В раздраженье небрежно кисти свалены в угол.
Рву листы и бросаю, обжигаясь в камин.
Там им место. Бесспорно. В мире множество пугал,
Так зачем добавляться к ним созданьям моим?

Ни к чему. Но как тихо, как безропотно, глупо,
Безнадежно-покорно умирают цветы!
Очертания маков я намерила скупо,
Передать не сумела их простой красоты.

Но, запнувшись в бумажной, бесконечной атаке,
Гаснет пламя. Рисунки не желают сгорать.
И стоят горделиво в вазе красные маки…
Улыбаюсь, и снова принимаюсь писать.

Посмотри мне в глаза и скажи, неужели всё это
Только сон, и уйдёт, стоит летней заняться заре?
Расскажи мне о том, что так долго хранил под запретом,
О безмерно далёкой, навеки прекрасной поре.

Расскажи о случайных, немыслимых играх фортуны,
О волнительных встречах и боли грядущих утрат,
О поступках чудных и, наверно, немного безумных,
И о том, что однажды мы все обернёмся назад.

Память верно хранит то, что стёрлось со всех фотоснимков,
И порою, во сне, открывает заветный ларец:
Пусть ушедшие, но, как и прежде, – живые картинки
Отразятся на миг в зазеркалье воскресших сердец.

Расскажи обо всём: что тревожит, к чему равнодушен,
Я услышу, поверь, и когда засверкает рассвет,
Посмотри мне в глаза – сам не знаешь, как сильно ты нужен.
Только раз посмотри – я приму безголосый ответ.

Жаром и злобой пылает закат,
Солнце лежит под моею рукой!
Страхи и боль вместе сгорят,
Ярость огня уничтожит покой!
Ночь никогда не поймает меня,
Я вновь лечу, возвращаюсь в закат…

Жёлтый огонь полыхает вдали,
Пламя сжирает любовь, гнев и спесь…
Я улечу, не исчезну в пыли,
Всё, что осталось, сгинет не здесь…

Солнечный свет очищает мой путь,
Пеплом всё стало – о чём мне скорбеть?
Скоро сгорю и смогу отдохнуть…
Я не устал – лишь лететь, вдаль лететь…

Тьма за спиной бездыханна, не зла,
Нет ничего, только пепел и смерть.
Сгинули все, вся в угольях земля,
Жив лишь солнечный свет…

Осталось лишь солнце и пепел, и пыль…
Остался мне только полёт…
Но ночь не отстанет, поймает в тиши…
Скажет: «Ты мой.» И сожрёт… 5 июля 2011 г. 4:15 – 5:15

В раздраженьи, небрежно, кисти свалены в угол.
Рву листы и бросаю, обжигаясь в камин.
Там им место. Бесспорно. В мире множество пугал,
Так зачем добавлять к ним созданья мои?

Ни к чему. Но как тихо, безропотно, глупо,
Безнадежно-покорно умирают цветы!
Очертания маков я намерила скупо,
Передать не сумев их простой красоты.

Но, увязнув в бумажной, почти бесконечной атаке,
Гаснет пламя. Рисунки сгорать не хотят.
Горделиво стоят в вазе красные маки…
Улыбаюсь, и вновь принимаюсь писать.

Мы смешны, как герои сказки,
Мы забылись с тобой во сне.
Значит, дело идет к развязке.
Значит, дело идет к весне.

День скупает часы у ночи;
Старость тронула лик Зимы.
Ночь становится все короче;
Тише хлопают крылья Тьмы.

Чьи-то грёзы пуховым роем
Не успели на землю лечь -
Я встаю перед тем героем,
Что занес над несчастным меч.

За мечты не взимают платы!
За мечты людей не корят!
И, закованный в древние латы,
Опускает каратель взгляд.

Опускает каратель руку;
Отменяется взмах клинка -
И летят невесомым пухом
Чьи-то грёзы под облака.

Днем коротким и ночью длинной
Бродят те, кто вершит свой суд.
Но не должен страдать невинный
За мечты, что печаль несут.

День становится все длиннее,
Ночь теряет свои права...
А Зима в этот год теплее,
Чем случалась в другие два.

Мы останемся в той эпохе,
Где стреляли птиц на лету,
Где печальные Света крохи
Нам сияли сквозь темноту.

Мы останемся, как нам должно;
Не жалей, не зови, не кори -
Ведь при солнечном свете можно,
Даже нужно гасить фонари.

Я исчезну с победой Света,
Я, свой путь завершив, усну.
Тело станет пустым скелетом;
Исчерпает душа вину.

В моем сердце так много Ночи;
Я карателям тем родня.
Но мне Свет всегда нравился. Очень.
И манил он к себе меня.

17.01.2007

Был повод — значит, быть дуэли.
Угодно ли через платок?
Просить прощенья, в самом деле,
Вам ни к лицу. Назначим срок
На семья утра. Согласны? Bon.
Пришлю сегодня секунданта.
Прошу Вас, выспитесь, барон,
Сон - верный друг для дуэлянта.

Стреляться так подобно смерти.
Узнаем, чей настал черед.
Считаете, не Ваш? Поверьте,
Я не спешу идти вперед.
Пускай седы мои виски,
И поединкам счет потерян,
Но Вы, барон, полны тоски,
А я вполне в себе уверен..

Пройтись по краю острой бритвы -
Какая чудная игра!
Я счастлив, жив. И для молитвы
Еще не подошла пора.
Ничтожен повод, но он есть,
И, пусть толчок Ваш был случаен,
Задеты не плечо, а честь...
Что ж, завтра утром постреляем!

Посылка
Барон, Вы редкостный болван.
Зачем Вам это, черт возьми?
И ладно, если б из-за дам...
Барон, прощайте, mon ami!

Мне белая ворона нынче снится.
Она из бездны детства моего.
Она была подбита в ночь с зарницей.
И видно, было сломано крыло.

Она ко мне под вечер прилетала,
И тихо клювом трогала стекло.
Но как-то раз вороны той не стало.
И знаете, мне ведь не все равно...

Она однажды просто не вернулась,
Быть может, кошки целью стала вдруг.
А может быть, в ней что-то перемкнуло
А может, появился новый друг?

С тех пор воды ушло немало.
Я кошку-одиночку приручил.
И с рыжею лисицей было славно...
Но белую ворону не забыл.

И знаете, когда в пылу ненастья
Мне в доме кошка дарит робкое тепло,
Я жду среди мирского счастья,
Что вдруг услышу тихий стук в стекло.

Нас губят и душат зажратые власти ,
Поставив на нашем народе клеймо.
Готовя все новые смертные снасти,
Равняют людей со словом "дерьмо"

Мужчины и женщины, старики, дети-
Нас морят как крыс в чумные года,
Охапкой гребут в ядовитые сети,
Узлами сметая с земли города.

Жестокие нравы, жестокое время ,
И жизням чужим нулевые расценки .
Дичает все глубже сапиенс племя
За выгоду душу отдав за бесценку...

И повсюду клубится за нами
Людям мирным она не видна
Наша память - как проклятье. как знамя
Чеченская наша вона

Когда-то мы были такими. Как вы
Молодыми мы были когда-то
Но под грохот боев этой новой войны
Быстро взрослеют ребята

Нам, как и вам, было по двадцать
Чуть меньше иль чуточку больше
Но в чеченских горах разучились смеяться
А опасность стали чувствовать тоньше

Прислушайтесь к тихим разговорам солдат
До дна третий тост, снова хмурые лица
И каждый из нас – там где горы горят
Там. Где водой не напиться

Где колонна на огонь отвечает стрельбой
Где навек молодым остаются
Когда вдруг начнется последний наш бой
И свинцовые кружева вьются

Где бросить его лучший друг умаляет
На камнях кровавых ноги скользят
Где пот на жаре глаза заливает
«Коробочки» где на дороге горят

Где время по-своему как-то течет
Где пули рвут струны и песни не спеты
Где спаситель не ангел – боевой вертолет
А вместо иконы – дымный след от ракеты

Там где каждый оставил кусочек себя
На залитых кровью иссушенных травах
Там, где жар не от солнца, а жар от огня
И мины стоят на крутых перевалах

Замолчите. Ложь не искупит смертей
Сочувствия фальшь – это все ни к чему
Там, где смертелен хоровод из огней
Мы кровью платили не за эту судьбу

В тридцать лет ветеранами нас назовут
Как будто льготы вдруг что-то меняют
Ведь нам никогда ни за что не вернут
Лица тех, кого третьим тостом поминают

Замолчите. Не лгите, на слова не купить
Ни лай автомата, ни капельки крови
Кто не был солдатом, тот может забыть
Слова о какой-то неизвестной нам боли

Вам не понять безысходной тоски
Рассеченной на части огнем из засады
Как свежая кровь поливает пески
Как строчке из дома мы всегда были рады

Забудьте слова и просто молчите
Вам нас никак уже не спасти
Лишь в памяти павших вечно храните
И дайте спокойно нашу ношу нести

Может война?)
Графоманством попахивает. Зачем повторяться? Итак мысль первой строчкой передал. Длительности посмотри. Уходят регулярно.
Не хватает точки.
Очень много "там".
"Вдруг" по смыслу лишнее.
Длительности. Строчка разъехалась в прекрасное далеко!
Крови\боли. Плохая рифмовка. Плюс кое-где глагольная рифма или заштампованная.

В парке правит строгая античность,
Колоннады, статуи, мосты.
Просто чёрно-белая статичность
Беспощадной зимней красоты.

Плавность переходов, строгость линий,
Всё укрыто снежным полотном.
Стёкла и металл расчертит иней
Благородным легким серебром.

Чернота ветвей на белоснежном.
Длится время ледяного сна.
Лишь снежинки кружат безмятежно.
Здесь царит зима. И тишина.

Как сестра ночи - одна из многих,
Мой ребенок - день на дне стакана -
Краснокожий бар с губою желтой
По глотку наполнила закатом.

Соберу табак бесед прошедших,
Заверну в бумагу одиночья,
Прикурю зарею откровений
И засну, мечтою затянувшись.

Представляюсь девушкой чернявой,
Подведенной грустью, будто тушью,
Но могу обугленным стать парнем,
Чтоб подкараулить ночью темной.

Жаль, рассвет мой график ограничил,
Раньше поутру бывало славно,
Притвориться чьей-то музой, мужем
Оказаться может падший ангел.

Его желания не суть, его желания - редут.
И пушки сварные катят и кирпичи в гранит кладут.
И мыши сизые пищат: "О могут, могут и зевнут!"

Не орк, не демон, не вампир,
Твои глаза чернее ночи.
Нам расскажи, как стал таким,
Безумным, тёмным, одиноким.

В твоих глазах я вижу боль…
Её унять ты сможешь скоро.
Сыграешь в пьесе свою роль
И отзовутся стоном горы.

Леса сгорят в твоих глазах,
Остался ты – один навеки.
Сгорят, сгорят мечты в огнях,
Исчезнут, сгинут человеки!

Твоя судьба в моих руках,
А тьма в глазах твоих пылает…
И посмотри ты вглубь себя:
Твой дух навечно тенью станет!

Ты что-то шепчешь иль молчал?
Блеснул кинжал, но крови нету.
Ты выбрал. Я не ожидал.
Исчезнет тело лишь к рассвету… 14 июля 2011 г. 0:59 – 1:11

Хотите, послушаем музыку снега?
Она раздается здесь тысячи лет.
Но слышала я, для ушей человека
Опаснее музыки нет!

Чарующе кружатся легкие звезды.
В них светлая сила, и мягкая власть,
Бежать от которой, по-моему, поздно.
Приятнее будет пропасть...

Кто слышит зимы колдовские мотивы,
Тот ночью уходит в сиреневый лес,
Где ловкие тени танцуют игриво
С лучами Селены с небес.

За шагом - другой, ты не знаешь дороги.
Куда приведет тебя яростный бег?
Колени дрожат, но упрямые ноги
Все месят податливый снег.

И где-то вдали от огня городского
Ты вдруг остановишься и замолчишь,
И звезды-снежинки закружатся снова,
И музыка грянет в ночи!

Хрустальные слезы ледовой капели...
Серебряный звон остановленных рек...
Протяжные песни метели-свирели...
Ликует нетронутый снег...

Я вырыл землянку под старой березой.
Питаюсь орехами, медом, травою.
И мне искупленье – горючие слезы.
А вскоре, даст Бог, породнюсь и с землёю.

Уж лучше артрит, почечуй и простуда,
Чем ваши безумные, дикие орды.
Когда же кричите вы мне: «Чуда! Чуда!»,
Я вам проповедую так: «К черту, к черту!»

Пусть жрут меня заживо вши-кровопийцы –
Они простодушные Божии твари.
Они не насильники-воры-убийцы,
Они не предали, не жгли, не солгали.

Я проповедь нынче читал трем мокрицам.
У средней из них – прогрессивные взгляды.
И, если не вижу теперь ваши лица –
Смиритесь. Мне больше их видеть не надо.

Прости меня, Господи, я очень грешен!
Сказал – и в душе моей нет сожаленья…
Даруй утешенье! Но я безутешен,
И что мне осталось? Могила и тленье.

Люблю лицо твоё руками
Я гладить нежно, изучая
Улыбку, ямочки на щёчках,
Морщинки глаз и нос крючочком,
Зарыться вдруг в копну волос,
Пощекотать тебя за ушком,
По шее вниз, наверх опять,
И дальше, дальше изучать,
Вдоль подбородка, прямо в губы,
И целовать тебя в засос,
Кусая нежно, даже грубо,
Как бы шутя, но и всерьёз.
Твоим дыханьем упиваясь,
Обняв тебя, дыша тобой
И сердцем к сердцу прижимаясь,
Шептать: "Ты мой, навеки мой".

Ты, верно, очень долго ждал письма
С неискренним признанием в любви...
Но знай, что я осталась не одна.
А ты умрёшь на фронте. Извини.

Свобода. Страсть. И никаких забот.
Пусть прошлое утонет в сладкой лжи.
С подругами все ночи напролёт -
Не зная ни печали, ни тоски.

Да, мы не ждём. Не ждали никогда.
И девушки с плакатов грязно лгут.
Ведь даже сокровенная мечта
В войне живёт лишь несколько секунд.

Мы не знакомы, старая подруга,
Тень моя, скользящая в окне
Напротив. Нам неведома разлука.
Мы - награды в собственной игре.

Здесь правила сложны, необъяснимы.
Глупо быть смирившейся с судьбой.
Забытые... но всех давно простили.
Врозь. А связаны одной петлёй.

Все свечки гаснут. Ужин одиночек.
Вновь пусты бокалы. Ты пьяна.
Лишь ходишь по дому в мужской сорочке.
Плачешь. Зря. Такая не одна.

Привет тебе, любимая подруга.
Вы - не просто милый силуэт.
Потише, дорогая, и - ни звука.
Лучше, если мы погасим свет.

Постарайся быть счастливым без меня,
Друг мой, столь недолго дорогой.
Счастье быть со мной ты променял
На теперь уже безрадостный покой.

Испугался, передумал, не звонил.
Понимаю, так бывает иногда.
И лишь в трудную минуту оценил,
От чего же отказался ты тогда.

Сожалею, но назад дороги нет,
В жизни редко шанс дается нам второй.
Ты отверг когда-то мой душевный свет,
А его нашел и уберег другой.

Ты не думай, я обиды не держу,
Помогу тебе средь ночи или дня,
Только, я тебя как друга попрошу:
Постарайся быть счастливым без меня.

1. неудачная рифма тогда-иногда (все подобные сочетания звучат плохо: тогда-когда, тогда-никогда и пр.)
2. слабо рифмуются второй-другой
3. в предпоследней строчке после "только" не нужна запятая (даже если это авторский знак, который должен был просто выделить паузу, т.к. с паузой тут поломается ритм)

Высота звука...
Глубина взгляда...
Вновь сходить с ума...
Для тебя? Не надо!
Пусть сочится небо
Каплями дождя,
Пусть текут по щёкам,
Плачу для тебя.
С облаков - да в землю,
В слякотную грязь,
Я святым не внемлю,
Из души - вылазь!
Уходи из сердца,
Уходи во тьму!
Что-то затерялось...
Что - я не пойму.
Память, память, память
Молотом в висках,
Сердце затихает,
Сжатое в тисках.
Всё! Остановилось.
Дальше не успеть.
Песнею - излился,
Больше - не запеть...

Скажи, что будет, если вдруг
Поймешь – тебя легко забуду?
Смятенье? Ненависть? Испуг?
А, может, благодарность к чуду?

Что станет, если я сама,
Когда мне было очень плохо,
Любовь придумала одна,
И с ожиданием подвоха?

Любой здесь может быть финал.
Счастливы? Грустный? Стоп. Развязка.
Любимый ничего не знал,
А, значит, это только сказка.

Чем можно так, из пустоты,
Заполнить тишину печали?
Скажи мне, если знаешь ты.
Увы, все чувства замолчали…

Придумать миф, легенду, быль?
Ни на мгновенье не запнуться?
И превратить надежды в пыль,
Чтоб с наслажденьем улыбнуться…

Ты поцелуешь
И очаруешь,
Твоя любовь летит
Посланьем чистым в небо!
Ты прикоснулась,
И всё вернулось,
И чувства радугой,
Но не проснуться мне бы!

Чудесным сном
Ко мне явилась ты сегодня,
Прекрасным сном,
И мир расцвёл,
Он так заждался!
И аромат твоих волос
Меня касался.
Нет! Наяву
Ко мне явилась ты сегодня!

Ты поцелуешь
И очаруешь,
Твоя любовь летит
Посланьем чистым в небо!
Ты прикоснулась,
И всё вернулось,
И чувства радугой,
Но не проснуться мне бы!

Влюблённых взглядов
Вальс звучал неторопливый,
Я пил дыхание,
Я в нежности купался,
В глаз омуте тонул,
Тонул и наслаждался.
Я умирал и воскресал
Cчастливый!

Ты поцелуешь
И очаруешь,
Твоя любовь летит
Посланьем чистым в небо!
Ты прикоснулась,
И всё вернулось,
И чувства радугой,
Но не проснуться мне бы!

Крепость на реке Инзер

Идут века;
Ласкают волны берег;
Великая река –
Размером с океан.
По берегам народ,
Чей век отмерян,
Взывают к небу
И к Богам.

И вот камней речных
Богов коснулись ноги;
Три тени заслонили
Высокий небосвод.
Они пришли на зов,
О великаны – боги,
Не с Неба, но с Глубин
Спокойных пресных вод.

Смеясь, они несли
В руках седые скалы –
И возводили башни
Среди вод.
Вгрызались в океан
Гигантские причалы;
Маяк своей вершиной –
В небосвод.

И вот. Когда была
Закончена работа,
Когда улегся вновь,
Как прежде, ил,
То кто-то из Богов
В знак своего ухода
Здесь Золотое
Древо посадил.

Они ушли
По берегу речному,
И вскоре время
Замело следы.
Был дождь. Века.
Прекрасна и сурова,
Смотрела крепость
В небо из воды.

Но вот пришли,
Охочи до сокровищ,
Другие Боги,
Рано, на заре.
Они таскали
Из воды чудовищ
И жгли их тут же
На большом костре.

Что было дальше –
Пусть молчат об этом
Вдоль всех разбитых,
Тихих берегов,
Ведь эта эра
Началась рассветом
Бессмысленной
Жестокости Богов.

В руинах – город,
И в печали – вера.
Упавших скал
Нам, смертным, не поднять.
Но греет сердце
Золотое Древо,
Во всей красе
Расцветшее опять.

Они вернутся,
Как былая слава,
И в маяке
Запляшут огоньки.
Я верю и молюсь;
Гляжу на скалы
Над дальним берегом
Реки...

11.08.2005

Ожиданье - болезнь,
Ожидание - мука!
То скулишь от тоски,
То взвываешь от скуки.
Новый взгляд на часы,
Как томительно время!
Ожидание - смерть,
Ожидание - бремя.
Ожидание встреч,
Ожиданье свиданий...
Лучше - голову с плеч,
Что б не стало страданий!

Безраздельно бесспорны, беспредельно угрюмы,
Беспричинно желанны, беспросветно умны,
Но как все вы несчастны, господа толстосумы,
И, как мило, что рядом есть прекрасные мы.

С вами мы сдвинем горы… нет, не слева, а справа!
А потом едем в Ниццу, от трудов отдохнем.
Ах, для вас все игрушки! Ах, для вас всё забава!..
Миром править попозже, пополудни начнем…

Ты от меня бежишь Вольно и легкокрыло:
Бросишься со скалы, Взмоешь под небеса.
Долго потом стою Я на краю обрыва:
Нет мне пути к тебе, Есть только путь назад.

Время пройдет, опять Небо тебе наскучит.
Вновь мой бескрылый мир Вздумаешь навестить.
Будешь меня дразнить, Ближе еще подпустишь,
Чтобы в последний миг В ясное небо взмыть.

Там, под моей скалой Берег ласкает море,
Острых камней клыки Волны его дробят...
Хочется мне порой Броситься за тобою
И над водой лететь Так, как мечты летят.

Время пройдет, опять Небо тебе наскучит.
Вновь мой бескрылый мир Вздумаешь навестить.
Будешь меня дразнить, Ближе еще подпустишь,
Чтобы в последний миг В ясное небо взмыть.

Душу - кусками
На стол пиршественный.
Кто? Мы сами...
Возрадуемся сумасшествию!
Кровью зальём
Кровь свою,
Чужой,
Чтоб неповадно стало!
И гимн вознесём
Всепожирающему огню
И огнедышащему металлу!
Умрём через чужую смерть,
Задохнёмся чужою болью.
Только жить страшно!
Не умереть...
А ещё - чужою любить любовью...
*
Отойдём потихоньку от бед своих,
Будет Мир снова тих,
Будет Мир снова свеж,
Будет снова купаться в купели надежд.
Возродимся.
Из пепла, из грязи обид,
И полюбим опять.
Ведь любовь - не горит.
Ведь Любовь - птица-феникс,
Рождается вновь.
Вновь сгорают сердца,
Свято веря в Любовь...