- Расслабься. Сразу было видно, что ты у нас человек не простой судьбы. Воевал. Шпаришь на двух языках и трех диалектах. Поминаешь цитаты как из Смертей, так и сиятельных мифов. Боишься озверения, но адаптировался куда быстрее многих сородичей – явно уже доводилось приспосабливаться к новой жизни.

- Что, и впрямь так заметно? – смутился Ханнок.

- Для таких как я - да. Но это тебе даже в плюс. На юге нам пришлось научиться ценить сложные жизни и опыт. Я Кан-Каддах, мне ли не знать.

- Дома считают южан теми еще традиционалистами, - сказал Ханнок, пытаясь отвлечься и заставить себя думать, что слова про сложную судьбу - все же комплимент.

- Потому как на самом деле мы такие и есть. Просто главная традиция – адаптивность. Слышишь, я даже укульское слово применил! У нашего клана два девиза, один из которых: "Теркана меняется и остается все той же."

- Учту на будущее. А какой второй?

- "Бей в пятый верхний узел!"

- Э… Интересно. И что он означает?

- А Сойдан его знает, - отмахнулся Кан-Каддах, - Я это серьезно. Сам спрошу его как-нибудь, вдруг ответит почему такой выбрал. А ты порешай пока, подумай. Мне даже такой подход больше нравится, так что предложение – все еще в силе.

- Спасибо, - помолчав, сказал Ханнок.

Остаток аэдановой смены они провели в тишине. Терканай вроде бы ушел в себя, но химера не покидало ощущение – он ухитряется следить за всем вокруг. Поэтому химер позволил себе отвлечься и полюбоваться ночным небом. Успокаивает. Завораживает – несмотря на волшебные огни, здесь было видно куда больше звезд. Даже с поправкой на зверолюдское зрение. Больше деталей на лунах, - сегодня снова была ночь с Ахтоем. И Токкори. А еще светил Мавар – Снежная Луна. Сама далекая, но яркая. Ну и россыпь мелких спутников – сарарагец так и не смог заучить названия всех скал и обломков. Все эти небесные явления мерцали, гнались друг за другом в космических салочках, в которых лучше бы не было победителей. Чужие и одновременно знакомые. Что в небе Ядоземья, что Сарагара.

- Ух, явились! – поприветствовал их по возвращении Шаи, - Может заставите этих прекратить наконец?

Нобиль был бледным и исстрадавшимся на вид. Похоже, заснуть ему так и не удалось.

- Да все уже, вождь, - вздохнул Ньеч, бросая окровавленный скальпель в миску со спиртом, - Заканчиваем.

Ханнок и сам не обрадовался, когда взглянул в сторону аутопсированного оборотня. Поспешил отвернуться.

- Нашел чего интересного, док? – а вот Аэдан непрошибаем. Проснувшийся гильдеец тоже – знай себе лопал лепешку с кониной, изредка делая пометки на восковой табличке. Увидев Кан-Каддаха шестолап встрепенулся, подхватил лук и бодро зарысил наружу – сменить на страже.

- Да, очень интересный экземпляр. Необыкновенно быстрая скорость озверения, на грани возможного для живого организма. Легкий остаточный фон – похоже процесс подпитывается магией. Ему даже заедать энергопотерю не понадобилось – черпал прямо из фона. В первый раз вижу не-мага с такой способностью.

- Скорее всего не первый, Учитель, - вмешалась Сонни. Девушка тоже выглядела неважно, но держалась, а ведь ей пришлось помогать вскрывать. – У него такая же симптоматика, как у последней партии кинаев в "Милости". Просто тогда мы не знали, что еще надо и на магию проверять.

- Молодец! – похвалил Ньеч, - Это многое объясняет. Похоже, процесс несовершенен. Из-за хаотичного фона начинаются сбои, сильно повышена вероятность нежелательных искажений. У этого, кстати, тоже опухоль начала развиваться, так что, господин Норхад, можно сказать, что вы лишь спасли его от мучений.

- Да я как-то особо от угрызений не страдал, - проворчал нгатай. - Что-то не нравится мне эта новая разновидность.

"Да не то слово", - про себя согласился с ним Ханнок. Чудо-волки были очень сильны и зверели с огромной скоростью. А еще отличались странной даже для бешеных кровожадность. "Убить всех!" – вспомнились последние слова десятника.
- Я не уверен, что она на самом деле новая, - возразил Ньеч, - Это сложно вам объяснить, но определенные реакции на магию совпадают что у обычных оборотней, что у этих, крупных. Просто у последних они… завершеннее, да, я бы так сказал. Разница как между накопителем, и резонирующим источником магии, особенно в инфра-яростном диапазоне…

Огарок осекся, досадливо цокнул языком с видом человека, которому насильно приходится себя оглуплять для поддержания разговора. Или, что вероятнее – мага, вынужденного перекладывать теорию высокой волшбы на совершенно неприспособленный для этого язык. И для людей, которые просто не могут не то что магией владеть, а даже ее увидеть.

А потом он вдруг побледнел. Глаза расширились, он провел ладонью по лицу, оставив на нем кровавый след – похоже, даже не заметил, что забыл руки отмыть. Зная его почти маниакальную чистоплотность, Ханнок всерьез перепугался.

- О боги…

- Что такое? Док, ты в порядке?

- Учитель, что с вами? Учитель? Ньеч?

Огарок заходил из угла в угол пещерного дома, покусывая костяшки, бормоча себе под нос. Жуткое зрелище, как безумец. При всех своих странностях в речи и поведении – на него это было не похоже.

А когда Кан-Каддах схватил его за плечо и потребовал объяснений – разразился такой замысловатой мешаниной из волшебных терминов и отборного нгатайского мата, что стало лишь страшнее.

- Так. Можно еще попроще, мастер Тилив? – сказал наконец Аэдан, тоже, походу, отчаявшийся понять, почему "выраженная последовательность активации, гасимая эманациями локального магического поля Северного Нгата" навела на доброго доктора такой ужас. Ньеч всегда говорил чересчур учено, а сейчас сыпал такой терминологией, что поневоле начинаешь следить за тенями вокруг – а ну как из них выскочит нечаянно призванный демон из Сораковой Жари?

- Хорошо, хорошо, как же мне это объяснить… - почти простонал огарок, потирая морщины во лбу.

Луны сегодня были яркими, виделись чётко. Жаль полюбоваться времени не было. Тьмать, не получилось даже нормально кирасу зашнуровать. Теперь она натирала. И бесила его внутреннего воина. Может, стоило вообще лечь в ней спать? Все равно получилось выкроить всего два часа, прежде чем подняли его отряд. Неурочно. В очередной раз.

Инле-Ашваран бежал по ночной улице Цуна. Впереди маячила спина старшины, с непрочно закрепленным гербовым флажком. Палка с тканевой полосой мотылялась в крепеже в ответ на каждый шаг, грозя и вовсе выпасть – тоже собирался впопыхах. За спиной стучали калигами остальные товарищи - Тцарег и Кано – копейщики. Да еще Махарик-стрелок, Их сработавшаяся пятерка так и нанялась на службу наместнику нгардокайской половины, всем составом. Хотя сейчас он уже не был этому так рад, как сразу по переезду.

Улица была пуста. Непривычно – город был беззаконный, израненный постоянными войнами, но живучий и бойкий, так никогда и не засыпавший до конца. А ведь это одна из более благополучных частей Цуна, даже светильники от щедрот совета имелись. По пути они миновали группу фонарщиков, подновлявших фитили. Группу. С приставленным стражником. Им и самим выдали оружие, но работяги все равно постоянно озирались по сторонам и дергались от каждого шороха. Всматривались в те окна и дверные проемы, что жители не закрыли ставнями, не задвинули на засов с наступлением ночи.

Столицу Майтанне сцапал когтями страх. Черными, оборотническими когтями.

Восьмидневку назад с юга пришел шторм. Такой, каких даже старики не могли вспомнить – холодный, вне сезона. Обративший день в ночь. Плюющийся алыми молниями, посекший посевы и скот градинами величиной с кулак. Добивший надежды на нормальный урожай.

Почти сразу же начались волнения – ближние предместья возмутились, что их бросили на произвол судьбы, хотя чего они, спрашивается, ждали от этой разбитой скорлупы, тени города, разрезанного на части алчными соседями? Хуже, когда до хуторян дошли слухи - продуктовый налог не только не снизят, но еще и задерут, чтобы в Цуне не начался голод. А довольствие для храмовых и княжьих людей, тканями и орудиями наоборот, снизят. Якобы для того, можно было продать в северные княжества и купить их зерно.

Но до настоящего восстания дело так и не дошло. Потому как начались озверения. Повсюду, где только прошел Волчий Шторм, как его уже начали называть. На дальних хуторах, в предместьях и самом городе. В лачугах, поместьях купцов и знати, казармах гарнизонов. До жути быстрые. К югу от города вообще перекидывало целыми деревнями, даже в тех краях, которых до этого не беспокоили ни проклятие, ни набеги горцев.

И что еще хуже – оборотни были плохими. То есть, и обычный кинай в бешенстве – существо опасное, непредсказуемое и мерзкое на вид. Но эти…

Ашваран заставил себя выкинуть размышления к тьматери. Не время нагонять на себя жуть – они как раз приближались к точке, на которую их вызвали. Склад на торговом дворе, рядом с границей, условно отделявшей нгардокайскую половину города от ламанской.

- Так, все готовы? – по привычке наперед старшины спросил Аш. Даже в этом города они продолжали держаться выработанных привычек – старшина остался в чине и вел отчеты и снабжение, Ольта Инле со своим боевым опытом – командовал в опасных операциях.

- Тцарок?

- Я! – вытянулся копейщик, молодой, еще пышет энтузиазмом, для такого даже звериные ночи – лишний повод для геройства. Самый свежий в их команде, но уже зарекомендовавший себя.

- Кано?

- Готов и тьму отлюбить, – а этот уже обтесался, загрубел. Вопреки словам, в бой не рвется, но и не побежит. Надежный.

- Ты?

Махарика по имени назвать себя заставить не смог. До сих пор не простил ему инцидента с братом.

- Все сделаю, - тихо сказал тот, смотря виновато, снизу-вверх, - Вождь, послушай, я…

Ашваран раздраженно махнул рукой – не сейчас. Повернулся к старшине:

- Все готовы!

- Аккуратист, - просипел тот, отдуваясь. Все еще не восстановил дыхание после забега. Скоро, увы, скоро придется передавать полномочия, к неудовольствию обоих. Старшина любил двойное жалование. Инле-Аш ненавидел общаться с чиновниками и снабженцами. - Идем.

Когда вошли на территорию торгового подворья их поджидал сюрприз – они оказались там не первыми воинами. Непонятно только, чего конкретно эти коллеги здесь забыли – на командире другого пятерка был белый плащ, а кирасы подчиненных украшали Пять Лун. Ламанский гарнизон. Ярко светили факелы.

- Вы что здесь делаете? - рявкнул Ашваран, разом перехватив обратно лидерство,

- О, знакомый говор! – улыбнулся ламанец, - Привет, земляк! Хотя, погоди, о нет, что я вижу?

Белоплащный картинно приподнял выщипанные брови. С таким видом будто и впрямь не сразу разобрал на кирасе Ашварана майтаннайский символ.

- Да ты, никак, местный. А я-то подумал – вылитый наш, зареченский. Я бы даже поклялся, что из Кенна, людей горшков и мисок. Но, приношу извинения, ошибся. Они же такие истовые сарагараи, даже представить себе нельзя, чтобы променяли наш чудесный город на… это.

- Это не сарагарская половина, - не дал себя разозлить Инле-Аш. Вернее, почти получилось. Что-то этот надутый хлыщ больно проницателен. Уж не доводилось им сталкиваться лбами дома, под сенью Клыка?

- И впрямь, свет Ом-Ютеля сюда не добивает, - согласился ламанец, - Но это же не значит, что мы не может проникнуться к варварам сочувствием. Мы охотимся, делаем благое дело!

- Согласно пятой статье договора, войскам обоих княжеств запрещено появляться при оружии в черте города, за пределами обговоренных кварталов, отданных под нужды гарнизона… - размеренно начал проговаривать закон Ашваран. На сердце на мгновение потяжелело, из них двоих так шпарить получалось куда лучше у Кёля. Эх, Ханки, Ханки, рогатый обормотень, что ж ты не смог дождаться…

- Послушай, человек Майтанне, - поморщился гарнизонный, - Сейчас сложные времена.

- Вот поэтому, я требую, чтобы вы подчинились договору. Не мешай нам делать нашу работу. Волей совета Цуна, уходите!

- Этот кукольный совет может поцеловать меня в зад. - улыбнулся Белый Плащ, - А его наемная обслуга – подставить мне свои. Перекати-полю не привыкать.

Ашваран молча нацелил копье. За спиной скрипнули доспехами, подобрались товарищи. Землячество землячеством, но равнять их с изгоями – оскорбление. Даже получая плату, они оставались общинниками. Ламанец точно понимал, что говорит – зло сощурил глаза, достал клинок. Нет, это явно личное.

- Господа мои, господа мои! – вклинился между ними низенький, богато одетый человечек, потеющий и заламывающий руки. Ашваран заметил его сразу, еще при входе. Но отвлекся на белоплащного. А не стоило – это был хозяин подворья. Наверняка он и вызвал.

- Почтенные, я чту князей! Да простоят их престолы тысячу лет! Как это славно – принимать у себя таких гостей, таких чутких защитников!

"Может вы наконец засунете свою блажь туда, где ни Солнце Нгардока, ни Луны Сарагара не светят, и поможете, завоеватели чертовы?" – услышал вместо этого Ашваран. За эти полгода наловчился. Что ж, справедливо. Сейчас у него другой долг.

- Хорошо. Что за беда? – спросил он, поднимая копье. Белый Плащ разочарованно сплюнул.

- До оборотень же! – простонал купец. – Рычит и воет, страх! Мы его на складе заперли.

- Кто-то из ваших? Претензии будут… если что?

- Нет, нет, не наша эта тварь, можете хоть на шубу пустить, - зачастил торговец, - Вот ключи, если замок заклинило – сносите к тьматери, только уберите это с моей земли!

- Слышали, парни? Идем, поможем, - гаркнул Ашваран, демонстративно поворачиваясь спиной к ламанскому пятерку. Хозяин склада прошептал краткое благодарение небу и шмыгнул в дом. Стукнул засов, в окне показалось и тут же спряталось испуганное женское лицо.

Замок и впрямь заклинило. А еще пришлось оттаскивать телегу с мешками, которой подперли ворота. Судя по разбросанным товарам - либо зверелый совсем сбесился, либо, что вероятнее, работники разом побросали дела и сбежали. И глядя в длинное, темное нутро склада, где за каждым пифосом могла таиться опасность, с каждой балки прянуть смерть – Ашваран их не осуждал.

- Ну и что тут у нас? - процедил ламанец, невесть как оказавшийся рядом. Нет, все-таки не кабинетный вояка – вон как тихо, умело ходит.

- Тихо! – вскинул руку Ашваран. Земляк, о чудо, послушался. И они смогли различить те самые рычание и вой. Вернее тихие, скулящие всхлипы:

- Братик… Братик. Прости…

Копейщики осторожно, выставив вперед оружие, пошли вглубь склада. Махарик чуть позади, с взведенным огнестрелом. По-хорошему, на такое дело полагалось брать лишь духовые трубки с парализационными стрелками, но за последние дни они уже казались чересчур ненадёжными. И никто не стал напоминать - защитников зверолюдских прав как-то резко поубавилось. Впрочем, сарбакан у них все-таки с собой был - Ашваран мог и подменить стрелка.

Особо не таились – у волков острых слух. А вот мозги – не очень. Главное не спровоцировать до срока, а там можно и окружить. По крайней мере с этим оборотнем работало. Навязавшийся укулец Ашварана раздражал до жути, но лишь по идеологическим мотивам. Под руку не лез – видно занимался в Верхнем городе тем же отловом и знал, когда лучше не мешать.

Скулеж отследили до закутка в углу. Разом, по отмашке выскочили вперед и перегородили проход между ящиков. Другого выхода не было, даже если каким чудом проскочит между ловцами – только одни ворота в доме, через которые они пришли. Если, конечно купец не соврал, прикрывая какую тайную дверь на ничейную полосу города – для контрабанды.

Свет от факела больно резанул по волчьим глазам. Тварь прикрыла морду ладонью и сдавленно зачастила:

- Не надо! Не надо! Простите! Не надо!

Ашваран всмотрелся внимательнее и выругался. Да, оборотень. Только давнишний, мелкий, явно озверевший задолго до шторма. Волк явно был не в бешенстве, а в осознанном состоянии. Насколько оно вообще у этих несчатных мерзостей бывает осознанным. Даже одежда есть, хотя и драная. В грызню уж точно не лез, напротив – забился в угол, затравленно вжавшись в ящики. Вернее – забилась.

Все таки дядя Савор хоть и возлагал основные надежды на Кёля в помошниках, но успел и Инле научить различать пол кинаев по форме морды. Это совершенно точно была женщина… или все же самка? Сложный философский вопрос – оскорблять подобными словами даже псовых считалось зазорным, но за последние дни от коллег сарагарец такого наслушался, что уже не сильно радел за вежество.

Волчица похоже, была подростком. Тощая, даже изможденная. Шерсть местами в проплешинах, словно ударами повыведена, одно ухо рваное – видимо горожане оказались не шибко милостивы к меньшей сестре.

- Ошейника нет, - заметил Тцарок.

Ашваран поморщился – осложняет дело. Гадай теперь, к кому претензии предъявлять. Если были хозяева – то прошляпили, или и вовсе выставили за дверь. А за такое надо бы штраф влепить – на волне страхов про озверение, разбрасываться даже давними кинаями – безответственно. Вон, как купца напугала – даже со страху решил, что у него завелся новый, штормовой оборотень. Если беглая или безхозная, то вообще гадко. Как бы совет лапу не наложил. Если дойдет до торгов, то эту дохлость точно прибьют на жертвеннике – по теперешним временами плохо раскупались даже здоровые, сильные кинаи. А у него, как назло, от акуционов нынче чувство вины.

- Что тут у нас? А, болезный… - разочарованно протянул Белый Плащ. Бросил меч в ножны.

– Жаль, а я надеялся на хорошую драку. Ладно, ты был прав, Человек-под-Колесом. Нечего нам на это размениваться. Кончайте его и мы уйдем.

- По протоколу положено отвести оборотня на стражничий двор, для засвидетельствования. И передачи в руки властям, в случае бесхозности, - мстительно сказал Инле-Аш. Мохнатой сегодня стоило поставить своим волчьим демонам свечку – Ашварана снедало желание поступить назло земляку.

- Тьмать, да кого волнуют эти ваши протоколы.

- Меня волнуют, - улыбнулся Аш. – Тебя, поверь, тоже.

Ламанец нахмурился, осознав, что поспешил и из своей команды стоял сейчас внутри один. Положил руку на ножны с мечом.

"Ну, давай. Попри на копья с этим ножиком." – мысленно подбодрил его нгатай, - "Мне не привыкать сбрасывать все на оборотней. Одна тут как раз есть." Но толику должного белоплащному отдал – тот не испугался. Разозлился, да, но и только. Либо глупец, либо и в самом деле храбрый. Впрочем, эти понятия часто отменно уживаются в одном человеке.

- Да богов ради, - процедил, наконец, земляк. – Сожрет по пути кого – вина ваша.

Что ж, еще ракушка в копилку уважения. Владеет собой, не чета тому последнему, которому пришлось кровь пустить. Интересно, а они, часом, не родня? Похож вроде. И желание впереться на рожон в таком случае объяснимо.

- Мы отведем ее на подворье и там решим. Вас тут, так и быть, вообще не было, - решил Ашваран. Ну его к улульским божкам, больше проблем, чем удовольствия.

- Вождь, там труп в подсобке, - тихо сказал Махарик. И когда успел отыскать? Вроде же стоял все время на виду. Все-таки полезно иногда иметь в отряде бывшего беззаконника – опасность затылком видит, контрабанду из любого схрона извлечёт, улики всюду отыщет. Особенно когда чувствует себя обязанным.

Иногда полезно, да… Тьмать, но и проблем от него!

"Балда, такую сцену запорол!" – вздохнул про себя Инле, а вслух сказал:

- Так, это меняет дело. Порваный?

- Да, - недобро покосился на волчицу раскаявшийся грешник, - Угрызен по самое нехочу, кровищи с кувшин наляпано. Малец еще.

- Вот ведь… - Ашваран наставил копье на вжавшуюся в угол оборотниху.

- Не надо! – проскулила она.

- Не дергайся. Я чисто, - пообещал ей Ашваран. Вполне искренне. Она еще до их прихода прощения просила. Что с псовых взять – как отбесятся, так сами от себя в ужасе. Даже жалко их иногда.

- Нет. Это не я! Не я! – кинайка прикрыла морду руками.

- Ага, как же. Все это не мы, как расплачиваться приходится, - презрительно искривил рот ламанец.

Ашваран согласился. Но чуть повременил – про волков многое можно было сказать, но врали они плохо. Особенно такие молодые, пришибленные.

- Не ты?

- Не я!

Ламанец закатил глаза и выругался.

- Кто это сделал? - терпеливо сказал Аш. Дядя учил – с болезными надо быть спокойным. Они и сами не рады своим изъянам.

- Черный! Большой! – затараторила озверелая, едва различимо. Длинный язык мешал. И мозги. – Большой! И черный!

- Понятно, - соврал сарагарец, - И откуда он взялся?

- Снаружи! Братик добрый – привел сюда. После злого дождя. Сидели тихо. Ели – вкусно.

Волчица сморщилась. Почти по-человечески – походу, горевала, что не может выразить мысль.

- Потом большой пришел. Страшный. Нашел братика… и съел. Простите! Не смогла помочь!

- Так. Понял. Вылезай, пойдешь с нами. Мирной.

- Пресветлый Ютель, земляк, ты что, совсем с ума сошел? – белоплащный от отвращения даже про свои шарады позабыл.

- Мы разберемся. Идите на свою половину.

- Нет, я все понял Инле из рода Ольта, ты опять за свое взялся! Кенна, чтоб вы все в Соракову Жарь улетели!

Нет, поторопился он с уважением. Лысый хрен явно нарывается.

- Мы знакомы? – холодно спросил Ашваран.

- На твое счастье, нет, не вживую. Иначе я бы тебя куда раньше опознал!

- И что, попросил бы роспись на черепке намалевать? Знаю, знаю, я герой – первым влез на стену Матавирри во время последней войны. Но почитатели, знаешь, уже надоели. Вот был бы ты девкой…

- В твою смену погиб мой родич! – не дал спровоцировать себя Белый Плащ. Зараза укульская, ты уж реши туда или сюда…

- Ах это. Большое горе для Туллия. Но мы то тут причем? На оборотня нарвался.

- Опытный ловец, да вот так внезапно?

- Ну несчастья они такие… случаются. Говорили ему – не ходи в Заречье ночью. Не считай себя умелей местных. А парень оказался упрям, отважен, полез геройствовать в одиночку.

"Вот прям как ты."

- Вот так нежданно, да прямо на твоего брата, да? – оказывается, земляк говорил сам с собой. Да откуда ж они там в Верхнем городе все такие сведущие-то?

- Он мне не брат, - сухо поправил Ашваран.

- И я вот что думаю, Инле из рода Ольта – вы, Кенна, совсем озверели! Ставите демонов и волков выше своих же граждан! Вот и сейчас, носитесь с этой тварью, как будто она ни в чем не виновата. Я уверен, как только я отвернусь, вы отпустите на все четыре стороны эту убийцу!

- Не убивала! – рявкнула мохнатая, - Это большой!

- Ага, и черный, - согласился Аш, в уме уже набрасывая план действий.

- И черный! Большой! – радостно, по-песьи улыбнулась оборотниха. А затем добавила, с завистью: - Настоящий.

- Какой еще настоящий? – спросил Аш. Так, Махарик уже заходит ламанцу за спину. Как только увидит особый, "воровской" кивок – схватит. У остальных копья, разберутся. Длинный язык – многие печали.

Только в этот раз надо в рапорте чище сработать. Оборотней не привлекать – засвеченный прием, да и эту несчастную придется на суд сдавать. А это нехорошо – в сарагарских разборках она точно не виновата. Может, помянуть местных заговорщиков? Майтаннаи неспокойны и белых плащей ненавидят даже сильнее чем завоевателей из нгатаев. Пожалуй, сойдет, даже не надо выдумывать, с какого оборотни пользовались оружием.

- Какой приходит! На смену! Новый! – от волчьего лая уже голова ныла. Ашваран раздраженно махнул на болезную рукой, но она не заткнулась.

- Новый! Злой… Заберите меня! – оборотниха вдруг резко сменила тон. Уши прижались, она опять ка-то съежилась, оскалилась.

- Он вернулся! Он пытался говорить. Странно. Я не поняла. Но - я нравлюсь! Да, нравлюсь! Но… это плохо. Братик… Заберите меня!

Кинайка выскочила из своего укрытия, бросилась Ашу в ноги. Обхватила их, прижалась. Жуткий жест – человеческий, и одновременно жалкий, одомашненный.

- Да отвяжись ты! – Кенна выругался, дернул ногой. Белый плащ заподозрил неладное и попятился к двери. Встревоженный долгим отсутствием командира, один из ламанской пятерки уже шел по складу к ним. Такой момент упущен.

- Вождь, не нравится мне это, - сказал опытный Махарик, – Может, все-таки проверить, вдруг ейный мохнатый полюбовник и впрямь где шныряет?

- Да, сейчас… Кано, присмотри за этой, остальные со…

Снаружи громко, отчаянно закричала женщина. Затем крик резко оборвался.

- Тьма… Он в доме. Но как он…

Волчица робко ткнула пальцем в сторону ящиков. Махарик метнулся туда, откинул рогожу. Заругался беззаконником.

- Вождь, тут лаз!

Стражники и Белый Плащ высыпали во двор. Оставленные снаружи ламанские вояки метались под окнами, тыча копьями вверх. Один дергал дверь, но так не поддавалась.

- Закрыто! Тьма, на засов!

- Мах, Тцарок, тащите вон то бревно, вышибать будем…

Закрывающая окно второго этажа ставня так и вылетела наружу. Мгновение спустя наземь шмякнулся купец-владелец склада. С неестественно вывернутой шеей, таращащий навсегда застывшие глаза.

В темном проеме зарычали.

Это слабо походило на волчье ворчание, скорее уже рев твари из преисподней. Но показавшийся в окне силуэт и впрямь напоминал кин-зверолюдский – уши торчком, отсвечивающие золотом глаза. Вот только до чего же он большой… И черный.

Оборотень одним великолепным прыжком соскочил во двор. На мгновение замер, словно красуясь. И было от чего – шикарный черная шерсть, перекатывающиеся под ней узлами мышцы. Ощеренные клыки, снежно-белые, длиной с палец. Когти – куда там псовым, все кошачьи бы обзавидовались. Он был полностью голый, если не считать ошейника с оборванной веревкой.

Махарик поднял огнестрел и нажал на спуск.

Пуля с тошнотворным чмокающим звуком влетела в мохнатое плечо, брызнуло алым. Но зверолюд, жуть, лишь пошатнулся и взревел. Опомнившись, к нему бросился один из ламанского пятерка. С мечом наголо. Глупец.

Волкочеловек играючи увернулся от удара. Стало страшно – безумие безумием, но вот этот вот мутант как будто сохранил боевые навыки. Или приобрел… Еще того хлеще.

Здоровая лапища цапнула промазавшего, замешкавшегося от инерции героя за горло. Волк легко поднял его на одной руке, явно наслаждаясь хрипом и попытками вырваться. А затем когти сжались. Хрип перешел в хруст.

Мохнатый крутанулся и запустил обмякшего ламанца в ошалевших, замерших товарищей. Торжествующе взвыл, смотря как они барахтаются, пытаясь подняться. Из пробитого плеча хлестала кровь, но зверь ее словно не замечал. Бешеный.

А затем кровоток иссяк.

Ашваран своим глазам поверил. Потому как – дикое время, и если всему дивиться – сам с вырванным кадыком окажешься. Во всей этой жуткой сцене была одна светлая сторона – пока волчонок тешился, зареченцы опомнились и перегруппировались. Выставив вперед прочные копья, прикрывая друг друга, стали наступать, тесня оборотня в угол между домом и складом. Никакого геройства и мастерства меча. Размеренная работа закольщика, отмороженность клана Кенна и толика тихого нгатайского амока.

Хрусть. Бронза бьет в плечо, заставляя кровь вновь устремиться наружу.

Хрясь. Широкий наконечник взрезает мохнатый бок, у печени. Зверь бросается в последнюю атаку, решая подороже продать жизнь.

Чавк. Он напарывается животом по самую перекладину у наконечника. У Ашварана дрожат руки, древко гнется едва не в дугу. Бешеный, воистину бешеный, сам на пику нанизывается! Но, хвала Нгаре, доброе дерево выдерживает. Сообща они отжимают тварь назад, опрокидывают на землю. Добивают, нанося несколько больше ударов, чем требуется. За их спинами Махарик размеренно, словно голем Сиятельных, перезаряжает огнестрел.

- Тьма, он сдох? – дрожащим голосом спросил старшина, когда туша прекратила дергаться и скулить.

- Вроде того! - веселым тоном отозвался Тцарок. Отвернулся и его вырвало. Молодежь…

Ашваран остекленело шарил глазами по двору, лишь бы зацепиться взглядом за что-нибудь помимо монстров. Выкинуть из головы мельтешение окровавленного меха, ощеренных клыков в пене. Не получается.

Волчий труп, который так и хотелось еще раз ударить копьем – для надежности. Два убитых человека – купец и один из земляков. Да еще обортниха. Пока кололи большого и черного она выбралась наружу и сейчас смотрела на него и улыбалась. Морда звериная, а улыбка почему-то совсем человечья – мстительная и торжествующая.

"Балда." – подумал Аш – "Могла бы десять раз сбежать, пока мы тут с этим игрались."

Болезная, что с нее взять. Что она теперь оказалась в нешуточной опасности, до медленной мохнатой башки дошло не сразу. Ламанец, тот, который с личным счетом, пошел к ней, с мечом наголо. Белым плащам явно хотелось отыграться, за погибшего товарища и за унижение. Какие-то зареченцы обставили сынов Верхнего Города. Какие же они все-таки там… ретивые.

- Я сказал – мы отведем ее в стражничий двор, - рявкнул Инле-Аш красноречиво перехватив окровавленное оружие.

Зверолюдка поняла наконец, чем дело грозит. Испуганно юркнула за спины стражников – их защита ненадежная, от слова "лишь бы назло", но и такая ей сейчас ой как нужна.

- Я подам жалобу в совет! – прошипел западный командир. Но остановился.

- Да хоть четыре, - сплюнул Аш.

- Сзади! – взвизгнула волчица.

Сарагарцу на мгновение показалось, что волчица так, по-кинайски, тупит. Может даже искренне пытается помочь, блефовать, не понимая, бестолочь серая, что лишь вредит…

Второй бешеный, на этот раз рыжий и сутулый, спрыгнул прямо с крыши. Прямо на зареченцев. Схватил старшину за руку, рванул на себя. Хрустнуло, сустав вылетел из пазухи и старшина заорал. Крик вышел недолгим – оборотень ударил пожилого стражника головой о стену. Старшина упал и затих.

Инле попытался ударить пикой, но клятая тварь была слишком близко, не получилось. Пришлось отскочить назад и хвататься за меч. Остальные двое копейщиков метнулись в стороны, попытались обойти с боков. Слишком суетливо, слаженность пропала и второй раз поймать не удалось.

Оборотень ударил лапой наотмашь. Кираса, хоть и криво надетая, спасла. Ашваран всего лишь отлетел на сажень назад и упал, приложившись спиной о землю. Пока силился встать и поймать дыхание видел, как следующим волку попался ламанский командир. Зверь повалил его и начал грызть. Не особо успешно – земляк тоже поберегся и надел доспехи, но с завидным энтузиазмом. А потом ему на спину впрыгнула всеми забытая сестра по озверению.

Многого она не добилась. Новые проклятые были все же пугающе сильными – ее сбросили быстро. Она, скулящее вскрикнув, покатилась по двору. Вскочила и зверолюди на мгновение уставились друг на друга. Речей, естественно, не толкали. Но Ашварану отчего-то на мгновение послышалось:

"Предательница!"

"Братика убили!"

Бешеный низко, утробно зарычал. Занес когтистую лапу над головой лежащего ламанца, почти демонстративно. Но этой краткой заминки хватило.

Махарик выстрелил. Крупокалиберная пуля попала в череп, и, хвала богам, пробила. Рыжий рухнул прямо на придавленную добычу, та застонала. Но Белый плащ хотя бы мог стонать.

Тцарок уже склонился над старшиной. Тряс за плечо, ругался, упрашивал, орал в небо. Старшина приходился ему дядей. Кано, не родич, сохранил выдержку. Осмотрел, покачал головой и сказал подошедшему Ашварану.

- Он ушел пить к предкам. Принимай командование, вождь.

Ламанцы уже спихнули со своего командира волколюдскую тушу и помогли встать. Уже не Белый, а красный, пятнами, плащ посмотрел на оборотниху безучастно, и ушел, придерживаясь за плечо товарища. Что бы про него Аш не думал, но попытку себя спасти он явно заметил.

Вдалеке, над крышами города в воздух со свистом взлетела ракета и взорвалась, распустившись красным пороховым цветком. Кто-то из коллег нарвался на очередное логово и просил подмоги. Жаль, у них самих не было такой возможности. Слишком быстро все произошло.

- Твои решения, вождь?

Ашваран выругался про себя. Вслух начал надиктовывать порядок действия, уже официально, а не как раньше, и от этого было еще тяжелее.
Проверить дом. Вытащить тела. Взять тачку – отвести старшину… бывшего, обратно на стражничий двор.

Ночи стали не по сезону длинными.

Из объяснений Ньеча Ханнок понял мало, но и этого хватило, чтобы потерять на сегодня сон. По словам огарка, в магическом поле Северного Нгата была определенная "частота", набор повторяющихся сигналов, считавшийся частью фона. Он путешествовал по северной равнине, постоянно переизлучаясь, поддерживая сам себя, отражаясь, как теперь понимал доктор, от почти заглохшего, но еще действующего внешнего Контура. Магологи северных анклавов пытались одно время создать общую карту и таблицу волшебных потоков, но конкретно этому роли в картине мира приписать не смогли. Вероятно, он был искусственным, а не присущим луне от природы. Возможно, являлся частью наследия древних Сиятельных – эхом какого-нибудь угасшего заклинания, из тех, которыми они пытались подстроить под себя этот мир. Самые смелые исследователи полагали, что он как-то связан с геологией, утихомиривает бурный нрав Варанга. Но на этом понимание заканчивалось и начиналась мистика. А со временем, по мере того как талант к Высшей волшбе угасал, а фон Северного Нгата, как тогда показалось, окончательно стабилизировался, про эти исследования и вовсе забыли.

Сам Ньеч про эту старую проблему, представлявшую интерес разве что для историков науки, и не вспомнил бы, кабы не переехал на Юг. Последние дни его со всех сторон бомбардировало дикими частотами. Обрывками последовательностей. Отголосками боевых заклятий. Жесткими излучениями. Суровый, злой диапазон. Но вот что интересно – во всей этой мешанине "Частоты Ом-Люэль" не было. Напротив, попадались прямо противоположные отрывки, те же плетения, но с другим, зеркальным зарядом.

Опять же, это его далеко не сразу заинтриговало. Только сейчас, когда нашел такие же "зеркальные" отголоски в аутопсированном оборотне. И вспомнил инцидент в Цуне, когда по Сонни выстрелили заклинанием, а еще раньше – по непутевому ученику, Айвару.

- Они же гасят, вы понимаете, гасят друг друга! Как кислота и щелочь! – бормотал огарок, полубезумно таращась в стену.

- Так, док, еще раз, для нормальных людей, - попросил Аэвар, уже откровенно встревоженный.

- Я читал, что на дальнем Юге, в тундрах за караджайским фьордом есть еще одна разновидность оборотней, - неожиданно сменил тему лекарь. – Я уже не знаю, насколько доверять моим знаниям о Ядоземье. Так что скажи мне, Аэдан – это так?

- Так. Притундровые утуджеи называют их "илпеш". Снежные чудища.

- Это правда, что они сохраняют человеческий облик только в одной долине? А покидая ее, навсегда становятся зверолюдьми?

- Вроде бы… Послушайте, мастер Тилив, к чему все это?

- К тому, господин Норхад… Ох, тьма и больная вилка… Аэдан, это все к тому, что, если я прав, Северный Нгат и есть такая долина. Со всеми его городами и княжествами, зверильнями и храмами, угасающими кристаллами и золотыми соседями…

- Да с чего это? Ты уверен? – самое ужасное что Аэдан звучал так, словно уже согласился. Просто не хочет, очень не хочет этого признавать. Он ведь сам говорил нечто подобное, про готовый взорваться север и надвигающееся массовое озверение. А теперь, похоже, получив подтверждение внезапно осознал, что настоящим пророком быть далеко не так приятно, как просто поэтичным пессимистом.

- То заклинание, которое я наблюдал в Цуне, следы которого нашел сейчас, в кишках и мехе этого несчастного – оно, похоже, и впрямь инициирует мутацию у носителей. Дома… То есть на севере его перекрывает фоновый поток. Здесь – оно включается само, просто потому, что в этом хаосе полно похожих отрывков. За несколько дней почти наверняка соберется рабочая копия. Ты ведь говорил, что раньше внешний контур был намного сильнее?

- Да, даже шутка ходила, что Кин-Тараг – кусок севера, заброшенный на юг. Завидовали урожаям и мягкому разломному климату. В отместку смеялись над их половинчатым акцентом и привычкой на ритуальных шествиях менять штаны на туники, - усмехнулся Аэдан, затем вновь помрачнел.

- А потом граница дикой магии доползла до оазиса и шутка перестала быть смешной.

Все на время замолчали, явно представляя, что будет, когда вместо одного горного княжества, такая судьба ударит по всей северной равнине.

- А самое ужасное знаете, что? Орден об этом как-то проведал. Теперь они крепко держат Север за глотку, - сказал Ньеч. Судя по его лицу – он еще никогда в жизни так не радовался тому, что предки порвали с Сиятельным наследием.

- Что-то долго у них это заняло. Может, ты все же ошибаешься? - Ханнока одолевали противоположные чувства. Осознавать, что Ламан помогает своим же будущим заводчикам, было гадко. Остается надеяться, что князь Дече Атонель, этот старый интриган, на самом деле все знает и лишь тянет время, изображая внезапно проснувшееся поклонение Укулю, пока кто-то ищет способ предотвратить неизбежное…

- На самом деле ничего удивительного. - возразил огарок, - Для того чтобы перебить противодействующую частоту, а она осталась еще от Янтарной эпохи, знаете ли, надо влить в носителя очень много отборной, противоположной по знаку магии. Огарки на такое неспособны. Я с большой вероятностью потеряю сознание уже на десятой доле мощности…

Все-таки даже для прочей лекарской братии, звероврачи обладали повышенной способностью нагонять жуть. То ли у них характерное чувство юмор еще более зашкаливает. А может, просто профессиональная, как там ее, деформация.

Огарок и не заметил выражения химерьей морды, явно опять улетев в царство Хоккуна, владыки кодексов.

- Другое дело здесь, где ничего не мешает активировать процесс озверения. Но здесь это бессмысленно. Само проявится через день-два. Правда в смазанном варианте. Я начинаю склоняться к мысли, что привычные нам кинаи – случайная версия. Неудачники, которые нахватались обломков активационной формулы. А эти чудо-волки – такие, какими они должны быть на самом деле… Как только все это станет известно…

- Понятно, - внезапно прервал Аэдан, - Слушай, док, я тебя об одном попрошу – не говори об этом никому больше, пока я не дам отмашку.

- П-почему? – опешил огарок, даже запнувшись от изумления, - Это же прорыв в изучении Проклятья! Если оно вызывается магией, можно попробовать…

- Да потому, что ты не первый такой умный, - жестко сказал Кан-Каддах, - Друг, послушай ты моего совета и молчи. Здесь, на Юге, чужестранцы, лезущие в озверение, долго не живут.

- Но…

- Ты меня слышал, - отрезал южанин, - Вытаскивайте этого несчастного на улицу и ложимся спать. Завтра сложный переход.

---

Нет, все-таки куда больше шансов у Ханнока было заснуть по соседству с вскрытым "образцом", чем с осознанием, что его до всего этого довело. А возможно и его самого, рогатого неудачника, просто поймавшего невовремя прилетевший с Ядоземья обрывок злой магии. Впрочем, что-то не сходится. Если здесь и впрямь идет такой обстрел волшбой, то почему же тут вообще сохранились носители? Вон тот же Аэдан, даром что признанный сын главного Демона Терканы – до сих пор еще пятипалый и каноничный. Что если подверженность…

Зверолюд вздохнул и открыл глаза. Хватит об этом думать. И так разум опасно шатается, как в первые дни озверения, когда оказалось, что укульские ритуалы и пополненный комплект душ, увы, совершенно не помогают от отращивания рогов.

Снаружи уже посветлело, хотя солнце еще не показалось. Ханнок остановился у края уступа, посмотрел на долину. У тут ему в затылок уперся наконечник.

- Цок! Ты покойник! – весело прорычал Караг, - Вернее, был бы им, если тут оказался кто другой! - оказалось что не стрела, а коготь.

- Балда, тьматерь твою! А если б я…

- У меня хорошая реакция! – лучник довольно оскалился в лицо развернувшемуся сарагарцу. - И бдительность! Друг, я конечно ценю заботу, но, если решил меня сменить на посту – забей. Я все равно лучше справлюсь!

"Аэдан тебя легко с лап свалил, бдительная ты задница" – подумал Ханнок.

- Нет, я так, свежим воздухом подышать.

- О, это хорошо! – одобрил гильдеец.

- Но так, чтобы я тебя видел, хорошо? Сейчас опасные времена.

- Хорошо, я здесь посижу… - заверил его Ханнок и добавил, внезапно даже для себя самого:

- Слушай, а как у варау с оборотничеством? В смысле ты же отличаешься от нормалов даже… сильнее, чем прочие?

На секунду химеру показалось, что шестолап сильно оскорбился. Но затем кошак вновь дружелюбно навострил уши. Оставалось надеяться, что это он сделал скидку на чужеземное невежество, а не затаил месть.

- А никак у нас с оборотничеством.

- В смысле?

- В прямом. Все варау – урожденные. В архивах нет ни одного упоминания о том, чтобы хоть кто-то отрастил себе вторую пару ног. Либо ты таким родился, либо таким не станешь… Да и вообще, я сам, конечно, не этот ваш доктор, но даже мне сложно представить, чтобы озверение в варау не убило в процессе уже сформировавшегося оборотня. Мы довольно сильно отличаемся.

- Вот как? – сказал Ханнок. Он подобрал еще кусочек мозаики, но что делать с ним, не знал. Да и вообще, не слишком-то был уверен, что и хочет знать, что делать. Все же он тоже не звероврач, лишь подмастерье-недоучка из волколовцев.

- Вот так. Кстати, я бы на твоем месте…

- …помалкивал на этот счет, - автоматически закончил за гильдейца Ханнок, - Я уже понял, что у южан с этим сурово. Своего предка уже вообще боюсь.

- Да дело-то даже не в Сойдане, - неожиданно ответил Караг, как показалось сарагарцу – с досадой. Кентавроид нахохлился, сунул руки в карманы куртки, - Понимаешь, у всех прочих зверолюдей как-никак есть связь с нормалами. Всегда перед глазами пример, что начинали-то от одного корня. Здесь это важно – помнишь, Кан-Каддах вам про совет рассказывал? Который утвердил за всеми право на человечность? Так оно по старой нгатайской традиции привязано к родству с богами. Пусть даже и приемному. Для остальных это чисто формально – ну даже если сирота без роду-племени, то и так понятно, что до Коллапса твои предки были без рогов и шерсти. А у нас… по другому. Когда другие южане впервые пробрались в наш оазис, там уже были сплошь зверолюди, несколько поколений. Говорят, многие перепугались, увидев пришельцев – двуногих они до этого знали только по рельефам и старым кодексам. Кое-кто вообще считал, что мы никак не связаны.