Описание: Один старичок, да пару гномов. Диалог идет от нескольких подвыпивших парней, о которых вообще ни слова.

«Дюжий парень»... - просто супер описание.
«Не так решительно стукнул...»- а до этого он решительно колотил кулаком?
«покрытым ожогами разной степени свежести».- что -то сомнительно, что таким кулаком можно было стукать по столу. Больно же будет.
«могучим басом»- неудачное сравнение.
«тем временем, тоже разделался со своим обедом». - бедный обед.

Как в прочем и присутствия.

Рисунок висел на стене? А , нет..., его же рисовала дочь, что же это я такой недогадливый.

Женщина-это его дочь? -Философский вопрос.


Это немудреное действие совершенно преобразило бледное, рыхлое, лицо.


Обращение-отец, здесь явно лишнее.


Вроде бы событие, но зачем же его описывать в диалоге? Где реакция дочери, где гордость отца за дочь? Реакция. И хватит уже дочь обзывать женщиной

- это ирония?
Ну, он - кузнец, привычный, да еще и разгорячился на пьяную голову. Ему все равно. (Но, если ты думаешь, что это лишнее...)
А как выглядит удачное? Хотела подчеркнуть, что этот товарищ маленький, но сильномогучий. ;)
Она совсем немолода. И намек на то, что вся ее жизнь посвящена ювелирному делу, поскольку замужество и семья ей не светили. Как это можно сделать иначе?
Остальные замечания благоговейно принимаю и буду думать, как внести исправления. :)

вовсе нет, это замечание на скудность описания. Если это второстепенный герой, это вовсе не значит, что он должен быть безлик.
Это не лишнее, если еще и добавите, как скорчилось его лицо, а волосы, и без того взъерошенные, встали буквально торчком, тогда будет видно, что парень горяч и несмотря на свои волдыри на руках, сможет смело бухнуть ими... и не только по столу.
Бас - определение само по себе достаточное. Однако с описанием: размеров, мокрой бороды от пива , и далее ... Придаст картинке более живое изображение. И эта деталь станет живой. В старом контексте оно понятно, но безлико. А потому-лишняя.
Вот видишь. Ты и описала ее характеристику, чего в отрывке я не увидел.
За слово "Женщина" зацепился не преднамеренно. У самого взрослая дочь. И сколько бы ей не было лет, она все равно для меня всегда останется дочерью, девочкой милой и родной.

Удачи...
Читать интересно, старайся побольше придать мелочам жизни.

Взрыв. Капюшон осыпает комьями земли и осколками ракушечника. Скорчившись и вжавшись в землю, насколько позволяет комплекция, я лежу в ожидании сигнала. Наушник доносит до сознания отдаленные переговоры: группа уже в действии. Но мне еще рано. Мой выход еще впереди.
Я тихо дую в микрофон и через секунду слышу легкий шорох. Меченосец. Подобно мне, он распластался где-то поблизости и ждет… Хорошо. Связь в норме. Прошлое задание мы едва не провалили из-за отказавшего передатчика. Это до сих пор кажется странным. Который год пользуемся грядами, а нормальной связи по тому же принципу наладить так и не могут.
Снова раскат далекого грома. Ребята из ДСМ-4 уверенно прорывают периметр. Захват террориста – задача несложная и ими многократно отработанная. Взвод уверен в себе и не считается с затратами. Все идет по стандартному плану: оцепление, прорыв, зачистка, контроль, снова оцепление… И так они будут плавно снимать стружку с поместья пока не останется одна невскрытая ими комната. Тогда они скорее всего пройдут сквозь стены со всех сторон сразу. На редкость зрелищное дело. Правда на практике обычно до него не доходит. Объект или сдается задолго до этого, либо умудряется выскользнуть из сжимающегося периметра. Время тупых террористов давно закончилось. И сами они тоже.
Еще взрыв и треск автоматных очередей. Это уже интереснее. Сработала старая автоматическая турель на втором внутреннем кольце. Рухлядь оставшаяся со времени войны. Но видно вполне даже боеспособная рухлядь. Ее, разумеется, смешают со щебнем в доли секунды, но все равно неприятно. «Неожиданность препятствия – первый шаг к провалу». Кому-то из разведки надают по шапке.
- Готовность три! – пищит наушник. Пора собираться. Я принялся напрягать мышцы, разгоняя кровь. Скоро мне придется очень быстро и далеко бежать.
- Готовность два!
Бойцы могут сколько угодно быть уверенными в своей задаче, но бал на этом клочке земли сегодня будем править мы.
-Готовность один!
Судя по тихим шелестам, Меченосца изрядно присыпало. Представляю как он изматерится после задания.
- Вперед!

Сэр Абрахамус Стонг был вампиром. Если быть более точным, он не был сэром, но очень любил, когда его так называли – это льстило его самолюбию. А учитывая, что он был самым, что ни наесть заурядным вампиром, льстить его самолюбию было практически не чему. Жил он в заброшенном и обветшалом замке в пиренейских горах (все знают, что столицей вампиров является Трансильвания, а Пиренеи – такая переферия, что сэр Абрахам на вопрос «где вы живете?» обычно отвечал – «В своем старом родовом гнезде», и не уточнял его географических координат. Выглядел он вполне заурядно для вполне заурядного вампира – красные от недосыпа глаза (днем, когда незаурядные вампиры спали, он запирался в самом темном подвале своего замка и читал комиксы), бледная кожа (однажды сэр Абрахам пытался загорать, но уже через минуту сгорел до такого состояния, что весь следующий месяц провалялся в гробу, до краев наполненном сметаной, которая в итоге скисла, но по сути это совсем другая история), поеденный молью фрак (иногда он подрабатывал швейцаром в горном отеле – нужно же было где-то брать деньги на комиксы?)… В общем самый обычный и ничем не примечательный вампир. Настолько непримечательный, что люди в близлежащих поселках и небольших городках о нем ничего не знали. И его это вполне устраивало.
Жил сэр Абрахам не один. Вместе с ним жила черная крыса по имени Кадабра (хотя, если честно, когда-то она была журналисткой издания «Светлый путь» в Гуаналулу, и по заданию редакции пыталась взять интервью у гаитянского шамана, прилетевшего на симпозиум в Пиренеи, но что-то там пошло не так, и теперь она является черной крысой, живет в обветшалом замке в Пиренеях и по вечерам играет в шахматы с Сэром Абрахамом Стонгом, самым заурядным вампиром на всей земле.
Итак, первая история началась с понедельника на вторник. Все знают, что понедельник день очень хреновый, но вот по сравнению с этим зыбким моментом, когда понедельник перестает быть таковым и неожиданно становится вторником (а все электронные часы по всему миру, еще секунду назад показывавшие 23-59, ни с того ни с сего вдруг говорят 00-00) все понедельники мира казались сэру Абрахаму почти рождеством. У сэра Абрахама болел зуб.
Все обычные вампирские ухищрения, типа стать туманом, превратиться в летучую мышь или окаменеть не давали никакого эффекта – у летучих мышей тоже есть зубы, а при трансформации тело сэра Абрахама стало очень маленьким… А дырка в зубу осталось тех же самых размеров. С туманом было еще хуже – ветер продул сэра Абрахама, и не только застудил те его частицы, которые в нормальном состоянии были нервами зуба, но и вдобавок принес немного пыли – замок был очень старым и пыльным, которая осела в дупле зуба, сделав боль из чудовищной поистине нестерпимой. В итоге, когда завывания Сэра Абрахама стали настолько громкими, что Кадабра поняла, что спать ей сегодня не придется в принципе, она отправилась к телефону, чтобы позвонить в поликлинику.
Звонила она долго – почти час. Потом заспанный врач спросил, какой собственно хурмы ей надо так поздно, и какой художественный руководитель собственно смеет будить его, дипломированного врача в его законное ночное дежурство. Кадабра пыталась объяснить, что сэру Абрахаму Стонгу очень плохо, у него болит зуб, но дипломированный врач сказал, что если болит зуб, то пусть больной приходит в поликлинику сам, после обеда, а лучше в пятницу, и что ему надо срочно работать, а не отвлекаться на каких то придурков, сладко зевнул и бросил трубку. Но не учел он одного.
Кадабра знала как доставать людей – ведь не даром же она была бывшей журналисткой. Она немедленно позвонила в полицию (и сказала, что ватиканские террористы захватили поликлинику в Пиренеях), в пожарную охрану(и сообщила о 162 точечных возгораниях в подвале Пиренейской поликлиники), в Гринпис (в этот раз она сказала, что в поликлинике производятся опыты над животными) и еще три десятка организаций. Это обещало крайне насыщенную ночную смену у дипломированного врача… но совершенно не решало проблемы больного зуба Сэра Абрахама Стонга.
Кадабра задумалась. В принципе можно было бы попробовать позвонить знахарям – но шансов на то, что они не только согласятся припереться в два часа ночи в заброшенный замок в пиренейских горах, смогут вылечить наговорами и припарками больной зуб сэра Абрахама, но и у нее, у Кадабры, хватит денег с ними расплатиться, небыло практически никаких. У Кадабра вообще не было денег – она была крысой со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вырвать же зуб самой или как-то уболтать сэра Абрахама попробовать дедовские методы – обмотать зуб ниткой и резко дернуть и т.д. шансов было еще меньше – сэр Абрахам панически боялся боли. Но что-то делать все-таки было нужно.
Кадабра тоскливо листала телефонный справочник, пытаясь найти какое-нибудь решение для этой непростой задачи. И вдруг ее осенило. Она пулей метнулась в подвал, подбежала к сэру Абрахаму и резко гаркнула ему в ухо – «Каменей!». Сэр Абрахам с перепугу моментально окаменел и отключился от окружающей действительности на два часа – он всегда так делал, когда чего-нибудь сильно пугался. Дальше Кадабре нужно было успеть сделать очень многое – и всего за два часа…
Кадабра опять метнулась к телефону и быстро набрала телефон бедного скульптора. В принципе, скульптором он еще не был – он был студентом и только-только начинал потихоньку зарабатывать себе на хлеб своей профессией, а не сбором пустых бутылок и переноской чемоданов на вокзале. В общем брал он немного, а иногда соглашался работать вообще бесплатно – только ради практики и доброго слова. Короче, пообещала Кадабра ему все, что было в ее скромных крысиных силах – разрекламировать его всем, кому сможет. На том и порешили. Бедный скульптор прибыл через час, и сначала очень удивился, что его никто не встречает, а общаются с ним через щель в полу, но в принципе терять ему было особо нечего, делать дома - тоже, есть – таж фигня… короче никуда он не торопился и спать не хотел. Глубоко в подвале он нашел статую любимого дедушки таинственного женского голоса, провозился почти час с дыркой в зубе такой великолепной статуи, и только отошел полюбоваться своей работой, как сэр Абрахам перестал быть камнем.
Скульптор очень испугался, хотел бежать, но потом подумал и остался. Сэр Абрахам был очень рад – зуб перестал болеть совершенно. Кадабра выбралась из темного угла и все объяснила скульптору. Потом они сидели на крыше, скульптор с Кадаброй пили вино из подвалов замка (вина было много – сэр Абрахам его не употреблял, Кадабра любила, но ей его было нужно совсем чуть чуть), сэр Абрахам пил томатный сок (он давно уже не пил кровь, потому что был очень добрый, и если честно, довольно трусливый – ну не мог он впиваться по ночам в шеи зазевавшихся прохожих и все тут), говорили о жизни, вспоминали различные истории, анекдоты, а под утро студент ушел.
Буквально через неделю он получил сразу несколько больших заказов – как я и говорил, сил у Кадабры было маловато, зато журналистских связей осталось хоть отбавляй. Да и голос особо не изменился, так что по телефону старые коллеги слышали все ту же отважную журналистку, неожиданно уехавшую в другой город после интервью с гаитянским шаманом. И все с радостью напечатали репортаж о молодом и подающем большие надежды скульпторе, который так замечательно отреставрировал статую ее любимого дедушки, сэра Абрахама Стонга.
Сэр Абрахам тоже рассказал всем своим немногочисленным знакомым вампирам о новом способе борьбы с зубной болью – и кроме клиентов людей у Скульптора появилась своя собственная клиентура из вампиров, он уже не удивлялся, когда придя домой находил в спальне странные статуи с открытым ртом, быстро замазывал им дырки в зубах, брал деньги, которые вампиры складывали на тумбочку, тихонечко выходил из комнаты и шел гулять до утра – мало ли – а вдруг вампир голодный…

Морозным ранним утром от вод вялотекущей речки истаивая, отрывались небольшие клочья пара. Река была неширокая, мелкая, но вполне удобная для сплавливания мелких грузов, когда весной и осенью, тянущаяся вдоль реки дорога становилась совершенно непроходимой.
Вокруг царила тишина и покой, лес, почти спускающийся к самой воде и еле сдерживаемый дорогой, не хотел просыпаться, ранние пташки молчали, пережидая холод. Не было ни одной живой души вокруг.
А по дороге шел путник. Увязая в разбухшей земле, он, тем не менее, не терял темпа, шел и медленно и быстро одновременно. Одежда его состояла из длинной, почти волочащейся по земле серой мантии, и серого капюшона, скрывавшего лицо полностью. В руке он держал длинный посох, тоже серого цвета, с навершием в виде костяного шара. Одежда его оставалась совершенно чистой, хоть кругом и была грязная, разбухшая после недавнего дождя земля.
По его виду сложно было определить, кто он и что забыл в этой глуши. Посох – слишком неудобное оружие для боя, маги не носили серого цвета, а паломнику практически нечего делать в этой местности. Кем является этот путник, еще предстоит узнать.
Дорога вывела на развилку со стертым указателем, но путник уверенно повернул в сторону деревни, бывшей его целью.
Он вошел в деревню, еще не проснувшуюся от холодной, промозглой ночи. Собаки, обычно брехавшие на каждого проходящего, почуяв его, скуля, забились в конуры, не выказывая даже носа. Путник, пройдя мимо небольшой церквушки, подошел к кладбищу и неудовлетворенно покачал капюшоном. Было отчего - кладбище давно было запущено, никто так и не мог удосужиться, хотя привести в порядок ограду кладбища, еще немного и мертвецы бы разупокоились от гнева за свое не слишком хорошо содержавшееся пристанище. Путник повел посохом. В тот же миг расползшаяся земля пришла в движение, собираясь на могилах и уплотняясь. Оградки могил, поломанные и поросшие мхом, сами собой встали на место, выглядя как новые. Надгробия, потрепанные и расколотые, водрузились на свои места целые и невредимые. Путник оглядел сделанную работу, удовлетворенно хмыкнул, и пошел дальше.
Остановившись у одного из домов, он прикоснулся к воротам забора. Висячий замок, закрывавший ворота с внутренней стороны, упал на землю. Путник отворил ворота и вошел вовнутрь. Сторожевая собака вылетела из конуры, и смело рванулась к чужаку, но тут же споткнулась и, поджав хвост, скрылась в конуре, осмеливаясь теперь лишь глухо рычать. Не обращая на нее внимания, путник поднялся по ступенькам и постучал посохом в дверь дома. Некоторое время никто не осмеливался открывать, после повторного стука дверь приоткрылась и показалась фигура молодого человека, вооруженного вилами.
-Кого еще тут несет?
-Я должен войти,- коротко произнес путник.
-Ты кто такой?!- Крестьянин направил вилы в грудь путнику. Однако тот не отодвинулся назад.
-Повторяю, я должен войти,- в голосе путника не слышалось ни угрозы, никакой другой интонации. Словно ему безразлично все происходящее в этом мире.
-Да я тебя сейчас продырявлю!- вскричал крестьянин и ринулся на него с вилами, но тут же остановился и пошел спиной назад, движимый чужой волей.
Путник вошел в дом, прошел мимо парализованного от страха крестьянина. Навстречу чужаку выбежала девушка, заметив его, закричала:
-Не пущу!
Путник глянул на нее. Его лицо так и не было видно, но девушке и этого хватило, чтобы попятиться в сторону.
Из комнаты, с которой выбежала девушка, послышался сильный кашель.
-Кто там?- произнес старческий голос.
-Ты знаешь, кто я,- произнес путник, заходя вовнутрь комнаты.
-Знаю,- прошамкал лежащий на кровати старик.- Значит, пришло мое время?
-Пришло,- подтвердил путник.- Ты болел всю зиму, и надежды выздороветь у тебя не осталось.
-А, может, все-таки есть хоть малая надежда?
-А зачем тебе оставаться тут?- Вопросом на вопрос ответил путник.- У тебя хороший сын, он не побоялся пойти против меня. И внуки твои будут хорошими. И, потом, тебя кое-кто ждет.
-Моя старуха?- По щеке старика пробежала слеза.- Она ждет меня?
-Да, только там она далеко не старуха. Да и ты будешь не таким как сейчас.
-Эх, не думал я, что так скоро, да что уж тут поделаешь... Давай, Страж, делай свое дело.
Страж поднял посох и коснулся навершием головы старика. Старик, до этого дышавший с трудом, с хрипами, задышал ровно и спокойно, затем прекратил. Умер он тихо, без боли. Страж убрал посох со лба старика, протянул руку, закрыл глаза умершего и тихо вышел из комнаты.
Сын старика посмотрел на него, и спросил со слезами на глазах:
-зачем, зачем ты это сделал?!
-Иначе было нельзя,- тихо произнес Страж.- Он бы умер в муках, зачем лишняя боль?- Он повернулся к девушке и коснулся ее живота распростертой ладонью. Убрав ее, произнес,- Одно забрал, другое дал. Я и другие к вам придем не скоро. Четыре поколения минут, тогда я или другие придем. Прощайте, смерть пришла и ушла, жизнь остается.
Страж покинул дом. Как только он вышел за ворота, сломанный замок вернулся на место, став вновь целым.
-Кто это был?- Спросил сын старика.
-Страж Смерти, он приходит, чтобы забрать тех, чей срок пришел,- ответила девушка.- Твой отец был слишком стар и болен, чтобы жить дальше.
Девушка трогала живот и чувствовала странное, непонятное облегчение. Тому, чего она боялась, не суждено было случится - малыш начал шевелиться и дрыгать ногами. Действительно, одно забрал и другое дал.

Размытое пятно быстро перемещалось по помещению. Казалось, что оно везде и одновременно нигде. И голос, издаваемый пятном, обволакивал, заставляя слушать.

-Вот кто такие на ваш взгляд феи? Милые создания, величиной не больше ладони. С маленькими крылышками, творящие чудеса?

А вот я бы так не сказала… сейчас мало кто помнит, как появились феи. Даже самые старые представители этого народа, моего народа. А те, кто знают – молчат. А я не хочу! Не буду молчать!!! Я расскажу все, что знаю.

Пятно остановилось, и стало возможным разглядеть странную девушку. Она парила в воздухе на стрекозиных крыльях черного цвета. Она были похожи на миниатюрные черные дыры – ни одна их чешуйка не отражала свет. Волосы, если это можно назвать волосами, были очень тонкими, почти прозрачными. Белые, они беспорядочными прядями висели в воздухе – над её тонкими плечами, над крыльями, головой… Рост её от силы составлял метр, но пропорции тела были точно соблюдены.

В комнате был кто-то ещё. Кто-то таинственный…

-Хм… - сказала фея.

-Что? – донеслось из одного угла комнаты.

-Почему?.. Почему ты смотришь на меня так? Чем я отличаюсь от остальных? – в её глазах, напоминавших блики луны на воде, появились слезинки. Одна из них уже катилась по черной реснице. *Чпок!* И слезинка со звоном разбилась о холодный каменный пол.

-Ты странная фея… - Ответил её голос.

-Да что во мне странного-то?!? Я – самая обыкновенная фея лунной ночи.

-Лунной ночи? – взволнованно спросило существо. Об этих феях уже давно ничего не было слышно.

-Да. – Немного грустно ответила фея. А потом прибавила. – А ты вампир?

-Да… - неожиданно для себя ответило существо.- Но… откуда ты знаешь?

Фея улыбнулась немного загадочной улыбкой.

-Это видно. Я ведь фея лунной ночи, а мы… мы видим расовую принадлежность. Выйди из тени, покажись!

Посреди комнаты возникла фигура вампира. Что, уже нарисовали себе что-то темное и страшное? Нет, этот вампир напоминал ангелочка. Вампиры вообще не такие уж и мрачные… Волосы этого были небрежно стянуты в хвост. Кусок материи, не дающих золотистым локонам распадаться, уже успел сползти до лопаток. Серо-зеленые глаза светились каким-то внутренним светом. Нет, не добротой… Каким-то безразличием. К своей судьбе. А ещё глаза были полны наивности. Детской… Такие глаза бывают только у детей. Возможно – дань традиции, возможно что-то другое, но на вампире был плащ. Черный с красной подкладкой. «Какая безвкусица!» - подумала фея.

-Так что ты хотела рассказать? – сказал вампир, рассматривая фею. Она висела в воздухе, абсолютно не шевеля крыльями. На её левом плече была искусная татуировка - черная лилия с блестящими на лепестках каплями воды, стебель которой оплетал плечо и спускался, как лиана, к запястью, постепенно исчезая. На второй руке били нанизаны браслеты. Когда фея двигала рукой, они мелодично звенели. Большая такая куча, и все из разных металлов…Одета она была в платье, эффектно подчеркивающее её фигуру. Разумеется, она было черное. Вампир опять посмотрел на руку своей собеседницы – лилия чем-то неуловимым притягивала его взгляд. Воображение услужливо дорисовала ему и приятный запах. «Ну, вот ты и разыгралось опять…» устало подумал вампир, но потом заметил, что прическу феи удерживали миниатюрные черные лилии, будто растущие из её головы.

Фея опустилась на пол, поджала под себя ноги и заговорила.

-Начну, пожалуй, с рассказа о себе. Меня зовут Хассий. Так же, как и сто восьмой элемент таблицы Менделеева, придуманной людьми. Интересное совпадение, но меня назвали Черная Лилия. – Фея непроизвольно дотронулась до татуировки на плече. – Нам, феям, дают имена по названию растения, с которыми мы едины. Если мы доживаем до определенного времени, то его рисуют у нас на плече. Девушкам – на левом, юношам – на правом. – Она засмеялась. – Вот такой вот у нас половой признак. Внешне мы все похожи на дам. Крылья у нас обычно такого же цвета, как цветок растения. Нашего растения.

Фей достаточно много… Мы живем семьями, настолько большими, что не всегда можно найти родственную связь. Если быть честной, то связи этой уже давно нет. Семья Лунной Ночи, Летнего ветра, Метеоритного Дождя… Феи не воют между собой, так как это ниже нас. Зачем убивать себе подобных?

Тут её глаза стали немного грустными.

-А вот пару себе можно найти только внутри своей семьи. Как-то так получилось, что если так не делать, никогда не появятся на свет маленькие феи.

Как ни печально, но феи исчезают. Уже почти не осталось Розового Заката. Мы, Лунная Ночь – следующие. Когда-нибудь все феи исчезнут. И я знаю, почему.

Мы – эльфы-мутанты. Когда-то давно у эльфов начали рождаться странные дети. Гордые, жители леса свозили нас в самые жуткие места своих лесов, надеясь на нашу гибель. А мы взяли и выжили! И стали новой расой. Так все расы появились…

А связь с эльфами осталась. Когда умирает эльф, от которого началась семья фей, неизбежно сокращается наша численность. Их души, как за ниточки, тянут за собой наши.

Это я прочитала на стенах одного из заброшенных храмов. Ему уже много тысяч лет. Я думаю, его построили тогда, когда эти знания были доступны всем. На стенах храма ещё много написано. Про все расы – эльфов, вампиров, гномов, оборотней… И даже про вымерших человеков!

Я сейчас ищу один артефакт, чтобы спасти фей. Храмопись назвала его Ножницы. Он «отрезает», разрывает связь между народом-родителем и народом-ребенком. Найти его – единственный способ спастись! – Она не заплакала, но по её лицу покатились слезы отчаяния. Хассий уже больше года не может найти Ножницы. А эльфы умирают. Много эльфов. И много фей. Её клан уже потерял четверть населения. А что будет дальше?

-А ещё я читала про вас – вампиров. Ваши предки – оборотни. Они не были так милосердны, как эльфы и убивали вас. Но то, что решили сделать высшие силы, не остановить и вы выжили. Вампиры и оборотни истребляют друг друга. Умрет последний оборотень – покинет этот мир и последний вампир… - Это было сказано будто в пустоту.

Я должна найти Ножницы, должна! Раньше я их чувствовала, но два месяца назад они пропали. Я не знаю, что делать! Не знаю… Они исчезли после странного ливня. Ливня из ниоткуда.

-Вампир посмотрел на неё странным взглядом и сказал.

-Я знаю, что тот, кто верит, добивается своего… Не сдавайся и у тебя все получится!



***

Прошло уже два дня с тех пор, как вампир сказал ту фразу и ушел от феи. Его душу терзали сомнения. Молибден, а звали его именно так, сомневался в необходимости спасения фей. Ведь если вымерли когда-то люди, то, может быть, настала пора покинуть этот мир и феям?

А ещё его собственный опыт… Ради одного существа он спас леприконов, упоминать которых сейчас считается дурным тоном. Раньше они были милыми маленькими созданиями, которые приносили радость всем, кто был рядом. И жили они на поверхности земли, а теперь… Теперь это мерзкие, нечистоплотные создания, которые выбираются из своих противных нор только для того, чтобы нагадить…

Молибден решил в последний раз прочитать Книгу и принять окончательное решение.

«…В нашем мире все просто: старые народы порождают новые. Чтобы молодому народу обрести независимость, один из его представителей должен найти Ножницы и отсечь ими связь между расами. Если этого не сделать, то гибель материнского народа приведет к неминуемой гибели дочернего…»

Люди вымерли? Да, но они породили множество других рас – гномов, орков, леприконов, гоблинов, эльфов и оборотней. Два последних народа все ещё связанны с прародителями. Души людей заманивают к себе души оборотней и эльфов, сокращая их численность. Но этим народам уже не помочь – слишком поздно…

А вот фей ещё можно спасти.

«Я сделаю это!» - решил для себя вампир.

Он вышел на улицу, немного грустно посмотрел на полную луну, будто прощался с ней навсегда. Постояв пару минут, он решился.

Неожиданно пошел дождь. Из ниоткуда – небо оставалось чистым. Капли воды умывали лицо, когда вода перестала капать, на месте вампира лежали ножницы. Это были Ножницы. С черными ручками и красными лезвиями, очень похожие на плащ вампира.



***

Хассий с трепетом подняла с земли древний артефакт.

-Ножницы… я нашла!..

Уверенными движениями она начала отрезать нити, связующие народы. Закончив работу, она с удивлением заметила на себе плащ, что был на вампире. Ножниц в руках не было. Во внутреннем кармане плаща лежала замусоленная записка: «Спасая народ, ты занимаешь место хранителя Ножниц. Теперь ты, только ты, сможешь их передать кому-либо. И только тогда ты освободишься…»

В её груди появилось какое-то странное чувство – чувство «несвободности», невозможности жить для себя. Хассий неожиданно поняла, что пожертвовала собой ради фей. Никто не сказал ей за это спасибо, и не скажет. Да и не суть важно, что её не запомнят и не будут воспевать в легендах. Просто немного грустно от того, что её детство оборвалось так грустно и резко. Она засмеялась и прошептала:

-Я счастлива… Пусть многим не понять моего грустного счастья…

Тем не менее, построение фразы таково, что представляется не ощущение, а мутант.
Неа. Выбьется из общей картины. Текст обилен конструкциями в духе поэзии серебряного века с "кручеными" действиями и глаголами. Без "она" - вроде ничего.
Из текста этого не следует. По идее, каждый законченный рассказ должен быть самодостаточным. И, как минимум, ясно изложенным. Фраза, о которой я говорю, этим качеством не обладает.
Цитата:
Ну извини. Не верю. Это ниоткуда не следует и повода предположить тоже нет. Опять-таки, построение фразы.

На орбиту планеты Огнутес влетел корабль скаутского типа и сразу запросил у орбитальной станции, разрешение на посадку в космопорте.
Служба безопасности станции приступила к сканированию корабля в тот момент, когда он только влетел на орбиту планеты. Сканер закончил работу, на экранах у диспетчеров орбитальной станции появились данные о результатах.
Оказалось, что у этого космического корабля на носовой части кабины была эмблема Империи Гунерус, только цвет у неё был другой. Диспетчеры намерено тянули время, не давая разрешение на посадку, пока один из них не сходил к начальнику станции, и не узнал, как им поступить дальше.
Начальник станции перестал заниматься делами и поинтересовался, почему его беспокоят. Вошедший дрожащим голосом пояснил, корабль со страной эмблемой просит разрешение на посадку в космопорте. Он попросил описать эмблему. Работник сказал, она похожа на настоящую имеющуюся на кораблях, принадлежащих Империи, только цвет у неё, почему-то ярко-красный.
Как только главный услышал эти слова, то побледнел и на его лице выступил пот не от того, что ему было жарко, он знал, что означает эта красная эмблема.
- Ты в своём уме? Не знаешь, что красные эмблемы - на кораблях особого назначения Империи?
Произнёс строгим голосом Главный, правильнее его было бы называть командующим. На его плечах сияли погоны вышитые золотом, они могли рассказать, что этот человек занимает высокий пост в Империи Гунерус.
- Прошу меня извинить, я на станцию прибыл из военной академии только вчера, поэтому успел прочитать самую малую часть правил диспетчеров, - ответил работник станции.
- Извини меня за грубость, очень устаю, напряжённая работа, много разных дел наваливают на меня, и требуют их выполнять, как можно быстрее. А ты сообщи диспетчеру, чтобы он разрешил посадку этому кораблю в Императорском космопорте.
В том космическом корабле находилась Элис Дунфест, она по приказу Императора прилетела на планету Огнутес, хотела здесь отдохнуть. Ей тогда показалось очень странно, диспетчер орбитальной станции с такой вежливостью извинился за долгое ожидание, и дал разрешение на приземление в космопорте.
Она не задумывалась, что за корабль ей выдал Император. Единственное, что она знала о нём, он относился к типу кораблей скаутского класса, впрочем, для неё эта информация не играла никакой роли.
Элис прекрасно знала, диспетчеры на таких станциях, никогда не проявляют обходительности, считая, прилетающие на планету корабли не достойны хорошего обращения. Всё это приказ Императора, он гласит, отношение к любому кораблю, прилетающему на планету должно быть строгое, иного быть не может.
Элис больше всего удивило, для посадки её космического корабля был выделен Императорский космопорт. Ей было отлично известно, на всех орбитальных станциях диспетчеры имеют одинаковые инструкции. Они стараются выделять для посадки самые неудобные места для посадки в космопртах, об этом Элис рассказывал отец.
Исключений из правил не бывает, а значит, причина такой вежливости вызвана совсем другим, но чем именно для неё было не ясно. Она умело начала разворачивать корабль, для правильного приземления. Элис всегда старалась всё делать согласно инструкциям, поэтому её корабль вошёл в плотные слои атмосферы планеты на маленькой скорости.
Всё, что она видела, пролетая над большим городом Рубиусом, для неё было необычным, ей никогда ещё не приходилось бывать в самом центре Империи Гунерус, им являлась планета Огнутес.
Её называли так не только потому, что на ней находился самый крупный мегаполис, Рубиус. Некоторые путешественники рассказывали Элис, в прошлом именно в этом городе было открыто множество лабораторий по изучению природных ресурсов разных планет.
Вторая причина такого названия, планета Огнутес находится в самом центре Империи Гунерус. Всё это узнала Элис от своего отца, он не понаслышке много знал об этой планете.
Впереди показалось здание космопорта, и Элис ещё сбросила скорость, сделала её минимальной, вскоре её корабль притянули специальным лучом к одному из посадочных узлов, так называли площадки, рассчитанные на посадку любых кораблей.
Она помнила, когда впервые появились посадочные узлы, этим Империя Гунерус решила важную проблему, связанную с тем, что в космопортах не хватало мест для посадки большого количества кораблей.
Посадочный узел теперь может вмещать до ста единиц, и при этом занимает мало места, все эти узлы связаны с основной многоярусной стоянкой кораблей, она располагалась глубоко под зданием космопорта.
Корабль Элис мягко коснулся полосы посадочного узла, и ярко-оранжевое энергетическое поле охватило весь корабль. Он медленно начал спускаться вниз. Вскоре Элис оказалась в большом, просторном помещении. А когда энергетическое поле пропало, она опустила загрузочную платформу корабля и спустилась по ней на твёрдую поверхность космопорта.
Всё вокруг ей было знакомо, высокие энергетические колонны, магнитные подъёмники, всё это оборудование было на любом узле. В тот момент, как загрузочная платформа её корабля поднялась вверх. Оранжевое поле мгновенно охватило корабль в тот же миг он, подобно молнии исчез, разлетаясь оранжевыми брызгами во все стороны.
Это для Элис было просто невероятно, она ещё никогда не видела ничего подобного, наверное, в Рубиусе установлена экспериментальная модель расщипительного переместителя, подумала про себя Элис.
Так называлось устройство, перемещающее корабль с посадочного узла на стоянку. Эти устройства использовались по всей Империи, модельный ряд у переместителей большой, а разница между ними в двух параметрах: первый- скорость, перемещения объекта, а второй это максимальный вес корабля. Об этом устройстве Элис рассказывала мама, она когда-то работала на посадочном узле космопорта.
Элис вошла в лифтовую кабину и спустя минуту уже вышла из космопорта. Высокие здания окружали её со всех сторон, казалось, они настолько огромные, они достают до самого неба. Элис всегда мечтала посетить парк города Рубиуса, ей о нём много рассказывали родители. О редких растениях, растущих там, о животных, с их красотой не может сравниться ни один из обитателей на других планетах.
Она точно узнала, где находится парк, на высоких информационных панелях была показана карта города Рубиуса с выделением интересных городских объектов для прилетающих на планету.
Идя по улицам, Элис обращала внимание на хорошо одетых жителей города, это для неё было удивительным, у каждого идущего человека одежда была разнообразная. Ей было отлично известно, что в Империи Гунерус люди больше всего не любят быть похожими друг на друга, поэтому их одежда, производимая фабриками, была индивидуального пошива.
На планете Мирандус где она родилась и жила, к моде относились не так принципиально, как здесь, там отличия в одежде были не значительные. Элис никогда не стремилась одеваться по последней моде, для неё одежда была не более, чем средство, защищающие её тело, она служила в армии Императора.
Вскоре она дошла до вывески, с надписью парк города Рубиуса, не медля Элис, вошла в него и стала изумленно осматриваться вокруг. Деревья здесь были подобно титанам - огромные, а ветки наклонялись так низко, словно желали падать ей руку и поздороваться. Пение птиц было настолько гармоничным, и создавалось впечатление, эти звуки издавались не птицами, а музыкальной записью.
Элис подняла голову вверх и увидела, как летающие машины мелькали передвигаясь с большой скоростью, по много - полосным дорогам, они располагались на разных уровнях высоты.
Дома здесь высокие с множеством этажей подобных дискам. Чем больше она смотрела, тем сильнее поражалась, какой же всё-таки мудрый Император правит Гунерусом.
Элис знала, что было с жителями до создания Империи. Те времена были настолько ужасными, что её родители рассказывали о событиях тех эр со слезами на глазах. Тогда было столько ужаса, сейчас никто из живущих в городе, не желает вспоминать и рассказывать о том времени.
Раньше все планеты в галактике Мениус были разрозненны и каждый правитель стремился уничтожить другого, но ничего из этого не получалось, только бессмысленные жертвы. Элис могла знать о том ужасе, охватившим всю галактику только по рассказам других людей.
Самое ожесточенное сражение произошло в городе Рубиусе, тогда погибло много жителей, но ради чего? Ответа на этот вопрос дать никто не мог. Отец Элис участвовал в сражении, работая полевым медиком, его друг был правителем Рубиуса, точнее он единственный кто согласился возглавить руководство города в то тяжёлое время. Отец прилетел на планету Огнутес за день до того, как на них напали, сговорившись, все остальные планеты.
Руководство города Рубиуса, как только узнало от разведчиков, на их планету со всех сторон направляются вражеские боевые машины. Правители, узнали об этом раньше, испугались и предали народ этого города, перейдя на сторону захватчиков, помогая им во всём. С одной единственной целью уничтожить город, а с ним и завод по производству тяжёлых, боевых кораблей, они считали если его взорвать с ним отпадёт идея о создании Империи.
Капилон, хотел объединить всю галактику в Империю, но его попытки вразумить другие планеты, ни к чему не привили. Упагус тогда остался единственным капитаном защитников Капилона, он не предал его идею и согласился, вступить в бой с другими планетами за независимость города.
Нападение произошло внезапно для жителей, все враждебные планеты разом объединились и напали одновременно на город Рубиус, силы были не равные, в городе осталось верными Капилону несколько отрядов, оборонявших Рубиус до последней капли крови. Чем больше они взрывали вражеских машин, тем больше их присылали противники.
По всему городу шли ожесточенные бои за каждый дом, но оружие отрядов Капилона, оказалось слабым. Вскоре они начали терять по частям город, отступая к центру. Именно там находился командный пункт Капилона. Потеря его, означала гибель города, этого они допустить не могли.
Чем дольше продолжался бой, тем меньше солдат охраняло командный пункт, когда их оставалось совсем мало, Капилон принял решение, которое могло спасти их.
Его план состоял в том, чтобы использовать мощную взрывчатку для уничтожения армий противников за городом. А город в этот момент накрыть экспериментальным устройством, позволяющим создать вокруг него мощное энергетическое поле, оно не позволит его разрушить.
Основная проблема этого плана требовала быстро очистить город от вражеских солдат, но это было сложно, они уже почти подошли вплотную к командному пункту Капилона, поэтому действовать нужно было незамедлительно.
Один из солдат Капилона сумел прослушать вражеский разговор. Из него он узнал, основной целью нападения является убийство Капилона. Тогда Капилон решил, что у него нет другого способа спасти город, как пожертвовать собой.
Капилон приказывает Упагусу готовиться к включению защитного генератора энергетического поля, отлично зная, что модель его экспериментальная и никакой гарантии, что он будет работать, у них нет. Он также сказал Упагусу, чтобы тот в случае его гибели продолжил идею создания единого центра, им может быть только Империя.
Капилон погрузил взрывчатку на единственную оставшуюся целой машину, она имела достаточную скорость, чтобы быстро покинуть город. Так же, он сказал, Упагусу включить энергетическое поле над городом только по его команде, он её отдаст по переговорному устройству именно момент, когда всё будет у него готово.
Он сел в кабину боевой машины, включив двигатели на максимальную скорость. Его машина резко сдвинулась с места, поднявшись вверх, и полетела не высоко над землёй. Спустя мгновение машина с Капилоном исчезла из виду Упагуса.
Произошло всё так, как и предполагал Капилон, все вражеские войска, увидев его в машине вылетающим из города, устремились за ним, наверное, они хотели окружить Капилона со всех сторон и уничтожить. Солдаты противника внезапно перестали стрелять по отрядам защитников.
Враги расценили его вылет на машине из города, как побег, но куда и как он мог сбежать, для них, было, не понятно, повсюду их войска. Город начали покидать и боевые машины противников, они все получили от командования приказ любой ценой уничтожить машину Капилона, он, по их мнению, вылетел из города, чтобы не пострадал Рубиус.
Спустя некоторое время вражеские войска стремительно покинули город, оставив после себя горящие дома и разбитые импульсные дороги. Солдаты, оставшиеся в живых от отрядов Капилона удивлёнными глазами смотрели на вылетающие из города боевые машины противника, не понимая, почему они отступают.
Упагус по громкой связи услышал голос Капилона, он крича, произнёс.
- Всё готово, включайте устройство.
Как только это услышал Упагус, то сразу с силой надавил на энергетическую панель управления в командном центре, вжав её до максимума, боясь, защитное, энергетическое поле не появится.
Отец Элис по приказу Упагуса поднялся на лифте на самый верх командного пункта, чтобы посмотреть включилось ли защитное поле над городом. Вдалеке за городом он увидел машину Капилона, ему не куда было лететь, со всех сторон её окружили враги.
Через некоторое время машина Капилона взрывается и во все стороны от неё начинает расходиться чёрно-зелёная волна, она сжигала всё, попадавшее в её зону распространения. Отец Элис смотрел на волну, так, как будто это, что-то невероятное, он понял, теперь для города, наступил конец.
Защитное поле города всё ещё не работает, а чёрно-зелёная волна подбирается к нему всё ближе и ближе, подобно мифическому существу раскрывающего рот, она сжигала вражеские боевые машины.
В последний момент башня генератора защитного поля заискрилась синими брызгами, разлетающимися во все стороны. В тот же момент купол фиолетового цвета накрыл весь Рубиус.
Черно-зелёная волна столкнулась с защитным, энергетическим полем и при этом фиолетовый щит над городом начал мерцать, казалось, он вот-вот исчезнет, оставив город без защиты.
Отец Элис во всё горло крикнул в переговорное устройство.
- Упагус нужно ещё больше энергии переключи генераторы на максимальный режим и прибавь дополнительной мощности, иначе защитное поле не выдержит и пропадёт.
Ответа он не услышал, наверное, переговорные устройства не работают в экстренном режиме генераторов. И тут он понял, Упагус всё сделал правильно, защитное поле города стало настолько ярким, что чёрно-зелёная волна отступила и, обойдя город, стороной исчезла вовсе.
После того взрыва черно-зелёной волны для жителей всех планет началась новая эра, все правители вражеских сил погибли, а Упагус продолжил начинания Капилона. Для этого он направил на все планеты оставшиеся войска, с мирной целью, предложить жителям вступить в Империю.
Все планеты в галактике Мениус приняли предложение Упагуса о вступлении в Империю. Им надоели, бессмысленны войны, они унесли уже и так много жизней. С тех пор и началась эра, которая помогла осознать всем жителям в галактике, что они все теперь единые и нет смысла борьбы.
Впереди Элис увидела знакомого ей человека, она его не спутает ни с кем, это был её брат Уласен. На нём была форма Имперского солдата, сначала ей не хотелось к нему подходить, но потом любопытство взяло своё, и Элис ускорив шаг, поравнявшись с ним, сказала.
- Уласен, как хорошо, что мы с тобой встретились, я тебя уже не видела много лет.
- Того же я не могу тебе сказать, ты сама прекрасно знаешь причину, которая встала между нами. Ускорив шаг, произнёс Уласен.
- Что ты за человек, и зачем ты ведешь себя, так, как, будто я тебе никто?
- Так и есть, я считаю, что мне с тобой разговаривать не о чем.
На волновой площади, включили оповещающие устройство. Это зрелище было невероятно красивым, Элис никогда ещё своими глазами не видела ничего подобного, она только читала в книгах об волновой площади. В момент скачка энергии создавалась мощная звуковая волна, и тогда громкий звук расходился во все стороны от площади.
- Уласен нам надо поспешить, я не хочу пропустить ни одного слова Императора, если включили оповещающие устройство. Значит он хочет сказать, что-то очень важное. Протянув руку, сказала Элис.
- Я и так знаю, что он хочет сказать. Элис мне с тобой не о чем говорить я спешу, у меня нет ни минуты свободного времени. Отмахиваясь рукой от неё, равнодушным голосом произнёс Уласен.
Он побежал, не оглядываясь, и быстро пропал из виду. Как он может себя так вести, как будто у него нет никаких эмоций кроме гнева и ненависти ко мне. По щекам Элис катились слезы и не потому, что, ей было обидно. Нет, она плакала из-за того, что Уласен превратился в какое-то существо, которое питается гневом и ненавистью к своим близким.
Она прекрасно знала Уласена, с детских лет, они росли вместе, но как получилось, что они теперь стали чужими. В детстве они любили друг друга, как меняет людей жизнь и стремление брата во всём быть лучше сестры, любой ценой, именно это качество погубило Уласена, сделав его чужим для неё.
На всех информационных панелях Рубиуса появилась, спроецированная, надпись, она оповещала. Император, сегодня в назначенное время сообщит важную новость.
Все жители Рубиуса прекрасно знали это время, многие века Император его не менял, считал эту традицию важной для всех Жителей Империи Гунерус и дал этому времени название - Новости Императорского дворца, всё потому, что Императорская династия чтит традиции с давних времён.
Стояла трёхсот миллионная эра по Гунеровскому календарю. Этот способ исчисления времени, являлся для всех точным и не требующим поправок.
Элис поспешила на волновую площадь, ей не хотелось опаздывать. До площади было недалеко, поэтому она быстро дошла до неё. На волновой площади было большое количества солдат в тяжёлых доспехах и в шлемах, они полностью скрывали их лица, солдаты скользили по гладкой поверхности улиц, наблюдая за порядком в окрестностях площади.
Здесь стал собираться народ, и с каждой минутой его подходило всё больше и больше. Всех интересовал один вопрос, что же скажет им сейчас Император?
Элис подошла к двум солдатам, которые пропускали людей. Как только те её увидели, то один из них механическим голосом произнёс.
- Прошу пройти с нами в командный пункт, нам надо проверить информацию, она касается вас. Вы по описанию похожи на того человека, которого мы ищем.
- Вы что? Совсем потеряли рассудок, если не можете отличить Императорского телохранителя от шпиона, я спешу на площадь, у меня нет времени на пустые разговоры. Недовольным голосом сказала Элис, и показала документы.
Солдаты ничего не ответили, просто схватили её, и повели в сторону высокого здания, располагавшегося рядом с Императорским дворцом. Вскоре они вошли в большое помещение с информационной панелью, она висела на стене сверху.
- Как вы смеете меня задерживать, я опоздаю на волновую площадь, пропустить речь Императора я не хочу для меня это важно. Произнесла Элис.
- Об этом не волнуйся, ничего ты не пропустишь, на всех информационных панелях будут повторять речь Императора. А я сейчас схожу к нему и сообщу ему, что нам удалось схватить шпиона. Сказал один из солдат механическим голосом, при этом посмеиваясь.
Он вышел. А Элис села на стул и устремила взор на информационную панель.
Через некоторое время на панели, появилось спроецированное изображение Императора, который сидел на троне. Он поднял руку вверх, это означало, что он будет говорить. Толпа на волновой площади замерла в тревожном ожидании.
- Мои верные подданные, я собрал вас здесь, чтобы сообщить важную новость. Сегодня, Императрица Олерия родила мальчика – моего наследника, и я повелеваю, что мой сын, взойдёт на престол после моей отставки, пускай это противоречит нашему закону наследования трона от брата к брату, но когда-то его надо менять, я считаю, что такое время настало, и такова моя воля.
Толпа загудела от услышанной новости, и тут на информационной панели появилось изображение, как двоюродный брат Императора Юлиус, отталкивая охрану, врывается в зал к Императору и обращается тоже к народу
- Неужели вы этому обрадовались? Это заявление о наследовании правления империей является нарушением нашего общепринятого наследования престола, за старшим братом на престол всегда восходил младший брат, а не сын Императора. Неужели вы не воспрепятствуете самодурству Императора.
Толпа на площади взревела, слышались крики, каждый присутствующий говорил по-разному Некоторые говорили.
- Мы полностью согласны с Императором, он поступил правильно!
А другие не соглашались с мнением первых, они кричали.
- Юлиус прав, надо придерживаться традиций, провереным временем.
И император продолжил свою речь.
- Своё решение я не считаю самодурством, я не уверен в благих намерениях своего двоюродного брата, он отличается особой жестокостью к другим людям, и я не хочу, чтобы мой народ страдал от Императора - самодура, который способен утопить его в крови. Мой двоюродный брат таким и является, он жесток и беспощаден.
- Ты ещё пожалеешь об этом и не раз, Император! Со злостью в голосе крикнул Юлиус.
После этих слов он удалился. Изображение на информационной панели пропало.
В этот момент в помещение вернулся охранник, теперь с ним был Император, который посмотрев на шпиона, произнёс.
- По вашему Элис Дунфест может быть шпионом? Каждому в Империи известно, что она телохранитель Олерии. На каком основании вы её задержали?
- Мы решили подстраховаться и привести её сюда. Один из жителей города подошёл к нам и рассказал, что девушка, по описанию похожая на Элис является вражеским шпионом. Нам хотелось отличиться и получить повышение по службе. Ответил механическим голосом солдат.
- Вы не должны верить каждому прохожему, он это специально сказал, чтобы вы поверили и схватили ни в чём не виновного человека. А теперь покиньте командный пункт, мне надо с Элис поговорить наедине. С вами я позже разберусь. Строгим голосом произнёс Император.
Как только они услышали эти слова, то быстро удалились помещение и были разочарованы понимая, что повышения по службе теперь им никогда не видеть.
- Элис у меня для тебя есть важное задание, тебе необходимо отправится в галактику Анреуриус на планету Янкрис, по данным разведки на этой маленькой планете ведётся добыча очень редкого минерала - генертной плазмы.
Для меня информация об этой планете очень важна. Ты теперь станешь жить на Янкрисе, и будешь собирать информацию и лично докладывать мне. Произнёс Император.
- Для меня будет большой честью выполнять ваше задание. Ответила Элис.
- Вылетаешь, завтра утром, жду тебя в посадочном узле номер семь Императорского космопорта. Сказал Император.
На следующий день Элис пришла в посадочный узел, о нём говорил Император. Как только он её увидел, то спросил.
- Элис, ты не знаешь, кто мог тебя оклеветать?
Она ничего не ответила, хотя прекрасно знала, что только один единственный человек мог пойти на такую подлость это её родной брат.
Но продолжение этого рассказ лучше начать с другого уголка вселенной. В галактике Анреуриус на восьмой планете Янкрис от Норплинса в городе Орлан на улице Елаус в небольшом доме № 8, который единственный в городе был построен из Смола . Этот материал использовали семьи, у которых достаток был небольшим. Жил маленький мальчик, его звали Дивидий.
Он рос активным, веселым, любознательным ребёнком, любил читать фантастические книги, но из-за небольшого финансового достатка в семье, он вынужден был просить их у друзей, они не всегда давали ему почитать новые.
Читая книги, он всегда представлял себя героем литературного образа, книги дарили ему пищу для фантазии и размышления. Вчитываясь, мальчик представлял себя в будущем, он был вместе с героями, они бороздят просторы вселенной, и видел себя капитаном пилотируемого космического Бульдера .
Его отец - Силон работал на заводе по добыче и переработке генертной плазмы. Завод был единственным во всей вселенной, добывающий и использующий этот редкий природный ресурс. Этот материал использовался для изготовления сверхпрочных корпусов Супердизетронных Бульдеров. Корпуса, изготовленные из этого сплава, позволяли увеличивать скорость полётов до предельно допустимой - десяти тысяч Гедрэсоров .
Платили там очень мало, не всегда завод успевал продавать свою продукцию. Планета Янкрис находилась в стороне от основного транспортного маршрута кораблей.
Его отец следил за переработкой плазмы и записывал в контрольный журнал показатели приборов.
Завод снаружи представлял собой гигантский многоуровневый промышленный комплекс со своим межцеховым транспортом. Из труб завода выходили постоянно загрязняющие воздух промышленные выбросы газа. По этой причине начальство завода платило большие штрафы городу, но для устранения недостатков в системе очистки отходов, оно ничего не предпринимало.
Чтобы привлекать рабочих на завод они не могли увеличить зарплату и начальство придумало другой вариант.
Выдавать бесплатно участки земли рабочим завода, для постройки домов на обезвреженной, и облагороженной территории, бывшей свалки от производства генертной плазмы.
Строительство дома семья Дивидия осуществляла самостоятельно, стройка растянулась на два года. До того как Силон устроился на завод, он работал на заправке Бульдеров и они жили с женой в общежитии при заправке.
Когда появился найдёныш, супруги решили, для семьи нужен собственный дом.
Афилия, его жена, была домохозяйкой. Дом построили небольшой, всего три комнаты, - всё, что они могли себе позволить.
При входе в дом сразу в глаза бросались голые стены, у них не хватило денег на обойное покрытие, которое давало бы дополнительное тепло и эстетику. В прихожей, из мебели, была только обувная полка, и вешало из простого дерева.
В спальню умудрились втиснуть три кровати: одну у окна, из которого всегда дуло; вторую притиснули к бельевому шкафу, и её всё время приходилось отодвигать; третья же - на самом проходе.
Другая комната была столовой, если её можно было так называть: посередине комнаты стоял одноногий круглый стол зелёного цвета, сделанный из Чуборного дерева, которое растёт в заброшенном карьере. Является очень вредным, но если его обработать специальным покрытием, оно становится безопасным. У стола стояла длинная скамья с изогнутыми ножками из того же дерева.
Кухней служила маленькая кладовка, в ней стоял стол для предварительной обработки продуктов, а рядом Генурная плита с одной активной частью для приготовления продуктов питания на высоких температурах.
Освещением служили шарообразные устройства на потолке в каждой комнате, накапливающие в себе определённое количество генурной энергии и в момент падения уровня освещенности автоматически включались, давая освещение в доме.
На полу во всём доме, лежало гладкое покрытие, изготовленное из смеси смолы чуборного дерева с мелкой крошкой отходов генертной плазмы с добавлением обезвреживающего песка.
Силон был высоким, стройным голубоглазым блондином с фигурой атлета, одевался строго, но со вкусом и любил сдержанные цвета.
Афилия - высокая брюнетка с длинными, шелковистыми волосами, худощавая и всегда одета в костюмы классического стиля.
Семь лет назад, они нашли подкидыша в корзине, там же записку, с именем Дивидий и фамилией Лейнес . Из-за того, что у них не было своих детей, Афилия и Силон сосредоточили всю свою родительскую любовь на этом ребёнке. И уделяли ему много внимания, чтобы он вырос развитым и смог бы, потом самостоятельно адаптироваться к взрослой жизни.
Он подрос - нужно было думать о его будущем, и приёмные родители решили его отдать в Елиус , эта школа, по сравнению с другими была самая территориально доступная, семья не имела достаточных средств на транспортные услуги.
Дом Дивидия располагался на окраине города, первая остановка городского транспорта была далеко, потому до неё надо было идти пешком минут десять.

В таверне "Чайм" было немноголюдно - не сезон. Обычными завсегдатаями таверны являлись мелкие ремесленники, приходящие по вечерам снять стресс тяжелого трудового дня. Настоящие часы пик наступали, когда весной или осенью в Меронч прибывали торговые караваны. Успешные торговцы предпочитали престижные и пафосные заведения, выбор из менее везучих коллег и конкурентов падал на более простые заведения, как, например "Чайм".
Внутренне убранство таверны, несмотря на простоту, отличалось удобством. Половину просторного помещения заняли три больших стола, предназначенных для больших компаний, вторая часть принадлежала группе малых столов, занятых заехавшими в город за покупками крестьянами и отлынивающими от работы, учебы подмастерьями. Они ели, пили, внимательно слушая гонца, забредшего в таверну, чтобы за звонкую монету рассказать последние вести с ближайших и не очень деревень. Большие столы пустовали, за исключением стоящего у противоположной от двери стены. За этим столом сидел закутанный в серую мантию с накинутым на голову капюшоном. Длинный серый посох, приставленный к стене, без сомнения принадлежал ему. Он сидел неподвижно, не отрываясь, смотря в дверной проем, словно ожидая кого-то.
Дверь таверны распахнулась, и внутрь вошел человек в кожаной куртке с кинжалом у пояса. Обведя взглядом таверну, он внимательно посмотрел на закрытого серой мантией. Не сочтя его опасным или достойным внимания, он прошел к тавернщику.
-Что угодно?- С готовностью спросил тот.
Вместо ответа вошедший коснулся кончиками пальцев рта и протянул тавернщику свернутый листок бумаги. Тот развернул свиток, бегло его просмотрел и хмыкнул.
-Что ж, ясно. Сейчас все сделаем. Садитесь пока.
Молчаливый воин прошел к среднему столу и сел так, чтобы видеть и распустивших уши крестьян, внимавших каждому слову гонца, и серого человека, неподвижного, словно статуя. Чем-то он настораживал, помимо того, что он был полностью закрыт своей мантией. Но чем именно, понять не возможно. Тавернщик вышел из-за стойки, держа в руках большой поднос и поставил его на стол воина. На подносе разместились два небольших котелка, хлеб, несколько тарелок и большая бутыль вина. Воин глянул на принесенное, кивнул тавернщику и вытащил из кармана три золотых монеты. Тавернщик спрятал их, внутренне радуясь удачному дню. Воин, оставшись один, неспешно разлил из первого котла густое варево, имеющее с супом сходство только в названии, в пять тарелок, затем в пять тарелок поменьше выложил потушенное мясо с оригинальной подливой, рецепт которой тавернщик никому никогда не разглашал. Лишь две вещи мешали ему бросить "Чайм" и построить новую таверну в более престижном районе, к примеру, возле дворца. Это неимение нужных связей и любовь к улице, где родился, вырос, и продолжил дело отца.
Разлив вино по поднесенным таверщником бокалам, молчаливый воин не приступил к трапезе, а прислонившись к стене, стал ждать тех, кому предназначались оставшиеся четыре набора блюд.
Ждать пришлось недолго. Дверь распахнулась и в таверну вошел рослый мужчина в такой же кожаной куртке, что и у молчаливого, только вместо кинжала на поясе у него красовался длинный меч, немногим не достававшим до тяжести двуручника. Ношение клинков длиной более ладони разрешалось лишь благородным сословиям, так что вошедший старался держаться так, чтобы меч был виден издалека, особенно было заметно его имя, выгравированное на эфесе - "Бутал". Он не стал утруждать себя изучением местной публики, сразу прошел к среднему столу, обойдя его сел лицом к двери.
-Ну, привет, Сайлз! Чего молчишь, как не родной?!- Усмехаясь, спросил он у молчаливого.
Названный Сайлзом посмотрел на Бутал и за пару секунд выразил лицом такое, что не пришло бы на ум самому заядлому рабочему доков Акрена, города, славящегося свободой нравов, тяжелыми грузами и веревками, особенно хлипкими, когда эти грузы проходят над ногами этого заядлого рабочего доков Акрена.
Бутал поперхнулся и пробурчал:
-Да ладно, чего ты, подумаешь, глупая шутка. Хмм, Сайлз, не знаешь, что это за тип позади меня сидит?- Резко перевел он разговор в другое русло.
Сайлз поднял брови, поджав губы. Владение мимикой лица он освоил очень давно.
-Ладно, попробуем по другому. Эй, ты!- Бутал крикнул тавернщику,- принеси еще вина и побыстрее!
Тавернщик хотел было возразить что вино уже есть, но решил что с такими щедрыми клиентами, спорить не стоит. Достав еще одну бутылку выдержанного "Монетра", он подошел к столу.
-Вот ваше вино,- произнес он, ставя бутылку.
Бутал резко схватил его руку и, заставив наклониться, шепотом спросил:
-Так, что это за тип в сером?
Тавернщик оказался не из пугливых, легко высвободил руку, распрямился, и шепотом произнес:
-Сам не знаю. Приперся сюда рано утром, когда я еще только открыл таверну. Сел туда и сидит. Я к нему подошел, спросил, будет чего заказывать, так он взял какую-то ерунду, заплатил, съел и дальше сидит. Долго я его терпел, час наверное, потом подхожу, намекаю, что пора уже и уходить, так он опять взял туже ерунду, снова расплатился, съел потом дальше сидит. И так каждый час.
-И все это время словно статуя торчит на одном месте?
-Да, торчит как каменюка. Даже облегчиться не выходил. И куда это все девается? Десять мясных рулетов - не шутка.
-Так, чтобы через десять минут его тут не было.
-Не могу, ответил тавернщик,- через пять минут он еще должен будет заказать, а еще один золотой не лишний.
-Тогда через двадцать минут,- Бутал пытался придать голосу жесткости, но этому мешало вино, к которому он уже успел приложиться.
Тавернщик ушел к себе. Бутал придвинул тарелку с варевом, замаскированным под суп и отломил себе ломоть хлеба. Сайлз так вытаращил на него глаза, что те чуть было не вывались на стол.
-Да чего ты так раскричался сегодня?! Они сейчас придут, на рынке на пару минут задержались.
Тем временем гонец, самозабвенно вешающий лапшу на уши крестьян, встал и подошел к тавернщику.
-Ну, я все рассказал, пора мне.
Тот не отвлекаясь от ничегонеделания, выложил на стол несколько серебренных монет.
-Ну, спасибо и на этом,- усмехнулся гонец.- Хотя есть у меня одна история, свежая и страшная.
-Для меня страшных вещей существует три - первая, это повышение налогов, вторая, пожар на полях Пьерла и третья, словесный запор у тебя. Давай, говори, что там у тебя.
-История про Стража Смерти!
Закутанный в серую мантию слегка шевельнул рукой.
-Ерунда,- отмахнулся тавернщик,- глупое суеверие.
-Может и глупое суеверие, да только видели его сегодня утром, и ведь недалеко отсюда.
-И где же?
-Хе, какой хитрый нашелся! Плати давай!
Тавернщик выложил на стол две серебренных монеты.
-Маловато будет.
К монетам добавились еще две. Гонец покачал головой. Тавернщик в третий раз выложил монетки.
-О, а теперь в самый раз!- Ухмыльнулся гонец, не увидев, как тавернщик ловким, отработанным движением смахнул два серебряка обратно.
Гонец вышел в центр таверны.
-Ну а теперь я расскажу вам что-то действительно страшное,- с театральными интонациями произнес гонец, в прошлом недоучившийся актер.- Был я этим утром в деревушке Олчил и узнал от местных, что ранним утром в их деревню приходил... Страж Смерти!
Человек в сером еще раз пошевелился, впрочем, незаметно для остальных. Крестьяне округлили глаза и заметно занервничали. Подмастерья исподтишка посмеивались над суеверными крестьянами, Бутал с Сайлзом нахмурились, тавернщик закатил глаза.
-И что произошло в той деревне?- Спросил один из крестьян.
-Он убил старика Батора! И не просто убил, а размозжил ему своим посохом голову, его невестке живот проткнул, а она, бедняжка, на сносях была!- Гонец умело пустил слезу и продолжил.- А сына Батора скормил собаке, которую потом сжег!
По лицам крестьян медленно разливался ужас, подмастерья ежились - услышанное хоть и относилось к суевериям, было все равно неприятно, Бутал с Сайлзом недоуменно переглянулись, а закутанный чуть наклонился вперед.
-Изверг. Собаку-то за что?- Тихо произнес кто-то.
-А еще он разворотил кладбище в той деревне и утащил мертвецов за собой.
-Этот гад в нашу деревню лет десять назад приходил,- заявил старый крестьянин, седой словно зима навечно поселилась на его голове.- Кума придушил.
-Мне шурин рассказывал,- подключился другой крестьянин,- что Страж Смерти как-то пришел в Сенч, теперь вымершую деревню, и все жители от мора умерли.
-Так, может быть, он для того всю семью Батора вырезал, чтобы остальных не заражать?
-Нет, Страж Смерти живых не любит, значит над Батором он поиздевался, а остальных заразил чумой. Ты сегодня там был и пришел сюда, чтобы нас заражать!- Этот гневный выкрик был обращен к гонцу.
Тот мгновенно побледнел, поняв, чем это может для него обернуться.
-Давай, хватай его!
Крепкая мозолистая рука седого крестьянина уже было схватила гонца, но тут между вклинился меч.
-Стоять!
Крестьянин мог бы и двинуть наглеца, помешавшего ему поймать возможного мертвяка, но здравый смысл возобладал - меч дорогой, наверняка выкован в Арлате, значит принадлежит знатному чиновнику, которого непонятно какими тропами занесло в эту таверну, звезд с неба явно не хватавшей. Крестьянин перевел взгляд на обладателя меча и поперхнулся, вытаращив глаза. Меч держала женщина! Точнее, молодая девушка, не прожившая скорее всего и первого поколения. Однако меч держит уверено и четко, значит специально обучалась этому делу. Старый крестьянин давно знал, что у богатых свои причуды и решил не испытывать судьбу. Тем более, что в таверну вошли двое мужчин, вставших позади девушки, не пытаясь препятствовать ей.
Крестьяне по стеночке прокрались к выходу и исчезли. Подмастерья последовали их примеру, вовремя вспомнив, чем обернется их отсутствие на местах работы, учебы. Гонец выдохнул, благодарно кивнул спасителям и стремглав выбежал из таверны.
-Ох, Анна, доиграешься ты когда-нибудь, проверят твой статус,- один из вошедших отобрал у девушки меч и убрал в ножны. Слово "статус" он произнес так небрежно, словно речь шла о незначительной вещи.
-Ладно тебе, Суран, обошлось ведь.
-Сейчас обошлось, но в следующий раз может и не обойтись. Наверное, не стоило нам брать тебя.
Анна что-то неразборчиво прошипела, косясь на Сурана.
-Фастер, садись за стол, не стой истуканом,- Суран обратился ко второму.
Тот не стал себя долго упрашивать и сел за средний стол лицом к двери. Суран и Анна уселись к двери спиной.
-Так, все в сборе, только вот... Что это за тип?- Суран обратился к Буталу с Сайлзом.
Бутал довольно оскалился, готовясь начать отвечать, однако Сайлз опередил его, энергично задвигав мышцами лица.
-Хмм,- протянула Анна, на ходу расшифровывая мимикограмму.- Пришел рано утром, просидел здесь без движения до нашего прихода, каждый час ел по порции эээ, неважно чего, тавернщик обещал прогнать его после того, как он еще раз сделает заказ.
-Ну, даешь,- восторженно пробормотал Бутал.- Ребята, они там за нашей спиной заговора не готовят? А то ведь могут!- Бутал захохотал над своей шуткой.
-Твою фантазию, да в мирное русло,- покачала головой Анна.- Я вот что могу сказать про него - странный он какой-то. Пытаюсь ауру прочесть, но не могу. Как минимум, он маг большой силы и может блокироваться.
-От тебя разве заблокируешься?- Проворчал Бутал.- В детстве хуже тебя никто в прятки не играл, всегда всех находила! Нет бы дать кому-нибудь не найтись.
-Маг может заблокироваться, а вот ты - нет. Не прячь бутылку, все равно вижу!
-Ну я же говорил,- вздыхая, Бутал вытащил из под лавки бутыль, порядком опустевшую. Увидев, что вина осталось только на один бокал, Бутал опрокинул бутыль и в один глоток опустошил ее.
-Ты так когда-нибудь сопьешься.
-Да что такое, я вообще не пью!
-Да? А кто в прошлом году на свадьбе моей кузины все вино выхлестал, потом за пиво принялся а напоследок через лес в соседнюю деревню за добавкой поперся, да так, что там и заблудился? Неделю искали, по перегару нашли!
-Да я же не один вино пил,- попытался оправдаться Бутал.- С ним ведь вместе пили!- Указал он на Сайлза.
-Не наговаривай на моего брата! Он вообще не пьет!- Анна улыбнулась Сайлзу, тот улыбнулся в ответ, а краем левого глаза подмигнул Буталу.
Сайлз вспомнил, как отправившись вслед за Буталом, заблудился, потерял напарника и тотчас протрезвел. Поняв, что Анна, узнав о произошедшем, отвернет ему башку, решил вернуться обратно. Быстро восстановив ориентиры, он дворами пробрался к празднующим и очень натурально притворился спящим. Потом активно участвовал в поисках Бутала, стараясь лишний раз не дышать на Анну.
Бутал же осклабился, вспоминая свои мытарства по лесу.
До самой ночи он шел прямо, пока не свалился в какой-то овраг. Долго ругался, почему овраги не нанесены на его карту, затем, обнаружив что у него и карты нет, долго ругался почему в каждом овраге не оставлены карты. От сильного опьянения он не смог выбраться из оврага, поэтому там и заночевал. Наутро, движимый жаждой знаний, жаждой приключений, просто жаждой и банальным похмельем, Бутал пошел дальше. О изначальной цели своего похода он помнил плохо, вынеся из остатков памяти лишь то, что задача перед ним стоит возвышенная, а именно - добыть спиртное. В течение дня он героически шел в этот крестовый поход, но силы все же оставили его и он упал на землю.
Упав, Бутал заметил какие-то ягоды. Попробовав несколько, он вдруг почувствовал знакомый вкус. Приглядевшись, Бутал понял, что нашел просто залежи лесного винограда. С собой у него была Большая металлическая бутыль. Дальше было проще. Конечно, немного промучился со сбором ягод, разведением костра и поиском воды. Но уже на следующее утро он пил вино кустарного производства и такого же качества, зато позволившее ему прожить неделю, пока его не нашла спасательная экспедиция.
-Так, не будем лишний раз ворошить прошлое,- Суран прервал воспоминания Бутала.- сейчас нам стоило бы обсудить нашу задачу.
-Да, когда отправляемся? А то со скуки готов умереть!- Не выдержал Бутал.
Сайлз резко схватил его за руку и недвусмысленно посмотрел на человека в сером.
Бутал замолк.
-Интересно, уйдет он или нет?- Шепотом поинтересовался Суран.- Если способен заблокироваться от Анны, то может обладать и другими способностями. Не зная броду, не суйся в воду.
-То есть советуешь переждать?- Анна разглядывала незнакомца, пытаясь понять, кто он.
Внезапным движением незнакомец откинул капюшон, но так и остался незнакомцем, повернул голову к тавернщику и тот сразу же вынес заранее заготовленную порцию мясного рулета, за которую получил золотую монету. Получив ее, тавернщик удалился. Лицо незнакомца почти ничем особым не выделялось - короткие темные волосы, серые глаза и прямой нос, такие лица можно встретить на каждой улице, в каждом городе. На обладателя подобного лица обращаешь внимание лишь когда он наступит на ногу. Единственное, что чувствовалось в нем - странная холодность, словно ему безразлично все на свете. Мясной рулет он ел так, будто жевал бумагу. Хоть рулет и не был столь восхитительным, как гарнир, которым славился "Чайм", безвкусным его назвать нельзя. Доев рулет, он отодвинул тарелку и снова застыл статуей, уставившись в дверь.
-Не собирается уходить. Придется помочь,- Бутал попытался встать, но его остановили рука Сайлза, тычок в бок от Фастера, и Уничтожающий взгляд Анны.
Суран покачал головой.
-Не стоит, могут быть неприятности.
-Да какие там неприятности, он столько съел, что и двигаться не сможет.
-А неприятности со стражей за мордобой в общественном месте? Я вот смотрю, ткань мантии дорогая, явно не из Вемака. Скорее Арлат или Нэлх.
-А если он украл мантию или владельца убил?
-А где следы крови? и вообще, вдруг это его мантия? мы же тогда в такую историю попадем,- Суран поморщился.- Да и отец явно не будет в восторге. Сын в компании друзей устраивает беспорядки. Какой удар по его репутации, да и по нашей тоже. Все же нас сочтут богатыми разбойниками, которым нечего делать от безделья и избытка денег. Наверное, придется поискать другое место, что бы все обсудить.
Однако не пришлось. Незнакомец резко встал, хлопнул золотой монетой по столу и стремительно вышел прочь из таверны. Настолько стремительно, что никто не заметил как он прошел плечом сквозь дверной косяк.
-Ну, вот наконец ушел. Послушайте, закройте, пожалуйста, таверну, нам нужно побыть одним,- Суран обратился к тавернщику, протягивая ему горсть золотых монет.
-Мда, что и говорить, день сегодня удачный выдался,- произнес тот, взвешивая в ладони россыпь монет.- Не волнуйтесь, сейчас все будет сделано.
Тавернщик подошел к выходу, вывесил табличку "Закрыто", закрыл дверь на засов, для пущей надежности подпер стулом. Забыв, правда, что дверь открывается наружу. Затем ушел на кухню.
-Ну, а теперь можно и поесть, а то, как я посмотрю, наш уважаемый Бутал скоро слюнями подавится.
-Если бы ими можно было питаться, я бы был уже сыт,- Бутал отломил кусок хлеба, взял ложку и, придвинув тарелку, произнес.- Так, меня не трогать, не беспокоить, не отвлекать и не...,- тут Бутал задумался, почесал лоб и неуверенно произнес,- ну, и ничего другого со мной не делать.
-Интересно, что он имел под словом "другое"?- Вслух произнес Фастер.
-Всякое,- промычал тот с набитым ртом, заржав, тут же поперхнулся. Продышавшись, мрачно сказал,- вот это и имел.
Сотворить недолго существующий фантом несложно, но заставить других поверить в него - вот это уже непросто. Приходится учитывать немало факторов, мелких деталей - то нос выше глаз окажется, то ступни повернуты носками назад, или же колени гнутся вперед. Со временем приходит опыт, навыки и все эти детали проделываются автоматически. И тем более легко чего-то не учесть, не доглядеть. Вот и сейчас Страж Смерти чуть было не выдал себя. Нет, сам фантом был выполнен почти безукоризненно, точная копия Стража. Даже получилось заставить фантом поднять монету и ударить ею по столу, но дальше его материальность дала сбой - фантом прошел сквозь дверной косяк. Хорошо что на это не обратили внимания.
Аура серой пыли надежно укрыла его от людей и даже этой девушке, Анне, не легко будет его разглядеть, тем более что она не прошла полного курса обучения светлой магии. Интересно, подумал Страж, чем так важны эти пятеро людей? Они хорошо слаженная команда, Страж видел крепкие нити, связывающие их. Их не смущала даже разница в социальном положении - Бутал, Фастер и Суран принадлежат к благородному сословию, Сайлз же и Анна, брат и сестра, крестьянского происхождения. Страж видел их характеры. Сайлз - немой воин, умело восполняющий немоту использованием мимики. Бутал - груб, пытается неумело шутить и любит выпить. Суран - осторожный, старается думать прежде чем действовать. Как правило вежлив и обходителен. Фастер - быстрый, порывистый, обычно использует лук. Однажды он установил рекорд по скорости стрельбы из лука, за минуту выпустив около пятидесяти стрел. Мишени пришлось выбросить - то решето починить было невозможно. И, наконец, Анна. В свое время она обучалась светлой магии в монастыре Листар, но не проведя там и трех месяцев, основательно соскучилась по друзьям детства и сбежала оттуда. Получив строгий выговор от Сурана, не захотела возвращаться в монастырь, угрожая снова сбежать из него. Делать с ней было нечего, решили оставить. Она стала брать уроки фехтования и неплохо этому выучилась. В общем, обычные искатели приключений, но что-то с ними связано. Вот только что?
Искатели приключений наконец окончили трапезу. Анна разлила остатки вина по четырем бокалам. Бутал недоуменно посмотрел на свой пустой бокал, потом на Анну.
-А тебе хватит. Свою норму ты уже выпил.
-Это кто мне такие нормы ставит.?- Поразился он.- Я на многое способен, и в гневе я страшен!
-Лучше налей ему, а то еще станет неуправляемым,- усмехаясь, сказал Суран.
-Будущий пьяница,- проворчала Анна, наклоняя бутылку над бокалом. Из бутылки показалась тонкая струйка и тут же исчезла.- Хе, а вино то кончилось!
-Ну, мы можем и по-простому,- Бутал схватил бокал Анны и вылил большую часть себе. Эта же участь постигла и остальные бокалы.- Ну, желаю...,- Он даже встал и нахмурился, пытаясь придумать, чего же он желает. В голову ничего не пришло и он просто залпом выпил вино.
-Ну, и чего же ты желаешь?- Ехидно спросила Анна.
-Чего желаю? Ну, сейчас я желаю спать!- Бутал довольно похлопал себя по животу.
-Сейчас спать не получится,- отрезал Суран.- Нам надо обсудить дальнейший план действий.
-да какой еще план действий! Не видишь, все спать хотят!- Бутал зевнул так широко, что чуть было не вывихнул себе челюсть.
-Не пил бы так много вина, сейчас бы спать не хотел.
-Суран, и ты туда же?! Сговорились?
-А я знаю хороший способ снять с тебя всякий сон, заявила Анна, сплетая пальцы.
-Эй, только безо всякой магии!
-Да зачем она мне,- фыркнула она.- Сегодня на рынке слышала слух о том, что вино прекращают выпускать по всему миру.
-Что?! Как?!- Бутал аж подскочил на лавке.
-Ну вот,- злорадно усмехнулась Анна.- никакой магии, а результат на лицо.
-Ах ты, ты,- Бутал был уже готов разродиться серией отборных ругательств, но вовремя заметил мрачный взгляд Сайлза и понял - лишнее слово и конец дружбе.- Ах ты, трещалка мелкая!- Вспомнил он старое прозвище Анны, любившей в детстве болтать без умолку
Взгляд Сайлза заметно посветлел. Анна же побагровела.
-Что?! Я трещалка?!
-А на мелкую не обижается,- ехидно заметил Бутал.
-Так, прекращаем споры, а то мы так до самой ночи без дела просидим. Теперь, когда мы поели и никто, даже Бутал не хочет спать, пора рассказать вам о поставленной перед нами задаче...
-Итак. Месяц назад мой отец, Рестаф, вызвал меня на частный разговор, содержание которого я никому, даже вам, моим близким друзьям не сообщал.
-Что еще за тайны?- Удивился Бутал.- Нам бы мог рассказать.
-Я дал отцу слово о неразглашении. Но теперь могу это сделать. В прошлом году мой младший брат, Румал, уехал учиться в Тарскую Академию. Учился он вроде бы неплохо, но не в этом дело. Отец сообщил мне, что полгода назад...- Суран немного помолчал, обводя взглядом друзей, и продолжил,- полгода назад он узнал о смерти Румала.
-КАК?! Румал мертв?!- Анна наклонилась к столу, еле сдерживая слезы. Остальные опустили глаза, не решаясь смотреть на Сурана или Анну.- Почему ты раньше не рассказал мне о его смерти?- Она еле слышно произнесла эти слова.
-Анна, милая, я не мог этого сделать. Я знаю, что он для тебя значит, но...
-Что он для меня значит?! Теперь уже что он значил для меня!- Выкрикнула она, сжимая кулаки. Воздух в таверне заметно похолодел.
-Анна, прекрати!- Не выдержал Суран.- У тебя умер любовник, а у меня умер брат! По-твоему, мне каково было знать об этом, и не иметь возможности рассказать вам , поделиться своей болью?
-Извини, Суран,- вздохнув, сказала Анна.- Это слишком тяжелая новость, чтобы ее сразу воспринять. Ты ведь нас собрал не только для того, чтобы сообщить о смерти Румала?- Ее голос заметно дрожал.
-Да, не только для этого, ты права.- Суран посмотрел на руки.- Его смерть не была естественной, его убили.
-Кто. Это. Сделал?!- Выделяя каждое слово, прошипела Анна.
-Все по порядку. Двадцатого февраля лесник совершал обход леса Гровнд, растущего вокруг Тарской Академии. Он и обнаружил труп молодого мужчины. Впоследствии выяснилось, что это Румал Клеторн, сын крупного землевладельца Рестафа Клеторна, проходивший обучение в Тарской Академии. Он был однозначно убит, так как ему был вспорот живот. В начале в его смерти подозревали диких животных, однако эта версия отпала, после более тщательного осмотра места происшествия. На расстоянии двадцати-тридцати метров от тела Румала были найдены два мертвеца, проткнутые мечами. Оба меча принадлежали моему брату. Вызванный из Академии маг установил, что оба мертвеца оказались зомби, но выяснить личность некроманта, вызвавшего их, не было возможным.
-Но почему Румал мертв? Он же убил их!
-Нет. Убить зомби простым оружием очень сложно. Румалу удалось лишь обездвижить их, пригвоздив мечами к земле. А этих зомби явно было больше, чем два. И моему брату не помогло даже его умение боя на двух мечах. Он избавился от двух и попытался сбежать, но неудачно. Другие настигли его. Дальнейшее и так ясно.
-Значит, во всем виноваты некроманты?- Спросил Бутал.
-Скорее всего. Известны случаи, когда зомби бродят по одиночке, но более двух - это невозможно. Румал бы смог сбежать от толпы зомби, так как те безмозглы, но от управляемой толпы зомби вряд ли.
-И что мы должны делать?- Анне удалось совладать с собой.- Уничтожить этих некромантов?
-Не совсем. для начала надо будет в Таре самим осмотреть место смерти Румала.
-Но его и так исследовали вдоль и поперек! Что еще там можно найти?
-Отец вел переписку со следователями, но ничего конкретного так и не удалось установить. Румал мог натолкнуться в лесу на группу некромантов, проводивших какой-то эксперимент. Они напали на него, чтобы скрыть свою деятельность.
-Весьма оригинально скрыли,- заявил Фастер.- Это все равно что они пришли бы к палачам и заявили: мы некроманты, берите нас! Столько следов оставили.
-Вполне возможно, что кто-то хотел изобразить, что Румала убили некроманты, хотя поднять мертвых под силу только им.
-Кхм,- произнес Бутал,- я вспомнил, что тот парень, которого спасла Анна от крестьян, рассказывал всякие ужасы о Страже Смерти...
-Мы тоже слышали,- ответил Суран.- У дверей задержались и слушали. По-моему, не похоже на него - устраивать такие зверства - не его почерк. Скорее всего, он пришел в ту деревню, убил кого-то, затем об этом поползли слухи, каждый раз изменяясь и обрастая новыми фактами. Правды в этих слухах, как правило, как воды в пустыне - она есть, но ее мало.
-А то, что он разворошил кладбище?- Не унимался Бутал.
-Это возможно,- согласился Суран.- Вот только почему же он напал на деревню? С хоть и небольшой армией мертвецов он мог бы запросто убить всех жителей и увеличить ряды армии нежити.
-Так он их заразил! Как и ту деревушку, Сенч!
-Чушь,- отмахнулся он.- В Сенче действительно был мор, но виновен в нем не Страж Смерти, а Негдар, истинный дурак, владевший той деревней. Он обнаружил, что огромное количество запасов зерна в его амбарах безнадежно испортилась из-за крыс, зараженных мором. Этот придурок не нашел ничего лучшего, кроме как сбросить в реку все зерно, надеясь, что оно никому не принесет вреда. Помимо своей дурости он славится еще и своей жадностью и не захотел потратить ни монеты на то, чтобы сжечь зерно. Сенч принял на себя основной удар, оказавшись на пути этого зерна. Отравленная вода, рыба, одежда, которую стирали в этой воде. Буквально за несколько дней Сенч вымер. В Меронче тоже были пострадавшие, в основном рыбаки. Целителям пришлось вылить в отравленную реку бешеное количество зелий, чтобы нейтрализовать заразу. Из-за этого перестала водиться рыба. В результате от жадности одного пострадали если не все, то многие - вымер Сенч, умерло несколько рыбаков, а остальные решились работы. Если рыба и появится снова, то ее все равно ловить не будут из-за страха новой эпидемии. Негдар теперь думает о своей жадности в тюрьме Меронча, изолированно от других заключенных, ведь некоторые из них родом из Сенча.
-Выходит, этот Страж Смерти не такой уж и душегубец, как на него наговаривают?
-Выходит, что не такой. Хотя кто знает? Я думаю, стоит сходить в Олчил и разузнать подробности. Но это завтра. Сейчас остались кое-какие формальности,- Суран вынул из кармана два свитка.- Как официальный и единственный представитель рода Клеторн, я, Суран Рестаф Клеторн, вручаю Вам, Сайлз Гернз, и Вам, Анна Гернз, доверительные грамоты от Рестафа Грана Клеторна, разрешающие Вам, представителям низшего сословия носить и в случае необходимости использовать клинковое оружие длиной более полутора ладоней, также применять стрелковое оружие, как лук и арбалет.
-Спасибо, Суран,- мрачно произнесла Анна.
-Да не обращай ты внимания на все эти титулы, низшее сословие, высшее. Я их сам терплю потому что приходится.
-Да я не о том,- отмахнулась она.- Теперь я могу взять меч, да побольше, побольше! Чтобы тому гаду, что Румала убил отсечь все выпирающее!
-Анна, да что ты, тебе большой меч не нужен. Тебе больше подойдет меч легкий и грациозный, как ты сама!
Она посмотрела на Бутала и слаба улыбнулась. Робкий румянец вернулся на ее побледневшее лицо. Бутал глянул на удивленно таращившего на него глаза Сайлза и буркнул:
-Ну, могу ведь и я иногда сказать комплимент, особенно нашей красавице.
-Хорошо, грамоты я вручил,- сказал Суран, отдав свитки,- завтра надо будет купить два хороших меча.
Сайлз мотнул головой и коснулся затылка. Почесав его, вынул из под куртки два туго перемотанных свертка и положил их на стол.
-Сколько же секретов у вас, уважаемый Сайлз Гернз.
Тот размотал свертки - ими оказались два меча длиной полтора локтя. Тяжелый и широкий он взял себе, тонкий и узкий отдал Анне.
-Вообще-то, мне, как представителю высшего сословия, следовало бы сообщить об этом стражникам,- заметил Суран.- Но все таки интересно, кто же такие хорошие мечи забывает под лавкой в таверне? Ведь ты их там нашел?
Сайлз, усмехаясь, с готовностью кивнул своей головой в знак своего согласия, соглашаясь с выше сказанным.
-Так, теперь точно все.
Суран встал из-за стола и постучался в дверь кухни.
-Чем еще могу помочь?- Спросил тавернщик, успевший было уснуть.
-Видите ли, нам завтра предстоит дальний путь, поэтому не могли бы...
-Переночевать?- Угадал тот.- Это можно, у меня все таки не кабак какой-нибудь, а вполне приличная таверна. Наверху есть три комнаты. Только вот,- тавернщик посмотрел на Анну.- Юная леди в какой комнате будет?
-Мне отдельную,- ответила она.
-А я в одной комнате с Фастером не буду спать, он храпит, и ты, Суран, тоже,- заявил Бутал.
-Что?!- Суран с Фастером одновременно издали возмущенный возглас.
-Храпите, еще как храпите,- усмехаясь, сказал Бутал,- вот и храпите вместе.- Он обратился к тавернщику.- Ладно, показывай, какие там у тебя комнаты.
Все ушли наверх.
Через некоторое время тавернщик вернулся и стал убирать со стола. Рядом послышался шорох. Страж Смерти снял ауру серой пыли, встал из-за стола и подошел к нему.
-Обо мне никому не говорить.
Тавернщик невольно кивнул. Страж пошел было к двери, но остановился и подошел снова к тавернщику.
-Твой срок - через три поколения.
Страж Смерти вышел из таверны, не обращая внимания на замок на двери.
-Вот оно, суеверие простонародное, шастает у меня по таверне и пророчествует,- усмехнулся тавернщик, убедившись, что дверь закрыта.- Еще семьдесят пять лет, говоришь?- Он окинул взглядом свою таверну и вздохнул,- может, мне еще раз жениться, что ли?

Это красивое место... Обрыв Ангела... Говорят, когда-то тут была битва. Два ангела пытались убить друг друга... ОНи сломали друг другу крылья и не могли улететь куда-либо. Они дрались из-за девушки, которую любили. Никто не хотел уступать. Удар сыпался за ударом, все ближе и ближе были небожители к краю обыва... И вот один из них оступился и упал в бездну. Второй ангел с ужасом смотрел на то, как его друг падает вниз. Попытка спасти упавшего закончилась тем, что оба ангела упали вниз. Все это видела девушка, которую они любили. Она долго смотрела в бездну обрыва, по её щекам катились слезы. Эти ангелы были ей больше, чем друзьями... оан не могла жить без них. Когда пришел рассвет, она шагнула в обрыв за ангелами... Грустная история любви... Старики говорят, что видели, как девушка прыгала вниз. А потом из обрыва вылетел ангел с алыми крыльями. Он осмотрелся и улетел. Старики считают, что это была та девушка, которая не смогла жить без кряльев любви...

-Ты когда-нибудь летал?
-Нет, а ты?
-А я сейчас полечу...
-Мори, не надо!
И, не долго раздумывая, девушка спрыгнула в бездну... Она знала легенду. Не ту, которую только что вам рассказали, нет... она знала истину... Если спрыгнуть с этого обрыва на глазах у любимого, то ты станешь ангелом. Те два ангела, когда падали вниз, держались за руки... они были едины, поэтому из бездны вылетел один ангел, а не два. А та девушка разбилась, потому что никто на неё не смотрел. Когда возродившийся ангел взлетал, но него упало уже холодное тело девушки и окрасило его крылья в красный цвет...
А Мори все ещё летела вниз... за её спиной постепенно появлялись крылья. Ей хотелось, чтобы они были нежно-голубыми, в Обрыв Ангела откликнулся на её мысленный призыв. Ей казалось, что она летит вечность. И будто бы кто-то рядом нашептывает ей законы, по которым она будет жить... это шепот был смутным и неясным, но Мори знала, что когда придет время, она сможет повторить все, что ей было сказано. Неожиданно её подбросило вверх и она оказалась над обрывом. В руке её был кинжал, она знала, что делать... ЛЕТЕТЬ... ИСКАТЬ... УБИВАТЬ...

Это был ангел-смертник... Они искали демонов и хладнокровно убивали их. Так в чем же радость бытия ангелом не по рождению? Мори надеялась, что сможет быть вместе с любимым, а теперь ей придется убивать...

P.S. А это был всего лишь сон...

- Что вы знаете о современной магии?
- Имею представление, - улыбнулся пухленький отец-настоятель, откидываясь на спинку кресла. – В молодости, прежде чем найти свое призвание, я испробовал немало искушений - в том числе и искушение знанием. Именно поэтому я не бегаю с колом и факелом за учеными мужами… и дамами, конечно, - уточнил священник. – Господь дал мне способность отличать свет науки от тьмы ведьмовского ремесла.
- И все-таки вы настроены скептически. Вы не верите в силу знания?! - обвинила его девушка, в ее голосе слышалась капризная обида. Лидии де Виньер, аспирантке Университета Магических Наук, лишь прошлой осенью исполнилось семнадцать, а у нее на носу уже был шанс получить степень бакалавра в своей сфере, самого молодого бакалавра в истории Университета. И этот твердолобый скептик смеет разочаровывать ее в ее же искусстве!
Твердолобый скептик покачал сединами и продолжил в том же отеческом тоне:
- Сила знания.… Многие из вашей братии, дитя мое, пытались оправдать ей свои привилегии, свою исключительность. Они говорили, что, копя знания в своих высоких башнях, они изменяют мир ко всеобщему благу. Но на самом деле, ими всегда двигал обычный эгоизм. Они хотели знания для себя, знания ради знания, их даже не интересовало, можно ли эти знания применить как-либо в жизни. И что мы видим? – Священник развел руками, будто предлагая оглядеться вокруг. - Мир по-прежнему погряз в невежестве, в войнах, болезни, ненависти и лжи. Может ли мудрость и знание одних изменить сущность других, если тайны эти – холодны, пусты и годятся только пылиться в архивах для любопытства студиозусов? Нет, моя милая, мир изменит только вера и любовь. Только эти чувства, дарованные Господом всем живым тварям, независимо от их положения. – Старик поднялся с кресла и подошел к окну, рябому от капель мелкого дождя. - Мир изменят деятели, которые выйдут за стены своих башен из слоновой кости и начнут удобрять почву, работая по колено в грязи. Когда я понял это, мир, может быть, лишился Теодосия Рейнара – ученого и чародея, - а надо сказать, этим я нарушил небольшую династию! - зато приобрел Теодосия – пастыря и ловца душ. И, смею заметить, приобрел больше!
- Возможно! – Лидии было трудно спорить со старым демагогом, закаленным в проповедях. Все ее сумбурные аргументы старец исподволь обращал против нее же. – И все-таки, когда я найду Книгу Звездной Гармонии, сила знания перевернет мир! И вам придется в этом убедиться самому!
- Господь тебе в помощь, дочь моя, - улыбнулся отец Рейнар. – Если твой труд может принести облегчение…
- Ну, разумеется! Я составила совершенно новую таблицу движения небесных светил! Это будет переворот в астрологии, переворот в искусстве предсказания! – Рукава синей мантии, болтаясь на тонких запястьях девушки, хлопали от отчаянной жестикуляции. – Моя работа уже почти готова. Мне нужна только книга толкования, книга Звездной Гармонии, чтобы закончить таблицу.
Сидевший на плече девушки фамильяр - нетопырь по кличке Сириус – затрепетал крыльями, словно апплодируя.
- И ты хочешь, чтобы я дал тебе пропуск в Либерию Аркана, - утвердительно продолжил Теодосий, меря шагами свой кабинет. – Что ж, насколько это зависит от меня, я не буду препятствовать твоим изысканиям. Но боюсь, дочь моя, ты все равно вернешься в Университет ни с чем.
- С чего бы это? – сердце Лидии забилось чаще. – Этой книги там нет? Разве ее кто-то забрал? Я читала, что Книга хранится именно в Библиотеке Аркана…
- Книга на месте, полагаю, как и все остальные. Ты читала верно. Но за последние полтора века наша Либерия приобрела дурную славу. - Аббат, наконец, прекратил расхаживать и опустился в скрипучее кресло. - Там исчезали чтецы, заходили в нее, и не возвращались - среди пропавших, кстати, был и мой дед. Никто больше не решается ей пользоваться. Сейчас Либерия заброшена, и я не уверен, что тебе удастся хотя бы попасть внутрь.
- Я не собираюсь возвращаться с пустыми руками из-за сплетен о привидениях! – отрезала Лидия. – Если библиотека заброшена, я проникну внутрь и возьму только Книгу Звездной Гармонии, перепишу, а потом верну на место. Вряд ли там есть что-нибудь страшнее крыс и пауков, а уж их бакалавр магических наук не боится!
- Дерзай, дитя! – вздохнул Теодосий. – Только безумства юных и наивных еще вертят этот старый мир…

***

Библиотека Аркана находилась в двух верстах за городом, и Лидия де Виньер подъехала к ней, когда солнце уже садилось за холмами. На фоне сизых осенних облаков на очередном холме показалась башня, низкая и широкая. До второго этажа ее скрывали густые заросли орешника и ежевики. Провалы пустых окон и буйная растительность, давно не знавшая людского топора, являли собой зловещее подтверждение словам аббата. Впрочем, Лидии было не до того, чтобы оценивать изыски архитектуры. Все ее внимание занимала раскисшая от октябрьских дождей дорога, состоящая в основном из грязи, в которой почти плыл ее ослик. Даже поднявшись на холм, юная чародейка удостоила черные окна лишь беглого взгляда. Не то, чтобы ей было страшно глядеть в них – какой адепт Высокой Магии признается, что испугался! – но мысли о том, что в них могло таиться, отвлекали от ее миссии.
Лампа волшебного огня выхватила пролом в стене и коридор, ведущий в темноту. Лидии пришлось пригнуться, пробираясь под колючими побегами ежевики, которые норовили оставить себе на память клочки ее мантии, а затем пригнуться еще ниже, чтобы пролезть в узкую дыру. Внутри башни было темно, гулко и пыльно, но зато не так сыро, как снаружи, где остался бедный ослик. Девушка огляделась, отряхивая от дождя полы мантии и каштановую шевелюру. Мокрый и несчастный Сириус выбрался из-под плаща на привычное плечо. Волшебница не имела ни малейшего представления, в какой стороне находится книгохранилище, а потому двинулась наугад вправо, по коридору, огибающему башню по периметру.
Пыль, клубившаяся под ногами, постепенно сошла на нет, как будто начался более чистый сегмент башни. Тени от канделябров, висящих на стенах, покачивались в такт шагам чародейки в синем свете волшебного фонаря. Лидия с удивлением заметила, что это безотказное устройство вдруг начало мигать и подрагивать, как обычный огонь, чего никогда прежде с фонарем не случалось. В стене по левую руку изредка появлялись темные ниши, в которые свет не проникал. Ветер подвывал где-то позади в оставленной ей дыре, но его сырое дыхание уже не достигало кожи путницы, а превращалось в назойливый звук, единственный звук в этом царстве тишины. Кроме, пожалуй, звука шагов двух ног в мокрых башмачках.
И словно из ревности к этому дуэту, издалека донесся третий звук – так неожиданно, что Лидию бросило в холодный пот. Звук был четким, ритмичным и походил не то на хруст челюстей, не то на приглушенный звон топора – хрррп! хрррп! Доносился он, как удалось понять девушке, из очередной ниши, в которой скрывалась потемневшая от времени дубовая дверца. Стараясь дышать как можно тише, Лидия толкнула дверь, и поморщилась от ее скрипа. Звук теперь доносился громче, но ритмичности своей не утратил – очевидно, тот или то, что его издавало, не заметил визга петель. Пришлось открывать дверь мелкими рывками, не позволяя ей возвещать всей округе о прибытии гостьи. Наконец, щель стала достаточной, чтобы что-то разглядеть.
Из каморки в центре башни веяло теплом. В тусклом мерцании свеч над низеньким столом сгорбилось существо, состоящее из сплошных углов и лохмотьев. Чародейка не сразу узнала в нем пожилую женщину, закутанную в шаль. Старуха твердыми, уверенными движениями колола орехи.
Лидия сделала еще один осторожный шаг, поворачивая дверь вокруг ее оси. Движение вызвало порыв ветерка, который поднял в воздух пыль, гнездившуюся в углах. У волшебницы заслезилось в глазах, и не успела она что-нибудь предпринять, как чихнула во всю мощь, и эхо звоном разнеслось по всей башне.

Бабушка подняла голову и отшатнулась.
- Ох, ты батюшки–светы! Разбойники! – Хозяйка библиотеки и орехов переполошилась, замахала руками и бросилась вглубь комнаты, откуда выскочила уже с тяжелым ухватом. – А ну, проваливай, дурная голова, пока леща не прописали!
- Бабушка! То есть… Госпожа хозяйка! Успокойтесь, я не сделаю вам ничего дурного, - Лидия сдержала порыв броситься немедленно наутек. Не столь отважный нетопырь с отчаянным писком метался под потолком. – Мне всего-то нужно в библиотеку, только и всего.
- Ага. В вивлиофику, значить. Знаем, много вас таких, охотников до чужого добра, – продолжила ворчать старушка, однако ухват отставила в сторону. – Моя это вивлиофика, а кто чужой сюда не ходи! – Кряхтя и похрустывая суставами, она опустилась на табурет. – Ох, ты, господи, перепугала меня, негодница. Думала уж богу душу со страху отдавать.
- Так вы – госпожа библиотекарь, верно? – слегка удивилась Лидия, опуская на стол свой рюкзак. Под рюкзаком тут же образовалась лужа – по пути чародейка попала под ливень. Видя, что хозяйка успокоилась, девушка перешла на деловой тон. – Будьте так любезны, мне нужна Книга Звездной Гармо…
- Мало ли! Нужна ей, видите ли! Ишь, какая молодежь шустрая пошла – приходит, значить, и подайте ей! Нет чтобы чего мне привезти с городу, уж и позабыли, видать, про хранительницу-то…- старушка разохалась, видимо, поминая городским властям прежние обиды. – А ты тут стой, значить, бабуля, не пущай дурачье к Барабашке, да кормись за свой счет, чем бох послал. А у меня, может, уж и зубов-то тех нет, эти орехи проклятые жевать!
Библиотекарша все ворчала и ворчала о своем, а Лидия осматривалась в комнате. По-видимому, когда-то она задумывалась как приемная, но теперь помещение было превращено в небольшую кухню и кладовую в одном лице. С потолка свисали съедобные коренья, связки лука и орехов, вдоль стен стояли бочки с надписью «чернила», из которых пахло прокисшей ежевикой. Одна дверь вела в темный чуланчик, где, судя по затхлому аромату, хранилось еще больше бесполезных припасов. Пара других дверей вели обратно в коридор. Место же в центре «кухни» занимал ветхий книжный шкаф, в котором среди книг теснились горшки и горшочки, накрытые марлей. Никаких признаков входа в книгохранилище или лестницы наверх. Но острый интеллект и самолюбие бакалавра магических наук – пусть и будущего! – не желал сдаваться.
Словно отвечая на молчаливый вопрос хозяйки, Сириус спикировал под шкаф и скрылся в нише позади него, откуда издал торжествующий писк. Лидия хлопнула себя по лбу, мысленно поздравляя фамильяра. Ну конечно! Шкаф был единственным в каморке, что напоминало о книгах. Девушка заглянула в нишу, в которой шкаф стоял, и попыталась его отодвинуть.
- Куда лезешь, куда лезешь, шалая?! Ох, ты, матушки! А ну, вылазь, откуда не звали! – бабка рванулась наперерез, закрывая собой нишу, и Лидия поняла, что на верном пути. Она оттолкнула библиотекаршу и навалилась вновь. В нише показалась тяжелая дверь с надписью «Книгохранилище», закрытая на амбарный замок. Шкаф был тяжел, и веса миниатюрной волшебницы явно не хватало, чтобы справиться с ним. Вместо того чтобы двигаться, он трещал и шатался, плюясь древесной пылью. Волшебница толкала изо всех сил, пытаясь добраться до вожделенной двери. Девушка была молода, шкаф – стар, и молодость не могла не победить. Хрустнули на прощание сухие полки, ножки подломились, и шкаф рухнул вместе со всеми горшочками и баночками на пол.

- Извините, но мне нужна Книга Звездной Гармонии… - упрямым голосом без выражения повторила волшебница, когда после грома воцарилась тишина. – А вы, я смотрю, совершенно не заходили в хранилище последние лет эдак…
- Ах ты, негодница! Ой, что ж натворила, ах! Редиску-то последнюю, да бузину… Что стоишь, подбирай! – скомандовала старушка, и Лидия машинально послушалась. Минуты две они собирали с пола остатки бабкиной роскоши. Фамильяр с интересом наблюдал, вися вниз головой на связке луковиц.
– Не заходила, потому как не дурная на голову, и теперь не зайду! – драматично шипела старуха. - Там людей Барабашка жрет, вот что! Кто ни зашел туда – всех слопал. Вот, смотри, - библиотекарша извлекла из-под стола толстый гроссбух и раскрыла его на странице, в которой гостья опознала список посетителей. – Первый пропал, тому уже годков сто двадцать, и с той поры, кто ни приходил - ни один не вышел! Двадцать пять голов бедовых сожрал, нечистый! Недаром мне говорил прежний хранитель, Медеус – мир праху его! – будешь после меня за главную, не пускай, любезная, никого - авось оно там с голодухи помрет. И с тех пор тридцать лет я всем от ворот поворот даю! И ты ничем не лучше будешь. Мне за твою головушку потом отвечать!
Лидия вздохнула, пытаясь набраться терпения. Эта женщина, похоже, слишком долго прожила здесь одна, и давно безумна. С сумасшедшими не спорят, сумасшедших успокаивают. Она пересадила Сириуса на плечо и повторила предельно любезным тоном.
- Мне нужна всего одна книга. Не насовсем, переписать. Я зайду всего на минутку, и…
- И-и, и думать не смей, - замахала бабка костлявыми руками. – А будешь упрямиться, возьму я хворостину, и по мягкому месту тебя, для ума!
Библиотекарша, видимо, давно не имела дела с адептами высокой магии. Кровь ударила в лицо оскорбленной волшебнице, щеки горячо вспыхнули. Резким движением она выдернула из складок мантии короткий жезл – то, что называют «волшебной палочкой» - и провела им светящуюся дугу в воздухе.
- Вы разговариваете с Лидией Генсольминой де Виньер, бакалавром Университета Магических Наук! – голос девушки звенел металлом, испуганный фамильяр спорхнул с плеча. – Я требую у вас прохода в книгохранилище, иначе за последствия я не ручаюсь. Ключ! Быстро! – Сверкающее острие палочки было направлено в грудь бабке.
- Ой, напужала, - уперла руки в боки хранительница, становясь на пути. Лидия наступала, библиотекарша медленно пятилась, но неуклонно заслоняла проход к ноовоткрывшейся двери. – А ты на меня палками-то не махай, у меня своя хворостина…
- Syncope collapsus! - рявкнула чародейка, и из навершия палочки вырвались волны ослепительно белого огня. Лидия поняла, что заклинание сработало как-то не так, когда, вместо того, чтобы отправить старуху в обморок, волны по дуге ушли в потолок. Через мгновение яркая вспышка ослепила ее, раздался хлопок, и она обнаружила себя сидящей в дальнем углу комнаты с разноцветными кругами в глазах. Палочка торчала из трещины в противоположной стене.
- Вот то-то, не говори гоп! – позлорадствовала бабка. – Видишь дырку? – Она с гордостью указала на покрытую сажей воронку в потолке прямо над столом. – Был тут до тебя, магистр Высокой Шмагии, не чета твоей милости. Уж он и серчал, уж и молниями сверкал, грозил, в жабу превращу. А потом хлоп – и нет магистра, дырка одна. Знать, вивлиофика сама защищает! – похвасталась бабушка, и уже сочувственно спросила: - Холодного дать? А то ведь шишка будет…
Лидия с трудом кивнула, пытаясь унять пляшущий перед глазами мир. В Либерии Аркана действительно творится неладное, раз так аномально действует обычное заклинание обморока. В «барабашку, кушающего людей» девушка еще не была готова поверить, но допускала, что хранилище обладает каким-то защитным свойством от непрошенных гостей. Впрочем, все аномалии мира могли подождать, для нее главной была и остается Книга Звездной Гармонии – или, вернее, ее содержимое. И до него она должна добраться любой ценой.

Бабка, продолжая бормотать что-то под нос, возилась с бочками в своем чуланчике. Лидия осторожно приблизилась – та не обращала внимания. Дверь в хранилище была всего в двух шагах, и Сириус, словно приглашая, раскачивался на замке. А еще ближе, на поясе согбенной хранительницы, звенела связка ключей.
Чувствуя себя последней сволочью, Лидия сняла канделябр со стены и обрушила его на голову библиотекарши.

Вначале была написана эта схема (орфография и стиль сохранены):

Как видите, от первоначального плана осталось не так много: появился пролог со священником, поменялся пол библиотекаря, на ровном месте вырос фамильяр, итд. Так что судите сами, насколько оставшаяся часть соответствует фабуле плана.:smile:

Рассвет ещё пытался припугнуть холодным туманом, но, согретые костром и горячей похлёбкой, Милена и Корс были довольны и неустрашимы. Горчак, – а он сторожил почти всю ночь, – наоборот, хмурился, елозил точильным камнем по клинку. Он даже не притронулся к еде.
- Остаётесь здесь!
Милена и Корс на полуслове прервали весёлую болтовню.
- Домовничайте, отдыхайте, только по сторонам посматривайте и ушами не хлопайте. Банды уже нет, но вдруг кому из разбойников захочется проститься с родным рвом... Не шумите сильно, оружие держите под рукой. Ждите меня. Если я не вернусь к вечеру, уходите. Отсюда до тракта – вёрст пять-шесть, там ямщик ждёт с телегой. В Посад вам лучше не ехать, спрыгните возле Бора и, через Рямы, в Затон.
Горчак положил наточенный меч на свою лежанку, скинул сапоги и взвалил на плечо мешок.
- Босиком пойдёшь? Без меча?! – ахнул Корс.
- Кто с мечом к колдуну придёт – не успеет понять, отчего погибнет. Ты решил, я драться с ним буду?
- А разве нет?
- Тот дурак, кто сам себе враг. Я в банду его вступить хочу, ему на новом месте удальцы понадобятся!
Корс раскрыл рот, Милена посмотрела на него с досадой и обратилась к Горчаку:
- Давай мы тоже пойдём. На глаза Ахтыгаду лезть не будем, в кустах схоронимся...
- Ты, никак, из лука собралась колдуна стрелять? Это тебе не волот в пяти шагах. Не лезь в герои, без тебя уж там от дураков тесно.
Девушка отвернулась. Горчаку устыдиться бы да повиниться, но, выговорившись ночью, он опять стал прежним: спросил, как добраться до сухого дуба, где они встретили Ахтыгада, и больше не вымолвил ни слова. Уходил – не оглянулся, быстро зашагал по грязи с нелепым мешком на спине.
Серый туман переливался вокруг, как волшебный дым в хрустальном шаре чаровника, – будущее, конечно, в нём не прочитаешь, но бывшему наёмнику оно и не требовалось. Горчак и без того знал что будет. Ахтыгад – могучий и осторожный, но, кроме того, он – такой же спесивый болван, как и все известные колдуны, и правы те, кто считает, что мужикам не след заниматься чародейством. Тогда, в кабаке, стоило ему моргнуть разок, и ныне покойный Кошлатый турнул бы Горчака от их стола, но Ахтыгад предпочёл разыграть целое шутовское представление. Вчера он запросто мог прикончить Молнезара и догнать беглецов – погнушался, даже про свою хвалёную осторожность забыл, снова захотел побаловаться.
Горчак увидел дуб и окровавленный конский труп, к которому ночью успели наведаться волки. Содержимое разодранных в клочья сумок звери разметали по поляне. Наёмник побродил вокруг, поднял маленький кожаный мешочек, чудом оставшийся целым, – кошель Корса – и сунул его за пазуху.
Дальше плутать не пришлось. От поляны вглубь леска уходила тропинка шириной в аршин. Топтали её не часто; ветви нависали так низко, что приходилось нагибаться. Мокрая листва роняла капли, целясь за шиворот.
Вскоре Горчак уже перестал сомневаться, что эта тропа приведёт его к Ахтыгаду – лес менялся быстро и нелепо. Когда дорожка начала спускаться в овраг, пропали берёзки и дубки, зато появились тяжёлые разлапистые ели, жалкие осенние цветочки совсем затерялись в крапиве и лопухах, живописные мухоморы и немыслимо большие поганки покачивались на мясистых ножках. Тёмные стволы скрипели, в кронах ухали филины, в шипастом кустарнике кто-то шуркал и топотал, приглушённо выли волки, сверкали жёлтые и зелёные глазища, толстенные корни настырно лезли на тропу, уже нетвёрдую, словно затянутую серым мхом.
Горчак представил, сколько времени и сил растратил Ахтыгад, оборачивая рощицу в мрачное болото, и как нелегко ему теперь следить, чтобы не разлетелись филины, не разбежались волки и обладатели страшных глаз, не перевелись мухоморы и поганки, не перестал скрипеть усталый бор, не прижились случайно мирные деревья и цветы; представил и понял, с каким нетерпением колдун ждёт каждого заблудившегося путника или опрометчивого героя.
Тропа привела на унылую поляну. Громадные ели качались в такт, и ветер тут был ни при чём. Замшелый кособокий терем в упор смотрел на незваного гостя затянутыми поволокой окнами. Ни крыльца, ни двери...
Горчак сбросил с плеча мешок, заглянул в окно, но ничего не смог разглядеть за пузырём; обошёл дом вокруг и, разумеется, двери не нашёл. Деревья продолжали раскачиваться, к скрипу и шуму ветвей добавился ехидный смех. Ахтыгад услаждался замешательством гостя.
- Эй, Хозяин! Я к тебе по делу!
Ответа не было. Из-под застрехи выскочила стайка летучих мышей, труба извергла густой столб дыма.
- Дитя малое... – пробормотал Горчак, запустил руку в мешок и выудил лохматую голову: жёлтые зубы скалятся, глаза выпучены, борода, когда-то богатая, окладистая и лоснящаяся, сбилась в кровавый колтун.
В один миг стало тихо. Дом, тревожно заскрипев, повернулся, и к Горчаку обратился фасад, с дверью и крыльцом. На пороге стоял хозяин в белом полушубке.
Удерживая голову перед собой, словно щит, Горчак заговорил. Он отлично понимал, что колдуны – существа подозрительные и вспыльчивые, их не следует выводить из себя долгими вступлениями, потому и начал с конца.
- Беда, батюшка! Уходить тебе надо!
Ахтыгад, конечно, не побежал мешки собирать, вопля Горчака хватило лишь на то, чтобы заставить его быстро оглянуться по сторонам.
- Кто таков? – спросил он затем, не спеша разглаживая острую рыжеватую бородку. Картавый чужеземный говор, запомнившийся наёмнику по кабаку, улетучился.
- Каторжник я. Меня воеводы для приманки послали, на телеге. Чтоб разбойнички клюнули, значит. И они клюнули, соколики! Тут-то их и подсекли.
- О чём это ты глаголешь, рыбарь безвестный?
Ахтыгад сошёл с крыльца – толстенький и большеголовый, как белый гриб, – и прищурился на гостя.
- Чудится мне, где-то я тебя видел...
Горчак изобразил нетерпение и суету, тряхнул башкой Кошлатого.
- Как же не видеть! Я тоже тебя частенько видел в Посаде, всё хотел подойти, напроситься в банду, да робел...
- А тут, значит, смелости набрался? Голову зачем притащил?
- Как зачем? Соратник ведь твой...
Колдун подошёл ближе. Из кустов, видно зазевавшись, вывалилось маленькое существо. Оно тут же опрометью бросилось обратно, но Горчак успел рассмотреть огромные жёлтые буркалы на потешной пушистой мордашке.
- Знаешь, человечек, нравишься ты мне! – объявил колдун, мгновенно перейдя на фольверкский акцент. – Набрался, стало быть, смелости и притащился, один-одинёшенек, в мою чащу! Головешку эту дурацкую прихватил! Хихикаешь, небось, про себя над глупым волшебником? Думаешь, поди: обведу его сейчас вокруг пальца, верёвку на шею наброшу и притащу в Посад, под ноги князю шваркну, да следом, – шапкой оземь! – принимай, мол, князь разбойничка! Да не забудь, кто службу тебе сослужил!
Горчак насторожился, но виду не подал. Годы наёмной службы научили его не только размахивать мечом, но и ловко играть дурака. Вот и сейчас, дослушав речь колдуна с глупо-сосредоточенным лицом, он взмахнул отрубленной головой и продолжил с того мечта, где остановился:
- Ага... Я говорю: соратник твой! Не след ему валяться, как зверю, в поле! Я хотел целиком его притащить, да боялся, что не дойду. Не думай, не я ему головушку отчикал, я ж не злодей какой, это всё княжеские дружинники – очень злые они ехали, всё друг дружку подначивали, хвалились, кто больше голов ссечёт! Таких негодяев князь набрал...
- Не гневи меня, человечек! – прикрикнул Ахтыгад. – Не порть мне забаву! Да убери ты эту голову!
Наёмник угодливо улыбнулся.
- Так это... В шайку бы мне твою вступить! Я смышлёный!
Колдун притопнул сапожком, сжал беленькие пухлые кулачки и завопил визгливо:
- Прекратить! Хватит мне тут дурака валять! Дружок твой выложил мне всё! Про замысел ваш, про былины, и про деньгу, против меня заговорённую! Хотел я по-хорошему, так нет: разозлил ты меня! Ну-ка, давай сюда монету, не то я твой котелок сейчас оторву!
Горчак не сдержал улыбки. Молнезар, израдник и трус, но не глупец.
- Усмехаешься?! – заорал колдун.
Наёмник спохватился, упал на колени и запричитал:
- Батюшка, не губи! Всё расскажу, всё отдам! Приневолили меня, окаянные! Вот она, монета проклятая. Забирай, благодетель!
Горчак вытащил из-за пазухи кошель Корса и протянул Ахтыгаду. Колдун шарахнулся от денег, как от ядовитого гада.
- Ты что суёшь? Извести меня хочешь? Доставай ту, что заколдована!
Наёмник посмотрел на мешочек.
- Так это... Я не знаю, которая... Я, батюшка, сунул её в кошель по дурости...
Ахтыгад сразу смягчился, захохотал добродушно.
- Как же вы зачаровать меня думали? Как на свадьбе, горстями сыпать, что ли?
- Не хотел я! Видит Бог, приневолили! Им-то самим не хотелось лезть в пекло, супротив тебя идти. Вот и подослали меня: дескать, каторжника не жалко. Больно, говорили, могуч Ахты... э-э... Нахтигалл! Даже колдовка посадская, Марина, и та побоялась! Не справлюсь, говорит, я с ним. Сильнее него нету волшебника во всём княжестве.
- Марина так сказала? – переспросил колдун. Губы его, сами собой, заулыбались, лик зарумянился, даже борода, только что торчавшая, как сосулька, благодушно обвисла.
- Слово в слово! И ещё говорит: ох не играй, князь, с огнём! Эта монетка раздразнит только колдуна могучего, как бы не пришлось нам потом слёзы лить...
Ахтыгад хмыкнул. Лес мирно зашумел, лапник как будто стал зеленее, защебетали даже невесть откуда взявшиеся птицы.
- Вот что... Ты, я смотрю, человечек ничтожный и бестолковый, но простой. Мне такие нравятся. Пойдём в избу. Буду думать, какой ответ князю отослать. А кошель свой швырни подальше, будет лешему жалование!
Горчак размахнулся на совесть, метнул мешочек с деньгами в кусты, всполошив подглядывающих глазастых зверьков.
Дом колдуна изнутри оказался гораздо больше, чем снаружи. Награбленное добро неряшливыми грудами валялось по углам. Стены украшали пучки трав, занятно выкроенные шкурки, перья, тонкие сухие прутики, талисманы и амулеты в мешочках, злые маски и ещё уйма прочей колдовской утвари. Закованный в цепи Молнезар сидел прямо в куче золотых монет. При виде Горчака он раскрыл рот.
- Вот так-то! – опережая его, заговорил наёмник. – Давно ты меня в цепях вёз? А теперь, вишь, как всё обернулось!
- Ты не очень-то! – добродушно проворчал Ахтыгад. – Ему и так досталось, не позавидуешь! Это ж надо: хотел меня мечом порубить, богатырь!
Горчак уселся на лавку, поворошил босой ногой монеты на полу и покосился на Молнезара.
- Ты что это на него зыркаешь? – спросил Ахтыгад.
- Да тут, батюшка, дело такое... Я – человек бедный, в жизни ничего хорошего не видел, пятками голыми грязь топчу... Страсть как мне сапоги его нравятся.
Ахтыгад взгромоздился в высокое кресло и сидел чинно, как князь на престоле.
- Дурачок красненькому рад? Эй, богатырь, поделишься с моим новым помощником?
Наёмник испугался, что Молнезар слишком охотно отдаст сапоги, но тот, видно, смекнул, что к чему, а может и впрямь подумал, что Горчак спелся с колдуном, потому резво поджал ноги и насупился.
- Не хочет! – веселился Ахтыгад. – Жадный какой! Может, тебе заплатить? Дай-ка ему, человечек, за сапоги хорошую, крепкую зуботычину!
- Пусть берёт, - процедил Молнезар, с ненавистью разглядывая Горчака.
Наёмник, как хороший пёс, взглянул на хозяина, а, получив дозволение, в один момент стянул сапоги и, счастливый, повернулся к Ахтыгаду.
- Эх, батюшка, век не забуду твоей доброты! Посмотри на них! Пряжки золотые, каблук с подковкой, носок остёр!
Он приближался к колдуну, расхваливая обновку, и чувствовал, как метается в правом сапоге монетка. Ахтыгад величаво ухмылялся, и улыбка не сошла с его лица даже когда денежка, выскочив из сапога, как заряд из порока, стукнула его в лоб и прилипла. Он попытался ухватить монету, но та словно срослась с кожей. Только тогда колдун вскочил, в мгновение ока побагровел и завопил так, что затряслась изба:
- Измена!
Он взмахнул руками, хватая что-то невидимое, со свистом втянул воздух и дунул на Горчака. Наёмника шатнуло, однако устоял на ногах он без труда. Колдуна же скрючило и отбросило, глаза его налились кровью, губы посинели, ему как будто стало не хватать воздуха. Монета, висевшая на лбу, как украшение регистанских красавиц, засветилась жёлтым.
- Измена... – прохрипел колдун ещё раз, вцепившись в подлокотники трона.
Горчак бил от души. Ахтыгад шлёпнулся на трон и, вместе с ним, завалился в угол, на золотые монеты, серебряную посуду, браслеты с каменьями, жемчужные ожерелья, драгоценные ковры и гобелены, раскинул руки и затих.
- Сам дурак! – буркнул наёмник.

- Домовничать - оставаться ДОМА, вести хозяйственные дела. А герои вроде как во рву сидят, дома-то нет.
- разметали - это как-то от души и со страстью. Зачем им так, мясо же рядом! Может, "растащили"?
- мне кажется, выбивается. Очень длинно и вяло. "Памятный"?
- а не слишком ли соврменно? "У тебя котелок варит?"
Непонятно построено. Я бы сменила запятую после "Молнезара" на тире.
тут лишние запятые. И кажется, "Заулыбались" говорится о людях, а не об их частях.
если в мешочках, т
о их не видно и не понятно, что там именно амулеты с талисманами.
А разве одно не исключает другого?
А если "как" убрать?
а "нечасто" можно и в одно слово. Это изменит ритм фразы. Если надо, конечно.;)
Да, еще, ножки у поганок тонкие и длинные. Или этот колдун их на свое усмотрение перекроил?