Берг-7 проанализировал объем работы: загрузка двадцати пяти мешков с мукой при ограниченном временном интервале в один час- семьдесят процентов, если поднимать одному; сто пять-если в двоем. Результаты его смутили. Он с надеждой посмотрел на своего товарища.
Ю-1 не спешил на помощь: он вертел головой, ходил вокруг мешков, смахивал с них пылинки, всячески давая понять, что на этот раз- без него.
Бергу это поведение напарника было не в новость. Не первый раз он выполняет работу за двоих. И это правильно!- сам себя успокаивал Берг. Что я буду делать без остроумных решений Ю? Да, я сильнее, да- эффективнее, но что моя эффективность без логики Ю?
Пока Ю занимался поиском решений Берг отметил: прошло сорок секунд, эффективность загрузки упала на четыре сотых процента. «Пора действовать», забеспокоился Берг. Одной рукой он взвалил пятидесяти килограммовый мешок на плечо, второй подтащил к себе.
Ю, наконец, вышел из оцепенения, подскочил к Бергу и разрезал мешок у него на плечах. Из второго мешка высыпал половину содержимого и погрузил его на свободное плечо Берга.
Теперь Берг удерживал два мешка и мог спокойно двигаться на палубу, а главное- эффективность поднялась до девяноста пяти процентов.
Дойти ему не дали. Из корабля высыпали люди, засверкали молнии шокеров.

Через несколько часов Берг очнулся. Мерно гудели двигатели корабля.
Свежее масло приятно булькало в двигателях сервомоторов. Программное обеспечение обновлено. В своей нише Ю нежится под разрядами аккумулятора. В нижнем углу монитора светится надпись: загрузка завершена, эффективность сто процентов.
«Я так и знал, что Ю сможет найти самое оптимальное решение», подумал Берг. "Больше всего на свете люди боятся когда ломается их техника. Они готовы даже сами грузить свое питание, важнее мы - роботы".

Здесь нужно двоеточие, а не тире, потому что дальше раскрывается, что именно робот проанализировал.
Оооочень длинная мысль. Понятная, но длинная, и потому понятная не сразу :)
Перед "если" - запятая.
Зачем запятая после "Ю-1"? Это же не обращение. И после "помощи" тоже лучше двоеточие.
Лишняя запятая.
Что Вы тут выделили запятыми? Это никакой не оборот, Вы зачем-то отделили запятой подлежащее от сказуемого.
Он черточку на нем поставил, что ли? Или так: "Берг отметил: на секундомере прошло прошло 40 секунд".
Если это мысль, то ее надо выделить в кавычки. Или написать это без тире, иначе вообще путаница: то ли это неотмеченная нормально реплика (которая должна быть с новой строки и с тире перед ней), то ли просто констатация факта...
Слитно пишется.
Плохо понятно, что сделал Ю. Надо хотя бы во второе предложение добавить "тоже высыпал".
Тире после "главного" не помешало бы.
Думаю, в глаголе просто оЧепятка ))
Резкий переход от обстановки к герою. Лучше бы или абзац сделать, или как-то помягче это...
Во-первых, опять непонятная запятая. Во-вторых, мягкого знака в данном глаголе быть не должно. Ю что делает? Правильно, нежится.
Можно через запятую, тире ни к чему.
Опять мысли. Все-таки в таком случае надо или их выделить в кавычки, или тире не писать.
Лишний мягкий знак.

«Джоинт» накренившись, подставил солнцу кусочек лоснящегося, смолянисто-черного брюха. Оставив попытки сползти с мели, он казалось, решил заняться тем же, чем большая часть его экипажа, – бездельем.
С «Борнетты», спустившей паруса неподалеку, уже отсигналили: «Нужна ли помощь? Есть ли пострадавшие?» Они небось решили - фрегат налетел на рифы. Не удивительно, мы то не шли в обход двух мелких островов, а пытались проскользнуть между ними. Еще повезло…
Волны накатывая, щекочут пятки, податливый пляжный песочек не норовит пропылить одежду, а солнце сравни королевы Елизаветы, к поданным благосклонно.
Да, еще как повезло…
Капитан Линдж отказался от помощи и приказал всем сойти на берег. Верно рассчитывает на ветер, раз облегчает судно.
За спиной поочередно загрохотали выстрелы. Это офицеры устроили состязания по стрельбе, дабы не дать скиснуть мающихся бездельем солдат. А что? Запасов пороха вдосталь, да и мушкеты, если что, лишние имеются. Правда, странно это. Столько вооружения и лишь для того, чтобы отогнать индейцев от французского селения.
Хватило бы и одного шлюпа! Темное предприятие это: «Защита европейцем европейца»
Ладно, не моего ума дело. Лучше подбодрить Сумбега, а то он какой-то вялый.
Идиот вахтенный разорался что тонем, когда корабль заскрежетал, садясь на мель. Некоторые и попрыгали в воду, прихватив продовольствие, жаль, что ног не попереламывали, недоумки.
Боцман велел нам затаскивать обратно. Ничего, дружище Сумбега управился со всем, кроме где-то дюжины мешков муки. Не зря тогда подружился с ним - уродливым детиной из Португалии. Один я, с ним приветливо заговорил и, - завоевал доверие навеки. Помниться, португалец тогда так воодушевился дружбой, что вскоре, пол квартала Ньюкобзена простило мне долги.
Стоп… твориться что-то неладное…
Выстрелы зазвучали беспорядочно. Да и возгласы разочарованных солдат, не попавших в цель, сменились воплями совсем иного характера.
Что же там происходит?
О боже! В корабль, как можно быстрее! Нет, продовольствие, они же все пожрут!
- Сумбега запихиваем вместе! Быстрее, что ты как дохлая муха!?

По данному делу проходят следующие зачинщики драки:
Матрос сухогруза «Заря» Петров Иван Ильич, 1970 года рождения. Рост 165 см. Глаза карие. Волосы темно-русые. Телосложение щуплое. Общее впечатление – сволочь. Не женат.
Матрос сухогруза «Заря» Иванов Петр Викторович, 1975 года рождения. Рост 197. Глаза голубые. Волосы светло русые. Телосложение атлетическое. Общее впечатление – добряк. Женат, трое детей.
Студенты Речной академии в количестве 4-х штук. Четвертый курс. Глаза голодные. Общее впечатление – сессия.

На основании опроса свидетелей и осмотра места происшествия, сотрудниками правоохранительных органов была выявлена следующая картина событий:

В 12-00 боцман сухогруза «Заря» дал указание матросам Перову и Иванову до 13-00 погрузить 25 мешков муки на сухогруз. На заявление матроса Петрова, о том, что он исповедует иудейство и вера ему не позволяет работать по четвергам, боцман в крайне циничной форме пять минут объяснял, как и кому, он сделает обрезание, если мешки к 13-00 не окажутся в трюме. Матросы приняли информацию к сведению и приступили к выполнению задания. Но тут матрос Петров, поднимая первый мешок, внезапно потянул спину и охромел на обе ноги. От госпитализации, впрочем, Петров отказался, мотивируя свои действия, цитирую: «Не брошу друга в беде». Однако следует добавить, что все опрошенные свидетели показывают, что боцман сухогруза «Заря» не считает госпитализацию уважительной причиной.

В следующие пол часа матрос Иванов грузил мешки на сухогруз. При этом стало ясно, что к назначенному боцманом времени матросы не успевают. Даже не смотря на предложения Петрова: брать товарищу не один, а два мешка за ходку. И даже на помощь самого Петрова, который активно хромая, пытался закинуть на Иванова третий мешок.

В 12-35 матросы начали осознавать неотвратимость наказания. К этому следует добавить, что все опрошенные свидетели сходились в одном: боцман сухогруза «Заря» слов на ветер не бросает.

В 12-40 на причале появились (в количестве 4-х человек) студенты речной академии, которые проходили практику на стоявшем рядом теплоходе «Закат». Матрос Петров сразу сообразил, как избежать наказания, и за 200 рублей договорился со студентами о погрузке.

13-00 все мешки были погружены в срок. Но тут произошло недопонимание сторон. Студенты заявляют о том, что договаривались о 200 рублях каждому и 50 сверх, за срочность. На что матрос Петров все отрицает и утверждает, что договаривались на 200 рублей всем и 50 сверху за срочность. Что, мол, матрос Петров за 200 рублей на рыло и сам мог все погрузить.

13-10 Студенты решили перейти к более действенным аргументам. К сожалению, габариты матроса Иванова не были приняты во внимание. По словам самого Иванова, цитирую: «Я любя», он, Иванов, не хотел отправлять первых двух в нокаут, просто не рассчитал. Тем более третий увернулся, а четвертый сбежал. Как оказалось впоследствии, за подмогой.

13-20 Пока третий студент мужественно уворачивался от ударов Иванова, пришла подмога с теплохода «Закат». Драка начала выходить из-под контроля матроса Иванова.
13-25 Кто-то крикнул «Иванова бьют!!!» Кто кричал, следствие не выяснило, так же как и то: куда делся Петров. Сам Петров утверждает, что не помнит, но в драке точно не участвовал.

13-45 Был избит наряд милиции выехавший по вызову. Однако участники драки утверждают, что милиционеров никто не бил, а просто у них забрали дубинки, оружие и ласково вывели за границу драки, что бы не покалечились. Как показывают свидетели: даже боцман сухогруза «Заря» уважает нашу милицию



14-00 Приехала рота ОМОНа и разогнала драку.

Следствие по данному делу продолжается.

Чудес не бывает, говоришь? Ха! Спорим? Сегодня своими собственными глазами видел, как коротышка Руконог сделал доброе дело! Обожди фыркать, чай не морской конь. Могу рассказать, пива только долей.
Бригантина Ошкуя пристала с ранья, потрёпанная, знаешь ли. На боевых парусах, бушприт как сопля болтается, фок-мачта не стоймя стоит, а вроде как покосилась. Может на патруль напоролись, или со своими что не поделили, – не знаю, трепаться не буду. Только Ошкуй слез на берег злой, как… хе-хе… как пират, ругался на весь рейд, костил особливо Руконога и дружка его дебилистого, Губача. Команда сорвалась в блокшив ближайший, в бар толстяка Щелезуба, раны лизать, – ну то есть искать того, кто залижет, – а тех двух остолопов, значит, на берегу бросили, посудину караулить.
Сидят голубчики, горюют, по сторонам жалостливо поглядывают, а рядышком подпалубные орки кучкой сидят, только что их Ластоногий контрабандой привёз, до нитки обобрал да выкинул. Здоровенные, что твой блювал, но напуганные донельзя. Видимо, только начали смекать, что завезли их не туда, куда следует, что эльфиёныши шныряют кругом и глазами на них зыркают.
Тут Ошкуй вернулся на телеге – большущей, с битюгами в упряжке. Бугаи деревенские кули с мукой наземь покидали, десятка три. Капитан на двух проштрафившихся глянул, верней не на них, а как бы поверх, – не отошёл ещё, значит, – ну и цедит через зубы: час вам на всё – про всё, чтоб мешки в трюме очутились.
Губач глазищами захлопал, подскочил, бедолага – что с него взять-то, глуп ведь до святости! – за мешок ухватился. Руконог – ничего: как капитан отвернулся, рожу скривил, но с места не сдвинулся, так же по сторонам таращится.
И тут, откуда не возьмись, голубчики Недозрелые, церковная милиция. Ясно, им про орков доброхоты накапали, потому что топают хмуро, алебардами поигрывают, в морды всем заглядывают. Зеленомордые чуют расправу, но поделать ничего не могут. Куда им, с голым задом, деться тут, в городишке, где орков отродясь не было.
Тут-то Руконог и проявил себя.
Придержал он Губача, от куля его отстранил, ножичком мешковину пропорол и, зачерпнув всей пригоршней муку, сыпанул её в рожу товарищу. Обалдел детинушка, а Руконог уже орков манит. Те, как овечки на заклание, - всё равно уже куда идти, - плетутся к нему гуськом. Он каждому муку в рожу, мешок в руки. Зеленомордые, когда надо, соображают быстро, попудрились быстрёхонько, за работу взялись с жаром.
Недозрелые подходят. Смотрят, жутко строгие, на беломордых здоровяков, а Руконог им рапортует: мол, погрузка полным ходом, парнишки стараются, скоро – отплытие! Церковники покрутились, потаращились, а орки, белые от муки, – булочники булочниками. Так и ушли Недозрелые ни с чем.
Короче, какой там час?! По два раза подпалубные туда-сюда походили, вот и весь груз. Орки, от радости, Руконога чуть не придушили, предлагали Ошкуя проучить, но только коротышка, хоть и зловредный тип, да не дурак, – отказался. Да, от греха подальше, похлопотал за орков, и те отчалили на валком барке в Иргирд.
Когда через полчаса Ошкуй заявился, его чуть удар не хватил. Он даже ругаться забыл, покосился на дружков, головой покачал и на мировую пошёл, пригласил их к Щелезубу. Вот так-то!

Бриг еле заметно покачивался на волнах у причала, тихо поскрипывая снастями.
Два матроса спускались по трапу на пристань. Первый – молодой, высокий, плечистый - сущий громила. А второй, какой-то низенький, щуплый, да и лицо всё в морщинах.
На пристани их ждали две телеги с мукой – припасы для плаванья, числом в двадцать пять мешков. Это было задание боцмана: перенести всё в трюм. А времени на всё про всё только один час.
Громила первым подошёл к телегам. Окинул их быстрым взглядом. И, недолго думая, повернулся спиной, подсел и перетащил первый попавшийся мешок на плечо. Встал, пошёл.
А маленький всё ходил вокруг телег. Присматривался. Примерялся. Да головой качал. Брался то за один мешок. То за второй. Третий. Выбирал.
Громила уже возвращался, когда маленький, всё-таки найдя подходящий мешок, взгромоздил ношу на спину и побрёл вихляя на корабль.
Работа пошла.
Матросы носили мешки в трюм. Но, правда, пока маленький, кряхтя и обливаясь потом, дотаскивал первый, громила уже примерялся к третьему.
И вот уже с горем пополам одну телегу опустошили. Стали, покурили. Пришла пора заняться второй.
Громила, как всегда, впереди. Он и в драке первый, и в кабаке, и по бабам идти тоже первый.
Здоровяк уже в трюме, а маленький только поднимается по трапу.
Ступив на раскачивающуюся палубу, маленький, прищурив глаза, зыркнул по сторонам. Никого. И в тот же миг он изловчился, приподнял мешок и со всего маху кинул ненавистную ношу на потемневшие от времени доски. А сам за мешком следом повалился. Завыл, лёжа в мучном облаке. Вспомнил добрым словом и муку и мельника, и морского дьявола, и драильщика.
Из трюма вернулся громила. Протянул руку упавшему, помог встать.
Кривя лицо от боли, маленький поднялся на ноги. Отряхнул муку. Покряхтел, сделав пару шагов к мачте и обратно. Нагнулся над мешком и, укая и акая, попытался поднять его с палубы.
Громила похлопал несчастного по плечу, привлекая внимание. Маленький посмотрел на него. Здоровяк покачал головой и махнул рукой, мол, отойди в сторону. Затем взвалил мешок на плечо и пошёл в трюм.
А маленький матрос, хромая, поковылял к телегам. Да только хромал он недолго, по трапу спускался уже совершенно нормально. А в телегу так и вообще запрыгнул.
Он нежился на солнышке до тех пор, пока на палубе брига не показался добряк-громила. Тогда маленький быстро закатил штанину, скривил в муках лицо и принялся тереть ногу.
Как, мол, нога – спросил громила взглядом. Маленький вздохнул и махнул рукой. Громила только взвалил мешок на спину и ушёл.
Так сам всю муку со второй телеги и перенёс.
А когда на пристани остался последний мешок, маленький всё-таки вылез из телеги. Размял спину, руки и ноги. Схватил мешок, ловко закинул его на плечо и понёс в трюм.
На палубе он встретил утирающего пот с лица громилу.
Как же твоя нога? Уже хотел было спросить у друга здоровяк.
Но маленький махнул рукой, мол, да ладно, поболела и прошла.
Громила улыбнулся другу, и поспешил отойти с прохода.