- Да тут и рассказывать особо нечего, милорд, - пробормотал Ант. - Начали готовить касатку к походу, а люк не желает открываться. Мы уж и багром поддеть пробовали, и копьями – ни в какую, будто что держит с той стороны. Осталось только рубить, но решили сначала вас дождаться.
- И правильно сделали.
Свен прошел по трапу, Парк двинулся следом. Достигнув решетчатого люка, эрл присел на корточки. Через отверстия виднелось просмоленное днище, край тюка с парусиной и обрывки веревок. Никого, конечно, в трюме не было. Северин взялся за позеленевшее кольцо и легонько потянул. Ничего. Дернул сильнее – без толку. Створки словно заколотили гвоздями, вот только снаружи не видно ни одной шляпки. Свен погладил мореное дерево и замер, ощутив ладонью мелкую дрожь. Касатка приветствовала своего капитана, но принимать что-либо в утробу отказывалась – это Китобой различил безо всяких сомнений. Что ж, посмотрим, как ты поведешь себя в море, подумал он, а позже осмыслим и твои причуды. Ант заглядывал через плечо. Свен хлопнул по люку и поднялся.
- Распределите груз на бак и корму! Ничего страшного, просто наша любимица немного капризничает, разберемся. Я иду с вами!
Дружинники облегченно выдохнули – раз эрл сказал, так тому и быть. Уже без опасения стали сносить на корабль провизию, оружие, вещи. Свен прошелся по палубе, разглядывая знакомую, родную до последнего сучка ладью, но ничего подозрительного не заметил. Весла всё также свободно ходят в уключинах, поскрипывает привычно мачта, новых трещин в бортах нет, древесина не бухнет.
- Разберемся, - уже более уверенно повторил эрл. – Ант, пусть королевские касатки развозят воинов, а мы пойдем налегке к Рамстоку. Если кабистанцы соберутся напасть вновь, лучшего момента не придумать.
- Согласен, милорд. Здесь шторм только начал стихать, а они уже могли миновать Раверхолл. Однако, у нас всего пять кораблей, а их не менее дюжины. Не хочу показаться трусом, сэр, но соотношение не в нашу пользу.
- Не волнуйся, Ант. Знакомая рыбка под названием «соленый гребешок» донесла мне, что там собралось одно отребье. Тем более, мы всегда можем попросить помощи у адмирала Янга. Дарий, Халик, вы захватили мой доспех?
* * *
Моряки еще всходили на палубы королевских кораблей, а пять касаток Северина уже торопились к выходу из бухты. Свен стоял на носу «Невесты» и прислушивался к ладье, почти ощущая, как ласкают форштевень волны и леденит шпангоуты еще холодное море. Громада Черного Клыка проплыла слева, гребцы втянули весла. Хлопнул косой парус. Касатка резко прыгнула вперед, проявив новую сущность. Как и любой толковый мореход, Свен мог по барашкам волн, движению облаков или полету чаек определить направление и силу ветра. То, что сейчас подсказывал опыт, никак не могло быть правдой – ладья неудержимо рвалась в море, словно её подхватил ураган.
Свен вцепился в фальшборт. Тут же, как и в гавани, он почувствовал дрожь обшивки, а в голове проявился образ хищного дельфина, давшего название всем касаткам. Корабль радовался просторам моря и стремительно мчался по волнам, не слушаясь руля. Остальные ладьи отстали. Оглянувшись на растерянную команду, Свен приказал спустить парус. Дружинники поспешили выполнить команду. К всеобщему облегчению, «Невеста Придона» потихоньку замедлилась и, наконец, остановилась.
- Что это было, милорд? – спросил Парк, не отпуская леер.
- Думаю, в нашу касатку вселился дух. Причем очень резвый.
- А мне даже понравилось, - неожиданно сознался Ант. – Этак мы любого пирата догоним и прищучим!
- Вот только сначала научимся управлять этой щукой.
Движимый наитием, Свен подошел к деревянной красавице на носу ладьи и коснулся застывших волос. Пальцы ожгло холодом. Так вот ты где прячешься! Одновременно с этим Северин почувствовал недовольство сущности, облюбовавшей его корабль. Она хотела лететь по волнам, не отягощенная ни лишним грузом, ни приказами кормчего. Она хотела свободы! Я тебя не держу, мысленно сказал эрл и тут же услышал ответ: душа не могла покинуть ладью. Экзор тебе поможет, подумал Свен. Сущность зашлась в немом крике, она боялась Черного монаха! Безмолвный спор продолжался недолго - призраку по возможностям трудно тягаться с человеком из плоти и крови, тем более эрлом. Северин открыл глаза. На него с тревогой смотрел Ант.
- Милорд, как вы себя чувствуете? Нас уже догнали остальные, а вы застыли столбом и не слышите ничего.
- Я разговаривал с ней.
- С кем?
- С Невестой. Ей понравилось это имя и мы пришли к некоторой договоренности. Поль, Ракан! Сложите груз в трюм, люк открыт! Эта девушка была в Шайламе дикой всадницей, Ант. Я пообещал, что буду иногда предоставлять ей власть над нашей касаткой – она при жизни покорила степь, а теперь мечтает завоевать море. Со своей стороны Невеста обязалась во всем слушаться истинного хозяина скакуна, то есть меня.
- Женщина на корабле? Раздери её даймоны! Извините, милорд, вам, конечно, виднее.
- Ничего, Ант. Я сам немного потрясен, не каждый день разговариваешь с духами. Глядишь, так и с катапультами начнешь общаться, - сказал Свен и тут заметил окружившую их команду. - Ну, чего рты разинули? За работу! Поднять парус! Курс на Рамсток!
Сигнальщик замахал флажками, успокаивая капитанов остальных касаток. Парус выгнулся горбом, ладья вновь рванулась вперед, но тут же сбавила ход, словно устыдившись свой прыти. Свен кивнул и раскурил любимую трубку. До побережья Рамстока путь не близкий, они еще успеют познакомиться с Невестой поближе…

Кругом расстилалось бурое после шторма море. Остались позади Персты и южная оконечность Мантаросса, касатки миновали скалистые рифы, где обитали ушастые тюлени. Меж волн то и дело мелькали блестящие тела: самки держались подальше от кораблей, а могучие сивучи выныривали чуть ли не у самого борта, заслуживая восторженные крики воинов. Кто-то даже потянулся к гарпуну, но Свен осадил – не время для охоты. Он не уходил с бака и рассматривал виднокрай в подзорную трубу, но пока не замечал ничего подозрительного. Погода налаживалась, рыбаки покидали сделанные из плавуна домики. Неказистые баркасы бороздили прибрежные воды, вылавливая принесенную бурей добычу и съедобные водоросли. Скоро вернутся с глубины сбежавшие крабы и рыба, тогда уж и вступят в дело длинные неводы, сохнущие сейчас на распорках, а из городов подтянутся на телегах купцы.
Ветер благоприятствовал плаванию. На следующий день выглянуло солнце, команда повеселела и затянула песню. Свен распорядился достать из трюма бочонок эля, чтобы традиционно отметить время окончания штормов. Теперь до самой осени Беломорье будет радовать капитанов спокойствием, лишь изредка принося с севера айсберг или озаряясь вспышками молний, когда Вай начнет чистить небо от облаков. Новая сущность никак не проявляла себя, затаилась и терпеливо ждала обещанного. А что еще остается делать призраку? Когда они беззвучно спорили, эрл со злости пообещал сжечь касатку, если дух не успокоится, только так и удалось вырвать клятву верности у бывшей дикой всадницы. Северин искренне недоумевал, как мужчины в далеком Шайламе допустили, чтоб над ними верховодили женщины. Матриархат создан для трусливых крестьян, но никак не для воинов!
Касатки шли вдоль побережья, на утро показались невысокие горы. В небо поднимались тонкие струйки дыма – кузни Сальцено работали без остановок, плавя руду. В небольшой бухте покачивались торговые и военные корабли, у причалов грузились несколько галер под флагом Кабистана. Северин решил переговорить с купцами, а заодно пополнить запасы свежей водой и пищи. Жаль, что морские суеверия запрещают брать на борт женщин, подумал Свен, иначе Руфина всегда путешествовала бы со мной, от стряпни нашего кока с ума сойти можно.
Старшина с несколькими дружинниками ушли за провизией, а эрл кивнул двум купцам, наблюдавших за погрузкой галер.
- Приветствую, достопочтенные!
- Доброе утро, милорд! - произнес низенький кабистанец; высокий с достоинством поклонился. – Хотим поблагодарить вас за отмену пошлины на ремонт наших судов, это очень мудрое решение.
- Вести разносятся быстро, - пробормотал Свен и громче сказал: - Я стараюсь делать всё для удобства торговли. Вы шли вслед за штормом, или здесь пережидали непогоду?
- Как говорит Каба, если боишься рисковать, то вряд ли выпьешь хорошего вина, - вновь произнес низкий. – Мы прибыли вчера вечером, милорд, и уже загружаемся в обратный путь. Как вы знаете, в Асмеле нет рудников, а у вас железо просто лежит на поверхности и стоит до неприличия дешево. Из-за штормов наши кузни простаивают, договоренности рушатся, мы первыми привезем металл и поможем людям.
- А уж как заработаете на этом! – хохотнул Свен.
- Не без этого, милорд, - потупился купец, но глаза смеялись.
- Скажите мне вот что, достопочтенные. Не встречали по пути каких еще кораблей? Возможно, не одни вы храбрецы такие - людям помогать, а?
- Мы с Барильо самые отчаянные, не сомневайтесь, милорд, - сказал низенький. – Остальные ждут, когда море полностью утихнет и вода очистится, да и тогда еще сто раз подумают, прежде чем на галеру взойти.
- Устье Сомы, - бросил молчавший до этого второй купец.
- Что ты сказал, Барильо? А, ты о тех гашемцах? Брось, ребята просто рыбку удили, на таких посудинах в море не выходят.
- Что за гашемцы? – спросил Свен, почувствовав, как екнуло сердце: ведь враги тоже прибыли из столицы Кабистана!
- Да пять или шесть касаток раздолбанных, еле на плаву держатся, - сказал низенький. – Стояли на разливе, я грешным делом подумал, что пираты, но они на нас даже внимания не обратили. Рыбаки, наверное.
- Воины, - подал голос высокий.
- Почему вы так решили? – заинтересовался Северин.
- Многовато их для рыбаков. А ладьи хоть и старые, но еще походят. Ждали они. Но не нас.
- Вот как? Что ж, спасибо. Счастливого плаванья!
Свен оставил купцов и побежал на корабль. Ант с дружинниками заносил по трапу последние тюки, через ткань пробивался запах жареного мяса. Повинуясь команде эрла, моряки отдали швартовы, на корме забил барабан, и гребцы налегли на весла. Сигнальщик замахал флажками, на остальных касатках резко засвистели боцманские дудки.
- К чему такая спешка, милорд? – спросил Парк.
- Кабистанские купцы видели в устье Сомы пять кораблей, те явно кого-то ждали.
- Думаете, это те же люди, что сожгли наши деревни?
- Посуди сам, Ант. Кто в такое время рискнет выйти в море? Лишь отчаянный купец или пират в поисках наживы, да подневольный человек, связанный приказом. Они ждали там остальных, чтобы повторить нападение!
- Похоже на то, - согласился старшина и добавил: - А мы вам барашка жаренного по-зарийски купили. Как вы любите…
Касатки на полных парусах летели вперед. Свен надел доспех и не отрывался от подзорной трубы, боясь увидеть ниточки дыма, говорящие, что Страж Моря вновь опоздал. Если ветер не поменяется, ладьи достигнут побережья Рамстока к вечеру, а там уже не страшно, дальше Раверхолл и корабли герцога Янга Лангобарда. Северин связался по кошу с адмиралом, тот сразу послал патруль в море. Даст Придон, враг не успел еще обогнуть устье Валезы, тут его и встретят касатки герцога.
Ант всё же уговорил перекусить. С блюдами Руфины барашек, конечно, сравниться не мог, но был гораздо лучше солонины и вяленой рыбы. Чтобы сбросить напряжение, Свен откупорил бутыль вина. Парк порезал истекающее соком мясо, выпили за хороший ветер и спокойное море. Опорожнив кубок, эрл выскочил на палубу. По пути встречались лишь одиночные рыболовецкие баркасы. Оглядывая пустынное море, Северин потихоньку успокаивался. А что, если враг по широкой дуге обойдет их? Ничего страшного, следом идут ладьи Королевского флота. А вдруг сразу нападут на Золотую Гавань? Там и останутся. Солнце начало клониться к закату, Свен решил доесть барашка. Довольный старшина разжег жаровню и нанизал на пруты мясо. Как только эрл откусил первый кусочек, снаружи донесся крик:
- Вижу дым!
Свен чуть не подавился. Одна, две, три черных струйки поднимались впереди. Закат разливался по виднокраю червонным золотом, слепя глаза и не давая рассмотреть побережье. Эрл растерянно огляделся. Все касатки шли на полном ходу, но всё-таки медленно, слишком медленно! Пока они достигнут Рамстока, всё уже кончится. Задница Придона! Свен пробежал на нос «Невесты» и положил руки на голову деревянной деве.
- Держитесь! – крикнул он и уже тише: - Давай, разрешаю!
Сильно тряхнуло. У ладьи словно выросли крылья. Дружинники вцепились в борта, многие попадали на палубу, не успев выполнить команду эрла. Ветер вышибал из глаз слезы, Свен медленно повернул голову. Парус надулся так, что выгнуло мачту; казалось, сам бог воздуха Вай спустился с небес, чтобы помочь им. Касатка летела над волнами, точно и не касаясь их вовсе, лишь руль изредка поднимал за кормой тучу брызг. Скрипели снасти, трещали борта. Главное, чтобы не развалилась, подумал Свен. За какие-то минуты они преодолели расстояние до дымящегося берега. Смахивая набегающие слезы, Северин взглянул вперед. Впереди шла битва.
Получив приказ, ладья резко затормозила. Через мгновение форштевень ткнулся в мягкий песок, деревянная красавица неодобрительно посмотрела на бегущих людей.
- К оружию! - закричал Свен и, выхватив меч, прыгнул за борт.
Горели три вражеских касатки. Еще две стояли в полосе прибоя. Разношерстное воинство атаковало латников в красных плащах, но тех, судя по всему, это нисколько не пугало. Закрытый щитами строй ощетинился копьями и теснил моряков с пригорка к морю. Над латниками развевался флаг с кляксой черного орла, во врага и корабли летели огненные стрелы. За небольшой рощей угадывалась деревня, перед ней стояло с полсотни рыбаков. Помочь нежданным защитникам они не решались и наблюдали за сражением с безопасного расстояния, сжимая в руках гарпуны и ножи. Разобравшись с диспозицией, Свен рявкнул команду.
Дружинники слаженно ударили в спину неприятелю. Оруженосцы разрядили арбалеты и бросились в свалку, прикрывая господина. Разбойники не ожидали нападения сзади. Свен проткнул одного, рубанул наотмашь громилу с огромным топором и отбил выпад палаша. Действительно – отребье. Одеты кто во что горазд, вооружены так же. Эти люди явно не ожидали встретить здесь достойный отпор, но всё равно отчаянно сражались, как загнанные в угол крысы. Запылала еще одна ладья. Видя поддержку, красно-черные воины усилили натиск. Копья пронзали тела, мечи отворяли фонтаны крови. Пробившись, враги побежали к уцелевшей касатке, но и здесь их встречали дружинники Северина. Через мгновения всё кончилось. Последний разбойник добежал до моря и рухнул в красноватую воду, пронзенный болтом из арбалета Рогана.
Северин сдернул шапель и утерся поднесенным Халиком полотенцем. Потерь нет, несколько воинов делают перевязки, но по виду – ничего серьезного. Оглядев поле боя, Свен коротко приказал:
- Недобитков на касатку! – и повернулся к защитникам: - Приветствую вас, герцог!
Бруно Витербор спрыгнул с коня и подошел к эрлу.
- Добрый вечер, милорд! Я очень удивился, увидев вас здесь.
- Могу сказать то же самое и про вас.
- Ну, это очень просто. Я гостил в Рамстоке у Лотара, а затем решил проехать к морю, чтобы купить свежей рыбки, в городе из-за штормов рынок-то опустел. Подъезжаю к деревне, а тут какие-то нахалы, по виду – натуральные пираты, высаживаются и начинают махать различным оружием. Скажу начистоту, милорд, я очень не люблю, когда перед моим носом машут оружием. Пришлось поучить наглецов, а тут и вы объявились волшебным образом.
- Я догадывался, что здесь произойдет, и спешил, как мог. Скажите, герцог, а вы всегда берете с собой в гости всю дружину и даже лучников?
- Полноте, милорд. Вы же знаете, какие сейчас неспокойные времена. Я слышал про истребление деревень у Перстов и счел нелишним путешествовать с охраной. Как видите, моя предусмотрительность позволила нам отбить новое нападение.
- Да, герцог. Без вас бы нам пришлось туго, - признал Свен. – Нас всего сорок человек, а их было не меньше сотни. Благодарю за помощь!
- Что вы, мой долг – защищать подданных Валезии, если на это неспособен наш король. Но не будем об этом. Что вы намерены делать с пленниками?
- Допрошу с пристрастием. У меня есть подозрения, что это не совсем пираты, хоть и паруса у них черные.
- Даже так? Очень интересно. Что ж, не буду мешать вашим обязанностям. Приятно было увидеться!
- Взаимно, герцог, взаимно.
Витербор учтиво поклонился и залез в седло. Красно-черные окружили своего господина и весь отряд потрусил в сторону деревни. Купить рыбки, видимо. Свен почесал зудящую голову и сплюнул. Почему-то он ни на форин не верил герцогу.

Эния.

Аш-Гир топтался на пороге, изображая смущение. Притворщик несчастный! Эния отвернулась и уставилась в стенку. Все цвирги лицемеры; они только показывают заботу, а внутри – черствые и злые. Ты, дорогой принц, не исключение! Аш-Гир словно прочел её мысли и тяжко вздохнул.
- Маленькая леди, не печалься. Мой отец мог показаться тебе жестким и даже жестоким, но на самом деле он добрый и справедливый правитель.
- Расскажи это моему папочке.
- Зон-Дар Кобольд поступил, как должно. Эрл не выполнил уговор, ты же понимаешь. Скажу по секрету, отец отдал приказ искать названного Тарта Дарина, он хочет верить Драко, но еще сильнее жаждет узнать истину.
- Почему он удерживает меня?! – выкрикнула Эния, чувствуя, что сейчас вновь расплачется.
- Ты служишь залогом благоразумия Стража Перевала. Мы наслышаны, как он вспыльчив.
- Я смогла бы ему всё объяснить, не сомневайся.
- Да, ты способна на многое, знаю, но хороший правитель действует наверняка. Как только мой отец обнаружит улгаров, он подаст весточку горцам и всё закончится. Не грусти.
Эния хотела вспылить, но вспомнила про зародившийся план бегства. Чтобы осуществить его, потребуется расположение Аш-Гира, не стоит сейчас портить отношения с коротышкой. Девочка встала с кровати и оправила платье.
- Я очень перенервничала и хочу искупаться в Озере Покоя. Ты не против?
- Конечно, нет! – воскликнул обрадованный принц. – Я провожу тебя.
Коридор уводил во тьму. Эния уже неплохо ориентировалась в подземельях: слева находятся загоны слепышей, справа и глубже – кузни. С той стороны шел непрерывный гул. Дотронувшись до стены, девочка почувствовала, как вздрагивает камень. За следующим поворотом им встретился отряд цвиргов с кирками и молотами. Коротышки торопливо кивали принцу, подкованные металлом башмаки звонко цокали по гранитному полу.
- Что там происходит? – спросила Эния.
- Расширяемся, - ответил Аш-Гир. – Много заказов перед вашим турниром.
Эния хмыкнула - даже ребенок соврал бы убедительнее. Насколько она знала, арские цвирги не жалуют торговлю, другое дело – рамийские, которые изготавливают на продажу украшения, доспехи и удивительные механизмы. Что же тогда? Куют оружие к войне? Скорее всего. Впрочем, этот шум ей на руку, пусть стучат громче. Тоннель сделал очередной изгиб. Аш-Гир шагал впереди с факелом и оглядывался на развилках, выказывая мнимую заботу, словно она ребенок малый, заблудится. Странно, но когда они встречались взглядами, в глазах цвирга вспыхивали теплые искорки. Или это ей просто почудилось?
Вот и знакомая пещера с застывшим зеркалом озера. Вокруг растекается зеленоватый свет, но валун в центре темнеет черной громадой – покрывающий его мох бугрится безжизненными кочками, израсходовав жизненную силу и превратившись теперь в пушистую и мягкую перину. Серые плети чуть шевелятся в токах воздуха. Всё складывается удачно, подумала Эния. Аш-Гир отложил факел, в этот момент она схватила его за руку и прошептала:
- Там кто-то есть.
- Где, маленькая леди?
- На острове. Видишь, около темного пятна? Точно ползет кто-то.
- У тебя разыгралось воображение. Там никого нет, просто тень колышется.
- Ты сам говорил мне о сумеречных тварях! Вдруг одна из них устроила засаду, чтобы полакомиться мной?
- Хорошо, хорошо. Сейчас я проплыву с той стороны и всё проверю, чтобы ты не волновалась.
- Я не останусь здесь одна. Плыви тут.
Аш-Гир удивленно воззрился на неё. Эния отпустила его руку и фыркнула:
- Или стесняешься?
- Я? Нет. Ну, а как же ты?..
- Не переживай, под платьем у меня нательная рубашка.
Аш-Гир пожал плечами и снял меховую куртку, позвякивая многочисленными приспособлениями. Эния отвернулась к озеру, хотя ей очень хотелось посмотреть, каков цвирг без одежды. Зашуршала ткань, тихо звякнула о камни пряжка ремня. Теперь девочка ни за что бы не обернулась по собственной воле. Вспомнив о роли испуганной леди, она сказала:
- Захвати оружие. Я беспокоюсь за тебя, - и сама удивилась последним словам.
Цвирг гикнул и, разбежавшись, прыгнул в воду. Эния зажмурилась от брызг, а когда открыла глаза, Аш-Гир уже размашисто плыл к валуну. Коротышка остался в бриджах, в правой руке он держал длинный нож. Девочка загляделась на то, как перекатываются под кожей тугие мышцы, но тут же спохватилась – она затеяла это всё не для того, чтобы любоваться телом цвирга. Одежда аккуратной кучкой лежала на камне. Не отрывая взгляда от плывущего Аш-Гира, Эния присела и зашарила по ткани. Рука ощутила теплоту меха, кожаные завязки и, наконец, холод металла. Бросив быстрый взгляд, девочка убедилась, что нащупала нужное. Она вытащила из петелек блестящие клинышки и быстро спрятала их в карман шубки.
Тем временем Аш-Гир выбрался из воды и начал красться к подозрительному месту, изображая бывалого охотника, - руки разведены в стороны, ноги пружинят, спина напряжена. Эния улыбнулась. Всё-таки он неплохой парень, жаль, что скоро придется расстаться. Как и следовало ожидать, никаких зверей принц не обнаружил и, обойдя островок по кругу, помахал ей ножом.
- Плыви сюда! Здесь никого нет, но даже если и появится, я сумею тебя защитить!
Эния скинула шубку и подошла к воде. Сделала вид, что пробует её, а сама исподтишка разглядывала цвирга. Он похож на Сабура: такой же крепкий, приземистый, правильно сложенный, и только толстые, перевитые мышцами руки словно взяты от какого-то могучего рыцаря. Казалось, тело вырезал из белого мрамора искусный скульптор; хотелось прижаться к этой шелковистой коже и ощутить ласковое прикосновение больших ладоней. Эния в очередной раз подумала, что не хочет покидать Аш-Гира, но тут же сердито одернула себя – ей необходимо вернуться в замок!
- Я передумала! Вода холодная!
Девочка запахнулась в шубу и уселась на камень. Вскоре из озера вышел Аш-Гир – поникший и растерянный. Опустился рядом, заглядывая в лицо; с распущенных волос цвирга ей на руки падали капельки. Он легонько дотронулся до её плеча и спросил:
- Всё не можешь простить моего отца?
- Не знаю, просто загрустила. Пойдем обратно, наверху уже ночь наступила, наверно.
- Да, тебе нужно отдохнуть, - согласился Аш-Гир и направился к одежде. – Не смотри, я стесняюсь.
Эния хихикнула. Почему-то побег уже не казался такой хорошей затеей, как раньше. Но если она продолжит гостить в подземельях, отец обязательно полезет её выручать, и тут уж без крови не обойдётся. Надо выбираться! Когда она будет в замке, противостояние кончится и отношения между горцами и цвиргами наладятся. Она этому поможет.

Настоящее общение.

- Не люблю все эти популярные хиты, кастрированные до мелодии звонка. Насколько честнее и приятнее звучит колокольчик стандартного вызова, да и слышно его хорошо. Вы скажете, что еще лучше оповещает почти бесшумная вибрация? Вот именно – почти, потому что звук её напоминает мне жужжание бормашины, а стоматологов я с детства не люблю. Да и кто их любит, кроме собственных жен? К тому же, когда в кармане начинает что-то шевелиться, первая моя мысль – не о звонке любимого внука, а о заползшем на одежду ядовитом скорпионе или чумной крысе. Скажете, я – псих? Вы не так уж и далеки от истины. Хотя психов с моим уровнем доходов обычно называют по-другому - «эксцентричный».
Принадлежащий мне бизнес не требует моего постоянного участия. На меня работает квалифицированный персонал и толковые менеджеры; воруют, конечно, но немного. Трудно что-то своровать с закрытого предприятия, когда за вами следят камеры охраны; однако, кто будет следить за самими охранниками? Приходится списывать на непредвиденные расходы – это дешевле, чем проводить чистку коллектива. Пока пришедшие наворуют до уровня ушедших, работа будет стоять. Ведь бизнес подобен хорошо отлаженному механизму: застрявшее колесико легче смазать, нежели тратить время на его замену и настройку.
В экстренных случаях помощники звонят мне, советуются, особенно по важным контрактам. И я не ленюсь держать телефонную трубку, она совсем не тяжелая! Тем более, этим я обозначаю своё занятие, а видели, какие штуки торчат из ушей некоторых уникумов? Стоит такой, общается с приятелем, как вдруг лицо его приобретает мечтательно-отстраненное выражение и он начинает сюсюкать с каким-то неведомым «зайчиком». Или бродит меж полок супермаркета и на весь магазин отчитывает нерадивого сотрудника, находящегося за десятки миль. Такое ощущение, что он не по телефону разговаривает, а напрямую тому кричит! Ничего глупее я в жизни не видел. Такие приспособления хороши, когда у тебя руки заняты, например, в автомобиле, но в повседневной жизни они делают человека похожим на киборга… А вы думали, я старомоден? Ничего подобного, фильм со Шварценеггером смотрел.
Я за настоящее общение. Мы и так редко видимся с друзьями, забившись каждый в свою нору житейских радостей и невзгод. Говорим чаще всего по телефону, слышим голос, но не видим лица, глаз. Как тут не соврать, что у тебя всё хорошо, делаешь успехи, дети постоянно навещают? А потом берешь упаковку таблеток и засыпаешь навечно. Вот наши конкуренты наладили выпуск визоров, кто не знает – это такие солнцезащитные очки с телефоном и экранчиками. Что в них хорошего? Мы еще больше отгородимся от мира и людей, скрывая истинные чувства за темными стеклами. Тем более, пусть не врут, выносную камеру первыми придумали мы, а уж по какому протоколу она работает – вопрос десятый, принцип пользования ведь один и тот же!
В наших аппаратах всё честно. Направленный микрофон ловит каждый ваш вздох, передает малейший интонации. Экран небольшой, согласен, но контраст и цветность на высоте, вы видите лицо и глаза собеседника, вы чувствуете его присутствие, некоторые даже устраивают телефонные вечеринки между друзьями, живущими в разных странах. Здорово, правда? Не обязательно постоянно держать трубку перед собой. Положите её на стол, достаньте камеру и установите где вам удобно. Усиленная антенна поймает сигнал хоть на вершине Эвереста, я сам проверял, когда был помоложе. Тогда-то и повредил колено, вынужден передвигаться сейчас на коляске, но теперь представьте, как мне важно, чтобы телефонная связь приблизилась к настоящему общению.
В наш безумный век договориться о встрече с другом бывает так же сложно, как с президентом. Разные ритмы жизни, не совпадающие режимы работы. Единственный выход – вот этот видеотелефон. Серебристый цвет, обтекаемая форма, вам нравится? Специальный держатель для установки под любым углом, экран защищен от царапин прочным покрытием, камера в пять мегапикселей и скоростной доступ в Интернет, что еще нужно? Хоть я и не одобряю все эти попсовые мелодии, но полифония присутствует, есть игры, режим ночной съемки, чувствуете, куда клоню? Да, молодежи тоже должно понравиться.
Парадокс, но некоторые бизнесмены соревнуются, у кого трубка меньше. Нажимают по три кнопки разом, пытаются набирать номер через голосовой сервис – зачем все эти муки? Я скажу так: телефон должен выглядеть солидно, а не напоминать детскую игрушку. Случай хотите? На моего знакомого напали в парке какие-то бродяги, так он достал трубку - а она у него массивная, одна из первых – и как дубинкой накостылял хулиганам. Обоих потом в госпиталь отправили с пробитыми черепами. Польза титанового корпуса налицо. Хотите такой же? Без проблем! За небольшую дополнительную плату мы оснастим ваш новый Джи-Пи идентичным.
Я ненавижу рекламу. Думаю, многие из вас испытывают подобные чувства к надоедливым роликам и признаниям купленных знаменитостей. Вы спросите, а чем же я сейчас тогда занимаюсь? Об-ще-ни-ем. Я рассказываю вам про свои взгляды, а вы вольны их принять или отвергнуть. Да-да, можете купить эти визоры а-ля Терминатор и радоваться жизни как слепой крот, или же остановить свой выбор на проверенной временем продукции нашей корпорации. Телефоны Джи-Пи предоставляют настоящее общение! Ведь вы хотите именно этого, не так ли?
- Снято! – крикнул помощник.
Основатель «GP International» Гордон Эзенхард подъехал к столику и взял стакан персикового сока. Старческий кадык нервно дергался, пока глава крупнейшей корпорации по производству сотовых телефонов умащивал нектаром пересохшее горло. На морщинистом лбу выступили капельки пота, рука со стаканом чуть заметно тряслась.
- Как вы себя чувствуете, сэр? – спросил помощник.
- Нормально, Алан, нормально, но отдохнуть не помешает. Проводи этих джентльменов и поезжай в аналитический центр. Утром жду твоего доклада.
- Слушаюсь, сэр.
Подтянутый юноша в дорогом костюме помог оператору упаковать камеру, светотехники сложили оборудование в два контейнера, а молоденькая девушка-репортер закусила пухлую губку. Старикан не дал ей даже слова вставить! Какое же это интервью? Впрочем, в начале она всё-таки успела засветиться в кадре, представив одного из богатейших людей страны. Хотя, кому это надо? Гордона Эзенхарда не знает только тот, кто прожил последние сорок лет на необитаемом острове. Девушка всё же нашла в себе силы улыбнуться и аккуратно прикрыла дверь, выйдя вслед за съемочной бригадой.
Телефонный магнат заметил и раздражение девушки, и как его помощник на выходе полез в карман за клипсой «блютуза», но на лице старика не отразилось никаких эмоций. Он действительно устал и хотел отдохнуть, а какое ему дело до амбиций и привычек бесчестных людей? Они заслужили порицание. Хотя, Алан неплохо справляется со своими обязанностями, возможно, он захочет измениться, стать лучше? Захочет общаться по-настоящему? Надо сказать ему, но только так, чтобы понял, решил Эзенхард. В моем возрасте уже пора делиться опытом.
Он подъехал на коляске к окну во всю стену. Далеко внизу волны лениво лизали песчаный пляж, заросшие кустарником склоны ладонями обнимали уютную бухту, на синей глади белел парус яхты. Эзенхард дотронулся до спрятанной за ухом пуговки псионика и, зажмурившись, представил старшего сына. Через мгновение перед мысленным взором появилось лицо Брэда, шея, плечи, и память услужливо дорисовала весь облик. Вызов прошел, подключился второй псионик. Гордон открыл глаза, но образ сына никуда не делся, лишь стал полупрозрачным.
- Как прошло интервью? – спросил Брэд, стоя за штурвалом.
- Как всегда - хорошо. Что делает мой любимый внук?
- Майк! Беги сюда, дедушка зовет!
Управляемый Брэдом псионик переключил вид. Теперь Эзенхард видел происходящее глазами сына. Из-за каюты выбежал мальчуган лет трех, махая насаженным на кукан морским окунем.
- Деда, деда! Смотли какую я лыбку поймал!
- Ух, огромный какой! – восхитился старик. – Будь осторожен, вдруг она утащит тебя на глубину?
- Нет, не утащит! Меня матлос охланяет! – выкрикнул внук и убежал за каюту.
Эзенхард улыбнулся. Мальчишка растет не по дням, а по часам. Не успеешь моргнуть, а уже будет ловить за Крабовым островом акул и сам управлять яхтой. А может, в нём проявится коммерческая жилка и он станет новым директором корпорации? В любом случае, ему не придется зарабатывать на жизнь тяжким трудом, как поступал его дед, пока не открыл главный секрет успеха. Эзенхард машинально почесал пуговку за ухом и спросил:
- Как чувствуешь себя, Брэд?
- Замечательно! Никаких побочных эффектов. Не волнуйся, псионик – самое лучшее твоё изобретение. Я вынужден еще говорить по сотовому телефону и чувствую себя при этом ущербным калекой. Когда ты выведешь псионик на рынок?
- Скоро, сынок, скоро. Отдыхайте, я пока тоже прилягу.
- Хорошо, отец. На ужин будет рыба!
Брэд помахал ему и растворился в воздухе. Эзенхард почувствовал легкое головокружение. Наверное, старость? Вызванный слуга помог устроиться в постели и задернул шторы-жалюзи. Затылок покалывало, но сон пришел быстро. Эзенхард проспал до следующего утра - домашние не решились будить, Брэд только проверил пульс и, облегченно выдохнув, удалился…
На столе для завтрака стоял кувшин сока, кофейник, свежие круассаны и тонкие ломтики рыбного филе, обжаренного в панировке. Эзенхард откусил кусочек и зажмурился – вкусно! Постучавшись, в кабинет вошел сияющий помощник.
- Сэр, продажи Джи-Пи увеличились на треть! Наши акции растут, конкуренты кусают локти и подсчитывают убытки!
- Хорошая новость, Алан. Кофе будешь?
- Спасибо, сэр. Как вам это удается?
- Что именно?
- Ну, вы всегда знаете, как нужно говорить, чтобы люди вам поверили. Это какой-то секрет?
- Хм, ты не поверишь. Нужно всегда говорить правду.
- Вот так просто?
- Конечно. Алан, люди, пусть и бессознательно, но чувствуют любую фальшь. Ты должен верить в свои слова и только тогда добьёшься успеха! Стоило мне понять эту простую истину, и я стал сначала крупнейшем продавцом телефонов в городе, а уже потом и по всей стране.
- Но в бизнесе, как и в покере, существует много ситуаций, когда нужно блефовать. Как быть здесь?
- Можно что-то утаивать, но нельзя выдавать откровенную ложь.
- Гм, не подумайте, что я вам не верю, сэр, ну а как же тогда вы будете рекламировать псионик? Я помню ваши слова: телефон должен выглядеть солидно, а не напоминать детскую игрушку!
- Общаться, Алан, а не рекламировать. И причем тут телефон? Вчерашняя моя речь в большей степени была направлена на то, чтобы быстрее реализовать наши запасы сотовых и выбить стул из-под конкурентов. Заметь, говорил я совершенно искренне. Никаких заигрываний, четкая позиция и правдивая информация. Одновременно я уже закладывал в головы покупателей принципы настоящего общения, которые реализует псионик: полный визуальный контакт и чистый голос. К тому же моё устройство не нуждается в подзарядке, оно миниатюрно, связь не зависит от расстояний. Но и это не главное. Люди привыкнут говорить правду, понимаешь? Им уже не спрятаться за хрипящим динамиком и отсутствием изображения. Расскажу тебе еще одну особенность псионика: когда ты солжешь, у тебя потом болит голова. Я понял это сегодня утром. Где-то в интервью вчера слукавил, вследствие чего заработал жуткую мигрень и беспробудно проспал почти двадцать часов.
- Ничего себе! Сэр, мне определенно кажется, что ваше изобретение перевернет мир.
…Через полгода псионик триумфально зашагал по планете. Операция по вживлению «коммуникатора для настоящего общения» – как позиционировало устройство «GP International» - была не сложнее прокалывания ушей, стоимость прибора не превышала цены сотового телефона из бюджетной линейки, а месячная плата составляла смехотворную сумму в пять фунтов стерлингов. Гордон Эзенхард умел продвигать свою продукцию. Он записал еще одну речь, которую показывали все крупнейшие мировые телеканалы; обаятельному мужчине хотелось верить и ему верили. Продажи псионика шли невиданными темпами, люди восторгались возможностями новой связи, пока не осознали, во что их втравил эксцентричный старик.
Солгав раз, ты получал головную боль, солгав десять – инсульт. По странам прокатилась волна бытовых убийств, когда неверные супруги сводили друг с другом счеты. Рушились доверительные институты банков и различных фондов. Оказалось, что честные суды никому не нужны, а с коррупцией везде борются только на словах. Терпели крах корпорации, ведь на советах директоров каждый узнавал о себе нелицеприятную правду. Число суицидов выросло на порядок, первыми самоубийцами стали политики. Президент потребовал убрать из своей головы проклятый псионик, но оказалось, что это чревато последствиями. Прибор со временем так сживался с синапсами, что его удаление грозило владельцу превращением в овощ. Постепенно ряд конфликтов в странах третьего мира перерос в Третью мировую войну. С мыса Канаверал вместо космического корабля стартовала первая баллистическая ракета с ядерным зарядом…
Но Гордон Эзенхард уже этого не увидел. Он умер в постели от руки собственного помощника, оставаясь в счастливом неведении, что правда – самое страшное оружие на земле.
Аминь.

Аш-Гир вышел из ступора, двумя короткими ударами вбил клинышек в камень, и достал шест с проушиной. Эния хлопнула себя по лбу. Улыбнувшись, цвирг дернул за рычаг, освобожденный костыль зазвенел по камням. Стена треснула и роза раскрыла лепестки, обнажив самоцветное нутро. Низ тоннеля оказался вровень с поясом Энии. Принц подхватил её и легко поставил на сияющий пол, но объятия не разомкнул. Она смотрела в удивительные глаза. Красные бусинки зрачков заполнили всю радужку, вспыхивая изнутри, словно угольки. Эния внезапно поняла, что Аш-Гир не хочет её отпускать и дело тут совсем не в каких-то глупых запретах. Она медленно наклонилась, завороженная взглядом цвирга, их губы сблизились, когда в гул далеких молотов вплелся цокот металла.
- Беги! – приказал Аш-Гир, отстранившись. – Кто-то идет.
Еще плавая в розовом тумане, она развернулась и неторопливо зашагала по самоцветной жиле, как вдруг вздрогнула, осознав слова цвирга. Её отсутствие заметили, сюда спешат воины! Эния растерянно остановилась, возглас Аш-Гира ударил точно хлыстом:
- Беги сейчас же или всё напрасно! Я задержу их!
Девочка бросила последний взгляд на принца, он подмигнул ей и скрылся в темноте. По стенам прокатывались разноцветные сполохи, живой камень словно торопил: быстрее, быстрее! Пока она не выйдет из тоннеля, лепестки входа не закроются. Эния запахнула шубку и побежала, расцвеченная золотистым сиянием. Факел стал бесполезен, но она несла его, упорно не желая расставаться с частичкой подземелья, где оставался Аш-Гир. Тоннель уходил вверх, становилось холоднее. Стены жилы здесь вспыхивали реже, цвета поблекли, желваки драгоценных камней уже не лежали россыпью, а светились одинокими звездочками. Эния запыхалась, дыхание со свистом вырывалось из груди, но она не останавливалась, боясь услышать сзади подкованные башмаки цвиргов. Впереди показалось черное пятно. Девочка из последних сил рванулась к нему, в лицо пахнуло дымом, и она вывалилась из тоннеля в темноту. Под ногами заскрипел снег. Сжав молоточек, Эния смотрела на мерцающий выход. Прошло долгое мгновение, сердце замерло, но, наконец, каменные лепестки вздрогнули и закрыли отверстие. Аш-Гир задержал погоню!
Отдышавшись, девочка поднял факел и осмотрелась. Она оказалась в какой-то пещере. На полу валялись пересыпанные снегом кости, черные стены покрывали непонятные рисунки. Эния пошла на запах дыма. Выход из пещеры был так узок, что ей пришлось опуститься на четвереньки. Лаз вел к верху, а затем проваливался вниз. С выставленным вперед факелом девочка покатилась по мерзлому камню, пребольно стукнулась плечом и выскочила на карниз, каким-то чудом успев затормозить на самом краю обрыва. Прямо под ней виднелся погруженный во тьму замок Шейн, светились лишь бойницы сторожевых башен и несколько витражных окон. Из труб поднимался дым. Ветер подхватывал серые струйки и разбивал их о скалу, черня копотью камень. Эния убрала в карман драконий коготь и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Неужели она дома?
Оказалось, не всё так просто. Пройдя по узкому карнизу, девочка натыкалась только на отвесные стены и темный обрыв. Что же делать? В отчаянии она замахала факелом. Почти погасший мох засветился ярче, стеклянный шар превратился в изумрудную звезду. Никакого толку. Девочка закричала, но тут же поперхнулась едким дымом. Теперь слезы брызнули по-настоящему. Она совершила дерзкий побег из цитадели цвиргов, совладала с живым камнем, рисковала жизнью и всё зачем? Чтобы в итоге оказаться на неприступной скале в шаге от дома? Эния села на валун и, не стесняясь, заплакала.
Она не заметила, как в ближней башне засверкали факелы, блеснуло стеклышко подзорной трубы, и в её сторону повернулась тяжелая баллиста. Лишь вздрогнула, когда на другом конце карниза брызнул крошевом известняк и зазвенел толстый дротик. От него к башне протянулась веревка. Эния перестала плакать и встала с холодного камня. Веревка подергивалась, по ней быстро взбирался какой-то смельчак. Размазывая по лицу слезы и копоть, девочка наблюдала за приближением темного силуэта. Человек сделал последний рывок и вступил на карниз.
- Сабур! – вскрикнула Эния и повисла на шее брата.
Тот улыбался, но глаза цепко ощупывали склон на пару с арбалетом. Мягко, но решительно брат отстранил её и достал кожаные ремни. Повинуясь, Эния просунула руки в лямки. Сабур проверил крепления и шепнул на ухо:
- Держись, сестренка.
Они заскользили по веревке вниз, да так, что дух захватило. Уже не сдерживаясь, Эния закричала от восторга. В башне их встретили воины. По сигналу Сабура двое захватили факелы и полезли по веревке на карниз, а брат увлек её в коридор.
- Отец и Аргул здесь? – спросила Эния.
Сабур кивнул, не останавливаясь, и махнул рукой в направлении Гостиного зала. Они спустились по каменным ступенькам и зашагали по двору. В обычное время Эния не обращала внимания на молчаливость брата, но сейчас даже пожалела, что тот никак не выказывает своей радости, хотя и улыбается во весь рот.
- Как ты меня разглядел?
Сабур указал на факел, с которым она так и не рассталась, и неожиданно сказал:
- Зеленое на черном. Как глаз ирбиса. Я сразу заметил.
Нижние ворота уже были заперты, стоящие у них двое горцев удивленно воззрились на дочь эрла, а она подумала, что неплохо бы привести себя в порядок, прежде чем показываться на глаза отцу и его дружине. Сабур не возражал, но стоял над душой всё время, пока Эния умывалась водой из ведерка. Лучше ничего не говори, подумала девочка и расчесала у зеркала волосы. Чтобы я такая растрепанная и вышла на люди? Ни за что! Брат мужественно выдержал и эту пытку, но улыбка его чуть поблекла. Зато когда они зашагали по устланному шкурами коридору, он прибавил ходу, почти наступая ей на пятки. Эния чуть ли не бежала, грозя Сабуру кулачком – тот расцвел вновь.
В Гостиный зал они вошли по галерее второго этажа. Несмотря на поздний час, за столом вместе с Хавором Драко сидели все семеро старшин. Перед ними раскинулась карта Арских гор, прижатая кубками с вином. Когда кто-нибудь из воинов делал глоток, угол загибался, и казалось, что неведомый бог захватывает часть скал, пряча их под снежной пеленой – белым оборотом пергамента. Эрл глухо ворчал и горы возвращались на место. Эния ухватила Сабура за рукав, желая послушать отца; брат послушно остановился.
- Цвиргов встречали здесь, здесь и здесь, - приговаривал Страж Перевала, водя пальцем по волнистым линиям. – Значит, тут есть такие же входы в подземелья, как и в Ущелье Вздохов. У нас хватает умелых следопытов, они разведают тайные проходы к владениям коротышек. Секира Одра, ну какие всё-таки наглецы! Пойти против своего сюзерена, захватить мою единственную дочь! Я им устрою доказательства невиновности. Я им такое докажу, что вообще забудут дорогу на поверхность, карлики колченогие!
- Не надо ничего доказывать, отец, - сказала Эния, спускаясь с галереи. – Я по собственной воле гостила у цвиргов, чтобы избежать войны между нами.
Из руки эрла выпал кубок, красное вино залило предгорье на карте. Даже не заметив этого, Хавор уставился выпученными глазами на дочь, а она смотрела на него и улыбалась, упиваясь замешательством воинов. Наконец, эрл сморгнул и только теперь заметил Сабура.
- Сын мой, скажи: рядом с тобой не призрак, это моя любимая Эния?
Сабур вышел вперед, оглядел её и подмигнул, после чего развернулся к столу.
- Это Эния, отец.
Хавор Драко шумно выдохнул и, недоуменно заглянув в пустой кубок, рявкнул на весь зал:
- Нальет мне кто-нибудь вина или нет?! У меня дочь вернулась, а всем плевать! Эй, и разбудите там Мелиссу. Нет, ну что за бардак? Ты поцелуешь родного отца или нет?

Ульрих.

Стоило только сойти с основной дорожки и углубиться в заросли кустов по неприметной тропке, как перед ним возник Гридо. Ульрих вздрогнул от неожиданности, набалдашник трости просвистел в дюйме от головы слуги – тот искусно уклонился, но с дороги не сошел.
- Куда вы собрались, господин?
- Не твоё дело, олух!
- Здесь темно и опасно, я буду сопровождать вас.
- Ты в своем уме? Что мне может угрожать в королевском парке? Уйди, я тороплюсь на свидание.
- Я всё равно буду неподалеку.
- Ты собрался подглядывать за мной?! Ступай к остальным слугам! Если я замечу поблизости твою физиономию, то уже не промахнусь. Ты меня понял?
- Да, господин.
Ульрих проводил взглядом топающего через кусты увальня. Когда приедет отец, надо попросить, чтобы избавил его от этого дурня. А со своими недугами он сам справится, лишь поговорит с дворцовым стигом.
Сильвия сказала, что розарий находится в южном углу парка. Ульрих шел напрямую по еле заметным тропкам, избегая дорожек с хрустящим гравием. Иногда он слышал шушуканье в гуще вечнозеленого тиса и обходил такие места стороной. Бал был в самом разгаре, вино придавало храбрости, и всё больше парочек скрывалось в лабиринте аллей для более близкого знакомства. Уль пересек очередную дорожку, когда в конце её увидел освещенную фонарем лужайку и беседку, окруженную вязами, а в ней – темный силуэт.
Судя по описанию принцессы – именно то место. Юноша почувствовал, как вспотели ладони. Он отряхнул камзол от веточек, перестал сутулиться и медленно пошел вперед, делая вид, что прогуливается. Окованный металлом конец трости раскидывал камешки, Ульрих смотрел по сторонам, но не выпускал беседку из виду. Там, должно быть, уже заметили его, фонарь светит ярко, но почему не встречают? Достигнув деревянных ступенек, юноша кашлянул и произнес:
- Я ищу Лисию фон Барков.
- Наконец-то вы пришли!
Темный силуэт качнулся, на свет вышла особа, укутанная в теплый плащ. Ульрих поклонился и рассмотрел девушку. Белокурые локоны обрамляют миловидное лицо, карие глаза смотрят чуть испуганно и смущенно, губки подкрашены розовой помадой, блестят полураскрытые… так и просятся, чтобы их поцеловали. Красивые у королевы фрейлины! Улыбнувшись, юноша произнес:
- Сильвия не сказала, когда точно мы с вами встретимся. И я так долго искал этот розарий...
- Ну что же вы там стоите? Поднимайтесь ко мне, нам столько нужно друг другу сказать!
Ульрих взял себя в руки и, стараясь не споткнуться, последовал совету девушки. Больная нога отказалась сгибаться в самый ответственный момент; покраснев от стыда, юноша всё-таки преодолел последние ступеньки, загребая конечностью, точно краб какой, но Лисия, казалось, не обратила на это никакого внимания. Она отступала в темноту, её глаза загадочно блестели в полумраке беседки. Отдышавшись, Ульрих подошел к фрейлине.
- Интересно, в столице наберется много девушек, красивых хоть вполовину так же, как вы?
- Не знаю, сэр. Но таких симпатичных юношей тут действительно мало.
- Хм, Сильвия говорила, что я вам понравился. Могу сказать, что теперь это чувство взаимно.
- Принцесса еще мала, чтобы отличить правду ото лжи, - сказала Лисия и вздохнула. – Простите меня, виконт.
- За что? – спросил Ульрих и вздрогнул от грохота.
За Линией Грома подобное случалось только на Зимосход. Рвались шутихи, из ручных ракет выщелкивались разноцветные огни, в беседке стало светло как днем. Крича и улюлюкая, из окрестных кустов выпрыгивали люди в масках козлов, оленей, птиц. Ульрих недоуменно озирался по сторонам, прикрывая глаза от летящих искр. Один из пришельцев сбросил кабанью голову.
- Красавица и хромун! – заорал принц Альберт.
- Хро-мун! Хро-мун! – подхватили его дружки.
- Лиска, пойдем! – крикнул Альберт. – Или он тебе понравился?
Визжащая компания выбралась на дорожку, оглашая парк залпами фейерверков. Ульрих хотел провалиться от стыда под землю. Даймон, он же подозревал нечто подобное! Уел тогда Альберта со Звездочкой, и тот теперь выставил его на посмешище дворцовой молодежи. Тяжелое навершие трости ударило по скамейке, еще раз, дерево брызнуло щепками. Мотая головой, Ульрих прорычал сквозь зубы что-то нечленораздельное. Лисия испуганно посмотрела на сломанную доску и, еще раз извинившись, припустила за дружком. Постепенно обидные выкрики и хлопки шутих затихли вдали, перед глазами перестали плавать красные пятна. Хорошо, что девчонка удрала, подумал Уль; я бы мог ударить и её. Стерва она! Но какая хорошенькая!
Он посмотрел на опустевшую дорожку и медленно спустился по ступенькам. На песке валялась оброненная кем-то ракета. Ульрих отряхнул её и сунул за пазуху, размышляя над своим поведением. Его испугал и озадачил собственный приступ ярости. В этот момент он мог бы убить и Лиску, и Альберта, и любого, кто подвернулся бы под руку. Интересно, что бы сделал дядюшка со своим любимым племянником, если бы тот прикончил его любимого сына? Принц неприкосновенен, но никто не мешает Ульриху проучить наглеца не кулаками, а умом. Да этот гаденыш младше его на две зимы!
Бормоча себе под нос, Ульрих шел по гравийной дорожке. Нога разболелась, спина горела огнем. Где этот тупица Гридо, когда он требуется? Надо найти увальня, а затем ехать в особняк. Хватит с него балов и дурацких шуток всяких недоумков, он будет игнорировать дворцовую жизнь, пока не договорится о встрече со стигом. Решив так, Ульрих почувствовал себя лучше. Жаль, конечно, что Лисия фон Барков оказалась подружкой Альберта. К тому же, руку на отсечение, малолетний негодяй заставил её участвовать в этом злом розыгрыше, сама бы она ни за что не стала вытворять такое. Ульрих фыркнул. Ну ничего, до турнира еще есть время, он придумает достойный ответ.
Упиваясь планами мести, юноша не заметил, как свернул с дорожки и теперь идет лабиринтом аллей. Осознал он это только тогда, когда уткнулся в развилку с тремя проходами. Какой же выбрать? Вроде бы справа доносится музыка, терраса должна быть там. Ульрих свернул и зашагал по зеленому коридору. Как ни странно, но звуки лютен скоро стихли и послышалось негромкое журчание. Он вышел на мощенную плитами площадку, в центре которой высился скульптурный фонтан. Вода лилась из глотки змея, пасть ему раздирал могучий воин, лицом схожий с Родриком Лангобардом. Можно спорить на что угодно – работа дядюшкина, хмыкнул Ульрих. Он обогнул массивную чашу, когда заметил в конце следующего коридора уходящую за поворот парочку. Волосы женщины скрывал красно-синий парик.

Ульрих чуть не подпрыгнул - точно такой же надела его мать! Но зачем она пришла сюда, тем более с кем-то? Наверное, обознался. Фонарей здесь мало, в неверном свете легко ошибиться. К тому же мать давно не виделась с венценосной сестрой и не покинет её ради сомнительной прогулки с кем бы то ни было. А может, приехал отец? Нет, с ним бы она точно никуда не пошла. Идя по дорожке, Ульрих еще уговаривал себя, но понимал – за поворотом скрылась именно Кларисса Мировинг, и держала она под ручку явно не Ксанта Тронвольда.
Сначала юноша хотел развернуться и пойти в другую сторону, но любопытство взяло верх. Он чувствовал, что может нечаянно стать свидетелем чего-то предосудительного, что лучше ничего не замечать и пройти ради душевного спокойствия мимо, но всё равно шёл вперед. Если сегодня вечер неприятных сюрпризов, так тому и быть. Чувствуя мрачное упоение своими невзгодами, Ульрих достиг конца аллеи и осторожно выглянул за поворот.
Тропинка убегала в заросли малинника. Единственный фонарь стоял позабытый всеми – фитиль еле теплился в отчаянной попытке оттянуть скорую гибель. Ульрих приблизился к проходу сквозь кусты. Лунный свет выхватывал из темноты кроны вязов и покатую крышу еще одной беседки. Прямо перед носом развевалась на колючей ветке синяя прядка, юноша снял её и понюхал – сомнений не осталось, его мать пользуется духами с точно таким запахом. Выставив трость как копье, Ульрих начал красться через заросли.
На удивление – спина болеть перестала, нога гнулась как положено. Стараясь не шуметь, он выбрался на залитую серебром лужайку и пошел вдоль темных кустов, шаг за шагом приближаясь к беседке. Вскоре стали слышны голоса – мужской бубнил что-то, мать тихо хихикала. В лицо ударила кровь. Как смеет жена эрла встречаться с кем-то другим?! Или этот наглец обманом заманил её сюда? Ну ничего, я постою за честь рода, подумал Ульрих, и проучу нахала! Он достал из-за пазухи подобранную ракету и чиркнул кресалом. Промасленный фитиль занялся сразу, огонек добежал до трубки и вверх ударил сноп искр.
Беседку залил яркий свет. На скамейке застыли персонажами воскового музея двое. Леди Кларисса откинулась на резную спинку, в её декольте зарылась чья-то светловолосая голова, пышная юбка задралась, а рука мужчины скрылась между ног леди. Лицо матери перекосилось от испуга; моргнув, она разглядела, кто прервал свидание и взвизгнула:
- Ульрих!
Мужчина только сейчас заподозрил неладное и выпростался из-под кружев. Голубые глаза недоуменно таращились на факел из искр, по щеке вился мазок помады, а губы обиженно кривились. Ульрих медленно поднял трость.
- Юдин.
Теперь ему стал понятен хозяйский взгляд Витербора, ласкающий на параде леди Клариссу. Юноша почувствовал, что его вновь накрывает волна бешенства, готовая затмить рассудок и окропить руки кровью. Уль взял трость наперевес и прохрипел:
- Защищайтесь!
Его эскапада нисколько не впечатлила Юдина. Он лишь мельком взглянул на Ульриха и уставился куда-то ему за спину. Ракета исчерпала запас горючей смеси, сноп искр потух, но света на лужайке меньше не стало. Уль зло хлестнул тростью по кусту – его даже не принимают всерьез! – но любопытство заставило обернуться. У прохода через малинник стояли двое мужчин. Один был Ульриху незнаком, он как раз и держал факел, а второй с усмешкой наблюдал за происходящим в беседке.
- Виконт Нивельхейм, сдается мне, мы нечаянно наткнулись на чету Тронвольдов, - сказал сэр Ларкин. – Вот только Ксант как-то резко помолодел, вы не находите?
- Не могу ручаться, Генри, я видел Стража Границ только два раза, - в тон Змею ответил названный Нивельхеймом. – Но действительно, эрл тогда выглядел несколько старше.
- Прекратите паясничать! – прошипел Юдин, спускаясь из беседки.
Ульрих вновь сделал попытку ткнуть обидчика, но тот не глядя рубанул мечом и трость улетела в кусты. Воинственный запал у юноши сразу испарился. Он лишь подумал, что неплохо бы носить с собой лук, но разве может придти дворянин на прием с таким оружием? Здесь не степь, а королевский дворец. Хотя, выход есть - нужно экипировать Гридо. Юноша проводил ненавидящим взглядом Юдина и взглянул на мать. Она уже оправилась от испуга, но теперь смотрела белыми от бешенства глазами. Уль никогда не видел её такой, от неожиданности он отступил в кусты. Бормоча что-то, леди Кларисса медленно пошла на него.
- Вы следили за нами, - утвердительно произнес тем временем Юдин.
- Что вы, виконт, - ответствовал сэр Ларкин. – Мы с Джабом прогуливались, а тут вспышка света, крики какие-то, вот и решили посмотреть.
- Посмотрели? Теперь забудьте!
- Приказывайте своему эскадрону, любезный, - посоветовал Змей. – Мы уж как-нибудь сами разберемся. Ну что, Джаб, пойдем? Всё, что надо, мы уже увидели.
- Стоять! – гаркнул Юдин. – Вы не уйдете отсюда, пока не дадите слово, что будете молчать!
Ульрих вздрогнул от прозвучавшей в голосе ярости. Лицо Витербора пошло красными пятнами, он выплевывал слова и взмахивал обнаженным мечом, словно рубил противника. Хуже того, мать всё приближалась, протягивая руки, но почему-то Ульрих совсем не горел желанием оказаться в её объятиях. Он отступил еще, наткнулся на острые колючки и бросился по краю лужайки, огибая взбешенного Юдина. Сэр Нивельхейм заступил дорогу у самого прохода.
- Ты куда? Сейчас будет самое интересное.
Ульрих остановился, воин подмигнул ему. На его акетоне скалился тигр в железных заклепках, а сердце прикрывал вышитый на бархатном кресте щит. Ульрих кивнул и неторопливо развернулся, всем своим видом показывая, что бежал именно сюда, а никак не дальше. Не хватало еще, чтобы сын Стража подумал, что он трус! А что сэр Ларкин? Положив руку на рукоять меча, Змей смотрел на Юдина - тот сыпал угрозами. Мать стояла у беседки, вцепившись в перила, и прислушивалась к словам любовника.
- Я жду! Ваше слово и разойдемся! Здесь замешана честь дамы!
- Ты бы думал об этом, когда лез ей под юбку, - фыркнул Змей. – Возможно, я и дам слово, но не тебе, а леди Клариссе, и только в том случае, если она кое-что мне расскажет.
- Что за игры?! Или я слышу клятву, или…
- Ты всегда был слишком горяч, Юдин, потому и останешься навеки вторым.
- Я стану первым и прямо сейчас!
- Нет! – крикнула леди Кларисса, но любовник уже не слышал её.
Меч очертил широкую дугу, предвкушая знакомство с горячей плотью, но Ларкин не собирался удовлетворять голод оружия. Не встретив сопротивления, клинок нырнул, потянув за собой хозяина. Юдин провалился, чуть не упав, и махнул наотмашь. Змея там не было. Он сделал единственный шаг в сторону и застыл – но уже с обнаженным Мстителем. К удивлению Ульриха, Джаб тоже достал из ножен серебристый фальчион.
- Вы боитесь за сэра Ларкина?
- Ни в коей мере. Просто думаю, Витербор зол на тебя. Вдруг что умыслит?
Впоследствии Ульрих жалел, что такой красивый поединок видели только несколько человек, а не весь королевский двор, но сейчас он с замиранием сердца следил за танцем клинков. Юдин оправдал звание искусного мечника – он справился со своим гневом и начал действовать хладнокровно, но лицо его всё также уродовала гримаса ненависти. Казалось даже, что злоба усилила мастерство – после неудачного первого выпада все удары Витербора летели в цель и Ларкин парировал их, не рискуя сам перейти в наступление. Ульрих слышал про легендарного Мстителя, но оказалось, что безымянный меч Юдина по крепости не уступает прославленному клинку. Не иначе, купил у рамийских цвиргов, решил Уль; те, как известно, поставили изготовление оружия на поток и не гнушались продавать его всем желающим.
Витербор вновь и вновь атаковал Ларкина. От звона глохли уши, леди Кларисса давно бросила попытки перекричать сталь и неотрывно следила за поединком, укрывшись в беседке. Ульрих не видел и половины ударов, настолько быстро действовали воины, не отягощенные доспехами. Серебристые росчерки сливались в безумный хоровод, Змей уже не отпускал ехидных замечаний, а сосредоточенно отражал удары противника. Юдин теснил, бил в разных плоскостях, стараясь расшатать защиту Ларкина, и в какой-то момент ему это удалось. После тройной серии в голову, грудь и плечо, Витербор сделал вид, что собирается подсечь Змею ноги, тот подпрыгнул и тут же рамийский клинок порхнул к незащищенному паху. Ларкин успел парировать, но немного запоздал. Меч врубился в гарду. Удар оказался настолько силен, что Мстителя вывернуло из руки. Красноватое лезвие срезало колючие ветки и скрылось в малиннике.

Сдавленно выругался Джаб. На лице Юдина заиграла улыбка победителя; крутанув мечом, он бросился на Змея. Тот прыгнул в сторону и, кувыркнувшись, оказался рядом с Нивельхеймом. Витербор медленно повернулся, держа клинок острием вперед.
- Ну что, Генри, допрыгался? Я всегда подозревал, что Брамберг тогда поддался тебе. На самом деле, ты ничего не стоишь как воин.
Юдин вновь крутанул оружием, сталь свистнула в воздухе. Ульрих хотел толкнуть Нивельхейма, - почему застыл истуканом и не прикроет друга?! – но вовремя заметил взгляд Джаба. Тот наблюдал за происходящим на поляне с таким спокойствием, словно тут происходил обычный тренировочный бой. Витербор сделал шаг, еще один, зарычал и бросился на Ларкина. Тот, так не встав с колен, невозмутимо следил за бегущей на него смертью. Нет, этого не может происходить в действительности, подумал Ульрих. Наверное, одна из шутих взорвалась слишком близко и сейчас он лежит у беседки, оглушенный, а в голове творится даймон знает что. Юдин уже приблизился на расстояние прыжка, сверкнула жадная до крови сталь.
- Меч, - потребовал Ларкин и протянул руку.
Джаб мгновенно вложил фальчион в раскрытую ладонь, словно только и ждал просьбы Змея. Улыбка сползла с лица Витербора, но он не остановил замаха. Ульрих поддался вперед, неосознанно стараясь закрыть капитана Королевской гвардии, и наткнулся на локоть Джаба. Рамийский клинок сверху вниз ударил по тому месту, где только что находился Ларкин, со свистом рассек воздух и вонзился в землю. Чуть раньше Змей кувырком поднырнул под Юдина и коротко полоснул того фальчионом в живот.
Ульрих отступил, его била дрожь. На камзоле Витербора открылась красная, с кровавой бахромой, щель. Он пытался зажать её и сквернословил сквозь зубы. Истошно закричала леди Кларисса. Она подбежала к стоящему на коленях любовнику, но тут же застыла, с ужасом глядя на сочащуюся сквозь пальцы Юдина кровь. Змей уже поднялся и, вытерев клинок платком, подал его Джабу.
- Спасибо, благородный сэр! Однако, ты не торопился.
- Я думал, ты играешь с ним, не хотел мешать, - развел руками Нивельхейм.
Ульрих не верил своим ушам. Эти двое говорили так, словно находились на турнире, а ведь только что одного из них чуть не убили! Как бы и ему научиться такому презрению к смерти?
- Выживет? – спросил Джаб, мотнув головой в сторону поверженного.
- Раз ругается, вероятно, - ответил Ларкин. – Я хотел лишь его остановить.
- Что?! – вклинилась в разговор очнувшаяся Кларисса. – Рана не опасна?
- Разве мог я лишить такую прекрасную леди любимого воздыхателя?
- Перестаньте, граф! Не обязательно было доводить до этого! - поняв, что Юдину ничего не угрожает, мать быстро взяла себя в руки и уже поправляла сбившийся набок парик. Ульрих смотрел на неё с восхищением – сейчас еще окрутит обоих воинов и уговорит их молчать! Но Ларкин отстранился, стоило только матери попытаться взять его под руку.
- Леди, сейчас вы немного не в себе, поговорим завтра. Вашему другу нужна помощь, если не хотите, чтобы он истек кровью.
- Ох, конечно.
- Пошел ты к даймону, Ларкин! – прохрипел Витербор.
- Сначала позову вашего оруженосца, - парировал Змей. – Мы с виконтом видели его в аллее по дороге сюда.
Ульрих тут же вспомнил о Жюле Кароте и его разведчиках. На ловца и зверь бежит! Но сначала… Юноша вломился в кусты, не обращая внимания на колючки, и вернулся на поляну с мечом в одной и тростью в другой руке.
- Ох, я и забыл про вас, виконт Тронвольд! Моё почтение, спасибо, - поблагодарил Ларкин, принимая убежавшего Мстителя.
- Сэр, разрешите мне пойти с вами?
- Конечно! Вы правы, нужно пока оставить вашу матушку наедине с нашим бретером. Им есть о чем сказать друг другу.
- Сдохни, Ларкин!
- Только после вас, виконт. Пойдемте, господа?
Змей и Джаб пошли сквозь малинник. Ульрих бросил последний взгляд на мать – она стояла над поверженным любовником в крайней степени задумчивости, не замечая ничего вокруг. Небось, думает, что скажет отцу, решил юноша. Нет, ну как она посмела?! Ульрих пристукнул тростью и поспешил за воинами. Как бы договориться с графом Ларкиным и допросить оруженосца Витербора?
Пока Ульрих придумывал предлог, Джаб Нивельхейм взглянул на него и сказал:
- Не грусти, леди Кларисса красивая женщина, а в жизни бывает по-всякому.
- Да я и не… - начал Уль и тут понял, что действительно не хочет убиваться из-за измены матери. Это примерно так же, как обнаружить в постели скользкую жабу – неприятно, конечно, но пережить можно. Мать давно уже не живет с отцом, брак только на словах, так чему удивляться? Если приложить определенные усилия, то можно даже её понять и простить. Нет, ну как же подступиться к Ларкину?
На счастье, тот сам обратился к Ульриху:
- Или мне кажется, виконт Тронвольд, или вы мнетесь как невеста перед алтарем.
- Извините, сэр. Я хотел у вас спросить…
- Дерзайте, юноша, я весь внимание.
- У Юдина Витербора ведь один оруженосец?
- Да и тот косой! – хохотнул Змей, а Ульрих вскинул голову, ведь Карота то же самое говорил и про лазутчика!
- На Линии Грома сейчас начали твориться странные дела, - произнес юноша. – У нас есть подозрения, что этот человек замешан в сговоре с сарматами.
Ларкин сразу посерьезнел и остановился.
- Мы на днях уже разговаривали с одним оруженосцем. Занятная беседа вышла, - произнес Змей, переглянувшись с Джабом. – Я думаю, что и сейчас узнаем много интересного.
Они прошли по тисовой аллее. Из темноты вынырнул человек с арбалетом и что-то сказал графу. Ларкин повернулся.
- Оруженосец на месте, господа, но он настороже. Чак, держи дорожку под прицелом. Джаб, заходим с разных сторон и тихо!
- Сэр, что делать мне? – спросил Ульрих.
- Заготовить список вопросов к подозреваемому.

- Нет, белочка. Он словно в воздухе растворился. Все слышали, как разбилось окно, но никто не видел, куда делся разбойник. Собаки след не берут.
- Я так и думала. Как отец?
- До сих пор в лесу. Сказал, что не успокоится, пока не прибьет голову Хана к воротам замка. Теперь они постоянно закрыты, людей впускают по одному через узкую щель. Калитку к озеру завалили, служанки вынуждены делать приличный крюк, чтобы набрать воды и постирать белье - ругаются. Еще поговаривают, что у Хана может быть здесь сообщник.
- Ничего себе!
- Да. Тебя уже не считают виновной в смерти младшего Молиньяка.
- Дошло наконец-то!
- Не кричи, тебе вредно напрягаться. Сейчас покушаешь и спать.
Прежде, чем Зара успела возразить, в комнату вошла с подносом Луиза.
- Как ты, сестренка?
- Да получше тебя. Я, по крайней мере, не замужем.
- Всё ревнуешь ко мне Джаба?
- С ума сошла? Мне вообще его друг понравился. Твой Нивельхейм слишком правильный и благочестивый, скучно с ним, наверное.
Трой старательно делал вид, что смотрит в окно, но смеялась даже его спина. Луиза поставила поднос на стол и выпрямилась, сложив руки на пышной груди.
- Вижу, обучение Петиньи не идет тебе впрок. Всё также остра на язык, но ума не прибавилось.
- Зато у тебя во многих местах заметно прибавление. Таскан сказал, что мне нужно срочно поесть, а затем поспать. Ты не против?
Луиза молча развернулась и вышла за дверь.
- Она же сестра тебе, - выговорил трой. – Зачем ты так?
- Пусть не задается, толстушка!
Зара с наслаждением впилась зубами в каплуна, по рукам потек сок. Таскан покачал головой, но вслух осуждать не стал. Зато, как только больная закончила трапезу и откинулась, сопя, на подушку, трой заставил её допить отвар, приговаривая, что такой смелой девочке нипочем, конечно, все лекарства, какими бы горькими они не были. Пришлось подчиниться, а куда тут денешься? Вполне довольный собой Таскан оставил Зару одну, та показала кулачок его спине и постаралась сдержать подступающее к горлу снадобье.
Она то погружалась в тревожное забытье, то выныривала из дурманящего сна – с пересохшим горлом, потрескавшимися губами и зверским аппетитом. Трой говорил, что болезнь отступает; Петинья сменила Луизу и поила Зару куриным бульоном с кусочками мяса. Два раза приходила мать - братишка косился и тискал грудь с молоком так яростно, точно боялся, что бледная, исхудавшая сестрица отберет и съест всё сама. Таскан пичкал отварами: вскоре девочка почувствовала себя настолько хорошо, что даже смогла самостоятельно доковылять до отхожего места, но подвели ноги – пришедшая няня обнаружила воспитанницу застрявшей в коварном нужнике и еле высвободила, сетуя на её худобу. Впервые в жизни Зара позавидовала толстой заднице Луизы.
На следующий день трой разрешил короткую прогулку. Девочка шла по тропинке сада, а сзади тенью следовала Петинья – поддерживать себя Зара запретила. Она достигла места, где погиб Лоис: земля тут была истоптана множеством сапог, белели сломанными ветвями кусты. Девочка погладила ствол яблони с раной от ножа, кора по краям пореза до сих пор была заляпана кровью. В глазах потемнело, вновь накатила слабость, но Зара быстро справилась с собой, стараясь, чтобы няня не заметила её состояния. Загонит опять в душную комнату, пропахшую горьким запахом лекарства и дымом остролиста! В последнее время Петинья вообще стала очень набожной, подумала Зара; каждый вечер посещает троя и ходит в курию, откуда приносит болотную траву для жаровен. Не иначе, замаливает прегрешения, только откуда они у благородной дуэньи?
Впереди показалась злополучная калитка, заваленная валунами. Будку Тюфяка убрали. Зара остановилась на светлом квадрате пожухлой травы и внезапно горько ощутила потерю верного волкодава, поверила, что никогда больше не погладит теплого меха и не прижмется к пасти со страшными клыками. Жалко она не попала Хану в горло! Но как он выжил, ведь на лезвие ножа был яд? А впрочем, ничего странного – глупо, если бы разбойник воспользовался отравой, не имея противоядия. В кого он метился в зале? Наверняка в отца. Во сколько оценил жизнь эрла тот щеголь в лесу? Кому он служит? Зара дала себя слово, что как только выздоровеет, постарается разобраться во всех этих загадках. Если отец упорно не желает видеть опасность, она раскроет ему глаза!
Таскан оказался прав, снадобье и прогулка пошли на пользу. Утром Зара соскочила с кровати, точно и не болела вовсе. Мама как раз кормила братика, когда девочка пронеслась маленьким смерчем по комнате, поцеловала её в щеку, показала Луизе язык и скрылась на кухне, где тотчас послышался грохот упавшей кастрюли и ругань повара. Схватив половинку курицы, Зара мигом добежала до лазурного дуба. Великан закачал ветвями, приветствуя старую знакомую. Казалось, он тоже соскучился и рад встрече, но всё-таки держал старинный меч также крепко, сколько девочка не дергала рукоять. Зара не обиделась – значит, еще не время. Она удобно уселась на толстом суку и принялась завтракать. Где-то на тракте пропел рог. Отец возвращается! Одновременно с этим со стороны замка послышался визг Петиньи. Услышав своё имя, Зара вздрогнула и решила пока с дерева не слезать.
На пыльной дороге показались всадники. Ехали они медленно, точно не спешили домой или же сопровождали кого-то. Неужели случился бой и есть раненные и убитые? А вдруг отец? – сердце захлестнула тревога, но тут же Зара облегченно выдохнула. Гильг Тельми был выше любого егеря и даже на коне выделялся из отряда Зеленых Братьев. Вновь пропел рог. В его зове послышались победные нотки, воин дул что есть силы. Из ворот замка высыпали встречающие, лаяли собаки, но девочка не обращала на них никакого внимания. Из леса как раз показалась телега с клеткой, а в ней стоял, вцепившись в прутья… Зара заверещала не хуже няни, спрыгнула на землю и побежала встречать отца и его добычу.

В саже и подпалинах, грязный плащ-невидимка клочьями свисал с главаря разбойников. Повязка на голове пропиталась кровью, один глаз заплыл, но второй зло щурился на людской переполох. В сторону плененного Хана показывали пальцами, дети выглядывали из-за спин взрослых, некоторые уже старались попасть камешками в клетку, где стоял страшный злодей. Тот единственный ехал на телеге, остальные разбойники ковыляли связанные позади. В одного с визгом вцепилась молодуха, потерявшая в лесной чаще мужа, и это словно прорвало плотину людских чувств – в пленников полетели комья грязи, гнилые огрызки. Егеря постарались оттеснить толпу, чтобы сберечь охраняемых для справедливого суда и возмездия. Получалось у них плохо. Зара с разбегу вспрыгнула на коня, улыбающийся отец подхватил и воскликнул:
- Выздоровела, красавица? Слава богам!
- Как ты его поймал?
- О, всё благодаря тебе!
Оказалось, что уже на второй день к таверне пришел человек, поужинал и мимоходом забрал весточку из схрона. Егеря проследили гонца до бурелома, где разбойники устроили логово. Страж Леса решил не чиниться и не терять понапрасну людей – убежище заполыхало со всех сторон. Зеленые Братья окружили гигантский костер, полоня выскакивающих из огня, но Хан так и не показался. Эрл начал переживать, что вновь упустил злейшего врага, но в этот раз удача улыбнулась Гильгу Тельми – после того, как потухло пламя, главаря разбойников обнаружили на дне водоносной ямы. Потолок землянки подгорел и обрушился, Хан сам загнал себя в ловушку.
- А что трактирщик?
- Сознался сразу! Он награбленное продавал тихонько, он же того убитого, Крола, с разбойниками свел. Все завтра с Пеньковой Вдовой познакомятся, а Хана в столицу отвезу, пусть Папаша Вислоу порадуется. Он языки и не таким развязывал.
Ворота распахнули настежь. Егеря махали знакомым, плакали женщины, завидев мужей живыми. Будто с войны вернулись, подумала Зара. А ведь и вправду с войны! Но не такой, где бойцы грудь на грудь армиями сходятся, мечами друг друга рубят, а с тихой, незаметной, но от того не менее опасной. Скольких Зеленых Братьев нашла выпущенная из засады стрела, сколькие погибли на узкой тропинке, пронзенные болтом самострела? Теперь в Рагвуде станет спокойно. Не верила Зара, что янды рискнут вырезать кордон, это всё дело рук Хана, он виноват. Ничего, теперь во всем сознается - хоть она и не видела королевского дознавателя, но зато слышала про Папашу Вислоу многое.
На втором этаже открылось окно. Мать смотрела на отца, а по щекам текли слезы. Он спрыгнул с коня и побежал наверх. Хан сплюнул сквозь решетку.
- Куда ты дел Тюфяка? – спросила Зара.
- Съел! – буркнул разбойник и ощерил коричневый зубы.
Наверное, он хотел напугать её, но Зара не боялась. Избитый и окровавленный, Хан уже не внушал того ужаса, который чуть не парализовал её в ночном саду. Она покачала головой.
- Отец прибьет твою голову на ворота замка, тогда и будешь скалиться, сколько угодно. Но сначала тобой займется пыточных дел мастер. Радостно тебе, рыжий?
- Жалко я не прикончил тебя в саду, - выговорил избитый главарь.
- А разве за это тебе заплатил Крол? Что, съел?! Я видела, как вы договаривались на лесной полянке, и это я настояла, чтобы у трактира устроили засаду.
- Умная сучка…
Один из егерей стукнул по решетке мечом. Хан отпрянул, кругом засмеялись. Телега подъехала ко входу в подземелье, куда уже заводили разбойников. Зара как-то спускалась в казематы – дело происходило в разгар лета, но она замерзла, гуляя по мрачным и стылым коридором. Вот пусть и Хан теперь охладится. Спутанного веревками главаря выдернули из клетки и поволокли по истертому камню. Последнее, что увидела Зара – направленный на неё внимательный взгляд прищуренного глаза.
Вот теперь пир удался на славу. Добрая половина приглашенных дворян сопровождала отца в поимке разбойника, именем которого пугали в Рагвуде детей, и теперь чуть ли не каждый из рыцарей похвалялся, что вот именно он обнаружил злодея под завалом из горелых бревен. Зара сидела на почетном месте слева от эрла и морщилась, когда очередной подвыпивший барон вновь заводил одну и ту же песню под хохот остальных. Отец сказал, что послал гонца к Монтескье, тот хоть и горюет, но шлет молодой леди свои извинения и надеется засвидетельствовать почтение лично. Зара нисколько не удивилась – у графа есть еще один сын младше Лоиса, почти её погодка.
В разгар веселья кто-то крикнул, что Хан сбежал. Все вскочили, опрокидывая лавки; взбудораженная толпа хлынула в подземелья, размахивая факелами. Зара поддалась общему порыву, но вскоре остановилась посреди двора, пропуская бегущих воинов. Чтобы Страж Леса да выпустил такую добычу? Не может быть! Последним из дверей вышел отец. Он опорожнил кубок, подмигнул ей и улыбнулся.
Как и ожидалось – Хан оказался в своей камере, закованный в цепи и очень злой. Обругав тупоголовых гостей, разбудивших его, он умудрился доплюнуть до лысины сэра Вердольта, чем несказанно его огорчил, зато повеселил остальных. До поздней ночи дворяне выясняли, не забывая пить и есть, кто из них рискнул пошутить про побег. Зара знала, но не спешила говорить – даже эрл имеет право на малые шалости.
На следующий день хмурые гости устроились у озера, отмокая и опиваясь элем. После очередного обсуждения поимки Хана разговор свернул на предстоящий турнир. Зара устроилась в ветвях лазурного дуба, слушая долетающие до неё обрывки фраз. Она уже полностью оправилась от болезни, но теперь мучилась от другой напасти – никак не могла наесться вдосталь. Кухня с утра не досчиталась круга кровяной колбасы, ломтя хлеба и баклажки молока, но в животе вновь урчало ненасытное чудовище. Решив, что подождет, пока её хватится Петинья, Зара свесилась с ветки, пытаясь разобрать беседу трех осоловевших с эля баронов, вольготно расположившихся под дубом.
- А я говорю, что победит Аргул Драко! – заявил один. – Слышали, какой ему меч карлики выковали? Сила!
- Чушь! Не один клинок не пробьет рамийские доспехи, ничего не светит твоему дракону. Тем более, молод еще, опыта нет! Вот Юдин Витербор – да. После Ларкина он самый искусный мечник, ставлю на него, ик!
- А я слышал, что Змей опять заскучал, - сказал третий барон, утирая бороду от пролившегося эля. – Да и немудрено, от кого ему короля оборонять? Вот возьмет, и вновь в турнирах участвовать начнет. А что? Его величество разрешит, Ларкин любимчиком числится у Родрика.
- Выскочка твой Ларкин!
Последующие слова поклонника Витербора заглушил грохот копыт. По тракту к замку спешил гонец на взмыленном коне, с морды бедного животного летела красноватая пена. Измученного воина перехватили вскочившие дворяне, кто-то сунул баклажку. Мужчина жадно припал к горлышку и, захлебываясь, начал пить. Струйки эля текли по запыленному лицу и шее, в уголках покрасневших глаз застыл корочкой гной. Гонец скакал не останавливаясь, не щадя себя и коня, поняла Зара. Хорошие вести так не везут.
Воин напился и, отдышавшись, обвел непонимающим взглядом обступивших его дворян.
- Что случилось? – спросили его.
- Второй кордон уничтожен, - прохрипел гонец.

Плащ свисал, повязка пропиталась, глаз заплыл, второй щурился, показывали пальцами, дети выглядывали, старались попасть,злодей стоял. Удостоился чести, разбойники ковыляли, Зара вспрыгнула, отец подхватил.
Сплошные действия! Можно еще добавить: солнце взошло, дождик прошел, колесо отвалилось, молоко убежало.
Что поменяется?
Где реакция героев на происходящие события, где их адекватное поведение, чувства , ощущения ?

Конечно, можно оставить и в таком виде, это придаст динамики, но ни на грамм не приблизит читателей к той картинке, что вы пытаетесь представить и донести.

А следовательно воображаемая читателем картинка будет далека от определения: текст -художественный.
Зря я что-ли писал предыдущий пост?!

Диалоги: Старайтесь не описывать события при помощи диалогов. Диалоги нужны для яркой завершенности типажа героя. В них должна чувствоваться характеристика говорящего.
Иначе диалог превращается в еще одну ремарку словами автора, что мы и видим собственно.-