Увидев алебарду, Сунь У‑кун подбежал к ней, схватил и, сделав несколько упражнений и выпадов, воткнул ее в землю.
–*И это все еще не то! Легковата она!*– сказал он. Царю драконов стало страшно.
–*Уважаемый бессмертный!*– обратился он к Сунь У‑куну.*– Это самое тяжелое оружие, которое есть в моем дворце. Больше мне нечего вам предложить.
–*Еще в старину люди говорили,*– отвечал со смехом Сунь У‑кун,*– «Это все равно, что Царю драконов печалиться о том, что у него нет сокровищ!» Вы поищите‑ка получше и если найдется что‑нибудь подходящее для меня, то я перед вами в долгу не останусь.
–*Но у меня действительно ничего больше нет!*– продолжал уверять Царь драконов.
В этот момент из внутренних покоев появилась жена Царя драконов с дочерью и, приблизившись к супругу, сказала:
–*Великий царь! По всему видно, что этот мудрец – существо необыкновенное. У нас есть волшебное железо, которым был утрамбован Млечный Путь. В последние дни от этого железа исходит какое‑то странное сияние. Я думаю, что оно предвещало нам приход этого мудреца, а сейчас словно велит нам отдать железо ему.
–*Да ведь железо это священное. Сам великий Юй устанавливал с его помощью глубину рек и морей,*– сказал на это Царь драконов.*– Как же сможет мудрец им пользоваться?
–*А ты не беспокойся об этом,*– уговаривала жена своего супруга,*– ты подари ему железо, и все. Пусть делает с ним, что хочет. Лишь бы только выпроводить его из дворца.
Царь драконов послушался совета жены и рассказал о железе Сунь У‑куну.
–*Ну‑ка, принесите его мне, я посмотрю,*– попросил Сунь У‑кун.
–*Да что вы!*– замахал руками Царь драконов.*– Оно такое тяжелое, что его и с места не сдвинуть. Вы сами пойдите посмотрите.
–*Что же, покажите тогда, где оно находится,*– попросил Сунь У‑кун.
И вот Царь драконов привел Сунь У‑куна в сокровищницу моря. Тут вдруг в глаза им ударил блеск множества золотых лучей.
–*Вот здесь оно и лежит!*– сказал Царь драконов, указывая на то место, откуда исходило сияние.
Сунь У‑кун подобрал полы своего халата, сделал несколько шагов вперед и, приблизившись к предмету, пощупал его. Оказалось, что это большой железный столб, толщиной с бадью и длиной свыше двух чжан. Сунь У‑кун поднатужился и схватил его обеими руками.
–*Длинноват, пожалуй, да и объемист!*– сказал он.*– Если бы чуть покороче и потоньше, вот было бы хорошо!
Не успел он закончить, как железный столб уменьшился в объеме и стал короче. Сунь У‑кун прикинул, сколько он весит, и опять сказал:
–*Еще бы чуточку потоньше!
И подумать только! Столб снова уменьшился, чем доставил Сунь У‑куну огромное удовольствие. Сунь У‑кун вытащил его и стал рассматривать. Столб был сделан из черного железа, по краям сверкали золотые обручи. На одном из них выделялись выгравированные иероглифы: «Посох исполнения желаний с золотыми обручами. Весит 13 500 цзиней»,*– гласила надпись.
Сунь У‑кун остался очень доволен и решил: «Это как раз то, что мне нужно».
Однако, неся посох и подбрасывая его на ходу, Сунь У‑кун снова стал размышлять:
«Как было бы чудесно, если бы он стал еще меньше».
Но когда Сунь У‑кун вышел из сокровищницы, то оказалось, что посох уже имел два чжана длины, а толщиной был лишь в чашку. По дороге во дворец Сунь У‑кун начал проделывать с посохом всякие чудеса, показывал различные приемы, и так напугал всех, что Царь драконов дрожал от страха, а у принцев душа ушла в пятки. Напуганные черепахи втянули головы, рыбы же, крабы и креветки попрятались кто куда мог.
Придя в хрустальный дворец, Сунь У‑кун уселся и, не выпуская из рук своего сокровища, с улыбкой обратился к Царю драконов:
–*Я вам очень благодарен, уважаемый сосед, за вашу доброту.
–*Ну что вы, стоит ли говорить об этом.
–*Слов нет, этот кусок железа мне очень нравится,*– продолжал Сунь У‑кун,*– однако я хочу попросить вас еще об одном.
–*О чем же, великий бессмертный?
–*Пока я не имел этого железа, то и говорить было не о чем,*– сказал Сунь У‑кун.*– Но теперь, когда оно у меня в руках, а на мне нет подобающего одеяния, я чувствую себя как‑то неловко. Что же делать? Может быть, у вас найдется какой‑нибудь наряд, я бы очень просил подарить его мне, а я за все сразу уж и отблагодарю вас.
–*Вот уж таких вещей у меня действительно нет,*– отвечал Царь драконов.
Но Сунь У‑кун сказал на это:
–*Старая поговорка гласит: «Порядочный гость не будет беспокоить двух хозяев». Вы хоть и говорите, что у вас нет подходящего одеяния, но знайте, что я не уйду отсюда, пока не добьюсь своего.

Я – Ао Гуан, Восточного моря Дракон,
Отдаю повелителю неба смиренный поклон,
Доношу, что обидел меня безо всяких на это причин
Сунь У‑кун, знаменитый волшебник из горной пещеры.
Он без спроса спустился на дно океанских пучин
И ворвался в подводный дворец, обнаружив плохие манеры,
И, оружия требуя, поднял в покоях скандал,
И тогда, повелев прекратить назревавшую драку,
Я невольно злодею оружие грозное дал,
Повинуясь смиренно волшебному жесту и знаку…
Распугал он в воде обитающих рыб и зверей,
В скалах прятались крабы, уплыли на дно черепахи,
И драконы могучие трех океанских морей
Притаились, втянув чешуйчатые головы в страхе.
И тогда перед ним я склонился, бессилен и нем,
И поднес победителю посох волшебный, железный,
Золотой, разукрашенный перьями феникса, шлем,
Башмаки для ходьбы в облаках над воздушною бездной
И кольчугу с замком… Дорогие подарки приняв,
Удалился злодей, повторяя прыжки и удары,*–
Не принес извинений за свой необузданный нрав
И ушел невредимый, избегнув заслуженной кары.
И поскольку волшебная сила его велика,
О привычном спокойствии в мире подводном радея,
Я прошу императора тотчас отправить войска
И могучей рукой покарать наглеца и злодея.

Есть ещё одно показательное высказывание Т.С. Элиота: "Автор верлибра свободен во всем, если не считать необходимости создавать хорошие стихи" - вот тут, наверное, и есть "разгадка". Если можно читать, если это нравится людям, то это - хорошо, поэт должен, как-никак, делать людям приятно, а не пичкать их фразами-клише из принципа "так писал Пушкин". Пусть писал, а Блок, например и верлибром умел. Если мы будем презирать такие направления, то мы встанем перед тем, что ранее представлялось лишь фантастам - полным отсутствием идей, слепым копированием, миром, где цензоры проверяют похожесть стихотворения на канонические (и это - их главная, если не единственная задача), жестоко уничтожая всё "нестандартное".
Да, я проповедую идеи графомании, в чистейшем виде. Ну нравится человеку писать так, как он пишет, так пусть и делает, да ещё может и нам понравится... И когда кто-то из Вас (я - уже) полюбит тот же верлибр, станет солидарен с идеями футуристов (пусть и не всеми) то что он сделает? Продолжит говорить о непристойности всего этого или вовсе застрелится, дабы убежать от навязчивости стремления "не уметь писать"? И, да, я немного утрирую. Самую малость.
Я знаю, что эгоцентризм - не всегда хорошо, но всё же выскажусь от себя и про себя, избавившись от чужих авторитетов: "Я всегда пишу в порыве чувств, вообще не ведая того, что я творю, получаю "стихотворение" в два раза больше, чем оно будет к финалу. И режу, режу всё по живому, после чего вношу некоторые изменения в оставшееся и... всё. Лишь через месяц-два могу вернуться и сделать лучше, но это уже - математика. И мне именно это - трудно. Вывод: Я - Графоман. И горжусь этим. Тем, что пишу для себя, доставляя себе же радость, лишь немногое выпуская "по рукам", в надежде, что оно и людям вокруг будет приятно и/или интересно не только морфологией".

Теперь - по поводу правописания. Согласен, что надо уметь писать правильно, абсолютно согласен. Но есть одно "профессиональное" заболевание - "тиремания". Писатели и поэты обожают тире, пресловутую "молчанку". И тут уже вопрос: считать ли "авторский знак" ошибкой? И не надо говорить о том, что "пусть подрастёт, прежде чем таким баловаться". Ведь каждому хочется выделить момент в тексте, чего уж там. Не выделять же его "БОЛЬШИМИ" буквами и *звёздочками*, нет, ни в коем разе. А вот качество грамматики и пунктуации не считаю критерием деления "поэт - графоман". Поэты и больше ошибок могут насажать, просто их простят или "стыдливо не заметят" ошибок, если не станут кричать о том, что "он гений, ведь никто раньше не писал так" (последнее - к слову об авторитетах).

И, в завершение - об авторитетах. Почему мы все начинали с подражания (только не отрицайте, ладно?)? Потому, что мы учились, а подражание - одна из частей обучения. А почему мы говорим о новом как о "неумении" (я тоже этим грешен, не надо трактатов о "белом рыцаре"), "лени"? Всё просто: каждый знает, что А.С. Пушкин - лучший поэт за всю историю нашей страны. Следовательно, тот кто пишет не так же как Гений, тот (прошу прощения) - ламер и лузер. Грубо, но в чём-то правдиво. Но посудите: если Пушкин - лучшее что может быть, то зачем копать туда же? Купаться в лучах чужой славы?
Мне, например, нравится ранняя поэзия Маяковского, а многие стихотворения Творца Нового Языка вызывают у меня зевоту. Такие вот дела. А Маяковский авторитет ниже, чем Пушкин. Почему? А вы в "ворде" пробейте их имена и посмотрите на подчёркивание... Так поддержим же современных (пока ещё с маленькой буквы) маяковских, блоков, даже северяниных. Не рыгнём им в лицо пивом Великой Поэзии, а дадим руку и отведём в бар такой, где от хмельного варева юнца не вырвет. Я сам пошёл туда, мне до сих пор совсем не легко. Так проведите же Вы начинающих туда, где им будет легче. Быть может, вы полюбите их в процессе помощи, за стаканчиком...

Ну, вот, конец. Скажу Поэтам и поэтам одно - пишите. И всё станется, ведь главное не нонконформизм или "идолопоклонничество", а Вы сами. Пишите для себя, ведь Вы человек, да ещё и не хуже прочих. И не обижайтесь на то, что Вас назовут "графоманами". Просто пишите. И только потом думайте "о высоком и о лаврах".