На секунду зрение Юджина приобрело необычайную четкость, и в тени одной из колонн он увидел еще одного культиста - в пурпурной мантии, с маской из какой-то желтой кости, с острыми иглами, торчащими по краям так, что было непонятно - то ли они являются частью оторочки маски, то ли растут из черепа. Это существо не разговаривало, но нацистский мистик ясно осознал его волю яснее, чем если бы она была выражена словами. Вот что он понял: "Отец Дагон не дарует своих откровений слабым. Если ты владеешь чем-то, что может быть полезным для Храма, но не обладаешь должной силой - это будет просто отнято у тебя, по праву сильнейшего. А потому - невозможно ни уйти отсюда, ни войти внутрь, не сразившись со Стражем."

***
За Садом, насколько хватало зрения, расстилалась пустыня, полная песка и камней. Идти по ней было тяжело, не идти - нельзя. С черного, полного созвездий и туманностей неба ярко палило Солнце. Такаши и Сэкай шли по пустыне молча. Их путь был долог, но для их восприятия продлился лишь мгновение, по прошествии которого они оказались перед большим жестяным дорожным знаком. По синему фону белой краской было отпечатано "Interstate 60", но какой-то остроумный шутник пририсовал чем-то красным к нолику загогулину сверху и умудрился уместить еще одну небольшую шестерку справа от него. Ниже висел символ одностороннего движения. За скособоченным знаком расстилалась, собственно, трасса. Семиполосная, с идеально ровным асфальтом и свежей разметкой, она была буквально создана для быстрой езды. Пока Такаши рассматривал дорогу, по центральной полосе со свистом, криками и грохотом тяжелой рок-музыки пронесся школьный автобус. Его окна были замазаны черной краской, желтые борта покрыты граффити, а из форточек торчали во все стороны руки и ноги. Из последней на секунду высунулась женская голова с кислотно-зелеными волосами и выражением ужаса на лице, но быстро была утянута внутрь огромной краснокожей ладонью. Японец отшатнулся - и правильно сделал. Пронесшиеся следом за автобусом на мотоциклах байкеры, с головами-черепами и призрачными плащами, метнули в его сторону пивную бутылку. Она разбилась о камни в нескольких метрах справа, чуть не обдав юношу стеклянными осколками и брызгами остатков выпивки.
По другую сторону трассы виднелась еще одна дорога - каменистая, ухабистая, заросшая терновником. Путников или транспортных средств видно не было, но Такаши подозревал, что по ней двигаться можно только в прямо противоположную автостраде сторону.

Лицо Юджина исказила улыбка. Опасный враг - достойный способ утолить жажду крови.
Рукой он отпихнул девушку за спину. В движении не было угрозы, но в его голове сами собой складывались формулы древних знаний. Плененные души взвыли в бессильной злобе, наполнив его голову видениями собственных смертей.
Он выбрал двоих и прежде чем туша монстра ринулась в атаку, на камни упал глаз давешней ведьмы и желтый длинный зуб некоего чудовища.
Шум прибоя смешался с стрекотом цикад, сквозь него Юджин уловил далекий, почти неслышный звук флейты.

Элен сжалась за спиной своего спутника. Она уже поняла, что никакая сила не сможет остановить Юджина, если тот решит вступить в схватку. Если бы вернуться обратно, к моменту, когда они только-только решили идти к храму - она нашла бы способ убедить его отказаться от затеи подниматься на утёс и отправиться в поселение.
Можно ли было так сделать? Нет? Она не знала. Но очень хотелось верить, что если с этой схватке Юджин потерпит поражение... Нет, думать об этом нельзя. Каждая мысль в этом мире может обрасти плотью и уничтожить собственного создателя.
Девушка отступила на несколько шагов, давая мистику пространство для манёвров. Но не решилась уходить далеко, боясь и в то же время ожидая момента, когда ему может потребоваться её помощь.
Ветер трепал полы её потемневшего от влаги плаща.
Чудовища готовились к атаке. Элен жадно впитывала в себя это зрелище, чтобы потом - если повезёт выбраться отсюда живыми - запечатлеть сражение на холсте. Это низкие, рваные края облаков, это бесконечное море, этот утёс... бойцов, сошедшихся в смертельное поединке.
"Я буду рядом, Юджин, - подумала она, на миг приоткрыв защиту своего сознания. - Я никуда без тебя не уйду".

- прямо „Highway to Hell”... - пробормотал я, задумчиво сковырнув носком кед осколок бутылки. - а дорога, поди, из благих намерений сделана. Попутку мы явно ловить не будем, - заметил я, вспоминая школьный автобус. По спине прошли ровным строем мурашки, громко выкрикивая гимн Японии.

Зябко передернув плечами, я посмотрел на заброшенную дорогу.
- Короткий и легкий путь не всегда, верен. Так... Сэкай?
Имя ей не шло. Оно не ложилось на язык, комками снега рассыпаясь по небу. Не то. Не ее. Не про нее.

Музыкальное сопровождение: Fade - One Reason

Сэкай ответила не сразу.
Она слишком привыкла к тому, что её постоянно должны окружать защитные стены, и чувствовала себя такой уязвимой сейчас. А кругом, как назло, лишь песок и камни... И ей некуда спрятаться, и оттого ещё страшней.
Она вгляделась в тот конец дороги, где скрылись, подняв огромное облако пыли, странные путешественники.
- Я точно не хочу оказаться там, куда направились эти ненормальные. Всё равно я не знаю, в какой стороне нам теперь искать бабочек. Но быть может, там, - Сэкай перевела взгляд в противоположную сторону, на поросшую терновником дорогу, - мы найдём кого-нибудь, кто сможет нам помочь. Кого-нибудь менее... безумного.

Я долго смотрел на нее. Весь ее вид выражал беззащитность и желание спрятаться. Мне тоже дожути хотелось вернуться под защиту своей раковины в виде однокомнатной замусоренной квартиры, но я удерживал себя от таких мыслей, как мог. Мужчина должен быть сильнее. А она не выпускала моей руки. Знаете, это доверие. Как кошка, которая разрешает почесать ее живот - самое интимное и нежное место, девушки разрешают держать себя за руку. Она боится. И бабочки для нее почему-то важны. Ее ладонь чуть крепче сжала мою. Невероятно. Мое сердце сжималось от трепетности момента, но я не мог ничего сделать, опасаясь нарушить такое хрупкое равновесие.

До дороги окол десяти метров. Я сделал первый шаг и вновь в нерешительности остановился. Предчувствие?

Перед тем, как отправиться в Алим, город Алого Маяка, Цаннер отправился в Блеклый Лес. Где-то рядом с его окраинами, где еще существовали Краски, которые еще не растворились в Серости Леса, но были на грани этого, сновидец сделал тайник. Найдя уже изрядно поблекшую иву, которую он в прошлый раз смог раскрасить в синий цвет, Ян отошел на восток от нее на 15 шагов, затем спустился в неглубокую яму и смахнул листья с серой сумки. В ней были листья и несколько обструганных веточек различных цветов, а также платок Кэтти.
«Кэтти,» - вспомнил одну из их встреч Ян и улыбнулся. Однако воспоминаниям предаваться не стоило, эмоции окрашивали Блеклый Лес и иногда совсем не в те цвета, которые сновидцу были бы нужны. Оттряхнув походную сумку, он положил в нее из пакета книги («Путеводитель Кэтти-Мишель» и биографию капитана) и отправился в дорогу.

В небольшом городке Игним, из которого во все Грезы частенько шли разного рода экспедиции и караваны. Цаннер присоединился к одному из них. Тот караван как раз шел в Алим. Чтобы присоединиться к нему, страннику пришлось отдать 3 цветных палочки и с десяток листьев из Блеклого Леса. Цвет эмоций и мыслей, окрасивших их, придавал этим предметам необычные свойства. Красные – от негодования и ярости,- обжигали врагов. Синие – спокойствие и сосредоточение - замедляли или останавливали. Желтые – бодрость, движение, - снимали усталость и давали силы идти дальше. Зелень – умиротворение и надежда (почему-то именно такими они у Яна вышли. Ассоциации?), - благожелательно действовали на всех. Именно эти цвета имелись в распоряжении Яна.
«Надеюсь, я смогу нарисовать этими цветами хороший конец для этой истории», - отчего-то подумал аспирант перед тем, как отправиться вместе с караваном в Алим.

Ян шел с караваном несколько дней. По дороге он смог узнать немного о Городе Алого Маяка. Была легенда, что какой-то могущественный чернокнижник наслал странный туман на этот город. Зачем именно туман – неизвестно. Кто-то говорил, что это произошло в результате какого-то алхимического опыта, и маг ничего не хотел делать, но так или иначе туман возник и отрезал Алим от остального мира. Также упоминалась некая провидица, которая предсказала, что только смотритель маяка может развеять мглу «жертвенным светом». Этим светом оказалось добровольное самосожжение. Может, это просто байки, но смотрители Алого Маяка сменялись каждый год, а сменившихся смотрителей потом никто не видел.

Через туман караван прошел, ориентируясь на свет Алого, пробивающийся через туман. «Напоминает Око Саурона из «Властелина Колец», - прокомментировал это про себя Ян. Через несколько часов караван вошел в город. Этот город, в отличие от почти современного для Цаннера Перевертыша, очень напоминал средневековый. Немного оглядевшись, сновидец стал искать стоянку космических кораблей.

Девушка поначалу не обратила внимания на странное поведение Такаши, она просто выпустила его руку и пошла дальше. Сэкай сделала только пару шагов по гладкой асфальтированной дороге, остановилась и вопросительно посмотрела на спутника (он всё ещё стоял в нерешительности), – и вдруг услышала звук. Странный звук за спиной, который становился всё громче и уже через пару секунд превратился в раскатистый, ужасающий рёв. Рёв приближался очень быстро. Сэкай прочитала безысходность и панику на лице Такаши, который с округлившимися от ужаса глазами глядел на что-то позади неё. У девушки задрожали колени. Кое-как, стиснув зубы от страха, она заставила себя оглянуться.
Огромное красное чудовище неслось прямо на неё, глаза его кровожадно горели, из труб по бокам валил чёрный дым, а из-под бешено вращающихся колёс фонтанами летела пыль.
Сердце предательски замерло, а с ним и тело. Сэкай понимала, что нужно бежать, пока ещё есть шанс… Но ноги её не слушались, будто окаменели. Даже крик, поднимавшийся из глубин сознания, застрял в горле удушливым комом.
Всё, что смогла сделать Сэкай – это крепко зажмуриться перед лицом неминуемой смерти…

Она, отпустив мою руку пошла твердым шагом прочь. Так решимо идут люди только на плаху и в ночь. Взгляд - прямой и бесстрашный - направлен прямо на цель. И нет никаких изъянов и разных глупых идей. Пара шагов по бетону - откуда-то жуткий гул. Ноги мои цепенеют, будто иду ко дну. И мне приходится видеть то, на что я смотреть не хочу. В направлении Ада мчится машина, а я безмолвно кричу.

Ржавый помятый бампер и шин чернейший дым. И я понимаю, что ей не разминуться с ним. Глаза раширил ужас, душу наполнил лед - лишь бы она обернулась, лишь бы бежала вперед.

Но она в оцепененьи, не может сделать и шаг, глаза в немом изумленьи, а грудь не может дышать. Машина все ближе и ближе, я - с места - на бег. И вдруг понимаю, как нужен этот мне человек. Хватаю хрупкое тельце, тяну на себя сильней, и падаю на обочину, не жалея костей. Машина уносится дальше, в кабине нет не души. А девушка, кажется, плачет и - это уж точно - дрожит. Обнимаю как можно крепче, по спине бежит холодок, когда из дорожной дали слышу громкий гудок...

Музыкальное сопровождение: Наутилус Помпилиус - Крылья.

Из воздуха перед тварью сгустились ведьма и шипастая тварь, вызванные Юджином. С криком ненависти колдунья попыталась ударить Стража, но всё было тщетно. Тварь схватила ведьму и Юджин услышал в своей голове вой последней агонии плененной.
Потом настала очередь шипастого чудовища. Страж неожиданно исчез и возник за спиной. Взмах когтей разорвал существо пополам.
Юджин издал яростный крик. На нём возник доспех, но не такой как раньше. Теперь ариец был похож на героя древней Эллады. В руке он сжимал короткий меч-скрамасакс с сигель-руной на клинке.
Визгливая флейта пронзительно звучала в его голове. Мелодия, в которой не было ритма, завораживала.
Страж возник прямо перед ним молчаливой громадой. Юджин вложил в удар всю свою ненависть, стараясь попасть в брюхо твари. Клинок со звоном ударил по чешуе и... сломался. В руке осталась только рукоять с обломком клинка. В глазах Юджина мелькнул ужас.

Элен сама не могла понять, почему считала, что Юджин неуязвим. Для неё в последние дни он стал, несмотря на всю его грубость и нелюдимость, кем-то вроде универсального защитника. С ним она чувствовала себя защищённой, и была уверена – победить его не по силам ни одному монстру ни в одном из миров.
И потому теперь, увидев страх в его глазах, девушка оцепенела. Он проигрывал, это стало очевидно. Страж оказался сильнее – пусть это и невероятно!
Она вскрикнула, когда страж развернулся и ударил сновидца в грудь. Тот отлетел к краю обрыва, чудом не сорвавшись вниз. Элен метнулась, чтобы перехватить Юджина до того, как он свалится. Она не видела, ранило ли его и насколько тяжело; не видела, жив ли он. Паника стиснула голову так сильно, что на миг показалось – череп взорвётся…
«Просыпайся!» - взрыл разум.
И в тот же момент она поняла, что не имеет права опускать руки. Он защищал её весь путь, значит, сейчас просто нельзя взять и сбежать.
Мгновение, два… счёт шёл не на секунды, а на сотые их доли. Элен привычно закрыла глаза, и поняла, что рисовать не может – перед глазами колыхалась кровавая завеса. Значит, надо действовать иначе.
Значит, надо слушать мир. Художница закрыла глаза и позволила себе почувствовать себя как часть окружающей природы. Всего на секунду, не больше, но этого хватило, чтобы почувствовать в теле самой могучей стихии, которая здесь была – воды.
Она повернулась к стражу и быстро, но удивительно плавно подняла руки – до сих пор чувствовала в теле биение океанских волн. Прямо за её спиной выгнулась пенным горбом огромная серая волна. За миг замерла, а потом обрушилась на утёс. Элен широкими взмахами творила из воды прозрачные ленты, которые охватывали тело стража и с шипением въедались в его броню. Он не мог бы избавиться от них, не содрав с себя шкуру, и девушка скручивала его с той старательностью, с которой мать пеленает младенца.
Эти путы не могли убить стража, они лишь делали его неподвижным. Художница не могла убить, и понимала это.
Наконец, страж оказался окутан прозрачными лентами стремительно леденеющей воды. Как долго продержал его эти путы, Элен не знала. Она промокла и устала так, что едва могла стоять на ногах. Перед глазами стлалась чернота.
С тихим всхлипом она упала на колени. Если ничего не вышло – значит, их обоих сейчас убьют.

Сэкай понимала, что всё кончено, что она спасена, но не могла унять рыдания. На волоске от смерти... Никогда ещё не испытывала она такого безумного страха. До чего же слаба...
Горькие капли подхватывались горячими ветрами пустыни и облаком пара уносились прочь. Такаши молча обнимал её, успокаивающе поглаживая по спине.
И Сэкай плакала, пока не закончились слёзы...
Но когда последнее солёное облако уплыло в пески, девушка смогла подняться.
Просто она откуда-то вспомнила, что слезами не вылечишь поцарапанную коленку и не выпросишь понравившуюся игрушку... И не вернёшь к жизни родного человека.
- Такаши, спасибо тебе, - чуть слышно, еле шевеля губами. - Когда-нибудь я верну долг.
Вдалеке ещё раз просигналил железный монстр, будто издеваясь. И страх сменился гневом. Сэкай подала руку парню, помогая подняться.
- Когда-нибудь - верну. А сейчас, - она смотрела ему прямо в глаза, - мне нужна вся твоя помощь.

Он кивнул, протягивая вперед руки -- вяжите, мол. Все-таки винтовка, нацеленная в голову и еще несколько до зубов вооруженных парней -- неплохой аргумент в споре.
-- Можете меня связать, но я все-таки замечу: вы идиот. Однозначно.
"Не беспокойся. Я думаю, легко сниму эти веревки",- прозвучал в голове хриплый голос давнишнего блюзмена.
"На то и рассчитывал".
Теперь хриплый голос стал деловитым и сосредоточенным;
"А сейчас, когда тебя будут связывать, незаметно напряги мышцы, раздвинь руки чуть в стороны, как бы надуйся, понимаешь? Глубоко вдохни и задержи воздух -- это если свяжут не только руки. Ты должен стать больше и объемнее, понимаешь? Это даст определенный запас пространства -- а в таком деле любые миллиметры важны".
"Хорошо. Я готов".

Я поднялся на ноги и преувеличенно театрально поклонился.
- Да, мой лорд...
Я отряхнул пыль дорог с колен и спросил у своей проводницы:
- у тебя есть идеи насчет того, как перейти?
Отрицательно кивает головой. Хорошо, думать, значит должен мужчина. Автострада, значит? Должна же быть здесь какая-нибудь бинарная логика?

И вот в воздухе появляется с легким шипением включающегося телевизионного экрана кисть и банка краски. Полоса за полосой на дороге появляется „зебра”. Банальнейший наземный переход. Осталось сделать лишь шаг...

Но я решил развлечь Секай. Повинуясь моей воле, кисть стала рисовать на асфальте мультяшного вида зебру. Когда работа была закончена, зебра тяжело, как после долгого сна встала на ноги, покосилась на нас карим глазом и задорно побежала по переходу.

Гудок. Гул двигателя. Грохот ржавого бампера. Он даже не стал тормозить. Бедное животное испуганно заржало и попыталось сбежать. Но руль слегка повернулся. Удар! Брызги краски в разные стороны - в песок, чахлые кустики и ржавую траву, на наши лица. Красная краска. Как кровь...

Кровь?
Сэкай озадаченно смотрела на запачканные алым пальцы. Нет, не кровь. Всего лишь неудавшаяся шутка её спутника... Девушка вытерла рукавом остаток краски с лица и взглянула на Такаши. Должно быть, похожее выражение было и у неё, когда адское создание появилось на дороге в первый раз: испуганное, растерянное, разбитое.
Но это же просто нарисованная кукла, а игрушки всегда рано или поздно ломаются. Только вот...
- Он будет возвращаться каждый раз, верно?
Такаши молчит. Но с ответом и так всё ясно.
Сэкай раздосадовано пнула попавшийся под ногу камешек, тот отлетел на несколько метров и приземлился, звонко обо что-то ударившись.
Девушка взглянула в ту сторону. На земле блестели осколки, оставленные проезжающей бандой. В каждом из них, как в маленьком зеркале, отражалась алмазная россыпь висящих в глубокой бездне звёзд.
Сэкай подошла ближе и осторожно, чтобы не порезаться об острый край, подняла один кусочек стекла. Теперь он показывал её отражение: бледное лицо, задумчивый взгляд, слегка вздёрнутый носик и по-капризному сжатые губы. Она отклонила осколок немного в сторону, так, чтобы увидеть в нём Такаши. Тот стоял, безвольно опустив руки. Рубашка измята, тёмные волосы взлохмачены и похожи на старую обувную щётку, на щеке пятно алой краски - Сэкай дала осколку запомнить как можно больше деталей, а затем швырнула его на камни.
Он разбился на ещё более мелкие куски, которые, упав на песок, замерцали и превратились в точные копии сновидцев – не более, чем иллюзии, но неотличимые от оригинала. Фигурки стояли ровно и ожидали приказа девушки.
Она оглянулась на своего настоящего спутника:
- Думаю, незачем больше рисковать. Мы можем использовать наших кукол, чтобы выманить эту тварь, но я совершенно не представляю, как можно заставить его свернуть с пути, - Сэкай закрыла глаза и надавила пятками вниз, зарываясь каблуками в сухой песок. – Даже здесь мне едва ли хватает воды, чтобы вырастить маленький сад, я не смогу как-либо навредить ему, пока он остаётся на дороге…

Кровь... Капля крови на рукаве... На руках... Мое творение, часть моего "я" погибло... Из-за моей прихоти...

Теперь... Слова девушки едва достигали моего сознания, словно сквозь вату или у меня температура под сорок, я ничего не разбираю...

Звон. Его я слышу отчетливо, и он выводит меня из оцепенения. Отчаяние сменяется злобой, и я понимаю, что сейчас буду мстить. Пусть это был лишь рисунок, но на доли времени он жил, был живым. Чувствовал страх. Родиться, испугаться и умереть - незавидная участь, но большинство людей так и живут. И я так жил. Пока не уснул.

Копии рождались из бликов света в осколках бутылки. Мгновение - и мы были в толпе. Мы окружали нас, и отличить подделку от оригинала было сложно. По крайней мере, я не мог отличить, где настоящая Секай, а где иллюзии. Но, кажется, я понял, чего она хочет.

Я очертил руками прямоугольник в воздухе, и передо мной возник экран. Полоска справа - красная - мое здоровье. Неполное. Полоска слева - синяя. В игре бы она означала ману или запас патронов, но что она значит здесь? Очень мала. Прозрачна и мигает. Посередине - прицел. Я нащупал появившийся из воздуха контролер и понажимал кнопки. Все как обычно. Изменение положения прицела, приближение, выбор оружия. На большую добычу - большая пушка. Гранатомет. Идеально. Я был готов. Я кивнул Сэкай - всем сразу - и приготовился к схватке...

Такаши что-то задумал, это было видно по его лицу. Он крутил в руках какой-то странный предмет и выглядел так, будто наконец-то попал в свою родную стихию.
Он подал ей знак. Всего лишь кивок головой - но твёрдая решимость в глазах заставила девушку поверить в своего спутника. Сэкай выпустила на дорогу первую пару илллюзий.
- У тебя есть несколько попыток, но не истрать их все, я не смогу снова проделать этот фокус.
Она опустилась на колени, запустила руки в горячий песок и прислушалась к голосу, исходящему из недр земли. Где-то глубоко под ней протекала подземная река, Сэкай слышала её тихое, почти неразличимое журчанье.
- Совсем немного. Мне нужно совсем немного...
Девушка уговаривала живительную влагу помочь ей, вытягивала из земли по капле, а красный убийца уже приближался к двойникам.

Первая парочка побежала через дорогу. И тут же раздался грозный рык. Зверь вышел на охоту. Он набирал скорость, увеличивал обороты... И со стеклянным звоном протаранил двойников. Я выстрелил, но промазал. Где-то вдалеке вспыхнуло пламя и поднялся столб пыли и песка. Следующая пара. Снова гул мотора - а ведь я был готов поклясться - грузовик не успел еще скрыться из виду! В этот раз я взял на упреждение. Выстрел! Попал, но машина лишь чуть вильнула вбок. Слишком слаб. Я чуть было не запсиховал, но кое-как сохранял хладнокровие. Следующие три попытки увенчались таким же результатом. Звон разбивающихся копий, как предсмертный крик - и чуть дрогнувший от взрыва грузовик... Последняя пара. Последний заряд. Последний шанс. Пальцы с ледяной уверенностью легли на кнопки контроллера. Бегут. Выжидаю. Гудок. Рев двигателя. Выстрел. Звон. Взрыв. Сильнее, чем раньше. И грузовик с развороченным бензобаком опрокидывается на песчаную обочину. Роет колесами. Ревет, как зверь, смертельно раненный зверь. Говорят, что волчица укусит, даже если отрубить ей голову. Надеюсь, что это не так.

Музыкальное сопровождение: sixx AM - Live Forever

Каждый раз, когда её создания, её милые куклы разбивались вдребезги под колёсами монстра, в голове Сэкай раздавался противный скрежет, как будто кто-то выцарапывал слово на внутренней стороне черепа. И это слово было - месть.

Опять же, каждый раз, когда адское отродье с победным рёвом проносилось мимо, она только сильнее сжимала зубы и зарывала пальцы глубже в песок.

Но копий становилось всё меньше, а ярость её росла. Уже достаточно воды скопилось, чтобы можно было выплеснуть её наружу вместе с обжигающим гневом. Осталось только дождаться спутника. И верить в него. А верить становилось всё сложнее, и когда последние двойники выбежали на дорогу, Сэкай чуть не плакала от безысходности. Но он попал! Такаши попал! Как зверь с подбитиым брюхом, убийца упал на песок и рычал от боли.

Есть! Это всё, что было ей нужно. Сэкай направила руки в сторону подбитого монстра, и прямо под ним начала разворачиваться земля. Сначала появились небольшие побеги, которые росли, переплетались между собой и опутывали металлическое тело. Затем побеги стали толще, и уже крепкие ветки выбили стёкла, пробираясь в кабину. Ещё секунда - и поддался металл. Полностью искорёженный, монстр взмывал в воздух вместе с огромным по высоте деревом, выделяясь на фоне сказочного неба странным, уродливым пятном. Сэкай удовлетворённо смахнула со лба капельки пота. Месть - это слишком вкусное яство, им хочется наслаждаться долго, как послевкусием дорогого вина, но не стоит испытывать судьбу ещё раз.

Цель была как никогда близка. Девушка схватила Такаши за руку, и они побежали через дорогу со всего духу, со всей скоростью, на которую были способны. И даже быстрее. Позволили себе отдышаться, лишь когда были уже на другой стороне...

Пристань Города Красного Маяка поражала воображение. Построенная из камня, металла и дерева, прихотливо чередующимися, плавно перетекающими один в другой фрагментами, она спиралью закручивалась вокруг Маяка, упираясь в него толстыми опорами. От основной части отходили пирсы - нижние спускались к воде, верхние - поднимались вверх, к небу. Здесь можно было увидеть и механические подъемники, разгружающие окованные железом ящики с сухогрузов-паровозов, и череду рабов-индейцев, передающих мешки с кофе по цепочке, начинающейся от крутобортой каравеллы, и левитирующие платформы-тележки с пластиковыми контейнерами, которые доставили в город космические яхты пришельцев из созвездия Кита.
Пораспрашивав народ в порту, Ян выяснил, что корабль китайца кинул здесь якорь несколько дней назад, привезя свой обычный груз - огромные рубины и "небесное" вино, и что хозяина можно найти в одной из портовых таверн. Что сновидец и сделал. Опознать капитана было легко - халат из синего шелка, огромные остроносые сапожки, хитрый прищур узких глаз, смешно нахлобученная коническая шапка-колпак, съехавшая на лоб, и улыбка, широте которой по завидовал бы Чеширский Кот. Попивая зеленый чай из фарфоровой пиалы, он в гордом одиночестве сидел за столиком у стены и сильно дисгармонировал с окружением в ретро-футуристическом стиле. Не теряясь, юноша подсел к нему.

***

Пока "лопатка" связывал Стивена, Снайпер держала его на мушке, но, как только усатый закончил, опустила ружье и заняла свое прежнее место в блиндаже. Пленника затолкали в щель между ящиками с надписью "динамит", прямо напротив "огонька". "Лопатка" снова сел на один из них. Капеллан продолжал валяться в груде мусора.
- Ну, и что мы теперь будем с ним делать? - с нескрываемым ехидством по интересовался "огонек".
- Посмотрим, Огнеметчик, посмотрим. Подождем, пока Синие не утихомирятся, и ночью сделаем еще один переход на северо-запад. Наши основные силы где-то там.
- Были. Месяц назад. - заметил из своей кучи Капеллан.
- Есть идеи по лучше? Или, может быть, хотите принять на себя командование?
Где-то за линией окопов снова раздался грохот орудий. Капеллан испуганно дернулся.
- Нет, что ты...
- Вот и отлично. Инженер, Огнеметчик - вы отвечаете за пленника. Я - в укрытие. - с этими словами Капрал затворил за собой дверь в землянку и исчез из поля зрения Стивена. Но, за секунду перед тем, как опустился внутренний засов, сновидец почувствовал: там, за этой дверью - лестница! Та самая, нужная. Такая, с которой можно выйти на Лестницу! Ему непременно нужно туда попасть! Мишель прошла именно этим путем! Он...
- Ну, ты как хочешь, а я - спать. - заявил Огнеметчик. - Растолкай, как захочешь смениться.
- Эй, эй! Стоп-стоп-стоп! У меня, вообще-то, нет никакого оружия, кроме саперки! Как я буду его охранять!
- Интересно, кто же в этом виноват? Может быть, это я испугался какой-то жалкой крысы и стрелял в нее, пока патроном не заклинило пистолет к чертям собачьим?
- О-о-о-о-о, го-осподи. - протянула Снайпер. - Заткнитесь уже. Святой отец, не мог бы ты отдать нашему мямле свой "Маузер"?
- Можешь не называть меня...
- О господи...
- И, наверное, не стоит поминать...
- Твою жеж мать, как вы все...
- Ну теперь-то ты меня понимаешь? - усмехнулся Огнеметчик и надвинул каску по ниже на лоб. Капеллан все-таки извлек (с третьей попытки) из кобуры на поясе пистолет и попытался встать. Удавалось плохо.

***

Перебежав трассу, путники остановились отдышаться и осмотреться. До грунтовки было рукой подать. Где-то почти у самой линии горизонта на ней все-таки можно было разглядеть одинокую фигуру человека верхом на муле, или ослике. Да еще лениво катились колючие перекати-поле, оставляя в пыли замысловатые узоры. С другой стороны трассы медленно тлели обломки Большого Красного Грузовика... Громко скрипя тормозными колодками, рядом с обочиной притормозил кислотно-зеленый "Фольксваген-Жук". Из-за опустившегося стекла выглядывало вполне человеческое лицо водителя.
- Что здес-сь произош-шло, гос-спода? Нужна какая-то пощ-щь? - немного растягивая шипящие, обратился он к спутникам. Его глаза были разных цветов и смотрели на девушку и юношу с неподдельными интересом и участием.

Юджин взял волю в кулак и поднялся на ноги. Он бросил взгляд на Элен и в его душе проскользнуло нечто похожее на жалость.
Страж готов был вырваться из своего заточения, лёд трещал и поверхность покрывали трещины.
Юджин поднял руки и повернул их ладонями друг к другу. По бокам чудовища возникли две водяные стены. Юджин хлопнул в ладони и стены сомкнулись.
Чудовищное давление воды сжало Стража. Его кости трещали, шкура лопнула в нескольких местах. А Юджин давил и давил, пока в его голове не стал звучать безмолвный крик. Страж просил пощады и признавал поражение. Юджин оскалился, напоследок сдавил ещё сильней и отпустил. Может он и не пощадил бы монстра, но силы были на исходе.
Утерев пот со лба он поднял обломок меча, воздел его к небесам и издал хриплый крик.

Тварь, признавая поражение, отсупила. Оковы, связывавшие её, рухнули, и она, все так же безмолвно, вернулась туда, откуда явилась. Фигуры культистов куда-то исчезли, кроме одной - той, что в мантии. Взглянув на нее, Юджин понял, что им дозволено войти внутрь Храма, пройти в комнату за алтарем и вступить в общение с существо, сокрытом пурпуной занавесью... Доспехи и оружие мистика вернулись туда, откуда были призваны - это дало ему сил сделать шаг вперед. Затем еще один. Медленно, как престарелый инвалид или только учащийся ходить ребенок, он начал свой путь к высоким ступеням Храма. Художница следовала за ним.
Внутренние коридоры не отложились в памяти ни у Юджина, ни у его спутницы, осталось только ощущение непередаваемого величия и одновременно отвращения перед их мрачной красотой. Алтарная комната запомнилась фрагментами - он точно мог сказать, что в центре находился колодец, за ним - барельеф во всю стену и три двери в нем - как часть композиции. Но какую историю рассказывал барельеф, что было изображено на мраморных стенках колодца, о чем могли поведать скульптуры в углах помещения? Зато заалтраный чертог представал перед его внутренним взором четко... можно сказать, что он отпечатался в сознании нациста навсегда. Черные плиты пола. Серая, покрытая каким-то лишайником кладка стен. Теплая медвежья шкура на полу, несколько свечей в серебряных подсвечниках, корзина с простой, но сытной пищей, кувшин с водой. И пурпурная занавесь, с пляшущей на ней огромной и уродливой тенью того, кто скрывается в самом сердце Храма. Высшего жреца? Представителя Морского Народа? Воплощения Дагона? Он сел на шкуру, рядом опустилась на колени Элен. И в его голове начало возникать понимание...

Появлялись посторонние образы и в сознании художницы. Высокий человек в рогатом головном уборе, восседающий на высеченном из каменной глыбы троне посреди руин античного города. Смуглокожий странник в зеленой чалме, с кривой саблей на поясе, бредущий через пустыню, ведомый призрачной фигурой из тени, пыли и воли. Она чувствовала исходящую от них опасность. Странник враждует с птицей, которую она хочет освободить из ледяного плена. Высокий разыскивает её саму, хотя еще не знает, кого именно он ищет. А еще - она слышала смех. Не ушами - разумом. Существо за занавесью потешалось над ней. Оно могло не давать ей этих образов, не раскрывать грозящую ей опасность - но сочло, что так будет забавнее. Этот потусторонний хохот потом еще долго преследовал Элен...

- Пойдем. - нарушил тишину Юджин, поднимаясь с пола. - Здесь нам делать нечего. - И... затмение. А после - серые облака, серые волны, серая галька. И, в отдалении - храм на утесе. Как будто ничего и не было - ни схватки с тварью у порога, ни алтарной комнаты, ни существа за пурпурной занавесью. Только камни, море и небо.

- Добрый день, - начал разговор Ян, - этот город довольно запоминающийся, верно? Как он вам?

"Не знаю, кому как, но этот маяк впечатляет...и от него у меня мурашки по коже бегают," - тем временем подумал он.

Китаец ответил.

- Понятно, - протянул Цаннер. "А вы не из Астероидной деревни Ву?" - задал он следующий вопрос. Ответ был положительный.

- Знаете, - начал сновидец, - я немало слышал и читал о Вашей деревне и мне нужно попасть в нее. Вы можете помочь мне?

Голова закружилась. Элен сжала ладонями виски, словно стремясь выдавить из памяти смутные, но такие пугающие образы. Несмотря на них, она по-прежнему не понимала, что происходит. Было ли всё происходящее необходимостью или чьим-то пустым развлечением? Сможет ли в нужный момент отличить ложную опасность от настоящей? Человек в шлеме, путник… Кто они такие?
Снова море и далёкий утёс с храмом, словно их отбросило в прошлое. Но жалкое остатки сил говорили об обратном. И если это лишь разминка перед предстоящими испытаниями, то чего ждать дальше?
- Нам надо… пойти в селение… - проговорила Элен, указывая рукой за утёс, где пряталась рыбацкая деревушка. – Нам нужна помощь, чтобы… - она нахмурилась, вылавливая ускользающие слова. – Просить, чтобы… пересечь море дальше…
Сложно было сказать, помогут ли местные рыбаки двум усталым странникам, только выбора не оставалось. Им по-прежнему необходимо было пересечь серые водяные просторы.
Элен зябко передёрнула плечами и плотнее запахнула плащ.
С момента схватки со стражем она начала чувствовать холод, и теперь он не оставлял её ни на секунду. Хотелось вернуться обратно домой, в уютную мастерскую, забраться с ногами в кресло, укутаться в старый шерстяной плед, пить горячее молоко и смотреть, как по стеклу большого окна мансарды скользят дождевые капли. Сейчас, пожалуй, даже лицо мсье Люрьена не показалась бы художнице соль отталкивающим.
«Давай, просыпайся же, - нашёптывал на ухо внутренний голос. – Здесь холодно, тебе здесь совсем не нравится. Тебе здесь совсем не рады. Уходи, просыпайся…»
Девушка отрицательно покачала головой:
- Нет… Нет, замолчи!
«Что тебя здесь держит? Этот беловолосый атлет? Ты знаешь, он бросит тебя, если только представится возможность. Или убьёт. Ты не знаешь его, ты не должна ему верить. Он лжёт тебе».
– Замолчи!
«Ты знаешь, что оставаться здесь нельзя… Ты знаешь… Просыпайся, Элен… - Теперь это был голос матери. – Просыпайся, золотко, ты пропустишь завтрак… Давай, милая, открывай глазки…»
- Хватит!
Элен ударила себя по щеке с такой силой, что упала на сырую гальку. Ударила второй раз, третий, четвёртый… В уголке губ появилась кровь, но ладони снова и снова наносили хлёсткие удары по лицу. А голос в голове, меняя тембр, то чуть стихал, то вновь взрывал барабанные перепонки, и никак не удавалось его выбить.

Юджин улыбнулся. Он в одно мгновение оказался с ней рядом и схватил её за руки. А потом впился хищным поцелуем в её губы.
.....
Обрывки воспоминаний... слишком неясные... отдельные слова не желают складываться в фразы...
......
Он ощутил вкус её крови. Она была слишком слаба, что бы защищаться. Юджин мог этим воспользоваться, но вместо этого отстранился и стал смотреть мимо девушки.
-Нет нужды говорить с рыбаками. Хозяин Храма согласился помочь нам. Он дал мне власть в награду за победу.
Юджин вздрогнул, вспомнив прикосновение этого чуждого разума. Заключив сделку он почувствовал, что чего-то лишился, чего-то важного.
-Пойдем, -коротко сказал сновидец и медленно двинулся в путь.

Как только Юджин поцеловал её, зудящий голос в её голове смолк, словно выключили тайный рубильник. Сразу стало тихо и... пусто.
Элен стоило большого труда удержаться на ногах, когда проводник отпустил её. Она была совершенно сбита с толку. Её никогда не целовали в губы. Ни один мужчина. И сейчас девушка коснулась своих губ кончиками пальцев, чтобы убедиться, что они остались на месте.
Она кивнула, решив, что в Храме каждый понял что-то своё. Она увидела своих возможных противников, он нашёл способ доставить их на противоположный берег.
Наверное, это правильно.
Отчего же стало так неуютно, словно произошло нечто непоправимое?
Художница поспешила вслед за Юджином. Она догнала его и пошла рядом. Ей больше не хотелось прятаться за его спиной. Во всяком случае, на данный момент.
Элен хотела взять его за руку, но не решилась, и только плотнее запахнула плащ.

Разноцветные зрачки водителя слегка пугали, но притягивали взгляд. И смотрел он до того участливо и проникновенно, что хотелось ему довериться, даже не спросив имени-отчества...

Она держала книжку в руках и рассматривала картинки. На них были изображены красивые пейзажи и страшные чудовища, с которыми сражались храбрые сказочные герои. Читать она не любила, и ей на ночь всегда читала мама...
- Злой колдун послал своего слугу помешать Отважному Джеку спасти принцессу. Тот явился перед героем в обличье доброго старца и сказал: "Я могу показать тебе короткий путь к замку через эту тёмную сырую пещеру, в обмен на твой острый меч". Отважный Джек спешил, поэтому согласился и отдал оружие хитрецу. Тогда старик повёл его за собой. Когда путники вошли в пещеру, вход в неё завалили тяжёлые камни. Старец зло рассмеялся, превратился в огромного змея и напал на героя с его же мечом...

...Голос матери звучал уже совсем тихо, как будто перешёптывались между собой страницы книги, и девушка поняла, что она всё ещё смотрит в завораживающие цветные глаза путешественника.
С одной стороны, это всего лишь сказка, а с другой... внезапно открывшийся фрагмент памяти подсказывал, что сказки бывают на удивление правдивыми.
- Спасибо, у нас уже всё в порядке. Разве что... Не видели Вы стаю чёрных бабочек на своём пути?
Разноглазый незнакомец улыбнулся, и между его чуть заостренных зубов на секунду мелькнул змеиный язык.
- О, я мог бы с-соврать вам, ш-што направляюсь именно туда, куда они полетели, но это было бы черес-счур... грубо. Не в моем с-стиле. Однако - здесь, в общ-щем-то, есть только одна дорога и одно направление. В другую с-сторону движутся только полные психи, вроде того парня, - он указал в строну фигуры на муле. - Кстати, прос-стите, забыл предс-ставиться. Алис-стер. Просто Алис-стер.
Девушка припомнила всех, кто проезжал мимо них с Такаши за это время: странная разрисованная компания, какие-то пьяные вандалы, чуть не поранившие Такаши стеклом, в конце концов - грузовик, пытавшийся их убить!
Она с ещё большим недоверием посмотрела на Алистера.
- По-моему, пока что психи проезжали только по этой дороге. В любом случае, рады познакомиться. Я... Сэкай. А это... мой... друг... Такаши Юме.
- О, это только так кажетс-ся. На с-самом деле - вс-се люди больш-шую час-сть времени проводят на этом направлении. А потом Папочка учитывает километраж и реш-шает, кого можно забрать к с-себе с-сразу, а кого - потомить у нас-с до Армагедона... Но это вс-се лирика. Так вы, говорите, ищ-щете черных бабочек? Я с-сам ничего на эту тему не знаю, но на первом с-съезде с трассы, в отеле "One Night Stay", есть гадалка Эс-смеральда... Вас подброс-сить?
Девушка в нерешительности взглянула на своего спутника. С одной стороны, гадалка могла помочь им найти бабочек и - кто знает? - помочь ей вспомнить больше... Но с другой стороны - Сэкай предпочла бы более тихий путь.

Сердце бешено стучало о ребра. Оно набатом раскачивалось из стороны в сторону, раскачивая и организм. Такаши трясло. Шумно выдохнув, он чуть наклонился и оперся ладонями в колени, как после марафонского забега. Легче не стало. Стало только хуже. В голове выли сирены, к горлу подкатывал рвотный спазм. Невыносимо. Тело начало сводить судорогой. Невозможно. Голова японца запрокинулась и из его нутра раздался скрежечущий звук. Он упал на песок, подняв пыль, и забился в конвульсиях. Из его рта текла слюна, пенясь и пузырясь.

Юме наблюдал за всем этим как бы со стороны. Пока его тело билось в очередном припадке эпилепсии, разум спокойно наблюдал за всем происходящим со стороны. Слишком много сил потрачено да еще и пробежка через трассу. Закономерный итог. Разум внимательно смотрел за действиями Сэкай, отмечая правильные моменты.

„- Ты - ничтожество! Судьба клана в твоих руках, а ты ничему так и не научился! Господи, за что мне такой сын?!”
„- Такаши - грязная буддистская свинья!” - кричали мне вслед одноклассники, когда я убегал от них по школьному коридору.
„ - Встречаться с тобой? Уродливым заморышем?”
„-Хэй, японский ублюдок! Выпей пива!” - кричали байкеры с американским флагом на мотоциклах, кидая в него бутылку. За что они все так со мной?! - молила душа, съежившись в комочек и обхватив колени руками... - я же не заслужил...

Слезы текли по щекам Тела, Разума и Души...

Свинцовое море. Крики чаек, выхватывающих из воды рыбу. Шум прибоя, как обещание конца.
Юджин теперь совсем иначе ощущал этот морской простор. Колышущая ся поверхность, словно тонкая граница, отделяющая этот мир от мира темных безмолвных сил. Где-то в глубине он ощущал взгляд внимательных, неподвижных глаз. А ещё глубже... Нет! Слишком...
Юджин вышел из оцепенения и стал петь. Не единого звука не было в этой безмолвной песне.
Его рот открывался, словно у рыбы, вытащеной на сушу. Глаза стали пустые и бессмысленные.
Поверхность моря заволновалась. Словно тропа сквозь водную гладь показался риф. Уродливые белые ракообразные, поднятые с морского дна, стремились скрыться в прохладной воде. Пучеглазые рыбы бессильно шевелили плавниками.
Юджин повернул голову и посмотрел на девушку.
-Наш путь открыт.
После этих слов он зашелся кашлем и выплюнул изо рта комок темно-зелёных водорослей.

Путь открыт?
Элен перевела взгляд на поднявшийся над бурлящей пенными волнами поверхностью риф. Она не представляла, как этот кусок морского дна поможет перебраться на противоположный берег. Корабль, ложка, да хоть плот - это понятно. Но риф... Или он тянется через всё море такой тропинкой?
Она перевела взгляд на Юджина. Сама не понимала, откуда в ней взялось это безграничное доверие к этому человеку, но, наверное, если бы сейчас он решил её убить - не сделала бы ни единого движения в свою защиту.
Может, потому, что за последние годы он первый отнёсся к ней не как к больной? Или потому, что она продолжала, несмотря ни на что, видеть в мужчине того мальчика на другой стороне расщелины?..
Или дело в поцелуе? Для него он, видимо, не имел ни малейшего значения, но для неё - огромное.
Художница почувствовала, как вспыхнули щёки, и быстро потёрла их ладонями. Пусть он думает, что покраснели от холода.
Ладно, пусть будет что будет.
Элен выдохнула и направилась к рифу. Каменистая поверхность, покрытая клочьями скользких водорослей, легла под её босые стопы.

Шаг за шагом. Линия берега осталась зыбким воспоминанием. Горизонт безжалостно пуст. Шаг за шагом.
Осклизлые водоросли, ракушки и свинцовое небо. Юджин не ожидал, что путь будет настолько тяжелым. Пару раз Элен оступилась, он успевал подхватить её и ловил себя на странном чувстве вины и детской восторженности. Такого с ним давно не было. Нет... никогда не было. Его чувства проходили целый спектр эмоций. Иногда ему хотелось бить её, пока в её хрупком тельце не останется ни одной целой косточки. Иногда - снова ощутить вкус её поцелуя и защищать её от всех невзгод.
Шум прибоя как обещание конца.
Один раз им пришлось довольно долго ждать. Существо, подобное огромной змее, всё тело которой было покрыто сотнями маленьких глаз, преодолевало риф. Оно выныривало из воды справа, перекидывалось широкой дугой и исчезало в темной воде на левой стороне. Его длина заставила Юджина вспомнить о Змее Ёрмундганде. Но, к счастью, змей не обратил никакого внимания на путников.
Шаг за шагом. Шум прибоя, как обещание конца...

Элен не помнила, когда так сильно уставала в последний раз. Наверное, такого вообще никогда не случалось, но сейчас она бы отдала полжизни за одну только возможность отдохнуть в тепле. Собственное тело казалось ей холодным и твёрдым, словно выточенным из мрамора. Девушка и раньше не могла похвастаться здоровым загаром, а теперь её кожа стала совершенно алебастровой. От этого волосы казались почти чёрными и неровными мокрыми прядями обрамляли лицо.
Казалось, этот поход не закончится никогда. Пожалуй, если бы не Юджин, она бы сдалась. Она удивлялась его терпению, ведь ему приходилось возиться с такой слабой особой. Без спутницы он смог бы идти гораздо быстрее. Так думала Элен, глядя в спину своему провожатому, и порой искренне не понимала, что заставляет его всякий раз приходить ей на выручку.
Когда пережидали появление морского змея, художница позволила себе опуститься на риф и несколько долгих минут лежала животом на его холодной поверхности, глотая капельки солёной влаги. Она закрыла глаза и на секунду представила, что ничего этого на самом деле нет. Что это лишь обычное сновидение, как у нормальных людей, и она сейчас пробудится...
Открыла глаза - всё осталось на месте: серая тропа через море, серое небо, серое море... Такой холодный. негостеприимный мир.
Когда опасность миновала, они возобновили путь.

- В деревне Ву редко бывают чужеземцы. Почему вы хотите посетить ее? - спросил китаец.

- Я упоминал, что много читал о вашей...э-э земле. Меня очень сильно заинтересовало это место. ее такхорошо описывали в книге...

- Я понимаю ваш интерес, но бесплатно я перевозить не могу. Торговые традиции...и можете назвать свое имя? Меня зовут Ли Хо.

- Ян Цаннер.

Местных денег (купюры китаец навряд ли принял) у сновидца не было, зато была почти полная сумка листьев и несколько палочек из ветвей деревьев, растущих в Блеклом Лесу. Сторговались на сотне листьев и паре палочек. После заключения сделки выпили зеленого чаю и разговорились. Как оказалось, Ли Хо из семьи Им являлся родственником капитана Ли Енга - того самого, о котором писала в путеводителе Кэтти. О ней, кстати, Хо ничего не знал. На вопрос о путеводителе по деревне Ву, торговец ответил, что слышал слухи о том, что одна путешественница написала его, но и только.

Отчалили в этот же день. Космический корабль китайцев больше напоминал какую-то пагоду, чем корабль. Впрочем, от обычного, водного корабля тоже было немало: взять хотя бы парус, да и из дерева он был сделан. Форма корабля была прямоугольной, около шестидесяти метров в длину. По бокам были закреплены двигатели. Пороховые, пояснил Ли Хо. Также он рассказал, что в космосе вполне можно дышать, так что можно было не бояться. «Это только Сон, а не Явь. Здесь возможно все, что люди смогли придумать,» - мысленно сказал себе Цаннер, переварив эту новость. Можно было догадаться еще при чтении путеводителя, но это было совсем другое…

Матросы, служащие на судне, были одеты в рубахи, довольно похожие на знакомые в Яви тельняшки, только белые с желтыми полосами, а не синими. Встречались так же обычные полностью серые и другие рубашки. Торговцы одевались в халаты.
Когда сновидец с капитанам начались спускаться в трюм, корабль стал отчаливать. Он взлетел в небо на пороховых двигателях, и в это же время стал раскрываться парус. Парус был сделан из шелка, покрытого золотым напылением, о чем сказал торговец. Еще он сказал, что парус нужен для ловли солнечного ветра. Затем он с пассажиром спустились в трюм и прошли в каюту, которую выделили Цаннеру.

Капитан на некоторое оставил сновидца по той причине, что ему нужно было прокладывать курс, а в это время его лучше не отвлекать посторонним. Через какое-то время он вернулся. За чаем люди разговорились. Ли Хо рассказал несколько занимательных историй из жизни капитанов космических кораблей с Астероидной Деревни Ву. Также рассказал о Зеленой Комете. Якобы, тот, кто ее увидит или вскоре умрет, или его жизнь сильно изменится. Примеры обоих случаев он тоже привел. Также рассказал он о странных существах, которые встречались космоплавателям при исследовании космоса. Байки, только и всего. Где-то через 2 часа торговец снова ушел корректировать курс. Пока его не было, Ян одернул занавески в каюте. Вдруг его внимание привлек яркий зеленый цвет.

- Так вот ты какая, Зеленая комета… я не верю в приметы. То, что при ее поисках я могу умереть, не является чем-то неожиданным. Я сразу понял, что просто не будет… Эх, где же ты, Кэтти? – произнес сновидец глядя на комету. Ни в Яви, ни во Сне в приметы он не верил, однако отчего шевельнулось что-то внутри при виде этого знамения?
Ли Енг через некоторое время вернулся. Остаток пути они провели за шахматами. Ничья.
Наконец-то корабль прибыл в Деревню Ву. Ян с любопытством стал рассматривать здания этого поселения на астероиде.

Надеюсь, не заметят.

Втиснувшись как можно дальше в полутемный промежуток между ящиками, Стивен вновь сменил руководство.

Головокружительное падение внутрь собственной головы, комната с камином и -- рокировка.

Давнишний блюзмен, а по совместительству мошенник и карманный вор смени адвоката, и теперь сидел, опутанный веревками. К счастью, ему доводилось справляться с узлами и посложнее. Лишь бы не заметили.
И он начал освобождаться.

Резкий вдох, на всю мощь легких, надуваем живот, напрягаем все мышцы. Выдох.. Расслабление. Выжать вес воздух из легких, сдуться, быть тряпкой, аморфным песком. Вновь вдох. И так много раз.

Уже минут через пять подобных упражнений веревка значительно ослабилась -- он мог, немного повертевшись, вынуть правую руку из-под веревок. Незаметно ослабив уже пальцами и зубами несколько узлов, чтобы веревку можно было быстро сбросить, блюзмен нырнул вглубь сознания Стивена, уступив тому руль.

Пока что ничего не предпринимать. Если нужно, я теперь смогу быстро выбраться из пут, но нужно поймать подходящий момент, чтобы не схлопотать пулю и уйти отсюда целым.

Ждем. Наблюдаем и выжидаем.

Тепло распрощавшись с Ли Хо, который взял с него обещание обязательно погостить на корабле: "Если вы не найдете свою девушку... или если найдете, но не достигнете желаемого." - Ян спустился по деревянному пирсу на портовый проспект Деревни Ву и неспеша дошел до Торговой Площади. Сочетание древнекитайских реалий и астероидного пейзажа поражало даже его воображение более-менее бывалого сновидца. Дома с загнутыми крышами, серьезные деловитые мандарины в расшитых шелковых халатах, рабочий люд с архаичными инструментами в руках... В небольшой парковой зоне элегантно одетые дамы под присмотром мрачных евнухов запускали причудливых воздушных змеев в космическую пустоты. На площади же царила типичная атмосфера восточного базара - иероглифические вывески, прилавки, уставленные коробочками с благовониями и специями, рулонами шелка, пачками прессованного чая. Десятки голосов зазывал и игра уличных музыкантов на неизвестных абитуриенту инструментах сливались в единый гул, из которого иногда доносились до Яна отдельные обрывки малопонятных фраз, отдельные ноты старых как мир мелодий... Мимо засмотревшегося на рынок Яна прошло, чуть не размазав его по стенке, какое-то инопланетное чудовище - огромное, горбатое, с оранжевой кожей, лицом, отдаленно напоминающим человеческое, и кулаками больше собственной головы. Он отпрянул в сторону - и попал в палатку, где хитромордый торговец в деловом костюме и зеленой чалме, украшенной рубинами, тут же принялся предлагать ему "кокатрису-чемпионку, призёрку множества выставок, с прилагающейся родословной и в платиновой клетке, почти даром, себя без ножа режу!" Пройдя шатер насквозь, Цаннер оказался у небольшого мраморного фонтанчика, пристроенного к стене одного из зданий. Лавочка возле него оказалась незанята. Присев на нее, сновидец крепко задумался. С чего начать поиски Кэтти?

***

Берег по другую сторону моря мало отличался от того, на котором высится храм Дагона - разве что скалы по ниже да деревья по выше. Но он вызывает совершенно другие чувства. Если сумрак Ульма пропитан страхом, то земли ваэттиров - царство ненависти. Скрюченные деревья-великаны тянут свои уродливые лапы к путникам, подставляют корни под ноги, бросают свои поваленные стволы поперек каждого удобного пути. Кустарники стремятся уколоть, зацепить за одежду, запутать. Камни то высятся монолитными глыбами, преграждая дорогу, то устилают тропы ненадежным, осыпающимся покровом. Болотные травы прикрывают зыбкие хляби, давая пройти ровно до того места, из которого несчастному уже не выбраться, а низко нависающие тучи, кажется, всегда готовы разразиться громом и ударить молнией в человека - даже если рядом высятся вековые сосны. Нельзя сказать, что люди здесь - нежеланные гости. Хозяева этих мест всегда рады принять у себя в подземных норах людей - и чем больше, тем лучше. Но законы гостеприимства гоблинам неведомы - бесцельная, бессмысленная злоба заставляет этих уродцев причинять боль любому живому и чувствующему существу, попавшему в их лапы. Иногда, если встречающиеся среди них могущественные колдунов прекращают распри и ненадолго объединяются в шабаш, ваэттиры отправляются в самоубийственное плавание на ледяных кораблях, к берегам, населенным людьми - чтобы разрушать, грабить и убивать до тех пор, пока последний из них не погибнет. Но через несколько десятков лет их количество восстанавливается, и очередной особенно холодной зимой новая орда отталкивает новую флотилию льдин от серых каменных берегов...

Путь через страну ваэттиров нелегок. В отличии от Ульма, здесь все наполнено светом. Свет отражается от инея на ветвях сосен, от мягкого и прерывистого снежного покрова на опавшей хвое под ними, от проглядывающих местами кварцевых прожилок в камнях, тут и там преграждающих дорогу... Но, кажется, сама местная природа мешает странникам пересечь эти гиблые места. У Элен возникло впечатление, что привалы они стали делать чаще, но уставать - гораздо сильнее, чем на прошлом отрезке пути. Местность практически не менялась, как будто они шагали на месте, не продвигаясь вперед ни на йоту, лишь изредка попадались какие-то приметы, доказывающие, что они с Юджином преодолели какую-то часть пространства, отделяющего их от Йотунхейма. Пока, однажды, они не оказались в Каменном Кольце. Несколько глыб тут, несколько - там, еще несколько - позади... они не мешали движению, между ними мог бы пройти небольшой караван. Вокруг них, на них, рядом с ними росли сосны, кусты, травы, пробегали мимо редкие в этих краях мелкие зверьки, пролетали не менее редкие птицы. И, в каком направлении не двинулись бы путники - они все равно оказывались на том же самом месте. После третьей неудачной попытки уйти из этого проклятого кольца Элен начала слышать смех... нет, не смех даже - мерзкое, противное, тоненькое хихиканье на самом пределе слышимости. Она сосредоточилась на этом звуке... Звук усилился. В выступах камней, в силуэтах кустов, на ветвях деревьев - художница внезапно стала различать хрупкие уродливые фигурки гоблинов. Они трясли головами, кривлялись, строили рожицы - но не приближались. Они выждали. Они могли себе это позволить.

Путь казался Элен бесконечным. Она уже едва ли не жалела, что решила спасти эту проклятую птицу и избавиться от кошмара. Всё происходящее превратилось в нескончаемую череду серых, одинаковых дней, и это утомляло даже больше, чем возможные сражения или погони. Казалось, мир замер на долгом полувздохе.
Юджин стал ещё более замкнут. По крайней мере, девушке он казался даже более далёким, чем в начале их пути. Они почти не разговаривали, лишь изредка перебрасывались парой фраз. Как правило, он шёл впереди, а она плелась следом, думая только о привале. Несмотря на обувь, ноги постоянно мёрзли, словно она шла босиком по льду. В голове мешались причудливые, устрашающие образы существ, каких не могла создать природа. Порой она видела их в тенях или в переплетении трав, но всякий раз понимала, что это лишь пустые миражи, рождённые её воображением.
На на сей раз всё было совсем иначе. Этот зачарованный каменный круг, эти смеющиеся существа... От звуков, которые они издавали, по коже полз холод. Что-то подсказывало, что эти местные жители не отличались дружелюбием, хотя пока они не причинили путникам никакого вреда.
Элен не знала, видит ли их Юджин. Если и видел, его каменное выражение лица осталось неизменным.
Существа наблюдали с камней и деревьев, так ловко маскируясь, что стоило на миг отвлечься - и становились невидимками. Художница сделала несколько шагов вперёд и присела на корточки, не отрывая взгляда от одного из гоблинов, что сидел, болтая норками на поросшем мхом камне. Голова его покачивалась метрономом из стороны в сторону, на его мордочке поблёскивали внимательные бусинки чёрных глаз.
- Мы не... не причиним вам вреда, - сказала Элен. Голос после долгого молчания казался хриплым, как у старой вороны. - Нам лишь надо пройти дальше...

Дождавшись нужного момента, я повел плечами, разминая затекшие от неудобного положения руки и сбросил уже порядком надоевшие пута.
Короткое, резкое, почти без замаха движение рукой в локте. Жмут веревок, минуту назад стягивавших мне руки за спиной, полетели в лицо "огоньку". Я надеялся таким образом отвлечь сторожа, чтобы успеть обезоружить его и вооружить себя.

Веревка оплелась вокруг его шеи и лица, а потом, угрожающее двигая мотками, стала затягивать узел на шее бедолаги.

Клянусь, я видел, как один конец веревки поднялся и зашипел, совсем как змея...

Лицо "огонька" посинело и раздулось. В глазах сквозило отчаяние, ужас и непонимание; на шее затягивалось тугое гладкое тело.
"Фракир!" - подумалось мне. Перед глазами стояли изнеможенные дудочники с багровыми точками во лбу и пляшущие змеи.

От удивления я потерял несколько секунд, но эти странные люди были изумлены еще больше. Резко ринувшись вперед, я толкнул "огонька" под дых, вышибая остатки воздуха.
-- Прости,- шепнул я, прильнув к его уху; сухая змеиная кожа щекотала ключицу. Он не трогал мою мать и не был рыжим -- я не хотел его убивать.
Выкручивая ему руку, я отнял капелланов пистолет. Выглядела эта штука странно -- как будто бы барабан нормального револьвера сильно сплющили с боков. Я очень сомневался в том, будет ли эта штука стрелять, но выбора не было. Для пробы и устрашения я пальнул в рыхлую землю рядом с женщиной-стрелком -- техника стрельбы не сильно отличалась; это было похоже на обычный самовзводный револьвер.
-- Стоять! Мать вашу! Не двигайтесь, а то я вышибу ей мозги,- дуло смотрело в сторону женщины с винтовкой и каким-то.. Телескопом? Не давай им опомниться, я кинулся к входу в землянку. Оттуда выглянул их капитан, встревоженный шумом и выстрелами -- я предвидел это, поэтому его лицо на выходе встретилось с моим локтем. Но он оказался крепким орешком -- не обращая внимания на разбитый нос, схватил мой локоть, как-то больно сжал его и очень странно вывернул мне руку. Жуткая боль пронзила сустав, но я не дал этому безобразию долго продолжаться, вмазав со всей силы ему пистолетом по лицу. Второго удара в ту же область он не выдержал и рухнул без сознания, заливая свою грудь кровью из сильно разбитого лица.

Из щелей землянки лезли шипящие змеи, плотным ковром вьющихся тугих тел покрывая весь пол и выплевывая тонкие струйки яда мне вслед.
Топча извивающиеся тела, ломая позвоночники и сбрасывая вцепившихся в штанины тварей я добежал до нужного мне дверного проема -- второго, того, которого тут не должно было быть и который никуда не вел. В этом мире.

Я взлетел по широким полупрозрачным ступеням вверх, спотыкаясь о их края. Мимо меня промчался призрачный Лорд в черно-серебряных одеждах и мертвой розой в петличке плаща. В руке он сжимал шпагу, сиявшую огненными узорами -- она единственная казалась истинной в этой серой круговерти сна. Зацепив меня краем развивающегося плаща, он скрылся в серой мгле далеко впереди, укрытый сверкающими молниями.

Гнев наполнял всё его существо. Как смеют эти жалкие пародии на человека смеяться над ним?! Юджин уже готов был разрывать плоть этих маленьких уродцев, но Элен решила попробовать поговорить.
Он удивлённо посмотрел на девушку. Юджин привык, что она никогда не лезла вперёд, предоставляя ему делать первый шаг. Впрочем, применить силу он всегда успеет, не стоит недооценивать мелких тварей. Стража он тоже недооценивал…
Но уродцы корчили рожи и смеялись над девушкой. С трудом подавив гнев, Юджин коснулся лба, как это делали жители Севера, в приветственном жесте. Он заговорил, стараясь использовать простые выражения:
-Мы готовы заплатить. Много еды, мясо. Нужно пройти.
«Только попробуйте отказать…» - подумал он, мысленно готовясь атаковать.

"Ну что ж, насколько я помню, Кэтти в своей книге описывала Деревню Ву, а также очень много написала о капитане Ли Енге. Значит, она встречалась с ним. Наверное, он может рассказать что-нибудь о том, где Кэтти. А есле и нет...он же вроде гадатель, так ведь она писала, да и в биографии об этом написано было," - размышлял Цаннер. После он взял свою сумку с листьями (их еще много осталось, 200 штук примерно) и отправился искать людей (или пришельцев, тут они тоже были), знающих, где найти знаменитого капитана.

В ответ на попытки договориться мерзкий хохот только усилися. Один из гоблинов, самый тощий, самый долговязый, самый уродливый, взобрался на пихту, свесился вниз головой с ветки и, ткнув пальцем в сторону Элен, что-то прострекотал на своем языке. Смех еще немного усилился, но тут же стих - и Юджин прямо таки физически ощутил исходящую от взглядов уродцев враждебность. Несколько секунд они просто пожирали их глазами, пока тощий не обратился к арийцу на корявом, но понятном наречии: "Договориться? Много еды? Мяса? Да. Развлечение? О да. Женщина. Много лет в подземных норах, рожать новых гоблинов, пока не сдохнет. Тогда съедим. Мужчина, сильный, будет работать, пока не сдохнет. Тогда съедим. Пройти? Нет, не думаю." Свои намерения твари выразили - прямее некуда. Но все еще ничего не предпринимали.

***

Стивен бежал сквозь тьму, по практически невидимым полупрозрачным ступенькам, вверх, все время вверх. Вокруг него постепенно проступали очертания Лестницы. Под ним, в прямо противоположном направлении проскакал кролик в жакете и с золотой цепочкой, свисающей из кармана - он явно запыхался от долгого подъема и утирал лоб батистовым платком размером с добрую простынь. Громкий хлопок - это закрылось то, что казалось Стивену люком в полу, на небольшом балкончике справа и немного ниже. Его закрыла человеческая фигурка без черт лица и без пальцев, как будто вырезанная из дерева игрушка, стоявшая на том, что казалось Стивену стеной. Он встретился взглядом с живыми глазами на деревянном лице, и ускорил шаг. Где-то чуть выше слышался топот нескольких десятков ног, не приближавшийся и не удалявшийся, как будто целая рота солдат или класс школьников бежал по параллельной лестнице... Стивен взглянул вверх - и через переплетение балконов, перил и пролетов разглядел веснушчатое девичье лицо в ореоле рыжих волос... "Мишель!" - хотел он окрикнуть её, но сбившееся дыхание позволило выдавить из своих легких только какой-то жалкий хрип. Её голова исчезла за внезапно передвинувшейся секцией лестницы. Он продолжил подъем. Быстрее, еще быстрее.



***

Только Ян поднялся с лавки - как заметил пробежавшую из одной палатки в другую девушку в старомодном платьице, которая скользнула по его фигуре взглядом своих ярко-зеленых глаз. "Кэтти?" - хотел воскликнуть сновидец, но полог шатра скрыл её, и он рванул за ней. Откинул ткань... Ножка в башмачке с плоской подошвой скрывается за очередным пологом, прикрывающим второй вход в павильон. Расталкивая покупателей (целая толпа чернокожих женщин топлесс, примерящих связки стеклянных бус и головные уборы, украшенные перьями и все теми же бусами) он прорвался через палатку. Подол платьица, юркнувший за угол деревянного прилавка с тмином, шафраном, мускатным орехом и перцем... "Кэтти, почему ты убегаешь от меня? За ней, скорее за ней!"

Выслушав гоблина, Юджин улыбнулся. Его взгляд ощупывал существо, он словно бы старался запомнить уродца во всех подробностях.
- Я сильный враг. Многие умрут. Я пройду, женщина останется в оплату. Хорошая сделка.
Он повернулся и посмотрел в испуганные глаза девушки.
…
Нет, не видение, просто воспоминание…
…
Три года в Мюнхене. Профессор взялся за него всерьёз. Тетради, исписанные аккуратным почерком. Изучение древних языков, словно бы не приспособленных под человеческую гортань. И сны… Он учится управлять ими и входить в Сон по собственному желанию. Профессор говорит, что его способности выше, чем у отца.
В то утро они выезжают за город. На вопросы Юджина Профессор не отвечает, говорит, что скоро тот сам всё узнает.
Высокий особняк. Их встречает человек в чёрном балахоне. Профессор одевает такой же, Юджину достаётся красный.
Подвал. Ещё двое в чёрном.
-Прежде чем идти дальше, ты должен переступить черту. Это будет твой выбор. Твой Рубикон.
Его ведут по узкому коридору. В душной комнате стоит стол.
Юное создание, прекрасное в своей невинности. Она примерно ровесница Юджина. Руки и ноги девочки связанны. В глазах ужас и обречённость.
Кто-то вкладывает в его руку нож. Рукоять атама словно пульсирует в его руке.
-Нетнетнетнет…- она шепчет и смотрит ему в глаза. – Пожалуйста…
Этот шёпот он иногда слышит до сих пор.
Он осознаёт, что всё потеряет, если отступит. Сила, Власть за кровь жалкой девчонки.
У него не получается убить её одним ударом. Её кровь брызгает ему в лицо и он ощущает на губах металлический привкус ушедшей жизни.
…
С этого дня он больше никогда не видел во сне ущелья и девушки на другой стороне.
…
Он смотрит в испуганные глаза Элен. Этот взгляд похож на взгляд девчонки на жертвенном алтаре.
Юджин протягивает руку.
-Верь мне. Мы пройдём. – тихо говорит он. – Только ты должна снять свою защиту. Всего на мгновение.

Элен выпрямилась. Она не понимала, что происходит. Наречие, на котором гоблин говорил с Юджином, было ей непонятно, но тон мелкого существа не предвещал ничего хорошего. И когда спутник предложил оставить её как плату за проход... Мысли мгновенно перепутались, горло захлестнуло ужасом.
Она поверила ему. Сразу и безоговорочно. Возможно, поверила именно потому, что с самой первой встречи в зале Храма ждала подобного момента и осознавала себя как разменную монету в непонятно кем затеянной игре. Первым порывом было шарахнуться в сторону, но онемевшее тело осталось неподвижно.
Налетел порыв холодного, промозглого ветра. Элен сжалась, но показалось, что ветер всё равно смог проникнуть в глубину её тела и сковать льдом внутренности. Она почти видела. как изо рта при дыхании вырываются клубы морозного воздуха
– Только ты должна снять свою защиту. Всего на мгновение.
Снять защиту? Элен нахмурилась, но лоб её тотчас разгладился. За время пути она успела забыть, что поставила защиту против своего спутника, и, возможно, это было единственным правильным решением, которое она приняла.
Возможно.
Или верных решений не было совсем.
Художница прикусила губу и кивнула. На секунду прикрыла глаза. Её защита не просто снялась, она рухнула с оглушительным для девушки грохотом. Элен хотела действовать осторожно, но охвативший её страх оказался силён. Один удар, словно кулаком о каменную стену - и защиты нет. На восстановление её уйдёт несколько часов.
Ненормальная! Тебя на всю жизнь запрут в психушке!
Голос из прошлого. Чужой...
Девушка вдруг почувствовала себя неприлично обнажённой, и плотнее запахнулась в плащ, словно это могло исправить ситуацию.
Она кивнула Юджину, давая понять, что дело сделано.

Ян бежал за Кэтти. Или за какой-то другой...нет, за Кэтти, ведь это же она, он ее всегда узнает.

- Кэтти, стой! Это же я! - кричал сновидец ей в след. Не помогло, девушка даже не оглянулась...или нет? В любом случае, она не остановилась, и Цаннер продолжал бежать за ней.
По пути ему пришлось растолкать каких-то странных людей в зеленых халатах...нет, у них кожа другая, оттенка Ян не разглядел. Что-то серое...
Избежав столкновение со свитой одной знатной женщины с золотистым зонтиком, абитуриент выбежал вслед за Кэтти (?) на пустую площадь. Девушка остановилась на середине площади, прыгнула....оторвавшись от поверхности, она перекувыркнулась в воздухе и оказалась на уходящей в небо лестнице. Она побежала по ней, нисколько не смущаясь, что двигается она вверх ногами. "Это как в Перевертыше," - мелькнула мысль, и Ян проделал тоже самое, что и Кэтти. А дальше - вперед, наверх, вслед за ней...

Его губы растянулись в улыбке. Он легонько, почти нежно, коснулся обнажённого сознания девушки. Сколько раз он блуждал по Сну, находил неопытных сновидцев и врывался в их разум, подавлял их волю, заставлял испытать самые страшные кошмары? И только потом убивал.
Её мысли трепетали перед его внутренним взором, подобно нежному цветку. Он мог бы сломать её, заставить плакать и молить о пощаде. Но вместо этого он взял её за руку и притянул к себе.
Долгий поцелуй. Мягкие губы девушки чуть приоткрылись, и Юджин вдохнул в неё часть своей Силы.
Он отстранился и шепнул ей «Превращайся».
Мир вспыхнул яркими красками, тысячи запахов, о которых он раньше даже не догадывался, наполнили воздух. Теперь он видел каждого уродца ясно и отчётливо, ощущал вонь их испражнений и влажной шерсти, чувствовал запах гнили из их ртов. Дикий протяжный вой вырвался из его горла.
Он редко применял это заклинание. Говорят, что можно забыть себя. В голове останется только жажда охоты и спаривания. Но им надо пройти.
Юджин, нет, не Юджин, огромный чёрный волк, прыгнул вперёд на ближайшего гоблина, целясь в горло. Но смог отхватить только пару грязных пальцев с кривыми ногтями.

Это было очень странное ощущение. По телу словно прошла волна огня, но он не жёг, а лишь согревал и щекотал нервные окончания. Элен хотела спросить, что происходит, но не смогла выдавить ни звука. Лишь судорожно глотнула воздуха, и в тот же момент мир перевернулся, закрутился перед глазами и застыл под совершенно немыслимым углом.
Воздух наполнился сотнями различных звуков и запахов, которых секунду назад не было и в помине, обновленный взгляд ловил каждую, самую мельчайшую деталь окружающей обстановки. Край, до сих пор казавшийся таким пустынным, внезапно наполнился жизнью, и Элен казалось, что она слышит сердцебиение каждого отдельного гоблина, что корчились вокруг. Их смех царапал её обострившийся слух, рождая в голове лёгкий звон.
Ощущение Элен не понравилось, она оскалилась и низко зарычала. В этот момент собственное поведение показалось ей совершенно обычным. Гибкое кошачье тело, покрытое короткой тёмно-каштановой шерстью, слушалось идеально, словно она провела в нём всю жизнь, жёлтые, как лужицы расплавленного золота, глаза полыхнули янтарным отсветом.
Она не смотрела на Юждина. Взгляда не требовалось, чтобы понимать, где он. В нос, перебив все прочие ароматы, ударил запах гоблинской крови. Запах оказался приятным, возбуждающим. В животе что-то сжалось, горло спазматически дёрнулось.
Но злости не было. Элен думала, что потеряет способность мыслить, однако продолжала оставаться самой собой. Голос крови не смог заглушить голоса разума. И гоблины… кем бы ни оказались эти существа, ей вдруг стало жаль на них нападать.
«Жалость – удел проигравших».
Мысль возникла внезапно. Элен не помнила, чьё это изречение, да это и не имело значения. Она тряхнула головой, неуверенно покосилась на Юджина и прыгнула.

Я бегу. Несколько раз падаю, так как это место весело шутит надо мной, периодически меняя направление гравитации.

Я бежал, распихивая деревянные манекены с живыми глазами. Некоторые ругались мне в след.. Интересно, чем они говорят?..

Я побегу. Побегу и увижу Мишель. Теперь почему-то далеко внизу. Хотя, будет ли корректно использовать понятия верха и низа для такого места?

А что будет.. Что будет, если я сойду с лестницы, прыгну?

Захватило дух..

Я летел. На долгих несколько минут я не мог определить, где же, черт побери, сейчас верх, где низ, кто я, где и зачем.

Удар. Спина болит в дюжине мест, и как-то набухши пульсирует; под ней чувствуются жесткие ступеньки. Перед глазами все плывет -- я ударился еще и головой. Идиотская была идея.

С трудом поднялся.

Я хромал. Увидел Мишель и побежал. Совсем рядом. Столкнул с лестницы деревянноголового, мешавшего бежать. Он упал, с хрустом ударившись о лестницу далеко внизу. В щепки. Застывающие глаза с укором глядят на меня.

Я бежал за ней. Внизу.. Нет, теперь вверху была какая-то лестница. Она отличалась от этих -- длинная, призрачная и витая. Уходит в.. Небо?

Бег, снова бег. Впереди -- Мишель. Под ногами -- пустота?.. Нет, все еще ступени.. Вокруг -- ничто и тьма.

Я бегу.

И вот - двое волком метались в круге камней, не находя выхода, ни на йоту не продвигаясь за его пределы, не доставая своими клыками ни одного гоблина. Единственный раненый тут же отшатнулся в сторону - и оказался в полной безопасности, хотя, казалось бы, что мешает волку-Юджину порвать его на клочки. Один прыжок - и пространство Грезы как-то странно выворачивается, оставляя гоблина невредимым, а сновидца незаметно отбрасывая в сторону. Уродцы взорвались очередным приступом хохота, некоторые из них начали издевательски указывать на собрата, потерявшего несколько пальцев, и корчить рожи, другие потешались над пойманными в ловушку путниками. Юджин и Элен, облаченные в звериные шкуры, прыгали, и метались, и скакали, пока их бессильная ярость не улеглась под давлением нарастающей усталости. Чары арийца начали разрушаться, и скоро на грязноватом снегу, упираясь в него всеми конечностями, снова оказались два человека - мужчина и женщина. А гоблины продолжали выжидать...

***

Лестница в Небо внезапно превратилась для перекувыркнувшегося Яна в Лестницу с Неба, и он начал спускаться по ней вслед за Кэтти. Ступеней под ногами он не видел, вокруг все медлено начало тонуть в голубоватой дымке... Собственно, Кэтти он не видел так же, но куда она могла деться с этого спуска вниз? Бег по ступеням, повороты серпантина чувствуются скорее интуитивно... Отсутсвующая ступень! Но гравитация снова как-то странно искривляется - лестница толщиной всего ничего, и на обратной стороне его снова прижимает к поверхности ногами. Перебираемся назад, ползком - и снова в путь. Бегом! Очередной поворот и... Внезапно остановившаяся Кэтти, смотрит куда-то вниз и вбок, на лице - выражение ужаса. Девушка чуть поворачивает голову и прозносит: "О нет, он тут! Ян, идиот, зачем ты побежал за мной..." - после чего - делает один решительный шаг - в бездну.

***

Вверх, и вверх, и вверх. Как будто вырезанные из дерева очертания переплетенных лестниц, балконов и балюстрад исчезают где-то далеко под ногами, вокруг клубится что-то вроде тумана, цветом напоминающего утреннее небо. А наверху, парой витков спирали выше, Мишель. За ней! Резкий порыв ветра чуть не сносит Стивена в пустоту, он в последний момент цепляется пальцами за невидимый краешек перил. ("Здесь есть перила?") Рывок - и снова под ногами твердая поверхность. Вперед и вверх... Резкий то ли воцклик, то ли крик. Что-то мелькает сбоку. Что-то, очень напоминающее по виду рыжеволосую девушку. Падающую. С лестницы. Вниз. Уже по инерции Стивен преодолевает еще один виток спирали - и сталкивается нос в нос с неизвестным. Он стоит возле невидимого края невидимой Лестницы и смотрит вниз, утирает пот с лица батистовым кружевным платком... Её платком.

Парень в темно-синей куртке бежал следом за Кэтти. Она вдруг остановилась. "Ну наконец-то!" - обрадовался Цаннер и хотел было что-то сказать, но...

- Кто он? - только и успел спосить девушку Ян до того, как она прыгнула вниз.
Утерев пот с лица, сновидец собрался было спуститься по лестнице вниз (все-таки с гравитацией здесь взаимодействовать сложнее),но внезапно он почувствовал чье-то присутствие. Ничего сверхъестественного, просто рядом кто-то тяжело дышал. Кажется, это был человек.

Абитуриент оглянулся. Мужчина смотрел то на него, то на платок Кэтти. Его взгляд Яну не нравился.
- Ты кто? - спросил он незнакомца, на всякий случай приготовившись к драке.

Ярость билась в его висках. Он поднялся в полный рост и издал крик, который на миг заставил уродцев притихнуть. Но это длилось лишь мгновение, а потом их мерзкие голоса снова наполнили тишину.
-Я, Юджин Тиеркопф, объявляю войну вашему роду. Отныне я буду уничтожать вас. Ваши дети не найдут спасения в своих зловонных пещерах. – он словно выплёвывал слова.
Один из гоблинов скопировал его позу и стал выкрикивать звуки с его интонациями. Остальные зашлись визгливым смехом.
Юджин зарычал и с размаху ударил ладонью по земле.
Волна, словно от упавшего в воду камня, прокатилась по мёрзлой земле и врезалась в каменное кольцо. Древние монолиты дрогнули, посыпалась пыль, и кое-где появились трещины.
- Помогай мне! – зарычал он девушке. – Мы должны разбить эти проклятые камни.
И он ударил снова.

Неожиданно.
-- Ты кто?
-- Если бы я знал...
Внешность начала стремительно меняться. Человек с лицом, похожим на собачью морду, блюзмен с гнилыми зубами, я, снова собачье лицо, снова блюзмен... Образы сменяли себя с бешеной скоростью, размывая мой облик в серую неопределенность. Наконец, бешеная карусель остановила свой бег. Я снова я.
-- Стивен Тримм. Иногда. Иногда нет.

Обратное перевоплощение было неожиданным и довольно болезненным, но Элен не дала себе времени на переваривание собственных ощущений. Она перекатилась на бок и через пару секунд уже стояла на ногах. Плащ оказался разорван в клочья, хотя она не помнила, как это произошло. Художница скинула его и отбросила в сторону. В платье тоже обнаружилось несколько прорех, но не было времени, чтобы их залатать.
Но больше всего её поразила ярость Юджина. Ни разу она не видела его в таком состоянии и, будь обстановка чуть спокойнее, обрадовалась бы, что его гнев направлен не на неё. Ибо в ярости он был страшен.
Первая волна едва не сбила её с ног, но Элен смогла устоять.
– Мы должны разбить эти проклятые камни.
– Хорошо, – прохрипела девушка.
Она с трудом представляла, как сможет разрушить каменные колоссы, поэтому действовала интуитивно. На миг закрыла глаза, а когда распахнула, перед ней была не обычная панорама, а словно написанная на чудовищном холсте. Смех гоблинов стал едва различимым, стих шум ветра, зато каждый штрих, каждая ухмыляющаяся рожа приобрела поразительную двухмерную чёткость, словно обведённая чёрной тушью.
Элен знала, что может справиться. Если этот мир был кем-то нарисован, то его можно стереть. Руки дрожали от напряжения, словно кто-то надел на запястья стальные кандалы, пальцы быстро немели. Но она всё равно она прижала иллюзорную кисть к ближайшему камню и мягким движением отсекла верхушку.
Во все стороны брызнуло каменное крошево. Один обломок задел саму художницу, проложив чуть выше локтя тонкий порез.
Если бы Юджин отвлёкся, то заметил бы, как кончики её пальцев начали сиять колючим, холодным белым светом. Фигура девушки истончилась, словно подёрнулась дамкой. Словно она готовилась к пробуждению, хотя на самом деле наоборот – она сделала маленький шажок ещё глубже в Сон. Не достаточно, чтобы уйти, но ровно настолько, насколько позволяли силы.
И силы эти стремительно таяли.
Кисть стремительно порхала по визуальному полотну, тонкими мазками разбивая вековые камни.

я падал и одновременно взлетал. Влево и одновременно вправо - меня разрывали невидимые стальные нити, окутывающие Стену, что рушилась прямо на моих глазах. Глаза мои были засыпаны песком, что плавился в слюду, на доли секунды превращаясь в алмазные линзы, что резали своими острыми гранями чувствительные синапсы головного мозга. Нейроны с глухим звуком падающей Эйфелевой башни и грохотом крыльев бабочки отмирали и отпадали, пораженные лихорадкой, словно славные воины Александра. Я просыпался.

Привычная обстановка комнаты встретила меня всепоглощающим холодом. Открытое окно противно звенело на ветре, что играя обоями на стенах, резвился в моей квартире. Складки и пузыри, царапины и трещины складывались в ужасающие лики на стенах, в гротескные пейзажи, в прославленно-позорные сцены морских баталий. Холодильник противно брюзжал о высоких ценах на шоколад, о давке в метро, о бесстыдстве нынешней молодежи. Экран телевизора показывал мертвецов, ведущих новости в прямом эфире НШК в древнегреческих тогах, а монитор компьютера бесстыдно совокуплялся с системным блоком, грязно ругаясь по древнешумерски. Процессор возбужденно повизгивал в ритме находящегося на вершинах чартов похоронного марша. Посреди комнаты кто-то сидел. Уродливая морщинистая кожа... Неестественно длинные руки и густо усыпанная щупальцами голова. Существо из Лабиринта обернулось, и лицом моего отца, у которого из глазниц вылезали молитвенно сложенные руки спросило:
- Такаши... Как же ты мог опуститься до такой жизни?
Я закричал и в панике пополз в угол, ослепленный от ужаса.

***

Резко вздохнув и широко открыв глаза, я резко сел. Голова закружилась и в глазах потемнело. На меня смотрели обеспокоенные Секай и водитель. Глубоко глотая целительный воздух, я с ужасом и счастьем смотрел на их лица.

"Спокойно, будь собранным," - напомнил себе Ян, наблюдая за неизвестным. Или, как выяснилось, неизвестными. Воспользовавшись небольшой пузой, которая возникла, пока незнакомец "размылся", сновидец отошел от бездны на пару шагов.
- Ян Цаннер. Всегда Ян, - представился в ответ Цаннер.
- Что вы делаете здесь? Почему вы здесь? - задал аспирант следующие вопросы. Скорее от некоторой растерянности, нежели из-за любопытства. Такого он пока не видел.

Все в округе - камни, деревья, малейшие бугорки почву, трава, фигуры гоблинов - формировало круг, заколдованную темницу, из которой невозможно было выбраться, не разрушив стен. Глаза художницы уловили это, и разум Элен, словно кисть, провел тонкую черту по одной из глыб, загораживающих им путь. Тонкий, едва-едва заметный след, меленькая впадинка, похожая на старый шрам, перечеркнула гранит. И... ничего. Элен отпустила руки. Но не Юджин. Еще один удар ладонью по покрытому снегом грунту, еще один мощный хлопок - и там, где прежде был лишь слабый след, едва уловимый намек - образовалась трещина. Узкая, такая, что в нее невозможно было бы просунуть клинок ножа - но этого было достаточно. Что-то в их окружении неуловимо изменилось, как будто свет начал падать на картину под другим углом. Художница осознала - она может сделать шаг вперед, и никакая сила на этот раз не остановит её. Элен сделала шаг. Её ступня в сапоге с мягкой подошвой тихо опустилась на мерзлый мох. Гоблины прекратили смеяться. Тонкие черты их злобных лиц теперь были полны опасения. Через секунду - уже половина монстров исчезла так же, как и появилась - внезапно и бесшумно. Где только что торчал крючковатый нос - появился кривой сучок засохшей ветви пихты. Где скалился в мерзкой ухмылке рот, полный острых клыков мелкого хищника - кривилась небольшая расселина в камне. Лишь раненый первым броском Юджина ваэттир никуда не исчез, он медленно пятился к поваленному стволу мертвой сосны, прижимая искалеченную ладонь к груди. На его мордочке застыла гримаса боли, злобы и страха.

Я наблюдал за тем, как "всегда Ян" (должно быть, ему очень скучно без компании) отходил от края пропасти. То ли мне не доверяет, то ли просто боится высоты.
-- Что вы делаете здесь? Почему вы здесь?
Я угрюмо промолчал, не считая имеющим смысл отвечать какому-то не в меру любопытному порождению сна. С печалью взглянул вниз, надеясь высмотреть хоть что-то, указывающее на Мишель. Что с ней? Пережила ли она падение? Почему упала? Да и она ли это падала?
Тяжело вздохнув, я начал подниматься вверх. Когда-то же эта лестница должна закончится? Напоследок я беззлобно бросил некому Яну:
-- Иди ты к черту...

"Иногда Стивен" не ответил. С грустью посмотрев вниз, он пошел вверх. Больше говорить, а тем более идти с ним аспирант не видел смысла, к тому же слова "иногда нет" настораживали.
"Кэтти говорила что-то вроде "Он здесь!" Про кого это она? Я видел только Стивена. Может, здесь есть кто-то еще? Нужно быть настороже," - думал Ян, молча спускаясь вниз по лестнице. На случай появления недоброжелателей он приготовил оставшиеся красные и синию палочки, чтобы их можно было быстро достать.

В том, что Кэтти жива, сновидец не сомневался. Она явно кое-что умела, это Цаннер понял еще в Перевертыше. Была еще идея насчет ее платка, но это потом, а пока что лучше было спуститься вниз, там уже по обстоятельствам.

- Ещё раз! - выкрикнула Элен.
Впервые с момента встречи в зале Храма её голос прозвучал так уверенно. Художница стиснула кулаки; она чувствовала, что может расширить трещину, и на этот раз смеющиеся существа не смогут ей помешать. Впрочем, они тоже это поняли, и поспешили исчезнуть с глаз.
Трещина стала ещё немного шире. Элен сделала второй шаг. Мох жалобно хрустнул под её подошвой. Полотно картины разлилось в стороны, открываясь новыми гранями. На секунду мир приобрёл такую режущую глаза чёткость. Девушка закрыла глаза.
Она видела кольцо древних строений как единое целое. Пока они были вместе, образовывали почти идеальную ловушку. Но стоило выдернуть одно звено, как вся система теряла силу. Не требовалось разрушать всё кольцо, чтобы вырваться из западни.
- Ещё!
В этот момент Элен ощущала почти безграничную силу. И почти безграничную связь с Юджином – ту самую, которая натянулась между ними в раннем детстве и казалась безвозвратно утраченной. Она не видела его, но при этом краем глаза улавливала алую пульсацию его тела. Горячую, безумную, неукротимую силу…
Гранитная трещина сыпалась мелким крошевом; холодный ветер трепал короткие волосы девушки и щипал горящие лихорадочным румянцем щёки. Взгляд не отрывался от разрушаемой глыбы.

Алистер выскочил из машины почти мгновенно, как будто только и ждал, когда попросят. Его движения были плавными и быстрыми, и девушка даже не заметила, как он достал нож. Холодный блеск стали Сэкай увидела, когда незнакомец уже навис над её другом.
Миг ужаса и непонимания.
- Нет!
Кожа на коленях быстро сдиралась о твёрдые камни, когда девушка пыталась оттащить Такаши назад, подальше от острого лезвия. Но с таким же успехом она могла кинуться прямо на нож. Сэкай успела только покрепче обнять бьющегося в конвульсиях друга, как будто это могло его спасти. А в следующую секунду оружие нашло свою цель.
- С-спокойно, прос-сто держи его крепче.
Сэкай в нерешительности подняла голову... Увиденное совсем отличалось от того ужаса, что девушка успела вообразить. Ножом Алистер всего лишь придерживал язык Такаши от западания и смахивал лишнюю пену, не давая сновидцу захлебнуться.
- Ничего, не прос-снется, очухается. Прос-сти, что напугал.
Разноцветные глаза смотрели на неё с озорным прищуром. Алистер явно смеялся над ней, но... Главное, что Такаши будет в порядке, верно? Никто не желал ему зла, просто маленькая, глупенькая девочка не так всё поняла.
Теперь девушка по-другому взглянула на странного водителя. Ей стало стыдно за своё недоверие, и ещё...
Она решилась воспользоваться его предложением, как только спутник очнётся.
Наверное, прошло минут пять, пока Такаши стало лучше, но девушке это время показалось равносильным тому одиночеству, что целую вечность окружало её в саду. Поэтому, когда сновидец открыл глаза, Сэкай мысленно поклялась себе больше никогда не упускать его из виду.
Она улыбнулась.
- С возвращением, Юме.

Я с испугом глядел на них и тяжело дышал. Нет! Я не хочу просыпаться!!! Нет!!! Здесь опасно, но тем не менее не так смертельно страшно, как дома! Никогда, слышите, никогда я не вернусь!!!

- Сэкай... - я крепко обнял девушку. Единственную, кто не был ко мне безучастен, единственную, что не отвернулась от меня... Тепло сытого очага разливалось внутри меня... Я посмотрел на нашего попутчика и его транспортное средство и спросил, не разжимая обьятий:

- вы поможете нам? Довезете туда, откуда мы сможем продолжить наш путь?

- Н-да. Видимо, даже могучие посланцы Иных Богов способны ошибаться. Или же вы оба просто настолько тупые и бесхребетные ничтожества, что не имеете ни интеллекта, чтобы попробовать разобраться в происходящем вокруг, ни смелости, чтобы вцепиться друг-другу в глотки? - разошедшиеся всего на один "пролет" Ян и Стивен синхронно обернулись в ту сторону, где, по их понятиям, Лестница была ближе к своему краю. Там, на небольшой отдалении от пропасти, висела в голубой дымке Кэтти-Мишель, поддерживаемая биением крылышек сотен черных бабочек, вцепившихся в её одежды. На веснушчатом лице крайне неуместно смотрелась откровенно-злобная ухмылка.
- Ян! Обращусь к тебе, как к более здравомыслящему человеку... вроде бы. Уничтожь этого ублюдка прямо здесь и прямо сейчас! Он преследует меня уже очень долго... с тех самых пор как, наяву, прикончил, вонзив мне в печень нож! Убей его! Быстрее! - находящийся чуть выше девушки Стивен отлично слышал каждое её слово. Не менее отчетливо долетали они и до Яна, хотя последний с трудом верил своим ушам.

***

- Ох, с-с-садитес-с-сь уже в машину, юноша! Ваша дама мне доверилас-с-сь, неужели вы не будете уважать её решение? Время - штука адс-с-ски с-с-сложная, иной раз его с-слишком много, иной раз - с-слишком мало, поэтому давайте будем тратить его более полезным и приятным образом, чем валяяс-сь на ас-с-сфальте и... - Алистер, прикусив свой раздвоенный язык, оборвал сам себя на полуслове, осознав, что именно его речь сейчас служит главным способом бесцельно проводить время. - С-садитес-с-сь. Конечно же, я вас-с подвезу. И с-свои бес-смертные души пока что можете ос-с-ставить с-себе. - Зеленый "Фольксваген-Жук" добродушно заурчал, поддакивая своему хозяину.