Согласна с Вами полностью в формулировке вопроса. Очень рада, что Вы сюда случайно забрели, хотя поначалу, честно говоря, заподозрила в Вас автора. К сожалению, у меня прямо сейчас - в разгаре дружественный день рождения, что лишает возможности предаться в полный рост обсуждению аллюзий:(

Мне все же кажется, что безусловно классная аллюзия - это аллюзия на вещи широко узнаваемые. Если говорить о русккоязычной среде, таковой, наверное, будет все то же солнце русской поэзии. Знаете, я была ужасно удивлена, впервые в жизни отправившись на оперу "Евгений Онегин". Оказалось, что я ее, ни разу не слышав целиком, полностью знаю! Ни одной неизвестной темы или арии! Радио "маяк" в советские времена было вещью:)

Лорка - поэт уже не столь узнаваемый в русскоязычной среде. Скорее, с точки зрения терминологической, тут речь уже не об аллюзии (где обязательна опознаваемость первоисточника) или скажем, центонах, в которых был силен тот же Георгий Иванов. Тут уже надо, наверное, говорить об игре мотивов?

То есть, моя формулировка вопроса в том, важно ли, что автор обращается к Лорке, если кроме него никто стихотворения не помнит? И в какой форме и степени надо выводить стихотворение на передний план, чтобы оно обогатило читательское восприятие текста, не обедняя при этом авторской самостоятельности?

Дружественный день рождения - дело важное, ответственное и приятное. Раз уж я здесь появился и меня не гонят взашей, обсуждение темы никуда не убежит. Может, даже автор подключится :)



Для автора и тех, кто опознает цитаты, это все-таки будет аллюзией, нет?

Я, пожалуй, могу вполне представить вариант, в котором была бы важна отсылка не столько к Лорке, сколько к конкретному стихотворению. Если бы, допустим, Северин, вспомнив однажды две-три строки, возвращался к ним неоднократно - и именно знание продолжения зародило в герое подозрение, что с королем не все ладно из-за нарушения обещания. Ведь, в сущности, Виктор в описываемых обстоятельствах весьма далек от бога...

Цитата в рассказе одна - собственно, заголовок. Но по здравому размышлению, склонна с Вами согласиться: Автор сделал хорошо и правильно. Для тех, кто узнает, в тексте заложен дополнительный слой. Ну, а те, кто не узнает, могут читать без него. На восприятие текста узнаваемость аллюзии не влияет, и это - очень хорошо, поскольку "сделать аллюзию" само по себе не является интересной творческой задачей.

Выносить еще что-то в эпиграф, все-таки, наверное, лишнее. Во-первых, все равно, что бежать, размахивая флагом: обратите внимание, что я еще здоровски придумал. Во-вторых, такой эпиграф потребовал бы существенной стилистической переработки текста, как мне кажется. Просто, чтобы избежать чисто стилистического диссонанса (это - отдельная большая и интересная тема, какие эпиграфы целесообразны, и что их употребление должно давать, кроме "идейного гвоздя" в читательскую голову).

Примеряя авторскую идею уже на свои вкусы, должна заметить, что сама вряд ли бы удержалась тут от реминисценции. Картинка "монашек, проговаривающий строки стихотворения Лорки" у меня сложилась очень яркая. Сама я бы точно как минимум попробовала это прописать:)

О да, с удовольствием не столько обсудил бы (поскольку с темой знаком на элементарном базовом уровне плюс собственные соображения), сколько послушал и почитал. Не подскажете, случаем, где бы полюбопытствовать? Я вообще склонен к употреблению эпиграфов - но, естественно, не хочется превратить его в злоупотребление :)

При этом пришлось бы придумывать, как избежать вопросов об источнике знаний Северина: едва ли каждая орденская (а где-то в обсуждении вообще монастырь промелькнул) библиотека стала бы хранить стихи Лорки. Впрочем, это уводит нас в предысторию и "прошлую" жизнь монаха.

А не обязательно объяснять, что за стихотворение, прямо в тексте. Мало ли, откуда оно взялось у монаха в голове. Сам придумал, в конце-концов. Главное, ссылку дать на Лорку, чтобы читатель знал, чье. А вплести его в текст, наверное, можно было бы интресно.

Про эпиграфы что прочитать, с лету не соображу. Если вспомню, обязательно напишу.

Прежде всего, спасибо за рассказ.


Досужие домыслы, что крест не должен был действовать на гидру слишком досужие. Их выразившие втуне замахиваются на Ваше авторское видение, уважаемый автор.

Удачная задумка - мистическиое фэнтези должно было перейти в фольклорный хоррор. Но до натуралистического хоррора в конце Вы дойти не решились и не запараллелили сжигающий крест со сжигающей гидрой вначале.

Всё-таки, удушение - это наказание для Эмиля, который довёл девчонку до утопления, а у князя другой грех - клятвопреступничество и преступление против символа веры, а за это полагается пожирающий огонь. Крест, прожигающий мешочек, грудь, сердце - запах горелой плоти - аутодафе.

Но это глубоко персональное видение.