***

Как профессор умудрился достать уран, наверное, одному Богу известно. Впрочем, лучше не поминать при нем имя Господа всуе. Хоть и физик-ядерщик, а весьма набожный человек. За неосторожное слово, а паче того – богохульство – может и по шее приложить. А рука у него ох и тяжелая…
Диву даешься, сколько в нем энергии. Откуда только берется… На зарплату университетского преподавателя особо не зарядишь внутренние батареи жизнерадостности и энтузиазма. А этот лысоватый шустрик по-прежнему горит жаждой исследования. Даже лабораторию себе отдельную выбил у ректора – огромное подвальное помещение под перестраиваемым спортзалом. Все ему надо успеть, все попробовать. Тот или иной эксперимент провести при новых условиях. Все физику микромира на макромир перекинуть пытается. Один раз даже оставили целый район без электричества – в целях эксперимента, само собой. Один черт – не хватило напряжения.
И вот сейчас, профессор Лаптев и я, его скромный ученик, студент четвертого курса Долматов, облачившись в прошитые свинцовой нитью комбинезоны, склонились над миниреактором. Сергей Антонович сам сконструировал это чудо и был необычайно горд тем, что может хоть с кем-то поделиться своими успехами. Я был единственным человеком, которому он доверял. Остальных он, отчего-то, чурался.
Урановые стержни встали, как и должно. Цифры на индикаторе аккумуляторной установки поползли вверх.
- Смотри, Андрюша, в этот раз напряжения должно хватить, - из-под шлема его голос доносился глухо.
- Сергей Антонович, а вы у…
Он даже договорить мне не дал.
- Абсолютно, мой дорогой! Уверен. На сто процентов. Энергии у нас даже в излишке будет. Если беспокоишься о безопасности, то никто и никогда не может быть застрахованным от того, что к нему домой придет пьяный сантехник и разломает гаечным ключом шкаф.
- Что?? – я чувствовал, что в комбинезоне выгляжу смешно. Но, видимо, когда еще и глаза на лоб лезут от удивления, я был настоящим посмешищем.
Профессор громко расхохотался.
- Не волнуйся. Это шутка о теории вероятности, применимая в нашем случае. Как и возможность аварии, это событие маловероятное, но, тем не менее, не невозможное.
О, боги… Когда он начинал так говорить, хотелось лезть на стены или забиться в дальний угол и зажать уши, чтобы не слушать его теоретизирований. Я и так сыт ими по горло. Ему бы проповедником работать или депутатом. Вот речи задвигать мастер…
За два года научной деятельности под чутким руководством профессора Лаптева я такого наслушался... То он рассуждал о теории относительности Эйнштейна. Спорил сам с собой. Приводил аргументы “за” и “против”. Говорил об абсолютности времени. А то тут же возражал, что необратимых вещей не бывает. Доказывал, брызжа слюной и с пеной у рта. Потом, ни с того, ни с сего указывал на существование “высшего разума”, безошибочно угадывая за ним Господа нашего и его “Великий Замысел”. Углублялся в философию абсолюта, лишь изредка выныривая из ее пучин, чтобы закурить очередную сигарету.
Я слушал, хлопая ушами и мотая на ус. Только по истечении двух лет уже и уши устали от постоянных аплодисментов, и усы обвисли от тяжкой ноши. Но приходилось каждый раз изображать заинтересованность, поддакивать. Перспектива остаться без диплома не радовала.
- Понимаешь, Андрюша, - завел он как-то очередную лекцию, - в микромире время обратимо. Оно может течь как в одну, так и в другую сторону, не изменяя физических свойств объекта. Если удастся реализовать переход от микро- к макромиру, то это будет величайшее открытие. Мы реализуем идею путешествий во времени. Мы сможем сделать этот мир лучше!
Помню, я тогда посмотрел на него как на сумасшедшего. Но спорить стал. Причем, возражал не против невозможности создания машины времени, а против последствий, что может повлечь за собой ее использование.
- Тогда появится возможность изменить ход истории. Человек станет равным богу…
За это глупое сравнение человека с Всевышним я и получил первую затрещину... Конечно, профессор потом долго извинялся, объяснял причину своего поступка. Каялся и божился, что такого больше не повторится. Потом доступно объяснил мне о возможности изменения пространственно-временного континуума. Про альтернативные реальности, которые на самом деле станут вовсе и не альтернативными…
В этот момент я понял, что мне не по пути с наукой. Получу диплом, и духу моего не будет в университетских стенах. Пускай мне придется три года провести рядом с этим безумцем. Будущее, порой, стоит дороже.
Потом были долгие часы, дни и месяцы, проведенные в лаборатории. Нудные процессы компьютерного моделирования и последующие безуспешные попытки реализации этих процессов экспериментально.
Энтузиазм профессора не иссякал. Совсем наоборот. С каждым новым экспериментом глаза Сергея Антоновича приобретали новый блеск. Он знал, к чему шел. Пусть микроскопическими шагами, но двигался к намеченной цели.
Он подолгу задерживался на работе, корпя над своим журналом с заметками, что не решался даже мне показывать. Лишь по случайности я заметил, как он прячет толстенный и довольно потрепанный том в личный сейф. Но виду не подал. Не хочет – его право. У каждого свой скелет шкафу.
И сейчас было похоже на то, что цель близка как никогда. Но я, как и раньше, не сомневался в провале, но профессор был настроен на успех.
- Андрей, неси подопытного, - Лаптев сорвал с себя шлем и расстегнул комбинезон. Я последовал его примеру, после чего пошел в “зоопарк”.
“Зоопарком” я называл небольшую комнату с клетками, где ждали своего участия в экспериментах разнообразные животные: крысы, хомяки, куры и еще какие-то божьи твари.
Сухо щелкнули запоры на двери, створки послушно разъехались в стороны, пропуская меня внутрь.
“Зоопарк” был практически пуст. Лишь одинокий петух встретил мое появление радостным кукареканьем, видно, наивно полагая, что я его кормить пришел.
Прости, Петро, но может статься, что умрешь ты голодным.
Подхватив клетку с кочетом, я поспешил обратно. Профессор уже ждал у раскрытых дверей “машины времени” – металлического бокса, сравнимого по форме и размерам с лифтом.
- Давай его сюда, - Лаптев бережно принял из моих рук клетку с птицей
- А теперь, мой хороший, тебе предстоит небольшое путешествие… - бормотал он, водружая клетку на установленный внутри машины столик.
Закрылись двери “лифта”, и я вслед за профессором оказался у пульта – внушительных размеров приборной доски с множеством кнопок, тумблеров и лампочек.
Взгляд скользнул по часам, чтобы засечь время начала эксперимента. Двадцать пять минут шестого.
- Ну, с Богом! – глаза профессора странно блеснули, когда он потянул за дроссель питания. Машина загудела. Приборная доска озарилась вспышками – словно гирлянды огней зажглись в новогоднюю ночь.
Ничего не происходило.
Я стоял и скептически ухмылялся.
Профессор сокрушенно вздохнул и выключил подачу энергии.
- Ну, куда на этот раз могла закрасться ошибка? – он уставился на меня.
Вопрос явно был риторическим. Оставалось только пожать плечами.
- Что ж, будем работать дальше… - унывать по поводу очередной неудачи профессор явно не собирался, - наверное, я где-то ошибся в коэффициентах уравнений электромагнитного поля.
Двери “лифта” распахнулись. Честно вам признаюсь, я ожидал увидеть обугленные останки или кровавые ошметки, разбросанные по клетке и полу. Размечтался! В клетке, где находился подопытный петух, одиноко лежало крупное куриное яйцо. Оно слегка раскачивалось и, кажется, намеревалось проклюнуться.
- П… профессор… - я в изумлении посмотрел на гения, стоявшего рядом со мной, - это потрясающе!
Лаптев и сам удивленно хлопал пушистыми ресницами. Внезапно он сорвался с места обратно к пульту управления, костеря себя на чем свет стоит. До меня долетали только обрывки: “полярность перепутал, старый балбес…”, ”а тут, идиот, еще и с направлением потока…”, “обратное экранирование…”
Пальцы ученого запорхали по клавишам, что-то меняя в драгоценном цикле.
- Сергей Антонович, зачем?! – я понимал, что не успею ему помешать нарушить программу. Оставалось надеяться, что где-то сохранилась копия, - это же гениально! Вы же открыли путь к вечной жизни, к бессмертию!
Ответом было молчание. В повисшей тишине раздавалось лишь клацанье клавиш, треск скорлупы за спиной и раздавшийся следом писк новорожденного цыпленка.
- Сергей Антонович…
- Да…да, Андрюша? – профессор, наконец-то соблаговолил оторваться от пульта, - секунду, тут всего пара штрихов… Как я мог упустить…
Снова ожесточенный стук по кнопкам.
Хотелось рвать на себе волосы. Я вспомнил, что не делал резервной копии нынешней версии программы. А этот гениальный безумец на моих глазах рушил творение, за которое его человечество по гроб жизни бы благодарило. Да, черт меня дери, какой гроб, если мы могли бы жить вечно?!
- Готово! – на лице Лаптева отпечаталась довольная улыбка. Хотя я сейчас с большим удовольствием оставил бы на физиономии светоча науки отпечаток своего ботинка.
Двери “машины времени” захлопнулись. Дроссель подачи энергии вновь был переведен в положение максимальной нагрузки. Установка загудела неслышимым доселе звуком - подобно сотне растревоженных пчелиных ульев.
Что-то щелкнуло… Как оказалось позже – тумблер сознания самопроизвольно переключился в положение “ВЫКЛ.”

В носу засвербело. Едкий запах настойчиво щекотал рецепторы.
Я окончательно пришел в себя, открыл глаза и чихнул. Мир вокруг качался, изображение плыло.
- Слава тебе, Господи! – над ухом раздалось кудахтанье Лаптева, - очнулся!
Возникло желание от всей души съездить кулаком по взволнованной профессорской роже, но не было сил. Не мог подождать, пока я уберусь от треклятого “лифта”? Интересно, чем это меня так шандарахнуло… “Машина” взорвалась?
Я обвел мутным взглядом помещение лаборатории. Никаких следов предполагаемого взрыва не было. Как и следов самого “лифта”.
- Что случилось? – чтобы разлепить спекшиеся губы, пришлось сильно постараться. Подташнивало. Отчаянно хотелось пить.
- Непредвиденный побочный эффект. Я и сам не знаю, в чем конкретно дело, но ты стоял
слишком близко к “машине”, - профессор как в мыслях моих читал – в его руках была алюминиевая кружка с водой. Он протянул ее мне. Подождал, пока я напился.
Несколько глотков воды совершили маленькое чудо – в голове прояснилось.
- А что эксперимент?
- С минуты на минуту грядет завершение, - в ответ я поморщился. Как будто нельзя было обойтись без выспренних фраз…
Профессор продолжил:
- Поэтому нам лучше отойти. Во избежание эксцессов, так сказать…
На ватных ногах, поддерживаемый Лаптевым, я дотащился до табурета за пультом. Сел.
Часы на приборной доске показывали без трех минут шесть. Значит, ориентировочно, я был без сознания менее получаса. Не слабо вырубило…
Прошло еще две минуты.
- Смотри, Андрюша! – голос Лаптева задрожал, - смотри…
Еще порядка двадцати секунд смотреть было не на что. Разве что разглядывать цементный пол, щербинки на нем. Лампочки на панели спокойно перемигивались. Потом возбужденно вспыхнули разом и потухли.
Машина времени (теперь можно именовать ее и без кавычек) вернулась на положенное место. По железному боксу сбегали голубые электрические разводы, скатываясь по поверхности, словно дождевые струи.
Створки разошлись, явив взгляду столик и цыпленка в клетке. Золотистый птенец только освободился от скорлупы и пытался сделать первые шаги на разъезжающихся лапах.
- Получилось! Андрей! Слышишь! Получилось! – в профессорских глазах, обрамленных пушистыми ресницами, сейчас отображалась крайняя степень восторга, граничащая с безумием. Так блестят глаза у маньяков или фанатиков – я видел по телевизору.
Впрочем, я и сам сейчас, наверное, выглядел не лучше. Увиденное не просто потрясало. Хотелось бегать, прыгать и вопить от радости. Свершилось то, о чем мечтали многие ученые, о чем писали фантасты, начиная еще с самого мсье Верна. Что разрабатывалось и браковалось бесчисленное множество раз. В создание чего я сам не верил, относился со здоровым скептицизмом…
Машина времени стояла перед нами во всей красе. А рядом находился гений, что спроектировал и довел до конца кажущуюся бесплодной идею.
- Сергей Антонович, это… - казалось, от волнения я забыл все слова, - это просто невероятно…

Собрались расходиться мы уже за полночь. Отмечали.
В загашниках у Лаптева пылился бочонок с пивом и таранька…
Пять литров исчезли за час. Пришлось сбегать в ближайший ларек за добавкой – вторым бочонком.
Когда я вернулся, профессор спешно оторвался от своего журнала, захлопнув вместе с ручкой, которой делал какие-то пометки.
Выпили еще раз за науку. Вообще, в это был самый популярный тост за вечер. Столько я еще никогда не “занаучивал”.
Вторые пять литров пролетели более заметно. Бочонок показал дно. Мы с профессором изрядно охмелели. У Сергея Антоновича даже язык начал заплетаться. И ноги. Стоило ему направиться в туалет (количество выпитого пива дало о себе знать), как он споткнулся.
- Вам помочь, Сергей Антонович? – икнув, участливо поинтересовался я, попутно выяснив, что и у меня язык заплетается.
- Не надо! – профессор резким уверенным жестом отверг любую помощь, - я сам!
Держась за стены, он двинулся дальше. Похоже, что “флагман” штормило довольно не хило.
Мое же внимание привлек его журнал. Что же профессор там пишет такое, что не скрывает от всех? Взглянуть хоть одним глазком, пока он отлучился по нужде.
Я раскрыл журнал на последней записи, где профессор оставил ручку. Пробежал глазами по первым строчкам…
Господи Иисусе, свершилось. Путь открыт. Я спасу тебя.
Ничего не поняв, я перелистнул несколько страниц.
Хмель ушел, оставив вместо себя животный страх.
Хотели сделать мир лучше, профессор? Я такого даже предположить не мог… Да и как, вообще, можно было думать о подобном святотатстве? И это верующий человек? Нет… истинно верующий никогда бы не решился на подобное…
То, что было навязчивой идеей, теперь становилось легко осуществимым. Лаптев намеревался отправиться в прошлое и спасти Сына Божьего от распятия. Он даже автомат приготовил с изрядным запасом патронов.
Я представил, как очередь из “калаша” разбрасывает легионеров, прошивает их кирасы. Как падают так и не успевшие натянуть тетивы велиты. Как в панике разбегается людская толпа… И как Сергей Антонович Лаптев оказывается лицом к лицу с Иисусом.
Что за этим последует: Рай на Земле или что иное? Не хотелось даже представлять. Мне нравился мир таким, какой он есть сейчас. В чем-то грязный и порочный… но живой! Где есть место всему: любви и ненависти, истинным светлым чувствам и страстям, которые порой весьма приятны. Где можно выбирать правду для себя, а не быть всего лишь одной из овец в неисчислимой отаре, которую погоняет заботливый пастух.
В коридоре раздалось шарканье. Профессор по стене полз обратно из туалета.
Я закрыл журнал и бегом вернулся на место к столику. Одним глотком допил пиво и закурил. Меня начал бить озноб.
- Андрюша, дай и мне сигарету, - промямлил профессор. Его соловелые глаза были полуприкрыты.
Пьян вдрободан. И если я дам ему закурить, то его развезет еще больше. А тащить на себе его тушу мне не улыбалось.
- Сергей Антонович, мне пора, да и вам… На улице покурим, - я загасил сигарету.
- Конечно, конечно… - он засуетился, - только пиджак одену.
Пиджак Лаптев искал минут пять. Тот в свою очередь преспокойно висел на спинке его стула.
За время поисков профессор умудрился пару раз упасть.
- Что-то меня мутит, - лицо его внезапно побледнело, - мне нужно на воздух. Закроешь лабораторию, - он бросил мне связку ключей и вышел.
Казалось бы – подарок судьбы. Но что можно успеть сделать за те несколько минут, что я останусь один. Мозг лихорадочно работал, перебирая возможные варианты.
Удалить программу – профессор во всем обвинит меня, и не видать мне диплома как своих ушей. И это в самом лучшем случае.
Что еще?
Взгляд остановился на миниреакторе…

- Идемте, Сергей Антонович, - я повернул ключ в скважине и протянул всю связку профессору, - вызовем такси, время-то позднее.
- Мрбрмн... – пробормотал он в ответ. Его тошнило.
…Приятный женский голос в телефонной трубке ответил: “Ожидайте, в течение пятнадцати минут такси подъедет”
…Запихав засыпающего профессора на заднее сиденье, я уселся рядом с водителем. Тот понимающе улыбнулся. Видимо, не раз приходилось возить домой пьяных университетских преподов.
- Куда едем?
- Сначала в Ленинск, потом на Левый Берег, - я откинулся на сиденье и достал очередную сигарету. Щелкнул зажигалкой. Внезапно накатило спокойствие и умиротворение.
Пусть все летит в тартарары. А профессор считает, что в лабораторию заглянул пьяный сантехник и разломал гаечным ключом все к чертям собачьим.
Я сделал, что посчитал должным. И пусть меня обвинят потомки. Хотя, кто им расскажет…
Поистине, можно начинать верить в высшие силы и судьбу. Ведь, окажись на моем месте кто другой – кто знает, что было.
- Случайность! - скажут скептики.
- Господне провиденье... - пробурчу, запершись в квартире, наедине с бутылкой водки...
***

Главной новостью всех информационных блоков города на следующее утро стал взрыв, произошедший под зданием недостроенного университетского спортзала. Лаборатория, находившаяся там, была полностью уничтожена.
К счастью, никто не пострадал…

10.




Вспышка растаяла и быстрым ручейком убежала в ствол пистолета.


Не успел я подумать «финита ля комедия», как мужик резко убрал оружие.


Его суровое щетинистое лицо расползлось в ухмылке, а губы зашевелились.


До моего шокированного уха докатилась фраза на незнакомом языке: «йуханунад»


Следом за иностранцем подал голос громила в таком же чёрном плаще справа от меня.


И пока я силился понять, что происходит, где я оказался, что-то непонятное расшатывало воздух:


«туребен илупоге тяровог» — последнее слово громила выделил басом отчётливее остальных.


Я задумался над словом «тяровог» и внезапно меня осенило: я понял, как оно переводится.


Теперь говорил третий «плащ», подпиравший меня слева — такой же пухлый и лысенький.


«нерап тотэтов» — указывал на меня толстым жилистым пальцем, и я наконец всё понял.


Прозвучавшая фраза — «нерап тотэтов» — переводилась как «вот этот парень», не иначе.


Незнакомцы говорили на выдуманном языке: переворачивали русскую речь наоборот.


До безобразия примитивно и банально: все реплики теперь звучали задом наперёд.


Удивительно, как у них получалось говорить так бегло? Натренировались что ли?


Я хотел посоветовать мужикам — поучаствовать в телепередаче «Минута славы».


Но рот мой не слушался, и пока я размышлял над этим, моё тело задвигалось.


Не в силах контролировать его, я с ужасом наблюдал, как оно куда-то пятится.


Сперва я понадеялся, что нахожусь на какой-то подвижной платформе, но нет.


Я наблюдал, как ноги самостоятельно переступают высокий порог у входа.


Мы выходили на улицу; два толстяка сопровождали меня, не отставая.


С такими серьёзными минами, будто телохранители президента.


Пока я силился задать какой-нибудь подходящий вопрос...


Пока я силился повернуть голову хотя бы на миллиметр...


Перед взором предстала унылая серая улочка.


Шёл дождь, чрезвычайно странный дождь.


Капли отлипали от грязи и бетона, улетали ввысь.


Одна такая стерва проползла по позвоночнику и оторвалась от шеи.


Мы выбрались задом из гаража, где остался «чёрный плащ» с пистолетом.


Вокруг протянулись ряды таких же скучных гаражей, на улице не было ни души.


И вдруг я понял, что это ещё цветочки: мне отшибло память! Ничегошеньки не помню!


Кто я такой, где мой дом, кем работаю, как учился, женат ли... Банальность во всех смыслах!


Только константы сохранились: планета Земля, холодное пиво, быстрый интернет, быстрый секс...


Кое-что из романов Пелевина и Данихнова вспомнилось... Может, я литературный критик?


Почему-то при этой мысли сразу замутило — значит, начинающий писатель, графоман.




9.




Сперва ситуация забавляла: прощупываешь память, как дырку после удалённого зуба.


Это не помнишь, то не помнишь, истерически хохочешь, находишь в беспамятстве облегчение.


Полный бред — слишком реалистично для сна, слишком продуманно для галлюцинаций.


А потом в машине понимание безвыходности из ситуации навалилось с новой силой.


С трудом удалось отогнать кошмарные мысли о будущем, нужно было собраться.


Всегда есть логическое объяснение, и если я верю в это, значит, я — атеист.


Уже неплохо, так когда-нибудь и первую любовь смогу вспомнить.


Думай! Я сидел на заднем сиденье какой-то солидной иномарки.


Два «чёрных плаща» — впереди, один говорил по мобильнику.


Разметка дороги выскакивала из-под капота автомобиля.


И вместе с ёлками и дорожными знаками устремлялась за горизонт.


Думай! Я не мог звук издать, не мог пошевельнуться ни руками, ни ногами.


Глазом повести не в состоянии, не говоря уже, что моргал кто-то вместо меня.


Если это какое-нибудь наркотическое средство, дайте два — врагам порекомендую!


Спустя пару минут я всё же заговорил, но не то, что на языке крутилось — опять перевёртыши.


Бритые гориллы тоже затараторили наперебой, мозг с трудом перестраивал в голове услышанное.


Вскоре я приловчился: всякие «ялбы» и «йухи» в речи мужиков давали время на передышку.


К концу затянувшейся поездки я занялся переворачиванием переведённого диалога.


Дело было сделано, когда за окном заскакали многоэтажки и витрины магазинов.


Оказывается, меня везли за город к человеку, у которого было дело для меня.


Дело пахло большими бабками; он — бывший банковский работник.


Он знал полезное применение моей нечеловеческой способности.


Потом незнакомцы спросили, могу ли увернуться от пули.


Я отвечал с ухмылкой, что вера в Бога — вот моя защита.


Они переглянулись, и на этом разговор закончился.


Или начался — это ещё как посмотреть.


Завеса дождя поредела; громила скривился.


Взглянул на небо и выставил руку ладонью вверх.


Мы выбрались из чёрного «ягуара», шагали непонятно куда.


Очутились в прибранном подъезде, начали взбираться по ступенькам.


В другой момент меня бы рассмешило, как мы пятились задом наперёд.


Мысли о комичности ситуации прогнала внезапная чудовищная догадка.


Пока я повторял расследование, моё тело очутилось в прихожей квартиры.


Толстяки в чёрных плащах с поднятыми руками остались по ту сторону двери.


Я неспешно снял куртку, разулся, поглядел на пачки денег, сваленных в кучу.


Потом я прильнул к глазку на двери и мы с «чёрными плащами» заговорили.


Оказалось, что они пришли за мной, и я долгое время не хотел их слушать.


Они беспрерывно повторяли, что они — не «мусора», и не желают зла.


Меня даже удивило, как я легко поверил им, оделся и поехал с ними.


Неужели я скорее открыл бы бандитам, чем сотрудникам органов?


Кто я и что натворил в прошлом — вопросы оставались открыты.


Быть может, я и не рисковал вовсе, доверившись «плащам»?


Я ведь обладаю какой-то способностью, от пули могу увернуться.


Получается, у меня весомый туз в рукаве — с чего бояться бандитов?


Но теперь не это волновало больше всего; это даже не имело значения.


Вернувшись в зал, я улёгся на диван, а осколки собрались с пола в чашку.


Она взлетела и уселась на край немного покосившегося журнального столика.


Моя нога отодвинулась; столик выровнялся; пронзительно запищал дверной звонок.


На экране телевизора мелькал какой-то блондин в костюме с фотографиями в руках.


В мозгу шевельнулось: это же ранний Кристофер Нолан! Оказывается, я ещё и киноман.


Только это было уже не важно, как и то, что было со мной раньше — уже не играло никакой роли.


Обдумав всё произошедшее сегодня, я пришёл к печальному выводу, чертовски печальному.


Тот первый бандит хотел сделать мне предложение, от которого я не смог бы отказаться.


В грязном гараже, среди деталей машин, инструментов и журналов «Наука и жизнь»...


Там я сегодня встретил свою смерть; там меня пристрелил неизвестный человек.


То ли по собственной глупости, то ли по приколу, то ли с холодным расчётом.


И теперь смотрю на свою жизнь, которая прокручивается в обратном порядке.


Вот, что ждёт нас после смерти: как жил, так и умирай — философия, однако!


Как всё поразительно просто и интересно придумано!


Столько было представлений о загробной жизни!


Но никто даже не догадывался о таком!


Лишь одна вещь меня не устраивает...


Всего одна вещь.


Я уже мёртв.




8.




Это конец.


Конец пути.


Начало конца.


Ужасный поворот.


Ничего не поможет мне.


Никто не подаст руку помощи.


Время — неумолимо движется назад.


Я не в силах остановить ход событий.


Театр одного актёра только начинается.


Мой собственный фильм — я в нём оператор.


Фильм длиною в жизнь; кара господня, не иначе.


Даже не знаю, сколько лет мучений предстоит мне?


Рука взяла чашку, поднесла ко рту, запрокинула, опустила.


После чего на донышке заплескались остатки чёрного кофе.


Я не мог плакать, беситься, крушить столики, посуду, телевизор.


Оставалось только раскинуть мозгами, чем я и занялся, глядя на экран.


Всё началось со вспышки выстрела, это говорит о том, что меня застрелили.


Мужик выхватил оружие слишком быстро, я не успевал ничего предпринять, да и как?


Скорее всего, надо было задействовать секретную способность, но я попросту не успел.


А жалко всё-таки, что способность активная, а не пассивная, как неуязвимость у супермена.


Теперь время двигается вспять, завтра будет вчера, и я буду медленно молодеть, мда.


Получается, что через... какое-то количество лет... превращусь в младенца и исчезну.


Шикарный расклад, надо срочно придумать, как остановить этот процесс!


Но как, чёрт подери, это можно сделать, если я не способен шевелиться?


Я словно прикован к телевизору: никак не повлиять на то, что на экране!


Только если связаться с самим телеканалом, остановить трансляцию.


Я начал мысленно молиться Богу, Святой деве Марии и другим.


Когда пошли начальные титры фильма, чашка наполнилась.


На блюдце появились нетронутые баранки и печенье.


Моё тело поднялось, занесло посуду на кухню.


Чайник холодел, а я возвращал еду в тарелку.


Котлеты вываливались изо рта на вилку.


Направился в спальню, провалился в сон.


Вынырнул из него поздней ночью, долго лежал.


Смотрел в потолок, хвалил себя, поглядывал на мобильник.


Приподнимал голову, вслушивался в темноту, будто ждал гостей.


Вскоре поднялся, достал из карманов куртки несколько смятых пачек денег.


Стодолларовые купюры — не мог налюбоваться, не мог сосчитать от волнения.


Затем я оделся, вышел из дома и бежал, бежал, бежал, изредка шёл быстрым шагом.


Избегал широких улиц: по дорогам в отдалении носились машины милиции, вереща сиренами.


Не оборачиваясь, перепрыгивал заборы частных секторов, здесь и там лаяли собаки.


Сирены становились всё громче; узкая улочка озарялась красными вспышками.


Наконец я быстро вышел на середину проезжей части, развернулся и застыл.


У моих ног — тело милиционера, молодоё лицо покрыла кровавая паутина.


Едва я навис над ним, он зашевелился, спина выгнулась «мостиком».


Алые ручейки побежали по щекам, шее и лобной доле в рану.


Фуражка вернулась ему на голову, он начал подниматься.


Я ощутил что-то тяжёлое и твёрдое в своей руке.


Она медленно приближалась к менту...


А потом резко ушла в сторону.


Кровь с виска парня исчезла.


Он выглядел напуганным.


Не верим своим глазам.


Он шептал, наверное, молитву.


Или что-то типа «мать моя — женщина!».


Я начал быстро от него удаляться, убегал.


На миг всё окружение предстало перед глазами.


Посреди улицы несколько трупов и машин милиции.


Парень с фуражкой стоял возле одной из них, стрелял в меня.


Моё тело неслось прочь от него, быстро виляя из стороны в сторону.


Руками я заслонял голову, пули, вроде как, ни разу не попадали — чудо!


В руке я нёс свой пистолет, по нему было видно, что он уже «отстрелялся».


Казалось, вот-вот хоть одна пуля ударит мне в руки, в ноги или в живот, но ни фига!


Наконец, мне посчастливилось добежать до укрытия — припаркованного микроавтобуса.


Периферическим зрением я уловил редких прохожих, которые возвращались к побоищу.


Я перестал пялиться на опустевший пистолет, высунулся из укрытия и начал «стрелять».


Пули вырывались из окон «мусоровозов» и из милиционеров — летели обратно в ствол.


Убитые оживали, вскакивали на ноги и брызгали очередями из автоматов по мне.


Я выскочил с другой стороны микроавтобуса и вернул к жизни остальных.


Помогал мне в этом второй пистолетик, он был намного меньше первого.


«Погоны» оперативно разбежались по своим машинам, дали задний ход.


Некоторое время я глядел им вслед, затопав в противоположную сторону.


Обогнул угол, поднялся по ступенькам, развернулся — двери разъехались.


Я очутился в довольно просторном холле какого-то небольшого банка.


Около десятка человек лежали на полу лицом вниз, не шевелились.


Я прошёл к кассам, положил маленький пистолетик на пол.


Сказал «цедолом» громадине в чёрном плаще.


Пистолетик заскользил к нему по плинтусу.


Он спрятал его в кобуру над ботинком.


«хрёт од юатичс» — крикнул я. —


«телотсип йаватсод ак ун ыт йэ»


Я перестал целиться в знакомого толстяка.


Вместо этого направил ствол в сторону лестницы.


В проёме дверей поднялся с ружьём охранник банка.


Заливавшая лицо кровь быстро втянулась в рану посреди лба.


Я отпустил спусковой крючок — рука с пистолетом сразу опустилась.


Он задрал ногу — дверь, ведущая на лестницу, с грохотом захлопнулась.


Я произнёс: «ясйоркто мазес... йеньлетаминв етиртомс... сукоф тедуб сачйес»


Потом я повернулся к испуганной кассирше и от чистого сердца поблагодарил её.


Вытащил из-за пазухи куртки около десятка пачек денег, передал девушке, она всё убрала.


Я поднял пистолет и закричал не своим голосом: «тиж шечох илсе акус яаннаблод икбаб иног»


Я пригрозил пистолетом заложникам и признался, что мечтаю застрелить какого-нибудь героя.


Попятился к выходу, остановился возле дверей, пальнул вверх и крикнул, что это ограбление.


В этот же момент люди начали вставать на ноги, возвращались к повседневным делам.


Передо мной возникла туша охранника, пуля из его затылка вернулась в мой пистолет.


Я последний раз окинул взглядом окружение и, как ни в чём не бывало, покинул банк.


Неспешной походкой я двигался через скопление людей на центральной улице.


Размышлял над тем, что произошло в банке — неужели я убил столько людей?


Сильного волнения по этому поводу не испытывал, но одного не понимал...


Кто же я такой? Как я предсказывал будущее? Экстрасенс что ли?


Я вспомнил, как ожидал нападения со стороны лестницы.


Я вспомнил, как узнал о пистолете на ноге у громилы.


Я вспомнил, как мчался под пулями к милиционеру.


Я понял, какой способностью обладаю!


Я понял, что движет мною!


Я понял, кто я такой!




7.




Я могу перематывать время.


Я способен обращать время вспять.


Не понимаю как, но я мог это при жизни.


Хотя подожди-ка, как перемотка работает?


Почему время движется в обратную сторону?


Возможно, тот выстрел в гараже не убил меня!


Раз перемотка времени работает — моя память неизменна!


Она сохраняется в отличие от всего остального и не перематывается!


А значит, в тот раз мне просто не повезло — пуля угодила в мозг до того, как...


О боже... Я слишком поздно включил перемотку — у меня повредилась память!


И теперь время мотается назад, но я ничего не помню и не в состоянии остановить его!


Так, спокойно, я найду выход, главное — что я всё ещё жив, хоть и заперт в ловушке.


Возможно, мне следует произнести какое-то заклинание... хотя нет, точно не вслух.


Может, нужно совершить какое-нибудь движение пальцами, или как Элли каблучками?


Стоп-стоп-стоп! Если я мотаю время, то каким образом я узнаю, как его остановить?


О господи! Если человек получает возможность перематывать время, то...


Первое, что он сделает — это вернётся в своё прошлое, чтобы изменить его.


Скорее всего, я поступил точно также, а значит, выходит парадокс!


Я проскочу самое раннее изменённое событие в моей жизни...


А за ним — ничего необычного — я никогда не услышу правду!


Значит, у меня нет возможности изучить свой навык заново.


Значит, я обречён двигаться назад во времени до конца.


А какой это будет конец, если уж на то пошло?


Исчезнув в утробе матери, я начну свой путь?


Или время остановиться в мире навсегда?


Или время продолжит свой бег назад?


Этот вариант — наиболее логичный.


И это совершенно не радует меня.


Что же делать, как всех спасти?


И, желательно, себя самого.


Боже, помоги мне, я прошу тебя!


Кто-нибудь, о небеса, дайте подсказку!


Что мне делать и каким образом спасти мир?


«Время остановись!», «Время замри!», «Stop!», «Play!»


Моё тело беззаботно гуляет по городу, а я мысленно грызу локти.


Не выходит, не получается, я ничего не могу сделать, не понимая принцип.


Принцип работы перемотки... чёрт, да я даже не физик, как я могу понять его?


Пока я бился о стенки собственного черепа, время ежесекундно уменьшало шансы.


Шансы на спасение человечества.


Шансы на спасение самого себя.




6.




Апатия лавиной накатила.


Несправедливый мир отторг.


Я пятился по лестнице в чужом доме.


Инстинктивная память включила перемотку?


А как же теперь инстинктивно её остановить?


Я задавался этими вопросами снова и снова.


Пока не услышал сбоку: «упож в лошоп и ун»


Ответил: «тижолдерп олед ёом акчомад етитох как»


Теперь я мог разглядеть её — неописуемая красавица-брюнетка.


Она: «лемузебо месвос ыт». Я: «атевазиле йонмос мёди генедером удубодя!


Елизавета? Я её знаю? Кто она такая?




5.




На какой-то миг всё замерло.


И вот я почувствовал контроль над телом.


Опустил голову, медленно моргая, уставился на ладони.


Сжимал и разжимал пальцы в кулаки, как маленький ребёнок.


Услышал шелковистый голос Елизаветы и обомлел: нормальная речь!


— Ну что ты ещё хочешь? — вопрошала женщина в халате.


Я не мог подобрать слов, подобно рыбе хлопал ртом.


Она выжидающе топала ножкой, скрестив руки.


Вздохнула, попыталась захлопнуть дверь.


Я удержал её и спросил: «Кто вы?»


Она закатила глаза и буркнула:


— Опять твои шуточки!


— Кто вы, скажите!


— Отпусти меня!


— Помогите мне, прошу!


— Милицию вызову, отпусти!


— Не надо! Простите, простите!


Я убрал руки, но она не закрыла дверь.


— Что за чертовщина с тобой творится, Дима?


— Я не помню вас! Хоть убейте — ничего не помню!


Схватился за голову, прижался к стене и сполз на пол.


— Что ты задумал? Что за дурацкая игра? — восклицала она.


Я не слушал её, только сейчас осознав, что перемотка остановлена.


Но как мне это удалось, я ведь ничего особенного не делал?


А она всё стояла и стояла в дверях, в халате и тапочках.


— Вы моя жена? — тихо спросил я и сразу же пожалел.


Она театрально закатила глаза и закрыла дверь.


Недолго думая, я подскочил и постучался.


— Милицию вызову! — прозвучал ответ.


— Помогите мне! Пожалуйста!


— Ну что ты хочешь? — Дверь отворилась.


Я несколько секунд собирался с мыслями.


— Это сложно объяснить. Во-первых, у меня амнезия.


— Чего?! — с ухмылкой воскликнула она. — Что ты несёшь?


— В меня стреляли. Пуля попала в голову. Я лишился памяти.


— Бред! Мы с тобой разговаривали минуту назад, и ты всё помнил!


А затем она сдвинула брови, скривила улыбку и задала новый вопрос:


— Или ты хочешь сказать, что слетал в прошлое и тебя там, бедного, подстрелили?


Невозможно описать то выражение, которое застыло у меня на лице — да и как я мог знать?


— А хотя ты ведь не можешь возвращаться в прошлое, только из будущего в настоящее, точно!


— Откуда... откуда... откуда ты можешь это знать?! — Я приблизился и схватил её за плечи.


— Руки! — понизила до змеиного шипения голос Лиза, мне пришлось отпустить женщину.


— Ты меня обучила этому? — я моргал со скоростью пулемёта. — Ты тоже умеешь это?


— Дима, хватит мне мозги пудрить! Ты сто раз уже рассказывал про своё умение!


Боже мой, с какой целью я рассказывал о своей способности этой стерве?


Неужели я такой любитель хвастаться, что не мог удержать это в тайне?


Я оглядел её с ног до головы — такая красотка, мечта, а не женщина...


Неужели я выложил всё, пытаясь произвести на неё впечатление?


Неужели я таким образом собирался залезть ей под юбку?


Да, она привлекательная, да, интересная, но...


Неужели мне она так сильно нравилась?


Неужели моя перемотка не помогала?


— Лиза, ответь честно на один вопрос...


— Только если не личного характера!


— Мы с тобой занимались сексом?


Пощёчина как взрыв в раю.


Вот и все точки над i.


Неужели я люблю её?


И как это она не далась?


Сопротивлялась перемотке!


Во всех вариантах будущего!


Сколько раз я искал к ней подход?


Сколько раз она не давала даже надежды?


Сколько раз я возвращался к одному и тому же?


Ага, тогда вот почему перемотка времени прекратилась!


Получается, я не единожды возвращался к диалогам с Лизой!


Сколько я совершил попыток, чтобы довести паузу до автоматизма?


Инстинктивная память сотворила чудо — по привычке остановила время!


— Не понимаю, что ты задумал в этот раз с амнезией, но ничего не выйдет!


— Постой! — Снова удержал дверь. — Я тебе рассказывал о своей способности?


— Да, да, ты у нас великий волшебник, слышала сто раз! — Она устало вздохнула.


— Послушай, Лизонька, — взмолился я. — Пожалуйста, расскажи, как ею управлять!


— Ну, точно разыгрываешь меня! — воскликнула она, с силой потянув за ручку двери.


— Ни в коем случае, клянусь! Пожалуйста, помоги мне! Я забыл, как перематывать время!


— Ха, так я и поверила! — Она ещё раз позволила мне насладиться прелестной улыбкой.


— Богом клянусь, сердцем матери и кровью отца, не вру! — Я даже на колени рухнул.


— Ты в бога не веришь — это во-первых, и это больно похоже на очередную уловку!


— Лиза, скажи, просто скажи, я тебе вообще объяснял, как у меня это получается?


— Ага, забудешь такое: ты даже пытался научить меня, думал, не один такой.


— И ты мне разве верила? Верила, что я могу управлять временем? Верила?


— Дай-ка подумать, — Она наигранно постучала пальчиком по подбородку. —


Ты предсказывал каждое моё действие, каждое слово, каждую мысль.


Сначала это было забавно, я советовала тебе выступать где-нибудь.


С такой способностью ты мог бы стать самым богатым человеком.


Но ты почему-то прицепился именно ко мне, одинокой женщине.


И даже, несмотря на твоё здоровское колдовство...


Ты совершенно не в моём вкусе.


У тебя нет шансов.


И со мной ты теряешь время.


Которого у тебя бесконечно много.


Ты любишь напоминать об этом, ага.


Ну, а теперь верю ли я в твою магию?


Конечно, меня уже просто тошнит от неё!


Я не откажусь забыть о ней и о тебе, так и знай.


Но тебе под силу вернуть в прошлое только себя.


Поэтому скажу тебе одно — иди ты к чёрту, Дима!


— Стой! — Я в очередной раз придержал дверь. —


Я совсем уже достал тебя, Лиза, понимаю.


Я, наверное, перепробовал все методы.


Хочешь, чтобы всё закончилось?


Хочешь, чтобы я прекратил?


Ты хочешь этого, да?


Отлично, тогда умываю руки!


Я обещаю уйти и не возвращаться!


Я обещаю, больше не тревожить тебя!


Но сделай милость, я молю тебя, помоги мне.


Объясни, каким способом получалось перематывать время.


Это единственное, что я прошу сделать для меня, пожалуйста.


— Просто объяснить? — Лизины брови недоверчиво поползли вверх. —


И ты отстанешь от меня и моих копий в параллельных мирах навсегда?


— Да, — с трудом выговорил я, не до конца уверенный в правильности сказанного.


Елизавета сильно призадумалась, подперев бока своими маленькими кулачками.


Я уронил взгляд на её пушистые тапочки, не имея храбрости поднять его выше.


— Дмитрий, ты действительно разучился скользить во времени, не врёшь мне?


Я печально помотал головой, а пальцы рук сцепил в замок, чтобы не дрожали.


— Ты что и вправду позабыл всё, что было до какого-то... момента в будущем?


Я медленно кивнул, оторвал взгляд от тапочек и всмотрелся в её глаза.


Такие милые светло-каштановые зрачки — да Винчи обзавидовался бы.


И тут я подумал, что не брошу её, ни в коем случае не брошу Лизу.


Быть может, я заново влюбился, или обезумел, как и раньше.


Не просто ослепительно красива — ангелы и рядом не стояли.


Казалось, я прожил с ней целых три жизни, и встретил вновь.


Да, существуют незнакомки — ради которых можно умереть.


Научусь я перематывать время заново, или нет...


Но Лизу никогда не оставлю, умру под дверью.


— Тогда, выбирай: перемотка или я?


Вопрос захлестнула пронзительная тишина.




4.




Я хотел, чтобы она повторила, но комок стал в горле.


Она выдвинула мне ультиматум, строгое условие, два варианта.


Выберу первый — получу божественную силу, смогу подчинить мир.


Выберу второй — женюсь на одной из самых красивых женщин на Земле.


Я закашлялся, или мне показалось, что кашлял — смотрел на неё, не отрываясь.


Сколько уже раз я добивался от неё хотя бы приблизительно похожего вопроса?


И если я столько времени уделил ей, будет глупо так просто опустить руки!


Однако, выбрав перемотку, я смогу начать всё сначала, она всё позабудет!


Но не спеши, Дима, вдруг это — ловушка, вдруг это — неправильный ответ?


Она ведь обидится: такой преданный поклонник променял её на магию!


Хитрая лиса, я раскусил твой замысловатый план — не проведёшь!


— Тебя... — вырвалось изо рта. — Я выберу тебя, Лизонька!


И вновь красавица похвасталась белоснежной улыбкой:


— Я так и знала, что враки это всё. Амнезия, ты подумай!


Ни один человек не отказался бы от перемотки!


Ну ты и мудак! — покачала головой Лиза.


А потом дверь закрылась, обдав меня ветром.


— Лиза, постой, Лиза! — Я заколотил руками. — Лиза!


— Звоню в милицию! — предупредила она из недр квартиры. —


Вряд ли это сильно навредит, но тебе придётся перемотать время.


Но зато в этой реальности ты оставишь меня в покое, в кои-то веки!


— Лиза! Я разучился обращать время вспять! Поверь мне! Лиза! Мать твою!


Вдруг совершенно неожиданно я вспомнил про пистолет у себя за поясом.


Выхватил его, задумался на мгновение, а потом врезался плечом в хлипкую дверь.


Она вскрикнула и выронила телефон, оттуда еле слышно донеслось «алло».


Слишком поздно, всё катится к чёртям, слишком поздно — я чуть не взвыл.


— Откуда... у... тебя... пистолет? — выговорила она по слогам, отступая.


— Лизочка, прости меня, — прошептал я, со страхом глядя на оружие.


— Дима, зачем тебе пистолет? Дима, у тебя же есть перемотка! Успокойся!


— Лиза, мать твою! — закричал я в бешенстве. — Я ничего не помню! Помоги мне!


— Хорошо, хорошо, только скажи, как мне тебе помочь! — Она спиной упёрлась в шкаф.


— Мать твою, Лиза, мать твою! — Меня будто заклинило. — Я же говорил! Перемотка!


— Ты это серьезно, что ли? Дима, ты серьёзно? — Её ресницы невинно хлопали.


Пистолет я снял с предохранителя, и сказал, что я серьёзно, посыпая речь матами.


Ну, безмозглая дура! — подумал я. — Убить бы её, да сердце не позволит.


— Не скажу, — тихо сказала Елизавета. Закрыла глаза. — Не скажу, стреляй.


Я немного помолчал и снова разразился потоком матерных ругательств.


Хотел ударить её, подошёл, замахнулся пистолетом, но не смог.


Хотел застрелить её, и в голову целился, и в грудь, но палец не слушался.


— Что ты наделала? — вопрошал я, указывая на телефон. — Меня же, небось, разыскивают!


— Поделом тебе, — прошептала она, из глаз потекли слёзы. — По заслугам.


— Ах так? Ах так, значит? — кричал я, срывая голос. — Так ты заговорила?


После стольких дней, месяцев, а может и лет, которые я потратил на тебя!


Я поднёс пистолет к виску, смотрел ей в лицо — а она на меня.


Представил, как падаю вбок, словно подкошенное дерево.


Наверное, забрызгаю её кровью, будет верещать...


Засунул ствол глубоко себе в рот, скривился от вкуса металла.


Меня чуть не вырвало — приставил пистолет к подбородку.


— Что ты делаешь? — изумлённо спросила Елизавета.


— Я... я не могу убить ни тебя, ни себя! — взревел я. —


Конченная тварь, пропади ты пропадом, мразь, я ненавижу тебя!


— Дима, ты с ума сошёл, одумайся! — Лиза округлила глаза.


— Я не знаю, как доказать тебе, что люблю тебя! — опускаю пистолет.


Мелькает ошалелая мысль: «В меня ведь уже стреляли!


Сильная боль тогда запустила перемотку времени, точно!


Инстинктивная память не подвела и сейчас не подведёт!»


— Я не знаю, как доказать тебе, что забыл перемотку!


Приставляю пистолет к паху.


Стреляю.


Занавес.




3.




Ангелы зовут это небесной отрадой.


Черти зовут это адской мукой.


Люди зовут это... а не важно.


Не важно, что говорил Гейне.


Я застрял между мирами.


Боль вытесняет из реальности.


Сердцебиение наоборот — не отпускает.


Кто-то не любит, что у роз есть шипы, я же благодарен…


А не важно, что говорил Карр, всё это пустые слова.


Тюремная больница стала для меня домом.


Тюремная больница стала моим гробом.


Здесь моя история закончится.


И миру станет легче.


Да и мне, пожалуй.


Когда я вспоминаю Лизу, мне кажется…


… что ничего больше не произошло в моей жизни.


Ну вот опять, начинается.


Снова о смысле жизни рассуждаешь.


Ещё Ницше вспомни.


А почему бы и нет?


Существует всего два пути, чтобы избавиться от страданий:


быстрая смерть и...


А не важно, не повезло мне, только смерть и остаётся.


Второй день лежу в больнице под капельницей.


Смотрю на электронное табло.


Ломаная линия отсчитывает секунды до моей смерти.


И в правду, какие у меня варианты?


Влачить жалкое существование?


С отстреленным пенисом, мочевым пузырём и треснутым бедром?


И умудрился же я так удачно подстрелить себя!


Но сил терпеть это больше нет…


Я не уверен, что смогу подняться на ноги.


Но могу попытаться доползти до операционной.


Ещё не знаю, как мне обойти охрану и дежурных.


Отыскать бы пустой шприц, скальпель или электропилу.


И чего-нибудь выпить.




2.




— У вас один час.


— Хорошо. Эй, ты спишь?


— Что ты хочешь от меня?


— Спокойней, Дима. Спокойней.


— Зачем ты пришла сюда? Уходи!


— Дима, я решила навестить тебя.


— Проваливай! Не нужны мне твои цветы!


— Разве ты не хочешь поговорить со мной?


— Нет, совершенно не хочу, уходи, прошу тебя!


— После всего, что произошло, думаю, я имею право...


— О чём мне с тобой говорить? О том, что чуть не убил тебя?


— Нет, я много думала над ситуацией, которая у нас сложилась...


Я думала, что ты обманываешь меня, хочешь просто переспать со мной.


Не верила, что у тебя амнезия и что ты действительно потерял способность.


У меня накопилось много вопросов, и только ответы на них могут расставить всё по местам.


Объясни мне, прошу, не отмалчивайся, как ты потерял память и оказался тогда со мной?


— Инстинктивная память! Она подвела меня в первый раз, подвела и во второй!


— Прости, я не понимаю, ты можешь объяснить мне понятным языком?


— В меня стреляли. Пуля угодила в голову, прямо в мозг. Почти убили.


Но я, по всей видимости, инстинктивно обратил время вспять.


Тело выжило, а память повредилась, я не знал, кто я!


Ничего не понимая, наблюдал, как мотается время.


Остановил время инстинктивно, увидев тебя.


— Ты... ты не обманываешь меня? Правда?


— Потом я задумался, что инстинкт поможет снова.


Я думал, смогу пользоваться такой памятью, думал, этого хватит.


Когда решил стрелять себе в член, подумал, что инстинктивно запустится перемотка.


Но этого не произошло — наверное, мне никогда не стреляли в яйца — и вот я здесь.


— Господи, какой кошмар! Дима! Ты выжил из ума! До такого докатиться! Ужас!


— Ты пришла критиковать меня? Или тебя совесть привела, чтобы помочь?


— Не всё так просто, не всё так просто... Ты ведь начнёшь всё сначала?


Знаешь, что я тебе скажу? Смотри: видишь это кольцо у меня на руке?


Мне сделали предложение, Дима. Я согласилась, ты понимаешь?


Я нашла своё счастье! Я люблю этого человека! Понимаешь?


Я не хочу, чтобы в какой-то другой реальности я стала твоей.


Ты и так мне не нравишься, ни внешне, ни внутренне.


А с перемоткой — ты становишься монстром!


Я хочу, чтобы ты поклялся, что не станешь...


Не станешь больше добиваться моей руки и сердца.


Слышишь меня? С перемоткой или без! Даже не пытайся!


Ты слышишь меня? Спрашиваю один раз: ты согласен на это?


Готов поклясться всем, чем дорожишь, что меня не будет с тобой?


— Торжественно клянусь своим половым членом, отстану от тебя, как скажешь.


— Хорошо. Тогда последнее: ты вернёшься к самому началу, к гостинице.


В день, когда мы впервые познакомились — ты помог мне с чемоданом.


Ты ведь помнишь этот день? Я хочу, чтобы в моей памяти его не было.


— Как скажешь, милая, как скажешь. Не думаю, что у меня есть выбор.


— Видишь кольцо? Этот человек мне очень дорог, не забирай его у меня!


— Хорошо, я вычеркну тебя из своей жизни, ты и так отняла слишком много сил.


— Надеюсь на это, Дима. Очень надеюсь.


— Так как пользоваться перемоткой?


— Ты говорил, что это очень просто.


Как пультом от видеомагнитофона.


Итак, для начала тебе понадобится...




1.




Я выдохнул, и сигарета стала чуть длиннее.


Стрелки часов двигались в обратном направлении.


А через секунду они замерли, и побежали как обычно.


Я затянулся, сигарета немного укоротилась.


Я, наверное, сводил Бога с ума...


Стоял возле входа в придорожную гостиницу и курил.


Её машина шумно ворвалась на стоянку, разрушив спокойствие поздней ночи.


Она, наверное, сильно устала, всё валилось из рук — сумочка, ключи, тяжёлый чемодан.


— Вам помочь? — задал я риторический вопрос, подхватив чемодан.


— Да ладно! — кинула она риторический ответ. — Ой, спасибо.


По пути до её номера Лиза рассказала, откуда приехала и какие пробки в городе.


Я входить не стал, мы дружелюбно попрощались, я отошёл в холл и сел на скамейку.


Стоит ли всё рушить заново, чтобы построить нечто большее?


Стоит ли опять идти по недружелюбному пути?


Кто она такая, чтобы противиться перемотке?


Кто я такой, чтобы уважать чужие интересы?


Почему бы ещё разок не попробовать?


Попытка не пытка.

Любовь
— начало и конец
нашего существования.
Без любви — нет жизни.
Поэтому любовь есть то,
перед чем преклоняется мудрый человек.
(Конфуций)

сначала и до момента Х время шло вспять, потом остановилось, а затем, получается, пошло правильно (это я о больнице)?
В итоге, если рассматривать с начала до конца, то получается, что после перемотки он сначала лежал в больнице, а уже потом был разговор у двери, амнезия и выстрел. Хотя как раз в этом месте повествование линейное.
Так задумывалось?
Или я сама себе умудрилась запутать?

После восхождения Императора на Золотой Трон, в Империуме образовалась группа людей, уверовавшая в так называемое «Второе пришествие божества». Они считали, что когда-нибудь душа Императора, затерянная в варпе, сможет вселиться в тело младенца, и Повелитель снова поведет Человечество в бой. Вернутся Потерянные Примархи, восстанут легионы воинов и люди уничтожат всех своих врагов. Доподлинно неизвестно, были ли это обыкновенные сектанты или истинно «просвещенные», но факт остается фактом – огласить свои верования означало бы признать то, что Императора покинул своих слуг. Потому Орден Иллюминатов – самая скрытная организация, когда-либо существовавшая в истории Империума.
Целью Иллюминатов является подготовка ко «Второму пришествию». Их влияние повсюду. Даже самый высокопоставленный член Адептус Терра может оказаться членом Ордена. Иллюминаты готовы пойти на все ради достижения своих целей. Клевета, лжесвидетельство, подкуп, шантаж и даже физическая ликвидация – ни один способ не является грязным, пока речь идет о судьбе всего Человечества.
Несмотря на то, что Орден предпочитает решать проблемы деньгами или обманом, его боевое крыло редко остается без работы. Обычно убийцы интегрируются в местные отделения Экклезиархии или Администратума. Редки случаи военного вмешательства в крупные конфликты, однако прецеденты имеются – на планете Гаспар воин-наставник отделения мечников бросился на помощь имперским гвардейцам, вырезав дюжину Эльдаров, а затем растворившись в ночи.
Убийства, совершаемые Иллюминатами, можно условно разделить на две категории. Некоторых убирают за то, что они пытаются прямо воспрепятствовать свершению великих планов, но бывают и те, кто может помешать в будущем. Слежением за судьбами подобных людей занимаются Предсказатели. Глядя в варп, они гадают, когда и где этот человек сможет изменить имперскую историю. Когда предсказание будет составлено, устранением потенциальной угрозы займутся так называемые Охотники.
Если считать, что воины-мечники и убийцы – ударная сила Ордена, то Охотников можно считать элитой элит. Их методы столь же различны, сколь и изощренны. Охотниками не становятся – ими рождаются. С самого детства их обучают искусству убийств, параллельно искореняя привязанности и слабости. Тренировки весьма суровы и очень немногие доживают до финала. Наставники не привыкли жалеть своих учеников, так как смерть – единственное искупление неудачи.
Как и все Иллюминаты, дети в конце обучения проходят обряд Просвещения. Бывает, что прошедшие самые суровые тренировки погибали именно во время обряда.
«Чтобы познать Хаос, нужно стать с ним единым целым», - гласит кодекс Ордена. Последний тест – стать оболочкой для демона и силой воли изгнать тварь обратно в варп. Только достойные сквозь кромешную тьму приходят к свету и становятся членами Ордена. Но даже после столь тяжких испытаний, каждый будущий Охотник еще должен доказать свою верность, пройдя путь воина от начала и до конца. Побывать в шкуре информатора и дозорного, стать членом отряда слежки, поучаствовать в ликвидационных операциях и, наконец, получить от своего магистра благословление с первым приказом на устранение.

Пролог

Инар чувствовал жар полыхающего в огне дома. Дома, которого у него больше нет. Молодой парень с маленьким чемоданом шел в ночи, удаляясь все дальше от огромного пожара. Шел вперед, не оглядываясь и не сомневаясь. В тот момент он понял: «Жизнь – это не сказка, в которой счастье длится вечно. Беда может случиться в любой момент и абсолютно с каждым». В голове его проносились разные мысли: «Но почему именно со мной? Я простой парень. Я никому не делал зла… Я ни в чем не виноват! Я знаю, можно все вернуть... Должен быть способ, и я найду его! Обещаю!». Глупые и наивные мысли. Когда-нибудь он поймет это. Но сейчас, по прошествии четырнадцати сезонов со дня его рождения, он отправлялся на встречу новой жизни…
Инар брел по тропинке среди улиц его родного города, вернее – небольшого предгорного городишки… хотя нет, уже не родного…Путь его вел к вокзалу. Мысли все не оставляли его. Там его дожидалась тетя Элла, бывшая подруга семьи.
- И это все, что ты хочешь взять с собой? - спросила она, с удивлением поглядывая на небольших размеров чемоданчик.
- Да, - сухо ответил парень. Выглядел он совершенно отрешённым, погруженным в себя.
Тем временем тетя обратила внимание на небольшое зарево совсем рядом за городом. Там, где был дом семьи ее лучшей подруги.
- А что там за пожар? Зарево аж отсюда виднеется… подожди, не ты ли…
- Да… так горят старые воспоминания, - задумчиво пробормотал Инар.
Элла горько улыбнулась. Она вспомнила, как часто засиживалась за чашечкой чая с Марией. Как нянчилась с маленьким Инаром. Ей казалось, что он совсем не вырос. Хотя внутренне за последний месяц он должен был повзрослеть так, как некоторые беззаботные люди не взрослеют и за пять лет.
- Стало быть, ты точно все решил и уже не передумаешь, - не спросила, а констатировала факт она, с сочувствием поглядев на юношу.
Тот не ответил, лишь коротко кивнул.
- Ладно, идем уже на твой поезд, а ни то опоздаешь.
Они двинулись к платформам. Молча.
Инар сел в поезд на свое место около окна.
- Прощай. Надеюсь, ты когда-нибудь вернешься.
«Внимание! Поезд отправляется в Столицу Дельмир». Вагон тронулся.
- Спасибо вам за все. Может быть и вернусь… но вряд ли, - Инар выдавил из себя некоторое подобие улыбки и помахал рукой. - До свидания, тетя Элла.
Поезд все быстрее удалялся от небольшого предгорного городишки под названием Бьер. Мальчик кинул последний взгляд в сторону своего бывшего дома. Клубы дыма поднимались высоко в воздух, и в глазах юноши отражалось тусклое мерцание. Лицо Инара словно застыло. Казалось, оно было отлито из метала. Слишком молодое, для такой грусти и печали. А вот душа металась и не находила себе места от невыносимой боли.
«Я все верну. Не знаю как. Но я буду искать способ до самого конца…».

Единожды упомянув полную форму имени/топонима, далее использовать только сокращённую: Йоханнесбург/Ёбург, Максимиллиан/Макс, тощо.

– Существуют ли какие-нибудь определенные методы имяобразования героев?
Олди: Имена героев в книгах – серьезнейшая задача для писателя. На чем можно строить образование имен героев? Ведь брать просто так, от фонаря, нельзя безусловно. Первый принцип – этнографические, географические, расовые, национальные и прочие особенности. Если действие, к примеру, происходит в Средней Азии или на другой планете, где смоделирована цивилизация, близкая по характеру к земной Средней Азии, то, конечно, мы будем искать подходящие по этому параметру имена – Хасан, Абдулла, Джалал-ад-Дин и пр. От нюансов, востребованных писателем, от того, хочет он построить древнюю или современную цивилизацию, зависит звучание и написание уже выбранных имен – нужен легкий турецкий акцент, и Абдулла превратится в Абдулло. Или акценты сместятся в другую сторону: был Абдулла, станет Абд-Алла (подчеркивая перевод: Раб Аллаха) или Абдул.

Дальше начнется зависимость звучания/написания имени от характера персонажа. Нужен персонаж-боец, персонаж-упрямец – понадобится жесткое произношение, и на первый план выйдет Абдул, краткий и четкий (подчеркиваем: в данном случае – для русскоязычного читателя). Абдулло – уже в фонетическом плане более мягкий характер, это слышно по звучанию. Короче, вслушайтесь, и сразу поймете. Ирина – это одно, а Татьяна – другое. В первом случае сочетание «р» и «н», во втором – мягчайшее «тья-а-а». Представить себе «железную леди» Татьяну не слишком просто – смягчение плюс ворох ассоциаций из классики мешает.

Теперь на очереди ассоциативный план имени. Сперва сработали местность, время и история: у нас, скажем, викинги, значит, Сигурд и Зигфрид. Далее – связь звучания с характером персонажа. И наконец – ассоциативный ряд, отголоски имени в восприятии читателя. Надо четко понимать, что Абдулла вызовет у читателя ряд ассоциаций, в том числе смешных: Абдулла из "Белого солнца пустыни" способен потянуть за собой целый гарем и реплику: «Махмуд, поджигай!», например. Если нет каких-то резко выраженных национально-географических особенностей – ни Абдуллы, ни викингов, и тюбетейки со шлемами не носят – мы ассоциативный план можем вывести в главные. Если я называю персонажа Петром, нужно ли мне, чтобы за персонажем у образованного читателя волочился шлейф ассоциаций: Петр-камень, рыбак, первый апостол, хранитель ключей от Рая. Или, допустим, царь Петр Первый. Если персонаж носит фамилию Рабинович, нужен ли мне шлейф анекдотов за Рабиновичем или нет? Или, может, лучше сменить ему фамилию? Найти подобную, но без анекдотического использования?

Ассоциации можно закладывать намеренно, или, наоборот, отказаться от них, взяв нейтральное имя.

Опять же следует учитывать формулировку имени в потоке действия. Те же восточные имена можно составлять из длинных конструкций (с приставками аль, ибн, умм…), подчеркивая колорит – а можно давать в сокращенном варианте. Это будет зависеть от того, ведут ли герои, скажем, философскую беседу или уже рубят друг дружку ятаганами. «Гиас-ад-дин абу-ль-Фатх Омар Хайям ан-Нишапури ударил его дубиной по голове» – пока доберешься до дубины, уже забыл, о чем шла речь. И краткий Омар куда лучше орудует дубиной, чем его многослоговый тезка. А если он сидит на тахте и курит кальян, то уже можно не торопиться: «Гиас-ад-дин абу-ль-Фатх Омар Хайям ан-Нишапури сладко затянулся кальяном» – и сразу запах дыма, экзотика…

Шутка, конечно. Но доля истины в ней налицо.



– А если принцип имяобразования заимствован из другого языка? – допустим, на английском слово звучит с конкретным значением, и хочется выразить смысловую нагрузку слова…



Олди: По-русски? А пример можно?



– Ну, допустим, Скай – «небо»? Как записать имя героя – Скай, чтобы смысловая нагрузка имени осталась? Скай – как бы свободный…



Олди: А с чего вдруг у русскоязычного читателя имя Скай непременно вызовет ассоциацию с небом? Допустим, он не знает английского языка, или плохо знает, или русские буквы имени «Скай» не вызовут у него ассоциации с английскими небесами… Это допустимо, если имя «Скай» будет в тексте где-то обыграно: кто-то пошутит по поводу «неба» и «свободы», или каламбур вплетет. В частности, в большой повести или в романе есть пространство текста, где позволительно раскрутить цепь сложных «именных» ассоциаций, каламбуров, шуток и т. д. В рассказе, где текста гораздо меньше, автор может просто не успеть развернуть эту дополнительную информацию в полной мере. И получится, что это выстрелило для очень ограниченного круга читателей, кто хорошо знает английский; а если будет не английский, а, к примеру, латынь, то группа «посвященных» сразу уменьшится.



– Я правильно понимаю, что лучше придерживаться одного выбранного способа имяобразования? То есть, нельзя на протяжении одной книги использовать два или три способа?



Олди: Можно использовать хоть все способы разом. Это зависит от того, что мы хотим в итоге. Здесь, допустим, герои названы по местности (в этих краях характерны такие имена), а там другие герои названы кличками и прозвищами, которые в первую очередь задействуют у читателя ассоциативный ряд и не имеют прямого отношения к этнографии. А еще один герой – нам в данном случае нужно ЗВУЧАНИЕ. Сигурд – почти наверняка герой, а не размазня. «Г», «р» и «д» – звучит! Опять же, включается комбинирование. Чтобы мы имели возможность показать: этот человек, грубо говоря, космополит, он – выходец из общества, где произошло смешение племен и народов, а соответственно, имен и фамилий. Создаем комбинацию русского имени и французской фамилии, или азиатского имени и немецкой фамилии и т. д. Сразу становится понятно, что у героя – разнообразные этнические корни.



– Я имею в виду случай, когда в одной и той же книге к образованию имени первого героя подошли одним способом, а к образованию имени другого – другим способом.



Олди: А мы и отвечаем: нормально. Если это оправдано характеристиками героев и задачами автора. И если в тексте (в данном мире и декорациях) это уместно, если здесь может существовать герой с таким именем… Потому что когда вокруг сплошная Индия, а герой-абориген – не приезжий! – носит, скажем, русское или английское имя, это вызовет естественное недоумение читателя. И придется четко формулировать в тексте мотивацию такого нонсенса. Допустим, герой был слугой приезжего и его так прозвали в итоге. Или, наоборот, местные не могут выговорить чужеземное имя и переделывают его на свой лад – такой вариант тоже возможен и уместен. Не надо ездить в Индию: в Москве в одном доме живут инженер Иван Петрович (один тип имени) и уголовник по кличке Хлыщ (второй тип имяобразования).



– Дело в том, что мы обсуждали некий текст, и один известный – я не буду называть фамилию – писатель наш российский указал мне на это, как на недостаток в моем произведении.



Олди: Тут нам нечего добавить, не зная контекста. Не читая произведения, не сделаешь выводы. У вас есть выход – стать известным российским писателем, сбросить этого с парохода истории, занять его место и учить других, как обращаться с именами.



– Читая ваши книги, можно заметить использование всех аспектов имяобразования. В "Кабирском цикле" многое строится на конфликте: Абу-т-Тайиб Аль-Мутанабби – Фарр-ла-Кабир. Тут есть противостояние двух имен, двух мировоззрений реальных восточных поэтов – Аль-Кабира и Аль-Мутанабби. Далее: в «Ойкумене» Лючано Борготта является Тартальей изначально. А что лучше – давать клички, как в случае с Аль-Мутанабби, какие-то пестрые мазки характера в процессе книги или изначально задать характер как у Тартальи? Лючано – «звонкий», Борготта – «рычащий», Тарталья – известнейшее амплуа злодея…
Олди: Имя задает часть характера. В жизни так бывает не всегда. В жизни вас могут звать, как получится. А в книге писатель изначально строит созвучие имени и персонажа. Свое прозвище герой может получить в процессе развития действия, а не с самого начала. Опять же, если он начинает проявлять качества, которых не проявлял раньше, или попадает в ситуацию, где его по-другому называют, то «усложнение» имени оправдано. Раскрывается новая грань характера, персонаж получает новое прозвище, которое это подтверждает и поддерживает. А возможно, он уже получил прозвище ранее, и лишь в процессе развития действия мы видим, почему его так назвали.

Если сантехник Вася – звучит естественно, то режиссер массовых зрелищ Вася – уже не работает, он будет Василий Петрович или по прозвищу. Хотя в самом начале имя читателю мало что говорит по характеру, кроме звучания – то, как оно звучит, намечает основные черточки: Абу-т-Тайиб Аль-Мутанабби и Василий Петрович – разные акценты… Имя – как зародыш: чем дальше раскрывается характер в произведении, тем шире должно разворачиваться звучание и значение имени. Тем оно интереснее работает. Вполне можно добиться, например, комического эффекта, когда имя и характер героя совершенно не соответствуют друг другу.

Закрывая тему с именами – раз вспомнили Лючано Борготту, то и мы вспомним, как один читатель придрался к «Ойкумене»: дескать, в романе вычурность и усложненность имен! Цитата: «аж до ерничества вычурно». А мы в свою очередь не понимаем, в чем вычурность, если негра зовут Мбеле или Квангва? – его и должны так звать! А условного «итальянца» зовут Лючано. А условного «русского» зовут Аркадий Викторович Мальцов. Или тот же помпилианец – ближайший аналог: римлянин – Гай Октавиан Тумидус («тумидус» – «надменный» на латыни). И нам удивительна позиция: «Ишь, чего напридумывали! Всех бы назвали Ваня да Петя – и не было бы проблем».

Имя – это важно. Скажем, «фэнтезийный» персонаж – малефик Андреа Мускулюс. Мы понимаем, что это частенько вызывает у читателя улыбку. Улыбка от имени – контраст с профессией малефика-вредителя. А у образованного читателя вызывает еще и ассоциацию с реальным лютеранским проповедником Андреасом Мускулюсом, который, в частности, писал в 1561-м году: "Мы хватаемся за последний крошечный кусочек мира. Несомненно, что Конец Мира близок…" – и уже тогда ассоциации совсем не смешные. Если уметь, то автор от игры имен получает колоссальное удовольствие. И часть читателей – тоже.

Разные субчики бывали в моем баре, но такое пугало вижу впервые!
Вроде бы, нормальный человек, а как приглядишься, так сразу испытываешь чувство неприязни. Глаза у парня остекленевшие, кривая ухмылочка застыла на тонких губах, уродливый сабельный шрам полностью пересекает левую щеку, черные волосы неухожены и всклокочены - соломенное чучелко, ни дать ни взять. Да еще и эти клыки… Необычайно острые, между прочим – такими только колючую проволоку перекусывать. Глаза тоже обычными не назовешь. Точнее, глаз – второго я не видел, его прикрывала черная прядь волос. У парня был холодный, безжалостный и, в то же время, неуместно озорной взгляд. Нет, что-то не то с этим чудаком, уж поверьте моему чутью.
Одежда на нем не лучше внешности – плащ, который мог бы показаться модным лет пятнадцать назад, изношен в лохмотья, левая штанина брюк вся в грязи, неоднократно штопаные дыры от огнестрела на футболке. Короче говоря, создавалось впечатление, будто бы паренек вернулся прямиком с Войны в Болотах.
Я быстренько опустил глаза, чтобы незнакомец не заметил, с каким интересом я его разглядываю. И все же, я был несправедлив к пареньку. Вы только гляньте на сапоги! Крепкие, высокие, да и походка в них становится пружинистее. Ишь как вышагивает… Забавно только… Забавно только то, что сапоги подобного фасона шились на имперских фабриках, а не на синдикатовских.
От этой мысли во мне проснулись инстинкты старой ищейки. Ничего особенного, конечно, но любой нормальный имперец в здравом уме не стал бы соваться на Четвертый уровень. Это значило, что парень здесь с какой-то целью. А я уж на своем опыте знаю, что все цели у имперцев хорошими не назовешь. Любой другой на моем месте упустил бы эту деталь – господи, да кому какое дело, в каких ты сапогах?! Я, в свою очередь, человек бывалый, как-никак, оперативник Сети, пусть и в отставке.
Давненько мне не попадались имперские шпики, давненько. Ровно пять лет, точнее. Все они были хлипкими сопляками лет двадцати и раскалывались после пары хлестких ударов. А этот явно был бойцовой породы – высокий, мускулистый, тяжелые кулаки, да и крупнокалиберный пистолет, ненавязчиво топорщащийся из кобуры на поясе, намекал, что с его хозяином не просто опасно, а очень опасно связываться. Надо будет этого гражданина разъяснить…
Незнакомец внимательно осмотрел зал, будто бы выискивая кого-то. Его взгляд остановился на девушке, одиноко сидевшей в дальнем углу. Остроносая такая девчушка лет двадцати пяти с белым шарфиком, неряшливо обернутым вокруг тонкой аристократической шейки. Ничего особенного.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка ощутимо занервничала, оставила на столе чаевые и удалилась в уборную. Она даже не заметила (или сделала вид, что не заметила?), как шарф соскользнул с ее шейки, обнажив клеймо в виде цифры «II» на ключице.
Вот тебе и подарочек.
Ситуация, похожая на ситуацию с имперцем – никто, кроме оперативников Сети и особ, приближенных к королевской семье, не имел и малейшего представления о значении этого символа. Ни один полицейский или сыщик не смог бы поймать девушку – бедолаги даже не знали о существовании татуировки престолонаследия, которой Карл пометил своих преемников.
Бывшая Вторая наследница Трона Синдиката, принцесса Сабрина Лорéнс соизволила наконец выйти из подполья. Полгода скрываться от лучших агентов принца Грегори – это многого стоит. Я-то думал что ее поймают сразу после попытки покушения на жизнь принца, однако эта на первый взгляд безобидная девочка оказалась крепким орешком. На поиски были брошены все силы, по гиперволновому телевидению каждые два часа передавали описание внешности Сабрины, полиция перевернула Старый Город вверх дном – и все безрезультатно. Непонятно, кто же решил помочь этой предательнице покинуть дворец незамеченной? Почему лучшие сыщики все зубки-то пообломали, взявшись за это дело? И, наконец, какую цель преследовал Грегори, «забыв» упомянуть о татуировке?!
Теперь хотя бы на второй вопрос нашелся ответ – гадина отлично замаскировалась. Если бы не клеймо, я бы ни за что в жизни не узнал Сабрину. И дело даже не в том, что свои черные, как смоль, волосы принцесса перекрасила в русый цвет. Ее лицо чуточку вытянулось, скулы обрели рельефность, разрез глаз стал уже. На руках появились татуировки, присущие бандам Нижних уровней, манеры огрубели – короче говоря, она прекрасно терялась в толпе таких же молодых вертихвосток. Но непростительная рассеянность выдала её с головой. Ну что же, со злорадством подумал я, твоя песенка обрывается здесь.
«Не забудь про имперца, придурок», - елейным тоном подсказал здравый смысл и улегся спать. Черт возьми, а про паренька я совсем забыл, хотя он был намного важнее и опаснее принцессы-неудачницы. Ну ничего, и на него найдется управа.
Я огляделся - незнакомец исчез вслед за Сабриной. Значит, уже можно было доставать «стук-телефон». Набрав номер специальной линии для синдикатовских информаторов, я торопливо прошептал:
- Говорит номер 63/19. Ты не поверишь, но Самозванка попалась. С ней какой-то имперец, похож на гвардейца. Не помешала бы поддержка.
Незамедлительно последовал ответ:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги.
- Уж постараюсь, - буркнул я и положил трубку.
И тут из женской уборной раздался леденящий душу крик, медленно переливающийся в плач отчаяния. Тонкий и острый как игла, он впился в мой мозг.
Я выхватил пистолет из кобуры под стойкой и поспешил на помощь жертве, но внутренний голос твердил одно и то же: Сабрине ты уже ничем не поможешь.


Сабрина давно знала, что этот разговор рано или поздно будет иметь место, но когда Дэниел, собираясь утром на службу, начал его, она все же оказалась не готова к такому повороту событий:
- Тебе нужно покинуть мой дом.
Дэниел не шутил. Когда он предлагал Сабрине убежище, речь шла о двух-трех днях, но спустя полгода ситуация так и не изменилась – сыщики продолжали рыскать в поисках девушки, и опасность того, что ее рано или поздно найдут у него, существенно повышалась.
- Тебе нужно покинуть мой дом, и желательно прямо сейчас, - сдвинув брови, решительно повторил Дэниел. Он уже был в полном боевом обмундировании и теперь зашнуровывал сапоги. – Риск слишком большой. Ходят слухи, что у Караса чешутся руки начать расследование в своих же рядах. Скорее всего, принц даст ему официальное разрешение задействовать палачей. И если так, то предвидятся пытки. Никто не застрахован. Стоит им меня расколоть - конец всему мероприятию. Нас обоих ликвидируют, без лишних слов. Уходи, ради своего же блага.
- Дэниел, без тебя и твоей поддержки… я погибну, - ответила Сабрина, сжав руки в кулачки.
Натянув на голову балаклаву, солдат заметил:
- Если ты будешь одна, тебя не станут убивать. Грегори не горит желанием корчить из себя тирана – его позиции на политической арене и так непрочны. В крайнем случае, отделаешься легким огнестрельным ранением.
- Ты умеешь утешить, дока, - буркнула Сабрина и бухнулась в кресло. Дэниел лишь покачал головой.
- Ну что же, - наконец сказал он, закинув за плечо винтовку и обернувшись к девушке, - прости меня, принцесса. Боюсь, я так и не выполнил своего долга пред тобой. Но…
Сабрина неслышно встала, приставила указательный палец к губам и мягко поцеловала оторопевшего солдата. Тот отскочил от принцессы как ужаленный.
- Пожалуйста… - прохрипел он, покраснев. – Не нужно. Я ведь ничего не просил взамен за свою помощь!
- Дурак! – вскипела Сабрина. – Я люблю тебя, идиот! Неужели ты этого не понимаешь?! Плевала я на этот чертов Город! Плевала на Синдикат! Плевала на Трон! Давай просто свалим отсюда, милый! Мы ведь можем быть счастливы и в Оцеплении! Ты ведь знаешь, как хорошо Арбитры относятся к беженцам!
Солдат лишь отрицательно мотнул головой:
- Арбитры любили беженцев семьдесят девять лет назад, Сабрина. Те времена прошли – они сейчас всех считают за еретиков и предателей. К тому же, я не заслуживаю права уходить, пока тощая задница Грегори греет Трон. А насчет тебя… неужели ты сдаешься? А как же план по уничтожению Синдиката?
- Я никогда не ставила себе целью уничтожение Синдиката! – возразила Сабрина. – Все, что я делала, я делала ради Елизаветы. А сейчас… я устала, Дэниел. Я просто устала. Я больше не хочу бороться. Хватит с меня всего этого. Целых полгода - и никакого прогресса. Это все равно что бег на одном месте.
- Мы еще можем продолжить, - спокойно ответил Дэниел. – Людям нужно время. Они готовы бороться с Грегори, но они также боятся его мести. Дай им пару недель, и все будет решено.
- Заговор? Убийство принца? Ты наверное шутишь, - едко заметила Сабрина. – Все эти «походы в народ»… так, шелуха. Когда я говорила с ними, то в их глазах видела только страх и злость. Никто ничего уже не сможет сделать. Был только один шанс уничтожить Грегори – и он был у меня. Я посмела его упустить. Все.
Сабрина ждала, что Дэниел будет разубеждать её – как делал это всегда. Но на лице Роско уже царила маска глубочайшего разочарования.
- Вот значит как… Наверное, нам не о чем больше говорить… принцесса… - процедил солдат. – Ты знаешь, где выход. Прочь.


Принцесса бежала вниз по лестнице, давясь слезами. Ее предавали, и не раз. Но сейчас так с ней поступил любимый человек. И осознание этого жгло сильнее каленого железа.
Она даже не заметила как оказалась в каком-то задрипанном мотеле на окраине Сектора. Старичок за стойкой администратора так внимательно изучал фотографию на ее фальшивом удостоверении, что девушка испугалась – вдруг тот обо всем догадался. Но на этот раз пронесло – вернув принцессе документ, старичок сообщил, что кредитные карточки они не принимают, а берут лишь наличными. Еле сдержав вздох облегчения, Сабрина расплатилась за дешевый номер на втором этаже остатками своих сбережений. Лежа на продавленном диване и уставившись в потолок, девушка начала собирать заново картину произошедших с ней событий, заодно вспоминая известные ей факты из биографии расторопного рядового.
Дэниел Роско, двадцать пять лет. Обыкновенный солдат, неравнодушный к судьбе Старого Города. Пожалуй, даже чересчур неравнодушный. Его неприятие какой бы то ни было власти вызывало у Сабрины замешательство. Дэниел был рожден в семье синдикатовского армейского офицера, взращен по всем правилам военного воспитания и вымуштрован лучшими инструкторами. Семья потомственных солдат Роско считалась одной из самых уважаемых в узких кругах военщины Старого Города. Однако, несмотря на такую наследственность, Дэниел всеми фибрами души ненавидел Синдикат – в частности, принца Карла III, занимавшего Трон в течение семидесяти восьми лет. Отношения Сабрины с правящей верхушкой тоже были ни к черту – но по совершенно иной причине…
Поступив на службу, Дэниел не особо старался помочь Старому Городу. Результат: восьмой год отпрыск семьи Роско ходил в рядовых. Только громкое имя защищало Дэниела от полного разжалования.
Почему же он тогда спас ее? Сабрина не могла найти ответа на этот вопрос. Она снова и снова прокручивала в голове события того дня, но решение загадки постоянно ускользало от нее…
Принцесса прекрасно понимала, что Дэниел стал ее идеальным подчиненным, сообразительным и гибким телохранителем, укрывавшим девушку на протяжении полугода у себя дома. Дэниел, в свою очередь, знал, что принцесса уже ничего не сможет сделать для Старого Города, но продолжал беспрекословно верить ее словам, что наступят лучшие времена, и периодически сопровождал девушку в её «походах в народ» на Нижние уровни. Там Сабрина пыталась найти людей, которые бы помогли ей свергнуть Грегори, но так и не встретила поддержки.
Да, Дэниел сделал для своего «командира» многое. В частности, подарил ей новую внешность – если бы не его связи с некоторыми работающими в подполье хирургами, принцессу поймали бы сразу же после бегства из Дворца. Своим сослуживцам солдат сказал, что отныне будет жить с подругой. И, как он и предполагал, заподозрил неладное только капитан Карас. Основания были – почему это «свой в доску» рядовой Роско вдруг ни с того ни с сего никого не хочет знакомить со своей новой подругой, да еще почти сразу же после исчезновения Второй наследницы? К тому же, во время поисков принцессы во Дворце он куда-то запропастился, позже сказав капитану, что выпроваживал на улицу какого-то оборванца. Констебль, дежуривший у входа, подтвердил слова Дэниела, так что Карас остался ни с чем. И все же рядовой был обеспокоен – слишком уж гладко все прошло. Ему казалось, что его должны были хотя бы допросить для виду, ну или лишить недельного жалования, но никакой реакции со стороны капитана не последовало – тот лишь скрипнул зубами, сверкнул глазами, да отстал. А от доконавших расспросами друзей Роско отделался непочатой бутылкой амасека, которую добыл когда-то в винных погребах отца. После доброй дюжины стопок нерадивые сослуживцы даже забыли, за что пьют…
Сабрина не заметила, как начала засыпать. Помотав головой, девушка сосредоточилась и попыталась анализировать сложившуюся ситуацию. На Дэниела можно было не рассчитывать, как и на помощь обывателей. Оставалось только одно…
Подняв трубку телефона, принцесса замерла. После того, как она наберет номер, обратного пути не будет. Но что делать? Хмурясь и припоминая цифры, Сабрина сделала последний в своей жизни звонок:
- Алло. Это ты? – тихо произнесла она. – Нам нужно поговорить…


Избрание Грегори новым королем должно было изменить все. Людям казалось, что наступает новая эпоха, ошибки Карла медленно забываются, а в восстановлении прав Сабрины на Трон многие видели чуть ли не признак начала эры любви и согласия. Тут-то молодой наследник и показал свои зубки.
После того, как Сабрину официально признали Второй наследницей, в Старом Городе начались празднования. В это же время принц Грегори набросал на листке странный план – до конца года фабрики должны сконструировать, как минимум, сотню танков, иначе полетят головы. Когда кто-то из советников спросил его, зачем это нужно, Грегори ответил просто и без обиняков: «Я собираюсь начать войну с Арбитрами».
Сабрина была в тронном зале и слышала это. Что-то щелкнуло в мозгу принцессы. Она вдруг поняла, что со сменой лидера ни черта в Синдикате не изменится, а все станет только хуже.
Недолго думая, девушка достала пистолет и три раза выстрелила в простодушного принца. К сожалению, пули не смогли пробить крепкого мундира с кевларовой подкладкой, да и Грегори не оценил самоотверженность Сабрины по достоинству. Принцесса бежала…
… чтобы тут же затеряться в бесконечных коридорах и развилках синдикатовского дворца. Иронично, но именно в этот момент подстанция дала сбой, и свет, вкупе с камерами наблюдения, отключился. Когда личной охране наконец надоело бегать в потемках коридоров с фонариками наперевес, к делу подключилась армия с приборами ночного видения. Человеком, разыскавшим принцессу-отступницу, стал нерадивый рядовой Дэниел Роско. Он задал беглянке только один вопрос:
- Зачем ты это сделала?
И ответ девушки спас ее от смерти:
- Грегори собирается ввергнуть нас в пучину войны. Я не могла поступить иначе.
Так произошло их первое знакомство.
Кое-как обогнув патрулирующих коридоры Дворца охранников и солдат, рядовой все же сумел вывести принцессу, воспользовавшись собственной карточкой доступа, выданной ему в тот день на время операции. Когда они наконец покинули здание, снова включился свет. Однако, у беглецов не было времени гадать, удача ли это или чей-то дьявольски просчитанный план. Но чудеса все продолжались – после перезагрузки, в системе Дворца не осталось записей об использовании карточек доступа на входах и выходах.
- Мы покинули Дворец. Это, конечно, прекрасно, но как черт возьми мы уберемся отсюда? – спросила запыхавшаяся от долгой беготни по коридорам Сабрина. – Это центр Сектора, вокруг рыщут патрули, личная охрана, не говоря уж о твоих дружках из армии. Как ты рассчитывал меня спасти?
- Заткнись, я думаю, - процедил Роско, оценивая обстановку. Несколько грузовиков спецотрядов полиции чуть поодаль, кордон у входа и напирающая толпа зевак. Накинув на голову принцессы валявшийся рядом балахон, оставленный безызвестным и крайне непрактичным бездомным, Дэниел скрутил девушке руки за спиной и, прокричав уставившемуся на него с немым вопросом констеблю: «Этот попытался войти без билета!», аккуратно начал продираться сквозь толпу. Наконец, они вышли к какому-то темному переулку, где рядовой снял импровизированный капюшон с головы полузадохшейся Сабрины.
- Теперь беги, - пробурчал Дэниел. – Я не собираюсь с тобой нянчиться. И постарайся найти себе пластического хирурга – твое личико примелькалось, любой жаждущий денег и славы засранец может опознать тебя. А если тебя поймают – то нам обоим каюк, не говоря уж о том, как мне будет обидно за потерянное время.
- Слушай, я не знаю, как тебя зовут, но я очень благодарна тебе. Спасибо. – Глаза принцессы подозрительно заблестели, и Роско вдруг почувствовал, как к его горлу подкатывает ком. Нет, он не мог просто так уйти, оставив ее здесь на растерзание всем этим синдикатовским сволочам…
Рядом с парочкой вдруг остановился автомобиль – Дэниел тут же схватил Сабрину и слился с ней в долгом поцелуе. Стекло медленно опустилось и из машины выглянул одноглазый водитель:
- Эй, парень, ты Дэниел Роско, верно? – рядовой никак не отреагировал на эти слова, хотя и был крайне удивлен. Водитель заговорщически улыбнулся и крикнул: – Знаю, что это ты. Бери свою принцессу, доктор Уильямс предлагает ей сменить имидж.
- Черт возьми. И как только он меня нашел? – пробормотал Дэниел, помогая Сабрине сесть в машину.


С доктором хирургии Габриэлем Уильямсом (сам же Уильямс утверждал, что он в первую очередь ученый, а во вторую – хирург) Дэниел познакомился не так давно – месяца два назад, во время подавления контр-синдикатовских бунтов в Восемнадцатом Секторе. Тогда рядовой Роско состоял в одной из команд зачистки. Среди руин разоренного временного штаба бунтовщиков солдаты нашли заложника – связанного по рукам и ногам доктора Уильямса. Для человека, оказавшегося в столь необычном положении, доктор был на удивление спокойным – однако, судя по речам, ученый сошел с ума. Заботы по эскорту Уильямса к палатке медиков возложили на Дэниела. За это время бедный рядовой успел выслушать столько бреда, сколько не слышал за всю свою богатую на абсурд военную жизнь. Но в милом идиотическом лепете свихнувшегося доктора Дэниела вдруг насторожило одно заявление: «Судный день грядет, господа и дамы. Я дал сердцу тьмы прорасти, и теперь, ведомый мраком, царящим в его душе, Рыцарь стремится уничтожить этот мир. Возрадуемся же этому событию, братья и сестры, и поднимем бокалы за новый, мертвый мир! Аллилуйя!».
Пару дней спустя Уильямс пришел в себя, и когда Дэниел пришел навестить доктора, с целью расспросить о «грядущем Судном дне», ученый с непониманием в глазах смотрел на рядового Роско и утверждал, что ничего подобного не помнит. Психологи списали это на шок – бунтовщики похитили Уильямса из его собственной квартиры средь бела дня. Все найденные работы по биосинтетике сожгли, о чем доктор еще долго сокрушался. Дэниел же все никак не мог понять – какой от этого похищения прок? Выкупа не затребовали, родственников не предупредили… Получалась сущая несуразица.
Покопавшись в городских архивах, Дэниел выяснил, что дипломированный хирург Габриэль Уильямс долгое время занимался разработкой и исследованием биосинтетики – материала, способного гармонировать с внутренней средой живого организма, не вызывая при этом отторжения тканей. Эта технология позволяла минимизировать риск при протезировании – биосинтетические легкие приживались лучше, чем изготовленные из стандартных материалов, да и затраты на их производство были существенно меньше. Часть, обозначенная как проект «Вторая жизнь», была засекречена, и лишь пустив в ход все влияние, которое у него имелось, Дэниел добился разблокировки интересующих его данных.
Главным куратором и, по совместительству, разработчиком проекта являлся некто В.М., бакалавр медицинских наук, почетный выпускник сто девятнадцатого года академии Адептус Медикус Терры – Уильямс при нем был лишь ассистентом. Заинтересовавшись личностью таинственного доктора, Роско затребовал список всех выпускников академии за этот год. И снова натолкнулся на скрытый блок, однако, настолько высокого уровня допуска, что его могли просматривать только оперативники Сети и особо уполномоченные детективы, нанятые Синдикатом. Учитывая то, что имперцев на территории Старого Города не особо жаловали, да и они сами не любили появляться, помощь Уильямса терранскому бакалавру в проекте казалось, как минимум, странной. Но, пошевелив мозгами, Дэниел пришел к выводу, что этот В.М., возможно, сумел наладить связь с кафиссийским доктором хирургии – как-никак, светило всего субсектора - и они спелись на почве разработки одной и той же идеи.
Так или иначе, Роско решил бросить эти детективные штучки и навсегда позабыть о том, что он увидел и услышал. Но доктор неожиданно снова дал о себе знать, когда Дэниел в нем сильнее всего нуждался…
Уильямс стоял у наблюдательного окна, через которое можно было лицезреть операционную. Казалось, старый доктор еще сильнее осунулся со времени последней встречи с Дэниелом. Он сгорбился, видно было как судорожно трясутся его руки – то ли от страха перед неизвестной угрозой, то ли от дряхлости – хотя Уильямсу было всего семьдесят пять лет, возраст небольшой по имперским меркам. Несмотря на то, что доктор большую часть своей жизни посвятил биосинтетике и проблеме протезирования, сам он имплантов не признавал. Даже на новый закон, принуждающий всех практикующих хирургов модернизировать силиконовыми нервами свои кисти (для улучшения чувствительности во время проведения операций), Уильямс наплевал, мотивировав решение тем, что он и так неплохо справляется, в то время как к обновленным рукам придется еще долгое время привыкать. Во избежание возмущенных воплей со стороны большей части клиентуры доктора – дам преклонных лет с маниакальным желанием омолодиться, - люди из министерства не стали трогать старого хирурга, оставив его оперировать на свой страх и совесть.
- Не знал, что вы и рожи умеете перекраивать, - сказал Дэниел, как только одноглазый водитель снял с его и с головы Сабрины черные мешки. – Кстати, к чему весь этот фарс?
- Напоминаю вам, что я ближе к ученым, нежели к практикующим хирургам, - снисходительно заметил Уильямс. – Этого человека зовут Дональд, он мой самый верный подчиненный. Можете верить ему так же, как мне. – Водитель поклонился. – Что же до мешков… Видите ли, если вас и вашу принцессу поймают и начнут пытать, есть огромная вероятность, что под впечатлением от мастерства королевских палачей вы расскажете им все о вашем маленьком побеге, в котором косвенно замешан я и прямо – один мой хороший друг. После этого у вас обязательно спросят, где доктор Уильямс отдыхает каждую субботу и воскресенье – и вы будете вынуждены раскрыть местоположение моего тайного убежища, в котором мы, собственно говоря, и находимся.
- Очень интересно, док. Как мы можем доверять вашему шоферу, если вам доверяем с натяжкой? - Дэниел выразительно шмыгнул.
Уильямс лишь покачал головой.
- Хотя бы достаточно того, что я приказал вытащить вас из самого эпицентра поисков? – поинтересовался старый ученый.
- Ладно, считается, - усмехнулся рядовой и пожал руку доктору. – Благодарю. Вы ведь знаете, кто это? – указал он на молчащую девушку.
- Принцесса Сабрина Лоренс, Вторая наследница Трона Синдиката, только что совершившая покушение на жизнь своего кузена, принца Грегори, посчитав, что одним лишь физическим уничтожением можно искоренить саму милитаристскую идею, засевшую в головах людей, - отчеканил Уильямс так, будто репетировал эту фразу весь день. – Глупо, девочка. Впрочем, мой друг ожидал от вас такого шага. Скажите ему спасибо, иначе бы вас сейчас здесь не было.
- А где он, этот ваш друг? – мягко вопросила Сабрина. – Я не вижу никого, кроме вас и вашего водителя.
- Увы, сейчас парнишка не может с вами поговорить – переутомился. Для него дуэль с подстанциями Дворца оказалась нешуточным вызовом.
- А я уж подумал, что свет из-за неуплаты отключили… - саркастически отозвался Роско. – Если встречу, обязательно поблагодарю этого «электрика». Знать бы еще, как он выглядит…
- Рано или поздно, Джек сам вас найдет, - ответил Уильямс. – Он, в общем-то, неплохой парень – как увидел, что вы выстрелите в Грегори, так сразу бросился вас спасать.
- Погодите, - резко подняла ладонь Сабрина. – Увидел? Но ведь это произошло совершенно случайно! Я вообще не собиралась этого делать.
- Мой друг обладает… некоторыми выдающимися способностями, о которых он обязательно расскажет вам при встрече. А сейчас – к делу. Полагаю, рядовой Роско вынужден будет вернуться во Дворец, пока его не хватились, верно?
- И правда, - сообразил Дэниел. – Думаю, чертяка Карас обязательно устроит мне разнос, ну да плевал я на него… Если к вечеру закончите, пришлите за мной машину.
Взяв Сабрину за кисть, он тихо сказал:
- Ждите, принцесса. Я еще вернусь.


Как ни странно, уловка про бездомного сработала. Констебль подтвердил слова Дэниела, а Карас лишь скривился и послал рядового домой. «Здесь ты уже ничем не поможешь, - причмокивая, произнес капитан. – Ребята закончили поиски и никого не нашли, так что смысла здесь оставаться нет. Иди отдыхать, засранец. Завтра мне отчет по инциденту, понятно?» «Так точно», - лишь ответил Дэниел.
Домом ему служила дешевая съемная квартира в центре Восьмого Сектора. Условия проживания там были, конечно, не ахти, но Роско, при поступлении на службу, твердо решил обособиться от своей «звездной» семьи. Сняв шлем, очки и балаклаву, солдат, не раздеваясь, рухнул на продавленный диван, и ножки тут же угрожающе заскрипели. Не обращая на протестующий визг внимания, рядовой тут же уснул крепким сном.
Его разбудил громкий стук в дверь. Шофер мерзко ухмылялся, держа черный мешок наготове – Роско ничего не оставалось, как повиноваться.
- Погоди, только дверь закрою… - пробормотал он.
Езда заняла около получаса. Даже представив в голове карту Сектора – а Дэниел неплохо его знал – рядовой так и не сумел отследить маршрут автомобиля. Единственное, что он понял – родной Восьмой остался далеко позади. Вполне вероятно, что сейчас они находились в Пятнадцатом, а то и в Семнадцатом.
Доктор застыл у окна в той же чуть сгорбленной позе, как и в первую их сегодняшнюю встречу. Дэниел неслышно присел на кушетку и приготовился слушать.
- Да, странные вещи творятся, - пробубнил Уильямс. – Я вот все не могу понять, за каким чертом Карл назначил Первым Наследником Грегори? Сабрина была его самой любимой внучкой, да и родилась намного раньше…
- Откуда вы это знаете? – поинтересовался солдат.
- Юноша, я знаю такие вещи, которые выходят за предел вашего примитивного воображения, - хмыкнул хирург. - Вы ведь никогда и в космосе не бывали – я угадал? – Роско кивнул головой, чуть нахмурившись. – Так и думал. А я бывал на Терре. Прелестнейшее место, скажу вам. Родная планета Дональда. Там же он был санкционирован…
- О чем вы говорите, док? – произнес Дэниел. – Я хочу знать, что с Сабриной…
- Да, санкционирование псайкеров, - продолжал старый хирург, будто не замечая рядового. – Довольно неординарная вещь. Из-за этого Донни и ослеп на один глаз. Вторым он, правда, тоже не видит – этот нужен для осязания. Мой помощник – псайкер, с его способностями найти вас было раз плюнуть…
Дэниел молчал. В детстве он много слышал о псайкерах, но считал, что это бабушкины сказки. Хотя и знал, что для имперцев эти «мозгляки» – явление довольно обыденное. Но чтобы здесь, в Старом Городе?.. Воистину мир начинает сходить с ума…
- Все мы здесь беглецы, Дэниел, - сказал Уильямс, заметив выражение лица солдата. – Не удивляйся. Но твоя подруга – особенно. По сравнение с ней мы ничто. Грегори душу продаст и перепродаст, чтобы схватить её, а на то, что «его» Старый Город в это время будет кишеть убийцами, бывшими имперскими учеными, псайкерами, ворами и, что хуже всего, политиканами, ему плевать. Скажи, ты любишь эту девушку?
Дэниел сразу вспыхнул, но тут же взял себя в руки.
- Нет, я ее не люблю, - слегка заикаясь, ответил солдат. – Но мне не все равно, что с ней произойдет. Не знаю почему, но она должна выжить.
Уильямс одобрительно кивнул. В этот момент открылась дверь, и из операционной вышел высокий мужчина, ростом под два метра. Роско тут же мысленно обозвал его одноглазым, потому что вторую часть лица незнакомца прикрывала черная прядь волос. На нем был запыленный плащ, полы которого превратились в лохмотья, серые брюки и высокие сапоги с вышитыми на боках крыльями аквилы. Кисти человека были запечатаны в черные беспалые перчатки с металлическими пластинами на костяшках, шею обвивал кулон в виде распятого скелета. Мужчина неприятно улыбнулся.
- Дэниел, познакомься, это Джек, - сказал Уильямс и, обращаясь к незнакомцу, заметил: - Ты сказал все, что хотел? – незнакомец кивнул.
- Рад встрече с вами, - ледяным тоном произнес солдат и железной хваткой сжал кисть мужчины. Тот снова ухмыльнулся и в ответ стиснул руку рядового с такой силой, что у бедняги мгновенно отлила кровь от лица.
-Ну, ну, будет вам! – примирительным тоном воскликнул хирург. – Дэниел хотел бы поблагодарить тебя за спасение Сабрины, Джек.
- Спасение? – возмутился Роско. – Да этого кренделя там даже близко не было!
- Никогда не доверяй своим глазам, друг мой, - сказал незнакомец хриплым надломленным голосом. – Ваш побег полностью был подстроен мной, хоть конкретного плана поначалу и не было… Считай, что я оказался в нужном месте в нужное время. Извиняюсь, но мне пора уходить. Габриэль, - обратился он к хирургу, - проследи за девушкой. Иначе твои труды канут в Лету...
- Я это сделаю, - неожиданно выступил вперед Дэниел. Джек взглянул на солдата совершенно без удивления. Рядовому вдруг начало казаться, что взгляд этого парня вообще ничего не выражал – в нем сквозил лишь неестественный, почти космический холод. Но тут же в глазу Джека промелькнула искорка веселья, и Роско вздохнул свободной грудью – все-таки, первое впечатление обманчиво.
- Правда? И зачем же тебе это? – саркастично поинтересовался «одноглазый».
- Как-никак, я вывел её из Дворца, так что на мне теперь лежит ответственность за её дальнейшую судьбу, - несмело сообщил солдат.
Джек повернулся к Уильямсу. Старый хирург пожал плечами.
- Я сделал свою часть работы, вы уж как-нибудь сами разбирайтесь, - просто ответил он.


Четвертый день подряд одноглазый Дональд в одно и то же время приезжал к Дэниелу, надевал ему на голову черный мешок и вез на встречу с Сабриной. Сегодня рядовой потрудился купить девушке букет цветов. От букета исходило благоухание, но Роско казалось, что в промозглом и насквозь сыром Старом Городе оно немного не к месту.
Оказавшись в коридоре тайного убежища, Дэниел вновь столкнулся с Джеком. Тот по своему обыкновению курил сигарету, опершись о стену. Рядового очень сильно раздражал этот тип. Для такой нелюбви не было никаких оснований, однако Роско убеждал себя тем, что «от этого парня несет неприятностями».
Джек лучезарно улыбнулся, хотя эта улыбка больше напоминала звериный оскал, и сказал:
- Добрый вечер.
Дэниел буркнул «Привет» и постарался побыстрее прошмыгнуть мимо дылды в изорванном плаще. Однако это оказалось не так-то просто – тот загородил рядовому путь левой рукой, выдохнул из легких дым и нараспев произнес:
- Сабрину сегодня выписывают. Букет как нельзя кстати.
- Да-да, конечно, - согласился Роско. – Ты дашь мне пройти?
Джек взглянул на рядового сверху вниз и сказал:
- Ты должен беречь её, солдат. Как зеницу ока. Ты понимаешь меня?
- Тебе-то какое до нее дело? – резко ответил рядовой. – Что ты вообще о ней знаешь?
Джек усмехнулся:
- А что о ней знаешь ты, а, Дэниел? Что ты можешь рассказать мне о Второй наследнице?
- То же, что и любой другой. Так ты дашь мне пройти?
- Именно, - ответил Джек, не обратив на последнюю фразу внимания. – Ты знаешь о ней только общие факты. Когда она родилась. Каковы были её планы в качестве Королевы. Не более. Это все, что ты знаешь о Сабрине Лоренс, в которую без памяти влюблен.
- Я не влюблен в нее! Неужели это не понятно?! – сорвался Дэниел, позабыв о том, что принцесса может все услышать.
- Конечно, конечно, - развел руками Джек. – Ты спас её из лучших побуждений. Но позволь мне спросить, почему ты все еще крутишься вокруг Сабрины? Мы могли бы и сами прекрасно справиться с её защитой.
- Тебе я не доверяю, - честно ответил Дэниел. – А Уильямс… не тот человек, который смог бы кого-то защитить. К тому же, я даже не знаю, какие мотивы движут тобой.
- Власть. Деньги. Женщины. Это все, что мне нужно. А Сабрина поможет мне этого достичь.
- И как же? – скептически отозвался рядовой. – Укажет тебе место захоронения древнего имперского клада за свое спасение?
Джек покачал головой.
- Это большая политика. Здесь постоянно кого-то предают и продают. А за продажу можно выручить деньжат…
- Только не говори мне, что… - начал Роско, сжимая кулаки. Джек в ответ захохотал резким и неприятным смехом. Дэниел напряженно ждал, пока его с Сабриной «спаситель» перестанет глупо гоготать. Наконец, Джек замолк, утирая тыльной стороной ладони слезы, выступившие из глаз:
- Да, давно я так не смеялся… - сквозь смех, выдавил он. – Нет, я вовсе не собираюсь продавать Сабрину синдикатовцам, как только цена на её голову достигнет приемлемой для меня цены. Хотя идея хорошая. Мой план… немного другой. И затрагивает он совершенно другие механизмы политики. Я не собираюсь тебе ничего рассказывать – не потому, что скрываю что-то, а потому, что твой крохотный мозг вряд ли воспримет эту информацию адекватно. Но с ней ничего не случится, уверяю тебя.
- Все, что мне нужно знать, - буркнул Дэниел и наконец прошел дальше.
Сабрина лежала в ослепительно белой палате. Вокруг нее работало огромное количество оборудования неизвестного назначения. Увидев рядового, девушка слабо улыбнулась и сказала:
- Видишь, они уже сняли бинты. Как тебе мое новое лицо?
- Честно говоря, старое мне нравилось больше, - слукавил Дэниел. На самом деле, Сабрина стала для него еще красивее, чем раньше. Усмехнувшись, принцесса сказала:
- Ну, всем не угодишь. Джек, например, считает, что перед моим обаянием никто теперь не устоит…
- Послушай, - настороженно ответил Роско. – Этот Джек… он к тебе не пристает?
- Нет, что ты, - засмеялась Сабрина. – Он миляга, хоть и выглядит довольно дико. Все эти дни, после того, как ты уходил, Джек развлекал меня – читал избранные отрывки из «Комедии» Ариуса Ферелла. Я и не знала, что имперцы могут сочинять такие остроумные вещи.
- Да, конечно, они вообще молодцы, - пробормотал Дэниел.
Принцесса склонила голову набок, заразительно улыбнулась и спросила:
- Ревнуешь?
- Нет, что ты, - багровея, ответил Дэниел. – Просто мне не нравится Джек. Он… странный. Меня от одного его присутствия коробит.
- Я понимаю, о чем ты, - неожиданно серьезно ответила Сабрина. – Иногда кажется, будто бы он видит тебя насквозь, читает мысли и чувства, предугадывает твои действия…
- Знаешь, - задумчиво произнес рядовой, - ты только что высказала вслух все мои опасения.
В палату вошел Уильямс. Старик сиял как звезда на небосводе. Определенно, результат превзошел все его ожидания.
- Ну-с, - удовлетворенно произнес доктор. – Поглядим-ка на вас! Какая красота! Воистину, вы просто regina! (Сабрина от этого замечания зарделась.) Прошу прощения, что не смог присутствовать, когда снимали бинты – некоторые дела просто не терпели отлагательств. Но как вижу, в этом не было необходимости. Операция прошла успешно. Однако, хотел бы указать вам на одну вещь… Прошу прощения.
Уильямс отодвинул воротник пижамы Сабрины и ткнул пальцем чуть ниже ключицы девушки.
- Вот. Что вы можете нам рассказать, принцесса?
На месте, куда указал доктор, красовалась татуировка в виде цифры «II». Дэниел присмотрелся к ней – нет, ничего такого, что могло бы пояснить предназначение этой печати.
Сабрина задумчиво покусала нижнюю губу и ответила:
- Знак престолонаследия. Нанес его лично Карл III, мой дед, всего полмесяца назад, прямо перед своей смертью.
- Почему ты вторая, а не первая? – спросил Дэниел. – Грегори ведь младше тебя?
- Произошла история… между мной, Елизаветой и моей синдикатовской семьей.
- Расскажи, - попросил рядовой.
Девушка застенчиво помяла пальцами край одеяла и ответила:
- Дэниел, извини меня, но это мое личное дело. Я... не люблю распространяться о своем прошлом…
Дэниел внимательно посмотрел на принцессу. Какая она, к черту, принцесса? Обыкновенная двадцатишестилетняя девушка, не без недостатков, но и не без достоинств. Рядовой заметил, как в голубых глазах Сабрины промелькнуло нечто, похожее на сожаление. Ей почему-то было очень жаль Роско, но спрашивать, в чем причина, было бы бессмысленно.
- Станет легче, поверь мне, - мягко произнес рядовой, положив руку на кисть Сабрины. Девушка кивнула и, вздохнув, начала рассказ.


Это произошло девять лет назад. Тогда мне было семнадцать.
Они ударили по нам неожиданно. Никто не был ни к чему готов. Как позже выяснилось, в бунте участвовали не только имперские гвардейцы, но и всякая шваль с Нижних уровней. Эти люди хотели опрокинуть Синдикат, Арбитров и губернатора вместе с ними. Бессмысленная резня, о которой даже спустя столько времени больно вспоминать. Много очень хороших людей погибло… И ведь всего за шесть лет до этого гвардейцы во главе с Освободителем отстояли Старый Город от нападения Орков! Я до сих пор не могу поверить, что все это произошло из-за ветерана «Последнего Стояния»…
Его звали сержант Коннели. Говорят, что именно он сдал капитана Дрейка Арбитрам. Вот, пожалуй, единственное, за что его запомнили. После того, как обвинение потерпело неудачу, сержант и его отряд откололись от полка и начали вести свою войну против Орков. Их боевые успехи нагоняли достижения всего Одиннадцатого Кафиссийского, и Дрейку это вряд ли нравилось. Коннели… он был страшным человеком. Во время мятежа я лицезрела его всего несколько секунд, но и этого времени хватило, чтобы понять – такой ни перед чем не остановится…
Вы, наверное, знаете, что после того, как Орков отбросили, а капитан отправился их гнать до самых болот, сержант попросил губернатора снова включить его в состав СПО. Следы Коннели затерялись, и его никто не смог найти…
Оказалось, все это время он готовился. К мести ли? Вполне возможно. Может быть Коннели считал, что Арбитры оказались слишком мягки к капитану? Никто не знает. Да и важно ли это сейчас?
То был обыкновенный день на Четвертом Уровне. Не плохой и не хороший – просто такой же, как и все остальные дни. Я уже заканчивала специальную школу для детей членов Синдиката – как-никак мой отец был сыном самого Карла III. Елизавете было только тринадцать, она готовилась к переходу в седьмой класс. Я души не чаяла в своей сестре, да и она меня тоже любила. Да, Дэниел, не смотри на меня так – семья у меня была счастливая. До определенного момента…
Я помню, как от громкого взрыва в соседнем корпусе повылетали стекла и кто-то громко закричал от боли. Стреляли из гранатомета. Упав под парту, я стала слушать. За первым взрывом последовал второй, а за вторым еще несколько. Создавалось впечатление, что они стреляют лишь для создания паники и беспорядка, а не для устранения каких бы то ни было целей. С улицы раздавались воинственные крики, призывы к бунту и прочая чертовщина. Прозвучало несколько выстрелов. Я выглянула из окна и увидела, как какой-то храбрый юноша бросился навстречу мятежникам в тщетной попытке остановить их. Но тут преподаватели начали эвакуацию здания, и мне пришлось повиноваться – что произошло с этим парнем дальше я не знаю. Но я помню, как он взглянул на меня тогда. Может быть, это просто воображение, но этот образ четко отпечатался в моей памяти – маленькая фигурка, на которую надвигаются сотни вооруженных людей – и смотрит эта фигурка на меня. Странно, правда?..
Толкались люди, нескольких девочек из младших классов затоптали насмерть. В суматохе, творившейся вокруг, я чудом сумела разыскать Лиззи. Моя сестренка нисколько не была напугана, напротив – её все это чрезвычайно забавляло. Влившись в паникующую толпу, мы выбрались из здания школы.
Солдаты Синдиката уже вели бой с мятежниками, прикрывая наш отход. Именно рядовые из Полка Самообороны стали настоящими героями того дня - Принц подключил личную охрану намного позже, а Арбитры прислали свои отряды чуть ли не под самый конец бунта. Покрепче схватив Лиз за руку, я бегом направилась домой. Навстречу нам двигались вооруженные отряды синдикатовцев в непроницаемых масках, направлявшиеся в самый эпицентр бойни. Я слышала, как они тихо переговариваются между собой – эти люди вовсе не боялись смерти, напротив, для них было честью отдать за нас свои жизни. Жители близлежащих домов провожали самоубийц радостными возгласами. А как же назвать их иначе? Мятежники были прекрасно подготовлены к условиям городского боя благодаря опыту Коннели, а солдаты… эти ребята просто выполняли свой долг. Вы знаете итоги – Синдикат потерял две тысячи человек в тот печальный день.
Дома нас ожидали отец и отряд убийц, присланных Карлом. Маму поймали в тот момент, когда она направлялась к мятежникам с планами Дворца Синдиката. Не хватало только меня с сестрой – мы должны были своими глазами видеть экзекуцию.
Отец собственноручно разнес маме голову из обреза. Омерта. «Предатели будут жестоко наказаны, несмотря ни на что». Отец всегда был мразью. Карл не любил его, а папеньке хотелось внимания, вот он и решил завоевать доверие таким способом…
Прости, Дэниел… подай мне… платок.
Да о каких правах на Трон можно было теперь говорить? Даже отец сказал, что мы ему более не дочери. Нас обеих отправили в детский дом. Выкинули как вшивых котят. Я никогда не забуду этого времени. Мы выживали, как могли, делились друг с другом последними кусками хлеба – финансированием детских приютов никто и никогда не был заинтересован. По ночам выбирались из комнат и воровали еду у торговцев, а если нас ловили, то просто ждали, когда перестанут бить. Что, по-вашему, могли сделать две вечно голодные девчушки бугаям с Нижних уровней?!
Так прошло пять лет...
В конце концов, я решила для себя, что буду делать. Чего бы мне это ни стоило, я верну свои права на наследство. И я сбежала, оставив Лиз в детском доме, рассчитывая, что когда придет время, у меня будет возможность позвать её с собой. Я ошиблась. Моя сестра любила меня намного больше, чем я её.
Позже через знакомых мне сообщили, что Лиззи покончила с собой – перерезала себе горло бритвой.
Я потеряла смысл жизни, однако продолжила бороться. Череда махинаций и хитроумных афер – и вот я, Сабрина Лоренс, Самозванка, дочь Той-Самой-Предательницы, стала членом Синдиката! Мои труды в пользу короны были оценены по достоинству, и, умирая, Карл все же призвал меня к своему смертному чертогу.
И каждому из преемников он сделал татуировку. Первым Трон должен был занять Грегори – гаденыш стал новым любимчиком Карла сразу после того, как меня и Лиз отправили в детский дом. Второй наследницей выбрали меня, а третьей…
Мою сестру. Мне передали, что она совершила самоубийство, но не удосужились рассказать о всемогущих медиках, сумевших её откачать. Лиз… попала в психбольницу, и это видимо как-то повлияло на нее. Я не узнавала Елизаветы. В моей сестре что-то умерло. Наверное, она ненавидела меня, но я сумела ей все объяснить, и она вроде бы даже успокоилась, но…
Не знаю. Что-то мне не давало покоя… В её глазах появилась то, чего я никогда не видела раньше – холод. И пустота. Черная, всепоглощающая пустота.
Ах, ну посмотрите на свои лица! Что же вы все такие серьезные? Улыбнись, Дэниел, перестань корчить эту щенячью физиономию!
Скоро Карл испустил дух. Слава Императору, подумала я. Старпер и так уже засиделся на Троне, не заметив смены поколений. В Старом Городе начались празднества. Все радовались, что старое чудовище наконец подохло. Я также праздновала со всеми, но уже на более официальном мероприятии – коронации принца Грегори.
Пусть я и недолюбливала своего кузена, но открыто называть врагом не собиралась. Сколько себя помню, он всегда был ограниченным придурком, жаждущим власти. И тот факт, что в восемнадцать лет гаденыш получил столь желаемую им власть, ничего не значил. Я поклялась себе, что верну свое наследство. Любой ценой. Нет, убийство в мои планы совершенно не входило. Вот выставить Грегори ничего не смыслящим в политике идиотом – это всегда пожалуйста. Но он…
Он оказался намного более дерзким и безрассудным, чем я думала. Его разговоры с командирами армии, его слова, его планы… Грегори был воплощением бессмысленного завоевания. Наверняка ему уже чудились картины пылающей Башни Правосудия и захвата власти над всей планетой. Я поняла, что другого шанса у меня не было. И сделала то, что должна была сделать. Можете осуждать меня, но я считаю свой поступок правильным.
Но я не умею стрелять, Дэниел, и из-за этого вы все теперь вынуждены «спасать» меня. Сплошное разочарование, правда?..

В комнате стояла гробовая тишина, лишь тихо посвистывало работающее оборудование. Из ламп мягко лился нежный лазурный свет. Джек, закрыв глаза и сжав в руке бокал с виски, сидел в кресле, закинув ногу за ногу. Ничто не нарушало его спокойствия.
Десяток лет назад он бы предпочел шумную пьянку в баре, дешевую шлюшку и хорошую драку, но сейчас убийцу интересовал только покой.
Тихо скрипнув, открылась дверь. Джек лениво разомкнул глаз и сонно произнес:
- Кто?
Вошедший оказался доктором Уильямсом. Собственно, никого другого Джек и не ожидал увидеть. Разве что…
- Где Призрак? Почему он сам не пришел? – хрипло поинтересовался Потрошитель, встав в полный рост и потянувшись. Гулко захрустели затекшие суставы, и Джек издал стон удовлетворения.
Уильямс все молчал. Облокотившись на край стола, он молча наблюдал за действиями Потрошителя. Что-то оттягивало его левый карман.
Джек тут же нахмурился.
- Что он сказал? – коротко вопросил убийца. Уильямс болезненно покачал головой и вынул из кармана окрашенный черным шар небольших размеров с выбитой на нем единицей. Потрошитель рухнул на кресло, поболтал в стакане остатки виски и задумчиво произнес:
- Вот значит как. Я понял. Она уже выписалась?
- Дэниел забрал её к себе домой, как и обещал. Призрак сказал, как закончишь, отправляйся в штаб. Отец захочет поговорить с тобой по поводу присвоения нового звания, - уныло ответил Уильямс.
- Что с клеймом? Ты его не свел?
- Нет. Сабрина сама отказалась. «Оно все еще напоминает мне, что я принцесса»… - сказал доктор.
- Сколько у меня есть времени?
- Полгода. Не больше. Иначе ситуация выйдет из-под контроля. Она и так уже хорошенько встряхнула Старый Город. Второе подобное потрясение нам ни к чему.
Джек насупился еще сильнее:
- Это согласно прогнозу?
Доктор кивнул:
- Именно.
Джек недовольно покачал головой и допил остатки виски. Отложив стакан, он двумя пальцами вытянул из пачки сигарету и внимательно осмотрел её со всех сторон. Такая же, как и все остальные в упаковке – мятая и потрепанная. Джек моргнул несколько раз и снова уставился на «белую палочку смерти». Теперь она расплывалась в глазах убийцы, множилась и распадалась на составные цвета. «Пора менять оптику…» - как-то совершенно отрешенно отметил про себя Джек и тихо спросил:
- Дэниел. Ты ему веришь?
- Он ограниченный солдафон, ненавидящий Синдикат. Как ты думаешь, можно такому верить? Да он пойдет за первым, кто укажет ему «путь истинный». Из таких и вырастают фанатики, - презрительно высказался Уильямс. – Его легко переманить на нашу сторону. Теперь Сабрина – его слабое место. Стоит лишь чуть-чуть надавить, и бравый рядовой Роско тут же окажется у нас в услужении. Кстати, он не спрашивал тебя о твоих мотивах?
- Я наврал ему с три короба. Сказал то, что он хотел услышать, - с сожалением в голосе ответил Джек. В мозгу убийцы картина мира уже давным-давно покрылась ржавчиной, и этот «ограниченный солдафон», как охарактеризовал его Уильямс, сильно выделялся на общем дерьмовом фоне. «По крайней мере, - невесело думал Потрошитель, - ему не приходится все время лгать себе…» Подняв глаза, Джек произнес:
- Не успел я вернуться, как снова отправляют убивать. Ладно. Скажешь Призраку, что я, как и всегда, покорно повинуюсь судьбе и соглашаюсь выполнить приказ. Не более и не менее.
- У нас еще есть время поговорить. Как прошел твой «искупительный поход»? – участливо поинтересовался Уильямс. – Расскажи, что с тобой произошло. И как ты теперь относишься к каннибализму?
- Все так же плохо, - коротко ответил Джек. – Есть тела Орков – это одно. Есть тела людей – совсем другое. Все это время я на бесполезных зеленокожих кусках дерьма оттачивал боевые и кулинарные навыки – умертвлял гадов и готовил их. Но был момент, когда меня чуть не коснулась темная десница – Орки свалили вашего покорного слугу на землю и принялись отчаянно рубить топорами. Я уж обрадовался: наконец-то долгожданная смерть. И тут же испугался. Всего один миг отделял меня от покоя, Уильямс. Я струсил. Проиграл инстинкту самосохранения. Это… нечестно. Я живу в долг, а люди не должны так жить.
- Кстати, насчет долга… Я бы хотел поговорить с тобой о проекте, - задумчиво начал Уильямс. - Пару месяцев назад меня похитили. Не помню, что именно мне вкололи, но эффект вышел знатный – если Дэниел не врет, я болтал всякую чепуху о «сердце тьмы» или чем-то подобном. Но не в этом дело. Похищение – лишь ширма. Им нужны были мои работы по биосинтетике… и чертежи проекта.
Джек удивленно вскинул бровь.
- Они сожгли все. Ничего не осталось. Так что если проект выйдет из строя – а это обязательно случится, рано или поздно – нам тебя уже не вернуть. Копий нет, а Виктор куда-то исчез. Боюсь, скоро ты можешь распробовать смерть по-настоящему, Джек.
- И слава богу, - процедил Потрошитель. – Есть идеи, кто мог тебя похитить?
Уильямс пожевал губу и ответил:
- Это только догадки… но да, есть. Рукис.
- Губернатор? – удивился Джек. – Какой ему прок?
- Мы получили данные… пока рано о чем-либо говорить, но имя я уже назвал. Просто прими к сведению – Рукис может быть опасен.
Джек кивнул и поднялся с кресла. Поправив воротник плаща, он мрачно заметил:
- Знаешь Уильямс, ничего не поменялось за девять лет. Хороших людей убивают, а плохих оставляют жить. Но я это скоро изменю. Так и передай Призраку.


Капитан Карас заявился на службу только под вечер – и не в самом лучшем расположении духа. Дела шли хуже некуда. Принцессу нигде не могли найти. В том, что она смогла бежать обвиняли именно армию, а не охрану дворца. И так не слишком популярная в народе военщина стала объектом обидных шуточек и памфлетов. Благо, Грегори быстро придушил свободу слова на территории Старого Города, и Полк Самообороны смог вздохнуть чуть свободнее. Однако, среди подчиненных капитана упорно ходили слухи, что, дескать, Карас – синдикатовский информатор. Это было не так. Да, капитан поддерживал режим, установленный принцем, но быть цепным псом он не подписывался, поэтому сплетни очень сильно раздражали его.
У входа на базу Караса встретил нервического вида юноша в очках и мешковатом мундире личной охраны Королевской семьи. В руках он крепко держал некую толстенную папку. Капитан лишь кивнул ему и прошел мимо, но юноша вдруг увязался за Карасом и даже осмелился окликнуть его по имени, не упомянув при этом звания. Офицер не обращал внимания на маленького посыльного до тех пор, пока не расположился в удобном кресле своего кабинета. Там он наконец снизошел до того, чтобы спросить у юноши, с какой целью тот прибыл.
- Сэр, у меня к вам донесение от принца Грегори, - пробормотал запыхавшийся курьер. – Вот… вот здесь…
Он передал капитану папку. Карас тут же вскрыл ее, внимательно прочитал приложенную к ней записку, осмотрел фотографии и, наконец, сказал:
- То есть, вы хотите сказать… что среди личной охраны предателей обнаружено не было? – юноша утвердительно кивнул. – Что это, черт возьми, значит? У нас в Полку «крот»?!
- Сэр, принц гарантирует стопроцентную достоверность фактов. Каждый человек, дежуривший в тот день, был несколько раз проверен и перепроверен. Имевшие доступ к выходам также были опрошены по всей форме, иногда даже с применением сыворотки правды. Никаких следов предательства или заговора во Дворце нет. Поэтому нам нужен человек, который начнет внутреннее расследование в армии. Вы и ваша рота были присланы помочь нам в поисках, поэтому логичнее было бы начать именно с вас.
- А если я откажусь? – ехидно поинтересовался Карас, закинув ногу за ногу и скрестив руки на груди.
- Тогда я предполагаю, что вас тут же поставят к стенке… сэр… - неожиданно резко оборвал капитана юноша. В его голосе зазвучала сталь. – Принц не спрашивает, согласны вы или нет. Он приказывает вам начать поиски предателя – ваши же капризы никого не интересуют. Мы не допустим, чтобы среди нашей основной силы – армии – были изменники и инакомыслящие.
Капитан молчал. Он знал человека, виновного в побеге принцессы. И меньше всего офицеру хотелось, чтобы этого человека допрашивали как предателя, пытали как предателя, судили как предателя, а потом расстреляли как предателя.
- Ну что же, я согласен, - после некоторого молчания проскрежетал Карас. – Дайте мне семь дней, и я найду вам вашего инакомыслящего изменника.
Неожиданно на столе капитана зазвонил телефон. Карас, не задумываясь над тем, что эту линию должны были отключить лет пять назад, поднял трубку, выслушал доклад и, побледнев, ответил:
- Слышу тебя, 63/19. Задержи их до прибытия подмоги, – бросив трубку, капитан уставился на юношу и потрясенно заметил: - Неужели Сеть еще действует?.. Не может этого быть… ведь тогда говорили, что Отдел распущен, а все оперативники арестованы?..
- Мы не можем так бездарно разбрасываться своими самыми ценными кадрами, капитан, - резонно заметил юноша. – Новость была лишь для успокоения народа – пусть думают, что Синдикат больше не следит за ними.
- Любопытно… - пробормотал в ответ Карас, отслеживая на интерактивной карте маршруты движения отрядов. Присмотревшись к именам над точками, он включил интерком и проговорил: - Стэнли, бар «Ночной сверчок», отправь туда отряд подавления Уиткерса. Код 98, «Самозванка». И еще… - немного подумав, капитан наконец закончил фразу: - Сабрина нужна нам живой! Ты слышишь? Обязательно передай это сержанту.
- Есть, сэр, - пискнул в ответ Стэнли и отключился.
Карас снова погрузил свое тело в уютное кресло, сложив руки перед собой, будто прилежный школьник. Он даже не заметил, как юноша из личной охраны покинул его кабинет, так и не попрощавшись. Усмехнувшись, капитан буркнул себе под нос:
- Роско. Я даю тебе только один шанс спасти девчонку. Не оплошай.


- Эй, Дэн, ты как?
Оцепеневший рядовой сбросил с себя оковы мрачных мыслей и уставился на Очкарика.
- Чего?
- Чо ты такой хмурый, спрашиваю, - произнес Очкарик. Он был ровесником Дэниела, примерно одного с ним роста и с такой же комплекцией. Даже черты лица чуть ли не повторяли друг друга, однако у Очкарика на голове вечно царила нечесаная копна огненно-рыжих волос, а физиономию обрамляла целая сетка веснушек.
- Забей, - недовольно произнес Роско. – Так, о своем, девичьем размышляю…
- Поделись-ка со мной, братишка! – хохотнул Очкарик. – Всегда хотел узнать, о чем девчонки думают!
Дэниел воззрился на друга испепеляющим взором, и жизнерадостная улыбка тут же сошла с губ Очкарика. Он весь осунулся и начал смотреть во все стороны, исключая ту, с которой сидел Роско.
Дэниел не обижался на сослуживца. Очкарик был его самым лучшим другом, да и вообще количество друзей Роско превышало всякие мыслимые пределы. Рядового уважали как обычные солдаты, так и офицеры – первые за верность братьям по оружию, а вторые за принципиальность во взглядах. В плане того, что даже несмотря на усилия, которые предприняла звездная семья рядового, пытаясь протолкнуть своего отпрыска вверх по карьерной лестнице, Дэниел отчаянно упирался и ни в какую не хотел содействовать повышению. Без сомнения, офицеры это очень ценили и поощряли.
Грузовичок весело прыгал на ухабах, и несколько раз рядовой довольно сильно стукнулся копчиком о перекладину скамьи. Схватившись одной рукой за поручень, Дэниел вернулся к своим невеселым размышлениям. Теперь идея выгнать Сабрину уже не казалась ему столь разумной. Бешено стучало сердце, к лицу прилила кровь. Принцессу мог кто-то узнать (маловероятно, но…). Поймать в переулке и изнасиловать. Просто ограбить или похитить ради выкупа. Воровато оглядев своих братьев по оружию, Роско сглотнул вставший в горле ком и подумал: «Успокойся. Все нормально. Это просто очередное задание. С ней ничего не случилось. Бояться совершенно нечего». Но сердце вовсе и не думало успокаиваться. В конце концов рядовой плюнул на это дело.
- Пора рассказать вам о задании, ребятки, - весело сообщил сержант Уиткерс, поворачиваясь лицом к подчиненным. Если бы Дэниел хоть раз в жизни видел солнце, то подумал бы, что сержант сейчас похож на эту огромную глазунью, от которой исходят ярко-желтые лучи тепла. – Не хотел говорить сразу – сюрприз как-никак. Капитан отправил нас на перехват Самозванки.
У Дэниела сперло дыхание и потемнело в глазах. В мозгу заметались вопросы, на которые Роско не мог найти ответа: «Как? Почему? За что?» Но рядовой понимал, что истина проста и незатейлива.
«Ты должен был защищать её, а вместо этого бросил».
Где-то на краю сознания улыбающийся Уиткерс весело продолжал: «Накрываем сучку, скручиваем и везем прямиком к принцу! Каково, а? И чтобы все прошло гладко, как попка младенца!»
Вдруг рядовой осознал, что ради спасения Сабрины он не дрогнув готов перебить всех этих «друзей», а потом бежать – хоть на край света, лишь бы только с ней. От этой мысли к горлу подступила тошнота. «Все еще можно исправить», - твердо сказал себе Роско и покрепче сжал рукоятку автомата.
Солдаты натянули на головы балаклавы и застегнули каски. Лица рядовых представляли собой средоточие всей серьезности мира. Серьезнее всех был, почему-то, Очкарик. Он важно сопел и через каждую секунду вытирал кулаком нос. Дэниел тяжело вздохнул и принялся следить за убегающей в сторону горизонта дорогой. Мимо пролетали неказистые магазинчики, покосившиеся лачужки и обвешанные неоновыми лампами бордели. Различный люд восхищенным взглядом провожал грузовик с защитниками мира и порядка в Старом Городе.
«Мы все братья и сестры, плоть от плоти и кровь от крови Старого Города. Почему вы все еще позволяете этому кретину Грегори манипулировать вами? Почему вы не посмели противиться воле мерзавца, который готов вырезать любого несогласного, даже своего родственника? И даже не ради чьего-то счастья – да хоть из чувства эгоизма! Почему? Почему?..»
Наконец грузовик остановился неподалеку от прогнувшегося от тяжести собственной вывески бара. Надпись гласила, что заведение называлось «Ночной сверчок» и что сегодня здесь вечер любителей виски. В радиусе десяти метров держали кольцо полицейские констебли – как всегда в белых рубашках и зеленых бронежилетах. Кепка одного из них была лихо заломлена набок, из ушей торчали провода наушников, а на лице гуляла безобразная улыбка. Парень явно наслаждался происходящим. На груди у него сиял жетон сержанта. Уиткерс, продравшись сквозь толпу зевак, взял парня за пуговицу и шепотом произнес:
- Я так понимаю, вы держите вход, чтобы она не сбежала?
Полицейский воззрился на Уиткерса как на ненормального, но через секунду ухмылка снова вернулась на его лицо:
- Не, ребят, вы сильно опоздали. Самозванка дохлая там валяется. Кровища, кишки повсюду! Там одного опытного криминалиста чуть не стошнило даже. Вы если хотите, сами гляньте. Надеюсь, сегодня никто из вас не завтракал!
Уиткерс аккуратно отодвинул сержантика в сторону и знаком приказал солдатам следовать за ним. Сердце Дэниела стучало все сильнее и сильнее. Глаза застилал выступивший пот, хотелось скинуть с себя все снаряжение и охладиться, но рядовой старался держать себя в руках. До самого последнего момента он был уверен, что это какая-то ошибка.
- Восемнадцать ножевых ранений, лицо полностью выедено, внутренности вынуты и разбросаны. Короче, жуть, - сообщил один из криминалистов Уиткерсу.
- Выеденное лицо? – поинтересовался сержант.
Криминалист кивнул и продолжил:
- Можно конечно подумать, что тут постаралась какая-то дворняга, но в этом нет смысла. К тому же, отметины определенно от человеческих зубов. Охренительно острых человеческих клыков.
Дэниел ничего уже не слышал. Он медленно шел вдоль столов, над которыми копошились специалисты из экспертизы. Обошел труп бармена и проскользнул мимо фотографа, снимающего место преступления. Рядовой снимал каску, сдирал балаклаву и очки, сбрасывал бронежилет – так трудно было дышать. В легкие вливался сотни раз регенерированный воздух бара, с неизменно вплетенными в него ароматами пота и алкоголя.
Дверь в женскую уборную была открыта. Прильнув к стене, рядовой наклонился и заглянул за угол.
Он не мог не узнать её.
Тело лежало в удивительно расслабленной позе, тонкая бледная рука покоилась на светло-зеленом кафеле уборной, волосы мягко стелились по полу. Умиротворяющая картина, если бы её не дополняли кровь, размазанная по полу и стенам, и методично вынутые внутренности, лежавшие рядом с трупом. Лицо отсутствовало – на его месте осталось только одно большое безобразное пятно красного цвета.
Сабрина была мертва, и никто уже не мог ничем ей помочь.
Ужас погнал Дэниела на улицу, где не давят стены и мертвый воздух. Вырвавшись из бара и попав в толпу зевак, Роско энергично заработал локтями, пробивая себе путь к свободе. Рядовой еле дышал, душу терзало чувство опустошенности – будто кто-то несколько раз вывернул его наизнанку. Но Дэниел знал, чем можно унять боль.
Где-то там во Дворце сидел принц Грегори, отдавший приказ устранить единственное доброе существо на всей гребаной планете, и смеялся над ним. Смеялся над всеми, потому что он достиг своей цели. Больше никто не мог ему помешать.
- Но я еще жив… - прошептал Дэниел. Выбравшись из толпы, он выкинул каску и хотел было уже бежать, как на плечо ему легла чья-то сильная жилистая рука.
- Не делай глупостей.
- Карас. Ты ублюдок. – Сказал Дэниел и, дернув плечом, попытался сбросить руку капитана. Но тот не ослаблял хватки.
- Твой отец был великим человеком. Он спас мне жизнь. Ты оскорбляешь его память, но я бы не хотел, чтобы ты еще сильнее втоптал в грязь имя своей семьи, погибнув как предатель! Мне плевать, почему ты увязался за этой дурой. Но мой долг не дать тебе погибнуть по её вине. Даже лучше, что она мертва.
- Я убью Грегори, - процедил Дэниел.
Капитан поморщился и отпустил рядового. Карас был бледен. В уголках его рта появились трагические морщинки.
- Ты в этом уверен? – ровным голосом поинтересовался капитан. Дэниел кивнул. – Что же, тогда у меня не остается выбора.
С этими словами Карас сорвал с формы рядового все нашивки Синдиката. Дэниел с удивлением воззрился на старого командира.
- Спустись на Пятый уровень. Улица Освободителя, дом сорок семь, квартира двадцать. Назовешь пароль «чернее ночи». Скажешь, что от капитана Караса. Ты понял?
- Да. Это те, о ком я думаю?
- Именно. Может и не помогут… а может и помогут. Все зависит от тебя.
Капитан вдруг сгорбился и произнес:
- А все-таки зря ты так…
- Она того стоила, Карас.
- Но почему? – устало спросил капитан.
- Она была свободна, - убежденно ответил Дэниел. – Не бездушная марионетка, как все мы. Ты понимаешь?
- Нет.
Роско пожал плечами, закинул автомат за спину и двинулся к переходу на Нижние уровни. Его снедала горечь потери, но один вопрос донимал еще сильнее.
- Эй, Карас! – крикнул он удаляющемуся капитану. Тот обернулся, лицо выражало утомление. – Ты меня не заложил… В этом было что-то кроме долга перед отцом, верно?
- Твоя «принципиальность», - буркнул капитан и исчез в толпе.

Молодой человек озираясь шел по улице. Он торопился, постоянно смотрел на часы. Возле одного поворота на узкую улочку он остановился. Посмотрев по сторонам, прислушался к странным шумам, которые шли от мусорки неподалеку. Вздохнув, молодой человек нырнул во тьму подворотни. Некая черная тень метнулась за ним.
Дойдя до неприметной двери, молодой человек остановился. В небе сверкнула молния…
Раз… два… три… четыре… пять… шесть… семь… Грянул гром.
Парень постучал. Дверь открыли. Он вошел. Дверь быстро захлопнулась, оставив темную тень, шедшую за молодым человеком, бессильно метаться по темной подворотне.
Внутри его ждали. 7 человек. Они сидели за круглым столом, восьмой стул был пуст. Ему жестом указали сесть.
- Итак товарищи писатели, - начал самый старший из них, – вы знаете зачем вы здесь собрались.
Все загомонили в легком негодовании.
- Да. Именно из-за него. – продолжил старший. – Черный плащ
Кто-то в испуге вскрикнул. Кто-то притворился упавшим в обморок. Кто-то болезненно засмеялся.
- Отставить истерику!!! – старший был в негодовании. – Вы же писатели!!! Вы создаете миры!!! А ведете себя как истерички.
Все тут же прекратили возню и с невозмутимыми лицами продолжили слушать старшего.
- Так вот, – продолжил он, – человек в черном плаще, которого мы наделили сверхъестественными силами, преследует нас.
Кто-то за столом громко сглотнул.
- Куда ни глянь, где не прочти. В любом рассказе, романе, повести, эпике, присутствует он. Олицетворение зла. В черном плаще.
За окном сверкнула молния.
Раз… два… три… четыре… пять… шесть… семь… Грянул гром.
Все подпрыгнули на стульях в испуге. Кто-то завизжал.
- И мы не сможем от него избавиться, пока не придумаем другое олицетворение зла в наших работах.
Все одобрительно закивали. Старший ударил кулаком по столу.
- ИДЕИ ЕСТЬ?!!!
Все сидели молча.
- Ну хоть кто-нибудь? – он обвел взглядом сидевших – что вы сидите, как суслики в ожидании бампера?
- Может, поменяем ему цвет плаща? – кто-то из сидевших робко подал голос.
- На какой? – Спросил строго старший.
- Э-э-э-э-э… Красный?
- Уже неплохо.
- И рога добавим…
- Рога?
- Ну да, красные рога, красный плащ.
- И красную рубашку…
- И еще желтые полосы…
- Да-да-да и пусть он летает по небу и стреляет лазером из рук…
- И пусть носит желтую маску…
- И пусть боится запаха перца…
- И пусть днем спит, а ночью злодействует…
Старший в бессилии махнул рукой, встал из-за стола. Пока шли споры он вышел из комнаты на улицу. Накрапывал дождь. Возле мусорного бака он увидел черную тень.
- Ну что? – спросила она. – Справились?
- Сомневаюсь. Им еще долго учиться надо, чтобы победить тебя, «человек в черном плаще».
- А я сразу сказал, – усмехнулась тень. – Ну что, по пиву и за работу?
- Давай.
Они как старые друзья в обнимку вышли из подворотни и направились в бар.
А через месяц появился новый книжный герой. И врагом у него был… Человек в черном плаще.

I
Я стою над лужей. В ней – деревья с бурой полуопавшей листвой и серое небо. То есть не то чтобы серое, а просто как будто затянутое бесконечным туманом. Еще в этом небе провода. Кажется – шагнёшь, и будешь падать долго-долго. Надо успеть ухватиться за ветку, или в крайнем случае за провода. За ветки сложнее – они же растут вниз, руки будут соскальзывать.
Очень хочется шагнуть. И улететь вниз. Даже если не ухватишься. Почему бы просто не падать вниз. Это, наверное, приятно.
Беру камешек и кидаю его в лужу. Изображение расплывается, но со временем становится снова чётким. Камешка на дне не видно, будто он улетел в Тот мир. Но я знаю, что он на дне лужи. Что-то мне подсказывает. Проверять не хочу. Зачем?
Снова заглядываю. Пролетает птица – значит, в Том мире есть живые существа. Мне будет не скучно.
Поднимаю голову – птица уже пролетела. Будто её здесь и не было. Будто она есть только там, внизу. Я так живо представляю себе полет, что не выдерживаю: закрываю глаза, подпрыгиваю и … плюх!
Не получилось. Лужа становится мутной и темной, будто сердится на меня. Мысленно поздравляю себя: теперь у меня промочены обе ноги и скверно на душе. Хотя нет, неправда, второе не считается: плохо мне было с самого начала.
Постепенно муть оседает, и опять появляется манящее небо.
Начинает идти дождь. Но так даже красивее. В луже открывается портал в другое измерение. Наверное, я перечитала книжек.
Кстати, зонта у меня нет. Начинаю потихоньку промокать и время от времени высовываю язык, чтобы на него упало несколько капель, или вытираю рукой волосы.
Неожиданно мои колени подгибаются, в глаза ударяет яркий луч света, я ничего не вижу, падаю и не нахожу опоры. Время будто застыло. В теле приятное ощущение. Не очень понимаю еще, какое. А, вот оно что. Это ощущение легкого ветерка в жаркий день. В груди становится тепло-тепло.
Я не знаю что это… Но надеюсь на лучшее.

II
Дождя не было уже две недели. Я устала молиться на небо и мысленно звать тучи. Я устала скучать. Я устала сидеть, тупо уставившись в одну точку. Я устала.
И тогда я решила, что больше не могу. И решила попробовать зеркала.
Я отлично помню тот день, когда я первый раз узнала, как попадать Туда. То есть я всегда знала, что где-то есть далекое Там, но тогда я узнала об нем точно, достоверно, определенно. Потому что сама побывала.
В тот день я выбежала на улицу, и внутри меня произошел буквально взрыв радости. Недавно был дождь, но сейчас в лужах отражалось кристально-голубое небо. Я подбежала к краю бескрайней лужи и почувствовала себя так, как будто стояла над пропастью. И так захотелось летать! Мне было так прекрасно. Я немножко разбежалась, прыгнула в самую середину лужи и стала скакать там в какой-то дикой радости. Я была уже по колено мокрая, когда меня вдруг окликнул мягкий вкрадчивый голос:
– Леди, а что это вы делаете?
Я почувствовала себя именинником, которому испортили праздник, и оглянулась.
Неподалеку стоял незнакомец в черной шляпе и пристально глядел на меня.
Ну, если он хочет играть в светское общество, что ж, пожалуйста. Я выбралась из лужи и сделала книксен. Он в ответ снял шляпу и поклонился.
– Ах, я всего лишь пыталась попасть в иной мир, – сказала я вежливо-вежливо, стараясь сдержать улыбку.
– Тогда я смогу быть вам полезен, – галантно ответил он и подошел поближе. Я на всякий случай отодвинулась подальше. Он подошел и встал совсем близко к луже.
– Итак, всякое проникновение начинается с мысли. Вам не требуется почти ничего, кроме воображения. По крайней мере, для этого способа. Существует несколько способов. Первый и самый простой – это лужи. NB! Именно от дождя. Другие не подойдут, так что не пытайтесь достать душем до балкона. Второй способ – зеркала. Нужно небольшое зеркало, иначе вы в нем утонете. Но и карманное зеркальце вам не подойдет. Некоторые, конечно, умудряются, но вам еще пока рано. Третий способ у каждого свой. Когда-нибудь вы выберете себе по вкусу. Есть очень много вариантов: окна, витрины магазинов, стена, если она как-то отражает свет. Один мой знакомый научился попадать Туда, ныряя в море. Реки, озера. Путей много. Я же предлагаю вам самый простой и тривиальный – эта конкретная лужа.
Его взгляд скользнул по водяной поверхности и переместился на меня.
– Сможете?
Я просто кивнула. Не знаю почему, но я поверила этому странному незнакомцу, этому Джентльмену, как я стала мысленно его называть.
– Тогда слушайте. Всё предельно просто: шагайте прямо в лужу и представляйте, что земля под вами уходит вниз, вглубь. У некоторых получается проскочить за секунду, даже не намокнув. Один мой знакомый даже ныряет ласточкой. Но для первого раза лучше не рисковать.
И я шагнула.
Уже погружаясь в воду, я успела увидеть, как Джентльмен улыбнулся мне на прощание.
***
Когда я вернулась Оттуда, ничего в этом мире особо не изменилось. Только Джентльмена не было, облака набежали на небо. В общем, я отсутствовала часа два, которые Там показались мне двумя неделями. Но, возможно, только показались.
С тех пор у меня появилась радость – бывать Там. Нет, не думайте, пожалуйста, что у меня до этого не было радостей. Были и остались. Но появилась радость совсем другая: безразмерная радость свободы. Когда я Там, я могу летать. По-настоящему. Я могу подбежать к краю пропасти, на этот раз реальной, оттолкнуться от земли и перелететь её, а потом взмыть в небо, и вдыхать облака, и ловить ветер руками… Когда я возвращаюсь Оттуда, в груди появляется тонкая тоска. Но я никогда не останусь Там навсегда, не бойтесь. Потому что Там я одна.
Хотя соскучиться по полету я успеваю почти сразу. Вот и приходится жить, зная, что там, далеко есть синие горы, в которых живет знакомый ветер, и только и ждет, чтобы с ним поиграли. Хоть все бросай и ныряй в лужу. Но знаете, иногда Тот мир появляется и в этом. Это случается, когда кто-то поёт хорошую песню. Внутри тебя появляется знакомая радость и в то же время боль. Откуда она берется? Наверное, Оттуда.
Обычно я бываю Там раз в месяц, и мне хватает. Я люблю рисовать то, что увижу Там. Это сложно, но иногда получается, и помогает. А тут совершенно ничего не получалось, и я успела за две недели истосковаться просто до жути. Тогда и вспомнила про зеркала. Я думаю почему-то, что когда-нибудь обязательно встречу Там Джентльмена. Может, он тоже попадает Туда через зеркала, и мы окажемся неподалеку?
Решила взять зеркало из ванной. Не слишком большое, как раз подойдет. На всякий случай помыла его, и сразу возникла иллюзия объемности пространства. Кажется, протяни руку и дотронешься до девчонки по ту сторону. Ладно, лбом бросаться не буду, «Королевство кривых зеркал» читала. Вдруг и правда столкнусь с той, другой? Осторожно протянула руку. Зеркало как зеркало. Так дело не пойдет. Мне небо нужно. Пошла на улицу, отошла подальше от детской площадки, чтоб не помешали, и положила зеркало на землю. Ну, ладно, а дальше что? Глянула вниз и увидела собственное недовольное отражение. Черт! Делать нечего. Встала пыльными туфлями на зеркало и задрала голову вверх. Представила, что лечу туда, вверх, в это небо, синее, далекое… Заболела шея. Не получается! Захотелось топать ногами, да вовремя вспомнила, что стою на стекле. Слезла и немножко попинала ногами дерево. Потом опомнилась и извинилась. Живое же всё-таки.
Села на землю и стала смотреть на перевернутый зеркалом мир. Смотрела, пока глаза не заболели и не стали закрываться. Прислоняясь лбом к стеклу я почувствовала, что оно будто жидкое. Ощущение, я вам скажу, не слишком приятное, как будто погружаешься в какую-то густую смесь. Подавляя желание заорать и отдернуть голову я набрала побольше воздуха, зажмурилась и нырнула головой в зеркало. Как туда попало все остальное, я не узнала, потому что очнувшись (в процессе я слегка потеряла сознание) поняла, что я Там!!
Многого мне писать нельзя, я это чувствую. Я никому кроме двух своих друзей не рассказывала, что могу Там бывать. А про то, что Там, я могу только писать, и то очень, очень расплывчато. Чутье мне подсказывает, что если попытаться, хотя бы и в словах, перетащить Тот мир, сюда, Там его станет меньше. А писать хорошие песни (да и книжки, пожалуй) так, чтобы и здесь появлялось, и Там не исчезало, умеют только сочинители, к которым я себя не отношу.
Могу сказать, что в тот раз Там было не по-земному хорошо. Впрочем, как и всегда.

<
Машина неслась с предельной скоростью, виляя задом по мокрой дороге, которая соединяла маленький городок с трассой, ну а далее с большой цивилизацией. Шел дождь, который все никак не мог остановиться. Тучи закрывали небо своим темным полотном, не давая ни одного шанса ясному лучику света пробить сквозь них брешь дабы помочь заплутавшему страннику добраться до дому.Все было тщетно. Плотней и плотней сходились облака, гремя своими бубенцами и раскалывая небо пополам бросали в землю молнии.
- Андрей, пожалуйста не гони так быстро, нас и так уже дождь застал в пути, мы уже не успеем.
- Лена, но я не могу пропустить свою презентацию своего проэкта, это дело всей моей жизни. Я должен быть там.
- Так значит это дело всей твоей жизни, а как же я, что со мной будет. Ты стал забывать про меня как только тебе в голову пришла эта дурацкая идея.
- Не говори так,- прикрикнул Андрей.
- Не кричи на меня,- не сдавалась Елена ответив криком ,- я стала просто ненавидеть, то чем ты стал заниматься,- успокоившись проговорила она,- мне кажется я теряю тебя.
- Перестань не говори глупостей, я умоляю тебя, я люблю тебя тебя разве этого мало, я обещаю как только все это закончится я буду только с тобой. Простот это очень важно для меня, мой проэкт поможет другим, каждому по своему, я так долго шел к этому.
- Ну а как же я, какое место я занимаю в твоем списке достижений, или может я просто прислуга, домработница или девушка по вызову, может я просто вещь?
- О боже, какой список, Лена ты самое дорогое что у меня есть, но сейчас есть вещь поважнее, прости меня, я обещаю я буду только с тобой и мы заведем детишек как ты и хотела, не обижайся,- сказал Андрей и провел своей рукою по ее щеке.
Лена отвернулась , как будто и не замечая его ласки.
- Как я устала, в который раз ты мне это говоришь, я так не могу больше,- сказав Елена замолчала, и продолжая смотреть в боковое стекло, о чем задумалась.
Андрей ничего не ответил. Сейчас он думал о своем проэкте, а потом, потом он обязательно будет с ней, только с ней. Он скажет как сильно ее любит, нежно поцелует и прижмет к груди, и все у них наладиться. Андрей уйдя в свои мысли посмотрел в окно. Дорога проходила через небольшой полисадник. Дождь все больше усилился размывая асфальт, из за чего машину заносило еще больше, он словно мешал путникам добраться до места назначения.
Все дальше погружался в мысли Андрей, но вдруг его пробудил от сна душераздирающий крик. Опомнившись он резко повернулся в сторону. Кричала Елена. А потом был сильный удар. Машина входя в поворот врезалась в поваленое, от сильного порыва ветра, дерево. От удара Елену выкинуло через лобовое стекло на дорогу. Перевернувшись, автомобиль полетел на обочину, ломая на своем пути роскошные небольшие ели. Сделав несколько кульбитов она выкинула через боковую дверь нежеланного водителя. Андрей лежал и не мог пошевелиться. В ушах стояла гробовая тишина, и так тихо стало вокруг, не было слышно капель дождя, не шумели бубенцы, как будто все умерло. Находясь еще в сознании, Андрей поймал свой взгляд на милой девушке, которая лежала на мокрой дороге. Ее лицо было покрыто порезами, которые выпускали жизнь.
Тучи понемногу расходились, давая солнечному свету пробиться к земле. Лучи касаясь поверхности, ласкали ее своей внеземной энергией, тем самым согревая всех земных обитателей от холодного ливня. Но не всех удается согреть.
Андрей собрав все свое усилие потянулся рукой к Елене, но не смог, боль от резаных ран и сломаных костей,торчащих из плоти, сломали его. Все еще улавливая туманный взгляд на ней Андрей закрыл глаза.
“ Сеанс закончен, спасибо что воспользовались услугами нашей компании “ Мои воспоминания”, желаем вам приятных выходных.”
>

Вот и закончился выпускной. Одноклассники напились. Учителя расплакались. Все так, как и должно быть. Скучно. Вся эта жизнь и все эти события уже осточертели. Все эти люди, скучные и уставшие от жизни. Они идут по улице с мрачными взглядами, опущенными в асфальт, который с каждым днем все больше и больше высасывает смысл и жизнь из их существования. Идешь, смотришь на них и видишь вместо людей просто живые куклы, которые кто-то заставляет двигаться. Эти куклы знают только одну радость в жизни – алкоголь. Они все хотят напиться и забыть все, что с ними происходит. Они ни к чему не стремятся, ничего не хотят. И самое страшное, что я уже сам понемногу становлюсь такой куклой. Мне не интересно жить, мне ничего не хочется, я все больше погружаюсь в музыку, книги, аниме. Во все эти вещи, где есть то, чего я не могу найти в жизни.
С такими мыслями я шел летней ночью домой с выпускного. Одетый в костюм, который так ненавидел носить, грустный и задумчивый. Дома меня никто не ждал, лишь беспорядок в комнатах. Родители умерли уже давно, попав в автокатастрофу. Родственники только высылали деньги. Да, я мог позволить себе многие вещи, о которых мечтаю все подростки. Но у меня не было желания их иметь. Я привык обходиться минимальным количеством вещей. Ключ привычно вошел в замочную скважину. Замок щелкнул при повороте. Я открыл дверь и зашел в квартиру. Я быстро переоделся, схватил мп3-шник, вставил наушники в уши и ушел. Ночные прогулки уже вошли в привычку. Это наверно то, что спасало меня от полной затхлости. Музыка, ночь, книги и аниме. Это последние рубежи моей жизни. Ах да, я забыл про гитару. Обычная акустическая гитара давала какое-то приятное расслабление. Сам я музыку не писал, только переигрывал то, что мне доставляло кайф. Я любил сидеть на лавочке с друзьями, выпив немного пива и играть на гитаре. Мне доставляло удовольствие эта атмосфера и энергетика друзей, витающая в воздухе. Чуть теплые эмоции, как языки небольшого пламени, дари тепло и спокойствие. Я остановился на лестнице и, подумав, вернулся домой, взял гитару и побежал вниз.
На улицу уже вышел совсем другой человек, разительно отличающийся от вошедшего: и одеждой, и настроением. Кожаная куртка в металлических наклепках, так называемая "Косуха", гитара в чехле за спиной, слегка потрепанные джинсы с несколькими нашивками и цепями. На чехле и джинсах можно было увидеть несколько анимешных значков. В это время это уже было привычно. Множество подростков ходило в такой одежде, и слушало туже музыку, что и я. Раньше постоянно приходилось оглядываться и быть очень осторожным, чтоб тебя не избили за это. Но это время прошло, и люди стали терпимее относиться к такой одежде. Хотя ночью был еще риск, нарваться на толпу пьяных идиотов. Сегодня, после выпускного этот шанс увеличивался в несколько раз, поэтому я пошел по окраине города, по самым безлюдным и темным улицам.
Был поздний вечер, легкий ветерок шевелил листву деревьев. Казалось, что этот шелест листьев что-то тихо шепчет, что-то далекое, непонятное и волшебное. Я сидел в каком-то тихом незнакомом дворе на лавочке и смотрел на небо. Оно манило меня своей бесконечностью, своей свободой, своей красотой. Я сидел и смотрел на него, я представлял себя птицей летящей там, в высоте. Летящей в этом чистом небе, где нет ни стен, ни звуков машин, ни грязи, где чище и свежее воздух. Летящей в той высоте, откуда видно стальную и неживую громаду города, наполненную ложью. Хотелось чувствовать, что ты можешь это облететь, облететь всю эту грязь и слизь. Как же все это прочно засело в сердцах людей, они врут друг другу изо дня в день, обманывают всех и себя в том числе, как все это надоело. Душа людей уже давно заросла жиром. Я понимаю, что не бывает зла без добра и наоборот. Но зла стало слишком много, а вроде должно быть равновесие? Так куда же оно подевалось? Когда люди стали ценить лишь золото? Когда они перестали видеть силу духа? Когда они перестали ценить дружбу, любовь, честь? Когда все это произошло?
Все эти мысли уже не первую неделю возникали в голове. Роились, смешивались, рисуя какой-то непонятный рисунок города, в котором копошатся мелкие букашки-люди. Города, который не похож не на один другой, но чем-то напоминающий любой город в этом мире.
Я встал с лавочки, пора было идти домой. Я погрузился в музыку и шел к своему дому. Что-то изменилось во мне, я не замечал ничего вокруг, не думал, не анализировал окружающие, ничего не слышал. Мое сознание полностью ушло в музыку, наверно именно из-за этого я увидел машину только в последнее мгновенье. Шаг. Мысль о пьяных идиотах, несущихся на полной скорости по дороге. И удар. Так я и попал в этот новый мир.
Ну, если быть точным, то я не сразу попал в мир. Так что давайте не будем опережать события, а будем рассказывать все по порядку.
Я очнулся с болью во всем теле на чем-то мягком. Первой мыслью было, что мое переломанное тело, все-таки как-то уцепилось за жизнь и меня привезли в больницу. Я попробовал открыть глаза. Яркий свет нестерпимой болью отдался в голове, глаза сразу же закрылись. Я лежал так где-то около получаса, иногда принимая попытки вновь открыть глаза. У меня получилось это где-то с пятого раза, когда головная боль почти полностью утихла. Вокруг меня был ковер из зеленой высокой травы, небольшое озерцо и пара деревьев. Я попробовал подняться. Тело отдалось болью в каждой мышце, ощущение было такое, что меня пропустили сквозь мясорубку, а потом каким-то невероятным образом склеили обратно. Я, пошатываясь, побрел к воде. Упав на берегу на колени, я ладонями зачерпнул воды. Вода оказалась кристально чистой, ее гладь отражала мое лицо. Лицо вроде никак не пострадало, только было ужасно грязным. Я умылся и напился и только потом обратил внимание, что поляна окружена какими-то странными клубами серого дыма. Периодически изнутри этот дым освещался различными цветами. Мой мозг еще не пришел в себя окончательно, и еще не принялся анализировать ситуацию. Поэтому поначалу у меня не вызывало удивление не место в котором я оказался, не отсутствие травм после удара об машину, не этот туман. Первым делом я еще раз окинул поляну взглядом. В нескольких местах в серый туман уходили небольшие, протоптанные тропки. Недалеко от того места, где я очнулся, я обнаружил гитару. Недолго думая, я скинул одежду и окунулся в озеро. Вода была слегка прохладной и унимала боль. Не знаю, замечали вы или нет, но в воде боль почему-то всегда чувствуется меньше. Но эта вода совсем уняла боль. На берег я вылез уже посвежевший, без боли, и полностью вернувшимся к норме мозгом. Первым делом я собрал все вещи, кинул их около гитары и сев на траву начал анализировать происходящие. А оно, очень слабо поддавалось анализу.
Итак, что я имею? А имею я очень мало. Все те вещи, которые были при мне, полное непонимание того, где я нахожусь и непонимание того как я сюда попал. Но был и приятный фактор, а именно отсутствие повреждений после аварии.
Теплый ветерок приятно обдувал кожу, я сидел около вещей мрачнее тучи. Положение дел никак не радовало. Я поднял глаза к небу. И тут меня настиг первый шок. Неба не было… Точнее не было его в привычном для нас понимании. Над моей головой расстилалось во все стороны черное пространство с точками звезд и сферами нескольких планет. И вот тут меня посетила мысль, что я сплю или же все-таки умер. Это непонятное небо, так похоже на наше представление космоса захватило мое внимание на вполне долгое время. И только минут через десять я заметил, что серый туман вокруг поляны поднимается на огромную высоту, и что единственным местом, где его нет, были тропинки. Недолго думая я оделся, закинул гитару на плечо и пошел по одной из них. Подходя к серому туману, я попытался к нему прикоснуться, жуткий разряд электричества, ударивший меня при этом, скрутил все тело. Где-то около пяти минут я валялся на земле пытаясь отдышаться от боли. И я прикоснулся всего-лишь кончиком пальца! Что же будет со мной, если я полностью войду в него? Ужас начинал сковывать разум. Но я быстро выгнал из мозга эти мысли и поднялся. На пошатывающихся ногах я двинулся дальше по тропинке. В некоторых местах серый туман расступался, образовывая что-то наподобие вязкого стекла, через которое был виден все тот же космос. Иногда такие проплешины появлялись и на земле. Все это напоминало какой-то фантастический туннель с окнами, проделанными где попало, и стеклянным потолком. Я шел уже где-то около часа, в окнах мелькал космос, с различными планетами вдалеке. И вот наконец-то я вышел к такому же окну, только в человеческий рост и за стеклом увидел не космос, а какой-то большой каменный зал. Я долго стоял, всматриваясь в него. Больше всего он походил на место из какой-нибудь компьютерной игры. Не знаю, играли ли вы во что-то подобное или нет, но в игре это называлось комнатой телепортации. Правда были и некоторые отличия. Например, в игре в ней всегда было большое количество стражи, тут же не одного человека я не заметил. И все же я дам описание этой комнаты, если вы вдруг не способны её себе представить. Это было огромным помещение в форме полукупола. В центре комнаты находился небольшой чистый круг, на котором могло уместиться несколько человек. Этот круг ограничивала прорубленная в полу толстая линия, от которой во все стороны расходились руны. Руны тоже были вырублены в полу неизвестным умельцем, линии из них извивались, пересекались и были похожи на живых змей. В пустых промежутках между линиями появлялись одиночные руны, которые были немного большего размера, чем все остальные. И вся эта картина была залита мягким голубым светом, исходящем из ламп, висящих на стенах. Ну или какого-то подобия ламп, их плохо было видно отсюда. Именно ассоциации с игровым порталом и толкнули меня на шаг в это вязкое стекло. В следующее мгновенье я оказался в зале. На этом маленьком кружке, не заполненном символами. Символы на полу слегка налились красным цветом. Напротив себя я увидел огромную двустворчатую дверь, больше претендующую на звание ворот, чем двери. Недолго думая я двинулся к ней. Од моими ногами руны ярко вспыхивали и гасли. Зал оказался намного больше, чем мне казалось с тропинки. Я уже почти был у дверей, когда остановился в изумление. То, что я сначала принял за лампы, на самом деле оказалось небольшими прорубленными нишами в камне. А внутри каждой горел небольшой огонек голубого света. Но я не мог долго наслаждаться этим зрелищем. Через несколько минут, ворота с громким скрежетом отворились. Я повернулся в их сторону, до прохода мне оставалось где-то около сорока шагов. Но то, что я увидел в воротах, заставило меня попятиться. В проходе стояли где-то около двадцати арбалетчиков, оружие которых было направленно на меня. Но больше всего меня шокировали не они, а человек стоящий впереди них. Мантия алого цвета, с золотыми рунами, седые волосы и капюшон закрывающий лицо. Но не это привлекло мое внимание, я во все глаза смотрел на огненный шар в его правой руке. Струи огня извивались, будто живые в его руке. Казалось, что они заключены в какую-то сферу, которая не позволяет им вырваться. Вздох изумления вырвался вместе с тем словом, которое единственное могло полностью описать и голубые огоньки, и этот шар.
-Магия?
При этом слове человек в красной мантии, начавший идти в мою строну, споткнулся, чуть не потеряв равновесие.
-Какого черта! Что тут происходит? - раздался полный возмущения голос из-под капюшона.
- Это же какой-то мальчик. Да я даже под вилами Махо не поверю, что этот юнец с таким удивлением в голосе, пришел из Бездны, да еще прошел и почти всю защиту. Эй, парнишка – ты как тут оказался? – продолжил кричать человек.
-Эм... это вы ко мне обращаетесь? -робко спросил я, не отрывая глаз от огненного шара.
- А ты еще видишь здесь парней? - фыркнул капюшон, - он, похоже, еще и ума лишенный. Вы только посмотрите, что это за одежда на нем? – сзади раздался неуверный смех арбалетчиков, - эх и послал же мне Ками на голову какого-то идиота, и все же вернемся к вопросу, как ты сюда попал юнец?
Я задохнулся от возмещения, еще не один человек обо мне так не отзывался. Я скрестил руки на груди и, направив взгляд в глаза мага, ответил.
- Позвольте сначала представиться, прежде чем задавать вопросы и обзывать меня умалишенным! – гордо подняв подбородок, сказал я.
Арбалетчики попадали от хохота, роняя своё оружие. Маг скинул капюшон и нахмурил брови. Я стоял и недоумевал, что могло вызвать такой неудержимый прилив веселья у этих вояк.
- Щенок, как ты смеешь дерзить магу? – раздался сердитый голос человека.
В этот момент шар в его руки еще больше налился красным. Видимо я что-то сделал не так. Кстати лицо мага оказалось довольно интересным, раньше я таких не видел. Оно казалось было вырублено из камня, строгое, узкое с величественными чертами и глазами цвета стали. Короткие седые волосы стояли дыбом.
- Гм… так все-таки вы маг? Что же замечательно. Теперь мне больше интересно, куда я попал! – срываясь на крик, сказал я.
Брови мага удивленно поднялись и он прохрипел.
-Нет, ну что же за чертовщина происходит! Этот щенок дерзит мне! Преподавателю академии, одному из сильнейших магов огня, не отвечает на вопросы, находясь в запрещенном месте. Он либо умалишенный, либо дважды умалишенный! Отвечать на вопрос я сказал!
Шар сорвался с ладони и маленькой красной вспышкой пролетел к моим ногам. Я чисто интуитивно сделал шаг назад. Шар взорвался, разбросав по полу крошки камня и обдав меня жаром. И почему-то мне казалось, что это было лишь небольшой демонстрацией силы. Арбалетчики уже поднялись и опять направили свои арбалеты на меня. Похоже, мне придется отвечать, а то ведь убьют и не дрогнут.
Я пустился рассказывать о том, как я тут очутился. Маг слушал очень внимательно, задавал иногда вопросы по ходу. Я не буду приводить мой монолог, так как все что там было, вы уже знаете. Когда я закончил рассказ, на лице мага отражалось раздумье и нерешительность. Потом он вздохнул и махнул рукой. Руны погасли, арбалетчики отпустили оружие и смотрели на меня заинтересованными взглядами.
Маг посмотрел на меня тяжелым взглядом и сказал.
-Меня зовут Кадзи. И да, я маг огня. Все остальное потом, а сейчас следуй за мной.
Кадзи развернулся и пошел в ворота, арбалетчики и я пошли за ним. Мы вышли из какой-то горы, к которой вплотную подступал лес. Когда я вышел из проема, маг повел рукой и ворота со скрипом закрылись за мной. Мы шли по лесу где-то около пяти минут. В итоге мы вышли к палаточному лагерю, забитом солдатами. Каждый из них занимался своими делами, кто-то дежурил, кто-то чистил оружие, кто-то готовил, где-то пили, где-то играли в карты. Уже спускались легкие сумерки, и в лагере горело где-то около пяти костров, которые и собрали вокруг себя небольшие кучки солдат. Арбалетчики двинулись к одному из костров, где их встретили восторженные крики и вопросы о случившимся. Маг, молча, показал мне продолжать следовать за ним. Мы прошли около костра, куда недавно ушли арбалетчики. Все, кто был у костра, бросали на меня быстрые взгляды и внимательно слушали рассказ арбалетчиков. В центре лагеря стоял большой огненно-красный шатер. К нему мы и шли. Когда маг отдернул полог и жестом пригласил меня пройти внутрь. От костра с арбалетчиками раздался хохот, мне почему-то показалось, что там сейчас рассказали историю о моей дерзости. Я слегка покраснел и вошел в палатку.

Палатка мага больше напоминала небольшой дворец, чем походное приспособление для жизни. Пол был устлан коврами, стояло несколько столов, тумбочек и книжных полок. В палатке находилось несколько комнат, первая, в которую мы зашли чем-то напоминала кабинет. Удобные мягкие кресла, стол и множество полок с книгами. Тут же было несколько человек в простых серых рубашках и таки же серых штанах. Они протирали книги, подметали ковры и делали другую рутинную работу. В общем это были просто слуги, но их поведение при хозяине явно выдавало в них свободных людей, которым платят за работу. Они не на секунду не отвлеклись от своих дел, когда мы зашли. Только когда маг поднял руки и сказал им уйти. Он молча поклонились ему и ушли в один из дальних проемов в палатке.
-Парень, ты пока посиди тут. Я сейчас вернусь, - сказал Кадзи, указывая на одно из кресел около большого круглого стола, и ушел куда-то в боковой проход. Я спокойно сел в кресло, а почему бы не сесть, убивать меня вроде никто пока не собирается.
Сев в кресло, мне в первую очередь бросилась в глаза резьба по его краю. Весь его край был изрезан рунами, которые сливались в различные изображения животных, строений, деревьев. Они плавно перетекали друг в друга и образовывали красивейший узор. Я пристально изучал его долгое время. Рядом с изображениями лошадей, соседствовали драконы и грифоны. Каменные башни сменялись обычными крестьянскими домами, а огромные замки соседствовали с маленькими грибами. Где-то я заметил человека, эльфа, гнома и еще кучу существ, названия которых я не мог знать из книг своего мира.
Да. Именно где-то в это время я пришёл к выводу, что попал в другой мир. Как и мечтал многие годы своей жизни. Но в книгах моего мира, попавшие в параллельные миры люди, становились сильными магами, героями, властителями. Находили друзей и врагов, за что-то боролись, что-то находили, что-то теряли. Я не мог понять, чего же именно хочу я. Смотря с точки зрения человека попавшего в другой мир, все кажется куда более удручающим, чем со стороны читающего. Я попал в мир, где каждая вещь от пылинки до живых существ жила по другим законам, ч ем в моем мире, где даже самые обычные на мой взгляд вещи могут не существовать или таить смертельную опасность. Я попал в мир, где единственной целью, которая может появиться у попавшего туда человека, становиться выживание. Но в какой-то части моей души я был рад всему этому. Я надеялся, что найду здесь то, что не смогут найти до сих пор в своем мире. За всеми этими размышлениями, я не заметил, как Кадзи вернулся и сел напротив меня. Я обратил на него внимание, когда он только заговорил.
- Прикоснись пальцем к каждой из этих бумажек.
На столе лежало шесть скомканных листов бумаги. Я прикоснулся к первому и сразу же оттянул руку назад. Только что спокойно лежащий кусок бумаги вспыхнул ярким красным пламенем. Я неуверенно поднял глаза на мага. Он ободряюще мне улыбнулся и произнес:
- Эти бумажки покрыты специальными растворами, которые позволяют определить способности человека к магии. Этот листок, только что показал нам, что у тебя есть предрасположенность к магии огня. В нашем мире редко бывают люди, котрые расположены более чем к одному магическому классу. Я сам являюсь сильным магом огня и средним магом земли. Так же у нас есть несколько десятков магов, расположенных к трем классам. Обычно у людей, расположенных к нескольким классам есть основной и побочные классы. Исключения составляют лишь боевые маги, которые расположены ко всем классам с одинаковой силой. Такой маг только один в нашем мире.
- А как определяется сила дара? – тихо спросил я.
- Её определяют специальные устройства. В походных условиях определить силу дара почти невозможно. Я, как достаточно сильный маг, чувствую что у тебя дар никак не ниже третьего уровня. Хотя я могу и ошибаться.
-А сколько вообще уровней? И как обучаются маги?
- Ну уровней всех магов делят всего на пять уровней. Обучаются они в академии. Людей со вторым уровнем дара и выше обучают бесплатно, а нижние уровни платят за обучение. Маги, которые имеют уровень больше второго, академия обеспечивает всем, что им необходимо и они присягают на верность академии. Маги, которые оплачивают свое обучение, потом уходят в города и деревни и там зарабатывают себе на жизнь полученными знаниями. Помимо этих пяти категорий есть еще одна, так называемые маги вне уровней. Таких единицы, их дар невообразимо велик по неизвестным причинам. Раньше таких магов было огромное количество, как и боевых магов.
-А кто такие боевые маги?
- Ой. Я не рассказал, извини. Боевой маг или чародей – это маги с даром вне уровней и расположенные ко всем классам. Помимо обучения магии эти маги проходят так же и общую боевую подготовку. Один такой маг способен уничтожать целые войска в одиночку. Академия славиться своими мастерами почти по всем направлениям, уступая лишь в некоторых. Боевое искусство одно из тех направлений, которое не уступает никому из людей. А со способностями боевого мага, наши мастера могут развить в нем скорость и силу, не уступающую никому. Именно из-за этого, в народе , чародеев прозвали подобным богам. Ну да ладно, это тебе еще расскажут в академии. Не тени, трогай другие листки.
Я кивнул магу и поочередно прикоснулся к каждому листу. Следующий за огненным листом оброс маленьким слоем мха, видимо это магия земли. Третий лист стал мокрым и растекся кашей из бумаги и воды по столу. При этом маг захлопал в ладоши и сказал, что я буду сильным магом. Когда четвертый лист просто испарился в воздухе, маг нахмурил брови. Пятый лист покрылся кровью, а шестой превратился мгновенно в пепел. Я поднял глаза на Кадзи.
-Да… Что бы человек, пришедший из мира лишенного магии, и нечего о ней не знающий оказался боевым магом должно случиться чудо… Ох и не завидую я тебе паренёк. – маг грустно вздохнул и посмотрел на меня печальными глазами.
-Почему?
- Большая сила влечет большую ответственность. Поэтому боевым магом приходиться через многое пройти. Многие их бояться и призирают, многие пытаются убить. И лишь единицы видят в них обычных людей. Боевым магам подвластны ужасающие силы, которые тоже берут свою плату. Да и процесс обучения боевого мага не отработан, да и невероятно сложен. За многие столетия в этом мире не родилось не одного чародея. После войны миров магии в существах разумных рас осталось мало, и большинство знаний было утеряно. Знания чародеев сейчас передаются из уст одного в уста другого. О чародеях известно очень мало другим.
Кадзи резко встал и хлопнул себя по лбу.
- Извини, мне нужно срочно связаться с Тигроном.
Я удивленно посмотрел вслед бегущему в боковой проем магу. Но он не заставил меня долго ждать. Через несколько минут он вернулся с большим прозрачным шаром в руках. Он прошел к столу и положил его на центр стола. Стол слегка втянул в себя шар, укрепляя его. Маг достал и кармана иглу и проколов себе палец быстро начертил на шаре какие-то знаки. Кровь впиталась в шар сразу же, как только Кадзи оторвал от него палец. Через несколько секунд над шаром появилось трехмерное лицо какого-то человека. Его лицо было уставшим, глаза смотрели с какой-то странной печалью, а длинные волосы шли до шеи и наверно ниже, я не знал. На уровне шеи изображение обрубалось. Я удивленно уставился на все это.
-Что произошло Кадзи? – глубоким бархатным голос произнесло изображение.
-Здравствуйте ректор. Я хочу вас сообщить, что обнаружил нового мага.
Изображение удивленно выгнуло бровь и спросило, слегка раздраженным голосом.
-И когда это обнаружение нового мага стало причиной для того, чтобы звонить мне посреди ночи?
-Но чародей Тигрон, он пришел из бездны. Это мальчик лет семнадцати. По его рассказам он пришел из мира, где нет магии. И самое главное, похоже, что он тоже чародей как и вы! – очень быстро произнес Кадзи.
Лицо Тигрона просветлело, улыбнулось, а потом он произнес:
-Доставить его в академию. Тебе надеть боевое снаряжение, в подмогу взять пять арбалетчиков. Глаз не спускать с мальчика!
На этом изображение исчезло. Кадзи посуровел и посмотрел на меня. У тебя есть время до завтрашнего утра, потом мы выдвигаемся в путь. Все. Иди от палатки, я распорядился, чтоб тебе поставили отдельную палатку около костра, мимо которого мы проходили. Ты узнаешь её по двум дежурящим там около неё мечникам. Еда лежит внутри, как и все необходимое до утра. А теперь иди, мне необходимо отдохнуть и подумать.
Я вышел из палатки, я совсем был не против уйти, ведь мне то же хотелось отдыха. Но, больше всего, мне было необходимо проанализировать ситуацию, в которой я оказался.
Свою палатку я нашел быстро. Знакомые арбалетчики около костра помахали мне руками и улыбнулись, остальные же солдаты не стали отвлекаться от своих дел и продолжали играть в карты и точить оружие. Я остановился у входа в палатку и порылся в карманах. Из них я вытащил почти полную пачку сигарет и зажигалку. Чирк. Чирк. Дым приятной горечью вошел в легкие, даруя расслабление сознанию и приятный привкус табака. Сигареты всегда помогали мне трезво оценивать ситуацию. В целом, все оказалось не так уж плохо. Я маг, причем возможно один из самых сильных в этом мире. Но мне еще нужно пройти сложное обучение. В общем все как всегда, даже если у тебя есть какие-то таланаты, без их развития они тебе ничем не помогут. Ко всему нужно приложить достаточно большое количество усердия и труда. Все так же, как и в нашем мире. Докурив сигарету, я достал гитару и сел около палатки. Мне необходимо было успокоиться, и игра на гитаре была единственным способом, который всегда дарил мне это. Я сел и облокотился на брезент палатки, пальцы привычно забегали по струнам, выдавая никому не известную мелодию. Они прощупывали гитару, её настрой и её состояние. Подтянув несколько колков, я начал играть. При первых же звуках ко мне обернулось несколько солдат от костра. Их лица были удивленными и слегка радостными. Видимо они давно не слышали музыки, а может быть и вообще видели гитару первый раз в жизни. Мне стало жалко их, людей, которые не могут в полную меру насладиться этим прекрасным видом искусства. Пальцы замерили в предвкушении, мозг вспоминал песни моего мира. Я пытался найти что-то такое, что поймут солдаты, что-то такое что будет понятно этому миру. Я искал песню с простыми словами, без наличия каких-либо терминов нашего мира. И я нашел то, что более или менее удовлетворяло обоим этим условиям.
Солдаты оказались замечательными слушателями. Никаких выкриков, никаких движений. Они полностью отдавались льющейся из гитары музыке и произносимым мной словам. На их лице была горькая улыбка, они наверно
слишком хорошо понимали, что такое быть солдатом. Судя по шрамам на некоторых лицах, многие из присутствующих были уже опытными вояками. Когда я закончил петь, несколько из них встало и похлопало меня по плечу. Все остальные лишь сели поближе ко мне и опять превратились в слух. Я заиграл опять. Я играл и пел множество песен, почти до самого утра, в итоге около меня через час после начала выступления уже сидел весь лагерь. Они хлопали, кричали в восторге, после каждой новой песни. Мое настроение поднималось вместе с их ним. Люди везде есть люди, и ничто человеческое им не чуждо, даже если они псы войны. Утром нас прервал Кадзи. Вышедший из палатки и отправивший всех отсыпаться. Он кричал и ругался, глядя на неловкие улыбки солдат. Многие из них, перед тем как уйти, подошли и пожали мне руку. Некоторые даже шептали слова благодарности. Кадзи подошел ко мне.
-Спасибо, что дал отдых их душе. Эти солдаты, закаленные в сражениях уже много лет не вспоминали о таких вещах, как искусство и душа.
Я лишь слегка улыбнулся ему.
-Кстати, ты до сих пор не сказал, как тебя зовут.
-Зовите меня Меф.
Меф… Эти три буквы, произнесенные впервые в этом мире, не произвели никакого впечатления на мага. Посреди леса стоял парнишка немного не достигший совершеннолетия, а напротив него стоял сильный и уверенный маг. Кто же мог подумать, что со временем, имя этого мальчишки будет известно каждому живому существу в этом мире, что толпы разумных существ, будут его восхвалять и обожать, и такие же огромные количества будут его ненавидеть. Что эти три буквы будут выбиваться на памятниках, греметь на площадях и в академии. Что многие существа будут искать расположения этого парня, и многие будут набиваться ему в друзья и союзники. Что когда-то вознесутся вверх города, управляемые его разумом. Что его именем будут подниматься страны и королевства на войну. Что его имя будет вплетено в молитвы и проклятья. Что когда-то в будущем этот невзрачный человек из другого мира пойдет войной на богов и демонов этого мира. Но это все будет потом, а пока перед магом стоял обыкновенный мальчишка, ну или слегка не обыкновенный.
-Иди спать Меф. Скоро нам предстоит далекая прогулка.
Я слегка кивнул головой и ушел в свою палатку. Палатка была почти самой обыкновенной, только на полу лежал расстеленный ковер, валялось несколько небольших подушек и одеяло. Я разделяя и лег. Сон спустился быстро. Я не успел: не обдумать положение, не подумать о том, что меня ждёт. Единственной мыслью, которая успела промелькнуть в засыпающем разуме, была мысль о том, что мне тут пока нравиться.
Меня поднял Кадзи. Я был злой и не выспавшийся. Я даже не сразу заметил изменение в его одежде и только на улице обратил на это внимание. Красный балахон сменили удобные кожаные штаны и кожаная куртка с огненными узорами. Ладони закрывали такие же черные кожаные перчатки, за спиной развивался красный плащ. Но больше всего меня поразило другое. У куртки не было правого рукава. С правой стороны его плечо лишь наполовину было закрыто тканью. На голой руке была небольшая ветвь какого-то дерева, вокруг которой извивалась саламандра. Этот рисунок, так похожий на татуировки нашего мира был живым. Ветвь дерева медленно крутилась вокруг своей оси, а саламандра то и дело вспыхивала красными всполохами и пыталась поудобнее усесться на ветке. Я долго не мог оторвать глаз от этого черно белого чуда, иногда вспыхивающего сочными красными красками и расцветающей зелеными листами ветви. И только через несколько минут я заметил, что на спине саламандры и на ветви что-то написано. Присмотревшись, я разобрал, что на саламандре была цифра ноль, а на ветви два.
-Кадзи. Что это такое? – выдохнул я на одном дыхании.
- А, это отличительный знак мага. У магов каждого класса есть свой символ, который ему вытатуировывают на правой руке. Цифры означают уровень дара.
-Но оно же шевелиться!
- Ну да, это главный признак того, что татуировка настоящая и ты маг. Она шевелиться из-за нашего дара и этим свойством защищает себя от подделки. В академии тебе тоже вытатуируют эмблему боевого мага.
-Класс…
За всем этим я не заметил, как к нам подошли пять солдат.
-Меф, ты когда-нибудь ездил на лошадях?
- Нет.
_ Хорошо. Приготовьте повозку и двух тяжеловозов. Сложите туда свои рюкзаки и оружие. Дальнейшие распоряжения будут в дороге, - повернувшись к солдатам, сказал Кадзи.
Те слегка кивнули головой и удалились. Через час мы стояли на единственной дороге, ведущей из лагеря. Четыре солдат уже были на конях, а один сидел на сете возницы, когда мы подошли к ним. Кадзи молча мне указал на повозку и свистнул. Я забрался во внутрь и удобно устроился на сложенных вещах. Кадзи свистнул еще раз. Из леса фыркая и стуча копытами вылезло нечто похожее на лошадь. Хвост и грива существа казалось были из пламени. На белоснежных волосах вспыхивали красные искры и желтые всполохи, из под копыт выбивались огненные искры, из ноздрей валил пар. С первого взгляда было понятно, что это очень своенравное существо, и что не всякому дано подчинить его нрав.
-Что это? – вырвалось у меня.
-Это боевая лошадь огненного мага. Видишь ли, не один обычный конь не может выдержать мага в бою. Поэтому маги разных стихий долгими столетиями вырабатывали способы внедрения в лошадей магии различных элементов. К сожалению после последней войны это искусство было утеряно. И таких вот особей осталось очень мало, а прибавления в их численности случаются лишь пару раз в столетие. Поэтому только очень сильные маги могут позволить себе таких животных.
-Понятно.
Я еще долго наблюдал за этим странным животным. Мы уже давно тронулись в путь, телега слегка качалась на кочках и быстро убаюкивала мой сонный организм. Тем более царящий вокруг нас лес не отличался разнообразием
Я проснулся от того, что Кадзи трёс меня за плечо. Местность сменилась. Солнце стояло в зените и мы находились где-то в огромной равнине. Недалеко впереди виднелся лес.
- Вставай, скоро будет готова еда. Нужно поесть и сделать все свои дела. Ночью нам предстоит идти по землям Светлых эльфов. И нам не дадут разрешения останавливаться и сходить с дороги.
-Эльфов? Я увижу эльфов? – мой удивленный и восторженный голос не произвел на Кадзи никакого впечатления. Он все также холодно ответил:
-Вполне возможно.
Я удивленно хлопал глазами, но все же вылез из повозки и поел. Выпив немного красного вина, как оказалось здесь его почти всегда предпочитали воде, я встал и посмотрел в сторону леса. Я не заметил ничего не обычного, но Кадзи сказал, что это пограничье и мое любопытство будет удовлетворенно только к полуночи, когда мы будем ближе к центру эльфийских земель. Я уселся в повозку и во все глаза смотрел на приближающийся лес. Благо, что я полностью выспался за это время. К полуночи мое любопытство было удовлетворенно даже сверх меры. Переход от пограничья к центру был резким и впечатляющим. Мы уже часов шесть ехали по самому обычному лесу, как вдруг впереди заклубился белый плотный туман. Когда мы въехали в него, я не мог различить даже пальцев своей вытянутой руки. Мы двигались в нем где-то около десяти минут. Когда он закончился, у меня вырвался вздох изумления. Огромные деревья подпирали небеса, ствол каждого из них не смогли бы обхватить и двадцать человек. Огромные листья нависали над нами, создавая некоторое подобие зеленого неба. Нас уже ждали. На дороге стояло несколько эльфов с луками за спиной. Они гордо вскинули свои подбородки и выглядели очень высокомерно. Кончики их острых ушей слегка подрагивали. Во всем остальном они мало чем отличались от людей. Из одежды на них был зеленый камзол с узорами в виде листьев и деревьев, вышитых золотой нитью, и зеленые кожаные штаны с теми же узорами. Когда мы подъехали к ним, они жестом приказали остановиться. Один из них вышел вперед и обратился к Кадзи:
- Тигрон связался с нами. Мы дадим вам проехать, если вы сдадите оружие и ты оденешь медальон смерти. – певуче проговорил эльф.
- Неужели пять войнов и маг могут представлять угрозу эльфам на их же землях? – не к кому не обращаясь сказал я.
Все, включая эльфов, уставились на меня.
- Э… А что я такого сказал?
- Меф, дело не в том, что ты сказал. А как ты это сказал. Ты не говорил мне, что знаешь эльфийский.
-Э… Не понял юмора.
- Какой же тут юмор мальчишка. Ты сейчас говоришь на чистом эльфийском нарачеии. Причем на первородном, им владеют даже не все эльфы, - удивленно сказал представитель этой расы, - тем более ты похоже даже не полукровка.
- Я говорю на эльфийском?
-Да Меф, похоже в тебе еще очень много тайн, - полушепотом произнес Кадзи.
-Я требую, что бы мне ответили, кто этот юнец!
- Эльф, немного ли ты на себя берешь? Требовать от высшего мага академии чего-либо, - со злостью в голосе произнес Кадзи.
- Вы остаетесь здесь, до решения старейшин, - высокопарно произнес эльф, явно уязвленный тем, что ему указали на его место.
Эльф исчез в лесу с невероятной скоростью. Вроде только что был эльф, а теперь на его месте только поднятая пыль. Остальные представители данной расы достали из-за спины луки и направили на нас. Кадзи жестом приказал нашим солдатам сохранять спокойствие.
- Эм… и что теперь?, - робко спросил я, чувствуя себя виноватым.
- Ну похоже, нам предстоит сложная беседа со старейшиной эльфов, - ответил мне Кадзи, а потом обратился к эльфам, - Вы позволите мне воспользоваться магическим шаром?
Один из эльфов неуверенно кивнул.
- Меф, будь добр достань из вон той зеленой сумки шар.
Я открыл сумку, больше напоминающую обычный походный мешок и достал оттуда шар, и передавая его магу, спросил:
- А что такое медальон смерти?
- Этот медальон был разработан вовремя войны, одевший его не может применить магию, если его дар слаб. Если же дар силен, как мой, то магия медальона просто убьет своего владельца, когда он попробует влить магию в свое заклинание. Таким образом, раньше пленили магов. В этом мире осталось лишь несколько этих прекрасных вещиц. А сейчас Меф помолчи пожалуйста.
Кадзи проколол иглой палец и взял в руки шар, кровь сама растеклась по шару в уже знакомых мне символах и через несколько секунд впиталась в него. Примерно через минуту появилось лицо Тигрона, всклоченные волосы и заспанный вид старца был бы слегка комичен, если бы не искры ярости в его глазах.
-Кадзи, какого Махо, ты опять будешь меня посреди ночи?
-Извините ректор, но тут выяснилось, что мальчишка владеет чистейшим эльфийским наречием. И это сильно не понравилось эльфам, мы ждем старейшину.
- Что за черт! Откуда свалилось это недоразумение на наши головы? Поверни меня к нему.
Кадзи повернул шар и теперь старец смотрел на меня пристальным взглядом.
- Как тебя зовут парень?
- Меф, а вы как я понимаю Тигрон?
Шар выпал из рук мага. И его рот открылся от удивления.
- Махо! Кадзи, кто тебе разрешил меня ронять? А ну быстро подними!
Кадзи быстро закивал головой и поднял шар магией.
- Он владеет и драконьим языком Тигрон, я не ослышался?
- Нет, черт тебя побери, не ослышался. Похоже мы еще намучаемся с ним. Даже я не могу так легко и непринужденно говорить на драконьем. И черт меня побери, я не могу поверить, что он ничего не смыслит в магии, с такими-то знаниями.
Тигрон схватился руками за голову и взъерошил волосы.
-Ладно, эти проблемы мы решим потом. А сейчас нужно поговорить со старейшиной.
В воздухе повисла тишина, все ждали появления этого мифического старейшины. В ожидании прошло где-то около часа. А я сидел и недоумевал, в моем мире, в книгах, люди попадая в другой мир автоматически говорили на языке этого мира. Но еще не в одной книге, они не говорили сразу на таких редких языках сразу же. Хотя может я просто не читал таких книг. Но все же меня это порядком ошарашило, как и всех остальных, похоже. Теперь мне было интересно смогу ли я читать на них? Думаю да, хотя символы в комнате с порталом, на столе в палатке мне были абсолютно не понятны. Но с этим я разберусь потом, кажется что-то начинает происходить. Из леса вышел уже ушедший эльф, а за ним вышла, хотя скорее выплыла, эльфийка. Она была поразительно красива. Легкое зеленное платье было слегка прозрачным и прекрасно демонстрировало идеальную фигуру. Эльфы заулыбались и раскланялись ей, она даже не повела бровью на все эти знаки приветствия и святящиеся обожанием глаза.
Тигрон нахмурился и обратился к ней:
- Насколько же вы считаете это важным, что явили нам свой лик, почтенная принцесса?
- Мне просто стало интересно посмотреть на юнца, знающего чистый эльфийский. Тем более я думаю, что из старейшин, я как-никто другой могу решить эту проблему.
- О, конечно же. Но, по-мойму, вам не стоило себя утруждать. В договоре, заключенном вчера ночью с вашим отцом, четко было сказано, что вы пропускаете пять войнов, одного мага высшего круга и необученного чародея.
- Да, но этот чародей своим знанием эльфийского заставляет задуматься о том, а действительно ли он не обучен?
- Он еще знает и драконий, - раздался голос одного из стоявших позади эльфов.
Эльфийка выгнула бровь и произнесла:
-Тем более.
О… как она говорила. В этом голосе было все, от журчания ручья до грохота рек, от шелеста листвы до звуков урагана, от свиста летящей стрелы, до хруста ломаемых под ударами костей. Голос нес в себе красоту и угрозу, ублажал слух и заставлял напрягаться. И все эти чувства менялись с головокружительной скоростью. У меня разболелась голова от всего это разнообразия и я слегка простонал. На меня никто не обратил внимание, все были зачарованы эльфийкой и её голосом. Все, кроме неё самой и Тигрона. Вот они-то очень выразительно посмотрели на меня.
-Так у него еще и врожденная защита от магии. Что за прекрасный экземпляр попал к нам в руки, - с удивлением проговорил Тигрон.
-Я не вещь, поэтому прошу не говорить о мне как о подопытном кролике, - простонал я.
Принцесса светлых эльфов засмеялась. Этот смех разлился по лесу, как вода, ублажая слух и звеня в ушах, как маленькие колокола.
- А он дерзок, Тигрон. Вам бы не мешало поработать над его манерами.
- Сам вижу, - буркнул Тигрон и продолжил, - но давайте не отходить от темы. Его владение языками и защита от магии, стали сюрпризом и для меня. Мы только вчера его обнаружили, вышедшим из бездны. Сейчас он транспортируется в академию для обучения. И я уже подумываю о том, что бы укрепить стены. Это первый чародей после войны, а я уже так стар для всего этого.
- Ну не надо Тигрон, вам всего полторы тысячи лет. Вы еще молоды.
- Я не эльф, и не живу десятки тысячелетий.
- И правда, я уж и забыла об этом.
- Итак, что мы будем делать.
- Да ничего, по старой дружбе с моим отцом вас пропустят на тех же условиях. Я просто пришла убедиться в том, что этот мальчик знает эльфийский, - пожала плечами эльфийка.
- Тогда к чему была вся эта возвышенная речь?
- Ну Тигрон, не ужели вы не понимаете, что принцессе никак нельзя говорить так фривольно говорить с человеком, авторитет знаете ли. Так что пришлось всех зачаровать.
-Ах, конечно же. Ну тогда прошу развеять чары и пропустить моих подчиненных.
- Конечно же.
Эльфийка махнула рукой и все вышли из транса, махая головами, как собаки после купания. Эльфийка отошла к своим, и что-то тихо им говорила, я не разобрал слов. Через несколько минут наши войны сдали оружие, а Кадзи одел медальон, переданный ему одним из эльфов. Эльфы бесшумно исчезли, и мы тронулись в путь. Головная боль, оставленная от магии эльфийки, вырубила меня примерно через пять минут после продолжения передвижения. Меня опять разбудили потряхиванием за плечо. Солнце уже начинало закатываться за горы, когда я проснулся и увидел Академию.

5 сезонов спустя. 1902 сезона от Объединения.
Ночь выдалась на редкость темной и прохладной. На небе виднелись лишь пара звезд и тусклый лунный серп. Только костер освещал небольшой участок мрачного леса. Вокруг единственного на несколько километров источника света сидела компания из пяти человек. Один из них спал, а остальные, укутавшись в одеяла, пили свежезаваренный травяной чай. Самое то для прохладной ночи первой четверти сезона.
Один из путников только что закончил рассказывать анекдот и компания дружно засмеялась. Кроме одного человека.
Молодой парень, на вид около восемнадцати-девятнадцати сезонов, прислонившись к высокому дереву, сидел в некотором отдалении от пятерки. Он закутался в багровый, загрязненный от нескольких дней пути по джунглям плащ и был погружен в свои раздумья, прикрыв глаза. Со стороны могло показаться, что он решил вздремнуть. Отчасти это было правдой. Но большой ошибкой было так думать. Он слышал каждую летающую поблизости муху. Видел малейшее колыхание веток от прыжков ночных обезьян, быстрых как ветер, и столь же бесшумных и ловких. Чувствовал, как змея подкрадывается к нему сзади. Молодой человек насторожился. Насколько внимательным он ни был бы, он не быстрее этого стремительного хищника.
Он слегка передвинулся, сев так, чтобы между ним и змеей оказалось дерево. Она медленно подползала все ближе. Слишком громко, подумал парень. Она не охотится, иначе я не заметил бы ее так просто. Но страховка никогда не бывает лишней. Парень собрался и напряг левую руку, со стороны которой приближалось длинное продольное тело, диаметром сантиметров пять. Но змея вдруг сменила направление и уползла в другую сторону. Молодой человек расслабился и снова окунулся в чуткий сон. Он хоть и нанят для охраны, но тоже должен отдыхать. Да и парень знал, не здесь этим людям нужна была его помощь. В лесу, не далеко от города. Опасности здесь мало.
Но сон его оказался недолгим: вскоре шаги, от которых шумно ломались ветки на земле, снова вывели его из состояния полузабытья. Перед костром появился темнокожий мужчина, в таком же плаще, что и молодой парень у дерева, только темно-синего цвета. Он был гораздо старше, минимум раза в два с половиной. Одну руку он держал слегка перед собой, ладонью вверх, пальцы его были напряжены и от них словно исходило слабое голубоватое мерцание. За ним плавно двигалась, паря в воздухе, целая куча веток и небольших бревен.
- Спасибо, господин Мейс, - улыбчиво поблагодарил темнокожего, как только он появился, профессор Адлер.
Профессор был старшим в их группе, и в прямом, и в переносном смысле этого слова. Пару месяцев назад ему пришло письмо от незнакомого ему человека. В нем говорилось о заброшенной древней постройке, находящейся недалеко от города профессора. И хоть он понятия не имел об авторе письма, незнакомец об Адлере наверняка был наслышан. Слишком уж ловко он давил на главную его слабость – любовь к древностям, к предметам из Двух Миров.

*Здравствуйте, Господин Профессор.
Вы меня не знаете, но я большой поклонник ваших трудов. Вы, как и я, сильно интересуетесь древностями Миров. Пожалуй, перейду сразу к сути. Скажем так, один из моих надежных источников поделился со мной интересными сведениями. Я понимаю, что трудно довериться незнакомцу, который ничем не делится с вами. Точнее, ничем, кроме одного – местоположения одного места из Другого Мира. Я не совсем уверен, что конкретно там находится. Уверяю вас, что как минимум – целое здание. Как максимум… кто знает. Я обратился к Вам, потому что Вы – один из лучших специалистов в области Миров, а при исследовании такого рода вещей ваш опыт будет незаменим. И, что вас несомненно порадует, место это совсем рядом с Нельсом. Дня четыре пути по лесам. Всего четыре дня могут отделять вас от величайших тайн, от неизведанных реликвий. Кто знает, какие чудеса могут прятаться так близко. Разумеется, у меня есть свой интерес в этом деле. И кое-какие условия. Скажите Профессор, хотите узнать, что это именно за чудеса?
Ответ пришлите по адресу отправки этого письма. Не сложно догадаться, что это не мой адрес. Простите мне такую скрытность. Уверяю, намерения мои самые благие. Буду ждать.*

Завязалась переписка. Незнакомец так и не говорил, как он узнал о загадочном месте, и в чем его интерес в этом деле, профессор так и не понял. Однако Адлер был слишком заинтересован и не мог отказаться от заманчивого предложения исследовать все самому, но с одним небольшим условием от загадочного человека – взять с собой в качестве охраны двух друзей незнакомца.
- Тоже мне, господин, - тихо прошептал один из сидевших у костра, но так, чтобы все слышали.
- Марик, ну сколько можно, - устало отозвался Адлер, вздохнул и обратился уже к Мейсу: Простите моего грубого сына.
- Да не страшно, - лишь улыбнулся темнокожий, - сложно винить юношу в недоверии к двум абсолютно незнакомым людям.
- Вот именно, мы ничего не знаем о вас! О вашем начальнике! О том, что вам нужно вообще! Кто знает, зачем мы вам нужны? Может, вы убьете нас, как только мы доберемся до места? – Марик высказывал все, что накопилось у него за пару дней пути в компании незнакомцев.
Эта идея не понравилась ему с самого начала, как только он услышал о ней от отца. Он пытался отговорить родителя, но все попытки были тщетны. С тем же успехом можно пытаться долбить зеленое стекло.
Идти в компании незнакомых людей к неизвестному месту, о котором поведал таинственный человек... Любой нормальный человек отказался бы, но только не отец. Он, конечно, любил его, но считал слишком уж сильно помешанным на всей этой древности. Пусть эта страсть и передалась Марику по наследству, но не в такой степени. И пошел он не столько из любопытства (хотя оно было не малым), сколько из-за беспокойства об отце. Все его чувства подсказывали, что из-за этих двоих попадут они в беду.
- Молодой человек, - все так же улыбчиво и дружелюбно обратился к нему Мейс, - я даю слово, слово мага, что мы не причиним вам никакого зла.
- Хм, как же, мага. Мне все равно, я не доверяю незнакомцам. Без обид, но думаю, на моем месте ты чувствовал бы себя так же.
- Справедливо. Но наш… наниматель, предпочитает, чтобы о нем никто ничего не знал. Но я могу сказать, что нам было велено не только достичь наших целей, но и проследить, чтобы с вами все было в порядке, а так же доставить вас до дома в целости и сохранности. Я не вру тебе.
Марик ничего не ответил. За два десятка сезона, что он жил на этом свете, его не раз обманывали. Но со временем он научился неплохо разбираться в людях. И сейчас его мозг говорил ему: все услышанное – правда. Но на уровне каких-то примитивных инстинктов он все равно ощущал неладное. В конце концов, обещание проследить – далеко не значит, что беде не быть.
- Сын, господин Мейс прав. Лично мне его слова достаточно. Главное – мы сможем в буквальном смысле прикоснуться к тому, что было утеряно на тысячи лет. Нельзя винить человека в желании оставаться инкогнито.
- О, Двуликий, отец, как же ты наивен.
- Не наивен, но сильно любознателен, так же как и я, - отозвался один из двух, до сих пор молчавших путников. Он поправил одеяло, в которое был укутан, и подлил себе еще чаю и продолжил говорить:
- За несколько дней пути эти двое ни разу не дали в себе усомниться, помогали наравне со всеми устраивать привалы, а наш друг маг так и вовсе избавил нас от необходимости каждый раз разводить огонь и искать для него дерево. Раз они говорят, что в их цели не входит нанесение вреда нам и вообще кому-либо, а носят исключительно исследовательский характер, то я им верю.
Заговоривший мужчина внушал уже больше доверия. Марк – старый знакомый профессора, лишь на пару сезонов младше его. Когда-то они вместе учились, но Марк решил не оставаться в том же университете преподавать. По его словам, его не прельщала даже не перспектива учить молодых и несносных юнцов (он слишком хорошо помнил себя, только поступившего в университет), а местная природа. Не любил он этот город-«заповедник наоборот», со всех сторон окруженный лесами, и к которому вели ровно две дороги. Да и образ жизни ему нравился не такой спокойный, ему хотелось путешествовать и заниматься исследованиями по всему государству. А может, если повезет, и миру. Поэтому при первой же возможности Марк покинул Нельс, отправившись в один из исследовательских походов и так и не вернулся в родной город. Он так же обожал всю эту древность, что магическую, что техническую. Только, в отличии от отца, Марк был куда больше практиком, чем теоретиком.
Но у судьбы были другие планы. Через пару лет странствий, когда он остановился в Столице, ему повстречалась девушка. Она была практически идеалом. Вскоре Марк женился на ней. Походы и исследования отошли на второй план, затем на третий, и далее. Как ни иронично, но в итоге он стал преподавать историю Двух Миров. В итоге он в лучшем случае выбирался на какие-нибудь раскопки раз в год. Но этот раз был для него небольшим праздником. Нет, он не жалел что променял все эти путешествия и приключения на семью… Но страсть к древностям никуда не денешь все равно.
Неудивительно, что Марк сорвался с места, как только Адлер ему позвонил. Профессор даже договорить не успел, как его старый друг выпалил в трубку: «Еще бы, конечно я приеду!».
- Вот, говорят тебе два опытных человека, что все в порядке. Все хорошо. Так что, Марик, постарайся расслабиться. Это все юношеская нервозность и недоверие. Сам был таким же, целую вечность назад…
Пока отец с его другом спорили с сыном о том, насколько важен возраст для возможности трезво оценивать ситуацию, Мейс уложил дрова в огонь мановением ладони. Изголодавшийся костер жадно принял ожидаемую порцию «пищи», но не рассчитал силы и чуть было не потух под целой горой «аппетитного» дерева. Маг небрежно щелкнул пальцами в направлении огня, и тот с десятикратно возросшими силами поглотил принесенные дары, ярко осветив лагерь и всех путешественников: от парня, облокотившегося на дерево и внимательно следящего за разговором, до последнего из путников – укутавшегося в одеяло и крепко спящего у костра. Никто не успел заметить, когда он успел уснуть.
Мейс обернулся к своему загадочному другу-подростку и тихо к нему подошел, но не успел сказать и слова, как парень сам заговорил:
- Долго ты, я уж начал волноваться, ничего ли не случилось с нашим магом. Мало ли что, муха укусила…
Казалось, так и не сходившая легкая ухмылка – обычное состояние лица Мейса, усевшегося рядом. Одну ногу он выпрямил, а вторую держал согнутой в колене и оперся на нее рукой.
- А ты как всегда полон сарказма, приветливости и желания общаться.
- Согласен, вышло совсем не смешно… Ты скажи, он правда просил позаботиться о них?
- Двуликий милостивый, нет конечно. Но пришлось немного соврать. Было бы хорошо, если нам будут максимально доверять.
Второй рукой маг вытащил из кармана камень, подбросил его и занялся своей любимой привычкой – крутить его невысоко в воздухе над ладонью.
- Ну слава Двуликому, я уж было решил, что он сильно повредился головой, или его вдруг подменили, - хмуро отозвался парень и, погодя, добавил, - и убери уже с лица эту ухмылку. Нервирует. Серьезно.
- Легче назвать вещи, которые тебя не нервируют, Морф, - все так же благожелательно ответил Мейс, - Перестань уже притворяться спящим и спи, я покараулю. Завтра возможно уже будем на месте, и тогда, вероятно, силы нам очень понадобятся.
Парень не ответил, но послушался совета и натянул шляпу ниже, закрыв глаза. Провалившись в сон почти сразу, он уж не просыпался от малейших шорохов веток. Даже волчий вой не отвлек Морфа от пугающих картин, которые рисовал его разум во сне.

Пролог
Спереди надвигался противник, сзади разверзлась бездна. Башня, носящая имя Шпиль Мира пронзала облака и уходила далеко вверх, и прыгать с её вершины Гетрунсу Валькулу не хотелось. Вся надежда была на стоявших за спиной его противника женщин, одна из которых с ужасом смотрела на то, во что превратился Сын Рас.

- Ты пытаешься убить своего друга, Вилджим - произнёс Гетрунс - Тебе не кажется, что не стоит этого делать?
Его противник усмехнулся:

- Возможно и не стоит, но я сделаю это. Ненавижу предателей
- Предателей? Кто тебя предл, Аней? Кто? Я? Далия? Кто? - спрашивал Гетрунс, всё ещё ища путь к спасению - Мы лишь помогли тебе познать себя, понять кто ты есть на самом деле.
- Это пустой треп, Гетрунс, ты лишь пытаешься отсрочить неминуемое. Что ж, я отсрочу твою смерть, раз ты этого так желаешь.
Это благородно с твоей стороны -усмехнулась одна из женщин, старающаяся незаметно поднять лежащий неподалёку клинок с тёмно-красным лезвием.
- Молчи, Далия — твоё предательство мне далось тяжелее всего — ответил Аней, опуская клинок и поворачиваясь к Гетрунсу спиной — Как новый страж баланса я объявляю свою волю: наш Единый мир отныне делится на три части — мир людей, мир фениксов, и мир светящих. Нижний мир отныне закрыт для всех рас, а люди островов отправляются в соседнее мироздание, где больше не смогут никому причинить вреда, кроме как самим себе.
Далия, наконец-то поднявшая клинок отдала его стоящей рядом с ней девушке, прошептав:
- Этот твой последний шанс, ведьма, спасти своего Гетрунса — действуй быстро.
Девушка с благодарностью приняла меч и, бездумно выставив клинок перед собой, в мгновение ока пересекла всю башню, чтобы пронзить ненавистного Вилджима.
Он успел блокировать удар, но, когда мир начал рушиться, не удержался на ногах; упал; кроваво-красное лезвие пронзило плоть и с жадность поглотила душу.
***
Кавалерийский клин разметал остатки вяло сопротивляющегося пехотного отряда.
Лорд Ганрет Вейс, чьи алые от крови латы сверкали на солнце, спешившись, указал своим воинам на уходящее далеко вниз ущелье.
-Ты уверен, что там расположено захоронение Вилджима? - спросил лорд Альдис Мейинс, поднимая забрало, обнажая бледное морщинистое лицо.
- Да. Хотя я думал, что охрана будет посильней. Ладно, конным здесь не пройти, поэтому лошадей прийдётся оставить здесь, а самим продвигаться пешком.
Слышали?! - обратился Альдис к воинам — Всем спешиться! Скоро наш бог будет с нами! Да славится его имя!!!
- Да славится его имя!!! - вторил ему хор голосов.
- Да славится его имя — тихо произнёс Вейс
Часть 1
Глава1
Да славится его имя, ибо оно спасло нас тысячи лет назад от вымирания! Да славится его имя, ибо оно приносит надежду в наши сердца! Да славится его, ибо хоть наше поклонение и не понравилось бы ЕМУ, будь он жив, но оно вносит смысл в наше существование! ДА СЛАВИТСЯ ЕГО ИМЯ!!!
Арабель Тель - первый священник Вилджимской церкви.


Тени от пламени факелов играли на стенах, принимая причудливые формы, но ни Вейса, ни Альдиса, ни сопровождавших их рыцарей тени не могли вырвать из состояния эйфории, вызванное лицезрением сидящей на троне фигуры. На самом деле она не была особо примечательна — издали казалась статуей молодого мужчины знатных кровей; худого, не очень высокого, но и всё. Но это была не статуя, не безжизненный кусок камня, опутанный паутиной, которую плели тысячи пауков на протяжении десятков тысяч лет — нет, это было тело живого человека, чья душа была заключена в кроваво-красный клинок — единственное оружие в этом мире способное повергнуть лорда Анея Вилджима. И оно повергло его, быстро и беспощадно.
- Братья! - прокричал Ганрет, гоня прочь посетившие его еретические мысли — Сегодня настал день, которого мы все так долго ждали! Сегодня мы возродим того, чьё имя должно славится! Да славится его имя!!!
- Да славится его имя!!!!!! - прогремели воины.
- Альдис, исполни ритуал.
Альдис, кивнув, прошествовал к трону, у подножия которого под толстым слоем пыли лежал клинок, поднял его, но дрожавшие от волнения руки не удержали свою ношу, и клинок упал на пол, издав оглушительный звон:
- Это не тот клинок — обречённо сказал Альдис — По легенде он был очень лёгким.
- Легенды могут лгать!!! - проорал Ганрет, подбегая к единоверцу, чтобы самолично убедится в том, что перед ним не клинок, убивший Вилджима — Сталь — клинок из стали! Только маленький кусочек имеет красный цвет... Обыщите здесь всё! Мы должны выяснить где остальная часть клинка любой ценой! Искать живо!!! Обернувшись к сидящему на троне, рухнув на колени перед ним, он изрёк дрожащим голосом — Потерпите ещё немного, мой господин. Скоро вы снова будете править миром.
***
Солнечные лучи, отраженный от хрустальных стен дворца, буквально резали глаза, так что всем присутствующим приходилось закрывать свои очи.
- Как ты здесь живёшь, Далия , а? - спросил сидящий на поручне трона рыжеволосый мужчина с наглыми крысиными глазами.
- Прежде чем ответить, я попрошу тебя встать с моего трона, лорд Анесмор Валькул — последовал ответ роскошной женщины с длинными тёмными волосами, заплетёнными в две спадающие до ягодиц косы, открытое платье цвета летней зари лишь подчёркивало её идеальную фигуру.
- Ах да, ваше сиятельство, как я мог посметь — с издёвкой сказал сын Гетрунса, но все же уступая Далии её законное место.
- Заткнись, отродье, иначе тебя изгонят из совета — место в котором ты получил лишь благодаря доброму имени отца! — прогремел голос лорда Аленола, сидящего за длинным столом рядом с остальными членами совета.
- Это я то отродье? Наш общий враг — лорд Аней Вилджим — ваш родственник, поэтому могу лишь...
- Ты ничего не можешь — перебил его толстый, похожий на бегемота, мужчина .
- Я не могу?! Да я здесь лучше всех вас понимаю, что происходит
- Довольно!!! - прокричала Далия — Мы здесь не для того собрались, чтобы устраивать словесные перепалки. Лорд Аней Вилджим больше не является нашим врагом, так как уже четыре десятка тысяч лет он мёртв. Нашим врагом являются лишь почитатели его, именуемые Вилджимской церковью...
- Вот поэтому я считаю, что лорду Аленолу Вилджиму не место в совете
- Ещё одно слово, лорд Валькул, и вы лишитесь своего статуса лора.
- Прошу меня простить — процедил Анесмор
- Вам не за что просить прощение, лорд Валькул — сказала Далия, чем навлекла на себя гневный взгляд Аленола — Повторяю — не за что просить прощение. Все мы прекрасно понимаем тебя.
- Хватит, я пришла сюда не за этим — произнесла Талера Мейн — низкая светловолосая женщина в полупрозрачном малинового цвета платье — королева Третьего королевства, пользовавшаяся довольно дурной репутацией — Если я правильно поняла — Вилджинисты нашли своего «божка»?
- Ты права — согласилась Далия — Но Похитителя душ они не нашли, а значит и не смогут оживить Анея. Наградой за их труды стал лишь маленький осколок, да и информация где искать ещё два.
- А ты не думаешь, что они найдут и остальные осколки?
- Не думаю — остальные осколки в Обратном мире.
- Что?
- Далия, но почему мы не были проинформированы?
- Тихо!!! - проорал Аленол, вставая — Далия Хесель поступила правильно, так как это единственная возможность не допустить возрождения Вилджима. И опасность, я это уже говорил много раз, исходит не от самого Анея, а от его церкви, но представьте, что они могут ему наплести, если смогут возродить?.
- Благодарю, лорд Аленол, за вашу поддержку— кивнула Далия — Я уже сказала всё, что собиралась сказать, поэтому считаю заседание совета закрытым. Аленол, а ты останься, мне нужно с тобой поговорить.
***
Уже три неделю, как Ганрет не покидал огромную церковную библиотеку. Среди тысяч пыльных фолиантов, расположившихся на полусгнивших деревянных полках, Вейса интересовали лишь те, где так или иначе упоминался его бог, а также меч, принесший ему смерть. Несмотря на зуд и смыкающиеся наполовину ослепшие очи он, а также ещё сотни послушников, перелистывали добытые в боях книги.
Режущий слух скрежет и ослепительный после недель нахождения в полутьме свет отвлёк их. Нараспашку раскрыв заржавевшие железные двери, в библиотечный зал прошествовала невысокая укутанная в плащ фигура.
Выскочивший из тени Альдис повалил её на пол, приставил к горлу изогнутый острый кинжал, сорвал скрывающую лицо розовую маску.
- Я понимаю вас, лорд Мейинс - инстинкт и мой соблазнительный внешний вид, но прошу вас - встаньте с меня - раздался мелодичный женский голос - Ах да - забыла ещё напомнить - мы с вами родственники, пусть и дальние, а я пренебрежительно отношусь к кровосмешению.
Альдис, не произнеся ни слова, встал и помог подняться "гостье".
- Так намного лучше - благодарю вас..
- Талера Мейн - прозвучал голос Вейса - Что, скажи мне дорогая, ты делаешь здесь.
- Пришла повидаться с тобой, мой "дорогой", а также принесла тебе маленький подарочек - женщина, ослепительно улыбаясь, вытащила из небольших, украшенных драгоценными камнями, ножен длинный кинжал - простая красная рукоять могла говорить лишь о том, что она была изъята из Похитителя душ.
- Откуда у тебя это? - спросил Вейс, подходя поближе.
- Это признак дурного тона - выспрашивать, где я взяла подарок. Подарки принимают безо всяких вопросов.
- Не думай, Мейн, что я верю в то, что ты дашь мне его безвозмездно - чего ты хочешь в замен.
- Ну я же сказала - это подарок. Хотя если ты хочешь узнать где я его взяла, и где можно взять другие "подарки" с кусочками красного клинка, и даже желаешь получить помощь в их нахождении, то тебе лишь достаточно согласиться с одним моим условием.
- Ну и каким?
Женщина обхватила его, встала на цыпочки и прошептала:
- Ты отдашь поспособствуешь моему замужеству на Анее Вилджиме.
Вейс, отстранившись, расхохотался:
- Ты просишь невозможного женщина - я не смогу оказать влияние на бога.
- На бога? Очнись, лорд Вейс - лорд Аней Вилджим такой же человек, как и мы с тобой, пусть и подчинивший себе огромную силу, но она не спасла его от гибели. Я не прошу тебя заставить его жениться на мне - я прошу лишь поспособствовать этому.
- Ладно, но ты сообщишь мне где все осколки похитителя душ.
- Они в Обратном мире, друг мой, в Обратном мире. Но не волнуйся - даже туда проникают мои люди, и даже туда простирается моя власть.
- Власть.. Так вот зачем тебе это - тебе её мало?
- Нет. Но одним из известных изречений Вилджима было то, что миром правят слабые - я докажу ему об обратном .
***
Я докажу ему обратное, мой господин, докажу этому Вилджиму обратное...
***
Он пытался кричать, но извлекал лишь тихий хрип; пелена перед глазами; дикая головная боль; не пошевелить ни рукой ни ногой; отчаянье - именно так себя чувствовал Аверен Вилдон, лежа в ущелье Альбирата - планеты, находящейся в восьмиста тысячах световых лет от Земли и трёхсот пятидесяти тысячах - от Дирита. Во время стычки с тёмными нетралами - представителями той же расы, что и он, но отказавшиеся от союза с земными людьми и пытающимися вот уже три тысячи лет этот союз разрушить - он был легко ранен в живот, но это стало причиной его падения в пропасть. И теперь, с перебитыми позвонками, он умирал. Умирал уже третий час, но не чувствовал, кроме головной, боли - и это было плохо. Плохо, что он опять понадеялся на везение, плохо, что защитное поле доспеха вышло из строя, под воздействием магнитного поля этой каменистой планеты, плохо было то, что он так и не признался любимой женщине в любви. Да что там - плохо было даже то, что он потерял свой трофейный меч, с красным камнем на эфесе, а без оружия в руке умирать было в десятки раз более плохо, чем умирать, ощущая бодрящую прохладу вечно холодной рукоятки.
Он ей подходил и красный камень в эфесе меча это подтверждал:
- Собрались умирать, лорд Вилдон? Не стоит - вы ещё нужны миру, в том числе и этому.
***
- Мой господин, я завербовала воина в Обратном мире - он начнёт поиски.
- У НЕГО МАЛО ШАНСОВ. Я ДАМ ТЕБЕ СИЛУ, ЧТОБЫ ТЫ НАШЛА СПОСОБ ОТВЛЕЧЬ ГЛУПЦОВ ОТ НАШЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.
- Я найду, мой господин.
- ОЧЕНЬ НА ЭТО НАДЕЮСЬ. ПОМНИ, ЧТО ВИЛДЖИМ ДОЛЖЕН НАБРАТЬСЯ СИЛ ДЛЯ НАШЕЙ ВСТРЕЧИ. ТАК ЧТО, ЖЕЛАТЕЛЬНО, ПОСЛЕ ТОГО КАК ОН БУДЕТ ВОЗРОЖДЁН, СТОЛКНУТЬ ОБРАТНЫЙ МИР С ЭТИМ.
- Да, мой господин.
- И ПОСЛЕДНЕЕ: НЕ ВЫЗЫВАЙ МЕНЯ БЕЗ НАДОБНОСТИ, СВЯЗЬ С ТОБОЙ ОТБИРАЕТ МНОГО СИЛ.
***
Аленол шёл вслед за Далией по мрачному коридору, расположенному глубоко под землёй. Висящие на стенах факелы не в силах были отогнать царившую тьму и идти приходилось на ощупь. Далия, видимо, такого неудобства не ощущала - не раз и не два преодолевала его - это можно было понять по её уверенной походке. Или это только казалось и вид уверенности предавала игра теней?
- Долго ещё? Не люблю темноту, даже не догадывался, что под твоим хрустальным дворцом расположены такие катакомбы.
- Ты много о чём не догадываешься. Осталось совсем немного.
- Я надеюсь то, что ты собираешься мне показать, стоит того.
- Стоит, будь уверен. Мы почти пришли.
Коридор постепенно расширялся, светлел и Аленол уже мог различить стоящих далеко впереди стражников, куда более рослых и грозных, чем их коллеги во дворце.
Увидев пред собой повелительницу, оба пали ниц.
Далия, жестом, приказала им подняться.
В их глазах читалась безграничная преданность. И безумие.
Аленол удивленно взглянул на Далию:
- Полукровки? Драконы?
- Да. Не все драконы и их потомки потеряли разум. В этих ещё теплятся его остатки.
- Видимо ты не зря поставила их охранять это место, магия, убившая их разум, дарит взамен огромную мощь. Которой они, само собой, воспользоваться не в силах.
- Они сдерживают напор того, кто заключен в моей темнице. Это только им под силу.
Кряжистый полукровка отпёр большим железным ключом окованные серебром двери. По спине пробежал холодок - на дверь были наложены сотни охранных заклинаний:
- Боишься , Далия. Боишься того, кто заключен здесь - мало людей, живущих на этом свете, способны тебя напугать - подумал Аленол, входя первым в просторную и, что удивительно, светлую камеру.
Человек, стоявший к нему спиной, медленно обернулся...

Глава 2.
Чем больше человек пытается познать мир, тем дальше уходит он от истины.
Ауред Аленольф - филосов(3591-3677)

Зал поражал своим величием, своим великолепием и, при этом, простотой. Около полусотни людей собрались в этот день в зале, чтобы проводить уходящий год.
Год. Это слово уже потеряло смысл, ибо на каждой планете своё понятие о дне, месяце, годе. По взаимному соглашению Земнонетральского союза время отсчитывалось официально по Земному календарю, хотя это и было не очень удобно.
- За наступающий 8999 год! - произнёс тост адмирал Мергул.
- За будущий милениум! - вторил маршал Сатурий.
- За... - начал произносить тост сенатор Диорий, но его прервали.
Тяжело дыша, в зал вбежал связист Эрин Траут:
- Прошу меня простить, но научная станция сектора Лебедя прислала сообщение. Они столкнулись с нечто действительно странным.
Древние, дрвние часы пробили двенадцать раз...
***
На сканерах мигнула точка, но все были слишком заняты, чтобы придать ей значение. Небольшой цилиндрообразный звездолёт незаметно приближался к научной станции; команда готовилась к абардажу; всё шло по плану.
***
-Этого не может быть. Это просто противоречит все законам - причитал Генрил Кенер - глава "Научного прогресса Земнонетральского союза".
- Успокойтесь, Кенер, мы очень мало знаем о космосе, чтобы не верить своим глазам.
Учёный обернулся к Сатурию:
- Я с вами согласен, но не да такой же степени! Планета, эта планета в 7 раз превосходит в размерах самую крупную из всех известных нам звёзд, но при этом мы никогда раньше её не наблюдали - она взялась из ниоткуда - это во-первых.
Во-вторых - она свободно дрейфует в космосе, но при этом наши радары дальнего действия показывают, что на ней есть сложные формы жизни, что значит более или менее стабильные погодные условия, что невозможно.
И в третих - на планете отчётливо видны следы деятельности разумной расы...
***
Вилдон перезарядил батарею бластерного, немного напоминающего внешне древний фен, пистолета. Собравшиеся под его командованием тёмные нетралы, последовав его примеру, проверяли оружие.
Осколок клинка находился на этой станции.
Звездолёт "подошёл" к станции; абордажный резак проложил путь для трапа и полсотни опытных воинов проникнуло на станцию.
***
- Извините, маршал Сатурий, но я просто обязан немедленно отправится в систему Лебедя.
- Нет, Кенер, станция находится во владении нетралов, а значит и управлять ей должен нетрал, таков закон, и он вам известен.
- Но это - величай...
Диорий, пинком открыв дверь, вбежал в кабинет:
- Маршал, похоже у нас проблемы.
***
Она пробудилась от тревожного воя сирен. Столкнув с постели очередного любовника и одев не слишком подходящее для таких случаев сильно декольтированное платье, вытащив из ящика стола плазменный пистолет, генерал Анеллия приняла командование над многочисленной, но неопытной охраной научной станции.
***
Очередной солдат, хрипя, повалился на пол. В горле зияла прожжёная плазмой дыра.
Вилдон, выстрелив ещё три раза, укрылся за углом; перезарядил пистолет.
Пятеро солдат приближались.
Кивок в сторону - Вилдон и один из подчинённых ему тёмных нетралов выскочили из-за угла; ещё пять тел упало на пол.
Из его отряда погибло только трое, погибших охранников станции было не счесть - в узких коридорах станции опыт решал всё.
- Вы окружены! - проорал голос.
Вилдон выглянул из своего укрытия - закованый в примитивный - не чета его - доспех мужчина в сопровождении около тридцати солдат отрезал ему проход, но насчёт тыла он был уверен - эти слова были блефом:
- С кем имею честь говорить?
- Капитан Альсон Мекхель. Кто вы, напавшие на эту мирную научную станцию. Зачем вы пришли сюда?
- Я не могу назвать своего имени, но обещаю убраться отсюда, как только получу один экспонат из вашего музея.
Вилдон лгал - даже если ему дадут клинок, его небольшой звездолёт будет уничтожен управляемыми ракетами, никакие глушители сканеров его не спасут.
- Какой конкретно экспонат вас интересует. Я не собираюсь жертвовать лдьми из-за какого-то ржавого топора или куска метеорита.
- Клинок, с частицей красного металла в лезвии - ответил Вилдон, жестами раздавая указания подоспевшим воинам.
- Я передам вашу просьбу руководителю базы. Уверен мы прийдём к мирному соглашению.
В зал, ведущий к длинному коридору, в конце которого находился лифт на уровень музея, прибывали всё новые и новые воины. Из подручных материалов строились баррикады.
Вилдон, услышав взади себя топот сотен сапог, отдал приказ атаковать.
***
Пули плавились, попадая в щитовое поле доспеха - для огнестрельного оружия Вилдон и его люди были неуязвимы.
Тёмный нетрал вскрикнул и рухнул на пол, из прожженой дырки в доспехе шёл пар - лазер.
Вилдон про себя выругался и, продолжая отстреливаться, выискивал опасного противника.
Они были зажаты меж двух огней, то и дело кто-то из его людей с криком или молча падал замертво.
И дело было не в лазерах - у защитников станции появился опытный командир.
Вилдон опять выругался - на этот раз в слух, приходилось идти на хитрость:
- Не стреляйте! Мы сдаёмся!
Выстрелы прекратились.
- Бросайте оружие! - произнёсла высокая светловолосая женщина.
- По закону моего народа я имею право только вложить своё оружие в руки победителя, но никак не бросить его.
Это была ловушка - Анеллия понимала это, но было пролито уже достаточно крови, да и уважение солдат она бы потеряла навсегда.
Она шла медленно, следя за каждым движением противника - он протягивал ей пистолет; стволом вперёд.
Рывок, она попыталась увернуться, но доспех ускорял реакцию Вилдона:
- Опустить оружие, живо! Или у вашей очаровательной командиршы появится дырка в башке! - Вилдон вновь стал охотником.
Анелли, не будь на её противнике доспеха, смогла бы высвободиться, ударив в пах, но ломать себе ноги ей не хотелось. И уж тем более не хотелось умирать.
Оствашиеся в живых охранники молча раступались, освобождая ему дорогу. Он был окружён своими воинами - это гарантировало ему, что пленница, в случае если его атакуют, умрёт раньше его.
Но никто не смел проявить агрессию. Дорога к очередному кусочку клинка была открыта.
***
По всем узлам связи передавалось сообщение от научной станции в секторе Лебедя:
- Всем военным постам в секторе Лебедя, срочно нужна боевая поддержка [отдаленные звуки выстрелов]. Мы подверглись атаке небольшое, но хорошо вооруженной группы тёмных нетралов. Наше оружие не причиняет им вреда, по приказу генерала Анеллии мы изъяли из научной лаборатории эксперементальные лазерные установки, но их заряды подошли к концу, генерал Анеллия находится в плену у агрессоров. Вот чёрт, они уже здесь. Срочно всем военным постам в сек... [звуки выстрелов совсем рядом] а-ааа.
- Говорит лорд-адьютант Альдернек, второй сенешаль Истинного Нетралитета: ваша база захвачена нашими силами, но мы обещаем вам убраться отсюда, если вы выдадите нам сенатора Диория - у нас с ним давние счёты, в противном случае мы аннигилируем вашу базу и весь её персонал, за исключением немногочисленных женщин и детей - видите ли, благодаря вашим стараниям, у нас каждый человек на счету, а это шанс пополнить наши ряды.
[голос видимо доносится из передатчика]
- Тебе кто разрешал выходить на связь, идиот. Немедленно отдавай приказ своим людям убираться от сюда, мы уже выполнили свою миссию.
- Замолчи, мне наплевать на тебя и твою хозяйку, у меня свои планы. На подлёте ещё четыре звездолёта с моими парнями, орудия станции уже ничего не смогут с ними сделать.
- Я тебе повторя...
[звук удара] - видимо передатчик был разбит об стену.
- У вас три земных часа на раздумье. Сообщите мне, что выбираете: Либо Диория, либо станцию. Конец связи.
***
- Вы были правы, сенатор, на их бронекостюмы не были установлены фильтры.
Диорий, высокий худой темноволосый мужчина и, как всегда, без доспехов, усмехнулся:
- Я не впервый раз встречаюсь с бандами тёмных нетралов и не в первый раз замечаю, что они не умеют учиться на своих ошибках - их доспехи прекрасно защищают от пуль, хуже от лазера и плазмы, но даже простейший сонный газ вывел всю ораву, собирающуюся "встречать меня", из строя.
- Что делать с пленниками, сенатор?
- Отправить их в Сунтан Лоу.
- Да, сенатор - ответил капитан Аллег, побледнев при упоминание этого страшного места - Как прикажете.
- Постой. Генерал Анеллия найдена?
- Никаких следов, сенатор.
- Когда персонал станции прийдёт в себя, расспроси о ней. Видимо, не все захватчики попали к нам в плен. Да, и ещё выясни кто из этих головорезов главный - мне его нужно допросить.
- Да сенатор, могу ли я идти?
- Иди, выполняй приказ.
Диорий опять усмехнулся - те, кто за ним охотился сами стали добычей. Так было всегда и дело не в предусмотрительности, а в чистой удаче.
***
Удача, об удаче сенатора Диория Хенкельтона ходили легенды. Сотни покушений на его жизнь и при этом не единой царапины. Удача спасала его в самых критических ситуациях, удача помогла ему выбиться в сенаторы, удача давала ему права резко критиковать куда более влиятельных людей чем он безо всяких последствий. Благодаря озаряющей его улыбки Фортуны он выходил "сухим из воды" там, где "тонули" остальные, а это в его политической карьере часто случалось. И единственное чего он боялся - того, что удача покинет его.

Шум мотора старенького грузовичка, пойманного Трейлом на дороге, не давал ему уснуть. Хотя это, без сомнения, небольшая плата за то, чтобы не проходить весь долгий путь пешком, да еще не самой теплой ночью. Слева за окном проносился лес, а справа расстилалась поляна. Так как сон в эту ночь, скорее всего, не явится, Трейл глядел на то, как деревья один за другим пробегают у него перед глазами, появляясь из бесконечной дали впереди, и исчезающие далеко позади. Одно, десять, сто, тысяча… Но из их так же бесконечно длинного пути, попутчик мог разглядеть лишь малую его часть, что приходилась на освещаемый фарами участок. Как только стволы пробегали его, их тут же вновь проглатывал мрак ночи.
Наконец водитель прервал молчание, повисшее с тех пор, как он подхватил незнакомца на дороге. Это было, конечно, слегка рискованно, но все-таки шофер чувствовал, что этот путник вполне себя безобиден. Им нужно в один и тот же город, так что… почему бы и нет.
- Ей, друг, тебя как звать то? – с беззаботной улыбкой спросил водитель и, не дождавшись ответа, прибавил, - Эй, парень, ты часом не спишь с открытыми глазами?
Путник оторвал взгляд от бесконечного ряда деревьев и посмотрел в другую сторону. Но взгляд его был невидящим. «Трейл», - тихо бросил он и снова отвернулся.
- Будем знакомы, Трейл, - радостно отозвался водитель, - я Альберт. Родители вообще долго спорили, как назвать своего первого сына. Мама хотела, чтобы Альдерном был, а отец настаивал на Герберте. В итоге взяли по части от каждого имени, вот и получилось – Аль-берт, - он усмехнулся, найдя эту историю веселой.
Трейл не изменился в лицо, которое выражало собранность и сосредоточенность на чем-то далеком.
- Мое имя было написано на листе бумаги, лежавшем в корзине, в которой меня нашли.
С этими словами улыбка покинула и лицо Альберта. Он по жизни был эмоциональным и переживал даже за малознакомых или совсем чужих ему людей.
- Извини, не хотел обидеть... Так, зачем ты в Лорхейз-то направляешься? – поспешил сменить тему водитель.
- Знакомый работу обещал.
- Да? А что за работенка?
- Я еще сам точно не знаю. Вроде не сложная, оплачивается хорошо. - Трейл аккуратно, так, чтобы сосед не заметил, проверил свой однозарядник и ножик, скрытые под плащом. – Но как окажется на самом деле, не знаю.
Мешок с вещами, в котором лежало любимое оружие Трейла, он положил в кузов грузовика, между мешками с каким-то зерном, и теперь жалел об этом. Он всегда чувствовал себя не очень уютно, расставаясь со своей саблей. Ведь это был подарок учителя. Лезвие сабли было покрыто весьма редким и очень прочным металлом, благодаря чему его стало невозможно сломать или погнуть, к тому же он не мог затупиться. Плюс к этому, сабля зачарована умелым магом, от чего слегка отливает голубоватым. И в эфесе был вделан один сюрприз, крайне неприятный для противника, но не раз выручавший Трейла в трудной ситуации, а порой и спасавший жизнь, за последние семь лет.
- Ясно. А я, как ты уже, наверно, успел заметить, везу в город зерно. Говорят, его там сейчас выгодно продать можно. Надеюсь, мне повезет и стану богаче на несколько сотен голдов, тогда смогу прикупить новенькую машину, а то эта колымага уже отжила свое. Того и гляди, рассыплется на части, прямо на дороге. Обидно будет, - улыбнулся он.
- Надеюсь, не на этой дороге, - ответил Трейл и прикрыл глаза в очередной попытке вздремнуть.
- Ха-ха, точно друг, верно подме… - вдруг Альберт оборвался на полуслове, и тон его стал крайне встревоженным, - Эй, смотри, кажется, кто-то на дороге лежит.
Он остановил машину.
Трейл посмотрел в лобовое стекло. И правда, метрах в пятнадцати от них лежал кто-то.
Мужчины вышли из грузовичка и подбежали к лежачему. Путешественник быстро наклонился и перевернул его – на дороге лежал молодой парень, не больше двенадцати сезонов, весь в царапинах и изорванной грязной одежде. На груди его было четыре длинных раны – как будто какой-то хищник ударил юношу лапой. Трейл взял его за руку и проверил пульс.
- Он жив. Но были бы раны на сантиметр глубже – пришлось бы хоронить.
- Но-но-но что с ним случилось, животное напало? – Альберт оглянулся
- Нет, вряд ли, - задумчиво ответил Трейл, - с такой раной от зверя не убежать, судя по следам крови, он полз, - он посмотрел на следы крови на дороге и указал пальцем в сторону леса, - вон оттуда. Его отпустили намеренно и, а значит, существо разумное.
- Н-не хочешь ли ты сказать, что это были…
- Да, нелюди… судя по когтям - гроли. Это предупреждение. Мы на их территории.
- Во имя Двуликого! Друг, давай, хватаем парнишку и валим отсюдова, чем быстрее, тем лучше, - испугался Альберт и попятился, опасливо озираясь по сторонам.
Вдруг парнишка очнулся, и, сделав несколько глубоких вздохов, схватил Трейла за рукав не по годам сильной хваткой:
- Лес… заблудились… монстр… Лиза… спаси ее… пожалуйста… - последние слова было еле слышно и мальчик снова упал в обморок.
- Слушай внимательно, - серьезно обратился Трейл к водителю, - отнеси его в машину, перебинтуй и доставь его в город к врачу как можно быстрее. До города то всего пара часов осталась. Потом иди к местной полиции, спроси Волта. Скажи, я взял заказ.
- Ч-что? – испуганно спросил Альберт.
- Просто сделай, что я сказал! Ты все понял? – жестко ответил Трейл, схватил свой мешок из кузова и повесил его на плечо.
- Да, х-хорошо, - поспешил ответить водитель и быстро потащил мальчишку к грузовичку.
Трейл уже почти зашел в заросли леса, как сзади до него донесся вопрос:
- Кто ты?
- Охотник, - коротко бросил Трейл и исчез среди деревьев.

Он бежал по кровавым следам. По спине неприятно бил рюкзак, переброшенный через спину. Парень полз не сразу, сперва просто шел, хватаясь руками за дерево. Пятна крови рисовали четкую траекторию движения. Через двадцать минут он оказался на небольшой полянке, где трава была измята, а алые пятна были повсюду. Он разглядел три разных следа: два гролей, один чуть несколько больше другого, и парня. Похоже, над ним сперва поиздевались, и лишь затем отпустили.
Удивительно, каким выносливым оказался мальчишка. С такими-то ранами, проползти такое расстояние. Трейл внимательно осмотрелся и заметил другие следы. Судя по их размеру атаковавшее детей существо было крупным. И двуногим. Охотник наклонился и вгляделся внимательнее. Без сомнения гроль. Нелюди, монстры, появившиеся в этом мире во время Объединения Миров. Маги утверждали, что нелюдей привели техники. Механики же наоборот, обвиняют волшебников. Но сейчас, спустя почти два тысячелетия с Объединения, никто не может сказать точно, кто прав. Но конкретно гроли появились недавно, буквально за пару десятков сезонов они распространились по Империи. Гораздо умнее, чем остальные нелюди. Не считая оборотней, которые появились и того позже.
Но на поляне были следы лишь одного ребенка. Так где же девчонка, о которой говорил мальчик?
Трейл двинулся дальше в том направлении, откуда пришли гроли. Отпечатки их стоп были отчетливо видны.
Вскоре он набрел на небольшое полуразвалившееся строение. Похоже, со времени Объединения, из другого мира. Сделано на славу, из камня и железа. Правда, пробито в нескольких местах, отсутствует кусок крыши. Новые жильцов выдавали недавно засыпанные ямы, в которых, вероятно, были закопаны останки жертв нелюдей.
Трейл прошел внутрь. Было темно, тусклый ночной свет проливался лишь через несколько отверстий в крыше, видно было не дальше собственных рук. Освещение гролям и не требовался - они обладали исключительным зрением. Но пусть это и весьма уютное жилище, но так близко, всего в паре часов езды, к городу монстры не селятся. Никогда. Да еще так открыто заявить о себе. Они совсем тупы, подумал охотник
Он достал из мешка ламповый фонарь и включил его. Так же вытащил саблю и держал ее наготове. Монстры могли показаться в любую минуту.
Шаг во тьму. Еще один. И еще. Все тихо. Подозрительно. Очень. Охотник с помощью фонаря осмотрел помещение, в котором находился. Ничего, абсолютно пустое. Потемневший бетонный пол, потрескавшиеся стены.
Трейл прошел в следующую комнату, и в нос ему ударил резкий сладковатый запах. Трупы. В маленькой комнате валялось три наполовину обглоданных трупа: два лося и волк, а в дальней стороне – дверь. Охотник неспешно отправился к ней, бесшумно шагая и внимательно осматривая помещение. Не считая убитых животных и следов их крови на стенах, было так же пусто, как и в первой комнате. Он попытался открыть дверь, но та не поддалась. Замка никакого не было, ручка давно отвалилась. Трейл посветил в щель – засов на другой стороне. Зазор между дверью и стеной достаточно большой, чтобы просунуть туда что-нибудь и выбить стальной прут. Трейл аккуратно подвел лезвие сабли через щель под засов, поддел его с бросил. Дверь с неохотным скрипом отворилась. Перед охотником появилась лестница, уводящая вниз, в пасть голодной темноты.
С ледяным спокойствием Трейл начал медленный спуск по ступеням. Охотник шагал максимально тихо, вслушиваясь в каждый звук, пытаясь увидеть малейшее движение в тусклом свете фонаря. Сабля наготове. Кинжал и однозарядник лежат под плащом удобно, в случае чего выхватить запасное оружие удастся за долю секунды.
Вскоре Трейл оказался в сыром подвале. Посветив на стену, он увидел пятно крови. Темно-алая жидкость, поблескивая в свете фонаря, медленно стекала по отвесной поверхности. Рядом лежало бездыханно тело девушки. Вдруг из угла комнаты донесся хриплый стон. Луч света напоролся на странное существо, напоминающее смесь человека и пантеры. Гладкая и абсолютно черная шерсть, через которую было видно мощные мускулы, покрывала все тело монстра, одетого в старое трепье. Вытянутая, как у кошки, морда смотрела в сторону охотника. Трейл направил острие сабли на существо.
- Человек… стой… - прохрипело оно.
- Говоришь на общем? Это редкость, – мрачным голосом отозвался Трейл, подходя все ближе.
- Не… надо, - монстр тяжело дышал, каждое слово явно довалось ему с трудом.
Трейл вгляделся в гроля внимательней и заметил, что бок его изорван чем-то острым… когтями. И по всему телу были небольшие раны. Но какое существо в округе могло нанести такой вред гролю? «Здесь что-то не так» - промелькнуло у него в голове. Монстр явно не в состоянии драться, и охотник немного опустил свое оружие. Второго не было видно в комнате.
- Стой… я людей… не убивать… - продолжило существо, - Ризо питаться… животными… людей не трогать…
- В городе пропадают люди, которые уходят в лес. И что могло так поранить гроля? – жестоким голосом спросил Трейл.
- Оборотень…
- Оборотень?
- … хотеть оклеветать… меня… нанять охотника… чтобы отвести все подозрения… от себя…
- Не верю, - Трейл снова поднял саблю и сделал шаг к гролю, - в паре метров лежит труп ребенка.
- Стой… - испуганно прохрипел Ризо, - он не дождаться охотника… решить сам убить меня… и притащить в качестве доказательства… и подбросить мне тело… но недооценить меня… Ризо дать сдачи… Ризо не виновен… - в меру возможностей быстро проговорил гроль, - поверь… не сам же… я себя ранить?
- Это мог быть второй гроль.
- Какой второй?... я тут… один…
- Но как же следы на поляне? Два нелюдя, два вида похожих следов.
- Там… мы дрались… - гролю с трудом удавалось говорить из-за раны, но в остальном его общий был прекрасным, что сильно удивляло охотника. Никогда раньше он не встречал столь умных и образованных гролей на охоте. И где он мог научиться такому? Они дикие звери. Хищники, которых не приручить. Никто не знает, где они учатся и простейшей речи. Не говоря о подобном свободном владении.
Трейл задумался. Все сказанное было логично. Оборотни умны. Люди насторожились, когда из Лорхейза стали пропадать идущие в лес. Пара неудачливых путешественников и любителей отдохнуть на природе могли напороться на хищников, но никак не более десятка человек. Не в такой близи от города. Узнав, что тут живет гроль, скинуть на него все бесследные исчезновения – хороший ход. Но во всем этом была одна странность, не лезшая ни в какие ворота: миролюбивый гроль! И зачем тут был мальчик? И следы оборотня должны были быть больше. Когда они превращаются, они становятся больше минимум в полтора раза. Если только…
- Дьявол! - выругался Трейл, - Альберт.
Он спешно вытащил из сумки бинты и кинул их гролю. Если он его обманул, Трейл вернется и убьет его. Если нет, то охотнику надо будет основательно потолковать с умным нелюдем.
- Перевяжи рану. И не делай и шагу из дома. Иначе выслежу хоть на краю света.
- Хорошо… спасибо… человек, - облегченно выдохнул Ризо и сел, облокотившись на стену.
Охотник уже развернулся и выбежал дома, направившись обратно к дороге.

Осенний вечер, конец второй смены, прохладно после дневного дождя, и пожелтевшие листья с поразительной настойчивостью клеятся к обуви. Аллар после тяжелого рабочего дня в академии задумчиво брел через парк к таверне. Сегодня студенты опять его довели, и мастер решил, раз уж впереди два выходных, то можно немного отвлечься от угнетающих мыслей об учащихся, об их невыносимо тяжелой практике и поискать солнца в стакане. Мастера давно изнутри разъедало чувство пустоты и одиночества, осознание себя один на один с жизнью, и ничто земное пока что не смогло утолить его боль. И если утром еще казалось, что не все так уж и плохо, то чем ближе день был к смене на ночь, тем паршивей становилось настроение Аллара.
На пути к таверне, в рытвине шириной на всю дорогу образовалась грязная лужа. Если кареты и могли по ней проехать, то пешим приходилось обходить по мокрой траве, превратившейся за день в грязное месиво. Мастеру не нравилась идея обхода, и он, смотря на лужу, думал, а стоит ли тратить свои силы? И заметил отражение луны, раньше взошедшей на небо, чем солнце село. «Таверна? Да к черту таверну! Навещу-ка я своего старого друга», – подумал мастер, носком отправив камушек в лужу, и направился в другую сторону - к месту, где обитал его друг.
Вскоре Аллар дошел до старой металлической оградки. Ужасный скрип разнесся по местности, когда мастер отодвинул калитку, за столько ее существования ни разу не смазанную. Уже стемнело, свет от полной луны скрывался за кронами деревьев, но этого хватало, чтобы Аллар без труда нашел своего друга. «Бенжамин Л. Край», – прочитал он на табличке; пробежала мысль: «Когда уже выбьют дату рождения и смерти?»
– Эй, Бен, выходи, гости на… пороге! – позвал мастер.
Почти целую минуту ничего не происходило, и гость решил было уйти, как услышал шепот: «Иду уже», а еще через секунд десять из-под рыхлой земли показалась рука, схватилась за землю. Следом появилась голова, вторая рука. И вот так, по пояс в земле, Бен поднял голову и посмотрел на старого друга.
– Какие люди живьем пожаловали! Чего надо?
– Душу излить. Вылезай!
Бен издал крякающий звук и продолжил выбираться на поверхность. Аллар тем временем, стоя в метре от него, задумчиво проговорил:
– Каждый раз ожидаю увидеть тебя без челюсти или с вывалившимся глазом, а ты каждый раз невредим и зелен. Почему ты зеленый? Уже не говоря о том, что я никак не ожидал услышать твой голос из-под земли.
Выбравшийся Бен стряхнул землю с порванных штанов.
– Я же зомби! И вообще, влажно же! Или ты думаешь, что тут тепло и камин есть? – и посмотрел на друга, недовольного ответом. – Чему тебя учили? Грибок это, а ты еще чему-то студентов учишь.
Мастер по-прежнему молчал, только при упоминании студентов скривился и хотел было сплюнуть, но передумал. Бен предложил:
– Садись, чувствуй себя как дома!
Аллар занял ближайшее, достаточно высокое надгробье.
– Не поверишь, но у тебя тут уютней, чем в академии.
– Догадываюсь, не зря же я сюда переехал! – зомби сел на свое надгробье. – Ну, рассказывай, кто обидел нашего зловещего повелителя мертвых?
– Повелители хвостов.
– Э-э… студенты?
– Угу.
– Лар, студенты тебя довели? Не верю своим гнилым ушам!
Мастер закинул ногу на ногу, поправил рукава плаща, хмуро воззрился на собеседника, тяжело вздохнул и, наконец, произнес:
– Мне просто все осточертело.
– Ну-у, – задумчиво протянул Бен и, словно его осенило, картинно подняв указательный палец к небу, произнес: – Я знаю, как это можно исправить!
Он наклонился вперед, но, не дотянувшись до земли, слез с надгробья, встал на колени и начал разгребать землю возле своей могилы. Аллар с неким интересом наблюдал за происходящим, потирая на пальце тяжелый серебряный перстень с выгравированным черепом. Через некоторое время зомби извлек на свет божий бутылку из темного стекла с выцветшей этикеткой и небольшой лакированный футляр. Все это Бен поставил на надгробье, сел рядом.
– И откуда это все?
– А, это недавно тут похоронили богатея, хе-хе, в нашем-то захолустье! Ну а я что, как подобает, решил наведать нового соседа.
Не дождавшись продолжения, Аллар спросил:
– И?
– Что – и? Ну я… э… ну вот, в общем! – Бен радостно кивнул на бутыль и футляр. Гость протянул руку, прося бутыль, и зомби дал ее. Сам взял футляр, погладил, стряхивая маленькие комья земли.
Лар же не без интереса изучал этикетку, серо-зеленую, как его собеседник, с облезшими краями.
– Imp… – прочитал он буквы, едва выделяющиеся нечеткими темными контурами. – Неужели это «Имперские сады»? – удивился мастер.
– Именно, мой дорогой друг! Они самые! Мы тут плохого не держим.
– А что ж ты сам не выпил?
– Дык, повода не было!
– Хорошо. А в футляре что?
– Тут, – Бен потряс футляром: что-то, болтающееся внутри, отозвалось глухим стуком. – Очень интересная штукенция! – и он надавил на защелку. Крышка откинулась назад, зомби аккуратно извлек содержимое. – Карты!
Мастер на миг потерял дар речи. Поставил бутыль под ноги и взял одну карту, покрутил ее, всматриваясь в изделие ручной работы.
– Бен, дружище! – восхищенно сказал он. – Да мне нужно, наверно, месяца два рисовать свитки, чтобы заработать на такие карты!
Зеленое лицо Бена расплылось в дурацкой, неподобающей зомби улыбке.
– Я рад, что могу удивить тебя. Ну что, раскинем картишки?
– С удовольствием!
Аллар поднял бутылку, озадаченно посмотрел на горлышко.
– А, может, у тебя еще и штопор есть? – саркастическим тоном спросил он.
– Чего нет – того нет, – сказал зомби, пристраиваясь напротив.
– Ладно, решим эту проблему пальцем! – взяв покрепче бутылку одной рукой, он протолкнул пробку указательным пальцем внутрь. – Готово! Ну что, приступим?
Зомби утверждающе кивнул.
Они начали игру. Аллар пригубил вина с бутылки.
– Оно превосходно! Бен, будешь?
– А что мне вино – как песок сквозь пальцы – ни вкуса, ни радости, – смурно пробормотал зомби.
– Ну, а ты представь, что ты обычный человек и пьешь превосходное вино, – предложил Мастер. – Сила самовнушения, знаешь ли.
Бен озадаченно посмотрел на бутылку, затем на некроманта.
– А ты не побрезгуешь после меня пить?
– Ну, не обязательно касаться горлышка, заливай прям в глотку! – хохотнул Аллар.
Бен одобрительно крякнул и вылил полбутылки вина себе в рот.
– Ну как? – заинтересованно спросил мастер.
– Оно, оно-о-о пре-екра-асно! – изменившимся голосом и растягивая слоги, сказал Бен.
– О, друг, да ты никак уже пьян, – удивился Аллар.
– Да-а? Хоро-ошо-о, я всегда люби-ил выпить, – зомби запнулся. – При жизни, – закончил он.
Распитие вина и игра продолжались. В лунном свете картинки на картах, казалось, оживали. Этой ночью солнце мертвых было в силе.
При очередной раздаче некромант вдруг почувствовал чье-то слабое внимание, но не придал особого значения, сказался алкоголь. Вглядываясь в расклад, он удивился.
– Три карты – и все черной масти! – «Не к добру», – подумал Аллар, сложив их вместе. – Два короля: пика, трефа и дама пик.
Бен недоумевающе уставился на некроманта.
– Что-о?
– Похоже, у нас гости, – сказал Аллар и начал оглядываться по сторонам.
Взгляд некроманта наткнулся на мерцающее облачко возле дальней могилы, как раз туда сквозь листья развесистого ясеня падал свет луны, образовывая яркое пятно. Некромант всмотрелся в облако и на секунду потерял дар речи.
– ...Мираэль? Мираэль, ты ли это? – до сих пор не веря в увиденное, спросил скорее сам себя некромант.
Облачко колыхнулось и немного приблизилось к сидящим у надгробия, при этом приобретая неясные черты девушки.
– Что-о-о? – зомби повторил, еще сильнее растягивая слово.
Но некроманту сейчас было не до Бена, воспоминания захлестнули его. Его Мираэль вернулась к нему из прошлого, такая веселая, юная, живая - луч света в его черной душе. Он ее потерял нелепо и непонятно, пытался найти виновных, но так и не смог пролить свет на события, погубившие его любовь.
Аллар встряхнул с себя наваждение памяти.
– Бен, у нас гостья – Мираэль пришла к нам, – некромант посмотрел на зомби, четко проговаривая каждое слово
– А-а-а! А-а-а-а! Эта су-ука-а! – совсем не радостно отозвался Бен.
– Что?! Что ты сказал? – от удивления некромант окончательно протрезвел. – Бен, ты вообще что такое говоришь?
– Это-о она-а, она-а! Из-за нее я зомби-и! – зло загугнил Бен.
Удивление некроманта сменилось нехорошими предчувствиями. Дух девушки тем временем еще четче проявился, можно было рассмотреть даже локоны ее призрачно-голубоватых волос. Некромант отложил карты, повернулся к духу и спросил.
– Мира, это правда? То, о чем он говорит? – дух взглянул Аллару прямо в глаза, леденящий ветерок пробежал по спине некроманта. Она кивнула, уверенно, один раз.
– Бен, поясни, – чеканя слова, обратился некромант к зомби.
– Что-о? Она меня убила-а, су-ука-а! Что-о неясного-о? – зомби явно был еще «пьян».
– Что, просто так взяла и убила? Будучи сама уже не живой?
– Да! Пришла-а и убилааа! Сорвала-а заклятье мо-ое.
– Бен, духи просто так не приходят и не убивают, – Аллар повернул голову к духу девушки. – Ведь так?
– Я никогда-а не лгу-у! – протяжно вставил зомби.
Мерцающий призрак утверждающе кивнул. Некромант понял, что его предчувствие оправдалось
– Бен, может, ты мне расскажешь, что произошло между вами? – некромант недобро взглянул на зомби.
– Что-о? Да ни-ичего! Шлюха-а не дала-а, не дала-а! – зомби не просто был пьян, он был «мертвецки» пьян в буквальном смысле и явно не понимал, что происходит на самом деле.
А у Аллара появилась картина событий. Он нашел глазами глаза Мираэль.
– Мира, он тебя убил? Пришел к тебе в тот проклятый вечер, ты его отправила восвояси, а он тебя убил? – бесцветным голосом спросил Аллар
В его сознании шепотом зазвучали слова-заклинания, а после проступила и картинка. Комната, в ней еще живой Бен и живая Мираэль, они о чем-то говорят, слов не разобрать, мужчина начинает махать руками и бьет девушку по лицу кулаком. Девушка, по-видимому, теряет сознание и падает. Мужчина стоит минуту, как будто решается на что-то, хватает подсвечник с зажженными свечами и кидает его на кровать, после чего быстро выбегает из комнаты.
Вот и ответ, вот почему не было никаких следов, только сгоревший второй этаж ее дома. Мысли пробежали по разуму Аллара, стремительно разрушая образ видения.
– Бен, ты скотина тупая, как был при жизни, так и сейчас! – гневно выпалил некромант, вскакивая на ноги.
– Что-о? Она-а сама-а виновата-а! – зомби начал медленно подниматься на ноги.
– Ты ответишь за свое деяние, – решительно сказал некромант.
Зомби как будто протрезвел, схватил бутылку, стоящую на надгробии, и метнул в Аллара, целясь, по-видимому, в голову. Аллар увернулся, бутылка с чудовищной скоростью скрылась в дальних зарослях за переделами кладбища.
– А вот это ты зря, – сказал Аллар, недобро глядя на бывшего приятеля.
– Са-ам нача-ал! – взревел зомби и медленно пошел в сторону мастера, разведя руки.
Дело приняло нешуточный оборот: обезумивший пьяный зомби в ночь полной луны – что может быть приятней на кладбище?
Аллар, не особо церемонясь, дотронулся до массивного серебряного кольца на пальце левой руки средним пальцем правой и прошептал одно слово на шипящем языке. Кольцо полыхнуло фиолетовым светом, вырывая из темноты неосвещенные участки ближайших надгробий. Тонкий луч бело-фиолетового пламени ударил в тело зомби, и он замер на месте как вкопанный. Луч затух.
– Кольцо контроля, – констатировал некромант. – Ты не очень умен, Бен, – зомби ничего не смог ответить, он был полностью безволен. – Как ты мог забыть, бывший некромант, о том, как мы успокаиваем буйных мертвецов? – продолжал говорить Аллар, глядя на Бена.
– И что мне с тобой теперь делать? Ведь ты и так мертв, она за себя отомстила, – некромант повернул голову к духу девушки, который продолжал парить, ничего не предпринимая.
– Мира, что тебе не дает покоя? – спросил некромант задумчиво.
Призрак кивнул на Бена.
– Да, я понял, ведь я продолжал считать его своим другом, это тебя беспокоило.
Призрак снова кивнул.
Аллар повернулся к застывшему зомби и сделал шаг в его сторону.
– А ведь я тебя предупреждал, Бен, еще тогда, хоть пальцем ее тронешь...
– И не говори, что тебя не предупреждали! Ах, да, ты же не можешь ничего сказать, – некромант бросил короткое слово, кольцо ответило слабой фиолетовой вспышкой.
– И что-о, ты меня-я убьешь? – зло прогундосил зомби, по-прежнему без возможности пошевелиться.
– Зачем ты задаешь избитые вопросы? Нет, я тебя упокою, хотя... – некромант задумался. – Извини, Бен, но я тебя не упокою.
– А чего-о это-о мы извиняемся-я? – глумливо протянул зомби.
– Да так, такие не дохнут, – зло сказал некромант.
Мастер снова активировал кольцо, заставляя зомби делать то, чего хотел Лар. Зомби поднял свое же надгробие двумя руками, держа его над своей головой.
– Что-о? – протянул Бен.
– Ничего, – сказал Аллар.
И зомби с силой опустил надгробие на свою же голову, размозжив гнилой череп. Куски его головы прыснули в разные стороны, зомби буквально рухнул на землю.
– Так будет лучше, да, Мира?
Дух девушки кивнул утвердительно.
– Прощай, – услышал он шепот в голове.
– Покойся с миром, моя мечта, – печально сказал Аллар.
Призрак, словно подхваченный легким ветерком, начал рассеиваться.
– Спасибо, – услышал Аллар слабый шепот, или ему показалось, что услышал.
Он деактивировал кольцо. Зомби слабо зашевелился.
– Прощай и ты, Бенжамин Л. Край, ты теперь сам себе памятник, памятник своим деяниям, – сказал Аллар, собираясь уходить. Его взгляд наткнулся на карты на земле, три карты лежали вверх мастями: трефа, пика, пика – символичность переросла в нечто большее. Аллар ушел, оставив все, как есть. Пусть думают, что хотят, обнаружив поутру такой разврат на кладбище. Скрипнула калитка, и удаляющийся Лар услышал неясный замогильный вой, вой тупого зомби с надгробием вместо головы. Следующий день ждал мастера некромантии, призраки прошлого остались в этой ночи.

2 часть.
“Сеанс закончен, спасибо, что воспользовались услугами нашей компании “Мои воспоминания”, желаем вам приятных выходных”
Андрей привстал с кушетки. Стянув с глаз черную повязку, по бокам которой тянулись провода с мигающими диодами, он попытался их открыть.
- Я бы сейчас не делал бы этого на твоем месте,- сказал Игорь, который забрав нехитрое приспособление из рук Андрея, положил ее рядом с прибором, мигающий своей панельюи и различными лампочками,- хотя ты меня никогда не слушаешь.
- Как жжет,- зажмурившись сказал Андрей.
- Я предупреждал тебя,- ответил Игорь.
- Я знаю что будет больно,- не отреагировал на замечания ассистента пациент.
- Ты знаешь, мне кажется ты специально причинаешь себе боль, но так дальше продолжаться не может.
- Игорь, в который раз ты мне об этом говоришь, перестань, не нужно сейчас этих разговоров.
- Нет уж, ты выслушаешь меня,- ответил человек в очках и сняв показания с компьютера сел напротив.
- Как же все-таки они болят ,и свет такой яркий,- все никак не мог приспособиться видеть Андрей.
-Пойми,- продолжил Игорь,- ты мой коллега и друг, я не могу смотреть на тебя как ты себя убиваешь. Прошло уже два года с тех пор как с вами, с Еленой, случился несчастный случай…
- В этом виноват я, только я,- перебил его Андрей.
- Ты не прав, это просто надо принять, смириться с этим, что ее больше нет, и своими воспоминаниями ты ее не вернешь.
- Но по крайне мере я буду с ней в последний момент.
- Я тоже скорблю о ней, но нельзя жить прошлым, Лена бы этого не одобрила,- сказал Игорь.
- Хватит, я устал,- ответил на то Андрей и встав с кровати направился к вешалке, где висела его куртка.
- Я понимаю, что быть может бесполезно тебе говорить это в который раз,- не унимался Игорь,- но пойми, ты своим детищем губишь себя, разве оно для этого было создано тобой, причинять страдания?
- Каждому свое,- негромко сказал Андрей напяливая на себя куртку.
- Твой проект очень многим помог, кому-то вернул память, кого-то излечил от умственных болезней, но то что делаешь ты, воспроизводя плохие воспоминания, тебя это может просто убить, заново переживая события.
-Игорь, мой друг и верный товарищ,- Андрей взяв по-дружески его за плечи проговорил,- я понимаю, что заботишься обо мне и если бы не ты даже незнаю, что могло со мною быть и я очень благодарен тебе за это, но дай мне еще немного времени, пожалуйста, я тебя очень прошу.
- Она мне тоже не безразлична, и каждый раз когда ты заводишь свою шарманку, отправляясь к этому моменту я переживаю это вместе с тобой,- ответил Игорь и промолчав некоторое время добавил,- хорошо, только пора тебе с этим заканчивать, есть и светлые моменты в жизни, ими нужно жить.
Улыбнувшись и похлопав по плечу своего верного друга, Андрей вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. Игорь все еще стоял так некоторое время, потом сел за писменный стол и сняв очки посмотрел печальным взглядом на монитор компьютера, на котором красовалась запись небольшими буквами: “Воспоминание пациента Королева А.С : дата- август 2010 год: описание- несчастный случай, повлекший смерть.”
Андрей сидел за рулем своего автомобиля и ехал по трассе. Он хотел подальше убежать от города, наверное может быть остаться наедине с самим собой. Шел дождь. Лобовое стекло сильно заливало, дворники еле успевали смывать огромные капли, открывая водителю обзор на дорогу. Он достал из бордачка бутылку крепкого виски и сделал несколько больших глотков, Жажда мучила его, он словно горел изнутри и пытался как-то этот жар усмирить, хоть и таким способом, а может он хотел просто напиться. Андрей добился своего, жар понемногу стал сдавать позиции. Он все ехал незная куда и зачем. Да его проект одобрили и он добился славы, он помог немалым людям своими прибором. Воспроизводя где-то в глубине разума воспоминания “ Шанс”, так он назвал свое детище, давал людям, то что они когда-то утратили. Слепому глаза, разум умственно-отсталому, и даже тем кто просто хотел заново испытать счастье, радость и быть может горе. Всего он этого добился, но какой ценой. Андрей залпом допил бутылку и бросил ее на заднее сиденье. Закурил сигарету. Дорога проходила по мосту через водоканал. Андрей все понял только сейчас, он оставит этот мир, он улучшил его, теперь его тут ничего не держало, он хотел к ней. Вспоминая ее улыбку, ее глаза, ее волосы, ее манеру одеваться, в этот миг он словно был поглощен ею. Андрей отпустил руль, подался назад и закрыл глаза.
Через некоторое время машину развернуло и она ударившись о парапет, скользнула в воду.
Шел густой снег, дворники просто не успевали расчищать дорожки. Молодая пара, обнявшись под зонтом, направлялась к небольшому жилому домику. Позвонив в колокольчик на двери они принялись ждать, когда им откроют, при этом радостно что-то говоря друг другу и делая нежные поцелуи. Дверь открыл Игорь. Он очень обрадовался своим гостям и незамедлительно пригласил их в свое скромное жилище. Елена и Андрей были счастливы что им не пришлось долго ждать, на улице было холодно. Озябшая парочка села у камина греться, пока хозяин разливал горячительные напитки. Андрей сегодня хотел познакомить своего лучшего друга со своей невестой, от которой он был просто без ума. Игорь подал напитки и они завели беседу, Молодые люди смеялись, шутили, впрочем разговор нашел своих собеседников. Игорь все банковал, разливая ликер в пустые бокалы. Елена была прекрасна, ее манера поведения, ее обаяние очень заинтриговали Игоря, который просто не сводил глаз с нее. К вечеру компания была уже разогрета сладкими напитками и возбужденными разговорами. Игорь предложил остаться у себя, так как на улице становилось темно и снег все еще не прекращался, но молодая пара поблагодарила хозяина за теплый прием и вежливо отказались от столь заманчивого предложения, они просто сегодня обещали навестить родителей Елены. Игорь проводил гостей до порога. Поблагодарив еще раз за гостеприимство, они дали приглашение на свадьбу и очень бы хотели видеть его у них. Игорь принял приглашение и пожелал им счастливого пути. Все еще стоя на пороге своего дома, он провожал их взглядом пока молодая пара не завернула за угол.
“ Сеанс закончен, спасибо что воспользовались услугами нашей компании “ Мои воспоминания”, желаем вам приятных выходных.”


Конец.

ПОВЕЛИТЕЛЬ СУДЬБЫ-3: Пещера.



-Гляди, кто идёт!
-Ладно вам, братва, оставьте её в покое.
-С чего бы это?
-Её старики скопытились.
-Чё, реально?
-Мои тоже скопытились, так чо теперь?
Айша молча прошла мимо сидящих на бетонных плитах старшаков. Один из парней поднялся было ей на встречу, ухмыляясь щербатым ртом, но заглянув в мертвые глаза девушки, передумал и плюхнулся обратно.
Маркус ждал её у магазина специй. Вид у него был потрепанный, через щеку тянулся неглубокий порез, кое-как затертый, в коричневых пятнах свернувшейся крови. Жесткое смуглое лицо напряжено.
-Ты в порядке? Почему меня не подождала? Я же говорил, чтобы ты не смела ходить одна!
Она хотела пройти мимо, но Маркус стиснул её руку и рывком притянул к себе.
-Не пойдешь ты никуда!
-Отстань!- Айша охнула от боли. Маркус нехотя выпустил её запястье.
-И что будешь делать дальше?
-Не знаю…оставь меня пожалуйста!
Он посмотрел в сухие темные глаза.
-Если понадоблюсь, ты знаешь мой номер. И знаешь, где меня найти.
Айша повернулась и пошла по улице мимо обшарпанных домов и усталых людей.

Она и сама не могла бы сказать, как оказалась возле той двери. Словно какая-то сила привела её к темному железному прямоугольнику. Над дверью сверкала и переливалась неоновая вывеска «Восточные специи». На самой двери белело написанное от руки объявление о найме продавца. Немного поколебавшись, Айша потянула на себя ручку и скользнула в открывшийся проем.
Комната была небольшая, по стенам на полках выставлен вполне богатый ассортимент.Айша медленно осматривала целую батарею коробочек, баночек, колбочек, и не сразу заметила стоящего в угла пожилого мужчину. Он улыбнулся ей и шагнул из тени.
-Добрый день, дитя. Я могу тебе чем-то помочь?
-Там у вас висит объявление насчет работы…-пробормотала Айша.
-Иди сюда, присядь,-неожиданно мягко произнёс незнакомец- мне нужна помощница здесь, одному трудно справляться. Я вижу, ты хорошо разбираешься в специях.
Айша кивнула, но осталась стоять на месте.
-Меня зовут Мектуб, я недавно открыл эту лавку. У меня пока нет помощников. Моя единственная внучка больна и мне трудно метаться между магазином и бедной девочкой.
-Я могла бы присмотреть за вашей внучкой,- совершенно неожиднно для себя отозвалась Айша- но по утрам мне нужно в школу, я не могу бросить учебу.
-Было бы прекрасно!- оживился старик. –Сколько ты хочешь в день?
Айша пожала плечами.
-Мне не нужно денег. Родители оставили мне достаточно для безбедной жизни. Я просто не хочу оставаться одна по вечерам. Уроки обычно делаются быстро…
Старик едва заметно улыбнулся.
-И всё же работа должна оплачиваться.
-Тогда на ваше усмотрение, - Айша тряхнула головой- у меня сегодня куча времени. Уроков не задали. Могу начать прямо сейчас.
Старик кивнул.
-Иди за мной, дитя.

Узкий темный коридор вывел их в маленькую спаленку, откуда вели ещё три двери. В углу, в разобранной постели лежала миловидная девушка лет пятнадцати. Длинные темные волосы шелковым покрывалом разметались по подушкам, дыхание сбивчивое и тяжелое. Айша, движимая состраданием, присела рядом с постелью и потрогала лоб девушки.
-Ей нужен врач. Она вся горит.
-Нет…это исключено. Прошу тебя, дочь моя, займись ею. Там, в углу есть маленькая жаровня, на ней я варю настои. Рецептуру я тебе объясню.
-Но почему вы не хотите вызвать врача?
-Эх, дитя, услуги врачей сейчас стоят дорого, а мы с внучкой только-только перебрались сюда и все деньги наши вложили в эту лавку. А вызывать бесплатного доктора…-старик покачал головой-…он погубит мою девочку.
Айша кивнула.
-Я могу начать сегодня. Только мне нужно переодеться и принять душ.
-Здесь найдется всё, что тебе нужно. Думаю, вы одного размера с моей малышкой. Душа здесь нет, но вон за той синей дверцей ты найдешь ванну и всё, что необходимо.
Айша подумала о доме, но дом не был проблемой. После гибели родителей она почти не жила в нём, обретаясь у подруг и родичей.
Ванная комната оказалась не удивление просторной, а на месте, где должна была стоять ванна, располагался небольшой бассейн, наполненный ароматной водой. Удивленная Айша заперла за собой дверь и подошла к небольшому шкафчику, стоявшему у стены. Там она нашла чистое полотенце и галабию, тонкую, как паутинка, затканную узорами и очень красивую. Освободившись от своего пропитанного пылью шмотья, девушка скользнула в бассейн…
Минут через пятнадцать она усилием воли заставила себя выйти из благоухающей розовыми ароматами воды. Обтеревшись полотенцем, нырнула в просторные складки галабии и почувствовала себя настолько хорошо, насколько было возможно в её состоянии.
В спальне она отыскала необходимые ингридиенты и приготовила отвар, как когда-то учила её бабушка. Девушка всё еще спала, тяжело дыша. В груди у неё что-то булькало и дыхание было хриплым и прерывистым. Айша разбудила малышку и дала ей выпить несколько глотков отвара. Допив содержимое крошечной чашечки, девушка неожиданно осмысленно посмотрела на Айшу и улыбнулась.
-Привет, тебя привел дедушка?
-Меня зовут Айша, я теперь буду за тобой присматривать
Девушка погладила её по щеке маленькой слабой ладошкой.
-Хорошо, а то дедушка не успевает. Я так невовремя заболела.
-Ничего, тут хорошие травы, твой дедушка отлично в них разбирается. Ты быстро встанешь на ноги. Как тебя зовут?
-Тарим.

Дни бежали один за другим. Айша шла утром в школу, а окончив учебу, спешила к лавке старика. Тарим оказалась милой и доброй девочкой примерно одних с Айшей лет, и две красавицы быстро подружились к вящему удовольствию деда Тарим. Единственное, что беспокоило Айшу, так это то, что Маркус, похоже, не желал расставаться со своими иллюзиями. Она видела его угрюмую физиономию когда он следил за ней из маленького кафе на углу их улицы, и когда он «пас» её по пути из школы. Он тащился следом на приличном расстоянии, но подойти не осмеливался. Айше не было его жаль, она никогда не давала ему понять, что он что-то для неё значит. Пока были живы папа и мама, ей доставляло некоторое удовольствие, что этот симпатичный полукровка ухаживает за ней и боготворит её. А потом родителей не стало и жизнь потеряла всякий смысл. Погруженной в скорбь Айше ответить на внимание парня казалось чем-то кощунственным.
С каждым днем всё большее любопытство девушки вызывала одна из дверей, расположенных в спальне Тарим. Айша уже знала, что за одной дверью располагается ванная комната, за второй- спальня старика. Третья же по-прежнему оставалась загадкой. На вопросы Айши Тарим отвечала, что об этой двери запрещено даже думать.
-Дедушка запрещает мне даже смотреть в её сторону- пояснила Тарим, когда они с Айшей сидели за чаем, попутно доигрывая начатую вчера партию в шахматы. –Честно говоря, не имею ни малейшего желания соваться туда.
-Я слышала, что сегодня вечером месье Мектуб уезжает за новыми специями- шепнула Айша, наклонившись к подруге. –Мы можем попробовать…
Тарим пришла в неописуемый ужас.
-И не думай даже, Айш! Умоляю тебя! Это чистое безумие! Ты даже не представляешь, насколько это опасно!
Айша кивнула. Ей не хотелось спорить с подругой.

-Немного другой вкус- сказала Тарим, допив настой, поданный Айшей.
-Так и есть- девушка закончила убирать в шкафчик баночки с травами и повернулась к подруге- я добавила кое-чего ещё по рецепту моей бабушки. Это чтобы очистить твои легкие и укрепить иммунитет.
Тарим задумчиво посмотрела на пустую чашку.
-Сыграем партию?- предложила Айша, расставляя шахматы на доске.
-Давай- согласилась Тарим, устраиваясь поудобнее.
Спустя пол-часа Айша подняла взгляд от доски, на которой её ферзю угрожали одновременно ладья и конь.
-А дедушка никогда не говорил, что там, за этой дверью?- словно бы невзначай спросила она. Тарим подвинула коня, изящным движением сметая с доски ферзя.
-Говорил…- голос девушки звучал вяло, как-то сонно.
-И что там?- с видимым безразличием осведомилась Айша.
-Свечи, там горят свечи. Тысячи, миллионы свечей. Некоторые из них потухли. Их можно зажечь только от свечей, что стоят рядом. Но делать этого нельзя ни в коем случае. Только дедушка может зажигать или гасить свечи.
-Почему?- с любопытством уставилась на неё Айша. Тарим пожала плечами и отодвинула доску.
-Потому что это- мой дедушка!
И, свернувшись калачиком, уснула. Айша взяла чашку и собрала с пола раскатившиеся шахматы. Прибравшись в спаленке, она вышла в магазин, помогла старику собраться в дорогу.
Наконец, благословив её на прощание, старик покинул магазин. Айша быстренько прибралась, подмела пол, протерла прилавок и полки, и уже заканчивая уборку, заметила на стуле за прилавком раскрытую книгу.
Книга оказалась неожиданно теплой наощупь, словно живой. Девушка перевернула несколько листов и наткнулась на искустно сделанную цветную иллюстрацию. На ней была изображена пещера, а на скальных уступах, в нишах и на полочках стояли свечи, тысячи, мириады свечей.
Рассудив, что старика не будет ближайшиме несколько часов, Айша решила взять книгу и повнимательнее перечитать её. Страницы были густо исписаны арабской вязью, но благодаря отцу Айша умела читать и писать на арабском не хуже, чем на французском.
Устроившись с чашкой зеленого чая, она погрузилась в чтение.

Как и подозревала Айша, в книге в частности речь шла о Пещере Судеб. Свечи горевшие в ней были душами живущих, угасшие принадлежали тем, кто умер и не успел воплотиться. Были свечи различных цветов и размеров, горящие разным пламенем. Причем цвет пламени указывал на чистоту души человека. Айша как раз добралась до того места, где указывалось, как именно и с какими словами необходимо разжигать новую свечу, либо угасшую. Снаружи раздался требовательный стук. Айша даже подскочила от испуга. Первая мысль была, что вернулся хозяин. Но спустя миг девушка сообразила, что он точно не стал бы стучать. Но тогда кто?
Выскочив в магазин, Айша торопливо положила книгу на место и кинулась к двери. Повернула ручку и едва не вылетела в ночь, врезавшись в стоящего за дверью мужчину. И не сразу узнала Маркуса.
-Так вот куда ты ходишь!- бросил он, втискиваясь внутрь несмотря на попытки Айши прикрыть дверь. –И что это за магазин такой? Раньше я его не видел!
-Убирайся!- девушка заметалась по небольшому помещению, стараясь преградить Маркусу вход в спальню. Но он отодвинул её в сторону и протиснулся в узкий коридор. Айша вцепилась в его рукав.
-Остановись! Хватит! Ты её разбудишь!
-Её?!- Маркус повернулся, Айше на миг показалось, что он очень удивлен.
-Прошу тебя! Там спит девочка, за которой я присматриваю. Она больна. Её нельзя будить!
Маркус с трудом высвоболил рукав и с трудом просочился в коридор. Айша застонала от отчаяния и последовала за ним.
На пороге спальни Маркус остановился. Через его плечо Айша видела край постели и разметавшуюся во сне Тарим. Девушке явно было худо. Айша перепугалась. Когда она выходила из спальни, Тарим просто спала, состояние её было вполне нормальным. А сейчас бедняжка стонала, мечась во сне и крупные капли пота выступили на её лбу.
-Она действительно больна…-пробормотал Маркус, входя в спальню и склоняясь над девушкой. - И похоже, очень сильно. Её нужно отвезти в больницу. И чем скорее, тем лучше.
Он быстро завернул больную в одеяло и поднял на руки, словно ребенка.
-Оставайся здесь! Я скоро вернусь! Возьми телефон из моего кармана! Не этого, другого…
Айша трясущейся рукой вытащила из кармана джинсов потрепанный жизнью мобильник и автоматически сунула в карман галабии.
-Я позвоню как только буду в больнице. Оставайся тут, никуда не уходи.
Он боком прошел в коридор и обернулся уже у выхода.
Айша встретилась взглядом с его горящими темными глазами и вздрогнула. Она вдруг вспомнила другую…ту, которую он так и не успел довезти до больницы…его младшую сестру.
-Иди…да хранит вас обоих Аллах!- выдохнула она, прислонившись к косяку.

Оставшись в одиночестве, Айша не раздумывая кинулась к заветной двери. Память у неё была отличная и заклинание, прочитанное в книге, она вспомнила сразу. Сердце оборвалось и ухнуло куда-то вниз, когда темный прямоугольник медленно, но без скрипа отворился, пропуская её в заветную пещеру.
Здесь было светло и свет исходил из тысяч и тысяч пламешков свечей. Тысячи, миллионы жизней освещали необъятное пространство, другой конец пещеры терялся за поворотом. Ошеломленная Айша прислонилась к стене. Каким образом эта огромная пещера умещалась в сравнительно небольшом доме? Впрочем, то, что происходило здесь было ещё более невозможно. На данный момент девушку больше волновал другой вопрос, как за короткое время отыскать свечи своих родителей. Она даже застонала от отчаяния, осознав всю бесперспективность затеи. Но всё-таки двинулась вдоль пещеры, читая надписи арабской вязью на табличках под свечами.
Она уже прошла почти десять шагов, когда внезапно в памяти всплыли строчки из Книги «…отыскать можно при помощи Зова Сердца. Смертным обычно не дано чувствовать глубинно, но лишь тот, кто действительно ИЩЕТ, обретет желаемое. Пусть лишь позволит сердцу своему вести себя…»
Айша закрыла глаза, с трудом уняв нервную дрожь. Медленно вызвала перед собой образы родителей. Отец, красивый, словно волшебный сон, светлокожий, сероглазый гигант с мальчишеской улыбкой. Мама, смуглая, миниатюрная, удивительно нежная, с гривой черных как смоль волос и такими же огромными темными глазами, как у Айши. Они стояли, держась за руки. Айша удерживала милые образы, чувствуя, как слёзы струятся из-под ресниц. Ноги сами несли Айшу в нужном направлении, и скоро она остановилась, поняв, что стоит перед нужным отрезком. Открыв глаза, она уставилась на две большие серебристые свечи, чьи фитили торчали обгорелыми хвостиками, переплетаясь между собой. Под свечами на одной табличке были написаны два имени: Суад и Жан-Люк Шеффер. Слёзы снова брызнули из глаз девушки.
-Папа…мама…- сквозь рыдания прошептала она.
Зажечь свечи можно было лишь от свечей, что горели рядом. Айша огляделась. Возле двух заветных свечек находились две свечи. Одна из них пылала словно гигантский костер, достигая пламенем почти самого потолка, но, как ни странно, не становясь от этого меньше. С удивлением Айша прочитала под ней имя Маркуса Хасима. Рядом, но дальше, чем свеча Маркуса, стояла её собственная свеча. Свет её горел серым едва пульсирующим пламешком. Айша взяла с постамента свечу отца. Но несмотря на все попытки разжечь её от свечи Маркуса она потерпела неудачу. Вторая свеча почти угасла и принадлежала некой Арлин Соваж.
Айша торопливо поднесла к ней сначала фитиль материнской свечи, потом отцовской. Отцовский фитиль вспыхнул сразу, но материнский никак не желал загораться. С отчаяния Айша прижала его к фитилю отцовой свечки и неожиданно фитиль вспыхнул. Лишь установив обе родные свечки на подставку, девушка заметила, что ненароком погасила свечу Соваж. Мурашки пробежали по её телу, но она решительно одернула себя и побежала к выходу. И, как оказалось, вовремя, поскольку дверь уже начала закрываться. Айше удалось протиснуться в самый последний момент, но край её нарядной галабии остался зажат между дверью и косяком. Рванувшись, девушка попросту оборвала кусок подола и торопливо бросилась к двери.
Путь домой занял минут пять, не больше. На улице разразилась настоящая гроза. Потоки воды падали с неба, словно стремясь смыть все грехи мира. Редкие в этот час и в эту сумасшедшую погоду прохожие с удивлением смотрели ей вслед. Босая, в драной одежде, Айша неслась как вихрь, почти не касаясь ногами земли. Мокрая, как рыба, она добралась до дома и прислонилась к стене, стуча зубами. Дом был заперт, но Айша быстро отыскала ключ, спрятанный в щели между кирпичами. Когда мама с папой вернутся, дом должен ждать их.
Включив свет, Айша в изнеможении рухнула на диван в гостиной и завернулась в плед, пытаясь унять озноб. Неожиданно трубка в кармане взорвалась арабским рэпом и девушка подпрыгнула на месте. Трясущимися руками достав мобильник, она нажала на прием звонка и поднесла его к уху.
-Айш, это я!- загрохотал из мобильника голос Маркуса. –С девчонкой всё в порядке, у неё просто очень сильная инфекция. Но жить будет. Тут ещё один старый чувак, он говорит, что эта девчонка- его внучка…
Айша не отвечала, оцепеневшим взглядом она смотрела на две фигуры, высокую и маленькую, возникшие в дверном проеме. Сгнившие лица, в глазнице высокой фигуры копошится клубок червей, от одежды остались лишь жалкие лохмотья, измызганные кладбищенской землей и мокрые от дождя. Отец шагнул к ней, вытянув руку со скрюченными пальцами. И тогда Айша закричала. Дрожащий, безумный вопль разрезал тишину и смолк, оборвавшись на высокой ноте. Мобильник выпал из её руки и она уже не слышала, как звал её Маркус. Чудом уклонившись от встречи с полуразложившимся трупом, девушка перелетела через подлокотник и покатилась по полу. Удар пришелся в диванную спинку. И тогда на Айшу бросилась мать. К счастью для девушки труп плохо координировал движения и промахнулся, угодив в китайскую вазу, стоявшую у стены. Айша вскочила, путаясь в складках галабии, и помчалась к лестнице. Оба трупа устремились за ней. Задыхаясь, не в силах ни кричать, ни позвать на помощь, девушка взлетела по лестнице и ворвалась в свою комнату, захлопнув дверь и заперев её на ключ. Не мешкая, девушка бросилась к окну. Решетки! Отец поставил их после того, как шпана пыталась проникнуть в дом, когда они были в отъезде. Айша опустилась на ковер, глядя, как под ударами двух мертвецов содрогается дверь…

…Она не плакала ни во время, ни после похорон. Просто ушла в себя, полностью отдавшись скорби. Боль потери была невыносима. Но плакать Айша не могла. Маркуса это пугало и нервировало. Он словно чувствовал, что её боли нужно дать выход. Но не знал, как это сделать.
И сейчас, рассекая струи дождя на стареньком мотоцикле, он молился небесам, Богу, называя Его всеми Его именами, какие мог вспомнить. Крик Айши едва не свел его с ума. Старик же, словно поняв его состояние, велел немедленно ехать домой к Айш и помочь ей. Маркус не мешкал и не раздумывал, иначе ему пришло бы в голову спросить у старика, откуда он знает, что Айша в своем собственном доме, а не в магазине. Он просто прыгнул на мотоцикл и дал по газам, сорвавшись с места.
Путь до дома Айш занял минут пять, не больше. Маркус ворвался в дом прямо на мотоцикле, дверь была открыта нараспашку и грязные следы на полу и на ковре заставили молодого человека отбросить мотоцикл и рвануть наверх по лестнице. Здесь он увидел наполовину выбитую дверь и два полуразложившихся трупа, пытающихся ворваться в комнату. Маркус не думал ни о чем, он просто схватил первое, что попалось под руку, и шарахнул по здоровенному трупу. От удара мертвец перелетел через перила и рухнул вниз, прямо на вешалку с одеждой. Второй труп немного замешкался и получил отмашку, заставившую его кубарем скатиться по лестнице. Маркус просунул руку и, повернув дверную ручку, вошел. Айша сидела на полу, глядя на него расширенными от ужаса глазами. Маркус поднял её, прижав к себе. Она судорожно вцепилась в его куртку.
-Они м-мертвые!- прохрипела девушка, дрожа всем телом.
-Спокойно!- процедил Маркус, толкнув её за спину и схватив стоявшую в углу гитару. Вломившийся в комнату маленький труп получил новый удар и полетел через перила вниз. Маркус выскочил следом и увидел второго мертвеца, поднимающегося по лестнице. Часть его черепа откололась и из неё сочилась мерзкая серая жижа вперемешку с червями. От этого зрелища Маркуса едва не вывернуло наизнанку. Держа гитару как дубину, он подождал, пока мертвяк не поднимется ещё на пару ступенек, потом сильным ударом отправил его вниз. И тут ему в голову пришла идея получше. Вернувшись в комнату, он сорвал шторы, обмотал ими гитару, щедро побрызгал стоящим на полочке дезодорантом и чиркнул зажигалкой. Гитара превратилась в факел.
-Посмотрим, понравится ли вам это!- пробормотал молодой человек, подняв ослабевшую от ужаса Айшу и выводя её из комнаты.
Огонь им не понравился. Увидев пламя, рослый мертвец шарахнулся в сторону. Маленький же отполз, издавая невнятные хрипы и щелкая зубами. Маркус вытянул перед собой факел, отгоняя трупы. Айша так впилась пальцами в его свободную руку, что он чуть не заорал от боли. Ткнув факелом в рожу рослого, он прорвался к двери и на миг остановился. Держа пламя перед собой, добрался до сваленного на ковре мотоцикла и с трудом отвернул крышку, дав бензину вытечь. Мертвецы словно поняли что он задумал и заметались, пытаясь выбраться из дома. Но Маркус быстро ткнул факелом в бензиновое озерцо и отскочил, увлекая за собой Айшу. Мертвецы захрипели, шарахнувшись в сторону и на миг открыв путь к выходу. Этого хватило Маркусу, чтобы подпалить занавески и вырваться на волю, в ливень, швырнув внутрь факел и заперев дверь. Он отбежал от дома, волоча за собой Айшу, и уже оказавшись у калитки, обернулся. В комнате бушевало пламя, в котором метались две едва различимые фигуры.

Ливень встретил их и быстро смыл с лиц и тел пот и копоть. Маркус без сил опустился на красную плитку, мостившую дорожку от дома к калитке и Айша почти рухнула рядом с ним. Её плечи сотрясались. Вначале он испугался, решив, что это смех и что девушка помешалась, но потом понял, что она плачет. Она рыдала, всхлипывала, заходясь судорожными вздохами, но плакала, плакала, плакала. И Маркус поднял лицо к небу.
-Благодарю Тебя за её слёзы…- прошептал он. Айша неловко двинулась, прижавшись щекой к его плечу, и он крепко прижал её к себе, давая всласть выплакаться. А дождь всё лил и лил, и пламя, уничтожившее двух мертвецов, насильно вызванных в этот мир, стало затухать.
В Пещере Судеб свеча Айши, размягчившись от пламени свечи Маркуса, склонилась к ней и фитили их переплелись…

После покупки тридцати литров незамерзайки и двух ведер подшипников у PR-44 осталось 23 кредита. За каждый шаг, что он делал по направлению к своему дому, его процессор обрабатывал тысячи вариантов того, что он собирается сказать своей жене и трем детишкам.

«Если мы объединим наши вычислительные усилия и выстроим бюджет на зиму, уверен, этих денег хватит, чтобы протянуть до следующей получки».

Его ступни оставляли за собой на снегу ровные прямоугольные следы. Спустя пару кварталов, он свернул в фешенебельный район города Z-01. Бросив взгляд на свое отражение, в зеркальной стене стоящего справа от него небоскреба, он заметил, что на его макушке образовался довольно приличный сугробик снега. Он достал из встроенного в корпус бокового кармана промасленную тряпку и стряхнул угрозу ржавления на землю. PR-44 бережно сложил грязный кусок ткани, словно нечто бесценное, и еще раз осмотрел себя в стекле. Его взору предстал среднего роста робот, модели Prime, которая перестала соответствовать своему громкому названию уже много-много лет назад. Его прямые ноги с шарнирными суставами еле заметно тряслись от тяжести покупок, лежавших в капроновом рюкзаке цвета хаки у него за спиной. На матовой стальной груди, словно засохшая грязь, зияло пятно застарелой ржавчины. Немигающие глаза тускло светились сквозь пелену снегопада, чьи снежинки, крупные и серые как пепел, принялись выстаивать новый сугроб на его голове. Он не сразу заметил, что его рука продолжает крепко сжимать аккуратно сложенную тряпочку. PR-44 включил программу «Печаль».

«Один мой коллега с работы прожил несколько месяцев, питаясь только от поддержанных батареек, что выдают в приютах для нищих. Так вот, это я к чему…».

Он продолжил свое размеренное шествие к дому. Сустав на левой ноге тихонько поскрипывал в такт ходьбе. Вокруг семенили разномастные роботы, большинство с такими же загруженными заплечными мешками, как и у него. В огромной трубе над их головами время от времени раздавался звук проносившихся мимо доплер-поездов. Из динамиков будки-зазывалы раздалось объявление:
- В это великолепное время года нужно быть полностью готовым к любым неожиданностям! Обеспечьте себя и своих близких всем необходимым в магазине запчастей «Лишняя деталь»! «Лишняя деталь» - никогда не бывает лишней!
Зимний маркетинг всегда вводил процессор PR-44 в недоумение. Неужели рекламщики действительно верят, что зима такое чудесное время года? Если это так, значит у них серьезный сбой в программе, стоит обратиться в центр восстановления системы.

«Знаешь, дорогая, ты прекрасно знала на что идешь, когда регистрировала брак со мной. Так что терпи, голубушка…».

Лица окружающих роботов совершенно ничего не выражали. И хотя это было абсолютно нормальным явлением (ведь все они настроены информировать о своем состоянии голосовыми сообщениями), казалось, что сегодня у них особенно отрешенный вид. Кругом сияли мириады огней: фары автомобилей, переливающиеся разными цветами гирлянды на витринах магазинов, глаза прохожих. Не будь оперативная память PR-44 занята насущными проблемами, он бы мог счесть эту картину даже красивой. Мимо него проехал социальный бот:
- … высокий процент самоубийств в это время года. Городская администрация убедительно просит вас воздержаться от ликвидации себя и своих близких. Не создавайте проблем коммунальным службам….
PR-44 отложил одну из опций в самый низ таблицы вариантов. Поразмышляв еще немного, он переместил её на пару строчек выше.

«Слушай, зачем нам так много детей? Если сдать одного или парочку в утиль и получить деньги от продажи цветметалла, мы, наконец, сможем оплатить третьему учебу в колледже…»

Он прошел уже две трети пути. Фешенебельный район остался позади, это стало заметно по состоянию домов и возросшему количеству мусора на дороге. Казалось, снег усилился. Словно рой белых мух, он облеплял шагающих роботов, не способных почувствовать его касания. На бетонных стенах висели разномастные билборды: «Клеросин – лучшее средство против ржавчины!», «Респектабельное жилье в центре города! Дополнительные места подпитки в каждой комнате!», «Пользуйтесь услугами городского транспорта. Автоматизированные системы перевозки автоматов».
Внимание PR-44 привлек один из рекламных щитов. Он остановился, чтобы рассмотреть его пристальнее. Картинка, стилизованная под арт-деко, изображала женщину-робота с тремя детьми, стоящих в обнимку. Надпись под ними гласила «Тебя ждут дома, наш герой труда!». И хотя их лица как обычно ничего не выражали, художнику удалось передать радостное сияние, исходящее от них и, казалось, даже выходившее за границы картины.
PR-44 включил программу «Депрессия».

«Надо уметь довольствоваться тем, что имеешь».

До дома оставалась какая-то пара сотен метров. Пробиваться сквозь сугробы становилось все труднее, снегоуборочные машины в эту часть города не ездят. Немногочисленные роботы, снующие по улице, оставляли за собой ровные борозды. Если взглянуть на них с высоты птичьего полета, то может показаться, что они организованно вычерчивают какие-то знаки на земле.

«Помнишь, мы давали обет любить друг друга и в достатке, и, прошу сейчас обратить на это пристальное внимание, в нужде…?»

До крыльца оставалось пятьдесят шагов.

«Между прочим, могла бы, наконец, уже заиметь программу «Совесть» и самой отправиться работать...!»

Сорок шагов.

«Да и дети достаточно взрослые. Если скажем, что им уже по восемнадцать, их вполне могут принять на работу в урановые рудники. Я, в их возрасте, об этом мог только мечтать…»

Тридцать шагов.

«Кончай ныть! Кто мужчина в доме? Если что-то не нравится – маслицем дорожка…!»

Двадцать шагов.

«Деньги на такси, так и быть, дам…»

Десять шагов.

«…………………………………………»

Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре….
Он замер.
Выудил из оперативной памяти разработанную таблицу вариантов и просчитал возможные последствия каждого из них. Ни один из них не сулил 100% успешного исхода событий. Он включил программу «Покорность судьбе» и открыл дверь подъезда.


Лифт в доме уже давно не работал, так что сорок семь этажей пришлось преодолевать по лестнице. Обонятельные сенсоры фиксировали запах сырости и старого машинного масла. Некоторые площадки были засыпаны тонким слоем вездесущего снега, пробивавшегося сквозь разбитые окна.
На тридцатом этаже он наткнулся на неподвижное тело сидящего у стены робота, еще более старой модели. Лишь едва заметный блеск в глазах выдавал еще теплившуюся в нём жизнь. PR-44 прошел мимо, стараясь не обращать внимания на этого бедолагу. Наконец он достиг своей квартиры. Найти её можно было лишь по памяти, в этом доме отсутствовала нумерация дверей.
Он постучал.
За дверью послышались быстрые шаги, а уже спустя секунду она со скрипом отворилась вовнутрь.
- Мама, он пришел! – закричал открывший дверь младший сын, с какой-то безликой эмоциональной окраской в голосе. PR-44 решил про себя, что это была осторожная радость.
Он молча шагнул через порог, снял сумку и стал медленно отряхиваться.
- Сколько раз тебе говорить, стряхивай снег в подъезде! Мне все это убирать!
Его жена стояла в дверном проеме кухни. На это он и рассчитывал – совершить один мелкий проступок, чтобы оттянуть время до раскрытия более крупного.
- Прости, совсем забыл… - сказал он и осекся. Его голос звучал чересчур подавлено. Может, она не заметила.
- Что-то случилось?
Заметила. Он включил программу «Ложь во благо».
- Ничего. Просто устал.
Такой ответ её не удовлетворил.
- Прайм, говори в чем дело.
Она всегда называла его по имени модели, когда сердилась. У роботов-женщин очень продвинутый эмоциональный модуль. Он вновь включил программу «Покорность судьбе» и обратился к лежащей в оперативке таблице вариантов ответа. Однако, очень быстро он обнаружил, что за время подъема по лестнице все опции успели удалиться из памяти! Его ядро впало в панику. Все, что он смог из себя выдавить:
- З… зарплата…
Его жена медленно приближалась к нему.
- И что с зарплатой?
- З… з… зарплата…. Error.
- Прекрати выдавать этот стариковский сленг, сколько раз повторять. Если ты мне сейчас же внятно не скажешь в чем дело, я включу программу «Гнев».
Её глаза испепеляющее сверлили PR-44, Он собрался с мыслями:
- Зарплата… зарплата… сбой?
- Инициализирую программу «Гнев».
- Не надо. Зарплату… урезали. Укоротили. Уменьшили. Мне жаль.
В доме воцарилась тишина. Каждый медленно переваривал только что услышанную информацию. Молчание длилось всего несколько секунд, что по меркам роботов почти вечность. Наконец его жена заговорила:
- Сколько у тебя осталось наличных?
PR-44 молча протянул ей свои 23 кредита. Она совершенно спокойно приняла из его рук деньги, после чего прокричала:
- Дети! Мы уходим!
Она старалась не смотреть на мужа. Тот, в свою очередь, бездвижно уставился в стену напротив. Он продолжал так стоять, когда из комнаты выбежали их низкорослые дети, недоумевающие с чего бы это им пристало уходить. И он стоял, когда его жена, подхватив на плечо кирзовую сумку со скудными покупками, открыла дверь, пропуская ребятишек вперед. И даже когда она в последний раз бросила на него все тот же пылающий взгляд и с грохотом захлопнула за собой дверь, он продолжал свою странную медитацию. Лишь спустя несколько минут в его голове словно что-то щелкнуло (а быть может и впрямь переключился некий тумблер), и PR-44 тоже вышел из квартиры, после чего стал спускаться по лестнице. Поначалу могло показаться, что он решил догнать свою семью. Однако, его шествие закончилось на тридцатом этаже.
Прижавшийся к стене робот был на том же месте. Наш герой, неожиданно для себя самого, присел рядом с ним.
- Не возражаете?
Несколько секунд старый робот молчал.
- Нет, - ответил он скрежещущим голосом. Похоже, его динамик давно пришел в негодное состояние.
- Как вас зовут?
- OR-32156.
- Оригинальная серия? Я думал, ни одного из них уже нет в живых.
- Так и есть, кхе. Разве я похож на живого?
Они снова замолчали, уставившись в стену. Из пустого оконного проема на верхней лестничной площадке до них долетали редкие снежинки. Так они сидели около часа. Постепенно глаза PR-44 тускнели, пока не превратились в еле заметные уголечки, такие же, как и у его собеседника. Он обдумывал события сегодняшнего дня. Выдача боссом зарплаты, покупка в магазине запчастей, дорога домой, разговор с женой…. Через все эти события тонкой нитью проходило одно слово: покорность. Основная программа, вложенная в него с самого рождения и сопровождающая всю его жизнь. Когда он сам принимал решение? И знает ли он вообще, как это делается? Еще не поздно сходить на работу и заявить начальству, что если он не получит причитающиеся ему деньги, то сообщит полиции о присвоении казенных сумм из бюджета предприятия. Еще можно догнать жену, которая сейчас где-то на середине пути к ближайшему дешевому мотелю, отобрать у неё детей и мешок с покупками. И можно заявить ей, что, в общем-то, никогда её не любил, а женился на ней лишь потому, что когда-то её детали так обворожительно блестели на солнечном свету. Можно пригласить этого OR к себе домой, достать из шкафа полбутылки праздничной солярки и хорошенько промыть свои процессоры….
Но он не стал делать ничего из этого. За долгие годы следования программе «покорность» он разучился делать вообще что-либо, кроме выполнения простых логических операций.

За окном постепенно стемнело. Далеко внизу, на уровне первых этажей, зажглись уличные фонари. Со всех сторон раздавались приглушенные радостные крики, шум праздничных мелодий из телевизора, звуки открывающихся бутылок. А на тридцатом этаже последнего дома одной из окраин города Z-01, в кромешной тьме безмолвно светились четыре маленьких огонька.

Я понимаю, тебе страшно. Сам боялся, когда попал сюда впервые. Но ты привыкнешь. Все привыкают. Хватит кричать, не забывай, что нет худа без добра. Подумай, хочешь ли ты назад? Да не торопись ты сразу отвечать утвердительно! Соглашаться легко, труднее вывернуть свой взгляд наизнанку и посмотреть на все с другой стороны.

Почему я такой страшный? Да ты и сам не красавец, взгляни вот в отражение в луже. Ну вот, снова крики, ай-яй-яй. Молчать. Молчать! Мёртвые проснутся, а поверь, тебе этого очень не хочется. Они не такие как мы с тобой, они видели бога. А после встречи с ним невозможно оставаться в своём уме, мозги перекашиваются набекрень, а взгляд... впрочем, увидишь ещё. Особенно у праведников. Атеисты просто удивляются, а вот истинно верующие пугаются до усрачки. Потому что они знают, что с ними будет. Скажи простому человеку, что у него рак, и он испугается. Скажи это опытному врачу, и он обезумеет от страха. Даже самый мудрый до конца полностью не верит, что с ним произойдет "ЭТО".

Да перестань уже. На вот, выпей бурбон. Когда-нибудь пил бурбон? И я нет, но предпочитаю думать, что это он и есть. Так проще. Ну, вштыривает? То-то же.

Ты лучше скажи мне, пока я наливаю новую кружку: бывал в цирке? Видал там эквилибристов? Я вот что думаю, всем ведь начхать на все эти их хождения по канатам, правильно? Не отвечай, я знаю, что так, потому что сам человек, а все люди думают одинаково. Так вот, зрители хотят видеть, как этот человечек отступится, пошатнется, потеряет сознание, сведет ногу. И упадет, прямо на усыпанный соломой и песком пол. Может убьется сразу, а еще лучше, если он будет живой, с торчащими из боков белоснежными ребрами, изо рта струилась алая кровь, и хриплый такой крик вырывался из сведенной спазмами глотки. Прелесть какая, от-вра-ти-тель-но пре-крас-но! Да нет же, дело вовсе не в садизме, просто нам приятны страдания других. Придя домой, рассказать маме про то кровавое месиво, что ты сегодня наблюдал, это же волшебно! Все ты понимаешь, не будь снобом.

Я уже привык говорить совершенно спокойно. Осмотрись вокруг. Там пустыня, там пустыня, а вон там, сюрприз-сюрприз, тоже пустыня! Порой плоскость уходит вверх или вниз, и люди уходят в куда-то туда, чтобы уже не вернуться никогда. И я с ними говорю обо всем на свете, причем столько всякого наслышался, что хоть книгу пиши, было бы только кому её читать. Вот ты бы стал? Конечно нет, ибо кто я такой.

Вот и остается сидеть тут, да разговаривать с навороженными вроде тебя. Что? Почему я никуда не уйду? А ты попробуй, сделай пару шагов. А? Тяжело, да. ноги прилипают к земле, еле оторвешь. Это все для того, чтобы мы не улетели. Ты ведь уже заметил эти крылья у себя за спиной? Спокойно, спокойно, вот бренди. Это всё его большая шутка - дать нам крылья, а вот взлететь не позволять. Машешь, машешь ими как помешанный, а поверхность не отпускает. Я уже и по всякому пробовал, даже на здания забирался, вроде той высотки, вот там вдалеке. Бесполезно, даже бетонные крыши здесь крепко держат за ноги.

Блин, да из тебя вопросы так и сыплются. И здания тут есть, и прочие атрибуты людского существования. Мусор, один мусор, большой и маленький. Попав сюда начинаешь понимать, что по сути между пустой консервной банкой и небоскребом нет абсолютно никакой разницы, и то и другое просто человеческое барахло. Вещи тоже живут, знаешь ли, тоже умирают и попадают сюда. Иногда можно встретить каких-то странных созданий, но только ненадолго, краем глаза, они сразу трусливо уносятся куда-то. Хех, один раз я зашел в какой-то одноэтажный дом, брожу значит по комнатам и тут вижу - лежит на кровати оно. Тело как у собаки, вроде спаниеля, все в такой серой шерсти, местами с плешью и какими-то ожогами, а лицо... даже не морда, лицо! Ну, человечье, понимаешь? Оно проснулось и уставилось на меня. Смотрит такими испуганными глазами, веки подергиваются, и зрачки блуждают по мне. И отчего-то в душе у меня такое отвращение к этой псевдособаке вспыхнуло, просто ненависть какая-то. Вот никогда никого так не ненавидел, а это, в чем-то даже милое, существо с ссыкливыми глазами возненавидел как ничто другое на свете. И ярость эта росла с каждой секундой. Еще бы немного и я накинулся на это несчастное создание. А оно, словно почувствовало, охнуло... да, именно охнуло! Нормальное такое, человеческое "ох-х-х...". В общем, издало оно этот звук, двумя скачками добралось до окна и выпрыгнуло в него, уносясь куда-то за горизонт. Такая история. Один человек, который тоже тут давно бродит (бродил?), сказал мне, что это души живодеров, которые значит животных мучили раньше.

Сколько я уже странствую? Да кто ж знает. Там, на небе, два солнца. Когда одно заходит, поднимается второе. А может это одно и то же, уж больно синхронно у них получается. Так что, считать дни тут невозможно. Они еще и со скорость разной двигаются. Так и живём. Стихи вот пишу в тетрадке, хочешь почитаю. Хорошо, кхм:

Огромный белый земляной червяк
Ночами под землей туннели строит
Добраться хочет он до моря
Но не получается никак.

Каково, а? Да ну в жопу твоё "неплохо", это гениально! Тут и персонаж, и его жизненная цель, и действие, и трагедия несбывшихся мечт. И всё в четырёх строчках. А вот ещё:

Баюкая гранату в колыбельной
Седой старик роняет на подушку слёзы
Его сынок погиб на поле брани
И нету никого гранаты этой для него дороже.

Композиция так и рисуется перед глазами: старец в тихой деревянной избушке, на столе медленно тлеет лучина, слышно поскрипывание деревянной кроватки, а в ней, укутанная в пуховое одеяло с заплатками, лежит фугасная граната. Он заменил одно орудие войны на другое. Трагедия и философия в одном флаконе. Мощь, сам себя бы расцеловал. Давай еще что-нибудь наобум открою. Тээк...

В сигаретном дыму увядают цветы
И диваны разложены в спальной позиции
На одном из них лежим я и ты
А на других два наряда милиции

Усталый ночник светит тусклым огнем
Кружевная ночнушка лежит на полу
Обнявшись, мы медленно вместе уснем
Пока нас окружают и держат в плену.

Шевельнувшись во сне, ты разбудишь меня
На мгновение свет ослепляет мой взор
И подумаю вслух: "Что за ерунда?"
Судмедэксперты изучают ночнушки узор

Не успею сказать я три слова тебе
Что давно обещал себе произнести
Под ударом дубинок я корчась умру
Никогда не узнав, любишь ли меня ты

Мде... Что? Что?! Да хрен ли ты вылупился? Дебилы, вы ни черта не смыслите в поэзии. На всякое соплежуйство только ведетесь. Пошел вон отсюда! Да какая разница куда, тут всюду одно чертово ничто. Давай-давай, топай. Может еще встретимся, авось поумнеешь.
Эй, бурбон только оставь!

Никому не отдам
Молодая травка тянулась ввысь к небу, по которому белыми перьями скользили облака. Робко распускались бутоны цветов, подставляя нежные лепестки ласковому солнцу. Кое-где в тени оврагов ещё оставались грязные клочья снега, но их дни сочтены. Люди радовались приходу весны.
На праздник жизни приехали артисты: музыканты, актеры, клоуны, акробаты и молодой маг. Он не обладал великой силой, хотя разве великой не является способность вдыхать в вещи реальную жизнь. Лёгким касанием обычная подушка была превращена в белого кролика.
- А что ты еще умеешь – толпа разошлась, пропуская девушку в белом платье, в её длинные золотые волосы заплетены зелёные ленты, голова, словно диадемой, увенчана венком из одуванчиков.
Молодой маг, показывающий представление, улыбнулся и вырастил в ладони изящную белую лилию. Он не был красив, черты лица заострённые и жёсткие, и лишь пронзительные зелёные глаза, излучающие в данный момент восхищение, притягивали к юноше.
- Это для вас леди. Позвольте узнать ваше имя.
Девушка приняла цветок со счастливой улыбкой, а её щеки покрыл лёгкий румянец.
- Вы узнаете его при нашей следующей встрече.
Она исчезла, растворившись среди собравшегося на площади народа.
***
Ночь или день неизвестно, окно плотно закрыто, чтоб не пропустить ни единого лучика живого света, и судя по ржавчине уже давно. Освещал кабинет как-то очень грустно и неестественно магический огонёк. Он изредка вздрагивал, возможно, желая улететь, однако некуда. Его окружали лишь полки с книгами.
Посередине удобно устроился громоздкий дубовый стол, заваленный всё теми же книгами. Казалось, надписи на обложках некоторых тёмных томов были выведены кровью. Хотя почему казалось? Кроме них стояли хрустальный шар, в глубине которого танцевал густой туман, и чернильница. За столом восседал черный маг, склоняясь над листком бумаги и чертя на нём какие-то витиеватые знаки, изредка заглядывая в раскрытую книгу. А на полу уже валялось несколько скомканных листков.
Лицо мага, покрытое мелкими морщинами, выражало крайнее недовольство, а под измученными зелёными глазами залегли тени.
- Хозяин, вас хочет видеть странная леди, она очень настаивает, однако не представилась – слуга согнулся в глубоком поклоне, боясь пошевелиться.
- Если я ей так нужен пусть ждет – резкость в голосе, выдаёт раздражение.
***
Воздух свеж и прохладен. Шёпот ветра среди сухой листвы, отчаянно удерживающейся на ветвях, особенно громок и отчётлив. Небо обладает тем удивительным, чистым оттенком синего, какой бывает только осенью.
Девушка, смеялась, кружась и разбрасывая вокруг, пеструю листву. Золотистые волосы растрёпаны и несколько прядей упало на лицо.
Вдруг листья превратились в больших бабочек и, легко вспорхнув, разлетелись по сторонам и следа не осталось.
- Наконец я нашёл вас! – зеленоглазый маг стоял, склонив голову, в ожидание слов красавицы.
- Почему так долго? – от неё исходило спокойствие и умиротворение, а в глубине золотисто - рыжих глаз плясали искорки счастья.
- Простите... Помните, что вы обещали?
- Да, моё имя Аури.
***
Всю ночь маг провел за изучением старых магических книг и совершенно забыл о посетительнице.
Войдя в просторный зал, он не успел вовремя заметить молнию рассекающую воздух. Она с треском врезалась в грудь мага, но не причинила вреда, оставив лишь прожженный след на черной рубашке.
- Дура, зачем ты пришла?
Молодая девушка обреченно смотрела в пол тусклыми карими глазами, вложив в один удар всю свою силу, она осталась без сил. Встряхнув гриву рыжих волос, колдунья встретила взгляд ненавистного врага.
- Ты ставил эксперименты на моей сестре, лишил жениха, я пришла отомстить!
Ведьма понимала, впереди только смерть, и надеялась на её быстрый приход.
- Твой жених поступил глупо, пытаясь помешать мне, а сестра…сестра была слаба, но ты сильней и заменишь её.
Лёгкая смерть отменялась, впереди боль, но почему-то было всё равно, все чувства уже мертвы. Даже гнев, так долго сжигающий сердце.
***
Ручей плавно стекал с небольшого холма, разбиваясь о камни миллионами мелких осколков. Солнечные зайчики наоборот пытались забраться, наверх двигаясь против течения, а лёгкие порывы ветра стремились им помешать.
Где-то вдали соловей пел песню для подруги, и ветер, пробегаясь по листьям деревьев подпевал ему.
На мягком ковре поляны среди ромашек и незабудок, занятых пчёлками, удобно устроились двое.
Девушка прекрасна как весеннее утро в легком белом платье, с широким золотистым поясом, наблюдала за радужными переливами воды. Опустив голову на плечо зеленоглазого кавалера, она довольно замурлыкала.
- Я так боялась, что отец тебе откажет.
- Иногда, я бываю очень убедителен – в подтверждение своих слов, он нежно поцеловал красавицу - больше ты не сможешь от меня сбежать.
- Когда это я сбегала? – её возмущение вызвало улыбку на лице юноши.
- Я люблю тебя, Аури, и никому не отдам…
***
Лабораторию заполняли жуткие крики. Рыжая колдунья страдала от невыносимой боли. Она дергалась и извивалась, но её прочно удерживали магические оковы.
Черный маг, закончив плетения заклятья, наблюдал за мучениями девушки.
Она затихла и на несколько мгновений в её глазах, обращенных к врагу, отразилась любовь и нежность, глубина которых подобна океану. А затем пришла долгожданная сметь.
- Опять! Ну почему? Что не так? – маг в ярости громил лабораторию, опрокидывая различные колбы с зельями и разбивая пульсарами попавшие под руку тяжёлые предметы.
- Хозяин, много лет прошло... – осмелился высказаться слуга.
- И что?
- Глупо так расходовать силы…
Договорит он не успел, даже боли не почувствовал, его смерть пришла мгновенно.
***
Солнце нещадно жарило, но в тени под защитой пушистых древесных крон, ещё можно найти прохладу.
Тополя, словно снегом, покрывали землю пушистыми хлопьями. И всю аллею покрывало белое полотно.
Девушка, слегка касаясь земли, отчего её шагов совершенно не было слышно, спешила на встречу с любимым, ничего не замечая вокруг.
Когда огромная огненная сфера коснулась её руки, было поздно ставить блоки или уклоняться. Слишком поздно...
Она сгорела в пламени, как мотылек, без надежды на спасение, испытывая невыносимую боль и оставив лишь горстку серого пепла.
***
- Наконец! – чёрный маг поднял седую голову, оторвавшись от книги, в зеленых усталых глазах вспыхнула новая надежда – на этот раз получиться!
Он поднялся, тяжело опираясь на трость, и обойдя письменный стол, упал на колени. Старик кинжалом рассек ладонь и привычными движениями принялся чертить рисунок пентаграммы…
Юноша застыл на поляне, устеленной мягким ковром полевых трав. Он с широко раскрытыми от удивления глазами смотрел на собственные руки молодые и сильные. Неподалеку журчал ручей, а ветер приносил редкие хлопья тополиного пуха. Они и вывели парня из оцепенения.
- Аури – прошептал маг, и помчался по знакомой тропинке, к высоким тополям.
- Аури!!! – теперь это уже был крик.
Он видел её бежавшую по алее, и огненный шар летящей ей наперерез.
Девушка радостно кинулась на шею к возлюбленному, но он с силой оттолкнул её…
***
- Не смейся, как я буду потом избавляться от этого пуха - девушка с рыжей гривой волос грозно смотрела на кавалера.
- Я не смеюсь. Я восхищен твоей красотой! – ответил юноша, смахнув со щеки любимой белую пушинку.
- Кто это? – в руке девушки образовалась шаровая молния, а карие глаза испугано сверкнули.
За парой наблюдало призрачное создание. Легкое белое платье облегало миниатюрную девичью фигуру, оно почти сливалось с цветом кожи хозяйки. Хотя волосы поседели, на лице не было ни одной морщинки. Единственное, что делало весь образ живым это глаза золотисто – рыжего цвета.
- Не бойся, это наверняка Аури. Говорят, она является к истинным влюбленным, чтоб благословить союз и защитить от бед – в подтверждение его слов бледных губ коснулась улыбка, и видение растворилось среди деревьев.
- Как она стала…такой?
- Её любимый погиб, и, не имея возможности ни жить, ни умереть, превратилась в призрака.
- Не представляю, что бы сделала, потеряв тебя...
- Я всегда буду с тобой...
- А если уйду к другому?
- Я люблю тебя и никому не отдам...

<Грид смотрел в пустоту комнаты. Ничего не видно кроме пугающей темноты, хоть глаза выколи. За спиной светлый коридор, а в этой комнате снова какие-то пугающие звуки. И выключатель снова не работает. Побоявшись заходить, он закрыл дверь и начал отходить. Но, не успев отойти, как он снова услышал жуткий смех за дверью этой комнаты. Смех похожий на скрипящую дверь калитки, которую дергают туда - сюда. Скрежет. Скрежет. Скрежет, переходящий в кошмарный хохот. В этом доме можно сойти с ума.
Грид пытаясь не обращать на это внимание, направился на первый этаж. Спускаясь по лестнице, он обратил внимание на весящие вдоль стены картины, на которых были изображены красивые пейзажи и известные люди.
Неожиданно свет потух во всем доме. Лишь тусклая лампочка, как последняя надежда освещала лестницу, на которой стоял Грид. Смех, доносящийся из комнаты на втором этаже прекратился. Но дверь, которую он закрыл с гнусным скрипом медленно открылась, словно зазывая его.
Цк. Цк. Что за звук!? Как будто топот копыт. Цк. Цк.Цк. Кажется, звуки доносятся с первого этажа. Глаза потихоньку начали привыкать к темноте, он продолжил спускаться. Спустившись вниз он направил свой взор в конец холла. Цк.Цк.Цк. Жуткая картина начала вырисовываться на глазах Грида. Нечто огромного размера стояло около входа на веранду. Зеленого цвета, рост которого казалось, превышает двух с половиной метров, а вместо ступней что- то напоминающее копыта лошади.
Нечто стояло и не двигалось. Все внутри замерло так же как замер этот образ в дали.
-Грид! Открой! Вдруг раздался стук в дверь.
Грид словно сумасшедший, который убегает из психбольницы побежал к входу. Но ручка двери, словно камень застыла и не поворачивалась. Отчаянный начал кричать о помощи, пытаясь выбить дверь плечом. Но она как прочная стена стояла не поперхнувшись.
-Грид! Это мы! Открой! Продолжали стучаться люди за дверью, словно его совсем не было слышно.
В дело пошла бейсбольная бита, лежавшая рядом с прихожей. Десятки ударов, от которых лишь руки загудели, не принесли желаемого результата. Мурашки со скоростью света прошли по телу Грида. Он был готов провалиться сквозь землю, но только бы не стоять здесь и сейчас в трех этажном особняке одному в полной темноте. Но вдруг посмотрев в сторону веранды, он увидел, что там никого нет. Грид увидел через окно, как друзья на улице сели в машину и уехали.
Звонкий удар раздался с другой стороны холла. Грид крепко сжав биту, направился туда. Зайдя за угол, он увидел нараспашку открытую дверь запасного хода. Сильный ветер гулял по комнате, завывая страшные мелодии. На стенах висели чучела животных, которые как будто смотрели на него. Грид не выдерживая больше страха, метнулся на улицу через запасной выход...... Вот такое начало
.>

Я помню этот день.
Жуткий холод. Снежинки вгрызаются в кожу, словно голодные дворняги в кость. Стоит вздохнуть – и изо рта уже валит пар.
Вокруг бескрайние просторы, наполненные неприветливой белизной. Снег мягкий, сухой. Хочется зарыться в него лицом.
А на руках багровеет кровь.
Крови много – и она не моя. У нее очень странный вкус – вода с солью. Море. Я никогда не видел моря.
Это моя душа. Самые темные её уголки.
Начинаю идти и понимаю, что что-то не так. Слишком… тихо. Не хрустит под ногами снег, не скрипят подошвы кожаных ботинок. Пространство будто проглатывает все звуки. Начинает бить озноб. Не проходит и нескольких секунд, как кожу покрывает ледяная корка. Я чувствую, как вмерзают в землю мои ноги, волна холода поднимается все выше и выше... Воздух наэлектризовывается, становится трудно дышать. Корка льда добирается до горла.
И я кричу, кричу что есть сил. В этом нет смысла. Не получается издать ни звука.
И тогда раздается чей-то голос:
- Добро пожаловать в ад, сынок.


Храму еще никогда не приходилось вмещать столько людей разом.
Его спроектировал и построил один известный имперский архитектор почти два столетия назад. Все по правилам раннеготического стиля: высокие своды, просторное помещение и мозаика, выложенная руками лучших мастеров своего дела. Под потолком ухмылялись горгульи, а стены подпирали статуи святых мучеников. Черты их лиц были чересчур схематичны и наивны для того, чтобы имитировать реально существовавших людей.
Десятки послушников, священников, чтецов и писарей заполняли зал. Некоторые стояли, смиренно сложив руки аквилой, другие отдыхали на скамьях, переговариваясь полушепотом о различных пустяках. Группка молодых служек с интересом изучала витражи, изображающие Бога-Императора и его Ангелов Смерти, и изредка отпускала восхищенные возгласы. Несколько отрешенно выглядели лишь пять псайкеров, с легким презрением осматривавших их сегодняшнего «клиента». Им оказалось полуобуглившееся тело мальчишки десяти лет. Один из псайкеров, высокий, в темно-красном плаще, почесав покрытый разъемами для пси-штепселей затылок, произнес надломленным голосом:
- А он выдержит?
Массивный воин в белоснежно чистом балахоне, с надвинутым на глаза капюшоном, промолвил:
- В нем огромный потенциал. Попытаться стоит.
Псайкер покачал сморщенной, будто кожура залежавшейся картофелины, головой и ответил:
- Вы ведь понимаете, что мы не в игрушки здесь играем. Ритуал инициации – очень сложный процесс, связанный с определенным риском. Хорошенько подумайте – действительно ли вы хотите этого?
- На все Воля Императора. Просто делайте свою работу, - резко заметил воин и подался вперед. Двуручный меч в его ножнах громко звякнул. Псайкер слегка отпрянул назад и смиренно спросил:
- Тогда начнем через пять минут?
Воин кивнул и размеренно зашагал к одной из колонн. В её тени пряталась высокая для своих лет девочка лет семи-восьми. В белой сорочке, явно ей малой, она напоминала миниатюрное привидение. В темных, почти черных глазах девочки горели любопытство, смешанное с некоторой опаской.
- Дядя Призрак, зачем мы сюда пришли? – спросила она у воина. Присев на одно колено, тот сказал:
- Смотри внимательнее, Илона. Скоро и тебе придется пройти подобное испытание. Если что-то пойдет не так, главное - не бойся. Оставайся здесь и никуда не уходи. Ты меня поняла? – девочка закивала. – Молодец.
Стоило воину встать и отвернуться, как Илона снова подала голос:
- Ему плохо, да? Что с ним будет?
Мужчина от неудовольствия скрипнул зубами. Этого-то он и опасался. Её дурацких вопросов, на которые невозможно не отвечать. Интересно, как давно он стал таким… мягким?
- Если не постарается, то умрет, - как можно резче бросил Призрак. – Туда ему и дорога, слабаку…
Воин, конечно же, лукавил. Он бы не стал спасать пацана, если бы не был уверен в том, что тот выживет. Да после таких ранений даже самые выносливые солдаты испускали дух, а парень почему-то держался. Не иначе сам Бог-Император хранил мальчишку…
- Начинаем! – крикнул главный псайкер. Воин бросил последний взгляд на скорчившуюся в тени колонны девочку и направился к ожидавшей его команде.
Тело пацана было приготовлено к церемонии и привязано к кресту. Металл этого креста освящал сам Экклезиарх Красс, ремешки изготавливали из крепчайшего синтетического материала, а молитвенные письмена наносили проповедники Денвер и Бук. Вызов демона – дело серьезное. Еще более рискованным оно становилось из-за того, что его нужно было заключить в тело десятилетнего полуживого мальчишки. Парню предстояла схватка за собственную душу, исход которой определит, станет ли он членом Ордена, или ему суждено быть сожженным на кресте вместе с беснующимся порождением варпа.
Хор псайкеров начал заунывную песнь, входя в транс. Призрак сосредоточился и проверил, как выходит меч из ножен. Он делал это уже восемнадцатый раз за последние двадцать минут. К кресту подошла ссохшаяся фигура священника. Вынув из кармана желтый мел, старик начертил вокруг мальчишки замкнутый круг. Детская защита – против разъяренного демона она помогла бы примерно так же, как пылесос против вихря, но важна была каждая мелочь. К тому же, «колпак» прежде всего обеспечивала святость, пронизывающая весь храм, и вера присутствующих в Бога-Императора. Ну а на экстренный случай служки уже приготовили огнемет.
Закончив чертить, священник поднес правую руку ко лбу и на всякий случай помолился за упокой души парня. Призрака от этого покоробило – воин был уверен в стопроцентном успехе, и подобное поведение казалось ему недостойным человека веры. Псайкеры продолжали выть, покачиваясь в такт мотиву. Несколько послушников принесли кадило, священные тексты и чистую воду.
- Приступаем! – скомандовал Призрак, вытаскивая из-за пояса короткий изогнутый кинжал. Хор начал петь еще громче – теперь звук достигал практически каждого уголка часовни. Надрезав свою ладонь, воин промокнул пальцы в крови и нанес руны на лоб, лицо, шею и на область сердца мальчика, едва слышно бормоча литанию успокоения себе под нос. Призрак уже привык к этому ритуалу и повидал практически все исходы: и удачные, и не очень, и совсем неудачные, когда, чтобы усмирить нечаянно получившегося демонхоста, приходилось вызывать целую бригаду ликвидаторов – серьезных парней, закованных в силовую броню и вооруженных свитками изгнаниями и освященными огнеметами. Но в этот раз воин волновался не из-за того, что шансов на успех было мало – наоборот, он верил в мальчишку и его победу. Гораздо сильнее его интересовала новая команда псайкеров. Конечно, Отец зарекомендовал их как самых лучших из имеющихся в распоряжении специалистов, но Призрак обладал иррациональным чутьем на потенциально опасные ситуации. В конце концов, как любил он повторять, и на старуху бывает проруха.
Наконец, приготовления были закончены. Обряд вступал в решающую фазу.
Пол и стены начали покрываться псионической изморозью. Призрак почти физически ощутил, как воздух вокруг сгустился. Запахло озоном. Одетые лишь в легкие балахоны служки мелко затряслись. Главный псайкер уставился невидящими глазами на воина и беззвучно прошептал:
- Давай.
Призрак увидел, как из трещины в реальности выползает склизкое, мелкое, мерзкое, но оттого не менее опасное существо. И он тут же направил всю свою ментальную мощь на то, чтобы засосать демона в клетку его новой оболочки. Порождение варпа выло, молотило по полу когтями, но не могло что-либо противопоставить силе разума воина. Черты демона начали оплывать и теряться из виду – он превращался в псионический пар и в таком виде вливался в тело мальчишки.
Как только он полностью скрылся из виду, все пошло не так.
Тело парня вдруг охватило багровое пламя, на которое даже смотреть было больно. Несколько священников завопили от ужаса и бросились прочь. Их тут же испепелила алая изогнутая молния, вырвавшаяся из пальцев мальчишки. Один за другим псайкеры в конвульсиях падали на пол и умирали. Призрак попытался подавить существо хотя бы на некоторое время, чтобы дать служкам время на развертывание огнемета, но его тут же отбросило волной ментального взрыва. Воин гулко впечатался в стену, из носа потекли ручейки крови.
Крест под существом начал плавиться. Разорвав сдерживающие его ремни, мальчик поднялся на ноги и воззрился пустыми бесцветными глазами на воина. Сделал шаг. И натолкнулся на непреодолимый барьер замкнутого круга.
Это дало Призраку время на то, чтобы успеть вынуть из ножен меч и броситься вперед. Существо, занятое попытками стереть круг, на секунду замешкалось. Воин с боевым кличем принялся наносить удары, один за другим, однако мальчик сумел заблокировать все.
Призрак сделал последнюю отчаянную попытку срезать демона ментальным копьем, но защита существа была слишком сильна – удивительно, как за такой короткий промежуток времени порождение варпа смогло нарастить силы. Ударив воина под дых, парень отбросил его в сторону и воспарил над полом. Одежда на теле демонхоста сгорела и осыпалась золой, а раны затянулись за какую-то пару секунд. Теперь существо по-настоящему походило на того самого неудачливого десятилетнего мальчика – отличие было только в том, что теперь в его глазах царила пустота. Существо улыбнулось Призраку.
- Ты храбро сражался, но его душа принадлежит нам…
Голос эхом отзывался в голове воина, и он вдруг понял - мальчик ничего не говорил. Вообще не размыкал рта. Существо общалось с его разумом напрямую, используя свои ментальные способности, дарованные варпом.
- Теперь ты умрешь.
Призрак поднял глаза на служек. Бедняги потеряли сознание уже в тот момент, как только демон вселился в парня. Бесхозный огнемет валялся рядом. Помощи ждать было неоткуда. Сомкнув веки, воин собрался с силами и, занеся меч над головой, последний раз бросился на демонхоста.
Взвизгнул автоматический пистолет и плечо существа разлетелось кровавыми ошметками, правая рука повисла плетью. Из раны потекла серебристая кровь. Демонхост с удивлением посмотрел на ту, что сумела ранить его. Метрах в пяти от Призрака стояла Илона, сжимавшая в руках оружие. Пули, по случаю ритуала инициации, были освящены, и девочка знала это. Существо тут же это почувствовало. Завопив, оно заметалось, истекая кровью. Нескольких секунд для Призрака было достаточно.
Воин со всего маху вонзил меч в тело существа на всю длину клинка. Демон завизжал – и вдруг затих. Глаза мальчика вдруг обрели осмысленность, он непонимающе взглянул на кровоточащие раны в животе и плече, потом на воина, тихо спросил:
- Я справился? – и потерял сознание.