Цитата: «кожаным покрывалом» -это о плаще? Неудачное сравнение.
Цитата: «крючковатый приклад выпирает над плечом» - незабываем про плащ.
Цитата: «остовы домов летят мимо. Некоторые выплевывают из оконных дыр каменное крошево - это все ветер» -Жуткий ураган?
Цитата: «Трусливо сбежать, не выстрелив другу в голову.» -Это утверждение?
Цитата: «пытать, постоянно выдергивая у смерти и начиная снова» -Начинать.
Цитата: «просыпался, запыхавшись от бега»- неудачное сравнение.
Цитата: «За ним следили полсотни глаз». -резануло. Пришлось считать сколько это в людях.
Цитата: «стянул кроссовки, бросил на вешалку пиджак и, на ходу расстегивая брюки, прошел в уборную. Облегчился,» и тут же « Отрубайся, - приказал Крис квартире, закрывая за собой дверь.» Так и ушел босиком и с расстегнутой ширинкой?
Цитата: «Иногда коридоры клиники казались Окси чересчур узкими и прямыми.» - кто такая Окси? Желательно написать, медработник, уборщица, директор, врач...
Цитата: «Кино она любила. Но не ту синтетическую эмуляцию, что пускали на больших экранах. Сплошные спасения человечества, да борьба за выживание. Тьфу.» Ремарка. Лишнее.
Цитата: «Окси была слишком маленькой»- в 29 лет? Может слишком молодой?
Цитата: «Но Окси в экологический бум не верила.»- Но. Это противоречие мнению автору?

Грань. История Джаколини




Особенностью живого ума является то,
что ему нужно лишь немного увидеть и
услышать для того, чтобы он мог потом
долго размышлять и много понять.

Дж. Бруно







Когда я вошел в гостиную, то увидел, что все, кто был приглашен на посиделки, находились уже здесь. Ричи, мой двоюродный брат, оставшийся за хозяина в доме и следивший за ним все время моего отъезда, предупредил всех старых знакомых о моем возвращении из далекой Киргизии. Услышав до боли знакомые приветливые возгласы, почувствовал себя по - настоящему счастливым после утомительных приключений на чужой земле. Город Бишкек я посетил в рамках служебной командировки. Дело в том, что я преподаватель, и мое годовое пребывание заграницей основывалось на приглашении. Приглашении для проведения курса лекций на английском языке в Национальном университете столицы. Мое имя Роберт Джаколини. История, что произошла со мной вдалеке от дома, не совсем обычная. Вернее, даже совсем необычная. Но подобного стоило ожидать. Точно стоило. Пусть даже не сейчас, в начале двадцать первого столетия, а когда - нибудь потом, позже, но… Кто, например, мог когда - то предположить, что «лазер» в будущем не будет означать название чего - то из области научной фантастики.
Но, ближе к делу.
В общем, сидя уже в кругу близких друзей за столом и пробуя на вкус запеченных в гриле кур вприкуску с салатами и запивая все это прохладительным приятным напитком (все это заказал Ричард для праздничного стола), я отвечал на вопросы, наперебой задаваемые нетерпеливыми гостями.
Все по порядку…
Сейчас Киргизия - уже другая страна. Я имею ввиду - после весенней революции 2005 года. Другая - может быть сказано сильно, но, по крайней мере, диктатора (пусть и либерального), стоящего надо всеми, грубой силой удалось свергнуть. К тому же президент, против которого выступили не только его соперники, но и сам народ, не желал до этого отказываться от власти уже 14 лет.
Киргизия является одним из самых больших регионов, в котором находится система современных горных ледников. Их общая площадь занимает где - то 8100 квадратных километров ( примерно 25332197 миль) или 4,2 % территории страны. Две крупные горные системы Тянь - Шань и Памиро - Алай разделены между собой Ферганской долиной, обладающей уникальной природной исторической ценностью. Хотя к самой Киргизии относится лишь ее небольшая часть. Вообще, основную часть туристов в Киргизскую Республику, довелось мне узнать, привлекает богатый животный и растительный мир, живописные горные озера и реки, горные вершины, что покрыты вечными снегами. Хотя в настоящее время население страны (особенно молодежь, студенты) относятся как - то «надтреснуто» к ярким, характерным для страны Центрально - Азиатского региона достопримечательностям. К тем, что несли на протяжении всей ее истории духовные и культурные ценности народа. Нет, я не говорю о всех, большей (или меньшей) части населения как о раздухаренных и зазнавшихся, помешанных на пост - модернизме. Уважение и знание всей исторической линии своего народа, своей страны - это в первую очередь самоуважение каждого. И это самоуважение я видел в любом, с кем довелось общаться и работать там, куда я отбывал. Я же просто говорю, что весь формационно-технологический «БУМ» нового времени, подмявший под себя огромное количество стран (если не все до одной в мире), не пропустил и Киргизию. Ведь глупо даже размышлять о том, что где - то в библиотеке (или даже за монитором подключенного к Интернету компьютера) представители поколения NEXT наперебой (подчеркиваю это слово), по своей воле, сидят, уткнувшись в трактаты и учебные пособия, содержащие подобную историю той или иной страны. Это ведь слишком «немодно» и банально. Выдалась свободная минута, нужно ее потратить, посидев в «чате» или на сайтах знакомств. А может быть, просмотреть список самых модных тачек, типа «Мерседес» или «Хонда»; не для того, чтобы тутже по электронной почте отослать заявку на их приобретение. Так, просто скоротать часиков 7-10, просиживая в Интернете и попивая пиво своей любимой марки (или просто покуривая сигарету, если сидишь в Интернет - кафе).
Ну да ладно.
Что касается других аспектов относительно Горной Республики, выделяющейся яркостью и жизнью; исполненным разнообразия и обильности природным пейзажем, то я еще рассказывал гостям и про правила въезда на ее территорию, и про таможенные правила. Не остались без внимания и первоочередные места посещения, играющие немаловажную роль в показателях тех самых ценностей, о которых я говорил ранее. Это такие места, как магазины, кафе, рестораны и музеи, посетив которые, я сделал для себя собственные выводы относительно национальных особенностей.


***

Хочу обратить внимание на то, что я говорил о компьютерах и на популярное в настоящее время понятие «Виртуальная реальность». История, случившаяся со мной в малознакомой мне (до моего посещения ее) стране, от и до связана с этими неотъемлемыми атрибутами всякого уважающего себя геймера, хакера или просто пользователя ПК (персонального компьютера). В университете, где я преподавал, было несколько мультимедийных компьютерных залов. Моя работа базировалась как на чтении обильных несколькочасовых лекций по установленному графику для студентов старших и младших курсов, так и на проведении программных занятий в мультимедиях. В первом аспекте занятий я освещал историю Соединенных Штатов Америки, начиная с древних времен и заканчивая новейшим временем, то есть XXI веком. Кроме того, на чередующихся занятиях преподавал американскую литературу, склонял учащихся к обсуждению научно - социальных публицистических изданий, литературных произведений знаменитых авторов. Я немного говорю по-киргизски и по-русски (статус этих двух языков в Киргизии на сегодняшний день - официальный), так что со студентами затруднений при общении практически не возникало. Или же барьеры быстро преодолевались. Я как-то заявил аудитории (конечно же, в большей степени шутя), что параллельно с тем, что буду помогать пополнять их багаж знаний относительно устной и письменной английской речи (в общем, делать из них переводчиков с беглой интерпретацией своих мыслей), они будут помогать мне экспансировать мой потенциал знаний их языков. Они также восприняли это с толикой иронии, хотя, признаться, сейчас, после командировки моя планка знаний языков страны пребывания заметно поднялась. На вступительных лекциях рассказывал, что родом я из Лос-Анджелеса, и карьерный рост мой начался там же. Поначалу был студентом педагогического факультета, затем поступил в аспирантуру. Позже начал работать по специальности. На протяжении всей жизни ни разу не пожалел о выборе профессии и даже мысли не было о том, чтобы ее изменить. Общение с людьми считаю главным своим достоинством, оно и сподвигло меня на пребывание в той должности, в коей я сейчас нахожусь. Также стремление к передаче этих необходимых личностных качеств, обучение им молодого и подрастающего поколения - вот моя цель и мой жизненный стимул. Обо всем этом я поведал в разговорах с аудиторией и просто при общении с другими знакомыми преподавателями - американскими и киргизскими. От них я также узнал много интересного, начиная с их объяснения своей собственной профессиональной (или же абитуриентской) деятельности.

***

Теперь хотел бы рассказать о своих приключениях заграницей. Они до сих пор дают о себе знать…в ночных кошмарах.
Нет, нет, не подумайте чего. Я не псих, не шизофреник, не страдал какими - либо психическими расстройствами в детстве или юношестве. К тому же, все это пережил не я один. Когда в начале 2006 года я начал преподавать в Киргизском Национальном Университете страны, последнюю захлестнула волна массовых самоубийств. На тот момент их численность по всей стране резко возросла процентов до сорока, а тои больше. Наиболее частые случаи фиксировались в квартирах, в офисах предприятий и даже в Интернет-кафе. Словом, во всех местах, где работа была связана с компьютерами. По здешнему телевидению во всех выпусках новостей трезвонили о фактах суицидов, но поначалу конкретного, рационального объяснения творящемуся дать не мог никто. Позже, конечно, поползли разного рода слухи, догадки, невероятные теории. Приводились версии и завоза новых сильнодействующих наркотических дорогостоящих средств в страну, которые за короткие сроки своим «эффектом» просто сводили людей с ума. Говорили также и о неизвестной космической радиации, радикально влияющей на функции жизненно важных мозговых отделов человека; и о новых земных болезненных инфекциях. Проводили ряд журналистских специальных расследований.
Я - не слишком религиозный человек, не верю в чудеса и мистику. Однако, перенеся удар, шоковое потрясение, отныне зычно не заявляю о полной несопоставимости всего, что происходило, происходит и будет происходить на нашей планете с чем-то, материально не поддающимся истолкованию. Может быть, конечно, в определенных случаях, но тем не менее…
Как-то раз по дороге на работу я решил навестить своего знакомого Валерия Сыдыкова (дело в том, что в этот день мои лекции начинались после обеда, и я вышел из квартиры часа на два раньше). Благо, университет находился в двадцати минутах ходьбы от дома, где я проживал. Валерий состоял на должности работодателя в агентстве по трудоустройству, что также находилось неподалеку - в одном квартале от моей многоэтажки. На маршрутку я садиться не стал - решил пройтись по аллеям майского, теплого Бишкека. Согласно статистическим данным, численность населения города приближается к одному миллиону человек. Условия, характер, архитектурные атрибуты - все городские параметры указывают на приверженность города, несмотря на историю и одновременно широкое влияние религиозных аспектов, к правилам современности. К примеру, в городе прямоугольная планировка улиц в отличие от древних среднеазиатских городов. Бишкек - главный транспортный узел страны. Неподалеку от него расположен международный аэропорт «Манас». Как правило, город является отправной точкой для путешествий по стране. Я брел по уже знакомой мне улице Белинского. Воздух был переполнен весной. Природной свежестью, исходящей откуда-то из глубины парков, от окружающих деревьев… Чем-то таким, что поднимает настроение, заставляет радоваться жизни все твое нутро, когда ты выходишь на улицу. Люди в этом случае говорят: «Весна в самом разгаре, все вокруг цветет, рождается заново в наслаждении обильными, долгожданными солнечными деньками…»
Я подошел к пятиэтажному зданию. Окинул его взглядом с крыши до низа. По привычке. Хотя обычно я так делаю перед тем, как войти в новое, неизвестное мне учреждение. Здесь же я бывал уже несколько раз, и все вроде как казалось мне знакомым, за исключением какой-то настораживающей тишины, «неоживленности» так сказать. Хотя что здесь странного? Ну, не мельтешат работники Агентства, то и дело выбегая из здания, как это бывает обычно…Все-таки нехорошее предчувствие захлестнуло меня. Я успокаивал себя - мол, все в порядке: всегда же надеешься на лучшее… до самого конца.
Вхожу в открытую железную решетчатую дверь с улицы. Подобной же архитектуры высокие ворота крепились в окружающей здание, выкрашенной в бледно - красный цвет плотной кирпичной стене. Еще с улицы заметил непривычно распахнутую настежь входную дверь самого строения, являющую свербящий полумрак первого этажа. Останавливаюсь. Еще раз оглядываю до самого верха пятиэтажку, на этот раз хорошенько вглядываясь в окна с надеждой увидеть хоть что-то. Что-нибудь, что заставило бы меня повернуть назад, добежать до первого полицейского на улице и рассказать о происшествии. Подобные мысли ударили в голову, когда я заметил, что вахтерская будка сразу за калиткой справа пуста и никто из ее окошка не задает строгим голосом обязательный вопрос типа: «Вы к кому?», или «Что вы хотели?». Мало того, окошко будки оказывается разбитым напрочь. Снаружи на земле нет битого стекла, отсюда вывод: хулиганы (или кто-то еще) наносили удары по вахтерскому строению снаружи.
Здесь мое сердце начало работать раза в два быстрее. Я понял, что предчувствие меня не подвело, когда подошел и заглянул внутрь домика. На стеклянных осколках, застилавших собой пол, виднелись густые красные следы. Кровь.
Что же это?
Кто-то напал на здание среди белого дня. Но ведь это не банк, не ювелирный магазин, не универмаг. Кому понадобилось нападать на Агентство? Криминальные разборки? Возможно. Но, где тела? Где раненные? Это место должно кишеть репортерами. Если нападение было совершено давно, у здания должна дежурить полиция…вернее милиция. И тут мне вспомнились все последние ужасные события в стране. Суициды, загадки, расследования. Может быть, передо мной еще кое - что из той же серии? Мой внутренний голос говорил, нет кричал мне: «Вали отсюда! Беги со всех ног!» Я вышел назад, на аллею. Хотел было идти в институт, но остановился и вновь взглянул на выглядывающее из-за ограждения здание. Что, если кто-то в нем ранен и нуждается в помощи? Что, если Валерий там, где-нибудь на втором этаже, лежит беспомощный, истекая кровью? А я уйду и позволю ему умереть. Как я потом смогу нормально провести остаток текущего дня, да и всей жизни, думая о том, что в моих силах было кому-то помочь избежать смерти, а я не протянул руку помощи. Такой уж я по натуре; не знаю, насколько это плохо или насколько хорошо. В общем, я вернулся назад и вошел в здание.

Ночь перепуганных мальцов (Отрывок)

Из цикла «КОМАНДА ДВОИХ»




От автора:
Фигурирующее в тексте произведение писателя Стивена Кинга - вымышлено.





Страх – необъяснимый, огромный – тяжело навалился на нее, прижимал к постели, давил на сердце, туманил сознание. Особенно пугал дальний угол, за печкой. Он одновременно и тянул к себе, и отталкивал своей бездонной чернотой. Шуршание тараканов, ползающих за обоями, отдавалось в ушах громким эхом…Маленький человек шептал слова молитвы, а глаза неотрывно следили за темнотой комнаты. Девочка снова и снова беззвучно повторяла слова, сказанные ей днем теткой: «Согрешила? Вот явится тебе дьявол…».
И он появился. Появился именно таким, каким представлялся: с горящими глазами, небольшими рожками, как у соседской козы. Он показался в том самом углу, мгновение помедлил и вдруг протянул к ней свою черную лапу…
«Энциклопедия чудес» В. Мезенцева



Глава 1

Осень – пора, навевающая мрачные мысли. Грязно-серое небо похоже на ковер из многочисленных пылинок золы… Бледный воздух и ветер, раскачивающий пожелтевшие кукурузные початки на огородах, словно прикованных к земле узников, понуривших головы. Водостоки и канавы забиты листвой.
Осень – пора, обдающая все вокруг блеклостью и сквозняком масштабного увядания. В природе все умирает. Сквозь голые ветки проглядывают участки черствой, неплодородной земли, которая готовится к первому снегу, и над которой готовы разреветься ивы. Запахи гнили и тлена, блуждающие в скверах и парках, несут в себе природу, вступившую в начальную фазу спячки в преддверии зимы.
Осень.
Опавшие листья, устилающие мягким тонким ковром аллеи маленького городка, незаметно липнут к подошвам детских ботинок и тут же остаются где-то сзади, среди миллиона других.
- Все-таки правильно поступила сегодня математичка, выставив за дверь Мирлана с Денисом. А директор-то с ними уж точно разобрался. – Никита натянул на уши шапку.
- Да, на этот раз серьезней все, чем просто двойка в журнал. – Данияр тоже достал из портфеля теплый головной убор.
Злобный ветерок был не очень сильный, но уже привычно ледяной, навязчиво атакующий своими порывами. Данияр все еще вспоминал сегодняшнее расстроенное и злое лицо Елены Алексеевны, ругающей учеников за непослушание на уроках, прогулы, и, вообще, за плохое поведение. Эти двое, о которых упомянул Никита, вообще были неуклонными претендентами на то, чтобы остаться на второй год. Елене Алексеевне, низкорослой, средних лет женщине с добрым, покрытым мелкой сеточкой морщин лицом, приходилось вставать на цыпочки, когда она писала в верхней части доски. Она была строгой. Очень строгой. Перед нудным и страшным уроком математики у подавляющего большинства мальчишек и девчонок в пятки уходила душа. Но всегда находилось несколько учеников, вроде Мирлана и Дениса, которые ждали демонстрации училкой ее спины, а затем вершили свое озорство: обстрел друг друга смятыми обрывками бумаги и яблочными огрызками, игру в «морской бой», чтение комиксов и другие шалости. Ну а если, сверлящие глаза женщины из-под больших очков успевали засечь потенциального нарушителя порядка, – ему крупно везло, если он не оказывался за дверью сразу же. Замечание в дневник о нарушении порядка или изгнание с урока, плюс неудовлетворительная оценка за поведение в журнал – на подобные наказания Елена Алексеевна не скупилась никогда, и это была тяжкая перспектива. Когда постукивание мела по доске прекращалось, женщина произносила привычную для слуха фразу: «Теперь мне нужно ваше внимание, дети». И двадцать две пары задумчивых глаз устремляли взгляд на преподавателя. Данияр не был примерным учеником, но и учинять мелкие пакости исподтишка на уроках, особенно на таком, как математика, не входило в его привычки. Как и все тринадцатилетние мальчишки, он любил веселиться, но только не сидя перед преподавателем. Умел давать отпор действиям со стороны задир – одноклассников, когда лопалось терпение. Просто жаловался старшим. За это мальчишки часто посмеивались над ним, обзывали, хотя до драки дело не доходило. Во всяком случае, скандалов из-за этого классный руководитель после своего и других уроков не припоминала.
В тот день занятия шли в своем обычном ритме. На перемене Данияр подошел к другу и сказал:
- Слушай, Никит, тут недалеко, за городом, библиотека открылась. Говорят, там можно достать, что хочешь. И есть даже сборники и романы нашего любимого Кинга. Хочешь, сегодня после уроков сходим?
- Стивен Кинг?! Еще бы, конечно сгоняем. Только я сегодня дежурю. – Радости на лице мальчугана убавилось. – Успеем?
- Конечно.
- Все, договорились.
Никита был практически из того же теста, что и его однокашник. Но все же кое-что отличало его характер; он был домосед, часто сидел за компьютером, но, как и сверстник, очень любил книги. Предпочтение преимущественно отдавал фантастике и мистике. Однажды на уроке литературы на вопрос преподавателя о любимых авторах назвал несколько зарубежных писателей, обозначив любимым Стивена Эдвина Кинга. Кое-кто в классе рассмеялся. Но учительница окинула их неодобрительным взглядом и вновь обратилась к Никите, пояснив, что имела ввиду отечественных мэтров. Получила теперь от смущенного ученика менее длинное перечисление, с отдачей особого предпочтения Чингизу Айтматову. После данного казуса и выяснилось совпадение их с Данияром интересов относительно Кинга. Вот и теперь мальчишки бойко, несмотря на погоду, шагали к вожделенной цели. Они считали, что поймали удачу за хвост. Единственная библиотека на всю округу, где они могли достать сочинения своего любимого писателя, находилась неподалеку. Пять шагов от точки бытия, как любила поговаривать старшая сестра Никиты.

Глава 2

В конце последнего безлюдного квартала, где приметной была пара полуразрушенных, заброшенных хибарок, Никита с товарищем остановились перед стильно оформленным домом. Фасад был окружен длинным бетонным забором прямоугольной формы с выделяющимися колоннами по углам. Сверху их украшали блестящие (в солнечную погоду) жестяные колпаки. На высоком основании изгороди крепились сваренные между собой в решетку, покрашенную в темно-зеленый цвет, толстые железные прутья. Их верхние концы были заточены под острые пики, обведенные белой эмалью. Колонны были поблекшего от времени оранжевого цвета. Их штукатурное покрытие украшал выделанный в старинном стиле узор. Боковую поверхность самого забора укутывал желтоватый слой мраморной крошки. Ограждение возвышалось метра на два над землей. Изгородь была не сплошной. На два отдела ее разрывала бетонная дорожка, ведущая до самых дверей библиотеки. За решетками забора были клумбы, засеянные самыми различными цветами. Само строение окружали пожелтевшие орешники и карагачи, перекошенные стволы которых, казалось, жили своей… необъяснимой жизнью, произрастая в этот мир из загадки невиданного иного бытия. Двигаясь от дома вдоль изгороди к ребятам, дорожку глянцевал метлой древний старик, укутанный в осеннюю тужурку, изношенные почти до состояния тряпки рабочие брюки и валенки. Когда ребята поравнялись с ним, Данияр спросил:
- Скажите, пожалуйста, библиотека сегодня открыта?
Дворник ничего не ответил, лишь поднял мрачно глаза. От этого взгляда мальчишкам стало не по себе. Лицо дедка, покрытое n-ным количеством грубых морщин, испустило некую неодобрительную еле заметную насмешку. Может, он был глухонемым? Во всяком случае, даже людям с таким недостатком не обязательно стоять дубом, завидев интересующихся чем-то мальцов. Если, конечно, у этих самых людей нет ничего дурного на уме.
- Пойдем, - шепнул Никита. – Пошли.
Дворник проводил их взглядом, к которому теперь примешалась доля любопытства, а затем вернулся к работе.
- Учти, - Никита говорил, скорее, шутя, - если сейчас дверь отворит живой мертвяк, делаем ноги.
Данияр приглушенно хихикнул. Поднявшись на крыльцо, он пару раз нажал звонок на стене. Дверь открыли не сразу. Перед детьми предстал худой лохматый очкарик, на вид от силы лет тридцати, с бледным лицом и зубочисткой во рту. Преодолев навязчивый позыв кашля, он протараторил:
- Я вас слушаю.
- Здравствуйте. – Начал Данияр. – Если нам указали правильный адрес, то мы с другом находимся у библиотеки?
Парень кивнул, играя соломинкой в зубах.
Данияр обернулся, нахмурившись, в поисках дворника. Но тот стоял спиной уже в отдалении, у дороги, и мало интересовался тем, что происходило у дома.
- Мы хотели бы почитать чего-нибудь взять, - Никита вопросительно улыбнулся. – Если, конечно, можно.
- А почему ж нельзя? – глаза библиотекаря сузила приветливая улыбка, а его тонкие губы стали еще тоньше. – Проходите, будьте как дома. Не стесняйтесь.
Мальчишки проследовали внутрь за мужчиной, который захлопнул за ними дверь, и очутились в не очень большом холле. Точнее – в читальном зале. И сразу же в лицо им ударил живущий здесь библиотечный запах – ощущение сырой кладовой с хранящейся в ней тонной типографской бумаги, изъеденной мышами. Вся комната была заставлена высокими шкафами, полки которых были напрочь забиты книгами всевозможных размеров и категорий. В центре стояла пара столов, один из которых был также сплошь уставлен какими-то толстыми энциклопедиями. На втором, свободном, лежал журнал для регистрации посетителей. Вверху, на потолке, висела старая пыльная люстра. На стенах, между шкафами висели бра – золотистые подсвечники, очевидно приделанные для красоты. Свечей в них не было. В отдалении на второй этаж уводила широкая деревянная лестница.
- Итак, друзья, какой литературой вы интересуетесь? – не утративший вежливости тон библиотекаря заставил ребят вспомнить, зачем они здесь.
- У вас есть что-нибудь свежее из Стивена Кинга?- спросил Данияр.
- Кинг так Кинг. Прошу.
Библиотекарь указал на отдел, где к полке была прикреплена надпись в две строки, набранная на компьютере:

СТИВЕН КИНГ

STEPHEN E. KING

- Но учтите, - сказал вслед двум посетителям молодой человек, поправив на носу толстенные очки, - по прочтении всего, что вы сейчас возьмете, вам необходимо будет оставить здесь свой отзыв о произведениях. Это строгое правило, которое вы обязуетесь соблюсти, вписывая в журнал свои регистрационные данные и роспись. Ясно? От этого многое будет зависеть потом. ОЧЕНЬ МНОГОЕ… Этим вы погасите свою задолжность и продлите абонемент.
- Хорошо. Нет проблем. – Откликнулся Данияр, жадно обшаривая полки вместе с товарищем. – Конечно, странные немного правила, но, тем не менее, приемлемые.


Глава 3

На столе, возле библиотекаря, вносящего в журнал число и названия выбранных посетителями книг, лежало шесть свежих романов зарубежного популярного писателя. Данияр с Никитой стояли рядом, пытаясь скрыть за поднятыми к потолку глазами нетерпение поскорее оправиться домой. Казалось, время уснуло, несмотря на то, что круглые настенные часы изо всех сил пытались его разбудить… Данияр вдруг понял, что нервно постукивает носком ботинка по полу, и сразу прекратил. Он вспомнил, что всегда так получалось, незаметно для него самого, когда он решал задачу у доски. И Елена Алексеевна все время делала ему замечание, доводя до его сведения, что данные жесты-паразиты притупляют логическое мышление. А во-вторых, это неприлично, и может войти в привычку.
- Сколько раз повторять! – строго произносила учительница.
- Сколько раз повторять!... – гремело в ушах у Данияра и на этот раз.
- … И ты повтори. – Обратился библиотекарь к мальчугану.
- …Третье ноября, - подсказал Никита.
Физиономия Елены Алексеевны исчезла из мыслей.
- Что? – вздрогнул Данияр. – Что вы говорите?
- Число, парень. Назови сегодняшнее число.
- Третье ноября… - вновь подсказал Никита, уже раздраженно.
- Третье ноября, - не совсем понимая, о чем идет речь, повторил Данияр.
- Так вот, - продолжил библиотекарь, - запомните это число, ребятки. День.
Он загадочно приподнял брови.
-… чтобы потом я не искал вас долго в журнале. – Его лицо перекосилось, как показалось, не очень здоровой, маниакальной улыбкой.
Но дети уже ни на что не обращали внимания. И когда им было предложено заполнить в журнале необходимые графы, они все выполнили и, попрощавшись, пошли домой. Через каких-то пару минут они скрылись из виду в гуще аллей, а над библиотекой все еще в сухих кронах завывал ветер – творец желтых воздушных хороводов.

Глава 1 Грачья.


Эта исторя произошла в небольшом городке близ Врат. Для Всадников этот район всегда был проблемным, ибо именно там был Прорыв Тьмы, именно оттуда войска ещё Нимферийского королевства выгоняли дроу, тёмных эльфов. Так что именно там чаще всего концентрировались разнообразные тёмные сущности, как разумные, вроде магов и ведьм, так и сгустки тёмной энергии с Срединных Сфер, которые в нашем мире обысно превращаются либо в злобных призраков, пожирающих плоть и жителей мира, либо ещё что-нибудь ничуть не более приятное.

Меня вызвали туда по сообщению о неком существе, совершившем уже два убийства местных жителей. Достаточно обычная работа, уж простите меня за цинизм.
Маленький городок, почти деревенька. Для простоты я назову его Вертанг, естественно это не его настоящее название. Настолько маленький, что все всех знают, семьи - из дворян, но настолько старые потомки, что к их поколению всех богатств и земель было лишено, остался только титул, сокращённый до простых фамилий, таких, как моя.
Меня разместили в маленьком домике по соседству с какой то милой старушкой, ибо городок что и имел из положенного городу, так это дома жителей, старосту, который здесь судил и рядил, да небольшую забегаловку, в которой все жители отдыхали вечерком после работ. Не город даже, а какая то деревня, ей богу.

Вертанг мне не понравился сразу, грязненький, запущенный. Большинство жителей - старики, от 40 до 70 лет, молодёжи почти и не увидишь, отчего и город казался каким то сонным и злобным. Уж не знаю почему, но даже цвета одежды в этом районе Империи, жители выбирали в большинстве мрачные и скучные, словно несли или готовились к трауру. В иных частях, допустим в центре излюбленные цвета одежды - зелёные, коричневые, оранжевые... вобщем светлые яркие, жизнерадостные. А здесь? Как сами на беду напрашиваются...
Первым делом я составил список всех, кто мог бы пролить свет на произошедшее, за неделю пребывания в Вертанге почти все сумел опросить, но это не принесло хоть сколько бы то было информации, могущей мне помочь. Убиты были муж женщины по имени Алия, а так же мельник. Оба в разное, правда время ушли из города, а когда после долгого отсутствия их стали искать, оба были найдены удушенными в реке. Я отписал в Совет коротенький отчёт и принялся за дальнейшее расследование.
В круг знавших погибших входила Алия, супруга удушенного Сержа, сын мельника Ёла, дочь Алии, Мила и ещё небольшое количество народа. Все они сообщали, что ничего странного в поведении ни Сержа, ни покойного Вайла(странные всётаки имена у этих горожан) не было. Всё было как обычно, но тем не менее их нашли мёртвыми. Подумав немного я посетил берег озера, где были найдены погибшие, попытался просканировать местный астрал, но всё было спокойно, никаких следов или изменений. И вот это то и начало казаться мне странным. Я опросил лекаря, который осматривал погибших перед похоронами, (которые провели очень глупо и неккоректно в плане расследования) тот ничего странного не нашёл.
Если бы я был с командой, мы бы разделили работу и дело пошло бы быстрее, но меня послали одного и я не очень хотел тогда звать подмогу, коли её не дали сразу.
* * *
Шла вторая неделя моего пребывания в Вертанге, я находился в тупике.
На столе передо мной лежали листы с записями допросов и карта местности. Единственное, что у меня было. Хозяйка дома, в который меня определили, в который раз принесла чай, поблагодарив её я поглядел на исписанные мною листы бумаги и мрачно отвернулся.

Никаких совершенно зацепок. Просто какоето чудовище, которое каким то образом заметает следы за собой. Хорошее чудовище, ничего не скажешь. Умное, организованное... А может и не чудовище вовсе, а ведьма или колдун? Но почему тогда никто не знает о проблемах бывших у покойных, или о маге, живущем поодаль от города? Я почесал подбородок и нахмурился.

А может... Но почему тогда они молчат? Быть может здесь что то произошло, о чём умалчивают жители? И почему они умаливают?

Я поглядел на часы, на стене. Грубоватые, но одно их присутствие говорило о богатстве, пускай и ушедшем. Гномы дорого продавали свои изобретения...
Итак, седьмой час вечера. Не так поздно. Я загасил свечу на столе, накинул на плечи плащ и отправился к дому Алии. Открыла дверь её дочь и сказав мне, что Алия ушла по делам, после которых должна заглянуть в таверну, захлопнула дверь. Слегка опешив от такой наглости я пожал плечами и двинулся к таверне.
Причины тому конечно были. Я хоть и Всадник, но внешность, что не говори подкачала. Отец орк, что ту попишешь.
Таверна в Вертанге, как я уже говорил, была одна и носила название "Старый тролль". На вывеске было изображено толстое серое существо в потёртых штанах с большой кружкой пенного напитка. Сама таверна была чистенькая, по стенам - маленькие вышитые картинки кухонного быта, пучки лука и перца, связанные сухими стеблями, маленькая стойка, длинные столы. Всё как обычно. Я заказал пинту тёмного эля и сел в уголок заведения, дабы иметь обзор и возможность побыть одному.
В голове продолжали роиться мысли, недостаток информации приводил в уныние, ибо заниматься в этом городе было совершенно нечем. Вот другое дело Елисантр или хотя бы Тор... на худой конец Перфейн. Большие, хорошо развитые города, много различных заведений. Жаль только туда нас вызывают редко, разбираются обычно своими силами.
За размышлениями меня застала служанка с заказом.
-Здравствуйте. Вот ваш эль, - У неё была милая улыбка и задорные искорки в тёмных глазах. Так что я сам невольно улыбнулся и пригляделся внимательнее. Довольно приятная. Длинная юбка до пола, чёрная кофта с рукавами заканчивающимися чуть ниже локтя, маленькие руки с красивыми пальцами. Лицо у неё было не то, чтобы красивое, приятное. Тёмные волосы она собрала в две косы и закрепила вокруг головы. Серёжек в её маленьких ушках не было, никаких вобще украшений. Только когда она ставила кружку на стол, я заметил маленькую татуировку на левом запястье. Отпечаток кошачьей лапки. Заметив, что я смотрю, девушка убала руку.
-Как вас зовут?- Девушка мне понравилась и я решил почему не скрасить время ожидания причтной беседой.
-Грачья, -Девушка продолжала улыбаться, - А вас?
-Гразах Ургау.
-О... орк?
-Почти, - я глотнул пива, подивился его отменной крепости, - Наполовину.
-А имя что ни на есть оркское. - Продолжала улыбаться служанка, сложив руки поверх юбки.
-Ну как видите кожа у меня не зелёная, быть может вы присядете?
-У меня работа, - Улыбка не сходила с её лица и с моего почему то тоже. Однако я понимал, что расчитывать на что то большее мягко говоря бессмысленно. Да и не очень то мне нравилось проводить время с девушками, если я не испытывал к ним действительного чувства.
-Жаль, вы мне очень понравились.
Грачья тихонько засмеялась, смех у неё был приятный. Однако, не смотря на выше сказанное уходить не торопилась. Садится, правда тоже. Я ждал, потягивая пиво.
-А вы Всадник?
-Да.
Грачья нахмурилась.
-Значит вы ведёте дело о смерти Сержа и Вайла?
-Да, - я глотнул пиво и внутри зародилась радость. Неужели мне повезло? Зацепка?
Девушка неожиданно присела за мой стол, сложила руки, а на них опустила голову. Меня это довольно сильно удивило, но я промолчал.
-Они наверное вам не всё рассказали?
Сердце радостно подпрыгнуло.
-В смысле?
-Знаете, Гразах, тут совсем недавно, полгода наверное, сына Сержа утопили.
-Утопили?
-Ну... вобще то говорят, что он сам утопился, так лекарь сказал. Но я думаю, что его.
-А с чего бы это? Бывает же, топятся молодые люди, - Сердце сердцем, но я отлично понимал, что надо быть осторожным. Потому развалился, насколько это позволял стул, благо и ситуация позволяла.
Грачья подняла на меня глаза и в них я прочитал тоску и грусть.
-Кель не мог.
-Кель?
-Да, это сын Сержа.
-Странное какоето имя.
Девушка пожала плечами.
-У всех так.
-Так и что там с Келем?
Грачья поджала губы.
-Спросите у них, - Она поднялась, оправила юбку, - Приятно было пообщаться.
Глядя на удаляющуюся худенькую спину, я нахмурился.

Так вот значит как. Утопленник? А далее возможно русал... Но родного отца?

Я глотнул ещё пива и принялся думать дальше.

Глава 1.
Метро. Как я ненавижу это сборище. Бегут, толкаются, суетятся. И все на одно лицо. Серые, невзрачные, хотя некоторые и пытаются выделиться. Обнимающаяся парочка, старушка с огромной тележкой, женщина в мужском костюме, парень… очень знакомый.
Не может быть! “Т-ты!! Ты же мертв!!” – кричу я на всю станцию. Люди, испугавшись, косятся на меня, но я на них никакого внимания не обращаю и все продолжаю кричать: “Как? Я же тебя собственными руками убил!” А он молчит. Только ехидно улыбается. Из туннеля слышится приближающийся поезд. “Сдохни!” Я вытягиваю руку и даю мысленную команду на толчок, но я сейчас немного в шоке и зол, поэтому вместе с ним свалились еще куча людей. Вокруг началась паника и крики. А поезд все приближается и уже не сможет быстро остановиться. Еще мгновение и все, теперь только придется собирать останки.
Крики все не утихают, и я решаю быстро сбежать с места происшествия. Пришлось сделать большой крюк, чтобы попасть домой.
Итак, что сегодня произошло? Я увидел мертвого человека. Он точно мертв. [...] Но он стоял, как ни в чем не бывало. И родственников не было, поэтому это никакой не брат-близнец. А еще я убил десяток человек. Хорошо…
Придя домой сразу включил телевизор, а потом и компьютер. По всем каналам рассказывали только про сегодняшнее происшествие, поэтому я полез в Интернет, посмотреть свою почту. Спам, спам, рассылка, спам. И только одно нормальное письмо с прикрепленным файлом. Это оказалось изображение, точнее фотография. Фотография моей жертвы. Ну вот, теперь кто-то мою тайну знает. Хотя в принципе я не особо скрываюсь, все равно убью тех, кто узнает.
Пока я немного задумался, пришло еще одно письмо, уже с несколькими вложенными изображениями. Открыв файлы, я увидел ее, девушку, которую люблю. Они и это узнали. Откуда? Кто они? Черт бы их подрал.
В спешке одеваюсь, захлопываю входную дверь и выбегаю на улицу. На дорогах оказались большие пробки и я, недолго думая, угоняю мотоцикл и на всех порах мчусь к ней. Если он или они, я еще не знаю, сколько человек знает обо мне, хоть тронут ее, сожгу всех в радиусе километра.
Приехал. А вот и она, красавица, все так же сидит на скамейке и смотрит куда-то вниз. Становлюсь невидимым и собираюсь направится к ней, как тут слышу голос: “Привет, убийца”. Это снова он, парень, которого я второй раз убил в метро. “Ты хочешь спросить меня, как это возможно? Я отвечу. Это потому что ты сам этого хочешь. Ты можешь снова убить меня, но я вернусь. Ты можешь убить всех, но ничего не изменится. Но ты не можешь убить себя”. Уже совсем не понимаю, что происходит. Падаю на колени. “Заткнись” – еле прошептал я. “Ты что-то хочешь сказать?” “Гори!” – Он начал полыхать, но как будто не чувствовал этого огня. Следом зажглись все рядом стоящие деревья. Он стоял и смеялся, тело его превращалось в пепел, падало и тут же исчезало, пока полностью не растворилось.
Немного отдышавшись, я обернулся и увидел людей. Сотни людей. И в них я узнал всех своих жертв, всех тех, кого когда-то убил. Они шли на меня.
***
Тусклый свет из решетчатого окна падал на неподвижное тело. В комнате была полная тишина, только вдалеке слышны шаги. Человек, лежавший в комнате дернулся. “Заткнись” - еле слышно он прошептал, и по щеке покатилась слеза.

1
В ту дивную ночь, когда над морем кружили чайки, старый пес мясника Паджа завыл на луну. Серебряный диск нависал над морем, словно собирая вокруг себя птиц, которые неистово парили и кричали о чем-то особенно тревожном.
— Пошла прочь, псина! — кричал Падж, запустив в плешивое животное пустой котелок. — Убирайся отсюда! Дай мне выспаться!
Увернувшись от пролетевшей рядом с головой посуды, пес грустными глазами посмотрел на хозяина и побрел подальше от деревянного дома. Мостовую освещала только луна, и пес поглядывал то на нее, то оборачивался на дом мясника. Его нутро велело завыть, влиться в безумие чаек, поддерживаемых завываниями из дальних кварталов, но страх перед хозяином, которого нельзя было выводить из себя, убедил пса идти подальше от берега.
Нюх привел пса к пекарне, где добрый человек частенько, заметив скитающегося по улицам кабеля, кидал ему черствый хлеб и оставшиеся с прошлого дня рисовые лепешки. Между ними существовал негласный договор, в котором обязанности пса заключались в том, чтобы приходить сюда всякий раз, когда хозяин выгонит из дома. Пекарня закрыта на ночь, железные ставни и увесистый замок на дверях казались чем-то инородным, появившимся только в эту, особенную ночь. Никогда раньше старый пес не выл на луну и Падж позволял ему дожидаться утра под окнами. Пес встал на задние лапы, прислонился передними к двери и обнюхал черную железную полоску. Он почувствовал себя преданным.
Дверь в каменном доме напротив отворилась, и ласковый голос, звучавший мелодией, поманил пса.

2
На следующий день в город пришли крысы. Ночью их стаи, растянувшиеся от горизонта к горизонту, перебегали между прибрежными скалами. Зверьки останавливались и принюхивались в поисках съестной добычи, а не найдя нужных ароматов, двигались дальше. Путь был не раз проложен их предками, и не раз крысиные полчища наполняли прибрежные города. В те дни не было покоя на побережье — крысы нападали на все, с чем могли справиться.
Улицы опустели. Жители плотно запирали двери, искали лазейки, где грызуны могли пролезть в их дом. Щели плотно забивали тряпками, старались не пользоваться водостоком. Люди, наученный горьким опытом прежних нашествий знали, что крысы не задержаться надолго. Они съедят то, что впопыхах оставили торопливые хозяева, уничтожат скот и домашнюю птицу, обрыщут дома, оставленные не запертыми. Во время каждого из нашествия умирало тридцать-сорок человек. Так отдавалась дань ордам грызунов, господствовавших на острове.
Мясник Падж помнил только одно нашествие в собственной жизни. Тогда отец ушел на ферму, а мать причитала и плакала. Она попросила шестилетнего Паджа помочь передвинуть комод к входной двери.
— А как же папа? — спросил мальчик.
Мать тихо заплакала.
Он никогда не забудет те дни, когда в доме было темно круглые сутки. Они сидели в погребе, где отец хранил мясные туши. Их запах привлекал голодных грызунов и Падж слышал, как те скребли когтями и пищали. Мальчик думал, что крысы поджидают его повсюду: за крышкой погреба, за каменной стеной подвала, за отцовскими ящиками. Порой он лежал и боялся подняться, потому что вокруг могли быть крысы. Он не боялся смерти – он боялся крыс.
Когда они бледные и отощавшие вышли в дом, оказалось, что крысы даже не пролезли внутрь. Снаружи остались следы тысяч когтей, но они так и не успели прогрызть дыру ни в двери, ни в стенах. Мать долго прислушивалась к звукам с улицы и когда она убедилась, что звучат человеческие голоса, вышла из укрытия.
Люди ходили от дома к дому, стучали, звали соседей. В тот день на улицах было много тел. Для прибрежного городка это была настоящая трагедия, стоял плач. Крысы отправились искать пропитание дальше вдоль берега. Когда Падж после нашествия впервые вышел на улицу, ему везде казались крысы. Они все еще скреблись в его голове, пищали и требовали отдать все, что у него было. Завернув за угол, мальчик увидел в луже двух крыс, вгрызавшихся в кошачьи останки. Падж закричал и бросился в дом и не покинул его до тех пор, пока не узнал, что тело отца нашли на ферме. Он так и не узнал, что сделали с телом после, и было ли оно похоже на кошку в луже с клочьями шерсти и торчащими костями.
С тех пор Падж до смерти боялся крыс и не мог вспоминать о грызунах без дрожи. Он знал, что они способны сделать с кошкой, а потому завел дворнягу, которую обучил давить крыс. У пса никогда не было имени, а Падж привык обращаться с ним, как с вещью, кормил за то, что никогда больше не встречался с крысами.
И вот, когда в очередное утро крысы вернулись, Падж боялся пошевелиться, проклиная пса и моля богов, чтобы он вернулся.

3
Старая женщина доела похлебку, долила остатки из котла и поставила на пол. Старый лохматый пес, наблюдавший за ней все утро, понюхал остывшее варево. В чашке плавали обглоданные куриные кости и немного бобов. Доев, пес улегся у ног хозяйки.
Слепая женщина часами не вставала с места, она не следила за одеждой, ее мертвые волосы спутались в клочья, а морщинистое лицо не выражало ни каких эмоций. Она не заперла дверь с прошлой ночи, но крысы не торопились заходить в ее жилище. Порой маленькие головки просовывались внутрь, но завидев пса скрывались на улице. Этим днем они заполнили мостовую, их маленькие когти стучали по камню, превращаясь в бешенный опустошительный марш. Где-то кричали люди, выли собаки, но пустой дом старой женщины остался за пределами этого безумия. Пес не знал, боятся ли крысы его, потому что много лет он убивал их сородичей, или же аура женщины защищает его от напасти, но он не собирался покидать ее.
Из мебели в доме был только развалившийся посудный шкаф, стол и три стула. Небольшой вещевой мешок висел у двери, над деревянной клюкой.

Из мебели в доме был только развалившийся посудный шкаф, стол и три стула. Небольшой вещевой мешок висел у двери, над деревянной клюкой.
Пес повел носом. Он почувствовал чужака, что пробрался в город, во время нашествия крыс. С улицы, через крысиный писк и шорох пробивались неестественные стуки и беспокойный голос.
— Есть здесь кто? Откройте дверь! Вы слышите меня?
Голос шел с улицы и приближался к дому старой женщины по главной дороге. Пес приподнялся, когда до встречи с незнакомцем оставалось два дома. Молодой мужчина, что ясно ощущалось в огрубевшем, но еще по-ребячески свежем голосе, стучался в двери дома, перебегал улицу, стучал в дверь напротив и проходил к следующей. Скрежет когтей стал сильнее, крысы окружали незнакомца со всех сторон. Когда мужчина постучался в дверь пекаря, старуха подняла голову. На сухом, изрезанном морщинами лице проступило замешательство. Морщины вокруг глаз чуть расправились, а сухие губы прошептали молитву.
Дверь распахнулась и мужчина вбежал в комнату.
— О, Боги! Я думал, что найду здесь мертвецов.
Он был так удивлен, что не придал значения рычавшей псине у ног женщины. Шерсть животного стала дыбом, и казалось зверь вот-вот бросится на незнакомца.
— Вы в порядке? — спросил мужчина.
Он захлопнул дверь и подошел к женщине, не обращая внимания на скалившего зубы пса. Сапоги, которые не мог бы позволить себе не один крестьянин, и дорожный плащ выдавали в человеке путника, прошедшего не мало дорог.
— Как вам удалось? — произнесла женщина, дотронувшись до простой ситцевой рубахи.
Она прикоснулась к лицу человека, присевшего перед ней, чтобы старой женщине не пришлось вставать. Старуха будто хотела убедиться, что молодой человек прошел в город целым и невредимым.
— Как вы…
— Магия. Это всего лишь магия, несложное заклинание. Не бойтесь, пока вы рядом со мной, крысы не доберутся до вас. И до вашего пса. Собаки плохо реагируют на заклинания, но я не могу остановиться пока крысы рядом.
Женщина протянула руку и погладила пса. Он перестал рычать, но по-прежнему следил за незнакомцем.
— Я пытался достучаться до кого-нибудь. Я знаю, как люди боятся подобных нашествий, видел ужасы, что сеют эти твари в городах и деревнях. Я шел за ними, чтобы прекратить все это.
Маг присел на стул. Молодой человек говорил отрывисто, немного не уверенно, но бойко и этим все еще напоминал юнца, которым уже не был по возрасту.
— Вы хотите убить крыс?
— Да, пожалуй, так, — согласился молодой маг. — Я здесь недавно. На острове. Это мое третье задание, и думаю, что самое сложное. Я не могу даже предположить, что заставляет грызунов так себя вести. Я – не лучшее, что университет мог предложить, но, поверьте, он заботится о людях. Просто задач очень много. Я должен только уничтожить крыс, но вы понимаете, мой учитель говорил, что хороший маг должен доводить дело до конца. Поэтому-то я и хочу разобраться в причинах. К сожалению, мне никто так ничего и не сказал. Как будто крысы бегают вокруг острова. Мне даже кажется, что тут попахивает магией. Хорошо бы послать письмо в университет, но вы не представляете наших магов. Они ответят, чтобы я не глупил, убил крыс и возвращался. А ведь так нельзя. Когда они еще пошлют на ваш остров мага?
Крысы скреблись в закрытую дверь, но женщина не обращала внимания, сосредоточившись на рассказе гостя.
— Вы говорите, что есть и еще… такие как вы. Вы можете не подпускать к себе крыс?
— О, посвященному, это не составит труда. Не сложно воздействовать на крыс. Поэтому-то я и полагаю, что тут не обошлось без магии. Кто знает, какие чары могли на них наложить. И это плохо. Я не смогу справиться с проклятием сильного мага. Я слышал, что бывают и такие проклятия, которые накладываются сами собой. Их называют стихийными. Хотя я еще не сталкивался с ними. От них вообще невозможно избавиться. Вы ведь мудрая женщина, прожили большую жизнь. Скажите мне, у вас не было… Как бы точнее выразиться… Не обижайтесь пожалуйста, но у вас… на острове не было… крысиных богов?
— Крысиных богов?
— Да именно. Знаете, бывают такие статуи, или даже руины. А может и культы у местных сохранились. В книгах стихийные заклятия обычно так и описываются. Народы поклоняются какому-то несуществующему божеству и своим стремлением, подношениями, молитвами, обрядами они создают заклятие, которое принимают, за явление божества. Это достаточно изученный опыт. Так гибли многие народы, не справившись с тем, что породили. Может, звучит, слишком сильно, но поведение крыс на острове вписывается в такие рамки. Народы гибнут – заклятия остаются. Может быть на острове есть что-то такое?
Пожилая женщина внимательно слушала мага и не поняла, когда он остановился и задал вопрос.
— А… вы спрашиваете? Нет, я не знаю, чтобы кто-то молился другим богам. Тут одни крестьяне, да рабочие, а они люди набожные, и подумать о таком не смеют.
— А следов исчезнувших народов тут не было? Хотя я уже спрашивал у людей, осматривал ваши библиотеки. Судя по всему первыми здесь появилась наша знать, а за ней потянулись бедняки.
— Знать? — спросила женщина.
— Да, они. Сейчас их нет на острове. Здесь сплошное захолустье. Если бы кто-то из знати написал бы в университет, предложение бы рассмотрели быстрее. А ведь я видел пару поместий на берегу. Правда теперь они заброшены…
— Знать… — повторила женщина. — Знать.

4.
На возвышении, вблизи от моря расположился замок — двухэтажное строение с тремя башнями. Южная и восточная были совсем не большими с закрытыми крышами, одну использовали, как кладовую, в другой разместились маленькие комнатки для прислуги. На северной башне, самой широкой из всех, размещалась беседка, где семейство собиралось в хорошую погоду по утрам, чтобы позавтракать, глядя на волны. Матильда и Руфус первыми выбегали на башню. Отец запрещал детям бегать там, переживая, что они могут свалиться. Сердце отца обливалось кровью, когда они облокачивались на стенки между зубцами и кидали отколовшееся от стены камни в пруд. Но Марта – повариха любила детей и закрывала глаза на их шалости. Она накрывала на стол рано утром, а к детям выходила уже с чашками горячего чая. Однажды утром, когда Матильда и Руфус играли в догонялки вокруг беседки, Марта не пришла. Спустились родители, а стол, накрытый белой скатертью, все еще пустовал. Отец ворчал, ругал Марту за нерасторопность, но так и не дождавшись ее спустился в кухню. Служанка не видела поварихи с самого утра. Ее искали по всему замку, осмотрели кладовую и комнату в башне. Матильда оббегала все углы, ожидая увидеть женщину за каждым из них. Она готова была смотреть где угодно и долго потом еще ругала себя за это. Ругала за то, что она отважилась предположить самое страшное. Матильда посмотрела за стену башни. Ее крик запомнили надолго. Но на большее в память въелась картина, где на камнях, у самого озера лежало тело толстой женщины. Лицо так и осталось обращено к башне, а кровь залила прибрежные камни. У тела Марты шевелились десятки пушистых комочков. Это был первый день, когда Матильда видела крыс.
Одна из причин, по которой знати полюбился остров, заключалась в том, что в отличии от континента, на острове никогда не было крыс.
Их завезли крестьяне, на плебейских лодках, которые ринулись на остров в поисках лучшей жизни. Они везли их в трюмах, не заботясь об изморе грызунов. Они привыкли к грязной жизни и везли грязь вместе с собой. Чистота острова нарушалась с каждым годом. Росли деревни, портовые города, которые торговали с континентом. Остров был сокровищем, достойным высшей участи, но появился грязный неотесанный мужлан и запустил в него свои грязные руки. Еще долго держались дома знати, но сокровище больше их не привлекало. Теперь оно принадлежало черни.

5.
— Здесь не было крыс, — процедила старая женщина. — Здесь никогда не было крыс.
— Мне ничего об этом не говорили, — сказал маг. — Я спрашивал…
— У черни? Это они привезли крыс, на своих лодках. Остров славился своей чистотой.
— Крестьяне? При заселении? Тут нет ничего удивительного. Это было лет семьсот назад.
— Семьсот лет?
— Конечно. Поэтому я и спрашивал. За семьсот лет могло появиться множество разных культов. Хотя, я не знал, что крыс не было до заселения. Откуда вы это знаете?
— Отец говорил…
— Ваш отец был… из знати?
— Да, из знати.
— Но, что тогда случилось? Извините, но вы не походите на представительницу знатного рода.
Женщина облокотилась на стол. Она говорила отрешенно, перебирая в голове воспоминания. Она не хотела не с кем делиться ими и молодой человек, явившийся чудом посреди захваченного крысами города, начал надоедать ей. Она вспомнила, почему не любила людей, вспомнила, как пришла к нынешней жизни и воспоминания давались с болью, а потому пес у ее ног, был самым желанным другом — верным и молчаливым.
— Я обидел вас? Простите, я не хотел…
— Вам лучше уйти.
— Нет-нет. Сначала я сделаю то, что должен был сделать с самого начала, а потом займусь поиском причины. Одно другому не помешает. Раньше, я думал, что крысы приведут меня к логову, к причине их нашествий, но теперь я сомневаюсь в этом. Я освобожу вас и этот городок от них. Мне это по силам, нужно только добраться до возвышения. Балконы здешнего храма сгодятся. Я обещаю, все будет хорошо. Может быть даже, крысы и не соберутся больше в эту ораву. Если крыс не породило стихийное заклятие, то скорее всего причина в чем-то банальном. Может расположение острова. Вы мне очень помогли, но боюсь, что я не избавлю вас от дальнейших нашествий. Я не могу изменить законы природы. Но крыс уничтожу. Идемте!
Маг подскочил к старухе, чтобы помочь ей подняться. Пес рычал, но снова не мог ничего поделать, магия, что останавливала крыс, действовала и на него.
— Куда вы меня ведете?
— К храму. Не волнуйтесь, все будет хорошо, я остановлю крыс. Я не оставлю вас одну. Пора идти.
Старуха, пошатываясь, добралась до клюки, закинула вещевой мешок за спину. Маг хотел помочь, но старуха остановила его.
— Вы правы: пора идти.
to be continued

Кошка и Кобра

-Мяу, - Сказала кошка и открыла чуть раскосые глаза с узкими тёмными зрачками.
-Привет, - Промолвил змей, глядя на неё.
Кошка поднялась с тёплого камня и потянулась всем телом. Гибкая, грациозная и очень красивая.
-Какая ты крас-с-сивая, - Прошипел кобра.
Кошка облизнула лапку и вытерла мордочку. Затем поглядела на длинную змею, одетую в блестящую сталь, с красивым капюшоном.
-Ты кто?
-Я кобра.
-А меня зовут Кошка.
-Тогда меня Кобра.
Кошка ухмыльнулась:
-Ты смешной.
-Ты тоже.

Звери помолчали. Кошка принялась мерно вылизывать свою шёрстку, змей не уползал, продолжая лежать свившись в кольцо.
-А почему ты ещё здесь?
-Смотрю на тебя.
-А зачем? - Когда кошка улыбалась в уголках её глаз появлялась хитрая складочка.
-Смотрю на тебя.
-А зачем?
-Разве для этого нужен повод? - Удивился Кобра.
Кошка рассмеялась и стала кататься по земле, дрыгая лапками. Кобра недоумённо смотрел на неё. Кошка неожиданно подскочила к нему. Совсем близко, почти опасно, её зелёные глаза уставились в золотые глаза змеи.
-А у нас глаза похожи, знаешь?
-Знаю.
Кошка улыбнулась и неожиданно лизнула змею.
-Я люблю тебя.
Кобра удивился этим словам.
-Но мы же совсем разные звери?
-Разве для этого нужен повод, - Хитро сощурилась Кошка.
-Действительно не нужен, - Кобра почесал нос кончиком хвоста, - И что мы будем теперь делать?
Кошка потянулась и пожала плечами.
-Я хочу есть.
Кобра кивнул и уполз. Когда он вернулся с добычей, солнце стояло уже высоко над деревом, росшим у камня. Кошка понюхала принесённого тушканчика и неторопливо стала его есть, не теряя не грана грации и достоинства. Кобра молча смотрел на неё.
Наевшись, кошка снова потянулась и стала себя вылизывать. Кобра свернувшись подле, смотрел на неё.
-А теперь я хочу спать.
-Хорошо.
Кошка залезла на дерево, отбрасывающее тень на пригорок, где из-под большого камня бил ручеёк.
-Сторожи.
-Хорошо.
Кошка спряталась среди ветвей, так что бы её пятнистая шкурка была не видна и уснула. Кобра, напившись воды из ручья принялся глубокомысленно смотреть на солнце.

Наступила осень, стало холодно и с дерева облетели все листья. У кошки отросла пушистая красивая шубка, а змей стал ещё более задумчив.
-Что с тобой?
-Мне холодно, хочу спать.
-А я хочу играть! - Кошка нахмурила мордочку.
Змей в ответ смог лишь зевнуть.
-Ну и ладно. Спи. На дереве есть хорошее дупло, там немного моей прошлогодней шерсти, тебе будет удобно.
Кобра кивнул и медленно заскользил блестящей лентой по коре дерева. Кошка ждала его внизу, задрав мордочку и покачивая хвостом.
-Кошка?
-Да, Кобра.
-Я усну до весны, ты знаешь?
Кошка кивнула, поглядела на пожухлую траву под лапками.
-Спокойной ночи, Кобра.
-Сладких снов... киця.
Кошка подняла глаза, змей улыбался. Вместе с ним улыбнулась кошка и Кобра скрылся в дупле.

Вновь наступило лето. Зазеленела листва на дереве, заиграл ручеёк на пригорке, выбивая струйку из-под камня.
Из этого ручья пил здоровенный, блестящий, как рыцарский клинок, змей.
-Привет.
Кобра поднял голову и увидел стройную, чуть похудевшую кошку.
-Привет.
-Я хочу есть, - Кошка улыбнулась.
Кобра исчез в лесу и вернулся спустя час со здоровенной крысой. Кошка поела и стала вылизывать себя. Кобра смотрел на неё и его золотые глаза странно поблёскивали.
-Люблю, - Кошка лизнула его длинную мордочку. Кобра покачал головой.
-Нет, я люблю тебя.
Кошка широко улыбнулась и снова облизнула кобру.
-Хорошо, мы будем любить вместе.
Звери забрались на поросший мхом серый валун и свернувшись рядом, стали греться на солнце.

25 июня 2008г

Звонок

Она появилась как обычно неожиданно. Позвонила, назначила встречу.
Кобра пожал плечами и согласился. Время было 9 утра. Мда... любит она такие фортели выкидывать. Доспав положенное организму время, стал собираться. Спасибо хоть, что лето, спать можно сколько хочешь, а не бежать на работу.
Натянув джинсы и футболку, зашнуровав кеды и взяв ещё кое какие нужные вещи, Кобра двинулся в сторону назначенной встречи.

-Привет. - Она стояла около памятника какому то поэту и улыбалась. Так мило и спокойно, что ругаться на неё расхотелось.
-Привет.
Она поцеловала его в щёку, сунула наушники от своего плеера.
-Послушай, здоровская песня.
Кобра покорно воткнул гвоздик наушника в хо и послушал.
-Ну.. неплохо, а что это?
-Мельница. Ты вобще рок не уважаешь?
-Нет, не уважаю.
Она хихикнула.
-Глупый, - И воткнула наушник в правое ухо, что бы левым слышать его.
Кобра пожал плечами.
-Куда пойдём?
-Пошли в кафе, есть хочется.
-Пошли. - Её рука скользнула ему в ладонь и они двинулись к кафе.

Девушка поглощала крабовый салат, запивая его соком. Кобра смотрел на неё, пытаясь осмыслить то, что хотел сказать всё то время, что она отстутствовала. Вспоминал их сумбурный роман, окончившийся почему то быстро. Она что то говорила, объясняла тогда, он только кивал головой. Что уж сказать то.
Потом были телефонные звонки, они болтали так, словно ничего не случилось, она почему то была постоянно не в настроении, резкая, мрачная. И вот вдруг позвонила сама, хотя лимит разговора с ней был как бы исчерпан, позавчера созванивались. И вот сидит напротив. Странная она всётаки.
-Раен?
-Ась? - Она вытерла губы салфеткой, сыто щурясь и глотнула сока. Почему то очень увадала грейпфрутовый, чего Кобра понять никак не мог.
-Собственно, а зачем ты позвонила?
Девушка уселась поудобнее на плетёном стуле, вытащила наушники и выключила плеер. Зелёные глаза смотрели весело.
-Знаешь, Кобра, я тут подумала.
-Угу. - Парень послушно кивнул.
-У тебя сигареты есть? Курить хочется.
Кобра достал пачку сигарет, протянул ей. Она раскурила и прищурив глаза ещё больше, стала курить. Невольно он снова засмотрелся на этот процесс. Делала она всё и всегда с какой то страстью, быстро. Ела быстро, пила, курила. Любила только как то... хотя нет, тоже со страстью. Только её страсть вспыхивала и быстро угасала.
-Ну так чего?
-А... я тут подумала...
-Ты много думаешь, - Хмыкнул парень.
-А давай без подколов? - Она состроила вредную рожицу, - Собственно дело вот в чём.
-Угу. - Не в силах терпеть напряжение, кобра тоже закурил.
-Давай попробуем сначала.
-В смысле?... а как же другой?
Раен пожала плечами.
-А что другой?
-Ну вы же вроде вместе...
-Ну были, теперь нет. - Она затушила сигарету в пепельнице, помрачнела и глотнула сока.
-Странно.
Девушка подняла на него зелёные глаза, хмуро глянула.
-Ладно, забудь.
-Рай, погоди.
-Ничё, не страшно, - Она достала из рюкзака кошелёк, вынула полтиник и положила на стол, - Держи, спасибо что согласился встретиться.
-Рай!
Но она встала и ушла. Кобра остался сидеть, ошеломлённый, с неввыпитым кофе и наполовину выкуренной сигаретой.
Посидев немного, глядя сквозь пространство он качнул головой и сбил пепел.
-Во блин... ведьма.

Вечером он нашёл в себе силы набрать её номер, палец чуть подрагивал, набирая знакомый номер. Приложил трубку к уху, выжидая. В барабанную перепонку мерно бились гудки.
-Чёрт... зря я это затеял. - Кобра отнял трубку от уха, хотел грохнуть её на рога, но из трубки донёсся тихий заспанный голос.
-Алло.
-Раен?
-А... Кобра, привет. Ч на ночь глядя то звонишь?
Парень глянул на часы. Девять вечера. Ночь? Мда...
-Слушай, я тут подумал, - Кобра провёл рукой по рыжим волосам.
-Угу, - Голос с того конца был сонный, она зевнула.
-Вобщем я согласен.
-Здорово, - Раен на том конце говорила без особого энтузиазма, явно желая уснуть.
-И всё?
-Почему всё то? Утром я приеду. Код тотже?
Кобра почуствовал себя слегка идиотом, кивнул трубке.
-Ну?
-Ой, прости, задумался. Да, тотже.
-Кайф, - Она хихикнула, - Жди, чао.
В трубке послышался сложноопределимый чмокающий звук и гудки. Отодвинув трубку от уха и взирая на маленькие дырочки в верхнем диске, Кобра снова задумался. А не зря ли он подписался на это снова?

26 июня 2008г

Как же паршиво…
Ваня Щипцов уныло брел домой, волоча за спиной пыльный портфель со следами ботинок. Так бывает, если занемевшие от зубрежки мышцы поднимают бунт и безсмертный портфель становиться футбольным мячом для разгоряченного школьника. Вот только ваня никогда не играл в футбол.
А вот игорь сенинг в футбол играет регулярно, и особенно часто – портфелем местного лоха и ботаника щипцова. Крепкий широкоплечий игорь с самого начал стал главным мучителем ивана, редкий день обходился без унижений – большей частью когда были важные контрольные, в такие дни сенинг становился даже почти вежлив.

Говорят ко всему можно привыкнуть. Но сегодняшнее ванино желание умереть, сдохнуть так чтобы никто и не знал и не помнил, а еще лучше – атомная бомба на город, на страну, на всю эту проклятую планету! Эти чувства доказывали что привыкнуть нельзя к унижению. Сегодня игорь проявил чудеса остроумия, но самое главное – они все смеялись, да что они, к черту их всех, Иван видел как улыбнулась Она...

Подросток с серым лицом и покрасневшими глазами был слишком занят собой, слишком велика была ненависть и отчаяние чтобы заметить светофор. А водитель старенькой газели слишком самоуверен был чтобы двигаться с положенной скоростью…

За секунду до столкновения Иван заметил машину, не успев даже испугаться резко рванулся в сторону, рефлексы словно обострились, мышцы готовы сократиться со скоростью молнии…

-Успел! - Мелькнула мысль. Иван ошарашено смотрел на газель, которую резким торможением занесло далеко вперед.
Придурок тупорылый! - пробормотал он, почему то подумалось что игорь на его месте сейчас бежал бы к водителю чтобы набить рожу. Стало почти так же паршиво как минуту назад.

В это время взревел двигатель газели, колеса зашлифовали и тяжелая машина резко рванулась вперед, в зеркале заднего вида Щипцов мельком увидел лицо водителя – бледное, перекошенное страхом и растерянностью. Там откуда только что отьехала машина лежало чье то тело

-Кого то сбили! На негнущихся ногах пошел вперед. На асфальте несколько книг и – жалкая перекошенная фигурка в луже крови, а за спиной – грязный портфель. На асфальте лежал Ваня Щипцов.
- Что… как…я… Иван смотрел на тело своего двойника, почему он одет так же? Откуда эти книги за 11 класс?

К телу подбежали несколько людей, один из них прошел прямо сквозь Ивана и суетливо наклонился над телом, самого Ивана никто словно не замечал.

Неужели это….Я???
Кавардак в мыслях, паника.
-Так не бывает! Нет, нет, мне кажется, может у меня болевой шок.

И в это же время почувствовал как кончается кислород… Жизнь утекала тонкими струйками крови из тела на асфальте, дух Ивана почувствовал это на себе. Мысли начали замедляться, невидимую грудь словно сдавливал иллюзорный питон. Захотелось спать…

Ваньку сбили!
- голос Игоря как электрошоком ударил по угасающему сознанию. Вот он, садист, сволочь, это он во всем виноват! Дух почувствовал наливающуюся злобу, мало мучений принес Сенинг в его жизнь, он и стал причиной смерти! То что было иваном не сомневалось более ни секунды, все что можно было потерять он уже потерял.

Игорь подбежал к телу когда газель уже скрылась из виду. стоя в небольшой толпе над телом Ивана почувствовал резкую боль, словно в мозг всверливался невидимый бур. И самое странное – мысли.

Подонок! Сволочь! Мразь! В голове бились странные слова. Игорь перестал понимать что происходит, словно кто то берет штурмом сознание, убивая мысли и насаживая новые – и этот голос, как будто знакомый, но настолько наполненный ненавистью что вряд ли узнаешь. Стало трудно дышать, нестерпимо захотелось спать…

Игорь очнулся в палате. Что произошло? Кажется ничего не болит, но почему такой дискомфорт в голове, почему то путаются мысли. Рядом на столике стакан воды.
Пить… рука потянулась и… налилась свинцовой тяжестью, остановилась на полпути к стакану. Что происходит?! Неужели парализовало?! Страх сжал горло.

- не парализовало.
Кто это?! Игорь резко сел на кровати, палата была маленькой и пустой.
- тот кто с тобой за все рассчитается - мерзкий смешок болью раздался в голове, этот голос…
Как там говорилось, - голос в сознании наполнился ненавистью, собственная рука с размаху ударила в лицо, - время раскидывать камни, и время собирать камни. Для тебя настал второй период…

[1]

- Ну? – Осторожно протянул Павел, пытаясь ненавязчиво завязать разговор, минуя скучные и ненужные прелюдия. Его взор был устремлён на человека сидящего напротив. – Что это, карта?
Мужчина, чьё имя для Остапова так и осталось тайной, отвёл слегка испуганный взгляд в сторону и стал рыскать глазами по окрестностям кафешки, в которой они сидели. Павел нахмурил брови, заметив, как нервничал его собеседник. Мужчина постоянно ёрзал на стуле и воровато оглядывался по сторонам. Спустя секунду он, наконец, ответил.
- Вы будете добираться туда три дня. – На одном дыхании произнёс мужчина, неожиданно севшим голосом. Остапов взглянул на него Исподлобья, откинувшись на спинке пластмассового стула. Это было совсем не то, что он хотел услышать. Павел нервно застучал кончиком карандаша по своему блокноту. Он лежал перед ним на столе, открытый на новой странице.
- Куда? – Пожал плечами Остапов, делая вид, что не понимает собеседника, и, сокрушаясь, подумал, что избежать прелюдий всё же не удастся.
- Куда, куда!? – Мужчина оживился, у него на лице Павлу удалось прочитать раздражение. Человек подался вперёд, пригнувшись, и практически упав на стол. – Вы сами знаете, о чём мы говорим!
- Мне нужна карта! – Перехватил инициативу Остапов, так же плавно подавшись вперёд. Теперь они сидели лицом к лицу, и в нос Павлу неожиданно ударил запах перегара, едва различимый, но всё же легко узнаваемый. Он снова нахмурился, вдруг подумав, а не ошибся ли столиком…
Остапов бросил короткий взгляд в центр миниатюрного ресторана, но обнаружил, что кафе было практически пусто. За дальним столиком, в полумраке сидела пара – мужчина и женщина. Они тихо разговаривали о своём, видно оставаясь довольными царящей обстановкой.
За окном уже стояла осень. Начало октября окрасило жёлтым деревья, стоящие на улице, и уже первые листья начали осыпаться на землю. Красная пора разогнала любителей жаркого лета. Теперь до самой зимы в таких ресторанчиках быстрого питания, посетителей можно будет пересчитать по пальцам. А зимой хозяева и вовсе закроют своё заведение, снова дожидаясь весны. А потом опять всё пойдёт по своему замкнутому кругу…
- Что там? – Взволновано спросил мужчина, проследив взгляд Остапова, и так же остановившись на людях, что сидели в глубине строения. – Кто они? Вы их знаете!?
Павел неуверенно перевёл взгляд на собеседника, прищурившись, словно пытаясь просветить его рентгеном.
- Нет. – Коротко ответил он. – А что случилось?
- Вы что, не понимаете?! – Гневно зашипел человек – За эту информацию мне перережут горло в первом же переулке!
- Откуда она у вас? – Не унимался Остапов. Как истинный журналист он был готов принять любые сведения, хоть мало-мальски относящиеся к готовящейся статье, тем более что часть обещанных им денег уже была заплачена.
- Вы будете добираться туда три дня. – Снова повторил мужчина. Его глаза смотрели на стол, но взгляд проходил сквозь его поверхность. – Вы выезжаете на Павловское шоссе, едете на восток тысячу восемьсот семьдесят километров. Будет поворот на Малино, оттуда ещё сто пятьдесят…
- Стой-стой! – Замотал головой Павлов – Какое Малино!? Какие километры!? Мне нужна карта… Мы договаривались о карте!
- Нет никакой карты! – Снова зашипел мужчина. Теперь он смотрел на Остапова, с такой злостью, что журналисту стало не по себе. – Если хотите туда попасть, записывайте, если нет - уходите!
Человек неожиданно громко закашлялся, сжавшись в комок, и побагровев. Павел, растерявшись, вскочил на ноги, и перегнувшись через стол, ударил собеседника кулаком по спине. Ему показалось, что мужчина поперхнулся, но как только Остапов опустил кулак для второго удара, человек моментально вскочил, и перехватил руку журналиста. В этот момент Павел увидел оголившееся из-под задравшегося рукава куртки, запястье мужчины. Его кожа там покрывали красные разводы, очень похожие на ожог. Остапов остановился, открыто разглядывая руку незнакомца. Лишь через секунду, опомнившись, и проследив взгляд журналиста, мужчина быстро отпустил его руку. Он поправил рукав, и сел на своё место.
Тишина, наступившая в кафе, уже ничем не разрывалась. Пара за дальним столиком и бармен за стойкой, молча смотрели в сторону собеседников. Поняв, что они попали в центр внимания, Павел поправил свитер, и быстро уселся на стул. Они оба молчали, Остапов уткнулся в свой блокнот, безотчётно листая его страницы. Мужчина напротив просто смотрел в окно, справа от себя. Он иногда покашливал, явно сдерживая в себе какую-то болезнь. Павел брезгливо подумал, что это может быть даже туберкулёз… Он нервно сглотнул, обратив внимание на внешность незнакомца. Убогое, протёртое пальто сидело на мужчине, лет сорока пяти, как на вешалке. Шерстяной свитер давно скатался, и выглядел не лучше.
Наконец, когда тихий разговор снова наполнил кафе, а бармен куда-то ушёл, Остапов решил заговорить.
- Говорите. Я буду записывать… – Серьёзно сказал он, пододвигая блокнот к себе поближе. Мужчина посмотрел на него недоверчиво, но через мгновения уже рассказывал журналисту о маршруте, по которому ему нужно будет ехать. Когда незнакомец закончил, и Павел окинул беглым взглядом написанный под диктовку текст, слегка присвистнул.
- Они спрятали его так далеко? – Из записи Остапов мог сделать только один вывод – ему предстояла долгая дорога.
- Мне пора! – Единственное что ответил мужчина. Он нервно встал из-за стола, и уже направился к выходу, но, посмотрев на Павла в последний раз, вдруг остановился рядом с ним.
- Вы подумали, что я всегда был таким? – С какой-то обидой в голосе произнёс незнакомец. Остапов поднял на него недоумевающий взгляд. – Это ОН сделал это со мной, и со многими другими. Я пытался прижиться в этом мире, но видимо никогда не смогу…
- Вот остальные деньги… - Тихо произнёс журналист, сунув руку в задний карман брюк, и достав из его недр белый конверт. Мужчина нервно сглотнул. Его глаза сжирали конверт, но дрожащие руки не хотели его брать. Павел видел растерянность и неуверенность во взгляде незнакомца, но он выполнил свою часть уговора, и Остапов теперь должен был выполнить свою.
- Берите! – Сказал он, приблизив конверт к мужчине, и видя его болезненное состояние. – Купите лекарства…
Незнакомец тяжело выдохнул, прикрыв глаза. Он взял конверт, не смотря на него, и лишь когда засунул в карман пальто, снова посмотрел на Павла. Остапов протянул ладонь правой руки, чтобы пожать мужчине руку, но тот лишь отошёл на шаг назад. В его глазах журналист прочитал дикий страх, как будто незнакомец увидел привидение.
- Пусть Бог не даст вам найти это место… - Дрожащим голосом произнёс он, и, развернувшись, быстрым шагом направился к выходу
Мужчина вышел на улицу, хлопнув за собой дверью. Павел остался сидеть за столиком ещё полчаса. Он заказал себе кофе, а потом ещё одно. Прошедшая встреча никак не хотела выходить из его головы. Несколько раз Остапов перечитал текст в блокноте, и столько же раз подумал о том, что всё это полный бред…

[2]

Три дня спустя:

- Извините. – Павел нагнулся к окну железнодорожной кассы, увидев внутри женщину лет тридцати пяти. Она держала перед собой зеркало, подводя ресницы, и всячески игнорируя присутствие Остапова.
- Извините… - Кашлянул журналист, через несколько секунд, так и не дождавшись ответа. Женщина нехотя оторвалась от зеркала, лениво взглянула на Павла.
- Ну чего вам, молодой человек? – Затянула кассирша.
- Мне нужен билет до Окска. – Остапов протянул в окошко кассы сторублёвую купюру, даже не представляя, сколько он будет стоить, и на всякий случай, держа в другой руке ещё одну сотку.
Женщина изменилась в лице. Её глаза округлились, она привстала от удивления.
- Куда-куда?
- Окск. – Недоумевающее ответил Павел
- Вы что сказок наслушались!? – Удивление кассира пропало, на его место пришло раздражение, и даже странная злоба. Женщина повысила голос, нахмурила брови. – Какой Окск!? Вы обратились не туда!
- А куда? – Чувствуя себя полным идиотом произнёс журналист, но в этот момент окно кассы закрылось, и белые жалюзи опустились на стекло. Он стоял несколько секунд, всё ещё сжимая в руке деньги, теперь уже совершенно ненужные, и тупо глядел на закрытое окно кассы.
- Бред какой-то… – Угрюмо пробубнил себе под нос Остапов. Он медленно отошёл от кассы, в глубь зала ожидания, и устало сел на первую скамейку, принесённую как будто с улицы. Павел нахмурил брови, расстегнул сумку, и достал свой блокнот.
“…Железнодорожная станция Астахово.” – Значилась последним в списке мест, которые ему надо было посетить, после него, в самом низу страницы стояло только одно, последнее слово: Окск… Журналист несколько раз обвёл его карандашом, и поставил жирную точку. Это был пункт назначения, искомая величина, как сказал бы математик. Но Остапов не был математиком. Он ещё раз пробежал глазами по списку в блокноте. Всё что миновал Павел, было осторожно зачёркнуто тем же карандашом.
- Неужели это всё!? – Подумал журналист, закрывая блокнот, и вспоминая всё, что пережил. Как и предупреждал информатор в кафе, на всю дорогу у него ушло три дня, и теперь, оказавшись в этом Богом забытом месте, какая-то баба, просто взяла и перечеркнула все его усилия!?
- Ну, уж нет! – Злобно подумал Остапов. Он быстро убрал блокнот, обратно в спортивную сумку. Оставив её на скамейке, Павел встал и уверенно подошёл к кассе.
- Девушка, откройте! – Повысив голос, сказал журналист. Он постучал по стеклу, твёрдо решив, что не уйдёт отсюда пока не добьётся своего. Но прошло несколько секунд, а обстановка так и не изменилась.
- Мне надо с вами поговорить! – Ещё настойчивей застучал по окну Остапов, но в этот момент сквозь жалюзи протиснулась женская рука, она ловко прикрепила к стеклу табличку с надписью: “обед”
Упрямство кассира потрясло Павла. Он тяжело выдохнул, злобно взглянув на окно.
- Я журналист, понимаете, газета Московские Новости, Павел Остапов…
- Эко тебя занесло, Павел Остапов… - Чей-то угрюмый бас, откуда-то с боку заставил журналиста замолчать. Остапов перевёл взгляд влево, увидев детину огромного роста, стоящего в дверях вокзала. На нём была оранжевая форма железнодорожника, едва ли не почерневшая от грязи, а на плече покоилась внушающая уважение кувалда.
Павел нервно сглотнул. Он вдруг понял, что теперь уже точно не добьется никаких ответов. Не сводя подозрительного взгляда с незнакомца, детина подошёл к кассе, и громко постучал по стеклу.
- Маш, он чё? – Грубым басом спросил железнодорожник, не дождавшись пока окошко откроется.
- Выкинь его отсюда! – Едва ли не заверещала женщина с другой стороны, так, что Остапов вздрогнул. Лицо детины стало суровым, оно покраснело, ноздри раздулись.
- Вот чёрт… - Тяжело выдохнул журналист, понимая, что больше выходов у него нет.
Железнодорожник сделал угрожающий шаг в сторону Павла.
- Я сам… - Быстро нашёлся Остапов, не желая получить кувалдой по голове. Он развернулся, и быстрым шагом направился к скамейке, на которой сидел. Журналист схватил сумку и поплёлся в сторону выхода. Он не поворачивался, но чувствовал, как детина идёт за ним следом, не торопясь, переваливаясь с ноги на ногу. Когда Павел и его конвоир оказались у двери, Остапов медленно повернулся, увидев, что железнодорожник стоит в шаге от него, и возвышается как гора.
- Не подскажите, как добраться до Окска? – Вдруг произнёс журналист, протягивая детине сто рублей, которые всё время до этого держал в кулаке. Железнодорожник аккуратно взял свёрнутую трубочкой купюру, и засунул в карман штанов.
- Выйдешь, направо. Пройдёшь пятьдесят метров. Обойдёшь кирпичное здание, с другой стороны будет...
Железнодорожник сделал шаг вперёд, Павел, шаг назад. Он оказался на улице. Дверь вокзала закрылась у него перед носом, и Остапов услышал лязг засова.
- Урод… - Тихо произнёс журналист ухмыльнувшись. Он развернулся, вдохнув свежего воздуха, и достав из кармана плаща чёрные очки, нацепил на нос.
- Он сказал направо и пятьдесят метров? – Весело подумал журналист, ловя кожей лучи неприветливого осеннего солнца. – Ну что ж, посмотрим…

Если бы не неприятный осадок на душе после теплого приёма в зале ожидания, то, придя по указанному железнодорожником адресу, Павел бы точно рассмеялся. Остапов вошёл внутрь обшарпанного одноэтажного здания, выложенного из кроваво-красного кирпича. Наверно когда-то оно служило для хранения железнодорожного инвентаря, но теперь его переоборудовали под, странного вида кафе, совмещающего в себе заодно и функции магазина. На фасаде здания, прямо над входом висела наспех сколоченная табличка. Буквы, выведенные красной краской, гласили: “Окск” Такое название для магазина-кафе, журналисту сразу показалось довольно странным. Это слишком откровенное совпадение, натолкнуло Павла на мысль что, город Окск был где-то неподалёку…
Войдя внутрь заведения, Остапов снял очки. Он прошёл несколько метров, погружённый в полумрак, и остановился у прилавка, за которым стоял коренастый мужичок, лет пятидесяти пяти. Окинув взглядом содержимое полок, журналист грустно вздохнул. Здесь были только продукты первой необходимости. Причём под туалетную бумагу была целиком выделена одна из немногих полок. Павлу тут же вспомнились времена Советского Союза.
- Да-а… - Подумал он с тоской. – Ещё каких-то десять лет, и как город-призрак, начнут искать это Астахово…
- Что-то хотели? – Вежливо спросил продавец, в принципе не очень обрадовавшись потенциальному покупателю. Впрочем, Остапов знал, как сильно он выделялся из общего антуража местных жителей, а надеяться на радушный приём для чужаков, было как минимум наивно. Эх, эти болезни глубоких провинций!..
- Вы не подскажите, как мне добраться в Окск? – Иронично спросил Павел, небрежно облокотившись о прилавок. В этот момент журналист спорил сам с собой, насколько развито чувство юмора у Астаховцев, но, вспоминая детину, что выгнал его из вокзала, мог поспорить - оно было равно нулю!
- Окск? – Переспросил продавец, и Остапов к неописуемой радости увидел недоумение на лице мужчины. – Вы сейчас в “Окске”!
Павел окинул взором стоящие за спиной два стола и пустующие стулья, расставленные в небрежности. Полумрак идеально подходил для этого места, отлично скрывая пыль на редкой мебели.
- Нет... – Рассудительно, и совершенно спокойно начал говорить журналист, пытаясь быть как можно вежливей. – Конечно, всё это очень похоже на пустующий город-призрак, но…
- Вы ищите город!? – Широко улыбнувшись, воскликнул продавец, докопавшись до сути первого вопроса Павла.
- Да. – Тяжело, но как-то облегчённо выдохнул Остапов, почувствовав, как его поиски сдвинулись с мёртвой точки.
- А зачем он вам?.. – Внезапно по серьёзному спросил мужчина. Улыбка в одну секунду сползла с его лица, а в глазах заблестел непонятный холод.
- Я журналист, газеты Московские Новости, Павел Остапов. – Журналист достал своё удостоверение, и показал продавцу. Несколько секунд он тупо разглядывал корочку, скорее всего не разу не видев ничего подобного.
- Я такой газеты не читал… - Единственное, что сумел ответить Павлу мужчина, подняв на него удивленный взгляд.
- Это не важно. – Остапов пытался не сбиться с линии вопросов о городе, направляя движение их разговора в нужное русло. – Как мне добраться до города?
- Вы что будете заказывать? – Продавец посмотрел на журналиста отсутствующим взглядом, так, что Павлу стало не по себе.
- Мне очень нужно в Окск… - Остапов порядком уставший от всего этого, уже жалел, что взялся за это дело, с тоской вспоминая улицы столицы, пусть холодной, но зато своей, родной.
- Вы будете что-нибудь заказывать? – Подобно роботу повторил мужчина, не сводя с журналиста отсутствующего взгляда. Павлу показалось, что в голосе продавца как будто прозвучали железные нотки. Всё это было слишком странным, добираясь до Астахова эти три дня, Остапов не встречал ничего кроме недоверия, и чем дальше от столицы он уезжал, тем сложнее ему становилось договариваться о чём-то с провинциалами, всё время, натыкаясь на одну и туже стену непонимания…
- Ладно. – Наконец сдался журналист, подумав, что отдых ему не помешает. – Кофе есть?
Он бросил на прилавок сторублёвую купюру, которую в зале ожидания держал у кассы прозапас, и направился к одному из столиков. Павел поставил сумку на один из стульев, а сам сел рядом, аккуратно положив руки на стол, и сцепив пальцы в замок. Как ни странно, но поверхность стола, за которым он сидел, не была пыльной, как не были пыльны и стулья. Остапов ещё раз окинул взглядом помещение кафе-магазина, только теперь почувствовав некий, своеобразный уют, создаваемый полумраком. Он явно недооценил это место, оказавшееся не таким плохим, как показалось с начала…
- Вам кофе со сливками? – Неожиданно донеслось до журналиста из подсобки, куда ушёл продавец, приняв заказ.
- Да! – Крикнул в ответ Павел, припоминая как день назад, в какой-то глуши, его на полном серьёзе спросили какой кофе ему давать - горячий или холодный. Получалось, что это Астахово не было такой уж глухоманью, если люди здесь знали что такое сливки!
- “По третьему состав до Вербинки, по третьему состав…”
Женский голос, изуродованный, и усиленный громкоговорителем, зазвучал над станцией как раскат грома. Остапов вздрогнул, почувствовав, как что-то закачалось под потолком, слегка позвякивая. Журналист боязливо поднял взгляд.
- Да вы не бойтесь. – Добродушно произнёс продавец, подойдя вплотную к столику Павла, совсем бесшумно. Он поставил перед ним чашку с коричневатым напитком, а рядом положил сдачи. Бегло взглянув на деньги, Остапов смог определить, что кофе здесь стоило около двадцати рублей, и не дороже чем в местах до этого. – Здесь всегда так шумно. Город живёт за счёт станции, и к шуму все уже привыкли…
Журналист не без радости заметил, что хозяин заведения несколько подобрел с момента их последнего разговора. Он подумал, что неплохо было бы снова спросить про Окск, но потом осёкся, решив сначала втереться к продавцу в доверие.
- Такая судьба у маленьких городков вдалеке от столицы… - Грустно улыбнулся Павел, сделав глоток. Он решил поддержать разговор. Старик тяжело опустился на свободный стул, что стоял напротив Остапова.
- А вы из столицы? – С какой-то надеждой в голосе спросил мужчина, снова подняв глаза на журналиста.
- Да. – Тихо ответил Павел. Кофе, которое он пил, оказалось не самым лучшим на вкус, но и не самым плохим.
- И вы журналист? – Остапов не ожидал этого вопроса так быстро, он думал, что продавец сначала будет мучить его расспросами о столице, о жизни в Москве, однако…
- Да в большой газете. – Журналист кивнул, допив свой кофе, и поставив чашку на стол. Старик тут же забрал её, и встав, пошёл за прилавок, обогнув его, продавец, скрылся в подсобке.
- И вы будете писать о НЁМ? – Как-то странно произнёс мужчина, севшим голосом выйдя обратно, и остановившись в центре маленького зала. Он снова уставился на Павла отсутствующим взглядом, словно смотрел сквозь него.
Остапов медленно кивнул. Его сердце неожиданно замерло, словно он хотел услышать свой приговор.
- Всю правду? – Продавец в прострации подошёл к столику журналиста, и сел на свой стул. Он как удав не сводил с Павла взгляда, который почти завораживал.
- Где он? – С трудом произнёс Остапов, он тяжело дышал, сердце учащённо билось в груди.
- Он далеко. – Зловеще произнёс старик, и словно по команде его голоса, полумрак, царящий вокруг стал медленно сгущаться, тьма, словно ожила на глазах журналиста, он почувствовал, как холод начал забираться под кожу. – Но… даже… сюда… доходит… зло… которое… он… несёт!...
Павел вздрогнул от удара за спиной, он освободился от наваждения, но, чувствуя, как сворачивается в комок желудок. Продавец так же вздрогнул, и резко поднял глаза, устремив взгляд куда-то за спину Остапова.
- По первому… - В дверном проёме стояла та самая женщина, что полчаса назад сидела на кассе в зале ожидания. Павел узнал её, хоть дневной свет резал привыкшие к полумраку, глаза.
- По первому пути… - Женщина еле стояла на ногах, прижав руку к груди, она никак не могла отдышаться, видимо преодолевая весь путь от вокзала до кафе, бегом. – По первому пути, поезд…
Продавец медленно встал из-за стола, его руки были сжаты в кулаки, а лицо странно побелело. Развернувшись в полкорпуса журналист так же поднялся на ноги, и теперь оба мужчины молча смотрели на кассира, словно ожидая самого страшного.
- Он едет, по первому...! – В глазах женщины стоял какой-то ужас, она бросала взгляд то на Остапова, то на старика, никак не в силах взять себя в руки. Наконец её взгляд остановился на Павле, испуганный, загнанный взгляд, о котором журналист нередко читал в ужасах, но никогда не видел в жизни…
- Он едет на первый путь… поезд до Окска… - Выдохнула она, наконец, и, закрыв рукой рот, облокотилась о дверной косяк. Продавец подскочил к кассирше, и подхватил её под руки. Он довёл её до второго стола, и посадил на стул. Остапов безучастно смотрел на всё это, не понимая толком, что произошло. Женщину било, словно электрическим током, её тело содрогалось. Старик побежал к прилавку, а оттуда в подсобку, через секунду он вернулся со стаканом воды. Мужчина аккуратно поднёс его кассиру, и держал пока она пила.
- Что стоите!? – Бросил он раздражённо Павлу через плечо. – Это за вами!
Журналист нервно сглотнул и сделал шаг назад. Весь ужас ситуации, мешал ему рационально думать. Остапов схватил сумку. Он не мог оторвать взгляда от женщины, что никак не приходила в себя, и чувствовал, как у него самого задрожали руки.
- Идите! – Грозно рыкнул старик. Павел кинулся к выходу.
- Стойте! – Снова скомандовал продавец, на сей раз Остапов не почувствовал злобы в его голосе. – Если вы тот за кого себя выдаете, у меня есть кое-что для вас!
Журналист замер в дверном проходе. Мужчина встал с колена и быстрым шагом направился обратно в подсобку.
- Зачем… зачем? – Стонала женщина, упав на стол, и схватившись за голову руками. – Ну, зачем ты туда пошёл?
Старик вернулся через несколько секунд, держа в руках небольшую деревянную коробку, упакованную в пожелтевшую от времени белую ткань.
- Я долго ждал пока кто-нибудь решиться туда поехать! – Он резко вложил коробку Павлу в руки. – Это моему брату. Адрес на крышке. Найдёте. А теперь идите, видите, что вы натворили!
Продавец снова кричал.
- Что это!? – Пролепетал Остапов, пятясь назад – Почему?
- Её сын сгинул там… - Сквозь зубы прорычал старик, его глаза покраснели и налились огнём. – Идите же…

Продолжение следует.....

Очнулся я в темном месте. Голова болела нестерпимо, левый глаз не открывался. Поднеся руку ко лбу, я понял, что он залит кровью. Впрочем, кровь уже запеклась. Значит, без сознания я находился … ну, некоторое время. Гребаная стена, гребаный флагшток и гребаный, мать его, флаг. Это ж надо было так удачно приземлиться.
Кстати, где я, черт возьми?
Я огляделся. Слабый свет заливал место, в котором я оказался. Я поднял глаза. Вверху виднелась труба. Видимо, через неё я и провалился сюда. Ну что ж. Надо выбираться. Я встал. Голова кружилась, но не сильно. Нужно было идти дальше. Мама миа, как я, простой итальянский сантехник, мог встрять в такую передрягу? Мне… да, мне довольно много лет, я счастливый обладатель густых усов и… брата-близнеца.
Кстати, где Марио, черт возьми?
Не важно. Сам может за себя постоять.
Мои глаза постепенно привыкали к темноте, и я понял, что вокруг вовсе и не темно, что мягкий голубой свет исходит от сотен тысяч маленьких грибов, покрывающих густым ковром стены и потолок подземелья. Я стал пробираться вперед. В конце концов, назад ходу не было, да и принцессы там не было тоже. А ведь я, черт побери, должен был её спасти…
Шум. Топот. Судя по звуку, что-то огромное…
В следующую секунду из-за поворота на меня вылетело черепахоподобное создание. Таких я уже встречал там, наверху, и знал, как с ними бороться. Кто бы мог подумать, что нужно всего лишь прыгнуть на панцирь твари? Ну, «всего лишь» это я загнул. Попасть по верткой бестии было трудно, но, к счастью, возможно.
Почувствовав, как адреналин побежал по моим венам, я с воплем ринулся на встречу гигантской черепахе, на ходу срывая огромный яркий гриб и запихивая его в рот. Мгновенный прилив сил, и вот уже подошвы моих сапог ударяют панцирь чудовища. Хлопок. Я стаю на полу, и вокруг снова тишина. Ну что же, вперед за поворот, вперед к принцессе.

***
Труба выплюнула меня в замке. Я чувствовал, что устал. Вонючий грибной мирок уже до смерти мне надоел, ужасно хотелось домой. Хотелось снять сапоги, плюхнуться на диван и съесть огромную тарелку пасты. Я не ел уже много часов ничего, кроме мерзких, но чертовски полезных грибов, а действие последнего из них закончилось давным-давно. Как назло, в самый неподходящий момент, ведь впереди, судя по тревожному бою барабанов, меня ждал он. Главный Враг. И принцесса. При мысли о принцессе я немного приободрился. В конце концов, если всё закончится в мою пользу, всегда есть шанс, что принцесса, как принцессам и положено, окажется красоткой и что ей приглянется простой итальянский парень. Жаль, что принцесса только одна и братишке придется вернуться домой ни с чем. Ну, разве что ему понравились местные грибы. Он ведь просто обожает грибы. Тогда он сможет забрать с собой целую кучу. Надеюсь, с Луиджи всё в порядке. Какого черта он полез за флагом?
Я снял один из множества факелов, висевших на стенах, и пошел на звук барабанов. Вперед за поворот, вперед к принцессе.

***

- Держись, Марио, держись, братишка. Осталось совсем ничего, – я закинул руку Марио себе за шею и помог ему встать.
- Мама миа, осторожней, идиот, - Марио зарычал и навалился на меня всем своим немаленьким весом.
Его правая нога была совсем плоха. Главный Враг прошелся по ней своими огромными когтями, разодрав кожу и мышцы до кости. Плохая рана, заживать будет долго.
Мы медленно продвигались вперед, оставляя за собой кровавый след на полу. Марио громко матерился, но шел. Заветная дверь уже виднелась впереди.
- Давай, Марио, шевели своей задницей, ты же хочешь увидеть красотку?
Марио снова выругался в ответ. И вот она - дверь, прямо перед нами, абсолютно простая, ничем не примечательная дверь. С маленькой деревянной ручкой над маленькой замочной скважиной. Окровавленной рукой Марио сорвал веревку с ключом, болтавшуюся у него на шее, и уверенно вставил ключ в замок. Он повернулся ко мне.
- Ну что ж, Луиджи, мы сделали это. За этой дверью принцесса. И знаешь что, Луиджи? Я устал как собака, так что этой бабенке придется изрядно попотеть, таская мне пасту и пиво, пасту и пиво.
Марио улыбнулся распухшими губами. Как же мой брат устал.
Я улыбнулся в ответ.
- И знаешь что, Марио? Мне кажется, я уже никогда не возьму в рот ни одного гриба, а нашу черепашку придется отдать маме. Иначе мне будет очень сложно бороться с соблазном прыгнуть на неё.
Марио рассмеялся и тут же закашлялся.
- Ладно, хватит болтать. Давай закончим это, - выдохнул он и повернул ключ.
Дверь открылась сама, да так резко, что ударилась об стену, а Марио чуть не рухнул на пол. Я успел подхватить его в последний момент, вызвав новый шквал ругательств.
- Марио! Как ты можешь так выражаться при дам…. Ээээ… А где, собственно, принцесса?
Вместо ожидаемой принцессы на стуле посреди маленькой темной комнаты, в которой мы оказались, сидел, связанный по рукам и ногам, маленький человечек в смешной шляпе, изрядно смахивающей на гриб.
Мы приблизились к человечку и осторожно вытащили кляп из его рта.
- Ты кто? – спросил я, распутывая узлы на веревках, стягивающих запястья человечка.
- Спасибо вам, о храбрые воины, спасибо за то, что убили Главного Врага, - произнес человечек, энергично растирая посиневшие запястья, - спасибо за то, что освободили ничтожного слугу Короля и неудачливого охранника принцессы.
Человечек шмыгнул носом.
- Не за что, - проворчал Марио, - ты давай говори, где принцесса.
Человечек поднял на него глаза:
- Её здесь нет. То есть, она здесь, но в другом мире. Таком же, но другом, потому что… дайте-ка я лучше вам покажу.
Он неуклюже встал и подошел к дальней стене, на которой мы с ужасом разглядели входы в множество труб.
- Вот, - человечек повернулся к нам, радостно улыбаясь, - я верю, что вы храбрые воины и вы обязательно найдете принцессу. А посему, как сказал один великий человек в совсем-совсем другом измерении, «идите, есть и другие миры».