В этот момент безземельными дворянами и прочими авантюристами, которых в век междуусобиц хоть задом жуй, вдруг овладела непонятная тяга к приобщению до этого никому не нужных туземцев к истинной вере и прочим благам цивилизации.
Местные, по началу, особого сопротивления не оказывали, офигевая от осознания своей технологической отсталости, часть местных царьков сразу же захотела подлизаться к понаехавшим - обычная история: царь трех кочек на болоте бежит к завоевателям, усердно виляя хвостом, показывает местные достопримечательности и вообще сдает национальные интересы - взамен завоеватели делают его главным надзирателем в свежесозданном трудовом лагере.
Потом, пьянки-гулянки, бравые колонизаторы рассорились между собой (серебро только на самом большом из трех островов нашли и те, кто колонизировал его, не захотели делиться с теми, кто колонизировал два оставшихся) и даже попытались решить проблему силовым путем. Местные увидали в этом выгодный момент, чтобы показать свой взгляд на мир и его устройство, или иначе говоря, вырезать всех понаехавших и художественно развесить их внутренности по окрестным зеленым насаждениям.
Так, на 5 году колонизации, мы получили национально-освободительную войну. Война, по началу, шла успешно, ибо гостей с континента было гораздо меньше + эффект неожиданности + более высокий моральный дух туземцев = колонизаторы достаточно быстро оказались заперты в построенной ими в начале колонизации фортеции, аккурат на берегу. Кровожадные туземцы точили ножи, а соседи крутили фиги, мол, разбирайтесь сами, вот не хотели серебром делиться - пускай вырезают вас теперь дикари.
Спасло наших горе-Кортесов падение морального духа туземцев, главным образом из-за учиненного ими дележа шкуры не убитого медведя, которым они занимались под стенами (поскольку искусством осады не владели), последовавшей за этим поножовщины и уходом части вождей, аккурат к тому моменту, как бравым имперцам надоело жрать рыбу и они пошли в отчаянную ночную вылазку. Тут госпожа Удача, про чей ветренный нрав часто злословят, улыбнулась нашим бравым конкистадорам в панцире железном и они погнали папуасов. То ли благодаря гениальным стратегам, понимающим, что надо не давать туземцам оклейматься, то ли насмотревшись на художественные композиции из тех колонистов, что не успели в свое время добежать до ворот фортеции - отважные и провонявшие рыбой авантюристы, пардон, цивилизаторы, резали туземцев, как скот, принося качество в жертву количеству.
Когда загнали обезьян в горы, немного успокоились и начали остервенело лепить форты на каждом свободном клочке земли, (чтобы второй раз бежать не далеко было) в которых спали в обнимку с оружием.
А туземцы еще лет двадцать набегали с гор.
Через двадцать пять лет после начала колонизации, остров представлял собой чудное зрелище: фортеции с бородатыми мужиками в латах (боялись получить стрелу), окруженные поселениями покоренных туземцев. Или же деревни коренных обитателей зажатые между замками завоевателей - с какой стороны смотреть. Смешанных браков мало, баб завозили с материка, опасаясь ножа в спину (али еще куда) в неподходящий момент. Церкви были в каждом укреп.пункте, а вот к туземцам попы не шибко лазали.
Железо на острове нашли, а вот порох закупали за границей.
С лошадьми также было туго.
Перенесенные лишения настолько сплотили бравых открывателей новых земель, несущих светоч цивилизации, что лет через 55 после начала колонизации, они, банально не поделив, то ли бабу, то ли коня, выдали друг другу таких плюх, что оказались "завоеваны" своими соседями с двух соседних островов. Которые, в отличие от, не испытывали особых проблем с туземцами (на своих двух островах аборигенов было гораздо меньше, чем понаехавших и туземные вожди сразу поняли, что такое сапог и как его лизать).
Политика на острове сделала некоторый поворот в сторону дружелюбности по отношению к туземцам, те в ответ заорали: "Это час, когда мы сбросим сероглазых обратно в море!" и взялись за ножи и вилы.
Но задор уже был не тот и восставших быстро перевешали, зато попутно разбудили гидру островного национализма среди потомков колонистов острова. Те объединились, скинули иноостровное иго, на всякий случай еще раз порезали туземцев, а потом поперли на соседние острова с ответным визитом. Там тоже все было очень печально: традиция художественных экспозиций, очевидно, стала одной из немногих культурных заимствований у аборигенов.
В настоящий момент, наша гордая и маленькая фракция представляет собой три острова. Один большой и два маленьких.