Вот уже два часа Иван Кузьмич бродил по улицам и искал. Он был поэтом и сегодня искал рифму к слову "прекрасно". Но рифма не находилась.
- Прекрасно, прекрасно, прекрасно... - бормотал Иван Кузьмич. - Прекрасно-РАСпрекрасно. Разве ж это рифма?.. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Хорошо сказано, но не то. Да и какое там прекрасно, если я рифму найти не могу? Это просто ужасно!
Иван Кузьмич замер от неожиданности.
- Ну конечно же! Уж-ж-жас-но! Вот она, отыскалась: ужасно - прекрасно, прекрасно - ужасно!..
Иван Кузьмич запрыгал от радости на одной ноге, окинул взглядом окрест: прохожих, перекресток, вереницы машин. "Окрест" пришелся ему по душе. И он завопил:
- Замри, мгновенье, ты... Слово "ты" прозвучало уже в полнейшей тишине. Потому что всё вокруг замерло, застыло без малейшего движения.
"Кажется, я что-то не то сделал, - подумал Иван Кузьмич. - Надо было сказать "остановись", а я почему-то "замри" ляпнул".
- Эй, отзовитесь кто-нибудь! - крикнул Иван Кузьмич.
Только эхо раскатилось между домами. И больше - ни шороха, ни ветерка.
Иван Кузьмич пошел к перекрестку, гулко шаркая по асфальту. Он чуть не врезался в голубя, застывшего в воздухе на уровне его головы. Иван Кузьмич осторожно обошел неподвижную птицу. Потрогал за распростертое крыло.
- Пернатое.
На перекрестке он долго ждал, когда загорится зеленый свет. Потеряв терпение, пошел наискосок, между замерших машин, стараясь не попадать в их выхлопные газы.
На обочине стоял милиционер и кому-то беззвучно свистел.
- Вот вы тут свистите, - обратился Иван Кузьмич на всякий случай к милиционеру, - а я в затруднительное положение попал.
Милиционер не шелохнулся.
Иван Кузьмич двинулся дальше, старательно обходя застывших прохожих. Позы у некоторых были самые невероятные.
У ларька толпилась очередь. Продавщица высыпала яблоки в чью-то сумку. Они повисли в воздухе, будто мыльные пузыри. Иван Кузьмич в задумчивости взял одно, откусил, но вовремя спохватился и вернул яблоко на прежнее место.
- Ужасно! - вздохнул он. - Надо постараться всё исправить. Скажу-ка я наоборот: "Ты, мгновенье, отомри!.."
Ничего не изменилось. Иван Кузьмич совсем уж было отчаялся, но вдруг вспомнил, что он еще скакал на одной ноге. "Попробую попрыгать теперь на двух. И в обратную сторону", - решил он.
- Ты, мгновенье, отомри!..
Внезапный шум едва не оглушил привыкшего уже к тишине Ивана Кузьмича. На улице всё пришло в движение: заурчали машины, затопали люди, заголосили птицы. В лицо пахнуло ветром.
- Что ж вы мне яблоки-то надкусанные бросаете?! - послышался возмущенный крик из очереди.
Иван Кузьмич поспешил скрыться. Он направился к своему знакомому - доценту Севрюгину. "Севрюгин образованный, - размышлял Иван Кузьмич. - Он вмиг растолкует, что со мною нынче приключилось".
Доцент Севрюгин сидел за столом и ел кильку в томате.
- Остановилось время, говорите? - он недоверчиво покосился на Ивана Кузьмича. - Но такого явления, голубчик, в природе, хе-хе, не бывает.
- Как же не бывает, когда со мной только что было?
- Надеюсь вы сумели достойно распорядиться, хе-хе, деликатностью момента? - Севрюгин поскреб вилкой опустевшую банку.
- Как воспользоваться? - не понял Иван Кузьмич.
- Ну-у, вы же могли делать всё, что вам заблагорассудится. Набрали бы в магазине яблок полные карманы. Или хотя бы вот "Кильку в томате". Можно было бы пошалить немного. Нарисовать, например, какой-нибудь тетеньке, хе-хе, чернильные усы до ушей! А то и поинтере...
Иван Кузьмич не мог больше слушать Севрюгина.
- Замри, мгновенье, ты!.. - заскакал он на одной ноге.
Вновь стало оглушительно тихо. Доцент замер с килькой в зубах. Иван Кузьмич брезгливо вытащил рыбку за хвост, а в рот Севрюгину засунул фиолетовый фломастер.
"Пусть грызет, - думал Иван Кузьмич, спускаясь по лестнице. - Пусть насладится деликатностью момента!"
Настроение испортилось. Иван Кузьмич шагал по неподвижному городу, забыв об остановленном мгновении. Пушистые снежинки застыли в воздухе, Иван Кузьмич сметал их грудью и позади него получалось нечто вроде коридора. Прошло минут пятнадцать, прежде чем он произнес заветные слова наоборот, предварительно закрыв уши руками. Вокруг вновь задвигалась, зашумела жизнь.
На лавочке Иван Кузьмич заметил мальчика. Присел рядом, спросил:
- А что бы ты делал, если б мог останавливать время по собственному желанию?
- Я бы животных спасал, - не задумываясь ответил мальчик. - Вот гонятся хулиганы за кошкой, помучить ее хотят. А я время останавливаю, кошку у них из-под носа забираю и в безопасное место отношу. Пускай теперь поищут! А еще таким же образом можно шпионов ловить, милиции помогать...
- Ты хороший мальчик, - сказал Иван Кузьмич. - Тебя как зовут?
- Витя Козлов.
- Ну, тогда слушай, Витя, что я тебе расскажу...
И Иван Кузьмич поведал мальчику о заветных словах. Очень ему стало жаль бездомных кошек. Да и шпионов он немножко побаивался.
С тех пор Витя Козлов много всякой живности спас. Правда, шпиона ему поймать не довелось. Но Витя так увлекся спасанием кошек и собак, что на шпионов времени уже не оставалось. Он даже иногда уроки не успевал учить.
И вот однажды вызывает его учительница к доске.
- Расскажи-ка нам, Козлов, о нашествии татаро-монгольского ига.
А Витя как назло ничего про иго это не знает. Что делать? И тут ему приходит в голову спасительная мысль.
- Замри, мгновенье, ты... - тихо шепчет он, подпрыгивая на одной ноге.
В классе всё мгновенно замирает. И на улице тоже. И во всем городе... А Витя хватает учебник и читает, читает, читает. Пока не запомнит как следует. А потом скачет на двух ногах:
- Ты, мгновенье, отомри!.. Учительница как ни в чем не бывало опять спрашивает:
- Так ты расскажешь нам, Козлов, о нашествии ига?
И Витя подробно рассказывает.
Ох, как привольно зажилось ему с этого дня! Уроки он совсем учить забросил. Но получал только одни пятерки. Даже учебник стал читать невнимательно. А зачем? Если забывал что-нибудь или ошибался, так тут же время опять останавливал и восполнял пробелы в знаниях. А пробелов становилось с каждым днем все больше.
Как-то раз Вите в кино захотелось. На которое детей до шестнадцати не пускают. Нет ничего проще! Остановил он время, спокойно мимо билетерши прошел, да еще в буфете стакан лимонада бесплатно выпил. Так-то...
И неизвестно, чем бы всё закончилось, если б не встретились вновь Иван Кузьмич и Витя Козлов.
- Надо же, как ты вырос! - удивился Иван Кузьмич. - И всего-то за пару месяцев.
А Витя хмурый стоит, носом шмыгает. Понял тут всё Иван Кузьмич, за голову схватился:
- Сколько же ты кошек от мучений спас?
- Не помню, - бурчит Витя. - Не считал.
- Жаль, не разыскал я тебя вовремя, - огорчился Иван Кузьмич. - Я еще в тот же день обо всем догадался. Когда в кино решил пойти. Подхожу к началу сеанса, а билетерша мне заявляет: "Вы, гражданин, на полчаса раньше пришли. Еще предыдущий сеанс не кончился. Так что погуляйте..." Тут-то до меня и дошло. Пока у всех время стоит, мои-то часики тикают. Тогда вот аккурат полчаса и натикало. Вырвался я вперед от всего человечества на полчаса. Это приятно! Но ведь получается, что и постарел тоже. А это обидно...
- У вас еще не так заметно, - хмуро сказал Витя. - А я вот постарел, это да-а-а! На полгода, если не больше. Меня даже хотели в следующий класс переводить. Как круглого отличника. Только я ведь не знаю ничего. - Витя вздохнул. - В общем, решил я больше мгновений никогда не останавливать.
- И правильно! - одобрил Иван Кузьмич. - Со временем шутки плохи. Нечего впереди всего человечества бежать. Как показывает исторический опыт, добром это не кончается. Но что же теперь будет с несчастными кошками?
- Да я выше всех во дворе стал, - улыбнулся Витя. - Любую кошку от мучителей отобью.
- А если шпиона доведется ловить?
- Шпиона? - Витя опять нахмурился. - Ну тогда, пожалуй, придется время останавливать. Ради общей пользы. Но только на несколько мгновений!..
Витя помолчал и твердо добавил:
- Я, когда вырасту, в милицию пойду.

Слово «кощей» в XII веке означало раба, пленника; в Слове о полку Игореве термин упомянут дважды: Игорь, попав в плен к Кончаку, садится «в седло кощеево»; автор «Слова» говорит, что если бы против половцев явился на помощь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, то чага (рабыня) была бы по ногате, а кощей по резане (мелкие денежные единицы). В этом же значении кощей фигурирует в Ипатьевской летописи. В берестяных грамотах XII века из Новгорода и Торжка Кощей (также Кошькей, с диалектным новгородским чтением -щ- как -шьк-) встречается как личное имя.

Это слово, по наиболее распространённой этимологии, от тюркского košči «невольник», которое, в свою очередь, образовано от koš «лагерь, стоянка» (в древнерусском «кошь» — стан, обоз; в украинском языке «кіш» означает стан, поселение, а «кошевой» — старшина, начальник коша, а соответственно — и хранитель общей казны коша (отсюда и рассказы о богатстве Кощея). В белорусском языке «кашеваць» означало раскинуть стан). Впрочем, А. И. Соболевский предлагал славянскую этимологию — от костить 'бранить'.

Кощей, как имя героя сказки и как обозначение тощего человека, Макс Фасмер в своём словаре считает не тюркизмом, а исконно славянским словом (омонимом) и связывает со словом кость (общеславянское *kostь)[5], то есть это адъективная форма koštьі (отыменное прилагательное в именительном падеже единственного числа), склонявшаяся по типу «божий».

В древности умерших хоронили в домовинах — домиках, расположенных над землей на очень высоких пнях с выглядывающими из-под земли корнями, похожими на куриные ноги. Домовины ставились таким образом, чтобы отверстие в них было обращено в противоположную от поселения сторону, к лесу. Люди верили, что мертвецы летают на гробах. Покойников хоронили ногами к выходу, и, если заглянуть в домовину, можно было увидеть только их ноги[источник не указан 422 дня], — отсюда и произошло выражение «Баба-Яга костяная нога». Люди относились к умершим предкам с почтением и страхом, никогда не тревожили их по пустякам, боясь навлечь на себя беду, но в трудных ситуациях все же приходили просить помощи. Так, Баба-Яга — это умерший предок, мертвец, и ею часто пугали детей. По другим сведениям, Баба-Яга у некоторых славянских племён — жрица, руководившая обрядом кремации мёртвых[1]. Она закалывала жертвенный скот и наложниц, которых затем кидали в огонь.

Значение: «Яхве (Бог) смилостивился, помиловал».

Происхождение: Это имя имеет старинную форму Иоанн древнееврейского происхождения. Это имя известно у разных народов: Жан, Джон, Ян, Ганс, Джованни, Юхан, Хуан и т.д.
Характер: Мальчики с таким распространенным именем могут иметь самый разный характер. Они могут быть тихими и неприметными, могут быть непоседами и буянами. В Иванах возможно сочетание самых разнообразных качеств: силы и слабости, добра и жестокости, нежности и гнева. Имеют чрезвычайно широкий круг интересов и увлечений, за многое берутся и многое им удается сделать.
Иван доверчив и отзывчив. Он гибок, но может быть и упрямым, если дело коснется его кровных интересов. Дорожит браком, но может увлечься одной из подружек жены. Не ревнив. Но на ухаживания за своей женой может отреагировать непредсказуемым образом. В домашнем хозяйстве работу делит на мужскую и женскую и свою часть дел выполняет без напоминаний. Дети очень любят отцов, носящих имя Иван.

Значение: «Царственная», «властительница», «жена царя», «царица».

Происхождение: Это имя заимствовано христианством из Византии. В прошлом было довольно распространено. Святая покровительница имени - игуменья, святая Василиса Египетская, преподобномученица. Она обихаживала сирых и убогих, несла людям слово Божие.
Характер: Василиса обладает умом и красотой, благородством и изяществом. Она любит помогать людям, которые к ней обращаются, чужие проблемы принимает за свои. Василиса очень отзывчивый и мягкий человек, однако, ее мягкость сочетается с упрямством и целеустремленностью.

Мороз и солнце; день чудесный!
Еще ты дремлешь, друг прелестный —
Пора, красавица, проснись:
Открой сомкнуты негой взоры
Навстречу северной Авроры,
Звездою севера явись.

Дож Венеции свободной
Средь лазоревых зыбей,
Как жених порфирородный,
Достославно, всенародно
Обручался ежегодно
С Адриатикой своей.
("Венеция", Тютчев)