Глава первая

- Сто-о-ой!
Огромная стальная махина полкового строя, последний раз громыхнув тяжелым железом, замерла. Ни звука, ни шевеления. Лишь хлопки вымпелов на ветру, да размеренное колыхание стягов.
Вот когда пригождается многолетние упорные тренировки. Все команды отработаны до полного и законченного совершенства
Стальная щетина тысяч и тысяч боевых копий еще вздернута ввысь. Но она уже приготовилась испить такой сладкой вражьей крови. Но червленые тяжелые окованные щиты еще на спине, а не развернуты ко врагу. Но начищенные вечером доспехи и шишаки еще сверкают, не успев покрыться пылью и засохшей кровью.
Шесть шеренг броненосных копейщиков ждут очередной команды темника.
- Самострелы! К БОЮ!
Там, в глубине строя, за копейщиками, зашевелились.
Заскрипели рычаги, затарахтели трещотки стопоров дюжины больших полковых самострелов. Сегодня пришел их час. Сегодня они покажут, что не зря над ними колдовали лучшие людские мастера, что не зря их многопудовую тяжесть тащили падающие от усталости кони. Трехсаженные луки самострелов изгибались, готовясь послать смерть. Вот щелкнула одна стопорная собачка, тут же – другая. Еще секунда – и опять все в строю замерло.
- Заря-ЖАЙ!
Пучки больших – в четыре локтя – стрел заняли свое место.
А там далеко впереди, почти от самого горизонта накатывалось серое облако степной пыли от колонн врага.
Большой Полк молчит и ждет.
- Лучники! Впе-РЁД!
Строй копейщиков дружно громыхнул, освобождая проходы. Лучники из середины строя выбежали вперед и, споро выстроившись в три шеренги, заняли свое место.
- Стрелы! Вотк-НУТЬ!
Каждый лучник вытащил из колчана заранее припасенный пучок из шести стрел и быстро, в считанные секунды, воткнул их наконечниками в заросшую степным травостоем землю. Они – лучшие. Их набирали из тех охотников, что за полторы сотни шагов били белку в глаз.
- Лучники! К бою!
Первая стрела ложиться на тетиву.
А спереди уже накатывала дикая орда орков! Они неслись на своих огромных черных ездовых волках, похваляясь друг перед другом удалью. Выделывая немыслимые на лошади кренделя, они, с леденящими душу взвизгами, размахивали посвистывающими воронеными ятаганами.
Вот они в трех больших перелетах …, в двух … Пора!
- Самострелы! БЕЙ!
Басовито взвизгнули тетивы, и шесть десятков огромных несущих смерть стрел взвились в воздух.
- Самострелы! Вразно-БОЙ!
И опять скрипят рычаги, тарахтят трещотки, щелкают стопора. Самострельщики стараются. Быстрей, ещё быстрей. Успеть дать по врагу еще один, а то и два выстрела до начала сечи.
А их стрелы вонзаются в лаву орков, мнут ее, кромсают. Пробивают щиты, доспехи, тела. Ломают кости и рвут мясо. Пригвождают ездовых волков к земле. Но лава только усиливает свой бег, вот сейчас, сейчас, еще немного, и людишки, эти ненавистные союзники эльфов лягут под ее клинками, под обрамленными сталью когтями ее волков. Остался всего один перелет – четыре сотни шагов. Для хорошего верхового волка – тридцать секунд.
- Лучники! ТОВСЬ! Четыре пальца на ветер! Па-ЛИ!
Натянуть тетиву да выцелить орка – дело даже не секунд – мгновений!
Стальной дождь из двенадцати сотен стрел со свистом – не зря старались с оперением – устремился к волчьей лаве. Не успели первые стрелы упасть на врага, а на тетиву уже ложиться вторая стрела. И опять лук натянут, пальцы правой руки привычно коснулись щеки. Вот он – орк. Щелчок тетивы и следующая стрела помчалась за добычей. И еще, и еще, и еще, и еще.
А стрелы россов – это вам не эльфийские, а, тем более, оркские. Наконечник граненый бронебойный за три сотни шагов насквозь пробивает не то, что оркский кожаный доспех, а и знаменитую кованую гномью броню может попотчевать. И легким щитом не защититься. И падают орки с волками. Падают и не поднимаются!
И громоздятся мертвые и раненые враги друг на друга. Падают сотнями под ноги и когти волков. Те спотыкаются и летят кувырком, теряя седоков, а, при удаче, и жизнь. И Орда уже несется не так лихо. Её порыв сбит и смят, сильного размашистого дружного удара, которым орки так славятся, уже не выйдет.
И минуты не прошло, как самострелы дали первый залп, а более пяти тысяч свирепых орков уже не дождутся в родных стойбищах.
А лучники уже скрылись внутри строя.
- Сомк-НИСЬ! Щи-ТЫ!
Громыхнув еще раз, строй сомкнулся. Щиты уперлись в землю. Стальная щетина копий выставилась вперед.
И лишь тогда волчья лава, наконец-то, докатилась до стены щитов и копий. Но ничего не может сделать. Куда там дикой орде супротив воинского строя! Не возьмешь! Строй принят только россами да гномами, а всякие там орки да эльфы все больше простой кучей.
И падают орки. Валятся то от удара копьем, то от меткой стрелы.
- По-о-олк! ШАГ!
Щит приподнять, шаг левой ногой, правой, щит опустить, удар копьем.
Орки воют от бессилия, пока еще только от бессилия. Страха еще нет. Эти с россами встренулись впервые. Ну, ничего. Все у них впереди!
- По-о-олк! ШАГ!
И опять щит приподнять, шаг левой ногой, правой, щит опустить, удар копьем.
Медленно строй двинулся вперед. Орки еще пытаются взломать его, но все безуспешно. И они пятятся, сначала медленно. Потом, теряя все больше и больше воинов, начинают разворачиваться и откатываться назад.
А росский полк все также неторопливо продвигается вперед. Пройдя с пол-поприща, стали. Можно и пот с лица вытереть! Первая стычка за нами!
Далеко впереди загрохотало. Это эльфийские маги сцепились с ограми-шаманами.
Началось! И впереди еще целый день. Будут и еще наскоки волчьей орочей рати. Будет и бой с горными каменными троллями. Будет и сеча с гоблинскими пешцами. Все это еще будет!

Ушата захлопнул книгу. Нет, в такой тряске читать было просто невозможно! Он поерзал, поудобнее устраиваясь на телеге, и со злостью посмотрел на возницу. Нет, чтобы соломы побольше подбросить. Сам-то сидит на свернутых одеялах и попонах. Ему-то мягко! А то, что ездок весь зад себе отбил на этакой-то дороге, его не колышет. Тьфу на него!
Ушата еще поелозил своим тощим задом, но устроиться поудобней не удалось. Его собственное одеяло было слишком тонким. Тогда он засунул свою любимую, неоднократно прочтенную и знаемую вдоль и поперек книгу в торбу и легко соскочил с телеги. Лучше уж пешком идти, чем потом занозы из задницы выковыривать.
- Что, косточки решил поразмять? – задал риторический вопрос один из двух охранников, ехавших верхами рядом с возом.
- Да нет. Жестко сидеть.
- Ничего, ввечеру на стоянке лапника нарубим – будет помягче.
- Скорей бы уж.
Ушата бросил взгляд на солнышко. Он пристал к обозу, аккурат, после обеда. Сейчас уже к ужину дело идет. Часа через три начнет смеркаться, стало быть, через пару часов обоз встанет.
Лесная дорога, состоящая кажется из одних ухабов, неторопливо вилась среди елок и берез. Ушата неспешно шагал за медленно плетущейся тяжело груженой телегой.
Всего три дня назад он, наконец, закончил среднюю ступень писцовой школы в Пивне и теперь направлялся к деду на шестинедельные каникулы.
Закончил он первым по курсу и с гордостью мог предъявить родне грамоту о том от школьного головы. Учиться ему нравилось, хотя и трудновато порой приходилось. Но он о том не жалел ни на полстолька. Да и дед не жалел, хотя и приходилось отдавать за учебу чуть не четыре дюжины белок в год.
А дорога все тянулась и тянулась. Ушата успел передумать о многом. И о своих недавних тринадцати вёснах, и о предстоящей ему рыбалке на речке Жорке, и об охоте с дедом на порядком надоевших дедовой слободе волков, и об …, в общем, обо всем, что могло ему предстоять в ближайший месяц.
Наконец, обоз встал на ночлег. Поляна была большой – и двум, если не трем, таким обозам хватило бы. Место было давно приметное, обустроенное. Три десятка возов поставили на давно расчищенной и обустроенной поляне двойным кругом, с землянкой в середине. Старшие обоза, вместе с охранным старшиной заняли землянку. Остальные располагались у большого кострища перед входом в нее.
Все было давно знакомо и расписано, как по часам. Через четверть часа стреноженные кони уже паслись, костер весело полыхал, а в двух трехведерных котлах, как-никак надо накормить почти сотню людей, уже начинала нагреваться вода. В одном – под кулеш, в другом – под взвар. Еще через час обозный народ с шутками и прибаутками уже накладывал, кто во что, наваристую пшенную кашу с бараниной и свиными шкварками.
Два кашевара Ушате тоже пару раз шмякнули огромной поварской ложкой в котелок каши, да еще и порядочный кусок ребрышек дали. Он, довольный, забрался под телегу, вытащил из торбы завернутый в чистую тряпицу каравай, откромсал засапожником добрый ломоть и достал из сапога свою верную ложку. Со смаком облизал ее и приступил к трапезе.
На поляну опустилась тишина. Та особенная обеденная тишина, когда слышны только стук ложек, да хруст откусываемой поджаристой хлебной корочки. Если бы в обозе были не только россы, но и гномы, тогда бы добавились и удовлетворенные громкое чавканье и отрыжка. Не зря же про тех говорили – жрет, как гном.
Каша была горячей, и Ушата, перед тем как отправить ложку в рот, долго на нее дул, потом откусывал свежего, дурманеще пахнущего домом, хлеба. Немного прожевав, подцеплял с края ложки немного чуть остывшей каши в рот.
- Боженьки! Какое же это блаженство, - думалось ему в тот миг.
А кулеш был хорош. Чудо, что за кулеш! И шкварок ровно столько, сколько нужно. И баранина – молодая, душистая. Такая не оставляет, остывая, во рту неприятный, липнущий к губам и нёбу слой жира, а мягко и неслышно проваливается прямо в живот. И, кажется, сколько бы ты не съел, а будешь есть еще и еще. И чисто выскребши дно котелка и облизав ложку, будешь еще посматривать в сторону кашеваров, не попросить ли добавки!
А вокруг лесной воздух - чистый, настоянный ароматами душистых трав и еловой хвои. От него аппетит становился такой, да еще после трудного дня, что, казалось, и целого котла такого замечательного кулеша будет мало.
Но попросить добавки Ушата все-таки не решился. А потому, отпахал от каравая еще один ломоть, правда, поменьше, и стал обгладывать доставшиеся ребрышки.
Закончив вечерять, аккуратно замотал тряпицей остатки каравая. Достал из торбы старую, выточенную дедом из березового капа, чашку. Потом, с трудом, отяжелел однако после кулеша, поднялся и, подойдя к котлу с взваром, зачерпнул полную чашку. Взвар был на меду, мяте и еще каких-то травах, в этом Ушата разбирался не очень. Питьё было в меру сладким и пряным, а уж запах…
Первую чашку он выпил почти залпом, хотя взвар и был довольно горячим. Вторую пил уже растягивая удовольствие.
Потом дружная вереница россов потянулась к полноводному роднику, что пробился у края поляны. Ушата последовал вместе с ними. Родник, наполняя замшелый сруб с подвешенным берестяным ковшиком доверху, полноводным ручьем тек по песчаному руслу к недалекому болотцу.
Ушата отчистил свой котелок и ложку песком, сполоснул каповую чашку. Затем, убрав посуду в торбу, а ложку засунув в сапог, подошел к только закончившим трапезу кашеварам и предложил помощь. Те с радостью ее приняли. И вскорости оба котла и поварские ложки сияли.
Постепенно темнело. Солнце еще не скрылось, но уже повеяло ночной прохладой. Лесное комарье покинуло свои дневные убежища и целыми тучами закружило над стоянкой. Но лето еще только-только вошло в свои права, а потому и комары не были такими злыми.
Те обозники, что постарше или более уставшие, лезли под телеги. Остальные собрались у костра, и начались байки. Ушату посиделки не прельщали, и он, бросив под телегу пару охапок нарубленных еловых лап, а на них - выпрошенную у своего возчика старую облезлую попону, лег, завернувшись в тонкое одеяло.
Потрескивали угли костра, о чем-то негромко беседовали обозники, изредка пофыркивали стреноженные лошади. На поляну неслышным черно-звёздным покрывалом опускалась ночь. Было покойно и безмятежно. Глаза Ушаты стали слипаться, и он медленно и неспешно погрузился в сон.

Проснулся он резко, скачком. Не переходя еще грани сна, подтянув ноги к груди, сел на своей временной постели под телегой, прислонившись к внутренней стороне обода колеса, и раскрыл недоумевающие глаза. Разбудил его крик. И не простой крик, а КРИК, исполненный чем-то таким непередаваемым, что, прости господи, и в штаны недолго наделать!
Вокруг царил хаос. В почему-то мятущемся свете метались люди. Они сталкивались, натыкались друг на друга и кричали. Вот двое схватили с земли луки, но дотянуться до стрел не успели – упали, объятые короткой вспышкой ослепительного пламени. Вот один из охранников со взнесенным к небу обнаженным мечом о чем-то кричал этому самому небу и тоже упал, охваченный такой же вспышкой.
А за последующие несколько мгновений упали еще трое полураздетых, несущихся от землянки к лесу, мужиков. А потом …
Потом, между телегой Ушаты и землянкой стремглав пронесся кто-то, вдруг резко остановился в одном шаге от воза, как будто наткнулся на невидимую стену, одежда на нем резко и ослепительно вспыхнула, чтобы тут же погаснуть, и он упал. Упал ничком почти перед самым носом еще сонного подростка. Одна из его распростертых рук в последнем усилии дотянулась до поджатых ног Ушаты, и скрюченные пальцы дважды проскребли-проскрежетали по старой коже Ушатиного сапога и замерли. И скрежет этот перекрыл своим ужасом все остальные оглушительные звуки вокруг. Казалось, что само Время замедлило свой бег.
Голова упавшего оказалась повернута лицом к бедному мальчишке. В неверном свете многочисленных вспышек огня тот увидел вдруг нереально белые, как у рыбы в ухе, глаза погибшего. И тут же смрад паленых волос и мяса достиг носа Ушаты. А мгновением позже пришло спасительное забытьё.

Приходил он в себя медленно. Звуки доходили до его ушей как будто издалека, и были они неясными, приглушенными. Сознание плыло. Он не мог сосредоточиться ни на чем. В голове кружили пустые и никчемные вялые мысли, и спроси его кто-нибудь, о чем он тогда думал, Ушата бы не смог ответить ничего связного. Да, и откуда им было взяться, этим связным мыслям у того, кто так близко впервые увидел смерть, тем более такую.
Глаза он открыть не мог, не решался – слишком свежи были в памяти те ослепительно белые, «рыбьи» буркалы.
Спиной он чувствовал обод колеса, чувствовал и траву под седалищем, а еще он чувствовал, что что-то продолжает лежать на его левом сапоге. Ему даже послышался тот ужасающий скрежет. И тогда он очнулся полностью.
Надо бежать, бежать отсюда! Может тогда он очнется от этого кошмара. Но глаза он открыть так поначалу и не решился, а только зажмурил их ещё крепче. Он медленно, а потому и тихо, и неуклюже повернулся на правый бок. Встал на четвереньки. Осторожно помотал головой, пытаясь хоть немного поставить мысли на место. Получалось не очень, но хоть как-то.
Дрожащей от наплывающей слабости рукой, все еще с зажмуренными глазами, Ушата стал нащупывать слева от себя одеяло и торбу. Почему-то кроме травы там ничего не было. Тогда он, мысленно перекрестясь, неуверенно приоткрыл глаза. Он смотрел только вниз, чтобы, не дай бог, не увидеть чего-нибудь такого, что повторно отошлет его в забытьё.
Вот же они – его пожитки, только справа. Он схватил их, прижал к груди и неслышно всхлипнул. Хотелось кричать в голос от пережитого страха, но он сдержался. Тот, кто устроил этот кошмар, мог быть рядом. Кое-как примостив одеяло и торбу на плечи, он, так и не встав с четверенек, пополз от недогоревшего еще костра к лесу.
Чтобы проползти пару десятков локтей, много времени не требуется. У Ушаты это отняло добрых три минуты. Он старательно обползал любую подозрительную кочку. Вдруг это кто-то из обозников? Наконец, добравшись до телег внешнего круга, он забрался под одну из них и остановился перевести дух.
Через пару минут он осторожно выглянул из-под телеги в сторону леса и попытался осмотреться. Высокая трава на поляне и царящая вокруг темнота не дали сделать такое важное дело в полной мере, но понять, что между ним и лесом вроде бы никого нет, Ушата смог.
Если ему не изменяла память, то впереди был довольно густой ежевичник, в котором не получится укрыться тихо, только увязнешь в шипах. Правее был сруб колодца и несколько елок, под которыми и можно было неплохо спрятаться.
Туда он, оглядевшись еще раз, и направился. Ползти тихо было трудно. До этого он полз по примятой траве внутри тележьих кругов. Здесь трава примятой не была и приходилось ее аккуратно раздвигать, так, что бы она потом побыстрее поднялась, скрывая след беглеца.
Царившую вокруг тишину нарушали странные звуки, доносившиеся из-за кругов, с той стороны, где вечером паслись стреноженные лошади. Непонятное чмоканье и похеркивание, иногда слабое похрустывание и скрежетание. Но они не были особенно громкими. Да Ушата и не мог к ним прислушаться, ему казалось, что его собственное сердце громыхает как весенний гром, а шум дыхания перекроет любую бурю, а приминаемая им трава трещит, как ломаемый валежник.
На самом деле передвигался он удивительно тихо и сноровисто, сказывались многократные уроки деда по скрадыванию добычи на охоте. Пару раз он действительно ломал тонкие высохшие веточки прошлогоднего бурьяна. Тогда он замирал на долгую томительную минуту. Но этот слабый треск не привлекал ничьего ненужного внимания.
Наконец, впереди показался темный массив сруба. Но Ушата с огромным трудом подавил невыносимое желание вскочить и броситься под защиту леса. Он ещё добрых пять минут полз, пока не оказался за осклизлой мшанистой бревенчатой стенкой.
Он сел, спиной оперевшись об эту стенку, такую ненадежную, но, всё-таки, стенку, и, как ему казалось, долго-долго отдыхал. Он посмотрел вверх и с удивлением заметил, что небо начинает сереть. Да и ветерок предутренний начал пошумливать верхушками деревьев. Страшная ночь начала уходить. И ему тоже надо уходить с этой поляны. Он опять встал на четвереньки и пополз к неясно проступавшим деревьям.
Он выбрал подходящую елку, аккуратно приподнял её нижние лапы и подлез под них. Под елкой лежал толстый слой опавшей хвои, копившейся там, пожалуй, не одну сотню лет. Все мелкие веточки внутри ёлочного шатра давно отсохли и отвалились. Но пересыпанные бесчисленной хвоей они не хрустели под осторожными движениями.
Всё, хватит. Ушата остановился, скинул торбу с одеялом с плеч, аккуратно положил их на мягкую хвою. Здесь уже было можно встать. Он и встал, развернулся в сторону поляны и чуть-чуть раздвинул еловые лапы.
На поляне уже не царила тьма, как в начале его «путешествия» к этой ёлке. Кое-что уже можно было различить - телеги обоза, холм землянки и какую-то неясно шевелящуюся большую массу на месте, где должны были пастись кони.
Слева, там, где поляна выходила на дорогу, были видны три какие-то, вроде бы человеческие, фигуры.
- Мужики! Живые все-таки! – Ушата чуть не выкрикнул это, но вовремя прикрыл рвущиеся изо рта слова рукой. Надо проверить, а вдруг это разбойники?
Учась в Пивне, он не раз слышал рассказы о лихих ватагах, промыслявших на дорогах Великого Княжества. Хотя на дороге от Пивне к дедовой слободе они никогда не появлялись – глухая дорога-то.
Ушата стал тщательно всматриваться в медленно сереющую темноту. Три фигуры неторопливо продвигались к центру поляны, к землянке. Вот они подошли к внешнему кольцу обоза, и две из них склонились над какой-то неясно виднеющейся кучей. Третья фигура сделала еще пару-тройку шагов в сторону костра и тоже остановилась.
Над поляной разнесся странно громкий шёпот. О чем шептали, Ушата не понимал. Слова были совершенно незнакомые, хотя он учился и старинным грецкому с латинским, и старшему горному гномьему наречью, и речи болотников со зветьями. А уж почти неразличимые от росского литвинский и орденский он понимал и подавно. Но языка шёпота не узнал и не понял ничегошеньки.
А шёпот все плыл над поляной, становясь все громче, хотя и продолжал быть именно шёпотом. И от громкости он не становился яснее.
От этого шёпота у Ушаты сначала поползли мурашки по спине, а потом стало что-то мутиться в голове. И казалось ему в том замутнении, что куча у ног пары шептавших начала подрагивать и шевелиться.
А когда обе склонившиеся фигуры сначала медленно развели свои руки в широченных рукавах в стороны, а потом дружно хлопнули в ладони, то куча начала подниматься. Ушата в который раз замотал головой. Нет, пожалуй, не кажется ему. Куча вставала.

Тяжёлые створки окованных серебром дверей, ведущих в Тронный Зал, медленно поползли в разные стороны.
Ривлард, командир взвода Имперской Гвардии, стоящего на одном из участков северной границы, склонив голову вошёл в необъятный чертог.
Со стен, покрытых изображениями древних императоров, чьи династии создавали величие Империи, свисали штандарты легендарных подразделений, стяги имперских кланов и легионов. Гранитный пол слегка отсвечивал свет луны, её же свет отражался на доспехах и оружии, некогда принадлежавших монаршим особам. Потолок зала куполом уходил куда-то ввысь, и на каждой пластинке мрамора, из которого он был выложен, зияли блики факелов.
Ривлард часто мечтал о своём появлении в этом зале. В своих грёзах он видел потомка великих династий, который награждает его за заслуги или же даёт ему дворянский титул.
Нынче же всё обстояло иначе. В столицу он прибыл ночью, легко раненый и с неприятными известиями. Вместо почётного караула его встречал угрюмый северянин, стоявший у врат замка, вместо свиты сопровождения его вели двое не менее угрюмых, чем их начальник, даркмурца, да и ждал его не величественный потомок великих династий, а бывший солдат родом с северного полуострова, прошедший через все подразделения имперской военной и политической машины, ставший главой родного клана, который он же и вознёс из предсмертной агонии и увядания к лидерству в северной провинции и величайшей славе. Этот варвар сослужил отличную службу Империи, много героических деяний было совершено им – но… в день ухода со службы он убил императора Хэлгарда, плюнул на всё и ускакал к себе на родину. Пол года после этих событий трон Империи пустовал. Пол года из-за ужасной погоды не могли гонцы добраться до Северного полуострова, что бы сообщить Морсулу, этому варвару, о последней воле умирающего владыки.
Именно его, своего убийцу, он назвал своим преемником, после чего скончался от ужасной раны.
Найти человека в огромном величественном зале, да ещё и ночью было почти невозможно. Трон пустовал.
Двери бесшумно закрылись за вошедшим воином. Он остался в зале один.
Ривлард посмотрел на трон - искусно вырезанный из чёрного дерева, изредка поблескивающий серебряными прожилками. За троном висел огромный стяг Империи – алое своеобразное полусолнце с девятью лучами, слева от трона висел штандарт клана лунных волков – на иссиня-чёрном фоне серебристый волк поверх растущей луны.
Справа от трона висел неизвестный ранее воину штандарт – на чёрном фоне череп с сияющими в глазницах всевидящими глазами, от черепа отходили чёрные крылья. Перья были стилизованы под изогнутые лезвия. «Похоже на знамя инквизиторов, но у них же оно белое… - испуганный разум суматошно пытался откинуть верную мысль, но та оказалась сильнее. – Чужие?!». Легендарное полумифическое подразделение Инквизиции, о деятельности которого не знал никто, но все их боялись – попавший к ним возвращался, ничего не помня, или же не возвращался вообще.
Из-за трона послышались шаги. Зная, что идёт император, Ривлард опустился на правое колено и склонил голову.
Из-за штандарта Лунных Волков кто-то вышел. Видимо, не император – Ривлард видел только ноги, обутые в высокие кожаные сапоги со стальными шпорами да кожаные штаны, запраленные в них.
- Что потерял? – Сухой , надтреснутый голос оторвал от размышлений. Воин, покраснев встал, но посмотрев на подошедшего, чуть не сел от испуга.
Огромного роста воин в имперской накидке, длинные густые русые волосы опускались на плечи, ложились на кольца кольчуги.
Самым страшным у этого человека было лицо. От природы бледное, оно казалось совсем белым из-за оттеняющей цвет татуировки в виде маски с опускающимися острыми клиньями, а из маски на Ривларда смотрели свинцовые глаза. Под этим взглядом дрожали даже бывалые полководцы, и теперь молодой командир взвода понял, почему – на него смотрели две ледяные глыбы.

[B]

Уважаемый, не читайте засыпая, зрение портится. поползли створки.

Угу. Во-первых, я не Господь, я вообще в него не верю, ну а во вторых в данном случае Новый завет: "Распяли еврея, но он вернётся". Сойдёт?


Лишь бы докопаться?


Разрешаю.



дальше будет ясно



я только терперь понял, зачем в школе учили разбирать предложения. Для Вас поясню: потолок.


Это напоминает : "А семки есть? А мобила? а Что шнурки не глаженые? А почему не бритый, баба шоль?"

Золочёная ручка казённого кабинета уверенно подалась вниз. Дверь открылась и на ковровую дорожку, одного из помещений Лубянки, ступил человек облачённый в серый штатский костюм.
- Товарищ генерал, разрешите?
- Заходи, Сашок. Присаживайся, - генерал снял очки и положил в футляр.
Пожилой седовласый человек вот уже несколько лет являлся хозяином этого кабинета. Должность начальника следственного управления и звание генерал-майор он получил четыре года назад. Столь значимое событие совпало с его пятидесятилетием и выглядело неожиданным, но очень приятным подарком к юбилею.
Валентин Трофимович Звонарёв большую часть жизни отработал в «конторе». В свои пятьдесят четыре он достиг многого. Его карьера складывалась, на удивление, гладко и безоблачно. После окончания училища, он попал в войска, где пять лет отслужил особистом в одной из частей. Затем Москва. Оперативный отдел. Наконец - следственное управление, где он дослужился до начальника.
Сейчас, сидя в своём зелёном потёртом кресле, генерал собирался посвятить молодого человека в детали одного старого, нераскрытого, дела.
Возникло оно семь лет назад. К расследованию привлекли группу лучших сотрудников, в числе которых находился и отец этого парня - Николай Рассказов. В то время он носил звание капитан и считался лучшим другом Звонарева.
Суть дела заключалась в том, что в неком научно-исследовательском институте, в течение года, пропало несколько сотрудников. Эти учёные занимались исследованиями в области генетики и микробиологии. Они проводили секретные опыты, под крылом министерства обороны. Люди исчезли при различных обстоятельствах, и лишь одна особенность объединяла все эти случаи. Сотрудники пропадали бесследно. Оставив всё: семьи, квартиры, имущество. Версия о побеге за границу отпала сразу. Другие долго и тщательно прорабатывались, но расследование, в итоге, положительных результатов не дало.

В последнее воскресенье октября, на дачу (тогда ещё к полковнику Звонарёву) приехал его друг Коля Рассказов, со своим восемнадцатилетним сыном Сашей, который, в то время, являлся курсантом военного училища. Стройный, черноволосый красавчик. Он с детства мечтал пойти по стопам отца, и такая возможность, в недалёкой перспективе, вполне могла обрести черты реальности.
Осенний ветер, срывая поблекшую листву, издевался над измученным флюгером и собирал одинокие облака в стада дождливых серых туч. С корявых веток антоновки, кое-где свисали янтарные яблоки, а в прохладном воздухе витал осенний дух тлеющих костров.
Трое мужчин, сидели в открытой беседке, пили чай и непринуждённо разговаривали.
- Как продвигается расследование? - осведомился Валентин Трофимович, обращаясь к Николаю.
- Есть кое-что,- ответил капитан, размешивая серебристой ложечкой сахар в чашке,- но это требует проверки. Завтра, еду осмотреть одно любопытное место, которое косвенно связанно с этим делом. Надеюсь к вечеру доложить о результатах.
- На чём поедешь?
- Пока не знаю, - ответил Николай, доставая из портфеля небольшую книжицу с надписью - «Атлас автомобильных дорог».- Это здесь, - Коля остановил движение пальца руки, на красной точке населённого пункта. Она выглядела капелькой крови, затерянной на серой карте, среди петляющих змеек автодорог.
- Не близко, – произнёс полковник, прикидывая расстояние. - Возьми служебную «Ауди».
- Нет. Ауди слишком броская машина, возьму «Волгу».
- Ну, как знаешь. Поедешь один?
-Может, Санька с собой прихвачу. Пусть опыта набирается.
Лицо Сашки расплылось в умилительной улыбке, он перестал наблюдать за, играющим в траве, котёнком и, изогнув правую руку в характерном жесте, завопил: - ЙЕСС…
- Но, но товарищ курсант!!! Что вы себе позволяете! - строго осадил его отец, после чего все дружно рассмеялись.

Чёрная «Волга», вздрагивая от порывов бокового ветра, мчалась по одной из федеральных трасс Подмосковья. Всё больше отдаляясь от мегаполиса, машина шла, лавируя между попутными автомобилями, управляемая опытным водителем. В салоне находились двое - отец и сын. В коем-то веке они могли, вот так, вдвоем, провести подряд несколько дней.
« Все-таки хорошо, что отец похлопотал перед начальником училища и тот продлил мне увольнительную ещё на сутки»: - думал Сашка, разглядывая жёлтые стога соломы, мелькавшие за окном.
Через некоторое время «Волга», свернув с главной магистрали, устремилась по районной трассе. Машин на дороге теперь встречалось немного, и отец прибавил скорость. Мелькавшие за окном стога сменились небольшими копнами. Продолжая любоваться, солнечным, осенним пейзажем, Сашка вдруг заметил, как на одной из куч соломы что-то сверкнуло. Он почувствовал лёгкий дискомфорт. Несколько секунд спустя солнечный зайчик снова вспыхнул в глазах и опять исчез. Это показалось парню подозрительным. Он вспомнил, как во время военных учений, точно также, на солнце, сверкала оптика снайпера условного противника, который засел высоко на дереве. Тогда Саша доложил об этом командиру и его поощрили за внимательность. Сейчас было точно такое же чувство. Сашка только и успел произнести: - Па! Ты сейчас видел…?!!
Послышался резкий шлепок. Развороченная пулей, резина переднего колеса зашаркала по асфальту. Машина резко подалась в сторону обочины. Отец, что было сил, вцепился в руль и, попытался выровнять автомобиль. Через мгновение та же участь постигла заднее колесо.
- Сашка держись, - это были последние слова отца.
«Волга» резко соскользнула с обочины и, сорвавшись в кювет, замельтешила каскадом смертельных пируэтов. Завершив последний виток, она неуверенно зависла на левом боку, после чего вернулась на половину оборота назад и прочно улеглась на искорёженную крышу.
Центробежная сила выбросила людей из машины. Сын очутился в нескольких, спасительных, метрах от автомобиля, отец же оказался придавленным этой бесформенной грудой металла.

Саша долго и болезненно переживал гибель родного человека. Однако, что не говори, а время лечит. Сейчас, спустя годы, он выглядел возмужавшим, уверенным в себе молодым человеком. Войдя в кабинет своего начальника, он уселся на предложенный ему стул и весь «превратился в слух».
- Как дела? Как мать? - поинтересовался генерал, разглядывая парня.
- Спасибо. Всё по старому, - ответил Саша, раскрывая блокнот для записей.
После смерти отца Сашина мама сильно сдала. Болячки посыпались одна за другой, а год назад случился инсульт. Все обошлось, но выглядела она теперь хуже прежнего. Мама стала плохо говорить и при ходьбе подволакивать левую ногу.
- Передавай привет, - произнес генерал, раскрывая толстенную папку. – На днях заскочу, проведать.
- Хорошо Валентин Трофимович, обязательно передам.
Перед генералом, на столе, лежало то самое дело, расследуя которое и погиб Сашкин отец. Его смерть оказалась не единственной. Из группы сотрудников занимавшихся данным расследованием впоследствии погибли ещё двое. Они были убиты при невыясненных обстоятельствах. Складывалось впечатление, что происходит утечка оперативной информации непосредственно из стен «конторы». Расследование застопорилось. Много лет оно пролежало на полке, жирным глухарём в архиве нераскрытых дел. Но вчерашнее, на первый взгляд не связанное со всем этим происшествие вновь заставило вспомнить о нём.

Два дня назад, в одном из тоннелей московской подземки, поездом сбит человек. Как он туда забрался, оставалось непонятным. Тело оказалось сильно изуродованным. При обследовании трупа органами МВД была проведена дактилоскопическая экспертиза пальцев рук. Данных на него не обнаружилось. Тогда опера обратились в ФСБ, чтобы пробить пальчики по их базе. И что же выяснилось? Получалось, что погибший человек, один из учёных, которые бесследно пропали в тот злополучный год. И теперь это кровавое дело снова лежало у генерала на столе и жаждало новых жертв.
- Не хотелось мне задействовать тебя Сашок в этом задании, - деликатно произнёс Валентин Трофимович, - но не предложить тебе я не мог. Мы ведь офицеры. И думаю, для тебя будет делом чести довести до конца расследование, начатое ещё твоим отцом. Но это не приказ. У тебя есть время подумать - до завтра, и если откажешься, осуждать не стану, так как задание не простое и довольно опасное.
- Товарищ генерал, мне не требуется время для раздумий, - без промедления ответил Саша. - Я берусь за это.
От взгляда Звонарёва не ускользнуло то, как в чёрных глазах капитана вдруг вспыхнул и затаился огонёк неуёмной жажды мести, видимо давно тлеющий в глубине его подсознания.
- Ну и ладненько, - генерал подвинул папку к Саше.- Внимательно изучи и можешь приступать. Да, вот еще, одному тебе будет тяжеловато, я дам помощника.
Звонарёв заговорщически улыбнулся и нажал на кнопку селекторной связи: - «Вадим, пригласи ко мне старшего лейтенанта Коропец».
Через минуту дверь кабинета открылась.
– Валентин Трофимович! Вызывали?
Перед мужчинами, стояла красивая молодая женщина в плотно облегающей военной форме. Её чёрные сияющие волосы, были аккуратно собраны сзади в большой пучок, а небольшой рост идеально гармонировал с изящной, стройной фигурой.
- Проходи Алёнушка, - генерал указал на место, находившееся рядом с капитаном. Саша встал и по-джентельменски пододвинул стул, предлагая даме сесть. Генерал представил молодых людей друг, другу. - Ближе познакомитесь в процессе работы, - произнёс Валентин Трофимович. - А сейчас за дело, - он в общих чертах обрисовал специфические тонкости этого задания, временами замедляя темп речи и заостряя внимание ребят на наиболее важных аспектах. - Ну, вот вкратце и всё, - начальник посмотрел на циферблат напольных часов стоявших в углу кабинета. – Ну, мне пора на встречу. Детально изучите дело и приступайте к расследованию. О ходе дознания периодически докладывать мне лично. Удачи!


Теплым майским утром Алёна стояла у входа в метро, рядом с одной из конечных станций Московского метрополитена. Весеннее небо выглядело голубым и бездонным. Слабый ветерок приглаживал обновлённые причёски деревьев. Водопад зелёных красок, спускался с пышных шевелюр тополей и растекался молодой травой по залитым солнцем газонам. Аппетитный запах шаурмы, доносившийся от торговой палатки, собрал бездомных собак со всей округи. В такую погоду совершенно не хотелось спускаться под землю, да ещё бродить по тёмным лабиринтам подземки. Но служба - есть служба. Новоиспечённые партнёры договорились встретиться у этой станции сегодня утром. Они решили более тщательно обследовать место, где нашли тело погибшего учёного. Алена пришла, пораньше придерживаясь принципа - «Лучше подождать, чем опоздать». Одетая в черные джинсы и зелёную футболку, с надписью - «Я сама» на раскрепощённой груди, она стояла у входа в метро, непринужденно разглядывая свои новые кроссовки и поигрывая мешковатой коричневой сумкой на плече.
На службу в ФСБ она попала, сама того не ожидая. После блестящего завершения учёбы в МВТУ им. Баумана, её заметили и предложили работу. Алена, немного подумав, согласилась. Хорошая перспектива и карьерный рост, что ещё можно пожелать молодому специалисту. Удачно проведя несколько расследований, в составе группы, она получила звание старшего лейтенанта и состояла на хорошем счету у руководства. Несмотря на кажущуюся хрупкость, Алёна отлично владела приёмами рукопашного боя, неплохо стреляла и могла составить конкуренцию многим мужчинам в своём подразделении.

Саша пришёл вовремя. Ещё издали, увидев Алёну, он вдруг почувствовал, как внутри его что-то защекотало, потом собралось в небольшой комок и, подскочив к самому горлу, рассыпалось огненным фейерверком по всему телу, покалывая кончики пальцев сотнями острых иголок.
«Как бы ни влюбиться,- подумал он, слегка замедлив шаг, предоставив время своим вспыхнувшим щекам вернуться в нормальное состояние. - Этого мне ещё недоставало».
-Привет! - произнёс Саша, подойдя к девушке.- Замечательно выглядишь.- Его взгляд скользнул по фигуре Алёны и непроизвольно задержался на надписи «Я сама», или не на ней …
-Спасибо, - сказала она, немного, смутившись.
-Давно пришла?
- Нет, не очень. Ты знаешь, я вчера еле заснула, всё думала о нашем задании.
-Я сам, до трёх ночи, просматривал материалы дела и вот что непонятно. Каким образом этот учёный мог оказаться на рельсах подземки? Когда его нашли, он был одет в специальный комбинезон с оригинальной нашивкой - «Биологическая опасность» на рукаве. По вагонам метро в таком «комбезе» вряд ли кто решится разгуливать. Значит, версия, что он сиганул с поезда или его оттуда выбросили, не дееспособна.
-А может рядом с этим местом, находится какой-нибудь секретный бункер или лаборатория. Ведь ходят же слухи про метро два, подземные города и тому подобное, - предположила Алёна.
-Я думал об этом и даже просмотрел некоторые доступные мне документы, хранящиеся в наших архивах. Ничего подходящего не попалось. Хотя есть источники, в которых не мешало бы покопаться. Жаль доступ к ним, для сотрудников нашего ранга, закрыт.
-А генерал? Может он поможет получить разрешение для работы с этими бумагами.
-Вряд ли. Я думаю, к этим папкам имеют подход лишь люди, которые тесно связаны с персонами из высших эшелонов власти. Ну, да ладно, потом что-нибудь придумаем, - Саша взглянул на часы. - Нам пора.
Они спустились вниз по мраморным ступенькам в поисках кабинета администрации. Переговорив с руководством станции, изложив суть дела, компаньоны направились к месту трагедии в сопровождении прикреплённого к ним рабочего путейца. Проводника звали Василий - парнишка лет двадцати пяти, невысокого роста, худощавый, облачённый в фирменную униформу и с электрическим фонарем в руке. Он шёл впереди и постоянно приговаривал, - «Не отставайте! Не отставайте!». Они пробирались через бесчисленное количество дверей, петляющих переходов, длинных и тёмных коридоров, где порой без фонаря обойтись просто невозможно. За толстыми стенами, временами, раздавался гул проносящихся совсем рядом вагонов. Прошло не менее получаса с начала похождения. Наконец, они остановились перед небольшой дверью с поржавевшим засовом.
- Пришли,- сказал Вася и принялся разрабатывать тугой запор.
-Василий! А вы всегда такой печальный и неразговорчивый?- поинтересовалась Алёна, обращаясь к хмурому проводнику. За всё время пути, он не проронил ни одного лишнего слова.
- Нет, не всегда. Только когда брожу по этим чёртовым катакомбам.
Наконец, затвор противно взвизгнул и отошел в сторону. Ржавая металлическая дверь, подвывая, подалась на Василия, но открылась только до половины.
-А чего особенного в этих подземных закоулках?- продолжала допытываться девушка. – Может, вы боитесь огромных крыс, которыми якобы кишат подземные тоннели.
-На счёт огромных крыс не знаю. Не видел. А вот призраки и всякие там сгустки энергии достают часто.
-Да?- не унималась Алёна. - И вы можете об этом рассказать?

-Почему не рассказать! Расскажу, - Вася, поскоблил поросший щетиной подбородок и, задумавшись, тупо уставился в пол. Потом его будто озарило, он вмиг поднял глаза и вдохновлённый тем, что его собираются слушать, по-философски, произнёс: - Москва большой город! Мегаполис! Там наверху много хорошего и плохого. Добрая энергия, которую источают любовь, ласка, милосердие, обратившись в маленькие воздушные шары, устремляется вверх, на небеса. Наверное, к самому господу. Бог должно быть её собирает, сортирует и раздаёт тем, кому она необходима. А вот отрицательная энергия, весь негатив, которым переполнены сердца и умы дурных людей, неотвратимо стремится вниз. Эта незримая масса, некоторое время, лежит на поверхности земли, облепляя уродливыми кляксами дороги и тротуары. Наверняка любой из вас, проходя по улицам города, а может мимо чужой квартиры, иногда ощущал, что внезапно, спокойное до того сердце, начинало биться быстрее, а в душу вдруг закрадывался неукротимый страх и предчувствие чего-то недоброго, неотвратимого. Без сомнения, вы вплотную столкнулись с этой мерзостью. И вот, эта незримая масса, набрав необходимый вес и консистенцию, начинает медленно просачиваться сквозь землю, опускаясь всё ниже, пока не доберётся до железобетонных сводов подземки. Пройдя тернистый путь, она начинает разливаться по пустотам и лабиринтам, хорошо подходящего ей, подземного мира, заполняя всё новые пространства, отвратительно хлюпая и пузырясь.
Некоторые люди, время от времени, могут видеть эту материю. Они даже способны почувствовать её плотность, запустив руки в отвратительное желе. Но таких индивидуумов немного. Для остальных, смертных, она неосязаема, и ощутить её можно только каким-то внутренним чувством. Неведомая субстанция плохо влияет на людей с неустойчивой психикой. Из таких, то экземпляров и получаются «прыгуны».
-Прыгуны? А кто это? - с интересом спросила Алёна.
-«Прыгуны»,- это бедняги, которые решают свести счёты с жизнью, прыгнув под колеса проходящего мимо поезда. За время существования подземки, подобные случаи не редкость. После такой ужасной смерти, несчастные души бедолаг не могут найти упокоения ни на земле, ни на небе. Их призраки неустанно бродят по станциям метро. Перебираясь с платформы на платформу, они словно ищут виновных в своей гибели. Иногда фантомы подходят к людям, одиноко стоящим в стороне, и подолгу всматриваются в их глаза. Глаза, как известно, зеркало души. Словно безжалостные спруты они запускают энергетические щупальца в душу человека. Смакуя и наслаждаясь, духи медленно вытягивают часть жизненной энергии и отвратительно хохочут, когда ничего не подозревающий человек входит в подоспевший вагон и уезжает, оставаясь растерянным и опустошённым.
-Откуда вы про всё это узнали?- спросила Алёна, недоверчиво посматривая на проводника.
-А об этом мне рассказал знакомый медиум, который частенько спускается в подземку и часами наблюдает, своим «третьим глазом», за всем происходящим. Да я и сам порой вижу, то загадочные светящиеся силуэты, крадущиеся вдоль мрачных тоннелей, то одиноко слоняющиеся тени, медленно расползающиеся под светом прожекторов приближающегося поезда.

Внезапно, воздух пришёл в движение. Пробудившийся сквознячок стал быстро набирать силу и за какие-то мгновения грозил перерасти в шквал. Послышался нарастающий шум колёсных пар. Через секунды, последовала яркая вспышка. Саша и Алёна всё это время, как зачарованные, слушавшие рассказ проводника, от неожиданности вздрогнули и зажмурились. Проём приоткрытой двери озарился ярким светом, от галогеновых фар электропоезда. Через мгновение вновь воцарился полумрак, нарушаемый лишь трассирующими всполохами мелькающих окон, проносящихся мимо вагонов.
-Ну ладно, хватит заливать. Куда дальше идти?- произнёс Саша, обращаясь к «сталкеру».
-А идти дальше никуда и не надо. Мы уже на месте. Здесь, в десяти шагах от этой двери, на железнодорожном полотне, всё и произошло. Только вам туда нельзя. По этой ветке с интервалом три-четыре минуты, на большой скорости проносятся поезда. А перекрывать движение из-за вас никто не будет, - деловито произнёс Василий и, расстегнув верхние пуговицы спецовки, выдохнул: - Фу…Душно.
-Ну, во-первых, если нам потребуется, то перекроют движение не только на этом отрезке пути, но и по всем веткам метро, - сказал Саша, строго посмотрев на проводника. - А во-вторых, само место происшествия нас не интересует. Имеется достаточно видео и фотоматериала отснятого после обнаружения трупа. Нам нужно лишь осмотреть округу, подходы, помещения, прилегающие к этой территории. Понятно?
Слова и тон, которым их произнес офицер ФСБ, мгновенно поставили зарвавшегося мужичка на место.
-А я что? Я ничего. Мне что велят, то я и делаю,- пролепетал Вася и принялся закрывать перекошенную дверь.- Пойдемте, посмотрим, что к чему.- Засов лязгнул и встал на прежнее место.

Они двинулись дальше. Потратив на безрезультатные поиски целый час, Вася неожиданно остановился в нерешительности посреди одной из подземных комнат. Он явно потерял ориентир. Освещение на последнем отрезке пути отсутствовало, и выручал только электрический фонарь, который светил уже не так ярко как вначале.
- Кажись, я слегка заплутал, - произнес Василий неуверенным голосом.
Луч фонаря беспомощно блуждал по заплесневелым стенам железобетонного сооружения, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь проход.
-Как заплутал?- воскликнула раздраженная от усталости и холода Алена.- Ты что шутишь? Тебя, зачем к нам приставили?
-Да в этих грёбаных лабиринтах сам чёрт не разберётся, - запротестовал парнишка.- Сами же просили: «Дальше! Дальше веди!». Вот и привел...
- Ладно, хватит паниковать. Действительно же просили,- сказал Саша, пытаясь примирить конфликтующие стороны.- Дай-ка фонарь,- он взял прибор из рук проводника и принялся обследовать помещение.
Размером комната была сравнима с небольшим кинозалом. Эти ассоциации возникали при виде полусгнивших откидных кресел, которые стояли ровными рядами и занимали добрую половину помещения. В дальнем углу, едва обозначались гранитные ступени убегающие вниз. Вдоль шершавых стен, пропитанных влагой и плесенью, кое-где возвышались чёрные промасленные бочки. По всей площади помещения хаотично разбросаны обломки старых шпал, ржавые крепёжные костыли и горы полуистлевшей ветоши.
Подойдя к одной из бочек, Саша попытался её наклонить. Емкость оказалась до половины наполнена каким-то веществом. С трудом, сдернув приржавевшую крышку, он принюхался. Через открытое отверстие пахнуло специфическим запахом нефти.
«Отработка, или мазут»,- сообразил Саша.
- Найди палку, намотай на неё ветошь, только потуже, и тащи сюда,- сказал он, обращаясь к Алёне.- Сусанин! Спички есть?
-Зажигалка,- недовольно отозвался Василий.
-Давай.
Вдруг раздался истошный визг. Саша оставил бочку и пулей бросился к Алёне.
-Та-а-ам! Там кто-то шевелится! Это наверно крыса!- заикаясь, промолвила девушка, указывая пальцем на кучу ветоши, в которой она только что ковырялась.
Действительно, из вороха тряпок торчала мордочка недоумевающего зверька. Крыса не испугалась людей. Более того, она даже не собиралась убегать. Ее умные глазки внимательно наблюдали за поведением непрошеных гостей, а лоснящийся от влаги бусинка-нос бегал из стороны в сторону, тщательно фильтруя новые незнакомые запахи.
- Наверное, у неё там гнездо!- предположил Вася.
-Ладно, не трогайте. Пусть сидит,- Саша вернулся к бочке.
Понаблюдав за пришельцами, животное поняло, что опасность ему не угрожает. Потеряв всяческий интерес к происходящему, крыса вновь зарылась в облюбованную кучу и больше не высовывалась.
Алёна склонилась над следующим ворохом. Предварительно постучав палкой, она с осторожностью извлекла несколько подходящих лоскутов, ещё не истлевшей материи и, соорудив некое подобие факела, подошла к Саше.
- У меня всё готово!
Саша посмотрел на девушку, на волнистый локон, свисающий с её растрёпанной чёлки, на перепачканное лицо, обрамлённое в дорогую оправу сияющих волос, и вдруг снова ощутил те же чувства, которые овладели им сегодня утром, в момент их встречи там, наверху.
- Устала?
- Конечно, устала! И в ванну хочу! Еще этот Вася ... У-у-ух, не могу!!!
- Ну ладно, потерпи немного. Скоро выберемся.
- Ага, выберемся. Еще бы знать, куда выбираться и как?
-Я что-то нашел! Идите скорее сюда! - загорланил Василий. – Нужен свет.
Он сидел на корточках рядом со ступеньками и разглядывал какую-то штуковину, лежавшую на полу среди обрывков ветоши. Каменные ступени, находившиеся рядом, круто убегали вниз и растворялись под толщей застоявшейся воды.
-Ничего не трогай. Я сам,- сказал Саша и направился в сторону проводника.
Подойдя к находке, он увидел торчащий из-под тряпок, ядовито-жёлтый бок кислородного баллона, прикрытый серой материей. Саша сдернул тряпку.
-Акваланг!!!
Все переглянулись.
- Откуда под землёй мог взяться акваланг? И для чего он здесь?- недоумевая, прошептала Алёна.
- Надо осмотреть все кучи в этом зале, может, обнаружим ещё что-нибудь,- предложил Саша.
-А что с этим делать?- Алёна протянула палку, обмотанную ветошью.
-Ах да. Пошли, - они направились к открытой бочке, а Василий тем временем принялся обследовать, находившиеся по близости вороха.- Подставляй ближе,- Саша наклонил бочку, и черная, с ошмётками, жижа стала медленно сползать на обмотанное древко. После чего, он поднёс зажигалку к пропитавшейся материи, и самодельный факел начал робко разгораться, потрескивая и обдавая копотью и без того перепачканные лица напарников.
- А что? Неплохо получилось!- сказала Алёна, наблюдая за танцующими языками пламени.- И теплее стало, а то я уже замёрзла.
-Ну, вот и хорошо! Я пойду к аквалангу, а ты помоги Василию. Когда согреешься, пристрой факел, на стене в расщелине.
Рассматривая баллон, Саша обнаружил, что если верить показаниям манометра, он почти наполовину заправлен воздухом. Судя по состоянию и внешним признакам, пролежал акваланг не долго - скорее всего, несколько дней.
Сашу насторожила наступившая тишина. Он обернулся. Его спутники стояли возле кучи тряпок и молча, смотрели друг на друга.
- Что у вас там? Чего-нибудь нашли?
Алёна пожала плечами.
- Ничего больше нет. Осталась последняя куча, - она покосилась на ворох, где недавно пряталась крыса.
-Ну, и что? – Саша ехидно ухмыльнулся.
-А вот что!- Вася схватил лежавшую рядом огромную дубину и что было сил, ударил по тряпью. Раздался душераздирающий визг. Крыса словно ошпаренная выскочила из кучи, после чего, стремглав бросилась в сторону выхода. Напоследок, она подпрыгнула и, продолжая верещать, скрылась в чёрной дыре дверного проёма.
- Зря побеспокоили бедное животное. Под тряпками ничего нет!- сказал Василий и бросил на пол уже бесполезную дубину.

- Хватит резвиться! Лучше идите сюда. Алена, прихвати, пожалуйста, факел.
Саша осмотрел с ног до головы подошедших спутников. По всему было видно, что они прилично измотаны затянувшимися похождениями.
- Ну, что?! Надо выбираться отсюда! – сказал он. - Только сначала необходимо соблюсти некоторые формальности. Этот баллон тащить с собой не резон - тяжеловат! Но и оставить всё как есть, мы не можем. Алёна, осмотри внимательнее акваланг. Может, остались какие-нибудь отпечатки, - он передал ей фонарь, а сам направился к ступенькам.
Девушка отдала горящий факел проводнику, достала из сумки необходимые принадлежности и принялась обследовать поверхность баллона.
-Вася, посвети сюда,- Саша указал на затопленные гранитные ступени. – Интересно, откуда здесь столько воды?
Свет от горящего факела охватил всю площадь водной поверхности, превратив её в большое сияющее зеркало. Там, причудливыми разводами, переливаясь всеми цветами радуги, плавали тонкие спирали нефтяной плёнки.
-Ну, что скажешь? Дока! Ты ведь специалист по подземным загадкам. Откуда вода?- с иронией в голосе произнёс Саша.
- Это и дураку понятно, - легко парировал Василий.- Грунтовые воды!
-А нефтяные пятна откуда?
- Бочку с мазутом, разлили или ещё что.
-В том-то и дело, «ЧТО»? Ты видишь? Все бочки плотно закрыты. А пол!? Ни одного масленого пятна,- Саша поднял небольшой обломок старой шпалы и навесом бросил в воду.
-Вы что обалдели!!!- воскликнула Алёна, стряхивая с волос капли брызг.
- Извини! Извини!- сконфуженно зачастил виновник недоразумения.- Я только хотел эту грязь разогнать.
Алёна подготовила желатиновую плёнку и стала аккуратно снимать с поверхности баллона обнаруженные отпечатки пальцев.
После того, как круги на взбудораженной поверхности улеглись, проявились очертания дна. Под толщей воды смутно обозначились контуры нескольких покорёженных стульев и большой бочки. Справа, уходя под несущую стену, чернотой зияла брешь.
-Я всё сделала,- раздался голос Алёны.- На баллоне акваланга оказалось несколько отпечатков пальцев и отчётливый след ладони. Ещё, в проёме редуктора, застряло несколько волосков по цвету похожих на волосы с головы найденного трупа. Также на баллоне присутствуют следы мазута, а это говорит о том, что его владелец наверняка вынырнул из этой лужи или, во всяком случае, успел в ней искупаться.
- Ты думаешь это именно то, что мы искали?- Саша вопрошающе посмотрел на девушку.
-Точно сказать не могу. Покажет экспертиза. Хотя этот акваланг, вполне может принадлежать, какому-нибудь диггеру или другому искателю приключений. Ведь в метро, помимо официального входа, существует множество других путей проникновения. Это всем известно. Так что вещица может быть, чьей угодно. В любом случае то, что находиться под водой, нужно тщательно обследовать.
- Кстати! У меня есть знакомый диггер, Костя. Он, со своей бандой, облазил все канализационные стоки и подземные помойки Москвы. Да и в метро не раз спускался,- вклинился в разговор Василий,- если нужно могу познакомить.
- Костя говоришь?- задумчиво произнёс Саша.- А как его разыскать?
Проводник порылся в недрах униформы и достал, из внутреннего кармана спецовки, мобильник. Выделив среди сохранённых абонентов имя - Костя-«КОТ», он сообщил номер Саше.
- А почему - «КОТ»?
- Лезет во все дыры, как кошка. Будете ему звонить, скажите от Васи- «КОЛДУНА». Он поймёт.
- Колдуна?
- Да, это моя кликуха.
- Вероятно, его помощь как раз понадобится. Ладно! Сворачиваемся!- Саша взял большую охапку ветоши и наглухо укрыл акваланг.
Аккумулятор фонаря приказал долго жить, а угасающий светоч начинал смердеть дымом тлеющей ткани, который расползался ядовитым смогом по всему помещению.
Спутники сделали несколько запасных факелов и отправились в поисках выхода наружу.
По пути Саша систематически чертил на стенах, обломком кирпича, памятные метки, что бы впоследствии легче отыскать это потаенное место. На поверхность, они вышли примерно через час, оказавшись на соседней станции. Расставаясь, Саша попросил Василия держать язык за зубами и обо всем, что с ними приключилось, никому не рассказывать. Попрощавшись и пожав руки, они отправились, каждый по своим делам. Несмотря на кажущуюся вечность, проведённую в подземелье, сначала похождения прошло не более пяти часов. Зайдя домой, перекусив и приведя себя в порядок, Алена направилась в лабораторию, чтобы подвергнуть экспертизе образцы, найденные под землёй.


Разъевшаяся, зелёная муха сидела на краю заляпанной тарелки, переполненной останками пожелтевшей воблы. Ловко орудуя короткими лапками, она приводила в порядок своё изумрудное, переливающееся на солнце, тельце. Покончив с туалетом, муха приступила к трапезе. Выискивая что-нибудь вкусное она, добралась до оранжевых крупинок засохшей икры, и, принялась беззаботно поглощать деликатес.
Тарелка стояла у окна, на середине залитого солнцем стола, в небольшой кухоньке одной из типовых московских квартир. Витавший в воздухе запах воблы, для обезумевшей от счастья мухи, был сладок и приятен. Но к её острому натренированному обонянию подкрадывался другой, не менее изысканный аромат - дух подсохшего хлеба. Благоухающий сухарь лежал в десятке сантиметров от тарелки и манил неимоверно. Путей, добраться до вожделенного куска, существовало два. Первый - взлететь на долю секунды и опуститься прямо на него; второй – медленно сползти по свисающему с тарелки хребту обглоданной рыбы, и таким образом достичь места назначения, заодно обследовав и рыбий скелет. Муха выбрала второй. Осторожно лавируя между торчащими костями, она благополучно добралась до липкой клеенки. Проползая мимо коричневого пятна, от пролитого пива, она на мгновение замерла. Мухе показалось, будто птица, заслонив на мгновение солнце, метнулась на неё с высоты. Кровавая лепёшка и несколько дёргающихся конечностей - всё, что осталось от незадачливого насекомого.
- Восемь, - злорадно произнес Костя и бросил на подоконник, замечательно выполнившую функцию мухобойки, газету. - Задолбали мухи.
Костя наклонил прозрачное горлышко бутылки, с остатками водки, над стопкой, и… зазвонил телефон.
- Это ещё кто!?
Он неохотно поставил посуду на стол и направился в прихожую. Достав из подсумка мобильник, Костя нажал на кнопку приёма вызова и недовольно буркнул: «Да?»
- Алло! Это Константин?
- Слушаю!
- Ваш номер телефона дал мне Вася-«колдун». Вы меня слышите?
- Да-да, продолжайте!- Костю насторожил директивный тон говорящего.
- Я являюсь сотрудником федеральной службы безопасности. Нам необходимо поговорить и обсудить некоторые вопросы, касающиеся рода вашей деятельности.
- Вообще-то, я безработный,- не растерялся Константин,- стою на бирже труда и у меня есть все необходимые документы подтверждающие это.
Костя – русоволосый парень невысокого роста, встретивший прошлой зимой своё тридцатилетие. После вчерашней попойки у него раскалывалась голова, и он мечтал скорее похмелиться.
- Я имею в виду ваше увлечение дигерством.
«Долбанный Вася. Наверно стуканул. Сам же, в прошлый раз, провёл нас в подземку. Теперь что-нибудь повесят. Дело видно серьезное. Ведь, не менты! ФСБ!!!» - озадаченно подумал Константин, а вслух сказал:
- А что вас собственно интересует?
- Это не телефонный разговор, - вкрадчиво произнёс Саша. – Нам необходимо встретиться и желательно сегодня.
- Что за спешка? А если я не в «форме»?
- Ничего страшного.
- Где и когда?- сквозь зубы процедил Константин, смирившись с неизбежностью этой встречи.
- Наверное, будет, правильно учитывая вашу «форму», мне самому прийти к вам и обо всём поговорить. Если конечно вы не возражаете!?
- Возразишь, тут! Записывайте адрес.

В тот год, когда доллар здорово опустил рубль, я вернулся из бурлящего одиночества в спокойный родительский дом. Впереди ждала семейная жизнь, рождение сына, развод, но об этом позже. За плечами остались никому ненужная учеба, развеселое житьё в общаге и служба в армии, после которой я зарекся носить погоны. Бога, видимо, развеселила такая уверенность, и, после мытарств по различным конторам, я отдал документы в областное ГАИ – благо, недалеко от дома и работа, говорили, прибыльная.
В данное подразделение МВД тогда брали только по блату – этакий элитарный клуб для родственников, друзей и любовниц. Симпатичная женщина-кадровик долго читала мою анкету, разглядывала фотографию и оригинал, хмурила брови, но, плененная моей привлекательностью и уверенностью в собственных силах, всё-таки поместила папку в тонкую стопку соискателей должности инспектора – да и как было слабой женщине тягаться с веселящимся Богом?
Прошло три месяца. Я уже и думать забыл про сумасшедшую идею стать продавцом полосатой палки, подвязывался на различные шабашки, выслушивал упреки жены и мечтал о материальном благополучии. Одновременно грезил известностью, хотел свернуть горы, на худой конец – несколько холмов, чтобы все окружающие поняли, какого замечательного человека они игнорируют. Провидение не оставило меня – окружающие прониклись. В один из теплых летних дней, когда так хорошо попивать на лавочке во дворе холодное пивко под пахучую воблу, на шестом этаже открылось окно и глас с небес, маскирующийся под мою маму, возвестил:
- Андрей, быстро домой! Тебе звонят из ГАИ, по работе!
* * *
Позже оказалось, что именно та симпатичная женщина-кадровик и послужила локомотивом моего продвижения. Три месяца – максимальный срок проверки кандидата на соответствие, и, будучи добросовестным исполнителем, она взяла уже распухшую папку с моими данными и принесла её под светлые очи командира взвода, имевшего созвучное с фамилией прозвище Колумбиец.
- Вот, подходит по всем показателям. Или берем, или отказываем – сроки вышли. Хочу напомнить: у тебя некомплект.
- Кто рекомендует? – лениво поинтересовался тот, покачиваясь в кресле.
- Я!
Папка шлепнулась на стол, а женщина-кадровик стремительно вышла из кабинета, думая о порочности системы, в которой работает, и о невнимании мужа, забывшего или забившего на выполнение супружеского долга. Раздраженная дробь каблучков стихла, а командир взвода еще с минуту рассматривал хлопнувшую дверь. В его крупной голове роились разные мысли, но, в конце концов, он пришел к правильному выводу: на традиционной воскресной сауне надо приударить за кадровиком, а после пригласить её на чашечку кофе. Не дело, когда такая симпатичная женщина страдает из-за неудовлетворенных желаний.
Приняв решение, командир взвода перестал качаться и выпрямился. Жалобно скрипнуло кресло. Толстый палец, напоминающий микрофон, коснулся принесенной папки, да так, точно тыкал мертвую крысу. «И почему я должен брать этого человека? – подумал Колумбиец. – Зам хлопотал за племянника… но тот по виду вылитый наркоман. Лёха из адпрактики* жену просил взять, хотя какого рожна она будет делать на дороге, да в компании мужиков? Ладно, поглядим, что это за пришлый крендель. Ведь права Анатольевна, некомплект у меня, а если этот парень еще и хохол, то вообще хорошо».
* * *
Я помылся, побрился, тщательно расчесал непокорные волосы и обильно полил себя одеколоном, став похожим на ходячую рекламу нового аромата какого-нибудь известного бренда - молодость не знает меры. Оделся как обычно: джинсы, кроссовки, футболка. Люблю практичный стиль. Помню, как надел в свадьбу друга «тройку», так чувствовал себя как вошь в корсете. Конечно, костюм преображает человека, настраивает на официальный лад и мгновенно вышелушивает из головы всю дурь, способную помешать переговорам, но попробуйте ходить в нем каждый день и уподобитесь тем затюканным клеркам без проблеска улыбки, коими кишат многие офисы. Даже некоторые директора крупнейших компаний уже поняли это и одеваются в точности, как я. А когда тебе удобно, то и чувствуешь себя уверенно. Примерно так я и думал, оправдывая свою нелюбовь к строгим костюмам и поднимаясь по лестнице на четвертый этаж здания областного ГАИ. Вся моя уверенность испарилась, когда я встретился с командиром взвода.
Бывают люди толстые, а бывают крупные. Первые еле переносят по бренной земле свои центнеры, страдают отдышкой и проклинают судьбу, лекарства или вкусные булочки, но никак не собственное обжорство. Вторые тоже далеко не дюймовочки, но весь их немалый вес равномерно распределен на соответствующий рост. Таким и увиделся мне Колумбиец, когда встал и протянул для приветствия совковую лопату, по совместительству служащую ему еще и рукой.
- Присаживайся. Почему решил устроиться в ГАИ? – спросил этот монстр в форме.
Я опустился на предложенный стул и с удивлением осознал, что после рукопожатия кисть моя цела, могу даже пальцами шевелить. Обрадовавшись, ответил как есть: хочу работать и зарабатывать. Гиганта явно тронула моя искренность – покряхтев, он умастился в кресло и буркнул:
- Обычно только зарабатывать идут… кто по национальности, русский?
- Да, - ответил я, чуть удивившись (ведь в анкете указано!), и на всякий случай добавил: - Мама украинка.
- Вот как? Замечательно! Ты принят.
* * *

После тщательного обследования всего бывшего постоялого дома, все собрались в главном зале. Молчание нарушил Трив.
-Кого не было здесь, когда это произошло?
Голос его был спокоен, но легко понять, что скрывается за этим внешним спокойствием.
-Мы все были здесь, ставили эту чертову палатку.
-Но кто тогда убил его?
Повисла тяжелая пауза. Гортран посмотрел на всех собравшихся и спросил:
-Возможно, он сам упал, споткнувшись о перила?
-И при этом орал от ужаса и поседел вдруг? Если это никто из нас, то кто? Может быть, здесь в доме засел маг, убивающий ради забавы?
-Я бы его почувствовал,- произнес кто-то из наемников и снял с шеи амулет. Мне его мать отдала перед смертью. Он реагирует на всяких магов.
-Значит, это все же кто-то из нас. У кого были с ним проблемы?
-Простите, что вмешиваюсь, но раз все были здесь, то это не мог никто из нас. Возможно, этот дом мы не обследовали тщательно, и кто-то скрывается здесь. Воз-можно, в подвале или на чердаке. Только подумайте над тем, кто мог довести Васдеса до подобного состояния?
-Кроме мага никто. Или, возможно, существует, что-то такое, способное на подобное. Так, пока мне не ясно, кто виновен в смерти Васдеса, подозреваю всех. И у нас теперь еще одна проблема - что делать с телом?
Вопрос сразу же погрузил всех в раздумья. Оставаться более в одной комнате с трупом никто не хотел. Одно дело, когда они в битве и приходится среди мертвых тел своих и чужих воинов перебегать, спотыкаться об них. Но сейчас дело обстояло иначе.
Путем долгих споров были выбраны двое добровольцев, взявшие тело Васдеса и вынесшие его в одну из дальних комнат.
-Как ливень закончится, придется его похоронить в этой деревне. Не тащить же труп по тракту. Тем более что дороги сейчас из-за ливня разнесет.
Со словами Трива никто не стал спорить. И так все были в подавленном состоянии.
Происшествие погрузило всех в не самое лучшее настроение, но человек известен тем, что может приспособиться ко многому, даже к такому. Через полчаса па-латка была установлена и закреплена так, что если ливень сможет повредить крышу, он не смог бы смести палатку. Двое самых умелых наемника разбили старую печь и из камней выложили фундамент для костра.
-Мы, кстати, тоже в деревне выросли. Несколько раз приходилось старые дома разбирать по бревнышку. И печки тоже, но их уже по кирпичику. Нам обоим и пришлось бы так всю жизнь ломать все вокруг, пока не решили сбежать оттуда.
Трив хмыкнул, эти двое братьев прямо его историю рассказывали. Он тоже мог застрять в своей деревушке, стал бы охотником или рыбаком, но также решил, что такая жизнь не для него и добровольцем вступил в ополчение города. Потом было несколько лет муштровки, года два он честно нес службу, пока не вышвырнул из одного трактира особо разбуянившегося парня, оказавшегося сыном какого-то чиновника. В два мгновения он тут же оказался на улице, без права вступать в армию.
Но от прозябания без работы и крова, и от перспективы возвращения обратно в деревню, его спасли его старые армейские друзья, уволившиеся после того, как узнали о случившемся. Все вместе они собрались в отряд наемников и стали выполнять самую разную работу, какую поручат наниматели. Сейчас, к примеру, они согласились сопроводить торговца в обход таможенных постов.
От раздумий его отвлек голос Дескана.
-Черт, отлить хочу. Может, я тут, в дальнем углу...
-Нет,- резко оборвал его Трив.- Здесь и так сырости хватает, так ты еще добавишь. Вонять будет - уши оторву.
-Так мне что, туда идти?- Дескан взглядом указал на коридор.
-Конечно, туда. Только далеко не заходи. А вообще, в деревне обычно все удобства во дворе. Двор в твоем полном распоряжении. Там твоя лишняя сырость ни-кому не помешает.
Остальные наемники посматривали на это и лишь посмеивались. Дескан был самым молодым из них, всего полгода как в отряде, поэтому Трив и обходился с ним так.
Тому ничего другого не оставалось, кроме как поплестись в коридор. Он практически никому и никогда не говорил того, что до ужаса боится мертвых. Поэтому его всякий раз выворачивало наизнанку, когда в боевом запале приходилось убивать врага. Но то бой, сражение, успеваешь быстро прийти в себя и направлять оружие на нового противника. А теперь же, когда почти рядом лежит труп того, с кем прошел немало за эти полгода, Дескан чувствовал себя отвратительно.
Сделав свое мокрое дело, он поморщился, запах действительно оказался не из приятных. Поскорее выскочив из комнаты и захлопнув дверь, Дескан уже хотел было отправиться обратно в главный зал, но вдруг услышал шорох. Он исходил от дальней части коридора, как раз оттуда, куда унесли тело Васдеса.
Дескан ощутил, как участилось биение сердца, колени подкосились. Но убежать как можно дальше Дескан не смог - какая-то сила заставила его развернуться и пойти вдаль коридора. Перехватило дыхание, подступила тошнота, но все попытки парня остановиться не имели никакого действия - ручка двери, за которую он схватился, рассыпалась в прах, косяк двери раскрошился. Неизвестная сила все продолжала тащить его, пока, наконец, Дескан не оказался перед комнатой, где лежало тело Васдеса. Дверь медленно, со скрипом отворилась. Труп лежал под окном, седые, прямо белые волосы, сами по себе внушали страх, а предельно рас-ширенные от предсмертного ужаса глаза заставляли душу сходить в пятки. Молодой наемник сделал шаг вперед, тут же захлопнулась дверь. Вздрогнув, он при-нялся дергать ручку двери, но та не поддавалась, намертво заклинившись.
И снова послышался шорох. Оглянувшись, наемник с ужасом смотрел, как пошевелился Васдес. Медленно, словно с перепоя, он повернулся на один бок, оперся рукой и приподнялся. Секунду его глаза ничего не видели, но сфокусировались на Дескане. На лице мгновенно появилась мерзкая усмешка. Резко дернувшись, он поднялся во весь рост и, раскинув руки, словно с желанием обнять Дескана, шагнул к нему, мыча что-то нечленораздельное. Живой наемник чуть было не упал замертво, но вместо него это сделал Васдес, едва снаружи донесся отзвук грома. Одновременно с этим оказалась открытой дверь. Дескан не преминул воспользо-ваться появившимся шансом на спасение.
Оставшись один, Васдес поднялся и посмотрел на дверь.
-Что-то я немного переусердствовал с этим телом,- произнес он, когда с хрустом повернул голову. Посмотрев на стены вокруг себя, он прошептал.- Скоро мы поедим, мы насытимся. Задержите его.
Дескан не успел сделать и пары шагов от комнаты. Неожиданно коридор резко стал длиннее, спасительный главный зал стал так далеко и близко одновременно.
Сердце чуть было не выпрыгнуло из груди, когда вдруг он ощутил на шее прикосновение ледяных пальцев, но даже закричать не было сил, ледяные пальцы сжа-ли горло. Пытаясь отбиться от мертвяка, Дескан упал на пол. Его, оставляющего ногтями длинные борозды в деревянном полу, уволокли обратно в комнату.

После того, как Дескан ушел в коридор, прошло уже полчаса. Сначала наемники не обращали внимания на его отсутствие, успев тайком от Трива прибегнуть к спиртному. Но время шло, даже они начали беспокоиться.
-Куда он там запропастился? На это дело несколько минут надо, не больше.
-Может, застрял там?
Трив посмотрел на закрытую дверь в коридор и резко хлопнул себя по лбу.
-Я идиот!- Он вскочил, подбирая свой меч.- С ним же могло то же самое случиться, что и с Васдесом!
Остальным объяснять, что происходит, не пришлось, они тоже подхватили оружие и встали возле двери.- По моему сигналу начинаем.

Васдес и Дескан сидели на сыром полу и приводили свои тела в порядок.
-С моим слишком сильно обошлись. Все пальцы ободраны. Некрасиво и неудобно.
-Тебе не на свидание же идти. Вот моему - зачем то шею сломали. Могли ведь поаккуратней. Помоги немного.
Дескан протянул руки к шее Васдеса и резко дернул его голову сначала в одну сторону, затем в другую. Послышался резкий звук треска костей и Васдес выплю-нул несколько позвонков.
-Лишние,- произнес он, поворачивая шею.- У нас немного времени осталось, скоро они ринутся сюда.
-Уже не терпится поесть,- ответил Дескан.- Правда, их немного, опять мы застрянем в этой глуши.
-Ты не дальновиден. Если мы сохраним их тела целыми, то сможем добраться ем любого города. А там уж развернемся. Как на Феррне.
-Славные были дни, охота была приятнее.
-Хватит ностальгировать. Нам пора.
Двое зомби поднялись, сделали несколько не уверенных шагов и затем уже более уверенно вышли в коридор.

-Ади, иди сюда!
Маленький мальчик подбежал к звавшему его высокому бородатому мужчине и, задрав голову, уставился на того ясными зелёными глазами.
-Сынок, у нас сегодня будут гости и я хочу, чтобы ты был с нами за столом. Ты ведь послушный мальчик? – ребёнок на секунду задумался, а потом часто закивал. – Вот и отлично. Пришла пора всем познакомиться с юным виконтом Воллаком. А теперь ступай к себе и готовься. Бизом, объясни ему, как нужно вести себя в приличном обществе.
Мальчик вздрогнул и отшатнулся от огромного слуги.
-Ади, ну перестань же! Я ведь и передумать могу, - отец нахмурился.
-Я не хочу, чтобы он был рядом со мной, - ответил сын. – Я не хочу, чтобы он меня учил чему-то.
-Это ещё почему?
-Он мне не нравится!
-Почему же? – мальчик замешкался. – Отвечай мне! – прикрикнул отец.
-От него пахнет землёй, - тихо произнёс малыш.
-И что же в этом плохого? – удивился отец.
-Мама говорит, что это от того, что он людей закапывает.
-Правильно, а что ещё делать?
-Оставлять их как есть.
-Это как же? – мужчина сел у камина и усадил сына к себе на колени.
Успокоившийся малыш с чувством начал излагать:
-У нас есть слуги, крестьяне, воины. На нашей земле живёт много свободных людей. Пусть живут, они пользу приносят. А если приходят злые люди или кто-то делает что-то нехорошее, то их надо прогнать, чтобы не мешали, а не закапывать, - Ади недобро посмотрел на Бизома.
-Это тебе тоже мама сказала? – с улыбкой спросил отец.
-Нет, - с гордостью ответил мальчик, - это я сам так решил.
-Ах, сам, - мужчина потрепал сына по голове. – Идём, я тебе кое-что покажу.
Они вышли на балкон. Замок возвышался над городом, состоявшем в основном из одноэтажных деревянных домов. Редкие каменные особняки принадлежали местной элите – купцам, командирам отрядов и знатным мастерам. Особняки, несмотря на свой статус, жались к крепостной стене замка, будто бы ища у неё поддержки, а крестьянские дома напротив вольготно размещались по всему городу, огороженному высоким земляным валом, усеянном массивным частоколом. За валом был виден лес, если так можно назвать чахлые деревца, выросшие на бедной земле. Однако Ади знал, что дальше, к восходу, деревья обретут стать и мощь, а земля нальётся соками. Мальчику рассказывали, что если идти несколько суток на восход, то можно попасть на язык болота, которое лежит много к ночи от Галука. Там можно застрять в трясине, повстречать опасных тварей и диких людей. В общем, Ади совершенно не хотелось идти туда и тем более на ночь, где болото царствовало целиком и полностью. Малыш слышал, что из тех, кто туда отправлялся никто не вернулся обратно. Более того, живущие в тех краях люди постоянно подвергались нападениям жутких существ, а ядовитый туман, изредка долетавший до Галуки, причинял много бед, самыми невинными из которых были плохая видимость и сыпь на открытых участках тела.
-Что ты видишь? – спросил отец.
-Город.
-А за ним?
-Лес.
-Ты знаешь что дальше, сынок?
-Великое болото.
-Правильно, - мужчина кивнул. – Понимаешь, когда люди умирают, то их тела надо или сжигать, или закапывать, чтобы остальные не заболели. В нашем климате это очень опасно. На костры у нас и леса не хватит, вот мы их и хороним.
-То есть, Бизом закапывает мёртвых людей? – Ади заглянул отцу в глаза.
-Разумеется.
-Тогда ладно, а я думал что живых. Наверно это так страшно – открываешь глаза, а вокруг земля.
Мужчина рассмеялся.
-Нет, живых мы не хороним.
Он взял сына за руку и повёл обратно в зал. Кроме тепла отцовской ладони Ади почувствовал холод железа. Повернув голову, он увидел большой перстень, увенчанный красным камнем с чёрными крапинками. Отец заметил его взгляд.
-Нравится?
-Красивый.
-Когда станешь старшим в семье он будет твоим.
-А когда это произойдёт?
-Что, уже не терпится? – отец усмехнулся.
-Просто интересно.
-Ты станешь главным, когда меня не станет.
-А что с тобой случится? – заволновался малыш.
-Придёт время и я умру.
-Я не хочу, чтобы ты умирал.
-Все мы умрём когда-нибудь?
-И мама?
-И она тоже.
-Даже я умру?
-Нет, - рассмеялся мужчина, - вот ты-то как раз будешь жить всегда.
-Я не хочу жить без вас, - Ади помолчал. – Пап, а когда вы умрёте Бизом вас закопает? – малыш покосился на слугу.
-Или ты окажешь нам честь и сложишь нам с мамой костёр.
-Я не хочу, чтобы вы умирали! – мальчик порывисто обнял отца.
-Не переживай, это не скоро случится, - мужчина отцепил руки малыша и подтолкнул к коридору, - а теперь иди, готовься к ужину, не опозорь своего отца и весь род.
Ади обернулся и, показав на Бизома, сказал:
-Всё равно он мне не нравится.
Остаток дня прошёл в хлопотах. Для кого-то, возможно, приятных, но, глядя на закат, Ади чувствовал безмерную усталость. Сначала несколько часов мальчик под руководством матери занимался примеркой.
-Сынок, надень это, - просила мама, протягивая Ади очередную стопку вещей. Стоило малышу предстать перед ней в новом виде обычно она осматривала его со всех сторон и, цокнув языком, выносила вердикт, - нет, не то.
Когда на вешалках в шкафу осталось всего несколько комплектов, женщина, наконец, выбрала то, что ей приглянулось:
-Вот, это уже что-то. Давай, мой милый, посмотрись в зеркало.
Ади послушно подошёл к огромному, в человеческий рост, зеркалу и начал себя разглядывать. По его мнению, выглядел он, как и всегда. Эти красные штанишки и белый камзол практически ничем не отличались по фасону от его повседневной одежды. Мальчик едва сдержался, чтобы не высказать свои мысли вслух, но ему не хотелось расстраивать маму, да и мысль о продолжении примерки его не вдохновляла. Обернувшись к маме, он сказал:
-Мне нравится.
-Вот и хорошо, - обрадовалась мама. – А теперь идём к Бизому, он объяснит тебе, как себя вести.
-А ты не можешь?
-Нет.
-Но почему?
-Потому что с гостями за столом могут общаться только хозяин и его наследник, так что я никогда на этих мероприятиях не присутствовала.
-А Бизом?
-Он главный помощник твоего отца и всегда рядом с ним.
Поняв, что сопротивляться бессмысленно, Ади уныло поплёлся за мамой в комнату, где их ждал слуга.
-А вот и мы, - провозгласила женщина, едва переступив порог. – Заждался?
Бизом помотал лохматой головой:
-Хозяин собирается примерно так же.
-Ну и отлично, - улыбнулась женщина. – Тогда я вас покидаю, - наклонившись к сыну, она обняла его и прошептала, - веди себя хорошо и приятного тебе вечера, - на выходе из комнаты она остановилась и обернулась, в уголках её глаз Ади увидел что-то блестящее, - ты у меня такой большой стал, - спустя мгновение она вышла.
-Садись, - Бизом указал на кресло. Когда Ади занял своё место, слуга продолжил, - учить тебя особо нечему, так, несколько советов. Первое и, пожалуй, самое главное – меньше говори и больше слушай. Из собравшихся ты никого не знаешь, вот и получишь первые впечатления о людях. Второе, и последнее – если тебя о чём-то спросят, отвечай предельно честно, если только сказанное тобой не повредит репутации твоего рода. Усвоил?
-Да.
-Вот и хорошо.
-А ты не расскажешь как вести себя за столом?
-А какой в этом смысл? Это дружеские посиделки, а не приём в императорском дворце. Особого этикета нет. Единственное, веди себя прилично.
-Это как?
-Не порть воздух, не ковыряй в носу и тому подобное. В общем, не совершай того, что тебе запрещают делать твои родители. Всё ясно? – мальчик кивнул. – Тогда сиди здесь, потом придёт отец и заберёт тебя.
Время тянулось до обидного медленно. Такое часто бывает, что когда хочешь остановить мгновение, оно проносится возле тебя мимолётными секундами, а когда чего-то ждёшь, то проходит вечность. Ади даже успел заскучать и погрузиться в дремоту, но вот дверь, наконец, открылась и на пороге возник отцовский силуэт.
-Ну, сын, встречай Гиля Воллака, властителя Кихима и хозяина замка Галука.
Ади бросил на отца оценивающий взгляд. Красный камзол, зелёные брюки и высокие чёрные сапоги из змеиной кожи. Не так уж он и отличался от себя же утреннего.
-Ну, иди сюда, дай я на тебя взгляну, - рассматривая сына, Гиль одобрительно кивал, - отлично, хорошее сочетание родительских цветов – красного отцовского и белого материнского. Действительно, хорошо смотрится. А теперь идём встречать гостей.
Вместе они спустились вниз. Гости уже прибыли и теперь старший Воллак здоровался с ними сам и знакомил их со своим сыном. Ади честно пытался запомнить их имена и титулы, но приехавших было больше дюжины и под конец он совершенно запутался. Усвоил он только одно: все эти люди так же были из Кихима, а значит, являлись подданными его отца. А может и нет, слишком уж они по-свойски общались, как равные. Решив спросить отца об этом попозже, Ади перестал думать о таких сложных материях, как иерархия. Окончательно из задумчивости его вывел зычный голос отца, обратившегося к только что вошедшему гостю:
-Мотдер! Вот уж не думал, что ты пожалуешь!
-Гиль, разве я мог пропустить вечер у мужа собственной сестры?
Мотдер? Муж сестры? Ади припомнил, что мама ему порой рассказывала о своей прошлой семье, той, что была у неё до встречи с папой и рождения Ади. Вроде она упоминала это имя, а значит перед мальчиком…
-Ади, познакомься, - позвал Гиль, - это Мотдер Верпо, родной брат твоей матери и твой дядя.
Перед ребёнком стоял высокий юноша в зелёном камзоле и синих брюках, заправленных в зелёные же сапоги. Странно, а папа говорил, что мамин цвет – белый.
-Рад познакомиться, - произнёс Ади.
-Взаимно, - улыбнулся Мотдер.
На долю секунды малыш испугался. Он сам этому удивился. Не произошло ровным счётом ничего страшного, однако сердце замерло, словно кто-то сдавил его невидимой ладонью.
-Вот Восу обрадуется, когда тебя увидит, - говорил меж тем старший Воллак.
-Надеюсь, - вздохнул Мотдер. – Прошлая встреча была не самой радужной.
-Не переживай! – хлопнул его по плечу Гиль. – Уж я-то знаю, что она по тебе очень скучает.
-Тогда я, пожалуй, с твоего позволения, сейчас же отправлюсь к ней.
-Конечно, иди, только не забудь про ужин.
-Не сомневайся, помню. Я, кстати, привёз нашу знаменитую брагу. Распорядись, пожалуйста, чтобы её к столу подали.
-Непременно, - пообещал Воллак. – Эй, друзья! – он обратился к другим гостям, - все слышали? Нас сегодня ждёт верповская брага! – гости одобрительно зашумели. – Тогда не будем терять время! К столу! Будем праздновать нашу встречу!
Когда все собрались за столом, разговор продолжился. Темы были разные, от обсуждения императорской семьи до наступления очередного тумана. Во главе стола сидел Гиль, по его правую руку Бизом. Ади сидел по левую. Довольно быстро мальчик заметил, что место напротив отцовского свободно. Будто бы прочитав его мысли, Гиль громко спросил:
-А где же Мотдер?
-Наверное, всё ещё с твоей женой, - рассмеялся кто-то из гостей.
-Ну что ж, - заключил Гиль, - ему же хуже. Бизом, пусть разливают брагу!
-Точно! – раздались голоса. – Он-то у себя, её каждый день хлестать может, а для нас это редкость.
Слуга поднялся и пошёл в подвал, куда отнесли бочки. Одну из них он принёс в зал. Гости по очереди стали передавать кружки.
-Отец, а мне можно? – спросил Ади.
-Хм, - Гиль задумался. – Даже не знаю.
-Пусть выпьет кружку, - высказался один из гостей.
-Да, ему надо привыкать к качественной выпивке! – согласился другой.
-Ну, если только одну, - было видно, что Воллак колеблется.
-Господин, позволите? – спросил Бизом.
-Конечно.
-Я бы не советовал вашему сыну сегодня пить, он ещё слишком мал, может через год, а лучше через два. В любом случае время и возможности у него ещё будут.
-Да? – Гиль вздохнул. – А ведь ты прав! В общем, сынок, - он повернулся к Ади, - сегодня обойдёшься молоком, а дальше видно будет.
Что будет дальше никто не видел, а вот здесь и сейчас Ади демонстративно насупился и отвернулся от занявшего своё место Бизома, который наоборот, не сводил с него глаз.
-Друзья! – старший Воллак поднялся с места. – Предлагаю первый тост! За здесь присутствующих!
-Отлично сказано! – поддержали собравшиеся. – До дна!
Все осушили свои бокалы. Не пили только Бизом, перед которым вообще не стояли какие бы то ни были столовые приборы и Ади, всё ещё обиженный на отца. Когда кубок Гиля опустился на скатерть, Бизом придвинул хозяину тарелку с вишней.
-Попробуйте, господин, из моего личного сада.
Воллак уцепил целую горсть и одним махом отправил её в рот. Выплюнув косточки, он улыбнулся.
-Отличный урожай, Бизом, как тебе удаётся их выращивать на нашей скупой земле?
-А он их вовсе не здесь выращивает, - произнёс Мотдер, спускаясь в зал по лестнице.
-Вот как? – удивился Гиль. – А ты откуда знаешь?
-Оттуда, - рассмеялся Мотдер, - что эти вишни растут на моём участке.
-Любопытно, - задумался Воллак. – Так это туда ты отлучаешься на несколько дней с завидной регулярностью?
Бизом кивнул.
-Более того, - сказал Верпо, - мне категорически не хватает земли, она, знаешь ли, в нашем климате стоит много больше золота. Я подумываю расширить свою территорию.
-Это до какой же степени?
-Начну, пожалуй, с Кихима, а потом сделаю попытку расшириться на ночь.
-Кто же тебе позволит завладеть всем Кихимом? – рассмеялся Гиль.
В ответ Мотдер сел на своё место за столом, взял в руки бокал и задумчиво начал вертеть его в руках.
-Так я и знал, - удовлетворённо произнёс Воллак, сложив руки перед собой. – Типичный юношеский максимализм. Тебе же, если я правильно помню семнадцать? Я в твои годы был таким же. Планы строил грандиозные, мечтал о своём великом предназначении.
-Сомневаюсь, - Верпо всё-таки поставил бокал на стол и откинулся на спинку кресла.
-В чём? – переспросил Гиль.
-В том, что ты был таким же, как я.
-Это посему же? – усмехнулся Воллак.
Верпо резко подался вперёд и облокотился на стол.
-Потому что я уже начал действовать.
-Да? – изобразил удивление Гиль. – И что же ты предпринял?
-Ты спрашивал, кто мне позволит стать хозяином Кихима?
-Было дело.
-Лучше скажи, кто меня остановит.
-Да хотя бы мы.
-Это вряд ли.
-Почему же? – Гиль нахмурился.
-На болотах живёт такое замечательное животное как василиск, - Мотдер вновь поднял бокал. – Говорят, что его взгляд парализует жертву, - Верпо сделал паузу, но Гиль не спешил его перебивать. – Не знаю, правда, это или нет, я, знаешь ли, не проверял. Однако одну вещь я доказал экспериментальным путём – кровь василиска вызывает остановку сердца в течение нескольких минут. Человек ничего не замечает. Немного времени и всё. Его нет. Так что твои друзья уже мертвы, - он встал и начал обходить стол по левую от себя сторону, легонько касаясь спин или голов сидящих, каждый из которых послушно падал на стол. – Ты бы тоже был мёртв, но Бизом скормил тебе немного противоядия. А я не против. Ты удивлён? – Мотдер заглянул в глаза Гилю. – Вижу не очень, - Верпо повернулся спиной к Воллаку. – По моим расчетам ноги у тебя уже парализованы, руку поднять сил нет. Забавно, правда, противоядие действует страшнее самого яда. Но не переживай, это не на долго. Так хоть поговори со мной.
-Зачем? – каждый слог пришлось выталкивать.
-Ну, мало ли, натолкнёшь меня на какую-нибудь ошибку, мне ведь, сам понимаешь, нужно многое предугадать.
-Я тебе не помощник.
-Тогда я поразмышляю вслух. Не возражаешь? – Мотдер огляделся. – Похоже, я остался самым родовитым на этой земле и остальным придётся это признать. Кому добровольно, кого купим, а кого и устраним за ненадобность и откровенное недружелюбие.
-Император тебя в порошок сотрёт, - прошептал Гиль.
-Император? Империя пока ещё слаба и у него хватает проблем. Сдалось ему наше болото. Я же не собираюсь выходить из повиновения, более того, намерен присоединить к империи изрядный кусок территории. Империи нужны звери с травами? Пожалуйста! Торговля пойдёт не хуже, чем раньше. А крестьянам всё одно на кого спину гнуть. Тут я даже окажусь получше некоторых.
-Тебя проклянут твои же родители.
-Вряд ли, - Верпо повернулся и с улыбкой посмотрел на Гиля, - угадаешь на ком я испытывал действие василисковой крови?
-Мерзавец! – Воллаку удалось выкрикнуть это слово, но тут силы окончательно покинули его.
-И что? – пожал плечами Верпо. – Зато живой и имеющий власть.
-Сынок, беги! – одними губами произнёс Гиль.
Ади, весь разговор просидевший не шевелясь, не двинулся с места.
-А говорил, что помогать не будешь! – улыбнулся Мотдер. – Спасибо, что напомнил о сыне, эта маленькая проблемка тоже должна быть устранена.
Юноша сделал шаг к мальчику, но тут вскочил с места и помчался наверх.
-И всё же чужая душа – потёмки, - задумчиво проговорил Верпо. – Ну ладно бы рванул на улицу, а наверху он как спастись решил? – он повернулся к Бизому. – Поймай его.
-Я своё дело сделал, - помотал головой гигант.
-Вот как? – прищурился Верпо. – Хорошо, сам найду.
Когда он поднимался по лестнице, Бизом бросил ему в спину:
-Только не забудь о нашем уговоре.
-Да забирай их, - фыркнул Мотдер. – Они мне живые-то нужны не были, так какой прок от их трупов?
Стоило Мотдеру скрыться с глаз, как Бизом протянул руку к Гилю и снял с его пальца перстень.
-Простите, господин, но так будет лучше. Для всех.
Тем временем Ади вбежал в комнату матери.
-Мама, папу дядя убивает!
Восу Воллак лежала на кровати и никак не реагировала. Ади подбежал к ней и тронул за плечо.
-Мама, надо идти!
Холод. Тишина. Мальчик увидел в слабом свете свечей на белоснежном платье большое алое пятно. Отступил на шаг. Красное на белом. Он перевёл взгляд на свою одежду. Красное и белое.
-Она умерла быстро и практически не успела почувствовать боль, - Ади обернулся, на пороге стоял Мотдер и смотрел на малыша. – Наверное, я должен сожалеть, - Верпо перевёл взгляд на тело сестры, - но ничего подобного я не испытываю.
Мотдер закрыл дверь, раздался щелчок замка. Юноша сделал шаг вперёд, Ади отскочил за кровать.
-Вот только не надо играть в догонялки, - усмехнулся Верпо. – В прятки ты мне уже, племянник, проиграл, так что давай поскорее покончим с этим – у меня, знаешь ли, ещё много дел.
-Пожалуйста, не надо, - мальчик был готов разреветься.
-Не надо чего? – Верпо остановился в нескольких шагах от Ади. – Не надо убивать тебя, не надо пугать тебя или не надо делать тебе больно?
-Не убивай меня, дядя, - пробормотал Ади.
-Представь, что ты остался жив, подумай, разве это можно будет назвать жизнью? Сначала ты будешь чувствовать боль от воспоминаний об этом дне, затем придёт опустошённость от одиночества, а потом твою душу сожжёт жажда мести. Нет, намного милосерднее для тебя и безопаснее для меня просто убить тебя.
Мотдер вытащил кинжал из-за пояса и направился к Ади. Мальчик затравленно смотрел на приближающегося убийцу. Короткий замах, удар. Малыш прошмыгнул под рукой юноши и бросился к двери.
-Ну и куда ты?
Ади дёрнул за ручку, но дверь не поддалась. Мальчик вспомнил, что Верпо закрыл её на ключ и судорожно принялся озираться.
-Ты не это ищешь? – Мотдер свободной рукой достал из кармана заветный кусочек железа.
Новый замах. Снова удар. И вновь Ади удалось увернуться. Не осознавая, что он делает, мальчик побежал на балкон.
-Мне это уже начинает надоедать, - рявкнул Мотдер.
Ади выскочил наружу и прикрыл двери. Балкон был довольно широкий. Ребёнок вспомнил, как ещё вчера они с родителями стояли здесь и любовались закатом. Мама! Папа! Мертвы. Мальчику не хотелось разделять их судьбу, к тому же где-то внутри заворочалось незнакомое прежде ощущение – ярость. Ади посмотрел вниз, с высоты третьего этажа замка. Каменная площадка. Немного в стороне он заметил копну сена, которую приготовили для кормёжки лошадей. Что если попытаться допрыгнуть до неё? Мальчик отошёл к дверям, но замешкался. Раздался треск, двери распахнулись и ударили малыша в спину. Ади отлетел к ограждению, сильно разбив руки.
-Не желаешь умирать быстро, - сказал вошедший Мотдер, - прирежу, как свинью!
Он рывком поставил мальчика на ноги и развернул лицом к себе. Теперь Верпо не собирался колоть в сердце, кинжал должен был располосовать горло. Однако мальчик пригнулся, почти повиснув на юноше и лезвие лишь задело щеку с подбородком. Брызнула кровь. Раздался крик. Ади рванулся, оставив в руке Мотдера кусок камзола, вскарабкался на парапет и прыгнул вниз. Верпо проследил за его полётом.
-Будь оно всё проклято! – выругался он, глядя на приземление малыша в сено. – Кто бы мог подумать, что именно его убить будет наиболее тяжело?!
Ади лежал в сене. Ему казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди и поскачет по камням. Поскачет. По камням. Дыхание почти восстановилось, и мальчик понимал, что ему надо бежать, где-то прятаться. Но сил почти не осталось. Он поднял глаза на балкон, откуда столь удачно спрыгнул. Мотдера на нём уже не было, а может темнота скрывала этого убийцу. Луны на небе не было, а немногочисленные звёзды практически не давали света. Факелы же никто не додумался зажечь. Или просто некому было. Надо спешить. Он выиграл немного времени, но если хочет жить, ему нужно двигаться. Плохо только что он всего лишь четырёхлетний ребёнок и шансов выжить на агрессивной земле Кихима в одиночку у него было ничтожно мало и никаких скидок на возраст никто давать не собирался. Что делать? Остаться в городе или его окрестностях? Рано или поздно найдут и или сразу убьют, или отдадут Мотдеру, что, наверное, ещё хуже. Уйти в лес? Съедят в первые же минуты, особенно ночью, когда даже опытные охотники стараются запереться в четырёх стенах, предварительно расставив часовых. Выбор был, но скорее это был выбор смерти. А ещё нестерпимо болела щека, через которую прошло лезвие. Ади чувствовал, как она пульсирует. Дотронулся рукой – влажно. Всё! Хватит! Пора уходить. Мальчик скатился с копны и побежал. Не важно куда, лишь бы подальше от родного замка, в один вечер ставшего родовым склепом. Сапожки неслышно несли его вперёд, но Ади казалось, что его громкое дыхание слышат все в округе. Внезапно за ближайшим поворотом раздались голоса. Они постепенно приближались. Не долго думая, мальчик нырнул под стоящую у стены телегу.
-Найдите его, - Ади узнал голос Мотдера. – Мне не важно, в каком виде вы принесёте его голову – с телом или без, - он шёл в сопровождении полутора десятка воинов, - но чтобы к восходу солнца от него остались лишь воспоминания.
-Как прикажите, господин Верпо, - ответили солдаты.
У каждого с собой был факел. Едва они прошли мимо, малыш выбрался из-под телеги и, прижавшись к стене, осторожно двинулся в ту сторону, откуда они пришли.
-Он всего лишь мальчишка, - донеслось из далека. – Я не приму никаких оправданий, если вы его упустите!
Когда Ади свернул за угол, он думал, что его окликнут или, что вот прямо сейчас он нос к носу, ну или к колену, столкнётся с кем-то из стражников, однако дорога была пуста. Мальчик поспешил к воротам. По пути ему не встретилось ни одной живой души, даже собаки, которые обычно бегали по всему двору, куда-то подевались. Успешно добравшись до ворот, Ади ждало огромное разочарование – решётка опущена, ворота закрыты. Более того, над крепостной стеной виднелся край моста, а значит, через ров было невозможно перебраться. Можно было, разумеется, перебраться через стену и спуститься вниз, на дно – ров был без воды, как огромная яма, опоясывавшая замок, - а затем подняться наверх, но тут понадобились бы как минимум верёвка и определённое мастерство. Ни того, ни другого у Ади просто не было. Понуро опустив голову, он сел, прислонившись спиной к стоявшей напротив ворот конюшне. Мальчик устал, у него больше не было сил сопротивляться и сдерживать свои эмоции. Напряжение и пережитое за вечер прорвались наружу в виде слёз.
-Вот ты где, - раздалось сверху.
Мальчик поднял голову и увидел громадную тушу Бизома, склонившегося над ним. Утерев слёзы, Ади попросил:
-Сделайте это, пожалуйста, быстро.
-Что сделать? – не понял гигант.
-Ну, убейте меня так, чтобы я ничего не почувствовал.
-Зачем?
-Я не хочу мучиться.
-Зачем мне тебя убивать?
-За тем, что этого хочет мой дядя, а вы ему служите!
-Это не повод убивать тебя, - покачал головой Бизом, - по крайней мере, для меня.
-Однако это повод убить моего отца и всех его гостей! – выкрикнул малыш и вновь расплакался.
-Так было нужно, - вздохнул Бизом.
-Кому? – шмыгнул носом Ади.
-Простым людям.
-Не понимаю, - честно признался юный Воллак.
Бизом вздохнул:
-Ты слишком мал. Все эти лорды обременяли подданных невероятными налогами, создавали себе неслыханные привилегии. Теперь это позади.
-Можно подумать Верпо другой, - фыркнул Ади.
-Другой, - согласился Бизом. – Теперь, когда он начнёт контролировать весь Кихим, исчезнут междоусобицы лордов, все его помыслы будут направлены на исполнение заветной мечты – покорении ночи.
-А сколько жизней это будет стоить?
-Это уже проблемы воинов, а не крестьян.
-Даже если так, то что, если однажды он передумает?
-Тогда он разделит участь своих сегодняшних жертв, - жёстко сказал слуга.
Возникла пауза. Бизом и раньше был немногословен, а Ади просто не знал о чём говорить. В любой момент его могли обнаружить и убить.
-А что будет со мной? – тихо спросил малыш.
-Утром я выведу тебя из замка и доведу до окраины города.
-А потом?
-Потом тебе будет лучше двигаться на день.
-Я вряд ли долго протяну, - вздохнул Ади.
-А здесь ты вряд ли доживёшь до следующего вечера, - твёрдо сказал Бизом.
Мальчик вновь заплакал. Слуга неловко потрепал его по голове.
-Не плачь, ты справишься, а сейчас иди в конюшню. В первом стойле слева заройся в сено и спи. Я приду за тобой, как только солнце взойдёт.
Малыш кивнул. Бизом помог ему встать и перед тем, как отпустить, вложил в его руку отцовский перстень.
-Теперь он твой. Ты глава семьи. Помни, кто ты и кем являешься. Это всё, что я могу сделать для тебя и твоего рода.
Слуга развернулся и пошёл к замку. Ади проводил его взглядом и отправился в конюшню. Едва он закрыл глаза, как сон поглотил малыша целиком.


18.03.09 – 24.03.09

Псссст. Слушай, что я тебе расскажу. Ты знаешь про Наблюдателя? Не знаешь? Ну да, о нём мало кто слышал… В общем, в метро, в любое время дня и ночи можно увидеть крупного мужика, которого на первый взгляд можно принять за обычного бездомного. Но, только на первый взгляд. Этому впечатлению способствует то, что он одет в поношенную, старую одежду, но она чистая, да и не пахнет от него давно немытым телом… А ещё он всегда в шапке. Старой такой, серой шапке, которая натянута на голову так, что закрывает глаза. Но при этом он прекрасно ориентируется в пространстве, не натыкается на людей, не шарит слепо вокруг в поисках поручней… И есть ещё кое-что необычное в нём… Стоит лишь подумать о нём, как он поворачивает голову в твою сторону и «глядит» на тебя.
Говорят, он следит за порядком в метро. Ведь если задуматься, то большая часть буянов, дебоширов и идиотов встречается в метро только один-единственный раз. Потом они куда-то пропадают и мы их больше никогда не видим. В этом есть заслуга Наблюдателя. Что он с ними делает – неизвестно. Да и как-то не хочется знать…

Результаты анализа образцов, обнаруженных в подземке, показали, что отпечатки пальцев и волосы принадлежат трупу, найденному в метро. Алёна немедленно сообщила эту новость Саше. Тот, в свою очередь, попросил девушку не извещать генерала о ходе расследования и обнаруженных находках, пока не появится что-то действительно стоящее, о чём не стыдно будет доложить.
После продолжительного разговора с Константином, Саша убедил его в необходимости участия в данной операции.
- Может, тебе и орден дадут! Посмертно!- пошутил он, вспомнив реплику известного киногероя. Костя пообещал привлечь к этому делу своего напарника Алекса Петровского, с которым, он совершал свои вылазки в подземные коммуникации. Немедля, позвонив по телефону приятелю и заручившись его согласием, партнёры обсудили план приготовлений и определились с датой предстоящего мероприятия.
-Два дня, как минимум. Раньше не уложимся,- произнёс Константин, прикидывая, сколько времени, уйдёт на сборы.
-Хорошо,- сказал Саша.- Что из вещей нам потребуется?
- Всё необходимое у нас имеется: гидравлические ножницы, электрические фонари и другое оборудование. Единственная загвоздка - водолазное снаряжение и разрешение на пронос в метро инвентаря.
- Это я беру на себя, – заявил Александр. Водолазное снаряжение, я организую через свою контору. Не проблема. Главное, нужно знать ваши размеры, чтобы подобрать гидрокостюмы. По поводу проноса оборудования можешь не беспокоиться, разрешение будет.
- Хорошо бы подключить к этому делу Васю- «колдуна». Он неплохо ориентируется в подземке и может быть полезен.
- Неплохо!?- Саша вспомнил проводника Васю и чуть не рассмеялся. – Хорошо. Привлечем и Василия. Я сегодня с ним свяжусь и поговорю. Только его телефонного номера у меня нет.
- Я вам дам, - Костя посмотрел на часы, потом представил бутылку, с остатками водки, одиноко стоявшую на кухонном столе, после чего, что-то черканул на обрывке газеты. – Вроде обо всём договорились?- он протянул гостю клочок бумаги с телефонным номером. – Теперь, мне нужно заняться своими делами.
Костя попрощался с новым знакомым, закрыл входную дверь и отправился на кухню.

Дверной звонок надрывался неистово. Костя отбросил одеяло в сторону и свесил ноги с кровати. Внезапно зазвонил будильник, стоявший рядом на подоконнике. Парень взял его в руки и, нажимая на перекошенную кнопку, попытался выключить. После нескольких неудачных попыток, он отбросил часы на постель и накрыл подушкой.
«Шесть утра. Будильник не подвел. Кого в такую рань принесло?- подумал Костя и, потягиваясь, пошел открывать дверь». Звонок вдруг изменил тональность, захлебнулся и умолк. Запахло горелой проводкой. Константин нажал на рычаг, замок щёлкнул и открылся. У порога стоял приятель Алекс – темноволосый мужчина, средних лет. Он считался классным специалистом в области археологии и как Константин был прожженным диггером. По жизни Алекс, считался непревзойденным фантазером. В студенческие годы, он даже пытался соорудить машину времени, и ему это почти удалось, жаль только подвели законы физики.
Сделав шаг, в открывшуюся дверь, Алекс ухватил сонное лицо приятеля всей пятерней ладони и с силой толкнул в глубь прихожей. Не ожидая от гостя таких активных действий Константин, потерял равновесие и словно тряпичная кукла, отлетел на стоявший в углу прихожей диванчик, больно ударившись затылком о стену.
- Скотина!!! - Завопил Алекс. Ты что творишь?- Мало того что сам засветился ты и меня подставляешь. С какой стати ты разоткровенничался перед этим фсбэшником? Сопли распустил. У тебя, мало проблем? Теперь, что ни случись под землёй, всё на нас валить будут. Всех собак повесят.
Костя, очухавшись от неожиданной взбучки, приподнялся и, опершись руками о диван, обиженно выпалил: - Ты что, с дуба рухнул? Чего руки распускаешь? Сам же вчера согласился сопровождать группу.
- А что мне оставалось? Вы перед фактом поставили. Попробуй, откажись!- Алекс, протянул товарищу руку и помог подняться, после чего тихо произнёс: - Ладно, извини.
- Собственно чего ты так всполошился? – сказал Костя, потирая ушибленный затылок. – Нам же лучше. Мы убиваем сразу двух зайцев. Во-первых, обследуем новое место, во-вторых, будет свой человек в ФСБ, когда-нибудь да пригодиться.
- Погорячился, - виновато произнёс Алекс, соглашаясь с доводами товарища.
- Ладно. Все в порядке, - Костя подтянул спадающие плавки.- Ну что? Тогда за дело?
- Давай быстрее приводи себя в порядок, да пойдем. Времени у нас мало. Все оборудование сложим у меня в гараже, а завтра с утра перевезём на тачке к месту сбора.
- Хорошо. Посмотри пока ящик я скоро, - Костя включил телевизор, укрыл пледом кровать и направился в ванную.

Великолепный, православный храм привлекал внимание прохожих блеском золочёных куполов. Очертания белых стен, высившихся на фоне плотной синевы предвечернего неба, несли покой и умиротворение.
Василий, последний раз перекрестился перед смиренным образом Сергия Радонежского и направился к выходу. Вечерняя служба ещё продолжалась, но парень редко оставался до конца церемонии. Он не являлся чересчур набожным, но всё же, время от времени, посещал церковь, чтобы облегчить сердце и очистить душу.
Выйдя на улицу и включив мобильник, Василий обнаружил на дисплее непринятый вызов. Звонивший абонент был незнаком. Вася решил перезвонить.
- Алло! Здравствуйте! Извините, пожалуйста. У меня на определители высветился ваш номер. Вы мне звонили?
- Привет «колдун»! – Сказал Саша шутливым тоном. – Узнаёшь?
-Вася напряг извилины, - Пока нет.
-А о подземном приключении уже забыл?
-Это вы!?- парень узнал голос недавнего спутника.- Какими судьбами? Как дела?
- Как сажа бела,- сострил собеседник. Ты лучше скажи, что завтра делать будешь?
- Работать. Как всегда.
- Есть другая работёнка, - произнёс Саша и, не углубляясь в дебри обстоятельств, посвятил экспроводника в свои планы.
-Я, в принципе готов,- чуть взволнованно промолвил Вася, в глубине души радуясь, что сможет поучаствовать в настоящем расследовании.- Только необходимо чтобы меня отпустили с работы, а то у нас там аврал.
-Насчёт работы можешь не волноваться. Я всё устрою, как в прошлый раз. Послезавтра приходи к восьми утра на станцию, к тому месту, где мы сегодня разбежались. Смотри ничего не перепутай!
-А что тут путать! Послезавтра. К восьми утра. На том же ме….
« Средств на вашем счёте недостаточно, чтобы продолжить данный разговор. Срочно пополните счёт. Извините за неудобства».
Вася от досады чертыхнулся на железную бабу, которая так не вовремя прервала связь, потом, повернувшись к храму, совершил крестное знамение, попросив у бога прощения, что помянул сатану близ святого места, после чего отправился домой, размышляя по дороге о своей однообразно текущей жизни, о судьбе, о боге.


Пять лучей, от мощных фонарей, уткнулись в радужное водное зеркало. Четверо мужчин и одна женщина, экипированные снаряжением, для подводного плавания, молча, стояли у затопленного подземного перехода, и смотрели в сияющий омут. Специфический запах неопрена, исходивший от новых водолазных костюмов, символизировал новизну и непредсказуемость предстоящего мероприятия. Зная заранее, что их ожидает - ступили бы они в эту воду? Окунулись бы в пучину неведомого? Как знать.
Тишину нарушил Сашин голос.
- Кто разведает путь? – Он взглянул на спокойные лица диггеров.
-Давайте я, - Алекс опустил на лицо маску, прикусил загубник и двинулся вниз по гранитным ступеням. Бликующие волны потеснили нефтяную пленку, и было видно как луч фонаря, скользнув по дну площадки, скрылся в глубине бокового прохода. Прошло около десяти минут. Под водой вновь замаячил свет. Поверхность забурлила и появилась голова Алекса.
-Там длинный переход,- произнёс он, сняв маску и освободив рот.- В общем, ничего особенного, - Алекс, сплюнул остатки воды и продолжил. – Я добрался до самого конца,- говорил, он тяжело дыша.- Дальше тоннель уходит круто вниз. Спускаться в одиночку, я не рискнул. Лучше держаться вместе, чтобы было кому подстраховать.
- Согласен,- произнёс Александр. – Тогда берём снаряжение и в путь.
Всё необходимое оборудование и другие вещи были разложены в герметичные кейсы-контейнеры. Там легко уместились небольшие гидравлические ножницы, личные вещи, а также всё необходимое, что могло понадобиться в предполагаемых обстоятельствах.
Материал, из которого изготовлены кейсы, по цвету напоминал алюминий, а по структуре оказался прочен и лёгок. Контейнеры транспортировались как в руках, так и за плечами в виде рюкзаков. На спине, у каждого, располагался баллон со сжатым воздухом, и кейсы пришлось нести в руках. Найденный ранее акваланг учёного так и остался лежать нетронутым, под грудой старой ветоши. Все члены группы, так или иначе, ранее сталкивались с водолазным снаряжением и имели некоторый опыт подводных погружений. Все, кроме Василия. Во время инструктажа, посвященного элементарным приёмам использования акваланга и правилам поведения под водой (который Саша провел перед началом погружения), Вася уже начинал жалеть, что ввязался в это дело. Затем примерив, оборудование и немного привыкнув к нему «колдун» понял, что ничего сложного, в общем-то, нет, и успокоился.
Первыми под воду ушли диггеры – так как являлись самыми опытными. За ними спустилась невозмутимая, а в ответственные минуты даже хладнокровная, Алёна. Вася, в последний раз окинув взглядом, показавшееся ему таким родным подземелье мысленно перекрестился и отправился вслед за уплывающей девушкой. Саша - оказался последним, кого увидела старая крыса, выбравшаяся из грязных тряпок под занавес происходящего. Немного постояв, прислушиваясь к утихающему бульканью воздушных пузырей, она недовольно фыркнула и не торопясь посеменила догрызать остатки шланга спрятанного акваланга.

Группа продвигалась цепью, на некотором расстоянии друг от друга. Серые, местами почерневшие стены тоннеля, пестрили ржавыми линиями выпирающей арматуры. Отстоявшаяся вода оказалась столь прозрачной что свет, от фонаря, разрубая иссиня-черную даль тоннельного пространства, долго не терял своей силы. Он врезался во мрак подземной бездны, словно метеор, входящий в плотные слои атмосферы.
Добравшись до конца тоннеля, аквалангисты устремились вниз, где их взору открылась обширная площадка, похожая на равносторонний восьмиугольник. Ржавые двери, которых насчитывалось не менее дюжины, приотворяли путь к скрытым проходам. Свет фонаря позволял рассмотреть на бетонном полу заиленные ленты железной дороги. Саша, обследовав двери, скрылся в одном из проёмов. Группа продолжила путь по извилистому проходу. Замыкающим, на этот раз, оказался Константин. Он плыл, прижимаясь к потолку тоннеля, и часто оглядывался назад, отгоняя лучом фонаря, непроглядную тьму, коварным хищником преследовавшую их по пятам. Далее, проход упирался в перекошенную дверь, которая держалась на одной петле. Преодолев ветхое препятствие, люди очутились на следующей площадке.
Время шло, а двери и коридоры чередовались с закономерным постоянством. Вскоре, внимание Саши привлекло озабоченное поведение Алекса. Он встревожено поглядывал то на запястье, где находились часы, то на стрелку манометра своего акваланга. Александр понял что, увлёкшись поисками пути, он совершенно забыл о «точке невозврата». Кто сталкивался с дайвингом, знает, что существует такая временная точка, которая, учитывая давление воздуха в баллоне и расстояние до момента всплытия, является предельно допустимой. В «точке невозврата» необходимо повернуть на обратный маршрут или уменьшить расход подаваемого из баллона воздуха – что, в свою очередь, создаст определённые неудобства и риск остаться под водой навечно. Всё это, он осознавал, как понимал и то, что находиться на правильном пути. По сбитой ржавчине, на дверных петлях, он доподлинно определил путь следования ученого, а по остаткам воздуха, в найденном акваланге, легко предположить, что до всплытия оставалось совсем немного. Взвесив за и против, Саша жестом дал понять Алексу, что всё под контролем.
Следующий проход вывел людей на очередную площадку, точную копию той, что была в самом начале пути. За ней обозначился крутой подъём. Стайка подводных и подземных странников, словно усталый косяк диковинных рыб, потянулась вверх, продвигаясь всё ближе к заветному выходу. Наверху подъёма, луч фонаря упёрся в причудливую конструкцию, сложенную из металлических труб, которые торчали в разные стороны, словно гигантский веер. Саша ускорился. Он первым добрался до странного объекта, но нечаянно задел ногой одну из труб. Неожиданно, сооружение начало распадаться. Огромное опахало, превратилось в уродливую кисть исполинского великана, чьи негнущиеся пальцы стали едва заметно расползаться в стороны захватывая всё большее пространство. Затем, отделившись от основания, они устремились вниз, увлекая за собой камни и строительный мусор. Аквалангисты ринулись в рассыпную, уступая дорогу неспешно сползающей лавине. Одна труба всё же зацепила Константина и придавила его к стене. Раздался резкий щелчок, потом хруст, хорошо ощутимый даже под толщей воды. У Василия, при виде этого, по спине пробежала стайка трусливых мурашек. Белки глаз закатились, и он начал медленно сползать по склону вслед за удаляющимися остатками подводной лавины. Алёна рванулась на помощь. Она успела подхватить «колдуна» в тот момент, когда обмякшее тело парня приближалось к торчащей из стены арматуре. Девушка, смогла удержать загубник акваланга, выпадающий из его слабеющего рта.
Алекс, находившийся недалеко от Константина поспешил на помощь другу, исчезнувшему в бурлящем облаке воздушных пузырей. Было очевидно - баллон с воздухом поврежден, а что случилось с его владельцем оставалось непонятным. Алекс просунул руку вглубь пузырькового облака и, нащупав мечущегося там, в панике друга освободил его от бушующего акваланга. Набрав воздуха в легкие, он поднёс шланг от своего аппарата к губам Кости. Отброшенный в сторону неисправный баллон, словно неуправляемая торпеда, устремился вдаль, и вскоре скрылся из виду. Пострадавший, но чудом оставшийся в живых диггер, принялся с жадностью вдыхать спасительный воздух. Тем временем Алёна растормошила Василия и все, не мешкая, стали подниматься наверх. Там их поджидал очередной тоннель.
Изрядно потрёпанная группа продвигалась дальше. Возглавлял ее, как и прежде, Саша только перемещался он, теперь медленно часто оглядываясь, и временами возвращаясь назад, если кому-то требовалась помощь. За Александром следовали диггеры, поочерёдно вдыхая воздух из общего теперь баллона. Замыкающими плыли Алёна и Василий, который немощно перебирал ластами и держался за руку девушки, словно младенец за мамину юбку. Через некоторое время Саша остановился перед большой нишей в стене. Он осветил фонарём пространство внутри углубления и обнаружил дверь, покрытую бурым налётом. По дугообразному следу на сдвинутом иле стало понятно, что её недавно открывали. Дальше начинались ступени, которые убегали вверх и скрывались в темноте.

Высунув голову из воды, Саша снял маску и наконец-то вдохнул полной грудью. Воздух показался тяжёлым и спёртым. Пахло плесенью и почему-то свежими грибами. Помещение, где он очутился, походило на строительную площадку. Стены выглядели так, словно их много лет назад подготовили к отделочным работам, но потом почему-то забросили. Толчок в спину заставил Сашу подняться выше и выйти из воды. Вслед за ним появился Костя, с приличной ссадиной на лбу, затем выбрались остальные. Продрогшие и обессиленные люди, морскими звёздами распластались на бетонном полу подземелья. Отбросив в сторону кейсы, они сняли маски, и некоторое время лежали, молча, тяжело дыша.
- Да... Попали мы ребятки,- наконец произнёс Александр. - Костя, как ты?
- Сейчас вроде нормально,- Константин ощупал повреждённый лоб. – Кровь не течёт. Сначала думал - Все! Конец! Воды прилично нахлебался. Потом чувствую, кто-то трубку с воздухом в рот толкает. Вижу Алекс, - он повернул голову в сторону напарника и трогательно произнёс: - Спасибо брат!!!
- Да чего там,- Алекс с укором посмотрел на Сашу. – Дальше то - что?
- И мне не терпится узнать, – просипел, также пострадавший, Василий.
- Нюни развесили? Как бабы! - стремительно ворвалась в разговор Алёна. – Что делать, что делать…,– девушка посмотрела на Алекса и Костю.- Вы диггеры или дерьмо собачье? – выпалила она, не стесняясь в выражениях.
- Ладно, не кипятись, - Саша поднялся с пола и стал стягивать мокрый гидрокостюм. Переодевайтесь во всё сухое, - произнёс он, аккуратно складывая рядом водолазное снаряжение.
Натянув чёрные джинсы и бардовую футболку, Саша принялся завязывать шнурки на кроссовках. После чего, секунду поразмыслив, он закрепил наплечную кобуру, водрузил туда отливающий чёрным глянцем «ПМ» и, надев поверх всего темно-зеленую штормовку, защёлкнул кейс.
- Гидрокостюмы и акваланги оставим здесь. Если не найдем другого выхода на поверхность, кому-то придется плыть назад, тем же путём, и доставить сюда пару заправленных воздухом баллонов. Так что не волнуйтесь, под землёй никто не останется. А то, что с нами приключилось, пусть станет уроком. Впредь будем осторожнее.
Последовав примеру Александра, все быстро переоделись, и через пять минут группа могла следовать дальше.
- Зачем вам оружие? - полюбопытствовал Василий, поглядывая на то, как Алёна подтягивает ремешок кобуры и поправляет торчащую рукоять пистолета.
- А это, на всякий случай, - Алёна взяла в руки «Макарова» и демонстративно передёрнула затвор, после чего вставила обойму.
- На какой такой случай, - не унимался «колдун».
- Случаи бывают разные, например, нападёт на тебя нехороший парень или выскочит из-за угла монстр. Что делать будешь? А?- Алёна улыбнулась и убрала оружие.
-Фонари лучше выключить. Оставить один, этого вполне достаточно, - высказался Алекс. – Так гораздо экономичнее. Кто знает, сколько нам ещё предстоит здесь находиться.
Предложение показалось разумным, и все последовали мудрому совету.
- Если готовы, трогаем, - Александр поправил закреплённый на спине кейс и двинулся в сторону дверного проёма, вслед за бегающим лучом фонаря.

Небольшой отряд исследователей продвигался, гуськом, едва поспевая за лидером. Прямо за Сашей шёл Алекс, надвинув на глаза оранжевую бейсболку. За ним следовал Костя в пёстрой бандане. Следующим двигался Вася, как всегда задумчив и молчалив. Алёна в чёрном спортивном костюме и бежевых кроссовках, со светоотражающими вставками, замыкала колонну. Её распущенные волосы смоляным потоком стекали на серебряную поверхность закреплённого на спине кейса и разбегались по сверкающему металлу тонкими струйками непросохших прядей. Путь пролегал между серых идолов бетонных опор, через прогнившие лестницы и вывёл к железнодорожной платформе.
Сооружение напоминало станционный перрон, но больше походило на пакгауз дизайна пятидесятых годов двадцатого столетия. По всей длине платформы, в ряд, располагались складские помещения, обшитые вагонкой выкрашенной некогда в коричневый цвет.
Замки на дверях отсутствовали. У края платформы, пролегала железная дорога, одним концом упираясь в тупик, а вторым убегая вдаль и растворяясь в темноте подземного мира.
Недалеко, на рельсах, стояла ручная дрезина.
-Давайте осмотрим помещения. Может, обнаружим что-нибудь стоящее, - предложил Саша, пытаясь сдвинуть щеколду, на двери одного из складов. - Включайте фонари и осмотрите здесь все закоулки, - он сильно ударил по заклинившему запору, подвернувшимся под руку кирпичом. Железяка взвизгнула и отскочила в сторону. Саша отворил скрипучую дверь и вошёл в помещение. Алёна последовала за ним.
- Да!!! – произнесла девушка, изумляясь увиденной картине.
На стеллажах и по полу было разбросано большое количество вздувшихся, лопнувших и сгнивших консервных банок. Алёна взяла одну в руку и поднесла под луч фонаря. На едва различимых изображениях этикеток просматривались образы свиней, коров, птиц. Выпуск продукции датировался октябрём 1954 года. Помимо банок повсюду валялся истлевший от времени мусор и предметы, определить назначение которых теперь не представлялось возможным.
- Что здесь могло быть? – спросила Алена, обращаясь к Александру, и запустила банку в дальний угол помещения.
- Скорее всего, здесь находились склады, куда доставлялись различные предметы, предназначенные для нужд министерства обороны, а уже отсюда это добро распределялось по хранилищам, где размещался, или размещается, стратегический запас страны на случай войны или других непредвиденных ситуаций, - высказал предположение Саша. – А весь этот хлам – бракованная и испорченная продукция, которую по какой-то причине не успели утилизировать.
- Думаешь? – Алёна направила луч фонаря на облепленную древними постерами стену, где с одного из шедевров советской плакатной живописи строгая женщина в красной косынке, по заговорщицкий поднесла указательный палец к губам, словно произнося звук «тссс», а внизу плаката навязчивая надпись настоятельно рекомендовала - «НЕ БОЛТАЙ».
- Пойдем дальше, - Саша подцепил ногой электрическую лампочку, валявшуюся рядом, и как заправский футболист запустил её под потолок. Лампа словно кручёный мяч взмыла вверх, после чего, опускаясь, налетела на одну из перегородок стеллажа, и с громким хлопком разлетелась стеклянным дождём по пыльной поверхности пола, оставив лёгкое облачко белёсой дымки искрящейся под ярким лучом фонаря.
Выйдя из помещения, напарники последовали в направлении, доносившейся со стороны, какофонии звуков бьющегося стекла и подающих с грохотом стеллажей.
- Развлекаетесь? – Саша стоял перед входом в разгромленный склад, наблюдая как трое взрослых людей, словно дети, увлёкшиеся забавной игрой, крушили все, что подворачивалось под руку.
Все помещения пакгауза выглядели примерно одинаково: стеллажи, банки, хлам. Все кроме последнего. В нём, были складированы ручные дрезины различных модификаций. Некоторые лежали на полу вверх колёсами, другие находились в разобранном состоянии.
- В принципе, некоторые из них на ходу, - заявил Алекс, на коленях разглядывая детали старого механизма потом, немного помедлив, произнёс, – по всей видимости, выхода на поверхность здесь нет, а значит путей к спасению у нас всего два. Первый – вернуться обратной дорогой, но тут возникнут известные трудности. Второй – воспользоваться одной из дрезин и продолжить путь по рельсам. Глядишь куда-нибудь да выведут.
-А если никуда не выведут? – засомневался Василий. – Или этот тоннель, дальше, затоплен грунтовыми водами. Ведь может такое быть? Давайте лучше вернёмся обратно и подождём, пока Саша с Алёной доставят баллоны с воздухом. Мне кажется, это будет самым разумным решением.
- Может быть, может быть,- задумчиво произнёс Александр. – Но с другой стороны дрезина в тупике указывает на, то, что учёный прибыл сюда именно на ней. Значит мы на верном пути. И было бы глупо, забравшись так далеко, прекращать расследование, даже не попытавшись узнать, куда ведёт эта дорога. Кстати не помешает выключить лишние фонари.
- Да, Саша, ты прав! Мы совсем забыли, что электроэнергию батарей надо экономить. Что касается двухместной дрезины, стоящей на путях, то для пяти человек она маловата. Нам скорее подойдёт эта, - девушка указала на четырёхместный механизм, стоявший у стены в самом углу помещения. – С виду вроде в порядке, - Алена обратилась к диггерам.- Ребята! Посмотрите, в каком состоянии эта штука. Если всё нормально давайте поставим её на рельсы.
Через пятнадцать минут вполне исправная механическая тележка стояла на ржавых рельсах, и была готова к отправке.

Неказистая конструкция с грохотом катилась по рыжей магистрали подземной дороги. Повизгивание и лязг застоявшихся колёс усиливался хорошей акустикой арочных стен бетонированного тоннеля, отчего у пассажиров переворачивалось всё внутри. Постепенно старые детали притёрлись, шум пропал, и слышался только слабый стон механического сердца машины. Дрезина, ритмично подпрыгивая, на стыках железнодорожного полотна, теперь передвигалась легко и быстро. Вася и Костя выполняли функцию двигателя. Сидя друг против друга, они по очереди тянули рычаг дрезины туда-сюда, напоминая гребцов состязающихся в академической гребле. Василий расположился спиной, по ходу движения, и усердно пыхтел, задавая темп - за которым Константин, едва поспевал. Рядом с Васей устроилась Алёна. Она восседала словно на козлах экипажа, повернувшись лицом по ходу движения дрезины, просунув ноги между спинкой и сидением. Девушка, играла роль главного прожектора «локомотива», освещая фонарём мелькающие шпалы железной дороги, предупреждая о поворотах и при необходимости притормаживая оригинальным ручным тормозом. Саша с Алексом сидели по разные стороны от Константина и были готовы в любой момент прийти на смену уставшим товарищам.
- Странно, - произнёс Алекс. – Едем уже час, а дороги ни конца, ни края.
- Да, действительно,- Саша посмотрел на часы, после чего обернулся назад, и на некоторое время замер, вглядываясь в черноту убегающего тоннеля. – Необычным выглядит то, что за все время движения нам не встретилось ничего, что указывало бы на следы жизнедеятельности человека в настоящем времени. Такое ощущение, что всё это хозяйство заброшено, много лет назад. И мне кажется что, преодолев водную преграду, мы оказались по ту сторону «чего-то».
- «Чего-то»? Что ты имеешь в виду? – насторожился Алекс.
- Видишь ли!? - Саша достал из кармана сигареты и предложил собеседнику.
- Спасибо я не курю, - вежливо отказался Алекс.
- Я тоже бросаю, - Саша сжал в ладони бело-синюю пачку и зашвырнул в темноту. - Может и не следовало рассказывать, - продолжил он. - Всё же, я пришёл к выводу что ты, да и все ребята должны знать что дело, в которое я вас втянул, не совсем простое. Скорее даже совсем непростое.
- Саша! Может не стоит!? Это все-таки секретная информация,- вмешалась в разговор Алёна.
- Никаких секретов, я разглашать не собираюсь, люди должны знать, на что идут,- ответил Александр, успокаивающе взглянув на девушку. Он коротко изложил компаньонам историю этого дела, начиная со смерти своего отца и заканчивая погибшим ученым, найденным на рельсах подземки. Рассказывал недолго, опустив некоторые подробности касающиеся тайны следствия.
- Да! Впечатляет! – Костя одной рукой почесал затылок, продолжая второй тянуть рычаг. – Но всё равно, если бы я заранее знал об этом, ни за что бы, ни отказался от такого приключения, несмотря на все неурядицы, - он осторожно потрогал ссадину на лбу и продолжил работать уже двумя руками.
Прагматичный Алекс заявил: - Конечно, о таких серьёзных вещах нужно уведомлять заранее, не всякий может и согласится на подобное, но что теперь об этом говорить. Дело сделано, - он раскрыл кейс достал из него несколько аппетитных пирожков, испеченных заботливыми руками матери, и угостил всех. Василий, теперь ничего не говорил, а только работал рычагом, с жадностью жевал пирог и, думал: «когда же всё это закончится».
Внезапно раздался металлический визг, дрезина замедлила ход и вскоре остановилась. Алена убрала руку с рычага тормоза: - Приехали!
Тележка замерла на распутье перед старой железнодорожной стрелкой. В этом месте тоннель делился на два рукава. Саша спешился, включил фонарь и стал внимательно рассматривать рельсы.
- Стрелку недавно переводили, - сказал он, рассматривая старый отпечаток рельса, оставшийся на трухлявой шпале. Хотели запутать след. Ехать нужно по правому пути.
- Это почему? – поинтересовалась Алёна.
- Потому что…
- Вот смотри, - перехватил инициативу Алекс. Он осветил ржавый рельс: - Видишь, сплошная текстура ржавчины нарушена полоской с более тёмным оттенком?
- И что?- девушка продолжала всматриваться в ярко-коричневую бархатистую поверхность рельса.
Это говорит о том, что по данному пути не так давно проехало колесо.
-Точно! – Алена, нагнувшись, прошла чуть дальше, рассматривая железную дорогу. - А здесь оно притормаживало, - девушка указала на метровый след, оставленный тормозящей дрезиной. Она прошла чуть дальше вглубь правого ответвления:- А вот ещё кое-что,- Алёна встала, в полный рост, держа перед собой в вытянутой руке странный предмет. Саша подошёл к девушке.
- Ничего себе! - произнёс он, с удивлением разглядывая вещь. – Это же магнитная карта, - Александр взял в руки запылившуюся пластиковую карточку и протёр рукавом штормовки. На жёлтом пластике отчётливо просматривалась цветная фотография, где был изображён человек похожий на погибшего ученого, а внизу, напротив надписи «идентификационный номер», синим, жирным шрифтом были отпечатаны символы: ХХК-1810. Карточка находилась на связке ключей, схваченных блестящим кольцом из нержавеющей стали, прикреплённого к симпатичному брелку в виде фигурки красного, оскалившегося дракона.
Интересная штуковина, - Саша попробовал ее на излом, но пластик едва прогнулся. – Прочная зараза. Она тебе ничего не напоминает? – он отдал находку владелице, наблюдая за реакцией девушки.
- Да! Точно! Такие или очень похожие на этот, электронные ключи, используются на некоторых наших объектах для доступа в секретные зоны.
- О чём это говорит? – спросил Александр и тут же сам ответил. – Всё указывает на то, что и мёртвый учёный, и события, происходящие вокруг, непосредственно связаны с нашей организацией или с одним из её отделов. То есть налицо какая-то двойная игра, а кто кукловод пока непонятно.
- Ты думаешь? – Алёна взглянула напарнику в глаза. – Хочешь сказать, что в убийстве твоего отца и других наших сотрудников замешаны органы ФСБ?
- Я в этом просто убеждён, - Саша положил фонарь на дрезину, подошёл к стрелке и переместил противовес в другое положение. Несмотря на ржавчину и плачевное состояние старинного устройства, направляющие рельсы лихо перескочили на нужный путь. – Сначала я сомневался, - продолжил он, - но после этой находки всё встало на свои места.
- Где мы хоть сейчас находимся? – словно проснувшись, промолвил Вася. – Я имею в виду под чем?
- А это у тебя надо спросить. Ты ведь у нас проводник, - с иронией в голосе ответил Александр. – А если серьезно, то за всё время пути мы ни разу не пересеклись ни с одной из станций метро, ни с каким-либо другим объектом.
- Скорее всего, эта ветка ведёт куда-то загород, и достаточно далеко, - предположил Константин, перебирая содержимое своего кейса. Он достал компас, сверился с картой подземных коммуникаций, нарисованной от руки, после чего озадаченно произнёс: - Судя по моим расчетам, мы находимся километрах в тридцати к востоку от Москвы.
- Ну, ведь когда-то эта дорога должна закончиться!? – без уверенности в голосе предположил Алекс, усаживаясь в дрезину на смену уставшему Василию.
- Когда-то должна, - сказал Саша, устраиваясь напротив. – И чем скорее мы поедем, тем быстрее это произойдёт.
Дождавшись пока все разместятся, Саша потянул на себя рычаг. Тележка медленно, словно не желая того, сдвинулась с места и понемногу ускоряясь, устремилась, вперёд рассекая темноту и наполняя скрипучими звуками мрачное царство спящего лабиринта.

Прошло около трёх часов. Несколько раз группа останавливалась в местах, где дорога имела разветвления и после обследования путей поездка продолжалась вновь. Наконец под лучом фонаря замелькали железобетонные опоры старой платформы. Алёна остановила транспорт рядом с небольшой металлической лестницей. Поднявшись, группа разбрелась по площадке, чтобы осмотреться. Ровная поверхность покрытия временами нарушалась тонкими морщинками стыковых швов разделяющих заасфальтированные железобетонные плиты. Округа выглядела на удивление ухоженной. Не наблюдалось ни мусора, ни разбросанных предметов разве, что всё было покрыто некой седоватой пеленой. Дальней стороной сооружение примыкало к потрескавшейся стене тоннеля, в которой зияла дыра до половины заваленного прохода. Самым загадочным, зловещим и в тоже время необычайно красивым, выглядело то, как предместье прохода было отделано серебристой паутиной. Её диаметр, местами, достигал, толщины бельевой верёвки. Создавалось впечатление что, совсем недавно, здесь поработала бригада искусных гигантских пауков, а сейчас они просто ушли на обед.
- Что за чертовщина, - промолвил Алекс, проводя лучом фонаря по границе стыка между потолком и стеной тоннеля, над обрушившимся проходом. Там наверху, окутанная паутиной, висела мумия существа никому доселе неизвестного или же изуродованного до неузнаваемости. Оно застыло в объятьях насильственной смерти, свесив костлявые конечности вдоль обмякшего тела, и походило на муху, попавшую в коварную ловушку устроенную безжалостным насекомым. Мумия была покрыта густой оранжевой шерстью, с поперечными чёрными полосками, которая с виду напоминала шкуру амурского тигра. Само тело или то, что от него осталось, походило на гамадрила средних размеров, морда которого, застыла искажённой в мучительной гримасе.
- Ты что ни будь, понимаешь? – спросил Саша, вглядываясь в обескураженное личико стоявшей рядом девушки.
- Честно говоря, я в шоке, - ответила Алена, разглядывая существо.- Похоже на гамадрила, но с нехарактерным для этого вида волосяным покровом и расцветкой. Насколько я знаю, гамадрилы относятся к семейству павианов. Их часто используют в биологических опытах. Но как эта обезьяна могола оказаться здесь? Вопрос, на который я пока ответить, не готова. Ещё обратите внимание на это, - девушка указала на обтянутую высохшей кожей морду, которая не была похожа на удлиненную собачью, что свойственно павиану, а скорее принадлежала особи из семейства кошачьих.
Неожиданно из глубины прохода послышался нарастающий, пощёлкивающий, топот сотен бегущих и спотыкающихся лап или ног. ( А может копыт?). Такой звук можно услышать в поле находясь недалеко от проносящегося табуна.
- Что у вас там? - издали, раздался голос Константина, который приводил в порядок, разболтавшийся механизм дрезины. Закончив свою работу, он поднялся на платформу, вытирая руки куском ветоши, и обнаружил своих партнёров застывших в нерешительности. Находившийся позади остальных Василий начал медленно пятиться, подёргивая за руку остолбеневшую девушку. Вдруг в глубине прохода сверкнули злобные глаза, затем ещё, ещё. Рука Саши рефлекторно потянулась к оружию. Алёна, уже стояла с пистолетом наперевес.

Меня называют тварью. Меня боятся и ненавидят. При первой же возможности меня могут убить. Я - чернобыльский пес. Старый по здешним меркам. Зона - мой дом. Моя жизнь - это бесконечная война с такими же порождениями Зоны, как и я, за право быть сытым.
Больше всего мне нравятся сталкеры. Они вкусные, мясо нежное, кровь теплая и манящая. Но мне редко удаётся полакомиться человечинкой. Слишком уж мало их бродит по Зоне и слишком уж много нас – мутировавших созданий. Да и не такая они легкая добыча. Хитрые и умные. В Зону идут, как на войну: гранаты, автоматы, экипировка. Я знаю, как называется вся эта лобуда, потому что не раз слышал их слова. Естественно «слышал»- это сильно сказано. Потому что у меня нет ушей, но я умею читать мысли в самом примитивном проявлении. Могу предугадывать действия, могу читать лишь обрывки фраз. Поэтому искатели нас боятся, все без исключения. Начиная от салаг, прибывших в Зону первый раз, и заканчивая опытнейшими сталкерами. Правда страх у всех пахнет по-разному. По страху можно понять, какой перед тобой противник. Если пахнет кислым, то это легкая добыча. В основном так пахнут салаги. Старички берут их с собой почти всегда в качестве отмычки. А это значит, что шансы закатить пир с человечинкой в качестве главного блюда возрастают. Если пахнет горьким, то перед тобой искатель опытный, умеющий управлять своими эмоциями. Со страхом такие быстро справляются. От них ничего хорошего не жди. Атаку отбивают, если не ранены. Бывает, что пахнет и сладким. Это значит, что передо мной сталкер женского рода. Они особенно хороши.
Чернобыльских псов сталкеры считают тупыми и агрессивными. Но если б они знали, как ошибаются. Зона привлекает сталкеров, ценными артефактами. Из-за них люди часто убивают друг друга. Мы убиваем ради спасения собственной жизни. Они ненавидят Зону, они рискуют жизнью – самым ценным, что у них есть. Но все равно возвращаются сюда, потому что не в силах преодолеть тягу к наживе и Зоне. А она умнее нас всех взятых. Изучив человеческую натуру, Зона дает то, что нужно им. Породив своих детей, Зона за них в ответе. Ей нужно кормить свою свиту. И я это знаю, как и то, что не останусь голодным.
Среди сталкеров бытует мнение, что в Зоне есть Хозяева. Но только мы, обитатели сей земли, знаем, что это не так. Да, существуют высшие мутанты, которые управляют физическими явлениями Зоны, низшими мутантами, такими как я, артефактами. И думают, что этого достаточно, чтобы властвовать над ней. Но эти Хозяева для Зоны всего лишь скромные помощники. И питает она своих супер – мутантов аномальной энергией до тех пор, пока они ей нужны. Зона капризна, и у нее множество лиц. Для сталкеров - одно лицо, для мутантов - другое, для Хозяев - третье. Ей надоела та небольшая территория, которую она занимает. И я знаю, что скоро Зона расширится. Никто не в силах помешать этому. Скоро появятся новые мутанты с новыми возможностями.
Еще я знаю, что Зона, как и мутанты – творение человеческих рук. Это она мне нашептала.
Я не всегда был таким. По нечетким и смутным воспоминаниям я составил картину своего прошлого. Раньше у меня была шерсть по всему телу, были уши и хвост, и я дружелюбно относился к людям. Тогда я не знал вкус человеческой крови и крови себе подобных. Мои животные инстинкты были наполовину подавлены. Подавлены людьми - это тоже мне сказала Зона. После моего второго рождения я стал свободен, слился с местной природой.
Но моё рождение я помню четко. Яркая, очень яркая вспышка, боль. Было, похоже, что моё тело выворачивает наизнанку. Падаю на землю. Все тело от носа и до хвоста сводит судорогой. Даже не могу завыть. Глаза закрыть не получается, и я вижу все, что происходит. Паника. Люди бегают, орут, наступают на меня. Многие умирают в движении, с искривленными лицами, выпученными глазами. Рушится все, что было создано человеком: машины, здания. Остаются стоять только деревья. Дальше белая пелена застилает мои глаза. Я привыкаю к боли и чувствую, что тело исходит в конвульсиях. В голове проносится последняя цветная картинка: девочка с большими серыми глазами угощает меня пирожком.
Отключаюсь. Думаю, что умер. Еще одна вспышка, ярче предыдущих. Открываю глаза. Пелена все еще не спала. Вижу смутно. Встаю, меня шатает, тошнит, затем выворачивает. В пасти все пересохло. Хочется пить. Ищу ближайшую лужу. Отражение показывает большого мускулистого волкодава с язвами по всему телу. Кроме головы, на остальных частях отсутствует шерсть, нет хвоста. Вместо ушей дырки. Кругом тишина. Вокруг меня вьется стая больших псов. Они не такие, как я. У них отсутствуют глаза, нет хвостов и шерсти. И я чувствую, что они готовы выполнять мою волю. Я их вожак. Псы ничего не видят, ориентируются только на энергию, идущую от живого создания. Я голоден, очень. Вокруг столько невиданных до сего момента существ. Вот чувствую стаю прыгающих людей. Они сгорблены, передвигаются на четвереньках резкими скачкообразными движениями. Лиц не разобрать. А недалеко высокая человеческая фигура подобрала труп и присосалась к шее, шевеля щупальцами вокруг рта. Вместо пальцев у него длинные змеевидные отростки, кожа покрыта коростой и розового цвета.
Чувствую запах соленого железа- это кровь. Иду на ее зов. Кровь смешана со сладким запахом. Манит. Мне не хочется сопротивляться. Желание разрезать теплую плоть своими клыками сильнее меня. Сознание покрывается теплым красным цветом. В груди пробуждается только один инстинкт – убивать. Даю команду своим псам идти на зов. Веду их в эту долину. Псы бегут вперед меня. Я оцениваю ситуацию. Я и моя стая здесь не одни. Есть конкуренты. Очень маленькие люди с большими головами и желтой обрюзгшей кожей кидаются в добычу камнями не применяя физического усилия. Зачем? Могут испортить все удовольствие от охоты. Вижу вожака этих коротышек. Он стоит так же, как и я. Чуть поодаль от своей стаи. Он увлечен процессом и не замечает, как я подкрадываюсь к нему. Стремительный прыжок. Маленький человек успевает прочесть мои намерения, опаздывая всего на долю секунды. Я впиваюсь в его горло своими острыми и длинными клыками. Он издаёт звуки страха. Я это понимаю по кислому запаху, напряженным голосовым связкам. Карлик на вкус оказывается не таким уж вкусным, как тот человек, попавший в ловушку из плотного кольца моих псов и карликов. После моей расправы над вожаком, я замечаю, что остальные карлики – мутанты растеряны. Они прекращают забивать камнями добычу и отступают под напором моих слуг. Вижу, как все они убегают, стараясь спрятаться в щель поглубже. Надо скорее расправиться с человеком, пока остальные собратья не подоспели. Иду в кольцо, чуть пригнувшись. Несколько псов расступаются, уступив право первым вгрызться в нежную плоть. Сладкий запах смерти. Его ни с чем нельзя сравнить. Передо мной самка человека. Не шевелится, но живая. Тем лучше. Свежее мясо. Подхожу медленно, осторожно. Растягиваю удовольствие перед пиром. Затем стремительный прыжок. Всего один. Не большой. И я уже вгрызаюсь в руку, затем отрываю кусок от бедра. Самка не шевелится, но глаза открыты. В них читается боль и страх. Вкусно… Мои псы уставились на меня безглазыми мордами. Кто-то из них топчется на месте. Я знаю, что им тоже хочется. Но они не решаются подойти. Я их сильнее. После моего пиршества остается наполовину обглоданный труп да нетронутый карлик…
После тех событий прошло много времени. Не знаю сколько, но много. С тех пор в меня стреляли сталкеры, моих псов убивали, убивали и мы, загоняя раненых искателей артефактов. Но почти все они, находившие ценные артефакты и спасавшиеся от нашей погони, не выпускали добычу из рук, даже когда умирали. А затем приходили другие люди. Может быть, даже братья по оружию. Обыскивали обглоданный труп. Снимали одежду, оружие, забирали добычу и уходили, не закопав в землю останки. Многие подставляют своих напарников под наши клыки и когти, чтобы заполучить ценную добычу одному. Я знаю этот запах тоже. Он пахнет гнилым…
Меня называют тварью. Меня боятся и ненавидят. При первой же возможности меня могут убить. Я - чернобыльский пес. Я знаю Зону, я знаю все ее секреты. Она нашептала…


Автор: Minova Vita

1.

- Тануки, пожалуйста, задержись!
Гомонящая пестрая толпа учениц покидала класс. Тануки вопросительно взглянула на преподавательницу. Госпожа Кодами поправила сползшие на кончик носа очки и её глаза стали огромными как у лемура.
-Я попросила ещё десять человек остаться в школе и помочь мне с украшениями-сказала госпожа Кодами-, у тебя талант к изобразительному искусству и богатая фантазия. Ты бы не согласилась немного помочь нам с подбором украшений?
-Конечно, Кодама-сан! Только мои бабушка и дедушка…
-Я позвоню им и предупрежу, что ты задержишься- учительница с надеждой смотрела на Тануки сквозь увеличивающие стекла очков, за которыми глаза её казались лемурьими.- Так как? !
-Тогда я согласна!- Тануки поставила ранец на стол и улыбнулась. –С чего мне начать?
-Нужно распределить для начала вот эти ленты по оттенкам, подобрать красивые сочетания. Начни без меня, я пока принесу ещё ленты и ножницы.
Тануки кивнула и без лишних слов принялась за работу. Кодама-сан вышла и шелест её шагов скоро стих. Тануки расстегнула ранец, вытащила плэйер и воткнула наушники в уши. Подружка Мачико ещё утром передала ей новый диск с записью песен восходящей звезды Тодзамми.
Ритмичное соло в наушниках заглушило шаги, но боковым зрением Тануки заметила движение. Подняв голову, она уставилась на вошедшего человека. Это был очень высокий, очень широкоплечий мужчина-гайдзин, его круглые зеленые глаза смотрели устало и так, словно ему было очень и очень больно. Его веки были покрасневшими и белки глаз тоже. На мужчине была форма. Такой формы Тануки никогда раньше не видела. Она была не японской. И сам мужчина не был японцем. Тануки молча смотрела на незнакомца, который стоял, опираясь о дверной косяк и нервно потирал ладонью темные, подстриженные ежиком волосы.
-Я могу чем-то помочь, господин?- вежливо спросила девочка, поднимаясь со стула.
Мужчина покачал головой. Потом протянул руку в сторону коридора.
-Вы говорите по-японски?- спросила Тануки, на всякий случай придвинувшись поближе к окну. В стекло снаружи что-то стукнуло. Девочка на секунду обернулась, но это была лишь ветка гинкго, потревоженная весенним ветерком.
Когда она взглянула на дверь, мужчина исчез. Секундой позже в класс вошла госпожа Кодами. Тануки недоуменно поежилась.
-Кодами-сам, а куда делся этот человек?- спросила она, принимая из рук учительницы целый ворох пестрых лент.
-Какой человек?- глаза Кодами-сан удивленно выпучились, придав почтенной даме некоторое сходство с сильно удивленным глубоководным крабом.
-Ну, тот гайдзин с зелеными глазами- Тануки неуверенно посмотрела на учительницу- а разве вы с ним не встретились в коридоре?
-Гайдзин в школе?- Кодами-сан удивленно мотнула головой.-Тебе почудилось, Тануки, здесь нет никого кроме нас и тех учениц, что остались помогать.
Тануки поклясться была готова, что ничего ей не почудилось, но согласно кивнула. Уж очень хотелось побыстрее управиться с лентами и украшением школы. Вечером должны были показывать новую серию «Укрепленного замка». Тануки была фанаткой Бита Такеши и совсем не собиралась из-за собственного упрямства упускать шанс добраться-таки до дома в положенные часы.

Праздник по случаю пятидесятилетия школы Макумия обещал быть веселым и бурным. Тануки хотя и успела домой к началу любимой передачи, сразу же после финальных титров сорвалась с места и крикнув дедушке, что уходит с ночевкой к подруге, помчалась к Мачико.
-Угадай, кто приедет на празднование!- встретила её разгоряченная подружка, сидя верхом на подоконнике с большущим окономияки в одной руке и банкой «Пепси» в другой. Тануки сгребла лежащий на тарелке ещё теплый второй окономияки и плюхнулась на розовый стул. Как и её собственная комната, берлога Мачико напоминала сумасшедший дом. Буйство цветов и стилей, вертушки, на стене огромный макет паука из туалетного коврика и веревочек, стол зеленый, стул розовый. Плюс прикроватный коврик ядовито-сиреневого цвета и здоровенный макет робота Гайвера. На постели, болтая ногами, дергалась в такт музыке Сёнагон, младшая сестричка Мачико. В её комнате был ремонт и она временно перебралась в комнату сестры.
-И кто же?- полюбопытствовала Тануки, губами втягивая с лепешки жирную и сочную креветку. Мачико взмахнула рукой, обдав себя и часть подоконника «Пепси».
-Сам Бит Такеши!
Тануки поперхнулась и закашлялась. Какое-то время она силилась вздохнуть, но выходило только выдыхать. Кое-как вдохнув носом, она как следует кашлянула и кусочек креветки, попавший не в то горло, вылетел изо рта и врезался в канареечно-желтую стену, намертво прилипнув к ней.
-Глотни!-посоветовала флегматичная Сёнагон, протянув Тануки вскрытую банку с «Пепси».
Тануки пила, глядя поверх банки на дверь, в проеме которой возвышалась здоровенная фигура давешнего незнакомца из школы. Всё так же он смотрел на неё больными измученными глазами и от жалости у девочки сердце сжалось.
-Куда это ты пялишься?- поинтересовалась Мачико, спрыгивая с подоконника.
-Так, никуда-соврала Тануки- слушай, я чего спросить хотела …у тебя наряд готов?
-Ага, ещё бы!- Мачико гордо приосанилась.-Папе он обошелся почти в пять миллионов иен. Только я тебе его не покажу, и никому не покажу до завтрашнего танца с веером.
-Ну и ладно!- фыркнула Тануки. –А можно я у тебя останусь? Бабуля с дедулей сегодня едут в храм на поклонение, дома скучища смертная будет.
-Я попрошу маму постелить ещё одну постель- обрадовалась Мачико- , здорово! Я так волнуюсь перед завтрашним шествием и танцами…
Они немного поболтали, а потом пришла мама Мачико и принесла постельные принадлежности и пижамку для гостьи. За окном было уже совсем темно. Девочки улеглись и погасили свет. За окном стрекотали сверчки. Тануки закрыла глаза, вслушиваясь в их звонкое пение.
Когда она открыла глаза, над её постелью склонился незнакомец в форме. Он стоял, нависая как скала, громадный и с бледным лицом, освещенным светом полной луны. Тануки снова закрыла глаза. Они с Мачико ещё немного поговорили о завтрашнем празднике и о новой серии «Укрепленного замка», а потом Тануки сама не заметила, как заснула.

Школа кипела и бурлила, как переполненный котел. Ученицы сновали туда-сюда, вне себя от волнения, когда же начнется празднование? Тануки со всего размаху врезалась в громадную фигуру мужчины, шедшего навстречу с ворохом знамён.
-Ох, простите пожалуйста, Судзуси-сан!-взмолилась она, потирая ушибленный нос.- Я не нарочно!
-Ничего, маленькая, беги быстрее, скоро уже начнется!- громадный сторож улыбнулся во весь щербатый рот.
Он двинулся дальше, громадный как слон и столь же величественный. Тануки молча смотрела на оброненный им предмет. Это был мобильный телефон, такой древний, что даже экран его был черно-белым. Подняв мобильник с земли, девочка сделала было движение в сторону исчезающей за поворотом огромной фигуры, но в этот момент маленький предмет в её руке разразился оглушительным чириканьем. Тануки автоматически нажала на кнопку принятия вызова и прижала мобильник к уху.
-Будьте готовы, у вас двенадцать минут!- произнёс холодный чужой голос.- Установите объекты и убирайтесь как можно дальше.
В трубке снова была тишина. Тануки потрясенно смотрела на аппарат.
-Скорее, у нас мало времени!- произнёс низкий отрывистый голос над ухом. Тануки даже подпрыгнула от испуга и неожиданности. Над ней, нависая как скала, стоял давешний гайдзин. Громадный, с огромными, как у кота зелеными глазами и в странной форме. Тануки смотрела на него расширенными глазами.
-Предупреди их!- незнакомец потер лоб, коротким нервным жестом указав в сторону учителей, о чем-то переговаривающихся шагах в двадцати.- У тебя десять минут, чтобы увести отсюда всех! Скорее!
Тануки сорвалась с места, держа мобильник сторожа на вытянутой руке, словно гадюку. Она подбежала к учителям. И замерла, не зная. К кому обратиться. Поклонилась, протянув мобильник…с секундной задержкой вложив его в ладонь Сакудзи Одомиё. Сакудзи-сан с удивлением смотрел на девочку, явно близкую к истерике. В двух словах торопливым срывающимся голоском Тануки поведала события последних пяти минут, исключив из своего рассказа гиганта-гайдзина.
-Ты уверена?- встревоженно спросила Цукуёми-сан, хрупкая учительница старших классов. Тануки закивала так энергично, что голова заболела.
-Думаю, лучше перестраховаться-заметил Сакудзи-сан и Тануки едва не бросилась ему на шею.- Нужно срочно объявить пожарную тревогу и увести детей с территории школы. Цукуёми-сан, вы вызовите полицию и спецслужбы.

Тануки почти ничего не осознавала. Мачико и Васурэдзи, её лучшие подруги были в здании школы, переодевались к шествию и танцам. Тануки мчалась по ступенькам наверх так быстро, как могла. Пару раз даже оступалась, стукаясь коленками о края степенек, но быстро вскакивала. Успеть вывести всех! О боги, помогите!
-Скорее!- завопила она, врываясь в класс, где около двух десятков девочек торопливо заканчивали собственный туалет.- Уходите! Уходите отсюда!
Они смотрели на неё как на сумасшедшую. Тануки застонала от отчаяния.
-Бегите отсюда! Сейчас здесь что-то страшное…
Она не договорила. Взрыв чудовищной силы потряс здание, девочки рухнули на пол, прикрывая головы и визжа от ужаса. Непонятно как, но здание школы устояло. Лишь повсюду сыпалась штукатурка, да стекла лопались. Отовсюду валил дым, едкий и зловонный. Задыхаясь, Тануки подползла к девочкам и по одной стала выталкивать их в двери. Но повсюду был дым, он ел глаза и врезался в легкие огненным серпом. Девочки кашляли, задыхаясь и почти теряя сознание от удушья.
-Пусть помочатся на одежду и прижмут ко рту и носу- произнёс знакомый уже низкий голос и Тануки увидела высоченную фигуру, то исчезавшую, то появлявшуюся в клубах дыма. Торопливо она сорвала с себя верхнюю блузку и сунула под юбку. Когда не нужно, кажется, что мочевой вот-вот лопнет. Теперь же она едва сумела выдавить немного мочи и тут же притиснула остро пахнущую ткань к лицу. Дышать и правда стало намного легче, хотя глаза всё так же жгло огнем. Тануки хрипло выкрикнула приказ незнакомца и девочки послушно исполнили предписания.
-Идите за мной- сказал высокий мужчина в странной форме и Тануки последовала его совету, предварительно велев всем девочкам взяться за руки. Она шла, ориентируясь на огромную фигуру впереди и молилась, чтобы успеть добраться до выхода. Сознание почти покинуло её. Легкие молили о глотке чистого воздуха. Тануки упала на колени, чувствуя, как темнеет в глазах. Последнее, что она увидела, была склоненная над ней голова в пожарном шлеме и маске. Потом она почувствовала, как могучие руки поднимают её и несут куда-то. Совсем близко грохнул ещё один взрыв. И мир рухнул в дымную смрадную пропасть.

Из двадцати девочек, выведенных Тануки, в живых остались девятнадцать. Киоко, младшая из них, умерла в больнице спустя сутки. Причиной её смерти стало слабое сердце. Остальные девятнадцать девочек были живы и быстро шли на поправку. Тануки узнала об этом из тихого разговора медсестер. Она прикрыла глаза, уткнувшись в подушку, слишком слабая и больная, чтобы двигаться. К ней пока не пускали никого кроме бабушки с дедушкой. Но молоденькая медсестра потихоньку сообщила, что Тануки теперь национальная героиня Японии.
Весть о подвиге девятилетней девочки прогремела по всей Японии. За здоровье Тануки молились во всех храмах, как и за здоровье остальных пострадавших при терракте в школе Макумия. А сама Тануки желала только одного. Ей хотелось снова увидеть незнакомца в форме. Поблагодарить его за помощь, узнать хотя бы его имя.
-Я хочу немного поспать-сказала она медсестре Рэйко- можно мне остаться одной?
-Конечно, милая- Рэйко, очень хорошенькая и добрая (Тануки она нравилась больше остальных), наклонилась, коснувшись губами лба девочки и поправив подушку под её головой.- Спи спокойно.
Некоторое время Тануки лежала неподвижно, вытянувшись под тонким покрывалом ( уже было почти по-летнему жарко) и возвращала в памяти резкое усталое лицо. Когда она открыла глаза, гайдзин-великан сидел в кресле возле кровати. Его лицо было теперь спокойно, круглые глаза смотрели почти радостно. Он протянул руку и провел ею над лбом Тануки. Она смотрела на него с улыбкой.
-Я так благодарна вам, господин-прошептала она едва слышно- ведь это не я, а вы спасли всех. Но кто вы? Как вас зовут? Откуда вы?
Он повернул голову так, что стал виден резкий профиль. Снова провел рукой по ежику темных волос. Когда он снова повернулся к Тануки, она увидела грустную и вместе с тем радостную улыбку на его лице.
-Меня зовут Клод Изерли- произнёс он так тихо, что Тануки едва расслышала эти слова.- Поправляйся, детка. Мне пора…
Он исчез так же, как и появился. Тануки закрыла глаза. И уснула.

2.



Лето было жарким. Азуми Сакураи ехала в гости к бабушке. Поезд блестел на солнце и толпы людей на перроне обступали девочку со всех сторон. Азуми было уже тринадцать лет и поэтому родители часто отпускали её одну. Все вещи Азуми легко уместились в ранец за спиной. Зубная щетка, две смены белья, любимая юбка и несколько топиков. Под всеми вещами лежал томик Акутагавы.
-Поезд отправляется через пять минут! Просьба пассажирам занять свои места!
Азуми втиснулась в вагон. Это был хороший вагон. Её родители могли позволить себе отправить дочь первым классом в уютном купе с кондиционером. Купе номер семь нашлось быстро. Азуми с любопытством уставилась на семейную пару, занимавшую соседние места и на одинокого пожилого мужчину, занявшего верхнюю полку над её местом.
Попутчики оказались очень добрыми и вежливыми людьми, Азуми совершенно успокоилась. Положив свой ранец в изголовье, она прилегла, укрывшись легким покрывалом и сама не заметила, как её сморил сон.
Проснулась она резко.Все её попутчики лежали на своих местах и, по-видимому, тоже спали. На столе, спустив одну ногу так, что она упиралась в пол, боком сидел огромного роста мужчина европейской наружности. От его пристального взгляда Азуми стало не по себе. Мужчина смотрел на неё своими зелеными глазами, потом заговорил.
-Разбуди этих людей и тех, что в соседних купе. Переходите в задние вагоны. Сделайте это немедленно. Если хотите жить.
Азуми смотрела на него и думала, что же кажется странным. И только когда он исчез, она сообразила, что уже видела это лицо. Недавно. На старых фотографиях, найденных в Интернете. Ей дали задание по истории…
-Торопись, у вас мало времени- донесся до неё тихий отголосок откуда-то издали. Не раздумывая, девочка вскочила с постели и принялась расталкивать попутчиков.
-Пришла стюардесса- пояснила она- велела всем перейти в задние вагоны.

Машинист растерянно смотрел на расположившуюся поперек путей цистерну с надписью на боку «Огнеопасно». Смотрел и понимал, что затормозить просто не успеет. Но, тем не менее, до предела вдавил кнопку экстренной остановки…

К тому времени собравшиеся в задней части состава люди с удивлением слушали увещевания стюардессы разойтись по местам. Когда грянул взрыв, первые семь вагонов попросту вмяло друг в друга. Но те пятьсот двенадцать человек, что успели собраться в задних вагонах, остались живы…

Азуми лежала на выжженной траве, прильнув щекой к жестким травинкам. И думала о том, что бездна прошедших лет- не преграда.
-Как ты узнала?- спросил Акобо-сан, пожилой мужчина, тот, что занимал полку над ней.- Ведь это ты нас перевела в задние вагоны. Как?
-Меня предупредили-ответила Азуми, глядя перед собой. Откуда-то издали доносился стрекот вертолетных винтов. Сюда летели медицинские вертолеты и пожарники.
-Кто? Стюардессы утверждают, что ни одна из них не предупреждала никого и вообще не знала о крушении. Так кто?- темные глаза мужчины смотрели пристально, почти как глаза спасителя.
Азуми подняла голову, встретившись взглядом с Акобо-саном.
-Клод Изерли- сказала она- тот самый…Я его узнала по фотографии.
-Я не верю в призраков- Акобо-сан достал сигарету и закурил- но не могу объяснить, как тебе удалось всех нас спасти.
-Это не я вас спасла-ответила Азуми, садясь и глядя, как вертолеты один за другим садятся на пустыре. Из них выпрыгивали люди, бежали к столпившимся пассажирам злосчастного поезда.
На миг ей почудилось усталое лицо и могучая фигура, мелькнувшие в толпе. Девочка улыбнулась.
-Клод Изерли- тихо промолвила она.
Акобо-сан курил, пуская клубы дыма. Восьмидесятипятилетний, но всё ещё моложавый старик со следами давних ожогов на узком благородном лице. Азуми подползла и села рядом с ним. Они сидели вдвоем, пока с ним не подошла молоденькая девушка в одежде парамедика. На прощание Акобо-сан бросил на Азуми долгий взгляд.
-Ты в это веришь?- спросил он.
Азуми пожала плечами и пошла к вертолету.


Примечание : *Клод Изерли - полковник американской армии, сбросивший с
бомбардировщика "В-29" первую атомную бомбу на Хиросиму. Через некоторое
время после этого измученный раскаянием полковник впал в
тяжелую депрессию и окончил свои дни в психиатрической больнице.

Глава первая

- Сто-о-ой!
Огромная стальная махина полкового строя, последний раз громыхнув тяжелым железом, замирает. Ни звука, ни шевеления. Лишь хлопки вымпелов на ветру, да размеренное колыхание стягов.
Стальная щетина тысяч и тысяч боевых копий еще вздернута ввысь. Но она уже готова испить такой сладкой вражьей крови. Червленые тяжелые окованные щиты еще на спине, а не развернуты ко врагу, и начищенные вечером доспехи и шишаки еще сверкают, не успев покрыться пылью и засыхающей кровью.
Шесть шеренг броненосных копейщиков, лучники и самострельщики, мечники и обозники, все ждут очередной команды темника. Ждут спокойно, буднично ждут. Будто и не на смертный бой вышли в чистое поле, а на гуляние.
Все слова давно сказаны. Все напутствия давно дадены. Все грехи давно отпущены – ибо не может быть грешен воин, идущий живот свой положить за отчину и дедину. Ему одно – супостата бить. Отмстить за детушек осиротевших и за родителей без детей оставленных, за безвинно погибших и за угнанных в неволю тяжкую, за сожженные селенья и за вытоптанные нивы, за оскверненные храмы. За всех и все!
И рядом с животворящим крестом нательным и с ладанкой, наполненной родной землей, в сердце – царит холодная трезвая ярость. На устах – молитва пресвятой Троице и святым угодником. В руках – оружие смертоносное.
И звучит над полем хриплый голос старого темника, с которым еще Пертицу воевали и освобождали Старую Шахту.
- Самострелы! На изготовку, к БОЮ!
И тогда, там, в самой сокровенной глубине строя, за копейщиками, рождается шевеление.
И скрипят рычаги, тарахтят трещотки стопоров дюжины больших полковых самострелов. Сегодня пришел их час. Сегодня они покажут, что не зря над ними колдовали лучшие мастера росские, что не зря их многопудовую тяжесть тащили падающие от усталости кони. Трехсаженные луки самострелов все сильнее изгибаются, готовясь послать смерть. Вот щелкает одна стопорная собачка, тут же – другая. Еще секунда – и опять все в строю замирает.
- Заря-ЖАЙ!
Тотчас пучки больших – в четыре локтя – стрел занимают свое место.
А там, далеко впереди, почти от самого горизонта уже споро несется-накатывает серое облако степной пыли от полчищ врага.
Большой Полк молчит и ждет.
- Лучники! Впе-РЁД!
Строй копейщиков, дружно лязгнув железом, освобождает проходы. Лучники из середины строя бегут вперед и занимают предписанное место, споро выстраиваясь уступом в три редкие шеренги. Они – лучшие. Их набирали по всей росской стороне. Из тех охотников, кто за полторы сотни шагов били белку в глаз. Из тех ватажников, кто за три сотни шагов пробивал насквозь добрую дубовую, в два пальца, доску. Из тех княжьих да боярских дружинников, кто третью стрелу пускал, пока две в полете. Самые, самые, самые. От них в битве сией зависеть будет многое.
- Стрелы! Вотк-НУТЬ!
Каждый лучник тащит из колчана заранее припасенный пучок из шести стрел и быстро, в считанные секунды, втыкает их наконечниками в заросшую степным травостоем землю.
- Лучники! К бою!
Первая стрела ложиться на тетиву.
А впереди уже накатывает орущей, беспорядочной и беспощадной волной дикая орда жесткосердных орков! Они несутся на своих огромных черных ездовых волках, похваляясь друг перед другом удалью и статью. Выделывая немыслимые на лошади кренделя, они, с леденящими душу взвизгами, размахивают посвистывающими воронеными ятаганами.
Вот они в трех больших перелетах …, в двух … Пора!
- Самострелы! БЕЙ!
Басовито взвизгивают тетивы, и шесть десятков огромных несущих смерть стрел взвиваются в воздух.
- Самострелы! Вразно-БОЙ!
И опять скрипят рычаги, тарахтят трещотки, щелкают стопора. Самострельщики стараются. Быстрей, ещё быстрей. Успеть дать по врагу еще один, а то и два выстрела до начала сечи.
А их стрелы вонзаются в лаву орков, мнут ее, кромсают. Пробивают щиты, доспехи, тела. Ломают кости и рвут мясо. Пригвождают ездовых волков к земле. Но лава только усиливает свой бег, вот сейчас, сейчас, еще немного, и людишки, эти ненавистные союзники эльфов лягут под ее клинками, под обрамленными сталью когтями ее волков. Остается всего один перелет – четыре сотни шагов. Для хорошего верхового волка – тридцать секунд.
- Лучники! ТОВСЬ! Четыре пальца на ветер! Па-ЛИ!
Натянуть тетиву да выцелить орка – дело даже не секунд – мгновений!
Стальной дождь из двенадцати сотен стрел со свистом – не зря старались с оперением – устремляется к волчьей лаве. Не успевают первые стрелы упасть на врага, а на тетиву уже ложится вторая стрела. И опять лук натянут, пальцы правой руки привычно касаются щеки. Вот он – орк. Щелчок тетивы и следующая стрела мчится за добычей. И еще, и еще, и еще, и еще.
А стрелы россов – это вам не эльфийские, а, тем более, орочьи. Наконечник граненый бронебойный за три сотни шагов насквозь пробивает не то, что орочий кожаный доспех, а и знаменитую кованую гномью броню может попотчевать. И легким щитом не защититься, да и тяжелый поможет мало – тут крепостная стена нужна! И падают орки с волками. Падают и не поднимаются! Как у хорошего косца падают дружные колосья на пышной ниве, так и стрелы росские собирают жатву обильную, но не хлебом – кровью и смертью.
И громоздятся валами мертвые и раненые враги друг на друга. Сотнями стелются под лапы и когти волков. А те спотыкаются и летят кувырком, теряя седоков, а, при удаче, и жизнь. И Орда уже несется не так лихо. Её порыв сбит и смят, сильного размашистого дружного удара, которым орки так славятся, уже не выйдет.
И минуты не прошло, как самострелы дали первый залп, а более пяти тысяч свирепых орков никогда не дождутся в родных стойбищах.
А лучники уже скрываются внутри строя.
- Сомк-НИСЬ! Щи-ТЫ!
Грохнув еще раз, строй смыкает ряды. Щиты прочно впиваются в землю. Стальная щетина копий опускается вперед.
И лишь тогда волчья лава, наконец-то, докатывается до стены щитов и копий. Но ничего не может сделать. Куда там дикой орде супротив воинского строя! Не возьмешь! Строй принят только россами да гномами, а всякие там орки да эльфы все больше простой кучей.
И падают орки. Валятся то от удара копьем, то от меткой стрелы.
- По-о-олк! ШАГ!
Щит приподнять, шаг левой ногой, правой, щит опустить, удар копьем.
Орки воют от бессилия, пока еще только от бессилия. Страха еще нет. Эти с россами встренулись впервые. Ну, ничего. Все у них впереди!
- По-о-олк! ШАГ!
И опять щит приподнять, шаг левой ногой, правой, щит опустить, удар копьем.
Медленно строй движется вперед. Орки еще пытаются взломать его, но все безуспешно. И они пятятся, сначала медленно. Потом, теряя все больше и больше воинов, начинают разворачиваться и откатываться назад.
А росский полк все также неторопливо продвигается вперед. Лишь пройдя с пол-поприща, встает. Можно и пот с лица вытереть! Первая стычка за нами!
И тут же далеко впереди начинают сверкать молнии. То, видать, эльфийские маги сцепились с ограми-шаманами.
Началось! А впереди еще целый день. Будут и еще наскоки волчьей орочей рати. Будет и бой с горными каменными троллями. Будет и сеча с гоблинскими пешцами. Все это еще будет!

Ухаб!
- У-у-у, леший!
Еще ухаб!
Ушата захлопнул книгу. Нет, в такой тряске читать было просто невозможно! Он поерзал, поудобнее устраиваясь на телеге, и со злостью посмотрел на широченную спину возницы. Нет, чтобы соломы побольше подбросить. Сам-то сидит на свернутых одеялах и попонах. Ему-то мягко! А то, что ездок весь зад себе отбил на этакой-то дороге, его не колышет. Тьфу на него!
Ушата еще поелозил своим тощим задом, но устроиться поудобней не удалось, хоть и подсунул под себя свое свернутое одеяло – уж больно оно тонко. Тогда он аккуратно уложил свою любимую, неоднократно прочтенную и знаемую вдоль и поперек книгу в торбу и легко соскочил с телеги. Лучше уж пешком идти, чем потом занозы из задницы выковыривать.
- Что, косточки решил поразмять? – щуплый козлобородый охранник с пышными свисающими усами и выбивающимися из-под неловко нахлобученного шлема пшеничными кудрями пригнулся в седле под очередную еловую лапу.
- Да нет. Жестко сидеть.
Охранник заглянул в телегу.
- Вот, елки-палки! Опять!
Шевельнув каблуками, он мигом очутился вровень с возницей.
- Ты, Егорша, что вытворяешь? Опять все сено домой выгреб! Ну-у-у, узнает дьяк – долгонько придется ходить рядом с возом, елки-палки!
- Окстись, Елок! Откуда ж дьяк узнает? Разве, что ты, дружок разлюбезный, докладать поспешишь? – возница, почти не разворачивая ни своего могучего необъятного торса, ни головы, сидевшей на не менее могучей толстенной шее, ловко сплюнул подсолнечную кожуру на сапог охраннику.
- Да ты! Елки-палки! Да я! – ошеломленный подобной наглостью Елок не находил слов. Наконец, ловко нагнувшись, он сорвал большую охапку каких-то крупных листьев с придорожного куста и принялся оттирать сапог. Потом выкинул изгвазданные листья и принялся ругаться с возницей.
Их спор, то затихая, то разгораясь с новой силой, длился не одну минуту. Припоминались какие-то старые обиды, неслись разнообразнейшие попреки. И все это густо перемежалось елками-палками и кромешной бранью. Сзади к Ушате приблизился другой верховой. Он сначала с интересом прислушивался к спору. Потом переключил этот интерес на парня.
- Чё не на телеге?
- Жестко больно!
- А-а-а, то-то смотрю. И не надоедает же им каженный день, - верховой, тоже охранник, обреченно махнул рукой в сторону спорщиков, потом обратился опять к парню, - Ничо, ввечеру на стоянке лапника нарубим, подстелешь – будет помягче.
- Скорей бы уж.
Охранник отстал. Ушата бросил взгляд на солнышко. Он пристроился к обозу, аккурат, после обеда. Сейчас уже к ужину дело идет. Часа через три начнет смеркаться, стало быть, через пару часов обоз встанет.
Спор, наконец, затих. Елок, остервенело кусая длинный пшеничный ус, недовольным занял свою позицию сзади воза. Похоже, что спор кончился не в его пользу, потому что он то и дело подозрительно посматривал на парнишку, и все порывался что-то сказать.
Но Ушате было довольно безразлично, кто победил в этом мало касавшемся его споре. Как ни крути, Елок, скорей, больше радел о хозяйском добре, чем об Ушатиной заднице.
А лесная дорога, состоящая кажется из одних ухабов, все также замысловато извивалась среди густо стоящих елок и берез. И Ушата неспешно шагал за медленно плетущейся тяжело груженой телегой и размышлял о своем.
Всего три дня назад он, наконец, закончил среднюю ступень писцовой школы в Пивне и теперь направлялся к деду на шестинедельные каникулы.
Закончил он первым по курсу и с гордостью мог предъявить родне грамоту о том от школьного головы. Учиться ему нравилось, хотя и трудновато порой приходилось. Но он о том не жалел ни на полстолька. Да и дед не жалел, хотя и приходилось отдавать за учебу чуть не четыре дюжины белок в год.
А дорога все тянулась и тянулась. Ушата успел передумать о многом. И о своих недавних тринадцати вёснах, и о предстоящей ему рыбалке на речке Жорке, и об охоте с дедом на порядком надоевших дедовой слободе волков, и об …, в общем, обо всем, что могло ему предстоять в ближайший месяц. Елок же то и дело нырял на своем коне в лес. Через пару минут возвращался, любовно поглаживая немалый плетеный кузовок, подвязанный к седлу спереди. Видно, что-то промышлял.
- Эй, паря, - не выдержал, наконец, Елок, - Как же ты сумел, елки-палки, к дьячему посольскому обозу пристать?
- Дык, к старшому вашему попросился, он мне на энтот воз и кивнул.
Елок порывался еще о чем-то спросить, но тут с головы обоза раздался какой-то крик, и он умчался туда.
- Ну, вот и стоянка, - возница Егорша обернулся к Ушате, - Ты, паря, держись с нами, со мной и Елком.
Обоз, медленно, телега за телегой, выворачивал с дороги на огромную поляну, на которой и двум, если не трем, таким обозам хватило бы места. Видно было, что останавливались здесь обозы не раз – уж больно обустроенное все было. Три десятка возов поставили на давно расчищенной и вытоптанной части поляны двойным кругом, в центре которого высилась крутой дерновой крышей большая и просторная землянка. Перед ней располагалось кострище с крытой поленницей, доверху забитой сухими березовыми дровами. Обычно, готовить дрова для таких стоянок входило в обязанности мужиков из какой-нибудь местной деревушки.
Елок, треноживший верховых лошадей, махнул Ушате и Егорше рукой – тут мол я. Те, поставив воз во внутренний круг, пошли к нему помогать.
Старшие обоза, вместе с охранным старшиной заняли землянку.
Все работы были давно расписаны и делались неторопко, но аккуратно и быстро. Через четверть часа стреноженные кони уже паслись двумя группами, отдельно верховые – в дальнем углу поляны, где трава была погуще и позеленее, отдельно гужевые – те в другом углу, ближе к двойному кругу телег. Костер весело полыхал, да и в двух трехведерных котлах, как-никак надо накормить почти сотню людей, уже начинала нагреваться вода. В одном – под кулеш, в другом – под узвар.
Елок с Егоршей сноровисто нарубили несколько охапок лапника, а Ушата перетаскал его под воз. Потом все трое вернулись к телеге и стали подготавливаться к трапезе и сну. Елок торжественно поставил на землю свой кузовок, который почти доверху оказался наполнен крупной душистой веснянкой, сочной и сладкой первой летней ягодой. Не зря, оказывается он то и дело нырял в лес.
- Когда успел? – удивленно спросил Егорша.
- Дык, елки-палки, успел! – гордо выпятил невеликую козлиную бороденку Елок, потом пояснил, - Еще вчера видал, как деревенские с ягодой шли. Вот и пошарил малость по дороге.
- Смотри, как бы не меня, а тебя дьяк ходить не заставил, - припомнил давешний спор Егорша, - ты осторожней давай.
Но потому, как он дружески хлопнул друга по плечу, было видно, что был он доволен. А щуплый Елок от дружеского тычка огромного зверообразного возницы разве что не сел.
- Ты легче давай, елки-палки, - он обиженно хлюпнул носом, потом хитро прищурил глаз, - Вот все про тебя сестре скажу!
Пришла пора обижаться Егорше и, казалось, спор, начатый по дороге, вспыхнет с новой неувядающей силой. Но хитрый Елок уже щедро зачерпнул два руками полную пригоршню ягод и ссыпал их в огромную, как лопата, ладонь возничего.
- Ешь!
Потом они устраивали себе лежанку под возом. Лапник разровняли, накрыли парой старых попон, и скоро лежали, ожидая трапезы.
Чуть меньше часа спустя, обозный народ уже накладывал, кто во что, наваристую пшенную кашу с бараниной и свиными шкварками.
Елок тоже поспешил к кашеварам, неся одной рукой два котелка, а другой толкая перед собой смущающегося парнишку.
Ушате, к его несказанному удивлению, таки шмякнули пару раз огромной поварской ложкой в котелок каши, да еще и порядочный кусок ребрышек дали. Рот у него сразу же наполнился тягучей голодной слюной. Он, довольный, вместе с Елком забрался под телегу, где их уже ожидал Егорша. Там он, истово крестясь, оттарабанил, совместно с мужиками, «Отче наш», вытащил из торбы завернутый в чистую тряпицу каравай, откромсал засапожником добрый ломоть и достал из сапога свою верную ложку. Со смаком облизал ее и приступил к трапезе.
На поляну опустилась тишина. Та особенная обеденная тишина, когда слышны только стук ложек, да хруст откусываемой поджаристой хлебной корочки. Если бы в обозе были не только россы, но и гномы, тогда бы добавились и удовлетворенные громкое чавканье и отрыжка. Не зря же про тех говорили – жрет, как гном.
Каша была горячей, и Ушата, перед тем как отправить ложку в рот, долго на нее дул, потом откусывал свежего, дурманеще пахнущего домом, хлеба. Немного прожевав, подцеплял с края ложки немного чуть остывшей каши в рот.
- Боженьки! Какое же это блаженство, - думалось ему в тот миг.
А кулеш был хорош. Чудо, что за кулеш! И шкварок ровно столько, сколько нужно. И баранина – молодая, душистая. Такая не оставляет, остывая, во рту неприятный, липнущий к губам и нёбу слой жира, а мягко и неслышно проваливается прямо в живот, и тот только поуркивает довольно, словно кот, свернувшийся после удачной гулянки на теплой печи. И, кажется, сколько бы ты не съел, а будешь есть еще и еще. И чисто выскребши дно котелка и облизав ложку, будешь еще посматривать в сторону кашеваров, не попросить ли добавки!
А вокруг лесной воздух - чистый, настоянный ароматами душистых трав и еловой хвои. От него аппетит становился такой, да еще после многотрудного дня, что, казалось, и целого котла такого замечательного кулеша будет мало.
Но попросить еще каши Ушата все-таки не решился. А потому, отпахал от каравая еще один ломоть, правда, поменьше, и стал обгладывать доставшиеся ребрышки. А вот Елок, опять с парой котелков, побежал за добавкой себе и своему огромному другу.
Закончив вечерять, Ушата аккуратно замотал тряпицей остатки каравая. Достал из торбы старую, выточенную дедом из березового капа, чашку. Потом, с трудом, отяжелел, однако, после кулеша, поднялся и, подойдя к котлу с узваром, зачерпнул полную чашку. Узвар был из сушеных груш, на меду, мяте и еще каких-то травах, в этом Ушата разбирался не очень. Питьё было в меру сладким и пряным, а уж запах…
Первую чашку он выпил почти залпом, хотя узвар и был довольно горячим. Вторую пил уже растягивая удовольствие.
Потом дружная вереница россов потянулась к полноводному роднику, что пробился у края поляны. Ушата последовал вместе с ними. Родник, наполняя замшелый сруб с подвешенным берестяным ковшиком доверху, полноводным ручьем тек по песчаному руслу к недалекому болотцу.
Ушата отчистил свой котелок и ложку песком, сполоснул каповую чашку. Затем, убрав посуду в торбу, а ложку засунув в сапог, подошел к только закончившим трапезу кашеварам и предложил помощь. Те с радостью ее приняли. И вскорости оба котла и поварские ложки сияли.
Вернулся к возу чуть не вместе с Елком и Егоршей, тоже ходивших к роднику мыть посуду. И когда те убрали свои котелки, принялся вместе с ними за ягоду. Губы всех троих вмиг почернели, и они покатывались от хохота, тыкая друг другу в физиономии пальцами, но все же продолжали черпать и поедать горстями духмяную сладкую радость. Когда ополовинили кузовок, оставив остальное на завтра, дружно сходили к роднику – умылись.
- А то, елки-палки, леший, и тот сблюет, на ваши хари глядучи, - так сформулировал причину сего неминуемого похода Елок.
Постепенно темнело. Солнце еще не скрылось, но уже повеяло ночной прохладой. Лесное комарье покинуло свои дневные убежища и целыми тучами закружило над стоянкой. Но лето еще только-только вошло в свои права, а потому и комары не были такими злыми. Где-то в лесу гукнул вылетевший на охоту филин, и звук этот, долгим эхом разнесшийся над притихшим лесом, стал сигналом к отбою.
Те обозники, что постарше или более уставшие, лезли под телеги. Остальные собрались у костра, и Елок – первым и, немедленно, под уже привычные елки-палки, начал какие-то байки. Ушату, как и Егоршу, посиделки не прельщали, и они, залезли под воз. Там Ушата завернулся в одеяло и притулился под боком скоро засопевшего возницы.
Потрескивали угли костра, о чем-то негромко беседовали обозники, изредка пофыркивали стреноженные лошади. На поляну неслышным черно-звёздным покрывалом опускалась ночь. Было покойно и безмятежно. Глаза Ушаты стали слипаться, и он медленно и неспешно погрузился в сон.

Проснулся он резко, скачком. Не переходя еще грани сна, подтянув ноги к груди, сел на своей временной постели под телегой, прислонившись к внутренней стороне обода колеса, и раскрыл недоумевающие глаза. Рядом всполошено вскочил Елок, коротко елко-палкнув, и, вытягивая из ножен непослушный меч, споро выскочил из-под воза в растревоженную ночь. С другой стороны обеспокоенно поднял голову Егорша. Всех их разбудил крик. И не простой крик, а КРИК, исполненный чем-то таким непередаваемым, что, прости господи, и в штаны недолго наделать!
А вокруг царил хаос. В каком-то странно мигающем свете метались люди. Они сталкивались, натыкались друг на друга, что-то заполошенно кричали. Вот двое схватили с возов луки, но дотянуться до стрел не успели – упали, объятые короткой вспышкой ослепительного пламени. Вот один из охранников, со взнесенным к небу обнаженным мечом, о чем-то крикнул этому самому небу и тут же упал, охваченный все той же вспышкой.
Меж возом и костром молнией промелькнул Елок, зачем-то тыча неведомо где раздобытым копьем в ночное небо. Егорша, подхватившись, тоже устремился из-под воза. Но бросился в противоположную Елку сторону.
Ушата, скукоженно сжавшись, замер под возом и только его побелевшие губы вновь и вновь шептали одно и то же.
- Господи, спаси и сохрани! Господи, спаси и…
За последующие несколько мгновений рядом с возом почти один за другим упали еще трое полураздетых, несущихся, петляя и прикрывая руками голову, от землянки к лесу, мужиков.
Опять показался Елок. Выбежал ему навстречу и Егорша с огромным вздетым вверх багром. Они бежали встречь друг другу, то обегая, то перепрыгивая темные кучки, еще недавно бывшие людьми. Перед самым возом столкнулись, раздалось неизменное «елки-палки», и Елок опять запетлял, запрыгал, но уже в другую сторону. А Егорша, озаренный откуда-то снизу вспышкой красноватого света, страшно вздрогнул всем своим огромным телом и, вдруг, стал как-то странно крениться на правый бок и упал.
Он упал навзничь, как падает разбитый молнией могучий кряжистый дуб, которому бы еще стоять и стоять, и необъятно распахнутые руки Егорши со всего размаха с глухим стуком упали, как впечатались, на вытоптанную, с проплешинами хилой травы землю. Вместо правой ноги у него была теперь безобразная, набухающая скорой кровью культя с торчащим огрызком толстой розовой кости. Выпущенный из ослабевших рук багор подлетел чуть ввысь, сделал пол-оборота и вонзился блеснувшим тяжелым наконечником прямо в подвздошье Егорши. Тот хекнул от удара, выгнувшись от несказанной боли, и застыл, только кровь изо рта торопливой алой струей прочертила щеку его и потекла-закапала на землю.
А Ушата смотрел на все это бессмысленными, вытаращенными в тупом ужасе глазами, и дрожащие губы его скукоженно продолжали свой бег по бесконечным и уже бесполезным «спаси и сохрани». А потом …
Потом, между телегой Ушаты и костром опять стремглав пронесся Елок, все с тем же копьем, вдруг остановился внезапно в одном шаге от воза, как будто наткнулся с размаха на невидимую стену, одежда на нем резко и ослепительно вспыхнула, чтобы тут же погаснуть, и он упал. Упал ничком почти перед самым носом перепуганного до мокрых штанов подростка. Одна из его распростертых рук в последнем усилии дотянулась до поджатых ног Ушаты, и скрюченные пальцы в последнем, уже мертвом, усилии дважды проскребли-проскрежетали по старой коже Ушатиного сапога и замерли. И скрежет этот перекрыл своим ужасом все, что совершилось и совершалось сейчас вкруг Ушаты. И время, казалось, застыло для парня на месте.
Голова упавшего оказалась повернута лицом к бедному мальчишке. И в неверном свете многочисленных вспышек огня тот увидел вдруг, что там не было уже привычного лица Елка, не было его пшеничной шапки волос, козлиной бородки и усов. Там была отвратительная пузырящаяся черно-красная масса, посреди которой жутко сияли выпученные, нереально белые, как у рыбы в ухе, глаза, и ужасающая ухмылка сжатых последним усилием зубов, обнаженных выжженными губами и обвисающими огрызками щек. И тут же густой и ядовитый смрад паленых волос и мяса достиг, наконец, носа Ушаты. Лишь мгновением позже пришло спасительное забытьё.

Приходил он в себя медленно. Звуки доходили до его ушей как будто издалека, и были они неясными, приглушенными. Сознание плыло. Он не мог сосредоточиться ни на чем. В голове кружили пустые и никчемные вялые мысли, и спроси его кто-нибудь, о чем он тогда думал, Ушата бы не смог ответить ничего связного. Не было, не могло их быть, неоткуда им было взяться, этим связным мыслям у того, кто так близко впервые увидел смерть, тем более такую страшную.
Глаза он открыть не мог, не решался – слишком свежи были в памяти те ослепительно белые, «рыбьи» буркалы и смертная «улыбка» Елка.
Спиной он чувствовал обод колеса, чувствовал и траву под седалищем, а еще он чувствовал, что что-то продолжает лежать на его левом сапоге. Ему даже вновь послышался тот ужасающий невероятный скрежет. И тогда он очнулся почти полностью.
Надо бежать, бежать отсюда! Может тогда он очнется от этого кошмара. Но глаза он открыть так поначалу и не решился, а только зажмурил их ещё крепче. Он медленно, а потому и тихо, хоть и неуклюже, повернулся на правый бок. Встал на четвереньки. Осторожно помотал головой, пытаясь хоть немного поставить мысли на место. Получилось не очень, но хоть как-то удалось с ними, этими самыми мыслями, собраться.
Дрожащей от наплывающей слабости рукой, все еще с зажмуренными глазами, Ушата стал нащупывать слева от себя одеяло и торбу. Почему-то кроме травы там ничего не было. Тогда он, мысленно перекрестясь, неуверенно приоткрыл глаза. Он смотрел только вниз, вниз, чтобы, не дай Бог, не увидеть чего-нибудь такого, что повторно отошлет его в забытьё.
Костер, на удивление, еще горел. И в его свете Ушата смог увидеть то, что ему и требовалось. Вот же они – его пожитки, только справа. Он схватил их, прижал к груди и неслышно всхлипнул. Хотелось кричать в голос от пережитого страха, но он сдержался. Тот, кто устроил этот кошмар, мог быть рядом. Кое-как примостив одеяло и торбу на плечи, он, так и не встав с четверенек, пополз от прогорающего уже костра к лесу.
Чтобы проползти пару десятков локтей, отделявших его от внешнего круга возов, много времени не требуется. У Ушаты это отняло добрых пять минут. Он старательно обползал любую подозрительную кочку. Вдруг это кто-то из обозников? Наконец, добравшись до телег внешнего круга, он забрался под одну из них и остановился перевести дух.
Через пару минут он осторожно выглянул из-под телеги в сторону леса и попытался осмотреться. Высокая трава на поляне и царящая вокруг темнота не дали сделать такое важное дело в полной мере, но понять, что между ним и лесом вроде бы никого нет, Ушата смог.
Если ему не изменяла память, то впереди был довольно густой ежевичник, в котором не получится укрыться тихо, только увязнешь в шипах. Слева была дорога, и соваться туда было не след. Правее был сруб колодца и несколько елок, под которыми и можно было неплохо спрятаться.
Туда он, оглядевшись еще раз, и направился. Ползти тихо было трудно. До этого он полз по примятой траве внутри тележьих кругов. Здесь трава примятой не была, и приходилось ее аккуратно раздвигать, так, что бы она потом побыстрее поднялась, скрывая след беглеца.
Царящую вокруг тишину нарушали странные звуки, доносившиеся из-за кругов, с той стороны, где вечером паслись стреноженные гужевые лошади. Непонятное чмоканье и похеркивание, иногда слабое похрустывание и скрежетание. Но они не были особенно громкими. Да Ушата и не мог к ним прислушаться, ему казалось, что его собственное сердце громыхает как весенний гром, а шум дыхания перекроет любую бурю, а уж приминаемая им трава, та, вообще, трещит, как ломающийся пересохший валежник.
На самом деле передвигался он удивительно тихо и сноровисто, сказывались многократные уроки деда по скрадыванию добычи на охоте. Пару раз он действительно ломал тонкие высохшие веточки прошлогоднего бурьяна. И тогда он замирал на долгую томительную минуту. Но этот слабый треск так и не привлек ненужного внимания к ползуну.
Наконец, впереди показался темный массив сруба. Но Ушата с огромным трудом подавил невыносимое желание вскочить и броситься под защиту леса. Он ещё добрых пять минут полз, пока не оказался за осклизлой мшанистой бревенчатой стенкой.
Он сел, спиной оперевшись об эту стенку, такую ненадежную, но, всё-таки, стенку, и, как ему казалось, долго-долго отдыхал. Он посмотрел вверх и с удивлением заметил, что небо начинает сереть. Да и ветерок предутренний начал пошумливать верхушками деревьев. Страшная ночь начала уходить. И ему тоже надо уходить с этой поляны. Он опять встал на четвереньки и пополз к неясно проступавшим деревьям.
Он выбрал подходящую елку, аккуратно приподнял её нижние лапы и подлез под них. Под елкой лежал толстый слой опавшей хвои, копившейся там, пожалуй, не одну сотню лет. Все мелкие веточки внутри ёлочного шатра давно отсохли и отвалились, как и большинство нижних сучков. Но пересыпанные бесчисленной хвоей они не хрустели, а лишь чуть слышно шелестели под осторожными движениями.
Всё, хватит. Ушата остановился, скинул торбу с одеялом с плеч, аккуратно положил их на мягкую хвою. Здесь уже было можно встать. Он начал было подниматься, но задел свернутое одеяло. Оттуда выпал, неизвестно как и когда, попавший туда кузовок Елка. Рассыпанные ягоды покатились по хвое.
Ушата, почти в голос, всхлипнул. Он, внезапно обессилев, опустился рядом с коробом, и, размазывая по щекам сопли и обильные, ручьем, слезы, начал горстями запихивать ягоды в рот. Вкуса он не понимал и не чувствовал, он даже не понимал, что он ест, но это было и не важно. Главное, шок начал выходить из него вместе с этими слезами, с этим бессмысленным поглощением ягод.
Наконец, он, кое-как, пришел в себя, встал, развернувшись лицом к поляне, и чуть-чуть раздвинул еловые лапы.
На поляне уже не царила тьма, как в начале его «путешествия» к этой ёлке. Кое-что уже можно было различить - телеги обоза, холм землянки и что-то огромное, неясно шевелящееся слева, там, где должны были пастись гужевые кони.
Справа, где поляна выходила на дорогу, были видны три какие-то, вроде бы человеческие, фигуры.
- Мужики! Живые все-таки! – Ушата чуть не выкрикнул это, но вовремя прикрыл рвущиеся изо рта слова рукой. Надо проверить, а вдруг это разбойники?
Учась в Пивне, он не раз слышал рассказы о лихих ватагах, промышлявших на дорогах Великого Княжества. Хотя на дороге от Пивне к дедовой слободе они никогда не появлялись – глухая дорога-то. Но кто-то же убивал здесь обозников, и убивал не магией. Что-то, а любая магия отдавалась в голове Ушаты таким звоном, что когда его дед прочил его в школу младших волхвов, он потерял на вступительном испытании сознание. Тем это поступление и кончилось. Если не магия, то оружие. А где оружие – там и разбойники.
Потому Ушата еще тщательнее принялся всматриваться в медленно сереющую темноту. Три фигуры в островерхих капюшонах неторопливо продвигались к центру поляны, к землянке. Вот они подошли к внешнему кольцу обоза, и две из них склонились над какой-то неясно виднеющейся кучей. Третья фигура сделала еще пару-тройку шагов в сторону костра и тоже остановилась.
Над поляной разнесся странно громкий шёпот. О чем шептали, Ушата не понимал. И слова, и сами резкие клекочущие звуки были совершенно ему незнакомы, хотя он учился и старинным грецкому с латинским, и старшему горному гномьему наречью, и речи болотников со зветьями. А уж почти неразличимые от росского литвинский и орденский он понимал и подавно. Но языка шёпота, как ни силился, не узнал.
А шёпот все продолжал странной рваной мелодией плыть над поляной, становясь все громче, хотя и продолжал быть именно шёпотом. И от громкости он не становился яснее и понятнее. Наоборот.
От этого шёпота у Ушаты сначала стали ползти мурашки по спине, а потом с изматывающее нарастающим звоном стало что-то мутиться в его голове. И казалось ему в том замутнении, что куча у ног пары шептавших начала подрагивать и шевелиться.
А когда обе склонившиеся фигуры сначала медленно развели свои руки в широченных рукавах в стороны, а потом дружно хлопнули над головами в ладоши, то куча начала подниматься. Ушата в который раз резко помотал головой. Нет, пожалуй, не кажется ему. Б-р-р-р! Куча медленно и неуклюже вставала.

- Пожар в гидропонном отсеке, - обеспокоенным тоном доложила Юля, - система пожаротушения не отвечает!
- Изолируй. Повреждения корпуса? Другие отсеки?
- Сорок процентов внешних датчиков не отвечает, отсеки номера четыре-один, четыре-три и четыре-шесть разгерметизированы, изолированы. Второй уровень защиты.
- Уже второй? Чёрт! Проклятые «Стрелы»!
- Внимание, от противника отделилось четыре объекта, предположительно — ракеты класса «Стрела»!
- Опять? Да сколько же у него их?
- Тип противника не опознан.
- Чёрт! Чёрт! Чёрт! Юля, противометеоритную защиту - на полную мощность! И готовь траекторию сближения.
- Но...
- Ты предлагаешь прыжок при нарушенной оболочке? Нет уж, спасибо! А долго бегать от него мы не сможем. Наша «Ладья» не вытерпит над собой столько издевательств.
- Есть, капитан! Готовлю манёвр, максимально возможные ресурсы энергии на систему защиты поданы.
- Юля, не подведи нас.
- Не подведу. Постараюсь не подвести.
Вспыхнули дюзы маневровых двигателей, корректируя курс. Башни лазерных резаков выдвинулись и скользнули по направляющим к своим гнёздам.
Трясло. Сосредоточенное лицо Юли освещали огни приборных панелей.
Включились тяговые двигатели, и «Ладья», издав какой-то странный то ли скрип, то ли вой, разнёсшийся по нутру корабля скребущей уши волной, рванулась навстречу неизвестному врагу.


Я очнулся. Гудела голова, что-то мешало открыть глаза. Отзвуки последнего взрыва, выбившего из меня дух и отправившего в затяжной полёт сквозь тьму, всё ещё метались у меня в ушах. Во рту, как говорится, стоял вкус недельного кошачьего туалета.
- Юля! Ты здесь?
- Да.
- Что было дальше?
- Мы в капсуле. Корабль уничтожен. Противник — тоже. Курс — к ближайшей дружественной колонии. Расчётное время прибытия — два месяца.
Я вздрогнул. Так долго...
- Мда, нам всё же чертовски повезло. Прости.
- За что?
- Всё же не стоило так необдуманно бросаться на него. Стоило попробовать другие варианты.
- Ты капитан. Твоё решение — закон.
Я только хмыкнул.
- Что со мной?
- Ты ранен. Рука ниже локтя сожжена, тридцать процентов торса в ожогах третьей степени. Оба глаза повреждены, мелкие ожоги на лице и голове. Медбот в регенерационном режиме, реконструкция глаз уже в процессе, шевелись меньше.
- Что же это было? Последнее, что я помню перед взрывом, - жёлтый дым на мостике. Проводка так не горит.
- Боевое отравляющее вещество. Предположительно — на базе «Омелы», судя по данным анализа, которые я успела сохранить. «Омела» является синтетическим галлюциногеном.
- Вот тебе и символ мира! «Метла ведьмы» всё же более подходящее название, как думаешь?
- Не мне судить. Когда концентрация газа достигла критических величин, ты начал голыми руками крушить приборную панель и дико кричать. Я решила катапультироваться.
- Ну что же, оно и к лучшему. Наверное.
Я глубоко вздохнул, и пожалел об этом. Боль стиснула грудь так, что я добрых пару минут не мог пошевелиться.
Спи. Я включу анабиоз, хотя сомневаюсь, что батарей хватит надолго.
- Пока не надо, Юля. Пока не надо. И спасибо тебе.


- Ты же пьян, - на ясном Юлином лице, сквозь алкогольный туман, разглядел выражение глубокого отвращения, - опять пьян!
- Да. Пришлось. Контракт.
- У тебя всегда контракт, когда мы стоим в порту без дела дольше недели. Разве так можно?
- Ну должен же кто-то из нас налаживать связи?
- Должен. Ты должен. Но такие связи мне не по нраву. Из-за них у нас почти всегда задания, от которых несёт несвежим за версту!
- Уж какая есть. И другой нам не видать! - Я попытался встать прямо и воинственно выпятить грудь, но пошатнулся, и произвёл лишь обратное впечатление, Юля поморщилась.
- Конечно! Ты же бросил пытаться!
- Пытаться? Я и не хочу пытаться! Возвращаться к военным? К этим шакалам? Ни за какие деньги! Да и вообще, замолчи уже, и без тебя в голове бардак.
- Есть замолчать, капитан!
- Ой, какие мы обиженные!
- Никакой обиды, капитан. Я Ваша подчинённая, я должна слушаться приказов.
Я только махнул рукой. Иди, мол, на пост, не торчи у шлюза. Шлюз, кстати! Я уж и забыл, как он выглядит, за неделю-то. Столько пить... Права она, права. Я свинья. Я безвольная аморфная амёба, напялившая бог весть как капитанскую форму. Надо бы теперь ещё поработать ложноножками, да добраться до каюты. Заснуть — единственное, что сейчас можно и нужно сделать.


Темно. Только нечёткий Юлин силуэт на фоне разноцветных огоньков приборов. Свет, как и вентиляция, отказали пару минут назад, когда громкий протяжный скрежет и последовавший за ним удар дали понять, что они всё же состыковались с нами. Глаза внезапно застлали слёзы, и я, непонятно почему, испугался, что больше ничего не увижу.
- Юля? Юля!
- Я здесь.
- Всё? Они уже внутри?
- Да, вырезают внешнюю дверь шлюза на мостик.
- Юля, помни меня.
- Что?
- Помни меня.
- Не поняла.
- Может быть мы встретимся там?
- Где это — там?
- Там. Эх, Юля, Юля... Включай самоуничтожение. Не дадимся мы им.
- Но они могут оставить тебя в живых!
- Нет, не оставят. Эти не оставят. Чёрт, они ужасно предусмотрительны! Капсула уничтожена заранее, к доку со скутером не пробиться.
За шлюзовой дверью раздался грохот, короткий взвизг — это упала внешняя створа и воздух высосало в вакуум. Щёлканье магнитных подошв по решётчатому полу декомпрессионной камеры, возня, и гудение резака, тихое, но вгрызающееся в уши страхом и смятением.
- Включай же! Скорее!
- Есть, капитан.
- Помни...
На командном экране появилась надпись, что неизвестная команда всё же принята к исполнению. Это отключились Юлины голографический и голосовой интерфейсы. Вся доступная энергия сейчас уходила во внешние контуры реактора, выводя из строя его систему охлаждения, разогревая и без того горячее ядро.
Помни... Не думаю, что ты сможешь встретить меня там... Но помни.
«Команда принята».
Курсор на новой строке успел моргнуть ещё три раза.

ПРОЛОГ
«Был обычный летний день. За окном жаркий июль, солнце печет так, словно озоновый слой уже давно иссяк. Я сидел за компом и играл в крутую игрушку, когда вдруг что-то изменилось. Вдруг стало темнеть. Я взглянул в окно: небо покрывала вязкая мгла, люди бежали в свои дома, дабы там их никто не тронет. Эх, идиоты, думают, что Тьма не просочится туда... это все тщетно. Конец мира пришел. "Что будет теперь?" извечный вопрос всего человечества. Теперь кто-то будет верить, что к нам придет Спаситель и освободит от оков Всевечной Тьмы, кто-то будет верить, что Тьму победит любовь. Но никто и никогда не задумается "Почему она пришла?" Может просто наши грехи превысили критическую отметку и Всевечная, и Всемогущая она пришла очистить этот мир от нечисти, восстановить справедливость, восстановить равновесие? А может, ей просто надоело, что мы перестали жить и начали просто существовать в этом мире? Или ей просто надоело, что мы уничтожаем сами себя? Да, об этом не задумается никто. Как жаль, что человек стал таким беспомощным и жалким, как жаль!!! Тьма поглощала мир, а люди так и не поняли почему, зачем, а главное за что?»
Евтушенко Максим.

Прошло пять лет с тех пор, как мир погрузился во тьму. Те, кто не смог уйти от ее рук превратились в жутких, кошмарных тварей и теперь верно ей служили. Выжившие же спрятались в подземках, в бомбоубежищах, а кто-то даже в подвалах. Но Тьму так просто не остановить, и обычные двери ей не помеха, любая щель и она уже перед тобой. Но по счастливому случаю люди нашли противодействие Всевеликой Тьме – Металл . Тяжелая музыка будто отпугивала Тьму, лишь темные слуги могли пройти там, где не могла пройти она. Люди бились до последней капли своей крови, но слуги Тьмы были неуязвимы для обычных оружий. Они были бессмертны. И каждый раз как темные захватывали, какой либо населенный бункер, они утаскивали трупы во тьму, превращая их в новых слуг. Но, захватив однажды одну из этих тварей, люди нашли способ борьбы с ними. При определенной вибрации вода меняла свою кристаллическую решетку, создавая при этом определенные свойства губительные для темных слуг. Для них такая вода действовала словно кислота, для нас же она никак не изменилась.
Шли годы, а эта война, которая стала для нас Третьей Мировой, продолжалась и продолжалась. Люди модернизировали оружие, создавали доспехи, пытаясь хоть как-то защититься от Всевеликой. И мы словно вернулись в старые времена, где мужественные и храбрые паладины разили божественным мечем зло.
Священники несли свои пропаганды «Возлюбите Бога и он поможет вам», но ни Бога, ни Дьявола больше нет. И если они когда-то и существовали, то вся мерзость, что бродит теперь на поверхности давно сожрала их. Эх, все тщетно, все, до единой мысли…

ГЛАВА 1

Станцию метро тьма накрывала,
Никто не заметил смерти начало

2035 г. Где-то в Санкт-Петербурге. Станция метро – Меридиан. 16:30 ч.

- Бойцы, - громким басом произнес генерал, - со станции «Клерк-3» уже целую неделю не поступало ни одного сообщения. Поэтому, я отправляю туда три группы для разведки и, если понадобится, зачистки местности. И так, «Кертис-6», «Альфа-4» и «Тул-2» направляются на «Клерк-3». Капитанам групп явиться в библиотеку, со своими КПК, исследователи приготовили для вас карту путей. Сделана она была две недели назад, так что, по ходу разведки исследуйте местность, все неточности заносить в КПК. Команда ясна?
- Так точно! – прозвучало эхом по всему залу, и бойцы трех групп ринулись к выходу.
- Группам «Берсерк», «Льюис» и… - прозвучал взрыв. Свет в зале на мгновение потускнел и через секунду вновь пришел в обычное состояние.
- Михалыч, - в зал бешено влетел один из энергетиков, один из тех, чья задача следить за состоянием энергостанции и направлять энергию во все уголки «Меридиана». – Михалыч, энергостанция накрылась. Я…я…я только на минутку отошел, чая налить, а она…бамс и все.
- Что? О нет, боже! – в его голосе прозвучали нотки страха. Да, может он, и, был генералом, но не потому, что повидал немало боев и заслужил тысячи наград, и заслуг. А потому, что его таковым назначили, все генералы погибли еще при наступлении Тьмы.
- Михалыч, что делать-то будем? – энергетик говорил, словно не своим голосом. - Аварийного генератора не хватит надолго.
Он молчал, он просто не мог себе представить, что это, правда, что это все происходит. Когда выжившие строили «Меридиан» соединив три станции метро, они были уверены, что будут в безопасности. Когда ученые создали миниатюрную энергостанцию питающую всю систему энергоснабжения, они и представить себе не могли, что может произойти сбой. Они наивно решили, что им больше ничего не нужно и теперь все, кто когда-то выжил, могут поплатиться за свою ошибку.
- Можно ли как-то ее починить? – наконец прервал эту, и без того убивающую, тишину генерал.
- Да, но на это уйдет минимум неделя.
- Неделя?
- Прости, Михалыч, но ускорить процесс реконструкции просто не возможно.
- Значит, у нас нет выбора?
- Ни малейшего.
- Что ж, тогда нам необходимо собрать две спецгруппы. На севере от станции, близ окраины города, есть крановый завод, на западе – есть автомастерская. Я предполагаю, что и там, и там, есть станция для зарядки аккумуляторов. Да кстати, как там дела с новыми миниатюрными аккумуляторами?
- Они готовы, но из-за сбоя протестировать их не удастся, так что не известно чего ожидать.
- Как ты сказал, у нас нет выбора. Придется рискнуть. Насколько хватит заряда с одного аккумулятора?
- По данным исследования, заряда должно хватить на четыре дня.
- Хорошо, каждой группе мы дадим по десять аккумуляторов, на тот случай если одна из групп не вернется.
- Я сообщу в лабораторию, чтоб они все приготовили. – Энергетик быстрым шагом направился к выходу.
- Хорошо! – вслед ему произнес Михалыч, а затем повернулся к бойцам. - И так бойцы, вы все слышали, что произошло. Дело чрезвычайной необходимости. На это задание мне нужны мои лучшие бойцы. Группы «Метан» и «Тора» я назначаю вас на эту миссию. Отправляйтесь немедленно. Задача ясна?
- Так точно, товарищ генерал! – произнесли бойцы и двинулись на выход.
- И парни, возможно, мы больше не увидимся, так что удачи вам. – Он отдал им честь, на что они ответили ему тем же. – Макс, Леха, вся надежда только на вас. Спасите «Меридиан». – Они кивнули ему в ответ, и вышли из зала.

ГЛАВА 2

Мертвые улицы, бушующий ветер
Все предвещало конец, я заметил

Подразделения «Метан» и «Тора». 18:00 ч.

Обе группы, в составе из двенадцати человек, поднялись на поверхность. Встроенные в шлемы датчики движения ничего не показывали.
«Как странно» - подумал Макс – «что-то здесь не так! Обычно темные слуги сразу нападают, а сейчас здесь лишь мы наедине с тишиной и мраком».
Вдали послышался шорох и вмиг датчик движения вывел четкую увеличенную картинку на сенсорном экране шлема. Это был всего лишь мусор, движимый ветром, диким и бушующим. Без специальных нанокостюмов человек продержался бы на улице максимум две минуты, получив тяжелое обморожение. Более двух минут – и он остался бы, стоять на этом месте целые века. После того как Тьма окутала весь мир, сокрыв от нас солнце, здесь творится невообразимый ужас. Теперь по улицам городов бродит жестокий ледяной ветер. «По улицам городов», как не прискорбно бы это не звучало, но городов больше нет. Со времен войны с Всевеликой остались лишь руины, невзрачные, полные ужаса и мрака, теперь они в ее власти. Людям же осталось лишь метро, и пока оно есть, они будут за него биться.
- Леха ты чего-нибудь видишь? – прервал тишину Макс
- Это прозвучит странно, но нет – отозвался тот, выйдя через второй выход «Меридиана».
- У меня тоже ничего. Что-то не так.
- Я с тобой полностью согласен, но времени думать об этом, у нас просто нет. Нам необходимо добраться до цели.
- Я знаю, но надо быть на чеку. Ладно, заводи свои «шарманки» и вперед.
Бойцы словно по команде щелкнули затвором, затем включили встроенную в оружие аудиосистему. Тишину мрака разорвала тяжелая демоническая музыка и обе группы двинулись в путь.
Бойцы осторожно пробирались по разрушенным улицам Санкт-Петербурга внимательно осматриваясь по сторонам, рассматривая каждую щель. Но здесь не было ни души. За последние восемь лет ни один из них не слышал такой тишины, но они знали, что все это не к добру, они знали, что все не так как кажется на первый взгляд. Но что это было? Затишье перед бурей или что-то иное?
В разбитом супермаркете справа раздался дикий вопль и словно рекой потекли темные слуги.
- Ешкин кот, это что, блин, типа ловушка что ли? – произнес один из бойцов.
- Да хрен его знает, они ж ни хрена не соображают. – Ответил ему второй.
Прогремел первый выстрел. Пуля вошла прямо в голову одному из тварей, где разорвалась, высвобождая из себя воду. Слуга вопил от ужасной агонии, его голова, а затем и тело разъедало словно кислотой. Затем пал второй, третий, четвертый, они словно пушечное мясо бежали, даже не пытаясь укрываться от пуль. Они бежали движимые лишь одной целью, убивать.
Автоматические винтовки АК-2000, четко без лишнего шума делали свое дело, доносились лишь свисты светящихся пуль. Из далека все это зрелище выглядело просто завораживающе и ошеломленно, словно рой светляков кружит над улицей. Среди свиста пуль, адской музыки и воплей темных слуг донеслось свистящее механическое сопение раскручивающегося барабана Эми-оружия. Барабан раскручивался, набирая обороты и в центре него, засияли и закружились в цветовой гамме десять разноцветных энергетических змей. Раздался легкий хлопок и из ствола оружия вырвался радужный поток энергии. Все слуги, попавшие под этот поток, вмиг превращались в пепел.
Когда все закончилось, боец с Эми-оружием отпустил курок, каких-то тридцать секунд поток не прекращался, и он поставил оружие на землю дулом вверх.
- Слушай, Таран, как тебе удается справляться с этим громадным стволом? – тыча пальцем на Эми-оружие, спросил Дмитрий, - меня бы наверно по противоположной стенке размазало, если б я из него выстрелил.
- Ну, понимаешь, Димон, мое детство прошло в деревне. Меня там очень много кормили: молоко, сметана, каши много. В общем, хорошее питание сделало свое дело. – Посмеялся тот.
- И поэтому, Таран, таскает на себе так много игрушек, что если нацепить ему на голову звезду, он будет похож на новогоднюю елку. – Пошутил Саня.
- И так, парни, движемся дальше – скомандовал Макс.
Они двинулись дальше. Какое-то время обе группы еще шли вместе пока не добрались до перекрестка, на котором их пути расходились.
- Здесь наши пути расходятся, – произнес Саня – помашем «Метану» ручкой.
- Может ему эту руку сломать, чтоб он больше ею махать не мог? – пошутил боец «Метана».
- Что ж, парни, пожелаем, друг другу удачи – произнес Макс – возможно, мы больше не увидимся.
И они разошлись. Каждый отправился в свой «крестовый поход». И никто из них даже не подозревал, что над станцией «Меридиан» все больше и больше сгущалась Тьма.

ГЛАВА 3

Две мышки медленно двигались к цели,
Ловушка захлопнулась, но сыр они съели

Подразделение «Тора». 19:16 ч

Торавцы двигались к цели медленно, но верно. Вокруг царил лишь хаос и лютая смерть. Развалины домов, разрушенные супермаркеты, разбитые ларьки все это наводило ужас. Где-то в руинах еще сверкала искра от оголенного провода, из разбитых труб теперь вечно текла вода. Этот город теперь можно было смело внести в список городов-призраков. Единственная радостная весть для выживших в этом городе было то, что здесь еще было электричество, чего не скажешь о многих других. Жаль лишь то, что источник этой энергии далеко за городом, но главное, что в этом городе еще кое-где освещаются мрачные и темные улицы.
- Потап, сколько нам еще тащиться до этой автомастерской? - недовольно произнес Саня, - А то это однообразие городского хлама меня уже убивает. Ну, хоть бы одна темная гадость вылезла. Блин, так и от скуки помереть можно.
- Терпи Саня, солдатом будешь – ответил ему Потап.
- Не, Потап, я серьезно тебя спрашиваю. Сколько?
- Да еще пара-тройка кварталов и все.
- Ну, это уже радует.
- К стене быстро. – Тихо произнес Майкл, - Там темные.
- И что? – усмехнулся Саня, - Мне их как раз не хватало.
- Да то, что у них оружие в руках.
- Гонишь что ли, они ж даже не знают, с какой стороны ствол находится.
- Пацаны, они кажись, нас заметили – произнес Дэн.
- Хэх, ну уморил, конечно заметили, у нас же музыка на всю катушку орет, - ответил ему Саня.
Прозвучали сотни выстрелов, но стреляли не бойцы «Торы». Темные слуги, беспощадно, не жалея патронов, поливали торавцев свинцовым дождем. И самое ужасное, в этом, было то, что они прятались за всевозможные укрытия, словно опытные воины.
- Охренеть! У них нанокостюмы. – прокричал Саня. – Как, твою мать, это понимать?
- Что, Саня, страшно, а ж рифмы строить начал – пошутил Таран.
- Блин, никогда не думал, что попаду в такую ситуацию. Таран, давай заводи свою волыну, и сожги их всех. – Прокричал Саня и тут же раздался механический свист.
- Да развеется прах ваш по ветру! – произнес Таран и, выйдя из укрытия, нажал на курок.
Бушующий поток энергии вырвался из ствола оружия, играя радужными красками с вездесущим мраком. Но все темные слуги, словно по команде, спрятались в укрытие.
- Парни, у меня ствол нагрелся, прикройте! – где-то через минут десять крикнул Таран.
Бойцы вышли из укрытия и принялись стрелять по развалинам, не давая темным ни единого шанса на выстрел. Таран, так же как и в прошлый раз поставил оружие дулом вверх пока, раскаленный докрасна, барабан потихоньку сбавлял обороты. Его нанокостюм дымил, словно перегрето было не оружие, а он сам.
- Все парни, - спрятавшись в укрытие, прокричал Таран, - курите пока!
- Ни хрена себе! Ты видал, они от пуль укрывались. – Воскликнул Майкл.
- Ага! – ответил Макс. - Чую, тяжелая ночка нам предстоит, или день. Даже не знаю что сейчас.
- Ну, так что? Какова будет наша тактика боя? – спросил Саня. – Можно зайти с флангов. С тылу не канает. В упор, типа, стенка на стенку, я б тоже не рекомендовал.
- Да ты у нас великий стратег оказывается, Саня. – Подкурив здоровую папиросу, произнес Таран.
- А ты как хотел? Я раньше в игры компьютерные частенько играл. Больше всего любил стратегии.
- То-то я и думаю, кого-то ты мне напоминаешь, а теперь понял: генерала, великого полководца и божественного героя.
Два взвода жестоко обстреливали друг друга, но никто так и ни в кого не попал.
- Парни, а это часом не та самая автомастерская, а? – уже лазая в проводах пульта управления гаражной дверью, сказал Дэн.
- Как я сразу то не догадался. Эти твари здесь не спроста, они знали о том, что мы придем сюда. А это значит, - Потап изменился в лице от своих мыслей, - они знали, что генератор поврежден. Черт нам немедленно надо возвращаться на «Меридиан». Это ловушка.
- Ты прав. – Согласился Макс. – На «Меридиане» сейчас только пара тройка подразделений, остальные на задании. И то эти подразделения из новичков практически.
- Двери открыты. Можно входить.
Ворота мастерской медленно начали подниматься вверх, и бойцы встали наготове. А за спинами темные все так же продолжали стрелять в никуда. Вдруг темные зашевелились, послышались их, столь привычные за годы, ревы.
- Они, по-моему, уходят. – Шепотом произнес Саня, выглядывая из-за укрытия. – Что бы это значило?
- Понятия не имею, - ответил Потап, - но мне это никак не нравится.
Ворота уже поднялись на приличную высоту, когда торавцы быстро, на изготовке, ворвались внутрь. Но здесь была до жути пугающая пустота.
- Это то самое место? – повернулся Макс к Потапу.
- С точностью до нуля, Макс.
- Внимание всем это ловушка, повторяю это ловушка. Мы попали в засаду…они окружают нас…боже их тут целая гвардия… - в заключение, в переговорных устройствах, встроенных в шлемы, бойцов прозвучала пара выстрелов и связь пропала.
- Быстрей парни нам нужно помочь братьям. – Крикнул Макс, и они бегом помчались на спасение группы «Метан»

ГЛАВА 4

Две мышки медленно двигались к цели,
Ловушка захлопнулась, но сыр они съели

Подразделение «Метан». 19:16 ч.

В отличие от «Торы» «Метану» пришлось пробираться через огромные руины. В этой части города практически не осталось ничего. Во время войны, когда большая часть населения еще была жива, именно в этой части города было использовано новое энергетическое оружие «Сфера». Она разнесла полгорода, сжигая все живое на своем пути, в этот день погибли не только темные слуги, но и люди, которые боролись за свое выживание. И все же, как свирепо мы не бились с Тьмой, она выше нас.
- Парни, слышали такую тему? - произнес Лева, - Короче, говорят наши радисты, наткнулись на волну какую-то. Там говорилось, якобы, в Англии есть целый город выживших, и он полностью безопасен.
- Да? Елки зеленые! И как же они от темных отбиваются то. – Усмехнулся Димон.
- Да говорят, у них там целый исследовательский цех, и ученые чуть ли не каждые двадцать минут создают новое усовершенствованное оружие. И это вполне реально. Если рассматривать, что на темных слуг действуют определенные свойства воды, то можно вычислить…
- Эй-эй, Эйнштейн, вот только не надо нас тут наукой грузить. А то мой мозг очень чувствителен к такому. – Прервал его Кот.
- Да ладно тебе Костян, мозги у тебя чувствительные, у тебя они вообще есть?
- Я тебе сейчас дуло автомата засуну туда, куда даже лучи солнца не попадают, и проведу контрольный, чтоб не вякал.
- Все-все, понял не дурак, был бы дурак не понял бы.
- Эй, Клауд, далеко нам еще путешествовать? – толкнул его в плечо Кот.
- Как только так сразу! – сострил тот.
-Эй, парни, вы только гляньте на это, - с восхищением произнес Алекс, подходя к, еще уцелевшей после разгрома, машине, - да это же «Бугати»! Вот это машина, так машина; шестнадцать цилиндров, объем двигателя восемь литров, тысяча одна лошадиная сила, четыре турбины. Просто охренеть можно! Максимальная скорость этой малышки четыреста семнадцать километров в час, до двух соток разгоняется за две с половиной секунды. Вы только представьте себе. Да это не машина, а просто нечто.
- Мечтать не вредно, Алекс! Да вот только былые времена уже не вернешь, а в наше время на такой просто негде ездить. – Похлопал его по плечу Димон.
- Эх, что верно, то верно! Но все ж приятно помечтать!
- Полностью с тобой согласен.
- Всем приготовиться, - крикнул Клауд, - мы в ста метрах от цели.
Мелкими перебежками, прикрывая друг друга, бойцы «Метана» двигались к цели. На их пути не было никого и ничего, лишь смертоносный ветер и тишина. Вдали показалось высокое каменное ограждение, видимо это и был крановый завод. Упершись спинами в каменную стену, бойцы выждали какое-то время и рванули на территорию завода.
- Кот, открывай дверь! – подходя к двери здания, скомандовал Леха.
- Есть, кэп.
Дверь открылась и метановцы хлынули внутрь. Коридор вел куда-то вниз, и там разветвился на два.
- Так, Димон, Алекс, Лева, вы направо, остальные за мной – произнес Леха и двинулся в путь.
Обоим командам пришлось пройти не мало комнат и коридоров, прежде чем они вновь встретились вместе в огромном цеху. Но как странно, что никто не поджидал их там, ни единой души, и это наводило гораздо больший ужас, чем все, что они пережили за все свои годы.
- Всем внимание, - произнес Леха, - на радаре замечена цель в трех ста метрах.
- Всего? – спросил Димон.
- Да, но это явно не человек…и не темный. Движется в нашу сторону…быстро движется…очень быстро. Двести метров.
- Да что это, черт бы тебя подрал?
- Поня… - Лицо Лехи побелело от ужаса, - цели…их просто…много. Нужно сообщить «Торе».
Леха быстро переключил рычажок на переговорном устройстве, меняя частоту.
- Внимание всем это ловушка, повторяю это ловушка. Мы попали в засаду…они окружают нас…боже их тут целая гвардия…- прозвучали два выстрела, а за ними последовала еще целая тысяча.
- Твою мать! Всем в укрытие, - прокричал Леха, стуча пальцем по переговорному устройству в области уха. – Дьявол! Связь пропала.
- Кэп, ты только взгляни на это. Я такого в жизни еще не видел. – С ужасом проговорил Лева.
Леха выглянул из укрытия. То, что он увидел, действительно было не человеком и не темным слугой, это была до дрожи пугающая мразь. Возможно, это была неудачная мутация или же удачная эволюция. Точно сказать трудно, да и вообще здесь неуместно что-либо говорить, ведь у Тьмы свои взгляды на жизнь.
Эта тварь была где-то метра три и походила на здоровенного паука, но с телом человека, из которого торчат восемь длинных острых лап. Но самое жуткое было то, что он был не один, их была целая куча.
- Это, нахрен, что за насекомые? – стреляя по противнику, произнес Димон. – Диклофоса никто с собой не захватил, а то развелось их тут.
- Не гони Димон прорвемся, - подбодрил его Кот, - и не из такого дерьма вылезали.
- Хэх, успокоил. Твою мать!
На втором этаже на лестничной площадке показался темный силуэт человека. Для темного слуги он был слишком подвижен и грациозен. Словно кошка, этот некто спрыгнул вниз и, прыгая на огромные расстояния, напал на одного из темных слуг. Где-то шальная пуля пробила пропановый баллон, и яркая вспышка осветила все темные места. В этот момент загадочный грациозный некто схватил темного слугу и словно насыщаясь его энергией, начинал мгновенно мутировать в более смертоносного убийцу. Да, он тоже был слугой Всевеликой Тьмы, но был более совершенен.
Из всех входов и выходов в цех вваливались все больше и больше темных, и бойцы уже понимали, что их бой проигран, но просто так они не сдадутся. Прозвучал звук электрического замыкания и Леха взглянул на радар встроенный в оружие, он давал сбой, на костюме все датчики барахлили, словно в этом месте было огромное статическое поле. Но ведь до того как пришли темные, его не было. Что же это?

ГЛАВА 5

К станции движется темный курган,
Нет спасения станции «Меридиан»
Возвращение на станцию «Меридиан». 22:30 ч

- «Метан» это «Тора» как слышно? Повторяю «Метан» как слышно, ответьте! Черт! Не отвечают. – Ударив кулаком в стену, произнес Макс. - С ними что-то случилось, а до них, как до луны пешком. Ден нам нужна машина, сможешь чем-нибудь помочь?
- Я постараюсь, но не гарантирую.
- Парни я в двух кварталах отсюда БТР разбитый видел, может он рабочий. Проверим? – посоветовал Майкл.
- Что ж веди нас, Сусанин. – Подошел к нему Потап.
Торавцы стояли перед бронетранспортером и смотрели на это убогое зрелище. Наполовину БТР был засыпан обломками дома, остальная часть была покрыта мерзкой ржавой оболочкой.
- Вау, - произнес Саня, от чего все на него загадочно посмотрели, - парни, дак это ж вовсе и не БТР. Ну, точнее это БТР, но более модифицированный, более совершенный. Это БТР-Н или просто «Наполеон». Он и назван так не спроста. В свое время мы Наполеона по морозу гнали вот и назвали этот транспортер его именем. Эх, красавец! Кстати создавали его как раз во время войны с этими темными уродами. Морозоустойчивый, термостойкий, усиленная броня, Ух. Сейчас эта модель конечно уже устарела, но все равно внушает своим видом. Я вот только не могу понять, почему производство быстро сократили.
- Эх, Саня, Саня, - вздохнул Таран, - ты вообще о чем-нибудь нормальном хоть раз думал?
- Например?
- Ну, например, о жизни.
- Ага, каждый день думаю, когда ж покажется лучик света в этой чертовой заднице, в которой мы застряли по самое не хочу.
- Да ладно тебе, не кипятись. Ты все равно не доживешь до того дня, когда он покажется.
- Да тебе психологом надо быть. У тебя ж прямо дар убеждения есть, и успокоить, и подбодрить ты тоже мастер.
- Я как раз об этом думал.
- Кстати, Саня, сократили производство по той простой причине, что это вообще прототип был. И он по неизвестной никому, ну разве что тому, кто его закрыл, причине не дал нужного результата. – Подошел к Сане Ден.
- Ден, сможешь завести эту рухлядь? – спросил Макс.
- Я даже не знаю что ответить.
- Мы истинно верим, что у тебя все получится Ден. – проговорил ему Таран.
- Особенно ты Таран. Самый верующий из всех. Предположу, что ты сказал правду. – Ответил ему Ден и залез в БТР-Н.
Прошло уже пять минут, с тех пор, как Ден исчез в люке бронетранспортера. Изредка оттуда слышались электрические замыкания и матерная ругань. Наконец из люка появилась довольная рожа Дена.
- Все готово, можно садиться. – Произнес Ден и вновь исчез в люке.
- И так давайте все в транспортер. Нас ждут великие дела по спасению «Метана» из полной задницы. – Высказался Саня и залез внутрь.
Послышался легкий гул мотора, и БТР-Н резко рванул назад, врезавшись в противоположное здание.
- Так, понятно, это у нас задняя. Хорошо. – Пробурчал Ден.
Транспортер медленно вылез на дорогу и погнал по руинам города.
- Ден, ты б хоть для понта фары включил. А то ж нихрена не видно. – Сказал Саня, облокотившись на спинку водителя.
- Не гони, Саня, я врубил. Только от этих фар обрубки остались.
- Мда, это уже не военная техника, а раритет.
Подъезжая к той части города что была полностью в развалинах, БТР-Н сбавил скорость и медленно начал пробираться по обломкам.
- Головы осторожно, по руинам едем. – Произнес Ден.
- Ау, ты б еще сказал об этом, когда мы приехали бы. – Зло сказал Саня, потирая макушку.
- Ничего страшного Саня, до свадьбы заживет. ОК, парни, готовьтесь! Шоу начинается, завод в прямой видимости.
Бронетранспортер медленно въехал в ворота завода и остановился у истерзанных ворот цеха. Куски ворот болтались на петлях, словно рваная тряпка, остальные куски были разбросаны у входа.
- Что здесь произошло? – с ужасом произнес Майкл.
- Вау, здесь, что Росомаха из «Людей икс» побывал. – Улыбнулся Саня, подходя к воротам.
- Тихо заходим внутрь. – Скомандовал Макс.
- Тихо, это значит с музыкой или без? – спросил Саня.
- Саня, лично для тебя без.
- Ага, не дождетесь.
Бойцы вошли внутрь. Цех был полон крови и трупов. Здесь, словно только что, прошло жестокое кровавое месиво.
- Господи боже, - в ужасе произнес, казалось бы, бесстрашный, Саня, - что же здесь произошло?
- Хотел бы я знать. – Ответил ему Макс.
- А это еще что за мерзопакость? - тыча стволом в какую-то тварь, спросил Таран. - Я что-то таких раньше не встречал.
- Может это какой-то новый вид Темных слуг. – Предположил Потап.
- Макс. – прозвучало где-то под обломками.
- Эй, вы слышали? – обернулся на звук Таран, - Это откуда-то оттуда прозвучало. Из под того завала.
- Давайте расчистим. – Сказал Макс, и бойцы принялись за работу.
Под обломками и горсткой трупов лежали тяжелораненый Лева и придавленный громадной балкой Леха.
- Тащите их в транспортер, им немедленно нужна медпомощь. – Приказал Макс.
Бойцов «Метана» отнесли в транспортер и тяжелораненого Леву положили на медицинский стол, после чего вкололи несколько кубиков обезболивающего.
- Я хренею просто, вот ведь до чего техника дошла, здесь и поесть приготовить можно, и поспать, и медпомощь провести. Просто супер. – удивленно произнес Саня.
- Леха, ты как себя чувствуешь? – спросил Макс.
- Как наковальня, по которой несколько раз долбанули огромной кувалдой. – Отозвался тот.
- Ден, вези нас домой. Хватит уже с нас.
- Рад это слышать. – Залезая на водительское сидение, произнес тот.
БТР-Н развернулся и помчал прочь от завода, и всего того ужаса, что был в нем.
Тормоза бронетранспортера скрипнули от напряга. Дверь БТР-Н открылась, и бойцы вышли наружу, Саня и Майкл вынесли на носилках Леву.
- Дом милый дом! – сказал Таран и побрел к входу, следом двинулись и остальные.
Врата в огромный комплекс «Меридиана» открылись. Бойцы прошли внутрь, Саня и Майкл сразу отнесли Леву в медпункт. Странно, но до жути страшная тишина нависла в станции. Никто не встретил их, никто не прибыл к ним, никто не ходил здесь. Саня с Майклом вернулись обратно, но настороженные гробовой тишиной.
Послышался жуткий хрип и вой, это был Лева, он пришел в себя и теперь завывал от боли. Он старался терпеть, но боль была просто не выносимой. Он крепко схватил Саню за грудки и, подтянув к себе, что-то невнятное прошептал ему на ухо, затем вновь отрубился.
Прозвучал скрип железа, он доносился по ту сторону ворот, и где-то на улицах уже слышались ревы и сопения темных слуг. Внезапно лампы освещения начали мигать, генератор уже был на исходе. Лампы все тускнели и тускнели, пока мрак полностью не проглотил группу.
- И люди канули в лету! – произнес Макс и перезарядил оружие.

ЭПИЛОГ

Тьма уже была здесь, как и была еще задолго до создания «Меридиана». Она была здесь еще задолго до создания всего человечества. И она знала все о нас и все наши тайны. Тьма в совершенстве использовала свою стратегию, и безукоризненно выиграла этот бой. Но у нас еще было оружие в руках, и был один козырь в рукаве. Мы просто не можем ошибиться, нам это просто не позволено. Но что делать? Если ты простой смертный, а она нечто большее, чем просто Бог, она начало всего сущего.

- Вилли! Вилли! – кричала полноватая, но симпатичная женщина, вытирая руки о грязный передник, - Вилли, иди ужинать!
- Иду уже, иду… - ответил рыжий подросток, скрипнув калиткой, - Сегодня что-нибудь вкусненькое или как всегда?
Женщина хохотнула и, укоризненно покачав головой, отвесила шутнику невсамделишный подзатыльник.
- Что, кушаний заморских на ужин хочется, прям как у лорда нашего? Вот подрастешь, может, на службу к нему возьмут. В замке отъешься. Может, и мне чего перепадет. А пока извольте жрать картошечку.
Женщина поставила на стол блюдце с двумя дымящимися картофелинами не самых выдающихся размеров.
- Служба… - бубнил Вилли, без энтузиазма ковыряя клубни, - А я, может, сам хочу быть лордом. Жить в замке, есть от пуза и ничего не делать. Куропатки там, мясо каждый день, эти, как их, вустрицы…
По монотонному голосу мальчика и пристальному взгляду, которым он сверлил картошку, создавалось впечатление, что он хочет заставить ее превратиться во что-нибудь из вышеперечисленного, на ее, картошкин, выбор.
- Устрицы, дурачок! – рассмеялась женщина, потрепав рыжую макушку, - Ешь давай лучше. Мечтать за столом вредно.
Паренек замолк, сосредоточившись на опостылевшей пище.
- Мам… - сказал он, прожевав картошку.
- М?
- А мы могли бы быть богатыми и жить в замке. Ну, или в городе.
- Если бы родились в замке или в городе, то конечно, - ухмыльнулась женщина, с задумчивым видом наблюдая, как капельки внезапно начавшегося дождя катятся по стеклу.
- Нет, я не о том… - замялся мальчик, прерывая созерцательный процесс, - Я знаю, как нам стать богатыми. Знаю, как достать деньги.
- Это откуда ты можешь такое знать? – удивилась матушка.
- Ну, мне сказали…
Лицо женщины приобрело серьезное выражение.
- Кто? – спросила она.
Вилли не мог сопротивляться суровому взгляду матери. Тем более она и так уже наверняка догадывается…
- Старый Дюк, - промямлил парень, глядя в пол.
- Я же просила тебя не общаться с этим старым… Дюком, - нахмурилась женщина, убирая со стола, - Вечно он всякие небылицы в пабе рассказывает. А народ и рад слушать. Этот старик плохо на тебя влияет, Вильям.
Мальчуган подумал, что надо хотя бы попытаться оправдать нарушение материнских запретов. Для самоуважения, так сказать.
- Но мам, он мне такое рассказал! Оказывается, если придти на место, где заканчивается радуга, то там можно встретить лепрекона. А если его поймать, то он покажет, где зарыт горшочек с золотом!
- Старый болтун… - тихо ругнулась матушка и уже громче добавила - Нечего слушать его россказни. В сказки верят только дети да пьяницы, а ты взрослый и трезвый, так что…
Женщина хотела высказать остаток фразы, глядя сыну прямо в глаза, для лучшего воспитательного эффекта. Но Вилли на месте не оказалось – поганец прошмыгнул на улицу, пока мать гремела посудой и читала мораль. Дождь закончился так же неожиданно, как и начался, а на небе красовалась великолепная радуга.
- Вилли! – закричала женщина, выбежав за дверь, - А ну домой, немедленно!
- Я вернусь с золотом, вот увидишь! – донесся до ее ушей еле слышный отклик со стороны леса.
Вилли был хоть и не очень умным, но славился среди сверстников наблюдательностью и ловкостью. Поэтому он без труда запомнил место, где должен был располагаться ближайший из концов радуги, и столь же легко пробирался к нему в сумраке густеющего леса, потому что кусты, ветки и стволы поваленных деревьев не являлись для юркого мальчика серьезными препятствиями. Хищных животных Вилли не то что бы не боялся, но считал, что лучше один раз быть съеденным медведем, чем всю жизнь есть картошку. Свои жизненные перспективы он расценивал критически: «Служба у лорда…» - думал он, - «Вот уж во что верят одни дети до пьяницы». Несмотря на свой возраст, Вилли уже был твердо убежден, что закончит свои дни как и отец – спившимся фермером. Старый Дюк дал бесценный совет. Надо будет отблагодарить его парой монеток.
Наконец, когда мальчик уже начал уставать, впереди показалась небольшая поляна. То и дело осматриваясь, Вилли осторожно приблизился и к своему неописуемому восторгу увидел, как на полянке внутри радужного столба весело пляшет низенький человечек, по описанию Дюка – вылитый лепрекон. И зеленый камзол, и шляпа, и ярко-рыжая борода – все при нем. Паренек затаился в кустах на самом краю поляны и стал ждать. Залюбовавшись на яркие солнечные блики, игравшие на пряжках ботинок, шляпы и пояса лепрекона, Вилли чуть не прозевал момент, когда тот, самозабвенно кружась и ни о чем не подозревая, как тетерев на току, приблизился к месту засады. Тогда мальчик напрягся и вылетел из кустов спущенной пружиной прямо на бедного карлика.
- Поймал, ловкач! – ничуть не сопротивляясь и, похоже, даже не удивившись, заметил лепрекон. Уж во всяком случае, он был взволнован куда меньше своего пленителя.
- Здравствуйте… - начал было Вилли, но, оценив ситуацию, спохватился, - Теперь твое золото принадлежит мне. Все по правилам.
- Все по правилам, все по правилам, - устало вздохнул лепрекон, кивая рыжей головой, - Да отпусти меня уже. Покажу, где оно зарыто, твое золото. Только копать сам будешь.
- Хорошо, - согласился Вилли, вставая. Ему не верилось в такую удачу, но на неверие не было времени.
Карлик, кряхтя, поднял с земли шляпу, отряхнул ее и надел. Затем он, ухмыляясь, указал узловатым пальцем прямо под ноги мальчику.
Решив, что промедление неуместно, тот сразу принялся рыть почву руками. Все время, пока Вилли копал, лепрекон стоял неподалеку, скрестив руки, и внимательно наблюдал за процессом. Пареньку это не нравилось, но ради целого горшка золота, который уже почти был у него в руках, можно стерпеть и не такое.
Сначала в почве показалась одна монетка, потом блеснула другая, затем еще две. Мальчик стал копать быстрее, и под пальцами начала прощупываться кромка горшочка. Он аккуратно, несмотря на сильное волнение, стал извлекать его из земли. Глаза Вилли горели – горшок был доверху полон золотых монет. «Прощай, картошка!» - подумал он. Однако, будучи поднят из ямы, сосуд оказался вовсе не глиняным. Золотыми монетами вместо глаз на мальчика смотрел человеческий череп. Затем парень увидел яркую вспышку, и в гаснущем сознании эхом отдался звон падающих монет.
Первое, что почувствовал Вилли – глухую боль в затылке. Он резко открыл глаза и увидел перед собой гнусную ухмылку лепрекона, которая в свете факелов казалось очень страшной. В полутемном помещении пахло плесенью. Мальчик понял, что лежит на холодном полу, и попытался встать, но был связан по рукам и ногам.
- Что? – прохрипел он. - Что происходит?
- Ну как – что? У людей свое золото, у нас - свое, - загадочно ответил карлик и звонко хихикнул.
- Как это?
- Ну как – как это? Мы…
- Это не по правилам! Отпустите! – закричал Вилли.
- Все по правилам, все по правилам, - часто кивая, затараторил лепрекон, - По нашим правилам. Мы берем человеческое золото.
- Да что это за золото такое? – от отчаяния у паренька потекли слезы.
Карлик сел рядом и, подбоченившись, стал снисходительным тоном объяснять:
- Человеческие мозги создали много вещей. Мозги, а не кисти, пишут полотна; мозги, а не руки, возводят прекрасные храмы; мозги, а не мечи, создают империи и рушат их. И мы есть, потому что ваши мозги придумали нас. Но самое важное в человеческих мозгах – это то, что они делают нас сытыми. Поэтому вот это, - лепрекон постучал трясущегося Вилли пальцем по лбу, - истинный горшочек с золотом!
Лепрекон еще раз осклабился, и его лицо, как показалось мальчику, странным образом изменилось. Возможно, разум подростка помутился от ужаса, или же это была причудливая игра света факелов, но сейчас Вилли готов был поклясться, что перед ним Старый Дюк.
Через мгновение мальчик увидел еще одну вспышку.
Дождливым вечером следующего дня в дверь дома матушки Вилли постучали. Когда заплаканная женщина в отчаянной надежде бросилась открывать, то никого не увидела. Однако на пороге стоял глиняный горшочек, доверху набитый золотыми монетами.

Бред капитальный. Подумай ещё раз.