бежать рысью, бол. о лошади и животных иногда и о человеке: бежать легонько, идти бежком, впритруску. Ты бы прирысил. Рысь м. конская побежка, в которой лошадь подымает ноги на-крест: левую переднюю, и тотчас за нею правую заднюю и пр. Крупная и мелкая рысь (см. алюр). Пошел рысью! Тряхнем рысцой, мелкой рысью. Покажи-ка рысь свою, уменье, удаль. Рысью корабля не построишь, спехом. Нарысях, рысью. Рысью не вспашешь. Нарысях плохо песни петь. Ни шагу, ни рыси, ни ходы, ни спотычки. Ну, не ждал я от него такой рыси (прыти)!

- Рысь, вост-сиб. оморочо, хищн. живтн. промеж пса и кошки, Lynx, попадается в наших северных лесах. У всех славян и местами у нас в народе рысь м. У чухонцев рысьи шапки. Рысь пестра снаружи, а человек внутри. Рысьи глаза, острое зренье; др. вид за Кавк., третий в южн. Европ.

- Созвездие рысь, под близнецами. Рысиха, рысья сука. Рысёнок, рысий детеныш, щенок. Рысь, в обоих знач. от ристать, бежать; на юге и зап. говор, рист. Бегу рыстью за корыстью. Рысак, рысачек, конь с доброю рысью, рысистая лошадь. На рысаках прожился, просадил именье. Рысака без сбою не бывает, чтобы иногда не сбился с рыси вскачь. У нас все рысачки, а возовика нет, о деловых людях. Который конь пал, то и рысак был.

- Рысак, астрах. речной невод небольшого размера.

- Сиб. беглый, бродячий поселенец, ссыльный.

- Рысак или рысаковое колесо, на водяных мельницах: промежуточное колесо, между валом и шестернею; рысак вообще мелкое промежуточное колесо в машинах, для передачи движенья.

- Рысистый бег, взапуски рысью.

- Рысистый бег или круг устроен от скакового особо. Рысачьи стати, склад рысака. Рысачить, щеголять рысаками, либо разоряться на них. Рысачник м. охотник до рысаков. Рыскать, рыскивать, рыщу и рыскаю, бегать спешно, или кидаясь в разные места; скитаться, шататься, путешествовать без прямой нужды, цели. Рыщет волк по полям, носится. Где ни рыщет корабль, а у пристани будет. Баричи наши рыскают по белу свету. Кулак с утра по всему городу рыщет. Голубь рыскает, о турмане и чистом. козыряет, вдруг мечетсясторону, и в сем знач. вообще употреб. и однокрт. рыскнуть или рыскнуть (см. также риск). Лиска рыскает по зарям, мышкует. Язык наперед ума рыщет. Волк рыщет, хлеба ищет.

- Рыскать, волжск. плыть по теченью, по воде водой, управляясь при сем и другими пособиями: парусом, потесями, шестами, якорем, чтобы удержаться на коренной и не сесть на мель; коренная эта всюду идет плесами и локтями, и рыскнуть значит: перевалиться от берега к берегу, пройти по воде одно прямое колено. Отрыскнуть на подаче (завозе) от мели: перерыскнуть под тот берег.

- Рыскать, рыскнуть, морск. о парусном, судне: кидаться к ветру, идучи крутью, бетью (морск. бейдевиндом), вдруг бросаться носом к ветру, требуя уменьшенья задней парусности, или вниманья рулевого, который должен одерживать, класть руль на-ветер, чтобы не выдти из ветру, т. е. не придти носом против ветру. Иное судно рыскливо по постройке своей, и хотя руль на ветре хорошее качество, но внезапные порывы к ветру или рыскливость судна, порок. Рыскливый гончий, порыскливый, прыткий, бойкий, меткий. Врыскнуть в заводь, по теченью. Вырыскнуть из затону. Дорыскнуть до мысу. Зарыскнуть за мыс. Изрыскался по белу свету. Нарыскнуть на-мель. Нарыскался вволю. Обрыскал весь свет. Отрыскнуть от берега по течению. Порыскать по-свету. Подрыскнуть под берег. Перерыскнуть накось через реку. Прорыскать день по городу. Разрыскался, пошел рыскать. Рысканье ср. рыск м. действ. по глаг. Рысканье по чужбине. Рыск гончих, бег, бойкий иск, и прыткость гона. Рыск зверя, бег, путь бега;

- нарыск, след, малик.

- Рыск судна, морск. порывы носом к ветру;

- волжск. спуск по теченью. Рыском дошли.

- Рыск, волжск. косяк, канат для рыску, для задержки на нем сбоку и повороту, рысковой канат.

- Рыск, у охотнич. несколько свор гончих, при одном охотнике. Рысковой якорь, завозный, завоз, кидаемый впомошь сбоку, при рыске по воде, чтобы не прижало к берегу, к мели. Рыскучий зверь, что рыщет по-полю, на воле; дикий, бол. волк. Рыскучая гончая, неутомчивая, горячая. На сер ых волков, на рыскучих, песня. Рыскун, рыскач м. рыскунья, рыскуха м. рыскала об. и рыскуша об. кто рыскает, рыщет, шатается, носится по городу, по-свету.

- Рыскун, рысковой якорь.

- Рыскун, растен. Calluna, см. вереск. Рыскало ср. веревка, по которой, на кольце или калитке, бегает цепная собака;

- вицевое кольцо, гужик, который вольно ходит по побегалу или по оплетали бороны, вязок, соединяющий впрягалище с оплеталью; одно из колец, на коих ходит занавес по пруту.

http://strikeball.kirov.ru/_fr/18/1748637.jpg

ЕГО ВЫСОЧЕСТВО ГЕРОЙ

Олди и компания (литературная студия на Росконе-2007)

– Существуют ли какие-нибудь определенные методы имяобразования героев?



Олди: Имена героев в книгах – серьезнейшая задача для писателя. На чем можно строить образование имен героев? Ведь брать просто так, от фонаря, нельзя безусловно. Первый принцип – этнографические, географические, расовые, национальные и прочие особенности. Если действие, к примеру, происходит в Средней Азии или на другой планете, где смоделирована цивилизация, близкая по характеру к земной Средней Азии, то, конечно, мы будем искать подходящие по этому параметру имена – Хасан, Абдулла, Джалал-ад-Дин и пр. От нюансов, востребованных писателем, от того, хочет он построить древнюю или современную цивилизацию, зависит звучание и написание уже выбранных имен – нужен легкий турецкий акцент, и Абдулла превратится в Абдулло. Или акценты сместятся в другую сторону: был Абдулла, станет Абд-Алла (подчеркивая перевод: Раб Аллаха) или Абдул.

Дальше начнется зависимость звучания/написания имени от характера персонажа. Нужен персонаж-боец, персонаж-упрямец – понадобится жесткое произношение, и на первый план выйдет Абдул, краткий и четкий (подчеркиваем: в данном случае – для русскоязычного читателя). Абдулло – уже в фонетическом плане более мягкий характер, это слышно по звучанию. Короче, вслушайтесь, и сразу поймете. Ирина – это одно, а Татьяна – другое. В первом случае сочетание «р» и «н», во втором – мягчайшее «тья-а-а». Представить себе «железную леди» Татьяну не слишком просто – смягчение плюс ворох ассоциаций из классики мешает.

Теперь на очереди ассоциативный план имени. Сперва сработали местность, время и история: у нас, скажем, викинги, значит, Сигурд и Зигфрид. Далее – связь звучания с характером персонажа. И наконец – ассоциативный ряд, отголоски имени в восприятии читателя. Надо четко понимать, что Абдулла вызовет у читателя ряд ассоциаций, в том числе смешных: Абдулла из "Белого солнца пустыни" способен потянуть за собой целый гарем и реплику: «Махмуд, поджигай!», например. Если нет каких-то резко выраженных национально-географических особенностей – ни Абдуллы, ни викингов, и тюбетейки со шлемами не носят – мы ассоциативный план можем вывести в главные. Если я называю персонажа Петром, нужно ли мне, чтобы за персонажем у образованного читателя волочился шлейф ассоциаций: Петр-камень, рыбак, первый апостол, хранитель ключей от Рая. Или, допустим, царь Петр Первый. Если персонаж носит фамилию Рабинович, нужен ли мне шлейф анекдотов за Рабиновичем или нет? Или, может, лучше сменить ему фамилию? Найти подобную, но без анекдотического использования?

"Олди и компания (литературная студия на Росконе-2007)"

Ассоциации можно закладывать намеренно, или, наоборот, отказаться от них, взяв нейтральное имя.

Опять же следует учитывать формулировку имени в потоке действия. Те же восточные имена можно составлять из длинных конструкций (с приставками аль, ибн, умм…), подчеркивая колорит – а можно давать в сокращенном варианте. Это будет зависеть от того, ведут ли герои, скажем, философскую беседу или уже рубят друг дружку ятаганами. «Гиас-ад-дин абу-ль-Фатх Омар Хайям ан-Нишапури ударил его дубиной по голове» – пока доберешься до дубины, уже забыл, о чем шла речь. И краткий Омар куда лучше орудует дубиной, чем его многослоговый тезка. А если он сидит на тахте и курит кальян, то уже можно не торопиться: «Гиас-ад-дин абу-ль-Фатх Омар Хайям ан-Нишапури сладко затянулся кальяном» – и сразу запах дыма, экзотика…

Шутка, конечно. Но доля истины в ней налицо.



– А если принцип имяобразования заимствован из другого языка? – допустим, на английском слово звучит с конкретным значением, и хочется выразить смысловую нагрузку слова…



Олди: По-русски? А пример можно?



– Ну, допустим, Скай – «небо»? Как записать имя героя – Скай, чтобы смысловая нагрузка имени осталась? Скай – как бы свободный…



Олди: А с чего вдруг у русскоязычного читателя имя Скай непременно вызовет ассоциацию с небом? Допустим, он не знает английского языка, или плохо знает, или русские буквы имени «Скай» не вызовут у него ассоциации с английскими небесами… Это допустимо, если имя «Скай» будет в тексте где-то обыграно: кто-то пошутит по поводу «неба» и «свободы», или каламбур вплетет. В частности, в большой повести или в романе есть пространство текста, где позволительно раскрутить цепь сложных «именных» ассоциаций, каламбуров, шуток и т. д. В рассказе, где текста гораздо меньше, автор может просто не успеть развернуть эту дополнительную информацию в полной мере. И получится, что это выстрелило для очень ограниченного круга читателей, кто хорошо знает английский; а если будет не английский, а, к примеру, латынь, то группа «посвященных» сразу уменьшится.



– Я правильно понимаю, что лучше придерживаться одного выбранного способа имяобразования? То есть, нельзя на протяжении одной книги использовать два или три способа?



Олди: Можно использовать хоть все способы разом. Это зависит от того, что мы хотим в итоге. Здесь, допустим, герои названы по местности (в этих краях характерны такие имена), а там другие герои названы кличками и прозвищами, которые в первую очередь задействуют у читателя ассоциативный ряд и не имеют прямого отношения к этнографии. А еще один герой – нам в данном случае нужно ЗВУЧАНИЕ. Сигурд – почти наверняка герой, а не размазня. «Г», «р» и «д» – звучит! Опять же, включается комбинирование. Чтобы мы имели возможность показать: этот человек, грубо говоря, космополит, он – выходец из общества, где произошло смешение племен и народов, а соответственно, имен и фамилий. Создаем комбинацию русского имени и французской фамилии, или азиатского имени и немецкой фамилии и т. д. Сразу становится понятно, что у героя – разнообразные этнические корни.

"Олди и компания (литературная студия на Росконе-2007)"



– Я имею в виду случай, когда в одной и той же книге к образованию имени первого героя подошли одним способом, а к образованию имени другого – другим способом.



Олди: А мы и отвечаем: нормально. Если это оправдано характеристиками героев и задачами автора. И если в тексте (в данном мире и декорациях) это уместно, если здесь может существовать герой с таким именем… Потому что когда вокруг сплошная Индия, а герой-абориген – не приезжий! – носит, скажем, русское или английское имя, это вызовет естественное недоумение читателя. И придется четко формулировать в тексте мотивацию такого нонсенса. Допустим, герой был слугой приезжего и его так прозвали в итоге. Или, наоборот, местные не могут выговорить чужеземное имя и переделывают его на свой лад – такой вариант тоже возможен и уместен. Не надо ездить в Индию: в Москве в одном доме живут инженер Иван Петрович (один тип имени) и уголовник по кличке Хлыщ (второй тип имяобразования).



– Дело в том, что мы обсуждали некий текст, и один известный – я не буду называть фамилию – писатель наш российский указал мне на это, как на недостаток в моем произведении.



Олди: Тут нам нечего добавить, не зная контекста. Не читая произведения, не сделаешь выводы. У вас есть выход – стать известным российским писателем, сбросить этого с парохода истории, занять его место и учить других, как обращаться с именами.



– Читая ваши книги, можно заметить использование всех аспектов имяобразования. В "Кабирском цикле" многое строится на конфликте: Абу-т-Тайиб Аль-Мутанабби – Фарр-ла-Кабир. Тут есть противостояние двух имен, двух мировоззрений реальных восточных поэтов – Аль-Кабира и Аль-Мутанабби. Далее: в «Ойкумене» Лючано Борготта является Тартальей изначально. А что лучше – давать клички, как в случае с Аль-Мутанабби, какие-то пестрые мазки характера в процессе книги или изначально задать характер как у Тартальи? Лючано – «звонкий», Борготта – «рычащий», Тарталья – известнейшее амплуа злодея…



Олди: Имя задает часть характера. В жизни так бывает не всегда. В жизни вас могут звать, как получится. А в книге писатель изначально строит созвучие имени и персонажа. Свое прозвище герой может получить в процессе развития действия, а не с самого начала. Опять же, если он начинает проявлять качества, которых не проявлял раньше, или попадает в ситуацию, где его по-другому называют, то «усложнение» имени оправдано. Раскрывается новая грань характера, персонаж получает новое прозвище, которое это подтверждает и поддерживает. А возможно, он уже получил прозвище ранее, и лишь в процессе развития действия мы видим, почему его так назвали.
Если сантехник Вася – звучит естественно, то режиссер массовых зрелищ Вася – уже не работает, он будет Василий Петрович или по прозвищу. Хотя в самом начале имя читателю мало что говорит по характеру, кроме звучания – то, как оно звучит, намечает основные черточки: Абу-т-Тайиб Аль-Мутанабби и Василий Петрович – разные акценты… Имя – как зародыш: чем дальше раскрывается характер в произведении, тем шире должно разворачиваться звучание и значение имени. Тем оно интереснее работает. Вполне можно добиться, например, комического эффекта, когда имя и характер героя совершенно не соответствуют друг другу.

"Олди и компания (литературная студия на Росконе-2007)"

Закрывая тему с именами – раз вспомнили Лючано Борготту, то и мы вспомним, как один читатель придрался к «Ойкумене»: дескать, в романе вычурность и усложненность имен! Цитата: «аж до ерничества вычурно». А мы в свою очередь не понимаем, в чем вычурность, если негра зовут Мбеле или Квангва? – его и должны так звать! А условного «итальянца» зовут Лючано. А условного «русского» зовут Аркадий Викторович Мальцов. Или тот же помпилианец – ближайший аналог: римлянин – Гай Октавиан Тумидус («тумидус» – «надменный» на латыни). И нам удивительна позиция: «Ишь, чего напридумывали! Всех бы назвали Ваня да Петя – и не было бы проблем».

Имя – это важно. Скажем, «фэнтезийный» персонаж – малефик Андреа Мускулюс. Мы понимаем, что это частенько вызывает у читателя улыбку. Улыбка от имени – контраст с профессией малефика-вредителя. А у образованного читателя вызывает еще и ассоциацию с реальным лютеранским проповедником Андреасом Мускулюсом, который, в частности, писал в 1561-м году: "Мы хватаемся за последний крошечный кусочек мира. Несомненно, что Конец Мира близок…" – и уже тогда ассоциации совсем не смешные. Если уметь, то автор от игры имен получает колоссальное удовольствие. И часть читателей – тоже.

<- данные верны. Данный эксперимент включал в себя комплекс мер по генной модификации солдат, во время этого эксперимента все испытуемые то есть 100 человек подвергались всевозможным вмешательствам в генную структуру. 99 девять подопытных скончались, а образец номер 100 остался жив. Все процедуры не вызвали у него ни каких побочных эффектов, к тому же у него прекратилось старение клеток, а регенерации внутренних органов возросла в 100 раз. Это позволяет ему оправляться после любых ранений. Ходят слухи, что он впитал в себя жизненную силу тех 99 подопытных.>