Ночное небо освящалось яркими всполохами. Это последние защитники колонии ринулись в самоубийственную контратаку пытаясь выиграть немного времени для эвакуационных транспортов. Командовавшей обороной адмирал Громов понимал, что пользы от этого будет мало, если вообще будет, но поступить иначе просто не мог. Шел третий год войны с Орионцами. В чем причина возникновения конфликта и почему всегда мирные представители этой расы, внешне напоминающие земных медведей, без предупреждения атаковали планеты людей, не знал никто. Даже у аналитиков с их богатым воображением не нашлось приемлемой гипотезы. Попытка вести переговоры закончилась так и не начавшись, дипломатические корабль и эскорт подвергались атакам.

Дверь кабинета открылась без стука, что было поистине невероятным, Громов был известным противником нарушения субординации. Во флоте ходила легенда о том, как он отчитал самого главнокомандующего, когда тот обратился к нему не по уставу. Насколько она соответствовала действительности сказать было трудно, хотя учитывая факт того, что один из опытнейших адмиралов вместо командования флотом сидит на захолустной приграничной колонии и командует неполной эскадрой заставлял многих верить в нее.

Адмирал повернулся к вошедшему, это был глава колонии мистер Сонин.Как он сумел прорваться к адмиралу который приказывая не беспокоить его дважды повторил, что приказ касается в первую очередь именно Сонина выяснять сейчас было бесполезно.

- Адмирал, - срывающимся на фальцет голосом проблеял Сонин - нам не хватает транспортов, почти шесть тысяч колонистов невозможно эвакуировать!

- Да, я в курсе. Именно поэтому я приказал в первую очередь эвакуировать женщин с детьми, потом семейных мужчин и …

- Но послушайте, перебил адмирала Сонин, мы обязаны эвакуировать правительство, без него беженцам будет сложно устроится на новом месте, к тому же кто то должен будет представлять их интересы и вообще заниматься решением текущих вопросив!

- И что же вы предлагаете уважаемый?

- Необходимо срочно пересмотреть список пассажиров последнего транспорта и включить в него весь кабинет министров!

- И зачем же беженцам понадобится на новом месте министр экономики?

- Как зачем? ! ! ! А кто будет заниматься компенсациями и …

- Да какие еще компенсации! - не выдержав взорвался Громов - о чем вы вообще говорите. Идет война, и войну эту мы проигрываем! Прекратите распускать сопли. Порядок эвакуации был утвержден полмесяца назад и тога вы не возражали.

- Да, но ведь я, сейчас, тут совсем другое дело, вы должны понять …

- Я все прекрасно понимаю мистер, вы просто струсили, наложили в штаны. Хватит.

Адмирал включил коммуникатор и вызвав охрану приказал увести трясущегося и бледного как мел Сонина. Так с этим разобрались – подумал Громов, пора подумать, как доставить мохнатым ребятам максимум проблем, если они предпримут высадку. В распоряжении адмирала была десантная бригада, почти полностью укомплектованный полк самообороны и целых четыре танка. Как на аграрной колонии оказались танки, интендантское управление ответить не смогло, руководство колонии также затруднилось прояснить данный вопрос. Сил для удержания планеты конечно мало, но у мохнатиков всегда было туго с наземными операциями, так что кровушки им попортить удастся. Вопрос лишь в том будут ли они высаживаться.

Еще одной странностью этой войны была совершенно непонятная тактика противника в отношении захваченных планет. Большинство из них они просто игнорировали, ограничиваясь разрушением инфраструктуры с орбиты. На некоторые высаживали десант, безжалостно и с огромными для себя потерями уничтожая всех оставшихся на планете людей. И всего две планеты были превращены ими в радиоактивный шлак. Аналитикам так и не удалось выяснить, какими именно критериями руководствуются Оринцы, принимая решения относительно завоеванных планет. Одна из планет подвергшихся тотальной бомбардировке особо и не изменилась, т.к. представляла собой один большой действующий вулкан. Если бы не огромные запасы весьма ценных ископаемых, людей на ней вообще бы не было. Другая планета была полной противоположностью, она не имела никакой промышленной и военной ценности, по сути, являлась одним большим курортом. Более половины населения работало в сфере услуг, а две трети бюджета давала туристическая отрасль.

Адмирал набрал на коммуникаторе код связи с адъютантам и приказал в течении полчаса организовать совещание с командирами подразделений. Собрать офицеров удалось довольно быстро, большинство находилось в бункере, либо недалеко от него. Задержался только полковник Соколов, командовавший силами самообороны и находящейся в столице.

- Здравствуйте господа, садитесь – сказал адмирал, проходя к собственному месту во главе стола. - Перед нами стоит задача отражения возможного десанта. Мы с вами не раз обыгрывали варианты возможных действий в данной ситуации. Поэтому не станем тратить время, все равно ничего нового за оставшиеся часы не придумаем. Однако наше положение осложнилось, на планете остается в лучшем случае порядка двух тысяч гражданских. Вооружать их во-первых нечем, а во вторых, даже если найдем чем, толку будет мало, скорее проблем прибавится. Поэтому необходимо решить, где они смогут укрыться. Прошу высказывать мнения.

- Не хотелось бы быть неправильно понятым - заговорил майор Захаров, начальник аналитического отдела - но в свое время я приказал просчитать подобную ситуацию. Для всех вас не является секретом информация о результатах и главное эффективности десантных операций противника. Собственно она стопроцентная. Живых не остается. Исходя из этого, мы просчитали эффективность действий обороняющихся. В случае, если мы бросим гражданских, не станем отвлекаться на их защиту, эффективность наших действий будет в четыре раза выше.

- Да вы что сдурели! Как мы можем бросить тысячи людей, даже не попытавшись их защитить. Да вас за одно такое предложение нужно под трибунал отдавать.

- Спокойней, я не предлагаю бросить беззащитных людей, а всего лишь довожу до вашего сведенья, в силу своих служебных обязанностей заметьте, что попытка спасти их снизит эффективность наших действий. Как следствие, мы наверняка не отразим первую волну десанта, что сократит время жизни уцелевших после нее минимум вдвое. Если развивать мысль дальше, то мы на несколько недель раньше высвободим крупные силы противника, которыми они смогут воспользоваться в другом месте и возможно именно это обеспечат им необходимый для победы перевес.

- Хорошо, один вариант у нас есть, бросаем гражданских. Хотелось бы получить конструктивные предложения и на обратный случай. Высказывайтесь.

- Да собственно, господин адмирал, вариант у нас только один, поместить их в этот бункер. Но он неосуществим, места не хватит.

- Вы господин полковник не учли еще один фактор. Этот бункер скорее станет коллективной могилой, чем способом защиты. Мохнатые, перед десантом проводят точечную бомбардировку, а учитывая их любовь к кинетическому оружию, на которое бункер не рассчитан продержится он минут пять, после чего тут будет одна большая воронка.

- Майор, если вы со своими аналитиками все просчитали, так может прекратите тратить время и озвучите наиболее эффективный способ защиты гражданских?

- Он вам не понравится. Суть его в том, что необходимо рассредоточить оставшееся население на как можно большей площади. Таким образом, мы снизим процент потерь, развяжем себе руки, нам не придется отвлекать силы на их защиту, и вдобавок выиграем дополнительное время. Если флоту удастся быстро организовать контратаку, возможно, кто ни будь и выживет.

- И чем это отличается от плана просто бросить их?

- Тем, что в этом случае мы снабдим их продуктами, медикаментами и другим необходимым для выживания. Поймите, с моральной точки зрения мне это и самому не нравится. Но! Ранее не на одной из атакованных планет такой способ не применялся, а все которые использовались привели к печально известным результатам, флот выживших не обнаружил.

- Хорошо майор, мне это не нравится, как и всем присутствующим полагаю тоже. Однако я согласен с вашими доводами, если некто не хочет внести иных предложений, принимаем этот план как рабочий.

- Господин адмирал, у меня в бригаде есть неплохие инструкторы по выживанию. Их немного, но я могу отпустить их, пусть возглавят несколько групп, это немного, но хоть какая то помощь.

- Принимается, еще предложения? Нет, хорошо. Майор, полагаю у вас уже есть разработанный план?

- Так точно.

- Тогда приступайте. Остальным действовать в соответствии с первой схемой, начинайте выдвижение своих подразделений, все свободны.

Андрей сидел в порту. Менее получаса назад стартовал последний челнок. В рассветном небе еще можно было увидеть группу огней, это были двигатели последних сходящих с орбиты транспортов и конвоировавших их кораблей. Но никто из находящихся в порту людей старался не поднимать глаза. На душе было мутно. В зале царила угрюмое, почти кладбищенское молчание. Все прекрасно понимали, что шансов, пережить ближайшие несколько дней, у большинства присутствующих нет. Конечно, существовала высокая вероятность того, что враг ограничится точечными орбитальными ударами, вот только легче от этого не становилось. Планеты, не подвергшиеся десанту или тотальной бомбардировке и отбитые в последствии флотом, как правило, отличались практически полной гибелью не эвакуированного населения. С чем это было связано, являлось еще одной загадкой войны, во всяком случае, по имеющейся у Андрея информации достоверных причин установить не удалось.

Себя было жалко. Двадцать два года, только закончил учебу в престижной академии. Вернулся на родину. В впереди были ясные и неплохие перспективы. А теперь? Все кончено. Нет, Андрей не винил военных, специфика его образования позволяла объективно оценивать ситуацию. Громов сделал все что мог. Просто чудо, что с такими ограниченными силами адмирал так долго смог сдерживать противника, вот только лично ему от этого легче не становилось. Если кого и обвинять, так Сонина, это он лично оформлял документы, на основе которых и были выделены транспорты. И потом постоянно упоминал об этом при любой возможности, отец народа блин. Радует, что эта скотина осталась на планете. Молодец Громов, мужик. Этот перечень нерадостных мыслей и разгорающееся пламя злости на теперь уже бывшее руководство колонией было прервано ожившей системой оповещения.

- Внимание! Говорит адмирал Громов. Прошу не поднимать паники и выслушать сообщение до конца. По расчетам наших аналитиков в случае высадки десанта имеющимися в наличии силами практически невозможно отразить даже первую волну. В связи с этим я принял решение не отвлекать военнослужащих и бойцов самообороны на обеспечение вашей безопасности.

В зале начал подниматься ропот, но мощности динамиков вполне хватило чтобы перекрыть его, поэтому следующие слова адмирала были услышаны всеми. После них в зале наступила окончательная, могильная тишина.

Часть 1.

Старый железобетонный забор. Он тянулся китайской стеной далеко на запад и скрывался, исчезая в окутанной серым смогом дали. Нельзя было сказать наверняка, есть у него начало или конец но, обогнув весь аэропорт, каменная стена возвращалась обратно сюда, к самым дальним воротам находящимся немного в стороне от взлётного поля. Большие зелёные врата, увенчанные причудливыми стальными набалдашниками, застывшими на массивных столбах, возвышались надёжным бастионом, перекрывая заасфальтированную дорогу, по которой в аэропорт провозили тонны горючего, строительных материалов и многое другое, что требовалось для нормального функционирования гигантского аэродрома. Недалеко от забора начинался великолепный сосновый бор. Он огибал четверть территории взлётного поля. Местами лес подступал вплотную к серому забору, великодушно заслоняя запылённую городскую даль, и наполняя воздух насыщенным ароматом благоухающей хвои. На окраине служебного шоссе немного раздвинув сосны, небольшим хутором расположились несколько двухэтажных строений с каменными пристройками и деревянными сараями. В этих домах жили служащие аэропорта, а также люди, занимавшиеся обустройством соседних с аэропортом территорий и работники лесного хозяйства. Машины на шоссе появлялись редко, и загородная тишина нарушалась лишь посвистыванием работавших где-то далеко реактивных турбин, да уже приевшимся рокотом взлетающих и приземляющихся самолётов. Это был небольшой уединённый мирок, где не встретишь посторонних людей. В редкие минуты, когда наступала полная тишина, её сразу заполняли птичьи голоса, а суетливые цикады начинали незатейливый концерт. В середине июля солнце восходит рано. Когда люди, закончив свои утренние процедуры, собираются за завтраком на широких балконах чтобы выпить ароматного кофе и спланировать наступающий день, светило уже успевает подняться над просыпающимся лесом достаточно высоко и ненавязчиво предлагаёт ещё не жгучие лучи полусонным лицам. И вот большая часть жильцов, покинув уютные дома, спешит на служебный автобус, который за четверть часа доставит их до места работы. В посёлке остаются только дети, отсыпающиеся в разгар школьных каникул, да взрослые которым некуда спешить

Часть 2.

На опустевший балкон, с остатками немудрёного завтрака на столе, выбежал босой мальчишка. Он лениво потянулся, подставив веснушчатое лицо слепящему солнцу и сел на деревянный стул, подвинув к себе тарелку с бутербродами накрытую бежевой льняной салфеткой. Выбрав самый толстый сэндвич, он отхлебнул немного молока из стоявшей тут же эмалированной кружки и принялся с завидным аппетитом поглощать пищу. Затем непоседа вскочил на ноги подошёл к прочным перилам балкона и, опершись на них локтями, свесил вниз голову, продолжая жевать аппетитную булку и наблюдая за происходящим во дворе. На корявой ветке высокой лиственницы, что росла рядом с шоссе и недалеко от того балкона с которого свисала рыжая шевелюра подростка, вольготно расположилась большая серая ворона. Она усердно теребила тушку дохлого птенца, старательно пытаясь своим мощным клювом добраться до его уже протухших мозгов. Сквозь шелест листвы послышался быстро нарастающий гул двигавшегося по шоссе автомобиля. Ворона на миг прекратила ковырять кусок падали, встряхнула головой, и немного помедлив, снова принялась за свою работу. Наблюдая за ней, подросток перевёл взгляд к подножью дерева, на котором сидела птица. Внизу утопая в траве по самые уши, притаилась большая трёхцветная кошка, которая с замиранием сердца следила за каждым движением пернатой. Мальчика внезапно словно осенило, он сорвался с места и, бросив на стол недоеденный бутерброд, скрылся в прохладной комнате. Через минуту он снова стоял на балконе, держа в руках новый сверкающий чернёной сталью пистолет. Оружие было не боевым, а всего лишь пневматической игрушкой. Совсем недавно отец подростка купил его ради развлечения и уже несколько раз они даже стреляли из него по расставленным во дворе пивным банкам, развлекаясь в импровизированном тире. Пистолет хотя и был пневматическим, но пулял довольно далеко, а алюминиевые банки пробивал на вылет. Отец пару раз разрешал и парню пальнуть в мишень, так что стрелять он немного умел. Ворона мальчику явно не понравилась. Подросток взвёл тугой курок массивного пистолета, обхватил двумя руками его гладкую рукоять и, упершись металлической игрушкой в деревянную поверхность балконных перил, стал усердно метиться в практически неподвижную цель. Ворона словно предчувствуя беду, вдруг подняла голову и застыла. Её взгляд и чёрная дыра направленного на неё ствола встретились. Мальчик закрыл глаза и нажал на спусковой крючок. Раздался лёгкий шлепок. Маленький металлический шарик летел очень быстро, рассекая округлыми боками утренний воздух. На пути к цели он успел смести несколько зазевавшихся комаров и когда ворона очередной раз моргнув, открыла глаза, шарик молниеносно влетел в одну из её маленьких глазниц, но на вылете, он надёжно застрял в упругой кости черепной коробки поверженной птицы. У неё наступил ступор. Вероятно, дробинка, пройдя через мозг пернатой, повредила те клетки, которые управляли работой её мышц или ещё что-то, но как бы, то, ни было, ворона вдруг вытянулась всем телом, словно стрела и, оставаясь в таком положении, сорвалась вниз, будто отскочивший от мишени дротик, направляясь навстречу неприветливой земле. Гул автомобиля был уже совсем рядом. Кошка всё это время следившая за копошащейся наверху птицей на мгновение отвлеклась шумом приближающегося грузовика. Она на миг повернул голову в сторону машины, затем снова подняла её. В этот момент труп окаменевшей вороны уже подлетал к тому месту, где находилась кошка, и острый клюв вонзился прямо в глаз растерявшемуся животному. От дикой боли кошка сильно заорала и, начала метаться во все стороны, врезаясь в торчащие пни и соседние деревья. Затем сорвавшись с места, она рванулась в сторону шоссе прямо под колеса, притормаживающего перед воротами аэропорта грузовика. Услышав яростный крик ничего, неподозревающий водитель высунул голову в открытое окно машины, пытаясь увидеть объект который издавал эти немыслимые звуки. Обезумевшее от невыносимой боли животное неслось вперёд, ничего не разбирая на своём пути, и когда казалось, что вот-вот огромное колесо подомнёт её под себя, оставив лишь мокрую шерстяную лепёшку на сухом залитом солнцем асфальте, она резко подпрыгнула и что было сил, впилась в обескураженное лицо недоумевающего шофёра выпущенными лезвиями когтей. Водила заорал не тише этой самой кошки и вместо того чтобы затормозить автомобиль его нога скользнула на педаль акселератора и машина резко прибавила ход. До ворот оставалось несколько шагов, и грузовик на полном ходу протаранил тяжёлую металлическую преграду. Удар был страшной силы. Пришёлся он на передний бампер и капот авто сильно повредив хрупкий радиатор. Один из стальных набалдашников украшавших ворота от столкновения сорвался со своего законного места и, отскочив от помятого капота, влетел прямо в кабину грузовика, пробив многослойное лобовое стекло и попал в изодранное лицо несчастного водителя. Человек мгновенно потерял сознание и когда, его обмякшее тело начало медленно сползать по сиденью вниз, под его массой безвольная нога упёрлась в педаль злосчастного акселератора, и таким образом утопила его до самого пола. Бедная кошка в момент столкновения отскочила далеко в сторону, затем быстро поднявшись и припадая на правую переднюю лапу, скрылась из виду, спрятавшись в высокой траве. Тем временем помятый грузовик, изрыгая клубы белого пара из повреждённого радиатора, никем неуправляемый мчался вперёд по бугристой поверхности травянистого поля, с каждой секундой набирая всё большую скорость. Подскочив на последней ухабе, машина жёстко опустилась всеми колёсами на гладкую поверхность взлётной полосы и, не встречая новых преград, стала разгоняться ещё быстрее, будто собираясь через минуту выпустить крылья и взлететь.

Часть 3.

Пассажиры современного аэробуса давно пристегнули ремни безопасности и как обычно с волнением ждали момента, когда огромная крылатая машина оторвется от земли и начнёт набирать высоту. Самолёт развил уже приличную скорость и по тому, как изменялся наклон линии горизонта за окном, можно было судить, что переднее шасси уже зависли в воздухе. Когда же у некоторых людей перехватило дыхание, стало ясно, что с землёй расстались и задние колёса. Взлёт и посадка считается самым волнительным и трудным моментом при выполнении любого полёта. Но пока всё шло нормально и некоторые пассажиры даже отстегнули привязные ремни. Внезапно последовал сильный толчок. Что-то отвалилось в нижней части фюзеляжа и с ужасным скрежетом отделилось от корпуса аэробуса. Уже оторвавшийся от земли самолёт вдруг накренился на левую сторону и, соприкоснувшись серебристым крылом с твёрдым покрытием взлётной полосы, неимоверно содрогнулся. Катастрофа казалась неизбежной. Но по счастливой случайности прочное крыло аэробуса, словно упругий мяч отскочило от сравнительно гладкой поверхности, и лайнер вновь обретя горизонтальное положение медленно, но без сбоев принялся набирать высоту. Перепуганные пассажиры стали постепенно успокаиваться так толком и не поняв, что же стряслось. А произошло следующее. Пока неуправляемый грузовик нёсся на бешеной скорости по взлётной полосе навстречу ему, но гораздо быстрее мчалось другое чудо техники – пассажирский авиалайнер. Автомобиль по известной причине никуда свернуть не мог. Самолёт также мчался на предельной скорости, приближаясь к точке отрыва. И когда он поднялся в воздух, всего на несколько метров, их пути пересеклись. Грузовик на всём ходу задел верхним краем фургона ещё не убравшееся шасси аэробуса. От сильнейшего удара часть покрытия грузовика срезало как опасной бритвой, а обломленное шасси самолёта лишь мгновение подержавшись на гидравлических шлангах, отскочило, прочь убегая вдаль, словно гигантское неказистое перекати-поле. Под воздействием необычайной встряски автомобиль развернуло в сторону и наконец-то, очнувшийся водитель немедленно убрал ногу с педали акселератора и резко ударил по тормозам. Искореженная машина, проехав ещё с десяток метров, въехала в пожарный пруд расположенный недалеко от обочины взлётной полосы, и залитый водой перегревшийся двигатель быстро захлебнулся, чихнув пару раз на прощание.

Часть 4.

Повреждённый самолёт продолжал набирать высоту. В результате удара крыла о взлётную полосу повредился топливный бак аэробуса, и вытекающее горючее тянулось за летящим лайнером едва заметным серым шлейфом. От сильнейших перегрузок на борту вышло из строя почти всё электронное оборудование и к тому же заклинило основные рули. Лайнер был практически неуправляем. Он двигался только прямо, поднимаясь всё выше, с ничего неподозревающими людьми на борту.
На пульт командира боевого расчета войск ПВО поступил неоднозначный приказ с центрального командного пункта, сбить неуправляемую машину в том случае если в ближайшее время не будет налажена надёжная связь с неподконтрольным объектом. И это было понятно. Прямо по курсу самолёта не так далеко располагался огромный мегаполис и в случае падения на него неисправной машины жертвы могли быть колоссальными. Молодой лейтенант вот уже четверть часа держал подрагивающий палец на красной кнопке пуска боевой ракеты, не решаясь на неё нажать. Но время текло неумолимо, и было уже пора. Всё же ему не пришлось, брать греха надушу. Момент кульминации наступил. Выработав остатки драгоценного топлива, самолёт на мгновение поник головной частью, затем сорвался вниз и в неуправляемом штопоре, принялся вытанцовывать смертельное фуэте над просторами большого лесного массива.
Заметив падающий самолет, оглашавший сильным гулом всю округу, в ракетной части стратегического назначения, что располагалась в глубине огромного леса, была срочно объявлена боевая тревога. Во всех концах базы завыли оглушительные сирены. Десятки солдат забегали по территории базы, словно озадаченные насекомые в разворошённом муравейнике. Но отменить падение или хотя бы подкорректировать его траекторию не смог бы даже сам господь бог. Исполинская машина рухнула прямо на командный пункт, создав тем самым огромную воронку и вызвав сильные пожары во всех близлежащих зданиях. Хотя глубокий бункер и выстоял, но вследствие сильнейшей непредвиденной атаки получил серьёзные повреждения. Самым ужасным последствием этой катастрофы было то, что в результате трагедии было повреждено большое количество важных кабелей и соединений что в свою очередь повлекло за собой множественные замыкания и сбои в работе электронного оборудования отвечавшего за состояние пусков стратегических ракет.

Часть 5.

Телефонный звонок застал американского президента прямо в постели. И это поступило непросто срочное сообщение, это был леденящий душ, пролившийся на невинную голову первого лица великой державы. Поступил доклад из пентагона о том, что на одном из стратегических объектов России произведено сразу несколько запусков межконтинентальных баллистических ракет. Пять из них движутся в направлении США по постоянно изменяющейся траектории, что делает их практически неуязвимыми. Все ракеты по сведениям разведки несут на себе по несколько самонаводящихся ядерных боеголовок. Ещё несколько ракет направились в страны, имевшие ядерное вооружение.
Команда - «нанести ответный удар», последовала незамедлительно.
Часть 6.
Международный отряд астронавтов работал на околоземной орбите почти полгода. Четверо мужчин и одна женщина вот уже несколько часов с нетерпением ожидали восстановления связи с землей, но в динамиках по-прежнему раздавались лишь шуршащие помехи, а на мерцающих мониторах мелькали темно-серые полосы. Они, не отрываясь, смотрели в залитые солнцем иллюминаторы международной космической станции, давно уже наблюдая как по поверхности родной планеты, огненными язвами расползаются яркие вспышки. Астронавты заглядывали друг другу в глаза, в которых, уже не таясь, блестели кристаллики слёз, боясь произнести одно единственное слово, которое давно витало в ионизированном воздухе космического аппарата – «ВОЙНА».
Ядерныё грибы разрастались по загубленной планете с неимоверной быстротой. И вот уже безжизненный шар превратился в огненно- жёлтое подобие маленького пылающего солнца, продолжая разгораться всё ярче и ярче. Затем планета стала сжиматься в гравитационном коллапсе и, достигнув критической величины, взорвалась в ослепительной вспышке, завершив таким способом своё сравнительно не долгое существование.

Эпилог.

Подросток открыл глаза и медленно опустил заряженный пистолет. Затем поставив его на предохранитель, опустошённый мальчик тихо поплёлся в тенистую комнату и положил оружие в отцовский ящик письменного стола.
Самодовольная ворона, покончив с завтраком, лениво спрыгнула с пушистого дерева и улетела прочь по своим пернатым делам. Возбуждённая кошка, посидев ещё немного на своём насиженном месте, с тоской посмотрела в след улетевшей птице и побежала, семеня мелкой рысцой допивать остатки утреннего молока.

Быть человеческим детенышем - не самое великое удовольствие. Это я выяснил на своей шкуре. Первые дни на Земле (так аборигены называют Атлантиду) я ем и сплю, сплю и ем. И соответственно, хожу в туалет. Догадайтесь, куда? Если я не умею ходить, говорить, сидеть... Я хожу под себя! "Анрис, ты весь в дерьме!" - одна эта мысль заставляет меня плакать, что я с удовольствием и делаю. Наконец, меня замечают и самка ("мама" - это моя земная мама) наклоняется надо мной:
- Ванечка, сынок, проснулся! Ой, обкакался! Молодец-то какой! Давай, иди ко мне - мама попу помоет, потом будем кушать. Голодный, наверное...
Конечно, голодный. Есть я хочу всегда. И терпеливо жду того момента, когда мама даст мне титю. (Да, я питаюсь человеческим молоком, надеюсь никто в Патруле не будет знать об этом). После этого мне дают время маленько "погукать" и я опять засыпаю, что бы проснуться в ... Сами знаете, повторять не буду. По такому циклу я жил примерно месяца два-три, в редкие минуты просветления с ужасом осознавая:
- Анрис, ты попал.
И по полной программе. Судите сами:
Атлантиду заселяет человеческая цивилизация. "Хомо Сапиенс" - человек разумный. Прямоходящие, четыре конечности с пятью пальцами каждая. Голова с органами зрения, слуха, дыхания и речи. Имеется мощный программатор пространства - мозг. Все как у нас, даже центр тяжести тела совпадает с Арийским. Казалось бы - живи и радуйся. Но не получается - не доросли еще. Я долго думал по этому поводу и пришел к выводу - человеки не продукт эволюции Атлантиды. Они принесены сюда извне, потому что как раз центр тяжести людей не расчитан на гравитацию этой планеты. И суточный цикл человека тоже. Они что - ссыльные? Или беженцы? Не знаю. Разумных существ в Бездне Миров множество, а я болван, не удосужился закачать в мозг информацию по истории Атлантиды.
Это я серьезно лохонулся.
Зато человеческую расу начал изучать с пеленок. Вы знаете, что такое "пеленка"? Это такой квадратный кусок ткани, в которую земляне заворачивают своих младенцев. Причем стягивают тело так, что ни рукой, ни ногой не пошевелить. Зачем, спрашивается? Я все равно ходить не умею.
Тут поневоле вспомнишь наши "биолюли" - с их автоматической настройкой на желание малыша: массаж мозга - пожалуйста, приласкать поля тонких энергий - извольте, добавить счастливых эмоций - все для Вас, дитя мое... Она тебе и "Мистерии Начал" почитает, и "Демологию" разжует... Нянька, учитель, тренер, идеальная защитная оболочка - она всегда с малышем.
Вот с ней-то как раз можно было отправится путешествовать по Мирам. Тем более вся Бездна перед твоими ногами...
Ну хорошо, не вся - только три верхних слоя, но и этого более чем достаточно для изучения. Главное - ничего не натворить и не привлечь к себе взор Патруля Времени.
Про ребят из этой организации среди юных ариев ходили легенды, все мечтали стать такими, как они...
Но счастливчиков было немного - Краверт крайне редко приглашал на службу в Патруль. Меня с ним познакомила Изиора...
Что-то отвлекся, (типа - лирическое отступление), я же людей изучаю. В основном по телевизору и прихожу в ужас:
- Куда я попал?
Представьте сами: - техногенная цивилизация, полное отсутствие биотехнологий, и как следствие - паразитарный образ жизни на планете. За что Атлантида их наказывает - землятрясениями, наводнениями, ураганами и прочими напостями...
Прибавьте к этому разобщенность людей по непонятным признакам: окраске кожи, форме головы, названии богов, территориальность и ... Отсюда войны, террористы, погромы...
Картина, типичная для шестнадцатого уровня.
И здесь можно застрять надолго. Как только я произнесу первое слово - забуду все - стану человеком!
Не хочу!
А придется.
Я окончательно это понял, когда познакомился с Тишей. Он напугал меня своим внезапным появлением. Я хотел было заорать и позвать маму, но Тихон ласково улыбнулся и сказал:
- Мама меня все равно не увидит. И папа. Они лишь догадываются о нашем существовании.
- А вы - это кто?
- Стражники планеты. Хотя люди нас так не называют. Мы для них духи. Лешие. Водяные. Привидения... - Тихон громко заухал: - Я лучшее в мире приведение с мотором...
- Что с тобой? - непонял я его выходки.
- Ясно что. Просто ты еще мультика не видел. Про Карлсона.
- Про какого карлсона?
- Который живет на крыше. Про меня. Ну а если серьезно, то я - домовой. И живу не на крыше, а дома. У Вас дома.
- Ясно. И родители тебя не замечают. Значит и я не буду тебя видеть?
- Да, и ты, малыш тоже.
- Когда это произойдет?
- У всех по разному. Но думаю месяц-другой пообщаемся.
- Слушай, у меня есть к тебе просьба. Понимаешь, я здесь не местный...
- Все вы здесь не местные. - Тихон ухмыльнулся и сделался серьезным: - Говори.
- Мне нужно найти принцессу.
- Принцесс на Земле много. Тебе какая нужна?
- Изиора. - И я выдал полный пакет характеристик, по которым ее можно идентифицировать.
- Я свяжусь со Стражниками. Мы поищем. - И Тихон исчез.
А я остался. И в его отсутствие выполняю роль защитника дома.
Как, спросите вы. И правильно сделаете, я же младенец.
Ну, уже не младенец, я - малыш-крепыш (правда самостоятельно ходить еще не умею, зато гоняю в "ходунках"). И гоняю всякие энергетические сгустки-паразиты. Они так и норовят пробраться в дом. Родители их вообще не замечают, я же их прекрасно вижу: вон, еще один паразит лезет в углу. Разгоняемся и с разбегу бьем его: получи, гад!
- Ванечка, лобик расшиб, сыночек. Ну, что же ты так неаккуратно! - Мама берет мое орущее тело на руки и боль постепенно проходит, тепло ее энергии успокаивает меня и через минуту я опять наворачиваю круги по квартире...
И думаю.
Кто же вы, люди? Кем я стану через пару месяцев? Какой алгоритм поиска необходим? Все эти и еще множество других вопросов заставляли мой мозг работать на полную катушку...

...Если люди - ссыльные, то человечество может оказаться одним из младших братьев Ариев. И Иерархов...
Вспоминаем "Истории Падения" и делаем вывод - могут.
Смотрим телевизор, слушаем родителей и делаем вывод - не могут. Знаний о "Мистериях Начал" у них нету. Сплошные покемоны и симпсоны.
Изучаем человеческий программатор пространства - ты наш брат. Как он его использует? Никак. Используемые людьми три процента в счет не идут. Просто работает система жизнеобеспечения. И все...
Так, братья или не братья?
Потому что, если братья - я с ними вернусь в Ирий. Пусть не скоро, сколько тысячелетий будет длится этот процесс - неизвестно, но шанс есть...

...Делаем банк данных, проводим резервные каналы связи. Так, активация будет производится... по ключевым словам-знакам: принцесса, патруль, Краверт, Ехо, Ирий, Арии...
Сохраняем информацию на уровень пятых-седьмых полей...
Ключи активации те же...
...Программируем себя на поиск... Яркий, очень яркий отпечаток личности Изиоры - необходимо найти...

А Тихона все нет и нет. И я теряю зрение - буквально вчера все оттенки ауры мог разглядеть, сейчас только черно-белые краски... Бороться с паразитами я перестал - теперь они ловко маскируются. Лишь изредка, какой нибудь уж слишком наглый засветится. Уж тут я его...
Его вспомни - и он здесь... Непонятная чернота сгущалась в углу, под иконой...
Занимаем атакующую позицию, но вдруг...
Чернота издала звук. Она заговорила:
- Анрис, это я - Пятый. Ну ты, блин, совсем человеком стал. Ну вспомни, мы с тобой еще в НЛО играли. Гоняли над Землей, помнишь? Дискотеку, принцессу Изи...
- С этого момента поподробней, чудовище.
- Я не чудовище, я - Пятый. Твой друг. Ты мне еще бой проиграл. Воздушный... Здорово мы тогда рубились, ты почти выиграл...
- Фиг с ним, с боем, ты про принцессу давай.
- Анрис, елки, я же тебе не говорил, что Изя - принцесса. Надожь было так забыть.
- Какая Изя?
- Ну та, на дискотеке, бар "Дрейка", мы с тобой ди-джеи, ах, да, ты же под манагой был. Ничего не помнишь...
Яркая вспышка в мозгах: - "...оглушающий звук музыки, мигание разноцветных прожекторов и молоденькая черточка в реверансе:
- Изя..."
- Вот болван! Какой же я болван!
- Ну ладно, заболтался я с тобой. Кстати, привет тебе. От Самеля... - И чернота исчезла.
Мне срочно нужно связатся с Патрулем. Изиора у них... Краверт, ты меня слышишь... Изиора у них... Самаель тебя обманул...
- Ванечка, сынок, что же ты так кричишь? - папины сильные руки подбросили меня к потолку: Лучше скажи - папа.
Правильно, помогай мне папа, только мне нужно в Патруль...
- Па-па - Голос отца вселяет уверенность:
- Па...- Мне нужно в Патруль, Изиора у них...
- Вот так, молодец, это же нетрудно: па-па.
- Па...па...
6.КОРОТКИЕ ШТАНИШКИ

Рос я ничем не примечательным малышом. Так же как все остальные дети вначале пошел в детский садик...
Там я первый раз влюбился. Мы играли в "Спасение принцессы от чудовища" и я был ее рыцарем-спасителем...
Потом любовь кончилась и началась школа...
Там я первый раз подрался. Из-за девочки, конечно. Старшекласник задирал ее, наверное понравится хотел, пришлось заступится. Родителей, конечно, вызвали в школу. Но папа почему-то не наказал меня, лишь спросил:

- Страшно было? Молчишь, значит страшно. Это правильно, боятся необходимо, мы же не дураки.
- Дураки не боятся? - не поверил я.
- Они же дураки. - Папа одобряюще улыбнулся: - А вот то, что ты преодолел свой страх и вступил в схватку - молодец. Как дрались, покажи...
И я с воодушевлением показал драку. Если честно, я ничего не помню, все как в тумане, но папе я расказал! Так расказал, что папа начал играть в "угадайку":
- Так, это ты из какого кино взял? "Тринадцатый район"? Нет? А - а, ты Стивена Сигала изображал. И Брюс Ли в придачу!
Я счастливо смеюсь и киваю головой.
- Так, боец, пора тебе определится. Кто тебе больше нравится - Джеки Чан или Чак Норрис? Шварцнеггер или Сталлоне?
- Бед Карма! - Я его видел в боях без правил и принес папе видеокассету.
- Так это ж кино. Чистейшей воды. - Папа одобрительно "крякал", глядя как Карма расправляется с противниками: - Есть один стиль, почти как у него. "Дайто-рю" называется.
- Папа, я хочу Дайто...
- Я поговорю с дядей Равшаном...

...Тренировочный зал. Или по-японски - "Додзе". Наша группа в разнообразных кимоно, кто на что горазд, сидим по периметру татами и слушаем сенсея:
- Ребята, мы здесь чем занимаемся? Бальными танцами? Иван, что за кардебалет ты Вере показывал?
- Учитель, я показывал савват...
- Понятно, что не карате. Ты же центр тяжести не держишь...
Иди сюда, нападай. Вот как Вере показывал, так и нападай. Вы, Коля и Слава, идите сюда. Становитесь по бокам. Ловить будете, страховать Ваню. - Равшан повернулся ко мне: - Падение - заднее сальто, сможешь?
Я киваю головой.
- Замерли все. Внимательно смотрим. Нападай, по настоящему. Ну, я твой враг, тебе необходимо меня...
Равшан не успевает договорить, моя пятка у виска сенсея...
Я теряю сцепление с татами, мои ноги взлетают... заднее сальто... благополучно приземляюсь на живот, успеваю прикрыть лицо от прямого столкновения... нога учителя на шее, вторая рука на контроле...
- Кто успел посчитать, сколько я ударов успел нанести, пока Ваня ногой махал? Три - правильно, то есть, Иван, ты уже почти труп. У тебя сломана нога, сбито дыхание и... Думаю, этого достаточно, чтоб любой мог понять - на поле боя ты уже не боец. И на тебя можно не обращать внимание.
- Я из последних сил брошу нож вслед! - выдавил я из себя.
- Теоретически, конечно можешь. Даже выйти из захвата и победить хотя бы меня - можешь. Но практически... Смотрите, что делают ниньзя с такими разговорчивыми. Раз, ломается шея, два - ломается рука, затем контрольный удар...
Я почувствовал, что нога сенсея наступила на "труп" чуть повыше копчика:
- Здесь тоже ломают ударом, Иван. Ты понял?
- Понял, - ответил я, подымаясь на ноги: - Больше не буду махать ногами.
- А вот это ты зря. Вера, иди сюда. Смотри, что надо делать, когда кавалеры начинают ногами махать. Поняла...
- Да, - кивнула головой девочка и покраснела. Еще бы - пара движений и ты - без имущества... Или оно "всмятку"...

Еще помню странные сны, даже и не сны - виденья непонятные, я не засыпал, проваливался куда-то:
...- Анрис...- легкое прикосновение к волосам, я вздрагиваю, но глаз не открываю, боясь увидеть нечто страшное: - Анрис, не бойся, это я - Тиша...
- Тиша...
- Т-с-с, не просыпайся... Мы нашли ее...
- Кого? - В этот момент я всегда "просыпаюсь": - Тиша, ты где? Кого нашли? Кто она? Что я должен сделать?
Хлопает форточка, и я просыпаюсь уже по-настоящему...

... След вел в расщелину, я иду по следу, насторожено оглядывая окресности.
Кто пустил на неиследованную планету эту девчонку - негодую я - теперь ищи ее. Занесло же ее в такую даль от базы. Нелень же было тащится...
Своды расщелены подымаются все выше и выше, растворяясь в лунном свете.
Вдруг - резкий крик нарушает тишину, рычание неизвестного животного закладывает уши...
- Я иду - кричу я... и "просыпаюсь".

... Строй воинов, наверное - сотня, может больше.
Разгневанный хан (князь) идет вдоль строя:
- Вы мои лучшие воины и не смогли ее уберечь? Даю время до вечера. Иначе голова с плеч. Каждого десятого. И начнем с тебя... - Палец хана утыкается мне в грудь, я успеваю разглядеть огромное массивное кольцо, солнечные лучи в камне вспыхнули огнем: - Ты понял? До захода солнца...
- Я найду, хан. - Страх смерти начинает заполнять мою грудь: - Воины, за мной...- и "просыпаюсь".
Впрочем этим виденьям я нашел объяснение: читать люблю. Фантастику просто обожаю, вот воображение и играет.

8. ШТАНЫ ЦВЕТА ХАКИ.
.
"Цветы цветут в садах - а юность вянет в сапогах" - бойко строчил я в письме. Нет, лучше так: "Кто был студентом - знает юность, кто был солдатом - знает жизнь..."
Солдатских мудростей много, выбирай - не хочу, вот я и строчил - писал письмо Вере...
Вера! - так я начал свое повествование и не знал, что писать. А что напишешь, если не знаешь, как относишься к девушке?
Всякую чушь. Вот я и строчил победные реляции "своей боевой подруге".
Вера - замечательная девчонка...
... Кулак Веры проходит в сантиметре от головы, моя ладонь змеей ложится сверху...
- Ваня,
... приседаем...
я бы
...ноги Веры подлетают к потолку, мои заканчивают танец "Тай-Сабаки"...
пива
...чуть подаемся назад, и захват становится болевым...
сегодня
...что Вера делает? Вместо того, чтоб правильно упасть на спину, она как странно вывернулась и...
попила.
...верх и низ внезапно поменялись местами, я увидел стремительно приближаюшийся пол. Интересно, как это она?
- Ты непротив?
...Уф, удачно страханулся, тело привычно село в "леопарда":
- Вера, не отвлекайся, проиграешь. - Сенсей, как всегда - все видит и слышит.
- Не проиграю...- Грация хищной кошки, черный блеск глаз, плавные скользящие движения - ну вылитый "красный ниндзя"...
Я ее ждал на улице.
Я ее всегда ждал после тренировки. Возле ее новенького BMW - двухместного купе с пятилитровым двигателем, прогревал двигатель (Вера мне дала ключи от него, так - на всякий случай)... Его ей подарил брат - бизнесмен. Ему надоело каждый день ездить и ждать сестру после тренировки. Вот он привез ее в автосалон: - Выбирай любую, брат "башляет". Вера и выбрала: - Вот эту, красненькую. Она мне так идет...
Я на этом аппарате за рулем ни разу не ездил, Вера никому его не доверяла. И если интуиция меня не обманывает - сегодня появился шанс попробовать этого "монстра" на трассе. Достаем банку пива из бара машины и ставим ее в подстаканник пассажира. Садимся за руль.
Вовремя - Вера вышла на крыльцо, увидела меня за рулем, погрозила пальчиком и засмеялась.
- Прокатится хочешь? Конечно, хочешь - вон и пива мне приготовил...
Это была сумашедшая ночь.
Вера пила пиво, я давил на газ.
Вера несла какую-то чепуху, наполненную тайным и романтичным смыслом. Я слушал ее "впол-уха", на скорости около двухсот километров в час разговаривать опасно - мы устанавливали рекорд - до Аскиза и обратно за сорок минут. Повороты кончились - началась прямая - пятнадцать километров. Можно надавить посильнее, стрелка спидометра перевалила за двести:
- Вера, я завтра в армию ухожу. Вернее уже сегодня...

...Девушка спала в моей кровати. Ее русые волосы разметались по моей подушке.
- Она красивая. - Я сидел в кресле напротив, любовался Верой и думал: - Сегодня в армию...

Я не знал, что ей писать...Вот и строчил победные реляции...

- Будете отставать - на "пинкарусе" поедете. Поняли, духи?
Еще б, не понять - весь сержантский состав первой шеренги построился в хвосте взвода. "Замок" мрачно обвел нас глазами: - Все готовы? Попрыгали...
- Садыков, своих проверяешь? - Комбат подошел к строю прыгающих разведчиков.
- Смирно! Товарищ майор...
- Отставить, товарищ старший сержант. Ставлю задачу - на Махате, в точке Х спрятан торт. Кто первый - тот и ест его на ужине. Весь батальон вот уже как полчаса в пути...
Да, роты давно ушли на двадцатипятикилометровый марш-бросок, одни мы возле казармы маемся.
- Садыков, условия знаешь - проиграете батальону, будете ходить в наряды как все...

...Колокольный гул в голове... Свет, кругом свет... - Анрис, она рядом...
- Иван, очнись! - Я непонимающим взглядом обвожу всех глазами: - Что со мной?
- Сесть можешь? - Офицер с петлицами медика склонился надо мной: - Давай руку, давление померить нужно. Ого, сто восемьдесят на сто двадцать. Как ты еще бежал... Раньше такое было?
- Нет.
- Сам откуда?
- Из Сибири.
- А здесь - Кавказ. И твое давление - это реакция организма на перемену климата. Вот тебе таблетка. Глотай, не смертельно. Завтра ко мне зайдешь, давление проверим...
... Марш-бросок мы проиграли: ребята несли меня на себе почти пять километров. Комбат насчет нарядов не шутил, но за взвод отдуваться пришлось мне, потому что я - "больной"...

- ...Вот ведро, вот тряпка. - "Дед" в новеньком камуфляже измерил меня презрительным взглядом: - Давно у меня "разведка" полы не мыла.
Я хмыкнул. Работа энтузиазма не вызывала. Тем более, она не входило в круг моих обязаностей. Я стоял на "тумбочке" и пришел в столовою позже всех, когда обеденный зал был уже пуст. Вот меня и выдернул из-за стола этот наглый "дед". Еще четверо стояли метрах в пяти и злорадно ухмылялись.
- Где мыть-то? - Я взял ведро и обратился к нему. Нечего не подозревающий солдат повернулся ко мне спиной:
- Пошли, покажу.
Зрители разачарованно пожали плечами и отвернулись. А зря - я догнал "жертву" и одел ведро с водой ему на голову. Взрыв хохота раздался мне вслед. Я даже не обернулся...

...- Вставай, Садык зовет. - Меня разбудило чье-то легкое прикосновение: - Давай бегом, он в каптерке.
Там "деды" решают мою судьбу - понял я. Наверно "столовский" требует реванша. Иначе зачем меня будить, я и так почти не сплю. Комбат и начштаба по очереди влепили мне десять нарядов вне очереди, плюс взводный добавил три. Я посмотрел на часы. Все, сегодня уже не посплю, через полчаса моя очередь сторожить "тумбочку".
В каптерке было тихо. Садыков и "столовский" о чем-то вполголоса шептались.
- Ты что, Самрин, совсем нюх потерял? - Руслан повернулся ко мне. В его глазах я увидел одобрение, но слова он говорил другие: - Приказы дедов не обсуждаются. Почему полы не помыл? Зачем дедушку обидел?
- Так, завтра приходишь в столовую и делаешь все, что я скажу. - Тон второго не вызывал сомнений, действия тоже - я увидел кулак, летящий мне в лицо - "столовский" решил добится своего любым путем. Что ж, сам виноват, тем более тело уже начало двигаться - ныряем под удар, одновременно делаем шаг чуть вперед и вправо - так чтоб моя нога оказалась рядом с его опорной. Все, он на контроле - стоит мне двинуть коленом и - выносите труп, пожалуйста. Теперь можно приколоться. Я вынырнул из под удара в двадцати сантиметрах от его лица, сделал страшную "рожу" и заорал...

"Бог создал любовь и дружбу - черт автомат и службу...", - избитые фразы так и просились наружу: - "Казармы рухнут и свобода нас встретит радостно у входа"!
Ерунда всякая лезет в голову - не знаю что писать. Олег лукаво смотрит на меня:
- Что, Вань, не знаешь, как опус сочинить? Записывай, диктую: Вера, восклицательный знак. Пишу тебе из подбитого танка, на плече своего раненного товарища...
- Ага, еще добавить, что кругом трупы, идет бой и я скоро геройски погибну...
Мы засмеялись.
- Она красивая, твоя Вера?
- Она... - Я задумался: - Да. Помимо того, что она очень красива, она еще и очень опасна. Я на тренировках ни разу ее не сделал.
- Не верю. - Олег пристально смотрит мне в глаза: - Что б ты не смог выиграть бой с девчонкой - не верю. Ты же ниндзя. В последнем рейде как ты "чичу" сделал - до сих пор дрожь берет. Кто тебя научил так жестоко убивать?

... - Удачно сработали. - Саша откинул капюшон с головы (Саша - старлей и командир нашей разведгруппы). Удачнее некуда: мы взяли троих "языков", вон они, под кустом связанные лежат. И злобно сверкают глазами, понимая что ничего хорошего им не светит. Правильно понимают: наша группа вообще следов не оставляет. Не говоря уж о свидетелях. Поэтому мы во время рейда старательно обходили расположения наших войск...
- И все трое арабы. Как "колоть" будем? - Олег вопросительно посмотрел на старлея.
- Как обычно. - Саша подошел к пленникам, посадил одного и вытащил у него кляп из рта. Тот что-то пробормотал.
- Ругается, сволочь. - Олег подошел ко мне: - Ты уже иголки готовишь?
- Конечно. Этих иначе не разговоришь. Вон, Сашок, видишь уже что-то про меня ему втирает. Говорит, что я ему встречу с демоном устрою.
- Ты что, понимаешь, о чем они говорят?
- Нет. Догадываюсь. Ладно, мне пора. - И, взяв коробочку с иголками я пошел "пытать духа". Демонстративно поиграл перед его глазами своими терапевтическими принадлежностями, авось одумается...
Ну нет так нет:
- Саша, я готов.
- Действуй.
Я опрокинул сопротивляющегося пленника на живот, показал десятисантиметровую иглу остальным двум и резким движением загнал ее в "хвост дракона". Потом перерезал веревки на пленнике... Свободен!
Тот вскочил, хотел бежать, но... Процесс уже пошел: вначале его парализовало. Он не мог двигатся, замер на месте и что-то по своему орал.
Как он орал!
Затем парализовало и органы речи. Пленник бешено крутил зрачками глаз, пытаясь что-то вымолить у меня. Я лишь пожал плечами - процесс необратим. Сейчас внутричерепное давление порвет все - глаза, мозги, из ушей фонтаном брызнет кровь - все как в кино про Шварцнеггера...

Что я мог ответить Олегу?
Он и сам неплохо обучен убивать. Из потомственных казаков, с детства практикует русский рукопашный бой. Зная, что существуют такие воинские подразделения, как наше - сам напросился в диверсанты. И прекрасно осознавал, на что идет.
Так что смертью его не удивишь.
А я не видел ничего жестого в своих методах, просто человек - очень хрупкое существо. И убить его - проще простого. Даже не применяя оружия.
И не я виноват, что одни объявляют джихад, другие войну с терроризмом. Просто мы - участники непонятной войны...


НАДЕЖДА: 1 Знакомство
- Пятый, как успехи?
- Мой князь, все идет строго по плану.
Анрис идет на дембель.
- Он готов к встрече?
- Думаю, да...

- Граждане пассажиры, командир корабля летчик первого класса Мишуткин и экипаж рады приветствовать Вас на борту лайнера А-380 компании "Сибирь - Авиалинии", следующий по маршруту Москва - Абакан. Полет будет проходить на высоте 10 000 метров. Продолжительность полета - четыре с половиной часа...- разносился по салону голос стюардессы. Я посмотрел в иллюминатор: - До свиданья, Москва! Времени познакомится с тобой было немного, но я успел покататся в метро и посмотреть главные достопримечательности столицы: Красная Площадь, Арбат, Ваганьково и Ленинские Горы...
- Златая цепь на дубе том! - прервал мои размышления лукавый девичий голосок.
- И днем и ночь кот ученый все ходит по цепи кругом, - автоматически продолжил я.
- Смотрите, не дуб! - Произнес все тот же девичий голосок.
Я повернулся и посмотрел на хозяйку этого звонкого голоска: в соседнем кресле нашего самолета сидела девушка лет семнадцати с книжкой в руках:
- На мне и цепи нет.
- Что? - Девушка посмотрела на меня...
...Наши взгляды встретились - я почувствовал, что тону в ее огромных глазах, голубых и бездонных, как горные озера с их кристально чистой водой...
Сколько мы так просидели, молча уставившись друг на друга, не знаю. Может час, может секунду - неважно. Я читал про такое у Марио Пьюзо: "удар грома". Это когда перехватывает дыхание, кровь бешено стучит в висках и появляется желание безраздельно и постоянно владеть этой красотой.
...Лицо девушки залил румянец и от этого она стала еще прекраснее...
- Иван. - Я протянул девушке руку.
- Надежда, - девушка качнула головой и водопад длинных черных волос скрыл от меня лицо и грудь, зато ее ладонь нежно легла в мою: - Извините. Это я просто книжку вслух читаю. В ней описана такая же как у нас ситуация: - самолет, двое - парень и девушка, только он бандит...
- Не, - засмеялся я: - Я дембель. Домой лечу, из армии... И Вы - не книжная девушка.
- Точно. - Надежда забрала свою ладонь: - Там она - беженка, а я - нет. Но все остальное сходится. Даже про "удар грома"...


- Что за книжка?
- Ненаписанная. - Надя книгу не дала и еще больше сбила меня с толку словами: - Из библиотеки Ненаписанных Книг.
- Каких? - Не понял я.
- Не-на-пи-сан-ных. - По слогам произнесла девушка и убрала книжку в сумочку: - Ваня, что будешь пить?
По салону самолета шла стюардесса, предлагая пассажирам разнообразные напитки...
- Девушке шампанское, мне кофе, - выпалил я не задумываясь.
- И шоколадку. - Добавила соседка.
- Да, и шоколадку...

Мы болтали всю дорогу. Болтали о всякой мелочи: фантастике - она как и я оказалась большой любительницей этого жанра и мы живо обсуждали Рея Бредбери и Гамильтона, Лукьяненко и Семенову, Азимова и Нортон...
Мы говорили о природе и сошлись на мнении, что прекрасней Хакасии нет места...

Ночь всё ещё пребывала на троне времени. Я сидел на камне и смотрел на луну, всё больше и больше осознавая, что она смеётся надо мной. Её сияние отражалось от листвы, цветов и неба, немного подсвечивая землю. Когда-то это сияние казалось мне чарующим, мистическим, но спустя многие годы я понял, что это вовсе не так. Луна – солнце для другого мира. В нём я и жил.
Но, несмотря ни на что, он оставался для меня чуждым.
Рядом со мной на камне сидел мой ворон. Теперь он был стар, ведь с начала его жизни прошло почти двести лет. Я нашёл его, когда был ещё совсем юн. Тогда, всего пару столетий назад, у меня была семья, дом и друзья…
…И ещё та девчонка, Антуанетта. Ей тогда было шестнадцать. Несмотря на то, что вокруг неё всегда было много поклонников, взаимностью она ответила мне. Я часто слышал как её подруги шептали нам вслед слова зависти, знал, что они ходили к ведуньям, пытались приворожить меня. Они верили в магию, несмотря на то, что эпоха правления Виктории была временем необычайного научно-технического прогресса. Но все их старания были напрасны. Я и слышать ни о ком не хотел кроме Антуанетты, пока не началась вся эта канитель.
Грустно было потом видеть слёзы на её глазах, когда ей сказали, что я пропал. Она плакала долго, после ходила независимо и была холодна ко всем, кто пытался оказывать ей знаки внимания. Она была словно портрет, с которого художник убрал все тёплые краски, заменив их холодными, или же опять этим проклятым светом луны. Ночами я, никем ни разу не замеченный, сидел на дереве напротив её окна и любовался тем, как сияние звёзд отражается на её волосах, и как безмятежно и мило её лицо, когда она спала. Первое время я ещё оставался романтиком.
Прошло много лет, и, наблюдая за тем, как красота Антуанетты угасала, я осознал, что вечная жизнь при свете луны – это проклятие. Когда она, будучи в возрасте шестидесяти трёх лет, лежала на смертном одре, я явился к ней в редкую безлунную ночь. Едва она увидела меня, в её полуслепых глазах сперва отразилась радость, - как будто прошли не десятилетия, но считанные дни, - а затем суеверный страх и понимание, - ведь я всё ещё выглядел на те семнадцать лет. Антуанетта прекрасно поняла, какой ценой я это получил. Потом, когда её тело остыло, я запоздало понял, что мог бы и ей даровать это проклятие преимущества, но опоздал… Я забыл, насколько люди смертны, что шестьдесят лет – не срок лишь для вампиров, а для них – это целая жизнь, и в отличие от нас они стремились всё успеть.
Мысли об Антуанетте выветрились из моей головы сразу же после того, как меня официально приняли в клан. Я с удовольствием наблюдал за хрупкими и прекрасными женщинами-тореадор, наслаждаясь их обществом, посещал различные выставки и концерты своих братьев и сестёр, искренне любуясь их творчеством, порой и сам принимал в них участие. Но лишь после я узнал, что жизнь ночных охотников – это не только веселье и светские сборы. Это также и бесконечная война.
Порой происходили стычки между враждующим с Камариллой объединением кланов – Саббатом. Они были безжалостны и кровожадны, их главной целью было стремление утопить мир в крови. Они презирали все правила, считая, что люди должны знать, кто правит в этом мире.
Они предали смерти больше полусотни моих знакомых. Некоторых Саббат оставил смотреть на солнце, которое быстро превращало их тела в прах, С остальными же Камарилла расправлялась сама, на суде. Кристиан был слишком нервным, особенно во времена обострения конфликтов, и судил всех, кто в чём-либо провинился перед ним, подозревая их в измене. Абсолютная безразличность к судьбам своих кровных родственников – для меня это достаточная причина ненавидеть всё сообщество киндрэт.
Я слишком много думал о прошлом. В последние годы меня посещали кошмары, от которых я всеми силами бежал, но не найдя пути к отступлению, выплескивал их в своём творчестве. Дарла, моя девушка, относилась к этому очень сочувственно, и со слезами на глазах смотрела, как я рисовал портрет Антуанетты. Она плакала не потому, что это был не её портрет, а потому, что чувствовала мою боль, как никто другой. Ей было искренне меня жаль.
А потом они предали карательному свету и её.

В одной из стычек её схватили твари из Саббата и попытались шантажировать наш клан. Но несмотря на то, что Дарла была правой рукой его главы, тореадоры отказались выполнять условия. На следующее утро Саббат оставил Дарлу связанной на открытом воздухе, и когда солнце взошло, легкий ветер сдул её прах, а заодно и все воспоминания о ней.

Я был тогда рядом. Прятался в тенях, горя желанием ей помочь, но чувствуя, что солнце уже начало свой карающий путь. Я видел, как лучи прожигали её нежную кожу, избавляя от плоти и истончая кости, слышал её крики агонии, в которых звучало моё имя…а потом всё стихло.
С того момента прошло два года. Война никогда не прекратится, а творить я больше не мог. Воспоминания стали слишком сильными и яркими, чтобы я мог их выплеснуть. И вот теперь я сидел на холодном камне, наблюдая, как на горизонте тлеет новый день, и первые лучи резали мне взгляд. Солнце всходило, и я чувствовал, что это – мой конец. Его лучи разрушали моё тело, боль была невыносима, словно тебя разрезали на части…
Чёрная птица посмотрела на небольшую горстку пепла – всё, что осталось от его хозяина. Ворон подхватил клювом лежащий рядом с прахом серебристый крест с тёмными агатами, который лишь пару секунд назад висел на шее у вампира, расправил крылья и улетел за облака.
Больше ничего не связывало его с миром Тьмы.

Ллен стояла на краю крутого обрыва. Далеко внизу, на плодородной земле, усеянной сотнями цветов, стояла её деревушка. Серая и безликая, как и сотни таких же деревушек. Люди в ней целиком отдавали души природе, способные чувствовать что-то яркое только в молодости. А затем – жизнь от засева до жатвы, от голода до эпидемии…
Вокруг было бескрайнее синее небо.
Ллен прислушалась к своему сердцу. Так и есть, не бьётся. Биться стало нечему с тех пор, как она отдала своё сердце одному человеку, пусть он даже этого и не знал. Ллен сделала это неосознанно – просто однажды сердце перестало биться, и девушка всё прекрасно поняла. Тогда это вызвало у неё только лёгкую, достойную кисти великих художников улыбку.
Потом появились сны.
В этих снах она всегда была одна. Либо понимала, что рядом с ней находился человек, которого она не знает, либо Эрик – обладатель её сердца – её не видел и не помнил, а может, и просто не знал. Эти сны пугали Ллен, сводили её с ума и заставляли сомневаться в себе, в окружающих и в целом мире вообще.
Наконец она решилась.
Сейчас или никогда.
-Ллен! Ллен! Куда ты исчезла! Все уже начали…
Девушка резко повернулась. Эрик остановился, поражённый её диким, гневным взглядом, полным отчаяния. Она медленно, словно зачарованная, раскинула руки и качнулась назад. Её белое платье затрепетало на ветру, пальцы ног оторвались от земли, и…
-ЛЛЕН!!!
Рука юноши схватила прохладный воздух. Эрик подбежал к краю обрыва, с которого упала девушка, и посмотрел вниз. Его воображение рисовало ему самые страшные картины, а откуда-то из глубин души вышло неосознанное чувство вины. Юноша закрыл глаза – это не может быть правдой…
Ллен летела вниз, продолжая смотреть в небо. Она хотела, чтобы бескрайние просторы небесных чертогов были последним, что она увидит. В них не было серости, не было боли, которую причиняет только любовь - единственная болезнь, которую не могли вылечить. Слёзы срывались с глаз девушки и уносились потоками воздуха. Несмотря ни на что, лицо её было абсолютно спокойным и безмятежным. Именно этого она и хотела.
Внезапно какая-то сила дёрнула её, и падение прекратилось.
Ллен открыла глаза и поняла, что висит в воздухе, держась на ветру при помощи пары ослепительно двух белоснежных крыльев. Она улыбнулась опять – все страхи были напрасны… В двух сердцах нет места лжи.
Девушка поднялась в воздух и опустилась на землю перед Эриком. Крылья тут же померкли – они выполнили свою работу. Эрик обнял Ллен – ему никогда не дано узнать, что именно он спас её жизнь.
Ллен обвила руками юношу. В её глазах опять стояли слёзы – но теперь это были слёзы радости. Но осталась ещё одна вещь…
Девушка снова прислушалась. Не бьётся. Её сердце всё ещё принадлежало Эрику – но так и должно быть.
Так и должно быть…

В этом жестоком мире нет ничего вечного. Раньше я думала, что есть любовь, цветущая кровавой розой на могиле времени, но это не так. Жить каждым моментом нелегко, но именно это мы и должны делать, ведь в любую секунду Мрачный Жнец может показать своим перстом на нас. Жребий брошен.
Бьют часы. Каждый удар отдаётся звуками в наших ушах, но что мы в них слышим? Часы ударяют один раз – и из первородной глины появляется Вселенная, безграничная, как время, что начало отсчёт наших секунд задолго до вселенной.
Часы ударяют второй раз – и среди затерянных и забытых звёзд появляется одна, яркая настолько, что слепит глаза, и горячая, как кровь берсерка.
Часы ударяют третий раз – и появляются девять планет. Каждая по-своему прекрасна, но лишь одна сияет изумрудом под светом звезды. Шестерёнки встали на место.
Часы ударяют четвёртый раз – и на планете зарождается жизнь. Примитивные существа выходят из воды и, подобно скульптурам, приобретают форму.
Часы ударяют пятый раз – и существо по имени человек захватывает власть над остальными. Твёрдо стоящий на двух ногах, он познаёт мир.
Часы ударяют шестой раз – и человек в первый раз узнаёт, что такое убийство. С тех пор он связал свою жизнь с насилием.
Часы ударяют седьмой раз – и люди строят свои первые империи. Пройдёт время, и их занесёт песок.
Часы ударяют восьмой раз – и огромные здания возвышаются над землёй. Люди достигли вершины мира. Они верят, что всё, что сделают они, вечно.
Часы ударяют девятый раз – и кислотные дожди, подобно дыханию дракона, разъедают тело и разум людей. Дым застилает некогда голубое небо. В безупречный механизм попала песчинка.
Часы ударяют десятый раз – и начинается война. В битве той брат стоит против брата, отец против сына. Никто не выйдет победителем.
Часы ударяют одиннадцатый раз – и некогда прекрасная звезда по имени Солнце тускнеет и угасает. Без одной шестерёнки механизм не будет работать.
Часы ударяют двенадцатый раз. И вновь Вселенная превращается в первородную глину, подвижную под руками умелого мастера и бесполезную в пальцах недоучки. И лишь время теперь слушает песни холодного ветра, несущего песчинки великих цивилизаций в никуда…
Гаснет свеча. Капли дождя струятся слезами по щекам. Для тех, кто не знает слова «любовь» нет слова «преданность». Чувства мертвы, как и все мы. Пешки в руках сильных мира сего.

…Она шла всё той же дорогой в обычное никуда. Тусклые фонари, вокруг которых вились бабочки, освещали пустынную дорогу. Солнце уже давно село, на улице не было ни души.
Она посмотрела на синее, почти чёрное небо, посреди которого сиял серебряный месяц. Подлунный мир…
А ведь несколько месяцев назад она шла по этой же самой дороге под светом полуденного солнца и была счастлива. В улыбке её искрился неподдельный яркий свет счастья, золотые волосы блестели под лучами, а яркие серые глаза неотрывно смотрели в яркое голубое небо.
Теперь всё померкло. Солнце не вставало уже почти полгода, несмотря на то, что было тепло. Её глаза от обид, гнева, злости темнели двумя изумрудами, волосы потемнели, и она всё реже распускала их. Она редко улыбалась. Счастье, которым когда-то было пропитано её существование, свернулось в кокон и погибло, не успев раскрыть крылья. Теперь она шла, одетая в лёгкую майку и джинсы, а босые ноги оставляли на первом снегу следы когтистых лап…
Ей не хотелось смотреть как окружающие яркими, разноцветными пятнами вспыхивали рядом с ней, а потом, посеревшие или даже ставшие чёрными, застывали неподвижными статуями. Потом ветер сдувал их силуэты прочь, и они исчезали, подавленные грузом собственных ошибок.
Больше всего она не хотела новой боли. Кусок стали в её сердце постоянно болел, а по спине струилась кровь из двух гнойных ран на лопатках – там, где однажды были крылья. Она вырвала их сама – без наркоза, голыми руками. И всё ещё корила себя за это. Ног хотя крылья и давали ей возможность летать, когда она падала на ледяной асфальт, перья намертво примерзали, и приходилось их вырывать. А это было ещё больнее, особенно когда это делала не она, а кто-либо ещё.
- «Однажды они покрасят небо цианидом, а пеплом собственной жизни посыплют поля. А меня уже не будет с ними, или, быть может, это буду уже не я, и никто меня не узнает…» - вертелись мысли в её голове. Внезапно она остановилась. Осколок в сердце вновь дал о себе знать, но остановилась она не поэтому.
В её глазах вновь мелькнул тот серебристый, яркий отблеск, отблеск солнца в её душе. Боясь оступиться, она пошла вперед, неуверенно, словно шла по тонкой нити, а потом резко побежала. Её дыхание постоянно сбивалось, она падала, но бежала, боясь опоздать. Прошло некоторое время, и её фигура скрылась за горизонтом. А далеко, на востоке, заискрился розовый рассвет…

НАДЕЖДА: 2. Романтика.
Естественно, с аэропорта сразу домой я не поехал.
Надю в аэропорту не встречали, меня тоже. Мы почему-то оба позабыли о такой маленькой мелочи, как звонок близким... Поэтому я вызвался проводить ее до дому. Надя была не против.
Самолет прилетел ночью, троллейбусы уже не ходили, на такси денег не было и мы пошли пешком. Для дембеля пять километров с полным боекомплектом - пустяк, так - прогулка перед ужином, поэтому я сразу отобрал у Нади ее багаж:
- Давай мне. Ого, что там у тебя?
- Вино. Домашнее, - улыбнулась Надя, ее глаза сверкнули алмазной глазурью: - Молдавское, из Кишинева. Там у меня родители живут. А здесь - бабушка.
- И ты - Красная Шапочка.
- Ага, - засмеялась девушка и вытащила из кармана куртки красную шапочку: - Но пирожков у меня нет. Зато есть коньяк.
- Приятная новость, - почему-то не удивился я: - Коньяк лесорубу в самый раз. С бабушкой распить за приезд внучки. - И взвалив на себя ее багаж спросил:
- Тебе куда, в каком районе города бабушка живет?
- В Космосе...
"Это надо пройти через весь город" - мелькнула радостная мысль: - Пошли, Красная Шапочка...

...Естественно, дома меня не ждали. Я ж никого о своем приезде не предупредил. Не разбудил, и ладно - я приперся домой как раз в тот момент, когда родители собирались на работу.
Они на удивление спокойно отнеслись к моему приезду. Мы с отцом решили не устраивать "сабантуя" по столь замечательному поводу, хотя мама предлагала собрать родственников и друзей...
- Ма, па, я просто сегодня поброжу по городу, зайду в зал, короче - буду думать.
- Думай. Тебе жить.
Наконец, родители ушли на работу - я залез в ванну, надо смыть дорожную пыль - и нажимаю клавиши телефона, набирая Надин домашний. Через два продолжительных гудка кто-то взял трубку на том конце:
- Алло? - по голосу это была не Надя.
- Здравствуйте. Это Иван. Пригласите пожалуйста Надежду.
- Сейчас, - и уже не в трубку: - Наденька, тебя Иван спрашивает.
- Какой Иван? - Надин голос звучал приглушенно и, через секунду ее требовательное "Да" прозвучало у меня в ушах.
- Говорила ждать будешь. - Замер я в ожидании ответа.
- Ваня, эт-ты? - Надин голос прозвучал радостно.
- Что делаешь?
- Бабушка тесто завела. Будем пироги стряпать. И пельмени.
Сегодня гость должен прийти.
- Какой гость? - ревниво спросил я.
- Лесоруб.
- Лесоруб! - Засмеялся я, меня охватило ликование: - Лесорубу можно придти пораньше, помочь пельмени стряпать. Или дров нарубить?
- Нужно. Бабушка решила целое ведро сделать...

Надя ждала меня на улице: в старом замызганном пальто, в валенках и шали, накинутой на голову, заляпанный мукой носик, светящиеся голубые глаза... - и огромный букет роз:
- Проходи. Ларса я закрыла. Кроме него кусать тебя некому. А пакеты зачем?
- К коньяку Красной Шапочки лесоруб прихватил коробку шоколадных конфет...
- Бабуль, знакомся, это Ваня. Я тебе про него рассказывала.
- Так вот вы какой. - Надина бабушка была маленькая, сухонькая, но в ней чувствовалась столько энергии, в ее глазах мелькали чертики: - Мне эта выдерга уже все уши про вас прожужала. Как только зашла - с порога начала.
- Бабуль перестань, - покраснела Надя.
- Не надо ее смущать, - поддержал я Надю: - Бабуль, меня Иван зовут, а Вас как звать - величать?
- Меня - Анастасия Федоровна. Если хочешь, можешь так называть. Но я не люблю. Лучше просто - бабушка. - Анастасия Федоровна оказалась своим в доску парнем. Теперь ясно, в кого пошла характером Надя.

...-Так и осталась Надя у меня. Мать ее хотела забрать, но я воспротивилась: неизвестно, как у них там в Молдавии сложится. А девчонка уже в первый класс пошла - пусть спокойно учится, - эту историю по секрету рассказала мне Анастасия Федоровна: - Родители у нее на военном аэродроме работают, вечно по командировкам мотаются. Девчонка без присмотра. Поэтому я и сказала Наталье - маме Надиной: - Нет и точка. Надя остается здесь и учится в нормальных условиях. Школа у нас хорошая, район спокойный. В институт поступили.

Еще мы с Надей очень часто гуляли по ночному городу, просто взявшись за руки и беседуя...
... - Все живое особой метой отмечается с ранних пор, если б не был бы я поэтом, то наверно был мошенник и вор...- я цитировал ей Есенина.
- Вчера еще в глаза глядел, а нынче все косишься в сторону, вчера еще до птиц сидел, все жаворонки нынче вороны...- отвечала мне Надя словами Цветаевой...

...Мы любовались звездами, я показывал Наде созвездия: Кассиопию и Орион, Большую Медведецу и Плеяды:
- Как ты думаешь, среди этих миллиардов звезд есть Жизнь?
- Конечно есть, - не задумываясь отвечал ей я: - Существует много гипотез происхождения человека. Вот одна из них и гласит, что человека создала инопланетная цивилизация.
- Значит инопланетяне существуют? И это их НЛО летают над Землей?
- Насчет НЛО вопрос спорный. Очень часто они - простой оптический обман.
Надя огорченно морщит лоб: - Так ты считаешь, что мы - продукт деятельности внеземного разума? А это значит, что мы подопытные кролики. Так?

Может и так, не знаю, очень часто наши разговоры заводили меня в тупик, Надины познания тоже, например она не умела кататься на лыжах...

Лыжная база "Снежный Барс", затерянная среди снегов в тайге, в горах:
- Красотища то какая! - Надиному восхищению нет предела.
- Надь, ты что, первый раз в тайге?
- В первый.
- Десять лет в Сибири живешь и ни разу не была?
- Ни разу! - огорченно сказала Надя: - Знала бы я - какая это красота!
- А снегу сколько, обалдеть! - Это Надя по пояс залезла в сугроб и набрав полные ладоши снега, раскидывала его во все стороны.
- И снег ты в первый раз увидела. - Я уже не удивлялся - просто констатировал факт.
- Я уже видела снег. Но чтоб столько. Посмотри какой он белый-пребелый, как он играет в солнечных лучах...
- ...Пошли, "чайник". - Я помог Наде пристегнуть лыжи: - Стоять можешь?
Она кивнула головой и спросила: - Ваня, что такое "чайник"?
- Надя, ты на лыжах кататься умеешь?
- Нет. - Честно ответила она: - Только по телевизору видела.
- Вот такой как ты человек и называется "чайник"...
- С горок съезжать хорошо! - весело кричала она, белая от снега и румяная от мороза.
- Если не падаешь, - вытаскивая ее из сугроба смеялся я.
- И не теряешь лыжи. - Уже помогая пристегивать потерянные при падении лыжи...
- А вот в горку въезжать трудно. - Надя не скрывала смеха, пытаясь поднятся в горку, но съезжала обратно.
- Если "елочкой", то не очень, - попытался я объяснить ей способ подъема. И не выдержав протягиваю ей лыжную палку: - Держись.
Но она не доставала до нее рукой, поэтому я, сняв свои лыжи зашел сзади и пихая ее в спину выговаривал ей: - Если ты сейчас мне не поможешь, перибирая ногами, то мы оба грохнемся.
- Не каркай! - Но было уже поздно - мы лежали в сугробе и давились от смеха...

Треск костра, перебор гитары, хриплый голос с надрывом поет: - Дайте грешнику гитару, семиструнную гитару, перед тем как всенародно понесет он Божью кару...
Надя, прижавшаяся ко мне, она положило свою голову на мое плечо и задумчиво смотрит на костер. Компании, веселящейся возле костра не до нас. По-моему, они - давно спитая и спетая компания. Они подливают друг другу водку и, одна гитара, затем вторая поддерживают соло, девчоночьи голоса пронзительно требуют: - Дайте, дайте песней Вас соединить...
Песни сменяют друг друга, Надины глаза начинают слипаться...

Я первый раз в жизни спал с девушкой!
Нет, мы спали в одежде, вернее я не спал...
У меня в душе было какое-то щемящее чувство, желание оградить ее от всех невзгод, приподнести весь мир к ее ногам. Она же, доверчиво прижавшись ко мне спала, закинув руку и ногу на меня, ее грудь упиралась мне в бок, я машинально водил рукой по ее волосам, не понимая, почему меня так переполняет нежность к этой девушке.
"Может это любовь?" - спрашивал я у себя. И как бы в ответ услышал сонное бормотание Нади:
- Ваня, ты не бросишь меня?
- Спи, маленькая, не бойся, я с тобой, - поцеловал ее в волосы, поняв, что я действительно не брошу ее...

Еще Надя умела ворожить и гадать на картах.
Не верите? Вот и я не верил...
- Ваня, ты меня любишь?
- Конечно люблю! - Нежно целую Надю в губы, блеск ее изумленных глаз будоражат меня, она почему-то откачнулась, водопад волос пришел в движение и закрыл лицо: - Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю.
- Я тебя тоже, - ее голос звучит серьезно, беру ее за руки: - Что случилось, котенок?
- Я должна рассказать тебе самую страшную тайну о себе. Возможно это оттолкнет тебя, но я обязана сказать правду.
- Рассказывай. - Ну что может быть страшного у юной и наивной девушки: - Слушаю.
- Моя вторая бабушка, та что в Молдавии - колдунья.
- И ты потомственная ведьма!
- Ага, - озорные огоньки появились в ее глазах: - Меня бабушка всему научила.
- Ишь ты! - Я в деланном испуге отшатываюсь и крещу ее своей рукой: - Изыди сатана! Останься Надежда, чистая и светлая!
Надя засмеялась: - Хотела сказать: - "Не смешно", но ты такой прикольный.
- Ничего прикольного, дело в том, что я тоже потомственный шаман. Только ничему не обученный. - Я говорю Наде правду, мне расказывала об этом бабушка. Только не верю я в эти суеверия...
- Хочешь погадаю на картах? - Вопрос почему-то не вызывает у меня возражений. Надя из верхнего ящика комода берет деревянную резную шкатулку. Открывает его и достает колоду карт.
- Интересный футляр для карт! - Я пытаюсь взять шкатулку в руки, Надя не дает: - Ваня, карты и футляр в чужие руки нельзя. Только когда я разрешу. - Ее ладони накрывают колоду с двух сторон, Надя что-то тихо шепчет. Затем она протягивает руку мне:
- Подержи карты.
Я взял колоду, подержал ее в руке и отдал назад.
Ее руки на секунду замирают, Надя закрывает глаза и - пальцы с ловкостью шулера перетасовывают карты - она скидывает на "судьбу": что было, что есть, что будет...
- И что карты говорят? - Скептически ухмыляюсь я, почти все знакомые девчонки умели "гадать на картах"... так что мой скептецизм понятен...
- Правду, Ваня, правду. - Надя смахивает упавшую на глаза челку рукой и смотрит на меня. У нее грустная улыбка...
- Что загрустила? Что-то плохое выпало?
- Нет-нет, все хорошо! Вот только... Дай мне свои руки.
Я протянул свои ладони Наде. Она вначале взяла левую руку, внимательно всмотрелась в линии, затем правую... Включила настольную лампу и рассматривает мои ладони на свету...
- Говори, гадалка, не томи, - не выдержал я: - Что нам хиромантия говорит? Долго ли проживу?
- Долго, - не сомневаясь ответила Надя, она отпускает мои ладони и показывает на карты: - У тебя все прекрасно: встреча с влиятельным лицом, вот смотри, видишь три карты вместе лежат.
- Они у тебя все по три лежат.
- Вот эти три указывают недалекое будущее: принц, туз и девятка бубей. Что это значит - знакомство и покровительство очень могущественной особы. Это ясно видно по далекому и отдаленному будущему - ваши интересы и дороги совпадают, что ведет тебя к славе и успеху. - Надя показала на следующие три тройки карт.
- Тогда почему ты говоришь это таким грустным тоном?
- Меня там нет! Нам не быть вместе. - На ее глазах заблестели слезы, было видно, что она сейчас расплачется. Я обнял ее и попытался успокоить ее:
- И ты во все это веришь? Это же бабушкины сказки. Я люблю тебя и ни за какие сокровища мира тебя не отдам... Ты же никуда уезжать не собираешься? Если что - я в Молдавию с тобой поеду.
- Уезжать - не собираюсь. - Надя отрицательно покачала головой: - Я же только сессию сдала...
Вот лопух, с этими гаданьями совсем забыл для чего пришел:
- Надь, у меня две путевки на десять дней. Свежий воздух, тайга, палатка, лошади. Короче, в субботу едем на турбазу "Карлыган".
- Ванька, ты гений! - Бросилась мне на шею Надя и я закружил ее по комнате.
- Вдруг бабушка не отпустит? - Надины глаза опять печальны: - А я всю жизнь мечтала на лошади верхом научиться ездить.
- Бабушку я беру на себя. - Я поцеловал Надю, Анастасия Федоровна умный человек, думаю она не будет против: - Прямо сейчас спрошу. Пошли к бабушке.
- Бабуль, У нас к тебе серьезный вопрос...
- Да вы никак жениться собрались? - Перебила нас бабушка, хитро прищурив глаза.
- Нет. Пока нет, - уточнил я свое отрицание.
- А жаль...
Мы с Надеждой засмеялись, уж такое огорченное лицо было у Анастасии Федоровны. Надя, смягчая ответ сказала:
- Мне еще институт закончить надо.
- Вот и я говорю, внучка, замуж давно пора.
-...!?
- Чего, голубки, языки проглотили? Надя, посмотри, какой парень: видный, статный, умный, тебя любит. Что еще надо?
- Бабуль, не вгоняй меня в краску! - Я действительно покраснел, подумав "А бабка дело говорит - как я сам до этого не допер!"
- И прямь покраснел, - Анастасия Федоровна засмеялась: - Красный как рак!
- Не красный, а румяный! - Пришла мне на помощь Надя: - Баба, мы хотели у тебя спросить...
- Ишь вы, румяные... - Надежда Федоровна перебила Надю: - Наскоком хотели меня взять. Думали, раз бабка, так совсем глухая? Слышала я, как вы про свою турбазу говорили.
"Чека не дремлет" - мелькнула мысль.
- Ваня, отпускаю Надю. Но смотри, я тебе доверяю. Как в целости и сохранности взял, так и привезешь: никаких переломов, вывихов, растяжений. Ясно?
- Ясно, кивнул головой я, а бабушка продолжила: - Ты, Надя, смотри, чтоб Ваню слушалась, без него одна в тайгу не ходила, не бродила, углубившись в мечты. А слушаться не будет, так ты ее, Ваня, ремнем.
Понятно? Ну чего пригорюнились?
- Мы просто: - Ура едем! - Закричали мы в один голос и кинулись обнимать бабулю.

База "Карлыган" - мечта любого любителя дикого отдыха: поляна у подножия горы размером примерно семьсот метров на два километра с трех сторон была окружена тайгой. С четвертой стороны поляну полумесяцем огибала горная река. Вода в ней была кристально чистая и ледяная - зубы ломит. Одна треть поляны - непосредственно сама база. В центре ее стоял навес с обеденными столами, сделанными из столетних лиственниц в виде буквы "П". Неподалеку от столов, также под навесом было сделано костровище с лавками по периметру - для групповых посиделок с песнями под гитару и других культурно-массовых мероприятий. Со стороны речки полукругом вокруг навеса стоят в три ряда палатки - яркие, цветастые - на любой вкус. С другой стороны навеса стоят - коновязь, турники, манеж, чуть далее находилось футбольное поле. Баня находится в предлеске на берегу обрыва. Для любителей парится здесь рай: в парилке бани специально сделана дверь, выходящая прямо на обрыв реки, шаг и летишь метра два в воду Главное - ноги и голову не разбить - мелко. Всего по грудь. Мне.
Один из инструкторов был мой друг - он выделил Наде рыжего мерина по кличке Сильвер, спокойного и послушного.
Мне Виктор выделил молодого жеребца, только объезженного и не поставленного под туристов:
- Вань, сможешь удержаться - на десять дней он твой. Учти, он седло один раз в жизни видел.
- Вить, не переживай, не первый раз замужем. - Я откровенно любовался Султаном: высокий, тонконогий, с белыми гольфами, звездой во лбу и умными лиловыми глазами гнедой жеребец нервно вздрагивал, косясь в мою сторону: - Мы подружимся, правда, Султан! - я гладил коня по шее.
Мы с ним действительно подружились, правда он пару раз пытался сбросить меня, встав на дыбы и "побыковав", затем он рванул так, что ветер в ушах засвистел. Кончилась поляна, мы выскочили на лесную дорогу, Султан не сбавляя темпа летел еще километров пять. Я не сдерживал его, зачем, если меня переполняет восторг от этой бешеной скачки...

Меня переполняет восторг от этой жизни. Я влюблен и счастлив!

11. ИСЧЕЗЛА.
На базу "Карлыган - 2" мы пошли на четвертый день, когда все "чайники" - по мнению инструкторов - стали походить на всадников. Старший группы - Игорь собрал нас на манеже и мы хором зачитали кодекс-молитву туриста:
...- Песни у костра... романтика утра... есть гречку, пить компот...
Духи гор, клянемся перед Вами... не мусорить... не ломать... не губить...
Затем инструктора проверили снаряжение - палатки, продовольствие - все аккуратно приторочено на лошадях: - По коням!
Под Игорем нетерпеливо перебирает ногами Френд - матерый жеребец, Султан по сравнению с ним - жеребенок:
- Господа туристы, какой маршрут выбираем? Полегче или?
- Потруднее! - Хором загалдели мы, гордо восседая на конях.
- Будет вам потруднее! - Игорь поднял Френда на дыбы: - Не отставать, повторять команды...
Он сдержал свое обещание - мы поднимались все выше и выше в горы, шли какими-то горными тропами, по болотам, по берегу горной реки, наконец поднялись на хребет - Взгляду открылся чудный вид: громада Карлыган во всем своем великолепии, изумрудно-зеленый с белой шапкой снега на вершине - на фоне бесконечных вершин-белков Кузнецкого Алатау.
Надиному восхищению не было предела. Она зачарованно смотрела в даль. Тут еще Игорь добавил, что Карлыган с хакасского переводится как "Хан Снегов", но он точно не знает, правда это или нет. И посмотрел на меня.
- Можно сказать, что да. Или - Повелитель Снегов. Кому как нравится. - Наде больше понравился мой вариант... Что еще больше подняло мое настроение, плюс к тому Надя держалась в седле молодцом, и не стерла ноги - так часто бывает у неопытных - она вообще оказалась прирожденным наездником, про таких говорят - родился в седле...
Затем мы долго шли по ущельям между гор, постоянно петляя - звериными тропами - группа стойко держалась, у некоторых девчонок выступили слезы из глаз...
Игорь заметил это:
- Держаться можете? Недалеко осталось - километров пятнадцать... Можно пешком - тут дорога получше начинается. Или МЧС вызвать?
От МЧС все отказались. Да и с коней никто не слез. И вскоре мы, достаточно бодрые для того, чтоб поставить палаточный городок, сварить себе ужин и посидеть вечером у костра прибыли на стоянку "Карлыган - 2". Она оказалась почти точной копией первой, только в уменьшеном виде...
-...Игорь ушел наверх. На солонец. На охоту... - Пока мы ставили палатки старший группы, взяв с собой карабин пошел добывать марала. Солонец, как нам объяснили инструктора - рядом, поэтому громко петь песни крайне не рекомендуется. А также орать и кричать. Многие, утомленные дневным переходом давно спали. Но не мы - с десяток полуночников сидели у костра, рассказывали всякие байки и потихоньку наливали...
Надя встала и шепнув мне: - Я сейчас, - шагнула от костра к навесу. Вдруг она замерла, ее рука указала в ночное небо: - Ваня, там...
Над склоном Карлыгана сверкая огнями медленно летела тарелка. Настоящая летающая тарелка - у меня перехватило дыхание:
- Господа - инопланетяне! - И я показываю всем НЛО.
Что тут началось. Все закричали, замахали руками, побежали вслед за тарелкой:
- Эгей, инопланетяне! Люди Земли приветствуют Вас. Мы здесь...
НЛО и не думало останавливаться - и вскоре оно исчезло в черном мраке ночного неба.
Мы, взбудораженные и возбужденные возвращаемся к костру, опять наливаем...
- А Надя где? - Я почему-то не вижу Надежды: - Ребята, кто-нибудь ее видел?
- Я ее видела! - Девушка в "диверсионке" на секунду задумалась: - Когда НЛО уже улетела. Все уже шли к костру. Я чуть задержалась. Она вверх по тропе пошла...
- Как вверх по тропе? - ахнул инструктор Витя. Он вскочил, я следом. И как бы в подтверждение нашим действиям раздался чей-то крик. Мы, насколько это можно было - побежали - Витя впереди, я следом, по-моему - сзади бежал еще кто-то...
Вдруг Витя резко развернулся, его лицо перекосила маска ужаса, он что-то дико кричит, я не успеваю остановиться и почти налетаю на него, как... чья-то мокрая и холодная рука хватает меня за голову, поворачиваюсь и: - а-а-а, - ору от ужаса вместе с Витей: огромная пасть ощерилась множеством зубов, неизвестный монстр навис над нами... Бах - бах - звуки выстрелов, Витя разрядил двустволку в "чудище", оно разлетелось светлячками гнилушек...
- Что случилось? - Возник откуда-то из темноты Игорь: - Шум, ор, стрельба... В кои веки просил тихо посидеть.
Мы ему объяснили все. Он схватился за голову.
Ведь Надю мы так и не нашли. Ни ночью, ни днем. Ни МЧС, ни мы...

Семь дней мы бродили по тайге в поисках Надежды.
Три месяца я неприкаянной тенью искал Надю в окресностях Карлыгана. Игорь с инструкторами и новой группой приходил раз в две недели и как мог помогал мне в поисках.
Тщетно...

12. НЕПОНИМАНИЕ.
Как это - Нади нет?
Не верю, не верю, не верю - кричала моя душа.
Но приходилось верить - за лето я облазил окрестности Карлыгана, но Надя как сквозь землю провалилась. Никаких следов...
Многие высказывали версию, что это медведь, и боясь появления медведя-людоеда охотники из окрестных деревень все лето отстреливали поголовье хозяина тайги. Но я в версию медведя не верил, поскольку сам проверял ее... И ужь поверьте мне - мишкой там и не пахнет.
Была версия про НЛО, но ее опроверг МЧС. В тот вечер мы видели запуск космического корабля. И "бортовые огни" НЛО ни что иное, как отражение солнечных лучей от корпуса ракеты в верхних слоях атмосферы...
Но все это были версии - ответов не было и, оставаясь один я орал, кричал... вначале Надежду: - Надя, ау! Затем боль и отчаяние полностью поглотили меня, я грозил солнцу и луне кулаками, материл Бога и Дьявола...
И, наконец, словно насмехаясь Игорь подкинул мне еще одну загадку:
- Надина бабушка умерла. Мне через спасателей передали пакет для тебя. У Анастасии Федоровны нашли.
Слезы выступили на моих глазах...
Но содержимое пакета взбесило меня - это была записка от Нади...
"Ваня, не хотела тебе говорить, ты бы все равно не поверил. Но настанет момент, и мне придется неожидано исчезнуть из твоей жизни. Как и где это произойдет - я не знаю. Я люблю тебя и дорожу каждым мигом, проведенным с тобой. Но я обязана пройти посвящение. А это значит - мы никогда не будем вместе..."
Не будем вместе?
НЕ БУДЕМ ВМЕСТЕ? - Нет, Надя, я найду тебя, - Я налил себе стакан водки: - Игорь, меня сегодня в город забросить можно? Я, кажется, знаю КАК ее искать...

13. Шизофрения-1

Я знал как, но не знал с чего начать.
Я сам себе казался идиотом, когда в книжных магазинах вместо отдела фантастики шел к эзотерике и магии. Знакомые девчонки-продавцы провожали меня изумленными глазами, видя, как вместо Фрая или Перумова я нагружаюсь Папюсом и Блаватской, Верещагиным и ... Всех авторов не упомнишь.
Вначале я читал все без разбора, очень часто выкидывая книгу на третьей-десятой странице...
Потому что все то, чему обещали научить меня сии печатные издания больше напоминало фэнтезийный мир:
приворожить любимого, полностью вылечить любую болячку, видеть ауру, продиагностировать карму, стать богатым, хиромантия, нумерология... Даже альтернативная история в "Откровениях". Но все было не то - я каким-то шестым чувством понимал, что необходимая информация мне пока недоступна.
Прошла зима, а я ни на шаг не приблизился к ответу.
Пока...
Пока мне почему-то не приснились бабушка с внучкой. Нет, не Надя с Анастасией Федоровной - но две травницы, встреченные мной в окресностях Карлыгана. Меня они не видели, зато я хорошо их разглядел. В бинокль.
Какого... они мне приснились?
Я решил навести справки, позвонил в турбюро, нашел Витю:
- Вань, эт наверно бабка Дарья с Ленкой. А зачем они тебе?
- Сам не знаю.
- Тогда мой совет - забудь ты про них. Дарья, она хоть и известная бабка, но тебе она вряд ли может помочь.
- В чем? - Не понял я.
- Как в чем? - трубка на секунду замолкла... - Дарья, она же колдунья, я и подумал, что ты ворожить к ней поедешь...
- Мне нужно снять дом. - Решение пришло сразу, я впервые после исчезновения Нади почувствовал интерес. Нет, не так: я "встал на след" и почуял запах "крови". Правда, не знаю куда он меня заведет... да и есть ли он вообще, этот след...
- Где? - Не понял меня Витя.
- Где Дарья живет!
- Так живи в моем. У нас как раз сезон начинается. Прошлые года племянник смотрел за домом, так раз ты хочешь в деревню - я его с собой возьму, пусть деньги зарабатывает. Кто корову доить будет - я договорюсь...

Сразу бы к бабке Дарье я бы не пошел. Я бы вначале обжился и познакомился. С соседями и деревенской молодежью.
Но Витя оставил мне хозяйство. А оно для городского жителя огромное: бык по кличке "Сволочь", корова Марта, две собаки Валет и Диана:
- Сволочь, он и есть форменная сволочь. На мясо бы его сдать, да жалко. Все ребра от него болят. Да, забыл сказать - из коней - Султана тебе оставляю. Не буду в этом году его в горы брать. Он к тебе привычен. И после тебя его никто не седлал.
- Корову пасти надо? - задал я глупый вопрос.
- Нет. В пять утра в стадо выгоняешь. В восемь вечера встречаешь. Сено положить, воды принести, стайки раз в неделю чистить...
Витя прикололся. Причем по жесткой схеме. Даже девчонка приходила без пятнадцати пять и доила Марту. И на мой вопрос, где стадо пожимала плечами и показывала в поле. Я, думая, что проспал - седлал Султана и честно пас коров. Целую неделю.
Надо мной вся деревня ржала! Даже Султан от стыда покраснел.
Мне кажется, они все были в сговоре.
Зато у этой истории есть плюс - деревенские стали здороваться со мной и знакомиться.
И вскоре я стал "местным".
Это дало плоды - когда на предложение выпить я отмахнулся рукой:
- Не пью. Аллергия у меня. Вот даже из города пришлось уехать - весь пятнами покрываюсь и чешусь до одурения.
- Ты, Ванек, к бабке Дарье сходи. Она у нас известная колдунья. Вылечит. К ней отовсюду едут...
Он не врал. Возле бабкиного дома постоянно стояли машины. С кемеровскими, красноярскими, иркутскими номерами.
- Она даже рак лечит, не говоря уж об аллергии.
- Не верю я в эту потусторонщину, - вполне серьезно говорю я: - Ни в черта, ни в Бога, ни в Дьявола, тем более леших, домовых и прочую нечисть.
- Это ты зря, - Серега укоризнено смотрит на меня (дранные спортивные трико, тапочки на босу ногу, майка с надписью "Вурдалак"): - Они есть.
- Кто?
- Хотя бы - домовые... Не веришь, да? - Серега рвался рассказать мне что-то, это было хорошо видно по его глазам:
- Меня, Ванек, уважительно относится к духам гор, степей, рек научили в детстве. Но кроме них есть и дух дома. И если научиться с ним общаться, то домовой может и за ребенком посмотреть, и дом от воров защитить, и от всякой другой нечисти оберечь. Бабушка каждый вечер на шкаф ставит блюдечко со сладостями и стряпней, стакан с водой или чаем, при этом приговаривает: - Это тебе, Тарасик, защитник ты наш. И хозяин дома...
Я когда маленький был, лазил за этими сладостями и знаешь, что самое интересное?
- Что?
- Они все были безвкусными. И конфеты, и печенье...
Так вот, тот случай произошел, когда родители с сестрой в город уехали. На выходные. И ту ночь мы с бабушкой вдвоем ночевали.
Я уже уснул. Вдруг кто-то среди ночи с меня одеяло содрал. Я выругался, спросонья думая, что сестра балует, одеяло на себя и спать дальше, как опять - нет одеяла, на полу лежит. Тут я вспоминаю, что сестры-то дома нет, напугался. Как бабушка учила - сделал, ну там, сгинь, нечистая, перекрестился... Лег спать и чувствую как одеяло по мне ползет. Поворачиваюсь - никого нет. Ну думаю все, айна пришел. Я к бабушке, она то точно знает, как с ним разговаривать. Захожу в ее комнату, а у ней сердечный приступ, я хватаю капли, таблетки. Еле откачал. Так бабушка сказала, что это Тарасик наш мне спать не дал, спас ее от смерти.
- Ерунда все это! - Я скептически улыбнулся: - Тебе лет-то сколько было? Шесть? Десять! Ты ж маленький был, вот тебе со сна и померещилось.
- Ванек, каждый верит в то, что хочет. - Примирительно сказал кто-то: - Но ты правда сходи к бабке Дарье. Она у меня порчу убрала.
"Вот те раз" - подумал я, глядя на этих деревенских парней: - "Живем среди компьютеров, в Космос летаем, нанотехнологии кругом - а они верят в бабушкины сказки":
- Вы еще скажите, что она с духами общается.
- Ванек, так это она запросто. Она же не простая колдунья, а наша шаманка. Просто имидж сменила...

...На следущее утро, когда выгоняли коров ко мне подошла соседка:
- Изен, Ваня. Поговорить надо.
- Говори. - Я равнодушно зеваю, утренний ветерок разгоняет остатки сна, денек будет жаркий. Лето! Лепота!
- Слышала я, что ты к бабке Дарье собрался?
- Я? - удивленно округляю глаза: - Даже не думал об этом.
- Вот и правильно. Не ходи. Не доведет это до добра.
Дарья - старая ведьма. Шаманка! Не гляди, что простецкая - только последние соседи с ней ужились. И то - потому что слово против сказать боятся. Подарки ей носят.
Остальным она порчу наведет, скотину сгубит. Ты уж, Ваня, не ходи к ней. Чем нибудь не понравишься - со свету сживет. И Ленка ее - чистая ведьма - без мыла в душу залезет. Все хиханьки, да хаханьки у нее. Глаза голубые, шустрые такие, туда-сюда бегают. Вот кажется, хвостом как щелкнет!
- Чудная картина - Ленка с хвостом. - Засмеялся я: - Вы, теть Тань, даете! Еще рожки и копыта - черт получится. Красивый такой, симпатичный. И хвост вместо кнута.
- Щелкнет, говорю.
Обращалась я как-то к ней. Муж мой еще жив был. Пил бывало безбожно - месяц без просыху два... Я его и лечила, и кодировала, и травками всякими от запоев лечила - все бесполезно. Пошла я к ней: - Дарья, говорю, помоги моему горю, все ж пропьет. Уж последнее из дома таскать начал, все на бутылку меняет.
Мне Дарья и говорит: - Помогу я, Татьяна, твоему горю. Отдашь мне за это то, что приснится тебе сегодня ночью. Если пожалеешь - то погубишь своего мужика.
Я, естественно, согласилась. И снится мне ночью старинная фарфоровая ваза, мне ее мама на свадьбу подарила. А ей - ее мама. И я эту вазу по традиции своей дочери подарила.
Что делать? Не отдать - мужика сгублю, идти на поклон к доче не охота. Пошла я к Дарье, так мол и так. Она меня и слушать не стала: - Что ж судьба такая, хозяин так повелел.
Какой хозяин, спрашивается? Он самый - Дьявол!
Поплакала я и пошла к дочери. Наташка мне отвечает: - Какие разговоры, мама, чтоб папка не пил - золото, деньги отдала бы.
Отнесла вазу Дарье, после этого муж мой утром на крыльцо выходит... Глядь, на заборе чертенок сидит, зелененький такой, хвостом щелкает и говорит:
- Что, Миша - так мужа моего звали - пьешь? Пей, пей. Скоро к нам попадешь - пить-то бросишь.
- Скоро? - Похмелится мужу хотелось ужасно.
- Одна стопка тебе осталась. Потом кердык! - Шелкнул еще раз хвостом и исчез.
Мой мужик потом еще пятнадцать лет прожил. Граммулечки в рот не брал. А как правнучка родилась, толи перепутал, толи невыдержал - замахнул стопку и помер...
- Не понял, причем здесь Дарья? - Соседка, на мой взгляд, несла откровенную чушь: - Договор же был исполнен...
- Так ты не дослушал. Перед тем, как муж помер, встречаю я значит Ленку, она так глажыщами своими на меня зыркает, сама лыбится и зловешим тоном шепчет: - Теть Тань, сегодня ночью чудная луна. Посмотрите на нее - какой странный зеленоватый оттенок...
- Ну и что?
- Так луна зеленая была!

Этой же ночью снится мне сон. Как будто я в городе, у себя в квартире, в своей комнате ночью с одноклассником сижу. Но я почему-то знаю, что не одноклассник это - а кто-то другой... И в окно луна зеленая светит.
- Анрис, у нас мало времени. Завтра к тебе придет Лена. В гости позовет. Иди, не отказывайся. Но про Надю - ни слова. Понял?
- Это почему?
- Т-сс, - Валера закрыл мне рот: - Книжку умную хочешь покажу?
В его руках появляется книга. На мой взгляд - очень древняя, с переплетом из красной кожи - особо сильно я разглядеть не успел, меня приковало к себе название: "Демология".
Книга открылась сама - Валера ее просто держал. Вначале страницы были пустые, затем буквы выступили на белых листах: - Не вспоминай черта всуе - он придет!
- Понял? - Валера вопросительно смотрел на меня: - Это я, Пятый, как специалист это говорю...
Мне почему-то стало страшно. Я не понимал почему, но мне было очень страшно...
Кто такой Анрис? Кто такой Пятый? Почему мне было страшно? Что за белиберда мне приснилась?
Впрочем эти вопросы улетучились с остатками сна, и я бы вскоре благополучно их забыл. Но утром ко мне подошла Лена, оглядела меня с головы до ног. От ее взгляда мне стало неуютно - как жертву разглядывает. Оно и понятно, она очень красивая девушка...
- Ты - Ваня? - Лена дружелюбно стрельнула глазами, на лице появилась улыбка, отчего девушка стала еще красивее.
- Я, - Почему-то забурлила кровь, вспомнился ночной сон: - А что, правда луна зеленая бывает?
- Бывает. Но редко. - Лена ответила с такой обворожительной улыбкой, что я почувствовал дрожь в коленях: - Бабушка хочет познакомится с тобой. Сегодня у нее неприемный день, так что приходи в десять...

До десяти время тянется очень медленно, хотя я сознательно затягиваю утреннюю тренировку, долго и старательно разминаю тело, затем работаю с воображением - бой с тенью полезен для мозгов, отрабатываю удары - тополь, растущий во дворе идеально подходил для этого, затем медитирую... Вернее пытаюсь, но сегодня ворох мыслей не дает мне сосредоточиться:
Говорить - не говорить про Надю... пророческий сон... Валера - Пятый... щелкнет хвостом... не вспоминай - придет... Анрис... наша - шаманка...

- Здравствуй, Ваня, - Баба Даша провела меня в зал: - Ты как раз вовремя. Мы только чай пить собрались...
"Рассказывай сказки" - подозрительно подумал я: - "Сама же к десяти позвала": - Спасибо, я позавтракал.
- А я тебя не завтракать зову. Чаевничать. У меня чай особый. Из трав, сама в тайге собирала.
- Ты, Ваня, не стесняйся, - Лена уже наливала мне какую-то жидкость из заварника: - Не понравится, так я тебе принцессу запарю...
У меня возникает чувство "дежавю", как будто я все это уже видел, что я сейчас должен спросить: какую принцессу...
- А тебе какая больше нравится?
Машинально отвечаю: - Нури, высокогорный.
- Принести?
- Нет. Я таежный попробую, - с наслаждением вдыхаю аромат напитка: - Божественный запах! - Осторожно делаю глоток, необычный вкус, довольно приятный, интересно, что за травки бабка туда накидала...
- Рецепт не мой. Дать не могу. - Баба Даша отрицательно покачала головой: - На Земле единицы владеют секретом приготовления настоящей камры...
- Эксклюзивный напиток колдунов и магов? - Не удержался я от скептического вопроса.
- Да...

...- Так что тебе налить? Таежный или Нури? Есть только высокогорный в пакетиках...
Я закрыл глаза, избавляясь от наваждения. Так точно скоро в колдунов и ведьм поверю. Открыл. Бабка с внучкой дружелюбно смотрят на меня.
- Нет, я таежный попробую. - Беру кружку и с наслаждением вдыхаю аромат напитка, осторожно делаю глоток: - Что за травки?
- Ничего сложного. Мелисса, душница, брусника и кислица.
- Так просто?
- Когда знаешь - все просто, - Дарья задумчиво смотрит на меня: - Только нужно ли тебе знать?
- Знать что? Рецепт чая - он секретен?
- Я не про чай. - Ее пальцы с множеством перстней держали фарфоровую кружку, как драгоценость, она сделала глоток:
- Про вопрос твой. Ты же ищешь встречи со мной, больным сказываешься. Но тебе не тело лечить надо. Душу. А разлука и потеря, Иван, колдунами и магами не лечится. Время пройдет, тебе станет легче, женишься, детишек нарожаешь...
- Откуда вы все знаете? - Кровь хлынула мне в голову: - С чего вы взяли, что я ищу встречу с Вами? И больным прикинулся, чтоб не пить.
- Бабушка, я вспомнила! - Лена изумленно смотрит на меня: - Ты тот самый турист, у которого девушка потерялась. Ты нас еще в бинокль рассматривал, когда мы маралий корень собирали.
"Ничего у нее зрение! - там же расстояние около километра, как она могла меня разглядеть, я в камуфляже был..."
- Давно пора было догадаться. - Дарья укоризнено смотрит на внучку: - Так вот, Ваня, отвечу на любой твой вопрос, кроме главного - я не знаю, куда пропала твоя девушка. Как только ты в деревню приехал - поняла, для чего ты здесь. Но я еще в прошлом году пыталась помочь тебе. Духи сказали - информация недоступна...
- И что это значит? - Я уже ничему не удивлялся, раз духи сказали, что суслик - птичка, значит птичка.
- То и значит. - Дарья развела руками: - Они же тоже не всемогущи. И над ними есть хозяин.
- Дьявол? - Не удержался я.
- Типун тебе на язык, - бабка закрестилась: - Чего говоришь-то? Я ж к тебе по доброму, а ты...
Но мне почему-то не было стыдно, я еще больше подзадорил ее: - Баба Даша, все говорят, что ты колдунья, шаманка - а это, насколько я понимаю - черная магия, значит - нечистая сила, демоны?
- Неправильно понимаешь. Они разные бывают. Есть духи земные, есть космические, они все очень могущественны. Но к преисподней они не имеют никакого отношения. Они не демоны, они духи.
- Я понял. - Абсолютно серьезно говорю бабке: - А духи ничего не говорили о направлении поиска? Ведь Надя тоже, типа - колдунья была. И записка ее - мол посвящение пройти надо. Вы же что-то должны знать о таких вещах. А?
- Неведомо им направление поиска. Кстати, ты можешь спросить у них сам...


Бабка издевалась надо мной.
Самому спросить у духов - что может быть проще! Мы с Надей как-то пробовали провести спиритический сеанс, но у нас ничего не получилось. Почему бы не попробовать еще раз, тем более за зиму я поднабрался знаний?
Лена с молчаливой улыбкой наблюдает за мной. Она пришла под вечер: - Пустишь? Поговорить надо.
- Проходи. Только я занят. - Я показываю девушке лист ватмана с нарисованным кругом: - Мне еще алфавит, пентограмму, каббалистические знаки всякие нанести надо...
Наверное, на моем лице идиотская улыбка - Лена смеется:
- Рисуй, я пока чай запарю. Можно?
- Конечно...
Я старательно вывожу непонятные закорючки и знаки на бумаге. Лена подошла сзади, посмотрела на рисунок и забрала у меня карандаш:
- Здесь еще должна быть пентаграмма защитная... - Она рисует двойной шестиугольник: - Заклинание знаешь?
"Еще бы. Я знаю кучу заклинаний: - Сезам, откройся; По щучьему велению; Сивка-Бурка, вещая-каурка..." - еле сдерживаю смех, никогда не думал, что трудно быть серьезным: - Нет.
- Вот. - Девушка протягивает мне тетрадный лист: - Бабушка была против, но разрешила дать тебе это. Прочитать нужно без ошибок.
Я беру лист и пробегаю по ровному почерку глазами: - "Я червь, ползающий у твоих ног... грязь под ногтями... взываю к тебе..." - полная лабуда, на мой взгляд. Ничего таинственного и намекающего на серьезность предстоящего мероприятия. Ни тебе прочтения задом наперед текстов Библии, ни жертвоприношения. Где бубен шаманский? Но не подаю вида, в конце-концов это была моя дурная идея - бабка здесь ни при чем. Все, сегодня ничего не получится - брошу эту затею. А дальше?
А дальше в конце листка нахожу список духов:
- Это как я понимаю - кого вызывать можно?
- Да - Лена согласно кивает головой: - Там духи космические и всемогущие. Они тебе и нужны...

Свечи горели почти неслышно, пламя было ровным...
Я начал с первого по списку: Таваель - дух св. Иосифа.
С умным видом прочитал заклинание и смотрю на иголку (да на иголку. Поскольку никаких магических атрибутов у меня нет, блюдце один я не подниму, вот и гадаю на том, что есть...) - ноль эмоций. Таваель не пришел.
Вторым мне написали Самаеля - дух Иоанна Крестителя - результат тот-же.
- Что же ты, Ваня, хотел? - Спрашиваю сам у себя: - Неужели ты на самом деле расчитывал на иной результат?
- Конечно, расчитывал. Иначе зачем эти потуги?
Значит пробуем еще раз. Кстати, надо посмотреть, какая сегодня луна, выглядываю в окно - полнолуние...
Зеленая?
Неприятная дрожь прошла по телу, я глубоко вздохнул три раза, избавляясь от наваждения - луна была нормальной.
- Кто у нас следующий? Самаель - дух магии. Интересно, много ли еще тезок есть среди духов? Пробегаюсь по Лениному списку - больше нет. Хорошо, закончим с тезками:
...взываю к тебе великий и могучий князь...
Иголка задрожала и пошла по кругу. Пламя свечей заколыхалось, огонь затрещал и вспыхнув ярким пламенем погас.
Дочитываю по памяти заклинание и задаю глупый вопрос:
- Ты пришел?
Игла начала светится. Вначале еле заметно - но в темноте заметно. Круги описывались ей медленно, но чем ярче светилась игла - тем быстрее она кружилась.
Адреналин хлынул мне в кровь, сердце бешено заколотилось, задрожали руки - но страха не было - было жутко интересно.
И резко - игла стала ярко-малиновой, скорость верчения выросла на глазах, на нитке появились узелки, их становилось все больше и больше - игла поднялась в воздух, нитка вспыхнула, иголка по спирали поднялась вверх до руки...
Хлопнула форточка, порывом ветра подняло шторы, свечи вспыхнули ярким пламенем и их огонь почти погас - слышно было лишь потрескивание - интересно, как они загорелись... или они не тухли?
...упала острием на слово "Да".
Я от неожиданости замер, меня буквально парализовало, не могу сделать ни одного движения. В потрескивающей тишине слышно как гулко стучит мое сердце.
Прошло несколько мгновений. Вдруг оглушающе громко вопрос. И он звучит у меня в голове:
- Зачем звал, чел?
Мысли разбежались, я ничего не понимаю, я оглушен, я ошарашен - правда? Или показалось?
- Я здесь. Что хотел?
- Щас, - растерянно бормочу я: - С мыслями соберусь... Хотел узнать...
- Что?
- Куда пропала Надя? Она жива?
- Да.
- Мне нужно ее найти.
- Ее нет на Земле.
- Как нет? Она же жива? Ее инопланетяне украли?
- Нет. У тебя все?
- Как мне найти Надю?
- Не ищи ее. И не зови меня больше...
Свечи еще раз вспыхнули и погасли. На это раз совсем.
А я сидел в темноте и думал...

- Ты...ты сжёг...сжёг тела? - Сквизза замутило.
- Да - маг пожал плечами, будто бы ничего такого он не сделал - А что мне ещё оставалось делать? Сдохнуть от холода? Между прочим, я ещё и голоден был... - реакция инквизитора заставила некроманта засмеяться. Он смеялся. И от этого Сквиззу стало не по себе. Ему отрубили кисти рук, его насадили на крючья как рыбу, его сожгут на Очищающем Костре, а он смеётся. При этом он не вызывал ощущения безумия...вернее не его самого. Он-то был в себе. Но всё остальное... Он был как глаз смерча - маленький пяточек нормальности в кишащем вокруг водовороте хаоса и безумия. Всё вокруг показалось Сквиззу безумным, неправильным, тёмным, включая его самого. Безумное место, безумные люди, безумный мир... Маг тем временем перестал смеяться и лишь улыбался. Странно, но улыбка эта была похожа не на оскал, а...на обычную улыбку обычного человека, которому просто весело. Весело? Какая же должна быть у него сила воли и выдержка! Сквизз содрогнулся. Этот маг напоминал ему не человека из плоти и крови. Действительно, порождение Тьмы. Инквизитор на секунду представил, что бы он делал, окажись на месте обречённого узника. И тут же погнал прочь эти мысли. "Я бы наверняка так и умер там, на берегу озера...или ещё раньше, на кладбище в окружении селян" - пронеслось у него в голове. Некромант будто бы прочитал его мысли и негромко спросил:
- Скажи мне, Сквизз, а как бы ты поступил на моём месте?
Инквизитор взглянул в глаза-кинжалы. В них тихонько поблёскивал огонёк любопытства. Единый бог, ему ведь действительно интересно! Как так может быть? Он завтра умрёт мучительной Истинной смертью, а его интересуют такие мелочи! Порождение Тьмы...
- Я...я бы не попал в такую ситуацию...
- Да? Почему?
- Я бы просто не пошёл на голос....я бы просто...
- Испугался - маг не спрашивал, он просто констатировал факт. Сквиззу нечего было возразить. Любопытство в нём всегда душил страх. Он опустил голову, только бы не смотреть в лицо молодого мага, мага, который преодолел страх, и не раз. И взглядом он наткнулся на окровавленную ступню, загноившеюся и полуобглоданную ступню. Его снова замутило. Маг проследил за его взглядом и проговорил:
- Крысы... после одной из пыток мне слишком серьёзно повредили ногу...я лежал день без сознания, а когда проснулся, то обнаружил, что крысы решили пообедать. Хорошо, что у меня есть масса способов раздавить этих паразитов...ну а потом и я пообедал...
- Пообедал??? - глаза Сквтзза округлились.
- А ты чего хотел? Они - мной, я - ими. Всё честно. ДА и не кормили меня давно... правда были две сложности, Сквизз...во-первых - убить их. Ну да слава богу вторая ступня у меня на месте. Когда я с силой пяткой сломал ей хребет, остальные было кинулись прочь, ну да я изловчился и пригвоздил одну из них к полу во-о-он тем крюком - некромант указал на пронзающий его ногу кусок стали - но самое неприятное был отчистить их и выпотрошить. Если со вторым я кое-как справился с помощью тех же крючьев, то вот о том, чтобы снять шкуру и речи ни шло....ну да голод не тётка - жизнерадостные интонации в его голосе придавали рассказу психоделический оттенок. А Сквизз тем временем проиграл бой с тошнотой и освобождал свой желудок в один из углов. Некромант лишь усмехнулся:
- Слабый желудок и богатое воображение - жуткая смесь, да, Сквизз?
- Даааа... -протянул ещё не до конца пришедший в себя послушник.
- Знаешь, Сквиззз...сейчас я расскажу тебе одну интересную историю про крыс....

Это было так странно, Сквизз. Городок производил унылое впечатление. Пустое. Хотя я видел торопящихся по своим делам людей, немногочисленных торговцев, даже пару стражников. Но всё равно внутри было ощущение безмерной пустоты. А потом я понял, в чём дело. Дети. В городе я не видел ни одного ребёнка. Не было детских смехов и вскриков, не плакали младенцы в домах, а рассерженные матери не лупили розгами неслухов. Город был жив. И мёртв. Понимаешь, Сквизз... без детей любой город - коченеющий труп. Да, мне надо было сразу расспросить, что здесь происходит. Но я был уставшим и голодным. К тому моменту я уже кое-что знал о магии. Совсем чуть, конечно...мои вольные эксперименты редко вели к действительно редким заклинаниям, но...каждому успеху я был неизмеримо рад. Эти мои маленькие эксперименты...В город я пришел за одной книгой. Потенциально она должна была раскрыть мне секреты некромантии. Не удивляйся, что она не сгорела в огне Инквизиции. С виду она была обычной книгой в малиновой обложке, а содержимое её повествовало об увлекательном мире побережий Южного берега. Проще говоря - занудная и никому ненужная макулатура. На вид. Но стоит на неё попасть крови, как страницы начнут раскрывать тайны некромантии...по крайней мере я так о ней слышал. И пришёл за ней. В этот тусклый и унылый город. До вечера я пробегал по этому городу в поисках интересующей меня книги. И чем ближе была ночь, тем меньше людей становилось на улицах и больше огней в домах. Когда совсем стемнело и я понял, что заплутал, то стал искать хоть кого-нибудь, кто скажет мне, где расположена гостиница, в которой я остановился. Неясный шорох привлёк моё внимание и я, движимый любопытством, заглянул в переулок. Там у стены лежал человек, и шел от него какой-то неприятный звук...не сразу я вспомнил, что в городе абсолютно не было нищих. И решив, что это беспризорный, я его окликнул. Когда я так и не дождался ответа, то решил подойти к нему ближе. Когда до него оставался метр, я увидел, что одежда под ним ходит буграми, лицо обглодано, а в дыры в животе копошатся крысы. Увидев это я попятился, а потом и вовсе выскочил на мостовую....но было поздно....город был во власти крыс. Серые волны катились по мостовой, становились ковром, под которым ничего не было видно. И я побежал от них. Теперь мне стало ясно, почему я не видел нищих и бродячих животных на улице. Даже птиц и тех почти не было. Знаешь, Сквизз...это было действительно страшно. Демоны и нежить с этим не сравнятся. Это был совсем иной страх. Боже, крысы были повсюду...они кусали меня за ноги, но я бежал по ним, давая их, а они изворачивались и впивались мне в ноги. Я кричал, но никто не открыл. Знаешь, Сквизз, мне вновь повезло... я провалился под землю, в катакомбы под городом. там крыс было ещё больше и вновь я бежал, превозмогая боль. Пока не вывалился в просторную залу. Она была наполнена костями. И там было очень много костей, маленьких и белоснежных. Детских костей. Представь себе, Сквизз, эти изверги скормили собственных детей крысам в качестве подношения. Там были горожане....и они молились крысам. На Алтаре в центре было пусто, но над ним возвышалась статуя демона. Я не буду произносить в слух его имя, ибо могу предугадать твою реакция. Я скажу тебе лишь его титул: Серый Легион. Эти люди поклонялись ему. Когда они кинулись на меня, я пытался отбиваться, но куда там. Они притащили меня на Алтарь, завалили на него, после чего их главарь выдернул кинжал. А потом из тоннеля вышла зелёноватого оттенка крыса и медленно...наверное, даже величественно взобралась на Алтарь. Все эти мерзавцы согнулись в поклоне перед ней. И я не упустил своего шанса. Знаешь, сам не знаю, почему я поступил именно так. Инстинктивно я создал первое в своей жизни боевое заклятье и ударил им в лицо главаря, превратив его в гниющую маску, которую он тут же с воем начал сдирать с себя. Мерзкими клочьями она спадала с его черепа, а он всё выл и сдирал её с себя. А дальше...я вообще не понял, зачем и почему, как говорится. Схватив зеленоватую крысу, я откусил ей голову и стал пить её кровь. Послушники завыли и кинулись ко мне...но для них всё было кончено. Крысы, повинуясь моей воле, ринулись на них и сожрали в мгновение ока. А потом я обрушил их на город, преврати его в царство смерти. Те немногие, кто выжили потом обвиняли меня в том, что...да ты и сам знаешь. Так я из спасителя превратился в монстра...

*Там оказалось холодно. По плечами Иветт побежали мурашки от подвальной сырости. Спускаясь по лестнице, девушка уже подозревала, что ошиблась. Но в коридоре стоял мобильный терминал. За время пребывания в Москве Иветт обошла уже сотни таких. В них всех заложили один и тот же вежливый текст, который мог даже показаться…теплым, ласковым. «К большому нашему сожалению, дорогая Иветт, вы нам не подходите. Наша жизнь, - вечный поиск, и ваш путь – продолжать его пока. Желаем вам удачи!»
Никаких источников света, кроме голубой страницы анкеты иветт не увидела.

Имя: Иветт
Возраст: 24
Должность: секретарь-архиватор
Причина поступления на должность: острая потребность в рабочем месте
Семейное положение: не замужем
Наличие профессионального образования: курсы обслуживая офиса.
Наличие специализированного образования: средняя школа декодирования

Спасибо! Ваша кандидатура будет рассмотрена в течение двух часов!

Иветт прошла по коридору в темный холл и села на диванчик. За стеклянныи дверями сидели работники государственного отдела архивации. Один из миллиардов незнакомых людей, поначалу похожих одни на других. Иветт хотела было зайти к ним, но так и осталась сидеть. И почему тут нигде нет кофемашины?
- Добрый день, - радостно сказал молодой человек, выползший из-за двери. - Вы что это тут?
Он улыбался так натурально, - с радостью и удвилением от приятного сюрприза, что иветт тоже улыбнулась.
- Да так. Терминал клятвенно пообщал, что выдаст мне ответ, - берут меня или можно продолжать свой «вычный поиск».
- А! – закричал парень. – Народ, похоже, это к нам!
И тут же из основного офиса вышли еще двое, - девушка с благоухающей дымящейся чашкой в руке вместе с длинным широкоплечим мужиком.
- Привет, - сказал девушка. – Мона я.
Иветт улыбнулась:
- Иветт. А это ваше полное…
- Да. Это мое полное, - ответила Мона, - ее явно уже достали подобными вопросами.
- Да ладно тебе скрываться. Мы все и так знаем, - погрозил он пальцем. – Я Игорь, а это вот, - Бультерьер.
- Здравствуйте. Оченб приятно. Но ведь результат еще не…
- Да ладно тебе! К нам редко кто-то приходит.. Сидеть в подвале, перед вот этими вот раздолбанными тварюгами…
Они вчетвером уже прошли в зал, где Игорь с удовольствием ударил по мощному сооружению. Такие компьютеры Иветт видела последний раз в старом офисе охранного бюро. Эти машины погребли вместе со снесенным домом.
- Упокоится тебе с миром, старичок, - засмеялся Игорь, запрыгивая в свое кресло. – Иветти, года через полтора мы и тебя пригласим на торжественные похороны вот этого вот… на свалке порой можно такое увидеть!..
Игорь мечтательно закрыл глаза и выключился из разговора.

- Вон там есть еще один компьютер, - показала Мона. – Ты там и будешь работать, но, если захочешь, я могу с тобой поменяться…
- Не слушай ее, - прогудел Бультерьер. – Лизкин комп еще глючнее. Она сама постоянно на другом сидит… Лисица она у нас.
- Хорошо.
Иветт села в кресло, и ей показалось, что ей будет здесь неплохо.
- Вы знаете, - торжественно сказал она. – мне уже начинает у вас нравиться.

Через некоторое время терминал все же выдал Иветт незнакомые доселе слова: «Добро пожаловать, Иветт! Приятного коллектива, удачной работы и счастья в личной жизни!=)»
-…Слушай, а почему ты не пошла в полицию?
Во время своего первого рабочего обеда Иветт с радостью вспоминала свои терзания поиска.
- Все идут в полицию, когда не могут найти работу, - уверенно сказал Игорь. – Там форма… тебе пошло бы, кстати.
- Ну… Я не знала, честно говоря.
- А здесь, - тоска, - воскликнул Игорь и театрально обвел офис рукой. – не архив, а живейшая могила!
- Да ну тебя! – нахмурилась Мона. – Поздравляю, Иветти. Здесь тихая гавань…и даже зарплату платят вовремя.
Иветт выпила кофе из присвоенной ей розовой чашки. Изнутри девушку распирало внезапно накатившее счастье, - счастье покоя, счастье стабильности. Она сразу вспомнила, что теперь ей не приедтся покидать своего дома, - теперь уже совсем «своего». Она придет домой и обрадует Майкла!..
- Да… Нет, правда нормально.
Бультерьеру на первый взгляд было далеко за сорок, - он, как немноги молодые, носил бороду. Иветт разглядывала его долго и внимательно, пока он не заметил ее.
- Скажите, а откуда у вас такое интересное…имя?
- Ой, это вообще главная хохма нашего офиса!.. – Иветт заметила, что у Игоря есть жуткая привычка – смеяться легко, громко, сильно, так что подрагивали стекла в дверях. – Когда, значит, - помнишь, Монка? – нас тут всех прикрыли, срочно придумывайте себе новые имена, мы готовились. Ознакомились с литературой там… У нас-то с Монкой уже все было готово, и новые документы. И все. И тут вот прибегает это чудо, - глаза во, борода растрепалась. Есть уже Василий Петрович! И мы давай придумывать! Долго сидели. Целый день. Потом время уже поджало и ляпнул наш сотоварищ в новый электронный пасторт перове попавшееся. Что вышло, то вышло!..
Бультерьер запыхтел и демонстративно отвернулся от Игоря, но Мона, Игорь, - все смеялись, и Иветт не могла удержаться.
- Да! Мне все-таки у вас нравится.

Иветт возвращалась домой совершенно счастливой. В метро она стояла, держась за железную трубку, ее качало, - но от неожиданной острой радости.

*В кромешной темноте ничего нельзя было разглядеть. Майкл помнил, что где-то впереди должно быть зеркало, но испугался, когда свет из раздвигающихся дверей неожиданно выбелил его лицо из мрака.
Светились люминисцентные рекламные щиты. Пейте низкокалорийную колу, граждане мегаполиса! Не позволяйте лишним килограммам поработить вашу жизнь!..
Икры до сих пор подрагивали от вчерашних гонок. Однако Майкл тем не менее уже был готов к повотору, и внутри что-то томилось в ожиданнии адреналина.
Из динамика, закрепленного на стене здания, гремела новая песня «Японского повара». Майкл подтанцовывал музыке, шел по ночной улице, и уже ощущал себя королем мира.
- Ку-ку, мальчик!
Й Майкла потменело в глазах от внезапного удара, - он, расслабленный музыкой, согнулся пополам. Но удержался на ногах.
Это был тот самый чел, которого вчера они, как полные придурки, злили. «Рита, идиотка, - думал Майкл, зажимая губу, чтобы не завыть. – Дура-идиотка…»
Отчетливая мысль. что сопротивляться он просто не в состоянии, свалили Майкла с ног. Ему было очень больно. На глаз этот хмырь весил килограмм восемьдесят, и теперь с удвоенной силой бил его в живот, по ребрам, по голове… Вс звенело, как огромный лист металла на буре, все горело, пульсировало… В ушах у Майла загудела кровь, - эти жуткие песни, идущие изнутри, стали заглушать уже циничный рок «Японцев», - «прощай-прощай, крошка, - все, больше ничего, прощай-прощай, пока!»

*Нина склонилась над Майклом и тяжко вздохнула. Лицо почти не было разбито, как ни странно. Он лежал на пустой улице, его ноги оставались в квадрате света из высокой витрины. Какое-то исковерканное, вевернутое тело Майкла было похоже на смятый фантик. Нина, подумав об этом, улыбнулась. У него из носа пошла кровь.
И еще он был без сознания.

Двери лифта закрылись и дали Нине понять, что света здесь нет. Нина втащила Майкла в лифт; она устала, и боялась опустить его на пол, чтобы он не сломал себе еще что-нибудь. У него в кармане она нашла ключ-карту, с помощью которой надеялась попасть в его квартиру.
У Нины дрожали руки, когда она снимала с Майкла майку. Ребра неестественно топорщились под кожей, раскрашенной сине-малиновыми пятнами. Ее руки все еще дрожали, когда она достала из домашней аптечки ампулу с составом, который вводили при переломах. Нина когда-то ломала ребра. Ее тогда зятягивали в «корсет», что Нина и попыталась сделать с Майклом. Она могла сделать что-то не так, но смела верить в свои силы.
Нина ввела содержимое ампулы-шприца Майклу. Он не приходил в себя, его рука тольок чуть-чуть дернулась от укола.
Нина никак не могла найти пульта управления ресурсами квартиры. Она не могла зажечь свет.
Майкл долго-долго летел куда-то.Прошло столько времени, что Иветт уже наверняка дома.
- Иветт! – Майкл подскочил на месте. Он приподнялася, и рухнул обратно на диван от жуткой боли, которая прорезала всю его грудь.
- Нелька!.. – слабо позвал он.
- Это я. Возьми салфетку, - у тебя кровь под носом.
Руки оказались целы, - Майкл стер кровь, на миг захлебнувшись запахом медицинского раствора.
- Слушай, а как…
- Обыкновенно. Я пошла тебя встречать, - догадывалась, где ты пойдешь. Ты там лежал… У тебя были ребра сломаны.
- А сейчас, что?.. – удивился Майкл.
- Сейчас еще тоже. Но я тебе укол сделала, - должно срастись.
Майкл попытался вздохнуть глубже, но не смог.
- А. Ну, может быть. А сколько сейчас времени? Где она?
- Сейчас половина десятого. Кто – она?
- Иветт. Сестра моя. Где она?
- Я-то откуда знаю? Ладно… ты лежи… Я пойду. Мне уже пора.
Нина ушла, а Майкл остался лежать. Забыл поблагодарить.
Иветт пришла поздно, и с порога что-то радостно защебетала. Майкл увидел, как ее серое от уличного света лицо вытянулось.
- Майкл! Что? Что?..
Майкл пролепетал нечто маловразумительное и сделал вид, что заснул.
Но совесть разбудила его.
- Спи, Нелька, - сказал он сестре и потрепал ее за короткие волосы. –Иветт сидела, по своей привычке, на полу возле дивана. – Нельзя тебе вторую ночь не спать.
- Я работу нашла, - серьезно сказала Иветт.
- Молодец. Все, иди спать.
- Хорошо. Но обещай, что завтра все расскажешь.
- Хорошо. А ты сейчас иди спать.

Майкл еще долго не мог уснуть. Ивет, уходя, не задвинула пластиковую римскую штору, и широкое чистое окно открывало перед Майклом целый простор белесого ночного неба в проводах. Иногда казалось, что неизведанные красные всполохи играют под небесами. Но это было всего лишь отражение на стекле фонарей напротив. В мире осталось так мало неизвестного и не подведеного под информационную базу... так мало…
И Майкл отошел. Он остро почувствовал, как его накрывает сон. И эти вот первые минуты, самые сладкие, самые утягивающие, были лучше всего.

6.

Что такое удача? Есть ли смысл открывать толковый словарь и смотреть определение? Конечно же есть, но удовлетворим ли мы себя, прочитав сухой текст? Нет. Поэтому стоит рассуждать. Удача – трамвай, который пришел, как только ты вступил на остановку, удача – это если в нём сохранилось для тебя свободное место, и на протяжении всего пути не зашла старушка, коей ты упрямо, но улыбаясь, уступаешь место.
Удача – это зарплата как раз в тот момент, когда в кармане осталась лишь мелочь на обратный проезд.
Для одних удача – кстати, подорожавший доллар на рынке «Форекс», для других свободная лавка в тихом парке, а значит ещё одна ночь, проведенная в горизонтальном положении. Для кого-то удача – это взлёт акций, для кого-то милость ЖКХ, - ведь теперь необязательно будет ложиться спать в теплой одежде.
Но полученный в наследство особняк и неплохое состояние, что это удача? Или же великое горе утраты? К сожалению, для некоторых и то и другое.
Для Гарри Лейда – это несомненная потеря, правда, чтоб её пережить потребовалось менее суток, а удача, именно удачей, как бы то скверно не было, для него являлся дом на Мэркури Стрит.

- Папа! Мы богачи! Мы богачи! Ого! Вот это да! Это что? Лимон?! Круто! - маленький малыш бегал из угла в угол, его внимание быстро перемещалось с одной «изысканной вещицы» на другую. – Вот это да! Кла-а-а-с! – Лео прыгнул на весьма оригинальный диванчик – его матрацы были наполнены водой, температура которой постоянно поддерживалась электронагревателем. Лежать на нем было невыносимо уютно и приятно.
-Чудно, - оборвалось с языка Лизи, после чего та демонстративно скинула с плеча «почтальонскую сумку», увешанную различными значками. – М… Я бы сказала неплохо, так… А-ну, каратышка, подвинься, тоже мне барон, двигайся, давай!
-Я первый лег, мам, скажи ей!
-Лиз, ну перестань, как маленькая прям, - но интонация матери не передавала ни капельки упрека, она была счастлива, её глаза переполняла любовь, любовь к детям, мужу да и к самой жизни, хотелось петь, танцевать, и думать только о хорошем и светлом.
-Ну, как, дети, вы довольны своим новым домом?
-Даааа! – малыш ликовал.
-Глупый вопрос, - субкультура не позволяла ликовать, и всё хорошее воспринималось равнодушно.
-А у меня ещё есть сюрприз, идем, - Гарри направился туда, где днем ранее купался в своем костюме, карманы которого наполняли документы (среди них паспорт, водительские права и страховка) и недавно приобретенный мобильный телефон.
-Вау! Это чё? Бассейн?
-Нет, черт возьми, это трубы прорвало…лужа!
-Лили! Перестань, могла бы хоть малость радости продемонстрировать!
-Так, девочки не ссорьтесь, идем пить чай, а вечером к нам заглянут Диккенсы, отметить новоселье!
-Чарли тоже приедет?
-Да…
Закатив глаза, - Тогда я спрячусь в своей комнате!

7.

Боль – чувство, сопровождающееся довольно негативными эмоциями. но это лишь чувство и останется им. А поэтому, почему бы не бороться с ним? Говорят, ещё в древней Спарте, с детства солдата готовили не обращать внимания на боль, чтобы ничто не мешало воевать и убивать врага. Известен один случай такой выносливости. Маленький парень принес на урок тигренка, которого ему подарил отец. Школа запрещала подобное, поэтому дабы утаить зверя, тот спрятал его под свою накидку. Тигр, движимый инстинктами не мог долго находиться в заточении, он стал царапать и грызть парню грудь. Но малыш не мог закричать прямо на уроке и опозорить своего отца, и поэтому держался до последнего. До последней секунды своей жизни… Его похоронили, как война и ставили в пример остальным – боль не должна мешать, пусть она в итоге убьет, пусть вернешься на щите, пусть не со щитом - тебя запомнят как героя.
Но Спарта канула в лету, так же как её обычаи и нормы. Мир глобально изменился. Теперь конфликты не решаются в драках или же в войнах. Человек стал слабее, но вместе с тем разумнее. Он пытается подчинить себе природу, пытается сделаться главным, хочет показать свое могущество и позиционирует себя, чуть ли не всевышним. Но постоянно что-то доказывая, он себе же роет могилу. Нет, мир не настолько ужасен, и обрекать его на погибель рано, а поэтому надо наслаждаться всеми его прелестями пока есть такая возможность.
Для Тома наслаждение – это пачка сигарет и хотя бы ложка кофе в банке. Развлечение – это то слово, которое стерлось из его лексического запаса в виду неупотребляемости. А удача – а собственно для чего она ему? Он обрек себя, наложил руки, он забыл что жизнь создана для того, чтобы её проживать, а не тянуть как жевательную резинку. Сейчас он валялся на обочине, мокрый, изнеможенный, но по крайней мере живой. Бедняга даже на секунду не задумывался о скверности своего положения. Не о том, что у него разбито бедро и колено, что его ребро вот-вот и проткнуло бы легкое. Его тревожил один вопрос: зачем? Зачем он выполз, зачем боролся за эту чертову, никчемную жизнь? Что это? Предназначение? Он кому-то нужен? Ведь утонуть в водах Стрим – это та смерть, которой он желал больше всего. Не в кровати, не в больнице, не на шоссе под каким-нибудь фургоном, а именно в бушующих потоках, невозмутимой Стрим.
Дождь безжалостно хлестал по лицу, смывая кровь и грязь. Место Солнца давным-давно заняла Луна. Шоссе оставалось безлюдным, в дали виднелись огни города, но сил не было даже на то, чтобы перевернуться, Том так и лежал на спине и до потери сознания и после.

Проснулся он под теплым покрывалом. Левую руку украшала капельница, а правая была перебинтована, точно так же как и практически всё тело.
-Проснулся голубчик, совсем себя не бережешь! Тссс, молчи, береги силы, тебе надо поправляться, - молодая медсестра склонилась над ним и поправила покрывало.
-Ппить, - в горле стал комок, который не позволял внятно говорить, а ещё при каждом вдохе приносил боль.
-Сейчас, минуту, - девушка налила в стакан красной жидкости, от которой краткой струйкой поднимался пар, - не пугайся, всего лишь витаминизированный чай, который поможет тебе поскорее подняться.
Сделав несколько жадных глотков, Том выдавил, - какой сегодня день?
-Сегодня пятница?
-Пятница…
-Именно. Ты был в коме более пяти суток, но не переживай, тебе сейчас ничего не угрожает, главный врач ска…
-В коме?
-Да и…
-Катрина! Вы что тут делаете? Бегом, бегом отсюда, пациенту необходим покой! – зашел главный врач. Голову украшала небольшая бородка, которая уже несколько лет была выкрашена сединой. Из-за круглых очков в толстой роговой оправе смотрели добродушные лаза – типичный представитель тех врачей, которые всю жизнь соблюдают клятву Гиппократа.
-Вы везунчик, мой друг, миссис Стенли поспела вовремя. Эта хрупкая женщина своими руками затащила вас в автомобиль и доставила к нам. Собственно у меня к вам один вопрос, когда вы сможите дать показания?
-Показания?
-На тех критинов, которые так вас побили…
Горло побаливало, но тем не менее что-то подобное смешку вырвалось из горла Тома, - ну, тогда те кретины – это наша великая и ужасная Стрим. Ха-ха, показание, было бы неплохо, может бы удалось её посадить или же выпросить у неё штраф.
-Хм, да, можно бы было и догадаться, ну, я тогда позвоню следователю и обраду его, а за вас очень рад, прекрасно, что вы в хорошем настроении. Сейчас отдыхайте, и скорее поправляйтесь.

Был жаркий июльский день. На озере было довольно много народа, и не удивительно, учитывая, что это было воскресенье. Солнце стояло в зените, и для желающих хорошо подзагореть было самое удачное время. Игоря загар совершенно не интересовал, ведь он только три дня назад приехал из Крыма, где отдыхал чуть больше недели, и загар у него был и без того великолепный. Он стоял возле машины и наблюдал за отдыхающими, что по неизвестной даже ему причине всегда доставляло ему несказанное удовольствие. - Эй, сокол! – крикнули слева. – Пошли играть, прошлый дебил уже раздал.
Игорь про себя ухмыльнулся. Он любил эту компанию, но его всегда раздражало как в ней относятся друг к другу. Для каждого из них было в порядке вещей назвать другого мудаком, козлом или кем-нибудь в этом духе, но это было абсолютно не всерьез.
Он двинулся к ним. На покрывале лежало пять человек, и только у одного из них был такой же темный загар как у него - Женька тоже был с ним в Крыму, они уже четвертый год вместе ездили на юг, и каждый раз было одно и тоже. Они начинали пить по приезду, и с каждым днем к ним присоединялись все новые и новые любители горячительных напитков, так что к середине отдыха складывалась довольно веселая компания, с которой этот отдых и заканчивался.
«Последним дебилом» оказался как раз Женька, что было странно – он редко проигрывал. Дурачок мусолил колоду, а слева от него, в обнимку с друг с другом, лежали Димон и Светка. Причем первый, раз наверное двадцатый за день, открытым текстом предлагал второй переспать с ним, на что Светка каждый раз хихикала. Отношения мужчин и женщин в этой компании раздражало его больше всего, но он смирился с этим, да и до лампочки ему было на это в последнее время. Так или иначе он прекрасно знал, что Димка и Светка переспать могут только когда дико напьются и каждый из них будет проклинать себя когда отрезвеет.
Еще здесь был Антон с Татьяной. Они были официальной парой в нашем круге, то есть не зарегистрированными мужей и женой, а просто парнем и девушкой, которые встречаются. Надо отметить, что их отношения забавляли всех в компании. Танька всегда могла взять и долбануть Антона по уху, совершенно ни за что, а тот только улыбался в ответ. Но его можно было понять – ему катастрофически не везло с девушками, а тут вроде и он ей понравился и она ему.
Женька раздал карты и Игорь тут же сосредоточился на игре. Он отлично играл в карточные игры, а особенно в дурака, так как запоминал все карты, которые были засвечены и никогда не пас их у других. Этот раз не стал исключением, и Игорь быстро вышел из игры.
После нескольких раздач, ему осточертело валяться под солнцем, и он решил пойти искупаться. Видя, что его идею никто не поддерживает, Игорь пошел к озеру, походил пару минут вдоль берега, потом нырнул и поплыл к середине.
«Как же я люблю воду» - подумал Игорь. Это было чистой правдой, вода была его стихией, и он не представлял жизни без нее. Единственной и наверное главной проблемой, было то, что плавание ограничивалось теплым периодом лета и финансами – зимой. Бассейн всегда был дорогим удовольствием, но на два раза в неделю деньги всегда находились.
Наверное, по этим причинам он не сразу понял, что его начинает засасывать какой-то, неизвестно откуда взявшийся, водоворот. Поначалу Игорь был просто удивлен: «как это так, меня - отличного пловца, засасывает водоворот», но вскоре удивление сменилось страхом, а потом уже и паникой. Бултыхаясь уже под водой, Игорь понял, что это конец, и он вдруг осознал, что все раздражение, которое он испытывал на друзей, все это полная чепуха, он сейчас умрет и никому никогда не будет никакого дела до его мыслей, как впрочем и не было. Ему вдруг стало страшно жалко себя, и эта жалость была последним его чувством, перед тем как наступила тьма.


- Смотри, вроде очухивается! – сказал какой-то уж чересчур веселый голос. Игорь открыл глаза. Он лежал на полу, а над ним столпилась группа людей, совершенно ему неизвестных. То ли он чего-то не понимал, то ли у него просто крыша поехала, ведь он должен сейчас валяться возле берега озера, бездыханный, с полными легкими воды. А он здесь, в каком-то зале, причем огромном, и судя по всему это зал какого-то замка.
- Где я? – спросил Игорь, приходя в себя. – И кто вы?
Все смотрели на него с большим интересом. Их было семеро – пять мужчин и две девушки, и все они были совершенно по-разному одеты. Один мужчина был в обычном свитере и джинсах, второй в одних шортах, у третьего вообще был вид НКВДэшника сталинских времен, четвертый выглядел как спортсмен, только одежда Совковских времен, а пятый по одежде был вылитый Шурик из фильма. Одна из девушек выглядела вполне обыденно, только платье у нее было какой-то старомодное, а вот вторая была вообще в одном купальнике и с весьма соблазнительными формами, что Игорь даже загляделся. Он и сам только заметил, что стоит полностью одетый в великолепный черный смокинг, о каком всегда мечтал.
Игорь повторил свой вопрос, но ответа так и не услышал. Напротив, его самого спросили:
- Ты в каком году утонул? – Спросил мужчина в шортах.
- Не понял. – Ответил Игорь.
- Я говорю, ты в каком году утонул?
- Что значит утонул? Я ведь здесь перед вами стою. – У Игоря уже голова начинала идти кругом.
- Опять, двадцать пять. Каждый раз одно и тоже. Парень, ты недавно тонул?
- Ну да.
- Какой год на дворе был?
- Две тысячи восьмой, а что?
- Значит все по-прежнему. – Сказал мужчина потеряв к нему интерес.
- Что по-прежнему? Где я и кто вы такие? – В панике заорал Игорь.
Ему ответил НКВДэшник:
- Ты умер, братец. А мы все здесь, те кто тонул в озере каждые десять лет, начиная с тридцать восьмого года. Я здесь оказался самый первый, так что от лица всех – добро пожаловать!
У Игоря отвисла челюсть, почему-то он ему сразу поверил.

Звезды. Они такие странные и колючие – словно кто-то рассыпал тысячи маленьких светящихся иголок, что колят нам глаза всякий раз, когда мы смотрим на ночное небо. А небеса – они так прекрасны весной. О том времени я уже мало что помню – словно воспоминания выбили из моей головы постоянный грохот не прекращающихся сражений. Мир - это роскошь, что может быть куплена за горячую сталь войны. Кто это так красиво сказал – опять таки уже не помню. Не я - это точно, я так красиво говорить не умею. Да и вообще – говорить то особо не люблю. Слова обязывают, а я не люблю перегружать себя обязательствами – их у меня и так хоть отбавляй. Эти все обязательства еще называют долгом, но, на сколько это правильно, не задумывался.
Не люблю думать, вообще не люблю! Мысли тревожат воспоминания, а они у меня в основном плохие. Когда то были и хорошие, были разные, но их выбило бомбардировками. Опять выбило… Дьявол! Не люблю повторятся…
- Центурия! Слушай! В парадные колонны по восемь становись!
Залитый потоками ливня лагерь зашевелился. Из щелей и грязных порталов блиндажей потянулись унылого вида солдаты. Не было уже того задора, что рисовал перед нами вереницы подвигов и побед, не было и побед. Подвиги тоже оказались не тем, о чем все мы так весело болтали в волонтерском комендантстве, несколько лет назад… А действительно, сколько я уже здесь?
- Солдат, занять свое место в строю! Я кому сказал!!!
Разъяренный центурион подскочил к едва стоящему на ногах вояке и с размаху ударил по груди прикладом, «вбивая» бедолагу в пустующее место строя.
- Стоять смирно! Оружие на изготовку! Салют!
Мы неизвестно зачем отдали винтовками честь. Глупая традиция времен армий, созданных лишь для парадов. Кому отдавать честь в размокших под непрерывными ливнями траншеях передовых бастионов? Глупо. Также глупо то, что я могу думать о чем угодно, но выполню приказ, словно какой–нибудь дредноут звездного десанта… Кстати, где он, это десант?
-Вольно! Сегодня у нас особый день, солдаты! Сегодня мы наконец выбьем этих зеленомордых уродов с библиотечного холма где должен расположится штаб корректировки доблестной батареи первого кадианского артиллерийского батальона. Наша задача проста: наступаем, захватываем, удерживаем. Огонь на поражение! Это вам не парад! Отправьте уродов в небытие!
Прочистив захрипшее от криков и сырого воздуха, горло, центурион смачно плюнул в грязь.
- Волонтеры! Император смотрит на вас! Победа или смерть!!!
Над нами, в залитом потоками ливня воздухе, рванулся первый залп артподготовки.
- Первое отделение, вперед!!!
Шеренга из сорока саперов, скользя по склизкому валу редута, слилась со многими тысячами таких же по всей линии окопов. Массовое наступление. Эта вера в вездесущесть Императора…. Никакой тактики, лишь упорный фронтальный бой и курганы солдатских жизней как цена за еще один километр, еще одну высоту…
- Вторая волна! Нечетные номера – занять позиции, приготовится к атаке!!!
Это я. Я и еще тридцать парней при тяжелом вооружении. Сэвви по левую руку - ему достался трижды пробитый тяжелым болтометом, панцирь, что более походил на одеяние нежити из бабушкиных сказок, нежели на последнюю надежду солдата. Альфред, алкаш из восьмого блиндажа, расстрелянного прошлой ночью вражескими «гарпиями», иль как там называются эти летающие штуковины. Единственный кто выжил…
Да ну их, все равно если не я то один из них, или все вместе… Я бы уж с удовольствием словил какой – нить выстрел. В отпуск пора, на вечных отдых… Глупости! И о чем я только думаю!
- Вторая волна, вперед!!!
Более – ничего. Долг солдата – выжить и выполнить приказ. Кто не выжил – проиграл.
Несемся как налегке. Перед глазами непроглядная пелена дождя да призрачные спины саперов.
В висках стучало барабанной дробью, , вдавливающий в грязь панцирь заставлял уже не бежать, а просто таки плыть. Словно во сне поднимаешь глаза к небу – звезд не видно, главное не сбить дыхание…
Первый разрыв вырвал звенья из саперной шеренги – ребята знают, на что идут. Встроенные в шлемы приборы не всегда могут опознать мины, сапер не всегда успевает ее обезвредить, он делает ошибку и гибнет.
Второй взрыв, третий…. Это не мины!
- Третья волна, пошла!
Надорванный голос центуриона звучал из динамиков шлема в конец захрипшим.
- Прицельный артиллерийский огонь на два часа!!!
Считаю от центра. Он в восьмиста метрах влево значит…
Три взрыва один за другим вконец разметали звено наших саперов. Считать не надо, и так видно. Это были действительно не мины. Но откуда здесь артиллерия?
- На западном склоне обнаружен расчет из восьми мортир! Приказ: сразу по выходу на высоту, подавить!!!
Как легко звучит это в приказе. Так, словно там нас не ждут укрепленные огневые точки и расчеты противника. Словно не будет рукопашных, бьющих в упор винтовок и огнеметов.
Взрывы участились. Противный визг несущихся навстречу нам снарядов попросту лишал всякой способности мыслить. А высота…
Снаряд лег за пол сотни футов. Удар подбросил меня вверх, словно разбитной походкой да сапогом да по грудке земли. В гудящем бреду треск в ушах перешел на свист. Непослушное тело плюхнулось в грязь, проехав еще пару метров. Надо было вставать и идти, да вот как?
- …нтурия, …нтерская центурия, помните кто вы!!! Помните о матерях, убитых зеленомордыми уродами! Помните о детях, отданных на растерзание хаосу! Император смотрит на вас!!!
Вставать…. Едва перевалился через бугор наплечника. Как же неудобны эти доспехи! Но хоть новые, это сейчас роскошь…
Вторая волна уже почти поравнялась со мной. На сколько же я отстал от своих?
Альфред, Джонс, Лотар…. Около десяти обезображенных тел лежало вокруг дымящейся воронки. Мне сегодня везло!
Поднялся, бегу. Земля вязнет, неуклюже шлепаю ботинками, смешно как-то. Сто метров, двести…. Чересчур просто - орудия видно перезаряжают. Или подумали что всех убили?
- Передняя линия, встать и идти в атаку, иначе будете расстреляны на месте!!!
В третьей линии шел центурион. Кем он станет к концу сражения? Капралом? Сколько нас останется? А ведь редуты уже совсем близко...
Впереди трассирующим потоком заговорил пулемет. Один, второй, третий…
Укрывшись под грудами обломков, ежились усыпанные пульной крошкой солдаты второй волны. Саперам не повезло – их подпустили на пистолетный выстрел и расстреляли в упор. Пулеметные точки сразу не заметны – скрыты грудами битых кирпичей.
Я выпустил пар. Ранец бодро звякнул о цоколь разрушенного дома, скрывший меня от хохочущего потока трассирующих пуль. Хотелось передышки, закурить бы…
- Не расслабляться! Гранатометчик!!!
- Я!
Молодой. Чересчур молодой – видно из последнего пополнения. Куда же их сразу, на передовую…
- Уничтожить противный нам пулемет!
- Да с-сер!
- Немедленно!!!
Воин горько стиснул зубы и дрожащими руками переставил тубус гранатомета в боевое положение. Встать в полный рост… Не сможет!
Парень встал и, зажмурив залитые слезами глаза, не целясь, нажал на гашетку. Ураган огня пулемета вмиг срезал его, нещадно отшвырнув в потоках собственной крови. Через секунду пулеметное гнездо взорвалось в пламени. Взрыв разбросал вокруг себя оплавленные обломки и остатки защитников. Сукин сын таки сделал это…
-Вперед!!!
Не обращая внимания на беспорядочную встречную стрельбу мы бросились из своих укрытий, щедро растрачивая боезапас. Запахло паленым озоном. Ощетинившись иглами лазерных выстрелов, центурия взобралась на редут… Невозможно, тридцать человек были легко подавлены, и разум как обожгло: а что же ждет нас дальше?
- На высоте нас ждет настоящая работенка, парни! Это была лишь разминка…
Удивительная способность центуриона заканчивать мою мысль просто потрясала. И изрядно бесила. Бесило еще то, что он всегда оказывался правым – наверху нас действительно ждали если не чертоги хаоса, то их прихожая – это уж точно.
- Передохнули?!
Вопрос риторический.
- Вперед!!!
Я же говорил…
Острая галька под ногами пару месяцев назад еще была стройным зданием имперской библиотеки. Бежать трудно еще и из–за крутизны склона – библиотека была чем-то вроде пирамиды…
…с вершины которой сейчас лили нам на головы свинец множество пулеметов и ручного оружия. Под ногами будто что-то разорвалось. Я упал, и, как бы спохватившись, нервно выпрямился на локтях. Это о бронепластину ботинка ударила
пуля.
- Вперед! Не завязать! Вперед!!!
Я его когда-нибудь убью...
Идти уже было невозможно. Солдаты как фантастические насекомые карабкались по почти отвесному склону то и дело падая под напором шквального огня противника. Прикрытий не было.
За спиной раздался знакомый свист летящих снарядов. Наконец – то, наша артиллерия изволила проснутся! Словно пробужденные от всеугнетающей вялости, под гулкий набат разрывов, солдаты с дружным ревом вырвались на острог объятого пламенем, склона. Дождь кончился, и очистившееся от облаков вечернее небо располосовали красные полосы лазеров волонтер.
Я успел. На своем участке, будучи первым и веря лишь в заряд батареи винтовки, в каком то диком безумстве нажал на гашетку. За мной шли следующие. Под ноги летели сраженные, пронзая воздух перед собой красными лучами, от чего рассыпанный строй стал похож на какое-то древнее воинство с пиками, мы вышли к доту. Очередь сбила меня с ног… Нет, это была винтовочная пуля – она спасла мне жизнь – пулемет пробил бы панцирь. А он уже делал брешь в рядах располасывая пространство прямо над моей грудью. Орудуя лишь одной рукой, я извлек из кобуры болтер, прицелился, выстрелил. Огонь на какой-то миг затих, товарищ занял место сраженного, но этого мига хватило – обезумевшие волонтеры на штыках выносили яростно сопротивляющийся редут. Дот вспыхнул и замолк. Центурион, приказы которого я уже перестал слышать, вскочил на край бруствера, и, размахнувшись, водрузил знамя.
Во все стороны, словно лучики солнышка с детского рисунка, от знамени развернулась волна зачистки. Заполняющие высоту солдаты своим огнем попросту сметали обороняющихся со склона.
Высота взята. Я встал на ноги.
- И без звездного десанта обошлись.
Я знаю, что произнес ересь, но это прозвучало словно старое доброе «ПОБЕДА!».


Сражение затихло. Нижняя батарея была покинута расчетами еще до того, как туда добрались наши парни. Сидя на оплавленном куске стены, я мирно курил…. Мирно – это действительно подходящее слово. Каждый раз после таких атак наступает короткий миг передышки, во время которого так хочется поддастся иллюзии, что бой уже никогда не возобновится. И каждый раз подобные слабости обрывались либо контратаками, либо артиллерийской «завесой». Все донельзя предсказуемо. Предсказать нельзя лишь время и место…
- Хороший табак.
С виду молодой парень устало сел, и, опершись головой о мой камень, втянул носом густые ленты табачного дыма.
- К-как по земле стелятся, видно к дождю…
Еще бы! – подумал я, пока парень продолжал свой псевдо диалог, - Таких как он были сотни. Всех и не припомнишь…. Приходят в комендантство, записываются волонтерами, их направляют к нам. Здесь они подсаживаются вот так к тебе, заводят разговор, потом их убивают. Все однообразно…. Но в этот раз парень прошел бой...
- Как тебе?
Выдавив из себя фразу, я воткнул сигару назад в зубы.
- Что? Бой? Я – я не знаю…
Еще бы, не знаешь! Вопрос же идиотский!!! Как бой?! А как он еще может быть?
- Кошмарно… Я такого н-не ожидал здесь увидеть! Я думал…
- Не думай!
Молча достаю портсигар и протягиваю парню.
- С – спасибо.
Мы просидели еще некоторое время наслаждаясь тишиной.
- Ты местный?
Продолжаю разговор - на меня это не похоже.
- Нет, я вообще то из Хэолисии, ну, планетка такая… Маленькая, ничем не примечательная – одни фермы да общинное хозяйство. Тоска редкая, вот я вырваться и решил… Дурак.
- Ты молодец парень.
- С чего это? Что пошел за мечтой в лапы к хаосу? Или…
- Не в этом дело. По окончанию первого боя, новички завсегда бьются в истерике, жрут землю от восторга или просто сидят как зомби со стеклянными глазами. Ты не такой.
Интересно было наблюдать мелькнувшую в его глазах искорку гордости
- Спасибо…
Опять молчание. Вдали заухали орудия. По их рокочущему звуку я определил «василисков». Наши ребята, со стороны Вельратианского района. Значит там «семьдесят пятый» прошел далее нас на километра три и остановился уже почти напротив. Перекур будет недолгим.
- Вас откуда перевели?
Хм, в тоне есть нотки интереса, на пустое продолжение болтовни не похоже…
- Неоткуда.
- Это как? Вы что, тоже…
- Тоже был таким как ты, салагой, что вступил в свое первое сражение человеком, а вышел солдатом.
- Так вы тоже…
- Тебя что-то удивляет?
- Нет-нет… Просто… Просто вы так судите, будто с самого начала были таким вот, - ветераном.
А парень не промах. Мало того, что не потерял дар мышления после боя, да еще осмеливается вести со мной такие смелые беседы. Не каждый бы смог; из него выйдет толк, если не убьют.
- На войне быстро забываешь, как это - быть новичком. Живешь одним днем, не думаешь о будущем, не вспоминаешь, засыпаешь с одной лишь мыслью – спать, просыпаешься – уже хорошо. Чем раньше научишься, тем больше шансов дожить до повышения. Уразумел?
- Так точно…
Парень дотянул последнюю затяжку и бросил остаток сигары со склона. Последнюю фразу как-то растянул. Неуверенно как-то. Как бы сомневаясь.
- А вы, сколько уже служите?
- С начала войны. Я знаю, о чем ты хочешь спросить: почему я еще не повышен…. Да это глупая фраза такая: «дожить до повышения». Говоришь ее, словно это возможно, а на самом деле все офицеры у нас – старые кадры из регулярных кадианских подразделений. Волонтеры – это такое… Статистика в списке под золотистой надписью «Добровольно отдавшие жизни за Императора». Не бери в голову.
В подтверждение своих слов я широко отмахнулся. Странно, давно это со мной такого не было – вести с салагой разговор, да еще так увлечься. Зацепил меня паренек…. Не хорошо ведь как-то. Точно же знаю – переведут в саперы. Щас там девяносто процентов потерь, нужно новое мясо. А в саперы зачисляют только уже «стреляных». От молодняка проку в первой волне никакого, а как уже взяли в «первую волну», значит осталось тебе жить ровно сорок восемь часов, плюс – минус сутки. При мне самый старший ветеран-сапер погиб спустя сто пять часов от начала своей службы. Как щас помню – считал, словно очки на матче фехтования…. Глупо.
- Парень, слушай значит. Щас комендант ходить будет, ты тогда сыграй че-нибудь. Ну, там истерику какую, иль нервный тик, да взгляд сделай поиспуганней. Не то в саперы пойдешь.
- А чего так…
- Тихо ты!
После хорошей затрещины вопросы отпали.
Но перераспределений дожидаться не пришлось.


- Центурия!!!
Очередная атака, опять те же приказы, те же крики и речи перед боем, пафосные речи…. Будто факт того, что тебя не забудут, а точнее, напишут твои инициалы на очередной триумфальной колонне, поможет тебе приятно умереть. Да и смысл, в надписях тех? Их на колонне сотни тысяч - будто кто-то когда-то их все прочтет. Молчаливое «вон, видите, сколько доблестных воинов за Императора погибло, не то что вы…»
Но теперь кое-что мешало мне быть таким же, как и всегда, - безмятежным. Разрывы, крики гибнущих и инстинкт самосохранения будто вдруг пробудились ото сна и вновь начали тревожить то немногое, что осталось от моей способности чувствовать.
Я шел в атаку, все так же рвались снаряды, все то же вопил центурион, гибли воины…. Но среди всей этой канители дыма и пламени мой взгляд то и дело скашивался в сторону…
- Стой!!!
Резкий удар ребром ладони сбил парня наземь, прочь, от яростно визжащих, трассирующих снарядов.
- А?!....
- Лежи не дергайся, как дам знак – беги. Они будут менять ленту в пулемете. На счет три – что есть сил вон к тому камню, я прикрою! …три!!!
Сбитый с толку, но послушный салага резвой гончей устремился к заполненному волонтерами укрытию. Раз... Два…
Выстрел! Вскинув к небу пожженную лазером голову, стрелок съехал наземь. Пулемет обезврежен.
Подрываюсь и бегу, из – за укрытия рванули наши солдаты, пытаясь добраться до огневой точки прежде, чем пулемет опять «заговорит».
Вот от расчета оттащили еще дымящийся труп, вот загнали в приемник не до конца поданную ленту, вот новоявленный стрелок прицелился…
Выстрел, второй, третий! Вокруг словно затихло, и в завязшем как кисель, воздухе три планомерных луча одного за другим срезали стрелка и обслугу.
Все вернулось на места, вновь летели снаряды, вновь истошно взывал к нашим сердцам центурион, а солдаты, взобравшись на склон окопа, завязали с остатками обороняющихся жестокую рукопашную…
Я знал, что это был парень. Он не промах, к тому же – он псайкер.


Вновь сижу на склоне, вновь курю. Уставшие от недосыпа и дыма глаза неудержимо слезятся…. О состоянии мыслей вообще говорить не приходится, а ведь я дорожу своим ясным и стройным, как для вояки, мышлением. Но теперь все не так… Наступил день, мы «захлопнули» окружение, и теперь в глубине района окружения работала тяжелая артиллерия. В томительном и таком привычном ожидании легион пребывал уже несколько часов. Большинство солдат кимарило, прислонившись к отгоркам траншей, кто тихо насвистывал в карманную терейлину, а я все сидел и курил.
Значит парень псайкер. Я то думал – почему это он так выделяется среди других? Что ведет этот искушенный и такой оригинальный разум?! А тут – вот те на. Сказать право, нам сдесь только инквизиции не хватало для полного счастья.
- И давно это с тобой?
Мирно дремлющий у меня под боком парень поднял голову.
- Что?
- Ну…. Способности время останавливать и все остальное?
- А, вы об этом…
На молодом лице отразилась легкая тень смущения.
- Когда я был маленький, отец часто отправлял меня в горы на все лето – пасти овец. Так делают все семьи из нашей деревни, так делают все семьи из многих – многих других деревень, что я знаю вот уже десять тысяч лет. Мы живем в горах, питаемся тем, что поймаем или подстрелим из ружья, другим словом – учимся жить самостаятельно, как взрослые. Это традиция – и она правильная; по крайней мере, так говорит проповедник нашей деревни. В горах есть множество опасностей…
- Эй – эй! Мы не на вечере воспоминаний. Давай по теме, что с тобой произошло?
Парень тряхнул головой, будто избавляясь от нахлынувших на него воспоминаний.
- Однажды в горах на меня напали Ульфхедны. Мы бы никогда не испугались хищного зверя, иль какой – другой твари, но то были разбойники! И поговаривали даже, что они последователи Хаоса. Что там было на самом деле сказать трудно, но тогда мы здоровски перепугались. Схватили винтовки, стали, как положено, полукругом, а прицелится и выстрелить – ни у кого духу нет. Нас не учили стрелять в людей, нас даже не предупреждали…
- Эй-эй! Давай без сантиментов, это дело не шуточное – что дальше?
- П-ф-ф…. Дальше – все как в тумане, воздух загустел, как старое молоко, из него, будто сыворотка из творога, выделились силуэты моих врагов. И в миг, я словно оказался на тренировочном поле, а передо мною стояли не живые и полные гнева разбойники, а набитые соломой манекены. Я вытрелил, еще, и еще… Я трелял пока они все не упали…
- Ладно тебе!
Я хлопнул юношу по плечу.
- Мало ты здесь такого видел?! Будто не убивал никогда. Понимаю – в первый раз всегда страшно, а потом – поди, посмотри: падают как груши!
Мы весело рассмеялись.
- Дак а что дальше? Как тебя то в деревне восприняли?
- А никак; собрали совет, и порешили что это дар Императора, и я был призван охранять их от нечисти всякой. И все бы было хорошо, не скончайся б наш проповедник. Старый был, добрый. Поселян всех, как себя знал, Императора любил, а людей еще больше. Может, от этого и человеком был таким, которого и храмовники, и жители любили равно крепко. А нового прислали – он вообще не с нашей планеты – фанатиком оказался, да алчным, как старуха-стряпчая на воскресном ярмарке. Он то про меня все и разнюхал. Благо то были лишь слухи, - я то свои способности хорошо умею контролировать – когда не надо – не применю. Да и то выходит лишь в экстренных ситуациях, так что фактов у него против меня не было никаких, только слухи. Я покуда возраст позволял в горы с мальчишками ходил – от злого глаза подальше. А как пришла пора инициализации – сразу после обряда в волонтеры записался. Война мол скроет. Хотел вздохнуть полной грудью, ощутить свободу… Лучше б в горы ушел!!!
Псайкер в сердцах ударил кулаком о кусок бетонной плиты, что тут же рассыпался пылью.
- Эй-эй! Ты смотри, у нас хоть в представительстве кадровых храмовников нету, но не советовал бы тебе обращать на себя внимание этими своими…, штучками. Сиди спокойно и не буянь, а я что-нибудь да придумаю.
Парень поднял на меня растроганный взгляд и протянул мне руку.
- Спасибо!
- Да не за что. Пока.

1.
Легкий дымок тумана расстелился белесым покрывалом над запрелой листвой Древнего Леса. Клубится он в овражках и буераках, цепляется за сучья кустарника, усыпанного ягодами. Даже легкий ветерок, шуршащий ветвями вековых дубов, не может потревожить его покой.
Великолепие Древней дубравы...
Вот огромный, немного похожий на бочку, кряжистый дуб. Когда-то в него ударила молния и теперь в шершавой коре образовалось дупло, которое быстро заселили совы. Не один десяток поколений птиц уже сменило это уютное гнездышко. Многое повидало дерево. И сколь много тайн оно могло бы нам рассказать, поведать... Если бы...
Нашелся идиот, обожающий разговаривать с неодушевленными предметами.

«Вжик, Вжик» - две стрелы с черным оперением воткнулись в толстую кору дуба. Из-за огромного ствола, скользя на каблуках ботфорт, выскочил человек, лет тридцати. В обшарпанной треуголке, кожаном плаще и зеленоватого цвета камзоле.
Лицо его омрачено тяжкими думами, дыхание сбивчивое, усталое. К груди он прижимает сероватого цвета сверток, нечто украденное у леса, и что этот самый лес ну никак не собирается отдавать.

Следом за человеком из-за дерева выскочил Фурри. Придерживая одной рукой широкополую шляпу, а другой ножны со шпагами он вприпрыжку несся, почти не разбирая дороги, слепо доверяя чутью человека.

Кто такие фурри? О, все просто! Это человекоподобные звери, зооморфы, обыкновенные (с человеческой точки зрения) звери, ходящие, как мы с вами на двух ногах, носящие одежду, умеющие пользоваться вилкой, ложкой и ножом (увы последним могут не все похвастаться).
Хотя с точки зрения Фурри мы фурриобразные человеки. Впрочем, не будем вдаваться в философские споры, а вернемся к нашим героям.
Молодого человека в треуголке звали Джоном. Родом из Санграля, среднего роста, русоволосый, кареглазый. Семь лет прослужил на корабле, пока не накопил на свой собственный...

Фурри в шляпе зовут Жаком. Фурри очень и очень редко берут себе человеческие имена, особенно Руски. Руска, это одна из национальностей Фурри, та что больше всего нам напомнила бы лис. Пушистый хвост, заостренная морда, рыжая шерсть по всему телу... Жак нигде не служил, учился себе в престижном университете, пока не влез в карточные долги, и не был вынужден скрыться.

И сейчас, этих двух так не похожих существ объединяла одна алчная жажда. Жажда наживы.
Именно она подтолкнула капитана Джона ввязаться в опасную авантюру, сулящую несметные сокровища и смертельную опасность.

Едва плащ и хвост скрылись за деревьями, из-за все того же дуба выскочили преследователи. Лизардмены. Те, кого по причине хвостатости можно было бы отнести к Фурри, но по причине чешуйчетости туда не относили.
Люди - ящеры. Они очень ревниво относятся к родным землям, редко появляются в городах, живут своей особенной, только им понятной жизнью. Не участвуют в военных конфликтах, хотя охотно торгуют с заезжими купцами, выменивая редкие травки и шкуры на еду и оружие.

Жак и Джон слегка удивились, когда на выходе из пещеры, в глубине которой и хранилась странного рода статуэтка, их встретила недружелюбно настроенная группа лизардменов. В лапах они сжимали копья и луки.

-Добрый день, господа, - снял треуголку Джон - Сегодня отличная погода, неправда ли?
Аборигены уставились на человека немигающими змеиными взглядами.
-Мы бы с радостью с вами... Э-э-э... Побеседовали, да вот торопимся...
Джон попытался было протиснуться между чешуйчатыми телами, но лизардмены только плотнее прижались друг к другу и угрожающе выставили копья.
-По моему они чего-то хотят от нас, - шепнул Жак - Иначе нас бы просто убили.
Джон не мог не согласиться с товарищем, оба они прекрасно понимали , что лизарды хотят всего лишь вернуть реликвию на место. Но если вернуть реликвию, то тогда как же получить деньги?

-Жак, ты говоришь по...э-э-... На их языке?
Фурри задумчиво поскреб за острым ухом:
-Немного, не в идеале конечно... но... Что сказать им?
-Скажи... Что нету у нас ничего.
Жак торжественно поправил шляпу и изрек:
-Shikasta's'hitamaru'tha.
Капитан Джон подозрительно пробурчал, что это было больше похоже на шипение чем на речь.

Джон нанял Жака в качестве переводчика несколько месяцев назад, и теперь проверял способности руски при любом удобном случае.

-Shikara'hu'tulha! - Громко просипел самый рослый из аборигенов.
-Они знают, что «святой камень» у нас.
-Hikahatukk'lahama!
-Говорит, что если не положим нас убьют медленно, а если положим то быстро. И наверное безболезненно. Что делать, Кэп?
Капитан погрустнел. Умирать совсем-совсем не хотелось, как и отдавать статуэтку... Поэтому, как и полагается настоящему лидеру Джон выбрал третий вариант.
Он резко выхватил из-за пояса пистоли и пальнул из них в толпу. Пули с чавканьем впились в тела ящеров, и отбросили их на пару шагов назад.
Аборигены испуганно отпрыгнули и озадаченно закрутили мордами.
-Thilessa'methuna!
Жак следуя примеру вытащил из кобуры свой, шатской работы, пистолетик и прицелился в вожака.
«Щелк» - курок ударил по чашечке, но выстрела не последовало. Осечка.
-Чертовы кошки...Вечно.. Кэп...
Руска всмотрелся в сизые клубы порохового дыма - капитана рядом уже не было. Он улепетывал в сторону спасительного корабля.
Не долго думая руска бросился следом за ним, а пришедшие в себя аборигены за обоими беглецами. Так наши герои и добежали до памятного дерева.

Капитан скатился на спине в знакомую ложбинку, проскочил мимо двух помеченных деревьев... До корабля совсем чуть-чуть.
Жак едва поспевал за Джоном, скакал словно заяц между деревьями, уворачиваясь от смазанных ядом черных стрел.
Продравшись сквозь кусты малины беглецы выкатились к берегу лесного озера. Джон радостно завопил и отсалютовал причалившему кораблю.
Метавшиеся по палуби фигуры радостно вторили, но заметив выскочивших следом из леса рептилий слегка потеряли энтузиазм.
С корабля раздалось пара выстрелов - один из преследователей как подкошенный рухнул наземь.
-Метко стреляют, Сэр! - Крикнул Жак, запрыгивая в лодку.
-Метко да редко! Давай грести, если у тебя конечно нет желания куковать на дне со стрелой в спине…
У руски такого желания не было, и он с энтузиазмом взялся за весло.

Лизардмены тем временем прекратили стрельбу по удаляющейся лодке, и затеяли совет. Сбившись в круг они шипели и эмоционально потрясали копьями.

-Мне не очень нравится это их проявления коллективизма, Кэп. - Жак настороженно всмотрелся в кучку аборигенов.
Душу Капитана также терзали смутные подозрения, но вслух о тревогах он говорить не стал - Джон считал себя оптимистом. И на правах лидера сурово промолчал.
Лизардмены наконец закончили совещание, и , очевидно, вспомнив о своем хладнокровном происхождении ступили в воду.

-Э... - Жак нервным взглядом смерил расстояние до корабля - Думаю нам стоит грести чуть быстрее. Плавают эти черти словно рыбы.
Левый глаз Капитана нервно дернулся. Обычно в таких ситуациях он раскуривает трубку и начинает составлять хитроумный, многоходовый план со стопроцентным успехом. Весь секрет в том, что на второй минуте все как-то разрешается само собой, а тяжкая дума не позволяла совести Джона грызть хозяина.

Оставшиеся на корабле члены экипажа высыпали к борту и заворожено уставились на грациозно плывущих лизардменов.
-Сделайте же что нибудь! - у Капитана сдали нервы - А не то... Не то... Повешу на рее!
Команда переглянулась и хаотично принялась считать шансы выжить, если все таки оставить Кэпа за бортом, или же быть повешенными на рее при его спасении.
-Ну...Э...Не повешу но понижу жалованье!
Команда погрузилась в еще большие раздумья.
Жак видя дипломатическую несостоятельность командира решил взять инициативу на себя:
-Стреляйте черти! Каждому по серебрянику за убитого ящера!!!
Почти сразу громыхнули, выбивая фонтанчики из воды мушкеты. Одна из пуль сбила Жаку шляпу, а другая с визгом впечаталась в дно лодки.
-Так мы далеко не уплывем. - Грустно заметил Капитан.
А лизардмены были все ближе и ближе.

2.
Сделаем небольшое отступление в нашей повести. Рассмотрим повнимательней команду стимплана «Глория».
Со времен первых путешественников между мирами иллюзий, многое изменилось в конструкции стимпланов, а в первую очередь размеры.
Место неповоротливых левиафанов заняли юркие суденышки, команду в сто и более человек - шесть, максимум десять членов экипажа.

Рулевой - Вьюркинс, крылья корабля. Невысокий брюнет с голубыми глазами и мечтательным взглядом.

Боцман - Ррыскар, душа корабля. Гез, как все гезы сер, мрачен и волкоподобен, отвечает за ведра, оружие провиант...

Странное занятие для Геза скажите вы? Ах, вы не знаете кто такие Гезы? Высокие, на две головы выше человека Фурри, очень похожи на волков, но на сравнение с животными очень сильно обижаются, а когда Гез обижается проливается много крови... Испокон веков они живут грабежами, убийствами, чтят один им известный волчий кодекс, который предписывает воевать со всем, что движется и не дает денег.
Когда в окрестностях кончаются люди и мирные Фурри, Гезы одного племени объявляют войну Гезам другого... Также они довольно суеверны, но безудержно храбры, и на удивление верны «Вождю».
Из современных Гезов выходят замечательные наемники - Вожаки зачастую расчетливы и даже образованны. За звонкую монету они направят природный потенциал соплеменников в нужное русло.
Гезы - опухоль, на холмистом и лесистом теле Фуррилэнда.
Ррыскар попал в команду чудеснейшим образом, но об это я расскажу вам в следующий раз, а пока...

Джипс - механик. На современном корабле, оснащенном кучей паровых установок, котлов, барометров, без смекалистого механика никуда. Ну а если ваш механик Шат - то вам вдвойне повезло. Вы приобрели еще и казначея.
Если Гезы ненавидят все разумное, то все разумное ненавидит Шатов. Это головная боль холмисто-лесистого мира. Ростом чуть выше колена обычного человека, Шаты сильно смахивают, на вдруг вставших на задние лапы домашних кошек.
От кошачих предков им достались девять жизней и наглый взгляд, от разумных же - расчетливый ум и врожденная коммуникабельность. Шаты торгуют всем, что только можно продать (уж кому, кому а им известно, что в этой жизни продается все), вечно что-то мастерят, модифицируют и снова продают.
Шаты проглатывают по два слога через один и говорят предельно быстро.
Аналитический ум Шата, только что рассчитал шансы Капитана выжить.
-Каужется им крышка

Джипс нервно почесал когтистой лапой за ухом. К Капитану он испытывал своего рода привязанность, бросать его в беде совсем не хотелось, но и бесславно погибать тоже.

-Но мы же не можем его просто так бросить?!
В негодовании воскликнул самый молодой член команды, забыл представить, Бэрд. Навигатор, по совместительству юнга, капитан сам не помнит когда и где к ним прибился этот паренек, сам же Бэрд может и рад бы что о себе рассказать, да только ничего не помнил. Амнезия наступала и отступала в самые неожиданные моменты: вот сейчас он может на глаз составить кратчайший маршрут, а через минуту с трудом вспомнит имена товарищей

-Хм, - Шат на мгновение задумался - Почемаур, моужем.
-Арх, что он говор-р-рит? Арх, Ничер-р-рта не понимаю.
Гез подозрительно покосился единственным глазом на Шата.
-Ничевоур и понимауть, тупоуе живоутное! Сам хрычишь, через кауждое слоуво...
-Тихо! - рулевой стукнул кулаком по мачте - От нас нужен план а не болтовня. Пока мы тут треплем языками, Лизарды можно сказать, вяжут Кэпа...
Джипс оживился:
-Хоу! Так вуот и вьесь моуй план, Кэпа жрут, мыи, льетим...
-Без Кэпа я Глорию не поведу! - нахмурил брови Вьюркинс - И точка!
Со стороны лодки послышались истошные крики.
-Аррх, Черт, похоже опоздали....
-Вот! А тьепьерь поудымаием пуаруса...
-Э? К...Какой Капитан?
-Стойте! - Вьюркинс снял с пояса подзорную трубу и приложил к глазу - Похоже они что-то показывают.... Просят... Стрелять?
-Аррх, Давно бы так!

Боцман лихо спрыгнул через люк в трюм стимплана и спустя пару минут вытащил ружья.
-Руска мой! - Радостно доложил он, забивая шомполом пулю в ствол.
-Э... Мы разве не по Лизардам стреляем?
-Аррх...Черт, верно. Ладно, в другой раз.
Грянули первые выстрелы, с Жака слетела шляпа, а на воде заплясали фонтанчики.
-Таук мы ничьего не сдиелаем, - Шат, естественно не стрелявший, всмотрелся в мчащиеся под водой тени - Нужно взльетать.
-Арх, что Черт возьми он бормочет?
-Говорит, что лучше взлететь и уже с воздуха бросить линь к лодке.
Джипс с уважением посмотрел на Бэрда.
-Это мысль, - Вьркинс поспешил к рубке - Главное сейчас, это взлететь и не упасть на капитана…

3.
Сердце Капитана екнуло, когда паровые наполнители - отверстия в палубе, заработали, и паруса медленно, но верно стали наполняться голубоватым паром.
-Они взлетают, - прошептал Джеймс - Взлетают, Жак!!!
Руска горестно вздохнул и бросил весла.
-Что ж, ничего не поделаешь, придется дать бой.
Фурри нацепил сбитую пулей шляпу и встав в полный рост извлек из ножен шпагу.
-Отлично, - фыркнул Капитан – Рад, что не ошибся в тебе. Я буду их отстреливать, а ты - проткни как можно больше этих чешуйчатых морд.

Любой житель Фуррилэнда прекрасно знает что в мастерстве владения шпагой Рускам нет равных. От природы ловкие, гибкие Руски с младых лет обучаются как стрельбе так и фехтованию. На далекой прародине, в темных чащах Лисграса, Мира-Которого-Нет, меткий глаз и твердая рука здорово способствовали выживанию... Потомки Лисграссцев в крови унаследовали эти способности.

-Жаль только, что нет лука! - Посетовал Жак - Мигом бы отбились.
-Хе, думаю у тебя будет прекрасная возможность им разжиться.
Стимплан с ревом оторвался от воды, и покачиваясь в воздухе поплыл в сторону лодки.

А тем временем лизарды подплыли совсем близко, один из них попытался перевернуть лодку, уцепившись за край лапами, но тут же схлопотал пулю в лоб.
-Один есть! - Хмыкнул Капитан перезаряжая пистоль.
-Осталось еще двадцать... - Жак лихо ткнул клинком в воду, и она тут же окрасилась багровым - Девятнадцать...

Лизардмены стали действовать более слаженно, наступая уже толпой. Двое ящеров запрыгнули в лодку и Капитан тут же разрядил в зеленоватые тела оба пистоля. Лизарды перекувырнувшись в воздухе с всплеском плюхнулись назад в воду.
Джеймс вытащил пистоль из кобуры Жака, взвел курок, но тут же упал - один из Лизардменов из воды схватил его за ногу и тянул к себе.
-Получай! - Капитан в упор приставил дуло к блестящему лбу противника.
Грянул выстрел, голова ящера разлетелась словно дыня а тело так и осталось висеть, вцепившись одной лапой в борт, а другой в ногу Капитана.
-Ну дела!
Джеймс стал орудовать Шатовским пистолетом, как дубинкой, заехав по еще одной зубастой морде.
А Жак тем временем отбивался как мог - просев на корточки он ударял эфесом шпаги по лапам, и изредка острием, наотмашь по головам. Пока убить удалось только троих, за то раненых - не счесть.

Громадная черная тень повисла над лодкой. Жак удивленно поднял голову и увидел обросшее ракушками днище стимплана, зависшее над ними. В пылу сражения он даже не заметил шмелиного гуденья корабля.
На днище лодки плюхнулся конец веревки. Команда, свесившись с края борта отчаянно жестикулировала, тыкая то на них то в сторону берега.
А оттуда к ящерам пришло пополнение.
Эти соплеменники преследователей выглядели куда внушительней. С головы до ног одетые в кожаную броню, с большими, в полный человеческий рост луками. Да и ростом повыше, чем те с которыми Капитан и Жак сражаются.
В воду эти ребята лезть явно не собирались. Они подошли к кромке озера и вскинули луки. Засвистели стрелы, попадая то в корпус стимплана, то в лодку. Из воды всплыли четверо проткнутых стрелами трупов Лизардменов.
-Они убивают своих! Немыслимо!

Стало ясно что еще двух-трех залпов ни команда, ни беглецы не переживут.
-Кэп, хватайтесь за линь! - проорал Вьюркинс, перевесившись через борт - Мы вас затащим!
-Хорошо! - Перекрикивая рев «Глории» откликнулся Капитан.
-Только держитесь крепче!!! Готовы?!
Жак и Капитан вцепились в спасительную веревку:
-Да!!!
-Поехали!!!

Уже алая струя пара ударила в вертикальные паруса стимплана - Тили. Они крепятся не как на обычных судах, на мачту, а параллельно палубе, то есть горизонтально. Корабль дернулся и начал резко набирать высоту. Ноги беглецов оторвались от днища лодки, гладкая поверхность озера стала медленно удаляться....
«Вжик, вжик, вжик» - пропели стрелы. Одна стрела больно чиркнула оперением по лицу Жака, другая окровавила плече.
От боли зарычал Капитан. Жак глянул вниз - за ногу Джеймса все также держал убитый лизардмен.
-Вот пакость! - Руска ударами сапога стал сбивать труп.
Врядли с таким грузом команда втянет их на борт до следующего залпа.
Удар, еще и еще - тело наконец отцепилось, и крутясь полетело к отдалившейся земле.

-Ребята, поднажали!!!
Последний рывок, и беглецы на палубе.
За мгновение до того как стрелы воткнулись в днище.
-Арррх, Последний залп, - Рыскар почесал за ухом - На этой высоте им нас не достать. Что это с ними?

Руска с выпученными глазами лежал на палубе, вцепившись в веревку и что-то шептал под нос. Капитан же постанывая держался за левую ногу.
-Кэп? Вы в порядке? - Вьюркинс присел на корточки рядом с Джеймсом.
-Переверните его!
-Сейчас...Оу. Что это?
-Стрелау.
-Я вижу но она в эээ....
-Заднице? - Подсказал сведущий в таких делах Рыскар.
-Ну...Нет так грубо...В... Заду?
-Да, она определено там.
На палубе повисло молчание.
-Может уже кто нибудь встанет за руль? - Скромно буркнул Бэрд.
Зеленое море леса колыхалось под днищем судна. Миссия была выполнена. Ну почти..

4.
«Глория» гордо вынырнула из слоя облаков и, едва покачиваясь устремилась к Куполу этого континента.
Много, много, лет назад люди и фурри научились создавать новые миры, парящие в пространстве, которое кто-то называет Великим Ничем, кто-то Тьмой ну а ученые умы Междумирьем.
На самом деле правы и первые и вторые и третьи. С одной стороны, это Непроглядная тьма, не разгоняемая даже самыми мощными фонарями, с другой, это действительно Ничто, потому, что во Тьме ничего нет. Ни верха ни низа, ни севера ни юга, ни востока ни запада. Тут нет воздуха и воды, а если человек оказывался в этой темноте без защиты, то он попросту растворялся в ней, как комочек сахара растворяется в чашке с чаем.
Первый Фуррийный совет, а состояли в нем только Гезы и Руски, сумели могучими, сказочными усилиями из этого Ничто создать Искру. Искру света, настолько яркую что даже Тьма отступала пред ней. Затем, довольные успехом, фурри создали Первый мир. Как гласит легенда, двенадцать лет избранные нараспев повторяли одни и те же слова, концентрировали волю, и единственное желание - спастись. Ибо старый Дом, планета Лиссграс безвозвратно погибала.

И у них получилось, они создали мир, похожий на их Дом, только в разы меньший и плоский.
Перед самым концом планеты они успели перенестись в первый мир. Искра тут служила солнцем, также как и в Лиссграсе она ночью уходила за горизонт, а утром вставала вновь - благодаря шаманам разумеется.
Но перемещение это каждый день требовало огромных усилий, плюс нужно было поддерживать хрустальную Сферу, невидимую пленку, защищавшую мирок от Тьмы.
Шаманы попытались сделать так, чтобы Искра угасала ночью, а утром светила с новой силой сама, а не вращалась вокруг острова как прежде.
Но что-то пошло не так, искра угасла, но затем вспыхнула с такой силой, что Хрустальная Сфера лопнула. Фурри пришлось уйти под землю. Столетия спустя на Первый мир переселились новые Фурри - они нашли коридорчики, ведущие из Больших миров во Тьму.

Так появился второй совет, именно тогда и создался Фуррилэнд - исполинский мир, точная копия Первого, но в разы больше. Фурри заселили новый мир, и повторять ошибок предков не стали - Искру они больше не трогали, а вращали Сферу Фуррилэнда вокруг нового солнца. Первый мир же послужил им луной.
Шаманы тех лет были заметно сильнее предков, но по странной особенности ими могли быть только женщины. Их стали называть Матерями, кое-кто даже считал их богинями.
А потом пришли люди. Нарушили устоявшуюся гармонию, привнесли в волшебный, наивный мир, немного технологий. Шаты с упорством (чисто Шатовским) принялись развивать людские наработки, и вот уже через сто лет появились стимпланы. Машины, позволяющие покидать Хрустальную Сферу и путешествовать во Тьме. Вспомнили тогда о древних шаманах, создавших Фуррилэнд, и понасоздавали кучу новых островов, цепочки которых мы теперь называем Ожерельем.
Тогда уже не нужно было вращать острова вокруг Искры, Фуррилэнд могучим телом каждый день закрывал небосвод и наступала ночь, а когда он уходил с горизонта наступал день. Оставалось только следить за Хрустальными Сферами, чинить их и подпитывать.

Чтобы пробить оболочку Сферы, команде Стимплана требуется выпустить особый снаряд, создающий дыру, через которую корабль и уходит во Тьму. Разумеется дыра эта спустя минуты зарастает.
У каждого Стимплана есть своя Хрустальная Сфера, берегущая экипаж от Тьмы, а вращая Сферу можно по этой Тьме и передвигаться.

5.
«Глория» покинула негостеприимный мирок, и теперь скользила сквозь Ничто.
Бэрд подошел к иллюминатору и в который раз вгляделся в это ужасающее Чудо. Купол Сферы, переливающийся словно водная гладь, таинственные, чернее самой Тьмы облака на горизонте, слепящая Искра... Острова, как мириады звезд рассыпались во Тьме... И это было безудержно красиво.
Бэрд точно что-то знал, то чего не знают другие, и о этих облаках и о Искре. Но не мог вспомнить, как ни напрягался. Хотя периодически к нему приходили воспоминания, но в минуты потрясения амнезия, как корова языком, слизывала их.
Паренек вздохнул и отошел от иллюминатора.
Впереди еще много дел - и главное из них - обрисовать кратчайший путь

-Как Кэп? - спросил он у Вьюркинса, заходя на капитанский мостик.
Это единственное место на корабле, где находится самый большой иллюминатор. Единственно, что полюбоваться из него не получиться - работа, работа.
-О? Кэп... Спит. С ним все в порядке. За пару дней пути думаю очухается.
Вьюркинс стоял за штурвалом. Обычно этим занимался Кэп, но из-за стрелы в постыдном месте врядли он сможет долго находиться в вертикальном положении. Крутя рулевое колесо он уходил в себя, что-то бубнил под нос, пел и ругался. У Вьюркинса же наоборот поднималось настроение, он улыбался как барруйская лошадь.

Бэрд постоянно задавался вопросом - откуда же берется воздух на корабле? Ведь путешествия иногда длятся не один месяц. Но шаты, проектировщики корабля, хитро скалились и сохраняли молчание, изредка отнекиваясь: «Оттуда, откуда у Миносов деньги». То есть из ниоткуда.
По кораблю пронеслась тоскливая мелодия.
-Нууу, Жак опять свою волынку завел. - Буркнул, все также улыбаясь Вьюркинс.
-А что? - ответил Бэрд, не отрываясь от карты - Пусть его играет, мне нравиться. Не все же эту ШТУКОВИНУ слушать.
Штуковиной на борту «Глории» называли музыкальный ящичек, ставший популярным у Фуррилэндовской знати, он издавал скрипучие звуки и мог в воздухе создавать дрыгающееся изображение. Из дырки в центре устройства выходил густой столб пара, то принимавший форму объекта, то распадающийся на клубы.
Его притащил откуда-то Капитан, толи выменял, толи выиграл в карты. Шат брезгливо морщился и бормотал, что это «Проушлый век, сейчаус делаюут получше».
Команда пару дней любовалась на грудастую, с осиной талией танцовщицу - руску, потом на забавного толстого мужичка в шляпе и пришли к выводу, что «действительно могло быть лучше».
С появлением Жака и его скрипки на корабле стало заметно шумнее, но всем нравилось, даже Вьюркинсу, хоть он и ворчал, едва Жак брал в руки инструмент.

Из так заинтересовавшего Бэрда чернильного облака вынырнул стимплан и понесся навстречу «Глории». Размерами он значительно уступал кораблю Джеймса, и судя по виду это был какой-то торговый ботик.
Метров за сто он слегка отклонился от курса и приветственно моргнул сигнальными фонарями. Бэрд и Вьюркинс отсалютировали шляпами - сквозь иллминатор капитанский мостик замечательно просматривался.
Буковки на магнитной доске, что висела на стене мостика, стали быстро-быстро перемещаться, пока не сложились в сообщение:
«Команда кр-ля «Отважный» рад приветствовать!»
Бэрд быстренько составил из литых букв сообщение:
«Ком-да «Глории» отвечает тем же!»
Говорят раньше, для таких целей использовали улиток, но вот теперь в целях гуманности –магниты.

6.
Спустя сутки на горизонте показался Купол Каллбрии - огненного острова, что находиться неподалеку от Фуррилэнда. Именно туда по договору нужно было отнести злополучную статуэтку.... Но об этом вы узнаете чуть позже, во второй части этой сказки

И вот, есть последние, которые будут первыми,
и есть первые, которые будут последними.
Библия. Лук.13:30


Темнота и пустота – вот все из чего состоит Вселенная. Полная тишина и безжизненность, обволакивающее мертвое пространство её больше всего напоминали мне старый проржавелый темный авиационный ангар, в одном из углов которого копошилась жизнь в виде пары мокриц и червяков. Этот ангар был рядом с ранчо, на котором было уготовано мне родился давным-давно, и вот, надо ж было такому случиться - этот самый пустой и темный ангар преследует теперь меня всю оставшуюся жизнь. Да, когда-то, по глупости, казалось, что сбежать из обыденности сельской жизни в большой город – это открыть для себя новые горизонты; когда-то казалось, что променять ржавый ангар детства на космолетное училище и стать в нем лучшим пилотом, отличником – это покорение новых рубежей, но вот теперь я сижу в рубке космического Странника и уже который десяток лет ожидаю чуда. Нет не ожидаю, молюсь, молюсь всем богам сразу, прошу, чтобы, наконец, закончилось эта громадная всезасасывающая в себя пустота ржавого ангара Вселенной. Молюсь, чтобы однажды, в одном из углов мы нашли бы наконец себе тихое пристанище и возможность спокойно подохнуть под сенью живого дерева, а не в этой пластиковой рубке дрянного корыта.
Надо сказать, что вообще Странники - это давно устарелая модель космического флота. Я говорю об этом наверняка, потому что уверен, что не может быть, чтобы за эти 200 лет, что мы болтаемся тут в космосе – умники с Земли не придумали бы что-то новое, принципиально более быстрое для путешествия меж звезд и планет. Наверняка сейчас любой сопляк на удобном катере с супергиперпространственным двигателем уже может навестить свою тетушку на Альдебаране или отправиться на уик-энд с детьми в созвездие Малой Медведицы. Наверняка, ведь разум человеческий никогда не стоял на месте. Но мы были первыми, теми, на кого возлагались тогда надежды что именно нам удастся найти другую разумную жизнь, первыми наладить контакт с другим разумом и совместно вывести человечество на новый уровень, новый виток его прогресса. А теперь только остатки былого разума по ночам мешают спать, заставляя в миллионный раз предаваться мучительным думам: «Где же они – последующие покорители Вселенной? Где наши потомки, почему не вспомнят и не найдут способа найти нас? Забыли? Не верят что мы еще живы? Сколько планет уже освоено Землянами и какой шанс нам встретить людей на той планетке, которую мы когда-либо найдем, если найдем вообще?»
Вообще забавный это, наверное, пространственно-временной парадокс выходит. Любопытно было бы сейчас, попивая кофе со знаменитым Эйнштейном, например, спросить вот так его: «Послушай, старина. Как может быть такое – что первооткрыватели прилетят на планету последними, а последние – да станут первыми. Что когда наше корыто достигнет обжитых мест, нас, стариков с нашей допотопной техникой, будут встречать не цветами как героев, а смехом. И кто будут встречать-то, наши правнуки и правнучки. Долетели, здрасте». Интересно, что бы он мне ответил. Усмехнулся бы только, наверное, в седые усы, а то бы еще и язык показал бы. Ну а что, Судьба ведь нам уже показала язык, заставив всю свою жизнь без остатка посвятить перемещению внутри огромного пространства Вселенной, взращивая в сердце глупую надежду найти разумных существ и душевный покой. Нет, не так нужно спросить у мудреца. Я бы схватил его за грудки и тряхнул бы пару раз: «Ну, ты, гений хренов. Сидишь тут, прихлебываешь кофий, вместо того чтоб изобретать инновационные средства связи между звездами. Да пойми ты, что кроме тебя некому. Потомки твои дюже недотеписты оказались, за такую кучу времени не сумели изобрести ничего, что помогло бы им связаться с нами. Трудно им, видите ли, сказать что все нормально, следят, мол, за нами, что до ближайшего оазиса курс такой-то, там база, душ и свежий кефир. Так ведь нет, никто не додумался. На тебя только вся и надежда».
Да, а как провожали. Сколько было красивых слов, напутствий, светлых надежд:
«Кто, если не вы, откроют нам новые горизонты», «Кто, если не вы, выйдут на контакт с новым, еще более высоким разумом», «Новая космическая эра», «Экспансия во Вселенную», «Обгоним и перегоним». А ведь это только очень большой и очень ржавый пустой ангар. В котором нет ни смысла, ни красоты, ни надежды.
Все мои соратники уже давно умерли. От безнадежности. От того, что Земля молчит, не выходит на связь. Слабаки. Решили, что, видимо, человечество погибло в очередной войне или экологической катастрофе. Что не для кого уже открывать, нечего представлять в своем лице. А я буду жить. Пусть я тоже почти не верю, но я все-таки упрям. К тому же я командир экипажа. Я знаю, что долечу до самого края и упрусь в самый потолок, или же всё-таки найду что-то. Потомков землян или совершенно другую расу, лекарство для спасения от возможной катастрофы на Земле или яростных завоевателей галактик, но я найду обязательно. Потому что все остальные молчат. А когда остальные молчат – это красноречиво говорит лишь об одном: «Кто, если не ты!»

Белая Волчица, Волчице не спится
Две зеленых свечи мерцают в ночи
А на небе луна и зима холодна
И она - одна, одна...
В. Цыганова.
- Я свободен, бах-бах-бах...- песня однообразно и монотонно звучала во мне. Кипелов пел, молотобоец старательно отбивал кувалдой ритм. Я бы убил обоих, но не мог, ведь кувалда находилась в моей голове: - Я свободен, бах-бах-бах, словно птица в небесах, бах-бах-бах...
Птица в небесах - это не про меня, мне больше подходит другое сравнение - фанера над Парижем... Нет не над Парижем - в гипер-пространстве и координаты выхода "фанеры" настроены на одну из звезд Вольного Княжества Рамиров.
Попаду ли я туда?
Надо - на планете Джуманджи спрятан мой корабль. Только "Источник Мимира" способен защитить Княжества от кораблей Ловцев. И то что они там появятся - факт. Хас Шашин узнал меня, татты легко просчитают маршрут моего бегства. И они прекрасно понимают, что стоит мне добраться до "Мимира" - роли поменяются и уже я стану охотником...

- Я свободен, бах-бах-бах...
Да - свободен, мне удалось сделать невозможное - бежать из рабства. Еще полчаса назад я был рабом, которого транспортировали для беседы со спецслужбами Империи. Я знал слабость своих конвоиров - пауки до ужаса боятся гипер-пространства, и охранять меня осталось всего два татта...

- Я свободен...- Кипелов вновь выдернул меня из забытья.
Мои молитвы были услышаны! Все время рабства я просил и умолял Огненного Принца: - Приди. Или хотя бы дай знак. Ведь я для чего-то тебе понадобился. И думаю, что моя смерть на рудниках не имеет смысла.
Но Принц молчал, зато появился имперский крейсер. "Тенгри" - так звучит имя земного божества моего народа, так же назывался этот крейсер. Принц послал мне знак! И когда я увидел Шашина в рудниках, понял - это шанс - и я его использовал. Мне не хватило всего минуты, что бы уйти по английски. Побег заметили и успели выстрелить вслед челноку. Снаряды бортовых пушек взрывались где-то рядом, спасательный челнок вибрировал, датчик скорости зашкалил... Серия новых взрывов придало дополнительное ускорение челноку и мы ушли в гипер-пространство на двадцать минут раньше расчетного времени...
- Я свободен, бах-бах-бах...
Достал меня этот кузнец! Из-за него не могу сосредоточится и понять - что творится со временем? Вообще-то понятия "время" для гипера не существует, есть только корабельное время. Так вот - часы на челноке сошли с ума: стрелки то замедляют ход, то ускоряются, сейчас идут в обратную сторону...
Нет, это я сошел с ума и у меня галлюцинации.
Нет, не галлюцинации - Принц говорил мне о подобном явление - болота Времени. Теперь ясно, почему район Черных пустошей пользуется плохой славой - пройти через болото Времени в реальном пространстве невозможно...
- Птица в небесах, бах-бах-бах...

...Вспышка света ослепляет меня.
Вышли?
- Я забыл что значит страх, бах-бах-бах.
Где мы?
Я не знаю. Но это точно не Княжества.
Незнакомая звезда яркой жемчужиной катилась по черному бархату Космоса. И она катится к нам. Я посмотрел на приборы, ого - 0,75 световых. Обрулить нет возможности, у спасательного челнока вообще нет ручного управления. И затормозить не успеем.
Зато успеем сосчитать планеты - уже хорошо видны три... И успеем просчитать курс. Если я не ошибаюсь - траектория движения челнока и орбита второй планеты пересекутся через пару минут.
Интересно, она обитаема?
Неважно - эхо нашего взрыва будет долго будоражить умы выживших. Если таковые будут. Но это точно буду не я. Термозащита не выдержит и мы сгорим в атмосфере. Неприятная перспектива...
Есть еще вариант - Мы становимся катализатором Сверхновой. Такая игра в духе Принца:
- Принц, ты пришел полюбоваться рождением еще одной звезды? - - В ответ лишь Кипелов:
- Я свободен, бах-бах-бах...
И это радует, потому что умереть рабом еще хуже.
Планета стремительно летит на нас, до столкновения остались считанные секунды, я еще успею крикнуть:
- Принц, ты же слышишь меня - передай пожалуйста на Землю: - Люди, все ваши распри - полная х... а-а-а...
Яркий болид пронесся по небу планеты, вспышка взрыва осветила ночную поверхность Исиды...

*****
Я рожден был ночью
В час молитвы волчьей
В темном логове зверей
Черный ангел Ада
Был со мною рядом...
АРИЯ "Антихрист".
Над скалой Воющих стояла полярная ночь. Почти полный мрак и жуткий холод вечной зимы царствовали в этой части планеты. Здесь никогда не светило солнце, лед и каменные пики скал освещались лишь светом двух лун. Но их света явно недостаточно, чтобы рассеять тьму и увидеть местных жителей. Не видно ни одного силуэта, только огоньки глаз помогают понять, что в ночи кто-то есть:
- Много Охотников собралось, братья.
- Да, - Со смотровой площадки хорошо видны мириады огоньков - от подножия скалы до самого горизонта, это стаи Охотников со всей планеты устремили глаза в небо: - Сегодня Мать встречается с Отцом, сегодня - Ночь Ожидания Чуда.
По традиции в эту ночь все Вои Братства собрались на скале. Они наблюдали за небом - за созвездиями, за Лунами. Мечтали. И продолжали свой бесконечный спор.
- Вы верите, что "хайки" когда-нибудь сбудется? - О Скан, старший Вой Исиды давно перестал верить в чудеса: - Пророчество Белой Матери - сказка, которую рассказывают детям на ночь. Дети вырастают и продолжают мечтать. Во что?
- В ночь полных шести Лун...
- Нет у нас шести лун. У Исиды всего две луны - Мунна и Лиха. Да, сейчас они полные. Но где взять еще четыре?
- Они на светлой стороне планеты, Брат.
- Допустим, они существуют. И мы их не видим из-за солнца. Как они прилетят сюда?
- На все воля Белой Матери, Брат.
- Вот именно. Мы ждем чуда. Легенда исполнится, к нам прилетит ее сын, откроет Врата Галактики... Вои, очнитесь! - У О Скана засверкали глаза: - Мы не дети.
- Брат, ты устал.
- Да, я устал. И давно не вижу смысла в бесконечном ожидании. - Вой процитировал слова пророчества:
- В ночь полных шести лун,
И даже звезды замерцают...
Сказка! Видите, ничего не происходит...
- Происходит! - Молодой Вой по имени Са Рост взволнованно перебил старшего: - Я чувствую - с небом и Исидой что-то не так, но что? Не могу понять.
После его слов наступила тишина. Смолк гул голосов Охотников, все чувства Братьев обострились - действительно, что-то было не так.
Казалось, ничего не происходит, Белая Волчица сверкает всеми своими звездами, Полярному Волку осталось пять минут, затем его звезды начнут исчезать за горизонтом.
Луны? Да куда они денутся - два красных блюдца рубинами сверкают на небосклоне.
Вроде все как обычно.
Подул ветерок, совсем незаметный вначале, такой, что даже снежинку не подымет. И почему-то тревожно застучало сердце:
- Белая Волчица? - Одинокая слеза покатилась по щеке О Скана: - Неужели?
Ветерок превратился в ураган за каких-то пять секунд, он заструился поземкой снега и льдинок, затем ударил мощным потоком. О Скан почуял бурю за секунду от удара и успел упасть на пол - лицом к ветру. Ураган сбил с ног зазевавшихся, подхватил и потащил их. Братья цеплялись друг за друга, за камни и торосы льда. Но продолжали смотреть в небо.
- Брат, чувствуешь? Ему страшно. - Мысль Са Роста принесла О Скану чей-то страх. Са Рост - хороший Вой, его мыслевзгляд один из самых сильных на Исиде. Но Младший ошибается. ОН не боится Серых Равнин.
- Братья, он свободен! Он забыл о страхе, он летит к нам. Я вижу его! - О Скана трясло - от возбуждения ли, или от нахлынувших чувств? Может это мороз виноват - буря свистела в ушах, ее леденящий холод проникал сквозь доспехи и шерсть? Или трясет от происходящего в небе:
Луны заметно ускорили свой ход, они раскручивались по спирали. Созвездия устроили чехарду - по очереди уходили за горизонт и поднимались в небо все выше и выше. Скорость урагана росла - казалось, сама планета сошла с ума.
- Братья - третья Луна! - Завыл от восторга кто-то из Воев. Действительно, мрак ночи уходил, уступая место свету - горизонт светился:
- Четвертая! Пятая! Шестая! Вау-у, - торжествующий клич Братьев оглушал...
Гигантская планета своим мощным тяготением поймала в плен четыре астероида, прилетевших откуда-то из глубин космоса. Взаимная гравитация новой планетарной системы раскачала Исиду, закрутило ее, заставляя вертеться быстрее. Через некоторое время скорость стабилизировалась, планета Братства обрела новую ось вращения.
Ветер стихал, Белая Волчица навсегда ушла за горизонт. Зато Полярный Волк стоял в зените. Его звезды мерцали. Братья замерли, боясь отвести глаза от небосклона - к ним летела звезда, она стремительно приближалась, увиличиваясь в размерах, ее свет окрасил поверхность Исиды в янтарно-золотые цвета...
- Ему больно, Брат! - Мысль Са Роста услышали все: - Очень больно.
- Не скули. Он заживо горит в звезде. - Окрик О Скана подействовал отрезвляюще: - Быстро, все!
Братья без слов поняли своего жреца - их мысли объединились, давая всю свою силу Ак Келе, старшему Вою Арканы. Он исчез... через мгновение появился. Его шерсть дымилась, опаленная огнем. У него на руках лежал обоженный волченок. Его кожа и шерсть обгорели, обнажая мясо и кости.
- За ним пришел посыльный Серых Равнин. Он мертв. - Ак Кела печально опустил глаза.
- Круг Обмена! - О Скан оскалил клыки: - Мать дала нам своего сына! - И первым встал в Круг.



*****
Тайру Шинну выдавали глаза. Они налились кровью, на кончиках клыков выступили крохотные капельки яда - правительница Империи Таттов была вне себя. Визирь империатрицы внешне был спокоен, но страх своими липкими лапами схватил за горло Джа Муху. Еще бы - Тайра отменила свой обед и дюжина рабов проживет на один день больше. А империатрица пообедает кем-то из приближенных. Это может быть он - Джа Муха.
Каннибализм не входил в привычки таттов, но высокопоставленных преступников всегда ожидала одна смерть - долгая и мучительная... Сегодня империатрица может посчитать виновным любого, даже его - второе лицо в Империи. Ведь из под стражи бежал "десерт".
Ничтожная безхвостая обезьяна, неведомо как попавшая в сети Ловцев пару триад назад. Он - всего лишь червь, недостойный даже того, чтоб его растоптали. Так считали все. Джа Муха вообще первый раз услышал о нем от Ловца с "Тенгри", который в тот момент высаживал на рудниках Ерки очередную партию рабов:
- Почтенный визирь, этот Рамир - не Рамир. Он просто прикидывается обезьяной. Он - иное существо. У него есть корабль Молящихся.
Джа Муха, услышав от собеседника это слово презрительно оттопырил усы:
- Молящиеся - миф. Их никто не видел. И ты прекрасно об этом знаешь, Хас Шашин.
- Надеюсь, почтенный визирь помнит историю моего плена? Это он. И-и- а-н. И корабль у него.
- Ты не преувиличиваешь, татт?
- Нет. - Джа Муха поверил Хас Шашину. Он помнил ту историю - тогда три корабля Ловцев исчезли в просторах Космоса. Потом неизвестно откуда появляется Хас Шашин, один из пропавших Ловцев и утверждающий, что он был в плену на корабле Молящихся. Ему, конечно, не поверили, проверили его версию и как бездоказательную отложили на полку...
У Вселенной много загадок. И корабль Молящихся - один из них. Но самое главное - если он действительно существует, этот звездолет Предтечей, его необходимо захватить. Или уничтожить. Ибо он крайне опасен для Империи.
Империатрица испытала те же чувства, Ииана пригласили к ней на обед - десертом. Но он бежал во время транспортировки, используя гипер-пространство. И не один охранник не мог дать вразумительного ответа. Двое могли рассказать о побеге, но у них не спросишь. Их останки обнаружены в корабельной тюрьме.
Что говорить империатрице, как объяснить?
- Я не спрашиваю, как это случилось, Джа Муха, - голос Тайры тихо прошелестел и визирь сжался в ожидании смертельного удара: - Я уверена - виновные доставлены.
- О да, Ваше Величество. - Джа Муха распластался на полу ковром: - Менее виноватых я наказал. Остальные ждут Вашего суда.
- Поднимись с пола, преданный мне визирь, - Шинна подошла к Джа Мухе, капелька с ее клыков упала на тунику визиря и прожгла ее: - Ты выяснил, в каком направлении бежал мой десерт?
- Ваше Величество, сжальтесь, - Джа Муха не мигая смотрел на Тайру. Еще пара капель и его шкура не выдержит. Правда, только правда спасет его. Но как страшно сказать:
- Крейсер "Тенгри" в момент побега вышел из гипер-пространства. Все спасательные челноки крейсера снабжены астронавигатором с жесткоустановленным курсом на сети Ловцев. Еще ни разу не подводили. Но в данном случае челнок исчез.
Станции слежения в момент побега зафиксировали в контролируемом секторе более десяти тысяч судов. Все они проверяются нашими службами. Искомый объект по всем данным ушел в Черные Пустоши.
- В Черных Пустошах есть жизнь? - Вопрос в устах Тайры не выглядел риторическим - этот район космоса пользовался дурной славой.
- Никто не знает, Ваше Величество. Еще ни один корабль не вернулся оттуда. Черные дыры неподвластны нам.
- Черные дыры, черные дыры... А наши дыры? Тоже неподвластны? - В голосе Тайры послышались злые нотки: - Ему помогли бежать?
- Кто-то отключил астронавигатор. Иначе быть не могло. Ни одно существо, кроме татта не может подключить свой мозг к корабельному компьютеру.
- Корабль Молящихся, черная дыра, Рамир - не Рамир... В этом деле много загадок. - От шелеста голоса императрицы отступивший было страх ядом проник под кожу и залихорадил визиря: - Что вы предприняли?
- В сторону Черных Пустошей мы запустили четыре спутника-шпиона. Давно, еще до побега. Они замаскированы под астероиды. Но никаких сигналов от них не поступает.
В ответ Тайра раздраженно икнула: - Мне все ясно. Виновных мне. Немедленно.


*****

Жизнь ушла от него. За ним пришел посыльный Серых Равнин - равнин Теней, откуда нет возврата...
Эта мысль стучала в мозгах Са Роста, когда Вои приступили к обряду Обмена. Нужна жертва - жизнь Воя, и не одна... Посыльный мог не согласится на неравноценный обмен - девять Воев обнажили боккены.
Яркая вспышка ослепила всех, казалось, сотня солнц вспыхнула в небе. Через мгновение звуковая волна накрыла планету мощным ударом, оглушая и разрывая барабанные перепонки. По планете пошла судорога, земля уходила из под ног Братьев.
Взрыв челнока потряс Исиду.
Са Рост ничего не видел и не слышал. Он полагался только на мыслевзгляд и чутье. И боккен в его руках не дрогнет - Вой нанесет себе смертельный удар. Его жизнь - первая в обряде Обмена.
Внезапно стало жарко, Са Рост почувствовал, как пот заструился по телу... Завывание О Скана достигло высокой ноты - пора! Рука Воя пошла по дуге, ледянное острие боккена почти коснулось живота... Резкий удар сбил с ног всех на смотровой площадке. Скала содрогнулась, по ней пошла трещина. Трещина дошла до смотровой площадки, она накренилась, грозя унести в пропасть кусок скалы с Воями.
Следом за звуковым ударом шла волна огня. Огонь сжег тысячи гектаров, милиарды кубометров льда на глазах таяли, превращаясь в воду.
Братья горели, тонули и умирали.
Взрыв челнока унес с собой не только множество жизней - гигантская воронка диаметром более пятисот километров обезобразила лицо планеты:
- Посыльный Равнин согласился на Обмен. Он взял свою плату! Вау-у! - торжествующий вой оставшихся в живых новой волной накрыл планету...

Жизнь мчится, как скорый поезд. И, с каждым километром, приходит ощущение, что сел не на тот рейс. Ты едешь, разглядывая в окно короткометражные ролики из своей жизни. Со временем, теряя надежду, не то, чтобы сойти, а хотя бы изменить маршрут.

Макс отвернулся от окна, неприятная аналогия его жизни с поездом развеялась. "Зачем я туда еду?" - Задумался он. - "К девушке, которую не видел несколько лет? К другу, которого не видел еще больше? Нет. Не зачем, а почему?". На этот вопрос ответ не спешил появляться. Старых друзей сотни, девушек тысячи. Только вот эти два предложения встретиться, сыграли две нотки в его душе. Словно первые аккорды гениальной композиции. Макс попытался представить их звучание, но, как всегда, не смог. Пока не соберутся все такие нотки.

Рано утром, горозадо раньше времени, в которое макс хотел проснуться, его разбудили. Люди, слишком нервные для такого обыденного рейса, его грубо растолкали за час до прибытия. Макс отмахнулся и попытался уснуть. Через пять минут бесплотных мучений он начал лениво взирать на суетящихся попутчиков. Люди бегали по проходу, наспех завтракали, складывали постели, доставали вещи.
- Невротики скучные, тупиковый подвид человечества… - Пробормотал себе под нос Максим.
Как он и ожидал, за двадцать минут до прибытия все уже всё сделали и не знали, как убить время.
Вот еще две нотки к композиции, нервная, суетливая и скучающе расслабленная.

Перрон, сонные улыбающиеся лица встречающих. Макс подождал, пока сойдут нетерпеливые невротики с кучами сумок, взял свой маленький рюкзак и чехол со скрипкой, спокойно пошел к выходу.
Тожественная нотка, а за ней умиротворенно расслабленная.
- Здравствуй, музыкант! – Радостно поздоровался друг.
- Привет, Ник! – Ответил Максим.
Они пошли к машине, Ник задавал вопросы, которые обычно задают друзья, давно не видевшие друг друга. Внутри Макса новые ноты собирались на воображаемой бумаге. Они ехали по старым улицам небольшого города. Ехали медленно, словно Ник никак не мог решить куда ехать.
- А где Аня? – Спросил, наконец, Максим.

Никита помрачнел и не ответил, резко развернул машину и дальше ехал молча. Но уже довольно быстро, определившись. На лице у него появились напряженные морщины. Макс не переспрашивал, а внутри разбушевались тревожные ноты. Машина замерла возле конечной остановки тринадцатого автобуса. Возле забора, поеденного ржавчиной. Возле кладбища. Тревога переросла в щемящие ноты боли и печали.
- Она не дождалась твоего приезда… - Словно через силу, выдохнул Ник.
Макс невидящим взглядом уставился на забор, одновременно понимая и не веря.
- Месяц назад она написала мне… Как это случилось?
Ярость, боль, печаль. Еще три ноты легли на бумагу. Ник взял пакет с заднего сиденья и вылез из машины. Макс последовал за ним.
- Опухоль… - Выдавил из себя Ник. – Позавчера ее похоронили.

Они прошли до могилки. Ник достал из пакета три стаканчика, бутылку водки, хлеб. Они выпили, не чокаясь и не закусывая. А когда они ушли, на мраморном надгробии остался стоять дешевый пластиковый стаканчик, накрытый ломтем черного хлеба. На воображаемую бумагу собиралась музыка, грустная и печальная.

Через час они уже сидели у Никиты дома, приканчивая оставшуюся водку. Последние, спокойные ноты вставали на места, вперемешку с ноющими нотками боли.
- Легато… - Прошептал Макс.
- Легато? – Удивленно переспросил Ник.
Макс кивнул. Короткое слово, означающее, что все звуки собрались воедино. «Как заклинание, которое не работало уже больше года» - Думал Максим, доставая скрипку из чехла.
Ник молчал. Он ждал.
Из скрипки полились самые первые звуки.

© Copyright: Александр Рейн Харитонофф, 2008
Свидетельство о публикации №2811260089

Пролог
- Иврин! – позвала девушка, заглядывая в комнату.
Это была молодая девушка с роскошными тёмно-рыжими волосами, зоркими зелёными глазами и слегка острым лицом.
- Что, Ингрид? – спросила сидевшая на кровати девушка, которая, вероятно была Иврин.
У неё были волосы непонятного цвета (прядь светлая, прядь тёмная и т.д.) и такими же зелёными глазами.
- Ты ехать собираешься?
- А что, уже пора. Ну тогда поеду.
Иврин начала переодеваться. Ингрид стояла в дверях. Наконец она сказала:
- Иврин, ну не лети ты. Что тебе.
- Ингрид, что ты волнуешься? Алиан тихая планета. Это будет прогулка.
Ингрид покачала головой и ушла.
Иврин же оделась и пошла. Она пришла на посадочную площадку, на которой стояли истребители. Подходя, она прибавила шагу, а потом подбежала к русоволосому мужчине. Он обнял её.
- Иврин, я уж боялся, что ты не придешь.
- Это Ингрид меня задержала.
- Опять? У неё уже мозги съехали.
- Джос, не надо, - попросила Иврин.
- Ладно, не буду доставать её, потому что она твоя сестра.
- Джос!
Помаленьку подтянулись и остальные: черноволосая в редкую кудряшку Джессика, огненно-рыжая Ирэн, вечно весёлый Петер и остальные.
- Ладно, - Джос, их командир, хлопнул в ладоши – Взлетаем.
Долгое время, крупнейшее в галактике конституционное королевство Карлон жило в мире. Но недавно появилась вполне реальная угроза. Все называли их мятежниками. Они не вступали в большой бой, довольствуясь крошечными кусочками. Узнав об активности мятежников в районе планеты Алиан, адмирал отправил туда небольшую эскадрилью истребителей.
- Я наводил справки про эту планету, - сказал Джос, по прилёту на место – Мятежникам здесь делать нечего.
- Джос…, - медленно произнесла Ирэн – специалист по технике и прочему – Джос, здесь гравитационная ловушка.
- И…, - напряженно произнёс командир.
- Мы уже в ней. Она просто не проявляет активность.
Несколько секунд царила тишина.
- Быстро назад! – Закричал Джос – Быстро!
В этот момент проснулась ловушка. Один истребитель закружился и взорвался, другой взорвался в атмосфере.
- Ирэн, что делать?! – завопил кто-то.
- При…, - начала Ирэн, но у её истребителя оторвало двигатель и он взорвался.
Остальные истребители начали падать, но не все взорвались. Некоторые из них достигли земли.
***
На небольшой поляне стояли два существа. Они не были людьми, хотя внешне и были похожи.
- Знаешь, а на других планетах тоже есть живые. Их называют Детьми Звёзд, - мечтательно произнес один из них
Второй удивлённо посмотрел на него.
- Ты ещё скажи, что они с неба падают!
В этот момент дневное небо разорвалось огненными сполохами. Несколько штук чего-то огромного упало в лесу.
Существа переглянулись.
- Быстро! К Главному!

Когда-то был на Земле такой город, Китежград. И творились в нём всякие чудеса. Но исчез давно великий город, время съело почти все окружавшие его деревни… кроме одной. За века она почти не изменилась, разве что теперь это посёлок городского типа с хрущовками и заасфальтированными дорогами. Никто не помнит, как этот посёлок назывался изначально, потому что его много раз переименовывали. Сейчас он известен под названием Рыжий Бор. Кто его так назвал, история скромно умалчивает. Рыжий Бор спрятан среди холмов, покрытых светлыми сосновыми лесами, и смотрит на весёлую речушку Кузнечик. Не думайте, здесь по улицам не гуляют говорящие медведи, а на пустырь за посёлком не садятся летающие тарелки. Люди в этом городе не умеют летать и читать мысли. Правда, говорят, что в окрестных лесах видели кикимор и леших, но мало ли кто что видел, неправда ли? Иногда здесь происходят довольно-таки интересные истории. Итак, в обычной квартире в обычной хрущовке жила-была семья…
Мама с Димой с утра ушла за покупками. Дима уже совсем взрослый: этой осенью он должен пойти в школу. Папа с девятилетней Катей остались дома. Был довольно-таки пасмурный день, поэтому они не пошли гулять. Папа сидел в своём любимом кресле и читал газету «Новости Рыжего Бора», а Катя лежала рядом на полу и рисовала птичек и рыбок, почему-то оказавшихся в одном аквариуме.
-Всё во имя рейтинга… - Неожиданно проворчал папа.
-Что? – удивлённо подняла голову Катя.
-Да, вот пишут, что газета «Новости рыжего Бора» проводит конкурс на лучший фантастический рассказ. Приз обещают в двести рублей… Интересно, кто-нибудь что-нибудь стоящее напишет или будет то же, что и в позапрошлом году с конкурсом на лучший стих о нашем городке.
-А что такое «фантастический рассказ»? – после минуты серьёзных раздумий спросила Катя.
-Это рассказ-сказка, только для взрослых. – Папа встряхнул газету, чтоб она не сгибалась.
-Ой, а взрослые что, тоже читают сказки? – удивилась Катя.
-Конечно, но это особые сказки. Вырастешь, поймёшь. – Сказал папа, и снова начал читать газету, усиленно хмурясь.
Катя задумчиво грызла карандаш. Сказки она любила, и сама иногда их сочиняла и рассказывала Диме. Мальчику очень нравились эти истории. Кате захотелось написать сказку и выиграть двести рублей, ведь, сколько на такие деньги можно купить мороженого и прочих сладостей? А лимонад? А жвачка? Оставалось малое – написать эту сказку.
Вскоре вернулась мама с Димой. Мама была очень довольна, а вот мальчик выглядел несчастным и уставшим. В руках у них было много всяких пакетов. Мама начала вынимать из пакетов покупки и расхваливать их. Папа отложил газету и заинтересованно смотрел на это. Дима с видом великомученика стоял рядом с мамой и покорно кивал на все её вопросы. Катя продолжала лежать на полу и грызть карандаш.
Вечером, когда дети ложились спать, Катя сказала брату:
-Завтра начнём писать сказку.
-А о чем она будет? – спросил Дима с лёгким восторгом в голосе.
-Завтра скажу. – Важно ответила Катя. Этим она пыталась скрыть, что сама ещё не знает, о чём будет сказка.
О чём можно написать? Про принца и принцессу? Старо. Про умную девочку и глупых зверей? Неинтересно. Тут Катя вспомнила недавно прочитанный детский детектив. Там писалось про похищение ценного ожерелья и про то, как дети его нашли. А что если написать… скажем про брата и сестру. Мальчика похищает страшный зверь. Например… тут Катя серьёзно задумалась. Кто может похитить мальчика в их городке? А главное зачем? Девочка, мучимая этим вопросом долго не могла заснуть и ворочалась в своей кровати. Но, даже когда она заснула, ей снилось, что её брата похитило жуткое существо с совершенно непонятными целями. Катя искала Диму везде, но никак не могла найти. Утром она проснулась совершенно разбитая. Дима проснулся немного позже и сразу же нетерпеливо спросил:
-Так про что мы будем писать?
-Про то, как жили брат и сестра и однажды брата похитили. – Устало ответила Катя. – Сестра его будет искать.
-Я не хочу, чтобы меня похищали! – испугался Дима, вцепляясь в подушку.
-Балда. Не тебя будут похищать, а мальчика из сказки, которую мы придумаем. И звать его будут… Эдик.
-А… а как будут звать девочку?
-Мммм, Марина.
-А кто мальчика похитит?
Тут Катя опять серьёзно задумалась. За ночь ей так и не удалось придумать, кто будет коварным злодеем. Девочка тяжело вздохнула и сказала:
-Ещё не знаю, но мы придумаем.
Весь день они придумывали историю, а родители то и дело встревожено заглядывали в подозрительно тихую детскую. Там они видели примерно одну и ту же картину: Катя и Дима с серьёзными лицами сидели на полу и, тихо переговариваясь, что-то писали в тонкую тетрадь.
-Итак, жили-были Марина и Эдик. Они были братом и сестрой. Однажды они пошли гулять, и Эдик исчез…
-Ччто, прям так и исчез? – робко спросил Дима.
-Нууу. – Неуверенно протянула Катя - сначала его накрыла чёрная-чёрная Тень.
-Ага. А дальше что? – мальчик радостно закивал.
-Марина пошла его искать.
-Куда?
-В лес, конечно.
-А почему?
-Ну, что ты как маленький! – Возмутилась Катя – в лесу много всяких… леших там или кикимор. Ну, кто там, в лесу может ещё быть?
-Как леший или кикимора могли похитить Эдика в городе, если они живут в лесу? – удивился Дима.
-Вот завтра у них и спросим. – Катя старалась хмуриться как папа, чтобы Дима перестал задавать ей глупые вопросы.
-Почему не сегодня? – Огорчился мальчик, не замечая Катиных стараний.
-Сегодня уже поздно. Так, дальше. Марина шла по лесу и спрашивала у деревьев, не видели ли они её братца.
-А деревья? – Мальчик начал нетерпеливо подпрыгивать.
-Деревья говорить не умеют! И вообще, а чего это только я придумываю? Давай ты сейчас придумывай!
-А что придумывать? – осторожно спросил Дима.
-Ты будешь придумывать за Эдика, а я за Марину. – Девочка с важным видом задрала нос к потолку.
Дима тяжело вздохнул. Писал он очень медленно, печатными буквами и так коряво, что сам потом не мог разобрать, что он написал.
-А давай я буду придумывать, а писать будешь ты. – Робко предложил мальчик.
-Ну, уж нет! Учись писать. И ещё мы друг у друга читать будем, и будем исправлять, если что-то не так будет.
Дима со вздохом встал, достал из стола новую тетрадь в линеечку, карандаш, сел на пол рядом с Катей и начал аккуратно выводить буквы, чтобы потом можно было их прочитать. Примерно через час Катя заглянула брату через плечо и с некоторым трудом прочитала то немногое, что он написал.
-Что это? «Чёрная-чёрная тень накрыла его, и он перестал видеть. Он не видел ничего. А потом он увидел и оказался в какой-то комнате. Там не было никого. Тени тоже не было». Чушь!
-Почему чушь? – возмутился Дима.
-Почему в комнате не было даже Тени, которая Эдика туда и принесла? Тень должна быть. – Со знанием дела заявила Катя.
Дима тяжело вздохнул, придвинул тетрадь и начал переписывать. Через четверть часа мальчику это надоело, и он решил почитать, что там написала его сестра.
«Марина шла по тёмному лесу и спрашивала у ёлок и сосен, не видели ли они её брата, но ёлки и сосны молчали, потому что не умели говорить. Шла Марина, шла и пришла к речке Кузнечик, а там чёрная-чёрная Тень. Марина говорит Тени – отпусти моего братика Эдика. Тень противно засмеялась и исчезла. Марина села на берегу Кузнечика и заплакала. Потом встала, вытерла слёзы и пошла дальше»
-Что сопишь в ухо? – сердито спросила Катя, закрывая тетрадку.
-Подожди, я ещё не дочитал! – Дима протянул руку за тетрадкой, но Катя отодвинула рукопись подальше. – Ну, ты же говорила, что мы друг у друга читать будем. Ты у меня уже читала. Дай и мне почитать!
-Не дам. Я ещё не дописала. – Ответила девочка, поджимая губы.
-А я тоже не дописал тогда, а ты прочитала! – Возмутился Дима, пытаясь выхватить у сестры тетрадь.
-Мне можно я всё это придумала, историю писать. – Катя снова задрала нос к потолку.
-Я маме скажу! – заныл мальчик и схватил рукопись.
-Уууу! Стукач! – Катя скорчила рожу и потянула тетрадь на себя.
-Я не стукач! – почти в полный голос завыл брат.
-Стукач, потому что хочешь всё маме рассказать! – злорадно улыбнулась девочка.
-Нет! – взвизгнул Дима и дёрнул тетрадку к себе.
В комнату вошла встревоженная шумом мама. Она увидела, как Дима и Катя с криками перетягивают тетрадку, в которую до этого что-то писали.
-Катя, Дима, немедленно прекратите. – Строго сказала мама. – Отдайте сюда тетрадь.
Дети сразу же перестали ссориться и спрятали тетрадь за спины, испуганно глядя на маму.
-Ну? – строго спросила мама.
-Мам, мы больше не будем ссориться. Только тетрадку не отбирай. – Заныла Катя.
-Точно не будете? – нахмурилась мама.
-Точно-точно! – закивали Катя и Дима.
-Ну, смотрите у меня. – Мама погрозила пальцем и вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Дети вздохнули с облегчением и больше в тот вечер не шумели. А ругались только шёпотом и сквозь зубы.

На следующий день, сразу после завтрака, дети пошли на реку Кузнечик спрашивать у русалок, кто мог быть странной Тенью, похитившей Эдика. Дима и Катя отошли к небольшой запруде, поросшей кувшинками, и начали звать русалок. Они долго не появлялись, но, в конце концов, из заводи вылезла по пояс девочка лет пяти с длинными зелёными волосами. Девочка была чем-то неуловимо похожа на Катю. Увидев русалку, Дима покраснел и спрятался за спину сестры.
-Ну, чего звали? – Сурово спросила русалка.
-Мы пишем историю о том, как мальчика Эдика похитила какая-то Тень. Не могли бы вы сказать, кто может быть этой Тенью, и зачем она похитила Эдика?
-Какой ещё Эдик? – оторопела русалка. – Какая ещё Тень?
-Не знаете? – огорчилась Катя. – Жаль. Ну, тогда мы пойдём. До свидания.
Дети пошли в лес, где, как они знали, было болотце с кикиморами. Русалка осталась в заводи, ошеломлённо хлопая глазами.
Лес встретил их приятной прохладой. Они шли по тропинке, покрытой опавшей хвоёй и ведущей вглубь светлого сосняка к низинному болотцу, окружённому чахлыми ёлочками. Время уже перевалило за полдень, когда они пришли к болоту. Кикиморы встретили их сразу. Они выглядели как кочки и квакали, наподобие лягушек, которых в этом болоте никогда не было.
-Здравствуйте, кикиморы. – Начала Катя. – Мы тут с Димой историю пишем о том, как мальчика Эдика похитила чёрная-чёрная Тень. Вы не могли бы сказать, кто может быть этой Тенью, и зачем она похитила Эдика?
Кикиморы удивлённо переглянулись.
-Тень? Не слышали ни разу. Наверное, это какая-то новая нежить.
-Здорово! А зачем Тень похитила мальчика? – Девочка присела на корточки и, приоткрыв рот, подалась вперёд.
-Понятия не имеем. – Развели руками кикиморы.
-Жаль – вздохнула Катя вставая. – До свидания.
-До свидания. Узнаете о Тени что-нибудь новое, приходите, расскажите. – Сказали вслед детям кикиморы и опять заквакали.
Дети понуро возвращались домой. Тайна Тени осталась нераскрытой.
-Слууушай! – Воскликнула Катя, подпрыгивая от восторга. – А давай зайдём к дядь Афанасию и дядь Степану!
-Давай! – обрадовался Дима. Афанасий был домовым в отставке, а Степан – приведением кузнеца, жившего около ста лет назад. Все дети в Рыжем Бору их знали и любили.
Брат и сестра, забыв об усталости, побежали на перегонки к старому бревенчатому дому на окраине Рыжего Бора. Дом встретил их сырым полумраком.
-Дядь А…Афанасий. Дядь Степан?.. – неуверенно спросила девочка, заходя в скрипнувшую дверь.
-Катя, Дима! – гулко ухнула темнота в углу. – Здравствуйте, мои дорогие! Заходите, заходите, не стойте на пороге!
Дети зашли в дом. Неподалёку зажегся огонёк керосинки, осветивший небольшую комнату с забитыми окнами. Дети увидели рядом с керосинкой старичка с сухими руками и ногами и радостно заулыбались.
-Заходите, садитесь! – засуетился старичок. – Сейчас мы чаю сообразим. Что это вы так долго не заходили-то?
-Дядь Афанасий, а мы по делу. – Важно сказала Катя.
-Сначала сядьте, чаю со мной попейте, уважьте старика. А о деле потом! – радостно проскрипел домовой.
Около часа они сидели в комнате, уютно освещенной керосиновой лампой, пили душистый чай и слушали весёлые истории старого домового.
-Ну, рассказывайте, что за дело вас ко мне привело. – Сказал, наконец, Афанасий, отдуваясь, когда они выпили по пятой кружке чая.
-Дядь Афанасий, а мы историю пишем! – гордо сказала Катя.
-Да? И про что история? – заинтересованно дёрнул носом Афанасий.
-Про брата и сестру, Эдика и Марину. – Улыбаясь, начала рассказывать девочка. – Эдика похитила странная Тень. Вот мы ходим и у всех спрашиваем, кто может быть этой Тенью, и зачем он похитил Эдика?
Домовой в отставке задумчиво почесал белую бороду. Потом он хмыкнул, встал и начал ходить взад-вперёд по комнате.
-Если бы я не знал, что Кощей мёртв, то сказал бы, что это он. Но… Кощей мёртв! Если бы я не знал, что птица Рух не водится в наших краях, то я бы сказал, что это она. Но… это не она. Кто же остаётся? А никого не остаётся!
-Дядь Афанасий, а кикиморы сказали, что это может быть какая-то новая нежить.
-Чтобы появилась какая-то новая нежить, для неё должно появиться место, в ней должна возникнуть нужда. – Домовой нравоучительно задрал к потолку указательный палец. – А у нас… у нас что-то другое… Вот что, заходите завтра. Я поспрашиваю у всех, может, что и найду.
Дети уныло поплелись домой. День был потрачен впустую. А дома их ждали умирающие от беспокойства родители, которые уже обзвонили всех кого могли.
-Как вы могли?! – Причитала мама, заламывая себе руки. – Ни записки, ни соседке ничего не сказали… ничего! Как так можно? Я чуть не умерла от беспокойства! Неужели нельзя было позвонить? Сказать кому-нибудь из знакомых?
Дети стояли перед мамой, понурив головы. Папа сидел в кресле и молча смотрел на это. Это молчание было ещё хуже причитаний. В конце концов, детей накормили ужином и отправили спать. Катя и Дима тихо лежали в темноте. Каждый думал о своём.
-Слууушай! – воскликнула вдруг Катя. – А давай Тенью будет папа Эдика и Марины! Просто они не могли толком рассмотреть, потому что их слепило солнце! Папа забрал Эдика и унёс домой, а потом вернулся за Мариной… и всё кончилось хорошо!
-Давай! – Радостно согласился Дима.
А в это время в доме Афанасия и Степана проходило собрание всей окрестной нежити. Все были очень сильно напуганы. Заседание начал бывший домовой Афанасий:
-Собратья, сегодня ко мне пришли двое детей и рассказали о случае похищения неизвестной нежитью мальчика по имени Эдик. Поэтому на повестке дня вопрос – Кто это сделал?
Нежить загалдела. Русалка и кикиморы пересказывали то, что услышали от Димы и Кати, жутко перевирая. Лешие, домовые, привидения и прочие странные существа, о которых и вовсе забыли, охали, хватались за головы и громко возмущались. Никто не мог вспомнить нежить, похожую на Тень.
-Тииха! – крикнул Афанасий. – Попрошу тишины!
Гомон постепенно стих. На домового уставилось не менее сотни пар глаз.
-Мы собрались здесь. Чтобы выяснить, кто совершил похищение! Кто что думает?
-А чего думать? – спросил древний лешак. – Бежать надобно! Да подальше! И зарыться надобно! Да поглубже!
-Нет! Я не о том. – Возмутился Афанасий. – Мы должны выяснить, кто детей ворует. Кто, как вы думаете?
-Кощей, знамо дело! Кто ж ещё? – Выкрикнула из толпы какая-то мавка.
-Кощей давно мёртв. – Твёрдо сказал домовой.
-Тады Баба-Яга, проказница. – Сказала та же мавка.
-И она мертва. – Ответил Афанасий.
-Ох… что ж все повымерли то? – Удивилась мавка.
-Птица Рух этоть. – пискнул из толпы овинник.
-Не водятся птицы Рух в наших краях. – Сказал на это домовой.
-А чаво ты нам тада голову морочишь, а? – Прищурившись, спросил овинник.
-Да не морочу я голову! Кто-то ж ребёнка похитил! – Возмутился Афанасий.
-А давайте я слетаю, у Кати и Димы спрошу. – Предложил призрак кузнеца. – Вдруг это человек лихой сделал?
-Правильно! Вечно люди там дров наломают, а потом на нежить думают! – Воскликнул молодой лешак.
-Цыц! Что за разложенческие мысли? – Пристукнул кулаком по столу домовой. И пока нежить пыталась понять новое слово «разложенческие», Афанасий обратился к призраку – Слетай, Степан. Спроси у них.
Призрак согласно ухнул и улетел. Около полуночи он просочился в спальню Кати и Димы. Степан задумчиво посмотрел на спящих детей, а потом гулко кашлянул-ухнул в кулак. Дети подскочили в своих кроватях и начали испуганно озираться. Призрак кашлянул ещё раз, но теперь гораздо тише. Дети заметили его и немного успокоились.
-Чего тебе, дядь Степан? Пооосреди ночи? – Зевая, спросил Дима.
-Да вот… послали меня к вам узнать. Может, то не нежить мальчика похитила, а человек лихой?
-Ты о чём, дядь Степан? – спросила Катя.
-Да вы ж сегодня приходили… - неуверенно промямлил призрак кузнеца. – Говорили, что какого-то Эдика похитили…
-Ааааа! Вот ты о чём. – Закивала Катя. – Так мы ж сказали, что фантастический рассказ пишем. Сказку. И Эдика с Мариной придумали. И Тень придумали. Это папа Эдика и Марины.
-Что ж вы сразу то не сказали? А? – призрак почесал затылок.
-Так мы и сами не знали. Только недавно придумали. – Заулыбались дети.
-Ух, и выдумщики вы! – Рассмеялся Степан. – Пойду всех обрадую!
Призрак улетучился, а дети опять уснули.

Утром Катя и Дима сильно икали за завтраком. Икоту ничем нельзя было обуздать.
-Кто это вас так вспоминает? – Удивилась мама. Дети икали и пожимали плечами.
Два дня брат и сестра аккуратно переписывали свой рассказ в чистую тетрадь, а потом понесли в редакцию газеты «Новости Рыжего Бора». Они робко постучали в дверь редакции и вошли. В комнате был лишь дядя Лёва, редактор газеты. Остальные ушли домой обедать. Дядя Лёва же остался потому, что у него временно гостила тёща, и он пытался, как можно реже появляться дома.
-Чего вам, дети? – спросил редактор, серьёзно глянув на них поверх очков.
-Мы рассказ принесли… на фантастический конкурс… - Промямлила Катя, протягивая тетрадь.
-Ну-ка, ну-ка. Посмотрим, что тут у нас…
Дядя Лёва взял рукопись и с самым серьёзным видом начал читать. К тому моменту, когда он прочитала где-то пятую строчку, лицо его застыло в странном выражении. Как будто он сел на что-то непонятное и теперь усиленно думал, стоит ли подниматься и смотреть, на что он сел или всё же остаться сидеть, чтобы поберечь нервы. На третьей странице он начал как-то странно сопеть и поджимать губы. На четвёртой и последней странице он прослезился и сморщил нос. Наверное, очень сильно переживал за судьбы героев.
-Нуууу… что здесь можно сказать? – после минуты молчания, посвященной борьбе со скупыми мужскими слезами, произнёс дядя Лёва. – Идея рассказа интересна… объём опять же неплохой…
Дядя Лёва ещё раз пролистнул рукопись, собираясь, то ли с мыслями, то ли с духом.
-Но… - Начал редактор и дети насторожились. – Описаний мало… непонятно какие они, Марина и Эдик. Как выглядит их папа. Где они все живут.
-В Рыжем Бору они живут! – хором воскликнули дети.
-Конечно в Рыжем Бору. Ну, а если рассказ ваш кто-нибудь и другого города прочитает? Он разве поймёт, где что и как происходит? Нет, конечно!
-А… а будут читать иногородние? – робко спросил Дима.
-Конечно! – Редактор уверенно закивал.
Дети испуганно притихли.
-Вот что. – Сказал дядя Лёва, протягивая детям их тетрадку. Её взял Дима трясущейся от волнения рукой. – Идите домой, и перепишите, как я вам сказал. И приходите опять. Я вам помогу. Там ещё надо будет кое-что по мелочи исправить.
-Дядь Лёв, а вы не могли бы сами всё исправить? – Робко спросил Дима, теребя в руках тетрадь.
-Не могу. – Развёл руками и виновато улыбнулся редактор. – Это ведь ваш рассказ.
Дети огорчённо вздохнули и пошли домой. По пути они купили два больших эскимо и теперь с удовольствием их ели. Был ясный летний денёк. Не жаркий и не прохладный, а самый замечательный, какой только можно вообразить. Казалось, что всё светится: и деревья, и похожие, и мостовая, и даже покрытые облупившейся краской дома. Катя вдохнула полной грудью и улыбнулась солнышку.
-Сейчас доедим мороженое, придём домой, и будем рассказ переписывать… - мечтательно проговорила девочка.
-А может не надо? – С опаской спросил Дима.
-Надо. И мы ещё продолжение напишем. Обязательно. И там уже будет настоящая нежить. А какая – мы придумаем. Это не сложно.

Виновники торжества задерживались. Гости давно собрались и теперь с явным нетерпением поглядывали на небо. Каждый год, в начале сезона полётов, братство драконьих всадников «Хозяева Ветра» принимало новых членов. Прошедшим испытательный срок кандидатам вручали нашивки – цвета. Сегодня был именно такой день.
Вика еще раз огляделась. Небольшая поляна возле леса украшена цветными гирляндами и растяжками с символом братства – летящим золотым драконом. Столы накрыты. Спиртное в тени. Музыканты проигрывают вступления песен, создавая настроение. Чувствуется, что пир должен начаться с минуты на минуту, но хозяев веселого события до сих пор нет.
- Ведут себя, как мальчишки, - фыркнула Вика, – ведь знают, что ждут только их. И не торопятся. А вроде взрослые люди.
На вопросительный взгляд Федотова, старейшины посёлка, девушка лишь развела руками.
- Не знаю. Сама жду.
Наконец, на горизонте показались чёрные точки.
- Летят! Летят!
Поляна наполнилась улюлюканьем и радостными криками. Уже через четверть часа два десятка драконов, направляемых всадниками, сделали круг почёта над посёлком Гарным и с шумом приземлились в низине возле речки на заранее расчищенный просторный пляж. Ожидания девушки оправдались. Другие братства тоже прилетели поздравить прошедших испытания кандидатов. В колонне драконов она разглядела зелёные нашивки «Летящей братии», серебренные «Ночного Солнца» и даже черно-красные цвета «Диких Сердцем» - самого первого братства драконьих всадников. У Вики перехватило дыхание. Это же Вышний! Атаман «Диких Сердцем». Такая удача! Сегодня. Или никогда.
Оставив своих огромных любимцев на попечении слуг, всадники начали подниматься на украшенную поляну. Первым к девушке подошел Василий.
- Привет, милая, - обнял он, - заждались?
- Заждались. Федотов испепелить был готов. Торопится. Ему сегодня в Итеевку ещё ехать.
- Но ты ведь его успокоила? Ты же у меня умница.
- Умница-умница... А нашивки мне, когда выдадут? Я уже не один испытательный срок прошла.
- О-о... Не начинай... – Уткнулся он в её волосы. - Ты же знаешь ответ.
- Знаю, - нахмурилась Вика.
- Вот и хорошо, - чмокнул в щечку Василий, делая вид, что не замечает её недовольство, - пойдем к столу.
- Ты иди, а я позже. Хочу с остальными поздороваться. Вон они уже идут.
После полёта, мужчины были в прекрасном настроении. На поляну поднимались, пересказывая, друг другу как Гришка плохо затянул ремни и уже в дороге начал съезжать вниз, а потом едва не упал, когда его Сизый резко нырнул, заходя на посадку. Хорошо, что он догадался уже в полёте двойной узел сделать, а то бы сейчас точно за костоправом посылать пришлось. Вика улыбалась через силу. Конечно, она рада за ребят, но её в «кандидатский» полёт не берут. Те новички с кем пришла, давно ходят в уважаемых членах братства. А сегодняшние претенденты на цвета пришли много позже. И умеют меньше. Она бы точно такой оплошности не допустила. Теперь и Гриша с Антоном будут ходить с золотым драконом на жилетке. А она нет. Даже нашивку с именем ей сделать не дают. За всеобщим весельем Вика не заметила, как к ней подошёл атаман. Невысокий и полненький он был хорошим организатором и душой компании, и по праву занимал свой пост в братстве «Хозяев Ветра».
- Привет, Колдунья, - улыбнулся он, - что смурная такая? Праздник же! А у нас пополнение. Сейчас ко мне подходили еще три человечка, просились в кандидаты. – Стас подмигнул. - Скоро мы будем самым почётным братством в Предгории.
- Растем, значит. И как тебе новички?
- Зелены. Их еще обучать и обучать. Но, у нас есть люди, которым можно доверить любое ответственное задание.
- Например?
- Ха, да за ним и ходить далеко не надо. Толку от вас с мужем иногда больше, чем от десятка молодняка.
- Значит, я могу подать прошение о вступлении?
Стас покачал головой.
- Ты знаешь. Женщины не имеют право.
- Но ты же сам сказал, что я справляюсь.
- Это ничего не значит. Да и зачем тебе это надо? Тебя и так все знают и любят.
Девушка знала, что это правда. Иногда о её здоровье справлялись даже те, кого она, кажется, в глаза не видела. Хорошо, что Василий напоминал, как выглядит тот или иной любопытствующий.
- Но я хочу быть с вами!
- Ты и так с нами. И все это видят. Что еще надо?
- Цвета.
- Не положено. Помнишь, о чем говорит всеобщий флаг всадников?
Вика выдохнула. Ох уж это красно-синее полотнище. И чопорно разделяя слова, ответила.
- Женщина-должна-знать-своё-место.
- Ты перегибаешь, - улыбнулся атаман.
- Я выделила его суть. Но когда создавали правила, никто и подумать не мог, что мы через двести лет будем на равных с мужчинами! Сейчас женщины имеют такое же право летать, как и вы. Я умею управляться с Лучистым, я знаю, как организовать стоянку, летаю с вами в любую погоду, и при этом даже не имею права голоса на общем собрании.
- Да зачем тебе голос?! У нас практически все организационные вопросы решаются единогласно. А ты можешь всегда внести свое предложение и если в нём есть резон, за него проголосуют положительно.
- Но я то опять не смогу повлиять на решение.
- Такие правила. И они придуманы задолго до меня.
- Измени их! Ты же атаман всадников! Это в твоих силах.
- Я могу тебе дать нашивку «Собственность братства».
Вика замотала головой.
- Я не собственность. Я личность. И такую надпись носить не буду.
- В таком случае тебе не полагается больше ничего.
- Это несправедливо.
- Жизнь вообще несправедливая штука. Не расстраивайся. Это не стоит того. Пойдем лучше к остальным. Сейчас начнётся церемония вручения.
Вика отвернулась.
- На следующий год и мне будут вручать цвета.
- Что ты задумала? – Стас проследил за её взглядом. – И не пытайся. Думаешь одна такая? Он с тобой даже разговаривать не будет. Это у нас мягкие правила. Там бы тебе даже на собрании присутствовать не дали. Пойдём-пойдём. Там пиво греется.
Но золотой напиток настроение не улучшил. Церемония шла под одобрительный гул гостей. Новоиспечённые драконьи всадники с гордостью принимали поздравления, а Федотов произносил со сцены напыщенную речь, по поводу великой чести оказанной их посёлку, где решили отметить своё торжество такие уважаемый люди. В этот момент Вика заметила высокую фигуру с красно-черными нашивками. Не смело она начала пробираться в ту сторону. Вышний стоял с кружкой пива и внимал старосте. Вика собралась с духом и решительно шагнула к нему.
- Здравствуйте. – Выпалила она.
Вышний равнодушно посмотрел на девушку.
- Я Виктория. Я летаю с «Хозяевами Ветра» уже несколько лет и хотела…
- Не положено, - оборвал её Вышний.
- Но…
- Такие правила. - И равнодушно отвернулся, показывая, что разговор окончен.
Последняя надежда рухнула. Он не поддастся на её доводы. Стас был прав. Атаман братства, которое она боготворила, даже разговаривать с ней не стал. Среди веселья и друзей стало одиноко. Дойдя до пляжа, девушка забрала Лучистого и взмыла в небо.

«Так, Леночка, ты вляпалась. Ты по самые ушки в темно-коричневой жидкости. Думай! Конечно, нормальные люди мне не поверят и распишут, куда и зачем мне следует идти... Впрочем, может кто-нибудь и поверит, только тогда его самого в больницу впору прятать. Представьте себе: я – вампир! Это просто... удивительно! Нет, скорее, возмутительно! ****** лешего меня приспичило идти в парк в два часа ночи?! Вот вам и результат. Я – вампир. Очень интересно... Блин, что делать-то?» – такие мысли посещали пассажирку электропоезда «Рязань – Москва» с длинными светлыми волосами и солнцезащитными очками с зеркальными стеклами.
– Простите, девушка, это точно ваше место? – поинтересовалась интеллигентного вида дама с яркой помадой ехидным голосом, словно делала это исключительно ради приличия, а на самом деле не сомневалась в том, что место не принадлежит нахальной девице в очках.
– Точно, мое, – процедила Лена сквозь зубы, опасаясь, что ее клыки будет видно. «Только не нарывайся, тетенька, только не нарывайся, умоляю», – мысленно повторяла она.
– Но у меня в билете указано, что это мое место, – не унималась женщина.
Лена сняла очки и посмотрела красными хрусталиками на оппонентку:
– А у меня в билете написано вагон первый, место третье, – сказала она и лучезарно улыбнулась. Дама с помадой выронила билет, но тут же подхватила и продолжила, решив, что девушка шутит, что она надела линзы и вставные зубы:
– Покажите ваш билет, пожалуйста.
«Вот стерва, неймется тебе. Мое это место, поняла?! Мое!!!»
– Да, все понятно, – проговорила дама, переменившись в лице и села рядом. На ней было длинное пальто темно-коричневого цвета, ботинки из кожзаменителя и старомодная шляпа *** полей. Во всем облике проскальзывала строгость и невозмутимость, но после того, как Лена убедила ее в своей правоте, к внешности примешался легкий оттенок замешательства и неуверенности.
Лена надела очки и принялась закрывать занавески. На солнце вампиру становится плохо. Не в том смысле, что он рассыпается, а в том, что он ничего не соображает. Девушке необходимо было подумать. Дама в пальто разложила вещи на полке и достала билеты. Она хотела, было, спросить, не помочь ли соседке поднять сумку наверх, но потом вспомнила что-то и передумала.
Тем временем, вампирша закончила с занавесками и стала снимать пальто. В ее облике преобладал черный. Со вчерашнего дня ничего, кроме этого цвета, носить не хотелось. А, кроме того, на фоне черного не так плохо смотрелись очки.
«Куда я теперь пойду. Ну, приеду домой, брат обрадуется, сестра обниматься полезет, а жить-то я как буду? И чем на самом деле вампиры питаются? Пока есть не хочется... Может, они просто... просто не едят... Нет, наверняка, едят...»
– Девушка, ваш билет, пожалуйста, – вывел Лену из размышлений вежливый голос кондуктора.
– Да, конечно, – ответила она, протягивая билет. «Неужели мамзель не могла так же вежливо спросить? Может, и обошлись бы *** внушения...» Эту особенность вампира она опробовала еще вчера, когда покупала билет, и ее спросили, почему «глаза красные». Лена надела очки и ответила: «Устала». Билетерша поверила.
Кондуктор посмотрел на документ, попросил паспорт, сверил и, улыбнувшись, вернул девушке. Лена побоялась улыбнуться в ответ, только кивнула и прошипела:
– Спасибо.
– А ваш? – обратился он к напомаженной даме.
– Сейчас... – она протянула документы и нервно сжала руки на коленях. Мужчина посмотрел на розовато-желтый документ, хмыкнул и заключил:
– Ваше место в другом вагоне. Пройдемте за мной. – И дама, отчего-то сердито посмотрев на Лену, отправилась за кондуктором.
Лена облегченно вздохнула: она действительно оказалась права и пока ничего плохого своей странной способностью не натворила. Прошло несколько минут, и состав тронулся. Неторопливые «чухи» колес успокаивали и одновременно усыпляли. Девушка убедилась, что к ней никто не подсядет и, расслабившись, задремала. За этот день ей пришлось пережить целый ворох неприятностей: красные глаза, клыки, светобоязнь, дар убеждения, отсутствие аппетита, боль в суставах и, наконец, странно обострившиеся слух и обоняние. Думать о дальнейшей судьбе расхотелось еще ночью, когда она увидела цвет глаз в зеркале. «На работу теперь не примут», – было первой Лениной мыслью.
В вагоне кроме нее было еще человек десять, все точно также хотели спать и, пристроившись на столиках или соседних местах, дремали, покачиваясь от движения электрички. Фильм, который показывали в дороге, не волновал ровным счетом никого. Прошло минут тридцать, и в вагон вошел незнакомец, внешностью схожий с Леной: в черной одежде и очках. Он огляделся, заметил девушку, чему-то усмехнулся и направился к ней. Лена видела сон: в парке мимо нее проходит юноша, хватает за руку, царапает ногтями щеку и убегает. Она вспомнила, что сон реален и проснулась. Рядом сидел кто-то совсем незнакомый.
– Привет, – отчего-то прошептал он. Плохо соображая со сна, она кивнула в ответ и села туда, где только что лежала. – Плохо, да? – спросил незнакомец. Что-то в нем насторожило Лену: очки, может быть, или облик в целом? Но юноша был прав – ей было плохо: в горле пересохло, странное чувство внутри заглушило все остальные, чувство, похожее на голод.
– А тебе что? – нагрубила она и по привычке сняла очки. Голова закружилась от света из соседнего окна, она прислонилась к стене слева, которой не существовало на самом деле, и едва не упала. Юноша подхватил ее.
– Сколько не ела, говори, быстро! – зашептал он, присаживаясь рядом и расстегивая на себе куртку. Лена поняла, что он имел ввиду. Пока незнакомец говорил, ей удалось увидеть знакомый прикус.
– Вообще, – прошептала она. Голова отказывалась слушаться и кружилась со скоростью хорошей юлы.
– Блин, изверги, – сказал вампир и начал копаться в ее сумке, – совсем совесть потеряли. Небось, даже не объяснили, кто ты такая.
Лена слабо кивнула и попыталась зачем-то остановить руку соседа, которая копалась в ее вещах. Юноша отмахнулся:
– Нужно мне тебя грабить очень. Ты же сейчас сдохнешь, глупая. Сиди смирно, – приказал он, снял куртку, а потом у нее пропало зрение.
– Я не вижу ничего... – прохрипела она.
– Не отключайся, слышишь!? – вампир толкнул ее и что-то сунул под нос. – Пей, быстро. Все выпей.
– Что это? – недоверчиво спро**** Лена и принялась пить. Тело не хотело слушаться, отказывалось глотать, но девушка справилась. Сухость во рту исчезла.
– Потом узнаешь, – ответил незнакомец, – я Максим, можешь звать меня Макс.
– Лена, – кивнула девушка и схватилась за голову, – ты что мне дал?
Невероятно быстро и внезапно к ней вернулось зрение: Макс, отвернувшись, что-то делал с левой рукой. На полу, еще свежие, виднелись капли крови. Лена поняла, что ей сунули, и испугалась, но потом спро****:
– Ты мне жизнь спас, верно? – спро**** она, кивая на стакан, алый от содержимого.
– Типа того, – Макс повернулся и протянул ей очки, – одень, народ уже смотрит.
Напротив них сидел пожилой мужчина, только что проснувшийся, но уже бодрый. Взглянув на Лену, он улыбнулся и стал собирать вещи. Ничего подозрительного в его наружности не было, но девушке стало трудно смотреть на старика: она больше не может считать себя равной ему, не может думать о нем как о друге или приятеле.
– Не хандри, – отозвался Максим, – приедем, я тебя к нашим отведу.
Лена заплакала: она вампир, сегодня вечером она познакомится с другими, начнется новая жизнь, все наладится, но она останется вампиром навсегда. И будет пить кровь, потому что у нее не хватит духу наложить на себя руки.
– И не плачь, – продолжил Макс, – все не так плохо. Ты просто мало знаешь. Я тебя с самого начала почувствовал, решил, что ты просто не хочешь кампании, а потом понял, что ты еле держишься. Вовремя я спохватился...
Девушка смотрела на старика, собирающего в сумку еду из пакета: человек. Потом посмотрела на Максима: вампир. «В чем разница? Я бы скорее решила, что зло – та самая дама в коричневом, а не он. Вот как можно ошибиться.»
– Спи, – приказал Макс и провел рукой по ее голове – Лена уснула. Ей снова снился позапрошлый вечер. Сначала она собирает вещи, готовит ужин, включает любимую киношку на видике. Потом ей в голову приходит странная идея: пойти в парк. Глупая и чужая, но сильная и убедительная. Лена встает с дивана, берет ключи и прямо в халате идет в парк. По дороге сталкивается с парнем, кричит ему вдогонку что-то мерзкое и возвращается домой. Заснуть не получается: болит челюсть и глаза. Потом она вырубается, а, очнувшись, разбивает зеркало от испуга. Стоит отметить, что до того момента, как она стала вампиром, самым страшным словом для нее было «кровь». Билет покупает при помощи странной способности и убеждается окончательно: она – вампир.
Макс разбудил ее странным способом: головой об стол.
– Очнись, пора выходить, – шептал он на ухо и делал вид, что его подруга в обмороке, – не время в спячку впадать, до дома дойдем, а там что угодно делай, хоть на ушах стой.
Лена тряхнула головой, вцепилась в очки, надела пальто, встала и дала сумку Максиму:
– Я не донесу.
– Нет проблем, – кивнул он и усмехнулся, – поела мало...
– Господи, только не это... – вслух подумала она, – разве еще не все?
– Пошли, – вампир толкнул Лену к выходу, и они вместе покинули вагон. Как именно она доползла до квартиры Макса, вспомнить не удалось. Обрывки вроде: маршрутка – такси – чье-то плечо – стена, мало помогали в создании общей картины. Вспомнился еще голос ******-то мужчины:
– Вот пьянь!
А потом голос Макса:
– На себя посмотри!
И звук бьющейся посуды.
– Лена, подъем!!! – крикнул Максим и ударил ее по лицу. Она с трудом приоткрыла глаза. Макс замахнулся еще раз, но она услышала, как он поднимает руку, и перехватила ее.
– Да нормально все, – промямлила она, отпуская руку и подтягиваясь на кровати к спинке.
– Ладно, щас тебе надо поесть и поспать, отмечать потом будем. – Вздохнул он и сунул стакан со знакомым содержимым, – Пей до конца, не смей плеваться – убью.
Девушка и не думала плеваться: она зажмурилась, выпила все до конца и протянула пустой стакан.
– Молодец, – Макс взял стакан и подал ей одеяло, – спи. Будить не буду.
В голове завыла сирена, ударил колокол, и Лена уснула.

Теплое одеяло, вкусный запах и присутствие Макса – первые чувства, которые охватили девушку, едва она проснулась. Сначала проверила, есть ли на ней одежда, обнаружила брюки и водолазку, носки не обнаружила, сбро**** одеяло и резко встала с кровати. Потом открыла глаза: очертания квартиры дополнились розовыми оттенками, фигура Макса – красноватой подсветкой.
– Доброе утро, – отозвалась она и разбудила вампира.
– Скорее уж, доброй ночи. С Днем Рождения! – поздравил он Лену и кинул что-то черное, – переоденься и умойся. На глаза не смотри.
– П-почему, – испуганно спро**** Лена.
– Макияж не стерла, они у тебя черные. Сначала умойся, потом оценишь цвет, – усмехнулся он. Лена расслабилась.
В ванной было плохое освещение: розоватый светильник, который Лене не удалось обнаружить. Она переоделась в черные штаны, кофту и плащ. Жарко не стало. Стало тошно оттого, что ей это нравится: до сих пор девушка увлекалась розовым и голубым тонами.
– Слушай, а где свет отключается? – крикнула она, выходя.
Макс взял ее за руку, повернул к стене и показал:
– Вон там, Лена, свет включается, – после чего дружески похлопал по плечу и засмеялся, – привыкай.
Они прошли в зал. Вокруг не было ни торшеров, ни люстр, ни ночников: на потолке торчали два провода. Лена оценила предусмотрительность Макса и спро****:
– Значит, ты уже давно?
– Давно вампир? – переспросил юноша, – Лет сорок уже.
– Мы не стареем. – Заключила Лена.
– И не умираем своей смертью, – добавил Макс.
– И пьем кровь, – прошептала девушка.
Ей было очень-очень плохо ото всей этой истории, хотелось пойти к себе домой, рассказать сестре и получить мудрый совет. Но это было мечтой, недостижимым желанием, несбыточной иллюзией. Сестра не поймет: она не видит в темноте, не слышит движений рук, не пьет кровь на ужин. Она человек, а Лена – вампир. И из глаз снова покатились слезы.
– Значит, – начал Макс, усаживая ее в черное кресло, – ты не хотела этого. Как так вышло?
Лена рассказала, добавив, что до сих пор не верила в существование вампиров.
– Психи, – заключил Макс, – фанатики. Решили попробовать собственные силы, пошли охотиться, как взрослые, а ты оказалась сильнее, и он только оцарапал тебя. А хотел поесть.
– Лучше бы поел. – Прошептала Лена, свернулась клубком и уставилась на зашторенное окно.
– Тебе понравится, – через некоторое время сказал Макс, – ты полюбишь ночь...
– Я не смогу жить с этим. – Отрезала Лена.
– С осознанием того, что убиваешь других?
Девушка кивнула.
– Ты понимаешь, что человек – просто новая ступень эволюции? Сначала были маленькие одноклеточные, потом травоядные, потом хищники, потом человек, а потом вампиры. Это естественный отбор. Ты его прошла: твоя воля пересилила волю тех придурков. Наверняка, их было несколько. Ты же любишь кошек, собак, тигров всяких? – Спросил он, и Лена кивнула. – Тут также: люди – травоядные, мы – хищники. И это не плохо – это нормально.
Лена задумалась: по словам Макса, выходило, что вампиры не такие уж плохие. Ей очень хотелось в это верить, и она попробовала. Раздался звонок.
– Ребята пришли. Нас тут немного, чуть больше трех десятков. Город маленький, все всех знают. Как в деревне. – И он пошел открывать. Лена встала и вышла в коридор. Дверь открылась: несколько человек в черной одежде вошли в квартиру.
– Привет, Макс, – выразил общую мысль первый вошедший. Следом проскользнула девушка, за ней парень и совсем взрослый мужчина.
– Привет Саш, привет Свет, Вить, привет Максим. – Ответил ленин спаситель.
Его тезка резко развернулся и увидел девушку:
– А, здравствуйте леди, хотя простуда вам и так не грозит, надеюсь, вы пришли в себя. – Улыбнулся он. Лена привыкла к этим зубам и поэтому просто кивнула в ответ.
– На кухню, в комнате не убрано, – скомандовал Макс. Лена ужаснулась: « Обедать, что ли, собрались?». Но пошла за всеми: ей не хотелось терять едва найденных знакомых.
– У меня осталось чуть-чуть красного, – Макс достал ящик вина и полез в шкаф за штопором. У девушки округлились глаза. Света заметила и дружелюбно пояснила:
– Это как вода. – А потом обратилась к Максиму. – Что же ты девушку пугаешь?
Лена присоединилась к остальным и села за стол. Света достала семь фужеров и поставила на клетчатую скатерть:
– Вампиры от вина не пьянеют. – Начала она как лектор на уроке. Макс засмеялся:
– Вводишь ее в курс молодого бойца? – усмехнулся он. – Сама до всего дойдет, опытным путем, – с этими словами он налил Лене полный фужер красного вина и пошел по кругу. На вкус вино было немного кислым и, действительно, оказалось не крепким, как сок.
– Вкусное вино, – улыбнулась девушка. Максим улыбнулся в ответ и продолжил. – Продавец тоже ничего.
Все засмеялись, Лена поперхнулась.
– Да ладно тебе, расслабься, – успокоил ее Виктор, сидящий слева, – запас мы утащили...
– Совсем идиот? – оборвала его Света. – Она не из-за того волнуется, ей продавца жалко.
Виктор посмотрел на нее с нескрываемым удивлением. Лена отвернулась и залпом выпила весь фужер. Потом потянулась за второй бутылкой, налила еще и снова выпила. Не помогло.
– Напиться хочешь? – участливо спросил Александр – самый молодой из всех, на вид лет шестнадцати, помладше самой Лены. – Не выйдет. Я пробовал. После третьей бутылки спирта сдался. – Улыбнулся он. Лена хотела что-то сказать по этому поводу, но не успела: раздался звонок.
– Кого занесла нелегкая? – спросил Максим, поднимаясь из-за стола. В дверь постучали. – Совсем обалдели что ли?! – Крикнул Макс.
– Откройте, я по делу убийства Левиного Александра Петровича, у нас есть ордер на обыск. – Раздалось из-за двери. – Если вы не откроете, буду ломать дверь.
– Да я вообще-то и не собирался не открывать, – сообщил Макс милиционеру с толстой папочкой в руках. – У нас тут банкетик. – Пояснил он.
Представитель закона оценил размеры ящика со спиртным и спросил:
– Свадьба что ли?
– Похороны, – ответила Света, поднимая бокал повыше, будто для того, чтобы убедить следователя.
– Ну, я, собственно, здесь, – замялся тот, глядя на траурную одежду выпивающих, – ненадолго, только чтобы убедиться, что дело можно... – Тут он вдруг приосанился и гаркнул, – разрешите осмотреть помещение!
– Да ради Бога, только побыстрее. Вот тут у нас туалет, – сообщил Макс.
– Отставить насмешки! – гаркнул следователь в очередной раз, испугавшись своей же растерянности.
– Я серьезно, это туалет, – Макс открыл дверь, прошел внутрь, смыл воду и вышел к следователю. Тот не знал, просто злиться или уже пытаться арестовать «за оскорбление работника правоохранительных органов». Решил повременить и снова закричал:
– Покажите жилые комнаты.
– Жилые? – засмеялся вампир. Ребята поддержали его, а Света прошептала.
– Тут впору мертвые показывать.
– Те, в которых вы живете, – пояснил следователь.
– Я понял, – отмахнулся хозяин квартиры. Они пошли в зал и скрылись из виду.
– Ставлю две бутылки коньяка на то, что Макс его оттуда не выпустит, – начал Максим.
– А я три, – поддержал Виктор.
– Да ладно вам, – возразила Света, – поприкалывается и все. Вчера же ел.
Из комнаты раздался вопль ужаса, который явно не принадлежал Максу.
– Приколы начались, – усмехнулся Максим, – с меня три бутылки, теперь он его точно выпустит.
Лена сидела как на иголках. Ей было и страшно и смешно и в то же время интересно, что могло так напугать бывалого опытного следователя.
Послышался новый крик, топот и, наконец, представитель власти убежал, споткнувшись о половик. В дверях показался Макс. Никаких видимых изменений его облик не претерпел: черная рубашка, короткая стрижка, даже темные очки.
– Слабонервный, – пояснил Макс, – взгляда не выдержал.
– Чего ему надо было? – спро**** Света, пододвигая хозяину стул.
– Улики. – Охотно ответил тот, усаживаясь. – Ножи, шпаги, наборы лезвий, игол рефлексотерапевта, даже про мечи спросил.
– Показал оружие, да? – Усмехнулся Максим.
– Ну, – засмеялся Макс, – он же просил.
– Ребят, может, хватит, – предложила Светлана, глядя на бледную Лену, – она щас шмякнется. Откачивай потом.
– Пусть привыкает! – возмутился Виктор. – Все через это прошли.
– Да иди ты! – вспылила Светка. – Помню я, как ты на коленях стоял перед Максом: «Ну, пожалуйста, ну, я все сделаю, только маленькая царапинка...» – передразнила она. – А девчонка не хотела, понял?
– Ты чего, больная? – он посмотрел на Лену круглыми от ужаса глазами.
– Да, у нее совесть обыкновенная, – прокомментировал Максим, – лечится ежедневными процедурами в виде приема внутрь человечеродного вещества, называемого в народе кровь.
– Да ну вас, ей же плохо! – закричала Света, подхватывая падающею Лену на руки. – Нашатырь принесите. И стакан человечеродного вещества. Макс, чего стоишь?!
Макс вернулся со всем необходимым и вылил на лицо девушке нашатырный спирт. Та открыла глаза и хотела кого-то ударить, но Света схватила ее руки и велела:
– Пей, живо! И кончай играть неженку.
Виктор завистливо посмотрел на Лену и неодобрительно покачал головой. Максим увидел и что-то прошептал тому на ухо, Виктор побледнел и кивнул.

Лена подняла голову и увидела лицо Светы. От той разило какой-то пакостью, но скоро обнаружилось, что пакостью разит от нее самой, и называется она нашатырь.
– Блин, ну ты и человечная! – воскликнул Макс. – Ты так каждый раз будешь или только на голодный желудок? – он засмеялся.
– Спирт больше не лейте, – попро**** Лена, поднимаясь. – Противно очень.
– Противно ей! – разбушевался Виктор. – Да за халявный стакан я бы эту гадость выпил!
– И ты хочешь, чтобы она брала с тебя пример? – усмехнулся Максим. – Тоже мне, эталон для подражания.
Обстановка накалялась и, предполагала девушка, должна была плавно привести кого-то к увечьям, но вмешалась Лена.
– Ребята, – она подняла бокал, – за мой День рождения!
Светка и Максим с Максом улыбнулись. Виктор и Саша предпочли молча поднять бокалы. Лена не остановилась на этом и продолжила, разрежая колючие комочки ненависти:
– Я хочу сказать огромное спасибо Максу, благодаря которому я тут в нормальном состоянии. И огромное спасибо вам всем за то, что я в нормальном состоянии именно тут!
Они выпили очередной фужер и сели за стол.
– Я вот хотела спросить о наболевшем, – продолжила Лена, которая твердо решила больше не падать в обмороки и не становиться причиной для ссор.– Сколько раз в день и как именно мы едим?
– Сколько раз в день? – закричал Виктор, вскочив с места. – Да ты хоть представляешь, что это такое: охотиться?!? Это же неделя–две минимум! – Он горячился все больше и больше, собственные слова придавали ему уверенности в себе.
– За себя говори, – усмехнулся Макс, глядящий на Виктора с уже нескрываемым презрением, – помнишь, я предупреждал, что быть вампиром трудно? Говорил, что нужно иметь хорошую силу воли? – Он смотрел на сидящего напротив вампира как на надорвавшуюся лошадь: с презрением, жалостью и явным желанием – добить.
– Но вампиром меня сделал ты! – завизжал Виктор, кидая стакан с недопитым вином на пол. Содержимое пролилось, хрусталь с приятным звоном разбился.
– Хочешь также: быстро и красиво? – Макс указал на осколки. – Больно не будет.
– Да вы что, ребята, – испугалась Света, – Макс, оставь его, он всегда такой, ты же знаешь.
– И ее он тому же научит. – Отрезал Макс.
– Только не надо никого из-за меня убивать! – закричала Лена, глядя на своего спасителя. У нее внутри все сжалось оттого, что люди по ее вине начнут гибнуть прямо сейчас.
– Лена, не вмешивайся, у нас это давно, – успокоил ее Максим, усаживая на место, с которого она соскочила секунду назад. – Виктор и Макс давно друг с другом разобраться не могут. Дай им покричать.
– Не говори обо мне как о ребенке! – закричал на Максима Виктор. Макс усмехнулся и продолжил выпивание напитка. Поднялись Максим и Света; Лена снова оказалась на грани обморока, но потом взяла себя в руки и решила досмотреть концерт до финала, раз не имеет возможности выйти в антракт.
– Ты дошел до той линии, за которой кончается вампир и начинается мразь, – прошептал Максим. – Прекрати истерику!
– Вики, хватит выпендриваться, – строгим тоном сказала вампиру Света, – все равно мы все видели твою первую охоту, твой первый голод, твое превращение, наконец. Не строй из себя героя – не ко времени и ни к месту эта маска.
Макс, который начал перепалку, теперь сидел с соломкой и пил красное прямо из бутылки, наслаждаясь проделанной работой. Лена налила себе еще и вышла в другую комнату. Часы показывали около двух, но сна не было ни в одном глазу, она впервые не хотела спать. За ней пришла Света:
– Лен, не переживай, – начала вампирша, но Лена ее остановила:
– Я и не переживаю, раз все против него, значит, есть за что. Просто надоело слушать ругань. В последнее время все вокруг только этим и занимаются.
– Да, тут ты попала в точку, – подтвердила Света. – Они уже закончили, пойдем.
Все вампиры оказались в наличии, никто не лежал мертвым, нигде не виднелось пепла или луж крови, Лена удивилась, но постаралась вести себя естественно.
– Мы помирились, – сделав ударение на слово мы, прокомментировал Макс. Виктор смотрел в пол и угрюмо пил из горла, поднимая глаза к потолку, когда это было необходимо.
– Ты спрашивала про рацион, – вспомнил Максим, – вообще-то ежедневные завтраки, обеды и ужины позволяют себе только люди. Как правило, мы едим раз в месяц, в полтора, кто-то, – он кивнул в сторону Виктора, – питается постоянно, но черти чем. Собачки, кошечки, мышками не брезгует.
Виктор поставил бутылку и вышел из квартиры. Дверь не хлопнула, она даже не закрылась, просто сорвалась с петель.
– А еще, Лена, – прокомментировал Макс, – мы очень сильные и упертые.
– Я заметила, – ответила девушка.
– Ладно, раз он ушел, можно уже и тему сменить, – оживился Александр. – Извини, что так вышло, Макс, он прилип к нам уже у твоего подъезда.
– Бывает и не такое, – ответил хозяин квартиры со сломанной дверью.
– Да, я не закончил лекцию, – спохватился Максим, – питаемся исключительно кровью, причем большинство – человеческой.
– А таких, как Виктор, вы не принимаете, – продолжила девушка.
– Нет, – согласился Максим, – но дело не в рационе. Не думай, что он питался исключительно нелюдьми, он и людьми питался, причем так питался, что нам приходилось его от остальных отбивать, они хотели уничтожить его, как особо опасного маньяка.
– Остальные? – спро**** Лена. – Другие вампиры?
– Другие группы вампиров. Вместе легче живется. Хотя, Вики – исключение. В его обществе жилось исключительно трудно. А отдельно от нас он ухитрялся найти еще две-три жертвы. Псих. – Поставил диагноз Максим.
– Ты по этому поводу не расстраивайся, все проходят через такое, кто-то не выдерживает и уходит, а кто-то говорит «извини» и остается, нужно знать меру. – Рассудил Макс, вставая из-за стола. Он направился в другую комнату и через пару секунд уже вернулся с тонкой папкой в руках. – Скоро ты научишься двигаться быстро. – Усмехнулся он, глядя на открытый рот Лены. – А в этой папке сочинение одного академика, которого сделали вампиром *** его согласия. Светка прочитала – говорит, интересно.
Света кивнула и передала научный труд Лене. Та сжала папку в руках и встала из-за стола:
– Я бы пошла – почитала. – Неуверенно предложила она.
– Читай на здоровье, – согласился Макс, – иди, ты и так устала: придурок этот, шуточки наши; иди, отдохни.
– Спасибо, – и она, не оглядываясь, прошла в комнату, где разбудила Макса сегодня вечером.
Теперь появилась отличная возможность рассмотреть жилище вампира подробнее. Она прикрыла дверь и положила папку на незастеленную кровать. Та была традиционного черного цвета, с синими вставками по бокам и синими же ножками. Правее стоял шкаф, левее – точно такой же шкаф. В обстановке преобладал черный, но с ним умело сочетались другие цвета, с помощью которых комната становилась не мрачной, а просто темной. Правее шкафа стоял аквариум, внутри плавала черепаха с красивым панцирем и длинной смешной шеей. За черепахой располагался столик с телефоном, на котором лежали традиционная записная книжка, ручка и множество исписанных бумажек. Она постояла немного в нерешительности: ей хотелось позвонить домой, но часовая стрелка лениво подходила к половине третьего, а на улице явно была ночь – не лучшие условия для звонка. Правее аппарата стоял совсем уже необычный предмет – здоровый цветок с огромными темно-зелеными листьями, немного похожий на пальму. Лена пошла по кругу: за ней стоял компьютер, стереосистема и огромный плоский экран от домашнего кинотеатра. У девушки глаза полезли на лоб: «Диван, ладно, аквариум, тоже, ладно. На это больших денег не надо, но вот на это... блин, где же он деньги берет?!» – Эта мысль заполнила ее целиком, и в голову пришло немедленно спросить все у Макса, но потом расхотелось возвращаться на кухню, где сидели ее новые друзья и по-новому шутили.
Следом за техникой висело несколько полок для книг. Макс оказался любителем детективов и научной фантастики. Ничего, кроме вышеперечисленного, найти на полках было нереально. «Значит, ты и книги покупаешь» – заметила Лена. На этом ее осмотр завершился, так как она снова наткнулась взглядом на шкаф и диван-кровать. «Вампир живет в обычной комнатной квартире, читает Акунина, а по утрам кормит черепаху и поливает цветы. Да, весело живется в Датском королевстве. Может, у него и кошка есть?» – думала Лена, усаживаясь на диван и открывая сочинение:
«Рассматривая вампиров как разумное существо, обладающее интеллектом, сходным с человеческим, можно классифицировать его как вампирус сапиенс. Однако с точки зрения физиологии, это будет не до конца точно, так как в основу физиологических признаков положены навыки кошачьих и волчьих отрядов хищников. Так, обладая длинными верхними и нижними клыками, вампиры имеют возможность видеть в темноте и слышать звуковые волны на всем диапазоне. На обострившееся зрение плохо влияет солнечный свет, который раздражает сверхчувствительную сетчатку. Потрясающие способности к регенерации явно берут свое начало у рептилий, что говорит о внутреннем сходстве практически со всеми классами живых существ. Таким образом, если рассматривать вампира как продолжающего эволюцию человека, нужно исходить из того, что человек разумный также имеет базовые навыки всех классов. Это говорит о новом открытии в области физиологии, эволюции и экологии.
Взаимоотношения вампиров с представителями других видов можно выразить небольшой схемой: вампир – жертва. Это исключает естественное вымирание вида. От чрезмерного размножения вид защищен столь же хорошо, так как вампиры не могут иметь детей и размножаются, присоединяя к своему виду представителей человечества. С точки зрения естественного отбора это идеальное сочетание, так как кроме заражения крови будущий вампир должен иметь определенные навыки, исключающие возможность гибели во время трансформации. Это подтверждает теорию о принадлежности человека разумного ко всем известным ныне классам живых существ.
Переход от человека к вампиру протекает в течение недели. Первыми признаками являются:
-Изменение цвета хрусталика, который способен улавливать как ультрафиолетовое, так и инфракрасное излучение.
-Изменение длины клыков. Эта трансформация делает вампира уязвимым на первые две недели, до тех пор, пока содержание кальция в организме не восстановится.
После первичной трансформации человека уже можно назвать вампиром, однако следующие изменения делают его еще более отличным от первоначального класса:
-Изменение скелета. Кости вампира приобретают прочность, не сравнимую с человеческой, взятую, вероятно у ******-то другого класса.
– Изменение строения ушной раковины, благодаря которому вампиры имеют слух, превосходящий слух других классов.
– Изменение пищеварительной системы, которая способна извлекать полезные питательные вещества из крови других существ, делая вампира бессмертным и дающая иммунитет ото всех известных заболеваний.
Таким образом, вампир, вампирус сапиенс, новый виток эволюции, идеальный хищник и ближайшее человеку разумное существо».
Лена дочитала сочинение и положила перед собой. «Академик не дурак, – думала она, – если посмотреть на меня с этой точки зрения – я даже лучше человека. Только на моей памяти все истории о вампирах плохо заканчивались для самих вампиров. Осиновый кол, святая вода, серебряная пуля и что там еще?..» И она решила пойти к остальным, чтобы выяснить этот, а также много других вопросов.
На кухне сидели Макс, Света и Максим, Саша расположился где-то между входом и выходом из квартиры – ждал гостей. Вино они допили и теперь просто болтали, шутили и смеялись, как нормальная компания часа в два дня – ***обидненько, простенько и мирненько. Лена нерешительно постучала в дверь, чтобы ее заметили.
– Как будто мы тебя не слышали, – засмеялся Макс, поворачиваясь к Лене, – топаешь как слон. Проходи, чего-то загрустила...
– Я тут сочинение прочла и хотела спросить: там написано, что вампиры бессмертны, но ведь Вики хотели убить, как они собирались?
– Давай не будем о грустном, – предложил Максим, – в обморок же свалишься.
– Не свалюсь, – возразила Лена и на всякий случай оперлась о стену.
– Одного вампира может убить только другой вампир, – начала издалека Света, шаря по столу в поисках баночки с нашатырем. Та оказалась пуста.
– Каким образом? – спро**** Лена, изо всех сил сжав кулаки, чтобы не потерять сознание.
– Один вампир выпивает кровь другого вампира. – Ответил Макс, приготовившись ловить Лену, но она продолжала стоять:
– А как же осиновый кол, серебряная пуля? – спро**** она, собравшись с мыслями.
– Люди придумывают множество способов для того, чтобы оградить себя от страха перед опасностями. Человек вампира убить не может. Также как льва не убьет газель. – Ответил Макс и улыбнулся. – Хищники убивают жертву, а не наоборот.

Вот тут Лене и стало нехорошо.
Она дошла до стула и медленно опустилась на него, хватаясь за стену. Максим подошел к Лене и сдавил виски, она начала приходить в себя, но только от боли, а не оттого, что ей стало лучше. Вообще говоря, девушка не поняла, почему все поплыло перед глазами, не такие уж страшные вещи ей говорили, просто Голод, о котором говорили новые знакомые, затопил ее от кончиков волос до идеального педикюра на ногах.
– Чем ты ее кормил, Макс? – слышала она обрывки разговора. На заднем плане постоянно говорила Света, но ее голос Лена различить не могла.
– Собой сначала, потом запасами. – Голос Макса, он тоже рядом стоит.
– Сколько она в общей сложности выпила? – Максим, в голосе страх и уверенность – несочетаемое.
– Три стакана. – Макс: испуган и почему-то говорит то издали, то совсем рядом.
– Блин, мало, неделя еще не прошла, – Максим: страх и неуверенность, – нужно больше, иначе умрет.
– Больше нет, – голос Макса: совсем близко и с отчаянием.
– Черт с ним, давай запасной вариант! – Светка кричит.
– Он же на экстренный случай, – возражает Макс, но его шаги уже удаляются.
Лена пыталась сфокусировать взгляд хоть на чем-то, но удавалось только еще больше запутаться. Послышались чьи-то шаги. Максим отпустил голову, и сознание начало медленно уплывать. Лена хватала воздух ртом, пыталась сдавить виски самостоятельно, но почему-то не попадала на голову и просто сжимала руки перед собой. Кто-то что-то кричал, она почувствовала удар, хотела закричать, но под нос сунули какую-то гадость, не похожую на нашатырь, и она побоялась открыть рот. Гадость убрали, зрение окончательно вырубилось, и в глазах остался сплошной красный экран. Уши заложило. Кто-то взял ее за руку, дернул, что было сил, и она встала. Света, эта мысль пришла внезапно, также как с утра мысль о присутствии Макса, подхватила ее на руки и сунула под нос что-то другое. Почему-то Лене в голову засела мысль о том, что все это время Света держит ее одной рукой. За эту мысль она и ухватилась. Неизвестный объект под носом почему-то тек, прямо на нее. Кто-то, вероятно, Максим, зажал ей нос рукой, она открыла рот для вдоха, но во рту оказался текущий предмет. Захлебываясь и действуя инстинктивно, она попыталась выпить все, чтобы получить возможность дышать. Предмет убрали, начал возвращаться слух. Откуда-то издалека она услышала:
– ... слышишь меня? – Макс.
Лена кивнула.
– ... пей то, что почувствуешь перед собой... – голос раздавался откуда-то из другого мира.
Лена снова кивнула. Под носом вновь оказалась гадость. Почему-то захотелось гадость оттолкнуть, но кто-то держал ее так сильно, что свободными оказались только кисти рук. Пришлось послушаться. Гадость не была жидкой, пить не вышло, решив, что совсем рехнулась, она мотнула головой и кого-то ударила. Послышался грохот, за ним раздался голос Светы, совсем над ухом:
– Кусай сначала... – окончание фразы она не услышала.
Гадость податливо проку****сь и начала течь. Тупая мысль о том, что делает что-то нехорошее, постепенно откатывалась на задний план. Гадость была вкусной. Ничего кроме нее в голове не осталось.
– ... с ноги слезь! – чей-то крик, скорее всего Светы. Она послушно убрала ногу, но от гадости не отлепилась. «Блин, что я делаю-то? – Было первой связной мыслью, следующей оказалась встречная ей. – Какая разница!»
Гадость кончилась также быстро, как началась, Лену отпустили, вероятно, в надежде на то, что она сможет стоять, но это было ошибкой: она вцепилась в кого-то, уже падая и, старательно открывая рот, процедила:
– Счет, пожалуйста... – и отключилась.