- Так зачем ты говоришь, пришел?
Низенький старичок с седыми волосами, больше похожими на солому сидел на деревянной ступеньке перед входом в свой домишко. Сморщенное лицо было неприятным, вся кожа покрыта темными пятнами. Небольшой прямой нос и глаза. Они не сдавались старости, были живые, а взгляд очень мягкий и добрый. Он постоянно щурился, хотя солнце было спрятано за темными облаками. Просторная крестьянская одежда была больше похожа на мешок для картошки, чем на одежду. В руках старичок держал небольшую чашечку с какой то ароматной жидкостью. Он внимательно посмотрел на своего собеседника.
- Я еще не говорил.
- Да, и правда, но поскольку теперь мы оба знаем, что говорить ты умеешь, то может, все-тики расскажешь, что такому представительному человеку потребовалось от моей скромной старческой персоны?
Собеседником старичка был высокий, на вид молодой, опять же, на вид человек, среднего телосложения, одетый в простую темную рубаху и холщевые штаны, подвязанные нитками у самых голеней. Длинные угольно-черные волосы доходили до середины спины и были заплетены в косу. На ногах у него были одеты сандалии.
- Извините за мою невоспитанность, - он поклонился, - я хотел попросить Вас взять меня к себе в ученики.
- И чему это, интересно, ты собираешься учиться у меня? Я, знаешь ли, обычный крестьянин, выращивающий чай.
- Лучший чай на сто километров вокруг, - незнакомец улыбнулся.
- Ты, конечно же, врешь. И на двести и на пятьсот нет чая лучше, чем у меня, - он хрипловато рассмеялся, - входи в дом, там стоят два ведра, возьми их и сходи к ручью. Да, а зовут то тебя как?
- Ди.
- Ужасное имя, иди быстрее, скоро стемнеет, а у меня совсем не осталось запасов воды.
Молодой человек пошел в дом и вышел оттуда с двумя деревянными кадками, примерно по пятьдесят литров каждое. Он взял деревянное карамысло и, повесив на него ведра, направился к ручью по направлению, которое ему указал старичок.
Вернулся он примерно через час, с трудом таща на себе ведра, до верху наполненные водой. Пот катился по его, спокойному на вид лицу.
- Быстро. Прошлый гость пришел только на следующее утро и без воды. Входи в дом, темнеет, пора бы и поужинать. Да, отнеси воду в бочку за домом.
Ди дотащил ведра до этой бочки. Она была почти до верху наполнена водой, принесенная им еле вместилась. Улыбка заиграла на его лице, и он довольный, вошел в дом вслед за старичком.
Снаружи это была лачуга, но внутри все-таки настоящий дом. Везде было чисто, хотя мебели почти не было, одинокий топчан валялся в углу, а небольшой чайный столик прямо посреди комнаты, недалеко от очага, пристроенного к стене. На очаге висел котелок, а в нем что-то весело булькало. Больше всего эта масса напоминала кашу.
- Можно мне звать Вас по имени?
- Зови, только по моему, а не по имени какого-нибудь алкаша из ближайшего городка. Да, и не забудь прибавлять «учитель», - старичок прошел к очагу и наполнил две глубокие плошки кашей, после чего прошел к столику и сел на пятую точку, скрестив ноги перед собой. Он поставил одну напротив Ди и стал есть, при этом громко чавкая.
- Учитель Тора… - он не успел договорить, так как получил по лбу деревянной ложкой.
- Если хочешь есть – ешь, главное молча.
Ди принялся за еду, чашка опустела быстро, и Тора налил две чашки чая, который они долго смаковали, наслаждаясь непревзойденным вкусом.
- Я был неправ, соврав Вам, учитель Тора, и за тысячу километров нет чая лучше.
- Это печально… Скоро я стану делать такой же хлам, как и остальные. Как говорят в городе, отсутствие конкуренции. Я вижу твои ладони. Ты мог бы взять свой меч с собой. Места у нас дикие, до ближайшего поселка день пути.
- Зачем мне приходить с полной чашкой?
- Старая история, но верная. Завтра я иду в поселок, а поскольку ты решил мне помочь, то ослик немного отдохнет. А сейчас пора спать, совсем уже стемнело.

Глава 1 Найдёныш
В городе Рубиус начало работать Дизустерно-генуротронное оповещающие устройство. Оно представляло собой матрицу переплетённых разноцветных, генуротронных лучей, которые постоянно перемещаясь в разные стороны, и в момент скачка энергии создавали мощную звуковую волну, и тогда громкий звук расходится во все стороны.
На всех генуротронных панелях установленных на энергетических фасадах зданий, по всему Рубиусу появилась, спроецированная, надпись, которая доводила до горожан следующее. Пятнадцатый Император планеты Огнутес, сегодня в назначенное время сообщит важную новость.
Все жители города Рубиуса прекрасно знали это время, многие века Император его не менял, считал эту традицию важной для всех Жителей Империи Гундерус и дал этому времени название- новости из Императорского дворца, всё потому, что Императорская династия чтит традиции с давних времён.
На дворе стоял трёхсот миллионная эра по Гундеровскуму календарю. В этом способе исчисления времени, которым являлся календарь, все жители были уверены в его точности.
На волновой площади стал собираться народ, и с каждой минутой его подходило всё больше и больше. Всех интересовал один вопрос, что же скажет им сейчас Император?
Через некоторое время на генуротронном табло, Императорского дворца, как и много веков до этого. Появилось с проецированное изображение Императора, который сидел на Дизустерном троне. Он поднял руку вверх, это означало, что Император будет говорить. Толпа на волновой площади замерла в тревожном ожидании.
- Мои верные подданные, я собрал вас сегодня здесь, чтобы сообщить важную новость. Сегодня, Императрица Олерия родила мальчика – моего наследника, и я повелеваю о том, что мой сын, взойдёт на престол после моей отставки, пускай это противоречит нашим закону наследования трона от брата к брату, но когда-то его надо менять, я считаю, что такое время настало, такова моя воля.
Толпа загудела от услышанной новости, и тут на генуротронной панели появилось изображение, как двоюродный брат Императора Юрмениус, отталкивая охрану, врывается в зал к Императору и обращается тоже к народу
- Неужели вы этому обрадовались? Это заявление о наследовании правления империей является нарушением нашего общепринятого наследования престола, за старшим братом на престол всегда восходил младший брат, а не сын Императора. Неужели вы не воспрепятствуете самодурству нашего Императора.
Толпа на площади взревела, слышались крики.
- Мы полностью согласны с Императором, он поступил правильно!
И император продолжил свою речь.
- Своё решение я не считаю самодурством, так как я не уверен в благих намерениях своего двоюродного брата, он отличается особой жестокостью к другим людям, и я не хочу, чтобы мой народ страдал от Императора - самодура, который способен утопить народ в крови. Мой двоюродный брат таким и является.
- Ты ещё пожалеешь об этом и не раз, Император! Со злостью в голосе крикнул Юрмениус.
После этих слов он удалился. Все с волновой площади начали расходиться, обсуждая услышанное.
Эта планета находилась в глубине вселенной, в самой дальней части звёздной бесконечности, во мраке галактик, там, куда полёт займёт много времени и энергии, и началась эта история.
Но продолжение этого рассказ лучше начать с другого уголка вселенной. В галактике Анреуриус на восьмой планете Янкрис от Норплинса в городе Чарбунге на улице Яндрог в небольшом доме № 8, который был построен из Сингрома . Этот материал использовали семьи, у которых достаток был небольшим. Жил маленький мальчик, которого звали Дивидий.
Он рос активным, веселым, любознательным ребёнком, любил читать фантастические книги, но из-за небольшого финансового достатка в семье, он вынужден был брать книги у друзей, которые не всегда давали почитать новые.
Читая книги, он представлял себя героем литературного образа, они дарили ему пищу для фантазии и размышления. Погружаясь в книги, мальчик представлял себя в будущем, там он был с героями, которые бороздят просторы вселенной, и видел себя капитаном пилотируемого космического Бульдера .
Его отец - Сирфоён работал на заводе по добыче и переработке генертной плазмы. Завод был единственным во всей вселенной, добывающий и использующий этот редкий природный ресурс. Данный материал использовался для изготовления сверхпрочных корпусов Супердизетронных Бульдеров, корпуса, изготовленные из этого сплава, позволяли увеличивать скорость полётов до предельно допустимой-10000 Гедрэсоров .
Платили ему очень мало, так как не всегда завод успевал продавать свою продукцию из-за того, что планета Янкрис находилась в стороне от транспортного маршрута.
Работа его отца заключалась в том, что он следил за процессом переработки плазмы, а для этого он через определённое время проверял показатели приборов и записывал в контрольный журнал.
Завод снаружи представлял собой гигантский многоуровневый промышленный комплекс со своим межцеховым транспортом. Из труб завода выходили постоянно загрязняющие воздух промышленные выхлопы, и по этой причине начальство завода платило большие штрафы городу, но для устранения недостатков в системе очистки отходов, оно ничего не предпринимало.
Единственное, что было сделано для рабочих завода это выделение участков земли бесплатно для постройки домов на обезвреженной, и облагороженной территории, бывшей свалки отходов от производства генертной плазмы.
Строительство дома семья осуществляла самостоятельно, стройка растянулась на два года. До того как Сирфоён устроился на завод, он работал на заправке Бульдеров и жили с женой в общежитии при заправке.
У них решение о постройке собственного дома возникло после нахождения брошенного ребёнка.
Африндия, его жена, была домохозяйкой. Их дом внутри был прост потому, что красивых и дорогих вещей они не могли себе позволить. В доме было всего три комнаты.
При входе в дом сразу в глаза бросались голые стены, так как не хватало денег на обойное покрытие, которое давало бы дополнительное тепло и эстетику. В прихожей, из мебели, была только обувная полка, и вешало из простого дерева.
Первая комната была спальней: в ней стояли три кровати, сделанные из того же дерева: одна кровать стояла у окна, из щелей которого всегда дул холодный ветер. Вторая кровать стояла прямо впритык с бельевым шкафом, и для того, чтобы открыть шкаф, каждый раз приходилось отодвигать её. Третья же кровать стояла в самом неудобном месте и мешала открывать дверь - все это получалось из-за того, что комната была очень маленькая, так как при строительстве еле-еле хватило денег построить хоть какой-то дом.
Вторая комната была столовой, если её можно было так называть: посередине комнаты стоял одноногий круглой формы стол зелёного цвета, сделанный из Чуборного дерева, которое растёт в заброшенном карьере и является очень вредным для здоровья, но если покрыть его специальным покрытием, оно становится безопасным. У стола стояла длинная скамья с изогнутыми ножками из того же Чуборного дерева.
Кухней служила кладовка, в которой стоял стол с гладкой поверхностью для предварительной обработки продуктов, а рядом, в правом углу от входа, располагалась Генуротронная плита с одной активной частью для приготовления продуктов питания при больших генуротронных потоках.
Освещением в доме служили шарообразные устройства на потолке в каждой комнате, накапливающие в себе определённое количество генуротронной энергии и в момент падения уровня освещенности автоматически активировались приборы, давая освещение в доме.
На полу во всём доме, лежало гладкое покрытие, изготовленное из дешевой смеси смолы чуборного дерева с мелкой крошкой от отходов генертной плазмы с добавлением обезвреживающего песка.
Сирфоён был высоким стройным голубоглазым блондином с фигурой атлета, одевался в черный костюм и носил чёрные ботинки, одевался строго, но со вкусом, а его жена Африндия - высокая брюнетка с длинными, шелковистыми волосами, худощавая и всегда одета в костюме строгого классического стиля.
Семь лет назад, они нашли подкидыша в корзине, там же записку, с именем Дивидий и фамилией Лейнес . Из-за того, что у них не было своих детей, Африндия и Сирфоён сосредоточили всю свою родительскую любовь на этом ребёнке. И уделяли ему много внимания, чтобы он вырос развитым и смог бы, потом самостоятельно адаптироваться к взрослой жизни.
Он подрос - нужно было думать о его будущем, и приёмные родители решили его отдать в Ерчунг , это школа, по сравнению с другими школами была самая территориально доступная, так как семья не имела достаточных средств на транспортные услуги.
Дом Дивидия располагался на окраине города, и к тому же первая остановка городского транспорта была далеко, и до неё надо было идти пешком минут десять.

Завтра ты станешь другим…

2060 год, 1 января. Два месяца до окончания реабилитации.

– Откройте рот шире, – В руках девушки блеснула игла шприца.
– А это больно? – спросил я.
– Самую малость, вы не почувствуйте.
Я растянул губы в улыбке. С детства не люблю стоматологов. Сердце бешено колотится при виде игл, лезвий, а от запаха обезболивающего в глазах мутнеет. И хотя на дворе середина двадцать первого века и бояться зубного врача – позор, мне не победить страхи. Я могу искупаться в ледяной воде, съесть живого таракана, а вот сходить вылечить зубы...
– Откройте еще шире.
– Куда шире?!
– Послушайте, – она нахмурила бровки. – Вы сами пришли. Насильно никто не тянул. Будьте добры слушать меня. Откройте рот ши–ро–ко. Понимаете? Ши–ро–ко! Не тратьте мое драгоценное время!
Стерва. Знаешь с кем разговариваешь? Одно слово... Не кипятись. Она права. У тебя в двенадцать встреча с главными акционерами. Не забыл?
Я окинул взглядом кабинет стоматолога: на стене красовался постер с изображением четырех гномов прыгающих вокруг дерева, рядом с входной дверью улыбался беззубым ртом манекен голливудской звезды. Отсутствием чувства юмора здесь не страдают.
– А у вас уютно. – Сказал я.
– Спасибо. – С арктическим холодом в голосе ответила она.
Дужки моих очков завибрировали, на линзах-экранчиках бегущей строкой выползло сообщение «Доктор Пафнутий Цукерманович Изенштейн». Я вытащил из кармана футболки блютуз-наушник и запихал в левое ухо.
– Алло, – наконец–то доктор позвонил мне. – Пафнутий Цукерманович, приветствую вас.
– Здравствуйте, Игорь Юрьевич, – голос доктора показался взволнованным. – Молодой человек, простите за отсутствие изображения, наши спецы повредили главную сеть. И спешу огорчить. Ваш дед, возвращенный к жизни двадцать пятого декабря прошлого года, не подлежит реабилитации. Не знаете, что он вчера выкинул? Когда мы попросили перепечатать текст из книги на компьютер. (С трудом нашли книгу в бумажном варианте, весь интернет переворошили!) Он тыкал пальцами в клавиатуру более пяти часов! Две страницы! А дня три назад ваш дедушка... плюнул мне в лицо! Я отказываюсь работать с ним. – Доктор вздохнул с облегчением. – Дед... простите... дедушка умер рано и воскрешен слишком поздно.
Я поморщился. Трижды черт! Изенштейн – мастер в своем деле. Около пятисот человек вернулись в мир живых полноценными людьми благодаря ему. Среди реабилитированных – Василий Курганов, когист начала двадцать первого века, Сергей Носов, биолог, создатель лекарства от СПИДа, Джон Васекс, творец первого действующего центра крионики. И многие–многие.
– Пафнутий Цукерманович, – я должен уговорить его.– Молю вас: верните родного человека. Не ради денег и славы. В детстве я поклялся... Впрочем, не важно. Вы знаете кто я, я знаю кто вы. Прошу, за ценой не постою.
Интересно: Изенштейн будет ломаться, повышая цену за лечение? Или согласиться сразу? Пару лишних десятков тысяч евро у меня есть. Но не хочется переходить грань разумного и отдать больше. Если он видит во мне курицу, несущую золотые яички, то ошибается. Я крокодил с золотыми зубами. Острыми как лезвия бритвы.
– Эээ... Игорь... Давай на «ты», мы же ровесники? Спасибо. Я проведу новый курс лечения. Сроки по реабилитации возрастут на один месяц. Если готов ждать.
– Готов! И еще: соедини с дедом? – В горле пересохло.
– Это может повредить процессу, но я позволю. Подожди минутку.
Наушник зашипел, словно внутри не провода и чипы, а маленькая гремучая змея. К голове прильнула кровь, уверен, сейчас я покраснел аки рак. Секунда, две. Почему не соединяют?
– Игорек? – Дедов мужской баритон я узнал бы из миллионов. – Внук, ты где?
– Я здесь, дедуль, – Голос дрогнул. Еще чуть–чуть – заплачу. – Как дела?
– Прикидываешь: вчера, значит, сунули книгу. Догадайся какую? Камасутра! Без картинок! И попросили пере...
– Мне Пафнутий Цукерманович рассказал. – Я перебил деда. – Делай все, что скажут. Если все будет хорошо, я заберу тебя. Пообещай мне, что будешь делать все, что скажут. Дед, мы как в детском садике сейчас разговариваем. Или как в американском боевике. «Не умирай, Нора!» «Не умру, Арни.» Чувствуешь фальшь?
– Гм. Ладно, Игорек, мне на процедуры пора. Пока...

2060 год, 16 февраля. Две недели до окончания реабилитации.

Дышать стало тяжело, грудь словно сдавили тиски. А на веки будто нацепили пудовые гири. Я с трудом открыл глаза.
Ветви деревьев были склонены к земле, рекламные стенды скошены.
По дороге со скоростью эстонских улиток двигались машины. Серого цвета, с тонированными стеклами. Вдоль обочины красовались манекены девушек, одетые в джинсовые черные шорты и рыжие топы. Мгновение... Их тела начали плавиться, пластмасса зашипела, красиво очерченные руки покрывались пузырями. Но как это получается?!
Толчок в бок.
– Твою мать, смотри куда прешь! – бросил я.
– Что-о-о-о?
В меня вклинился... муравей? Закованный в литой, отливающий металлом хитин, он покачивал выпуклой головой и вычищал сяжки, прохватывая их через жвалы.
– А... А... Вы кто? – промямлил я.
Муравей шевельнул влажной щеточкой по фасеточным глазам.
Шизофрения, Игорь. Между прочим, неизлечимая болезнь...
Проснись! Я вскочил с кровати.
– Свет! – прошипел я.
В глаза выстрелили и кольнули лучи ламп. Не устояв на ногах, плюхнулся на кафельный пол. Наплевать. Не встану. Буду лежать, сил нет подняться. Сердечной мышце надо расслабиться. Вон как стучит, будто пробежал десять километров по Сахаре. А сколько времени?
– Время! – почему нельзя задавать дурацкому компьютеру команды мысленно.
– Двадцать три, ноль, ноль по Гринвичу. - Ответил женский голос из колонок.
– Хоть по Фаренгейту!
Надо меньше есть мяса на ночь. Помру с такими снами.. «Не помрешь!» - намекнул внутренний голос. «Сдохнешь – оживят».
Еще с дедом надо решить проблемы. Надоело мне мучиться. Все доктора в один голос твердят о невозможности возвращения человека к нормальной жизни после полувекового «несуществования». Если бы год, то – да! Пять лет – да. Десять, пятнадцать. Но пятьдесят! Я могу, конечно, стереть память! И «скинуть» новую жизнь. Но уничтожать придется все воспоминания! Доктора, ученые-биологи до сих пор не знают, что надо стирать. Хочу, чтобы дедуля помнил всё. Я должен его вернуть!
Но как? Стирание памяти сразу отметаем. Второй способ – поместить деда в виртуальный мир. Но это – обман. Врать я не буду.
Что же?! Дед сможет реабилитироваться! Смог же научиться пользоваться компом, смог изучить пять языков программирования, смог! Надо верить.
Я сжал кулаки. Раз не смогли доктора обучить, смогу я. Завтра заберу деда.

2060 год, 29 февраля. Один день до окончания реабилитации.

Тормоза машины взвизгнули. Сто пятьдесят километров в час, сто семьдесят километров в час. Быстрее, быстрее! Будто не на «порше» еду, а на карете.
Дед, дед! Почему ты умер так рано? За те пятьдесят лет, что ты провалялся в морозильной камере, мир ускорился в развитии. Появилась возможность полетов в космос к далеким галактикам. Представь, человек теперь живет бесконечно долго. Сколько можно успеть сделать!
Остался один шаг до бога.
Ты умер, но я тебя воскресил. Я помог богу вернуть «хорошего человека». Но не запросто так. Дед, придется догонять человечество. И если у меня с тобой что-то не получится – исправим.
Машина остановилась. Я увидел здание центра по реабилитации «Завтра ты станешь другим». Дед, наверное, ждет меня, волнуется. Ничего, уже иду.
Глубоко вздохнув, прошептал:
- Дед, ты знаешь кто я, а я знаю кто ты...

На закате
Его заметила Кэтрин.
Шел ливень. Я сосредоточился на дороге, но хоть спидометр и не превышал отметки в сорок километров, приходилось вглядываться вперед через струйки воды, с которыми не справлялись дворники. Один неверный поворот и скользкий асфальт уйдет из-под шин.
— Джек, смотри!
Кэтрин показала на фигуру человека. Сначала мне показалось, что это только камень, один из тысячи причудливых силуэтов, сформировавшийся после обвалов, но, приглядевшись, я различил руки и голову. Человек смотрел на море и не повернул головы, когда наша машина проехала мимо.
— Надо остановиться, вдруг, ему нужна помощь, — сказала Кэтрин.
— Не думаю, что это хорошая идея…
— Остановись, мы только спросим его.
Кэтрин всегда была отзывчивой, из тех людей, у которых не нужно просить помощи, чтобы они оказали ее. Мое сердце сжалось при виде одинокого человека под дождем, но я бы не остановился. В этом и была главная разница между мной и Кэтрин: она бы не простила себе равнодушие.
Я остановил машину. Кэтрин хотела вылезти, но я остановил ее и дал задний ход. На обочине вода собралась в лужи и отрезала путь к каменному завалу. Темная фигура не отозвалась на сигнал, и я опустил стекло, чтобы убедиться, не каменная ли глыба возвышается впереди. Тогда он повернул голову, словно только-только заметил нас, впрочем, сразу же потерял интерес.
— Не думаю, что ему нужна помощь, — сказал я.
— Надо спросить.
Я крикнул, но человек игнорировал нас. Пришлось выбраться на мокрую дорогу и бежать, не жалея ботинок к незнакомцу, которого угораздило стоять здесь в ливень. Я еще раз окликнул его, и взгляд поднялся к горизонту за морем, где горела полоска предзакатного неба.
— Красиво, — сказал я, чтобы хоть так начать разговор. — Послушайте, вам точно не нужна помощь?
Моя рука почти коснулась плеча, но, не встретив твердой преграды, вошла внутрь незнакомца. Я мог бы поклясться, что отчетливо видел каждую складочку на тряпичной куртке, каждый волосок на затылке. Глаза отказывались верить, что человек под дождем — бесплотный дух. Пожалуй, только тогда я обратил внимание, что на него не падают капли; вода проходит сквозь тело и по камню стекает в лужу. Он повернулся, и я разглядел рыжую бороду и яркие голубые глаза. Он по-доброму улыбнулся, дав понять, что помощь не нужна.
— Что случилось? — спросила Кэтрин, выбравшись из машины. — Что он сказал тебе?
— Ничего, — признался я, но затем поправился: — Сказал, что у него все хорошо.
— Вы уверены? — спросила Кэтрин у одинокой фигуры.
Человек повернулся к ней и вновь улыбнулся. Нет, ему не нужна помощь.
Я никогда не рассказывал Кэтрин, что человек у обрыва — бестелесный дух. Интересно, кем он был на самом деле? Впрочем, у меня никогда не будет времени разузнать о призраке, стоящем на горной дороге.
Через много-много лет, когда Кэтрин не будет рядом, я соберусь с силами, выберу выходной, в который поеду на то самое место. Я дождусь вечера, и призрак появится на камне, словно ждет меня все эти годы.
В своей одинокой старости я приезжаю сюда каждый вечер, иногда беру с собой пиво, для себя и единственного бестелесного друга. И хотя он никогда не пьет, я боюсь показаться не вежливым. По телу пробегает приятный морской холодок, но теплая дружеская улыбка согревает душу. Легкое пиво приглушает сознание и оставляет в мире только море и закат. Здесь, на самом деле, очень красивый закат.
19. 05. 2008
Лекс Картер

Там, где обитают "Кэтрины" на спидометрах обычно мили.
Лучше "вперёд" заменить.
Для себя не решил, что имеется в виду поворот руля, или же поворот дороги.За диалоги следует отчислить часть гонорара в Голливуд.
Йоги вообще советуют делать тридцать жевательных движений на каждый кусочек пищи.
Веришь в то, что он сказал именно это?
Ну не знаю... так прямо в лоб...

Концовка плохая. То есть именно так, просто плохая.

1.Чашка чая.

Нан-ин, японский учитель Дзен, живший в эру Мейдзи (1868-1912 гг.), принимал у себя университетского профессора, пришедшего узнать, что такое Дзен. Нан-ин пригласил его к чаю. Он налил гостю чашку доверху и продолжал лить дальше.

Профессор следил за тем, как переполняется чашка, и, наконец, не выдержал: "Она же переполнена. Больше уже не войдет!"

Так же, как эта чашка,- сказал Нан-ин,- Вы полны Ваших собственных мнений и размышлений. Как же я смогу показать Вам Дзен, если Вы сначала не опустошили Вашу чашу?"

Площадь.
Грима ценил свое время, какждую уходящую секнуду, каждую минуту, собирающуюся в час, - их было впереди еще великое множество!.. И орой Грима даже чувствовал себя богатым.
Вокруг летали настырные голуби, они с Гримой даже научились не обращать друг на друга внимания - слишком привыкли к присутствию друг друга.
Фонари погасли, едва только рассвело; Грима пока что не видел своих ступней на древней асфальтовой плите. Мимо пронесся торопливый пацан на мото-роботе, один из первых, что куда-то вечно спешили.
Первое время Грима пытался попасть в метро - в каменных крысиных коридорах хотя бы было сухо. Но с того момента, как туда перстали пускать за деньги, Грима больше не стла туда ходить и привлекать внимание. Никто бы и не поинтересовался, что он тут делает, если тольок он сам не будет носиться, как оглашенный.
Нид всю жизнь был умен и ловок. Называли это и хитростью, и изворотливостью, иногда даже подлостью, - но никто больше не знали знать не хотел о жизни "за". За стеной предрассудков, подумал Грима. Нид же любил эту иную реальность, и мог показать, как туда попасть...
- Зачем ты едешь?
Илина, как всегда, лежала на диване и наблюдала, как муж чертит очередную халтурную работу за доской.
- Скажи мне, - зачем?
- Лин, ты мне мешаешь. Подожди, я скоро кончу.
- Это ведь он тебя подбил, да? Нид, это ничтожество... Даже если его попросят за грош перевезти днамит через границу, он удавится, но согласится. Грима, как ты можешь... - с ужасом процедила Илина.
- Прекрати, Лин. - Грима отвернулся от света. Лампа на длинной ноге закачалась. - Ты что, не понимаешь?! Я не могу здесь больше!.. Черчу эти идиотские бумажки, а зачем?.. Я все уже решил. - И он мгновенно успокоился. Твердыня принятого решения сдерживала его ярость.
- Ты дурак, Грима. Я тебя просто ненавижу.
На вокзале Грима встретил Илину в последний раз - ее красный зонт полыхал под серостью тумана. Он подошел к ней слишком близко, нельзя было притвориться. что не заметил.
- Где твой... попутчик?
- Скоро придет.
Поезд подъехал - уже не наши поезда, но и не совсем "стрелы" из другого мира.
Илина резко поцеловала Гриму на прощание и он заскочил в поезд. Все тело стало немножко ватным, а алый зонт прощально горел на перроне.
Нид, оказалось. ехал в другом вагоне. На переходе через гарницу он все время говорил с таможенниками, не давая Гриме что-нибудь ляпнуть, и когда они вошли в "безопасную зону" приказал Гриме совсем спрятаться в купе. Вместе с ними ехала команда больных детей, ехавших в столицу на операции и реабилитацию.
- Эй, ребят, ну вы что...
Один из трех парней ударили Нида в живот и схватили его в сумку. Это была предпоследняя остановка. Грима вспомнил, что там лежат и его новые документы, ударил одного в нос. Нид как-то выхваил их вещи и рвану в другой конец поезда. Грима ударил еще одного, получил удар в ногу и в спину. Однако успел проскочить в следующий вагон и заблокировать дверь.

На вокзале Грима никак не мог найти Нида. Его денег даже не хватило на то, чтобы пройти через гигиенический контроль; он решил сесть и ждать Нида. Через день он все же появился, к тому времени Грима уже успел продать за бесценок старые, дореформенные деньги каким-то людям, и еды почти не осталось. Нид, уже успевший навести лоск, провел Гриму в город и повел в ресторан.
Витаминизированая еда совсем не впечатлила, но забила желудок...

Книга первая.

WarhawK.

Эвкадианские хроники.

Глава 1.

Тьма. Боль во всем теле. В ушах звенело. Я попытался открыть глаза, но они не хотели открываться. Лицо было залито кровью. Я попытался поднять голову, но от жуткой боли снова потерял сознание.

Тьма. Боль. Боль заставляла очнутся и я очнулся. Не знаю сколько пролежал без сознания, может час а может день. Попытался вспомнить, что произошло. Последнее что помню, удар самонаводящейся ракеты в 20 метрах от меня. Наш отряд был в разведке. Мы должны были проверить высоту 3.0. Там по слухам расположилась база Шернован, но мы не успели. Где-то за 20 км до намеченной высоты нас обнаружили. И последнее что я помню взрыв.

Боль. Боль была все сильнее заставляя мозг работать и не давала отключится. Я попытался открыть глаза. Попытался протереть их рукой, но правая рука не слушалась. Левой кое как смог протереть глаза. Была ночь. Вокруг ни чего не видно, только звездное небо Эвкадии сияло куполом. Я вспомнил как пацаном так же вот лежал и смотрел на звезды мечтая полететь к ним. Как же это было давно.

Боль. Боль снова напомнила о себе. Теперь было ясно, правая рука была сломана и болталась как у тряпичной куклы. Надо было что то делать пока я снова не отключился. Осмотревшись по сторонам и пытаясь разглядеть что то во тьме я увидел тела, тела друзей, ни кто не двигался, ни кто не стонал, было тихо. Не далеко от себя заметил тело нашего медика. Собравшись с силами я пополз к нему. Около десяти метров дались мне с трудом. Добравшись до медика проверил жив ли он, он был мертв. Проверив его рюкзак с медикаментами я надеялся найти только одну вещь, только бы она была на месте, только бы он взял ее. И вот рука нащупала его, металлический предмет состоявший из трех полусфер – биогенератор. Достав его здоровой рукой кое как запустил. Все теперь остается только ждать. Тепло, живительное тепло растекалось по всему телу. Боль стала уходить и мозг отключился.

Очнулся от грохота немезиды пролетевшей по небу. Открыв глаза почувствовал себя как заново родившимся. Рука не болела и работала как новая. Оглядевшись передо мной открылась картина которой не видно было ночью. Тела друзей лежали вокруг воронки от ракеты, мне повезло что был замыкающим. Проверив всех и убедившись что ни кто не выжил подошел к нашему радисту, он лежал на животе, на его спине была рация. Хоть бы она была цела, пожалуйста, хоть бы она была цела. Нажав на включение рации загорелся зеленый огонек. Фу работает. Набрав резервную частоту 83.3 для экстренных ситуаций я молил всех богов Эвкадии чтоб мне ответили.

- Лиса вызывает Ястреба, прием- тишина, только шипение динамика.
- Лиса вызывает Ястреба, прием- повторил я.
- Ястреб слышит тебя Лиса, представьтесь – ответил мужской голос.
- Сержант Джон Саймок «Фокс» из разед отряда, нас атаковали, все мертвы.
- Держись «Фокс» твои координаты мы запеленговали, но нам к тебе не добраться, территория где ты сейчас находишься захвачена шернованами. В двадцати пяти километрах на север от тебя есть мост, тебе надо добраться до него и там мы тебя подберем. Мы там будем в 5.00, у тебя есть 3 часа. Давай сынок. Удачи – шипение динамика означало что связь прервана.

У меня появилась надежда на спасение. Взяв карту и отметив точку встречи, проверив время. Три часа по вражеской территории это не так уж и много. Проверив боекомплект – нож, пара гранат, автомат и две обоймы. Собрав еще пару обойм с тел погибших друзей, я отправился в путь.

Путь пролегал по лесу вдоль реки, я прошел уже десять километров, как вдруг услышал голоса. Шернованы. Значит рядом блок пост. Я упал на землю и подполз поближе. Трое шеронован мирно устроились около пулемета за мешками с песком и о чем то весело беседовали. В голове пронеслась картина утра. Тела друзей. Так их трое я один и времени мало.
- Я пойду отолью – сказал один из солдат.
Он встал и направился по направлению ко мне. Так это шанс. Достав нож я ждал, ждал момента, я как марлок в ожидании добычи. Два метра, один. Он подошел к кустам и только хотел расстегнуть штаны как мой нож вошел в его горло, его глаза встретились с моими. Ужас и страх я увидел в них. Он хрипел пару секунд и обмяк. Затащив его в кусты я осмотрелся не заметили ли его с блок поста. Вроде все тихо. Но надо действовать быстро. Через минуту его хватятся. У шернована на плече висела снайперская винтовка. Сняв ее и проверив. Черт один патрон. Ладно главное хорошо прицелится.
Устроившись поудобнее я начал целится. В перекрестье прицела двое солдат увлечено обсуждали что-то. Надо дождаться. Палец лег на спусковой крючок. Задержав дыхание я ждал. И вот один из солдат сел напротив другого. Все другого случая не будет. Палец сжался и в туже секунду прозвучал выстрел. Солдаты не услышали выстрела они просто обмякли. Пуля прошла сквозь двух солдат и только дерево остановило ее. Солдаты не услышали выстрела, но его услышали на другом блок посте. У меня есть 20 минут пока сюда не прибудет патруль.

Оставив винтовку возле тела мертвого шернована я двинулся к намеченой цели. Пятнадцать километров до цели. Я бежал. Бежал так как ни бегал ни когда. За спиной слышался звук работающего мотора. БТР. Значит все таки его засекли, но осталось немного. Вот мост. Но ни кого не было. Неужели они уже улетели. Устроившись за парапетом моста я стал ждать. На дороге появился БТР шернован. Он остановился в ста метрах от моста и из него вывалилось около десяти человек. Все мне конец. Первого кто заметил меня я снял автоматной очередью. Остальные попрятались и стали вести прицельный огонь. Патроны кончались. Осталась одна обойма. Сейчас я пожалел что не взял больше. Все последний патрон. И тишина. Шернованы поняли что у меня кончались патроны и пошли в атаку. Пятеро человек мелкими перебежками приближались ко мне. Вдалеке на помощь к ним ехал еще один БТР и два джипа с пулеметчиками. Все мне конец.

Оставалось метров двадцать, когда надо мной пронеслась огромная тень. И в туже секунды шквальный огонь с небес накрыл шернованцев. Пули стригли кусты, деревья, людей, технику. Подняв глаза к небу передо мной предстал транспортник поливающий из пяти пулеметных турелей все живое на земле. На боку транспортника красовалась эмблема – два красных скрещенных меча. Элитный отряд. Про них ходили легенды. На них равнялись все новобранцы. Некоторые считали их мифом, персонажами которых специально придумали для повышения духа среди бойцов. А тут они во всей красе, реальные. Меня переполняло чувство радости, смятения, счастья. Теперь мне нечего бояться.

Транспортник приземлился в пяти метрах от меня, дверь с шипением открылась. В темном проеме стоял высокий, крепкого телосложения мужчина, лет тридцати пяти, на руке красовалась нашивка мечей, таких же как и на борту транспортника.

-Эй, сынок, жить хочешь?- крикнул он мне.

Вопрос был риторический и не требовал ответа, но я как дурак крикнул «ХОЧУ!».

- Ну тогда давай скорее на борт, а то сейчас тут будет жарко. – крикнул он и махнул рукой.

Вскочив на ноги я в пару шагов преодолел расстояние до транспортника, подхватив меня крепкой рукой он втащил меня в чрево боевой машины.

Внутри возле пулеметных турелей сидело еще пять человек.
- Капитан Стилус – представился тот что втащил меня во внутрь.
- Сержант Саймок «Фокс» развед войска, все наши мертвы, мы попали в засаду.
- Ну тогда знакомься, это Сиавольф - показал он на пилота этой адской машинки. – это Даррон, там Металхеарт – показал он на паренька за средней турелью, - дальше Серж, Сенок и Сванвинг. Познакомишься позже. А сейчас садись и пристегнись, дорога будет не легкой.
Я сел на кресло в углу и пристегнулся. Мы взлетели.

-Ну что ребята готовы «полетать» – крикнул Стилус. И в ответ по салону транспортника пронеслось дружное «ВСЕГДА!»

Мы летели спокойно, думаю опасения капитана не подтвердились и я уснул. Наконец то это кошмар закончился. Мне снился сон. Я маленький расспрашиваю деда про то как он был на войне. На первой межпланетной войне. Тогда его истории казались мне сказками, я и не думал что все это будет со мной. Я спал и мне снился дом.

Глава 2.

Загородный домик у реки утопал в солнечном свете, возле дома в кресле сидел старик и дремал. Рядом бегал мальчуган лет десяти. Подбежав к старику пацан дернул его за рукав.

- Деда ты спишь? – спросил мальчуган. – Ну деда не спи, расскажи мне какую ни будь историю про войнушку, ну пожалуйста, деда.

Старец открыл глаза и его лицо вдруг изменилось. Оно стало молодым и вдруг я узнал себя. Это же я сижу в кресле. И тут я вдруг увидел пацана который дергал меня за рукав. Он был похож на меня в детстве но все же черты лица были немного другими. Пацан не отставал, дергал за рукав, потом стал толкать в бок. И сказал необычно взрослым голосом «Эй сынок проснись», я не понял, «Проснись говорю, у нас гости».

Я открыл глаза. Я все так же сидел пристегнутый, рядом стоял капитан и толкал меня.

- Хватит дрыхнуть, у нас гости.- сказал Стилус. – Давай ка садись за турель.

По салону разносился звук сирены.

- Все по местам – скомандовал капитан. – Зададим им жару!
- Пять немезид на девять часов, капитан, и один транспортник на шесть часов, кажется они хотят взять нас в кольцо. – крикнул из кабины Сиавольф.

Я уселся в кресло перед турелью, взвел затвор, ну что поиграем. Турель представляла собой огромный шестиствольный пулемет, с его помощью можно рубить деревья, как же человек должен разозлится на человечество чтоб придумать такую машину. Война она беспощадна, она не различает полов и рас, она как демон поглощает все, а люди подбрасывают ей пищу.
Когда то давно, около тысячи лет назад существовала планета Земля, погрязшая в междоусобных войнах, люди на ней пошли не тем путем, путем наращивания военной мощи каждой страны. Крупные страны поглощали более мелкие, и в конце концов на планете осталось только две страны. Как же они назывались? Не могу вспомнить. Кажется новая Россия и Соединенные страны Америки. И однажды ночью ССА нанесли ракетный удар по крупным городам НР и началась четвертая мировая война. Выжившие после этих ударов погрузили свои пожитки на космические корабли и отправились в далекий космос на поиски новой планеты. После нескольких десятилетий световых лет они наткнулись на планету пригодную для жизни. Эвкадия. Они назвали ее Эвкадия. Она стала их новым домом. Сотни лет потребовалось чтобы обустроить планету. Построить новые города, и уже не осталось ни кого кто бы помнил что было в начале.
Спустя несколько сот лет после колонизации планеты на нас снова напали. Это были колонисты из ССА, они следовали за беженцами с Земли и колонизовали соседнюю планету, более суровую, с повышенной радиацией. Шернован. Так теперь они себя называли. Так началась первая межпланетная война. Она закончилась спустя три года. Президенты заключили мирный договор. Но перемирие длилось не долго. После обнаружения на Эвкадии ценного газа и менералов, которые нужны были для межпланетных перелетов, появились намеки на новую войну. И вот я на ней, защищаю свою родную Эвкадию, защищаю свою семью, родителей, и всех тех кто не может постоять за себя.

Барабанной дробью по обшивки прошла очередь из пулемета немезиды и вывела меня из размышлений. Заработали турели. По салону транспортника разносились приказы капитана. Пролетев рядом с нами, немезида выпустила ракету, но она не достигла цели, «конфетти» вовремя выпущенные пилотом спасли нас от удара. Но немезида не смогла зайти на следующий удар. Очередь из пулемета отрезала ей одно крыло и она в штопором вошла в землю. Раздался взрыв. Еще четверо и транспортник. Транспортники славились своей браней, но были медлительны.

- Еще двое на три часа, заходят сверху - прокричал Сиавольф.
- Так Даррон за ракеты- скомандывал Стилус.

Тот что сидел рядом со мной вскочил и побежал к ракетной установке. И залп из четырех ракет настиг приближающиеся немезиды. Еще две и транспортник.

- Берем транспортник как приблизится на расстояние выстрела – приказал капитан – С немезидами потом разберемся.
Мы развернулись боком к приближающемуся транспортнику. Ждать осталось недолго. Залп из всех боковых орудий и ракетной установки остановил преследователя. Он завалился на бок и медленно опустился на землю. Не убили но остановили, в нашем положении тоже не плохо. Осталось две. Так где же они.

- Сиавольф, где они? – спросил кто то из команды.
- Один на два часа, второго не вижу, наверное включил маскировку- донеслось из кабины.

И снова залп из ракет, но они не достигли цели, «конфетти» из металлических лепестков сбили ракеты с курса, но немезида вошла в поле видимости пулеметных турелей и огненный шар рванулся по направлению к земле. Где же последний? Этот вопрос мучал всех, все были сосредоточены и всматривались в небо чтобы разглядеть силуэт немезиды, маскировка скрывала самолет от электроники и глаза. Самолет становился невидимым в прямом смысле слова и лишь малоразличимые признаки могли выдать его.

- Вот он!!- закричал Металхеарт.- Заходит на атаку из-за горы.

И вправду еле различимый силуэт приближался к нам. Он был уже очень близко. Вдруг маскировка пропала и на нас устремились 3 ракеты, де ушли в никуда, спасибо Сиавольфу, который вовремя выпустил «конфетти», но одна настигла свою цель. Левый двигатель взорвался. Нас тряхануло. Я приложился лбом о пулемет. По носу потекла тонкая струйка крови. Пока не до этого. Смахнув кровь рукавом. Я нажал на гашетку. Ливень из метала обрушился на атакующую немезиду. Она взорвалась алым огненным шаром, осколки окатили наш транспортник.

- Держитесь крепче. – прокричал пилот – Посадка будет жесткая.

Мы падали, падали громко сказано, но мы очень быстро по спирали приближались к земле. Как и обещал Сиавольф посада оказалась жесткой. Транспортник лежал на боку, вокруг лежали сломанные деревья.

- Все живы! – раздался громкий командный голос капитана.
- Да – раздалось по салону.
- Так берем только нужное, выходим через десять минут – в голосе капитана всегда была уверенность и я ему верил, верил что он знает что надо делать, и я готов был последовать за ним даже на смерть.
Все собрались возле разбитого транспортника. Даррон что то колдовал с минами.

- Оставлю им маленький презентик- сказал он и указал на пару мин в салоне и на корпусе теперь уже не пригодного транспортника.

- Отлично- одобрил капитан – Итак мы находимся здесь, - указал Стилус на карте. – нам надо добраться до ближайшей нашей базы, она находится за рекой в пятидесяти километрах. Идти будем быстро так что не нагружайтесь. Привал сделаем в разрушенном городе по дороге. Ок. Все в путь.

Я посмотрел на небо. Уже смеркалось. Оранжевый закат опускался на планету. В небе появился диск спутника Эвкадии. Через час будет совсем темно. Мы находились в лесистой местности под горой. На горе величественно возвышалась огромная статуя богини войны Милоры. В одной руке Милора держала щит в другой копье. Ее установили после первой межпланетной войны. Она величественно возвышалась над нами и в душе я чувствовал мелким насекомым, который копошится под ее ногами.

Мы двинулись в путь. Теперь мне было не страшно. Я вспомнил сегодняшний день. Сколько еще ждет нас впереди. Мы все еще находимся на вражеской территории, расслабляться нельзя. Пройдя около пяти километров по лесу мы вышли на дорогу и тут за нашей спиной, где то далеко раздался взрыв, над лесом, в небо устремился черный столб дыма.

- Они нашли транспортник – сказал Даррон. – Надеюсь им понравился мой подарочек.
- Надо спешить, еще три километра и мы будем в городе, там и заночуем. – сказал Стилус и все прибавили шаг.

Через час мы были на месте. Город был разрушен, стены некоторых домов были обрушены, на улицах лежали выжженные скелеты автомобилей, около моста, возле церкви, одиноко стоял обгорелый танк. Мы подошли к церкви.

- Отлично здесь и остановимся- указал рукой капитан в сторону церкви. – По периметру расположить сигнальные и пехотные мины. В пять часов подъем. По два человека в дозоре, как обычно.

Мы вошли в церковь. Здание было самое целое в городе, наверное все таки боги заботятся о своих, только окна были выбиты взрывом. Соорудив из седений баррикаду мы расположились в глубине зала за алтарем. Достав сухой паек Сванвинг кинул мне еще один, как же я давно не ел, я и забыл что хочу кушать, в животе забурчало.

Мы уселись вокруг электро горелки. Вот теперь я мог разглядеть их, этих людей, живая легенда сидела рядом со мной. Мог бы я мечтать что вот так просто буду кушать вместе с легендарным элитным отрядом. Еще в учебке я много раз слышал всякие истории об их подвигах, и вот я с ними.

- Ну рассказывай сынок как тебя угораздила попасть в такой переплет? – спросил Сенок до этого не проронивший ни слова.
- Меня только неделю как перевеи из учебки в развед отряд. Это было мое первое боевое задание. Надо было проверить высоту и по мере возможности отбить ее, но нас опередили. Нас накрыло ракетой ну, а остальное вы знаете.
- А ты откуда сам то будешь? – спросил Сиавольф.
- Я из городка Бэрн, недалеко от столицы. Слышали про такой? – кто то кивнул головой в знак согласия. – Меня только недавно призвали в армию, в учебке дали звание сержанта, я был лучший из потока.
- Ну судя по твоему выстрелу по немезиды, ты парень не промах. Да и один по вражеской территории. Молодец. – сказал Металхерт и подмигнул.
- Все хватит болтать. Двое на пост остальным отбой. Завтра рано выходить. – приказал Стилус.

Я лежал и пытался уснуть, но сон все не шел. Разные мысли крутились в голове. О доме, о родителях, о войне. Сон все не шел, я лежал с закрытыми глазами и вдруг вспомнил взгляд солдата шернован, которого я зарезал. Он смотрел на меня и его губы шептали «За что?», ужас был в его глазах и я с криком проснулся.
Все уже встали и собирали рюкзаки.

- Что страшный сон? – спросил Сванвинг, укладывая рюкзак. Я кивнул головой. – Подожди после месяца на войне ты привыкнешь. – сказал он подмигнув.
- Так пятнадцать минут на сборы, всем привести себя в порядок и выдвигаемся, надо до темна добраться до базы. – сказал Стилус твердым голосом.
Я подумал, как давно они на этой войне, для них все так привычно, так естественно.
Отогнав от себя вопросы, крутившиеся в голове, я собрал свои пожитки и мы пошли.

Глава 3.

Мы шли друг за другом чтоб не выдать численность отряда. Шли молча, все были начеку, я шел по середине отряда. Передо мной шел Серж, на его широкой спине висел рюкзак с эмблемой отряда. Я старался идти в шаг со всеми. Было еще темно, но совсем скоро из за горы с запада покажется диск эвкадианского солнца. Мы шли чуть в стороне от дороги, обходя блок посты шернован, преследователей не было и стало как то спокойней на душе. В голову опять лезли всякие мысли, я думал о том как жестоки люди, как война меняет человека. Когда я был маленький и с друзьями играл в войну, я и не думал как это страшно. Да и когда был в учебке и стрелял по мишеням, то же не мог представить как все на самом деле не просто.
Из состояния задумчивости меня вывел рюкзак Сержа, на которого я налетел. Оказалось, что мы остановились. Стилус показал жестами, чтобы двое вышли вперед на разведку, остальным рассредоточится и занять позиции. Из далека по направлению к нам двигалась колонна машин. Возглавлял колону БТР шернован, далее за ним три грузовых машины с солдатами. Замыкал колонну джип. Мы затаились. Ввязываться в перестрелку не было смысла. Мы просто сидели и ждали.
Колонна прошла мимо. Вернулись двое которые ходили на разведку, это были Даррон и Сванвинг.

- У нас две новости, одна хорошая другая плохая, - сказал Даррон обращаясь ко всем, - с какой начинать?
- Давай с плохой – сказал Стилус.
- Впереди база шернован, они заняли небольшой городок, их там человек пятьсот, три танка, три немезиды, девять джипов и это только то что удалось увидеть. – доложил Даррон.
- Ну а хорошее тогда что?- спросил капитан.
- Ну а хорошее это то что они нас не ждут – ответил Сванвинг.
- Нам их не обойти, придется вступать в бой. – сказал капитан – Так, что у нас по вооружению?
- Четыре пехотные мины, три гранаты, пять обойм. – сказал Даррон.
- Две мины, снайперка, две гранаты – ответил Сванвинг.
- Четыре гранаты, пять обойм, одна мина – послышалось от Сержа.
- Шесть обойм, три гранаты – произнес Металхеарт.
- Четвре обоймы, две гранаты – сказал Сиавольф.
- Пять обойм, три гранаты, две мины – сказал Сенок.
- Ну и у меня две гранаты, четыре обоймы – завершил подсчет Стилус. – а у тебя что есть Фокс?
- У меня? Сейчас посмотрю. У меня кроме ножа и пустого автомата ни чего. – печально заметил я.
- Ок. Даррон дай ему гранату и пару обойм. Он пойдет с тобой. – приказал Стилус.
Даррон передал мне гранату и обоймы и подмигнул.
- Мы еще повоюем – произнес он шутя.
- Итак план такой – сказал Стилус, разложив перед собой карту с районом где мы находились. – Город находится на горе. Даррон и Фокс идут по дороге до моста, поднимаются по склону горы и минируют подступы к базе и технику. Им отдаем все мины что у нас есть. Далее, Сванвинг занимает позицию на противоположной горе за мостом и прикрывает нас из снайперки. Сиавольф и Сенок заходят с тыла, вам ребята тоже придется подниматься по горе. Мы с Металхеартом и Сержом зайдем с фронта. Начало через полчаса, у нас есть время до подъема, нам повезло что еще так рано и у шернован только дозорные. Постарайтесь убрать дозорных до того как те поднимут тревогу. Не мне вас учить.
Даррон похлопал меня по плечу и сказал: - Не боись, главное делай, что я скажу и держись ближе.
Мы пошли по направлению к мосту, до него было метров пятьсот. Мост Возвышался метров на пятьдесят над дорогой которая проходила под ним, рядом находился другой, маленький мост который вел на другую сторону к горе. По нему шел Сванвинг. Мы приблизились к мосту. Даррон достал из рюкзака веревку с гарпуном и выстрелил вверх, гарпун вошел как в масло в скалу.
- Так план такой, на мосту должен быть блок пост, обычно шернованы ставят двоих. Поднимаемся я захожу с левой стороны ты с правой. Сними куртку как поднимешься, подойди к ним и попроси закурить, они возьмут тебя на мушку, потребуют документы, тени время и не бойся. Ну а я сделаю все что нужно. – сказал Даррон и мы начали подниматься.
Прицепив специальные ручки к тросу и включив, нас за несколько секунд подняло наверх. Я прошел под мостом на другую сторону, снял куртку как сказал Даррон и вышел на мост. На мосту за баррикадой из мешков с песком мирно устроились двое шернован, один дремал второй сидел и смотрел куда то в даль. Заметив меня второй пнул первого и направил на меня автомат.
- Стоять! - крикнул солдат.
Я остановился и с улыбкой на лице произнес: - Ребята есть закурить?

Первый очнулся и тоже стоял тыча в меня автоматом.

- Встать на колени, руки за голову – приказал первый.

Я подчинился встал на колени, закинул руки за голову. В голове пронеслась мысль, где же Даррон. Солдаты направились ко мне, один подошел ко мне второй остановился в трех метрах. Тут какая то тень скользнула из под моста и приблизилась к солдату который стоял дальше от меня. Тень обняла солдата и он обмяк, опустился на колени и я заметил, что горло перерезано. Тот что стоял ближе ко мне ни чего не услышал.

- Марк иди сюда – сказал он, как я понял своему сослужвцу.

Но ответа не последовало, он обернулся чтобы посмотреть почему друг не отвечает, но только он повернулся в пол оборота как стальной клинок армейского ножа вошел ему в нижнюю челюсть, снизу вверх. Так же как и первый убитый солдат, этот опустился на колени и обмяк.

- Отлично сработано Фокс. – похвалил Даррон. – Давай хватай его за ноги, надо их усадить на место, паника раньше времени нам не нужна.

Я взял тело солдата за ноги и мы перетащили его к мешкам и усадили за пулемет. Второго ждала такая же участь. Он присоединился к своему мертвому другу, и со стороны выглядело все прилично, если ни кто не подойдет раньше времени, то шума не будет.

- Хорошо план дальше такой. Там за домом стоят рядом три танка, дальше за ангаром джипы, в ангаре немезиды. Нам с тобой надо все это заминировать. У нас с тобой девять мин. Держи три. Твоя задача вывести из строя танки. Со взрывчаткой обращаться умеешь? – спросил он у меня.
Я кивнул головой в знак согласия.
- Отлично, только не забудь взвести мину в боевой режим, а то были случаи. Мины ставь на баки с горючим. Все понятно. Встречаемся за вот тем домом. – указал он пальцем на крайний дом. – Я заминирую джипы и немезиды и буду ждать тебя там. Ну давай удачи.
Он отдал мне честь и тенью проскользнул в ближайший переулок. Так значит мины. Я их видел только один раз в учебке да и то там они были не боевые, а учебные. Ладно думаю ни чего сложного нет.
Я спустился под мост за своим рюкзаком и курткой. Уложив мины в рюкзак и накинув его за спину я поспешил к своей цели. Завернув за угол я чуть было не налетел на патруль. Солдат медленно прохаживался возле трех танков, танки были накрыты брезентом и маскировочной сеткой. Вовремя сообразив вернутся за угол и посмотрев не заметили ли меня, я достал нож и осторожно. Не превеликая внимания, стал подкрадываться к патрульному. Стараясь держаться в тени я тихо подкрадывался, сердце стучало в висках, я чувствовал как адреналин растекается по телу огнем. Проскользнув между танком и стеной дома я припал к земле, медленно заполз под танк. Времени мало. Надо снять часового. Скинув рюкзак, я медленно выполз из под танка, сел на корточки и тихо стал красться по направлению к солдату. Тот ни чего не подозревая стоял около среднего танка и курил, я вырос за его спиной и мой нож как жало гарлы вошло ему в шею, сигарета выпала из его рук. Затащив, убитого мной солдата, под танк я приступил к своей миссии. Достав рюкзак из под машины, я вытащил первую мину. Откинув брезент я прикрепил мину к топливному баку. Она с легкостью приклеилась к корпусу боевой машины. Повернув кольцо на мине, я взвел ее в боевой режим. Загорелся синий огонек, что означало что мина готова, теперь ее ни кто не сможет разрядить. Проделав такую же операцию с двумя другими минами, я выдвинулся на место встречи с Дарроном. Кажется все прошло нормально. Мне надо было преодолеть два дома и перейти на другую сторону улицы.
Это расстояние я преодолел без препятствий. Дойдя до места встречи я ни кого не обнаружил. Неужели что то случилось, забеспокоился я. Найдя укромное место за мусорным контейнером я ждал. Я взглянул на часы, оставалось десять минут до начала операции. Нам надо было отвлечь внимание с блок поста, который преграждал дорогу через мост. На другом берегу находилась наша база. Краем глаза я заметил что кто то проскользнул между домами. Я передернул затвор автомата. Вдруг рядом со мной я услышал знакомый голос.

- Все в порядке? – шепнул он.
- Да. – ответил я.

Это был Даррон. Оставалось две минуты до начала атаки.

- Стилус мы готовы – сказал Даррон и я заметил что он разговаривает по комлинку.
- Отлично.- донеслось из динамика. – Начинаем как только вы активируете мины.
- Ок. – ответил Даррон и повесил комлинк на пояс.

Сняв с пояса другую вещь напоминающую пистолет только без дула, он откинул красный защитный колпачок и нажал на кнопку. В ту же секунду из разных концов города разнеслись взрывы, взвыли сирены.

- Ну началось – произнес Даррон. – Мы свою миссию выполнили Фокс. Выдвигаемся.
В городе стали слышны автоматные очереди и взрывы гранат. По параллельной улице пробежал отряд шернован. Отлично сейчас все внимание будет привлечено к другой части города. Мы быстро бежали по дворам, выбежав за город к мосту и завернув за угол мы налетели на отряд из пяти человек. Они начали стрелять. Даррон снял двоих и спрятался за угол. Я открыл огонь по оставшимся, двое упали, третий увернулся и направил дуло автомата на меня, все происходило как во сне, движения были медленными, я попытался спрятаться, но поскользнулся на мокрой траве и упал на спину, я слышал как входит патрон в патронник автомата, как солдат нажимает на спусковой крючок. Я закрыл глаза. Все? Пронеслось у меня в голове. Я ждал. Но ни чего не происходило. Открыв глаза я увидел, что тот солдат что в меня целился лежит на спине и во лбу у него красное отверстие.

- У вас все в порядке? – послышался голос Сванвинга из комлинка.
- Спасибо друг, ты как всегда во время – ответил Даррон.

Даррон вышел из укрытия и протянул мне руку.

- Пошли, потом отдохнем – с улыбкой сказал он мне и одним рывком поднял меня на ноги.
- Спасибо – ответил я и мы побежали дальше.

Все мы у цели. Мост через реку. На другом берегу уже наши, но база находилась в десяти километрах от берега и ждать помощи было не откуда. На мосту располагался блок пост посолиднее, чем я видел в других местах. Укрепленный дот с двумя пулеметными гнездами смотрел в сторону моста. В сторону города уже были установлены бетонные плиты. Солдаты были готовы отразить любое нападение.

- Что будем делать капитан? – спросил Даррон у Стилуса.
- Дождемся Сванвинга и будем атаковать. – донеслось из комлинка. – Я связался с нашей базой они выслали к нам на помощь БТР. Они будут через десять минут, но нам надо перейти мост.
- Отлично – сказал Даррон. – Ну что, не все так плохо.
Через пару минут к нам присоединился Сванвинг и мы втроем стали ждать приказа к атаке.

- Начинаем – послышалось из динамика с пояса Даррона.
- Вас понял – подтвердил он.

Передернув затвор автомата мы вышли из укрытия. Сванвинг остался прикрывать нас с тыла. Кинув гранату в направлении блок поста шернован Даррон открыл огонь, с другой стороны улицы послышалась автоматная очередь, вторая третья и уже было не разобрать сколько человек стреляет. Слышались одиночные выстрелы из снайперской винтовки. Подбежав к доту я кинул две гранаты во внутрь. Раздался взрыв и крики солдат. Все солдаты были мертвы, но со стороны города слышались выстрелы. Сюда шло подкрепление.

- Все через мост – услышал я приказ капитана.

Перепрыгнув через колючую проволоку я бежал на другую сторону, к своим. На другом берегу, по дороге, к нам ехал БТР. Он развернулся и задним ходом стал двигаться по мосту.
Мы бежали и отстреливались от вновь прибывших солдат. До БТРа оставались считанные метры как я почувствовал удар в спину, а потом в грудь. Я схватился рукой, пытаясь унять боль в груди, посмотрев на руку я увидел алые струйки крови скользящие по моим пальцам. В глазах потемнело. Я упал на колени, пытался встать, но не смог и завалился на спину.
Темнота и тишина окутали меня. Где то далеко слышались голоса. Трудно было разобрать, что они говорили. Только малая часть фраз доносилась до меня от куда то далеко. Темнота и спокойствие. «Значит вот так выглядит смерть.» - пронеслось у меня в голове.

- ….. Дрон давай скорее…. – доносился голос из темноты. - …зано… его.. – обрывки фраз и голоса.
- ….. так про..о ты не умре…. – произнес знакомый голос, я не мог вспомнить кому он пренадлежит.
- Дрон гони – крикнул кто то.
- ….. он так …. не протян…. – голоса, они доносились из темноты. – быстрее Дрон.
- … дефеблирятор ….. готово…. руки…. разряд…. - тело пронзила жуткая боль, было такое ощущение, что тысячи игл впились в кожу. – еще ... ряд … - и снова жуткая боль по всему телу.
- … отлично ….. еще есть надеж…. – и все это были последние слова которые я слышал.

Тьма и тишина. Значит так выглядит смерть. Тьма и тишина.

Часть первая. "Север"
Приложение. 1

Холодная ночь укрывала деревья от самых корней, пронизывая острым лезвием каждую ветку. Замерзшую насмерть землю застилал укатанный снег. Тяжелые танки с грохотом проползали по сосновому лесу. Поваливая на своем пути, случайно задетые деревья и непроходимые кустарники, тут и там разбросанные природой. На встречу с врагом, многолетняя война казалась вечностью для таких мест, колона двигалась в сторону заново разразившейся битвы, оставляя за собой родные теплые просторы. Где благоухали цветы, весело щебетали птицы и стеклянные стаканы наполнялись теплым, как душа вином. Два дня пути, практически без остановок с северной военной базы проделала техника с солдатами на борту. Невозможность подлета к цели сделала предстающую схватку, более тактической, а из-за погодных условий более непредсказуемой. В этих местах насквозь увязших во льдах, нельзя было рассчитывать на поддержку вархока и немезиды.
Сидящие сверху на танках бойцы битый час пытались хоть как-то друг друга развеселить, и разогнать кровь по жилам. Одетые в зимний вариант военной формы и накрытые полевыми одеялами, они выгладили ничтожными, перед разбушевавшейся стихией. Зимой холода были в этих местах очень диким. На это и рассчитывали Шернованские командиры, устроив высадку именно тут.
В центре колонны ехали два песчаного цвета джипа, легко выдающиеся на общем фоне, в них размещалось командование. Покрытые для сохранения тепла брезентом, они больше походили на причудливых животных, чем на технику созданную человеческими руками. Спасаясь от холода, как могли они забыли об осторожностях и красоте. Скорбящие дубы, раскинули по верх военных свои ветви, мешая проходить лунному свету и освещать путь.
- Рация молчит уже несколько часов, – сообщил парень сидящий на переднем сидении рядом с водителем. Он наклонился в сторону и повернул лицо в сторону заднего сидения, следя глазами за реакцией. Не найдя ответа он нерешительно добавил, – Над северной базой возможно снежная буря, я вначале подумал что Шерноване пытаются перекрыть сигнал, но сменив частоту я не слышу нечего нового, - Его лицо заметно потеряло цвет за время переезда. Через несколько мгновений он отвернулся и продолжил слушать тишину в наушниках, среди которой, иногда пробегало убаюкивающие шипение. Только так он мог отвлечься от рева двигателей техники, которая закладывала ему уши. Не спав уже три дня, он чувствовал, как усталость начинает накапливаться в суставах и мышцах, давая о себе знать легкой тяжестью.
Не поменяв каменного выражения лица, на заднем сидении сидел командующий танковой колонной. Этот человек был пропитан снегом. Лицо было прямое и вытянутое, словно обтесанная глыба льда. Всё свое детство он провел на горных склонах и все свое юношество на северной базе. Он чувствовал всем своим телом приближение зимы, понимая, что с врагом нужно расправиться как можно быстрее. Рисковать техникой и людьми он не хотел. Шерноване в техническом плане на много превосходили их, но пока что против высаженной группы их солдат выступала только судьба и погода.
«Надеюсь, мы успеем достигнуть шеронованских разведчиков до рассвета, не хотелось бы встретиться с их переносными ракетными комплексами. Какую игру они затеяли? Что они забыли в тысячелетних льдах?» Проносилось у него в голове. Мысли смешивались, образуя новые варианты, а затем опять приводили его в тупик.
Среди деревьев железный змей, состоящий из отдельных звеньев, продвигался в глубь леса. Позади танков ехало несколько грузовых машин. Окрашенная в серо белые тона, спереди ехала, пожалуй, самая любимая солдатами. Полевая кухня всегда могла порадовать свежей, горячей пищей. Особенно она была вкусна после ярых сражений и во время долгих бросков. Внутри тихонько побрякивали столовые приборы и металлические тарелки, стукаясь, друг о друга.
По пятам за ней следовала перевозная медицинская часть. В неё редко кто-то обращался, большинство основных медикаментов было у каждого солдата, в вещь мешке. Медики оказывали помощь только серьезно раненым. Их учили обращать больше внимания тем, кто не кричит после ранения, ведь это первый признак того, что ранение, скорее всего, смертельно, остальные, как правило, почти всегда выживали без экстренной помощи и эвакуации. Окна машины немного запотели, внутри старались поддерживать высокую температуру. Не давая холоду проникнуть внутрь. Солдаты её грубо называли эту машину труповозкой. Сейчас в ней не было трупов но внутри она была пропитана болью и пахла смертью. Там на белом операционном столе погибла не мало хороших ребят. Отцы, братья, юноши – война некого не щадила.
Сзади, с самым большим интервалом, по уже уезженной дороге ехал массивный бронетранспортер. Сверху на нем были закреплены мелкие боеприпасы, дополнительное радиолокационное оборудование и мелкий инвентарь. Внутри была дополнительная рация, и сидело несколько человек с штурмовым оружием, перешептывающихся о предстоящем сражении и о былых временах славы. Грохот колонны заставлял раствориться крики диких животных в глубокой ночи.

Джеймс 1

Крепкий сон Джеймса прервал усиливающийся скрип разносящейся по танку. Даже гудение двигателя не могло его перекрыть. Тяжесть в веках сменилась беспокойством в разуме.
- Что-то не так? – сказал Рикк, чувствуя спиной, что проснулся механик.
Джеймс приподнял голову, осматриваясь, словно еще не веря, что уже не спит.
- Надо остановиться… - Выдержав короткую паузу и прислушиваясь, он добавил: - Доложи об этом. – За неделю знакомства, он всего третий раз услышал голос Рикка, быть может, оно и к лучшему, не для кого не секрет, что средняя продолжительность жизни танкиста в бою, меньше часа. Джеймс уже потерял нескольких товарищей в войне и не хотел привязываться к своим новым напарникам, видя в них уже только лишь солдат, которые выполняют свой долг, как и он сам. Он уже понимал, в чем могла быть неисправность, и начинал искать глазами канистры с незамерзайкой.
- Говорит Рикк Браун, у нас неисправность, необходима остановка. – Прокричал танкист в микрофон встроенный в наушники.
Съехав с колеи, проделанной впереди идущей техникой и свалив несколько небольших деревьев, один из танков остановился. Колонна продолжила свое медлительно движение.
- Нам приказали побыстрее подъехать, вскоре уже будем рядом с целью.
- Один танк быстрее, чем колонна, - прохрипел Джеймс, доставая фляжку с водой, висящую на ремне.
Через открывающийся люк, внутрь вошел северный ветер, обволакивая, словно похотливая девушка находящихся в нутрии людей.
- Подай канистру, - попросил Джеймс, указывая рукой на подготовленную снизу пластиковую тару до краев наполненную голубой жидкостью. Другой рукой он выудил сигарету из нагрудного кармана. В танке курить было запрещено, а на свежий воздух выходить было мало возможностей. Он стал курить с тех самых пор, когда он и его товарищи попали в окружение врага. Не многим удалось выжить. Даже он сам в родном городе числился в списках без вести пропавших вот уже несколько недель. Командованию не было дела до рассылки писем родственникам, да и погодные условия не позволяли вылететь грузовому самолету с северной базы. Этот месяц вредная привычка не оставляла его, только так он мог забыть о крови и трупах являвшихся ему в каждом сне. Медаль «взаимопомощь» висевшая у него на форме – единственное, что у него осталось от друзей, и той битвы, не считая шрама на ноге от колючей проволоки.
Колонна уже отъехала на несколько километров и оставила команду наедине с танком. Где-то вдалеке завыл волк. Рикк машинально потянулся к поясу, где находился его верный друг не раз, спасавший его шкуру.
- Не волнуйся шум нашей езды распугал всю живность на много миль.
- Я знаю, просто я ненавижу собак. – Сказал Рикк, поглаживая замерзшими пальцами твердую кожу кобуры. – Особенно голодных. Ты скоро?
- Да, - Джеймс пытался открутить крышку на канистре, но прозябшие и промокшие в машинном масле руки не хотели его слушаться. Через несколько секунд, он преодолел холод. Наклонив канистру, он посмотрел на танк. Гетерогенная цементированная броня покрывала боевую машину от самого низа, что придавало ей особую массивность и стойкость против практически любых видов снарядов. Различная толщина тыльной и лицевой стороны давала тактические преимущества. Он всегда хотел стать танкистом, но в армии он провел слишком мало, чтобы его посадили управлять.
Выкинув опустошенную канистру, команда заняла свои места в танке и продолжила путь. Посторонних звуков больше не было. И сон снова захватил Джеймса. Парню было всего восемнадцать лет. Где-то вдалеке за ледяными горами, за снежными бесконечными морями его ждала невеста, Серцея. Джеймс начал медленно погружаться в дремоту, попадая в далекий мир. Девушка сидела у раскрытого окна, смотря на светящееся светлое пятно в черном небе. Луна освещала светлые локоны ее волос. Ожидая хоть какой-нибудь весточки от пропавшего жениха и новых новостей с полей сражения, чувствуя, что он еще жив, на неё накатывали новые волны эмоций. Слезы не успевали высыхать на её гладком, молодом лице.

Джеймс 5

Неловко взобравшись за своими братьями по оружию на гору усыпанную снегом, Джеймс взглянул в низ. Перед его взором распростерлась необычайная картина. За горой в низине снег был словно вырезан. Из голой земли изредка выскакивали струйки горячего пара и воды. Долина гейзеров не как не вписывалась в природу этого края. Над ней на невысоких сваях стоял лагерь Шерно. Выстроенные из железных балок, которые прибыли сюда вместе с разведгруппой стояли сторожевые башни. Каждая, из которых была оборудована антиснежным прожектором. Лампа в них вырабатывала свет с разной частотой и амплитудой. Из за быстрой смены которых, это было незаметно для человеческих глаз, он мог просвечивать сквозь падающий снег. Лучи обходили каждую снежинку. И дежурному на башне было ясно видно место, освещаемое лампой. Даже среди такого начинающегося бурана человек не смог бы пройти незамеченным, несмотря на камуфляжную форму..
Вышки были покрыты брезентом по верх, которого лежал толстый слой снега. Тонкие металлические листы отдаляли стоящих там людей от бушующей стихии. Лишь небольшие проемы, в которых стояли локаторы, могли сделать из этих парней – мишень. А из их цели – решето. Каждый сторожевой пункт был оснащен станковым пулеметом, а также кнопкой сигнала тревоги, которая могла быстро разбудить весь лагерь, и навести на врага большие проблемы.
- Занять позиции, - Скомандовал Граг Ланнер. Он прошелся, глядя на двух снайперов. Затем движением руки показал примерное место расстановки еще двух. 4 башни – 4 снайпера, все было как нельзя лучше.
Сделав легкое движение плечом, снайперская винтовка, висевшая на плече уже была в руках Сириена. Продув прицел паром изо рта он лег на подстилку, чтобы не провалиться в снег, делая упор на локти.
- Поправка на ветер 9 минут. – Сказал кто-то, из отряда держа в руках мини компьютер.
После этих слов снайперы провернули ручки, на прицелах производя при этому небольшие пощелкивания. А джипы были готовы нанести молниеносную атаку по базе противника.
- Ждем пока все займут свои позиции с другой стороны вражеской базы. – Сказал командир Силестиала.

Ландер (Шерно)

- Пол, стена, рука… Пол, стена, рука… – Проговаривал Ландер, кидая резиновый мячик. Он проделывал один и тот же путь, который и комментировал рядовой. – Пол, стена, рука… - Ландер ненавидел этот пост. Северная сторона всегда наводила на него тоску. Унылые снега, и постоянно нет прямых лучей солнца. Лишь маленькая комната, обитая металлом, окошко и пулемет.
Он сидел на посту в полудреме и кидал резиновый мячик. Так он проводил все свои посты. Веселый оранжевый резиновый друг всегда спасал его от скуки.
- Связь с отрядом Францер была потеряна более часа назад.
- Возможно это снежная буря…
Голоса в рации не умолкали уже давно, Шернованцы – люди своеобразные, и большие любители поспорить.
- Мы думаем, наша засада проломлена, возможны гости….
- Пол, стена, потолок, пол стена потолок… - прервал голоса рядовой Ландер все больше и больше уходивший в себя. Старая потертая форма висела на нем как чехол. Карие глаза были полузакрыты. А голоса раций делались звуковым сопровождением нового сна. Бедра уже побаливали от твердой скамьи. Которую он несколько часов назад умело, выкрал из каптерки, притащив ее на свой пост.
- Мы всегда готовы. – Прокомментировал кто-то в рации.
- Говорит полковник Роль, нет толка в панике, даже если защита проломлена Эвкадийцы не пойдут на нас, у них нет техники для разгребания снежных заносов. Тем не менее, я приму меры, чтобы вы так сильно не беспокоились за судьбу нашей группы.
Звук в рации стих, над динамиком находившемся под потолком загорелся зеленый свет.
- Всем усилить контроль за местностью. – Прохрипел приказ по экстренной линии.
Из-за находившего сна на сознания мячик выпал из руки. Глухой стук и звук бьющегося стекла, мячик покатился вдоль стенки. Солдат поежился и сполз со скамьи на пол. Приоткрыв глаза начал искать свою игрушку. Через мгновение он осознал, что снег начал залетать в башню, оглядевшись, он увидел дырку в окне и трещину на стекле. Обернувшись, он заметил отверстие в металлической стене как раз на уровни его головы. В темной дырке был виден блеск пули.
Рука потянулась к кнопке на пульте рядом с рацией. Толчек в грудь помешал дотянуться до нее, а кровь, подступающая к горлу помешала высвободиться крику. Второй толчок и дырка появился в плече. Травматический шок не давал боли проникнуть в тело.
- Тревога, - Прохрипел он, кровь полилась изо рта.
Пол, стена, рука… Глаза бегали из стороны в сторону. Моргнув солдат больше не смог разомкнуть веки.

Дневник: экскурсия.
10 июня. 2007 год. Воскресенье. 12. 40.
Я шла по пустой аллее и смотрела по сторонам. Не искала прохожих, нет. Скорее, наоборот – я пряталась от них. Хоть мой возраст и не располагает к необщительности, я именно такая – нелюдимка.
Вот она, треклятая черта города! Местечко для парка не бог весть какое – рядом психушка, а в десяти километрах кладбище. Но здесь хороший воздух и тишина. Я люблю это место.
Где-то там простираестся поле. Там пусто, и оно слишком большое, чтобы пойти его все. В этот раз я поклялась себе, что дойду до самого конца. Если он есть.
Четко проложенные тропинки изрезали желтоватую, иссохшуюся на солнце траву. Кое-где мигали синими глазами озера, но и их скупая влажность не делала прохлады. Деревьев не было совсем.
Я шла вперед, и думала. Как хорошо, что у меня летние каникулы! Я так замучалась от толпы, общения и людей! Я лченнь устала от всего жэтого. Таким людям, как я, вообще не стоит учиться – их постоянно отвлекают окружающие. Это невозможно. Иногда даже хочется что-нибудь рявкнуть учителю, чтобы оставил в покое.
Солнце палило нещадно. Я могла бы долго описывать, как стало вдруг холодно, хотя солнце ине ушло с небосвода. Это была огромная тень. Я подняла глаза из-под челки, и неожиданно остановилась. Пере до мной стояло какое-то огоромное здание. Удивительно, я никогда в совей жизни еще домов на дороге не находила. Меня поразило, что оно – круглое. Колизеевское строение. И столь же нелепое по своей конструкции. Забора вокруг никакого не было, точно так же как и у меня версии, что же это может быть. Видимо, я очень далеко зашла, так как из парка это массивное строение видно не было.
С другой стороны дома (так я мысленно называла его) я увидела террасу с неожиданными мраморными балясинами и белыми Амурчиками. Фу, какая гадость!
- Эй, девушка! – окликнул меня какой-то странный человек из группы стоящих около входа. Черт, не заметила их. Теперь так просто не скроешься.
Девять человек стояли и смотрели на меня. Молча. Чего они ждали, не могу понять.
- Вы не можете нам помочь? – снова обратился ко мне этот мужчина. Видимо, он один среди них говорить толком умеет.
- Чем смогу.
- Понимаете, в нашей экскурсионной группе не хватает одного человека, и на экскурсию из-за этого не пускают. Вы не можете присоединиться?
Мучительно хотелось сейчас ответить, что нет. Только не это! Ненавижу экскурсии. Какая-нибудь старая перечница начнет вещать про то, в каком веке построен этот экспонат, и т.д.… Отвратительно.
- М… Ладно! – я поморщилась. – Сколько билет стоит?
- Пятьдесят рэ.
Я достала из кармана джинсов замызганную пятидесятку и протянула мужчине:
- Кому отдать?

Через пять минут, оформившись у предполагаемой мною старушенции, мы вошли в прохладный дом. Нелепая терраса оказалась позади, стадло немного легче. После активного солнца казалось, что в доме очень холодно и затхло. Как в склепе.
Группа людей тихо прешептывалась между собой. Точно! Их восхитила черпушка на моей майке. Все ясно.
Тяжелый, слежавшийся воздух был немного матовым отпыли. Черт, хоть бы освежитель воздуха поставили! Или пропылесоили для приличия.
- Вы попали на экскурсию в дом покойного графа Александра Гргорьевича Шемякина. Это был человек с трагической судьбой, которая должно отразилась на его родовом гнезде! – прочувствованно вещала экскурсовод. Такое ощущение, что она была родной сестрой этого доисторического графа. – Предки Александра Григорьевича жили в это-ом доме начиная с семнадцатого века, пока род их не прервался в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году. Гра-аф при жизни отличася весьмя эксцентричным нравом, так же, как и его отец – Григорий Степанович Шемякин. Шемякин-старший сошел с ума после смерти жены и выбросился из окна четвертого этажа, из комнаты, которую мы подробно ра-ассмотрим.
Я про себя вздрогнула – куда мы попали? В дом какого-то шизика.
- Итак, вернемся к главной теме. Последний наследник стал полноправным владельцем дома и прилагающихся к нему земельв семнадцать лет. Помня о причине смерти отца, он отдал часть своей земли под постройку дома для умалишенных, который сушествеует и поныне. – на одной ноте тянула карга. – Через несколько лет Александр Григорьевич уехал на время из России. По возвращении он принялся за капитальную перестройку дома.
После этих слов она наконец-то повела нас в комнаты. Стоять в парадной, или как она там называется, нам уже надоело.
- Здесь наш герой снес одну сену. – и она показала на неровный след и обкрошенные кипричи идушие вретикально по левой стене. – Он желал увеличить пространство и выгнать слуг, живущих здесь.
И только тогда я заметила, что обстановка в этой комнате совсем не графская. Дубовая мебель, которая немного прогнила, кухонная утварь… Странно. У меня раньше было другое представление о графских усадьбах.
- Продолжим.
И мы, как стадо баранов поплелись на затекших и занемевших ногах в следующую комнату.
Войдя туда, я остановилась в дверях. Окно ыбло заколочено досками, причем, сразу видно, совсем не новыми, а на стенах висели портреты в потемневших рамках. На них практикаи ничего нельзя было рассмотреть, кроме очертаний, терявшихся во мраке. Электричества здесь, кажется, не было. Все это в совокупности давало очень зловещее впечатление.
- Это комната, которая осталась нетронутой. Портреты родственников графа висят здесь уже оченнь давно, и уже не подлежат воссановлению – считается, что во времена, когда граф жил здесь, эта комната стояла всегда запертой, так как граф очень боялся этих картин. Ему казалось, что его предки с враждебностью воспринимают его.
Старуха чопорно вздохнула и окинула нас взором. Маленькие черные глазки хитро смотрели на нас, от этого мрачный эффект комнаты еще больше увелчился. Мрачная старуха. Похожа на ростовщицу из «Преступления и наказания».
Она медленно развернулась и пошла дальше. На пороге каждой комнаты недобро подстерегала маленькая ступенечка, о которую я в третий раз споткнулась.
Эти комнаты слишком узкие и длинные, подумала я. Хоть дом и очень большой, но не настолько, чтобы сюда могло поместиться столько жилплощади. Это попросту невозможно.

Комнаты тянулись тянулись бесконечной вереницей… У меня рябило в глазах от количества гобеленов, деревянных панелей на стенах, деталей интерьера… Я е поинмала, откуда здесь появилось столько места, ведь мы ни разу не поднимались этажом выше. Эти же мысли, похоже, посетили и моих согруппников. Они напряженно шептались и смотрели на эту мелкую, сухонькую ведьму с нескрываемым подоздрением.
- Прошло два часа. Уже пора сворачивать экскурсию. – сказал мужчина – «глас народа». Он произнес это , или что-то в этом роде – сейчас мне сложно восстановить в памяти. У меня в голове от усталости стояла такая пустота…
- Простите. Но это еще не все. Мы не дошли до самого вреха. Нам еще предстоит много интересного… Но если вы устали, вы можете немного развеяться в буфете, обустроенном в этом доме-музее, – казенным языком процедила сквозь зубы старушка. Когда речь зашла о буфете, её и без того крохотные глазки сощурились.

10 июня. 2007 год. Воскресенье. 16. 32.
Я никогда не слышала, что бывают такие странные экскурсии. Ну, в смысле, они все очень странные, но не настолько.
Нас не выпускают из этого проклятого дома. Черт меня дернул припереться сюда! Этот мужик теперь с остальными распивает что-то в буфете – припарились, бедные. Хотя, я их понимаю. Только злюсь, что теперь трачу на них свое время. Когда эта бабульку удалилась, даже как-то дышать стало легче. Но мне одного дыхания не хватило – я пошла прочь из этой комнаты. Любоваться на умиротворенные физиономии моих собратьев по несчастью было бы для меня попросту невозможно. А вот разобраться, почему мы до сих пор не поднималась ни по одной лестнице, было бы замечательно. Все. Иду. (Ой, сама написала, а вот обратила внимание только сейчас: сейчас так позно? О, совсем хорошо – часы остановились. Зря я надела этот раритет – они механические.)
Я пошла снова вперед. Какая досада – разобраться почти невозможно. Все комнаты проходные, хоть вешайся. Что же делать? Я подошла к окну и отдернула пыльную бархатную штору. Как богемно! Взглянув вниз, я обомлела: мы метрах в шести от земли. Но у меня плохой глазомер, я не могу сказать точно. И все равно. Мы попали на более высокий уровень, хоть и не заметили этого. Бред какой-то.
И комнаты тут слишком узкие, не как смотрится с улицы. И толстые стены – не аргумент.
Я посмотрела на улицу, и скозь толстое старое стекло разглядела, что наступает вечер. Обычно в такое время еще совсем светло. Дождь, что ли, собирается? Я не знала. В голове гудело все от страшной духоты и одновременно холода вокруг. Ото всех этих вопросов я не могла ничего соображать – если, конечно, я от природы отличаюсь собразительностью.
- Почему ты здесь?
Я резко обернулась, так как не ожидала ничего подобного. Молодая девушка, но точно старше меня, стояла передо мной. Глаза у неё были хмурые и немного равнодушные. Так можно смотреть на дерево, которое нужно обойти – препятствие, но никаких эмоций больше не вызывает.
- А что?
- Да так. Все ведь в буфете.
- Ну и что?
Она мне не нравилась. И я никак не могла вспомнить, видела я её в группе, или нет?.. Не помню. Может, видела… Нет, не вспомнить.
- Ты здесь первый раз?
- Угу.
- А я вот здесь часто бываю.
- Может, ты знаешь, почему мы так высоко? Я не могу понять.
Девушка великодушно улыбнулась и завела каштановую прядь за ухо.
- Эффект серпантина. Очень просто – при переходе в каждую комнату поднимаешься немного выше. Лестниц и не надо. Все просто, правда
Я хмыкнула, и отвернулась к окну. Ясное темно-синее небо затягивало серыми тучами.
- Ты не знаешь, когда мы уберемся отсюда?
- Нет. Мне не нравится, что ты стоишь ко мне спиной.
Девушка, видимо, очень обидилась. Пусть. Зато она ушла.
Я еще немного постояла, а потом пошла дальше. Вскоре я должна была дойти до конца – и оказалсь бы под самой крышей.
Мрачные, старые комнаты немного пугали меня. Я с детства люблю старрые здания, они кажутся мне красивыми, загадочными, а саме главное – немного разбавляющие нашу серую, скучную современную жизнь легендами о привидениях… Эти дома навевали меня воспоминания о книгах Эдгара По – помнится, я прочитала огромный толмуд в детстве. Хотя, это было не так уж и давно – примерно пять лет назад. Время течет подозрительно быстро.
Я шла дальше, и совершенно неожиданно наткнулась на дверь. Я уставилась на неё сначала, буквально как баран на новые ворота, а потом попыталась открыть. Зеленая медная ручка была склизкой, будто её держали в воде, и очень противной. Самое интресное, дверь оказалсь заперта.
Пять минут я прослонялась по этой комнате, но зато было время обо всем старательно подумать. В душе было ничего, кроме чувства, которое я испытывала однажды – летом, на даче. Я была на пруду, началась страшная гроза. Молния ударила точно в дерево, которое было рядом со мной. Разряд попал на меня, но совсен немого. Только полотенце опалило. Я была тогда маленькая, и меня отнесли в дом старушки, живущей рядом, я помню её дом. Тишина, а за окном приглушенные молнии и шум ливня. И пахло в доме солеными огурцами, пылью. Там было очень много книг… Я когда пришла в себя, смотрела только на них, потому что они были темными – на светлое смотреть не могла. Меня немного ослепило. Даже глаза с тех пор стали светлее.
И чего это я развспоминалась? Наверное, потому, что сейчас полил в точности такой же ливень, как тогда. Тучи скоренько собрались и организовали летнюю грозу.
Почему-то людей не было вообще. Они что, до сих пор в столовой? Я пошла назад, искать признаки цивилизации.
Стены вокруг сменяли друг друга с поразительной скоростью. Я неслась сама собой, и чувствовала, что опускаюсь ниже. Действительно, серпантин.
Затхлый воздух стал прохладным – сырым и противным. Я поежилась – а вскоре и зубы застучали. Я оглядывалась вокруг, но никого не видела – в том числе и ту самую девушку. Мне показалось это странным. (Ой, ручку выронила!)
Серая железная и приято тяжелая ручка упала и со стуком, как перекатываются гвозди в жестяной банке. Да еще и закатилась под доисторический стул. Черт.
Когда полезла за ручкой, пришлось присесть на грязный пол – джинсы светлые. Испачкались. Когда заглянула под стул, мне показалось, что там внизу… Бррр. Лежит череп. Но ручку я успела схватить.
Но нет. Я надеюсь, всего лишь показалось.
Ой. Я слышу голос. Он издалека доносится.
Я встала со стула и пошла вновь вперед. К выходу. Сбегу отсюда к черту.
- Это вы?
Мужчина, мой знакомый, выскочил из угла комнаты. Я престала уже запоминать их все, но это была та, про которую старуха нам рассказывала, что здесь убили кого-то…. Давно еще. Или нет?
- Да. Вы не знаете, как нам отсюда выбраться? Я больше не могу.
Мужик мотнул немного седоватой и плешивой головой и пожал плечами.
- Я сам хочу уйти поскорее. А вы не видели никого больше?
- Только девушку. Такую… - я не могла никак найти слов, чтобы описать её внешность. Ничего, кроме её взгляда не запомнила.
Мужчина нахмурился.
- У нас группа – из одной фирмы. Знаете, наш начальник хочет купить этот дом. И устроил пока здесь, так сказать, корпоративное мероприятие, – он ухмыльнулся, а потом резко нахмурился. – Девушек в нащей группе, кроме вас, не было.
Вот так так! Ну и кого я видела? Приведение, наверное. Ладно, не нуди! Я и сама понимала, что все это – просто, очень просто. Наверняка она дочка или внучка этой старой кочерги. Хотя… Все равно.
- А то ведь все куда-то делись…
Да уж. Однако.
- Вам не кажется, что они уже давно дома, пока мы тут кукуем? Пойдемте к выходу.
И я пошла дальше. Внезапно я почувствовала, что мне нужно срочно уйти отсюда. Со мной раньше никогда приступов клаустрофобии не случалось.
Я увидела дверь, похожую на ту, через которую мы вошли. Мне не хотелось ни о чем думать. Я с разбегу бросилась на неё, но она не открылась. Потом я подергала дверь – и опять, как там, наверху, она оказалсь заперта. Ноги у мня подкосились, я села на пол, и вытянула уставшие ноги. Ну и как нам отсюда выбираться теперь?
Позже, когда дождь благополучно пролился, тучи с облегчением вздохнули.
Мне начинает немного нравится это приключение. И еще этио помогает мне в маленькой вещи – я учусь терпимее относится к людям. Сейчас мы все в одной ситуации, никто не хуже и не лучше.
На улице из-за посветлевших туч прояснилось и стало свежо (окна не открываются, я просто так, на глаз определила). И теперь это чувство, поскорее вырваться отсюда, прошло.
Мы долго сидели в одной комнате. Протаскались в буфет, но там никого не нашли. Кстати, мы натолкнулись еще на одну женщину из группы – она тоже потерялась. И теперь втроем бродим по дому, как тени. Что произошло, я понять никак не могу. Куда все подевались? И этой сущеной старушенции тоже нигде нет. Это весьма злит.
Я решилась отделиться от своих великовозрастных спутников, и пошла наверх. Только они заметили, что я куда-то пошла, они моментально двинулись за мною. Во дают! Ну чтож! Я пошла по комнатам со свойственной мне быстротой. Думаю, они не решатся догонять.
На всякий случай я закрыла одну из дверей. И пошла дальше.

Черт, завода моих часов вновь не хватило! Так что теперь вот уже час стрелки по-ослиному упрямо указывают на 18.00. Понять, сколько сейчас времени, невозможно.
Я вновь дошла до конца, и опять, не знаю, зачем, навалилась на ручку двери. Она скрипнула, и с неохотой поддалась.

Фу, теперь успокоилась немного! Дверь открылась на другую сторону, и я чуть не влетела в неё . Я покачнулась в проеме, а когда посмотрела вниз, чуть не отпустила ручку от страха – подо мной было свободное пространство, метров восемь-десять объемного воздуха. Я ухватилась за дверь, и сто раз передумала, выдержит она мой вес, или нет, пока занемевшее от ужаса тело мое не смогло двинуться в комнату. Потом сила тяжести сместилась, и я рухнула на пол. Мне сначала казалось, как будто я куда-то падаю, не чувствовала равновесия. Иногда во сне я просыпаюсь, и вдруг ощущаю, что лечу вниз. Так и сейчас. Челюсть до сих пор еще немного стучит от страха. (Если я не писала об этой своей фобии, то напишу: я боюсь высоты больше, чем смерти. В фильмах с пробежками по крышам я всегда внутренне содрогаюсь.)
Я собралась и поднялась на ноги.
Я подошла к проему и бесстаршно взгляднула вниз. Приятное поклывание ужаса (или просто адреналина) жутко бодрило, и… Не могу описать чувство.
Темнели пустыми неблестящими зрачками окна противоположной части дома. Темные каменные стены потускнели во мраке опустившегося за стену солнца.
В голову пришла мысль, что там, в этих долгих метрах кислорода, столько свободы! Мне стоит всего лишь сделать шаг, и я свободна! Я полечу вниз, мои легкие наполнятся воздухом до отказа. Это будет так чудесно!
Я вздрогнула – я чуть не покончила жизнь самоубийством. Блин.
На следующий день. Я заснула, а часы остановились во сне.
Я провела всю ночь, лежа здесь на полу. Видимо, я уже никогда отсюда не выберусь.
А к тому же та дверь, которую я закрыла за собой, больше не открывается. Я просидела под ней несколько часов (или же просто минуты тянулись долго) , но она не открылась.
Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ЗДЕСЬ! НЕ МОГУ!
Я плакала – признасюь честно. Просто… Мне очень страшно. Это ведь не просто экскурсия, верно? Зачем нас здесь заперли?.. Верней – теперь я одна. Совсем одна. Но у меня есть выход.

Через некоторое время. Я легла на пол, и увидела под стулом ТАКОЕ! Я чуть не умерла на месте. Под стулом, на полу, в какой-то пыльной паутине валяются человеческие кости. Бррр.

Только они мне и остались. Кажется, опять наступает вечер. Какой он по счету? Не помню… Третий? Какие-то скрипы раздаются повсюду, но я уже так привыкла! Это мои согруппники ходят по крыше. Наверное, там здорово. На крыше вечером так хорошо, ветер свистит, и вообще… И там так много воздуха! А еще я видела здесь, в этой комнате человека. Это мужчина, он вышел за дверь. Звал меня за собой. Но я не пошла. Я так устала… Ну вот, опять по моим щекам катятся слезы. Почему? Я слизываю их, пить очень хочется. Они невкусные…

Вдруг, как в волшебной сказке, появился граф. Он вплыл в комнату сквозь дверь.
- Здравствуй.
Он любит меня, понимает меня. Он, и еще мои друзья, они живут почему-то под стулом. Там очень пыльно, но им видимо нравится.
- Здравствуйте.
Легким движением граф открыл белую дверь с медной ручкой, и потоки легкого летнего ветра ворвались в мою комнату. Эфирные кусочки прозрачной пыльной паутины заколыхались на потолке.
- Твои друзья уже давно на воздухе. А тебя они оставили здесь, в душной, пыльной комнатухе. Подойди сюда.
Он поманил меня к выходу. Я подошла.
- Посмотри, как там хорошо. Там такая свобода!
Вот, она, принцесса. Прищел принц и освободил её из заточения, в которое её поместила злая ведьма.
- Принцесса хочет на свободу. Принцесса пойдет.
Нежная легкая рука легла мне на плечо. И тут мой принц показался там, в двух метрах от меня.
- Иди ко мне!
Я сделала шаг вперед. Я вылетела из клетки, несомая мощным освободительным потоком воздуха.

Катерина Романовна Шемякина посмотрела на девочку, распластанную на каменных плитах внутреннего двора дома. Ей эта девочка показалась слишком напряженной и очень некрасивой. Она уже не ребенок, но не взрослая. Слишком угловатая, слишком самонадеянная. Считает, что чем-то отличается от других. Оказалось, совсем нет.
Катерина Романовна подождала своего сына Александра и дочь. Тонкие из лики появились перед ней, и одновременно кивнули.
Катерина Романовна последний раз поглядела на девчонку, махнула рукой и тощий труп в грязных джинсах и пыльной майке исчез. Ни капли жалости Катерина Романовна не почувствовала. Матовые черные плиты не хранили на себе никаких следов.
Жертва была принесена, больше ничего не нужно было.
* * *
Ветер гонял песок со свежеприсыпанных дорожек по короткому «ежику» газона. Получалось плохо, но эффектно. Со строны только. Шлейфы пыли казались изящной сухой волной. И появилось изумительное ощущение простора. Шум со стороны города, шепот воздуха в ззеленых листьях – все это заглушало звон, стоящий здесь, после того, как мощная громада особняка исчезла, поглощенная ослепительной кровавой вспышкой.

Холодная ночь, воспользовавшись темным временем суток, укрыла все деревья. Корни, вросшие в мертвую землю, остались не удел. Зато повезло веткам. Кто-то очень настойчивый, острым лезвием, проткнул каждую ветвь.

Не обращая на все эти партизанские выходки природы, груженные тяжелым грохотом, повиливая и поваливая случайным образом непроходимые кустарники, двигались танки. Им было не ведомо, что эти непроходимые препятствия специально для них, случайным образом, разбросала природа.
Параллельно курсу повиливающих танков, на встречу врагу, двигалась многолетняя война. Не очень-то она и торопилась. Для таких мест это скоростное движение - просто вечность.
Где-то заново началась битва. Колонна танков, повиливая, даже не подозревала, что
выбрала правильный путь. Возможно, ей помогла многолетняя война, а может быть и теплые, родные, просторы уже не могли вынести этот вечный поход, выпихнули колонну в холодный лес. Скорее второе, поскольку едва колонна покинула родные просторы: заблагоухали цветы, весело защебетали птицы, стеклянные стаканы наполнились теплым вином.

Два дня пути, практически без остановок, начиная с северной военной базы, техника проделывала с солдатами на борту…
Предстоящая схватка из-за невозможности подлета и каверзной холодной ночи, стала тактической и не предсказуемой. Местность, увязшая во льдах, не рассчитывала на поддержку вархока и немезиды.
Сидящие сверху танков бойцы, одетые в зимний вариант военной формы и накрытые полевыми одеялами, битый час пытались хоть как-то друг друга развеселить, и разогнать кровь по жилам, проделок техники уже было мало.
Выгладили они при этом ничтожными. Но кто видит? Война-дело мужское.
Как ни странно, зима в этих местах была очень дикой. Совсем озверела со своими холодами. Именно на это и рассчитывали Шернованские командиры, посылая солдат покататься на повиливающих танках.

В центре колонны ехали два песчаного цвета джипа. На фоне всей колонны, эти легко выдающиеся машины, размещали в себе командование. Покрытые для сохранения тепла брезентом, они больше походили на причудливых животных, чем на технику (вырезано редактором) над человеческими руками. Спасаясь от холода, командование, как могло, старалось забыть об осторожностях и красоте. Удавалось им это с трудом. Красота вообще страшная сила, она, в виде скорбящих дубов, раскинула по верх военных свои ветви, отгоняя лунный свет.
-Рация молчит уже несколько часов, – сообщил парень сидящий на переднем сидении.
-Попробуйте включить!- посоветовал водитель, сидящий, как ни странно, тоже на переднем сиденье и повернул голову в сторону.
Ехидное замечание водителя не удивили парня, он наклонился к водителю, пока тот отвернулся, и еще раз повернул голову, задевая макушкой руль. Поскольку водитель ничего не видел, парень с повернутой головой добавил.
– Над северной базой возможно снежная буря.
Водитель повернулся, его лицо заметно потеряло цвет.
-Да… - промычал изумленный водитель,- это наверняка Шерноване играют в карты и пытаются перекрыть неизвестные сигналы. Нужно сменить частоту.
Парень сменил частоту, прислушался и, помотав повернутой головой, сказал:
-Не слышу ничего нового.
Прошло несколько мгновений. За это время парень вертя головой, почти совсем упал на колени к водителю, но упорно продолжал слушать тишину.
-О…! я слышу, слышу…
-Что там? – встрепенулся водитель.
-Я слышу убаюкивающее шипение.
«Черт»- подумал водитель, «опять что-то в желудке бурчит» и надавил педаль газа. Машина взревела, отвлекая парня, водителю пришлось его оглушить, чтобы не отвлекался слушать тишину.


Не спав ни с кем уже три дня, он чувствовал, как «усталость» начинает накапливаться в суставах и мышцах, давая о себе знать легкой тяжестью.
«Еще немного, да, да…- только бы не отвлекать парня», -думал водитель.

На заднем сидении сидел командующий танковой колонной, не успев поменять каменного выражения лица, ему было очень интересно, чем занимаются водитель и парень у него на коленках. Лицо и без того прямое, вытянулось и напоминало обтесанную глыбу льда.
Заботливый водитель еще на стоянке, снял чехол с заднего сиденья. Командующий, проведя всё свое детство на горных склонах и все свое юношество на северной базе, был привычен к таким шуткам, он понимал, что с врагом нужно расправиться как можно быстрее…
Весь пропитанный с ног до головы снегом, он чувствовал приближение зимы.
Рисковать техникой и людьми он не хотел. Шерноване в техническом плане на много превосходили их, но пока что против повиливающей колонны и во всю веселящихся под одеялами солдат, выступала только судьба и погода. Особенно погода была, до глубины души возмущена.
«Надеюсь, мы успеем достигнуть шеронованских разведчиков до рассвета и тогда погреемся по настоящему. Не хотелось бы начинать знакомство с их переносными ракетными комплексами, достаточно и наших повиливающих танков.
Во что они там играют? Примут ли в команду? Что они забыли в тысячелетних льдах?» Проносилось у него в голове. Мысли причудливо смешивались, образуя все новые и новые причудливые картинки, а затем опять приводили его в тупик.

Позади танков, не попадая в ритм увиливаний, ехало несколько грузовых машин. В первой, окрашенной в серо белые тона, ехала Полевая кухня, пожалуй, самая любимая солдатами, после танков, так звали почти единственную девушку в отряде, она всегда могла порадовать свежей, горячей пищей.
Особенно она была вкусна после ярых сражений и во время долгих бросков, когда развлечения между собой и техникой становились поперек горла.

Во второй, следовала машина с медицинской частью. Никто ее за девушку не принимал. К ней редко кто обращался, большинство основных медикаментов было у каждого солдата, в вещь мешке.
Медицинской части приходилось оказывать помощь только серьезно раненым или бессознательным солдатам.
Не обращая внимания на тех, кто не кричит после ранения, ведь это первый признак того, что ранение, скорее всего, смертельно, медицинская часть стремилась именно к ним. Остальные, как правило, почти всегда выживали без ее помощи.

В третьей машине, которую солдаты грубо называли труповозкой, от большого скопление народа, запотели окна. Немудрено, ведь обслуживали ее самые сильные из солдат, и ласковое название ее было «голубая устрица».
Сейчас в ней никого не должно быть, но запотевшие окна, крики и стоны выдавали чье-то присутствие. Отвратительно, несмотря на мороз, пахла смертью.
Там на белом операционном столе погибло не мало хороших ребят. Отцы, братья, юноши – война никого не щадила. Война – дело мужское.

Сзади, с самым большим интервалом, по уже уезженной, утрамбованной и заасфальтированной дороге ехал массивный бронетранспортер. Сверху на нем были закреплены мелкие боеприпасы, конфеты, бутылки с колой и много различных игрушек для противника. Дополнительное радиолокационное оборудование и малюсенький, почти детский инвентарь, вместе с дополнительной рацией располагались внутри.
Где находятся основное оборудование держалось в строжайшей тайне. Там же уместились несколько человек с штурмовым оружием –изгои. Только они могли себе позволить, под грохот колоны, перешептываться о предстоящем сражении и о былых временах.
Грохот колонны, совсем обнаглев, бегал по лесу и заставлял раствориться крики диких животных в глубокой ночи.

Рассказ из цикла «КОМАНДА ДВОИХ»

... Карлос Мариконе стиснул от боли зубы, когда колючки толстых железных нитей с преграждающей путь неогибаемой изгороди впивались в его тело. В дразнящей и издевающейся темноте он представил все еще подергивающееся потревоженное препятствие, на котором прилипли клочья рваной кожи. Очертя голову, готовый рухнуть в любой момент от боли, с усилиями продолжил свой кросс в черную пелену ночи меж мелькающих справа и слева деревьев, пока наконец не добрался до цели – старой заброшенной фермы Альвардоса…Уперся руками в грубую, бугристую стену строения и, еле удерживаясь на ногах, опустил лицо вниз и попытался хоть немного отдышаться после длительной беготни… Еле различимые звуки позади в отдалении, заставили его вздрогнуть. Он обернулся. Лунный свет позволял различить выхватываемые из теней ночи неравномерные очертания деревьев, а также поросшую травой лужайку. Из гущи напрягающей своей размытостью тьмы стал отчетливо доноситься один звук. Обрывистый хрип монотонного дыхания - отталкивающего, больного. В конце концов – мертвого. Да, именно последний термин наиболее удачно подходил для описания. Страшный звук, усиливаясь, постепенно стал приобретать свой предмет. Очертания последнего начали прорезаться из общего фона неодушевленных черных размашистых силуэтов. Демон ночи приближался. Карлос смотрел на движущуюся фигуру, не веря глазам.
Еще днем он работал у себя на фазенде, собирая урожай с виноградников. Теперь же он далеко от них, от своего дома. Вынужден искать спасения у черта на куличках, в сердце чужих, малознакомых ему угодий, прячась не знамо, от чего. Оно появилось из ниоткуда. Пришло за ним, его семьей, родственниками. Что оно…ОНИ из себя представляют? Эти жуткие бездушные существа. Кто они? Откуда появились? За что расправились со всеми, кто был дорог Карлосу?
Мозговые импульсы, ударив по телу электрическим током, прогнали все раздумья. Мужчина судорожно вздохнул и, уже ясно различив приближающуюся к нему тварь, нырнул в спасительную тень высокой потрескавшейся стены, убравшись с естественного ночного освещения. Постанывая от боли ран, он стал двигаться наощупь, беспорядочно касаясь дрожащими руками шероховатой, облупленной поверхности стены. Беспрерывно моргал глазами, будто это могло помочь разглядеть в абсолютной тьме окружения хоть что-нибудь. Хотя бы убедиться, что он не напорется еще на какую-нибудь ловушку или не выколет глаза о торчащие навстречу ветки. Он оторвался от стены и двигался теперь, просто вытянув руки вперед и обшаривая ими черный немой воздух. Лунный свет, сливающийся с пространством, вновь высвечивал Карлоса, так как угол строения и несколько укрывающих деревьев остались позади. Кисти рук под закатанной до локтей тонкой белой расстегнутой рубахой почти сплошь окрасились в кровь, бегущую из ноющих ран. Темные матерчатые штаны, заправленные в ботинки и стянутые перекинутыми через плечи ремнями, блестели кое-где от разливающихся кровавых ручейков. Карлос остановился, потому что различил несколько темных фигур недалеко перед собой, то есть уже совсем в другом месте. Он выхватил из кобуры свой мощный револьвер и выпустил в сторону неприятеля все находящиеся в барабане пули. Несколько громовых выстрелов на короткие мгновения разрывали вспышками черное окружение. Едва Карлос щелкнул пару раз уже опустевшим барабаном, как кровавых регалий на его теле стало больше. Из-за выстрелов он не слышал, как одно из существ, скрипя полусгнившими легкими, подошло сзади. Он рухнул наземь, подкошенный адской болью от впившихся в шею зловонных зубов.
Спустя время, кучка живых мертвецов уже обгладывала кости…

***

Данияр, вздрогнув, проснулся.
Зал.
В нижнем углу телевизора горит красная точка – индикатор отключения питания в режиме «Sleep». Парень встал с дивана и потянулся. Вышел из комнаты, проследовал через двор на кухню.
Завтрак.
Омлет с сосисками, который Данияр обожал, и салат из свеженарезанных помидоров и огурцов. За едой парень думал о том, что всякий отпуск имеет как свои плюсы, так и минусы. Точнее один большой минус – окончание. Прекращение каникул, в течение которых можно хоть ненадолго забыть о работе, проблемных буднях. Но внезапно он понял, что именно этого ему и не достает... Насыщенных будней. Целую неделю он гостил у родителей в крошечной деревушке, где время забыло о своем существовании, а самым громким звуком был крик петуха. От тишины и покоя, к которым еще недавно Данияр так стремился, он теперь думал улизнуть в Бишкек с его шумом и суетой.
Данияр совсем недавно окончил университет и теперь устроился на работу. Пока что не по специальности. В городе он снимал квартиру напополам со своими друзьями – бывшими однокурсниками. Его младший брат также проживал с ним, но ездил в гости к родителям гораздо чаще, так как пока еще был студентом первого курса. Данияр в какой-то мере завидовал Эрику (так звали брата), так как на данный момент одним из самых приятных и незабываемых воспоминаний была его уже пролетевшая студенческая жизнь. Что может быть лучше этого времени?! Так легко, но неохотно вливаешься в него и так тяжело потом осознаешь, что остался последний выпускной экзамен. Затем прощальный торжественный вечер – и здравствуй взрослый человек!
Однако Данияр не позволял ни на миг заполниться своему сердцу унынием или отчаянием. Ведь все еще только начинается – большая самостоятельная жизнь. И впереди еще столько светлых моментов! Без этих мыслей все существование слыло бесполезным. Отпуск, который молодой человек провел у членов своей семьи, являлся наглядным стимулированием этих мыслей. Главное в жизни – существование близких людей, которым можно отдать всю свою любовь и протянуть руку помощи, зная, что в любой момент можешь рассчитывать на взаимность с их стороны. В этом смысл жизни видит каждый нормальный человек.
От небольшого городка Канта до крупного делового Бишкека было около двадцати пяти километров. В дорогу Данияр отправился ближе к вечеру, собрав свои вещи. В течение прошедшей недели он то и дело сидел за домашним компьютером, выполняя хитрые и замысловатые расчеты, результаты которых нужно было сдать на работе. Поэтому в первую очередь он положил в сумку две дискеты с сохраненными и отредактированными, готовыми к распечатке документами. Несмотря на свои навыки в профессии бухгалтера, еще пару лет назад Данияр абсолютно не представлял себя в качестве такого рода деятеля. Ведь он окончил журналистский факультет. Но как ни странно, уже после института, напрочь потерял желание быть и журналистом. А все знания в деле последнего решил использовать в написании книг. Будучи еще третьекурсником, он понял, что его истинный интерес в жизни составляет лишь писательское ремесло. Но для того, чтобы, как говорится, самостоятельно раскрутить свое дело, нужны средства. Деньги. Вот Данияр и решил пока что поработать в иной профессии, менее отрадной, чтобы подкопить денег и осуществить свою мечту.

***

«Тойота», темно-зеленый металлик, остановилась у придорожного кафе «Бинго», находящегося практически у самого въезда в Бишкек. Данияр частенько захаживал сюда в обеденный перерыв рабочего времени, особенно во время служебных разъездов. Небольшое, оригинально оформленное помещение, деревянная мебель, приветливые официантки, колоритный бармен превращали остальной мир в темноту, наполненную вредными стихиями. Именно такого рода ощущения возникали по приходу в кафешку. Особенно когда Данияр появлялся здесь в плохом настроении, устроенном, например, зловещими налоговиками, которые неожиданно решали нагрянуть на предприятие с абсолютно ненужной и неуместной проверкой.
Чашка кофе или хорошего чая, да еще в компании (будь то сослуживцы по работе, или случайно встреченные знакомые) – и настроение значительно улучшалось.
На этот раз он коротал время один-одинешенек за столиком, попивая любимый кофе и поглядывал в окно. Майский денек так настойчиво пытался выманить на улицу своей ласкающей через форточки теплотой и приятной прохладой. Даже несмотря на то, что солнце уже готово было принять прощающийся облик перед тем, как уйти на покой за горизонт... Вновь нахлынули воспоминания о незабвенной студенческой поре, беспечность и непринужденность которой заставляли воспринимать жизнь как подаренную благую данность и пока еще глядеть на все сквозь пальцы. Когда такими же пред-летними часами, еще без нестерпимой духоты, он, бывало, заглядывал с друзьями в подобные закусочные в городе дабы превратить адские часы, предназначавшиеся для бесконечных лекций, в сладкий отдых. И теперь, глядя на несколько сияющих студенческих лиц из общего небольшого числа сегодняшних посетителей заведения, Данияр вдруг почувствовал в себе текущие мысли старика. Человека, которому под стать слушать песни, типа: «Когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли...». На губах появилась еле заметная неодобрительная к самому себе улыбка. Он поставил на стол выпитую наполовину чашку кофе и хотел было подняться из-за стола. Но раздавшийся мелодичный звонок сотового телефона заставил его вновь расслабиться. Он достал из кармана аппарат и прочитал на табло имя звонящего.
-Алло! Привет, Никита... Уже еду. Нет, Эрик сегодня у родителей. Хорошо, до скорого.
Он вновь убрал телефон. А затем встал и направился в уборную.

***

Туалет оказался свободным. В отличие от основного помещения, в данной комнате все говорило против ностальгии по былым временам – если сравнивать невыносимые запахи в уборных университетов и вполне терпимые – кафешек. Что день и ночь, одним словом. Одно Данияру показалось необычным и даже пугающим: едва он захлопнул за собой дверь, как его тело пронзил колючий холод, окутавший ненадолго все нутро и выбросивший на кожу мириады мурашек. Парень взглянул наверх. Под потолком, с двух противоположных сторон комнаты работали встроенные в стены вентиляторы. Но исходящего от них ветерка, даже при вращении винтов на предельной скорости, явно было бы недостаточно, чтобы превратить сортир в холодильник. Да еще и в такое теплое время года.
Уже от писсуара Данияр направился к раковине. Только теперь он обратил должное внимание на странный холод, неожиданно набегающие волны которого пытались застать врасплох...Едва он коснулся металлического крана, как тутже рефлекторно отдернул руку, словно бы из-за укуса ядовитого паука или змеи. Отвод водопроводной трубы будто


ударил током. Опять молниеносный парализовывающий холод, на этот раз атаковавший снизу, от кафеля, сквозь туфли, и тутже передавшийся всему телу. Данияр даже попрыгал в замешательстве, дабы привести конечности в чувство.
И вновь все стало на свои места, а необъяснимые ощущения пропали. Еще одно неохотное прикосновение к крану. Ничего. Будто произошедшее только что было всего лишь сном, каждый эпизод которого длился не больше пяти секунд. Данияр, все еще боязливо, покрутил круглую пластмассовую ручку. Жужжание водной струи словно издевалось. Он помыл с мылом руки, а также ополоснул лицо и нажал на кнопку расположенной рядом сушилки для рук. Выключил. Еще раз посмотрел в зеркало. Вдруг он краем глаза заметил в дальнем углу комнаты, у писсуара, какой-то предмет, лежащий на полу.
Мысли о событиях последних минут тутже улетучились. Данияр с новыми нотками интереса в глазах застыл на месте. Его пристальный взгляд бороздил что-то большое и продолговатое, подозрительно выделяющееся на фоне остального интерьера. В лице парня застыл непонятно откуда взявшийся страх. Он, осторожно ступая по кафелю, будто боясь вот-вот угодить в неизвестную ловушку, тихонько направился назад к начищенным до блеска писсуарам, где только что с блаженством справлял нужду. И чем больше он подбирался к цели, тем больший смысл приобретали его подозрения. Он сделал последний шаг и остановился. Выражение его лица ничуть не изменилось. Наоборот, он уже начал ощущать легкую дрожь в коленях. В голове была полная путаница и растерянность. Перед ним на полу лежала рука. Обычная человеческая рука.
Данияр еще больше напряг зрение.
Чья-то правая оторванная рука с побелевшей кожей лежала тыльной стороной вверх и пальцами, направленными в угол комнаты. Когда Данияр приблизился, в нос ударил слабый, но заметный сладковатый гниющий запах, от которого становилось не по себе. Парень закрыл нос ладонью и, настойчиво борясь с рвотными позывами, бросился назад к умывальнику.
Приятно охлаждающая вода.
Учащенно моргая глазами и вдыхая воздух ртом, Данияр не понимал, как он мог не заметить этот чертов запах, да и его источник в начале, когда только облегчался. Немного постояв у зеркала, уперевшись руками в края раковины и глядя на бегущую из крана воду, парень закрутил ее и быстро направился к выходу. Однако остановился, не достигнув двери и, взглянув на страшную находку, снова впал в состояние паники, а кровь в жилах похолодела...
Рука «глядела» в его сторону, повернувшись обрубком к стене. Он почувствовал, что если тотчас же не покинет туалет, то лишится сознания. Попятившись назад, он чуть не навернулся через стоявшую рядом урну, рассыпав ее содержимое по кафельному полу. Обернувшись и рывком распахнув дверь, с колотящимся сердцем бросился в коридор и прижался спиной к захлопнувшейся двери. Хорошо, что он опустошил свой мочевой до того, как увидел ТО, что увидел. Нужно меньше смотреть по телевизору ужастиков про зомби на ночь!

***

Расплатившись за обед, Данияр спешно покинул заведение. Впопыхах он чуть не забыл заправить автомобиль, что намеревался сделать по окончанию трапезы. Загнав машину на заправочную станцию через дорогу напротив кафе, он выждал короткую очередь из двух легковых предшественников, а затем заказал работнице в темно-синем комбинезоне полный бак «96-го». Статистические данные гласят, что среднесостоятельный житель страны не часто может позволить разъезжать на топливе наивысшего качества, тщательно подсчитав и распределив свои финансовые сбережения. К ним относятся, конечно же, и начинающие бухгалтера, которые пока еще не сколотили на своем роде занятости целого состояния. Несмотря на это Данияр не считал качественный бензин роскошью, точно так же, как и авто для него было лишь средством передвижения. А марка его машины полюбилась ему еще с юношеских лет.

«Тойота» стояла у перекрестка, ожидая, пока главное шоссе освободится от тянущегося двустороннего потока машин. Данияр все еще не мог осмыслить то, что ему довелось испытать в закусочной. Чтобы хоть как-то отвлечься от преследующих мыслей, он достал из ряда сложенных под поднимающимся подлокотником аудиокассет одну из них и, вставив в магнитолу, нажал на кнопку. Из прибора полилась какая-то старая, затертая до дыр попсовая песня «группы-без-названия», по-видимому, возникшей еще при нападении французов на Москву. Немного расслабившись, Данияр уже хотел было тронуться в путь и отключить мигающий поворотник, как вдруг его пальцы произвольно вцепились в руль мертвой хваткой после того, как взгляд упал на клумбу, под одну из зеленых карликовых елок. Оттуда на него опять «таращилась» рука, то и дело поигрывая пальцами на густой мелкой траве. Сзади раздался сигнал. Данияр глянул в зеркало заднего вида. Водитель темной «Митсубиси» вопросительно и с упреком развел руками. Испуганные глаза Данияра вновь скользнули по клумбе. Теперь назойливая конечность устрашающе подергивалась в огромной, обильной багровой луже, производя еле заметные всплески пятерней. Парень испуганно вжал педаль газа в пол и, словно обезумевший, помчался прочь от этого чертового места.

***

Уличная жара постепенно сменялась прибывающей прохладой, которая возвестила о приближающейся ночи. Испуг угадывался в каждом движении водителя, мчавшегося на темно-зеленой «Тойоте» в сторону города. Помимо мельтешащих вокруг раскаленного стержня разума разных мыслей Данияр ощущал глубоко в душе четкий соблазн написать настоящую повесть обо всем, что с ним происходило вот уже на протяжении нескольких часов. А возможно даже разжечь из необъяснимого фортеля бытия сюжет для своего первого романа. Но это, конечно, все потом, при благополучном исходе приключений сегодняшнего мистически-фантастического денька. Потому что парень был уже на грани того, чтобы по вполне объяснимой неосторожности угодить в беду. И это едва не сбылось... Прямо на дороге, несмотря на то, что он уже давно сбавил бешеную скорость автомобиля. Левая рука, мокрая от пота, в напряжении скользнула по рулю, и Данияр почувствовал, что машина соскользнула с твердого покрытия шоссе. Левая передняя и левая задняя покрышки забуксовали на обочине, с силой выбрасывая гравий, который устрашающе застучал по днищу. По дверям заскребли сухие ветки придорожных кустов. Данияр вцепился в руль обеими руками и вывернул вправо. Трясущуюся «Тойоту» удалось-таки вывести вновь на асфальтированную мостовую. Сзади раздался визг тормозов и, чудом не зацепив «металлик», справа пронеслись красные «Жигули», подав долгий оглушающий гудок сигнала. На мгновенье Данияру показалось, что он уже слышит скрежет раздираемого металла, и еще спустя некоторое время, он с радостью осознавал, что чудом остался цел.
Больше по дороге до городской многоэтажки ничего не произошло. Преодолев часть населенного пункта, Данияр облегченно вздохнул, въезжая в знакомый до боли двор, который служил подъездной местностью к (как он надеялся) укрытию от всех земных невзгод и несчастий. Home, sweet home! – любят поговаривать иностранцы, вкладывая во фразу подлинные чувства души.
Дверь трехэтажки открывалась с жутким скрипом. Стоило соединяющей упругой пружине вновь захлопнуть ее позади, как нижний этаж погрузился в полумрак. Обычное явление, абсолютно не в новинку для кого бы то ни было. Однако Данияр неожиданно для себя самого уловил в серости пространства что-то такое... Кроме сырого, нераздражающего, запаха, окутавшего лестницу, в воздухе читалась примесь тяжелой обстановки времени, убегающего в никуда без каких-либо объяснений. Времени, которого оставалось все меньше... Но для чего? Вновь приливающий к ногам, пронзающий все на
своем пути, холод, секунда за секундой заполняющий своими иголками каждую клетку тела. Уже знакомое ощущение (, исполняющее роль предвестника,) заставило Данияра подскочить и резко оглядеться по сторонам, выронив ключи от машины.
(Давай, поднимайся наверх. Но помни – тебя в этом здании что-то поджидает. Если ты сейчас углубишься в него, назад в лучшем случае тебя вынесут по частям в мешке для тру...).
- Что же это?! – отчаянно кричало нутро парня. – Что это? Боже, что здесь происходит? Неужели все это реально? Нет! Нужно уходить. Бежать! Ехать назад, к родителям. Ведь там спокойно?......
- Никита. – Вполголоса проговорил Данияр. Борясь с искушением выскочить на улицу и уехать куда глядят глаза, он поначалу нерешительным шагом, а затем бегом направился по ступенькам вверх, на третий этаж, где и находилась их квартира. Одно за другим, попарно, промелькнули четыре лестничных окна, отражающих последние лучи заходящего солнца.

***

За дверью, внутри квартиры, раздался дребезжащий звонок, словно сигнал пробуждения из длинного коридора к бездне... Все естество Данияра изнывало от тяжести, учиненной творящимся вокруг. Как ему хотелось закрыть и открыть глаза (он несколько раз это пробовал) и встретиться с мыслями об уже закончившемся кошмаре (увидеть в углу телевизора маленькую красную точку, пойти на кухню, приготовить завтрак...). Но все было на самом деле. Здесь, в реальной жизни, где, как казалось, нет ничего по-настоящему необъяснимого, загадочного. Черт((!
- Ну открывай же! – парень с психом несколько раз ударил кулаком по двери.
Наконец раздались два долгожданных щелчка – повороты ключа в замке. Надо заметить, милее сердцу звуков Данияр не слышал с утра. Несмотря на то, что дверь привычным взору движением распахнулась, и в проеме появилось заспанное и несказанно родное лицо Никиты, от которого как-то машинально веяло безопасностью, Данияр не приветствовал друга счастливой улыбкой. Радость пропала у открывшего, когда он увидел непонятное, дрожащее, проникнутое страхом выражение на худом, смуглом, вечно задумчивом лице однокурсника.
- Данчик, что случилось? – протараторил друг.
- Никит, ты... ты... у тебя все в порядке? Что ты делал?
- Да так, вздремнул часок, - удивленно проговорил Никита. – Так что стряслось?
- Это не объяснить. – Данияр юркнул в прихожую мимо него и резким движением снял туфли. – Где Макс?
- Я ему звонил, сразу после тебя. Он сказал, что будет часикам к девяти. – Его голос приобрел нотки напряжения. – Что такое? Ты какой-то взволнованный.
- Ух-х..! – Данияр сразу же отрицательно махнул рукой в знак того, что все в порядке и поплелся в зал.

Проснулся он на диване. Зал был погружен в темноту, немного рассеиваемую включенным телевизором и падающим меж занавесок из окон отдаленным светом фонарей. Первое, что пришло в голову, - страшный сон отразил в себе картину истекшего дня, исковеркав ее с ног до головы (ведь во сне все так и бывает). Парень даже улыбнулся от мысли, чего только не приснится.
Канал MTV. Вы..боны ShakirЫ с ее некогда нашумевшим каким-то хитом... теперь же просто затертой половой тряпкой, годной только для протирания мозгов горстки фанатов. С досадой отметив, что в последнее время все музканалы превратились в ведра с говном и зелеными соплями (родня всем современным каналам а-ля LONG LIVE РАЗВРАТ!!!), где не увидишь ничего путевого, Данияр выключил телевизор. Включил свет. Взглянул на часы: восемь двадцать две. Направился в ванную, бросил в мусорную коробку несколько пустых бутылок из-под пива, захваченных со стола. Заодно ополоснул лицо. Прошел на
кухню, закурил, присел за стол в ожидании того, что в любую минуту в коридорчике появится Никита, заслышав шорохи на кухне. Однако после того, как окликнул товарища, ответа не последовало. Бросил окурок в урну. Может, Никита ушел на улицу? Данияр накинул спортивную куртку, поверх синей футболки, замкнул дверь квартиры и спустился по лестнице, осторожно ступая по бетонным ступеням, дабы не споткнуться в кромешной тьме (никаких осветительных приборов в подъезде не было со времен правления Иосифа Виссарионовича...). Хотя подобная обстановка уже не позволяла думать по-другому о внутреннем убранстве жилого дома в темное время суток.
Знакомый тяжелый скрип...
Свет ближнего фонаря высоко на столбе участвовал в бесконечной борьбе с черной гущей веток и листвы деревьев, в конечном итоге осыпая светло-серыми крохами близлежащие дорожки аллей с размытыми тенями неодушевленных силуэтов. Даже несмотря на позднее время, вокруг было подозрительно тихо. Улица, раскинувшаяся за двориком, над которой повисли позолоченные лунным светом облака, выглядела совершенно пустынной и тихой – настолько, что Данияр был готов поверить в материалистические неполадки мира, заставившие время остановиться. Окружение словно оцепенело. Но в следующее мгновение пронесся холодный сквозняк, зашуршали живые изгороди, качнули верхушками деревья и по аллее побежали лунные тени. Неподалеку раздались голоса, среди которых вроде бы выделялся говор Никиты. Как раз в той стороне находился круглосуточный ларек, где ребята частенько покупали сигареты и выпивку.
- Курево закончилось. – Пронеслось в голове. – А этот друг, наверное, пошел за пивом и знакомую зацепил...
Данияр твердым шагом направился к киоску.

***

Но каково было его удивление, когда, очутившись на месте, он увидел, что знакомый «комок» закрыт. Из размышлений вырвала резко опустившаяся сзади на плечо рука...
- Никита!!! Тебе зубы все выбить или парочку оставить?!
-Да ладно, это ж просто шутка. – Выражение смеющегося лица друга показалось настолько неуместным, что Данияр еле сдержался, чтобы не ударить его в грудь.- Ты где был?
- Девчонки приходили. Постояли, побалдели. Я их проводил.
- А мобилу чего на столе оставил? Нарочно?
- Да я... второпях и не захватил. Данчик, да что с тобой сегодня? Мы с тобой смотрели телек. Ты задремал. Мне на сотку позвонили девчонки, сказали, что ждут поболтать на улице. Я оставил тебя, умиротворенно посапывающего. Вот, уже возвращаюсь. И что тут такого?
- А то, дружище, что творится что-то непонятное. Я сегодня видел такое... что может присниться только в кошмаре, и то невсегда. Но, судя по всему, это происходит на самом деле.
Данияр медленно побрел назад, к дому. Никита почесал за ухом и пошел следом, недоумевая, о чем только что шла речь, и какая муха сегодня укусила его товарища.
Темная длинная лестница осталась позади. Данияру показалось, что с тех пор, как он последний раз замыкал квартиру, ее дверь стала значительно шире и выше и сейчас открылась с бо’льшим трудом, нежели всегда (тело даже вроде от натуги прошибло капельками пота). Едва ступив за родной порог, ребята сразу же остановились и помедлили перед дальнейшими действиями. Их лица обдало чем-то вроде пыльного сквозняка. А изнутри квартира разила запрелой сыростью, деревянной трухой, словно из кладовой, где лет сто не производили уборку. Кроме того, ко всему вышеперечисленному примешивалось что-то еще... Смрад огромной кучи гниющих фруктов и овощей, пропитанных неприятными фармацевтическими растворами. Данияр включил свет. В квартире было все по-прежнему, она пребывала в том состоянии, в коем ее оставили около получаса назад.
- Ты тоже это почувствовал? – округлое плотное лицо Никиты с вопросительными черными глазами вновь запечатлело в себе живой испуг.
- А ты как думаешь?
Никита окинул окружение быстрым взглядом и опять туповато почесал за ухом.
- Со мной эта чертовщина целый день творится. – Предупреждающий голос Данияра звучал, словно из уст человека, на сто процентов знающего, что все теории о существовании жизни за пределами вселенной верны.
- Так, дружище, расскажи-ка отчетливее, о чем ты толдычешь весь вечер. Мне почему-то кажется, что мы с тобой влипли по твоей милости. Что это за мистические замашки? Ты ведешь себя как-то неадекватно. Теперь квартира с призраками. Что дальше? Кинг-Конг в сортире?
Он немного помолчал и полушепотом добавил:
- Ты что, сегодня отп...дил чернокнижника?..
- Никого я не п..дил! Я, как и ты не могу понять все происходящее.
Далее он поведал обо всех своих похождениях дня.
- Ага! Полтергейст разбушевался, что происходит раз в сто лет. И мы с тобой попали под горячую руку. Да? – лицо Никиты перекосила деланная улыбка, но глаза по-прежнему источали сомнения. – Х....!
Он встал и направился на кухню.
- Ужинать будешь? – его голос прозвучал из-за стены.
Данияр, еще немного посидев и задумчиво поглазев в пол, поднялся с кресла.
- Начало десятого, - промямлил Никита с полным ртом, взглянув на электронное табло сотового телефона, - надо позвонить Максу. Где его черти носят?
- Поосторожнее теперь уже с такими выражениями, - удрученно выдавил Данияр.
Его товарищ презрительно скривился, вроде бы уловив издевку. Набрал номер на сотке и хотел было нажать на зеленую кнопку дозвона, как вдруг в прихожей раздался звонок в дверь.
- Максим?
- Нет.- Взгляд Никиты скользнул по лицу друга. – Он забирал дубликат ключа от квартиры. Наверное, соседи. Иди глянь.
Данияр встал из-за стола и послушно направился к двери. В это время раздался второй звонок и кто-то настойчиво затарабанил в дверь.
- Кто там? – со скрытой напряженностью спросил парень.
- Эй, мужики! – глухой, но на повышенных тонах, беглый пожилой голос, казалось, принадлежал сумасшедшему. – Вы завязывайте там х... маяться! Я под вами живу, б..! Вы меня затопили к ё... бабушке!!! У меня уже вся квартира в какой-то зеленой х...! Вы что там устроили, б...?!! Я щас буду в милицию звонить, придурки е...! Да что это такое?! А ну-ка открой дверь!!!
Последнее прозвучавшее приказом восклицание заставило Данияра, все это время таращившегося на дверь, отпрянуть назад. Словно по другую ее сторону стоял и не человек вовсе, а какое-то юродивое каркающее существо, вот-вот готовое разлететься на тысячу кусочков.
Никита взглянул на вновь показавшегося в коридорчике озадаченного товарища.
- Ну? – отвлеченно кивнул он, поедая горячий лагман быстрого приготовления.
Данияр молча пожал плечами. Затем покосился в сторону ванной комнаты и, сделав два шага назад, застыл у ее двери.
- Ты чего? – уставился на него Никита.
Тот снова ожил и позвал его жестом руки. Никита не торопясь поднялся, обогнул стол и двинулся к выходу. Теперь они прислушались оба, не обращая внимания на беспорядочную болтовню за порогом и редкие укоризненные удары в дверь. Там, в ванне, что-то двигалось, производя различимые тяжелые всплески.
- Что там?
Вместо ответа Никита рывком распахнул дверь. То, что перед ними предстало, повергло обоих в шок. Ванна была заполнено чем-то темно-зеленым, источающим кисло-гнилой запах. Что-то то и дело на долю секунды выскакивало на поверхность субстанции и тутже вновь исчезало в ее толще, словно огромная рыба, поднимающаяся за глотком воздуха. Но самое главное – отвратительная жижа никуда не уходила и не разливалась по полу, за исключением пары маленьких лужиц. И потому никак не могла попасть в квартиру снизу. Старик за дверью лишь заставил ребят своими выходками заглянуть в ванную и найти ЭТО. Данияр с Никитой тутже вышли в коридор, ведущий от прихожей к кухне и ванной, и захлопнули за собой дверь.
- Что… что там? – Никите казалось, что громкие удары его сердца заглушают собственные же слова.
Снова раздались назойливые стуки в дверь и ругательства в адрес жильцов. Никита, уже давно уловивший смысл речи невидимого гостя, не выдержал и выскочил в основной коридор.
- Ты, б...дина!!! Умолкнешь ты сегодня или нет?! Ничего у нас не протекает! Никого мы не топим, пошел ты! В дом я тебя не пущу, так что уе...й по добру-здорову, пока в милицию не позвонил Я!!! Понял?!
Голос обвиняющего тутже стих. Но не из-за того, что его напугал ответ Никиты. А потому что именно такой реакции он и ждал, и это подтвердилось, когда парень услышал враждебное удаляющееся хихиканье. Данияр выходил из кухни с огромным ножом в руке.
- И что ты собираешься сделать? Зарезать руку?
Второй вопрос прозвучал с надменной и издевающейся улыбкой. Строгий взгляд Данияра упал на лицо собеседника. Последний отошел в сторону с безразличным видом.
- У тебя есть идея получше? Иди и позвони ментам. – Он взялся свободной левой рукой за дверную ручку с намерением опять посмотреть на необычный аквариум...
Внимание их обоих привлек шум, на этот раз донесшийся из зала. Ребята с новым приливом сомнений и страха уставились друг на друга. Их открытое волнение усилилось, когда они поняли, что в доме есть кто-то четвертый. Шаги(негромкие, но различимые...) становились все отчетливее. Приближались. Данияр еще крепче сжал рукоятку холодного оружия и приготовился в любую секунду вступить в схватку. Никита прижался к стене, словно загнанное животное, ожидая лицезреть очередную жуть под апофеоз событий, исход которых обещал быть не в пользу молодых людей. Но...
В появившейся из темноты комнат худощавой, немного сутулившейся фигуре и тонком лице с длинным носом и подбородком они узнали Максима. Хотя по виду это, скорее, было что-то другое. То, что влезло в костюм из кожи Максима. Мистически бледной, потресканной кое-где без признаков крови внутри, кожи. Вылитый портрет мертвеца с просвечивающимся белесым скелетом с контрастирующими черными короткими волосами на голове. Зрелище заставляло думать о работе сверхъестественных сил, упрятавших в плоть человека существо из другого мира. Неестественно выпученные глаза с пустым немигающим взглядом, казалось, наскоро сцепленные в глазницах грубыми нитками и почерневшие зубы, глядящие из застывшей зловещей улыбки, говорили, что тело уже давно не принадлежит первоочередному хозяину.
- Макс! – неверящий крик Никиты прозвучал умоляюще.
Существо приостановилось.
- Нет, это уже не он, - шепнул Данияр и выставил перед собой нож, медленно сделав шаг назад.
- Ты слышишь меня?! – не обращая внимания на предупреждение, не унимался Никита.
Мертвец пробормотал, стоя как вкопанный:
- Где вы были? – голос звучал с заметным приложением усилий и обрывисто, как будто голосовые связки не хотели повиноваться. – Сколько можно ждать?
- Ты болен, дружище? Что с тобой? – по-прежнему наивно спрашивал Никита. Он обессилено опустился на корточки.
-... вы ничем не отличаетесь от других, - с расстановкой продолжил Максим. – Руки из Черной Бездны появляются за всеми. Не важно, какого ты возраста, пола и склада ума. Ночью ли в кровати, днем ли в офисе, вечером ли в парке – ты-добыча, запомни лишь это.
Когда он закончил речь, Данияр кинулся к нему и вогнал существу нож в грудь по самую рукоятку. Затем вновь медленно отошел назад. Из раны не упало ни одной капли крови.
- Что ты делаешь?! – Никита вскочил и бросился на него с кулаками. – Ты ведь убил...
- Да опомнись же! Это не Макс! – Данияр схватил обезумевшего сверстника за плечи. – Взгляни!
Нервно моргая глазами, Никита повернул голову. То, что только что было их другом, начало рассыпаться на глазах, словно глиняная статуэтка, со страшно и невероятно растягивающейся при этом кожей лица. Постепенно существо превратилось в кучку дымящегося пепла. Серые кости, страшно обнажившиеся из-под разошедшейся от низа живота до шеи безжизненной плоти, остались на полу черными плавлеными пятнами. Бугорок золы противно зашевелился, и из него появилась рука. Человеческая рука, медленно ползущая к ребятам...