Жили-были двое влюбленных - парень и девушка. Парень тот был очень добрым, отзывчивым и не по годам ответственным человеком. А девушка - она тоже было мудрой, доброй... но где-то внутри неё жил маленький червячок гордыни и зависти. Она, как могла, старалась убить его в себе, но не получалось. Так они и жили - парень, девушка, и таящаяся в глубине её гордыня и зависть.
Однажды, гуляя в ночи под широким звездным небом, парень задал девушке банальный вопрос - "Хочешь, я достану тебе звезду с неба?"
"Хочу" - ответила девушка. "Держи, они все твои" - пошутил парень и подарил её небо. Но девушке не нужно было небо. Её гордыня захотела настоящую, маленькую звездочку. И она так и сказала парню.
Я забыл представить наших героев. Так как это сказка, то и имена пусть будут сказочные - Роланд и Джайна.
Не спалось той ночью Роланду. Он просто стоял у окна, жевал губы и смотрел на усыпанное звездами небо. А когда занялась рассветная зорька, вышел из дома, и отправился в путь за звездой.
Он шел по лесам и полям, переплывал реки и озера, обходил самые страшные болота, перешел самую страшную пустыню... и нигде не видел ничего похожего на звезды.
И вот, спустя много лет после того, как тихой ночью он вышел из дома, Роланд увидел горы. Это были не просто горы - за время своего путешествия, он навидался их предостаточно. Это были ГОРЫ - казалось, они раздирают небо над собой. "Если и есть место, откуда можно достать звезду, то оно на вершине этих гор" - подумал Роланд и пошел наверх.
Многое преодолел он, пока полз наверх. Отвесные скалы, холодные снега, мерзкие твари - многое преграждало ему путь, но Роланд не сдавался - ведь делал это ради любви, а самые безумные вещи, как известно, делались именно ради любви.
И спустя несколько месяцев тяжелейшего пути, он дошел до вершины. Казалось, весь мир расступился перед ним. С высоты горы он видел половину мира - и леса, и реки, и пустыни... Но не видел Роланд главного - своего дома и лица своей возлюбленной. Тогда вспомнил он, для чего он проделывал весь этот путь, и взглянул наверх. Звёзды не стали ближе не на йоту.
Другой бы на его месте отчаялся и отказался от своей цели. Но Роланд был не таков.
Он не позволил себе смириться.
Он пошел по вершине, отгоняя прочь мысли о возвращении - он же дал слово! И вот, спустя несколько дней, он набрел на хижину.
"Доброго дня, коли есть кто живой" - громко поздоровался Роланд.
Спустя пару секунд, дверь отворилась, и из хижины выглянул седой как лунь старик.
"Здравствуй, путник. Коли со злыми намерениями пришел ты, то зря проделывал ты этот путь - нет у меня ничего"
"Что же ты такое говоришь, дедушка... разве похож я на разбойника?" - негодуя, спросил Роланд.
"А то, - ответил старик. - Ты себя давно-то видал?"
Тут понял Роланд, то ради своей цели он отрешился от всего. Лишь желание Джайны было для него реальным, всё остальное потеряло свой смысл... Ошарашенный, Роланд осматривал то, во что он превратился, и понял...
"Правильно-правильно - перебил его мысли старик. - правильно ты подумал, сынок. Какая бы цель перед тобой не стояла, нельзя забывать о том, кто ты. Что подумала бы Джайна, если бы ты принес её её звезду в таком виде? Не бойся, я всё про тебя знаю. Докладывали мне про тебя слуги мои верные - орел, змея и лев. Не видел ты их, потому что не хотел видеть ничего, кроме звезды этой. Ты был как бык, увидевший красную тряпку."
"Повезло тебе, что на меня набрел - продолжал старик. - Помогу я тебе, потому что сердце у тебя доброе, и мысли твои чистые. Заходи в дом, отмоешся, откормишся, отдохнешь денек, а потом помогу я тебе со звездой-то"...
"Кто же ты, дедушка" - только и мог вымолвить Роланд.
"Зови меня просто дедушка. не надо тебе знать всего" - подмигнул ему старик.
"Скажи мне, дедушка... мучает меня один вопрос - не зря ли я брожу по свету? Ждет ли меня Джайна или за другим уже бегает"
(нет разумеется, переделать)

"Ответ в твоем сердце" - улыбнувшись, ответил старик. - "Прислушайся к нему".
Прислушался Роланд, и поверил, что не угасла любовь, а только сделалась сильнее.

В полночь, старик спросил у Роланда - готов ли он рискнуть, чтобы выполнить цель свою?
Угадай, что ответил Роланд?
Тогда старик дал ему пузырек с зельем волшебным. выпил его Роланд, и почувствовал необычайную легкость в теле.
"Лети за ней - улыбнувшись, велел ему старик. - Лети за своей мечтой: ведь мечта любимого человека - это и твоя мечта"
Роланд взмыл вверх. Его наполнило чувство неописуемого, пьянящего восторга. Ему хотелось кружить, выписывать немыслимые пируэты... и он этим занялся

Сальто, пике, игра в салки с птицами... всем этим увлекся Роланд, и позабыл о мечте своей. И стал он так проводить день за днем, ведь это сказка, и зелья здесь действуют сколь угодно долго.
Он облетел весь мир. Он чувствовал горяий воздух пустыни, холод севера, влагу джунглей... Он взлетел к самому солнцу, и видел танцующие протуберанцы. Он забыл о своей прошлой жизни. Он танцевал на ветру.
Но однажды, спустя время, он пролетал над хижиной в горах. Он увидел странного старика, сидящего на траве. Возле ног его сидел лев, на плече - орел, а шею обвила змея. И с очень печальной улыбкой он смотрел на Роланда.
И тогда вспомнил Роланд, кто он. Вспомнил, как и зачем он ушел из родной деревни. Вспомнил лицо любимой - и стало оно прекраснее всех красот Вселенной. Понял тогда Роланд, что умение летать стало для него последним испытанием. И тогда в голове его раздался голос старика "Я рад, что ты понял это. А сейчас - лети наверх! Бери звезду и спеши к своей любимой"!

Так и сделал Роланд. Он несся все выше и выше, пока мир не сделался лишь маленькой точкой пд его ногами... и тогда он достиг звезд. Он висел возле них, и не мог поверить, что они такие маленькие, хрупкие, и... прекрасные...
Он выбрал самую прекрасную звезду, и взял её. Она жгла ему руки, как огнем, но он не чувствовал этого - слишком велико было его изумление перед величием звезд.

Он летел назад, в свой дом, к любимой... и в конце концов он добрался.

Джайна сидела дома и пряла. Её лицо давно не выражало никаких эмоций, а в душе она была мертва - с того самого дня, как из-за её дурацкой прихоти её любимый Роланд исчез навсегда. Она проклинал себя за ту глупость, что она сказала. В конце концов, ей удалось задавить в себе червячка гордыни - но было слишком поздно, и она заплатила слишком высокую цену.

Внезапно раздался стук в дверь. Шаркая, подошла Джайна к двери. И когда она открыла дверь - а она давно не боялась никаких преступников, ведь для неё жизнь закончилась в тот день, когда исчез Роланд - она была ослеплена прекрасным, теплым светом. Когда её глаза привыкли к нему, она увидела в дверях человека, видевшего в этом мире всё. Она не могла его узнать - ЭТОГО человека она никогда не видела - но её сердце почуяло правду.
"Роланд?" - прошептала Джайна.
"Да. Я принес тебе звезду" - прошептал Роланд. - "Пойдем вместе со мной?" - сказал он и протянул её руку. Она не колебалась - ведь её жизнь снова вернулась к неё.
Дети той деревни долго рассказывали друг другу небылицы о двух стариках, воспаряющих ввысь. Некоторые из них говорили, что они и сейчас танцуют танец среди звезд, и разговаривают друг с другом, но кто же верит в эти сказки...

Клоун
Нынче кони стали, ох, упрямыми.
А когда-то были, помню, сильно резвые.
На щеке была когда-то ямочка -
Нынче щеку борозда прорезала.
Александр Розенбаум
1.
– Маг’ина, ты пг’очитала книгу? – губы Валентина изогнулись в улыбке.
– Нет, Валентин Сергеевич. Времени не хватает, вот вчера Лизик заболела, температура поднялась до тридцати восьми градусов. Еще номер надо готовить. На книги не хватает ни сил, ни желания.
Девушка подняла с пола куклу. Смотреть в глаза Валентину Сергеевичу ей не хотелось. Воображение девушки наполняло сердце тревогой. Что Пирогову на старость лет не сидится? Слепой, а все туда же! Зачем ему философия? Помирать пора, на похороны рублики копить.
– Понимаю, – в голосе Валентина сквозила печаль. – Я пг’осто давно не общался по душам, скучаю. Коля-то редко дома бывает, в цирке день и ночь. С Лизой много не поговоришь, мала. Вот с тобой да с Олегом Олеговичем поболтать можно. А зря ты Спенсера не читаешь, многие вещи становятся понятными.
Марина усмехнулась, благо Пирогов ничего не увидит. Клоун, который раздумывает над смыслом жизни. Смехота. Казалось – все его любят, лелеют, ценят заслуги перед цирком, а он? Достает разговорами, сует нос не в свои дела.
Пирогов подошел к журнальному столику, взял фарфоровую собачку, долго вертел в руках.
– Ты знаешь, – начал он. – Эта фаг’фог’овая собачка – единственная фигуг’ка, что сохг’анилась от большой коллекции. У меня много было фигуг’ок... Кошечки, попугайчики, зайчики. А сохг’анилась только собака. Почему-то двадцать лет назад дети дарили мне фигуг’ки.
– А сейчас что дарят, Валентин Сергеевич?
Пирогов нахмурился.
– А сейчас ничего, – сказал он.
Марине восемнадцать стукнуло, когда Валентин Сергеевич предложил ей с мужем переехать в квартиру клоуна (он тогда еще видел). Одиноко жилось Пирогову в пятикомнатной квартире. Пятикомнатной! В центре города! Клоуну!
Девушка поморщилась, словно укусила кислое яблоко. Сколько лет она с мужем живут у клоуна? Десять лет! Им квартиру цирк не дал, акробаты нынче не в почете.
– Маг’инушка, я к Олегу пойду гляну...
2.
На экране сменялись окровавленные тела, разбитые машины. По разрушенной улице бежал полуголый мужчина, из глаз его вылетали молнии.
– Дави их! – выкрикивал мужик. – Дави! Хватит терпеть оскорбления! Это фантастика или мексиканская мелодрама?
Валентин зашел в комнату.
– Валюша? – мужик вскочил с дивана. – Ты погляди! Он же – супермен, триста лет живет, а ведет себя, как пэтэушник. Гасить надо врагов, гасить! Кишки их по веткам разбрасывать...
– А он? – перебил Валентин.
– Убегает и молчит, мол, одинок, как Чак Норис.
Проскрежетало, будто ножом по стеклу: на экране супергерой вскрывает искореженную машину и вытаскивает детей.
– Прости, я забыл, что ты не видишь, – мужик шмыгнул носом. – Пиво хочешь?
Валентин покачал головой.
– Олег, – начал он. – Я поговог’ить хочу. Помнишь тебе «Ницше» давал? Ты ее пг’очитал?
На экране затрещало, хрястнуло. В супергероя кидали гранаты, в него осами летели пули.
– Мочи этого придурка! – всхлипнул Олег. – Прости, Валюша. Я книгу прочитал, но там херня одна. Ницше болтает, болтает и болтает. Заумно, ты б мне лучше предложил художественную литературу, на там “Зло зла’, очень актуальное произведение, или “Левое яйцо темное дракона’, “Правое яйцо темного дракона’, на крайний случай – “Темнота света’. Клевые вещи!
Пирогов хоть и проработал клоуном (чем плоха профессия?) сорок лет, но стремился учиться новому, боялся показаться самому, прежде всего, неучем. А Олег кичиться дуростью, мол, я простой мужик, кроме баб-с и пива ничего не надо. Придет ли понимание Олегу, что не нужно идти на поводу животных желаний.
– Гм, Олежек, но пег’ечисленные тобой книжки, гм... Они... низкого качества! В них все ненатуг’льно! Они не несут идей, просто г’азвлекают. Я знаю, что ты возг’азишь. Согласен, пог’ой книги типа “Зло зла’ необходимы, но нельзя читать только их. Повтог’юсь, книги не...
– Валюша, я понял! – перебил Олег. – Но не хочу читать другое. Я такой, какой есть, меня не переделать. Вот ты вообще не читаешь!
Олег плюхнулся на диван, бросил презрительный взгляд на слепого клоуна.
– Чудак, ты Валюша, – сказал он. – Книги вымрут! Их заменят кино, компьютерные игры.
Пирогов сгорбился, Олегу показалось, что клоун уменьшился в размерах.
– Я пойду к себе, – прошептал Валентин.
3.
Слезы собирались под веками Валентина, жгли уголки глаз. Сердце щемяще ныло от тоски. Пирогов вынул из кармана фарфоровую фигурку собаки.
– Последний, – сказал он. – Тебе навег’ное одиноко, бг’ат? Мда, вг’емена нынче не те. Или мы изменились, бг’ат?
Шестьдесят с лишним лет Валентин топчет землю, из них счастливо – пятьдесят. Исключения – детство и...
(Старость не в радость!)
Но что Валентину не хватает? Его любят, уважают, ему есть с кем поболтать как дома, так и в цирке. Он при деньгах, дорогой машине, даче. Чувствует себя ущербным без глаз? Ничуть, человек приспособиться хорошо жить даже без рук, ног.
– Я одинок, – признался Валентин фигурке. – Не из той глины вылеплен, понимаешь? Может и накг’утил себе ег’унды, но мне так не кажется. Наплевать, что со мной живет семья акг’обатов и жиг’еющий клоун? Не о чем мне с ними г’азговаривать.
Валентин повернул голову в сторону зеркала, прикрепленного на дверцу шкафа. Зеркало в высоту достигало двух метров.
– И у меня есть тайна! – Валентин погладил фигурку. – Только никому не говог’и. Я вижу в зег’кале лифт. Да-да – вижу. И не считай, что я сбг’ендил.
“А может наведаться к доктору? – подумал Валентин. – Ведь слепые не могут видеть, как часы без винтиков не способны работать. Но что я скажу доктору? Мол, здрасте, я к шестидесяти лет свихнулся. И вот уже год лицезрею в зеркале своей комнаты один и тот же лифт. А если он как-то связан с моей проблемой одиночества? Она есть, я не выдумываю”.
Валентин подошел к зеркалу. Он видел лифт в натуральную величину. Казалось, сделаешь шаг и ты в нем, стенки противоположной дверцам не существовало в зеркале.
– Я не г’елигиозен, но вег’ю, что там, – Пирогов поднял указательный палец вверх. – кто-то есть. И он пытается помочь мне. Знаю, звучит эгоистично.
Пирогов решил, что поход к доктору отменяется. Нужно попытаться самому справиться с проблемой.
4.
Вместо того чтобы ныть по поводу своих проблем (а их было в жизни клоуна много), Валентин продолжал жить спокойно, и старался сделать жизнь максимально приятной и интересной. Миллионы людей на такое отношение к вещам не способны.
Подумаешь, что Валентин воспитывался в неблагополучной семье, где мясо было только по праздникам. Подумаешь, что не окончил школу (выгнали за драки). Он все равно сумел выйти из низов и стать чертовски хорошим клоуном.
Каждый должен бороться с проблемами сам, так говорил он.
Даже слепота не изменила жизненных принципов Пирогова. Во время выступления в тверском цирке клоун свалился с лестницы и ударился головой. Пирогов не вышиб мозги, но потерял зрение. Все его знакомые решили, что клоун бросит цирк и сопьется – ошиблись.
Валентин подвинул кресло ближе к зеркалу и сел.
“Ну и? – думал Пирогов. – Во-первых, что это за лифт? Нашего дома? Во-вторых, чего ждать, где хоть какая-нибудь зацепка? Надо будет Олега попросить, чтобы узнал нашего ли дома лифт”.

Дни для Пирогова полетели с бешеной скоростью. Днями и ночами он сидел перед зеркалом и ждал.
Удалось выяснить, что клоун видел лифт его дома (Валентин дня два пытался уговорить Олега поднять зад с дивана).
Лифт для Валентина стал символом свободы от одиночества, решением всех проблем.
5.
Чайник засвистел. Пирогов вытащил из холодильника два «сникерса».
– Лучший обед клоуна – шоколадный батончик и кг’епкий кофе, – он засмеялся. – А потом нас ждет г“азгадка пиг’амиды Хеопса! Поског’ее вон из кухни и...
В душе у мужчины словно ослабли старые цепи и разлилось тепло. Стало легче, спокойнее.
Валентин вошел в свою комнату, положил чашку и «сникерсы» на стол.
“Эй! – мелькнула мысль. – ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! НЕ МОЖЕТ!”
Клоун сильно зажмурил глаза и стиснул зубы, пытаясь не закричать.
Как же ему захотелось умереть. От сердечной приступа или инсульта.
“Хвать, и я на том свете. Здравствуй Святой Павел, Бог и Джон Леннон”.
Пирогов попытался сделать шаг, но тело будто залили толстым слоем воска, нервы запели, как провода. Теплое поблескивание его глаз кристаллизовалось в ледяной отсвет.
“Вот и все, Валюша, – ворвался из глубины сознания голос Олега. – Дурак! Нет, дурак в кубе! Так повестись можешь только ты. Жизнь – тяжелая штука, смирись с этой мыслью. Хватит фантазировать – наведайся к доктору. Ты сбрендил, Валюш. Я б давно осознал, что схожу с ума. Какой лифт? Какое одиночество?”
Валентин вышел на лестничную площадку. К нему подошел молодой крепкий парень.
– Извините, но вам придется подождать, – пробасил он. – Мы должны поменять лифт в вашем доме.
–Вы не можете г'азобрать его! – В груди Валентина заклокотало, глаза налились кровью.
(В комнате Пирогов ничего не увидел. НИЧЕГО!)
– Радоваться должны, а не злиться, – сказал парень.
– Не пг’икасайтесь к нему, не надо. От него зависит моя жизнь. Не тг’огайте!
– Мы все равно его разберем и сразу же поставим новый, не нервничайте.
Валентин хотел рвануть к лифту, но сознание начало угасать.
“Лифта больше нет”.
6.
Лампочка моргнула.
“Вот значит как? – думал лифт. – Я их вожу, а они забросили меня! Думают, что меня не надо чинить? Ошибаетесь, товарищи. Уже двенадцатый год никто не меняет стальные канаты, наступит момент, когда я рухну вместе с вами и умру, никакой ловитель не поможет”.
Двери скрипнули, в лифт зашли двое парней.
– Слышь, Серый! Бухать пойдем к Ритке? У нее сегодня день рождения, – сказал один.
– Рулез! А что дарить-то будем? – спросил второй.
– Ты дурак. Подарок не главное, важно внимание. Купим цветов и духи.
Лифт поймал себя на мысли, что в последнее время испытывает ненависть к людям, к их образу жизни. Они могут ходить куда захотят, общаться. Угли обиды и возмущения все сильнее тлели под сердцем лифта.
– Поговорите-е-е-е-е со-о-о-о мно-о-ой, – хотел сказать он, но слова застревали в динамике.
Двери раскрылись, и парни вышли. Лифт оглядел себя. Может что-то не в порядке с ним? Почему люди не обращают внимание на него? Подумаешь стенки «изукрашены» матом, славословиями в адрес «Спартака» и «Зенита», стекло чуть поцарапано. Но в лифте никогда не пахло мочой и алкоголем (спасибо уборщице Нанай).
“Одиночество – это не когда один, а когда не с кем поговорить, – решил лифт. – Я понимаю, что каждый человек стремится к самодостаточности, не хочет ни от кого зависеть. Но гомосапиенс – существо социальное. Его тянет к себе подобным. Но что делать людям (и лифтам), которые, образно говоря, слеплены из другой глины? Да, они окружены любящими людьми, но тяготятся разговорами с ними”.
– Поговорите-е-е-е-е-е со-о-о-о-о мно-о-ой! – в этот раз из динамика вырвался горестный крик.
А в ответ тишина.
– О-о-о-отзовите-е-е-есь, оди-и-и-и-и-ино-о-о-о-око...
В лифт забежали четверо подростков. Самый высокий из них вытащил из куртки нож и ударил им по динамику.
– Пш... Пш...
Валентин закричал и упал с кровати, больно ударился головой о журнальный столик.
Сон. Всего лишь сон.
7.
Валентин схватил стакан с водой, который мужчина всегда оставлял на ночь, и начал пить. Его адамово яблоко запрыгало вверх-вниз, будто обезьяна на ветке.
– Валентин Сергеевич! Валентин Сергеевич! – Марина испуганно вбежала в комнату. – Что случилось? Я услышала шум и...
– Я в пог’ядке. – Губы Пирогова тронула улыбка. – Все хог’ошо, мне пг’осто пг’иснился кошмаг’. Я надеюсь, что не г“азбудил Лизу? Если так, то...
– Лиза не проснулась. Ее также тяжело разбудить, как и Олега Александровича. Я тогда пойду спать?
Пирогов кивнул.
“Может, наведаешь доктора? Глюки прогрессируют, – шепнул новый голос. – Ты сбрендил, приятель”. Валентин подошел к зеркалу, с силой закрыл глаза. Когда он открыл их, то ничего не увидел. Его окружала тьма.
“А что должен углядеть слепой? Сон являлся намеком. Ты копаешь не в том месте, клоун. Зациклился на своем одиночестве и чертовом лифте. Знаю, порой необходимо быть оптимистом, мол, все тути-фрути, жизнь хороша, когда пьешь не спеша, но на жизнь не стоит смотреть через розовые очки. Хочется поверить в НЛО, в чудовище Лох-Несс, бермудский треугольник и послание от Бога?”
Но эти мысли не мешали Пирогову слушать. Вот тикают настенные часы в гостиной, вот слышится шум льющиеся воды с верхнего этажа. Захрапел Олег в своей комнате. И Валентину понял, что одиночество не так страшно, как казалось, а до депрессии ему, как до Китая. Проблемы кроились в нем.
Пирогов вытащил из кармана фарфоровую фигурку собаки.
– Стг’анная эта штука – жизнь. Не находишь? Когда-то детишки даг’или фигуг’ки звег’юшек, у меня обг’азовалась даже коллекция. Но остался ты, одинокий волк.
Одинокий волк?
Клоун захохотал, жить полегчало.

Бесконечность…Вечность…Конец…Начало….

Вечность…какая она?!...Что бы это понять надо с чем-то сравнить. Но с чем?! С чем ее можно сравнить…?! У каждого возникает свое. У меня небо… поток жизни…ветер… Да, да – ветер… он что-то несет… причем всегда… Перемены?!..Какие….?! Все время разные…
В далекой долине росло деревце. Оно постепенно набирало силу, становилось с каждым днем тока краше и могущественнее.
Ветер играл с его листвой, птицы пели целыми днями, милое солнце согревало, а добродушная матушка-земля давала силы для дальнейшей жизни. Так прошло много лет…
Однажды . ветер принес с собой странное зерно. Из него уже пошел давно расти корень ,а ствол не собирался, словно, пока выходить наружу. Ветер не заметил этого, он совершенно случайно оставил это странное, неведомо откуда, зерно в листве могучего дерева. Когда он заметил свою глупую ошибку, то собирался исправить ее- удалить этот никому не нужный плод.
-Оставь….,- шепнуло дерево.
Ветер оставил .ни тронул зерно, но предупредил могучее дерево, что он гуляет и странствует по всем существующим просторам, а их немного больше, чем дает воображение. И он не знает, откуда мог принести «это». И самое главное,: «Что «это» несет за собой?! Опасно ли ?!... Вредно ли?! Или нет?!
- Неважно…- так же прошептало дерево. Ветер не спросил. он никогда не спорил… он только говорил, либо молчал, либо защищал. Больше он ничего никогда не делал по своей природе…ведь он был частью ее.
- Ты откуда? и кто?- спросило дерево у зерна.
- Я …?! Я не знаю.. я ведь даже никогда не видел ничего, что бы меня окружало. Я даже раньше не чувствовал, только сейчас мой маленький корешок дает мне хоть какие-то знания об моем окружении.
-Тебя нужно посадить в почву.
- Нет..мне она необязательна , самое главное – это опора для меня.
-И что это за опора?!
- Не знаю точно…но пока она есть, есть я…
-Тогда оставайся со мной.
-Хорошо…
Время текло и текло. Прошло его так много. Что уже никто не скажет точно «сколько?!»
А зерно так и росло с деревом. Оно пускало свои корни по его могучим ветвям, окутывало своими тоненькими веточками его ствол. Зерно пускало очень гибкие. Словно мягкие ветви с фиолетовым оттенков листьями. Могучие дерево так привыкло к нему .так сдружилось с ним ,сблизилось… Оно всегда его оберегало..всегда желало быть рядом…Оно ведь очень сильно срослось с ним .Представить себе существование без этого странного растения, которое так ценило все, что имело из-за него. но не было способно дать больше…больше, чем дружбу, было невозможно для могучего дерева. Но дерево и не требовало ничего……
Снова прошло время….
Где могучее дерево, а где странное растение никто уже не мог понять. Они словно стали одним целым…Дерево стало понимать, понимать по-особенному, не так, как раньше, что растение не может быть с ним ближе .чем ему бы хотелось…Дерево только и жило ради него, жило им.хоть это и несло в последнее время много боли….,хоть это и связывало его, не давало свободы…Хотя одновременно с этим он чувствовал внутри себя свободу, но какую-то странную…
Дерево осознало- надо оторвать от себя растение. Тогда все это уйдет….,но при этом уйдет и другое…
Растение не было зловещим. Не было бессердечным. Оно видело, как страдало дерево, но не могло помочь ему…от этого на душе становилось еще хуже…..
- Я не хочу, что бы ты страдало…
-Я не страдаю…
-Но ведь это не так…
Дерево молчало…Так прошло еще несколько лет. Дерево понимало, что растение не сможет , не из-за характера, а из-за своего особенного строения души, быть ближе к нему…Это его губило, губило изнутри. Но более сильно то. что растение не желало ему зла, а, наоборот, СЧАСТЬЯ, но не могло дать этого…
« Либо все…либо ничего…посередине ,очевидно, быть не может..это убьет меня гораздо быстрее…»-рассуждало дерево.
Настало холодное, тихое утро, такого еще никогда не было в долине. А может и было?! Да вот только никто не видео его, из тех, кто сейчас в ней существовал.
-Ты должно меня понять, без тебя не могу я существовать, но с тобой очень мучительно и больно мне…,-еле-еле молвило дерево, его силы были почти на исходе.
-Прости меня, за то, что я таким являюсь…Я ничего этого не хочу..Но я не могу ничего исправить…И ты это знаешь…..
-Я давно простил..И давно благодарен тому, что ты существовало…Но пора решить…
-Что?!
-Я отрываю тебя от себя ,я дам тебе почву самую богатую, солнце самое теплое, опору самую крепкую и ветер, который будет напоминать обо мне…
-Но…мне так не хотелось..такой конец..
-Нет..такое начало…
Этот выбор был непрост. Его вынашивало дерево ни одно столетие, взвешивало все «за» и «против»,ждя перемены и изменения. Казалось…что в какой-то момент мечта сбылась, желание исполнилось…Счастье задышало в спину..Но…ничего..
Дерево решило оторвать от себя растение. Ему было больно не столь физически, оно уже давно не обращало внимание на физическую боль, сколь душевно.
Оказалось, за многие ,многие лета, корни растения обвились жутко сильно, ветви дошли до самой середины, до сердца дерева, растение уже было не частью….а опорой, каркасом жизни дерева…
Дерево мучило себя…с каждым новым рывком было все больнее..все больнее..И вот..Осталось последнее действие..И…Такую боль ощутило дерево, что потеряло силы кричать..их больше не было…
Оно аккуратно опустило растение на почву, та приняла чудесное создание. Дерево было изнемажено, все оно еле стояло, еле дышало, оно почти умирало..
-Ты как?!
-Я…Я чувствую только боль…и свободу….
« Жуткая боль, такую я еще не испытывал, убивающая…уничтожающая..но сладкая?!Приятная?! Что за странные мысли…»_- мелькнуло у дерева.
С каждым часом дерево усыхало и усыхала, его конец приближался с космической скоростью
-Ты умрешь из-за мен….умрешь..За что я живу?!..за что все это?!...
-Из-за тебя я жило… я по-настоящему жило… Спасибо тебе за это….
-За что же спасибо?!Ведь это боль…
-Да , боль…сладкая боль, но ты поймешь, непременно когда-нибудь поймешь…
-Прости…
-Давно простил..Давно…
Подул ветер тихий и спокойный. Очевидно, ему было суждено присутствовать в начале этой истории, и по-видимому было суждено видеть ее конец.
-Ветер…,-обратилось к нему дерево.
-Да…
-Я принял решение…
-Я вижу.
-Нет..не это..другое..
-Какое?!
-Я собираюсь умереть…
-Что?! За чем?!,- воскликнуло растение. Но дерево будто не слышало его, будто не могло что-то еще сказать ему…
-Моя жизнь кончена, Ветер, запомни мои слова и пронеси их сквозь время..выполни просьбу….
-На то я и существую…
-Я умору..это будет концом, но я буду иметь и новое начало…новое рождение…Я поддамся своим ощущениям. Я не буду бороться..я не могу больше…я перенесу все пережитое здесь через жизни…
-Но….это из-за меня…я виновато..Прости…
-Я давно простил..и если ты дорожило дружбой ко мне..выполни просьбу..
-Какую?!.- растение было готово сделать все…почти все…
-Живи, живи и жди..я вернусь..Может, мы еще увидимся и тогда, может, ты будешь совершенно другое..а может..ничего этого не будет..НО это не так важно, как то, что есть сейчас…
Многовековое чудо природы больше не вымолвило ни слова..Оно в секунду засохло и рассыпалось…Ничего ….ничего кроме пыли… воспоминаний и небольшой ямки, ничего более не осталось после него…Пыль раздул ветер, воспоминания стерлись…стали призрачными…а яма давно заросла лишайником и мхом…
Маленький росток пробился сквозь землю.
« Как приятен солнечный свет..Ммм…!!!И откуда я его знаю?!..»
«И почему такое ощущение, будто я что-то несу в себе ?! Такие смутные воспоминания…Ой…и почему-то одна почти боль..странная такая боль..что это?!»- думал маленький расточек.
-Здравствуй, прошло много времени ,но ты вернулся,- произнес Ветер. Он совсем неведомо откуда вдруг появился.
-Ветер ,ты..я тебя знаю..но не могу вспомнить все…Ветер, скажи мне, что было?!...
-Ты и сам все узнаешь..Ты тока живи..живи новой жизнью, а не прошлой, ведь не для этого ли ты с ней расстался?!...
Вечность..Ты состоишь в бесконечном повторении начала и конца..Но ты горда…и не дашь всем желающим найти все ,что они хотят…,найти новое «начало» для себя…а кому дашь?!...Достойным?!...но ты молчишь…
Чистовик-23.10.08.

Лиза потрясенно смотрела на осколки, лежавшие перед ней на кафельном полу. Её стало трясти, рука сама собой потянулась к лицу, на котором ещё не зажил кровоподтек, оставленный кулаком Алины.
-Что там такое?-Олег, отец Лизы появился в дверях и уставился на дочь. Лиза была белее мела, только огромные голубые глаза, казалось, жили на её тонком полу-детском лице.
-Ах ты дрянь! - взвизгнула прибежавшая на шум Алина. -Моя любимая чашка! Ну, сейчас ты у меня получишь, гадина!
Не помня себа от ужаса, Лиза бросилась к окну, распахнула его, едва не выбив своей тяжестью и выпрыгнула наружу. Судорога страха перехватила её горло. Страха настолько сильного, что перебороть его не представлялось возможным. Благо, окно из их квартиры находилось на первом этаже. Не обращая внимания на ободранные коленки, Лиза вскочила и бегом бросилась со двора, прикрывая голову руками. Она бежала босиком по снегу, но не обращала никакого внимания на это. Куда? Зачем? Она не знала. Всё, чего ей хотелось, забиться куда-нибудь в угол и умереть.

Когда Лиза родилась, ничто не предвещало беды. Её мать, голубоглазая и нежная Светлана, смотрела на мужа и дочь счастливыми глазами и казалась ещё прекраснее, чем всегда. Лизе не было года, когда пьяный водитель сбил Светлану, оставив её умирать на дороге. Плачущую Лизу нашли спасателя, вызванные прохожим. Мир в одночасье рухнул и превратился в кошмар. Ребенок плакал почти не переставая. Олег сходил с ума, не зная, чем и как помочь дочери и вскоре почувствовал, как начинает сходить с ума. Поэтому предложение от одной из его сослуживиц, Алины, молодой разведенки с семилетним сыном на руках, показалось ему манной небесной.
Алина поначалу была ласкова с мужем и он старался не замечать синяков, появлявшихся на тельце дочери за время его отсутствия. Так же старался он не замечать того, что Лиза росла худым, слабым и болезненным ребенком, тогда как Герман, сын Алины, был крепким и отлично себя чувствовал.
Шли годы. Лиза из маленького ангелочка превратилась в запуганного подростка. Страх перед Алиной въелся в её мозг, заполз под кожу. А в последнее время к нему прибавился ещё и страх перед Геркой, который был старше сводной сестры на шесть лет. Всё чаще бедняжка замечала на себе оценивающие взгляды великовозрастного оболтуса и всё чаще заставала его копающегося в своих вещах, нагло развалившегося в её крошечной комнатке, переделанной из чулана. Но она слишком боялась его, чтобы пожаловаться отцу, тем более, знала, что отец ничем не поможет. За годы, прожитые с Алиной Олег, и раньше бывший не слишком мужественным, превратился в полностью зависимого раба жены.
Алина била её при каждом удобном случае, зачастую всеми попадавшимися под руку предметами, из-за чего Лиза иногда приходила в школу вся в кровоподтеках. Учительница, пожилая немка Ирма Оттовна, жалела девочку и частенько подкармливала её, давая отсидеться в своей квартирке. Как правило, после такой передышки Лиза приходила домой и потихоньку проскальзывала в свою комнатку, надеясь никого не потревожить.
А в день, когда разбилась злополучная чашка, хотя Лиза и не думала об этом, её исполнилось шестнадцать лет. Она так устала, с раннего утра убираясь в квартире и готовя обед, что чашка просто выпала из её ослабевших рук…

Лиза бежала со всех ног, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, не слыша свиста парней за спиной и не думая о том, что на неё всего лишь легкий потертый халатик, едва прикрывающий бедра (Алина скупилась покупать ей даже самое необходимое, к примеру, нижнее белье, которое у Лизы было уже прозрачным от долгого употребления).
Но в конце концов и её силы оказались наисходе и она рухнула на припорошенную снегом парковую скамейку. И только теперь почувствовала ледяной декабрьский холод. Её покрытое испариной от долгого бега тело быстро покрылось инеем.
-Боженька, если ты слышишь меня, прошу, забери меня к себе!-едва слышно пробормотала она, закрывая глаза.
Скрючившись в комок в надвигающихся сумерках, она прикорнула на скамье в надежде уснуть и не проснуться. И не почувствовала легкого, странного в этом морозе, теплого ветерка, пронесшегося по парку вместе с едва заметным золотистым сиянием.

Лиза открыла глаза. Перед ней, наклонив бритую голову, стоял невысокий хрупкий человек в довольно странном одеянии. Его большие черные глаза дружелюбно смотрели на девушку.
-Что ты тут делаешь, дочка? - голос мужчины был мягким и струился как теплый солнечный лучик, проникая под кожу, к самому сердцу. Лиза с трудом поднялась, пошатываясь и неловко переступая с ноги на ногу.
-Ты же босая! - мужчина оглядел её с головы до ног. -Почему ты в таком виде, дочка? Кто-то тебя обидел?
-Всё хорошо, дяденька- она покачнулась и непроизвольно оперлась о подставленную руку незнакомца. -Я просто немного устала.
-Идём, у меня дома ты сможешь поесть и одеться во что-нибудь потеплее.
Лиза испуганно отпрянула.
-Я в порядке, дяденька…и мне…домой надо.
-Ну что ж, дочка, не буду тебя задерживать - незнакомец улыбнулся -только прошу тебя, ответь мне на один вопрос.
-Какой? - тихо спросила девушка.
-Что бы ты сделала с тем человеком, который лишил тебя матери?
Лиза ни на миг не задумалась над тем, откуда этот странный человек знает о ней и её матери. Тихая усталая улыбка скользнула по её губам.
-А что тут сделаешь, дяденька? Простила бы…такова, видно, моя судьба…
-Что ж, дочка, хороший ответ - незнакомец улыбнулся - словно солнце выглянуло из-за туч. -Да будет ТВОЯ Судьба!
Он коснулся её лба тонкими точеными пальцами и у Лизы потемнело в глазах. Как подкошенная, она упала на скамейку и мир, взорвавшись, рассыпался спасительной тьмой беспамятства.

Когда она очнулась, то увидела рядом высокого парня в ветровке и кепке-бейсболке козырьком назад. Стащив с себя ветровку, он набросил её на окоченевшие плечи Лизы.
-Ну, Лизка, чокнутая ты, ей-богу!-пробормотал он, доставая из кармана мобильник и набирая номер. -Алло…да, дядя Олег, это я, Дима! Лиза здесь! Вы её зачем в таком виде выпускаете? Ну да, дядь Олег, совсем раздетая! Ну…да…да…она выглядит больной совсем…ага …я сейчас её привезу…ну да…скоро!
Лиза покорно позволила укутать себя в куртку. Её голова бессильно склонилась на бок, на плечо парню. Он был высокий, худой, но очень симпатичный, в темными волосами. И ей показалось, что она уже его где-то встречала. Он легко, словно пушинку, поднял её на руки и она обвила его шею ослабевшими руками. Сейчас её ничто не волновало, если уж Алина хочет её убить, пусть убивает! Всё хотя бы закончится!
-И что тебе в голову стукнуло, дуреха?! - выговаривал парень, осторожно запихивая её в такси и забираясь следом. -С ума что ли совсем сбрендила?
Лизавета закрыла глаза и погрузилась в сон под мерное покачивание машины.

Лиза очнулась и сразу подобралась, обхватив плечи руками. Широко распахнутыми глазами она огляделась вокруг и сразу увидела отца. Бледный и осунувшийся, явно перенервничавший, он протянул руку и боязливо коснулся её коротко обрезанных волос.
-Как ты, доченька?
Лиза недоумевающе смотрела на него, потом перевела взгляд на стройную голубоглазую женщину, чье лицо так же как и лицо мальчика показалось ей удивительно знакомым. И только спустя несколько секунд она поняла, почему. Женщина, смотревшая на неё с испугом и любовью, была точной копией её самой, только постаревшей.
-Лизанька, доченька, как же ты нас напугала!-голос женщины был нежным и приятным. -А твои волосы? Бедная моя, что же с тобой случилось?
Лиза взяла её руку и, всё ещё не веря в происходящее, прижала к щеке.
И прошептала единственное слово, зревшее в её измученной, исстрадавшейся по ласке душе. Единственное, что было запретно для неё всегда.
-Мама!

Том, уличный вор, никогда не отличался добрыми делами. Среди воров он был лучшим. Его жесткости, грубости и хитрости боялись не только обычные люди, но и некоторые воры. Сколько раз полиция пыталась поймать его. Она уже потеряла счёт. Если у тебя пропал кошелёк и ты не можешь его найти, то будь уверен, что он у Тома. Как-то раз, занимаясь своей "работой", ища подходящего, Том увидел мужичка с довольный улыбкой на лице.
-Вы не подскажите, как пройти в Центральный Парк?- спросил Том у прохожего.
-Ну...-человек повернул голову налево и не заметил, как Том залез к нему в карман ,-Сейчас направо, а потом прямо.
-Спасибо, -Том зашагал по дороге. "Одна, две, три...Пять тысяч! Нынче мне везёт",-Том считал свою сегодняшнюю "наживу".Он начал рассматривать карточки в кошельке и нашёл кое-что очень интересное. Фотография."Очевидно, это семья этого человека",-размышлял вор. На ней были изображены женщина и четверо детей. Две взрослые девочки, маленький мальчик сидел рядом с мамой и рядом со старшими сестрами стоял мальчик лет десяти. Том вдруг почувствовал, что его сердце дёрнулось. Он вспомнил, а ведь когда-то (он и сам забыл когда) у него тоже была семья. Но родители умерли от рака. А последнее, что он помнит из своего детства то, как он сбежал из детдома и начал воровать. Ему хотелось иметь эти деньги, но он не мог ничего сделать со своей, ранее ему незнакомой, совестью. Он хорошо понимал, наверное первый раз в жизни, что от него зависит умрут ли эти дети с голоду или нет. Но ведь ему тоже нужно на что-то жить. На "помощь к совести" пришло сочувствие. Ещё одно воспоминание вспыхнуло в памяти вора. Самое жуткое чувство потери родителей, то горе, которое нельзя передать словами он пережил несколько лет назад. А эти дети если им тоже придётся пережить этот ужас? Но это уже не проблемы Тома, он же не убьёт их родителей. А если в смерти честных людей будет виноват он.
Я, сидя в комнате, слышу к соседям кто-то звонит и кто-то торопливо убегает. Я слышу как открывается дверь и голос моей соседки.
-Дорогой, это твой кошелёк?!
-Что?
-Да, посмотри. Фотография детей...Это точно он. Моя соседка вернулась в свою квартиру и захлопнула дверь.
Я выглянула из окна и увидела человека лет 35,высокого,одетого в плащ, голова его была накрыта капюшоном .Он постоя минут 10.Мне казалось, что я его где-то видела. Мне хватает чернил, чтобы дописать :я его узнала.

Нежно смотрит на микроба лаборантка С. Петрова
Так же нежно в микроскоп на неё глядит микроб.

(детский стишок)


Светкин шеф подкрался незаметно, как старость или смерть. Напугал до одури и ушёл, довольный как стадо слонов в зеленой роще. А Светка осталась сидеть, глядя выпученными глазами перед собой и кляня в душе тот день, когда устроилась в эту камеру пыток на работу.
Камера пыток была лабораторией при исследовательском центре. Лаборантка Лида, работавшая со Светкой, относилась к подлым шуточкам шефа философски и отпаивала Светку валокордином после очередного посещения старого маразматика.
Но вот ушли почти все, даже Лида, которая отпросилась пораньше. У неё приболела дочка. Светка согласилась досидеть за подругу и шеф нехотя дал добро. Хотя Светка и подозревала, что вовсе не так уж и нехотя. Наверняка замышлял какую-то пакость!
Размышляя над своей горькой долей, Светка переоделась в защитный костюм, нацепила маску и приволокла кювету с образцами, которые следовало перепроверить и распределить по степени угрозы.
Загрузив очередной образец в электронный микроскоп, Светка приникла к окулярам. На секунду, совершенно обалдев, зажмурилась, потом протерла глаза и снова приникла. С желто-белого фона на неё, развалившись в вольготной позе, пялился мужик! Из Светкиного горла вырвался странный звук, напоминавший клохтанье курицы, только что снесшей яйцо и похваляющейся своим подвигом. Мужик в микроскопе слегка повел плечами и чуть наклонил голову вбок. У него было роскошное тело, не обремененное одеждой и Светка на секунду зажмурилась, чувствуя, как начинают пылать щеки. И почти сразу в голове прозвучала совершенно чуждая мысль:
«Ну, и чего мы так застеснялись? Можно подумать, ты никогда не видела голых мужиков!»
-Охренеть! - сказала Светка, сев на стул и пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
«С чего бы это?» - удивился посторонний голос в башке. «Я не так уж страшен, сладенькая!»
-Всё, доигралась! - Светка встала из-за стола и пошла к двери.-Шизофрении мне только не хватало!
«Дура!»- глубокомысленно заметил голос. «А на вид вполне нормальная!»
-Сам дурак!- обиделась Светка. -Ты вообще кто такой и откуда взялся?
«Я вирус!» - с достоинством отозвался голос.
-А как тебя звать? - неожиданно хихикнула Светка, удивляясь собственному легкомыслию.
«А тебе зачем?» - вирус явно был удивлен.
-Ну, должна же я тебя как-то называть! - резонно ответила Светка.
«Можешь звать меня Альфредом!» - голос в голове звучал немного смущенно.
-Не думала, что вирусы бывают такие…симпатичные! – заметила Светка, снова приникая к окулярам. – А ты меня видишь?
«Вижу…весьма привлекательное зрелище!» - заметил Альфред, с улыбкой глядя на неё. Он поменял позу и теперь лежал на пузе, подперев подбородок кулаками и сверкая весьма симпатичной задницей. Светка заметила на его лопатках небольшие симпатичные крылышки на манер стрекозиных.
-А ты опасный? – неожиданно кокетливо спросила она.
«Ооо! Я ОЧЕНЬ опасный!» -красавец потянулся и поправил волнистую черную гриву. «Могу уложить любого!»
-Не сомневаюсь! - хихикнула Светка. –А шефа сможешь?
«Раз плюнуть!» - залихватски подмигнул вирус. «Сильно достал?»
-Слов нет! Мат один! - понурилась Светка.
«Ты только скажи, девочка! Положу так, что до весны не очухается!» -сочувственно подбодрил вирус. Светка с надеждой уставилась в окуляры.
-Правда? Ты сделаешь это для меня?
«Для тебя, сладенькая, всё, что угодно!»

На следующее утро Светка проснулась раньше обычного. Рядом сонно заворочался Гэндальф, здоровенный белый кошак с черными ободками на лапках. Светка со вздохом вылезла из-под одеяла. Была ранняя осень, но уже здорово похолодало. А отопление включать, похоже, и не собирались.
Приняв горячий душ (хорошо, не пожадничала купить элекроводогрев!), Светка сварила полную двухлитровую кастрюльку кофе и сделала бутерброды с колбасой. Пока она жевала бутерброды, запивая их обжигающе - горячим кофе, в голове всплыло вчерашнее происшествие в лаборатории. И словно в ответ на это воспоминание зазвонил мобильник.
-Алё, Свет, приветик! - послышался приглушенный голос Лиды.-Хочешь, порадую?
-Валяй! - вяло ответила Светка, прихлебывая кофе.
-Шеф тут решил покопаться в твоей вчерашней работе…ну, и уронил пробирку с «альфредом», помнишь тот новый альфа-вирус, что прислали из Фёдоровского института?! Представь себе, в помещении было ещё пять человек, но симптомы только у старого пердуна проявились! Правда, сейчас остальные тоже в карантине, но, думаю, их выпустят уже к вечеру. А шеф точно до самой весны проваляется! Чего ты молчишь-то? Не рада что ли?
-Да нет, конечно рада! Просто занята сейчас немного. Я тебе перезвоню!
Гэндальф терся о ноги - клянчил колбасу. Светка отрезала ему кружок и кошак, мурча, принялся за еду. Светка с кривой ухмылкой смотрела в сереющее небо. Одиночество, обычно набрасывающееся на неё по утрам, куда-то отступило. Она снова хихикнула, так же, как вчера. Ну и пусть вирус! Зато НАСТОЯЩИЙ мужчина!
Гэндальф недоуменно мурлыкнул, глядя на смеющуюся хозяйку. А потом на всякий случай ещё раз потерся о ноги - авось колбасы дадут?

Это было так давно
Что быльем поросло
Мхом затянулось
В пыль перевернулось -
А было ли вообще...

Огненный Принц.

Во времена, когда не было еще людей, да и Бездны Миров не было, в мире, носящем имя - Ирий в Хрустальном дворце жил да был владыка всего мира Солнце. Хорошо жил - тихо, спокойно, лишь изредка улетал он на своем звездолете по каким-то неведомым нам делам. Вот и в тот раз улетел он. Пока он был в отъезде его жена Арида поспорила со своими сестрами. О смысле жизни. Долго они спорили, никак не могли прийти к выводу - кто из них прав. Тогда обратились они к брату Солнца Аресу, чтобы он их рассудил. За победу в споре одна сестра пообещала одно, вторая другое, а Арида посулила Аресу родить близнецов.
Посул Ариды пришелся брату Солнца по душе и он признал ее правой. Она выполнила свое обещание и родила двух близнецов, которых назвала Месяц и Исида.
Когда владыка вернулся, они боясь его гнева долго прятали детей от него. Но через некоторое время Солнце узнал правду и пришел в бешенство. Он хотел убить детей, но они успели бежать. Солнце бросился в погоню, почти догнал обоих, но Арес закрыл их собою и дал им волшебный гребень.
Три раза дети бросали за спину кусочки гребня, три раза Мир сотрясали катаклизмы - говорят тогда и образовалась Бездна*.
Но факт в другом - дети благополучно бежали. Вскоре они выросли, и все было бы хорошо, но Месяц влюбился. Влюбился, да и ладно, дело житейское, такое часто бывает. Но влюбился он в Королеву Рая, да еще и на ее свадьбе.Она как раз замуж выходила за Грома. И Месяц ее скарамчил** прямо на свадьбе. Далеко они бежать не успели, были настигнуты Громом. Разгневанный жених убил Месяца, разрубив его на четырнадцать частей.
Исида с помощью птицы Гамаюн узнала о проишедшем, волшебный шар указал ей дорогу и она, используя мертвую воду срастила тело брата. Но не имея живой воды Исида не смогла оживить Месяца. И тогда в отчаянии она зачала от него ребенка.
Через положенное время на свет родился мальчик. Исида дала ему имя - Принц.
* Бездна Миров - эзотерически она описана системой из двадцати пяти Миров. Подробности займут несколько страниц.
**скарамчил -украл

АХИЛЛ.

Боясь, что Солнце уничтожит младенца Исида решилась на путешествие в царство мертвых, которое находится на самом дне Бездны. Тем более птица Гамаюн сказала, что это единственный способ спасти сына и брата. Женщина немедленно пустилась в путь, уложив Месяца в сделанный для него Королевой Рая заколдованный хрустальный гроб; она маскировалась под безъутешную вдову с дочерью: укутывала сына в женские одежды, говорила всем что это их дочь - Фемида...
Долго ли, коротко ли - неизвестно, но наконец тяжелое путешествие подошло к концу, цель достигнута, но Стражи не пустили Исиду в царство мертвых.
Женщина сказала им, что Месяца они просто обязаны пустить, Принца она зачала от мертвого (ребенок от мертвого имеет право на доступ в мир отца, не правда ли?), а ей самой нет места в мире живых, потому что Солнце охотится на них - но все тщетно.
Стражи не пропускали ее, говорили, что этот вопрос может решить только правитель, но его у них нет, потому что никто из "Иерархов"* жить в царстве мертвых не желал.
Тогда Исида пустилась на хитрость, она убедила их, что Месяц - их правитель, она его сестра, а это - Принц. И потребовала, что бы Стража присягнула на верность.
Исида говорила правду - ее брат имел право занять свободный трон, Стража охотно согласилась с ней.
Теперь гнев Солнца был им не опасен, но - пока они - в царстве мертвых.
Исиду не устроило такое положение, тем более она узнала, что источник живой воды находится в саду Королевы Земли.
Она была готова пуститься в путь, но тревога за сына сдерживало ее. Единственный способ обезопасить Принца: закалить его в пламени звезды. Исида решилась на отчаянный шаг, лишь пята, за которую мать держала младенца осталась незащищенной:
- Теперь ты не просто Принц. Ты - Огненный Принц...

Но даже это не успокоило Плеяду, отправившись в путь, она продолжала растить Принца в женской одежде...
Солнце не смог найти их.
Исида раздобыла живую воду и оживила брата, но это совсем другая история.
*Иерархи - название условное. Поскольку речь в сказках идет не о людях, но о тех кого можно назвать Предтечи...

ОКО РА.
Время шло, мальчик рос, но продолжал ходить в женской одежде. Лик его был нежен и прекрасен, никто и не думал, что эта красивая девушка - юноша. Не сомневался и Солнце, когда Принц, движимый жаждой мести прибыл в его дворец.
- Солнце, я требую правосудия и справедливости!
- Справедливость - великая сила, - воскликнул Солнце: - Фемида требует мщения? Да будет так, но кто обидел тебя, дитя мое?
Принц поднял руку и направил ее на владыку:
- Я не дитя. И не девушка, я - Огненный Принц, сын Месяца и Плеяды. Тело отца моего, владыки царства мертвых требует мщения..
- Дерзок ты, сын незаконнорожденных...- Солнце пришел в гнев и хотел сам расправиться с дерзким юношей, но Гром прервал отца:
- Отец, я сражусь с ним и закончу начатое, - Он расправил крылья за спиной и взмыл в воздух, там Гром сменил свой облик: из орла обратился в огромного крылатого змея. Принц выхватил свой лук и выпустил первую стрелу...
Долго ли длилась их битва - неизвестно - ничего не брало смелого юношу: ни огонь, изрыгаемый из пасти чудовищного змея, ни острая, покрытая смертельным ядом чешуя, которой противник осыпал лучника - Гром отступал. Стрелы, пущенные меткой рукой Принца достигали цели, противник истекал кровью и, наконец, рухнул на землю где-то на дне мрачного ущелья.
Жуткая боль терзала зверя, его огромный хвост бил по земле, ломая вековые деревья и кроша камень в песок.
Огненный Принц наступил на поверженного врага ногой и закричал:
- Солнце, великие боги за меня. Да свершится правосудие! - Он достал свой обоюдоострый меч (возмездия) и замахнулся.
Солнце, не в силах сдержаться - направил свой, сжигающий все на своем пути гнев на дерзкого юношу. Горели деревья, трава, все живое - казалось, само небо упало на землю, но огонь владыки был не страшен Принцу.
Тогда взмолился великий и попросил мстителя не убивать его сына:
- Проси что хочешь...
- Око твое*... Говорят, в нем мудрость великая заключена... И требую, что б больше никто не причинял вреда моей семье.
* - эзотерически и мифологически это - "Око Ра" или "Источник Мимира"

Мне рассказали, как я умерла. Меня откопали в осенний полдень, под звуки похоронного оркестра и моросящий противный дождь. Радостные родственники, приветствуя мою смерть, несли мой гроб на плечах до автобуса, радостно переговариваясь. Привезли в морг. Санитары переодели меня в белое и отправили наверх, в реанимацию. Тут я и очнулась. В абсолютной тишине сначала появились звуки, потом прорезался свет. Неяркий, мутный, он пробивался сквозь веки, щекоча просыпающиеся нервы. Звуки становились всё громче и отчётливей. Я открыл глаза и увидел радостные, но напряжённые лица докторов. Так я умерла.

Как я жила. А жила я, сказать честно, не очень. День за днём одно и то же. Вставала, заправляла кровать, садилась на мягкий диван и смотрела телевизор. На исходе вечера ужинала, и шла на работу. Наш отдел занимался тем, что чистил бумагу от писанины. Целыми днями я получала корреспонденцию, расклеивала конверты и, держа карандаш, собирала грифель со страниц. Чистую бумагу убирала в пачки, пачки отправлялись на склад. В машинном отделе кому-то работалось легче. Так говорят, во всяком случае. Делов-то - засунуть напечатанную бумагу в принтер и получит на выходе чистый лист! Но я не жаловалась и не просила перевода, привыкла.
В обеденное время мы всем отделом шли в столовую, отрыгивали и пережёвывали пищу, раскладывали по тарелкам и меняли на деньги. Что за уродский процесс! Но что поделать, с физиологией не поспоришь. Потом очередь на выход, и опять работать, до утра.
Утром - бегом домой. Сделать чай, разделить заварку и кипяток, охладить чайник, убрать собранную колбасу в холодильник, а хлеб - в хлебницу. А на выходных сходить по магазинам и получить за продукты деньги.
Изо дня в день. Так я жила.

Как я любила. А я любила, хоть в это трудно поверить. Когда пришла молодость, появился он. Хлопнув дверью кафе, где я молча плакала, он с ходу обругал меня и обвинил во всех смертных грехах, и я утёрла слёзы. Мы много говорили, наши голоса теряли свой повышенный тон, появлялись улыбки и раз за разом мы подсаживались всё ближе и ближе друг к другу. По выходным он водил меня на концерты, показывал кино, и даже делать пиво и поп-корн с ним было не в тягость. О, это было чудесное время! Но постепенно он начал ко мне охладевать. Боже, я не знала, что и думать! Как я плакала по ночам... И в последний раз мы встретились с ним в баре, просто мило поболтав. К тому времени я уже к нему ничего не испытывала. Да и он, видимо, тоже. Как же это было недолго!
Но я любила.

Как я росла. О, это было чудесное время! Никаких забот, ласка родителей, обожающие взгляды мальчишек из института, а потом школы. Как мы всей группой, а потом и классом учили преподавателей наукам, отдавая все свои знания без остатка! Ещё в школе мне врезали аппендицит! Я не понимала зачем, но врачи сказали, что так надо.
Потом я познала радость игр. Во дворе, с подружками, куклы, кубики, погремушки... Счастье, а не жизнь! Но как раз тогда, отдавая свои знания и опыт родителям, я стала забывать. Лица уже казались одинаковыми, слова - тарабарщиной, и только тёплый родной голос матери всё ещё был для меня не просто одним из шумов огромного и непонятного мира. Вот так я росла.

Как я рождалась. Когда пелёнки, которые я пачкала, уносили. Когда я кричала, когда у меня отнимали соску, когда я вдувала молоко маме в грудь, ведь ей нужнее! И когда мы поехали в роддом. Печальные лица родных, сочувствующие взгляды врачей, тёплое лоно матери, её крики...

<Лекция вот-вот должна была закончиться. Он сидел на первом ряду, но часто оглядывался назад, туда, где сидела странная девушка с, от природы, синими волосами. Прозвенел звонок. У дверей из аудитории образовалась толпа. Когда он вышел девушка уже исчезла. Но ничего. Он знает где она живет. Сегодня он скажет, обязательно скажет.
Он направился к ее дому. Подойдя к нему, он услышал ее голос:
- Я должна! Я обязательно должна отомстить!
Он вовремя спрятался в густую сирень росшую перед домом. Она сбежала со ступенек со скоростью молнии. Поймала такси. Он успел заметить, что в руках она держала странный длинный предмет.
Он долго ждал попутку. Наконец возле него остановилась побитая «шестерка». Он заметил, что девушка поехала в сторону пляжа. Всю дорогу он чувствовал, что опоздал.
Выбежав из машины он не сразу заметил синее пятно, ярко выделявшееся на желтом песке. Там лежала странная девушка с, от природы, синими волосами. На ее неподвижном лице сияла счастливая улыбка. Глаза были закрыты. В руке был зажат меч.
>

В далеком изломанном мире
Где солнце лилового цвета,
Где три луны прикорнули
Прямо у самой планеты,
Где стонет, ломая струи,
Река хрусталя живого,
В этом изломанном мире
Покой обрету я снова…

(Легенда о Детях Ярости)

1. НАДВИГАЕТСЯ БУРЯ.


Андромеда спрыгнула с широкого обломка колонны, на котором минуту назад сидела, поджав колени, и устремила взор на восходящее светило.
Воды Океана Слёз окрасились в серебристо- лиловый цвет. Прекрасное зрелище, оно никогда не надоедало младшей дочери Владычицы. Шум прибоя смешался с нежноголосым пением Рыбы- Ангела. Андромеда села на перламутрово- белый песок и подобрала лежащую неподалеку раковину- жемчужницу, выброшенную вчерашним штормом. Створки раковины были приоткрыты и девушка без труда раздвинула их пальцами.
Моллюск был мёртв, его паренхима источала резкий йодистый запах. Андромеда без брезгливости погрузила пальцы в студенистое тело моллюска и нащупала твердый катышек. Ухватив его двумя пальцами, она извлекла на свет изумительное творение природы - сиреневую жемчужину размером с ноготь мизинца. Жемчужина была неправильной формы, с одной стороны на её тельце был небольшой выпуклый вырост. Но она прелестно играла и Андромеда не стала выбрасывать её. Сунув добычу в кармашек, девушка вскочила и побежала к широкой мраморной лестнице, ведущей наверх.
Крошечный одноместный катерок ждал свою хозяйку среди густой травы и останков древней космической станции. Андромеда бросила взгляд на быстро темнеющее небо. Собиралась гроза, какой давно не бывало. Девушка торопливо забралась на сидение и запустила двигатель катера. Страх был неведом дочери Владычицы Ярости, но осторожность стала её вторым «я» ещё со времен обучения в Школе Начал.
Воздух быстро наливался электричеством и влагой. Андромеда не стала устанавливать силовое поле вокруг катерка, использовав всю энер- гию для полёта. Она гнала своё суденышко на предельной скорости, кляня себя за безрассудство. До Города Снов оставалось около пяти ри (20 км) и Андромеда молилась, чтобы успеть до того момента, когда начнется буря.
Полёт к Океану действительно был верхом безрассудства, но она не могла корить себя за это желание. Желание ещё раз увидеть место, где в последний раз виделась с матерью.
Вернувшись в родной мир на рассвете, она решила встретить восход солнца возле океана и прилетела сюда, не предупредив никого из родных и свиты. Глупость, ужасная, глупость! Сентиментальная глупость!
Андромеда вела катерок, виляя из стороны в сторону, используя токи воздуха, чтобы облегчить полёт и сэкономить топливо. Но буря надвигалась так стремительно, что вскоре вокруг хрупкого судёнышка бушевал настоящий ураган. Андромеда едва успевала уворачиваться от молний и избегать завихрений воздуха. Вокруг уже кружило штук двадцать небольших смерчей. Лишь высокое мастерство пилотессы было гарантом её спасения. Андромеда сосредоточенно вела катер, не давая волю ни гневу, ни страху. Ей вспомнились слова матери, сказанные незадолго до их последней встречи. В памяти четырехлетней девочки они отпечатались огненными письменами.
«Если смерть смотрит тебе в лицо, улыбнись ей, доченька. Подай ей руку и танцуй в танце мужества. В этом твоё спасение, потому что даже смерть уважает храбрецов. Увы, с этой несравненной дамой встреча мне не сватит! »
Мама…неустрашимая, всегда отважная и ослепительная…Андромеда помнила её улыбку, сверкающую улыбку обреченной. Мать не плакала, но улыбалась, обнимая своих детей, её, Андромеду, старших братьев Темучина и Хикару, старшую дочь, рыжеволосую Аменкур, у которой уже были свои дети, белокурого, похожего на ангела Эйлиена, единственного оставшегося в живых сына Эрика Рейна и хрупкую красавицу Омику, дочь мужественного Тайра Киминари. Все они были её детьми, детьми Владычицы Ярости, вставшей на путь мести и поплатившейся за это. Все дети Владычицы Афродиты кроме Аменкур, находившейся под защитой своего мужа, могущественного Хагена фон Тронье, были отправлены в Школу Начал, где по сути отбывали заключение за преступления своей матери.
Отерев выступившие на глазах слёзы и капли дождя, Андромеда взяла себя в руки. Только не распускаться! Не терять самообладания, это недостойно дочери Владычицы Ярости! Катерок сильно трясло, швыряя из стороны в сторону. Достаточно причин, чтобы умереть от страха. Но не для неё! Андромеда перевела последние показатели датчиков на экран компьютера и запустила автопилот. Ветер хлестал её со всех сторон, едва не выбивая из кресла. Полил дождь и девушка мгновенно промокла до нитки. Она оставила лишь тонкое силовое поле, окутывавшее приборы и теперь буквально задубела, одетая лишь в тонюсенькое платьице из сиреневого шелка. Спрятав лицо в ладонях, девушка погрузилась в воспоминания о матери. Её улыбка, глаза, низкий грубоватый смех, который так любили её друзья и которого до смерти боялись враги. Да, порой мать была жестока, слишком жестока даже для завоевательницы Миров. Но Андромеда помнила из рассказов де Фойера, друга матери, ЧТО послужило причиной превращения доброй и ласковой женщины в фурию, исчадье кошмара. На руках у матери был убит её любимый муж, Эрик Рейн, перебиты семеро из восьми детей. Лишь одному Эйлиену удалось спастись, его, ещё совсем крохотного, успел спрятать в шкафчик для одежды старший брат, минутой позже павший от рук убийц. Всю ночь провела Афродита Вангелис над мертвыми телами мужа и детей, выплакав все слёзы, а потом вынесла на руках их тела во двор и сожгла на погребальном костре. С тех пор никто не видел слёз в её глазах, она выплакала все их…В её иссушенном жаждой мести сердце родилась Ярость…

Андромеда очнулась от того, что катерок сильно тряхнуло. Задумавшаяся девушка подпрыгнула от неожиданности. А потом застыла, не веря своим глазам. Бок о бок с её судёнышком летел двухместный исследовательский разведчик. Силовое поле было убрано и она отчетливо видела лицо пилота. Это был парень лет семнадцати, с прибитыми влагой темно- русыми волосами и цепкими темными глазами.
- Перебирайся сюда! - заорал он, протягивая руку. - Твоё корыто скоро полетит ко всем…того! Так что шевелись!
Андромеда была так удивлена, что подчинилась беспрекословно и парень перетащил её на свою колымагу, тут же установив поле и врубив движки на полную мощность. Его разведчик был оснащен телепортатором и Андромеда поняла это, когда спустя секунду они очутились на совершенно сухой посадочной площадке. Девушка была так утомлена, что беспрекословно позволила вытащить себя из катера.
- Дурёха, с какой радости тебя понесло в такой ураган? - мальчишка вёл её куда- то вглубь огромного комплекса из белого мрамора. - Как тебя зовут?
- Анд…Андромеда- со второго раза выдавила из себя девушка- кто вы?
- Андромеда? - парень нахмурился. - Тебя зовут Андромеда? К какому дому ты принадлежишь?
- Дому Владычицы Ярости- ответила девушка, даже не задумавшись, какие последствия мог бы иметь её ответ.
Парень изумленно вытаращился на неё, но почти сразу вспомнил, в каком она состоянии и крикнул слугам накрывать столы к трапезе и приготовить горячую ванну. Видя, что девушка совсем закоченела, он торопливо повел её в купальню и передал в руки рабынь. Андромеда повернулась к нему, взяв за руку и пытливо глядя в темные глаза.
- Ты так и не назвал своего имени! Кто ты? И где я нахожусь?
- Рэйвен. - парень едва заметно улыбнулся- Я сын Дарвина Отранто. Сейчас мы находимся в папиной обсерватории. Так что ты в безопасности.
Андромеда онемев смотрела ему вслед. Отранто! Первый наложник и самый преданный друг её матери, оставшийся с ней даже после её падения. Отец её братишки Хикару и погибшей сестры Адриэль. Отранто! Здесь никто не тронет её, не причинит ей боль…если и было безопасное место для дочери Владычицы в этом мире, то это был замок Отранто.

2. РЭЙВЕН.

Холод медленно отпускал и Андромеда задремала, лёжа в горячей, душистой ванне. Впервые за долгое время пребывания в Хрустальном Мире она чувствовала себя спокойно и умиротворенно. Холод отпустил не только её тело, но и душу. Она лежала, склонив голову на край ванны и возвращала в памяти балладу о своей матери, ту часть её, где говорилось об Отранто. Слова звучали, словно ослепительно яркие вспышки малень- ких солнц в душе, рассыпаясь искрами радости и горечи.

…Ангел с душой поэта, с ликом чуда лесного
В мир Хрусталя ворвался, Времени ветром несомый,
В сердце огонь пылает, пламя в ладони тлеет,
У Афродиты Вангелис не было друга вернее.
……………
В жарких песках Келадхара рухнула Императрица,
Словно подстреленный ястреб, словно больная птица.
Ветер и зной царили, не избежать их плена!
Но опустился Отранто подле неё на колени.

На теле мраморно- белом он разорвал одежды,
Под сердцем надрезал вену и молвил царице нежно:
«Очнись, госпожа, ни жажда, ни голод тебе не внове.
Лишь кровь у меня осталась, очнись, испей моей крови! »
………. . . . . . . . .
В сердце огонь пылает, пламя в ладони тлеет
У Афродиты Вангелис не было друга вернее.

- У Афродиты Вангелис не было друга вернее- прошептала Андромеда, чувствуя, как глаза жжет от выступающих слёз.

«Это были они! Эти люди, что они делали у меня в воспоминаниях?!? Как вообще они проникли мне в голову?»
Странные стечения обстоятельств, заставили Никиту Сеньчукова задуматься о небезопасности в его мыслях. Кто-то мог читать их и он постоянно удивлялся, как собственно могла произойти чреда таких разных и идеологически не совместимых событий…
Тем не менее, связь в них была, причем явная.
Все началось с его первого знакомства с неизвестным господином.
Как-то раз на оживленной вечеринке своего друга Васи, на которой следовал прием алкоголя и травки, а затем оживленное действие возможное в рамках пьяной и накуренной молодежи на квартире. Никита познакомился с девушкой, которая представилась перед всеми Марией или просто Марьей Ивановной. После раскурки одного косяка на семерых и дальнейшего время провождения, Никита обратил внимание именно на нее, так как он с ней казался самыми молчаливыми из всей их веселой, пьяной компании. Когда они вернулись к попойке, Никита заметил, что одна девушка сидит у телевизора. Он подошел и присел около нее, минуту глазея в экран ТВ, спросил:
- Ты чего молчишь? Разве не вперло?
Она так же с минуту поглазела на его лицо, затем ответила:
- Что с того, это тебе как-то мешает ?
- Нет, ни капли…- ответил Никита и добавил, - Я вот подумал, неужели проводя, молча свою жизнь, мы действительно можем опираться на такие вещи, которые болтуну не доступны?
Он странным образом почувствовал родство с этой девушкой и решил поговорить с ней на его любимую тему. Тем более девушка была одета так, как это свойственно одеваться поклонникам культуры растафарай и Кришны. На ее затылке были заплетены «дредлоки», так же была повязка с листом марихуаны, которая разделяла челку и «дреды», одежда была свойственна «детям цветов» и все это довершал кулон с символикой «Инь-Ян», который висел поверх разноцветной кофты. Он и привлек внимание Никиты, когда он собирался говорить:
- Философию бездействия в действие, еще древние даоссы придумали, я вот тоже с детства молчаливый…
- Какое это отношение имеет ко мне ? – сверкнув глазами, перебила Марья, - Я вовсе не молчаливая, просто я слушаю звуки ветра… Вот например звуки ветра исходящие из твоей головы, твоих мыслей и понимаю, что нам следует закончить этот глупый разговор.
С этими словами она поднялась и стала собираться уходить, на ее лице было написано все недовольство нахождения в этой компании. Никита встал и предложил ее проводить, на что последовал ответ: «Отвали!».
Никита чувствовал, что в этой девушке есть что то неподдающееся объяснению и он решил ее догнать. В подъезде он перегнал ее и встал заслонив проход на лестнице, спросил:
- Объясни что это за шум ветра в моей голове ? – на его лице был написан интерес, вкупе с общей накуренностью.
- Хочешь узнать? – она снова блеснула своими глубокими, зелеными глазами.
- Конечно, я чувствую, что ты мне не безразлична, ну в плане ты необычная девушка. Я никогда не встречал таких как ты, тем более я сам со странностями.
- Оно и видно. Но знаешь, ты мне тоже понравился. Если хочешь узнать, непременно узнаешь, а теперь отойди, - последние слова прозвучали как то странно, словно на глубине сознания и Никита пропустил ее. Некоторое время пребывая в шоке, он опомнился и решил было ее догнать, но понял что он обут в домашние тапочки и ему сначала нужно переобуться. Вернувшись обратно, он долго думал, что могли означать ее слова. Вскоре и он собрался уйти.
На улице стояла январская зима. Было третье января - пост-новогодний синдром спокойствия подрастающего эмбриона. Некое чувство охватывало его, он начал странно верить этой девушке, одна фраза, всего лишь одна фраза будоражила его рассудок. «Надоело видеть своих друзей такими, начало нового года, новый год и вот сейчас и еще неделю вперед и еще раз вперед – будет все так же», - думал он. Он все-таки спросил у Юли (девушки, которая привела Марью Ивановну) домашний телефон «девушки с дредами». Придя домой, он сразу позвонил туда. Взяли трубку, но ответа не последовало. Он начал повторять: «Алло. Алло». Но ответа не было, тогда он положил трубку. Проматерившись про себя, он лег спать, было уже поздно.
С утра он собрался и поплелся на работу в «Интерсеть», там он продавал сотовые телефоны и прочую «карманную технику». Это был второй рабочий день после небольших выходных. «И где тут божье число, всего два выходных», - устало бормотал охранник Петрович. Он постоянно ворчал о скуке, от чего молодые работники Интерсети жалели его или вправляли мозги, как это постоянно делал Никита. Но он делал это не так, как это звучит. Он спокойно разговаривал с ним, доводя его до логической сути, что работать охранником не так уж плохо. Вообще Никита много практиковался индийской и даосской йогой. Поэтому он чаще всего был отрешен от своего коллектива, но иногда в нем просыпались благожелательные поступки, по мере событий он старался использовать их в добрых намерениях.
Он заметил, что привезли новые мешочки для мобильных телефонов от дизайнерского дома «Марья Цигун». Три из которых, точно были с различными изображениями марихуаны. Но он не предал этому особого значения и пошел переодеваться в рабочую форму. Фирменная футболка Интерсети с надписью: «Ты запомни фразу впредь: покупай все в Интерсеть!», бэйджик с именем и пластиковый козырек с изображением названия фирмы в некой неумелой граффити форме. Это предавало нелепый вид сотрудникам, но Никита уже привык к этому наряду. Проработав некоторое время, он вышел на улицу покурить сигарету. Тут ему позвонил неизвестный номер на мобильный телефон.
- Алло, - ответил Никита
Тут раздался до боли знакомый голос девушки:
- Я зайду к тебе по окончанию твоей работы…
Затем последовали пустые зуммеры. «Кто же это мог быть?», - возникло у него в голове. «Возможно, это была Марья Ивановна, но как она могла узнать мой номер мобильного телефона?», - возникла следующая мысль.
Он работал до девяти. Наступило окончание рабочего дня и ровно тогда, когда он вышел из помещения, он увидел Марью Ивановну в разноцветном пальто и вязаной сумкой через плечо с изображением канабиса.
- Хай! Ну чего ты готов узнать? - как будто другим голосом спросила она.
- К чему?
- К ничему! – сказала она и рассмеялась, - Ну ладно пойдем!
Они пошли пешком через железную дорогу и переулки домов, пока не пришли к пятиэтажному дому. Поднявшись на третий этаж, они пришли в квартиру. Интерьер был очень сильно изменен различным абстракционизмом. Она привела его в свою квартиру, но там уже кто-то был. Войдя в большую комнату, Никита увидел его… Неизвестного господина одетого в шляпу, шарф и темный костюм. Его лица не было видно из-за надвинутой на лицо шляпы и скрывавшего ротовые и шейные участки его тела. Тот сидел на кресле, а перед ним стояла табуретка. Он посмотрел назад, входной проем был заложен кирпичом. «Что за чудеса», - подумал он. Марьи Ивановны рядом не было.
- Это ни чудеса… Это некое знакомство тебя с Вселенским Ветром, - промолвил голос из под шарфа незнакомца. Он говорил так четко, что казалось, что он ни говорит совсем, а производит общение на уровне сознания.
- Прошу прощения, но кто вы? – спросил Никита.
-Кто я? Я Никто, Хакер Третьего Рубежа Подсознания, – промолвил господин.
- Что ? – вдруг у Никиты сильно заболела голова. Картина всего происходящего стала распадаться, он оказался в пустой комнате полностью состоящей из маленьких плиток-шашечек. «Что опять?», - вдруг он вспомнил, зачем он здесь.
И это уже был не он, а сущее начало одной из сил в мироздание, которая уже разветвилась до ужасно большого количества. Одна из них наплела на психотронного хакера, который не пренебрег воспользоваться случаем и взломать с помощью особого вируса «Марья Ивановна» его генетический код.
Тем не менее оставшееся позади сознание Никиты было заменено новым. Отличающееся тупостью, из-за не доработанности интеллекта, хакером. Все его друзья продолжали видеть Никиту, но его настоящее сознание было заперто в некой комнате Бесконечности, куда каждый хакер отправлял взломанное сознание.

Псевдо астральный мир #1:
В тот день Маша познакомила Никиту с неформалами кислотниками, которые начали снабжать Никиту ЛСД, экстази и прочими психотропными наркотиками. Она не ожидала, что это произведет такое впечатление на него и то, что он в конечном итоге забросит учебу и работу. Подсядет на ЛСД-аутизм и будет приходить в своем исключительном мирке, в то время как его настоящее сознание столкнется с сильнейшими изменениями по пути назад…

Воробушек, сидевший на подоконнике, всматривался в окно, именно он был свидетелем подмены сознания. Маленькая птичка слетела, как только в окне полыхнуло ярким светом. Возможно, человек бы и не заметил столь мимолетного момента вспышки, но не маленький воробушек. Жизнь этих птичек такая крохотная, что время для них проходит гораздо медленнее. Вот и испугался столь резкой вспышки и слетел с подоконника. Но глаз его точно зафиксировал происходящее в квартире.
Секунду другую, дворовый кот неизвестного прозвища, решил не упустить шанс пообедать. Пока воробей сидел на лавочке детской площадки, он уже начал свою маленькую охоту. Он крался и крался, затем резким прыжком он прыгнул. Но воробушек уже был таков, высшие силы избрали его для другой миссии. Он летел долго, странная сила поманила его. Оставляя позади дома, железную дорогу он подлетел к большому дому и сел на кондиционер. Был вечер, воробушку не спалось из-за странных колебаний в его крохотной голове. Словно обычный быт его жизни был нарушен, духом отправляющим в неизвестное приключение. Которое даже маленькому воробушку всегда хотелось совершить, но он все никак не мог найти время заполоненного его инстинктивной природой.
В окне сидел человек, он занимался йогическо-гимнастическими упражнениями. На секунду он остановился и вышел из сложной асаны. Он встал и посмотрел в окно, где сидел воробушек. Подойдя к окну, он открыл форточку. Воробушек влетел в комнату и сел на плечо человеку. Затем он что-то прочирикал и улетел обратно. Он совершил свой маленький, не предвиденный поступок и с гордостью в душе, отправился по своим делам.
Человек был жилистого, худощавого телосложения. Голова его была коротко обрита. Одет он был в спортивные штаны и футболку с изображенным профилем лица председателя Мао Цзэ Дуна. Он подумал, что это был какой-то знак свыше. Эта мысль в его голове и услышанное чириканье, еще та сила которая помогала воробью лететь сюда, создали пограничный портал между миром духов и людей. Но из-за множества оберегов в комнате и чистого взора этого человека на вещи, только энергия Сатвы попала внутрь комнаты. Человек начал медитировать и в этот самый миг, его мысли начали трансформироваться в чистую Сатву. Это дало рождение духу приключения и справедливой борьбе со всеми плохими вещами, которые могли свершиться в параллель хорошему. Дух этот был частью той ветвистой силы появившейся тысячелетие назад, в эпоху легенд и восточных магов. Пришедшая из далекого Китая нить, вошла через портал. Расстояний не существует в мире духов. Силу словно магнит притянул маленький воробушек, который сам не понял, да и уже успел позабыть то что увидел в окне пятиэтажки. Зачаток силы, принадлежавший древнему, тонкоматериальному существу, покровителю монашества и странствий по имени Мао Лянг. С китайского его имя переводилось, как «Прыгающий Кот». Секунду он был котенком, а потом Мао Лянг сделался фигурой китайца с кошачьей внешностью: его волосы складывались так, что походили на кошачьи уши. Длинные бакенбарды покрывали его щеки. А сзади виднелся пушистый хвост. Он был человеком невысокого роста, но с хорошо поставленной осанкой и выглядел крепкого сложения. На нем была одета длинная рубаха с широкими рукавами. В руках он держал короткую палку, с очень прямой окантовкой.
Человек отчетливо видел его фигуру, ровно идущую к нему сквозь темный туннель сознания. Это воспринималось так реалистично, что человек решил заговорить:
- Здравствуй, - проговорил человек своим внутренним голосом, - О дух мира грез! Что привело тебя ко мне.
На что, тот ответил с легкой интонацией звериного рыка:
- Здравствуй, Слава. Не удивляйся, что я тебя знаю. Я могу определять человека своим внутренним зрением, - он говорил во время ходьбы, затем остановился и продолжил, - Я родился из-за появления могущественного зла, здесь в Химиках. Дао направило меня сюда, как и тебя здесь. Думаю, к тебе являлся вестник зла. Кто это был? Горный орел или черный ворон. Он напал на твое жилище и отравил тебя? И ты поймал его и в пытках выудил информацию, поэтому вызвал меня?
- Кхм… Вообще-то нет, ко мне прилетал маленький воробей и что-то прочирикал мне на ухо, затем исчез.
Мао Лянг на момент задумался, затем громко рассмеялся. Это выглядело нелепо, потому что Слава видел это все в своей голове, от этого создавалось чувство видимого сна на яву. Смех сильно отражался в голове, отбивая осознание той реальности вне медитации. Это было каким-то новым ощущением для Славы.
- Всего лишь воробушек? – он продолжал смеяться и одновременно говорил, - мда, наверно даже зло сейчас имеет проблемы с вестниками. Хм, хотя все таки возможно это случайный свидетель. Что он прочирикал?
Слава подумал и сказал:
- Откуда я знаю?! Ты думаешь, я знаю птичий яз… – он не успел договорить и из его уст раздалось чирикание воробья, - Чирик чик чиририк чик чирик чикрик чик чик чик.
Мао Лянг прислушался, и Слава увидел, как на миг расширились его кошачьи зрачки. Слава был удивлен своему диалекту. Он только что изобразил точь в точь то, что прочирикал воробей в момент пребывания на его плече.
- Хмм, интересно. Кое-что прояснилось после слов вестника-свидетеля.
- Что прояснилось? Ты дух этого воробья, это был ты? – с иронией в голосе спросил Слава.
Мао Лянг встрепенулся, сильнее распушились волосы на голове и хвосте. Он непонятно изогнулся, вытянувшись вдвое в росте, грозно промолвил:
- Я не превращаюсь в воробышков и их ем на завтрак, ты хорошо концентрируешь внимание, но этого и многого другого тебе надо выучить и осознать. Я не могу проникать в ваш мир, но я могу общаться с тобой сквозь мир духов, - он опять задумался на несколько секунд и продолжил, - Ты должен нарисовать мой портрет примерно на бумаге в семь цуней длиной и четыре шириной. Затем поставить его в золотую рамку и повесить, окружив самыми пряными благовониями, - его голос постепенно становился таким, как у кота, которого озвучивал Андрей Миронов в мультипликационном фильме «Голубой Щенок». Славе случайно пришло это сравнение, и его краешки рта улыбнулись. А Мао Лянг продолжал:
- Затем тебе нужно будет читать молитвы, и приносить в жертву мне толстеньких куропаток, ну или императорских селезней, это уже тебе видней, тогда я буду покровительствовать тебе, только жертвы должны быть знатные ты это помни, пожалуйста - он расплылся в предвкушающей улыбке. Слава ответил:
- Ты наверно дух мечтаний, всегда хочешь большего, а получаешь лишь мечты?
У Мао Лянга пропала та довольная улыбка, и он опять распушился и грозно провозгласил:
- Ты хочешь быть проклят, странствующим монахом Мао Лянг Сэном по прозвищу Ксёнг Йё Мао, тоесть мной?!? Если ты хочешь помочь, ты должен слушать меня во всем!
- Нет, уходи из моей головы! – Слава попытался проснуться, но не смог. Веки будто онемели, и он находился в этом темном коридоре наедине с Мао Лянг.
- Ты не сможешь выбраться с Первого Рубежа Подсознания, так просто, - лукаво сказал он, - если не хочешь так делать, скажи я пойму и не зачем переходить в крайности.
- Ну так все же, что это было, что сообщила птичка, - снова попытался спросить Слава.
- Ты же сам мне пересказал. Или ты не знаешь птичьего языка?
- Нет! Я вообще не знаю, как так получилось…
- Я знаю, это твое не деяние навевает тебе правильные мысли: твое Дэ контактирует с Дао, и ты потихоньку просвещаешься.
- Да это подарок, спасибо тебе, что-то такое я чувствую о чем ты сейчас говоришь.
-Благодари не меня, благодари Дао, бестолочь. Хех, тебе еще учиться и учиться.
- Хорошо, спасибо Дао и моему Дэ.
- Так лучше хотя бы для собственной совести.
Затем он рассказал ему о темной фигуре человека в шляпе и о его способности вызывать к Ксяй Чуан Шэн, переводя на русский язык: «Красть Души».
Славе предстояло отправиться на ту самую квартиру, где Никита Сеньчуков встретил темного господина в шляпе. Но для этого, Лянг Мао наставил его взять с собой двух проверенных друзей, познакомить их с ним и он покажет, что надо будет сделать, что бы попасть на ту загадочную квартиру.
После Нового Года, Слава стал безработным. Он сам уволился из фирмы «Биканеком», где он подрабатывал проводчиком кабелей для локальных сетей фирмы. Ему просто надоело работать, и с нового года он хотел посвятить себя упражнениям Даосской и Индийской йоги. Местами он курил гашиш, для самосовершенствования скрытых просторов своего Либидо. Но не злоупотреблял. Так же он продавал лизергиновую кислоту, для таких как он сам. Людей познающих мир через психологию, программирование, рэйв, другую музыку, этнику и этноботанику, наконец ведущих нестандартный образ жизни во многом или во всем. Туда же можно было записать художников в стиле нью-арт, граффити, постсюрреализм и кибер-панка. Кто-то любил торчать подолгу на кислоте, как в выше описанном псевдо астральном мире, в котором Никита ушел в аутизм. Но многие использовали в своих целях, например знакомый копирайтер просил сто микрограмм для удачных выполнений пиарных проектов. От чего тот потом приходил к Славе и показывал свои зарисовки с названием в стиле: «Куриный Бульдозер Циклоид на канале 3/3». Он был редактором рекламных вставок, но он никак не подходил в компаньоны Славе. Слава позвонил своей девушке которую звали Катрин ака «Люси Лью», своими чуть раскосыми глазами, она была похожа на одноименную, известную актрису. Слава любил ее за понимающий интерес к его взглядам на жизнь, кроме разве что продажи лизергина и курению гашиша. Ее грация, пушистые локоны и осиная талия, делали ее похожей на белочку. Катрин была пушистым Катенком. Делала его не легкие будни незабвенными и красочными. Катрин положительно влияла на него, и он надолго завязывал с плохими привычками. Другой намечающийся спутник, был его друг Ден. Это был безбашенный рэйвер-тусовщик и оператор рагга-джангл фестов. Этот человек пагубно влиял на Славу, потому всю дурь он брал именно через этого него. Но за то повеселиться от души можно было именно с ним, из-за его склонности к обсуждению психологии будущего и прочих научных инноваций Нью-Эйджа и постбитничества.
Тем не менее, времени у него не было и на это, экзаменационная сессия была не сдана полностью. Еще были проблемы с Катрин. Он долго не ездил к ней в Москву из Химиков, потому что он посвящал себя «подъездному рэйву». Это был определенный ритуал среди его компании. И каждые выходные они его устраивали. Он заключался в поклонение черному ящику, из которого доносилась различная электронная музыка. Они дружно или поодиночке начинали плясать танцы, которые придумали сами или уже придуманные из интернета. Катрин не знала об этом, затем правда все-таки всплыла об их ритуале, который посвящался нарисованному изображению сюр-демона на стене с тремя глазами и ушами как у чебурашки. Которому они подносили тлеющие благовонии, затем прижигали «рисунку» глаза и маленькие ноздри. Катрин не нравилось, что они занимаются подобной чепухой, от чего Слава перестал ездить к ней.
С нового года Славина жизнь, начала обретать смысл, и он завязал с подобной чепухой и больше не видел тех друзей, которые проводили ритуалы вместе с ним. Отдав себя нахождению мирового баланса внутри и снаружи. Он заклеил трехглазого демона-чебурашку, новым портретом Мао Лянга. По просьбе Славы его нарисовал, тот самый копирайтер который обращался к Славе.
Прошла неделя. Он позвал ее мирится. В тот же день он решил позвать Дена. Денис был заядлым курильщиком, при встрече их троих в подъезде у Славы, долго веселился над новым портретом Мао Лянга.
- Ха, ха, он похож на сельского пьяницу или слепого нищего с тростью. Хотя наверно даже на хромого инвалида, Слав, ты реально увлекся этой китайской хренатой. Надо на рэйвы ездить, топтать, - он поймал недовольный взгляд Катрин и замолчал. Дело в том, что Катрин тоже ездила на рэйв тусовки, но не так часто как Ден и без каких либо допингов. Слава не любил все эти шумные вечеринки и ездил изредка, когда хотелось расслабиться. Портрет Мао Лянга, казалось изменил форму и секундой после, взгляд монаха недовольно смотрел в сторону Дена. Но это была мимолетная иллюзия. Ден обратил ни капли внимания. Они с удивлением смотрели на Славу, который ментально беседовал с самим собой. «Ты должен им объяснить, они поймут тебя», - телепатически говорил Мао Лянг. «Как? В наше время люди склонны к атеизму и подумают что я с ума шедший, вон уже как смотрят», - объяснил Слава. «Хорошо возьми и передай им вот эти Пилюли Просвещения», - предложил дух Мао и протянул три маленьких свечения к сознанию Славы. Усилием воли Слава забрал пилюли и тут же ощутил тепло исходящее от них. Оно было ни на что не похоже, оно грело радостью и счастьем, таким искренним как это бывает наверно только у ребенка. Он открыл глаза, протянул ладонь с пилюлями друзьям.
- Что? Ты с ума сошел, что ты делаешь? – удивленный Ден смотрел на Славу, - Слав, с тобой все хорошо? – протянул он и переглянулся с Катрин. На ее лице застыло удивление, в купе с подозрением.
- Возьмите пилюли!
-Какие пилюли? Дружище, ты че спятил? У тебя в руке ничего нет, - Денис начал раздражаться, не понимая, шутит Слава или он просто свихнулся.
- Понимаете вам нужно отбросить все стереотипы и поверить, что у меня в руке есть пилюли, - судорожно начал объяснять Слава, - Я их вижу и мне их передал Мао Лянг.
- Как можно представить то, чего нет?! – с резкой интонацией в голосе спросил Денис
- Коть, ты совсем довел себя своей философией? У меня никогда не было стереотипов в жизни, однако, ничего в твоей руке я не вижу, - вмешалась Катрин.
«Вот видишь, они не понимают, что теперь делать?», - обратился за советом Слава. Мао Лянг в очередной раз призадумался на несколько секунд и сообщил, - «Попробуй предложить им прочитать Солнечную Мантру. Пускай повторяют про себя три раза, а затем забудут обо всем на свете и после того, как прочтут, не открывая глаз, схватят пилюли и проглотят, запив чаем «Ниптон». После долгих уговоров и рассказа Славой о новой методике психологии будущего. Он уговорил так сделать Дена, чуть позже и Катрин. Он приложил сияние к губам и оно начало растекаться приятным теплом по телу. «Ради шутки», - говорил он, - «Вдруг сработает».
Сработало: Катрин начала смотреть на все вещи по-другому, что-то изменилось в окружении. Мир начал проявлять странные псевдо движения, которых не было в обычном состоянии. Солнечную Мантру, они выучили, когда были в гостях у Славы, на полотне с символикой Ома на фоне оранжевого свечения. Ден погрузился в себя и только удивленно смотрел по сторонам, затем промолвил:
- Ого!!! Как это? Из ничего – все!
- Вот, а я что говорил! – радостно сказал Слава.
- Но это все из ничего, все из пустоты, - Ден продолжал повторять.
- Даа, не забываемо, - произнесла Катрин, - Столько эмоций и не передать все сразу. Неужели все так и происходит?
Со стороны портрета донеслось:
- И не такое! То-то еще будет!
Катрин и Ден видели это движение на полотне, силуэт Мао Лянга приветливо помахал им рукой.
- Чего же здесь творится! Это сон или реальность, - Дэн был весел как никогда, - Он разговаривает! вот это ударило! По самую кору мозга…
Катрин казалось это не удивило, но она все таки внимательно смотрела на портрет. Слава произнес:
- Мао Лянг, вот видите, теперь вы его видите? – с исступлением спросил он.
- Да, ну и что с того? – стараясь сохранять спокойствие, тихо сказала Катрин.
- Как тебя это не удивляет? – поинтересовался Слава.
- Нет, я знала, возможно, и не сознательно, но я это чувствовала, наверно с рождения.
- Вы вообще кто? - спросил Ден поочередно переводя взгляд с Катрин на Славу, - Может вы пришельцы способные изменять гравитацию мыслей? Космические разумы… Я сошел с ума… Этого не может быть. Ха-ха-ха!
- Все в порядке? – поинтересовался портрет.
- Кажется да, - спокойно произнес Ден, медленно вставая с кресла и пятясь подальше от портрета, - Ты ведь плод моей фантазии? Меня просто тряхнуло чуток, но я исправлюсь, и не буду верить всяким людям про новые методы трансперсональной психиатрии.
Мао Лянг слез с бумаги и увеличился до своих стандартных размеров. Слава оглянулся вокруг себя и не увидел ни подъезда, ни друзей сидящих рядом. Осталась только лестница. Изумленный он поднялся с пролета, где они только что сидели. Рядом была дверь, ведущая на балкон. Ему захотелось выйти наружу. Он дернул ручку, дверь распахнулась с ужасающе диким скрипом, от которого казалось, могли лопнуть перепонки. Но улицы не было видно. Лишь одна пустота и странный шум ветра или далекой метели. Этот звук был слышен очень отчетливо и одновременно звучал где-то вдалеке. Еще миг и Слава смог разглядеть сотни тысяч похожих лестниц ведущих далеко вверх. Они были похожи на голографическую мозаику сотканную из зигзагов проходящих лестниц. Минуту спустя он увидел множество туманных фигур, поднимающихся по лестницам или спускающихся. Все сразу во взоре, напоминало призрачный муравейник в котором вымерла жизнь. Но здесь мертвое наоборот двигалась и оживало на каждом шагу.
- То что мне не хватало в практике, видение таких вещей с абсолютно четкими гранями пребывания в мире альтернативного нашему… - он говорил медленно с большим восхищением в голосе, - Это и есть реалии смерти?
Рядом возник сгусток воздуха в котором узнавались черты Мао, его голос был другим здесь и больше походил на рычание льва, переходящего в мурлыкание кота:
- Почти… Это Первый Рубеж Подсознания или как это называют у меня на родине: Ву Чу Вэи, дословно «Сияние Пустоты». Пилюля Просветления дает лишь намек на этот Рубеж, что бы находится здесь ненужно никаких усилий, но одновременно на секунду задумавшись, этот мир может свести с ума любого не подготовленного. Здесь живут, не задумываясь ни на секунду. Мир инстинктивной, биологической конструкции.
- А я это вижу со всеобщей точки зрения или индивидуальным восприятием? – он замолчал, подбирая более подходящие слова, - Все это видят так же как я или только я это вижу именно таким?
Облако Мао Лянг выдуло горячий воздух прямо под ноги Славе, от чего тот подпрыгнул.
- Ты чего?! – воскликнул Слава.
Его сразу перебил басистый голос Лянга:
- Есть только Дао и Дэ, это словно… - он замялся.
Слава подхватил его мысль и промолвил:
- Великий предел и… Нирвана?!?
- Возможно, это и есть она, но я больше предпочитаю Второй Рубеж – Ван Гуо Шеен или Царство Небожителей.
- Расскажи по подробней
- Это Райские Сады, Дворец Юй-ди — Яшмового государя всех 36 Небес, алхимическая кузница Лао-Цзы и прочее, у них я почти не бывал. Но вот просторы Райских Полей и Небесных Царств я знаю вдоль и поперек.
Третий Рубеж отличается своей хаотичностью, этот мир является основным источником питания Дао. Там где начинаются истоки Дао. Это место самое извращенное и злое, там живут Демоны Сознаний. Это главное, что дает Дао ее многогранность и истерическую случайность. Оттуда пришло то существо владеющее Ксяй Чуан Шэн. Твоим друзьям придется здесь осваиваться, они не смогли пройти даже на этот Рубеж. Сейчас они танцуют под Песнь Ветра. Она подхватила их своим игривым порывом, от чего они ушли в состояния близких к Первому Рубежу. Они просто слышат музыку, которую хотели бы услышать и видят то, что хотели бы улицезреть. Промежуточное состояния или псевдо астральный мир: создание своего мира иллюзий существующего, до тех пор пока его не коснётся нечто извне. Так ошибаются многие и приходят сразу к Третьему Рубежу. Они попадают в адский водоворот квази материи, где они будут бесконечно рождаться и вырождаться…
На этой ноте он замолчал. Слава анализировал услышанное, и тут его озарило, но секунду спустя он уже стоял в подъезде. Повсюду гремела музыка, сначала она казалось мешаниной, но постепенно прорастала в отчетливый ритм и мелодию. Этнический оркестр, о мелодии которого, Слава мог только мечтать заиграл всеми своими красками в его сознание. Казалось, он не остановится танцевать свой уникальный танец, в котором выражались все его чувства, эмоции и душа.
Секунду другую, Ден тренировал формы у-шу… Катрин разрезала мечами-полумесяцами воздух, а он сам крутил мечом выводя круги в пространстве. Они выдерживали такт исполняемой музыки и в ритм совершали акробатические трюки и движения. Затем все стихло, осталась только курильница, из которой выходил разноцветный дым. Затем она опустела, но они продолжали крутиться в своем феерическом танце, в неведомом пространстве похожем на подъезд.
Вскоре стихли и движения, они больше не были воителями, они просто сидели на креслах и ошеломленно глядели друг на друга.

Истинное Дао:
Дух диких кошек открыл перед ними искусство обучения психоделических воинов монастыря Шао-Линь и "воставших боксеров" секты Ихэтуань. За короткие сроки ребята обучились абсолютно уму непостижимым возможностям, например из-за пазухи Ден, концентрируя свое мышление, доставал АК-74. Катрин медитировала, самовращаясь с двумя пистолетами-пулеметами марки Ingram M11, нашпиговывая свинцом все в округе сорока пяти метров. Будучи фанатом японских мультиков, Слава создал себе огромный ятаган-тесак. Который по его команде мог летать и рубить все на что он покажет. Это было дополнительное оружие которое в тренировках они смогли сделать себе сами по средством курительницы и курительных галлюциногенов Мао.


Конец первой главы…

Это было здесь, я видел странные очертания рисунков в этой комнате. Повсюду были некие имитации человеческого творения. Словно поглощенные внутрь человеческого подсознания… Странное ощущение разврата музыкального сопровождения… Просто сидеть и наблюдать за странными лицами друзей и знакомых, очаровываясь Музой. Лампочка не переставала мигать, оканчиваясь, синим, желтым, зеленым и фиолетовым затем затухала. Бесконечность нашего состояния в жизненном континууме, словно опрокидывало спокойствия… Сумрачного спокойствия. В отрыв можно уйти в любой момент, но отплачивая миганием лишь одной лампочки, движется время. По секундам платишь своим состоянием, наслаждаясь каждым моментом или отрывком жизненного течения. Остаешься в наиболее аморфном, астральном времени. Где нет понятия прямая жизнь, есть только медленная точка освобождения от некоторых правил и обязанностей.
Находясь в поиске настоящей свободы, дух этого поколения хочет уйти в анархию на уровне психологии. Странный капитализм западной волны, как раз и создает таких как я и всех присутствующих здесь. Сумасшедшая, обкислоченная философия, вечно засевшая в моей голове. Наша волна нашла ту первобытную свободу от правил в состояние души и сознания. Пытаясь дать отпор наваленному на нас прессу общей конструкции жизненных барьеров общества. Надо было жить дальше, не оглядываясь на собственное погружение в бессознательность рассудка. Время от времени это происходит за неимением ничего более. Нежелание создавать ячейки общества или сливаться со спокойным течением обстоятельств в моей жизни. Порождение веры, в жизненный путь отрешения. При этом отрицаешь ненависть, зависть и прочие грехопадения человеческого духа. Закурив сигарету можно увидеть всю свою жизнь, как медленное растление, той детской радости и веселой отрешенности. Сохранить эту радость, не входя на завод общего механизма и деталей сущности людей. Но лишь сама жизнь ставит свои барьеры, все только для того чтобы человек не надеялся на все. Что может быть в понимание слова «все». В нынешнем обществе это карьера, деньги и та самая ячейка ведущая к придуманному альтруизму. Боязнь этих оков и заставляет прибегать к отрицанию «все». Не стремится к этому и избегать. Это не нужно человеку, он может быть не в качестве марионетки, а слиться с Ничем породившем его. Что бы стремится к той Бездне, но не падать в нее – невозможно. Остается своими абстрактными действиями и внутренним состоянием души, выйти на колею где нет ни плохого, ни злого, лишь свободного во всех отношениях. Забыть про старость и молодость, высокое и более низкое, словно слиться с Ключом жизненной силы.
«Хмм, не слишком ли много мыслей в моей голове?» - подумал я, - «Это просто обычное личностное качество поднимание таких тем? Нет, это глупое выражение мыслей на бумаге.
С этими мыслями, я собрал листы бумаги и бросил их в общий костер моих мыслей. Просто входи в этот зачарованный мир, мы сделаем все за тебя… Послышалась песнь… Когда слышишь ее, называй ее - Песнь Ветра. Но прислушавшись единожды, ты сделаешь выбор – слиться с ним. Оставаясь при жизни, сознание не выдержит истинны существования. Когда открываются врата Нирваны, перед ними нельзя устоять. Приложить револьвер к виску и застрелить всю надежду того Предназначения, данного исполнить добродушной Матери Природы. Оставайся в собственной колее и никогда не отрицай всю полноту данных жизнью первообязанностей. Я исчезаю входя в неизвестность будущего… … …

ЗОЛУШКА.
У Старого Царя было две дочери, одну звали Золушкой; говорят, что матерью девочки была небесная корова и что она была падчерицой своему отцу...
Царь сильно любил свою дочь, но не замечал, что вторая - сводная сестра постоянно ревновала ее, пакости строила. И обзывала младшую - Хаврошечкой, потому что Золушка все свободное время проводила в хлеву, говорила, что от нее пахнет навозом:
- У нас все-таки дворец, папа. Она скоро ее в в свои покои притащит и будет по коридору молоко бежать из ее вымени. А вместо приемного зала сметанное озеро образуется. Надо выгнать корову.
Как не сопротивлялся Царь уговорам дочери, но она добилась своего:
- Корова в подарок отправлена будет владыке Мира Солнцу.
Золушка, узнав о таком решении отца расстроилась и сама напросилась сопроводить небесную корову в Хрустальный дворец.
- Вот как дура будешь выглядеть там, сама представь: Хрустальный дворец и ты с коровой... - смеялась старшая сестра.
Но Солнце обрадовался подарку:
- Чудесная корова! Но во дворце ей не место, Золушка. Пусть она в саду у моей дочери - Королевы Рая живет. Там как раз птица Алконост одна скучает.
- Спасибо добрый владыка! - Глаза девочки трогательно светились, она пришлась по душе грозному Солнцу:
- Золушка, сама что хочешь в подарок?
- Ничего мне, Солнце не надо. За коровой хорошо присматривайте и все.
- У твоей коровы еще молочная река будет бежать. - Засмеялся Солнце, немного подумал и добавил: - С кисельными берегами.
- А впадать эта река будет в сметанное озеро! - Теперь они смеялись вместе.
Солнце подарил Золушке на память чудесные башмачки...
Сестра Золушки пришла в ярость, узнав, что Хаврошечку не только не обсмеяли во Дворце, но еще и волшебную обувь подарили:
- Солнце так и сказал? Всегда по ноге, самые модные, сносу нет? - Не верила она, завистливо глядя на ноги Золушки.
- Да, - безхитростно отвечала она: - Еще и что они мне суженого укажут...
Не выдержала сестра и тоже собралась к Солнцу:
- Он увидит мою красоту и женится на мне. - Но вела себя там крайне неучтиво и высокомерно. Из Хрустального Дворца ее прогнали и она, движимая завистью и обидой решила убить Хаврошечку, тут как случай подвернулся: она встретила Золушку на обрыве быстрой реки...
- Не будет у тебя суженого! Ни царя, ни нищего...
Но Золушка не утонула, она из-за всех сил боролась с течением, пыталась выгрести к берегу, наконец ей это удалось, обессиленная девушка увидела перед собой дремучий лес, раступившийся в обе стороны. И с ужасом поняла, что не знает куда идти, да еще и башмачок потеряла:
- Пойду куда глаза глядят.
"Глаза глядели" на старую покосившуюся избушку древней ведьмы, куда дорога вывела голодную и оборванную девочку через несколько дней. У нее она и осталась, решив не возвращаться во дворец к отцу.
Здесь же ее и нашел Солнце, которому течение бурной реки вынесло потерянный башмачок. Он сразу вспомнил свои слова о суженом, удивился и отправился в путь.
Золушка стала Солнцу любимой и единственной женой.

На этой мажорной ноте и заканчивается история, начатая неверной женой Владыки...

часть вторая.

ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛЬЦЕ.
Как-то сестра Девы Весны посоветовала той сжечь шкуру мужа:
- Сколько можно с оборотнем жить, ночью красавец, днем - огромный лев. Самой не надоело?
Дева Весна послушалась и выбрала удобный момент и исполнила задуманное. Оборотень пытался было спасти свою шкуру, но тщетно и он исчезает...
Растроенная и напуганная женщина бросилась в спальню, где она хранила волшебное зеркальце:
- Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи: Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?
- Королева Рая! - Теперь на все остальные вопросы зеркало будет отвечать только своей избраннице. Делать нечего - Дева Весна отправлась в путь, она должна выяснить - куда пропал ее муж.
Королева Рая встретила девушку в своем дворце, жгучая красавица-бюнетка сидела на троне, стоящем посреди двух колонн на возвышении.
Колонны были - черная и белая, они, казалось, светились изнутри и свет, отражаясь в прозрачной чистоте ледянных ступеней создавал вихрь черно-белых контрастов*.
- Твой муж у меня! - Ее притягательная красота не позволяла сомневатся, Королева говорила правду: - В любом другом случае я бы с тобой разговаривать не стала. Но твое, вернее - мое зеркальце растопили лед моего сердца. Я дозволяю тебе ночью взглянуть на своего мужа. Если он узнает тебя - можешь забрать. Если не узнает - он мой.
У Девы Весны не было выбора и она с радостью соглашается на условия Королевы:
- Он узнает!
Но коварная красавица опаила пленника сонным зельем и тот уснул...
Бедная девушка не могла разбудить мужа и в отчаянии заплакала, ее слеза упала на грудь уснувшего красавца, они были столь горячими, что "уже не оборотень" проснулся:
- Дева, любимая, ты ли это?

Зеркальце осталось у Королевы...

* - эти завихрения света больше напоминают знак "Инь-Янь".

БЕЛОСНЕЖКА.
Отец Золушки - Старый Царь женился на ее сестре и у них родилась дочь, которая была просватана пронырлевой матерью за Грома - сына Солнце.
Девушка выросла, подошло время исполнить обещанное, но Семиглавый Морской Змей, желая насолить Грому похитил ее.
Гром же, наоборот - только обрадовался, узнав об этом: женится он не хотел. Но младший брат Грома вознегодовал:
- Гром, девушка не виновата, ее надо спасти.
- Вот и спасай, если хочешь, трезубец твой застоялся без дела...
Сказано - сделано, будущий Морской Царь отправился на поиски Змея. Но того не надо было искать, Змей охранял заложницу:
- Жаль, что ты не Гром. Ничего - убью тебя, тогда он обязательно придет.
- Это мы еще посмотрим, кто-кого! - Вид прекрасной девушки, закованной в кандалы привел его в иссупление, речи Змея - в неистовство, юноша бросился на Змея и уколол его волшебным трезубцем вначале в туловище, затем в голову, отчего чудовище развалилось на огромные куски.
Девушка была спасена, но вот беда: молодые люди влюбились друг в друга. И женится они не могли - она была просватана за Грома. Но за него она выйти уже не может: девушка ждет ребенка...
Мать пришла в гнев, узнав о легкомыслии дочери, лишь воля Старого Царя не позволили злой женщине выгнать беременную.
Во время родов девушка умирла, царица обрадовалась и приказала бросить новорожденную девочку в лесу:
- И что б ни одна душа не знала об этом!


ИВАН-ЦАРЕВИЧ.
Как-то послала Королева Земли Иван-Царевича с посланием к Королеве Рая, и предупредила его перед дорогой:
- Царевич, надеюсь тебя не пленит ее красота.
- Нет, Ваше Величество. Я знаю репутацию Королевы Рая: еще ни один жених (кроме Грома - но это было давно) не выдержал испытаний жестокой красавицы. И не хочу, чтоб моя голова украсила двор ее терема.
Прибыл Иван во дворец, передал послание, а в это время к Королеве Рая сватались двое и она устроила брачный турнир:
- Ты, Царевич, не желаешь поучавствовать?
- Нет, Королева, мне еще рано женится.
Но Королева была столь красива, а один из женихов - красноречив:
- Завтра на поединке я убью второго претендента... Но остальные подвиги... Боюсь, я не смогу их выполнить. А у тебя, Царевич, есть волшебный меч-кладенец, чудесный конь, именуемый Сивка-Бурка - тебе по силам испытания невесты. Проси что хочешь.
- Право первой ночи требую я.
- Хорошо, Царевич, только ты должен будешь уйти до рассвета...
Но замешкался утром Иван и увидела Королева Рая, кто с ней:
- Обмануть меня захотели? - Жажда отомстить за поруганную честь овладела Королевой, она взяла свою косу и: - Убить Вас будет слишком просто, Вы у меня помучаетесь... - отрубила Царевичу ноги. Неудачливому жениху красавица выколола глаза:
- Прочь с глаз моих. Оба.
Сел Иван-Царевич на плечи слепому и пошли они по белу свету...
Наконец, занесла их дорога в дремучий лес и встретили они там девушку, юную и красивую, в розовых одеждах с белыми длинными волосами, водопадом спадающие до самых ног:
- Как зовут тебя, лесная фея?
- Белоснежкой зовут меня птицы и животные.
- Кто твои родители, почему одна ты?
- Я не знаю своих родителей, меня выкормили птицы...

Мне бы такую слепоту)

Лора страдала без своей любимой игрушки. Шел четвертый день ее пребывания в госпитале Святого Павла. Злая медсестра-нянька отняла ее любимою куклу Алису. Лора сидела у окна в своей палате. За окном шел дождь, было поздно. Другие дети уже давно легли спать. Она лишь думала, как это может быть, что у нее не осталось ничего, даже любимой игрушки. Она плакала. Словно все небо расстроилось вместе с Лорой – на улице шел сильный ливень. Он грустно стучал по подоконнику. Бедная девочка всхлипывала и не могла унять слезы. Услышав плачь, в палату ворвалась медсестра, достала шприц из маленькой коробочки, быстро спустила рукав на руке девочки и ввела иньекцию прямо в вену. Лора не успела ничего сделать, момент был столь внезапным. Она тут же обмякла и погрузилась в сон.
Медсестре не нравилось то чем занимается Лора, она ненавидела ее за безмятежность и аутизм. От чего постоянно нарушала покой девочки, а когда та начинала плакать, колола ей успокоительное. Лора была в странном госпитале, здесь унижали и подчас даже били детей. Возможно она прибывала в самом гадком и ужасном госпитале в ее стране. Мальчика Эдди постоянно били нагайкой за то что он не хотел подчиняться приказам старшей сестры. Его избивали до тех пор пока тот не забивался в угол и повторял одно и то же: «Прошу прощения! Прошу прощения! Прошу прощения!». Это было кошмарное место, Лоре хотелось поскорее сбежать из госпиталя или что бы ее забрали отсюда родители. Словно черная дыра поглощала эго. Единственный телевизор, который стоял в комнате отдыха показывал помехи, причем его не выключали до тех пор, пока дети не лягут спать. Словно экспериментальная клиника по разложению детской психики был этот госпиталь.
Ровно в час дня после ланча две младшие и одна старшая медсестры надевали на лицо кожаные, грязные маски и принимались удовлетворять сексуальные потребности друг друга. Прямо в комнате отдыха и дверь закрывали на ключ. Иногда им помогали санитары-негры. Лора узнала об этом, когда случайно услышала стоны из закрытой комнаты на третий день когда ее привезли туда. Она заглянула в отверстие для ключа и увидела жестокие игры взрослых. Словно почувствовав что-то, она побежала прочь, от чего ее поймал санитар. Он отвел ее к медсестре, и та вколола ей что-то в руку. Она тотчас забыла об этом инциденте. Остальные дети относились ко всему происходящему тут с привычкой, почти все из них были молчаливыми и аутистическими. И основную часть времени они проводили либо перед телевизором, тупо наблюдая помехи, либо на улице играли в классики и сидели на скамейках. Возможно, они все время были накачаны транквилизаторами или снотворными, ведь кожа их была бледной, и виднелись большие мешки под глазами. Первые дни Лора следовала всем указаниям доктора, который давал команды по громкоговорителю. На любые вопросы, задаваемые ей у медсестер или персонала, ей кололи что-то в руку. От чего она забывала, что она спрашивала и уходила в полусон. При любых возмущениях ее по поводу и без повода процесс уколов повторялся.
Ее детская психика была расшатана за эти четыре дня, она рыдала о потери своей игрушки. Когда она погрузилась в сон от укола, ей приснился сон. Она плачет вот так же сидя перед окном и к ней входит нечто напоминающее медсестру с надвинутой на лицо кожаной маской. Ее голова дергалась в конвульсиях, она медленно двигалась по направлению к Лоре. Девочка помнила, что она спит, и попыталась проснуться. Резкое потемнение и картина повторилась: она сидит изрыданная около окна, к ней приближается медсестра с кожаной маской на голове. Затем снова смена обстановки. На этот раз изменилось помещение: оно выглядело проржавевшим и обшарпанным, повсюду виднелись трещины, из которых медленно вытекала жидкость, напоминающая густую кровь. Внезапно Лора поняла, что она проснулась. Картинка из сна ожила. Она забилась в угол за кроватью и начала стонать и плакать, звать маму. Медсестра-монстр встала на месте, будто наслаждалась моментом жуткого страха Лоры. Все кровати по соседству опустели. Вся жизнь как будто испарилась, остался лишь странный шум и окружающая чудовищность. Неожиданно чтото подтолкнуло Лору морально, и она с ревом и плачем побежала на встречу медсестре. Та взмахнула рукой с зажатым шприцом в ней. Промахнувшись, она вскрикнула не человеческим ревом. Лора пробежала мимо нее и кроватей. Добежав до выхода, она дернула ручку двери и выбежала прочь.
Картина перевоплотившейся больницы была ужасна. Стены покрылись кровью и грязью, словно металл коррозией. Были слышны ужасные стоны о помощи, казалось, что в стенах были заточены люди. Она бежала без оглядки по коридорам, свет не работал. Стояла кромешная тьма. Вдалеке она увидел мигающий свет. Когда она добежала, то увидела, что свет шел от телевизора прямо в комнату отдыха. Она зашла внутрь и увидела: на полу было какое-то движение. Она пригляделась, увиденное парализовало ее. Комок из тел медсестер в кожаных масках с воткнутыми им в глаза и рот гвоздями. Они переплетались друг с другом, рядом ползали отрубленные головы собак. Они оставляли за собой следы крови. Одна из медсестер взяла в руки голову и стала пихать ее себе между ног. Та в свою очередь прогрызала ей живот и влагалище. Раздавались дикие вопли, напоминающие прорванную трубу. Помехи исчезли. В телевизоре появилась картинка. На ней показывался коридор, ведущий к комнате отдыха. Все было отчетливо видно, словно смотрели прибором ночного видения с красным фоном. Стал слышен звук шагов отдающих стуком металлических ботинок. Появился большой силуэт. Лора забыла про ужасных медсестер, все ее внимание было привлечено к телевизору. Силуэт приближался. Его можно было разглядеть. Оно имело мужское телосложение, на нем был заляпанный кровью фартук, голова выглядела огромной, и одето оно было в металлические сапоги, похожими на те которыми истязали себя монахи отшельники в мужских православных монастырях. В голове у Лоры появились шумы, и время будто прокрутилось на минуту вперед. Силуэт пропал, она сидела за разбитым диваном и всхлипывала. Она медленно вытащила голову из-за него. «Голова» чудовища свисала, по сути, ее вообще не было. Вместо нее, был огромный кусок, напоминавший олово или свинец. Словно его голову залили расплавленным металлом. Пришедшее существо рубило огромным ножом конечности двум медсестрам. Нож был похож на удлиненный мясницкий тесак, словно длинный меч. Затем он отбросил меч. Взял одну медсестру с отрубленной ногой, вопящей страшным криком, и начал насиловать ее. Зрелище было ужасным, от чего Лору вырвало. Поднялась вонь тухлого мяса. Комната начала покрываться опухшими наростами – что-то среднее между кровавым мхом и чудовищными, гнойными пузырями. Лора не могла двигаться. Наросты быстро поглощали комнату и добрались до нее. Она утопала, ее словно душили мышечной массой. Она потеряла сознание. Смерть…

Девушка проснулась. Она была вся в поту, лежала в своей кровате. Она быстро встала и пошла проверить свою дочку. Зашла в комнату, девочку трясло. Она быстро зажгла свет и испуганно прокричала:
- Лора, о боже, что с тобой! – она склонилась над Лорой и потрогала ее лоб. Лора вся горела, у нее был жар.
- Срочно! Врача!
В дверь позвонили. Звонок словно остановил время. Никто не двигался.
Мужской, грубый голос промолвил:
- Скорее, они сейчас доберутся до ее мозга! Спаси ее!
Силуэт священника возник в двери на фоне белого света.

Она открыла глаза и увидела закрытую комнату. Дверь в комнате была сделанная из металла, и имело маленькое окошечко с дверкой. Она встала, облизав сухие губы. Вид ее был не важный, синяки под глазами, бледная кожа. На ней была белая рубашка, такая которую выдают в больницах. Она закричала:
- Что вы сделали с моей дочерью?! Где она отвечайте?!
Ответа не было. Она подошла к двери и начала ее колотить и снова орать:
-Где она, сволочи?! Куда вы ее дели?!
Санитар, проходивший мимо, посмотрел на дверь и проговорил шепотом:
- О! Очнулась???
Вскоре к врачам привели девушку, та рассказала про сон и спросила о происходящем здесь. Ей все объяснили про передозировку наркотиками, о смерти ее дочери, которая умерла от астмы, так как ей не успели во время предоставить медицинскую помощь.
- Все в порядке Лора, ты с нами успокойся - спокойным тоном сказал один из врачей-психиаторов и прокричал санитару, - Скорее у нас критический случай, нужно двойная доза.

Дальше Лора ничего не помнила...

- Было поздно, слишком поздно! – проговорил опять голос и добавил, - Они уже забрали ее себе! Во всем виновата ты и только ТЫ!

Странные кошмары довели ее, она не знала где она и что с ней. Дух угасал. Прожив месяц в психиатрической больнице, накачанная успокоительными и барбитуратами. В один прекрасный день ей начало казаться, что то существо с залитой металлом головой приходит за ней. И она совершила самоубийство в своей палате: она изо всех билась об угол кровати, раскроив тем самым себе череп. Ни санитары, ни врачи ничего не успели сделать.


Закончилась ее жизнь в этом мире… Он смог добраться до ее грешного духа… ... ...

менять. игрушки в госпиталях не лежат
кривовато
0_0
тире или двоеточие, но уж точно не запятая.

от чего?)) предложение, до кучи, лучше объединить
Лора - не поезд.
"подчас" лучше обособить
они не красные комиссары Гайдара
, чтоб нагайками махать))
дядя Зигмунд даёт подзатыльник своему ученику, Карлу. кривовато
ух-ты, какая инверсия))
я бы обособил.
"кожаные" и "грязные" не являются однородными
мегастранное разделение

Сложноподчинённое прдл. + куда Лору привезли? в комнату или в госпиталь?
это теперь скважина так называется?)
сам оборот - не айс. да и от чего он её поймал? от двери?
кто забыл? медсестра или Лора?
двоеточие.
0__0? психодел
знаки препинания, + первое предложение. опять, от чего? от того? она она она она
лучче просто - расшаталась
очепятка
игрушки тоже спят + сон сон сон. Когда я вышел на улицку, тогда я вышел на улицку))
оборот! с тем же успехом можно сказать:"Она плачет, но платье у неё синее"
а лицо открыто?
криво. "Без пруда, не вытащишь и рыбку из него"(с)
кричат криком, а ревут - рёвом. нечеловеческим
тьма видит свет. лирично
до куда она добежала? неясно
я пленён вашими оборотами и знаками)))
гвозди воткнули маскам или медсёстрам?
звук, но никак не трубу.
что-такое красный фон? Люди, кстати, глазами смотрят.
обороты! обороты!
из этого и предыдущего предложения неясно... оно или он? + запятые
швах-оборотен
голову свинца?
а здесь ВСЁ! и нога вопит, и вонь, как пыль, поднимается))) Всё менять надо

дальше нужно чем-то части разделить, а то сюжет ужасно путсается.

а не муж?
на дверях губы не растут
двоеточие + аще ничего не понятно
Было рано, слишком рано. Или нормально, слишком нормально.
ооо... срочно менять
кто? Получается, что мир добрался)))

з.ы.
конец разбирал не слишком подробно, ибо тороплюсь.
ззы
мне б так

Пролог
Солнце медленно закатывалось за верхушки деревьев Наэс-каиэна, Туманного Леса. Кроваво-красные лучи превращали все, что видно глазу, в иллюзию, неподвластную даже безумному воображению. Но отряду людей, медленно идущему с караваном из соседней деревни, было не до красот закатного леса.
До селения оставалось всего несколько верст, но охранники и не думали расслабляться. Наэс-каиэн всегда славился опасными засадами монстров, и дежурный маг то и дело оглядывал зловещие кусты, выискивая малейшее движение. На караван нападали уже дважды, один раз – безмозглые лесные пауки, стая которых захотела поживиться свежим мясом, второй раз их более разумные собратья – каракурты. Одиннадцать черных, как смоль, восьмилапых с красными узорами на спине лавиной слетели с холма и, прежде чем их удалось уничтожить, двое остались лежать на земле Тропы Птиц. Такого не происходило уже много месяцев, ведь основным местом обитания пауков оставались места у болот. Неудивительно, что сейчас оставшиеся охранники были напряжены до предела. То и дело кто-то отпивал очередной глоток мутного зеленого эликсира, сжигая ткани организма в обмен на скорость реакции и остроту зрения. Неестественно красные глаза выискивали каждое движение, малейшую странность в окружающих отряд темно-зеленых кустах и деревьях. Многие мысленно призывали духов предков не оставить своих детей в беде. Возможно, предки даже слышали их.
Дежурному магу то и дело казалось, что деревья поют ему. Поют свои странные и непонятные песни. Он изо всех сил вслушивался – шаманы всегда говорили, в языке леса скрыта или непостижимая мудрость, или предостережение об опасности, но слова оставались неразличимыми в притягательной мелодии. Умение слушать лес считалось особо сложным среди искусств магии, хотя в какой-то мере им владели все. Другое дело, что расслышать хотя бы связное предложение могли лишь отдельные гении. Рошиас никогда не причислял себя к гениям, и сейчас остро понимал серьезность ситуации. Лес явственно говорил об опасности. Шепот и шипение деревьев лились в воздухе, заставляли разум бесноваться от бессилия понять их, напрягали все чувства в попытке найти ответ. Мешал резкий, специфический запах тумана, которым так славился Наэс-каиэн.
А опасность была. Впереди, через несколько сотен саженей, невидимыми тенями засели несколько существ, чуждых лесу. Они ненамного обошли в умственном развитии каракуртов, но объединялись в племена и имели разум, достаточный для того, чтобы изготавливать оружие и держать его в руках. И сейчас они сидели в засаде, ожидая жертв.
Рошиас слушал голос Леса, наплевав на просмотр окрестностей – этим займутся остальные. В песне уже можно было выделить отдельные слова, и слова эти очень не нравились дежурному. Это уже точно не походило на великую мудрость, а значит, оставалось только одно значение.
Наконец, когда голова уже стала раскалываться от боли, в льющейся песне что-то промелькнуло – и он понял. А потом поднял арбалет и выстрелил в заросший мхом камень.

Глава 1

Одно дело – слушать дурака. Тогда можно улыбнуться, а если ваш собеседник обделен физической силой – то и посмеяться. Можно послушать небылицы, которые он рассказывает. Можно подумать. Можно указать ему на его ошибки. В любом случае, даже дурака стоит послушать.
Другое дело – слушать мудреца. С ним можно соглашаться – и тут же влипнуть в словесные сети, можно отрицать – и получить репутацию слепого упрямца. Над его словами можно задуматься и все равно ничего не понять. Он укажет вам на ваши ошибки. У него можно поучиться. Точно так же как и дурака, мудреца можно и даже нужно слушать.
Но если вы разговариваете с глупым мудрецом? Если этот мудрец знает очень много, но не знает нужного? Что-либо отвечать ему попросту глупо. Он игнорирует ваши слова, упрямо стоя на своем. Все, что можно сделать – это ждать. Ждать, пока ему не надоест выливать на вас ушаты никому не нужных знаний. А если вы не боитесь прослыть грубияном – то можно просто встать и уйти.
Сейчас у несчастного Рошиаса выбора особо не было: его собеседник являлся одним из Темной Пятерки шаманов племени, так что встать и уйти бывший дежурный маг просто не мог. Допрос, которому его подвергнул Кайен, касался в основном песни леса. О странной активности жителей болота речь пока не шла, но, как заявил шаман, «на Совете тебе еще достанется». Спустя час Рошиас вполне убедился в этом.
- Итак, пройдем еще раз. Сначала ты слышал нечто, похожее на жужжание. Потом появилась мелодия. Так? – седой, с длинным шрамом на правой руке, Говорящий с духами продолжал пытку.
- Да. Ну, э-э, не совсем жужжание, скорее… - робкая попытка дежурного вставить свое слово была тут же пресечена.
- Ладно-ладно, это ты в отчете писать будешь. Меня интересуют конкретные ощущения. Дальше, ты стал слышать отдельные слова, но не понимал их значения. Вслушался, попытался разобрать что-то членораздельное, получил головную боль и расслышал всего одно предложение. Что хоть тебе сказали деревья? Твой ответ не слишком-то четкий.
- Я не могу выразить это словами. Что-то, непохожее на нашу речь. Они будто бы напрямую обращались ко мне и пели об опасности в камнях. Какой, я так и не понял, но на ум тут же пришли маскировочные плащи болотников и их засады. Так что я решил проверить догадку в деле и залепил стрелой в самый подозрительный камень. Который…
- …Оказался сидящим в засаде жителем болота. Это ты уже рассказывал, спасибо. Интересно, конечно, вышло. Думаю, если бы ты заметил засаду чуть позже, парой царапин вы бы не отделались. В общем, за проявленное мастерство и ум вождь велел наградить тебя кинжалом из зуба дракона – пусть ты и не в элитных корпусах, но этого достоин. – Кайен достал откуда-то с полки длинный стилет из белого материала, похожего на кость. – Его тебе выдадут на Совете, в торжественной обстановке, как и положено. Вместе с нашивкой Говорящего с духами.
- Но я не…
- Теперь ты да. – Казалось, шаману доставляет особое удовольствие издеваться над Рошиасом. – Такой талант нельзя упускать. Нет, ты останешься в своем отряде, просто тебя обучат некоторым приемам некромагии и общения с духами. Все равно задатки у тебя есть, а знания лишними не бывают. А, и еще…
Речь Говорящего с духами прервал вежливый стук в дверь. На пороге стоял юноша с желтыми нашивками посыльного.
- Мастер са-раиэс, вас просят прибыть на Совет. Начало через десять минут. – Рошиас не смог сдержать облегченного вздоха, на что шаман ответил кислым взглядом.
- Ладно. Пошли на Совет, раз зовут. Но не думай, что ты легко отделался.
Часом позже забытый всеми Рошиас сидел на стуле в темно-синем зале Совета, слушая речь вождя и одновременно засыпая. Все, что от него требовалось, несчастный охранник рассказал в первые пятнадцать минут собрания, получил свою награду и сейчас оказался вынужден слушать словоизлияния вождя. Все его мысли были направлены на друзей, пьющих у костра грибную настойку.
Тем временем вождь продолжал речь.
- Как вы уже поняли, ситуация последнее время ухудшается просто катастрофически. Каракурты нападают на караваны. Болотники промышляют тем же. Недалеко от деревни Синей листвы видели шиаса. Шиаса! Напомню, последний раз эти твари появлялись десять лет назад. К тому же резко изменилась политическая обстановка.
- И это никак нельзя списать на естественные причины, - заметил один из шаманов.
- Верно. И последние события это только подтверждают. "Речные хвосты" напали на Живущих-на-скале, обвинив их в уничтожении своего отряда. Те, конечно, заявили что все это вранье, но кто их станет слушать? В Тцан сейчас сплошные боевые вопли и ковка оружия. Их бы энергию да в иное русло... Короче, началась война. Говорящие-с-рекой уже подошли к Форпосту, но Живущие еще держатся и сдавать позиции не собираются. Мы не можем вмешаться в конфликт - вернее, можем, но это развяжет войну с Кирин, зато послать им помощь продовольствием, оружием и прочем нам никто не мешает. Ни у кого нет возражений? - Он обвел взглядом зал. Возражений не нашлось. - Также нас попросили расследовать убийство отряда "хвостов". Сами Живущие этого сделать не могут - ситуация и так напряжена до предела, а появление их людей рядом с Лесом Зеркал... Нами уже сформирован исследовательский корпус магов, но здесь нужен небольшой отряд и желательно подобрать солдат из разных подразделений. В случае их обнаружения мы всегда сможем сказать, что это очередная группа трапперов. Им не привыкать.
- Теперь по существу. - С места поднялся некромаг в черном плаще с серебряными узорами. -За последнюю неделю нами были проведены десятки исследований как поведения существ, так и их анатомии. Налицо различные мутации...
- Особенно мутировали шиасы, - фыркнул какой-то малефик.
- ...но это касается в основном болота, - некромаг не обратил никакого внимания на то, что его перебили. - Относительно же других существ могу сказать что мы обнаружили возмущения в общем магическом фоне Темнолесья. Поскольку те же шиасы - порождение магии, на них это сильно влияет. Невозможно сказать, что они могут натворить завтра. Нами подготавливаются отряды боевых магов для подготовки к возможной войне... - многие одобрительно закивали, - но по-прежнему не хватает времени...
Ро-шиас окончательно провалилсяя в обьятья сна...

На следующий день он шел к наставнику, обуреваемый унылыми мыслями о долгом обучении. Надеждам, правда, все же суждено было сбыться, пусть и отчасти. У Говорящего с духами его ждал парень лет двадцати, который со скучающим видом оперся о стену, скрестил руки на груди и вообще выглядел так, будто сидит тут уже битых три часа.
Киас Си-арс.
Этого следопыта бывший дежурный боялся до дрожи в коленках, и не он один. Желтые, странно желтые даже для оборотня глаза, плавные кошачьи движения, четыре длинных царапины на левой щеке, незаметных с первого взгляда и четыре сотни жизней на руках - Киас считался одним из лучших следопытов Смотрящих в ночь. «Так значит, вождь послал именно его, - промелькнуло в голове у Рошиаса. – Этот уж точно дойдет куда надо и каждую травинку перевернет…»
- Ты был дежурным во время нападения? – равнодушный голос следопыта вывел Рошиаса из раздумий.
- Да, - односложно ответил охранник и сунул руку за пояс, туда, где у него хранился зачарованный амулет ментальной защиты. Амулет, конечно, здесь не поможет, но кто знает?
- Мне нужен твой рассказ. – Рошиас затравленно посмотрел на Говорящего с духами, но тот уткнулся в колбы с какими-то пузырящимися жидкостями и, казалось, оглох. – О пауках. И поподробнее.
Вопрос застал бывшего дежурного врасплох. В основном его допрашивали по поводу песни леса и внешнего вида нападающих жителей болота.
- Ну, все что можно, я уже рассказал. Наверняка ты уже знаешь все.
- Не все.
Следующие полчаса Рошиас с трудом удерживался чтобы не сойти наконец с ума. Тот обрушил на него целый каскад вопросов, причем те касались в основном поведения пауков.
- Ладно, уважаемый, хватит терзать моего ученика, он и так уже последние два дня как на иголках. – Рошиас возблагодарил предков. Разговор с Киасом ему решительно не нравился. – Вам, помниться, надо было зайти к Ловцу Призраков.
- Пожалуйста, - следопыт безразлично пожал плечами, - я узнал все, что мне было нужно. Сочувствую уважаемому ученику… - Рошиас удивленно поднял брови, а Говорящий с духами бросил на Киаса возмущенный взгляд, - но ничем не могу ему помочь.
Спустя пять минут Киас шел по одной из улиц города, размышляя о том, что рассказал этот охранник. Судя по всему, пауки вполне могли стать большой проблемой уже очень скоро. Правда, сейчас это его мало заботило: основное место в мыслях занимало задание вождя, детали которого он перед этим выслушивал. Следопыту и раньше приходилось делать длительные пробеги, чуть ли не через все Темнолесье, но сейчас предстояло нечто другое, ведь он отправлялся в зону войны. «Речные хвосты» никогда не любили как Ктар-шиас, так и его жителей, так что на горячий прием надеяться не стоило. И умереть в этом походе значительно проще, чем раньше. Пусть даже вождь полчаса распинался о каком-то оружии, которое работает на электричестве, сомнения оставались.
На улице показались языки тумана, и Киас едва сдержался, чтобы не выругаться. Находившийся в сердце Туманного леса Ктар-шиас часто покрывался этими смогами, чего очень не любили многие его жители. Стены домов регулярно смазывались особым настоем из смеси экстрактов трав, который впитывал капельки тумана вместе с его странным специфическим запахом, но постепенно его действие ослабевало, и белая пелена снова накрывала улицы.
Впереди показался спуск, и Киас ускорил шаг. До лаборатории Шаона оставалось уже немного. Он немного подумал о новом оружии, но пришлось отбросить эти мысли: Ловца призраков он знал давно и тот с одинаковой вероятностью мог предложить как великолепный результат изощренной и больной фантазии, так и заурядный кинжал с какой-нибудь примочкой вроде штопора или вилки. Штопор, конечно, вещь полезная, но не в боевом же оружии!
Дойдя же, наконец до лаборатории, следопыт был вынужден признать, что в этот раз Шаон последовал первому варианту. Продемонстрированная им черная резиновая перчатка с металлическими накладками на пальцах и короткими шипами завораживала своей изящностью так, как это может делать лишь оружие.
- Это и есть то, о чем мне вождь рассказывал? – с плохо скрытым интересом спросил Киас.
- Оно, оно. Только поосторожнее с ней. При достаточном заряде этой перчаточкой можно ударить так, что позавидует любая молния.
- Заряде чего?
- Статического электричества, вестимо. Тебе что, Каэр не говорил? А, ладно. В общем, поясняю принцип действия. Резина – изолятор. Ты накачиваешь металлические накладки своей внутренней энергией, которая под действием магии превращается в статическое электричество. Потом просто лупишь врага по неизолированной части тела. Если соберешь прилично силы, мало ему не покажется. Примеряй-ка.
Киас надел перчатку на левую руку и защелкнул ремень. Она тут же немного осела, плотно охватив кисть. Сталь тускло блеснула в свете висящего под потолком фосфоресцирующего гриба, и по ней пробежали голубые искры.
- Э, э, ты аккуратнее там! Еще ненароком заденешь что-то!
- Да не ори ты. Знаешь же прекрасно, что не задену. Валяй, ври дальше…
- А дальше ничего особенного нет. Разве что вот это, - он достал узкий кинжал из голубоватой стали. – Ножик из Ледяного железа. Полезная вещь. Стандартный набор эликсиров, - он поочередно вытащил из-под стола семь пробирок с разноцветными жидкостями, - меч с ножами у тебя есть, а больше особо ничего и не надо. Вот перчатка… - Ловец призраков мечтательно закатил глаза. – Жаль, не увижу ее в действии. Неделю потратил на ее создание, а потом еще столько же заклинания читал. Но вот то, что получилось, впечатляет, уж можешь мне поверить.
- Уж поверю. До сих пор ты свои слова всегда оправдывал, - хмыкнул Киас. – Даже когда говорил, что отрежешь хвост шиасу и сделаешь из него сосуд.
- Такой уж я есть. Защиту менять не будешь?
- Нет. Старая вполне крепка для большого похода. Это, в конце концов, кожа озерной змеи, а не оленьи мокасины.
Шаон не разделял его доводов, но перечить не стал:
- Шутник… Как хочешь.
- Тогда я пойду. Всего доброго. - Киас накинул черный плащ с капюшоном.
- Зря ты на это задание пошел, - буркнул Ловец призраков. – Недоброе там творится, нутром чую. Да и вообще эта осень начинается очень странно.
Киас не ответил, но уже в дверях соизволил обернуться.
- Зря не зря, но раз дела идут плохо, надо разобраться с этим.


Туман медленно плыл над лесом. Восемь теней, идущих по узкой тропе, внимательно оглядывали близлежащие кусты. Двое из них уже отправились на корм тварям Наэс-каиэна, и иссиня-черная гамма ночного леса, поначалу безобидная, теперь внушала страх. Над землей стелился запах прелой листвы и чего-то еще, чему нет аналогов в других местах. Темные деревья, казалось, говорили: «Уходи. Это наши владения». Но размеренно шагающие по тропе разведчики не обращали внимания на голос леса. Возможно, они вообще не могли его услышать.
- Как же меня достал этот поход! – один из идущих зло пнул подвернувшуюся под ногу кочку.
- Не ори. – Его собеседник был намного более опытным. – Услышат тебя здешние обитатели, так сразу доставать перестанут. Навечно.
- Это не смешно, - раздраженно откликнулся первый. – Я не понимаю, зачем нас вообще сюда отправили. Разве что на самоубийство.
- От тебя и не требуется понимать. Просто запоминай ориентиры и наноси их на карту.
Первый, который нес за спиной тяжелый бастард, что-то зло буркнул и ускорил шаг. Лес ответил шелестом ветвей.
- Там кто-то есть. – Замыкающий наложил стрелу на тетиву лука.
- Слышу. Оружие к бою! Не расслабляться!
Трапперы сошлись кругом, напряженно всматриваясь в темноту.
- Меня это бесит! В этом месте тварей больше, чем блох на верблюде! – мечник никак не успокаивался.
- Не ори, - зло прошипел опытный. – Накличешь!
Еще один «картограф» осторожно взвел арбалет. Но в ночном лесу было тихо.
- Дальше, - коротко кинул приказ опытный, видимо, командир отряда.
Они снова растянулись, гуськом идя по тропе.
- Потеряете осторожность – моментально отправитесь на корм шейноморфам!
- Да в этом проклятом лесу «потеряли осторожность» уже двое! Даже поход в Великую Пустыню обошелся без жертв!
- Тебе сказали идти сюда и составлять карту. Ну так заткнись и не мешай заниматься делом хотя бы нам! – взорвался один из трапперов. И его пожелание исполнилось - правда, чересчур уж быстро.
Темно-синяя, почти черная в лунном свете туша свалилась с ветки на недовольного. Мелькнули пять щупалец. Короткий взвизг – и тело мечника вместе с оружием и сумкой устремилось вверх. Землю и деревья оросила кровь, хлещущая из разорванной шеи.
Сухо щелкнул выстрел, но монстр не обратил никакого внимания на впившийся в него болт. Все, что успели увидеть товарищи неудачливого траппера – это десять алых глаз, пылающих на фоне темноты леса.
- Оставь, - сухо сказал опытный. – Ему уже не поможешь.
- Оно убило Этола. Мгновенно! – арбалетчика била дрожь.
- Ну и сам виноват. Разорался, потерял внимательность, вот и поплатился! Меньше нытья в отряде будет! Пошли дальше. И почаще смотрите вверх, если не хотите повторить его судьбу.
Еще через минуту лишь далекий шелест возвещал о том, что недавно тут кто-то проходил.


- Отправишься после полудня. – Вождь задумчиво смотрел на облаченного в легкую кожаную броню Киаса, будто прикидывая, годится ли тот. – Оружия у тебя достаточно, эликсиры выделили. Еще трое ждут тебя в Форпосте. Все из разных отрядов. По пути встретишь как "Речных хвостов", так и кого-нибудь из Живущих. Я более чем уверен, что они направят следопыта для расследования. Так что готовься.
- Вы считаете, я не справлюсь?
- Нет. Наоборот, я в тебе уверен. Твое упрямство запредельно, так что я не думаю, что это задание окончится неудачей.
- Вот уж спасибо за напутствие, - хмыкнул Киас. – Всегда знал, что что-то такое услышу.
- Да пожалуйста. В общем, оставляю тебя. Удачной дороги.
Часа в три Киас вышел из ворот селения и, не оглядываясь, зашагал вперед по тропе в сторону Леса Миражей. До него отсюда оставалось около двадцати верст, что равнялось примерно день пути для неподготовленного оборотня, но у следопытов были свои способы. Уже к вечеру появились первые признаки близости к К’сар-ма – болота по краям тропы. Но славился Лес Миражей не этим.
Смешанный лес внешне выглядел совсем обычно, но лишь на первый взгляд. Если присмотреться, то легко заметить, например, исчезновение тропки, по которой ты шел буквально минуту назад. Миражи и иллюзии оставались привилегией Леса Миражей, заставляя ушлых трапперов быть намного осторожнее, чем в Наэс-каиэне. Далеко не всегда они возвращались из заболоченных полян места, которое в народе называли не иначе как Пасть. По легендам, когда-то давно тут бушевала битва магов, сражавшихся за эти места. Тогда, тысячу лет назад, здесь еще не было дремучих лесов: они выросли на костях убитых воинов. Темная магия, которой пользовались волшебники, превратили К’сар-ма в скопище иллюзий и обманов. Идти без применения эликсиров «Шиаса» или чего-то подобного можно было лишь по проторенным тропам, где через каждые десять саженей на деревья ставились белые метки. Заходить же вглубь леса, где неизвестно кем проложенные тропки постоянно менялись, исчезали и пропадали, без подготовки было всего лишь разновидностью самоубийства.
На следующий день Киас проснулся пораньше и, наскоро позавтракав, отправился дальше. Лес Миражей – не то место, чтобы в нем разгуливать в одиночку. Пусть здесь нет такого количество монстров, как в Наэс-каиэне, но умертвия, призраки, тени и еще непонятно кто – результат бушевавшей здесь когда-то магии – не делали лес безопаснее. Он мог убедиться в этом несколько лет назад, когда из десятка трапперов после встречи с Тенью Мертвого осталось лишь четверо.
Темнело. Еще не наступила зима, когда тьма спускается на Темнолесье уже в пять часов, но дни уже укорачивались. Спать же в К’сар-ма на земле было смертельно опасно. Какую-то защиту давали лишь деревья – многие из них поглощали эманации жизни, не давая мертвым возможности найти живых. Из-за них в этом мрачном месте оставалась низкая температура.
От невеселых мыслях о ночевке на дереве ассассина отвлекла разлившаяся впереди череда искорок. Уже было довольно темно, и подобное однозначно указывало на мираж. А мираж – не то место, чтобы проходить просто сквозь него. Слишком уж часто это становилось чревато последствиями.
Но на тропе миражи попадались очень редко. Киас осмотрел близлежащие кусты и, не колеблясь, вытащил из креплений на поясе две пробирки. «Заяц», ускоряющий сокращение мышц, тратя на это жизненные силы. «Шиас», носящий название зеркальной пантеры из Кои-Морта, усиливающий остроту зрения и видение сквозь иллюзии. По глотку из каждой. Перед глазами на миг полыхнуло, а потом он увидел.
Впереди виднелась арка, возведенная неведомым строителем прямо над тропой. Она будто приглашала пройти под ней – но подчиняться первому порыву в Лесу Миражей не следовало. Киас подошел ближе к арке и осмотрел ее. Даже с усиленным «Шиасом» зрением он не видел иллюзию. Арка выглядела как настоящая – самое обыкновенное строение, руины которых иногда находят в Темнолесье. Это настораживало, вызывало подозрения и заставляло думать.
Звяканье сзади и свист рассекаемого воздуха заставили Киаса забыть про проклятую арку и сделать длинный прыжок с перекатом вбок. На то место, где он только что стоял, обрушился чудовищный удар черной косы, а умертвие – висящий в паре локтей над землей черный плащ с непроницаемой тьмой под капюшоном и черной же косой, которую держали выглядывающие из рукавов перчатки – зло зашипело. Ассассин повторил замысловатый кульбит, удаляясь от неживой твари. Вестник смерти тем временем выдернул косу из земли и полетел к оборотню с явной целью выпотрошить его. Киас рванулся вперед, ловко обогнул пару деревьев – за спиной послышался треск разрубаемой древесины – и повернул в сторону, ближе к тропе. Еще десяток саженей бега, и за спиной падает еще одно дерево. Умертвие двигалось пусть и ненамного, но быстрее убийцы, и задерживало его лишь неуемное стремление побыть дровосеком. Киас же, оценив ситуацию, рванул еще быстрее, заводя нежить к арке.
Впереди показался просвет, а за ним – фосфоресцирующая мягким зеленым светом арка. Киас, по-прежнему не желая пробегать под миражом, прыгнул вверх, в мгновение ока оказавшись на поддерживающей кладку колонне. Подтянулся вверх, залез на колонну и спрыгнул вниз с другой стороны.
Преследователь не стал утруждать себя акробатикой и полетел прямо под арку. Раздался сухой электрический треск, и строение вместе с умертвием разорвалось лоскутами тьмы. Через секунду на его месте остался лишь ночной лес – и больше ничего.
«Вот подфартило», - зло подумал ассассин. Все же его извечная подозрительность уже который раз помогает ему. Но вот откуда в этом проклятом лесу могло взяться подобное? Большинство ловушек Леса Миражей были хорошо известны трапперам и разведчикам, но про такую никто никогда не слышал.
Лес молчал. Деревья, неразговорчивые свидетели недавней схватки – или бегства? – не особо горели желанием высказать свое мнение. Иссиня-черные в свете луны, древние, как сам этот лес, они, возможно, видели и не такое. Киас выругался и, пройдя еще сотню шагов, полез на дерево.
На исходе второго дня, когда солнце уже начало заливать лесную тропу красным закатным светом, Киас наконец вышел из леса на берег реки. Примерно в десяти минутах ходьбы впереди виднелся Форпост. А в десяти саженях от тропы крались двое. Один из них был одет в кольчугу, что являлось среди воинов Темнолесья несусветной редкостью – даже тяжелая пехота здесь носила кожаную броню с накладками из стали или других материалов. Вооружен он оказался стальным скимитаром. Второй вообще не носил брони, о причине же этого красноречиво свидетельствовала выглядывающая из-за плеча рукоять двуручного меча. У обоих за спинами виднелись стандартные легкие арбалеты охотников. Но это еще ни о чем не говорило. Куда важнее было то, что у них не было нашивок со знаком деревни.
Такое встречалось почаще кольчуг, и говорило в основном о том, что эти люди – шпионы. Вот только вели они себя так, будто никогда не бывали в лесу. Наступали на ветки, ломились через кусты и вообще издавали больше шума, чем десяток стонущих духов.
А лес любит тишину.
За последние дни со следопытом случилось достаточно странностей, и сейчас его не удивил даже просвистевший рядом с ухом болт.
Киас тут же прыгнул в сторону, пропуская над собой второй болт, и побежал вперед, чтобы стрелки не успели перезарядиться. В какой-то мере у него это получилось: один из странных воинов упал с разорванным горлом, когда лихорадочно пытался перезарядить арбалет. Но второй оказался опытным воином. Он швырнул бесполезное оружие в следопыта и рванул из-за спины скимитар. Киас поднял свой меч, приготовившись к бою.
Взвизгнул вражеский клинок. Оборотень пригнулся, пропуская его над головой, и резко качнулся вперед, переходя в колющий удар. Враг уклонился и шагнул в сторону, игнорируя ложно открытый бок Киаса. Мечи взлетели еще раз и опять разочарованно рассекли воздух, не встретив ничего на своем пути. Сражающиеся отошли немного назад, напряженно смотря друг на друга.
После короткой паузы враг шагнул вперед, крутанув изогнутый клинок. Уклонение. Удар. Враг поворачивается, пропуская лезвие. Резкий переход в режущий удар.
Клинки сверкнули еще раз, и незнакомый пехотинец наконец поставил блок, огласив лес первым за всю схватку лязгом стали. Киас взмахнул перчаткой, по которой пробежали голубые искры, и атаковал косым ударом. Враг сблокировал и тут же попытался достать следопыта невесть как оказавшемся в руке кинжалом. Выпад прошел, и на кожаной куртке Киаса появилась длинная царапина.
Незнакомец зло улыбнулся и ударил сбоку. Но следопыт резко повернулся, ловя его клинок накладками на предплечье и толкая его вниз. Затем он ткнул врага перчаткой.
Что-то треснуло, зашипело, враг мелко затрясся и упал на землю. Киас тут же присел рядом и прощупал пульс. «Мертв. Без сомнений. Интересную все же штуковину подсунул мне Ловец призраков, - подумал он. – Один удар, и готов». Магию он не особо уважал, хотя кое-какими заклинаниями пользовался часто. Но эта перчатка не требовала больших познаний, концентрации, так нужных магам. И вместе с тем она оставалась эффективной.
Впереди замаячили две фигуры, и Киас внутренне напрягся. Но это оказались всего лишь воины Форпоста.
- Двое убийц. Уже второй раз за месяц, - хмуро сказал один из них.
- Второй раз?
- Да. Тринадцать дней назад двое странных воинов без нашивок пытались захватить «языка». На свою беду, они нарвались на Шолаэра, Мастера меча, и тот накрошил обоих в мелкую капусту. Наш некромаг допросил одного из них, но добился немного. Кто-то поставил барьер против распространения информации, и трупы рассыпались прахом. Не думаю, что с этими будет лучше, - он брезгливо посмотрел на тела убитых. – Пошли, отнесем их командиру. Эй, да ты устал никак?
Киаса действительно шатало, как будто он целую ночь таскал мешки с глиной. Заряд смертельного удара для перчатки потребовал почти всех его сил. «Все же следует потренироваться экономно расходовать силу», - мелькнуло в голове.
Через час он уплетал целого зайца, одновременно ухитряясь болтать с Аран-ко, командиром форпоста. По его словам, предыдущих убийц – или разведчиков? – заметили в Лесу миражей, причем не на тропе, а примерно в двадцати саженях от нее. Идиотов, сходящих в К’сар-ма с тропы было мало, и выживали они редко. Эти не стали исключением – правда, причиной их смерти стали не умертвия, а сами воины. Отсутствие нашивок само по себе внушало подозрения, а то, что разведчики попытались уйти от патруля, так и вовсе автоматически сделало их врагами.
- Вот мы и попытались узнать, к какому селению они принадлежали. Но все, разумеется, отмалчивались. Я не сомневался в этом, но у меня одновременно есть сильные подозрения, я бы сказал, очень сильные, что эти, - тут он презрительно посмотрел в сторону видневшихся за окном деревьев, - вообще не из нашего леса.
- То есть не из Темнолесья?
- Именно. Может, ты заметил, они ведут себя так, будто ни разу не были в лесу. У нас такое вообще днем с огнем не сыщешь. Все это очень странно, особенно учитывая то, что ты рассказал…
- Я думаю, все это – детали одной головоломки. Кто-то, или что-то, стремится расшатать привычную для нас структуру. Остается лишь вопрос, кто это. Или что.
- Ну так ты же этим и занимаешься, - хмыкнул Аран. – Разве нет?
- Так. Только мне это особого удовольствия не доставляет, - буркнул Киас.
Аран улыбнулся.
- Ну, я лично считаю, что уж ты-то, с твоим ослиным упрямством … - он проигнорировал злой взгляд следопыта. – В общем, ты уж точно расследуешь все это, вытащишь виновных хоть бы из Зеркального Леса и надаешь им по мозгам. Не сомневаюсь.
- Вот уж спасибо…
- Это еще не все плохие новости. На нас уже дважды нападали болотники.
- Знаешь, я не удивлен. – Киас отхлебнул грибной настойки. – За последнее время подобные известия – не редкость.
- В мире творится нечто странное. Я очень хочу, чтобы это поскорее закончилось. Но вряд ли…
Командир по-прежнему был законченным пессимистом. Следопыт, правда, вполне разделял его мысли.

Через час подошли трое, которых Аран-ко представил как сотоварищей Киаса в будущем походе. С одним из них, Катаром, оборотню доводилось работать – облаченный в стеганый доспех, в тяжелых сапогах, а также с длинным скимитаром за спиной, этот мускулистый человек выглядел внушительно. Картину дополняли тяжелый взгляд темных глаз, черные волосы и стеклянистый шрам на виске – пятнадцатилетней давности след когтя шиаса. Впечатления от работы остались самые хорошие: тяжелая пехота Смотрящих в Ночь – серьезные ребята.
Оставшиеся двое были незнакомы Киасу, что, впрочем, было тут же исправлено – грибной настойки оставалось еще прилично. Кенет, худощавый темноволосый парень в кожаной одежде траппера, оказался охотником за редкостями. Мягкие мокасины и легкая одежда, короткий клинок, метательные ножи – он настолько походил на собирательный образ «вольного стрелка», насколько это вообще было возможно. Голос у него был мягкий и приятный. Этот оказался оборотнем, что было видно по алым глазам. Работал он редко, будучи выходцем из какой-то глухой деревни, и прибыл в Форпост всего пару недель назад, но по словам Аран-ко был отменным воином.
Третьим был Хасан, разведчик. Русые волосы и голубые глаза, высокий рост, обычные для следопытов кнерсть, лен и лук за спиной, сапоги из змеиной кожи – самый обычный траппер-человек лет двадцати пяти, которых можно встретить везде. Вот только, как выяснилась в итоге знакомства, он исходил вдоль и поперек все Темнолесье, умудрившись залезть в глубь Леса Зеркал и выйти оттуда живым. Правда, точно так же он побывал на Болоте, в сердце Леса Миражей и даже в Склепе. При этом Хасан числился одним из лучших лучников Форпоста и за сто шагов легко попадал в центр мишени.
«Не подвел Каэр, расстарался, - подумал Киас, глядя на торчащее из той же мишени древко стрелы. Полупьяный Хасан стоял рядом с луком в руке. – По крайней мере, теперь есть шансы на удачный исход задания».
Дальнейшее запомнилось ему плохо. Он только решить проверить слова командира и помахал мечами с Кенетом, после чего нашел того отличным фехтовальщиком. Потом они сошлись на том, что неплохо было бы отметить тренировку и выпить еще. Все остальное скрыл туман.


Желто-зеленая гамма Зеркального Леса завораживала. Даже Следящие-за-чащей, которые живут тут всю жизнь, любят иногда прийти под кроны этих деревьев и смотреть. Просто смотреть. Высоченные дубы, поросшая мхом земля, будто залитая зеленым стеклом, зеленовато-желтые гирлянды плюща и других растений, свисающие с ветвей. Полная, странная тишина, в которой изредка где-то вдали слышался звон колокольчика. Картина Леса Зеркал казалась невозможной.
И все это было лишь тенью, блеклой копией того, что встречалось в чаще. Правда, мало кто из живущих мог похвастаться тем, что был в этих местах. Даже трапперы Смотрящих, которые исходили все Темнолесье подобно Хасану, не очень-то горели желанием лезть в глубь Леса Зеркал. Когда кто-то из них заходил в чащу и слышал свой собственной голос за спиной, он удирал что есть сил. Основной причиной этого были не леденящие кровь легенды про ужасы Зеркал, а всего лишь пару историй в географическом атласе - и в отличие от дурацких легенд, правдивых. Чистых фактов в них было не очень-то много, и не зря: из двухсот путешественников, решивших попытать счастья за последние десять лет, вернулась от силы половина. Их рассказы пугали и завораживали. Они говорили о двойниках, с которыми сражались группы более храбрых - или более глупых. О воде в лесных озерах, застывшей, как стекло, о шиасах, напоминающих пантер, вылитых из блестящего стекла. О застывших навечно стеклянных деревьях и торчащих прямо из земли осколках зеркального стекла - порождения сошедшей с ума магии. Это стекло и привлекало охотников за наживой: из него делали оружие, которое славилось своей остротой и крепостью вместе с поразительной магической мягкостью: клинки из стекла зачаровывались в два-три раза лучше стальных. Подобным пользовались убийцы некоторых селений, лежащих близ леса. И оно имело свою цену.
Киас споткнулся обо что-то железное и громко выругался. Предметом его злости оказалась странная труба с укрепленным на конце жестяным треугольным листом. Лист был окрашен в желтый цвет, а на этом фоне нарисован черный череп и под ним скрещенные зазубренные линии. Что это означало, и как знак оказался здесь, следопыт не знал. Изредка подобные штуки попадались в Туманном лесу, и в основном в тех местах, куда здравомыслящий человек не полезет – загноинах с гейзерами ядовитых газов или скоплениях Невидимой смерти. Там встречались неведомые формы жизни, которым самое место в бреду сумасшедшего. Благо, они не стремились, в отличие от тех же болотников или шейноморфов, нападать на деревни.
Знак явно означал какую-то опасность, о чем красноречиво свидетельствовал череп. Киас задумчиво посмотрел на раскрашенный металл и пошел вперед, но уже значительно осторожнее. Отряд последовал его примеру. Кенет так и вовсе то и дело втягивал носом воздух, стараясь учуять возможного врага. Но им так никто и не встретился.
Кое-где из травы торчали осколки Зеркального стекла, но людям было не до него, да и размер кусков был маловат. Здесь, на краю, мало что полезного. То ли дело в том же Туманном лесу: ценных деревьев там можно встретить едва ли не на каждом шагу.
Через некоторое время они встретил пару охотников деревни Следящих. Краткий разговор с ними не принес никаких радостных известий, напротив, положение усугублялось с каждым днем. По слухам, в относительно спокойных местах стали появляться ранее не обитавшие там монстры. Шейноморфы, гнездо которых находилось где-то в недрах Мерцающего леса, теперь бегают по всему Темнолесью, и уже успели напасть на некоторые селения. Про активность пауков Киас знал и так, но вот то, что они набедокурили и тут, оказалось действительно неприятной новостью. Пообедав с охотниками и пожелав им удачного пути, Смотрящие-в-ночь отправились дальше.
Еще несколько дней пути. По здешним лесам всегда ходили пешком, да и кто поедет на ящере там, где в любую минуту может потребоваться прятаться в чаще от, скажем, отряда шейноморфов-воинов? Другое дело - равнины, там от этих тварей, напоминавших гигантских муравьев с бивнями, можно было просто убежать на том же ящере или засыпать издалека стрелами.
Хасан в очередной раз клацнул огнивом, и краешек стебля наконец затлел. Траппер тут же приник к нему, закрывая от ветра и раздувая пламя. Через несколько минут над костром были протянуты вертела с нанизанным мясом и оборотни тут же принялись с наслаждением вдыхать аромат обеда. Катар неодобрительно покосился на них, пробормотал что-то вроде «эх, молодежь» и сел к костру сам.
Вдалеке раздался странный звенящий крик-плач. Кенет вздрогнул.
- Опять эти крики. Ненавижу! – он сплюнул в траву.
- Это саумы. Их глупо ненавидеть или бояться. Они всего лишь вестники судьбы. – Киас все так же равнодушно смотрел в огонь.
- Знаю, но все равно мороз по коже пробивает, когда они кричат. Да и кто поручится, что ты прав? Мне рассказывали, они предвещают смерть.
Хасан громко фыркнул.
- Небось, бард какой-то балладу за денежки пропел? Верь им больше, - он еще раз фыркнул. – Про них есть легенда, вернее, абзац в Общей истории. Специально для развенчания придурков вроде этих певцов!
- Чем тебе певцы-то не угодили?
- Плетут всякую чушь, а потом приходишь из К'сар-ма с полной сумкой Камней Духов и тебя тут же расспрашивают: а правда, что их стережет восьмиголовый и восьмихвостый змей, и чтоб их стащить надо напоить его в доску? Да я бы этих бардов самих змею скормил, если б он существовал!
- Сочини сам песню, - усмехнулся Киас. – Посрамишь их.
- Не умею. Да и певец из меня…
- Зато язвить ты мастер, - буркнул Катар.
- Ты не рассказал о саумах. – Кенет плавно повел разговор обратно.
- А что там рассказывать. Жил тут тысячи полторы лет назад один великий маг, по совместительству еще и правитель. У него был сад с тысячи птиц, который этот идиот скупал по всему миру – за какой-нибудь редкий комочек перьев мог отдать пару модифицированных ящеров, которые годами создаются. Я ж говорю – идиот… Ну кто-то из придворных, видно, и решил что не стоят того птицы. А он еще и малефиком оказался, причем очень сильным. Наложил он проклятье: «чтоб если тебе птаха купят, один из тех что уже есть умер». Вроде бы нехитро – ну будут редкие птицы помирать, так ведь маг просто новых тащить не будет. Или в подарок брать – а сам в подарок тоже денежки давать. Да только прислуга во дворце ведь покупает гусей, кур, кушать-то хочется. Ну и перемер магов сад за неделю, пока он понял что к чему… Проклятье-то вычислил быстро, а пока природу его распознал да снять пытался… В общем, лишился он своей коллекции. Как водится, поклялся он отомстить. Вычислил недоброжелателя и сам его проклял. Маг-то в черной магии тоже дока был. И пошла между ними война. Проклинали друг друга, пока не выдохлись вконец. Вот и допроклинались… Одно из пожеланий звучало примерно так: «чтоб твои … птицы и тебе, и твоему двору смерть предсказали». Тут малефик показал себя еще большим придурком, чем маг. Ведь сам он тоже при дворе был. Вот и восстали мертвые пташки, да еще как восстали! Правитель в горе устроил им кладбище за дворцом, и на том кладбище тогда целую ночь пение и плач раздавались. А наутро в стране подняли восстание: проклятья горе-волшебников такое устроили, что земля родить перестала, болезни новые появились там, еще что… В итоге мага вместе со всем его двором и малефиком казнили на этом самом кладбище, на престол посадили нового правителя… правда, дворец вскоре тоже новый строить пришлось. Призраки разлетелись по всему нынешнему Темнолесью, днем спали на кладбище – ныне это, как известно, Склеп. Там весь двор и захоронили. А ночью, с семи до семи, летали по стране и вещали несчастье.
- Значит, они все-таки смерть предсказывают?
- Не обязательно. Смерть они предсказали тогда, как было сказано в проклятье. А потом просто прилетали туда, где случится несчастье, и пели там. Да и сейчас поют.
Хасан махнул рукой, и, забыв про рассказ, все накинулись на еду. Впрочем, Кенет даже сквозь жевание умудрился выдавить:
- Жначит, ш нами шлучитша нешаштье?
Катар пробубнил что-то ругательное и с усилием проглотил кусок мяса.
- Лучше прожаривать надо, повар хренов!
- По мне так наоборот, пережарено, - буркнул Киас.
Оборотни в основном предпочитали есть мясо полусырым. Следопыт этих взглядов не разделял, но слишком уж хрустящее мясо он тоже не любил.
- Ты бы его и сырым схарчил, дай только волю.
Кенет не сдавался:
- Так значит, с нами произойдет что-то плохое, так, Катар?
- Скорее всего. Насколько плохое, зависит от их количества.
- И много их сейчас?
Пехотинец помрачнел и снова откусил кусок. Несколько минут он жевал, потом произнес:
- Если честно, такое пение я слышал редко. Их много. Так что готовьтесь к худшему.
Киас задумчиво посмотрел на мелькавшие среди деревьев желто-зеленые пятна. На птиц они мало походили, но кто знает…
Кенет доел куски со своего вертела и тяжело поднялся.
- Я на дежурство. Не нравится мне все это.
- Давай. Разбудишь меня в два часа.
Хасан уже спал. Ночь прошла без происшествий. Наутро воины торопливо собрались и когда солнце встало уже шагали по тропе, ведущей мимо Сонного в Лунный лес. Синих усыпляющих цветов, из-за которых Сонный лес получил свое название, здесь почти не встречалось, зато то и дело попадались следы пожарищ. Хасан напевал незатейливую песенку, и Катар уже собрался сделать ему замечание - лес в конце концов любит тишину! - но тут впереди показалась деревня.
Отряд прошел ворота, на которых даже никого не оказалось - Хасан тут же ехидно прокомментировал это, и через несколько минут уже сидел в таверне.
- Четыре гречки, мясо и пиво.
- Только пожалуйста, не надо серебряных вилок и ножей, - добавил Кенет.
Служанка удивленно посмотрела на него и тут же заработала восхищенную улыбку воина. Щеки девушки залил румянец.
- Хорошо, но...
- Мы оборотни, - равнодушно произнес Киас. - Серебро - не для нас.
- Сделаем, уважаемый.
Она ушла к стойке, бросив напоследок на Кенета кокетливый взгляд.
- Сразу романы крутить, - пробурчал Катар.
- Ну что ты, командир. Не загрызу ж я ее.
- А правда, что вы, оборотни, боитесь серебра? - подключился к разговору какой-то крестьянин с соседнего стола. С виду обычный пахарь, рядом за столом еще четверо таких же.
Киас и Кенет заухмылялись.
- Боимся? С чем нам его боятся?
- Ну-у, ежели сделать стрелу серебряную да пырнуть ею волколака, он тадыть сдохнет-то... Отчего ж не бояться?
- Ты преувеличиваешь. Серебро нас не убивает, оно просто токсично, ну или по-простому ядовито, и может принести ожог. Если им нанести рану, она будет медленнее заживать. Но какой идиот будет делать из него оружие? Оно ж мягкое, гнется за милую душу. Даже кожаный доспех не пробить. И дорогущее к тому же.
- Некоторые воины из элитных отрядов добавляют на лезвия мечей серебряное покрытие, - заметил Киас. - Но оно эффективно только против нежити, а для нас - ну пожжет немного... Не намного страшнее обычного ножа. А вот есть серебряными вилками невкусно!
Крестьянин разочарованно приник к кружке.
- А как же драться-то с вами, нелюдьми? Али если вы вдрух пошабашить захотите?
- А ты что, драться с нами захотел? Ну ты, отец, явно пива перебрал. Мы тут тихо сидим, никого не трогаем... а ты сразу за рога. - Кенет несколько насторожился. Ему эти вопросы не нравились. Остальные уплетали гречневую кашу, лишь Киас изредка внимательно посматривал на стол с крестьянами и стойку.
- Да нет, что ж ты, при дневном Свете-то такое говорить, - тут же отговорился пахарь. Дальше болтать он не захотел и вернулся к обеду, но прежнего гомона не было. Через полчаса люди поднялись и ушли из таверны. Один из них расплатился с трактирщиком и подошел к ним.
- Вы бы уходили отсюда, люди добрые, - тихо сказал он. - Нехорошие слухи ходют-то... Не любят у нас волколаков. Мне-то что, я на своем веку много повидал, много знаю... я знаю, кто такие оборотни Смотрящих-в-ночь. Сыновей тоже придержу. А остальные... Мало ли что. Слишком уж у нас в Свет верят.
- Мы не задержимся здесь. - Кенет внимательно посмотрел в глаза пахарю. - Спасибо за предупреждение, отец.

Наутро они ушли из деревни - многие уже порасходились по работам, и никто не чинил им препятствий. На воротах опять никого не оказалось
- Весело живут, - заметил Катар.
- Так Лунный лес же. Пауков нет, шейноморфов нет, болотников нет, чтоб их зеркалом разбитым! Вот и не ставят никого. А налетят те же шейноморфы, так им чхать, есть кто на воротах или нет. Ты же видел, в деревне воинов нет почти. Ну закроют они ворота, и что? Насекомые просто подкоп сделают, и плакала их ограда. А паукам вообще на нее наплевать.
- Вот поплатятся они когда-нибудь, и будут потом рыдать, - проворчал Хасан. Он не переносил халатность вообще.
- Некому рыдать-то будет, - фыркнул следопыт. - Твари пленных не берут.
- А хотел бы жить в таком месте, Хасан?
- Я вообще на одном месте жить не хотел бы, - засмеялся лучник.
- Еще бы, ты скучать начнешь уже через день. Все шастать бы и шастать...
Подобные разговоры повторялись каждый час. Пару раз они встречали патрули Говорящих-с-рекой, но все ограничивалось коротким разговором. Многие «речные хвосты» поглядывали на трапперов с неприязнью, явно желая тут же их и закопать. Но в драку не лезли – оборотней среди них не было, а нашивка элитных войск на куртке Киаса не придавала храбрости. Будь их больше… А восемь человек против двух людей и двух оборотней - не самый лучший расклад.
Лунный лес встретил отряд запахом хвои и странной аурой спокойствия, которой и следа не было в Наэс-каиэне. Если в Туманном лесу смерть ждала за каждым деревом и мгла скрывала все дальше тридцати шагов, то здесь все просто дышало умиротворенностью.
- И как им тут живется, - недовольно заметил Хасан. – Скука ж несусветная!
- Кому-то приятнее жить в скуке, зато безопасно, - сказал Катар. – Простому жителю плевать на трапперов и нашу работу вне селений. Ему хочется иметь каждый день еду в тарелке и заработок приличный. А умирать, конечно, не хочется. Ну вот в трапперы и идут бараны вроде нас, которых хлебом не корми дай по разным местам полазить…
- Пф. Эдак окажется, что мы всего лишь психи, рискующие жизнью просто потому, что это нам нравится.
- Ну не скажи, - вклинился в разговор Киас. - Ты ведь и пользу приносишь.
- Я люблю риск и опасность. Потому и иду здесь с вами. А польза – побочный эффект.
- А если…
- Патруль. Молчи.
Из леса выходили вооруженные люди. Оборотней среди них опять не было, но на рукавах виднелись нашивки отряда Вуташей.
Эти так просто не отстанут.
- Кто такие? – вперед вышел уже немолодой воин с черным мечом в руке. Темная сталь – вещь дорогая и опасная.
- Охотники из Ктар-шиаса.
- В отрядах охотников не бывает оборотней, - неприятно улыбнулся он.
Их было десять.
Киас и Кенет медленно вытащили мечи. Говорящие разошлись полукругом.
- Кто знает? – Катар не сдавал позиции. – Мы не отряд убийц.
- Последнее время вас тут слишком много, - процедил командир. – Пойдете с нами. Проверить надо, а то мало ли кто так назваться может. Ну или сразу положить вас тут и не мучаться.
- Попробуй. – Хасан достал стрелу и укрепил ее на тетиве.
- Как хочешь, – пожал плечами воин и поднял руку. Секунду спустя он кашлял кровью, держась за торчащее в горле древко, а «Речные хвосты» ринулись на врагов.
Катар отскочил назад и выхватил меч. Вперед с рычанием прыгнул Кенет – уже обернувшийся. Пропорции его тела остались такими, что одежда не разорвалась и не слетела, но сходства с человеком почти не осталось. Голова вытянулась, став почти точно волчьей, изо рта выглядывали клыки. Тело поросло темной шерстью, а на руках виднелись длинные когти.
Один из врагов в ужасе застыл – видно, никогда раньше не видел оборотней. Промедление стоило ему оторванной головы – Кенет не разменивался на мелочи. Катар взмахнул мечом и, резко повернувшись, ударил второго врага – тот сблокировал, но в открытый бок тут же вонзились когти Кенета, с легкостью пробив кожаный доспех. Оборотень бил, прыгал и уворачивался, делал захваты и тут же снова бил. Мимо мелькнула вторая стрела, пробив кисть одного из вражеских лучников. Второй очнулся от шока и выстрелил в Киаса, но тот просто пригнулся на бегу, и стрела вонзилась в дерево. Еще спустя секунду лучник свалился на землю с разрубленной грудной клеткой. Следопыт мгновенно повернулся, отбивая запоздалый удар еще одного врага и резко перебросил меч обратным хватом, после чего быстрым вспарывающим движением разорвал человеку шею. Второй удар добил раненого лучника.
Тут выяснилось, что врагов не осталось. Кенет, который медленно изменялся обратно, мыл руки водой из фляжки бывшего командира Вуташей. Следы его кровавых дел лежали тут же.
- Придурки, - брезгливо сказал он. – На что они надеялись?
- На численное превосходство, на что же еще. – Катар вытер меч о куртку одного из убитых. – Вот только просчитались немного. Мы ж не в бирюльки играем.
- Вот уж точно, - хмыкнул подошедший Хасан. – Пятеро убитых за каких-то несколько секунд. Хотел бы я быть оборотнем.
- В древности считали, что оборотничеством можно заразиться, если тебя покусает один из них в полнолуние. Люди думали так из-за нашей бессонницы в это время. Все это, естественно, чушь.
- Уходим. – Киас оторвался от изучения мертвых и теперь озирался по сторонам. - Эти были не одни.
- Откуда такие выводы? – Катар резко стал серьезным.
- Их десять. В отряде Вуташей двадцать три человека, именно человека. Нашего брата Говорящие не жалуют. И они редко ходят порознь. Остальные где-то недалеко.
- Ну и что? – Кенет закончил гигиенические процедуры. – Покрошим их так же, делов-то.
- Среди них обязательно есть двое магов. Этих ты так просто не покрошишь.
- Как скажешь. – Кенет поднялся и подобрал свой меч. – Тогда пошли.
Они быстро проверили сумки Вуташей, забрали немного еды и пару рунных свитков у командира. Оба оказались заклятьями Разговорчивости – враги явно искали «нарушителей».
- До места еще пара дней пути. Смотрим, что там к чему и валим отсюда.
- Идем.

Я вся была в полыхающей ярости. Как он посмел меня бросить? Ну да, я всегда была вредной и пакостной, ну характер у меня такой. Такая вот я бяка! Даже если иногда я совершала рукоблудство, то есть ой, тьфу рукоприкладовство к нему, то это же все равно не причина меня так бросать, как помойную тряпку об стену! Мной яростно овладела месть. Тогда я взяла книгу своей бабушки «Древние ритуалы вызывания демонов, с подробностями и комментариями и иллюстрациями» - кстати, я уже говорила, что моя бабушка была ведьма? Да и вообще, все в нашем роду были какие-то странные, нас все боялись и ненавидели, и поэтому очень уважали!

Книга была написана на человеческой коже человеческой кровью явно нечеловеческой рукой, и в ней был написан один страшный древний ритуал, как призвать демона из другого мира. Я хотела призвать его, чтобы он заставил к нему приревновать моего парня, и тогда он бы точно пожалел бы, но было бы уже поздно. При мысли об его лице я ехидно захихикала. А как еще я могу хихикать? Ведь я такая вредная J

Свечи были поставлены, мел был начерчен в форме пентаграммы прямо на полу. Я произнесла волшебное заклинание, и в комнату ворвался порыв бриза, сметая все на своем пути. В центре пентаграммы внезапно оказался симпатичный молодой демон, одетый в обтягивающее алое трико с маленькими изогнутыми рожками. А глаза у него были сапфирово-золотые, цвета пламени заката, похожие на фиалки. С ним чуть было не случился обморок, увидев меня, а челюсть никак не могла найти себе место.

- Что уставился, в вашем мире таких нету? – насмешливо и надменно спросила я.

- Нету, - через пять минут на конец обретя дар речи, ответил демон.

- Вот и чудненько, - сказала я. И тут мне в голову пришла классная мысль! – А ты можешь перетащить меня туда? Тогда мой парень совсем обскучается по мне! Так ему и надо!

Услышав о моем парне, демон нахмурился. Вот еще, в нашем мире пять минут, а уже предъявляет на меня какие-то права! Но я великодушно простила его. Я добрая, в конце концов.

- Но нашим Кодексом запрешено… - попытался промямлить демон, но я не желаю слушать его глупую болтовню и рещительно шагнула в пентаграмму!

Тут мы оба оказались прямо в середине лесной полянки. Со всех сторон нас окружали скалы, вдалеке виднелись золотые барханы, а за ними бескрайние степи. А за степями виднелось озеро, на берегу которого, кажется, стоял замок, но я могу ошибаться – может, это была крепость или даже царский дворец – у мя не очень хорошее зрение.

- Ну и что мне теперь с тобой делать? – спросил демон, исходя ворчанием. Какой он, оказывается, красавчик – разглядела я его при свете солнца. Его волосы были цвета персидского ковра, на который кого-то стошшнило дорогим кипрским вином с южного склона Тибета урожая 906-го года до нашей эры. А его лоб был высокий, как небоскреб, и, наверное, такой же умный.

- Ты же здесь не выживешь одна, - сказал он с плохо скрываемой жалостью. – Придется мне тебя сопровождать. Это опасный мир.

- Ха! Ты плохо меня знаешь! Да этот мир полезет от меня на стенку! – рассмеялась я своим веселым голосом. Мир этого еще пока не знал!

Тут мой острый слух заметил чей-то топот каких-то вонючих ног. Ноги вместе с топотом явно приближались в нашу сторону. Через минуту мы оба разглядели отряд орков, выбежавших из-за ближайшего дерева. Увидев меня, их глаза стали такими круглыми, как будто их кто-то надул из нутри головы. Но ведь мы-то с вами знаем, что в голове никого нет?

- Это орки! – подумав, в ужасе попятился демон.

- Убить! Убить их всех до единого! – закричал самый главный орк. – А эту красотку взять в плен! Она мне нравится!

- И нам! И нам! – наперебой заорали остальные остальные орки, бросаясь в атаку и бросая на меня возбужденные взгляды. Отряд орков буквально распоясался прямо у меня перед носом. У моего спутника громко отпала челюсть.

Внезапно я вспомнила, чему учила меня моя бабушка ведьма, и ударом ноги раскроила череп ближайшему орку. Остальные попятились в ужасе, но моя нога настигла и их. Демон зарычал и схватил одного из них за лацкан кольчуги и прокусил его до крови. Орк тут же истек кровью и умер страшно мучясь. Но тут грудь демона нашла стрела, хищно пронзив ее, и он осел. Я тут же вырубила стрелка ударом все той же верной ноги. Он упал и прямо из ножен у него за спиной прямо мне в руку выронился меч. Меч сверкал и переливался рубином прямо из рукояти.

- Ну держитесь, поганые твари! – заорала я в два горла. Меч красиво отсверкивал солнечные лучи, кромсая поганых орков кусками. Как они посмели ранить демона? Они поплатятся!

На конец на поляне остались двое: я и он и больше никого живого, кроме кучи трупов.

- Оставь меня… - прошептал демон. – Я умираю… Я скоро умру…

- Никогда, ты не посмеешь умереть, особенно сейчас! – решительно сказала я. Тут я вспомнила об еще одном ритуале, наученном мною с помощью бабушки. Демонов можно излечить человеческой кровью, но только если в ней есть примесь дракона, а бабушка рассказывала мне, что в нашем роду были драконы, ведь она сама была родом из этого мира. Ее, как я демона, призвал когда-то мой прадедушка. Поэтому в нашем роду еще были эльфийские короли, высшие вампиры (а не какие-то упыри!), два оборотня-пантеры и даже мантикора. Не зря все мои знакомые говорят, что я так похожа на красивую кошку с небесно-зелеными глазами.


Один из орков умудрился чуть-чуть надорвать мне горло. Я наклонилась над умирающим демоном, открыла ему рот пошире и влила ему туда струйку своей крови из раны. На поляну опустилось сверкающее миллиардами цветов радуги облако непроглядной тьмы, раздался мощный ветер, развивший мои антрацитовые волосы. Он открыл свои глаза, которые стали цвета стали, а потом приобрели цвет жженого пламени. Внезапно все стихло.

- Ты исцелила меня, - торжественно произнес демон. – Теперь мы связаны невидимой связью, которую можно только почувствовать… Это магические узы…

С этими словами он потерял сознание.

- Связаны? Вот еще! – хмыкнула я, и тут услышала в горе орчьих трупов какую-то странную зловещую возню. Это был орк! Поняла я и решительным порывом оглянулась.

Самый большой и главный орк стоял передо мной, тиская в лапах окровавленный топор. Он улыбнулся своей уродливой головой, покрытой острыми клыками. От моего вида с его клыков капала слюна вожделения. Ах ты тварь, как ты смеешь капать от меня такой слюной? Я выхватила свой меч и исполосовала орка на две равные половины. Голова отлетела в сторону, забрызгав всю округу мозгами. На мне не осталось ни единой кровинки, потому что кровь орка вся всосалась в меч, потому что в нем сидел настоящий демон-вампир, и он был голоден как собака!

Все это рассказал мне сам меч, отдающий голосом в моей голове.

- Говорящие мечи, демоны, орки… Значит, я в настоящем волшебном мире! Клево! Теперь надо научиться всей здешней магии и стать самой могучей волшебницей, а то и королевой! – сказала я себе и неожиданно для самой себя устроилась на ночлег прямо на поляне, подползя поближе к демону и обвившись руками вокруг его шеи.

Наутро меня разбудил мягкий луч солнца, нагло озорявший мой шоколадный глаз сквозь его покрывало, вырвав меня с корнями из сна. Демон выглядел неплохо, но все еще не мог ходить и разговаривать, и тогда мы, обсудив все, решили немного остаться в лесу, чтобы окончательно вылечить его всякими там травами. После завтрака из убитой мной кабанятины, пожаренной на костре, я стала внимательно изучать свой трофей.

Этот меч способен был разрубить пятидесятиметрового дракона вдоль пополам одним ударом. Одна сторона его была серебристая, чтобы бороться с оборотнями, а другая из чистого адаманта, а наконечник у него был из осины, зачарованной так, чтобы направляться прямо в сердце вампира. Наконечник можно было убрать и поставить вместо него обычный, мифриловый испещренный огненными, пылающими пламенем рунами наконечник. А еще из рубина на его рукояти могли изрыгаться ледяные смертоносные лучи смерти. Весь меч покрывали письмена на таком древнем ужасающем языке, что когда читаешь эти письмена, волосы восстают из головы и становятся на дыбы. И написаны они были кровью демона! Поэтому каждый, кого коснется меч, сначала влюблялся в меня, а потом тут же внезапно умирал в понятии о том, что недостоин меня.

А еще в девственно зеркальное лезвие меча можно было смотреться. Именно это я сейчас и делала, поправляя прическу. Да, нелегкое это дело – поддерживать свои золотые локоны до пят в таком прекрасном состоянии, как обычно, да еще и в волшебном мире!

Из лезвия меча на меня смотрел мой чувственный шоколадный глаз, густо покрытый длинными ресницами. Я подкрасила веко и взмахнула ими на пробу. Ах, какая красота, все тутошние эльфы и вампиры упадут своими челюстями к моим ногам! Какая жалость – они больше не смогут питаться J

Одним прекрасным утром на нашу поляну, привлеченные запахом гниющей груды орков, пришли самые красивые и благородные животные, которых я когда-либо видела. Это были никто иные, как белошкурые единороги. Они косились на нас ехидными взглядами прекрасных авантюриновых глаз, дружелюбно улыбаясь во все свои конские лица. Из их спин росли огромные кожистые, покрытые белоснежными перьями крылья. Обвив друг друга крыльями, эти редкие мифические представители парнокопытных закружились в дивном танце. Я восторженно смотрела на них и вся завораживалась до самого мозга из костей. Даже демон приподнял больную голову с земли (у него начал прорастать зуб мудрости) и направил в сторону животных ее восхищенный взгляд.

Удивительно, но единороги сразу же признали меня, как будто я их госпожа. Ни слова не говоря, они послушно отвезли нас в ближайший поселок. Приехали без особых происшествий, разве что зуб мудрости, зачесавшись, больно проткнул демона болью и упал его с единорога, сломав пару ребер. Пришлось остановиться и немного полечить его – ох уж эти беспомощные мужчины! Ничего не умеют.

Я приучила скакунов, чтоб они возвращались к нам по моему особенному свистку, и они тут же улетели во свояси.

- Ну что ж, давай пойдем в таверну! – весело сказала я. Мне начинало здесь нравиться. Демон улыбнулся мне верхней губой, но нижняя губа все еще кривилась от боли.

Когда мы ввалились в таверну, все особи мужского пола там немедленно метнули в меня свои сальные восхищенные взгляды. Немножко перепало и моему спутнику. Я картинно тряханула огненно рыжими кудрями, вызвав новую сальную волну. Сев за столик в самом темном и мрачном углу, мы позвали официантку, заглянули в меню и заказали хавчик. В ожидании питания мы с демоном разболтались, как старые друзья.

- Как тебя зовут? – спросила я со ртом, набитом едой.

- Zrh'brr.

- Красивое имя, - сказала я после минуты раздумий, - А меня называют Мэрис.

- Это самое прекрасное имя, которое я слышал, - сказал демон, обдав меня потоком влюбленности из своих глаз. Что было вполне естественно.

И тут бармен наклонился возле нас и шепнул нам на ушко:

- Путники, будьте осторожны! Темная Властелинша живет в черной твердыне у озера Миллиона Смертей и бесчинствует там, и грабит торговые караваны, и наводит ужас на окрестности своим поведением. На нашу окрестность тоже наведен ужас, так что берегитесь!

- А почему озеро так называется? – с легким любопытством спросила я.

Бармен опасливо огляделся, но, не найдя чужих ушей, снова нагнулся.

- Потому что когда-то там утонул миллион человек. Никто не спасся.

- Какой ужас! – вскричала я, - Надо с этим что-то делать!

- Стой! – остановил меня демон, - Ты же не можешь просто так вершить судьбы мира!

- Но почему нет? – взгоряченно воскликнула я, - В конце концов, я ведь на одну шестую происхожу от эльфийских королей, а именно им (как успел рассказать мне меч), принадлежала черная твердыня, только тогда она была такая зеленоватая твердыня, так что я просто верну себе то, что тысячи лет назад было моим!

Мы не заметили, как за окном смеркнулось, и решили пойти спать. А на рассвете мы выступим на черную твердыню. Отпустив бармена поднимать забитый Властелиншей народ на восстание, мы отлучились в почевальную, ведь нам нужно было набраться сил – брать темные твердыни, это вам не домашнее задание делать.

Как только мы вошли, он завалил меня на огромную кровать с бардовым шелковым покрывалом и пышным паланкином, пытаясь удалить свою давно назревшую жажду. Каков наглец! Я посопротивлялась немножечко, так, для порядка, но потом картинно сдалась его сальному натиску, распростершись по всей кровати.

- Твои прекрасные шоколадные глаза такие сладкие, - прошептал он в страсти. – Твоя кожа такая блестящая, как будто глянцевая.

Что, он хотел сказать, что моя кожа сделана из журналов Космополитен??? Ах он хам! Я дружески ткнула гада пальцем в ноздрю. Пусть знает! Но тут на меня обрушились его жаркие объятья, и я позволила моему телу растаять, как головке сыра в печи пекаря… О, как он был нежен… Он произнес мое имя, так ласково, что оно, едва сорвавшись с губ, кончило ему прямо в рот. Он поперхнулся и замолк, позволив экстазу обхватить его с ног до головы…

О, это была чудесная ночь! Утром, когда я застегивала свой кружевной украшенный изумрудами лифчик, который подарил мне Zrh'brr, мы услышали звуки толпы, столпившейся у ворот таверны. Я вышла на крыльцо и мои глаза внимательно и моментально оббежали всех присутствующих, вычленив из толпы нескольких демонов, вампиров и полуэльфов с уже пьяными гномами.

Тут вперед выковылял старый демон с ветвистыми рогами и благородной сединой, толстым слоем мудрости покрывшей всю его голову. Его белокурые глаза нанизывали меня на свой взгляд как на копье мудрости.

И молвел старец:

- О дева! Все мы безпорно признаем тебя своей королевой и отдаемся тебе в вечное пользование, ибо жаждаем мы свободы от ига Темной Властелинши. Назовемся мы армией Света и заштурмуем ее темную твердыню до полного взятия, навалив на нее единою силою добра.

И тогда я с честью приняла титул королевы Света, одним скачком взмахнула на ликующего единорога и бок о бок с любимым повела армию, вооруженную вилами, граблями и плугами.

Подъезжая на конец к черной твердыне, к нам пришло решение устроить привал, потому что единороги устали и вспенились. Выставив вампиров-часовых, мы решили хорошенько подкрепиться перед столь важным эпическим боем. Демон начал извлекать из своей одежды съестное. Я восхищенно созерцала его яйца, которые он припас из трактира. И зайдя слюной голода, я чревоугодно впилась в яйца своими белоснежными зубками. Все остальные тоже с удовольствием поели.

Тут внезапно появился вампир-разведчик и доложил о том, что неподалеку уютно расположился вход в подземелье, ведшее прямо в твердыню.

- Тогды мы с Zrh'brr'ом проникнем в самое сердце Зла через тоннель, а вы, моя верная орда Света, оставайтесь на штурм. За главного я оставляю старого демона – он много опытен.

И довольно привлекателен с этой его кокетливой сединой.

На своих отъевшихся и оттохнувших единорогах мы настигли вход в подземелье и воспользовались им, чтобы в него проникнуть, вооружившись при этом факелами.

Еле протиснувшись в тоннель верхом, мы отчетливо ощутили, что в подземелье витал терпкий дух мочи.

- Здесь кто-то есть! – догадался демон.

Тишина ответила оглушительным ревом и струей пугающе-обжигающего пламени, испепелившей несчастных единорогов прямо под нами за один присест. Демон был иммунен к огню, а от моего меча вокруг меня проистекала аура.

Внезапно пространство перед нами заполнилось тушей огромного черного дракона и принялось изрыгать в нас огнем. Но ледяные лучи смерти, изрыгнутые моим демоническим мечом в ответ, легко замораживали пламя и отражали его обратно в дракона. Меч вскричал у меня в голове кровожадным голосом и им же запел боевую песнь, ринувшись в бой. Меньше чем через минуту дракон был кроваво мертв. Меч жадно поглотил в себя его труп, и путь был освобожден.

Вскоре мы выбрались на ружу, прямо посередине черной твердыни. Бой был прямо в разгаре. Демоны поднимали орков на вилы и рога, орки зловеще поднимали всех остальных на мечи и етаганы. А огромный тролль поднимал дубину. И чудовищным образом опускал ее. Неосторожных крестьян плющило и размазывало по мостовой из черного мрамора. Всюду текли потоки крови глубиной по колено. Поскальзываясь в крови, я проложила широкую просеку сквозь орков к старому демону.

- Темная Властелинша на той башне! – взревел он мне, указуя старым морщинистым пальцем. – Она хочет провести ритуал, чтобы обречь силу, дабы искоренить всех нас!

Мои глаза метнули взгляд в это высокое, мощное строение, гордо воткнувшее свою вершину в небо. На его вершине бил фонтан магической силы! Она была там! Я должна была достичь ее!

Zrh'brr’а осенило. Он расправил свои дивные кожистые крылья и обнял меня руками.

- Я доставлю тебя туда в ценности и сохранности! – сказал он и взметнул себя вверх. Я в мановение ока очутилась прямо на башне. О ужас! Там в бассейне, полном крови, весело резвились толпы орков, скелетов и зомби! А на распростертом алтаре возлежал привязанный цепями эльф, с лица которого явственно свисала грусть черной скорби и ужаса.

Я воздела меч, вслушиваясь в скрежетание плугов и грабель.

- Армия Света превозмогает! Твои темные силы ничто перед гневом забитого народа! – закричала я непонятно кому. И тут словно из-под земли передо мной возникла грудастая вампирша в обтягивающей кожаной мантии, которая тут и там прерывалась отверстиями, обрамленными хищно сверкающим металлом. На ней висело ожерелье из черепа и чьих-то остроконечных ушей. По всему этому стекала свежая кровь, цветом такая же, как ее красные глаза на красивом лице.

- Глупая девчонка! Я все равно сильнее! – сипло прошелестела она. Голос у нее был сексуальный. Я даже почувствовала, как Zrh'brr’а каждой частичкой тела потянуло к ней. Когда же он окончательно притянулся, во мне взревел гнев. Да как она смеет?!

- Он мой! – рявкнула я. – Я никому не позволю отдать себя тебе!

Я отшвырнула заколдованного демона в сторону, меч мой жадно завел свою зверскую песню. Глаза вампирши вылезли из орбит и в отчаянном порыве устремились на меня. Пришел ее час! Но тут она выхватила из-под мантии копье и рубанула им на от машь, задев меня за щиколотку. Издав злое и болезненное шипение, я отразила следующий удар, но была отшвырнута назад, чуть не свалившись с башни подкошенным камнем.

- Я выпью твою душу! Досуха! – бешено завизжала вампирша и обрушила свое копье в решающем ударе. Но прав был Эйнштейн - все относительно! Тут я изощренно извернулась, и осиновый наконечник меча нашел свою цель и вспорол ей грудную клетку прямо между украшавшими ее обширными шарами. И тут же Темной Властелинши не стало в облаке праха, который еще несколько секунд сохранял ее сексуальные черты, а потом превратился в труп уродливой старухи и рухнул на меня им. Башня содрогнулась, извергнув из себя остатки волшебной энергии, и начала неотвратимо рушиться в неумолимую бездну. Орки, скелеты и зомби забеспокоились и разбежались кто куда, но ничто не могло их спасти. А меня спас мой любимый Zrh'brr, он вновь подхватил меня на свои трудолюбивые крылья и нежно опустил.

- Так вот какова ее истинная сущность! – сказал он, глядя на искореженный остатками башни, орков и бассейна труп вампирши.

- Да, а ты думал! – самодовольно сказала я и шутки ради пнула его каблучком в коленную чашечку, чтоб запомнил. А потом, подумав, и вампирше добавила. А потом ее мерзкий вонючий труп был засосен в меч, мой неутомимый труженик добра.

На следующий день мы без оглядки на сотворенное зло праздновали победу в бывшей черной твердыне. За ночь крестьяне неутомимо вычистили все трупы и убрали развалины дочиста. Теперь можно было и отдаться безответственному пированию! Тем более что мы с неуязвимым Zrh'brr’ом собирались пожениться, и нас даже уже вполне обвенчал священник. Сбылась моя мечта: я стала королевой и самой могущественной волшебницей в мире, потому что я проглотила всю силу волшебства, яростно брызнувшую из разрушаемой башни бешеным фонтаном магии. Теперь я могла делать все, что захочу, и первое, что мне захотелось, это остаться в этом мире навсегда.

История про дерево и ветер, если честно не понравилась - идея для меня чуждая, но, тем не менее, немного зацепило. Хотя это личноею
История про Тома зацепила, причём очень сильно. Кто-то скажет что банально,кто-то скажет, что такое уже было. Я же скажу, что ты просто умница! Немного, но и не мало, без приукрас, но и блеклым этот рассказ не назовёшь. Всё чётко, ярко, без излишиств. Умница)))

Кто мы?..

Зачем мы здесь? Кто мы в этом мире?
Зачем этому миру те, кто не может жить по его правилам? Не может жить только тем, что работает на благо своего желудка, а после работы орёт на кухне о политике?
Кто мы? Мы, живущие моментом, видящие этот мир таким, какой он есть и считающие, что он прекрасен?
Почему мы такие? Почему мы ночами не спим, а мотаемся по ночному городу и просто любуемся им? Почему таким как мы мало этого мира?
Откуда мы такие? Мы, отдавшие предпочтение дороге вместо домашнего уюта? Мы, те, кому шум ливня дороже всех программ по телевизору и игр в интернете, те, кто вместо мягкой кровати засыпает на земле или на дереве? Те, которым асфальт автострады роднее мягкого ковра, небо милее потолка в квартире, те, кому костерок у обочины или на полянке дарит больше тепла, чем батарея или камин в доме, те, кому природа или палатка за городом уютнее родных пенатов?
Для чего мы здесь? Разбиваем сердца и ломаем жизни тем, кто нас любит? Убиваем их из-за того, что дорога или поле боя нам дороже семьи, и при этом если любим мы, то отказываемся от всего, лишь бы дать счастье любимым, и сами остаёмся при этом счастливы?
Из-за чего так? Из-за чего меч для нас надёжнее автомата, доспех вернее бункера а забытые всеми боги становятся для нас единственно верными?
Почему так? Почему мы гибнем за идею, бросаемся под танки и живём не ради желудка, а ради жизни? Почему мы живём не на земле, а между небом и землёй? Почему наша жизнь для нас не главное? Почему честь для нас не заменилась заработком, совесть - выгодой, дружба – партнёрством, а любовь – сексом?
Почему мы умираем стоя, чтобы не жить на коленях?!
Кто мы? Изгои? Обречённые на вымирание? Мы прокляты этим миром?
Или же мы сами проклятье этого мира, те, кто разрушит империю жделудка, мировоззрение беспринципности и идеологию рабства?
Кто мы? Пережитки прошлого или строители будущего?
Кто мы? Люди или звери?
Кто мы? Проклятые или проклятье?
Кто мы?

<Смерть или слава.

Пролог

«…Имперская Гвардия не ведает страха,
Имперская Гвардия не знает преград,
Стражи Империума - смерть или слава!
Только вперед и не шагу назад!!
Имперцы вперед и не шагу назад!!!...»

HMKids «Imperial Guard»


- …Ну так вот – идем мы, значит, через зеленку,.. – Ликар на секунду замолчал, но через мгновение продолжил, - …Идем уже вторые сутки, но за все время ни одного зеленокожего ублюдка. Разумеется, это насторожило командира...
Ликар замолчал – единственное что он не любил, после орков, конечно, это когда не слушают его истории. Римус, демонстративно зевнув, взял кружку, ходившую по кругу. Не видя любопытных взглядов в его сторону ( или делая вид, что не видит ), хлебнул мутной жидкости из кружки. Прошло мгновение - теперь уже все с превеликим интересом смотрят на Римуса. Он молчит…. Неожиданно его глаза наполняются слезами, его взгляд несет в себе столько боли и страданий, как взгляды пленников у Темных Эльдаров. Громкий стон вырывается из Римуса… Тут вся компания разразилась смехом. Ликар, видя, что все внимания перешло к какому-то молокососу, сначала делал вид что ему нет никакого дела до шутки, которую провернули его сослуживцы, но, видя как Ликар оплевывается, пытаясь избавиться от горького привкуса во рту, сначала улыбается, ну а вскоре присоединяется к общему хохоту.
Проходящий мимо караул с недоумением посмотрели на это странную компанию – один из них стоит на корточках и оплевывается ( или блюет? ), остальные ржут как ненормальные.
- Новоиспеченный рядовой Римус соизволил попробовать фирменный Армагеддонский коктейль, - тоном старого официанта, работающего всю жизнь в самом изысканном ресторане на Терре, пояснил солдатам Пректор, видя их вопросительные взгляды.
- Аааа…, - потянул один из солдатов и улыбнулся – видать и ему приходилось пробовать «коктейль», - вы хоть воды-то ему дайте.
- Обязательно, но потом. Иначе он не сможет насладиться всеми вкусовыми качествами нашего дивного напитка, - тоном все того же официанта ответил Пректор, - Может быть вы покажете КАК надо пить наш «чудо-коктейль»?
- С превеликим удовольствием, сер, - и не морщась, сделал пару глотков и передал кружку напарнику, - Благодарю Вас.
- Не за что, - демонстративно низко поклонившись Престор принял кружку из рук солдата и поставил на импровизированный столик, который когда-то был ящиком для патронов.
Махнув на прощание рукой, патруль продолжил свой обход. «Эх….Как им все-таки не повезло – всю ночь стоять у бункера… А если заснешь, то рядом сразу комиссар окажется, а тогда произойдет избиение в учебных целях…. В лучшем случае…»
- Эх, Пректор! Проснись!! ПРОСНИСЬ, ТЕБЕ ГОВОРЯТ!!!
- А, что? Я не сплю – так, задумался, - ответил Пректор и переключил свое внимание на Римуса – Ну что, парень? Пришел в себя?
Римус только-только закончил оплевываться и пришел в себе. Встал, с ненавистью посмотрел на Пректора, который и передал ему кружку.
- Уроды, - с чувством произнес Римус, - Гады. Расстрелять вас мало.
Видя, что Римус не намерен устраивать разборки, компания расслабилась. А то некоторые новобранцы имеет привычку лезть в драку, после «невинной» шутки…. Разумеется, он получает по своеq не очень сообразительной башке и вскоре успокаивается. Но как потом можно доверить тыл человеку, который смотрит на тебя глазами Инквизитора, который обнаружил в своих кельях целую толпу еретиков, разрисовывающих его святые стены символами Слаанешь….
- Ладно, ладно. Мир? – Пректор протянул руку.
- Мир так мир, - буркнул Римус, пожав руку Пректора.
- Вы уже все? – поинтересовался Ликар, - могу продолжать?
Пректор кивнул и, сев, наполнил кружку «коктейлем» и снова пустил ее по кругу.
- На чем я остановился? Ах, да! Ну так вот, - снова потянул Ликар, - два дня бродим по болоту, а орков нету… По пути нам попадались пару «сторожевых могил», но не верю, что Свежеватели перебили ВСЕХ орков. В тот момент даже обидно стало – каким-то немытым ублюдкам, которые сами не лучше ксеносов, досталась вся слава! Вы слышали ЧТО они сделали с капитаном Лоритом? За ЭТО их надо было казнить прилюдно!...
- Стоп, ты нам что рассказываешь – о последней разведке или о каком-то капитане Лорите? – довольно грубо перебил его один из солдат, - ты нам сначала что-то одно расскажи, а потом за другое берись.
- Ладно, ладно. Короче, мы шли, шли… Вдруг один из снайперов, вы его не знаете, присел, пристально всматриваясь в заросли. Отряд остановился, командир что-то тихо передавал по воксу (?). Потом по внутренней связи нам, снайперам то бишь, приказали выдвинутся и проведать – кто?, сколько?, зачем?. Ну мы тихо и выдвинулись… Нам повезло и мы добрались до цели спокойно и без шума, - делая ударения на «спокойно» и «без шума» , сопровождая это демонстративным взглядом в сторону Симуна, известного под кличкой «Череп».
- А что я? – огрызнулся Симун, - ты сам сказал, пальни для проверки.
- Я?! Я сказал, не стреляй – поверь, там никого нету!
- Короче проехали…, - махнул рукой Симун.
- Вот так-то лучше – сиди и мявкай, – сказал себе под нос Ликар.
- ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!
- Да я молчал, глухой ты орк!
- Все, хватит! – вмешался в разговор Пректор, - Череп – успокойся, Ликар – ты продолжай, и рассказывай только по делу! А то последних слушателей лишишься…
- Ну вот…Мы добрались до цели – перед нами была небольшая поляна, а на ней… - Ликар замолчал, специально разжигая любопытство у однополчан, - отряд космодесантников! Мы сначала думали что это Кровавые Ангелы или Ультрамарины, но цвет их брони был зеленый – под стать окружающим их джунглям. Отличительные знаки нам разглядеть не удалось…. Только знак Первой роты. Мы сообщили все это командиру ( удивляюсь, что они нас до сих пор не заметили! ). Командир непрекословно заявил что это отряд предателей и что он лично с ними воевал и даже убил одного их них. Он нам приказал открыть огонь и умереть за Императора, как и полагается верным Ему Имперским Гвардейцам! Мы переглянулись – было понятно, что это не космодесантники Хаоса, а раз они не служат богам Хаоса, чтоб они сгнили в своем Варпе, значит они верны Императору. И вдруг вспышка – бах! – и их нет! Мы недоуменно осмотрели поляну – никаких следов. Ну мы вернулись обратно – получили выговор, мол, вместе с ними были и ублюдки Магнуса, которые и применили Темное заклинания, с которым, он, наш командир то бишь, боролся и Сила Императора помогла ему… И он даже заколол одного из Сынов, - закончил свой рассказ Ликар улыбкой, давая всем понять, что он «верит» и то что их командир и лично Хоруса ( Гора? ) изверг в пучину Варпа, не то что «пару» космодесантников–предателей.
Воцарилось молчание. Каждый разжевывал полученную информацию, делал свои предположения и выводы.
- Я вот думаю, - заявил одни из солдат, - что это легендарный Проклятый Легион!
- Да нет - у них же черная броня, а не зеленая.
- Но они могли перекрасить, дабы не выделяться на зеленом фоне, - возразил другой.
В это время Пректор пытался анализировать полученную информацию. « Ликар не врет – если он видел космодесант, то он видел. А раз они здесь, значит в ближайшие дни нас ждет кровавая бойня…. Черт, ведь уже неделю ксеносы спрятались в джунглях и не выходят!… Да защитит нас Император…»
Звук сирены вывел его из медитирующего состояния.
- Всем войскам – занять расположение согласно расписанию! К базе приближаются Орки! Да прибудет с вами Император! Всем войскам….
- Ну вот – началось, - вполголоса сказал Римус, хватая своя свой лазган.
Началась суматоха, знакомая каждому Имперскому Гвардейцу, перед боем. Техники прогревали двигатели своих танков, артиллеристы спешили занять свои места у орудий. А место рядового солдата Имперской Гвардии на передовой, где он должен сражаться ( ну, или умереть – у каждого своя роль ) во имя Императора и Империума. В этом его цель жизни. В этом и состояла цель жизни Пректора, Римуса и остальных истинных Гвардейцев, которые понесут свое знамя и через сожженные земли и через адский огонь. Но их сражение только начинается, ведь Война и Предательство – подруги на век и ни одна не одет на «прогулку» без другой…..

Глава 1.

«…Орки никада не терпят паражения.
Если мы выигрываим, мы выигрываим.
Если мы умираим, то мы умираим, и эта не считается паражением.
Если же мы бижим с поля боя, то... ну мы же вернемся, так что эта тоже не считаится паражением…»

Популярная орочья присказка.


Наверное, это самый страшный момент во время всей битвы – ждать наступления врага. А еще хуже – ждать наступления орков. Эти зеленокожие ксеносы всеми силами пытаются сломить нашу веру, подорвать наш дух, заставить бежать без оглядки… И что они только не на придумывали для этого. Сначала ты слышишь их крики. Эти уродливые голоса, этот поганый язык режет уши благородных воинов. В глазах многих новобранцев виден страх – они еще ни разу не видели живого орка. Но вскоре раздается их клич. Его подхватывают все орки, до самого последнего гоблины…
Теперь слышен топот – зеленая лавина надвигается, дабы навеки остаться у наших окопов. Пректор приставляет штык-нож к лазгану. Дав подзатыльник новобранцу, советует сделать тоже самое. Растерянно кивая, он пытается выполнить совет. Его руки трясутся, штык-нож все не крепится. Солдат с сожалением смотрит на его попытки.
- Успокойся – Император не даст нам умереть. Он следит за всеми людьми Империума, но в отдельности за нами – Имперскими Гвардейцами. Докажи что верен Ему, убив зеленокожего ублюдка, и тогда Он защитит тебя от их примитивного оружия. Я вижу – ты смелый, и пусть твоя вера тоже будет сильна, как и ты, - прошептал Пректор молодому солдату.
Новобранец посмотрел ему в глаза и он увидел в них Веру в Него. Пректор отвернулся и стал всматриваться в зеленую лавину. Краем уха он услышал как новобранец возносит молитву Императору, прося Его защитить его и семью… А так же бывалого воина, что поддержал его. Пректор покраснел.
- Гвардейцы! Солдаты! Братья! Сегодня мы все здесь дабы остановить наступление мерзких ксеносов! Покажем им что значит сила Его! Докажем им, что мы не даром солдаты, стражи Империума. И пусть наши знамена восстанут над их вонючими трупами! Во Имя Императора! Смерть ксеносам!!!
- Смерть!... Смерть!... Смерть!....
«Все-таки этот новый комиссар был неплох. В нем есть сила воли, он смел и бесстрашен и в тоже время трезвомыслящий, в отличии предыдущего… Раньше, что ни день, то расстрел, а когда дела доходит до битвы, то сразу в тыл. Слава Императору за то, что подбитый смертолет орков упал на его командирскую палатку…»
А в это время лавина почти докатилась до их укрытий. Теперь уже каждый мог разглядеть своего врага. Орки, в основном, были вооружены примитивным холодным оружием – топоры, мечи, тесаки. Но у многих были и кибернетические клешни. В руках некоторых Пректор заметил некое подобие огнестрельного оружия.
- Солдаты! По моей команде…. ОГОНЬ!!!
Первые ряды синхронно начали стрелять по надвигающейся волне. Орки десятками падали, но их было тысячи…
- Артилерия – прямой наводкой по ксеносам…. ОГОНЬ!!!
А вот это уже лучше. Все таки приятно видеть разорванные тела зеленых ублюдков, подлетающих на три-четыре метра в высоту…. Но орков все не становится меньше – они бегут и бегут, не заботясь о потерях. Тут раздается орочий клич… Они уже почти достигли окопов.
- Первый и третий взводы – за мной!!! В атаку!!!
Примерно одна третья гвардейцев встает и с криками бегут на орков, возглавляемые комиссаром. Зеленокожие издают радостный клич – их жратва сама бежит им в пасть…
На бегу Пректор перезаряжает лазган, вскидывает его, хватает в прицеле грузную зеленую фигуру, стреляет… Орк падает – в его груди образовалась с кулаком величину дыра. Но зеленокожие известны своей силой – чтобы свалить их, одного попадания мало. Дабы орк не встал он наносит удар штыком в горло зеленокожего. Темная кровь хлещет фонтаном из раны, орк бьется в предсмертной агонии. Не теряя времени Пректор втыкает штык в живот другому ксеносу и в упор стреляет. В нос бьет запах паленой кожи и мяса. Но орк не намерен умирать в одиночку. Взмахнув гигантским тесаком, целясь Гвардейцу в голову, он издает ужасный клич. Выдергивая свой лазган, ему удалось отскочить и увернуться от тесака. Развернувшись, он стреляет, целясь ксеносу в голову… Голова орка взрывается, как переспелый арбуз, забрызгивая всех вокруг темной кровью, вперемешку с мозгами. С кличем на устах, Пректор бежит дальше, в гущу сражения…
Бой закончился как-то сам по себе – неожиданно орки начали отступать ( нет, правильной сказать убегать, спасая свои зеленые шкуры ), бросая свою примитивную технику и раненых собратьев.
- Победа!... Победа!... Победа!..., - раздалось со всех сторон. Имперцы торжествовали – им удалось отбить ( это они так думали ) мощную атаку орков, многие Белые Щиты прошли свое боевое Крещение Кровью.
Тут неожиданно появился наш комиссар. Его мундир стал красным из-за орочьей крови, его болт-пистолет раскален и дымится, его цепной меч весь в ошметках ксеносов. Он приказывает солдатам отступить, собрав всех раненых, обратно к своим позициям. Пректор мимолетом взглянул на его лицо – оно хмурое. Комиссар глядит на убегающих орков, которые за рекордно короткое время преодолели уже не один километр.
Пректор развернулся и отправился обратно в лагерь, по пути осматривая поле боя. «Нет, это не победа… Орки отступили по приказу. У них было преимущество перед нами… Они могли нас буквально повалить и затоптать… Но они отступили…»
Его взгляд остановился на мертвом гвардейце – это тот самый молодой новобранец, стоявший рядом с ним во время атаки. Его буквально перекусило пополам гидравлической клешней. Но владелец этой самой клешни лежит рядом, со сломанным штыком в глазу. Новобранец сжимает мертвой хваткой лазган с поломанным штык-ножом. «Парень молодец – умер как подобает Гвардейцу. Да хранит Император душу его».
Поле усеяно трупами – как и человеческими, так и Чужими. Рядом горел орочьий танк – кто-то метко выстрелил из гранатомета прямо в башню. Вдруг Пректор слышит рычание. Развернувшись, он видит смертельно раненого орка, который пытается дотянутся до своего пистолета уцелевшей рукой. Пректор подошел к нему и без сожаления воткнул штык в сердце ксеноса
- Умри, тварь, - тихо прошептал Пректор, поворачивая винтовку по часовой стрелки, чтобы точно разорвать сердце орка…
Впереди санитарные отряды принимают раненых. У многих отрублены конечности, кто-то получил осколок в живот… Их слишком много, раненых слишком много. «Вот в чем заключалась цель этого набега, - думал Пректор, - вымотать нас – уже половина первого и третьего взвода небоеспособны… Черт, а воеводы орков умеют соображать. Если к нам не пошлют помощь, то мы все ходячие трупы…» И тут он вспомнил о таинственных космодесантниках. «Может, все таки есть шанс на спасение?...»
- Возлюби Императора, ибо Он есть избавление Человечества…, - шепетом начал возносить молитву Императору Пректор, - Повинуйся словам Его, ибо ведет Он тебя к светлому будущему. Внемли мудрости Его, ибо хранит Он тебя от зла. Пусть шепот твоих молитв напоен будет любовью, ибо спасут они твою душу. Почитай слуг Его, ибо от Его имени говорят они. Дрожи пред Его величием, ибо все мы ходим в тени Его. Молю Тебя, Император, спаси и защити солдат своих, ибо мы все чисты перед Тобой…


Глава 2

«Имя нам - Легион.
Крови нашей - Океан.
Мы не титаны и не герои. Мы Солдаты.
Мы не умираем - мы отправляемся в ад на перегруппировку»

Комиссар Яррик, надпись на могиле.


Пректор оказался прав – это была всего лишь разведка боем. Сейчас весь горизонт заполнен орками. Слышен шум двигателей орочьих смертолетов и танков. Их боевые кличи разрезают воздух не хуже энергетических мечей Эльдаров. Маньяки скорости разъезжают по равнине, грозясь убить любого, кто выйдет за пределы укреплений. Всех раненых мы не успели спасти – большая часть осталась на растерзания оркам. Воздух был наполнен криками, несущими в себе отчаянье и страдание. Зеленокожие решили отыграться на пленных… Боюсь, что скоро головы солдат 427 роты будут украшать технику и командиров орков.
- Они пытаются взять нас в «котел», - уверенно сказал Эн’раин или попросту Раин, - возьмут и будут ждать пока мы не сдохнем от голода.
- Нет, это не их стиль. Если мы умрет от голода, орки будут плакать, что мы умерли не от их топоров, - мрачно заявил Пректор, - так что будем ждать новой атаки.
- Блин, не каркай. Я хочу хотя бы перед смертью отоспаться…
- Таак… Рядовой Пректор, чем мы тут занимаемся? Морально разлагаем взвод?! А за это расстрел светит, между прочим!
Они вздрогнули, обернулись и, вместо комиссара с болт-пистолетом в руке, увидели сержанта Наума.
- Черт, ты меня напугал, - облегченно вздохнул Пректор… Судьба быть прилюдно расстрелянным его не коем образом не устраивала, - ну как там обстановка?
- Все херово – ксеносов слишком много. Помощи не будет, - Наума грустно посмотрел на своих подчиненных. На тех, с кем ему суждено умереть.
Раин впал в состояние, которое можно было назвать депрессией и медитацией одновременно. Наума подсел к ним, пристально вглядываясь в лицо Пректора, стараясь понять о чем он думает. А он в этот момент мечтал о том, чтобы вернуться домой, в свой родной мир. Сесть на быструю лошадь и скакать весь день…. Через леса и поля, через реки и пустыни, через тундру и саванну… Вечно скакать на закат… Пректор вздрогнул – шум выстрелов и крики ворвались в его разум, уничтожая эти прекрасные иллюзии, напоминая ему что он на войне.
- Всем Гвардейцам – построение на плацу. Любой, кто не явится, за исключением тех, кто ранен и не может ходить, будет приговорен к расстрелу согласно законам военного времени. Всем Гвардейцам…
Наума встал, дал подзатыльник Раину, выводя его из депрессивн -медетирующего состояния. «Хе…А ведь Раин стопроцентный шанс не услышать приказ и быть расстрелянным…» Трусцой, Пректор побежал к плацу…
- Солдаты. Вы были там, вы видели то, что видел я. И вы понимаете что ЭТУ волну нам не остановить… Но мы можем еще ослабить! Долго думая, я принял тяжелое для себя решение…., - каждый солдат как заговоренный внимал словам комиссара. Они были готовы идти за ним хоть в ад, хоть отправится в само Око Ужаса, - …Мы отступаем. В лагере остается только 2-ой разведывательный отряд. Лагерь мы заминируем. Как только зеленые ксеносы ворвутся сюда, вы ( кивок в сторону 2-ого отряда ) взрываете все ко всем чертям. Но я буду с вами честен – выжить у вас шансов нету. Я надеюсь, вы меня понимаете…Я должен спасти большую часть роты, даже если для этого мне следует пожертвовать отрядом… Будь моя воля – я бы лично остался и возглавил вас! И почтил бы за честь умереть рядом с вами!
Пректор видел их глаза – глаза верных ему ( комиссару ) солдат. Они были готовы на все. А заключение этой миниатюрной речи вызвал слезу даже у бывалых солдат… У всех, кроме Пректора, который понимал что они не на долго расстаются со своими друзьями, братьями. Если не сегодня, то завтра мы все встретимся Там. А пока… Храни Император 2. Разведывательный отряд, а в частности Ликара и Симуна…
На первый взгляд, они совсем не унывали – Ликар, как обычно, рассказывал одну из своих баек ( на этот раз о его перестрелке с разведчиком Эльдар – наверняка самый обычный гон, но…. С чем черт не шутит ), Симун приводил в порядок свой ручной пулемет, с которым – если верить слухам ( а «разведка» у гвардейцев не чуть не хуже чем у Инквизиции )– он не расстается с ним даже при свиданиях. Но, если приглядеться, то на их лицах видна печать смерти – они готовы отдать свои жизни во Имя Императора, ибо это их судьба. Пректор направился в свою палатку – привести в порядок свой лазган.
Прошло полчаса. Пректор, как заведенный, драит дуло своего оружия. Даже не замечает, как к нему вошли два человека.
- Пректор, ты не занят?, - повернувшись, он видит Симуна и Ликара.
- Нет, конечно нет…, - повисло молчание, нагнетающее и без того невеселую обстановку.
- Мы пришли попрощаться, - сказал Симун, не поднимая взгляда, но Пректор и сам знал, что он там увидел бы – Веру в Него и желание отдать жизнь во Имя Него. Это происходило с каждым истинным Гвардейцем, идущим на смерть.
Глаза Пректора наполняются слезами, он встает, дабы последний раз обняться со своими друзьями. Он замечает что и глаза вечно веселого Ликара тоже наполнены слезами.
- Прощайте! Да хранит ваши души Император!
- Да защитит Император ТВОЮ душу, - хором ответили Симун и Ликар, развернулись и стали уходить. На прощание Симун вскинул кулак, мол, еще встретимся, выпьем и послушаем очередную байку Ликара.
- Третий взвод – к машинам! Повторяю, третий взвод….
Пректор поднял свой лазган и побрел к гаражам. Там его ждала уже весь взвод, но даже комиссар смотрел понимающе на него – ведь кому - никому, как ему знать, какого это провожать друзей на смерть. Все сели на БМП и выдвинулись… У входа стоял 2. разведывательный отряд. Комиссар отдал честь
- Не посрамите гордое имя Гвардейца! Во Имя Императора!
- Во имя Императора! Во имя Императора!!! ВО ИМЯ ИМПЕРАТОРА!!!
… Через сорок минут раздались выстрелы. Колонна уже была далеко, но могла видеть вспышки и зеленую лавину… Через пару минут раздался голос, усиленный громкоговорителем:
- Даже если мы умираем, мы выигрываем сражение! Вторая разведывательная победила! Именем Императора – ПОБЕДИЛА!!!
И тут лагерь наполнился огнем, воздух наполнили крики ксеносов, заживо сгорающих в пламени.
- Смерть ксеносам!!! ВО ИМЯ ИМПЕРАТОРА – ГОРИТЕ В АДУ!!!, - это были последние слова неизвестного разведчика, но его слова запомнили все бойцы 427 роты Имперской Гвардии… Особенно Пректор – ведь он узнал голос неразговорчивого Симуна… «Пусть дарует Император покой душам вашим»
>

<-Я не возьму его в руки! Это безумие! -прокричал Сейфаз, глядя на черный меч лежащий посередине алтаря.
И сразу в его голове гулким эхом раздался злобный голос мага Тура, стоявшего снаружи гробницы.
-И что, по-твоему, мы зря шли сюда все эти месяцы? Все ради того, что бы маленький эльфийский слюнтяй сдрейфил в решающий момент?! Ты возьмешь этот меч и принесешь его мне прямо в руки или я погребу тебя в этой крипте навечно! Помини мое слово Сей, я и без того уже выбился из сил, поддерживая заклятие, которое не дает стражам увидеть тебя. Решишь повернуть вспять, и ты покойник!
Скрепя зубами, Сейфаз вынужден был признать, что сейчас слова его спутника были куда как справедливы. Они шли к древнему склепу без малого 3 месяца, через дикие джунгли, кишащие самыми жуткими тварями, которые молодому эльфу когда либо приходилось видеть. И один раз, он даже почти распрощался с жизнью, когда в зыбкой топи его ноги внезапно стали погружаться вниз, влекомые неведомой тварью. Тогда его спасло ловко сплетенное заклинание мага Тура Сет-Гилара. Земля вокруг него вспыхнула березовым пламенем, совершенно холодным и на первый взгляд неопасным. Но истошный вопль, перемежающийся гортанным бульканьем, донесшийся откуда-то снизу, заставил поверить в обратное. Тварь сразу же расцепила хватку и оставила несчастно, перепуганного эльфа в покое. Сейфаз, уже по колено погрузившийся в вязкую топь, упал на спину и с ужасом наблюдал как вокруг медленно угасает чародейский огонь. Но да же тогда пережитые им страх и ужас, не могли сравниться с его теперешними чувствами. Один взгляд на черное лезвие древнего клинка заставлял внутренности буквально скручиваться в тугой канат, на лбу проступал ледяной пот, колени предательски дрожали, и к горлу подступала рвота. И только сейчас, он начал корить себя за то, что все-таки решился принять предложение темного мага. Каким же дураком Сейфаз теперь представлялся самому себе. Молодой эльф, без рода и племени, отверженный своими собратьями за грехи своего отца, он мечтал отомстить всему миру и особенно себе подобным. Хитрый маг знал, что такого уговаривать долго не придется, достаточно пообещать всего лишь этот сладкий вкус мести, как паренек сам побежит сломя голову, хоть на край света по одному его мановению его руки. Их разговор тогда был действительно недолгим.
-Мое предложение простое эльф- произнес стальным голосом Сет-Гилар- ты помогаешь мне вытащить одну безделушку из крипты… как вы её называете, кажется «Храм всех древних»? Верно? Хотя и не суть важно. А я взамен даю тебе то, что поможет свести счеты, со всеми твоими обидчиками.
-Но путь в храм закрыт уже многие тысячелетия и войти в него могут лишь старейшины моего народа…- быстро проговорил Сей, попутно оглядываясь по сторонам. Ему крайне не хотелось, чтобы кто-то хоть на миг понял, о чем они сейчас говорят. Но его опасения были пустыми. Харчевня жила своей повседневной жизнь и никому не было дело до странной парочки, присевшей возле очага.
-О да, ваши старейшины, бесспорно, имеют доступ в крип… в храм. Но это лишь половина правды. Я долго занимался изучением всего связанного с этой проблемой и пришел к выводу, что туда может войти любой эльф. Правда, для этого нужно иметь некий амулет, имеющийся у ваших повелителей.
-Тогда сначала достать нужно его! - не выдержав, перебил его Сейфаз. То, что он знал о обсуждаемом ими месте внушало страх в сердце любого эльфа, даже изгоя.
-Сперва дослушай, мой нетерпеливый друг. - Сухо процедил маг, растекаясь в ехидной улыбке. - Амулет нам не пригодиться. Его предназначение заключается в том, что бы стражи храма не набросились на вошедшего. Я смог создать заклятие, которое отведет глаза этим самым стражам, так что ты сможешь беспрепятственно войти.
-Но почему ты тогда не сделаешь все сам? – изумился эльф.
-Потому что, как я уже сказал, это может сделать только эльф. Остальных древняя магия храма испепелит прямо на пороге. С ней я совладать не могу. – С некоторым сожалением в голосе произнес темный волшебник.
-Что именно нужно достать внутри?
-О, сущую безделицу, бесполезную для тебя, но крайне нужную мне. Соглашайся и твоя награда будет действительно достойной.
-И что же это будет? Как я смогу поквитаться с теми, кто изгнал меня?
-А что ты хочешь Сейфаз? Ты хочешь их смерти? – маг явно произнес последнее слово с особым удовольствием.
Эльф посмотрел прямо в глаза Тура.
-Да… я хочу именно их смерти.
-Тогда порукам, Сей. Я обещаю тебе, они все будут мертвы, как только мы закончим мое дело. Я дам тебе силу и твоя месть свершиться. - После этих слов чародей протянул руку.
Сейфаз знал, рукопожатие при заключении сделки с магом, не просто любезность. Это подобно контракту, за выполнением условий которого, будут следить силы покровительствующие волшебнику. Сей пожал руку Сета и договор был заключен.
И снова на него надвинулись стены древнего святилища его народа. Короткое воспоминание отступило и в голове снова раздался знакомый магический голос.
-Бери меч! У тебя не осталось времени! Заклятие вот-вот сорвется и стражи разорвут тебя на части! А они, уж поверь, были созданы, что бы доставлять членам твоего рода отнюдь не легкою смерть… ты будешь гнить здесь вечно, терзаемый этими тварями. И ты не сможешь отринуть свое бессмертие, они тебе это так просто не позволят! Бери меч и иди ко мне!
Сейфаз схватил темный клинок и бросился проч. Он бежал, закрыв глаза. Слезы наворачивались и стекали по щекам. Жуткий холод и ужас объяли все его существо. И не только тело, но и саму душу несчастного эльфа. Страх, пустота, забвение, горечь и нестерпимая боль сплелись в один огромный комок и терзали его изнутри. Хотелось умереть… нет не просто умереть исчезнуть, провалиться навсегда в саму темную бездну и остаться в ней навечно. Но рука предательски не отпускала древнего эфеса.
Он сам не понимал, как он оказался снаружи. Темный меч лежал радом с ним. Сей же бездыханно расплостался на животе не в силах подняться. Его словно выжали. Прошло несколько минут, и эльф смог присесть и огляделся по сторонам. Темный маг стоял прямо пред ним и переводил дух. Струйки пота текли по его лбу, заклинание которое он поддерживал все это время похоже, действительно было готово сорваться в любой момент. Спустя еще некоторое время, маг все-таки смог восстановить дыхание, выпрямился и шагнул к черному мечу. Подняв его с земли, он позволил себе легкую улыбку, пристально вглядываясь в свое отражение в лезвии клинка. Затем он повернулся к Сейфазу.
-Я получил что хотел, эльф. Теперь настало время вручить тебе твою награду. – Сейфаз хотел закричать, что отказывается от зделки, но не успел.
С этими словами черный клинок в руках мага взмыл вверх и со свистом опустился на оцепеневшего от страха Сея.
Потом, много позже, в далеких от этого местах ходили жуткие легенды о страшном зомби, пожравшем целую эльфийскую деревню посреди ночи. Некоторые говорили, что и сейчас можно встретить его возле древнего храма. Бездумно шагающего в неизвестность, не обращающего никакого внимания на неосторожных путников, случайно увидевших его во тьме.>