Сквозь линзы прибора ночного видения было заметно, что статуя была нагрета.
«Хм. Это каменный великан или голем? Или рядом есть подземные горячие источники? В последнее верится плохо,» - задумался Ивейн над этой странностью. Он приподнял ПНВ, чтобы смотреть уже своими собственными глазами – туман тогда мешал не настолько сильно.
«Хм. Что-то с големом не верится, но я о магических конструктах знаю очень мало…»
- Аккуратнее со статуей. Она по сравнению с туманом подозрительно теплая. Или это какое-то заклинание, или это не совсем статуя. – сообщил планар о своем открытии товарищам и взялся за арбалет.

Затея с письменами успехом не увенчалась. Впрочем, Кузнец огорчился не особенно. Не учил в свое время чужих наречий, не стремился стать полиглотом или каким иным «образованцем», все больше кулаками и железками махал. А неплохо было бы... Выучить хоть парочку, один для более комфортных путешествий на Верхние планы, другой — для Нижних. Одним заклинанием ведь жив не будешь. Хм, заклинанием? Точно!
Пока Алим и Ивейн исследовали статую, полуэладрин решил довести до конца свой замысел разобраться с надписью. Остается только надеяться, что заклинание языков подействует.

Заклинание возымело действие, и хотя Кузнец по-прежнему не имел представления, на каком языке сделана надпись, смысл её он понимал. Во всяком случае, это касалось смысла каждого из слов по отдельности. В совокупности же слова образовывали следующий текст:

«Время есть не что иное, как экзистенциональная форма внутреннего состояния, то есть способ существования нас самих в отражении нашего внутреннего состояния. В самом деле, время не может быть определением внешних явлений: оно не принадлежит ни к внешнему виду, ни к положению и тому подобное; оно не есть что-то объективное и реальное, оно не субстанция, не акциденция, не отношение, а субъективное условие, по природе человеческого сознания необходимое для координации между собой всего чувственно воспринимаемого по определенному закону и чистого созерцания; напротив, оно определяет отношение представлений в нашем внутреннем состоянии.»

- Не могу сказать, что я согласен с тем, что ты сейчас прочитал, человек. – Истукан продолжал сидеть, но потрудился повернуть голову. Вблизи тело его очень напоминало камень, но, пожалуй, только напоминало. Говорил двенадцатифутовый великан на том же – неизвестном – языке, на котором была сделана надпись. Как следствие, понимал его только Брэндон. – Однако же, такая точка зрения имеет право на существования. Равно, как и любая иная, если смотреть на проблему с позиций постмоденизма. Каковые, также являются весьма спорными. Не так ли?

Как и следовало ожидать, заклинание не подвело и на сей раз. Надпись оказалась понята и прочитана. Разумеется, полуэладрин изначально не рассчитывал вот так сразу обнаружить на камне особо ценную информацию. Просто он счел, что этот шаг необходим для полноты картины. Вернее, представления об оной.
Надпись на камне тоже показалась Брэндону смутно знакомой. В духе "когда-то что-то слышал", "не знал, да забыл". Единственное, за что он мог поручиться, - так это за то, что нечто подобное наверняка цитировал кто-то из собратьев-Безрадостных.

Говорящая и мудрствующая статуя (впрочем, статуя ли? Не все то, чем кажется и далее по тексту) - отнюдь не самое удивительное и шокирующее, что можно встретить на Планах вообще и в Сигиле в частности. Мягко говоря. Поэтому Кузнец в ответ медленно и глубокомысленно кивнул, пару секунд помолчал и наконец негромко изрек:

- Весьма и весьма. Почему бы нет? В Мультивселенной всему находится место... Я бы мог выдать прочувствованный монолог об относительности самого понятия времени и о том, что все вообще тлен, укбар, орбис терциус, но... Нынче что-то не чувствую вдохновения.

Под "вдохновением" Кузнец разумел, конечно же, позыв к приступу безумия.

- Голова забита другими вещами, - пояснил Безрадостный. - Надо думать о конкретной цели, ставить для себя какие-то вопросы, чтобы не свихнуться окончательно от осознания вопиющей бессмысленности своего пребывания здесь... И того, что нас сюда привело... И того, что говорящей статуе на плавающем в тумане сферическом куске камня просто не с кем разговаривать. Вернее, было не с кем. Мы с товарищами нарушили эту чудесную иллюстрацию смерти смыслов...

- Весьма и весьма. Почему бы нет? В Мультивселенной всему находится место... Я бы мог выдать прочувствованный монолог об относительности самого понятия времени и о том, что все вообще тлен, укбар, орбис терциус, но... Нынче что-то не чувствую вдохновения... Голова забита другими вещами. Надо думать о конкретной цели, ставить для себя какие-то вопросы, чтобы не свихнуться окончательно от осознания вопиющей бессмысленности своего пребывания здесь... И того, что нас сюда привело... И того, что говорящей статуе на плавающем в тумане сферическом куске камня просто не с кем разговаривать. Вернее, было не с кем. Мы с товарищами нарушили эту чудесную иллюстрацию смерти смыслов...

- Ну, что же, - медленно произнёс великан, наблюдая за манёврами Алима. – За отсутствием лучшего, сойдёт и укбар. А также тлён и орбис терциус. Хотя я и подозреваю, что это – какая-нибудь ерунда. Но в поисках начал бытия не стоит пренебрегать любым знанием.

Что он имел ввиду осталось загадкой, - но наверняка что-то имел, ибо не производил впечатления существа говорящего, лишь затем чтобы слушать свой голос. Во всяком случае, методы получения знания у каменного отшельника были глубоко свои. В конкретном же выражении выводы могучего разума приобрели форму вытянувшихся из камня, - не то, чтобы мгновенно, но с неприятной быстротой, - трёхпятнадцатифутовых многосуставчатых каменных рук. Основания дланей свободно скользили в скале, как скользит над водой шея морского дракона.

Количество атакующих конечностей, - а их намерения, несмотря на демонстративную неподвижность гиганта, не поддавались превратному толкованию, - как раз совпало с числом планоходцев. Так что, каждому досталось по одной.

Что может быть лучше содержательной философской беседы? Только содержательная философская беседа, закончившаяся дракой. Двойная польза за один раз, как ни крути. И мозг с артикуляционным аппаратом поработали, и мышцы размять можно.
На попытки угадать видовую принадлежность лже-статуи попросту не было времени, однако Кузнец одновременно с рефлекторным выхватыванием меча из ножен успел подумать, что перед ними, должно быть, нечто вроде особо продвинутой горгульи. Если верить некоторым байкам, эти твари могут принять вид какого и чьего угодного изваяния. Да, "хорошая мысля всегда приходит опосля". Но теперь-то уж точно ничего не поделаешь. Только руби, надеясь, что наложенные на меч чары окажутся достаточными для сего чуда-юда, и выясняй методом проб и ошибок - излюбленным методом свихнувшихся и просто дураков. Коим, если верить тем же байкам, хоть иногда, но везет.

Оказалось, истукан не был истуканом, а, скорее всего, просто великаном. Или чем-то иным, но планар пока считал, что это каменный великан. Или титан.
Впрочем, после краткого разговора с Брэндоном великан атаковал. И как атаковал! Руки из-под земли – довольно оригинально и опасно для здоровья. И это к тому же намекало на некоторую изменчивую природу истукана
- Твою… - пробормотал О’Наву, поймав голову «истукана» в прицел арбалета. Залп двумя болтами в каменный или не очень лоб– и спешная эвакуация с земной тверди путем изменения восприятия силы притяжения на этом слое. А на расстоянии от земли (метров 10 достаточно) нужно «зависнуть», перезарядиться и выстрелить дуплетом еще раз.

"Всё это конечно очень занимательно, но какого баатезу здесь происходит?" События развивались стремительно. Короткий обмен репликами на непонятном наречии между красноволосым Безрадостным и каменным истуканом внезапно обернулся чем-то подозрительно напоминающим боевое столкновение. В принципе избежать его было бы весьма просто - упасть всем дружно "вверх" и быть таковыми. Но некоторая опасность в таком случае сохранялась - в тумане легко потерять друг-друга, к тому же кому-то каменные конечности могли помешать вовремя отступить, а бросать своих - не дело. Даже если знаком с ними чуть более пары часов. "Мультивселенная подкинула очередное испытание? Пока что наиболее разумным решением кажется встретит его лицом к лицу и разрушить эту хрень к чертям, а потом изучить то, что осталось." Хороший способ получения знаний. Грубый, но эффективный. Не медля, Алим развернулся в направлении приближающейся каменной "руки" и пронзительно закричал.

Созданный Алимом конус звуковой вибрации буквально превратил атакующую мага каменную руку в песок. Любопытным, пожалуй, могло бы считаться то, что крупинки камня не осыпались вниз, а рассеялись облачком в пронизанной жилками тумана атмосфере. На великана, впрочем, «крик» большого впечатления не произвёл. Хотя и казалось, что ему это неприятно, режущие колебания не нанесли созерцателю существенного вреда.

Из двух выпущенных Ивейном болтов, один угодил противнику в череп, - и с печальным звоном рикошетировал в затянутое дымкой пространство (тенденции падать не проявляли здесь и стрелы). Но второй попал в щеку и вошёл глубоко. Вопреки сходству с каменной статуей, огромный гуманоид вполне сплюнул вполне натуральной кровавой пеной и, кажется, обиделся. Во всяком случае, рывком поднялся с валуна на котором сидел и, шепеляво и неразборчиво вследствие полученной раны, произнёс слово, которое Брэндон не понял, даже несмотря на продолжающееся действие заклинания «языков».

Больше стрелять Ивейну, впрочем, не пришлось. Выросшая из скалы многосуставчатая конечность схватила его за ногу выше колена и – с большим знанием дела, нужно отметить, - опрокинула, приложив о камень, так что арбалет вылетел из руки рейнджера (и стоит отметить, что арбалет-то, как раз, упал и остался лежать так, словно обладал нормальным весом).

Удивительным образом сам Ивейн практически не пострадал, - били его, что называется, сильно, но аккуратно. И всего один раз, ибо немедленно после захвата с серой дланью начала происходить странная метаморфоза. Лишние суставы стремительно уходили в обратно скалу – причём не складывалось впечатление, что рука намерена затянуть в камень и свою добычу. На встречу же им по руке, пульсируя, текли новые порции гранита – одновременно и твёрдого и как бы жидкого. Сомкнувшиеся на колене толстые пальцы уплощались, сливаясь в трубу,сразу начавшую растягиваться, тонким, примерно в четверть дюйма толщиной, слоем покрывая ногу.

На участке же фронта доставшимся Брэндону наблюдалась боевая ничья. Захвата воин избежал, и дважды рубанул по атакующей его руке, но решительных успехов не добился. Каменная длань повреждалась зачарованным клинком, осколки отделялись и кувыркаясь плыли в воздухе, но чувствовалось что здесь ещё придётся работать и работать.

Выплюнув наконечник болта, созерцатель сгруппировался и камнем рухнул вверх, - стремительно, человек бы из-за худшего отношения массы к поверхности так не смог, - набирая скорость.

Лоб у «мыслителя» был… каменным. Или чугунным, смотря что тверже. Сравнивать Ивейну еще не приходилось. Во всяком случае, арбалетный болт с глухим щелчком отскочил. Второй попал удачнее – полилась кровь…
-..ЙоХХ! – внезапно планар рухнул на землю. Рука добралась до него раньше, чем он изменил свое мировосприятие относительно силы притяжения. А арбалет просто вылетел из рук.
О’Наву попытался быстро подняться… в полной мере ему это не удалось. Рука стала изменяться, превращаясь в… трубу. Гранитную таку, обернутую вокруг ног планара. Впрочем, у него были другие планы вместо того, чтобы дожидаться куда-то полетевшего великана. Раз – левая рука превращается в более подходящий к ситуации инструмент – маленькую кирку. Два – в правой руке оказывается кинжал. Может, зря, но не сидеть же тут…
Дальше все понятно – планоходец стал сковыривать гранит со своих ног. Потом он собирался вернуть себе арбалет.

Совместно с Argumentator'ом
 

Ага, таки не горгулья. Кровавая пена на губах гиганта как-то рассеяла первоначальное предположение. Впрочем, жалеть о своей неправоте Кузнец не был склонен. Если что и достойно сожаления, так это крепость хваталки лже-статуи, - Алим со своей магией добился более весомых результатов. Достойно, да не совсем. Главное, что участь угодить в захват полуэладрина миновала. А это уже полдела и достаточный повод для некоторого оптимизма. Даже по меркам Безумца. Теперь надо бы приложить все усилия, чтобы сохранить свободу движения и передвижения. Тем более, раненое в лицо чудо вон как разъярилось, от насиженного места аж оторвалось.

Брендон на секунду поднял взгляд на мага - как раз вовремя, чтобы заметить, как тот буквально растворяется в тумане. Что ж, невидимость - заклинание широко распространенное, и весьма полезное, когда какой-нибудь великан может внезапным нападением сверху расплющить тебя о камень. Дженази пока, кажется, вне опасности.

Ивейну же пришлось дороговато платить за свое попадание. Пускай Кузнец и не разглядел всех подробностей, но главное заметить успел. Надо было что-то делать, дабы хоть немного облегчить жизнь товарищу. Самый очевидный вариант - "Диссонанс Пандемониума", однако тварь, что называется, не из простых и наверняка иммуна к воздействиям на разум. Все же невеликое удовольствие и таки ничем не помочь, и самому в лапы угодить. Поэтому лучше придерживаться изначально взятой линии. По крайней мере пока.

Владение рукопашным оружием не было призванием рейнджера. К тому же, лёжа на земле, Ивейн оказался в неудобном для нанесения ударов положении. Этим, или просто неудачей, объяснялся ничтожный эффект попыток стрелка сокрушить покрывающий его каменный панцирь. Мелкие осколки гранита отлетали под ударами кирки, но на процесс поглощения это, похоже, никак не влияло. Новые волны камня текли по укоротившийся «руке», окончатльно потерявшей сходство с человеческой конечностью, и уже до пояса Ивейн – для непредвзятого взгляда со стороны - превратился в изваяние имени самого себя.

Брэндон же обнаружил, что противостоящая ему каменная длань в качестве воина, как минимум, не уступает ему по классу. Действуя теперь осмотрительнее, змеясь, изгибаясь многочисленными суставами, рука теперь уходила от ударов, - правда и она Кузнеца достать не смогла, но в конце концов, внезапным ударом ребра ладони – размером с маленький щит – выбила у бойца меч. Также, как и арбалет Ивейна не поплывший после этого в пустоту, а упавший в нескольких шагах.

Невидимый Алим удачно уклонился от атаки. Великан уже пикировал на мага, но, потеряв из виду цель, внезапно сменил тактику и направление, резко, со слышимым свистом, провалившись в туман. Вероятно, настолько глубоко, чтобы видеть тёмную громаду парящей скалы, в то же время оставаясь невидимым.

Но тактика созерцателя, похоже, не сводилась к одному высшему пилотажу. В ответ на невидимость Алима, дымка, до этого момента необычно редкая в окресностях летающего валуна, быстро начала сгущаться.

Многосуставчатая рука извивалась, как змея и в конечном счете обезоружила Кузнеца. Меч упал с характерным звоном металла о камень. М-да, расклад выходит не из лучших. Да и внезапный уход в туман виновника всей заварухи полуэладрина не обрадовал от слова совсем. Да и никого бы не обрадовал. Неслабый противник в клубах плотной дымки — вещь не самая приятная и отнюдь не располагающая к оптимизму. Но случай все-таки не совсем безнадежный, если разобраться.
Можно, конечно, выхватить серебряный меч, и этот вариант займет времени всяко меньше, нежели попытка поднять основной. Можно, но не нужно. Что-то подсказывало Брэндону, что от серебряного клинка в данном случае или будет совсем немного проку, или он существенно попортиться от взаимодействия с каменной конечностью вражины. Посему надо попытаться вернуть утраченное. Была ни была.
Призвав на помощь всю скорость и ловкость, на которую только был способен, Кузнец бросился в сторону оброненного оружия, стараясь не угодить в неприятельские лапы в самом что ни на есть прямом смысле.

"Врешь - не уйдешь!" - не без некоторого боевого задора подумал Алим, взмывая, а точнее, падая в туман вслед за великаном. Соратники тем временем разбирались на поверхности каменной сферы с вызванными внезапно атаковавшим противником руками, но это не особенно волновало мага. Во-первых, они всё же бойцы, и сами должны быть способны решить подобного рода проблемы, иначе грош им цена. Мультивселенная - жестокая штука, и выживание в ней в качестве дееспособного, разумного существа - само по себе мерило успеха. Слабые погибают, вымащивая своими телами дорогу для сильных - это объективная реальность. Во-вторых, если они по какой-то неведомой причине недостаточно сильны для данного боя - они должны быть достаточно умны, чтобы его избежать. Тем более что главной проблемой всё же являлся гигант, а "руки" - лишь симптомы. И, наконец, в-последних, по порядку, но не по значимости - было бы неумно со стороны Алима раскрывать свою невидимость, вновь подставляться под удар и тратить еще некоторую толику магических сил ради помощи паре не особенно хорошо знакомых существ, в то время как он мог попробовать решить основную задачу в данной ситуации и этим помочь и им, и себе.

Стараясь не поддаваться подкрадывающейся панике, Ивейн продолжал наносить удары. Теперь он наплевал на то, что может повредить себя. Становиться живой статуей и помереть от удушия или чего-то еще ему не хотелось куда больше.

Задумка Брэндона воплотилась как нельзя лучше и, может быть, даже излишне хорошо. Уклонившись от каменной руки, Кузнец подхватил выбитый меч и упал… Представить тёмную каменную громаду стеной гигантского здания оказалось легко. Покрытые вековой копотью сигильские небоскрёбы и впрямь неслишком-то отличались от вечно влажных, парящих в туманах скал этого мира. В какой именно момент отстала рука, и куда она подевалась, воин даже не заметил, - всё происходило слишком быстро. Слишком быстро он нёсся к… земле? К мостовой? Ветер свистел в ушах, рвал одежду, стена стремительно уходила в сторону, как это бывает, если прыгнуть с верхнего этажа… Брэндон и оглянуться не успел, как стена просто кончилась, а парящая скала превратилась в тёмное пятно с неразличимыми сквозь дымку деталями.

Алиму удалось поразить противника разрядом молнии. Но решительных результатов этот успех, как казалось, не имел. Почти сразу после прочтения заклинания маг, всё-таки, потерял созерцателя из виду. Причём, потерял на тёмном фоне плывущей в белой мгле гранитной массы. Походило, что великан не стремится выйти из боя, а, напротив, возвращается к месту первоначальной дислокации. Проблема заключалась в том, что Алим уже не видел окружённую рунными камнями площадку. Расстояние увеличилось, а туман быстро сгущался, приобретая уже неестественную плотность.

Предпринимаемые же Ивейном попытки освободиться, тем временем, оказались безрезультатными. Терпя некоторый, явно некритичный, урон каменная масса уверенно наступала, обволакивая стрелка. Свободной оставалась только одна вооруженная киркой рука, - вероятно, эта часть тела двигалась слишком энергично. Но скорлупа уже подбиралась к плечу и к подбородку. Как ни странно, - а ведь это сразу решило бы проблему с сопротивлением, - ловушка пока не спешила поглотить голову.

Ощущение прохладной рукояти меча в ладони поспособствовало усилению чувства уверенности. Правда, оценить этот факт Кузнец смог только после прекращения своего «падения» вверх. Отлететь, судя по всему, ему удалось на приличное расстояние. По крайней мере, ни статуи, ни спутников заметно не было. Благо, саму скалу он из виду не потерял.
Зависнув на месте, полуэладрин потратил пару секунд на то, чтобы перевести дух и принять решение.
Что надо этому существу? Убить всех троих? Тогда его действия не слишком целесообразны. И уж всяко не из-за неспособности расплющить их всех. Скорее всего, у него какие-то другие планы и цели. Стоит статУя в лучах заката, совсем без носа, в руках лопата... Или катана больше бы подошла? Не суть. Была не была, лучше спросить прямо. Глупо, конечно, обращаться в пустоту... Смотря для кого, впрочем. Безрадостным простительно. Вроде как.

- Эй, уважаемый! - крикнул Брэндон, подлетев чуть ближе к скале. - Не лучше ли вам озвучить свои пожелания? Как я понял, вы не извлечете никакого проку из наших мертвых тушек? Посему смелее, не темните. Мы готовы к переговорам. Быть может, мы сумеем вам дать нужное по-хорошему. Легче принять взаимовыгодное и полюбовное решение, когда знаешь, что от тебя хотят, не так ли?

Сопротивление было тщетным – гранит уже подползал к шее, вот-вот доберется до подбородка… но отчего-то остановился… или просто сбавил обороты, чтобы не спеша сделать из планара еще одну статую? Ситуация по безысходности напоминала ту же, что случилась четыре дня спустя после перемещения из Сигила в Серые Пустоши… или спустя неделю? На третьих сутках О’Наву сбился со счета.
«Нужно было пытаться по другому…»
«Обнаружена нелогичность в действиях.»
«Сам знаю… не спешит он что-то… но объясняться придется долго…»
Механическая рука стала изменяться на более подходящий инструмент. Одну истину Ивейн знал точно: действительно обречен тот, кто считает себя обреченным и ничего не предпринимает.

Было не вполне ясно, насколько гигант пострадал от молнии. Возможно, он относился к некоему роду существ, вовсе неуязвимых для поражения электричеством. В данный момент Алим ощутил укол сожаления относительно того, что был недостаточно хорошо знаком с Бестиарием Планов. Хотя эта область знаний, конечно, слишком обширна, чтобы обладать надежным знанием о любом встреченном создании. И всё же, и всё же. Знание - это власть, еще одно важное её проявление. Магу было к чему стремиться - но для этого надо было пережить данное сражение. Между тем туман всё сгущался, и генази не мог не усмотреть в этом действий противника. Разумно было так же предположить, что для его зрения такие условия не являются помехой - всегда разумнее предполагать худшее, когда речь идет о битве с неизвестной величиной. Поэтому положение нужно было срочно выровнять. Хотя бы в отношении собственной персоны. Быстро - повторно - наложив заклятье невидимости, Алим скрылся из вида и вновь приблизился к каменному шару, "упав" в его направлении. Необходимо было обнаружить если не противника - то хотя бы союзников. И идея пламенноволосого вступить в переговоры в этом отношении была идеальна. Хотя маг, конечно же, не понял ни слова и не имел возможности оценить степень его красноречивости - наиболее вероятных исхода всё равно было два. Или великан нападает на того, кого видит - на подавшего голос, или же он отвечает. В обоих случая он раскрывает себя. И тогда маг отреагирует на действия противника - максимально адекватным образом.

Бывает, что Силы слишком добры, и Главный Гад, вместо того чтобы просто уничтожить партию, задумчиво уходит телепортами. Или хотя бы теряет темп, наткнувшись на какой-нибудь громоздкий музыкальный инструмент, случайно оказавшийся на его дороге в условиях ограниченной видимости. В данном случае, потребность в подобном событии ощущалась остро, и Силы ответили.
Причём, ответили Брэндону, внезапно, с тылу, на общем языке, хоть и с лютым неподдающимся идентификации акцентом, и голосом совершенно точно не принадлежащим псевдокаменному великану.
- Не нушно бросать в стороны слова. Пусть ви сейчас и кричит в пустой место. – Голос исходил из смутно видимой сквозь дымку переливающейся всеми цветами радуги сферы. – Ви не готовы поделить снания с созерцатель. Хотя ви праф, и это есть его цель. Но созерцатель сабирать фсе знания совсем и навсегда. Для этого заточат вас в камен много дней, - потом отпускат совсем глюпый. Он поступать плёхо, я так думат.
Сфера несколько приблизилась, - не падая с ускорением, а каким-то иным способом. Вроде бы, безинерциально перетекая из одной точки в другую. И стало видно, что она полупрозрачна (вследствие чего малозаметна), смахивает на мыльный пузырь около пяти футов в диаметре, и внутри неё в позе лотоса парит упитанный абсолютно лысый гном. Гном, надо полагать, и разговаривал, хотя рта при этом не раскрывал, а источником звука казалась вибрация самого пузыря.
- Совсем глюпый – нельзя летать. Потому что тяшест здес, это – мысл. – Пояснил гном свое отношение к методам созерцателя. Глаза гуманоида казались слишком большими для его размера и состояли из, казалось, одной ярко синей радужки.
Незнакомец не врал во всяком случае в том отношении, что место с которым пытался вести переговоры Кузнец, в самом деле, было пустым. Площадка с влипшим в камень Ивейном куда-то затерялась, и поглощённый борьбой рейнджер ничего не слышал.
Соответственно, слышал ли великан предложение безрадостного, оставалось непонятным. Но о появлении на сцене нового действующего лица созерцатель, вероятно, каким-то образом знал, так как атака его внезапно прекратилась. Каменный панцирь почти обездвиживший стрелка вдруг стал инертным. Ломался он по-прежнему с огромным трудом, но новые порции гранита уже не натекали, так что процесс освобождения постепенно пошёл. Туман, впрочем, продолжал сгущаться своим чередом. Летающая скала уже окуталась покровом настолько плотным, что грозила вот-вот пропасть из виду, размазавшись белым по белому. Камень почти не просвечивал сквозь плотный покров. Оставшийся же на ней Ивейн теперь мог видеть шагов на десять – не больше.
По закону сохранения, впрочем, в ближайших окрестностях прибежища созерцателя дымка становилась реже, и Алим – смутной видимый из-за конденсирующейся на одежде влаги, – двигаясь с начала на голос Кузнеца, а позже на голос гнома, - нашёл Брэндона без особого труда.

Совместно с Argumentator'ом
 

Ответ получили с той стороны, с которой не ждали. Как это частенько и бывает, впрочем. Предполагаешь одно, получаешь другое. Но на сей момент подобный поворот всяко к лучшему. Иногда нелепое или заведомо бессмысленное действие приносит нечто, напоминающее пользу.

Брэндон обернулся на голос и узрел гнома, парящего в полупрозрачном пузыре. Минуточку, а гном ли это? Странный способ разговора, напоминающий приемчики ярмарочных чревовещателей — еще полдела, заклинаний существует много, полезных и разных; а вот глаза совсем нетипичные для гномуса вульгариса... или Брэндон ни черта не смыслит и не смыслил в этой расе. Но не важно. В любом случае, спасибо ему. За информацию и вообще. Также не могло не радовать появление в поле зрения Алима. Так что появление гнома принесло сразу две немалые пользы. Да, не все то, чем кажется...

- Н-да, весело, - проговорил Кузнец, обращаясь к гному. - Но не думаю, что мои знания ему сколько-нибудь пригодились бы. У него, похоже, и так в голове та еще мешанина. А в сочетании с моим хаосом все стало бы совсем страшно... Хотя... я бы на это посмотрел... Чисто теоретически, разумеется... Благодарю вас за помощь.


Между тем к новопоявившемуся "гному" в пузыре и парящему над скалой Кузнецу присоединилась бледная, едва видимая фигура генази.

- Присоединяюсь к благодарности. Приятно слышать понятную речь. - в голосе мага звучала легкая усмешка. - Алим, волшебник. А этот философствующий рубака - Брендон Кузнец. Между тем третий наш спутник затерян где-то в этом тумане, и, возможно, не избежал описанный вами судьбы. - ни тени беспокойства за соратника, просто констатация факта. - Было бы неплохо по возможноти помочь ему освободиться... если, конечно, опасность миновала вполне и этот сторонник агрессивных, разрушающих методов познания оставил нас в покое.

Планоходца внезапно отпустило. Нет, гранит не осыпался крошкой вверх или еще куда-нибудь, просто он перестал обновляться, так что освобождение стало возможным. Ивейн, выдохнув, начал избавляться от лишнего гранита. В дальнейших планах он собирался встать и найти свой арбалет, а там уже надо будет полететь на поиски товарищей. Или покричать хотя бы…
Только вот твердого гранита было много, так что товарищам придется подождать…

- Присоединяюсь к благодарности. Приятно слышать понятную речь. Алим, волшебник. А этот философствующий рубака - Брендон Кузнец. Между тем третий наш спутник затерян где-то в этом тумане, и, возможно, не избежал описанный вами судьбы. Было бы неплохо по возможноти помочь ему освободиться... если, конечно, опасность миновала вполне и этот сторонник агрессивных, разрушающих методов познания оставил нас в покое.

Гном в свою очередь представился, - хотя тут ему пришлось верить на слово, ибо якобы произнося своё имя, никаких звуков он не произвёл, и губами (как и в других случаях, впрочем) не шевелил. Радужный на ломаном общем пояснил, что так и надо. Имя его не выражается фонетически, а сам он происходит из странного мира «за пределом ваш космогония, не с План и не с Прайм тоже». Кстати, это же касалось и напавшего на партию созерцателя.

Помочь это чуждое существо, однако, согласилось, извилистым, одному ему понятным путём, проведя Брэндона и Алима к площадке с рунными камнями. Где и был обнаружен борющийся за свободу Ивейн, - да он, впрочем, и сам почти закончил. Найти её гном, тем не менее, смог не сразу, ибо способностью видеть сквозь туман не обладал и ориентировался с помощью какой-то формы эхолокации. Но и звук из-за разницы в концентрации пара сильно искажался, проходя сквозь туман, на уровне поверхности скалы теперь столь густой, что едва можно был видеть на три шага. Созерцатель, со слов проводника, тоже наверняка был где-то здесь рядом, - от своей пещеры он не уйдёт, нет. Но он и на вид-то не слишком отличался от камня, а на звук и подавно. Поручиться за его поведение гном тоже никак не мог, и о степени опасности ситуации выносить суждения отказывался.

Обнаружить пропажу в тумане оказалось с помощью "гнома в шаре" не так уж сложно. Та, к счастью, не успела уйти в камень до полного "оглупения", а довольно быстро и эффективно высвобождала себя, неожиданно продемонстрировав нечто, напоминающее небольшую кирку, на том месте, где раньше находилась кисть руки. "Заколдованный протез? Забавная штука." Впрочем, ничего особенного. Буквально свалившийся на голову обладатель странных глаз был куда более интересным субъектом.
- Кстати, не разрешите ли вы наш недавний спор? Этот человек, выковыривающий себя из скальной породы, не так давно сделал кажущееся мне безосновательным предположение, будто бы мы сейчас с вами находимся в толще Эфира. В то же время я, исходя из некоторых наблюдений, пришел к выводу, что нас окружает План Пара. А что вы думаете - или знаете - на этот счет?

Дело спорилось. Ивейн быстро освобождался от толщи камня. Как услышал где-то наверху чьи-то голоса. Один был смутно знакомым. Посмотрев вверх, планар заметил Алима, который с любопытством смотрел на его протез. До того как вновь стал разговаривать с кем-то в шаре.
Помахав знакомым людям и не очень людям протезом, Ивейн продолжил освобождение. Заняло это немного времени. Как и поиски арбалета, который улетел недалеко.
Найдя свою пропажу, стрелок взлетел к Алиму и карлику в шаре.
- Прошу прощения, что так вышло… Ивейн О’Наву. – извинился и представился планоходец.
- А вы? – это уже к карлику в шаре. А заодно и к сопартийцам, которые были лучше знакомы с ним.

- Кстати, не разрешите ли вы наш недавний спор? Этот человек, выковыривающий себя из скальной породы, не так давно сделал кажущееся мне безосновательным предположение, будто бы мы сейчас с вами находимся в толще Эфира. В то же время я, исходя из некоторых наблюдений, пришел к выводу, что нас окружает План Пара. А что вы думаете - или знаете - на этот счет?
- Прошу прощения, что так вышло… Ивейн О’Наву. А вы?

Гном подтвердил, что дымка, осаждающаяся на одежде крошечными водяными капельками, – именно туман, или пар, а не что-то иное. И, таки да, экспедиция находится в настоящий момент на Плане Пара. Ответив Алиму, обитатель пузыря представился Ивейну, - но таки же образом, как и предыдущим собеседниками: молча. Однако, на этот раз он пояснил, что хотя имя его и не поддаётся вокализации и может быть передано лишь способами человеческим чувствам недоступными, называть его можно «пристатиком» - так на некоторых человеческих языках именуется его раса.

Далее переговоры с пристатиком однако не зашли, ибо откуда-то из недр тумана внезапно потянуло перегаром, а след за облаком винных паров прямо на Ивейна вывалился их источник, - новое действующее лицо. Фаброн.

Приключения барда, как это нередко бывало и раньше, уже довольно значительное время продолжались без его ведома и участия. Последнее, что ясно помнил Фаброн – стол в операционной пластического хирурга… какая-то закусь… бутылки и грудастая ассистентка – всё на этом столе… Анестезия… Кажется это была анестезия крепким вином… Или же пили за успех? Наверное за успех, ибо иначе трудно объяснить, почему врач сначала сделал анестезию себе… И медсестре сделал… А может это её предстояло оперировать, - иначе почему она лежала на столе без одежды?

Но операция, похоже, не состоялась. В этом Фаброн был практически уверен. Может хирург чего-то и хотел, но из-под стола, - это барду тогда сразу показалось странным, - почему-то после анестезии врач лёг под стол, - до ассистентки на столе он не дотягивался. Сам Фаброн, кстати, тоже не дотягивался из-под стола. Только до края, но попытки подтянуться оказывались безуспешными. Это было обидно: почему она упала на стол, а он – под?

А вот что было дальше? Наверно, убедившись в невозможности встать, забраться на стол и провести операцию, Фаброн всё-таки ушёл. Прям, так и ушёл – не вставая, не приходя в сознание. На бровях. Он умел. Он часто так ходил. Но куда ушёл? Как и в какой портал умудрился проползти… А ведь умудрился же! Походу, это был вообще не Сигил, - хоть и туман, как в Сигиле, но под ногами не грязная мостовая, а мокрый природный камень. И туман-то туман… Хоть ножом режь.

Внезапно, неподалёку послышались голоса. Двинувшись на звук, Фаброн вышел к людям.

Силы вообще берегут пьяных. Несколько часов назад, пройдя стихийный портал, в последнем проблеске сознания бард определил поверхность парящей скалы, как «низ», и рухнул на неё лицом, организовав себе, таким образом, гравитацию. Потом певец долго и сам был как камень, - и только по этому избежал обнаружения созерцателем. И вот теперь проснулся и почти сразу рядом – люди!

- Есть ли жизнь на Марсе, нету ли жизни на Марсе - этого науке еще доподлинно неизвестно, - пробормотал себе под нос бард, и услышав тонким немузыкальным слухом какие-то звуки, похожие на звуки, обычно издаваемые людьми, направил свои телеса в их направлении.
- Люди! Человеки! Люююди! Аууу? - оглашал его голос на всю честную округу.

Собственно, глаза Фаброна все еще находились в кучкообразном состоянии, посему четко разглядеть честную компанию ему не удавалось. Объекты плыли перед глазами, один из объектов - особенно, пол присвоить одному из них вообще не удавалось, посему бард, вежливо рыгнув в кулак, слегка заплетающимся языком поприветствовал встретивших на его пути:

- Доброго дня, дамы и господа! Могу ли я узнать, с кем великого барда Фаврона, могучего воина и несравненного - ик! - стихослагателя, свела судьба? Если вы - могучие герои, то я сложу о ваших подвигах славные песни, если вы - ученые мужи, то воспою славу о ваших трудах, а если воры и грабители, то вы меня не видели, хорошо?

По окончании сией тирады, Фаврон, смущенно и любопытствующе сморкнулся себе под ноги, и уставился на приключенцев.

План Пара. Сто процентов. Что ж, замечательно.. Не то, чтобы Брэндону было столь уж важно это подтверждение, однако путешествие по планам - такое дело, когда лучше все знать наверняка. Наименование же расы их нового случайного знакомца не сказало полуэладрину ровным счетом ни о чем. Однако огорчился он не особо. Никогда не претендовал на звание знатока Мультивселенной, да и возможно ли такое? По определению?
Кузнец следовал за псевдо-гномом и товарищами, ни на что не жаловался, как вдруг произошло нечто не сказать чтобы совсем неожиданное, но и не вполне ожидаемое-предсказуемое. Сначала до ушей Брэндона донесся какой-то гул, в котором удалось разобрать слово "люди", а спустя несколько минут из клубов тумана показался человек. Его внешность, что называется "с головой" выдавала в своем обладателе прожженного гуляку и любителя горячительного во всех видах. Уж в этих-то делах Кузнец толк знал и никогда не ошибался. Впрочем, манера поведения и жесты, которые пришелец не замедлил всем явить и продемонстрировать, все сказали более, чем доходчиво и красноречиво. Даже последний берк вроде патентованного сигильского клоуна Фреда Норгола, понял бы сразу.

Кузнец только усмехнулся, выслушав эту тираду.

- Да уж, вопрос "откуда ты, прелестное дитя?" задавать явно нет смысла. Как и любой другой, впрочем. Но от одного все же не удержусь. Где ты тут дам увидел, любезный? Понимаю, алкоголь, уважительная причина... Но иногда лучше уж смотреть на пляшущих зеленых чертей в лаптях, чем видеть даму там, где ее нет. И быть не может.

Подтверждение собственной правоты, пусть ты и так уверен в себе - всегда приятно. "Тоже мне, планоходец Ивейн! Знаток!" Который, между тем, не без труда выбрался из каменной ловушки и попытался завязать что-то вроде беседы с пузырчатым. Пока что калека проявлял себя не очень хорошо, увы, но Алим не спешил его хоронить. У каждого бывают неудачные дни, и не надо хоронить тех, кто еще не мертв. Если, конечно, они не угрожают похоронить тебя.
И тут из тумана случилось явление некоего пьяницы, по виду - ну ровно только что из сигильской таверны. "Еще и бард. Прелесть."
Алим усмехнулся. Вот уж чего им тут не хватало, так это песен.
- А мы всего понемногу. Он, - кивок в сторону Брендона, - что-то вроде "могучего героя", я - в некоторой степени "ученый муж". И, как и всякие люди, все мы немножко "воры и грабители", смотря по ситуации. К сожалению, забыл сегодня уточнить в Книге Заклинаний, как произносятся чары моментального отрезвления, поэтому лучше тебе, бедолага, справиться с этим самостоятельно, а потом ответить нам на один простой вопрос: что нам с тобой делать? Пока вижу ровно два варианта. Оба включают в себя пункт: "Оставить эту пьянь на не особенно безопасной скале посреди Плана Пара и полететь своей дорогой". Второй включает в себя так же отъем любых найденных ценных предметов - не пропадать же добру? - ни тени улыбки не набежало на бледное лицо генази при этих словах, но мысленно он, конечно, посмеивался. - Переубеди меня, бард.

Планоходцу стало стыдно за то, что он не сразу определил, что это за План. Впрочем, это был кратковременный укол, который прошел.
- Ска… - тут Ивейна прервал вывалившийся невесть откуда… пьяница. На созерцателя он не тянул, перегар не подделаешь, ну и габаритами псевдовеликан заметно превышал нового незнакомого. Хотя тот явно пытался стать знакомым.
- Ну нигде от них не уйти… только в Серые Пустоши, но там еще хуже.. - протянул стрелок, посмотрев на условное небо. Что он имел под словом «они» осталось загадкой. То ли пьяниц, то ли бардов имел в виду О’Наву – непонятно.
«Видимо, в случайный портал попал, имея при себе ключ,» - подумал планоходец с некоторой толикой сочувствия, впрочем, на пару шагов он отошел от «барда» и оставил его на попечение товарищей. Пока…
- Кхм, уважаемый пристатик, не знаете ли вы каких-нибудь других мест на этом Плане кроме этого убежища созерцателя? Смею предположить, что вы этот План исследовали дольше, чем мы. – обратился планоходец к псевдогному. За горе-бардом он, конечно посматривал, но так, вполглаза. Да и ценного у гуляки с собой явно не было, хоть он карманы еще не выворачивал. А если бы и было, то О’Наву не ничего бы не взял.

Бард все-таки умудрился заставить органы зрения функционировать нормаль но и уже более внимательно оглядел компанию: Человек с непонятной железной белибердой вместо руки, мелкий хмырек, допрашиваемый человеком, до сих пор слегка нечеткий мужик, будто бы его кожа была соткана из ветра, и еще один, видимо его соплеменник.

- Ох, прошу прощенья, сударь, с глаз-то пьяных, - ик!- да и не разберешь, я ж вас вообще не различал, токмо силуэты, чтоб не обидеть, коли дама окажется в честной компании, да и... - поток извинений тут же прекратился, едва бард услышал слова второго:

- Переубедить? что ж мне, спеть что ли? Я думаю, что компания из раз-два-три-четырех человек имеет шансов больше выжить, чем троица из-лиш-не са-мо-уве-рен-ных типчиков (последние слова явно дались все еще заплетающемуся языку с трудом.)

Хочешь услышать чего я могу?

Лапища барда извлекла из-за спины ситару и звонко тренькнула по струнам.
- Однажды славный воин был,
Он всех своих врагов любил,
И раз ужасный темный день
Пришла неведомая хрень!

Сказать, что бард пел отвратительно, значило ничего не сказать, голос Фаброна напоминал что-то среднее между ревом мула и пьяного мужика, которого жена схватила за яйца, застукав с любовницей. Вопрос, какого приходилось "воздушному", если учесть, что основной волновой удар приходился на него и пелся про него.

Напасть на барда он решил,
Он посмеялся со всех сил,
Чуть за грудки он барда взяаааааААААААЯЯЯяяяял!
Как воина понос пробраал!!!

Вот уж не знаю, чего хотел Фаброн этим добиться, но зная о своей бардовской силе, он с удивлением и любопытством начал пялиться на "наехавшего", видимо ожидая, проберет того страшный медвежий недуг или нет.

Кузнец наблюдал за происходящим с вялым интересом. Пение барда заставило его только дернуть левым уголком губ. Поет мотивно, только слушать противно. Бард барду рознь, в самом деле. Интересно, что сказала бы на это Арри? Если бы согласилась слушать это дольше двух с половиной секунд, конечно же. Нет, наверняка не согласится. Слишком ценит свое звездное время. Хотя есть ли у нее право так себя превозносить - большой вопрос. По крайней мере, с точки зрения самого Брэндона. Да, поет и играет сестра и впрямь на уровне, технично так, не подкопаешься. Однако знавал Кузнец и таких, что работали и вкладывали усилий в разы больше, а не добивались и сотой доли того, что сумела добиться Арри. Взять, например, одну из его прежних пассий, цирковую акробатку... Определенно, талант и работоспособность - это хорошо если тридцать процентов дела; все же остальное определяет умение, как грубовато выразился один из его знакомых, "торговать мордой". Должно быть, потомки долго будут задаваться вопросом, кем все-таки на самом деле была великая бардесса Арри Сигильский Луч - гениальной музыкантшей и актрисой или гением "торговли мордой"...
А что до ее менее удачливого и оборотистого коллеги... Да, перед ними пьяница и дурачок. Наверняка с рождения не обладал выдающимся интеллектом, а алкоголь и прочие дурманы лишили последних мозгов. И что из этого? Совершенно рядовая ситуация, распространенный случай. По долгу фракционному полуэладрину доводилось сталкиваться еще не с такими психами. Бывали среди них и агрессивные, бывали и тихие-безобидные, бывали и страдающие (или, скорее, наслаждающиеся?) манией величия... Этот конкретный не лучше и не хуже своих товарищей по несчастью. Не лучше и не хуже самого Брэндона, раз уж на то пошло. Однако это отнюдь не значит, что Кузнец обязан проникнуться к нему симпатией лишь на основании того, что у обоих, с точки зрения большинства, с головой криво.

Вместо того, чтобы ответить барду, Кузнец повернулся к Алиму:

- Летим дальше? Только определимся с направлением.

- Одну минуту, прошу меня извинить. - ответил спутнику маг, неожиданно почувствовав непорядок в животе.
"Ур-р-р-р!" - такого предательства от собственного пищеварения Алим никак не ожидал. Бард, против ожидания, оказался достаточно способен к своей извращенной форме магии. Или это внутренности генази оказались слишком подвержены внушениям? Как бы там ни было, убогие стишки вызывали самое что ни на есть естественное желание опорожнить кишечник. Маг был зол, очень зол. Если у него и имелись какие-то надежды относительно способностей этого нежданно-негаданно вывалившегося из тумана незнакомца - они испарились в ту же самую секунду, как он открыл свой рот для исполнения этого шедевра. Что ж, всякое действие рождает противодействие, и ни один поступок не остаётся без последствий. В данном конкретном случае имело место обоюдное недооценивание противника. Алим не учел возможностей пьяницы к управлению чужими потрохами, а бард не учел того факта, что не стоит портить пищеварение человеку, который может взлететь в воздух, снять штаны и произвести акт дефекации прямо у тебя над головой.

По древнему, неоднократно проверенному опытом наблюдению воинов, даже вошедшему в поговорку, субстанция, которой Алим намеревался атаковать барда, мало пригодна для изготовления пращных пуль. Причиной такого положения дел являются её физические характеристики. А именно: недостаточная прочность, не позволяющая придать снаряду высокую начальную скорость без риска его разрушения в метательном устройстве, и низкая – меньшая, чем у воды, что также вошло в поговорку, - плотность. Поперечная же нагрузка снаряда, определяющая соотношение сил инерции и сопротивления среды, - и таким образом быстроту торможения в полёте, - зависит именно от плотности.

Следует также отметить, что малая прочность материала не позволяет изготовить их экскрементов снаряд удлиннённой, баллистически совершенной формы, обеспечивающей минимальное лобовое сопротивление. Напротив, при высокой скорости броска силой трения и стартовой перегрузкой вещество будет расплющиваться в полёте, раздаваясь в плоскости поперечной линии движения. Этот эффект также будет способствовать стремительной потере скорости.

В условиях классической «праймовой» физики вышеперечисленные проблемы частично могут быть разрешены путём достижения преимущества в высоте. Сила тяжести в этом случае противодействует силе трения и позволяет снаряду сохранять небольшую, но постоянную скорость. Но на плане Пара неодушевлённые предметы не подвержены действию гравитации. Что, собственно, и обрекло атаку Алима на провал. Вместо того чтобы поразить цель, рассеявшийся несколькими сгустками залп поплыл в густые туманы. Однако, генази тут же исправил промах, сдув снаряды на Фаброна порывом ветра. Цель благополучно была накрыта.

Красноречиво изобразив двойной фэйспалм, пристатик наладился куда-то в неведомые дали.

Сначала были глухие шлепки, потом появился запах, а потом уже протрезвевший Фаброн громко матернулся и принялся выискивать клятую птицу. Не найдя таковую он с подозрением начал разглядывать новоиспеченных соседей, особенно того, кто подвергся удалой песенке барда, исчез куда-то, а потом вновь, как из ниоткуда появился.

Впрочем это было сиюминутным порывом. Важнее для Фаброна было сейчас не отмыться, а присоединиться к компании, которая его не убила, не прогнала еще, а значит - становилась реальным шансом выбраться из того места, в которое его каким-то неведомым образом занесло.

- Господа! Прощенья прошу у вас за свое поведение. Я тут неведомым образом оказался - как сам не помню, чертова синька! Не поможете ли выбраться отсюда? А я вам помогу чем смогу, по мере своих сил. Сами видели - кой-что даже способен! А? Господа, примете в партию?

Бард старался быть как можно более убедительным, даже несмотря на то, что потихоньку накатывающее похмелье начинало стискивать виски, словно обручем.

О’Наву размышлял над услышанным. Пристатик рассказал о большом городе и о скоплении разумных растений. Последнее, конечно, интересно (даже очень), но для выполнения задания не подходит. Такие растения для Плана Пара не совсем обычное явление… ну или слишком редкое, чтобы искать там ключ. А вот город… да, там можно поискать все ключ или просто портал обратно в Сигил. Впрочем…
…бард не дал додумать. Голоса у него не было совершенно. Пой кто-нибудь так в какой-нибудь таверне, Ивейн лично бы отправился затыкать этого певца. И возможно, не только он один. Впрочем, в этих обстоятельствах планар терпел молча, тем более что куплет не был длинным. А вот Алим куда-то улетел. Впрочем…
Когда стало понятно, зачем маг летал, планоходец со всего маху прикрыл глаза рукой. Левой.
- Йий! Ну, прямо ясли, честное слово…. Будьте нормальными разумными, а не голубями и гоблинами, а! – сказал он в воздух. Кажется, кое-кто должен услышать.
А вот пристатик куда-то собрался уходить. Оно и понятно, запах и поведение половины присутствующих…
- Прошу, задержитесь еще на минутку. Как называется тот город и что там с пропусками? Ну и есть еще какие-нибудь поселения наподобие того города, только поменьше? – задержал псевдокарлика планар.

Цитата:

Сообщение от горе-певец - Господа! Прощенья прошу у вас за свое поведение. Я тут неведомым образом оказался - как сам не помню, чертова синька! Не поможете ли выбраться отсюда? А я вам помогу чем смогу, по мере своих сил. Сами видели - кой-что даже способен! А? Господа, примете в партию?

- Ну, надеюсь, это не единственный твой талант...он не самый нужный. Впрочем, подучить тебя летать надо в любом случае… - отвлекся Ивейн.
А насчет полета он был твердо уверен, что это сделать нужно. Иначе Порядок ему не поможет в следующий раз.

Дальнейшее произошло слишком быстро. Однако находчивостью Алима можно было только восхититься. Не дал себя в обиду, что называется, молодец.

Дипломатические хитрости барда Кузнец пропустил мимо ушей. Путешествовать в компании человека, способного вызвать по подлости душевной этакую оказию, само по себе невеликое удовольствие, а если этот человек еще и является источником запаха... Ну уж увольте.

- Вот что я тебе скажу, господин хороший, - начал Кузнец, предусмотрительно отойдя от барда подальше. - Ты не особо расстраивайся. Такова судьба всех деятелей искусств. Кого-то, как сестричку мою, задаривают драгоценностями на бенефисах да после премьер. Кто-то срывает лишь аплодисменты и возможность худо-бедно прокормиться. А кто-то получает в благодарность от зрителей только гнилые овощи... С тобой же произошло нечто наподобие третьего варианта. Жизнь несправедлива сама по себе, а у творческих личностей - в особенности. Так что тебе, должно быть, не привыкать. Засим позволь нам откланяться. Поищи себе другую компанию и не суди строго.

Кузнец пару мгновений помолчал, прикидывая дальнейшие перспективы.

- Ну вот, чуть не спугнули приличного гражданина, - чуть подосадовал полуэладрин, окинув взглядом собравшегося было удалиться пристатика.

Впрочем, планоходец со своими вопросами опередил Кузнеца. Но воин был не в претензии.

- Да, сударь, это было бы крайне кстати! И, да, я многое умею, я вот еще и крееестиком вышивать могу... И мечом владею, да и песни другие сочинять могу. Вы меня только не бросайте, а то я ж один-то явно не смогу тут...

Теперь хрючило еще и желудок, выпитое вчера пойло, словно бы обратилось в саламандру и жгучими лапками цеплялось за стенки пищевода, стремясь выбраться на волю. Барду не то, что было неловко. Но он уже трезво осознавал, что от его пьяной выходки и не менее адекватной выходки другого чудака сильно зависило: выживет он или отправится выслушивать рассказы своей полоумной бабульки на том свете.

- Ребят, ну не бросайте, а?

Напряжение и злоба покинули Алима вместе с болью в животе - всё же даже наиболее разумные из нас подверженны перепадам настроения в связи с самочувствием. Источник благополучно разрешившихся неприятностей, между тем, кажется, начал приходить в себя и осознал последствия своей выходки, что давало некоторую надежду. В конце-концов, полные идиоты, не имеющие вообще никаких способностей к адекватному взаимодействию с людьми, долго не живут, даже если они барды. Особенно если они барды. В голосе стремительно трезвеющего гуляки прорезались просительные нотки, и тут генази стало его почти что жаль. Тем более что он обладал некоторым печальным опытом в общении с одурманивающими веществами. Который, впрочем, ни разу не заканчивался на другом Плане. А ведь где-то неподалеку крутился обитатель этого места, чуть не погрузивший всех их в камень - медленно сходить с ума. Бард же, между тем, не имел никакого шанса от него скрыться, приди компании Алима в голову оставить его тут. Планоходец, впрочем, подал голос за то, чтобы взять приблуду с собой. Красноволосый высказался против.
- Хм... - подал голос маг. - Это уже больше похоже на то, чего я добивался изначально. Немного благоразумия. Может, всё же не стоит бросать его здесь, Брендон? Не то чтобы он был мне сильно дорог, но оставлять разумное существо на милость созерцателя?
- Согласен, - коротко кивнул полуэладрин. - Я, конечно, сам и почти добровольно угробил свой разум и психическое равновесие, но некоторые понятия о совести у меня еще остались. Эту ситуацию я лично для себя считаю проверкой. Деградировал я окончательно или все-таки нет... Что ж, что-то екает. Значит, все-таки нет...
После секундной паузы Кузнец добавил:
- Была ни была. Только пусть все-таки приведет себя в порядок. Хотя бы отдаленно.
Алим усмехнулся, что, впрочем, ввиду его частичной невидимости, осталось незаметным для спутников.
- Хорошо. Что ж, певун - решено. Берем тебя с собой, как научишься перемещаться по этой области Мультивселенной - думаю, главный инициатор твоего принятия в компанию в этом поможет, - взмах рукой в направлении арбалетчика, - и ликвидируешь последствия нашего небольшого конфликта. Который, я надеюсь, остался в прошлом. Действие родило противодействие, на это и закончим. Идёт?

- Прошу, задержитесь еще на минутку. Как называется тот город и что там с пропусками? Ну и есть еще какие-нибудь поселения наподобие того города, только поменьше? – задержал псевдокарлика планар.

Как называется брошенный город, пристатик не знал. Жители, оставляя его, не озаботились оставлением вывески. Пускали же туда, наксколько гном мог припомнить, всех желающих. Ибо, опять-таки, не пускать было некому. Да и сам этот «город», как можно было понять со слов гнома, не велик, и скорее уж представляет собой посёлок или дворец, - тут уж знание языка не давало пристику выразиться точнее.

Если же под городом имелся в виду «зелёный шар», то именовался он Атоуби, и с пропусками туда дела были швах. Местные энты, кажется, исповедовали практическую мизантропию. Во всяком случае, сам обитатель пузыря не бывал там, и даже приблизиться к обиталищу разумных растений не желал. Других поселений этой расы на этом плане он не знал, хотя и отметил, что в «его» вселенной подобные шары не составляли редкости.

Тем не менее, дорогу хоть к Аутоби, хоть к брошенному городу пристатик готов был показать, - в том смысле, который вкладывается в это понятие на планах. Гном легко мог найти эти пункты, хотя их положение даже друг относительно друга не являлось постоянным. Других же сколько-то значительных достопримечательностей пристатик не знал. Небольшие скалы, таки да, почти сплошь были населены теми или другими существами. Где-то в глубинах Пара имелись человеческий город и летающие фермы. Кажется было ещё что-то, но сам пристатик не видел этих поселений и близко от них не бывал.

Как можно было понять, по неким причинам гном придеривался определённой области плана, и даже сейчас находился в не вполне знакомой ему местности. Там же, где он хорошо ориентировался, ничего существенного кроме «Зелёного Шара» и пустой крепости не имелось.

Совместно с Argumentator'ом
 

Кузнец не обращал внимания на манипулиции Фаброна по очистке. Внял просьбе, и на том спасибо, как говорится. Еще не забыть бы попросить петь пореже. А лучше совсем не петь, за исключением только самых экстренных случаев; допустим, когда когда врага надо не просто убить, а убить с особой жестокостью. Ну да ладно. Даже если и будет петь, то не велика беда. Еще не такой дискомфорт терпеть приходилось.
С куда большим интересом полуэладрин выслушал адресованные Ивейну ответы пристатика. Еще раз поблагодарив псевдогнома, Брэндон изрек:

- Кому как, но лично я отложил бы на потом знакомство с плотоядными растениями. Или не очень плотоядными... кто их знает. Может, там нисколько не хуже, чем в руинах, с учетом того, что развалины могут тоже порадовать этакими статуями... Неважно. Как по мне, риски одинаковые. Куда ни кинь, везде клин и засада.

Всё еще считай-что-невидимый генази вздохнул:
- Давайте не забывать о том, зачем мы здесь. Поиски ключа к порталу. Исходя из описанных свойств, он должен быть "характерным для плана предметом". Что-то достаточно рядовое, простое. Встречающееся часто, не уникальное... Напоминает вам что-нибудь про сферическое поселение разумных растений? Мне - нет. Делайте выводы, господа.

- Резонно, - кивнул Брэндон. - Но все-таки иллюзия выбора между очень бессмысленным и просто бессмысленным может неслабо так поднять моральный дух. Особенно когда выбора, по сути, нет никакого... Так что, отправляемся навестить развалины, а о том, что же может быть ключом, поразмышляем по пути? Здесь-то все-таки опасно.

Маг пожал плечами... что, очевидно, никто не заметил. Он в пол-голоса выругался.
- Пусть будет так.

Из рассказа пристатика Ивейн посчитал полезным только руины города. В них вполне возможно было найти ключ. Остров растений был слишком чужд людям, да и слишком уникален к тому же, а ключом являлось что-то вполне обычное для Плана...
Сказав "Спасибо" псевдогному, планар повернулся к барду. Предстояло обучить его полетам на этом плане, что О'Наву и сделал. Начал он с совета представить себя невесомым и наглядно продемонстрировал, к чему это приводит. Дальше он объяснял как "падать" в нужную сторону на нужной скорости...
А с магом планоходец согласился.

Собственно, тут и началось все веселье. Отмыться или как-то отчиститься на камне было крайне сложно. В ход пошла какая-то тряпка, найденная на дне сумки, да часть алкоголя, чтобы отбить запах. Вонять от барда не перестало, но теперь разило чистым спиртом, да так, что попадись тому хищный зверь - мигом бы остался без обоняния, да еще бы и глаза слезились, давая полную дезориентацию.

Короче, кое-как очистившись, бард, залив глоток алкоголя в себя, начал внимать словам человека с протезом. Ну, представить себя невесомым оказалось совсем несложным - нужно было только отхлебнуть алкоголя еще немного, а вот с "падением" было сложнее. Из-за таких представлений бард несколько раз нехило навернулся, а потом пришел к пониманию того, что
- чтобы "парить" - надо быть пьяным,
- чтобы "падать" в нужную сторону - нужно быть трезвым.

И методом проб и ошибок нашел нужную дозировку объемом в половину хорошего глотка. Часовую дозировку придется выяснять позднее, а пока, повиснув в воздухе на расстоянии локтя от земли, что являлось оптимальным расстоянием из-за низкой травмоопасности, бард спросил:

- Брэндон, так как вы единственный, чье имя я слышал, а в чем заключается великая цель столь мужественных людей? Мы спасаем принцессу? Убиваем Темного Властелина? Или несем какое-нибудь... не знаю, кольцо? Я слышал про какой-то ключ, про то, что мы на каком-то плане Пара, и про типичность. А разве пар - это не самое типичное для этого места?

В ответ Кузнец невесело усмехнулся. Спрашивать Безрадостного о конкретной цели и смысле - все равно, что спрашивать слепого о тончайшем сочетании цветов и чудеснейшей игре красок. Да и не только Безрадостного, если разобраться. Можно подумать, другие фракции знают сколько-нибудь больше. В лучшем случае честно и искренне выдают желаемое за действительное. Иди, наоборот, в худшем? На эту тему Брэндон решил поразмышлять позже, в более подзодящее время. Сейчас нужно попытаться ответить, от этого уж никуда не денешься. Нового спутника надо ввести в курс дела.

- Нет, принцесс мы не спасаем. Как и драконов. С защитниками редких и вымирающих видов не имеем ничего общего... То подобие цели, что дал работодатель, звучит весьма распылывчато - исследовать план. Ну или измерение, если тебе так понятнее. А вот твои замечания про типичный пар и кольцо связаны куда больше, чем думается. Да, с последним утверждением не поспоришь, но, насколько я знаю, прежде нужно ориентироваться на материальные предметы.

Про Скачущую дверь и ее особенности полуэладрин решил пока не говорить. Слишком много информации для берка-праймера в один присест - слишком жестоко. Психику надо щадить. Отчасти и в редких случаях, но надо. Да и времени на долгие вводные лекции пока нет. Надо бы к делу.

- Инструктаж проведен? - Кузнец посмотрел сначала на Ивейна, затем снова на Фаброна. - Проведен. К полету готовы? Покуда эта статУя не очухалась. Ну тогда вперед, к руинам. Не вижу причин медлить.

- Для этого места - самое, что ни на есть, типичное явление - ответил планар.
- Забыл представиться... Я - Ивейн, тот генази - Алим. Брэндона ты знаешь уже. Кстати, а ты... а, потом. - говорил О'Наву.
- И да, думаю, пора лететь, только арбалет перезаряжу... - с этими словами стрелок стал перезаряжать упомянутыое оружие.

Полёт – или падение – под водительством пристатика несколько отличался от предыдущего испытания скоростью и ветром. До этого длительное движение не сопровождалось сколько-нибудь значимым изменением наблюдаемой картины – пелена и пелена, иногда разрываемая пузырями чистого воздуха. Гном же вёл экспедицию каким-то хитрым, только ему понятным путём, менее, чем за четверть часа преодолев забитую облаками пустоту, падать в которой теоретически можно было бесконечно.

Сперва перемены были почти незаметны. Пар приобрёл цвет, мягкий заметный только в огромной толще. И неопределённый – стоило присмотреться, как оттенок уже менялся на другой. Затем цвета проявились явственнее и облака окрасились радужными переливами. Тут, кстати, стало ясно, что уже видны и облака. Сплошная масса пара разрывалась на длинные, переплетающиеся друг с другом, струящиеся цветные ленты заполняющие всё поле зрения. Каждая из лент имела собственный цвет, насыщенный, словно в разгар заката на Прайме. Но только закатные краски не отливают зеленью и синевой, здесь же эти цвета полыхали наравне с другими.

Падение таким образом скрасилось – в буквальном смысле, - но менее однообразным не стало. Видимость улучшилась, колеблясь от сотен ярдов, до многих миль, - маневрируя, пристатик огибал клубящиеся края лент, стараясь лететь по открытому воздуху, - однако, помимо цветных облаков, рассматривать было нечего. Эта часть плана, по видимости, была обитаемой, - пару раз на пределе видимости показывались движущиеся точки, немедленно теряющиеся в клубах цвета, - но твёрдое вещество здесь явно было в дефиците. Генази мог отметить, что даже на плане Воздуха с площадками для приземления было попроще.

Однако, обещанный «город», похоже, располагался довольно далеко. Ибо показываться не спешил. Падение в радужных туманах оказалась довольно продолжительным. Условия же, между тем, продолжали меняться. Мягкие шлейфы цветных облаков окрашивались всё интенсивнее, они светились уже, сияли, раздвигаясь всё шире и начиная напоминать полотнища полярного сияния.

Пристатик вёл экспедицию туда, где груды пара всё больше походили на груды радужного света, - во всяком случае, если бы свет мог образовывать груды, впечатление было бы именно таким. И он привёл, в какой-то момент пылающие полотнища разделились, огибая казавшееся чёрным на таком ярком фоне неправильное пятно. При близком рассмотрении оказавшееся громадным – две сотни ярдов в поперечнике – сооружением из камня и железа, - сооружением которому трудно было дать внятное определение. Пожалуй, это был замок. Судя по острым, исполненным в узнаваемом сигильском стеле башенкам. Ну, или дом, ибо башни видимо не играли фортификационной роли. Но дом без верха, без низа, без фундамента, фасада, тыла и боков, - какой-то дом во всех смыслах разносторонний, торчащий из некого центра куда попала, словно рос он без гравитации, но и не круглый, а не поймёшь какой. И он не спеша вращался.

Причина необитаемости сооружения быстро стала понятной, поворот махины в буквальном смысле её обнажил. Не дом это, всё-таки, был, а полдома – уцелевшая часть. Тем и объяснялась, наверно, асимметрия формы. С одной стороны сохранный, с другой стороны летающий дворец некогда перенёс сокрушительный удар, полностью разрушивший и рассеявший в радужных туманах башни и внешние стены. Лестницы, рухнувшие перекрытия, беспорядочные соты внутренних помещений с этого ракурса были отлично видны.

За сим пристатик откланялся – вероятно – не видно было чем он там в своём шаре занимался. И затерялся радужным пятном на радужном фоне.

совместно с AnneLinn
 

Разрушенная крепость-дом, судя по окружению, явно находилась ближе к границе с Позитивом, чем с Водой, что несколько ободряло Алима. Менее сыро, видимость лучше - да, тут гораздо удобнее. Хотя найти место для спокойного сна будет труднее - свет слепит глаза. Впрочем, спать пока не хотелось. Идеальным было бы поспать уже в снятой комнате какой-нибудь сигильской таверны - идеал недостижим, однако к нему следует стремиться, не так ли? Обшарить такое довольно просторное здание станет делом длительного времени, даже если предположить, что оно не населено и полностью открыто для изучения. Тем не менее, упорство, труд и немного удачи способны сотворить чудеса, даже если ты в своё время принял решение специализироваться в магии Призывания, а не Познания.
Проводив взглядом пристатика, маг перекувыркнулся в воздухе и обратился к спутникам:
- Итак, товарищи, что скажете? С какой стороны зайдем?

Брэндон в ответ пожал плечами:
- Кто как, ну а я особой разницы не вижу. По крайней мере, пока. Лично мне без разницы, с какой стороны на меня свалится кирпич... При чем здесь кирпич? Не знаю. Наверное, ни при чем.
По виду Безрадостного было понятно, что он несколько приуныл. То ли осознание того, что знающий проводник покинул их, так подействовало, то ли присоединение Фаброна, то ли еще что. А может, просто вид разрушенного дома сделал свое дело.

Полет производил, прямо говоря, ошеломляющее впечатление. Фаброн, истово матерясь, получал от полета колоссальное удовольствие, по пути чуть не вписавшись в какую-то ошалевшую утку. Попытавшись же совершить полет вокруг партии, бард чуть не потерялся, едва не упал, и более таких фокусов проделывать не рисковал.

Впрочем, прибыв на место, бард деловито осмотрел местечко пьяным взором, а затем, почесав репу, задумчиво изрек:

- дык, может, посмотреть на здание сверху, а там уж решить, куда именно двигать?

ПС. Часовой объем выпиваемого для полета составляет полглотка каждые 15 минут. Что эквивалентно двум глоткам в час. %)

-Можно и сверху... впрочем, зачем это, если можно просто посмотреть "отрезанную" боковую часть? - задумался вслух Ивейн, зависнув в воздухе. План ему начинал нравиться...
- Хотя начинать проникновение я бы предложил сверху, если только там никто не свил гнездо, конечно. Хотя... почему бы не воспользоваться таким удобным срезом?

Вид этого полуразрушенного строения привел бы в восторг любого Стража Судьбы. Но Брэндон Кузнец не имел к оным отношения, поэтому и отреагировал на увиденное весьма равнодушно. Ну появилось то, куда надо хотя бы для проформы заглянуть. За неимением лучших вариантов. Мало ли на первый взгляд любопытных, а на поверку бесполезных и пустых штуковин подкидывала ему жизнь... И Пандемониум знает, сколько подкинет еще. Сейчас же полагается проявить заинтересованность.

- Не вижу причин возражать тебе, бард, - пожал плечами Кузнец. - Есть в этом строении что-то тревожаще-подозрительное, но пока не могу понять, что именно... Давайте уж полюбуемся получше на сие произведение энтропического искусства, а там сообразим по ходу дела. Может, не окажется надобности и лезть туда.

Облёт здания по ломанной, состоящий из отрезков отдельных «падений», - в отличие от скал, дворец не создавал эффекта «притяжения», - орбите не принёс значительных результатов. Приближение позволило рассмотреть новые подробности, но все они были ожидаемыми, - целая сторона дома выглядела целой, а разрушенная – разрушенной. Интересной особенностью видимой картины могла показаться разве что чистота. Ведь разрушение обычно ведёт к образованию обломков, а заброшенный стоений, как правило, полны мусора и брошенного имущества. Здесь же не было ничего подобного. Во всяком случае, в помещениях «вскрытых» ударом и доступных для осмотра. Все они были совершенно пусты. Внутри не имелось ни битого камня, ни следов мебели.

В неведомой глубине одного из коридоров, превратившегося теперь в ведущий в глубины здания колодец, однако, что-то светилось. Это не могло быть окно в противоположной стене или зеркальная поверхность, - в таком случае свет был бы цветным, менялся бы и мерцал. Ровное белое сияние наверняка имело какую-то иную природу.

И всё-таки этот регион плана пара оказался населённым. Сразу семь существ – огромных, футов по семьдесят или сто, рыбовидных, но с телом сплющенными не с боков, а сверху, как у сома, - разорвали радужную пелену и, по широкой дуге, без каких-либо усилий изменяя направление и скорость падения поплыли к разрушенному дворцу. Ни одно из них не открывало пасть, - что и понятно, ибо страшно представить, какое сопротивление воздуху создавала бы откинутся челюсть, - но цепочка из десятка светящихся глаз на передней кромке рыла производила устрашающее впечатление.

Чистенькие руины (их чистоту Алим объяснил себе особенностями местной гравитации и значительным периодом времени, прошедшим со дня их разрушения) с золотистым свечением в глубине не внушали особенного доверия генази, напротив - казались довольно зловещими, хотя он, конечно, старался не оперировать такого рода категориями. Тем не менее, обследовать их имело смысл. Во-первых, не стоило позволять этим иррациональным страхам, не даром одно из имен твоей фракции - Бессердечные. Во-вторых, это ведь и было целью вашего визита сюда, не так ли? Надо искать этот чертов ключ. И, последнее по порядку, но не по значению - семь массивных китоподобных туш, быстро и вольно перемещающихся в пространстве. Выглядят они достаточно опасно, чтобы убраться по дальше с их пути. А лучше и из области обзора - если они при этом еще и агрессивные. Для чего идеально подходит заклинание Невидимости. Впрочем, в данной ситуации более применима его более сложная форма - Сфера Невидимости - потеря спутников существенно снизила бы шансы мага на выживание.
- Господа, соизвольте подлететь ко мне чуть по ближе и взяться за руки. Думаю, пора применить немного магии - дабы не проверять, входят ли инопланарные гуманойды в рацион этих зверей. - тень сомнения набежала на бледное лицо генази. - Или рыб?

"Только этого не доставало, - мрачно подумал Кузнец при виде рыбовидных гигантов. - Не самая приятная компания. А я так рассчитывал на спокойную экскурсию по развалинам... Ничего удивительного, право слово, но лучше им не попадаться".

Предложение мага последовало очень кстати. Полуэладрин кивнул Ивейну и Фаброну, затем без лишних слов выполнил просьбу генази.

О'Наву рефлекторно схватился за арбалет, но потом отпустил его. Для такой большой рыбы нужен соответствующий гарпун. Баллиста бы тут пригодилась, но где ее взять?
Ивейн оглянулся в поисках дверей или еще чего-нибудь подобного, где можно было укрыться от этих существ, однако маг что-то собирался сделать и для этого ему что-то было нужно. Планар, не тратя время зря, выполнил просьбу Алима.

Не успел Фаброн шуткануть про наличие рыбки и отсутствие пива и про то, что для исследуемого плана тут многовато живности, как вместо призыва к оружию, последовал призыв взяться за руки. Бард спорить не стал, но удивленно пробормотал примерно следующее: "встаньте, ***, дети, встаньте, ***, в круг" и "в ***су родилась е***чка".

Сработала ли массовая невидимость, или же рыбовидные гиганты просто не испытывали интереса к двуногой мелочи, но стая чудовищ не преследовала группу. А скоро и вообще, обогнув по широкой дуге летающий дом, начала удаляться и растворилась в сиянии.

Совместно с Argumentator'ом
 

Кузнец молча проводил взглядом рыбовидных. Столь мирное расставание не особо удручало Безрадостного. Вернее, удручало, но не более всего остального.

- Приступим? - коротко осведомился полуэладрин, кивнув на руины.

Маг, отцепившись от спутников, отлетел немного в сторону. Снова поднялся легкий ветерок, который практически постоянно веял рядом с генази, и утих только на то время, пока он был под заклинанием Невидимости, и начали развеваться прикрепленные к его поясу ленты с то ли надписями, то ли узорами.

- Раз осмотр на безопасном расстоянии ничего не дал, то остается только лезть в это строение, - продолжил Брэндон свою мысль. - Впрочем, можем лететь дальше... Если ни у кого не сыщется идей получше.

- Пожалуй. Зайдем с не тронутой разрушениями стороны? Она не выглядит населенной, а шансы попасть под обвал там меньше. Хотя... - Алим пожал плечами, что в условиях невесомости и с такого ракурса выглядело довольно комично. - Кажется, всё, что могло обрушиться и улететь в пространство там уже давно обрушилось и улетело.

Кузнец лишь кивнул в ответ, затем повернулся к стрелку и барду.

- Возражений нет? - спросил он скорее для порядка.

Посадка на плане Пара представляла собой сложный манёвр. Для сближения с целью её требуется мысленно переместить «вниз», затем, для торможения падения до безопасной скорости снова представить её «верхом», и наконец после контакта опять сделать опору «низом», чтобы удержаться на ней.

Левитация Алима, распространявшаяся и на тех, кто находился в контакте с генази, снимала большинство проблем. До тех пор, пока действовала. То есть, до третьего этапа «стыковки».

Уже на этапе сближения два важных обстоятельства стали ясны как день. Во-первых, садиться было некуда. Весь дом выстроенный в стиле сигильской готики представлял собой «ежа» из башен, и, оказавшись «внизу», был начисто лишён горизонтальных поверхностей, - на выбор имелись лишь скользкие каменные стены, лишённые обычной Городе Дверей копоти, зато покрытые пятнами ржавчины, и острые конические крыши. Тоже ржавые, да ещё и усеянные длинными шипами. Изобретёнными в Сигиле именно для отпугивания крылатых или располагающих кольцами левитации воров.

Во-вторых же, не очень-то было понятно, как с внешней поверхности попасть внутрь. Двери не наблюдались, а стрельчатые окна, рамы и подоконники которых также топорщились острыми пиками, были слишком узки для человека.

Скользя к центру ежа, под крыши, вдоль стен – туда, где башни срастались в единое целое, - плоский участок кровли обнаружить всё-таки удалось. Но тут-то, собственно, и начался третий этап. Едва левитация отключилась, и каблуки Кузнеца вдавились с железный лист силой нормальной гравитации, как проржавевшая опора рассыпалась, – не годным был климат этого плана для стали полученной волшебством. Проблема входа разрешилась внезапно просто. Безрадостный провалился в темноту. И тут же аналогичная судьба постигла и Ивейна. Строители летающего дворца явно экономили на стропилах. Ведь конструкциям здесь не требовалось выдерживать даже собственный вес.

Падения избежали генази и бард Фаброн, - ибо пьяным везёт. Телами же рейнджера и воина судьба распорядилась по разному. Ивейн среагировал быстро, но неправильно, и вместо того, чтобы упасть «назад» к дырке в кровле, закувыркавшись в падении, потерял ориентацию и упал куда-то «вбок», в итоге врезавшись в стену. Кузнец же летел прямо, пытаясь отключить гравитацию, но ему мешали удары, - сплошь скользящие, он задевал за стены, словно в узком колодце, но никак не мог обнаружить пол.

Встреча с полом оказалась не очень страшной, - затормозить падение всё-таки удалось. В результате, Кузнец обнаружил себя в небольшой комнате, находящейся вероятно глубоко в недрах здания. Сидел ли он на полу, на потолке или на стене оставалось непонятным. Было темно, - проникающий через бойницы и проломы свет не доходил сюда, - и лишь темновидение позволяло как-то ориентироваться. В воздухе, в облаках пыли, - тут она имелась, - кружились потревоженные падением воина обломки неясного генезиса. И что-то громоздкое, при тщательном рассмотрении оказавшееся письменным столом. Надо думать, некогда крепившимся к полу, но потом сорванным разрушившим здание ударом.

Ивейн же, как ему почти сразу удалось понять, оказался значительно «выше» места своего провала, - судя по всему, одной из двух башен, между которыми и располагалась ненадёжная посадочная площадка. Здесь были вполне явные верх и низ, - подсознание вполне однозначно среагировало на ведущую с этажа на этаж лестницу. И здесь было светло, - радужное сияние проникало через стрельчатые окна. Если не считать плавающие в воздухе бочонок и каменный кирпич комната оказалась пустой.

Комната, но не башня. У себя над головой, этажом выше, рейнджер отчётливо расслышал суетливую поступь. Это не могли быть шаги человека или другого гуманоида, но существо – не факт, что оно там одно, - наверняка было больше собаки. Если бы Ивейн был рейнджером настоящим – охотником и следопытом, - звук сказал бы ему больше.

И тут мы начали приземляться. Ну, с точки зрения барда, приземлением это назвать очень сложно. Тот чувак ему объяснял, да так мудрено, что пьяный менестрель просто представлял, что он мееееедленно-меееедленно падает.

Здание было похоже на безумное порождение ежихи и элефанта, больного раздувихой. Отовсюду торчали ексель-моксель шипы и какие-то слегка загнутые штуки, похожие на багры. Ну, тудыть, явно же, чтобы ворье не залезло.

- Ни окон, ни дверей, полна горница Бля... городных женщин. - неизвестно кого смутился бард.

Вскоре для приземления нашлась площадка, более похожая на балкон, чем на место для посадки. Но попытка приземления обернулась для половины партии провалом. Причем, во всех смыслах.

- Едриена вошь в мамкиных труселях! - только и успел вымолвить Фаброн, когда Ивейн и Кузнец скрылись под звонкий аккомпанимент хрустящих досочек. И судя по затихающему хрусту и грохоту, оба приключенца ввалились куда-то глубоко.

По пьяной и дурной голове проскользнула мысль, что ежели там - внутрях - кто живет, то новым товарищам и гипотетическим собутыльникам (в случае завершения миссии) придется несладко. Бард выхватил ситару и загорланил:




После чего бард смачно приложился к бутыли.

Несмотря на то, что встреча со стеной или полом была не слишком болезненной, Ивейн не сразу понял, где он оказался.

Ясно, что товарищей-сопартийцев тут нет. и кто-то сверху шебуршится. Услышал падение однорукого и решил полюбопытствовать? А заодно и перекусить, если съедобное пришло. Планар сильно сомневался, что встреча будет развиваться иначе.

Приняв вертикальное положение, О'Наву достал арбалет и одел очки. Может,-так лучше будет видно... что-то. И планоходец пока что соблюдал тишину, пытаясь найти пролом, откуда он, собственно, тут оказался. Ну и на лестницу он тоже смотрел. А то проглядит кого - и будет потом размышлять, кто это его сожрал.