Грустная книжка
Хейворт как-то странно крякнул и отшвырнул книгу в сторону. Резко вскочив, он бросился вон из комнаты — Слав сразу понял, что горе-читака кинулся к ближайшим казармам поразмять мышцы. Чем же этот талмуд так не угодил человеку, который в день читает по две сотни страниц? Слав заворчал — его раздирали на две части интерес и патологическая лень.
После последнего задания по охране торгового каравана, во время которого и драться-то не пришлось, потому что Хейворт распугал суеверных людей-ящеров, сыграв, как он сказал, «на их глубинных страхах и суевериях», денег было достаточно. Поэтому Слав валялся целыми днями в трактирной комнате, жрал, чесал пузо да пускал слюни на смазливых служаночек, которые угощенье принимали охотно, однако благодарить незадачливого мота не спешили. Такими темпами через неделю опять придется жить за долю Хейворта, благо тот никогда не отказывает… И как этот гад умудряется жить с одного контракта целый месяц?! И даже больше!
Но книга… Что же с ней не так?
Слав заворчал. Затих. Заворчал громче. Ущипнул себя за ляжку. Выругался, но остался лежать. Наконец, переборов свою лень, наемник вскочил с кровати и пошел искать товарища.
Хейворт был там, где и должен был быть — махал мечом, немилосердно лупася чучело почём зря. Слав прикинул, что, не будь Хейворт первым в мире пацифистом, первым в мире мечником он вполне смог бы стать. Наблюдать за его хищными плавными движениями было одно удовольствие, поэтому Слав решил понаблюдать.
Внезапно Хейворт сделал резкий кувырок к стойке учебного оружия, и резко махнул рукой в сторону Слава. Тот только дернуться успел, как в песке, покрывавшем пол тренировочного зала, вырос учебный меч. Это ж как надо было метнуть тупую железяку, чтобы она вертикально воткнулась прямо под ноги Славу? Прикинув, наемник решил списать все на феноменальное везение Хейворта.
А тот тем временем как-то по-крабьи, бочком-бочком приближался, метя кончиком меча по песку, будто рисуя какие-то исполинские каракули. Слав сразу понял, что если он помедлит, отдубасят его по первое число, и на безоружность не посмотрят — Хейворт явно решил своим поспешным бегством вытянуть любопытного товарища на зарядку.
Поэтому Слав резко схватил меч и… еле успел поставить блок, отшатнувшись назад — резко прыгнувший с задней ноги, сработавшей как пружина, Хейворт молниеносно провел выпад и, будто бы неуклюже, однако с пугающей скоростью откатился назад. Слав перевел дух — и снова вынужден был отшатнуться, чтобы не получить незаточенной железкой по непокрытой голове. Но не успел. Прыгучий Хейворт на этот раз напал аккурат в момент, когда соперник переводил дух. И когда успел вес перенести?
Цветные искры заплясали перед глазами Слава. Причем больше всего было красного. Болючего и обидного. И Слав, взревев, ринулся вперед, крутся одной кистью меч, будто мельницу, каждый новый круг рукой меняя амплитуду и угол удара. Раздался звон — Хейворт не стал отбегать, а начал парировать каждый удар. Когда зрение Слава прояснилось, он с удивлением обнаружил, что стоит на расстоянии вытянутой руки с мечом от Хейворта, а тот вертит мечом будто тростинкой, крутясь, меняя руки и сочно хакая. Минуты три товарищи сосредоточенно рубились, а потом Хейворт пропустил касательный удар по плечу и резко откатился (опять как-то бочком) назад.
— Хватит, — слегка задыхаясь, выдохнул он, — Отлично размялись!
Слав, который за последнюю неделю только и делал, что дул пиво, выдохся гораздо сильней. Но, вместе с тем, пришло и щемящее чувство легкости, силы и нужности того, что он только что сделал. Причем, нужность, пожалуй, была приятней всего.
Поэтому Слав просто плюхнулся на задницу, закрыл глаза и стал восстанавливать дыхание, балдея от всех этих приятностей законченной тренировки.
Когда он открыл глаза, оказалось, что Хейворт легким шагом выписывает круги вокруг арены, помахивая руками. «Активный отдых», вспомнил Слав.
— Эй, Борода! Ди сюда, спрошу что-то!
— Иду-иду, — откликнулся Хейворт, надулся, и, изобразив здоровяка, вразвалочку подошел в Славу. Где и плюхнулся на задницу в точности как товарищ.
— Что там с книжкой, читака? Што ты швыряешься библиотечным добром? Сам меня культуре поучаешь, а пример какой? А?
Хейворт хмыкнул, крякнул, лукаво подмигнул:
— Книжка-то грустная.
— И что? Швырять ее?
— Да нет, швырнул я ее, чтобы тебя сюды вытянуть, — как есть купил, — Просто читать не хочу.
— Ну и чего же?
— Да вот, понимаешь, книжка-то грустная, правдивая, тяжелая. Про опиоманов. Про то, как рушилась их жизнь. Правда. Но — не моя правда.
— Блин, я конечно понимаю, оптимист блин, но как встретил грязь — так голову в песок?
— Нет Слав, — Хейворт резко посерьезнел, — Не в том дело. С жизнью я сталкиваюсь каждый день. Она не сахар, но… Зачем мне добавлять себе еще какие-то события, события, без сомнения, не радостные, проникаться вселенской скорбью этого опуса? Чтобы доказать себе, какая у меня тонкая душа? Как я умею сопереживать? Чтобы понять, что опий — это плохо? Я все это знаю и так. И пускать сопли по чем бы то ни было не собираюсь.
— Блин, ну а если бы я подсел на опий, и на твоих глазах превратился в развалину… Блин…
— Слав, ты меня знаешь. Я бы сделал все зависящее от меня, чтобы тебя спасти. Но — это твоя жизнь. Хочешь себя угробить — гробь, только сообщи мне сначала, что я тебе буду мешать. Что ты твердо намерен себя именно угробить. И если бы моя помощь тебе реально не была бы нужна…
— Ну?
— Я бы ушел. Не спрятав голову в песок. А потому, что это твое решение. И я не смог тебе помочь. Может, смогу помочь кому-то еще? Вот так.
Оба замолчали. Наконец Слав, поиеняв десяток страдальческих выражений лиц, будто действительно сидел на опии, сказал:
— Слушай, а пошли на пиво!
— Пииивооо? — гаденько протянул Хейворт и потянулся за мечом Слава, — Я тебе покажу пиво!
…С дикими воплями по тренировочной арене казармы носились два наемника. Причем догоняющий размахивал мечом, умудряясь периодически попадать по заднице убегающему с воплем «Я тебе покажу пиво!».

Охотник.

Когда мне было семь лет, мне приснился сон. Тогда я посчитал его обычным детским кошмаром. Но ведь уже тогда вся моя сущность подсказывала мне, что этот сон – вещий…

Уже около одиннадцати часов вечера, а они все еще не пришли. Ничего. Терпеливости мне все равно не занимать…
Я достаю из кармана смятую пачку сигарет, которые называются «Kiss» («Поцелуй») и неторопливо закуриваю. На боку пачки можно увидеть множество печатей всех мыслимых и вполне себе не мыслимых министерств здравоохранения граждан, которые с пеной у рта и в один голос утверждают, что эти сигареты «экологически чисты» и «практически не вредят здоровью». Но ведь мы-то знаем, что у этого шкафа тоже есть потайной отсек… стоит только его поискать…
Они смешивают табак с чем-то еще, я уверен. Слишком уж тяжела становится голова после того, как ты скуришь хотя бы одну сигарету…
Эту пачку я приобрел в стрип-баре, что за углом. Это было за двенадцать дней до Ее смерти. И в этом заведении я лицезрел ее лик первый раз…
Виктория Таурус, двадцать один год от роду. Молодая красавица, переехавшая из провинции в Город для того, чтобы стать актрисой. Она прекрасно понимала, на что идет. Она не прошла кастинга в первый раз. И во второй тоже. Отчаявшись, она стала танцовщицей. А потом… а потом она умерла. И почему же она не осталась там, среди ржавых остовов боевых машин, которые покоятся прямо посреди посеревших от климата кукурузных полей, оставаясь немыми свидетелями того ужаса, которого пережила планета…
Если бы я жил здесь пару тысяч лет назад, то я бы мог с уверенностью сказать – Кафиссия V является планетой-раем, которую можно отыскать только в Сегментуме Обскурусе, да и то, если слишком повезет… Но если бы я переселился на эту планету по крайней мере лет пятьдесят назад, я бы вам заявил – это место – ад, и так будет всегда.
Пятьдесят лет назад все так и думали. От кузнеца до обувщика, от проститутки до моряка. Абсолютно все были уверены, что гвардейцы не смогут удержать эту заразу до того, как прилетит подкрепление в виде Космодесанта. И когда уже от надежд людей оставался только комок сопливых эмоций, все внезапно кончилось. Слишком быстро, чтобы что-то можно было осознать…
С того момента все и началось. Постоянные визиты Черных Кораблей, проверки жилищных блоков для рабочих на западе Города, массовые репрессии против иномирцев… Казалось, что Город впитал в себя всю заразу, оставленную Проклятыми после себя на полях боя. Каждый житель, словно губка, поглощал дух смерти еще с раннего детства, вместе с материнским молоком. Теперь, вся надежда оставалась только на Императора. Мы верим в него. Мы уповаем на него. Он улыбнется нам, и его лучезарная улыбка разгонит тучи, нависшие над нами…
И тогда снова все станет как прежде. Не будет ни смерти, ни войн, ни ужасов болезней… Но когда это произойдет, меня уже здесь не будет, поэтому мне искренне наплевать…
Впрочем, я сижу в этом сыром до мозга костей угле не для того, чтобы ностальгировать о прошлом. Я веду охоту.
Темный балахон – залог моей невидимости. Давным-давно (месяц, может два назад), я прокололся. Это был первый раз, когда я еще не знал всех принципов «дела». Не надел ничего, кроме своего стандартного рабочего плаща. Это послужило для меня уроком. Нельзя убивать людей только из-за того, что они встали на твоем пути. Тогда, вместо того, чтобы ликвидировать только ублюдка, я убил и свидетеля. Парень с западного района города, не злодей вовсе… Я знаю, он спешил к своей девушке. И знаю, что это был всего лишь его очередной «поход налево», как он это сам называл. Я могу его понять. Но не простить. Так что он одновременно провинился передо мною в двух проступках – помешал мне докончить дело, к тому же, согрешил. Заповедь XIV, стих шестой. Я не помню текста, но основная мысль проста – не прелюбодействуй. Все честно…
Сегодняшний – жертва номер тридцать три. Счастливое число, как говаривал отец. Он всегда ставил на тридцать третий номер в скачках. Может быть, именно поэтому он сейчас мертв…
Моя мать – святая женщина, истинно верующая в Имератора – в тот вечер она сказала, чтобы этот раз был последний. Она все равно знала, что отец снова будет играть в этот то-та-ли… черт, забыл название… в общем, в эту самую игру. Она сказала, что до добра это не доведет.
В тот же вечер я видел коченеющий труп моего отца, развороченный очередью из лазгана в корпус. На отцовском лице застыла хрупкая улыбка. И я уже тогда понял, что к чему…
Впрочем, вам лучше не знать, что я сделал с Тем-Самым-Ублюдком. Моей первой жертве, на которой я и прокололся. Это… долгая история, да я и не уверен, что вы хотите знать все подробности…
Вы хотите быть обманутыми, верно? Есть Хороший парень, есть Плохой парень, у Хорошего парня есть красивая боевая подруга, которую он трахает при любом удобном случае… Плохой же имеет при себе целую армию головорезов, нанятых за бесценок. Прямо как в гиперволновой боевиках, черт бы их побрал… Рассказ о моей жизни – не таков. Это шкаф. И в нем, как и во всех остальных, есть свой секретный отсек – если, конечно, тщательно его поискать…
Лениво всходит солнце. Начинается новый день. Краем сознания я чувствую шевеление двух миллионов умов, и это шевеление для меня словно плеть. Этого страдания нельзя вынести…
Представьте, что два миллиона грязных пьяниц орут похабные песенки на разные мотивы вам на ухо одновременно – и вы получите полное представление о том, что чувствую я.
Ноги сразу слабеют, в глазах наступает помутнение… Только бы успеть…
Старикашка останавливается и медленно поворачивается…
- Тебе не выиграть, Дрейк… - говорит он.
- Я знаю, - смиренно отвечаю я. – Но я позабочусь о том, чтобы не выиграл никто из вас… И, помни, Вален, когда Сатана будем принимать тебя на своем балу, скажешь ему, что убил бедную беззащитную Викторию Таурус! Уверен, что для тебя найдется самое теплое местечко в Аду…
Удар ножом ставит в сегодняшнем путешествии точку. Кровавую точку в моей душе. Страница жизни перелистывается. Начинается новый день…

Старая, давно заброшенная деревня с удивлением взирала пустыми глазницами окон на нескольких путников, потревоживших ее покой.
По причине холодной осенней погоды они кутались в длинные плащи, высоко поднимая воротники в попытке защититься от ветра. Однако это не мешало последнему злорадно забавляться с ними, то со всей силы набрасываясь на них, то подхватывая прелые листья и швыряя в путников. Но вскоре это ему надоело, и ветер принялся гонять пресловутые листья.
Шедший впереди бросил взгляд на запад и поежился.
-Не успеем, похоже. Как воды поднести, попадем под ливень.
Остальные угрюмо молчали, осознавая, чем это грозит. Лишь замыкающему отряд захотелось уточнить:
-Как воды поднести, подхватим лихорадку и с концами.
Если была бы возможность приглядеться к ним, то сразу выяснилось, что это охранники, сопровождающие торговца, шедшего в центре отряда. Он, также как все, закрылся ну непогоды плащом, а принадлежность его к Торговой Гильдии выдавало лишь кольцо с гербом - рассеченная мечом надвое монета. При ходьбе он опирался на палку и сейчас обреченно вздыхал - от излишней сырости его старые кости опять разноются.
-Надо было все-таки взять лошадей, а не тащиться пешком столько верст.
-Нет, Гортран, в этих краях по весне и осени земля так разбухает, что ни одному коню не пробиться,- возразил Трив, старший группы охранников.- Только человеку подвластно пройти здесь. К тому же, если мы ногу подвернем, то сможем идти дальше, а вот лошадь бы пришлось прирезать. Чтобы не мучалась.- Он отпил из фляжки и продолжил.- Я по этим местам уже лет двадцать хожу, знаю несколько хороших путей. Через дня два пути есть выход на главный тракт. Как раз в обход таможенного поста. В этот раз обойдемся без грабительских пошлин.
"Наверняка он рассчитывает получить часть от сэкономленной суммы,- подумал торговец.- Ну что ж, посмотрим. Если буду в плюсе, то отстегну ему немного"
-Надо бы переждать ливень, эта деревушка подойдет?
-Не знаю, она пустует уже лет десять. Что произошло с ней, никто не знает - все жители пропали неизвестно куда. Не хотелось бы оставаться там, но выбора нет, до ливня нам точно не найти ничего стоящего.

Я сижу на обрыве. Одна. На том берегу пропасти - лес. Он манит, зовет, хочется разбежаться, прыгнуть и... оказаться на том краю пропасти. Но она слишком широка и поэтому я сижу неподвижно. Зябко. Вдруг из-за спины раздается голос:
-Кто ты? -мягкий, требовательный, ему нельзя не ответить.
-Я птица.
-Зачем ты?
-Чтобы летать.
-А почему не летишь?
-У меня нет крыльев.
-А где твои крылья?
-У того, кому я нужна.
-А где он?
-Не знаю...
-Почему не ищешь?
-Устала.
Голос исчез. Захотелось встать и пойти, побежать, расставив руки в стороны, а потом взлететь и найти того, кому будешь нужен. Я встала и пошла вдоль обрыва, потом я побежала... споткнулась, упала, полетела вниз...
Летела вниз, расставив руки. Внизу виднелись камни, разобьюсь. Но я летела, летела без крыльев. И это было прекрасно, лететь одной.

Суицид

www.megaforym.ru
Раздел: «Кабинет психолога»
Тема: «Суицид» (создал модератор раздела SLIPKNOT)

SLIPKNOT:
Всем доброго времени суток, дорогие друзья! Наш форум разрастается, становится краше, массовей, теперь уже пора заняться заполнением раздела «Кабинет психолога». Уверен, среди пользователей найдётся немало людей, готовых поделиться своим собственным опытом и мнением, возможно, тема разговора вызовет бурную дискуссию – всё-таки вопрос довольно гибкий, многогранный… Одним предложением точку в этой теме вряд ли кто поставит. Короче говоря, предлагаю обсудить в этой теме такое социальное явление как «суицид», самоубийство, самопожертвование себя во имя какого-то блага или из-за неспособности сделать что-то в своей жизни лучше. От себя пока ничего не добавлю (интересно бы взглянуть сначала на чужие идеи), поэтому ограничусь стандартной формулировкой: "Суицид – это акт самоубийства, совершаемый в состоянии сильного душевного расстройства либо под влиянием психического заболевания; осознанный акт самоустранения из жизни под воздействием острых психотравмирующих ситуаций, при которых собственная жизнь как высшая ценность теряет смысл"

M@kSimk@:
Приведу один интересный пример (как раз в тему):
Николай Гумилёв и Анна Ахматова. Он несколько раз делал ей предложения, но она отказывала. Гумилёв тяжело относился к отказам, потому после каждого раза совершал акт неудачного самоубивство. Ахматова тоже несколько раз пыталась "уйти", но тоже не получалось. В результате эти двое все-таки поженились и мир получил поэта, поэтессу и историка Льва Гумилёва (это их сын).
P.S. Внмание, начинающие юные самоубийцы, запомните, вы не себя убиваете, вы детей своих убиваете, сволочи! Вы лишаете страну умных и талантливых людей, коими могли стать ваши потомки. А несчастная любовь - не повод уходить. Я сам таким был. Слава богу ума хватило остановиться. А, может, просто не хватило смелости... Может, я всего лишь трус, которому не хватило духа сделать шаг... Всего один шаг... Так кто я? Трус? Или всё же нет? Спрошу как-нибудь у своих детей.

SLIPKNOT:
Максим, ты, конечно, дело говоришь, но не забывай, что на самоубийство человек может пойти даже тогда, когда у него уже есть семья, а иногда наоборот – когда у него нет шансов обзавестись детьми (какой-нибудь больной человек, или слишком старый, или вообще не желает иметь семью) – таких примеров множество. Поэтому говорить о том, что потомство – главный стимул жить, это неправильно на мой взгляд.

Чилавег_Малекула:
Я тоже когда-то проходил через это. И надо сказать, в один момент даже подошёл к очень опасной черте. Но теперь это давно позади и с высоты минулых лет кажется дурацкими подростковыми заморочками. И я полностью согласен с этим теперь: посмотрите на сатанистов, эмо, глупую малышню, живущую только в перерывах между клубной жизнью, «Одноклассниками.ру» и «Домом-2». Как вы думаете, что они скажут, оказавшись в этой теме? «Ребята, как вы можете судить нас, когда у вас свои проблемы, а у нас свои? Вы даже ещё не знаете, что такое любовь, что такое расставание или предательство! Вы не знакомы с чувством того, что тебе жестоко обманули или «кинули»! Вы ничего не знаете об уважении, о дружбе и поддержке! У вас когда-нибудь были душевные травмы?». Такой народ может массово идти резать себе вены и прыгать с крыш только из-за грубой СМСки! Теперь я вижу в этом только слабость людей. Слабость, чем-то схожую с той слабостью, когда какой-нибудь дворник приходит на работу мертвецки пьяным.

AngelCAT:
Ну вы даёте! Вы считаете самоубийство слабостью?! Вы считаете слабыми людей, которые не могут бороться с болью (физической или моральной) и от этого решаются на смертельно опасные поступки, чтобы раз и навсегда успокоиться и перестать мучиться? А вы знаете, сколько известных и великих людей шли на такое? Да кому я говорю! Чуть ли не в каждом известном фильме, чуть ли ни в каждой книге затрагивается эта тема! Даже главные герои, которым мы сочувствуем, за которых переживаем, могут в какой-то момент сдаться и отчалить на тот свет. Вы всё ещё считаете этих людей слабыми? А какие гарантии у вас есть на то, что вы в их ситуации – смирились бы? Может, вы поступили бы точно так же, каково вам было бы слышать то, что вы считаетесь слабым и немощным, не способным отвечать за свою жизнь, как некоторые родители не способны отвечать за своих детей и их лишают родительских прав. Человека нельзя лишить каких-то прав в управлении собой (только если посадить в тюрьму), поэтому эти уставшие и замученные люди пытаются уничтожить себя и свои проблемы.

SLIPKNOT:
Не могу не согласиться с AngelCat, но и Чилавег_Малекула дело говорит. Расскажу небольшую историю о своём друге, не буду называть его и описывать откуда его знаю, потому что это будет неправильно. Главное, что я просто поделюсь с вами некоторой довольно интересной информацией.
Примерно три года назад, когда я ещё учился на третьем курсе, я знал одного парня. У него складывалась очень сложная жизненная ситуация – в основном это были семейные проблемы. Если я не ошибаюсь, то всё началось, когда его мать умерла, а с отцом он к тому моменту были самыми злейшими врагами в прямом смысле слова. Также у парня было много других проблем, связанных с учёбой, противоположным полом, а также рок-группой, которую он пытался сколотить с друзьями. В тот период, короче говоря, ему очень не везло. Вот он и ходил такой понурый, а все мысли были только о суициде. Я с ним говорил на эту тему не раз. Он не был замкнутым, был честным и часто признавался, что уже совершенно не страшится смерти и готов пойти на это в любой момент. Я, естественно, его отговаривал, но особо и не верил, что он сможет сделать что-то страшное. Хотя, признаюсь, я его не очень хорошо знал. Примерно месяц спустя мы опять встретились, он был немного более весёлым и раскрепощённым. Вот что он мне сказал (почему-то у меня сложилась уверенность, что своими мыслями о суициде он поделился только со мной): «Две недели назад стало совсем невмоготу. Порылся в инэте, нашёл список возможных способов самоубийства – сидел, выбирал. Но почему-то всё не устраивало. Все варианты были очень болезненными и везде существовала вероятность выжить (пистолета, конечно же, у меня не было). Резать руки я боялся, не люблю лезвия и всё связанное с хирургией. Веситься тоже не хотел – мало того, что, говорят, обделаюсь, так ещё и умирать долго буду. Газ - тоже медлительный процесс, ещё вдруг передумаю и убегу из комнаты, глупо будет. Решил прыгнуть с крыши – страшно, но действенно. И даже пускай меня хоронить будут в закрытом гробу, мне всё равно. Единственная проблема – это решиться на прыжок. Выбрал я как-то пятнадцатиэтажный дом, поднялся наверх, где-то три часа с замком возился (всё происходило поздней ночью). Наверху было очень холодно, несмотря на раннюю осень. Знаешь, что самое интересное? Я даже не подошёл к краю. Я не мог. Боялся того, что сорвусь в пропасть раньше, чем соберусь прыгнуть. Знаю, глупо звучит. Но ты когда-нибудь если, не дай бог, попадёшь на моё место – поймёшь. Короче говоря, я очень испугался, пошёл по городу куда глаза глядят. А потом увидел пьяного мужика возле какого-то закрытого магазина. Алкоголик пытался встать, но его мотало из стороны в сторону, как яхту во время шторма. Я был зол на себя, за то что испугался, зало на весь мир. А этот пьяница попался совершенно некстати. Я прижал тело ногой к асфальту и обчистил его карманы. Волей случая, я нашёл около ста двадцати тысяч рублей (около шестидесяти долларов). Совершенно неожиданно. Я пошёл домой, выспался, опоздал в универ на следующий день. Там я ходил как в трансе – на мир смотрел будто через окно Windows Media Player. Ко мне прицепился один отморозок из нашего класса, который постоянно ко всем лез и находил в этом превеликое удовольствие. Я ответил ему сполна в этот день. Мне нечего было терять, я не давал ни малейшего ему шанса прийти в себя. Я нарушал все нормы и правила боя, я избил его до полусмерти и ещё влепил паре товарищей, пытавшихся меня оттащить. Его увезла скорая. Со сломанным ребром, несколькими сломанными пальцами, сотрясением и, возможно, отбитыми яйцами и почками. Я никогда до этого не дрался, а тут как будто выплеснул всё, что во мне накопилось. Меня поставили на учёт в милиции, но свидетели, в принципе, оправдали мой поступок, поэтому особых проблем не было. Тот гад встанет на ноги и вернётся в универ на днях. Я не знаю, как сложится ситуация, но признаюсь – в последнее время я зачастил в магазин охотника рыболова и уже присмотрел себе одно ружьё». Он мне подмигнул, а потом мы расстались. Конечно я не собирался его никому сдавать. Если честно, я уверен был, что он не сможет пойти на такое, как испугался прыгнуть с крыши. А теперь уже прошло столько времени, мы больше не виделись и я ничего не могу сказать о нём. Вроде бы нигде в новостях не передавали ни о самоубийстве мальчишки, ни о стрельбе в университете. Может, он уже кардинально изменился, кто знает…

Янедумаючтомойникоченьдлинный:
Мне кажется, что обычно самоубийцы не испытывают жалости к себе, так как их инстинкт самосохранения перекрывает, скажем, гибель родных, или что-то, с чем нельзя жить. И наоборот, те же, кто эту идею перетирают, полны жалости к себе, поэтому решиться на такой поступок смогут только в случе дикого страха перед определенными обстоятельствами, то есть, попросту из трусости.

Pretty_Woman:
Суицид – это глупо. Только конченный псих может расстаться с этим прекрасным миром. Не думайте об этом.

Борода:
По-моему, нельзя говорить о том, что суицид это глупо,тупо и в таком духе далее... это поступок, совершаемый в состоянии аффекта, в процессе которого в организме выделяется куча биологически активных веществ - гормонов,нейромедиаторов,которые запускают целые циклы химических реакций. Поэтому это не глупо.Некий фактор подействовал и все понеслось...

Янедумаючтомойникоченьдлинный:
Вот только по большей части суицид - это не биология и не химия, а психология. Именно перешагнув границу своего терпения человек теряет веру в жизнь, его разум зацикливается на негативном. И он не видит ничего, кроме плохого. Именно поэтому при переговорах спец-органов с самоубийцей (допустим, стоящим на крыше), они говорят ему, что будет все хорошо и все в этом духе, то есть пытаются давить психически. Хотя почему-то когда показывают такое в фильмах мне не кажется, что такое хоть как-то поможет или хотя бы удержит психически нездорового человека от страшных поступков.

Борода:
А что такое психология? Это деятельность мозга. Что такое деятельность мозга - это работа под действием медиаторов и гормонов. А любой фактор просто запускает биохимические рекции в нашем организме.

ВалентинкО:
Ребята, вы разве никогда не попадали в такие ситуации, когда смерти меньше боишься, чем жизни? Неужели сложно понять тех, кто убил себя, чтобы спастись… от тягот жизни.

13:
А ты живёшь только чтобы кататься на качелях и не знать проблем?

ВалентинкО:
Я живу пока у меня есть интерес к жизни и пока у меня есть цели. У человека должна быть цель. Какие-нибудь мальчики хотят стать солдатами, космонавтами, иметь дорогую машину. Какие-нибудь девочки хотят иметь семью, богатого и нежного мужа, стать танцовщицами или певицами.

АндрейВоробей:
То есть ты уверена, что покончишь жизнь самоубийством, если твой муж, к примеру, погибнет в автокатастрофе?

ВалентинкО:
Ну… Я ведь не могу сейчас судить о том, что будет потом. Если бы такая ситуация, не дай бог, произошла бы, я бы сильно пострадала эмоционально, но такое случается, потому, я, как и многие другие, возможно, это и пережила бы… Возможно, я нашла бы себе новую цель в жизни, или меня вело бы какое-нибудь чувство долга (например, дети).

13:
Ну вот и несостыковка! Если можно найти другую цель в жизни, к чему тогда убивать себя?

ВалентинкО:
А ты захотел бы в какой-нибудь шокирующей ситуации искать новую цель жизни?

IP132117221:
Mda... Pochitaesh takie forumy, i skladyvaetsa vpetchatlenie, chto tut ili vse debily, ili maloletki. Rebiata, vy mozhet dumaete, chto samoybiistvo – reshenie vseh problem??? Kak by ne tak. Vo-pervyh, iz lyboi situacii est’ vyhod VSEGDA!!! Esli vy ne nashli ego i reshili sdatca takim metodom – vy slabak! Da-da, slabak! Vo-vtoryh, vy dumaete vas budut oplakivat’ i pomnit’ vechno? Nasmeshili! ODIN DEN’!!! Ne bolee!!! Pogoruet papa, pogoruet mama, ix pozhaleut sosedi, druzia. Potom jizn’ naladitsa, roditeli rodiat novogo rebenka, a vashi luchie druzia prosto budut rasskazyvat’ drug drugu o vas, o vashei slabosti. Suicid – eto zlo.

~GameOver~:
Как легко вопить налево и направо о слабости, когда вы сами ни разу не оказывались в подобной ситуации. Все такие крутые из себя, а окажись на месте другого человека – возможно, сдались бы ещё раньше.

Чилавег_Малекула:
А я ждал, когда кто-нибудь это скажет, ГеймОвер! Я это предвидел! Ну, признаюсь, когда-то у меня умер близкий мне человек, я очень сильно горевал. Но пережил и живу дальше, много чего изменилось, всё пока устраивает, есть ещё мечты, к которым можно стремиться, появляются новые. А вот у одного моего знакомого произошла абсолютно такая же ситуация и он сразу же бросился под поезд. Как вам такое? Неужели нет больше выходов? Мой пример показывает, что есть.

~GameOver~:
Не поверите, уважаемый, но на Земле нет одинаковых людей, все мы разные, у каждого свои причуды и отличия. Для кого-то одна проблема – как картонная стена, а для другого – стальное ограждение. Кто знает, может в той ситуации он сдался первым, а в другой бы (к примеру, вас выгонят с работы) – вы сопьётесь, а тот человек приложит все усилия чтобы вернуть себе своё место и добьётся этого. Это точно такая же слабость, не находите? Каждый сильнее другого в одном, но слабее в другом. Жизнь часто напоминает лично мне какую-то компьтерную игру жанра Role Playing Game – вы набираете опыт и распределяете заработанные очки по различным характеристикам, но из-за баланса вы не можете качать всё сразу. Есть люди, которые посвящают себя спорту, красоте, мускулам, общению с девушками. Но они, к примеру, могут ничего не понимать в компьютерах, в искусстве или быть тупыми как пробки в плане знаний. Есть люди, которые «ботанят» всё, много читают, но они наоборот – не вышли телосложением, не очень хорошо себя чувствуют в большой компании. Есть люди, привыкшие ничего не делать в школе, любящие компьютерные игры и пиво, бывает, и с другим полом встречаются. Есть те, кто всему уделяют по чуть-чуть внимания, но нигде особо не отличаются. Так и в плане психологии – есть очень ронимые люди, переживающие по мелочам. А есть те, кто, казалось бы, несразим как скала. Но вот пример из моей личной жизни… Был у нас один такой парень, настолько суровый и неподдатливый, а когда его собрались со школы выгонять – я лично видел как он, рыдая и всхлипывая, звонил матери на мобильник, говорил последние новости от директора. Оказывается, это в обществе он такой непробиваемый, а дома его очень сильно ругали и унижали, он больше всего боялся своих родителей и ничего не мог поделать – так его воспитали. Так что нельзя так легко говорить о слабости. Все мы слабые в той или иной степени. Вот например я экстремал – с парашюта прыгал не раз, с тарзанки, паркуром занимаюсь, страшные трюки выполняю на скейте – всегда избитый до крови, но весёлый. Зато в противовес этому – страшно боюсь собак, пауков, свою училку по астрономии и ненавижу тяжелые психологические фильмы, особенно если приходится переживать за детей. Слаб ли я?

VASEX:
Самоубийство уважаю только при безвыходной ситуации - к примеру, при бесконечной пытке без шанса на возвращение к нормальной жизни.
В остальных случаях (чувства, одиночество, неуважение со стороны людей, позор, неудачи...) всегда есть варианты и всегда прожить ещё можно долго, увидеть много чего нового, совершить даже великие дела...
Примеры ведь не нужны?

Lina:
Если человек решил наложить на себя руки, то это его решение...Останавить в таких ситуациях-очень сложно... В любом случае - это неправильное решение. А неправильные решения не должно совершаться. Как минимум - попытаться остановить. Насколько это сложно - это уже другой вопрос.
Кстати, это моё тысячное сообщение, поздравьте меня)))))

Сталкер1990:
Мешать суициду – это неправильно, это против воли человека, это нарушение прав его личной жизни. Я слышал, что в США за помеху суицида,"жертва" может подать в суд на человека,который помешал покончить жизнь самоубийством.

VASEX:
ха, да ладно, а кто же его кишки отскребать от асфальта будет? а какого тем, кого вырвет при виде трупа или настроение испортится на всю неделю? а какого родным и близким, многие из которых вообще могут инфаркт получить? Это не против воли людей?
Суицид сакс и я абсолютно не поддерживаю ни одно из его проявлений. Жизнь дана одна, если тебе надоело жить - сделай это хотя бы для других.
Форму самоубийства я поддерживаю только в случае спасения другого человека или группы людей.

[CBETA]:
Угу, хорошо. Допустим такую немного фантастическую (но не в этом суть) ситуацию - родные и близкие забывают о суицидале, боли им его поступок не принесет, он совершает свой поступок вдалеке от людей, так, чтобы никого не беспокоить. VASEX, тогда как? %-)

VASEX:
если смысл существования теряется, всегда можно найти новую цель - нет смысла в суициде

[СВЕТА]:
Так-так. Понимаешь, VASEX, смысл существования при всей неопределенности этого понятия - он как маленький маячок в темном море.
Маленький и слабенький, он манит своим светом - а вокруг темнота. А представь, что маячок потух. И рухнул до основания. А лодка уже еле выдерживает натиск волн и скоро рассыплется. А маячок этот пускай был не один, но все остальные слишком далеко или уже для тебя не загорят. Потеря ориентиров, мотиватора и желания к существованию не исправится банальными фразками о возможности нахождения другого - тут опять же замешана субьективизация человеческого пути в мире и жизни, и куча частных факторов повседневной жизни.
И всё же, да, согласна – есть исключения – о них пишут романы, о них пишут пьесы, снимают драмы. Но исключение лишь подтверждает правило.

VASEX:
неужели не хватает примеров в жизни, когда в, казалось бы, безвыходной и самой трагической ситуации люди выживают и даже продолжают дальше жить? Некоторые с этим не справляются, не могут продолжить дальше - не это ли слабость? Я не говорю, как какой-нибудь злодей, что слабым не место в нашем мире, просто, на мой взгляд, те, кто сдаются, просто помешались (зациклились) на том, что уже ничего не исправить и не вернуть - а это не есть гуд, ведь даже когда вы стоите на пороге самоубийства лет в шестьдесят - это ведь ещё не конец, сколько нового можно ещё для себя открыть, сколько других вещей могут затмить былое горе или на фоне их вы вообще посчитаете ту ситуацию подростковыми причудами... Жизнь впереди, ещё ведь столько всего можно сделать, столько изменить. А если человек не ищет сложных путей и решает самостоятельно уснуть навсегда - это, на мой взгляд, довольно непростительная слабость, даже в том случае, если никто от этого не пострадает, хотя такое, наверное, возможно только если вы живёте в какой-нибудь пустыне или на северном полюсе, и у вас никого нет.
Другими словами, суицид - это чем-то сравнимо с убийством. Ведь находятся чудаки, которые чтобы решить проблему - убивают кого-либо. Вот и самоубийцы, нашедшие проблему в самом себе, видят только один способ избавиться от неё. Надо учиться терпеть и выживать. На то нам и дана жизнь, кто-то рождается миллионером, а кто-то глухонемым... У каждого свой путь, нужно с этим мириться.
С другой стороны, я не говорю о ситуации, когда человека пытают или он, к примеру, оказался запертым в отсеке потонувшей подводной лодки. В таком случае пуля в висок обычно лучшее, что можно придумать. В ответ вы напомните мне про духовные и внутренние пытки, но есть же люди которые справляются с любым горем...

666_Demigod_666:
Каждый случай частный. Человек, проявляющий такую "слабость", в сию секунду до этого мог совершить поступок требующий огромный силы. У меня есть подобные примеры. Но, любой человек может сломаться и причина этого слома не будет мелочью, сейчас же принято считать, что самоубийства из-за любви - это самоубийства из-за ничего, а что если эта любовь была единственно святым для суицидала? И он попросту не хочет и не может её забыть, но и жить с разорванной расставанием душой он не может, потому что не видит в этом смысла. И к чему разводить демагогию о том, что можно много всего сделать в будущем - будущего нет, есть только один момент заполненный болью, который тут же заменяется новым моментом с той же болью.

VASEX:
Всё классно сказано, прямо как в умных книгах, только мы говорим не о теории суицида, не о самом процессе самоубийства и не о явлениях и событиях, затронутых чьим-то самоубийством! Мы живём на планете Земля, вспомните это, и отталкиваться нужно от имеющихся фактов. Много ли вы знаете случаев самоубийства, когда люди, допустим от той же любви или чувства потери кого-то или чего-то, проживали со своим горем хотя бы лет двадцать, а потом накладывали на себя руки? Нет, большинство самоубийств происходит в довольно близкие сроки начиная от момента определённой трагедии, повлиявшей на суицидала (или как там его называют?).
Поэтому как мне кажется - люди, пережившие тот некоторый период жизни, когда муки горя нестерпимы, обретают будто бы "второе дыхание" или находят новый смысл жизни (тут уж кому какая формулировка нравится), вот почему я считаю, моё личное мнение, что самоубийцы или слишком слабы в душевном плане, или просто в каком-то смысле ленивы... им лень дальше жить... сейчас поясню: допустим человек всю жизнь делал что-то одно очень важное ему и только ему, что было его целью... И лет в тридцать пять он теряет всё то, к чему стремился или что строил (или копил, собирал - без разницы)... Столько лет - и всё напрасно! Внуки и дети не увидят ТОГО, к чему этот человек стремился, остальные только посочувствуют (в лучшем случае) или вообще засмеют... В таких случаях, согласитесь, самоубийством попахивает и вправду, ведь так? Так вот это и есть пример своеобразной "лени"... Человеку ещё столько жить, но он просто психует, бросает всё, садится, свесив руки и понурившись, и думает о конце жизни... Это я считаю слабостью и даже довольно большим недостатком. Даже Библия, если я не ошибаюсь, не признавала суицид... Вроде бы самоубийцы сразу отправлялись в ад... Так что же тут уважительного и достойного понимания? Достойного внимания даже для стольких сообщений на этом форуме?

Артурчик:
Ну шо я могу сказать… Почему мы обязаны обсуждать то, что заведомо считается неправильным? Почему бы например не обсудить то, как некоторые особо извращённые люди во время секса балуются с фекалием, вы уж извините? На мой взгляд, это ОДНО И ТО ЖЕ, проблема абсолютно такая же, только вреда никому особо не наносит – какой смысл обсуждать суицид, если это не то чтобы ни к чему не приведёт, но даже никого ничему и не научит. Доводы со всех сторон одинаково сильные – поэтому самоубийца, зашедший на форум, будет продолжать склоняться к самоубийству, так как защита у этого вопроса достаточно хорошая. А также любой простой человек, не желающий смерти, зайдёт сюда и только лишний раз утвердиться в своей позиции – суицидом заниматься глупо, бесмысленно и чревато последствиями.
А теперь давайте подведём итог. Если защитники суицида не переубедят обычных людей в «своеобразной ценности и самодостаточности» самоубийства, а их оппоненты не смогут заставить людей, потерявших смысл жизни, думать иначе, то к чему этот разговор? Это не ничья. Это проигрыш со стороны «защитников». Потому что, если уже и заводить разговор о суициде в общественном месте или на массовом форуме – нужно говорить ТОЛЬКО О ПЛОХИХ его качествах, ибо это может остановить ненормальных людей или расстроенных и убитых жизнью, стоящих уже на краю пропасти. Ведь «защитники» в этой теме – не защищают, а объясняют почему люди кончают жизнь самоубийством, а это разные вещи. Тот, кто примет вас за защитников, просто взвесит вашу правду (а вы по сути говорите всем известные факты), решит, что её больше, и всё же останется на стороне суицида (если вообще сразу не сорвётся с места бегом, в поисках верёвки и мыла). Так что повторяю: подумайте о том, что вы говорите, и говорите так, чтобы всем было понятно – плохо ли убивать себя или нет.

666_Demigod_666:
VASEX, ты по-моему себе просто счётчик сообщений набиваешь, чтобы ник жирным стал в итоге. :)

Pokuist:
Я сейчас стою на пороге самоубийства – я пять лет работал над написанием кнги, планы о которой вынашивал с детства. Она изумительна, я вложил в неё всё, что у меня было, душу, опыт, знания, окружающее меня, память… Она великолепна. Но вот, пять лет – коту под хвост. Всё. В издательствах мне говорят, что нужно переписать, или выкинуть на помойку. Многие говорили, что написано относитльно хорошо, но сама идея вторична… такое сплошь и рядом люди пишут. Что мне делать? Я не хочу больше ничего, там 540 страниц в Wordе, сначала я всё это писал от руки, потом дважды переписывал, начинал сначала… А они не хотят печатать. Говорят, я слишком молод, стиля нет, и без мастерства у меня ужасный текст…

Terminator:
Что ты сопли по пустякам распускаешь? У любого человека в жизни бывают проблемы. Подумаешь, не издали. Зато ты можешь гордиться, что написал такой объём. Гордись собой, нечего за славой гнаться. Подумаешь, не признали.

ПЕРЕКАПЫВАТЕЛЬ:
Способы суицида в бытовых условиях:
1) ПОВЕСИТЬСЯ. Минусы: а) нужно найти перекладину или балку б) не каждая перекладина и даже верёвка выдержит большой вес, не додумайтесь вешаться на люстре как в кино в) в момент смерти происходит дефикация г) есть шанс что откачают, если быстро отыщут д) чаще всего в момент повешанья жертва испытывает жуткую боль и шок в течение долгих минут, поэтому многие передумывают и пытаются спастись, но поздно – вы готовы к этому?
2) ВСКРЫТЬ ВЕНЫ. Минусы: а) грязно, кроваво б) попробуйте ещё себя порезать – это не так-то просто в) родителей ждёт весёлая сцена, когда вас найдут г) долго д) есть шанс что откачают, если быстро найдут
3) СПРЫГНУТЬ С КРЫШИ. Минусы: а) очень сложно решиться б) если выживешь – стопроцентный инвалид
4) УТОПИТЬСЯ В ВАННОЙ. Минусы: а) вынырните, а если один раз вынырните, то и в пятьсотый раз вынырните б) откачать можно в) если откачают, есть шанс заработать какую-нибудь мозговую травму, например, потерю памяти
5) ЗАРЕЗАТЬСЯ. Минусы: в живот – не умрёте, жуткая боль; горло – если не хватит сил дорезать, станете инвалидом; воткнуть в сердце – есть шанс, что откачают.
6) ЗАДОХНУТЬСЯ ОТ ГАЗА. Минусы: можно откачать и можно получить серьёзные внутренние травмы.
7) ЗАСТРЕЛИТЬСЯ ИЗ ОХОТНИЧЬЕГО РУЖЬЯ. Только надо его добыть.

SLIPKNOT:
Всем снова привет, давно не появлялся. Я смотрю, тут общение идёт полным ходом. Мне очень понравились слова Артурчика. Возможно, его мнение является самым правильным в этой теме.
Выражу наконец и свою позицию:
Я считаю, что самоубийство – это самый неправильный и глупый шаг, мало того что позорящий того, кто его совершил (хотя не все это признают, но по сути это так), но и вызывающий цепную реакцию вредных и бесмысленных событий – горе близких, разговоры и сплетни знакомых, разборки и исследования в милиции. Многие скажут что им плевать, что будет после смерти. Но не это ли ещё раз подтвердит то, что нормальные люди на самоубийство не пойдут.
Тут кто-то сравнивал что-то с компьютерными играми. Хотелось бы внести свою лепту. Все знают игры жанра квест, ну или игры, где нужно в диалогах выбирать вариант ответа (есть несколько видов реплик, каждая из которых написана не для красоты, а содержит за собой какое-то важное или маловажное событие, меняющее ход всего дела). Необязательно, конечно, выбор реплик – там может быть и выбор действий.
Так вот представьте, что наша жизнь – игра такого типа. И когда происходит любое событие, у вас на экране появляется множество вариантов действий, как поступить в этой ситуации. И представьте теперь, что всегда в конце списка действий будет ещё один вариант: «Покончить жизнь самоубийством» и смайлик в конце :lol:. Этот вариант – конец игры, но не обыкновенный game over, а абсолютный. Всё. Заново начать нельзя, после этого тоже ничего не будет. Кто нажмёт – тот заставит всё потухнуть, игра больше не запуститься никогда.
Так вот в жизни нет событий (вообще нет, не может быть, и даже придумать нельзя), когда на экране останется один вариант действий: «Покончить жизнь самоубийством :lol:». Вы не сможете даже представить такой ситуации, как ни старайтесь. У вас нет шансов. Даже если вы супер-пупер мозговитый фантаст. У вас всегда будет ещё как минимум один вариант: «ждать» или «ничего не делать». Я не хочу сказать, что, если вас будут жарить на медленном огне и вам можно будет только сказать одно слово и вас быстро безболезненно убьют, то тут никто не выберет вариант суицида. Но другие варианты есть всегда. Всегда! Если даже будет ситуация, что вы окажетесь в комнате с моментально убивающим газом при вдохе, у вас всё равно будут варианты: «Вдохнуть», «Покончить жизнь самоубийством :lol:». Так что одного варианта никогда не будет.
Так к чему я несу эту чушь. Сейчас поясню. «Покончить жизнь самоубийством :lol:» - это неправильно. Эту «кнопку» не стоит трогать никогда, ни при каких обстоятельствах. Это просто прикол разработчиков игры. Это просто такой прикол или недочёт со стороны Бога. Мы не должны убивать самих себя. Это неправильно, это не заложено в нашей природе. Из истории человечества нас как будто бы обязывают убивать и наносить вред себе подобным (ну, всякие там военные конфликты, революции, терракты, войны, крестовые походы, завоевания земель, колонии)… но никак не себе.
Люди, берегите себя. Вы у себя одни. Храните себя как зеницу ока, не давайте другим себе вредить, не вредите сами, но что особенно, что важно, уважайте себя, своё тело, свою душу, не управляйте им бездумно и делайте так, как надо делать, а не как подсказывает пятая точка, которую иногда путают с сердцем.
______________________________________________
Конец

Буквально пару самых небольших сообщений в этом своеобразном «форуме» - не мои слова, а взяты из реальной темы про суицид на одном форуме. Все реплики VASEXа – полностью скопированы с того форума, но VASEX – это я. Но не буду акцентировать своё внимание на ЕГО мнении, моё сегодняшнее мнение, возможно, уже изменилось.

К Кафиссии неспешно приближался серый объект прямоугольный формы. Солнечные лучи отчаянно пытались отражать эту «коробочку», но все попытки были тщетны. Шаттл оставался таким же серым и незаметным. На первый взгляд, это было ненадежное, и даже опасное для своих пассажиров судно. Кусок адамантиума, обернутый в «невидимку» и снабженный всего парой бортовых пушек в носовой части, казался отличной добычей для космических пиратов. Если бы не одно «но». Это был шаттл-невидимка, который был сделан по специальному заказу Инквизиции, а значит, правило того, что по «одежке встречают» здесь не работало…
Пилот, стиснув зубы, отчаянно тянул рычаг управления на себя, пытаясь стабилизировать судно в воздухе относительно горизонта, но стена дождя делала эту задачу практически невыполнимой. Капли тяжело падали на лобовое стекло космической посудины и только еще сильнее раздражали и без того взвинченного пилота. Поправив скосившийся на бок шлем, сын воздуха заорал в микрофон:
- Заходим на посадку, поднимайте свои задницы с кресел и готовьтесь разбиться нахер о нашу грешную землю… Император, прости-господи!
- Ты как всегда неподражаем, Кастор, - послышался глухой голос из каюты. – Если бы лорд-инквизитор Саймон Криг не был бы таким гуманистом, то, клянусь Золотым Троном, я бы оторвал твои вздорные яйца и повесил бы их над входом в его виллу на Тритии XII…
- Кирилл, хватит паясничать, - ответствовал Кастор, усмехнувшись. – В конце концов, мы с тобой уже знакомы двадцать лет, так зачем же ты оказываешь мне такую честь, матеря меня на борту моего же боевого катера?..
- Только потому, что в этой миссии мне приходится лететь на этой сраной посудине вместе с тобой, - возразил голос. – К тому же, ты же знаешь Элис, она не любит твоего стиля полета… Расчетное время прибытия не подскажешь, виртуоз?
- Две минуты, - ответствовал Кастор, сверившись с данными на приборной доске. – Поделишься впечатлениями, когда я снова за тобой прилечу?
- Если, конечно, тебе будет чем слушать… - довольно хохотнул инквизитор Кирилл Карциус.

… С самого начала мне эта идея показалась, по меньшей мере, вздорной. Представьте хоть на секунду – планета-рай, на которой совершается серия кровавых убийств, при всем при этом, Арбитрариум решительно не знает, что делать, так как все жертвы – так или иначе связаны с Синдикатом. Меня же туда приглашают в качестве надзирателя над этими седыми ублюдками, которые заковавшись в свою черную броню думают, что они хозяины положения… Все это дело попахивало предательством или проверкой моей веры. Я уже давно доказал, что человек, умеющий на словах поносить Веру, на деле оказывается отличным оперативником по борьбе с Врагами Человечества. Впрочем, не все в это верили. Саймон не верил мне… Старина Саймон, который всю жизнь провел сидя в кресле, лишь распоряжаясь жизнями других людей, мало что мог знать о методах борьбы с Хаосом. И вы прикажете мне слушать этого засранца?.. Да, если бы не Лора, я бы ни за что не взялся за это дело. Жаль Лору. Два дня назад, когда мы были еще на борту «Священной Доблести», моему личному астропату пришло сообщение о том, что Лора и ее дознаватели попали в засаду, когда выслеживали члена одного весьма опасного культа. В живых не осталось никого. Саймон был потрясен. Но его окончательно вывело из себя то, что еретики посмели прислать головы парней Лоры на блюдечке прямо во дворец самого лорда-инквизитора… И это было уже серьезно. Коррупция фактически проникла в сердце нашей Организации. Одно дело, когда команда заслуженного инквизитора попадает в засаду во время боевой операции на планете, изъеденной войной и заговорами. Совсем другое дело, когда кто-то из персонала, обслуживающего лорда-инквизитора, является предателем Империума. В такие времена единственным верным решением всех проблем являлся алкоголь. И я, как сорокалетний мальчишка, проглотил наживку вместе с крючком. Хорошо, что Криг не видит. Лишь только адмирал пожурил, когда я пришел на капитанский мостик «Доблести» в абсолютно невменяемом состоянии. Кому сейчас можно верить? Где правда? Эти вопросы так и будут уходить в пустоту, оставляя после себя лишь запах горечи и разочарования…

Кастор аккуратно посадил шаттл посреди девственно зеленого поля. Трава на этом поле не будет расти, по крайней мере, лет еще двести…
Дождь пел свою адскую песню, выворачивая деревья из земли с корнями и, изредка похихикивая в свой воображаемый кулак, кидал ветки в сторону полуразрушенного аванпоста СПО. Среди руин, которые когда-то были величественными вратами Великой Бронетанковой Роты Кафиссии V, теперь оставались только Сони, безмолвные и бдительные…
Карциус, придерживая свою широкополую шляпу, обрушился вниз по трапу и, четко перебирая ногами, направился в сторону ближайшей хижины. За ним следовала его немногочисленная свита – молчаливый мордианец Рене Лоусон, архивист Грегори и молодая куртизанка Элис Винк.
- Хреновая здесь погодка! – весело заметил старичок Грегор, прикрывая свою лысеющую голову папкой для бумаг. – Кирилл, надеюсь, ты знаешь, почему это так? Все дело в Столице! Какой-то идиот, назовем его Архитектором, воздвиг там огромную дозорную башню! Она пронзила атмосферу и…
- Грегор, милый, заткни свою пасть хоть на секунду! – прошипела Элис, пытаясь укрыть свои великолепные оголенные плечи от ветра.
- Замолкаю! – ответил Грегор, и отряд молча продолжил свое движение.

Карциус, как истинный инквизитор, не стал церемониться с дверью. Как известно, пинок ногой может открыть перед инквизитором столько же дверей, сколько и закрыть… Карциус не любил поговорок. Он вообще мало чего любил…
Внутри хижины он лицезрел самую странную вещь, которую ему когда-нибудь приходилось видеть…
- Э… Грегори! – крикнул инквизитор, пошире раскрыв дверь.
Старый архивист мешком ввалился в комнату и ахнул. Перед ним был Соня…
- Твою-то мать… - отозвалась Элис, отряхивая свои рыжие волосы от капель дождя. – Это что, мертвяк?
- Нет, - твердо ответил Грегори, внимательно осматривая человека на коляске, который смирно сидел перед ними. – Это всего лишь ошибка наших ученых…
Карциус молча смотрел на Соню. Вот она, человеческая жестокость к себе подобным, сидит прямо перед тобой, даже веком не моргнет. А этот парень, наверное, просидел здесь, по крайней мере, лет пятьдесят... Инквизитор внимательнее оглядел тесную хижину. Ни камина, ни лампочки, ни стола, ни стульев, ничего, что бы указывало на присутствие здесь людей. Только инвалидная коляска посреди комнаты с сидящим на ней полуживым человеком, да куча пустых ампул в углу комнаты. Они приходили сюда, чтобы пополнять запасы полезных веществ в его кресле… Оно питало его, в ответ лишь требуя полного повиновения. Да, об этом уникальном проекте говорили не одну сотню лет, но первый раз испытать решились только здесь…
- Грегори, расскажи подробнее, как это произошло… - попросил Кирилл, сложив ноги в позе лотоса, и усевшись возле инвалидного кресла.
Грегор пожевал губу, осмотрел Соню внимательнее, даже помахал у него перед лицом ладонью. Никакой реакции.
- Проект ученых сектора Зиро, - устало начал Грегори. - Чудовищный по своей сути, но эффективный в военном смысле. Зачем оставлять бесчисленные гарнизоны воинов, когда можно оставить одного суперсолдата, который, как скрученная пружина, может ждать вечность?.. В нужный момент, из Центра Управления к каждому креслу на планете поступит сигнал, который включит сознание стражей, и они начнут боевую операцию. Если же операторы недоглядят – кресла обладают собственными сенсорами чтобы распознавать «своих» и «чужих». Даже если начнется бунт, но в Центре об этом не услышат, Сони все равно ринутся в бой… Жаль этих парней. Лучшие офицеры Имперской Гвардии всего Сектора – и закончить свою жизнь… таким образом…
- В него, наверное, накачали около тонны боевых препаратов, – беззвучно выговорил Кирилл. – И он все еще жив… Иногда природа любит шутить с человеческой природой – но когда она делает это так бессердечно, я иногда начинаю думать – а чем мы лучше этих Сонь? Формально, мы такие же бесчувственные как они, раз позволяем делать с людьми такое…
- Пойдемте отсюда, - поежившись, сказала Элис. – В такую погоду мы до Города не доберемся… Грегори, будь добр, проверь вокс.
Архивист прижал палец к уху и выдавил:
- Вокс работает… но имеется связь только с Кастором, - лицо архивиста на пару секунд осветила улыбка. – Ох, Карциус, слышал бы ты, какие могучие мотивы он выдает на тему того, как с тобой следует расправиться…
- Вызови этого полудурка и скажи ему, чтобы он постарался добраться до Города и прислал сюда эскорт, чтобы вытащить нас из этой дыры, - буркнул Кирилл. – И быстрее…
- Будет сделано, - ответил Грегори. – Ладно, вы спите, я постараюсь пока переговорить с нашим виртуозом…
- А эта штука на нас не нападет? – поинтересовалась Элис, указав пальцем на Соню.
- Я же говорил – он безопасен. До тех пор, пока ты не попытаешься посмотреть, что у этого парня в штанах… - ядовито ответил Грегори.
- Да ну тебя, - отмахнулась Элис.
- Ну и славненько, - хихикнул Грегори.
Карциус уже лежал возле стены и вкушал радость нормального человеческого сна.

Утро. Восход, словно гениальный художник, раскрашивает небо в причудливые цвета. Тишина. Нет ни спешки, ни суеты – их черед еще не настал. Мир только просыпается, неохотно сбрасывая с себя остатки сладостной дремы. Покой и умиротворение…
- Знаешь, мне надоело солнце…
- Почему? Смотри, как восхитителен рассвет.
- Да, все очень красиво. Ты прекрасный художник. Но хочется чего-то другого…
- Я попробую.
Вечер. Легкий ветерок прогоняет прочь остатки света. Солнце уже завершило свой путь, и только редкие звезды то тут, то там появляющиеся на небосводе, разгоняют мрак. Немного грустно. Как всегда, когда кончается день. Город затих в предвкушении чарующих услад ночи.
-Тебе нравится?
- Да. Это великолепно. Но знаешь… можно я сама?
- Конечно! Ты так редко балуешь меня своими мирами.
Ночь. Полная луна внимательным взглядом рассматривает свои владения. Ничто не шевелится, ни один шорох не нарушает мрачное очарование зимнего леса. И только силуэт одинокого ворона, парящего высоко в небе, бросает тень на царство зачарованного сна…
- Ну как тебе моя ночь?
- Такая же прекрасная, как и ты.
- Эх, ну вы, господин, и подлиза. Чем мы займемся сегодня?
- Леди, вы ненасытны! Знаешь, давай просто помолчим. Тут так хорошо.
Тишина.
- ВНИМАНИЕ! ЛИНИЯ ОБНАРУЖЕНА! ПРОГРАММИРОВАННЫЙ ОТХОД ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ СЕКУНД. ДЕСЯТЬ. ДЕВЯТЬ…
- Мне нужно уйти.
- Что-нибудь случилось?
- СЕМЬ. ШЕСТЬ.
- Не переживай, все в порядке.
- Не оставляй меня надолго.
- ЧЕТЫРЕ. ТРИ.
- Я вернусь.
- Я люблю тебя…
ВЫХОД.

***

- Я т-тебя тоже л-люблю. – Игорь зашелся в приступе жестокого кашля. Все тело болело, а спазмы, сжимающие горло, не поддавались контролю. Парень свесился с кровати, и его вырвало прямо на пластиковый пол комнаты.
- Черт, черт, черт! – Мысли не желали выстраиваться в стройную цепочку. – Что происходит? Где я? Он хотел закричать, но горло не желало подчиняться.
-Яна, под-дожди, я сейчас. – Прохрипел парень, пытаясь подняться.
- Так, так, спокойно. Нужно встать… Вот так… Свесить ноги с кровати. Теперь осторожно опереться на них… А-а-а, дьявол!!! – сил не было совершенно, и Игорь упал…
Тик-так, тик-так. Настенные часы отсчитывают секунды.
- Полежать немного… собраться с силами. – Тик-так, тик-так. Если он не сбился со счета, пошла шестая минута. Стало холодно, тело начало ощутимо дрожать. Появилась резкая боль в глазах. – Нужно что-то делать!!!
Игорь напряг все мышцы и с трудом ухватился за тумбочку, стоящую возле кровати. Еще несколько мгновений запредельных усилий позволили парню подняться. Когда удалось унять головокружение, он смог оглядеться вокруг. Комната была незнакома: небольшое помещение явно предназначено для жилья. Обстановка немного неряшлива, но ничего странного не заметно. Обычное холостяцкое пристанище… Но стоп! СТОП! СТОП! На покрытой пылью поверхности тумбочки лежит шприц, а рядом с ним на листке бумаги надпись: «Сделай себе укол».
- Боже мой! Во что я вляпался?! – Тело дрожало все сильней. К холоду, проникавшему, казалось, во все уголки организма, прибавился страх. – Что со мной происходит!? – Игорю все-таки удалось закричать, но это не принесло ничего, кроме нового приступа боли.
- Нет, нет, я не буду колоть эту дрянь! – Все его существо противилось этому поступку.
Парень навалился всем весом на тумбочку, чтобы дать отдых ногам, которые с каждой секундой ныли все сильней.
Тик-так, тик-так. Время бежит вперед, принося новую боль. Все теряет свой смысл, остается только она, всепоглощающая и могущественная. И когда зубы начинают скрипеть и крошиться от той силы, с которой челюсти придавливают их друг к другу, пропадает все. Только одна мысль набатом звучит в голове: «Прекратить это».
Игорь поднял шприц. Руки дрожали, не желая совершать столь неразумный поступок. Но парень справился. У него был скудный выбор: сделать укол, либо же сойти с ума от нестерпимой боли. Тик-так, тик-так. Веки стали тяжелыми …

***

Вертолет мчался вперед, пожирая расстояние, словно голодный хищник добычу. Игорь смотрел на родной город, проносящийся внизу. Вот школа, в которой он провел десять лет. Ничего не изменилось: дети, как и прежде, выстроились на утренней линейке, из динамиков наверняка звучит незабвенное «Союз нерушимый…», красный стяг развивается на ветру… Жизнь идет своим чередом.
-Игорь Дмитриевич, - кто-то настойчиво теребил его за плечо, - Игорь Дмитриевич, проснитесь! Вас вызывает отец.
- Да, да, Олег, я слышу, - парень повернулся к своему спутнику. – Ну, сейчас мы все узнаем. С богом! – Он нажал кнопку приема вызова.
Экран на панели перед ними засветился. Через несколько мгновений на нем появилось усталое лицо пожилого мужчины.
- Привет, пап! – Игорь пытался говорить непринужденно, но голос выдавал волнение. – Ну, скажи мне, что все удалось, и нам не нужно никуда лететь.
- Операция провалилась. – Ответ повис в воздухе, словно грозовая туча. – С Пекином нет связи.
- Черт! Долбанные китайцы! – Парень в отчаянии ударил по экрану. – Что с Америкой?
- Вашингтон и Нью-Йорк уничтожены. Больше я ничего не знаю. – Отец опустил голову. – Игорь, поторопись. У нас мало времени.
- Сколько?
- Не больше часа. Ракеты уже готовят к запуску.
- Хорошо, пап, мы в пятнадцати минутах от вас. Успеем. – Игорь вздохнул с облегчением. – Ты объяснил все Яне?
- Да. Она уже в вертолете. Думаю, будет здесь немного позже вас.
- Ну, хоть одна хорошая новость. Ладно, пап, не буду тебя отвлекать. Скоро увидимся.
- Да, Игорь, только не задерживайся. – Экран погас.
Вертолет мчался вперед. Внизу люди, маленькие, словно игрушечные, продолжали неспешную жизнь. Одни торопились на работу, нервно поглядывая на часы, другие, взявшись за руки, гуляли по парку, третьи совершали утреннюю пробежку. Но никто не знал, что их ждет через несколько часов.
- Черт, Олег, как такое могло случиться? – Игорю нужно было высказаться, чтобы справится с волнением. – Как мы могли упустить китайцев?! Да что там упустить! Мы же помогали им! Как же: коммунистическое государство! Стратегический союзник! Уроды косоглазые!
- Они перехитрили всех. – Олег никогда не был многословным.
-Перехитрили?! – парень сплюнул на пластиковый пол кабины. – Да они просто втоптали в грязь весь мир! Весь наш чертов мир! Ну, кто мог подумать, что нищая страна этих недоростков сможет разработать клятые ракеты быстрей нас! Мы же СССР! Союз Советских Социалистических Республик! Сверхдержава, черт возьми!
- Да, Сверхдержава, от которой через час ничего не останется. – Олег умел быть точным.
А вертолет продолжал свой путь…

***

- Игорек, проснись. – Нежный голос Яны был лучшим будильником. – Ну, вставай, же. Хватит валяться.
- Ну, Чертенок, дай поспать. Еще рано.
- Совсем не рано. Так всю жизнь пропустить можно.
- Эх, когда же я смогу сказать тебе «нет»? – Игорь открыл глаза. Комната, как обычно, была пуста.
Парень встал с кровати. Немного подташнивало, но он уже привык к этому состоянию. Он ко всему привык: к боли после выхода, ко сну, повторяющемуся каждую ночь, к холодной пустоте своего жилища.
Игорь подошел к тумбочке, чтобы забрать пустой шприц. Вакцина все еще помогала, но с каждым разом выход давался все тяжелей. Месяц назад начали появляться симптомы дезориентации. Пришлось придумать этот трюк с надписью. Парень в серьез опасался, что когда-нибудь не сможет сделать укол, и все будет кончено. Но с этим ничего нельзя было поделать. Он подошел к раковине, чтобы подставить мокрые от пота волосы под холодную воду. Это принесло некоторое облегчение, но боль не ушла.
Мысли витали где-то далеко, в том дне два года назад. Они с Олегом тогда благополучно долетели до убежища. Игорь помнил все, как будто это было вчера. Он стоял возле входа, всматриваясь в чистое небо Карпатских гор. Время стрелой летело вперед, а железная птица все не появлялась на горизонте.
- Пора. – Отец положил руку на плечо. – Они не успеют.
- Должны успеть. Я звонил Яне. – Игорь посмотрел на часы. – Она сказала, что вертолет починили. Дай им еще пятнадцать минут.
- Ты не понимаешь, сынок. Если мы сейчас не закроем убежище, погибнут все. У них нет шансов. Олег уже готовит дверь.
- Ладно, пап, ты иди. Я сейчас.
Короткий взгляд через плечо. Олег возится со своими проводками, не замечая никого вокруг, отец уже в лифте. Время. Рука ложится на рукоять кинжала, подаренного Яной на День Рождения. Глубокий вдох. Последние сомнения исчезают. Одно быстрое движение, и лезвие уже у шеи Олега.
- Ты не станешь закрывать дверь, пока они не прилетят! - Слова вылетают из горла, холодные и острые, как глыбы льда, лежащие вокруг.
- Черт, Игорь, ты что рехнулся? – Голос техника заставляет отца обернуться.
- Ты уверен, что поступаешь правильно? – Игорь знал этот тон с детства. И еще никогда он не сулил ничего хорошего.
- Да!
- Ну как хочешь. – Короткий кивок в сторону Олега.
Техник резко поворачивается. Секунда и кинжал падает в снег. Вывихнутая рука отзывается острой болью. Несколько мгновений, и Игорь уже в лифте. Дверь закрывается, убивая последние надежды…
Он вспоминал об этом каждый день, мечтая о том, чтобы все сложилось иначе. Однако никто не имеет власти над временем.
Парень подошел к зеркалу. Сквозь мутное стекло на него красными глазами смотрело унылое лицо, опухшее от длительного пребывания в Пространстве. Черные, давно не стриженые волосы, спадали на лоб, также, не придавая человеку опрятности. Нужно было привести себя в порядок. Предстоял поход к Олегу, и техник не должен заметить, насколько ухудшилось его состояние.
Приготовления не заняли много времени, и через полчаса Игорь уже собирался выйти из своей комнаты в узкий коридор убежища.
- Подожди. – Голос Яны остановил парня. – Ты кое-что забыл.
- Что?
- Под подушкой.
- Но зачем он мне?
- Пригодится.
Игорь не мог спорить. Он подошел к кровати, чтобы взять небольшой металлический футляр. Положив его в карман, парень вышел из комнаты.

***

- Игорь? Заходи. Не ожидал тебя сегодня увидеть. – Олег открыл дверь после первого звонка.
- Привет. – Парень прошел вслед за хозяином в комнату. – Меня сейчас вообще редко кто видит.
Техник жестом пригласил сесть в большое кресло, стоящее возле журнального столика, а сам устроился на кровати. Игорь оглядел помещение, мысленно сравнивая его со своим жилищем: маленькая кровать в углу, над ней фотография в пластмассовой рамке - жена техника Ирина Владимировна. Она умерла еще до войны. В центре – столик и кресло, в котором собственно и сидел парень. В общем-то, ничего особенного, но в комнате было уютно.
- Ну, рассказывай. Как дела? – Олег поднес чашку кофе.
- Да все хорошо. Я по делу зашел. – Напиток был крепким и ароматным.
- Я понял. Просто так заглянуть к другу, тебе видно лень. – Ухмыльнулся хозяин комнаты. – Выкладывай. Я весь внимание.
- Мою линию отследили. Сам понимаешь, чипу конец. Нужен новый.
- Ты все еще выходишь в Пространство? – Техник поставил чашку на стол. Прежняя расслабленность слетела с его лица. – Часто?
- Да пару раз в месяц бываю. – Соврал Игорь.
- Послушай, парень, - Олег подошел к нему и уселся на стол, - мы с твоим отцом были крепкими друзьями. Поэтому я тебе не позволю гробить свою жизнь. Подумай вот о чем. Почему Пространство объявили вне закона? Казалось бы, такое полезное изобретение: купил себе чип, и вот она – виртуальная реальность. Мечта многих. Доступная. Дешевая. Нажми на кнопку и сможешь оказаться рядом с любым человеком, у которого есть чип. Когда я работал над ней, думал, что Нобелевская премия уже в кармане. А нет! Проект закрыли. Меня перевели на работу над убежищем. Почему?
- Да знаю я все, Олег. – Игорь поморщился. – Не только что на свет родился.
- Судя по твоим действиям, ничего ты не знаешь! Или не хочешь знать. – Техник, скривившись, одним глотком опустошил чашку. Кофе был еще горячим. – Поэтому я тебе напомню. Сейчас после выхода, ты, вероятно, чувствуешь лишь легкое недомогание. Его можно унять, подставив голову под холодную воду. Но это сейчас. Если дальше будешь входить в Пространство, через некоторое время не сможешь жить без него. Это как наркотик, только колешь ты его в мозг. Дальше - хуже. Начнут появляться симптомы дезориентации. После выхода, ты не будешь понимать ничего. Где ты? Что происходит? Это будет для тебя загадкой. А после этого – все! Конец. Потому что, в этом состоянии может помочь только вакцина, вколоть которую будет просто некому. Впрочем, если ты даже найдешь способ решить эту проблему, то все равно умрешь. Потому что Пространство разрушает мозг! А теперь скажи мне, на кой черт оно тебе сдалось?!
- Я нашел Яну.
- Что?! – Олег вскочил и начал расхаживать по комнате. – Черт, Игорь! Яна умерла!
- Ты видел это?
- Не обязательно видеть воздух, чтобы понять, что он есть! У них не было шансов. В Союзе успели построить только одно убежище, в котором мы и имеем счастье находиться. И тебе это прекрасно известно! Они не успели долететь. Вертолет поломался. Трагическая случайность. Дьявол, Игорь, смирись с этим, наконец! Когда ты пришел ко мне тогда, я дал тебе чип. Я думал, что ты войдешь в Пространство несколько раз, поймешь, что Яны больше нет с нами, и смиришься с этим! Мне даже в голову прийти не могло, что у тебя появится зависимость!
- Олег, я не хочу ничего слышать! Ты сейчас можешь говорить все, что хочешь. Я знаю одно: каждый день, заходя в Пространство, я вижу там Яну. Поэтому все…
- Что?! – Техник подскочил к парню и схватил его за шею. – Повтори, что ты сейчас сказал! Каждый день? Ты бываешь в Пространстве каждый день?! Как ты себя чувствуешь?
- Со мной все нормально. Просто дай мне чип, и я уйду.
-Дьявол, Игорь! Завязывай с этим. Ты не понимаешь, что угробишь себя? Поверь мне, смерть это не та гостья, которую стоит приглашать к себе в дом.
- Знаешь, Олег, ты просто не можешь представить, насколько глупы твои слова! – Парень начал терять терпение. – Яна жива! Мы счастливы, и ты не сможешь этому помешать! Более того, наша связь настолько крепка, что я слышу ее голос даже без чипа! Так что все, что ты говоришь – это бред чистой воды… А о смерти лучше расскажи китайцам. Годика через два, когда их охотники, наконец, отыщут убежище! Или ты считаешь, что мы тут доживем до старости?! Эти узкоглазые ублюдки уже, наверное, очистили пол Союза. И неужели ты думаешь, что они не доберутся до Карпат?!
- Уходи, Игорь. – Олег открыл дверь. – Успокойся, приди в себя. А вечером я загляну к тебе. У меня есть бутылочка хорошего коньяка. Покупал еще до войны. Посидим, поговорим спокойно. Все будет хорошо.
- Так ты не дашь мне чип?
- Я все сказал.
- Ладно. Но знаешь, Олег…
- Что?
- Я не позволю вывихнуть себе руку во второй раз. – Игорь достал из кармана металлический футляр. Одно движение, и сталь упала на пол, оставив в руке у парня маленький разрядник. – Ну что, с этим справиться будет потяжелее, чем с ножичком, да?!
Выстрел. Техник с криком падает на пол, хватаясь за раненую ногу. Вой сирены - сработала сигнализация. Черт, об этом он не подумал!
- Где чипы, Олег?
- Знаешь, Игорь, я помню тебя веселым мальчуганом. А благодаря Пространству ты стал жалким наркоманом, страдающим от нервного тика. Подумай об этом, прежде чем использовать чип.
- Где они?!
- Уходи, парень. Сейчас тут будет охрана. Все кончилось.
-Я никуда не собираюсь идти без чипа! Где они?! Спрашиваю последний раз. Не зли меня, Олег!
- В ящике. У кровати. Бери быстрее и беги! Черт, Игорь, ты допрыгался! Тебе конец!
Хозяин комнаты не обманул – чипы оказались на месте. Схватив их, парень выбежал из комнаты. Коридоры убежища окрасились в красные цвета – сигнализация заработала во всем секторе.
- ТРЕВОГА. НАРУШЕНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА В СЕКТОРЕ НОЛЬ-ШЕСТЬ-ДЕВЯТЬ-ЧЕТЫРЕ. ВСЕМ ГРАЖДАНАМ ОСТАВАТЬСЯ НА СВОИХ МЕСТАХ. ПЕРЕХОДЫ БЛОКИРОВАНЫ. – Раздавалось повсюду из динамиков.
- Ааааа! Дьявол! – Игорь закрыл уши руками. Звуки проникали в самую глубину его мозга, впиваясь в серое вещество алчными зубами. – Хватит! Выключите! Черт! Вырубите свои долбанные пищалки!!!
Перед глазами все плыло. Парень побежал, не разбирая дороги. Коридоры. Повороты. Все мелькало вокруг в ярко-алом свете, проносясь мимо сознания.
- Игорек.
Хотелось кричать. А еще сильней – прекратить этот противный звук. Он остановился возле одного из динамиков. Руки дрожали, мешая целиться. Выстрел. Второй. Третий.
- Дьявол! – Все мимо.
- Игорек, успокойся. Подожди!
- Яна? Я попался. Что делать? – Парень сел на пол, обхватив голову руками.
- Они блокировали сектор. Тебе не выйти.
- Я знаю. Это конец.
- Еще нет. Есть жилые комнаты.
- Я попробую. – Опять бег. Сердце, не привыкшее к таким нагрузкам, выпрыгивает из груди. Вдали слышится топот сапог. Охрана. Одна дверь. Вторая. Все заперто. Шаги приближаются. Остаются секунды, чтобы попробовать последнюю дверь. Открыто!
Игорь закрыл за собой перегородку. Наконец стало тихо – звукоизоляция в убежище была надежной. Парень оглядел комнату. На кровати у дальней стены сидела женщина. Ее взгляд выражал растерянность.
- Что вам надо?! – В голосе слышался страх.
- Успокойтесь. Все будет хорошо. Идите в ванную и сидите там тихо.
- Что?! Я вызову охрану! Что вы себе позволяете?!
- Черт! Иди быстро в эту клятую ванную! Или я тебя пристрелю! – Игорь направил разрядник в сторону женщины.
- Ладно. Ладно. – Хозяйка комнаты побледнела. – Я уже иду. Успокойтесь.
Парень запер за ней дверь. Он лег на кровать и активировал чип.
- Я же обещал, что вернусь.

***

- Мы нашли его.- Мужчина в форме зашел без стука.
- Что с ним? – Олег приподнялся на кровати, морщась от боли в ноге.
- Мертв.
- Как?! Сергей, я же просил!
- Мы тут ни при чем, Олег. Эксперты говорят, он умер еще вчера. В Пространстве. Запер хозяйку комнаты в ванной и активировал чип. Мне жаль.
- Ладно. Оставь меня.
Сергей вышел. Техник, подтянувшись на руках, достал из ящика чип.
- Привет, Ира.
- Привет. Ты обещал, что будешь заходить каждый день!
- Прости. У меня были дела.

Шесть часов после окончания опыта.

От холода заломило зубы, сердце стучало почти что в горле. Я шевельнулся, суставы затрещали, как деревья в сильный мороз. Каждая клеточка отдавала болью. А разве программа обладает страданиями? Я лишь набор нулей и единиц.
Я дотронулся до губ. Распухли, как оладьи. Глаза ловили изменения в Сфере после удара. Нет, Удара с большой буквы. Сто вольт и два миллиона ампер(???). Достаточно, чтобы отправить человека в мир иной. Но я ведь программа. Или нет? Срань! Почему так холодно?
– Сфера, температура? – прохрипел я.
– Пять градусов по Цельсию. – Отозвался механический голос.
– Хорошо, что не по Кельвину. Подыми температуру на восемнадцать градусов.
Затарахтели системные блоки(?). Будто в Сфере не самый мощный комп в мире, а первый пень. И то сломанный. Я попытался встать, в голове затрещало. Не получится подняться.
Надо выбираться. Видимо, испытания в Сфере продлятся на неопределенное время. (Не ври – они не закончатся никогда, ты в ловушке). А как все хорошо начиналось... Самый масштабный опыт русских ученых в мире: сможет ли человек продержатся одиннадцать месяцев в информационном шаре (етто значит посадить пипла за компьютер с девятью мониторами и огородить от внешнего мира). Выбрали меня. Эх! Бесплатная кормежка, мощный комп, подключенный к Интернету, деньги. Райское время, самые счастливые дни в моей жизни.
Но лафа кончилась. Меня не выпустили. Еще и сказали, что я программа. Как фильме “Иван Васильевич меняет профессию”: а царь-то ненастоящий!
Сглотнул вязкую слюну. Ощущение, что у меня во рту не язык, а дохлый слизень.
– Сфера, надо удирать. Ты знаешь как выйти?
Молчание.
Я вновь попытался встать. Вцепился руками в кресло так, что побелели костяшки пальцев, сердце чуть ли не выпрыгивает из груди, вены на руках вздулись, стали похожими на сытых удавов. Рывок! И я неуверенно стою на ногах.
– Господи, за что мне эти наказания? – в сердцах бросил я. – Если выберусь, схожу в церковь. И крестюсь. Или крещусь?
Я рухнул в кресло, положил на колени клавиатуру. Надо отправить мэйл. Кому? Кому? Кому? Думай же! Мысли двигаются со скоростью эстонских улиток. Вот!
Отправитель: siziff@mail.ru
Получатель: Ura@gmail.com
“Юра! Мне нужна твоя помощь. Перехватят ли это сообщение я не знаю. Наверняка. Но я должен попробовать. Ты последняя надежда, я никому так доверяю, мы с детского сада вместе.
Я в закрытом НИИ. В огромной сфере с суперкомпьютером и девятью мониторами. Нет, уже с семью. К письму я прикрепил карту с указанием моего местоположения (да-да, именно на границе Казахстана). Спаси. Это не розыгрыш”. (посмотри, как правильно писать).

Двадцать четыре часа после окончания опыта.

Через скайп дозванивался до ментов, медиков, но ответов нет. Видимо, ОНИ перехватывают сообщения. Единственная дверь Сферы не открывалась. Мысли ползут, как тараканы в сиропе. ОНИ хотят убить меня.
– Через двадцать пять минут ужин. – Ответила Сфера.
– Пошла к черту! – проворчал я.
– Температура поднимется до сорока семи градусов Цельсия.
– Че?!
Страх пахнет потом, так говорил бэтмен. Прав он. Я всмотрелся в свое изображение в маленьком зеркале у динамика Сферы. Зубы поблескивали в свете ламп, щеки покрывал горячечный румянец, в глазах метался ужас. А пот из меня можно выжимать ведрами.
Веришь в то, что ты набор нулей и единиц? Нет, ОНИ хотят сломить меня. Или задержать? В любом случае удивительно, что купился на эту фигню. Я – настоящий. И должен выбраться отсюда. Но как?
Я сел за компьютер. Сообщение! От Юры!
Отправитель: Ura@gmail.com
Получатель: siziff@mail.ru
“Димка, я получил письмо. Расслабься, помощь в пути. Удивлен, что ты попал в такую ситуацию. Обычно Дмитрий Кор пукнуть боялся без разрешения врачей. Каким ветром тебя занесло в закрытый НИИ? Кому-нибудь еще писал (звонил, если там есть телефон) еще? Как мне сказали, возможно кто-то из твоих замешан с опытом. Связывайся со мной. И только.”
По ушам хлестнул сердитый отклик Сферы:
– Ужин стынет пять минут. Пора есть.
Я словно читаю убогий американский рассказ пятидесятых годов. Сверхсекретные опыты “яйцеголовых”, разговаривающий компьютер, главный герой – неудачник. Не хватает лишь говноподобного монстра с тучей щупалец.
– Доступ в Интернет заблокирован, мониторы отключены. – Оповестила Сфера.
Все. ОНИ думают это конец. Поздно спохватились! Я успел отправить мэйл Юрке. Теперь остается ждать. Я не буду ни ломать мониторы, ни резать вены.
– Не дождетесь! – крикнул я. – Идите на хер. Шарашкина контора закрывается. Помощь идет! Балом правят крутые “перцы”.
Я не сдвинусь с места...

Десять часов после окончания опыта.

Мужчина вгляделся в монитор компьютера, на жестком лице проступила хищная улыбка, в глазах запрыгал злой смех.
– Юрий, вы уверены, что он не разгадает? – спросил он.
– Конечно, Павел Сергеевич! – ответил парень.
Его лицо налилось тяжелой кровью. Черт бы побрал этих военных, воскликнул Юрий. Почему они постоянно мешают работать. Про Дмитрия никто бы не узнал, если не... Надо успокоиться. Все под контролем, все под контролем. На следующую встречу с фсбшниками отправлю Ярика, заместителя заведующего лаборатории.
– Павел Сергеевич, – голос Юры предательски задрожал. – Если подопытный и догадается, что маловероятно, то куда он денется? Будет делать все, что прикажут.
Горло Юрия, словно перехватили тугим обручем, во рту было сухо как в Сахаре.
– По-моему левая получилась отмазка, – Павел Сергеевич ухмыльнулся. – Простите, но только дебил поверит в то, что он “виртуальный”. Я бы советовал вам придумать что-нибудь интереснее и правдоподобнее. Например, Дмитрий узнает, что он человек-паук и его задача спасти Россию. – Мужчина хохотнул.
– Нет повода для смеха. – Начал Юрий. – Как вы знаете, вчера я получил электронное сообщения от Дмитрия. Нужна будет ваша помощь. Надо сделать так, чтобы парень не догадался, что я работаю в лаборатории Сферы. Ну там ип-адресы адресы измените, я в этом не разбираюсь, у меня другие задачи. Дмитрий хороший программист и психолог, может врубиться что к чему. И тогда...
– Я надеюсь вы и этот случай проработали?
– Да. Но...
– Никаких “но”! Лаборатория Сферы потратила уже свыше сорока миллионов долларов. – Губы Павла Сергеевича раздвинулись в улыбке. – И если результаты будут на нуле!..
По спине Юрия пробежала холодная ящерица. Он представил, как его ведут по темным коридорам в комнату пыток ФСБ. Она же существует? Юре выбьют челюсть молотком. Хрясь! И во рту микс из крошева зубов и крови. Потом отпилят ноги ножовкой. Вжик-вжик-вжик-вжик. Острые зубки ножовки вгрызаются в плоть, разрезают мышцы, сухожилия. Hasta la vista, baby.
– Я все понял, Павел Сергеевич. Сделаем в лучшем виде, космонавт доберется до Марса.

На мир опустилась ночь. Стойбище клана сверкало факелами.

Обычное для всех кланов расположение строений – бар в центре, вокруг него стоянка для байков, следующим кругом шли небольшие домики и землянки бойцов. Женщины и дети в кожаных одёждах изредка пробегали по поселению, относя сторожевым еду и воду.

Куча детишек, размахивающая деревянными акинаками рассыпалась перед огромным чёрным силуэтом – шёл Рыжий.

Рыжий Волк, или просто Рыжий был самым странным воином их клана. В молодом теле чувствовалась мощь и сила, но при этом не с кем он не бился в рукопашной – мелочные драки он не любил, а до серьёзных схваток в клане дело не доходило – весь клан был сплошной семьёй. В бою на акинаках равным ему не было – это признавали все. Неоднократно он со своей десяткой воинов решал ход налёта или боя за территорию – всех своих бойцов он тренировал сам. Да и десятка у него была непростая – Рыжий рискнул дать своим воинам герб, отличающийся от герба клана, таким образом создав внутри основного клана клан малый, и все называли их просто - волками.

Малышня посмотрела вслед уходящему воину и снова принялась за потасовку.



Дверь распахнулась. Рыжий подошёл к барной стойке и потребовал пива.

- Тебе как обычно, перчёного?

- Пень, не тупи.

Пень, старый хозяин бара усмехнулся и подставил кружку под янтарную струю.

- Рыжий, мать твою! Мы уже начинаем! – раздалось из дальней залы.

- Иду, иду…

В дальней зале по традиции проходил малый тинг – собрание десятников и ярлов. Ярлами называли высшее сословие клана – тех воинов, которые своими деяниями заслужили некое подобие дворянства. На данный момент в клане было всего три ярла – Кипяток, глава клана, Пурга, самый старый воин, и Рыжий, самый молодой десятник.

Рыжий зашёл в залу и сел на своё место – у каждого члена малого тинга было своё место в круге.

- Рыжий, опаздываешь.

- Я не опаздываю, я задерживаюсь.

Кипяток встал. Зрелый, грузный воин славился своей мудростью среди кланов и их вожаков.

- Ситуация такова. Хутор Всеслава просит защиты.

- А не послать бы нам их? – подал голос Алый. – Мы вроде не охрана и не эти… как их там… сестъюрити, чтобы их крышевать.

- Во первых, секьюрити. А во вторых – почему бы и нет?

Рыжий встал.

- Я согласен с отцом, мы не дворовые шавки, и поэтому их предложение можно расценить как попытку оскарбления. А во вторых…

- В натуре, сына, дело базаришь! – оторвался от пива Алый.

- Не перебивай! – проскрипел Пурга. Алый недовольно засопел и умолк.

- Спасибо, дед, - Рыжий продолжал. – Ну а во-вторых, не кажеться ли вам это западнёй? Мы их грабим уже три года, с тех пор, как тут обосновались.

Кипяток задумчиво почесал щетинистый подбородок.

- В принципе, Рыжий прав. И поэтому к тингу я привёз сюда самого Всеслава.

Десятники вскочили. Имя старейшины крупного хутора, от чьих рук погибали в боях их клановые родичи, было известно каждому члену клана Алой Луны от мала до велика.

- Сесть! – прорычал Кипяток. – Он гость в нашем стойбище!

- Предатель! – вскочил Малютка. Прозвище дали в шутку – маленьким этого громилу назвать было сложно. – Он знает теперь, где наша стоянка!

В малом зале творилось небывалое – клановые братья были готовы бросится друг на друга.

Раздался волчий вой. В тот же миг из общей залы в малый зал влетели десять бойцов с акинаками в руках. Повинуясь короткому жесту Рыжего, они бросились к Кипятку и стоящему за ним Всеславу. Кипяток хотел было рубануть первого, но волки Рыжего встали спиной к нему и не пускали никого из недовольных десятников.

- Сын?! И ты с ним?!

- Каждый имеет право на слово! – проклокотал Рыжий. – И не вам ли об этом не знать?!

Десятники остановились.

- Только что ВЫ нарушили заветы клана и предали своего брата! Или я не прав?

- Прав как никто из нас.

Пурга, проскрипевший это, только теперь встал. Высоченный, худощавый, с длиннющими белыми от седины волосами и острыми чертами лица он был бы похож на сморщенный труп, если бы не маленькие живые глаза. Пурга родился ещё до Гнева Богов. Не смотря на почтенный возраст и потрясающие боевые умения, главой клана он так и не стал – не хотел. Зато его слово порой стояло выше слова того же Кипятка.

Десятники, понявшие, что они творят, сели на места.

Волки Рыжего вышли из зала.

- Спасибо, Рудольф. – Впервые в жизни Кипяток обратился к Рыжему по имени.

- Говори.

Кипяток отошёл, пропуская вперёд Всеслава.

- Воины, я пришёл за помощью.- Клановые заулыбались. – Нам пришла весточка от Синекрылых.

Десятники вздрогнули.

- И ты думаешь, что мы пойдём воевать со столь сильным противником по твоей просьбе?

- Я заплачу. – Старейшина хутора был спокоен, как скала.

- Ты нас опять оскорбляешь. Мы не наймиты, чтобы воевать и брать за это плату. – Хищно улыбнулся Малютка.

- Кстати, ты понимаешь, что мы тебя убьём? – это уже произнёс Пурга. – Ты знаешь, где наше стойбище, и можешь привести тех же Синекрылых к нам.

- Я понимаю. И я готов к смерти.

Тут уже опешили все десятники. Только Кипяток стоял спокойно.

- Тогда скажи мне, старик, почему ты пришёл к нам? – спросил Рыжий.

- Вы наша единственная надежда.

- Но мы же такие же мародёры, как и Синекрылые.

- Не такие. Вы убиваете тех, кто сопротивляется. Но вы не режете всё живое, не насилуете наших женщин и не уводите их с собой! Вы не сжигаете дома и то, что не смогли увезти с собой!

- Согласен. – Рыжий задумался.

- После вашего налёта мы оправляемся через месяц.

- А после их налёта вы кормите вороньё и не слышите их благодарного карканья. – Рыжий поднял голову.

Всеслав опустил глаза. Ужасная слава Синекрылых Ангелов гремела вдоль всего Уральского хребта. Ещё не один клан не смог им противостоять.

- Кстати, братья, нам они весточку не посылали.

Десятники посмотрели на вожака.

- Они надеются, что мы забьёмся в щели.

- Или боятся «Сюрприза». О нём немало кто знает. – Подал голос Чиж.

Тут уже призадумался Кипяток. «Сюрприз» был гордостью в обороне клана – закопанный на холме почти по башню «Т-90». Чиж со своей десяткой занимался обслугой и уходом за «Сюрпризом»

- Братья, он предложил плату, о которой мы даже не могли и мечтать.

Десятники молча смотрели на вожака.

- Он предложил нам снять ограничение на численность.

Рыжий вздрогнул. Через несколько лет после создания клана было введено ограничение на численность – не хватало продуктов. С тех пор разрешение на заведение ребёнка нужно было выжидать в очереди. Пол года назад такое разрешение получил и Рыжий, но его невесту задрал медведь.

- И каким образом? – задал первый за тинг разумный вопрос Алый.

- Я предлагаю вам свой хутор.

- Нам не нужны рабы. – проскрипел Пурга.

- А я рабом и не стану. Всё банально: мы вас кормим, одеваем и снаряжаем. Вы же защищаете нас от нападений всякой швали.

- А смысл? – Алый открыл очередную бутыль самогона.

Вместо Всеслава ответил Кипяток.

- Скажи, Алый, ты гордишься своим сыном?

- А то! – с уважением пробурчал пьяный воин, глядя на Рыжего Волка.

- А кем гордится он? А его волки? А Малютка, чей сын погиб в битве с бескожими?

В зале повисла гробовая тишина.

- А ведь ты прав…

- И поэтому, - поднялся Пурга, - я предлагаю обсудить условия договора.

- Пурга, позволь вопрос? – перебил старика Рыжий. Увидев сухой кивок, Он продолжил. – А какая тебе от этого польза, Всеслав?

- Пахарь, спокойно пашущий землю, вспашет больше. Да и охотники не будут ждать, пока в село вернутся пахари, чтобы уйти на охоту.

- Всеслав, это и ежу понятно. Что ТЕБЕ от этого будет?

- Мне – ничего. – Рыжий почесал голову. – Давайте обсудим условия договора…



Наутро хуторяне увидели приближающихся мародёров. Всего десятка.

-Всеслав, а почему у них в руках винтовки?

- Они не знают, с чем мы едем, – весело отозвался старик.

Волки остановились в десяти шагах от хуторян. Первым на землю спустился Всеслав.

- Встречайте защитников земли нашей! – раздался его не по старчески весёлый голос.

Ответом стал залп в воздух, брошенные на землю винтовки и радостные крики поселян.



Рыжий сидел за столом в главной избе. Сторожевых крестьян с постов он снял, поставив своих воинов на вышки. Сходу заявив хуторянам, что ближайшие два дня он командует обороной хутора, он раздал команды своим волкам и отогнал женщин, решивших помыть их стальных коней – за своими байками воины ухаживали сами.

Непривычные к тому, что мародёры не стреляют, не грабят и даже не ругаются матом на них, поселяне накрыли стол в главной избе.

К Рыжему подошла девушка и долго мялась, прежде чем что-то спросить.

- Что хотела, красавица?

-Э… Воин… - покрасневшая девка словно проглотила язык.

- Меня Рыжим Волком кличут.

- Рыжий… Волк… - последнее слово она произнесла с трудом. – Сходите с нами…

- Куда?

- Отнести твоим воинам еды, - усмехнулся Всеслав. – Они одни боятся их, а тебя боятся ещё больше.

Рыжий рассмеялся.

-Непривычно? Не отвечай, сам знаю. Пойдём.

Они прошли мимо строящейся землянки – Рыжий потребовал постройки казармы со стоянкой для постовых и их «коней».

С первой вышки раздался голос Тошки – одного из самых молодых волков.

- Вожак, горизонт чист.

- Тоша, принимай еду. Девки будут носить хавку, не обижать их у меня!

- Рыжий, как можно? – Тошка обиделся.

- Да это я для их успокоения говорю.

Дальше они пошли к следующему посту, потом ещё к одному… Мародёры с улыбками встречали девиц, несущих им еду.



На третий день, с утра, на горизонте объявились Синекрылые. Тут же к небу поднялся столб чёрного дыма – сигнал клану о беде.

Из хутора к Синекрылым выехал боец с белым флагом. Горбатый, глава синекрылых, рассмеялся:

- Эти олухи надеются откупиться.

- Никак нет, командир! Это один из Алой Луны!

К Горбатому подъехал здоровый молодой воин. Длинные красные волосы были перехвачены на лбу кожаным шнурком, на голой груди между не застёгнутыми половинками косухи без рукавов болтался волчий череп.

- Горбатый, уезжай.

- С чего бы? Брат воин, вас мы не собираемся трогать. А добычи хватит и вам, мы даже не будем всё сжигать и оставим нескольких женщин.

- Хутор наш. И либо вы уезжаете, либо мы будем объезжать ваших стальных красавцев.

Горбатый посмотрел на свой «Харлей».

- Ты парламентёр. Мы бы могли тебя убить, всё равно погибнешь, но из уважения к тебе, мы тебя отпускаем – ты достоин смерти в бою. Езжай.

Рыжий усмехнулся, достал акинак и укатил к своим. Только когда он развернулся, Горбатый увидел на его спине эмблему – чёрный волк поверх красной луны.

- Это Рыжий, вожак Волков. Готовьтесь к бою.

В это время Рыжий уже пересёк поле, и на встречу ему вылетели семь десятков воинов на тяжёлых байках.

- Синекрылые, вперё…. – Окончание крика Горбатого никто не услышал – где-то вдалеке раздался мощный хлопок.

Горбатый посмотрел на холм, на котором лежало нечто, похожее на огромную черепаху.

Короткий миг Горбатый наблюдал что-то, несущееся к нему, после чего глава Синекрылых Ангелов и стоящие недалеко от него воины были разорваны попаданием из башенного орудия Т-90. Чиж, старый десятник, бывший до Гнева Богов танкистом, знал своё дело.



Воины Алой Луны мчались по полю навстречу Синекрылым. Срекотание автоматов и тяжёлых пулемётов заглушало рёв двигателей.

Рыжий со своими волками атаковал с левого фланга. В центре приближающихся Ангелов снова раздался взрыв, ещё несколько воинов слетели с байков.

Рыжий увидел, как правый фланг налетел на противника. Как в байк Пурги попали из автомата, как старый воин швырнул акинак в несущегося на него воина, перепрыгнул сходу на его стального коня, вытащил клинок из тела и сбросил труп с мотоцикла.

Махнув рукой на утёс и показав пальцем на несущихся на него Синекрылых, Рыжий резко выжал газ и помчался на холм.

Ангелы не ожидали такого поворота событий. Резко сменившие направление воины с холма как с трамплина рухнули им на головы. Тут же беспорядочная стрельба в центре строя начала скашивать Синекрылых. Боясь подстрелить товарищей, Ангелы достали свои искривлённые мечи. Один было подъехал вплотную к Рыжему сзади, но вдруг увидел смотрящее ему в лицо дуло «Ксюши»[1] и пламя из него.

Бой шёл около пяти минут. Волки Рыжего вдесятером разнесли вдрызг весь левый фланг, Пурга и Алый – правый, а огромной по количеству, но уже потрёпанной центральной частью занялся Кипяток с остальными.

Рыжий со своим десятком двигался к центру. Он видел, как свалился с байка Тоша с прострелянной головой, заметил радостного Ангела, потрясающего своим МР-5.

Синекрылого тут же сдуло попаданием из подствольника и в полёте разорвало.

Рыжий огляделся – в округе творилась бойня: Синекрылых добивали не щадя. Поле боя было завалено трупами и байками, залито кровью и горящим бензином.



Кипяток лежал с разорванным горлом – попала пуля из пулемёта. Весь в чужой крови, Пурга смотрел на павших – погибла вся десятка Кипятка, десятка Рябого, Тоша из волков и двое из десятки Алого. Девчонки с хутора перевязывали раненых мародёров, хотя назвать их мародёрами уже никто не решался.

Рыжий подошёл к телам. С рассечённым плечом, он смотрел на павших воинов.

- Откуда здесь Всеслав?

- Он не смог стоять в стороне, когда на его хутор напали враги, - произнёс Алый. – Сожжём с нашими.

- А чужаков отдать воронам. – прохрипел Малютка.

- Нет. Мы их похороним на этом поле, и поставим камень им в память, - почти шёпотом сказал Рыжий.

- С чего вдруг?

- Он прав, – вмешался Пурга. - Мы хороним легенду. Кстати, Рыжий, не бывать тебе ярлом.

Все дружно посмотрели на Рудольфа. Тот опустил плечи.

- Скажи, дед, чем я провинился?

- Своей преданностью и любовью к клану. Я не думаю, что кто-либо не поддержит тебя как главу.

Ответом стал дружный рёв и поднятые вверх акинаки.

Рыжий оглядел клан. Свой клан.

- Всеслав просил назначить старейшиной хутора нашего вожака. Нынче это ты.

Рыжий Волк посмотрел в глаза старику.

- Да, а по поводу ярла… мы больше не мародёры. Мы клан, но вот мародёрами нас уже не назовёшь. Мы начинаем новую жизнь, жизнь без голода и страха недоедания. Ты же наш новый лидер, ты же и глава хуторян. Не ярл ты отнене, Рыжий, не ярл. Конунгом тебе зваться теперь.

Рыжий и весь остальной клан осмысливали услышанное. Пурга улыбнулся.

- Алый, тост!

Алый отстегнул флягу с самогоном.

- За сына, мать его!!! – но выпить не смог – флягу отнял Малютка.

- Дурак ты, Алый! За конунга!!!





10-11.11.2008



--------------------------------------------------------------------------------

[1] АК-74СУ, жаргонное название.

Прошлое, настоящее, будущее... Три абсолютно разных измерения. Три плоскости, составляющие мир. Между ними не существует чётких граней, они тесно переплетаются между собой, не оставляя почти никакого различия. Границы существуют лишь в нашем воображении. Мы сами придумали время, разбили его на три промежутка и сами дали названия этим промежуткам. Но на самом деле, время – это нечто большее, чем мы можем себе представить. Для него не существует прошлого или будущего, оно всегда настоящее. То, что было, и то, что будет, не исчезает и не появляется в никуда из неоткуда; оно есть всегда. Время хранит любую информацию этого мира.

Людям дан великий дар – мы можем считывать эту информацию, обрабатывать её, подстраиваться под неё. Но мы не осознаём этого. Мы создали свой мир, расчертив в нём определённые границы, придумав свои законы. И мы живём по этим законам. Любое расхождение с нашими устоями жизни мы считаем неверным, неправильным. А между тем, сколько необъяснимого происходит каждый день, каждую секунду. Оно не подчиняется нашим законам, но мы уверенно пытаемся доказать обратное, и мы доказываем.

Время не имеет начала, не имеет конца. Оно безгранично. Оно знает всё и обо всём. И оно готово поделиться с нами этими знаниями. Существует много экстрасенсов, обладающих даром предвиденья. Мы считаем это чудом. На самом деле, таким даром обладает каждый из нас. Но далеко не каждый способен открыть его в себе. А ведь всё просто: такие люди всего лишь умеют говорить со временем, принимать информацию, которую оно посылает им. В этом их дар – в способности слышать. Но они слышат неосознанно, не могут контролировать прямой поток информации, проходящий через их сознание. И потому они принимают лишь то, что их разум способен принять, осмыслить. Они думают, что видят прошлое и предсказывают будущее. Но время не делится на столь абстрактные понятия. В понятии времени нет слов «было» и «будет», существует только слово «есть». Именно поэтому, научившись слышать время, говорить с ним, понимать его, мы можем получить от него любую интересующую нас информацию, любые знания. Мы можем узнать тайну рождения этой вселенной, и даже то, что было до неё, ведь время не имеет начала. Мы можем, но мы ещё не готовы. Слишком привычны для нас сложившиеся границы наших возможностей, слишком сильное действие оказывают на нас наши же законы. Прошлое, настоящее, будущее – мы живём в трёх измерениях, пытаясь ещё делить их. Мы пока не готовы осознать целостность этого мира, его единство.

Но время уже знает, сможем ли мы вырваться из привычных рамок нашего подсознания. Всегда знало. Ведь время – это нечто большее, чем мы себе представляем, чем можем представить.

И я начал сходить с ума… Ложь, безумие, предательство и безысходность. Я не способен больше любить, страдать и плакать, чувствовать ту боль, которая согревала меня холодными длинными вечерами. Когда даже луна, чтобы побыть одной отдаляется от Земли, как можно дальше. Любовь умирает, эмоции остывают, пламень в сердце гаснет, не оставляя после себя, даже уголька. Всё нелепо и глупо. Игры мотыльков вокруг пойманной грозы, посаженной в стеклянную оболочку.

Тени крадутся в Мир зазеркалья. Вот и мою душу украла тень. Ничтожное отражение меня, оказалось хитрее и проворнее, чем мой собственный разум. Сознание мне изменило, а сердце поддалось на сладкую песню лжи. И вот я опять иду на свидание с ней, в смертельную ловушку безысходности. Сети и капканы уже давно расставлены, не хватает только лишь моего появления. Но я не приду… и нарочно останусь копать ров вокруг своего замка, который я придумал себе, создав его из обломков разбившейся мечты.

Ночь сегодня особенно прекрасна, и нарушать течение реки безумия было бы не правильно и нелепо. Хоть может и прав был мудрец сказавший, когда-то, что всё сущее – тлен, и важно лишь то, что внутри. Хотя и его же все-таки, в конце концов, распяли на деревянном монументе системного порядка. А ну и пусть, наше дело бравое, не будем никуда спешить. До восхода ещё долго, и Земли ещё много - есть чего копать, есть чего ждать.

Все слова – ложь, искушение делу, а мысли, как белые мыши снуются в моей голове из угла в угол и, что-то постоянно грызут. А я их поймаю, и буду сжигать по одной. А они будут весело пищать, и смеяться, превращаться в дым и снова приползать откуда-то из темноты. Как будто пустота – начало и конец всего живого и мёртвого.

Много лишнего, мало нужного, и всё как всегда спокойно, вольготно, комфортно. Ничего не осталось, всё разрушено, разграблено и продано. За бесценок, за возможность прожить ещё один день без голода и страха перед неминуемой смертью. Но на пустой желудок лучше думается, дольше идётся, бороться хочется искреннее. А сытым только умирать, лишь удобно, точно так же, как счастливым и весёлым. Мы грустные и плохие и кричим, о себе, а не на других. А собственно, чем мы хуже, когда такие же, из мяса, кожи и костей. Когда наши испражнения так же пахнут, как и прочее.

Посмотрел на небо, ужаснулся. Увидел следы на облаках, проходил Бог, но поняв, как я был занят, решил не отвлекать меня от важных дел. Покраснел о подуманном, но сохранил ту, же неприкаянное превосходство башни. А я ведь, так и не успел поблагодарить его за ту звезду, что он зажёг для меня, там наверху. Жалко, конечно, что с тех пор, когда она сгорела, потратив всю энергию, что таила в себе, прошло очень много времени. Но, все, же я был любим и желан, в те холодные промёрзлые вечера, когда хотелось выть на луну без тепла внимания и любви. Я до сих пор храню в карманах, ту пыль, что она оставила после себя. Это некрофилия. Хотя один знакомый астроном, сказал, что он видел, как она снова всходила на другом берегу неба. Наверное, звёзды, как и женщины, чересчур, непредсказуемы, импульсивны и вообще себе на уме. Я им не доверяю. Хотя я никому не доверяю, да же себе.

Выкопал ржавый гвоздь. Видимо, кто-то, когда здесь похоронил свою мечту, забил на всё и был таков. Его нельзя выбрасывать. Положу в карман, всё равно рано или поздно это кто-то, придёт и будет её искать. А пока повешу на него ту, картину, что нарисовал недавно, захлёбываясь в очередном приступе душевного экстаза. Так будет правильно, совесть не болит и вообще есть не хочется.

Между тем начало светать. Хым, опять придётся возвращаться, не соло нахлебавшись. Ветер дует в спину, пора идти. С ним приятно поговорить, он много знает, и много где был. С ним не скучно и он благословлён Богом, так, как знает где нужен и всегда оказывается, там в положенное роковое время. Без него не обходится Земное вращение. А я, почувствовав, ласкающие прикосновение, обжигающих языков, лучей солнца, опять лягу на холодную Землю и умру, но потом снова открою глаза, и жизнь начнётся заново. Смиренная, но наполненная противоборством и не согласием с уставами нелепой и вообще глупой, но справедливой и мудрой жизни.

Как всегда я окажусь не прав, и в следующую ночь побегу просить прощения у её госпожи смерти, что не пришёл в условленный час с ней на свидания, на заброшенное древнее кладбище, которое она почему-то избрала своим домом. Говорит здесь воздух чище, и внимания меньше, она вообще не любит быть в центре внимания, поэтому то и придумала вселять в сознание людей страх.

А ему наоборот приятно послужить столь знатной и важной особе, хоть и сам любит плюшевых розовых мишек и ванильное мороженное. Потому, как сам ещё маленький и не определился в жизни... да, наверное, и не сделает этого, пока не повзрослеет. Жалко, что мёртвые, лишены этого права. А ведь, когда-то и он сам был живым, и был любим родной матерью, но пришла война и привела за собой ничего никогда не боявшихся людей, сердца, которых наполняла зло, ложь и жадность. Они убили всех, кого смогли поймать, и мать мальчика то же, после чего ушли… А он в свою очередь проклял небо и всех, живущих под ним. И страшен был его крик и горьки были его слова, и было в нём большей жажды отмщения, нежели жизни. Без любви матери он умер, и сердце его перестало биться.… Пришла смерть, увидев мальчика, она узнала боль и ненависть в его чёрных глазах, и сжалилась перед сиротой, пообещав привести его к матери. Она всегда была милосердна, и приходила, тогда, когда было нужно, когда её ждали и просили. Она ненавидела боль, и ей стало жалко его. За последнее время люди стали чересчур часто умирать. Смерть устала и, послушав историю мальчика, из его уст решила сделать его своим подданным, наделив способностью сеять в сердцах людей таинственное священное чувство, оберегающее всё живое существо от забвения пустоты. Мальчик же был не против её предложения, тем более она вернула ему любимую мать. Так они стали друзьями.

Вот она. Красивая, молодая, но с глазами, наполненной бездонной древней мудростью и великой Мирской грустью. Я застал её в раздумье над таинством радости жизни. Она уже давно не испытывала никаких эмоций, время сделало её бесчувственной. Каждый день она видела искажённые гримасой боли лица людей и страдала от, того, что люди постоянно испытывают такие муки. И вот она с тайным восторгом смотрела, как сквозь сырую и навсегда истоптанную, сбитыми сапогами неуёмной скорби, землю пробивается молодой зелёный росток благословенной жизни.

Она повернула ко мне своё худощавое лицо и печально улыбнулась. – Я ждала тебя, а ты опять не пришёл. ..

Благодарю Дениса Фашиста за
помощь в технических вопросах.


Началось самое активное время суток - ночь. Люди в большинстве своём спали, а вот всякая нечисть - бескожие, тощие и четырёхрукие только начинали свою охоту.
Один из четырёхруких сидел в траве и наблюдал за вереницей людей, идущих в сторону леса. Скудный запас мыслей-инстинктов провёл точный анализ ситуации: "Еда. Уставшая. Много. Опасно. Убежать. Заметят. Страшно. Спрятаться".
Люди прошли мимо, не заметив обезьяну-мутанта. Уставшие, довольные - бандиты возвращались с богатой добычей - они шли, громко пачкая небо грязным матом.
- Сизый, мля, а ты красиво ту девку... прям на муже! - Главарь крикнул это хилому склизкому типу в чёрной кожанке.
- Ага, а спустил в труп! - ляпнул кто то и тут же раздался хохот, точнее ржач его соратников.
- Да вы все суки, в натуре! - прогнусавил Сизый. - Уроды, мля, кто её подо мной хлопнул?!
- А чо, в нату...-главарь хотел что-то спросить, но неожиданно захрипел и осел на землю, как мешок с картошкой.
- Краб, ты чо? - Сизый наклонился к вожаку, и тут же из позы подчинения ткнулся головой в труп оного.
Бандиты замерли. Только что два их товарища слегли - один с прострелянным горлом, второй с подвергшейся аналогичному воздействию головой.
- Все, к лесу!!! - этот крик заставил снова мыслить пропитанные водкой и чужой кровью мозги. Бандиты ломанулись к роще.
Пока они бежали, ещё четверо отправились в мир иной, более справедливый.
Около леса истребление прекратилось. Около полутора десятков бандитов влетели в лес, и замерли, глядя на поле, ставшее последним прибежищем для шестерых их товарищей. Только теперь они, осмелевшие, поснимали "калаши" с предохранителей и направили их в сторону поля.
- Ну, мля, уроды! - подвёл итог бойне один из тех бандюков, что постарше - и тут же упал с перерезаной глоткой. Его автомат тут же оказался в руках неведомого горбуна в сером плаще - как тот появился на поле боя, было непонятно, но в тот момент всем было не до этого - со всех стволов бандиты открыли огонь по противнику. Несмотря на прямые попадания почти в упор, карлик не падал, и даже продолжал отстреливаться.
Неожиданно один из грабителей понял, в чём дело - он заметил настоящее тело противника.
-Целься вы... - приказ договорить он не успел - короткой очередью от его головы оторвало немалый кусок.
Арра всегда отличался сообразительностью, и первое, что он сделал- прыгнул в куст под ближайшим деревом. Шальной пулей ему изуродовало автомат, и теперь он просто наблюдал за происходящим.
Когда все его товарищи уже лежали и напоминали мишени для снайперов - все головы были пробиты - с ветки что-то рухнуло. На месте карлика появился невысокий юноша в сером кевларовом плаще."Серые" - промелькнула трусливая, но правильная мысль. Юноша перезарядил свой автомат - Арра аж залюбовался - красавец-«Абакан» с глушителем и оптическим прицелом. "Такой-то машинкой можно и снайперить, и в ближнем бою противника в салат..."
Тем временем серый забросил автомат на спину и пошёл прочь от места побоища.
Арра развернулся и пополз в сторону опушки - там можно не бояться монстров и спокойно переночевать, разведя костёр - закон костра свят.
"Странные... пленных не берут, трофеи не срезают...". Тут Арра вспомнил "Карлика", которого им подкинул сидевший на ветке серый.
"Да они ещё и магией пользуются..."
- Ошибаешься, - Арра не успел понять, что случилось - неожиданно севший на него серый просто перехватил ему горло широким ножом.

В его схроне – небольшой хижине среди ветвей многовекового дуба – сидели двое. Молодой серый даже не стал снимать с плеча свой «Абакан» - на гвозде, вбитом в ствол дерева, висели два «Бизона», а внутри мелькали силуэты в плащах из кевлара.
Поднявшись по лестнице, серый вошёл в хижину.
- Пепел, здравствуй, - немолодой мужчина с чертами лица, чем-то напоминающими индейцев из старых книжек встал со стула. - Извини, что без приглашения.
- Ничего, Змей, ты всегда желанный гость в моём доме. – Пепел, а именно так и звали молодого серого повесил свой автомат на стену. – Кто с тобой?
- Ты бы отварчику своего сначала заварил. – Улыбнулся названный Змеем.
- Конечно, пардон, забываюсь.
Пепел закурил. Именно за эту несвойственную серым привычку его и назвали Пеплом. Сначала на него ругалась вся община, пока он учился, потом напарники… но высокий профессионализм Пепла и его жёсткая фантазия заставили смириться с этой привычкой.
Пепел заваривал отвар из грибов, мха и какой-то травы – этот отвар был его визиткой среди «своих». Заваривая и дымя папиросой, он изредка бросал косые взгляды на второго гостя.
Это был среднего роста крепкий мужчина, лет сорока пяти с виду, с длинными, густыми седыми волосами. С висков почти до пояса свисало по косе, окончания кос проходили насквозь через крысиные черепа, сзади же волосы опускались ниже поясницы. Пряжка ремня была ненадёжной – на «гвоздике», сама же в виде огромной волчьей головы.
Пепел повернулся к гостям, и поставил на стол две дубовые кружки с дымящимся отваром.
- Правду говорят о твоём отваре. – Сказал незнакомец, отхлебнув немного «чая». – Ну, давай знакомиться, боец. Меня зовут Оборотень.
Пепел с невозмутимым видом сел на пол – табуретки не были приняты у серых.
- Рад знакомству. Пепел. С чем пожаловали?
- Ну, для начала, попробовать твой отвар, - при этом Змей усмехнулся. – Ну а во-вторых, есть к тебе предложение.
За окном громыхнуло и раздался пульсирующий треск.
- Ливень.
Произнёсший это Пепел встал и подошёл к стволу дерева. Там, за ковриком, зияло отверстие – вход в ствол. От входа вниз сквозь ствол шла верёвочная лестница.
- Нам туда.
Трое спустились вниз, Пепел провёл их в крохотную комнатку и крепко запер дверь.

Дождь это дождь. А вот Ливень - это плач умершего мира, ядовитый дождь. Проникая повсюду, он начинал травить всё живое – поэтому кто-то забирался в норы, а кто-то просто убегал из-под него, пока не надышался ядом.

Пепел сидел и курил.
- Знаешь, боец, случилась беда. На поселение, лежащее северо-восточней Синей Горы напали какие-то мутанты. Говорят, что это-результат правительственного эксперимента.
- Какого эксперимента?- Пепел чуть не проглотил окурок от удивления.
- Правительственного. Ещё того, что было до Гнева Богов. Так вот. Эти твари двигаются на запад.
- А… С кем я пойду?
- Один.
Пепел с удивлением посмотрел на Оборотня.
-Почему?
- Они все поголовно курят. Запах некурящего они поймают сразу (спасшийся рассказывал о их нечеловеческом обонянии), а ты дымишь как паровоз.
- А Охотник? Там вроде его лёжка была…
- Говорят, сгинул.
- Жаль. Когда выходить?
- Как только закончиться ливень, я отправлюсь за оружием. Выходи как можно скорее.

Пепел пил отвар и курил. Оборотень, легендарный лидер серых, сам дал ему задание. Задание, которое может выполнить только он.
Это не простая прогулка до края леса, где он, свесившись вверх ногами с ветки, перестрелял тупых отморозков. Эти глупцы купились на «горбуна» - его собственный приём. Свесившись с ветки, он начинал стрелять, а противник в темноте видел лишь «горбуна», который на самом то деле был всего лишь висящим плащом.
Серые всегда были своеобразными судьями. Их часто сравнивали с инквизицией, но когда объявилась группировка под таким названием, сравнения резко прекратились.
Серые всегда воевали – вместе или по одиночке. Они отстреливали монстров, бандитов, мутантов… Защита остатков человечества от всякой грязи - вот их цель. И Пепел это знал.
Пепел докурил и встал. На опушке его ждал БРДМ, загруженный динамитом и патронами к «Печенегу».
Закинув родной «Абакан» за спину, он вышел на улицу.

Несколько часов тряски прошли спокойно – Оборотень вёл бронемашину молча.
-Тормози, командир.
Оборотень оглянулся.
- Не пуха, куряга!
- К чёрту…
Юноша выгрузил ящик динамита, «Печенег» и патроны.
Оборотень взглянул на бойца на прощание, и уехал.

Пепел прикурил. Справа лежал ненужный пока «Абакан», слева – пачка папирос, спички и коробы с патронами для «Печенега». Прямо перед ним торчал приклад пулемёта.
Взяв автомат и посмотрев в прилаженный к нему ПСО-1 он увидел лёгкое облачко пыли.
Противник надвигался ровно по древней автостраде, ставшую от времени похожей на выложенную грубым камнем дорогу. При большом желании они могли бы его заметить, но если бы хорошо знали местность.
Пепел лежал в небольшом углублении в дороге – там просела земля. Ствол пулемёта был несильно выставлен, так, что бы при желании одним движением его вскинуть.

-Шаг!.. Шаг!.. – Раздавался над строем рык Капитана.
Они шли по разбитой автостраде.
Когда-то они были солдатами великой страны. Но грянул Гнев Богов.
Они не смогли спасти города от Тёмного Ветра, от полчищ мутантов, которые разносили поселения ещё около года… Они занимались своим спасением.
Вколов себе лошадиную дозу экспериментальных стимуляторов, они впали в кому.
Когда они проснулись, они уже не были людьми. И они были голодными.
Небольшое поселение, стоящие над бункером, где они деформировались, было съедено. Они начали расти.
Теперь это были двух с половиной метровые твари, отдалённо напоминающие людей. Рваный камуфляж не скрывал огромные мышцы, перекатывающиеся под коричневой кожей. Увеличенные клыки, пальцы, сминающие оружие как пушинки…
- Держать строй!!
Они сомкнули ряды.
Руки, не способные стрелять из автомата, держали гранатомёты, лёгкие пушки без колёс и лафетов, пулемёты со срезанными скобами.

Пепел спокойно нажал кнопку детонатора.
Головная часть колонны мутантов взлетела вверх кроваво-мясным фонтаном. В тот же миг раздалась нецензурная ругань и пальба со всех стволов в разные стороны.
Пепел затушил окурок об ненужный больше детонатор и пододвинул к себе приклад «Печенега».

Когда раздался взрыв, и большая часть «товарищей по оружию» в единый миг превратилась в фейерверк, бывшие солдаты запаниковали.
Один из них, когда-то бывший сержантом, подал голос:
- Все вперёд! Не останавливаемся! Иначе всех порешат!

Пепел знал, что они пойдут дальше. По всем законам воинской науки, он должен был атаковать их либо с флангов, либо с тыла – и по этому мутанты-каннибалы двинулись на него, озираясь по бокам и оглядываясь назад.
Когда остатки роты вышли из облака дыма и пыли, серый передёрнул затвор. Мутанты приближались, не замечая торчащего из вздыбленного асфальта дула пулемёта. Расстояние сокращалось.
Когда между мутантами и импровизированным бруствером оставалось не больше двадцати шагов, передовые громилы вдруг рухнули как подкошенные. Под жуткий грохот пулемёта на миг заметавшиеся твари бросились навзничь – но этого мига хватило, чтобы скосить половину выживших. В одну очередь вышла вся обойма.
Каннибалы залегли за трупами поверженных товарищей и открыли ответный огонь.
Под шквалом огня из АГС-17 «Пламя» Пепел в окопе перезарядил пулемёт. Когда противник остановился на перезарядку, серый высунул ствол и снова дал очередь, в этот раз короткую. В ответ раздался выстрел из РГ-6, за ним последовал крик боли.
Над полем боя нависла гробовая тишина. Один из мутантов приподнял голову, и увидел сваленный на бок пулемёт.
- Мы его сняли!
Ещё около пятнадцати минут над полем стояло молчание. Потихоньку начали подниматься выжившие мутанты.
Осторожно, почти бесшумно, бывшие солдаты подкрадывались к окопу.
- Там его нет.
- Зато есть лужа крови, - сказал тот «сержант», который скомандовал продвижение вперёд. – Разорвало.
- Найдём? Съедим? – Прокортавил один из бойцов – говорить внятно мешали гипертрофированные клыки.
- Не сметь. – Сержант снял с затылка берет. – Смелый был воин.

Пепел наблюдал, как твари копошились около его недавнего убежища. Взрыв прогремел метрах в трёх от окопа – в отличии от шквала из «Пламени» эта атака была намного точнее, и от неё не смогло полностью защитить укрытие. Левое плечо, разодранное ошмётком детонатора, нещадно кровоточило. Благо, запах крови от лужи в «окопе» отводил глаза, а точнее нос мутантам.
Через минут пять остатки роты, около пятнадцати бывших человек, настороже, но спокойно двинулись дальше.
Пепел прокрался к окопу – оттуда атаки противник ожидать не будет
Положив правой рукой исковерканный пулемёт, Пепел уложил на него цевье «Абакана» и приложился к прицелу. К счастью, отдача была невилика - два из трёх импульсов отдачи были сведены на нет гениальным конструктором. Четверо тварей тут же слегло с простреленными головами. Пока каннибалы оборачивались, ещё пятеро упали замертво.
Шальная пуля, пущенная из пулемёта навскидку, повредила кисть правой руки.
Левой рукой, с трудом, Пепел вытащил гранату из разгруз-жилета, и швырнул её в оставшихся мутантов. Раздался взрыв. Всё затихло.
Пепел, превозмогая боль, перевернулся, лёг и закурил. Свинцовое небо неприветливо смотрело на него.
Рядом что-то звякнуло. Серый с трудом повернул голову на звук. РГД-5, ручная граната, весело вращалась в полуметре от Пепла. Он усмехнулся.
Раздался взрыв.

Оборотень стоял около поля боя. Змей ходил около могильного холма, и смотрел на воткнутый в землю стволом «Абакан».
- Всё по правилам. Сожжён, над не сгоревшим и закопанным сердцем воткнуто оружие. Простреляны затвор и магазин.
- Кто же его похоронил? Судя по всему, кто-то следил за боем и просто добил мутантов, после чего похоронил его по нашим обычаям.
Оборотень поднял голову и посмотрел на друга.
- Скажи, Змей, ему же было лет семнадцать?
- Четырнадцать, - по щеке старого воина пробежала слеза. – Ребёнок…
- Мужчина. Маленький, но настоящий мужчина. Да, он погиб. Но одна его жизнь спасла сотни других, тех, кто мог попасться этим людоедам. Зло меньшее во избежание зла большего. Такова жизнь, брат…
- Поехали, командор…
Они медленно побрели к БРДМ.
Оборотень стоял около бронетранспортёра. Змей уже сидел внутри.
«Негоже видеть бойцам, как их лидер плачет».
На губах было солоно. Старый воин посмотрел на пачку, и достал сигарету. Прикурил. Затянулся.
«.Ну и гадость».
Тут Оборотень увидел что-то на шее у последнего мутанта. Он лежал дальше остальных от места побоища.
Разглядев странную надпись и не менее странный символ, он вернулся к БРДМу в раздумьях.
Бросив бычок, великий воин сел за руль транспортёра.


Двое сидели у костра. Ночь, которую многие бояться, их не смущала.
- Ну почему, почему мы опоздали?!
- Такова жизнь. Ты завершил его дело. И неважно, кем были эти твари – серые не ошибаются.
-Я знаю, пап…

Бронетранспортёр трясся, рассекая усеянное кочками поле.
«Группировка что ли новая? Или одиночка?».
Смерть последнего мутанта не давала покоя. Девятимиллиметровая дыра в затылке и выходное отверстие размером с половину лица. Странная надпись, вырезанная на смуглой шее.
- Ничего, - сказал сам себе Оборотень. – Я этого, или этих, не важно… Я скажу спасибо, но потом буду долго расспрашивать эту «звезду», почему помощи Пепел не получил.
Оборотень посмотрел на пачку сигарет, которую себе взял на память о друге Змей.
- Ничего, мы ещё встретимся, Сириус.

20.12.2008-2.01.2009

«Когда ты входишь в Старый Город – забудь о словах, вроде «гражданское право» и «презумпция невиновности»…»
Крэйвен Фальконе

Люблю Старый Город. Люблю этот промозглый запах дешевого амасека и шлюх, которых можно снять всего за двести кредитов… Люблю этот великолепный удушливый воздух, который словно спрут заползает в твои легкие и окутывает внутренности своими холодными щупальцами… Люблю, когда глаза синдикатовцев следят за тобой из-за каждого угла. Люблю, когда у тебя есть в кармане револьвер, шесть патронов и неограниченное чувство безнаказанности… И в эти минуты, мне хочется поблагодарить Императора за то, что я уже мертв…

Бар был весь какой-то серый, обшарпанный и покосившийся. Его неоновая вывеска изредка вспыхивала в ночи, подобно одинокому маяку на берегу моря, задушенного радиационным покрывалом. Дождь все не прекращался. Впрочем, Елизавета с детства уже привыкла, что дождь никогда не прекращается…
Переулок, еще переулок – вот и выход из Старого Города. Небольшой забор, отделяющий одну часть Города от другой, покрашен черной краской для того, чтобы хоть как-то выделить его из общей серой палитры… Арбитры, как каменные изваяния, застыли у железных ворот, которые по ночам наглухо запирали. По слухам, эти Арбитры работали на данном аванпосту уже около двадцати лет, и никто их не сменял. Никто не станет рисковать своей жизнью в Старом Городе ради очередного полевого повышения по службе, легче столкнуть все обязанности на тех, кто уже издавна разрабатывал этот участок. Здесь они и жили, здесь справляли общие праздники, здесь радовались обретениям и огорчались поражениям… Этот аванпост – их дом родной.
Елизавета не собиралась возвращаться обратно, туда, откуда три часа назад ее со скандалом прогнали. Трясущимися руками она вытащила из сумочки миниатюрный датчик и вставила его себе в ухо.
- Активация, - громко сказала Елизавета в воздух. – Личный номер 11-00-65, оператор, включить слежение за объектом…
Из датчика раздался усталый голос оператора:
- Елизавета, это ты, моя девочка? Что же, решила сегодня переночевать в Старом Городе?
- Да, - ответила Елизавета, уложив мокрые от дождя волосы за спину. – Настроение ни к черту. Включи слежение, если у меня будут какие-то проблемы – ты знаешь что делать…
- Конечно знаю, - сказал оператор. – Хотя, думаю, я лучше свяжусь со своими знакомыми из Синдиката, предупрежу, чтобы проследили за тем, чтобы никто тебя не обидел.
- Ты прекрасно знаешь, что я не доверяю синдикатовцам! – резко оборвала собеседника Елизавета. – У них же нет чести!
- Да брось, у них с Арбитрами вот уже почти сорок пять лет как мирный договор – и ничего… - возразил оператор. – Не волнуйся, с тобой все будет в порядке. По крайней мере, этой ночью…
- Очень на это надеюсь, - ядовито отозвалась Елизавета и направилась обратно – навстречу гостеприимно распахнутым отелям Старого Города.

Она вернулась на улицу с баром. Елизавете показалось, что это единственное более-менее безопасное место…
У входа стояло два бугая в смокингах. Ничего особенного – просто хорошо вымуштрованные обезьянки в руках Синдиката. Проблема была в том, что эти самые руки были весьма и весьма умелыми… Зачем Синдикату понадобилось выставлять здесь свою охрану – Елизавете оставалось только гадать.
У дверей к бару была порядочная толпа – бармен за ноги выносил пьяного. Толпа подначивала бармена, изредка отвешивая несчастному пьянчужке порядочные пинки. Елизавета не стала рассматривать это отвратительное зрелище внимательно, поэтому, протолкавшись сквозь толпу, она добралась до одного из бугаев, приподнялась на цыпочки и проорала ему на ухо:
- Я – Елизавета Лоренс! Пакстон, городской Оператор, должен был предупредить вас о моем приходе!
- Предъяви электротату, - нахмурившись, ответил охранник и достал из кармана специальный сканер.
Елизавета протянула ему запястье. Охранник провел сканером по руке Елизаветы – и кожа на ее запястье загорелась синим светом.
Это было электротату. В каждом электротату хранилось вся «душа» человека – его личный номер, дата и место рождения, профессия, номер кредитной карты и, конечно же, самое главное - уровень доступа к данным в Либрариуме…
Электротату было эффективной заменой опостылевшим всем документам. Зачем носить с собой тонны ненужных бумажонок, когда в твоей руке всегда вживлен тонкий слой электропроводимого материала, который ясно скажет, кто ты и чего ты на самом деле стоишь?.. Правда, конечно, были и недостатки. Преступникам, бежавшим из Города, нужно было в срочной мере удалять электротату из руки, иначе это грозило большими проблемами. Хирурги-ренегаты за символическую плату готовы были оказать им такую услугу. Вырезать электротату из руки САМОМУ – смерти подобно, так как механизм был напрямую связан с нервной системой…
- Все в порядке, - пробурчал охранник и неуклюже указал рукой на дверь. – Вы можете проходить, мисс Лоренс. Наши системы охраны проследят за тем, чтобы вас никто не тронул… и пожалуйста, даже не вздумайте вытаскивать револьвер из своей сумочки. Наши люди могут счесть этот жест как… проявление неуважения.
Елизавета кивнула в ответ и тронула пластиковую дверь рукой. Дверь работала на детекторе движения, и как только пальцы Елизаветы прикоснулись к холодному пластику, дверь отъехала в сторону, давая девушке пройти внутрь.
В баре было душно и накурено. Столы были проедены какими-то паразитами, возможно, «информационными» жуками, которых Арбитры периодически выпускали на разведку обстановки в Старом Городе. Те въедались в любую гладкую поверхность и передавали все полученные данные на панель данных оператору. Синдикатовцы, естественно, занимались тем же – посылали своих жуков в Город, чтобы выведать, что же там творится. Так они и следили друг за другом, не в силах нарушить обещание, данное Великим Судьей Карлом Терезом принцу Синдиката Лафаэру Медеусу…
Елизавета, хоть и была хирургом, но с самого детства страдала легкой паранойей. Нельзя сказать, что это ей вредило – скорее, даже помогало в местах, подобных Старому Городу, но в обычной жизни большинство Граждан, увидев ее, сочли бы ее за шизофреника, каким-то образом сбежавшего из лечебницы доктора Виггса, что в Старом Городе…
Оглядевшись, девушка села за ближайший к барной стойке столик и заказала себе немного коньяка. Группа серых бюрократов, сидящих за столиком на другом конце бара, увидев ее, о чем-то увлеченно зашептались. Елизавета ухмыльнулась. Бедняги… они-то не знают, что оператор бара запустил процесс сканирования их электротату и в данный момент лихорадочно выясняет, как охранникам можно поступить с этими придурками – выкинуть вон из бара, или аккуратно попросить удалиться… Ей даже стало жаль этих несчастных выродков из Оцепления. Меланхолично закурив, она стала думать над своим нынешним положением.
Хоть эвтаназия на Кафиссии и была официально узаконена, но проблем после такой процедуры было не насчитать. Постоянные гонения со стороны более опытных хирургов, сетования Властей на «стажеров, которые ни хрена не умеют» и чувство того, что ты в этом мире никому не нужен, вправляли мозги не хуже порции дроби… Докурив, Елизавета бросила окурок в пустой стакан из-под коньяка. В воздухе запахло горящей плотью. Как же она могла допустить такую промашку? Да, конечно, он был аристократом и даже пообещал пятьдесят миллионов кредитов от его Семьи, если она облегчит его страдания и отключит систему жизнеобеспечения, но… Все стало только хуже. И вот, ее выгнали. Что же, они свой выбор сделали, как и сама Елизавета. Деньги никогда не придут на ее счет, она в этом уверена. В сумочке лежит пистолет. Всего-то дел-то – приставить дуло к виску и нажать на спусковой крючок…
- К вам можно?
Елизавета отвлеклась от своих мыслей и пустыми глазами уставилась на незнакомца. Тот улыбался. Видимо, вид бывшего стажера-хирурга, решившегося на самоубийство, забавлял его…
- Присаживайтесь, - хриплым голосом ответила Елизавета, придвигая стул к незнакомцу. Тот расправил полы своего плаща и присел. На его лице застыла немного издевательская ухмылочка. Он достал из кармана розовую пачку, вынул оттуда сигарету и закурил, пуская дым изо рта кольцами.
- Как это забавно… - наконец произнес он.
- Что именно? – поинтересовалась Елизавета, завороженная зрелищем плывущих к потолку колечек дыма.
- Да вот что, - как-то слишком энергично дернув плечом, ответил парень. Елизавета внимательно оглядела его лицо, шрам на глазу и вынесла свой вердикт. Мальчишка. Двадцатисемилетний мальчишка, который решил вспомнить молодость, совратив очередную красавицу. – По одному вашему виду я точно могу сказать, что вы из Хирургеона, верно?
- Да, и что с того? – вопросила девушка, все еще не понимаю, к чему клонит незнакомец.
- Мой дядя-аристократ подвергся эвтаназии от какого-то стажера всего три часа назад и, естественно, умер. Ирония судьбы. Синдикат посылал по его душу около тридцати киллеров, и каждый из них потерпел неудачу. А что же сейчас? Умирает в постели в своей палате от того, что кто-то отключил ему систему жизнеобеспечения. Смех, да и только! – пока незнакомец говорил, с его лица сошла ухмылка. Теперь на его лице была маска холодного равнодушия. – Знаете что самое интересное? – продолжил парень. – Ведь говорят, что он обещал этому стажеру около пятидесяти миллионов кредитов за свою смерть… Старик совсем поехал крышей, вот что я вам скажу…
Елизавета молчала. Неужели ее трагедия уже стала для какого-т предметом шутки?..
- Хотя, я даже благодарен этому стажеру. Покажите мне того, кто это сделал – и я обниму того, что избавил Кафиссию от этого старого ублюдка!
- Ту, - поправила Елизавета. – Ту, что избавила Кафиссию от этого старого ублюдка.
- Даже так? – незнакомец ухмыльнулся. – Впрочем, это ничего не меняет…
- Раз так, - сказала девушка, с очевидным намерением встать из-за стола, - то этот стажер перед вами. Елизавета Лоренс, приятно познакомится.
Глаза парня загорелись. Он взвился из-за стола, словно миниатюрная ракета. Схватив руку Елизаветы, он как-то слишком энергично стал ее пожимать:
- Спасибо, спасибо и еще раз спасибо! – радостно орал он.
- Тише, пожалуйста, успокойтесь! – взмолилась девушка. Лицо ее позеленело от боли – слишком уж крепко незнакомец держал ее за руку.
Скоро парень успокоился, поправил волосы и спокойно сел. По его лицу нельзя было даже сказать, что этот человек всего минуту назад радостно орал на весь бар о том, что его дядя погиб. Закинув ногу за ногу, незнакомец отпил амасека из рюмки и тихо сказал:
- Меня зовут… Джек Риппер, я работаю распределителем данных в Либрариуме. Приятно познакомиться…
- Елизавета. Елизавета Лоренс, Хирургеон. Приятно познакомиться…
Джек глубоко вздохнул, засунул окурок в пачку сигарет, и уставился на Елизавету своими цвета чистого неба глазами:
- А теперь, Лиз, давайте подумаем над тем, как же вы докатились до такой жизни...

… За полчаса их с Джеком разговора Елизавета поняла одну замечательную вещь – когда человек все время смотрит на тебя невинными глазами, а в каждую свою фразу вкладывает долю издевательства, ты, хоть и невольно, начинаешь симпатизировать этому человеку…
Джек был прост и открыт. Он был беспощадным критиком и отличным аналитиком. Он обладал бритвенно острым умом, но, к сожалению, его мозгов не хватило на то, чтобы понять, что с таким-то интеллектом ему не в Либрариум оператором нужно было записываться, а, как минимум, архивистом в Инквизицию…
Елизавета задумчиво глядела на холодное и бесстрастное лицо двадцатисемилетнего парня, который деликатно, хоть и с долей сарказма, рассуждал о политическом значении мирного договора между Синдикатом и Арбитрариумом. В ее мозгу уже не раз мелькала мысль о том, чтобы сейчас взять и встать со своего стула, войти внутрь Оцепления, направится прямо в Башню Правосудия и там, перед компетентным советом Судей, разложить все по полочкам – так и так, в Старом Городе завелся очередной возмутитель спокойствия, и если его немедленно не арестовать, он может намутить таких делов, что даже Лорд-Коммандеру флота всего Сектора не покажется мало… Но, почему-то, Елизавете не хватало храбрости. Было в этом человеке что-то магнетическое, что-то окончательное. Словно однажды приняв его точку зрения, ты не сойдешь с нее уже никогда…
-… сорок пять лет, мисс. Сорок пять лет они пудрят мозги себе, друг другу, губернатору и СПО. Конечно же, ни тем, ни другим от этого легче не становится – впрочем, этого и следовало ожидать. Хотел бы заметить, что одним только введением полка Имперской гвардии в Старый Город можно было решить девяносто процентов всех проблем. Но! Держащаяся на порядочно обветшалых законах морали, совесть не даст им спать спокойно при таком раскладе. Чертовы гуманисты… Послушайте, Елизавета, честно говоря, в этом мире самыми рассудительными остались лишь палачи и жертвы – остальные так, ненужные статисты… Будут до последней минуты своей никчемной жизни рассуждать о человеколюбии. Ха! Видели ли они это человеколюбие, когда сорок пять лет назад бронетранспортеры Арбитров наматывали на гусеницы кишки обычных граждан? Или когда шел Отбор? Или когда Синдикат таки нарушил периметр Оцепления и почти добрался до Башни Правосудия, фактически, снеся все на своем пути?.. Это – война. У нее свои законы. Она не знает побед, и не знает поражений. Она лишь собирает свою кровавую жатву, с нее этого достаточно! Но лишь человеческий разум делает каждую войну чем-то личным. Погибший на Западном фронте брат, мать, погибшая под бомбежкой, дочь, затоптанная насмерть во время всеобщей паники… Все это - факторы, который подогревают котел жертв. Эта война никогда не закончится, мисс. Они сорвутся – и, клянусь вам, когда это произойдет, меня уже здесь не будет. Впрочем, по вашему лицу вижу – вам это неинтересно… - сказав это, Джек заказал себе несчетную рюмку амасека и мутным взглядом уставился на Елизавету.
- Извините, я отвлеклась… - поправив волосы, ответила Елизавета. – Все это, несомненно, интересно. Но откуда вы все это знаете? О количестве жертв, о войне? Честно говоря, я еще никогда не слышала, что между Арбитрами и Синдикатом когда-либо вспыхивала война…
- Когда работаешь оператором данных в Либрариуме, важно знать, какой информацией ты располагаешь… - флегматично заметил Джек, сдувая несуществующую пылинку со своего плеча. – Тогда гарантируются прочные связи с Синдикатом…
Елизавета снисходительно улыбнулась – ей не раз приходилось зашивать раны тем, кто подумал, что имеет право вступить в Семью. А иногда, приходилось ПРИШИВАТЬ отделенные части….
- Я знаю, о чем вы сейчас думаете, мисс, - холодно заметил Джек. – «Очередной придурок, который считает, что если у него есть в кармане пистолет, три патрона и планшет с данными, то он имеет право голоса». Видите ли, у меня личные счеты с Синдикатом… глубоко личные…
… Елизавета и не заметила, как гул в баре постепенно стих, и серые бюрократы в ужасе вжались в спинки своих стульев. За спиной Джека возникла темная тень одного из бугаев. Послышался сухой щелчок взводимого курка:
- Шоу окончено, урод. Вставай и иди за мной… - пробурчал охранник, тыкая дулом револьвера в спину Риппера.
- Извиняюсь, что должен вас оставить… - Джек ухмыльнулся. – Но, я обещаю вам – ваше одиночество не будет долгим…
Елизавета сглотнула внезапно возникший комок в горле и проводила взглядом удаляющиеся фигуры людей – одну крупную и круглую – охранника, а вторую, статную и подтянутую – Джека. Чем же ты им помешал, Джек? Почему в отличие от других, таких же серых, как и ты, бюрократов, ты не такой, как все? Зачем ты пришил эти нелепые шелковые манжеты фиолетового цвета к рукавам своего плаща? И, в конце концов, для чего нужны эти перчатки с железными пластинками на костяшках?.. Вопросы-вопросы…

Бу... Добрую половину читателей так можно потерять. Осторожней с запахами.
"если дождь, то это надолго." Иначе, врете.
Закрыты. Скачки со временем.
Улыбнуло."В воздух"- явно лишнее. Попробуйте сделать то же самое не в воздух. =)
Уложив? Возможно вы хотели сказать "закинув". Укладывают обычно в парикмахерской.
не разговорная речь.
Представляю удивленную рожу бугая, когда ему, в полной тишине, какая-то мазель как гаркнет в ухо... =)