приписывает себе заслуги, которых никогда не совершал. Но это было не важно.
Важным являлось то, что ему везде были рады и всюду его узнавали. Там, куда эльф приходил, люди всегда устраивали праздник в его честь. Одним своим видом Сияний дарил окружающим счастье и радость. Где бы знаменитый рок-маг не очутился, тут же все самые красивые местные девушки собирались вокруг эльфа, испытывая невероятно дикий восторг даже от того, что он только лишь на них посмотрел. Вот и сейчас его окружали радостные красавицы. Они прекрасно знали, что как всегда вечером после праздника в его честь рок-маг выберет из армии своих поклонниц самых красивых девиц и осчастливит их своим вниманием.
– Это ли не Истинный Свет, о котором говорил старый эльф. Видимо, не зря я тогда мучался в том проклятом лабиринте. Свет всё же озарил счастьем мою жизнь, – плывя на руках у толпы, весело сказал знаменитый на весь мир рок-маг благородный эльф Сияний...
* * * *
Нахождение в кромешной тьме для Сверкация казалось вечностью. Неожиданно появившийся впереди слабый свет не приближался, как бы быстро рок-маг к нему не шёл. Словно издеваясь, загадочное сияние манило к себе эльфа, уже потерявшего всякую надежду до него добраться. И постепенно недосягаемый свет, заманчиво маячащий впереди, даже стал раздражать Сверкация. Поскользнувшись на сыром полу, при падении эльф сломал напополам свою флейту, но это не особо расстроило рок-мага. Он уже давно понял, что от магии здесь было мало толку. Бессмысленное блуждание в Лабиринте Тьмы отнимало все его силы. К тому же его мучил невероятно дикий голод, словно он не ел тысячу лет. Запустив руку в дорожную сумку, эльф нащупал вяленый кусок змеиного мяса, который немного утолил его голод. Затем там же Сверкаций нашёл несколько сушеных грибов. Но сколько бы он не ел, сил ему еда не прибавляла. Невероятная слабость всё еще продолжала наполнять его тело. Вскоре рок-маг уже не мог идти. Жуя на ходу, эльф полз на четвереньках, постоянно попадая в тупик и упираясь лбом в скользкие холодные стены, заросшие мерзкой плесенью. Все запасы провизии стремительно кончались. Сумка с продовольствием уже была почти пуста. Наконец Сверкаций съел все запасы, которые были предназначены для всего отряда, но даже после этого он был дико голоден. Пока рок-маг ел, его не так сильно беспокоила темнота, но как только провизия закончилась, ему вдруг стало очень страшно. Внезапно тьма показалась эльфу огромным голодным чудовищем, которое намеревалось его сожрать. Зловещая темнота, словно хищный зверь, напавший на свою добычу, тяжёлой тушей навалилась на него. Острые клыки тьмы впились в тело рок-мага и принялись его пережёвывать. Забившись в судорогах, эльф упал.
* * * *
…Благородный эльф Сверкаций с аппетитом поедал жареного кабана. Большой стол, за которым он сидел, был полон изысканных блюд. Эльф запивал очередной кусок мяса дорогим и вкусным вином. Хмельные красавицы, окружавшие эльфа, весело смеялись. Благородный эльф Сверкаций жил в достатке. Его состояние было огромным. Он был невероятно богат. Другие богачи этого мира по сравнению с ним казались нищими неудачниками. От такой хорошей жизни Сверкаций уже стал забывать, что когда-то он был неплохим рок-магом. Лишь флейта, с помощью которой он в прошлом колдовал, теперь лежала под красивым хрустальным куполом в центре гостиного зала его огромного дома и напоминала о магическом даре своего владельца. Но уже давно у рок-мага не возникало потребности использовать магию. Он не нуждался в волшебстве, за деньги он мог получить всё что пожелает.
– Истинный Свет благодатью снизошёл на меня! – доев кабана и откинувшись на стуле, с пьяной улыбкой выговорил благородный эльф Сверкаций…
* * * *
Когда магический светлячок погас, Светодар оказался в кромешной темноте. Сначала он безуспешно пытался позвать своих спутников. Но его слова утонули во мраке, не издав ни единого звука. Затем эльф на ощупь попробовал найти своих друзей. Вокруг было пусто. Все его спутники куда-то пропали. Эльф попытался сыграть магическую мелодию на своей гитаре, но инструмент не издал ни звука. Но эльф не отчаивался. Он продолжал перебирать струны гитары, неожиданно потерявшей свой голос.
Внезапно гитарист увидел впереди бледный свет. Эльф решил идти в его сторону. Эльф шёл на странный свет и думал о своём сегодняшнем сне. Ноги сами несли его вперёд к цели, самостоятельно выбирая дорогу в коридорах лабиринта. Сознание Светодара не было занято поиском верного пути. И он даже не замечал того, что загадочный свет постепенно приближался. Всё его внимание было направлено в себя. Рок-маг мучительно пытался вспомнить волшебную мелодию Божественной Симфонии, которая создала Мироздание из абсолютной пустоты. Эльф старался воспроизвести её на своей гитаре. Мелодия была несложной, но он никак не мог полностью её вспомнить. С большим трудом ему удалось вспомнить лишь некоторые её фрагменты, но у эльфа никак не получалось сложить их в единое целое. Так, играя на онемевшей гитаре, Светодар продвигался во тьме всё дальше и дальше. Его инструмент не издавал ни звука, но рок-маг считал, что так было даже лучше. Музыка, которую он играл, звучала лишь в его воображении. И так она казалась Светодару громче и ярче. Эльф как никогда оказался очень близок к тому, чтобы вспомнить эту божественную мелодию. Неожиданно он даже сыграл нечто похожее. Но внезапно тьма отступила, и Светодар вышел из тёмного лабиринта на свет.
* * * *
Эльф очутился в слабо освещенном пещерном зале. Пещера была заполнена множеством стоящих в ряд зеркал, из которых исходило слабое сияние, озарявшее это загадочное место. Эльф шёл мимо зеркальных рядов и рассматривал в них различные сцены. В одном зеркале он увидел себя властным чиновником. В другом - великим полководцем. В следующем - знаменитым рок-магом. Затем он узрел себя богачом. Неожиданно эльф остановился. В очередном зеркале перед Светодаром возникла сцена сотворения мира. Всё происходящее там было очень похоже на его сегодняшний сон. В центре грандиозного события, поражающего воображение, рок-маг увидел Квинтет Муз. Музы играли на своих инструментах, старательно сплетая заклинание Божественной Симфонии. Рядом Светодар заметил себя, держащего гитару и по мере своих сил помогающего им. К его глубокому сожалению эльф не слышал звука той волшебной музыки, которая была причиной рождения Вселенной. Ему страстно захотелось услышать её. Он уже сделал несколько шагов к этому зеркалу, что бы войти в него, как вдруг краем глаза он увидел другую картину. Где-то вдалеке, спрятавшись за всеми этими рядами волшебных отражений, скромно стояло ещё одно зеркало. А в нём находились его пропавшие спутники. Их бессознательные тела медленно погружались во тьму, постепенно исчезая из вида. Не раздумывая, закинув гитару за спину, Светодар с разбегу влетел в это зеркало.
* * * *
Через мгновение эльф очутился в другом слабо освещённом пещерном зале, в центре которого находилось небольшое тёмное озеро. Его друзья находились по середине этого странного водоёма. Они медленно погружались на дно, уже утонув во тьме почти по грудь. Светодар решительно вошёл в тёмную воду. Дно странного озера было зыбким и засасывало ноги, словно топь. К тому же вода в озере вблизи оказалась не обычной водой. Она представляла собой тягучую вязкую жидкость, в которой невероятно трудно было передвигаться. То, что рок-маг сначала принял за тёмное озеро, скорее походило на чёрное болото.
Зайдя по пояс в чёрную жижу, Светодар попытался плыть, но этого ему не удалось сделать. Чтобы добраться до своих друзей, эльфу оставалось только идти по зыбкому дну. Каждый шаг вперёд стоил для эльфа неимоверных усилий. Вязкая жижа мешала его движениям, опутывая ноги. И чем быстрее Светодар старался идти, тем сильнее его тянуло на дно. Чёрная топь словно пыталась заставить эльфа остановиться. Но стоять на месте эльфу было нельзя. Времени оставалось очень мало. Его друзья в любой момент могли погибнуть. Пройдя только четверть пути, Светодар уже погрузился в странное болото по шею. Понимая, что уже скоро он сам может утонуть, эльф попытался рвануться вперёд. Но от этого он только сильнее увяз.
Внезапно чёрная жижа накрыла его с головой. Пытаясь вынырнуть на поверхность, Светодар взглянул вниз - и ему вдруг показалось, что тотчас у него под ногами раскрыла свою огромную пасть глубокая бездна, на дне которой притаилось нечто ужасное. Рок-магу моментально стало не по себе. То, что находилось там, было намного страшнее и опаснее обычной темноты. Приглядевшись, эльф понял, что внизу под слоем густого мрака находилась бесконечная пустота. Та самая, которая правила Вселенной ещё до начала времён. И которая была вытеснена на задворки мира Божественной Симфонией. Внезапно гитара эльфа соскользнула с его плеча и полетела в бездну. Огромная пропасть, усеянная каменными зубьями, тут же стала жадно ворочать челюстями. И Светодар вдруг отчетливо представил, будто он тоже падает в эту ужасную бездну, и безжалостная пустота быстро растворяет в себе его тело и душу. Задыхаясь, Светодар очнулся от наваждения и стал бешено размахивать руками.
Поверхность, кружась вихрем, улетала от него куда-то ввысь. Его тело жадно схватил сильный водоворот и стал швырять бедного рок-мага из стороны в сторону, неумолимо затягивая эльфа всё ниже и ниже. Но неожиданно Светодар врезался в острую, как клык, скалу, которая случайно попалась ему на пути. И вцепившись в неё руками, живо пополз наверх. Яростные тёмные течения, словно взбесились. Мощными ударами они пытались сорвать рок-мага, но у них ничего не вышло. Вынырнув на поверхность, Светодар увидел, что держится за возвышающийся над тёмным болотом кусок скалы. Немного поднявшись по нему, Светодар посмотрел вперёд и увидел вдалеке ещё один камень, похожий на клык, а за ним другой. Верхушки скал выглядывали над поверхностью топи, как островки спасения.
Долго отдыхать было нельзя. Нужно было как можно быстрее спасать тонущих друзей. И Светодар, нащупав ногой зыбкое дно, попробовал отпустить скалу и сделать шаг к центру тёмного болота. Бешеные водовороты и течения, только что швырявшие эльфа, как щепку, вдруг успокоились, словно их и не было вовсе. И, постепенно увязая в чёрной грязи, Светодар снова пошёл вперёд. В этот раз тёмная топь не успела утащить его на дно с головой. Погрузившись в болото лишь по шею, эльф смог дойти до следующего каменного клыка. И так, передвигаясь от скалы к скале, Светодар добрался до середины чёрной топи. Нечего было и думать о том, что бы вытащить эльфов всех сразу. И Светодар решил спасти своих спутников поодиночке. Ближе всех к эльфу находился Блисталь. Наконец, с трудом добравшись до него, Светодар схватил друга за воротник и, передвигаясь от одного каменного зуба к другому, потащил его к берегу. Добравшись со спасённым другом до магического зеркального портала, Светодар с трудом впихнул эльфа в него. Мутная поверхность зеркала пошла рябью, и оно мгновенно проглотило Блисталя. Сделав это, Светодар направился обратно в чёрную топь. Чуть позднее таким же образом был спасён Ярчайшень, затем Сияний. Последним в чудесное зеркало эльф втащил Сверкация. Немного отдышавшись, смертельно усталый Светодар, наконец, заполз в зеркальный выход сам.
* * * *
Очутившись снова в большой пещере с множеством зеркал, он рухнул на землю, тяжело дыша. Его спасённые друзья понемногу приходили в себя, откашливаясь от мерзкой чёрной жижи, которой они изрядно наглотались в процессе своего спасения. Постепенно к ним приходило осознание реальности. С хмурым видом озираясь вокруг, эльфы, наконец, поняли, где они находятся. Осознав это, четверо спасённых эльфов злобно посмотрели на лежащего без сил Светодара.
– Да как ты посмел лишить меня моей Власти! – внезапно нарушив тишину, не своим голосом прорычал бывший главный магистр Ордена Света благородный Ярчайшень.
– Своим дурацким поступком ты отнял мою Силу! Зачем ты это сделал? – поддержал его бывший предводитель Армии Света храбрый полководец Блисталь.
– Что ты натворил, идиот! Где теперь моя Слава? – в тон остальным прохрипел бывший знаменитый на весь мир рок-маг Сияний.
– Подлый вор! Зачем ты украл моё Богатство? – громче всех закричал бывший самый богатый в мире эльф Сверкаций.
Обращенные на Светодара глаза четверых безумцев вспыхнули чёрной злобой. Их лица сильно исказились и казались бледными мёртвыми масками без единой тени живого. Их разум затуманила тьма. Неожиданно всей оравой они набросились на лежащего Светодара. Сияний схватил правую руку. Сверкаций подмял под себя левую. Блисталь взялся держать несчастного эльфа за ноги. Ярчайшень вцепился холодными пальцами Светодару в горло и стал его душить. Бледный свет пещеры погас. Задыхаясь, эльф провалился во мрак.
…Светодар падал в темноту, и на мгновение ему почудилось, что где-то вдалеке он слышит тихий отзвук той самой прекрасной мелодии, которую он мучительно пытался вспомнить весь этот день. Неожиданно рок-магу показалось, что у него выросли крылья. Внезапно налетевший порыв магического ветра нежно подхватил падающего во мрак эльфа и стремительно понёс его прочь из тёмной бездны к источнику волшебного звука. Музыка становилась громче, тьма отступала, окружающий мир становился ярче...
* * * *
Открыв глаза, Светодар увидел, что он лежит на светлой поляне, на которую он и его спутники когда-то наткнулись, путешествуя по лесу. Рядом с ним на упавшем дереве сидел Древний Отшельник.
– Поздравляю тебя, Светодар! Ты прошёл Испытание! – улыбаясь, заговорил с ним старый эльф. – Ты нашёл Истинный Свет в Кромешной Тьме!
– Но как я мог найти Истинный Свет, если я его даже не видел? – с трудом выговаривая слова и медленно поднимаясь с земли, удивлённо спросил Светодар. – Как я мог пройти Испытание, если я погиб?
– Ты не умер, – с усмешкой ответил ему Отшельник. – Я нашёл тебя и твою гитару у входа в пещеру. И если ты сумел выбраться из Лабиринта Тьмы, то значит - остался жив.
Светодар с радостью посмотрел на лежащую рядом с ним гитару, которую, как эльф думал, он безвозвратно потерял во мраке.
– Но я же не вошёл в то зеркало, которое даровало Знания, – с горечью сказал Светодар. – Как я мог пройти Испытание, если я не спас своих друзей?
– Ты честно пытался им помочь, но твои спутники сами выбрали свою судьбу, – хмуро ответил старый эльф. – Лабиринт Тьмы отпускает из своих лап лишь тех, кто нашёл Истинный Свет. Не сомневайся в своих возможностях, ты прошёл Испытание. Ты обрёл то, ради чего так долго блуждал во мраке. И теперь ты можешь вернуться в Орден Света настоящим победителем. И там тебя встретят, как могущественного мага и, конечно, справедливо вознаградят по заслугам.
Сказав это, Древний Отшельник махнул рукой, и окружавшие поляну деревья расступились, образов небольшой проход.
– Эта тропа выведет тебя из Зачарованного Леса, и ты благополучно попадешь домой. Но прежде, чем ты ступишь на этот путь, я бы хотел сказать ещё кое-что. Когда-то давно я, так же как и ты сейчас, с трудом нашёл выход из Лабиринта Тьмы. С тех пор прошло очень много лет. Многие знания и истины открылись мне. И теперь я бы хотел поделиться ими с избранником, который был бы способен их оценить. Ты доказал, что достоин стать моим учеником. И я предлагаю тебе выбрать сейчас свой путь!
После этих слов Древний Отшельник встал и ушёл с опушки. Колючие кусты, как и раньше, почтительно расступились, пропуская его вперёд. Но тёплый жёлтый свет не погас и всё ещё продолжал озарять поляну. Подняв свою гитару с земли, Светодар в задумчивости сел на упавшее дерево. Некоторое время он размышлял о произошедших событиях. Рок-маг долго думал о своих друзьях, об их выборе, о Кромешной Тьме и об Истинном Свете. Неожиданно он резко встал и, закинув за спину гитару, направился в самые густые дебри - туда, куда ушёл его новый учитель. Внезапно колючие кусты раздвинулись перед ним, пропуская его вперёд. Светодар шёл решительной походкой, и мрачный подлесок озарялся тёплым жёлтым светом. Казалось, свет исходил от самого эльфа.

© Copyright rock-magic.ruKomissar007 (Комиссаров Е Н) (komuccarov@gmail.com)
>

<

Красивая жизнь (часть первая)

Если завтра умирать,
Ничего с собой не взять,
Кроме старых снов о том,
Что всё нужно поменять,
И всем нужно рассказать
То, что мы не так живём.

«Бригадный подряд»
(Ветераны третьей мировой)


Наступила глубокая ночь, и многие жители Великого Непротолкайска крепко спали. В доме с красивой вывеской «Предсказания и пророчества» было темно и тихо. Лишь изредка мёртвую тишину нарушало невнятное бормотание спящей на втором этаже женщины. В эту ночь почтенной хозяйке дома предсказаний снился вещий сон. И это было очень удивительно, поскольку настоящего дара к предвидению у старой Всеведии до сих пор не наблюдалось. На самом деле пожилая дама была всего лишь обыкновенной шарлатанкой.
Ремесло предсказателя во все времена привлекало много мошенников. И в молодости Всеведия, прельщённая лёгкой возможностью заработать, тоже обратила внимание на эту профессию. Как потом оказалось, новоиспечённая прорицательница в своём выборе не прогадала. Её новая работа ловкой шарлатанке далась легко. Она быстро поняла, что было главное в данном ремесле. Таинственный полумрак комнаты, завораживающий взгляд провидицы, загадочно-неясные слова пророчества - и одураченные клиенты уже с радостью готовы были заплатить Всеведии все свои кровные за это театральное представление. То, что мошенница разыгрывала перед доверчивыми простаками, и правда напоминало самый настоящий спектакль. И обладавшая неплохим актёрским талантом шарлатанка отлично справлялась со своей ролью в этом фарсе. Хитростью и обманом ей довольно долго удавалось зарабатывать на наивных горожанах неплохие деньги. К старости она даже обзавелась собственным двухэтажным домом в Квартале Ремесленников. Но так было раньше, а сейчас Всеведия словно прозрела.
Утром пожилая предсказательница проснулась вся в поту. По какой-то необъяснимой причине женщине вдруг показалось, что в эту ночь ей приснился не простой кошмар, а самый настоящий вещий сон. Твёрдо решив как можно быстрее предупредить жителей города о надвигающейся беде, она прямо в ночной рубашке тут же выбежала на улицу. Некоторое время провидица бегала повсюду и рассказывала всем встречным о своём страшном сне, предвещающем ужасную трагедию. Но ей никто не верил. Всеведия умоляла жителей столицы уехать из города от греха подальше. Но никто не воспринимал старую женщину всерьёз. Её ночной халат, растрёпанные волосы и безумные глаза не внушали особого доверия и вызывали у окружающих только смех. От того, что её никто не слушал, пожилая провидица вдруг стала злиться и буянить. Всеведию попытались утихомирить, но она уже не могла угомониться. Вскоре громко кричащая на прохожих полуголая нарушительница спокойствия привлекла внимание блюстителей порядка. И подошедшие к дебоширке угрюмые стражники не стали с ней особо церемониться. Они просто взяли обезумевшую горе-прорицательницу под руки и отвели её в смирительный дом для душевнобольных. Там несчастную силком напоили успокоительным зельем и поместили в отдельную палату. Но даже после этого потерявшая рассудок старая женщина всё ещё продолжала твердить о предстоящей ужасной катастрофе, которая, по её словам, должна была скоро разразиться в этом проклятом городе.
– Тень… ужасная чёрная тень сегодняшней ночью накроет нашу грешную столицу! И тогда всему придёт конец! – постоянно как заведённая повторяла Всеведия, но вскоре пьянящее зелье подействовало на неё, и сознание бедной предсказательницы поглотила сладкая безмятежность спокойного сна.
* * * *
Вечером после этих странных событий все дороги города заполонили шикарные кареты. Все они, красуясь на публике, медленно продвигались к центру столицы, где располагалась Большая Императорская Арена. Выделяясь на общем неспешном фоне, одна из карет по какой-то причине ехала очень быстро. Петляя по кривым улицам, на крутых виражах она лихо обгоняла другие экипажи. Лишь изредка, встречая на своём пути большую толпу прохожих, карета немного сбавляла ход. Но приостанавливалась она ненадолго, потому что управлявший повозкой кучер, грубо расчищая дорогу от толпы, сразу начинал беспощадно хлестать кнутом стоящих на пути людей. При этом он даже не смотрел на их принадлежность к тому или иному сословию. От него доставалось и беднякам, и ремесленникам, и торговцам.
Преодолевая большую лужу на мостовой, экипаж неожиданно окатил грязью несколько прохожих, идущих по обочине, и, не замедляя ход, помчался дальше. Один из испачканных людей по имени Безправ вытер от грязи лицо своей маленькой дочери и, выкрикивая проклятия, стал грозить кулаком вслед проехавшей карете. Внезапно повозка остановилась, и из её окна выглянул разъяренный господин, держащий в руках сияющую магией гитару. Безправ прикусил язык и, скрипя зубами, поклонился. Он знал, что разгневанному рок-магу ничего не стоило обрушить на голову простолюдина молнию или огненный дождь. Опасаясь, что может пострадать стоящая рядом дочь, мужчина с трудом заставил себя извиниться перед этим наглым франтом. Господин в карете злорадно улыбнулся и приказал кучеру ехать дальше. Экипаж быстро помчался к арене, а Безправ вновь помянул её пассажира недобрым словом.
– Папа, зачем ты ругаешь этого дядю? – вступилась за рок-мага маленькая девочка. – Он просто хочет жить красиво. Он желает ездить с удобством в карете, а не ходить пешком, как мы. Что в этом плохого? А то, что нас обрызгали, мы сами виноваты. Надо было эту лужу подальше обойти.
Безправ знал причину, по которой его дочь защищала рок-мага. Дело было в том, что она сама страстно мечтала когда-нибудь стать богатой и знаменитой. Прозябая в беспросветной нищете, бедная девочка просто утешала себя сладкими фантазиями о беззаботной и красивой жизни. Но ох уж эта красивая жизнь! Не всем она по зубам, а иногда от подобной красоты бывает больше вреда, чем пользы!
…Когда-то давно отец Безправа по имени Тихомолк решился рискнуть и схватить удачу за хвост. Тихомолк и его друг Изврот продали свои дома, всю скотину и вместе покинули родную деревню. Они оба приехали в столицу в поисках лучшей и красивой жизни. Прошли годы, но отец Безправа так и не разбогател. Он не захотел участвовать в грязных делишках своего односельчанина, который просто потерял голову от запаха шальных денег. Вскоре бывшие друзья совсем перестали общаться, и каждый из них пошёл своей дорогой. Тихомолк до самой смерти был честен и умер бедняком. Изворот, напротив, с помощью обмана сколотил себе к старости огромное состояние. Теперь его сын по имени Аясыт при встрече без презрения и не взглянет на простого работягу Безправа. Сын Изворота живёт в роскоши, с гордым видом разъезжает в дорогой карете и тратит кучу денег на развлечения. Его беззаботное существование обеспечивает крупная угольная шахта в Окологномьих Горах, которая досталась ему после смерти отца. Это предприятие приносит владельцу большую прибыль, а жадный Аясыт всё равно платит своим работникам и слугам жалкие гроши...
– Если этот чёртов рок-маг желает хорошо жить, то я ничего не имею против, – немного подумав, сказал Безправ дочери. – Но это ещё не значит, что он может приказать своему кучеру лупить кнутом тех, кто не уступил ему дорогу! Красиво жить можно, главное при этом - никому не навредить.
* * * *
Ближе к закату солнца все зрители, приехавшие в шикарных каретах на арену, заняли свои места. Публика собралась самая разная. Были здесь и люди, и эльфы, и гномы. Встречались тигриды, минотавры и другие более странные народности, населявшие Великую Империю и приграничные к ней государства. На одной из трибун присутствовало даже несколько амфибиан, которые скрывались от губительной для них жары в наполненных водой корытах-ракушках, украшенных причудливыми золотыми узорами. Такую разношерстную компанию объединяло лишь одно - все собравшиеся лица принадлежали исключительно к высшему обществу. Это объяснялось тем, что предстоящее зрелище имели право лицезреть только самые достойные жители и гости имперской столицы: высокопоставленные чиновники и военные, благородные дворяне и богатые торговцы, представители разнообразных королевских фамилий и знаменитые рок-маги.
Когда солнце медленно заползло за горизонт, и на город опустились сумерки, долгожданное представление наконец-то началось. Несколько больших дверей, находящихся по периметру арены, открылось. Из огромных ворот вышли гордо марширующие юноши и девушки с музыкальными инструментами наперевес. Это был небольшой сборный оркестр, состоящий из самых талантливых учеников Магической Консерватории, которым оказали великую честь, позволив участвовать в сегодняшнем представлении. Рассредоточившись по арене и встав около трибун, молодые рок-маги тут же принялись играть на своих инструментах. Раздался торжественный марш, отбиваемый сразу несколькими барабанами, и в ответ на это арена осветилась множеством разноцветных огней. Затем в дело вступили духовые инструменты. Подчиняясь магической мелодии, висящие в воздухе, разноцветные светлячки стали приплясывать и кружиться в такт музыке. Зазвенели гитары, заставив туман, который окутывал центр арены, загореться золотым огнём. Туманный покров, до этого скрывавший все приготовления к предстоящему зрелищу, вспыхнув золотом и ослепляя публику своим сиянием, неожиданно разлетелся огненными бабочками. Зрителям предстала во всей красе богато украшенная сцена, на которой стоял главный глашатай столичной арены несравненный господин Словокрут.
– Добрый вечер, уважаемая публика! Обычно на нашей арене в это время происходят сражения гладиаторов и турниры рок-магов, но сегодня, как вы знаете, день особый, – во всеуслышание объявил он. – Сейчас вам тоже предстоит увидеть сражение, но несколько иного рода. С минуты на минуту два самых знаменитых модельера Империи должны представить на ваш многоуважаемый суд свои новые творения. Каждый мастер по очереди продемонстрирует нам свои произведения искусства. И в этом им будут помогать самые красивые жители и жительницы нашего славного города. А мы с вами аплодисментами решим, кто же из этих двух модельеров сегодня окажется лучшим. Итак, встречайте - господин Павлиний, господин Элегант и их коллекции удивительной одежды!
Загремела торжественная музыка. Повинуясь её магическим звукам, небо над ареной взорвалось огромными цветами фейерверков. И тут же под аккомпанемент не на шутку разошедшихся молодых рок-магов на сцену вышли красивые мужчины и женщины в роскошных нарядах. Разделившись на две равные группы, они расположились по разные стороны друг от друга и застыли в полутьме подиума словно манекены. Складывалось ощущение, будто две непримиримые армии заняли свои позиции и приготовились к сражению. Вопрос был только в том, кто атакует первым. Неожиданно в группе стоящей с правой стороны сцены началось движение. Один из модников, одетый помимо прочих нарядов в шикарные сапоги, вышел из тени в центр помоста и встал в эффектную позу.
– Итак, мастер Павлиний решил сделать первый ход! – торжественным тоном прокомментировал происходящее на арене господин Словокрут. – Созданный модельером костюм просто потрясает воображение! Но я вам советую обратить особое внимание на сапоги украшенные перьями грифона. Они чудесным образом помогают своему владельцу совершать просто умопомрачительные прыжки!
После этих слов модник в роскошных сапогах грациозно взмыл в небо и за два неестественно широких шага преодолел значительное расстояние.
– Такая прекрасная обувь мигом поможет любому карьеристу взобраться по служебной лестнице на самый верх! – решил пошутить главный глашатай столичной арены. – Чем на это ответит мастер Элегант?
Немного посмеявшись над шуткой ведущего, зрители внимательно посмотрели на группу, занимавшую левую сторону сцены. Ответом мастера Элеганта своему сопернику оказался щёголь в роскошном плаще, который вышел на середину помоста, чтобы дать достойный отпор прыгуну.
– Плащ, который так прекрасно блестит в свете фонарей и ослепляет своей красотой наши с вами глаза, сшит из шкурок лавовых саламандр, обитающих в кратере Кособокого Вулкана. И поэтому моднику в таком огнестойком одеянии не причинит ровно никакого вреда даже невероятно жаркое пламя, горящее на самом дне адской бездны, – представил публике данный элемент гардероба господин Словокрут.
Сразу после этих слов из-за кулис вышло несколько гномов. Обливаясь потом, они выкатили на сцену огромный чугунный огнемёт в форме чудовищной зубастой головы. Франт в чудесном наряде храбро подошел к гномьему устройству. Гномы нажали на рычаги. Ужасная машина загудела, и смельчака, который в самый последний момент успел закрыться плащом, поглотило жаркое пламя. Когда густой чёрный дым рассеялся, стало видно, что храбрец стоит на сцене живой и невредимый. Публика тут же отреагировала на произошедшее чудо щедрыми аплодисментами.
Минуту спустя пришло время красивой девушке из модного отряда господина Павлиния, напыщенной позой обозначить своё присутствие. Гордо выставив ногу вперед, она продемонстрировала публике свой необычный пояс.
– Данный пояс с черепом василиска заставляет врагов и подчиненных каменеть при взгляде на того, кто его носит, – поспешил с объяснениями господин Словокрут. – Этот прекрасный аксессуар отлично защищает владельца от сглаза и от косых взглядов завистников и недоброжелателей. Тот, кто со злостью рискнёт посмотреть на хозяина этого пояса, сразу жестоко поплатится за своё неуважительное поведение. Сейчас вы увидите, как эта удивительная вещь работает.
Через мгновение к девушке привели под конвоем раба. Опоясанная красавица кокетливой походкой подошла к невольнику поближе и неожиданно влепила ему смачную пощечину. Раб в лохмотьях с ненавистью посмотрел на шикарно одетую вертлявую девицу и тут же превратился в камень. Охрана, которая привела несчастного, ловко подхватила окаменевшего невольника и унесла его прочь со сцены. Публика отреагировала на произошедшее событие восторженными возгласами.
– Вот это да! Мне бы такую штуку приобрести, мои подчиненные по струнке тогда ходили бы, а то совсем распоясались бездельники эдакие! – громче всех радостно кричал высокопоставленный чиновник Тяни-Волокит.
Когда зрители немного успокоились, настало время модной армии господина Элеганта совершить ответный манёвр. Из тени вальяжной походкой вышел широкоплечий мужчина в удивительных доспехах и гордо посмотрел на трибуны.
– Мастер Элегант счастлив представить вашему вниманию бронекостюм, весь усеянный ядовитыми шипами мантикоры, – радостно заговорил господин Словокрут. – В ситуации, когда коварные враги окружили вас со всех сторон, это одеяние здорово выручит в рукопашном бою! Так же, если у вас есть чересчур любвеобильные знакомые, то такая амуниция отлично поможет вам оградиться от их слишком страстных объятий! Уколовшись ядовитыми шипами, которые расположены по всей площади костюма, ваш несчастный враг или не в меру счастливый друг тут же умрёт чрезвычайно мучительной смертью. В то, что это абсолютная правда, вам придётся поверить мне на слово, потому что испытывать ужасные смертельные свойства данной одежды мы не будем. Как бы вы не просили, мы не собираемся заставлять наших невольников обнимать этого молодого человека. В конце концов, мы не бесчувственные садисты, чтобы подобным образом мучить этого бедного красавца, вынуждая его обниматься с грязными и вшивыми рабами. Испытаний сегодня будет и так предостаточно!
После этих слов зрители, жаждавшие увидеть такую забавную сцену, разочарованно загудели, но вскоре всё же быстро успокоились. Затем на суд публики вышла грациозная девица, одетая в пылающий огнём наряд.
– Уважаемые господа, занятые поиском оригинального подарка своим жёнам или любовницам, обратите внимание на это прекрасное одеяние. Такой превосходный костюм из шкуры огнегривого льва, подаренный вашей даме, легко растопит любое даже самое ледяное женское сердце, – сказал несколько слов о данном наряде господин Словокрут.
Много говорить и не требовалось. По достоинству оценив мастерство господина Павлиния, создавшего этот великолепный шедевр, трибуны взорвались бурными овациями. Действительно было чем восторгаться. Ведь для того, чтобы снять шкуру с огнегривого льва, не потушив его пламя, нужен был очень большой талант. Не меньшим талантом обладал и мастер Элегант, в доказательство этого утверждения представивший публике своё следующее произведение искусства. Как только девица в пылающем наряде ушла обратно на своё место, на свет из тени вышла прекрасная подопечная господина Элеганта. Шею и грудь полуголой красавицы украшала чрезвычайно изысканная бижутерия.
– Дорогие дамы, всё ещё использующие в своих целях приворотные зелья! Забудьте о таком тривиальном способе, как о страшном сне, – обратился к публике господин Словокрут. – Это прекрасное ожерелье, созданное из клыков очень редкой саблезубой акулы, работает более эффективно. Невероятная хладнокровность и грация морской хищницы, заключённая в этом магическом аксессуаре, значительно украсит облик своей хозяйки и добавит гордому образу женщины необходимую долю высокомерного великолепия. Как утверждает мастер Элегант, чары данного ожерелья легко помогут любой светской даме покорить всех мужчин вокруг. Так давайте проверим эти слова в деле!
Как только господин Словокрут умолк, модница в оригинальном украшении подошла к трибунам и надменно взглянула на зрителей. И тут же несколько очарованных мужчин из первого ряда, толкая друг друга, моментально подбежали к ней. Рухнув вокруг гордой красавицы на колени, они тотчас протянули ей цветы, которые неизвестно где умудрились взять. И неожиданно все разом стали признаваться, равнодушно смотрящей на их возню, даме в любви. Брошенные спутницы этих совсем обезумивших господ, нагло оставленные в одиночестве сидеть на своих местах, взирали на такую странную картину с большим удивлением и злостью.
От разыгранного на арене представления публика находилась в полном восторге. Зрители аплодировали, смеялись, что-то кричали. Словом, явно получали удовольствие, наслаждаясь великолепным зрелищем, которое сегодня устроили для них господа Павлиний и Элегант.
* * * *
Подобным образом действие продолжалось ещё некоторое время. Модники и модницы, стоящие с правой и с левой стороны сцены, поочередно демонстрировали свои наряды, а главный глашатай арены господин Словокрут весело комментировал происходящее. Для того чтобы два модельера получили возможность в этот вечер представить публике свои удивительные произведения искусства, множество самых разнообразных диковинных существ рассталось со своими перьями, шкурами, зубами, рогами, черепами и костями. И убитые ради этих трофеев животные и чудовища, по мнению веселящихся зрителей, должны были радоваться такой неимоверной удаче, произошедшей в их скучной жизни. Ведь пожертвовавшим собой диким созданиям выпало невиданное для них счастье приобщиться к прекрасному миру высокой моды. К тому же всегда существовал шанс, что после представления та или иная особа неожиданно решит приобрести какой-нибудь очень понравившийся ей наряд. И тогда, например, шкуре некоего диковинного существа, из которой такой костюм создан, ко всему прочему вдруг была бы оказана великая честь в виде возможности гордо возлежать на плече достойнейшей благородной персоны.
Среди одежды представленной на суд публики были вещи, магическим образом приносящие удачу, которая могла бы пригодиться в бою и на светских мероприятиях. Встречались предметы гардероба, значительно повышающие обаяние и позволяющие моментально очаровать окружающих. Попадались наряды, предназначенные специально для чиновников и для господ строящих карьеру при дворе - в зависимости от ситуации, подчёркивающие подобострастие или, наоборот, излучающие властность. Присутствовала в коллекциях модельеров и одежда для военных, которая придавала своим владельцам более мужественный и храбрый вид. Также было представлено множество костюмов и аксессуаров, предназначенных специально для рок-магов. Это объяснялось тем, что в последнее время многие маги в своей практике больше привыкли полагаться на различные волшебные предметы, чем на собственный талант. Некоторые рок-маги не видели в этом ничего плохого. Другие, настроенные более консервативно, наоборот, считали за слабость в своей деятельности полагаться на ухищрения такого рода. Кому-то хватало одного таланта, а кому-то его одного явно было недостаточно.
Тем временем происходящее на арене зрелище приближалось к своему грандиозному финалу. Подчёркивая особую важность момента, заиграла торжественная музыка. Арена взорвалась россыпью разноцветных фейерверков. Модники и модницы, стоящие с правой стороны сцены, почтительно расступились, пропуская вперёд из задних рядов очередного красавца, который был весь с головы до ног закутан в плащ весьма скромного вида. Красавец вышел на середину сцены. Интригуя зрителей, немного постоял, застыв в эффектной позе, и неожиданно резким движением скинул свою накидку. Яркий свет, вырвавшийся из-под плаща на свободу, тут же ослепил всех вокруг. Немного привыкнув к яркому блеску, наконец, зрители смогли разглядеть источник этого невероятного свечения.
– В финале своего показа мастер Павлиний решил представить вашему вниманию своё самое ценное творение, – ещё более торжественно, чем ранее заговорил господин Словокрут. – Итак, господа, встречаем - амуниция из панциря большой алмазной черепахи! Во всём мире существует всего один экземпляр таких прекрасных доспехов! И если, уважаемые зрители, вы вдруг решили заполучить в свой гардероб такое чудо, то знайте - вам придётся изрядно раскошелиться. Стать владельцем этого великолепного произведения искусства сможет только очень богатый господин! Помимо ослепительной красоты данная амуниция так же обладает очень высокой прочностью. Это сверкающее чудо защитит вас от любой напасти! Алмазные доспехи не пробьют ни копья, ни мечи! В такой крепкой броне не страшна ни одна шальная пуля или стрела! Этот шикарный наряд выдержит даже выстрел из пушки прямой наводкой!
В подтверждение последних слов глашатая, гномы тут же выкатили из-за кулис несколько крупнокалиберных орудий. Пол позади франта одетого в алмазные доспехи разошёлся в разные стороны, и в открывшийся люк на сцену поднялась толстая кирпичная стена. Модник тотчас встал к ней спиной, храбро приготовившись к расстрелу. Спустя мгновение пушки выстрелили. От первого пушечного ядра, попавшего красавцу прямо в грудь, его тут же вмяло в стену. Несколько следующих снарядов ещё сильнее втолкнули модника в кирпичную кладку, которая от этого принялась сильно трескаться и крошиться. Очень скоро бедняга в доспехах уже полностью скрылся среди камней, а пушки всё ещё продолжали свой безжалостный расстрел. Наконец, полуразрушенная стена не выдержала и внезапно разлетелась сотнями кирпичных обломков. Зрители от неожиданности зажмурились. А когда они вновь посмотрели на сцену, то некоторые из них от увиденного даже ахнули. Франт в сияющих алмазных доспехах, к удивлению публики, был полностью цел и невредим. А так и не пробившие броню снаряды кучей искорёженного железа валялись у его ног. Когда зрители немного отошли от потрясшего их зрелища, на сцену из-за кулис вышел, создавший данный шедевр, мастер Павлиний собственной персоной. Публика встала и взорвалась оглушающей овацией. Модельер, польщённый таким приёмом, горделиво улыбался.
– Ну что съел, Элегант? Считай победа у меня в кармане - это как пить дать! – сквозь зубы тихо бормотал он, кланяясь восторженной публике.
Когда полностью уверенный в своём триумфе мастер Павлиний вдоволь насладился аплодисментами в свой адрес и, наконец, ушёл обратно за кулисы, на сцену вышел несравненный господин Словокрут.
– Бесспорно, мастер Павлиний произвёл на нас очень сильное впечатление, но не спешите расходиться по домам. Наше зрелище ещё не закончено, – заявил он. – Вы, наверное, забыли, но мастер Элегант всё ещё не сказал своего последнего слова. А ведь самое интересное он тоже оставил напоследок!
Всё ещё стоящие с левой стороны сцены подопечные господина Элеганта, также как и их конкуренты напротив, почтительно расступились. Через освобождённый проход стремительно влетел шикарно одетый франт. Развевающийся позади него длинный чешуйчатый плащ был весь усыпан драгоценными камнями самых разных цветов и оттенков. Когда щёголь завис над сценой, зрители смогли разглядеть, что он одет в боевую броню своей формой напоминающую драконью голову. По правде говоря - это и была драконья голова, которая превратилась с помощью незаурядного мастерства господина Элеганта в красивый доспех. Зрители заворожено смотрели на парящего в воздухе франта в удивительном плаще, сшитом из шкуры дракона. Они уже забыли о мастере Павлинии и о его амуниции из панциря большой алмазной черепахи. Творение мастера Элеганта явно было прекраснее. Прежде всего, поражало воображение огромное количество бриллиантов, сапфиров, рубинов и изумрудов, которыми была усыпана развевающаяся на ветру шкура чудовища. Но самое главное - доспех созданный мастером Элегантом излучал какую-то таинственную силу. Голова дракона, казалось, была живой. Взгляд пустых мертвых глаз древнего ящера завораживал и пугал. Зрители сидели на своих местах, широко разинув рты. Они явно были не готовы к такому повороту событий. Мастер Элегант в этот вечер сумел очень сильно их удивить. Пораженная до глубины души публика даже представить себе не могла, где модельер умудрился взять голову и шкуру этого воистину мифического существа, которого отдельные суеверные жители Мира Пяти Муз считали настоящим полубогом.
– В финале своего показа мастер Элегант рад представить вашему вниманию доспех созданный из шкуры и головы легендарного Тысячелетнего Дракона, – нарушил гробовую тишину господин Словокрут. – Сокровища древнего ящера, на которых он возлежал многие сотни лет, крепко приросли к его толстой коже, став её неотъемлемой частью. О невероятном могуществе этого существа когда-то слагали мифы. И я вам скажу – не зря! Ведь даже после смерти чудовища его шкура и голова до сих пор источают сильнейшую магию! В этом вы можете убедиться, например, посмотрев, как лихо летает данный господин. Поверьте мне на слово, раньше он не смог бы продержаться в воздухе и мгновения, но стоило молодому человеку надеть костюм - и он уже гордым орлом парит в небесах!
Голос главного глашатая арены, который торжественным тоном представил публике этот потрясающий шедевр, постепенно вывел зрителей из оцепенения. И когда на сцену вышел мастер Элегант, зрители уже были в состоянии воздать все почести, полагающиеся модельеру по праву. Восторженная публика, вскочив со своих мест, долго ему аплодировала. Растроганный господин Элегант то и дело кланялся. А наблюдавший за происходящим из-за кулис мастер Павлиний злобно скрипел зубами, понимая, что сейчас он упустил победу из своих рук.
Но не только господин Павлиний был зол в данный момент. Откуда-то сверху за происходящей на арене вакханалией уже давно наблюдал дух Тысячелетнего Дракона. Ему было очень интересно, зачем эти подлые смертные убили его. Теперь древний ящер знал, ради чего они это сделали. Оказывается, он жил многие тысячи лет лишь для того, чтобы стать накидкой для какого-то пижона, мечтающего покрасоваться на публике в драконьей шкуре. Как понял призрак древнего ящера, все собравшиеся здесь смертные страстно хотели красивой жизни. Ну что ж, он устроит этому высшему обществу «красивую жизнь»! Злость наполнила душу Тысячелетнего Дракона, и, расправив призрачные крылья, он направился вниз к арене.
Мастер Элегант всё ещё продолжал почтительно кланяться аплодирующей ему публике, радостно похлопывая по спине одетого в драконью шкуру франта. Неожиданно мертвые глаза чудовища на доспехах молодого человека ожили и загорелись злым огнём. Щёголь, носящий драконью голову в качестве амуниции, закричал от дикой боли и тут же вспыхнул ярким пламенем. Его тело горело не долго. Уже мгновение спустя поднявшийся ветер разметал его прах по арене. Модника, который отважился носить останки Тысячелетнего Дракона, как обычную одежду, больше не стало. Вместо него над сценой висела ожившая и злобно скалящаяся драконья морда, а позади неё яростно развивалась на ветру, холодно сверкая драгоценными камнями, чешуйчатая шкура чудовища. Мастер Элегант хотел было убежать, но не успел. Внезапно из пасти древнего ящера вырвался жаркий огонь, моментально спаливший несчастного модельера дотла.
Тут же на сцене началась паника. Модники и модницы, стоящие там, рванули прочь с подиума. Опомнившись от ужаса, за ними тотчас побежал господин Словокрут. Морда дракона горящими глазами свирепо уставилась на них. Внезапно наряды беглецов, словно живые, стали слетать с их тел. Одежда созданная модельерами из черепов, костей и шкур убитых для этого существ вдруг ожила и принялась жестоко избивать бегущих людей. Сапоги самого разного фасона неотступно преследовали полуголых модников, при каждом шаге больно пиная беглецов. Летящие рядом перчатки, сшитые из кожи разнообразных диковинных созданий, хлестали бегущих людей по щекам и дёргали их за волосы. Несколько особо роскошных нарядов, сбившись в стаю, метали в бегунов огонь и молнии. Выше всех летел шикарный пояс украшенный черепом василиска. Злобно горящими глазами голова чудовища метко стреляла своей магией по модникам, превращая несчастных беглецов в каменные статуи. По заслугам досталось и главному глашатаю столичной арены, которому в это время было уже не до шуток. Несчастный господин Словокрут уже получил свою долю тумаков почти от всех нарядов, о каких он так весело рассказывал публике совсем недавно. Теперь, изрядно побитый, он со страхом озирался на летящий за ним доспех, усеянный ядовитыми шипами мантикоры. Догонявший его костюм жадно тянул к беглецу свои колючие рукава, явно намереваясь схватить бедного глашатая в смертельные объятья.
* * * *
Когда сильно потрёпанные модники и модницы разбежались кто куда, спасаясь от преследующей их ожившей одежды, Тысячелетний Дракон исподлобья посмотрел на трибуны. Зрители, ставшие свидетелями такой невообразимой суматохи, были ужасным образом шокированы. Вдруг самые отчаянные из них тоже захотели убежать прочь с арены, но одни побоялись потерять лицо в глазах окружающих, а другим просто стало интересно, что же произойдет дальше. Все-таки среди собравшейся публики было много военных, знаменитых героев, и, в конце концов, на арене присутствовало немало могущественных рок-магов. Сейчас самые отважные смельчаки соберутся с духом и зададут трёпку обнаглевшей одежде - надеялись многие зрители. И, правда, вскоре несколько рок-магов встало со своих мест. Крепко сжимая в руках музыкальные инструменты, которые были всегда при них, они решительно двинулись по направлению к сцене. Дракон остервенело оскалился, предвкушая потеху.
Спускаясь вниз с трибун и изящно прыгая сразу через две ступеньки, храбрые рок-маги не шли, а словно летели. Изысканно расшитые узорами плащи незнакомцев красиво развивались на ветру, ещё более подчёркивая их героический вид. Сияя белозубыми улыбками, по дороге смельчаки романтично подмигивали сидящим на трибунах девицам, которые смущенно закусывали свои губки и краснели в ответ. Некоторые зрители узнали храбрецов, отважившихся бросить вызов Тысячелетнему Дракону - это была знаменитая на всю Империю рок-команда Эльфийских Сердцеедов. Данные господа пользовались большой популярностью в высшем свете, отличались изящными манерами и обладали громкой славой весьма искусных покорителей женских сердец.
Не теряя времени даром, уже на ходу квартет эльфов принялся наигрывать магическую мелодию, нота за нотой, набирая силу. Барабанщик Миловид, усиливая ритм ударов, закачивал в музыкальное заклинание всё больше и больше энергии. В это же самое время гитарист Сладостраст и скрипач Обольстион, играя на своих инструментах, придавали энергии форму. Ярко вспыхнувший вокруг рок-магов воздух вскоре сплёл огненный шар, который тотчас помчался в дракона. Казалось, что бурлящий жаркой лавой большой ком пламени сожжёт в пыль морду чудовища, но этого не произошло. Пылающий огромный кулак со всего размаху ударился о голову Тысячелетнего Дракона и внезапно разлетелся огненными брызгами, не причинив ему никакого вреда. Тогда вокалист Любвеобилий под аккомпанемент остальных рок-магов очень громко запел.
– Да отступит зло перед силой любви! – торжественно и сладкоголосо начал он.
На это женская часть публики тотчас отреагировала диким восторгом.
– Да-да, вы правы! Только любовь победит это мерзкое чудовище! – расчувствовавшись, вскочила и радостно крикнула одна молодая графиня.
– Што ты шкажала, моя дологая? – очнувшись ото сна, беззубым ртом промямлил сидящий рядом с ней старик.
– Ничего, мой «дологой»! – обидевшись, что её противный муж так не вовремя проснулся, ответила дама.
– Ну-ну, не бешпокойся, моя любимая. Я шыт. Ужинай беж меня, – снова засыпая, прошепелявил, совсем оглохший и обезумивший от старости, но при этом всё ещё невероятно богатый граф Шаркань.
Тем временем эльф Любвеобилий всё ещё продолжал что-то сладко петь о любви. Некое опасное заклинание, начиная сплетаться около древнего ящера, засветилось ядовито-розовым цветом. Тысячелетний Дракон с омерзением поморщился от такого не в меру романтично-приторного пения. Понимая, что он больше не выдержит подобного ужаса, дракон грубо прервал вокалиста, не дав ему завершить магический куплет до конца. Глаза древнего ящера вспыхнули ещё ярче - и внезапно шикарные наряды Эльфийских Сердцеедов ожили.
Любвеобилий очень гордился своим недавно приобретённым костюмом из кожи хамелеона. Его изысканное одеяние позволяло своему владельцу в любом кругу светских лиц всегда выглядеть привлекательно, превосходно помогая ему охмурять женщин самого разного характера и темперамента. Но в данный момент эльф пожалел о том, что этим вечером решил надеть свой новый костюм. Внезапно его хамелеоновый наряд, повинуясь воле древнего ящера, ожил. Слетев с плеч вокалиста, заполз на его бедную голову и, словно удав, крепко обмотал её. Надежно завязав рот певца, чтобы Любвеобилий не смог больше колдовать, костюм тут же принялся энергично колотить несчастного эльфа рукавами по макушке. В это же время перчатки гитариста Сладостраста, сшитые из кожи осьминога и на порядок увеличивавшие при игре ловкость его пальцев, неожиданно слетели с рук рок-мага, прихватив с собой гитару. Тут же висящий на плече ударника Миловида барабан из черепа горного златорога взлетел над головой своего хозяина и с высоты горящими глазами зло посмотрел на Эльфийских Сердцеедов.
Наблюдая за происходящим, скрипач Обольстион сильно нервничал. С минуты на минуту он тоже ожидал какого-нибудь подвоха со стороны своего гардероба. Чтобы хоть как-то обезопасить себя, маг даже бросил скрипку, скинул с головы шляпу, снял с рук перчатки и зашвырнул их от себя подальше на трибуны. Затем рок-маг стащил с себя доспех из кожи камнешкура, отлично защищавший его от ядовитых стрел и кинжалов мстительных мужей, чьих жён эльф когда-то соблазнил. Потом Обольстион с трудом стянул сапоги, придававшие его ногам на светских балах неиссякаемую силу и выносливость. Девушки на трибунах, увидев своего кумира раздетым, тотчас радостно закричали. Скрипач было успокоился, он даже по привычке подмигнул возбуждённым девицам. Но вдруг Обольстион вспомнил о своих штанах, в которые он был одет. Внезапно ноги эльфа перестали его слушаться. Рок-маг всеми силами пытался сохранить власть над своим телом, но к его ужасу он уже не мог этого сделать. Теперь штаны, щедро украшенные блестящими чешуйками златозмея, управляли ногами скрипача.
Подчиняясь их воле, Обольстион, словно разгоняясь, немного побегал на месте и затем лихо помчался по арене. Через мгновение бегущий эльф догнал гитариста. Бедный Сладостраст тщетно пытался поймать свои перчатки, которые быстро летели впереди, удерживая в лапах музыкальный инструмент преследователя. Тут же, натыкаясь на соратников по отряду, к группе бегунов присоединился вокалист Любвеобилий, ничего не видящий из-за костюма, который плотно обмотал его голову и неистово хлестал рукавами своего бывшего хозяина по затылку. Завершал бегущую процессию ударник Миловид. Летящий за ним барабан из черепа горного златорога, отбивая энергичный ритм и пуская в эльфов молнии, погнал орущую толпу магов к выходу. При виде ужасных мучений Эльфийских Сердцеедов взволнованные зрительницы, сильно переживая за своих любимцев, громко вздыхали и падали в обморок.
Минотавры Шарахл, Шандарах и Шарашень, сидящие на трибунах с усмешкой посмотрели вслед убегающим рок-магам, потерпевшим такую позорную неудачу. Играя мускулами и размахивая оружием огромных размеров, знаменитые на весь мир герои поднялись со своих мест и, цокая копытами, помчались на дракона. Но могучие богатыри ничего не успели сделать. Внезапно оружие вырвалось из лап минотавров и взлетело в воздух. Секира с дико скалящимся черепом ехидны сама по себе стала лихо вращаться над землей, быстро сверкая смертоносными лезвиями. Парящий около неё трезубец сделанный из жала морского вилохвоста острым трикольем угрожающе уставился на ошалевших бойцов. Неподалеку от них дубина с шипами игломорда воинственно раскачивалась из стороны в сторону, явно намереваясь поколотить знаменитых на весь мир героев. От такого сюрприза удивлённые минотавры тотчас остановились и озадаченно посмотрели друг на друга. Уже через мгновение Шарахл с отрубленным правым рогом, который одним махом отрезала его взбесившаяся секира, бежал к выходу с арены. За ним мчался Шандарах, нагло избиваемый собственной дубиной. Позади соратников следовал Шарашень, беспардонно подгоняемый под хвост своим ожившим трезубцем.
Когда беглецы скрылись, Тысячелетний Дракон опять угрожающе взглянул на трибуны. Больше смельчаков не нашлось. Зрители сидели не шелохнувшись. Неожиданно наследный принц Тигростана его полосатое высочество Когтехват Великолепный, сидевший в первом ряду, встал. И, сохраняя завидное тигриное хладнокровие, вместе со своей охраной спокойно направился к выходу. Следом за наследником южного ханства ещё одна особа королевских кровей, благоразумно решила покинуть арену. Расправив изящные крылья, прекрасная принцесса лесных фей - госпожа Порхалия тотчас элегантно взмыла в небеса и вместе со всей своей крылатой свитой улетела прочь. Затем два амфибианских посла Мутновод и Кривоплав на забавном квакающем наречии что-то крикнули своим носильщикам. Лежавшие на полу слуги тут же вскочили, быстро подняли большие раковины с водой, в которых прохлаждались их хозяева и бегом понесли амфибиан к выходу.
Увидев, как высокородные особы спешно покидают арену, сидящий неподалёку господин Злорад ехидно улыбнулся.
– Ишь ты, как испугались, что наряды на них оживут! Так им и надо! – ядовито прошипел он. – А то обвешают себя драгоценностями и ходят с гордым видом - окружающих своим богатством унижают! А вот получите-ка за это разъярённого дракона себе в придачу, чтоб не зазнавались!
Но внезапно, криво улыбаясь, господин Злорад встретился взглядом с Тысячелетним Драконом, о котором только что говорил. Мгновенно бедняга почувствовал жгучую боль где-то в груди, будто огненный взор древнего существа прожёг его несчастную душу насквозь. И с ужасом господин Злорад вдруг вспомнил, что сейчас он сам был одет в дорогой костюм, специально купленный для этого вечера. Тотчас у занимавшего невысокий пост чиновника всплыло в памяти, как он, страстно мечтая хоть на день почувствовать себя настоящим человеком, сначала полжизни копил деньги на свой нынешний наряд. А потом долго унижался перед начальством, выпрашивая заветный билет на сегодняшнее представление, которое предназначалось исключительно для высшего общества. Неожиданно бегство благородных персон перестало казаться ему чем-то забавным. И тут же прекратив улыбаться, господин Злорад, словно змей, ловко выскользнул из своего нового костюма. Оставив на лавке оседающую груду дорогого тряпья, полуголый чиновник шустро заполз под скамью, на которой только что сидел. И, передвигаясь под сиденьями на четвереньках, быстро направился в сторону выхода.
Купец Лиходел, под скамьёй которого прополз какой-то голый человек, даже не удивился такому зрелищу. В это время его мысли были заняты совершенно другим. Украдкой взглянув в глаза дракона, он ясно увидел будущее. И оно было наполнено жарким огнём!
«Драконы говорите? Знаем мы этих тварей! Характер у них, видите ли, очень нервный! Чуть что не так - начинают всё вокруг синим пламенем сжигать, – размышлял торговец. – А что если использовать эту драконью привычку в своих целях? К примеру, я бы мог неплохо заработать и вдобавок полностью разорить этого проклятого Веролома!».
Внезапно осенившая купца мысль сильно ему понравилась. И он тут же стал развивать эту идею дальше. Дело было в том, что господа Лиходел и Веролом давно торговали в столице одним и тем же товаром. А если точнее, то уже несколько лет подряд оба купца занимались продажей рабов, которых они привозили из заморских стран. По этой причине пути конкурентов очень часто пересекались, что, конечно, не радовало ни одного, ни другого дельца. И вот сейчас господин Лиходел наконец придумал способ решить эту проблему.
Его план не был особо затейлив. Почти никогда не подводящее купца деловое чутьё подсказывало ему, что Тысячелетний Дракон скоро обязательно начнёт всюду плеваться огнём. А, как известно, когда всё вокруг горит жарким пламенем, можно и самому что-нибудь безнаказанно спалить. И понимая это, Лиходел попросту задумал во время грядущей суматохи незаметно поджечь бараки Веролома, в каких его конкурент неподалёку от арены держал своих идущих на продажу невольников. Хитрый торговец понимал, что в глазах большинства виновником пожара сразу же станет разбушевавшийся дракон, а в это время настоящий поджигатель останется вне подозрений. Подобным образом устранив соперника, господин Лиходел в итоге надеялся стать единственным поставщиком рабов на столичном рынке. Что потом дало бы ему замечательную возможность продавать свой товар по очень выгодной цене.
Глаза у купца Лиходела алчно сияли. От перспективы таким лёгким способом заработать большие деньги он даже вспотел. Его распирала невероятная гордость от того, как он ловко всё это придумал. Но на свою беду хитрый торговец не знал, что в это самое время похожие мысли пришли на ум и купцу Веролому сидящему на противоположной трибуне. Конкурент Лиходела тоже был не прочь напакостить своему сопернику и точно также решил устроить в его невольничьих бараках «случайный» пожар. Чтобы как можно быстрее воплотить свои коварные планы в жизнь, оба хитреца одновременно встали и, не видя друг друга, решительной походкой направились к выходу с арены. Но быстро покинуть арену горе-поджигателям не удалось. Дорогу им преградила толпа.
Как оказалось, выводящие на улицу ворота уже были полностью забиты разнообразной публикой. Около выхода и так невозможно было протолкнуться, а толпа всё ещё постоянно прибывала. К воротам быстро сбегались люди, эльфы, гномы. Среди спешащей публики нередко попадались полурослики и тигриды. Среди толкавшихся зрителей бежало много чиновников, военных и торговцев. Было полным-полно рок-магов, дворян и множество остальных достойных жителей и гостей имперской столицы. Но ворота оказались не способны сразу пропустить такое большое количество благородных особ. И, толкаясь, беглецы устроили у выхода ужасную давку.
Трибуны арены быстро опустели. Немного задержался на своём месте лишь заядлый любитель грифоньих скачек и разнообразных увесилений минотавр Тугодум. Странное поведение зрителей вокруг очень удивило его. Он не понимал, почему благородная публика решила так рано покинуть арену, ведь представление ещё не закончилось. По его мнению, сейчас наоборот начиналась самая интересная часть зрелища. Тугодум был сильно поражён тем, как устроители спектакля лихо закрутили действие, вставив в финале эпизод с ожившим драконом. Находясь от этого в полном восторге, он даже решил поделиться с кем-нибудь своим восхищением.
– Вот ведь дают, Златой Телец их забодай! – радостно прогудел он.
Но, увидев, что он оказался на трибуне совершенно один, минотавр крепко задумался. Почесав огромной ручищей за правым рогом, он неожиданно сообразил, что происходящие на арене события уже давно не являлись запланированной частью представления. От такой жуткой догадки ему вдруг стало как-то не по себе. И господин Тугодум, наконец, тоже решил примкнуть к большинству. Через мгновение, хорошенько разбежавшись, огромный минотавр влетел в толпу, которая толкалась у ворот. И, раскидывая всех вокруг, стал пробираться к выходу.
Злобно оскалившись, Тысячелетний Дракон смотрел вслед убегающей благородной публике. Внезапно в толпе беглецов раздались крики. Шикарные одежды господ, принарядившихся к сегодняшнему вечеру, тут же ожили и стали слетать со своих хозяев.
* * * *
Неподалеку от Большой Императорской Арены в своём особняке господин Всеперебей неожиданно проснулся от громкого шума, доносящегося с улицы. Встав с постели, он снял со стены своё любимое ружьё и решительно направился к окну. В эту минуту отставной военный был так зол, что всерьёз решил пристрелить неизвестных крикунов, во всё горло голосящих около его дома.
– Будет вам негодяям урок, как генералов его императорского величества по ночам будить! Такой прекрасный сон мне прервали своими криками шельмы! Ну, я вас сейчас за это проучу! – на ходу дробью заряжая оружие, ворчал старый вояка.
Но когда, грубо ругаясь, господин Всеперебей подошёл к окну, то увиденное на улице зрелище моментально охладило его пыл. Мимо его дома быстро мчалось множество карет. Из их раскрытых дверей свисали полуголые пассажиры, которых за ноги и за уши пыталась вытащить из экипажей стая оживших нарядов. От такого представления озадаченный генерал тут же уронил своё любимое ружьё на пол. И в растерянности сел в стоящее рядом кресло. Ему вдруг сильно захотелось курить. Дрожащими руками господин Всеперебей взял со стола трубку и с ошалелым видом стал быстро набивать её табаком. Его взгляд, бегающий в поисках коробка спичек, случайно скользнул по чучелу пещерного медведя, которое стояло в углу комнаты. Внезапно огромный медведь подмигнул ему, оскалившись злобной улыбкой.
Некоторое время спустя в особняке заядлого охотника господина Всеперебея уже творилось нечто невообразимое. Старому генералу даже показалось, что он снова попал на поле боя. Только теперь его противниками были не орки или гоблины. Вместо них на удивлённого генерала неожиданно напали ожившие охотничьи трофеи, украшавшие многочисленные комнаты его дома. Но, не смотря на это, бравый вояка не стал трусливо отступать. Собравшись духом, генерал его императорского величества храбро принял бой. Взяв под своё командование несколько слуг и хорошо вооружившись, господин Всеперебей сражался смело. Но наступавшие с фронта чучела медведей, волков и оленей всё же упрямо теснили генерала с его позиций к гостиному залу поместья. Где в тыл к военному через спальню пробирался другой вражеский отряд, состоящий из пушистых шкурок мелких животных, подстреленных им когда-то на охоте. Ситуация у зажатого в смертельные тиски генерала вдобавок усугублялась постоянной бомбардировкой с воздуха, которую тяжелыми предметами осуществляла по его отряду эскадрилья набитых опилками птиц.
* * * *
Тысячелетний Дракон летел над столицей, и его глаза горели мстительной злобой. Двигаясь в небе по спирали, центром которой была Большая Императорская Арена, древний ящер стремительно увеличивал круги. Питаясь гневом чудовища, за драконом тянулась быстро растущая тень, постепенно накрывая собой обречённый город. Там, где она ложилась, ночь становилась ещё темнее, и столица погружалась во мрак безумия. Повсюду оживали вещи созданные из останков несчастных существ, убитых ради удовлетворения самолюбивых чувств и амбиций столичных горожан. В многочисленных богатых особняках Великого Непротолкайска шикарная одежда местных модников выбивала двери шкафов и вылетала наружу, пополняя собой бесчисленную армию дракона. Сотни самых разнообразных нарядов и вещей летали по улицам столицы, разрушая всё вокруг, преследуя и калеча жителей города, которые в панике разбегались кто куда.

© Copyright rock-magic.ru Komissar007 (Комиссаров Е Н) (komuccarov@gmail.com)
>

<
Красивая жизнь (часть вторая)
Но там, куда не добралась драконья тень, пока ещё было спокойно. Ночной город жил обычной жизнью, не подозревая, что его ждёт. Владелец ресторана «Столичный Гурман» господин Всеугождай стоял на улице около своего заведения и вот уже некоторое время озабоченно смотрел на часы. По его расчетам представление на арене должно было давно закончиться. С минуты на минуту уже могли подъехать дамы и господа, которые сегодня собирались отужинать в его ресторане. Этот вечер обязан был принести владельцу заведения очень большую прибыль. Некоторые блюда, заранее заказанные сегодняшними клиентами, стоили целое состояние. Например, паштет из печени единорога, лично приготовленный сегодня ресторатором, считался очень редким и дорогим деликатесом. А всё потому, что из-за своей невероятно вкусной печени единороги были почти полностью истреблены и теперь в природе встречались не так часто как раньше. Чудом выжившие животные, если и попадались людям на глаза, то после этого они сразу оказывались в виде печеночного паштета в каком-нибудь дорогом ресторане, в таком, например, как заведение господина Всеугождая.
Немного нервничающий в ожидании важных гостей, владелец «Столичного Гурмана» заметил на улице со стороны арены какое-то движение. Приглядевшись, он увидел несколько экипажей, которые направлялись в его сторону. По гербам на каретах ресторатор сразу догадался, что это ехали его долгожданные клиенты. Мигом он построил в ряд у входа в заведение всех своих официантов. Состряпав наиприятнейшую улыбку, господин Всеугождай со смиренным видом встал во главе их отряда, приготовившись к радушному приёму дорогих гостей. Но к его ужасному разочарованию, подъезжая к зданию ресторана, экипажи и не думали останавливаться. Одна за другой кареты промчались мимо. Это очень сильно поразило господина Всеугождая, но ещё сильнее он удивился, когда увидел, что за проехавшими мимо экипажами по воздуху пролетела стая ожившей одежды. Неожиданно на кухне послышались крики поваров, звон бьющейся посуды, грохот падающих кастрюль и сковородок. Господин Всеугождай тут же побежал на шум, чтобы как следует разобраться в случившемся.
Как только он со злым лицом ворвался на кухню, его взору открылось нечто невероятное. Посередине кухонного помещения из-под крышки огромной кастрюли вылезал варёный кракен. Размахивая своими щупальцами, он играючи раскидывал в разные стороны поваров, которые безуспешно старались засунуть его обратно в бульон. Кракену помогали варёные крабы. Они бегали по полу и клешнями больно щипали ноги воюющих с чудовищем людей. Неподалеку от них летал большой тушёный сом, охотящийся на несчастных поварят. На других работников кухни стаями набрасывались, выбравшись из своего рассола, маринованные крылатые ящерицы. Эпическую картину сражения завершал жареный в остром соусе бегемот. Словно живой, он преследовал шеф-повара, который на бегу отбивался от него половником. Внезапно разъярённый бегемот, переворачивая столы и кастрюли вверх дном, направился в ту сторону, где стоял владелец ресторана. Всеугождай попытался закрыть перед его носом дверь, но не успел. Через мгновение от невероятно сильного удара ресторатор, прижимая к груди оторванную дверную ручку, кубарем вылетел на мостовую.
* * * *
Тем временем драконья ненависть, чёрной тенью накрыв ресторан, стремительно двигалась дальше. Словно чума, расползаясь по Великому Непротолкайску. Поглощая дом за домом, улицу за улицей, она быстро погружала город в кошмарный бред. И вскоре на пути ужасной эпидемии безумия, оказалась Гильдия Алхимиков.
Данная организация совсем недавно появилась в столице. А всему виной было сильное развитие научной мысли, будоражившее Мир Пяти Муз в последнее время. Изначально зародившись, как альтернатива магии и воплотившись в различные изобретения многочисленных чудаковатых учёных, эта идея стремительно проникла во все уровни общественной жизни и быстро обрела всемирную популярность. И само собой невероятно чувствительные к любым модным мировым веяниям жители столицы не могли не обратить внимания на такое передовое направление мысли. Так в Великом Непротолкайске появилась Гильдия Алхимиков, своим возникновением безумно обрадовав многих следящих за современной модой горожан.
Но некоторые далёкие от новых течений жители города всё же с недоверием отнеслись к появлению данной организации. И у этого недоверия, как им казалось, были очень веские причины. Сначала им очень не понравилась большая труба, которая возвышалась над зданием Гильдии. Она, дескать, постоянно извергала едкий дым, от какого многие жители города сильно задыхались и кашляли. Затем, вдоволь наворчавшись по этому поводу, неугомонные противники прогресса придумали ещё одну проблему. По их словам, Гильдия Алхимиков якобы нагло сливала отходы своего производства в канализацию, от чего под городом расплодилось множество ужасных чудовищ. Считалось, будто эти твари по ночам выбирались на поверхность и охотились на случайных прохожих. А пойманную добычу уносили к себе под землю и съедали. До сих пор не было ясно, существовала ли в таких слухах хоть доля правды. Но с недавнего времени люди в Великом Непротолкайске, значительно укрепляя среди горожан веру в подобный бред, и впрямь стали куда-то бесследно исчезать.
Но все эти невинные фантазии вскоре затмила другая более серьёзная паранойя. В последнее время самые дотошные жители столицы случайно заметили, что некоторые их знакомые вдруг стали выглядеть намного красивее, чем были на самом деле. И, уязвлённые таким обстоятельством, бдительные горожане тотчас направили все свои силы на решение этой загадки. Как позже поняли самые зоркие наблюдатели, некоторые их знакомые становились привлекательнее, потому что использовали различные шампуни, пудры и румяна, которые производили и продавали им алхимики. После этого страшного открытия терпению завистливых старомодных горожан пришёл конец. И, чтобы выразить всё своё недовольство, вызванное такой неслыханной наглостью, они решили лично посетить проклятую Гильдию. Собрав возмущённую толпу, они с вилами и факелами ворвались к алхимикам. Но члены данной организации вместо того, чтобы ругаться с недовольными жителями столицы, неожиданно встретили их улыбками и комплиментами. После такого приёма, значительно подобрев от сладких льстивых слов и вдобавок совершенно бесплатно получив в подарок различные кремы, помады и духи, старомодные горожане вдруг как-то сразу успокоились. И вслед за этим яростных противников модных нововведений в городе почти не осталось. Зато появилось множество счастливых, красивых и привлекательных людей.
В эту ночь члены Гильдии, как всегда, были заняты своими экспериментами. В одной из лабораторий алхимик Дряневар со своими учениками вёл работу по созданию мази от избыточного роста волос в носу. Учёный с чего-то взял, что эта страшная напасть ужасно мучила многих горожан. И алхимик надеялся, что найденное от такой беды лекарство должно было отлично продаться. Но в самом разгаре особо важный научный эксперимент был грубо прерван. Внезапно склянки с разнообразными ингредиентами, стоящие на полках его лаборатории, зазвенели и стали бесцеремонно взлетать под потолок комнаты. Немного повисев в воздухе, колбы с засушеными и заспиртованными частями тел различных существ неожиданно вылетели в дверь и направились в сторону главного зала Гильдии. В коридоре к ним присоединились другие ожившие бутылки, которые вылетали из многочисленных соседних лабораторий.
Добравшись до главного зала, склянки принялись выливать своё содержимое в большой котёл, стоящий в центре помещения. Под котлом сам по себе вспыхнул огонь. Адское зелье, создаваемое самовольной посудой, закипело. Собравшиеся в главном зале алхимики, открыв от удивления рты, заворожено смотрели на нескончаемую вереницу бутылей и колб, которые летели из всех комнат их огромного дома. Из котла, источая невыносимое зловоние, внезапно пошёл чёрный дым. Члены Гильдии со слезящимися глазами, затыкая носы, благоразумно решили ретироваться. Как раз когда все алхимики покинули здание, к большому котлу подлетела последняя склянка и вылила в него своё содержимое. В котле сильно забурлило, загудело, и внезапно прогремел огромной мощности взрыв.
Когда дым немного рассеялся, живущие по соседству горожане увидели, что здания Гильдии Алхимиков больше не было на месте. Вместо него в земле образовалась огромная воронка. А вокруг этой ямы валялись обломки разрушенного строения и многочисленные тела несчастных членов Гильдии, застигнутых ужасным взрывом врасплох. Внезапно через дыру в земле из канализации полезли разнообразные чудовища.
Сначала из тёмных подземелий выбрались гладкокожие гигантские черви. Данный вид существ появился на свет, когда Гильдия Алхимиков вела активную работу по созданию крема от морщин, сливая различные отходы своего производства в канализацию. Питаясь такими отбросами, обычные черви не только значительно увеличили свой вес. Но так же избавились от морщин и обзавелись невероятно гладкой кожей, которая, будучи более скользкой, позволила им намного быстрее передвигаться по земле.
Затем из пролома вылезла стая больших тараканов с ярко-рыжими гривами шелковистых и блестящих волос. Эти насекомые достигли таких невообразимых габаритов, поедая отходы от производства разнообразных шампуней. Подобный рацион в качестве дополнения одарил тараканов великолепной рыжей шевелюрой, сделав их похожими на львов.
Парад невероятных чудовищ завершали вылезшие из канализации клыкастые крысы. Находясь под землёй, они в основном употребляли в пищу отбросы от производства зубной пасты. И в результате такой диеты выросли до огромных размеров, вдобавок обзаведясь чрезвычайно крепкими и острыми зубами. Но клыкастые крысы и другие подземные чудовища, не всегда питались одними только отходами алхического производства. Как вскоре выяснилось, некоторые из этих тварей специально выбирались по ночам на поверхность и часто нападали на горожан. И в таких участившихся случаях крысы были самыми опасными хищниками. Потому что, охотясь на прохожих, они перед своим смертельным броском неожиданно открывали пасть и ослепляли жертв сияющим оскалом белоснежных клыков.
Вот и сейчас крысы, хищно улыбнувшись, заставили всех вокруг зажмуриться от невероятно яркого света. И пока несчастные протирали глаза, разъяренные взрывом кровожадные чудовища тут же заполнили улицы города, нападая на чудом выживших алхимиков и на живущих по соседству горожан.
* * * *
Неподалеку от разрушенного здания многострадальной Гильдии находились столичные казармы, где располагались верные войска Императора. Всегда использовать рок-магов в сражениях с врагами было слишком дорого для государственной казны, и поэтому за интересы Великой Империи сражалось очень много обычных солдат. Конечно, обычные войска были намного слабее могущественных магов. В прошлом из-за этого имперские легионеры даже были пару раз разбиты мятежными провинциями, обладающими неприятной привычкой изредка бунтовать. Но после череды неудач и поражений в то время правивший Император Завоюй-Врагобитый серьёзно задумался над этой проблемой. В итоге мудрый властитель догадался снабдить часть своих солдат магическим снаряжением, так же дополнительно усилив армию различными боевыми машинами, которые даже в небольших количествах могли бы хорошо послужить в бою. По здравому мнению его величества, это позволило бы его легионерам в дискуссиях с бунтовщиками всегда иметь при себе очень сильные аргументы в пользу императорской формы правления. Так в столице появилась Секретная Лаборатория по созданию особо мощного вооружения. За десятью стальными дверями, под сотней замков, охраняемая тысячей солдат, она находилась глубоко под землёй в подвалах столичных казарм.
За долгое время работающие в Лаборатории сумасшедшие учёные создали множество самого разнообразного смертельно опасного оружия. Все их изобретения в мирное время хранились здесь же в многочисленных подземных помещениях, оборудованных под склады. В последнее время особую гордость у военных вызывала их новая игрушка - созданная талантливыми гномьими инженерами боевая самоходная машина, вооруженная десятком вращающихся лезвий. В невероятно острые лезвия устройства были вкованы клыки скалогрыза - редкого чудовища, когда-то жившего в Тролльих Горах и способного без особых усилий разгрызать камень. Этой замечательной машине было по силам в одиночку сражаться против целой армии. И она легко могла разрушить любые крепостные стены, стоящие у неё на пути.
В этот вечер все генералы отправились на арену смотреть грандиозное представление, поэтому в казармах было на удивление спокойно и тихо. Не происходило никаких учений и смотров. Солдаты мирно спали в своих койках, а некоторые самые отчаянные вояки даже умудрялись дремать на посту. Когда в городе начались беспорядки, несколько оставшихся в казармах офицеров с трудом смогли привести войска в боевую готовность. И как только вооруженные до зубов легионеры приготовились наводить порядок в столице, из-под земли послышался странный нарастающий шум. Всевозможное магическое вооружение и различные адские машины смерти, которые находились в подвалах казарм, взбунтовались и рвались наверх, с легкостью вышибая стальные двери одну за другой. Часть здания казарм затряслась и обрушилась. Неожиданно из-под завалов выбралась боевая самоходная машина, крутящая перед собой десятком яростно сверкающих лезвий. Тут же рядом с ней появилось другое оружие, для усиления своей убойной мощи украшенное черепами и костями различных чудовищ.
Легионеры отлично знали, на что способны эти дьявольские изобретения в бою. Понимая, что они не смогут устоять против такой сильной армии, солдаты приготовились к самому худшему. Прикрываясь щитами, они медленно стали отступать, шаг за шагом покидая территорию казарм. Неожиданно позади них пробежало несколько кричащих от ужаса алхимиков. Огромная стая разъярённых чудовищ, преследующая беглецов, увидев солдат, на мгновение остановилась. Тем временем ужасная боевая машина, стремительно сминая ряды имперских легионеров, ринулась в бой. За ней тут же последовало другое ожившее оружие, добивая тех, кого машина не сумела убить сразу. Некоторые солдаты попытались убежать, но дорогу им преградили стоящие у них в тылу злобные чудовища. Завязавшийся бой больше походил на кровавую бойню, где в качестве жертв выступали имперские легионеры. Битва для несчастных солдат была заранее проиграна. Смертоносные боевые машины и разнообразное магическое оружие, действующие совместно с жуткими тварями из канализации, не оставили военным ни единого шанса. Позднее некоторые чудом уцелевшие легионеры с ужасом вспоминали об этой безумной резне. Пережитый в эту ночь страх навсегда лишил их покоя. Всю оставшуюся жизнь несчастных солдат мучили постоянные кошмары, никак не давая им забыть о произошедшем.
* * * *
Постепенно Великий Непротолкайск окутывала мрачная пелена безумия. И теперь быстро растущая драконья тень, неотвратимо накрывавшая проклятый город, медленно надвигалась на столичную Магическую Консерваторию. В стенах этого учебного заведения своих воспитанников обучали магическим наукам самые знаменитые рок-маги Империи. И любой поклонник того или иного мага, расположившись у здания Косерватории, всегда имел возможность встретить здесь своего кумира. В былые времена пойманная обожателем знаменитость, польщённая таким вниманием, даже могла дать автограф, который чудесным образом исцелял получившего его счастливчика от всех болезней и недугов. Но в последнее время, застигнутые врасплох рок-маги чаще насылали порчу или какое-нибудь другое проклятье на своих излишне настырных поклонников.
В это время в Консерватории находились лишь одни ученики. Было поздно, и все они мирно спали. Один из воспитанников по имени Новомод, переворачиваясь в своей постели на другой бок, неожиданно сквозь сон почувствовал чьё-то присутствие. С трудом открыв глаза, он увидел стоящего около его кровати некоего господина, в руках которого была гитара. На первый взгляд это был обычный рок-маг. На нём была одета щегольская шляпа, красивые перчатки и сапоги, шикарный костюм и плащ. Сначала Новомод даже подумал, что к нему в гости зашёл кто-то из его друзей. Но, лучше приглядевшись, ученик тотчас увидел, что у его ночного гостя не было головы. Неизвестный вроде бы стоял к нему лицом. Но вместо щёк, носа, и глаз на молодого человека взирала пустота. Окончательно проснувшись, Новомод вдруг понял, что в центре комнаты висела его собственная ожившая одежда. Осознав это, юноша тут же с головой залез под одеяло, наивно надеясь спрятаться там от странного гостя. Неожиданно царящую в комнате тишину нарушил громкий звон гитары. Новомод напрягся, догадавшись, что его ожившая одежда пытается сыграть некую магическую мелодию. К своему ужасу ученик сразу узнал в этих звуках заклинание, вызывающее молнию. Внезапно ощутимо запахло грозой, пророкотал оглушительный раскат грома, и на его кровать тяжёлым молотом обрушился мощный удар, разломивший койку пополам. Новомод тут же почувствовал нестерпимый жар у ног. Сбросив горящее одеяло, юноша пулей выскочил из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. От зрелища, увиденного в коридоре Консерватории, Новомод содрогнулся. Юноша даже подумал, что лучше бы он остался у себя, где, по его мнению, в это время было намного безопаснее.
Считалось, что настоящий рок-маг обязан был уметь хоть голышом колдовать с помощью любых музыкальных инструментов, случайно подвернувшихся ему под руку. Но, выбежавший в коридор Новомод знал, что на практике очень многие маги пренебрежительно относились к подобным утверждениям. Всюду они щеголяли в волшебных нарядах и талисманах, которые значительно усиливали их таланты. А в колдовстве использовали особые чудодейственные инструменты из останков каких-нибудь диковинных зверей и чудовищ. Даже многие самые юные воспитанники, совсем недавно поступившие в столичную Консерваторию, всегда имели при себе хотя бы несколько чудесных предметов, наделенных какими-нибудь сверхъестественными свойствами.
Но, даже зная об этом, стоящий в коридоре юноша не мог представить, что в магическом учебном заведении находится так много волшебного барахла. Количество подобных вещей оказалось в сотню раз больше количества самих учеников. И в данный момент эта огромная армия ожившего хлама полностью заполонила собой здание столичной Консерватории, разрушая всё вокруг и нападая на испуганных до смерти учеников.
* * * *
Несмотря на творящийся в столице ужас, некоторые жители Великого Непротолкайска верили, что, возможно, всё ещё было не так плохо, как могло показаться на первый взгляд. Волшебное сияние Хрустального Храма Света, который находился на главной площади города, в этот трудный час испытаний продолжал поддерживать в их сердцах огонь надежды. Когда-то давно столичные жрецы Музы Света решили главным символом своей богини сделать огненного феникса. После этого решения с трудом пойманную птицу поместили в золотую клетку, стоящую в центре Хрустального Храма. Зеркальные стены, полы и потолки огромного здания удивительным образом отражали и преломляли чудесный свет феникса, освещая храм изнутри и снаружи. У осчастливленной таким почитанием птицы во время многочисленных священнодействий постоянно выщипывали её огненное оперенье. Вырванные перья отсылались в другие храмы Света, раздавались особо отличившимся верующим и украшали одеяния жрецов культа.
В эту злосчастную ночь в самый разгар очередного священного ритуала в храме произошло ужасное событие. Богато украшенная золотом и опереньем божественной птицы мантия первожреца неожиданно самовольно слетела с его плеч, при этом нагло оставив его святейшество Престрастно-Светловерия в одном нижнем белье. Затем, обнажив других священников, под купол храма взлетело ещё несколько огненно-золотых одеяний более скромного вида. Разгоняя полуголых и бледных от удивления жрецов, неожиданно взбесившаяся одежда собственными рукавами открыла золотую клетку, стоящую в центре храма. Освобожденный феникс, не веря в своё счастье, загорелся ещё ярче, радостно крикнул, расправил крылья и взлетел. Пробив зеркальный купол здания, огненная птица быстро скрылась в небесах. И свечение Хрустального Храма тут же погасло. Для испуганных до смерти жрецов это было сродни наступлению конца света. Полуголый первожрец Престрастно-Светловерий от такого ужасного зрелища даже упал без чувств. Машинально последовав примеру своего руководителя, тотчас рядом с ним на пол плюхнулось ещё несколько священников. Другие более крепкие духом жрецы от неожиданности пошатнулись, но всё же чудом смогли устоять на ногах. Подняв головы вверх, они со страхом наблюдали за своей ожившей одеждой, которая неистово кружила под пробитым потолком. Воинственно настроенные наряды явно не собирались лететь за освобожденным фениксом. Неожиданно, словно хищные птицы, они всей стаей набросились на стоящих внизу людей. Спасаясь от одержимых бесами одеяний, служители Музы Света тут же побежали прочь из своей церкви.
* * * *
Тем временем в храме Музы Гармонии, стоящем неподалеку, было спокойно и тихо. Здесь царил абсолютный порядок. Столетиями монахи храма подбирали всем предметам в помещении их идеальное положение. И поэтому каждая вещь тут находилась строго на своём родном месте. Так, например, чтобы получить в здании необходимое равновесие света и тьмы, служители храма веками расставляли свечи в определённом порядке. Казалось, не только предметы, даже пыль здесь послушно соблюдала закон Гармонии, неукоснительно следуя которому собиралась только в отведённых для неё местах. Но в эту ночь совершенный порядок, создаваемый годами, был грубо нарушен.
Спасаясь от оживших нарядов, служители Музы Света бесцеремонно вторглись в чужой храм, плотно закрыв за собой его входные ворота. Они наивно полагали, что смогут укрыться в этих стенах от своих странных преследователей. Но взбесившиеся огненно-золотые одежды, элементарно разбив окна в здании, легко проникли в их убежище. После этого в Храме Гармонии стал твориться полнейший хаос. Повсюду бегали полуголые жрецы Музы Света. Они отбивались подсвечниками от одержимой демонами одежды, прятались по углам и запирались в многочисленных кельях здания. А преследующие их наряды в свою очередь ломали всё, что можно и калечили всех, кто попадался им под рукав.
Монахи Храма Гармонии были ужасно шокированы. Божественный порядок их священного дома был бесстыдно нарушен. Вокруг в неположенных местах валялись осколки разбитых витражей, перевернутые скамейки, тела искалеченных жрецов и другая церковная утварь. Даже пыль в здании не лежала на своём месте, как ей было предписано законом Гармонии, а беспардонно перемещалась по храму, подгоняемая сквозняками, проникшими в помещение через разбитые окна. От былого равновесия света и тьмы в священном доме не осталось и следа. Многие свечи от сильного ветра потухли и уже не озаряли здание своим огнём. А некоторые светильники и вовсе упали на пол, кое-где устроив пожар. Происходящие в Храме Гармонии события и в самом деле напоминали настоящий конец света.
* * * *
Безумие, охватившее город, не обошло стороной и белокаменный дворец Императора. К счастью его величество Самохвалослав-Превеликий в этот момент находился на юге Империи. Злые языки поговаривали, что там он весело проводил время со своей новой любовницей. Но настоящие патриоты Великой Империи не верили в такие слухи. Даже более того, они считали болтунов, распространяющих подобные сплетни, настоящими мятежниками и бунтарями, которых могла вразумить только тюрьма. Так или иначе, но отсутствие его величества в столице, возможно, спасло ему жизнь.
Императорский дворец, весь построенный из белого мрамора, поражал воображение своей богатой отделкой. Порой казалось, что при его строительстве было использовано всё золото и все драгоценные камни мира. Во дворце было собрано много уникальных и редких вещей. Всё самое ценное хранилось в императорской сокровищнице, и там в данный момент творился неописуемый бедлам.
Ожившее дорогое оружие разрушило стену хранилища и разлетелось по дворцу, чтобы тут же устроить охоту на несчастных слуг и придворных. В образовавшийся пролом сразу стали вылетать шикарные доспехи и наряды Императора. Казначей Явор, отвечающий за сохранность сокровищницы, сначала честно пытался противостоять саморазорению казны. Он даже крепко вцепился в парадную императорскую мантию из пушистого меха златовласца, когда-то подаренную Самохвалославу-Превеликому послами дружественного Тигростана. Но, волоком проехав по коридору дворца и разбив своей головой несколько позолоченных ваз, казначей всё-таки решил отпустить оживший наряд на все четыре стороны. После такого приключения, ясно понимая, что за потерю большой части сокровищ ему полагается смертная казнь, господин Явор решил бежать за границу. Но перед этим он вернулся в хранилище. Подошёл там к самому большому сундуку и открыл его. Затем казначей до краёв наполнил свои карманы драгоценными камнями, со знанием дела выбирая самые дорогие. И вместе со своей добычей под шумок беспрепятственно покинул дворец. Его примеру вскоре также последовал и главный палач Империи господин Главоруб, а после него и другие придворные и слуги, которые, спасаясь от разъяренных предметов роскоши, пробегали мимо взломанной и оставленной без присмотра сокровищницы.
Город пылал. Прихватив с собой всё, что смогли, из столицы бежали благородные дворяне, высокопоставленные чиновники, генералы, богатые купцы и знаменитые рок-маги. Разъярённые вещи преследовали их, по ходу дела разрушая город и жестоко расправляясь с отставшими бедолагами. Возможно, произошедшие события не имели бы столь трагических последствий, если в Великом Непротолкайске в это время находилось хотя бы несколько храбрецов, которые были бы сильны и без магической экипировки. Но всех по-настоящему талантливых и одарённых рок-магов и воинов из столицы давно выжили их бездарные завистники, которые в случае беды оказались обыкновенными слабаками и трусами.
* * * *
Лишившись части ожившей на нём одежды, полуголый мастер Павлиний чудом сумел покинуть арену. Спотыкаясь, модельер бежал по тёмным улицам столицы и затравленно озирался. Выбравшись за город, он долго мчался по полям, переплывал реки, пробирался через дремучие леса. И всё это время ему казалось, что созданная им одежда преследует его. На бегу, он громко кричал и размахивал руками, будто отбиваясь от кого-то, чем очень сильно пугал редких прохожих и зверей, случайно попадавшихся ему на пути. По его ненормальному поведению можно было понять, что мастер Павлиний окончательно сошёл с ума.
В это время, любуясь в зарешеченное окно на пылающий город, весело хохотала совсем обезумевшая старая предсказательница Всеведия.
– Я же их предупреждала, а они меня не слушали и смеялись! Так получайте же, тупые болваны! Теперь моя очередь смеяться! Все вы сгорите в аду вместе со своим проклятым городом! – эхом разлетался её дикий крик по коридорам смирительного дома, заставляя других сумасшедших выть и биться в истерике.
* * * *
Тысячелетний Дракон летел над крышами домов и огнём сжигал не понравившиеся ему особняки и усадьбы. Пролетая над бедными кварталами, он увидел сотни людей, бегущих прочь из города. Среди беглецов медленно шёл Безправ. Он вёл под руку больную жену и нёс на спине дырявый мешок со своим скудным имуществом. Рядом с ними шла маленькая девочка. Неожиданно она остановилась.
– Папа, мы забыли взять мамино лекарство! – с ужасом вспомнила она и быстро побежала обратно к дому.
Безправ хотел остановить свою дочь, но не успел - девочка уже затерялась в толпе. Пробираясь подворотнями мимо разрушенных и горящих домов, малышка с трудом нашла своё жилище. Пожар давно перекинулся из богатых кварталов на бедняцкие улицы. Строения вспыхивали одно за другим, и её дом уже был весь в огне. Рискуя заживо сгореть, девочка храбро вбежала в объятое пламенем жилище. Задыхаясь от дыма, наконец, она чудом нашла уцелевшую бутылку с лекарством и в самый последний момент выскочила из здания. Пылающая крыша ветхой хибары тут же обрушилась. Её дома, где она прожила всю жизнь, больше не стало.
Рукавом вытирая от сажи лицо и тем самым ещё больше размазывая грязь, девочка увидела, как мимо промчалась шикарная карета. Экипаж, под завязку гружёный на скорую руку собранными чемоданами, на повороте сильно занесло, и на дорогу выпала большая красивая кукла. Положив мамино лекарство на землю, малышка подошла к ней и взяла её на руки. Она всегда мечтала о кукле, но её отец, даже работая всю жизнь день и ночь, не смог бы купить своей дочери такую прекрасную и дорогую игрушку. Девочка захотела взять куклу с собой, но оказалось, что для этого нужно было оставить лекарство. Игрушка была слишком большой. И у маленькой девочки просто не хватило сил, чтобы сразу нести куклу и бутылку с лечебным зельем, которое было очень необходимо её тяжело больной матери. Девочка разочарованно вздохнула, ласково погладила красивую куклу по волосам и бережно посадила её около обугленного дерева. Немного полюбовавшись на неё, она схватила мамино лекарство и быстро побежала к своим родителям.
Находясь высоко в небе, Тысячелетний Дракон всё это время наблюдал за этим забавным человеческим детёнышем. Погружённый в раздумья древний ящер летел над пылающим городом и смотрел вниз на мелких существ, бегающих по улицам столицы, словно обезумившие муравьи. Великий Непротолкайск охватила алчная жажда наживы. Те горожане, на кого не нападали ожившие вещи, и не думали бежать из столицы. Они делили между собой разнообразное барахло, которое не оказывало сопротивления и не оживало. Всюду спорили, ругались, дрались, убивали. Жители города рисковали жизнями - бросались в горящие дома за дорогими побрякушками, которыми набивали карманы, сумки, чемоданы и мешки. Этих убогих созданий можно было понять - думал дракон. Все они страстно хотели жить богато, красиво и беззаботно. Но такое положение дел никак не оправдывало этих полностью ошалевших от жадности существ. И подобные поступки горожан не вызывали у Тысячелетнего Дракона сочувствия, а рождали только сильное отвращение и злость.
Древний ящер ещё раз посмотрел на маленькую девочку, чьё поведение привлекло его внимание ранее. Она уже благополучно догнала своих родителей. И теперь их семья, не поддаваясь всеобщему алчному безумию, упорно продвигалась вперёд, стараясь как можно быстрее спастись из обречённого города. Когда девочка с родителями скрылась среди развалин тлеющих строений, злой огонь в глазах древнего ящера стал понемногу угасать. Тень драконьей ненависти, уже накрывшая собой весь город, медленно растворилась в предрассветных сумерках. Открыв клыкастую пасть, дракон призывно зарычал. Подчиняясь его зову, ожившие вещи, занятые разрушением столицы, стали собираться вокруг своего вождя. Когда вся его армия была в сборе, дракон полетел на восток. Над разрушенным городом вставало солнце, а в его сторону летели души, отомстивших за свою смерть существ. Во главе их летел дух Тысячелетнего Дракона.


© Copyright rock-magic.ruKomissar007 (Комиссаров Е Н) (komuccarov@gmail.com)
>

<
Смех и слёзы

Небольшая группа путешественников, не обращая внимания на плохую погоду, местами увязая по колено в грязи размытой дороги, медленно двигалась на запад. Над их головами тоскливо, завывал ветер. Уныло моросящий дождь монотонно барабанил по их сутулым фигурам, закутанным в чёрные глухие плащи. Казалось, нависшие над скитальцами серые тучи неотступно следовали за странными путешественниками весь их путь. И постоянно двигались в том же направлении, что и они. Неожиданно лидер группы остановился. Его примеру последовали остальные путники. Тёмный эльф, остановивший отряд, откинул капюшон плаща. Закрыл глаза, и поднял голову к небу, подставив под моросящий дождь своё бледно-серое лицо.
– Вот мы и пришли, братья! Осталось совсем немного. Скоро мы будем на месте, – сказал он.

* * * *

Сначала жители Толстопузии обрадовались тому, что неподалеку от их маленькой деревни решили поселиться достопочтимые рок-маги. Как сначала думали полурослики, новым соседям можно было бы втридорога продавать различную еду, произведённую на местных фермах. А также маги могли бы защитить их деревушку от нападения волков и бандитов. Но позже стало ясно, что иногда иметь по соседству рок-магов не так приятно, как думалось в начале.

– И чего они у нас только забыли? – тяжело вздохнув, задал мучащий всех вопрос братец Кудряш.

Все полурослики, собравшиеся на деревенском сходе, тоже хором вздохнули и задумались. Не успело пройти и недели, как жители Толстопузии поняли, что от гостящих у них рок-магов больше вреда, чем пользы.

– Господа Страдальцы говорят, что места их наши, видите ли, вдохновляют. Только мы-то здесь причём! – хныкая, стал жаловаться папаша Белобрыс. – Как они у нас в Толстопузии поселиться изволили, так сразу всё небо тучами заволокло, и дождь этот противный начался. Моросит уже целый месяц. У меня от него весь урожай в огороде гниёт. Все грядки затопило, а вчера смотрю — тыквы мои от стебля оторвались и вниз по улице поплыли!

– Больно кому нужны твои тыквы! У меня вот все яблони вянут, и все груши гниют на корню, как будто проклял их кто! А в огороде всю морковь сорняки заглушили. Я эту проклятую траву рву целый день, а с утра гляжу — опять все крапивой и мокрицей заросло, чтоб им пусто было! – со слезами на глазах встрял в разговор дядька Чернокудр.

– А у меня все коровы молока и на стакан надою не дают! Стоят в стойле, выходить на улицу не хотят. Едят мало и так жалобно мычат, просто сердце кровью обливается, – грустно сообщил рыдающий братец Долгопят.

– Это ещё что! А я вот в последнее время в наших краях совсем охотиться не могу! Хожу по лесу и носом шмыгаю, всех зверей распугиваю. Бывало конечно, заткну нос, подкрадусь к какому-нибудь зайцу. Вскину ружьё, прицелюсь. И тут заяц на меня жалостливыми глазами как посмотрит! И так мне эту бедную зверушку становится жалко! Они ведь тоже так страдают, так страдают! От этого всего у меня сразу слёзы-гадюки лить начинают. Прицелиться нормально не могу! Начинаю реветь навзрыд. Заяц это слышит и наутёк! Уйду я из Толстопузии, уйду! Нет мне тут житья! – схватившись за голову, зарыдал деревенский охотник Легкоступ.

– Это всё от их треклятой страдальческой философии, – шмыгая, с умным видом заявил вечно пьяный дед Краснонос. – Где это видано, чтобы меня, добропорядочного полурослика, вино хандрить заставляло! Не было такого никогда! Вот бывало, раньше выпьешь, так сразу плясать и петь тянет. А сейчас после выпивки тоска мучает, просто жить не хочется.

– Вот-вот правильно дед Краснонос говорит. Мне от этих рок-магов и так тошно, а когда господа Страдальцы репетировать изволят, так на меня такая смертная тоска накатывается, что хоть волком вой. А когда такое было, чтобы наш брат тосковал весь день напролет? Некогда нам этой глупостью заниматься, – просто лопался от негодованья дядька Конопатыч, при этом громко сморкаясь в уже давно сырой платок.

– Взять бы этих Страдальцев проклятущих за шкирку и палками гнать из нашей Толстопузии. И, камнями в них покидывая, приговаривать, чтобы они свою меланхолию забыли напрочь, что вред от неё только один! Мне работать надо, а я из-за этих рок-магов страдающих целый день слёзы лью, словно лук чищу, – вытирая рукавом мокрые глаза, сердился братец Забияка.

Тут встал, до этого всё время молчавший, дед Толстощёк. Все возмущающиеся полурослики притихли, желая услышать, что скажет по этому поводу глава деревни.

– Палками и камнями, братцы, рок-магов не проймешь. Тут хитрее действовать нужно. Как говорится, клин клином вышибают, – медленно проговорил он, явно чего-то задумав.

* * * *

Три дня спустя квинтет Страдальцев в полном составе как всегда собрался на лужайке около своего нового жилища. Пятеро тёмных эльфов сидели на камнях, удобно расположившись около развалин древнего храма, и настраивали свои музыкальные инструменты. По их чёрным, как смола, длинным волосам и по тёмным элегантным одеяниям струйками лились капли моросящего дождя. На бледно-серой щеке каждого рок-мага виднелась татуировка текущей из левого глаза слезы. Тёмные глаза были наполнены тоской и безысходностью.

Прибыв в Толстопузию, господа рок-маги изволили поселиться в почти развалившемся древнем храме, который находился на холме неподалеку от деревни полуросликов. В храме царило запустение и разруха. Изнутри он был весь покрыт вековой пылью и от фундамента до крыши был весь опутан паутиной. Здешние полурослики боялись посещать эти зловещие и мрачные места. Страдальцам же это место очень понравилось, и они решили здесь поселиться. К удивлению жителей Толстопузии, рок-маги даже не стали приводить развалины храма в порядок, что бы хоть как-то улучшить вид своего нового жилища. Они только соорудили небольшой алтарь для поклонения музе Тьмы, и на этом их обустройство в новом доме закончилось. Питаясь тёмной энергетикой храма, рок-маги ежедневно самоотверженно занимались совершенствованием своего мастерства. И этот день не был исключением.

– Господа, я предлагаю начать сегодняшнюю репетицию с классики. В это волшебное тоскливое утро я хочу предложить исполнить песнь тринадцатую из трагедии великого темно-эльфийского поэта Слезолея, – с грустной торжественностью объявил собравшимся тёмным эльфам вокалист Зауныв.

– О, это так печально! – единодушно одобрили выбор своего лидера остальные маги.

Предварительно настроив свои магические инструменты, Страдальцы приступили к исполнению грустной музыкальной композиции. Тучи над храмом ещё тоскливее сгустились. Дождь стал моросить с ещё большей обречённостью. Вокруг храма в кустах зашмыгали носы и послышались сдавленные рыдания сидящих там полуросликов. Вокалист Зауныв взял в руки череп найденный в храме, поднял его на уровне лица. И, устремив свой взгляд в бездонные провалы его пустых чёрных глазниц, пропел первые слова тринадцатой песни.

– О, бедный Горевестник… – начал было он.

– … я знал его Смеяций, – нагло перебил вокалиста чей-то весёлый звонкий голос, явно передразнивающий лидера Страдальцев. – Был он тот ещё подлец! Он в нашем городе известен был как самый главный выпивоха, бабник и хитрец! – бессовестно коверкая слова великого произведения, продолжал незнакомец.

Впервые после появления в Толтопузии тёмных эльфов сквозь плотные серые тучи начал пробиваться солнечный свет. На радость полуросликам уже до тошноты надоевший им дождь, наконец-то прекратился. На тропинку около храма вышла пятёрка гоблинов в шутовских нарядах и с музыкальными инструментами наперевес. Тёмные эльфы скривились в презрении, узнав в появившихся рок-магах знаменитых Зубоскалов. Гоблины-шуты поклонялись музе Света. Такое удивительное сочетание было редкостью для Мира Пяти Муз, но всё же иногда случалось. Проповедники из Ордена Света исходили весь мир вдоль и поперёк, всюду распространяя свою веру. Стараниями миссионеров их религия прижилась в самых неожиданных местах. По этой причине и появлялись такие совсем невозможные вещи, как, например, гоблины поклоняющиеся музе Света. Однако, будучи по характеру бунтарями, гоблины-шуты имели несколько иной взгляд на свою веру. Зубоскалы не были набожными праведниками, но они дарили окружающим свет и радость. Причём радость они дарили в очень больших объёмах. Соответственно их мировоззрение кардинально отличалось от мировоззрения Страдальцев полным отсутствием меланхолии и прочей, как говорили сами гоблины, тоскливой мерзости. Там где появлялись Зубоскалы, всегда светило солнце и всем в округе становилось очень и очень весело. По этой причине дед Толстощёк и выбрал для борьбы со Страдальцами именно этих рок-магов. Глава Толстопузии очень много обещал заплатить гоблинам за освобождение его деревни от присутствия тёмных эльфов, которые пагубно влияли на погоду в этих краях и на душевное состояние местных жителей.

Наконец-то явившиеся Зубоскалы, весело позвякивая бубенцами на своих шутовских колпаках, так заразительно смеялись, так забавно корчили свои рожи, передразнивая Страдальцев, что полурослики в кустах сразу же перестали грустить и рыдать. То там, то здесь послышался их весёлый смех. Вокруг древнего храма в кустах прятались почти все жители Толстопузии и некоторые самые храбрые полурослики теперь даже вышли из своих укрытий.

Зубоскалы держали инструменты в боевой готовности. Стоящие напротив них Страдальцы тоже приготовились к бою.

– Я вижу, господа, что философскую дискуссию готовы вы начать, – нахмурив брови, спросил нежданных гостей тёмный эльф Зауныв.

– Да, вы правы, господа, печальным нытикам всегда готовы мы по репам настучать! – сняв в знак приветствия шутовской колпак, в рифму весело ответил гоблин Шуткарь.

Сражение начали Страдальцы. Уныло запиликала скрипка в руках тёмного эльфа Кручиния. Барабан ударника Скорбио принялся отбивать грустный похоронный марш. Тут же к ним присоединились Меланхолий и Печалень — дуэтом жалобно загудели их гитары. Необычайно тоскливая мелодия магической серой пеленой накрыла поле боя.

– Всё в мире в своём итоге увядает! Наша жизнь сквозь пальцы утекает! Всех живых в конце ждёт смерть — мы это знаем! И в том великая трагедия — предмет страданий!

После этих слов, которые мрачно пропел Зауныв, зеленые листья на стоящих неподалеку деревьях внезапно завяли. Полностью засохнув, они закружились в вихрях подхватившего их ветра. И, со свистом вспарывая воздух, быстро устремились желтыми смертоносными лезвиями к вставшим в боевую стойку Зубоскалам.

Препаршивое настроение волной накатилось на полуросликов, которые из кустов следили за происходящими событиями. От беспросветной безысходности у них предательски защипало глаза. Неожиданно им стало снова очень мерзко и тоскливо. От такой печальной музыки в души полуросликов подлым образом закралась горькая обида на то, что всему живому рано или поздно суждено умереть. Только было развеселившиеся жители Толстопузии не сдержались и против своей воли вновь начинали хныкать и рыдать.

– Мы все когда-нибудь умрём, зачем же нам реветь? Когда за нами смерть придет, мы будем песни петь! Дано нам время для того, чтоб веселиться! И наша цель — весельем с миром поделиться! Так лучше жить, чем вечно ныть. Не стоит напрасно свои сопли изводить, – раздался в ответ зажигательный смех вокалиста Шуткаря.

Его слова тут же озорном мотивом поддержали гитаристы Ржач и Весельчак. Усиливая ритм заклинания, забил в барабан ударник Ухмыль. Громко заиграл на трубе Смеяций. Созданная магическая композиция заглушила тоскливую мелодию. И жарким огнём с легкостью спалила острые листья, летящие в гоблинов. Неожиданно весело звенящие гитары Зубоскалов стихли, труба замолчала, барабан перестал отбивать бешеный ритм, вокалист умолк. Зубоскалы, как будто играя, предлагали совершить Страдальцам следующий ход.

– За громким смехом вам не дано услышать шепот откровенья! Лишь в тихом страдании слышен этот голос озаренья! Смысл жизни даёт он нам понять. О сокровенных тайнах мира нам желает он сказать, – печально пропел вокалист Зауныв, уже немного раздражаясь.

Остальные тёмные эльфы в это время вплетали в его слова невероятно грустную мелодию. Воздух вокруг, подчиняясь рок-магам, начал движение. Ветры, всё больше усиливаясь, сворачивались и скручивались в гигантские печально завывающие смерчи. Растущие ветряные столбы медленно надвигались на Зубоскалов, на своем пути выдирая с корнями деревья и увлекая их за собой. Сильно раскрутив вырванные деревья, магические смерчи вдруг принялись швырять их в сторону Зубоскалов. Некоторые такие снаряды были пущены с очень большой силой и перелетели свою первоначальную цель. Ломая всё на своем пути, они обрушивались на дома и огороды, которые находились неподалеку от холма, где происходило сражение.

– Это же мой дом! Это же моя вишня! – жалобно заскулили попрятавшиеся кто куда полурослики.

– В страдании вся истина и жизни соль. Нам истину откроет наша боль. А что ваш глупый смех дарует вам? Такое бесполезное веселье нужно лишь глупцам! – продолжал свою печальную песню Зауныв.

Жизнерадостно звеня бубенцами на своих шутовских колпаках, Зубоскалы смешно уворачивались от втыкающихся рядом с ними деревьев и постепенно начинали распевать в ответ веселую песню.

– Лишь с серьёзным видом все глупости в мире творятся! И поэтому мы будем лучше смеяться! Меткой шуткой пороки и изъяны мы вскроем! Весёлую жизнь всем мы устроим! Ведь в каждой шутке много смысла и глубины! На себя дают они взглянуть со стороны! – пропел вокалист Шуткарь, весёлой песней наложив на всех гоблинов заклинание, временно увеличивающее ловкость и увёртливость.

С каждой секундой в Зубоскалов летело всё больше и больше снарядов. Но ни одно летящее, словно гигантские стрелы, дерево не попало в невероятно ловко скачущих шутов. Наконец, магические вихри развеялись, и тёмные эльфы принялись создавать другое ещё более сильное заклинание. Гоблины тоже перешли от обороны к атаке. Зубоскалы и Страдальцы разошлись не на шутку. В своей жизни они еще никогда с такой полной самоотдачей не колдовали. Каждая сторона хотела во чтобы то ни стало победить. Две мелодии, одна похожая на оглушительное рыдание, вторая — на невероятно громкий смех, всё больше и больше набирали силу. Вокруг яростно бился ветер, гнул кусты и деревья, рвал и метал из стороны в сторону сорванные листья. В небе над полем боя быстро кружились тучи.

Некоторые самые догадливые полурослики поспешили убраться подальше от места событий. С глупыми улыбками на лицах и со слезами на глазах они расползались кто куда от греха подальше. Наполняясь энергией и уплотняясь, две разных мелодии упрямо надвигались друг на друга. Две стены, одна яркая огненная, другая тусклая тёмная, сошлись и стали давить друг на друга, вышибая искры и молнии. Пространство вокруг поля боя не выдержало и затрещало по швам. Некоторые не успевшие убежать полурослики упали без сил и стали одновременно громко плакать и смеяться, как сумасшедшие. Вдруг им показалось, что в этом бою решается судьба не только их маленькой деревни, но и судьба всего Мироздания. Полуросликам неожиданно показалось, что если победят Страдальцы, то жители Мира Пяти Муз будут до конца дней постоянно рыдать. А если победят Зубоскалы, то жители всего мира будут вечно хохотать, катаясь от изнеможения по земле. Словно Муза Тьмы и Муза Света самолично сошлись друг с другом в этом сражении.

Противостояние двух стихий достигло своего апогея. Внезапно яркая ослепительная вспышка осветила собой все пространство вокруг. Мгновение спустя холм был пуст. Страдальцы, Зубоскалы и не успевшие уползти подальше полурослики исчезли. Казалось, рок-маги уничтожили друг друга вместе со зрителями. Но это было не так. Такая плотная концентрация двух могущественных сил прожгла брешь в самом времени и пространстве и выбросила всех действующих лиц в бесконечность. Спор продолжался, но происходил уже в ином измерении.

С самого начала времён Муза Тьмы и Муза Света никогда не упускали возможности поспорить. При этом они часто любили втянуть в свой спор как можно больше смертных. И, конечно, каждая муза обязательно хотела выиграть, чего бы это ни стоило. И если бы в такие споры двух вздорных сестёр вовремя не вмешивалась Муза Гармонии, неизвестно что произошло бы с этим миром. Вот и сейчас только вмешательство Музы Гармонии спасло Мироздание от ужасного катаклизма.

На бескрайнем тёмном полотне небес мерцало множество ярких звёзд. Огромная фигура Музы Тьмы, раскинув чёрные крылья, стояла за спинами Страдальцев. Позади Зубоскалов, расправив ослепительно белые крылья, исполином высилась Муза Света. Рок-маги, окрылённые вниманием снизошедших богинь, неистово играли на своих инструментах. Две мелодии, одна похожая на оглушительное рыдание, вторая — на невероятно громкий смех, старались заглушить друг друга. Между спорщиками, ослабляя их сотрясавшие основы Мироздания смертельные выпады, парила Муза Гармонии. Вокруг прямо среди звёзд, то плача, то хохоча, сидели полурослики. Став вечными зрителями этого зрелища, они сквозь слёзы наблюдали за грандиозным сражением.

* * * *

Прошло время. Полурослики, успевшие вовремя убежать с холма до того, как там разбушевалась ужасная буря, стали жить своей обычной жизнью. Они отремонтировали разрушенные дома, подровняли огороды, выбрали нового главу деревни взамен пропавшего деда Толстощёка. Конечно, жители Толстопузии грустили по сгинувшим на холме односельчанам, но грустили не долго. Не пристало добропорядочным полуросликам постоянно хандрить, нужно было жить и работать. Жизнь в Мире Пяти Муз шла своим чередом, порядок и устои которой не менялись уже многие тысячи лет. Жители мира плакали и смеялись. Любили и ненавидели. День сменялся ночью. Ночь сменялась днём. А значит, где-то тьма и свет всё ещё продолжали свой извечный спор. И отголоски их спора всё ещё были слышны в Мире Пяти Муз.

© Copyright rock-magic.ru Komissar007 (Комиссаров Е Н) (komuccarov@gmail.com)
>

Пролог

За окном играла свою мрачную музыку белоснежная метель. Холод не щадил никого. В пятиэтажном здании, сыпавшемся от старости и поглощенный темнотой, светил маленький островок надежды и защиты.
Амелия не могла уснуть под звуки мрачного метельного оркестра. При каждом новом шуме маленький комочек, который она носила под сердцем, слегка толкал ее нутро. Но сразу успокаивался, когда она прикасалась к своему животу.
В последнее время толчки усилились, подходило время к появлению на свет ее ребенка. Амелия не могла дождаться, когда возьмет это чудо на руки, хоть и зачатое не так чудесно.
Девушка родилась в тяжелое для И́́стренда время. Междоусобные войны терзали этот город. Когда она работала в баре, один пьяный военный пообещал заплатить ей за секс, денег она получала мало, а дома ждали мать и три голодные сестры, поэтому она согласилась, а через два месяца узнала, что беременна. Хоть времена были голодные, но она решила оставить малыша. Она считала, что это дар свыше. Мать этого не одобрила и выгнала ее из дому со словами: «У меня и так четыре нахлебницы сидят на шее, пятый мне не нужен».
Так Амелия очутилась в съемной комнате на окраине И́стренда. Дома почти не отапливались. Амелия пыталась разжечь старую газовую плиту с помощью последней замержшей спички, своими тонкими, как тростинка, ручками, но головка спички была настолько оледенелой, что попытка не увенчалась успехом. Поставив на стул догорающую свечу, она принесла несколько одеял, постелила их на пол и укуталась. Холод пробивал до костей. Она старалась разогреть живот, укутав его сильнее. Ребенок, это все что у нее было. Амелия думала, что с появлением малыша все измениться…
Громкие удары в дверь вернули ее в царство живых после холодной ночи сна. За дверью кричал хозяин комнаты, но до нее доносились лишь отдельные фразы, из которых она разобрала только, те кторые связанны с деньгами. Она попыталась встать, но ноги сильно онемели от холода, тогда она встала на колени, упираясь о стул. Встав на одну ногу и отдышавшись, она встала на другую. В дверь все еще стучал хозяин комнаты. Слова уже звучали более отчетливо.
- Иду, - выдавила из себя Амелия. Опираясь о стену, она медленно приближалась к исходящему зверинному грому. Пройдя еще немного, она дотянулась до ручки двери и повернула ее. Удар пришелся на ее выпуклый живот. От резкой боли она упала, а глаза начала медленно покрывать темная пелена. По ногам что-то потекло, и она почувствовала прохладу. Попытавшись подняться, она посмотрела на лицо хозяина. На нем виднелось отвращение. Амелия бросила взгляд на свое платье, по которому растекалось кроваво-красное пятно. Она смотрела на кляксу, из которой вырисовывались алые круги, пока не потеряла сознание.
Врачи констатировали смерть в девять часов двадцать две минуты утра. Амелия успела подарить жизнь ребенку, взамен на свою собственную. Малышка родилась на свет здоровой и очень крепкой. Холодное время года оставило свой отпечаток на внешности маленькой девочки одарив ее холодным, синим цветом глаз и светлой кожей.
- Как такого крепыша смогла выносить такая худющая девушка? - эти слова часто произносили медсестры, когда приходили кормить и пеленать малышку. Девочку назвали Астра, а фамилию ей дала одна из медицинских сестер, гречанка по происхождению, которая носила фамилию Киримлиди. Астра Киримлиди.
Астра постоянно кричала, мало спала и ела. От ее крика не могли уснуть остальные младенцы, в результате чего ее поместили в отдельную комнату. С этого момента началось ее одиночетсво и отторгание человеческой сущност как таковой. С младенчества она уже перестала доверять людям, словно чувствуя их внутреннюю злобу и агрессию.
В больнице малышка находилась месяц, после этого ее забрали в детский дом.
Астра росла не по годам, и отличалась закрытым характером. Никого близко к себе не подпускала. Она будто чувствовала, что произошло с ней в утробе матери, почему она появилась на свет при таких неблагоприятных обстоятельствах и от этого злилась на саму себя. Она была вспыльчива и недобра к окружающим. За все-то время, которое она провела в детском доме, ей не удалось завести друзей. А все приемные семьи, которым она нравилась на фотографии, при первом знакомстве меняли свое отношение к такому необычному ребенку. Она была одиночкой.
Прошло восемнадцать лет, Астра так и не обрила, семью. Она покинула стены детского дома, ни жалея о том, что уходит. Она не обернулась, не пролила ни слезы. Она вступала в новую жизнь, в которой ей не было места, но в котором она должна продолжать жить.

Глава I

Ночка выдалась, что ни на есть дождливой. В придорожном баре столпилось много народу. Все пытались переждать ливень, который не прекращался. Хозяин заведения, Карл, совсем не был против такой непогоды. Деньги текли рекой. Большой популярностью пользовался обжигающий горло напиток «Голубое Полыхание». Бармен Азазель делал его так быстро и качественно, что напиток разбирали, не смотря на цену.
Дверь кухни распахнулась, оттуда вышла почти летящей походкой Астра с двумя подносами. Два года скитаний по городу изменили ее жизненные позиции. Она не хотела привлекать лишнее внимание к своей персоне, поэтому всегда на работе старалась одеваться не так вызывающе как официантки в других заведениях. Удобные балетки белого цвета, черные джинсы и желтая маечка с маленьким вырезом, выгодно обтягивающая ее достоинства, при этом, не порождая каких-либо желаний. Длинные черные волосы собранны в конский хвост. Астра знала, что может за себя постоять, но она так, же знала, что нельзя будить в человеке, особенно в мужчине, животные позывы.
Астра была похожа на привидение, парящее между столиками, направляясь к угловому дивану.
- Спасибо что были настолько терпеливы и подождали ваш заказ, - ставя его на столик, пролепетала она.
- Тебя, красавица, мы готовы ждать хоть целую вечность, - грубый мужлан хлопнул Астру по упругой попе. Остальные за столиком засмеялись. Астра вцепившись руками в поднос пыталась сдержаться, чтобы ни надавать этому мужику по лицу. Ей не хотелось остаться без чаевых как в прошлый раз с одним молодым человеком, которому она сломала нос из-за того, что он схватил ее за грудь. Тогда Карл поставил условие, или она будет сдерживать свой скверный характер и ненависть к людям, или пусть выметается отсюда. Скрепя сердцем, Астра выбрала первый вариант.
Улыбнувшись, она направилась к барной стойке. Все заказы были доставлены по назначению, и она могла дать себе небольшую передышку и справиться с гневом.
- Что, опять приставали? - Азазель разливал пиво для нового заказа, и не смотрел в ее сторону, но, проработав с ней несколько месяцев, он уже за километр чувствовал, что она не в духе и вечер может оказаться намного жарче, чем его фирменный напиток.
- Как хочется засунуть ему этот поднос по самые…, - Астра сжала поднос еще сильнее.
- Избавь меня от подробностей, куда и как глубоко, - улыбнулся Аз, - Не обращай внимания, это всего лишь пьяные дураки с набитыми кошельками. Азазель наполнил последнюю кружку до краев и поставил на стойку.
- Ну да, не тебя же они лапают, - Астра осмотрела своим холодным взглядом все столики.
- Успокойся и лучше отнеси эти кружки вон тем джентльменам, - он указал на парней, сидящих за третьим столиком.
- Джентльменам!? - Астра фыркнула, но взяла кружки, поставив их на поднос.
Народу все прибавлялось. Столики были заняты. Азазель с Карлом решили принести еще пару столов и стульев. Аз наливал последнюю кружку, когда Астра подошла к стойке.
- Я надеюсь, ты не устроишь здесь ничего за наше недолгое отсутствие? - он закинул небольшое полотенце себе на плечо.
- Посмотрим, - Астра ехидно улыбнулась и проводила Аза взглядом. Когда дверь за ними закрылась, она взяла поднос с заказом и понесла новым посетителям. За столиком сидело шесть парней пока еще в трезвом состоянии. Один из парней посмотрел на бейджик.
- Что это за имя такое, Астра? - они засмеялись. - Я заплачу сверху еще по пять баксов, если ты ублажишь наших «питонов», - он улыбнулся и достал деньги, показывая, что не шутит. Она не знала что делать. Ей очень хотелось утопить этого мерзкого типа в его же кружке с пивом, в голове уже всплывали картинки, как она ломает его нос и окунает в бодрящий напиток, но, взяв волю в кулак, она, немного нагнувшись, произнесла.
- Те, кто говорят, что у них «питоны» в штанах, смотрятся очень жалко и по интеллекту не превосходят обезьян. И я не уверена, что у тебя там вообще есть хоть какое-то подобие «питона». Слепозмейка, может быть!
Парни были в шоке оттого, что им грубит какая-то официантка, а их друг был в ярости оттого, что его унизили перед друзьями.
- Что-то еще будите заказывать? - Астра произнесла это с такой невинной и детской улыбкой, - Нет? Тогда я пойду. Не успела она повернуться, как парень схватил ее за руку, вставая.
- Как ты посмела оскорбить меня перед друзьями, ты маленькая су…, - ребята посмотрели на него с гордостью.
- Тшш, - она приложила палец к его губам, - У нас тут не выражаются.
Он посмотрел на палец, потом на нее. Резко одернув руку, он схватил кружку. Заметив, что он запускает в нее тяжелый предмет, наполненный гадостью, она успела увернуться от летящей кружки, которая пролетев мимо, попала в сидящего позади нее здоровяка. Пиво вылилось на всех, кто сидел вблизи него, а также и на самого бугая. Но он не встал. Наверное, ждал, когда тот, кто это сделал, убежит. Буквально через пару секунд он начал медленно приподниматься и разворачиваться. Астра стояла как раз посередине, между парнем и этим качком. Она посмотрела в разъяренные глаза облитого пивом человека и машинально указала пальцем на того, кто кинул. Большего и не требовалось, чтобы собака сорвалась с цепи. Эти два мужика сцепились друг с другом, а следом к ним присоединились и остальные посетители. В ход шло все, что попадется. Посуда, стулья, даже рога оторвали от оленьей головы, которая висела на одной из стен, придавая изысканный вид заведению. Началась мясорубка. Время, казалось, летит очень медленно.
Драку прервал выстрел из ружья, которое висело у Карла на стене за барной стойкой. Оно как бы говорило, что лучше не нарываться, а то его могут применить. И вот этот день пришел. Все замерли и смотрели на хозяина заведения.
Карл перезарядив ружье, сказал.
- Здесь вам не какая-то низкопробная забегаловка. В моем баре никто не смеет драться. Если чешутся руки, то валите к чертовой матери на улицу, - на последнем предложении он сделал акцент, повысив голос.
Астра, пробравшись между разломанными столами и стульями, прошла в уборную. Не успев отдышаться…
- Это твоих рук дело? - сзади раздался голос Карла, на лице читались нотки гнева, отдающие дергающейся скулой.
- Нет, что ты?! Все затеяли парни за шестым столиком, - Астра улыбнулась невинной улыбкой. Карл ничего не сказав направился в свой кабинет. Когда он закрыл дверь, то Астра смогла выдохнуть. Ей было страшно потерять работу, так как платили тут хорошие чаевые, и было где переночевать. Умывшись, она открыла дверь. В коридоре стоял Аз и улыбался.
- Так и знал, что не надо было тебя оставлять тут одну. Нас не было пять минут, а ты разнесла пол заведения.
- Тише ты, - Астра зашипела, - Карл же услышит. Я их и пальцем не тронула, - по его глазам все еще читалось недоверие, - Я клянусь.
- Это не мое дело, но в следующий раз тебя могут уволить. Помнишь парня с разбитым носом, а толстяка, которому ты вылила пиво на голову, а пьяньчугу, которому ты вцепилась в руку, как Карл вообще тебя не выгнал после того случая? Так что старайся сдерживаться, не тебе одной тут нелегко.
К утру заведение начало пустеть, Астра подметала пол. На улице уже прекратил лить сильный дождь, теперь он просто накрапывал. Солнце переливалось на стеклах.
Удивительные цвета плясали на полу.
Астра валилась с ног. Эта ночь была одной из тяжелых. Закончив с уборкой, она не помнила, как дошла до кровати, и плюхнулась на нее.
Где-то глубоко в ее подсознании зазвенел будильник. Она думала, что это сон, поэтому не торопилась вставать. Но когда он становился все настойчивее, то уже не было выбора, и она приоткрыла глаза. В теле чувствовалась тяжесть. Руки будто приросли к кровати. С трудом, дотянувшись до будильника, она отключила его. Снова закрыв глаза, она попыталась погрузиться в глубокий сон, который на этот раз прервал стук в дверь. Распахнув веки, Астра все еще лежала на кровати, думая, что может тот, кто стучит, уйдет и оставит ее в покое, но тот, кто был за дверью, не успокоился и стучал до последнего, пока не поднял, наконец, тяжелое уставшее тело Астры. Она натянула на себя халат и вышла из комнаты. Звонки продолжались.
- Да иду я, иду, - промямлила она, медленно преодолевая расстояние от комнаты до входной двери, шаркая ногами по полу.
- Давай быстрей, долго мне еще тут стоять на холоде, - по голосу она стразу узнала Азазеля.
Дойдя, наконец, до входной двери, она повернула ручку и приоткрыла дверь.
- Чего тебе? - голос ее был настолько сонным, что она прямо у входа снова бы завалилась спать.
- Ты впустишь меня? - он казался немного рассерженным.
- Да, прости. Но у меня не убрано, - она открыла дверь, и он просочился внутрь.
- Не убрано? Да это мягко сказано, - он повернулся к ней лицом.
- Эм, а зачем ты поверх одежды надела халат? - он был немного удивлен, хотя уже и привык к ее причудам.
- Что? - Астра посмотрела на себя сверху вниз. Она была одета в том же, в чем была вчера и забыла даже переодеться когда пришла домой. Она сняла халат и кинула его на диван.
- Так чего ты хотел? - облокотилась она о диван, чтобы не упасть.
- Вообще-то нам через двадцать минут выходить на работу. Я приехал, а тебя нет, хотя в это время ты уже, как штык. Хорошо, что хоть живешь рядом, не надо искать по всему городу. Так как ты уже одета, тогда приведи себя хотя бы в порядок и пошли, - он сел в кресло и не сводил с нее взгляда. Какое-то время они смотрели друг на друга.
- Чего стоим? Чего ждем? Я приводить в порядок тебя не буду, - он улыбнулся. Астра будто вышла из транса.
- Да, буду через пару секунд, - она прошла в ванную комнату.
- Ну не пару секунд это точно, - он повысил голос, чтобы его слова долетели до ванной.
Пока Астра приводила себя в порядок, убирала мешки под глазами, накладывала макияж, Аз включил телевизор. Дверь в ванную была приоткрыта, поэтому Астра могла слышать, о чем шла речь в этом ящике. Аз переключил на канал, где говорили о прогнозе на сегодняшний вечер.
- Что там с погодой?
- Вроде все тихо, грозы не обещают.
Закончив приводить себя в порядок, она вышла из комнаты. Девушка все так же прекрасно выглядела и не подавала ни малейшего вида о том, что устала. Аз ничего не сказал, а просто смотрел.
- Эй, - Астра щелкнула пальцами, - У тебя все-таки есть девушка, так что хватит глазеть, вставай и пошли.
- Прости, не удержался, - они вышли во двор и направились к бару. На улице моросил мелкий дождь, Астра поежилась от неожиданно налетевшего холода.
Потихоньку начали съезжаться посетители.
- Постой, - Аз взял Астру за руку.
- Что опять? - произнесла раздраженно она.
- Когда ты туда войдешь, попытайся сильно не выказывать свое негодование. Ладно?
- Я не понимаю, - Астра смотрела на него с удивлением.
Аз придержал ей дверь. Когда они вошли, то она увидела еще одну молоденькую официантку. Она носилась между столиками и обслуживала уже пару посетителей.
- Что за мать твою…, - Астра никогда не умела сдерживать свои эмоции.
- Тише ты, - он отвел ее подальше от посетителей.
- Почему ты не сказал мне об этом вот? - она указала на бегающее подобие проститутки.
- Я подумал, что если скажу тебе тут, то ты не будешь так резко реагировать.
- Да я просто в бешенстве, она же всю работу у меня отберет, ты посмотри, как она выглядит.
Девушка была одета вызывающе. Мини юбка выглядела так, будто на ней только поясок. Из-под юбки выглядывали ажурные черные трусики. Туфли на шпильках черного цвета и черный лиф из-под топа.
- Да кого он нанял? Она похожа на шлюху.
- Он ее нанял, потому что ты бы такое не надела.
- Конечно, нет. Я что дура? Мне моя жизнь еще дорога. Она еще и блондинка. А как ее зовут, наверное, Барби.
- Вообще-то да.
- Ты серьезно?! Барби?! Это не шутка? Ты же сейчас не серьезно? - Астра взяла его за локоть. Ответа не последовало. Разговор прервал Карл.
- Чего прохлаждаемся? Пора работать, - Карл ничего не сказал про новую официантку.
- Карл!
- Да.
- Ты не хочешь ничего сказать про новую девушку, - он посмотрел на Астру с недоумением.
- Ах, да. Это Барби. Я вас сейчас познакомлю, - он махнул Браби, чтобы она подошла, - Знаешь, после вчерашнего вечера я решил нанять еще одну девушку. Нет, ты не подумай, что я тебе угрожаю увольнением. Конкуренция еще никому не мешала. Ведь так? - он хлопнул Астру по плечу. В это время подошла Барби.
- Привет, - произнесла она тонким голоском, но для Астры он прозвучал, как скрежет напильника по стеклу. Барби посмотрела на Карла потом на Астру.
- Барби, познакомься это Астра, - Карл повернулся к Астре, которая молчала. Кашлянув, он жестом указал Астре на Барби, чтобы она поздоровалась с новой девушкой.
- Привет, - Астра улыбнулась, но ее улыбка больше была похожа на то, что она сейчас намотает ее волосы на кулак и выкинет на улицу.
- Ну, что ж. Раз мы все познакомились, пора приниматься за работу. Пиво само себя не выпьет, - Карл засмеялся, Барби подхватила смех. Астра только выдавила из себя улыбку, в данный момент ей казалось, что она среди пациентов психиатрической больницы. Гнев, сконцентрированный в ее кулаках, пытался вырваться наружу. Но Астра сдерживала себя, успокаивая мыслью «Это всего лишь работа».
Зайдя в уборную она еще раз привела себя в порядок. Улыбнулась и вышла.

Глава II

Крики и запах от дымящейся кожи разносился по всей округе. Остидал пал. Битва проиграна. Снова. Но Северин не сдавался. Он не позволит какому-то калакханджи выставить его в дураках и занять его место.
Северин восседал на своем рыжем как огонь жеребце и смотрел вдаль на закат, пропитанный кровью. Ветер обдувал лицо и развевал его темно – каштановые волосы. Солнце быстро садилось, и в сумерках раздавались звуки существ.
- Похоже, снайды вылезли из своих нор, думаю нам пора, - он похлопал коня, тот в ответ фыркнул, - У тебя будет время еще с ними побороться.
Он потянул один повод, и конь машинально последовал за ним. Одним движением ног Северин приказал перейти на галоп, и они уже мчались по полю в сторону замка Рэджертон.
Существа похожие на медведей, но только в два раза больше обладали длинным острым хвостом, который мог разрезать любой металл. Клыки в три ряда перемалывали все в три раза быстрее при попадании в их пасть. Красно-белые глаза горели ярким пламенем и жаждой крови. Они двигались очень тихо по лесу, ступая мощными лапами на землю. Их выдавали только горящие ромбовидные глаза. Они боялись Северина и из-за этого были еще агрессивнее.
Конь донес своего хозяина за считанные часы до замка. Они промчались мимо высоких, стальных ворот и проехали по каменному мосту. Перед ними открылись еще одни ворота, уже металлические. Потребовалось двадцать человек, чтобы открыть эту махину. Конь перешел на рысь, а потом на шаг. Они шли по узкой улочке, где все люди закрывали на ночь ставни. Они боялись темноты, звуков, существ, но больше всего калакханджи, но все, же чувствовали себя в безопасности в замке, который находился под защитой Северина.
Когда они заехали в конюшню, то сразу к ним подбежал мальчик лет шестнадцати.
- Мой господин, - он взял поводья и опустил голову, выказывая уважение.
Северин слез с коня, потрепал еще раз его гриву и обратился к мальчику.
- Разотри его и дай хорошего овса.
- Да, мой господин, - мальчик повел коня внутрь.
В замке Северина ожидали его командующие. Они ходили взад и вперед по центральному холлу. Когда Северин вошел, они сразу вздохнули с облегчением и начали к нему подходить.
- Наш господин, Вы живы. Мы так рады, что Ваша мужественная и сильная душа не покинула нас, - лебезил перед ним Проверси - командующий легкой пехотой.
- Да, да. Я это уже слышал, - Северин даже не посмотрел в их сторону и прошел дальше к своему трону, – Лучше скажите, как у нас обстоят дела в Холдестеле.
- Мой повелитель, все не так хорошо, как мы думали.
- В каком смысле? - Северин повернулся. Его грозный взгляд заставил командующего заикаться.
- К-к-к-ал-л-лакханд-д-д-жи, н-н-наступает нам на г-г-орло. Его армия п-полоняется с каждым д-д-днем. Такими т-т-темпами м-мы можем п-п-потерять весь Холдестел. Нам нужно отступить, и сделать передышку.
- Отступать? Я никогда не отступлю и не уступлю ему свой мир. Этот чужак слишком много о себе мнит, - от сжатых кулаков костяшки на руках Северина побелели от напряжения.
- Его солдаты уничтожают наши поселения, мужчин и детей убивают, а женщин забирают, - в зал вошел старший главнокомандующий.
- Филипп. Я рад, что ты вернулся невредимым с поле боя, - из уст Северина это прозвучало, как отвращение.
- Мой король, - Филипп держался холодно и отстранено. Он чувствовал, что король не испытывает к нему какого-либо уважения из-за того, что он со своим войском не смог отстоять Остидал.
Слова, выгравированные над троном, Северин произнес тихо, почти беззвучно.
- Igni et ferro .
- Мой король? - Филипп подошел ближе, чтобы расслышать его.
- Igni et ferro, - повторил Северин громче, – Мы будем действовать только так.
Повернувшись Северин сел на трон, как подобает королю.

Глава III

Мирные жители, трудившиеся в своей деревне, и не подозревали, что за ними установили наблюдение воины калакханджи, которые только и ждали приказа своего командира к атаке. Поживится, и пустить кровь было для них самым важным в нападении.
- Ну, что позабавимся? - услышали они от своего воителя.
- Убьем их всех, - произнес один из варваров и засмеялся во весь свой гнилой оскал.
- Кроме женщин, конечно, добавил другой, облизнувшись.
- О, да, - добавил Дрейг, достав металлические трезубцы из-за спины.
Издав свой боевой клич «Калакханджи!», Дрейг ринулся с холма на деревню, а за ним с криками понеслись его варвары.
Услышав крики люди из деревни, испугано смотрели по сторонам, так как им загораживали обзор кустарные растения и ветки деревьев, но когда из них обрушился весь ужас, следовавший за Дрейгом, в деревне начался хаос.
Жители убегали в панике, некоторые пытались строить баррикады, но все произошло так внезапно, что они просто не успевали ничего сделать. Они защищались вилами и топорами. Женщины пытались увести детей в лес, но их окружали. Совсем маленьких девочек и подростков убивали без раздумий. Лишние рты. А остальных сгоняли в загон для скота. Дрейг вошел в азарт, он убивал всех, кровь, которая струилась из ран, приводила его в восторг. Звуки ломающихся костей и криков умирающих были его любимой музыкальной композицией.
Когда стоны утихли, внезапно, раздался негромкий, женский плачь. Дрейг убил последнего мужчину в деревне, старосту. Он отрезал ему голову и насадил на копье, выставив на площади возле загона, в который согнали как животных оставшихся уцелевших жителей.
- Ну, что, посмотри, что у нас сегодня за добыча, - Дрейг подошел к загону. Бросив жесткий взгляд на исхудавшие тела, он не пришел в восторг от такого вида.
– Мы когда-нибудь найдем деревню, где буду красивые бабы? - он обратился к своим людям, которые сразу поняли, что он не шутит, – Уводите их.
- Босс? - один из его людей осмелился спросить. Дрейг обернулся, – Что нам делать с мальчиками?
- Убей, - голос Дрейга звучал холодно и непринужденно.
- Но они совсем малы, мы могли бы их воспитать, как воинов.
- Мне все равно, делайте, что хотите с ними. Только пусть они не попадаются мне на глаза, - он пошел прочь из деревни. Кровь, капающая с трезубцев, устилала сухую землю, впитываясь как губка.
Они добрались до земель калакханджи за несколько часов. Дрейг оккупировал всю западную часть кровавой планеты, которая разрасталась с каждым днем все больше и больше. Варвары вели свои трофеи, а на высоких стенах свистели другие войны. Дрейг шел впереди, возле него вышагивал его верный конь Давиан. Некоторые девушки кидались Дрейгу в ноги или пытались привлечь хоть как-то его внимание. Для них он был олицетворением мужественности, храбрости, нежности.
Он прошел в свой шатер, выгнав оттуда всех наложниц. Достав книгу, которая была сделана из кожи дикого мустанга, а кожаные страницы переплетены сухожилиями, Дрейг машинально открыл страницу с вложенной фотографией, на которой была изображена молодая девушка. Красивое стройное тело. Выпуклые губы, изгибающиеся в широкой улыбке, прекрасный нос, пухлые щеки, большие сияющие глаза цвета зеленого граната, прямые длинные русые волосы, отливающие золотистым оттенком.
Перевернув фотографию, он провел пальцами по начертанным кровью буквам. Только он мог понять их смысл.
- Debellare superbos,* - Дрейг повторял их снова и снова. Пока в глазах не вспыхнул огонь гнева. В этом огне горел Северин. Не проходило и дня, чтобы Дрейг не вспоминал тот день, когда они стали с ним врагами.
Он ненавидел за то, что тот сделал с ним. Его злоба, обрушившаяся на невинное существо. «Как он мог так поступить?» - прокручивал в голове Дрейг.
- Скоро ты отправишься в ад, - захлопнув с силой книгу, Дрейг, бросив ее на постель, вышел на улицу, дабы освежить свои воспоминания, которые резали его израненую душу. Но он прокручивал это каждый день, каждый миг, дабы не забыть, кто такой Северин на самом деле и что он сделал.

Глава IV

Взобравшись на барную стойку, Астра подсчитывала чаевые, которые заработала за этот вечер. Цифра доходила почти до ста кардышей , когда ее перебила Барби.
- Может, сходим сегодня куда-нибудь? Познакомимся поближе. Я тут совсем недавно и не знаю всех достопримечательностей, под достопримечательностями она имела в виду клубы. Астра посмотрела на нее, лопнула пузырь от жевательной резинки и начала заново пересчитывать чаевые.
- А знаешь, это отличная идея, к разговору подключился Азазель, – Я знаю отличное место, раньше там работал. Можно сходить туда.
- Да, да. Я согласна, - Барби сразу начала хлопать, прыгать и смеяться, как маленький ребенок, которому пообещали дать конфетку. Астра изобразила полуулыбку.
- Пойду, переоденусь, - Барби направилась к выходу.
- Что за фигня? Когда это вы стали подружками? - произнесла с раздражением Астра.
- Да ладно тебе. Она прикольная, - Аз улыбнулся.
- В каких местах интересно? - произнесла раздраженно девушка, на что Аз пожал плечами.
- Пошли с нами. Будет весело.
- Не знаю, не знаю. Весело в цирке или в королевстве кривых зеркал. А с ней будет весело, как в психушке, - фыркнула Астра.
- Пожалуйста, - протянул Азазель, после чего Астра просто не смогла ему отказать.
Распустив волосы, Астра переоделась в облегающие темно-синего цвета джинсы и короткую фиолетовую рубашку. Сверху она надела пиджак черного цвета, который потом она рассчитывала снять, так как знала, что будет жарко. Последний штрих, это туфли на невысоком каблуке. Удобно и практично.
В машине уже сидел Аз и Барби. Они о чем-то весело трещали, похоже, о чем-то очень смешном. Барби смеялась не переставая. У нее был очень громкий и звонкий смех.
- Смотрите, не призовите чупокабру вашим смехом, - Астра открыв заднюю дверь плюхнулась на сидение.
- Ну, что поехали! - Аз вставил ключ в зажигание и повернул его. Машина издала негромкий рокот. Добираться до Истренда примерно тридцать минут с учетом пробок. Это время они по-прежнему болтали. Астра наклонилась между передними сидениями и включила радио. Она сразу узнала свою любимую песню «Demons» и настроение сразу поднялось. Захотелось танцевать.
Так как движение было свободным, то они доехали до города за пятнадцать минут. Подъезжая к клубу, Астра заметила много дорогих машин, а возле входа толпилось куча народу, в основном девушки. Все, как на подбор. Аз припарковал машину и они вышли.
- Ты уверен, что нас впустят? - она смотрела с недоверием на главного вышибалу.
- Конечно. Пойдемте, - они перешли дорогу, и Аз обнял их за плечи.
- А это еще зачем? - Астра сразу отстранилась.
- Так надо. Иди сюда, - ей пришлось ему довериться. Аз подошел к вышибале.
- Сид. Как дела дружище? - Аз подошел к нему, чтобы обнять.
- Азазель, какими судьбами? - они обнялись как закадычные друзья.
- Да вот, решил показать цыпочкам местную округу.
Сид осмотрел их пожирающим взглядом. По глазам было видно, что Барби он давно раздел. Закончив раздевать девушек взглядом, он произнес.
- Что не сделаешь ради друга? Проходите, - Сид открыл им дверь. За спиной Астра сразу услышала недовольные возгласы. Первым зашел Аз, следом вошла Барби и Астра. Она допоследнего чувствовала его взгляд на своей попе, пока дверь не закрылась.
До них доносилась музыка. Что-то очень жесткое. Рок. Они прошли по темному коридору и спустились вниз по лестнице.
- Мы что в катакомбах? - Астра провела по стене рукой, которая была увешана черепами людей и животных.
- Они что настоящие? - голос Барби звучал испуганно. Астре захотелось одеть ей на голову один из черепов, а потом столкнуть, тут темно и никто даже не подумает на нее
- Нет, это все бутафорские черепа, - Аз произнес с улыбкой. Он спустился первым и подал руку Барби.
- Осторожно, тут сломана ступенька, - Астра скорчила гримасу. Барби улыбнулась и облокотилась об его руку. Спустившись, она пошла на звуки музыки. Аз пошел за ней.
- Эй, придурок, - Астра зашипела на него.
- Ой, прости, забыл, - он подал Астре руку со всей своей галантностью.
- Да не нужны мне твои руки. Что тут творится? Ты смотришь на нее такими влюбленными глазами. А как же Сира?
- Мы с ней расстались, – он потупил глаза.
- И когда ты мне собирался об этом сказать? - через долю секунды спросила она.
- Ты что моя мамочка? Захотел и бросил, тебе какое дело? - Аз перешел на крик.
- Воу, воу. Спокойно Ромео. Я думала, мы друзья.
- Извини, - Аз посмотрел на нее, – Я больше не люблю Сиру. Теперь мне нравится Барби и на этом разговор окончен.
- Ладно, - Астра сделала жест, что будто сдается. Они направились на звуки музыки.
Барби была уже на сцене и танцевала с девушками из Go-Go.
- Вот за это, я ее и люблю, - Аз смотрел на нее с влюбленными глазами, которые Ромео и не снились.
- Я пойду, что-нибудь выпью, - Астре пришлось прокричать эти слова из-за очень громко играющей музыки.
- Хорошо, мы к тебе позже подойдем, - Аз не отводил от Барби взгляда.
Пробравшись через толпу, Астра добралась до бара. Бармен бегал, как угорелый. Как Аз тут справлялся, но зато, какой опыт можно получить и не зря – он делает отличные коктейли.
- Можно мне виски? - бармен немного опешил.
- Колы добавить? - он достал стакан.
- Нет. Я и так справлюсь, - он улыбнулся.
- Раз вы уверенны, - плеснув сто миллилитров виски на дно, он поставил стакан на салфетку и пододвинул его к Астре.
- Спасибо, - она взяла виски и выпила за один присест.
- Да вы смотрю безбашенная барышня, - Астра посмотрела на него.
- Безбашенная, да. Барышня, нет, - она поставила стакан, сняв пиджак.
- Повторите, - она подвинула стакан к бармену. Плеснув еще виски, он пододвинул стакан. Астра так же быстро его осушила, как и первый.
- Подержите у себя, - Астра всучила ему свой пиджак.
- Конечно, - бармен взял пиджак.
Она направилась танцевать. Горячий шотландский напиток ударил ей в голову. Она танцевала, никого не замечая. Сзади к ней подошел какой-то парень, и они слились в одном танце. Все терлись друг с другом, и всем было все равно, парень это или девушка. Время летело незаметно. В помещении было настолько жарко, что после трех танцев Астра, поцеловав в лысую макушку своего очередного танцевального спутника, направилась в дамскую комнату.
- Вот это жара, - Астра открыла кран, на руки сразу полилось холодное наслаждение. Зачерпнув немного воды в ладошки, она потерла шею. Холодок сразу побежал по всему телу. В комнату вошла Барби, она святилась от счастья, но когда увидела Астру, немного утихомирила свой пыл.
- Тут так здорово, - Барби подошла к зеркалу и начала приводить себя в порядок, расчесывала свои платиновые с серым оттенком длинные волосы, подправляла макияж.
- Так у вас с Азом все серьезно? – Астра, выключив воду, облокотилась о раковину.
- Думаю, это не твое дело, - Барби начала проявлять характер.
- Да что ты? - Астра перешла в оборону, – Думаешь, если напичкала себя силиконом и строишь из себя….
В зале раздались крики.
- Что это? - они переглянулись.
Выглянув из комнаты, они застали картину бегающих людей. Они пытались выбраться из клуба, но выход был один, и все толпились возле него.
- Где Аз, мне нужно его найти, - Барби была встревожена.
- Он, скорее всего уже вышел. Давай подождем, пока народ выйдет, а то нас затопчут, - из темного коридора ведущего вглубь клуба к ним подошел бармен.
- П-с-с, - от неожиданности Барби завизжала. Астра успела закрыть ей рот. Хотя надеялась, что у этой крашеной блондинки случится сердечный приступ, – Тише вы. Пойдемте.
Он пошел в противоположную сторону. Девушки двинулись за ним. Пока они шли, Астра решила спросить.
- Это что облава была?
- Да, - бармен шел не оборачиваясь.
- Куда мы идем? - у Барби почти наворачивались слезы. Хоть Астра и понимала, что лучше бы повернуть назад, но в этих катакомбах легко заблудиться.
- Мы почти пришли, - перед девушками появилась небольшая дверь.
- Это выход? - Барби немного повеселела.
- Не совсем, - бармен отрыл дверь и пропустил девушек вперед. Они зашли внутрь и дверь за ними резко захлопнулась.
- Эй, - Астра начала колотить по ней, – Открой эту чертову дверь. В чем дело?
Астра тянула за ручку. Позади нее начала реветь Барби. Астра терпела, но через пару минуту не выдержав, закричала на нее:
- Черт возьми, ты заткнешься или мне тебя заткнуть? - Барби выпучила мокрые от слез глаза и перестала плакать, но теперь она шмыгала носом. В ста метрах от них загорелся свет. Барби начала дергать Астру за майку.
- Астра, - она не ответила, – Астра.
- Ну, что?! - Астра произнесла это с гневным голосом и увидела позади нее свет, – Пошли.
Она машинально взяла Барби за руку и потащила на свет.
- А что если это ловушка? - не унималась Барби.
- Оглянись вокруг. Мы и так в ловушке.
Не успела Астра сделать и пары шагов, как кто-то из темного коридора схватил ее за руки. Мужик бросил ее на землю. Астра отползла от него. Он попытался схватить Барби. Та завизжала, как сумасшедшая.
- Эй! А ну отпусти ее! - она подбежала к нему и начала бить. Первый удар пришелся на лицо. Второй на живот. А Барби врезала ему по яйцам. Мужик скорчился от боли.
- Пошли отсюда, - Астра взяла Барби за руку. Снова схватит Барби за руку, она рванула в темный коридор. Последнее что она запомнила – это удар в лицо.

Глава V

Здание оцепили. Вокруг сновала полиция. Многие успели убежать. Аз был в их числе. Сидя в машине, он набирал один и тот же номер, снова и снова, снова и снова. Бросив это дело, он завел машину и поехал домой.
Зайдя, домой, он тихо пробрался в кровать и обнял Сиру.
- Все прошло хорошо? - произнесла она сонным голосом.
- Думаю, да. Спи, - поцеловав ее в губы, они вместе уснули.
Аз проснулся от телефонного звонка. Сиры не было рядом. Звонящий все не унимался.
- Алло. Колад, твою мать, - Аз резко встал, будто его окатили холодной водой, – Я тебе вчера полночи звонил. Почему не отвечал?
- Эти твои цыпочки, оказались крепкими орешками. Особенно темненькая. Об этом ты почему-то не упомянул.
- Астра, - Аз протер глаза, - Да, забыл сказать. Но все прошло хорошо?
- Если ты о том, что им конец, то да, все прошло хорошо. Отличные экземпляры. Думаю, нашим друзьям понравится. Когда будет следующая партия?
- Не знаю, я хотел сделать передышку. Съездить с Сирой, отдохнуть. Ты понимаешь?
- Это приятель тебе надо оговаривать с боссом.
- Хорошо, - Аз вздохнул, - Я приведу в скором времени девушек.
Все боялись босса и не перечили ему. Аз знал, что если пойдет к нему, то отправится за теми девушками, которых приводил.
Встав с кровати, он принял душ, позавтракал. Перед своей работой он решил заехать к Сире. Она работала менеджером в ресторане в центре города. Зная ее расписание, он приехал к обеденному перерыву. Припарковав машину, он зашел с черного входа. Обычно все работники ютились на кухне в перерывах. Он подошел к Сире сзади и обнял ее. Она повернулась и поцеловала его в губы. Работники сразу загудели. Сира шикнула на них.
- Пойдем, покурим, - произнес Аз. Он взял ее за руку, и они вышли на улицу.
- Как все прошло вчера? - она достала сигареты, а он зажигалку.
- Я сделал свое дело, как надо. Привел девушек в клуб. Они выпили. И нагрянула полиция. Девушки остались в клубе, а остальные вышли.
- Но…, - Сира, чувствовала, что что-то не так.
- Все хорошо, просто Астра…
- А что с ней?
- Она сильная. И вчера они чуть не сбежали из-за моей тупости. Я не предупредил ребят, что привел им девушку, которая просто так не сдастся.
- Милый, - она подошла к нему и запустила свои пальцы в его волосы, – Все же прошло хорошо! Они не смогли убежать.
- Нет, не смогли, - Аз опустил глаза.
- Что такое? - она подняла его голову.
- Мне надоело этим заниматься. Я не могу больше обманывать себя и этих девушек. Приглашать их в клуб, зная, что это последнее место, куда они пойдут. Они уже преследуют меня.
- Тебе просто нужно отдохнуть, проветриться.
- Ты же знаешь, что босс меня не отпустит.
- Давай я с ним поговорю, а? - она улыбнулась.
Из двери выглянула официантка.
- Сира, - она показывала на часы, говоря о том, что время обеда закончилось.
- Все, милый мне пора работать. Я поговорю с папой сегодня, хорошо.
- Хорошо, - Аз немного воспрянул духом.
- Отлично, - она, поцеловав его в губы, зашла внутрь.

... Ничего не произошло.
Молодой преуспевающий ученый Стивен Гудфрид, стоящий у панели со множеством кнопок и рычажков, повернулся к публике.
- Уважаемые зрители! К моему сожалению, произошла небольшая неполадка. Мои люди сейчас все исправят. А я пока повторяю для вновь прибывших, что вы присутствуете на испытании первой в своем роде машины времени. С ее помощью я остановлю время на том участке земли, которую вы видите. Для проведения эксперимента я поместил на это поле небольшое количество заряда.
Краем глаза Стивен увидел, как какая-то тень метнулась к центру поля. "Ох, как же он рискует, подходя так близко к взрывчатке", подумал он.
- Эксперимент состоит в том, что в момент взрыва заряда произойдет остановка времени, тем самым вы воочию убедитесь в правдивости моих слов. Однако, не волнуйтесь, никакой опасности от взрыва вам не угрожает: заряд не очень большой, да и защищены мы хорошо, поэтому даже если что-то пойдет не так, то вы ничего не почувствуете. Ну, разве что небольшое землетрясение под ногами.
Стивен повернулся обратно к аппарату.
- Ну что же. Мне дают знак, что все готово. Начнем же эксперимент!
Стивен нажал несколько кнопок на панели и передвинул пару рычагов. На прозрачном экране, за которым было видно поле с помещенным туда зарядом, пошел отсчет времени.
3.. 2.. 1..
Неожиданно все потемнело.
Стивен не сразу сообразил, что что-то произошло. Лишь через пару секунд он вдруг осознал, что ничего не видит.
"Что случилось? Что все это значит?" - подумал он. "Неужели опять какая-то неполадка?".
Стивен начал в темноте искать руками рубильник, чтобы выключить машину, но ничего не нашел. Тогда он решил отойти от своего места и наощупь пробраться к выходу, но понял, что не чувствует ни ног, ни других частей тела. "Что случилось? Я умер?". Стивен не верил в жизнь после смерти, поэтому сразу отмел это подозрение. Однако, другая ужасная догадка пришла ему в голову.
"Неужели я действительно остановил время? Только не в отдельной точке пространства, а во всем мире?" Он попытался прогнать от себя эту мысль, но она прочно застряла у него в голове.
Что же делать? Стивен стал лихорадочно соображать. Необходимо остановить машину времени, но как? "Если я действительно остановил время, то никакое физическое действие невозможно. Но что, если я не остановиль, а всего лишь очень сильно замедлил его? Надо попытаться хоть что-то сделать". Стивен представил, как протягивает свою руку к рубильнику, выключающую машину.
Через некоторое время ему это надоело. "Не получается", подумал он. "Нужно придумать что-то еще". Время шло, но других идей у Стивена не было. Зато стало ясно, что помощи ждать больше неоткуда.
"Как же остановить эту чертову машину? Никакие движения здесь невозможны. Удивительно, что я до сих пор могу мыслить".
Внезапно его осенило. "А что, если я смогу построить точно такую же машину времени... в своей собственной голове, в моем сознании? Ведь известно, что в мозге сигналы передаются в виде электрических зарадов, как в проводах. Тогда я смогу провести заряд в своем мозгу так, как он шел бы внутри настоящего устройства, и запустить время".
Стивен понимал, что это бредовая идея, но других мыслей у него не было. И вот Стивен приступил к работе.

Стивен не знал, сколько времени прошло в безрезультатных попытках построить машину. Может часы, дни, а может, месяцы или годы. Он не мог вспомнить некоторых идей работы, постоянно про что-нибудь забывал или ошибочно считал ненужным. К тому же, Стивен работал с напарником, поэтому некоторые детали машины делал не он.
Много раз Стивен бросал попытки построить машину у себя в голове и впадал в уныние. В эти моменты он чувствовал себя самым несчастным человеком на земле. Но раз за разом, от безысходности, он возвращался к своей идее.

Прошло очень много времени, когда Стивен понял, что все-таки построил машину. Он наконец передохнул и сделал пробный запуск. Машина не работала. К счастью, Стивен
уже знал, где можно найти неполадки. Еще несколько попыток, и Стивен был уверен, что машина готова на все 100 процентов.

Перед итоговым запуском Стивен заставил себя хорошо отдохнуть. "Либо все, либо ничего". Он запустил механизм...
Ничего не изменилось. Стивен сделал еще одну попытку, потом еще и еще. Но вокруг была все та же темнота. Стивен окончательно упал духом. Он больше не знал где искать неисправность, и понял, что больше не может ничего сделать.
Стивен уже смирился со своей участью прожить всю жизнь в одиночку в темноте, но вдруг он все-таки заметил, что кромешной тьмы больше нет. Вместо нее все пространство заполняла белая мгла. "Неужели... сработало!" Усталость и уныние начали быстро отступать, на их место пришло облегчение.
Белый туман начал понемногу спадать. Стивен начал различать контуры предметов, людей. Еще через некоторое время изображение стало совсем четким. Стивен начал узнавать некоторых людей. По выражению их лиц и апплодисментам он понял, что эксперимент, по их мнению, завершился удачно.
"Вот журналистка из той дешевой газетенки. Она настаивала на том, что эксперимент не удастся. Интересно, как она теперь будет глядеть всем в глаза?
Вот мой профессор по физике. Кажется, он до сих пор волнуется об успешности эксперимента. А вот мои инвесторы, которые вложили в этот проект свои деньги. Надеюсь, теперь то они уверены, что поступили правильно".
"Интересно, что все они чувствовали все это время? Помнят ли они хоть что-нибудь? Или только я оказался в этой западне, а все остальные так ничего и не заметили?"
Понемногу стали появляться и звуки.
Стивен продолжал узнавать стоящих вокруг него людей. Через некоторое время он заметил мужскую фигуру, стоящую спиной к нему. Этот человек показался ему кем-то очень знакомым.
- Ну вот, дамы и господа. Как вы видите, все прошло как нельзя удачно. Напоминаю, что сегодня вы вживую видели самую настоящую остановку времени! Надеюсь, всем понравилось?, - услышал Стивен знакомую речь.
Мужчина развернулся и направился к Стивену. Стивен посмотрел на лицо человека. "Господи! Да это же.. я!" Человек подошел к нему почти вплотную, и Стивен мог видеть только лишь его ноги. "А кто же тогда я?" - подумал Стивен.
Стивен услышал непонятные звуки совсем рядом с собой и уловил незнакомые ранее ощущения. "Все ясно. Я - машина времени" - были его последняя мысли перед выключением.

«Прогуляемся в лесок,
покуда не заметил волк...»
Французская песенка-игра

«Все думают, что жизнь служащего контрразведки похожа на бесконечное приключенческое кино. Какой приятный стереотип. Можно хвастаться подвигами, которых не совершал, страшным шепотом рассказывать о несуществующих тайных заговорах. Всё проглотят и добавки попросят. А спроси такого благодарного слушателя, где он сам хотел бы оказаться? В уютном кресле, конечно. Значит, я живу правильно…»
- Который час, месье?
- Без четверти восемь, - бросил он. И хлопнул дверцей зеленого «фольксвагена», но, уже отъезжая, зачем-то обернулся - мелькнула девичья фигурка, почему-то прижавшая руки к груди.
Вот и большое неинтересное здание, где ждет большая и, к счастью, неинтересная работа. Ах, профессия Джеймса Бонда! Они не представляют, сколько прозы, пыли и утомительной бюрократии в буднях служащего внутренней разведки. Конечно, бумажки – это не для блестящего Бонда. Зато в самый раз для безвестного Гастона Камбрэ, которого никакой бондовской романтикой из канцелярии больше не выманить. Один раз поприсутствовал на допросе – хватило на всю жизнь. И по заброшенным стройкам бегать совсем не так здорово, как думают поклонники двух нулей и одной семерки.
Медная табличка - на двери, фиалки - на подоконнике, папки документов - на полках. Все на своих местах, и дай Бог, чтобы больше никаких … Нет, не надо воспоминаний и страхов. Надо полить цветочки и открыть окно.
Форточка хлопнула, ветер жадно метнулся к столу, чтобы поиграть сверхсекретным документами, но не нашел ни листочка.
Стоящая под окном девушка в берете посмотрела вверх. Почему-то не на небо, а на Гастона. Интересно, она действительно такого маленького роста, или это кажется с высоты третьего этажа?
В уютной рабочей тишине звякнул телефон.
Раньше он, как положено служебному телефону, трезвонил, дежурно и нудно. А о лаконичном и многозначительном «звяк!» Камбрэ слышал только в курилках - мельком, обрывками, на бегу. И ничего хорошего об этом звуке, как правило, не говорили.
- Камбрэ, зайдите ко мне сейчас, - приказал голос вершительницы маленьких и больших судеб.

Прежде он не бывал здесь. Всё так, как рассказывают: одна стена – глухие черные шторы, другая – карта Парижа. Скат в аквариуме. И Сама - за монолитным бюро.
- Садитесь, Камбрэ.
Жесткий стул неудобен. В кулуарах шепчутся, что кабинет Самой – ворота в неприятную историю.
Лицо без косметики, черные волосы с сединой. Мадам Нуар никогда не скрывает недостатков своей внешности.
- Я хочу дать вам задание.
Хрипловатый сочный голос. Близнец закадрового, из чёрных детективов.
Нет, не спасет тебя соломинка, Гастон Кмбрэ.
- Работа на открытом воздухе. Пустяки. Проследить, установить, задержать.
- Задержать? Обычно этим занимается полиция.
- Я изложила суть, прочее – детали.
- Мадам Нуар, я… я непригоден для работы на открытом воздухе.
- Мне нравится ваша скромность. Но мои приказы, как вам хорошо известно, не обсуждаются.
- Мадам Нуар…
На языке крутились «Увольте!» и «Почему именно я?», но взгляд начальницы их ликвидировал.
- Вам поможет капитан Ланкре. Вот «объект», - на гранитную гладь скользнула фотография девушки-шатенки. Что-то смутно знакомое… Светло-зеленые глаза. Белый берет. Приятно невысокий рост.
- Что она сделала?
- Во-первых, беспаспортная. Да и без жилья, пожалуй. Во-вторых… Впрочем, остальное узнаете от Ланкре. Желаю удачи.

Теодор Ланкре нагнал капитана в коридоре. Вот уж кто у нас воистину «Бонд. Джеймс Бонд». Поражает знаниями, интуицией, изобретательностью – как правило, по части женщин, модных смокингов и хорошего коньяка.
- Дружище, работаем! Двадцать минут на ориентировку - и вперед!
- Что значит – двадцать? Может, объясните сперва, в чем подозревают девушку и что за спешка?
- Се ля ви, - Ланкре прошмыгнул в кабинет Гастона и первым делом занял единственное кресло. – В нашем деле дорога каждая секунда, а Арлетта Шальер – диверсантка. Фото у вас? Давайте. Эх, чёрт меня возьми! Вам повезло.
- Меня удивляет, почему дело не поручили вам.
- Э, дружище, для меня такое уже слишком просто. Охмурить, выведать секрет, сопроводить, куда следует - элементарщина! А вам надо расти.
- Диверсантка? – Гастон задумчиво смотрел на фото. – Как-то совсем не похоже…
- Не смешите меня. Мне ли вам говорить, что если бы все диверсанты были похожи на диверсантов… Однако, за разговорами мы её упустим. Скорее!
- Подождите, - слабо противился Камбрэ, бесцеремонно вырванный из кабинета и с огромной скоростью влекомый к лифту. – Я ещё не изучил материалы дела! Что за диверсия, кто за этим стоит и вообще!
- Не будьте канцелярской крысой, - парировал Ланкре. – Мы завлечем врага в ловушку, сдадим, куда следует, а дальше не наша забота. Наслаждайтесь процессом.
- Но как можно вот так, ничего не зная, бросаться…
- Именно это мы и называем «работой на открытом воздухе». Настоящий пленэр, дружище! Думаете, здесь всё по расписанию, как у вас в кабинете? Почти все решения принимаются на ходу.
- Но речь идет о диверсии!
- Насчет этого можете не волноваться. Согласно моей информации, Арлетта Шальер – начинающая. Вы возьмёте её голыми руками. Хм…Да.
- У вас информации больше, чем у меня, и это неправильно.
- Наоборот, очень даже правильно. Вы новичок на пленэре, так что не беритесь судить. Лучше испытаем пока вот это, - войдя в лифт, Ланкре нацепил Гастону на лацкан пиджака маленькую булавку и поднёс к уху сигарету. – Приём!

Маленькая шатенка гуляла в парке. Она бродила как-то бесцельно, и это было очень подозрительно. Обычно так себя ведут, когда связной задерживается, стараясь отвести хвост. Так сказал Ланкре, вместе с Гастоном неотступно следующий за Арлеттой.
- Но это не наш случай, - тут же добавил Тео.
Камбрэ не ответил. Он уже несколько лет не гулял по парку так свободно и бесцельно, как Арлетта. Он разглядывал листья на деревьях, понимая, что напрочь забыл все оттенки зелёного, кроме цвета своей машины, и пытался подсчитать, сколько раз отказывался от отпуска.
- Вот! То, что нужно! – воскликнул Ланкре, когда из-за поворота вынырнула танцплощадка. Арлетта сидела на деревянной скамейке. Музыканты настраивали инструменты, рядом в ожидании музыки толпились люди.
«Откуда в парке столько народа? Сегодня не выходной и не праздник, а обычный рабочий день, - подумал Камбрэ. – И не похоже, чтобы это были туристы».
Зазвучала музыка, и Камбрэ толкнули в спину.

- Мадемуазель… Позвольте?
Она улыбнулась ему, как хорошо знакомому. Так, словно ждала здесь именно его. Наваждение…
- Да, месье капитан. С большим удовольствием.
Где он слышал сегодня этот мелодичный голос? Господи, да она же…
- Откуда вы знаете, что я капитан?
Конечно, её снабдили информацией. Сейчас она поймет, что проговорилась, и начнет выкручиваться. Капитан мысленно простился с едва успевшим родиться очарованием момента.
Светло-зелёные глаза стали очень серьёзны.
- Знаю.
- Может, и имя моё знаете?
Ещё не поздно обратить всё в шутку…
- Вас зовут Гастон Камбрэ.
- А вас – Арлетта Шальер.
Она снова заулыбалась, маленькое лицо стало ясным и красивым.
- Вот мы и…познакомились.
Или она хотела сказать «встретились»?
Впрочем, через мгновение оба поняли, что странностей на первый раз достаточно. И, словно сговорившись, затеяли светскую беседу ни о чем. Танцевали, отбегали за сладостями, гуляли по аллеям, кормили уток, снова возвращались танцевать. И если бы не Ланкре, засевший с передатчиком где-то рядом, капитан решил бы, что сегодня не такой уж плохой день.
В какой-то момент Камбрэ с сожалением заметил, что уже смеркается. Через несколько минут предстояло уйти из парка и провести вечер (и даже ночь!) с девушкой, которую он едва знает. Нарочно, назло напарнику, ничего такого у неё не спрашивал. Зато она вела себя так, словно знакома с капитаном Камбрэ чуть ли не с детства.
- Пора переходить к самой приятной части задания, - сказал Тео на последнем сеансе связи. И назвал адрес ближайшей штабной квартиры.

Гастон вёл Арлетту по вечернем парку. А она шла, ступая так осторожно, словно боялась, что асфальт провалится под ногами. Невидимый Ланкре сразу определил: она впервые в Париже и города не знает совсем.
- Где вы живёте, Арлетта? Я провожу.
- Нигде.
- Значит, вы приехали только сегодня. Ищете на этих улицах счастье?
- Точнее и не скажешь, - она сжала его руку.
- Могу я предложить вам… - кончики ушей полыхнули. Камбрэ, в отличие от коллеги, был несведущ, ох как несведущ в подобных диалогах! – остановиться у меня? Понимаю, мы едва знакомы, и это… - «Что «это»? Я отвратительно старомоден!»
- Нет-нет, все в порядке. Я согласна, Гастон. Вы очень мне нравитесь.
И снова – да что ж это! – ему почудилось, что в её ответе прячется слово «давно».

Ланкре легко говорить. У него, наверное, «самая приятная часть» действительно происходит сама собой. Как говорится, раздевай и властвуй. Можно, конечно, снова связаться с ним и спросить…
Вместо этого он позвонил в ближайшее кафе и заказал ужин.
А потом Арлетта ушла в душ. Долгих пятнадцать минут Камбрэ кружил по комнате, не зная, что делать и как себя вести. От передатчика он избавился. Сейчас войдёт Арлетта - и… и…
Она вошла. На ней были те же жакет с юбкой, а не халат или полотенце.
- Гастон, я должна вам сказать…
- Подождите, - хрипло перебил он.
Снова тот самый серьёзный светло-зелёный взгляд, преображающий реальность.
- Я не хочу обманывать вас. Надо сказать сейчас, чтобы потом не…
- Не надо, - он прижал её губы пальцем.
А потом – своими губами.
Сперва ничего не произошло. Потом произошёл поцелуй-«разведчик», устанавливающий, можно ли продолжать. Второй завёл еще дальше, а третий указал путь туда, где всё совершенно по-другому. Где играет неизвестно откуда взявшаяся музыка и так легко расстегиваются пуговицы. Где Гастон не бывал очень, очень давно. Не всем везёт в жизни так, как Тео Ланкре.

Темнота за окнами начала подтаивать.
- Гастон… - утренний свет забрезжил и в голосе Арлетты.
- Что? – глухо отозвался он. Её тело гасило звук.
- Я сейчас тебе признаюсь… а ты, наверное, не поверишь.
Он со стоном поднял голову. Всё хорошее когда-нибудь кончается – и начинаются трудовые будни.
Первая фраза давалась Арлетте с трудом. Она несколько раз заговаривала и останавливалась на полуслове. Но вот, наконец, собралась с силами - и в светло-зелёных глазах появился тот самый загадочный блеск.
- Как ты относишься к кино?
- Я к нему… не отношусь, - Гастон искал в её глазах причину неуместного вопроса, а потому ответил первое, что пришло в голову.
- А тебе никогда не казалось, что твоя жизнь похожа на фильм?
- Скорее, на расшифровку записи внутреннего видеонаблюдения, - невесело усмехнулся он, понимая теперь, куда она клонит. Боевики, шпионы, диверсанты и все такое. – Каждый день одно и то же, никакого экшена, - и тут же память ехидно ущипнула: не так давно он оказался персонажем дурацкой комедии – почти в прямом смысле…
- А может, комедия? – спросила Арлетта. – Гротеск, пародия, как фильмы про Джеймса Бонда. С тайными агентами, перестрелками, погонями – но поддельными, ненастоящими. Пистолеты заряжены холостыми, статисты делают вид, что умирают от ран, вместо человека хоронят песок, а за гробом идут ряженые… И только чувства героев правдивы. Любовь, жестокость, тщеславие… и боль. Боль человека, поверившего, что он убил. Убил впервые в жизни - он, который не обидит и мухи! Он, у которого на первом же допросе был нервный срыв! Ему оставалась только канцелярская работа в кабинете.
- Откуда ты знаешь? – прошептал Гастон в смятении. Он не знал: ужасаться, смущаться или злиться. – Ты всё видела? Ты была в том набитом аппаратурой фургоне, откуда полковник командовал статистами?
- Гастон…
«Какой у неё горький голос!»
- …это видело очень, очень много людей. Сначала в кинотеатрах, а потом дома, по телевизору.
- Что?! Видеозапись использовали в съёмках? Но этого быть не может, это настолько засекреченная информация, опасная для имиджа спецслужб…
- Да нет же! – выкрикнула Арлетта, едва не плача. – Это был фильм, фильм! Не скрытая камера! Гастон, ты - не актёр, а персонаж второго плана! Тысячи людей во Франции и во всем мире смотрели эту комедию, и уже не один раз. И была одна девочка, школьница. Она смеялась вместе со всеми, пока не увидела, как ты стоишь, прислонившись к стене на заброшенной стройке, и повторяешь, не веря глазам: «Я убил человека… Я убил человека!» С этого момента я помню саму себя.
Капитан закрыл ладонью губы, чтобы она не увидела, как они дрожат.
Арлетта захлёбывалась в потоке жизненно необходимых слов.
- Я так пробивалась сюда к тебе, просила, умоляла. Я не хотела существовать по ту сторону экрана. Она долго не выпускала меня, убеждала, что комедийный мир циничен и безжалостен, что он отторгнет меня, как инородное тело, что я чуждое и слишком романтическое создание…Но я всё равно рвалась. Я прорвалась. У меня ничего не было, кроме веры в себя и в нашу встречу. Если ты не поверишь мне сейчас, я… не знаю, что со мной будет.
Что он мог ей ответить? Пробормотал что-то успокаивающее, обнял покрепче, убедил, что им обоим надо поспать. И дождавшись, пока она уснёт, осторожно вышел из комнаты.
- Я всё слышал, дружище, - сказала сигарета голосом Ланкре. – Наша задача упрощается. Даю отбой полицейским и звоню санитарам.
- Какого чёрта? – прошипел Гастон. – Я выбросил пиджак в коридор. Эта дурацкая булавка…
- Камбрэ, очнитесь, вы в штабной квартире! Здесь жучков нет разве что в самих жучках, и то не факт. Поздравляю с успешно проведённой операцией.
- Что?
- В психушке мадемуазель Шальер никуда не денется, её расколют, как миленькую…
- Кто?!
- Да какая разница? Вам осталось только открыть дверь и освободить помещение.
- Но, послушайте…
- Действуйте, дружище. Конец связи.

Когда её выносили, он прятался в тени деревьев. Не хотел смотреть – и не мог отвернуться. Смирительная рубашка, кляп… Какая мерзость.
У самой машины девушка дёрнулась, немыслимо изогнувшись, вывернула голову, и посмотрела Гастону в глаза.
В тот же миг перед капитаном возник Ланкре, заслонив обзор.
- Вот и всё, дружище. Спасибо за отличную работу.
- Убирайтесь к чёрту, Тео.
- Понимаю, понимаю. Одинокий холостяк, дивная ночь и всё такое. Эмоции зашкаливают, не хочется верить в очевидное. Я это проходил. Что поделать, специфика работы на пленэре.
- Оставьте меня в покое.
- Как хотите. Но лучше займитесь работой – отвлечётесь.
Камбрэ молча отделился от дерева и зашагал прочь.

Он чувствовал себя отравленным.
Яд распространялся, тянулся к самому лучшему, самому светлому – воспоминаниям об этой ночи.
Арлетта…
Не может быть.
Гастон брёл, не разбирая дороги, до краёв полный чувствами, на которые больше не имел права.
Детская игра «Прогуляемся в лесок, покуда нас не видит волк»… Арлетта оказалась такой фантазёркой! И эта песенка, которую она ласково напевала, пока он, совершенно обессиленный, пытался восстановить дыхание (ох уж эти игры для взрослых!) Как там было? «В детстве мы спешили по дорожке вдоль реки, чтобы полакомиться мирабелью раньше горлиц…»
- Который час, месье?
Он словно действительно услышал этот голос, а не вспомнил. Вчера утром, у машины…
Арлетта?
Проснувшийся аналитик начал снимать стружку с сентиментальности.
Выходит, мадемуазель Шальер следила за ним от самого дома до управления. Потом заманила в парк, охмурила - и вот он в расстроенных чувствах шляется по улицам, вместо того, чтобы работать над раскрытием дела, с материалами которого даже не удосужился…
Нет, стоп, что значит «не удосужился?». Ему просто не дали удосужиться.
Гастон перестал изучать асфальт и огляделся. Конечно, он был в том самом парке.
Чутье канцелярской крысы подсказало: хочешь найти - ищи везде. Он начал с поиска танцплощадки, хотя так и не смог объяснить внутреннему аналитику, зачем это нужно. Обошел парк несколько раз, проинспектировал все аллеи – и… не нашел.
Танцплощадка с белыми перилами и беседкой оркестра бесследно исчезла. Её, конечно, могли за ночь разобрать, но…вот оно, это место. Скамейка, единственная деревянная среди витых и литых. И то самое кафе, где Арлетта ела мороженое, так аккуратно и благоговейно, словно делает это первый раз в жизни. А рядом, там, где была танцплощадка, растут деревья, которые никак не могли вырасти за одну ночь.
Некоторое время Гастон созерцал все это.
- Пожалуй, ты прав, Тео. Пойду поработаю.

Папка, неосмотрительно забытая Ланкре в кабинете коллеги, легла на аккуратный стол. Капитан открыл её. Пару минут созерцал содержимое, потом отложил папку в сторону, запустил руки в волосы и закрыл глаза. Дела начинающей диверсантки Арлетты Шальер не существовало. В папке лежали документы прошлогодней бухгалтерской отчетности.
И пока руки автономно, повинуясь давно выработанной привычке, складывали бумаги, завязывали шнурки и ставили папку обратно, в мыслях Гастона все странности вчерашнего дня сложились в единственно верное объяснение. Оно выглядело бредом воспаленного сознания, глупой романтической сказкой…
От школьницы.
«Прогуляемся в лесок, покуда нас не видит волк».
А и в самом деле, прогуляемся.

Кабинет мадам Нуар был заперт. Однако в Париже семидесятых годов бронированными дверями могли похвастаться разве что банки да ювелирные магазины. А двери в кабинет начальницы персонажа комедии сам Бог велел поддаться мужскому плечу. Даже если оно не очень сильное.
Дальше оставалось только вспомнить шпионские фильмы. Когда хочешь найти что-нибудь секретное в кабинете босса – поводи рукой по стене, и обязательно обнаружишь или замаскированный сейф, или рычажок, открывающий потайной ход, или большую фотографию с обнаженной натурой.
Ага! Что-то прощупывается под отстающими обоями, гладкое и округлое, как кнопка…
- Добрый день, Камбрэ.
Конечно, она стояла в дверях.
- Что-то ищете? – мадам Нуар заняла привычное положение в кресле. – Вам помочь?
- Всё, что могли, вы уже сделали. Вот только зачем?
В её улыбке проступило торжество.
- Я вас не понимаю.
- Арлетта Шальер мешала вам, и вы решили убрать её своими средствами.
- О чём вы? – улыбка стала шире, выдавая неровные зубы. – Не существует никакой Арлетты. У вас галлюцинации, Камбрэ, покажитесь врачу.
- Не существует? За кем же вчера следили я и Ланкре?
- Не знаю, за кем там следили вы, но капитан Ланкре уже неделю находится в командировке. В Бразилии.
- Это ложь!
- Послушайте самого себя, Камбрэ. За пару минут вы произнесли с десяток клише из дешевых шпионских боевиков. Не стыдно? Отправляйтесь на рабочее место, а лучше домой, и будьте благодарны, что я готова забыть этот разговор и вторжение в мой кабинет.
На последних словах мадам Нуар посмотрела на пострадавшую дверь. Едва уловимое движение бровью – и покалеченный, почти вывалившийся замок встал на место, словно дверь никто и никогда не высаживал.
- Я рад, что мы расставили точки над «i», - резким движением Гастон выхватил пистолет и локтем двинул туда, где прощупывалась кнопка.
Тихий щелчок – и карта Парижа, занимающая всю стену, превратилась в огромный экран, показывающий кинозал, полный людей. Люди смотрели на Камбрэ. Их было много. Гораздо больше, чем мог вместить экран.
- Как видите, Арлетта была права, - пояснила мадам Нуар прежним деловым тоном. – Вы - персонаж фильма, Камбрэ, комедийная жертва, вынужденная вечно падать на потеху зрителям. И за границы жанра вам не выйти.
- В том фильме была история любви.
- Не для вас. Вы – посмешище, и не можете по собственному желанию менять образ.
- Арлетта хотела все изменить, и у нее получилось. Вы больше не властны над нами.
- В самом деле? А ведь я не соврала вам, когда сказала, что никакой Арлетты Шальер нет. Больше нет. Пока вы изображаете Джеймса Бонда, она исчезает из нашего мира, угасает, раздавленная вашим же предательством. Рветесь убедиться в моей правоте? Я не отпущу вас. Вы никуда не уйдете, Камбрэ. Куда же можно уйти в таком виде!

В самом деле, вид у Гастона был уже не для прогулок. Исчезли пиджак, брюки, бесследно растворились рубашка и носки, развоплотились галстук, жилет и сорочка. Остались только трусы невинного белого цвета.
И пистолет в руке.
- Мы сильнее вас, - Камбрэ сорвал последнюю деталь одежды и выбежал вон.
Да, если все правильно, Арлетта сильнее мадам Нуар. Она повелевает ветром и может на месте деревьев создавать танцплощадки с оркестром. Она должна продержаться. Если только у нее хватит веры в того, кто так трусливо и подло её предал.
Дамы с любопытством поднимали брови, молодые коллеги подбадривали и прыскали в кулак, пожилые месье поправляли очки в роговой оправе. Никто не бросился наперерез – возможно, потому, что Камбрэ остервенело размахивал пистолетом, - но позади лавиной нарастала погоня.
Последняя дверь сама заперлась и запаяла замок – Гастон успел выскочить в окно, прежде чем стекло стало непробиваемым. С поцарапанными локтями и ободранными коленями метнулся к зеленому «фольксвагену», рывком отшвырнул типа, который открывал дверцу.
Гастон не боялся наготы, зная, что в кадр попадает лишь то, что выше пояса, а остальное зрители дофантазируют, если захотят. Он боялся одного – не успеть.
Нуар сделает все, чтобы его остановить. Пошлет вдогонку легионы статистов в черных плащах и шляпах. Обрушит на Париж непроглядную тьму. Запутает улицы так, что шут, возомнивший себя героем, не найдет дороги.
Шут…
Как бы не так! Он покажет ей шута. Пусть его считают кем угодно, пусть высмеивают, как угодно – он не отдаст им Арлетту!
Зеркало заднего вида, между тем, оставалось чистым, да и небеса как-то не спешили обрушиваться на землю. Улицы жили прежней жизнью, и асфальт под колесами вел себя вполне миролюбиво.
Все было так, как всегда. За исключением…
Капитан глянул в верхнее зеркальце…
…и увидел себя одетым.
Зачем и куда он так гонит? Может, все случившееся – странный сон задремавшего за рулём?
Доказать реальность происходящего нечем даже самому себе. Ничего нет, кроме воспоминаний…
И чувств. С чувствами-то что? Они тоже приснились?
«Нет», - сказал внутри капитана какой-то железный голос. И Камбрэ ему поверил. А если чувства правдивы, то и всё остальное - правда?
Арлетта говорила, что нет. Можно поверить, что ты убийца, если специально нанятый человек скажет тебе об этом. Гастон заставил себя вспомнить тот неприятный до тошноты момент. Заброшенная стройка, холодная стена и человек полковника Тулуза, оседающий на землю с причитаниями: «Вы убили меня! Вы убили меня!»
Цирк, если вспомнить, но тогда Камбрэ было не до смеха. Он же поверил! Потому что статист очень хотел убедить его в этом. А сейчас в такие же «убеждалки» играет мадам Нуар.
Интересное кино получается. Комедия, точнее и не скажешь. А ведь Арлетта сразу сказала, что это фильм.
Капитан вновь и вновь прокручивал в мыслях утренний разговор, словно запись невидимого диктофона.
Персонаж второго плана… Да, пожалуй, до сегодняшнего дня он и жил, как персонаж второго плана, и чувствовал себя таким же второстепенным и дополнительным.
И, Господи, до чего же ему на самом деле осточертело быть таким!
Но для Арлетты он не такой. Для неё он всегда будет Главным Героем…
Вот оно!
Сжав зубы, Камбрэ сказал своему отражению в зеркале:
- Я – Герой.

До засекреченной клиники капитан добрался без приключений – если не считать катастрофического превышения скорости и истерики полицейских сирен за спиной.
Он выбил ворота, собираясь протаранить «фольксвагеном» желтую стену – и успел бы это сделать, но прямо перед капотом асфальт вздыбился столбом. Вернее, не столбом – знакомой фигурой. Она повела плечом – и колеса завизжали в тормозной агонии. Камбрэ выпрыгнул на ходу и кубарем покатился по бетонной дорожке. Вскочив на ноги, рванулся к входу, но воздух стал каменным, сковал движения. Капитан машинально сравнил себя с насекомым в янтаре.
- Вы не войдёте, Камбрэ! – закричала мадам Нуар, судорожно поправляя прическу: откуда-то налетел ветер.
- Не тебе решать, браконьерша! - из клиники вылетел месье в светлом плаще и такой же шляпе. И шляпа, и плащ были велики размера на два. – Нет, это просто какое-то безобразие! Путают жанры, смешивают, как хотят, и творят на моей территории все, что вздумается! Я категорически не согласен! – он едва не упал, наступив на край плаща.
Нуар надменно расхохоталась:
- Расслабься, я уже почти закончила!
- Да что ты себе позволяешь?! Это моя история, мой фильм! Где, в каком месте этой простенькой пародии ты видишь нуар? Его нет! Пошла вон отсюда, старая угрюмая карга!
- У меня здесь дело.
- Это НЕ ТВОЕ дело, слышишь? Убирайся немедленно! Понастроила на моей территории каких-то идиотских бараков… - обернувшись, месье плюнул на желтую стену. Здание поплыло, как мираж, стало прозрачно-плоским и растаяло в воздухе. В том месте, где оно стояло, остался широкий газон. На газоне лицом вниз лежала Арлетта Шальер.
Гастон Камбрэ не помнил, как очутился рядом с ней и что именно делал. Он смог адекватно воспринимать окружающее только когда убедился, что она жива. С закрытыми глазами вцепившись в рукав капитана, девушка твердила:
- Не хочу обратно. Не хочу… Не надо…
- Арлетта, я здесь, - сказал Гастон. От волнения он снова охрип. – Я с тобой. У тебя всё получилось.
Зажмуренные глаза открылись. Они были те же – светло-зелёные, лучистые.
- Это правда? У меня получилось?
- Я бы так не сказал, - произнес рядом третий голос. Гастон и Арлетта повернулись. Месье в несоразмерной одежде отряхивал руки от чего-то чёрного. Мадам Нуар нигде не было. – Вам, барышня, повезло, что вы нарвались на эту тщеславную старуху. На моей территории она всегда проигрывает. Но лично я вас ни за что бы не впустил. Я и теперь не намерен этого делать.
- Она уже здесь, - Камрэ крепко взял девушку за руку, - и никуда не уйдет. Я герой этой истории и имею право…
- А я – месье Пароди, - представился он, перебив капитана. – И там, где у всех право, у меня – лево. Да что я объясняю! Пойдемте.
Месье Пароди как-то устало мотнул головой. И, пока Арлетта и Гастон поднимались на ноги с земли, а потом стряхивали комки и травинки друг с друга, улица и все её содержимое расплылось – словно кто-то покрутил колесико настройки резкости у телевизора. Потом четкость вернулась.
- Узнаёте? – хмыкнул Пароди. – А теперь смотрите.
Они стояли перед управлением контрразведки. Двери, знакомые капитану до зубовного скрежета (о, сколько раз за годы своей безжизненной работы он поворачивал эту полированную ручку!), отворились, и на улицу вышел… капитан Гастон Камбрэ. Всё, как обычно – серая шляпа, серый портфель, серый плащ и губы, сложенные грустной скобкой.
- Видишь, что ты натворила, - буднично обратился Пароди к Арлетте. – Раздвоила мне реальность. Вот он, Гастон Камбрэ, в которого ты когда-то влюбилась, живет себе и ни о чем не подозревает. А этот, рядом с тобой, кто? Да никто! Такой же фантом, как и ты. И что теперь с вами будет? Никто не знает. И я не знаю, и знать не хочу.
- Зато знаю я, - медленно сказал тот Гастон Камбрэ, любимую девушку которого только что назвали фантомом. Шагнув вперед, он сгреб в горсть безразмерный плащ на груди месье и поднял руку вверх.
- Что вы делаете! – завопил Пароди, болтаясь над землей, словно в большой сумке. – Возомнили о себе! Немедленно убирайтесь из моей прекрасной комедии Ив Робера! А не то…
- А не то – что? Что вы нам сделаете?
- Вы разговариваете штампами из фильмов! – возмутился Пароди. – Это нечестно!
- Зато всегда действует, - усмехнулся капитан. – А теперь, месье Пароди, сами потрудитесь убраться туда, откуда пришли. Иначе фантом наставит вам самых что ни на есть реальных синяков.
Он разжал руку – и Пароди шлепнулся на асфальт.
- Чертов шут! Да кто ты такой, чтобы…
Капитан с озорной улыбкой поднял руку к шляпе:
- Меня зовут Камбрэ. Гастон Камбрэ. Да, кстати, - он повернулся к Арлетте, - а чем закончился тот фильм?
- Ой! – воскликнула она почему-то шёпотом. - Точно, ты же не знаешь! Полковник Тулуз инсценировал своё самоубийство, а потом с помощником поехал в аэропорт Орли!
Камбрэ обнял её за плечи:
- У нас длинные руки, не так ли?
Арлетта лукаво улыбнулась:
- В Орли?
- В Орли!
И, взявшись за руки, они побежали к зелёному «фольксвагену».

2008 – 2010 гг.