...Шум волн... Свист ветра.... Баллон снижается и море из однотонно-серого становится крапчатым, в белых пупырышках барашков. Тонкие щепки кораблей обрастают белыми облаками парусов и идущая с попутным ветром эскадра становится видна как на ладони. Я не раз видел такие картинки, но сейчас не могу оторвать глаз, ибо все эти фрегаты и линкоры, снующие корветы и сторожевики и даже идущие далеко впереди левиафаны, чьи шеи сейчас подняты над водой и грациозно покачиваются, не более чем подтанцовка.... А главную партию ведут всего два корабля - большой морской дракононосец "Вильгельм Великий" и дракононосец эскорта "Золотой пламень". "Вильгельм" - самый большой корабль в мире! Почти пять сотен метров в длину и полсотни в ширину, он похож на перевёрнутый утюг - с плоской палубой без всяких признаков такелажа, расчерченной для посадки и взлёта драконов, сужающийся книзу. Палуба выходит за борта, нависая над ними и видно,к акая она толстая - способна выдержать удар шлёпнувшегося всей массой раненого дракона.По левому и правому борту на уровне палубы пришвартованы огромные серые сигары осадных цеппелинов. Вся корма покрыта надстройками, между которыми торчат две короткие и очень толстые мачты. Паруса на них беспристанно наполняются ветром. На плоской палубе даже с большой высоты видно шевеление - наверняка все полторы сотни драконов выводят туда по очереди для моциона на свежем воздухе. И от всего плавучего титана так и веет магией. Магия наполняет паруса ветром даже в полный штиль, магия, а не только размеры, позволяют ему ровно идти через девятибальные волны, магия создаёт вокруг дракононосца "купол спокойствия", чтобы не оторвало и не унесло шквальным ветром пришвартованные цеппелины, чтобы могли спокойно взлетать и садиться драконы, выполняя задание в любую погоду.... Чары, наложенные на корабль, по стоимости услуг в золоте способны разорить любое государство кроме нашей Империи и, быть может, Подгорного Трона, но гномам и не пришло бы в голову строить корабль такой величины, хоть они и первыми придумали приручать драконов....
Магов для поддержания этих чар в работоспособном состоянии готовили специально. Я знал несколько старых колдунов, знавших лишь по одному заклинанию - попутного ветра или глубинного взора, которые отдали всю жизнь одному из подобных кораблей и вовсе не считали, что растратили свой дар напрасно.... Дракононосцы были Символом. таким же,ка к корона императора. Поводом гордиться за свою страну.
Мы снизились ещё больше и было уже видно, как серебрится поперёк палубы опущенная сейчас мифрильная сетка для улавливания взявших слишком сильный разбег драконов, видны "нашлёпки" полукруглых площадок с митральезами воздушного прикрытия, выступающих из бортов, и даже.... Стал ощутим запах. Запах гигантской плавучей дракошни... Я сморщился, зажимая нос и....

Пробуждение после долгого сна, возвращение в подзабывший его мир.
Тяжело дыша и рыча, дракон выполз из темноты пещеры на свет. Немного оглядевшись по сторонам, поволочил свое брюхо к обрыву по пыли и по костям тех, кто раньше бегал в этих горах. Шаг когтистой лапы в воздух, взмах кожистых крыльев и перед драконом бескрайнее небесное море. Никто не составит ему компанию в полете, нет желающих стать вторым завтраком. Как тогда, так же и сейчас.
…..

Где-то, за замковой стеной, за небольшим лесочком кудахчут куры, мычат, возвращающиеся с пастбища коровы. Деревня живет своей обычной будничной жизнью. Все заняты делом: старики сидят перед своими домами, чинно разговаривают о том, о сем; перепачканные в грязи дети бегают, размахивая игрушечными мечами и играют в «спаси-принцессу-из-лап-дракона»; поселянки хлопочат по хозяйству: стирают, готовят, кормят семейство сытной и вкусной едой. Подростки и молодежь присматриваются к взрослым, помогают в делах и думают о вечерних танцах около костра. Мужчины уходят на охоту и возвращаются с охоты с богатой добычей; уходят в поле, косят траву и возвращаются с поля с ароматным сеном. Пшеничные и кукурузные поля греют свои колоски на солнце, кормят зернами любопытных синиц и воробьев. Наевшиеся птицы благодарно чистят свои перышки, сидя на плечах у пугал, в тени от шляп. И еще множество событий и дел, оставшихся без нашего внимания, но не менее значительных для жизни деревни происходит вокруг. Все как всегда.
Не бедна и не мала деревенька, принадлежащая рыцарю Райану Храброму. Живется в ней хорошо и привольно. Не обижает своих подданных хозяин замка.
…

Никого нет вокруг, можно войти. Со скрипом открывается дверь в винный погреб, широкоплечий сэр Райан, наклонившись перед дверным косяком, проходит внутрь, и с легким стуком закрывает за собой дверь. Одно из любимых место в замке вот уже несколько лет. Приятный полумрак, запах пыли, запах дубовых бочек и вина - как приятно иногда коротать время среди этих ароматов! Райан входит внутрь, хозяйским взглядом окидывает стройные ряды пузатых бочек, довольно ухмыляется – милая сердцу и приятная глазу картина. В потайном уголке у него припрятана любимая кружка, верная компаньонка одиноких посиделок; достает ее, отряхивает от пыли, все готово - можно начинать. «Сегодня, пожалуй, начнем с анжуйского красного».
Пусть одна из пустых бочек послужит креслом. « Эх, это, наверно, уже старость, пить вино, сидя в кресле… А бывало, в походе, удобно устроившись прямо на земле под тенью дерева... Воспоминания, воспоминания, давайте выпьем за все былое, помиримся, простим друг друга и ненадолго все опять станет хорошо.»
Глоток и приятное тепло разливается по всему телу, поднимаясь от ног к голове. Кружка, еще одна. Голова плывет прочь от действительности, руки легкими мотыльками порхают от бочки до рта, донося пряное волшебство измучившемуся организму. Боль уходит из сердца, враги прощены и вновь забыты. «Друзья, мы всегда вместе! Судьба…ты все решила, как решила, не мне тебя судить. Ты опять пришла ко мне? Я рад! Проходи же скорей! Садись рядом, посидим, поговорим с тобой. Ладно, ладно, оставим церемонии, проходи…»
Предательский скрип двери. На сегодня похоже все. Волшебство тает, уходит в неведомую даль.
- Сэр, ну как же Вы, ну зачем опять сюда пришли, - заглянувшая в погреб старая служанка, бывшая когда-то нянькой Райана, а затем и трех его сыновей, осуждающе качая головой, стоит в дверях.
- Мэгги, все-все, прости меня, ухожу, - с через чур уж печальным вздохом сэр Райан прячет кружку, покидает уютное убежище и выходит наружу. Яркий свет слепит первое время. «Вперед, в бой, я не сдаюсь, я дойду сам!». Отпихнув в сторону смиренно стоявшего рядом с входом оруженосца Боба, и нежно обняв и поцеловав старую няньку, он идет в свои покои, изо всех сил стараясь сохранять равновесие. Никто не попался ему на пути, все слуги, зная крутой и непредсказуемый нрав своего господина, попрятались кто где.
Но, тысяча чертей, кто посмел стучать в ворота замка? Взгляд стражника, стоящего наверху, сверху вниз. Одобрительный кивок тем, кто внутри у ворот. Стражники, невидимыми безликими тенями стоявшие внизу, выходят на свет и стараясь стать еще более невидимыми в ярких солнечных лучах, открывают тяжелые дубовые ворота.
Спешившийся наездник, рядом с ним уставший вороной конь, стоят у ворот.
- Кто таков?
- Посланник короля, - молодой звонкий голосок разносится в вечернем воздухе, - вот мои верительные грамоты и письмо для рыцаря Райана.
- Как звать?
- Оливер Фергюсон, ваша светлость!
- Зачем явился? – хозяин замка уже на почти твердых ногах развернулся в сторону ворот и с интересом уставился на гонца.
Стражники закрывают ворота и направляют свои алебарды на вошедшего.
- Сэр, для меня большая честь …
«Юнца прислали. Это видно, старый плут, герцог Оуэн придумал. Он мастер на такие шутки »
- Позвольте, сэр, Вам письмо.
- Пойдем, поговорим с тобой в замке. Позаботьтесь о его коне!
Внутри замка царила прохлада. Она принесла приятную свежесть после жаркой дороги для молодого Оливера и ясность мысли для хмельной головы сэра Райана. Зал для официальных приемов был уже открыт расторопными слугами.
Усевшись на свое кресло, и пригласительным жестом указав гостю на стул за круглым столом, сэр Райан взял письмо.
«Достопочтимый сэр …Недобрые слухи доходят с южных границ…Перед угрозой опасности забудем наши мелкие разногласия…Подготовлен указ о восстановлении Вас звании рыцаря Круглого стола…а также все прочие привилегии и титулы…Ваш покорный слуга Ричард Оуэн»
« Дракон. По проделкам на Большого Джо похоже. И он был последним в своем роду, это точно – других драконов больше нет, и не будет. Много лет ничего, совсем ничего не было слышно и вот… Костер тогда получился большой и шумный, когда он горел, и мне все казалось, что сквозь рев и пламя костра я слышу его, и он говорит мне, что восстанет из пепла. Зря я тогда себе не поверил»
Задумчиво покусывая губы, Райан закончил читать послание, поднял глаза от письма и посмотрел на юного Оливера Фергюсона. А тот в благоговейном восторге рассматривал все вокруг - трофеи, висевшие на стенах зала: разорванные и поверженные ниц вражеские знамена; мечи, навсегда потерявшие своих прежних хозяев; пробитые щиты с чужими гербами. Не меньший восторг, надо полагать, у юного Оливера вызвали и картины, изображающие ратные подвиги хозяина замка. Восхищение, бесконечное восхищение сияет на лице молодого Оливера. « Мальчонке нравится на это смотреть, но придется прервать созерцания, потом досмотрит.»
- Тебя просили что-то еще передать на словах?
Паренек захлопал ресницами, сменил благоговейный восторг на серьезность и, важно выговаривая каждое слово, произнес:
- Нет, сэр!

- Ладно, Оливер, отдохни с дороги. Эй, там!
Слуга, весь во внимании, немедленно появился перед очами сэра Райана.
- Нил, подготовьте комнату для молодого человека, накормите его, обеспечьте всевозможными удобствами и пригласите ко мне оруженосца.
Взгляд на мальчонку.
- Я напишу ответ герцогу Оуэну и передам тебе его завтра утром, сейчас отдыхай.
- Да, сэр. Спасибо, сэр!
…
- Разрешите войти, сэр?
- Боб, сегодня вечером нам предстоит с тобой прогулка с деревню. Подготовь мой плащ, возьми мои записи о Последнем походе и будь у ворот в одиннадцать часов. Ко мне больше не заходи и никому ни слова. А сейчас пойдем на ужин. Миледи и дети уже за столом? Вот и отлично.
…
Большой стол в пиршественном зале был накрыт для ужина. Нежный поцелуй руки любимой жены Камиллы :
- Дорогая!
Ободряющее похлопав по плечу старшего Уильяма, сидящего за столом с серьезностью восемнадцатилетнего юноши и ласково погладив по головам круглолицых и розовощеких близнецов Филиппа и Эндрю, радостно оживившихся при виде отца, Райан садится на свое место во главе стола. Можно начинать.
Блюда, подававшиеся к ужину, были бы высоко оценены даже самым привередливым гурманом. Хозяин замка высоко ценит вкусную еду и держит у себя на службе искусного повара, платит ему хорошее жалование и обеспечивает самые наилучшие условия для жизни ему и его семье. Так что повара не отвлекают от приготовления пищи никакие грустные мысли о бытие и хлебе насущном, он всегда в хорошем настроении и, как следствие, всегда полон вдохновения и желания творить кулинарные шедевры.
Пироги с капустой и мясом, запеченная рыба, свежайший хлеб – только что из пекарни, свежие деревенские овощи – забота о хорошем пищеварении, заморские оливки и маслины, чего только не было подано на ужин! Витающие в воздухе ароматы так и манят «съешь меня» и невозможно выйти из-за стола, не попробовав всех блюд, даже если ты изначально был настроен съесть немного хлеба с сыром и запить все это стаканом вина (для детей, можете не сомневаться, на столе стоит компот!). Ах, да, сегодня было что-то новенькое - куры фаршированные начинкой из сердечек и гречневой каши, зажаренные на вертелах и политые пшеничным соусом. М-м-м !.
Ничто не нарушило неторопливого поглощения пищи, и милая беседа в ругу близких людей согрела сердце Райана Храброго и вселила оптимизм в задуманном предприятии.

…

Две фигуры в темных плащах, еле видимые в ночных сумерках и похожие на тени, направились от ворот замка по направлению к деревне. Месяц, еще буквально час назад заливавший ярким светом окрестности, услужливо спрятался за облака, лишь изредка с любопытством выглядывая из-за туч и тут же прячась обратно.
Сэр Райан и Боб (ведь именно это они и были, да-да!) достаточно быстро проделали путь до конечной цели своего путешествия – богатого деревенского дома, что прячет свои стены за забором из жимолости и занавесью из плюща. Стук в ворота, недовольное ворчание собаки сначала и «Ну-ка, на место!» потом, и прибавившаяся к этому суетливость заспанного хозяина, который моментально узнал ночных визитеров:
- Сэр, какая честь для меня!
- Гаррис, мне нужен твой совет. С едой не суетись, некогда нам сейчас пировать.
Гости вслед за хозяином проходят внутрь дома и рассаживаются за накрытым бардовой скатертью столом в гостиной. Хозяин все-таки успевает по дороге перекинуться словечком другим с женой и вскоре вниманию гостей предстают блюдо с пирогами, вазочки с печеньем, вазочки с вишневым вареньем ( уже этого года) и чайник с заваркой. Еще немного хлопот – чашки для чая, блюдечки, столовые приборы, и хозяйка, гостеприимно улыбаясь, покидает комнату.
- Дракон объявился на южной границе. По всем повадкам на Большого Джо похоже. Что думаешь об этом?
- Что ж, повидаемся с ним еще раз, коли наша судьба такая. То-то он у меня из головы все никак не шел столько лет. Видать, не так что-то мы тогда сделали… Так он теперь еще хитрее будет, он же все помнить должен и дважды его в одну ловушку не заманить.
- Поедем послезавтра, на рассвете. Никому ни слова, а то кто знает, ведь слухи быстро разлетятся. Я тебе записи свои оставлю, почитай, по дороге обсудим с тобой.
Ночные посетители уходят, оставляя после себя на столе в доме нетронутое угощение и задумчивого хозяина у ворот, всего в мыслях о том, где же у него был убран походный плащ и что обязательно надо будет взять с собой желудочные капли. Дела все останутся на старшего сына, он хозяин крепкий, на два дома справится. Вот и воротилась судьба!
…
Оливер Фергюсон уехал на следующий день, везя в сумке письмо следующего содержания:
« Достопочтимый сэр! Я не гонюсь за титулами и наградами…мое особое положение…многочисленные заботы. Готов оказать посильную помощь…мое сердце там, где беда. Ваш покорный слуга Райан Храбрый» Но это только слова, а сколько мыслей было передумано за ночь. «Нет, в этот раз я буду один и доведу все до конца сам. Теперь без знамен короля, без обвинений королевского совета «посягнул на право короля убить дракона» и без указа « о лишении права служить в королевской армии и идти в битву рядом с королем, о лишении права присутствовать на королевском совете…Категорический запрет на появление в столице…». И невеселая ухмылка придачу «Впрочем, дважды запрещать нет смысла.» «Пусть все думают, что я струсил и отказался, что совсем ничтожным выпивохой стал. Если повезет, то и Большой Джо в это поверит, когда услышит.»
Сборы в поход были завершены еще до обеда. А много ли собирать? Верный конь готов мчать хозяина на своей спине, меч никогда не ржавел в ножнах, плащ и шлем всегда находятся на видном месте. Вот и все. А обо всякой походной мелочи позаботятся оруженосец бывший и оруженосец настоящий.

"Kampf" медленно вышла из розовой пены облаков. Неожиданно мелькнула молния. Солнце, словно испугавшись, спряталось за горизонт, и небо стало серым.

Уже давно дирижабль убегал. Убегал, несмотря на то, что прошло шестьдесят четыре года с Огненной Осени. Машины не способны оценить ход времени, ведь они почти бессмертны, ровно как они не способны понять почему же так тихо в коридорах, каютах, в помещениях гидропонных ферм, в комнате контроля реактора... Пять тысяч голосов раньше отдавались вездесущим эхо, а теперь молчали. Только тихо пели турбины, сердито гудели трансформаторы, но главное, главное! - работали двигатели, послушно ведущие небесный корабль в никуда. Ведь машины машины почти бессмертны.

"Kampf" была необычайно красива. Стальная обшивка, несмотря на царапины и вмятины всё равно могла посоревноваться с зеркалами из довоенного времени в том, кто сможет-таки ослепить отражённым светом случайного зрителя. Техническая зона поражала чистотой и изящностью - кафельный пол, без единой пылинки на нём, стеклянный потолок, абсолютно чистый, через который днём в помещения светило солнце... Жилая палуба же была просто переполнена роскошной атрибутикой. Лестницы с резными перилами, идеально гладкий паркет, с выложенным на нём хитроумным рисунком, золочёные люстры, кресла обитые бархатом, дубовые карточные столы, каюты же не уступили бы апартаментам высшего класса в самых дорогих отелях Германии, когда она ещё существовала. Пожалуй, время решило пошутить, сохранив тут всё нетронутым.
Единственное, что говорило о предназначении дирижабля - едва заметная гравировка на одном боку гондолы: "Kampf. Der Berliner Betrieb der Militärluftflotte".

В реакторной много лет назад было довольно темно. Сейчас же сквозь трещинки в бетонной капсуле, скрывавшей рабочую часть, просачивается мягкий бледно-зелёный свет. Панели управления жалобно попискивают, предупреждая, что стержни скоро отработают свой ресурс. Понаставленные всюду предупреждающие знаки, гласившие: "Gefährlich! Die Strahlung!", уже утратили первое слово надписи, намекая, что бояться уже нечего, а вернее - некому, а радиация - просто данность, которая мало что изменит.

Отсек дизельных двигателей, служивший в первые неделе полёта, пока реактор вводили в эксплуатацию, а позже использовавшийся для подачи питания на ускорители частиц сейчас молчал - датчики показывали полное отсутствие топлива. А ведь когда-то здесь проводились совещания, среди шумящих агрегатов, заглушающих страх своим стуком, создававшим иллюзию прошлой жизни. Но ничто не вечно. Без работы оборудование начало ржаветь, могучие поршни стали похожи на прутики мёртвого дерева - сломались бы даже от легчайшего прикосновения, генераторы стали рассыпаться, воздух приобрёл красный окрас от летавшей всюду металлической трухи.

Сеть трубок, по которым раньше подавались питательные растворы была наиболее приметной чертой на гидропонных фермах. Они проходили по всему потолку, по стенам, по полу многократно пересекались, соединялись, расходились - всё это напоминало огромную паутину. Часть трубок была порвана, часть - разъедена солями - целых почти не осталось. Изредка поскрипывали сборщики влаги - системы, выходящие наружу, на которых конденсировался пар, оседали кристаллики льда, для того, что бы превратиться в столь нужную когда-то воду. Сейчас же влага не доходила до растений - всё выливалось на пол через повреждённые шланги, пол под которыми уже приобрёл красный оттенок от разъедающих его солей. Мёртвые уже растения почернели, от них пахло перегноем, воздух вокруг же мог показаться бы тёплым и... густым, что ли.

Запах антисептика, сохранившийся по прошествии многих лет, всё ещё стерильная кафельная плитка - больницу трудно спутать с другими отсеками. Нигде не было ни пылинки - проложенные в полу и в стенах системы отталкивали таковые электрическим полем, не позволяя им осесть, а всё ещё работающие вытяжки уносили всё прочь. Операционные столы были всегда подготовлены, ещё до того, как людские голоса замолкли. На одном из них были разложены хирургические инструменты в форме домика и двух ёлочек - не иначе как одна из молодых медсестёр проводила так перерывы, за простым и незамысловатым занятием. Одна из стен когда-то превратилась в стенд с врачебными пособиями, противоположная же была завешена детскими рисунками, красивыми фотографиями, рваными тетрадными листами с наивными стишками, коряво написанными карандашом и не менее коряво обведёнными затем тушью.

Боевая рубка. Доступ сюда имели лишь три десятка человек, а многие обитатели летучего ковчега даже не знали о том, что скрывается за её массивной дверью. В итоге засовы и петли стали хрупкими настолько, что вес двери проломил их, и проход стал свободен для всех. Мог бы стать. Если бы хоть кто-то ещё ходил по помещениям дирижабля. Внутри находились приборы управления шестью пушками, отмеченными гравировкой "Großer Hans. 914", небольшой склад снарядов для оных, и огромные конденсаторы, соединённые с замысловатыми пультами. "Kampf" обладала уникальным вооружением, способным поразить цель электрическим зарядом. Предполагалось, что экипажу придётся встретиться с вражескими авиамашинами, но ни одного контакта с неприятелем не случилось. В связи с этим электроустановки переоборудовали, в результате чего они стали использоваться с точностью до наоборот, как огромные громоотводы, перенаправляющие энергию молний на конденсаторы, а затем - на выпрямители и аккумуляторы.

В часовне, оборудованной в одной из свободных кают, пахло плесенью, которая смаковала библии, разъедая их насквозь. Поставленные много лет назад на пол свечи, оставленная какой-то фрау выцветшую фотографию мужчины в форме лётчика... Тут же валялись простенький деревянный крестик, детская погремушка... И никто уже не вернётся забрать забытые вещи.

Каюта капитана. Маленькая, но на удивление уютная. Стенки здесь были из стали, в результате чего жадная до металлов ржавчина не смогла обжить помещение. В правом углу стояла койка, матрац на которой уже давно прогнил, а когда-то идеально белые простыни пожелтели, а над ней висела маленькая икона - Дева Мария с младенцем Христом на руках, прижавшая его к своей груди. Слева находился письменный стол, заваленный отчётами, картами, заляпанными чернилами "потёкшего" автопера... Ещё в одном углу стояла ширма, закрывавшая душевую кабинку, кафель в которой уже приобрёл лимонный оттенок. Слишком долго тут ничего не происходило.

Последние работающие часы издали невнятный щелчок и замолчали навсегда. Время сорвалось с зубчатых колёс и стрелок на циферблатах, наконец-то ощутив свободу от вечной суеты мира людей и созданных ими механизмов.

Проходят года. 2026, 2030... И лишь однажды, когда Земля встретит первый за это время дождь, "Kampf" прекратит свою борьбу и опустится таки ниже облаков... В один из иллюминаторов попробует влететь грязный, весь в саже, но когда-то - белый! - голубь. И он выбьет толстое стекло, ослабшее за прошедшие годы, пролетит в променад-салоне, задев золотую люстру, упав в покрытое плесенью вино... А патефон, неожиданно для себя. запустит пластинку и затянет:

"... So woll’n wir uns da wieder seh’n
Bei der Laterne wollen wir steh’n
Wie einst Lili Marleen.

Unsere beide Schatten
Sah’n wie einer aus
Daß wir so lieb uns hatten
Das sah man gleich daraus
Und alle Leute soll’n es seh’n
Wenn wir bei der Laterne steh’n
Wie einst Lili Marleen".

И только тогда всё ещё работающие механизмы смогут успокоиться, а ранее спящие сделают последнее усилие. И придёт осознание бессмысленности. Один из разъеденных временем и влагой снарядов выпадет со своего места на складе и прозвучит взрыв. Он перерастёт в артиллерийскую канонаду. Случится то, что должно было уже давно произойти.


Но среди обломков найдётся ещё один сумашедший механизм, который в параноидальном страхе неведомого наказания продолжит работать, работать до изнеможения, забыв, что даже машины рано или поздно находят свой конец. Но он будет продолжать свою песню:
Wenn sich die späten Nebel drehn
Werd' ich bei der Laterne steh’n
Wie einst Lili Marleen...

В “городе” Диеданслаш, который не один нормальный человек даже и не попытался бы назвать городом, поскольку по сути этот гадюшник представлял из себя громадный порт населенный неотесанными кметами,
или вечно пьяными, злыми моряками, пиратами и рыбаками, жизнь шла как обычно. Базарная площадь, как обычно в эти дни, кишела рыбаками которые пытались кому-нибудь продать уже явно не свежую рыбу. И купцами которые наивно верили каждому слову кметов, и покупали у них эту как говорили рыбаки “Самую свежую, только что пойманную” рыбу, и также продавали эти весьма честным людям разную ерунду, которую называли “Последним словом техники”, а также действительно полезный вещь, ну, к примеру, разную еду, одежду или лекарства.
На улицах города жизнь тоже шла своей обычной чередой. Со всех сторон слышались разные крики, гомон и тому подобное, как вдруг весь шум стих. Все разошлись в стороны и молча, глазели в одну точку, на странника в черном плаще и черном капюшоне идущего по улицам. Вдруг тишину разразил тихий шепот, все перешептывались про незнакомца.
- Вы знаете кто это?
- Да, дескать, говорят что это жрец чумы я-то знаю.
- Да что ты знаешь Сопун хватит пургу молоть.
- Нет, Сопун конечно не прав но все же это точно кокой-то жрец.
- Да Кривой прав это кокой-то жрец.
-Да это ж вроде, дескать, жрец смерти!
- Да Грузь прав это жрец смерти!
- Да вы шо кокой же это жрец? Это ж воин этого как его ордена Ворона во!
Вдруг странник остановился, скинул капюшон. Выглядел он в полнее нормально, если бы его лицо не уродовал, хоть не большой но весьма серьезный шрам на щеке и два шрама проходящих как стрелы сквозь глаз чудом не цепляя глазное яблоко, а так весьма приятное лицо юноши.
Волосы у него были длинные и черные как ночь. И вдруг он сказал.
- Люди пока вы не начали меня называть дьяволом я все же представлюсь. Я ведьмак по имени Энсаварг!
Вдруг люди снова сошлись и на улицах этого “города” и продолжился этот, сводящий с ума, гомон. Все снова продолжили спорить, ругаться, обговаривать планы на будущее и удачные или не удачные сделки, а ведьмак пошел дальше без лишних взглядов. И внезапно из дома, мимо которого проходил Энсамварг раздался шум, который заставил его остановиться.
- Ах, ты ж сволочь, наглец, я на пять минут из дома за продуктами, а он гляди уже успел нализаться Ниарежского спирта. Ну, урод ненавижу тебя!
- Ну, дорогая …ик … дорогая послушай … ик … я же тебя любю …ик.
- Ах, неужели я так рада, что ты меня любишь. Выметайся отсюда алкаш и чтоб глаза мои тебя не видели!
-Но дорогая … ик … ты, же сказала дорогая … ик, … что любишь меня …ик ….
- Пшел вон урод ты, что сарказма не понимаешь!?
После этих слов из одного окна вылетел не большей мешок с вещами, сковород явно попавшая не туда. И через две минуты из дверей вылетел именно тот субъект, в которого и должна была попасть сковорода, а за ним стояла его жена и кричала что-то вроде «И чтоб духу твоего здесь не было!».
Мужик, вылетевший из двери, был не большого роста, весьма худенький, слабенький и жутко пьяный с жутким перегаром, и с каким-то странным пергаментом в руках. А его жена была полной его противоположностью, большая «относительно его», полная и довольно сильная.
Мужик потихоньку встал, конечно, с трудностями, при попытках первых раз пять шесть упал, чертыхнулся, оплевал дверь жены, пошатываясь, подошел к ведьмаку и заговорил.
- Э-э-э милсдарь ….
-Энсаварг милсдарь Энсаварг. А вы ….
- Я … ик … я милсдарь … ик … Эрик … ик ….
- Так что вы хотели милсдарь «Эрик»?
- Я … ик … я прошу вас … ик …, прошу милсдарь Энсмарварг … ик …, прошу вас об услуге … ик …, у меня для вас поручение … ик … отнесите этот пергамент моему брату в Ментаре … ик …, он вам щедро заплатит, клянусь … ик ….
- Вам повезло я именно туда и направляюсь.
- Спасибо вам … ик … спасибо милсдарь ….
- А-а-а не важно!
- А теперь не могли бы вы мне … ик … не могли бы помочь мне дойти до трактира в конце этой улицы?
- Так уж и быть помогу.
- Спасибо милсдарь … ик ….
Ведьмак взял на плече «несчастного» Эрика и потащил его по улицы. Гомон даже не собирался прекращаться, все продолжали спорить, пару раз даже прозвучали фраз вроде «Я тебя сейчас убью выродок» но, слава богу, это были лишь пустые угрозы в неизвестную сторону, поскольку людей на улице было уж через, чур, много.
Ну и вот уже в поле зрения оказалась таверна, из которой жуть как несло непонятно чем и непонятно от кого, и когда они к ней подошли Эрик оперся о стену.
- Огромное … ик … спасибо вам милсдарь … ик … о вы еще и принесли мой … ик … драгоценный пергамент с … ик … с рецептом сливовой наливки … ик … ты заслужил свою монетку парнишка … ик ….
- Ну, спасибо хоть и за тридцать монет тоже не плохо.
- Ну, … ик … я пойду.
Вдруг из окна таверн вылетел какой-то детина, и разбил собой окно, а из него высунулось лицо очень мускулистого краснолюда с криком «чтоб я тебя больше не видел оборванец». Вдруг гном посмотрел на ведьмака, взялся за подбородок и задумался, и Энсамварг ответил ему взаимностью, и так продолжалось, пока краснолюд не осмелел и не подал голос.
- Энсаварг, не ты ли это?
- Дагорыш, сколько лет?!
- Уж многовато прошло, с тех пор как я тебя в последний раз видел!
- Да давненько мы не виделись.
-Так заходи, поболтаем о том, о сем. Ну, так как?
- А впрочем, давай зайду, все равно корабль отплывает только вечером.
Первое что бросалось в глаза в таверне это то, что в ней было очень плохое освещение, одна тусклая не большая люстра из свечек, но самое мерзкое в этом трактире было то, что в нем стояла жуткая вонь. А первое что бросалось в глаза у Дагорыша - очень длинная борода, волочащаяся за ним по полу, ну а так в прочем не весьма и примечательный, нос картошкой, уши не торчат, немного морщин на лице, так что в полнее нормальный зрелый краснолюд.
- Ну, так как, что нового в мире Энсаварг?
- Да так все по-старому. – Ответил ему ведьмак – все по-старому, снова назревает война, нелюди организовали новый альянс, чтобы бороться за равные права с людьми, в общем, все по-старому друг, все по-старому.
- Ясно все. – Ответил ведьмаку краснолюд – Так, а что там с войной? Ее этот новый альянс организовал? И вообще как они себя назвали?
- Да нет там, на западе, за горами бесчинствуют орды нежити, они всех, поголовно, убивают, никого не жалея, после их него марша остается только выжиная земля, так как большую часть убитых некроманты обращают в нежить, а с севера движет новые волны Империи – ответил ведьмак собеседнику, – а нелюди свой союз назвали «Va’ess».
- Ясно все, а что там с войсками Империи? – сказал Борода. – Что они только раны зализали и снова в бой?
- Боюсь что да мой друг.
- А чего ты боишься Энсаварг?
- Боюсь, что этот город стоит прямо первый на очереди у них!
- Нет! Ведьмак ты уверен!?
- К сожалению да мой друг, их лагерь в километре от города посреди леса, и рано или поздно но осада начнется.
- Нет только не это! Так что же нам делать!?
- Либо очень быстро покидать город, или надеться на тех рыцарей, которые въехали в город сразу передо мной.
-Да. – Тихо хмыкнул краснолюд – Ну что же надеюсь, рыцари защитят нас, ибо мне уже бежать некуда.
-Да будет так, это твое решение. – Он спокойно взял бокал, наполнил его краснолюдским пойлом и продолжил – так давай же выпьем за то чтобы рыцари спасли город, и за то чтобы это была наша не последняя встреча!
- Эх, выпьем за это ведьмак выем – с грустью произнес он и наполнил свой сосуд тем же чем и ведьмак.
Они еще долго болтали о былых временах, выпивая пива, за то чтобы они еще встретились, Дагорыш довольно часто соскакивал на тему новой войны и с грустным взглядом вглядывался в кубок, после чего поднимал его и произносил тост, и они с ведьмаком выпивали все содержимое сосудов. Так они сидели до наступления вечера, потом ведьмак встал, попрощался с другом, пожелав ему удачи, и двинулся в порт.

На вечерних улицах города было довольно тихо, поскольку людей уже почти не было, но было много разных рыцарей, среди толпы, бегущей к стенам, как показалось ведьмаку, проскользнул даже рыцарь «Белого солнца». Но он не предал этому, ни какого внимания и продолжил свой путь к докам.
Уже в двухстах метрах до него донеслись различные крики капитанов, которые звучали примерно так «Не толпимся, мест хватает, спокойно до начала штурма отчалим!». Ведьмак ускорил шаг, говоря себе под нос, «неужто эти уроды уже штурмуют город!? Нет, я не поверю, если после боя скажут среди воинов Аиранта, король которой возгласил ее Империей, не было ни одного мага. Это просто не возможно, я видел у них столько снаряжения, столько всего, что человек просто не в силах собрать или перенести это быстрее чем за трое суток. Тем более что все осадные орудия все было собрано только наполовину. Нет! У них явно есть не меньше трех магов, или … нет, надо отбросить эту мысль из головы! Хотя … нет этого просто невозможно! Хотя стоп да там только маги, поскольку вокруг всего лагеря очерчена защитная пентаграмма. Но все, же до чего должны у них быть мощные маги. Не удивлюсь, если хоть один маг имеет и контролирует гения».
-Эй, парень ты, что уснул, людей задерживаешь!
- Тысячи извинений милсдарь, я просто немного задумался.
- Откланяешься потом задумчивый ты наш, а сейчас либо предъявляешь пропуск на корабль, или проваливай «милсдарь»!
- Вот мой, пропуск любезнейший.
- Да, похоже, подлинный. Чего стоишь, дуй на корабль, не один ты хочешь покинуть город до начала штурма!
- Еще тысяча извинений милсдарь.
- Дуй, давай милсдарь!
Ведьмак спокойно пошел по трапу на корабль, а капитан что-то тихо фыркнул ему в след и крикнул, так чтобы все слышали « Все народ не толпимся местов только пять осталось все остальные на другие корабли!».
Ведьмак медленным уверенным шагом ловко проскальзывал между людей, идя к своей каюте. В толпе ему показалось, что он увидел своего старого знакомого, но подойти и проверить не смог, поскольку дорогу ему преградила толпа народа.
Уже через три минуты на корабль зашел сам капитан что-то крикнул матросам и корабль отчалил из осажденного города.

Среди рыцарей, бегущих к стенам, больше всех выделялся тот, что был спереди. Он шел в серебреных доспехах, с плеча свисал бархатный красный плащ с гербом Таерании, на груди доспехов был выбит его семейный герб, меч на фоне заката солнца, волосы у него были довольно короткие и светлые, а по лицу можно было понять, что он еще молодой.
Складывалось впечатление, что рыцари бежали по мертвому городу, потому что все дома были закрыты, ставни на окнах захлопнуты, и если вдруг кто-то что-то выкрикивал, эхо разлеталось по всему городу. Было ясно, что все граждане города, которые ничего вплоть до осады не знали о готовящемся штурме, разбежались по домам и молились пережить осаду.
В отличие от самого города его стены просто кишели людьми, на стенах города толпились рыцари пяти орденов, трое из которых располагались в этом городе, около сотни странствующих рыцарей, которые оказались в этот мерзкий час в городе, также на стенах и у ворот собралась вся городская стража, все стрелки из замка, а также ополченцы согласившиеся провести эту ночь не с семьями, а в бою за свои семьи, понимая, что могут уже навернуться к ним, и к счастью пару магов тоже были среди войска. Рыцарь в серебряных доспехах уже стоял на стенах ожидая начала штурма.
Наконец вражеские войска со штандартами «Черный крест на желтом фоне» двинули вперед, а со стороны леса торчали кончики двух огромных требушетов, которые явно заряжали камнями в этот момент.
Среди штандартов «Черный крест на желтом фоне» был королевский «черная голова пса с окровавленной пастью на желтом фоне», этот отряд незамедлительно вырвался вперед, и было видно, что это действительно их король. Он был в черных как ночь доспехах, из наплечников торчали два огромных, достающих середины шлема, шипа, наколенники и налокотники были щедро усыпаны шипами, а шлем заканчивался золотой, приделанной к нему, короной.
Внезапно требушеты дернулись в город полетели два валуна, один попал в стену и застрял, а другой влетел и создал сквозную дыру в одном из близ лежащих домов. Второй рывок кинул уже два горящих валуна, они были явно легким, и попали, один в таверну, а другой в центр торговой площади. Третий выстрел был уже бомбами, одна из которых не долетела и попала прямо в ряды, где были маги, а вторая попала в башню, к которой крепилась одна часть ворот. Внезапно раздался взрыв, и башня с куском стены к которому она крепилась и воротами разлетелись, усыпая дождем осколков и трупов, ближайшие дома.
Рыцарь в серебряном доспехе сорвался с места и помчался вниз к разорванным воротам.
- Стой Зигфрид! Стой! Тебя там убьют! – Кричал генерал в след рыцарь в серебряном доспехе.
Рыцарь, сделав вид, как будто ничего не слышал из-за шума, продолжал бежать к месту, где недавно были ворота, а сейчас уже был самый разгар боя. За ним побежали почти все рыцари, оставив на стенах в основном стрелков, магов и ополченцев.
Зигфрид мужественно, с размахом, вытащил свой двуручный меч из-за спины и спрыгнул с небольшого обломка в самое жерло боя. Он прытко увернулся от удара топором, и нанес ответный удар, вследствие чего берсерк упал, на колени, а его голова покатилась под ногами сражающихся воинов, из шеи убитого врага фонтаном струилась кровь из вен и артерий, забрызгав доспехи Зигфрида, и окрасив из в бордовый цвет. Следующий удар врага топором, который хотел попасть ему промеж лопаток, он парировал, и ответный удар не заставил себя ждать, рыцарь рассек берсерка от плеча до бедра, и снова его залило кровью, все его лицо, все передняя часть доспеха, все было залито кровью.
Бой продолжался довольно долго, и рыцарю удавалось избегать ранений и успешно парировать или уклоняться от ударов, но с каждым следующим противником он видел все меньше потом как покрывался еще больше кровью.
Вот уже дыру охраняли лишь пятнадцать человек во главе с Зигфридом, все остальные либо лежали в собственной крови и стонали, либо уже были мертвы.
Враги все прибывали небольшими группами, по человек тридцать, сорок не больше, а помощи привратникам не было, им приходилось отбиваться из последних сил. Вокруг «ворот» образовалось кольцо из набегающих берсерков. А со стороны порта уже шло подкрепление, дабы помочь тем, кто еще держался на ногах.
Подкрепление еще было далеко, а берсерки уже начали набрасываться на рыцарей, словно дикие, бешеные, голодные псы на кусок кровавого мяса. Зигфрид парировал атаку одного из воинов и ответил на это ударом с разворота, коснувшись только кончиком меча по артерии берсерка который отпрыгнул назад, в надежде на то, что рыцарь промажет, и именно этот разворот спас Зигфрида от болта, выпущенного из арбалета врага. Болт пронесся прямо возле уха Зигфрида, отрезав кусок мочки, и попал в шею отбивавшегося сзади воина. Второй болт попал в утолщенную часть наплечника и застрял в нем, ели коснувшись плеча рыцаря, а вот третий попал точно, пробив, чуть ли не насквозь плече Зигфрида. Рыцарь скривился от боли, тихо заскулил, как раненый, истекающий кровью волк, от боли его рука онемела, и он выпустил меч из руки. Оставшиеся воины прикрыли раненого принца, а подкрепление было уже близко, где-то в сотни шагах от них. Еще одна стрела свистящей, обжигающей и неимоверно быстрой осой ужалила его в ногу, Зигфрид упал на колени, заскулил от боли еще сильнее, и вдруг один из берсерков прорвался и уже готовился снести топором голову принцу. Зигфрид закрыл глаза и готовился к смерти, но вдруг обнаружил, что все вокруг как будто остановилось, а перед ним стоял не берсерк, а странный маг в черном как вороново перо плаще с капюшоном обшитым перьями воронов.
- Да я вижу ты готов стать новым мессией, мессией смерти…
-Ты кто такой что случилось и вообще что со мной?
- Ты будешь новым мессией смерти, новым рыцарем Ракаель, богини смерти, и ты будешь везде нести ее зерно – продолжал маг, не обращая на принца, ни какого внимания. – Да я уверен это ты, ты тот, кого эльфийские пророчества назвали «Rannalir Aren», Падший Принц!
- Что ты говоришь, кто ты!
-Ха, я тот, кто идет за смертью и выбирает лишь первых среди равных, дабы дать им вторую жизнь, плоть дать вторую, и одарить его новою кровью, которой для него станет смерть!
- Так ты собираешься сделать меня ходячим мертвецом, и я так понимаю мое мнение не важно.
-Хм конечно нет, я даю тебе право выбора, сейчас ты можешь вернуться в тот момент перед смертью, или же уже сейчас я отберу твой дух и дам ему новую плоть.
- Я лучше буду умирать вечно, чем буду служить Ракаель, вот тебе мой ответ, навеки сгинь Арнаэль, падший эльф, предавший свой народ, лишь почувствовал холодную руку смерти на своем плече!
-Да будет так, возможно Ракаель ошиблась и ты не тот, кто надо но если же ты Rannalir Aren значит, ты сейчас не умрешь, дабы исполнить великую волю, Ракель и будешь сеять зерно смерти везде, где она захочет.
Все снова ожило, и принц видел, как на него бежит обезумевший воин, замахивается секирой для удара и….
Бой длился еще долго. Стены, все верхние улицы, находящиеся ближе к стенам, превратились в кровавые ручья, подобны тем, что были здесь еще сотню лет назад. Некоторые улицы полыхали огнем, все напоминало преисподнюю, было много огня, кровавые реки текли по улицам, и много, очень много мертвых.
Но вот ближе к полночи бой закончился, огонь прекратил бушевать, реки крови начали пересыхать. Но рыцари и ополченцы не расходились, они начали собирать раненых и убитых, первых они несли в соборы и лечебницы, а вторых несли к городскому могильному холму, чтобы там похоронить их со всеми почестями.
Раненых оказалось много, но многие имели магические или очень скверные ранения, которые простые лекари или священнослужители не смогли бы вылечить и поэтому их начали улаживать на специально оборудованные телеги с мягкими одеялами, которые с утра отправят в леса друидов.

…

Странник в черной одежде стоял у носа корабля в гордом одиночестве и наблюдал за тучами на горизонте, которые очень быстро собирались и оповещали о грядущем шторме. Поднялся сильный ветер, несколько шляп улетели за борт корабля, несколько человек чертыхнулись, по-видимому, те, чьи это были шляпы. Из-за поднявшегося ветра большая часть экипажа спустились в свои каюты, в основном на палубе оставались только матросы и капитан, но помимо их еще был один молодой ученый, не очень высокого роста, коротко стриженый, с пентаграммой на шее и в бархатной одежде серо зеленого цвета, который уставился на волны. Также на борту остались, несколько купцов, одна женщина и пять ремесленников краснолюдов курящих трубки. К страннику подошел капитан и спросил.
- Ну что сударь, что не будь видно, есть какие-то ироды?
- К счастью нет, но рейс точно спокойным не будет, я так погляжу что начинается буря, что в прочем не редкость для этих вод тем более в эту пору.
- Да уж… - жуя соломинку, сказал капитан. – Да как это ни мерзко, но, да, нас ждет бессонная ночка.
- Я останусь на палубе на всякий случай, кто знает, что нас может ждать.
- Пожалуй, да. Ладно, оставляю вас на самих с вашими мыслями, а сам пойду, приготовлю команду к шторму.
Капитан ушел, оставив странника самого. Тот стоял, задумавшись, вспоминая события прошлого и явно не из приятнейших, но его одиночество не продлилось долго. К нему стремительно шел молодой ученый в зеленом, бархатном камзоле, в рубашке с жабо и манжетами, и черных панталонах считающихся с серными, остроносыми, ботинками. Подойдя, он вежливо протянул руку в знак приветствия, но странник лишь посмотрел на него и снова отвернулся в сторону туч. Парень присоединился к нему и начал пристально изучать тучи.
- Вот что интересно – разорвал тишину голос парня, – почему именно это климат вызывает столь частые штормы.
- Не знаю, а что?
- Да нет ничего, я просто, когда задумываюсь, начинаю сам с собой разговаривать.
- Ясно, ну раз уж заговорили, извольте поинтересоваться вашим именем и целью, с которой вы подошли ко мн6е.
- Меня зовут Энстрех, я алхимик из Таавана, куда собственно и плыву, а к вам подошел в надежде поговорить с вами, поскольку вы выглядите как очень образованный человек, и рас уж так, то как зовут вас?
- Энсаварг и рас уж так официально то, я, ведьмак.
- Интересно, а это, правда что ваше детство проходит в мучениях, испытаниях и тому прочему?
- В какой-то мере да, а в какой-то и нет. Понимаете, не все попадают, прям таки уж с детства, это раз, два, единственное мучение это тренировки и испытания, готов ли ты уже выйти в мир, хотя и не все испытания. Просто помимо умения убивать нас обучают еще и боевой магии, она хоть и не сравниться тому, на что способны маги круга, но и при этом является не просто фокусом, поскольку создать каменную преграду в виде стены фокусник явно не способен.