РАССКАЗ ПЕРВЫЙ

Дело: « Оборотень в эполетах»
Эти трое появились в городе дождливым осенним вечером, когда стражники уже собирались запирать ворота. Поток посетителей, желавших попасть в славный город Нейсбир либо покинуть его, и без того жиденький по случаю пасмурной погоды, с наступлением сумерек иссяк окончательно. Лейтенант, командовавший нарядом стражи, изволил выбраться из тёплой сторожки, чтобы отдать распоряжение о закрытии ворот, когда из-за серой пелены дождя вынырнули три смутные фигуры. По мере того, как они приближались, становилось ясно, что это всё-таки люди, а не ночные призраки, как сперва подумалось лейтенанту.
- Стой! Кто такие?! – гаркнул офицер, кладя ладонь на рукоять меча. Четверо подчинённых за его спиной дружно наставили алебарды. После недавних событий, произошедших в городе, все были на нервах. А троица и впрямь была подозрительная. Все трое выглядели весьма прилично, однако шли пешком, что само по себе удивляло. Впереди вышагивал высокий подтянутый мужчина лет тридцати на вид, хотя преждевременная седина в коротких тёмных волосах его слегка старила. Плащ, в который кутался незнакомец, заметно топорщился в районе талии, свидетельствуя о наличии на поясе как минимум ножен с мечём. По холодному взгляду, седым вискам и, главное, выправке, лейтенант мог предположить в нём бывалого вояку, возможно, наёмника. Второй путник кряжистой плотной фигурой напоминал гнома, хотя и был повыше ростом. А вообще простым широкоскулым лицом и характерными «боевыми» мозолями на руках он скорее походил на крестьянина, угодившего в солдаты. Третьей была девушка лет двадцати, с большущими карими глазами и пышной гривой каштановых волос. Ростом она больше чем на голову уступала первому своему спутнику, и на треть головы – второму, однако держалась не менее уверенно. Кроме того, даже плащ не мог полностью скрыть великолепную фигуру, словно выточенную из слоновой кости – стройную, идеальных форм и пропорций, однако при этом не кажущуюся хрупкой и воздушной. Девушка не выглядела фурией-воительницей, но что-то подсказывало, что при желании она может махать острым железом, почти не уступая своим спутникам. Все трое несли на себе лёгкие дорожные сумки, закидывающиеся за спину. Лейтенант вспомнил, что они называются «рюкзаками». У мужчин к рюкзакам были приторочены длинные свёртки, а девушка держала в руках небольшой кожаный чемоданчик. Услышав окрик, застигнувший их почти под аркой ворот, путники послушно замерли. Офицер в сопровождении пары бойцов направился к высокому мужчине, посчитав его за старшего в этой компании. На ходу он сделал рукой условный жест. Высокий напрягся, видимо, различив даже сквозь шелест дождя скрип натягиваемой тетивы. Да, решил командир стражников, определённо опытный солдат.
- Кто вы такие? – спросил лейтенант, приблизившись.
- А с кем имею честь? – ответствовал мужчина вполне дружелюбным тоном.
- Лейтенант Пунж. А вы, я так понимаю, собираетесь попасть в город?
- Верно, лейтенант. Меня зовут Серджио Петрелло, мои спутники – Джулиус и Андрэа Арбо. Нам срочно надо попасть в город по важному делу. Более того, мне нужно немедленно переговорить с вашим бургомистром и, желательно, капитаном стражи.
- Ну, это вы замахнулись! – усмехнулся лейтенант. – Их милость давно спать изволят. И вообще, у нас в город по ночному времени не шибко-то пускают. Тем более, по такой погоде. – Офицер поёжился. – У вас должно быть действительно серьёзное дело.
- Более чем. – Кивнул мужчина. – Дело в том, что я – охотник на нечисть. А это – мои помощники. И мы готовы предложить свои услуги вашему городу.
- Чёрт! – воскликнул командир и тут же сплюнул через плечо – в такое время и накликать не долго. – Вы – именно тот, кто сейчас нам нужен. Ну, если вы не проходимец, конечно. Как слухи об оборотне пошли, так сразу целая орда «охотников» набежала. И все деньги вперёд требуют. Наш бургомистр – человек умный, он их и послал куда подальше.
- Я могу доказать. – Мужчина зябко повёл плечами и оглянулся на своих спутников. Те мокли стоически, не проявляя никакого недовольства. – Но давайте пройдём хотя бы под арку, поближе к факелам. А то вести серьёзный разговор в таких условиях…
Оказавшись в относительно сухом и светлом месте, Серджио извлёк откуда-то и протянул офицеру бумагу, усеянную печатями.
- Императорский патент! – воскликнул удивлённый командир. – Ну, тогда конечно, никаких претензий!
«Патентованных» охотников за нечистью в стране можно было пересчитать по пальцам, пускай и пришлось бы привлечь пальцы ног. Все они были мастерами, доказавшими свой профессионализм. Подделать патент, конечно, можно, но игра не стоит свеч. Преследуют за это жесточайше, а выгоды – минимум.
- Я немедленно доложу бургомистру и пошлю за капитаном. Но я обязан задать вам несколько вопросов.
- Задавайте, разумеется.
- Где ваши лошади? Или вы шли пешком?
- Нет, конечно. Мы оставили их в ближайшей деревне. В городе они нам не понадобятся, а содержание выйдет дороже.
- Угу. А что вы имеете при себе?
- Личные вещи, оружие, необходимое оборудование.
- Оборудование? Что за оборудование?
- Андрэа, покажи.
Девушка расстегнула свой чемоданчик и продемонстрировала находящиеся в нём непонятные пробирки, склянки и железяки.
- А-а… Ясно. И предъявите, пожалуйста, оружие.
- Патент даёт нам право находиться с оружием где угодно. – Нахмурился Серджио.
- Конечно, конечно! Просто предъявите, я должен знать, что у вас. Сами понимаете - служба.
- Понимаю. – Серджио кивнул своим помощникам и распахнул плащ. Спутники последовали его примеру. Офицер отметил, что они одеты в дорожные костюмы, приличествующие небогатым дворянам. У мужчин на поясах висели обычные мечи-полуторники, годные как для пешего, так и для конного боя, а также кинжалы. Кроме того, за ремень старшего была заткнута пара пистолей. У девушки вместо меча была узкая лёгкая шпага, а вот кинжал оказался длиннее, с чуть изогнутым лезвием и гардой, которой можно захватывать вражеские клинки. Лейтенант оценил выбор – подходящий для быстрого и манёвренного стиля боя.
- Это всё?
- Нет. Ещё вот это.
Старший охотник отцепил от рюкзака длинный свёрток и размотал его, явив свету узкий меч в простых ножнах. Серджио чуть выдвинул его, демонстрируя клинок.
- Серебряный! – покачал головой офицер. – Понимаю. Теперь всё?
- Пока да. Если мы с вашим начальством договоримся, мой человек привезёт ещё кое-что.
- Хорошо. – Кивнул лейтенант. – А теперь следуйте за мной. Я проведу вас к бургомистру. – И крикнул своим бойцам, - Ребята! Запирайте ворота!...
…Спустя некоторое время озябшие охотники попивали чай в доме градоначальника. Сам бургомистр Джованни Кастелло, сонный и встрепанный, прохаживался у камина. Толстяк-бургомистр давно уже отвык вставать среди ночи, и теперь героически боролся с Морфеем. Однако серьёзный разговор всё никак не начинался – ждали капитана городской стражи, куда более осведомлённого о последних делах, нежели городской правитель.
- Но вы уверенны, что это именно оборотень? – поинтересовался Серджио.
- Я вообще ни в чём не уверен. – Раздражённо бросил Кастелло. – Но наш лесничий и коронер сошлись во мнениях, что все убитые были растерзаны существом, напоминающим волка. Но не волком. Во-первых, волков такого размера не бывает, во-вторых, волков здесь не видели уже лет триста, и, в-третьих – откуда волк в городе и почему его никто не видел?
- Так таки и никто?
- Ну, после первого нападения многие видели гигантских волков ночной порой. Однако все описывают их по-разному, один другого живописней. В последней версии, насколько я помню, уже появились рога и адское пламя в глазах. Короче, обычные байки, вызванные страхом.
- А до нас кто-нибудь свои услуги предлагал?
- А то как же! Многие обещали вывести тварь самыми разными способами. И все требовали огромную сумму за свои услуги. И деньги вперёд. Я всех вытурил.
- И правильно сделали. – Кивнул старший охотник. – Мы тоже возьмём немало денег, но только по факту.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошёл молодой мужчина, затянутый в мундир городской стражи. На плечах его блестели капитанские эполеты. Серджио отметил, что волосы и кожа на лице и руках офицера влажные, а мундир – напротив, сухой.
- Это капитан Уэйн Скарм. – Пояснил бургомистр и обратился к вошедшему. – Где вы были столько времени?
- Проверял посты. – Ответил Скарм, приглаживая мокрые усы. – Потом зашёл к себе, переодеться. Дождина…
- Тебя вызвали, чтобы ты ознакомил господ охотников с теми таинственными делами… Ну, ты помнишь…
- Ага, нападение волков. – Кивнул капитан. – Хотя, по-моему, никакие это не волки.
- Ну-ка, ну-ка, поподробней, пожалуйста. – Старший охотник подался вперёд, изготовившись слушать.
- В общем, нападений и было-то всего два. Оба раза на купцов. Одного из них, Ультимуса Жоджо, прикончили в собственном доме. Тот ещё был тип. Я давно подозревал его в торговле крэгом, это такой наркотик, если не знаете. Но доказать не удавалось. Зато после нападения, в котором погиб сам Ультимус и пятеро его охранников, в его городском доме обнаружился взломанный тайник с пакетами крэга и деньгами. А охранники, как позднее выяснилось, были из шайки нашего «ночного короля».
- И никаких свидетелей? Может, в доме ещё кто-то был, слуги там, дворецкий…
- Нет. Семьи у него нет, а прислугу он на ночь отпускал. Наверное, ночью он обстряпывал делишки, о которых слугам знать не стоило.
- А соседи? Вы говорите, дом городской?
- Как всегда – ничего не слышали, ничего не видели и знать ничего не хотим. Второе нападение произошло и вовсе за городской чертой – прибыл купец из столицы с обозом в пару телег. Прибыл ночью и в город его не пустили. Обоз встал лагерем неподалёку от ворот. А утром весь лагерь был уже вырезан. Двенадцать человек – возницы, купец, охрана. А теперь самое интересное – при обыске в телегах были обнаружены тайники, набитые наркотиками. В основном, крэгом.
- Да, интересный подбор целей. А больше нападений не было?
- Несколько раз, ещё до первого убийства, патрули находили жутко изувеченные тела бойцов «ночной армии». Но это может и не относиться к нашему делу.
- Что за «ночная армия»? – шёпотом спросил коренастый Джулиус у девушки (которая, кстати, была его законной женой, а не сестрой, как думали многие, услышав их фамилию).
- Так здесь называют мафию. – Пояснила Андрэа. – А «ночной король» - глава.
Всё время монолога капитана Серджио только кивал головой и в конце спросил:
- Ваши соображения?
- Я думаю, никакой это не оборотень. На мой взгляд, у наших воров возникли какие-то нелады между собой. Или ещё с кем-то. Вот их и взялись убирать. А валят на оборотня. Так что, вам тут делать нечего.
- А как же следы, раны?
- Можно и подделать.
- Хорошо. Тогда завтра я хотел бы осмотреть тела убитых и места, где совершались убийства.
- Э-э… - Смущённо замялся бургомистр. – Тут, видите ли, такое дело…
- Тела уже кремированы. – Ровно сказал капитан. – А вещественные улики отосланы в столицу. Но осмотр мест я могу вам устроить.
- Отлично, договорились…
…Приказом бургомистра охотникам выделили весь второй этаж небольшого домика, в котором жила только семидесятилетняя вдова. Старушку отселили на первый этаж, строго-настрого запретив соваться наверх. Оставшись в одиночестве и благоустроившись, охотники, наконец, смогли свободно вздохнуть.
- О боги, как мне надоел этот камуфляжный крем! – воскликнула Андрэа, стоя у умывальника и намыливая лицо каким-то порошком, добытым из её саквояжа. Под его воздействием кожа девушки становилась чище и свежей, и… меняла цвет. С нормального розоватого на нежно-голубой, цвета неба. А вот вода в тазик стекала грязная, как от глины. Следует признать, что метаморфоза девушку ничуть не портила. Даже наоборот, её глаза и волосы отлично гармонировали с кожей.
- Женщины. – Хмыкнул Джулиус, развалившись в кресле. – Внешность – превыше всего! А я и так поспать могу.
- Но оно же чешется! – в отчаянии всплеснула руками Андрэа.
- Скажи спасибо нашим врачам, что тебе спилили лишние резцы и замаскировали под обычные зубы. – Отозвался Серджио. Он достал из ранца странный плоский предмет, похожий на металлическую книжку и положил его на стол. – А то тебе и говорить бы пришлось, не разжимая губ.
- Утешил! Теперь я похожа не на стэлонку, а на хлипкую истеричную землянку!
- Полегче, Аня. Твой муж тоже клыки спилил. Он же не похож на хлипкого землянина, а? И вообще, что плохого в том, что вы похожи на землян? Местным поди докажи, в чём разница между нечистью и инопланетянами. Вам то, стэлонцам, хорошо – гуманоиды, из внешних отличий только цвет кожи, да четыре резца вместо двух. Правда, если бы в группе был хоть один оперативник-человек кроме меня, всё ж было бы легче. Почему команды комплектуют, учитывая только профессиональные способности? – Серджио покачал головой и открыл «книжицу». Под обложкой оказались не страницы, а маленький экран и клавиатура. Экран мягко засветился, озаряя угол электрическим сиянием. Старший охотник почесал в затылке и принялся строчить первый доклад:
«От командира следственной группы № 29, полковника Сергея Петровича Вальцмана.
Прибыли на место успешно. Точка прибытия подтверждена – М-мир, средневековье с элементами Нового Времени, феодализм. Вступили в контакт с местными властями, пользуясь «легендой» - охотники на нежить. Получили «добро». С завтрашнего дня приступаем к расследованию. Имеются первые результаты – замечена странная закономерость…»
* * *
- Вот этот дом? – Сергей (давайте будем называть охотников истинными именами) запрокинул голову, чтобы охватить взглядом трёхэтажный особняк. – Неслабо жил покойный. И весь дом ему принадлежал?
- Весь, ваша милость! – ответил приставленный к охотникам в качестве «экскурсовода» стражничек. – Богатый купец был, весь город его знал. А жил бы поскромнее да победнее – глядишь, и жив бы остался. От больших денег одни беды, вот как я думаю.
- Глубокомысленно. – Хмыкнул охотник. – Пошли.
Полковник Вальцман, Андрэа (или, точнее, майор Андрия Арбер, бывшая сотрудница спецслужб Солнечной Федерации, ныне - эксперт-криминалист группы) и приданный им стражник зашли в пустующий дом первой жертвы. У входа охотники задержались. Сергей внимательно осмотрел створку и оглянулся на спутницу. Та кивнула и пожала плечами.
- Скажи-ка сокол, - обратился Сергей к стражнику, - а дверь с тех пор никто не трогал?
- Ну… Открывали, закрывали. Потом совсем заперли. Больше не трогали.
- Нет, в смысле – створку не меняли, не красили?
- С чего бы?
- Действительно… - Задумчиво произнёс полковник. – Я смотрю, дверь никто не ломал. Как же злодей внутрь попал? И как потом вы попали?
- А когда наряд прибежал, дверь открыта была! – Радостно ответствовал стражничек. – И там, на втором этаже, окно выбито! Я смекаю, убивец-то через окно залез, а через дверь вышел. Засов-то внутри.
- Молодец, правильно смекаешь. – Усмехнулся охотник. – Ну-ка, веди нас к этому окну.
Осмотр окна выявил на подоконнике глубокие зарубки. Андрэа долго возилась вокруг них, что-то замеряла, капала реагентами, пока не подтвердила:
- Следы когтей крупного животного. Не голубь и не летучая мышь точно. Больше ничего сказать не могу. Следы на внешней стороне, там и дождь поработал, и ветер…
- Он сюда по стене вскарабкался?
- Сомневаюсь. Дом каменный, когтями не зацепишься. Скорее, запрыгнул.
- На второй этаж? – охнул стражник.
- Для оборотня – раз плюнуть. – Девушка высунулась в окно по пояс. - Вон тот фонарный столб напротив окна чуть наклонился наружу. Видишь?
- Точно! – подтвердил солдат. – А раньше не было! Только теперь заметил.
- Зверь прыгнул на фонарь, оттолкнулся – и в окно. По подоконнику случайно корябнул, видимо, задними ногами.
- Ох, и туша была! – воскликнул стражник. – Вон как столб наклонился!
Сергей отвёл Андрию-Андрэу в сторону и сказал:
- Подытожим. В окно запрыгнула какая-то крупная тварь с когтями. Но наружу она не выходила.
- Следы только в одну сторону. Другие окна и чердачная дверь целы. – Подтвердила девушка.
- К приходу стражи входная дверь была открыта. Сомневаюсь, что такой человек, как покойный держал ночью дверь на распашку. Через дверь кто-то вышел, не закрыв за собой. Кроме убийцы там выходить было просто некому. Ты обратила внимание на замки?
- Много мелких запоров типа шпингалета, цепочки… Такие не откроешь когтистой лапой, не повредив. Но они целы. Значит, дверь открыли человеческой рукой.
- Выходит, в дом вошёл зверь, а вышел… человек. Версия с оборотнем подтверждается. Жаль, не осталось трупов.
- Я так чувствую, - хмыкнула стэлонка, - что трупы ещё будут…
Её слова подтвердились уже спустя секунду. По улице пробежал мальчишка, радостно горланя:
- Новое нападение оборотня! Оборотень сожрал господина Брумса! Прямо в особняке!
- За мной! – скомандовал старший охотник. – А ты, - он ткнул пальцем в стражника, - отправляйся в казармы и найди Джулиуса. Он там должен ваших допрашивать. Пусть идёт к этому особняку.
Сергей и Андрия поинтересовались у первого прохожего, где находится особняк Брумса (круглые глаза и испуганный вопрос: «А вам зачем?») и двинулись в указанном направлении. Особняк оказался за городской чертой, но неподалёку от стены. Охотники добрались до места быстро, но обнаружили, что в загородном особняке уже хозяйничает стража во главе с капитаном. Скарм стоял у ворот окружающего виллу парка, возле двух телег, груженых телами. Трупы выносили из дома. Полковник Вальцман сглотнул, но к телегам приблизился. Ему было очень нужно переговорить с капитаном.
- Мистер Уэйн! – окликнул он офицера. – Я вижу, вы уже здесь! Почему же не послали за нами?
- По-моему, это дело не по вашему профилю. – Отозвался капитан. – Знаете, кого здесь убили? Брумса Кривые Руки – нашего «ночного короля»! И ещё две дюжины его головорезов! Тела жутко изувечены и нет никаких следов – но кто сказал, что здесь поработал оборотень? Следов быть и не могло – убийство произошло этой ночью, дождь всё смыл. А рваные раны можно нанести каким-нибудь экзотическим оружием. Всё работает на мою версию! Это явные бандитские разборки. Кто-то объявил войну нашим ворам, и пытается спихнуть всё на нечистую силу.
- И, тем не менее, мы здесь всё осмотрим.
- Да пожалуйста! – пожал плечами капитан.
- Андрэа, выбери себе какой-нибудь труп для вскрытия. Придёт твой муж – отправь прочёсывать парк.
Девушка кивнула и с совершенно невозмутимым видом полезла на телегу с мертвецами. Сергей же направился к особняку. Сперва он обошёл дом по кругу, залез даже на пару деревьев, потом прошёл внутрь и тщательно осмотрел всё здание, особое внимание уделив трупам, которые не успели убрать. Он запомнил их позы и характер ран, на всякий случай сфотографировав покойников на цифровую мини-камеру, замаскированную под брошь. Как и следовало ожидать, на втором этаже нашлось выбитое окно. На подоконнике, а также на стволе дерева напротив обнаружились следы когтей. Расположение трупов (где они лежали, подсказывали кровавые пятна) говорило о том, что охранники главного мафиози сбегались на шум – сперва разбитого окна, потом на крики – и… умирали. Все головорезы гибли от одного-двух смертельных ударов каким-то жутким оружием, располосовывавшем их тела, вырывавшем целые куски мяса. Ни один из них не успел оказать сопротивление. Сам мафиозный «дон» попытался забаррикадироваться в своём кабинете с парой телохранителей. Но неведомая сила вышибла резные двери и разорвала находящихся внутри в клочки. Кабинет выглядел так, словно в нём рванул фугас. Кровь засохла даже на потолке. Пойманный за шкирку стражник сообщил, что бедняг удалось опознать лишь по деталям одежды. Кроме того, он радостно поведал, что в доме найдены три взломанных тайника, набитые крэгом, деньгами и крадеными вещами, в основном – редкими драгоценностями. Сергей отпустил стражника и спустился вниз. Там его уже ждала Андрия. На лацканах её серого камзола виднелось несколько бурых мазков, но в целом не было похоже, что девушка кого-то уже вскрыла.
- Джулиус приходил, сейчас в саду, следопытствует. – Сказала она. – Отобрала там одного покойничка, его отдельно положат. Но вскрытие, в принципе, не требуется. По всем показателям поработал вервольф – молодой, сильный волк-оборотень. Но какой-то… странный. Даже не знаю, что в нём такого. В общем, слепки с укусов я сделала, хотя работал он, в основном, когтями, трупы для исследования у нас есть. Надо связаться с базой, чтобы доставили полевую лабораторию посерьёзней.
В эту минуту их окликнул Джулиус (он же Джуррис Арбер, бывший боец стэлонского Сопротивления, воевавший за независимость Стэлона от Земли. Но это было в другой жизни. И в другом мире). Он нашёл что-то интересное в саду.
- Вот здесь умер один из охранников, дежуривших снаружи. Он упал очень удачно – накрыв собой след своего убийцы, но не раздавив его. И – вуаля! – прекрасный отпечаток, правда, слегка примятый – тут не земля, а грязь жидкая. – Стэлонец с торжествующим видом указал на отпечаток когтистой лапы.
Андрия тут же развернула свой чемоданчик и занялась «ритуальными плясками» вокруг ценной улики. Командир группы в то время пытался сделать выводы из того, что можно увидеть невооружённым глазом.
- Лапы похожи на волчьи, - рассуждал он в слух, иронично поглядывая на подошедшего капитана, - но гораздо больше. Ещё у него средний и указательный пальцы одинаковой длинны. Да и таких длинных когтей у волков не бывает. Судя по размеру следа, тварь с хорошего телёнка. Похоже, ваша версия насчёт бандитских разборок трещит по швам.
- Отпечаток тоже можно подделать. – Упрямо ответил капитан. Но в его голосе проскользнули встревоженные нотки.
Под занавес своих действий Андрия капнула на след из какой-то пробирки, и над отпечатком взлетело грибовидное облачко. Как от микроскопического ядерного взрыв, но ядовито-розового цвета.
- Типичный след вервольфа. – Сказала девушка, выпрямляясь и отряхивая колени. – Оставлен живым существом. Чувствуется явный след природной магии. Оборотень всё-таки, в отличие от джинна или демона, большей частью живой.
- Большей частью! – хмыкнул Уэйн. – Оборотень такое же живое существо, как и человек. - И тут же быстро добавил. – В смысле, его тоже можно убить. Хоть и не простым оружием.
- Верно. – Кивнул старший охотник, задумчиво глядя на капитана. – Бургомистр уже в курсе?
- Да, я отправил доклад.
- Тогда мы заглянем и к нему. Кстати, капитан, а в каком порядке вы обходите посты?
- От ворот по часовой стрелке. – Растерянно ответил офицер. – А что?
- Да так. - Махнул рукой охотник. – Потом расскажу…
…Бургомистр рвал и метал. Казалось, ещё чуть-чуть, и он начнёт плеваться огнём, как заправской дракон.
- У меня в городе убивают уважаемых, богатых людей! На которых, можно сказать, держится экономика города (охотники дружно переглянулись, Сергей сморщился и прикрыл рот кулаком)! И ни стража, ни вы, охотники, блин, ни …(бранное слово)… не делаете!
- Я думаю, мы возьмём его завтра. – Негромко сказал старший охотник, но градоначальник его услышал и запнулся.
- Завтра?
- Крайний срок – послезавтра. Иначе мы не будем требовать свои деньги.
- У вас есть основания так говорить? – недоверчиво спросил бургомистр.
- Есть. У нас почти оформились подозрения. Их нужно подтвердить. И нам потребуется ваше содействие.
- Разумеется, разумеется!
- Нам нужны личные дела всех офицеров вашей стражи, особенно недавно прибывших. И вы можете устроить нам свидание с солдатами, стоявшими на посту в ночь нашего прибытия так, чтобы не узнал капитан?
- Могу, конечно! Но зачем это вам? Вы что, подозреваете…
- Нет, нет! Просто капитан втемяшился в свою версию и, боюсь, может начать ставить нам палки в колёса.
- О-о, я понимаю. Уэйн такой упёртый! Тем не менее, хоть я его и знаю всего полгода, он отлично справляется со своей работой. Вообще, славный малый – почти идеалист, таких сейчас не много. Борется с любой преступностью, не признаёт никаких компромиссов. Решил вот извести нашу «ночную армию», ничего, конечно, не добился. Странно даже, что его не убили за такие поползновения. А городу от этого одни проблемы. Но я всё равно рад, что он служит у нас. Приятно иметь при себе хоть одного по настоящему честного человека. Вы работайте параллельно, пусть он разрабатывает свою версию, а вы - свою. Просто не мешайте друг другу, и всё будет хорошо.
- Заверяю вас, господин бургомистр, мы так и сделаем. – Поклонился старший охотник. – А можно вас спросить – значит, капитана вам назначили всего полгода назад?
- Да, как раз за четыре месяца до первого нападения. Мне повезло, что у меня появился надёжный командир стражи в такое тяжёлое время.
- Безусловно, безусловно… - покивал Сергей и распрощался.
* * *
Весь следующий день охотники были заняты конфиденциальными допросами и изучением бумаг. Допросами солдат занималась, в основном, Андрия, при виде которой те млели и становились разговорчивей. Откуда беднягам было знать, что им не на что рассчитывать – мало того, что девушка была замужем, так она ещё и не принадлежала к роду человеческому (правда, исключительно в физиологическом смысле). Разбором личных дел занимался полковник, имевший некоторый опыт канцелярской работы. Джуррис метался между ними на подхвате. Вечер команда посвятила мозговому штурму.
- Итак. – Сказал полковник, когда все собрались в комнате на втором этаже. – У нас есть практически все сведения, которые можно собрать. Первые выводы, которые можно сделать – оборотень действует сознательно, что весьма странно. Но вполне реально – нам известны случаи, когда перевёртышу удавалось частично контролировать свою звериную натуру. Однако принцип, по которому он выбирает жертвы… - Сергей принялся ходить по комнате, заложив руки за спину. – Два наркоторговца и главарь местной организованной преступности. Люди, о преступной деятельности которых все знали, но ничего не могли сделать. Есть три версии. Первая: убийца – человек, так или иначе пострадавший от их деятельности. Родственника убили, или посадили на иглу. Причём произошло это недавно. Второе: версия капитана, но подкорректированная. Местную «ночную армию» решили убрать коллеги по цеху, наняв такого убийцу. Третье – убийца из числа правоохранительных органов. Поэтому, кстати, я просил вас добыть биоматериал всех офицеров стражи и отправить на базу для сравнения с ДНК оборотня, который они выскоблили из следа и ран убитых. Теперь рассмотрим версии по отдельности. Первая – малосостоятельна. Убийства начались недавно. Следовательно, мотив тоже появился недавно. Действительно, за последние полгода произошло немало смертей наркоманов и убийств. Но! До этого оборотень себя никак не проявлял.
- Это практически невозможно. – Покачала головой Андрия. – Даже если он частично контролирует себя, он должен иногда давать выход звериной сущности. Под луной, там, побегать, животину загрызть.
- Вот именно. Но все местные в один голос утверждают, что ни воя по ночам, ни нападения волков на стада здесь отродясь не было. По всем признакам оборотень приезжий. И первый купец, и сам «ночной король» были местными уроженцами, и действовали только в своём городе. Ни у кого из пострадавших по их вине здесь иногородних родственников не было. Всё, версию можно закрывать – прорабатывать её детальней нет времени.
- И ещё. – Вставил Джуррис. – Против этой версии работают взломанные тайники. Стражники были так обрадованы находками, что и не подумали – кто и зачем их вскрыл? Очевидно, оборотень нашёл схроны, пользуясь своим нюхом. А взломал их затем, чтобы стража в последствии могла их найти и доказать связи убитых с преступным миром. Зачем это делать одинокому мстителю? Убил и свободен.
- То же самое касается и версии с наёмным убийцей.- Одобрительно кивнул Сергей. – Тайники взломаны, но не ограблены. Всё что в них было, осталось на местах. Если бы это были разборки между бандитами, их бы точно обнесли. Там одного крэга на пару миллионов золотом, как мне бургомистр сказал. Да и вообще, версия с киллером-вервольфом чересчур неправдоподобна. Оборотень слишком свободолюбив по своей природе. К тому же, по моему запросу не было найдено ни одного аналогичного случая в этом мире. А вот третья версия – очень даже ничего. Оборотнем вполне может быть кто-то из стражников. Рядовых набирают из местного населения, но офицеров сюда назначают. За последние полгода в город прибыла дюжина офицеров из дальних краёв, в том числе и капитан. Кто-то из них мог захотеть искоренить городскую преступность. Мотивы – опять таки идеалист, либо по варианту номер один. Пострадал сам или кто-то из родственников. По закону не вышло – это ж мафия, у них всё схвачено. Вот и решил сам, пользуясь, так сказать, даром.
- Тогда понятно и с тайниками. – Согласился Джуррис. – Вскрыл их, чтобы себе же и коллегам работу облегчить.
- Из числа недавно прибывших офицеров я отобрал троих. – Продолжал Сергей. – Во-первых, это сам капитан. Идеалист, с момента своего назначения борющийся с городской преступностью, но безуспешно. Бургомистр говорит, что в последнее время он поутих, но это может говорить и о другом… Во-вторых – лейтенант Данубиз. Примерно то же самое, что и с капитаном, только должность и возможности пониже. Я, по правде говоря, даже удивился. Два честных стражника в одном городе, однако… Ну и третий – лейтенант Бурин. Его младшая сестра подсела на крэг, потом перешла на ещё более тяжёлые, алхимические наркотики, опустилась совершенно, умерла от передозировки. Все трое переведены сюда за последние полгода из мест, весьма отдалённых. Сейчас я запросил по ним более подробный отчёт, и по местным линиям, и через нашу базу.
- Данубиза можешь вычеркнуть. – Сказала стэлонка. – В ночь второго и третьего убийств он ходил в патруле. Это могут подтвердить пятеро стражников и трое оборванцев, которых он арестовал.
- Значит, остаются двое. По ним что?
- Бурин все три раза был дома, с семьёй. Но это мало что доказывает. Родственники могут его и покрывать. Капитан же до нашего прихода обходил посты. Потом до утра беседовал с бургомистром. Но…
- Что?
- Как ты и просил, я узнала у каждого часового, дежурившего в ту ночь, в каком часу их посетил капитан. Они сказали довольно точно. В казармах и сторожке висят механические часы. Уходя на пост, стражники начинают отсчитывать время, чтобы, не дай бог, не пропустить конец смены. Они в этом очень наловчились. Короче, капитан действительно обходил посты по часовой стрелке. Шёл он, видимо, медленно, потому что интервал составлял примерно двадцать минут. Однако интервал между посещением предпоследнего и последнего постов составил… почти сорок минут. Обрати внимание, посты эти расположены прямо напротив особняка Брумса. Расстояние до крепостной стены небольшое – волку оборотню пять минут бега. Ну и там минут пятнадцать. И ещё пять минут, чтобы снять, а потом натянуть одежду. Вот тебе и время…
- С таким же успехом он мог отлучиться по большой нужде за угол. – Скептически отметил Джуррис.
- Запросто. Но пока эти двое остаются в разработке. Как только придут результаты экспертизы ДНК, будем действовать дальше. Если не один из них не подтвердится. Придётся вернуться к первой и второй версиям.
Через пару минут лежащая на столе «книжица»-лэптоп тихо пискнула. Командир группы открыл её, пробежал глазами полученное сообщение и выпрямился, странно улыбаясь:
- Завтра иду к бургомистру. Следующим вечером будем брать оборотня!
* * *
Охотники старательно расчищали пространство посреди самой большой комнаты в доме. Это был зал на первом этаже (старушку на время операции отселили к родственникам). Когда они убрали всю мебель и ковры, Сергей стал с нетерпением поглядывать на часы, висящие на стене. Было шесть часов вечера. Темнело. Десять минут спустя комната озарилась яркой голубоватой вспышкой (её ожидали, и поэтому плотно занавесили окна), и в центре помещения из ниоткуда появилась плотная группка людей. Дюжина здоровенных мужиков была одета в одинаковую странную (впрочем, жителю века двадцать первого или близкого к нему она странной не показалась бы) униформу – чёрная одежда, высокие ботинки на шнуровке, угловатые бронежилеты с надписью большими белыми буквами «ОМОН», шлемы с глухими затемнёнными забралами, куча разного снаряжения. Выше помянутый житель энного века легко опознал бы в них полицейский спецназ. И был бы почти прав. Командир прибывших, на голове которого вместо шлема был чёрный берет, шагнул к полковнику, протягивая руку:
- Здорово, Сергей Петрович! Отряд Монстроловов Особого Назначения прибыл! Как расследование?
- Финиш, лейтенант. – Улыбнулся Сергей, отвечая на рукопожатие. – Сегодня он сам придёт к нам в руки.
- И каким, интересно, образом?
- В общем, я сегодня сообщил бургомистру, что убийца у нас в руках. Дескать, сегодня ночью составим отчёт и выложим ему на стол. При этом я постарался, чтобы эти слова якобы случайно услышал кто надо. И сделал пару прозрачных, и опять таки случайных намёков (типа, оговорился), чтобы он понял, что подозревают именно его. У оборотня последний шанс – разобраться с нами, пока не поздно. Он же не знает, что мы не одни. – Сергей подмигнул лейтенанту. – Так что, готовь засаду. Учти – этот парень любит входить не через дверь. Особое внимание – окнам второго этажа. Понял?
- Ясно. – Кивнул командир ОМОНа и повернулся к своим бойцам. – Готовим засаду! Ловчее снаряжение – на окна второго этажа! В темпе!
Омоновцы рассыпались по дому. У входов началась установка разнообразного ловчего оборудования.
- Только учти, Арчи, его нужно обязательно взять живым! – Сказал полковник командиру.
- Исполним в чистом виде. Фирма марку держит! Сказано – живьём, значит живьём.
- Вот и славненько.
Несколько часов в доме царила тишина. Но где-то в районе полуночи её нарушил оглушительный звон бьющегося стекла. Оборотень воспользовался своим проверенный трюком. И это была его ошибка – когда повторяешь одно и то же действие регулярно, в следующий раз его уже ожидают. Косматый волк с клочкастой серой шерстью, размером и впрямь с приличного телёнка, влетел в комнату через окно второго этажа, выбив раму, и… запутался в тончайшей сети из паучьего шёлка, упавшей на него с потолка. Оборотню помогло то, что он не задержался на подоконнике – сетка опутала лишь его задние ноги. Но, тем не менее, волк упал. Пока он поднимался и пытался освободиться, двое спецназовцев, дежуривших в этой комнате, открыли огонь из пневматических ружей. Оборотня буквально утыкали иглами с транквилизатором. Несмотря на это, вервольф сумел выпутаться и приготовился прыгнуть на своих противников, когда внутрь ворвались остальные бойцы. С помощью специальной мортирки на него вновь набросили сеть, но теперь уже посеребренную, и угостили новой порцией транквилизатора. Перевёртыш взвыл от дикой боли. Его тело жутко корёжило, оборотень изогнулся дугой, забился в конвульсиях и… спустя секунды на полу лежал уже обычный человек. Правда, совершенно голый.
- Надо же. – Спокойно отметил подоспевший Сергей. – Он ещё и трансформацией способен управлять. Это многое объясняет.
- Значит, всё-таки он. – Хмыкнула Арбия.
Под сеткой, скрючившись и мелко вздрагивая, лежал… лейтенант Пунж.
- И что это за шнырь? – поинтересовался Арчи, простая душа.
- А это, товарищи, никто иной, как лейтенант городской стражи Джолло Пунж. – Представил полковник. - Он же – бывший «ночной король», глава местной мафии, Бенра Чёртова Лапа. Был снят с поста «народным собранием» других «королей» за неразборчивость в методах и страсть к эзотерике. Оттуда же, кстати, и прозвище. Что б вы знали, в Ночной Гильдии выражение «снять с поста» понимают в самом буквальном смысле. И лежать бы Бенре в паре метров ниже уровня почвы, если бы не предусмотрительность. О прибытии команды «снимальщиков» он узнал заранее и успел смыться. И где бы вы думали, он стал искать укрытия? У известного столичного тёмного мага. Он обратился к нему за помощью, предложив все свои деньги (а он немало унёс на своём горбу, да и, к тому же, открыл магу несколько захоронок). И маг согласился помочь… А сам сдал его братве. Уже в дохлом виде. Дескать, он на нём новое зелье испытал, а оно как-то не так сработало. Так что, перед нами, как видите, самый натуральный живой покойник. Сделать такого куда проще, нежели зомби – достаточно иметь неопознанное тело, доступ к государственным документам и немного фантазии. Короче, маг договор выполнил. Уж не знаю, что он с ним сделал, толи магическую «пластику», толи вообще телами с кем-то поменял (тогда понятно, что за труп он скинул мафии), но Бенра кардинально переменился в лице и прочих частях тела. А главное, он каким-то образом сумел привить ему способности оборотня. Да не просто заразить его вирусом оборотня, это легко сделать простым переливанием инфицированной крови, а позволить ему контролировать себя в зверином облике. Как он этого добился – ещё предстоит выяснить. Это революционная технология. По магу уже сейчас работает отдельная группа. Но это не наше дело.
- А здесь то он что делал?
- Банальное желание отомстить. Он хотел сначала не просто прикончить тех, кто пришёл ему на замену, но и полностью разрушить бизнес Ночной Гильдии в Нейсбире. Отсюда и нападения на торговцев, и вскрытые тайники. После этого он, возможно, собирался объявить о себе и потребовать вернуть ему место в гильдии. Ведь теперь его мало кто решился бы тронуть. А может, он вообще хотел стать главой гильдии, «ночным императором». Выправить себе документы при наличии денег – не проблема. Городскую же стражу он выбрал по принципу «прятаться лучше там, где светлее». Кто будет искать бывшего «мафиозного дона» в рядах среднего звена правоохранительных органов? Всё выяснилось случайно. При проверке биоматериала ДНК оборотня оказался идентичен ДНК лейтенанта – а он тоже попал в список проверяемых, так как в городе объявился всего три месяца назад. Но у него не было никаких мотивов! Мы стали копать глубже, подняли старые архивы, привлекли целую бригаду аналитиков… Ну и выкопали.
- Но как он ухитрился провернуть последнее убийство? – удивлённо спросил Джуррис. – Ведь в ту ночь он сам дежурил на воротах, мы это своим глазами видели!
- Кто сказал, что он был там всё время? По ночной вахте господа офицеры часто и надолго отлучаются, нередко появляясь только к концу дежурства, чтобы сдать пост. Рядовые уже настолько привыкли, что и не придают значения. В волчьем обличии он мог добраться до усадьбы Брумса за десять минут. И столько же обратно. Да с полчаса там. За час бы обернулся. Сегодня я расспросил бойцов караула – лейтенант и впрямь отлучался где-то на час. Короче, дело закрыто.
- Да, если бы наши маги не выскребли из следов достаточно ДНК для экспертизы, фиг бы вы это дело распутали! – усмехнулся офицер-омоновец. – Да здравствует сотрудничество магии и техники!
- Ладно. – Сказал полковник, устало потирая виски. – Забирайте этого хлопца.
После такой дозы транквилизатора заговорит он нескоро. А нам ещё объяснительную для местных властей писать… И гонорар забрать – хоть нас и спонсирует неизвестно кто, но деньги лишними не бывают…
…Утром охотники представили бургомистру полный отчёт. Ему рассказали всё, как было, утаив лишь некоторые источники информации и умолчав о генной экспертизе. Показали разгромленный дом и продемонстрировали коготь (пластмассовый) – единственное, что якобы осталось «когда тело нечистого растаяло в воздухе». «Всё-таки я был прав. – Сказал капитан Скарм, улыбаясь. – Это таки были бандитские разборки». «А знаете, - меланхолично ответил Сергей, - мы ведь вас сначала подозревали». Лицо капитана вытянулось… Слегка ошарашенный бургомистр исправно отсчитал деньги и предложил команде остаться ещё ненадолго. Полковник вежливо отказался. Группа покинула Нейсбир, провожаемая толпой граждан. Все были рады избавиться от ночного страха. Им ещё долго махали с башен. Как только город скрылся из виду, командир группы достал из-под плаща уже знакомую читателю «книжицу», огляделся и нажал на ней одну-единственную кнопку. Сверкнула голубая вспышка и дорога опустела. Троица материализовалась в фойе большого здания. В своих плащах и камзолах, с мечами на поясах, они нелепо смотрелись на фоне пластиковой облицовки, ламп дневного света, эскалаторов и лифтов. К ним сразу же подбежал человек в очках и серой униформе:
- Подпишите бланк прибытия. Игнат Борисович ждёт отчёта.
- Будет шефу отчёт, будет. – Улыбнулся полковник. Только теперь он почувствовал, что задание действительно успешно завершено. Их победой…

Начало и впрямь перенасыщено. Дальше уже идет приятный лёгкий стиль. Героиня, конечно, нечто. Она же из нагов, как я понял? Холодная, рассудительная. Должно быть, она была белой вороной среди своих. Как я понял, единственное желание героини это перепихнуться с кем-нибудь большим и здоровым. Сложно её осуждать, сложно и сочувствовать, если, конечно, читатель не любитель Анджелики и чего-н. такого. Легкость стиля ближе к концу, однако, подкупает.

терпение продолжает удивлять. Я где-то читал, что фанфики всегда не удачны. Если они слабы, то они позорят оригинал. Если могучи - то делают славу автору оригиналу.
В принципе, любопытно. Много разговорной речи. Но, если не путаю, это ваш обычный прием. Интересно было посмотреть с разных точек зрения на одного человека. Мысли бармена сначала не понравились (повторы и т.п.), но потом оценил. Бармен в первую очередь оценит, так сказать, покупательскую способность и фейс.
это как?

гм. какое нагромождение. Образ нормальный. А вот подача подкачала. Для черновика, первой зарисовки сойдет. Но вот не звучит.

ох. такая же проблема. Надо попробовать сказать тоже самое, но немножко другими словами. Проще, яснее. Может с первого раза и не получится сразу, но...
Слог слабый. Зато представляет интерес взгляд со стороны, так сказать, жертвы.

взгляд у меня холодный. Таким макаром, как щас седина на висках будет лет к 30-ти. Значит я наемник?
дочитал. Перевертыш есть, читатель, как бы одурачен.

Vasex, ммм, необычно. Чувства понравились. Сегодня в инете читал статью о шаблонах. Шаблон неудачного самоубийства и шаблон сцены утренней побудки. А хрен его знает, где, что и когда оправдано.

1.
Я разлепляю глаза.
Долгое время гляжу в потолок.
А может в пол или стену.
Теперь уже ничему нельзя верить.
Опять проснулся.
Снова!
Когда же закончится эта пытка?!
Я тянусь рукой вбок, за револьвером.
Вынимаю его из ящика, щёлкаю предохранителем, подношу холодный ствол к виску и зажмуриваюсь.
Делаю всё быстро, будто хочу себя напугать.
Чувствую, как в пережатой вене стучит кровь.
Ну давай, тряпка!
Давай же.
Жми!
Неудачник.
Ты ведь давно собирался сделать это!
Какой смысл тянуть?
Зачем откладывать неизбежное?
Давай!
Честное слово, никакого страха.
Никаких эмоций.
Просто все мысли собираются в указательном пальце правой руки и… почему-то молчат.
Не знают, что делать.
Я не знаю, что делать.
Не знаю.
- Сначала завтрак! – улыбаюсь своей хитрости и убираю револьвер на место.
Он сразу перестаёт выглядеть угрожающе.
Просто предмет интерьера.
Кусок металла.
И только.
Сначала надо перекусить.
Отложим самоубийство на потом.
На завтра.
Времени ещё много…
Я отстегиваюсь от кушетки – тело свободно плывёт в пространстве.
Потягиваюсь, хрустят кости.
Чувствую острую вонь: давно не мылся…
К счастью, сегодня никаких свиданий - так впадлу лететь в душевую кабинку!
Лучше завтра.
Завтра успею.
Всё сделаю завтра.


2.
На радаре кукиш с маслом.
На экранах тоже пусто.
Ничего нового.
Ничего интересного.
Всё те же цифры, показания приборов, давление, влажность, процент содержания кислорода, температура, хуетура и тому подобное.
Только всё больше и больше становится расстояние от Земли.
Семнадцать миллиардов шестьсот восемьдесят четыре миллиона сто сорок четыре тысячи и двести километров.
Последние две цифры ежесекундно изменяются.
Я далеко от Земли.
Очень далеко.
И продолжаю удаляться.
Что я делаю?
И зачем?
Я гений?
Или просто псих?
Если это не одно и то же…
Как всё относительно в нашей жизни!
Чёртова жизнь.
Чёртово существование.
Не хочу жить, не хочу.
Но не могу убить себя, не могу.
Не могу, чёрт побери!
Что-то меня ещё держит.


3.
Знаете, я точно ненормальный.
Я порвал все фотографии.
Все фотографии с Земли, которые вёз с собой на корабле.
Родственники, друзья, моменты из жизни, красивые виды…
Они были развешены на кухне и в спальне.
И я их все порвал, уничтожил.
Невозможно больше на них смотреть!
Понимаете?
Обрывки не убирал: они болтаются в воздухе уже много дней.
И вообще на корабле жуткий бардак.
Лень убирать.
И почему ещё не придумали роботов, как в фантастических фильмах и книгах, которые помогали бы мне, убирали на борту?
Срань.
Смотрю на эту рваную бумагу и думаю: какое же я ничтожество!
Свинья!
Конечно, если соскучусь по этим тупым рожам, то не составит труда найти их в компьютере.
Там много фотографий.
И даже видео есть.
Целые фильмы.
Я же, мать вашу, бывший режиссёр.
В крайнем случае, эти фотографии можно склеить – вот и занятие найдётся.
Так в чём проблема?
А в том, что я схожу с ума!
Эти обрывки говорят об одном: я мучаюсь в этой капсуле!
Уже уничтожаю самое ценное и дорогое, что есть на борту!
Скоро вообще дойдёт до самоистязания.
Хорошо, что есть револьвер под рукой.
Хорошо.
Потому что в своём оркестре, дирижёром могу быть только я!
Потому что люблю власть.
Люблю независимость.
Люблю свободу.
Хотя… свобода – понятие растяжимое.
Теперь на неё я по-другому смотрю.


4.
Ненавижу звёзды.
Дразнящие огоньки, недосягаемые миры…
Они просто усмехаются надо мной!
Они словно подвешенные погремушки, а я младенец, который тщётно тянется к ним.
Я смотрю в иллюминатор на звёздное полотно, попивая кофе из трубочки.
Никакого умиротворения.
Только злоба.
На себя и дурацкий полёт.
Философия и вера утратили для меня свои смыслы.
Я вижу только чёртову пустую темноту и ничего больше!
Меня бесит эта Вселенная!
Все эти непреодолимые расстояния!
Дурацкий космос!
Какой смысл было лететь?!
А что бы я делал сейчас на Земле?
Продолжал бы напиваться в хлам?!
День и ночь проводить с тупыми шлюхами в пентхаусе?!
Писать и издавать свои никому ненужные высеры?!
Вкладывать деньги в новые фильмы о каких-нибудь зомби в космосе?!
А кто-то сейчас продолжает наживаться на моей славе…
В недавнем сообщении с планеты говорили, что уже начались съёмки сиквела к одному из моих самых лучших фильмов…
Уроды.
Даже не спросили у меня разрешения.
Ответа пришлось бы ждать полгода, а то и больше.
Поэтому покупали права у моей сестры.
Которая ни черта не шарит в кинематографе.
И которой постоянно нужны деньги.
Сука.
Продала моё имя какому-то дешёвому обдолбанному придурку из Англии!
Лучше б мне не говорили.
А то чувствую, будто на Земле считают меня умершим.
Так и хочется развернуть корабль и лечь на обратный курс!
Но аж сердце сжимается при мысли, что придётся ещё столько же лет лететь назад.
Да и вернусь я старым ни на что негодным пердуном.
Если вообще доживу.
Лучше уже тогда продолжать лететь.
Вперёд.
Но только не назад.
Не вынуждайте меня думать, что всё было проделано зря.
Веки наполняются слезами, тяжелеют.
Лучше вперёд.
Так хотя бы ещё есть шанс…
Хотя нет.
Глупая мысль.
Забудьте.


5.
Почему время течёт так странно?
Кажется, ещё вчера стоял на твёрдой земле и даже не думал о дурацкой невесомости.
Кажется, ещё вчера махал рукой толпе знакомых и журналистов, ступая на борт самого первого космического корабля для дальних полётов.
Кажется, ещё вчера был настолько радостный и довольный своим поступком, что ставил себя наравне с Богом!
А теперь даже не верю в него.
Либо он такой же ленивый, как я, что даже не удосужился разнообразить огромную Вселенную какими-нибудь интересными планетами, загадками, иными разумами!
И теперь наблюдает за мной, усмехаясь над моими бесполезными попытками найти что-нибудь в безграничном вакууме!
Как я только решился на этот бессмысленный полёт?!
Почему мне кажется, что это было вчера?!
Наверное, причина кроется в бездельно прожитых годах.
В памяти ничего не отложилось.
Я просто существую.
Будто сижу в тюрьме.
Пожизненное заключение.
Ни малейшего шанса сбежать.
Опять задумываюсь о револьвере.
Мой милый пупс!
Как ты мне дорог!
Так что же было «вчера»?
Я закрываю глаза, моментально возвращаюсь на родную планету.
Я богат!
Я знаменит!
Я неимоверно крут!
Обо мне даже пишут биографические книги, даже снимают документальные фильмы!
Человек-легенда!
Мои губы расплываются в улыбке.
Я с раннего детства знал, что так будет.
Моё воображение нередко потрясало маму с папой, учителей в школе, ровесников.
Я начал писать книги, придумывал новые жанры, отходил от классических приёмов.
И я прославился.
А потом начал снимать кино, это приносило огромные деньги.
И фамилия стала ещё громче.
И я разбогател.
К сорока годам я реализовал все свои самые сильные задумки.
И начал понимать, что дальше уже вряд ли получится прыгнуть выше головы.
Агенты и секретари предлагали на время успокоиться.
Попробовать себя в чём-то новом.
Побыть в шкуре художника, музыканта…
Накопить силы.
Для нового рывка.
Кто-то даже предложил залечь на дно, будто я разыскиваемый преступник.
Но свободной птице хотелось взлететь ещё выше, а не уподобляться земным ползунам.
Я решил стать легендой.
Превратить своё имя в историю.
Написать эту историю.
А на планете негде было развернуться.
Решение сначала показалось чертовски хорошим.
Улететь в космос, в дальний космос!
Первый человек, вторгнувшийся в неизведанное!
Люди летают на Марс, планируют первую высадку на Венеру…
А я уже далеко-далеко, превзошёл их всех!
Все будут вспоминать меня, говорить обо мне…
Думать, а не нашёл ли он что-нибудь… новое?
Быть может, новый мир?
Другие цивилизации?
Зажмуриваюсь ещё крепче.
Чувствую, как выползает слеза.
Она срывается с ресниц и плывёт перед моим лицом в воздухе.
Поблёскивает в свете ламп и мерцающих экранов.
Маленькая неизученная вселенная.
Кажется, она несёт в себе больше, чем та бездна, которая снаружи корабля.
Нет.
Ничего.
Ребятки, братья мои, я ничего не нашёл!
Ничегошеньки!
Как будто ещё вчера построил корабль.
Как будто ещё вчера покинул орбиту Земли.
И с тех пор ничего не изменилось.
Я спустил свою жизнь в унитаз и теперь, словно дерьмо, лечу в бесконечно длинной трубе…
Я ничего не нашёл.
И…
… как мне кажется …
… больше ничего и не ….
Молчи.
Не говори это.
Мне и так больно.


6.
Даже не могу сказать, что мне одиноко.
Будь здесь ещё кто-нибудь, я бы к этому времени уже перегрыз ему горло.
Я схожу с ума в этой коробке!
Она довольно большая: здесь несколько жилых отсеков и ещё куча вспомогательных коморок, куда я почти никогда не заглядываю.
Стены в комнате отдыха можно делать прозрачными.
Раньше я медитировал здесь.
Удивительное ощущение – болтаться в пространстве, когда тебя окружают звёзды.
Абсолютное спокойствие.
Тишина.
Мрак.
Признаться, я даже когда-то раздевался здесь догола, хотел почувствовать вселенскую мощь, слиться с Космосом в одно целое, стать частью природы.
Только прозрачные стены не давали добиться полной натуральности.
Но не вылезать же голышом наружу!
Не знаю, возможно, я ждал явления Бога или чего-то подобного.
Возможно, ради этих медитаций я и отправился в этот полёт.
Не знаю.
Но теперь я боюсь делать стены прозрачными.
Пространство давит на меня.
Клаустрофобия.
Только наоборот.
Я боюсь открытого пространства.
Вроде бы это агорафобией называется.
Чем-то похоже на боязнь глубины или высоты.
Едва я вижу звёзды вокруг себя, сразу вспоминаю, как далеко нахожусь от дома, от людей.
Пространство становится материальным.
И безжалостно давит на меня.
Чертовщина.
На Земле я чувствовал себя циничным ублюдком.
Мне плевать было на окружающих.
Но сейчас я хочу вернуться.
Хочется общества.
Хочется домашнего уюта.
Хочется шумных улиц.
Хочется перешёптывания леса, журчания воды, завывания ветра.
Вспоминаю пыльные асфальтированные дороги, последние лучи солнца на закате, облака на небе…
Мне становится дурно.
Хочу домой, хочу на Землю…
Так значит, космос лечит меня?
Делает чувствительнее и добрее?
Сжигает чувство гордости и чванливости, вместе с этим прославляя меня на Земле ещё больше?
Парадоксально.
Получается, я сам себя здесь заточил?
Зачем?!


7.
Микрофон включён.
Параболическая антенна диаметром в десять метров работает исправно.
Сейчас меня слышит космос.
Я говорю «Раз-раз!» и смеюсь.
Электромагнитные волны несут радиосигналы в сторону Сириуса со скоростью света.
На двадцати четырёх частотах.
Как это романтично.
«Приветствую всех моих постоянных слушателей!
С вами говорит человек.
Да-да, человек.
Самый настоящий.
Я лечу к вам в гости!
И вы это знаете.
За эти годы я, пожалуй, уже успел вам поднадоесть.
Но мне особо нечего рассказать.
Полёт проходит нормально, без осложнений.
Это если вам интересно.
Я ведь не знаю, слушаете ли вы меня вообще…
И ждёте ли…
В последнее время, у меня складывается такое ощущение, что вы специально скрываете своё присутствие.
Ну, тогда лично мне будет очень обидно умереть в этой коробке, никого не встретив.
Особенно если вы всё это время просто наблюдаете за мной, принимаете сигналы.
Никакой ответной реакции.
Никакой обратной связи, в журналистике это так называют.
Я не знаю, что вам ещё поведать интересного.
О своей жизни я уже немало исповедовался.
О жизни других и жизни в целом можно лить воду бесконечно, тоже надоело.
Хотите, сегодня немного хорошей музыки?
А?
Как вам такая мысль?
Разнообразие надо какое-то.
Тренажёр по гитаре я ещё не до конца прошёл, но кое-что умею…»
Гитара настроена как надо.
Пальцы бегают по струнам, музыка разливается по отсекам, как нежный запах чего-то любимого, родного и такого тёплого.
Прокашливаюсь.
Начинаю петь, и мой голос, мой дурацкий хрипатый голос уносит такие простые и одновременно сложные слова куда-то далеко-далеко.
Возможно, в пустоту.
Возможно, в чьи-то уши.
А мой маленький кораблик летит за ними вдогонку.
К Сириусу.
«Я пытался уйти от любви…
Я брал острую бритву и правил себя…
Я укрылся в подвале и резал…
Кожанные ремни, стянувшие слабую грудь…»
Пауза, а затем сильный, но чертовски печальный голос.
«Я… хочу быть с тобой!
Я… хочу быть с тобой!
Я так хочу быть с тобой!
Я… хочу быть с тобой, и я буду с тобой!»
Плачу.
Рыдаю!
Мотаю головой.
Слёзы, словно охотничьи псы, спущенные с цепей, быстро вырываются из глаз и наперегонки устремляются к стенам.
«Простите, - подрагивающим голосом говорю в микрофон. – Мне казалось, это будет легче…»
Простите.
Простите.


8.
Знаете, я точно ненормальный.
Какой-то придурок, честное слово.
Идиот.
Даун.
Больной на всю голову.
Исправить меня может только пуля.
Однажды, в порыве безумия я вырвал несколько блоков памяти из центрального компьютера и разломал их вдребезги.
Хорошо, что вовремя остановился.
Сотни терабайтов фильмов, музыки, игр и аудиокниг уничтожены.
Уцелели жалкие крупицы, которые я уже почти все выучил наизусть.
Два блока с памятью.
А полёт продолжается.
И прожить я ещё могу многие годы.
Дерьмо.
Теперь больше времени провожу в спортзале.
Больше времени медитирую.
Больше внимания уделяю приборам, телескопам, космическому радио.
Даже в кислородном саду вожусь.
Знаете, это удивительное чувство, когда наблюдаешь за маленьким робким растением, которое, согретое твоей заботой и лаской, распускается, увеличивается в размерах, крепчает…
О нет, в этом гробу я не одинок.
У меня несколько клумб с разными цветами.
Недавно посадил новые семена, настроил лампы, подогрев.
Скоро вырастут вишня, алыча, яблоня.
Планирую потом освободить место для арбуза.
Это вам не гидропоника какая-нибудь!
Настоящие свежие продукты, настоящая почва.
Никогда не думал, что это окажется так интересно – иметь своё хозяйство.
Не дворцы, не отели, которыми я владел на Земле…
А маленький уголок, в котором ты растишь своих… маленьких «деток».
Даже когда я снова наполняюсь яростью, готов всё разметать вокруг, кислородный сад для меня – священное табу.
Я даже мыслю внутри этих стен по-другому.
Вот и сейчас, проверяю полив и высматриваю место для арбуза, а думаю о хорошем.
Какое письмо выслать на Землю?
Месяц назад они мне прислали сорокаминутное видео.
В пути оно потрепалось, растеряло целые фрагменты записи.
Родственники говорили о своих бытовых делах.
Мелких происшествиях.
Друзья сняли небольшой фильм о себе, даже с моими технологиями.
Даже спародировали парочку моих идей.
Так мило…
А в титрах указали бюджет и лицо финансового агента.
Я выучил запись наизусть.
Пропавшие в пучине космоса фрагменты дополнил своими словами.
Но потом со злости удалил видео с компьютера.
Психопат.
Мне стало невыносимо больно, ведь тогдашняя моя безумная теория о том, что Земли больше нет, и я блуждаю в пространстве, последний из рода человеческого, не оправдалась.
Я много пил, много спал, много смотрел на звёзды.
И всё время размышлял, какой ответ послать родным и знакомым.
Что описать?
Своё безумие?
Как мне здесь плохо?
Тогда не будет смысла в моём полёте!
А так… я могу промолчать.
Не отвечать Земле!
И тогда все будут думать, что я либо сгинул, либо наткнулся на что-то совершенно необъяснимое, за гранью человеческого воображения.
Я ведь человек-легенда!
Они будут ждать моих ответов, думать обо мне, смотреть в небо!
И все люди будут делать также!
Строить свои догадки!
Хм.
Заманчиво.
Не отвечать Земле.
Но я не могу.
Всё-таки надо что-нибудь послать.
Чтобы не сходили с ума от горя мама с папой, чтобы понимали, что у меня всё хорошо.
Всё просто замечательно.
Что я живу и радуюсь жизни.
И не ощущаю себя говном.
Сколько дней я раздумывал над написанием письма?
Да я уже спланировал целую книгу!
Целую грёбаную книгу!
О космосе, о моём полёте, о моей жизни, о моих мыслях, о догадках.
Да!
Да!
Да!
Накатывает вдохновение!
Я покидаю кислородный сад и на крыльях радости лечу в отсек связи.
Да-да, я знаю, что я напишу!
Я им всё расскажу!
Всё, что я понял о вселенной.
Всё, зачем я летел.
Только лучше текстовым сообщением.
Видео будет не таким… загадочным.
Да и страшный я уже, наверное.
Громадную лысину подпирают островки грязных намасленных седеющих волос.
Лицо искажено страшными морщинами, будто я собираюсь кого-то задушить.
Нет.
Никаких видео.
Никаких фотографий.
Только голый текст.
Подплываю к компьютеру, открываю окно диалога.
Смотрю на мигающую чёрточку.
Улыбаюсь во весь рот.
И пишу.
«Всё ОК»
Точка.
Сообщение отправлено.


9.
Радар обнаружил незарегистрированный объект.
Пищит, что есть мочи.
Ещё бы.
Было бы странно, если бы он засёк зарегистрированный объект в такой глуши!
Переполняясь любопытством, подплываю к экрану.
Заставляю телескоп применить самые мощные линзы.
На экране появляется астероид.
Очень неровная поверхность, словно это осколок чего-то ещё более крупного.
Интересно.
А вдруг там есть жизнь?
Хотя бы гигантские черви, как в «Звёздных войнах»!
Ну, пожалуйста!
Гляжу на вращающийся астероид, боюсь моргнуть.
Вдруг пропущу какое-нибудь робкое движение.
Или пыль, обвал в горах.
Удивляет, как быстро вращается камень вокруг своей оси.
Может, это замаскированный космический корабль?
Или пущенное ядро с другой планеты, чтобы уничтожить Землю?
Надо бы глянуть его траекторию.
И вообще, какой размер объекта?
Вызываю панель с информацией.
Сколько?!
Один и четыре метра в диаметре?!
Долбанный булыжник!
Маленький никчемный камушек!
И я на тебя трачу время?!
Лучше б тебя вообще здесь не было!
Тогда хотя бы подтвердилась какая-нибудь из моих безумных теорий.
Либо я вообще галлюцинирую, а сам нахожусь в больнице на Земле…
В коме, к примеру.
… либо за пределами Солнечной системы абсолютно ничего нет…
А я застрял между мирами, к примеру.
И теперь, из-за этого проклятого камня я сам ощущаю себя безделушкой.
Песчинкой.
Пылинкой.
Соринкой.
На фоне всего этого необъятного дерьма.
Всё.
День испорчен.
Вечером напьюсь.
Я ощущаю себя никчемной точкой!
Точкой, движущейся из пункта А… в бесконечность!
Миллиарды точек сидят вместе и не рыпаются, а один я, такой фраер, лечу покорять Вселенную!
Разрываю пространство в своём долбаном гробу!
Тьфу на вас всех!
Идите на хрен!
Ненавижу этот мир!
Где мой револьвер?
Блин…
В спальне…
Лень туда лететь.
Я подбираю болтающийся в воздухе микрофон.
Кричу: «Идите в жопу!»
Молчу.
Становится легче.
Улыбаюсь.
Когда-нибудь поймают сигнал, расшифруют и подумают, что это нечто важное.
Быть может, девиз человечества.


10.
Совершенно неэкономно расходую спиртное.
Скоро один кокаин останется.
Дерьмово.
Но сейчас я бездумно заливаюсь ромом.
Хочу почувствовать себя пиратом.
Космическим, мать его, пиратом.
Свободным, как птица в небесах.
Пью с горла, почти не закусываю.
Зато тепло и хорошо.
И похрен, что я одинок.
И похрен, что так далеко от дома.
Я пират!
Вы слышите?
Я пират!
Капитан украденного космического корабля!
Моя команда предала меня, пришлось их всех убить!
Зарезать!
Да-да, поэтому я один!
Меня разыскивают, но я уже слишком далеко!
Я недосягаем!
Я пират, и мне на всё насрать!
Обнимаюсь с микрофоном и горланю:
«Йо-хо-хо и бутылка рома!»


11.
Я разлепляю глаза.
Долгое время гляжу в потолок.
А может в пол или стену.
Теперь уже ничему нельзя верить.
Опять проснулся.
Снова!
Когда же закончится эта пытка?!
Я тянусь рукой вбок, за револьвером.
Вынимаю его из ящика, щёлкаю предохранителем, подношу холодный ствол к виску и зажмуриваюсь.
Делаю всё быстро, будто хочу себя напугать.
Чувствую, как в пережатой вене стучит кровь.

На тракте ругались. «Неужели, римляне»? - Парень осторожно выглянул из укрытия. Группа верховых проклинала моросящий дождь. За ней протянулся длинный хвост телег и фургонов. Гремели борта, дробно выстукивали копыта, жалостливо мычали быки. «Свои»! - Атли улыбнулся привычному для него обозному гвалту и встал в полный рост. Никто и не заметил, что он задремал на посту.
- Отец, - Воин приветственно махнул рукой. – Рига поймал мародера! Пойдем, посмотришь!
- Лучше присмотри за волами, - сухо буркнул Левдерис, начальник обоза. Старик, насупив седые брови, оглядел селение. Россыпь домиков и хозяйских построек как нельзя лучше подходила для ночевки. На холмах легче оборониться, да и враг не подберется незамеченным. – Отвечаешь головой, понял?
В заброшенной деревне гулял ветер. Местные вымерли ещё в начале зимы, когда голод только входил в силу. Настоящее кладбище! Левдерис еле слышно прошептал молитву. Если бы тогда, три года назад готы меньше ссорились, то... Он тоже приложил руку к началу войны, и всегда чувствовал вину перед мертвыми.
В одном из домов Левдерис нашел Ригу. Облепленный щепками парень азартно ломал полки на растопку. Гот, суровый и сухой на людях, в отсутствии дяди становился сущим мальчишкой. Рига, не прерывая работу, мотнул головой в сторону сжавшегося мародера. Пленник, худощавый малый, затравленно таращился из темного угла.
- Пожрать есть что? – спросил Левдерис. Бродяга отрицательно мотнул заросшей головой. Один из вошедших готов, добродушно посмеиваясь, перетянул его ладонью. – Толку с тебя? Вздернуть? Знаешь, как с вашим братом поступают?
- Не губите, христиане! – взмолился несчастный. Пленник пополз на коленях. – Я, честный человек, спросите кого угодно! На юге вам так и ответят – Марко, он, да, честный человек!
- Марко, все честные люди с юга живут на юге, - назидательно молвил Левдерис. Суровый и справедливый обозник подражал образам знатных предков.
- Жена… я ищу жену! Война нас разлучила, – Бродяга потянулся было к сапогам вельможи, но Рига бесцеремонно откинул пленника прочь.
- Мало чести о тебя мараться! – сквозь зубы процедил разведчик. Левдерис одобрительно кивнул любимому племяннику. Южанин успокоился, что, по крайней мере, сейчас его убивать не станут и отполз назад.
Постепенно дом заполнился промокшими готами. От наспех развешенной одежды тонко потянуло кислинкой. Пришельцы расселись за столом. Последним пришел продрогший Атли. Воин с ненавистью хлопнул дверью.
- Там снег пошел! – зычно, как глухим выкрикнул воин. – Хороша весна, да?
Риге разом вспомнилась черная топь. Сегодня утром он с наскока едва не въехал в трясину. Тракт разом исчез! Обоз потом весь день потратил на объезд. Разведчика передернуло.
- Ну, хорош, давай к нам! – засмеялись за столом. Вино ощутимо приподнимало настрой. Кто-то кинул пленнику недогрызенную кость.
- Марко, - начал сытый Левдерис. – От тебя никакой пользы. Но, человек, ты, верно, ученый, раз такой жалкий. Ученая скотина на сказку богата. Порадуй нас, хотя бы даже и байкой.
Бродяга пересел поближе к огню. Длинная тень накрыла обозников. Отсветы причудливо исказили черты южанина. «Он недобрый, - насторожено подумал Рига. – Себе на уме».
- Да, господин, я действительно учёный, - Преданно как восточный болванчик закивал пленник. – Война застала меня за Рейном. Пока я странствовал, от меня сбежала жена с ребенком. Я жизнь положу, лишь бы найти сына. Люди говорят, что видели жену в колонне беженцев на римскую сторону. Там безопасно.
- Ненадолго! - фыркнул Атли. Юнец имел личные интересы в весенней кампании. По праву наследства Атли мог претендовать на треть доходов захваченной Калабрии. – Как только возьмем город – юг рухнет.
Марко помолчал, не зная с чего начинать. Рига внимательно рассмотрел пленника. Худой, заросший, неряшливый, ещё больший чужак в этом доме, чем сами готы. «Почему он жив? – подумал разведчик. – Зачем я оставил его?»
- Один конунг, достойный господин, пригласил моего учителя. Дом потерял покой, когда заболела третья жена. Двор пришел в запустение, так как старшие женщины не были обременены хозяйством. Люди погрузились в уныние. Прослышав о слабости конунга, против него выступили заречные варвары.
- Твой учитель исцелил женщину? – нетерпеливо перебил Левдерис.
- Он кнутом научил двух других работать, - ухмыльнулся бродяга. - Несчастная разом пошла на поправку. Иногда проще вырвать жало из раны, чем бесконечно долго лечить её припарками.
- Что ж, - засмеялись обозники. На улице сгустилась тьма, ревел ветер. Пока один из воинов выходил по нужде, в открытую дверь налетели снежинки. – Твой учитель, верно, хорошо знает женщин.
- Да, учитель много знал, - Марко подчеркнул слово «знал», как будто учитель давно лежал в могиле. – Но он никого не любил, мы разошлись.
- Ты сказал, что женат, - подметил хмельной Левдерис. Вельможа протянул меха. – Вот и вся причина. Выпей с нами, бродяга!
- Благодарю, щедрый господин, - склонился в поклоне Марко. – Да продлится род ваш!
По мере того как гости пьянели, бродяге нашлось место за столом.
- Варвары вторглись в земли конунга. – Продолжил южанин. - Войска выстроились друг против друга на огромном поле. На каждого христианина пришлось по три язычника. Мастер вызвал чудовищную непогоду. Каждый варвар, ступающий на нашу сторону, считал, что он, верно, вступает в сам ад. Язычники дрогнули.
- Твой хозяин был колдун? Разве за колдовство не надлежит смерть? Мужчине не пристало заниматься таким! – зароптали готы.
- Даже пророк Один не брезговал магией! – заметил, оправдываясь, Марко. – Разве позорен вызов дождя или предсказание погоды? Разве жрецы не занимаются сим ежедневно во славу бога единого?
- Ну, вообще дело говоришь, - нехотя признал Рига. – Однако дело мужчины воевать.
- Может да, а может, нет! – Марко был в ударе. – Иной раз и меч в руке не придает смысл. Лишние люди даже с оружием лишние.
За столом замолчали. В камине озорно потрескивали поленья. За стеной выла вьюга. Рига зевнул и вдруг понял, что чертовски устал и хочет спать.
- В войсках голод, что наши, что римляне все мрут как мухи, - похвастался молодой Атли. – Вот привезем провизию, и конунг Витигис перейдет в наступление. Город падет. Италия станет наша.
- Зря ты, Марко, пришел сюда, - Покачал головой Левдерис. – Мы тебя не тронем, так наемники покромсают. Давай к нам. Падет Рим - найдешь свою жену!
- Я всего лишь одинокий путник, Христос защитит меня.
- Глупый, - усмехнулся Атли и поднял меч. – Смотри, вот то, что дарует спасение!
- Однажды мастер привел меня с товарищем в портовый кабак. Там остановились святые воины, защитники Креста. Они готовились к отплытию на Землю обетованную, чтобы сражаться с кочевниками. Воины только и твердили о спасение через подвиг. На свою беду Хёд, такой же ученик, как и я, начал им втолковывать, что Крест повод, а ведет их жажда наживы. Встал предводитель, могучий рыцарь: «Так я, по-твоему, вор? У меня была земля, но я заложил её евреям, оставил семью, потерял глаз в бою. И значит, все это я совершил во славу мамоны?»
- Что было дальше? – Загоготали воины.
- К сожалению, у мастера остался только один ученик.
Через миг поднялся шум. Как готы не были пьяны, но до некоторых стали доходить речи учёного.
- А что такое земля обетованная?
- Какие такие святые воины?
- Ты учился у колдуна?
- Слышите? - Марко резко поднял руку. За стеной бушевала буря. Ветер по-волчьи выл, неистово скакал по крышам, грохотал ставнями. Всё выше и выше голосила вьюга.
- Волки! – разом протрезвел Левдерис. Упал опрокинутый стол. Горшки, миски покатились по полу. Обозники, пошатываясь, выбегали на улицу. Серые тени скользили вокруг домов.
- Огня! – раздался крик Риги.
Обезумивший конь вырвался из сарая, порванная бечевка волочилась по снегу. Волки азартно погнали животное за околицу. Несколько готов самоотверженно бросились наперерез.
- Дьявол! – Левдерис, столкнувшись с кем-то, ничком рухнул в снег. – Что же это!
- Ааа! – донесся отчаянный вопль. Тень сбила с ног одного из готов. Атли с горящей головешкой в руке ринулся на помощь. Волк попятился назад. В темноте алчно блеснули зеленые глаза бестии.
- Господи, помилуй мя грешного! – донеслось рядом.
- Быки…проверьте быков, – простонал Левдерис. Рига заметил выскользнувшую из хлева тень. Разведчик рванулся следом с мечом в руке.
Беглец уходил прочь вверх по склону предгорий. Деревня осталась далеко внизу.
- Стой, мразь! – крикнул разведчик. По колено в снегу он едва мог продолжать бежать.
- Быки пали! – донесся вопль из деревни.
Злость придала новые силы. Рига настиг беглеца и, схватив его за плечо, резко обернул к себе. Гот узнал Марко.
- И чего ты добился? – засмеялся южанин. Лик пленника преобразился. Воин увидел впалую морду демона, ровный ряд мелких зубов, раздвоенное жало. – Беги назад! Не то в топь утащу. Живо!
Рига попятился назад, упал и выронил меч.
- Да кто ты такой? Боже, боженька, защити меня!
- Прочь! – В лицо разведчика дохнуло гнилью. Гот вскочил на ноги и побежал вниз по склону. Колдун истошно улюлюкал и хохотал в спину.
Буря разом пошла на спад. Пелена туч разошлась. На небо осторожно проглянули ясные звезды. В деревне стихло. Волки пропали, будто их никогда и не было.
Левдерис, опустив голову на грудь, сидел прямо на снегу. Старик пытался заколоться, охрана связала ему руки. Обозники молчали.
- Война закончилась, - уронил старик, не поднимая головы.– Война закончилась прямо сейчас.
Рига присел рядом. Он никак не мог поверить в то, что один маленький человек сделал то, что не смогли за три года совершить римляне. Владычеству готов в Италии подошел конец. Найдется ли для него место в новом мире?

1 Конан – волшебник

Пожалуй, это был самый тихий вечер в корчме за все время ее существования. В руках у многочисленных посетителей застыли ложки с так и не опробованной снедью. Даже у любителей выпить кружки оставались полны. Собравшиеся с недоумением смотрели на могучего варвара, устроившего здесь погром полчаса назад.
У ног незнакомца валялся хозяин корчмы, так некстати попавшийся под горячую руку громиле. Одного удара несчастному хватило, чтобы впасть в беспамятство. Теперь на его лбу красовался здоровенный синяк. Возле стойки, сбившись в кучу, стояли прислужницы.
Сам же виновник сцены с весьма угрюмым видом допивал третий кувшин вина. Настроение у Конана было препаршивое. Молодой воин, будучи пиратом, успел сколотить нешуточное состояние. Он мог поспорить богатством со знатнейшими вельможами юга. Посчитав, что морской промысел теперь не для него, варвар сошел на берег в одном из портов Куша. Деньги опьянили киммерийца не хуже кумыса. Конан решил жить на широкую ногу и в первый же день закатил пир по этому поводу.
Как водится, у него тут же появились приятели и пара соблазнительных девушек. Дальнейшее киммериец помнил смутно. Было веселье, вино текло рекой, и девушки так обнадеживающе смотрели на него. Проклятые воры! Это они подсыпали ему в кубок какой-то порошок.
Очнулся Конан лишь через несколько дней. Деньги пропали буд-то их не было. Его мучила чудовищная головная боль, а тут еще хозяин корчмы мелькает перед глазами и с наглым лицом требует плату за простой. Конечно, киммериец немного осерчал. Заведение понесло некоторый урон в виде трех столов, разнесенных в щепки и в дребезги разбитой двери. Хозяин отделался легким ушибом. После случившегося погрома к Конану, страдающему головной болью, отнеслись с большим пониманием.
Варвар единым глотком осушил очередной кувшин. Им овладели бессилие и бешенство. Наверняка девушки были заезжими. Получив такое состояние, они тут же покинули город. Теперь их не найти даже целой армии Куша. Вздохнув, Конан отпил из очередного кувшина, принесенного прислугой.
В ноздри ударил удушающий запах ладана. Развернувшись вполоборота, воин увидел перед собой щуплого, маленького человека. Незнакомец имел желтый окрас кожи и узкий разрез глаз, к тому же он был лишен волос. Конан неоднократно слышал про людей с востока, но еще ни разу не встречался с кхитйцем лицом к лицу. Человек носил длинную, до земли одежду ярко алого цвета.
Кхитаец тем временем тоже смотрел на варвара. Он будто оценивал Конана гадая, сгодится ли киммериец для его дела или же нужно поискать кого-то посильнее. Наконец, сделав выбор, маленький человек кивнул Конану и тихо произнес:
– Иди за мной.
Ни говоря больше, ни слова он быстро направился к отверстию, ранее служившему дверью в корчму. Конан в недоумении смотрел ему в след. Видать, пройдоха совсем помутился рассудком, если думает, что он подчинится ему. Силач повернулся к стойке и глотнул вина. Благословенное тепло разлилось по всему телу.
Кхитаец свихнулся – это видно сразу. Заявить такие слова ему, Конану, когда киммериец мог одной рукой поднять его и зашвырнуть на край света – верное безумство. А расхаживать в красном балахоне тому подтверждение. И все же незнакомец заинтриговал Конана. К тому же он никогда прежде не заводил знакомства с кхитайцами. Любопытство пересилило настороженность. Решив, что может извлечь выгоду, поговорив с незваным гостем, киммериец направился к выходу.
Найти странного человека ему не составило большого труда. Кхитаец поджидал Конана в центре широкой площади. На заднем фоне, за его плечами, широко разлилось море. Соленый, морской воздух стер неприятные воспоминания о краже. Конан и сам зарабатывал отнюдь не честным путем. Чего уж тут злиться. Легко пришло – уйдет еще легче.
Киммериец осторожно приблизился к облаченной в красную одежду фигуре. Его рука сжала рукоять меча. Хорошо, что девушек не интересовало оружие варвара. Незнакомец стоял к нему спиной и смотрел в сторону проулка, лишь слегка освещаемого бледными ликами луны. Что ж, видимо, теперь его время говорить.
Но кхитаец опять опередил Конана.
– У нас мало времени, нужно спешить.
Киммериец опешил от этих слов, но нашел в себе силы и спросил:
– Куда? Кто ты, чужестранец?
– я Ван Лон из монастыря праведного Гончи. А спешить нужно не куда, а почему. Ты должен послужить на благо мира варвар.
– Что же произошло? – На лице киммерийца появилась жесткая ухмылка, вызванная наивной речью незнакомца.
– Если вкратце, то злой чародей Апчхи…
– Будь здоров.
– Что? А-а-а. Нет-нет, Я не чихал. Это имя у него такое. Так вот, он угрожает нашему мирозданию. И ты единственный, кто может его остановить.
– Я?
– Истинно так. А теперь…
– Погоди. А почему я?
– Мы, люди востока, познаем правду в медитации. Не трудись силач, тебе не понять, что это. Во время ее мне открылось: есть в мире четверо великих магов, владеющих разными искусствами, равными по силам. И видел я, как один из них возжелал большего и захотел овладеть всеми видами, а за тем, покорить и смять волю всех живущих на земле. Он убивал поочередно каждого из чародеев и вбирал их силы в себя. Ныне мертвы двое, я последний. Начав искать пути спасения, я узнал, что нет в мире ни одного, владеющего искусством, кто бы мог одолеть его. Но есть простой смертный, для которого не существует такого закона. Я искал его во всех странах, встречаемых мною по пути. В итоге Апчхи прижал меня в угол. Именно здесь я встретил избранного. Это ты Конан.
– Откуда ты знаешь мое имя?! – Кхитец начинал пугать киммерийца. Может убить чародея и избавить себя от лишних хлопот?
– Мне ведомо многое.
– Ответь тогда, этот Апчхи, он сильнее Крома?
– На сие я не могу ответить. Я никогда не видел богов, могу лишь сказать, что он владеет силой рун, силой жеста и силой слова. Клинописью он может вызывать любое существо из мира мрака, словом – покорять народы, а взмахом руки поднимать горы. И это лишь часть его умений.
– И ты хочешь, чтобы я пошел на него с простым мечом?!
– Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя на битву безоружным? Я дам тебе свою силу. Силу мысли. Запомни: она зависит не столько от богатства воображения и быстроты мышления, сколько от силы воли. А у тебя ее хоть отбавляй. Теперь по…
– Теперь говорить буду говорить я. – Шипящие слова донеслись из темного проулка, в сторону которого неотрывно смотрел Ван Лон.
Из мешанины сумрачных теней материализовалась долговязая фигура в черной накидке. Пришелец откинул капюшон и показал себя. В ночи Конан не смог рассмотреть черты лица. Единственное, что он заметил это цвет кожи – обсидианово-темный, будто незнакомец был сыном самого мрака. Шрам, белый на этом фоне, прочертил кривую вдоль лба. Темнокожий человек при ходьбе опирался на свой посох, вырезанный настоящим мастером. Трость имела заостренный кончик. Основание же было сработанно в виде распахнутой пасти полной заостренных клыков. Из пасти высовывался длинный язык. Все было сработанно настолько искусно, что Конану начало казаться, словно он видит, как извивается вырезанная тварь.
– Вот я и нашел тебя Ван Лон.– Пришелец улыбнулся, показав присутствующим ослепительный блеск здоровых зубов. – Готовься к смерти.
– Тебе не победить Апчхи. И это говорю не я. Это молвит сама судьба. – Кхитаец указал на могучую фигуру варвара.
Колдун в черном балахоне зловеще рассмеялся и отмахнулся:
– Чушь. Я не верю в судьбу. Никто не смог остановить меня, не сможешь это сделать и ты. Я уже не говорю о твоем дикаре.
– Этот дикарь сейчас снесет тебе голову. – Меч будто сам выскочил из ножен. Лезвие плотоядно сверкнуло в бледном свете луны.
Конан всегда опасался чародеев и старался избегать волшебства. Но стерпеть обиду, пусть даже от противника, намного могущественнее его, был не в силах.
– Глупый человек. – Апчхи глумливо ухмылялся.– Что мне твоя игрушка?
Он вскинул руку, ребром ладони рубя воздух и немыслимо изгибая пальцы. Клинок потерял твердость и бесформенной массой стек под ноги киммерийцу. Варвар очумело смотрел на свой бывший меч. Сейчас он выглядел так, словно и не закалялся кузнецом.
Апчхи угрожающе приближался, занося руку для нового заклятия. Но тут дорогу ему преградил Ван Лон. Монах коснулся пальцами висков. Под ногами раздался грохот. Земля вздыбилась, откидывая камни заботливо уложенной площади. За какое то мгновение выросла своеобразная завеса, скрывшая их от Апчхи.
Смахнув пот со лба, кхитаец повернулся к Конану:
– Сожми мои руки в своих ладонях.
Варвар не слышал. Он рвался в бой, хотел сломать пару ребер, зарвавшемуся магу. Монах сумел удержать воина, только повиснув на нем.
– Чего… тебе. – Проворчал Конан, пытаясь оторвать его от себя.
– Кулаки тут не помогут. Видел, что он сделал с твоим мечом?!
– Видел. Я сделаю с ним тоже самое.
– И сложишь свою голову. Победить Апчхи можно только сразившись с ним на равных. – Ван Лон спрыгнул с него и протянул руки киммерийцу. – Быстрее, дай руки. Я чувствую, что стена долго не простоит.
Конан с недоверием протянул ему руки. Кхитаец с силой сжал их. Соединенные, руки засветились, да так, что проступили алые нити сосудов. Конан ощутил вливающуюся в него теплую энергию. Чуждая ему сила, через руки текла в туловище, забиралась в пах, ноги и голову. Горячий поток сжался в комок и угнездился в могучей груди киммерийца, с каждой секундой разгораясь все жарче. Конан было согнулся пополам, но все же сумел стерпеть терзающую его боль. Расправив плечи, он повернулся к кхитайцу.
– Знаю, это больно. – Сказал монах. – Придется потерпеть. За могущество нужно платить, Конан. Эта сила не про тебя, киммериец. Она выжжет тебя изнутри за пару часов. Поторопись.
Раздался сухой хлопок и в стене появилась огромная дыра, через которую прошел разгневанный Апчхи. Он зло посмотрел на Ван Лона и с отвращением произнес:
– Глупец. Отдать такой талант в руки низшего существа! Этим поступком ты лишь приблизил время моего торжества. – Чародей обратил взор на варвара. – А ты, дикарь, передай ее мне, если не хочешь очутиться на дне миров.
– Мы еще посмотрим, кто умрет сегодня. – Прохрипел киммериец. Жар в груди постоянно давил на него и даже дышать становилось больно.
– Будь, по-твоему. – Колдун не торопясь, приблизился к нему. Его рука неспешно опустилась в потайной карман и достала какой-то мешочек.
Апчхи развязал тесемку и высыпал на ладонь горсть желтого порошка. Конан приготовился отпрыгнуть, в случае, если чародей кинет им в него. Но Апчхи поступил иначе. Он резко взмахнул рукой, распыляя облако песочного цвета не только над варваром, но и над собой.
– Что ты сделал?! – взвыл Ван Лон.
– Это пыльца желтого лотоса. – Желчно усмехаясь, проговорил темнокожий маг. – Бой состоится не в нашем мире, кхитаец. Я не хочу, чтобы от меня вновь сбежали. – Он посмотрел на усыпанное звездами небо и произнес. В мертвый мир.
Апчхи трижды ударил дивным посохом оземь и прошептал слово «анубиракус». Пространство вокруг них подернулось дымкой, поплыло, растворяясь в воздухе. Земля перед Конаном завертелась, грозя сбить с ног. Словно из далека до киммерийца донеслись вопли монаха. Он что-то кричал, но Конан сумел разобрать лишь бессвязные слова:
– Борись… Конан… Апчхи… Сила мысли… Одолеть…Я верю…
Мир окончательно превратился в карусель из блеклых красок и, чтобы сохранить равновесие, киммерийцу пришлось закрыть глаза. Однако, вовремя вспомнив, кто находится рядом, Конан открыл их.
Перед ними предстала поражающая воображение картина иного измерения. Исчез город, пропало так знакомое ему небо. Не было слышно чарующего шепота волн. Киммериец очутился в чужом мире.
Конан огляделся. В этом месте не было ни солнца, ни луны. «Верх» и «низ» ничем не отличались и кутались в темной дымке. Там же находились «перед» и «зад», «левая» и «правая» стороны. Киммериец оказался в запертом пространстве, по форме схожим с яйцом. Свет истекал из каменных глыб, хаотично разбросанных вокруг. Повиснув в воздухе, они беспорядочно двигались вокруг то, сливаясь то, отталкиваясь друг от друга. Куски гранита летали как по вертикали, так и по горизонтали, некоторые вращались по спирали. Немногие исчезали во тьме, Служившей границей этому пространству. Но, как не странно, летающих островов не становилось меньше.
Изучение новой местности прервал шипящий голос Апчхи:
– Это один из осколков некогда великого мира. – Волшебник появился на одном из валунов у самого края черной пропасти. – Здешние обитатели не уберегли его и, как следствие, он разлетелся на мириады кусочков. Хотя зачем я тебе это рассказываю? Ты, небось, до сих пор уверен, что наш мир плоский.
– Неужели ты настолько слаб, что предпочитаешь бою беседу со мной? – Конан издевательски захохотал.
Смерть давно написала твое имя на своей скрижали. – Гневно ответил Апчхи. – Только глупец отказывается от последних минут жизни. Я уничтожу тебя одним пальцем.
В это время пролетевшая мимо глыба столкнулась с той, на которой стоял маг, отправив ее вместе с разгневанным чародеем за покрытый мраком предел мира. Варвар опешил. Он готовился к серьезному сражению, и никак не ожидал, что оно будет столь скоротечным. Похоже, Ван Лон переоценил силы чернокожего мага.
Внезапно что-то затрещало у него за спиной и киммериец, не оглядываясь, прыгнул на проплывавшую мимо гору. В место, где только что находился воин, ударил ослепительно белый луч. Скала распалась на несколько кусков, разлетевшихся в разные стороны. Варвар проследил за направлением посланного луча и увидел своего недавнего собеседника.
Апчхи медленно выплывал из темени в стороне, противоположной той, где пропал. Конан не стал задумываться над странностью этого мира, лишь отметил про себя, что чернота вокруг – проход из одного места в другое. Получалось, что это замкнутое пространство и удрать отсюда невозможно.
Больше времени на раздумывания у него не оставалось – чародей подготавливал следующий удар. Киммериец в спешке перескакивал с одного куска земли на другой, лавируя в скопище скал и холмов. Он успешно уклонился от очередного луча. Поток испепеляющего жара врезался в пустое место, оставив на нем жуткую проплешину.
Конан одним прыжком перескочил через несколько валунов сразу и приземлился всего в нескольких десятках футов от Апчхи. Еще пара таких прыжков и он у цели.
Киммериец дождался очередного выстрела и бросился вперед. Но колдун не оказался олухом. Апчхи предвидел действия варвара и сумел приготовить ему неприятный сюрприз. Он сделал едва уловимый пас рукой, и на Конана опустилась сияющая золотом сеть. Она тут же стянула ему руки и ноги, лишив возможности двигаться. Чародей злорадно рассмеялся и выпустил сноп радужных искр из кончиков пальцев. Киммерийца спас проплывающий мимо островок. Искры проникли в него, проделав множество брешей в громоздком теле засохшей земли, но при этом и сами растворились в нем.
Конан воспользовался подаренным судьбой шансом в полной мере. Он напряг мышцы и сеть, не выдержав, лопнула, растаяв в воздухе. Киммериец сиганул вниз, едва успев зацепиться за уступ очередной скалы.
Разгневанный Апчхи ругался на чем свет стоит, не забывая однако при этом творить волшбу. Вслед Конану полетело множество хаотично ветвящихся молний. Но все они впивались в сухую, потрескавшуюся почву, не задевая юркого варвара.
После были огненные шары и внезапно образующиеся под ногами черные дыры. Земля дыбилась под ногами, пыталась сбить ритм дыхания киммерийца, но он, доверяя своему чутью, избегал опасности в последний миг.
Варвар разбежался, готовясь прыгнуть на очередной островок. Ветер засвистел в ушах и ноги оттолкнулись от земли. Чародей тростью начертил на земле пару рун и посыпал их волшебной пылью. Несколько небольших камешков превратились в щупальца, которые с немыслимой скоростью понеслись к Конану. Впившись в лодыжку, они потянули его обратно. Бывший пират дернулся, но щупальца держали крепко и не отпускали.
Невдалеке слышался треск – Апчхи готовился к сокрушительному удару. Шаровая молния, размером с его голову, потрескивала и нервно подергивалась, готовясь сорваться и поразить врага в любую секунду.
Конан сжался и перестал вырываться. Щупальца тоже престали стягивать его конечности. Они поколыхались над ним некоторое время в нерешительности и осели, вновь превратившись в грубый камень. Киммериец рванулся вперед. За его спиной громыхнуло так, что заложило уши, а взрывная волна выбила воздух из легких. Щебень больно впился в широкую спину киммерийца, а удар о землю чуть не стесал половину лица. Конан поднялся и вновь прыгнул вниз.
В месте где он приземлился, оказалось небольшое углубление – след оставленный одним из заклинаний темнокожего мага. Варвар прижался к еще не остывшей от чар земле. В неприятной близости от него пронесся силуэт волшебника. Апчхи уверенный, что самое меньшее оглушил наглого дикаря даже не подумал обернуться. Конан подумал было рвануться к нему но, вспомнив, что именно так в последний раз и попал в ловушку, передумал.
В этот раз сеть не порвется с такой легкостью да и Апчхи может прицелиться получше. Кроме того, ему и так повезло – колдовские щупальца не были рассчитаны на то, что он перестанет сопротивляться.
К чародею так просто не подойти. Апчхи просто издали разнесет его на куски. Киммериец лишился оружия. А испытывать судьбу и пытаться справиться с колдуном врукопашную ему не улыбалось.
Но что же пытался втолковать монах? Кажется, он передал ему какую-то силу, которой можно управлять мыслью.
Парящий невдалеке островок набух, а потом взорвался изнутри. Сквозь плотное облако пыли выплыл темнокожий маг с искривленным от злобы лицом. Используя в качестве транспорта участок земли размером с небольшой дом, Апчхи умело маневрировал им, лавируя между другими глыбами. Его блуждающий взор нашел искомую цель.
– Теперь не убежишь.
– Я и не собираюсь. – Пожал плечами Конан.
Чародей приглядел валун поувесистей, промычал что-то себе под нос и на киммерийца понеслась каменная смерть.
Видя, что не успеет уйти, Конан сосредоточился. Сила мысли, сила мысли… Не зная нужного заклятья для отмены чужого, ничего не сделаешь. Оставалось лишь разрушить валун. Он представил себе единственное знакомое существо, способное рушить и крушить все, что попадется ему под руку. Киммериец представил Крома – могучую фигуру бога, его чудовищный молот, рушащий замки, словно они деланы из гнилой древесины, представил силу, которой обладал его кумир и вложил свою фантазию в один удар.
Серая громада камня налетела на Конана, готовая смять, сплющить, стереть в порошок кости, оставив только красное пятно. Варвар выставил на встречу руку. Пальцы сжались, ладонь превратилась в кулак, рванувшийся навстречу глыбе. Кулак столкнулся с ней… И с легкостью оттолкнул от себя. Даже не толкнул – отбросил с неимоверной силой, властной лишь богам. На месте столкновения осталась небольшая впадина.
Теперь уже Апчхи пришлось применить все свои способности дабы не быть размазанным в лепешку. Каменная громада подернулась дымкой и стала прозрачной, пролетела через колдуна, не причинив тому вреда. Чародей выглядел несколько сконфуженным узнав, что игра идет не по его правилам.
Конан представил, как Кром перемахивает через целые страны одним шагом, ведя за собой несметные рати, и сделал шаг. Он воспарил над землей и мгновение спустя оказался на нависавшей прежде над ним скалой. В груди неприятно кольнуло, едва не заставив его сложиться пополам. Через секунду боль прошла, но в теле осталось чувство загоняемых внутрь раскаленных игл. Конан поднялся, медленно переводя дух после пережитого. Теперь он понял слова кхитайца, который говорил о его скорой кончине. За каждое заклятье киммериец заплатит чудовищной болью.
Апчхи вынырнул из-под земли, оставив после себя оплавленную дыру. Конан ударил, целясь чародею в голову. Призрачный молот рассек воздух и натолкнулся о невидимый щит. Колдун выдержал удар, хотя его лицо и дернулось от напряжения. Из его глаз сорвалась струя огня. Конан поспешно сотворил морскую волну и обрушил ее на сгусток пламени. Струя быстро погасла, оставив по себе густое облако пара.
Апчхи увернулся еще от одного удара, расколовшего остров, на котором они находились. Маг в спешке ретировался на соседний участок земли, и уже оттуда продолжил обстрел. Над головой киммерийца соткалась темная туча тут же разрыдавшаяся дождем. Капли, срывавшиеся с нее, превращались в сосульки. Конан рванулся вперед, но так и не успел целиком выйти из опасной зоны. Ледяная стрела задела ногу, пригвоздив его к сухому грунту. Конечность онемела и начала покрываться инеем. Конан приложил к сосульке руку, и она стекла холодными каплями по бедру. Нога не болела, но двигать ей он еще не мог.
Апчхи не терял времени даром. Киммерийца окружила клетка с кольями, не преминувшая начать сужаться. Конан ударил, но чары не сработали. Стены поглотили магию и стали сжиматься вдвое быстрее. Тогда варвар превратил землю под собой в зыбучий песок и просочился вниз. Он пролетел несколько футов и ударился об очередную скалу. Что-то туманило его взор, из горла вырвался предательский хрип. Будучи не в силах подняться Конан оперся на руку и присел. Сверху маячила размытая фигура мага. Киммериец собрался с силами. Вены на висках вздулись, пот ел глаза, жажда терзала его горло.
Удар, и глаза застит алая пелена. Конан упал, глотая ртом воздух. Заклинание высасывало все соки, делая его слабее с каждым ударом. Но что еще хуже – боль в груди уже не отпускала варвара. Она надолго поселилась внутри и поедала его кусок за куском.
Небольшой мирок содрогнулся от мощного взрыва. Атака киммерийца удалась. Его чары пробили слой защиты чародея, но и сами почти развеялись. Вместо того чтобы убить мага, волшба вырвала лишь частицу плоти Апчхи.
Чародей содрогнулся. Его накидка быстро впитывала кровь. По плащу расползалось темное пятно.
Темнокожий маг приложил ладони к ране и зашептал потаенные наветы. После совершенного ритуала он сбросил накидку, показывая тело. Смертельная для обычных людей рана затянулась. На ее месте остался только легкий рубец. Апчхи встряхнул трость и воткнул ее конец в землю перед собой. Он начертил несколько пересекающихся кривых и линий. Только после этого чародей взглянул на киммерийца. Его глаза обещали Конану все пытки вселенной. Темнокожий маг перехватил трость, будто она была копьем, и метнул в сидящего варвара.
Палица плавно полетела к цели. Вырезанное на ней существо начало извиваться и увеличиваться в размерах. Когда трость была на излете, тело твари стало толщиной с бревно, длиной же оно превышало три человеческих роста. Пасть рванулась к горлу жертвы. С желтых клыков капала ядовитая слюна. Челюсти хлопнули, но смогли ухватить лишь ком земли. В последний момент Конан сумел откатиться в сторону. Чудовище повернулось к нему и подобралось для второй попытки.
Конан не мешкал. Он обрушил на демонического аспида град ударов, сравнимых по силе с кузнечными молотами. Тварь оторопела от такой наглости – ей еще никто не давал отпор. Киммериец воспользовался этим преимуществом. Он ухватил змея за голову и потащил его к обрыву. Чудище всячески извивалось, пытаясь сбить с ног, острый кончик хвоста стремился проткнуть его насквозь. Но хватка варвара была крепка. Тварь полетела вниз и шлепнулась об острый край скалы. Внутренности вывалились из разбитого чрева, увлажнив сухую землю.
Конан перевел дух и призывно махнул темнокожему магу. Тот, к удовольствию киммерийца тоже выглядел уставшим. Сосуды в беках глаз лопнули, руки нервно дрожали, напоминая конечности дряхлого старика.
И все-таки чародей не сдавался. Из земли высовывались клинки, за варваром гонялись клыкастые бестии и огненные черепа. Конан вяло отбивался, частенько оказываясь на краю гибели. Апчхи загонял варвара под самый верх – на границу темной пелены.
Наконец ему это надоело. Киммериец единым махом заставил оборваться все чары. Грудь отозвалась резким жжением, изо рта вытек кровавый сгусток. Он на секунду потерял сознание. Вернуться к реальности помогла боль. Конан осознал – еще пара-тройка заклинаний и он умрет.
Снизу послышался насмешливый шепот:
– Очень неразумно с твоей стороны так расходовать силу. Ну да что поделать, если родился дикарем. – Чародей сумел почувствовать слабость противника. – Не сопротивляйся, и твоя смерть будет быстрой.
Темнокожий маг принялся последовательно отодвигать островки земной плоти, лежащие между ним и добычей. Заниматься этим пришлось довольно долго, ведь Апчхи находился внизу осколочного мира. Приблизиться к Конану самому не хватало смелости – вдруг дикарь выкинет какой-то трюк? Наконец, все преграды были устранены, давая достаточно пространства для обстрела.
– Есть последнее желание? – Осведомился Апчхи.
Конан огляделся. Рисковать и высовываться напрасно – чародей успеет выстрелить. Остаться на месте верная смерть. Может, стоит попытаться вслепую ударить магией? Нет, не стоит рассчитывать на судьбу. Похоже, у него остался только один выход.
Киммериец посмотрел наверх. Мутная пелена не колыхалась, даже не рябила. Просто нависала над ним вечной ночью. Конан никогда не любил странные места, особенно если они связаны с магией, но жить ему хотелось еще больше.
– Есть. – Ровным голосом произнес он. – Умри!
Прыжок, и тело входит в нечто тягучее и мерзкое, обдающее могильным холодом. Прошла секунда, и киммериец вынырнул в противоположном конце пространства, крепким хватом зацепившись за уступ. Тьма с неохотой отпустила его, лизнув на прощание щиколотки.
Апчхи стоял спиной к нему и упивался грядущей победой, и потому не обратил на появившегося позади варвара никакого внимания. Конан ухватил мага за щиколотки и потянул вниз. Колдун панически взмахнул руками и упал на землю. Он успел ухватиться за краешек земли. Киммериец вскарабкался по нему, как по дереву, и сдавил в захвате горло.
– Возможно, из тебя и вышел бы великий волшебник. – Прошипел воин. – Но борец из тебя никудышный.
Киммериец ударил чародея свободной рукой по спине. Раздался хряск раздробленных позвонков. Апчхи охнул, но сумел удержаться. Конан собрался и что есть мочи сдавил ему голову. Шея не выдержала и сломалась. Тело мага обмякло, руки сорвались с уступа и оба противника полетели вниз. Вязкая черная муть приняла их и сразу же отпустила. Конан сумел кое-как смягчить удар, упав на бок. Апчхи же после удара выглядел бесформенной кучей плоти и костей.
Киммериец брезгливо пнул мертвеца, опасаясь, что он вот-вот встанет и все начнется заново. Но его страхи не подтвердились. Чародей умер окончательно и бесповоротно. Конан облегченно вздохнул и осмотрелся.
Ван Лон не сказал ему, что будет после битвы, и, как уже начал догадываться воитель, просто так он назад не вернется. И никто его отсюда не заберет. Конан плюнул на тело врага. Проклятый маг сумел таки одолеть его даже из потустороннего мира.
Конан заставил себя успокоиться, и вспомнить, как попал сюда. Он порылся в карманах мертвеца, выудил заветный порошок и обернулся в поисках трости. Посох, к сожалению уже ничем не мог помочь.
Киммериец призадумался: что, если самому сотворить посох?
Он закрыл глаза и сосредоточился. Перед ним предстала палка. Конан нанес на нее все узоры, которые помнил, даже воспроизвел точное количество клыков в пасти. Затем он представил, как протягивает к своему изделию руки. Конан открыл глаза. В его руках была точная копия трости чародея.
В груди отдалась боль. Чтобы не закричать, он стиснул зубы. Киммериец сыпанул щепоть порошка в свою широкую ладонь и посыпал им над собой.
– В мой мир. – Не зная названия родно мира, он решил не оригинальничать. Конан наморщил лоб, припоминая заветное слово. Мгновение спустя лицо невольного волшебника озарилось счастливой улыбкой, и он произнес. – Анубиракус.
Мертвый мир померк, превратился в тень. Его черты распались на бессвязные части. На их месте все четче и четче стали выделяться знакомые дома. Он почувствовал ночную прохладу и нетрезвую речь завсегдатаев таверн. Свежий морской воздух принес пряные запахи.
– Я верил, что ты одолеешь Апчхи. – За спиной раздался тихий голос кхитайца.
Киммериец обернулся. Ван Лон сидел, скрестив ноги, на холодных камнях и улыбался.
– Жаль, что я не был в этом уверен. – Попытался огрызнуться Конан и зашелся жутким кашлем.
С губ киммерийца сорвались хлопья кровавой пены. Монах поспешно подошел к нему и дотронулся до груди. Конан почувствовал, как огненный шар покидает его тело. Чуждая ему сила уходила прочь. Дышать вновь стало легко. Никакой груз больше не сдавливал легкие.
Конан в удивлении взглянул на маленького кхитайца:
– Я думал ты потерял свои способности.
Ван Лон усмехнулся и покачал головой.
– Нет Конан. Этих сил невозможно лишиться. Я одолжил тебе лишь толику своей мощи. Если бы я отдал их совсем, твое тело давно бы горело алым пламенем. Это была небольшая уловка для Апчхи, ведь я не был уверен, что именно ты избранник. В случае… неудачи он бы ничего не получил.
– Великолепно. – Прорычал варвар. – Ты отправил меня на бой с исчадием тьмы наобум. А если дикарь вдруг загнется – поищем еще кого-нибудь.
Он направился к кхитайцу с твердым намерением ввязаться в бой, но Ван Лон только взглянул на киммерийца и Конан застыл на месте. Ноги отказались ему повиноваться.
– Видение оказалось нечетким. Я видел лишь очертания силуэта. – Оправдывался кхитаец. – Лицо расплывалось…
– Когда я до тебя доберусь, у тебя оно тоже расплывется.
– Я чего-то не пойму. – Нахмурился Ван Лон. – Почему ты гневаешься, ты же победил.
– Не твоими заботами. – Бросил ему киммериец. – Эх, подзабыл я да ты напомнил…
– О чем? – поинтересовался кхитаец.
Конана больше не держали невидимые оковы. Он с удовольствием потер затекшие члены. Почувствовав приток крови, он сказал:
– О том, почему я ненавижу магов.
– И почему?
– Вы всегда лжете а, работая в паре, никогда не говорите всей правды. Помимо общих, преследуете свои интересы. У меня на родине таких убивают еще в детстве, потому что мы знаем – если хочешь вернуться из боя живым, держись только тех, в ком уверен, что они не побегут в тяжкий момент.
– Мудрые слова, киммериец. – Монах согнулся в поклоне. – Быть тебе королем.
Конан сморщился, представив себя на престоле, и побрел к таверне.
– Погоди воин. – Ван Лон догнал его и положил руку на плечо. – Я не хочу, чтобы мы расстались врагами. Ты прошел тяжкое испытание и заслужил награду.
Конан подумал о пропавших сокровищах и взгляд его потеплел. Ван Лон взглянул ему в глаза, читая мысли, и покачал головой.
– Нет, силач. Не это нужно тебе.
Конан нахмурился. Кхитаец поспешил объяснить:
– Таким как ты деньги не нужны. Вы не привыкли считать монеты. Ты – дитя гор и степей. Ты всегда берешь то, что хочешь. Деньги у тебя есть всегда, но не задерживаются надолго. Верни я тебе состояние, ты спустил бы его через месяц.
– Если не золото, тогда что? – Конан выглядел расстроенным.
Монах улыбнулся, указывая на темный сверток, лежащий возле небольшого дома. Киммериец осторожно приблизился, боясь очередного подвоха, и тронул его носком сапога.
К удивлению варвара ничего не произошло. Сверток спокойно лежал, дожидаясь пока его развернут. Конан дернул узелок и сдернул ткань.
На площади, уложенной стоптанными ногами булыжниками, лежал меч. Он светился внутренней силой, матово поблескивая под бдительным взглядом луны. Ни одна царапина не исказила его изящную форму. На первый взгляд меч был новым, но Конан понял – этому оружию тысячи лет.
Он протянул руку и взял его за рукоять, взвешивая. Меч оказался легким, словно был сделан из дерева. Рукоять простая – без узоров, даже не перетянута кожей. На ее конце находился шар противовеса. Конан провел пару пробных выпадов, после чего брови киммерийца взлетели вверх от удивления. Этот меч был словно создан для него.
Варвар поднял с земли камень и подкинул его вверх. Меч лихо рассек воздух. На землю упали две половинки. Киммериец склонился над ними. Срез получился идеальный – ни одной щербинки. Просто чудо, а не меч. Созданный в древних веках из звездного металла клинок был лучшим подарком для киммерийца.
Конан поднялся, чтобы поблагодарить монаха, но никого не увидел. Площадь опустела. Лишь ветер бесшабашно катал песок да сухую траву в предрассветной тишине.

2 Конан – воин богов.

Ночь легким саваном накрыла пустыню. Тьма поглотила все вокруг, и лишь одинокий островок света не поддался, отвоевав свою свободу у могучей завоевательницы.
Глухую тишину изредка нарушал треск поленьев. Костер давно разгорелся вовсю и теперь периодически выбрасывал снопы искр, салютуя своему создателю.
Возле импровизированного очага, отложив в сторону свои нехитрые пожитки, сидел одинокий человек. Его могучая грудь мерно вздымалась, вторя взлетающим вверх языкам пламени. Небесно-голубые глаза были затуманены тяжкими думами. Конан решал, куда отправиться дальше.
Покинув порт Куша. Он дождался попутного каравана и за мелкую плату сопровождал его до Дарфарских границ. Там киммериец покинул приютивших его людей. Причиной тому стал тамошний правитель, почему-то невзлюбивший всех чужестранцев.
Выбор, по сути, был не большой: либо отправиться в Стигию и постараться наладить свою жизнь там, либо попытать счастья в диких и почти никому не ведомых Черных Королевствах. Варвар вздохнул. Ни один из вариантов его не устраивал.
Стигийцы зачастую грешили магией. Их жрецы так и норовили устроить кровавые культы в свободных королевствах севера. На юг же никто не стремился попасть вообще. Не один купец сложил голову, охотясь там за дешевой добычей.
Так и не решив, какой путь выберет, Конан лег и смежил веки.
Но робкий сон, едва нагрянувший к воину, оказался бестактно прерван. Серая пелена дремоты развеялась, словно ее и не было. Сильный порыв ледяного ветра заставил Конана вскочить на ноги.
Варвар замер, заворожено глядя на открывшуюся ему картину. Он оказался на вершине заснеженной горы, так похожей на одну из многих, окружающих родную страну. Его взору предстал целый горный хребет, перемежающийся редкими долинами. Очередной шквал ветра принес щепоть невесомого снега. Солнце скрыли хмурые тучи. Конан почувствовал приближающуюся бурю.
– Приветствую тебя, воин. – Громогласный голос, окликнувший киммерийца, заставил его вздрогнуть.
Подобравшись, Конан обернулся. К нему обращался исполинский, по людским меркам, человек девяти футов ростом. Он был одет в грубо сшитую из волчьих шкур шубу. Лицо обрамляла жесткая седая борода, темные глаза с вызовом смотрели на варвара.
Конечно, киммериец сразу узнал своего бога.
– Слава Крому. – Припадая на одно колено, сказал он.
– Давно меня не удивляли кратковечные. – Взгляд демиурга немного потеплел. – Неужели меня еще помнят в плотском мире?
– Мое племя помнит. – Киммериец быстро овладел собой и вел себя так, словно перед ним стоит обычный солдат.
– Порадовал старика. – Проворчал великан. – Теперь же назови мне свое имя.
– Родители нарекли меня Конаном.
– Слушай же, нареченный Конаном. В Верхнем мире идет война за власть. Многие создали коалиции и тайные союзы, задаваясь целью отхватить свою частицу могущества. – Кром брезгливо сморщился. – Я не пожелал ввязываться в эту грязную игру. Некоторое время в моих владениях все было спокойно. Война проходила стороной, и я было подумал, что так и будет оставаться впредь. Однако и среди богов есть стервятники.
Некто, называющий себя Сетом, нес, помимо основных целей союзников, свои собственные, касающиеся отбора владений и сил у отщепенцев – то есть у меня.
Натурой подлой и скользкой оказался он. Обманом отвлек мое внимание от единственного, самого важного в моей жизни существа – моей дочери Аелин.
Конан кивнул, соглашаясь с «немужским» и тем более «небожественным» по его мнению, поступком.
– Он выкрал ее и заточил во взятой недавно его войсками крепости. Магические оковы сковали ее нежные запястья, делая беззащитной. Отлично зная, что она мне дорога, Сет не убил Аелин, предпочтя потребовать выкуп. Им станет моя божественная сила.
– Я рассказываю тебе все как есть, воин. – Глаза небожителя сверлили Конана, пробиваясь к его душе, рассматривая ее под разными углами, выискивая слабые места, проверяя на прочность. – Я признаю только такой способ общения. Между соратниками не должно быть обиняков.
– Соратниками? – Конан и в мечтах не мог помыслить, что, что встанет плечом к плечу со своим божеством.
– Я сейчас все объясню. – Могучая рука указала на находящихся вдалеке людей. – Но сначала познакомься со своей командой.
Они подошли к ним. Соратниками Конана оказались мужчина и женщина. Последняя явно игнорировала заискивания своего поклонника – ладно сложенного русого воина. Оба как по команде повернулись.
Мужчина нахмурился, увидев в Конане соперника за внимание девицы.
– Знакомься. – Прогрохотал сверху Кром. – Кулл и Соня. Вы прибыли сюда из разных эпох и миров, но в Верхнем мире можете общаться свободно. Здесь существует единый для всех язык.
– Конан. – Представился киммериец.
Кулл хмыкнул и оскалился, Соня же проигнорировала еще одного мужчину.
– Вы все уже, наверное, догадались, что я вас вызвал не для общения. – Кром обвел собравшихся людей тяжелым взглядом. – Мне нужна ваша помощь. Вы должны помочь мне вернуть дочь. Я знаю, что так дела не ведутся. Понимаю. Вам нет дела до моих проблем. Но одно могу сказать точно – мое слово нерушимо. Я обещаю наградить вас за заслуги. Тем более без моей помощи вам не вернуться обратно.
– Метод кнута и сладкой лепешки. – Улыбнулся Кулл. – Старый прием.
Конан толкнул его в бок: «так с богами не разговаривают».
Выручила Соня, задавшая резонный вопрос:
– Неужели у столь могущественного владыки нет собственной армии, что он прибегает к заемным силам?
– Светлая голова. – Взгляд демиурга впечатал их в землю. – Конечно, есть. Но, взяв стены штурмом, я подпишу Аелин смертный приговор.
– Я не о том.
– Я знаю, о чем ты. Конечно, понятно, что ваша троица не в силах справиться с полчищами Сета. Мне нужно, чтобы вы проникли в крепость и выкрали мою дочь…
– У бога. – Едко закончил фразу Кулл.
– Нет. – Ответил ему голос, равный рокоту падающей лавины. – Сет не настолько глуп, чтобы загнать себя в тупик. Он оставил вместо себя Забура, свою правую руку. Он силен в темном искусстве, но не всесилен. А на счет твоего вопроса воительница… Все ратники, служащие мне – уроженцы Верхнего мира и легко выслеживаемы. Так что шпионов из них не выйдет.
– Значит мы – идеальный вариант?
– Вы – единственное, что я сумел придумать в отведенный срок. Еще немного и дочь мне начнут присылать по кускам. Итак, вы согласны?
Кулл хотел было ответить полувопросом-полуупреком: «А у нас есть выбор?», но Конан, которому надоели эти препирательства, произнес:
– Я в твоем распоряжении.
– Я тоже. – Соня встала возле варвара. – Мне льстит, что в моих должниках будет бог.
– Я всегда отдаю долги. Крому пришлась по вкусу решительная девушка.
– Маленькая разминка мне не помешает. – Кулл с радостью бы смылся куда подальше, но не уступать же всю славу другим.
– Тогда слушайте мой план.

В верхнем мире стояла глухая ночь. Мрак темным туманом клубился вокруг. Только две сестры луны – одна серебристая, другая грязно-желтая, местами разбавляли его.
В этом блеклом свете на мгновение появились и вновь скрылись три силуэта. Посланники небожителя шли молча и избегая открытых мест. Вела отряд Соня. Двое мрачных воинов замыкали их группу.
Они шли не оглядываясь, напролом. Кром обещал прикрыть их, отведя глаза колдуну Забуру. Кулл и Соня еще не решили, кто из них является лидером, и ежесекундно хватались за мечи. Конану же было глубоко безразличны их склоки. Главное, что он сражается за правое дело.
Спустя некоторое время они увидели шпили бастиона. Замок черным вороном расположился на крутой скале. Мост, единственный приметный вход в него, сейчас был поднят. Замок осаждали тысячи разнообразных созданий – солдаты Крома.
У Конана зачесались руки – так он хотел присоединиться к ним. Но у него была своя задача. Они повернули прочь от этого зрелища, спускаясь к реке.
Их план был основан на быстроте и внезапности. Сперва нужно переправиться по реке к замку. Там, по словам Крома. Они поднимутся в крайнюю слева башню, где держали Аелин. Демиург сказал им, что сможет почувствовать дочь даже в царстве мертвых.
Проблема состояла в том, что вход в цитадель находился в пещере, на приличной глубине реки, которая состояла из кислоты. По этой причине подступы к замку со стороны реки никто не охранял.
Кром единственный, кто знал секрет этой реки. Раз в день две луны сливались воедино. Под их сиянием в кислоте появлялась дорожка из простой воды. По ней им и предстояло плыть.
– Еще не перехотела быть предводителем? – Вкрадчиво спросил Кулл.
Соня нахмурилась и покачала головой.
– Тогда прошу в воду. – Сверкнул улыбкой воин. Соня, понимая что, утонет, если не скинет доспехи, оставшись почти голой, покраснела. Кулл улыбнулся еще шире.
– Сам то собираешься плыть? – Подал голос Конан. Кулл зло посмотрел на варвара, но потом перевел взгляд на реку и в задумчивости почесал затылок.
– Так я и думал. – Утвердительно кивнул киммериец, за что заработал благодарный взгляд воительницы.
Он расстегнул кожаный доспех. Взяв в руки меч, воин решительно вошел в стылую воду. Чуть погодя в реку окунулся Кулл, бормоча в сторону варвара ругательства. Соня, оставшись в легком платьице, больше похожем на исподнее, погрузилась в реку, чувствуя телом ее влажную прохладу.
Они плыли плавно не привыклекая к себе особого внимания, но быстро. Холодная вода обжигала разгоряченные тела. Когда половина пути оказалась позади, облака набежали на ночной небосвод, закрывая собой слившиеся воедино луны.
Вода в потемневших участках реки забурлила, исходя едкими парами, постепенно превращаясь в кислоту.
Им пришлось ускорить темп. Руки и ноги работали во всю силу, поглощая огромные расстояния, но отряд все равно не успевал. Дорожка исчезала стремительно, не оставляя им никаких шансов.
Соня первой лишилась сил. Издав совсем не воинский крик, она скрылась под водой. Кулл, несмотря на былые споры с рыжей девушкой, не оставил ее погибать. Послав все к демонам, он нырнул за ней и спустя мгновение вынырнул со своей добычей.
Дальнейшее происходило, словно в бреду. Дикая гонка по волнам, призом в которой была жизнь. Когда тень накрыла дорожку, Конан принял решение.
– Погружаемся, иначе смерь. – Он первым подал пример.
Глаза быстро привыкли к новой среде. Под ними слегка в стороне темнел вход в пещеру. Быстрее, еще быстрее. Ком спертого воздуха в легких все норовит вырваться на волю, но им нельзя делать этого, никак нельзя.
Зев пещеры поглотил три фигуры. Сверху уже видна спасительная суша. Тело взмывает вверх, почти летит и когда выныривает, от неожиданности снова погружается в воду.
Глоток свежего воздуха придал сил. Конан ухватился за карниз. Он одним рывком выбрался на каменный пол. Снизу Кулл из последних сил протянул ему Соню. Киммериец подхватил девушку и бережно положил рядом. Затем он протянул руку самому спасителю. Кулл взялся за нее и подтянулся.
Выглядел воин прескверно. Нижняя половина его туловища была обожжена до черноты, раны покрылись кровоточащими струпьями. Кулл заплатил высокую цену за спасение.
– Сейчас помогу, потерпи. – Соня находилась подле него, сжимая в руках светящийся шар.
Когда шар начал пульсировать, Кулл закричал. Прямо на глазах рана затянулась, на ее месте образовалась новая, розовая кожа.
– Неплохо. – Конан покачал головой, не веря глазам.
– Отыскала в чьей-то гробнице. – Отмахнулась рыжая воительница. – Все собиралась испытать.
При этих словах шар моргнул им на прощание и погас. Соня вздохнула с сожалением и выкинула пустышку в воду.
– Спасибо. – Смущенно проговорил Кулл.
– Пустяки. – Отозвалась Соня, пытаясь выжать из платьица воду. – Нам повезло, что в пещере не действуют чары. Иначе было бы не до объяснений.
Немного отдышавшись, они двинулись дальше. Вскоре отыскалась лесенка, ведущая в верхние этажи крепости. Массивная дверь их не смутила. Кром сообщил секретное слово, произнеся которое затвор бесшумно отпирался.
Внутри замка стояла темнота. Лишь уровнем выше появились факела в виде чудовищ, изо рта которых вырывались потоки пламени.
– Остановитесь. – Предупредил их Кулл. Он достал из кармана перстень, в оправе которого находился зеленый камень, блекло мерцавший в полумгле. – Теперь моя очередь кудесничать.
Он выставил руку с перстнем перед собой тыльной стороной ладони. Воздух напротив него сжался в комок. Из него появилась точная копия русого воина. Клон улыбнулся им и пошел по коридору. Скрытые ловушки тут же пришли в действие, и на двойника низринулось пламя. Магическая фигурка вспыхнула, превращаясь в пепел.
– Был у одного колдуна. – Пояснил Кулл. – Ох, и намаялся я, убивая его. Раз этак с десять я отправлял его в небытие.
Дальше они двигались пригнувшись. Вскоре троице открылся еще один коридор с ответвлениями по сторонам. Посовещавшись, команда выбрала правый проход. И чуть не столкнулась со стражей.
Два клыкастых полуволка-получеловека сторожили проход к винтовой лестнице. Твари схватились за дубины. Соня метнула нож, а Конан взмахнул мечом, и сопротивление прекратилось.
Пандус оказался крутым и шатким. Троице приходилось балансировать, чтобы не упасть. На выходе они встретили еще двоих стражей. Здесь принялся за работу Кулл. Он и еще один его двойник вынули секиры и принялись за дело.
Кровь зверолюдей была темной и жутко воняла чем-то, напоминая отстойное место. Команде пришлось поднимать оружие еще не раз. И все время это происходило без малейшей проволочки. И всякий раз, когда падал очередной противник, у Конана возникало ощущение, что они все дальше заходят в ловушку. Однако их ждала дверь – последняя, если верить Крому, за которой находилась пленница. Оставалось только протянуть руку и отворить ее.
Киммериец подал знак своим напарникам и те отодвинулись. Клинок, по рукоять в липкой крови, дотронулся до ручки. Раздался треск, и дверь слетела с петель, разбившись в щепки о противоположную стену. Дотронься Конан до нее и его собирали бы по косточкам заново. Дерево, словно масло прошло сквозь меч, не оставив на нем ни царапины.
Киммериец осторожно заглянул в дверной проем и увидел богиню, прикованную кандалами к серому камню. Перед ней стоял высокий, скуластый человек, жестоко улыбающийся варвару.
– Видно Кром совсем отчаялся, если нанял вас. – Только сейчас воин заметил вертикальные зрачки в желтых белках немигающих глаз. – Наивные смертные, пришли прямо в аккуратно расставленную мышеловку. – Забур глянул им за спины. – Взять их.
Из ответвлений коридора высыпало множество зверолюдей, отсекая путь к отступлению. Кулл свирепо рыкнул и с полуоборота вогнал лезвие под ключицу менее верткому противнику. Его клон выпрыгнул в коридор, закрывая собой проход. Спустя секунду его поглотила орава чудовищ. Кинжалы Сони успокоили парочку из них, но особого эффекта не добились. Зверолюди не думали о своем сохранении. Они лишь выполняли чужую волю.
Кулл сжал руку с перстнем в кулак. Костяшки побелели, лицо воина предательски скривилось от боли. Перстень произвел на свет еще пять копий, тут же бросившихся в проход. Перстень лопнул на части. Кулл выругался и повернулся к чародею.
Забур сражался с, казалось бы, слабым противником. Возможно, Конан и уступал врагу в силе, но у него был особый меч. Черный как сама ночь, он отражал все чары мага.
Колдун пробовал поразить киммерийца молниями, но варвар взмахнул мечом и от заклятья остались только тающие серебристые ручейки дыма. Забур зашипел, грозя кулаком Конану. Воин, не переставая вращать меч, приближался к нему.
Кулл осторожно подкрался к чародею и попробовал напасть со спины, однако не учел такой фактор как присутствие хвоста у врага. Скользкий в гладкой чешуе он сдавил русого воителя и поднял в воздух. Маг повернулся к нему лицом, очень изменившимся лицом:
– Прроглчччу ччерррвь. – Раздвоенный язык облизал немигающий глаз. Треугольная голова Забура покачивалась из стороны в сторону, выбирая с кого же начать трапезу.
Вороненая сталь легко рассекла змеиную чешую. Хвост ящера забился в конвульсии на полу. Этот неприятный инцидент уже по настоящему разозлил мага. Из его пасти вырвалась струя яда, метящая в дерзкого варвара. Киммериец подставил навстречу слизи клинок. Яд летел кучно, и меч легко отразил его собой, защитив хозяина. Едкая слизь повредила клинок. Сталь запузырилась и поплыла, искажая идеальную заточку. В некоторых местах появились прорехи.
Конан рубанул наискось, но Забур успел перехватить меч лапой. Он зажал оружие, второй конечностью ударив по клинку. Меч переломился пополам. Ящер-маг шипяще рассмеялся. Он собрал очередную порцию яда и готовился применить ее на деле.
– Эй, трупоед пустынный. – Позвала его прикованная богиня.
Забур повернулся к обидчице и только тогда понял, что это уловка. Секира Кулла подрубила ему задние лапы, а кинжал Сони, вовремя подоспевшей к схватке, застрял в глазнице чародея. Забур заверещал от боли. Конан с удовольствием заткнул его, вонзив в глотку твари остаток меча.
– Ключи! – Властно проговорила Аелин. – У него ключи от оков.
Конан склонился над поверженным врагом, ощупывая карманы. Наконец он выудил связку ключей разных размеров и форм. Перебрав их, варвар выбрал нужный, вдел в скважину и провернул. Послышался щелчок, и богиня освободилась от тяготившего ее железа.
В это же время пала последняя копия Кулла. В проход ворвались зверолюди. Аелин лишь взглянула на них и чудовища, мгновение назад не ведающие страха с завыванием бросились наутек.
– Вот так то лучше. – Богиня с наслаждением потерла затекшие руки. – Нам нужно спешить – отец не может долго водить Сета за нос.
Она щелкнула пальцами. Внезапно появившийся вихрь подхватил их и понес к выходу. Магический ураган выбил гротескные витражи окон замка и спустился к холму, расположенному неподалеку от крепости.
К беглецам спешила подмога. Божественная армия могла праздновать победу. Троицу подхватили на руки и воздали хвалу, качая и подкидывая вверх.
Незаметно появился и сам Кром. Небожитель обнял дочь за плечи, прошептав что-то ласковое на ушко.
– Хорошо, что вы успели. – Сказал демиург. – Еще немного и меня бы раскусили.
– Поздравляю! – В воздухе появилась призрачная полумаска-полулицо. – Не ожидал, что кто-нибудь окажется умнее меня.
– Что Сет, пришел за реваншем? – Кром схватился за боевой молот.
– Конечно же, нет. – Напускная обида вуалью накрыла маску. – Пока нет. – Собравшиеся вновь увидели смену настроения странной личности. Сет с легкостью выудил из колоды своих чувств доброжелательную улыбку. – Я пришел поздравить героев дня! Молодцы! Мало кто мог одолеть Забура. – Маска приобрела более холодный и жестокий вид. – Я это чту.
Аватара Сета растворилась, оставив по себе зеленое облачко. Кром дунул, развеяв его, и мрачно проговорил:
– Кем бы он не являлся – мерзавцем или негодяем, но удар он держать умеет. – Бог покачал головой, выбрасывая непрошенные мысли, и повернулся к троице. – С заданием вы справились великолепно. Теперь моя очередь выполнять обещание.
Демиург взмахнул рукой, подзывая к себе крылатого воина, держащего три свертка. Конан усмехнулся про себя – нечто подобное он уже проходил.
– Подойди. – Сказал он Соне. Воительница подошла и приняла из рук бога сверток. Она медленно развернула ткань и охнула от восторга. – Этот лук создан из Первого Древа. Стрелы кованы в недрах неустанного огня. Сделай пробный выстрел.
Соня натянула тетиву до предела и не поверила своим глазам. Дерево услужливо согнулось, делая натяжение предельным. Рыжая воительница пустила стрелу и та, повинуясь ее воле, полетела быстрее, чем сама мысль, размытым росчерком скрывшись в облаках. Соня поклонилась Крому и отошла в сторону, бережно пряча подарок в чехол.
– Теперь твоя очередь. – Взгляд суровых глаз, видевших незагрязненную чистоту гор, обратился к Куллу. – Ты посмел перечить мне. Но вместе с тем ты отважно ступил на встречу более сильному сопернику. Подойди.
Русый воин подошел к нему, и смело взглянул в лицо богу, готовый ко всему. Кром, усмехаясь в седую бороду, протянул ему второй сверток.
– Я верен, что ты останешься, доволен моим даром.
Кулл развернул материю и вытянул призрачно сверкающую секиру. Он на пробу взмахнул оружием. По лезвию секиры пробежали серебристые искры.
Воин последовал примеру Сони, поклонившись дарителю. Зачарованно глядя на свое оружие, он присоединился к воительнице и только тогда вернулся к избитой роли завоевателя сердец. К удивлению Конана Соня ему ответила. Так, мило беседуя, они и растворились, навсегда исчезнув из верхнего мира.
– Подойди ко мне Конан. – Кром сегодня был щедр на награды. – Я знаю, что ты потерял меч из ценного звездного металла. Потому…
– Погоди, отец. – Перебила его Аелин. – Позволь мне самой наградить его. Все-таки он спас не тебя, а меня.
Богиня стелящейся походкой подошла к могучему варвару. Она провела ладонью по щетинистой щеке и неожиданно заставила его наклониться. Аелин притянула киммерийца к себе и поцеловала его в обветренные губы.
Конан ощутил себя словно в ледяной реке. Водоворот затянул его внутрь, разрывая на кусочки, очищая в кристально чистой воде.
– Что? Как? – Кром едва дождался, пока Конан исчезнет в портале. – Почему ты сделала это?!
– Ну, отец. – Дочь смущенно опустила глаза. – Я не могла иначе.
– Я жду объяснений. – Нависал над ней Кром.
– А почему это я должна перед тобой отчитываться! – вскинулась Аелин. Кром без труда узнал свою породу. – Ты же не объяснил, почему просто не заставил их исчезнуть, не дождавшись вознаграждения.
– Ведь это нарушение всех моих принципов дочка.
– Теперь ты понимаешь, почему я это сделала. – Аелин радовалась, что смогла так легко обвести отца.
– Ладно, поймала. – Засмеялся бог. – И чем же ты его наградила? Вечной жизнью?
– Нет. – Голос дочери стал серьезен. – Я видела его судьбу. Конану выпала нелегкая доля и без моей помощи он долго не проживет.
– Ты отдала ему свою удачу? – Кром дождался кивка и обнял богиню. – Мудрый выбор дочка.

Конан проснулся перед рассветом. Он привычно оглядел местность, ища врагов, и только потом потянулся за ножнами. Меча нигде не было Варвар не помнил, куда он мог задеваться. Он вообще ничего не помнил о прошлой ночи.
Прекратив бесцельные поиски пропажи, киммериец поднялся и встретил налитую алыми соками зарю.
Почему-то он совсем не расстроился. Наоборот, Конан пребывал в полной уверенности, что справится со всеми сложностями, и впредь будет добиваться всего, что задумает.

Пир Драконов.
Голубое солнце стояло в зените, Красное же медленно клонилось к закату, мерно полыхая на западе. С севера неслись большими стаями белые тучи, а над ними, как струи газа проплывали тонкие перистые облака. Горы снизу были покрыты лёгким туманом, сверху ихние виднелись белоснежные вершины. Вдалеке, в долине из туч моросил мелкий дождик, под ним зеленели от света луга. Скоро будет зима и через горы на юг пролетали птицы, ища там – в джунглях и саванне Анантарона пристанища от Холода и Мрака. Над стаями птиц в небе парили горные орлы – и они стремительно пикировали вниз и возвращались к гнёздам уже с добычей.
Посреди горной долины, на одной из небольших вершин, стоял величественно огромных размеров Дворец. Был он очень искусно отделан и выглядел очень лаконично в этом суровом месте, стилем как бы срастаясь, сливаясь с горами. Замок состоял из огромных куполов, покрывавших залы под ними, и только несколько башен возвышались над ними. Издалека виден был большой главный вход, около ста метров в ширину, предназначенный, наверное, только для драконов, которые имели такие большие размеры. Перед входом находилась взлётная овальная площадь, окружённая со всех сторон куполами и сферами, видимо являющихся домами и апартаментами для этих грациозных создании.
Всевозможные драконы сновали от домов, апартаментов и складов к Дворцу Драконов. Среди них виднелись Огненные и Чёрные, Белые и Золотые, Изумрудные и Малахитовые, Кислотные и Серебренные, Медные и Ультрамариновые, Бирюзовые и Синие Морские, Оранжевые степные и Песочные пустынные, Кислотные зеленые и Фиолетовые, среди них даже был замечен Алмазный дракон, один из принцев востока. Сверху над полем резвились и шутливо дрались драконы – юноши и девушки. Под ногами у взрослых бегали маленькие детёныши, которые постоянно мешали, на что старшие шипели и ругались, отгоняя особо назойливых.
Вдруг все драконы замерли, даже детёныши перестали играть, наступила давящая тишина. Все они смотрели на небо, далеко на восток – на фоне облаков была видна летящая к дворцу тёмная точка. Она постепенно увеличивалась, вначале ставшая похожей на орла, затем ещё укрупнилась, и стал, виден золотой окрас огромного дракона. Он летел, совершая равномерные взмахи крыльями, в сторону взлётной площади намереваясь сесть. Поменяв курс он начал ловить противный ветер, как бы стараясь снизить скорость, при этом он расправил крылья и управлял полётом с помощью хвоста, балансируя им. Все остальные драконы, в том числе и детеныши, спрятались подальше от поля, лишь у самого входа столпилась дюжина, которые имели разный окрас и, по-видимому, ждали этого большого дракона. Призывным рычанием и дружным хлопаньем они приветствовали его.
Золотой дракон зашёл на посадку и коснулся земли. Тучи пыли и камни вылетали из-под ног этого тормозящего дракона, оставляя за собой медленно оседающий след. Где-то через полкилометра он затормозился, сумел развернуться и лёгкой трусцой побрёл к Дворцу Драконов. Сразу же из-за домов выбрались другие, чтобы поприветствовать новоприбывшего. Немногим удостаивалась честь такого приветствия, но у него было одно звание ставившее его выше остальных: ведь именно он уже триста лет являлся Самым Золотым Драконом, Императором, правителем и Верховнокомандущим всех драконов Терры Инкогнито. Был он уже стар, больше полутысячи лет насчитывалось на его веку, был он очень большим – около двухсот метров в длину, от кончика хвоста до самого носа. А размах его крыльев достигал ста двадцати метров, что производило неизгладимое впечатление на его противников.
Золотые драконы – это очень редкий вид. Всего их на планете может насчитываться несколько десятков, в лучшем случае сотни таких особей. Из-за своей малочисленности они имеют довольно распространенный ареал обитания – из-за своей силы и мудрости – их принимают в любые стаи драконов. Наполненные изяществом и красотой, золотые драконы считаются эталоном драконологистики, их смерть переживают всей стаей, а то и всем королевством. Убийство такого дракона считается преступлением, и их обязательно совершенно неминуемо ждёт страшная смерть. Хотя другие расы Терры считают за честь убить такого монстра – великим подвигам поют песни достойные легенд.
Золотой дракон подошёл к группе ждущих, и озвучил речь:

- Приветствую, вас Короли, Командующие, Лорды, Посланники и Странники в моём скромном обиталище, – обвел взглядом их, и свой Дворец. – Я предлагаю всем нам войти внутрь и начать обсуждать дела, которые непременно ждут нашего рассмотрения! – сказав так, император зашёл во дворец, оставив за собой удивленные морды драконов.
- Это он о чём? – спросил Чёрный дракон
- Опять, видимо крупная война у гуманоидов случилась! – воскликнул Белый король.
Все знали, что император любит гуманоидов и любит сам за ними наблюдать, превращаясь в них или в предметы. Также ходили слухи, что он занимался противоестественной любовью с гуманоидами, превращаясь в таких же существ. Драконье общество было довольно консервативным и проступки Драконов с гуманоидами ужасали многих.
Драконы по очереди зашли во Дворец, строго соблюдая Иерархию – когда вначале шли Короли – это были Белый, Фиолетовый, Чёрный. За ними гордо прошествовал Красный Огненный дракон, который был лордом. Затем вошли во Дворец Посланники – Изумрудный, Медный и Странники – Оранжевый степной, Сине-голубой морской, Горный коричневый, Зелёный Кислотный дракон и другие драконы рангом по меньше: Принцы и Слуги.
Все они прошли через главный проход и вышли под купол самой крупной сферы – здесь, так много было места, что драконы могли ходить и друг друга даже не задевать! Купол поддерживался арочными и полуарочными подпорками, которые в некоторых местах удерживали этот древний купол от падения. Все драконы находились в своём истинном виде, не прячась за иллюзиями и щитами, что говорило об их искренности и намерениях вести открытый диалог. У дальнего края купола был небольшой постамент, на котором дракону было удобно лежать и есть, он был изыскано, украшен в драконовом стиле и представлял собой трон самого Императора Драконов, Императорского Золотого. По окружности в обширном зале находились другие постаменты-ложа, для других драконов, не так искусно отделанные и предназначенные для гостей-драконов Императора.
Драконы расселись, пролеживая на постаменты, и начали ждать выноса продуктов и другой разнообразной еды. Сперва принесли вкуснейших жаренных и сочных слонов, с которых капал и тёк вкуснейший жир. У многих драконов потекли слюнки при чувстве этого запаха, который наполнял купол божественными эманациями. Затем вынесли сырых тунцов – специально для Снежно-белого и Морского Драконов, особенно рад был морской, так как он редко ел тунцов, которые водились далеко на севере, куда он почти не залетал. Следующим блюдом в меню – были запечённые в собственных панцирях морские черепахи, которыми любил щёлкать Черный король. И ещё были блюда из степных коров, горных баранов, пустынных баранов, северных оленей, даже были фрукты для вегетарианцев и для драконов на диете.
Первым, как всегда заговорил Серебреный дракон, с бело-серебренными усами и бородой, а также с серебристыми ветвистыми рогами, как у оленей. Он был самым умным и мудрым из драконов, и очень много знал о мире, и о тайных знаниях драконов.
- Сегодня мы собрались, в этот памятный день, две тысячи двухсотый год первой эльфильской Эры, на совещание Организации Объединенных Драконов, имеющий место сегодня Двадцать Второй Слёт Всех Драконов (ДВСВД), в этом прекрасном Драконьем Дворце, который остался нам от наших достопочтимых предков. – и показал на изображения и статуи драконов на куполе и на колоннах. – Слово даётся нашему достопочтимому Золотому Императору Всех Драконов, клыкастость, шипастость и рогастость которого превосходит всех других.
- О, спасибо многоуважаемый Серебреный Мудрец, благодарю тебя за такое лестное и шикарное выступление. – Ответил Золотой, и начал тему: - Итак, мы сегодня собрались, чтобы решить важные вопросы, касающиеся политики к гуманоидам и магам.
- На повестке дня сегодня:
1) Война эльфийского королевства Нольдар против Кентаврии и южных гоблинов. Мы должны решить вмешиваться в эту войну, геноцид которой всё увеличивается, и превзошёл все разумные пределы, или же оставить всё как есть, и смотреть, как умирает вид кентавров? – вопросил император к драконам.
2) Усиление влияние магов на закулисную борьбу внутри эльфийских королевств.
3) Разгром последней южноорочей Орды, шаманы которых взывают к нам с просьбой – помочь им, отчаявшихся от войны с Западными Эльфами.
4) Нестабильность в северо-восточном Нимфаре, там может взойти амбициозный вице-король, который попытается наверняка восстановить Империю Феанар, нашего давнего противника! – Воскликнул золотой дракон.
5) Королевства Восточного Эльдаана постепенно консолидируются, почти после трехсот вековой смуты в Империи. Два королевства собираются поженить своих наследников, таким образом, укрепив свой союз.
6) Темный культ Даанурад распространяется почти по всем подземным королевствам эльфов, всё больше и больше последователей их появляется на поверхности, и вербуют на темную сторону просто наземных эльфов!
- Насчёт Нольдар, надо конечно вмешаться в их войну на стороне Кентавров, так как истребление вида может нарушить баланс сил на материке. – Высказал своё мнение Белый дракон, тщательно пережевывая огромного тунца и выплёвывая кости в груду отбросов. – И ещё ваше великоклыкастость – сегодня я принёс вам подарок – ручного морского льва.
На середину зала выползло маленькое существо, оставляя мокрый след за собой.
- Это рыба? – удивлённо спросил Чёрный, видимо впервые увидав такое необычное существо. – Или водная ящерица?
- Нет, это водный молокосос, который питается в воде рыбой! – ответил Белый на простейшее незнание Черного короля.
- Удивительно, ну почему драконы не умеют плавать, как рыбы? – задал риторический вопрос самый маленький – Изумрудный дракон, выглядывая из-за туши съедаемого слона.
- Этот, молокосос ещё умеет представлять трюки интересные! – и Белый дракон крикнул морскому льву на непонятном языке – и тюлень начал исполнять разные и всевозможные трюки: в начале он кувыркался, поднимаясь на голову и становясь на передние лапы, затем он подпрыгивал и переворачивался вокруг себя, что очень понравилось драконам. Ещё морской лев прыгал через кольцо, которое ему ставил дракон, и за каждый прыжок Белый давал ему небольшую рыбёшку. Также морской лев показал заключительный номер – так называемый танец на голове, когда животное на голову вставало и умело, раскручивая себя, так и сяк кувыркал лапами в воздухе.
- Действительно, интересно ожидать такого от не гуманоида, такой прыткости, сноровки и изобретательности! – удивлённо воскликнул Император. – Пусть его отведут и дадут побольше рыбок!
- А ты что думаешь, Изумрудный посланник о коварстве Нольдар? – Спросил золотой у него.
- Нольдар? – это те северные эльдааны на востоке?
- Да, да они.
- Ну мне есть что сказать по этому поводу – вот уже где то пятьсот лет эти наглые эльфы терроризируют наши кланы, крадут наши яйца, убивают наших детенышей. – дракон сильно вдохнул воздух и продолжил – Я лично всем им сверну ихние поганые шеи, перегрызу их ворчливые глотки, - их надо атаковать и это надо сделать сейчас, стереть их с лица земли! – Гневно воскликнул Изумрудный дракон, который жил в лесах и джунглях невдалеке от городов и земель Эльфов. – Нас, изумрудных драконов осталось так мало, а эти гуманоиды всё равно продолжают нас истреблять, охотясь с облавами и сетями. – Они грабят наши кладки, убивают наших детёнышей ради красивой и нежной шкуры и считают нас монстрами, которых надо уничтожить под корень! – Эти Нольдары недостойны жизни, их надо всех уничтожить, разрушить их города, съесть их зажаренных детёнышей на завтрак, а их самих на обед, а их жрецов – на ужин. – Лишь тогда мой род будет отомщён, уничтоженный более двадцати лет назад! – уже рыча и взмахивая крыльями, яростно бивший по полу хвостом, говорил яростно Изумрудный посланник. – Мы драконы должны появиться, и надавать по их ним вислоухим длинным ушам! – зарычал разъяренно он.
- Отлично! Что по этому поводу думают другие члены слёта? – спросил у подданных император, всматриваясь в их выражения.
- Однозначно, мы должны вмешаться в войну! – Зарычал Чёрный король, изрыгая из своей пасти яростный рык, смешанный с облаками чёрного, чёрного дыма. Он уже давно не сражался, и ему хотелось во всей красе показать себя на поле боя, чтобы его уважали и боялись самцы, а драконицы восхищались его статной фигурой, измазанной в крови гуманоидов.
- Да! Да! Да! - поддакивали другие драконы. – Вмешаться! Вмешаться! Вмешаться! – с яростью бивших по полу лапами и хвостом. Все драконы рычали и хлопали в такт крыльями, издавая огромный шум.
- Итак, итогами всеобщего одобрения, мы выяснили, что по поводу этой войны – нападения Нольдар на Кентавров, и фактическое вырезание почти всех этих полугуманойдов, требуется незамедлительной помощи Кентаврам, в их борьбе против эльфов. – Завтра мы выясним, кого послать на помощь полугуманойдом. – подытожил Золотой император.
Все опять начали есть. Черный запихивал в рот черепах и выплёвывал на пол их растресканные панцири. Белый высасывал из тунца сок, закусывая морской капустой. Изумрудный грыз бедренную кость уже съеденного слона и пыхтел от удовольствия и сытости. Коричневый горный спал, ни на что, не обращая внимания. Он был очень стар и сонлив. Серебренный Мудрый дракон, спокойно осматривая всех, расслабленных от еды и пива, и спросил:
- О, самый Изумрудный из всех оставшихся Изумрудных драконов, какой подарок вы преподнесете императору? -
- Ну, в общем, так, я принес эльфа, который искал наши логовища в горах! – и служащие выпихнули в центр зала, бледно-зелёного эльфа, который с ужасом смотрел на разнообразных монстров, окружавших его. И тут эльф закатил глаза и свалился в обморок, как какая-то девушка.
- Это, что такое блин? – спросил у Изумрудного посланника Золотой император, удивлённо смотря на лежащего эльфа.
- Обморок, опять упал, чтоб его черти забрали! – Воскликнул посланник. – Сейчас я зарычу – и он живо очнется, проклятый эльф, чтоб его! – он зарычал и посмотрел на лежащего эльфа – а противный эльф, как ни в чём не бывало, лежал в обмороке и даже не шевелился. – Не знаю в чём дело, обычно это хорошо помогает его разбудить! – искренне непонимающе воскликнул Изумрудный.
- Ты тихо слишком рычишь! – сказал Черный король, и как зарычал на эльфа всей силой расширенной глотки так, что эльфа подбросило метра на два, перекувырнув его через себя вокруг своей оси. Из пасти дракона завалил густой чёрный дым, и он страстно и хищно смотрел на эльфа.
Результат был. Эльф в ещё большем смятении стал и просто с расширенными глазами на ужасающих его драконов. А в это время драконы переглядывались и думали, что сделать с эльфом. Тут опять зарычав, сказал Чёрный –
- Надо его сожрать и дело с концов!
- А я хочу его нежные ножки зажарить и съесть! – В ответ зарычал Огненный, из пасти которого вылетали искры.
- Сожрать его, посмотрим на его мучения! – открыв пасть с большими зубами, воскликнул смеясь Император
- Даааа! Дааа! Да! – зарычали все хищные и опасные драконы.
Огненный схватил визжащего эльфа, как тряпичную куклу за туловище, и откусил, вырывая ему ноги. Полилась багровая кровь, из горла эльфа раздавались предсмертные сглушенные хрипы, дракон откинул тело, кидая его в лапы Чёрному, тоже любившему эльфов. Лилась кровь, огненный дракон подбросил окровавленные ноги в воздух, выдохнул пламя, на них поджаривая, и тут же готовый шашлык проглотил. Чёрный король схватил ещё живого эльфа, с трепыхающимися руками, в огромных чёрных лапах его зажал и закинул в рот. Огромный фонтан крови обагрил улыбающуюся морду короля, который медленно и тщательно похрустывал костями вкусного эльфа.
- Вкуснятина! – воскликнул Огненный.
- Мясо, как у цыпленка, и вкусное, и нежное! – вторил ему Чёрный король, облизывая длинным окровавленным языком свою клыкастую пасть.
- Какой следующий пункт у нас в рассмотрении дня? – как ни в чём не бывало, спросил император у серебреного Мудреца.
- О, ваше великоклыкастость! – уважительно обратился серебристый к императору – следующая тема – Усиления влияния магов на эльфийские королевства!
- И как маги влияют на эти королевства? – спросил Белый дракон, не понимая сути вопроса.
- Постепенно маги передают тёмные знания эльфам, стараясь их усилить и так править всем миром! – ответил Мудрец.
- Но это вроде для нас ничем не грозит? – спросил Медный дракон, стражник порталов.
- Это грозит тем, что маги могут выпустить на свободу не контролируемые ими магию. Открытие многочисленных порталов грозит нарушить балансировку и возможно, вполне вероятно это приведёт к усилению самих эльфов, которые смогут наши гнёзда найти и уничтожить под корень нашу расу, наши роды и племена.
- Если сейчас нас почти истребили! - Яростно воскликнул Изумрудный – Если так дальше будет продолжаться, все, все, драконы будут постепенно уничтожены! – констатировал он.
- Мы должны оказывать влияние на эльфов, что бы они нас приняли за союзников! – решил за всех Золотой дракон. Так драконы и решили. Когда будет нужно, они помогут эльфам, но при этом расколют свою империю в гражданской войне драконов.
- Огненный дракон, а что ты можешь мне предложить в виде подарка? – спросил император у него.
- О, император небес – я тебе принёс огромное яйцо огненного дракона – Феникса, который скоро вылупиться и станет самым мощным и величественным драконом среди всех огненных, – и красный достал и выложил перед императором почти метровое рубиново-огненное сияющее драгоценное большое яйцо.
- О, благодарю тебя за такой драгоценный подарок, огненный дракон. Мы воспитаем из него поистине великого и могущего дракона! – воскликнул Серебреный дракон.
- Это очень хороший и статный дракон, будет лучшим воином в нашей армии! – вторил ему Медный посланник.
Так у императора появился избранный дракон, судьба которого неразрывна и связана с грядущими войнами и потрясениями. Феникс который станет легендой и преданием всех рас Терры Инкогнито. Его имя останется в островах и городах эльфов, как напоминание о неугасимом огне горящим в груди этого дракона.
- Какой у нас следующий пункт? – спросил у серебренного Золотой Император.
- Наверное, стоит рассмотреть вступление в войну против Западных эльфов, на стороне Южных орков? – спросил серебряный у молчащих драконов.
- Так, как мы должны искать союзников среди Эльфов, нам нельзя возглавлять войска против них! – воскликнул император, пытаясь убедить других драконов.
- Но, как так: мы эльфов едим, кушаем их, а нам даже нельзя с ними воевать? – спросил Чёрный у императора.
- Если мы сумеем представить себя хорошими, а не всё пожирающими монстрами. Тогда они, возможно, почувствуют к нам приязнь! – возразил на это император, и, стукнув лапой по полу – заявил: итак я решил – мы не будем вмешиваться в эльфо-оркскую войну. Это решение стало критическим для империи драконов – именно из-за этого началась гражданская война среди драконов, Вторая война Драконов.
После этого подарок преподнес король фиолетовых драконов, живущих на востоке Анантарона, в Нимфаре и Феанаре, и на востоке Гипериона – в джунглях и степях. Подарком короля был пленный узкоглазый человек, живущий в степях востока Гипериона.
- И что он умеет? – спросил Император у Фиолетового дракона.
- Он играет очень красивую музыку на Морхуре! – ответил фиолетовый – Очень искусно исполняет её, хорошо это звучание слушать это звучание под тоскливое настроение. – И повернул голову к узкоглазу, и сказал:
- Сыграй нам на морхуре человек! – попросил, требуя у него, Фиолетовый король.
И человек достал из заплечного мешка инструмент морхур и к нему смычок. Несколько раз поводил смычком по инструменту, как бы проверяя его звучание. И тут начал он играть. Его музыка была очень тоскливая и потрясала прекрасной грустью, в ней читалось всё отчаяние бедного пастуха, попавшего в лапы свирепых и опасных врагов, от которых не убежать и скрыться нельзя. Музыка рассказывала о больших просторах степей, о необъятных и недоступных южнее снежных горах, о нескончаемом вдалеке синем море, о двух лунах ночью скользящих по небосводу, о двух солнцах утром встающие на горизонте востока. Музыка была прекрасна и очень мелодична, под неё хорошо было сидеть и просто наблюдать за природой, медитируя при этом. Человек закончил играть и поклонился всем драконам. В ответ драконы дружно захлопали крыльями, чем выражали свою удовольствие и признательность.
- Этот искусный человек будет у меня играть! – заявил император – Спасибо тебе, фиолетовый дракон за такой ценный подарок, я этого никогда не забуду!
- Всегда рад вам угодить, ваше высококрыльность! – ответил, поклоняясь Фиолетовый дракон, а человек быстро вышел из зала, боясь быть съеденным.
Драконы сидели на постаментах и болтали друг с Другом и попивали драконье вино. Белый и Морской рассказывали друг другу анекдоты про светлошкурых дракониц:
- В общем поймали учёные дракону одну светлошкурую драконицу.
- И что?
- И вскрыли ей черепушку – а там смотрят, нет мозгов, лишь какая-то нитка натянута посередине.
- А, дальше?
- Ну, значит ножницами раз и перерезали – и у неё рожки отвалились!
И два дракона дружно заржали, потешаясь над светлошкурыми драконицами.
- Итак, следующий вопрос – это нестабильность в северо-западном Нимфаре. Есть один претендент, который хочет восстановить древнюю империю Фей. Нам нужно решить, поддержать его или лучше его быстрей уничтожить? Пока последствия его возвышения не стали непоправимыми! – начал тему Серебреный Дракон.
- Я считаю, что нам нельзя ему помогать! – заявил Медный дракон – Пусть сам поднимается, всё-таки феи – наши давние враги, и что мы их зря сокрушили в битве при Облаках, эту старую империю Фей! – Теперь у них разброд и гражданская война! – И мы не должны помогать в этом начинании, – гневно говорил Медный.
- Другие согласны с этим мнением? – спросил император.
- Но, если мы Феям сможем помочь, они станут нашими союзниками! – воскликнул Фиолетовый король императору.
- В отличие от эльфов, королевы Фей долго живут и долго помнят о своих врагах – о нас, о драконах, и поэтому продолжающаяся гражданская война, нам в угоду! – Ответил на это золотой дракон.
- Так, этот вопрос решён! – без возражений заявил он.
- Что, принёс ты нам, о самый Кислотный из всех Кислотных, дракон? – спросил император у Зелёного дракона, странника населявшим джунгли и тропики Анантарона.
- Я, тебе император, привёз самого лучшего бойца среди Урукхаев, он один справиться с дюжиной противников, не получив и царапины! – и в центр зала вышел Урк, или дикий эльф, населявших восток Анантарона. – Этот, самый лучший, он победит всех, кто против него выступит! – гордо приподняв голову, заявил Кислотный дракон.
- Это, не верю, что такое хилое создание может победить других противников! – возразил, восклицая, на это Чёрный дракон. – Бьюсь, об заклад, что мой Орк из Северных земель побьёт этого хиляка по всем параметрам, и пустит кишки Урукхаю! – зарычал он, и в центр зала вышел Большой Толстозадый Орк, населявших Северные земли Анантарона, северные земли Гаронна и Прибрежье Аурелиона.
Урук и Орк оказались на против друг друга – Орк показал свои большие клыки, а в ответ на это Урук зашипел, как пустынная кобра. Урки и Орки были давними врагами, и воевали уже больше тысячи лет. Вендетта эта очень долго росла и развивалась, пока весь мир Эльфов не содрогнулся, услышав, что огромные Армии Урков и Орков сражались на далёком севере.
- Тогда мы устроим бой! – заявил император, и свистнув слугам, приказал: - Выдать им оружие их племен и народов! – и пусть боги решают, кто достоин, а кто не достоин зваться сильнейшим на этой планете! – закончил он.
Слуги принесли обоим кожаные доспехи: Орку очень большие, а Урукхаю поменьше, затянутые тугим поясом. Уруку подали Длинный Изогнутый меч и Серпообразный кинжал, который с одной стороны был зазубрен, чтоб рвать, а с другой – заточен очень остро для срезания стеблей. Орку же дали щит Северных земель с самой разной орочей резьбой, и при этом сильно поколоченный, также принесли слуги топор - цельт.
Урк и Орк стояли напротив друг друга и сжимали оружия в руках. Орк поднял щит и показал клыки Урку. Урк на это показал мечём, как он перережет глотку противнику, и тихо, тихо засмеялся.
- Вомбат – сказал Медный дракон, махнув лапой – и пленники тут же кинулись друг на друга, пытаясь найти слабые стороны другого. Казалось сама смерть начала танцевать в центре зала, выпады и контратаки следовали одна за другой. Лязг бьющегося металла раздавался по залу.
Первым в атаку ринулся Урк, пытаясь с разбегу достать своим длинным мечом до плеча Орка. Но Орк лихо отбил щитом этот удар, и замахнулся со всей силы своим топором в голову Урукхаю. Урук ловко увернулся, пропуская топор мимо себя, хихикая над не удачей Орка. Орк на это зарычал, и показал свои острые клыки, намереваясь укусить Урукхая. Урк на это зашипел и показал язык с кольцом, как какая то ядовитая пустынная змея. Он тут же пошёл в атаку, пытаясь достать живот толстозадого Орка. Орк только этого ждал и как следует, приложил щитом в лоб. Урукхай потерял пространственную ориентацию, и пытался просто удержаться на ногах, слабо реагируя на происходящее вокруг.
А вокруг драконы рычали и хлопали крыльями, подбадривая противников. Некоторые топали лапами от перевозбуждения, а огненный даже пыхтел, и слабо вырываясь из его пасти огонь. Чёрный король следил за своим подопечным и то и дело хлопал лапами по полу, Кислотный же смотрел на всё это, и улыбался, как бы предчувствуя что-то. Изумрудный не смотрел на схватку, а только грыз кости полусъеденного слона, он казалось, уже засыпал от количества проглоченного мяса.
Со свирепым рыком осмелевший Орк занёс топор над головой противника, уже чувствуя свою скорую победу. Но хитрый Урукхай вовремя пришёл в себя, развернулся и отскочил в сторону, в это же время, нанеся режущий удар в живот Орку. Орк этого не ожидал, что ещё больше привело в бешеную ярость его. Запах собственной крови и смех Урка, ещё более вывело из себя Орка. Орк размахнулся топором и рубанул с плеча по Урукхаю, надеясь разделаться с ним. Но Урк отбил его атаку, парировав её своим длинным мечём. Орк и Урукхай оказались лицом к лицу, в их взглядах была видна вековечная вражда двух свирепых и беспощадных племён. Орк показал клыки, разинув свою пасть, и пытаясь покусать Урукхаю лицо, но хитрый Урк увернулся, освободился из лап противника и со всей силой вонзил свой изогнутый кинжал Орку в живот. Урукхай три раза провернул шипастый кинжал вокруг своей оси, нанизывая внутренности, поковырял немного в стороны, и вытащил на себя, вспарывая живот Орку.
Орк уже еле дышал и не понимал как такое случилось. Кишки его вывалились на пол, Урк со всей силы замахнулся мечом и отрубил ему правую руку, из которой выпал топор. Урукхай вытащил меч и последним взмахом разрубил Орка пополам – от головы до живота, и толкнул его ещё стоящее тело, которое медленно, как во сне, упало на пол, разбрызгивая вокруг кровь и мозги. На полу лежал Орк, кровь натекла и образовала лужу, левая ещё сжимала щит.
Все драконы следящие за боем, утихли, и заговорил сам император:
- Ты, хорошо себя проявил в бою, Урукхай, ты показал нам своё мастерство и искусство в этом кровавом бою! – в ответ на это Урук поклонился и сказал:
- Я благодарен за такую честь, выступать перед вами, ваше величество, а также за смерть своего древнего врага.
- Мы тебя отпускаем, о сильнейший из диких племён! – махнул рукой дракон-император. – Или если хочешь, можешь у нас остаться и стать моим охранником, охраняя нас в долгих странствиях и скитаниях, защищая мои яйца, и моих детёнышей! – Воодушевлённо говорил он. – Как тебе такое моё предложение?
- Нет, уважаемый император, у меня есть другие дела – Великая война ещё горит, да и с Феями ещё воюем! – Возразил на это Урк - Спасибо за гостеприимство ваше величество!
Урк вышел из зала, направляясь к себе домой, в разорённые восточные земли. Слуги императора подвезли его до востока.
- Вот, видишь Чёрный, сила на войне – это всё-таки не самое главное! – воскликнул Золотой, после ухода бойца из зала.
- Но сильных бояться! – Знаешь, как трепещут Западные эльфы, когда услышат о набеге орков северных земель? – Вопросил Чёрный дракон.
- Ну да, а о хитрых вообще ничего не узнают! – возразил на это кислотный. – Бывает, Урукхай уже в городе, тихо идут и убивают, а об этом ещё никто из жителей не знает! – Восточные эльфы вообще приходят в ужас, когда в их дома врываются урки и убивают их в постели.
- Какой следующий вопрос, на повестке дня? – спросил император у Серебреного. Он ответил величеству:
- Сообщаю, вам что после трехсотлетней эпохи раздоров, королевства Эльдаан консолидируются в новую империю. Недавно я узнал, что два Великих королевства – Тингаэр в Эльтинге, и Соединенное королевство Гарделии, Эльфинии, и Эльдаана, у берегов Алмазного и Сиреневого моря, поженили своих наследников. Теперь южная империя будет восстановлена и засияет новой славой и могуществом.
- Как, вы думаете, драконы, стоит ли помогать этой империи, либо попробовать их ввергнуть их опять в пучину хаоса? – спросил золотой император.
- Мы, думаем, что им не надо помогать, пусть сами справляются! – ответил на это Чёрный король, поглаживая лапой морду свою.
- Да, не надо им помогать, нельзя вмешиваться в их развитие! – Заметил на это Белый дракон.
- Итак, решено мы не будем вмешиваться во внутреннюю политику королевств Эльдаана. – Окончательно, решил золотой император Драконов, и спросил. – У кого ещё ко мне есть подарок?
Вперёд выдвинулся оранжевый дракон, который жил в степях Анантарона, Гипериона и Гарона, и сказал:
- Я принёс очень красивую и обворожительную кентаврийку! – И достал из-под крыла своего лежащую в когтистой лапе его, и положил её на пол перед заинтересованным императором драконов. Кентаврийка выглядела очень молодой и была больше похожа на эльфийку с четырьмя ногами, чем на кентавра-самца, больше смахивающего на коня с приставленным туловищем гуманоида.
- Да, действительно, очень обворожительное и прекрасное создание и творение магов. Если я был бы эльфом, то я просто с ума сошёл от такой противоестественной красоты! – Сказал на это Серебристый мудрец.
Кентаврийка имела копытца, больше похожие на изящные каблучки, чем на копыта лошадей. Волосы её стелились по телу, полускрывая, и в то же время полуобнажая все её прелести. Лицо имело весёлое, шаловливое выражение, и её зазывающее красные и полные губы обещали любому, такое невообразимое удовольствие, которое могло свести с ума и драконов.
Кентаврийка проснулась, и с испуга сразу быстро встала на все свои ноги, со страхом и трепетом оглядывая огромный зал и огромных драконов в нём. Она нервно подёргивала небольшим безволосым хвостиком, опасаясь, что её съедят эти большие ящеры. Из-за испуга она стала краснеть, и приобрела ещё более выразительный оттенок прелестей, которые весьма интересовали падкого до утех императора драконов.
- Да, действительно хороший подарок! – Поклонился Золотой дракон степному. – Люблю иногда превращаться в Кентавра, а теперь у меня ещё будет и табун! – захохотал он, и приказал слугам увести её в гарем, и выдать ей еды и одежды.
- А, у меня есть ещё лучше подарок! – заявил Морской дракон, живущий в ВЕЛИКОМ Океане на островах. – Вот, я украл у людей с далёких западных островов, большую и прелестную синеватую жемчужину, которой эти дикари поклоняются! – Захохотал он, и вытащил из-под крыла почти метровую сферу, которая сияла и поблескивала синими прожилками.
- Ого-го-го, что ты нам принёс! – Присвистнул Серебреный Мудрец, включая своё магическое зрение, проверяя сферу.
- А, что-то не так? – непонимающе спросил Морской. – Она вроде не опасна?
- Это, так называемая жемчужина – на самом деле замаскированный портал в наш мир из Океанариума! – констатировал мудрец. – Еще бы немного магии, сфера бы раскрылась, и в наш мир вторглись бы водные твари из Океанариума, кардинально нарушив баланс сил в нашем мире! – Я предлагаю разрушить эту сферу! – закончил мудрец.
- Так чего же мы ждём?! – крикнул Чёрный король, и со всей силой ударил своей когтистой лапой по сфере. На шар это не подействовало, он лишь сильнее засиял, и мощная волна отбросила его на спину, метров за двадцать, при этом, чуть не сломав ему правое крыло. Это весьма удивило пришибленного короля.
- Чёрный, эту сферу нельзя разрушить не одним известным способом! – воскликнул Серебристый Мудрец, слегка гневаясь на идиотизм Чёрного.
- Есть, лишь один способ! – сказал мудрец, и при этом выражении замолчали все драконы. – Это Бесконечный Огонь в самом центре Великого Океана! – закончил он.
- Вы, что совсем пришибленные! – Ну, почему мы не можем воспользоваться оружием врага. – Открыть эти врата и вторгнуться в их мир!? – вопросил, восклицая, Медный дракон, который был воеводой медных хранителей порталов и баланса. – Наш вид столько лет удерживал натиск врага! – гневился он. – Почему мы сейчас не возьмём, и не воспользуемся сферой?
- Медный дракон, мы должны эту сферу уничтожить, во что бы не стало! – Заявил Огненный, которому сама идея прибытья водных созданий, сильно действовала на нервы.
- Я, не позволю сферу оставить вам, лентяям и глупцам! – воскликнул Мудрец, ставя лапу на сферу. – И ещё, медный, ты умеешь плавать?
- Зачем, мне плавать, если я могу летать!? – ответил Медный.
- Вы, драконы, кто из вас может плавать в своем истинном обличье!? – спросил Серебренный. – Никто!? – Тогда, и не надо строить и воображать себя повелителями двух миров! – Теперь, кто отнесёт эту сферу к Бесконечному Огню? – под конец спросил Серебристый.
- Я, я её смогу донести до Огня! – заявил Морской дракон, хлопнув при этом крыльями, и смотря на сферу, заворожено.
- Итак, этот вопрос решён! – Заявил император драконов, и морскому отдали сферу, с которой он полетел к Огню. Дракон вылетел из зала через верхние окна и полетел на юг, на западные острова, за которыми и находился Бесконечный Огонь. Но по дороге он решил, что не стоит такую драгоценность – эту жемчужину уничтожать, а просто спрятать в своём схроне на западе от Немаии, на редких островах и скалах. И только он один знал, где сфера находиться.
- У кого ещё есть ко мне подарок? – спросил император у драконов.
- Ваше Великоклыкастость, к сожалению, я постоянно в разъездах и мне совершенно некогда собирать сувениры! – ответил на это Медный дракон.
- Не надо ко мне подлизываться, почему ты не принёс хотя бы что-то? – Удивлённо спросил император.
- Ну, я принёс подарок, только оно слишком громко кричит и ругается несусветной бранью! – ответил Медный. – Задержали, когда оно хотело стянуть у нас драгоценности! – Поэтому я решил не показывать, чтобы не портить вам настроение! – закончил он.
- А, ладно показывай, что ты там принёс! – снисходительно сказал Золотой Император. И медный дракон положил мешок с оным предметом, перед императором, и острым когтём разрезал мешок.
Тут из него выбралась быстро тёмно-эльфиика, в темно-красном дорогом платье, в котором было удобно прыгать и прятаться. Платье было из дорогого шёлка и прекрасно выдубленной кожи, что придавало ей легкий привкус шарма и порочности. Кожаные брюки обтягивали красивые ноги, красивое платье с капюшоном скрывало её прелестные груди, затянутые в шикарный корсет.
Она была профессиональным вором, и знала все приёмы и хитрости всех известных грабителей. Она хотела взять статуэтку у Медных стражей-драконов, в результате её поймали и наверняка хотят съесть! Темно-эльфийка приготовилась уже к смерти, принимая выжидательную позу, когда один из самых больших монстров начал с ней говорить:
- Ты, почему пыталась украсть наши драгоценности? – спросил Золотой император.
- Потому, что у безмозглых ящериц многое можно украсть так, что они этого просто не заметят! – воскликнула тёмноэльфийка и показала императору язык!
- Как ты смеешь, так со мной разговаривать! – Я император драконов всех драконов на этой планете! – заявил золотой император.
- Да ты – тупая золотая образина с крыльями, но никак не император! – возразила ему тёмноэльфийка. Император обиделся и приказал:
- Убрать её с моих глаз долой в гарем! – Потом займусь ей сам, воспитанием этой строптивой тёмноэльфийки. – закончил дракон, охочий до гуманойдок.
- Итак, на сегодня заседание закрывается! – Завтра обсудим нападение гоблинов на гномов, и пролетание кометы, которая напугала сильно эльфов! – заявил император.
Драконы стали расходиться, по одному вылетая или выходя из зала. Когда зал опустел, Золотой дракон спустился с постамента и пошел в свои покои, на ходу превращаясь в темноэльфа, по видимому собираясь развлечься с последним подарком. Зал полностью опустел, даже слуги дворца разбежались, неся с собой объедки и огрызки с барского стола. Лишь древние статуи Великих драконов безмолвно сторожили этот зал древних.
На улице уже вечерело. Красное солнце уже зашло, Голубое же медленно опускалось всё ближе к горизонту. Перистые облака отражали свет солнц, переливаясь всеми красками. Грозовые тучи рассеялись, и внизу показалась, уже тёмная горная долина. Над горами медленно восходили две луны: Золотая, Аурелла с золотистой атмосферой, и Белла, с белоснежной поверхностью льда. В небе сквозь редкие облака виднелись звёзды. За лунами медленно восходило созвездие Дракон. День закончился и над горами также медленно, и плавно парили орлы – стражи этих мест…

<жизнь это то что мы не ценим, но стоит её потерять и ты будешь готов вернуть её любой ценой. Раньше я над этим утверждением смеялся, но мне пришлось это испытать, и я вернул жизнь ценой жизней моих новых друзей. Я был обыкновенный
среднестатистический человек со своими радостями и проблемами. Меня сильно ненавидели в школе из-за того, что я был странный: всегда читал книги, был невероятно худым, мои глаза почти не выражали чувств. Меня часто избивали до обморока, но я не чувствовал боли. Я был белой вороной
Сначала этот день проходил как обычно. Я не подозревал, что скоро моя жизнь изменится. В том то и дело что если бы я знал, то остался бы в кровати и не вставал.
Но вернёмся к тому дню. Я проснулся у себя в комнате, она была вся забросана разными вещами, но если приглядеться, то в ней был своеобразный порядок. И как обычно пришла мама. Даже фразы её были настолько знакомые, что я просто мог сказать, что она мне скажет.
"Рома» - сказала она-"Пора в школу. Вставай быстрее. Ты же знаешь что движение это жизнь."
"Мама - ответил я - «Ты же знаешь, что я встану."
"Ладно, вставай."
Я, медленно встав, случайно наступил на лапу пса. Он взвизгнув ,обиженно на меня посмотрел. Это был пёс породы немецкая овчарка по кличке Туз, у него с детства была больная лапа. Я помню как мы с родителями взяли его еле открывшего глаза ,он сидел и пищал у трупа своей матери. Мы его выкормили, и он стал относиться к нам как к семье. И вдруг когда я замечтался, снова пришла мама. Отец был в командировке, и мы остались одни.
"Ты уже идёшь?» спросила мама.
"Да сейчас» - ответил я.
"Будь осторожен."-пожелала она.
"Я же сегодня не умру."-усмехнулся Я.ох как же я ошибался.
Я быстро оделся, взял рюкзак и убежал в школу
Наш мир это большой и скомканный комок того, чем стало человечество. Преступность в городе была маленькая. Но всё равно у нас много ненормальных которым нравится убивать ,грабить ,избивать. Но мне слава судьбе некогда не приходилось быть жертвой этих людей.
На улице было пасмурно, шел дождь, выл сильный ветер, на земле было много огромных луж. Я был уверен, что когда я попаду в школу, я промокну до нитки, как оказалось, я до школы не дошел. Я заметил огромные валуны и решил перебраться через лужи по ним. Когда я дошёл до середины лужи то увидел в траве какое-то движение но когда я осмотрелся то не заметил ничего кроме странного пятна .Тень, подумал Я.когда я решился прыгнуть на следующий камень я вдруг оступился, ударился виском об камень ,упал в лужу и начал задыхаться ,рядом пропрыгал человек ,подбежал к старушке украл у неё сумку и убежал.
Следующее что я помню это писк приборов, голос кричащий, что он что-то теряет, потом отвратительный звон и пустота.
Когда я очнулся, я не поверил глазам. Я был не на улице, а в какой-то пустыне. Воздух был настолько сух, что мне показалось, что я просто могу его жевать. На земле лежали кости неизвестных животных, совсем рядом стояла, бог знает, откуда взявшиеся засушенная елка. И вдруг вдалеке я увидел замок, он был очень похож на те монастыри, которые стоят в Германии. Когда я посмотрел на небо, то ещё сильнее удивился, на небе было сразу несколько солнц, и все они давали кроваво-красный свет, воздух пахнул порохом, вдалеке стоял благородный лес. Когда я решился идти к замку, то вдруг заметил что, он состоит из костей. Колокола были огромными черепами, столбы огромные ноги, стены и крыша состояли из маленьких костей. Когда я дошёл до входа у дверей выделился череп, он посмотрел мне в глаза и двери замка открылись, внутри было темно. Я пытался убежать, но вдруг начался сильный ветер, и меня буквально затянуло внутрь, после этого ворота сразу закрылись. Мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы идти внутрь по огромному холлу вскоре я заметил, что с каждым шагом моим зажигалась по одной свечке. Когда я почти дошёл до конца я оглянулся и увидел огромный красивый зал ,он был наполнен старинной мебелью , посередине зала стоял огромный орган, стены были выделаны красивыми мозаиками ,на одной из стенок висели картины и фотографии на картинах были нарисованы три странных существа под картиной было написано "тройка хранителей",на фотографиях были изображены люди с одним из этих существ.
"Ну как тебе наши фотографии"-сказал спокойный и приятный голос-"Нам пора закончить дела пока не пришёл Магистр."
Оглянувшись, я увидел тех трёх существ изображенных на картинах. Первое было сгустком энергии, он был одет в лёгкие латы, белый плащ. Плащ был настолько бел что от него можно было ослепнуть. Лицо его было каким-то детским, наивным.
Второй же прятал своё лицо за огромным рогатым шлемом, на нем были одеты тяжелые латы ,из многочисленных трещин на доспехах светился красный огонь.
Третий был похож на обыкновенного человека, не считая огромных глаз, костяного хвоста, светящихся волос. Его глаза были голубого света.
"Ну насмотрелся -сказало существо в доспехах-"Теперь если твои примитивные мозги способны думать то тебе надо выбрать с кем ты пойдешь."
"Полегче ,он только что прошёл странно что он вообще ходит - сказало синее существо -"Просто чтоб он успокоился, давайте представимся."
"Ладно ,я охотник, сражаюсь за свободу.- сказало существо более похожее на человека.
"Я бог, я сражаюсь за абсолютный мир"-проговорил синий.
"Я титан ,я сражаюсь за полное уничтожение недостойных рас.
"С кем ты пойдешь? - вскрикнули они вместе.
Я долго думал, что они от меня хотят, как вдруг двери снова открылись, и в неё вошло 13 существ одно страшнее другого. В конце этой процессии шло существо которое я узнал ,это было то что я принял за тень в тот момент когда я умер. Эта процессия шла медленно, и с каждым шагом один из них останавливался. В конце остался идти, только один старик он был старым, огромным и горбатым. Он шел, качаясь, но уверенно.
"Он пришёл"-сказал охотник.
"Времени нет, говори с кем ты пойдешь?"-рявкнул титан.
" С охотником"-испуганно сказал я.
Охотник улыбнулся, взял меня за руку и привёл к стенке, взял из кармана какой-то инструмент и положил в карман .
"Когда тебя попросят показать знак вытащи то что я тебе дал"-сказал он одновременно чертив на стене какой-то знак-"Ты попадешь к остальным охотникам они тебе всё расскажут. Прощай юный охотник."
Он закончил знак и в стене появилась дыра в которой было видно какой-то палаточный лагерь. Старик был уже не далеко было видно что он не просто старый он древний его кожа гнила, от него пахло трупным газом, несмотря на это от него веяло древней силой.
И вот старик остановился титан выхватил меч и побежал на него он проткнул старику живот ,но старик даже не шелохнулся он просто дал титану лёгкую пощёчину ,и титан отлетел к стене .Старик вытащил из живота меч и метнул в титана ,меч прошёл сквозь тело титана и глубоко врезался стену. Старик продолжил движение, и начал видоизменятся. Из головы начали прорезаться рога, он начал увеличиваться в росте, его ноги начали покрываться чешуей, появились орлиные крылья и четыре ряда острых зубов. Он побежал на оставшихся титана и бога.
Охотник оглянулся на меня и сказал"Уходи мы его задержим не на долго"
Но я не мог сдвинутся от страха и интереса что же будет дальше .Но они уже были заняты они прыгали, кувыркались, с огромной силой били мечами, стреляли с луков. Монстр был уже весь истыкан но он этого не замечал. Но бог уже уставал он бил и уклонялся не так стремтельно как раньше .Монстр поймал бога и откусил ему голову а тело отбросил и в ту же минуту с потолка спрыгнул охотник и отрубил монстру ногу.Он уже наносил меч но вдруг что-то блестнуло и охотник упал рядом я заметил тень.Старик снова стал самим собой и начал подманивать меня пальцем и говорить на непонятном языке"Амаресе ресатерета ,умавёр."
Ему ответила тень"Тетра Марканон."
В глазах старика проснулся страх и он сказал"Умир тарит ли..."
Его прервал удар отрубивший ему голову.Тень откуда то достало шахматную пешку и бросила на его труп и медленно поплыла ко мне.
Я вышел из шокового состояния и прыгнул в дыру.>

Смерть придёт сама,
Это не наша забота.
Хорошо прожить - вот задача,
Которую надо здесь решить...
(Беранже)

Пролог.

Огромный пёс прыгал с крыши на крышу, вытягиваясь в воздухе, мелькая тенью на фоне ночного неба. Сильное тело с лёгкостью преодолевало огромные расстояния, пропасти проспектов между зданиями.
На спине зверя лежала душа. Сейчас, в мире живых, она была почти похожа на человека: тонкое девичье тело, полупрозрачное, мерцающее серебром, с растрепавшимися длинными волосами. Одну её руку пёс сжимал в пасти, чтоб душа не свалилась во время путешествия.
Душа таяла. С каждым мгновением она становилась всё прозрачнее, истаивая серебристой пыльцой, что шлейфом тянулась по воздуху вслед за беглецами. Ей требовался новый дом. Пёс прыгал по крышам, втягивал носом смрад ночного города и искал то единственное тело, что могло стать вместилищем для его подопечной. И не находил. Близился рассвет, небо на востоке приобретало розоватый оттенок – а поиски всё продолжались.
Пёс не боялся солнечного света. Его боялась душа.
Наконец, ветер принёс подходящий запах. Пёс повернул на север.
С крыши до нужного балкона спустился по стене, впиваясь в кирпич когтями. Выбив телом тонкую стеклянную плёнку, запрыгнул внутрь. Прошёл в комнату, выломав балконную дверь одним движением лапы.
Пронзительный женский визг ударил в уши и заставил пса недовольно рыкнуть сквозь стиснутые клыки. По комнате прошла вибрация, на полке над столом полопались фарфоровые фигурки, тренькнула, расколовшись, люстра…
Девушка с подходящим запахом жалась к стене и орала, не переставая.
Пёс аккуратно снял душу со своей спины – та едва слышно застонала, оставила на его морде мазок серебра…
За окном занимался рассвет…
В одно движение пёс оказался рядом с девушкой. Та захлебнулась криком и едва дышала, глядя на гостя обезумевшими от ужаса глазами.
Выпить душу перепуганной жертвы не составило труда. Пустое тело куклой вытянулось на полу.
Осторожно подцепив зубами душу беглянки, пёс вложил её в тело: серебристая дымка немедленно растворилась в плоти. Присел рядом, ожидая результата.
Спустя несколько минут девушка вздохнула и открыла глаза…


Часть 1.
Девушка и пёс.

1

В последнее время он полюбил тишину. Этот вечер был первым за последние недели, которые он проводил вне дома. Бар вполне его устраивал: немноголюдный, с приглушённым освещением. Бархатный женский голос под звуки гитары выводил сложную песню. Если бы только получилось откинуть все мысли и просто слушать певицу! Но вместо этого…

- Я убила его…- глухо лепетала Лидочка, закрывая ладонями мокрые от слёз щёки, содрогаясь всем телом.- Я убила его... Я его убила…
Скорчившись, поджав под себя ноги, она сидела в продавленном кресле, и казалась ребёнком. Маленькая, худенькая, с трогательно покрасневшим кончиком носа и растрепавшимися по плечам русыми волосами. Лидочку никто не смог бы назвать красавицей, но в её образе было что-то неуловимо изящное, делавшее её похожей на эльфа.
- Успокойся,- резко оборвал её причитания Олег.- Прекрати истерику.
Лидочка кивнула, зажимая рот кулачками, чтоб сдержать рыдания.
- Рассказывай, что случилось,- велел Олег.
- Я…- Лидочка длинно всхлипнула.- Я убила Сергея!..
И замолкла, задохнувшись от беззвучных рыданий.
Олег вздохнул и направился к холодильнику. Достал початую бутылку, плеснул в стакан солидную порцию.
- Вот, пей.
Лидочка жалобно посмотрела на него, но спорить не решилась и взяла стакан. Зубы звякали о край стакана, когда она осторожно сделала маленький глоток. С гримасой отставила стакан в сторону:
- Какая гадость…
- Пей, я сказал,- приказал Олег, но не стал дожидаться, когда она начнёт самостоятельно шевелиться.
Одной рукой крепко держа её за затылок, Олег запрокинул голову девушки и влил водку ей в рот. Лидочка поперхнулась, уперлась руками в его грудь в попытке оттолкнуть, но с тем же успехом могла бороться с горой. Судорожно передёрнувшись, проглотила жидкость.
- Вот и умница,- голос Олега стал чуть теплее. Он отпустил её и налил ещё одну порцию выпивки.- А теперь рассказывай, с самого начала и в подробностях.
Лидочка дрожащей рукой заправила за ухо прядь волос, несколько секунд смотрела на него так, словно пыталась разжалобить. Потом поняла, что попытка провалилась и выдохнула:
- Я убила твоего брата…

Рядом что-то громко звякнуло. Олег вздрогнул, мгновенно вынырнув из омута воспоминаний, рука рванулась к ремню… Девочка – официантка в форменном костюме чертёнка ползала на коленях по полу рядом с его столиком, подбирая осколки бокалов, плавающих в пивной пене. Короткая чёрная юбочка задралась, тряпичный хвостик с красной кисточкой обвился вокруг ноги… Олег немного понаблюдал за ней, потом снова уставился на свой пустой стакан.
Девочка поднялась, поправила сбившиеся на бок рожки и поспешила прочь. На правом колене кровоточил свежий порез – видимо, встала на осколок.
Олег обвёл взглядом полупустой зал бара «Преисподняя». Странное местечко! Низкий потолок и стены выкрашены чёрной краской, разрисованы всполохами огня. Хорошо разрисованы, пока не подойдёшь вплотную, не сообразишь, что пламя не настоящее. Впрочем, живой огонь тоже имелся: в дальнем углу примостился небольшой камин, даже в такую тёплую погоду пылающий поленьями. По стенам расположились медные подсвечники, с потолка свешивались такие же медные лампы, и света от них было ровно столько, что хватало рассмотреть собственный заказ. Но как раз в этом заведении такое освещение было очень к месту: люди, приходящие сюда, жаждали вовсе не общения.
Вдоль дальней стены тянулась барная стойка; бармен, гримированный под демона, лениво протирал бокалы.
Единственным хорошо освещённым местом была крохотная сцена справа от стойки. В центре на высоком стуле сидела юная гитаристка. Не имея иных зацепок, взгляд Олега приковался к исполнительнице.
На вид девчонке было около двадцати лет. Невысокая, стройная с уклоном в худобу, иссиня-чёрные волосы крупными волнами по плечам, бледное личико и словно нарисованные углём брови. Тонкие пальцы ловко перебирали струны старой гитары.
Почему-то захотелось, чтоб девчонка подняла глаза, но она упрямо продолжала смотреть себе под ноги, наигрывая странную, скребущую по душе мелодию. Олегу не приходилось слышать ничего похожего. Вроде бы несложный мотив сплетался в совершенно невероятную паутину звуков, и чем дольше Олег слушал, тем больше попадал под своеобразное очарование музыки.
«Наверняка какая-нибудь папенькина дочка решила выбраться из своего дворца и полюбоваться рабочим людом,- подумал Олег, оценивающе глядя на гитаристку.- Рафинированная фифа с розовым мозгом».
Он схватил за руку пробегающую мимо официантку с пластырем на колене. Девчонка вскрикнула и едва во второй раз не выронила поднос, сердито вырвала руку.
- Кто это?- спросил Олег, не обратив никакого внимания на её гнев, и кивнул в сторону сцены.
Официантка посмотрела в указанную сторону и пожала плечами:
- Ева.
- А кто она такая?- продолжал настаивать Олег.
Официантка равнодушно пожала плечами:
- Никто. Просто Ева. Она выступает дважды в неделю. Понравилась?
- Кто?
- Музыка. Как по мне, то просто отвратительно. Дикие песенки, жуткие мелодии – аж мурашки по коже.
Олег покачал головой, скривив губы в усмешке. Мнение о гитаристке у него сложилось вполне определённое и нелестное, но в её музыке было что-то от реальных, живых эмоций. И это трогало и тревожило одновременно, словно девочке со сцены удалось заглянуть на донышко его души.
- Свободна,- процедил Олег сквозь зубы застывшей официантке.- Или нет.- Он стукнул пальцем по боку стакана:- Повтори.
Чертёнок резко схватила со стола пустой стакан и, вильнув хвостом, убежала. Олегу даже интересно стало, принесёт она заказ или нет.
Гитаристка с совершенно неподходящим ей именем Ева завершила мелодию и только после этого подняла глаза, обвела взглядом тёмный зал. Едва ли она могла увидеть со своего места лицо Олега, но тому показалось, что девушка несколько секунд смотрела только на него. У неё были чёрные, абсолютно непроницаемые глаза, а лицо совершенно спокойное, лишённое всяких эмоций.
Олег зааплодировал, нарочно сложив ладони чашечками, чтоб получился громкий, гулкий звук. В тишине бара хлопки получились оглушительными и неуместными.
Несколько посетителей покосились в его сторону.
Гитаристка снова повернулась к Олегу, и на сей раз показалось, что по лицу скользнула эмоция. Удивление? Удовольствие? Испуг?.. Расшифровать не получилось, так быстро эмоция спряталась под маску холодного равнодушия. Под маску ли? На секунду Олегу показалось, что это выражение привычно для юного личика.
Впрочем, какое его дело? Глаза становятся зеркалом души только в том случае, если в нём что-то отражается. А если отражения нет – то и говорить не о чем.
Гитаристка поднялась со своего стула и ещё раз скользнула взглядом по залу.
- Всем спасибо,- проговорила она в микрофон и едва заметно улыбнулась.- До встречи.
Спрыгнула со сцены и скрылась за дверью в задние помещения бара.
Олег смотрел на неё до тех пор, пока дверь за ней не закрылась.
Но перестал думать о ней, стоило девушке пропасть из вида. Только усмехнулся про себя напоследок, что пора бы ему перестать всерьёз рассчитывать на внимание таких вот девочек к своей персоне. И рожей не вышел, и биография – полное…

Вот не стоит начинать произведение с подобных эпиграфов. Французког я не знаю (как и большинстов), транскрипция мне тоже ни о чем не говорит. Если эпиграф точный и подчеркивает содержание повести желательно его перевести на русский.
слишком длинное, я кувыркаюсь. Лучше заменит на "что".
Надо
Ого-гошеньки! Конкретика испортила мне весь образ пса - а образ был просто замечательный. К тому же ,исходя из цифры, животное по размерам не меньше гиппопотама. Там бы никакая крыша не выдержала. Громадность пса рисуется сразу только тем, что на спине лежит душа - мне, по крайней мере, большего для создания какртинки и не надо
Дававйте подумаем:
или
Естесвенно, варианты всего лишь советы, не более того.
Хорошо, что Нигвена сейчас нет, а то он бы надавал вам сейчас по попе, как в свое время мне, за то что разводите в тексте насекомых.
Опять же, всего лишь мое виденье

Мой вариант
. Кстати, почему "и сидела"? Раньше ее вроде не упоминают...

Не знаю, какая-то неудовлетворенность от этого предложения. "Зацепки" эти...
Т.е. ГГ не знает, сколько девушке лет: 20 или 22. Но 100%-нтно уверен, что не больше))) Давайте лучше так
Но ведь из предыдущего предложения и так ясно, что "его". Не стоит.

Стёб. Криво.

Менее серьёзная часть.

На небосводе облака мягко перетекали одно в другое. Горный лев растворялся в каком-то неимоверно вытянутом в ширину не то комоде, не то шкафу, явно старинном и дорогом. Вот исчезла могучая лапа, животное даже не подало виду, а вот и голова провалилась вслед за ней. Как пить дать в шкафу колбаса. Это кто со львами не знаком ответит мясо, а кто товарищей этих знает, сразу просекёт в чём дело. С такой ехидной мордой подкрался и не за колбасой? Да где это видано. Точно колбаса. Редчайшее явление я вам доложу, в жизни практически не встречается. Ехидномордый горный лев – это даже не редкий вид это братцы метафизическая категорииия. Не совсем понимаю, что это означает, но «категориия». Да, вот так с придыханием и шёпотом, протяжно выводя последние три буквыыы. А если кто не будет выводить последние три буквы, то к нему придёт Бабка-ёжка, намажет место пониже живота Растишкой-от-Данон и будет долго смеяться, завязывая Его вокруг вашей шеи. Ха-ха-ха, и ещё раз ха-ха-ха…кху-кху.
- Опять пялишься в себя вместо того чтобы пялится на меня?
- Да.
Я не отводил взгляда ото льва. Понимая, что без моего воображения ему не протянуть в битве с таким грозным противником и мига, я всецело сконцентрировался на чужой войне. Войне в кои то веки не бессмысленной и кому-то нужной.
- А я между прочем сегодня платье новое надела.
Эльза наклонилась надо мной и естественно загородила всю финальную баталию. Лев перестал быть гордым мощным животным и стал обычным скоплением облаков на фоне о как это поэтично синего неба и жёлтого солнца, а так же жёлтого платья, карих глаз и длинных каштановых волос, развеваемых ветром. В руках Эльза держала оранжевую панаму, которая будучи даже не зачарованной приносила лично мне одни неприятности. Вот и сейчас это орудие судьбы не знало куда себя деть.
- Да прекрати ты махать! – я попытался повысить голос.
- Всё прекратила. И она действительно прекратила, водрузив головной убор туда, где ему и положено быть.
- Ты хоть понимаешь, во что превратила моего царя всех зверей? Я причитал. Ладно если бы шкаф так нет эту гадость я и сейчас вижу, льва! И когда тебя уже какой-нибудь тролль съест?
- Тебе не жалко такое редкое животное? Не забывай он занесён в Толстую книгу. Охота на них даже столь хитро замаскированная, запрещена. К тому же практически доказано, что тролья популяция стала стремительно уменьшатся именно тогда, когда у нас, Эльза сделала особый акцент на последнем слове, в моду вошли крупные ювелирные украшения и бижутерия.
- Так говоришь от девушек у них несваренье.
- Именно.
Эльза обошла меня и расположившись за спиной обхватила мягкими руками за шею. Тихо звякнули пряжки на её коричневых туфельках. Обувь была лишней. Этот луг со всеми его ветрами, приятной невысокой травой требовал к себе особого отношения. Он стал нам домом, своеобразным, однокомнатным, с вечно распахнутыми настежь окнами, но именно домом, тем местом, где обувь принято снимать. Хотя если честно Эльза любит этот луг за нас двоих, поэтому разувшись, отдыхает, как правило, только она. Я же, как истинный Мастер боя пребываю во всеоружии: обуви не снимаю, моюсь редко. Тактико-технические характеристики грязи как дополнительного защитного вооружения проверены поколениями профессиональных воинов и не мне подвергать их сомнению.
- Кстати, а я знаю во что превратила твоего «царя всех зверей». Её пушистая голова легла мне на левое плечо, довольно сильно наклонившись в низ. С этого ракурса можно было хорошо рассмотреть её лицо, и заметить, как мне кажется самое главное: у неё были не просто карие глаза, а большие карие глаза. И мне повезло, что в эдакое неспокойное время два столь богато украшенных зеркала души всё ещё оставались при ней, не были никем украдены, никаким троллем не съедены и имели возможность освещать мой путь.
- В то же во что превратила тебя, она закончила предложение и ехидно улыбнулась.
- У тебя устаревшая информация.
- Да ну?
- Я тебе как профессионал говорю. – промямлил я и закрыл глаза.
В ответ на это обладатель уникального по своей мерзости головного убора неожиданно перекувыркнулся через себя...так панамка улетает, улетает ещё чуть-чуть и, чёрт схватила..., встал и заявил следующее:
- У меня есть очень серьёзная новость. Я не могла сказать тебе сразу, но вот решилась.
- И?
- Я надела новое платье, та-дам!
- Ну чего ты голову воротишь, посмотри какое жёлтенькое, а вот эти бретельки очень даже легко снимаются, смотри.
- Отпуск окончен.
-Эээ!

***
Руки были заняты работой настоящего воина, они методично блокировали удары судьбы. Последняя целилась преимущественно в пах и лицо, иногда пробивая лоукик в район щиколотки. Но всё безуспешно. Сегментарные наручи кости Э. Мулдашева холодным серым блеском встречали удары. Пока они на мне верхней части тела ничего не угрожает.
Не отставали от рук и ноги, неуловимыми пассами пресекая любые попытки ударить по моему самолюбию. Движенье, второе, третье и противник тяжело дышит, моё собственное дыхание ровное и спокойное. Ветер дует в спину, он бросает длинные седые волосы в глаза, - не обращаю внимания, вся концентрация брошена в бой. Только он, бой достойнее рыбалки. Но не время философствовать. У противника начинает скатываться левая бретелька налицо дефекты экипировки, мой собственный костюм №105 превосходно облегает рельефные, налитые силой мышцы. Близится развязка. Ведь ещё не много и эта белая полоска ткани начнёт стеснять движения руки, я получу преимущество и тогда… Я уже вижу свою победу во всех подробностях, но тут о боже нет, нет только не это, панамка убийца оказывается в руке у этого неведомого воина… И вот я лежу в придорожной канаве, умираю от смеха осыпанный с ног до головы не венками, но кленовыми листьями и истекаю слезами словно кровью. Я повержен. Поют какие-то птицы, по лбу прыгают блохи. Единение с природой.
- И долго ты валяться будешь, а? Эльза стояла уперев руки в бока в её голосе слышалось раздражение. Гнев конечно потихоньку спадал но это к сожалению ещё ни о чём не говорило. Бретелька тоже спадала и где она теперь? Над головой дамокловым мечём висела возможность второго раунда. Не допустить любой ценой. Я встал и подошёл к ней, виновато опустив голову.
- Отряхни, пожалуйста, листья, а то они прирастут. Сказав это, я срал уже повернулся спиной к Эльзе и закрыл глаза.
- О, трахни пожалуйста или отряхни ты как то невнятно это сейчас произнёс? Она не сдвинулась с места, я затаил дыхание. Но ничего не поделаешь надо рисковать.
- Второе. Воцарилось тишина. Человек молчал на человека. По-прежнему пели птицы, перепрыгивая с ветки на ветку, но они не говорят, а значит и молчать не могут.
- Ну хорошо пускай будет второе. Я между прочем рассчитывала, что хоть в этот раз мы посидим не пять минут. Она перекинула мои волосы на грудь и начала по одному отдирать листья от костюма №105. Пронесло.
Листья кстати постоянно липли к этому типу одежды, так как сделанный «под лесной массив» костюм производился с использованием заклинаний школы Природы. И конечно это не было дефектом, такова была хитрая задумка: листья или иной органический материал плотно обволакивали человека носившего данный тип одежды, если на то имелась надобность, даже прирастая к ткани. Последняя в свою очередь магически напитанная получалась чем-то вроде заменителя почвы, прекрасно укореняя всё что угодно, из-за чего боец после длительной засады походил на дендрарий.
- Ты мне кстати обещал этой радости, помнишь? Два рулона. И только попробуй сейчас сказать что-нибудь.
Прилипшие, их в итоге оказалось не больше десятка, листья постепенно удалялись со спины. Прикосновения пальцев Эльзы я через ткань ощущал плохо, но зато видел как кружась и барахтаясь листок за листком опускался на землю «органический материал». Я опадал. Эльза уже не злилась, по крайней мере ударов в область затылка не ощущалось. Может это я чёрствым таким стал, что не чувствую? Маловероятно, хоть и опадаю, до дерева мне ещё далеко.
Обладатель оранжевого головного убора попросил меня повернуться, что я с большой охотой и сделал. Ммм…панама куда-то исчезла. Надо быть повнимательнее, может она дрессированная и нападает по команде, следовательно, ей необязательно находится в руках или на голове, а может просто спрятана в карман. Такие вещи не шутка, я уже имел дело с Лифчиком царя Соломона три степени защиты, потом ребус и загадка… потом провал в памяти. Не-не-не надо подлизываться.
- И не трогай мои волосы, вину ты будешь заглаживать иным образом, гораздо более радикальным, Эльза как то нехорошо, с секунду на меня посмотрела, а потом принялась отковыривать очередной лист.
- Учти, было начал я.
- Учла не беспокойся, последовал ответ. Ты мне лучше скажи, что там с тканью? И тщательно подбирай слова, ибо находишься на расстоянии вытянутого колена.
- Девятая степень угрозы. Мобилизация всех ресурсов здравомыслия. Итог аналитической работы: молчать пока врагу не станет скучно. Или ты пытать меня вздумала?
- Кусты вот эти видишь, она ткнула маленьким пальчиком на зелёную поросль, так вот я сейчас оттуда подберу панамку и тебе будет полная шляпа, аналитик-дешифратор нашёлся!
- Не то ведомство я….я слушаюсь и повинуюсь.
А что мне остаётся. Хорошо ещё, что разговор про ткань сам собой замялся. Эту радость обожают все не только Эльза, от ушлых контрабандистов, укрывающих ворованными рулонами схроны в лесном массиве, до алхимического подразделения ни для кого нет большей ценности чем эта ткань. Ну алхимики ладно им по работе положено, а вот хищения уже второй месяц расследуют. Но это же не аргумент, ведь правда? Контрабандистам можно, а для меня не осталось – получай сеанс массажа внешних органов по сниженным ценам…
Пока я размышлял о стратегии и тактике Эльза очистила мой костюм, о чём не стесняясь просигнализировала толчком локтя. Можно было смело отправляться в Карье-Ити. Город ударопрочных надежд ждал нас.

Более серьёзная часть

Мы шли уже около часа. Эльза висела на мне, обхватив ногами поясницу и всячески пилила. «Ну как спинка не затекает?» я парировал знаниями по свойствам материи из которых следовало, что лично моя спина находиться сейчас в твёрдом состоянии. Абсурдное предположение о том, что я «должен чувствовать определённый дискомфорт в области поясницы» было так же отклонено, - кроме повышения температуры никаких изменений в этой области я не ощущал. Ну и конечно были попытки закрывать мне глаза, саботировать недержание вредности: каждые 100 метров требовать привал «по нужде», каждые 150, чтобы сорвать «вон тот цветок», каждые 200 чтобы сорвать «да сорвать же а не потоптать, дубина ты, левее теперь бери, вот этот да, синенький. Цветок». Признаюсь честно, терпел только в надежде на разницу физ. подготовок.
Да! Вскоре после очередного замечания по поводу «принявшегося практически сразу одуванчика» мои чаянья оправдались. Эльза заснула. Высаженные мне на загривок цветы и травы разных размеров умиротворяюще шелестели на ухо, идти было приятно и легко. Наконец то можно было подумать о насущном. А имел я вот что. Отклонений в технике тестируемых мастеров клинка выявить не удалось. Самые обычные воины сильные, умелые, некоторые даже очень как Хасон которого я хорошо знал, и тестировать на отрез отказывался. Дурные они в этом своём Акене и то всем известно. Воины сражаются на смерть. Два наставника, четыре ученика. Единственный официально зарегестрированый Мастер-боя-на-всю-голову, прошедший две войны и собирается сражаться на смерть. Тут только и делаешь, что людей режешь целыми днями, я перехватил сопящую Эльзу поудобней, на день рожденья, потому что контракт в подарок, на выходных...., а выходные они у тех кого убивают, те же кто убивает этими выходными пользуется. Я вспомнил строчку из какого-то учебника. Строка гласила: «Социальная жизнь города есть самое важное в планировании задания. В первую очередь изучается календарь празднеств и обычаи, присущие данному конкретному этносу. Обязательно учитывается религиозный аспект: иногда подстроить чудо гораздо целесообразней, чем его дожидаться». Но вернёмся к Хасону. Этот престарелый мечник не был носителем духа как и остальные. Аномального ускорения реакции, которое проявлялось у людей поражённых духом оружия не было ни у кого, а это значило, что времени оставалось в обрез. Не более трёх дней Великие духи способны оставаться без носителя. Даже если ты такой древний как Нокагон-окимо среда раздавит тебя, атомы распадутся. Такова плата быть разумным мечём или копьём: каждая щербинка на клинке это просто боль, но разрушение лезвия приводит к отделению тела духа. В таких случаях в первую очередь анализируют характеристики сходных типов оружия, но таких на перечёт, все принадлежат Королевству Кейн-кулав-вай и хорошо охраняются, далее если ничего не обнаружено проверяют людей, Мастеров данного типа вооружения. Этих тоже не много, плюс область поиска ограничена сторожевыми стелами, сделанными из специального пористого камня голубыми сталагмитами, через которые никой дух пройти не в состоянии. Да, ему сейчас только и остаётся в высь, да на пламя…К тому же Нокагон сбежал уже вторые сутки как и в принципе должен был вот-вот исчезнуть. Наша операция постепенно подходила к концу, я замыкал круг, проверены были все мастера. К тому времени как мы с Эльзой устраивали потасовки из разряда «панамка на безоружного человека» отряды следовавшие за мной уже вели этих воинов в Карье-Ити. Сейчас остаётся только ждать. Если из операции ничего не выйдет Всплеск вызванный гибелью духа будет зарегистрирован и у тех, кто нас нанял, начнутся проблемы, такое не скроешь, если этого не произойдёт духа придется убить. Вот и всё.
Дорога очередной раз вильнула задом и на холме показался Карье-ити. Большие массивные, поросшие мхом коричневые стены, строившиеся как и положено на случай войны, а место здесь было удобное естественное возвышение, кончавшееся обрывом и обрамлённое рекой, ныне были достроены: два парапета с лева и справа от главного моста образовывали набережную. На ней постоянно толпились и галдели въезжавшие торговцы. Здесь смело можно было говорить всё, что думаешь о нерасторопности стражников, потому что никто не понимал твоего языка. Мост уже давно был заменён с подъёмного на стационарный и дублировался с права и слева мостами подвесной конструкции. Укрепления, когда то огораживавшие весь город нынче огибали только западную его часть. Восточная стена уже 70 лет как разобрана. Её переквалифицировали в ряд церквей, а так же два десятка роскошных домов.
- Посторонись, крикнул сзади грубый мужской голос.
Однако к тому времени как он это сделал, к обочине я уже сместился. Мимо нас пронесся всадник на рыжей лошади с длинным как будто после обработки Растишкой мечём. Оружие висело за спиной и позвякивало от скачки.
- Ааа, что уже пришли?
- Да ты спи спи.
- Как это спи я же должна лицезреть, что кто-то, в данном случае я, дышит прославленному Мастеру меча в затылок, а тот с этим ничего не может поделать. Стыд и срам кому рассказать не поверят.
- По-моему сейчас ты мне в затылок зеваешь.
- А одно другому не мешает ааааааууахх. Это во-первых, а во-вторых я знаю, что у тебя должен быть головной убор к этому костюму, есть?
Так. Убор действительно имелся зелёно-коричневая маска-подтяжка хранилась в кармане за пазухой. Достать? Жалко нет возможности оценить степень ехидства, с которым сказана фраза по глазам…, но проблема даже не в этом в отличие от панамки особенности применения своего головного убора я знал досконально. Если сейчас женская вредность поможет отыскать доселе не обнаруженные варианты это может помочь в боевых условиях.
- Ну положим есть, а что?
- С собой?
- Конечно.
- Ммм…доставай. Сам доставай я тебя и так достаю всю дорогу, если я начну домогаться ещё и шапочки, то это будет странно выглядеть.
Я медленно вынимаю скомканную маску, передаю Эльзе. Она копошится, заправляя мои волосы за ворот, поправляет их над ушами. Сопит. Ничего не предвещает беды. К моему удивлению маску на меня водрузила она тоже самым обычным образом, даже спросила, попали глаза в прорези или нет.
- Итак место посадки подготовлено...уаау...можно пикировать. Не шевели головой.
Твою мать, а я то думал…


***
- Итак, майор Хэйрфлаер повторите ещё раз как вы Мастер меча, офицер элитного подразделения Кейн-кулавского королевства перешли на сторону Турулианцев. Особое внимание уделите пожалуйста тому как на вас оказался мундир Турулианского майора со знаками отличия, классифицированными нами как «Ордена за взятие под стражу» 1-й и 2-й степеней, офицерский головной убор и эта их самка...заплевала меня до смерти, ну разве ж так можно... Вы отвечайте, отвечайте. Жирный тумбочкообразный стражник всё это время прохаживался по камере. Подходя к стене он каблуком раздолбаного ботинка шаркал по лужице дождевой воды, это видимо такой оригинальной модели был у них умывальник, потом он отправлялся к стене на против и делал то же самое. Я восседал на железном стуле лицом внутрь камеры. Руки были прикованы.
- Ещё раз повторяю, это были цветы.
- Опять...
- Вы совершенно правы это были цветы...
- Принести джубандарского жука!
- Может сразу второй сезон Ранеток? Из-за моей спины раздался юношеский голос.
- Нет, это экспериментальное средство, оно пока не даёт стопроцентного результата, более того некоторым подопытным оно даже нравится. Жук в свою очередь средство старое и проверенное, так что...
- Есть, принести джубандарского жука!
Пожалели на меня Ранеток. Зря! Хрен теперь сдамся...

Всё.

Озаглавливать не буду, а то вы ещё обезглавите (забракуете), а это не гуманно.

…Продуктов у нас оставалось на три дня, а держать засаду начальство приказало до победного конца. В смысле, на четвёртые сутки нам предлагалось перейти на питание «природным растительным и животным кормом». Друг другом, наверное. Какой, к ваарнийской макаке, «природный корм»?!! Да из растительности в этих болотах разве что трава не ядовита, и то, не вся. Из фауны – одно тараканьё. Здесь всё кишит членистоногими, усатыми и жесткокрылыми. Именно они, а не вражеские патрули и излишне бдительные местные жители были нашей главной бедой. Лежишь в кустах, дышишь в одну ноздрю, и максимум, что можешь сделать – это пошевелить пальцами (не рукой!), чтоб не затекли. Любое другое движение может разрушить сложную маскировку, и о том, что бы отогнать гадов ползучих нечего и думать. Несмотря на то, что до ближайшего города километров десять, (правда, есть ещё деревни, штук пять в округе), на дороге, которую «держит» наше отделение, весьма оживлённое движение. Каждые десять-двадцать минут по грунтовке проносятся то армейские ховерджипы с чёрно-жёлтыми неройскими эмблемами на дверцах, скользя на воздушных или новомодных магнитных подушках, то громыхают крестьянские телеги (аграрная планета, что возьмёшь), запряжённые лошадьми либо местными тягловыми животными – огромными ящерицами хэту, то ещё кто-нибудь со свистом промчится. Перед отправлением нам выдали какие-то мази и порошки, якобы отгоняющие местных ядовитых жуков, но беда в том, что НЕядовитых видов здесь тоже хватает. Я и раньше слышал выражение «муравьи в штанах», но лишь теперь понял, что оно отнюдь не иносказательное… Но мы терпим, лишь порой завистливо поглядываем на единственное у дороги крупное дерево. Гуго, со своей «снайперкой» укрывшийся в его кроне, может хотя бы спокойно почесаться. Богохульства в адрес командования облегчения не приносят, возможно, оттого, что произносятся не вслух, про себя…
Ждём. Вечереет. Теперь машины видно издалека, по отсветам фар. Слышится тройной крик филина – командир даёт отбой. Это значит – те, кто не спал прошлой ночью могут прикорнуть, остальным – бдеть. Я в их числе. Поудобней перехватываю свой «брэндвей», готовлюсь к бессонной ночи. Пятые сутки засады. Чёрт бы драл это командование! Их бы сюда – тараканов шевелением ягодиц отгонять! Это ж надо – поставить засаду на болоте, в открытом месте. Но следует учитывать, что территория изначально была вражеской, и противник знает наперечёт все места, удобные для засады – там, где дорога проходит через холмы, леса и так далее – и давно нашпиговал их минами, детекторами, патрулями и тому подобным. А здесь нас никто не ждёт – только идиот будет терпеть столь свинские условия – голая равнина, трава ниже колена да топкие места. Терпим и мы. Но всё равно – поймать бы этих теоретиков из штаба и… У-у-у-у-у!!
Тишина. Незнакомые созвездия. Они всегда незнакомые – на каждой планете свои. И каждый раз захватывает дух. А далеко справа, за горизонтом, вспыхивают зарницы – там, как говорит ефрейтор Шмышлишмашлич (о происхождении фамилии которого спорит весь полк) «шкубаются» войска Его Величества Императора Нероя, шоб ему ночью по ошибке в гей-клуб забрести, да там и остаться, и основные силы нашего десанта. Эх, туда бы. Уж лучше под пулями ходить, чем гнить тут живьём, и кормить собой муравьев. Погружаюсь в воспоминания о последних боях, в которых участвовал, и чуть не засыпаю. Приходится проглотить очередную таблетку стимулятора, но действия почти не ощущаю – у меня допинг скоро вместо пота сочится будет. Потом греюсь по методике боевых пловцов – в строгой очерёдности напрягаю мышцы, при этом оставаясь неподвижным. Ску-ука! Опять начинаю засыпать, и вдруг слышу крик сойки – условный сигнал! «Готовность номер два!». Я опускаю на глаза ночную оптику и сразу понимаю в чём дело – с выключенными фарами к нам приближается штабной автомобиль. Но это явно не тот, который мы ждём – марка та же, но модель другая, и идёт один, без сопровождения. А когда подходит ближе, становится ясно – и номер не совпадает. Ждём...
Небо светлеет, звёзды блекнут. Я смотрю на часы в щитке ночного бинокля – через час будет совсем светло. С болот поднимается густой, липкий туман. Одна от него польза – разгоняет последних насекомых и их родственников. Но утреннее солнце рассеивает белесые языки, и всё возвращается на круги своя. Мне, в моём маскхалате, уже начинает казаться, что я и впрямь превратился в поросшую вялой травой кочку. В голову начинают забредать мысли о разных приятностях не то что гражданской, а даже казарменной жизни – горячая еда, кровать. Тьфу! От мыслей таких на душе становится совсем погано.
По дороге медленно проползают два грузовика, битком набитые неройскими морпехами в серо-синей форме. Как их занесло так далеко от моря?
Грузовики скрываются за поворотом, и, почти в ту же секунду, звучит сигнал манком: «Готовность номер раз!». Ну-ка… Я всматриваюсь в следующий кортеж. Это же… Точно – она! Чёрная «Акрана С500N», штабная, задние стёкла тонированы, номер – EF38411N. Две машины сопровождения. Впереди – военный ховерджип на магнитной подушке, пятиместный, со спаренным пулемётом на задке. Замыкающая – чёрный гражданский джип с военными номерами, не на подушке, колёсный. Номера совпадают. Всё, как сообщила разведка. Это они! Те, кого мы караулим почти неделю! В душе просыпается лютая злоба – это же, почитай, из-за них мы тут маринуемся. Тело приходит в боевой режим – исчезает вялость, усталость, скованность в суставах, обостряются все чувства и реакция. Сам не знаю, благодаря чему это происходит – наверное, дело в адреналине. В бинокль я различаю лица усатого сержанта-водителя и сидящего рядом с ним офицера Службы Имперской Безопасности. Дальномер определяет, что они в километре от места засады. При такой скорости будут здесь через полминуты.
Я приник к «брэндвею», привычно слился с оружием в единое целое. Даже прикосновения насекомых перестали беспокоить меня. Главное – провернуть всё моментально. На стороне охраны объекта – численное преимущество (нас – десять, их, по непроверенным данным, - пятнадцать-шестнадцать), и в профессионализме они нам точно не уступают – на такое дело лопухов не возьмут. У нас – только неожиданность. И ещё надо помнить – вокруг враждебная территория. Мало взять объект, его ещё надо донести до своих. А дальномер отщёлкивал метры. Восемьсот... Шестьсот... Триста... Сто... Ну! В двадцати шагах от меня земля вспучивается, как от взрыва, и на свет божий, сразу становясь на одно колено и вскидывая лаунчер на плечо, появляется Марвин. Всё. Началось.
Ракета из лаунчера влетает точнёхонько в лобовое стекло армейского джипа, и ховер превращается в огненный шар. Генератор магнитного поля отключается сразу, но машина по инерции пролетает несколько метров, утыкается носом в землю, кувыркается «через голову», с лязгом приземляется на багажник и, наконец, падает на бок. Всё это сопровождается грохотом, дрязгом, летящими пылающими обломками и взрывом топливного бака. Чертовски красиво и эффектно, как в кино. Вот вам и половина охраны. Водитель «Акраны» отчаянно тормозит, одновременно выкручивая руль влево, так, что колёса становятся почти перпендикулярно движению. Но дорога грунтовая, резина скользит, и движение прекращается буквально в метре от полыхающего корпуса джипа. Я ещё отметил, что тормозной путь авто заметно длиннее, чем должен бы был быть при такой скорости и массе (на «Акране С500N» я как-то ездил, и вес её примерно знал). Очевидно, штабная «Акрана» была тяжелее обычной, а следовательно – хорошо бронирована. Чёрному джипу вовремя затормозить удалось чистым чудом – ведь он был ещё тяжелее. Стоило джипу замереть, как по нему ударили оба наших пулемёта – ручной и станковый. Спустя секунду на машине охраны сосредоточили огонь и остальные. По «Акране» стрелять было нельзя – те, кто внутри неё, нужны нам целыми.
Пули разного калибра пятнали лакированные борта и тонированные стёкла звездообразными следами, но, судя по тому, как бодро стала разворачиваться машина, она тоже была бронирована. Тонированные стёкла приопустились, и в образовавшиеся щели охранники повели ответный огонь. Поскольку стреляли, в основном, по позициям пулемётов, а не в мою сторону, я решил совершить короткий марш-бросок до ближайшего бугорка, чтобы приблизиться к машинам. Я приподнялся на локтях, рванулся вперёд, и... не смог встать! Несмотря на все принятые меры, ноги затекли и не слушались. Я, чертыхаясь, уронил автомат, и принялся массировать себе бёдра. Тем временем джип попытался дать задний ход, и кто-то из наших догадался полоснуть очередью по колёсам. Джип дёрнулся и осел на левую сторону. Ай-яй-яй, какое упущение – машину бронировали, а про колёса забыли! «Акрана» оказалась в ловушке – объятый огнём остов перекрывал болшую часть дороги, и, чтобы его объехать, штабной машине требовалось сдать назад, но этому мешал «стреноженный» джип. Наступило нечто, вроде пата – огонь охраны прижимал нас к земле, а наш – не давал охранникам покинуть машину. Не прерывая растирания, я покосился в сторону Марвина, но тот ещё возился с перезарядкой лаунчера. Что же делать? Время тикает! Вдруг в канонаду вплелось гулкое «пук!» - кто-то выстрелил из подствольного гранатомёта. Граната скользнула по обтекаемому крылу и, взлетев почти вертикально вверх, сдетонировала прямо в воздухе. Это было опасно в первую очередь для нас самих – один осколок щёлкнул меня по каске, а другой срезал ветку с кустика у меня перед носом. Блин, кто ж осколочными по броне бьёт! Поймаю – убью!
Продолжая вертеть головой, я увидел, как Гуго спрыгнул зачем-то с дерева, широко расставил ноги и, игнорируя свистящие кругом пули, неторопливо целится. Зачем он вылез?! Снайперу место в укрытии! Гуго спустил курок, затвор отошёл назад, и гильза по дуге ушла в бок. Я различил цвет полоски вокруг дульца – зелёный. Бронебойно-зажигательная! А спустя мгновенье чёрный джип взлетел на воздух. Я был настолько поражён, что не сразу сообразил, в чём дело. А когда сообразил, то чуть не захлопал в ладоши – ай да Гуго! Снайпер попал точно в крышку бензобака! Тут даже не обязательно, чтобы пуля была зажигательной – эффект и так обеспечен. Ну Гуго! Это медаль, стопроцентная! Если выберемся…
И тут же раздалась команда лейтенанта:
- Вперёд!
Ноги, наконец, приходят в повиновение. Сыпля сквозь зубы нецензурностями, я, с грехом пополам, выбрался из-под маскировочной сети, и заковылял к штабному авто. С разных сторон к нему бежали наши, на ходу стреляя в воздух для психологического эффекта. Я не без удовольствия заметил, что не я один спотыкаюсь и прихрамываю. Пока мы бежали, водитель «Акраны» сумел частично обогнуть останки армейского джипа, и начал выезжать на свободную дорогу. Гуго моментально вскидывает винтовку. В лобовом стекле «Акраны» образуется аккуратная дырочка. Голова водителя неестественно дёргается, и он падает лицом в руль, обзаведясь третьим глазом во лбу. Штабная машина съезжает в кювет. У офицера на переднем сиденье не выдерживают нервы – выскакивает из машины, выхватывает пистолет и… роняет его, хватаясь за простреленное плечо. Я первым подбегаю к машине, ударами приклада под дых и по шее укладываю СИБовца и рывком распахиваю дверцу, которая, почем-то, даже не заперта. И тут же понимаю почему – на меня смотрят два ствола. Я резко уклоняюсь в сторону, и первая пуля проходит впритирку к виску, я даже чувствую горячий ветерок. А вот вторую пулю я ловлю-таки грудью. Бронежилет удерживает свинец, но закон инерции ещё никто не отменял, и я испытываю нечто, сродни удару копытом, который вышибает из меня дух. Лёжа на земле, я вижу, как стэлонец Кьяхэр совершает головокружительный прыжок, на который способно лишь существо с планеты, где сила тяжести – в полторы земных, и, оказавшись в двух шагах от «Акраны», зашвыривает в салон что-то маленькое, блестящее. Из машины начинают валить густые клубы дыма ядовито-жёлтого цвета. «Сонный газ!» - соображаю я, пытаясь подняться. Стрельба сразу обрывается, и подскочившие бойцы, зажимая носы рукавами, вытаскивают из машины трёх офицеров – двое в форме СИБ, и один – Штаба Имперской Армии. К руке штабного наручниками пристёгнут кейс. Лейтенант выстрелом перебивает цепочку наручников, и двумя ударами сшибает замки. В кейсе – несколько папок, диски и матовые сигары кристаллических архивов. Лейтенант берёт верхнюю папку, читает название, открывает, пробегает несколько строк и победно кричит:
- Есть!!! Оно!!!
Лицо командира сияет, как новенькая монета. Все мы вполне разделяем его чувства, но времени на эмоции нет – взрывы и стрельбу могли услышать те же морпехи, и, если мы не хотим сразу получить погоню на хвост, то надо спешить. Я и Марвин хватаем на руки штабного офицера, лейтенант берёт кейс, и мы бежим к роще в километре с чем-то отсюда, где нас уже неделю ждут два автомобиля-вездехода, накрытые маскировочной сетью. Двое тащат пленного, двое – пулемёт, остальные усиленно вертят головами. Не исключено, что это «ловля на живца», и на нас самих поставлена ловушка. Но нет – всё тихо. Лейтенант на бегу выхватывает плоскую стальную коробочку, и нажимает на ней единственную кнопку. И в космос уходит узконаправленный сигнал, который (чисто теоретически, конечно) невозможно перехватить, не зная частоты кода. Через четыре часа корабль невидимка прибудет в заранее условленное место, и заберёт нас с грузом. На обратном пути его могут засечь, но нам организует «окно» истребительная авиация. И мы дома! Болота забудутся, как кошмарный сон. И, наверняка, будут медали – задание выполнено на сто процентов, и потерь нет – только Кьяхэр из-за своего геройства схлопотал пулю в плечо. Но это всё впереди, а сейчас – бешеная гонка пешком и на машинах, почти гарантийно - с погоней, которая не заставит себя ждать, и неизвестно – все ли доберутся до места отправки. Но на душе легко, как никогда…

- Ну как? – осведомился мастер.
- Он прекрасен, - искренне ответил Аскольд.
Что ни говори, но его новый посох действительно был прекрасен, пусть и по-особому. По плечо длинной, толщиной в два пальца и, что, безусловно, главное, смолисто-черный. Это не могло не радовать юного мага. Кроме того, по спирали посох обвивала линия из вырезанных рун – это тоже смотрелось изумительно. Хотя, конечно, руны – не украшение, а самая что ни на есть функциональная часть, но… невежественным обывателям это неизвестно, а значит то, как вырезаны руны имеет значение.
- Из чего, ты думаешь, он сработан?
- Дуб? – предположил Аскольд.
Мастер просиял:
- Дуб, да не простой! Я сделал этот посох из ветви самого настоящего священного дуба с твоей родины! Представляешь, буквально месяц назад выторговал у купца ветвь ярунского священного дуба – и вот те раз, заказ на посох для ярунца! Прямо перст судьбы, не находишь?
- Определенно, - улыбнулся Аскольд и почувствовал, как радость, охватившая его при виде посоха, резко улетучилась.
Какие же тупые, эти аремцы! «Ветвь священного дуба» - ну надо же! Разумеется, жителям столицы империи невдомек, что на его родине, в Яруни, любой дуб священный. Что совершенно не мешает соотечественникам Аскольда пускать их на постройку домов или мебель. И это будет милость святых, если ветвь, из которой сделан посох, действительно с Яруни, а не срезана ушлым купцом где-нибудь в пригороде Арема.
Но это не важно. Посох не виноват в глупости своего создателя. Все равно, из чего он сделан, ведь он был чудо как хорош!
- Ну-ка, колдани! – предложил мастер.
Аскольд не заставил себя упрашивать. Повинуясь даже не желанию – тени желания юноши посох вырвался из рук и завис в двух локтях над полом. По рунной спирали пробежала искра и, достигнув навершения, желтым разрядом ударила в подставленную Аскольдом ладонь. Маленькая молния не причинила вреда творцу, однако маг точно знал: любого другого таким разрядом легко можно отправить к праотцам. Радость вернулась вновь. Подумать только – у него есть свой посох! Посох мага! Десять лет обучения завершены, и он – Аскольд из Симараз – теперь не какой-то там подмастерье или, тем паче, ученик, он – магиус третьего ранга!
- Неплохо, - одобрил молнию мастер. – Знаешь, достаточно необычный заказ: посох для мага, работающего по схеме воздух-огонь-тьма. Обычно бывает воздух-огонь-свет, или огонь-воздух-свет, но смешивать солярные стихии с тьмой – это оригинально.
- Да, мне говорили, - отозвался «оригинальный» маг, возвращая посох в руки, и еще раз улыбнулся.
По правде говоря, он ненавидел улыбаться. И больше всего на свете ему сейчас хотелось высказать мастеру в лицо все, что он думает об умниках, сующих свой нос, куда не следует, а также подробно объяснить, где он видел эту дурацкую схему воздух-огонь-свет, но… он улыбнулся. Улыбнулся «открыто» и «искренне», как научился улыбаться еще в детстве, когда единственной для него возможностью расположить к себе взрослых - было притвориться белокурым ангелом. Этим способом он пользовался, когда только начал свое обучение, еще в Симаразах, и потом, когда в десять лет в числе лучших попал в столицу империи. Пользовался он улыбкой и сейчас – это происходило уже почти непроизвольно, улыбка стала для него одновременно и щитом, и мечем. И что интересно, этот способ продолжил работать даже тогда, когда год назад, окончательно определившись с выбором магической специализации, он облачился в черную мантию (перешитую монашескую рясу, кстати) и вставил в ухо откровенно пиратскую серьгу (действительно пиратскую, на практикуме по некромантии он сам извлек ее из уха безвременно почившего корсара). В сочетании с длинными распущенными волосами все это делало его облик откровенно инфернальным, однако стоило только «извлечь» из-под патл лицо и улыбнуться – все сердца перед ним открывались. Определенно, в этом явно какая-то мистика.
И, если уж говорить о внешности юного чародея, то скрывающие лицо волосы тоже не простые. Жители остальных провинций не зря называли ярунцев «медововолосыми». И этот ярко-желтый цвет шевелюры Аскольд унаследовал от своих предков в полной мере – пусть это и было единственным, что роднило его с соотечественниками. В самом сердце империи, где коренные жители поголовно черноглазые брюнеты, иметь желтые волосы тоже своеобразный вызов.
- Кстати, - встрепенулся вдруг мастер посохов, - а как же речь Архимагистра? Ты не опоздаешь?
«Хорский пламень!» – пронеслось у Аскольда в голове. Действительно, залюбовавшись свежеприобретенным символом нового статуса, он совсем забыл, что спешит. Архимагистр ждать не будет, а если кто-то из дидактиков заметит его отсутствие – не миновать нудной «душеспасительной» беседы. Хотя, конечно, наказать его уже не смогут, но все же…
- Да, я побежал! Спасибо вам! Посох просто чудесный!
- Да, чего уж там! – отмахнулся мастер, однако по самодовольной ухмылке явственно было видно – он польщен. Не удивительно: льстить Аскольд умел не хуже, чем улыбаться.

***
Бегать Аскольд ненавидел так же сильно, как и улыбаться. Особенно он не любил бегать в последний год, когда почти не выходил на улицу без своей черной мантии, ибо бегать в мантии очень уж сомнительное удовольствие. Но сейчас то и дело приходилось добавлять к быстрому шагу короткие пробежки – нужно скорее попасть на площадь Пентакля.
Квартал Двух Башен, где обретались все мало-мальски магические и алхимические лавки столицы – в том числе, и мастерская посохов – получил свое название, как можно догадаться, благодаря двум башням. Одна из них – так называемая Зеленая Башня, центр обучения магов империи, и в стенах ее Аскольду довелось провести большую часть тех шести лет, что он жил в столичном Ареме. Вторая – возвышающаяся в центре площади Пентакля (действительно пятиугольной) Башня Архимагистра. Там заседала верхушка имперских чародеев – магистериум, и там же обитал главный из магов – Архимагистр. Сегодня же сия достославная личность должна напутствовать юношей и девушек, заслуживших в этом году статус мага. И Аскольда в том числе. Разумеется, Архимагистр не знал его в лицо (он даже не догадывался о его существовании), но вот дидактики из Зеленой Башни…
Впрочем, юноша беспокоился зря – он успел еще даже до начала речи. Но прибыв на площадь, он тут же был замечен:
- Эй, Лич! Иди сюда, будешь посохом хвастаться!
«Лич» - это прозвище Аскольда в кругу соучеников, полученное им за болезненную худобу, заставляющую вспомнить о ходячих скелетах. Однако ярунцу оно нравилось – ведь личи, это еще и могущественные темные маги. Во многом, его выбор тьмы в качестве третьей стихии был обусловлен и этой кличкой – образу надо соответствовать.
Звавшего хвастаться посохом звали Доминиций Трес, по прозвищу Три Кольца. Как известно, три золотых кольца изображены на гербе гильдии ювелиров, а Доминиций был вторым сыном гильдмастера. И если Аскольда (да и любого другого ученика Зеленой Башни) спросить, кто из юных магов самый богатый и успешный, ответ будет: «Доминиций Три Кольца». Но не следует думать, что тот достиг успеха только благодаря деньгам отца. Юный Трес – и это тоже признавали все – очень талантливый маг.
В отличие от взрослых, которых всегда можно было «оглушить» улыбкой, отношения со сверстниками – даже из числа учеников магов – у Аскольда складывались, мягко говоря, не так чтоб уж очень хорошо. Скорее всего – из-за взрывного «варварского» характера, который никак не сочетался с физической слабостью. Решение было найдено в одной из магических книг: малоизвестное заклинание «Стеклянные Глаза» - безвредное, но очень болезненное. Овладев им в совершенстве, Аскольд заставил с собой считаться. Что касается Доминиция, то с ним у Лича возникли приятельские отношения после учебной дуэли, окончившейся вничью. Заручившись же поддержкой лидера, Аскольд окончательно закрепил за собой «место под солнцем».
Три Кольца как всегда был весел и беспечен:
- О-го-го! Черный посох, черная мантия! Смотри, Лич, сожгут тебя «Светлым Пламенем»! – притворно начал он сокрушаться.
- Ты что ль сожжешь?
- Почему сразу я? Инквизиторы! Объявят малефиком, да и сожгут!
- Ну, инквизиторы – не страшно. Главное вовремя платить подати.
Три Кольца рассмеялся, но ответить ничего не успел: заиграли горны и на балконе башни появился Архимагистр.
Сказать, что Лукреций Авес был стар – ничего не сказать. Даже на балкон он не мог выйти сам, правой рукой он опирался на посох, левой – на плечо помощника. Двести восемь лет – возраст почтенный даже для мага его уровня. Пышная фиолетовая мантия висела на нем, как если бы ее нацепили на шест, а голова, единственной растительностью на которой были седые кустистые брови, походила на клубок морщин. Неизвестно, что длило жизнь этого старика: шептались, что зелья, что амулеты или заклинания… или удача, в конце концов. Говорили также, что все тело у него покрыто лечебными гномьими рунами, но, пожалуй, самым интересным был слух, что в его костяном посохе спрятана щепка от копья самого апостола Констанция. Этим же, кстати, объясняли и его незаурядную магическую силу - вот уже без малого семьдесят лет Авес считался сильнейшим магом человечества.
Но даже магия не всесильна. Достигнув, наконец, парапета балкона старый маг обвел взглядом площадь, на которой без малого человек шестьсот ожидали его речи. Впрочем, только половина из них являла собой свежеиспеченных магиусов третьего ранга. Аскольду вспомнилось, что по традиции Архимагистр должен поприветствовать их, подняв руку. Но он же опирается ими обеими! Интересно, он выпустит посох или…
Расставаться с магической палкой Лукреций не пожелал: перенеся на нее весь вес, он отпустил плечо помощника – тот сразу отступил на полшага – и приветственно поднял левую руку.
- Светлого дня вам, маги империи! – тихо и хрипло проговорил дряхлый Архимагистр церемониальное приветствие, но специальное заклинание донесло его слова до каждого, кто пришел в тот день на площадь Пентакля. – И сердце мое наполняется радостью при мысли, что сегодня магов империи стало больше!
Началась собственно традиционная речь. Старик говорил вещи банальные, и вряд ли он сам в них верил: о великой чести – быть магом империи. О долге – перед людьми, и, куда же без этого, государством. Говорил, что завидует присутствующим здесь юношам и девушкам: «ведь перед ними открыты все дороги». Аскольд, которому доводилось присутствовать на подобных речах прошедших лет, ничего нового для себя не узнал. И не удивительно, что через полчаса, когда Лукреций Авес опять опершись на плечо помощника, скрылся в башне, молодые волшебники вздохнули с облегчением.
И прежде чем Аскольд решил, куда сейчас пойти, его внимание снова привлек Три Кольца:
- Лич! Я тебе еще не говорил? Мы собираемся отмечать вступление в ранг – в «Голове Минотавра». Как можешь догадаться, за мой счет.
- Слушай, ты же знаешь, как я отношусь…
- Не буду я тебя слушать, даже не проси. Жду в восемь после полудня в «Голове», и попробуй не придти – огнешаром запущу!
- Ага, некоторые уже запускали… - Аскольд сделал недовольное лицо, ссориться с Доминицием – не лучшая затея.
Значит, гулянка в лучшем кабаке квартала Двух Башен.

***

Итак: Аскольд ненавидел улыбаться и ненавидел бегать. А еще он ненавидел: пиво, эль и, в особенности, национальный ярунский напиток – медовуху. Все эти вещи, как он считал, отвратительны на вкус и абсолютно бесполезны. А вот к вину он относился нейтрально, а посему, даже он не смог встретить полночь трезвым. Что не могло не сказаться на его настроении: всеобщий кутеж юных магов стал доставлять удовольствие и ему.
В частности, это выразилось в том, что, хвастаясь возможностями свежеприобретенного посоха, он наложил на себя заклинание левитации, и теперь не ходил, а парил в локте над полом. Это и послужило толчком для последующих событий.
- Эй, мальчик, научи меня тоже летать! – кто-то требовательно задергал Лича за полу мантии. «Кем-то» оказалась девушка, с которой Аскольд не имел чести быть знаком, но пару раз видел в Зеленой Башне - и она сегодня тоже вступала на «путь взрослого мага». Девушка весьма привлекательная, и, что главное, совершенно пьяная. Судя по посоху, ее специализацией было Вода-земля-свет: не удивительно, что левитация ей не доступна.
- Легко! – отозвался ярунец и банальным телекинезом приподнял юную магичку над полом. Та тоненько взвизгнула, замахала руками, и, наконец, рассмеялась.
- Здорово, но страшно, - призналась она, когда Лич опустил ее на «грешный пол», а затем опустился сам. – Кстати, а тебе никто не говорил, что твои волосы цвета… ммм… медовухи!
«Ненавижу медовуху» - подумал Аскольд, а вслух сказал:
- Ха, медовуха! Вы тут, в столице, не умеете ее пить!
- А как надо?
- Надо из деревянной посуды, желательно ковша, и хорошо – вдвоем из одного.
- Хм, вдвоем из одного? Звучит заманчиво… - она многообещающе улыбнулась юноше. – Может, попробуем?
- Да запросто! – и вдохновленный Аскольд направился к стойке.
Разумеется, деревянного ковша в кабаке не оказалось, но на это Лич и не рассчитывал. Зато, отыскалась деревянная пивная кружка, которую кабатчик на половину заполнил медовухой – этого вполне должно хватить, девушка и так уже «хорошенькая», да и в себе ярунец не чувствовал «ясного разума».
Но впрочем, это уже было все равно.
Вернувшись туда, где осталась магичка Аскольд никого не обнаружил. Минуту он озирался, но затем беглянка таки нашлась: в обнимку с Доминицием Три Кольца, рука которого красноречиво лежала чуть ниже талии, они поднималась на второй этаж «Головы Минотавра», где располагались сдаваемые комнаты. Словно почувствовав взгляд Лича, Трес обернулся и весело, даже, можно сказать, дружески, подмигнул.
- Как же я ненавижу медовуху, - на этот раз вслух сказал Аскольд и вылил содержимое кружки на пол.

***

Что юный маг ненавидел конкретно сейчас, сказать было сложно. Некстати проснувшийся здравый смысл безапелляционно утверждал: девушка была, во-первых, пьяна, а во-вторых, изначально ветрена, чего же еще стоило ожидать? Три Кольца наверняка не видел их совместных полетов, и вряд ли сделал это чтобы ему досадить. Он просто взял то, что само плыло к нему в руки: девушки ему сроду не отказывали. Вывод: обижаться на кого-то глупо.
Но все-таки Аскольд что-то - или кого-то - ненавидел.
Скорее всего – себя.
Он быстро шел по ночной улице от одного фонаря до другого, даже не пользуясь магией темного зрения. Свежий ветер выдул из головы хмель, но осмысленности поступкам это не принесло. Лич бездумно шел куда-то, сворачивая наугад, и очень скоро даже приблизительно не мог сказать, в какой части города оказался – но это его и не интересовало. Более того, когда впереди не стало фонарей, он не обратил на это внимания и продолжил путь.
До тех пор, пока, наконец, не споткнулся обо что-то и не рухнул.
- Хорский пламень! – в голос выругался ярунец. Эмоции были понятны, мало того что упал, так еще и в какую-то липкую лужу.
Прежде чем он встал, до его слуха донесся слабый стон. Поднявшись на ноги и, прочитав-таки заклинание темного зрения, Аскольд обернулся к загадочному препятствию.
- Хорский пламень… - на этот раз прошептал юноша.
Препятствием оказался умирающий человек.
А липкая лужа – его кровью.

Руслан Рустамович, Из старенького. А вы точно это уже не опубликовывали на форуме? Дежавю? Про "муравьев в штанах" и суровые будни диверсанта, кажется, уже читал. Неужели я ошибся...
Если и ошибся, то тем не менее:
- мне кажется не очень правдоподобно такая "залежка" Онемевшие ноги по тексту это здорово, но должно этим не ограничится.
- текст грешит тормозами. Может это и не правильное определение, но как ещё назвать фразы, убивающие темп на хрен?
-Почему-то мне было скучно.
Вот уж не думал, что диверсант/снайпер "примечает" по-бабьи
очередной тормоз
гы
справка-отчет №512 от градообразующего предприятия "Василек"

Великий Некто, фентези уже не жалуют. Как большой фанат именно Ф. я не могу не выражать горести. Вот прочитал текст. Я был не внимателен и не заметил, что это не рассказ, а глава. Вот уж не люблю читать отрывки хрен его знает откуда, особенно если в первой главе обычно вводят в дело. Сам виноват, вот и коммент:
- хорошо, что довольно легкий стиль. Читать не сложно. Не мучился.
-
что-то из подчеркнутого лишнее. Вообще лишнего много. Скажу как любитель Ф. любителю: Я вот решил, пока не научусь писать рассказы все свои романы по...ю ещё на фазе обдумывания. В романе обычно нет возможности отлакировать каждую строчку. Там надо за объемом гнаться, растягивать.
Гы-гы-гы
земля-воздух-земля :-)
В итоге, почитал начало похождений некого мага, которой, видимо, похож на меня - всех ненавидит и абсолютный бездельник. Много ненужной водички про "ритуал" получения посоха (походу герой - говно ещё то и всем покажет, но будет поздно), зачем-то вплетеное выступление местного Дамблдора и пьянку. Ага! Ещё был таинственный труп! Зачин, как говорится есть.

Истина жизни

Седобородый старец, облаченный в плотное, добротно скроенное шерстяное одеяние, сделал первый шаг…
Идти в гору было намного сложнее , чем идти вниз. Сердце ускоряет свой ход и дергается в груди, точно соловей пытающийся вырваться из золоченой клети. Ноги, не смотря на преклонный возраст, мягко пружинили, оставляя по себе примятую траву, быстро распрямляющуюся под робким осенним солнцем.
Он упрямо шагал вперед…
Спина потеет и, кажется, что ты взбираешься по отвесной скале, а не по пологому холму. Красивый резной посох из красного дерева с заветным семенем, зажатым в основании, впивается в землю, порой вырывая из нее комья, неторопливо соскальзывающие к подножию холма.
Поступь у немолодого человека была тихая и шаркающая…
Тело согнулось под грузом прожитых лет, старческие губы шепчут непонятные слова. Такое бывает, когда ты стар и одинок. Глаза слезятся при встречном ветре, чистом и не стесненном запахами людей.
Он остановился, чтобы перевести дух…
Отсюда холм кажется, очень обширным или это очи в очередной раз подвели своего господина? Впрочем, скоро он сможет прекрасно обходиться и без них. Сегодня наступит день истинного бессмертия и человек уподобится великим исполинам вот уже, который век стоящим на зависть кратковечным.
Его руки – все в морщинах и старческих пятнах, в волнении теребили до блеска отполированную рукоять…
Когда вершина покорилась ходоку, боль в груди отступила. Открылся прекрасный и чарующий вид на далекое море, беззаботное и мирное в эту пору. Старик всегда любил эту стихию. Пенные буруны напоминали ему молодой пыл и задор юноши, когда-то бросившему вызов смерти.
Ветер взвевает редкие волосы, нежно теребит седину…
Ему все же потребовалось время, чтобы вспомнить заветные слова. Казалось бы, столько раз повторял эту формулу, старательно выводя литеры на папирусе, дабы свести их в единый безумный и не повторный рисунок – октограмму. Но в решающий миг все спуталось и превратилось в вереницу ничего не знающих символов.
Он гордо смотрит на небо, бросая вызов незыблемым доныне законам…
Почувствовав, что время настало, ведун с силой ударил посохом оземь. Древко лопнуло. Будто изъеденное термитами оно разлетелось сухой трухой по округе. Заклятое семя, так тяжко добытое и бережно хранимое, упало в аккуратно проделанную ранее ямку. Чародей уже пел заклинание.
Согбенная фигура неотвратимо опускалась на размокшую от дождей землю, словно замаливая грехи у закатного солнца…
Почва стала вязкой, постепенно всасывая в себя тело. Там, в земных недрах, ноги срастались с первыми ростками, образуя корневище. Волна хлада пронзила старика. Сначала чресла, а затем и туловище покрылись зеленой корой, с каждой секундой твердея и стягивая как корсет. Больно не было. Лишь легкое чувство потерянности и утрата былого уюта промелькнули крылатой тенью.
Уже не человек, но еще не древо – нечто среднее между этими понятиями корчилось и извивалось в разные стороны, пытаясь ускорить преображение…
Половину жизни он искал подходящую форму для своего замысла, другую – нужные ключи для его осуществления. Ничто живое не может существовать на свете дольше, чем дерево. Растения живут веками, накапливая знания и силы с каждым годом. Только слившись с одним из этих исполинов можно обрести безграничное долголетие.
Вопль не то отчаяния, не то счастья разнесся над окрестными взгорьями…
Руки растягивались и удлинялись, тело тянулось ввысь. Внутренности превратились в ровные кольца волокон, образующих ствол. Кровь стала древесным соком, смолой. Трудно дышалось – рот превращался в дупло. Глаза впали, нос и уши стали острыми сучьями. Голова набухла и взорвалась кроной.
Молодая, почти голая сосна начинала жить…

Громоздкое старое дерево высилось над самым обрывом…
Обширные ветви свешивались книзу, порой касаясь камней утеса. Корни, годами буравящие землю, надежно держали гиганта, не давая упасть в пропасть. Иглы, даже весной темные и мятые, давно перестали привлекать своим видом ищущих кров от дождей путников.
Оно повидало многое за это время…
Небо сходило с ума и исходило огненной желчью, море выходило из берегов, порой исчезало за чертой горизонта. Сам холм, на котором стояло дерево, измельчал и осел под тяжестью сосны.
Одинокая сосна у обрыва печально шевелила могучими ветвями на сильном ветру…
Половина ствола, рассеченного молнией, тихо поскрипывала. Она иссохла и давно бы отвалилась, но могучее корневище все еще питало ее у основания, забирая земные соки. Унылое зрелище, которым побрезгует кисть художника. Но не только ствол сосны отпугивал всех в округе. Сам дух ведуна, сплетенного чародейскою лозою с семенем, был тому виной.
Далекий гром возвестил о скорой буре…
К сожалению, цель, к которой он так стремился, так и не была достигнута за эти столетия. Чародей в своей наивности полагал, что именно долголетие поможет постигнуть истинную причину жизни. Ее значение и смысл. Как ни грустно было осознавать, ведун не приблизился к открытию тайны ни на шаг.
Белесые росчерки освещали хмурые облака – небесную свиту неспешно приближающегося с запада ливня, …
Пышущее жаром лето сменялось золотой и пасмурной осенью. Ее затмевала морозная зима, не сразу отдающая бразды правления веселой и лучезарной весне. Сезоны проносились перед исполином мгновениями, особо не запоминаясь.
Стройные фигуры в шкурах и мехах незаметно подкрались к рослому дереву…
Что-то знакомое угадывалось в их очертаниях, родное. Из глубин заскорузлой памяти всплыло не то слово, не то звук: «люди». Оно когда-то принадлежало к этому роду. Жило вместе с ними, делило кров и еду. Хотя возможно и нет. Давно это было.
Люди, улыбаясь и переговариваясь, достали продолговатые блестящие предметы…
Неспешный ход мыслей оказался прерван внезапной резью. «Боль» – подсказала память. Сосна не могла видеть их обычным зрением. Дерево ощущало: гулкое эхо шагов, запах, грубый и потный.
Пилы постепенно вгрызались вглубь ствола. Железо хоть и нехотя, но брало окаменевшую древесину…
Образы чередою проносились в сознании и таяли во мгле. Прошлая и нынешняя жизни выстроились в правильный порядок. Оно не испытывало ни страха ни ярости от попрания своих прав на существование. Лишь досаду от того, что не смогло завершить дело.
Сосна уже падала, ломая ветви под своею тяжестью, когда…
Догадка, словно рассветные лучи разрезающие мрак, поразила умирающего. Ответ всегда был рядом, гулял где-то окрест. Мы рождаемся не для того чтобы умереть, живем и совершаем деяния не только ради себя. Жизнь – не фаза, не акт. Это цикл, круговорот в природе. Люди порождают себе подобных, продолжая свой род, передавая ценные знания об окружающем их мире потомкам. Мы продолжаем жить даже после смерти, напоминая о себе своими поступками.
Лесорубы принялись споро распиливать дерево пополам, потом на четверти…
Его цикл завершался, но необходимо было сделать последнее усилие, только для себя. Несуществующие губы зашептали заговор. Беззвучный голос провозглашал, постепенно стихая навсегда:

Огонь души погас,
Земля забудет нас,
Но дети не забыли,
Кем их отцы при жизни были…

– Славно потрудились, – произнес, заканчивая ставить походную палатку, Карл. – Теперь земля тут точно начнет плодить, как и сказала ведунья. Дерево все соки земные пило – ничего остальным росткам не оставляло. В скорости и деревеньку можно будет тут разместить. Верно, Ганс?
– Угу, – откликнулся дородный мужчина с всклокоченной бородой. Человек достал из-за пазухи кисет и набивал табаком самодельную трубку. – Только дождь поспел не ко времени.
– Ничего, – успокоил его товарищ. – Сейчас Зиги разведет костерок, поужинаем. Эй, Зигфрид! Ты там до утра стоять намерен?!
Сребровласый Зигфрид еще немного постоял у бревен, нежно проводя рукою по древесине, и вразвалочку засеменил к друзьям. Они быстро развели костер и отведали наваристой пшеничной каши.
– Ну, что сегодня, – позевывая, сказал Карл. – А, Зиги? Пираты с Забытых островов? Или лихие гоблинские шайки Союза Вольных Городов? Какой историей ты развлечешь нас сегодня?
Зигфрид с минуту смотрел на полыхающее пламя, собираясь с мыслями, и начал:
– Слышали ли вы когда-нибудь сказ о человеке, возжелавшем познать истину жизни?

Меня зовут Малявка Кэтти. Пусть так.
Кровать потеряла границы. Мое тело распростерлось по ней; я извернулась до боли в спине, чтобы комната прокрутилась и предстала в самом странном ракурсе.
Было бы интересно, если бы я жила на потолке… если бы все было точно так же, как сейчас, но над ее головой был навес из кровати.
Я бы устроила свою спальню, свое логово, прямо под шкафом. Чтобы чувствовать крышу над головой, защиту от всего мира…
Я бы выглядывала в окно, смотрела вверх, и видел асфальт двора. А вниз, как в воду, смотрела бы в небо. Я сидела бы на подоконнике, «лежащем» на полу-потолке. И занавеска была бы – как дождь, идущий снизу вверх.
Я раскинула ноги и руки. Начинало казаться, что я лечу.
Какой удивительной стала бы моя жизнь, если бы все перевернулось с ног на голову! Я бы водила сама с собой хороводы вокруг люстры, превращенной в волшебный букет… А по вечерам, чтобы свет не был столь слепящим, я надевала бы бумажный колпак.
Ничто сейчас не волновало меня сейчас так, как проблема пяток, испачканных побелкой.
Мои волосы рассыпались по покрывалу. Я наизусть знала его рисунок, - густой, богатый, изменяющийся то и дело, в полной палитре красок.
Это была моя зеленая комната, моя сказочная детская. Мой зеленый сад, в котором я с каждым годом поднимала свои ветви все выше и наращивала новую кору.
И еще это был последний день.
Я не пошевелила ни пальцем, чтобы облегчить жизнь этим гребаным уродам, стараниям которых я теперь выметаюсь на улицу.
Наша прелесть сумела придти ко мне ранним утром и сделать мой кофе настоящими помоями. «Мне очень жаль… Все так некрасиво получилось… Но теперь такое трудное время… А ты сильная девочка». На языке прелести это значит: «Выметайся вон, сучка!»
Я не пошевелила ни пальцем… Все краны в доме за один день ярости оказались сорванным. Мои руки уже два дня не дотягивались до ручки смыва в туалете. Все останется им в первозданном беспорядке.
За все общение с прелестью я стала как она. И я не спустила ее слестницы, что мне хотелось сделать все послдение годы жизни отца, все годы жизни в браке с ней.
«Я не могу любить ее только потому, что она твоя жена, - сказала я ему. – Если она окажется хорошей – тогда да. Если нет…»
Если нет.
Я не посмела тронуть своей комнаты. И в ней все осталось так, как всегда было при мне.
Как ни странно, все происходит по-честному. Ей досталась квартира, а мне – деньги.
Поэтому я взяла только свои вещи. (Мое грязное белье стало последнием подарком моей любимой мамочке.)
Когда ты оказываешься без работы, но при деньгах, чувство реальности подводит тебя. Будущее уже никого не колышет. Если бы я знала, что завтра у меня не будет ни копейки, я все равно притащилась бы в самое дорогое местное кафе и вызвонила из дома больного Ярика.
После посещения офиса с температурой, вылезающей из градусника, его тоже ничто не колыхало.
С некоторых пор он стал верить в несбыточное – и нашел филиал Бойцовского клуба. Он был избит, но далеко не счастлив, и растворимый кофе из фарфора жег разбитые губы.
- Ведь теперь твое слово – закон, - усмехнулась я. – А если кто-то не подчиняется или переспрашивает, тебя это не теребит…
Он чуть не подавился.
- Прекрати, - поморщился Ярослав. – Какого черта ты вообще сюда именно пришла? Тут же дорого. А растворимый, - с нажимом и громко сказал он, – кофеек я могу и дома выпить! Так какого же!..
Он подумал и поболтал ложкой.
- Это место для фанатов кофе из пакетика… и для богателньких буратино.
- Я – богатенький буратино… Знаешь ли, нам, богатым и беззаботным, требуется идти на сделки с миром… И пить кофе там, где обязывает положение!
- Заткнись.
И я заткнулась. Потому что знала, чего Ярику стоит и его клуб, в котором его с увлечением уродовали и он с увлечением уродовал кого-то, чего ему стоят разговоры с начальником, его тяжелый взгляд, и счет за потраченное время такого большого человека, снизошедшего до такого мелкого офисного служащего.
- Что ты теперь собираешься делать?
Если бы он теперь позвал меня куда-то, пригласил к себе домой, к его сестре и матери, третьей головой Гидры в его империи женщин, я бы согласилась, не раздумывая ни минуты.
- Я сниму номер в гостинице.
- Это же дорого.
- Ну и ладно. Ну и… Если деньги закончатся, я поголодаю, потолкаюсь по вокзалам и попрусь к нашей прелести. Ее репутация не даст мне погибнуть с голода.
- Ну и что?
- Я хочу ящик шампанского.
- Боже… Зачем?
- Я пьянею от одного бокала шампанского. Представь, как все по фиг мне станет, если я выпью ящик…
Я вылетела в дверь, в ночь. А Ярослав шипел что-то через стойку ушлой официантке, оформляющей пятисотенный заказ на две чашки чая с булочками. Он считал, что больше никогда не придет в эту лавочку для идиотов, - и поэтому с удовольствием рассказывал ей все, что так давно копилось в нем… Он уже не возмущался растворимым кофе, он возмущался всем миром. Он показывал свои зубы с щелями, - они пошатывались, нескольких ударов хватило бы, чтобы выбить их, - и словно говорил, что такому человеку, как он, уже не страшен охранник в значительной позе.
На работе его ждет глючный компьютер с кредитным интернетом, с 58 письмами в почтовом ящике. Его сестра не может найти себе парня. Его начальник мечает уехать куда-нибудь поскорее и бросить их всех разбираться с налоговой.
И охранник становится сущим ребенком.
Это были самые крупные деньги на карманные расходы, полученные мной от папы за всю жизнь.
Возле погасшего здания детского мира я остановилась. Я вспоминала, как в детстве становилась возле витрин с кулами Барби… Как они занимали все мои мечты, как они заставили меня верить в любовь и счастье.
- Еще мне хочется купить себе куклу.
- Да? А как же шампанское?
- Ну… да. Черт. Почему он не работает?
- Потому что сюда не ходят такие большие девочки, как ты…
У Ярослава горел лоб; мне стало его жаль и я отправила его домой поскорее. Чтобы он пришел в себя, я посадила его в троллейбус и помахала ручкой на прощание. Не думаю, что он видел меня в темноте. Но все равно – махала.
В гостинице почти никого не было, и я могла выбрать какой угодно номер. Я спросила, чтобы окна были на восток. Как у меня дома.
При виде пустого номера у меня никогда не возникало и не возникает мыслей о людях, которые жили здесь до меня. Как и все, как и я, они оказывались бесцветны, и не оставляли в бездушной комнате никакого следа, который мог бы намекнуть о них самих. После каждого из них оставался пустой вылизанный номер без признаков человеческого пребывания.
Я бросила ключ куда-то, пихнула чемодан в шкаф-купе. Я не зажгла света, а повалилась на кровать. У меня совсем не было сил.
…я так и не увидела дня. Я проснулась снова в глухой темноте, мне мерещилось шуршание по углам комнаты. Я не могла понять, как я могла так недолго спать.
Я не сразу поняла, что проспала сутки.
Кровать снова потеряла границы. Мне показалось, что у меня растут ноги и руки, что я расползаюсь во все стороны.
Я взяла телефон. Мне показалось, что я выдернула его из розетки, - но нет, и в трубке игриво мигали гудки. Что там нужно нажать, чтобы заказать чего-нибудь в номер?
Мне хотелось исполнить свою мечту. Мне хотелось выпить ящик шампанского.
Кнопки не слушались пальцев, не попадали под них. Наконец, чей-то голос ответил мне.
- Прочтите, я могу достать ящик шампанского?
- Да, конечно… Но причина вызова… Наш отель, - завела она шарманку, - участвует в акции «Жизнь без вредных привычек». Каждый человек должен осознавать, для чего и почему он травит сам свой организм. Вы хотите ответить на некоторые вопросы?
Кровать потеряла границы.
Здесь был не беленый потолок. Они просто заклеили его белыми обоями.
Теперь я знаю, как мне сделать так, чтобы не ходить с белеными пятками.
- Как часто вы пьете?
- Очень редко. Папа всегда был против этого.
- Хорошо, - она записывала. – Ну а теперь? Что же случилось теперь?
- Наша прелесть захватила мир.
- Хорошо. Как много вы собираетесь выпить?
- Так, чтобы мне все стало по фиг.
- Хорошо. Не беспокойтесь. В ваш номер доставят шампнское.
Я вскочила кровати – я не хотела, чтобы кто-то заметил меня в таком состоянии.
Наша прелесть захватила мир.
У нее всегда складывались с людьми хорошие отношения. Мои соседи, знавшие и не любившие меня с детства, готовы были терпеть ее у себя дома хоть каждый вечер.
Но зато теперь я – богатенькая девочка.
А человека с сотнями тысяч мало волнует окружающий мир.
Кредитка должна быть где-то в сумке. Бешено я открылам олнию я вытрясла оттуда все мои вещи.. мою тетрадку, в которой я рисовала всякие идиотские картиночки синей ручкой, мое платье, в котором провела значительную часть своей жизни.
Но моего бумажника с кредиткой не было.
Маска, изображающая богатство, вернулась на мое лицо. Девушка с ведерком шампанского с улыбкой вошла в комнату и вышла с той же улыбкой. Процесс прошел в гробовом молчании.
Я съежилась на кровати, обняв запотевший бокал. Лицо горело. И я прикладывала к нему лед, чтобы жар прекратился.
Исчезновение всех моих денег уничтожило всю радость.
Мне больше не хотелось шампанского. Я хотела водки, которую пробовала лишь раз в жизни.
Мне все еще было жарко; в шкафу меня ждала спасительная прохлада. Я влезла в шкаф, прижала к груди ноги и отпила еще. Створка с мягким чмоком задвинулась за мной. Все. Я в домике.
Бутылка была со мной; бокал вспотел и согрелся, его противно было держать в руке. Зато горлышко еще было холодным, словно только что я достал его изо льда.
Со мной был и телефон. Я взяла трубку, и гудки наигрывали какой-то мягкий танго, а голос девушки вновь спрашивал причину моего обращения в доктору Шампани.
- Мне так жарко… фу… ужасно.
- Откройте окно.
Входя в гостничный номер, только самые странные особи человеческого рода думают о том, сколько человек здесь покончило с собой. Нисколько. Они все – незнакомые тени, и даже если сидя именно на этом подоконнике они раздумывали, какой после него станет жизнь маленькой дочки, меня это не трогало ни капли. Так же, переходя через дорогу, можно было подумать, сколько человек были сбиты именно здесь…
И я открыла окно. Я правда подумала, не отправиться ли мне туда, в воздушную свободу, не стать ли мне инопланетным гостем в загробном мире…
Но я чуть остудилась. И мне совсем не хотелось умирать.
Я снова забралась в свой шкаф. Возле меня свешивалась какая-то тряпка…
Наша прелесть наверняка уже затеяла ремонт в нашей квартире. Ей никогда не нравилась кухня. И моя комната. Она не привыкла ждать… Она не привыкла жить так, как ей не нравится.
У меня заболели зубы; и начинало болеть запястье, которое я непроизвольно кусала. Иногда я просыпалась по утрам и находила у себя на руке голубой синяк. Это обычно значило, что кто-то достал меня так сильно, как только возможно.
Я запихала в рот жесткий рукав, глядивший меня по плечу. Через секунду он уже был пропитан шампанским, которое я вдыхала в себя. Мои зубы сжимались на плотной ткани и проделывали маленькие дырочки, чуть раздвигая нитки.
Мысли стали тяжелыми и далекими; мне больше не хотелось ни о чем думать. Но отец все время лез на память, загораживая собою все. Словно я в чем-то была перед ним виновата!..
Но каков же прощальный подарок…
- Эй, вы, там… Я хочу есть… принесите чего-нибудь…
- О да, разумеется… Мы заботимся о наших клиентах.
Мне стало так хорошо… Позвонив Ярику, я не нашла слов. И бросила гудящую трубку.
За стеной что-то трещало и мерно поскрипывало. Защелкал замок; крючи со звоном упали на пол. Два гулких голоса, просеивающиеся сквозь стену, - это были мужчины… Они говорили о чем-то; опять скрипы, опять слабый шорох разговора…
Они еще долго шарахались там, за стенкой. Эта парочка голубых не спала той ночью. И я тоже.
В тиши запел будильник; он визжал сигнальной, катастрофической песней, пожаром, наводнением… трагедией и паникой. Воздух дрожал от неумолчного звука, тонкого, уносящегося ввысь.
Так жаль…
Папа женился не сразу после того, как мы остались вдвоем. Представляю, каких усилий ему требовалось на то, чтобы терпеливо уговаривать свою дочь на то, что «ему еще можно пожить своей жизнью, он не может теперь похоронить себя заживо». И он не похоронил – это она, наша прелесть, наша любимка, сделала за него всю работу. И все считали их хорошей парой и счастливой семьей.
А я вроде как мешала им. О да. Конечно же.
Такая нехорошая девочка.
Когда она готовила очередной свой кулинарный шедевр, верх мысли, верх вкуса, папа делался счастлив, словно все возвращалось на свои места. И вкусный обед в кругу своей семьи – как мало нужно было моему отцу для полного счастья!
Они не спали той ночью. И я не спала.
Она сидела, прижавшись ухом к стене. Стоны и вздохи… Закрыв глаза, заткнув уши, я уходила вдаль.
Воздух разогрелся, может, от моего судорожного дыхания. Может, просто я сидела здесь уже слишком давно и дышала испарениями из пустой бутылки. Я не хотела ничего слышать. Мне срочно требовалась моя личная камера. Жара давила на меня, прохлада за металлической перегородкой дверцы-купе сделалась главной мечтой… Пальцы ссокальзывали с гладкого металла, ногтям не за что было зацепиться; я все быстрее дергалась, телефон отлетел куда-то в другой угол, бутылка порокинулась. Я царапалась, толкала дверь, прижимала к ней руки, но потные ладони все равно соскальзывали.
Это все моя мамочка.
Единственное, о чем я мечтала, это надавать ей пощечин. Она испортила всю мою жизнь.
Она сделала вид, что все в порядке.

Тогда мне предстояло переехать к матери. Ку-ку, Ярик, он не знал, что у меня есть родная мать!
Почему так получилось, я не знала. Я была в поколении, воспитанном чужими людьми. И моя родная мать была таким же чужим человеком, как и все, и на нее я смотрела со скрытым, зашнурованным страхом, говорила, как с учительницей в школе. Дом моей матери – холодный дом Снежной королевы.
Они все поломали мою жизнь.
Эта дверца перекрыла все, что было до этого. Вздохи за стенкой; я сжималась в комок, как жертва под лапой хищника. Господи… господи…
Если бы эта маленькая гадинка не уперла у меня деньги, мне не пришлось бы возвращаться к своей матери. Мне не пришлось бы возвращаться в свою старую жизнь.
Дверь. Дверь. Ей уже так не хватало воздуха, и тут она, эта большая гадина, отлетела с грохотом в сторону; боже, как же она гремела!.. Так гремят только двери в ночи, когда ты вылезаешь в туалет, а дверь за тобой хлопает на сквозняке, и на ноги поднимается весь дом. Ты идешь справить нужду под прицелом их ушей, исследующих скрип твоих тапочек, твое смущенное сопение.
Она грохнула так, что после удара наступила глухая тишина.
И только я валялась на полу, меня разбирал смех; я ржала, и каталась по полу, по полу, где кто-то наверняка дрожал в конвульсиях хоть однажды. Если здесь есть привидение, они должны мне заплатить…
И никаких звуков за стеной.
- Думайте о смерти, педы! – орала я, пока меня разрывало на две части. - ….., думайте о смерти!
А потом я вернулась к своей матери. Больше не было никаких денег, никаких бокалов шампанского, ничего…

Мне кажется, лучше вопрос не "по чему?", а "на чём?" - распростёрлось на кровати.
Очень много "бы" в одном предложении.
Нет, смысл фразы я уловила, но вылезающая температура - очень странно.
л
пятьюдесятью восемью письмами
Выделенное "я" лишнее.
м + "молния"
Она или Я?
Не совсем понятно, кому не хватало воздуха и что отлетело в сторону.

-Мой лорд? – Он вошел, склоняясь в почтительном поклоне. У каменного стола, рядом с дальней стеной комнаты, темнела неподвижная, будто статуя, фигура. Она медленно покачала головой.
Закутанный в пышную, тяжелую черно-серую мантию с россыпью алмазов на воротнике и груди, труп не касался старого темно-бордового ковра на полу, паря в нескольких сантиметрах над ним. Лицо прикрывала белая металлическая полумаска, оставлявшая открытыми тонкие, бескровные губы и бледный подбородок. На плечи ниспадала снежно-белая копна волос, полностью скрывающих уши. Крупный рубин, лежавший на столе, отражал дрожащие блики пламени, яростно полыхавшего в большом камине круглой комнаты.
Тонкие пальцы, обтянутые мертвенно-бледной кожей, сквозь которую виднелась кость, разгладили пожелтевший от времени свиток, придавив верхний край рубином.
Лич быстро взглянул на долину внизу. Через узкое окно башни было видно, как множество человеческих силуэтов копошатся возле массивных каменных врат, темнеющих в самом конце долины. Движения рабочих были непривычно плавными и точными. С темно-серого неба сыпался густой снег. Ловец Душ кивнул самому себе и снова опустил взгляд на свиток, который прижимал к столу. Старый пергамент был исчерчен ровными, резкими линиями, иногда в сопровождении подписей и комментариев. От одного взгляда на мешанину деталей у смертных начинало рябить в глазах.
-Господин, все готово. Завал разобран.
Ловец Душ медленно обернулся к своему живому слуге. В светлых волосах высокого, стройного человека с надменным лицом таяли крупные снежинки. Темно-синие, как воды Озера Двух Небес, глаза, внимательно смотрели на лича. Фридрих Монсеррон, бывший лорд-регент всемогущей гильдии магов. Всемогущей и задравшей нос до самой облачной реки. Вальдек Яррон, лорд-архимаг, слыл самым могущественным магом в мире, а его ближайший сподвижник оказался двуличным предателем. Осторожные касания к разуму волшебника, которыми Ловец Душ наметил нужные изменения, сделали свое дело. Постепенно Фридрих принялся за то, чего хотел мертвец в далекой северной крепости, принимая его желания за свои. С незаметной помощью лича, Фридрих был близок к осуществлению своей давней мечты, к трону гильдии. Мысленно пожав плечами, Ловец Душ оборвал все интриги нового слуги и приказал прибыть в Зеркальные горы.
-Наши гости на месте? – В тонкой ладони мертвеца вспыхнули контуры простого посоха, и через мгновение слабая дымка пропала, оставив настоящий посох из светлого дерева.
-Да. – Фридрих отошел в сторону, пропуская хозяина вперед. Тихий шорох длинной мантии был единственным звуком, сопровождавшим движение мага. Он уже давно не касался ногами земли.
Волшебники начали спуск по крутой винтовой лестнице, ведущей с вершины башни, вырезанной в склоне утеса. Чем больше ступенек оставалось позади, тем холоднее становился воздух, и тем больше на стенах оказывалось потухших факелов.
-Я бы желал узнать одну вещь, господин.
-Спрашивай. – Ловец Душ повернул лицо к спутнику.
-На воротах лежат три печати, составленные из концентрических кругов. Мне незнаком такой почерк. В самом меньшем случае, маг, их положивший, человеком не был. – Фридрих перешагнул через изломанную ступеньку. – Я так и не смог понять, каким образом их создали.
-Не человеку, и не эльфу, и не карлику принадлежат печати. Позволь просветить тебя.
-Тысяча шестьсот двадцать три года прошло с тех пор, как Сон Бесконечный стал полузабытой легендой. Я говорил, что давнее землетрясение изменило весь лик Зеркальных гор. Сон Бесконечный ушел в глубины земли, и мы полагали, что навеки.
-Значит, землетрясение в прошлом месяце… это были вы?
-И да, и нет. – Едва заметно пожал плечами Ловец Душ. – Опасно для Круга использовать высшую магию. Никто из нас не желал воевать с гильдией раньше срока. Это землетрясение было естественным. Я дал ему силы. Таким образом все возвращается на круги своя. Зеркальные горы обрели прежний облик. А мы обрели Сон Бесконечный.
-Я считал, что война с гильдией для Круга нечто вроде священной идеи, которую предпочитают обсуждать, но никогда не приводить в жизнь.
Лестница кончилась, и маги вышли за каменный порог башни. Тихий шорох падающего снега приглушал марш мертвых. По широкой заснеженной долине, прочь от каменных врат, двигались ровные колонны мертвецов в задубевших и грязных меховых доспехах. Ловец Душ поднял ладонь, и неживая армия замерла, повинуясь воле создателя. Маг и лич быстро двинулись вдоль неподвижных шеренг. Почерневшие от холода и смерти лица застыли в своих предсмертных гримасах, но казалось, что мертвые глаза следят за каждым движением своего повелителя. Фридрих поежился.
-Так оно и было в последние два тысячелетия. За это время мир успел о нас позабыть, и даже гильдия предпочла убрать записи о Круге в дальние архивы Камани. А мы не стремились напоминать. Мы копили силы. Нам некуда было спешить. Круг бессмертен.
Маги наконец подошли к тяжелым вратам из темного камня. Вырезанные в створках стражи – закованные в броню гиганты, опиравшиеся на молоты – сурово смотрели на непрошенных гостей с высоты своего роста.
-Пленных сейчас приведут. – Фридрих задумчиво посмотрел на гранитные статуи, пряча руки в широких рукавах своей мантии. В рядах оклоку появилось движение, и скоро через шеренги вытолкнули первый десяток истощенных, бледных мужчин в одеждах из шкур и меха. Грязные волосы цвета соломы, пустой взгляд темных глаз и бессмысленные лица указывали, что о пленниках не слишком заботились.
-Мы опустошили первый лагерь, господин. – Во взгляде волшебника мелькнула неуверенность. Он хотел сказать что-то, но смолчал. Маска лича повернулась к нему. Черные провалы глазниц, казалось, впились в человека взглядом давно сгнивших глаз.
-Угрызения совести? Жалость? – Бледные губы скривились в усмешке. – Мнилось мне, что те люди, которых ты отправлял на костер по ложным обвинениям в демоничестве, не вызывали в тебе раскаяния.
-То было… другое. – Фридрих отвел взгляд. – Они мешали мне. Политика не бывает чистой. В противном случае я рисковал своей головой.
-Не должно быть разницы. – Едва заметно пожал плечами лич. – Истинные милосердие и жалость не делают разницы между врагами и жертвами.
Повинуясь безмолвной команде, оклоку начали выстраивать прибывающих пленников в колонны перед воротами.
-Две сотни жизней. У каждой из этих душ был дом, свои желания и страсти. Ныне все они послужат Великой. Ни жизнь, ни смерть не должны быть напрасными. Сим мы подтверждаем это высказывание.
-Позвольте мне начать приготовления к ритуалу, господин. Чем раньше мы начнем, тем…
-Твое неверие не имеет значения. Мне не нужен ритуал. – Лич неторопливо переместился вплотную к створкам. Полы мантии по-прежнему подметали землю, но следов на снегу не было. – Смотри и запоминай. Я продемонстрирую силу Великой.
Он медленно развел руки в стороны, и ладони, поднятые к воротам, мягко засветились зеленым. Фридрих кожей ощутил, как начало расти напряжение, рассыпавшееся вокруг, как нити сухой, но прочной паутины. Свечение на ладонях изменилось, теперь сквозь них проходили плотные потоки мутно-болотного света, которые начинались из ничего над головой мага. Они плавно изгибались, спускаясь к запястьям, проходили сквозь них, и касаясь темноты ворот, исчезали. А на створках медленно проявлялись ровные, пересекающиеся друг с другом круги. Через несколько минут створки стали похожи на темное озеро, в которое бросили камень. Круги светились ярче, проявляя все большую часть своего узора, пока Ловец Душ не опустил руки. Потоки света медленно угасли, но кружевной узор не исчез.
А затем от заледенелой громады ворот бесшумно отделились два каменных исполина, грозно поднимающих молоты.
Лич с тихим шипением втянул воздух в прогнившие легкие и вытянул вперед обе ладони. С них сорвалось что-то невидимое, тихо прозвеневшее в воздухе, а рука одного из гигантов упала на снег и рассыпалась щебнем. В это время второй страж сделал следующий шаг, оказался над магом, и обрушил свой молот прямо на голову мертвеца.
Защитный покров на мгновение полыхнул солнечным светом, и от каменного молота осталась только оплавленная рукоять, а с кончиков пальцев Ловца Душ сорвались всполохи бронзового света. Там, где этот свет касался камня, он мгновенно превращался в песок, и рассыпался. Второй удар гиганта превратил в обрубок его правую руку, а третьего не последовало. Исполин с тихим шорохом рассыпался в гору песка. Его собрат, до этого упорно пытавшийся преодолеть ледяные оковы, приморозившие ноги к земле, на мгновение замер – лич презрительно отряхнул руки, словно смахивая в его сторону невидимые капли, и второй страж рассыпался на каменные глыбы.
-Примитивно. Ничего иного от первой преграды я не ждал. – Ловец Душ обернулся. Полторы сотни человек, выстроенных в три ряда, мрачно молчали. Те, кто еще не утратил способность соображать, со страхом смотрели на мага. Остальные бессмысленно уставились перед собой. Между рядами живых людей стояли оклоку с обнаженным оружием.
-Смотри же. - Ловец Душ подозвал Фридриха. - Смотри, как Поток размывает берега. Жизненная сила подобна бурному потоку вод, который способен сокрушить плотину. Власть Потока в его первозданной, сырой мощи. Он рушит плотины единым ударом. Власть Слова в знании о том, как изменить опоры, чтобы рухнула плотина. Результат один и тот же, но средства разные. – Лич обвел рукой долину. – Все, что ты знаешь о магии, является знанием об устройстве мира. Слово, Чтение сил, дает лишь инструменты для влияния на мир. И как другими инструментами, этими может воспользоваться любой. – Он усмехнулся. – Поток, Длань, не дает инструментов. Он дает свободу влиять на мир, не марая руки инструментом. Не ремесло, но Искусство. Что бы не говорили современные последователи Слова, эта техника никогда не сравнится с истинным процессом творения.
-Прошу прощения, господин, но современные школы магии говорят, что Поток суть саморазрушителен для мага. Впуская в себя такие силы, человек рискует рассудком и телом.
-Оправдание для ограниченных книжных червей, которые всю свою жизнь пользовались магией для листания книг. – Пренебрежительно отмахнулся лич. – Истинно, Поток опасен для слабовольных. Буде не хватит у тебя сил его контролировать, он сотрет тебя во прах. Но настоящий маг не признает ограничений.
Он вытянул руки навстречу замершим людям и подался вперед, словно обнимая нечто невидимое. Густой снег, падающий с неба, стал черным. Мир вокруг дернулся, словно холст под ножом, и два прозрачных хлыста, сорвавшись с рук лича, вонзились в глаза пленного. Человек выгнулся дугой, раскрыв рот в беззвучном вопле, и начал высыхать. Секунда – и на угольно-черный снег упал скелет, обтянутый кожей. А в следующий миг двести человек содрогнулись в бесшумном крике, и один за другим стали падать на землю. В неестественной тишине явственно был слышен стук сухих костей, когда остовы переставали держаться на ногах.
Ловец Душ резко подался назад и свел руки. И мир взорвался кровавым светом. Все вокруг заполнил багровый туман, протянувший свои щупальца к воротам. Он впитывался в ярко-зеленые круги на створках, и они гасли, скрывались под кровавым налетом.
Камень пошел трещинами, сочащимися кровью. Черное солнце выглянуло из-за темно-красных туч, на мгновение окрасив долину в ярко-карминный цвет. Стая освежеванных птиц кружилась над бойней, роняя тяжелые капли крови на дрожащую землю.
Лич тихо хлопнул в ладоши. Багровый туман вздрогнул, словно живой…
И с оглушительным визгом рассыпался на осколки, как цветной витраж. Мир становился прежним. Через несколько секунд о недавнем безумии напоминали только осколки темно-красного стекла, рассыпанные по белому снегу, да черная пасть коридора, которую раньше скрывали ворота. От них остались лишь обломки стекла.
Ловец Душ приподнял уголки губ в слабой пародии на улыбку. В его протянутую ладонь лег красный осколок.
-Вот так одна реальность накладывается и проникает в другую.

Только появившись в Полынной башне, Харай Механист активировал маскировочную матрицу. Его искалеченное тело на миг окружил ребристый купол света, сжавшийся вокруг носителя и принявший заданные формы. Свет погас, сформировав невысокого, жилистого салидорца с темной кожей и короткими черными волосами.
Закончив изменения, Харай с любопытством огляделся. Он, без сомнения, попал в Полынную башню, то есть туда, куда вел его личный маркер Возврата. Им он пользовался два года назад, и с тех пор здесь мало что изменилось. Уходящие ввысь голые каменные стены, полумрак, наполненный шорохом и шелестом, шепоты и скрипы старых деревянных лестниц вдоль стен. Верхняя часть Полынной башни всегда была занята библиотекой, вернее, той ее частью, что уцелела после пожара. Там, куда поднимались лестницы, начинались толстые деревянные перекрытия, удерживающие пол второго этажа башни. Именно там каменные стены скрывались за книжными шкафами, уходящими вверх и вверх.
Пустое пространство первого этажа никогда не использовалось из-за призраков, объявившихся после пожара. На самом деле, давно, еще лет двести назад, Харай заключил сделку с главой Гильдии механиков, которым принадлежала Полынная башня, предоставив ему несколько уникальных томов в обмен на неприкосновенность нижних частей башни. Сегодня Харай с удовлетворением убедился, что карлик держит слово. Слой пыли на полу прозрачно намекал, что по нему не ходили уже очень, очень давно.
Отведя глаза библиотекарю, невовремя остановившемуся у лестницы вниз, Харай прошел мимо, и покинул башню. Арочная дверь выводила вовсе не на каменную мостовую, как обычная дверь, а на легкий, ажурный мост из дерева и мрамора. Он протянулся над разноцветными крышами квартала Торговых караванов, и примыкал к серой громаде Гильдии механиков. Больше похожее на крепость в миниатюре, чем на главное здание любой другой гильдии, обитель технологии Эледира переживала расцвет. Впрочем, как и сама технология. Несмотря на то, что приток магов был все так же велик, механики и ученые тоже начали прибавлять в количестве. Особенно это стало заметно после демонической войны, когда выяснилось, что демонам нечем защищаться от обыкновенных пушечных ядер.
Харай довольно сощурился на сентябрьское солнце в темно-синем небе. Ему нравился снег, и зима тоже нравилась, но за века почти безвылазного пребывания в Морозных горах и то, и другое успели надоесть до зубовного скрежета.
Со стороны королевского дворца, как раз по левую руку от моста, по которому сейчас шел Механист, донесся легкий, звенящий свист. Харай повернул голову туда, и с любопытством присмотрелся к творящемуся на главной площади. Прямо перед дворцом, высоким, очень хрупким на вид домом короля Лина, раскинулись три пестрых шатра, от которых и шел давешний звук. Харай безошибочно определил купола передвижного цирка – вполне обычное для Салидора явление. Туда стекался народ, кто-то что-то кричал, где-то звенели инструменты, словом, царила привычная суета.
Лич коротко усмехнулся, и продолжил свой путь, все-таки его дело было гораздо важнее цирковых зрелищ. Да и неинтересно ему было смотреть на всякие глупости.
Массивные железные ворота, буквально напичканные открывающими и закрывающими механизмами распахнулись, гулко скрежеща сотнями шестерней, и Харай вошел в полутемный каменный коридор, освещенный одними электрическими лампами под высоким потолком. Они давали болезненно-яркий белый свет, но он рассеивался, не успевая добраться хотя бы до середины стены.
За коридором находился зал, и вот он-то был полной противоположностью запасному входу Гильдии. Здесь буквально кипела жизнь. В больших котлах булькали живые отвары и смеси, бормочущие невнятные ругательства, в колбах бесновались чьи-то законсервированные конечности и органы. Между столами, подставками, подиумами и кафедрами носились механики в темно-серых робах и толстых перчатках с широкими раструбами. По воздуху носилась вонь животных отходов, паленых волос и мяса, чьи-то визгливые вопли и вездесущий гул, грохот и шипение сотен и тысяч механизмов. В центре зала громко гудел большой железный куб со множеством проводов, насосов и труб, ежесекундно источая снопы искр и посылая через провода потоки электричества. В ближнем углу грохотал паровой пресс, печатающий детали и куски других машин. Где-то у второго выхода из зала шипел и переливался сиреневым штормогенератор, конструкция из двух спиральных шпилей, высокопроводящих нитей и грозового камня, создающего непрерывные потоки электричества в добавление к основному генератору. Этой лаборатории оно всегда требовалось, даже больше, чем остальной Гильдии, вместе взятой. Именно в этом огромном зале, освещенном лампами и нитями, механики совершенствовали свои умения и ставили опыты, сочетая магические ветви некромантии и трансмутации с современной механикой.
Когда Харай, стараясь не задеть ни один из грохочущих агрегатов, пробирался ко второму выходу, справа что-то сверкнуло, свистнуло, и рядом с магом полыхнул матовый ромб рефлекторного щита, отразивший мелкий снаряд в стену. Полетела каменная крошка.
-Ой, простите, мессир маг, простите! – Тонкий подросток с желтоватыми волосами и посеревшей кожей кинулся к нему, размахивая руками.
-Я в порядке. – Харай повернулся к машине, около которой трудился этот парень. – Что это?
-О… - Юноша благоговейно выдохнул. – Это тысячествольник. Смотрите.
Механизм выглядел, как тысяча ружейных стволов, соединенных вместе, вставленных в большой цилиндр и закрепленный на железном подиуме. От двух стволов шел пар.
-Это гениально, мессир маг. Новая замена ружьям! Смотрите, мы заряжаем пули сюда. – Он хлопнул по цилиндру. – А потом просто жмем на рычаг… Разойдись!
Стоявшие напротив стволов механики с воплями и проклятиями разбежались в стороны, а юноша дернул рычаг.
И цилиндр пришел в движение. Он загрохотал, выдавая мощные струи пара, а затем стволы начали изрыгать огонь. Стена напротив мгновенно превратилась в решето, обнажив стальную перегородку, от которой пули начали отскакивать, и юный практик поспешно дернул рычаг вверх. Медленно, нехотя, механизм начал останавливаться.
-Недурно, недурно. – На иллюзорном лице Харая появилась ядовитая ухмылка. - И сколько лошадей нужно, чтобы передвинуть эту груду металла? Считая запас пуль, порох да еще и электричество?
-М… я об этом как-то не подумал, мессир маг. Но уверен, способ уменьшить вес есть!
-Мне на ум пришли два. Если подумаю, найду еще десяток. Удачи в раздумьях, ученик.
Механист хмыкнул и спокойно отправился дальше.
Кабинет Грандинженера Дограна с первого взгляда напоминал каменный мешок. Со второго – тоже. Ни одного окна, голые стены, голый пол, восемь электрических ламп, круглый железный стол, вращающийся на тонкой ноге, заваленный кипами бумаг, чертежей и книг. И одно кресло, уже занятое хозяином кабинета.
Догран Дрограр за прошедшие двести лет совершенно не изменился. Короткая борода грязно-серого цвета, мускулистые руки, сверкающая залысина и глубокие черные глаза. И рост, конечно – чуть выше, чем по пояс человеку.
Когда дверь скрипнула, впуская Харая, Грандинженер склонился над столом, что-то вычерчивая на большом листе бумаги. Услышав скрип, Догран глухо выругался и раздраженно отшвырнул стальную линейку в угол.
-Ну кому еще приспичило? Тебе что, человек, неймется? Ну так уборная в другой стороне!
Механист усмехнулся, запирая за собой дверь. Догран в хорошем настроении, иначе непременно попробовал бы дать пинка незваному гостю. Мысленным указом он выключил маскировочную матрицу, и с удовольствием наблюдал, как глаза карлика медленно округляются.
-Х… Мастер Харай? Это ты? Двести лет прошло!
-Я заметил. – Лич прищелкнул пальцами, на мгновение включая материализатор – напротив стола Грандинженера появилось глубокое кресло ярко-синего цвета, в которое Харай и сел, тихо клацнув железными сочленениями тела. – В такие моменты обычно задают один и тот же вопрос, но ты всегда был противником традиций.
-Воп… А, ну да. Но догадаться несложно. Что-то нужно, да? – Догран сложил крупные руки вместе, оперевшись о стол. – Надолго к нам?
-Еще не знаю. Но мне наверняка понадобится поддержка.
-Это, конечно, можно. За те книги… мы ведь еще так и не все изучили, до тебя нам далеко. Да, так вот. В меру своих скромных сил я поддержу тебя… Но думаю, хочешь большего?
-Там видно будет. – Харай рассеянно пожал плечами. Пневматика тихо зашипела. – Но перво-наперво мне нужно, чтобы ты свел меня с кем-нибудь значительным из местной Гильдии магов.
-Насколько значительным? – Догран удивленно посмотрел на лича. Раньше тот не выказывал интереса к магам… и правильно, умения мертвого волшебника превосходили все, что было доступно нынешней Гильдии.
-Чем больше, тем лучше. Главный архивариус, например, или мастер смотритель свитков.
-Понятно, понятно. – Карлик задумчиво запустил пальцы в бороду. – Знаю такого. Кешим Хранитель Историй, вот кто тебе нужен.
-Я слышу в твоем голосе сомнения.
-Кешим очень редко покидает башню Гильдии. А войти просто так туда, сам понимаешь, нельзя… То есть, ты-то можешь, конечно…
-Но мне это не нужно. – Харай кивнул. – Так что ты предлагаешь?
-Послезавтра начинаются выпускные проверки в нашем техномагическом отделении. Кешим будет присутствовать как наблюдатель от Гильдии магов, я, как наблюдатель от Гильдии механиков, и трое учителей-экзаменаторов. Ты бы мог заменить одного из них.
-Вот как? Можно и так… можно и так. Давно не пробовал себя в роли учителя, пора подновить опыт. Что предстоит?
-Там всего четыре ученика, и только двое специалисты-техномаги. Еще один некромант, и еще один трансмутатор. Совершенно уверен, что мы можем смело заменить гирра Валаша на тебя. Он преподает техномагию, но ты-то куда лучше… После проверок сможешь познакомиться с Кешимом, ну и заодно уж проверим, чему там наших аколитов учит Валаш.
-Условия?
-Условия? – Догран моргнул. – А, Тьма… поймал. Ладно. Вот тут я нашел недавно одну книжку в старой части наших факториумов, но ни перевести, ни тем более, понять смысла я не смог. – Он достал из-под кип бумаг небольшую книгу в потертом, темно-бежевом переплете.
-Сейчас посмотрим. – Харай аккуратно взял ее механическими пальцами и открыл первую страницу.
А уже через минуту закрыл книгу. Двойной шифр, которым был написан текст, маг разгадал почти сразу.
-Это не то, о чем ты подумал, Догран. Здесь много чего написано, но это в основном орочьи ругательства.
-Чего? – Карлик удивленно посмотрел на гостя.
-Более чем уверен, что эту книгу написали в качестве небольшого урока слишком жадным до знаний магам. – Харай пожал плечами. – Можешь использовать в том же качестве. Заодно повеселишься, глядя на лицо того, кто потратит пару недель на расшифровку текста.
-Ну и… - Глава механиков витиевато выругался на гномьем. – Ладно, глядишь, пригодится. Значит, вот так. – Он встал на ноги, звякнув колечками кольчужной мантии. – Послезавтра приходи в Зал Часов и Шестеренок. Ну, приготовься, если тебе надо… только что-то сомневаюсь. Я представлю тебя как гирра Ладака. Как в прошлый раз.
-Годится. – Харай кивнул, поглаживая край стола. – Да, вполне годится…
Залитый ярким электрическим светом, Зал Часов и Шестеренок полностью оправдывал свое название. Каждую пядь стен и пола занимали вращающиеся, тикающие, громыхающие и звенящие часы, шестерни и поршни. Они не замирали ни на мгновение, заполняя огромный зал грохотом и скрипом. Только у входа, рядом с большими воротами из обсидиана оставался свободный участок обычного, каменного пола. Там и стояли четверо учеников в робах механиков с кипами свитков и тетрадей. Они лихорадочно перечитывали свои записи, проклиная собственную невнимательность и разгильдяйство.
-Ну, вот мы и пришли. – В зал вошли трое. Догран Дрограр в неизменной кольчужной мантии, шел впереди, заранее хмурясь. Рядом шествовал невысокий полный человек в зеленом плаще, с треугольной серьгой из рубина в левом ухе. По другую руку от мастера-механика шел еще один человек, словно специально подобраный в противоположность первому – высокий, худой, как палка и в черно-буром плаще. Гирра Валаша будущие маги среди прибывших не заметили, и насторожились. Похоже, в экзамене ожидаются непредвиденные перемены.
-Итак, все собрались. – Догран остановился перед учениками, сложив мускулистые руки на груди. Его голос едва-едва был слышен из-за шума механизмов. – Ваш экзамен прост, как всегда. – Карлик хмуро поглядел на упорядоченный хаос шестерней и поршней, бушевавший в зале. – Нужно пройти от сих и до тех дверей в другом конце зала, не пользуясь ничем, кроме техномагии. Обычная телепортация, само собой, запрещена. Вас будут оценивать гирр Кешим от Гильдии магов. – Кивок на полного человека с серьгой. – И гирр Ладак, архимастер Гильдии механиков. – Движение в сторону худого. Лица учеников вытянулись. Они никак не ожидали, что их будет оценивать сам архимастер, которого никто не видел уже лет десять. Волнения прибавилось.
-Ну, чего встали?! – Догран сердито рыкнул. – А ну, пошли!
Как только четверка аколитов начала нараспев читать свои заклинания, Харай повернулся к Кешиму.
-Что вы думаете, гирр? Сколько у нас будет новых магов?
Толстяк равнодушно пожал плечами. Его дико раздражал царящий в этом зале грохот, к тому же он терпеть не могу техномагию.
-Не знаю, архимастер. Кстати, позвольте узнать, где вы пропадали столько времени?
-Тут, и там… - Лич отмахнулся. Разумеется, он не был архимастером Гильдии механиков. Хотя мог бы им стать без особого труда. Харая мало волновали глупости вроде номинальной власти и самоутверждения, а только их и давал сомнительный титул архимастера.
-Похоже, одно из “там” оказалось очень далеко. О, смотрите, одним дураком меньше.
Самый торопливый из аколитов первым ступил на бушующий пол, понадеявшись на Отталкивающее поле, своего рода аналог левитации, строящийся на том, что тело мага отталкивается от поверхности вверх. Черноволосый юноша ошибся только в одном – для Отталкивающего поля нужна относительно ровная и неподвижная поверхность, а постоянно вращающиеся шестерни и колеса мгновенно сбили поле, и юный ученик с диким воплем исчез между зубцами шестеренок, окрасившихся кровью. Его “коллеги” с опаской посмотрели на это место, но упорно продолжили колдовать.
-Какая жалость. – Харай хмыкнул. – Скажите, гирр Кешим, я могу получить доступ к вашей главной библиотеке?
-Камани? Зачем бы это? – Архивариус подозрительно посмотрел на собеседника. – Доступ в Камани закрыт для всех, кроме высоких чинов Гильдии магов, а вы им уж точно не являетесь.
-Но вы бы могли сделать исключение?
-А вы так и не ответили на вопрос.
-Историей интересуюсь. Помните, есть такая, в которой говорится про нашествие мертвецов с юга и их повелителях?
-Проклятые? Зачем вам?
-Вижу, вы знаете, о чем речь. – Харай доверительно улыбнулся. – А ведь большая часть тех, кого я спрашивал, разводили руками. Определенно, ваши знания впечатляют. Но ведь умный человек никогда не откажется пополнить свой запас знаний?
Кешим уже раскрыл рот, но в этот момент на двое учеников смело шагнули на вращающийся пол. Тут же раздался жуткий скрежет и визг. Догран с кислой гримасой заткнул уши, а Кешим поморщился, блокируя слух.
Аколит, шедший по левую сторону, был окружен мерцающим, переливающимся всеми оттенками перламутра силовым полем. Харай узнал в этой защите Купол Абсолюта, правда, в немного переделанной версии. Утыканная проводами и транзисторами перчатка на левой руке аколита вся была покрыта электрическими разрядами и начинала дымиться. Судя по всему, Купол был завязан на нее, и сейчас артефакт выдерживал чудовищную перегрузку. Купол Абсолюта способен остановить любое физическое воздействие, но его прочность зависит от силы воли мага и его способность терпеть боль, которая тем сильнее, чем больше нагрузка на Купол. Механист мысленно поаплодировал аколиту – он догадался завязать заклятие на артефакт, а сам только подпитывал его силой, не старадая ни от боли, ни от давления тех сотен шестерней, что застряли, встретившись с Куполом. Жаль только, что перчатка, похоже, долго не протянет.
-Находчивый юноша. Вернее, будет, если выживет. – Харай улыбнулся и перевел взгляд на второго ученика. Тот поступил гораздо элегантнее. Его тело попросту проходило сквозь многочисленные механизмы, как сквозь воду, не причиняя человеку вреда. Механическое единство, вот что было применено. Служит примерно для тех же целей, что и заклинания, с помощью которых проходят сквозь стены, горы и прочие преграды. То есть дает беспрепятственно проходить сквозь механические преграды. И пока что этот мальчишка шел вперед гораздо увереннее, чем применивший Купол Абсолюта.
-Тоже недурно, как вы думаете, гирр Кешим?
Толстяк мрачно посмотрел на улыбающего техномага – тому шум и скрежет были нипочем.
-Когда дойдут, тогда и увидим.
-Ну, в таком случае у нас еще много времени. Так что, гирр, вы пустите меня в Камани?
-Да ни за что.
-Совсем ни за что? – Харай усмехнулся.
-Я обсужу этот вопрос с мастером местной Гильдии. Вас, господин Ладак, уведомят о нашем решении.
-А вы уверены, гирр Кешим? Я ведь не хочу ничего особенного, только изучить материалы о падении Проклятых… вспомните, сколько мороки с этими официальными запросами, заявками… не проще ли решить дело своими силами?
Скрежет внезапно сменился оглушительным ревом и грохотом металла. Перед вырвавшимся вперед аколитом из крутящего хаоса вынырнул гигантский червь, составленный из железа и непрестанно вращающихся шестерней. Харай разглядел довольную улыбку Дограна. Червь был элементалем, очень редким подвидом железных, механическим. Как и любого элементаля, его было сложно призвать, а подчинить еще труднее. Можно быть уверенным, никому, кроме самого Дограна, да еще Харая, такое не под силу.
Червь с диким лязгом выпустил струю обжигающего пара, но аколит не растерялся, встретив ее Кристальным щитом. Судя по тому, что его следующее движение оказалось каким-то неровным, Харай решил, что парень все же обварился. Неудивительно, Кристальный щит ведь отражает атаку, направленную с одной стороны, а пар понемногу расползался во все стороны.
Из пальцев аколита вырвалась тонкая цепь, и словно копье, ударила в червя, пройдя тело твари насквозь. Элементаль дернулся, вместе с ним дернулась Металлическая обманка, аколит неуклюже отпрыгнул в сторону, уходя из-под удара железного хвоста… и червь распался на две равные половинки, которые тут же начали рассыпаться.
Догран поднял большой палец, сияя широченной ухмылкой. Харай усмехнулся. Похоже, мастер не волновался из-за потери своего элементаля. Его убийца применил единственно верный способ справиться с такой махиной – Металлическую обманку. На вид простая цепь из железа, она прочно застревала в теле любого элементаля, и постепенно ослабляла его связь с материальным миром. Ну а если маг исхитрялся нанести какой-то значительный ущерб этой цепью, то элементаль почти сразу же возвращался на свой план, лишенный всякой возможности зацепиться за материальный мир.
-Неплохо, неплохо. Ну, гирр Кешим?
-Что “ну”? – Он раздраженно покосился на Харая. – Вы меня достали, гирр Ладак! Я дам вам доступ в Камани, но только туда, где лежат материалы, касающиеся Проклятых!
-Отлично. Это меня вполне устраивает. И мы…
Его слова прервал чудовищный вой пошедшего вразлад комплекса шестерней и часов левой половины зала. Окруженный Куполом Абсолюта ученик наконец понял, что его артефакт не выдержит такой нагрузки, и активировал Смерть механизмов. Заклятие прошлось по всему пути мага, превращая бешено вращающиеся шестеренки, валики и поршни в ржавые куски металла, тут же рассыпающиеся и падающие вниз. Они сталкивались друг с другом, с работающими частями механизмов, с комплексом действующих деталей правой стороны зала, с Куполом Абсолюта, со скрытыми ловушками и даже еще одним механическим элементалем.
Червь, разозленный тем, что его логово кто-то разрушил, рванулся вперед, сцепляя стальные челюсти на перламутровом Куполе. Перчатка аколита заискрилась, поле померкло, и в этот момент прямо в глотку твари ударил Луч Диссонанса. Тело механического червя тут же перестало подчиняться разуму. Оно пошло волнами, задергалось, рассыпая вокруг себя мелкие детали и куски арматуры, а хитрец, лишившийся своей защиты, быстро пробежал мимо элементаля, и бросил в не успевшую оправиться тварь небольшую склянку. Она разбилась, и тело существа окутал плотный, желтоватый туман.
Харай кивнул, оценив изящество выдумки. В обычных обстоятельствах, механический элементаль легко сопротивляется разъедающим металл веществам. Ни кислота, ни заклинания коррозии, ни иные подобные вещества обычно не могут оказать влияния на тело червя. Но когда он бьется в судорогах, вызванных диссонансом, разум элементаля пытается подчинить свое тело и настроить механизмы защиты, а в это время кислотное облако быстро разъедает сталь.
Уже через пару минут червь перестал дергаться и затих. Железный остов стремительно таял в желтоватом облаке, а удачливый ученик уже касался ногой безопасного, каменного пола на другом конце Зала Часов и Шестеренок. Одновременно с тем, что шел по правой стороне зала. Они облегченно остановились там, привалившись к прохладным стенам, и выжидающе посмотрели на своего товарища, еще стоявшего в самом начале пути.
Все это время он что-то шептал и чертил в воздухе небольшой железной палочкой, а Догран непонимающе хмурился, глядя на эти художества. Только Харай еле заметно улыбался, он уже разглядел и понял, что такое долгое колдовство не явялется одним заклинанием. Механист разглядел Бога Машины, заклятие, временно дающее магу все свойства могучего механического голема. Потом появился узор Часов с маятником, причудливой смеси техномагии и магии времени, он сплелся с Богом Машины и в них проявилось третье кружево – Воспоминание, из арсенала магии разума. А затем железная палочка резко пошла вниз, дернулась влево, и Харай удивленно рассмеялся. Ученик в медно-серой мантии растворился в воздухе… одновременно возникнув на другой стороне зала, целый и невредимый.
-Тьма побери! Так вот зачем этот засранец крутился на той площадке целыми днями! - Догран довольно расхохотался.

Глава первая: Ослепленные.

Ей-богу, десять лет уже работаю барменом, а такое пугало вижу в первый раз!
Ну, представьте себе – высокий голубоглазый брюнет, судя по манерам, аристократ – но одет так, что смотреть противно. Бомжи и те уже начали прилично одеваться, а этот – на тебе! – приходит в приличное заведение в настолько грязных одеяниях, что ими теперь и помойку совестно украшать. Даже некогда красивые кружевные манжеты (кстати, а какого черта они пришиты к рукавам плаща?) свалялись и сейчас больше походили на тряпки.
Единственное, за что можно парня похвалить, так это за аккуратно выглаженные серые брюки со стрелками и высокие туго зашнурованные армейские сапоги, подбитые металлическими пластинами. Да, сапоги у него просто монументальные! Всем сапогам сапоги! Эх, если бы этот гад не был настолько громадным (под два метра, черт возьми!), я бы ему так навалял, что родная мать потом не узнала бы. А сапоги с бездыханного тела себе бы и притырил – зачем добру пропадать?
В общем, заявляется этот чудик в мой бар и сразу же начинает присматриваться к Сабрине – смотреть, конечно, есть на что. Не перечесть, сколько мужских сердец разбила наша неудавшаяся Принцесса. Честно говоря, я и сам за ней таскался после ее неудачи на выборах, пока не осознал, что эту продажную девку больше интересует содержимое моего кошелька, а не я.
Сабрина, заметив что новенький положил на нее глаз, тут же начала ему подмигивать, посылать воздушные поцелуи и вообще, всячески привлекать к себе внимание. В это время парень сел за стойку, щелкнул пальцами и заказал себе виски. Голос у него был низкий и хриплый – создавалось впечатление, будто это чучелко с шести лет по десятке пачек сигарет в день выкуривал. Хотя, кто его знает – вполне возможно, что мой нынешний клиент является почетным членом клуба анонимных курильщиков.
Только пробило десять, как в заведение начала подваливать вся шваль Старого Города – чиновники, синдикатовские информаторы, воры, наемники, туристы и прочая шушера. Вот и Кривой Глазго сегодня решил заявиться – хотя, лучше бы он этого не делал. От одного его вида уже начинало сосать под ложечкой. Перебинтованная рука, разбитый в кровь нос, да синяки под обоими глазами размером что твоя слива. Говорят, это его сам Принц так отделал, будто бы за какой-то проступок. Но кто знает, Его Высочество вообще очень импульсивен и готов взорваться из-за любой мелочи. На прошлой неделе, вон, свою шестнадцатилетнюю горничную попытался изнасиловать, тоже по какому-то нелепому поводу. Благо, Дядя оказался рядом - отметелил нашего Принца за милую душу, да еще наказ дал: «Чтобы девчонку даже пальцем не смел трогать!» Молодец этот Дядя, держит сопляка в узде. Конечно, очень жаль, что Карл III ушел из жизни, так и не воплотив своей мечты об объединенном Городе - нынешний наследник синдикатовского трона не приемлет мирных договоров. Ему войну подавай. Ну а подбитые танки не хочешь, а? Горящие трупы на площадях? Намотанные на траки кишки женщин и детей – тоже не хочешь? Мальчонка еще в войнушку не успел наиграться, а тут ему уже бразды управления всей Организацией сунули, опекуна приставили и велели управлять этим балаганом. Я вот, знаете ли, надеюсь, что его прихлопнут, а на освободившийся Трон посадят кого-нибудь более мирно настроенного. Ту же Сабрину, например…
Отвлекся я от мрачных мыслей, глянул на свое чучелко - а он знай себе виски хлещет да дымит как паровоз. Первый стакан ухлопал, второй, - не успел я оглянуться, как дело уже и к десятому подходит. Крепкий парень. Тут я у него и заметил на шее… это.
Золотистый крест с распятым скелетом посередине, а над головой у этого скелета нимб. Тут-то на меня будто ушат холодной воды вылили – сектант! Как пить дать, сектант! Не знаю, правда, что этот крест означает, но то, что парень – еретик, сомнений нет.
Тут я в себя прихожу и понимаю, что чучелко на меня вроде как уже минут пять пристально так смотрит своими голубыми глазищами. Спрашиваю: «Что смотришь?» Он пару секунд молчит, достает из кармана что-то вроде бумажника и тихо спрашивает:
- Сколько с меня за выпивку?
- Десятка, - отвечаю. Он достает десять золотых монеток из бумажника и складывает их передо мной горкой. Я интересуюсь, не хочет ли дорогой гость отдохнуть в номерах. Чучелко бросает взгляд на Сабрину, ухмыляется и говорит, что отдыха никогда не бывает слишком много. Смотрю я на его улыбку, а самого аж в дрожь бросает.
Казалось бы, чего уж обыкновенной улыбки пугаться? Да нет, ребятишки, что-то не то в этом парне, поверьте моему чутью. Пусть даже он и смеется, но в его глазах все время пляшут весьма нехорошие огоньки. А зубы у него острые-острые…
Заплатил он за номер на третьем этаже, взял у меня ключ, подкатил к Сабрине и, судя по ее звонкому смеху, просто таки очаровал дурашку. Ну, думаю, недолго вы с ней побарахтаетесь. Как только парочка прошла наверх, я сразу же схватил телефонную трубку и позвонил прямиком в Отдел Расследований, заодно известив и УСС, что дело пахнет керосином. Пусть они с этим пареньком разбираются…


Торопливо бросив в сумку мобильный и завернутый в бумагу бутерброд, Сабрина последний раз кинула взгляд на некогда любимого ею человека. Сержант Специального отряда Быстрого Реагирования (или, сокращенно СОБР) Дэниел Фостер крепко спал, уткнувшись лицом в подушку, и, судя по всему, просыпаться не собирался вовсе. Тяжело вздохнув, девушка покинула дешевую съемную квартиру, в которой они с Дэниелом жили уже два месяца, предварительно оставив на столе записку: «Не ищи меня. Сабрина».
Утро выдалось свежим. Дул легкий ветерок, где-то громко лаяли собаки, сочно пахло жарящимся мясом. Даже фонари на потолке Сектора будто бы горели ярче (хотя, все двадцать четыре часа к ним подавался один и тот же заряд). Отчаянно борясь с желанием прикорнуть на остановке, Сабрина села на первый утренний автобус. Внутри, кроме водителя и громко храпящего парня, с надвинутой на глаза кепкой, никого не было. Девушка достала из сумочки телефон и, поискав контакт «Елизавета», набрала номер.
- Да? – вопросил утомленный женский голос из трубки.
- Привет, сестренка! – воскликнула Сабрина, постаравшись придать своему голосу как можно больше задора. Но тут же запнулась, неслышно всхлипнула, и продолжила уже обычным тоном. – Как дела?
- Сколько лет, сколько зим, – буркнула в ответ Елизавета. – Старшая сестра наконец-то вспомнила обо мне, да? Не прошло и века… Чем занималась все это время? Какие-нибудь мысли пришли в твою светлую головку? Может наконец изобрела план, как забраться на Трон, а?
- Давай не будем об этом сейчас… - уклончиво заметила Сабрина и тут же перешла в контратаку. – Послушай, а ты помнишь какой сегодня день?
- Да, - помолчав, устало ответила Елизавета. – День маминой смерти.
- Ну, может, отложим хотя бы ненадолго наши семейные разборки и помянем усопшую? – деловито осведомилась Сабрина.
- Очень мило, - пробормотала младшая сестра. – Прошло десять лет, как ее уже нет… а помянуть решили только сейчас…
Сабрина молчала. Говорить было не о чем. В конце концов, с чего бы сестра должна ей верить? После всего, что произошло?..
- Ладно, я согласна. Встречаемся в баре «Ночной сверчок», в девять вечера. Пока, - бросила Елизавета и повесила трубку.
- Пока, сестренка… - ласково сказала Сабрина, услышав гудки. Тут она вспомнила, что у Елизаветы сегодня день рождения. «Черт, опять забыла», - со злостью подумала Сабрина, но было уже поздно.
Девушка убрала телефон и посмотрела в окно. Мимо проплывали сине-зеленые жилые дома, обшарпанные магазинчики, автомастерские, покрытые листами проржавевшего железа, и прочие достопримечательности бедных районов Старого Города. В одном из домов зияла огромная дыра, диаметром около двух с половиной метров. Сабрина фыркнула – за семнадцать лет никто так и не взялся ликвидировать последствия войны с Орками. Конечно, на восемьдесят каком-то ежегодном Совете Синдиката было выдвинуто предложение собрать команду профессиональных ремонтников и наконец привести в порядок разгромленные улицы, но… Но. Головы всех членов Совета были слишком заняты новым экономическим планом, основной целью которого значилось укрепление несущих колонн Сектора Восемь. Этих старперов вполне можно было понять – куда уж думать о красоте, когда буквально над тобой грозятся рухнуть семь жилых уровней, высотой по два километра каждый. Это уж не говоря о том, что под угрозой находятся жизни всех живущих в Старом Городе людей, так как каждый школьник знает – стоит провалиться одному уровню, как за ним последует другой, третий… и так до тех пор, пока на месте некогда самого большого населенного пункта не останется лишь огромная воронка. Больше всех, пожалуй, достанется Сектору Сто – самому суровому и темному месту на всей Кафиссии. Несчастных мутантов просто раздавит массой девяносто девяти жилых уровней и их обитателей.
Девушка постаралась отвлечься от мрачных мыслей, которые так и лезли ей в голову. Вечер был распланирован. Делать было ровным счетом нечего. Выйдя на остановке «Типография», Сабрина огляделась. Все было по-прежнему. Дети на улице играли в футбол, банды опять устроили разборки, а старина Хью все так же чинил часы в своей неприметной каморке. Пять лет прошло, но в этом месте время будто остановилось.
А вот и он. Дом 148/36А. Квартира 94.
Как ни странно, старый ключ подошел. Не без труда открыв дверь, девушка закрыла глаза и шагнула внутрь.
Обстановка так и не изменилась с тех пор, когда Елизавета отправилась учиться на медицинский факультет. Все вещи лежали на положенных им местах. Не было лишь старого кресла-качалки, в котором так любила сидеть Лени Лоренс. Сабрина подошла к зеркалу, причесала волосы, и ее взгляд упал на фотографию, висящую на стене. С нее на девушку глядела привлекательная женщина с двумя младенцами на коленях. Рядом с ней сидел и улыбался мужчина в зеленом мундире. Завидев его слащавую улыбку, Сабрина схватила ножницы и начала тыкать ими в глаза красавчика с фотографии. Когда чувство ненависти наконец утихло, девушка выпустила ножницы, обессилено упала на диван и тихонько заплакала.
- Мать… - прошептала она. – Почему?.. Почему Железный Закон был ему важнее, чем семья?..
… Сабрина пробыла в квартире почти весь день. За это время она успела заново изучить свою младшую сестру и ее повадки. Когда она последний раз видела ее, Елизавета была веселой семнадцатилетней девочкой, только готовившейся вступить в большую жизнь. Ее просто переполняли идеи, которыми она не преминула как-то раз поделиться с Сабриной. Девушка задумывала реформировать всю систему лечения, поставив ее на бесплатную основу, также повысив жалование врачам-хирургам. «Они, - говорила Лиз, - наши самые главные бойцы в войне со Смертью. Как же можем так их недооценивать?..» Однако, судя по всему, учеба сломала ее внутренний стержень, в то время как практика в травмпункте окончательно перечеркнула все романтические устремления. Дневник, который она вела с пятнадцати лет, так и пестрел фразами в духе: «Сегодня была дюжина с огнестрелами, пара зарезанных и одна избитая проститутка. Прекрасный денек…» Сабрина вздохнула. Младшая сестренка, что же с тобою стало? Неужели это зверье тоже сожрало тебя, как это когда-то произошло и со мной? Где твоя былая жизнерадостность? В твои-то годы быть такой ледяной… Кроме фотографии на стене не было больше никаких следов их родителей. Все сгинуло. Теперь во всей вселенной остались только они двое. И Елизавета, судя по всему, уже успела отдалиться от нее на порядочное расстояние…
Аккуратно закрыв дверь, Сабрина покинула этот дом скорби. В нем не было радости – лишь мертвец, безуспешно прикидывающийся живым…
Она медленно шла по улице, громко шаркая сапогами и не обращая внимания на мужчин, которые жадно пожирали ее взглядом. Ей было уже на все наплевать. Странно, но впервые в жизни ее посетило ощущение, будто бы происходящее вокруг было лишь плохо поставленным спектаклем. И самым плохим исполнителем оказалась она, актриса, невовремя забывшая свой текст и роль в этом действе.
Бар нашелся сразу – на его неоновой вывеске двухметровыми буквами было выведено «Ночной сверчок». Заняв столик в самом углу, Сабрина начала присматриваться к людям. Не без удивления она узнала бармена, сорокалетнего козла, который полгода назад (как раз после неудачи на выборах) пытался ухаживать за ней. Конечно же, после пары свиданий она ему отказала. Сейчас этот бармен бросал на нее полные ненависти и злобы взгляды. Несомненно, он узнал ее. Девушка закрыла глаза и тяжело вздохнула. За что же все ее так ненавидят? В конце концов, она никому не желала зла. Что делать, если никто не может тебя понять и видит в тебе лишь вещь, пусть и фантастически красивую вещь?.. Елизаветы все не было. Сабрине даже пришла в голову мысль, что младшая сестренка намеренно решила задержаться, чтобы лишний раз позлить ее. Старый фокус, усмехнулась она, поглядывая на часы. Он проходил только в детстве, на пикниках, когда ты, маленькая Елизавета, постоянно отставала от нас с матерью, чтобы лишний раз лицезреть мою злость. Конечно, ты тогда многого не понимала и все вокруг тебе казалось забавным… Но, по всей видимости, произошедшие с тобой изменения не пошли на пользу твоему характеру. А вдруг я тебя уже не узнаю, с тревогой подумала Сабрина. Какая ты стала? Может быть, услышанная мною неприязнь в голосе только частичка того, что ты ко мне испытываешь? Да, я виновата! Я оставила тебя тогда на произвол судьбы, без каких-либо средств, и отправилась завоевывать Трон, ну что с того? Каждый совершает ошибки в жизни. В конце концов, если бы Грегори оказался слабее меня, я бы отменила этот чертов Железный Закон! Маму бы простили, а наше имя навсегда очистилось бы от позора…
Увлекшись размышлениями, Сабрина не сразу заметила нового посетителя. Это был высокий мужчина лет тридцати пяти или около того, с уродливым резаным шрамом на левой щеке и прикрытой спутавшимися смольными волосами правой половиной лица. Его голубые глаза горели огнем веселого безумия. Обведя всех присутствующих неприятным оценивающим взглядом, он пристально уставился на Сабрину, и ее вдруг посетила мысль, что этот человек пришел за ней.
«Вот как ты действуешь, Грегори, - горько подумала девушка. – Решил окончательно ликвидировать угрозу для Трона, да? Ну что же, посмотрим, кто кого…»
Она стала внимательно наблюдать за мужчиной, в это же время незаметно заряжая револьвер. С собой у нее было только десять патронов, однако девушка понимала, что вполне хватило бы и трех. В конце концов, это всего лишь человек, пусть и киллер, нанятый Синдикатом.
Тут ее охватили сомнения. А вдруг она ошибается? Что если она пришьет невиновного? Сабрина задрожала при мысли, что не более чем через десять минут этот симпатичный в общем-то парень будет лежать с простреленной головой под проливным дождем в луже собственной крови. Она извлечет у него из кармана водительские права и окажется, что он был обыкновенным бухгалтером, просто решившим немного отдохнуть после работы …
Нет, все нужно было обязательно проверить. Тем более, бухгалтера этот человек напоминал меньше всего. Его движения, его манеры и кинжал, заткнутый за пояс брюк, выдавали в нем бойца, и это уж не говоря о руках. Даже дураку было ясно, что этими руками чаще всего сжимали пистолет, а не перо или счетную машинку.
В этот момент у Сабрины уже созрел план. В ход пошли обыкновенные женские уловки, приправленные совсем небольшим количеством личной симпатии. Вскоре, незнакомец их заметил и даже начал отвечать легкой улыбкой.
Расплатившись за выпивку, кинув на нее взгляд и усмехнувшись некоему вопросу, заданному барменом, он стал приближаться. Сабрина начинала понимать, что все ее подозрения оказались беспочвенными. Но если он не киллер, то кто же?..
- Я бухгалтер. Могу доказать, - ухмыляясь проговорил мужчина и сел напротив нее. На сердце у Сабрины заскребли кошки.
- Нет, спасибо, я вам верю! – затараторила она, судорожно пытаясь взять ситуацию под контроль. – А знаете, я сначала подумала, что вы работаете охранником или кем-то еще… последнее время появилось множество охранников и вообще… будто бы в Старом Городе есть, что охранять, - Сабрина звонко рассмеялась, но смех получился немного вымученным. Мужчина благосклонно поглядывал на нее сверху вниз, и девушка начала постепенно успокаиваться. Что же это, в самом деле? Паранойя, дорогая моя, сказала она себе. Паранойя и переутомление, вот что это.
- Я вас сразу узнал, - сказал незнакомец, вытащив из кармана смятую пачку сигарет. Посмотрев на Сабрину, он спросил: - Курите?
Девушка в ответ кивнула, взяла протянутую ей сигарету и закурила. Мужчина продолжил:
- Вы – Принцесса Сабрина, так? Вторая наследница Трона Синдиката.
Сабрина поперхнулась дымом и нащупала в кармане револьвер. Как же это так, потрясенно подумала она. Кроме членов Синдиката об этом никто не знает, но…
- Не беспокойтесь, я вас не раскрою, - усмехнулся он. – Полгода назад я был приглашен в королевский двор помочь со счетами. Мельком мне удалось взглянуть на ваши дебаты с Принцем Грегори. Правда, вскоре я был вынужден отлучиться из Города… Ваша политическая программа мне понравилась. Вы – необыкновенная девушка, Сабрина. Я искренне удивлен фактом нашей встречи. Неужели вы проиграли выборы? Извиняюсь, если влезаю не в свое дело, но я только вчера вернулся в Город и еще не успел во всем разобраться…
Сабрина расслабилась. Вот оно что… Обескураженный поклонник, всего раз видевший ее при дворе. Влюбился по уши, потерял голову?.. Ну что же, ей это только на руку…
- Да, - протянула она, поправив волосы. Незнакомец внимательно смотрел в ее глаза. – Четыре с половиной года я потратила на то, чтобы стать своей в Синдикате, восстановить право на Трон, постараться хоть немного очистить имя своей несчастной матери и заставить людей поверить, что я желаю им только добра… Но я проиграла. И вот, вы видите меня здесь, забытую и никому не нужную…
- Почему же? – горячо возразил незнакомец, не заметив фальши в ее голосе. – Вы нужны мне! Я имею множество связей при дворе. Хотите, мы заново организуем выборы? Я думаю…
- В этом нет необходимости, - холодно отрезала Сабрина, мысленно поблагодарив Императора за эту встречу. Попытавшись сменить тему, она спросила:
- А как вас зовут? И сколько вам лет, если не секрет, конечно же?
Эти безвинные, в общем-то, вопросы почему-то вогнали незнакомца в краску. Парень сконфузился, с его лица слезла маска торжественной самоуверенности, обнажив некий секрет, который был тщательно сокрыт от чужих глаз. Задумчиво почесав заросшую густой щетиной щеку, незнакомец наконец выдавил:
- Меня зовут Джек Риппер и мне двадцать семь лет. Обычно в работе я пользуюсь псевдонимами, но пред такой красивой женщиной я просто не в силах соврать.
- Правда? – удивилась Сабрина, громко рассмеявшись. Внутри же у нее все сжалось. «Двадцать семь лет? – подумала девушка. – Да он же мой ровесник! А выглядит на все тридцать пять, а то и больше… Господи, мальчик, что же с тобой произошло?»
- Джек Риппер, - протянула она. – Джек Потрошитель? Какое забавное имя. Если не ошибаюсь, в истории Древней Терры упоминался серийный убийца с таким же именем…
- Убийца был не один, - убежденно сказал парень. – Уж поверьте мне. Их было несколько, но действовали они под одним псевдонимом.
- Вы правда так считаете? – азартно вопросила Сабрина, предвкушая горячую дискуссию. И тут она вспомнила, с какой целью пришла в бар.
- Знаете, - заговорила Сабрина, неловко хихикая, - а давайте-ка пройдем наверх, в номера. Здесь становится жарко…
Парень не возражал. В общем-то, он сам хотел это предложить.
Перед тем как подняться, Сабрина кинула взгляд на дверь. Елизаветы все не было. Но бармен… этот сукин сын явно что-то замышлял. Плевать, с ним разберемся потом, подумала Сабрина и последовала за Джеком. Этот парень оказался для нее тем самым заветным шансом на реабилитацию и она просто не могла его упустить. Что же насчет последствий…
В конце концов, терять ей было больше нечего…


Осторожно вырезав жертве глаза и с пренебрежением засунув их себе в карман, убийца сделал два маленьких надреза под каждым ухом и аккуратно очертил все лицо скальпелем. Закончив эту процедуру, он снял кожу лица девушки, обнажая мышечные связки. Из пустых глазниц на него смотрела непроглядная тьма.
Девушка не кричала - ее рот был плотно зашит металлическими нитями, но даже сквозь плотно сжатые губы доносились отголоски стонов…
После того, как горло было перерезано, отделить голову от туловища не составляло труда. Убийца ухмыльнулся и, аккуратно распоров брюхо жертвы, начал вытаскивать кишки. При этом он немного не рассчитал сил и дернул на себя, разом вываливая большую часть внутренностей наружу. На плащ брызнула кровь. Лицо убийцы скривилось в гримасе неудовольствия. Он убрал скальпель в карман и достал нож для свежевания.
Для того, чтобы полностью снять всю кожу с тела девушки, ему понадобилось всего пять минут. Убийца действовал профессионально и бесстрастно. Быстрыми и короткими взмахами кинжала он разрубил сочленения рук и ног жертвы. Не хватало всего пары штрихов…
На улице уже завывали сирены, и десяток подкованных сапог отстукивали на лестнице кульминацию мелодии «Поступь рока». Убийца ухмыльнулся, неторопливо забаррикадировал дверь шкафом и снова принялся за свой шедевр. Обезглавленное тело без рук и ног он обернул в простыню и посадил на стул в углу номера. Отрезанная голова уже покоилась на подоконнике в огромной луже крови, мерно капающей на пол. Убийца распорол кровать крест-накрест и невольно залюбовался. Картина была окончательно готова.
В этот момент оглушительный взрыв разнес дверь в щепки…


Капитан Карас раздраженно почесал нос и бросил нетерпеливый взгляд на Джорджа Кьюзака, главного криминалиста Седьмого Отдела, выжидая, когда же наконец этот пижон закончит свою работу. Но тот лишь умиротворенно покуривал сигару и ненавязчиво мурлыкал под нос новый шлягер. Он даже не потрудился взглянуть на труп – просто отдал приказ увезти тело на базу, «где со всем и разберемся».
Для представителя самого зловещего Отдела во всей синдикатовской полиции Кьюзак был слишком привязан к предметам роскоши. Его тонкие пальцы были унизаны золотыми перстнями штучной работы, ярко-красный костюм тщательно выглажен, а внешняя сторона воротника белоснежной рубашки усыпана бриллиантовой крошкой. Нафабренные усы блестели от душистых настоев. Ни много ни мало, Джордж казался отпрыском какого-нибудь Благородного Дома, но истина была намного прозаичнее. Три года назад Кьюзак служил Арбитром, но по неведомым причинам (вполне понятным и очевидным) перешел на сторону Синдиката, раскрыв при этом все планы Арбитрариума на ближайшие пять лет. Получив гражданство в Старом Городе, он решил поступить на службу и подал документы в Седьмой Отдел, целью которого стояла борьба с ересью и инакомыслием. Этот Отдел являлся гарантом того, что у Инквизиции не будет предлога лезть со своей «помощью» на Кафиссию.
Останки уже были вынесены с места преступления и разложены по черным мешкам. Кьюзак внимательно рассмотрел каждую деталь, бросил пару ничего не значащих фраз и велел увозить «эту раскромсанную дрянь». Караса передернуло. Как бы он ни относился к Сабрине Лоренс, Кьюзаку все же стоило проявить хоть чуточку уважения к мертвой. В конце концов, судя по предварительным оценкам, жертва умирала долго и мучительно. Даже когда ей вырезали глаза, девушка все еще была жива. Прозвучало мнение, что причиной такой выносливости послужил некий сильнодействующий наркотик. Карас попытался собраться с мыслями. Свидетели уже были опрошены. Их было всего двое – бармен и рядовой Колин Рендалл, боец Специального Отряда Быстрого Реагирования, которому посчастливилось первым ворваться в тот злосчастный номер. Судя по всему, спокойно спать он не будет еще года три. Заикаясь, солдат все же изложил все произошедшие с ним события, от начала операции до момента, когда он взорвал дверь и вошел. Карас с содроганием вспомнил лицо несчастного парня – застывшую маску почти суеверного ужаса, на которой единственным темным пятном были обезумевшие глаза.
С барменом дела обстояли еще хуже – тот, в отличие от Колина, просто подавленно молчал, схватившись за голову. Карас знал его лично – этот человек был первоклассным информатором, когда дело касалось сплетен и слухов. Но сегодняшний день должен был стать для него судьбоносным – как-никак, в сети наконец-то забрела крупная рыба. Капитан поморщился. Еретики… Хоть про них никто никогда не слышал, Синдикат все же содержал ликвидационную команду из десяти бывших экзорцистов Экклезиархии. Как только поступил звонок с известием, что в баре «Ночной сверчок» появился культист, тут же был собран отряд сержанта Фостера, к которому наскоро прикомандировали хмурого священника по имени Карлос. Им потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до места. Столько же потребовалось убийце для свершения его темного дела. Сержант Рендалл божился и клялся, что когда он ворвался внутрь, еретик все еще находился в номере. Но через секунду исчез, будто бы его и не было.
Карас нюхнул табаку, смачно чихнул, и, открыв глаза, застыл, не смея шевельнуться.
Прямо перед ним стояла молодая темноволосая девушка, бледная, как сама смерть. Она не смотрела на капитана, она смотрела сквозь него. На ее предплечьях были вытатуированы эмблемы Хирургеона – цепочка ДНК, венчающаяся темными крыльями. На ключице стояло клеймо в виде цифры «III». Третья наследница Трона Синдиката. Принцесса.
Девушка сощурилась и наконец заметила вытянувшегося перед ней стрункой Караса:
- Это… - медленно начала она, пытаясь унять дрожь в голосе. – Убийство, да? Кто… кто убит?
- Сабрина Лоренс, мисс, - невольно отрапортовал капитан, удивившись собственной расторопности.
- Мне нужно взглянуть, - решительно сказала девушка, отодвинула Караса в сторону и подошла к фургону, в который грузили останки. Дорогу ей преградил своей широкой грудью Кьюзак.
- Нельзя, Принцесса, - буркнул он, узрев «III» на ключице девушки. – Это ужасно.
- Я работаю в Хирургеоне, идиот, видала и пострашнее, - бросила девушка и расстегнула молнию на одном из мешков. Ее зрачки на секунду расширились. Принцесса сделала пару нетвердых шагов и рухнула на колени. Прижав руки к лицу, она громко зарыдала.
- О, Принцесса, пожалуйста, успокойтесь! – уговаривал девушку Карас, накинув на нее свой темный плащ. – Поднимитесь, вы же так простудитесь!
Но девушка все не унималась. Капитан понял, что она просто пытается выплакаться. В этот же момент, он лихорадочно пытался сообразить, кем приходилась этой девушке убитая, тоже в каком-то смысле Принцесса. Была вероятность, что прямо перед ним сейчас находилась старшая сестра Принца Грегори. В воздухе вдруг запахло повышением.
Умолкнув и утерев слезы рукавом плаща, Принцесса подняла свое заплаканное лицо к капитану и тихо прошептала:
- Вы… вы ведь не узнали меня, да?
- Мне достаточно того, что вы наследница Трона, - решительно ответил Карас. В общем-то, так и было. Но девушка вдруг как-то странно усмехнулась и начала медленно говорить, постепенно повышая голос:
- А ты знаешь, солдат, кто я? И как меня зовут? Какое место я занимаю в Семье? Знаешь ли ты обо мне вообще что-нибудь, маленький, жалкий кусок дерьма? – ее голос сорвался в крик, из глаз ручьем заструились слезы.
Карас молчал. Кьюзак тоже. Они были всего лишь полицейскими, а не постоянными членами Организации. Им было трудно понять всех хитросплетений политики Королевской Семьи. Для них было важно лишь то, что все они подчиняются Принцам и Принцессам – остальное казалось несущественным.
- Елизавета, как же, как же! Сабрина часто рассказывала о тебе. Она утверждала, что вы сильно похожи. Теперь я и сам это вижу. Но, в отличие от нее, ты творила только зло. И у меня начинают возникать подозрения, что ее смерть – твоих рук дело…
Дэниел Фостер медленно приближался к Принцессе, держа правую руку на кобуре с пистолетом, а в левой сжимая наручники. Он подошел к Елизавете, защелкнул на ее руках браслеты и объявил:
- Ты арестована по подозрению в убийстве, с целью государственного переворота.

Ветка плетью стегнула по щеке, зашуршала опадающей листвой. Под босыми ногами чавкала мокрая листва.
Сгущались сумерки, между деревьями залегли рваные тени.
- Сейчас дойдём до Ежовки, маленький, и всё будет хорошо,- уговаривала Лиза, отводя плечом очередную ветку. Исхлёстанные щёки горели огнём.- Недалеко осталось. Вот ещё этот овражек перейдём, потом по тропке до ельника, а там уже недалеко. Капельку потерпеть осталось.
Младенец на её руках, завёрнутый в одеяло, помалкивал.
Лиза поудобнее перехватила свёрток с ребёнком и скривилась: боль в раненом плече не давала отвлечься ни на минуту. Прислонилась к берёзовому стволу, перевела дыхание. Правый рукав пропитался кровью, красные капли брусничинами украшали палую осеннюю листву.
- Ничего, ничего, Ванечка,- твердила она младенцу. Оторвалась от ствола и побрела дальше.- Ничего. Вот только доберёмся до деревни… Вот только…
За спиной над лесом мешался с облаками чёрный дым далёкого пожарища.

На рассвете Лизу разбудил грохот автоматных очередей. Ещё не понимая, что происходит, она вскочила и сразу бросилась к колыбельке Ванечки. Малыша выстрелы не разбудили, и он начал хныкать, стоило матери подхватить его на руки.
Босая, в тонкой сорочке, она выбежала на крыльцо дома. И в тот же момент услышала стрекотание мотоциклов, пронзительные женские крики. Лиза оцепенела, застыла на месте. Мозг сверлила одна – единственная паническая мысль: «Не может этого быть! Не может быть!»
- Лизка!- по широкой центральной дороге бежал, хромая и помогая себе палкой, старый Акимыч. Бежал как раз с той стороны деревни, откуда доносились выстрелы.- Лизка, немцы! Немцы!!!
Не остановившись ни на секунду, он проковылял мимо Лизиной калитки. Бежал к своему двору, спасать жену и невестку.
Откуда-то донеслись пронзительные бабьи причитания. Из какого дома – не определить, в каждом могли так причитать. На улице никто не показался.
Немцы, немцы, немцы!..
- Немцы!!!- орал Акимыч. Обернулся, махнул руками.- Лизка, беги!!!
Только этот крик заставил её пошевелиться.
Лиза металась до дому, не зная, за что хвататься и куда бежать. Им же говорили, что немцы обойдут стороной, не сунутся в болота. Как же они сунулись, как не побоялись?
Схватив большую корзину, девушка начала кидать в неё вещи, одной рукой продолжая прижимать к себе младенца. Страшно было хоть на секунду отпустить его от себя. Ванечка рыдал, но успокаивать его времени не хватало. Лиза уже поняла, куда побежит: за лесом, в деревне Ежовка, жила родная тётка, она много раз звала девушку к себе. Лизе не хотелось уходить из дома, где они жили вместе с Алёшенькой, но теперь…
Взгляд мельком упал за одно, и сердце остановилось: к крыльцу приближались двое немцев.
Лиза забыла обо всём и бросилась в сени, оттуда через заднюю дверь в огород. Она неслась сквозь заросли старой малины, не чувствуя под собой ног, прижимая к груди Ванечку. Позади раздался крик на немецком, а потом ударила оглушительная очередь.
Правое плечо обожгло; Лиза закричала и упала, едва умудрившись не подмять под себя ребёнка. Так бы и осталась лежать, накрытая болью, как одеялом, если бы не плач Ванечки, требовательный, настойчивый. «Что же ты, мамка, лежишь? Вставай и беги, как хотела! Я же один не справлюсь!»
- Да, Ванечка, да, миленький…- прошипела Лиза, едва начиная шевелиться.- Я уже бегу. Видишь? Я уже бегу…
Ползком через чужие огороды, не слыша выстрелов, не обращая внимания на боль. Только вперёд, к лесу, под зыбкое укрытие деревьев. Даже Ванечка перестал плакать, притих, как мышонок.
И вот уже древесные стволы сошлись за спиной, укрыв беглянку от горящей деревни, от немецких автоматов.

Лиза шла целый день, сначала сквозь лес, потом через болото по узким тропам, потом снова лесом. Падала и подолгу лежала на стылой земле, глядя на залитое серыми облаками небо, но находила силы вставать. Все мысли сошлись в одну точку, сконцентрировались на Ванечке, тихо сопевшем в одеяльном коконе. Она шла, не гладя по сторонам, не обращая внимания на кусты и поваленные деревья, на груды валежника. Она шла по прямой, по самому короткому пути, насильно заставляла себя передвигать дрожащие ноги. Всё ради того, чтоб донести ребёнка до места, где о нём позаботятся... Перед глазами плыла темнота, в неё проваливались деревья, в ней пропадала едва заметная тропинка. Глубокая, холодная тьма, как зимняя прорубь, тащила Лизу на себя…
А потом деревья расступились, тьма подалась в стороны, и девушка вышла на ромашковое поле, огромное, до самого горизонта. Вышла в ясный, солнечный день, в аромат летнего разнотравья, в трели птиц, под пронзительно – чистое небо. А навстречу Лизе по полю шёл высокий парень. Она приложила ладонь ко лбу, разглядывая его, и сердце вспыхнуло радостью: Алёшенька. Её Алёшенька, любимый, единственный, два месяца назад сгоревший в своём танке… Он шёл ей на встречу, раздвигая ромашки, улыбался, и на щеках, как прежде, играли ямочки, и солнечные лучи отражались в родных серых глазах.
- Алёшенька!
Лиза сорвалась к нему, обняла и прижалась, уткнулась лицом в знакомое плечо. От Алёшеньки пахло травами и мёдом, совсем как в первую их встречу. В густых русых волосах запуталась травинка.
- Я никуда тебя не отпущу,- прошептал Алёшенька ей в волосы.
- Я никуда тебя не отпущу,- эхом повторила Лиза.
И тут же встрепенулась, огляделась по сторонам:
- А где Ванечка? Надо торопиться. Немцы, ночь…
- Глупенькая моя,- рассмеялся Алёшенька, гладя её по голове.- Какие немцы? Война давно закончилась. Ты посмотри вокруг: разве в этом мире может быть война?
Война закончилась… Лиза, смеясь и плача, обняла мужа. А перед глазами кружились и танцевали в золотых лучах ромашковые лепестки…

Лошадь шустро тащила телегу по разбитой лесной дороге. Эвакуировали сельскую больницу, раненных перевозили дальше в тыл. Дорога была дальняя и опасная, поговаривали, что немцы вошли в местные леса, но пока на пути никто не попадался. Только под вечер миновали выжженную деревню…
- Стой! Стой, погоди!- Один из бойцов с перевязанной головой вскочил на ноги, глядя на придорожные кусты.- Слышали?
- Что слышали?- недовольно спросил возница, натягивая повод.
Телега остановилась, разговоры смолкли, и в наступившей тишине люди разобрали тонкий детский плач.
- Ой, ребёночек!- ахнула медсестра, сопровождающая раненых.
Она спрыгнула с телеги и скрылась за кустами, чтоб выйти через минуту с рыдающим младенцем на руках.
- Там женщина,- сообщила она солдатам.- Мёртвая. Ребятки, похоронить бы её надо. Я покажу.
И она передала малыша безногому бойцу, оставшемуся в телеге.

И дело не в проявлении слабости, сравнимой только с человеческой слабостью, нет. Дело в том, что мне снится.
Все черное и гнусное, что есть в моей голове и моем сердце, а так же все то, что я вобрал в себя от моих жертв и не успел осмыслить и переварить, обрастая ирреальными подробностями, воплощается в самый извращенный жуткий уродливый кошмар.
«Душа бесится» - так говорит Эван. Я рад, что он так считает, потому что у меня более приземленное мнение на этот счет – моя сущность пытается перебороть те мелкие осколки от былой души, что я еще храню и пытаюсь не растерять окончательно.
Я уверен, что сны меня губят. Они рушат во мне то, что я называю смыслом своего существования, идеей, целью и мечтой. Порой я просыпаюсь и не помню, зачем я здесь, что я называю плохим, а что хорошим. За что я дерусь? За кого я заступаюсь? Кто я, в конце концов? Мои глаза затягивает черная дымка, и я ничего не вижу, кроме беспросветной тьмы и безграничного, всеобъемлющего отчаяния. И тогда я начинаю искать свет…
До сих пор мне удавалось вовремя взять себя в руки, но с каждым разом я чувствую, что сделать это все сложнее. Я становлюсь сильнее, но и темнота внутри меня становится все больше.
Последний раз я спал неделю назад. И с тех пор, не могу об этом не думать. Это странно, потому что обычно единственное мое желание – забыть. И хотя кошмар оказался не таким ужасным, как часто бывает, тем не менее, он меня не на шутку взволновал.
Никогда еще мне не снилось мое прошлое. Чужое – да, возможно. Но мое собственное – никогда. Тот день, вернее ночь, в которую я стал другим – все это ожило спустя триста лет в моем сне и пробудило жуткую боль, в которой я тону, и не вижу спасения. Мне не пережить это так легко. Я чувствую – что-то должно случиться.

Сибирь. Наши дни.
- Он не чувствует след уже несколько дней, - тихо прошептала Фрида, надеясь, что Дорат не услышит ее грустных размышлений вслух.
- Он должен, мы уже близко, - прорычал в ответ Кристиан.
- Что-то случилось, она погибла или уехала. Так не бывает, - в задумчивости, устремив свой взор на верхушку сосны, на которую несколько минут назад взобрался Дорат, ответила Фрида.
- В любом случае, это ничего не меняет. Мы должны разобраться, - уже мягче проговорил Кристиан.
В черном плотном плаще, перетянутом тугим широким кожаным поясом на талии, и опущенным на плечи капюшоном, Кристиан стоял позади Фриды, прислонившись к соседней сосне, и также наблюдая за Доратом наверху.
По его лицу нельзя было догадаться, о чем он думает, и в каком он настроении. Поэтому Фрида нехотя озвучила то, что и так было ясно им двоим без слов, но ей хотелось узнать, все ли в порядке у их предводителя, и догадаться по интонациям в его голосе, насколько он вымотан, зол или расстроен. Вот уже четыре недели они прочесывали леса и горы Монголии и России, разыскивая девушку, на след которой напал Дорат, считавшийся лучшим следопытом среди хантов. Понимая друг друга без слов, иной раз они не разговаривали между собой по несколько суток. А после недавней болезни Кристиана, когда он проспал почти сутки, а потом несколько дней не мог прийти в себя, обессилевший душой и телом, и уставший от продолжительных поисков, он вел себя особенно скрытно и отчужденно.
Дерево затряслось, хрустя и разбрасываясь ветками, когда Дорат, вонзая в прыжке свой кинжал в ножны, приземлился на землю.
- Мы в получасе пути от города. Она была там несколько суток назад. Я думаю, мы опоздали, - отчитался он.
Кристиан, всматриваясь в противоположную сторону от той, на которую указывал его следопыт, тихо поинтересовался:
- Что там?
- Там север, и нет ничего. В городе я слышу парочку джинги и одного люцина.
- Но ее там нет, - резко повернувшись к Дорату, рыкнул мужчина.
- Но она была там, - склонив голову, виновато протянул Дорат, - И, учитывая, что находится там, было равноценно смерти, я не верю в то, что она еще жива. А если это и так, то мы потеряли след.
- Что ты хочешь этим сказать? – практически беззвучно прошипел Кристиан.
В отличие от своего предводителя, Дорат всячески избегал смотреть глаза в глаза. Он был выше, более гибкий и стройный, лучший из всех учеников школы хантов, но никогда не сомневался в превосходстве Кристиана над ним и всеми прочими сородичами. Его кудрявые волосы, цвета шампанского, неровно и коротко подрезанные на вышине плеч, спасали его от гневного взгляда Кристиана, заслоняя кудряшками белое как снег лицо. Решив, что заслужил недовольство и практически провалил задание, кружа вокруг и около, но так и не приведя отряд в срок к намеченной цели, он зло оскалился, разочарованно шатая головой, и ругая себя за очередную неудачу.
- Так что? – тихо, но зловеще повторился Кристиан.
Вспыльчивый, упрямый и привыкший открыто выражать свое мнение, даже если это навлечет на него взрыв ярости со стороны предводителя, Дорат выпалил то, что было у него на уме, и к чему он не терпел приступить:
- Я считаю, что мы должны войти в город и убить люцина, а также для верности всех джинги, - заключил он.
Фрида, услышав его заявление, молча затрясла головой, очередной раз поражаясь глупости брата. Они были очень похожи друг на друга внешне. Фрида была ниже и тоньше, а светлые кудряшки, обрамлявшие ее лицо, были более крупными и гладкими, но что-то в чертах ее лица, тонкие выступающие скулы, большие округлые глаза, и прочие неуловимые с первого взгляда мелочи, безоговорочно роднили ее с братом.
Характером же, она была его полной противоположностью. Все ее физические недостатки – потеря в быстроте, силе и нюхе, - с лихвой покрывались ее рассудительностью, рациональностью и хитростью великолепного стратега.
Заметив, как Кристиан сцепил челюсти и сверкнул глазами на брата, девушка тут же отреагировала:
- Это нужно будет сделать, Дорат, но не сейчас, - тонким голоском, как птичка, пропела она, и, удостоверившись, что внимание мужчин теперь направлено только на нее, продолжила. – Так же мы знаем, что она и не на севере, Кристиан, потому что вчера мой брат прочесал все в радиусе ста километров к северу. Можно было бы полагать, что она еще севернее, где мы еще не искали, но тогда мы бы это знали по ее следу. Поэтому нам нужно отправиться в город и расследовать до тех пор, пока не получим ясность, что с ней произошло. Ведь есть надежда, что она все еще жива.
Дорат кивнул, соглашаясь с сестрой. Кристиан лишь сильнее вжался в дерево, бесцельно вглядываясь вдаль, туда, где они еще не искали, где была еще надежда. Он не хотел смириться с мыслью, что все кончено. Слишком дорого ему давались эти вылазки, полные опасностей и разочарования. Они уже понесли потери, и он не хотел потерять еще и этих двух своих лучших хантов, а в результате так и не нагнать цель. Это был неоправданный риск. Тем не менее, Фрида была права, на севере девушки нет. А значит, они должны отправиться в город.
- Фрида права. Мы пойдем в город, но будем действовать тихо, - заключил он.
- Каков план? – в нетерпении засуетился Дорат.
- Никакой крови больше, хватит, - громко и четко прикрикнул Кристиан.
Когда брат с сестрой покорно кивнули кудрявыми головами в знак подчинения и уважения его власти, он вновь понизил свой голос:
- Нас больше, поэтому на нашей стороне сила. Мы его допросим, потом решим. Джинги мы трогать не будем, - светлые головы вновь поклонились. – Наша задача – разобраться в этом деле. Давайте разделимся. Зайдем в город с трех разных сторон, чтобы никто не просочился. Встретимся, как обычно, ночью в центральном парке или заброшенном доме. Действуем по обстановке, но тихо и осторожно. Фрида, ты зайдешь с запада.
- Да, господин, - надевая капюшон и затягивая пояс такого же, как и у мужчин, черного длинного плаща, Фрида приготовилась к бегу.
- Дорат, зайдешь с юго-востока.
- Хорошо, - с готовностью откликнулся тот.
- Я зайду с севера, и поищу ее дом. Люцина будем брать ночью втроем, а до этого мы просто не должны дать ему уйти. Перекрикиваемся, только, когда опасность миновала.
- Принято, - согласился Дорат, ловя свой плащ из рук сестры, и затягивая пояс потуже.
Кристиан в последний раз взглянул в глаза своего отряда, и кивнул, в знак того, что можно отправляться, и больше инструкций не последует.
Приняв сигнал, брат с сестрой поклонились и отступили назад, отстранившись на несколько шагов, затем выбрали нужное направление и скрылись в гуще деревьев.
- Не отставай, сестренка, разделимся у города, - прикрикнул на бегу Дорат.
Вслед за ними и Кристиан, накинув свой плащ на голову, исчез между деревьями.

К вечеру буря утихла. Серые рваные облака алели по краям. Земля Тэринии впервые за тридцать тысячелетий увидела солнечный свет. Высокие сухие деревья своими скрюченными ветвями тянулись к солнцу. Их лишённые листвы ветви и торчащие из земли корни, покрытые слоем пыли, тянулись к светлому небу, моля о дожде.
Улицы Айтеса, как и других городов Тэринии, были пустынны. И лишь длинные тени, отбрасываемые домами, зловеще чернели в свете лучей заката. Закутавшись в чёрный плащ и накинув на голову капюшон так, что были видны одни светящиеся красным глаза, поднимая едва успевшую осесть пыль, без особой цели, по улицам брёл красный дроу.
Едва ли он отдавал себе отчёт, зачем и куда идет. Едва ли понимал, идет ли он вообще. Он даже не думал о заходящем солнце, которое видел впервые в жизни. Нет, он ничего не видел, так как практически ослеп и почти потерял разум: он не видел, ничего не понимал, ни о чём не думал. Мысли, образы, воспоминания и даже реальность разбегались, путались и отдельными искрами вспыхивали, но тут же гасли в темноте его сознания.
День угасал. Солнце скрылось. Лишь у горизонта горела алая полоса, теряющая яркость и краски. Вскоре землю накрыли сумерки. Совершенно обессилив, айдроу упал на землю, поднимая облачко пыли.
Между тем город вышел из оцепенения. Горожане выглядывали из своих домов, с суеверным ужасом и восхищением глядя на звездное небо. На поверхность выходили даже жители подземной части города. Становилось темнее, отчего звёзды разгорались всё ярче. Лишь единицы видели их раньше.
Раус Крэл, скользя межу ними, легко улавливал их эмоции. Он и сам, несмотря на произошедшие днём события находился в наилучшем расположении духа. Запрыгнув на ближайшую крышу, он огляделся вокруг. Никогда он не видел такого оживления на улицах, никогда так не был оживлён сам, но, в отличие от стоящих внизу, у него была определенная цель. Закрыв глаза, он сосредоточился, а вскоре уже перелетал с крыши на крышу. Увидев то, что искал, он остановился. Внизу было большое столпотворение. Горожане окружали что-то неподвижное, завернутое в чёрную материю, не решаясь подойти. Раус, пролетев над их головами, приземлился на свободное пространство рядом с лежащим. Крикнув «разойдись» удивленной толпе, Крэл поднял его и вновь запрыгнул на крышу, и вскоре был уже на другой стороне города.
– Господин Атериус, - произнёс Раус, опуская его на скамью под старым скрюченным деревом, и, осторожно придерживая голову айдроу, коснулся длинными белыми пальцами его лба.
Тот открыл глаза и невидящим взором взглянул на небо. Когда же он увидел Рауса, его взгляд немного прояснился, а глаза расширились.
– Крэл?.. – его голос прозвучал сдавленно и хрипло, но, в то же время, резко. – Это ты, оружейник?..
– Да, господин, это я.
– Но что здесь делаю я? – спросил Атериус, предпринимая тщетную попытку подняться. – Что произошло? Почему так… светло? – он попытался вспомнить события минувшего дня сам, но видел лишь темноту, тот мрак, который тридцать тысяч лет покрывал землю Тэринии.
– Буря рассеяла тьму, - ответил Крэл его невысказанным мыслям. – Как это ни печально, но эту бурю принесли за собой горгульи.
– Горгульи?.. – Атериус и не заметил, как смог приподняться на локте. Воспоминания возвращались. – Да… конечно… сотни крылатых демонов, кружащих над городом… Каковы разрушения?
– Большинство воинов и магов, принявших бой, убито. Был разрушен ваш дворец, и почти все, кто был там – мертвы.
– А моя дочь? Она тоже убита? – голос Атериуса срывался.
– Госпожа Аккирия пропала во время битвы. Говорят, её унесли горгульи. Но, как бы то ни было, она жива… И в нашем мире.
– Так найдите её! – он подскочил.
– Она жива, но её что-то скрывает, - он задумался, подбирая слова. – Некий барьер…
– Что это может быть? – теперь он говорил резко.
– Господин, я – оружейник, а не волшебник. Могу сказать лишь, что это очень мощная энергия.
– Она враждебна?
– Скорее нейтральна, по крайней мере, пока. Думаю, я смогу найти её, - произнес Раус. – Но сначала я должен отвести вас к оставшимся в живых магам.
Спустя некоторое время они уже шли под сводом подземного города. Тусклый свет, падающий на них из окон, выхватывал из тьмы фигуры и белые лица темных эльфов. Атериус двигался медленно и хромал, но от помощи отказывался. Крэлу было невыносимо идти такой скоростью, и, хотя Раус не хотел этого демонстрировать, он то и дело засыпал на ходу.
Когда они свернули в боковой туннель, им навстречу вышел юноша из чёрных дроу, янтарные глаза которого светились во мраке. Он произнёс что-то на языке жестов, но Атериус был не в том состоянии, чтобы уследить за его движениями.
– Он сообщил, что его послала Иссара Миртрей, – шепнул Раус. – У меня появились предположения о месте нахождения вашей дочери.
– Тогда не теряй времени!
– Хорошо. Следуйте за Драгом.
Оружейник посмотрел вслед двум удаляющимся фигурам. Он видел, что биополе Атериуса сильно ослабло, но помочь ему мог лишь он сам при помощи жреца или белого мага. Раус вздохнул и отправился на поиски.
Драг не был так терпелив, как его предшественник. Он то и дело убегал вперёд, лишь изредка показываясь в поле зрения Атериуса.
Атериус никогда не любил подземелий. Да, он прожил всю свою жизнь, почти четыре века, в накрытой темной пеленой Тэринии, но одно дело магический черный туман, а совсем другое – тонны земли над головой. Резкая пульсирующая боль в голове заставила его осесть на землю. Когда она прошла, остались лишь усталость и слабость. Когда к Атериусу подбежал Драг и попытался поставить его на ноги, то он лишь безвольно свалился на камень.
Проклиная все на свете на языке чёрных дроу, юноша уселся рядом и стал думать, что делать дальше. Тут он почувствовал ледяное прикосновение стали и резкую боль, после чего погрузился во мрак.
Оставив чёрного дроу без сознания, вардатокс пнул Атериуса, затем, схватив его за ворот, рывком поставил на ноги. Атериус открыл глаза и попытался рассмотреть напавшего на себя в инфракрасной части спектра. Единственное, что он смог вынести из размытой тепловой картинки – это огромный рост (но ниже, чем золотые дроу) и крепкое телосложение нападавшего.
– Ну, Ат'Квертсит, куда ты дел медальон? – произнёс вардатокс на ломаном тэринийском.
Его вопрос громом прозвучал в голове айдроу. Не важно, кто это, суть в том, что он их посланник. Они не получат медальон ни от него самого, ни от его дочери. Да, сейчас эта вещь у Аккирии, а она неизвестно где. Судя по всему, они этого не знают. Вот и хорошо, хоть какое-то преимущество, пусть временное и сомнительное…
Эти мысли позволили ему собраться с силами и сосредоточиться, он скрестил руки перед грудью и, резко разведя их в стороны, освободился, после чего выхватил мечи, и обоими клинками замахнулся на врага с разных сторон. Но тот ожидал такой атаки, потому, поднырнув под смертоносные лезвия, сделал кувырок назад, при этом вытаскивая из пояса плеть. Он замахнулся ей и дернул на себя. Атериус потерял равновесие, и, воспользовавшись этим, вардатокс занёс ятаган для решающего удара…
Раздался щелчок. Вардатокс резко дернулся и рухнул на землю, едва не придавив Атериуса. Ат'Квертсит поднялся на ноги и подошёл в сидящему на земле Драгу, в руках которого был арбалет.
– Что ж, спасибо, - сказал Атериус, подавая Драгу руку.
Они подошли к остывающему телу. Атериус, соединив кончики пальцев и собрав в ней энергию, призвал шар желтовато-белого света.
– Да он зеленый! – удивился Драг, глядя на труп.
Атериус ничем не высказал своего удивления, ведь когда имеешь дело с демонами возможно всякое.
– Рассказывают, что около ста лет назад несколько таких существ видели на одном из болот Западного Материка. Но они исчезли также неожиданно, как и появились.
Он поднял с земли ятаган убитого и осмотрел резьбу на рукояти. Нет, эти символы ему не знакомы.
– Мы должны уйти отсюда, – только и сказал он.
– Конечно, – отозвался Драг, снимая с убитого пояс с какими-то колбочками и бутылочками, большинство из которых были из какого-то серого металла с матовой поверхностью.
Он застегнул пояс на себе, после чего они двинулись дальше.
– Ты хоть представляешь, что может там находиться? – спросил Атериус.
– Конечно, нет. Но в Академии я смогу в этом разобраться. Там есть отличная алхимическая лаборатория.
Атериус кивнул. Но где же Аккирия?
Вскоре, пройдя мимо очередной тускло светящейся колонны, они оказались у крутой лестницы, бегущей вглубь. Драг шел впереди, Атериус не спешил его догонять, так как он с детства не любил подземелий, предпочитая им чёрный туман поверхности. А теперь туман рассеялся… Мир меняется, к добру или к худу.
Внизу замерцал лиловый огонёк. Спустя ступенек пятьдесят, они смогли разглядеть сидящую у стены в позе эмбриона фигуру в мантии с капюшоном. Заслышав их шаги, она ловко, но без тени угрозы, оказалась на ногах и откинула капюшон.
– Госпожа Иссара, я думал, вы будете в Академии вместе с остальными, - произнёс Драг, поклонившись.
– Вас долго не было, и я хотела удостовериться, что с вами всё в порядке. Надеюсь, что демоны больше не вернутся.
– Но если вы хотели нас встретить, то почему ждали здесь? – спросил её Драг.
– Кришт сообщила мне, что вы уже подходите, - пожала плечами Иссара.
Летучая мышь, услыхав своё имя, села хозяйке на плечо.
– На нас напали, вот мы и задержались! – со злостью проговорил Драг.
– Ладно, остальное расскажешь по дороге, – спокойно ответила дроу, переводя взгляд на Атериуса, отстранённо смотрящего куда-то в пустоту. – Господин Атериус, вы слышите меня?
Айдроу молчал и ничего не замечал.
– Похоже, его снова нет с нами, - заметил Драг.
– Только этого не хватало, - проворчала Иссара, соединяя перед собой пальцы, и стала что-то тихо шептать.
Между ладонями образовалась зеленая искра, которая, высвободившись, достигла лба Атериуса и погасла.
– Что ж, Эльвандарай никогда не питала к айдроу тёплых чувств, - пожала плечами Миртрей, сидящая на её плече Кришт возмущенно пискнула и улетела прочь.
Взгляд Атериуса прояснился, и Иссара мысленно поблагодарила богиню. Иначе бы пришлось подвергать жизнь Ат'Квертсита (или свою) опасности.
– Пойдёмте, – произнесла она и, прежде чем кто-либо задаст очередной вопрос, ушла вперёд.
Драг и Атериус последовали за ней.
Оказавшись в просторном зале Академии, Иссара приказала слуге-скергу показать Атериусу его комнату.
– Завтра собирается совет, поэтому вам следует хорошо отдохнуть, – сказала она напоследок.
Отпустив слугу, Атериус рухнул на кровать, но, несмотря на усталость, сон не приходил. Стали слышаться неясные шорохи и далекие голоса. Айдроу перевернулся на бок. Голоса стихли, но шипение становилось все громче. Когда оно стало невыносимым, Ат'Квертсит зажал уши руками и вскочил.
Его оплели ползущие отовсюду холодные тени, сковав движения, а шипящий громовой голос произнёс:
– Теперь ты наш, айдроу! Говори, куда ты его дел!.. Ну что ж… ты сам выбрал свою судьбу!
Тело и разум Атериуса пронзила нестерпимая боль...
Когда его голова соприкоснулась с каменным полом, он был уже мёртв.

– И что это за подземелье?
– Нижний Айтес.
– Стой! Какое отношение ты имеешь к айдроу?
– Я? Никакого. Если бы ты следил за подопечными, то бы понял, почему мы здесь.
– Подопечными? – усмехнулся он. – Почему я последний узнаю об их существовании?
– Очень смешно!
– Если ты говоришь о вардатоксах, то заблуждаешься. Я никогда не был ни их покровителем, ни их союзником.
– Да, ещё скажи, что не имеешь к Варде никакого отношения!
– Ещё слово – и считай, что этого городка никогда не существовало, - прошипел он
– Иллидео, остынь! Айрэ не допустит подобного!
– Айрэ? – теперь он уже откровенно смеялся. – Да Айрэ не обращает внимания и на более серьёзные разрушения!
– Варда? Она разрушена кометой. Таковы законы Космоса.
– «Таковы законы Космоса»! Что ты вообще знаешь об этом! Если Вселенная наградила нас огромным могуществом, то мы сами можем влиять на её законы! Разве не для того мы существуем?
– Хватит! Вот мы и дошли…
– Вардатокс? Здесь?
– А я о чем тебе говорю!
Иллидео склонился над ним.
– Это одиночка, наёмник. А ведь в кланах вардатоксов такие случаи редки. И всё же, как он попал на Неотон?
Он дотронулся трупа, и тот мгновенно превратился в пепел.
– А знаешь, кто стоит за этим наёмником?
– Неужели этот мир только и делает, что пытается себя уничтожить?
Эхорран лишь пожала плечами.

Диана,
пол? м или ж?
я не уверен, что так "можно", но звучит сильно. Мне нравится. Не знаю, можно ли усилить эту сцену в контексте, потому что текст и так усилен в достаточной степени чувствами... Вот когда температура "вылезает" и "вылезает" и аж страх пробирает, как будто бы, вот вот и...
если я когда-н. использую эту фразу, вы на меня в суд не подадите?
Итого: очень мощный текст, насыщенный жизнью до предела, чувственный, эмоциональный и при этом не становящийся приторным, как то в 80% происходит с женской лирикой. 10 из 10. Отлично.

если читать вслух, то и в правду складывается ненужный ритм. Очевидно, это происходит из-за сходных, ммм, окончаний, что ли (как то это по другому называлось)... глаголов
Чего ветки лицо исхлестали? Видно она и впрямь очень торопилась... Сколько раз лазил по лесу, клещей ловил, камуфляжку рвал, но лицо не разу не исхлестало...
Не повезло девушке, что сказать... И немцы попались каратели из сс или набранных для зачисток из местных уголовничков, и на болото поперлись с единственной целью набить фрагов. Хоть ребенок цел остался... Если честно отрывок интересный, но я не очень верю, что можно вот так при стечении всех худших факторов и случайностей, получив ранение, прочесать через болото и лес к "нашим".

Элька родилась и выросла здесь, в Долине, в небольшой деревушке возле ручья. Она была последышем - поздней радостью красавицы-матери, отца и двух взрослых братьев. По всей округе не сыскать было столь искусных кузнецов, и никто из мастериц не плёл таких тонких воздушных кружев, как её матушка. А за ручьём на холме жили эльфы. Они жили там всегда. Их светлые дома с террасами и балкончиками утопали в яблоневых садах. Летом над долиной плыл дивный аромат яблочного мармелада, а осенью склоны холма одевались в золото и багрянец.
Молодёжь обеих деревень вместе ходила на луг, плела венки и встречала рассветы, при этом девушки чаще заглядывались на эльфов. Парни не то что бы с этим смирились, но в открытые конфликты не вступали: когда дело шло о замужестве, красотки всегда выбирали своих. Мир подкрепляло ещё и то, что в деревне никогда не было полукровок.
Элька заметила Эльфа ещё девчонкой. Ей нравились его золотистые волосы, чуть раскосые синие глаза, узкие ладони с изящными пальцами. Ни у одного из парней не было такой тонкой талии и длинных ног, а главное, никто не улыбался ей так, как он! Элька про себя так и называла его - Эльф. Разумеется, у него было собственное имя - Эллиен, рядом с ним всегда находились его весёлые и красивые друзья, но Эльфом для неё был только он один. Можно сказать, Элька росла, не сводя с него глаз. Она смотрела, как он запрокидывает голову, когда смеётся, как говорит, как легко и изящно двигается…. Она старалась наблюдать незаметно, но Эльф ловил её взгляд и улыбался, как улыбаются не в меру любопытному ребёнку. Тогда Элька краснела и убегала, пряча глаза.
Домашние к склонности своей любимицы относились по-разному: матушка о чём-то тихо вздыхала, отец качал головой, улыбаясь в усы, а братья добродушно подсмеивались:
- Гляди, Элька, он же для тебя старый: ещё с нашей бабушкой гулял!
После таких слов она обычно резко разворачивалась, так, что тяжёлая русая коса описывала полукруг, и убегала куда-нибудь подальше от дома. Ей было нечего бояться: вся округа знала её братьев-молотобойцев.
Однако Элька взрослела, и её наблюдательность стала приносить плоды. Она унаследовала от матери камень-самоцвет: красу и стать, но огранила его сама. Девчонка прекрасно знала, когда можно взлететь на косогор, перемахнув через изгородь, а где стоит пройтись павой, чуть покачивая стройными бёдрами. Туго шнуруя корсет, Элька никогда не забывала расстегнуть верхнюю пуговку тонкой блузки. Она редко пользовалась мостиком через ручей, предпочитая брод. При этом край верхней юбки поднимался так, чтобы было видно короткую нижнюю, белоснежно-кружевную. Но самое главное - Элька научилась скрывать интерес к своему Эльфу, и среди шумной компании он стал всё чаще появляться один…

Эльф лежал в траве, подложив руки под голову, и смотрел на плывущие в синеве облака. Элька сидела рядом, сосредоточенно выбирая из охапки цветы для венка. Один уже красовался на её голове, другой она плела для Эльфа. Венок должен был быть «мужской», поэтому и цветы для него подходили не все. Эльф приподнялся на локте, выплюнул травинку и спросил:
- Хочешь, я буду танцевать с тобой на Празднике Урожая?
Для эльфов это означало образовать пару.
- Нет, - ответила Элька, водружая готовый венок ему на голову.
- Почему? - эльф от неожиданности сел.
- Братья говорят, ты для меня старый, ещё с нашей бабушкой гулял, - лукаво улыбнулась Элька.
Он рассмеялся, как обычно запрокидывая голову. Элька придержала съехавший с его волос венок и вдруг наклонилась, коснувшись губами его щеки. До этого она ни разу не видела его глаза так близко! Эльф притянул её к себе, и Элька ощутила вкус его губ. Яблочный мармелад! От его волос пахло лугом и солнцем. Внезапно закружилась голова, по телу пробежала горячая волна, сладко растаяв где-то внизу…. Элька упёрлась руками в грудь Эльфа и выдралась из его объятий. Вскочив, она запустила в него венком, но промахнулась. Эльф улыбался.
- Дурак! - почему-то крикнула Элька и пустилась бежать вниз по косогору.
В её глазах блестели слезинки: она ещё никогда не была так счастлива. Вдогонку Эльке летел его серебристый смех и совершенно счастливый голос:
-Эль-ка-а-а!

Когда пришла война, эльфы исчезли из Долины за одну ночь: просто ушли, оставив свои дома. Люди снова что-то не поделили между собой, и Дивный народ не захотел оказаться меж двух огней. Элька бродила по покинутому саду, не решаясь заглянуть в мёртвые окна. Она не очень хорошо понимала, что происходит, её сердце разрывалось от тоски. А потом пришла настоящая беда: в огне войны сгорел отец, вслед за ним где-то сгинули братья. Матушка от горя слегла и больше уже не встала. С тех пор война не раз с лязганьем прокатывалась по Долине. Яблоневый сад вырубили, дома эльфов и половина деревни сгорели в пожаре, который устроили отступавшие войска. Немногие оставшиеся в живых жители, в основном, женщины с детьми, ютились в уцелевших постройках.
Теперь Элька жила у тётушки, отцовой сестры - своей единственной родственницы. Девушка очень изменилась за это время. Лишения и тяжёлая работа сделали её руки сильнее, а ноги крепче. Исчезла детская неопределённость черт: скулы стали резче, возле губ пролегла упрямая складка. Синие глаза на похудевшем лице казались ещё больше. Очарование юности уступило место спокойной и сильной женской красоте. Элька не понимала, насколько была хороша, и даже радовалась, что Эльф её не видит. Впрочем, он был рядом каждое мгновение её жизни.
Линия фронта перемещалась то в одну, то в другую сторону. За три года войны люди научились распознавать её приближение по звукам, доносившимся из-за холмов. Тогда они собирали свой нехитрый скарб и прятались в лесу, в заранее вырытых землянках. В то утро загромыхало внезапно и очень близко. Люди похватали, кто что мог, и кинулись в лес. Уже на полпути хватились Верушки - малышки, родившейся перед самой войной. Только что крутилась возле материнской юбки, и вдруг пропала! Несчастная мать побелела и опустилась на землю, прижимая к себе грудничка: Верушка, весёлая «топушка» - единственная памятка от сгинувшего на войне мужа. Второй-то уже - «дитя войны», каких щедро дарили женщинам обе воюющие армии.
- Не пугайся ты так, подружка, - обняла её Элька за плечи. - Отстала Верушка и домой потопала. Я сбегаю.
- Ох, Элюшка, громыхает-то совсем близко, - заволновалась тётка.
- Ничего, тётя, я быстро!
Элька помчалась назад. Крепкие ноги уверенно несли её к дому. Впрочем, это она по привычке: от родного дома, как и от большинства домов деревни остались лишь обгорелые печные трубы. Вот и амбарушка, где теперь ютились сразу несколько семей. Элька влетела внутрь и окинула быстрым взглядом комнату.
- Верушка! - тихо окликнула она ребёнка.
Из дальнего угла раздался детский плач. Элька облегчённо перевела дух: перепуганный ребёнок мог спрятаться куда угодно, а времени на поиски уже не было. Она подхватила девчушку на руки, кинулась к двери, да так и застыла: на пороге стояли эльфы - разведка передовых частей наступающей армии. Они молча смотрели на неё. Элька слишком хорошо знала, что означает такой взгляд мужчины. Она инстинктивно прижала к себе ребёнка и отступила назад, думая только об одном: как бы не напугать Верушку.

Командир подал знак рукой, и разведчики исчезли так же бесшумно, как и появились. Свет из открывшейся двери упал на его лицо, и девушка увидела перед собой своего Эльфа, вернее, то, что от него оставила война. Забившееся радостью сердце замерло, пропустив удар: Элька поняла, что перед ней чужой и опасный мужчина, который не то что не помнил, а никогда не знал её! Война выжгла её любимого изнутри, не тронув только красивую оболочку.
Она почти не испугалась, хотя прекрасно понимала, что сейчас произойдёт. Эльке почти три года удавалось избегать незавидной участи подруг, и сегодня ей снова повезло: всё же это был не кто-нибудь, а её Эльф! Она берегла себя для него, так не всё ли равно, как это случится? Девушка осторожно посадила Верушку на лежанку и поставила перед ней корзинку с разноцветными клубочками. Посмотрев в пустые глаза Эльфа, она начала медленно отступать в глубину амбарушки, за перегородку. Он шёл вслед за ней, не снимая руки с рукоятки длинного ножа, не сводя напряжённого взгляда.
Девушка остановилась возле соломенного тюфяка, накрытого лоскутным одеялом, и повернулась к Эльфу. Не торопясь развязала тесёмки: юбка упала на пол. Нижняя рубашка прикрывала стройные ноги едва до колена. Увидев это, он проглотил слюну. Элька усмехнулась про себя: кружевные нижние юбки уже давно никто не носил. Следом за юбкой к её ногам упала кофта, затем рубашка. Элька переступила через жалкую кучку одежды и резко подняла руки, распуская тяжёлый узел волос. Упругая девичья грудь от этого движения приподнялась, заставив эльфа быстро шагнуть вперёд. Он положил руки ей на плечи и слегка надавил, заставляя опуститься на тюфяк.
Когда Элька увидела над собой чужие глаза своего Эльфа, она невольно зажмурилась, а почувствовав его обветренные губы, отвернулась: они больше не пахли яблочным мармеладом. Торопливые руки блуждали по её телу. Наверное, он всё делал как надо - уже не мальчик, но Элька ничего не чувствовала. Она думала только об одном: скорее, пожалуйста, пусть это, наконец, случится! А когда это случилось, только закусила губу, чтобы не застонать. Его волосы коснулись Элькиного лица, и она вдохнула их запах - запах войны и смерти. Глаза защипало. Ей вдруг нестерпимо захотелось туда, где смеётся матушка и улыбается отец, где из кузницы доносится весёлый перезвон, а над Долиной плывет аромат спелых яблок. И её Эльф с волосами, пахнущими лугом и солнцем, кричит счастливым голосом:
- Эль-ка-а-а!
Девушка вдруг изогнулась и прильнула к нему, обхватив его плечи руками, будто ища у него защиты. Она почувствовала, как по телу Эльфа прошла судорога, он закусил губу и тихо застонал. А Элька, осознав, что произошло, чуть не рассмеялась: она, наконец, поняла, почему в деревне не было полукровок. Просто эльфы умели управлять процессом! В глазах Эльфа мелькнуло что-то, похожее на растерянность. Он нашарил на полу юбку, бросил её Эльке и резко поднялся. Рядом с ней упал тяжёлый кошелёк, затем ещё что-то, поменьше. Хлопнула дверь.

Элька держала на ладони маленькое яблочко, мастерски выточенное из зелёного камня. Эльф носил его на шее, на ремешке, сплетённом из цветного шёлка. Он оставил его будущему ребёнку. Девушка торопливо оделась, подобрала кошелёк, подхватила на руки Верушку и помчалась прочь из деревни. Она едва успела: на околице уже появились солдаты. Элька никого не встретила по пути, но была уверена, что её проводили. Она передала ребёнка счастливой матери и спустилась в землянку.
- Что-то ты задержалась, доченька, - с тревогой заглянула ей в лицо тётка. - Случилось чего?
- Всё в порядке, тётя, - деревянным голосом ответила Элька и бросила на стол набитый серебром кошелёк. - Этого вам надолго хватит.
Тётка всё поняла и закрыла рот руками, из её испуганных глаз хлынули слёзы.
- Деточка моя! Не уберегла, - прошептала она.
Девушка быстро собирала вещи, тётка растерянно следила за ней. Затянув тесёмки заплечного мешка, Элька повернулась и протянула женщине маленькое зелёное яблочко:
- Тётя, я ухожу. Если придут и будут спрашивать обо мне - не бойся, отдай им это.
- Кому «им»? Да куда же ты, доченька? - заплакала та в голос.
Девушка погладила её по щеке:
- Не плачь, тётя, всё будет хорошо.
Выбравшись из землянки, Элька глубоко вздохнула и быстро зашагала по лесу прочь из Долины. Она вернула Эльфу амулет, отказавшись от его отцовства, и теперь он обязательно её найдёт. Её и сына. Их малыша будут звать Элль - ведь в нём только половина от Эльфа! Её любимому придётся заслужить право быть с ними рядом, а она тем временем найдёт средство избавить его от поселившейся в нём войны.

1.
О том, что происходит нечто страшное, дракончик догадался ещё когда был в яйце. Вместо привычных темноты, тепла, нежных звуков и покоя ощущались свет, холод и внушающие страх крики. Отчаяние и ярость, звучавшие в них, заставляли его ещё больше сворачиваться клубком и надеяться, что скоро всё это прекратится, что всё станет как прежде.
Яйцо уже давно становилось тесным. Он догадывался, когда-нибудь придётся покинуть этот уютный мирок. Но не знал, что произойдёт это при столь ужасных обстоятельствах.
Пытаясь занять более удобное положение он, напуганный, дёрнулся резко и сильно.
Мир раскололся. Свет ударил по глазам, новорожденный дракон инстинктивно зажмурился, но через миг, когда он решился их открыть, увидел вокруг себя новый, гораздо больше прежнего мир. Дракончик стал с интересом рассматривать этот мир. Вот нечто округлое, белое. И оно не одно такое. Много позже, будучи уже взрослым, он вспоминал этот момент с тоской и грустью. Ещё пять яиц было там. Пять так и не родившихся братьев и сестёр.
Снова этот, вселяющий страх крик. Новорожденный пугается, припадает к земле, замирает, вглядываясь вперёд, в большое яркое пятно света. Туда, откуда доносились звуки.
Наступило затишье. Не было ни криков, ни ударов, заставлявших вздрагивать в своём маленьком мирке. Страхи быстро забылись. Осмелев, он рванул вперёд, беспорядочно маша пока ещё слабыми крыльями. Дракончику казалось, вот выбежит туда, где светло, найдёт того, кто давал тепло, пел ласковые песни, и расскажет, как покинул яйцо, как было страшно, и как он всё же рад этому миру.
Свет! Набрав приличную для себя скорость, радостно повизгивая, он кубарем вылетел наружу и замер. Передо ним возвышалась зелёная, выше головы, колышущаяся стена. Осторожно тронул носом - мягкая, ароматная, она защекотала по мордочке. Попробовал на зуб, но тут же выплюнул: оно оказалось горьким и противным до не могу. А пахло приятно.
Снова, с визгом, дракончик пускается в бег. Вокруг настолько интересно, так…
-Эгей!- заревело над его головой с такой силой, что, казалось, едва не отказал слух.- У неё были гадёныши! Лови его!
Испугавшись этого рёва, драконыш замер, плотно прижавшись к земле. Но это не помогло: нечто схватило его, больно прижав крылья к спине. Пойманный, он кричит от боли и страха. Мир вокруг мельтешит так, что начинает кружиться голова.
-Тар! Мешок сюда! Я поймал его!
Подбегает странное существо, тянет пыльный, дурно пахнущий мех. Извернувшись, по наитию дракончик пускает в ход единственно доступное сейчас ему оружие - свои зубы. И это возымело эффект: его уронили в траву, где, не теряя ни мгновения, драконыш быстро рванул прочь, стараясь убежать как можно дальше.
-Ааа!- закричало от боли существо. – лови же его, а то уйдёт зараза!
Бежал без оглядки. Топот и вопли этих ужасных существ, заставляли молодые лапы работать на пределе своих возможностей. Они постепенно стихали, но дракончик не останавливался. Он мчался к замеченной им тёмной стене, где, как ему чувствовалось, можно было бы избавиться от преследования, затеряться в тени.
Дракончик пришёл в себя под корнями упавшего дерева. Чувствовал себя при этом невероятно плохо: всё тело ныло, била мелкая дрожь, хотелось есть. Урок последних событий был усвоен более чем хорошо, и, поэтому, несмотря ни на что, он сидел в своём убежище тихо, не высовываясь. А вскоре, когда организм затребовал отдых, незаметно для самого себя уснул.
Когда же он наконец проснулся, вокруг была тьма – глубокая ночь царила вокруг. Малыш встрепенулся. Не нашли ли его?
Некоторое время он внимательно вслушивается, всматривается, внюхивается - нет ли чего подозрительного? Увы, вокруг оказалось слишком много новых запахов, цветов, звуков. Единственное, о чём он смог сделать вывод, так это о том, что ничего из недавно угрожавшего ему здесь не присутствует. Правда, это не значило отсутствия других опасностей.
Что делать? Проблема состояла в том, что не было чувства безопасности ни в теперешнем состоянии, ни в перспективе выбраться наружу.
Пока он пребывал в нерешительности и бездействии, судьба сама решила этот выбор: лунный свет перед убежищем начал течь, принимать форму живого существа. Прекрасного, величественного.
Успокойся малыш. Прозвучало в его голове. Даже не слова, а мысль-ощущение, в которой смешались нежность, забота, ласка.
Кто ты? Загадочное существо заняло всё драконье внимание. Ты хороший? Не обидишь меня?
Да. Капли весёлого огонька послышались в мыслях существа. Будь спокоен, ты в безопасности. Теперь всё будет хорошо.
Тепло и нега разлились по телу. Сами собой закрылись глаза, и дракончик снова уснул.

Старый золотой дракон наслаждался восходом солонца. С тех пор, как он поселился в этих горах, он никогда не отказывал себе в удовольствии наблюдать рассвет. Вот и сегодня, любуясь этой бесподобной картиной
Он вдруг увидел прямо перед собой Спутницу Ночи. Волчицу, посланницу богини смерти Ярры. Не оставив никаких следов магии, буквально из ниоткуда появилась она перед самой мордой дракона.
-Моя госпожа требует долг. – Сразу перешла к делу волчица. – Ты должен сослужить ей службу, Аллиенен.
У золотого дракона всё похолодело внутри. Когда-то, когда он был ещё совсем молодым, ему не посчастливилось попасть в одну скверную ситуацию. Скверную настолько, что он был вынужден молить о помощи всех богов. И из всех них ему ответила Ярра. Она согласилась ему помочь, но с одним условием – взамен золотой дракон должен будет выполнить одну её просьбу. Он тогда согласился, Ярра помогла ему, и оставила в покое на целое тысячелетие.
И вот теперь её посланница требует возвращения старого долга.
-Какой будет моя служба?- Дракон постарался придать подобающий себе величавый вид, он не хотел, чтобы посланница увидела, как один из старейших драконов этого мира дрожит от страха перед её госпожой.
Волчица усмехнулась. Дракон понял по её виду: уловка не удалась, его видят насквозь. Но, несмотря на это продолжил в прежнем духе.
Рядом с ними в воздухе возник кокон света, внутри которого беззаботно спал крохотный чёрный как смоль драконыш.
-Ты должен воспитать этого дракона как своего собственного сына. Научить всему что знаешь и умеешь. Всему.- Подчеркнула волчица. – Так ты отплатишь моей госпоже.
-Я принимаю эту службу.
Волчица кивнула и исчезла. Кокон опустился на землю и тоже исчез, оставив посапывающего малыша спать дальше на земле.
Впервые за многие века золотой дракон был растерян и напуган. Он смотрел на маленькое беззащитное существо у его лап и гадал, для чего оно понадобится в будущем богине смерти, какие планы она вынашивает в его отношении? Может, мелькнула в голове дракона мыслишка, убить его пока он не представляет никакой опасности? Мысль мелькнула и тут же исчезла. Ярра – не Ализель, богиня прощения и любви. Перед ней всё его могущество – ничто. Если он сейчас нарушит своё слово то уже ничто в этом мире не спасёт его от возмездия тёмной богини.
Ну нет, решил он. Я выполню своё обещание. И если этот малыш окажется в будущем настоящей угрозой для этого мира, то пусть боги света думают, как его остановить.
-Угроза миру,- Уже вслух заговорил он. – что-то нехорошего мнения я о тебе малыш. Давай, сначала познакомимся.
Аллиенен опустил морду поближе к драконышу и еле слышно позвал. Реакция малыша оказалась мгновенной: подскочив на лапках, проснувшийся дракончик влепил кислотой прямо в его левый глаз и, пока золотой дракон приходил в себя, ринулся прочь с неожиданной прытью.
- Стой.- сказал золотой дракон применив магию.
Драконыш замер на месте. Переборов желание раздавить малыша на месте, золотой обдумал ситуацию.
-И поделом мне.- Вынес он свой вердикт. – Не надо быть беспечным. Тем более с подарком смерти. Ну, посмотрим, каких ещё сюрпризов от тебя можно ждать.
Послушные его воле потоки свободной магии вплетались в хитрое заклинание, направленное на драконыша. Когда же заклинание заработало, старый дракон смог увидеть весь калейдоскоп событий короткой жизни детёныша. Мда, - отметил он мысленно. – от такого не только плеваться будешь.
Не спеша, переваливаясь с боку на бок, он подошёл к застывшему дракончику.
- Тебе имя дать нужно. – Старый дракон ненадолго задумался, прикидывая варианты. – Наэтар. Тебе нравится?
Малыш ничего не ответил. Он не умел разговаривать, и не мог понять, что ему говорили.
-Вижу, что не понимаешь. – продолжал между тем золотой дракон. –Ну ничего. Это мы исправим быстро.
Дальше он перешел на мысленную речь. Говорил не словами, а ощущениями и образами. Он хотел внушить драконышу, что его не надо бояться, что он его отец и что его больше никто не обидит.
Драконыш поверил ему. Безоговорочно и сразу. Обездвиживающее заклинание золотой снял ещё когда только обратился к малышу. И тот теперь радостно прыгал вокруг него, посылая беспорядочные мыслеобразы.
Едва успевая следить за юркой тенью, он ловил эти яркие мысли, подбадривал малыша.
- Пройдём к пещере, ты же хочешь увидеть дом?
Новый взрыв ярких образов и радостный визг были ему ответом.
А всё-таки день будет хороший. – Неожиданно для самого себя подумал золотой дракон. В конце концов, теперь ему, по крайней мере, не будет скучно.
В то же самое время, из своего царства за ними пристально следила богиня смерти. Она была довольна.

< Глава 1.
Гладкое поле Тэмпераса.
Черный рысак летел так быстро, что пыль из-под его копыт столпом устремлялась в небо. Резвому, но еще слишком молодому Ворону, пока не догнать дивного скакуна, но его всадник Гэбриэл не слишком заморачивается по этому поводу. Юный отпрыск герцога Алеро примкнул к гриве коня, и, обхватив его за шею, наслаждается прогулкой. На своем собственном коне Гэбриэл сражается с отцом только первый раз. Ранее, много раз скрещивал Михаэль оружие со своим сыном, но тогда конь был чужой Гэбу, а Ворон свой собственный. И даже не загадывая на победу, юный герцог наслаждался степными красотами, любовался небом, и все более подгонял рысака. Герцог Михаэль своего преданного, резвого Кошмара гнал вперед, герцог учил сына бороться всю жизнь, и никогда не отступать даже проигрывая.
Тут вдруг отцовский жеребец гордо поднялся на дыбы, заржал, и казалось один миг и сбросит он своего всадника, но герцог жестко натянул поводья и сдержал ретивый порыв. Гэбриэл в мгновение настиг отца:
- Что это с ним такое?- бросил недовольный взгляд на скакуна.
- Все в порядке,- как ни в чем не бывало, ответил ему отец,- Запомни мой сын, кони что люди: Они могут быть и трусливы и отважны, и горды и смиренны. Но лучше уж пусть будет мой конь горд, чем труслив, и отважен чем смирен. Рысак отца несмело сделал несколько шагов назад, блеснула каленая сталь, меч Михаэля засверкал в лучах яркого солнца. Но тут, же угас – тучи, что тянулись вплоть до горизонта, дождались своего часа и затмили солнце. Гэбриэл не заставил отца ждать, и тоже обнажил свой меч.
Кони стояли друг напротив друга, медленно и ровно дышали, пот капал с их лощеных шей, всадники же замерли в гордом ожидании битвы, ветер на мгновение умолк, стало тихо как перед бурей. Вдруг, нежданно Ворон поднялся на дыбы, но юный герцог был готов и руки сами собой натянули поводья. Герцог, улучив момент, атаковал, и со всей свое силы ударил. Со звоном отскочила сталь, Гэбриэл парировал удар и, изловчившись, ударил сам в ответ, лишь Ворон коснулся копытами земли. Михаэль сдержал атаку, развернул скакуна и снова мечи отца и сына заиграли звонкую песню боя. Но все заглушили удары грома. Ужасной силы раскаты, испугали лошадей, и юный герцог вздрогнул плечами. Гэбриэл осознал, что сейчас он далеко от дома, и степь и новый скакун перестали быть такими притягательными. Но, вспомнил он про отца и поднял взгляд.
Герцог Михаэль Алеро ни на мгновение не потерял решимости и гордости. Он смотрел в небо, и первые капли дождя упали ему на лицо, сверкнула молния, оглушительные раскаты прокатили по степи, медленно угасая на ее просторах. Но силу что затаилась в герцоге, просто непогода не могла победить.
Заметив слегка испуганный взгляд сына, герцог сказал:
- Не смей Гэбриэл. Никогда не смей бояться. Не страшись не великих воинов, не могущественных колдунов, не лживых посулов. Дом Алеро всегда славился верностью государю, и непреклонностью пред страхами и суевериями. Многие говорят о могуществе волшебства, но редко могучее заклятье устоит против коварства и лжи. И никакая броня не поможет против отравленного бокала вина, мой сын. И уж чего и стоит бояться, так это предателей, и уж никак не грома и молний.
Юный герцог, потупил взор, сему стало стыдно своего страха и Гэбриэл гордо поднял взгляд вверх. Небо пронзила острая как бритва, молния и грянул гром. Ворон попятился, всадник присел в седле, но взгляда не отвел.
- Бояться не стыдно сын,- успокоил герцог,- Стыдно не бороться со своим страхом, вот и все. В ответ юный герцог сжал рукоять с изображенным на ней крылатым скакуном, и занес меч над головой, атаковал. Задребезжала сталь, клинки заиграли в ярком свете сверкающих молний. Молодая кровь закипела в жилах, удары все быстрее и сильнее, герцог едва успевает закрываться от ударов, но вдруг с легкостью выбивает меч из рук сына. Гэбриэл застыл от неожиданности, но опомнившись, попытался отобрать оружие.
Михаэль взмахнул, мечем, и остановил, порыв пылкого юноши:
- Отвага само собой необходима, но она не должна переходить в безрассудство. Будь осторожен в атаке, и предусмотрителен в обороне,- сказал отец и отдал меч сыну.
Гэбриэл взял меч, но ничуть не расстроился, герцог Михаэль не раз одерживал уверенные победы на турнире, где собирались лучшие рыцари со всего Хэргорна, а бывало, участвовал и сам государь!
- Отец,- голос Гэбриэла звучал звонко и чисто,- Позволь мне еще побыть с Вороном, и пропустить обед.
- Ступай сын, но будь осторожен со своим скакуном! Нрав этого коня ретив, непокорен он - предостерег герцог, но юноша уже мчался прочь.
Ворон нес своего всадника как стрела, выпущенная из тугого лука, стучали копыта, сердце юного герцога билось им в такт. А вокруг простиралась безбрежная степь, гладкая как стол, и бескрайня как море. Цветущие травы пестрили всеми оттенками радуги, зеленели стебли, набирали сил колоски. Наступает золотая пора степи, это лето. Сколько сейчас пасется табунов по степям Хэргорна, и не сосчитать.
- Гэбриэл! Подожди меня!- воскликнул голос позади юноши. За юным герцогом гнался всадник на сером скакуне. Это был молодой юноша, еще не достигший и двадцати лет.
- Брат,- обратился он к Гэбриэлу, и скинул с плеч окаймленный соболиным мехом плащ, - Когда я вернулся от дворца и узнал о том, что отец подарил тебе собственного коня я не мог не есть и не спать, мигом помчался за вами. Но найти вас на просторе не так, то просто, и я лишь повстречав отца, я нашел тебя. Ну, говори скорее как все прошло, наши с тобой бои помогли? Отца я расспрашивать не стал, и даже не знаю, победил ты или нет. Гэбриэл в ответ, протянул руку, и младший брат заметил золотое колечко с непонятной надписью:
- Вот Поль, это золотое колечко символ потомков нашей семьи и знак принадлежности к дому Алеро. Сегодня утром отец вручил мне его и назвал меня рыцарем, и наказал пуще жизни беречь эту реликвию. Хотя мне не так уж и понятно, что может скрывать в себе обыкновенное золотое кольцо? Но, это не столь важно, ты спрашивал про поединок, и вынужден разочаровать тебя, я проиграл. Ну, не то что бы я не сражался или был не равен по силе, но до нашего отца мне далеко, он намного опытнее и мудрее, хоть я его и сумел утомить.
- Понятно,- вздохнул Поль, и тут же оживился,- Так все равно Ворон наконец твой, кольцо тоже при тебе, можно праздновать такое важное событие! Уж, что говорить о поражении от отца, можно получить удар и от врагов. Давай на перегонки до замка, и там отметим твое посвящение в рыцари. Сказав это, Поль повернул коня, накинул плащ и пришпорил серого рысака. Следом за ним черной тенью метнулся Ворон, так, что серый плащ его всадника поднялся в воздух. Скакун стал похож на крылатого коня, что красуется на гербе Дома Алеро. Мимо взгляда Гэбриэла мелькали редкий лес, и быстрая речушка, появились предгорья, и наконец, пред братьями предстал их дом.
На невысоком утесе, что словно нос корабля вклинивался в море, стоял дворец герцога Михаэля. Издали видно, как играет солнце на золоченой крыше, как реют на ветру знамена.
Первым прискакал Поль, тут новоиспеченному рыцарю снова не повезло. После невысокого, но тяжелого подъема по тракту вверх, юноша оказался на широкой, вымощенной камнем террасе. Преградили дорогу высокие дубовые ворота, на которых красовался герб дома. Над воротами высились две башни, из которых по выглядывала стража.
- Что закрылись то, капитан Эренсар? Неужто твоя жена снова хотела сбежать к другому?- удивился Поль, и по своему обыкновению подшутил над старым воякой.
- Ваше благородие, то было только раз и не взаправду. Я ж говорил всем, что...- оправдывался, невысокий, коренастый человек, в тяжелых латах, и с фамильным щитом Алеро наперевес.
- Да оставь ты!- рассмеялся подоспевший Гэбриэл,- Будто не знаешь Поля! Всем хорошо известно, что ссора с женой, произошла из-за случайности. А ты,- обратился рыцарь к брату,- Перестань измываться над чужим горем! Я тебя просил так не шутить.
- Да брось ты брат,- улыбнулся Поль,- Ты так серьезно относишься к жизни, что порою мне кажется будто тебе уже не двадцать один, а за сорок лет! Прекрати свои нравоучения, и наконец, дай волю чувствам! Сегодня твой день и мы должны это отметить. Да нет просто обязаны!
Братья уже вместе двинулись от ворот в сторону дворца. Стража приняла под узды коней, и повел их в конюшни. По сторонам и тут и сям как грибы после дождя повыскакивали множества домов, богатых и бедных. Слуг и близких родственников, торговцев и ремесленников. Перед самим дворцом была площадь вымощенная белым камнем, а посреди непоколебимо высилась высокая статую крылатого коня. Белоснежный скакун поднялся на дыбы, будто вот-вот рванет с места в небо. Нет в нем ни малейшего изъяна, белоснежен он как зимний снег в свете солнца, лишь черные самоцветы в его глазах мрачно сияют, отражая вспышки молний. А за статуей следовали семь ступеней, ведущие на гладкую террасу. Шесть расписных дубовых столбов поддерживают крышу, под которой стоит стража у входа во дворец. Гэбриэл знал, что врата охраняю, ни кто иные как рыцари. Оба стражника высокие, в полной броне с длинными мечами, с тяжелыми щитами в руках и серых плащах за спинами. Ни одного слова не проронили они пред юными герцогами, лишь смиренно поклонились. Таков обычай Алеро, посвященные в рыцари встают на колени лишь при клятве сюзерену. Братья знали и чтили традиции, и оба также ответили поклоном. Конечно, поклон юного рыцаря значил много больше и для стражи и для самого юноши. Поль навалился на створки дверей, и распахнул их настежь. Братья, неспешна, прошли в просторную залу, и двери за ними гулко захлопнулись.
Мрак черного неба, едва ли мог сравниться с мраком во дворце дома Алеро. Едва ли пронзает темноту несмелый свет горящего масла. Неглубокие золотые чаши подвешены к потолку, множество мелких чаш стоят на золотых ножках, также освещая темноту дворца. Юные герцоги пошли вперед, мощных колонн сходящихся под потолком аркою, можно было насчитать с дюжину. Множество кресел богатых и дорогих стояло промеж колон, это места для гостей и послов. Гэбриэл бросил взгляд на отца, тот сидел на высоком, троне, к коему вели три широких ступени. За троном висел потертый щит отца и его нерушимый клинок. Герцог Михаэль сидел, облокотившись на руку и внимательно слушал, рослого незнакомца в темных одеждах, а лицо его было скрыто капюшоном. Заметив сыновей, незнакомец попытался спешно уйти, но герцог задержал его и рукой велел сыновьям остановиться на месте.
- Кто это еще такой?- спросил Поль,- Какой-то проходимец наверняка, или плут и лжец. Таких вешать надо на первом же столбе, и без всяких расспросов!
-Постой,- охладил пыл брат Гэбриэл,- Возможно он сообщает что-то очень важное, и ни какой он не проходимец, а просто скрывает свое лицо от посторонних глаз. Мне кажется он с вестями из столицы. Возможно с посланием от самого короля.
- Когда это посланцы государя прятались за капюшонами?- не унимался Поль,- Я просто уверен, что это не гонец, а очередной вор или обманщик. Но как всегда решать отцу, а не мне.
И герцог решал. Михаэль слушал донесение внимательно, слегка встревожено, иногда лишь переспрашивая отдельные фразы. Незнакомец говорил тихо, но быстро и четко, повторяя, когда его просили, а иногда и по собственному усмотрению. Лицо отца изменилось когда, таинственный гость резко поклонился и громко зашагал к выходу. Он не поднял взгляда на юношей, и спешно прошел мимо. Поль бросив недовольный и презренный взгляд на нежданного гостя, одернул Гэбриэла, и они оба подошли к отцу.
- Дети мои,- начал сам герцог,- Я рад, тому, что один из вас стал рыцарям Алеро, я рад за вас обоих, ибо вы братья и радость одного не может не быть радостью другого. Ты Гэбриэл, я уверен, с честью пронесешь через свою жизнь титул рыцаря, и никогда не забудешь то, чему я тебя учил. А тебе Поль лишь предстоит заслужить это звание, но и здесь у меня нет сомнений, ты его получишь. А теперь, я вам дозволяю отпраздновать столь важное событие.
- Отец,- начал Гэбриэл,- Мне очень радостно слышать столь добрые речи из твоих уст, и я благодарен тебе за все. И я беспокоюсь за тебя. Скажи нам кто был тот незнакомец и что ему было нужно от тебя? Мне казалось это посол от государя, но Поль так не считает. Скажи нам кто он?
- Гэбриэл, ты был прав это гонец от государя, но новости что пришли с ним не так важны как вам могло показаться. Мне, конечно, стоит собрать совет завтра утром, ну а пока беспокоиться не о чем, тем более вам. У тебя Гэбриэл сегодня знаменательный день, и его стоит отпраздновать. Вечером я устрою для тебя праздник, а пока что духу вашего не было в замке! Живей в седло и с оружием в руках в поле. Степь - вот ваш истинный дом, а верный меч ваш отец сыны мои. Не жалейте сил, вечером они вам не понадобятся.
Поль согласился с отцом, и живо рванул к выходу, а вот Гэбриэл так скор не был. Юный рыцарь посмотрел отцу в глаза, но тот лишь улыбнулся в ответ и одобрительно кивнул головой.
- Мы будем вечером отец,- сказал рыцарь, и отправился за братом. Поль же не долго думая велел прислуге привести коней, герцоги снова отправляются на прогулку.
Пройдя ворота, проскочив мимо Эренсара и оставив спуск позади юноши вздохнули свободно. Здесь, только ветер и гуляет, да еще пара смелых, молодых всадников Лошади шагали, неспешно, а братья разговаривали о предстоящем празднике.
- Как ты думаешь, Гэбриэл, на праздник придет леди Эливэй?- спросил неосторожно Поль.
- Ты опять за свое?- возмутился рыцарь,- Ты прекрасно знаешь, что придет и все равно спрашиваешь. Лучше бы посоветовал, что мне делать, что бы произвести впечатление, тем более что не каждый день меня посвящают в рыцари!
- Да это понятно,- с сочувствием откликнулся брат,- Вот только на нее мало что может повлиять. Все таки не забывай, кто она, и кто ты. Я тебе сразу говорил, не к добру эта затея. Не к добру.
-Да и без тебя знаю, что не к добру,- буркнул в ответ Гэбриэл.
- Хорошо, что дождь дет, я люблю дождь,- сказал Поль, и накинул капюшон.
- Я тоже люблю,- отозвался рыцарь, но капюшон надевать не стал. Юноши уже немало отошли от дворца, гром и молнии стихли, а дождь не ослабевал, стучал и стучал по плащам и кольчугам. Ветер стих, капли падали ровно, облака застыли на небосводе. Всадники молчали, слов не было не у того не у другого. Каштановые волосы Гэбриэла превратились в черные, вымокнув от дождя. Поль же скрыл свои под капюшоном, хотя они и так были черные. Времени прошло не мало, когда Гэбриэл спросил:
- А. что если мне поучаствовать в турнире на мечах, сегодня, я смогу одолеть всех и Эливэй меня непременно заметит. Я все-таки неплохо выстоял протии отца, и с другими могу потягаться.
- Погоди, - предложил Поль,- А ты не забывай, что на турнире обязательно будет сэр Нэлдер. Тебе прекрасно известно, что он и сильный воин, и неприятный человек. Если вам предстоит биться, и ты проиграешь, он обязательно тебя высмеет. Хотя, его отец на дух не переносит, он все-таки человек знатный, герцог, как ни как, и притом отвечает нашему отцу чистой ненавистью. Бой с ним затея рискованная, и не благоразумная Гэбриэл. Даже я не стал бы.
- Да, ты прав. Потом засмеют меня, как никчемного воина, и отец расстроиться…- вдруг голос юного герцога оживился,- А кстати, что ты думаешь об этой тайной беседе отца с тем странным гонцом? Ответы меня едва ли устраивают, он чего-то темнит. Мне кажется, новость из столицы пришла дурная, может даже война.
- Не городи ерунду!- недовольно оборвал Поль,- Это ты без меня подвиги насовершаешь, а я так и останусь младшим братом сэра Гэбриэла Алеро Благоверного! Или может Защитника? Тут уж сам себе прозвище придумаешь, и меч назовешь Черной Молнией. Этот незнакомец, я согласен, скорее всего, из столицы, ты может и не посмотрел, а вот я то приметил, что из под серого плаща блеснули самоцветы. Неужто у кого то, кроме государя есть богатые слуги? Да, и одет он, несмотря на долгий путь опрятно, даже на плаще не капли грязи, а ее пару дней назад было завались на дорогах.
- Постой,- опомнился рыцарь,- Ты сказал я назову меч Черная Молния? Ну, уж нет, это твоя задумка и ее я красть не стану. Ты же знаешь, я назвал бы его Белая Мгла, как и хотел. Но это все сказки, тем более что на войну, то я не тороплюсь. Не так уж там и хорошо как дома. А вот на турнире я выступлю, как пить дать выступлю.
- Ну, тогда,- слезая с коня, предложил Поль,- Давай проверим твои навыки братишка, а то мне то все равно, а Эливэй на тебя любоваться придется, да еще и переживать желательно. Покажи мне что умеешь!
Гэбриэл спрыгнул с Ворона, конь мордой ткнулся в плече хозяина. И недовольно фыркнул.
- Ну-ну,- улыбнулся юноша,- Мне вечером биться тоже пешим, и стоит потренироваться.
Мечи сверкнули, скрестились и искры полетели от точеной стали. Удары вихрями сыпали братья друг на друга, то один атаковал, то другой делал резкий выпад. Гэбриэл был силен, и удары его были неслабые, но Поль также не уступал первенства, снова и снова занося меч над головой. Кони топтались на месте, и не отводили взгляда от всадников, юноши же рубились все отчаянней, и все отважней. Наконец, удача обернулась лицом к рыцарю и Гэбриэл салил брата на землю.
-Вот видишь, - подавая руку, сказал Гэбриэл,- Я справлюсь с эти ненавистным Нэлдером. Вот увидишь, мне это по силам. А потом, я смогу пригласить любую даму на танец, жаль матушка не дожила до этого дня. Я буду танцевать с Эливэй, и она не сможет мне отказать. Поль я буду танцевать с самой прекрасной девушкой на свете.
-Ну-ну,- не горячись герой - усмехнулся побежденный,- Это только если справишься, а вот если нет.…Ну не будем о плохом, уж тогда лучше не о чем. А кстати как насчет наведаться в таверну и пропустить по стаканчику? У меня в глотке пересохло от этого поединка, знаешь ли, несколько устаю от постоянных ударов. Давай двинем назад, пока доберемся, глядишь и ты захочешь пить?
- Давай,- сразу согласился рыцарь,- И лучше в «Старый Лес», там отличное пиво. А по дороге расскажешь, зачем так стремился втащить меня в поле? Я же прекрасно знаю тебя, братишка. Рассказывай,- не спеша, продолжая путь, и пристально посмотрев на Поля, говорил Гэбриэл.
-Ну, ты сам напросился.,- тяжело вздохнул юный герцог,- Мы с тобой братья, и как бы там ни было я привык, что меня всегда прикроет старший брат. И так и было всегда, сколько раз твое копье прикрывало меня и во время игр и тренировочных поединков? А теперь, когда отец посвятил тебя - ты герцог Алеро, Рыцарь Эльфийской Крови и владыка Тэмпераса. С сегодняшнего дня отец может отправить тебя куда угодно, ведь ты рыцарь и где бы ты не появился на твой груди будет зиять крылатый конь Алеро. Я не хотел бы и думать, что теперь мы перестанем как раньше идти в ногу, что позабудем братские узы с годами.
- Нет Поль,- решительно оборвал брата рыцарь,- В нас обоих течет эльфийская кровь наших предков, мы оба герцоги Алеро, мы защитники Тэмпераса и его народа. Никогда думать не смей, что мы станем чужими, мы братья и этого не отнять. Я всегда прикрою тебя, я старший.
- Спасибо брат,- сказал Поль, где то далеко громыхнул гром, дождь на мгновение стих, а затем ударил с бешеной силой, но всадники так и не торопились в город. Нужда в таверне отпала, как только Поль задал свой вопрос, тем более стоило бы переодеться перед приходом дорогих гостей. Перед тем как посвятить сына, Михаэль Алеро пригласил всех четырех герцогов, отослал приглашение и государю, с Полем. Было приготовлено множество всякой снеди, достали лучшие вина, привезли свежую рыбу. В зале дворца, перед троном выставили десяток длинных столов, расположив их вдоль колонн, а посередине оставили место для шутов и музыкантов.
Все было уже готово к приезду знатных гостей, и множество лож уже застелили в соответствии с титулом.
Настал вечер, дождь утих, но еще моросил, когда гости стали прибывать. Встречали их у дворца, на террасе сам герцог, и его сыновья Гэбриэл - в черном камзоле и сапогах, и Поль - во всем белом.
Первым прискакал, как обычно лорд Нэлдер. Высокий, в начищенном до блеска панцире, укрытым белым плащом. Сверкали его золотые волосы, ниспадающие на широкие плечи.
- Рад нашей новой встрече герцог Алеро,- поздоровался Артур, Гэбриэл это ничуть не поверил, но промолчал,- Говорят ваш сын достиг двадцати одного года, а я его помню еще несмышленым мальчишкой, наверное, таким и остался, только титул прибавился,- съехидничал герцог. Приблизившись к юному рыцарю, протянул было к нему руку, но встретившись с надменным взглядом Алеро старшего, спрыгнул с коня.
- Ну, что ж,- приветствовал в ответ Михаэль, - Проходите во дворец, располагайтесь.
Следом за герцогом южных земель, прибыл герцог восточных земель, Винсан Магбэт с прекрасными дочерьми: милой Этривишь, хитрой Венерой и непреклонной Амеламидой.
Герцог Магбэт спрыгнул с коня, ловко и не принужденно, несмотря на свои сорок с лишним лет. Выглядел Винсан как настоящий герой романов, высок, прекрасен лицом, голос его нежен, но властен, одежда черный шелк, за поясом великолепные, золоченые ножны. Улыбка была естественна такому лицу, как птицам крылья.
- Доброго вечера вам герцог Михаэль, вам новоиспеченный защитник дома Алеро, и вам юный герцог,- сказал Винсан, слегка опустил взгляд, Алеро ответили тем же жестом,- Позвольте представить моих дочерей…
Более юноши не слушали герцога, им предстал, красавицы коих не видывал свет уже, верно много лет. Поль много слышал о романах Винсена, о множестве жен, и о красоте его дочерей, но не думал что это лишь приуменьшение реальности. Первой из кареты появилась Венера, черноглазая, с алой, как молодые лепестки розы кожей, в длинном, зеленом платья, опоясанном золотым ремешком. Поверх платья одет был свободный, черный плащ окаймленный дорогими мехами. Следом из кареты робко шагнула Этривишь, в небесно-голубом платье. Волосы девушки, были не золотыми, их цвет более похож на бледное сияние Луны. Тришь не шагала, она порхала с легкостью бабочки, едва ли касаясь земли.
И последней вышла голубоглазая Амеламида, в белоснежном платье самая младшая из дочерей, ей исполнилось шестнадцать. Каштановые волосы ее взметнулись при порыве ветра и оголили белоснежные плечи, отец быстро накинул на нее теплый плащ.
- Поклонитесь герцогам, и быстрее проходите в дом,- распорядился Винсан, на что и Поль и Гэбриэл, одновременно сами пала на колени. В этот момент герцог Магбэт, едва заметно улыбнулся.
- Герцогини проходите в дом, и оставим эти поклоны. Мы с вашим отцом добрые друзья,- сказал Михаэль, и за целый день еще раз улыбнулся, по ветру летело знамя, черный медведь, на белом фоне, это герцог Торак Ланкастерский. Некогда они вместе с Михаэлем учувствовали в походах, и там не раз спасали друг другу жизни. Если кого и слушал Михаэль, так это старого Торака.
- Эй? Так этот малец и есть Гэбриэл? Ты что же его не кормишь, и держишь в грязном теле?- басом разругался Торак.- Да и второй не лучше! Михаэль твоим ребятам стоит погостить у меня еще разок, им надо коня да меча, а ты им пиры устраиваешь. Какой им стол? Им мясо на вертел, то, что поймают, да врагов дюжину!
- Ну,- рассмеялся герцог Алеро,- хватит меня судить, и лучше слезай со своего коня и дай-ка тебя, обниму старый ты плут. Двое старых друзей, обменялись крепкими рукопожатиями и крепко стиснули друг друга не слабыми руками.
- Как же рад я видеть вас парни, Михаэль!- взмолился старки, - надоели мне все эти светские прогулки да забавы, уж мочи моей нет! Своих детей то у меня нет, уж пусть ребята ко мне почаще в гости заходят, одичаю я о то.
- приедут,- согласился герцог,- Обязательно. И подучишь их…
- Гэбриэл у тебя и так молодец,- похвали Торак,- уж давно я таких вояк не встречал. Уж сдачи от него получишь, будь здоров, не кашлей. А вот Поль, у тебя на коне и при мече, непобедим, станет, вот еще годок и мне его не свалить.
- Да-да,- вдруг опомнился герцог,- пора уже к гостям, время и так много потеряли.
Устроившись по правую руку от отца, Гэбриэл с удовольствием смотрел на гостей. Слева от отца сидел Поль, за ним Торак, следом бесчисленные племянники герцога, чьих имен рыцарь даже не знал. Следом восседал Артур Нэлдер, рядом с ним его брат Отахион, в черных одеждах, таких же, как и его волосы. Сидел он хмурый, и смотрел лишь на тарелку, не поднимая взора даже, когда к нему обращался брат. Далее располагались приближенные герцогов. По правую же руку, послы Гэбриэла восседали эльфийские послы из Иелона, и среди пятерых остроухих гостей, сидела прекрасная Эливей, черноволосая красавица эльфийского рода. На ней было серебристое платье, нежное и легкое, переливалось в свете горящего масла. Черты лица красавицы едва уловимые, юный герцог иногда не мог понять, как быстро она может сменить смех на слезы. Сегодня Эливей, была необычайно величественна и прекрасна, и еще более желанна, чем ранее, Гэбриэл еда л мог отвести взгляд, а она не замечала. Следом за ней, сидел Винсан и его дочери, сестры редко обменивались коротким фразами, и все больше смотрели на отца, от этой мысли рыцаря передернуло.
- Не хватало еще, что бы одна из них вышла за отца. Дом Алеро не породниться с домом Магбэт.
Но у герцога Винсена, на этот вопрос были свои мнения. Именно поэтому когда начался показательный бой, Магбэт отозвал Михаэля: «Выйти на свежий воздух, и пропустить по бокалу вина под открытым небом.»
- Завтра дождь не кончиться,- первым начал разговор герцог Алеро,- Уж слишком хорошо я знаю природу своей родины. Как вы думаете Винсан?
- Я думаю, что вы человек прекрасно понимающий, что я тоже знаю свою землю. А также желаю ей процветания и наследников способных привести мою семью еще к большему величию и богатству. Но, к сожалению, у меня лишь дочери, и я с радостью обменял бы их на одного сына. Но жена не хочет рожать мне наследника, мы рассорились с ней перед поездкой сюда, и причина вот в чем. Моя дорогая Катерина против, того что бы я «торговал» как она говорит, дочерьми. Какого черта, только Амела ее дочь! Но не в этом суть. Вам хорошо известно, герцог каково положение моего дома. В отличии от вас, я имею кровное родство с короной, но на этом все и заканчивается. В вас же течет кровь эльфов, вы связаны кровью со Святым Орденом, ваш дом воплощает величие Хэргорна. Мне же, уже пора определиться с наследником, и я не могу позволить различным племянникам, как у герцога Ланкастерского, разорвать мое герцогство. Для этого мне нужен молодой, сильный и амбициозный приемник, и лучше чем ваш Гэбриэл не найти. Не спорю, мне приятен и Поль, и я готов породниться с обоими братьями, но Гэбриэл уже рыцарь, и брак дочери с ним будет иметь более чем весомую силу. Как вы считаете?
- Винсан,- холодно ответил герцог,- Я понимаю тебя, и считаю, брак заключены между нашим детьми весьма заманчивым. Твои дочери прелестны, я и сам убедился в этом. Но выбор я оставлю за сыновьями, и если им угодно они возьмут в жены служанок. В доме Алеро никогда не указывали мужчинам что делать, и я не стану.
- Хорошо,- глухо согласился Магбэт, - но я не имею против ничего вашего союза с моей дочерью. Ваш первенец стал бы правителем обоих владений, только представьте…
- Нет,- резко, но негромко оборвал его Михаэль,- Я любил свою жену больше жизни, никого более не смогу полюбить. И не заставляйте меня повторять дважды, Винсан. Я обещаю поговорить с сыновьями, сегодня же, и направить их в сторону этого союза, особенно Гэбриэла. Я, как и вы, устал от бесконечных дележей и взаимного недоверия.
- Это хорошо,- облегченно вздохнул Винсан, - Я, признаться честно опасался этой беседы, и дело не в страхе за свою жизнь, в вашем благородстве нет сомнений, и слухи меня беспокоили мало. Я боялся вашего отказа в помощи, боялся остаться один на один с будущим моей семьи. Вы сам понимает, нас ждет череда не легких событий. Племянники Торака, с его смертью, да что смертью, они хоть завтра начнут борьбу за власть. Герцог Артур, конечно фигура очень важная, да только я боюсь получить от него удар в спину, и партия с ним не так привлекательна как с вашим сыном. Ведь если все удастся, мы получим власть и золото, мы сможем защитить короля и от бунтующих Ланкастеров, и от надменных Нэлдэеров.
- Какую из дочерей вы готовы выдать?- спросил Михаэль, посмотрев в черные глаза собеседника.
- Любую,- ответил тот, и оба герцога, словно по знаку вернулись к гостям.
А здесь бушевал не шуточный спор. Известный своим резким нравом сэр Торак, говорил о том, что поединок на мечах едва ли может говорить о силе рыцаря.
- Простите господа и дамы,- седой воевода поднялся с места,- Все мои предки воевали, все они командовали и подчинялись. Ланкастеры славятся своей доблестью и умением сражаться. Еще мой дед, говорил, что сила рыцаря не только в его мече, но и в его копье. Именно копье наносит смертельный удар в бою, именно оно приносит славу на турнире. И я еще хорошо слышу, и до сих героем турнира зовут победителя состязаний на копьях. И если уж хотите выяснить истинного победителя, так садитесь на коней!
- Прекратите этот балаган, сэр Торак,- возмутился Артур,- Я одолел его в честном поединке, на благородном оружии, и имею полное право назвать его мальчишкой. Он не достоин звания рыцарь, если лишился разума и стал сражаться с неравным по силе противником. Разве только мужество признак рыцаря? Нет! Это и мудрость и достоинство. А сэр Гэбриэл и свое поражения признать не в состоянии!
Юный рыцарь стоял со шлемом в левой, и мечем в правой руке, опустив взгляд в землю. Поль сжимал рукоять своего меча, и готов был разорвать всех, кто смеялся над братом, но тяжелая рука сэра Торака его останавливала. Сестры Магбэт улыбались, наверное, чувствуя себя сейчас куда уверенней, чем побежденный герцог.
- Я вызываю вас, сэр Артур Нэлдер за оскорбление, нанесенное мне,- неожиданно провозгласил во всеуслышание Гэбриэл. Михаэль и сын сошлись взглядами, отец одобрительно кивнул.
- Что, если он проиграет?- не удержался и спросил Винсан. Герцог стоял в тени колон, подле Михаэля.
- Женю на твоей дочери без всякого его разрешения,- твердо ответил герцог.
- Какой вызов?- не согласился Артур,- Я победил тебя, какое еще оскорбление? О чем ты говоришь?
- Либо честь, либо смерть,- ответил рыцарь, и приказал слугам готовить лошадей к поединку на копьях. Возмущенный Артур еще что-то сказал, но его одернул брат Отахион:
- Иди и сражайся, как подобает истинному рыцарю, убей его, если он этого желает. Или опозорь на всю жизнь наглого мальчишку.
Артур кивнул в ответ. Поль заметил перешептывание герцогов Нэлдер, но рука Торока вновь его осадила:
- Не спеши мой мальчик, он справиться один.
Азарт гостей разгорелся, перед дворцом быстро соорудили арену, слуги надели доспехи на всадников, подали им копья. Множество факелов загорелись, и осветили сумрак ночи.
Перед началом поединка все стояли на террасе. Гэбриэл посмотрел, на тех, кто вышел его поддержать и кроме Поля, он увидел, что Эливэй смотрит на него.
Знак, кони помчались друг на друга, всадники изготовились, по знаку рыцари устремились друг на друга. Раздался удар, и крылатый конь разлетелся напополам, с жутким треском. Щит Гэбриэла раскололся, и упал на землю, а рядом с обломками щита валялся поверженный сэр Артур. Победитель поднял обломок копья в небо, Ворон встал на дыбы и громко заржал.
- Чистая победа!- огласил всем сэр Торак.
- Победа, - согласился и Отахион.
Гости снова вернулись в зал дворца, надменный Артур не вынес поражения и спешно покинул праздник, так и не поздравив юного рыцарь. Несмотря на поражение брата, Отахион стал еще веселее, и Поля это очень раздражало.
- Сэр Гэбриэл,- нежный голос окликнул рыцаря,- Вы сражались достойно своего титула, дом Алеро под надежной защитой. Герцог обернулся, первое, что он увидел длинные волосы цвета утреней зари, а затем голубые, словно океан глаза. Хрупкое создание так доверчиво смотрело на него, что Гэбриэл не мог с ней не побеседовать:
- Благодарю вас миледи, я рад, что смог угодить такой красавице как вы. Теперь надеюсь, мое поражение в зале не станет причиной насмешек?- улыбнулся юноша.
- О, нет, что вы, мы не смеялись…- зардела девушка,- Просто вы так самонадеянно бросили вызов…- но тут Амелу одернула за платье Тришь, и юная герцогиня вспомнила о подарке. Винсан был мастером в делах свиданий, романтических встреч. Музыканты по одному жесту заиграли легкую мелодию, и Амеламида сказала:
- Первый танец девушка всегда выбирает, кому отдать, и я хочу, что бы это были вы сэр Гэбриэл.
Рыцарь опешил от такого предложения, тем более что сейчас шанс пригласить Эливэй. Юноша окинул взглядом залу, но эльфийки не было, она куда-то исчезла.
- С гордостью и радостью принимаю ваше предложение,- ответил рыцарь, и пара под восторженные возгласы гостей закружилась в танце.
- А он очень даже не дурен собой,- подметила Венера, глядя на юного герцога.
- С Амелой составили бы прекрасную пару, но боюсь сегодня не ее день. Герцога Алеро я заберу себе, а ты можешь забрать младшего или старшего, мне все рано, но Гэбриэл мой,- сказала Тришь. Отахион видел, как дамы спорят о герцоге, отчасти понимал, о чем они говорят. Несмотря на дикую вражду за право первенства с домом Алеро, герцог Отахион Нэлдер ненавидел сейчас куда больше пересуды сестер Магбэт, нежели Гэбриэла или Поля. Осушив очередной бокал вина, герцог решил показать высокомерным сестричкам кто живет, а кто управляет жизнями. Но еще не сегодня, сначала нужно продумать свои действия, а уж потом действовать.
Музыка умолкала, Гэбриэл поклонился, поцеловал руку Амелы, и удалился. Винсан скривил губы:
- Проклятье,- процедил сквозь зубы он. >

Хроники Легиона


Часть первая
«Утраченные мечты, новые надежды»

Глава 1
«Не стоит искать призвания – оно
само тебя найдет».
Лукиан Седьмой, король Низании.

Шафт возвращался с легкой душой. Он выполнил все, о чем просила мать. Юноша забрал долг, не забыв взять у тети пирог так любимый сестренкой. Отец обещал отдать его в ученики кузнецу следующим летом. Ладно сложенный, смышленый и любящий работу Шафт давно хотел стать подмастерьем. Отец же хотел сделать из него фермера, но сын всячески этому противился. Конец спору положила мать. «Пусть попробует» – сказала она – «Не всем же быть скотоводами». Так, что за свое будущее Шафт не беспокоился.
Над осенним небом собирались грозовые облака. Все же он ошибся, решив пойти короткой дорогой через еловую рощу. Нужно поспешить и выбраться на проезжий тракт, прежде чем земля размокнет и превратится в кашицу.
Караванный путь – мощная торговая артерия Низании, соединял главные города страны: Хауптэстад, Стадиум и Анвэртэр. По тракту в считанные недели можно было добраться до пункта назначения. Шафт гордился землей, где родился. Близость к торговым путям давала огромные преимущества. Его семья иногда продавала как жилье, так и собственный урожай путникам, а сезонные ярмарки, устраиваемые на пересечении дорог, приносили немалую прибыль. Живущие здесь крестьяне могли считать себя более свободными от дворянского класса, однако постоянное увеличение пошлин и бесчинства, творящиеся вдали от больших городов, ежегодно уменьшало их число.
Шафт ускорил шаг и спустя полчаса вышел на вымощенную камнем дорогу. Небо к этому времени заволокло тучами. Вдали тревожно полыхали зарницы. Как назло в его сторону не ехало ни одной арбы. Но даже такая неудача не могла испортить юноше настроение. Мечта скоро осуществится и ничто не помешает этому.
Но минутой позже он перестал улыбаться. Над пиками деревьев вились хорошо различимые столбы дыма. Он понял, что это не чад от готовящегося в камине обеда – дым был черным, а не белесым. Несло гарью и копотью, будто горела долголетняя древесина.
Ощущая смутное беспокойство, Шафт ускорил шаг. Соседние дома расположены слишком далеко. Может это амбар? Он добежал до опушки и невольно вскрикнул.
Горел амбар, дом, вся его жизнь. В отчаянии Шафт бросился навстречу пожару. Кто-то закричал позади, но он не обратил на это внимания. Будто подтверждая случившуюся трагедию, хлынул холодный осенний ливень.
Несясь по знакомой тропе, Шафт не заметил распростертое там тело. Не сумев вовремя остановиться, он споткнулся и упал прямо в лужу. Отряхиваясь и ругая себя за оплошность, он оглянулся.
Отец лежал в нелепой позе – колени подогнуты, лоб уперся в стылую землю. В груди зияла устрашающе большая рана. Внутри кровавого месива проглядывали кости.
Желая отойти от этого ужаса как можно дальше, парень попятился и наткнулся на что-то мягкое и податливое. Когда Шафт оборачивался, его сотрясал озноб. Он смотрел на свою мать. Ее платье было разорвано и выпачкано грязью и кровью, все еще сочащейся из перерезанного горла.
Юношу стошнило. Позади, словно из недр земли он услышал чей-то голос:
– Назовите себя! Если не представишься, я быстро тебя надоумлю, смерд.
– Успокойся Блад, он может их знать.
– Я понял тебя Нирен. Пойду, поищу виконта,– один из незнакомцев скрылся за углом. Оставшийся мужчина склонился над Шафтом.
– Тебя как звать-то?
Каждое слово давалось юноше с большим трудом.
– Эт-то м-моя семья. Они, они…
– Мертвы. Мы заметили,– голос Нирена жалил больнее змеи.
Шафт наконец-то оторвал взгляд от матери и посмотрел на говорившего с ним мужчину. Весь в копоти, с ссадинами на руках и оружием в руках, он меньше всего походил на крестьянина. Незнакомец посуровел и запахнулся в плащ.
– Где ты был во время преступления?
– Я … Меня послали за деньгами.
– Кто может это подтвердить?
– Вы мне не верите?
– Я верю фактам, а они говорят о том, что в наследство ты получишь землю скот и дом, если конечно он не сгорит, правильно виконт?
Виконт Траст, властитель соседних земель, в сопровождении Блада подошел к ним. Бледная будто у мертвеца, кожа обтягивала скуластое аристократическое лицо и предавала ему болезненный вид.
– Этот парень пойдет с нами, – безапелляционно произнес виконт.
Утратив рассудок, Шафт попытался подползти к родным и укрыться их телами, спрятавшись от злых людей. В спину ему ударил тяжелый кулак. Юноша упал, попытался подняться и принял еще один удар, на этот раз в голову.
Телохранители Траста погрузили оглушенного парня в повозку. Сев на козлы, воины подстегнули лошадей. Медленно поскрипывая, телега сдвинулась с места. Безумный, полный отчаяния взгляд осиротевшего Шафта до последнего был устремлен в сторону пылающего дома, из окна которого свисала рука его сестры.

Глава 2
«Хочешь быстро расстаться с
жизнью – запишись в Легион».
Пословица легионеров.

За ним явились вскоре после полуденной кормежки. Дюжие мужики вывели Шафта из камеры, дали время умыться и посмотреть в отполированное блюдо, заменявшее тут зеркало.
На лице юноши появились ужасающего вида мешки под глазами. Кожа огрубела и язвила. Он уже начал чувствовать, как шатаются передние зубы – организм не мог сопротивляться развивающейся цинге. В светло-русых волосах копошились полчища насекомых.
Шафта держали в этом каземате неделю. С ним никто не говорил, другие заключенные держались в стороне, избегая встречи с юношей, будто чумного.
Наконец его вывели наружу. Глаза, непривычные к дневному свету, на миг ослепли. Стражники провели Шафта сквозь галдящую толпу. В него кинули гнилью, кто-то оскорбил его и даже умудрился пнуть.
Заключенного вывели на помост. К нему подошли двое: один со свитком в руке, другой в черной маске и топором.
Человек с бумагой начал зачитывать текст:
– Пятого числа месяца сбора урожая вами с целью наживы были умерщвлены трое людей. Обвиняемый, что вы можете сказать в свое оправдание?
Шафт не сразу понял, что обращаются к нему.
– Вы думаете, что это я их…– ком подошел к его горлу.
Судья, как успел убедиться, Шафт невозмутимо смотрел на него.
– Виконт Траст и его телохранители утверждают, что нашли вас у места преступления.
Заключенный опустил плечи. Его жизнь закончилась со смертью родных. То, что с ним сейчас происходило, было лишь агонией.
Наконец он выдавил:
– Делайте, что собирались.
Судья несколько удивился.
– Итак, вы не защищаете себя?
– Нет.
– Вы согласны с приговором?
– Как пожелаете.
Судья подал знак. Палач подошел к осужденному.
За спинами зевак раздался женский голос:
– Да разве Шафти мог это сделать, да разве ж мог он даже руку поднять? Сержи скажи им!
Полноватая простолюдинка растолкала толпу, ведя следом хилого мужа.
– Не мог он этого сделать. Шафти мой племянник, в день несчастья он был у нас.
Вперед вышла охрана, готовая преградить ей путь, но судья остановил их.
Вы говорите, он был у вас весь день?
– Нет, только до вечера.
Судья повернулся к присутствующему здесь виконту. Бледный дворянин скривился и покачал головой. Судья кивнул ему и продолжил:
– Он вполне мог убить их до того как пойти к вам, выстлать дорожку из соломы к дому и поджечь. В самый раз чтобы поспеть к тому времени как дом начнет полыхать.
Палач повел юношу к покрытому засохшей кровью пню.
– Думаю, вы не хотите скандала, господин судья?
Толпа поспешно расступилась перед твердой поступью группы людей. Они шли неспешно, уверенные в себе.
Судья нахмурился, на его лбу, не смотря на прохладное утро, заблестели бусины пота.
– Капитан? Какими судьбами?
– Я здесь по долгу службы,- мужчина бодро взошел на помост и встал напротив судьи.- За что вы судите моего человека? Его проступки уже наша забота.
– Мне не доложили, что он принял присягу,– пробормотал судья.
– А должны были. Приказом короля всем заключенным предоставляется такая возможность. Как вы успели убедиться, юноша воспользовался своим правом. А сейчас, уж извините нас, мы должны идти,– капитан взял Шафта под руку и, как несмышленого мальца, повел сквозь столпотворение людей.
Царившее в душе сироты равнодушие уступило место любопытству.
– Зачем вам вступаться за меня?
– Ненавижу здешние методы разрешения вопросов, – улыбнулся его спаситель.– Кроме того, я не имею права отпускать потенциального новобранца.
Когда они вышли на площадь, Шафт догадался, где находился во время заточения. Его привезли в Перепутье, маленькое поселение, находящееся возле пересекающихся между собой трех дорог, ведущих к большим городам страны. Здесь часто проводились сезонные ярмарки. Теперь Шафт понял, почему его судили прилюдно – публичные казни были развлечением народа и довольно редким.
Последнее время Низания переживала не лучшие времена. Династия королей медленно угасала, и кто станет престолодержателем пока не ясно. Смута среди знати не давала развиваться торговли, так как каждый дворянин, помимо королевской взимал десятину от выторга в своих владениях. Бароны и виконты усиливали свои рати наемниками, содержание которых переложили на плечи простолюдинов. Бунты случались все чаще и чтобы умерить пыл толпы дворяне прибегали к подобным зрелищам.
Погрузившись в размышления. Шафт пропустил начало фразы одного из солдат:
– … там и перекусим. Нет ничего вкуснее, чем армейский паек, - говорил спасший его капитан.
– Да, овес крайне полезен и питателен для организма, – его товарищ прыснул в кулак.
– Ты, парень похоже не рад своему спасению? – Обратился к нему их командир.
Шафт пожал плечами:
– Вся моя жизнь сгорела вместе с родными.
– У нас ты неплохо заработаешь, возможно, сможешь начать все с начала.
– Я не ищу ни славы, ни денег. Вряд ли я подхожу под ваши требования.
– Не стану тебя неволить. Постарайся не попасться на глаза виконту и его головорезам – тогда точно казнят. Если передумаешь, мы будем в ближайшей корчме.
Солдаты двинулись к старенькому фахверковому дому, у входа к которому висела вывеска с надписью: «Последняя надежда».
Шафт побрел через добротно построенные дома, не замечая ничего и никого. Вскоре он вышел на пригорок, находящийся невдалеке от площади, где его хотели лишить головы. Среди всеобщего гомона резко выделялись два визгливых голоса:
– …совсем распоясались, управы на них нет. Уже средь бела дня на людей нападают.
– Да. Из-за них чуть парня не казнили. Ничего, вот говорят, через месяц здесь будет пруд пруди ентих военных. Уж они-то им зададут жару.
– Ага, да к этому времени нас могут перерезать также как семью этого мальчугана.
– Мне сказали, что он после этого случая сошел с ума и повесился.
– Да нет же, он пошел искать просвещения подобно отшельникам, ищущим откровение в Клыкастых горах.
Беседу увлекшихся товарок прервал грубоватый мужской голос:
– Вы обе ошибаетесь. Он нашел богатства и сейчас уехал в Хауптэстад, а по дороге записался в орден рыцарей и повесился. Хватит болтать женщины! И часу не прошло после суда, а вы уже сплетничаете.
Шафт собрался продолжить свой путь в никуда, как вдруг услышал бормотание одно из женщин.
– А все-таки жалко мальчишку. Эти проклятые орки. Нет на них управы.
Шафта словно окатили ушатом с холодной водой.
Орки, они убили его семью. На глаза юноше навернулись слезы. Теперь он знал, почему остался жить. Теперь у него была цель.
Внутри быстро повзрослевшего человека обосновалась жгучая ярость. Она уничтожила прежнего Шафта. Из пламени ненависти появился новый человек, не знающий любви, признающий только месть. Теперь он знал, как следует поступить.
Почти бегом, отталкивая прохожих, парень побежал к корчме.
В спешке рассмотрев присутствующих в питейном заведении, он заметил капитана. Воин приветливо помахал ему, приглашая к стойке.
– Что смельчак решился?
– Да. Это то чего я хочу больше всего в жизни, – с кривой усмешкой на устах произнес Шафт
Капитан не знал, что изменилось в юноше, но понимал – таким, каким он был прежде, Шафт никогда уже не станет. Как бы невзначай солдат спросил:
– Какие же мотивы тобой движут?
– Желание делать хорошие дела, как ты и говорил, – с ядовитой ухмылкой, ставшей постоянной спутницей его натуры, произнес Шафт.
– Тогда добро пожаловать в легионеры парень, – торжественно проговорил капитан, но при этом подумал: «Надеюсь, я об этом не пожалею».

Глава 3
«Посвящение в легионеры есть
самое важное событие в жизни.
Устав и следование ему будут
твоим долгом Легиону».
Маршал Р. Септимус.

На следующее утро они двинулись в путь. Кода солнце начало медленно начало скатываться со своего пьедестала, Шафт увидел лагерь. Около сотни человек проходили подготовку, остальные, исключая дозорных, отдыхали.
Придя в лагерь, капитан, прозванный своими товарищами Счастливчиком, оставил новоиспеченного рекрута возле призывного пункта, а сам присоединился к другим офицерам.
– Сколько у тебя, Еж? – Спросил суровый мужчина с покалеченным лицом.
– Двадцать, Шрам. А у тебя Счастливчик?
– Всего один. Зато какой!
– Да уж. Одной рожей может распугать всех орков. Усмехнулся Еж, указывая на хмурого Шафта.
– У меня девять. Итого тридцать. За неделю маловато будет. – Проигнорировав шутку, подвел итог Шрам.
– Мы свою норму выполнили. Теперь дело за О`Нилом и Грушей. На западе от Анвэртэна они соберут нужное количество новобранцев. Тамошний народец с радостью ухватится за возможность намять бока кровожадным тварям, ну и откреститься от феодалов, налогами загоняющих крестьян в финансовое рабство. Итого мы получим около пятисот рекрутов. И ветеранов имеется чуть менее двух сотен.
– Не густо.
– Нам хватит. К октябрю прочешем приграничные угодья. А зимой построим гарнизон.
– Если не отзовут к югу материка. Говорят там сейчас неспокойно, – оглянувшись в сторону далеких гор, сказал Еж.
– А где сейчас спокойно, – вздохнул Шрам.
– Ладно, с этим вопросом разобрались. С завтрашнего дня начнем подготовку и через два месяца поглядим, кого же мы здесь собрали. – Прервал разговор Счастливчик и уже более громко прокричал. – Новобранцы, стройся!
Ему вторили Еж и Шрам.
– В одну шеренгу. Выходить, кода назовем по имени.
Шафт видел, как вышедшие новобранцы неуверенно подходили и расписывались, в большинстве случаев ставя кресты против своих инициалов, и получали распределение. Это было похоже на некоторое непрерывное действо, которому не будет конца.
Прошло около получаса, прежде чем вызвали его самого. Он сделал пометку в какой-то помятой бумаге, на которой уже имелось и так множество подписей.
Новобранца определили в сотню Счастливчика. Капитан лично поспособствовал такому распределению.
Далее его провели на участок, где собралось около двух десятков мужчин и женщин и объявили, что теперь этот отряд полон.
Людей построили и начали зачитывать устав, умещавшийся на паре замусоленных листов низкопробного Гесконского папируса. Кто-то слушал, кто-то открыто зевал. Все новобранцы как один ждали ужина.
– Повторяйте за мной, - рявкнул Счастливчик - Я, верный сын Легиона, даю настоящую клятву в том, что буду решительным и беспощадным к врагам, не выпущу из рук оружия, пока каждый посягающий на честь и свободу легионера и людей, которых он призван защищать, не будет уничтожен.
Новобранцы нехотя ему вторили.
– я клянусь мстить врагу жестоко, беспощадно, неустанно. Кровь за кровь, смерть за смерть!
Дождавшись, пока последний из них произнесет эти слова, Счастливчик скомандовал вольно.
В уставе говорилось, что Легион является независимым от какого либо государства сообществом, поступить в которое может любой человек любого пола старше пятнадцати и не старше пятидесяти, или дружественный этой расе вид. Легион был основан около двадцати лет назад, трибунами отступниками, больше не верящими в идеалы Стигии и решивших основать новый, отличающийся от прежнего Легион. Братство воинов, в которое вступил Шафт было призвано охранять мирных жителей от нелюди, посягающей на их жизнь и территорию.
Конечно, до Шафта доходили известия о том, что являет собой Легион и каковы его цели, иначе он бы не встал в его ряды. Появление в Низании его представителей означало начало скорой кампании против орков, не дающих людям нажиться на Гиблолесьи. Само государство погрязло в интригах и внешних долгах. Казну тратили на содержание наемников, не уделяя внимания регулярной армии. Низания не могла себе позволить затяжную войну против нелюдей, пусть и дающей некоторые барыши. Гиблолесье было богато на кровяные деревья, не уступающие в качестве редким обсидиановым, которые использовались в качестве сырья для магических посохов. Освободив леса от орков можно было говорить о промышленных масштабах производства, что сулило выход из затяжного кризиса, в который загнало себя государство.
Когда же всеобщее желание новобранцев сбылось и им дали солдатский паек, последовало всеобщее молчание. Как выяснилось супа из тушеных трюфелей, обещаемых вербовщиками, не будет. Мяса кстати тоже. Рекрутам сообщили, что вода, разбавленная уксусом для предотвращения заболеваний и черствая лепешка – это уже счастье. После такого пира настроение у всех пропало и что-то резко захотелось домой.
– Я себе службу не так представлял, – после того как объявили отбой, начались тихие перешептывания. Один рыжий паренек воровской натуры, из-за чьей-то ошибки причисленный к латникам, а не к лучникам привязался к Шафту. – Мне расписали это как возможность самовыражения и хорошего заработка. Оказалось что единственное место, где здесь можно «самовыразиться» находится в отстойном месте.
Парень начинал надоедать Шафту.
– Слушай, завтра с рассветом начнутся тренировки. Будет лучше, если мы лучше хорошо выспимся.
– Ах да. Еще эти тренировки. Зачем они мне? Да я тут любого уделаю, да я тут всех… – договорить ему не дали. Верзила, лежащий по другую сторону от болтуна как бы не нарочно положил руку на его плечо и легонько сжал.
Рыжий паренек взвыл и попытался что-то сказать, но после повторного нажатия затих. Теперь уже на всю ночь.
Едва забрезжил рассвет, дико взвыла труба и не затихала, пока все до одного в лагере окончательно не утратили охоту ко сну.
Новички начали ворчать и крутиться, пытаясь вернуть улетевшие грезы, но к ним подошли сержант с парочкой капралов имеющих в руках палки. Пришедшие очень недружелюбно посматривали на новобранцев.
– Итак, зелень, начнем с приветствия. Я – сержант, которого здесь кличут Нагоняем. Почему? Скоро поймете. – Нагоняй указал на капралов. – А это мои подчиненные Блеф и Зевота. Мы будем вашими богами и во время учений и во время службы, пока нас или скорее вас не изрубят на куски. Если кого-то не устраивает такое положение дел, прошу сказать об этом сразу.
Двое недовольных подали ноту протеста. Их любезно вывели из строя и отвели за угол. Оттуда вскоре послышались крики и хруст ломаемых носов. Удивительно, но больше не нашлось никого, желающего поговорить начистоту.
– К сожалению, в связи со сжатыми сроками, ваши физические тренировки будут проходить всего две недели. Столько же отводится на ваши занятия с оружием. Знаю этого мало но нам предстоит еще много лет плодотворного сотрудничества и мы успеем догнать упущенное, –новобранцы издали тяжкие вздохи, но вышедшие из-за угла капралы застали только могильную тишину.
В этот день рекруты стали свидетелями множества нечеловеческих поступков со стороны высших рангом.
Они делали упражнения до изнеможения, потом был бег, затем бег с грузом. Те кто, по мнению капралов, старались менее других подвергались специальным процедурам после которых новички так усердствовали, что в конце концов, полностью выбивались из сил и теряли сознание. К полудню новоиспеченные солдаты буквально ползали по земле. У половины рекрутов после упражнений тело покрылось множеством ссадин и ушибов.
Шафт оказался одним из немногих твердо стоящих на ногах. Другим выдержавшим пытки капралов был верзила, успокоивший рыжего говоруна. Парень присмотрелся к нему.
Это был средних лет мужчина, чертами лица и цветом кожи не походящий на людей Западного континента. Он имел крепкий торс и полный комплект идеально развитых мышц.
Верзила подошел и представился.
– Джон.
– Шафт, – юноша сделал ответный жест и назвал свое имя.
Собрат по оружию говорил с легким акцентом, правильно расценив, что кроме низанского диалекта Шафт не изучал больше никаких языков. Родители собирались нанять живущего в предместьях Анвэртера грамотея и обучить его письменности и разговорному тен-а-бульскому наречию, являющемуся наиболее ходовым в мире, но не сложилось.
– Я наблюдал за тобой. Ты можешь многому научиться, в отличие от этих бедолаг, – махнув рукой, Джон указал на вповалку лежащих новобранцев, из которых громче всех стонал рыжий недотепа.
– Если хочешь, я могу помочь тебе научиться обращаться с оружием, – произнес Джон и ушел получать свою часть принесенного капралами пайка.
Шафт дождался, когда ему дадут положенную порцию и сел на траву. Но не успел он сделать первый глоток похлебки, как к нему присоединился рыжий паренек.
– Видал эту гору мышц? Ух, вчера он и вломил мне.
– Я думал он всего лишь положил тебе руку на плечо.
– Эй, братец, кому лучше знать тебе или мне?
– Я тебе не братец. И если не хочешь получить в свою воровскую морду, лучше не называй меня так, – сквозь зубы прошипел Шафт. Словоохотливый рекрут напомнил ему о семье.
– Вид у тебя смурнее тучи. О! А это идея! - Рыжий паренек закричал во всю глотку. – Эй, братцы! Сегодня день раздачи новых имен, специально для нас, легионеров. Знакомьтесь, это Грозный, – говорун охотно ткнул пальцем в сторону Шафта. – А это Шар! – Он указал на лысого мужчину, начисто выбритая голова, которого блестела на солнце, словно хрустальная сфера. – Ты у нас будешь зваться Брюхом, – хилый и самый маленький из их группы говорун оказался вертким и неунывающим человеком, просто душой компании. Он подбежал и похлопал по животу мужчину лет сорока с упоением хлебающего похлебку.
Настроение у их отряда начало улучшаться. В игру с присваиванием кличек включились остальные. Вскоре они стали самой шумной и веселой бригадой в своей сотне. Солдаты оборачивались, желая узнать, что так развеселило ребят. «Неужели они не устали?» – спрашивали они себя.
К концу трапезы все получили по прозвищу. Джон стал Скалой, а Юзика, так звали рыжего паренька, дружно окрестили Дохляком.
Ставя точку в немудреном солдатском веселье, подошли изверги капралы и объявили перерыв оконченным.
Начались занятия по боевой подготовке. Тут уж все, кроме Джона, конечно, взялись за головы, или за более интересные места – кому куда попали. Начались простые будни легионеров.

Memento mori.









3049 год, Элизиум.
05:45.

Стояло безмятежное зимнее утро. Снег покрыл черные башни огромного замка, растянувшегося на многие километры вокруг.
Утро. День. Ночь.
Все смешалось.
«Когда ты спал последний раз, Итан?»
Узкий серый плащ с красными полосами на рукавах легко колыхался на ветру, от зеркальной маски, скрывавшей лицо человека, отражались блики вставшего солнца.
Зашипела рация.
- Да?
- Послы Конфедерации прибыли, ваше преподобие.
Пришло время спасать этот прогнивший мир.
…
Он сидел за черным столом в окружении величественных белых колонн, громоздившихся у стен небольшого круглого кабинета, черные мраморные плиты отражали бесконечный мрак незримого потолка.
Двери отворились, явив ему людей в строгих деловых костюмах. Нельзя было не отметить одно сходство: двойной подбородок и выпирающий живот являлся атрибутом всех трех послов.
Итан сложил пальцы домиком, оперся подбородком на переплетенные пальцы, едва заметным кивком пригласил гостей сесть за три кресла у стола, на котором лежала разве что треснувшая маска да белоснежный лист с ручкой.
- Добро пожаловать в Элизиум. Не скажу, что рад вас видеть, но правила этикета обязывают меня делать вид, что это не так.
Его обезображенное шрамами и ожогами лицо сложилось в гримасу, похожую на насмешку.
- Итак, - начал он, когда гости расселись по местам, - чем обязан?
- Конфедерация пришла к выводу, что пора завязывать с кровопролитием. Вам и самим это хорошо известно.
- Хм.
- Мы предлагаем прийти к некому компромиссу и заключить временное перемирие.
- Хм?
Послы переглянулись, они ожидали увидеть все, что угодно, но только не сострадание в глазах Итана.
- Что вы скажете не это?
Он пожал плечами и улыбнулся. Ему нечего было говорить. Он не хотел ничего говорить.
- Послушайте же! За шесть с небольшим лет войны погибли миллионы! Миллионы!
- Напрасные жертвы. – Итан зевнул. – Элизиум потерял десять тысяч людей и пятьсот тысяч единиц боевой робототехники. Рациональнее нужно быть, золотые вы мои!
«…золотые вы мои.»
В памяти вспыхнули безумные глаза молодого парня, истеричный смех эхом отразился в сознании.
Итан невольно содрогнулся.
- Вы считаете, это гуманно – противопоставлять живой силе бездушных андроидов?!
- Вполне. Элизиум резонно решил, что будет разумно противопоставить вашему примитиву наши научные достижения, чем сократить число бессмысленных жертв. Да, это гуманно. По крайней мере, гуманно относительно войны.
- А сбрасывать атомные бомбы на города – это гуманно?! А стереть целое государство с лица земли – гуманно?! А…
- Хватит. Во-первых, уважаемые послы, атомные бомбы мы не сбрасывали. Тем более, наш орбитальный атомный ракетоносец не приводился в действие уже с десяток лет, я это гарантирую. Во-вторых, государство Акраэль попало под удар вашей Западной Конфедерации.
- Революция, которую вы пытались устроить…
- Бла-бла-бла! – Итан фыркнул. – Это дело рук террористической организации, скрывающейся ранее под именем «Корпорация «Счастье». Вы все это уже слышали, но не верили. Сейчас, полагаю, ничего не изменилось. Стоит отдать «Корпорации» должное, они все проделали гениально, да и сегодня, как я посмотрю, действуют на удивление слаженно…. Говорят, на южном побережье теперь трава по ночам светится? – Он усмехнулся и ,не дождавшись ответа, продолжил. - Как бы то ни было, все началось с многострадального Акраэля. А точнее, с его столицы – Лииса. Тот, чьи идеи вы возвели в абсолют, развязал эту войну. Миру он известен как Жнец, освободитель, герой и прочее, и прочее.
- К чему вы клоните?
- Ну, как к чему… Прежде, чем мы подпишем акт о вашей безоговорочной капитуляции, стоит вернуться к моменту, когда война только начиналась, и разобрать все по деталям. Данное событие известно общественности под названием «Инцидент в Лиисе».



.1.
Гамбит.

Смотри, эта голубая жемчужина в бесконечном космическом мраке – Саэль. Люди, на ней живущие, успешно заселяют соседние планеты, планомерно выкачивая из них ресурсы.
Здешние обитатели делятся на два вида: простые смертные и Одержимые.

Одержимые - бич человечества, язва, обуза. На них объявили охоту еще тысячу лет назад, или около того. Почему? Ну, люди всегда боялись тех, кто сильнее, кто может принести вред.

Тогда, столетия назад, и зародилось Братство Охотников. Этакие паладины, очищающие мир от скверны и посягательств на власть. Охотники уже тогда носили славу первоклассных убийц. Они выстраивали крепости, собирали целые походы на особо рьяных «еретиков». Не щадили никого. Любой, на кого падала тень подозрения, предавался огню и мечу.

«Щит царства человеческого», - вот как себя характеризовало Братство, да и сейчас они прикрываются все теми же идеалами. Что-то остается незыблемым.
Их услуги пользовались большим спросом, сильные мира сего боялись Одержимых, боялись, что в один прекрасный день эти чудаки встанут с колен и устроят войну по своим правилам. Но еще больше они боялись братьев-«волков», этих беспринципных убийц в коротких серых плащах. Полумифическое сообщество людей, взявшихся невесть откуда и истребляющих нечисть, доверия внушало мало, не говоря уже о методах ведения зачистки. Однако иного выхода не было.

Первая крепость, Элизиум, появилась десять столетий назад, в 2042 году. Неизвестно, кто был основателем Братства, кому пришла в голову идея построить в центре континента, среди бесконечных гор, оборонительную крепость и откуда появились первые Охотники. Слухи, словно пожар, распространялись по миру. Простой люд неустанно шептался о серых стражах этого мира, которые появлялись невесть откуда и истребляли тварей в человеческом обличье.
Серых братьев боялись не меньше Одержимых. Да, методы ведения войны были даже по тем временам ужасающими. Однако больше всего людей пугала неизвестность. Лица Охотников всегда скрывали зеркальные маски, отражающие все происходящее вокруг. Неизвестно, из чего эти маски были сделаны. Неизвестно, кто обучал братьев, от кого они переняли свое виртуозное искусство владения холодным оружием.
Безмолвные, они появлялись в нужном месте, в нужный час. Выполнив свою работу, серые люди уходили.
Сейчас, в 3042 году, Братство стало сильнейшей военной структурой на Саэле. Элизиум из крепости превратился в огромнейшую цитадель, возле которой образовались военные города. Там, в холодных и неприветливых горах билось сердце Братства. Эта территория считалась нейтральной, однако все знали, что соваться туда не стоит; одним лишь Охотникам известно, что происходит в Элизиуме, в этом огромном горном городе, серые башни которого касаются облаков.

Вообще, по части всяких новейших разработок Элизиум был одним из лучших на планете. Об этом свидетельствовала хотя бы форма обычного Охотника. С виду это простой плащ и зеркальная маска. Но все не так просто, разумеется. Пресловутая маска – это целый компьютер, с внутренней стороны проецируется изображение происходящего вокруг, встроенные динамики дают возможность связаться с членами команды. Но вся прелесть была в том, что на голове Охотника были закреплены датчики, позволяющие ему буквально при помощи одного только мысленного приказа отдавать распоряжения компьютеру. Допустим, включить датчик сердцебиения или увеличить изображение. Многих удивляло, что Братья никогда не ходят с оружием напоказ. И, опять же, все было просто – на предплечьях до поры до времени покоится два пистолета, стоит отдать приказ, и они выскальзывают в ладони. Удобно, компактно, эффектно.
Под плащом скрывались тонкие защитные пластины, защищающие тело Охотника.

Во главе Братства стоит Инквизиция, узкий круг людей, управляющий всеми делами. Они редко посещают свой город, благо работы хватает – Инквизиторы руководят действиями Охотников по всему миру.
Не для кого ни секрет, что братья исповедают культ Смерти.

«Есть только Смерть, Дочь Творца. Твоя извечная спутница. Вы идете рука об руку, но когда-нибудь и она примет тебя в свои объятия, так же, как и всех твоих жертв. Что тебе уготовано на той стороне? Насколько успешной была твоя охота? Только Дочь Творца оценит твои деяния, мы лишь создаем баланс в этом шатком мире и судить не имеем права .»

Братство часто использовало старое наречие, даже основной Кодекс был написан на не понятном для многих людей языке. Это было удобно, если учесть тот факт, что в пару слов на старом наречии могли вместиться пара предложений на новом.


Одержимые появились тогда, когда зародилось само человечество. Ученые на протяжении веков спорили о том, что из себя представляют эти люди (хотя многие воспринимали Одержимых как животных – идеология Братства давала свои плоды). Ходили легенды, что все они – дети Творца, наделенные Искрой.
Пожалуй, единственной общей чертой, отличающей этих людей от простых смертных, является наличие способностей к изменению кое-каких физических законов. Например, были зарегистрированы случаи, когда в комнате пропадала гравитация.

Как правило, любой мало-мальски обученный Одержимый владеет телекинезом или экстрасенсорным восприятием.. Тут вообще все зависит от тренировок, человек со слабыми способностями может сдвинуть силой мысли разве что стакан, да и то пустой. Таких, к сожалению или счастью, почти нет.

Другое дело Одержимые высших разрядов. Эти ребята могут не только отшвырнуть противника на несколько метров или предвидеть будущее на пару лет вперед… Говорят, у каждого сильного Одержимого есть своя пара козырей в рукаве. Скажем, один полностью подчиняет своей воле людей, другой обладает сверхъестественной силой, третий видит будущее, и так далее. Разумеется, Братство позаботилось о том, чтобы сократить популяцию сильных особей, поэтому сейчас подобных Одержимых также не осталось. По официальной версии.

Плюс ко всему, Одержимых отнюдь не просто так называют именно Одержимыми. Достигнув определенной зрелости в своих способностях, они теряют часть самих себя, проявляется помутнение рассудка, паранойя, раздвоение личности, подчас амнезия. Также стоит приписать сюда и наличие какой-то глобальной идеи, они стремятся изменить мир по-своему; cильным особям свойственен излишний максимализм, в чем-то даже фатализм.
Мозговая деятельность резко повышается, блоки памяти легко заполняются все новой информацией, генетический код порой перестраивается в какие-то совершенно невиданные формы.

Естественно, Охотники в первую очередь искали именно таких представителей «ошибки эволюции». Но найти их было совсем не просто. Еще сложнее было привести смертный приговор в исполнение. Не являлись исключением и такие случаи, когда весь отряд недостаточно квалифицированных Охотников ( встречались и такие, после крупных неудач подобные отряды как правило расформировывались. А точнее, приговаривались Инквизитором к расстрелу. ) возвращался в штаб в коробках с подписью типа «С любовью…». Да, Одержимые имели еще и специфическое чувство юмора. Правда, тем, кто становился объектом их шуток, было вовсе не смешно.

Основным минусом паронормальных способностей являлись «следы». «Следы», в принципе, может определить и самый обычный человек; там, где поработал Одержимый, всегда становится неестественно холодно, барахлит электроника, радиационный фон превышает норму, да и люди ощущают какое-то непонятное давление на психику. Охотники же измеряют «следы» специальными датчиками и детекторами, определяя едва ли не точное время применения силы Одержимым, а также уровень его способностей.
Никто так и не попытался досконально изучить этих людей со сверхъестественными способностями, поэтому Одержимые окутаны тайнами и легендами не меньше Братства.

Обычно Одержимые живут обособленно от остальных, случаи, когда они создавали сообщество или что-нибудь наподобие отряда, являлись большой редкостью. Тем не менее, до появления Охотников они жили по своим правилам, создавали целые кланы, занимались грабежом, убийствами и т.п. Для них подобное поведение считалось вполне нормальным, тем более, психические отклонения этому вполне способствовали.

Однако в 2459 году объявился некий Всадник. Первый Одержимый высшего разряда, сочетающий в себе практически все противоестественные способности. К несчастью Охотников Всадник по происхождению был незаконнорожденным сыном короля одного из крупнейших государств на континенте. Разумеется, мириться с подобным положением дел он не стал. Подчинив своей воле всю верхушку общества, он начал собирать армию. И сделал то, что еще никому не удавалось ни до него, ни после: по всему Саэлю пронесся Зов, Одержимые, словно по мановению, вставали под знамена Всадника. В 2461 году в ста километрах от Элизиума был дан самый грандиозный бой в истории человечества. Братство Охотников на протяжении трех дней ценой огромных потерь сдерживало всю эту свирепую мощь. Вскоре они отступили в горы, где все и закончилось. Всадник, глядя на то, что осталось от его войска, дал приказ к отступлению. Сам же он отправился в горы, за немногочисленными Братьями…
Десятки лет потребовались Охотникам, чтобы оправиться от такого удара.


Братство в данный момент имеет невиданный доселе авторитет и силу. Они делали, что хотели и где хотели. Вырезать целую семью только потому, что один из ее членов оказался замешан в каких-то связях с Одержимым – вполне обычное явление.
Жестоко?
Зато эффективно.
…


3042 г., Лиис, центр города.
Ангелина.
15:56.


- Твоя цель, Одержимый третьего разряда, дочурка.

Молодая светловолосая девушка сидела на скамейке возле фонтана в Центральном парке Лииса. Она ела мороженое, не без интереса рассматривая проходящих мимо людей. Обычный осенний день не предвещал ничего такого, из-за чего стоило бы волноваться.
Золотые кроны деревьев сомкнулись над головой, пропуская через себя кое-какие солнечные лучики. В воздухе стоял тонкий аромат цветов. Фонтан, окруженный скамейками, весело журчал; среди высоких деревьев на пожелтевших полянках расположились парочки, в кои-то веки выбравшиеся на пикник в этот единственный цветущий уголок каменных джунглей.

- Его зовут Джек Грей, студент второго курса государственного университета, факультет психологии, если тебе интересно. Он не состоит в Клане.
- Одиночка?
- Очень опасный одиночка.

Легкий осенний ветерок гонял листву по тропинкам, колыхал золотые кроны деревьев.

- Его дядя отчего-то не хочет говорить о своем племяннике. Но мы докопаемся до истины. Быстрее, чем Охотники, я надеюсь. Нельзя допустить, чтобы нас истребляли поодиночке.

Она в очередной раз достала из сумки фотографию…

Черноволосый худощавый парень лет двадцати-двадцати пяти весело смотрит на тебя. Его яркие зеленые глаза притягивают твой взгляд, манят; в них было что-то такое…жестокое. Безжизненное даже, но, тем не менее, привлекательное.
На губах, которые довольно выделялись на белоснежном узком лице, змеилась надменно-насмешливая улыбка. Волосы растрепаны во все стороны, что придавало своеобразный шарм. Дело завершал тонкий, чуть вздернутый нос, высокие скулы, низкий лоб да немного выступающий подбородок.
Вот какой он, Джеки-Жнец.

Внезапно подувший ветер растрепал волосы и едва не унес с собой фотографию убийцы. Ангелина засунула ее в небольшую сумочку.
Отроду Ангелине было всего-навсего семнадцать лет, что не помешало отцу давать ей довольно тяжелые задания по поиску нужных людей. Подобных ей Братство классифицировало как «Ищейки» - они нападали на след определенного человека и могли выследить его в любом месте и в любое время. В принципе, они не так опасны, как Одержимые-манипуляторы или телекинетики.

- Он взял себе псевдоним «Жнец». Убийство Охотника на прошлой неделе скорее всего его рук дело. Специализируется на экстрасенсорике и манипуляции сознанием. Будь осторожна, дочурка. Тебе нужно узнать о нем все, что возможно.

Итак, она, красивая девушка, сидит здесь в одиночестве в прекрасный осенний день и ждет какого-то парня, глазея на снующие туда-сюда молодые парочки и поедая мороженое. Вот так вот и проходит молодость – в пассивном ожидании неизвестности.
От печальных мыслей по поводу собственной никчемности ее отвлекли сирены, раздавшиеся из-за парка.

Лиис, центр города.
15:46.
Начальник полиции Клаус Коннор.

«Прикажи окружить здание».

- Окружить здание. Никого не впускать, никого не выпускать. Группа Z за мной, не забудьте тех двух дронов, они нам пригодятся.
Начальник полиции Лииса остекленевшим взглядом посмотрел на своих подчиненных. Десятки полицейских машин стояли на дороге, над землей парило несколько боевых дронов, у стеклянных дверей в полной боевой готовности ожидала приказов группа спецназа.

«Что…что я делаю?»
«Тихо. Тихо. Все в порядке. Скоро все закончится»
«Что?! Ты кто такой?»
« Не волнуйся, пожалуйста. Это мешает мне сосредоточиться. Я скоро уйду, не беспокойся. Прикажи войти в здание. Поднимитесь на десятый этаж. Кабинет 408.»

- Войти в здание! Наша цель – кабинет 408, на десятом этаже. Быстрее, быстрее!
Спецназовцы ворвались в холл, за ними проскользнула пара черных овальных дронов, а потом уже вошел и сам начальник полиции.
« Скорее. Они вот-вот будут здесь»
- Быстрее! Двигайтесь, двигайтесь!

Лиис, центр города.
15:52.
Бенджамин Лайт, отряд 807-D.

Обычный кабинет. Стол, компьютер, пара стульев и вид на парк. Тесно, но что ж поделать.
Итак, вот в этом самом месте и погиб Маркус, член отряда Охотников 807-D. В кабинете. Застрелился.
Охотник бросил взгляд на пятно на стене.
Скоро должен был прибыть весь отряд во главе со своим командиром, Давидом. Все это крайне подозрительно, не мог Охотник застрелиться, вот просто не мог! Им не свойственны те чувства и эмоции, которые присущи обычным людям. Сказывается действие стимуляторов, которые они принимают уже на стадии обучения в Элизиуме. Данные стимуляторы принимаются перед каждым заданием, они заглушают боль и понижают эмоциональную восприимчивость, увеличивают физическую силу и реакцию. Через определенное время эти эффекты входят в разряд обыденных, Охотники первого класса стимуляторы принимают в самых крайних случаях.
Бенджамин отвлекся на шум за дверью. Неужели братья прибыли так рано?
«Просканировать».
Маска завибрировала, изображение стало синим. За дверью стояло одиннадцать красных пятен и два черных овала поодаль. Дроны, должно быть.
«Какого черта?»
Дверь отворилась, явив «волку» начальника городской полиции и спецназовцев, которые не замедлили взять Охотника на мушку.
- Бенджамин Лайт, Охотник четвертого класса, член отряда 807-D Братства Охотников города Лииса. Суд государства Акраэль приговорил вас к смертной казни.
…а потом он посмотрел в остекленевшие, мертвые глаза Коннора. И все стало ясно.
- Не слушайте его, - Бенджамин сделал шаг назад, чтобы в случае чего прыгнуть за стол, - его сознание во власти Одержимого.
Коннор расхохотался. Его надрывистый, истеричный смех отражался от стен.
- Приговор будет приведен в исполнение здесь и сейчас.
- Не слушайте его!
- Огонь.
Бесполезно. Все это бесполезно. Охотник оттолкнулся от пола, проскользил спиной по столу, затем перевернулся назад, вновь оттолкнулся, пропустив под собой град автоматных очередей, которые разнесли окно вдребезги, и перешел в знаменитую боевую позицию Охотника – правая нога вытянута в сторону, левое колено упирается в пол, корпус подался вперед, руки широко раскинуты. Плащ развивался от возникшего ветра. Все это произошло за какие-то мгновения. Десять с лишним лет тренировок не прошли даром.
«Оружие»
В ладони выскользнуло два длинноствольных черных пистолета с изящной гравировкой:
«Salael si salem»

«Смерть умеет танцевать»

Он перекатился по полу, уклоняясь от выстрелов, и спрятался за стол. Противники встали в полукруг.
- Стреляйте.
И они стреляли. Бенджамин завыл от боли, когда вступившие в бой дроны пробили своими выстрелами стол и задели плечо Охотника.
Наконец, он, забыв про боль, выскочил из-за стола, мягко приземлился на пол и прокатился к ногам спецназовцев. А затем вскочил и начал делать то, чему его учили всю жизнь. Убивать.
Два пистолета в упор прижались к животам пары противников. Спустя мгновение они упали на пол с пробитыми навылет телами.
Охотник пригнулся, в очередной раз пропуская над собой выстрелы, ударил ступней по колену одного из врагов, который не замедлил завопить от боли и упасть на пол. Еще два коротких выстрела пробили легкие служителям порядка, следующие два замазали стену мозгами, последние два Охотник подарил сердцам двух спецназовцев. Бронежилеты попросту не выдерживали мощи оружия Элизиума. Выйдя из комбинации, он выстрелил еще несколько раз.
Пятнадцать секунд – десять трупов. Вполне неплохо, однако первоклассный представитель Братства справился бы куда лучше.
Коннор, находящийся во власти Одержимого, судя по всему, бежал.
Бенджамину было даже немного жаль своих противников, в прямой стычке с Охотником, которого учат убивать с семи лет, у них не было ни малейших шансов, они ведь даже не успели ничего понять.
А потом пришла очередь Охотника падать на пол, он закричал от боли. Защитные пластины вжались в спину, а вот ногу попросту раздробило оружием дронов. Ослепленный болью он все же перекатился по полу и выстрелил куда-то вбок, даже не целясь. Разумеется, не попал. Он попытался подняться, но пожалел об этом, когда дрон влетел ему в спину и отбросил к окну. Пистолеты отлетели куда-то в сторону.
- Аха-ха-ха-ха!!!
В кабинете вновь появился Одержимый в личине начальника полиции. Он отдал дронам приказ к отступлению, а сам нетвердой походкой направился к Охотнику. Пнул беззащитную жертву под ребра.
Бенджамин попытался хоть немного приподняться, однако ничего не вышло. Перед глазами все плыло, он чувствовал вкус крови на губах, нога просто-таки выла от боли.
Второй удар был сильнее.
Охотник вовремя схватился за провода на полу, иначе его бы просто столкнули вниз.
Одержимый поднял пистолет «волка», повертел его в руках. Прочел надпись. Улыбнулся.
- Застолби там своим братишкам места, они скоро к тебе присоединятся.
Маска разлетелась на десятки осколков.

…

16:00.
Давид.

Черная машина припарковалась возле входа в цветущий парк. Он вышел, глубоко вдохнул. Даже сквозь фильтры маски он почувствовал запах сирени; звонкий детский смех доносился из парка, фонтан весело журчал, кучерявые облака бороздили небо, а покрытые золотом деревья легко колыхались на ветру, порой сбрасывая с себя несколько лепестков.

- Брат, связь с Бенджамином пропала. – Приглушенный голос одного из соратников вернул Давида к реальности.

Ах, да…работа. Негоже Охотнику отвлекаться на какие-то там сентиментальности и приступы романтизма. Давид повернулся спиной к парку и быстрым шагом направился к полицейскому кордону на дороге. Прохожие мгновенно затихали, завидев четверых «волков», в воздухе моментально повисло напряжение.
Навстречу им выбежал запыхавшийся полицейский. Давид не мог не отметить, что рука служителя порядка находилась на кобуре с пистолетом.
- Сохраняйте бдительность. – Давид жестом дал приказ рассредоточиться по территории. Что-то произошло. Да и вообще, какого черта здесь делают полицейские, да еще и боевых дронов притащили.
- Здравствуйте. Простите, мы не можем пустить вас. – По молодому лицу полицейского пробежала тень замешательства и даже какого-то испуга. Все так реагируют на людей в масках.
- Да мне плевать, что вы не можете. У меня четкий приказ от Собора Братства Лииса – расследовать убийство одного из братьев. – Давид, не сбавляя шага, направился к зданию.
- Э…какого именно?.. – Полицейский неловко улыбнулся и добавил. – Господин.
Охотник резко остановился, так, что едва поспевающий за ним служитель порядка чуть было не врезался Давиду в спину.
- Что значит «какого именно»?
- Тут только что из окна один из ваших вылетел, господин. Вон, - полицейский тыкнул пальцем куда-то в толпу, - там лежит. Неприятное зрелище.
«Твою мать…»
…

Неприятное зрелище – мягко сказано. Левая нога превратилась в кровавое месиво, плащ пропитался липкой кровью, лицо…лицо вообще едва узнавалось, руки и уцелевшая нога вывернулись под неестественным углом.
- As’cassael, брат. – Слова прощания утонули в безумном гуле толпы. Давид развернулся к стоящим рядом полицейским. – Я хочу увидеть Коннора. Сейчас же.
- Я здесь. – Начальник полиции появился откуда-то из-за спины. Вид у него был немного потрепанный, на ногах стоял как-то нетвердо. Однако лицо расцвело в улыбке, глаза, на которых сейчас были черные очки, наверняка сияли. Давид знал Клауса и все его повадки.
- Вы находите это веселым?
- Весьма.
- Как это произошло? – Охотник скрестил руки на груди. Членам отряда он послал сигнал быть наготове. Что-то не так. Совсем не так.
- Ваш подопечный напал на группу, расследовавшую место преступления.
- И всё?
За те немногие секунды разговора полицейских заменили бойцы спецназа, вставшие в плотный круг.
- И все.
- Зачем же он сделал это? – Охотник перенес вес на правую ногу, готовясь к внезапной атаке. Теперь его руки покоились у пояса, где ждали своего времени два эфеса. Дело в том, что в Элизиуме обучали также и искусствам владения холодным оружием. Правда, роль этому отводилась второстепенная, но все же… Да и к тому же никаких неудобств от этого не возникало – Охотники не таскали за спиной мечи и не носили на поясах длинные ножны. Наука Элизиума опережала весь Саэль на несколько десятилетий, что коренным образом повлияло на экипировку простого «волка», помимо стандартной маски, защитных пластин и пистолетов Охотник носил на поясе два эфеса. Но при активации боевого режима из рукоятей раскидывались короткие лезвия. Опять же – компактно и удобно. Единственное, что холодным оружием братья пользовались крайне редко.
- Не знаю. Однако мы потеряли десятерых людей. Это вполне позволяет нам арестовать вас, как командира отряда преступника. – Спецназовцы вскинули оружие, разом щелкнули предохранители.
- А если я откажусь подчиняться?
- Ваше право. – Коннор пожал плечами, улыбнулся и выступил за пределы круга. – Стреляйте.
Давид в мгновение ока очутился на земле. Несколько спецназовцев упали рядом, сраженные выстрелами своих же товарищей.
В воздухе засвистели два клинка. Бой продолжался недолго, бойцы вскоре упали с порезанными ( а в некоторых случаях и оторванными) ногами.
Неподалеку засвистели выстрелы, Охотники вынуждены были обороняться.
«Какие нынче Одержимые пошли…избирательные! Никто еще не умудрялся подчинить себе человека, в чьих руках вся сила городских органов принуждения»
…

- Браво! Браво! – Пистолет смотрел в лицо Коннора. Давид прислушался, выстрелы на улице поутихли. – И как нам величать тебя? – Его слова гулко разносились по холлу здания. Охотник едва держался на ногах, ему прострелили бедро, задели плечо и, судя по всему, сломали левую кисть.
- Жнец.
- Уходи, Жнец. Оставь его в покое.
Ответом Давиду был надрывистый смех.
- В покое?! Его мозг больше не сможет функционировать! Ха-ха-ха! А знаешь, что самое интересное? Вы перебили кучу человек в самом центре города! И никаких оправданий вашим действиям нет!
Коннор подался вперед, упершись лбом в дуло пистолета. Давид отступил. Одержимый с дикой улыбкой на лице сделал шаг навстречу, еще один.
Ногу пронзила боль, Охотник, споткнувшись, упал, выронив пистолет.
- Ха! Осторожнее нужно быть, дорогуша! – Коннор подобрал оружие «волка». – Ну, не поминай лихом.
Две пули пробили защитные пластины на животе. В глазах потемнело. Затем что-то тяжелое обрушилось на маску, разбив ее вдребезги.
Уже теряя сознание, Давид услышал, как хлопнули двери, как просвистели пули, как рядом упало тело…
Все закончилось.

2.
Видения приходили волнами, принося каждый раз всё более зловещие и ужасающие картины. Тупой удар боли в висок и приходит первая волна: безликие тени возникают повсюду, подчиняют людей, заставляют их страдать и совершать безумные вещи.
Ещё удар. Тонкая струйка крови тянется из носа оглушённого провидца, а одержимые уже разрывают мир в кровавом безумии, убивая всех, сжигая города, вознося хвалу своему господину. Их хриплые, безумные голоса шипят, кричат, провозглашают, молят диким хором: Приди! Приди! Приди! Приди!
Третий удар. Провидец падает на колени. Дикий призыв достигает апогея- и вот открываются запечатанные богами врата внешнего мира. Орды демонов проходят мимо провидца, ужасая одним своим нечестивым видом. И и в этом невообразимом потоке, не торопясь, прямо к нему идёт человек. Лицо его скрыто тьмой, но тело светится от огромной силы наполняющей его. А в лучах этой силы пять теней, извиваясь в муках, извегая проклятия, вопя и плача, неотступно следуют за своим господином.
Он подходит к провидцу и останавливается. Тени замыкают вокруг них круг и начинают пляску, затягивая разум в безумие. Его сила обжигает- даже демоны не рискуют подходить слишком близко. Воля этого порождения проникает вглубь разума, рассказывает свои желания, показывает мир преображённый демонами…
Реальность возвращается. Сквозь пелену перед глазами проступает чьё-то лицо. Но напуганный прорицатель не сразу узнаёт храмового лекаря.
-Откуда это?- доносится его голос.- Откуда ваши раны?
Раны?
Он понимает. И с пониманием приходит боль. Его лицо, руки, грудь горят огнём.
Его куда-то несут.
Они пытаются меня спасти?
-Конец… всему ко… нец- говорить тяжело, каждое слово даётся провидцу с неимоверным трудом.- сын тьмы… будут от… открыты врата. Сын тьмы…
Тело провидца обмякает.
-Он… он мёртв.- лекарь, казалось, не мог поверить в свои слова.- он, действительно мёртв.
Тихие слова пожилого врачевателя заставили остановиться всех, кто оказался рядом в этот момент.
-Найдите Орину,- продолжил он.- она должна немедленно это узнать.
Один из служек тут же кинулся выполнять поручение. Все остальные, кто оказался свидетелем кончины провидца, нервно переговаривались между собой.
-Его последние слова,- говорили они друг другу.- что они значат? Что обожгло его? Что делать?
-Храни нас светлые боги!- в коридоре показалась Орина. При виде ужасных ран жрица побледнела. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сорваться истеричным голосом.- как это произошло?
Все заговорили разом.
-Тихо!- осадила она взволнованных людей.- давайте по порядку. Как всё случилось?
Так дело пошло лучше. Оказалось, что старый Фасим (а именно так звали прорицателя) как обычно с утра отправился в Залы видения, чтобы предаться молитвам.А перед самым полднем из Залов раздался его крик. Сбежавшиеся послушники пробовали открыть двери, но те неожиданно оказались заперты изнутри. А поскольку крики продолжались, то один из них, Биргз, вышиб двери ( при упоминании этого эпизода, один из послушников, здоровенный детина, возвышавшийся над всеми на добрую голову, пробормотал невнятные извинения, которые Орина пропустила мимо ушей) и послушники всей гурьбой ввалились внутрь. Tам, стоя на коленях, уставившись полными ужаса глазами куда-то перед собой, зажав уши руками, Фасим заходился в крике. При этом, на его коже один за другим появлялись волдыри ожогов. Наиболее расторопный из всех, Алех, тут же бросился за лекарем. Остальные пытались привести старика в чувство, но безрезультатно. А когда появился лекарь, Фасим начал говорить о загадочном сыне ночи.
-Ну а дальше пришли вы.- закончил Алех общий рассказ.
Орина кивнула. Ох, Фасим, Фасим. Что такое ты встретил в своём видении? Какая сила сделала с тобой это?
Надо что-то делать.
-Талим,-обратилась она к лекарю. – позаботьтесь о Фасиме. Биргз! Помоги ему. А вы, что столпились? Ваши обязанности никто не отменял. А с Фасимом простится ещё успеете. Талим позаботится о том, чтобы церемония прощания была достойной Фасима. И, кстати, пока об этом никому не говорить. Надеюсь, вы меня поняли?
Послушники нестройными голосами подтвердили.
-отлично, а теперь марш отсюда!
Все разошлись.

¬-Па-ап, - умоляюще протянул Наэтар, глядя прямо в глаза отца-дракона. – может не стоит?
-Что значит не стоит?! – отец возмутился настолько, что чуть не взвился в воздух. – Что значит не стоит?! Ты будешь учиться боевой магии, или собираешься царапаться как бездомная кошка?!
-Да буду, буду учиться, - согласился юный дракон. – но почему нельзя сначала потренироваться на тех же кошках?
-Магический бой,- наставническим тоном продолжил Аллиенен. – это сражение умов – в первую очередь, соревнование в быстроте реакции и ловкости – во вторую, и лишь в третью в силе. Запомни, всегда может найтись тварь, которая быстрее, сильнее, крупнее тебя и жаждет отведать драконьего мяса. Поэтому ты должен быть умён и искусен настолько, чтобы как минимум выиграть бой. И тут тебе не помогут ни тренировки на кошках, ни умение швырять фаерболлы покрупнее и чтоб подальше. Тебе нужно умение строить стратегию боя задолго до самого боя. Менять тактику на ходу, быстро и правильно реагировать на действия противника, который может оказаться не менее непредсказуемым и опытным чем ты. Понимаешь теперь, почему учиться тебе придётся на мне, а не на кошках?!
-Тем более, - добавил он поостыв.- что я не собираюсь тебя ни калечить, не убивать.
Чёрный дракон молча кивнул, соглашаясь с доводами отца.
-Ты говорил,- неожиданно спросил он Наэтар.- выиграть бой это минимум. Что же тогда максимум?
-Избежать боя. Заставить врага действовать в своих интересах. Причём желательно против какого-нибудь другого твоего противника. Так ты и избежишь сражения, и уменьшишь число своих врагов.
Чёрный дракон снова кивнул.
-Отлично!- Аллиенен окончательно сложил обратно за спиной раскинутые было крылья.- Начинаем… сейчас!
Простая и немудрёная в исполнении волна силы сбила с ног Наэтара. А не менее примитивное заклинание обездвиживания завершило окончательный разгром.
-Вот так. На раз и два, - прокомментировал отец. – какой-нибудь маг-недоучка спеленает тебя так, что и пикнуть не успеешь.
-Это нечестно,- пожаловался ему сын, когда заклинание обездвиживания отпустило его. – Я не ожидал, что ты ударишь. Я был не готов.
-Ты должен быть постоянно готов отразить удар. Но это не значит, что тебе придётся постоянно и напряжённо осматриваться вокруг, вслушиваться, ожидая подвоха. Просто ты должен понимать, когда и чего можно ожидать от твоих врагов. Ну и конечно у тебя должна быть молниеносная реакция, чтобы твой ответный удар был ещё более неожиданным для противника, нежели его атака по отношению к тебе.
-Пап, ты тут говоришь о противниках, врагах… Так, будто уже есть целая толпа злопыхателей, только ждущих шанса прикончить меня.
Аллиенен ответил не сразу. Он так и не рассказал Наэтару историю его «усыновления», ограничившись лишь небольшим повествованием о том, как он подобрал новорожденного дракончика во время своей последней вылазки во внешний мир. Не знал, несмотря на весь свой многовековой опыт, как рассказать молодому дракону самую первую главу его жизни. Но к его тайной радости, за семнадцать лет своей жизни тот даже и не задавался подобным вопросом, просто воспринимал всё как само собой разумеющееся.
-Век дракона долг. Достаточно долог, чтобы могло случиться всё что угодно. А я не могу предугадать твоё будущее. Могу лишь научить тебя как не попасть в неприятную ситуацию, как постоять за себя, если ты всё же окажешься в такой ситуации. Тем более, что ты и сам понимаешь, что не будешь вечно вместе со мной. Рано или поздно тебе захочется уйти, и я не смогу удержать тебя. Поэтому мне хочется, чтобы ты был хорошо обучен и подготовлен к тому времени.
Наэтар не нашёлся, что сказать. Ему хотелось сказать, что он не оставит его, но понимал правоту отца. Он уже начинал чувствовать тягу к горизонту. Всё чаще ему хотелось отправится в какой-нибудь край из рассказов своего отца. Пока это происходило не часто, но дракон был уверен: придёт время и этот зов заставит его покинуть отеческое логово.
-Что-то мы отвлеклись, - проворчал Аллиенен. – Защищайся!
В этот раз он атаковал целым каскадом громов и молний, стараясь прежде всего дезориентировать, нежели поразить. Что у него и получилось: Наэтар растерялся, сделал неуклюжую попытку отскочить, но несколько молний укусили-таки его.
-Но это никуда не годится. – Аллиенен остановил атаку. – Скажи, почему ты пугаешься магии? Куда пропадает твой инстинкт охотника? Ты же уже обеспечиваешь нас обоих провизией. У тебя нет страха, когда ты охотишься. Ты же уже не раз применял магию. Причём уже овладел управлением эфирными формами. Так почему ты сейчас боишься магии?! Думаешь, молнии это страшно?! Ладно, не кисни. С тебя на сегодня хватит. Да и перекусить пора бы уже.
-Нет, -Неожиданно возразил ему Наэтар. – Давай продолжим. А перекусить мы успеем и позже.
-Ты уверен?- Аллиенен говорил стараясь явно показать своё сомнение (Пусть хорошо подумает и оценит свои силы!), но тайно гордясь внутри: сам в своё время искал любой повод, чтобы оттянуть начало очередного «урока». А вот Наэтар – нет. Наоборот, от него исходили волны азарта, решимости и упрямства.
Наэтар лишь резко ударил хвостом по земле. Золотой дракон угадал, когда обратился к его инстинкту охотника.
-Начали! – подал сигнал к бою родитель.
И действительно: началось. Два дракона стали с азартом обмениваться боевыми заклинаниями и просто ударами силы. Две размытые тени, окружённые феерией световых всполохов, каскадом рокочущих звуков, они казалось, исполняли некий дикий, завораживающий танец.
Когда же всё прекратилось, два дракона оказались друг напротив друга. Наэтар- измотанный, часто и резко дышащий, державшийся на своих лапах лишь за счёт гонора, и Аллиенен- спокойный, непринуждённый, он излучал силу и энергию.
-А вот теперь точно всё. - Сказал дракон-отец. – Можешь идти отдыхать. За добычей сегодня отправлюсь я.
Юный дракон попытался возмутиться, но отец даже не стал его слушать:
-Ты сейчас и ягнёнка не унесёшь. Да и не всё тебе о старике заботиться. Или по-твоему, я не способен уже охотиться?
Наэтар не стал спорить. Не спеша он побрёл к логову, где тут же и повалился, уставший, отдыхать. Аллиенен же полетел в сторону ближайшего стада горных туров. Пусть он и не подал виду, но малыш здорово-таки измотал его. И если перед боем он планировал просто телепортировать к логову парочку туров, то сейчас он оказался вымотан настолько, что сил его хватило лишь на то, чтобы составить простенькое заклинание поиска.
Золотой дракон сам себе признался: скорость роста силы его приёмного сына была просто пугающей. Ему нет и двух десятков лет, а он уже скоро сможет на равных тягаться с ним – одним из старейших драконов этого мира!
Но самым удивительным Аллиенен находил то, что по своему духу тот мало чем напоминал чёрного дракона. Как, впрочем и какого либо другого. У Аллиенена складывалось стойкое впечатление, что Наэтар взял по чуть-чуть от каждой породы. Как говорят люди: с миру по нитке. При том, что кроме него самого он не видел ещё в живую других драконов. Сам Аллиенен ему, конечно, рассказывал о других драконах: как их много, и как сильно порой они отличаются друг от друга. Даже создавал иллюзии, для более наглядного представления. Эти рассказы будоражили сознание молодого дракона. В такие моменты привычная сосредоточенность Наэтара давала сбой – его мыслеобразы теряли свою обычную чёткость и последовательность. Юный дракон уходил в мир грёз наяву.
Наконец в поле зрения появились горные туры. Мысли золотого дракона тут же переключились на них. В конце концов, он был действительно голоден.
Наложив на себя заклинание невидимости, дракон незамеченным приблизился к стаду, а затем, не мудрствуя, просто рухнул на стоящую рядом парочку туров. От ударов когтистых лап позвонки несчастных животных треснули; остальное стадо, напуганное внезапным и шумным появлением дракона, разбежалось.
Дав волю голоду Аллиенен с урчанием отрывал от туши крупные куски мяса, жадно глотал их.
Когда старый дракон вернулся в логово, Наэтар уже спал. Отец тихо положил тушу недалеко от сына. Тот лишь дернул носом, почуяв запах добычи.
Золотой дракон послал мысленный толчок, выводя сына из сна.
-ох,- простонал чёрный дракон, просыпаясь. – пап, такой интересный сон перебил.
Он собирался было рассказать, чего же такого лишил его отец, как увидел принесённую ему тушу. Уже в следующий миг он поглощал мясо, забыв обо всём на свете.
-так, что тебе снилось?
Да ерунда какая-то. ответил Наэтар мысленно. Будто я… Забыл. Но сон точно был интересный. А ты почему спрашиваешь?
-Просто интересно.
На этом их разговор завершился. Отец, золотой дракон, отправился вглубь пещеры, где заняв своё излюбленное место, вскоре уснул. Сын, чёрный дракон, быстро доел свой поздний ужин, сжёг остатки магическим пламенем и тоже собрался было отправиться на боковую, как яркая вспышка света на одной из дальних вершин привлекла его внимание.
Дракон внимательно всмотрелся в том направлении. Острейшее зрение, позволявшее даже на таком огромном расстоянии рассмотреть самые мелкие детали, не смогло найти хоть что-то необычное. Тогда он осторожно потянулся через эфир, собираясь искать следы магии.
Тоже ничего.
Померещилось? Наэтар мотнул головой. Спать, спать, спать, сказал он себе.

в этот раз кстати намного лучше, даже хорошо.
только не понятно пока, как первый отрывок привязывается ко второму в главе 2.
в первом было столько новой информации, что я даже успела расстроиться, а где же дракончики. не знаю в общем, как вы собираетесь увязывать эти две сюжетных линии, уж очень они разные. но... возможно... это будет пипец как круто! но я вам все же продолжаю советовать сделать из этого детский рассказ! потому как иначе это превращается в дикий стеб (в котором по-прежнему есть своя прелесть, главное только, чтобы это "догоняла" ваша целевая аудитория).
пару слов про магов-драконов.
симпатяшки. я себе представила таких толстеньких мультяшных динозавро-драконов, один маленький, другой большой. оба встали на поле и шу-шу-шу-шу (колдуют), а вокруг такой фейверк - молнии всякие летают, грозовые тучи. в общем круто-круто! ничего не скажешь.
большой вам плюсик за позитив от прочтения.
одно не порадовало:
хотя прочитала еще раз, не, все же это надо оставить!!!! )))

Александра Орлова

Старинный парк. Такой большой, с вековыми деревьями, узенькими аллеями мощеными булыжником, с витой чугунной оградой и скамеечками такими же старыми как и сам парк. В центре парка находился фонтан, красивый мраморный, со статуей. Прекрасная девушка сидела на камне и держала в руках раковину из которой медленно вытекала вода. Сейчас осень, хотя нет скорее бабье лето, теплое и ласковое, но обманчивое, оно нежно вызолотило листья и залила ярким кармином рябины. Клены без сожалений пожертвовали часть листьев на ковер, и устлали им газоны и дорожки. Веселые белки прыгали по деревьям, занятые своими заботеми и делами. Птицы щебетали, обсуждая какие-то важные новости. Где-то вдалеке отстукивал веселую дробь дятел.
На лавочке одной из аллей сидел котенок. Под стать окружающему пейзажу рыженький, как маленькое солнышко или как большой пушистый апельсин. Он вылизывал лапку и мечтал о чем то своем изредка поглядывая на пушистые облака и жмурясь от солнышка.
– Привет, Котя!
Звонкий голосок вывел котенка из мечтаний. Он оглянулся и увидел девочку с ярко рыжими волосами и зелеными глазами, курносым носиком и россыпью веснушек. Одета по осеннему красные сапожки, желтые колготочки и оранжевая юбочка. Пальтишко нежного охряного цвета, красная береточка и длинный-длинный красный шарф.
– Привет, Котя, – повторила она и улыбнулась.
– Привет, а ты кто? – Котенок не надеялся что она поймет его, но попытка не пытка.
– Я Осень, – Девочка протянула ручку и погладила котенка по голове, – А как тебя зовут?
Котенок погрустнел:
– Никто меня не зовет… Кому нужен бродячий котенок…
– Кому-нибудь нужен. Чесно-чесно!!! Знаешь сегодня такой хороший день, хочешь я исполню твое желание? Самое-самое!!! Хочешь?
– Конечно!!! Я хочу…

По аллее старинного парка шла красивая молодая женщина в темно зеленом пальто и за ручку она держала маленькую девочку лет семи в красной курточке и оранжевых брючках, яркие рыжие волосы девочки были заплетены в косички.
– Мамочка, мамочка!!! – девочка теребила мать за руку, – Мамочка!
– Что?
– У меня ведь завтра день рождения! Ты говорила что я могу загадать одно желание! Можно сейчас?
– Ну давай, – мама девочки улыбнулась.
– Я хочу, – торжественно произнесла кроха, – я хочу котеночка!!! Можно мамочка? Ну пожалуйста!!! Я потом целый год ничего-ничего просить не буду!!!
Мама улыбнулась еще раз
– За котенком нужно ухаживать.
– Я буду честно, мамочка. Ну пожалуйста подари мне котеночка.
– Ну хорошо, завтра.
– Только чур уговор, – девочка улыбнулась, – я сама выберу!
– Ладно, обещаю.

Они гуляли по парку. Девочка собирала опавшие листья в букет. Им было хорошо и весело, гулять вот так.
– Ой, мамочка, смотри котеночек!!!
Девочка подбежала к скамеечке на которой сидел маленький рыженький котенок.
– Мамочка, смотри какой он хорошенький!!!
– Отойди может быть он болен, смотри какой тощий, – мать схватила девочку за руку.
Котенок печально посмотрел на девочку своими большими зелеными глазами.
– Мамочка, давай его возьмем?
– Нет, – отрезала мама, – завтра поедем не птичий рынок и выберем хорошего, породистого.
На глаза девочки навернулись слезы:
– Ну как же мы его оставим тут? Он такой маленький.
– Я сказала нет!
Девочка подхватила котенка на руки и заплакала:
– Не отдам! Ты обещала!!! Обещала!!! Обещала!!!
Мама вздохнула, она действительно обещала…

Прошел год…

По аллее старинного парка шла красивая молодая женщина в темно зеленом пальто и за ручку она держала маленькую девочку лет восьми, яркие рыжие волосы девочки были заплетены в косички, рядом с ними бежал веселый рыжий кот похожий на маленькое солнышко или на большой пушистый апельсин.
Не минутку он отбежал к той самой лавочке где сидел год назад. Там его ждала Осень, она задумчиво крутила в руках кленовый листочек. Девочка подняла глаза и увидела его:
– Привет, – она улыбнулась
– Привет, Осень.
– Ну что сбылось твое желание?
– Да…
– Так как тебя зовут?
В конце аллее появилась девочка:
– Рыжик, Рыжик!!!
Кот улыбнулся:
– Мне пора, меня зовут…
И он убежал к девочке которая его звала. Подбежав к ней он обернулся, но Осень исчезла, лишь легкий ветерок подхватил со скамейки одинокий кленовый листок…

20 октября 2008г.

P.S. мне очень страшно выкладывать что-то на ваш суд. Надеюсь не получить тапком в лоб... ^^

Я не знаю, что такое идиосинкразия, но к эльфам отношусь терпимо. Много играл за тёмных, ощущения благодушные.
чем меньше их, он, она, свои, себя, тем лучше.
обеих можно и убрать. Или можно переделать в деревенскую молодежь
странные представления о муж. красоте. Кстати, а где чудо-эльфийки? Длинные ноги, точенные талии, короткие юбочки УУУУх! А тут какая-то гомосятина :)...
я не уверен, что крестьянка может и станет носить корсет...
жалкая куча одежды, это если я шорты сниму и футболку. А героиня столько одежды стряхнула, что на ней не только можно заняться любовью, но и родить тройню.
простите, но я заржал. Все эти упругие (!!!) обязательно упругие девичьи груди, усы пшеничного цвета, и т.п. один из старых и затертых шаблонов. Вот если бы грудь со шрамом, родинкой, сочная, с рыжими сосками, отвисшая, и черт знает ещё какая, но нет, она упругая. Резиновая, что ли? Эльф там чем занимался, доил?
фронт вряд ли хорошее слово для фентези с мечами и эльфами.
откуда тогда ребенок возьмется?
Читать не сложно. Это безусловный плюс. Наверное, и в прям для девушек. Я просто не понимаю мотивации героини. Может быть это только мои проблемы...

какие он в яйце звуки-то слышал? Мамка пела?
некрасиво, как о машине какой-то.
если это диалог/монолог, то выделите кавычками или лучше тире.
не просто спутницу, но СПУТНИЦУ. Все эти герои/злодеи в фентези понтовщики, не пацаны 100500! :)
лишнее. Т.к. повторяет слова. Выходит тавтология.
Проба, так проба. Теперь хочется законченного финала и внятного сюжета...

Честно признаюсь, больше всего ненавижу введения, первые главы из будущих ненаписанных эпопей и т.п. Начнем:
столб вертикальный. Конь прыгал скачками, пикируя с высоты на четыре копыта разом, уходя в рыхлый песок по бабки....

ох, сленг он хорош,
когда описываете иное хронол. время. Чего тогда не парился? Дальше - в одном предложении времена глаголов прыгают. Когда, что и где? Читатель смущен.
Заметил пропущенные запятые. Новые свистопляски времен. Дальше не осилил.

Я не знаю, что такое идиосинкразия, но к эльфам отношусь терпимо. Много играл за тёмных, ощущения благодушные.
По поводу эльфов - отлично)) Идиосинкразия - это что-то типа аллергии.

чем меньше их, он, она, свои, себя, тем лучше.
Без конкретики сказать трудно, но лично мне не мешает.

обеих можно и убрать. Или можно переделать в деревенскую молодежь
"Обеих деревень" убрать нельзя, т.к. речь идёт именно о соседних - не две же деревни в Долине! Кроме того, назвать эльфов деревенской молодёжью у меня рука не поднимается.

странные представления о муж. красоте. Кстати, а где чудо-эльфийки? Длинные ноги, точенные талии, короткие юбочки УУУУх! А тут какая-то гомосятина :)...
Почему странные? С чьей точки зрения? Рассказ-то называется "Элька и Эльф"! Если бы меня интересовали чудо-эльфийки, я бы поменяла название. Про гомосятину не будем?)))

я не уверен, что крестьянка может и станет носить корсет...
Вот это ты зря! Мне тут уже попадалось подобное высказывание, поэтому попробую пояснить. Разумеется, корсет как разновидность женского белья в деревне появиться не мог. Я имела в виду корсет со шнуровкой спереди как элемент женского национального костюма, который надевался СВЕРХУ на рубашку или блузку и носился с пышной юбкой. Иногда это мог быть просто широкий пояс из плотной ткани. Что-то подобное встречается у западных славян и даже прибалтов. Кстати, сейчас супермодная штука!

жалкая куча одежды, это если я шорты сниму и футболку. А героиня столько одежды стряхнула, что на ней не только можно заняться любовью, но и родить тройню.
А что, много? Юбка, рубашка, верхняя кофта. Всё! Думаешь, большая куча? Тройня меня повеселила) Ну, про корсет как бельё ещё ладно: взято самое мужское значение слова) Но родить! Ребята, оставьте нам хоть это!)))

простите, но я заржал. Все эти упругие (!!!) обязательно упругие девичьи груди, усы пшеничного цвета, и т.п. один из старых и затертых шаблонов. Вот если бы грудь со шрамом, родинкой, сочная, с рыжими сосками, отвисшая, и черт знает ещё какая, но нет, она упругая.
Возможно, и штамп. Но это уж вы сами описывайте, какие вам нравятся, а я уж штампом ограничусь, с твоего позволения. Ты вот моих длинноногих эльфов гомосятиной назвал(!), а если я тут женские прелести подробно распишу, это как будет называться? (См. гендерную принадлежность автора!)

Резиновая, что ли? Эльф там чем занимался, доил?
Фу! Ты меня пугаешь!

фронт вряд ли хорошее слово для фентези с мечами и эльфами.
Здравствуйте пожалуйста! Война без фронта не бывает)))

откуда тогда ребенок возьмется?
Я уже говорила, что ты меня пугаешь?

Читать не сложно. Это безусловный плюс. Наверное, и в прям для девушек. Я просто не понимаю мотивации героини. Может быть это только мои проблемы...
Не сложно, потому что я стараюсь, чтобы это было так) Мотивация героини? Не совсем поняла. Это ты про финал? Меня Sera уже спрашивала, см. несколько постов назад.

- Что???!! – Даллан Рэйл прожигала взглядом новостной блок на экране, словно он был в чем-то виноват. – Как это вообще может быть?!
- Что такое? – её друг Тинн Тарил принялся искать костыли
Для обоих реваншистов пребывание на «Точке воспламенения» не прошло даром. Даллан ходила со сломанной рукой на перевязи, а поврежденную ногу Тинна врачи перевязали так, что он её согнуть не мог. Вот и ходил на костылях.
- Безумие, сумасшедший дом…, - пробормотала Даллан, прижав пальцы здоровой руки к губам.
- Да что там такое? – Тинн безуспешно пытался нашарить костыли.
Даллан тряхнула головой, приходя в себя.
- Помнишь того мальчика, который спас нас? Зейна? – Тинн неуверенно кивнул. – Он еще почему-то не смог с нами лететь. И вел он себя как-то странно.… Будто убегал от кого-то…
- Дал, не тяни!
- Короче говоря, вскоре после того, как мы ушли на фронт, были убиты падаваны мастеров Тариса. Выжил один. Зейн. И мастера обвиняют его в убийстве.
Глаза Тинна удивленно расширились.
- Что? Да они его хоть видели?! Он же никого не может убить!! Никого!!! – с каждым словом он говорил все громче и громче.
- Не кричи на меня, - резко оборвала его Даллан.
Назревала ссора. Тинн нашарил-таки костыли и сжимал их, в явном намерении рвануть к Даллан. Собственно, ссоры в их паре не были редкостью. Но проходили традиционно бурно.
- Что. Тут. Происходит? – раздался спокойный голос от дверей.
Миралука Тэрия Эйлион стояла на пороге и медленно переводила взгляд с Даллан на Тинна и обратно. Хотя в таких вопросах о миралуках нужно было говорить осторожнее. У них не было глаз, и они сами не могли током объяснить, какой частью тела видели. Хотя Тэрия как-то проговорилась, что она сознательно копирует человеческие жесты, чтобы быть ближе к людям. Но не все миралуки были как она.
Тэрия Эйлион вообще была необычной миралукой. Да, она была джедаем, как и многие её соотечественники. Но большинство из них были консулами, а вот Тэрия стала воином, да еще и реваншистом. И при этом по характеру она была почти человеком – только видела не как обычные люди. Она е была на «Токе», а проводила активную агитацию в Ордене. Так что была вполне целой.
- Ну? – Тэрия тряхнула длинными светло-рыжими волосами – тоже необычной для миралук деталью.
- Загну, - Даллан махнула рукой в сторону экрана.
- Ну и что? – Тэрия дернула плечом, но как-то неуверенно. – Зейн Керрик – убийца падаванов Тариса. Мастера прошляпили его и теперь с пеной у рта роют носом землю, чтобы восстановить авторитет. Я тут видела их в Храме, они Совет пытались убедить. Тинн?
Тинн сидел с каменным лицом, плотно сжав губы. Не трудно было понять, что он чем-то недоволен и сильно. Но вот голос его был на удивление спокоен:
- Он не убивал.
- Что? – Тэрия удивленно вскинулась, огляделась. – Почему ты… вы так считаете?
Даллан на миг задумалась. Она вспомнила встречу с Зейном Керриком на «Точке». Они сидели внутри станции, ожидая заката, чтобы, наконец, улететь отсюда. Парня не скоро оставили в покое новые и старые друзья, но когда он наконец остался один, Даллан решила с ним поговорить. Ей было интересно узнать этого человека. Причем слова не были важны, Даллан умела смотреть за них, и поэтому сама редко следила за языком.
Зейн сидел подобрав под себя ноги, задумчиво водя пальцем по полу и не заметил подошедшую к нему девушку.
- Привет, - улыбнулась Даллан парень нерешительно кивнул. – Я хотела сказать – спасибо, что помог нам. Я не знаю, сколько бы еще выдержала.
- Никто не заслуживает подобной участи, - неожиданно твердо произнес он. – Ни одно живое существо.
- Слушай, - Даллан села рядом. – Ты же с Тариса?
Керрик решительно замотал головой и ответил «С Фаеды».
- А… Я не это имела в виду. Косой говорил, ты учился у мастеров Тариса. Насколько я поняла, ты ныне рыцарь. А твои товарищи как? Все прошли?
Реакция на этот незатейливый вопрос удивила Даллан. Зейн резко поднял голову, и в его глазах была такая боль, что Рэйл вздрогнула. Она уже собралась начинать расспросы, но тут у парня запищал комлинк и он воспользовался возможностью слинять. Больше Даллан не смогла с ним поговорить. На корабле она расспрашивала Алека, но тот отвечал что знает не больше чем она. А потом она наткнулась на эту новость.
Сейчас Даллан вспоминала Зейна, вспоминала ту боль во взгляде и еще больше уверялась, что он не убийца. Убийца не реагирует так на упоминание своих жертв. Так реагирует тот, кто потерял кого-то дорогого, не может смириться с потерей и пытается как-то эту потерею загладить.
- Всё просто, - сказала Даллан. – Это он спас нас на «Точке».
Несколько секунд стояла гробовая тишина.
- Точно? – как-то испуганно переспросила миралука. – Алек рассказал мне, как вы спаслись, но кто…
Парочка кивнула. Тэрия резко села, закрыла лицо руками.
- Ой, мамочки…, - пробормотала она. – Ой, как плохо-то.… Слушайте, может, мы можем поговорить с Советом? Объяснить им?
Даллан и Тинн дружно фыркнули.
- Тэр, не смеши меня Они все – мастера-консулы… ну почти все. А мы – только рыцари, - сказала Даллан.
- Плюс, - мрачно добавил Тинн. – Если раньше наши голоса весили против них хоть очень мало, но весили, то теперь…Мы приняли решение, на которое у Совета не хватило духа. Мы – реваншисты. И наше слово перед Советом – ничто.
- М-да…, - Тэрия потёрла подбородок. – Поймите меня правильно, ребята.… Этот мальчик, Зейн.… Ну не похож он на сита! Я уж скорее поверю, что учителя сами убили своих учеников.… И почему он убил своих товарищей, а учителей не тронул и убежал? А теперь еще и ваша история.… Ну почему нельзя ничего сделать?!
Миралука сидела, кусая губы. Её лицо выражало мольбу кого-то о чем-то.
- Ну почему же ничего…, - Тинн задумчиво постучал пальцами по ручке костыля. – С Советом мы, конечно, не поговорим, но… Джедай Энна Ваш – сестра Лонны Ваш. Я с ней учился. Думаю, с ней можно поговорить.
- Связывайся. Я подожду вас на улице, - неожиданно резко сказала Тэрия и вышла.
Даллан удивлено глянула на Тинна. Тот молча пожал плечами и, подхватив костыли, пошел связываться со старой знакомой.
Через десять минут парочка вышла на улицу. Тэрия стояла неподалёку, спиной к ним и издалека её легко было принять за человека.
Что и сделал один из местных. Он расхлябанной походкой подошел к Тэрии и сказал:
- Красавица, что стоишь?
Тэрия резко развернулась. Неизвестно, что парень заметил первым: световой меч на поясе или повязку на глазах, но уже через секунду он уже с диким взглядом стоял среди своей хохочущей компании.
Даллан с Тинном спокойно подошли к Тэрии.
- Всё нормально? – спросила нарочито беззаботным тоном Даллан.
- Да…. Мне тут что-то показалось.… Но мелочи, пойдем, - уголки губ миралуки предательски дрожали, но к счастью компания этого не видела.
По пути до Храма Тинн вспоминал слова Тэрии «Почему вы так считаете?» и думал о собственном поводе считать Зейна Керрика невиновным. Тогда, на «Точке», Тарил любопытства ради взглянул на своего спасителя через Силу.
Сначала Тинну захотелось зажмуриться, таким ярким был свет в мальчике. Он даже удивился: когда отголоски одной войны только стали затихать, а на пороге уже стояла другая, такое зрелище было редкостью. Джедаям трудно было держаться чистого света, если со всех сторон стремилась тьма, а список предателей пополнялся каждый день. Потом Тинн присмотрелся внимательнее. Его заинтересовал клубок эмоций, занимавших Керрика. Клубок был таким запутанным, что Тарил чуть было не бросил это дело, но потом он разглядел. Шок от чего-то случившегося переплетался с горечью потери, горечью обиды и твердым намерением идти до конца. А еще он разглядел чувство справедливости, балансирующее на грани жажды мести. Тинну стало интересно, а что будет если это чувство станет местью. И он увидел. Увидел, как тьма, поднимаясь из глубин души парня тушит даже этот яркий свет, как овладевает его разумом… «Нет!», - вырвалось мысленно у Тинна и он понял, что всё это было максимум видением. Что он на «Точке», Зейн суетиться неподалеку и свет его никуда не делся. Не делось никуда и опасное желание справедливости. Тогда Тинн Силой потянулся к Керрику, мысленно поладил по голове, успокаивая. Он не знал, что случилось, но помочь мог. Тарил знал, что его вмешательство легко обнаружить, он всегда действовал слегка топорно. Только помощь мальчику была определенно нужна. Тинн увидел, как Зейн расслабился и умиротворенно улыбнулся и, удовлетворенный работой, расслабился. Тарил подумал, что когда вернется на Корускант, поговорит с кем-нибудь из старших. Это не дело, когда такой светлый джедай так опасно близок к тьме. Да, и обязательно выяснит, что такое случилось с Зейном Керриком.
Сейчас Тинн шел говорить по поводу Зейна, чтобы помочь мальчику, как и планировал. Вот только во всем остальном дело взяло неожиданный оборот. Кто убил падаванов Тариса? Шок, чувство потери, желание справедливости – Керрик не убивал, факт; и факт же, что он знает, кто убил. Мастера говорят, что он. Неужели…
- Тинн, не спи! – голос Даллан вывел его из раздумий.
Тарил обнаружил, что довольно сильно отстал от девушек. Решив подумать об этом попозже, реваншист поудобнее взял костыли принялся догонять Даллан и Тэрию.
Приподнятое настроение троицы испарилось, стоило им войти в Храм джедаев. Мрачные и укоризненные взгляды, шепотки за спиной преследовали их, их избегали, словно зачумленных. Совет не одобрял сам факт существования реваншистов, а значит, его не одобряла большая часть джедаев. А из тех, кто соглашался с их взглядами, очень малая часть переходила к активным действиям.
- Как им мозги-то промыли, а? – прошептала Даллан. – На верхах боятся размять кости, в низах в унисон поют. А своя голова-то на что?
- Я не понимаю, - негромко, но чтобы слышали идущие за ними любопытные падаваны, сказала Тэрия. – В этой войне умирает множество живых существ. Я вижу и чувствую это. Война идет, но Совет боится: Ситская война еще жива в памяти. Но они не понимают, что эта война может принести новых ситов, если её не остановить. А республиканские силы не смогут это сделать без нашей помощи. Я… я не могу так смотреть на это.
Даллан краем глаза глянула на падаванов. Те, с круглыми глазами, похоже, что-то замышляли. Тинн, заметив это, хмыкнул.
- Неплохое представление, - раздался рядом мрачный голос. – Привет, Тарил.
- И тебе привет, Ваш. Дело есть.
Энна Ваш была невысокой девушкой, с короткими черными волосами, узким лицом, карими глазами и вечно поджатыми губами.
- Да я догадалась, - Ваш подошла к окну, оперлась на подоконник. – Но помогать тебе не буду. Даже если б могла – не помогла бы.
Тэрия нахмурилась, но промолчала.
- Как всегда – летишь вперед крейсера, - Тинн повозился, поудобнее устраиваясь на костылях. – Ты даже не знаешь, что я от тебя хочу, а уже отказываешь.
- Ясно понятно, что тебе надо. И я сразу скажу – Лона не будет слушать даже меня, если буду звать на войну. Тем более я тоже считаю эту затею глупостью.
Тэрия быстро прижала руку к губам. Даллан так сделать не успела и громко фыркнула. Энна мрачно посмотрела на неё.
- А ты, видимо, Рэйл. Не удивительно. Я о тебе кое-что слышала. Итак, Тарил, что тебе всё-таки от меня надо?
- Частично ты права, Ваш. Я здесь из-за твоей сестры. Но я хочу, чтобы ты поговорила с ней не о войне, а только об одном человеке. О Зейне Керрике.
Ваш всплеснула руками и посмотрела на Тинна, как на сумасшедшего.
- Ох, Тарил, ты безумец! Тебе мало того, что ты реваншист, ты еще и убийцу защищаешь, - она осеклась. – А что это вы все мрачные такие стали?
- Он не убийца, Энна, - веско произнесла Тэрия.
- М-м-м? – Ваш подняла брови. – А вы. Дамочка, собственно кто?
- Тебя интересует имя? – Тэрия компенсировала отсутствие глаз живой мимикой лица. – Меня зовут Тэрия Эйлион, и, да, я с ними.
- Миралука среди реваншистов, - Энна сложила руки на груди. – Галактика сошла с ума.
- Сие очень мило, Ваш, но что насчет моей просьбы? – Тинн сел на подоконник, положив костыли тут же.
Ваш пристроилась рядом с ним и стала какая-то грустная.
- Тарил, ты не понимаешь, о чем просишь… Я… Лонна… Совет…, - Ваш тряхнула головой.- Они тоже сомневаются. Они не уверенны, что мальчик виновен.
- Но почему он по-прежнему в розыске? - Даллан нахмурилась. – Почему они говорят, что верят его мастерам?
- Его мастера не знают об этом. Совет сохраняет обвинение, только чтобы потянуть время и узнать правду. И вам я этого не говорила, - Ваш мрачно уставилась на стену.
- То есть, - медленно произнесла Тэрия. – Они готовы пожертвовать ни в чем таком не замеченном мальчиком. Он же легко может попасться.
Энна Ваш кивнула.
- Да что это такое?! – неожиданно воскликнула миралука, все вздрогнули. – Какие мы защитники, если гоняемся за ребенком? Какие мы справедливые, если готовы обвинить первого попавшегося и прикрываться им? Какие мы равные, если ложь одних весомее правды других? Я так больше не могу!
Тэрия сорвала с пояса меч и бросила на пол. А потом резко развернулась и побежала прочь.
Даллан и Энна оцепенели. А Тинн подхватил костыли и бросился вдогонку с криками: «Тэрия! Тэр!!».
Он вернулся через пять минут и по выражению лица было все понятно. Он вздохнул и разочарованно произнес:
- Убежала…

Тэрия Эйлион покинула Орден и отправилась на Катарр. Достоверно известно, что перед нападением Дарта Нихилуса она улетела с планеты. Где она находилась после, неизвестно.
Тинн Тарил сражался вместе с реваншистами, но в середине войны неожиданно оставил армию. Он стал одним из странствующих «серых», как их называли в Ордене.
Даллан Рэйл погибла в битве за Малахор V.

Здесь маленькая справка по событиям известной вселенной Джорджа Лукаса в неизвестное для многих время
Мандалорианские войны - время действия почти 4000 лет до фильмов. Воинственные предки Джанго и Бобы Феттов обьявили войну Республике. Орден джедаев отказался принимать в ней участие по понятным только им причинам. Но при том в Ордене появилась группировка, отрицавшая этот приказ Совета и вступившая в войну. Их назвали Реваншистами. Финальной битвой этой войны стала битва за Малахор 5
Миралуки - почти человеческая раса, только у них нет глаз - видят с помощью Силы
Зейн Керрик - персонаж серии комиксов "Рыцари Старой Республики". Падаван-неудачник, который опаздал на церемонию посвящения в рыцари, а прибежав туда застал своих товарищей мертвыми - убитыми собственными учителями. Быстро сделав оттуда ноги, Зейн узнает, что убийстве обвиняют его, что он теперь вне закона. Судьба заносит его на "Точку воспламенения" - станцию, где сумасшедший мандалорианский биолог Демагол пытается найти секрет Силы, ставя опыты на пленных реваншистах. С помощью хитрости ему удается прогнать с "Точки" солдат и освободить реванщистов, которые не в курсе, в чем парня обвиняют.

- Ваш заказ,- чертёнок поставила стакан с виски, подложив под него крохотную салфетку. На столе успела скопиться стопка таких салфеток.
- Спасибо,- буркнул Олег.- И счёт мне принеси.
- Сею секунду,- официантка явно хотела задеть его своим тоном, но из этого ничего не вышло. Прошли те времена, когда Олег реагировал на женские капризы.
Он сам не смог бы сказать, сколько ещё просидел в баре, выкуривая сигарету за сигаретой, потягивая виски и думая о том, во что превратил собственную жизнь. Время растянулось бесконечной каучуковой лентой, лишённое красок и цветов. Ни «до», ни «после» - только один миг настоящего, и в этом миге ничего хорошего.
Девчонка – чертёнок то и дело проходила мимо, бросала на Олега взгляды, но не заговорила. А Олег был не в том состоянии, чтоб расшифровывать чужие взгляды. В тишине бара он снова слышал всхлипывающий голосок Лидочки:
- Я убила твоего брата…
И свой, деловитый, лишённый эмоций:
- Рассказывай подробности…
Олег резко провёл ладонью по лицу, стирая паутину прошлого, встал, бросил на стол несколько купюр. Пошатываясь, вышел на улицу, в прохладный ночной воздух ранней весны.
Первый вздох – и туман в голове рассеялся, словно его не было вовсе. Олег ненавидел свою неспособность пьянеть. Сейчас бы напиться, упасть в глухой подворотне и умереть до утра. Или совсем умереть, всё равно никто не вспомнит…
Улицы, переулки, пустые дворы, забитые автостоянки… Олег мог бы дойти до дома за десять минут, но вместо этого выбрал длинный маршрут по кругу. Домой не хотелось. Он точно знал, что будет происходить. Войдёт, бросит ключи на полку, повесит на крючок куртку, пройдёт в комнату, не включая свет, привычно перешагнёт через шеренгу пустых бутылок, не раздеваясь, упадёт на кровать. И до самого рассвета будет смотреть в темноту, чтоб затем забыться на пару часов.
В первый момент Олег её не заметил, но остановился, стоило взгляду мазнуть по женской фигуре.
Девушка стояла на обочине дороги, в круге фонарного света, совершенно неподвижно. Одетая полностью в чёрное, с гитарой за спиной… Ева, гитаристка из бара.
Олег меньше всего он ожидал встретить её посреди ночной улицы. Он прислонился к древесному стволу, скрестил руки на груди и принялся наблюдать. Со своего места Олег видел её профиль, вырисовывающийся на фоне фонарного света: прямой нос, высокий лоб, плотно сжатые губы.
Девушка сняла с плеча футляр с гитарой, аккуратно положила на асфальт. Выпрямилась и снова застыла. Ни единого лишнего движения, ни одного поворота головы – сама собранность.
В этот момент Олег услышал ворчание мотора, а спустя пару секунд из-за поворота появился джип. Скорость была такова, что водитель вряд ли заметил бы девушку, промчавшись мимо неё.
И тут Ева сделала широкий шаг вперёд, оказавшись на пути автомобиля. Фары дальнего вида обрисовали тонкий силуэт…
- Зараза!..
Олегу показалось, что время остановилось. Сорвался с места и бросился к девушке.
Он выбил её прямо из-под колёс. Оба упали на асфальт: девушка в кольце рук Олега, прикрытая его телом.
Джип уносился прочь. Водитель не притормозил поинтересоваться, живы ли люди.
Олег прижимал к себе девушку и почти не чувствовал её: казалось, под плащом нет тела.
Несколько секунд стояла тишина, Олег слышал только шум собственного дыхания. Сердце разлилось по всему телу, билось в каждой клеточке тела. Только в этот момент он начал понимать, как испугался. Девушка лежала под ним – а ведь могла погибнуть, намотанная на колёса машины…
- Какого чёрта?- раздался голос девушки. Тот самый голос, каким она пела свои песни, только – звенящий от злости.
- Жива?- глупо поинтересовался Олег.
Ева с неожиданной силой оттолкнула его и поднялась на ноги.
- Кто тебя просил вмешиваться?- прошипела она.
Света от фонаря хватало, чтоб Олег мог рассмотреть узкое лицо в обрамлении растрёпанных волос, гневно сошедшиеся брови.
Ощущения были как от пощёчины. Мужчина тоже нахмурился, чувствуя, как закипает в крови злость.
- Не переживай, больше не повторится,- ответил он ей в тон.- Подыхай, сколько влезет.
Лицо девушки потемнело от ярости – в первый раз на нём появились настоящие эмоции. Олег усмехнулся.
- Проваливай отсюда, девочка. И скажи спасибо, что тебе кишки не выпустило.
Ева наклонилась к нему и прошептала, выдыхая прохладу:
- Спасибо,- словно плюнула в лицо.
Подхватила гитару и широким шагом направилась прочь, то скрываясь в темноте, то вновь появляясь в световых лепёшках. Она ни разу не обернулась, вскоре завернула за угол и пропала из вида.
Олег раздражённо провёл ладонью по голове, недовольный собой. Вот этим и заканчивались все попытки помогать людям. В другой раз подумаешь, вытаскивать девицу из-под колёс или пройти мимо. Впрочем, Олег наверняка знал, что и в другой раз, и во все последующие поступит так же: побежит наперерез, вытаскивать чужую жизнь.
- Полный кретин,- сообщил он себе.
Поднялся, отряхнул джинсы. Домой идти не хотелось, но выбора у него не осталось.

<На самой верхней полке старого шкафа, за дверцей из тонкого стекла, стояла Кукла. Старинная фарфоровая. Нежное личико, румяные щечки, аккуратные губки и бездонные голубые глаза с длинными ресницами. Волосы у Куклы были сделаны из настоящих человеческих волос. Они белокурыми кудряшками обрамляли красивое личико. Она была одета в прекрасное пышное платье из синего бархата, расшитое белоснежными рюшами. На голове Куклы была одета шляпка тоже из бархата, украшенная перышками. Крохотные ножки в белых носочках и черные лаковые туфельки. Кукла была произведением искусства, а не обычной детской игрушкой. Ее звали Диана.

Лера придвинула к шкафу стул и забралась на него чтобы опять посмотреть на куклу, стоящую за стеклянной дверцей. Она прижалась носиком к холодному стеклу и заворожено смотрела на куклу, изучала каждую складочку на одежде, каждую черточку фарфорового личика.
– Лера, ты опять, – раздался голос у нее за спиной.
Девочка вздрогнула, отпрянула от стекла и захлопала огромными карими глазами.
– Я ничего не сделала, – сказала она оборачиваясь.
В дверях стоял ее старший брат Олег. Он уже взрослый ему восемнадцать. Лера улыбнулась. Олег не расскажет маме что она снова залезала смотреть на куклу. Он был хорошим и очень-очень добрым. Лера любила его сильнее остальной родни, он один ее понимал. Олег улыбнулся сестричке, подошел и снял ее со стула.
– Зачем ты опять туда лазила? Ты же знаешь что мама не любит этого. – Олег пытался говорить строго, но у него не получалось.
– Я хотела посмотреть на Диану, ей ведь так одиноко там стоять.
Брат усмехнулся и поставил сестренку на пол.
– Не одиноко, ты же каждый вечер приходишь. Пойдем спать уже поздно.
Он взял ее за ручку и увел из комнаты. Тихо щелкнул замок на двери.

Кукла вздохнула, уселась на полку и приложила ручку к стеклу.
– Да, Лерочка, ты права, мне ужасно одиноко стоять здесь, на полке.
Диана опять вздохнула и заплакала.

– Валерия, не крутись, – строгий и властный голос мамы, Серафимы Михайловны, наводил ужас на прислугу и заставлял Леру вздрагивать, а потом замирать как статую.
Шел уже четвертый час примерок. Лерочке шили платье ко дню рождения и конечно же она устала стоять неподвижно. Серафима Михайловна постоянно давала свои указания и одергивала Леру когда она начинала вертеться. Олег сидел неподалеку в кресле и периодически ободряюще кивал сестричке, а она улыбалась ему в ответ.
Этой же ночью Лера опять пришла к шкафу и опять прижавшись носиком к стеклу тихо зашептала:
– Привет, Диана, я опять пришла. Знаешь сегодня мне шили платье для праздника, ведь через неделю у меня будет день рождения. Мне будет семь лет, здорово правда...
Тихо скрипнувшая половица в коридоре заставила девочку замолчать. Она тихонько слезла со стула и аккуратно отнесла его на место. Потом так же тихо подкралась к двери и прислушалась. Было тихо. Лера обернулась, улыбнулась кукле и убежала спать.

В праздничных приготовлениях прошла неделя и вот долгожданный миг наступил. Огромный стол покрытый скатертью, множество нарядных гостей и красивых подарков. Лера была просто счастлива. А кукла стояла в шкафу и смотрела на веселье с самой верхней полки и тоже радовалась за Леру. Диана всей своей маленькой кукольной душой хотела сейчас оказаться там среди гостей, на руках у Леры и веселиться вместе со всеми, но не могла. Веселье не длиться вечно и вот праздник окончен, гости ушли, столы убраны. Гостиная вновь скучна и обычна.

Диана сидела в своем шкафу и думала о своей горькой доле, созданная куклой, игрушкой для детишек, она стала дорогим украшением, а ведь ей так хотелось не пылиться в старом шкафу, а лежать среди таких же игрушек в детской и быть нужной. Единственное что давало ей хотя бы маленькое ощущение счастья это тайные посещения Леры, но она не приходила уже неделю…

В гостиную вошла Серафима Михайловна и странный незнакомый человек. Услышав в разговоре знакомое имя Валерия, Диана начала внимательно слушать разговор мамы и странного человека, оказавшегося доктором.
– Как она, доктор, – в голосе Серафимы Михайловны впервые звучала тревога.
– Не хорошо, – доктор говорил уставшим, каким-то серым голосом, – мне тяжело вам это говорить, но… она может и не выздороветь.
Серафима Михайловна разрыдалась и без сил села в кресло. Доктор смущенно закашлял и поспешил выйти. Диана почувствовала как в ней все оборвалось. Ее подружка, такая маленькая и веселая могла… не выздороветь. В комнату зашел Олег, он молча взял рыдающую мать за руку и увел.

Диана упала на колени. Она всего лишь маленькая кукла. Что она может? Она бессильно зарыдала. Когда слезы кончились она подумала что если станет не годной как украшение тогда она может попасть к девочке и побыть рядом с ней. Она тряхнула белокурыми кудряшками, вскочила на ноги и уперлась ручками в стекло, медленно дверца открылась и кукла полетела вниз…

Утром Олег зашел в гостиную. Он думал о Лере, лежавшей сейчас в своей постели, она бредила, у нее был сильный жар. Олег рассеяно посмотрел на шкаф, но куклы в нем не было и дверца была открыта, он испуганно перевел взгляд вниз. Кукла лежала на полу словно никому ненужная тряпка. Он подошел к ней и увидел что головка с белокурыми волосами и прекрасным нежным личиком разбилась на две половинки. Олег бережно поднял куклу.
– Ты тоже хочешь проведать Леру, – он говорил тихо и печально, – но ты же не можешь пойти к ней в таком виде.
Он ласково улыбнулся кукле и понес ее к себе в комнату.

Лера металась по постели, ее бросало то в жар то в холод. Она сильно похудела, ручки были похожи на тоненькие палочки. Дивные каштановые волосы разметались по подушке. Дверь в комнату тихонько скрипнула и появилось улыбающееся лицо Олега.
– Привет, а я не один. Кое-кто очень хотел тебя увидеть, – он улыбнулся шире и подошел к кровати. – вот это тебе.
Олег протянул Лере сверток. Она взяла его и с трудом развязала. В свертке была Кукла. Такая же какой она видела ее через стекло, вот только ее личико пересекала тонкая трещинка, словно шрам.
– Не пугайся, она так хотела тебя увидеть что выбралась из шкафа.
Лера слабо улыбнулась и прижала куклу к груди. В тот день она впервые смогла спокойно заснуть.

Месяц спустя

– Лера, иди ужинать!!! – раздался из столовой голос Олега.
– Хорошо иду!!! – Лера аккуратно посадила Диану за столик, – Подожди меня немножко, а то мама ругается когда я прихожу с игрушками.
Девочка поцеловала куклу в лоб и убежала. Она не увидела как по щечке Куклы катилась сверкающая слезинка счастья…

28 октября 2008 г.>

Звуки. Конечно, это была именно мамка. Полагаю, что вопрос о разумности драконов (хотя бы в этом отрывке) является риторическим. Так не могла ли любящая мать-дракониха петь своим ещё не "родившимся" чадам?
А уже почти готовый "родиться" дракончик вполне мог слышать её песни. И воспринимал бы он их именно эмоционально, как и любой нормальный новорожденный( или готовый родиться).
Понты. Ну все же это представительница божественных сил. Ей понты по рангу положены. Это укрепляет её влияние на смертных. Когда смертные падают ниц, перед своим великим и грозным божеством, оно, пока никто не видит, втихаря меняет бутылку с водой на такую же, заранее припрятанную, с вином. После чего милостиво разрешает людям поднять взоры, дабы они могли убедиться в его силе.

потрясающе. Какая песня! Еще и на английском. Круто. Прием потрясающий. Тот, кто говорит, что такие вставки -это литературные костыли - дурак!
Отзыв.
Кольщик, наколи мне купола,
Рядом чудотворный крест с иконами,
Что б играли там колокола и т.д. ....

как в фильме или в Кал оф Дьюти. Элизиум - очень свежее название, ничуть не затасканное... Обрадовал курсив. Ожидал капслок, ссылки и пару фоток.
да? Может, тогда это мегаЦитадель? Город? Замок растянулся, не знаю даже... Резинка растягивается, выпивка. Замок?
Сначала хотел отметить, что утро уже было предложением выше. Потом дошли странности самой цитаты.
кажется понял, что мне не нравится - перенасыщенность! Попробую выделить:о как, т.е. по отдельности все здорово - но вместе - ни темпа - а темп, самое важное, если темп есть, то и бурду съедят, да, скажут, ну и г...на ты нам наварил, друг, но, главное, съедят. А с такими висяками будь в этом рассказе хоть предсказание о возвращении Исуса, все равно, сложно осилить.
ужасно. Мало того, что повторы, так ещё и не увязка - пальцы домиком сложно переплести! Или у него был свой особенный домик...
потрясающие реплики, даже две подряд. Я в восторге. Возьму на оружие: "Шеф - ты навел порядки на стелажах? Ответ - хм".
До конца дочитать не смог. Американский боевик. Только скучный.

особенно понравился раздел для тех, кто не в курсе. До него я мнил, что в З.В. разбираюсь. Теперь вижу, что профан полный. Ну, теперь начну с текста:
лучше этой цитаты, только обманная ссылка Нигвена на справочник Розенталя. Отлично! И сижу и думаю, чи автор меня тупарем считает, чи во времена джедаев, Ожегов он какой-то местный гуру Большая мозга!
Плюс есть. Читать не сложно. А вот по содержанию больше похоже на оперетку, вроде Свадьбы в Малиновке. Все эти:
только подкидывают дровишек в общий камин веселья. Я ржал как молодой жеребец. О потерянном времени не жалею. Чего и всем желаю. Фанфик всегда беда для тех, кто не в непонятках.

я бы тогда уж с большой буквы. А то, это как Парадоксальный заяц смеялся:
"Поехали! - скрипнула дверь. Поскакали! - дрогнули стекла." приблиз. Цитата.
я думал, что правильно сию. Но Ворд молчит. Может и сею верно? Честно, не знаю...
Хорошо. Мне понравилось. Чувства грусти и
хорошо. Зарисовка, так зарисовка. Мне нравится. 4 по пятибальной.

Глава 4
«Главное оружие легионера
– выносливость. Без нее мы
обычные смертные».
Сержант Болт.

Недели обучения стали самым тяжелым испытанием за всю короткую жизнь Шафта. Он не досыпал и не доедал. Его мучили многочисленные синяки и ушибы. К концу первой недели Шафт не чувствовал своих пальцев, хотя возможно они просто отпали от усталости.
Из поступивших рекрутов выбыло двое новобранцев. Точнее их нашли мертвыми возле границы лагеря. Легион никогда не прощал дезертиров.
В отряде появился неформальный лидер – Скала. Он помогал наставлять легионеров на путь истинный, помогая им освоиться с нормативами.
Шафту не хотелось признаваться, но он завидовал ему. Когда их поставили соперниками в первом учебном рукопашном бою, он открыто напал на Джона и получил то, что заслужил.
Впрочем, все было не настолько плохо. Юношу согревали грезы о скором отмщении.
По окончании первых недель обучения им выдали оружие. Короткий легионерский меч шириной был равен среднему пальцу у основания эфеса, сужаясь на конце. Так же им выдали потертые бронзовые панцири и шлемы. Этот сплав давно устарел как вид защиты, но все же был существенно дешевле, чем качественное железо. Последним дополнением к комплекту стал щит. В отличие от увесистых каплевидных собратьев, кующихся в Союзе Вольных Городов, и легких, но ненадежных низанских, имеющих форму кривой линии, легионерский щит напоминал выпуклый прямоугольник высотой чуть ли не в половину человеческого роста. Он служил надежной защитой от скользящих ударов. Острый шип в центре щита позволял проводить контратаку сразу после вражеского выпада.
Нагоняй оказался превосходным инструктором, знающим тонкости как одиночного, так и командного боя. Словно лавровый венок он носил остатки седых волос на затылке и по краям висков. Но и требования за право обучаться у него сержант выставлял суровые.
Для начала он сказал, что легионер должен привыкнуть к своему обмундированию и задал новичкам трехдневный курс молодого бойца. В него входили марш-броски в полном доспехе, «путь партизана» - рекруты продвигались ползком вдоль всего лагеря под «ласковым» взглядом капралов. Доходило до того, что их заставляли спать в доспехе, где шлем служил подушкой, а щит - покрывалом.
Далее сержант сотоварищи приступил к боевым учениям.
Начали с маятника. Рекруты пробегали по тонкому мостику, стараясь не быть сбитыми раскачивающимися из стороны в сторону мешками, наполненными песком. Пробежать и не упасть с первого раза не смог никто. Но шли дни и люди начали приспосабливаться.
Капралы перемежали практические учения с короткими вводными лекциями о защите и нападении, правильном ношении доспехов и уходом за ними, иерархии чинов и должном отношении к ним.
Получалось, что легионер, проявивший себя в бою, с легкостью мог получить звание капрала а, поднабравшись опыта и сержанта, что сулило повышение месячного жалованья чуть ли не вдвое. Сержант получал под командование группу, состоявшую из двадцати пяти человек. В состав которой входили двадцать два рядовых и два капрала. Дальше повыситься было сложнее. Лейтенант являлся младшим из офицерских чинов и требовал минимального образования, а именно знания письменности и воинской терминологии, так как оперативность связи со штабом и взаимопонимание решали многое. Капитан командовал сотней делящейся на два взвода, состоящих из двух групп каждый. Полковники относились к элите высших рангов и руководили пятью сотнями. Над ними стоял генерал, под командованием которого была тысяча. Полноценный же легион состоял примерно из пяти тысяч воинов, которые подчинялись маршалу.
Теоретически должны были существовать отдельные легионы лучников, мечников и латников, но на деле такой ситуации не могло произойти никогда. Во-первых, Легион, как любое недавно зародившееся братство, не мог похвастаться значительными людскими ресурсами для такого масштабного формирования. Во-вторых, Легион создавался для защиты населения от разрозненных групп неприятеля. Кампании против нелюди в основном ютившейся на пересеченной местности, то есть в лесах и горах, должны были проводиться мобильными армиями, состоящими из нескольких сотен юнитов, а не поворотливой армадой многотысячного воинства.
Так что легион обычно формировался из тяжеловооруженных латников и легких и изворотливых мечников, составлявших основной костяк, лучников и магов, прикрывающих их стрельбой, считающейся элитой роты разведки и целителей с лекарями, врачующими раны и хвори солдат.
Воины легиона только начали свое шествие на территории Низании. Шафт попал в период текучки кадров, когда высшие чины, прибывшие со стороны, чуть ли не сравнялись по численности с рядовыми.
Легионеров обучали метанию ножей, топоров и всего, что хотя бы отдаленно напоминало оружие. Покончив с этим, они приступили к учебным боям с мечами и при доспехах. С начала рекруты практиковались с марионетками, управляемыми противовесами. Потом их разбили на пары.
Скала и Льдинка, которая оказалась одной из двух женщин в отряде, оказались на высоте. За Джоном был десятилетний боевой стаж. За Золотавой, прохладно воспринимающей всякие ухаживания противоположного пола, оттого и получившей свою кличку – уроки ее отца, учителя одной из трех высших школ фехтования в Железных Вратах. Два виртуоза под аплодисменты устроили показательный бой.
Мечи порхали, будто невесомые. Вокруг сражающихся рекрутов собралась толпа, окружившая парочку. Ложный выпад перемежался контратакой, напарывающейся на встречное парирование. Они вели странный танец клинков, а мелодичный отзвук скрещивающегося оружия был подобен свадебному звону колоколов. Золотава крутила мечом, выписывала пассы. Ее финты встречались с железной хваткой Джона, как волны встречаются с рифами. Наконец, Джон провел быстрый прием и подсек свою противницу. Он приставил к груди поверженной девушки меч и произнес:
– Ты сильнейший мечник, с которым я когда либо имел честь скрестить оружие. Будь немного повнимательнее при маневрах, следи за моими руками, а не за мечом, и когда-нибудь ты одержишь верх.
– Ты кое-что упустил, великий фехтовальщик, – усмехнулась Льдинка. – Я не проиграла.
Джон посмотрел вниз и заметил острие клинка, направленное ему в пах.
– Ничья? – Он помог встать Золотаве. – Беру свои слова назад. Тебе не нужен учитель. Возможно, это мне стоит у тебя кое-чему поучиться.
– Ну, не будь таким критичным к себе. Воинов это не красит, – Золотава посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

Как-то вечером после занятий Шафт проходил возле тренировочных манекенов. Он вполне окреп за это время и даже немного набрал в весе, что казалось невероятным, ведь солдатский паек не располагал к полноте. Тренировки закалили молодое тело. Шафт почти не чувствовал усталости и выполнял все нормативы с легкостью опытного бойца.
Юноша услышал довольно громкую беседу. Два виртуоза меча спорили, какая техника лучше: глухая оборона с возможной атакой при встречном ударе или молниеносное нападение.
– Говорю тебе, защита дает максимум шансов остаться в живых, – говорила Льдинка.
– Не думаю, что кто-нибудь выживет, если ему с разбегу снесут голову и, не задумываясь, побегут дальше, – немного раздраженно вторил ей Скала.
Оба как по команде обернулись, услышав тихий шелест шагов позади.
– А, это ты Шафт, – разочарованно проговорил Джон. Видимо легионер рвался проверить свою теорию на практике.
– Докажи этому профану, что я не ошибаюсь, – проворчала Льдинка и внезапно ударила, целясь Шафту в ногу. Юноша был вынужден отступить назад, подставив спину Джону. – Вот видишь. Что я говорила? Он защитил себя, – радостно воскликнула Золотава, но умолкла, видя как на затылок Шафта опускается кулак Скалы.
– Неожиданная атака тоже приносит свои плоды, – хмыкнул довольный собой Джон.
Двое вояк прервали затянувшийся спор, так как Шафт стал медленно оседать на землю.
– Грозный, дружище ты как? – Джон по-отечески похлопал его по плечу.
– Похоже, дышит, – поставила диагноз Льдинка.
– Говорят, никто кроме товарищей не сможет надежней прикрыть спину, – отозвался, держась за ушибленное место, легионер. – Врут, наверное.
– Шутит, значит цел. Слушай, а почему собственно ты к нам подошел?
– Он, наверное, хотел у нас подучиться! – Радостно воскликнула Льдинка.
– Я вообще-то только хотел понаблюдать…– начал оправдываться Грозный, но ему не дали закончить.
– Решено. Завтра после занятий мы на твоем примере убедимся, чья техника лучше. – Решил Скала.
– Я согласна!
– Но я… – Пролепетал Шафт.
– Чур, я первая.
– Ладно, он твой.
Льдинка расплылась в блаженной улыбке и тепло попрощалась с Джоном. Проводив легионера к солдатским палаткам, она повернулась к Шафту и оценивающе оглядела юношу, изредка цокая языком.
– Мы вылепим из тебя нечто, – вынесла она свой вердикт.
Шафту определенно не понравились эти слова.

Глава 5
«Тренировка это жизнь. Ее
отсутствие – верная дорога к могиле».
Легионер Терамин.

Шафт словно в воду глядел. Он занимался с товарищами днем, по вечерам и даже иногда по ночам. Молодого бойца тренировали новые друзья. За неделю Шафт устал так, что не мог твердо стоять на ногах.
Однако вместе усталостью приходил опыт. Он узнал основы рукопашной борьбы, в которой, кстати, стал неоспоримым чемпионом своей группы. Грозный почти не уступал в учебных боях Льдинке и Скале.
Как-то незаметно подошли к концу их мучения. Одним пасмурным утром их собрали на пыльном плацу, построив в ряды. Ветераны, когда-то проходившие подобное собирали палатки и упаковывали в тюки свою ношу. Работа двигалась споро. Всего за неполный час лагерь оказался свернут. Лишь стоптанная земля да отхожие места напоминали о человеческой деятельности.
По левую руку от Шафта находился Дохляк, постоянно что-то болтавший ему вполголоса. По правую сторону гордо выпятил грудь Кактус, парень с торчащими вверх волосами и изуродованным оспинами лицом. Изо рта этого новобранца отвратно пахло. Шафт старался не поворачиваться к нему, и избегать общения с надоедливым Юзом. Поэтому он впился взглядом в свое начальство, стараясь не думать о том, что приставленные к нему соратники отныне всегда будут стоять рядом.
– Итак, учения закончены в срок, как и предполагалось, – объявил генерал Мартин, любовно именуемый солдатами Геморроем.
Это был тучный низкорослый человек с боевым прошлым. Он никогда не улыбался и имел прескверный характер. Генерал возглавил временный штаб в Низании. Удачный ход будущей капании сулил ему очередное повышение. Мартин не нервничал, он рубил четкие, по-армейски ясные фразы, описывая солдатам сложившуюся ситуацию.
– Вы подготовлены ровно настолько насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах. К сожалению, начальство давит на нас, и мы вынуждены все делать второпях, – генерал осмотрел воинов.
В основном ряды легионеров пополнялись за счет бывалых воинов, видавших в жизни всякое, но бывали и исключения. Шафт, как и несколько других парней его возраста до поступления не держал в руках меч и слабо представлял себе войну и ее последствия. Она представлялась ему полем боевой славы, местом, где слагаются легенды. Так, по крайней мере, говорили часто заглядывавшие в эти места барды.
Рискуя заработать наряд, Шафт обернулся. Товарищи по оружию стояли тесными рядами, будто навеки сросшиеся близнецы. Он умел считать только до двадцати – столько насчитывалось у семьи голов скота, поэтому не мог определить точное количество собравшихся здесь людей. Ему казалось, что на плацу разлилось живое море, сейчас безмолвное, но при первом же приказе готовое стать бушующими очень опасным орудием.
– Сегодня для вас великий день, легионеры. С этого момента вы не новобранцы, а почтенные стражи порядка, хранители этих мест, – продолжал декламировать Геморрой. – Прошу дать барабанный бой.
Застучали барабаны, задавая шаг новопосвященным. Роты двигались одна за другой. Шафт никогда раньше не участвовал в подобном. Это было грандиозное ощущение. Он чувствовал себя частичкой, маленьким винтиком в промасленном механизме.
После окончания скупой на похвалу речи легионеры двинулись маршем к пункту сбора с воинами, которые должны были прибыть с капитанами О`Нилом и Грушей. По словам Счастливчика, в Низании к концу года будет сформирован второй легион Клинка – такое название носил Западный континент. С прибытием пополнения Легион насчитает тысячу бойцов, что для начала кампании не так уж и плохо. Для начала легионеры построят гарнизон – будущий форт-пост для вылазок и приема провианта. С продвижением на юг сеть гарнизонов будет только увеличиваться, пока легионеры не создадут укрепленную оборонительную сеть, не допускающую дерзких нападений извне. Только тогда должна была начаться добыча ценной древесины.
Легионеры маршировали по пыльной дороге тракта, четко отбивая шаг. Они шли так тесно и подогнано друг к другу, что на дороге еще оставалось место, где могла бы проехать телега.
Воины добрались к поселению у дороги под сумерки. Выборные начали разбивать лагерь. Остальных отпустили на ярмарку.
Легионеры, очумевшие от солдатской муштры, чувствовали себя будто наевшиеся пирмы южане. Только Шафту это место навевало грусть да тоску.
Его невеселые думы прервали, дернув за плечо:
– Эй, Грозный! Очнись, - своим визгливым голоском бубнил Дохляк. – Завтра начнется служба, а ты тут расселся. Мы теряем время.
– Пожалуй, я останусь в лагере, - мрачно произнес Шафт.
– Нет, паренек. Сегодня ты пойдешь с нами, - промурлыкала ему на ухо Кровавая Мэри.
Это была вторая женщина в отряде. Ширококостная и мужеподобная, она отличалась от противоположной стати только своим непомерным бюстом. Мэри получила прозвище во время учений. Когда девушка неумело закрылась щитом, меч Зуба – самого старого среди них, рассек ей ногу. Пробив икру, лезвие клинка сразу вышло, освободив место целому фонтану крови. Лекари быстро зашили рану, шрам почти зарубцевался, но переполоху тогда было много.
Шафта взяли под руки и повели. Со стороны они походили на стражников, ведущих заключенного на дыбу.
– Сегодня мы короли на балу! – Кричал прохожим Юзик.
Проныра успел, где-то раздобыть бутыль «не самого лучшего, но нам это и не нужно» крепленого вина местного разлива.
Они быстро отыскали остальных соратников и забились в первый же попавшийся кабак.
Оказалось что денег у них не так уж и много. Вечер мог оказаться неудачным, если бы не Лимонадный Джо, сын купца из Союза Вольных Городов, с самого вступления ходящий с вечно кислым лицом. Он записался в Легион по пьяни (вербовщики не упускали и такого случая). У Ярослава – так на самом деле звали Джо, нашлась пара серебряных монет, на которые они купили десятка два бутылок вина, бочонок эля и особо нахваленную хозяином перцовую настойку. Так же легионерам подали первый по настоящему сытный ужин за все время их пребывания на службе.
Рекрутам принесли утку, запеченную в собственном соку, ветчину, свиные уши в маринаде и начиненные ягодами яблоки, покрывшиеся ароматной румяной корочкой после пребывания в печи.
Через пару часов Шар, допив очередную кружку эля, затянул «снова в бой» – походную песню легионеров. Ему вторили нестройные баритоны, басы и контральто. Спустя некоторое время песня всем надоела, и начались пространственные беседы.
– Вот этот шуб мне выбил стражники баронета, когда я не шахотел платить налоги. А второго я уже в камере не дошчитался, – шепелявя, объяснял давно дремавшему Юзу Зуб.
Лимонадный Джо пытался перепить Кровавую Мери но, несмотря на свои потуги, вскоре сполз под стол.
– Эх, всю жизнь бы так, - Скала потянулся и как бы невзначай положил руку на плечо Льдинке.
– Да, но всему когда-нибудь приходит конец. Пойду-ка я в лагерь, - улыбнулась ему Золотава. Они дружно поднялись и вышли во двор.
Шафту такое поведение показалось довольно странным, но Букварь, единственный из них выучившийся в институтской науке не дал ему сосредоточить на этом мысли. Он обратился к нему с речью:
– В записях Артиса Респьера я нахожу некий символизм, подходящий для нашей ситуации. Мы есть дети природы, – Шафт перестал его понимать и лишь кивал. Опьяневший легионер непонятно почему взвился. Его глаза на выкате бешено вращались. – Ведь мы ее дети, слышишь мня? Мы не должны убивать. Мы можем только созидать. И я, да это буду я, не позволю никому из вас причинять вред друг другу!
С пеной на губах Букварь вскочил и ударил Шафта в висок.
Грозный инстинктивно поставил блок. Но Букварь на этом не унял свой пыл. Он схватил Шафта за шею и попытался повалить на дощатый пол. За это перебравший рекрут получил чувствительный удар по почкам и, охнув, сполз под столешницу и без того забитую храпящими соратниками.
Подошел трактирщик с тремя сыновьями и буквально вытолкал дебоширов за двери.
– Трезвые, ик, помогают ходячим. Ходячие, и–к, несут лежачих, – командирским голосом заявила Мэри, опирающаяся о плечо Кактуса.
– Однако день выдался… препаскудный, - прогнусавил Лимонадный Джо, извергая из себя все, что съел и выпил за вечер.
– Джо – несешь Тони, Шафт – на тебе Букварь. А ты, мой колючий – обратилась Мэри к Кактусу. – Неси меня.
– Я не буду нести этого невменяемого, – возмутился Шафт. – Он на меня набросился, а я его еще нести должен?
– Ты его вырубил – тебе, и-ик и нести, – попытался проговорить Юз, вися на плече у Зуба. – Кроме того, Легион своих не бросает.
Грозный выругался под нос, но больше не возражал.
Проходящие мимо люди видели не пьяных – они видели собиравших павших в бою солдат. Легионеры нестройными рядами двинулись в сторону стоящего бивуаком лагеря.
Шафт сквозь мутную пелену видел веселящийся кругом люд. Товары давно раскупили. Между домами освещенными мерцанием горящих фонарей сновали довольные покупками жители и не мене довольные прибылью купцы. Где-то за углом тихо пел бард, которому подпевали бродячие псы. Они прошли мимо приезжих артистов. Хорошенькая акробатка балансировала на тонкой нити, под ней жонглер лихо перебирал в воздухе деревянными шарами. Могучий атлет ходил между зрителями и собирал заслуженную плату за просмотр, неся на каждом плече по местной девице. Люди давали деньги неохотно, предпочитая отойти в сторону и сделать вид, будто их не интересует представление. А потом подглядывать из-за голов за дальнейшими трюками.
Наконец их команда пришла в лагерь. Едва коснувшись лежанки, окруженной небрежно брошенной поклажей, Шафт мгновенно заснул крепким богатырским сном.

пояснение - Пирма - в этом мире - плод, сок которого вызывает наркотическое опьянение с последующей зависимостью