http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1330253500.jpg

Во первых, картина делится на два уровня - земного и небесного (низ и верх)
Начну слева:

Верхний левый угол - уничтожение станции Божественного Совета. После чего эта станция в течении примерно четырнадцати лет падала на планету. Божественный Совет - это организация богов, основанная после Великой Войны Богов и Большого Переворота и следящая за ситуацие на Теллаплейе(планета внизу)

Ниже находятся две луны - Аурелла(золотая) и Белла(белая, ясно же ведь!) На этих двух лунах обитаю богини справедливости и правды - Аура и богиня красоты - Белла, а также бог мужества Аар.

Ещё ниже, на границе с землёй(нижней части картины) находится Пробуждения Огня - из извергающихся вулканов вырваются драконы огня(фениксы). Хотя это и не относится к Эпохе Огня, это событие сильно повлияло на всю историю - среди народа огня стали появляться огненные дети, с огненными волосами и огненными глазами. А жрецы огня разделились - появились маги огня, священники огня, воины огня и другие группы. Началось изгание жрецов вместе с их родами и племенами - из них сформировались отважные кочевники Будура и Авура

Уже на земле(прямо под пробуждением огня) - события покорения мира во время правления Тирана Огня - на картине изображена рука, уничтожающая с помощью камней огня города (множество взрывов, чем-то напоминающих ядерные).

Внизу уже идёт огонь, сжигающий всё вокруг.

Сверху:

Центральное место занимает газовый гигант Фэон(Эффен), планета Теллаплейа всегда обращена к нему одной стороной и является луной. Его назвают ещё Великим Умбоном, или Великой Дыркой в божественном щите небес. В религии Старых равнин он занимает главное место. По нему определяют время Суток - Полночь=Фэон полный, Рассвет или Закат=Фэон в половине, Полдень=Фэон сливается с небом. У гиганта есть кольцо - это кольцо называют ручкой божественного щита.

Справа и слева от Фэона находиться солнца планеты - Красное(Деал) и синее(Вайар). Рядом с ними видны планеты Адеареад и деадем(Оранжевый месяц и красный). Там живут боги ярости, вражды и предательства.

Под Фэоном находится специфическое изображение монстра Огня: сверху - глаза, ниже огонь из ноздрей, его сердце в центре и две стилизованные руки держащие два камня огня.
И надпись - Furor et Ira - Ярость и Гнев.

На заднем плане видна спираль галактики Сияния и слева снизу от монстра огня и над буквой Э - изображено ядро галактики

Справа:

Союзный флот Римарра(бог твёрдости и стойкости) и Ауры(богиня правды) на своих флагманах(Большая Наковальня и Антенна Лучей Правды, коричневый и сине-жёлтая) разгромляет флоты богов Ярости/Гнева и ненависти (в виде букв V и W, и серо-коричневые кинжалы и мечи.)

Ниже - Удар с Небес на планету падает станция Божественного Совета, и проламывает кору. Огромный взрыв чувствовался везде на планете. Сама кора ходила ходуном, образовывались новые моря и новые горы. на месте удара появился Архипелаг с Великим Вулканом.

Ещё ниже - последствия Удара с Неба - Великий потоп обрушивается на Старые Равнины и на целую эпоху разделяет враждующие народы. Под собой потоп погребает множество городов а также орду пожирателей мира.

Снизу в Центре:

Схематически показана столица империи Огня(на самом деле она выглядит по другому) стоящяя на реке Жизни. На другой стороне три отряда(оранжевые) охраняют мосты и готовяться к битве с пожирателями мира(коричневое).

Также справа от города видны пирамиды - гробницы великих императоров и царей.

Внизу:

Само слово Огня стоит на как бы летящем драконе Великого Огня - а за ним остаётся выжженая степь.
Под ним надпись - Nos Comburet Mundi - Мы сожжём мир.

и ещё ниже - свечи и факелы приносимые людьми, и в общем сгорание всего в Великом огне.

Глава 2. Первый Рассвет
Первым на горизонте взошло багровое солнце. Словно кровавая опухоль, оно выглянуло из-за горизонта опухшим глазом, окрасив долину реки жизни в красноватые цвета, грозя упадком и разрушением всему миру.
Из-за горизонта постепенно поднималась обширная корона голубого солнца. Вскоре оно взойдёт и покажет всем, что именно оно здесь – главное солнце, солнце, дающее жизнь и тепло. Но и приносящую смерть и жару летом, в сезон засухи.
И всегда над миром в зените блестит своим убывающим месяцем Эффен, фиолетовый газовый гигант, Умбон неба, похожий чем-то на корабль древних богов.
У раккуарского изгиба реки Жизни, среди невысоких Волчьих холмов медленно скакал странник на муреге. Хлестая небольшой плёткой, он погонял выносливое животное, бывшее странной помесью осла и зебры. Когда-то они были дикими и бегали свободно по равнинам девственной саванны. Потом уже человек приручил их, и теперь они тащат гружённые повозки, перевозят людей и вовсю помогают зарождающиеся цивилизации. Участь их не завидна – всё время быть битыми, измождёнными, покрытыми пылью.
Тут взошло голубое солнце, и на пару секунд ослепило мурега и его наездника. Странник закрыл глаза рукой от нестерпимого ярко-жёлтого света, а затем на лицо полупрозрачную вуаль. Из под балахона блеснули огненно-рыжие волосы.
«Так то лучше».
Мурег неохотно поднялся на высокий холм, откуда открылся живописный вид на земли Ану:
Слева, теряясь в туманной дали, уходили за горизонт Волчьи холмы, плавно переходящие в Бумийское всхолмье. Там иногда встречались степные волки и редкие бандиты.
Справа, уходя на юг вместе с рекой тянулась Шарранская низина с одноимённым городом в центре. Ниже по течению она плавно переходила в узкую Ануйскую долину, зажатую между Волчьими холмами и степью Кахуров.
Впереди, на востоке, текла широкая река Жизни. У следующего её поворота стоял город Ану. В лучах восходящих солнц он казался орлом, спустившимся с небес на землю с зажатой в когтях добычей.
Увидев город, странник ударил ногами по бокам мурега, который недовольно замычал и стал спускаться с холма. Дорога поворачивала влево, теряясь среди холмов и редких полей. Город и равнина скрылись за ними.
По краям тракта стелился ковёр степного разнотравья. Словно жёлтое море, он волнами склонялся под порывами сильного ветра. Большинство цветов в это время уже отцвели и ждали сезона наступающей жары. Когда же после придут новые дожди – они снова зацветут. Часто среди травы попадались редкие колючие кустарники. Всё это пряталось в тени холмов от восходящих солнц.
Поднимающиеся светила выглянули из-за холма и осветили дорогу – среди невзрачной травы вспыхнуло яркое пламя. Огонёк трепетал, но не разгорался.
Удивительна природа Старых Равнин – много в ней красот и мистических тайн. И одной из таких красот являются разнообразные огнецветы. Эти необычные цветы распускают свои бутоны только на восходе и закате, когда лучи двух солнц пробуждают землю ото сна.
Странник направил мурега к цветку, наклонился и сорвал его, поднёс к носу и вдохнул его пряный аромат. Цветок пах огнём – теплом очага, дымом большого костра, но также он пах пожаром, большим пожаром войны и горечью жестоких побед. Странник прицепил его к плечу, и поскакал дальше по тракту.
Западный путь не был самым оживлённым местом торговли, хотя и разбойников здесь было меньше, чем на востоке, у Туи. Иногда, мимо попадались редкие деревни и поселения. Но сейчас люди ещё спали, скованные дрёмой в этот осенний день.
Из-за очередного поворота дороги послушался топот множества ног. Затем показался отряд воинов, впереди которого катилась телега с оружием и припасами. На ней же сидел глава отряда. Странник приосанил своего мурега и освободил путь повозке, которая еле поворачивала.
Отряд проходил мимо – медные шлемы воинов блестели при свете солнц, а бежевые льняные одеяния с разнообразными узорами давали некоторую маскировку в степи, и спасали немного от жары. Командир же на повозке был в медной маске и с обсидиановым копьём в правой руке. Тот посмотрел на странника, и был немного сконфужен – настолько встречный был похож на сана. Воины лишь бросили на него пару изумлённых взоров и поспешили дальше за повозкой.
Вскоре они скрылись за холмами, и когда топот их ног затих, наездник поскакал дальше. Два солнца поднялись выше холмов, и начали греть уже во всю мощь, превращая Старые Равнины к полудню в обжигающую, раскалённую сковороду.
Через пару поворотов дороги из-за холмов показалась река Жизни – здесь она была уже, всего в одну меру, но течение в ней было быстрее, что давало примитивным кораблям из тростника легко плыть вниз, но и мешало пловцам переплыть её. Каждый год, в праздник разлива, люди воды проводили здесь свои состязания выносливых пловцов.
Странник повернул налево, и стал двигаться напротив берега реки. Дорога шла через колосящиеся пшеницей поля, похожее на жёлтое море. Впереди уже красовались белые ворота большого города Ану. Башни, словно древние великаны, нависали над стеной, перед которой ютились несколько глинобитных посёлков. За ней же проживало множество народа – людей огня, воды, земли и ветра.
Вскоре странник подъехал к воротам, которые уже были открыты. Внутрь и наружи входили и выходили жители и селяне. В воротах стояли двое стражников, а наверху, на массивных округлых башнях дюжина лучников осматривала местность вокруг на предмет возможной опасности. Они со скукой посматривали на проходящую толпу, лишь изредка интересовались особо подозрительными личностями.
Подходя к воротам, странник вызвал интерес первого стражника, лысого ветерана с густой чёрной бородой и неподдельное удивление второго, более молодого, только ставшего воином. Пока он подходил, они внимательно его изучали – настолько он выделялся среди остальной толпы:
Оранжевое льняное одеяние, полыхающее, словно пламя костра;
Глаза, выглядывающие из-под капюшона, вспыхивающие огнём ярче солнц;
Несколько непослушных огненно-красных прядей выглядывали из под балахона;
Картину добавляла висевшая на поясе странника полузавёрнутая, массивная жезлобулава.
- Маг Огня – прошептал старый воин молодому, а потом обратился к наезднику:
- Приветствую тебя, достопочтимый гость из далёких Огненных гор! Что привело в наш край?
- Моя семья. – странник достал из-за пазухи круглую печать с иероглифами, и откинув назад капюшон, показал своё лицо аристократического рода.
Тут же, узнав незнакомца по лицу и царской печати, два стражника пали ниц перед магом, а старший проговорил:
- Господин, пожалуйста, проходите, мы не будем вас задерживать.
Странник в ответ ничего не сказал, ухмыльнулся и продолжил дальше путь, войдя в кишащий жизнью город. Когда он скрылся из виду, стражники поднялись из дорожной пыли и стали отряхиваться. Молодой спросил:
- Маг огня?
- Да, Мастер магии огня и вдобавок брат нашего сана.
- И что умеет Мастер?
- Не знаю, но когда мы пытались усмирить одного ученика-бандита, тридцать воинов пожгло. Видел мою лысину – это осталось от того времени. Закончим стражу, сходим к святилищу огня. – сказав это, старший похлопал молодого по плечу.
Солнца поднимались всё выше, а странник на муреге скакал по белой улице, которая, как женщина, была облачена в белые дома. Она вела на запад города – на красный холм, к храму Красного Солнца. Но наезднику нужно было не туда – по одной из боковых улиц он стал постепенно спускаться в овраг. Здесь дома становились визуально выше, нарастая друг на друга, возвышаясь на близлежащих холмах. А тени постепенно скрывали уходящую вниз улицу, извивающуюся, словно змея.
Вскоре небо постепенно стало скрываться за вершинами домов, и странник въехал в туннель. По этим, лишённым дневного света нижним улицам мало кто ходил – в основном это было прибежище мёртвых и уходящих. Даже городские воришки обходили эти места стороной – часто дома сверху проваливались, и давили неудачливых грабителей могил.
Извилистый туннель состоял из множества соединённых под землёй улиц и переулков. Некоторые вели к гробницам знатных вельмож, другие – поднимались наверх, и иногда издалека был виден еле заметный дневной свет. Везде стояли каменные и деревянные подпорки, не позволявшие домам сверху обрушиваться. Впереди показалось множество огней – казалось, что они светят ночью на поверхности.
Огни постепенно приближались, а затем странник вышел на небольшую площадь под землёй – когда-то это был храм золотой луны, а теперь он своим прочным куполом поддерживал стоящие сверху дома. Никто не помнит, кто и когда его построил – говорят, что он уже стоял здесь, брошенный и полуразрушенный, когда пришли первые основатели Ану. Эту странную архитектуру освещало множество огней – некоторые знатные посетители любили здесь побыть и восхититься орнаментом здания.
Странник спешился с мурега и взял его за уздцы, и стал разглядывать резные изображения фаз луны и их положения на небосводе, обозначающие двадцатиоднодневный цикл месяца. Множество улиц расходятся отсюда во все уголки города и подземелья под ним. Каждая из них начинается с массивных арок, держащих купол. Отсюда начинается улица погребения, ведущая наверх, в кишащий жизнью город. Одна из улиц вела ещё глубже, в пещеры, другая еже была вымощена черепами поверженных врагов.
Впереди заявил о себе дневной свет – постепенно поднимаясь, путник вышел из катакомб, и вздохнув с облегчением, увидел снова сияние солнц и подумал:
«Огню не место в подземелье, где так мало воздуха для жизни»
Снова стали попадаться редкие прохожие – в основном это были жрецы и их прислужники. Улица погребения кончилась, и странник вышел на широкую храмовую улицу. Со всех сторон её окружали массивные храмы из камня и кирпича. Они были средних размеров – не такие большие, как монументальные зиккураты пятёрки главных светил; но и не такие маленькие, как святилища четырёх стихий. Среди них затерялся небольшой храм путников – храм бродяг, путешественников, странников и гостей из дальних земель. И маг медленно пошёл туда.
Войдя во двор храма, странник привязал мурега в стойле и оглянулся:
Храм был трехэтажным зданием с боковыми пристройками. Слева находились стойла, справа – большое поле для тренировок и спортивных игр. Весь двор был обнесён высокой, трёхметровой кирпичной стеной. Над входом в храм висела эмблема Пути – дороги, ведущей за горизонт, к рассвету двух светил.
Странник прошёл через полупрозрачную занавеску и оказался в большом зале, разукрашенным в фиолетовые цвета с красной каймой у потолка. Было тихо в этот утренний час. Жрец пути, который и был хозяином этого приятного заведения, сидел, разлёгшись на разноцветных подушках и дымя трубкой с игриамом. В полумраке не было видно его лица. Увидев вошедшего, жрец поприветствовал:
- Какая погода в огненных горах?
- Как всегда – сухо и полыхают огни святилищ.
- Садись и расскажи, как прошёл твой далёкий Путь?
Странник сел напротив жреца, достал свою длинную трубку, набил её игриамом, зажёг и закурил. Это вещество давало густой синий дым, пряный аромат которого вызывал из небытья давно ушедшие события. Дым понемногу рассеялся, превратившись постепенно в лёгкую голубоватую дымку, в которой проступили неясные картину других миров.
Маг сделал затяжку, выпустил струю дыма вверх, и начал свой рассказ…

***
Внутри Большого дома.
Сан сидел на вырезанном из дерева троне, томным взглядом наслаждаясь представлением танцовщиц. Правитель медленно отпивал пиво из глубокого бокала, наблюдая за плавными движениями девушек. Их тела то исчезали, то снова появлялись на свету, льющимся из большёго проёма в потолке. Шесть колонн поддерживали нерушимые своды зала. Двое стражей стоял, охраняя своего царя, а слуга с опахалом разгонял уже подступающую летнюю жару.
Танцующие девушки были из народа воды – низкорослые и гибкие, словно рыбы-угри. Их намасленная кожа блестела, а волосы цвета неба повторяли их страстные движения. Царь был эстетом – ему нравилось всё красивое и достойное восхищения. В этот момент его охватывало страстное вожделение, но он ещё не выбрал, кого взять с собой на ночь.
В таких развратных мыслях, сан не сразу заметил подошедшего слугу, ставшего что-то бормотать. Лишь на третий раз он расслышал слова:
- Правитель, к вам пришёл важный человек, и просит немедленной встречи.
Царь неистово взглянул на слугу, и казалось, хотел его ударить, но потом передумал:
- И кто этот важный человек, что смеет прерывать развлечение сана?
- Он показал царскую печать. – сан уставился на слугу непонимающе и раздражённо проговорил:
- Тогда разреши ему войти. – а затем хлопнул в ладоши и крикнул танцовщицам:
- Куп ахта!(Все вон) – и стайка девушек выпорхнула из главного зала. Слуга же убежал, передавая царское разрешение страже.
Примерно через минуту двери зала тяжело открылись, и в зал вошёл незнакомец. Он был одет очень ярко и вызывающе в своём длинном оранжевом одеянии из льна с жёлтыми всполохами огня. Стражники вышли вперёд и преградили путь незнакомцу, а сан с интересом изучал его – не часто странные путешественники приходят сюда из дальних земель. Правитель проговорил:
- Открой лицо и представься нам, важный человек из магов огня.
Странник откинул оранжевый балахон, открыв свои огненно-рыжие волосы. Царь узнал знакомые черты своей семьи:
- Ты сильно постарел, брат.
- А ты стал царём – что весьма похвально в твоём возрасте.
- Ну, как видишь, не зря же отец женил меня на дочке сана Ану. – Зачем ты вернулся?
- Что бы обсудить некие дела насчёт наследников и государства.
Стражники вышли, закрыв двери зала, и двое братьев остались одни. Лишь два солнца наблюдали за их разговором через большоё окно в потолке…

Отрывок 3. Посланец придёт!

Находясь в зените, два солнца жгли неимоверно, превращая холмистые равнину в раскалённую сковороду. На ярко-голубом небосводе рядом со светилами плыл тонкий полумесяц огромного Эффена. Над землёй поднималось марево – горизонт дрожал, а иногда и вовсе пропадал в голубой дымке.
В такое неблагоприятное для пути время, среди невысоких каменистых холмов брёл путник, немного хромая на правую ногу. Он был одет, как бедный воин, в коричневую тунику с эмблемой быка на груди. Голову скрывал тюрбан, обёрнутый вокруг медного шлема. Из оружия был лишь один кельт, да сломанное копьё вместо костыля.
Человек хмурился, наступая на больную ногу, но продолжал идти вперёд. Иногда он останавливался и вслушивался в окружающую тишину, надеясь почувствовать врагов раньше, чем они заметят его. Шаги давались ему с трудом, хотелось прилечь на песке и немного отдохнуть от боли и жары. Но такой отдых грозил смертью в безводных холмах.
Здесь не было поселений, и редкий путешественник забредал сюда, находя лишь камни и песок. Но даже в такой суровой местности произрастали растения. Большинство из них не были пригодны в пищу, а многие – вообще вредны. Единственное, что спасало здесь – это немногочисленные источники с озёрами чистой воды и низкорослыми пальмами вокруг. Можно было идти и другим путём, огибая безжизненные холмы, но такая дорога заняла бы в три раза больше времени.
Уже давно остались позади царские холмы Каммагда с величественными курганами и массивными статуями древних царей. Давно остался позади город Сансарра, судьба которого теперь попала в руки рядового воина. Давно не свершалось такого, что может кардинально изменить мир. Теперь осталось немного – дойти до Ану и рассказать всё сану.
Но всё же солнца пекли неимоверно, и солдат слишком устал – ему надо было отдохнуть. На его счастье, вскоре среди холмов показалась пальма, и её раскидистые листья давали хорошую тень. Путник уселся под ней, и стал опустошать свой бурдюк с водой. Выпив половину, он оставил другую до конца дороги. Оперевшись о пальму, запрокинул голову, и глядя на безжизненное ярко-голубое небо, не заметил, как уснул.
Сны его были странны:
«Дикие мустанги бегали по просторам равнин, копытами подымая пыль. Верблюды шли через барханы песчаного моря, щурясь от яркого света солнц. Дикий гепард охотился на уставшую газель, а поймав, отведал её плоть. Массивные слоны ревели, провожая уходящие на запад светила.
Солдат стоял на холме и смотрел на эту картину. Один жеребец отделился от стада, подбежал к воину и лизнул его своим шершавым языком по лицу. Воин отмахнулся, и прорвал пелену сна»
Был уже вечер, красное солнце садилось, а голубое – уже готовилось ко сну. Всё просыпалось, как только жара спадала. Жизнь забурлила здесь ручьём. То там, то здесь среди камней были слышны шорохи и поскрипывания неведомых существ.
Воин потянул свою уставшую шею, пощурился, поглядев немного на солнца. И встал. Встал – и чуть не рухнув обратно опять – диким взрывом боли отозвалась подвёрнутая нога.
- Ох, чёрт, бака, бака! – выругался хромой воин, оперевшись неуклюже на своё сломанное копьё. Снова оглянулся вокруг, не заметил никого, собрался с мыслями – и шагнул.
Нога тут же отозвалась болью – но ему всё равно надо было всенепременно дойти. Ещё шаг, и снова волна боли прошла вверх, ударив, словно жгучий хлыст работорговца.
Шаг, и снова боль – «Ничего, я справлюсь» - человек шагнул и снова почувствовал боль. Началась долгая череда борьбы с самим собой.
«Нет слабости, есть только сила» - подбадривал себя воин, медленно поднимаясь на холм, который был выше остальных. Красное солнце взглянуло в последний раз на старые равнины и скрылось за горизонтом. Голубое, с сияющей короной медленно следовало за ним. Скоро и оно скроется, и наступит время Фэона и его лун освещать поднебесный мир.
Осторожно воин стал спускаться с холма, стараясь не наступать на острые камни. Холм за холмом преодолевал солдат, борясь со своей болью и своим гневом.
Вскоре и голубое солнце скрылось из виду, и только корона освещала этот мир. Путник вышел на равнину, и вдалеке увидел город Ану, который уже готовился ко сну. Из далека он казался спящей девушкой, свернувшейся калачиком на холмах.
Воин пошёл туда – осталось лишь пройти равнину.
В его спину мягко светили две поднимающиеся вместе луны – золотая и белая. Под их холодным светом он продолжал идти в ночи.

Отрывок 4. Предчувствие беды.
Тихо плывёт в небесах луна Аурелла, блестя золотым своим сиянием. С небольшим опозданием ей вслед мчится луна бела. В зените их ждёт уже полный Феон, огромный газовый гигант, опоясанный двумя пальцами и постоянно нависающий над планетой.
Миром правит тишина. Безмятежно спит город Ану, ждущий следующего рассвета. Лишь огоньки башен и некоторых домов разгоняют темноту вокруг. В ней спряталась тайна, что своей невидимой рукой управляет всем на планете. Только некоторые знают о ней. И в неё залез правитель Ану, разбудив бдительного врага.
На западе города, на высоком холме, на зиккурате Красному солнцу стоял человек. Порывистый степной ветер здесь сильнее и трепал его тёмно-зелёную мантию. Она блестела золотистыми кобрами от света большого костра на вершине храма. Огонь трещал и извивался в небе, словно скопище живых змей. Искры летели вверх, смешивались с яркими звёздами, образую калейдоскопом меняющийся узор. Четыре резных обелиска окружающих пламя, в рельефах раскрывали длинную историю эпохи Красного солнца, времени упадка и разрушения.
Правитель любил здесь оставаться ночью, смотря на движение лун, облаков на огромном гиганте. Небо в этот час жило своей жизнью. Иногда казалось, что видны материки и моря под покровом золотистой пелены Ауреллы. В другие моменты можно заметить огоньки, как бы случайно пролетающих там.
«Какие тайны скрывает небо?» - так думал сан, заодно вспоминая слова недавно прибывшего брата:
«Нам нужно укрепить власть над Ану». «Жени дочерей своих на сыновей Масинтина.» «Мне нужен ученик». «Я боюсь, он плохо воспримет моё возвращение». «Булава? – я нашёл нечто, что сможет тебя удивить». «Храни в тайне, пусть останется между нами». «На восток, в Сансарру». «И тебе надо помириться со старшим братом».
Так размышлял царь, пока его не отвлёк шорох на лестнице. Правитель спрятался за обелиском и стал ждать. Сейчас жрецы спали, и никому не было дела до вершины Красного храма.
На зиккурат быстрым шагом взлетела женщина, расправив своё тёмно-зелёное платье. Под пламенем костра золотом заблестели многочисленные змеи, вышитые на ткани. Волосы её, закреплённый уреем, загорелись огнём. Правитель узнал её – и вышел из-за обелиска.
- Масемеу, ты опять не спишь? – женщина протянула руки к огню, заметив его. Пламя стало чутко отзываться на волнистые движения её ладоней.
- Как видишь.- облокотился он на обелиск.
- мой Феон, опять всё тот же сон?
- Да, тот же самый. – колупая рельеф обелиска, проговорил он.
- Расскажи о нём? – она оставила свою забаву с костром, и подошла к нему на расстояние вытянутой руки.
От неё шёл чарующий аромат жасмина – правитель сразу вспомнил, как он её когда-то любил.
- Не могу, – выдохнул он.
- Почему не можешь? Сколько мне еще одной ворочаться в ночи? – женщина прильнула к нему своим горячим телом и стала нежно гладить его по щекам.
- оставь. – Масемеу отнял её руки от себя. – мне надо идти.
- Куда идти? Все же спят! – встретились два огненных взгляда.
- К провидцу. Наверное, он всё объяснит. – правитель не выдержал и первым отвернулся, пойдя к лестнице. А женщина ему вслед:
- Удираешь? А сил мне сказать – нет? – Масемеу остановился, оглянулся, секунду помедлил и дальше пошёл. – Иди, иди к своему провидцу – может, что путного скажет! – Уже чуть ли не вопила она.
Сан стал спускаться с зиккурата, а женщина рухнула перед костром, села, оперевшись на обелиск. Стала смотреть на яркое пламя, и вода искрилась на её щеках, и жгла, жгла, словно солёное безбрежное море в жаркий день синего солнцестояния.
***
Длинная дорога – долгое решение.
Одна лестница, потом вторая и третья – и вот Масемеу оказался у подножия трёхступенчатого храма Красному солнцу. На вершине зиккурата горело яркое пламя. Правитель взглянул туда, и на секунду всколыхнул дремавшие было чувства, но также быстро их подавил. Давно запретил иметь он чувства, очень давно.
На широкой площади рядом с храмом было тихо. Огни в домах давно погасли, и все подданные спали. Ветер колыхал шторы в открытых настежь окнах. В чарующем свете обеих лун и гиганта Феона всё становилось загадочным и странным, меняя свои очертания.
Шадуф над колодцем в ближайшем дворе был похож на искорёженную цаплю. Двухэтажные дома глядели на улицу, словно маски древних богов. Порывами ветра открывались их тёмные глазницы.
Было тепло, но лёгкий ветерок немного охлаждал. Давая надежду на скорый приход дождей. Сандалии шуршали по плитам площади. Рука под пазухой сжимала рукоять кинжала.
Площадь кончилась, и Масемеу вышел на широкий проспект. Эта улица была самой длинной, и вела почти через весь город. Днём здесь оживлённое движение, и всякий люд снуёт туда и обратно, хрен знает, чем занимаясь. Сейчас же редкий прохожий попался бы царю.
Масемеу прошёл половину улицы, когда что-то странное привлекло его впереди. Там было темно, и лишь красный туман застилал улицу. Царь подошёл ближе, постепенно замедляя шаг, всматриваясь в подозрительную дымку, похожую на огонь и льющуюся с небес кровь – даже солёный привкус имелся. Всполохи поднимались ввысь, и кривыми протуберанцами пронзали космос. Рука под пазухой взмокла.
Правитель вступил в туман – под ногами мерзко захлюпало. Всполохи вокруг создавали очертания людей, мурегов и повозок. Призраки кричали, но их не было слышно. Масемеу не замечали, всё их внимание устремлено вперёд. Вскоре показалась и причина – шеренга призрачных воинов пробивала себе путь через толпу силуэтов. Духи дрались, падали, а умиряя – таяли без следа. Сан тыкнул в одного из солдат, и тот растворяясь в воздухе. Успел крикнуть другим:
- Тассар Амед! – прочёл правитель по губам.. призрачные воины построились, закрылись щитами и выставили вперёд копья. На них из толпы посыпались камни. Кто-то задышал огнём. Строй ударил и пробежал мимо – за ней показалась большая, шестиколёсная повозка. Её тащили четыре мурега, надрываясь изо всех сил. Один упал – стрела пробила ему бок. Солдаты оттащили его в сторону, и телега поползла медленнее. На ней стоял массивный гранитный саркофаг. Масемеу узнал резьбу на боках – в нём хоронили погибшего царя Редоптха.
Телега встала напротив, крышка гроба съехала и упала с глухим ударом о землю. Вначале показалась рука, а потом и весь призрак поднялся из саркофага, достал от туда же свой Урей и водрузил себе на голову. Масемеу стоял, не шелохнувшись, смотря на своего полуразложившегося предшественника. Хотелось бежать. Но ноги не слушались.
Призрак взглянул оценивающе на своего приемника, и зашипел перерезанной глоткой:
- Ну, здравствуй, «друг», мы с тобой давно не виделись.
- Здравствуй, – выдавил из себя Масемеу.
- ты не знаешь, почему всё так получилось? – призрак сошёл с телеги, приближаясь к правителю.
- Не знаю! – сан попятился от него.
Редоптх почесал пальцем в дырявой голове:
- Даже ты не знаешь?
- Ничего я не знаю! – Масемеу дрогнул, упал, поднялся и побежал прочь. Призрак – за ним, крича вслед:
- Да стой ты, чего испугался? – правитель, прорываясь через мерзкий туман, прокричал:
- Тебя нет! Ты мёртв! Тебя сожгли!
Призрак в ответ:
- Идиот! Что, что поговорить нельзя?
Масемеу не ответил, а только ускорил бег, подумав:
«В гробу я видел таких собеседников».
В ушах зазвенел утихающий голос
- Постой! Не уходи! Дай поговорить с тобой!
Но сан также продолжал нестись, словно пугливая газель.
- Где ты? Я тебя не вижу! Вернись!
Мелькали мимо всполохи, противно хлюпало под ногами. Красный туман мешал – залезал в глаза и проникал в уши. Пелена понемногу разошлась, и Масемеу выбежал снова на Длинную улицу под сияние знакомых лун. Вокруг также стояли дома. Также ветер колыхал шторы. Город спал, а сзади доносилось:
- Вернись! Вернись! Вернись ко мне!
Правитель побежал дальше по улице.
Когда он остановился и оглянулся назад – красный туман исчез, как будто его и никогда и не было. Открылась взору Длинная улица, ведущая с холма – на холм. На другой стороне, на западе, был виден огонь на вершине храма Красному солнцу. Сердце в груди бешено стучало, отдавая шумом в висках и готовое выпрыгнуть и убежать.
«Всё. Ночью – ни ногой!»
Правитель немного постоял, переводя дух, опираясь о стену ближайшего двора. Вытерев платком испарину со лба, стал дышать ровнее и глубже. Когда же мысли и чувства пришли в порядок, Масемеу двинулся дальше по улице.
Дома стали выше – трёхэтажные, и круглые в основании. В них живут зажиточные горожане. Иногда попадались высокие, четырёх и пяти ступенчатые здания различных родов знати. По форме они напоминали юрты кочевников Старых равнин.
Улица закончилась, и Масемеу вышел на большую, круглую площадь. Посередине высился Большой дом – семиступенчатое здание, символизировавшую почти небесную высоту царской власти. Слева, на севере, виднелись многочисленные храмы на одноимённой улице. Справа, на юге, терялся в темноте квартал оружейников.
Переходя площадь, правитель разглядывал резные плиты под ногами. В них рассказывалась длинная история всего города. Некоторые надписи уже почти стёрлись, а другие – выдавали непонятные имена.
«Если долго искать, можно найти и своих предков» - подошёл правитель к Большому дому, громадой чернеющей на фоне неба. Вокруг здания были самые старые надписи. Каждая из них сопровождалась каменной статуей первопредка-кочевника. Они были суровы. И внушали трепет своими предсмертными масками. Где-то среди них затерялся предок «Змей».
Вход внутрь охраняли двое стражников. Они поприветствовали сан, и тот вошёл в длинный коридор. Чадящие факелы давали мало света. Тени играли и казались существами из глубин Небытья. Масемеу взял факел и пошёл вглубь.
Один поворот, второй, лестница вниз – и правитель вышел к нужной двери. Постучал в неё два раза, подождал секунд, а потом – ещё два раза.
Раздались шаги, затвор щелкнул, и дверь открыл маленький старичок. Высокорослому правителю он был по грудь, и своим носом напоминал хищную птицу. Несколько седых прядей украшали его лысину.
Увидев царя, гадатель зевнул и пропустил его внутрь.
Масемеу прошёл, сел на циновку у низкого столика и сказал:
- Посмотрим, что скажут карты на этот раз.
Старичок вздохнул, достал из небольшой шкатулки сотовые карты и уселся напротив сана.
Правитель следил за его действиями, а гадатель, раскладывая по столу карты, зевнул устало и проговорил:
- Поздно пришли.
- Брат приехал, задержал меня.
- Ладно, посмотри, что поведает расклад.
***
Гадание было результативным, но задало больше вопросов, чем дало ответов на них.
Масемеу поднимался на вторую ступень Большого дома, обдумывая слова старика. Вышел на внешнюю палубу уровня, взглянул на небо – Феон медленно убывал, превращаясь в наполовину срезанный щит. Аурелла стала полной, а Белла – Убывающим полумесяцем блестела на востоке.
Потом будет рассвет, и жизнь правителя изменится навсегда… Навсегда.

Глава 5. Красное солнце войны.
Светло. Просторная комната. Лежу на кровати. Смотрю в потолок. Ветер поёт неизвестную песню.
Замечаю что-то странное. Смотрю в угол. Тень там увеличивается. Становится темно. Оттуда выходит силуэт. Мантия и балахон. Не видно лица. Подходит ко мне.
Я пытаюсь подняться. Руки не двигаются. Он надвигается и достаёт кинжал. Говорит:
- Солнце закатится в срок!
Дёргаюсь – невидимые путы связали меня. Тень почти рядом. Отрываю руку. Надеюсь защититься. Всё таки вскакиваю. Под капюшоном даже глаз не видно.
Прыгает ко мне. Сверкнул кинжал в темноте. Кровь моя пролилась. Смотрю ему в лицо, судорожно шепчу:
- Умираю! – смерть так странна.
Слышу сквозь сон:
- сан, сан, проснитесь!
Открываю глаза, понимаю, где я. Вскакиваю. Оглядываюсь вокруг.
Просторная комната. Слуга стоит у кровати. Говорит:
- Вы шептали во сне!
- Что шептал?
- Вот, - передаёт мне табличку со свежими записями.
Читаю. Ужасаюсь. Действительно ли я так говорил?
- Ты ничего не слышал! – ясно?
- Ничего не слышал!
Комкаю глину, стирая текст. Никто не узнает. Не должен узнать.
Смотрю в окно. Уже утро. Над миром поднимаются светила. Доносится уличный гул. Слышны выкрики базарных торговок. Скрипят повозки. Мычат муреги.
Одеваюсь. Слуга помогает, подавая мантию. Надевает мне корону – золотую кобру с красными глазами-рубинами. Сверху – зелёный льняной клавт, ниспадающий на плечи. Помощник вручает мне жезл в виде змеи – мои скипетр.
Выхожу из покоев. Ветер дёргает занавеску в проёме. Слуги приветствуют меня.
Ничего не замечая, величаво выползаю на открытую ступень. Высокие колонны держат крышу. Между ними натянуты паруса, дающие тень. Безоблачное небо. Видно далеко. Внизу ,в городе снуют по улицам люди и повозки. Круглые в основании дома обрамляют площадь.
Поднимаюсь по лестнице наверх – здесь храм Феона ждёт меня.
Парусов здесь нет. Четыре резные стелы своими вершинами указывают на гиганта. Феон занимает всё место между ними. Встал у алтаря – угли на нём тлеют.
Приветствуют младшие жрецы и дают жертву мне. Огненно-красный петух дёргается, предчувствуя скорую гибель. Хватаю его за шею. Дают кинжал. Раздаётся последний его крик. Рывком разрезаю ему брюхо. Требуха падает. Шипя на углях. Лёгкий дымок подымается вверх.
Судьба сегодня благосклонна. Жертву принимает бог.
Ухожу вниз. Младшие жрецы бьют в гонг, возвещая начало рабочего дня.
Правитель окончательно проснулся, и теперь его ждёт род.
Раньше род был крупным. И много детей требовали внимания. Теперь многие убежали. Некоторые убиты. Только самые лояльные и льстивые остались с царём.
«Змеиное гнездо» - Масемеу спустился вниз по запутанным коридорам Большого дома. На следующем уровне встретили многочисленные писцы, изложившие список дел на день. Всё было у них по порядку.
«Вначале надо проводить брата до пристани» - за правителем увязался постоянный писец-номенкулатор, в чьи обязанности входило помнить имена всех встречных. С собой он носил большую кожаную сумку с табличками, которыми гремел, раздражая царя Масемеу.
Следующий уровень принадлежал жрецам. Они выходили из своих святилищ, и склонялись перед саном. Правитель был осторожен – они часто оспаривали власть.
Пройдя вниз по лестнице, правитель оказался перед строем знатных воинов. Их набирали из сыновей и внуков Детей Огня. Пламенные волосы водопадом спадали на их плечи, а глаза с ярко рыжими зрачками выражали любопытство и послушание. Его приветствовали. Многие из них добились положения при его помощи. Масемеу каждым здоровался – ведь он тоже когда-то был воином.
В последней, самой нижней ступени сидели чиновники. Слышны ругань горожан и мелкие споры селян. Здесь же располагался суд и царский трон. Масемеу направился к выходу.
Из караулки вышел брат:
- ну и пирамида, к тебе не пробиться! – говорят, ты сладко спишь.
Если бы… - тут писец перебил правителя, заявив:
- Сон царя нельзя прерывать. Если он встанет не стой ноги, то что случится тогда с городом?
- Не перевернётся. – Масемеу подошёл к брату, хлопнув по плечу. Пошли, покажу тебе корабль.
- Решил меня отпустить?
- Мастиретх – с тобой поплывут двадцать воинов.
- А без конвоя?
- Не упрямься, ты приедешь в родной город, как подобает наследному принцу.
- принц? Но ты же знаешь, я уже давно ни на что не претендую.
- претендуешь, или нет – но ты – наследный принц.
- А зачем тогда конвой?
- посмотри на свою одежду – Масемеу ткнул в оранжево-красную мантию брата – тебя разорвут без охраны.
- ну хорошо, надеюсь ты прав – и караул выставит меня перед старшим братом в лучшем свете.
Пробираясь по улицам, братья дошли до стен города. Две древние, округлые башни охраняли ворота. Стражники расступились, поглядывая на сана и ашавана огня.
За стенами раскинулась пойма реки Анахиты. Дорога вела вниз, к недавно расширенной пристани. Весь берег загромождали разнообразные торговые и рыбацкие суда. Большинство собиралось из тростника, и только самые крупные – из дерева. Покачиваясь на волнах. Они были похожи на пузатые бочонки. Словно бдительные кобры, ждали приказа боевые корабли. Стройными силуэтами выделялись три царских ладьи..
Царь и брат направились к ним. Мастиретх увидел корабль:
- ты что шутишь? Хватит и военного корабля!
- Давай, залезай – команда ужё ждёт!
Вблизи корабль выглядел весьма внушительно. Нос венчала готовая к атаке кобра. По бокам висели вёсла. Корма возвышалась на метр. На ней стоял трон, скрытый под тенью широкого тента. Мачта была одна, да и та – без паруса. От змеи к рее тянулся ещё один тент, под которым сидела команда. Они увидели сана и стали его приветствовать.
Масемеу помахал им в ответ, а Мастиретх вступил на трап и обернулся:
- Ладно, к чему прощаться. Мы же ещё увидимся?
- Увидимся. Удачи тебе в поисках ученика.
- тебе тоже. Правь мудро, суди милосердно.
Братья сделали двойное рукопожатие, и Мастиретх взошёл на борт.
Матросы сняли крюки, освободив корабль. Толкнули шестом от причала. Палуба качнулась, ладья медленно выплыла на открытую воду. Паруса не расправляли – ветер дул против течения.
Мастиретх смотрел на пристань – виден силуэт сана. Вначале одно судно, потом другое. А за ним и последующие закрывали их друг от друга. Течение убыстрилось, и фигура брата растворилась в толпе.
Пристань кончилась, но некоторые рыбаки плыли вслед. Но и они отстали. Причал скрылся за поворотом реки. Мастиретх стал смотреть на удаляющийся город.
Отсюда Ану казался пузатым великаном, решившим вздремнуть на солнышке. Окружённые домами. На холмах стояли зиккураты. Сам город был окружён массивной стеной.
«Как он его взял?»
Мастиретх обернулся и увидел лица знакомых уже воинов.
«бака, бака, Масемеу!» - это оказался не почётный караул, а принудительный конвой.

***
Солнца уже припекали. От ночной прохлады не осталось и следа. Теперь время других дел – более рутинных и обычных.
Масемеу сощурился от света, смотря на уходящий вдаль корабль.
«Надеюсь, теперь меня старший брат простит?» - правитель развернулся и поспешил вверх, к воротам. За ним еле поспевал низкорослый писец-номенкулатор.
Сан подходил к воротам, когда оттуда выбежал воин. Чуть не врезавшись, он остановился, и задыхаясь, сказал:
- Пришли вести из сансары – она подверглась нападению.
- продолжай!
- пришёл хромой воин, говорит – два дня назад это было.
- кто напал?
- Он не знает, но думает – что Лаа.
Номенкулатор выглядел озадаченным::
- Что предпримешь?
- Собрать войско и послать разведчиков. – воин побежал обратно, в большой дом, а писец сказал:
- Часть армии оставим здесь. Возможно это уловка. Крокодилы не дремлют – они всегда ждут.
- Да, оставим. Хватит двести воинов.
- Не смеши. Они даже не везде караул на стенах смогут выставить. Нужно вдвое больше.
- Адвазд, как я с шестью сотнями смогу победить врага? – Масемеу и писец прошли через врата, оказавшись на рыбной улице. Она пустовала. Только несколько загорелых детей играли в догонялки среди лавок. Писец ответил:
- примени тактику и стратегию, собери ополчение – во всяком случая не мне же тебя учить.
- ополчение? Шутить изволишь – взять гончаров, водоносов и землепашцев?
- Вместо плуга и сохи возьмут топоры и копья. Руки у них мозолистые – не отвалятся.
- Возьмут, только в городе останутся триста воинов.
- твоё дело. Триста – так триста. – Адвазд записал что-то на папирусе.
Они вышли на базарную площадь. Резкий запах благовоний ударил в нос. Торговцы кричали, расхваливая свой товар. Между лавками ходили горожане и иноземные купцы. Все, увидев сана – склонялись. В животе правителя заурчало. Увидев аппетитный чириз на прилавке, Масемеу взял его, поблагодарив продавца. Человек снова поклонился, воссияв улыбкой. Царь пошёл дальше, жуя сладкий корнеплод:
- Как его зовут?
- Муребех, торгует два года.
Одним и тем же?
- Чиризами в основном.
- Понятно. – Масемеу проглотил кусок, и снова впился зубами в хрустящий чириз, такой же сочный, как груша. Оранжевый сок тёк по подбородку. Базар кончился, и они снова оказались в паутине узких улиц и переулков. Правитель закончил трапезу, и вытер лицо платком.
Огибая старую стену, увидели над крышками верхушку большого дома. Вначале заблестели четыре стелы Феона. Затем, уровень за уровнем зиккурат становился всё больше и больше. На секунду скрылся за округлым особняком и снова появился, когда Масемеу и Адвазд вышли на круглую площадь.
Со всех концов города стекался народ. У здания собралось крупная толпа горожан. Подойдя поближе, правитель услышал отрывки разговоров:
Снова война? Напали на Сансарру? Когда же это кончится? – завидев Масемеу, замолкали, расходились. А потом снова шептались за его спиной. Пройдя к трёхступенчатой трибуне, взойдя и возвышаясь над людьми, сан прокричал:
- Спокойно, ещё ничего не реши ли!
Все взгляды обратились на правителя. Разношёрстная толпа поражала своей пестротой. Люди притихли, внимая словам:
- Ещё ничего не решили. Не решили. Подождите немного. – Масемеу спустился с трибуны и вошёл внутрь. Стражники его пропустили, а потом сомкнули ряда, не дав толпе проникнуть. Командир караула отошёл от строя:
- Они все его хотели расспросить.
- Пошли, покажи его. – Масемеу и командир, а за ними – Адвазд вошли внутрь здания. Длинный коридор вёл внутрь, освещаемый факелами. Хромой воин сидел в караулке, небольшой комнате сбоку от главного входа. Правитель вошёл в помещение:
- Сумех, что занесло тебя – суда?
Посланник рассмеялся:
- Так видимо боги решили.
Масемеу сел рядом на низкий стул:
- Расскажи.
-Что тут рассказывать, тебе наверное уже известно.
- подробности.
Сумех вздохнул, и в который раз начал рассказывать:
- Наш отряд патрулировал между Семлисом и Сансаррой. Зашли посмотреть царские курганы, и лоб в лоб столкнулись с врагами. Бой был быстрым. Пятеро легли тут же. Три – немного опосля. Командир приказал бежать в город, что я и сделал.
- А кто напал?
- Лаа, ругательства больно похожие.
- А как от погони ушёл?
- Мчался со всех ног – они не отставали. Спрятался за камнем, атаковал и перебил троих. В город – а там уже сражение. Решил идти сюда, передать весть.
- Молодец, теперь отдыхай – ты это заслужил. – Правитель похлопал солдата по плечу, встал и пошёл в проём. Сумех спросил:
- А помощь придёт?
- Это ещё не решили. После обеда скажут.
- Я тоже пойду!
- Останешься здесь, пока ного не заживёт, – и Масемеу вышел, оставив солдата одного.
Длинный коридор привёл прямиком к тронному залу. Шесть высоких колонн держали своды. Через большое окно в потолке пробивался солнечный свет. Здесь Масемеу принимал гостей города. Правитель прошёл дальше и поднялся по широкой витой лестнице.
На уровне воинов вышел в круглый зал. Там его уже ждали. Десяток мужей – предводителей отрядов. Каждый из них был лучшим из лучших. Все они красовались своими заплетёнными огненно-красными бородами, и такими же волосами. Сан вошёл:
- Со слов солдата, Сансарр взята в осаду.
- Откуда ты знаешь, может он шпион? – заявил один.
- Исключено, я его знаю – у него семья в том городе.
- Тогда давайте собираться, давно мы не сражались, - сказал второй.
- это точно, скоро у нас животы будут больше, чем у рожениц – заметил третий.
- Встречаемся вечером, у храма Красному солнцу. – закончил совещание Масемеу.
Командиры вышли из зала. Номенкулатор переминаясь с ноги на ногу, спросил:
- Послать за братом? Предупредить его?
- Нет, нам нужны все корабли.
***
Жарко и душно. Солнца дошли до зенита. Встали почти рядом с тонким Феоновым серпом. Красное перешло полдень. А Голубое – только собиралось.
Ладья скользила по середине широкой реки Анахиты, дарующей жизнь. Вода бурунами расходилась от бортов. Мастиретх сидел на высоком троне, наблюдая за разговорами воинов. Они шептались, не доверяя ашавану огня. И не даром – ведь тысячелетнюю неприязнь древних. Но родственных народов трудно преодолеть.
Над рекой поднималась дымка. Тяжело дышать. Пот со лба не испарялся, стекая и мешая видеть. Оттирая мокрой тряпкой лицо. Мастиретх на время приободрялся. Волосы цвета огня пришлось убрать в узел.
Ближе всех сидел командир, ветеран с выжженной лысиной и густой чёрной бородой. И поглядывал изредка на ашаван. Мастиретх подозвал его рукой, и тот, подойдя, спросил:
- Что вам угодно?
- ты никогда не видел ашаванов огня?
- Их не видел, но пришлось встречать ученика.
- Вижу, такие отметины мало что может оставить, – вздохнул, - к сожалению не все способные обучаются в наших обителях. Встречаются самоучки и просто дураки.
Ветеран сел недалеко и сказал:
- жрецы огня говорят, что вы опасны.
- Это давнее заблуждение.
- В чём?
- В силе огня.
- Какое может быть заблуждение, если в легендах такое описывается, – ветеран потряс руками над головой.
- легенды приукрашают, удивляя.
- Я даже слышал, что самые искусные ашаваны умели превращаться в огненных драконов!
- если бы так всё и было – мы бы давно уже захватили весь мир.
- но жрецы не дают вам этого сделать – они останавливают идущий от вас огонь.
- долго это им не удастся – рано, или поздно пламя войны выйдет с плато, и сожжёт мир. Мы же учёные, а не схоласты.
- Как это?
- Каждый ашаван вкладывает свою душу в познание огня.
- Нельзя познать то, что священно.
- Рассказать историю?
- Давай!
- Слышал про изгнание?
- Да, «Их было восемь. Двое ушли на юг. Двое остались в степи. Четверо поселились у реки». - вспомнил ветеран некогда зазубренную строчку поэмы.
- У нас по другому – «Двенадцать стражей хранили огонь. Двое бежали на юг. Трое пустились в степь. Четверо спрятались у реки. И трое, и трое – осталось у огня»
- А кто ещё в степь пошёл?
- Вы их не знаете. Они до сих пор живут на границах плато.
- А почему не девять? – задал риторический вопрос себе ветеран.
- У шаманов кочевников именно девять.
- И они тоже боятся ашаванов?
- Нет, уважают.
Ветеран поперхнулся:
- Как вас можно уважать?
- Они знают нашу силу и поэтому остерегаются.
- Вот. Вы всё-таки сильны! – ветеран отхлебнул из кружки и продолжил:
- А вот всё-таки… - но ашаван его перебил:
- Тихо, - Мастиретх сжимал камень на своей груди, закрыв глаза. Зрачки под веками шевелились, губы что-то шептали. Но ничего не было слышно.
Когда же открыл их, огненные зрачки сузились и казались заражёнными холодом и жестокостью. Ветеран отпрянул:
- Ашаван?
- посмотри назад!
Ветеран повернулся:
- Сзади корабль!
Команда вся вскинулась, и даже рулевой на время отвлёкся. Выше по течению плыл ещё один корабль. Отсюда он выглядел неопределенно – ладья, как ладья, только фигура заставляла спорить. Кто-то видел в ней голову кобры, а кто-то голову страуса.
А тем временем корабль приближался. Кто-то выкрикнул:
- это страус, страус!
Всматриваясь вдаль, Мастиретх тоже увидел знакомый силуэт на носу ладьи:
«За мной»
Ветеран крикнул:
- на вёсла!
Воины бросились к ручкам и стали неистово грести. Вёсла падали и опускались, толкая корабль. Нос в виде кобры рассекал воду.
- Это за тобой? – ветеран всматривался на вражескую ладью.
- За нами.
Несмотря на усилия, страусиная ладья нагоняла. За ней видны ещё две такие же. Ашаван посмотрел вниз по течению, заметил знакомый проток:
- Можно уйти в пойме, или спрятаться среди тростников.
Ветеран посмотрел туда и указал пальцем рулевому:
- Туда! Давай туда!
Рулевой упёрся в шест. Ладья поменяла курс, заскользив к узкому протоку. Воины поднимали и опускали вёсла. Хором гремела их песня:
- Эээх! – взмах, и они сделали ещё один шажок к свободе.
- Эээх! – пугливые лягушки выпрыгнули из воды.
- Эээх! – враги стали отставать.
Ветеран обратился к ашавану:
- Ты поможешь нам?
- Сделаю, всё что смогу – но вы должны точно выполнять мои приказы.
Ладья вошла в проток и стала петлять по нему. Вёсла почти касались берегов. Вскоре он кончился, и лодка выплыла в другой рукав реки Анахиты.
Мастиретх как крикнул:
- Разворот! Гребите против течения!
Кормовой пожал плечами и выполнил странный приказ. Ветеран удивлённо:
- ты хочешь взять на абордаж?
- Нет!
Ладья развернулась и поплыла медленнее. С каждым ударом вёсел поднималась выше. Проплыла устье протока.
И тут враги нагнали, выплыв следом. Они не ожидали такого манёвра и бросились к лукам и копьям. Всё застыло перед решающей битвой.
Набрав воздуха в грудь, Мастиретх крикнул:
- Аааардааз! – прогремело словно гром.
- Аааардааз! – промчалось, словно завывание бури.
- Аааардааз! – на миг замерла природа в ужасе.
- Аааардааз! – пламя вырвалось изо рта ашаван, обрушилось на вражескую ладью. Перевернула её и забросила в хрустящий тростник.
Рулевой, ветеран и воины остались. Потерев управление, и скорость, их собственная лодка поплыла по течению. Мастиретх упал на дно ладьи, и стал жадно дышать. Ветеран бросился к ашавану и спросил
- Что это, чёрт возьми, было? Магия?
А Мастиретх только прокаркал в ответ, показывая на свой рот.
Ветеран посмотрел – и действительно, нижняя челюсть неестественно широко открылась. Ашаван сел, и стал указывать вниз по течению
Ветеран понял:
- Поплыли.
Рулевой развернул ладью, а воины снова взялись за вёсла. Мастиретх встал, показывая на следующий проток. Тот был уже и глубже.
- Туда? – ветеран указал на проток, а ашаван подтвердил.
Снова поворот, и царская ладья влетела в новый проток. Через пару минут она вышла на более широкий рукав.
Ветеран хотел спросить, куда плыть теперь, когда ашаван выхватил большой топор, крякнул и с размаху срубил тонкую мачту.
- Эй! – только и успел выкрикнуть ветеран, когда Мастиретх следующим ударом пробил дно. Кинул топор, показал на берег, прыгнул в воду, поплыв туда.
Лодка стала тонуть. Ветеран и воины пребывали в ступоре, кто-то пытался выбраться из под упавшего тента. Ветеран посмотрел в сторону ашаван, и приказал покинуть ладью.
Воины быстро собрали свои припасы, и попрыгали в воду. Последним сошёл ветеран с уже полузатонувшей ладьи. Про себя он проклинал вчерашний день, когда ему довелось встретить этого безумного ашавана.

***
Солнца отражались в глазах сокола, высоко парящего в небе. Как умелый пловец, он махал крыльями. Лавируя в потоках ветра. Серебренный змеёй извивалась внизу крупная река. Тянулась пойма на многие километры вокруг. Там было всё – зелёный ковёр тростника, жёлтые поля пшеницы, фыркающие бегемоты. Лодки рыбаков и опасные, смертельно опасные крокодилы.
Слева, до горизонта уходила степь Старых равнин. Слева – тянулись Волчьи холмы, переходящие в Бумийское всхолмье.
Вечер. Красное солнце почти достигло края неба. Голубое – только приближалось. Дневная жара спадала, освобождая напористый степной ветер. Дуновения поднимали вверх пыльцу, запахи животных и людей. Но больше всего в этом времени красного заката проявляла себя кровь.
Птица летела на запах, как акула, чувствуя направление. Крупный город рос впереди. Зиккураты возвышались на холмах, окружённые свитой из домов и особняков.
Сокол сложил крылья, и ринулся вниз. Пролетел над массивными стенами. Стражники оглянулись, провожая взглядом. Людей на улицах было непривычно мало.
Внизу – округлые особняки. Залаяла собака в одном из дворов. Хищник промчался над крупной площадью, чуть не задев верхушки стел Феона, венчающих Большой дом. Молодой жрец посмотрел на птицу, оторвавшись от чистки гонга, и почесал подбородок.
По длинной улице шли люди на запад. Мальчик в толпе показал на птицу:
- Вон! Вон!
А мама ему в ответ:
- Да, да, сапсан – и мальчик проводил его взглядом.
Красный холм наполнен людьми. Словно море. Он плескался и шумел, угрожая пролится на крыши и балконы. А новые потоки всё пребывали и пребывали.
Сокол сделал круг над холмом – где-то здесь пахло кровью. Люди внизу взбудоражены, чего-то ждут. Их взоры обращены на верх зиккурата Красному солнцу. Храм трёхступенчатый, окрашенный в багровые и алые цвета. Заходящие светила придавали ему ещё более жестокий вид.
Хищник ещё немного покружил, и сел на обелиск на вершине храма. Жрецы не обращали на него внимания. Они впали в транс, и стоя на коленях, обратив руки на запад – молились.
Их молитва – без слов. Низкое ,утробное «У» звучало не переставая., теребя тайные струны души. Как будто труба надрывно пыталась разбудить древнее, неведомое чудовище.
Когда они умолкли, Масемеу встал и вышел на открытую площадку. Зелёная мантия заблестела золотыми змеями в свете солнц. Золотая кобра-корона огрызнулась. Увидев новую жертву. Царь достал ритуальный кинжал и прокричал, что бы его слышали все:
- Я даю свою жизнь в долг, тебе – бог разрушения и упадка. Прими мою жертву и дай нам победить! – и резким взмахом порезал ладонь. Сжал руку и кровь каплями пролилась. Десять человек разом перерезали глотки быкам. Вся кровь смешалась, устремившись вниз по желобу. Стекая вниз к подножию, скапливалась в маленьком пруду.
Воины подходили, набирали в ладони и обмывали свои лица. Они принимали страшный вид кровавых чудовищ. Пили хаому и пустились в пляс, расхваливая бога разрушения. Барабанщики и флейтисты задавали бешеный ритм.
Масемеу спустился с зиккурат, а сердце уже бешено стучало. Испив хаомы присоединился к воинам, пустившись сразу в пляс. Над площадью летел мотив:
«Если завтра умирать, то давай спляшем в ещё раз – если завтра умирать.
Завтра битва, завтра прольётся кровь.
А сегодня – пляши в последний раз.
Угости друга и подругу свою –
Спляши в последний раз!»
В толпе попадались девушки. С надетыми масками они были похожи на диких животных. Больше всего было газелей. Юноши же изображали охотников. Выполнив ритуал, они разбивались на пары и уходили с площади.
Стройная девушка закружилась рядом, схватила Масемеу за руку и с ним затанцевала. Маска волка скрывала её лицо. Казалось, что не он её поймал, а она – его. Сан отдался чувствам и время остановилось.
Так они танцевали, пока не скрылись солнца и не засияли звёзды. Феон снова вступил с свои права ночного хранителя.
А после…
А после – Масемеу уже ничего не помнил.

Энарра - один из великих правителей государства Энасси, так же известный как " Пришедший к Морю".

Рождение

Энарра родился в 4864 году Эпохи Огня в семье будущего правителя Инаены. В это же время его дед, Интуин II, воевал на востоке, подчиняя Кимилини и Туинтэ.

Детство 4864 - 4871 года ЭО

Как и многие другие наследники, будующий царь рос при дворе Великой Матери Энасси. Когда дед закончил воевать на востоке, взяв город Туи, он приехал за Энаррой и забрал его с собой.

Возмужание 4871 - 4876 года ЭО

Вместе с дедом молодой Энарра учится воевать и управлять государством. С небольшими отрядами они выступают в походы против бандитов и враждебных племён. В возрасте 11 лет Энарра убивает первого человека, после чего дед проводит посвящение в воины.

Через год дед умирает, и на престол восходит Инаен, отец Энарры.

Скитание 4676 - 4891 года ЭО

Между отцом и сыном не было теплоты, и поэтому Энарра был лишён наследства, и выгнан из города. Началось его долгое странствие.

Стопы его привели на запад, в предгорья Монда, в страну Минию, откуда была родом его мать. Здесь Энарра знакомится с культурой Камня, и многие идеи у них перенимает.

Когда ему исполнилось двадцать лет, он покинул Минию и вернулся в Энасси. Но отец не изменил своего мнения - слишком многое в Энарре напоминало деда Интуина II. Тогда Энарра направился на восток и долго странствовал среди городов Кемира, пока дорога не привела его под тень тысячелетней пальмы среди безжизненных каменистых холмов. Солнца припекли голову, и Энарра заснул. Здесь ему встретился дух Энасси, который рассказал о своих завоеваниях. Встреча Энарры и Энасси.

Проснувшись, Энарра поскакал в город Энасси, где как раз успел к умирающему Инаену. Но отец даже на смертном одре не дал ему наследства, а поставил править своего брата - Инута.

Восхождение на престол

Когда умер Инаен, на престол хотели уже посадить Инута, воинственного и самодурного. Но в этот момент в тронный зал вошла Великая Мать со своими прислужницами, и обьявила, что Инут не будет царём. Тот возмутился, и хотел уже ударить Мать, как та выставила вперёд руку и высосала из него жизнь. Спустя мнгновение Инут упал, и развалился, как иссохшая мумия. Все тут же попадали на колени, а затем Матерь избрала стоящего Энарру царём, как самого умного и прошедшего испытания.

Когда Мать покинула тронный зал, Энарра нерешительно сел на трон.

Поход на восток 4894 - 4911 года ЭО

Три года спустя Энарра собирает большое войско у Лаа-верты и начинает долгий поход н восток, идя по стопам Энасси Дракона. Под Туи пришло подкрепление - более двух тысяч из Туинте.

Теперь мы готовы были штурмовать Аттусу. Они нас уже ждали и хорошо подготовились. За своими крепкими стенами они могли сидеть хоть до скончания века - с такими запасами зерна и вяленного мяса. Всего неделю мы стояли под городом, пока не привезли секретное оружие - стеноломы. Они сделали проломы и мы ворвались в город. На зиму мы остались в нём, а новые рабы построили крепость Аттусили на холме.

В следующем году пала Атта.

Описывать подробно весь поход не имеет смысла - все города Нижнего Кемира были покорены, кроме Кахара, который стойко держался два года. Ещё мешали степняки Кахары. Здесь царь Энарра влюбился в свою охранницу, одну из дочерей Великой Матери. В осадном лагере был праздник - свадьба гремела на всю округу.

Когда взяли Кахар, мы направились дальше на восток, в низменный Ведж. там мы встретились с армией союзных городов. У них было большое войско - в болотах произошло сражение. Мы славно былись, многие полегли, враги утопали раньше, чем их смогли найти.

У развалин Веджесарра нам пришлось разделится на три отряда. И по отдельности мы взяли города Веджа - Карфан, Корр, их столицу Сокорр, Курим, Тилипу, Унзугу, Кохару, Уиху, Куварро, Соимнэ, Окуо и Ольгарго.

Через три года мы встретились у ольгарго. Мы уже устали, но царь решил иначе. Были у местного народа слухи - что ниже по течению реки Анахиты находится большая вода - река, берегов которой не видно.

Мы прошли мимо разрушенной Великой плотины - казалось, что её построили не люди, а какие-то гиганты.

Первым городом за плотиной встретился Ведат. Здесь болота становятся гуще, и некуда деться от постоянно жужжащего гнуса. И ещё - острые листья камыша, как будто сама страна с нами сражалась.

Но мы её всё равно покорили. Больше всего держались Мильпе и Дубат. Но и они были повержены нашими осадными машинами.

После мы расположили лагерь на западе страны, и здесь царь Энарра приказал возводить город-крепость Эннарет. А в 4911 году мы вернулись домой, как герои.

В последующих годах Энарра ещё воевал на севере, и захватил город Старую Эрассу.

Смерть 4931 год Эпохи Огня

Ещё за пять лет до кончины, Энарра назначил соправителем своего сына Аррасара Великого.

В те далёкие времена степей не было – на их месте шелестел влажный субтропический лес. С восточных гор текли многочисленные реки, впадающие в бурлящее Старое море. Тогда человек только обживал эти земли – медленно, украдкой пробираясь на север, к Новым Равнинам. Небольшие поселения охотников и собирателей появлялись и исчезали на берегах рек.
Большой проблемой стала дельта реки Анахиты, которая сильно мешала продвижению на север. На большом протяжении реки люди нашли лишь одно место для брода. Рядом с ним постепенно выросло большое поселение «Изил», с которым и стали торговать окрестные и дальние племена. Город мог расти так до бесконечности, пока природа не вмешалась и не спутала карты.
В это время Старое море стало иссушаться, мелеть. Берега отступили, а вместе с ними увеличивалась на восток дельта Анахиты. Вскоре появились новые броды, а рядом выросли другие поселения, ставшие конкурентами. Борьба между поселениями ожесточила сердца людей, и когда на леса пришла долгая засуха, они подожгли его, желая погубить своих западных соседей.
Но от маленькой искры появилось могучее пламя, которое пожирало леса, и людей, и их поселения. Пожар прошёлся везде, оставляя после себя лишь пепел. Немногие выжили и смогли рассказать потомкам об опасности цивилизации и её деяний.
Кто-то вынес из этой истории урок, а кто-то и нет. Так, или иначе, но всегда вместе с приходом людей, за их спинами будет маячить пожар цивилизации.
Это первая история, которую я хотел бы вам рассказать. Вторую расскажу чуть позже.

http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1340643907.jpg

http://images4.wikia.nocookie.net/we...1341859830.jpg

Легко. Хорошо. Лежу на широкой кровати, раскинув ноги. Потягиваюсь.
Солнечный лучик падает на лицо. Щурюсь. Сквозь заспанные, слипшиеся глаза вижу прямоугольную комнату. Ветер колышет тонкую занавеску у окна, и через маленькую щель заглядывает внутрь Гор, ослепляя своим голубым сиянием.
Чешу глаза левой рукой:
«Где я?»
На груди лежит незнакомая девушка. Светло-русые волосы скрывают её лицо. Она спит, прильнув одним ухом и как бы слушая биение моего сердца. Своей правой рукой обнимает меня, наверное – боясь потерять.
«Кто она?» - смутно помню танец и кровавое объявление войны.
Высвобождаю правую руку и глажу длинные локоны девушки, закручивая их в узелки, а потом – дёргаю. Один раз. Второй, и на третий раз она просыпается:
- Ууу, хватит, прекрати!
Ещё раз дёргаю, она поднимается надо мной на ладони и смотрит в мои огненные глаза:
- Гадяй!
На что ей отвечаю:
- Уже утро. Пора идти.
Она сползает с меня, и перевернувшись, падает на спину рядом. Говорит:
- да, вот это был танец огня! – и звуком чистого ручья заливается смехом.
Сажусь на кровати. Вытягиваю руки. Кручу головой – хрустит уставшая шея:
- Чего смешного?
Она продолжает смеяться, закрывая глаза от солнц, а может и от меня:
- Ты прям вулкан на плато Огня!
Встаю с кровати, ищу и надеваю доспехи:
- Извини, мы вчера даже не познакомились.
- Я вроде говорила тогда своё имя.
- забыл, вчерашний день сгорел, как костёр.
- Ммм, меня зовут Тассарой.
Молнией промелькнуло странное имя, вернув в памяти ночь позавчерашнюю и призраков в кровавом тумане.
- И в честь чего тебя так назвали?
- Отец и дед хранили у себя копьё, в честь которого меня и назвали. Хотели мальчика, но родилась я. А то копьё – оно в углу стоит.
Когда я полностью оделся, то подошёл к оружию, и потрогал его обсидиановый наконечник:
- А как ты его называешь?
- Копьём Судьбы – так его называли и отец, и дед, и все предки мои. Они говорили: «Не отдавай его никому, от этого зависит твоя судьба»
С этими словами она тоже встала и пошла одеваться.
- Ты куда? Вроде только я отправляюсь в поход.
- я одна из лидеров ополчения.
- Ладно, я пошёл – открыл занавеску и оказался в прихожей.
- Ты тоже в ополчение? Подожди, я с тобой!
- Нет, мне нужно на флот.
- но он же вроде уже должен уйти?
- без меня не уйдёт.
- А ты кто?
- Масемеу. – сказал я, и вышел из дома, оставив девушку в недоумении. Путь мой лежал к реке, где стояли у пристани боевые и царские ладьи.
«Они наверное меня уже заждались»
Вышел из переулка на широкую улицу и двинулся на юг. Солнца стали пригревать. Удица носила название вождя Нибеда, чьи деяния уже все забыли.
На перекрёстке свернул налево, навстречу солнцам. Прямоугольные дома народов земли сменились на остроконечные хижины рыбаков. Вскоре вышел на рыбацкую улицу, а оттуда – вниз, к реке. Прошёл через массивные ворота и увидел уходящую за горизонт Анахиту.
На ней стоит флот – из множества ладей со змеиными головами. Портовые рабочие уже отдыхали, загрузив припасы на корабли. Там меня проводил Адвазд с напутственными словами – он вместо меня становился в городе главным.
Взошёл на царскую ладью, и воины стали спешно убирать трап. Толкнулись шестами от пристани, и корабль выплыл на простор Анахиты. Другие – поплыли следом, цепочкой петляя по волнам.
Сзади постепенно уменьшался город Ану, а два солнца стали греть вовсю.
***
– Да нет здесь никакого селения!
- Да было же – не может оно просто так исчезнуть?
- Не знаю. Сколько ходим – вокруг не одного признака человека. Только остались старые, заросшие каналы.
Тут в разговор Мастиретха и Макхра вмешался идущий впереди воин:
- Слышал я, что где-то на востоке от города с налётом прошлись Буми. Может это и есть то место?
- Во всяком случае, выйдем на дорогу, или к большому каналу, и там разберёмся, что к чему.
Было ещё утро ,а солнца уже сильно грели. Но отряд продолжал идти, пробивая себе дорогу через тростник.
Бесконечное болото без отличительных признаков – вот что представляло из себя это место. Приходилось идти по жидкому илу и грязи, проваливаясь по колено и с трудом пробираясь вперёд. Если здесь и была суша, её не было видно из-за высоких зарослей.
К обеду выбрались на сухое место, расчистили его и решили отдохнуть. Поставили парус от солнц, взятый с затопленной ладьи. Разлеглись, и заснули под ним.
***
Мелкие волны расходятся от корпуса корабля. Опустив паруса, ладья со змеиной головой плывёт вниз по течению реки Анахиты. Сзади следуют цепочкой ещё множество похожих кораблей. Двое из них выделяются – их корпуса длиннее, а головы – больше и выше.
На носу одной из них стоит высокий человек в змеиной короне Уджет. Степной ветер треплет его огненные волосы. Капли пота стекают со лба и падают с бровей, мешая видеть. Куда он смотрит?
Он смотрит вперёд, за горизонт, высматривая первые признаки родной. Но покинутой земли. Он смотрит в будущее, где ему предстоит сразиться с врагом. Он смотрит в прошлое, где ему пришлось покинуть родину, что бы понять – что он есть? Он смотрит в настоящее. И ищет взглядом ушедшую ладью Мастиретха, быть может, которая появится за следующим поворотом.
Но ничего не менялось вокруг. Широкая река Анахита текла между тростниковыми зарослями Среднего Кемира. Иногда здесь, по берегам и устьям протоков стояли маленькие поселения. Обычно в них было две-три глинобитные хижины. Только несколько деревень состояли из десятков и сотен домов.
Вскоре показалась Ану-верта, в ней жило около тысячи семей. Посёлок стоял на самом высоком в округе холме. Низкая насыпь-стена защищала его и от бурных разливов Анахиты, и от возможных набегов северных племён. Над поселением возвышался храм богини Ануны – богини сетей, пряди и льна. Храм представлял из себя двухступенчатый зиккурат, а главный жрец управлял посёлком.
Прибывший флот стал невиданным доселе зрелищем здесь. Жители быстро заполонили набережную и стали перекрикиваться с воинам на кораблях. Мы остановились и немного отдохнули.
Спустя некоторое время снова пустились в путь. Посёлок скрылся из виду за высоким тростником, и началась пограничная земля. Здесь в большом количестве водились крокодилы, бегемоты, ибисы и цапли. В общем – край непуганых зверей. Масемеу любил охотиться здесь по утрам, когда туман над рекой не развеялся, и опасность подстерегала за поворотом. Ещё встречались одинокие пальмы, которые склоняли свои кроны приветствии.
- есть будешь? – позвал капитан ладьи, оторвав правителя от раздумий и созерцания природы. Масемеу отвлёкся, кивнул головой. Немного посмотрел вдаль и пошёл к воинам.
Сегодня на завтрак – лепёшки, финики, и тёрпкое пиво. Когда правитель и воины насытились, все вернулись к свои постам. А Масемеу и вперёдсмотрящий Мешт вглядывались в дрожащий горизонт. Не разговаривали.
Так продолжалось довольно долго. Безоблачное небо не давало и тени надежды на дождь. Но тень была, но она не спасала от духоты. С берегов доносились стрекотание крокодилов и шипение бегемотов.
Внезапно Мешт прищурился. Правитель тоже глянул туда – но ничего не увидел. Только расплывшаяся точка болталась вдалеке по волнам.
- Что там? – Мешт был более дальнозорок.
- корабль, ладья. Они нас ещё не заметили – ответил Мешт.
- нос виден?
- Слишком далеко.
Масемеу крикнул капитану ладьи, и указал вперёд. Тот тоже подошёл на нос, сощурился, увидев еле заметную точку:
- Сейчас увидели?
- да. Мы уже приближаемся. – ответил Мешт.
- Это могут быть Лаа? – спросил правитель.
- чёрт его знает, может и они. – ответил капитан.
- Нет, не они – у этой ладьи высокая голова. – Мешт рассматривал корабль.
- ладья Мастиретха? – с надеждой спросил Масемеу.
- Нет, дерево светлое – Мешт знал все породы.
- тогда кто?
- Суо. Да Суо. – рассмотрел ладью Мешт.
- Суо? – Что им здесь надо?
- Не знаю, но мы приближаемся! – сказал капитан. – они нас заметили.
- Там, впереди ещё одна ладья – заметил Мешт.
- Быстро, на вёсла! – крикнул Масемеу. Воины бросили свои посты, и стали грести. Вначале медленно, а потом – всё увеличивая темп. На других ладьях тоже взялись за вёсла и старались не отставать.
Расстояние быстро сокращалось. Волны бурунами расходились от бортов. Враги тоже налегли на вёсла. Началась погоня.
Но им не суждено бежать. Вскоре мы подошли на достаточное расстояние, и на нас посыпались немногочисленные вражеские стрелы. Многие не долетали, падая в воду. Двое воткнулись в змеиный нос ладьи.
Масемеу поднял свой царский лук, натянул, положил стрелу и пустил её по врагу. Долгое мгновение, и предсмертный крик огласил реку Анахиту, а кровавый след упавшего тела окрасил воду. Будет пиршество для крокодилов.
Следующая стрела правителя попала во вражеского кормчего. Он осел на руль и повернул ладью вправо. Пока враги опомнились, царская ладья почти догнала их. Противники кинули вёсла и взялись за оружие. Стук двух бортов возвестил начало яростной битвы.
Воины Ану бросились на абордаж. Неосторожные враги попадали в воду убитыми. Масемеу пропустил вперёд своих солдат, а сам стрелял из лука. Вскоре подплыли ещё две ладьи, и враги были повержены.
Стали считать – их было около двух десятков, и лишь раненый один остался. Масемеу наступил пленному на грудь, и приставил копьё к горлу врага:
- Что вы здесь делаете?
Раненый дёрнулся, пытаясь защитится, блестящее острие оставило небольшую ранку:
- нас послали искать – с его губ потекла кровь.
- Кого искать? – закричал Масемеу, чуть не проткнув тому горло.
- Ашавана. – ответил пленный. Почти задыхаясь от крови.
- Зачем он вам?
- Не знаю. – мы должны его только найти.
Масемеу бросил пленного, а потом – ударил копьём. Тот задёргался в конвульсиях и повалился на бок. Правитель оглянулся:
- Затопить! – и перешёл обратно на свою ладью.
Солдаты забрали своих раненых, и убрались с вражеского корабля. Последний из них пробил дно топором и тоже ушёл. Вода стала заполнять ладью. Вскоре один борт зачерпнул воды и стал идти ко дну.
Царская ладья поплыла дальше, за ней – остальные. Масемеу снова занял место на носу, посмотрел вдаль, ничего не увидел:
- Мешт, ты видишь вторую ладью?
- нет, они ушли.
- Печально. Может у них были ответы? – опёрся о шею змеи правитель.
- Они вашего брата искали?
- наверное.
Подошёл капитан:
- шесть ранено, все остальные целы.
- хорошо, следуем прежним курсом. – Масемеу прищурился, взглянув на ослепляющие солнца, и добавил про себя: - Видимо здесь замешаны не только Лаа…
***
Два солнца стояли почти в зените. В это время везде властволвала полуденная жара. Лишь в тени можно было найти слабое утешение. И под тентом разлёгся отряд из дюжины человек.
Вокруг, до горизонта тянулись заросли тростника. Он шелестел от порывов ветра. Воины спали, даже не выставив охрану.
Мастиретх, как всегда, в полудрёме ворочался. Плохие предчувствия тревожили его.
Недалеко раздался шорох и треск.
Мастиретх дёрнулся и вскочил, стал сидеть, осматривая округ. Нащупал жезлобулаву. Другой рукой толкнул бывшего капитана затопленной ладьи:
- Что-то там есть!
Макхр протёр глаза, и тоже вскочил, стал прислушиваться.
Ещё раз раздался треск в зарослях. На этот раз ближе.
Капитан и Мастиретх стали толкать воинов. Те неохотно просыпались.
Снова послышался треск, затем ещё и ещё. Всё ближе и ближе. Треск превратился в непрекращающийся шум. Воины взялись за копья. Мастиретх и Макхр встали, решив встретить неведомое. И тут…
Буро-зелёная тварь выпрыгнула на поляну. Воины отпрыгнул, выставив копья вперёд.
«Апоп» - промелькнула мысль у Мастиретха.
Тварь в один прыжок приблизилась, - воины её атаковали, выкинув вперёд копья. Она схватила одного за руку своей зубатой пастью и рванула её в воздух. Человек закричал от боли и страха. Рука хрустнула, и тварь её перекусила, отправив в полёт воина.
Урчание голодного желудка чудовища. Ещё прыжок. Солдат отпрыгнул от неё, и упал на спину. Тварь схватила его за ноги, перекусила и разорвала, тряся головой.
Мастиретх ударил жезлобулавой – огненный всполох ушёл в небо и упал на чудовище. Оно в ответ зарычало, как крокодил, открыв свою пасть.
«Получай» - Мастиретх сложил ладони двойным веером, и выпустил огонь, попав точно в глотку твари. Рычание сменилось удивление. А потом тварь начала прыгать, пытаясь смягчить боль. В один из прыжков раздавила солдата, передавив ему рёбра и органы.
Мастиретх ещё раз выпустил огнём по чудовищу, и тварь вприпрыжку стала удаляться. Ещё два раза в вдогонку – и загорелся тростник, и подул ветер, и стало нечем дышать. Надо спасаться бегством.
- Уходим! – солдаты собрали тент и оставили умерших. И бегом отсюда.
Огонь мчался за отрядом. Ломились вперёд, не заботясь о направлении.
На счастье нашли большой канал и попрыгали в воду. На другом берегу выбрались, оставив огонь позади.
Вокруг было много сухого тростника. Из него решили сделать плот.
За полчаса он был построен, отряд сел в него и поплыл по все более широкому каналу. Воины у стали и попадали на плоту. Лишь Макхр и Мастиретх сидели, опираясь на копья.
«Скоро увижу дом»
***
огненные всполохи поднимались над рекой. Все глядели на большой пожар на северо-востоке и говорили:
- Смотрите! Смотрите!
Масемеу щурился, пытаясь разглядеть причину.
Хотя причина и так была ясна – Мастиретх. Недолго думая, сан подозвал капитана и приказал отправить один отряд на поиски.
Вскоре одна ладья отделилась от остальных и поплыла к берегу, на котором полыхал огонь.
А флот продолжал движение на восток. Осталось совсем чуть, чуть…

http://images.wikia.com/weboflife/ru...1343910932.jpg

7.1«Неизвестная дорога – куда она приведёт?»
Так думал Мастиретх, смотря на расширяющийся проток. Он здесь уже давно не был, и не помнил направление каналов в округе. Воины уже проснулись, и потягивались после неспокойного сна.
Еще не рассвело, и утренний туман скрывал от нас горизонт. Шумел проплывающий мимо тростник от ветра. Воины были настороже – крокодилы и бегемоты запросто могли перевернуть плот. А размытые коряги напоминали опасных чудовищ, притаившихся в воде, и следившими за людьми.
Через туман стал просвечивать Гор. Воздух нагревался, туман исчезал и ночная прохлада покидала нас. Рядом со своим братом появился красно-кровавый Сет. Стрекотали сверчки в тростнике. Плескалась рыба в тишине.
Воины, используя копья и руки, направляли плот в нужную сторону.
Вскоре совсем рассвело, и в двух километрах впереди появился большой холм.
«Семлис» - проток вёл прямо к посёлку. Не Сансарра, но хоть что-то.
Мастиретх почесал подбородок:
- Высаживаемся здесь, до города пешком дойдём.
Воины стали грести к левому берегу. Проток кончился, и мы выплыли на простор Анахиты. Течение здесь быстрее. Ещё чуть-чуть и пристали к берегу.
Держась за плот, по очереди попрыгали в воду и вылезли на сушу. А потом затащили и плот.
Место было вытоптано – вокруг стояли рыбацкие лодки, собранные из соломы и небольшие тростниковые хижины. Проверили их – там никого не было.
Над окрестностями возвышался Семлис. В нём жило примерно семьсот семей. Насыпь-стена огораживала его от внешнего мира. Укреплённый храм возвышался над посёлком. Отряд подошёл к воротам.
Ворота были древние, из твёрдого песчаника, и помнили ещё времена, когда здесь стояла крепость, принадлежавшая городу Ану. На верху башни, под тентом стояли охранники с копьями. Они заметили нас:
- Откуда пришли, незваные?
- из Ану, ведём почётного гостя – прокричал в ответ Макхр.
- И кого же?
- Мастиретха!
Охранники заметили ашавана, и началась беготня:
Ворота открылись и отряд впустили. Мы стали подниматься по главной улице. Вокруг стояли бедные глинобитные дома. Маленькие окна были закрыты – все, видимо, спали. Немногочисленные паруса и тенты колыхались на легком ветру. Белоснежные стены храма выделялись на фоне этого захолустья.
У ворот храма нас встретил заспанный жрец:
- Добро пожаловать, пламяносец Мастиретх – вы так сильно повзрослели.
Его перебил Макхр:
- Кавий, нам надо поесть что ни будь, а потом – снова в путь.
- Конечно, конечно, располагайтесь, сейчас слуги всё принесут – жрец показал на внутренний двор храма.
Мы прошли под невысокой башней, и оказались в широком дворе. По периметру стены стояли деревянные сваи, на которых держался второй этаж, крытый соломой. Сели на песок и стали ждать. Кавий подозрительно взглянул на нас, а потом ушёл вглубь храма.
Время шло, мы стали засыпать от усталости. Макхр слишком долго ждал и решил посмотреть, когда принесут еду. Вошёл внутрь храма. Через минуту выбежал, крича:
- здесь нет никого!
- К оружию! – Мастиретх схватился за жезлобулаву. – проверьте входы!
Макхр подбежал к воротам, открыл их и отпрянул назад – в дверь воткнулось две стрелы. На секунду заметил отряд воинов. Их лица казались масками для шакалов, увидевших кровь. Макхр захлопнул дверь, и поставил засов.
- Это не охранники! Быстрее, ставьте крепления! – воины кинулись искать, но их прервали:
- Стоять! Сдайте оружие, и вас пощадят! – кавий на втором этаже – его не достать. А по периметру, также на втором этаже, появилось с десяток лучников, готовые утыкать нас стрелами.
Стало тихо. Воины Ану замерли нерешительности. Никто не хотел умирать.
- Никогда! – Мастиретх топнул, и двор погрузился в непроницаемое облако пыли.
Просвистели стрелы. Кто-то закричал от боли. Огненный всполох прорвал пелену.
- Эхх! – падение, хруст костей, крик, удар топором – крик заглох.
Ещё всполох огня – заполыхала крыша. Объятый пламенем лучник спрыгнул, сломал ногу и был добит копьём. Словно разозлённые осы, вокруг летали стрелы.
Крик кавия:
- Сделайте, хоть что-то! – послышался топот ног внутрь храма, свист копья, предсмертный крик и падение тяжёлого тела.
- Хех! – гулкий удар тарана в дверь. Она выдержала. Крик Макхра:
- Сейчас они прорвутся!
Пыль немного рассеялась, стали видны фигуры людей. Наверху осталось лишь трое врагов. Наши уже побежали туда.
Снова удар в дверь. Макхр заметил врага, бросил копьё – разбойник перевалился через перила, и упал головой вниз. Хрустнула шея.
Треснул деревянный засов на двери. Мастиретх встал напротив, готовясь нанести удар первым. Двое лучников приметили его, решив убить.
Распахнулась дверь и двадцать разбойников бросились внутрь.
На двух лучников налетели сзади подоспевшие воины Ану. Удар топором – и первый лучник согнулся пополам. Копьё пробило грудь второму. Стрела соскочила с лука и упала вниз.
И тут Мастиретх крикнул:
- Ардаааз! – и время замерло.
- ардаааз! – и вспышка яростного огня.
- Ардаааз! – и через двери, прошла волна, выбив их вместе с рамой. Первые разбойники сгорели разом. А следующих откинула горящими ошмётками назад.
Мастиретх упал, и задёргался в припадке. Воины замерли, не в силах пошевелится. Стояла гробовая тишина. Потрескивая, горела соломенная крыша. Пахло пролитой кровью. Боевым потом, горелым мясом и палёными волосами. Макхр оглянулся:
- Всё? – увидел ашавана, бросился к нему, но не знал, как помочь – из горла волшебника вырывался слабый огонь. – Воду!
Воины бросились в рассыпную, ища её в храме.
Прибежал один, с кувшином, и окатил из него Мастиретха. Огонь потух. Ашаван ещё сильнее забился в припадке, повернулся на бок, согнулся и рыгнул, а потом – стал икать.
Ему дали воду – он пил жадно, захлёбываясь. Протёр рот рукавом.
Макхр дружески ударил его по плечу:
- Ты как?
Мастиретх промычал несвязно, ощупывая свою челюсть. Она расслабленно висела и не закрывалась.
- ладно, посмотрим. Что здесь случилось. – Макхр встал, оглядел воинов – проверьте здесь всё. Будьте внимательны.
Солдаты разбрелись по храму. Кто-то побежал осматривать посёлок. Все вернулись, и сообщили, что людей здесь нет. Макхр почёсал свою чёрную бороду.
Прибежал воин:
- Сюда идёт отряд, и не думаю, что это – друзья.
***
7.2 В начале взошёл красный, кровавый Сет – как всегда в это время года. За ним последовал голубой Гор, ослепляя своим величием. С ним спорит газовый гигант Феон, чей полумесяц висел в зените. На западе заходила золотая луна Аурелла.
По волнам великой реки Анахиты дрейфовал флот. Ветер сегодня дул сильнее, мешая плыть вниз. Множество ладей цепочкой следовали друг за другом.
От небольшой качки некоторых начинает мутить. Из-за большой влажности трудно дышать, а пот – так и хлещет ручьём. Рои противных мошек, так и спешащих набиться в рот.
После вчерашнего сражения никаких событий больше не происходило. Ночью остановились на острове Антилопы. Во время засухи тут проплывают стада диких животных.
Теперь началась территория города Сансарры – хотя здесь ещё слишком мало живёт людей. Большинство из них – охотники и рыбаки.
Масемеу сидел, облокотившись о борт, и отрешенно разглядывая мутную воду. Сил стоять уже не было. Несмотря на диету из фиников – немного тошнило.
На носу, так же, как и вчера, стоял Мешт, не отводя своих глаз от горизонта. Ветер трепал его огненные волосы. Он был молод – почти ровесник правителю. Все мы были юны, только капитан выделялся своей густой бородой.
Капитан лежал на корме, и спал, сложив руки на животе. Рулевой стоял позади и флегматично правил лодкой. Все остальные воины спали, или сидели, под широко раскинувшемся тентом. Все они были из детей Огня – аристократии нашего народа.
Масемеу взглянул на флот, цепочкой следующий за царской ладьёй. Самая последняя из них была не больше ногтя мизинца на вытянутой руке. На большинстве воины спали, только несколько караульных и рулевые следили за обстановкой. Между кораблями были натянуты канаты – без них в утреннем тумане можно потеряться.
Так продолжалось довольно долго, пока Мешт не толкнул задремавшего правителя:
- чёрный дым впереди.
Масемеу дёрнулся, встал, осмотрел окрестности – не узнал их:
- Вроде. До города ещё далеко.
- Это не город, это Семлис.
- Они и сюда добрались? – Масемеу прищурился, смотря на стоящий столбом чёрным дым, потом обернулся, увидел спящего капитана. – Вардат! – потом громче – Вардат!
Воины просыпались, капитан дёрнулся и сел, потом поднялся и ещё некрепкой походкой поспешил к правителю:
- Мы уже прибыли?
- Нет, но планы меняются, – сан указал на чернеющий впереди дым.
Капитан дёрнулся, протёр заспанные глаза:
- Высаживаемся?
- да, буди всех.
Капитан побежал на корму и стал кричать, отдавая приказы другим кораблям.
Там люди забегали. Многие вглядывались вперёд, рассматривая возможную угрозу.
Мы были уже ближе. Дым теперь господствовал над округой, чёрным облаком несясь на запад. Вскоре увидели Семлис – издалека он казался цел, и на самой вершине горел храм.
Мешт, разглядывая:
- Похоже, посёлок берут штурмом.
Масемеу прищурился, но разглядел только большое пятно рядом со стеной.
- Похоже на то, – оглянулся назад – Вардат, передай всем – мы идём на вёслах – пусть торопятся.
Капитан кивнул, и прокричал с кормы назад.
Воины устроились по бортам ладьи. Рулевой отделил сцепляющий корабли канат. Стали грести, напевая песню:
«Мы рождены священным огнём
Он пожирает нас изнутри»
На других ладьях тоже подхватили её. Всё войско стало единым существом, чей дух пламенел в предвкушении будущего сражения. С каждым взмахом мы всё быстрее приближались.
Немного погодя мы подплыли к гавани Семлиса – небольшому, вытоптанному место. Враги, в горячке боя, только начали нас замечать. Их отряд разделился, и часть ринулась к реке, надеясь быстро с нами справится.
Царская ладья с Масемеу первая пристала к берегу. Воины попрыгали в воду и выбрались на сушу, выставив щиты. Вражеские лучники обрушили лавину стрел.
Мы пробежали с десяток метров и встретились с врагом. Среди рыбацких лодок и тростниковых хижин разгорелась битва. Противников было больше.
Масемеу натянул лук и выстрелил. Ему помогали Мешт и ещё несколько лучников. Несколько раз к ним долетали вражеские стрелы.
А Вардат рубил направо и налево своими топорами. Не особенно защищаясь. Подошла ещё одна ладья, и перевес оказался на нашей стороне.
Мы ударили, и погнали врагов от берега. Не стали их преследовать, а подождали прибытия всего флота. Недосчитали некоторых – они пали.
Штурмующий отряд врага у ворот Семлиса развернулся и пошёл на нас. На берегу воинов было уже больше сотни. Мы собрались и встретили противника. Масемеу и лучники сошли с кораблей и поддержали пехоту.
В небольшом ручье между посёлком и берегом разгорелась схватка. Воины падали в грязь, пытались подняться. Кто не успевал встать – часто был затоптан. Щиты ударялись со страшной силой. Пролетали одиночные стрелы над толпой.
Через тростник проломился ещё один наш отряд с кораблей – и ударил слева. Враги растерялись и дрогнули. Они стали отступать, а потом бросили щиты и копья, побежали. Только лучники успели некоторых подстрелить.
После, когда последние враги скрылись из виду в зарослях тростника, мы подошли к воротам Семлиса. На верху – знакомые лица - Макхр и Мастиретх.
Масемеу подошёл, увидел брата:
- Открывайте!
Хотя, можно было уже и не говорить – как раз распахнулись ворота. Масемеу и войско вошли в посёлок. С башни спустились Мастиретх и Макхр. Подошли к сану и одновременно друг друга спросили:
- Что случилось? – а Мастиретх промычал, показывая на отвисшую челюсть.
Возникла неловкая пауза. Масемеу начал первым:
- Лаа напали на Сансарру.
- как узнали? – Макхр говорил вместо Мастиретха, направляясь к храму.
- пришёл гонец, рассказал про нападение.
- Они снова хотят устроить реванш? – Макхр слабо представлял историю первых городов.
- Не знаю. – Масемеу обернулся вокруг – а где все люди? – ему не нравилась тишина в посёлке.
- Без понятия, эти разбойники нас впустили, а потом напали, когда мы чуть не уснули. – Макхр описал пережитые события.
- и никаких намёков? – Мы подошли почти до стен храма, но тут на с догнал один воин:
- правитель, вам надо срочно на это посмотреть.
***
«Жертва»
- Ужас. – Масемеу отмахивался большим пером от назойливых трупных мух.
Мастиретх промычал.
- Никогда такого не видел – Макхр не мог поверить своим глазам.
- Бедный посыльный. – Масемеу вспомнил принёсшего весть, чья семья жила в Семлисе.
Все воины вокруг молчали, даже бывалые весельчаки. Никто не хотел на этом месте ронять пустые слова. Чем можно объяснить смерть? А чем - жестокость? Здесь правили они обе.
На этом месте были все жители Семлиса – более семьсот семей. И от этого было ещё горче. Дети, женщины, старики и мужчины – все приняли здесь свой конец. Казалось, что даже сама природа замерла от ощущения дикого отчаяния. Прервал долгое молчание Масемеу:
- придётся их оставить.
Макхр дёрнулся. Не зная. Что ответить. Мастиретх взглянул на брата – тот ответил:
- займёмся ими после. А сейчас в город.
Правитель развернулся и пошёл в посёлок.
Воины постояли ещё немного. Читая молитвы и отгоняя скверну. А потом один за другим ушли от этого мрачного места.
***
7.4 Пыль бьёт в лицо, с каждым шагом поднимаясь вверх, стоя пеленой и застилая от взора небо. Хрустит песок на зубах. Люди плюются и продолжают идти.
Солнца жарят, как два больших блина. Над нами нависал Феон, кажись, наблюдая. Как выпущенные стрелы, летают вокруг мухи и слепни.
Один из них сел на шею. Выбрал место для укуса. Неприятно. Шлепок ладонью – он упал, и был затоптан в пыли множеством ног идущих следом.
Лес острых наконечников копий грозил небу. Над войском летит старая песня. Как птица, она то замолкает совсем, то доходит до высокой ноты.
Мы идём на Сансарру.
Мысли не вылезали из головы:
«Зря мы попёрлись по суше»
Но поворачивать назад – поздно, мы уже прошли более половины пути. На кораблях осталась команда – столько человек, сколько хватит, чтоб плыть.
Рядом шёл брат – Мастиретх. Ему было легче – красный балахон скрывал его лицо. Не разговаривали.
Севернее тянулись царские холмы. Иногда можно было увидеть ближайшие столбы вождей. На юге – поля и пойма Анахиты. Сама река была далеко, только пару раз попадались старые, засохшие каналы.
Шаги сливались в километры.
Издалека стал виден знакомый холм. Он был похож на встающего с колен быка и выделялся среди остальных возвышенностей.
«Сансарра».
Город располагался над зелёной равниной поймы Анахиты, в месте впадения в ней реки Кимилини.
«Низины Каммагда».
В период разлива холм становился островом, на котором жило примерно пять тысяч семей.
Но до него было ещё далеко – более семи километров.
«За полтора часа – дойдём» - Масемеу снова вытер пот со лба.
Мастиретх же ничего не чувствовал. В своё время ашаван, как меч, был закалён огнём в печи. И теперь такая жара казалась ему скорее холодом. Если большинство детей огня имели бронзовую, или красную кожу, то ашаваны были тёмно-красными, подобны застывшей крови.
До полудня волшебника лишь одно раздражало – два солнца светили в лицо. Ну и немного доставали рои мошек, но их ашаван отгонял своей сильной аурой. Если насекомое и подлетало, то тут же сгорало в яркой вспышке.
Прошёл примерно час. Мы подошли к Сансарре.
Взобрались на последний холм. Предстала картина:
Город ещё держался. Лагерь врагов расположился в километре от его стен.
«Довольно большой».
Мы остановились. Я и Мастиретх вышли вперёд. Обратился к войску:
- Сейчас мы ударим, и обратим их в прах!
Воины возликовали, поднимая копья и топоры, треся ими, и ударяя о щиты. Криком и свистом призывали богов в свидетели битвы. Масемеу взмахнул рукой и пошёл вперёд.
Воины пошли за ним. Нас заметили враги. Они собрались у своего лагеря, и пошли навстречу.
Вперёд вышли наши лучники. Подошли на расстояние выстрела и сделали залп. Затем ещё один, и ещё. С каждым залпом ряды врагов редели, но их всё равно было больше.
В ответ их лучники тоже стреляли, но как-то вяло ,разрозненно.
Стали видны их лица – более светлые, чем у нас. И ростом они были меньше.
Враги ринулись в атаку, побежали, крича и размахивая топорами в боевом угаре.
Наши лучники спрятались, а сами мы встали, выставили длинные копья и стали ждать.
Я и мой брат стояли во вторых рядах. Наши лучники развернулись и стали посылать стрелы поверх наших голов. Послышались крики первых раненых.
Пару мгновений, и два войска соприкоснулись.
Предсмертные крики, сильные удары, ругательства на разных языках. Воин Лаа с разбегу наскочивший на копья. Пролетевший над головой топор. Стрела с огненным оперение, пробившая глаз ещё одному врагу. Всполох огня справа – Мастиретх тоже принимает участие.
Впереди появился предводитель врагов. Он был гигантом – даже для людей огня. Его лицо было обезображено шрамами и разукрашено синей краской. Набросившись на наших воинов. Он взмахнул дубиной и припечатал одного в голову, а другого – отбросил в сторону.
Он оказался передо мной, и навис, как скала над рекой. Все вокруг расступились. Гигант ударил дубиной – я увернулся, присев и перевернувшись. Один солдат заступился за меня, и был отброшен ударом, согнувшись пополам. Я крикнул лучникам:
- Залп!
И десяток стрел просвистело надо мной и воткнулось в грудь гиганта. Его повело назад, но он устоял. Непонимающе смотря на свою кровь. Я ударил топором по его шее – он упал на колени ниже меня. Я снова рубанул по шее, потом ещё и ещё. Схватил за волосы его головы, оторвал и показал над войском:
- он мёртв!
А потом ещё сильнее:
- Он мёртв!
Враги обратили взоры, и увидели голову убитого гиганта. На мгновение они растерялись.
И мы ударили. Ударили сильно, без сожаления. С ожесточение, вспомнив убитых, мы пришли мстить.
Враги дрогнули. Начали бежать.
Но их встретили с другой стороны – из Сансарры вышел отряд во главе с Масинтином.
Только некоторые смогли спастись из окружения.
Вскоре врагов не осталось. Их, раненых добивали тут же.
Мы вошли во вражеских лагерь и взяли немного оружия и еду – больше там ничего е было.
Встретились две армии – из Ану и Сансарры. Хотя у городов и были свои разногласия, мы были рады видеть друг друга.
Все стали обниматься и начали праздновать. Из толпы вышел Масинтин и на радостях бросился к нам, раскинув руки.
«Грубиян» - слишком крепкие объятия для меня.
Мастиретх тоже улыбался – что бывало редко.
Три брата воссоединились.

http://images.wikia.com/weboflife/ru...цветочек-7.jpg

К обеду приплыли к посёлку Ракшади, что на западном берегу озера Кивуд.
Здесь, в Монде – солнца слабо грели. Было тепло, но не жарко.
Посёлок состоял из множества каменных домов, как будто выросших из земли.
По небольшим улицам сновали жители. Из домов пахло лепёшками. Многочисленные ребятишки бегали и играли только им понятные игры. Старики сидели на каменных скамьях и вспоминали прошлое. А большинство мужчин сейчас рыбачило в озере.
Все на меня оглядывались – не часто здесь можно увидеть человека из народа огня. Маленькие дети обступали меня и пытались дотянуться до моих пламенных волос.
Проводник привёл меня на обед к старейшине, в большой двухэтажный дом. Морщины бороздили его лицо, скорее похожее на камень, чем на кожу. Седые волосы и седая борода обрамляли его лицо.
Войдя в дом, я его приветствовал:
- Что бы сердце ваше было твёрже камня!
А он в ответ:
- Садись. Ешь.
Мне дали пиалу с варёным мясом – и я стал его пожирать. Оно было горячим. Не очень вкусным, но съедобным.
Пообедав, я сообщил проводнику, что пойду, посмотрю на исток великой реки.
Проводник согласился, махнув рукой.
Я вышел на улицу. Народа сейчас было мало.
Побрёл наверх, к драконьей горе. У её подножия начиналась река Анахита.
Туда вела хорошо протоптанная дорожка между острых камней. По краям рос колючий кустарник и редкая трава пучками тянулась к свету. Нагромождения скал и валунов время от времени скрывали горизонт. Сзади плескалось озеро Кивуд, больше похожее на море. Вокруг него возвышались горы Внутреннего Монда.
Вот и маленьких ручеёк – это и есть Анахита. Я побрёл по его берегу.
Подошёл к нему поближе, встал на скользкие камни – зачерпнул воды, попил.
«Холодная» - руки сразу окоченели.
Пошёл выше и вышел к небольшому пруду, где и начинался ручей.
Прудик был метров двадцать-тридцать. Из отвесной скалы бил источник, а вода водопадом струилась вниз. Выше – драконья гора, её вершина прячется почти в облаках.
А в водопаде плескалась и пела девушка. Песня была похожа одновременно и на трели соловья и на журчание ручья.
Я подошёл ближе, стал её разглядывать, залюбовался.
Она было без одежды. Только светлые длинные волосы, словно вода, спускались ей на плечи. Девушка меня заметила:
- Не часто здесь появляются люди огня!
- Не часто, - я ей открыто любовался, потом сел и потрогал воду – отдёрнул руку, - Как в такой воде можно купаться?
Она не ответила, лишь ещё раз окунулась в пруд. Потом вышла и стала выжимать волосы. Капельки воды блестели на её коже.
«Взять её!» - скомандовало моё тело. Она посмотрела на меня:
- Я знаю, о чём ты думаешь. Жаль, но мне надо идти.
Она надела голубое платье, и пошла вниз.
Я стоял в ступоре, глядя на неё, пока она не скрылась из виду за скалой.
Дёрнулся, побежал вслед – а её уже нигде не было. Оглянулся, взобрался на валун – а вокруг никого. Только острые камни и скалы, а за ним – кустарник. И спрятаться негде.
Вздохнул, вернулся к пруду – на гальке ещё осталась мокрое место – там, где она вылезла на берег. Набрал холодной воды, умылся – посмотрел на бьющий из скалы источник. Посидел немного, размышляя о девушке, а потом пошёл вниз – к посёлку.
Идти вниз легче. Но надо быть острожным – гальки и камни так и норовят выскочить из под ног.
По пути всё время оглядывался, ища странную девушку.
Придя в посёлок, меня проводник пригласил на ужин к старейшине.
А я и не заметил, как время прошло.
Снова кушая варёное мясо, я спросил у него:
- живёт ли здесь светловолосая девушка?
- Нет, - обгладывал он кость барана, – раньше жили, но теперь все уехали в столицу.
- А знать сюда приезжает?
- Не сейчас – вода холодная, - он закончил есть, - к чему спрашиваешь?
- Я видел сегодня светловолосую девушку у источника, в голубом платье.
Старик почесал бороду, но ничего не сказал. Через минуту нарушил молчание:
- Знаю я одну легенду:
«В былые времена, во времена золотого царства правил Мондом царь Кивуд. Был он уже стар и была у него прекрасная дочь. Много князей и аристократов хотели на ней женится. Но царь им всем отказывал…»
Прослушав легенду, я пожелал спокойной ночи старейшине и пошёл спать.

http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1345273033.jpg

http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1345361136.jpg

Город Сион оказался в центре Великой войны. С запада, с торгового моря высаживались войска Новой Карсавской Империи. Они занимали город. С востока наступала несметная восточная орда - через степи Кентаврии из пустынь Средигорья.
Чёрт, как я ненавижу эту жизнь. Город богател на торговых путях. Но за всё надо платить - и сейчас местая олигархия не знает, как поступить. К кому повернуться задом? Восточной деспотии, которая вообще не признаёт торговли и строется вообще на другом осознании жизни? Или Новой Карсавской Империи, собранную в городе Археоне - нашем древнем противнике и конкуренте, во главе с обожествляемым Императором, несущемся в пекло битвы в чёрно-золотых доспехах с сияющей звездой?
Но решили всё за нас.
Позапрошлым вечером, на западе - мы увидели чёрно-золотые паруса в торговом море. Что тут началось - беготня, пожары, самоубийства и многое другое. Город разорвало на части - все кланы и дома стали выеснять отношения и доказывать свою позицию. Беднота была за империю. Некоторые торговцы тоже. Но основная масса элиты не желала так просто сдаваться, и заперлась в своих километровых башнях.
Вчера началась высадка. Тысячи маленьких галер вошли в бухту. Огонь "наших" береговых батарей - только десять из них потопленно. А потом...
В море было около сорока 300-пушечных "Крушителей". Наподобие больших парусных линкоров - только в два раза длиннее. Они выстроились в линию, словно на параде, проплыли напротив берега и сделали залп. Это была картина, достоная великих художников.
Шесть тысяч пушек прогромыхали каскадом. Крушителей заволокло дымом.
долгие три секунды отлитая в чугуне смерть шла к городу.
потом я отвернулся и бросился пол. Мой дом был в пяти километрах от берега, на холме.
Земля ходила ходуном, дрожжала от мелкой вибрации. Осколки разбили стекло и оставили следы в стене.
Когда всё прошло, поднялся, и посмотрел в лицо смерти:
Её лик кровавой пылью поднимался над городом. Пелена скрыла на время ужасы происходящего.
Затем ещё залп! Зачем?
Я снова бросился на пол. Также задрожала земля, но уже ближе.
Надо бежать!
Я дернулся, спустился на первый этаж, почти выбил дверь и бегом от моря.
На улице была паника и хаос.
Грянул третий залп. Моё сердце бешенно колотилось.
Долгие три секунды. Дрожь земли - я упал, и перевернулся.
Посмотрел на мнгновение - тысячи осколков изрешетили мой дом.
Потом пришла взрывная волна.
Меня накрыло ею. В последний момент увидел сметаемые дома и людей позади.

http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1345888550.jpg

http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1345976994.jpg

«Пламя»
Сверху – полыхающий огнём свод. Четыре массивные, чёрные колонны поддерживают его. Стены – как будто из пламени сотканы. «Храм Огня».
Я стою на коленях в центре. Вокруг – разношёрстная толпа аристократии. Жрецы в оранжевом и красном, князья с коронами на головах, красавицы с надменным взглядом. У всех – огненные волосы и огненные глаза. У меня же – белые, до плеч, волосы.
- Сегодня, мы собрались здесь, что бы вынести решение по твоему делу, самопровозглашённый пророк, - приговор оглашал самый главный жрец, похожий на тучную корову не дающую молока, - мы решили предать тебя огню, что бы доказать, или опровергнуть твою святость, или же выяснить – что ты на самом деле такое!
Закрыл глаза – теперь всё стало ясно.
Если ты живёшь в Империи огня – готовься почувствовать жар пламени. Жрецы и аристократы любят так уничтожать оппозицию, да и просто неугодных людей.
Меня подняли, и в цепях повели на улицу. Сквозь полузакрытые веки видел лица знати, полные желчи, ненависти и презрения. Сотни глаз провожали меня яростным, огненным взглядом. Сегодня они едины – у них появился враг. Не большой, и не маленький – как раз такой, что бы на время утолить свою жажду крови и власти, но не привлечь внимание всего мира.
Вот и выход – свет двух солнц больно ударил в глаза. Всё небо, казалось, полыхало от жара светил. Одно было голубым, и ослепительно ярким. Другое – большое, тусклое, красное. Первого называли «Гор», второго – «Сет». Два брата – и всегда они сражаются за небесную власть.
На площади перед храмом толпился народ. Но народом трудно было назвать купцов и наёмных слуг – других сюда не впустили бы. Все они увидели меня, и как по команде закричали:
- Хар! Хар! Хар! (смерть!)
Увы, сколь многого они о ней не знают.
Меня подвели к высокому деревянному столбу – пахла смолой сосна. Прислонили к нему, завязали руки на крюк – и подняли.
Неаккуратно. Грубо.
«Ох» - растянулась лодыжка.
Под ноги положили побольше хвороста. Потом облили его нефтью.
Я смотрел на лица участников этого действа – и не видел людей.
Глаза стеклянные – только несколько ещё живых огоньков глядели на меня. Их уже не спасти – они лишь корм для кровожадной власти.
- Начинайте! – с высокой трибуны прокричал хан Бабур. Вокруг него собралась элита элит, и самое видное место занимала женщина с распущенными огненными волосами. Её взгляд от прочих отличался триумфом и надменностью.
Жрец в чёрно-оранжевом одеянии, с лицом, скрытым под вуалью, зажёг факел и кинул его в хворост.
Костёр вспыхнул и обдал жаром.
Мигом сгорели волосы на ногах.
Сейчас было бы больно – но я уже ничего не чувствовал.
Кожа покрылась волдырями – они лопались, и вода испарялась, шипя. Вскоре показалось мясо, оно стало багроветь, а потом – чёрными кусками взлетать вверх.
Не долго осталось. Не долго…

«Быстрее»
Мы мчались – двести человек в едином порыве.
Нам надо успеть.
И вот последний холм – за ним красуется город Брон, сверкая пламенем на вершинах храмов огня. Этот крупный город является столицей сатрапии, лежащей на западе империи огня.
Крепкая стена – не взять её с налёту. Не раз большие армии отступали, не сумев её преодолеть.
Но мы бежим – не ведом страх.
Нас заметили с круглых, красных башен – отряд стражи выбегает из ворот.
С копьями наперевес они мчаться навстречу – блестят бронзовые шлемы, краснеют плюмажи, словно гребешки у петухов.
Мы останавливаемся, достаём пращи, заряжаем камни и раскручиваем.
Залп. Почти двести камней посеяли хаос в рядах врагов.
Рвение их увяло.
Замелькали копья, серпы, молоты, топоры – это мы достали своё оружие и пошли на врагов.
Раз! – и мы столкнулись с врагом.
Посыпались удары копий – я отбивал их щитом. Увернулся, рубанул мечом – рассёк врагу лицо.
Одно копьё чуть не проткнуло бок – я дёрнулся в сторону, и отсёк руку противнику.
Ещё удар мечом – лицо врага распалось надвое, разбрызгав кровь и мозги.
Наседали со всех сторон – трудно держать удар.
Треснул щит – парирую коротким мечом.
Задели плечо. Нас стало намного меньше.
Возникла мысль – «нм не победить».
Враги наступали – я отбивался, и делал ошибки.
Мои товарищи – тоже.
Краем глаза увидел проткнутого тремя копьями моего друга Балгура.
Скоро – и моя очередь.
Острое копьё летело ко мне – я устал, и не мог увернуться.
Миг – время остановилось.
Я закрыл глаза и увидел свет – в темноте сознания сияло ослепительно белое солнце. Я чувствовал его жар – оно согревало меня изнутри.
Открыл глаза – боли не было, усталости – тоже.
Копьё летело ко мне – я увернулся, оно проткнуло мою одежду. Дёрнул его вместе врагом и насадил его на свой меч, повернул два раза и выпустил ему кишки. На меня ринулись ещё двое.
- Хар! – застучал горячая кровь в висках.
- Хар! – выхватил я у умершего Балгура меч.
- Хар! – подбежали двое врагов – их головы слетели с плеч.
- Хар! – мы осознали и двинулись вперёд.
- Хар! Враги дрогнули, мы с яростью били их в спину.
- Хар! – мы бросились к ворота.
- хар! – стреляли лучники на стенах.
- хар! – ворвались в город, убивая всех.
Под стуки пламенеющих сердец побежали по главной улице, направляясь к храму и площади, где горел костёр.

«Свет»
Маленькая комната. Белые стены. Письменный стол со стулом у широкого окна. В полутьме горит маленькая масляная лампа.
Дверь. В углу напротив – сидит, согнувшись человек. Белые волосы народа воды. Колени подогнул – и тихо всхлипывает.
Поднимает голову – красные глаза блестят от слёз.
Еле слышно в тишине:
- Зачем? – затем крик отчаяния, и он рвёт на себе волосы, бросает на пол.
Карябает лицо ногтями.
- зачем я это сделал? Зачем?
Поворачивается к стене и бьётся головой об неё. На лбу – рана. Течёт кровь
А слёзы текут, текут.
Он дёргается в конвульсиях, сползает на пол, затихает. Но продолжает тихо вслипывать.
Тут в окно бьёт яркий свет – ослепительно белый.
Человек поворачивается, и смотрит, не моргая.
Держась за стену, встаёт. Шаткой походкой идёт к двери.
Открывает её – глаза ослепляет сиянием.
Шаг – и он погружается в белизну.
Всё – нет ни боли, ни усталости, ни сомнений…

«Сажа»
Вперёд – улица кончается, и мы, тридцать человек, выбегаем на улицу.
И чуть не спотыкаемся о трупы людей.
Везде – по всей площади, лежат они – купцы и наёмные слуги.
Оглядываемся – здесь нет никого. Только одиноко стоит на коленях фигура у столба и смотрит ввысь.
Смотрим на тела – у них выжжены глаза, блестят углём.
Кто-то протыкает их – изнутри сыплется сажа.
Разрубаем одного – внутри всё сгорело.
Осматриваем трибуну – аристократы вообще превратились в пепел, кучками лежат на полу.
Подходим к сидящему человеку – это оказывается Чуи.
Он плачет – но слёз нет. Носом всхлипывает, утирает рукавом его.
- Что здесь случилось?
Он не реагирует. Трогаю его за плечо, отдёргиваю – «ах, какой он горячий»
Поворачивается ко мне – глаза его слепы.
- А? Кто здесь?
- Тормир!
- А, друг! – я не смог его защитить, - Чуи показал на столб.
- Возьмите прах! – повелел я своим друзьям.
- Да, возьмите – ему уже всё равно. – подтвердил слова слепец.
- Что здесь случилось?
- Его схватили, когда он проповедовал. Начали пытать – он не соглашался. Потом прошёл суд – и не найдя оправданий, его повели на площадь, проверить – пророк он, или нет. Как видимо это они и выяснили, - Чуи улыбнулся.
- Мы знаем. А что на площади случилось?
- его повели на казнь – но я не хотел видеть его страдания. Спрятался. Потом, из хижины, я увидел свет, бьющий и з окон. Вышел на площадь – люди бегали в панике, глаза их пылали, они сталкивались, падали. Стража сорвалась с цепи – дралась друг с другом, убивала людей, убивали себя, не в силах вытерпеть страдания. На трибуне аристократы сгорали живьём, пытаясь уйти от света. А источником сияния был он – Юэ, - слепец указал на опалённый столб, - он превратился в белоснежного, сотканного из пламени дракона, или феникса. Потом он расправил крылья и взлетел ввысь.
Мы посмотрели вверх, и рядом с двумя солнцами увидели ещё одно светило.
И тут раздался с высоты крик – ликующий, громогласный, победоносный!

«Свобода»
Я свободен!
От бренности земного тела.
Я свободен!
Расправив крылья, парил в вышине.
Дикая боль ушла, оставив меня. Теперь же переполняло сияние – оно было в каждой моей части.
Я свободен!
Родился вспышкой, испепелив вокруг неверующих и нежить.
Теперь Я – Свободен!
Раздался мой крик, своды небесные сокрушая.
Теперь осознал себя: Я – Юэ, дракон Севера – и путь мой лежит туда!

Встал сегодня рано – уже забрезжил рассвет и надо просыпаться.
Поднял меня проводник:
- Уже пора!
Ночевал сегодня в доме у старейшины. В отличии от других, этот дом имел более респектабельный вид, выделяясь совершенством своих форм. Издалека казалось, что он вырос из камня и только двери и окна вырезаны искусным мастером.
Внутри много ковров – они хранят тепло. Их делают в Монде, из шерсти. Многочисленные узоры украшают их. В главном зале дома старосты висит самый большой ковёр – выше роста человека. На нём изображена древняя битва времён золотого царства.
Широкий стол в главном зале – тоже из камня. На нём стоят каменные чаши и кубки. Небольшие оконца освещают мой путь в полутьме.
Тихо вышел на улицу – все ещё спят. Только пастухи так рано уходят пасти остриженных овец. Подошёл к озеру – прибой напевает песню.
На востоке, за этим морем – алеет заря. Скоро встанут светила.
Подумал о своей родине – сейчас, на Старых Равнинах, в империи Огня – они уже давно встали и нагоняют жару на мир.
Вот – показалась кромка красного солнца. Медленно, нерасторопно появилось светило. Оно давало больше света, и меньше – тепла.
Вскоре за ним показалось сияние голубой звезды – это видно её обширную корону.
Вот и она сама – сияющий шар света. Настолько яркий, что на него нельзя смотреть – сразу ослепнешь.
Я отвернулся и пошёл от берега – вверх.
Теперь дорога моя вела не к источнику реки Анахиты, а влево – к Драконьей горе. Туда была проложена тропинка – по которой и иду.
Скрылся за валунами и скалами посёлок. Вокруг шелестели листья кустарников.
Вот и мосток через текущую Анахиту. Две длинные доски висят над небольшим ручьём. Она скрывается за валунами, а дальше, на восток – тянется до горизонта озеро Кивуд.
Теперь поднимались в гору – дорога петляет, вгрызаясь ступенями в острые скалы.
С каждым шагом, с каждым метром – всё выше и выше. Оглядываюсь назад – и уже вижу за озером горы.
Тропинка выходит на хребет. Справа – долина реки Анахиты, и скала, откуда бьёт источник.
Иду на запад – постепенно поднимаюсь.
Теперь уже на севере возвышается драконья гора – приходится делать крюк, что бы взобраться.
Вот, на северо-западе – на вершине одной из гор – красуется святилище монахов.
Мой путь проходит мимо него – внутри горит очаг. Но нет никого.
Поворачиваю на северо-восток – теперь я прямиком подымаюсь на драконью вершину.
Путь мой петляет между валунов, но неуклонно идёт вверх.
Не замечая, как прошло два часа – и от солнц становится тепло и пробуждается душа.
Издалека вижу вершину – она красуется своей головой с двумя витыми рогами.
Последний рывок – и я на вершине.
Но я здесь не один – у самого края горы в позе лотоса сидит монах.
Подхожу к нему, слышу несвязное бормотание.
Он замечает меня и оглядывается:
- Саккермиш?
- Да, саккермиш, - так называют в Монде людей огня.
Он встаёт, и уступает мне место. Местная традиция – на самой вершине может сидеть только один. Покидает меня и уходит вниз.
Я гляжу ему вслед, потом смотрю на внутренний Монд – он открывается здесь весь. Ухожу примерно через час – в обратный путь, что бы успеть к ужину.

Вечер. Красное солнце Сет скрылось уже за горами. Голубой гор ещё сияет, короной достигая белоснежных вершин Высокого Монда. Гигант Феон освещает в зените.
Переходим перевал – позади остались верховья реки Шемуш. Впереди, в наступающей тьме видны очертания башни Щита.
Разбиваем лагерь, и ложимся спать. Но мне не спится.
Вылезаю из палатки – небо чистое, только иногда проносятся редкие облака.
В зените сияет газовый гигант Феон, и две луны – золотая и белая, составляют ему компанию.
Падают звёзды. Шумит ветер между скал.
Вспоминаются легенды о страшных чудовищах – но я их отгоняю прочь.
Становится холоднее – залезаю обратно в палатку, пью тёплый кумыс и засыпаю.
Сон не крепкий. Просыпаюсь, когда солнца уже встали и согревают наш приют.
Проводник ещё спит – не желаю его тревожить.
Выхожу – прохладный ветер будет меня.
На западе пасмурно, а востоке – чистое небо и солнца сияют.
Надо мной пролетают облака.
Просыпается Су Мун. Выходит, говорит, смотря на облака:
- К вечеру будет дождь. Надо идти.
- Да, надо идти.
За пятнадцать минут собираемся, вскакиваем на мурегов и спускаемся в долину.
По ней течёт ручей Шансе, берущий начало с ледников на западе.
Мы спускаемся осторожно – тропы здесь нет, и каждый камень норовит вырваться из под ног. Вдалеке возвышается башня щита – она постепенно растёт.
Вскоре мы уже запрокидываем голову, что бы увидеть её вершину.
Она блестит серебром – и не один инструмент не оставляет на ней следа.
Мы подходим ближе – у подножия ручей разлился, образовав озерцо.
Спешиваемся, и проводник говорит:
- Вот, она, эта башня.
- да вижу, - смотрю, и прикидываю, сколько в ней метров – сто? Двести? Триста?
Су Мун продолжает:
- раньше думали, что она времён золотого царства. Но теперь считают – что древнее, намного древнее.
Я сел у берега озера, потрогал воду – «ледяная».
Прошёлся вокруг башни – никаких входов, только одна голая стена. В некоторых местах приметил узоры, зарисовал их.
Башня загудела, как будка трансформатора. Я схватился за голову – её пронзила нестерпимая боль. Упал без памяти.
Удар по щеке – я очнулся. Надо мной стоял Су Мун.
- Пошли. Похоже, выброс скоро будет.
- Что за выброс? – встаю я на ноги.
- не знаю, – быстро собираемся, вскакиваем на мурегов и уходим – быстрее, быстрее к перевалу.
Не успеваем. Я оглядываюсь – из верха башни сверкают молнии. Они бьют в низкопарящие облака.
Внезапно – гудение и молнии утихают. И тут – ослепительно яркий луч бьёт прямо в зенит, и растекается по небосводу. По сравнению с ним всё становится тусклым.
Мы уходим – назад не хочу возвращаться.

http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1346583740.jpg

http://images.wikia.com/weboflife/ru...1350058872.jpg

http://images.wikia.com/weboflife/ru...орода_Эссы.jpg

http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1351095063.jpg

http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1353421084.jpg

Я расскажу вам про свой мир, мир Паутины Жизни.
Как о нём рассказать - я толком и не знаю.
Да и не хочу рассказывать, что там есть.
Зачем открывать шкатулку и делится со всеми?
Хотя и не зная, что там - не каждый руку туда протянет.
Вот, с такими мыслями я пришёл сюда.
Мой мир древний, как сама земля, и непознанный, как даль космоса.
Когда-то у него не было имени - только имена континентов, царей и королевств.
Потом появилось название - Теллаплейа(Вечно-живая), так я назвал свою большую планету с тремя континентами
Мир Теллаплейи - так он стал называться.
Потом, много времени спустя, у меня появилось имя для мира:
"Паутина Жизни"
Я решил, что такое имя в самый раз подойдёт для вселенной.
Паутина Жизни - правильнее называть её. наверное - "Паутина Жизни и Смерти" - мегаструктура в моей вселенной. Соткана она из звёзд, галактик и скоплений. В верхнем мире, в космосе, видно её внешнюю сторону. В нижнем мире она соткана из мечтаний и духов. В реальном мире, на поверхности планет - её не видно, но она также сильно влияет на судьбы людей.
Над паутиной властны две силы - Жизнь и Смерть. В образе двух паучих они создают и рвут нити, изменяя паутину под действиями смертных и богов.
Я не зря начал рассказ с Теллаплейи, с названия планеты - во многом, именно эта планета является центром мироздания Паутины Жизни. Есть и другие центры - но о них ещё ничего толком не придумано.
О чём писать дальше - я и не знаю толком.

В каждом мире есть свой порядок.
Также, как в нашём мире есть солнце и луна, 9 планет и 12 созведий, так и в мире Теллаплейи есть Эффен, два солнца, две луны, 6 планет и 5 созвездий.
Расскажу вкратце о каждом из них:
Планета Теллаплейа не является таковой на самом деле - она лишь спутник большого газового гиганта Эффена, опоясанного пылевым кольцом. Теллаплейа вращается вокруг него за одни сутки и всегда повёрнута к нему одной стороной. Эффен нависает большим щитом над Старыми Равнинами, где впервые зарождались людские цивилизации. У них он считался то символом верховной власти, то символом вечности, то умбоном щита хранителя неба, то миром смерти. С ним напрямую связан огромный храм, расположенный точно под стоящим в зените гигантом. Также по фазам Эффена, определяют время суток.
В моём мире два солнца. Одно из них - голубой гигант класса В, другое - раздувшийся, старый, красный гигант класса М. Эти две звезды танцуют вальс, каждые 160 дней меняясь местами. В итоге, солнечный год на планете Теллаплейе длится 320 дней, в то время, как Эффен пролетает по орбите за 420 дней. Это вносит разлад во времена года. С течением времени люди поняли, что солнечный и орбитальный год соотносятся, как 21 к 16. Этот цикл называют большим годом, или поколением. Люди считают эти солнца то двумя глазами, то двумя братьями, летящих на огненных колесницах по небу и сражающихся друг с другом.
У Эффена есть другие спутники, кроме Теллаплейи. Самые крупные из них - золотая луна Аурелла, и белоснежная Белла. У многих народов они по разному называются, но для простоты я решил оставить их имена такими. Первая облетает Эффен за три дня, вторая - за семь дней. Через каждые 21 день, в полночь, эти луны выходят из-за диска газового гиганта. полные и налившиеся сил они отмечают начало нового месяца, которых в году - двадцать.
Наряду с Эффеном, вокруг двух звёзд вращается ещё шесть планет:
Деадем - маленький шар из лавы и камней, обращается вокруг Ваха, голубого солнца.
Адерад - планета пустынь и гор, обращается вокруг Зара, красного солнца.
Океанриум и его четыре спутника - бескрайний мир воды.
Эонетта - планета джунглей и лесов.
Беларад - второй газовый гигант системы
Валатар - последняя крупная планета, мир рассколотого льда.
Созвездия: Большая Битва, Великий Дракон, кольцо судьбы, паутина жизни и галактический диск.
В следущий раз я расскажу, пожалуй, про саму Теллаплейю

Кипела битва.
Войска Энасси, Дракона, прорывались в Минию, страну, что на востоке Монда.
Их бронзовые шлемы, мечи и копья блестели от солнц. Они были потрёпаны под ударами брошенных в них скал и гор. Но дракон чувствовал победу и не хотел отступать.
Против них сражалось ополчение Минии, всего три тысячи - против десяти. Мондийцы боялись - в отличии от других народов, они не привыкли биться на голом поле. Окружающая долина казалась очень широкой, переходя ниже по течению реки прямо в Старые Равнины.
Но с ними был старый Чу Гун - который много сражений повидал, и множество шрамов напоминали об этом. Его лицо, словно вырезанное из камня, обрамляла негустая, седая борода. Он не носил шлемы - для него они были слишком малы и непрочны. Он вышел в бой, только в своём кожанном килте, с нашитыми на нем бронзовыми бляхами, держа в руках своё проверенное копьё с щитом, а в другой - бронзовый меч.
Эннасийцы не стали ждать, и сразу ударили - с пылом и жаром. Закипела яростная битва.
Чу Гун разил врагов направо и налево, но всё равно уставал.
В это время враги обходили ополчение Минии - с задних рядов доносилось:
- Мы не сможем назад уйти!
Чу Гун на мнгновение отвлёкся - и длинное копьё пробило ему живот, выйдя из спины.
Чу Гун зарычал и снёс голову копейщику.
Сзади послышалось:
- Бежим!
Мондийцы дрогнули, и стали колебаться.
Ещё одно копьё проблило грудь героя, и чувствуя, что умирает, Чу Гун потянул вверх все потоки земли, что рядом чувствовал. Последним усилием он схватил врага за голову, и поднял над собой. И в это время - умер.
Дрогнула твердь и долина раскололась надвое - верхняя часть, где стояли мондийцы, поднялась резко вверх, примерно на 50 метров. А внизу остались потрясённые и разбитые враги.
Сам Чу гун окаменел, держа в руках раздавленную голову врага - даже после смерти глаза героя горели яростью.
Мондийцы воспряли духом, и выбили остатки врагов сверху.
Так завершился жизненный путь Чу Гуна, одного из героев Монда.
В его честь назвали озеро, которое образовалось из-за поднятия земли.

http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1361886431.jpg
В Последнюю битву...
В Сиянии Ослепительной надежды...
Пришли четыре материнских корабля "Ангелов".
Навеяно музыкой Jeremy Soule - The Seraph.
На картине запечятлён момент их выхода, когда корабли похожи чем-то на ангелов, тормозя о пространство вытянутыми силовыми линиями.

Это был плохой, пасмурный день. тучи закрыли небо и неслись с юго-востока. Иногда выглядывали солнца, намекая, что они есть ещё в этом мире. Сквозь пелену облаков виден огромный гигант Эффен, опоясанный пылевым кольцом.
Трое человек поднималась по лестнице, которая, как змея, петляла по склонам ущелья. Первым шёл воин, Махиз, с двумя бронзовыми мечами. За ним следовал Амасу, вор в бедной одежде, с кожанной сумкой на плече. последним, опираясь о посох, шёл старец ашван, одетый в узорчатую галабею и огненный тюрбан.
- Эх, чёрт! - вымолвил Амасу, неуклюже подскользнувшись на камне, и потеряв равновесие, он упал, и всем телом распластался на лестнице из красноватого песчанника, больно ударившись подбородком, разбив нос и поцарапав руки.
Идущий впереди широкоплечий Махиз обернулся, увидел упавшего вора, покачал головой, и ничего не сказав, пошёл дальше.
Следующий позади старец ткнул вора в бок посохом и помог подняться:
- Вставай, пошли!
Это был Феруз, ашаван, мастер огня и тайных действий, с посохом из белого дерева долины Медда. Амасу недоверчиво посмотрел на него, поднял свою сумку с земли, отряхнул её и повесил обратно на плечо. Потом всхлипнул разбитым носом и не сказав ни слова, стал дальше подниматься по ступеням.
Справа возвышались красноватые стены ущелья, освещённые заходящими солнцами. Слева - крутой обрыв, и там, внизу, уже темно, слышен лишь журчащий ручей, да видны очертания густых трав и колючих кустарников.
Пологая лестница, как змея, петляла по краю пропасти. разрушенная от дождей и землетрясений, она вела вглубь ущелья. шаги путников нарушали тишину, отзвыаясь эхом от высоких скал.
Сквозь просветы в тучах появлялись солнца и освещали лежащую позади долину, покрытую кедровыми лесами. Через неё на север текла река, потом круто поворачивающая на восток. Над поворотом, на холме посередине реки стояли руины города-крепости - некогда столицы древнего царства - этой местноти, Модар Шааса. У берегов реки ютились несколько захалустных деревень, сложенных из камня и дерева.
Ущелье повернуло вправо, и пейзаж скрылся за отвесными скалами. Лестница кончилась, и вывела на небольшую площадку между гор. Над ней возвышались каменные колонны, которые выстроились по двое в ряд, стоя почётным караулом у недорушенного входа в усыпальницу царя. Некоторые из них стояли, другие же - наполовину треснули, и лежали, поваленные наземь неукротимой природой. Несколько перекрытий осталось от древней крыши, остальные же в беспорядке валялись на земле.
Немолодой уже ашаван, с огненными глазами, и пепельной бородой прислонился к одной из колонн, достал платок, и вытер набежавший пот на лбу:
- Вот оно.
Махиз просвистел от удивления, а Амасу почесал свою жиденькую бородку:
- И его никто не ограбил?
- Никто об этом месте и не знал даже... - ашаван недоговорил, вспомнив об исчезнувшей экспедиции.
Лежавшая перед ними гробница чем-то напоминала покорёженную мумию, вылезшую из земли. Два высокорасположенных окна от удивления распахнулись, а покорёженный, наполовину заваленный вход скорчился в гримасе боли. Внутрь можно было попасть через узкую щель.
Сумерки уже накрыли ущелье, и холодный ветер порывами прилетал с гор. Путники зажгли факелы, и один за другим они проникли внутрь.
Первым вошёл Амасу - он внимательно осматривал пол и стены, ища скрытые ловушки и двери. Вторым еле протиснулся широкоплечий Махиз, держа свои сабли на готове. Последним залез ашаван, по дороге порвав одежду об острый камень.
Они оказались в Зале Света. Почти у потолка, в двух высокорасположенных окнах проглядывало темнеющее небо. Там уже заблестели первые звёзды. В помещении было сухо - лишь шаги путников, да стрёкот цикад снаружи нарушали тишину. две высокие ложные колонны стояли по бокам входа в следующий зал. Капители на них были в форме шестиконечных звёзд. С двух сторон от колонн были углубления в скале, в которых стояли вырезанные круглые столы из камня. На левом стояли кувшины, некогда наполненные водой. На правом - истлевшие корзины, ставшие птичьими гнездами.
Путники долго здесь не задержались и двинулись вглубь гробницы.
Они прошли короткий коридор, и оказались в Зале Песнопений, выполненного в виде шестигранной пирамиды. здесь с правителем прощались его приближённые, а жрецы светил и стихий пели обрядовые гимны, желая успокоить его мятежный дух.
Амасу внимательно осмотрел зал, и не заметив ловушек, пошёл дальше - к удивлению, следующая дверь тоже была открыта.
"Странно - наверное, здесь кто-то уже был" - вор осмотрел створки двери, а потом двинулся дальше, осторожно ступая по многовековой пыли. здесь её было больше, и стали ясно видны шестеро пар оставшихся следов. они вели в следующий зал.
- здесь кто-то уже был - указал вор на чёткие следы.
- Посмотрим, что с ними случилось - ответил ашаван, когда они вошли в Зал Подношений, где в центре стоял алтарь, а за ним - статуя грозного царя на колеснице с конями. Его лицо было разбито, а имя стёрто - теперь его дух скитался по земле, не найдя пристанища в царстве мёртвых. на алтаре стояли давно забытые амфоры и кувшины. Несколько из них валялись разбитыми на полу - возле них было больше всего следов.
По бокам от статуи, с двух сторон были двери, ведущие в следующие залы. правая дверь была разрушена, и засыпана горной породой, а левая - открыта, и именно туда уводили следы.
Они пошли по следам влево, прошли коридор и вышли в небольшую комнату-развилку. здесь двери были закрыты - одна вела в бок, в усыпальницу царицы, а другая - прямо в главный зал гробницы. Двое пар следов отделялись от остальных и исчезали под боковой дверью. Двери представляли из себя четыре вырезанные плиты из твёрдого песчанника, соединённые по спирали в центре, на уровне груди. проблема была в том, что бы найти правильное положение ключей, и повернуть их одновременно.
Амасу подошёл к боковой двери, потрогал, пощупал замочные скважины, заглянул внутрь них и вздохнул:
- Жаль, она заблокирована, - на юге Плато Огня вору часто приходилось вскрывать богатые гробницы.
- Тогда отоиди - Амасу отошёл, ашаван приблизился к двери, закрыл глаза, протянул руку и тут же её отдёрнул, распахнул глаза, смотря, как будто за дверь, - жаль, но и мне здесь не справиться - он повернулся и посмотрел на другую дверь, приказав: - проверь её.
Амасу уже был у неё, щупал её руками, ища замочные скважины. Немного погодя он стал рыться в своей сумке, вытаскивая трёхгранные ключи и вставлять их один за другим в замки. Когда они все оказались там, вор обернулся:
- Нужна помощь! Похоже, мне одному не открыть эту дверь.
Феруз внимательно следил за вором:
- Что надо делать?
Амасу указал на дверь:
- два слева, - я открываю, те два - вор указал на ключи справа - повернёте вы.
- Хорошо, - Феруз и Махиз взялись за свой ключ.
- Давай! - и все они разом повернули ключи.
раздались пощёлкивания затворов, и дверь медленно раскрылась, а её створки ушли в боковую стену. Их взору предстал уводящий вниз круглый туннель, приглашающий путников во тьму.
Вытянув факел вперёд, Амасу пошёл первым. Спину ему прикрывал Махиз. лестница вскоре кончилась, и они пошли по коридору. Впереди засиял тусклый свет. Сияние постепенно разгоралось всё ярче, пока путники не вышли в главный зал гробницы, окрашенный светом в красноватые тона.
Амасу поднял факел и осмотрел зал:
Центром композиции был большой саркофаг из чёрного базальта, в котором и лежал прах царя. над ним стоял конический постамент с зубцами, в которых сиял ослепительным светом камень огня - один из древних артефактов людей огня.
Амасу прикрыл глаза рукой от света и увидел всё остальное:
Четверо высохших трупа лежали в разных позах на полу. один из них почти дотягивался до камня огня, наполовину лежа на саркофаге. Второй сидел, оперевшись спиной об одну из двух колонн, держась за живот одной рукой. третий лежал на животе чуть поближе, четвёртый - скрючился в паре метров от главного входа. Картину добавляли два боковых входа, ведущие в следующие залы.
Вор подошёл к саркофагу, осмотрел умершего, наполовину лежащего на нём. Тело высохло и стало похоже на древнюю мумию. Кроме выжженых глаз, смотревших на камень огня, на теле не было других повреждений. Казалось, что умерший просто упал здесь и умер.
В это время Махиз, осматривая другие тела, и переворачивая лежащего на животе, вскрикнул:
- мрак! - от отвлёк Амасу от раздумий. Вор обернулся - Махиз сыпал ругательствами, отряхивая руки об штаны.
Амасу подошёл к перевёрнотому трупу - там, где он лежал, остался отпечаток присохшей к полу ткани. Само тело было изуродовано - лицо игрудь были изьедены блестящей чёрной жидкостью, похожей на битумную смолу. В ярком свете артефакта это вещество таяло, открывая нетронутые, засохшие внутренности. Вор обернулся, посмотрел на ашавана, подошедшего к артефакту:
- Этот камень - он сильного действия?
- Да, - Феруз столкнул лежвашее тело с саркофага, которое рассыпалось, как бумага. Достал свёрток ткани, развернул и накрыл им камень огня. Стало темно - в дальних углах зала сгустилась тьма. В свете трепещущего факела Феруз взял с постамента артефакт, завернул, и спрятал под пазухой.
Вор краем глаза заметил движение за колонной, и обернулся - но там ничего не было.
Тут порыв ветра затрепал огонь факелов, и Махиз, увидев испуганное лицо Амасу, захохотал:
- Вор боится ветра! - и эхо вторило его смеху.
Ашаван посмотрел на них:
- Всё, нам пора уходить! - и он пошёл к выходу.
тут что-то в тишине громко щёлкнуло, и четыре резные плиты-двери под собственным весом сомкнулись, с грохотом подняв тучу пыли.
- Нет! - Амасу первым бросился к двери, стал её ощупывать, но ничего не мог найти - поверхность была совершенно гладкая.
Подошёл Махиз, налёг на одну из створок и попытался сдвинуть - но она не поддавалась. Засунул в щель меч, нажал со всей силы и погнул острие клинка:
- Чёрт!
- Она не откроется! - ашаван всё это время стоял, не шелохнувшись.
Амасу вспотел, отвернулся от двери, бросил свой факел и рухнул на пол:
- бесполезно, это точно! - вор бросил взгляд на высохший труп рядом с дверью - мы умрём, так же, как и они.
Махиз тоже бросил бесполезное дело, и встал, опираясь локтем об дверь: - И выхода нет - что делать?
Феруз почесал свою седую бороду, поднял факел и пошёл к левому боковому проходу:
- Возможно, там есть другой выход.
Махиз сразу пошёл за ашаваном, а Амасу встрепетнулся, поднял факел и бросился в догонку за остальными. отаваться одному было неуютно - прыгающие тени от огня, казалось, скрывали странных монстров, которые вот вот кинуться на вора.
Вскоре Амасу догнал своих товарищей.
Ашаван уводил их всё глубже. Скоро коридор кончился, и они оказались у запертой двери. Она была по форме другая. Амасу удивился, когда увидел на ней символьный замок, состоящий из выпуклуго круга с шестью знаками планет по краям. о таких замках ходили легенды в среде воров.
Феруз приблизился к двери и стал колдовать, меняя положение планет на замке. Вскоре он закончил, тронул диск, и дверь отворилась - две створки разьехались в стороны и ушли в стену.
- Вот! - ашаван указал вперёд, и Махиз, и Амасу увидели груды скоровищ, заблестевших в свете факелов. Но комната была тупиком, что и заметил воин:
- Но здесь нет выхода!
Феруз повернулся к ним:
- Вы пока возьмите всё, что найдёте, а я пойду, поищу выход, - и ашаван пошёл к дальней стене помещения, где был рельефно вырезанный из камня вход в царство мёртвых.
Махиз и Амасу переглянулись, зажгли настенные факелы и стали осматривать сокровища, пока ашаван что-то искал на стене.
Вор стал вниматлеьно осматривать сундук за сундуком. В большинстве из них были некогда изысканные одеяния, почти истлевшие за столетия. В других - многочисленные драгоценности из жемчуга, рубинов, изумрудов и сапфиров. Амасу взял из них лишь пару самых красивых - среди них был звёздоподобный амулет с камнем блуара посередине. Он же искал что-то по настоящему ценное. здесь также были стопки книг в дорогом переплёте - на них были избражены разные механизмы. Вор не умел читать, и лишь сбросил их с очередного сундука, который был заперт. Амасу достал из сумки отмычку стал ковыряться в замке.
Махиз в это же время осматривал валявшееся оружие - большую часть составляли бронзовые мечи и длинные копья. Тут воин увидел что-то блестящее-красное.
- О! - он увидел клинок из Реда, красного металла, металла, о котором ходили легенды - но многие считали это лишь досужым вымыслом. Махиз взял меч, подкинул его, полюбовался его сиянием и краем глаза заметил его близнеца.
"Вот это удача" - и Махиз вынул из кучи второй клинок и посмотрел на оба меча - "Атахор" и "Премпабаз". Не долго думая, он повесил их себе на пояс.
В этот момент Амасу разобрался с сундуком. Замок щёлкнул, и вор соторожно открыл крышку. Внутри сияла голубая сфера, обёрнутая проводками из странного металла - то ли золота, то ли - бронзы. Амасу вынул её из сундука и внимательно осмотрел. Вор заглянул в манящую глубинцу шара и не узнал, что это такое. Он быстро спрятал сферу в свою сумку, посмотрел ашавана и воина.
- Всё. Нашёл! - Феруз нажал на изгиб рельефа в стене, ворота в царство мёртвых открылись и за ними появился уводящий в темноту тайный коридор. Ашаван обернулся: - Всё взяли, что нашли?
- Подожди! - Амасу быстро насыпал в сумку и карманы драгоценностей и золота без разбору, - теперь можно идти.
Феруз пошёл вперёд, опираясь на посох и держа факел перед собой:
- Не отставайте.
Махиз, а потом и Амасу покинули сокровищницу, и направились в след за ашаваном. Позади сгущалась тьма, и вору было не посебе идти последним. Он постоянно оглядывался назад - ему казалось, что за ним кто-то идёт. но всякий раз, когда он оборачивался, и смотрел внимательно во тьму - ощущение наблюдения исчезало, и Амасу казалось, что это его воображение играет с ним в забавную игру.
Идущий впереди Махиз спросил ашавана:
- А вы знали, что здесь есть туннель?
- Нет, - ответил Феруз, - просто жрецы любят строить тайные проходы.
Амасу снова услышал шаги, и резко обернулся - но там никого не было, лишь неясная тень пробежала по стене.
- Ааа! Мрак! - вор чуть ли не подпрыгнул от крика Махиза, который обернулся к Амасу: - Ты что в меня тычешь кинжалом?
Вор обернулся:
- Я? Да я вообще смотрел назад!
- Я знаю, это ты сделал! - не верил Махиз вору.
- Прекратите, потом будете выяснять! - окрикнул их успевший уйти вперёд Феруз. Махиз злобно взглянул на вора, развернулся, и поспешил за ашаваном. Вор, соблюдая теперь дистанцию, шёл позади. Шаги больше не были слышны, и Амасу иногда оглядываясь, больше ничего не замечал. Впереди Махиз чесал свою спину.
Туннель петлял, уводил вниз. Становилось всё влажнее и влажнее, пока с потолка не начала капать вода. иногда капли падали на факелы, и те шипели, как разьерённые змеи. Вскоре путники вышли в большую пещеру, где тёк подземный ручей.
Еле обозначенная тропа петляла между нависающими сталактитами и ждущих их внизу сталагмитами. Как сосульки, они блестели в свете факелов.
- Я так и думал, что мы выйдем куда-то - ашаван поднял факел и осветил пещеру, - пойдём ниже по течению - там должен быть выход.
Махиз и Амасу пошли за ним, ступая по скольскому полу, держась за влажные стены пещеры, пробираясь между сталагмитами, протискиваясь через узкие проходы. Своды становились ниже, стали задевать головы - пришлось идти, пригнувшись. Потом потолок стал ещё ниже - и теперь они шли на корточках.
Впереди журчала вода, постепенно перерастая в гул.
Они и не заметили, как выбрались наружу, на уступ, где ручей падал вниз, образуя не высокий водопад. Высокая скала над ними загораживала вид на небо.
- Острожно! - Феруз спрыгнул вниз, а за ним последовали Махиз и Амасу, навсегда покинув мрак гробницы.
Они оказались в ущелье, намного ниже пологой лестницы, по которой они поднимались ранее. здесь ручей тёк среди камней, лишь иногда встречались редкие травинки. Вода отдавала прохладой, сухой ветер дул с гор.
Ночь уже была в своих правах. Тучи разошлись, и высоко в небе светил полный Эффен, фиолетовым полусветом озаряя мир. за ним медленно скрывалась золотая луна Аурелла, а большой серп Беллы блестел на западе. До рассвета было ещё шесть часов.
Путники шли дальше. Идти было трудно - стены ущелья жались ручью, и сложно было пробираться по скольской гальке. Кусты иногда цеплялись, но к счастью, их тут было не так уж много. Впрочем, проблем доставала и трава, запутываясь в ногах.
Ущелье постепенно расширялось, ручей стал петлять, как змея. Постепенно камней становилось всё меньше, а травы и кустов - всё больше. Впереди замаячил кедровый лес долины.
Ручей вывел в поле перед лесом, и растёкся, образовав небольшую топь. Путники пошли влево, к уходящим склонам ущелья, и вскоре вышли к началу лесницы, ведущей к гробнице проклятого царя. Идти стало легче - отсюда шла заросшая можжевельником тропа. Полный Эффен освещал дорогу, а факелы трепетали от порывистого ветра, и тени за кустами казались неведомыми существами, с интересом смотрящие на проходящих путников.
Было хорошо видно, как в лунную ночь, но неясные тени за кустами весьма тревожили Амасу. Вскоре путники вошли в лес. Высокие стволы кедров расплетались вверху большими кронами.
Вскоре они вышли на сухое место - там чернело кострище рядом с поваленным деревом. Это их покинутый днём лагерь. Путники пришли, и рухнули на свои лежаки. Амасу взял хвороста из запаса и собрал из него запал для костра. Зажигать костёр не пришлось - зачем это делать, если есть ашаван поблизости? Феруз посмотрел на ожидающих товарищей, вытянул руку ладонью вперёд - неведомая сила пробежала от неё к кострищу, и пламя вспыхнуло, став пожирать хворост и искрами осыпая ночное небо.
Рядом лежал поваленный ствол. Амасу сел на него и достал из поклажи вяленной мясо недавно убитого оленя, нанизал на острую палочку и стал жарить. от вкусного запаха у вора потекли слюнки.
Махиз и Феруз тоже присоединились к трапезе, приготовив себе по шашлыку. поглощая вино после очередного куска мяса, вор заметил движение в темноте, оглянулся - но там никого не было.
Вскоре все насытились, Феруз взглянул на ещё полный эффен, и сказал:
- Полночь. Поспим до рассвета.
Путники повалились у горящего костра и стали засыпать. Амасу то же пытался заснуть, но мысли мешали ему. Он ворочался на своём лежаке, и когда устроился поудобнее, стал смотреть на полный Эффен, разглядывая клуюбящиеся на нём слои фиолетовых, розовых и тёмно-синих облаков.
Вокруг стояла тишина - ни шороха листьев, ни хруста веток, ни криков ночных животных. Казалось, в лесу всё вымерло, хотя ещё прошлой ночью всё здесь дышало жизнью. Только сопение спутников во сне давало знать, что время ещё не остановилось.
Амасу сел и добавил хворосту в костёр. Тот запылал ярче. Высокие кедры отбрасывали бесконечные тени, исчезающие в темноте.
Амасу прислушился.
Но как он не старался, ничего услышать не мог - лишь треск пламени нарушал тишину. Амасу смотрел по сторонам - но ничего нового, странного не замечал.
Вор вздрогнул, когда Махиз чихнул во сне. Амасу обернулся и посмотрел на него - воин открыл глаза:
- Не спиться?
- Тишина! - шепотом отозвался вор, снова осматривая лес вокруг.
Махиз тоже сел и прислушался:
- Правда. Это странно, - воин протянул руку к мечу и стал ждать.
Амасу взялся за кинжал:
- Что там произошло, в туннеле?
- Я подумал, что ты в меня кинжалом пырнул - ответил Махиз, подкинув хворосту в костёр. Амасу ответил, оглядывая лес вокруг:
- Я тогда смотрел назад - мне казалось, что кто-то идёт за нами.
Махиз почесал спину:
- Наверное, ты сильно изнервничался.
Амасу и Махиз просидели так примерно полчаса - но ничего не потревожило их. Лишь гнетущая тишина изматывала нервы.
Воин лёг и закрыл глаза:
- Ты как хочешь, а я спать!
Амасу ничего не сказал - лишь вглядывался в лес, где неясные силуэты могли оказаться любым врагом.
Вскоре Амасу приспичило, и он побежал в ближайшие кусты, взяв с собой факел.
Пока он это делал, деревья поплыли перед глазами вора. Лазерь исчез за деревьями, и он оказался один в лесу. Амасу вглядывался в темноту - деревья расплывались, и казались ненастоящими. Вор пошёл к лагерю, где, как ему казалось, он должен был находиться.
Краем глаза Амасу заметил движение справа - неясная тень промчалась медлу высокими кедрами. затем слева - снова движение, и снова - никого. тут впереди появилась тень и чёрным облаком она полетела на него. Вор попятился, зацепился ногой об корень, и упал, выронив факел рядом с сухими кустами - они вспыхнули и обдали Амасу жаром. тень исчезла, испугавшись огня.
Через миг яркой вспышкой загорелось ближайший кедр. Амасу закрыл рукой лицо, отходя подальше. Появился ветер и погнал огонь на него. деревья вспыхивали друг за другом, стараясь как будто достать вора.
Среди огня появился горящий силует. Он двигался к вору, вышел из пламени и предстал перед ним в виде сотканой из пламени голой женщины.
- ты кто? - Амасу пятился от её жара.
Она взглянула в его глаза:
- твоя судьба! - и сказав это, она превратилась в ещё один всполох огня. Но в ушах Амасу звоном отзывалось:
- твоя судьба... твоя судьба... твоя судьба...
Жар обжёг его лицо, и он проснулся, сползя с лежака, и попав лицом в угли кострища. Вор отпрянул и открыл глаза - ашаван уже собирался:
- о, ты проснулся, - а мы хотели тебя уже будить.
Амасу сел, налил из бюрдюка воды и промыл лицо. Вздрогнул:
- Мне снился странный сон.
- Да, бывает, собирайся, по пути расскажешь.
Вор стал собирать свои вещи.
Через пять минут они собрались, затушили костёр и пошли на север. Тропа петляла по лесу, иногда подымаясь на холм, а иногда проходила по низинам возле реки. Солнца только недавно встали, и сквозь кроны кедров освещали межгорную долину. от тишины ночи не осталось и следа - лес был полон звуков: щебетали птицы, шумел ветер в деревьях, шелестя листьями; издалека слышалось постукивания дятла. Чётким носом Амасу чуял, что лес наполнился жизнью, различая до десятка разных следов.
Вор почувствовал это первым - всё увеличивающийся запах гари.
Взойдя на слудующий холм, они увидели сгоревший лес, который пересекала тропа. Всё вокруг было затянуто дымом. В некоторых местах ещё тлела несгоревшая древесина.
- пожар недавний! - ашаван первый спустился с холма и стал осматривать сгоревшие деревья. За ни неохотно последовали Амасу и Махиз:
- Ночью не было ни зарева, ни зпаха гари.
- Действительно, странно - Феруз обернулся на ходу - хотя наверное, кто-то из местных жителей не потушил костёр.
Амасу ничего не говорил и только вглядывался в покорёженные стволы деревьев - ему казалось, что именно где-то здесь он и был.
Они взобрались на следующий холм и пожарище скрылось из виду. Снова их путь повёл среди кедрового леса, который пел жизнью и пах смолой.
На обед они остановились в небольшой сторожке, которая давно была покинута. Старый деревянный забор частично развалился. А крыша небольшого здания обвалилась внутрь. Когда они наелись, то пошли дальше.
День клонился к закату, когда они подошли к первой деревне.
Приближаясь, их поразила нарастающая тишина вокруг. Небольшое огороженное селение, казалось, уже спало. Подойдя поближе, в свете заходящих солнц они увидели открытые ворота, которые немного качались от дуновения ветра.
Они прошли через ворота - в деревне стоял полный разгром. несколько тел валялись на главной улице. путники подошли к одному из них, лежащему на живтое. Казалось, что повреждений нет. Махиз перевернул труп и отпрянул - густая чёрная жидкость изьела грудь и лицо.
На лице Амасу пролетела гримасса отвращения:
- Что это за болезнь?
Феруз почесал свою седую, пепельную бороду:
- Не знаю.
Голубое солнце село, и мир окрасился в кровавые оттенки, освещаемые одним только красным гигантом. Ашаван посмотрел вокруг:
- Нам нельзя здесь оставаться - и Феруз пошёл к выходу.
Ашаван вышел за ворота, а Махиз последовал за ним.
Амасу шёл за ними, когда резкий порыв ветра захлопнул створку ворот. Вот подбежал к ней со всей силой - но её явно не хватало, и дверь не поддалась.
Он закричал, подумав, что его спутники шутят над ним:
- Эй, откройте! - но с той стороны отзывалась лишь тишина.
Амасу посмотрел на частокол, и не увидев возможности подняться, пошёл искать другой выход. Нашёл его - но и он был закрыт с другой стороны. Вор заметил, что крыша близлежащего дома была рядом с частоколом. он решил залезть на крышу.
Неподалёку нашёл пару ящиков, поставил их друг на друга, и собирался уже лезть наверх, как последний луч красного солнца покинул этот мир. Амасу оказался в полутьме. Лишь полумесяц эффена неясно освещал этот мир. Вор достал из поклажи заготовленный факел и зажёг его.
В свете факела тени вокруг заплялсали, стараясь добраться до Амасу. Вор взобрался на ящики и собираясь залезть на крышу, оступился, полетел вниз, а факел уронил на соломенный скат.
Мигом зарево пожаро озарило деревню. Амасу отступил, зажёг ещё один факел и стал искать спасение. один за другим загорались дома. Вскоре пламя охватило всю деревню - в некоторых местах запылал даже частокол.
"Я выберусь"
Всполохи пламени поднимались до неба, рассыпаясь фонтаном искр. теперь часть деревни стала похожа на большой готический собор - только весь из огня. Высокие всполохи пламени, как шпили, пронзали небо, распускались искрами и исчезали, что бы дать следующим сделать тоже самое.
Перед собой вор увидел в этом соборе вход - чернеющий на фоне сияющего огня. Какая-то сила звала его туда - и Амсу охотно повиновался.
Вор медленно прошёл в собор. Высокие своды создавали ощущение большого пространства. посередине, на круглом, трёхступенчатом возвышении стоял трон - и он тоже был из огня. Трон развернулся, и перед ним предстала сидящая на нём огненная женщина. Она была раздета - грудь призывно вздымалась. она перекинула ногу на ногу и обратилась к нему:
- Здравствуй, смертный, когда ни будь и у вас будет такая же красота.
- Да, действительно, обворожительно - вор не мог оторвать от неё взгляд.
- Ты подумал над моим предложение?
- Я ещё подумаю.
- Амасу, думай быстрей - вместе со мной ты получишь всё, о чём мечтаешь, - она встала с трона и пошла к нему, покачивая бёдрами, и держа руки на талии, - всё, о чём мечтаешь; всё, о чём мечтаешь; всё, о чём мечтаешь...
Амасу обдала жаром от неё, он дёрнулся и проснулся. открыл глаза - было уже утро. Махиз и Феруз уже собирались. Костёр рядом тлел. дала знать о себе ноющая рука. Вор её медленно разогнул, согнул, потряс и вернул чувствительность.
На вотсоке всходили солнца. от былойтишины ночи не осталось и следа - щебетали птицы; ветер шелестел листвой; шумела горная река неподалёку. Возле костра летали мухи и мелкие жучки, ища остатки еды.
Амасу поглядел на своих спутников - Феруз выглядел задумчивым, а Махиз встревоженным.
Вор спросил:
- Что случилось?
Махиз ничего не ответил, только быстрее стал собираться, а Феруз обернулся:
- посмотри на селение.
Амасу поднялся, размячлся и выглянул за ограду вокруг храма пути.
Увиденного его поразило:
"Это был сон, или реальность?"
Посёлок был, точнее, его остатки - казалось, что кто-то устроил пожар ночью.
- Был пожар?
- Не было, - ответил ашаван, уже собравшись - поторопись.
- Да! - Амасу стал собирать свой лежак, хотя и не помнил, когда к нему вернулся, - но разве никто не стоял на стрёме?
Ашаван подтвердил его опасения:
- Что-то странное было здесь - но сгоревшую деревню я увидел лишь на рассвете. Вор собрался, они потушили костёр, и покину храм путников, пошли на север, к следующей деревне. Теперь их путь петлял возле реки - то проходя по её берегу, то углубляясь в близлежащие холмы.
К вечеру они увидели вдали следующую деревню, и пришли туда, лишь когда на небе зажглись первые звёзды.
Ворота уже были закрыты и Амасу пришлось перелезть через частокол и открыть засов изнутри. В свете факелов ворота открылись, и путники зашли в деревню.
- Мрак! А здесь что случилось? - Махиз увидел убитого мужчину, прибитого копьями к дому. Из его рта текла тоненькая чёрная струйка.
В остальном улица была путса - только следы на земле показывали, что жители поспешно ушли. путники пошли вперёд, осторожно смотря по сторонам. Махиз зашёл в ближайший дом, а потом вернулся:
- Никого. Похоже, они куда-то все собрались и ушли.
Самые свежие следы вели к реке, их становилось всё больше и больше, пока не исчезли на берегу.
- Похоже, они уплыли - вспомнил Феруз около десятка лодок, которые здесь были.
Амасу смотрел по сторонам, и неподалёку, в камышёвой заводи увидел старую, трёхместную лодку:
- Можно будет на ней поплыть.
Путники обрадовались находке вора, вытащили её на берег, Ашван вздохнул:
- Теперь будет легче добраться до водопада.
Они развернулись и пошли в деревню, нашли дом старейшины и устроились в нем на ночь. В кладовых оказался запас лепёшек, вина и мяса. В этот раз путники расположились в удобных постелях. Ашаван и воин легли спать, а Амасу встал на карауле.
Махиз в этот раз стонал во сне. Феруз напоил его маковым молочком, и тот уснул в забытьи. Ашаван немного погодя тоже заснул и захрапел. Этот звук действовал вор на нервы, и он решил подышать свежим воздухом.
Над посёлком нависла тишина. Время, казалось замерло, и лишь редкие перистые облака заурывали звёзды и почти полный Эффен.
Когда наступила полночь, Амасу решил выйти к реке, и найдя там лодку, дотащил её до воды, сел в неё и поплыл, увлекаемый вниз течением.
"Что я делаю?" - Амасу себя не понимал.
Течение становилось быстрее, а волны - выше. тучи закрыли светила и стало темно. Скоро только блестевшие чёрные волны остались видны. Тут сверху, из тучи посыпались звёзды, похожие на огненные шары - они падали в чёрное море без берегов и взрывались снопами искр.
За его спиной разгорелся свет. Амсу обернулся - и увидел огненную женщину. Она прикоснулась к бортам лодки - и лодка изнутри засияла, а дерево превращалось в огонь.
Они пыли теперь по чёрному блестящему морю, больше похожему на нефть, чем на воду. На чернеющем небе зажигались и гасли метеориты, падающие вниз. Амасу грёб вёслами, стараясь не опрокинуть лодку. А Огнетта сидела позади и освещала собой мрак вокруг. Она обняла его грудь своими горящими руками - от них жар разбегался по крови, достигая чресел. Она прошептала, обдав его тёплым дыханием:
- держись, мы должны переплыть эту бездну мрака.
Лодка взлетела на гребень волны, а потом ринулась вниз. Амасу грёб со всей силы, пытаясь не попасть под надвигающие волны, выглядевшие во тьме странными монстрами. Вор оглядел мир вокруг:
- Что это?
- Ничто. У него много имён, но нет настоящего названия, нет подлинного имени. Кто-то зовёт это Поглощением, кто-то - Забвение, кто-то Бездной, а кто-то - Небытьём. Во многих языках есть названия для него. Но никакое из них не покажет всей сути.
Они пронеслись недалеко от падающего метеорита:
- А это что?
- Это души забытых и проклятых.
- А ты что здесь делаешь? - они снова взлетели на гребень волны и понеслись вниз.
- Моя душа слишком горяча, что бы погрузится во мрак, - она обняла его крепче и прошептала: - ты должен отсюда меня вытащить!
Тут прямо рядом упала горящяя душа, и фонтан искр задел лодку.
Амасу зажмурился, а когда открыл глаза - то проснулся, оказавшись в доме старейшины.
Утренний свет пробивался через окна. В доме было тихо. Амасу сел и оглянулся - Махиз спал, а Феруза здесь не было.
Вор потянулся, вздрогнул всем телом от ночной прохлады. Потом встал, и чуть не упал обратно - так голова закружилась. Он оперелся об стол и подождал, пока кровь прильёт к голове.
Покрутил головой, размял уставшее тело и подошёл к воину. Махиз спал, ровно посапывая. Амасу тронул его за плечо:
- Махиз! - воин дёрнулся во сне, но не просыпался, - Махиз, Махиз! - воин задёргался и закашлял, открыл глаза. Кашель сводил его лёкгие, и он выплюнул чёрную блестящую мокроту.
Амасу с недоверием отошёл от него:
- Чёрт, что за штука?
Махиз проснулся, сел, снова закашлял:
- Мне плохо, всё тело болит, - воин обернулся, осмотрелся вокруг - а где ашаван?
- Сейчас посмотрю, - вор открыл дверь и вышел на улицу.
Встающие солнца ослепили Амасу. Он зажмурился, а потом осмотрелся - феруза, судя по всему, в деревне не было. Только свежие его следы уводили к восточным воротам, за которыми стоял кедровый лес. Амасу пошёл туда - створки были чуть-чуть приоткрыты. Одиноко висящий труп на стене ближайшего дома уже растёкся - с него капала чёрная жикость. Вор стороной обошёл это место.
Амасу почти добрался до ворот, когда через щель между ствоками протиснулся ашаван - в руках он нёс целый гербарий.
Феруз увидел вора:
- О, ты уже проснулся!
- Вы где были? - Амасу скрестил руки на груди, наблюдая, как ашаван прошёл мимо него.
- Искал целебные травы - надеюсь, они ему помогут, - Феруз пошёл к дому старейшины.
- Всё таки, что это за болезнь? - вор пошёл за ашаваном.
- Не знаю, лихорадка, или отравление... - Феруз нахмурился, вспоминая что-то - "правда была слишком тяжёлой"
Они вошли в дом, Феруз приготовил питьё для воина, а Амасу собрал свой лежак и пожитки. Напоив Махиза зельем, ашаван спросил у него:
- Сможешь идти?
- Да, махиз встал, и Феруз помог ему собрать лежак.
Они вышли из дома старейшины, направились к берегу реки, и покинули деревню через западные ворота. но лодки там не было.
- Чёрт, кто-то украл лодку, - Феруз посмотрел вокруг, но следов никаких не обнаружил, - наверное, течение унесло... - "хотя настолько сильное?"
Они развернулись, прошли через деревню и покинули её через северные ворота. тропа уводила их на северо-восток, петляя между лесистыми холмами. Солнца ярко освещали долину, вдалеке возвышались красноватые горы, а немногочисленные перистые облака плыли по небу.
В полдень, когда гигант Эффен почти незаметен на небе, путники передохнули и отобедали, а после двинулись дальше.
Махизу становилось хуже - он чаще кашлял и выплёвывал чёрную мокроту. Амасу оглядывался на него - воин выглядел заметно слабее: щёки ввалились, глаза покраснели, и весь он похудел. теперь одежда висела на нём тряпичным мешком.
К вечеру они достигли безлесых холмов. здесь, среди валунов и камней, они расположились недалеко от тропы, в укрытии, куда вездесущий ветер не задувал. Взобравшись на один из больших валунов, можно было увидеть всю долину на много миль окрест. отсюда же были видны руины на сотрове посередине реки.
они развели костёр, растелили лежаки, поели лепёшки с вином. Махиз упал в постель от усталости, и вскоре заснул. Первым стал дежурить Амасу.
Когда наступила ночь, Феруз захрапел, а Амасу стал вглядываться в наступившую темноту. Стояла тишина, как и в предыдущие ночи. Вор боялся увидеть тень - но она так и не появлялась. От усталости веки вора отяжелели, и он немного задремал.
Разбудил его среди ночи шум. Амасу вздрогнул, осмотрелся - но вокруг никого не было. Только вдалеке горели огни в руинах города-крепости. оттуда и шёл гул веселья.
Амасу пригляделся - крепость казалась живой и новой, как будто заново отстроенной. В ней похоже шёл какой-то праздник. Вор протёр глаза и снова посмотрел туда - видение осталось там же.
Амасу встал, и пошёл к крепости. прошёл через каменистые холмы,по новому мосту, который был ещё днём разрушен. Подошёл к воротам - они были открыты, и оттуда доносились звуки веселья и пьянки.
Он вошёл внутрь - лестница уводила его в главный зал. Внутри веселилось множество людей - и посередине стояли два трона, на одном из которых сидела огненная женщина.
Она крикнула, заметив его:
- А вот и он, наш повелитель!
Все обернулись, подняли кубки:
- Слава тебя, наш ашан!
Амасу остановился, с подозрением смотря на окружавшую толпу, которая расплывалась в глазах. огнетта встала и позвала к себе:
- Садись на свой трон, ашан!
Амасу подошёл к трону, сел, но чувствовал себя в нём неуютно. Огнетта тоже села, и прильнула к нему - вора обдало жаром, сердце затрепетало.
Она прошептала:
- Как тебе дворец, который мы достроили?
- Большой!
Тут она его поцеловал, и Амасу проснулся от жара костра, очутившись в укрытии среди камней.
Амасу открыл глаза, поднялся, оглянулся вокруг - вся природа просыпалась. Шелестели листвой редкие кусты между красноватыми камнями и валунами.
Первым из-за горизонта выглянуло голубое солнце и ярко осветило поляну. Вор зажмурился, а потом отвернул взгляд. подошёл к махизу и толкнул его в плечо:
- Вставай!
Махиз что-то промычал, а потом открыл глаза. Амасу пошёл собирать пожитки, окликнув ашавана:
- Надо уже идти!
Феруз ответил,не оборачиваясь:
- да, знаю, - в свете голубого солнца вокруг ашавана образовалась еле заметная аура, сияющая огнём. Амасу отвернулся - в глазах от такого зрелища рябило.
Через минуту ашаван перестал светиться и слез с валуна. В этот раз Махиз еле-еле поднялся - по видимому, его сильно мутило, а под глазами появились чёрные мешки. Ашаван дал ему приготовленного питья, потом все собрались и пошли.
Дорога постепенно уводила их с каменистых холмов на восток. В глазах им светили солнца. К полудню они дошли до брода через реку.
Они связались верёвкой и стали проходить вместе быструю реку. течение и скольская галька мешали идти. Махиз один раз упал, но они смогли его вытащить. отдыхая на берегу, они пришли в себя и пошли дальше.
Местность постепенно менялась - лесов становилось меньше, а кустарников и камней - всё больше. К концу дня Махиз всё больше уставал, и путники, не дожидаясь заката, разбили лагерь среди древнего монумента.
Монумент был древним зданием - высокие глыбы из чёрного базальта упирались в небо. Вокруг центра здания был целый маленький город, переходящий в ближайшие скалы.
Солнца зашли на западе.
Воин уснул, усталый и больной.
Амасу и Феруз подкрепились, и сидели молча, смотря на костёр.
Вор первым заговорил:
- он выживет?
- Не знаю, - сегодня, или завтра, максимум - два дня.
Ашаван проглотил последний кусок мяса:
- ладно, ты бди, а я посплю до полного Эффена.
Феруз лёг спать, а Амасу сидел и смотрел на костёр.
Он видел в пламени очертания огненной женщины, которая манила и звала к себе. долго Амасу думал, как отобрать камень у ашавана.
Под треск костра время пролетело незаметно - лишь иногда Амасу подкидывал хворост. Среди каменных колонн монумента промелькнула тень. Вор заметил её и поднял факел.
Осторожно ступая, он заглянул за глыбу - но там никого не было. Что-то промелькнуло за следующей глыбой - вор пошёл туда. петляя в лабиринте камней, он вышел к двери. Она была очень древней, и казалась частью красноватой скалы. Только рельеф со светилами и звёздами выделял её от отсальной поверхности.
Амасу подошёл к ней, протянул руку, желая потрогать рельеф.
Тут внутри скалы что-то защёлкало - и четыре створки плавно разошлись в стороны, предлагая войти внутрь. за ней круглый туннель уводил в глубь горы.
Вытянув факел вперёд, Амасу пошёл туда. Трепещущие огонь освещал гладкие стены. Вскоре вор увидел впереди сияние - что-то знакомое ему казалось в этом свете.
Тут туннель закончился, и Амасу вошёл в большой зал, напоминавший главный зал гробницы, только с более тёмными стенами. Хотя по сути, это была настоящая копия.
В центре стоял такой же саркофаг, над ним - такой же светящийся камень огня. В зале были две колонны и два входа по бокам.
Тут подуло ветром, и еле уловимая тень проскользнула мимо него. он оглянулся - в углах зала и за двумя колоннами клубилась тьма. Она постепенно напирала, а свет отступал.
Амасу посмотрел на сияющий артефакт:
"Ещё один камень"
Он почувствовал в этом решение своей ситуации.
Амасу подошёл к кристаллу - в нём танцевала таже огненная женщина.
Хотя может, все духи огня так выглядят?
Вор подошёл поближе, и увидел внутри, ту, Огнетту, которая танцевала, как пламя костра. Амасу оглянулся - тьма всё приближалась, окружая саркофаг и камень огня на нём.
Амасу подошёл к артефакту, протянул руку и схватился за него.
Руку обожгло, но вместе с болью пришло послание:
- Ты должен меня взять!
Клубящаяся вокруг тьма кинулась на него, и Амасу проснулся.
Было утро - солнца жарко светили ему в лицо. Вор перевернулся на другой бок и открыл глаза, потом сел на лежаке и потянулся.
Обернулся - Махиз ещё спал, а Феруз уже собрался.
Амасу разбудил воина, но тот с трудом поднялся, проговорил:
- Оставьте меня, - воин сел на своём лежаке.
лицо его почернело, а сам он сильно изменился.
Феруз и Амасу немного поговорили, и решили его оставить. Но перед этим воин передал Амасу мечи из Реда:
- Тебе они больше пригодяться.
Ашаван и вор пошли дальше, а Махиз остался сидеть в одиночестве на камне.
Вдвоём они шли по тропе, которая петляла рядом с рекой, проходя между кустариниками и камнями. На обед они ненадолго остановились, перекусили и пошли дальше.
К вечеру они достигли границы Модер Шаас - отсюда, с обрыва открывался вид на город Рурат, стоящий на широкой реке. Тут же река Шаас превращалась в бурный водопад, падая вниз около ста метров.
Амасу и Феруз выпили за здравие, и ашаван быстро заснул от добавленного в вино снотворного. Амасу связал его накрепко и отобрал камень огня, и стал караулить, боясь, что повторится случай предыдущих ночей. Но стояла лишь тишина. Вдалеке горели огни города Рурата.
Утром ашаван проснулся, и что-то пытался говорить - но кляп мешал ему это сделать. Амасу взял ещё одну верёвку, привязал Феруза к бревну, лежащее на берегу. Потом дотащил к реке и токнул - течение быстро поволокло его к водопаду.
Ашаван выплюнул кляп и прокричал проклятие:
- Пусть смерть тебя возьмёт, в тиши ночной, во тьме, распахнув пасть, она тебя проглотит!
Амасу вздрогнул, смотря, как Феруз исчез в водопаде.
Потом собрал все свои пожитки и направился по тропе дальше.
Дорога подошла к обрыву, и отсюда началась лестница вниз, петляющая среди крутых скал.
Внизу местность представляла из себя полупустыню, с много численными кустиками колючей травы. Вдалеке был виден город Рурат.
Целый день он шёл туда.
Вечерело.
Амасу шёл через Предместья, где был разбит сад. здесь росли пальмы, ивы, кипарисы и другие деревья.
Тут вор заметил проскользнувшую между деревьев тень. Амасу оглянулся - но никого там не было.
Амасу ускорил шаг - сквозь листву уже были видны крепостные стены города, освещённые факелами ходивших туда-сюда стражников.
Тут снова, справа, между деревьев промелькнула тень. Потом тень стала быстро повляться то слева, то впереди, то позади. Казалось, что она везде.
Амасу побежал со всех ног - а тень мелькала повсюду.
Показались ворота - он ринулся к ним, перебежав по мостику над каналом.
Подбежал к воротам - но они были уже закрыты. Он стал дубасить в них.
Но внутри было тихо. Амасу снова стал ударять по воротам. А тень подкрадывалась позади, шурша своим платьем по траве.
Внутри послышался щелчок, и маленькую дверь в воротах открыл раздражённый, разбуженный стражник:
- Ты что здесь делаешь!? - он схватил Амасу, и толкнул внутрь города, а потом отобрал все вещи, и отвёл в темницу караула, бросив его на сено, - утром разберёмся, кто таков.
Здесь, в темноте было тихо. Лишь только через маленькое окошко проглядывал лунный свет. Вор упал на сено и решил отдохнуть до рассвета.
Вскоре, в темноте он услышал писк. Вор посмотрел туда - на его глядела маленькая мышка. Она подползла к вору, и запищала. Амасу порылся порылся в карманах, достал недоеденную лепёшку, оторвал кусочек и дал ей:
"Попрошайка" - улыбка промелькнула на его усталом лице.
Потом он положил ещё кусочек хлеба на ладонь и поднёс мышке. Та боялась, но была слишком голодна, и пересилив свой страх, залезла ему на руку, став быстро поедать крошки.
Когда она поела, Амасу поднял руку с ней к своему лицу и стал её разглядывать. Погладил легонько её шёрстку. Мышка стала умываться, но тут остановилась, как вкопанная, медленно повернула голову и взглянула в глаза вору.
Амасу вздрогнул - вместо глаз у мышки были чёрные, блестящие провала.
Вор попытался её скинуть, но она вцепилась коготками ему в ладонь, а потом открыла свою пасть, показав покорёженные зубы, похожие на острые маленькие колья, торчащие в разные стороны.
Амасу попытался её оторвать, но она как будто срослась с рукой.
Через мнгновение и мышка и ладонь полностью срослись, и сама рука вора превратилась в раскрывающуюся пасть.
Подобно кобре, она затанцевала перед лицом Амасу.
Мнгновение, и она ринулась на вора, раскрыв широко челюсти и заглатив его голову.
И тут Амасу проснулся...
Он падал вниз, сгорая, как огненный метеор, навстречу бушующему чёрному и блестящему океану Небытья...

Обычные показатель СМ для простых смертных не имеющих предков-магов - примерно 0,01 - 0,07.
Для простых смертных, имеющих предков-магов - примерно 0,07 - 0,3
Для среднего класса(воины, писцы, полукровки) - примерно 0.3 - 1;
ученики ашаванов - примерно 1 - 3;
Аристократия и младшие ашаваны - примерно 3 - 10;
Старшие ашаваны и могучие - примерно 10-40;
Магистры аши - 40 - 100;
Могущественные - 100 - 1000;
У некоторых драконов этот показатель достигал до 1 миллиона.

http://demiart.ru/forum/journal_uplo...1365791118.jpg

http://static1.wikia.nocookie.net/__...69837156рп.jpg