<-ЭЙ!Дракон!Выходи!-Вот уже пять минут рыцарь оглашал всю округу своими воплями.
-Зачем?-наконец соизволили ответить из пещеры.
-Ну...Как же...я...это...биться будем!-наконец справился с изумлением рыцарь.
-А что мне за это будет?-нахально спросил дракон,высунув свою огромную голову из пещеры.у рыцаря аж отвисла челюсть(не от размеров дракона,а от того,что все шло совершенно неправильно)
-а...эм...
-Вот когда принесешь что-нибудь стоящее,тогда и приходи.А то ходят тут всякие...-С этими словами дракон вновь скрылся в пещере.Рыцарь же постоял еще немного,явно думая о том,что же такое принести дракону.Затем на лице воина появилась радостная улыбка и он,сев на коня,направился в сторону города.
Через два дня возле той же пещеры близ Виверновых гор рыцарь вновь звал дракона.
--Ну чего тебе еще?-Недовольно донеслось из пещеры.
-Я принес!-гордо ответил рыцарь.
-Что принес?
-Как что?Вот!-сказал воин и отошел чуть в сторону.За его спиной обнаружилась небольшая телега,набитая шкурами,больше частью поеденными молью.
-И зачем мне это?-спросил дракон,брезгливо подцепляя одну из шкур своим когтем.
-Дык...Ты же сам просил что-нибудь стоящее-сияя улыбкой пояснил рыцарь
-Нет ну вы люди,что совсем ума лишились?!Я тут третий день голодаю,а он мне какие-то шкуры притащил.Не катит-сказал дракон и вновь ушел в свое логово.Рыцарь с по-детски обиженным выражением лица вновь отправился в город.
-Да ты издеваешься что ли?!-взревел дракон,когда рыцарь привел к пещере трех овец.
-А что не так-то?Я самых откормленных выбирал.
-Что не так?!ДА НЕ ЕМ Я МЯСО!!!!Или ты думаешь я если бы я был хищником,то ты бы до сих пор живой ходил?!Нет!Ты бы уже переваренный был!-после чего дракон обдал незадачливого рыцаря паром и уже в который раз ушел в пещеру.
-Мясо он не ест...Шкуры ему не нужны...Да видел бы меня отец голову б оторвал за то,что у дракона на побегушках-бурчал себе под нос рыцарь,неумело размахивая косой в поле(коса вообще-то была не его просто какой-то крестьянин вроде как забыл про неё и уснул).-Ну я ему столько сена привезу...Иш травоядный выискался...Да чего я вообще с ним вожусь...
-Все дракон пришла твоя погибель!-кричал рыцарь в темный зев пещеры.
-Чего кричишь?Принес?-устало спросил дракон.
-Да принес,принес-уже тихим и вовсе не таким уверенным голосом ответил рыцарь.
-Где?
Рыцарь отошел и дракон наконец заметил вдалеке три телеги набитые сеном
-Подожди тут,сейчас попробую и вернусь.-Сказал дракон и,не дожидаясь ответа,расправил крылья и улетел по направлению к телегам.
-Лучше бы ты конечно цветочков нарвал...телегу-сказал дракон,когда наконец вернулся-Ну да ладно.жди тут.-и ящер снова скрылся в пещере.
Вскоре на глазах изумленного рыцаря из драконьего логова показалась точная копия драконьей же головы,только вот сделана она была из камня
да и меньше оригинала в два раза.Следом вышел и сам дракон.
-Держи-сказал дракон и протянул каменную голову рыцарю.
-Зачем это?-спросил человек и опасливо отодвинулся,из-за чего съехал на круп своего коня.
-Вот дурак....Тебе голова моя нужна?Вот и бери пока я добрый.
-А-а-а-а...ну я тогда того?Поеду?
-Да едь уже,едь-отмахнулся дракон.-Рыцарь же кое-как привязав голову к седлу осторожно,что бы не отколоть ни кусочка направился в город.
-Надо бы еще одну сделать-задумчиво изрек дракон-а то мало ли кто еще придет...>

<
Солнце сверкает на верхушках деревьев. День в самом разгаре, лесной зверь и птица снуют вокруг, подчиняясь зову природы. Трава источает живительный аромат, а легкий ветерок уносит его на зеленые просторы, где властвует матерь Земля. Прекрасная земля. Замки грозных Владык. Города, в которых кипит жизнь и пограничные крепости с воинами, чьи обветренные лица грозно взирают с неприступных стен. И конечно же то, без чего нельзя представить справедливость, честь и долг - рыцари без страха и упрека, в сверкающих доспехах и горящим взором. Надежная опора короля, защитники слабых и угнетенных, и спасители прекрасных дам. Они участники многих кровавых битв, пышных турниров и пиров - везде, где вино и кровь льется рекой. На пыльных дорогах можно встретить и странствующих рыцарей. Эти мужественные воины благородно отказались от почетного места при дворе своего сеньора, поклявшись странствовать по землям, дабы совершать добрые деяния и в поисках великих подвигов. В конце пути, подчиняясь высшему наитью, они все сходятся в одном месте. Здесь странствующие рыцари рассказывают о том, сколько добрых дел они совершили, повинуясь своему благородному обету. И конечно же рассказывают о своих подвигах и приключениях. Затем, немного отдохнув, они прощаются, надеясь через год снова встретиться в каком-нибудь месте, дабы поведать о своих деяниях. Зная о том, что многие из них не встретятся снова, они все равно веселы и вино в их кубках переливается через край, ибо слава об их подвигах будет вечно жить в сердцах людей.
- Надеюсь, ты закончил? Ты так громко говорил, что «лесной зверь» в страхе попрятался по норам, а моя голова просто раскалывается. Большей неправды я не слышал, даже от сэра Синуосиса, а он был мастер бредней.
- Все-таки я забыл, что-то упомянуть. Ах да! Я, наверное, забыл рассказать о верных оруженосцах, которые поддерживают своего благодетеля, во всем его слушаются и готовы отдать жизнь за него. Которые, не страшась любой опасности, готовы подать новое копье в самый опасный момент и не называют мудрые рассказы своего господина бредом.
По дороге, не слишком пыльной и не слишком ровной, неспешно продвигались два всадника. Один из них был на статном, крупном жеребце, готовом выдержать вес закованного в латы воина. Его хозяин был в отполированных латах, которые искрились на солнце, но без шлема – каштановые, вьющиеся волосы торчали из под амортизирующей шапки, надеваемой под кольчужный капюшон. Не составит труда догадаться, что перед нами рыцарь, человек благородного происхождения и статуса. Звали его, сэр Оуэн из Дубового замка. Его родовой замок звался Дубовым, потому что, на заре своей династии прапрадед сэра Оуэна, оградил свое родовое гнездо деревянными стенами из дуба, что так славно рос в тех местах. Впоследствии - это сильно помогло ему, когда враг находился «у ворот». Прапрадед сэра Оуэна отстоял свои земли и совершил много славных подвигов в войне баронов. За что был награжден титулом, землями и местом при дворе новоиспеченного короля – барона, чью сторону, как раз и поддержал прапрадед сэра Оуэна. Справа от рыцаря, как и полагается, ехал его верный оруженосец. Его конь был не столь статен и красив, но был вполне пристойным для битв и переноски рыцарского имущества. Оруженосец был наречен славным именем Робин, и был он так же из Дубового замка, так как являлся названным братом сэру Оуэну. Робин был сыном герцога, чьи земли довелось разорять отцу сэра Оуэна – Лионелю Дубовой Двери. Говорили, что когда сэр Лионель стоял в дверном проеме, а частенько и при разговоре с дамой, он напоминал широченную и неприступную дубовую дверь. Правда, мало кто осмеливался сказать об этому самому сэру Лионелю. Герцог, чьим отпрыском был Робин, оставался последним из тех вельмож, кто осмелился бунтовать против своего Короля. Король, в свою очередь, в назидание остальным и в силу природной кровожадности, повелел изничтожить род мятежника, а его земли раздать верным вассалам. В одной из стычек, сэр Лионель сразил мятежного герцога и тот перед смертью призвал сэра Лионеля всеми Святыми и рыцарскими добродетелями спасти его сына и взрастить, как своего. Герцог заявил, что именно человек победивший его в бою достоин этого. Сэр Лионель оказался на редкость сентиментальным и поклялся выполнить эту просьбу. Ради ее выполнения при штурме замка герцога, он первым ворвался на стены и прорвался в донжон. Ворвавшись туда, он убил няню, служанок и жену герцога и всех остальных кто там был, кроме маленького Робина, чтобы тайна его происхождения была сокрыта от остальных. Когда замок был захвачен, практически всех его защитников и обитателей предали смерти. Вернувшись домой, отец сэра Оуэна сказал всем, что мальчик – сын его боевого товарища и его долг воспитать этого ребенка, как своего.
Что еще можно сказать? Сэр Оуэн был неплохим юношей. Он был в меру честолюбив, слегка горделив и как думал сам сэр Оуэн - в меру храбр. Может он был и слегка самоуверенно эгоистичным. Можно сказать, он не упускал возможности заявить Робину, кто здесь рыцарь, а кто оруженосец. Хотя, стоит отметить, что касательно этих заявлений – они так и оставались теорией, не реализованной на практике. Еще сэр Оуэн был немного наивен и даже слишком добр для человека такого высокого происхождения. Робин был юношей немного иного склада. Нет, конечно, они были с Оуэном из одного теста, теста, замешанного из феодальной лестницы и касты профессиональных воинов – рыцарей. Но Робин воспитывался немного иначе. Оуэн был наследником своего отца, а Робин всегда оставался подкидышем, привезенным с войны, как трофей. Это не было столь явным, отец любил их обоих, но Робину всегда уделялось поменьше внимания и многое доставалось ему не так легко, как Оуэну. Робин научился лучше заботиться о себе сам, вырос более инициативным и смышленым.
- Прости своего невежественного оруженосца, - отвечал Робин. – Он просто думал прояснить некоторые детали. Например, не «променял место при дворе сеньора на полные приключений дороги», а выперли на, полные вони и отбросов, просторы Королевства.
- Заткнулся бы и поблагодарил, что ты со мной, а не горбатишь свою шею на какого-нибудь…м-мм…сэра «Идиотиуса», - сэр Оуэн сделал надменное выражение лица, которое он старался тренировать каждую свободную минуту. Иногда, трудно было разобрать, когда он тренируется, а когда на самом деле бывает надменным. Сэр Оуэн делал все это так не к месту, что порой казалось, что он страдает тиком или раздвоением личности.
- Ну спасибо… Горбатится на тебя намного приятней, - Робин вздохнул. Порой, его брат был удивительно твердолобым.
- Чего ты киснешь? Прекрасная погода. Птички поют, солнце светит и, самое главное для тебя – никаких опасных приключений, - сэр Оуэн издевательски ухмыльнулся.
- Что я слышу? У тебя литературный талант. Иоанн Сладоустный со своими поэмами «о рыцаре с тупым копьем и деве леса» не стоит даже уздечки твоего коня. Правда, у него есть одно существенное достоинство.
- Ты о его золотистых кудрях? – сэр Оуэн задумался. Он любил это делать и делал он это с чувством и обстоятельно. – По-моему, они делают его женоподобным.
- Замечание не лишено смысла, но если позволит мой господин…
- Позволяю, - сэр Оуэн помахал рукой.
- …э-ээ…спасибо. Так вот. Достоинство всеми нами нелюбимого Иоанна Златоустного в том, что он не разъезжал в полном комплекте доспехов посреди пустынной дороге ведущей в клочок вшивого леса.
- Между прочим, на мне нет шлема, - надменно отвечал сэр Оуэн. – Пусть все видят, что перед ними настоящий рыцарь в полном понимании этого…понятия.
- Ну, тогда понятно. Понятно, что у тебя и литературного таланта нет, - Робин покачал головой, а его конь прижал уши и зафыркал. – Я думаю, местные бобры оценили насколько настоящий рыцарь перед ними.
- Ты слишком много болтаешь даже для оруженосца, - сэр Оуэн поморщился. – Так много говорил, что у меня в горле пересохло. Подай-ка мне флягу с вином.
- Ты выпил его еще вчера, - невозмутимо ответил оруженосец.
- Черт возьми! – сэр Оуэн был так раздосадован, что заскрежетали его латные рукавицы. – Нам нужно срочно пополнить запасы провианта.
- Попробуй снять нагрудник, горжет и наплечники, - посоветовал Робин своему рыцарю. – Может твой конь пойдет быстр…
- Тихо! - сэр Оуэн бесцеремонно прервал оруженосца. Он натянул поводья и вытянул вверх руку в стальной перчатке, отражение от которой на мгновение ослепило Робина.
- И что это означает? – спросил ослепленный оруженосец, потирая глаза.
- Впереди кто-то идет, - задумчиво ответил сэр Оуэн.
Робин подъехал ближе и начал всматриваться вдаль. Действительно, по дороге, которая вилась прямо вглубь небольшого лесного участка, двигалась небольшая фигура.
- А черт! Это старушка! - воскликнул сэр Оуэн так, как будто нашел тайное обиталище волшебных эльфов.
- Старушка? – сомнительно произнес Робин. – Что она здесь делает?
- Э-ээ… – сэр Оуэн прищурился и приложил ладонь параллельно глазам, создав козырек от солнца. – Кажется, она тащит мешок. Да, точно.
- Чтоб меня! – раздосадовано буркнул Робин. – У пожилой дамы нет занятия получше?
- Заткнись, бессердечная скотина! – грозно рыкнул на своего брата, сэр Оуэн. – С таким подходом тебе никогда не стать рыцарем. Наверное, пожилая женщина потеряла своего сына или даже двух…
- …трех, - язвительно вставил Робин.
- Как ты можешь шутить над этим? Ее сыновья отдали жизни за своего Короля. Теперь ей некому помочь, таскать тяжеленные мешки с…
- С чем? – Робин ждал интересной теории о содержимом мешка, но сэр Оуэн его разочаровал, а ведь в истории с погибшими сыновьями у рыцаря был настоящий полет воображения.
- Я откуда знаю? – развел руками сэр Оуэн.
- Какая жалость, - оруженосец картинно опустил голову.
- Зато знаю, что старой женщине нужна помощь и мой долг рыцаря – эту помощь оказать, - сэр Оуэн издал что-то вроде клича и припустил своего черного, как смоль, жеребца вперед по дороге.
Робин поправил свою и рыцарскую поклажу, умело приспособленную на крупе и по бокам своего коня, а затем тронул его вслед за сэром Оуэном. Казалось, старушка их и не замечала, продолжая ковылять вперед. Она была в каком-то, «непонятно – черного» цвета, балахоне, а на спине у нее был, приличных размеров, мешок. Старушка была похожа на грушу, покачивающая с бока на бок под тяжестью мешка. Сэр Оуэн осадил коня возле старой женищины и стал двигаться параллельно ей с одинаковой скоростью.
- Возрадуйся старая женщина! – нависая над старухой, надменно изрек сэр Оуэн своим натренированным тоном для простолюдинов. – Небеса послали тебе в помощь настоящего рыцаря!
Старушка даже не заметила, старательно произнесенной речи сэра Оуэна. Рыцарь немного задумался. Все шло не совсем так, как он себе представлял.
- Бабушка! – рявкнул он ей в ухо. Реакции опять не последовало. Сэр Оуэн вопросительно глянул на оруженосца.
- Она, наверное, стесняется, - хихикая, отвечал своему брату, Робин. Он всегда считал общение с чернью неблагодарным занятием. Но если дело до этого доходило, всегда можно было повеселиться.
Минуту ничего не происходило. Старушка, как ни в чем не бывало, шагала вперед, а с боков ее сопровождали два всадника. Наконец, сэру Оуэну пришла в голову мысль. Он подумал, что если освободить старуху от тяжелой ноши, то ей станет легче и она обратит на них внимание, проникнется чувством благодарности и поймет, что в нынешние годы можно встретить на дороге рыцаря, который окажет помощь и защиту слабому. Не мешкая, сэр Оуэн потянул мешок вверх. На ощупь, мешок оказался очень даже увесистым, а старушка – очень упрямой. Она продолжала игнорировать происходящее вокруг и крепко держала свою ношу. Робин откровенно потешался над представленной его взору картиной.
Сэр Оуэн слегка вышел из себя от поведения старушки и того факта, что он просто не может отнять чертов мешок у дряхлой старухи. Он собрался с силами и дернул мешок, как следует. О чудо! Мешок отлепился от старухи и показался в руке сэра Оуэна. Но не надолго. Латные рукавицы подвели своего хозяина, ибо были они сделаны для других нужд. Мешок выскользнул из «стальной» хватки рыцаря и отлетел на обочину дороги, в зеленеющую траву. Все трое мгновенно замерли посреди дороги. Робин уже перестал смеяться. Это уже начинало походить на ограбление или, как минимум, издевательство над старой женщиной.
Старушка так и обмерла. Сэр Оуэн также остолбенел. Робин решил быстренько вернуть мешок старушке и убираться отсюда подальше. Он ловко соскочил с коня и подбежал к краю дороги, где лежал мешок. У самой цели, оруженосец замедлил шаг и присел, чтобы лучше рассмотреть – от удара, часть содержимого мешка вывалилась в траву. Сэр Оуэн в этот момент свесился с седла, чтобы рассмотреть старушку, как-то слишком подозрительно не подающую признаков жизни. Внезапно, округу огласил ужасающий вопль. Сэр Оуэн не меняя позы смотрел на то, как его брат дико орет и бранится.
- Дьявол! Твою мать! – как дикий орал Робин. Голова его кружилась, а к горлу подступала омерзительная тошнота. Он не мог стоять или идти. Оруженосец отползал от ужасающего зрелища.
- Какого черта? – закричал сэр Оуэн. Все это ему ужасно не нравилось. – Что случилось?
- Дети…там….детские… - Робин кашлял и тряс головой. Слова застревали в глотке, как комок запекшейся крови.
Пока сэр Оуэн соображал, что же могли означать эти слова, старушка вновь приобрела живость и необычайную прыткость в движении. Она развернулась и, необычайно вытянувшись, ударила рыцаря своей клюкой. Смяв наплечник, импровизированное оружие «пожилой леди» разлетелось в щепки, лишь слегка успев задеть голову сэра Оуэна. Однако удар был такой силы, что в глазах рыцаря засверкали разом сотни молний и фейерверков. Старушка же, не теряя времени, заковыляла по дороге, в сторону леса. Хоть все и происходило очень быстро, Робин уже успел кое-как прийти в себя. Он посмотрел на сэра Оуэна – тот приник к конской гриве и качал головой, а затем глянул в сторону удаляющейся старухи. Оруженосец кинулся к притороченному у своего седла охотничьему арбалету. С трудом натянув тетиву непослушными пальцами, он вложил болт и прицелился. Целился Робин в область сердца…
Сэр Лионель часто брал своих сыновей на охоту. Охотился он так же часто. В отличие от своего брата, который с гиканьем галопировал, размахивая мечом - Робин брался за арбалет. Нельзя сказать, чтобы он был великолепным стрелком, но через некоторое время, Робин весьма преуспел в искусстве арбалетной стрельбы. И не было случая, чтобы через одну или две охоты, Робин не приносил в замок добычу - статного оленя или клыкастого кабана.
Вспомнив все свои навыки, оруженосец спустил тетиву арбалета. Болт в мгновение ока преодолел расстояние между Робином и его целью. Старушка с пробитым затылком неестественно взмахнула сухими руками и, пролетев метр, встретилась с весьма жесткой землей. Правда, этого она уже не почувствовала.
Робин стоял, как вкопанный, держа арбалет. На его челе выступил холодный пот, а тело била легкая дрожь. Придя в себя, он кинулся к брату. Сэр Оуэн уже почти ровно сидел в седле, держась одной рукой за голову, а второй пытаясь вытащить меч.
- Чертова ведьма! – выдавил из себя рыцарь. Две тонкие струйки крови – из рассеченной брови и виска – стекали под горжет. – Где она?
- Успокойся, - облокотившись на свое седло, отвечал Робин. – Она лежит с болтом в башке…чуть дальше по дороге.
Некоторое время слова не лезли в голову обоим. Немного придя в себя и переведя дух, сэр Оуэн посмотрел на своего брата.
- Почему ты орал, как варвар, впавший в безумие.
Робин даже вспоминать не хотел, но каждый миллиметр увиденного застрял в его голове.
- В мешке…были детские головы, - оруженосец сглотнул. – И руки…и еще что-то…не запомнил.
- Ты не перепутал, может там…
- Ничего я не перепутал! – рявкнул Робин. Его колотило. – Я открыл мешок и на меня уставилась своим мертвым рыбьим взглядом голова какого-то мальчишки.
Робин облокотился на бок коня сэра Оуэна, обхватив голову руками. Его мутило. Жеребец невозмутимо стоял на дороге - лишь раздувал ноздри и стриг ушами. Сэр Оуэн с хрустом шевелил наплечник. Солнце палило уже не так нещадно, теряя свое единоличное правление, чем ловко пользовалась тень. Сэр Оуэн немного подождал и слез с коня.
- Ладно, - он неловко похлопывал Робина по плечу. – Все вроде бы позади.
- Хотелось бы, - оруженосец улыбнулся. Откашлявшись, он указал рукой на место, где лежала страшная находка.
Сэр Оуэн медленно, с какой-то подозрительностью, подходил к месту. Подошел.
- Ничего здесь нет, - глухо крикнул рыцарь. – Только какое-то дерьмо.
Робин с какой-то обреченностью поплелся к обочине.
- Тут…она лежала тут, - оруженосец точно не страдал расстройством зрения, видениями, а от колдовских галлюцинаций у него был амулет. По крайней мере, Робин считал, что он поможет при случае. – Или я принял эту…даже не могу понять чью кучу, за мешок с «детским провиантом»?
- Она не обязательно их ела, - сэр Оуэн развел руками.
- Да плевать. Хоть на бубне играл ногами младенца, - огрызнулся Робин. – Я, наверное…в порыве…сбросил мешок в овраг.
Робин уже было собрался искать злополучный предмет «частичной» переноски детей, как вдруг рука в латной рукавице крепко сжала его плечо.
- Мне кажется, - сэр Оуэн наклонился ближе к Робину и заговорил шепотом. – Если мы сейчас обернемся, то старой ведьмы уже не будет на дороге.
Оруженосец испуганно дернул плечом и обернулся. Старушка все так же лежала на дороге, с болтом в затылке. Можно было решить, что она только этим всю жизнь и занималась. Робин для себя отметил, что эта ведьма, наверное, не была такой уж хорошей ведьмой. Но ни в следующее мгновение, ни через минуту сэр Оуэн и Робин не стали искать мешок с останками. Их внимание поглотила дорога, а точнее пыль и нарастающий гул на ней. Сначала на горизонте возник всадник, а затем еще один. Они о чем-то пошептались и один из них поскакал обратно. Через мгновение из леса начала выходить целая процессия. Здесь были и повозки, и фургоны груженные всяким домашним скарбом. Женищины и малые дети ехали на повозках, а мужчины и юноши шли рядом. Иногда среди их монотонной толпы проскальзывали конные.
- Похоже, тут целое поселение, - шепнул Робин сэру Оуэну.
- Что они делают? – глубокомысленно произнес рыцарь вслух.
- Трудно сказать, но кажется они куда-то идут, - оруженосец пожал плечами.
Они вернулись к своим скакунам. Робин мучительно понимал, что что-то очень важное ускользнуло от него. Когда он понял «что» - было уже поздно. Процессия внезапно остановилась и воцарилось молчание. Они заметили, что на их пути лежит старуха, которую недавно продырявили из арбалета. Затем они заметили двух людей, которые тоже были на их пути, чуть дальше, что не умоляло того факта, что у одного из них в руках был арбалет.
- У меня нехорошее предчувствие, - глухо сказал сэр Оуэн. – Особенно когда столько народа вокруг.
- Они как раз ищут странствующего рыцаря, - еще глуше добавил Робин.
- Ты думаешь?
- Точно. Только им не нужна его помощь.
- А вот ему бы, очень пригодилась, - скептически заметил рыцарь.
Сэр Оуэн взял своего жеребца под узду и зашагал вперед, а Робин за ним следом. Арбалет он решил все таки не убирать. За десяток шагов от мертвой ведьмы, они остановились. Теперь, злонравная старушка была «полосой» между морем простолюдинов и лужей из рыцаря и оруженосца. Сэр Оуэн вышел вперед.
- Вижу радость на ваших лицах, ибо узрели ваши глаза лик настоящего рыцаря, - сэр Оуэн применил один из своих напыщенных «тонов для разговора с чернью». Робин был готов поклясться, что люди стоящие напротив них совсем не испытывают радостных чувств. Если же эта была радость - оруженосец даже боялся представить, какой будет злость или ненависть.
- Меня ждет странствие, однако, если что-то беспокоит вас или чинит вам разорение и беспокойство, то мой долг…и моя обязанность, - сэр Оуэн попытался продолжить, но его прервали.
- Ублюдок! – раздалось из толпы.
Рыцарь побагровел. Его ладони, в стальных рукавицах, которые до этого пребывали на эфесе меча – с хрустом сжались.
- Самое время разъяснить недоразумение с ведьмой, - зашептал Робин. Ситуация принимала самый неприятный оборот. Это очень не нравилось оруженосцу, если не сказать - приводило в легкое состояние паники.
Сэр Оуэн находился в состоянии перманентного зацикливания. Он понимал, что расклад не в их пользу и шансы на победу в данном противостоянии до смешного малы. Но было одно «но». В данный момент времени - если можно было бы взять сэра Оуэна щипцами и опустить в бочонок с водой, то пара хватило бы на обогрев целого замка.
Из толпы вылетел всадник. Конь под ним долго не мог успокоиться, пока его хозяин не спрыгнул на землю, рядом с трупом. Он был обыкновенной крестьянской наружности, плотный и приземистый. Лицо был нагловатым и невыразительным. Невнятная шапка, которую носили простолюдины и куртка из дубленной кожи завершали его облик. Да, и не стоит забывать о притороченной к поясу дубине. В умелых руках ею можно было выбить мозги из множества голов.
Владелец дубины немного посмотрел на старушку с болтом в затылке, а потом на рыцаря.
- Бедная женщина, - хрипло констатировал он. Это жалость к погибшей, тем не менее, не помешала ему смачно сплюнуть рядом с трупом. Затем он обратился к толпе. – Им, кажется, не хватает всех своих привилегий. Мало развлечений. Мало охоты на зверя, которую они могут проводить когда угодно и где угодно. Они решили развлечь себя охотой на людей.
У Робина пересохло в горле, а сердце колотилось. Его так и подрывало прокричать о том, как все происходило на самом деле. Но оруженосец сдержал себя. Он чувствовал, что правда будет выясняться не словами. Поэтому, собрав свое мужество в кулак, Робин стал спокойно готовить арбалет к стрельбе.
Задиристый крестьянин, тем временем, подошел ближе к сэру Оуэну.
- Больше мы не будем терпеть ваших причуд, - он нагло смотрел рыцарю прямо в глаза. – Что молчишь? Какое молодое личико – мы сейчас его подкрасим, а ты ведь будешь смирным рыцарем? Глядишь, живой останешься со своим прихвостнем.
Поразительно, какой мощный заряд духа придает большое количество людей за твоей спиной. Задира упивался своими словами. Его совсем не смущал вид облаченного в доспехи рыцаря и его оруженосца - разве кто-то будет сопротивляться такой силе? Под усилившийся аккомпанемент толпы: «ублюдок!», «сука!» и прочее – задира приблизился к сэру Оуэну. Он нарочито медленно отцепил дубину и даже не «заводя» противника размахнулся и ударил. Удар был не сокрушительный, задира действительно не хотел вшибать молодому рыцарю мозги – лишь изрядно избить и унизить. Вероятно, все те крестьянские разборки, в которых участвовал этот агрессивный малый, были не того уровня, какого был сэр Оуэн, не будучи даже сколько-нибудь опытным воином. Рыцарь в момент замаха противника вытащил меч из ножен, а в момент, когда дубина должна была встретится с его головой - ушел слегка вбок сделав оборот вправо и так, с разворота, ударил – широко и резко. Толпа охнула и замокла. Дубинка глухо стукнулась о землю, вместе с оставшимися на ней кистями простолюдина. Крестьянин выпучил свои глаза на обрубки из которых фонтанировала кровь. Он открыл рот и начал стонать. Затем несчастный упал на колени. На мгновение он замолчал, а потом грохнулся на землю и начал извиваться, пуская слюни. В наступивший тишине, визги раненого впивались в мозг, как раскаленная игла.
Сбросив оцепенение, толпа загудела. Как улей. Только пчелы не испытывают такое глубокое чувство ненависти и жестокости. Плотный мужчина, возможно Голова поселенцев, что-то прокричал с телеги. Слова прозвучали сухо и властно - рыцарю не стоило труда догадаться, что они означили. Сэр Оуэн понял, что валяющееся в луже крови, уже не воющее, а лишь спазматически дергающееся тело не вызвало того эффекта, которого он ожидал. Кровь уже отхлынула от головы, а ярость покинула его разум, оставив рыцаря один на один с проблемами. Сэр Оуэн сглотнул, более чем громко, и стал пятиться к лошади. Робин резко обернулся.
Крики доносились сзади. Группа людей вылезала из оврага прямо на дорогу. Оруженосец навел на них арбалет, но стрелять не стал. Люди бежали, махая руками и что-то крича. Они спотыкались, некоторые падали, затем снова поднимались и снова кричали. Так они добежали до рыцаря и оруженосца. Робин испуганно отскочил назад, целясь из арбалета, а сэр Оуэн попытался грозно выставить перед собой меч. Толпа, увидев, что их цели благородного происхождения отвлеклись, ринулась вперед, но тут же замерла не успев сделать и пары шагов. Все обернулись на голос. Властный и…женский.
Толпа суетливо расступалась, пока взору рыцаря и оруженосца не предстала женщина. Она была немного пухлой, в простой, но отлично сидящей на ней одежде. Женщина была уже не молода и весна ее жизни давно миновала, но немногочисленные морщины не старили, а придавали ее внешности мудрость и внушительность. Толпа притихла и ловила каждое ее движение. Женщина остановилась возле уже застывшего задиры, не обратив на него внимания.
- Что такое? – спросила она. Ее взгляд был направлен сквозь сэра Оуэна и Робина и остановился на группе людей. Присмиренные строгим взором, до этого похожие на умалишенных, они уже не кричали и не махали руками. Лишь ловили ртом воздух, как выброшенные на берег карпы.
- Там…там… - не находя слов, крестьянин в сбитой набекрень шапочке, призвал на помощь всю свою жестикуляцию. Робин отметил про себя, что все это было бы весьма забавно. В другой ситуации.
Наконец, указывающего на овраг мужчину, отпихнул его соратник. По виду он был суров, а живой взгляд и более-менее добротная одежда, выдавали в нем вольного йомена. За его спиной был приторочен охотничий лук, а на поясе висел кинжал.
- Проходя овраг, мы наткнулись на мешок. В нем было полно детских голов и других частей, - бесстрастно пояснил он, как будто детские останки были для всех простой данностью. – От всего этого просто смердит колдовством, как из того мешка.
- Да это ведьма! – закричал Робин, теряя самообладание. Только глубоко вздохнув несколько раз, он продолжил тоном, более подобающим дворянину. – Мы хотели объяснить, что эта старуха - чертова колдунья. Мы встретили ее на тракте.
- Джонатан…он узнал…сказал,- встрял обладатель шапочки, запинаясь и пуча глаза. – Говорит, что это его мальчишка, он пропал неделю назад. Заимел…ц-ц.. целых семь штук, а уследить не может. Я..е..ему говорил…
- Идите за мной, - внезапно произнесла женщина и добавила, - Господа рыцари.
Она направилась обратно вглубь толпы. Люди расступались перед ней, как огонь перед водой. Сэр Оуэн и Робин поспешили последовать за ней по этому живому тоннелю. Теперь их как будто не замечали. Люди смыкались за спиной Робина, шедшего последним и нервно озирающегося. Оруженосец слышал, как люди окружили йомена и крестьянина в шапочке, и стали засыпать вопросами. Поднялся гул. Йомен был суров, а обладатель шапочки запинался. Робин готов был поклясться, что он также пучил глаза.
Они прошли сквозь толпу и вышли на небольшую поляну внутри леса. Там же находилась большая, крытая красным сукном, телега, по видимому, заменяющая замок. Женщина остановилась возле нее, положив руку на деревянный борт.
- Я благодарю вас рыцари за то, что вы избавили округу от этого мерзкого творения, - сказала она, даже не обернувшись.
Рыцарь и оруженосец долгое время не знали, что ответить. Наконец сэр Оуэн подался вперед. Им вряд ли что-то угрожало в ближайшее время и спесь снова бурлила в нем, как газ в кружке хорошего эля.
- Твои…людишки уже пытались нас поблагодарить. Надеюсь, твоя благодарность не будет такой же благородной, как твоя кровь, - грубо ответил рыцарь, а Робин скептически опустил взгляд.
Женщина повернулась к ним. Сейчас ее лицо было уже не таким властным - скорее усталым.
- Я баронесса Де Монфро, - теперь было ясно откуда такая осанка и почему она здесь главная, подумал Робин. – Эти люди, мои поданные, которых я веду на север, в глубь королевства.
Сэр Оуэн смутился и оцепенел, а Робин тут же встрял
- Столько людей! Что подвигло тебя покинуть свои земли? Вы же оставили все! Свои дома, хозяйство, все свои владения – дарованной милостью короля! – изумился оруженосец.
- Там больше нет королевской милости и королевской власти, - медленно ответила баронесса. – Там царит хаос и разорение. Все мерзкие создания вроде той ведьмы выползают на свет, не страшась карающей длани.
- А как же…Королевские рыцари? – недоуменно спросил сэр Оуэн. – Они же…
- Они убивают моих подданных, - отрезала баронесса. – Разве вы не знаете? С тех пор, как король отправил их на поиски Священного блюда, они как разума лишились. Они убивают друг друга снедаемые лишь жаждой гордыни, в порыве первым найти реликвию. Они разоряют деревни, вместо того, чтобы защищать людей. Иногда охотятся, как на диких зверей.
- Это…это невозможно!
- Вас только что чуть не отправили на тот свет за то, что вы убили мерзавку убивающую их детей! – баронесса повысила голос, выходя из себя. – И вы говорите это невозможно? Может скажите это нашему Королю, который считает, что его власть и сам он угасает из-за того, что у него нет какой-то долбанной тарелки. Люди так любят свалить все проблемы на то, что у них нет какой-нибудь священной вилки, вместо того чтобы эти проблемы решить. Вот это возможно. Именно поэтому я иду вглубь Королевства. Думаю, Король не сможет не заметить такое количество своих подданных. Если только пелена на его глаза не толще крепостных стен.
В который раз, с начала этого разговора рыцарь оруженосец не знали, что ответить. То, что они услышали, было сродни бреши в их представлении мироздания.
- Как ваши имена? – добродушно спросила баронесса, видя смятения на молодых лицах.
- Я сэр Оуэн из Дубового замка, а это мой оруженосец и брат – Робин, - рыцарь отвечал несколько рассеяно. Услышанное, никак ни шло с его головы. – Мы странствуем в поисках подвигов и людей, нуждающихся в нашей защите.
- Вы действительно настоящий странствующий рыцарь, - обратилась баронесса к сэру Оуэну. – А вы непременно им станете, - улыбнулась она Робину.
Оба тут же покраснели.
- Спасибо вам. Ее узнали. Эта ведьма жила неподалеку от одного из моих поселений, пока мы не покинули те места. Люди ходили в ее хижину, в глубине леса. За советом, снадобьем или лечением. В последнее время удача отвернулась от нас. Земля родила плохо, а болезни наводнили древни.
Теперь вы стали для ведьмы той карающей дланью. Спасибо вам и не держите зла на моих людей. Много горя пришлось на их долю.
- Благодарю тебя госпожа. Твои слова лучше любых объяснений, а мудрость сравни твоей красоте. Понятно, почему люди идут за тобой, - сэр Оуэн почтительно поклонился.
- И спасибо, что послала людей, чтобы они проверили округу. Если бы не это - нас бы разорвали на куски, - Робин позволил себе улыбнуться. – Но как ты смогла догадаться, что мы возможно не «просто убийцы», и что в овраге может быть то, что прояснит случившееся? Это почти не возможно!
Баронесса медленно прошла мимо них.
- Вот это действительно невозможно, - она повернула свое лицо к рыцарю и оруженосцу. Усталость стерлась с него – это было лицо человека, за которым шли люди. – Я отправила людей для того, чтобы они скрытно прошли оврагом и напали на вас с тыла.






>

- Равняйсь! Сми-рно!!! Здравия желаю, бойцы!
- Здравия желаем, ваше высокоблагородие! – рявкнула в ответ без малого тысяча глоток, заполнявшие солидную часть ангаров «Маршала Жукова».
Восьмой штурмовой полк армии Российской Империи, «Красные Драконы». Элитные войска Императора, гарант Силы и оплот Веры сотен имперских миров. Все как один – закованные в тяжелую темно-красную сервоброню. У каждого – подмышкой боевой шлем. Каждый – делом доказал верность своему Знамени и своему Государю.
А вот оно, знамя. Висит тряпкой на флагштоке, и узор то не разглядеть… Впрочем – каждый из тысячи бойцов знал его наизусть. Красно-золотое, крест-накрест разделенное полотнище, по секторам – золотые двуглавые орлы и воинственно изогнувшиеся красные драконы, в центре полотнища – корона и два меча скрещенных.
И держит знамя точно такой же, закованный в броню, боец.
Полковник Валентин Аркадьевич Рокотовский – огромный по габаритам ветеран штурмовых войск. И он тоже закован в броню, особую – нагрудник с золотым двуглавым орлом, двойной гребень на шлеме… Но меч, не парадный – самый обычный лучевой палаш с георгиевской лентой, красноречиво говорил о том, что полковник явно не любитель сидеть в тылу.
- Бойцы! Через пять минут у нас высадка! Я не буду говорить с вами про верность Императору, защиту отчизны и что за нами – Земля. Все это вы знаете отлично и без меня. Я не буду говорить о трусости и чести, как никак – каждый из вас делом доказал свою отвагу и способность смотреть Костлявой в глаза. Единственное, что я скажу – это что я желаю видеть знамя Империи на Морийском плато не иначе как через шесть стандартных часов. Справитесь?
- Так точно, ваше высокоблагородие! – вновь рявкнула тысяча глоток.
Справятся! Какие могут быть сомнения!? Имперских штурмовиков боялись даже альтарианские гладиаторы и киборг-танки Мастера! Боялись не зря.
- Ну тогда – с Богом, бойцы! За Веру, Царя и Отечество!
- За Императора!
- По десантным кораблям – разойтись!
Нерушимый строй тотчас же распался на пятерки и темно-красной волной потек к огромным монстрам, орбитально-десантным челнокам типа «Завоеватель», а там – по подвешенным в специальных стволах десантным капсулам, на полвзвода каждая… И каждый боец помнил наизусть – в какую именно капсулу ему садится.
- Задраить люки! Всем «провожающим» покинуть ангар! Десантникам – закрепится в капсулах и загерметизироватся!
Сирена пронзительно резанула по ушам, люки капсул медленно захлопнулись. Шлемы запищали, подтверждая герметичность.
- Разгерметизация! Открыть ангары!
Пронзительно зашипел воздух, вырываясь из все шире открывающегося шлюза…
- Зажигание… Пуск!
«Завоеватель» резко дернулся вперед, покидая такой гостеприимный ангар. За пределами авианосца уже кипел бой, через видеоиллюминаторы мы видели, как бились наши «Фениксы» и ургханские «иглы»-«Скорпионы»…
Со мной в капсуле, как обычно, сидели наши фельдфебель и священник. Первый узнавался по характерной треугольной лычке на наруче и двойному гребню на шлеме, второй – по большому золоченному кресту в грудной пластине и необычному мечу. Вместо стандартного офицерского палаша он носил нечто без нормальной гарды и с рукоятью, отдаленно напоминающей чашу Грааля.
Фельдфебелем у нас был вечно хмурый Сергей Михайлович Мельник, серьезный до странностей человек, который юмора никогда не понимал. Священником – отец Алексей, член монашеского братства Георгия Победоносца и истовый боец православной церкви. Иногда даже слишком истовый. Однажды даже дал в зубы бывшему подполковнику (довольно неприятному человеку) за то, что тот позволил себе напиться в увольнении в один из церковных праздников… В общем, так подполковник в больнице и лежит до сих пор.
Как всегда – минуты перед высадкой текли несколько нервно. Хоть и не первый бой, и (надеюсь) не последний… Но нервно. Спокоен сейчас разве что фельдфебель – но он спокоен всегда и везде, будто и не человек вовсе. Отец Алексей сейчас, скорее всего, шепотом молится… Я, кажется, могу сейчас даже разобрать его слова в треске помех.
Два других ефрейтора, Василий Соколов (позывной – «Теркин») и Илья Валерьев («Муромец»), как и я (Евгений Данченко, позывной – «Тигр») – просто смотрели на иллюминатор.
По правде сказать – зрелище очень нервирующее. Видеть пролетающие совсем рядом (по космическим меркам) истребители ургхан, понимать, что защитного поля на завоевателе нет в принципе, что на превращение «Завоевателя» в летающий гроб достаточно одной–двух ракет… И понимать, что ты сделать ничего не в силах. Вот ургханская «игла» пошла на атаку прямо на нас…
К счастью, вовремя среагировал стрелок на турели. Словив несколько лучей, истребитель чем-то взорвался, превратившись в красивое облако осколков.
Транспорт тряхнуло, он вошел в стратосферу… Совсем ненадолго, на несколько секунд…
- Ну, поехали? – усмехнулся Муромец...
А затем стартовый пороховой заряд выстрелил капсулой в сторону поверхности.
Надо сказать, при всех преимуществах капсульного десантирования (неуязвимость для зениток, и иже с ними) у него есть один большой недостаток. Головокружительный полет и удар о поверхность!
Практически сразу вышла из строя камера иллюминатора и мы потеряли визуальный контакт с окружением, работал только датчик температуры и гирокомпас – они услужливо сообщали, что снаружи три тысячи градусов Цельсия и что поверхность стремительно приближается… Очень стремительно… Лучше не смотреть на цифры.
Контакт! Капсулу встряхнуло так, что я чуть не откусил язык, на несколько секунд все заполнилось грохотом, настолько громким, что не было слышно даже самого себя! Тяжко пришлось бы без гравикомпенсатора…
Потом стало тихо…
- Пошли, пошли, пошли! – закричал фельдфебель, отстегивая себя от амортизирующего кресла и хватая из специальной ниши тяжелый автомат Симонова.
- Начнем, благословясь! - кивнул отец Алексей, дернув затвором.
У священника автомат был особый, я бы даже сказал – эксклюзивный. Дельтатеховский «Стигмат», стреляющий трехдюймовыми гвоздями! Причем, спорю на годовое жалование и все отцовские сбережения – гвозди освящены!
- Тигр, тебе особое приглашение!?
- Никак нет, господин фельдфебель! Теркин, помоги, пожалуйста…
Вдвоем с ним мы вытащили из ниши моего красавца… Тяжелый пятиствольный пулемет, тоже дельтатеховский. Незаменимая вещь против ургхан, известных любителей давить массой!
С помощью Теркина я закинул за спину и закрепил ранец с патронами. Да, жрет эта красота патроны как целая рота пехотинцев... Но зато и стреляет примерно так же.
- Муромец, взламывай! – кивнул фельдфебель, когда я, наконец, закрепил все ремни и для пробы крутанул стволы.
Огромный, действительно похожий на легендарного богатыря (и даже родившийся на Новом Муроме), ефрейтор отбросил на плечо гранатомет и с силой ударил ногой по дверце… Та, натужно скрипнув, вылетела наружу. Силен, зараза!
Снаружи послышалось возмущенной ургханское шипение и визг. Кажется, Илья кого-то придавил.
- Теркин, гранаты!
Василию напоминаний и не требовалось – две гранаты тут же вылетели за борт… Грохнули они одновременно.
- Тигр, пошел!
Ну вот, как всегда – первым наружу я…
Стволы я начал раскручивать еще на пути к двери, дошел, выглянул…
- Вашу мать… - только и сумел я выговорить – Тут их…
На меня тут же обратили внимание – пришлось прятаться за надежные стенки капсулы… Снаружи послышалось шипение лазера по жаропрочному корпусу.
- Командир, их там до… Много, в общем.
- Тёркин, еще гранаты. Потом Тигр расчистит.
Вновь ухнуло, в капсулу залетели комья земли.
- Тигр!
Да помню я, помню. Даже стволы раскрутил уже...
Высунувшись из капсулы по пояс, я открыл огонь по скопившемуся вокруг дыму и пыли! Ответом мне были (предположительно) матерные вопли и (предположительно) проклятья инопланетян. Вот вам, нелюди! Получайте!
Попадая в землю, пули еще больше наполняли дымовую завесу, попадая в инопланетянина – гарантированно отправляли его к его ургханским богам. Все потому, что поодиночке пули из пятистволки не попадают.
Стволы не успели остановится, когда я уже выпрыгнул из капсулы и активировал систему поиска движения…
Проклятые ургханы, хладнокровные… В тепловизоре не видны будут!
- Долго еще сидеть будем? – спросил я по каналу отделения.
- Все на выход! – ответил фельдфебель на мой вопрос.
Секунду спустя рядом со мной приземлился Муромец.
- Хорошая у тебя игрушка, Тигр… Щедрая!
- Разговорчики! – сварливо рявкнул Мельник, выпрыгивая из капсулы – Нам надо объединится со второй половиной взвода, направление – северо-северо-запад. Пошли!
Ну, пошли естественно!
Планета Паскаль – место довольно гиблое. Почти вся планетарная «суша» – огромное болото, населенное недоразвитыми гуманоидными лягушками, огня не ведающими. Что могло забыть тут наше командование?
Наверное, что то все таки забыло – иначе мы бы тут не шагали и жабры бы не отращивали. Может – ресурсы какие ценные…
Мысли прервало жужжание лазерных лучей в плотной атмосфере, тело среагировало само – присело и подняло пятиствольник. Рядом загрохотали выстрелы товарищей по отряду…
- Тигр, сектор огня на мониторе! Муромец, там же!
Вот это дело! Теперь можно и нам пострелять…
Компьютер доспеха спроецировал сектор огня на карту и на «плоскость», обозначив – куда можно стрелять. Нелогично? Было бы, если бы мы были одни на всю планету. Но тут вокруг – около тысячи штурмовиков, и если пулю из винтовки он еще переживет, то очередь из пятиствольного «Мстителя» или гранату из «Кобры» - вряд ли. Конечно, могу я и сам решить для себя сектор обстрела, без помощи командира… Но вот только потом – трибунал!
- Огонь!
Я уперся пятками в землю и вдавил кнопку огня. Секунду стволы раскручивались…
А вот и враг! Детектор движения тут же выделил мне в тумане потенциальные цели. Тем лучше!
Отдача ощутимо толкнула меня назад, вдавливая сапоги в достаточно условную «твердь» планеты, вперед понесся рой стальных бронебойных ос… И вновь – они настигли цель, перерубив первого из тех, кто решил выйти из тумана.
Тут свое веское слово сказал гранатомет Муромца. По странной традиции – оно было из трех букв-выстрелов, не иначе как дань уважения тому забору…
Часть ургхан тут же переквалифицировались из обычных ящеров в летучих.
- Муромец, Тигр – прекратить огонь из основного! – тут же прекратил веселье фельдфебель – Там второе отделение на подходе!
Я отложил в сторону пулемет и извлек из кобур парные «Красные Драконы». Тяжелые пистолеты цвета «красный хром» синхронно чихнули, оборвав две инопланетные жизни, а их отдача успокаивающе толкнула меня в плечо. Все таки – есть что то хорошее в любви к крупнокалиберным «дыроделам»! Что бы там не говорили психоаналитики…
Еще пара пуль – черт, на этот раз одним закосил! Но второй свою цель все таки нашел.
- Прекратить огонь!
Из тумана, будто в старинных земных легендах, вышла вторая половина взвода – Хемуль, Беорн, Арагорн, Царевич и Мангуст. Последний был знаменит тем, что не переносил на дух выражение «Гадом буду!» - одному Богу известно, почему.
Вместе с ними шли и другие бойцы нашей роты, включая боевого экстрасенса Профессора и белобрысого мага-ведуна с позывным Ведьмак.
Еще через минуту подошел капитан…
- Так, бойцы – капитан Василевский картинно щелкнул затвором – Плато – вон там. Примерно в километре. Сейчас мы всех там пощекочем – и пойдем выгонять оттуда ургханских ящерок, вернее – что от них останется. Итак, всем приготовится! Линкор «Князь Владимир», на связь! Говорит капитан Василевский! Прошу артиллерийского удара по квадрату В5!
Не знаю, что ответили с линкора… Но спустя минуту вечный туман Паскаля прорезала ярко-оранжевая молния, потом еще одна… И еще…
В районе плато загрохотало так, что пришлось убавлять звук в шлеме!
- Ранен? – тихо поинтересовался я по рации у Профессора.
- В5? – шепотом спросил он, секунду помолчал – Не-а… Убит!


- Стыковка завершена – известил «капитана» Танака Кенсина бортовой компьютер его брига – Добро пожаловать на орбитальный город «Астродом-5»! Установка связи с центральным компьютером дока… Контакт установлен. Приказы?
- А нельзя подождать, пока я оденусь? – спросил в пустоту капитан (и, по совместительству, единственный член экипажа) Танака, накидывая на плечи черную кожаную куртку – Роботы, чтоб их! Ладно, сам то каков…
Кенсин подошел к зеркалу и придирчиво оглядел себя…
Первое, что бросалось в глаза – принадлежность к нечеловеческой расе. Капитан Танака был шарратом, уроженцем планеты Надежда, что в секторе Арго. Конечно, шарратов в Российской Империи много, некоторая часть русских миров сплошь шарратами заселена… Но на центральных мирах шаррат были все еще редкостью, особенно – тигроподобные таарре.
Второй «ориентировочной точкой» внешности капитана была киборгизация. В данный момент была видна только мерно сияющая красная линза оптронического протеза вместо правого глаза, но в целом – содержания металла и кремния в организме вполне хватало на красную отметку SHAR’RAT-C25 в паспорте. Личность с условно-ограниченными правами!
На самом деле – все не так страшно. Всего-то – необходимость ставится на учет в местных отделениях полицейской службы, да обязательный ежегодный технико-психологический осмотр!
Помимо глаза у Кенсина была протезирована левая рука и несколько внутренних органов.
Что случилось с настоящими рукой и глазом тигриного капитана – не знал никто из его немногочисленных знакомых. На все расспросы он отвечал односложно – «Катастрофа», что порождало немаленький массив слухов, от банального «сбит машиной» до практически невероятного «участвовал в штурмовых операциях имперской гвардии»!
Истины же не знал никто.
- Айрин-тян… Загрузи мне, пожалуйста, доску объявлений.
- Хорошо, Кенсин-кун – с монитора капитану подмигнула девушка-шаррат с мехом расцветки «русская голубая».
- Я пока схожу, посмотрю что к чему…
Орбитальный город Кенсину понравился – уютный мирок с вечным видом на звездное небо, настоящая провинциальная глушь космической эры, где все друг друга знают и каждый приезжий – событие.
Если по существу, то на планете Лада существовало только два крупных города – собственно, Лада – и Астродом-5. Первый – на поверхности планеты, второй – на ее орбите, оба города связаны между собой системой космических лифтов. Планета – уютный шахтерско-аграрный мирок, в лучших традициях «русских старательских истернов», где у каждого старателя в кармане мощный бластер и где границы владений определяются правом первого выстрела. Классика, в общем.
Наверное, и бары здесь как в кино – с кучей негодяев и бандитов…
Усмехнувшись собственной немудреной шутке, шаррат толкнул дверь местного полицейского управления…
- Чего надо? – «вежливо» поинтересовался плотный полицейский, сидящий на проходном.
- Капитан брига «Грозовой Дракон», Танака Кенсин, прибыл для регистрации согласно пятому параграфу закона «О киборгах».
- Паспорт к считывателю… - зевнув, вздохнул все еще безымянный полицейский.
Шаррат извлек из кармана книжицу в кожаной обложке и приложил к отмеченной красным пластине…
- Так… - полицай склонился над монитором – Танака Кенсин, уроженец Надежды… Шаррат-таарре, киборг с К, равным двадцати пяти… Где ж тебя так угораздило? Или самому мясо надоело?
- В катастрофу попал.
- Бывает… Надолго вы к нам?
- Как получится. Фрахт ищу.
- М… Слушай, у тебя посудина большая?
- Стандартный Ан-410, который «Меркурий-3».
- Да… Маловато, однако! Просто у нас тут весь город в ожидании, транспорт никак не приходит – а склады не резиновые, да и с промышленными товарами перебой. Губернатор матом кроет нашу глушь и нашу фрахт-компанию, готов уже частникам доверится. Если знаешь кого с грузовозом – шепни ему, что есть тут хороший рейс туда–обратно.
- Обязательно.
- Ладно, ближе к телу… Пробью я тебе регистрацию на неделю, а там – как получится. С негрузовым фрахтом у нас довольно глухо. Ну, удачи в поисках!
Тигр с благодарностью кивнул – и вышел из участка…
В ту же секунду зазвонил коммуникатор.
- Кенсин-кууун? – спросила трубка голосом Айрин.
- Да, я – усмехнулся капитан – Что случилось?
- Я загрузила доску объявлений, там все глухо – фрахт есть только грузовой на Фелицию…
- Это я уже в курсе. А что дальше?
- А еще тебе пришло письмо от нашего друга с ником Светский_Лев.
Это уже было чуточку серьезнее. Письмом от Льва пренебрегать было категорически нельзя, даже если бы альтернативой было перевезти с планеты на спутник императорские регалии за баснословный тариф.
Светский Лев – индивид серьезный, серьезней некуда…
- Ладно… Как приду – почитаю. Еще что-нибудь?
- Вроде ничего… Удачной охоты, Кенсин-кун!
Не дождавшись ответа, Айрин отключилась.
Собственно, после письма Льва у Кенсина дел на планете, скорее всего, не оставалось. Разве что – обычные во всех отношениях покупки…
За что, собственно, Кенсин (и другие фрахтеры-одиночки) и любил провинциальные миры – так это за свежесть продуктов. Можно быть уверенным, что купленная тобой рыба не пролежала полгода в заморозке а была выловлена относительно недавно, в пределах своей свежести.
Затарившись продуктами по самые свои черные уши, заодно приобретя пару новых деталей для корабля и – обязательно! – заказав полный бак топлива, рыжий капитан наконец поднялся на борт своего дома.
- Айрин, ты где? – усмехнувшись, крикнул тигр.
- Здесь я! – ответила ему консоль.
- К взлету готовы?
- Естественно. Ждем только тебя.
- Как там Марина?
- Вышла в Сеть, общается с каким-то парнем с Новосаратова…
Говоря на ходу, тигр дошел до своей каюты и сел в кресло, вызвал давешнее письмо от Льва – и углубился в чтение.
По мере того, как взгляд его скользил вниз по строкам, выражение его бело-рыжей морды сменилось сначала на мрачное, потом на заинтересованное, потом – и вовсе на безумно-заинтригованное!
- Айрин-тян, просчитай курс до Тао.
- Э… Кенсин-кун… Но это же территория Косминтерна! Или у нас опять «Родина ждет»?
- Ухху… Координатор «Светский Лев» просил нас сделать на Тао одно дельце, которое несомненно пойдет на пользу Империи. Все как обычно – никто кроме нас этого не сделает… и прочий патриотизм. Ах да, подготовь для местного полицейского управления уведомление об окончании пребывания «жуткого киборга» Shar’Rat-C25 на заселенном человеческом мире.


- Во славу Господа нашего! – проревел капитан, в звенящей тишине его крик был подобен раскату грома.
Кроваво-красное аварийное освещение играло на серебристой броне, отражалось от чеканных золотых украшений. Сероватая сталь обнаженных мечей заранее окрасилась красным, будто предчувствуя кровь, которой вскоре ему суждено было обагрится…
И доблестные крестоносцы, будто сошедшие с древних полотен, пошли вперед.
А навстречу им вышли люди, еще более необычные и непривычные на борту звездного лайнера, чем рыцари-крестоносцы.
Облаченные в багровые мантии, украшенные отвратительными узорами и богохульными письменами вышли местные хозяева-сектанты!
- Да славится Князь Тьмы! – прокричал старший из них. Его бластер выплюнул рубиновый луч в сторону рыцарей, тут же крик Настоятеля повторили десятки его последователей. Лазерные лучи беззвучно вспарывали воздух…
Но крестоносцы с прежней невозмутимостью продолжали наступать. Оружие сектантов оставляло лишь легкие вмятины и потемнения на освященных доспехах и ростовых штурмовых щитах.
- Огонь, братья! – скомандовал старший из паладинов, его выделял среди товарищей алый плюмаж на шлеме.
Тут же загрохотали пистолеты-пулеметы. На пол яхты пролилась первая кровь…
- Нам не сдержать их, Мастер! – крикнул, умирая, кто-то из сектантов – Спасайтесь!
Вместо этого старший, раскинув руки, запел на ломанной латыни… И по всему коридору неожиданно проступили багровые перевернутые пентаграммы!
- Я ждал вас, рыцари жалкого бога! – закричал Мастер, извлекая из складок мантии длинный, зазубренный нож – И я приготовил вам сюрприз! Падите же перед властью и силой Князя Тьмы!
Ритуальный нож по рукоять вошел в грудь ближайшего к Мастеру сектанта. На мгновение повисла тишина, нарушаемая лишь отголосками эха… А потом из задних рядов крестоносцев донесся крик боли и ужаса!
Нечто незримое набросилось на одного из святых братьев и оторвало ему руку, рука тут же растворилась в воздухе.
По рядам крестоносцев пролетел древний, как мир, выкрик:
- Засада!!!
Прошла еще пара мгновений – и вот уже двое крестоносцев полностью исчезли, на прощание забрызгав кровью все вокруг…
На миг хладнокровие и отвага рыцарей пошатнулись – самообладания сохранил только старший из них.
- Задний ряд – поднять щиты, автоматы в сторону, мечи к бою! Включить эфирные детекторы! Передние ряды – на штурм! Покарайте этих нечестивцев! Во славу Господа!
Наверное, в голосе старого госпитальера была крошечная толика той, особой силы, что способна повернуть в бой даже бегущие прочь войска. Что-то со звоном ударилось в освященный щит одного из бойцов…
- Это пожиратели, лорд-командир!
- Истребите их! Им нет места в этом мире!
- Слушаюсь!
И трое бойцов, стоящих в заднем ряду синхронно, как один, провели выпад! Бесплотные пожиратели, порождение какой-то дьявольской веры, были неуязвимы для обычных стали и свинца, случалось, что они поглощали целые штурмовые роты…
Но это были не штурмовики. И их освященные и особым образом скованные клинки могли разить не только плоть любых материальных созданий, но и раздирать на части неощутимую материю тонкого мира!
И вот – один из крестоносцев ликующе закричал, когда его меч пронзил нематериальное тело вечно голодного призрака. Следом за своим братом, и остальные пожиратели развеялись в тихую энергию эфира…
А между тем – пошедшие на сектантов крестоносцы так же перешли к рукопашной. Уже знакомые с коварством Мастера, рыцари не дали ему второго шанса поколебать свою веру. Едва козлобородый старец вновь открыл рот для очередной сатанинской литании или богохульной проповеди – единым залпом чихнули серебристые пистолеты паладинов… и глава сатанистов перестал существовать.
Для учеников и адептов это было последней каплей. Они дрогнули. Кто-то пытался продолжить заклинания, кто то молил крестоносцев сохранить им жизнь…
Но воинам Господа было все равно. Озверевшие от потери сразу двоих товарищей, они вершили свое суровое правосудие.
Еще полчаса – и все было кончено. Корабль опустел, повсюду валялись тела сектантов, а лорд-командир третьей роты второго полка Православного Ордена Рыцарей-Госпитальеров занимался изучением доставшихся ему улик, и в первую очередь – корабельного журнала.
Как оказалось, лайнер «Откровение» была построена на верфях одной из корпораций Конфедерации Янус по заказу католической церкви. Католики хотели использовать его для миссионерской деятельности на отдаленных рубежах, однако при транспортировке его к месту окончательной сборки и первого старта (планета Ватикан, скопление Иерусалим, сектор Авалон) транспортный корабль «Ностромо», перевозивший «папский звездолет» подвергся атаке пиратов.
А впоследствии члены секты «Откровение Сатаны», не особо размышляя, превратили межзвездный храм в его полную противоположность. Точно неизвестно – то ли из богохульства, то ли просто не нашлось ничего другого. Брат-следователь Григорий обнаружил и алтарь, и многочисленные предметы сектантского быта. В первую очередь – книги, ножи – и будущие жертвы Князю Тьмы!
Один из трюмов корабля специально был укреплен и переработан, чтобы стать огромной камерой для перевозки жертв – там были найдены десятки человек, ожидавших смерти. Их тут же отвели на борт корабля госпитальеров, легкого авианосца «Святой Георгий».
Осталось последнее дело. Тела сектантов были тщательно измерены и отправлены по гиперсвязи в Интерпол, а затем – корабль был загерметизирован и направлен к местному солнцу.
Выстроившись на обзорной палубе, госпитальеры провожали взглядом «Откровение»…
- Во имя Господа нашего – нараспев читал капитан, склоняясь перед алтарем – И во имя всех живущих – мы отправляем этот проклятый корабль и его команду в очищающее горнило звезд. Да послужит судьба этих дьяволопоклонников примером для всех и предостережением. Поднявшие руку на святое – да пусть сгорят во всеочищающем пламени!
Трапезный зал «Святого Георгия» отличался необычным сочетанием величавой торжественности и спартанской аскетичности.
Простые столы из натурального дерева, простой прибор – керамика и сталь. Простая еда – тарелка борща, кусок варенного мяса да кусок хлеба…
Эта кажущаяся (для непосвященного) простота соседствовала с небывалым величием убранства – белые тяжелые шторы вдоль стен, золотой двуглавый орел с госпитальерским щитом в когтях – и несколько намертво привинченных к полу статуй, отражающих великих героев светлого ордена.
Брат Михаил медленно поглощал обед, тайком посматривая на несостоявшихся жертв...
Худые и бледные, они все еще с трудом могли поверить, что все кончилось хорошо. На рыцарей смотрели настороженно, женщины и дети периодически впадали в истерику, рядом с ними постоянно дежурили лекари и психологи.
Уж больно часто… - думал крестоносец, смотря, как какая-то женщина бьется в истерике – Даже капитан удивлен. Два года назад сатанинские корабли-храмы попадались нам редко, даже очень редко. Чего уж там – раз-два за весь год! А теперь… «Откровение» – второй храм за месяц! Причем не просто храм – натуральный летающий собор! В жертву приносятся не десятки и сотни – а тысячи и сотни тысяч людей по всей галактике. Братья из пятого полка говорили, что недавно им пришлось оборонять от сатанистов орбитальный город – те захватили в свое распоряжение целый крейсер. Это ж сколько надо этих отродий на захват крейсера…
- Брат Михаил! – голос капитана вырвал паладина из его размышлений… Уронив ложку на стол, молодой рыцарь вскочил по стойке «смирно».
- Да, лорд-капитан!
- Вольно… Садись.
Дождавшись, пока юноша сядет – старый крестоносец сел напротив него.
- Слушай… У меня к тебе неофициальная просьба от лорда-капитана. Ты не мог бы через отца выпросить у Конклава прогнозы на ближайшие годы? Все, какие есть.
- Попробую, лорд-командир. Но, если не секрет – зачем?
- Грядет что-то очень и очень крупное. За последний месяц слишком уж участились случаи боев с последователями Диавола. Наши стратеги говорят, что это – предвестие еще больших проблем. Вплоть до… Даже не хочу думать, чего. В общем – мы все надеемся на тебя. Постараешься?
- Да, лорд-командир!

Молодой парень лет двадцати вновь поднес находку к линзам шлема и принялся придирчиво ее изучать. Увы, это ничего не дало – находка все еще была полна загадок. Небольшой каменный (вроде как) диск, по окружности – непонятные письмена, во всяком случае – непонятные для него.
Почти-выпускника британского магического университета, Джереми Льюиса Прауэра! Потомка знатных лордов и магов Британского Королевства, чьи предки не пропустили ни одного важного (для Федерации Нью-Терра в целом и Британии в частности) исторического события с самого получения семьей дворянства! И – обладатель почетного третьего места университетского дуэльного клуба.
Почему-то – при таком «знатном» списке личных и семейных заслуг непонятность инопланетного реликта выглядела особенно оскорбительно.
- Что это, Джереми?
Парень обернулся на голос…
Рядом стоял его наставник, магистр Райт.
Надо признаться – оба выглядели несколько необычно. С одной стороны – одеты они были в соответствии с реалиями мира – довольно неприятного мира. Камелот-5 представлял из себя типичную ядерно-выжженую пустыню, где дышать, в принципе, можно… Теоретически.
Но почему-то никто не рисковал. Военные эксперты Федерации только нервно присвистывали, не в силах представить мощность ядерного удара. Даже по прошествии тысяч лет – счетчик Гейгера здесь чирикал так, будто подозревал людей, рискнувших спустится на поверхность, в идиотизме, дебилизме и синдроме Дауна разом.
Поэтому вне баз все здесь носили изолирующие скафандры…
Но вот кому из магов пришла в голову традиция надевать накидки поверх скафандров – не знал никто. Ни в Британии, ни в Федерации, ни за ее пределами. Особенно бесновались по этому поводу различные хозяйственные части, ведь от такого немилосердного обращения накидка – основной признак британского мага – быстро приходила в негодность!
А новое поколение шутников предлагало, в дополнение, к накидкам, носить поверх скафандра и легендарные островерхие шляпы…
- Я не знаю, сэр – дроиды нашли. Вещь явно магическая…
- Вижу – кивнул престарелый учитель, принимая диск из рук ученика – Судя по ауре – предназначена для хранения информации. Сворачивайся, пора обедать – а потом внимательно изучим твою находку. Это, как-никак, первый носитель информации на этой планете…
Надо сказать – планета отличалась бурной историей. Когда-то, несколько тысяч лет назад, здесь жила цивилизация, ласково названная историками «Самоубийцами». Млекопитающие, произошедшие от местного аналога носорогов, счастливо дожили до ядерной эры и уничтожили собственную цивилизацию в огне войны – так и не долетев ни до одной из трех местных лун, но выведя на орбиту пару-тройку спутников.
До «Самоубийц» жили четырехрукие обезьяноподобные «Развратники», не дожившие даже до ренессанса. Этих убила религия – культ свободной любви и необязательности брака. В результате молодые увлеченно целовались, культивируя разные формы извращений, старшие старались походить на них, а совсем старшие – уже не способны были производить потомство. Так и вымерли, почти целиком… А кто не вымерли – одичали… И погибли в ядерном огне «Самоубийц».
Но прежде всего на планете жили так называемые «Предтеч», в народе так же известные как «Эльфы». Вот о них было известно до обидного мало.
Это была техномагическая цивилизация, достигшая небывалых высот – это очевидно. Их следы можно было найти во многих уголках галактики, а немногие уцелевшие постройки (такие как Башня Траура на Цитрусе-3 или Врата на Магдалине-2 и Изяславе, или множество руин на пустынных планетах Опустошенных Миров Косминтерна) поражали воображение своей утонченностью и технологиями. Что стало с эльфами – неизвестно. Судя по сценам Башни Траура – они вели войну с кем-то по всей Галактике, а после тяжелой победы – немногие уцелевшие укрылись где-то у черта на куличиках. Собственно, Башней Мерлина планету окрестили именно из-за следов «Предтеч». Единственными известными носителями информации были мнемо-кристаллы неизвестной конфигурации, разрушавшиеся при любых попытках их прочитать.
- Итак, профессор…
Джереми и профессор сидели друг напротив друга в столовой базы, собираясь насладится свежим чаем. Молодой человек был худощав и светловолос, лицо украшала безупречно ухоженная бородка и усы – еще один традиционный атрибут британских магов. Глаза его скрывались за линзами очков-хамелеонов, увы – за последнюю тысячу лет люди так и не научились радикально восстанавливать зрение без хирургического вмешательства.
Пожилой профессор отчасти выглядел похожим на своего ученика, столь же худ и светловолос – хотя последнее не от природы, а от старости. В отличии от своего ученика, магистр Райт был дальнозорок, а не близорук – поэтому носил более удобные очки-половинки. Ну и, конечно, борода – куда более солидная, чем у молодого мага.
- Если быть откровенным, Джереми – я не знаю, как поступить. Дело в том, что этот диск может ответить на многие вопросы из истории Предтеч, а может и не ответить. Судьба вполне может распорядится так, что единственный обнаруженный нами образец письма – любовное послание или еще столь же малозначительное… А может и статься так, что этот кусочек камня откроет нам дорогу к таким знаниям, что… Я боюсь даже представить – что. Но прежде чем будем думать о возможных перспективах – я предпочел бы дождаться мнения наших ясновидцев. Посмотрим – смогут ли они хотя бы в общих чертах понять смысл того, что написано на диске. Это как минимум облегчит нам расшифровку…
- Кстати о ясновидцах. Они обеспокоены. Во всяком случае – несколько моих друзей говорили мне об этом.
- Что ты имеешь ввиду, Джереми?
- Они чувствуют беду. Большую беду, галактических масштабов. Один из моих знакомых, Уилфред Мерфи с факультета Глобалистики, когда пытался заглянуть в будущее впал в кому.
- Гм… Такое иногда бывает. Особенно – с одаренными экстрасенсами. Например – мой давний знакомый, магистр МакКой… Однажды у него при попытке заглянуть в будущее случился сердечный приступ от увиденного. Когда его кое-как реанимировали – он рассказал, что в подробностях видел свою смерть, после чего – зарекся иметь к практической магии хоть какое-то отношение, сейчас содержит ферму где-то в системе Кент. Кстати – у него дочь примерно твоих лет…
- Не будем об этом – поспешно прервал учителя Джереми – Меня уже и родители, и сверстники замучили подобными предложениями и расспросами.
- Ну что же так сразу – седой наставник усмехнулся в усы – От жизни надо брать как можно больше. Например – как ты относишься к литературе XX-XXI-го веков?
Юный маг смутился.
- Ясно, никогда не читал. А между прочим – интереснейший пласт культуры человечества, можно даже сказать – переломный. В самом начале Эры Водолея, когда начали открываться завесы тайны, долго лежавшие на магии и экзофизике, а так же в преддверии создания первых x-приводов, многие писатели авторы по всей Терре неосознанно писали о магии и звездах, а кто-то – обо всем разом. В частности – профессор Оксфорда Толкин первым описал внешность Предтеч… Возможно, он был ясновидцем, потому что предтеч к тому времени уже давным-давно ушли с галактической арены.
- Но это ведь всего-навсего развлекательное чтение…
- Если бы. Порой – в преддверии переломов у людей просыпаются удивительные способности к предвидению, а так же – желание к поиску истины. Перелом XX-XXI веков – один из самых значимых в истории человека, истину искали многие. Впрочем – нашедших ее было не много. Большинство напрочь отказывалось видеть магию в своем будущем, считая ее глупым суеверием… Впрочем – тогда это было модно. Наиболее смелые приписывали к будущему экстрасенсорику, как например знаменитый режиссер Джордж Лукас в цикле «Звездных Войн»… Ты знаешь, что столица Венеры названа в честь одной из придуманных им планет? В память о другой писательнице, Джоан Роулинг, назван центральный британский музей магии. Для мага очень полезно увидеть связь прошлого и будущего, а кроме всего прочего – это очень интересно…
- И не слишком полезно в плане знаний.
- Ну… Видимо, я тебя переубедить не в силах… Рано или поздно – ты поймешь и сам. Кстати…
Пожилой маг отвлекся на тихо пищащий коммуникатор. Джереми привстал…
- Это от ясновидящих?
- Да… Они прочитали надпись. Это награда какому-то студенту за… Второе место в дуэльном соревновании.

Робин был сыном герцога, чьи земли довелось разорять отцу сэра Оуэна – Лионелю Дубовой Двери. Говорили, что когда сэр Лионель стоял в дверном проеме, а частенько и при разговоре с дамой, он напоминал широченную и неприступную дубовую дверь. Правда, мало кто осмеливался сказать об этому самому сэру Лионелю. Герцог, чьим отпрыском был Робин, оставался последним из тех вельмож, кто осмелился бунтовать против своего Короля. Король, в свою очередь, в назидание остальным и в силу природной кровожадности, повелел изничтожить род мятежника, а его земли раздать верным вассалам. В одной из стычек, сэр Лионель сразил мятежного герцога и тот перед смертью призвал сэра Лионеля всеми Святыми и рыцарскими добродетелями спасти его сына и взрастить, как своего. Герцог заявил, что именно человек победивший его в бою достоин этого. Сэр Лионель оказался на редкость сентиментальным и поклялся выполнить эту просьбу. Ради ее выполнения при штурме замка герцога, он первым ворвался на стены и прорвался в донжон. Ворвавшись туда, он убил няню, служанок и жену герцога и всех остальных кто там был, кроме маленького Робина, чтобы тайна его происхождения была сокрыта от остальных. Когда замок был захвачен, практически всех его защитников и обитателей предали смерти. Вернувшись домой, отец сэра Оуэна сказал всем, что мальчик – сын его боевого товарища и его долг воспитать этого ребенка, как своего.

Что еще можно сказать? Сэр Оуэн был неплохим юношей. Он был в меру честолюбив, слегка горделив и как думал сам сэр Оуэн - в меру храбр. Может он был и слегка самоуверенно эгоистичным. Можно сказать, он не упускал возможности заявить Робину, кто здесь рыцарь, а кто оруженосец. Хотя, стоит отметить, что касательно этих заявлений – они так и оставались теорией, не реализованной на практике. Еще сэр Оуэн был немного наивен и даже слишком добр для человека такого высокого происхождения. Робин был юношей немного иного склада. Нет, конечно, они были с Оуэном из одного теста, теста, замешанного из феодальной лестницы и касты профессиональных воинов – рыцарей. Но Робин воспитывался немного иначе. Оуэн был наследником своего отца, а Робин всегда оставался подкидышем, привезенным с войны, как трофей. Это не было столь явным, отец любил их обоих, но Робину всегда уделялось поменьше внимания и многое доставалось ему не так легко, как Оуэну. Робин научился лучше заботиться о себе сам, вырос более инициативным и смышленым.

<Ну что же...Рассказ пойдет об ученике мага.Звали этого ученика Элианс,а остальное вы сейчас сами узнаете.

-Слушай,Элианс,вот тебе письмо,отнесешь его в Брендель,на улицу магов и алхимиков моему коллеге и старому другу,зовут его Бенедикт-Говорил маг своему ученику,отпарвляя того в город.-Ах да,чуть не забыл:возьми этот браслет и не снимай его,благодаря ему я всегда буду знать что с тобой и где ты находишься.
-Спасибо,учитель,я вернусь через четыре-пять дней-Ответил ученик мага и отправился в путь.

"До Бренделя два дня пешим ходом,столько же обратно..."Дальнейшие размышления на эту тему были прерваны самым бесцеремонным образом:на поляну,где Элианс остановился на ночлег,оскалив клыки,вышел варг - похожий на волка(только намного крупнее) зверь.Замешательство мага-недоучки длилось совсем не долго.Пара несложных пассов руками,несколько магических слов-и вот в руках Элианса уже пылает огненный шар.Недолго думая наш герой швырнул шар в грызла,но тот(варг,а не шар)каким-то чудом сумел избежать встречи с заклинанием...но не с деревом в которое так удачно попал шар.В прочем удачно,да не совсем,из-за этой самой удачи ученик мага почти всю ночь пытался потушить огонь и удалось ему это только когда сил почти не осталось.Благо,что Элианс взял с собой несколько эликсиров,которые восстанавливают магический резерв.

В общем пока наш маг-недоучка добрался до Бренделя на него нападали еще 3 раза:два раза это были всего-навсего самые обыкновенные и мелкие эссы (если к двухметровой змее вообще применимо это слово),но третий раз на него напал огромный жук(видимо он относился к так называемым солдатам),от которого Элианс убегал до самых ворот Бренделя.

Когда же наконец был найден нужный дом,ученик мага был больше похож на оборванца.И вот стук в дверь неоднократно проклинаемого и уже ненавистного мага.
-Что вам угодно,молодой человек,-говорит открывший дверь сухонький старичок.
-Я принес письмо господину Бенедикту.
-Бенедикт-это я,а что за письмо,от кого?-тут же заинтересовался старик.
-Письмо от моего учителя,он сказал,что вы с ним старые друзья.
-Хм...давай-ка это письмо сюда молодой человек.-получив письмо Бенедикт внимательно смотрит на браслет и ехидно спрашивает:А все ли хорошо было в пути?никто не нападал?
-Нападали и целых 4 раза-Сразу пожаловался Элианс.
-Ну что же,проходи-приглашает маг Элианса.

В доме Бенедикта оказалось совсем немного места,хотя и было вполне уютно.Повсюду пол был устлан коврами,а на стенах были различные картины и гобелены.За столом на кухне,когда маг и ученик его коллеги выпили уже по чашке чая Бенедикт начал разговор:
-Хм...у вас имя-то есть,молодой человек?
-Элианс
-Так вот,Элианс,Откуда у тебя этот браслет?
-Мне его дал мой учитель,он сказал что благодаря этому браслету сможет знать где я нахожусь и все ли со мной хорошо.
-И за время пути на тебя нападали 4 раза?
-Да,но я ничего не понимаю ведь на тракте есть охрана и никакие монстры раньше не осмеливались нападать на путников.
-На путников нет,а вот на бестолковых учеников всегда пожалуйста.-Посмеиваясь,после прочитанного письма говорит хозяин дома.
-Простите?
-Понимаешь,Элианс,твой браслет-всего лишь приманка для различной нечисти и как пишет твой учитель в своем письме-это была проверка твоих сил в естественных условиях.

После такого заявления Элианс оставил браслет Бенедикту"Если надо,учитель сам заберет,а я приманкой быть не хочу".

Когда же ученик мага вернулся к своему учителю,то застал того в очень,ну просто ОЧЕНЬ веселом настроении.
-Знаешь,Элианс,я ведь не врал,когда сказал,что буду знать где ты,так вот что я хочу сказать:ты очень быстро бегаешь,когда за тобой летит гигантский жук-Последние слова мага потонули в хохоте.Элианс приблизился к столу,на котором стоял кристальный шар и увидел,как он,Элианс,спотыкаясь бежит от этого самого жука,как он перепрыгивает через завалы,которые теперь кажутся ему непреодолимыми и к смеху мага присоединился смех его ученика.

Конец)>

Кто-то мне писал, что Синопсис… Ладно.
На Полуплоскость Братство Наших попало по просьбе (щас будете ржать им варить перловку) верховного бога Нового пантеона эрдов Ти-Рэкса. Попали через сквозную пещеру с Драконеи. В пещере они видели нечто, которое попытались убить, но оно ускользнуло. Через два дня бега они достигли Дома Стража Спокойствия Мирморна Мудрого. Он предложил им принять более подхлдящий внешний вид в морфогенераторе. Стал рассказывать историю Полуплоскости, в конце рассказывания которых появились Влавдыки и предложили «посмотреть своими глазами», как оно было. Братство Наших, Мирморн и Умберто приняли предложение.

Скайворт – магоход анг’елов. Выглядит, как боевой робот с голубоватым мечём в правой руке. В левой дополнительный предмет, выбираемый заказчиком. У скайворта только один пилот, сидящий в легенбоке – кабине управления.

Братство Наших:

Гринверсон Раустэн (Грёв) – основной залог того, что Микли, да и остальных, не убьют планы Микли. Мозг команды. Электрод. Во время морфогенерации у него осталась чисто электродская способность манипулировать потоками электронов. Что-то вроде крёстного отца Микли. Хозяин пары замков и управитель одного мира. Имеет двух приёмных детей – Шпика и Тоби.
Сейчас выглядит, как Светлый эльф средне-сухощавого сложения с серебристыми волосами. Посередине лба – фиолетовая прядь, по которой изредка пробегают искры.

Миклеанос Фигусвам (Микли) – главный герой этой серии моих произведений. Тираннозавр. Положил конец правлению Злого Разума на Дордоксе. Сильнейший маг эрдов. Сын неважно-кого.
Вместе с лучшим другом Лиоленом ввязывался в сотни «приключений» из которых они выходили сухими и не горелыми в основном благодаря уму Лиолена и мудрости Кузьмича. Имеет Защитника Кузьмича. Импульсивен, весел, не без самомнения, немного нагл, оптимист в 80% случаев.
Сейчас выглядит как Тёмный эльф с очень светло-коричневой кожей, чёрными волосами. Атлетическое телосложение.

Лиоленниус Мамборек (Лиолен) – опора и надёжа Микли в трудную минуту. Лучший друг. Тусуются почти всегда вместе. Умён, крайне начитан, знает больше, чем говорит, всегда найдёт те слова, что подойдут в этом случае. Молчалив, но общителен, добр-почти-ко-всем, немного печален. Лейленозавр. Второй по силе маг эрдов. Его Защитник – Трест.
Сейчас выглядит как Зелёный эльф с бледной кожей, ярко-травянистыми (иногда изумрудными) волосами. Сложение – подтянутое.

Кузьмич (Камелианит эа’Роойа) – Защитник Микли. Выполняет функции круглосуточного телохраниетеля. Дружить с Микли не должен и не обязан. Учится в Академии Защитников. Один из лучших мастеров. Здравый Смысл команды, если рядом нет Грёва. Молчалив, многоопытен в различных областях знания, реалист, всегда найдёт неожиданное решение выхода из ситуации, есчли оно необходимо. Электрод вида плеонопс.
Сейчас выглядит как Сребробородый гном крепкого сложения с короткой, в ладонь, бородой и пронзительным взором.

Трест (Трест) – Защитник Лиолена. Вроде должен выполнять функции круглосуточного телохранителя. Раздолбай, пофигист, весельчак и приколист. Весел, шутлив, любит приколоться по поводу и без оного. В глубине тщательно скрывает свою истинную сущность, которая в «Месте действия: Полуплоскость» начинает медленно открываться окружающим.
Сейчас выглядит как норникс – хоббит Холмов. Волосы – рыжие, чуть приплюснутый нос, улыбка подчас едва не приводит к потере верхней челюсти. Если разозлить, становится хобборотнем.

Спайкаулэйос (Шпик) – Дракон, приёмный сын Грёва. Багровый диэророг. Дракон цвета подсыхающей крови с большими способностями к магии Огня. Сын другого неважно-кого. Его размер – около четырёх-пяти метров. Скоро научится Обращаться в гуманоидов.

Табиосбран’тасс (Тоби) – Дракон, приёмный сын Грёва. Ледяной (не голубой!) лунорог. Дракон цвета восточного неба перед закатом с большими способностями к магии Льда и Воды. Сын ещё одного неважго-кого. Его размер – около четырёх-пяти метров. Скоро научится Обращаться в гуманоидов.

– Мирморн, послушай, я и не предполагал, что Микли сможет сгенерировать двух своих двойников! Это... это просто восхитительно!
– Нет, Грёв! Тут ты не прав. Микли смог смагогенерировать двух темпоральных двойников только благодаря своему недюжинному магическому таланту...
– А вот тут не прав ты! Микли – полубог. А это тоже немалого стоит!
– А вот тут не прав уже ты, дорогой мой. Микли не прибегал ни к силам готсистенций, ни к божественной власти Сердца, Руки и Взгляда... Так что Микли, как мне кажется, разрулил матовую ситуацию только с помощью своей магии.
– Маг, гни палку, но не перегибай. Мои подопечные Шпик и Тоби до сих пор прийти в себя не могут! А прошло уже почти двое суток.
– Грёв, друг! Я видел, что твои сыновья перелили для него почти двести тригало-нов маджеги и считаю это верхом благородства! Драконы Королевских видов и сразу такое самопожертвование... Я многого ожидал, но это...
– Просто они прошли тяжёлую школу Братства Наших. Мы всегда делили победы и горести на семерых. Мы прошли Вторую Войну со Злым Разумом плечо к плечу. У меня до сих пор остался шрам от лазз-пули на левом запястье. И магией он почему-то не лечится. Драконам пришлось полегче, но и им, особенно Тоби, досталось от файерлей и их огневеющих прихвостней... Но хватит предаваться тяжёлым мыслям о давних днях... Сотни строгих Рориков враз пошли на Годрика...
– В твоих сыновьях течёт Истинная Кровь Детей Огня и Льда. Ты знал об этом?
– Ну естественно. Узнал в позапрошлом году от Марледокая Стривенникса.
Мирморн откинулся на спинку кресла и сделал большой глоток архейского тёмного. В его глазах зажглись огоньки воспоминаний.
– Помню-помню Марледокая! Прекрасный винторогий двусаблехвост! Он – главный хронист Лорда Бэлидробса и старший библиотекарь Огненной Библиотеки. Пару раз я на нём даже летал, – многозначительно добавил Маг.
– Я тоже. Замечательный он рэй! А как круто легенды поёт...
– Что-то мы отвлеклись от темы. Зачем ты привёл Микли на Полуплоскость? А?!
– Ну-у... Э-э-э... – Грёв замялся и устремил взгляд в потолок.
– Колись, Грёв, колись! – Мирморн доброжелательно посмотрел на друга, которого обрёл совсем недавно и продолжил: – Грё-ов... У меня уже есть пара наработок на эту тему, да и Гильдия Ясновидящих Срединограда два часа назад переслала добрый десяток сводок. Основное положение которых – Микли должен свершить нечто Великое... От остановки Великого похода клана Р'Ухтар-гард до свержения Людвикега Скрожи, Властелина Мертвоземья. Но сводки сводками, а мне хочется узнать из первых уст! Скажи, Ти-Рэкс тоже принял участие?
– Ну-у... Раз ты так... Да, Ти-Рэкс посоветовал мне отправиться на Полуплоскость как можно скорее, сказав: "Доставь Микли и остальное Братство Наших хотя бы к дальнему концу пещеры-перехода. Остальное решат те, кому небезразлична судьба Полуплоскости. Те, кто хотят, чтобы свободные рэи Полуплоскости оставлись свобод-ными. Те, кому нужно, чтобы Срединоград стоял всегда. Отправляйся в путь как можно скорее, ведь... Уже не важно. Сам скоро узнаешь." Именно так он и сказал, дав напоследок этот медальон и добавив: "Медальон покажешь тому, кто спросит о пред-назначении Микли первым. Ладно?" А что я мог ему ответить? Я простой гранвербек, которому небезразличны судьбы друзей... Я хочу жить в мире!
С этими словами Гринверсон положил на стеклянный столик массивный медальон, выполненный в виде восьмилучевой звезды. В центре звезды был вправлен крупный круглый фиолетовый камень, в сердцевине которого клубилась тьма.
Мирморн прищурился и ловким движением схватил медальон.
– Занятная вещица. Неужели ты хочешь... – Мирморн поднёс звезду к глазам и хотел было продолжить, но вдруг осёкся.
– Здрав будь, господарь Маг! Как делишки?
– Не может быть!.. – вскрикнул Мирморн, роняя медальон на столик.
– Может, может! – ответил медальон до жути знакомым голосом.
Из фиолетового камня на стол полилась тьма, изредка вспыхивающая серебряным светом. А над камнем возникла призрачная фигура знакомого всему Диноруму эрда.
– И как тут третья тысяча лет без меня? Всё идёт тип-топ?
– Ти-Рэкс!.. Никогда бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами! Как жизнь, друг? – изумлению Мага не было предела.
– Ну как? Как обычно. Вот сына и его друзей на курсы по выживанию отправил. Вдруг чему-нибудь новому научатся? – ухмыльнулся Король Динорума.
– Сына и его друзей? Ты случайно не Микли имеешь в виду?
– Его самого. Если кто забыл, то у меня только один сын. И я его в обиду не дам! – сказал Ти-Рэкс с некоей долей патетики. – Никому, – добавил он, немного подумав.
– Знаешь, тут без тебя столько событий случилось... Даже не знаю, с чего начать. Но как ты сам? Я мимоходом слышал, что благодаря отваге эрдов и нескольких других народов, резиденция Злого Разума на Дордоксе пала. Три дня назад. И я знаю, что теперь тебе предстоит гигантская волокита с Вселенским судом Центральной Агломерации. Первое слушание шестнадцатого апреля, да? – хитро прищурившись, спросил Маг. Он явно знал больше, чем собирался говорить.
– Н-да-а... Лард-лестры Срединограда упорно выполняют свою работу, не так ли? – ответил вопросом Ти-Рэкс, что-то доставая из-под плаща.
– Отличное эльфийское словосочетание! А какие слова оно обозначает! Новостные архиваторы. Сборщики новых сведений. Упорядочиватели данных. И самое главное, что и платят им соответствующе: ведь парни своей головой рискуют, собирая данные по всей Великой Пирамиде! – Мирморн нарочно заговаривал зубы Королю Динорума, надеясь этим самым ослабить крепость пси-защиты медальона. – Ти-Рэкс, знаешь, я до сих пор не могу понять, какого чёрного орка ты просишь Грёва отправиться на Полуплоскость, да ещё и в такой маленькой компании?! И к тому же зачем отправлять сюда своего единственного сына?! Это же верх самоуверенности!
– Мирморн, вот у тебя самого никогда детей не... Ну, были, в общем-то, но ты должной заботы о них не проявлял. Я же о Микли забочусь достаточно хорошо, чтобы он жил долго. И достаточно счастливо. А знаешь почему?
– Потому что в пророчестве Гликсекая Равноувешанного говорится о том, что второй твой сын предательски убьёт тебя и захватит власть на Диноруме и Дордоксе. Об этом мало кто знает, а те, кто знает, предпочитают молчать. Ну как, верно?
– Гликсекай, Гликсекай... Тупой дилофозавр! Чтоб ему пусто было! Может, оно и так, но я не собираюсь заводить второго сына вообще и второго ребёнка в частности. Мне и с Микли проблем хватает. Хотя он – просто золотце в форму не отлитое. И по поводу твоих предыдущих вопросов: Грёв взял Микли с собой, потому что из Витурианской системы сбежал очень опасный преступник, задержать, а лучше уничтожить, которого должен Микли. Или кто-то из Братства Наших. Ответил?
– Преступник? – удивлённо спросил Маг. – Но датчики не зафиксировали никого необычного, выходящего из Гуворской пещеры! И лестриноты ничего не сообщили ни мне, ни в другие инстанции. А датчиков в Гуворской пещере целая уйма! Никто до вас не выходил из Пещеры. Разве что несколько ингредеков...
– Мыслишь правильно. Думать в нужную сторону – и всё откроется! Знаешь, Мирморн, я могу дать тебе один совет: аура этого ингредека очень сильно отличается от ауры всех остальных пещерных рогачей.
– Я сейчас же оповещу Башню Ский-Орг! – Мирморн уже собирался встать, но Король Динорума поднял руку и несколько устало сказал:
– Мирморн, сядь... Ну сядь же! Вы не найдёте этого ингредека...
– Да-а? Почему же? Если я не найду, то Королевская гильдия Вирисов найдёт уж точно! Найдёт и уничтожит этого преступника!
– Вирисы? Да они ломаного гроша в кошельке не найдут! Вирисы... Этот самый, как ты говоришь, "ингредек" за милую душу уничтожит не только вирисов, которые его "найдут", но и агниров, которых Вайес Нарисси пошлёт для прикрытия вирисов! Ха! Не найдут они ингредека. Ну не найдут и всё тут.
– А зуб дашь, что не найдут? – ухмыльнулся Маг.
– Мне мои зубы все дороги. Так что поверь на слово. Вот скажи мне: я тебя хоть раз обманывал? – спросил Ти-Рэкс, грозно сверкая глазами.
– Ну-у... Было дело пару раз. Да-да! Ты меня обманывал.
– Но это ведь не привело ни к чему плохому? – вкрадчиво осведомился Ти-Рэкс. – Мирморн, смирись: ни вирисам, ни тебе, ни кому бы то ни было ещё не найти того ингредека, который уже совсем не ингредек. Смирись, ладно?
– Ты так говоришь, как будто сам отправил этого преступника на Полуплос-кость! Кстати, он опасный, преступник этот?
– Сказать, что он опасный – всё равно что соврать. А я врать не люблю. Только если очень сильно припрёт. Этот преступник – настолько хитро... умная дрянь, что Ральф Мордоженти по сравнению с ним обычный бухгалтер. Ты, вообще-то, хотел узнать что-то о моём достойном сыне?
– Да. Но ты уже ответил на главный вопрос. Остальные ему и в подмётки не годятся. Почему отправил Грёва и остальных именно ко мне?

"Писатель и Муза"
«Бесконечность» - одно слово. Одно единственное слово, было выведено не абсолютно чистом листе… капля чернил, упавшая на белый лист,раздражала Писателя не меньше, чем отсутствие вдохновения.

- Чёрт! – вдруг разозлился Писатель, его раздражало всё, что происходило вокруг – от шума на оживлённой улице до еле слышного пощёлкивания часов за спиной.Он всё ещё пытался, что-то придумать, но мысли, как каша, гуляли по голове. Ещё одна чёрная клякса решила судьбу злосчастного слова, за место него на куске бумаги красовалось странное «Конечность». Писатель покраснел от злости, одним движением он быстро скомкал лист, и отправил получившийся комок в дальний угол комнаты. Он попал точно в середину уже немалого скопления одинаково чёрных, от чернил, комочков бумаги. Это место можно было бы полноправно назвать «кладбищем потерянных идей».

Писатель снова посмотрел на стол, на нём красовался ещё одиндевственно чистый лист… столько возможностей! Это понимал даже сам Писатель, но сделать ничего не мог, он схватился за голову, оставив на щеках заметные следы чернил. Мысль – она была так близко и так далеко, что ещё больше раздражало и до того уставший ум Писателя. Она была как муха, назойливая тварь, которая летает около лица,но поймать её так, же нереально, как и написать Рассказ.

- Ох! Во имя святого Стивена Кинга, помоги мне написать его! – воззвал Писатель к несуществующему божеству, добавив – ну… или хотя бы пару строк…

Уже готовый снова приняться писать, Писатель вдруг услышал сдавленный кашель. Он послышался из-за спины. Обернувшись, Писатель узрел прекрасную женщину. Она была стройна, на лице читалась лёгкая улыбка, нет насмешка над мучениями творческого человека. Она была одета в чёрное шёлковое платье, а волосы были распущены и свисали по обнажённым плечам.

- И что же? Ты всё ещё пытаешься написать, что-то… без меня?! – дама усмехнулась, и стала подходить ближе к Писателю, она уже была ему знакома имя этой дамы – Муза. Писатель любил Музу и в тоже время искренне ненавидел. Роковая дама имела свойство приходить и уходить незаметно для творческого процесса, что раздражало Писателя намного больше капля чернил, которая вот-вот снова упадёт на ещё не исписанный листок. – Ты же прекрасно понимаешь – без меня ты ничто! – писатель закрыл глаза, он был бы и рад возразить, но Муза говорила чистую правду.

- Опять ты, да? – спросил Писатель – и что же теперь тебе надо от меня? Столько раз ты меня подводила, столько раз бросала меня на произвол судьбы в пучину творческого океана, и вот ты опять здесь. Но зачем?!

- Милый – Муза стала быстро сокращать расстояние между ними– ты же знаешь, ты у меня единственный и неповторимый, ты тот, кто может свернуть горы и написать столько рассказов, что сравниться с тобой не сможет даже Шекспир, ты тот, кому я верна всегда – Писатель почувствовал тепло, Муза осторожно положила руки на его плечи. – Ты тот, кто напишет Рассказ.
- Да.
- Тот, кто покорит читателей.
- Да!
-Тот,кто сможет с помощью пера и слова влезть в сердца обычных обывателей.
- Да!!! – Писатель был во всеоружии, и его уже не раздражалне шум, не даже раздражительное пощёлкивание, он был в процессе! И вот на листе уже вырисовывается Драма, Действие и Интрига. Писатель режиссёр, лист - его сцена, а оружие - глагол и существительное! И вот на бумаге благородная история про рыцарей, или смешная комедия, и он уже не такой белый как был раньше.
Писатель удовлетворённо откинулся на спинку стула, пол работы было сделано, но Писатель устал, поглаживая бороду, он рассматривал,хоть и не законченный, но плод своего творения. Он был горд, ведь Он написал этот рассказ, ведь Он сделал это один! И вот уже на лице Писателя не жалкая гримаса, а самодовольная улыбка. Теперь он Царь, нет, он Бог!.. Он обернулся, Музы уже не было – роковая женщина опять оставила его в самый неподходящий момент. Писатель побледнел, его взору предстала ужасающая картина – вереница букв, которые минуту назад смирно повиновались рукам Писателя, вдруг сумасшедшие завертелись, смешиваясь в однородную чёрную массу. Писатель был в бешенстве! Он видел во всём этом издевательство – буквы смеялись над создателем! Писатель уже НЕНАВИДЕЛ свой же Рассказ. И вот уже куски бумаги разлетаются по разным углам комнаты, Писатель не мог вынести этого издевательства,мог только убить своё же детище!

- Что… что я наделал… - Писатель упал на колени, он не хотел этого, но он уже совершил свой суд. Колени сами подкосились, и творческая личность упала на пол, держась за голову.

… Писатель осторожно встал, отряхиваясь от пыли и бумаги, он осторожно подошёл к столу, на котором всё ещё был чистый кусок бумаги– столько возможностей!.. Это понимал и Писатель. Перо осторожно опустилось наповерхность листа и вывело одно слово, одно единственное слово… «Бесконечность»...

– Где же мне было найти более осведомлённого мага, чем ты?
– Осведомлённого в каких вопросах? – осторожно спросил Мирморн.
– Практическая магия, Высшие заклинания, Наведение иллюзий, Основной и Расширенный гримуар боевого мага, Подчиняющие заклятия и многое другое. Ты ведь разносторонне развитая личность, а, Мирморн?
– Ага, – согласился Маг. – Хочешь, чтобы я подтянул Микли и компанию по магическим наукам? Что ж... Научу, чему смогу.
– А можешь ты много, сам знаю. Грёв, хочешь чему-нибудь научиться у величайшего людского Мага Полуплоскости?
– Естественно хочу. Почти все заклинания, которые он создавал в аркендэйдже, мне неизвестны. И очень сильны! – восхищённо сказал Светлый эльф.
– Ну-ну, не надо так преувеличивать! – немного смутился Маг, делая небольшой глоток из бокала с вином. – А неизвестны тебе они потому, что я большинство из них изобрёл я. Некоторые раньше, некоторые позже, но не это главное. Ти-Рэкс, сколько времени Братство Наших будет гостить у меня?
– Как ты сам говорил: тридцать девять дней. За это время ты натаскаешь их, как Дедральд Хура и Тотна! Пусть побольше налегают на Боевую и Трансмагию.
– Зачем им Трансмагия? – удивился Мирморн. – Превращать врагов во всяких тварюк это, конечно, хорошо, но я считаю, что лучше бы им больше изучить Защитную магию и телепортацию. Убежать от врага – хорошо, а скрыться на Астральных Планах и выйти за тысячи километров от врага – ещё лучше.
– Телепортироваться Микли и сам умеет, а вот хорошее заклятие Компановки вряд ли произнесёт с первого раза. А ты как считаешь, Грёв?
– Лично мне кажется, что не надо всем забивать голову одним и тем же. Я на Горвуллесе с Драконами делал так: они атакуют, а я их защищаю чарами.
– Тоже неплохо, но тогда одни будут сильно отставать от других по одним техникам, а другие будут плохо себя чувствовать в тех техниках, в которых преуспели одни... – Мирморн некоторое время подумал, а потом тихо, со смешком, сказал: – Во я загнул... Короче, дифы будут слабы в Боевой магии, а баты – в защитной.
– Я бы так не сказал. Микли, Лиолен, Трест и Кузьмич прекрасно показали себя в осаде Глиодора, – возразил Магу Король Динорума.
– Ага. Только я бы сказал другое и не так, – хмыкнул Мирморн.
– Мирморн, ты хочешь сказать, что Микли и компания преуспели в эрдичных заклинаниях и магии? И эта самая магия сейчас у них будет сильно... изменяться?
– Если не сказать: совсем не действовать, – согласился с ним Маг.
– То есть весь багаж знаний... всё то, чему их учил Ранофрий и я... пойдёт насмарку? – спросил Грёв, который предполагал это ещё после того как они пришли к Мирморну и прошли через морфогенератор.
– В аркендэйдже ваши заклинания вели себя вполне... нормально, – сказал Маг.
– Это потому, что Микли эрдичных заклинаний и не использовал почти. Перед самой осадой Глиодора я ему дал почитать книгу "Эльфы на войне: Магические атаки. Том первый". Вот он из неё и поднабрался мудрости.
– А, теперь понятно. Хорошая книга. Гураут Ходжини плохого не напишет.
– Да и Лиолен с Кузьмичём кое-что из неё вычитали.
– У Микли получился прекрасный Карн Готракс, – похвалил Тёмного эльфа Маг. – Но... Тройное Расщепление... это ты его научил, Грёв?
– Я его точно не учил. Но книг в моей серосветской библиотеке очень много...
– Мирморн, что ты так смотришь на Грёва? – хмыкнул Ти-Рэкс. – Это я его натолкнул на мысль об использовании ЛарДенТрака.
– Но неопытного в иллюзировании мага может просто разорвать в клочья, если он ошибётся хотя бы в одном слове из четырнадцати! – воскликнул Маг.
– Микли же не разорвало? Значит, он силён в иллюзировании.
– Всё равно это было очень опасно! – осуждающе покачал головой Маг.
– Ага. Очень-очень опасно! И поэтому его лучше не использовать! Совсем, – сказал Ти-Рэкс, удивительно точно копируя голос Мирморна. – Знаешь, Мирморн, иногда я думаю: с какого рожна ты достиг тех вершин магии, на которых пребываешь сейчас? Ведь судя по твоим словам, все сложные заклинания опасны и их применять – себе дороже, – недовольно продолжил Король Динорума.
Грёв пару раз хихикнул, глядя на Мага.
– Во-первых, такого я никогда не говорил. А во-вторых, я не считаю, что Микли должен использовать опасные заклинания, из-за которых... он может преждевременно отправиться в Хеллоршип! Да и ЛарДенТрак слишком нестабильное заклинание... Я бы не хотел, чтобы такого мага, да ещё и твоего сына постигла незавидная участь жить некоторое время в настолько мрачном месте. Твой сын... Он слишком импульсивен и не настолько хорошо...
– Что ещё?.. – грубо перебил его Ти-Рэкс.
– И не настолько хорошо разбирается в побочных и отрицательных эффектах заклинаний, которые столь удачно применяет, я хотел сказать! – раздражённо проворчал Маг. – Ти-Рэкс, тебе не мешало бы проявить побольше заботы о своём единственном сыне. Хоть какую-то заботу. Иначе и без наследника остаться можешь.
– Отличненько. Учту на будущее. А теперь – пока! – почти зло сказал Ти-Рэкс.
– Нет, подожди! – схожим тоном ответил Мирморн, прищуриваясь. – Я, конечно, один из сильнейших магов Полуплоскости, но и кроме меня найдутся личности, которые без особых проблем смогут отлупцевать твоего сына по первое число! Ты, может, и один из сильнейших богов Великой Пирамиды, и у тебя множество друзей-союзников в десятках миров, но врагов у тебя не меньше. Судьбой Микли могут заинтересоваться и те, кому ты и руки не протянешь в чёрный час. Я приложу все возможные силы к тому, чтобы защитить Микли, Грёва и остальных, но не думай, что я смогу максимально облегчить их путь по Полуплоскости!
– Знаешь что, Мирморн?! – гневно прошипел Король Динорума, мгновенно приобретая ярко-малиновый цвет. – Микли, как я уже говорил, я в обиду не дам, и он и так прекрасно защищён! Так что свои советы оставь, пожалуйста, при себе, а то от них и так уже трагизмом попахивает! А Микли, вообще-то, сам справится с задачей, на него возложенной. Так что – до свиданья! Надеюсь, нескорого...
Ослепительная вспышка белого света на мгновение осветила Зал Мысли. Когда она погасла, то Мирморн и Грёв увидели, что из медальона идёт тоненькая струйка тёмно-багрового дыма. Дым бесследно исчезал сантиметрах в пятнадцати над центром восьмилучевой звезды. Грёв глухо проговорил:
– Я и сам защитить себя могу. И не только себя... Да и Драконы...
Мирморн примерно на полминуты прикрыл глаза и ворчливо сказал:
– Поговорили, называется... Почти три тысячи лет не виделись и такое! Глупо я себя повел, тыча носом в недоработки бога...
– Да и я себя вёл слишком... нагло в разговоре с самым-самым магом Полуплоскости, – задумчиво протянул Ти-Рэкс. – Ну как, ты не в обиде на меня, Маг?
– Сам подумай: на тебя разве можно обидеться? – хмыкнул Маг.
– Вообще-то можно, но очень уж недолго, – вполне серьёзно ответил Верховный бог Динорума и Дордокса. – Потом обижаться будет довольно-таки неудобно.
– Помню-помню. Не будет хватать некоторых частей тел, без которых обычная обида переходит в гнев, ярость или злость. Иногда во всё вышеперечисленное сразу, – сказал Маг, поглаживая серебристую бороду.
– Прощаться я не слишком умею, так что придётся вам как-то без меня завершать разговор. Советов дать? Полезных.
– От советов богов отказываются только слишком оптимистичные дураки и прожжёные атеисты. Я не тот и не другой. А ты, Мирморн?
– Совершенно согласен, – не стал спорить Маг.
– Мирморн, научи Грёва ещё лучше командовать Братством Наших. Если такое возможно. Грёв, я знаю, что могу на тебя положиться, но... В будущем постарайся подстраховывать Микли, да и остальных тоже. И удерживать его от безбашенных поступков. Ты ведь знаешь: он такой сорвиголова... А Полуплоскость – не Динорум. И даже не Дордокс, где я с большой точностью могу гарантировать вероятности. Тут и своих богов хватает. А полагаться в слепой вере на старые связи я не могу. Ин'Анлеал и остальные Владыки Шести Оставшихся могут помочь вам, но у них достаточно врагов, которые навредят столько же, если не больше. В Срединограде вы встретите могущественных союзников и не исключено, что найдёте новых друзей. И не только друзей, – многозначительно добавил Ти-Рэкс, хитро подмигнув Магу.
Мирморн понимающе кивнул и усмехнулся в усы.
– И напоследок, Грёв. Когда выйдете из дома Мирморна, как можно скорее попадите в Срединоград! "Скорее" в понимании "без помех в особо крупных размерах". Ни в коем случае не идите Чаролесским трактом. Там можно... Грёв, понял?!
Грёв торжественно кивнул, а Ти-Рэкс добавил:
– Даже если Микли станет настаивать! Ясно?!
– Я всё прекрасно понял, ещё когда Мирморн рассказывал о Чаролесьи. И не надо делать такие страшные глаза. И зловеще скалиться тоже! Ти-Рэкс, я уже не маленький!.. Мы обойдём Чаролесье по семнадцатому Окольному тракту, как мы с Мирморном и запланировали. Да, и не будем с него сходить. Охотиться на дичь тоже не станем. Всё ясно. Кристально ясно. Ну, доволен?
Ти-Рэкс некоторое время помолчал, видимо, обдумывая немного резкие слова Грёва. Чуть погодя он сказал, намного нежнее и неувереннее, чем... Сказал:
– Я надеюсь, с Микли не случится ничего... непредвиденного...
Потом будто бы пришел в обычное своё насмешливо-ироничное состояние:
– Ну, бывайте, господа маги! Удачи в Постижении и до встреч!
Его призрачный силуэт замерцал изумрудными искрами. От каждой искры потянулась в центр фантома ярко-жёлтая нить, прямая и яркая, словно солнечный лучик. В центре, где-то в районе невидимого желудка призрачной фигуры, нити свились в небольшой, не больше людского ногтя на большом пальце руки, ослепительно яркий шарик солнечного света, быстро юркнувший в медальон. Зал Мысли залил слепящий солнечный свет. Такой яркий, что привычным к пост-эффектам заклинаний Мирморну и Грёву, пришлось закрыть глаза. Но даже сквозь крепко закрытые глаза они увидели нечто фантастическое! Больше всего оно напоминало гигантскую рыбу-скорпену с четырьмя яшерицыными лапами и длинным хвостом. При этом чудо переливалось всеми возможными цветами. На несколько секунд существо зависло в воздухе, будто раздумывая, что ему делать дальше, а потом резко прыгнуло в потолок, на второй этаж. А может и выше...
Свет после этого вернулся к норме. Магические светильники в углах комнаты и под потолком ровно освещали Зал Мысли.
– Ингунарос удачи! Ти-Рэкс вызвал мощнейшего духа Астральных сфер, в тысячи раз увеличивающего положительную вероятность! – восхитился Мирморн.
– Все, кто видел его, или хотя бы почувствовал его присутствие, будут удачливы во всём, за что ни возьмутся, в течении девяноста девяти дней... А что за комната над нами? – спросил Грёв, явно о чём-то догадавшийся.
– Обычно спальня для гостей номер три. В ней сейчас Микли и...
– Так я и думал... – довольно сказал Светлый эльф, про себя хваля ум Ти-Рэкса.

Неописуемые приключения Великого Главного Героя, в которых он совершит Множество Подвигов, а может, и найдёт Смысл Жизни

История первая. О том, что с незнакомцами лучше говорить вежливо

Итак, я вышел из Достославной Академии.
Да-да, я сам вышел! Меня не вышвырнул Охранник Кайвер! Нет, ну вы видели?! Он ещё и орёт мне вслед какие-то гадости! Мне! Главному Герою! Хотите узнать, как меня зовут? Главный Герой! И не слушайте Тобольда Ехидного. Та-ак… Всё-таки услышали… Ну кто его просил?
-- Завали хлебало, Тобольд! А то щас огнешаром как колдану!..
-- Знаем-знаем мы твой огнешар! Три сантиметра в диаметре, а горит меньше спички!
-- А у тебя… у тебя вообще один! – я дико разозлился, но показывать этого не стал. Он меня действительно может уделать… Самый лучший ученик как-никак.
-- Вали-вали, Геморрой! Без тебя хоть подышим спокойно!
Сказав это, Тобольд скрылся в окне под одобрительный гогот своих дружков-упырей. Уу, как я их всех ненавижу!!! Поубивал бы…

Я отправился в путь по Торному Тракту. Надо было дойти до «Харчевни Дядюшки Грю» к шести часам вечера. Великий Маг Веспикус именно так и сказал: «В забегаловке Грю найдёшь того, кто даст тебе… первое задание. Всё. Про… Иди же, Главный Герой!» Вот только мне показалось, что сразу же, как я вышел из его кабинета, раздался громовой хохот и звук удара чего-то костлявого обо что-то твёрдое. Показалось, не иначе как.
Одет я был… как самый обычный Выпускник Достославной Академии.
Кожаные штаны, куртка, сапоги, рубашка и… гмн… Всё предельно простое, но качественное. Некогда Выпускники жаловались на то, что у них при выполнении первых же заданий расходятся швы и прочее в том же духе. Ха! Наивняк! Каждый знает, что в Комплекте Юнца не следует напрягать мышцы более, чем на 53%.
Я шёл по Торному Тракту и весело насвистывал «Во поле два тролля гуляли»…
-- Эй, путник! – окликнули меня, когда я проходил мимо невысоких кустов орешника.
Я остановился. Мало ли какой дикий зверь притаился в кустах и теперь говорит со мной человечьим голосом? Проверять не стану, и не просите.
-- Путник, прошу, подойди!.. – по-моему, слова дикому зверю давались с трудом и я уже решил было, что и не дикий зверь это вовсе. Но разум мой был категорически против.
-- Что за дикий зверь со мной говорит? – спросил я как можно более осторожно. При первой же возможности надо будет Дать Дёру…
Из кустов раздался тихий смех.
-- Я не дикий зверь. Подойди… Мне трудно… говорить…
Голос вроде не сильно дикозверский, но что если эти твари чему-нибудь научились после того, как мы их проходили на монстрологии?
Подойду. Хуже всяко не станет. Ибо я – Главный Герой и изрублю этого дикого зверя своим Мечём Ученика! В лапшу. А может, и мельче!
-- Что надо тебе… не дикий зверь?
Подойти-то я подошёл, но вот заглядывать в кусты ещё рано. А если он как повыпрыгнет, как набросится? Я же совершенно не готов к этому!
-- Подойди… ближе…
У него были явно проблемы. Я стал сомневаться, что это действительно дикий зверь.
В кустах кто-то слабо шевельнулся. Несколько ближних ко мне веток едва двинулись, но через пару секунд всё стало как было минуту назад.
Я поборол свой страх. С Превеликим Трудом, но всё-таки поборол! И раздвинул кусты.
Метрах в полутора от правой обочины Торного Тракта лежал самый настоящий эльф! Да-да, вы не ослышались: самый настоящий! Уж я-то их насмотрелся в Достославной Академии… В основном гордецы, снобы и расисты, но были и вполне нормальные.
Этот явно должен был скоро отправиться на Совет Предков. С такими ранами долго не живут. С такими ранами, скорее, быстро умирают… Наискось, от сердца к правому боку, зияла рваная рана, из которой толчками вырывалась кровь. Салатного цвета мантия пропиталась ей почти полностью. Рубашка, раньше бывшая скорее всего белой, теперь стала багровой и липкой даже на взгляд. Серебристые волосы эльфа спутались и лежали на примятой траве неопрятной копной. Метрах в двух от эльфа лежало легендарное оружие эльфов – дин’анойр. Посох с двумя лезвиями на нижнем конце. Но я что-то отвлёкся…
- Что?.. Кха-а… Посох наравит… ся? – с трудом спросил эльф.
В его глазах застыла обреченность… и какое-то непонятное чувство. Облегчение?!
Слабая улыбка тронула его губы. Он вопросительно посмотрел на меня, явно ожидая каких-то действий с моей стороны.
- Вы явно не дикий зверь… - немного ошеломлённо пробормотал я.
Эльф только закрыл глаза. Улыбка ушла с его немного тонких губ.
Я принялся лихорадочно соображать, что сейчас надо делать…
Заклинание Лечения у меня развито плохо. Исцеление – ещё хуже. Склянки с Очень слабыми лексирами лечения лёгких ран… Нет! Не поможет. Только…
- Вот. Пей, - сказал я, присев на корточки около головы эльфа.
Голова так и осталась лежать. Лишь серые глаза немного приоткрылись. Еле слышный звук мне то ли почудился, то ли это были его слова «Сам…».
Мне ничего не оставалось делать, как приподнять тяжеленную голову и силой влить эльфу в рот содержимое склянки.
Ничего.
Совсем ничего.
Ни вспышек, ни искр. Ни даже тихонького «пш-ш-ш».
Но я почувствовал, что голова эльфа разом стала легче. И кровь из раны перестала вытекать.
Через минуту эльф открыл глаза. И в упор посмотрел на меня. Я не отвел взгляда лишь чудовищным усилием Силы Воли, которой у меня было целых Семнадцать Пунктов.
Я с улыбкой перевернул склянку, показывая, что она пуста и улыбнулся.
- Ты потратил на совершенно незнакомого… эльфа свою единственную склянку жизни? – со смесью удивления и восхищения спросил эльф.
- А что мне оставалось делать? – хмыкнул я, почти жалея о единственной Склянке Жизни, которую я потратил на совершенно незнакомого мне эльфа.
- Но… - эльф хотел сказать что-то ещё, но передумал. – Спасибо. Я теперь у тебя в долгу. Неоплатном.
- Я так понимаю, что платить за него ты мне не собираешься, - ухмыльнулся я.
Эльф посмотрел на меня… как-то странно.
- Ты даже не знаешь, кого ты спас, - улыбнулся он. – Можешь взять любые две вещи из этих трёх.
С этими словами он-таки оторвал свою голову от моей руки и одним движением оказался на ногах. Повёл рукой и у его ног появились Великий Нагрудник Нигде Не Описанной Силы, Кинжал Молчаливого Почтальона и Редкий Меч Убийцы Несогласных. Я, естественно, взял Меч и Нагрудник.
Эльф тем временем поднял свой дин’анойр и подошёл к тракту. Я последовал за ним.
- Может, ты представишься? – спросил он. По голосу было слышно, что он не сильно настаивает на ответе. Но я всё-таки Главный Герой и должен Соблюдать Статус! Я сказал:
- Выпускник Достославной Академии Главный Герой!
Эльф опять странно посмотрел на меня, но лишь мягко улыбнулся и спросил:
- А имя у тебя есть? Не Главным же Героем тебя назвали мама с папой?
- Э-э-э… - я попытался вспомнить своё имя, но почему-то вся жизнь до поступления в Достославную Академию была как в тумане. Два слова слетели с моего языка прежде, чем я успел подумать о них: - Сеймур Дистрой.
Тень пробежала по лицу эльфа. Он мрачно сказал:
- Вот этого-то я и боялся… Возьми этот амулет и носи на себе всегда. Всегда!
Он протянул мне самый обычный амулет Солнце Счастья. Только вот глаза вместо обычных полосочек были сделаны из небольших рубинов.
- Спасибо, конечно… Но таких ведь в каждой лавке штук по сто.
- Таких? – эльф совсем по-человечьи ухмыльнулся. – А ты поищи точно такой же. Только этот не снимай во время поисков. Надевай.
Я не смог противиться Этому Голосу. И надел амулет.
Ямку между ключицами закололо. И всё.
Когда я обернулся, эльфа на том месте уже не было. Только немного крови, натёкшей с мантии и брюк. Он чертил в воздухе руны портала уже за мной. И дело явно подходило к концу.
- Кто ты такой? – спросил я, не надеясь на положительный ответ.
- Мы ещё встретимся, тогда и узнаешь! – крикнул эльф, исчезая в разноцветной вспышке.
Я пожал плечами и пошёл по Торному Тракту в сторону Нейтгола, насвистывая «Во поле два тролля гуляли».
Мне надо было быть в шесть часов в «Харчевне Дядюшки Грю»…

В детстве Сенекс совершил большую ошибку, о которой уже наслушался его личный психотерапевт.
Выползя на хорошо просматриваемое открытое пространство, он неловким рефлекторным движением схватился за первый попавшийся растровый туннельный микроскоп…
Последующие события снились ему в кошмарах на протяжении 50 лет:
- Дорогой-дорогой!.. неси скорей фотоаппарат!.. смотри, как ему понравился микроскоп!.. будущий глава центра генной инженерии!..

Заняв место главы центра генной инженерии, Сенекс так и не простил себя за ту минуту слабости.
Конечно, оправдывал он себя, вся квартира была просто завалена всевозможными стерео- и люминесцентными микроскопами, а обои расписаны наиболее интересными фрагментами полимерной цепочки ДНК, конечно, родители периодически совали ему в руки диафрагмы и конденсоры самых разных размеров и характеристик, как бы ненадолго подержать, после чего убегали и скрывались в засаде, но он все равно не должен был поддаваться тогда только из-за того, что никаких других игрушек в доме не было…
Сенексу, доведенному до отчаяния, так хотелось детства, хотелось получить на день рождения балетный бандаж, ходить с друзьями в музыкальную школу или хотя бы записаться на курсы кройки и шитья, но его родители, люди научного мира, не принимали довод «хочу», считая его недостаточно подкрепленным.
Сделанный родителями еще при рождении генетический анализ недвусмысленно намекал на его сильную предрасположенность к генной инженерии и что про остальное даже думать не стоит, ну, разве что если вы хотите испортить ребенку жизнь.
Да, потом выяснилось, что этот тест оказался частью заговора генетиков и что половина прошедших тест представлялись новыми светилами науки. Генетики пошли на это, чтобы привлечь деньги и внимание мира на проблему болезни Альцгеймера, которым участники заговора дружно страдали. Но разве было ему от этого легче, тем более что, как оказалось, у него действительно были кое-какие задатки, и вылететь из университета, не смотря на все приложенные усилия, ему никак не удавалось.
В процессе дискредитации себя как студента Сенекс проявил свои лучшие качества: изрядное старание и целеустремленность.
Он систематически пропускал занятия, система была такая: день в университете, месяц в оперном театре. Он появлялся в лаборатории не в белом халате, как строго требовал преподавательский состав, поддерживаемый университетским уборщиком Гаврилом, а в рубашке и пиджаке, с бабочкой. На лекциях он не давал покоя выступающему, заваливая того вопросами (по большей части Сенекса интересовало, откуда берутся дети и как так Земля круглая, а никто не падает). А еще он дергал девушек за косички, больше из-за того, что пропустил все веселье, когда получал домашнее образование.
Но все ему сходило с рук, потому что у него единственного результат генетического анализа затем подтвердился.

Не при детях будет сказано, что Сенекс с этой бумажкой с результатами сделал. Сделал, потому что хотел. Сделал можно сказать по нужде, по внутреннему велению.
Человек живет всего 120 лет, таков уровень средней продолжительности жизни, достигнутый не без участия Сенекса и не без участия профессора, который «слава богу, не доживет до того момента, когда Сенекс будет получать свой диплом». И большую часть своей жизни человек живет ради кого-то, по чьему-то велению: родителей, преподавателей, общества. Человек занимается тем, что ему не по нраву, и в результате он несчастлив и начинает оценивать архитектуру здания с точки зрения высоты падения. Вместо того чтобы дышать полной грудью и экскретировать обеими почками.
С этим нужно бороться!
С этим можно бороться! - вскочив с постели из-за кошмара на словах: «… будущий глава центра генной инженерии!» - осознал Сенекс.
Он нашел способ сделать человека счастливым, оградить его от чужого вмешательства.

На третьем курсе Сенекс получил читательский билет, что поначалу вызвало неподдельный интерес к валерьянке среди персонала в библиотеке. Ее работники опасались пополнения книг авторов с пририсованными усами и непристойными замечаниями на полях. Работники соседнего учреждения, аптеки, раздобыв не самым честным путем инсайдерскую информацию, было решили подзаработать на этом, закупившись и взвинтив цены на успокоительное, но весь привезенный товар пошел на удовлетворение внутренних нужд компании после первого же визита кредитора.
Сенекс всерьез взялся за учебу, и детские шалости его не завлекали.
«Генетика – это не так уж и сложно!» - Говорил Сенекс на следующей год на церемонии вручения Нобелевской премии за существенный прорыв в борьбе со старением.
Этой проблемой он занимался в редкие минуты отрыва от учебы и главного дела всей своей жизни, а также в отрыве от визитов к своему психотерапевту, который, к слову, спустя год также номинировался.
На вручении Сенексу диплома о высшем образовании присутствовали не только все его преподаватели (за исключением одного, который по иронии судьбы, поскользнувшись в ванной, крепко ударившись головой и погрузившись в воду, взорвался из-за утечки газа в квартире), но и просто благодарные ему за возможность похулить своего правнука за выбор жены.
Сенексу предложили занять пост главы центра генной инженерии, предоставив ему неограниченное и финансирование. Он погрузился в работу.

Спустя почти 20 лет все газеты на первых страницах снова записали о нем (хотя справедливости ради надо сказать, что тогда газеты читал лишь один житель Йокшира, всё забывавший отменить свою многолетнюю подписку (о чем, кстати, неоднократно писали в периодике)), тогда как остальные СМИ основное внимание уделили перемирию между людьми и разумными будильниками и о намечающейся революции в генетике упомянули лишь вскользь.
Технологии, что долгое время не давали покоя фантастам и вызывали возбужденное вскрикивание у их читателей: «ну когда же!» - стали реальностью.
Теперь будущий пол, внешность, характер и способности детей могли определять сами… дети.

На результате анализа зародыша программа создавала модель человека в 70-летнем возрасте (человека в рассвете сил, знающего, что он хочет, и у которого еще полжизни впереди) и, исходя из его желаний, вносились генетические изменения.
Чтобы родители не мешали счастью ребенка и не привносили в него чуждые ему воззрения своим воспитанием, тот на определенном этапе, после возмутительного своим унизительным отношением: «за маму, за папу» - должен был попросить отдать ему уже наконец его ложку и предложить оставить его одного.
Он сам знает, что хочет, и у него есть все возможности свои желания реализовать. Нужно лишь сделать так, чтобы он строго следовал своим желаниям, потому что иначе не стать ему счастливым.

Для финального эксперимента отобрали сотню семей.
Половина из отобранных не очень-то обрадовались проводимой селекционной политикой, и они ни за какие коврижки не собирались беременеть в ближайшие 75 лет. Часть из оставшейся половины по одной и той же гендерной причине участвовать при всем желании не могла, и в итоге 4 семьям предстояло «рожать будущее» (как любил говорить Сенекс).
К ним периодически наведывались с проверками, а в остальное время просто шпионили втихую.
Первоначально все шло обнадеживающе. Улыбка не сходила с лиц детей, они проявляли творческие способности, преуспели в стихосложении (получались в основном частушки), вязали шапочки (преимущественно для будущих внуков). Конечно, это не совсем то, чем обычно занимаются маленькие индивидуумы в свои 6 лет, но ведь эти дети особенные.
Действительно тревожным звоночком стал инцидент на футбольном поле.
Один мальчик, вместо того чтобы гонять мяч со всеми и получать переломы разных степеней, уселся на скамеечку, иногда вскакивая, крича что-то вроде: «как ты бьешь? С носка надо!» - порой переходя на личности и упоминая в своих речах какую-то «тактику», о которой слыхать никто не слыхивал. Осторожный оптимизм по поводу «ну, наконец-то у нас будет нормальный тренер» на следующий день улетучился. Мальчик просто сидел на той же скамейке, уткнувшись в газету (после начала эксперимента число подписчиков печатных изданий увеличилось в 5 раз!), не обращая никакого внимания на игру и довольно глупо улыбаясь.
Когда стало известно, что нагонявшим страх на округу борцом за нравственность оказалась одна из участниц эксперимента, все забили тревогу. «Вот стыдоба!» - Приветствовала пролетающих мимо людей девочка, облаченная в косынку.
Все они со временем больше стали предаваться философскому ворчанию, подмечать изменение цвета неба над головой, по ночам переписывать завещание и занудно раскачиваться, вы подумайте только, на кресле-качалке!

Это стало последней каплей.
Да, они были счастливы, но остальные обходили их километровым крюком. Они радовались жизни, но можно ли назвать жизнью жарку недосоленных семечек по вечерам? Да, была ошибка в компьютерной программе, которая не относилась с должным вниманием к многочисленным процедурам (многие из которых могут вызвать неприятные последствия вплоть до покраснения левого мизинца), что проходит современный человек к своим 70 годам и что стали причинами пересмотра пенсионного законодательства, но не было ли ошибки в программе самого человека?
Человек, который живет ради одного лишь себя и своего счастья и не человек вовсе.

Сенекс прекратил эксперимент, а его исследования пошли на борьбу с наследственными недугами.
В тот день Сенекс впервые уснул спокойным сном.
Он был счастлив, потому что был человеком.

http://proza.ru/avtor/ashigaru

Фирма "Сколопендра"

В коробке кто-то шуршал.
Человек задумчиво осмотрел ее. Да нет, ничего особенного. Обычный толстый картон, обмотанный скотчем крест-накрест. Почтовый штамп. Надпись "Открывать осторожно". Еще бы не осторожно, учитывая, что внутри.
Разве что принес коробку не почтальон, а человек в синей форме с надписью "BugDesign&Control" на спине. Но тут как раз все понятно: в стоимость заказа входит и доставка.
Он принялся аккуратно обрезать ножом клейкую ленту, стараясь не вонзать его слишком глубоко. Через минуту обрывки картона валялись на полу, открыв взору маленький переносной инсектариум с многоножкой внутри. Она тут же забегала, пытаясь уйти от света, и человек поспешно накрыл убежище полотенцем.
Кроме инсектариума, внутри была еще небольшая книжка, озаглавленная "Инструкция", а также кожаный шлем с металлическим обручем.
Он открыл книжку и углубился в чтение. Он без интереса пролистал первые главы, посвященные содержанию насекомых в неволе, и остановился лишь на последней, которая называлась "Использование нейрошлема для управления высшими беспозвоночными".
Scolopendra gigantea. Гигантская сколопендра, хотя это латинское название переведет и ребенок. Молодая особь, один год, но уже тридцать пять сантиметров в длину. Какие-то нарушения в генах, пошла по чуть повышенной цене, но это к лучшему. Природный ареал обитания - тропические и субтропические леса Южной Америки, а также острова Тринидад и Ямайка. Яд содержит ацетилхолин, лецитин, гистамин, термолизины, гиалуронидазу и очень опасен. Убивает беспозвоночных почти сразу, мелких грызунов вроде мышей - в течении нескольких минут.
Мышей.
Он их ненавидел.
Человек жил в деревне, на отшибе, и считался у жителей чудаком. Еще бы, ведь он так ненавидел мышей и крыс, что без конца придумывал новые и новые способы убивать их, иногда довольно оригинальные. Он не ограничивался банальным ядом: мыши его дома давно раскусили приманку и на отравленные кусочки сыра даже не смотрели. Кота у него не было, да и толку от него: кота загрызли бы крысы, которых тоже водилось тут множество.
Лицо человека исказила злоба: он-то хорошо знал, ЧТО живет у него в подвалах. И скорее всего, в других деревенских домах. Эти грызуны давно уже стали куда умнее, чем их собратья. Их немного, и они царствуют там, внизу, пожирая его пищевые запасы. А четыре дня назад он нашел на кухонном столе разбросанные крошки. Он не знал, показалось это или нет, но крошки явно складывались в некое слово, слишком расплывчатое, но все же... Первая буква, вне сомнения, "Т". Последняя - "Й". Это было видно четко. Те же, что посередине, пострадали от сквозняка и прочитать их было нельзя.
Но он и не собирался.
Как раз за день до этого он узнал о фирме "BugDesign&Control" и тут же заказал себе сколопендру - по словам представителей фирмы, эти многоножки очень агрессивны и в отличие от пауков не оседлы, то есть...
То есть лучшего охотника на мышей найти нельзя.
"Назову-ка я ее Кристина", - решил он, с любовью рассматривая желтоватые ноги сколопендры. За окном как раз уже стемнело: ведь эти животные активны в основном ночью. Самое время.
Человек надел нейрошлем и открыл инсектариум. Медлить нельзя.
Кристина словно поняла это и поспешно выбралась из "дома". Человек прикрыл глаза и едва сдержался, чтобы не сорвать шлем с головы.
Мир стал другим.
Он будто распался на сотни сегментов, стал осязаемым и пахнущим - резким неприятным запахом. А еще в него примешивался вкусный запах добычи.
Мышей.
Человек приказал многоножке влезть в тонкую щель, ведущую в подвал: именно в ней он пару раз замечал "Царь-мышей". Отличить их было нетрудно: больший размер, чем неразумные и более светлый окрас.
А для Кристины они различались еще и запахом.
Первая мышь оказалась "тупицей" и даже не поняла, что ее убило. Многоножка мгновенно схватила ее и вонзила в тело переднюю пару ног, вводя яд. Человек поморщился: зачем тратить его на не представляющих опасности "тупиц"! Но тут Кристина принялась за еду, и он понял: многоножка просто голодна.
Ела она долго и неспешно, тщательно пережевывая куски мыши. Пару раз мимо снова другие грызуны, но "царей" среди них не было, и человек не вмешивался в трапезу своей подопечной. Лишь когда она насытилась, он отправил ее дальше.
Картинки в мозгу, как безумный сон, смыкались и размыкались из сотен мелких изображений, показывая то оскаленную морду очередного мыша, то длинный проход в глубине дома. Здесь вовсе не было темно: человек ясно видел стенки хода и снующих поблизости грызунов. Иногда многоножка останавливалась, ощупывая усиками препятствие: человек расслабился, просто отдав ей мысленную команду и отпустив контроль. Он уже чувствовал нарастающую мигрень: его мозг был неспособен удержать настолько иные чувства.
А вот и гнездо.
Здесь было с полтора десятка мышей, но ни одного "царя". Где они все? Человек напрягся, и Кристина забегала по норе, не обращая внимания на "тупиц", хотя те и источали безумно привлекательный запах добычи. Судя по ощущениям, здесь всего четыре разумных. И запах всех четверых ведет наверх.
Человек даже не удивился, когда Кристина выбралась наружу из щели в его кухне.
"Цари" обнаружились на огромном дереве, где они что-то делали с крошками. Стол, понял он, и выкладывают новое слово. Человек не мог прочитать его: слишком уж искаженным он видел мир глазами Кристины. Зато мог наконец-то убить своих недругов.
Сколопендра бросилась на первого "царя", мгновенно убив его: шипы пронзили шею. Человек поспешно подал ей команду атаковать второго, не отвлекаясь на введения яда в уже мертвое тело. И с изумлением увидел, как в лапах мыши мелькнула заточенная лучинка.
Кристина рванулась вбок, уходя от удара и тут же вводя лошадиную дозу яда в бок грызуну. Одновременно человек забился от острой боли в руке: лучина третьего "царя" вонзилась в лапу многоножке.
Озверевшая Кристина отбросила в сторону обидчика, мимоходом сбила с ног последнего мыша и с хрустом вонзила в него ядовитую пару ног.
Она осталась с врагом один на один.
Мыш совсем по-человечески кружил вокруг нее, появляясь в разных ракурсах и в разных глазах, но вставшая в агрессивную стойку Кристина быстро поворачивалась, не позволяя ему зайти со спины. Наконец, обезумевший мыш сделал выпад лучиной и тут же упал на стол: Кристина вонзила ноги ему в шею.
Человек торопливо приказал ей залезть обратно в инсектариум и сорвал шлем.
Он аккуратно вытащил лучину из ноги подопечной, закрыл крышку и бросился на кухню.
Последний "царь" перевернулся через край стола и валялся на досках пола, дергаясь в предсмертных конвульсиях. Крошки на столе были разметаны дракой, но слова читались отчетливо:







Михалыч открыл дверь, сонно щурясь на стучавшего. А, тот чудак-сосед... Какой черт его принес в субботнее утро?
- Тебя беспокоят мыши, Михалыч? - улыбаясь, спросил человек.
- Ну... есть такое дело, - буркнул сосед. - А ты что, очередное издевательство над ними учудил, чи шо?
- Я нашел наконец способ убивать их быстро и много. Фирма "Сколопендра", - он поднял инсектариум повыше. - Я убил всех мышей в своем доме, Михалыч. Хочешь, очищу и твой.
- А эта... тварюка... не укусит, того? - растерянно спросил Михалыч, тупо смотря на сколопендру.
- Ее зовут Кристина, - тихо сказал человек.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
о продвижении расследования по делу №25-08-16-ХЛ2

Согласно полученным в ходе дознания и оперативных работ данным, выяснено следующее: 25 августа 2016 года, в 11:43 младший лейтенант Тормошенко Игорь Александрович (1989 года рождения, холост), страдающий от близорукости (-3 диоптрии, копия справки прилагается), зашёл в аптеку «Магнолия» (ул. Фабрициуса, д. 46) и вследствие невнимательности во время покупки контактных линз оставил на прилавке тестовый образец №КЛ-47. По стечению обстоятельств, корпус футляра тестового образца выполнен на том же заводе, что и модель контактных линз, распространяемых упомянутой аптекой, и отличается только маркировкой, которую трудно разглядеть, тем более в виду близорукости младшего лейтенанта Тормошенко. В последствии сотрудник на работу не вышел из-за расстройства желудка (диарея), а связь с ним по обычным каналам не могла быть установлена в виду того, что его сотовый телефон разрядился, а его домашний телефонный аппарат не является моделью с радиотрубкой. Тормошенко утверждает, что, цитирую, «боялся выйти из сортира, как бы не обделаться» (копии стенограммы допроса и показаний прилагаются). Связь с ним была установлена только в 17:23 того же дня, когда последствия его невнимательности уже были обнаружены.
Далее - по существу хронологии событий: в 12:08 того же дня, в упомянутой аптеке, образец был «приобретён» гражданкой Селивестровой Мариной Сергеевной (1983 года рождения, не замужем, место работы - ООО фирма «ТрейдКласс-М», менеджер по продажам), страдающей той же формой заболевания, что и младший лейтенант Тормошенко (не диарея, распечатка из базы данных окружной поликлиники прилагается). В период между 13 и 14 часами Селивестрова прибыла на пляж реки Москва Одинцовско района Московской области, по стечению обстоятельств малолюдный (данные метеопрогноза от 24 августа на 25 августа прилагаются), и легла загорать. По всей видимости, в это время тестовый образец (напомню, это контактные линзы дополненной реальности с беспроводным коммуникатором, встроенным в футляр для хранения линз), был уже на ней, а коммуникационный модуль находился в сумочке. Как вышло, что функция дополненной реальности (идентификация объектов при фокусировке на них взгляда), не активировалась автоматически, доподлинно не известно. В 14:41 дежурный сотрудник подразделения коммуникаций, прапорщик Слюсаренко Пётр Никитич (копия графика дежурств прилагается), доложил дежурному по подразделению (мне, копия графика дежурств прилагается) о неприбытии младшего лейтенанта Тормошенко на службу. Мною было принято решение попытаться выйти с ним на связь посредством КЛ. В 14:43, по установлении связи гражданка Селивестрова, по всей видимости, увидела проекцию моей головы (без фуражки, она в тот момент была снята, так что идентифицировать меня как сотрудника органов безопасности она не сможет), которая, не разглядев, с кем имеет дело, сразу спросила, «какого, собственно хрена происходит». Поняв по голосу, что это не наш сотрудник (коммуникатор с замаскированной под элемент логотипа производителя контактных линз камерой лежал в сумочке), я отключился, предварительно запеленговав местонахождение прибора. Выехавшая на место оперативная группа нашла на пляже брошенные вещи гражданки Селивестровой, в сумочке, как и предполагалось, был обнаружен коммуникационный модуль (опись личных вещей гражданки Селивестровой, найденных на пляже, прилагается).
По факту халатности в отношении младшего лейтенанта Тормошенко заведено дело. Так же проводится дознание в отношении того, как лейтенант Тормошенко поступил на службу с неудовлетворительными показателями здоровья.
Гражданка Селивестрова обратилась к окулисту и психиатру (запись из базы данных поликлиники прилагается), вернуть линзы устройства без нарушения конфиденциальности не представляется возможным.

[QUOTE=BaZilisk;1008427]Согласно полученным в ходе дознания и оперативных работ данным, выяснено скорее установлено следующее: 25 августа 2016 года, в 11:43 младший лейтенант Тормошенко Игорь Александрович (1989 года рождения, холост), страдающий от близорукости (-3 диоптрии, копия справки прилагается), зашёл в аптеку «Магнолия» (ул. Фабрициуса, д. 46) и вследствие невнимательности во время покупки контактных линз оставил на прилавке тестовый образец №КЛ-47. По стечению обстоятельств, корпус футляра тестового образца выполнен на том же заводе, что и модель контактных линз, распространяемых упомянутой аптекой, и отличается только маркировкой, которую трудно разглядеть, тем более в виду близорукости младшего лейтенанта Тормошенко. В последствии сотрудник на работу не вышел из-за расстройства желудка (диарея) кстати невыход на работу сам по себе нарушение а связь с ним по обычным каналам не могла быть установлена в виду того, что его сотовый телефон разрядился, а его домашний телефонный аппарат не является моделью с радиотрубкой. Тормошенко утверждает, что, цитирую, «боялся выйти из сортира, как бы не обделаться» (копии стенограммы допроса и показаний прилагаются). Связь с ним была установлена только в 17:23 того же дня, когда последствия его невнимательности уже были обнаружены.
Далее - по существу хронологии событий: в 12:08 того же дня, в упомянутой аптеке, образец был «приобретён» гражданкой Селивестровой Мариной Сергеевной (1983 года рождения, не замужем, место работы - ООО фирма «ТрейдКласс-М», менеджер по продажам), страдающей той же формой заболевания, что и младший лейтенант Тормошенко (не диарея, распечатка из базы данных окружной поликлиники прилагается). В период между 13 и 14 часами Селивестрова прибыла на пляж реки Москва Одинцовско района Московской области, по стечению обстоятельств малолюдный (данные метеопрогноза от 24 августа на 25 августа прилагаются), и легла загорать. По всей видимости, в это время тестовый образец (напомню, это контактные линзы дополненной реальности с беспроводным коммуникатором, встроенным в футляр для хранения линз), был уже на ней, а коммуникационный модуль находился в сумочке. Как вышло, что функция дополненной реальности (идентификация объектов при фокусировке на них взгляда), не активировалась автоматически, доподлинно не известно. В 14:41 дежурный сотрудник подразделения коммуникаций, прапорщик Слюсаренко Пётр Никитич (копия графика дежурств прилагается), доложил дежурному по подразделению (мне, копия графика дежурств прилагается) о неприбытии младшего лейтенанта Тормошенко на службу. Мною было принято решение попытаться выйти с ним на связь посредством КЛ. В 14:43, по установлении связи гражданка Селивестрова, по всей видимости, увидела проекцию моей головы (без фуражки, она в тот момент была снята, так что идентифицировать меня как сотрудника органов безопасности она не сможет), которая, не разглядев, с кем имеет дело, сразу спросила, «какого, собственно хрена происходит». Поняв по голосу, что это не наш сотрудник (коммуникатор с замаскированной под элемент логотипа производителя контактных линз камерой лежал в сумочке), я отключился, предварительно запеленговав местонахождение прибора. Выехавшая на место оперативная группа нашла на пляже брошенные вещи гражданки Селивестровой, в сумочке, как и предполагалось, был обнаружен коммуникационный модуль (опись личных вещей гражданки Селивестровой, найденных на пляже, прилагается).
По факту халатности в отношении младшего лейтенанта Тормошенко заведено дело. Так же проводится дознание в отношении того, как лейтенант Тормошенко поступил на службу с неудовлетворительными показателями здоровья.
Гражданка Селивестрова обратилась к окулисту и психиатру (запись из базы данных поликлиники прилагается), вернуть линзы устройства без нарушения конфиденциальности не представляется возможным.А встретить в "темной подворотне" и забрать?

Как всегда после бассейна, мышцы приятно гудели. И ничто не портило настроение, ни промозглость осеннего вечера, ни обилие пятничных пьяниц на улицах. Спустившись на станцию метро, Семён не стал спешить к отходящему поезду. Зачем суетиться? Можно остановиться, достать книжку из рюкзачка. Спешить смысла нет. На перроне народу было немного. Суетливые приезжие с огромными баулами - сказывалась близость вокзала, усталая тётка лет сорока с огромным букетом гвоздик, компания студентов с початыми бутылками пива и какой-то бомжеватого вида мужичок неопределённого возраста. Вот он-то и выбивался поведением из общей картины. Суетился, заглядывал в чёрный зев тоннеля, высматривая отблески фар приближающегося поезда. То подойдёт к самому краю, то отшатывается обратно...
Когда поезд появился в прямой видимости, бродяга напрягся и, будто решившись на что-то стал отходить назад, набирая разбег. Когда он попытался прыгнуть, поезд был уже совсем близко, и Семён еле успел схватить самоубийцу за рукав. Рванул от поезда подальше, но силу не рассчитал, и мужичок упал навзничь. Семён наклонился, чтобы помочь ему встать.

- Что-ж ты, падла делаешь! Из-за таких потом линия пол дня не работает. Хочешь сдохнуть, так хоть другим не мешай... Давай, поднимайся. - Он протянул бомжу руку.
Тот вцепился в ладонь, попробовал встать, но задрожавшие ноги подвели, и он плюхнулся обратно, выпустив руку Семёна. А потом заревел. По детски, навзрыд, размазывая сопли и слёзы по бородатому лицу. Невольный спаситель смущённо наблюдал, он не умел успокаивать плачущих мужчин. Кто знает, что тут надо? По морде влепить или подождать пока сам успокоится?
- Ну, ты это... Успокойся. Вон, живой, целый. Радоваться надо, а то собирали бы тебя кусками по мешкам. Что случилось-то с тобой?
Присмотревшись, Семён понял, что зря суицидника в бомжи записал. Да, тот был худой как палка, лицо опухло, но скорее от слёз, ну а бородёнка казалась клочковатой не из-за неряшливости, а по молодости. Рано тому ещё бороду носить. Одёжка висела мешком, но куртка была не из дешёвых, штаны и ботинки чистые, не залиты грязью, да и характерного запаха немытого тела и мочи от парня не исходило. Правда, когда Семён снова наклонился, поднимая беднягу на ноги, его неприятно поразил резкий запах ацетона в дыхании несостоявшегося самоубийцы. Хотя это бывает. Голодает небось или усталость сильная. Вот и несёт химией.

- Как зовут тебя, самоубивец? - Семён помог тому дойти до скамейки.
- К-к... Коля...
- Что-ж ты, Коля, хренью-то маешься? Зачем под поезд полез?
Слёзы снова полились ручьём.
- Тьфу, ну как девственница после выпускного. Хватит выть, ты же мужик! - Семён слегка встряхнул Николая.
- Она меня бро-о-осила. Ушла к другому, а меня бросила.
Коля схватил Семёна за руку, прижал к себе и заговорил. Быстро, будто кипело в нём варево боли и тоски, вырываясь паром истерики.
- Ушла, как раз после выпускного бала. Весь год вместе были... Первая она у меня. Первая. Никого никогда. Я ей записки писал, ходил за ней. Провожал до дома. Избили меня в подворотне тогда дружки её, а я всё равно ходил. Цветы дарил, конфеты. Матери её лекарства помог достать...
Его голос уже не прерывался рыданиями. Он становился всё громче, напористей. Пропали истерические нотки. Николай с неожиданной силой ухватил и вторую руку Семёна, до боли сжав запястья. Семён заворожено слушал...
- Лекарства доставал, я, школьник. Рак у неё, а я помогал. Лекарства носил, апельсины-яблочки. Мать-то её, а я носил, да. Как своей. А она ушла от меня. Признавался ей, а она смеялась! Но любила меня. Издевалась, больно делала, душу мне рвала. Все друзья меня кретином звали, подкаблучником. А я её матери лекарства. Поцеловала она меня, я чуть не умер, а она ржёт. Красиво она смеётся. Мне больно, а наслушаться не могу, ой красиво смеялась. Я весь выворачиваюсь наизнанку, больно мне, больно, а она ржёт. И друзья, и родные...
Семён слушал и слушал... Удивление лениво колыхалось в сознании... Какой же он школьник? Вон, здоровенный парнище. Плечи широкие, куртка в натяг, кажется поведёт плечищами, она и лопнет с треском... Лицо румяное, сытое... Борода ухоженная, губы так и блестят, как после наваристого супа... Как он мне руки то сдавил. Не вырвать...
- Ох и любил я её. И она меня полюбила. Взял измором, стелился ковриком придверным, унижался. И взял! Взял!!! Моя стала, только моя. И ушла всё равно. Вот прям как отпраздновали юбилей...
- Ты же говорил выпускной... - Семён поразился тому, как слабо прозвучал его голос.
- Выпускной, юбилей... Какая разница? Спасибо тебе, очень ты мне помог. Выслушал, не прогнал. Спас ты меня, брат.
Николай встал. Панибратски хлопнул Семёна по плечу, отчего тот чуть не рухнул со скамейки.
- Удачи тебе. Не хворай.
Николай сыто срыгнул и заржав, пошёл к выходу со станции.

<Дверь противно заскрипела и выпустила меня на улицу. Ну, здравствуй Зона, сволочь ненаглядная! Теперь ушки на макушке и потихоньку двинемся, благословясь. Ветер донес сложный букет запахов. Где-то каркали вороны, единственные летуны Зоны, не считая военных вертолетов. Ждет, поганка. Притаилась и ждет. Отпустит ли на этот раз?
Вот здесь я не пойду. Вроде все спокойно, а вот эти две урны по краям тротуара мне категорически не нравятся. Что-то в них неправильное. Сплющены с одного бока обе. На контактную пару похоже. Если не разряжена и пробьет на мне, костей не соберешь. Обойду - Зона рисковых первыми кладет в гробы. Хотя какие в Зоне гробы. Так, фигурально выразился просто. Растащут остатки слепые собаки и будут косточки белеть на солнышке... Или кровосос высосет все потроха и мумию закинет на кусты возле дороги. Кусты, кстати, стремные. Густые, ни черта не видать! Тоже обойдем сторонкой, вот тут, по клумбе. Первые шаги в Зоне самые трудные. Потом включается какой-то рубильник, ты входишь в ритм и восприятие обостряется на порядок.
На траве веером голубиные перья и кости - тут наверняка птичья карусель. Только маленькая. Но, не проверять же мне. Заворачиваю за угол. Два сталкера из клана «Диких» ковыряются под ржавой надписью «Вывоз мусора» в больших зеленых контейнерах. Артефакты ищут. Ну-ну. Хрена там, в этих ящиках. Если найдут «слезы» и то хлеб. С этого места с хабаром не уходят, сто раз проверено. Похоже новички. Во-первых по мелочи шарятся, а во-вторых какие-то они пугливые для ветеранов. Вон, как зыркают по сторонам.
-Поздорову, бродяги! - говорю им, но в беседу не вступаю. Время дорого.
Слева, на газоне дыры в дерне. Похоже псевдоплоть прошла. Наверное ночью охотилась, потому, что в эти ямы уже намело мусора - значит относительно давно гуляла тут.
Между домов в проеме мелькнула рыжая спина слепой собаки. Я такую и не видал здоровую. Ростом чуть ли не с чернобыльского пса. Слава Черному Сталкеру, что нам не по дороге. Да и не заметила она меня.
Дальше через детскую площадку. Место открытое, неприятное, но другого пути сейчас нет. Обратно пойду с той стороны. Или в обход вообще. В Зоне одной и той же дорогой не возвращаются - это первое правило сталкера. И кто я такой, чтобы его нарушать.
Странной конической кучкой лежит песок на этой площадке. Сверху ее будто ножом срезало. Нет, поганка, не обманешь меня. Уж больно ты на гравитационную плешь смахиваешь - не пойду я мимо. Огибаю по краю, стараясь не влететь в кучи наметенного жгучего пуха.
Сворачиваю еще раз. За углом широкая, полупустая улица. На противоположной стороне старый троллейбус. Колеса ржавые и будто приросли, слились с тротуаром. Видно давно стоит. Внутри зомби. Штук пятнадцать. Как по команде поворачивают головы в мою сторону. Это может означать только одно - все они под воздействием Контролера. Контролеры, глупые и трусливые твари, обладают достаточно мощным пси-потенциалом и способны удерживать под своим гипнозом до сорока особей разных видов. Этот играет в зомби. Самого не видно, он слишком труслив, чтобы выставить свое тельце под выстрелы. Предпочитает жертвовать своими солдатиками. На таком расстоянии Контролер вряд ли способен провести успешную пси атаку на мой мозг, но я все равно ускоряю шаг, не забывая внимательно смотреть перед собой, в поисках аномалий и ловушек.
Огибаю открытую дверь подвала. Что-то там внутри загремело. По звуку пустое ведро. Карлики-бюреры, известные в Зоне телекинетики всегда нападают, издавая массу шума. Что-то бормочут, топают и шаркают, хихикают. Подкрадываться они не умеют, но от этого не становятся менее опасными! Но в подвале тишина. Может быть крысы столкнули ведро - проверять не стану.
Вот и нужный дом. Теперь уже скоро. Мне в третий подъезд. Да и этаж первый...


Секретарша оторвала взгляд от экрана монитора и изумленно уставилась на вошедшего:
-Здравствуйте, Сергей Васильевич! А что это вы сегодня пришли? Вам же только завтра из отпуска выходить!.. >

18.11.10
Северо-Западная часть России; Санкт- Петербург; Крыша зимнего дворца.
Хм… Жизнь - это странный поток событий, в который втянуто такое существо,… то есть такой разум, как человек.
Казалось еще неделю назад, мы были самый развитым существом на родной для нас планете, а теперь мы цель, пища, ресурс. Так сказать возвращение в природную цепочку. И на данный момент, в наших мозгах лишь одна мысль, опережающая все остальные, как у загнанного в угол хищника, выжить! Теперь мысли по типу «Эй! Завтра мне на свидание!» или «Ты должен быть завтра круче всех!» не нормальны и абсурдны, так как наша жизнь изменилась в корне и возможно, не дай бог, конечно, навсегда. Каждый день, как последний. Теперь, чтобы выжить, мы должны прятаться, как жалкие травоядные и им подобные. Каждое неверное действие – смерть. Откинул штору, чтобы оценить ситуацию в городе – смерть. Каждое неверное действие – смерть. Посмотрел на этот..хм… чудесный свет…
Нет, этот «свет», точнее пучок света - смерть. И нужны не столько мы, сколько наши мозги. Для них это генератор, блок питания, разум. Наши мозги для них это возможность не только захватить планету, но так же и создать 6,5 млрд армию. Теперь я лишился своего земного тела, но мой разум и душа остались при мне. И теперь мне не страшен их «свет». Внешне я один из них, но внутри я человек и я готов к борьбе.
Это ужасно, когда ты в одно мгновение лишаешься тела. Как будто ты в один миг перестаешь существовать в материальном мире. Тебя в одно мгновение лишают всего. Ты не чувствуешь ничего, но зато твоя душа и разум продолжают существовать. Они одно целое. Кто-то считал, что потеряв земную оболочку, человек умирает. Но на деле оказалось совсем не так. Потеряв тело, в мой мозг кинжалом полилась информация обо всех и обо всем. Возможно, вот почему мозг использует только несколько процентов. Наша человеческая оболочка блокирует весь поток информации. Это тело не ставит ограничения, а оно полностью открывает нам саму суть этой вселенной. Но минус в том, что оно чужое. И поэтому я каждое утро боюсь, что оно возьмет надо мной верх и захватит мозги любимых и близких мне данный момент людей. И вообще, нафиг нам их тела, они лишают нас возможности радоваться человеческим радостям и т.д. и т.п.
Хотя…. Мы можем использовать их тела для эволюции своих военных сил в борьбе против них. Эти руки, сильны и могущественны. Ноги быстры и также мощны. Мой разум, так сказать наполнен по максимуму. Теперь Я знаю, не только привычную для меня информацию, но также и все мельчайшие подробности живых организмов, неизвестных человеку. Также основную структуру космоса, еще в мельчайших подробностях о том, как создать нано-костюм, при этом не уничтожить его при вживлении в живой организм. О том, как создать нано-истребитель. Эти знания великолепны! Нам, людям, это понять сложно, так как требуют большого внимания и понимания, также немного иное мировоззрение.
Это тело не идеально, но оно имеет больше возможностей. Я не могу более говорить, но теперь я слышу ИХ мысли, я слышу мысли выживших животных (людей тоже) и могу с ними общаться, но с людьми сложнее, слишком большой поток мыслей, они даже не замечают мою «речь». Также я могу заставить человека мне повиноваться, но мне нужен зрительный контакт. Единственный минус этой способности состоит в том, что его легко прервать обычными болевыми инстинктами. Но я не желаю использовать людей в своих целях. Я..я.. хотел бы научиться с ними полноценно общаться, т.к. вечно писать палкой на земле не очень то и удобно, а сенсоры слишком малы для меня. Ха-ха. Эта мысль наивна и не нормальна. Ну и пусть. Я же гений среди этих людей, я найду выход.
Эта цель является побочной на данный момент, моя главная цель - это отстоять Землю у этой твари.
Ладно, постараюсь вывести свою мысль на выделенный канал. Так… пару минут жутких болей и я настрою свой мозг на нужный канал. А, вот то, что доктор прописал. Ну что ж, начнем.
«Я Александр Алимов! Все кто меня слышит на этой планете, или хотя бы на континенте Евразия, прошу вас двигаться в Париж для встречи и формирования войска, или хотя бы, для того, что бы совместно отстаивать нашу планету! Я вещаю на межгалактическом языке, ваше тело его великолепно знает! Прошу вас ответить и прийти на место встречи». Я надеюсь, это поможет нам в борьбе. Не один же я такой.
Поднявшись на ноги, если конечно это можно назвать ногами, я прошелся по крыше мимо обломка очередной статуи, и, не церемонясь, спрыгнул вниз. Раскрошив брущатку под ногами, я побежал прочь с дворцовой площади в сторону Летнего Сада.

D.A.M.
Глава Раз.
Как, Куда и Нафига.
Все миры разные….Но все рождены из Хаоса его частным случаем – Порядком.
Некоторые миры имеют планы-измерения….И этот имел. Три: Материя, Жизнь и Разум.
На их стыке естественно появился Демиург… Впоследствии какой-то придурок назовет его Великим Шутником.
Демиург не мог работать в одиночку и для облегчения своей работы в первый раз создал Жизнь… Назовём этих ребят Первородными. Они были абсолютно материальны. Как черные дыры. И наделены жизнью и разумом. Ровно в той мере, которая необходима для того, чтобы они выполняли свои функции. Демиург получил им заниматься горами, морями, прочими ландшафтами, минералами и проч. Планетка нарисовывалась симпатишная. Как и любой другой Демиург Шутник захотел больше жизни у себя в мирке. Во второй и последний раз тот сотворил кого-то. Целых три племени: Первых направил в место смешения планов, где те должны были тормозить Порядок (иначе вечный стазис), Вторых – сдерживать возвращение Хаоса с границ планов. И те и другие должны были сообщать энергии Жизни и Разума Третьему племени, которые то и занимались прикладной эволюцией. Их назовем Прародителями.
Все шло как по маслу: Хаос и Порядок уравновешивались, Первородные крошили горы, Прародители выращивали на грызунах уши… Первым двум племенам были даже даны собственные суб-измерения для облегчения работы. Они, как и основной мир были закреплены специальными силовыми кристаллами.
По традиции, все это, в конце концов начало рушиться. Один из Прародителей был достаточно туп, чтобы попасться под руку Первородного в «режиме стирания». Тело, дух и разум юного биолога были поглощены и приписаны Первородному. Совершилось Первое Убийство. Хаос пробил небольшую брешь в обороне Второго племени поражая и мутируя всех на своем пути. Послужило ли первое событие причиной второго или наоборот знает лишь Теория Вероятности. Поумневший Первородный не захотел мириться со своим положением и заправляя себе подобных Прародителями начал Первую Войну. Только ее участники, да и первые два Племени (к тому времени уже ставшие называть себя Ангелами и Демонами) знают о том, что тогда происходило.
Зато известен результат: Прародители исчезли, Первородные метнулись вслед за ними, мир в целом был готов процентов на 95…
Демиург, доселе целеустремлённо и самозабвенно ковырявшийся в носу, наконец-то обратил внимание на работу своих подчиненных. Результат ему не очень понравился (вера разумных существ порождала странные завитки в вихре Жизни, умы разлагали туннели Разума, да и в целом система потребляла слишком много энергии). А вот война его порадовала, из нее можно было извлечь пользу. Шутник обратился к оставшимся у него подчиненным (Ангелам и Демонам) с приказом выбрать себе предводителей с одним архиначальником. Пропитанные Порядком Ангелы неделями медитировали демократией на собраниях. Искаженные Хаосом Демоны цивилизованно стали чистить друг другу морды. Как результат: Ангелы выбрали себе 9 лидеров под начальством Фастефа, а у Демонов победителем стал полукровка (смесь демона и превородного) Моу, который окружил себя 9 родственниками, что поближе. Шутник потребовал главнюков к себе на ковер, каждого с помощником из «избранных». Фастеф взял с собой тихого и спокойного Зорса, а Моу – своего чистокровного брата Куэллинастоса. На встрече с Демиургом были даны указания разделить свои племена на группы между «боссами» (хотя первоблизняшкам-демонэссам Матилле и Демье можно одну группу на двоих), а самим боссам раздать в вотчину грехи и добродетели, дабы те могли качать из них силушку богатырскую. По окончании указаний Шутник приступил ко второму пункту совещания: он разверз в мироздании крошечную временную дыру и показал сией четверке все обозримое прошлое и будущее (а сам не смотрел, дабы не портить сюрприз). Моу впал в депрессию. Фастеф храбро смотрел в будущее не отводя глаз. Зорс смиренно принимал свою судьбу. Куэлинастос ржал. За проявленные при просмотре синематографа свойства Фастефу (ныне Архангелу-Королю) в вотчину были даны Храбрость и Непоколебимость, Моу (Царю-Архидьяволу) – Депрессия и Отчаяние, Куэллинастосу – Безумие и Нервозность (а так же обязали поселиться отдельно от всех в Плане Разума). Зорс же стал владыкой Скорби и Смирения….И Архангелом Смерти по совместительству (даже дали отдельное суб измерение в пользование).
Дальше – больше…

Переписано слово в слово Библиотекарем Лоциусом, по приказу Верховного Хранителя Библиотеки - Лорда Эборна из манускрипта «История всякой Х**етни для незнающих» за авторством Аура Вектора, теоретика Каб.

<-Батюшка! Петр Лексеич! Вернулсяяя! - Аркашка вломился в царские покои и бухнулся на колени.
Царь разлепил веки и мучительно выплыл из какого-то мутного, тягостного сна.
-Чего орешь? Кто вернулся? - хриплым спросонья голосом спросил он холопа.
-Дык, как же? Этот головастый, который вам машину, чтобы в будущее заглядывать, сладил, Попов. Вернулси он, целехонек. Радостный главное такой! Балаболит чего-то не по нашему - кажись умом подвинулся. Оно и понятно, почитай три месяца гулеванил в завтрем...
-Кончай вопить! - царь все никак не мог собраться с мыслями. Едва вспомнил - весной еще Попов этот исчез. Искр было, грохоту, дыму... Машину с той поры не трогали, так и оставили как есть в подвале, заперли на замок и стражу поставили. И вот надо же, вернулся.
Царь велел подавать одежду и завтрак. И пока одевался, подгонял челядь - занервничал. Любопытен был государь, охоч до новых штук, спасу нет.
Сев завтракать, не утерпел, велел Попова привести.
-Здрав будь, Петр Лексеич! - Попов как-то небрежно поклонился, по свойски так. Шельмец, совсем там в завтрем, от рук отбился.
-Проходь, садись, да сказывай - махнул царь куриной ножкой на табурет напротив.
-Ой, отец родной - все расскажу, ничо не утаю. Был я в завтрем-то. Как есть был - вот те крест! Все видел, все узнал, все изведал. Даже и не соображу, с чего начать.
-Ты не томи, шельма. Говори уже - истомил предисловиями!
-В общем так. Столица там в Москве...
-Ну, это ты, положим, врешь! Не для того мы силы наши и умения положили на землю северную, чтобы столицу назад вертать.
-Не вру, ей-ей! Правда - вот те крест!..
-Да хватит креститься то! Дальше говори!
-Видел я памятник тебе! Дюже странный, но главное ведь, что помнят, верно?
Царь молчал.
-По улицам там повозки самоходные носятся - вонь от них страшенная! А вот за табак наказывать стали.
Царь укоризненно покачал головой, но не перебивал, слушал.
-По небу птицы стальные летают, а в домах лектричество и на улицах ночью светло, как днем. Компутеры ишо там у всех. И пиво. Много пива. И весело, барышни кругом, лампочки мигают...
Я ить когда перенесся, сперва дюже напугался - ночь, а светло, народу как в муравейнике, все кричат, фейерверки запускают. Да свезло мне, подобрали ребяты молодые, не дали пропасть. У них и обретался все это время, покуда ждал как пружинка на машине сработает, возвратная.
Ну и учился, по мере сил. Для отчизны старался! Для тебя, царь-батюшка! С собой ведь, акромя ума назад взять ничего не возьмешь, вот и старалси!
Всему обучили, ребяты меня. Я в сетке всю историю прочел россейскую и про радио и про паровозы-тепловозы и про Гейтса басурмана, будь он трижды неладен... Я теперя и фотожабу смастерю из любой фотки и серфить могу по сетке, да и дрова повесить сумею. А то ишо и...
-Ты вроде по-русски говоришь, а я ни слова не пойму. Ты мне вот лучше скажи, победим мы шведов?
- Я вот в Гугле лазил...
Терпение царя иссякло. Спятил Попов! Как есть, спятил. Подвинулся умом в краях далеких и несет околесицу.
-Ты вот что, друг любезный. - перебил царь Попова. - Ты ежели важного ничего не разведал - погодь гоголем ходить. Ты ступай пока, отдохни. А мне подумать надо...

Наутро машину разломали и сожгли вместе с чертежами. И указ издали: запретить Попову и сыновьям его к изобретательству прикасаться. Под страхом смерти. Плетей всыпали окаянному, он враз в ум то и вернулся. Словами глупыми сыпать перестал и вроде как вовсе забыл приключению свою.

Эпилог:

-Накося, сынок. - Попов протянул Ваньке красивый конверт, залитый сургучом.
-Что это, батя?
-Это сына, надобно хранить в глыбокой тайне! Это и фамилию прославить может и со свету сжить. Чертежики там кое-какие, Марконькиной машинки. Ты сберечь должон и сыну передать. А тот свому сыну, а уж тот пусть и распечатает. А то ишь, изобретать запретили. Поповых так просто не возьмешь!
И тихо добавил: «Ламеры мастдайные!» >

<Город (отметка стоянки) на пути следования группы Вородора №2. Местное название: "Старград";
население: около 20 000 человек (с предместьями - 24 500);
положение: в устье реки (класс реки, географическая отметка и привязка к глобальной карте),
местное название: Кельдаавль;
фортификация: замок;
степень защищенности: 10/15 (зачеркнутая приписка аккуратным, каллиграфическим подчерком: "группа бронебойцев его с землёй сравняет" (приписка в копии отчета отсутствует));
занимаемая площадь: (перечеркнутые столбцы четырёхзначных чисел, приписка аккуратным витиеватым подчерком синими чернилами: "2.4 площади Порт Сигара с предместьями согласно масштабу карты (карта прилагается));
географическое положение: (далее всё перечеркнуто, можно разобрать только одну надпись теми же чернилами: "климат умеренный, но холодновато").
Население:
- гуманоиды;
- прямоходящие;
- руки - стандарт;
- ноги - стандарт;
- отклонения от базового генотипа (приложены пять пузырьков с разноцветными жидкостями);
- маскировка основному научному персоналу: стандарт для миров типа (длинная строчка из цифр и латинских букв);
- маскировка вспомогательному персоналу: не требуется (зачеркнуто, размашистые каракули: "Наглая ложь! Маскировался путём полного заворачивания в дорожный плащ (марка и тип плаща приписаны синими чернилами) и полушлемом на голову. Вроде не признали");
- особые отметки: в некоторых городских кварталах (см. ниже) население по расовому типу неоднородно (приписка чернилами: "приезжие"). Население, в целом, дружелюбно.

Описание городской структуры.
(Канцелярский шрифт перечеркнут, описание приведено синими чернилами с множеством завитков и загогулин).
Город не большой и не маленький по местным меркам, строился на руинах древней крепи, остатки стен и башен которой восстановлены и используются в местной оборонительной структуре (хотя, право, я не представляю, от кого защитят ТАКИЕ стены и башни!). Выстроен сей город в устье реки, центральная часть его в основании клина носит название "Набережная белого камня" и является по сути военным портом. Согласно разведанным, полученным лично мной, в этом порту находятся на стоянке три военные галеры и одно парусное судно (приведена классификация галер и парусника). Еще одна галера находится на стапелях в стадии восстановления 55%. Команды всех вышеозначенных судов расквартированы в припортовых бараках, но большую часть своего времени проводят пропивая жалование в многочисленных борделях в соседнем портовом районе (бордели, все как один, грязные, прокуренные с тесными комнатёнками, исключающими возможность манёвра. Обслуживающий персонал сплошь хамки и грубиянки, которые только и горазды обворовывать своих клиентов. Качество обслуживания отвратительное, ни в какое сравнение не идут с (зачеркнуто). Одним словом, я остался недоволен!). Над Набережной белого камня возвышаются стены местной Академии наук и магии, которая напомнила мне Академию Хардина и времена моей юности. Академия делит вершину холма с административными зданиями и достаточно скромным королевским дворцом, в коем, за неимением правящей династии, восседает выборное правительство. Оба строения возведены на древних фундаментах, но это уже стезя геологов с базы, я этим не интересовался. Достаточно тихий район, несмотря на большое количество студентов (верно, сказывается груз знаний). Академия граничит с двумя районами, один из них носит название "Погост", второй - "Золотые ворота". Погост представляет собой остатки древнего кладбища, кое располагалось много ранее у подножия крепости на холме. Ныне на руинах кладбища выстроены несколько богатых вилл местной знати. Каждая обязательно с фамильным склепом. Слухи в городе утверждают, что все обитатели вилл сплошь и рядом мертвецы, покойники, упыри и кровососы. И что живут они исключительно на земле своих предков и покидают виллы только по ночам. Всё это чепуха. Я лично проверил каждую виллу и смею утверждать, что вся местная знать - живые люди с достаточно специфическим вкусом крови и стилистикой одежды похожие на молодёжное направление, именуемое в мире Рыцарей - "Готы". Золотые ворота - богатый и шумный район купцов всех мастей и крупных ремесленников. Форму имеет в виде пятиугольника. В центре района пятиугольная площадь, именуемая площадью Совершенства. Там же на пложади находится городское управление, префектура и бани. Бани меня порадовали, качество обслуживания на высоте, однако сам я в силу физиологических причин не смог оценить его в полной мере. Остаётся верить на слово Григориану и Фианоре. Гворд же, во время исследования города, мылся по ночам в реке; был не раз замечен местными пьяницами и благополучно принят ими за галлюцинацию. С севера к Золотым воротам примыкает район, именуемый Кельдаавль. Расположенный вдоль реки он надвое рассекается снабжающим его водой каналом. Этот район является центром промышленности в Старграде и в ближайших сотне лиг, основная масса ремесленников проживает именно здесь. Население разнородно. Преобладающая его часть - люди (ссылка на каталог рас), но присутствуют несколько общин эльфов (ссылка на каталог рас), эмигрировавших сюда после одной из войн, а также конгломерат гномов (ссылка на каталог рас). Район примечателен одной из своих инженерных конструкций, а именно системой водоснабжения города и окрестностей. Примечательно, что местный уровень технологического развития не позволяет создать нечто подобное, посему я сделал вывод, что эта конструкция очень точно восстановленная по образцу работающей ранее (как утверждают слухи: несколько веков назад) установки.
Установка эта есть четыре водонапорных башни, кои представляют из себя установленные на монолитных каменных основаниях чугунные бочки (зачеркнуто, приписано: обечайки) с многочисленными питающими их водой трубами (далее всё зачеркнуто и написано поверх зачеркнутого: снабжены достаточно продвинутой технологической системой стальных труб (возможно из нержавейки) и вспомогательных коммуникаций, обеспечивающих водой все городские районы и некоторую часть предместий. Структура и механизмы насосной станции опережают местные технологии минимум на 150 лет и включают в себя пруд-отстойник, фильтр очистки крупных загрязнений, фильтр тонкой очистки и угольный фильтр. Из обечаек через систему экономии воды при помощи акведуков вода поступает в городские районы к потребителям. (Схема установок, общий план и фотографии прилагаются).
Кельдаавль с юго-востока граничит с (.....), который по сути и является собственно городом.
Население здесь тоже разнородно, но в меньшей степени, чем в вышеозначенном Кельдаавле. Район славен рынками, на которых, как утверждают слухи, можно купить всё и всех. Лично не проверял за неимением достаточного количества денежных средств. Порадовало наличие в нём специализированной лавки по распространению и продаже печатной продукции, некоторые образцы которой крайне занимательны.
С юга с вышеозначенными (.....) и Золотыми воротами граничит Порт. Портовый район или, как его еще называют, Гавань черного дерева. Имеет отвратительно развитую инфраструктуру по сравнению с другими районами, префектура в нём расположена крайне неудачно, из-за чего район сей полон разнокалиберной шпаны и бандитов. Такое ощущение, что при всём порядке и законченности города Порт строили наспех. Однако именно в нём мы выбрали одну из таверн в качестве базы для научных и иных исследований. Именно в нём мы собрали 90% всей необходимой информации, именно в нём встряли в переделку (из которой нас выручала группа Рождественского) в результате которой был нанесен незначительный ущерб защитным городским сооружениям. (Приписано каракулями: «Частично обрушили башню на древнем фундаменте и тридцать метров крепостной стены»).
Данный город однотипен с большинством городов в изученных и уже исследованных мирах, однако удивляет его планировка и характер застройки, а так же инженерно-технические сооружения. В связи с этим рекомендую снарядить более узкоспециализированную группу, для изучения этого феномена.

Нижеподписавшиеся:
нач. группы - Вородор (витиеватые закорючки всё теми же синими чернилами)
пом. нач.группы - Максимилиан (далее указан бортовой номер брони и номер ИИ по списку)
боец группы - Гворд сын Аазмунда (каракулями приписано: "вот теперь всё верно")
специалист - сер Григориан Морентти, паладин ордена Скорби (зачеркнуто, поверх написано: Специалист по контактам и общению)
маг поддержки - Фианора (изящный росчерк пера)

Всё это жирно подчеркнуто и под чертой подписано:
"1. Не халтурить!
2. Отчет переделать согласно форме (номер формы), а не гнать отсебятину.
3. За нештатную ситуацию Вородору объявить выговор в письменной форме, Гворда лишить премии, как главного участника погрома, Группу Рождественского премировать".

Начальник Базы полковник Еремеев.
Дата, подпись.
>

Странник

В баре было так душно, что, казалось, глаза медленно плавились и текли из глазниц. Стояло удушливое первое число восемнадцатого месяца. Восточный ветер приносил лишь клубы пыли и запах смерти – война давала о себе знать. Клиентов почти не было, так что бармен занимался тем же, чем и обычно – протирал рюмки и стаканы.
- Мир твоему заведению, добрый хозяин.
Бармен лениво уставился на посетителя – высокого худого мужика в потрепанной шляпе и таком же плаще. В промасленной кобуре на левом бедре покоился револьвер из хромированной стали. Хотя вся одежда клиента была буквально пропитана пустынной пылью, револьвер выглядел как новенький. Заняв место и бросив пару медных монет на стол, странник проскрежетал:
- Настойку из корней керекса и информацию о делах в регионе.
- Ты, парень, случайно не с востока? - поинтересовался бармен, выполнив заказ.
- С северо-запада, - лаконично ответил посетитель. – Так как у вас тут дела?
- Не знаю как у вас, северян, но у нас обычно за информацию платят, добрый человек, - сказал бармен. Странник пожал плечами и бросил на стол еще горстку монет. Бармен удовлетворенно кивнул, достал из-за пазухи сверток бумаги и показал его клиенту.
Сверток оказался объявлением о наградах за голову Билли Ясноглазого, Джонни Душителя и Гарри Топора.
- Я не охочусь, - ответил странник, возвращая сверток бармену. Тот обиделся:
- Так какого черта ты тогда спрашиваешь? Обычно, о делах интересуются только деловые люди, а ты, посмотрю, обыкновенный пройдоха.
- Слушай, - через силу выговорил клиент, - до севера не доходят новости отсюда. Просто расскажи, что происходит.
- Да так бы сразу и сказал, - хохотнул бармен. Посетитель было раскрыл рот, чтобы заметить, что он сказал именно это, но предпочел смолчать. – Так вот, смотри: на востоке у нас Альянс вышибает дерьмо из сепаратистов. Последнее время участились набеги на караваны с севера, поэтому «синие мундиры» не дремлют. Натолкнешься на конный патруль в пустыне – приложи правую руку к сердцу, а левую подними воздух и громко, чтобы солдаты слышали, крикни: «Слава Республике!» Должно помочь.
- А если не поможет?
- Должно помочь, - повторил бармен. – Если, конечно, их сержант не окажется каким-нибудь отморозком из Минстера.
- Учту.
- Что-нибудь еще интересует?
- Какой сегодня число и год?
Бармену показался этот вопрос странным. Он внимательнее пригляделся к страннику. Ореховые глаза незнакомца были пустыми и полубезумными, он тяжело дышал и даже иногда что-то шептал под нос. Кожа на предплечьях выгорела, беспалые перчатки, расплавившиеся от жары, почти прилипли к кистям.
- Сынок, ты сколько шел по пустыне? – задал бармен встречный вопрос.
Глаза странника забегали, будто он силился вспомнить что-то давно забытое:
- Не знаю. Полгода. Может год. А может и больше…
- Из какого ты города? – продолжил бармен допрос. Его вдруг заинтересовал незнакомец, и вопрос, откуда он взялся.
- Я… я не помню, - клиент побледнел. Казалось, еще чуть-чуть, и он грохнется в обморок.
- А ты попытайся, дружок, продолжал давить бармен. – Как зовут твою мать?
- Эльза. Нет, Лора. Нет, Лора. Ч-ч-черт! – в сердцах выругался незнакомец и вдруг забился в конвульсиях. Обмякнув, он рухнул на пол.
Бармен задумчиво почесал затылок, достал из-под стойки бутыль воды и напоил странника, подперев его голову коленом. Незнакомец очнулся, обвел безумными глазами помещение и пробормотал что-то резкое на непонятном бармену языке.
- Да у тебя, дружочек, бред, - ласково заметил хозяин заведения. – Ладно, поступим так: ты снимаешь у меня комнату, а я беру оплату, идет?
Незнакомец не ответил – он снова отключился. Отнеся безжизненное тело странника в одну из комнат, бармен вернулся обратно. В каждой руке он держал по небольшому мешочку с позвякивающими внутри монетами. Развязав один и высыпав его содержимое на стол, бармен обнаружил странные серебряники с выбитыми на них двуглавыми орлами. Пробормотав под нос ругательство, он собрал их в мешочек и проверил другой. Там-то он и нашел так обожаемые им медяки.
Неожиданно кто-то снова заговорил за его спиной на непонятном языке. Бармен резко обернулся, выхватывая из кобуры револьвер, но тут мужчину настиг выстрел в плечо.
- Не трогай мои деньги, - благожелательно заявил странник как ни в чем не бывало. Бармен тяжело дышал, придерживая рукой кровоточащую рану.
- Кто ты, черт возьми?! – прохрипел он.
- Это неважно. А теперь говори, тварь, что ты сделал с Кассиусом?! Говори!!!
- Не знаю никакого Кассиуса и не знал! Оставь меня в покое и убирайся отсюда! – завопил бармен, махнув на странника окровавленной рукой. Огонь в глазах стрелка тут же поутих. Незнакомец глубоко вздохнул и заметил:
- Сдается мне, ошибочка вышла. Лучше бы ты все-таки сразу сказал, какой сегодня год и число…
- Первое мая восемнадцатого месяца Года Смерти! – крикнул бармен, сам того не желая.
- Ну вот видишь, можешь, когда хочешь, - процедил странник. Запустив руку в мешочек с медяками, он зачерпнул горсть и бросил их бармену. – За причиненный моральный ущерб. Adios.
Незнакомец тронул двумя пальцами полей шляпы и направился к выходу.
- Эй! Может все-таки скажешь, кто ты такой?! – посмел окликнуть его бармен. Странник остановился:
- Если придут «синие мундиры», скажешь им, что меня зовут Джон Фарсон и я иду на восток.

Навстречу всаднику двигались огромные клубы пыли.
- Тпру! – буркнул странник и резко натянул поводья на себя. Конь остановился и нетерпеливо заржал.
Спешившись, странник стянул с лица платок и начал вглядываться в горизонт, пытаясь различить приближающихся. Пустыня напоминала ему закипающую сковородку - животные, обычно привычные к запредельным условиям жары, и те попрятались от нещадно палящего солнца. Даже воздух казался осязаемым и густым, словно кисель.
Странник не мог разглядеть униформы, поэтому сделал первое, что пришло ему в голову – правую руку прижал к сердцу, а левую поднял вверх и проорал:
- Слава Республике!
Неверно.
Первая прилетевшая пуля проделала в голове скакуна аккуратную круглую дырку. В глазах животного так и застыло выражение легкого недоумения. Затем на странника один за другим посыпались выстрелы. Громко вскрикнув, он повалился за мертвое тело коня, крепко зажмурил глаза и притворился смертельно раненым. Вскоре, стрельба прекратилась. Всадники приблизились к «трупу» странника и его коня.
- Что за черт? Это не синенький! – презрительно пророкотал грубый голос. – Эй, Джейк, посмотри у него в карманах! Граждане Альянса всегда носят с собой документы.
Странник почувствовал, как его обшаривают чьи-то грубые руки. Закончив осмотр, тот, которого называли Джейком, произнес:
- Милорд, при нем только фляга с водой да револьвер. Ничего интересного.
Странник услышал, как всадники начали спешиваться и про себя ухмыльнулся. Он насчитал ровно шесть человек, включая Джейка.
- Ничего не понимаю. Если не синенький, то кто? Гастролеры в этих краях не шастают…
- А я не гастролер, - прошипел странник, пнул Джейка в пах и воспользовался его обмякшим телом как живым щитом. Увидев, что незнакомец прикрывается их товарищем, сепаратисты замешкались. Это стоило им жизни.
Указательным пальцем странник нажимал на спусковой крючок, взводя курок большим. За время своего путешествия по пустыне он успел попасть в такое количество передряг, что эти два простых с одной, но сложных с другой стороны действия выполнялись у него на автоматизме. Оставалось только целиться в головы. Не прошло и пяти секунд, как все, кроме стонущего от боли Джейка, были мертвы. Странник сунул револьвер обратно в кобуру, бросил свой щит на землю и, усмехнувшись, заметил:
- Они стали мертвецами до того, как успели продырявить тебя. Цени это.
- Маленький сукин сын… сраный ублюдок… - хныкал Джейк, держась руками за ноющие от боли гениталии.
- Ну-ну, будет тебе, - примирительным тоном произнес странник и носком сапога пнул сепаратиста по почке. Тот ойкнул и заткнулся.
- У меня к тебе несколько вопросов.
- Пошел ты, - прошептал Джейк, не в силах прийти в себя.
- Плохо ведешь себя, детка, - процедил странник и, вынув револьвер из кобуры, произнес: - Я знаю, ты сейчас думаешь, сколько выстрелов я сделал – шесть или пять? Честно говоря, я так увлекся, что даже сам не знаю. А вот теперь подумай, уродец – повезет ли тебе? Ну?
- Я скажу! Скажу, черт тебя подери! Спрашивай! – заорал Джейк.
- Хороший мальчик. Какое сегодня число?
- Я… я не знаю… - всхлипнув, пробормотал сепаратист.
- Ты меня расстраиваешь, Джейки. А когда я расстраиваюсь, мистер 45-ый калибр тоже расстраивается. Шевели мозгами быстрее, иначе спекутся.
- Первое мая восемнадцатого месяца… год не помню! – крикнул Джейк. Странник нахмурился, приставил к голове сепаратиста ствол револьвера и тихо сказал:
- Я солгал, что не посчитал количество выстрелов. Их было пять.
Резкий, душераздирающий крик Джейка был прерван грохотом револьвера. Пустыня с удовольствием поглотила еще одну человеческую душу.
- Радуешься, мразь? – с ненавистью в голосе поинтересовался странник, перезарядив револьвер. – Недолго тебе осталось, ох, недолго…
Сняв с трупа Джейка компас, странник поднял с земли флягу с водой и снова направился на восток…

Профессор дрожащей рукой полез в карман и вынутым платочком попытался скрыть причину повышенного уровня влажности в аудитории. Он был хорошо знаком с Теорией Вероятности, но она, даже по дружбе, ни за что бы на него ни поставила.
Потерпев неудачу, он бросил растерянный взгляд на сидящего напротив студента.
Порядка 20 минут они просидели в тишине, не считая периодически издаваемые профессором звуки, которые заставили охранника пару раз наведаться и поинтересоваться, не мучают ли здесь животных на экзамене по истории XX века.
По истечению времени, с лицом человека, который «раз уж позвал всех в ресторан, так и должен за всех платить», профессор попросил у студента зачетку.
От безысходности профессор сфокусировался на лежащей на столе ручке. Нехотя, с театральными паузами, он потянулся за ней. Заполучив предмет, с которым его связывали столько разбитых надежд, он нашел, наконец, нужным подпрыгнуть:
- Ага! – Вскричал он, скалясь. – Придумал! Вот вам последний вопрос! Филадельфийский эксперимент! Что? Впервые слышите? Не знаете? То-то же! За экзамен вам четверка и не больше!..
Студент постеснялся прерывать радость профессора, предварительно не откашлявшись:
- Филадельфийский эксперимент – эксперимент, проведенный США 28 октября 1943 года, в котором, с помощью мощного электромагнитного поля вокруг, мы пытались сделать наши корабли невидимыми для радаров противника. Эксперимент прошел неудачно. Поле вызвало галлюцинации у людей: члены экипажа эсминца были уверены, что их тела вмурованы в корабль и что они ни с того ни с сего самовозгораются. Поле было настолько сильным, что наблюдавшие с берега имели те же самые галлюцинации и видели людей, самовозгоравшихся и застрявших, им даже казалось, что эсминец переместился на несколько сотен километров. Удивительно, но и местные жители района, куда «телепортировался» корабль, попали под воздействие поля и клялись, что корабль действительно видели и что на их мнение никак не сказались стоящие рядом опустошенные бутылки спиртного. Эксперимент провалился из-за ошибочности теорий Николы Теслы о…
- Но как вы можете знать это? Почему вы считаете, что все было именно так? С чего вы вообще взяли, что этот эксперимент на самом деле проводился? Что он не выдумка?
- Все это есть в документах, вчера рассекреченных правительством, - ответил студент.

Медицина к середине XXI века достигла невероятного уровня, и даже перенесенные 13 инфарктов подряд не спасли профессора от неприятного диалога в больнице:
- Ну что, довольны? Добились, чего хотели? – ставя «отлично», спросил профессор (сказать, что он был просто красным от злости, значило проявить полное отсутствие наблюдательности и упустить из виду только что установленный на Земле температурный максимум).
- Теперь я доволен! – Как можно вежливее, учитывая положение профессора, завопил студент.
- Послушай, один раз я допустил ошибку, но ты – избранный, ты должен все исправить! – Объявил профессор со всей драматичностью, которую ему могли позволить посещения школьного драматического кружка (к стыду медицины середины XXI века многие психические заболевания по-прежнему не лечились).

Студента звали Хинк, и он очень хотел стать уборщиком.
Человек, поступивший на исторический факультет, просто мечтает о такой работе. Хорошо проявив себя в учебе, можно было заполучить место в историческом районе города. Здесь уборщик получал конечно меньше, чем нефтяной магнат, но на жизнь, дом, дачу, личный самолет и на свой собственный хула-хуп вполне хватало.
Исторический район города сохранили таким, каким он был еще 30 лет назад, и превратили в большой музей, где можно было узнать, что раньше жилось очень даже скучно.
Здесь не было никаких новомодных штучек и вся техника и все убранство были начала века. Несмотря на то, что последний посетитель этого «музея» был те же 30 лет назад, район не перестраивали, так как многим он полюбился как удобная дыра в бюджете под грифом «реставрация культурных памятников».
Политики - люди совестливые, поэтому и без требований увеличивали расходы на поддержку «музея» и всего в нем в рабочем состоянии. Доверять роботам-уборщикам наводит чистоту и порядок можно было, только если у вас имелась пара запасных первых ЭВМ, да и к тому же починить их в случае чего они могли, только отправив на ремонт компании-производителю.
На выручку пришли историки-уборщики – специалисты широкого профиля, представлявшие собой олицетворение идеала мужчины, способного не только выведать, что за подозрительные звуки доносятся из прихожей, но и лампочку правильно вкрутить.
За это их ценили политики, но не ценили женщины.
Лампочки давно вышли из употребления, а эти жуткие звуки всегда были только поводом эту самую лампочку в прихожей вкрутить. Высокая зарплата несколько компенсировала в глазах прекрасной половины увлечения их избранников допотопной техникой. Но вот чего они никак не понимали, так это зачем на историческом факультете, на который и так мало кто подавал документы, в довесок учили истории.
С тех пор как все пришли к выводу, что копаться в земле в поисках руин совсем не так интересно как в поисках нефти, большинство людей плюнуло на изучение истории. Старомодные преподаватели говорили что-то про дань традициям и что это вроде как исторический факультет да шутили: «вот сядете неудачно в машину времени, и что делать будете?»
Каждый студент знал, что он будет делать, доведись ему оказаться в прошлом. Во времени, когда все проблемы карьерного роста решались сочетанием защитного костюма и бластера. Пожалуй, один только Хинк не грезил идеей изменением прошлого. Не грезил хотя бы потому, что тогда пришлось бы заново переучивать всю историю, а Хинк штудировал ее днями и ночами. Ему это совсем не нравилось, но утром – бассейн, и изменить ничего было нельзя. Он, как и все, не видел в этих знаниях какого-либо смысла, но вот его преподаватель по истории отличался тем, что на экзамене любил спрашивать именно ее.
Помимо основных 63 вопросов в билете на экзамене соискателя оценки «отлично» ожидали еще и дополнительные. Говорят, один студент получил четверку только из-за того, что плавал в колебаниях ценных бумаг на Нью-Йоркской фондовый бирже в годы второй мировой. Хинку нужна была только пятерка, тогда бы его взяли работать в Эмпайр-стейт-билдинг, поэтому он пытался запомнить каждую мелочь, каждого актера, выходившего на Бродвейскую сцену, но даже несмотря на это, он ни за что бы не получил «отлично», если бы не его друг.

Его друга звали Сальвар, и познакомились они в университете.
Тогда Сальвар был без пяти минут отличник, а Хинк перепутал аудиторию. Хинк этого не знал, но не загляни он в кабинет в разгар экзамена по истории XX века и не отвлеки тем самым преподавателя, Сальвар не смог бы заглянуть в шпаргалку и не ответил бы на последний (313 по счету) вопрос. Из благодарности Сальвар решил помочь Хинку в учебе, да к тому же численность студентов-историков тогда постепенно приближалась к численности динозавров и встретить другого единомышленника статически представлялось возможным Сальвару только через 232400 лет.
Сальвар стал образцом для подражания Хинку, и ему очень хотелось поработать с ним в паре, в Эмпайр-стейт-билдинг.Никто не мог тягаться с ним в знаниях истории XX века (конечно, желающих особо не было, но все же). Особенно много он знал о Николе Тесле. Он знал о нем столько, что идея человеческой реинкарнации жила в то время только из-за его примера.
За день до экзамена была рассекречена кипа документов, связанных с Филадельфийским экспериментом, и Сальвар предложил обсудить именно их. Говорил в основном Сальвар и в основном неприличные вещи. Словами, от которых покраснел бы опытный сапожник, он выражал некоторое сомнение в правдивости документов и предложил сжечь Белый дом. Хинк напомнил, что год назад, когда были опубликованы детали расследования ФБР по поводу смерти Теслы, он уже пытался это сделать, и ничего у него не вышло. Также Хинк предложил относиться чуть более профессионально к документам, в конце концов, все выглядело вполне логично. В следующую секунду Сальвар поведал Хинку о неизвестных ему страницах биографии его ближайших родственников, после чего они разошлись.
Но, несмотря на их разное отношение к документам, Хинк шел на свой первый рабочий день сказать Сальвару: «Спасибо!»

Хинк предъявил охраннику зачетку, поправил бейджик и начал искать Сальвара по этажам Эмпайр-стейт-билдинг. Хинк хотел сделать ему сюрприз.
Хинк не знал, что делать сюрпризы такое утомительное занятие. Добравшись до 83 этажа, он уже почти не чувствовал собственных ног. Хинк даже грешным делом подумал, а не отправился ли Сальвар в ближайший магазинчик за спичками, но тут увидел вдали коридора кабинет с включенным светом.
В кабинете Сальвара не оказалось, но вот чего было в достатке, так это работы. На полу были разбросаны детали от старой техники, которую очевидно кому-то предстояло собрать. «Не сделал ли Сальвар мне такой сюрприз на первый рабочий день?» - Подумал Хинк и продолжил исследовать кабинет в поисках подкрепляющих новую теорию свидетельств.
У стены, на тумбочке лежала какая-то тетрадь, а в самом центре находился необычный объект. Если вам когда-либо доводилось видеть машину времени, то вы бы ее без труда узнали, но вот Хинк описал его как древнее массажное кресло.
Совсем обессилевший, Хинк удобно устроился в кресле, включив, как ему показалось, расслабляющий режим, и открыл последнюю запись тетради, ожидая увидеть там поздравительное сообщение.

«Поздравляю!
Вам таки удалось обмануть общественность, но не меня. Я знаю, как все было на самом деле.
Правительству удалось разузнать, что Никола Тесла близок к изобретению машины, позволявшей путешествовать между мирами и во времени, и они попыталось обменять ее на ящик шампанского. Тесла отказался, потому что ящик ему был не нужен совсем, а уж шампанское подавно. Тогда, отчаявшись договориться, они решили Теслу убрать, чтобы он не продал свое изобретение другим.
Тесле подали на завтрак отравленные блинчики с отравленным джемом и довольно неплохим на вкус, но тоже отравленным кофе. Устранив его, люди правительства для порядка перевернули номер Теслы верх дом и взяли с тумбочки его записи.
Но всем ученым мира не дано было постигнуть изобретения гениального Теслы, и они построили, цитирую попавший мне в руки документ: «какую-то хрень». Неудивительно, что эксперимент провалился.
Им не удалось организовать стабильный переход между реальностями. Эсминец бросало то в одну параллельную вселенную, то в другую, что не лучшим образом сказалось на здоровье экипажа. Под конец заряд устройства кончился, и корабль вышнырнуло обратно в наш мир в сотнях километрах от военной базы в Филадельфии.
Мне удалось заполучить записи Теслы. Все это время они, как и многие другие секретные документы, хранились на самом видном месте в Эмпайр-стейт-билдинг. Их не перевезли в 30ые вместе с другой документацией просто потому, что об их существование знали лишь единицы, а управлять делами с того света довольно проблематично.
Тесла действительно был близок к созданию машины времени, и через год-другой он бы ее завершил, но ему не позволили! Мало того, они не смогли даже понять революционность теорий Теслы, и они, провалив эксперимент, дискредитировали Теслу, и сейчас мало кто даже знает этого гениального ученого, опередившего свое время на сотню лет!
Но твой век настал Тесла! Я построил твою машину времени!
Ради науки и ради Теслы я должен отправиться в прошлое и предотвратить его убийство. Мои знания истории позволят сколотить начальный капитал, и с моими деньгами я и Тесла, вместе, укорим развитие человеческой цивилизации в десятки раз!
Так как Минздраву до сих пор неизвестны последствия для здоровья от путешествий во времени, дневник должен помочь мне в случае полной или частичной потери памяти».
Дальше следовали котировки акций, инструкция по сборке шалаша и детали устройства машины времени.

«А Сальвар здорово пишет» - поймал себя на мысли Хинк, когда к нему, сидящему на полу, обратился человек, очевидно не ценивший хорошее чтиво:
- Что вы здесь сделаете? Часы приема давно закончились.
- Я здесь работаю, - Хинк гордо выставил грудь вперед, демонстрирую бейджик уборщика.
- Ваши документы, пожалуйста… зачем вы даете мне вашу зачетную книжку? Я смотрю у вас были одни пятерки за 2042 год, очень смешно, убирайтесь отсюда…
Только когда Хинка выводили из здания, он понял насколько дурной писака Сальвар.

Хинк очутился в Нью-Йорке 7 декабря 1942 года.
Все что ему хотелось, так это отблагодарить своего друга за предоставленную уникальную возможность.
«Элдридж» - ближайший корабль, отправлявшийся в будущее, ждал путешественников на своем борту только 28 октября 1943, к тому же билеты на рейс не продавались. Сам собрать машину времени Хинк не мог, потому что некоторые вещи раздобыть довольно-таки проблематично, если ты не президент. Ситуация осложнялась еще и тем, что за сотню лет Америка здорово изменилась, и Хинк имел распространенные в свое время азиатские черты лица. Это было особенно неприятно в день годовщины налета японцев на Перл-Харбор. Конечно, черный цвет кожи несколько сглаживал положение, но Хинк все равно чувствовал себя неуютно.
Серьезная инфляция американского доллара к 2042 году первоначально порадовала Хинка. Одной купюрой с достоинством в 1 000 000 000, он мог скупить полгорода, но все банки отказывались ему эту банкноту разменять.
Проблема с деньгами решилась достаточно просто, с первого же найденного цента Хинк заработал достаточно для житья денег на бирже, на что, правда, ушло немало времени. С получением путевки в будущее все было сложнее.
Хинк снял соседний номер с Николой Теслой и периодически совершал к нему дружеские визиты тогда, когда кто-либо эти самые его визиты мог заметить. Он даже просил подавать его завтрак в номер Николы, чтобы были свидетели, которые навели бы ФБР на него. Хинк подумывал для большей уверенности оставить свой бейджик у Теслы в номере, но постеснялся хвастать перед всеми должностью уборщика…

- Почему ты никогда не пьешь кофе? – Спросил Хинк Теслу за завтраком.
- Он вреден. Ты можешь раньше умереть.
- Да?.. я никогда тебе не говорил этого, но ты сегодня умрешь…
- Правда? А еще люди меня считают странным - засмеялся Тесла.

В ночь с 7 на 8 января 1943 года Тесла умер от сердечной недостаточности. Когда ФБР постучала в дверь Хинка, чтобы разузнать, какие отношения его связывали с Теслой, он зевнув ответил: «Да мы вместе машину времени создавали».
Больших трудов ему стоило уговорить впустить себя на корабль на время испытания. По плану предстояло отправить «Элдридж» на пять минут в будущее. Эксперимент был настолько секретным, что многие люди наверху считали его обычным испытанием средств противорадарной маскировки. Хинк, пользуясь тетрадью Сальвара, настроил устройство на возвращение в «свое настоящее» время.
На этот раз галлюцинации никого не беспокоили. Претворив свой план в жизнь и приказав всем членам экипажа оставаться на корабле, пока он не осмотрится снаружи, Хинк заспешил к человеку, которого так давно хотел увидеть.

- Привет, Хинк, ты не знаешь, где моя тетрадка?
- Знаю, где она только не была, она войну прошла, можно сказать.
- В смысле?
- Ты о чем только думал, создавая эту машину?
- Так ты был в прошлом? Она работает! И амнезию не вызывает!
- Был ли я в прошлом? Из-за тебя я уйду на пенсию не как все нормальные люди в 110 лет, а в 111!
- Это неважно! Ты спас Теслу, и он отправил тебя сюда? За мной?
- Никто Теслу не убивал. Кофе был паршивым, но не отравленным.
- Но люди не умирают от сердечной недостаточности в 86 лет!
- Ты так помешался на Тесле, что забыл, что люди не жили раньше до 140.
- Но-но – Сальвар не знал, что сказать, как забывший слова актер на сцене, пару актов назад задушивший надоедливого суфлера.
Человек, очевидно, не переносивший дурных представлений обратился к ним:
- Что вы здесь сделаете? Часы приема давно закончились.
- Мы здесь работаем, - Хинк и Сальвар гордо выставили грудь вперед, демонстрируя бейджики уборщика.
- Ваши зачетки, пожалуйста… у вас четверки по истории XX века, здесь могут работать только те, у кого одни пятерки, давайте, убирайтесь отсюда…

Сидя у входа в здание, Хинк и Сальвар искали свои ответы в луже:
- Странно это…
- Да, странно… почему охранник был голый?..
- У меня же буквально секунду назад была пятерка…
- Вошел в одежде, а потом она раз и исчезла…
- Стой!.. История меняется! Я ответил неправильно на дополнительный вопрос о Филадельфийском эксперименте и получил четыре!..
- А нудисты таки протолкнули свой законопроект!..
- Нужно что-то делать!
- Зачем?
- Как ты не понимаешь!? Если мы не получили пятерки, то ты не мог собрать машину времени, а я в нее сесть. Эта наша реальность не могла появиться! Пытаясь скорректироваться, она будет изменяться, пока не исчезнет совсем, потому что только так придет в равновесие!
- Допустим, я мог бы собрать машину времени и в другом старом здании. В Эмпайр-стейт-билдинг мне нужны были только записи Теслы, их было бы несложно раздобыть и не работая там.
- Тогда у нас есть еще время все исправить… пока из наших зачеток не исчезнет экзамен по истории XX века, и мы не получим за него неуд.
Хинк взглянул в свою зачетку, там по-прежнему стояла четверка.
- А как ты вернулся?
- Филадельфийский эксперимент, помнишь?
- Тогда отправляемся в Филадельфию!

Когда они добрались до корабля, Хинк заглянул в зачетку… тройка!
- Я должен еще раз отправиться в прошлое, вернуть корабль на место…
- Нет, отправлюсь я, ничего не случилось бы, не построй я машину времени, не случилось бы, знай я лучше историю…
- Но тебе придется сломать стабилизатор, ты должен провалить эксперимент!
- Я знаю.
- Ты умрешь!
- Я знаю.
- Надеюсь, ты сгоришь!
- Я зн… прости, что?
- Надеюсь, ты сгоришь, тогда они перепутают наши тела…
- А! Я постараюсь.
- Спасибо.
- Спасибо тебе. Уничтожь записи Теслы, уничтожь мою машину времени, но сохрани память об этом! Прощай.
Спустя минуту Элдридж исчез. История повторилась. В зачетке Хинка снова стояла пятерка. Тогда-то он понял, что без прошлого нет ни настоящего, ни будущего…

…откуда я знаю эту историю 50-летней давности? Потому что это история об основателе нашего университета, дорогие первокурсники. – Выступал ректор перед бесчисленной толпой будущих историков…

Капитан Дэниел Роско наблюдал за работой саперов, копошившихся в узком туннеле, ведущем к Восьмому Сектору. Гарант – так, кажется, назвала это Елизавета. Гарант того, что штрафники не побегут обратно, впервые узрев мощь имперской военной машины. Для сотен солдат, с готовностью отправляющихся на войну с хаоситами и ксеносами, отбросы Нижних уровней не представляли и малейшей угрозы. Во всяком случае, гвардейцы должны были так думать – на то и был расчет. Пока паникующие штрафники вяжут имперцев в ближнем бою, Стрелки начинают операцию по саботажу. Линии обеспечения, маршруты подкреплений, полевые штабы – все это вмиг будет обращено в прах. Выходцы из Гильдии Вольных Стрелков достигли превосходных результатов в мастерстве диверсий – долгая их вражда с Синдикатом была тому доказательством. Бандиты, тщательно соблюдающие нечто вроде кодекса чести, не продавались никому, но война «чисто из интереса» стала для них делом жизни. Неудивительно, что как только Черная Королева предложила им возможность померяться силами с прославленной Имперской гвардией, те сразу согласились.
Капитан Роско хмыкнул: штрафникам не пришлось даже ничего предлагать – эти сами вызвались участвовать в защите Старого Города. Может быть бедолаги надеялись, что гвардейцы возьмут их в плен? Или же думали, что Черная Королева будет настолько глупа, чтобы вооружать разномастный сброд с Нижних уровней, а потом не проконтролировать их прямую доставку на поле боя? Уж кто-кто, а Елизавета бы точно позаботилась о том, чтобы её солдаты воевали, а не хаотично покидали поле боя, теряя снаряжение. «Позаботилась» во всех смыслах…
- Докладывает «Глаз Ворона», несколько разведотрядов имперцев вошли в зону видимости. Дальнейшие приказания? – раздался из рации бесстрастный голос Коннорса, сержанта отряда Стрелков.
- Дождитесь прихода основных сил. Далее все по плану: пошлете вперед штрафников, и позаботитесь о том, чтобы каждая бандитская сволочь подохла, - произнес капитан. – Затем переходите к главной задаче. Если возникнут затруднения, выпустите мутантов. Надеюсь, еще помните, как их нужно использовать?
- Дать сгрудиться вокруг противника, а потом одновременно детонировать все ошейники с взрывчаткой – я знаю, - ответил Коннорс. – «Глаз Ворона», конец связи.
Роско отложил рацию и воззрился на саперов:
- Эй, вы как там, скоро закончите? Через пять-десять минут здесь начнется серьезная заварушка, а мне приказано инспектировать готовность всей линии фронта на Четвертом Уровне.
- Сейчас-сейчас, - растягивая слова, пропел в ответ сержант подрывной команды. – Не торопи сапера – взрывчатка, она такая: концентрации требует!
- Боже-Император, дай мне сил не перебить всех этих придурков до прибытия основных сил. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… - прошипел Дэниел, взял автомат и двинулся к БМП.
Внутри транспортера сидело около дюжины солдат-новобранцев, формально сопровождающих капитана во время выполнения задания. Их лица, как и физиономия Дэниела, были скрыты балаклавами и темными очками, отчего у врага могло создаться впечатление, будто бы противник не знает страха. Конечно же, они боялись, боялись так, что их волнение тут же передалось капитану. Он хлопнул по плечу ближайшего к обрезу двери рядового и пробормотал что-то вроде: «Ничего, и не такое переживали…»
Задание должно было быть выполнено быстро и четко. Черная Королева неожиданно отдала приказ вытащить Дэниела из самого эпицентра боевых действий на Третьем Уровне, чтобы проверить боеготовность войск на Четвертом. Роско понимал её мотивы: в конце концов, он единственный, на кого можно было положиться в таком деле. Советники были против объявления войны Империуму. Объяснять, что развязал конфликт принц Грегори, было бесполезно – старики слишком сильно боялись смерти и все торопились сдаться на милость Имперской гвардии. Личная охрана Королевы несколькими показательными расстрелами заставили их страшиться гнева Елизаветы, а не какой-то там смерти.
Роско все никак не мог привыкнуть к тому, что снова находится в относительно мирной части Старого Города. Он и отряды под его командованием сдерживали основной натиск сил противника, в то время как штрафниками командование затыкало дыры в обороне. Метр за метром, синдикатовцы отступали, заставляя, однако, врагов попотеть. Узкие переулки, из-за которых имперцы не могли ввести в действие боевые машины, и огромное количество прекрасно простреливаемых перекрестков превращало гвардейцев в подсадных уток. Неожиданно вылезший из окна полуразрушенного здания пулеметчик, упакованный патронами по самые яйца, мог задержать продвижение гвардейцев на три-четыре часа. И это уж не говоря о многоуровневости самого Старого Города…
Не успел Роско поудобнее расположиться в кресле, как снова ожила рация:
- Гов… «Гла… она»… мы… тяж… ери… нуж… ержка… срочно! Они прут со всех сторон! – гласил паникующий Коннорс. Где-то раздался взрыв. Дэниел насторожился. Звук шел со стороны Дворца.
- Твою-то мать… Как же так… - пробормотал капитан, рванул к водителю и заорал: - Заводи!
Снаружи по броне тут же застучал десяток пар кулаков – подрывники решили, что о них позабыли.
- Скоро прибудут солдаты, держитесь! – только и успел проорать Дэниел ошеломленным инженерам, захлопывая дверь.
Капитан в последнюю очередь хотел бы оставить их здесь, посреди заварушки, но в нынешней ситуации обеспечить безопасность Королевы было гораздо важнее, чем вывезти с потенциального поля боя дюжину саперов. Транспортер рванул с места, распугивая всех подвернувшихся ревом мотора. Роско в это время лихорадочно думал, как же имперцы сумели прорваться. Мысли о том, что штрафников и Стрелков смяли, и подкрепление, которое должно было прибыть к туннелю двадцать минут назад, может уже не успеть, Дэниел старался отогнать. Капитан представил конструкцию Старого Города: восемь вертикальных Уровней, каждый разбит на десятки Секторов. Дворец находился на Четвертом Уровне, в Девятнадцатом Секторе – ближайшем к Мировому Океану…
- Ну конечно! – прошептал Дэниел и повернулся к солдатам. Капитан строго осмотрел рядовых. Неоперившиеся птенцы, никогда и в боях настоящих не участвовавшие. Эмоции на лицах, скрытых балаклавами и очками, невозможно было прочесть. Роско глубоко вздохнул и начал:
- Я буду говорить с вами откровенно, как со своими солдатами. Генштаб допустил ошибку в стратегии – и из-за этого все наши успехи в обороне летят коту под хвост. Никто не ожидал, что имперцы воспользуются водным путем, чтобы обойти линию фронта. Конечно, мы привыкли к мысли о нерушимости внешних стен, да и я, дурак, тоже купился на это… Так или иначе, сейчас нам придется разбираться с огромной брешью в линии защиты, а учитывая количество мест, которых я так и не успел проинспектировать, эта брешь становится все шире. Возможно, сегодняшний день станет для всех нас последним. Будет чудом, если мы сумеем победить…
- Капитан, ты это… не хорони нас раньше времени… - испуганно подал голос один из новобранцев.
Роско довольно хохотнул:
- Что, засранцы, перепугались? Ладно, расслабьтесь, думаю, ничего серьезного не предвидится. Вряд ли там большой отряд, но как и всегда – надеемся на лучшее и готовимся к худшему…


Вошедший был высоким мужчиной неопределенного возраста – его лицо скрывала тень. Пытаясь адаптироваться к вторгшемуся в темную камеру свету, пленник начал быстро моргать глазами. Помогло совсем чуть-чуть. Приглядевшись к усыпанному орденами мундиру, узник различил опознавательные знаки Имперской гвардии.
- Надо же. Я думал, что они пришлют, по крайней мере, охотника на ведьм или даже инквизитора, а прибыл всего лишь один военный офицер. Довольно оскорбительно с их стороны, не находите? – узник пытался придать своему тону сарказма, но выходило пока что не очень.
Офицер беззлобно ткнул пленника пальцем в лоб, смахнул несуществующую пылинку с тщательно отполированных панцирных наплечников, расправил полы дорожного плаща и сел на стул в углу камеры. Узнику стало интересно, что скажет собеседник, однако офицер продолжал молчать.
- Ну что, так и будем играть в молчанку, или все же скажете, зачем вы сюда пришли?
Воззрившись на пленного, офицер промолвил:
- Ты Бакалавр.
Сказанное не было вопросом. Офицер знал, с кем разговаривает. Судя по всему, перед тем, как войти в эту загаженную наножуками камеру и начать разговор, он тщательно изучил дело узника. Последнего это не радовало. Однако…
- Этот голосок до боли мне знаком, - осторожно начал он, но офицер его перебил.
- Заткни пасть, мразь, и слушай: можешь дурить голову адъютантам генерала, но не мне. Я знаю тебя в лицо. Можешь не лгать. Эти гвардейцы простодушны - им все равно нет дела до дезертира из армии Синдиката. Ты крыса, Бакалавр - рассчитывал убраться с гибнущей планетки под видом пленного, но увы – не твой сегодня день. Интересно, куда ты дальше намеревался направиться? Случаем, не на Калеб? Прекрасные пляжи и туристический сезон – места лучше, чтобы залечь на дно и отдохнуть, не найдешь.
- Александр, маленький ты сукин сын, прекрати плеваться, как дитя, ей богу… – брезгливо заметил пленный, осознав личность своего собеседника.
- Для тебя я Александр Рамирез, Лорд-Командир Сектора Зеро!
В камере включился свет – очевидно, это сделал телохранитель, которого Рамирез оставил снаружи. Очевидно, для придания большего драматизма моменту. В глазах Александра плясали опасные огоньки. Да, подумал Бакалавр, такого можно испугаться.
- Ну здравствуй, Виктор. Давно не виделись. Десять лет прошло, а ты все так же весь в делах. Довольно неприятно, когда тебя объявляют государственным преступником, верно? Одно радует – знает об этом лишь кучка посвященных. И инквизитор Карциус. Как жаль, что он погиб.
- Чего ты хочешь, Александр? Девочку? Виски? Соснуть мой потный хрен? – устало вопросил Бакалавр. – Что до инквизитора… Поимел я удовольствия с ним встретится. Самодовольный кусок имперского дерьма – как и все вы. Но он довольно умен, это признаю. Кстати, передашь на Терру, что я больше никогда, слышишь, НИКОГДА не возьмусь за подобное. О, если бы они видели результаты проекта, то вряд ли бы сейчас спокойно спали в своих уютненьких постельках.
- Я пришел не ради того, чтобы уговаривать тебя, Виктор. Десять лет бюрократы Администратума просеивали информацию из всего Империума, лишь бы найти хоть какую-то зацепку. Никакого результата. Мы даже решились на такой безумный шаг, как подключить Ордо Еретикус. Конечно, никто не может просто так отдать Инквизиции приказ начать поиски какого-то никчемного отступника, до тех пор, пока их самих это не заинтересует. Однако, пара дружеских советов Верховному Магистру, и тот предлагает одному из инквизиторов проверить своих учеников в действии – под видом инкогнито разузнать настроения на десятке планет. И ведь странное дело – ни один из этих бедолаг не вернулся. Начал действовать некий странный… я бы даже сказал систематический фактор. Из оставшихся отчетов мы заметили, что аколиты исчезали сразу после того, как упоминали о Том-Самом-Бакалавре-с-Терры в обществе. Что за друзей ты себе завел? Почему они так не хотят, чтобы тебя нашли?
- Они знают, что я приведу вас к ним, - процедил Виктор. – Что до аколитов Карциуса… Мне жаль. Правда, жаль. Я пытался ему об этом сказать, но старик не слушал. Запустил бутылкой в мою сторону. Даже попытался пристрелить, но был так пьян, что и царапинки не оставил. Кто только пустил сюда этого некомпетентного ублюдка?
- После того, что твои «друзья» сделали с его учениками, я не удивлен подобной реакции, – саркастично отозвался Лорд-Командир, устроившись поудобнее на стуле. – Но не будем нарушать покой покойников. У тебя всего два пути, Виктор. Вернешь проект – и, возможно, мы даже восстановим тебя в звании главного исследователя. Не вернешь – что же, твоя воля. Всего лишь одним трупом больше.
Бакалавр уставился на Лорда-Командира. В его глазах одновременно смешались и страх и ненависть.
- Проект… знаешь, я бы рад вернуть, да он не у меня… - пробормотал Виктор.
- Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Александр.
Бакалавр ухмыльнулся.
- У него есть носитель.


- Так в чем же дело? – нетерпеливо спросил Рамирез, постукивая кончиками пальцев по столу.
Генерал Штраус крякнул от досады и скривил свой маленький некрасивый рот. Около половины офицеров, находившихся во временном штабе, расстегнули верхнюю пуговицу на рубашках. Штраус проявлял вопиющее нарушение субординации – при появлении Лорда-Командира не встал с места, чтобы пожать тому руку, и вообще, всячески показывал, что у него есть более важные проблемы, чем разбор очередных бюрократических проволочек. Но Рамирез прибыл не с инспекцией. Одного из самых могущественных людей Сектора интересовал ход войны.
- Поначалу кампания шла успешно, - несколько раздраженно промолвил генерал. – Однако, мы недооценили тот факт, что этим мерзавцам нечего терять.
- Генерал, я не люблю читать отчеты. Изложите мне все факты, быстро и кратко, – недовольно произнес Александр, посматривая на хронометрон. Было очевидно, что один из самых могущественных людей Сектора теряет терпение. «Меньше чем через час ты от меня не уйдешь, сукин сын…» - со злорадством подумал Штраус и неторопливо продолжил:
- В пятьдесят пятом году поднялся бунт крестьян против «благородных». Губернатору это было выгодно, ведь местные аристократы начали медленно, но верно перетягивать одеяло власти на себя. Определенно они заслуживали хорошей порки. Неожиданно, бунт приобрел планетарный масштаб – отовсюду приходили сообщения о крестьянах, громящих виллы и особняки аристократов. Все бы ничего, чернь бы поволновалась, да успокоилась. Но не тут-то было: оправившись, аристократы начали собирать наемные карательные отряды и жестоко расправляться с зачинщиками мятежей. И в дело вступил Синдикат. Первоначально, это были четыре Семьи, занимающиеся производством оружия для самозащиты. Но увидев, что на бунте можно неплохо заработать, они подсуетились, создали Организацию, посадили на пост директора парня из семьи Лоренсов (пожалуй, самая разумная из всех Семья), и за разумную плату начали вооружать отряды мятежников. Скоро это вылилось в полноценный вооруженный конфликт. Аристократы проиграли и с остатками своих армий бежали в Города. Говорят, что большую часть из них настигли и вырезали. Но здесь, в Столице, благородные нашли убежище в Башне Правосудия, у Арбитров. Те изолировали все входы и выходы, активировали защитную систему и заявили, что каждый, кто приблизится к Оцеплению ближе, чем на семьсот метров, будет считаться нарушителем.
- Это что же за Арбитры такие? – недоверчиво спросил Александр. – Почему они согласились помочь аристократам? Их что, не предупредил губернатор?
- Я полагаю, что губернатор, параллельно проведению имперской политики в Старом Городе, вел свою игру. Увы, нам уже ничего не узнать – пару недель назад синдикатовская диверсанты сумели обойти защиту Оцепления и взорвать фундамент Башни. Сейчас там остались лишь руины.
- После того, как Оцепление ушло в изоляционизм – почему не прислали новых Арбитров? Должен же был кто-то защищать Столицу? – поинтересовался Рамирез.
- Эту обязанность на себя взял Синдикат. Губернатор и Администратум подписали контракт с директором Карлом Лоренсом, при условии, что ни один синдикатовец не будет принимать присягу Империуму.
- И Муниторум не обратил на это внимания? – недоверчиво спросил Александр.
- Были дела и поважнее, поверьте мне, - покровительственным тоном произнес Штраус. – Орки в соседних системах начали подозрительно шевелиться, активизация культов и прочее и прочее. В итоге, мы имеем то, что мы имеем – мощную самодостаточную полувоенную организацию, способную противостоять нам уже на протяжении…
- Двух месяцев, - закончил за генерала Рамирез. – Что насчет командования противника? Есть ли ценные данные?
- Во-первых, нужно отметить её… - Штраус нажал несколько кнопок, и над столом спроецировалась голографическая копия женской головы. При этом, многие офицеры почему-то болезненно вздохнули: - Это Елизавета Лоренс, Третья Наследница Трона Синдиката, также известна как Черная Королева. В её цепких пальцах сосредоточено командование инфраструктурой Старого Города. Эта девушка подчинила себе почти весь Совет Директоров, за исключением некоторых особо упертых членов – насколько нам известно, они уже погибли в результате «несчастных случаев». Довольно неординарная личность, я бы хотел заметить…
- Обыкновенная избалованная девчушка, - резко оборвал генерала Александр.
- Э, нет, - хитро ухмыльнувшись, проговорил Штраус. – Эта детка намного интереснее, чем вам кажется. Десять лет назад её мать объявили предательницей, дочерей из-за этого лишили прав на Трон. Старшая полтора года назад была убита при довольно странных обстоятельствах. Эта смерть послужила началом целой цепочки странных событий, в результате которых от руки Елизаветы пал предыдущий принц – Грегори. Обыкновенный дворцовый переворот, но, хочу заметить, очень изящно исполненный.
- Генерал, может вы перестанете лизать ей задницу и продолжите? – не допускающим возражения тоном проговорил Лорд-Командир. Штраус стушевался, нажал на кнопку и пробурчал:
- А это – Дэниел Роско, капитан Армии Синдиката. Тот еще мерз-завец, - у генерала от волнения даже задергалось веко. – Верный цепной пес Елизаветы, является полевым командиром вооруженных сил. Фактически, кровь наших солдат на руках этого мерзкого шлюхиного отродья… - продолжал Штраус, багровея. Адъютант принес ему стакан воды, но тот отчаянно замотал головой. – Все эти уловки, засады, мины на трупах наших гвардейцев – его проделки. Мы его оттесняем, но каждое сражение многого стоит. Да вы еще его танкеток не видели!
- Танкеток? – переспросил Рамирез.
- Именно! – срываясь на фальцет, выпалил Штраус. – Мы даже не можем ввести свои бронированные части, а эти мелкие крысиные подонки уже приспособились – разъезжают на своих машинах смерти, месят наших солдат, а трупы бросают на съедение прирученным мутантам!
- Заткнись, - жестко процедил Александр, крепко сжимая кулак. – Отзывай своих людей, некомпетентный кусок дерьма. Это была проверка – и ты её не прошел. Можешь отправляться на Рэйвен XVIII, там как раз нужны недоразвитые имбецилы.
- Как вы смеете?! – завопил Штраус. – Я, генерал Его Величества Императора, сектора Зе…
Монолог Штраус так и не успел закончить – он был прерван гулким треском, раздавшимся от столкновения кулака Лорда-Командира и лба генерала.
- Унесите его, - брезгливо произнес Рамирез, снимая перчатки и выбрасывая их в урну. – Итак, кто теперь здесь за старшего?
- Я, сэр, - отрапортовал возникший из ниоткуда адъютант.
- Объяви солдатам: их перенаправляют. И еще кое-что… Свяжись с лейтенантом Лексом Риппером, пусть вводит своих ребят.
- Прошу прощения, сэр, из какого полка лейтенант Риппер?
Рамирез вздохнул как человек, никогда не знавший отдыха:
- Одиннадцатый Кафиссийский. «Торговцы смертью».


То, что увидел Кай, потрясло рядового до глубины души.
Отряд Кая был послан зачистить Седьмой Сектор, приготовив его для продвижения имперских войск. Несмотря на то, что приказ генерала Штрауса мог понять даже кретин: «Ни в коем случае не разделять армию!», лейтенант Керн все же решился на самовольные действия. Третий Уровень был захвачен имперцами только наполовину, в то время как на территорию Четвертого гвардейцы побаивались соваться – ведь Дворец вместе с основной частью армии Синдиката находились именно там. Однако, сопротивления имперцы не встретили – район был пуст. Порыскав по Сектору еще некоторое время, сержант Гилсборн пришел к выводу, что бойцы Черной Королевы вернулись во Дворец – без их «духовника», капитана Роско, солдаты мало что могли сделать.
Вскоре, ушей гвардейцев достиг глухой грохот. Кай снял винтовку с предохранителя и стал настороженно всматриваться вдаль. К аванпосту приближалось огромное облако пыли. Поначалу, рядовой не мог различить, кто или что это, но через пару минут его взору предстала крупная толпа разнообразно экипированных гвардейцев. Однако, это были вовсе не бойцы Четырнадцатого Карпатского, а совершенно незнакомые личности, на масках которых красовались зубастые ухмылочки. Приглядевшись к наплечникам этих гвардейцев, Кай различил цифру одиннадцать. Выстроившись по стойке «смирно», отряд приготовился поприветствовать командующего офицера. Но «зубастики» спокойно прошли мимо, не обратив на своих собратьев внимания.
- Сержант, что за дела? – возмутился Кай. – У них такой вид, будто они имеют полное право находиться в занятом нами районе. Мы здесь укрепились первыми! Эй! – окликнул Кай одного из «зубастиков», выбившегося из строя. Тот молча уставился на гвардейца. Кай скорее не увидел (глаза всех «зубастиков» были скрыты желтыми потрескавшимися очками), а почувствовал, как солдат сверлит его взглядом, и желание разъяснить ситуацию мгновенно пропало. – Да что же это такое…
- Я, кажется, начинаю догадываться, кто это, - загробным тоном промолвил Гилсборн. – «Торговцы смертью». Ветераны Одиннадцатого Кафиссийского, охотники на Орков. Они сумели отвоевать Старый Город у восьмимиллионной орды зеленокожих, при этом потеряв всего две тысячи человек.
- Варпов бред, - бросил Кай. – Такого просто не может быть.
- Еще как может, - продолжал вещать все тем же тоном сержант. – Эти парни – полнейшие отморозки, даже боли не чувствуют, да к тому же еще и крайне скрытные. Слышал, что они вообще не разговаривают с теми, кто не из их полка.
Пока Гилсборн говорил, «зубастики», размеренно шагая, продолжали свой путь. Некоторые из них нарочно громко стучали каблуками сапог по мостовой, дабы, видимо, быстрее навлечь на себя огонь предполагаемого противника.
- Ну и засранцы, - процедил Кай и, рухнув на пустой ящик из-под боеприпасов, начал разочарованно насвистывать полковой марш. Сержант лишь пожал плечами. Но стоило ему отвернуться, как позади раздался сухой надтреснутый бас:
- Сержант Рене Гилсборн, Четырнадцатый Карпатский, разведывательный батальон?
- Так точно, - неохотно подтвердил сержант, воззрившись на собеседника. Это был громадный детина в местами побитой панцирной броне. На плечах у него висели лоскуты материи, некогда, видимо, бывшие лейтенантскими погонами. Кай неожиданно приметил, что рисунок на маске командира несколько отличался – на его «зубах» багровели капельки крови.
- Я лейтенант Лекс Риппер. Рад познакомиться, - сквозь силу произнес командир «зубастиков» и протянул ладонь для рукопожатия. В отличие от слов, в его тоне радости почти не было. Казалось, что лейтенант по-настоящему разговаривал много лет назад, и сейчас силится вспомнить, как это делается. «Нет, они точно те еще засранцы», - подумал Кай и испугался своей мысли – вдруг Риппер её услышит.
- Поступил приказ от командования – Четырнадцатый Карпатский в полном составе отзывается с Кафиссии и передислоцируется на Рейвен XVIII до получения дальнейших указаний, - бесстрастно произнес лейтенант. – Ваш отряд ослушался приказа.
- Чего?! – завопили Кай и сержант одновременно. Риппер лишь кивнул. Его паршивая ухмылочка, как и манера общения, начинала выводить рядового из себя.
- А почему нам об этом не сообщили по воксу, а? Что на это скажешь? – отчеканил Кай. Внутренне он уже торжествовал. Лейтенант лишь воззрился на Гилсборна. Секунд десять они, что называется, играли в «гляделки», но в итоге сержант сдался и произнес:
- Прошу прощения… Но Кай прав. Ничего подобного мы не слышали.
- Это значит, что вы были настроены не на ту волну, сержант.
Гилсборн вспыхнул и уже раскрыл рот, чтобы произнести уничтожающую тираду – но лейтенант развернулся на каблуках и двинулся к своим солдатам.
- Извините, ребята, - поникнув, прошептал Рене. – Это… этого не должно было произойти.
Кай бросил в сторону сержанта испепеляющий взгляд и заметил:
- Это уже не в первый раз, сержант. Знаешь что я думаю? Такими темпами нам никогда не стать настоящими воинами. Да и какие из нас к черту разведчики?! Я вообще из винтовки только на стрельбище палил! Что скажешь, а, Рене?!
Сержант молчал.
- Ты ведь собирался сделать из нас героев! «Мы проберемся в тыл и убьем Королеву, ля-ля-ля, утрись, Горбиц!» И к чему мы пришли? Все, я сваливаю.
- Ты куда? – крикнул вслед рядовой Дженкинс.
- За этими засранцами, зарабатывать себе славу, - одними губами прошептал Кай на бегу.


Проезжая мимо домов, Дэниел в который раз с грустью отметил, что они пусты. Еще перед началом каких-либо военных действий Черная Королева приказала эвакуировать всех мирных жителей. Никому, кроме водителей, она не сказала, куда эти люди отправятся. Капитан подозревал, что Елизавета приказала увезти беженцев к руинам древней метеостанции – как-никак, сейчас это единственное безопасное место на всей планете. Имперцам там нечего вынюхивать – после Войны в Болотах мало кто туда захочет соваться. Однако, по данным, оставленным еще разведчиками принца Грегори, метеостанция только казалась руинами – на самом деле, все оборудование было в исправности, будто его только вчера обслужили техножрецы.
Новобранцы продолжали волноваться. Роско рассказал им несколько совершенно уморительных анекдотов, однако хихикнули от силы два человека. Поняв, что парням сейчас не до смеха, капитан занялся проверкой своего оружия.
- Приехали! – крикнул водитель.
Дэниел, как и всегда, вышел первым. Глазам капитана предстала довольно безрадостная картина: площадь перед Дворцом была буквально завалена порубленными на куски трупами солдат Синдиката. Судя по количеству гильз, бой был жестоким – противник штурмовал здание несколько раз, но синдикатовцы каждый раз оттесняли гадов обратно. В конце концов, оборона пала. Капитан был потрясен. Он ехал всего лишь пятнадцать минут – и за это время имперцы успели уничтожить защитников Королевы и проникнуть в святая святых – Дворец Синдиката.
- Приготовить оружие! – скомандовал Дэниел, сняв автомат с предохранителя. Отряд занял позицию у дверей. Роско махнул рукой и солдаты двинулись вперед.
Холл также был усеян трупами. Стены были заляпаны кровью, а тело пулеметчика, оборонявшегося за мешками с песком, было буквально растерзано – солдат держался до последней капли крови, пока его не упокоили очередью в голову. Глаз капитана подметил труп в незнакомой униформе. Перевернув тело носком сапога, Дэниел присмотрелся к имперцу. Это был довольно мускулистый мужчина в полном комплекте панцирной брони – даже бока сапог оказались прикрыты адамантовыми пластинами. Роско показалось странным, что именно такой с головы до ног бронированный бугай погиб первым. Но времени на то, чтобы сделать выводы, не хватало, и отряд двинулся дальше.
Впереди еще шел бой – стрекотали синдикатовские пулеметы, рявкали дробовики, изредка даже подвывал огнемет. Пару раз громко разорвались гранаты. Нападающие были вооружены стандартными имперскими лазерными ружьями, однако звук от выстрела был несколько другой – более высокий и пронзительный.
- Пойдем врукопашную… - прошептал Дэниел и вытащил нож. Новобранцы нервно кивнули и последовали примеру командира. Капитан прильнул спиной к стене и выглянул из-за угла. Высунься он чуть больше, пришлось бы стелить себе постель в земле лопатой. Дернувшись, Роско постарался успокоиться и сдержаться от многоэтажной бранной тирады.
- Срань Императора, - пробормотал он, лег на пол и пополз.
Перед капитаном возникла широкая спина одетого в зеленое гвардейца, палящего по солдатам Синдиката из бронебойной снайперской винтовки. Дэниел затаил дыхание, подполз ближе, размахнулся…
И получил сокрушительный апперкот. Чуть не задохнувшись, Роско рухнул на пол с грацией мешка, наполненного картофелем. Тут же на снайпера с дикими криками бросились два новобранца. Гвардеец аккуратно перехватил одного, ткнул новичка несколько раз в живот его собственным же ножом и отбросил. Второму удалось повалить стрелка на землю, но тот, ловко дернувшись, вылез из-под синдикатовца и пнул его сапогом в лицо. Послышался треск ломающихся очков и новобранец, взвыв, отлетел.
Снайпер обернулся к капитану. Лицо стрелка было закрыто маской, с намалеванной на ней зубастой ухмылочкой. Капитан глубоко вдохнул и сосредоточился на противнике. Не было вокруг никакого боя, шальных пуль, которые так и норовят продырявить твою голову, лазерных лучей и прочих прелестей войны – во всей вселенной для Дэниела не было ничего важнее, чем этот стрелок. Аккуратно перебросив нож в левую руку, Роско обошел гвардейца и сделал обманный выпад. Снайпер отпрянул и переключил все свое внимание на клинок, не заметив, как капитан уже делает подсечку. К чести имперских военных инструкторов, стрелок в самый последний момент успел отпрыгнуть в сторону и взять инициативу на себя. Достав из ножен широкий тесак, гвардеец несколько раз рубанул воздух – Роско аккуратно избежал всех его атак. Снайпер фыркнул и начал наступать на капитана. Дэниел уклонялся от взмахов тесака, не забывая время от времени стараться достать противника ножом. Однако, все его попытки пропали даром, так как гвардеец держал синдикатовца на расстоянии. Неизвестно, сколько это еще бы продолжалось, если бы один из новобранцев не снес снайперу голову.
Роско отряхнул мундир от налипших на него кусочков мозгов, похлопал новичка по плечу и произнес:
- Благодарю. Но больше никогда так не делай…
- Что дальше, капитан? – вопросил один из солдат.
- Обойдем гадов с фланга и живо в тронный зал. Мы должны удостовериться, что с Королевой все в порядке. Задача ясна?
Новобранцы кивнули. Капитан вдруг заметил, что они уже не боятся боя. Страх донимал их ровно до того момента, пока они сами не увидели, что происходит на войне, и как только увидели – успокоились и стали более рассудительными.
- Ну, пошли!
Пробравшись через небольшую галерею и обогнув сражающихся, отряд достиг дверей тронного зала. Личная охрана Королевы, видимо, сейчас помогала солдатам обороняться.
Дэниел сначала постучался и, лишь после того, как ему не ответили, открыл дверь.
Тронный зал был пуст.

Бежать, бежать, неважно куда, главное как можно скорей бежать, он должен скрыться от магов, от собак, ото всех, кто мог его увидеть и услышать, от любого случайного прохожего, потому что они тоже умрут. Все умрут, любой, кто его заметит, кто взглянет в его уставшее в шрамах лицо, любой, кто заденет плечом или вдохнет его запах. Они убьют каждого, стирая его из жизни, из памяти, из истории. Бежать – но куда? Скрыться – где? Лишь бы не нашли, только не сегодня, только не сейчас!

…с неба в переулок упало нечто большое, лохматое, и застонало, пытаясь подняться. Трое ублюдков, во всю глотку только что смеявшиеся, отступили назад, судорожно ища свои раскладные ножи. Я же, испуганно пискнув, забилась в самый темный угол. Косматое чудище наконец-таки поднялось на ноги, пошатываясь сделало пару шагов и вскинуло голову. Это оказался давно не бритый, заросший мужчина, правую щеку рассекал шрам от виска до шеи.
Целую вечность длился один вдох. А после бывшие только что шавками, почувствовавшими свое превосходство, подонки стали шакалами, отчаянно кинувшимися на разъяренного волка, и замертво упали на асфальт. Рядом тяжело упал и волк, вконец обессиленный схваткой и получивший ножом в бок…

Почти что нирвана. Знакомая до боли тишина. Странное, не естественное спокойствие. И это проклятое чувство, что кто-то рядом. Словно снова сковали цепями и заточили где-то далеко, глубоко, где сам дьявол никогда не бывал.
Нет, нет! Просыпайся! Это сон, просто сон и надо просто проснуться!

– …стой, не убивай! – выпаливаю первое пришедшее на ум. Чувствую, как капельки пота скатываются по спине. Животный страх, я снова его испытываю, только теперь передо мной мой спаситель, гигант, сильной рукой прижавший меня к двери.
– Кто ты? – спрашивает он. У меня перехватывает дыхание, ловлю тебя на том, что бессмысленно открываю-закрываю рот. – Кто ты? – повторяет он уже со злостью в голосе.
– Я была в переулке, где ты убил тех троих, помнишь? – глубокий вдох перед еще одной скороговоркой. – Тебя ранили и… я привезла тебя сюда… здесь, дома, перевязала тебе рану… вот…
Сердце бешено бьется, кровь стучит в висках. Я так не волновалась на первой в своей жизни сессии, как сейчас, перед этим странным человеком с холодным блеском в глазах. Он убирает руку, отступает на пару шагов, все еще пристально на меня смотрит.
– Зря. Что это за место?
– Моя квартира, – удивленно вскидываю бровь, развожу руками.
– А год? Какой сейчас год?
– Две тысячи десятый… а что?
Он хмурится, садится на кровать. На бинтах нет пятен крови, значит, швы не разошлись.
– Ничего. И долго я тут?
– Два дня. Тебя вообще сильно ранили.
Смех.
Он смеется? Да что вообще, черт возьми, происходит?
– Царапина, сам бы выбрался.
Теперь уже я смеюсь, от нервов.
– Сам? Колотая рана в боку! Скажи спасибо, что легкое не задело! И обошлось без зара… – осекаюсь под его ироническим взглядом. Дура. У него же все тело – пособие, столько шрамов. – Тебе бы себя в порядок привести…

Дождь всегда спасал, смывая следы, стирая запахи, давал еще один шанс на выживание, издевался пестрой радугой в небе и заманивал в людные, но такие теплые и сухие места. А этот дождь – искусственный, грубый, только раздражает кожу и глаза, ядовит на вкус и какое-то странное ощущение после него, словно слоем грязи покрылся.

…сначала хотела рассказать все подруге, все с самого начала. Но вовремя спохватилась, ведь ОН запретил, да и час ночи, как оказалось. Я нашла свой старый дневник, где последняя запись была больше года назад, когда мы с Дэйлом начали встречаться, и все-все, что произошло за эти три дня, записала. Про нападение вечером возле клуба, про здорового Невклидия, упавшего с неба, про то, как я везла его в машине домой, не зная, о чем больше беспокоиться, о машине или о нем. Писала о своем первом медицинском опыте оказания первой (да и второй, пожалуй, тоже) помощи. О том, каким красавцем он вышел из душа (и – о боги! – я готова была отдаться на месте), как он разбил нос Дэйлу, пьяному придурку, пришедшему у меня права качать, а главное то, что он сказал – забыть о нем. Как можно забыть такого человека?..

Снова бежать. Не так быстро, но и не останавливаясь. Через ночь, через тени освященного города, вдоль шумных дорог. От заката до рассвета по опавшей листве и мусору, глотая пыль и вдыхая тяжелый запах испарений. Как бы это не убило раньше преследователей!

...я услышала их в полусне, стоило лишь сомкнуть веки. Пара пищащих голосов и один бас. Черт, черт, черт! Понимаю, что надо проснуться, но меня словно тянет в водоворот сна. Я борюсь, но не могу, сил не хватает, слышу их где-то вдалеке, а мозг уже начал обрабатывать информацию, еще чуть, и соскользну с островка осознания…
Меня выдергивает волосатая лапа, зажавшая рот, а горящие зеленым светом глаза заставляют застыть как в параличе.
– Ну и где он? – растягивая слова, спрашивает нависший надо мной монстр с огромными ушами, жабьим ртом и напрочь отсутствующим носом. Я лишь вожу глазами, пытаясь что-нибудь увидеть.
– В спальне ничего нет, – жалобно пропищал кто-то вне поля зрения.
– Обыщите еще раз, – пробасил державший меня. – Он не мог уйти бесследно. – И обратился ко мне: – Ты же знаешь, о ком я, не так ли?
От его растянутого в подобие улыбки рта меня бросает в дрожь. Пытаюсь повертеть головой, всем своим видом показывая, что – нет, не знаю. Но я знаю… Каменная стена, думать о каменной стене! Большой такой, каменной, Боже, дай мне сил, стене!
– А он считает иначе, – злобно протянул жабоподобный.
Сверху на меня уселся еще один, поменьше, под его весом я вспомнила, что у меня есть тело, но было уже поздно. Он держал в руках мешок, мерзко хихикал и елозил, от чего у меня выступили слезы. Как же это унизительно, мерзко и больно! Закончив, он достал из мешка… Боже, он достал голову! Человеческую, с капающей кровью голову! И эти знакомые в полусвете глаз чужаков очертания… Дэйл? Нет… только не он… Боже, пусть это будет не он!
Широко распахнув глаза, голова отчетливо произнесла:
– Привет, малышка!
Я кричала в лохматую ладонь, бессмысленно пытаясь вырваться…

Первое правило – никогда не имей друзей. Не заводи друзей. Вообще забудь это слово – друг. Если не можешь быть кому-то другом, то не стоит искать себе таких. Второе правило – не геройствуй. Кто бы, где бы и когда бы ни попал в беду. И третье правило – чисть за собой. Любого. Каждого.
Он нарушил все три правила, впервые за пять лет. Теперь, ощутив ее боль, его раздирала совесть. Но надо идти вперед.

…сколько прошло времени? В короткие всполохи сознания я озираюсь, вижу всю ту же камеру, ощущаю всю ту же цепь на ноге и слышу все тот же мелодичный голос, что-то успокаивающее нашептывающий на ухо. Вспоминаю, что это бард, друг виновника нашего заточения, и мне становится тепло и уютно в его объятьях, и от мысли, что он еще жив, пусть и в таком странном затхлом месте…

Порой опытная дичь зазнается и ловится в самый простой капкан новичка. Он попался, как если бы вчера вышел на улицу, так легко и просто. Как же он годами мог убегать?
Его бьют по лицу, а он улыбается. Ногами пинают в живот, а он смеется. Ему заламывают руки, надевают кандалы, а он доволен и про себя благодарит своего врага, пославшего именно этого жабоподобного идиота за ним. Им не понять, чего он рад. А он все еще жив; вымотан, снова избит, скован, но жив и еще будет жить. День или два, он будет жить.

…знакомый голос возвращает меня к реальности. Обнаруживаю себя лежащей на холодном полу, до того обессиленной, что повернуть голову кажется не возможным. Глаза привыкают к мраку, и я узнаю эту высокую мощную фигуру человека, сведшего с ума весь мир. Бард рассказал и про то, кто он, этот странный Невклидий, и про его дочь полуэльфийку, которую из-за хрупкого равновесия рас не рискнут трогать, и про этих существ из подземелья… Он много рассказывал, я много слушала, я все это повторяла на пытках, но ни разу не вспомнила даже, как он выглядел. Не смогла. Хотела – ведь тогда бы меня быстро убили, не мучили, никакой больше боли и страха. Но… но… Может, потому что я была ему обязана, может, потому что бард просил, может, то я дура, или может просто из-за поцелуя, ставшего лучшим моментом в моей жизни.
– Завтра вас повесят. Кроме тебя, – пропищал ушастый, закрепляя цепь на стене, ухмыльнулся и ушел…

Его будут пытать, жестоко и сурово, пока все не вытащат, а после убьют, задавят, как таракана, и закончится наконец-то эта безумная гонка сквозь время и место. Эльфийские города, гномские кузни, людские разрушенные деревни, страшное будущее шумных и грязных миров. Но сначала его заставят смотреть, как корчатся на виселице бард, крестный его дочери, и девушка из будущего, хрупкая случайная жертва. Только он не будет сожалеть, а закроется в скорлупе своего сознания, как она научила за пару часов до смерти.
Они не знают, что он будет жить, что память о нем сохранилась, где-то там, далеко, в узорах чернилами, и вскоре он вновь родится, осознается, вспомнит себя и продолжит долгий путь к единственной цели в своей веренице жизней – уничтожить обреченный мир.


17.12.2010

– 1 –

Не успел Кузьмич опрокинуть в себя пятую кружку, как началась война. Сверху тяжело ухнуло, по стенам пробежала скрежещущая дрожь. Звякнула металлическая посуда, кружки и тарелки гуськом поспешили спрыгнуть со стола, но Кузьмич первым делом поймал бутылку водки за горлышко и пробасил:
– Ишь ты, куда собралась!
– Ась? – полюбопытствовал Козликов. Он оторвал раскрасневшееся лицо от ладоней и направил его на собутыльника. Пьяные глаза чаще закрывались, чем открывались.
Кузьмич дождался, пока тряска прекратится, аккуратно поставил бутылку с кружкой на опустевший столик. Раздумывал, что важнее: спешить на палубу, где и без него разберутся, или ещё немного пригубить, чтобы потом теплей было под северным солнцем? И пока он взвешивал все «за» и «против», последовал новый удар по кораблю. Бутылка ловко увильнула от громадной лапищи Кузьмича и завершила тройное сальто, разбившись о железную обивку дверей каюты.
– Ишь ты… – только и успел сказать, а потом подумать Кузьмич, печально глядя на осколки.
– Ась? – удивлённо вопрошал Козликов, которого ударом скинуло со скамьи. Он сидел на холодном полу, и выпучивал сонные глаза, пытаясь осмотреться.
– Дела-а! – многозначительно протянул Кузьмич, нахлобучивая офицерскую фуражку.
Он поднялся, расправив могучие плечи и пузо. Левой рукой поднял на ноги рядового Козликова, отрезвил бодрящим подзатыльником, снова поднял, а правой – отворил дверь в коридор, поймал кого-то в дыму за руку и встряхнул маленько.
– А ну, докладывай, что происходит! – рыкнул Кузьмич.
– Напали! Напали! – перепугано пропищал морячок. – Стреляют, убивают всех!
– Ой, может, в каюте обождём? – испугался Козликов.
– Нельзя, долг зовёт! – покачал головой Кузьмич. – Ты забыл, кто мы? Охрана – мы!
– Ох рано встаёт охрана! – ни с того, ни с сего пропел Козликов и звучно рыгнул.
– Кто напал? Пираты что ли? С какого судна? – Кузьмич опустил морячка на ноги.
– Незнамо я! – Морячок бежал вслед за Кузьмичом, размахивая руками. – Вроде и не было судна!
– Как это не было? С неба явились что ли?
– Марсиане, значит! – заключил Козликов, который плёлся следом, раскачиваясь от стены к стене, уверенный, что нефтяной танкер «Иванов» попал в шторм.

– 2 –

Морячок умер первым, хотя надо было приложить немало усилий, чтобы промазать, стреляя в Кузьмича. Голова единственного трезвенника взорвалась, окатив Козликова расплавленными мозгами.
– Ишь ты! – в сердцах воскликнул Кузьмич, спрятавшись за краем стены. Козликов, хоть и нажрался в хлам, догадался последовать его примеру.
Стена – и не стена вовсе. Так, жалкие дымящиеся руины капитанской рубки. Чем так разнесло кормовую часть корабля, намётанный глаз Кузьмича определить не смог. Будто фантастическая корова языком слизала. «Хорошо, что не по грузовой части танкера целили, иначе беды не миновать!» – подумал Кузьмич. Обломков нигде не было, зато по всей палубе валялись трупы моряков и офицеров. Большинство – со швабрами в руках. По всей видимости, противник свалился на головы, как гром среди ясного неба.
– Мамочки, что творится! – Козликов вжался спиной в стенку, не в силах оторвать взгляд от обезглавленного морячка, который рухнул перед ним на колени, а через несколько секунд опустился на бок.
– Отставить панику, солдат! – повысил голос Кузьмич. Он осторожно выглянул за угол.
Что-то свистнуло, и Кузьмич отпрянул. Фуражка моментально расплавилась, оставалось только сбросить пепел с лысины. Что офицер и сделал.
– Ишь ты… – удивлённо протянул Кузьмич. – Лазеры у них хорошие, метко летят.
– У кого? У марсиан?
– Не знаю. Не видел я, откуда стреляли.
– Ой, не к добру это, Кузьмич!
– Тоже так подумал. Ну-ка давай обратно к лестнице.
– Сматываемся, Кузьмич?
– Тактическое отступление, ничего ты не понимаешь, Козликов.
И пока они двигались вдоль полуразрушенной башни, воздух вдруг наэлектризовался, стало тяжело дышать, запах озона усилился, вытесняя запах горелой плоти. Козликов с перепугу сиганул во тьму и кубарем скатился по ступенькам, вспоминая все флотские ругательства. Кузьмич притормозил у входа, огляделся. Танкер быстро окутывался каким-то странным электрическим вихрем. Когда он сформировался в колоссальный смерч, в центре которого находилось судно, Кузьмич протянул «Дела-а..» и поспешил за Козликовым.

– 3 –

– Дурное предчувствие у меня, Кузьмич! – пожаловался Козликов.
– Соберись, тряпка! На нас вся страна надеется!
– Эх, две недели до конца службы оставалось. Каких-то две недели!
– Отставить разговорчики!
– Чувствуешь, Кузьмич, качка пропала? Не движемся мы по морю, забрали нас инопланетяне окаянные, говорю тебе, точно забрали! Подняли своим лучом в небо, того гляди, уже где-нибудь на орбите болтаемся!
Они наведались в потайной оружейный отсек возле каюты капитана, о котором последний частенько любил вспомнить во время хорошей пьянки. Теперь страшно было подумать, что он встретил свою смерть, как пить дать, на капитанском мостике, быть может, у штурвала.
Кузьмич обвесился автоматами Калашникова, Козликов тоже один взял, хотя и сомневался, что успеет им воспользоваться. Мысли о превосходстве противника в вооружении и даже количестве не покидали солдата.
– Нельзя наружу выходить, Кузьмич, ой нельзя! Задохнёмся в космосе!
– Отставить, я сказал! Как мы можем быть в космосе? Там же невесомость!
– Луч инопланетный гравитацию сохраняет, небось! В космосе мы, правду говорю! Чувствуешь, похолодало? – Козликов явственно ощущал, как у него стучат зубы, а по спине бегают мурашки.
– Козликов, угомонись! Фантастики своей начитался, набухался ещё сверху, а теперь умничаешь тут!
– Тихо, Кузьмич. Слышишь? Кто-то идёт!
Из коридора отчётливо доносились равномерные шаги. Тяжёлая поступь, будто робота, приближалась к складу с оружием.
Козликов укрылся за одним из шкафчиков и дрожащей рукой принялся показывать Кузьмичу спецназовские знаки, куда ему идти, кто кого прикрывает и так далее. Кузьмич стоял посреди склада и озадачено смотрел на рядового, медленно хлопая глазами и пытаясь понять, что от него требуется.
– Гранат у нас нету, если ты об этом, – пробасил он.
Козликов зажмурился и приложил указательный палец к губам. Шаги за дверью прекратились.
– Прячься! – беззвучно шептал Козликов Кузьмичу. Офицер оставался на месте, поглядывая то на дверь склада, то на рядового. Кулачищами он держал автоматы, которые в масштабе с его телом, казались игрушечными.
Двумя или тремя мгновениями позже незнакомец продолжил движение по коридору. Козликов вслушивался в удаляющиеся шаги, почувствовал, что от сердца отлегло, выдохнул, смахнул с лица пот. Кузьмич переступал с ноги на ногу, над чем-то размышляя, а потом воскликнул:
– Ну не могу я так отсиживаться, когда рядом разгуливает враг!
Он с воинственным кличем вывалил своё массивное тело в коридор и начал стрелять вдаль, хотя никого там не замечалось. Козликов, проклиная всё на свете, подбежал к Кузьмичу и захлопнул дверь склада между ними. Повернул блокирующее колесо и был таков.
– Прости, Кузьмич! – Козликов чувствовал себя ничтожеством. – Я всем расскажу о твоём героическом поступке! Родина тебя не забудет!
Выстрелы стихли. В коридоре опять кто-то затопал.
Козликов сжался в комок возле двери, даже дышать перестал. Авось, пронесёт!
В бронированную дверь постучали.
Козликов не ответил.
Постучали настойчивее.
– Да открывай уже, не томи!
«Кузьмича голос подделали, изверги! Это ж надо до чего техника у марсиан дошла!» – Козликов печально посмотрел на автомат и уже подумывал о суициде.
– Етить твою налево, Козликов! А ну живо открыл дверь старшему по званию!
Ноги рядового от такого командного тона инстинктивно побежали выполнять приказ. Как выяснилось, Кузьмич мало того, что уцелел, так и победил в перестрелке, в которой теоретически не имел шансов выжить.
– Ты только взгляни, Козликов! – Он вытянул перед собой могучие руки ладонями вверх.
– Куда?
– Во! – Кузьмич показывал ладони.
– Кузьмич, ты шутишь так или тебя контузило? Я ничего не вижу!
– В том-то и дело! – Офицер отпустил невидимую кучу, которая обрушилась на ноги Козликова. Тот взвизгнул от неожиданной боли. – Это человек-невидимка, представляешь?
– Матерь Божья, и вправду! – Козликов присмотрелся и различил несколько багровых пятнышек, висящих в воздухе над полом. Прозрачность возле этих мест заметно подрагивала. – Ты подстрелил невидимку, Кузьмич! Ну ты даёшь! Ну мужик!
– Рано радоваться, Козликов. Давай-ка изучим эту диковинку.
Под костюмом-невидимкой укрывался толстый-претолстый голый-преголый мужчина, ничуть не уступавший Кузьмичу в ширине плеч, бёдер и всего остального. Только ростом не вышел.
– Однако, на тебя эти марсиане немного похожи! – удивился Козликов. – Может, ты тоже у нас марсианин, а, Кузьмич?
– Да с чего ты вообще взял, что это марсиане?
– Венеряне?
– Люди это простые! Не пудри мне мозги!
– А откуда у них тогда такое вооружение? Лазерные бластеры, костюмы прозрачные…
– Новейшие разработки какие-нибудь! Шпиёны это! Американцы, точно говорю!
Броню Кузьмич с горем пополам натянул, а вот со шлемом-невидимкой возникли проблемы. До подбородка едва дотягивался.
– Одна шея видна, – покачал головой Козликов. – Провалится твой план, Кузьмич.
– Подумаешь, шея.
– Русская толстенная шея в воздухе висит – вмиг раскусят. Да ты только на кадык этот русский посмотри! Ох, не получится тебе, Кузьмич, шпиёнов обмануть.

– 4 –

– Хватит придуриваться, Козликов, мы не в космосе – сам видишь.
Козликов выпустил застоявшийся воздух из лёгких, шумно задышал и сразу же закашлялся. Морской воздух стал каким-то спёртым и вонючим. Они стояли на палубе танкера и оглядывались: вместо бескрайных водных просторов вокруг танкера расположились какие-то нефтяные вышки, навесные заводы и маленькие грязные городки. Всё держалось на громадных сваях, а с высоты птичьего полёта море теперь напоминало запутанный лабиринт из всяческих станций. От былого морского величия ничего не осталась: грязная, как в луже на помойке, вода устало облизывала основания надводных сооружений. Короче, надоело это тупое описание, переходим побыстрей к диалогам!
– Где мы, прости господи? – Козликов взглянул на небо, которое занимали тяжёлые серые тучи.
– Видать, перенесли нас с кораблём куда-то в секретное место, солдат, – Кузьмич почёсывал невидимыми пальцами щетину на подбородке. – Может, и вправду, марсиане?
– Нет же, смотри! Американский флаг! И вон ещё! – Козликов указывал на нефтяные вышки. – Только огней нигде нет, заброшенные они какие-то. Что делать будем?
– Ты, Козликов, тут обожди. Я прогуляюсь к носу, может, что разузнаю.
– Страшно мне, Кузьмич!
– Мужайся, солдат. Не всё потеряно. Увидишь ещё Машку свою.
– Да хрен с этой Машкой! Свою жопу надо выручать!

– 5 –

– Стой, кто идёт! – Козликов сидел в темноте коридора, тыкая в сторону улицы автоматом.
– Я это. Пушку опусти, – буркнул невидимка.
– Кто «я»? Спой гимн России, а то пристрелю!
– Кончай придуриваться, Козликов! Помощь твоя нужна. – Шея Кузьмича приблизилась и положила на пол ещё одного невидимку. – Ты английский знаешь? Вот короче одевайся, пойдём, будешь переводить мне, о чём эти невидимки тараторят. А то, как видишь, с одним мне общий язык найти не удалось.
Второй американец оказался таким же громадным, как и предыдущий. Пока его извлекали из костюма, Козликов успел придумать несколько глупых шуток, вот некоторые из них: «И где таких штампуют? Точно конвейерная работа!», «Такое ощущение, что их заливают в эти костюмы в расплавленном виде, а потом жижа затвердевает и солдат готов!», «Кузьмич! Что они с тобой сделали, изверги?»…
Естественно, после толстяка, которому, к слову, Кузьмич свернул шею, броня-невидимка оказалась для Козликова слишком большой. Ему казалось, что он напялил какой-то глубоководный скафандр. Ещё можно было провести ассоциации с улиткой или черепахой, но Козликов об этом не подумал.
– Может, спрячемся где-нибудь, авось всё образумится?
– Нельзя, рядовой. Охранять мы это судно должны. Такова наша судьба.
– Может, тогда вернёмся за водкой? Тяпнем немного для храбрости…
– Где это видано, чтобы в нелёгкий час русский человек о водке думал? Нельзя, Козликов. Работать надо, долг свой выполнять.
– Правду говоришь, Кузьмич. Да только без водки тяжко.
– Тяжко. Но боженька терпел и нам велел.
– Ш-ш-ш, Кузьмич! Слышишь голоса? Мы уже близко!
Других невидимок герои отыскали в носовой части танкера. С внешней стороны возле палубы висела в воздухе небольшая платформа с какими-то плоскими экранами, окружающими ещё одного пухленького мужичка, который внимательно изучал свою аппаратуру. Невидимки кричали ему с корабля что-то на английском, он иногда отвечал.
Козликов начал шёпотом переводить для необразованного Кузьмича:
– Так… А, ясно… Они говорят о том, что корабль зачищен, нефтяные резервуары не задело в ходе перестрелки. Так… Что-то лопочут про машину времени… так, подожди… о боже, кажется, я понял… Мы попали в будущее! Американцы говорят про какой-то временной портал! Танкер вместе с нами похитили из нашего времени в будущее, ведь у них тут сильная нехватка нефти…
– What the fuck? – раздался незнакомый голос под боком.
– Э-э… Кузьмич? – переспросил Козликов, в надежде, что послышалось.
– Who are you? What… Are you Russian?
– Чего тебе, рядовой? – пробасил Кузьмич с другого бока. – Давай дальше переводи.
Пространство вокруг Козликова едва заметно подрагивало, что означало наличие солдат-невидимок. Козликов закусил губу от напряжения.
– No, we are not from Russia! – с усмешкой воскликнул он. – This is just a joke! Huh-huh-huh! Just a joke!
– Козликов, переводи дальше, мать твою! – донеслось сбоку.
– I think, we are not alone! – воскликнул один американец-невидимка.
– I think, we’ve got a company! – вторил ему другой.
– Fuck! They are invisible like us! What we gonna do?!
– О чём они трендят, ёлки-моталки!
– I think, I know where they are! Look at their weapons! They are fucking… ancient! Two of them!
– Yeah, I’m ready for fire!
– Kill them! Bustards!
– Ложись, Кузьмич! – завопил Козликов, падая на палубу, открывая огонь из «калаша» и целясь наугад.
Кузьмич слишком долго размышлял над тем, с какой стати ему нужно ложиться. Сразу несколько лучей пронзили пространство под его шеей, ещё столько же над ней, а один пучок частиц чиркнул по ней сбоку, рана моментально запеклась.
– Ишь ты! – взревел Кузьмич и начал стрелять по американцам-невидимкам, даже забыв, что среди них где-то притаился Козликов. К счастью, опустить прицел автомата немного ниже он не догадался. Водил очередью слева направо туда-сюда.
Когда магазины автоматов опустели, наступила пронзительная тишина. Вокруг Козликова чуть выше палубы растекались кровавые узоры. «Трупы-невидимки, – радостно подумал он. – Эх, жалко, что Кузьмич где-то среди них!»
И тут он различил в сумерках могучую шею, болтающуюся в воздухе там, где и раньше.
– Кузьмич? – удивился Козликов.
– Козликов? – ещё больше удивился Кузьмич.
– Живучий ты, однако, – позавидовал Козликов. – Да ещё на ногах стоишь. Вот что значит русский мужик! Богатырь!
– Ты о чём? Это царапина всего лишь!
– Ещё скромничает, ты посмотри какой! Эх, Кузьмич, Кузьмич! Хорошим ты был человеком.
– Козликов, всё в порядке у меня с шеей, просто царапина!
– Постой… Тебя ведь лазерами пронзило! Сам видел!
– Значит, срок годности у бластеров вышел. Всякое бывает.
– Да ты заговорённый! Божественной защитой наделён! – воскликнул Козликов.
– Это не есть защита, русский человек! – донеслось с платформы, которая висела рядом с танкером. Человек в белом одеянии подался чуть вперёд, пытаясь разглядеть невидимок. Он был лет сорока-пятидесяти. Возможно, и старше. Смотря до какого уровня дошла пластическая хирургия. – Это есть костюмы invisible… пардон… невидимость. Свет проходить через вас, не застревать. Прозрачный костюм. Поэтому вы остаться alive. Вы понимать меня?
(на этой отметке текста злобные критики, малолетние тролли и физики-ядерщики уже готовы задушить автора)
– Шпиён! – вдруг догадался Кузьмич и принялся перезаряжать автомат, да не мог найти невидимый карман, куда положил дополнительный магазин.
– Не горячись, Кузьмич! – Козликов подошёл чуть ближе к перилам. – Вы говорите по-русски?
– Я знать русский! Мой мать был русский!
– Родители – гомосеки! – ужаснулся Кузьмич, бросил автомат, подобрал лазерный бластер. Но там мигала надпись «Low Battery… Please wait 5 seconds» и застрелить учёного не получилось. – Китайская подделка! – Кузьмич отбросил оружие и сплюнул от досады. На экран внутри шлема.
– Пожалуйста, помогите нам! – взмолился Козликов.
– Вы убить все мои коллеги! – нахмурился учёный.
– Это была вынужденная мера, вы же понимаете!
– Я благодарный вас жизнью за это! Вы помочь мне сильно, когда убить эти злодеи! Они держать меня насильно, fucking bitches. Я предупреждать их! Я говорить им, что русский человек и русский oil – это большой опасность!
– Мужик, не торопись. Объясни, что произошло, где мы?
– Вы – там, где были. Вы из past time… прошлый время. Вы из 2010 год. А сейчас 2153!
– Сри?! Это ты нам? – вспылил Кузьмич. – Рядовой, попридержи его. Я на склад за оружием сбегаю.
– Успокойся, Кузьмич! – крикнул Козликов и сразу забыл об офицере, выпучил от изумления глаза, обдумывая, насколько далеко их забросило в будущее. В голове крутилось очень много вопросов, и он не знал, какой следует задать в подобной ситуации. – Извините, а вы, собственно, кто такой? Учёный?
– Да, моё имя – Маркус. Я есть гражданин of Америка.
– Америка? Вы хотели сказать, Соединённые Штаты…?
– Америка! – покачал головой Маркус. – Америка быть almost везде сейчас. Она захватить весь планета.
– Зажравшиеся подонки! – взревел Кузьмич. – Кто у вас главный? Мы должны покончить с этим беспределом!
– Спокойно, это не наша война, не наше время.
– Мы не можем так просто всё оставить, Козликов! Я не хочу, чтобы мои правнуки питались фастфудом и чтобы костюмы-невидимки пришлось для них на заказ делать!
– Думаю, их в первую очередь будут волновать гены их прадеда, – буркнул под нос Козликов.
– Что?
– Говорю, что смысла нету сейчас с американцами воевать, Кузьмич! Лучше вернуться в наше время и предотвратить такой поворот событий.
Пока Кузьмич призадумывался, Козликов снова обратился к учёному.
– Так вы воруете нефть из прошлого в будущее? Но разве это не меняет ход истории?
– Меняет. Но не наш история, а чужой история. Вы знаете про параллельные вселенные? Их бесконечный множество. Мы уже давно научился перемещаться в прошлый время, но не в свой временной flow. Мы изменять ход событий только в других flows, вот на что способен кротовый дырка в пространстве.
– Вы можете вернуть нас в наш мир и наше время? – дрогнувшим голосом спросил Козликов. И добавил: – Пожалуйста!
– А не то убьём, глазом моргнуть не успеешь! – заверил учёного Кузьмич.
– Хороший ребята вы, – вздохнул Маркус, сидя на своей платформе с компьютерами. – Firstly, я давно могу быть в другой точке пространства уже. – Он похлопал рукой по приборной панели. – Но есть один маленький проблема. Мой машина пространственно-временного перемещений requires очень много времени для новый расчёт и подготовка. Secondly, есть ещё один маленький проблема. В битве с бандитами мне пришлось вызывать дополнительный сила.
– О чём вы говорите?
– Я очень сожалеть, честный слово. Я не знать, что вы победить всех и освободить меня. Солдаты уже лететь сюда.
– Сколько у нас времени?!
– Секунды, мистер, считанный секунды.
– Живо включай свою машину и возвращай нас в 2010-ый год! – взревел Кузьмич, свесившись через перила и пригрозив американцу кулаком.
– У нас нет время. Расчёты – сложный штука. Малейшая погрешность…
– Маркус, помоги нам! Будь человеком! – закричал Козликов. И соврал для пущего эффекта: – У меня двое детей! А у Кузьмича больная раком дочь!
Кузьмич, к несчастью, верил своим ушам. Считанные секунды были потрачены на крики и неразбериху.
Воздух заскрежетал и стал ещё плотнее. В сотне метров от танкера над водой сквозь пространство прорезался суровый на вид летающий объект, похожий на грузовой вертолёт, только без пропеллеров.
– Я попытаться, хорошо, я попытаться… – Пальцы Маркуса забегали по светящимся клавишам. На висячих экранах возникали и исчезали сложные расчёты, таблицы и графики. – Я попытаться, я могу помогу!
Козликов услышал, как Кузьмич топает в сторону кормы.
– Тактическое отступление?
– Нет, Козликов, пора сматываться. Патроны закончились, лазеры не работают…
Недовертолёт начал опускаться на палубу танкера. Из него выпрыгивали пухлые солдаты, нажимали потайную кнопку на броне и становились невидимыми.
В следующее мгновение судно окутал потрескивающий электрическими разрядами вихрь. Кузьмич взглянул на платформу с учёным, увидел, как она с бешеной скоростью вращается вокруг своей оси. Потом поглядел вверх и увидел, как в небе, куда упирался электрический смерч, начала развёртываться гигантская чёрная дыра.
Кузьмич нащупал невидимого Козликова, повалился вместе с ним, закрыв голову руками. А потом время и материя вывернулись наизнанку.

– 6 –

– Ты живой, Козликов?
– Сэ с миа ич
– Не слышу, что ты говоришь?
– Сле с ме узь ич
– Ты, кажись, голосовые связки повредил? Ничего-ничего, не беда, Машка тебя и таким любить будет. Может, даже сильнее.
– Слезь с меня, Кузьмич!
– Ой, так бы и сказал!
Воздух стал чище, небо больше не укрывал жуткий смог, море снова было свободным, спокойно дремлющим гигантом.
– Who has killed them? – кричали солдаты-невидимки, столпившись над трупами солдат-невидимок неподалёку от охранников танкера.
– Russian! Russian soldiers! – заверял их Маркус, сидя в своей машине пространственно-временных перемещений. – They went in that way!
– За мной, Козликов! – Кузьмич ринулся на встречу невидимкам, громко топая по палубе. – Мы ответственные за безопасность танкера и груза! Не дадим поганым американцам завладеть нашим добром! Мочи супостатов!
Загребущими лапами Кузьмич хватал толстых мужиков в костюмах-невидимках и бросал их за борт, валял по палубе, пинал ногами и руками. Лазеры беднягам не помогали, американцы отчаянно кричали по внутренней связи, их вопли заглушались помехами. Козликов наблюдал за могучей шеей Кузьмича, болтающейся в воздухе из стороны в сторону, помогал ему молитвами. Молитвы помогли: очень скоро Кузьмич носился по танкеру и не мог нащупать больше ни одного невидимку.
– Я рад, что вы справиться с этим солдаты тоже, – сказал учёный из будущего Маркус, когда Кузьмич и Козликов набросились на него с криками, почему он их сдал. – Но у нас есть теперь ещё один маленький проблема. Я же говорить вам, fools, что малейшая погрешность может испортить всю situation! Я же говорить!
– Ну что на этот раз?
– Мы немного промахнуться! Мы попасть в 1943-ый год! Не 2010, а fucking 1943!
– Козликов, – обратился к товарищу Кузьмич. – Попроси, чтобы он уже завязывал со своим «сри». У меня нервы не железные, я могу и не выдержать. А потом – держите меня семеро, но это быдло я хорошим манерам научу!
– Так возвращай нас в 2010-ый! – воскликнул Козликов, пропустив слова Кузьмича мимо ушей. А зря. Кузьмич схватил его за невидимые шкирки, потряс и снова выразил всё недовольство по поводу числительного, которое то и дело произносил учёный-американец на родном языке.
– Мне потребоваться какой-то время! – нахмурился Маркус. – Вы же не хотеть снова из-за ошибки в расчётах попасть к какой-нибудь динозавр!
Козликов прыснул от смеха, представив, как Кузьмич будет сражаться с тираннозавром. И, сцуко, победит!
– Похоже, у вас, Маркус, снова времени в обрез… – сказал Козликов, быстро позабыв о Кузьмиче в юрском периоде. Он уставился на небо, откуда с нарастающим рёвом приближалась чёрная точка.
– Это всего лишь птичка, не бери в голову! – отмахнулся Кузьмич.
– Так, мы в Северном море недалеко от Франции, а точнее... Нормандии. – Козликов погрузился в раздумья, стиснув виски пальцами. – Так, сорок третий год, сорок третий год… На чьей стороне была Нормандия? Сорок третий год… О господи! Они же воевали потом с американцами! Они на стороне Гитлеровской Германии! Франция захвачена! Здесь повсюду кишат враги!
Точка в небе выросла до очертаний самолёта, заходящего на цель. Рёв тоже усилился.
– Хех, ты посмотри-ка, Козликов! Это, оказывается, не птичка! Вот мы дураки!
– Маркус, перемещай нас по-быстрее! Это вражеский истребитель! Маркус!
– Да не бойся, Козликов, – хлопнул его по плечу Кузьмич. – Самолёт так быстро не поймёт, какой стране принадлежит наша посудина. Флаг был на вышке, сгорел во время взрывов на палубе. Нашему учёному хватит времени, чтобы…
Та-та-та-та! – заговорил истребитель и по палубе заскакали искры и щепки.
– Стреляет! Ложись! – среагировал Кузьмич и навалился сверху на Козликова, чуть не убив оного.
– Не поймёт, говоришь? – вопрошал Козликов, перекрикивая пальбу истребителя. – А название танкера «Иванов» русскими буквами ни о чём не говорит?
– Название не умеет говорить! – нахмурился Кузьмич. – Долго же тебя алкоголь не отпускает, Козликов!
Самолёт пронёсся над ними, обдав волной ветра, и начал заходить на новый круг. Внутри танкера под палубой что-то громыхало. «Нефть!» – мелькнула кошмарная мысль в голове придавленного Козликова.
– Почти готово! – крикнул Маркус. – Осталось только задать параметры судна, чтобы его тоже переместить во времени!
– К чёрту судно! – заверещал Козликов и, приложив максимум своих усилий, сдвинул с себя Кузьмича и бросился к платформе учёного. – За мной, Кузьмич! Мы должны покинуть корабль!
– О чём ты говоришь?! – заорал офицер. – Остановись! Это приказ! Мы должны защищать его! Забыл, кто мы?
Козликов оттолкнулся от перил, допрыгнул до платформы с аппаратурой, зацепившись руками за её край. Маркус помог ему взобраться.
– Дезертир! – затопал от ярости ногами Кузьмич-невидимка.
– Уходи, Кузьмич! Танкер сейчас взорвётся!
Танкер и вправду начал дрожать, изнутри раздавался грохот. Палуба ходила ходуном, содрогалась от внутренних толчков.
– Предатель! – Кузьмич подобрал лазерный бластер. – Так и знал, что тебе нельзя доверять, Козликов. Мутный ты тип, это я сразу просёк.
В этот момент истребитель снова начал стрелять. Пули пробежали оглушительной дробью по поверхности танкера. Одна из них угодила в Кузьмича, который целился в Козликова. Брызнула кровь, мужик беззвучно повалился.
– Кузьмич! – выпучил глаза Козликов, попытался спрыгнуть назад на танкер. Маркус удержал его толстой рукой и сказал:
– Я запускать машину времени! Ему уже не помогать! Кузьма dead.
– Ааааааааа! – закричал Козликов.
– Нооооооооу! – закричал Маркус.
Истребитель заходил на новый круг. Внезапно корабль содрогнулся особенно сильно, раздался мощный взрыв сначала в одной его части, потом в другой. Волна взрывов катилась в сторону машины пространственно-временного перемещения.
Та-та-та-та! – начал свою песню пикирующий самолёт.
Пиу-пиу-пиу! – донеслось со стороны Кузьмича.
Самолёт задымился и с печальным воем рухнул прямо в кормовую часть корабля.
– Кузьмич! – кричал Козликов. – Скорее к нам, ты успеешь!
– Мы сгореть вместе с ним! Я запускать машину…
Кузьмич медленно поднялся, держась одной рукой за окровавленное плечо, а второй удерживая лазерный бластер. Он оглянулся – волна огня быстро приближалась – побежал к платформе Маркуса так быстро, как только мог. Платформа начала вращаться, появилось энергетическое поле.
Танкер, казалось, на секунду перестал взрываться, сжался, а потом изверг колоссальный пузырь пламени. В этот момент Кузьмич находился в свободном полёте, его толстые, как сардельки, окровавленные пальцы уже почти касались края платформы. Вокруг бесновался огонь и электрические всполохи.
А потом пространство и время в очередной раз вывернулись наизнанку.

– 7 –

Они снова были в море. Только теперь без танкера. Зато с машиной пространственно-временного перемещения.
– Ты как, Кузьмич? Сильно больно? – хлопотал вокруг товарища Козликов.
– Так, царапина, – говорил Кузьмич, радуясь, что он всё ещё невидимый. Он не хотел, чтобы товарищи увидели его слёзы.
– Конечный станция, fucking shit! – довольно спокойно проговорил Маркус, глядя на дымящийся искорёженный осколок, который торчал из панели управления. Прощальный поцелуй нефтяного танкера «Иванов». – Сломаться мой машина! Теперь этот piece of shit может только летать по небу. А перемещаться во временной flow невозможно.
И тут началось немыслимое. Пространство здесь и там над морем открывало на миг чёрные дыры и оттуда вместе с языками пламени, осыпаемые осколками взрывающегося танкера, вываливались такие же платформы пространственно-временного перемещения. На каждой из них сидели Козликов и Маркус. За каждую из них цеплялся Кузьмич-невидимка…
– Это ещё что за проделки дьвола? – непонимающе хлопал ресницами Козликов.
– Вот это уже марсиане! – закивал Кузьмич, отключая невидимость. – Другого объяснения не вижу.
– Holy shit… – протянул Маркус.
Кузьмичи, Козликовы и Маркусы смотрели друг на друга с платформ. А появлялись всё новые и новые. И, казалось, чёрные дыры никогда не прекратят открываться.
– Что происходит? – задал первый вопрос, который крутился на уме, Козликов.
– Я понимать! – воскликнул Маркус, вскочив с кресла. И также вскочили другие Маркусы на своих платформах. – Я всё понимать! Раньше мы перемещались в разный временной flow! Chesus Christ! Теперь мы продолжать движение во время в одном временном flow! Но по теории о существовании бесчисленного множества миров, бесчисленное множество наших копий оказались вместе с нами в одно время, в одном месте! – Маркус так разволновался, что даже тараторил без акцента. – Удивительно!
– Ммм, понятно, – сказал Козликов, которому ничего не было понятно. И задал второй вопрос, крутившийся на уме. – А почему они выскакивают в разных точках пространства, но так кучно?
– Это всё погрешность, - махнул рукой Маркус.
– Там я! – запоздало воскликнул Кузьмич, указывая на ближайшую платформу. Он с улыбкой помахал другому Кузьмичу рукой, и тот ответил тем же.
– Мы хоть в нашем времени? – задал третий вопрос Козликов.
– В вашем.
– Ну, слава богу.
– Там тоже я! – Радости Кузьмича не было предела.
– Но есть один маленький проблемка.
– Ну что ещё?
– Я не поменять временной flow…
– Ты это уже говорил.
– Да, но это и есть ещё один маленький проблемка…
– И что это значит, Маркус?
– Взрыв танкера способный изменить события в прошлый время. Обычно мы перемещаться в разных параллельный вселенный. Но у меня было очень мало время because of взрыв и самолёт, поэтому я забыть поменять временной flow. Если этот событие повлиять на будущий время, ваш мир может очень сильно измениться.
– Типун тебе на язык! Страхи какие говоришь! Ну дык проверь, изменился?
– Есть только один способ проверить это. Летим к побережью!
– Козликов, смотри, Козликов, смотри! Там ты! – Кузьмич прыгал от волнения, тыкая пальцами во все стороны.
А платформы всё выскакивали и выскакивали из пространства.

– 8 –

Спустя пару часов Кузьмичи поймали несколько солдат-невидимок. Форма у них была камуфляжной, цвета хаки, с вышитой фашистской символикой на плечах. Спрашивается, нафига им камуфляж?
В одном из прибрежных домиков Козликовы и Маркусы отыскали политические карты мира и компьютеры с интернетом. Выяснилось, что Гитлер выиграл Вторую Мировую войну и захватил весь земной шар, нигде просто не было способных противостоять ему. Оказалось, что пара американских солдат-невидимок из будущего добрались до побережья Нормандии в 1943ьем году, их взяли в плен, а немецкие учёные стали изучать необычные костюмы и разработали свои образцы. Которыми позже снабдили всю армию. Ещё чуть позже невидимыми стали делать наземную и воздушную технику, и даже флот.
– И что теперь делать? – спрашивали Козликовы.
– I don't know... – пожимали плечами Маркусы.
– Как что? Освобождать Русь-матушку! – говорили Кузьмичи, включая невидимость.
А платформы всё пребывали и пребывали.
– Всё, конечно, хорошо, – добавляли Маркусы. – Но есть один маленький проблемка…

Для начала неясно следущее: приходит "один из самых могущественных людей Сектора" в некий штаб (я так поняла), и ему начинают обрисовывать ситуацию с такого-то года, с момента такого-то местечкового бунта. А что этот "один из самых" вообще не в курсе происходящего, и ему надо разжёвывать всё с самого начала? Не верится. Тем более, что потом он резко берёт бразды правления в свои руки - как так, если десять минут назад он не знал, кто такие Арбитры? Ещё раз не верится. В общем, этот отрывок показался крайне странным и противоречивым.
И далее
Значит, площадь завалена трупами, а Дэниел судит об интенсивности боя по количеству стреляных гильз? Оригинальненько.
И вот ещё
Очень много было сконцентрированы в одном месте, и это сразу бросается в глаза.

Слезы пустоты

Варгас несся по коридору, не обращая внимания на боль в раненой ноге. Мерцающие светильники, словно верстовые столбы, мелькали слева и справа, металлический пол грохотал в унисон с сердцем. Со всех сторон нарастал мощный гул, все вокруг вибрировало.
Варгас споткнулся о плиту, внезапно вставшую дыбом, и едва не упал. Он уперся больной ногой, которую прострелила такая невыносимая боль, что…
Мир вспыхнул всеми оттенками багрянца, а Варгас все же очутился на полу.

Две флотилии стремительно сближались. Одна подходила снизу-слева, а другая – прямо сверху, если вы висите над экватором планеты Балис в 00:06 по времени местного нулевого меридиана, и ваша макушка смотрит на север. Самое интересное, что, во-первых, эти флотилии прибыли к планете абсолютно синхронно, а, во-вторых, друг о дружке они узнали только в момент прибытия.
Адмиралы флотилий, как и положено уважающим себя адмиралам, распорядились наставить на иностранных коллег как можно больше пушек. Капитаны – а они, стоит отметить, тоже уважали себя не меньше адмиралов – охотно спустили приказ по командной цепочке. Энтузиазм по мере прохождения все ниже и ниже постепенно угасал. Это, похоже, еще одно подтверждение справедливости закона сохранения энергии: ведь вдумайтесь, передавая приказ, адмирал отправляет вниз по иерархии некий объем командирской энергии. Дальше она поступает к капитанам, дробясь на n, где n – число капитанов. Капитаны тратят энергию на передачу информации лейтенантам, те отправляют приказ командирам батарей, снова тратя часть энергии на передачу, а остаток деля на k, где k – число командиров батарей. Неудивительно, что до рядового состава доходят лишь огрызки этой энергии, и смотрится этот состав весьма кисло.
Впрочем, как бы кисло не выглядели члены экипажа рангом пониже, пушки они все же навели – наверное, не хотелось куковать на гауптвахте.
Итак, первая часть формальностей была соблюдена – внушительное число стволов уставилось друг на дружку. Теперь можно было перейти на следующий этап.
Ах, да, ведь как можно говорить о следующем этапе с неподготовленным читателем! Понимаете ли, в тот день над планетой Балис встретились флотилии эльфов и гномов. Корабли эльфов больше всего смахивали на алюминиевых бабочек, гномья же флотилия напоминала стайку утюгов и при этом умудрялась коптить даже в открытом космосе.
Адмиралом эльфов был некто Катеберн, племянник эльфийской королевы Териэли Златовласой. Он любил танцевать, охотиться, петь песни и убивать гномов.
Адмиралом гномов был Фурин Дуболом, известный мастер тактики и стратегии, руководитель крупнейшего гномьего горнодобывающего синдиката. Говорят, у него в кабинете на почетном месте висело чучело головы эльфа, но это только слухи, и нам, как людям приличным, дорогой читатель, не пристало верить всяким слухам, не так ли?
Королевства гномов и эльфов воевали уже пять тысяч лет из-за мелкого приграничного инцидента – гномья флотилия прилетела на очаровательную планету Каффаген и перекопала ее всю в поисках ценных руд (коих там, к слову, не нашлось). К сожалению, это был любимый заповедник тогдашней эльфийской королевы (Териэли Златовласой – эльфы, они, знаете ли, не склонны умирать), где паслись стада птичек и бабочек, столь тешащие взор Ее Величества.
А еще там находилась пасека принца Тернобрилла, где он разводил алкоднорских пчел, дающих не мед, а медовуху, которую очень любят эльфы. Так что гномы умудрились оскорбить сразу двух членов эльфийской королевской фамилии. Гномы же тоже сильно обиделись на эльфов – как же так, богатая углеродом планета, а ни тебе стали, ни титана, ни даже толком нефти! Это как вообще понимать?
Так и вышло, что после этого досадного случая вот уже пять тысяч лет утюги давили бабочек, а бабочки дырявили утюги.
Понятно, что такие конфликты обычно питают сами себя. После каждой мало-мальски серьезной потасовки стороны обижались друг на дружку еще больше, так что теперь уже сложно даже представить, как бы они смогли помириться.
Впрочем, в последнее время (где-то с тысчонку лет) конфликты стали несколько более редкими – у воюющих сторон прибавилось насущных проблем. Гномов замучила нежить, в изобилии разводящаяся в любой шахте, эльфы рассорились с людьми и начали искать союзников для войны на два фронта.
Короче говоря, командирам всех флотилий было приказано не палить до тех пор, пока по ним не откроют огонь. К счастью всех присутствующих на орбите Балиса (и на самом Балисе, кстати, тоже), адмиралы эльфийской и гномьей флотилий были хоть и злобные, но исполнительные.
Таким образом ситуация зависла до прибытия дипломатов с обеих сторон…

- Это просто возмутительно! – грохнул Фурин по столу. Не будь стол металлическим – пришлось бы его заменять. – Я должен сидеть и пялиться на этих остроухих фрааакаров(1), пока они там на своих фиговинах ржут над нами и бухают!
Фурин яростно осушил пинту пива и потребовал еще.
- Ничего, мой тан! Мы еще порвем их, вот увидите! Как наши дипломаты облажаются, так сразу и…
Это взял слово Бабин, старший сын младшей дочери троюродной племянницы бабушки отца двоюродного племянника брата Фурина, Курина. Этот славный молодой гном отвечал во флотилии за снабжение, но всегда хотел поступить в десантный корпус. К сожалению, он не вышел ростом – никого выше, чем метр сорок туда не брали.
- И мы отвалим как позорные гнолли, вот что будет! – тан снова грохнул по столу. Один из паропроводов, походящих через конференц-зал, зашипел в подтверждение.
- Бруксин граадт(2)! – выразил общее мнение Багин, заведовавший компьютерными системами флота.
- Мы бегаем от фраааалххх дррррн(3) уже тыщу лет! Куда такое годится? Страдает экономика! Военпром недополучает заказы, в результате Алмазный Престол урезает финансирование. Падает качество, падают объемы производства, а значит еще и экспорт страдает!
- Кризис! – развели руками несколько гномов из присутствовавших в зале.
- Ладно, что уж тут поделаешь, - вздохнул Фурин. – Короче, всем быть наготове. Это может быть наш шанс сделать эльфам прааагнош(4)!

Адмирал Катеберн возлежал в капитанском кресле. С ним в кресле (оно, кстати, больше напоминало двуспальную кровать) возлежала Натариэль, второй астронавигатор, которую он полюбил сегодня утром. Впрочем, адмирал начинал вновь испытывать любовь к Лариэли из отдела закупок, а чувства к Натариэли угасали… Угасали… Удалялись в серебристый рассвет…
Катеберн пригубил вина и посмотрел на обзорный экран. О, как эти отвратительные конструкции проклятых горных карликов портят красоту бесконечного космоса! Как хотелось ему выхватить шпагу и исколоть их бородатые тушки!
Но нет, нет, королева запретила! Когда королева что-то запрещает, она или запрещает, или не запрещает, это знает каждый. Когда, говоря «Нельзя», она улыбается – это значит «можно». Если же она надувает губки – значит «нельзя» все же означает «нельзя».
Эльф не знал, что заинтересовало королеву в этом Балисе. Скорее всего, это все Корнволл, этот маг из колена Горлаэнов, с которым королева в последнее время проводит много времени. Катеберн откровенно сгорал от любопытства, но выудить из Териэли хоть слово он не мог. И даже начать бой с гномами нельзя! Все что ему оставалось – это любовь. К счастью, ее у эльфов было выше крыши и еще малость сверху.
_________________
1- Тебе, любезный читатель, лучше не знать, что означает это слово. Отметим только, что оно связано с физиологией.
2 - Это выражение мы тоже не рискнем переводить. Общий смысл его можно выразить фразой: «Ай-яй-яй, как нехорошо!»
3 -Остроухие извращенцы.
4 - Данный термин описывает то, что может случиться с симпатичными молодыми девушками в темных переулках. К сожалению, почтенный Фурин не знал, что, вполне вероятно, эльфам бы это пришлось по вкусу. Дивный народ!

…«Сегун Йомицу на ночных улицах Эдо пробовал на живых людях остроту своего меча. Другие самураи переняли обычай окроплять новый меч горячей человеческой кровью, и утром в придорожных канавах находили трупы зарубленных бродяг, попрошаек, разбойников»…(с)

На небе еще сияли звезды, когда Левтид проснулся. Стараясь не разбудить жену и детей, он выскользнул из дома в ночную прохладу. Плеснул из деревянной бадьи пригоршню бодрящей дождевой воды на лицо, и, вооружившись мотыгой, зашагал к полю.
Весь месяц Артемисий, над Лаконией царствовала удушающая жара, обезвоживая землю и губя посевы по всему ному. Илоты, живущие вдоль благословенной реки Эврот, еще худо-бедно справлялись с засухой, доставляя на обгоревших, под палящими лучами, плечах, воду на поля. Левтиду, ютившемуся у скалистых подножий Тайгета, приходилось засветло подниматься к горным источникам, чтобы напоить себя с семьей и дать хоть какие-то крохи живительной влаги, погибающему урожаю.
Рискуя оступиться на предательски скользких склонах, с бурдюком, обвязанным вокруг пояса, он взбирался на добрую тысячу локтей к, бившему из недр горы, роднику по нескольку раз на день. Наблюдая за хилыми ростками пшеницы, Левтид приходил в отчаянье, осознавая, сколь напрасны эти старания и риск. Заколов ягненка, он обменял его на конгий благовоний, чтобы принести жертву богам.
Боги приняли подношение. Спустя день, громадная туча, зацепившись свинцовым брюхом за горный пик, извергла на землю потоки воды. Много часов дождь поил почву, и, наконец, закончился. Левтид не знал – Зевс ли пригнал «овцу» на заклание, услышав мольбы, или та сама отбилась от «стада» громовержца - не сильно он и задавался подобной мыслью. Лишь почтительно поблагодарил да, встав пораньше, отправился на поле, чтобы разрыхлить размякший грунт, дать напитаться воздухом.
Мотыга с легкостью сапала землю, та охотно поддавалась. С каждым пройденным рядом, с каждым окученным побегом, сердце Левтида все более наполнялось радостью и надеждой на спасение урожая. Тихонько напевая, он споро орудовал цапкой – тяжелый и монотонный труд сегодня только бодрил. Молочная пелена утреннего тумана, оседала на его, разгоряченном работой, облаченным только в набедренную повязку, теле прохладным каплями.
Левтид разогнулся, отерев со лба пот, жадно припал к бурдюку с водой. «Если все пойдет хорошо», - подумал он. – «То я смогу наполнить его вином».
В какой-то момент, Левтид настолько увлекся, что не заметил, как туман окутал его с ног до головы. Мужчина огляделся – на расстоянии вытянутой руки очертания предметов становились нечеткими, зыбкими; даже звуки бесследно тонули в этой белесой кисее. Левтид не был пуглив, ему случалось с одним лишь пастушьим посохом и ножом отбивать от волков подраненную овцу, но сейчас вдруг стало не по себе. Казалось, этот туман выполз из самих недр Аида, что духи мертвых неслышной поступью ходят вокруг, постепенно сжимая кольцо, тянут костлявые пальцы к теплому, дышащему, живому… Левтид пытался успокоиться, пытался убедить самого себя, что движущиеся в тумане тени, всего лишь ветки жимолости, но получалось плохо. И когда послышались шаги, то он не сдержал испуганного вскрика.
- Кто здесь, покажись?! - Ответа не последовало, лишь шуршание камней под чьими-то ногами зазвучало громче и ближе. С мотыгой наперевес, обливаясь холодным потом, Левтид еще раз крикнул в туман свой вопрос.
- Чантошинасай о зэккьоузуру! – Голос ответившего был низким и властным, таким голосом мог кричать только свободный гражданин, возможно воин; только вот ни единого слова из сказанного Левтид не понял – то ли туман насколько искажал звуки, то ли говоривший нес какую-то тарабарщину, но, как ни странно, звуки живой речи подействовали успокаивающе – илот опустил мотыгу.
- Почтенный господин, прошу простить мое невежество. Я принял вас за злого духа.
-Каттэнанетсу о фукуна! Нанисама?! – Услышав бряцанье, Левтид еще больше уверился, что незнакомец воин. Однажды, в детстве, ему приходилось видеть войско на марше, и звук, который издавало оружие на поясах шагающих солдат, врезался в память на всю жизнь.
Неожиданно, подул ветер, разрывая плотное одеяло тумана на куски, разгоняя пелену в стороны. И тогда, наконец, Левтид увидел хозяина безсмысленных фраз.
Таких одежд он не встречал даже у периэков, что бывали на рынке в Амиклее. Просторная, светло-голубого цвета, рубаха не похожая на хитон, ноги скрывает странная юбка, подпоясанная куском материи с заткнутыми за нее двумя клинками. Широкая, сплетенная из ветвей лозы, шляпа скрывала половину лица, выставляя напоказ лишь мощный подбородок и волевую линию плотно сомкнутого рта. «Сильный, очень сильный человек», - подумал Левтид, удивленно разглядывая незнакомца. – «И сразу видно, что издалека».
- Меня зовут Левтид, а живу я здесь неподалеку. И если, почтенный господин захочет отдохнуть с дороги у моего очага, то буду только рад. Человек я простой и невежественный, но законы богов и гостеприимства чту верно. И если господин немного подождет, пока я обработаю этот жалкий клочок, я буду очень признателен.
Мужчина не проронил ни слова, а лишь молча кивнул и, скрестив ноги, уселся прямо на влажную землю. Левтид облегченно выдохнув, вновь принялся за работу – благо, ее оставалось немного.

Доротея поставила перед незнакомцем миску с козьим сыром и, опустив взгляд, подошла к мужу. На лице жены, Левтид явственно прочитал тревогу.
- Он странный, – негромко произнесла Доротея, глядя как младшая дочь, Юлия играется с щенком всего лишь в шаге от гостя. Тот сидел, непривычно подоткнув под себя ноги, что-то мастеря. В его руках квадратный кусок, никогда невиданной Левтидом и его семьей, тонкой розовой материи, превращался в фигурку птицы. Явственно различались крылья, изгиб шеи, маленькая головка – илот только диву давался, насколько живой казалась поделка – еще чуть-чуть и взмахнет крыльями, зачирикает звонко, а то и взлетит.
- Колдун! Ты привел в дом колдуна! – Шепотом запричитала Доротея, испуганно ахая, прикрывая рот рукой.
- Замолчи, глупая! – Левтид дернул жену за косу. – Даже колдуны не отвечают на хлеб и кров неблагодарностью, даже они чтят законы! Пойди-ка, лучше посмотри, запеклась ли рыба.
Доротея наградила мужа негодующим взглядом и, не проронив ни слова, ушла к очагу.
Незнакомец, тем временем, закончил мастерить фигурку птицы и протянул увлеченно, даже засунувшей в рот, от усердия, палец, девочке.
- Оригами. Суре о кутереяроу.
Ребенок важно вынув изо рта палец, схватила подарок; смешно шлепая босыми ножками, побежала, затем, на полпути, вернулась, свободной рукой подхватила забытого щенка, уж, на этот раз, выскочив из дома.
Левтид осторожно подошел к гостю.
- Почтенный господин, прошу простить мою дочь.- Илот старательно подбирал слова. - Она всего лишь ребенок и не знает, как вести себя со свободными людьми.
- Саджи! – Незнакомец лишь небрежно махнул. – Токороде котониннатейру о якимоно?
- Сейчас, господин! - Доротея, Зоя, долго еще вас ждать?!
- Не надо так кричать! – Огрызнулась жена, неся деревянную доску с, сочащимися жиром, рыбьими тушками. – Зачем ты делаешь вид, будто понимаешь, что он говорит.
- Если честно, то ни слова. Но чувствую, что зла он нам не принесет.
Гость кивнул, благодаря, молча принялся за еду, отщипывая руками маленькие куски рыбьего мяса. Левтид присоединился к трапезе. Незнакомец вызывал противоречивые чувства, что впрочем, никак не сказывалось на аппетите – он сегодня на славу поработал.
«Спасу урожай», - жуя, размышлял Левтид. – «И все наладится, все будет хорошо».
Он ошибся.
Утром следующего дня пришли спартиаты.

Для молодого воина, Криптия – праздник силы и духа, одна из первых проверок на возможность, в будущем, с гордостью носить алый плащ, на возможность называться настоящим спартанцем. Для илота же – это день ужаса и боли, день плача, день резни. И когда Левтид увидел группу вооруженных людей, уверенно шагавшую к дому, то сразу понял, что произойдет. Он жил далеко, на отшибе от остальных, поэтому спартиаты не скрывались: громко смеялись, обсуждая некоего Агапа, что попался на воровстве, за что получил десять ударов палкой по пяткам, каждый раз крича, точно поросенок. Но Левтид не обманывался благодушным тоном беседы, ему хватило взглядов, что юноши бросали на него, на, испуганно сжимавшую в объятиях детей, Доротею. Хватило, чтобы понять, что они также беззаботно будут смеяться, когда начнут натягивать, как струны арфы, его, Левтида, кишки. Внезапно, илота затрясло, дрожь зародилась где-то в глубине и, как болезнь, распространилась по всему телу, делая непослушными руки, подгибая колени. Левтид хотел, что сказать и не смог – мысли и слова путались, обрывались бессмысленными звуками, холодный пот заливал глаза. Он понял, что скоро умрет, но не испугался, лишь стало жутко тоскливо и обидно за жену и дочерей, за почти спасенный урожай, и, почему-то, за некстати заглянувшего гостя. Обидно и жалко.
Чья-то мозолистая пятерня ухватила Левтида за плечо и отодвинула в сторону . Отодвинула легко, хотя он был мужчиной крепкого сложения. Тот, не удержавшись, седалищем плюхнулся на землю, тупо смотря, как странный незнакомец, вчера вышедший из тумана. Оголенный торс покрывали шрамы, много шрамов. Незнакомец лишь взглянул на Левтида, на смеющихся, и, казалось, сразу все понял. Зашагал навстречу спартиатам и ничто в его походке, его движениях не выказывало и капли волнения. У Левтида затеплилась слабая, безумная надежда.
«Может, я все-таки спасу урожай», - мелькнула глупая мысль.

Перекресток…

Друг напротив друга – самурай в одних лишь просторных штанах хакама, и шестеро спартанцев. Пятеро коротко стриженных юношей не старше пятнадцати, босых, одетых лишь в грязные засаленные гиматии, сжимали в жилистых руках короткие увесистые мечи. Шестой, мужчина средних лет стоял чуть позади, ссутулившись под , некогда красным, а теперь вылинявшем, плащом. Нещадное солнце пропекало землю насквозь, превращая воздух в горячий, обезвоженный студень, но шестой спартанец кутался в тяжелые бурые складки, точно искал спасения от холода.
Самурай стоял чуть откинув назад торс. Взгляд ястребиных глаз спокоен, как спокойна гладь озера в тихий летний вечер. Неподвижный, смуглый, коренастый – ни дать ни взять камень, укоренившийся посреди поля.
Он не боялся: дайсе на поясе, Бусидо в сердце и опыт, что приходит с грузом прожитых лет придавали ему уверенность в собственных силах. Каждый воин знает, что когда наступает пора умереть, то нужно быть готовым умереть с честью. А о смерти и чести, самурай знал не понаслышке.
Юные спартиаты вообще не задумывались о страхе смерти: Агогэ не учило их бояться. Их больше, они сильнее, и быстрее незнакомца, а главное, сегодня Криптия, сегодня их день. Под сальным рубищем, перекатывались стальные желваки мышц, молодая кровь бурлила от адреналина, требуя выплеска.
И чужак не заставил их долго ждать.
- Шидоу! – Самурай, чуть пригнувшись на широко расставленных и чуть согнутых ногах, медленно, точно нехотя, потянул катану из ножен. Спартиаты без звука рванулись вперед – лишь зашуршала под босыми ногами, иссохшая от жары, глина…

Цель Пути воина заключается в том, чтобы пройти его до конца. Он не привык останавливаться и не привык отступать, если того требовал Долг. А сейчас Долг требовал встать на дороге этих шестерых. Пятеро щенков его не волновали: уметь кусаться еще не значит укусить. Вот их сэнсей заслуживал отдельного внимания – под бесформенным мичиюки , прятался настоящий воин, представляющий реальную угрозу. «Возможно, именно ты окажешься тем, кто прервет мой Путь», – он медленно выдохнул, успокаивая сердцебиение, приводя тело и разум к гармонии. – «Но прежде чем сцепиться с волком, необходимо разобраться с волчатами».
Рука легла на рукоять Дайто. Казалось, меч задрожал, почувствовав прикосновение хозяина. Он видел, как напряглись юнцы, буравя его пятью парами глаз. «Сейчас»… - улыбнулся он. – «Сейчас».
- Начали! – Клинок тихо запел, выезжая из ножен. Пятеро напротив только этого и ждали – без звука рванулись навстречу - лишь зашуршала под босыми ногами, иссохшая от жары, глина…

Жара стоит невыносимая, но я лишь плотнее кутаюсь в плащ. Терпеть невзгоды – удел спартанца, а я, несмотря ни на что, все еще спартанец. Пускай многие презирают меня, пускай плюют вслед – мне все равно. Я был там, с Леонидом и остальными четырьмя тысячами, пока они отлеживались в безопасности, лаская чресла друг-друга. Не моя вина, что я не погиб рядом со своим царем, хоть я и сожалею о том каждую секунду. Люди лишь игрушки в руках богов, а те, иногда, жестоко шутят. Одна из таких шуток сейчас украшает левый бок. Поэтому, я лишь плотнее кутаюсь в плащ – никто не должен видеть мой позор.
Пятеро - последние из моей агелы, и это их последняя Криптия перед путешествием в храм Артемиды. Я знаю, это их праздник, но меня словно толкнуло изнутри: «иди». Возможно, это была тоска, но спартанец можно тосковать только по родине да сладости битв, поэтому логики в подобном предположении, я не вижу. Но я все-таки пошел и, как оказалось, не напрасно.
Чужак не был похож ни на кого из виденных мною ранее - ни на афинян, ни на платейцев, ни даже на персов. Смуглокожий, безбородый, с узкими щелями глаз, кривым носом, с выбритыми на висках и завязанным в тугой узел, волосами – странствующий мим, позабывший снять маску. Даже два изогнутых клинка на поясе казались скорее пародией на настоящие мечи. Но внутренним чутьем, я понимал – передо мной стоит воин, противник более чем достойный и более чем опасный. Внезапно, во мне проснулась жалость к моим подопечным, к той участи что их ожидала и о которой они еще сами не подозревали. Спартанцу не пристало горевать, но тут я ничего не смог с собой поделать.
Чужак гортанно выкрикнул какую-то тарабарщину, но я все понял и без слов – солнце сверкнуло на вынимаемом из ножен лезвии. Последние пять из моей агелы тоже поняли чужака - без звука рванулись навстречу - лишь зашуршала под босыми ногами, иссохшая от жары, глина…

Лишнее. И вообще, когда в одном предложении столько раз повторяется одно и то же, возникает желание сказать "Хватит, я с первого раза понимать умею!"
Это всё надо разделить на два предложения, потому что иначе всё сливается в одну слитую полосу, а в данном случае это не есть гуд. Не добавляет динамики, а заставляет глаза просто пробежаться мимо.
Я понимаю, тут хотелось добавить описания героя, но лично я об это споткнулась. Ладно, уставшее - ещё куда ни шло, хотя есть герой так торопится, то определённо должен был устать. Но в шрамах - определённо лишнее, и опять сбивает динамику. Всё должно говорить за действие, за бег, и ремарки ни к чему. Пусть мы узнаем, что бегун в шрамах, косой и рыжий потом, когда ЭТОТ момент завершится.
Выделила оба абзаца, потому что просто лень разбирать построчно, когда и без того писать много. К тому же меня они смущают все, целиком. Итак:
начинается с многоточия, и сразу возникает ощущение, что до этого уже что-то происходило, но мы всё пропустили и начали читать с середины. Нет.
Сначала написано про мохнатое чудовище, и воображение рождает именно такое чудовище (читай, здоровенного мохнатого зверя) посреди тёмного переулка. И тут же оказывается, что это был человек. А что, чудовище от человека неотличимо? Ну, хотя бы наличием одежды. Или он был голым и совсем обросшим, как орангутанг? Тогда с первого взгляда не определить, что это человек. Снова нет.
Далее, про шакалов. Это же надо так вывернуть предложение! Читается ужасно, понимается... В этом месте мозг становится жалко.
Далее, схватка... А где схватка? Я опять что-то пропустила? Вот бросаются - а через три слова схватка окончена. Ощущение, что меня обвели вокруг пальца и подсунули пустышку вместо конфетки.