Как пример - "Зеркало" Тарковского.
Там главное - изобразительный ряд... настроение... образы...
Не думаю, что можно было бы записать содержание фильма в виде канонически "правильного" рассказа.
Так и в этом рассказе, главное - драйв.
А что такое - драйв? Не думаю, что композитора-выпускника Консерватории этому учили на занятиях...
Драйв - нечто вроде меда у Винни-Пуха... вот он есть, и сразу - нет...
Ну или примерно то же самое Шолом-Алейхем про талант сказал...

Зеркало - это фильма. И сценарий к нему явно был не написан таким красивым языком с таким фейерверком метафор, троп. И еще у Тарковского на Зеркале был великолепный оператор Георгий Рерберг, с которым потом Тарковский разругался. Ваще главное в любом кине - это оператор. Он создает картинку. По штриховым линиям, которые проложил сценарист.

Я не говорю, что в этом рассказе нечего снимать или что здесь нет сюжета. Или надо обязательно красоту слога урезать под таких дебилов, как я. Просто иногда важно не "перекормить" читателя красивостями, иначе даже самый вкусный торт будет вызывать под конец отторжение.

Круговая порука, группа 12

Очень люблю такие вещи – чувственные, ассоциативные, построенные на аллюзиях к другим произведениям и реальным фактам. Где каждое слово разворачивается в отдельный образ, каждый штрих проходит сквозь сердце- и все нанизано на нитку сюжета, которая выводит к финалу. Но главное – краски образов, мелодия речи, музыка души. Мастерская работа.

Название задает тон, намекает о противостоянии, о том, что перед нами будет личность с амбициями. Интригует. И обыграно на все сто.

Перед нашими глазами последний выход танцовщицы – и вся ее жизнь. Призрачный танец, ночное свидание с городом ее мечты, последняя возможность оглянуться на пролетевшую жизнь. Волшебный город оживает, чтобы принять в свои объятия ту, что отдала ему себя, посвятила свою судьбу.

Образ главной героини – собирательный. Она отдала всю жизнь своему делу, но так и не стала примой, не смогла стать знаменитой – ситуация узнаваема и понятна. Образ героини сложный, противоречивый – увлеченность профессией и ошибки молодости, умение работать до изнеможения и неспособность стать звездой, помощь подрастающей смене и желание славы для себя – и она воспринимается как живой человек. Ей сопереживаешь, видишь ее слезы, чувствуешь ее восторг и усталость. Мне очень понравилось, что сквозь этот обобщенный образ проглядывает и сама Марта Грэм – в названиях спектаклей, возрасте, некоторых других мелких деталях. И это здорово, потому что поднимает обобщение, дает ощущение живого танца, высокого искусства, полета.

Второй герой рассказа – Город. Он тоже живой, у него есть характер. Краны в ретроспекции делают его растущим, ночная жизнь – неспящим. У него тихий голос, он спокоен и мудр. Хороший контраст эмоциональной героине, ассоциация с мудрой вечностью и мимолетностью человеческой жизни.

Третьим героем рассказа я бы назвала читателя – именно его сопереживание и рождает чудо, чувство полета вместе с героиней. И это, пожалуй, именно то, чего больше всего ждешь от «волшебных» текстов – не перечисления чудес, а ощущение волшебства в собственном сердце.

К числу достоинств рассказа я бы отнесла также тщательную проработку фактического материала – Нью-Йорк показан не только в момент происходящего события, но и в ретроспекции, рукава-фонарики по моде прошлого века, реальные названия спектаклей именно этой школы танца, испанские аллюзии, даже промерзший в том году Нью-Йорк (я не выдержала же и посмотрела погодные сводки :)) – замечательная работа!

Я не знаю, стоит ли разбирать технические особенности текста. Композиция полностью соответствует выбранной теме, не перегружена, пропорции выдержаны. Стиль я бы определила как поэтический. Из канонов прозы он выпадает – избыток образов, длинные предложения, приоритет сложной формы над относительно простым содержанием. Практически это поэзия в прозе – и не только из-за языка, яркого, очень точного, с тонким ритмом. Высокая степень образности, одушевление Города, ассоциации делают рассказ похожим на стихотворение. Мне кажется, это важно, читать этот рассказ именно как поэтическое произведение.
Язык хотелось бы похвалить отдельно. Очень трудно спрессовать столько образов и при этом не потерять сюжетную нить. Красивый, живой, очень точный язык.


Общее впечатление от рассказа очень хорошее отстоялось и стало еще лучше. Прекрасная работа. Спасибо, Автор! Я тоже хочу так научиться ))

P.S. А клетчатое платьице – не из стихотворения Т.С.? (я заглянула в ее интервью) Неужели рассказ вырос из этого платьица? Фантастика!

Фигнюшечка (как чудесно обращаться к кому-то по такому ласковому имени :smile:), спасибо большое за отзыв!

У меня слезы на глазах выступили от этих слов) Часы работы с датами, старыми фотографиями, десятки закладок в google maps и изнасилование собственных нью-йоркских воспоминаний, запойное чтение википедии и разных статей - обычно все это не видится читателем, воспринимается, как само собой разумеющееся, как абстрактный фон. Поэтому спасибо за вашу внимательность!

К своему стыду, не так много фильмов смотрела именно о танцовщицах и их тяжелой судьбе, но, наверное, подсознательно выбрала наиболее знакомый (а значит, и шаблонный) образ, да. Остается попросить прощения за банальность и оправдать только одну деталь: Марта Грэм буквально требовала от своих танцовщиц, особенно, прим, чтобы не было у них ни мужей, ни детей. Отсюда и часть этого образа.

Только если снова шалило подсознание)

Чутье на типовые образы – это ж здорово, произведения будут находить отклик у массового читателя. Но в вещах более высокого уровня индивидуальность гораздо важнее, мне кажется.

Может быть, стоило об этом сказать?
Не переживайте слишком сильно из-за моих придирок – текст очень сильный, я выдала замечания по максимуму ) А рассказ хорош и так, как есть.

Нью-Йорк живой и настоящий – меня это зацепило, проверила некоторые детали, приятно удивилась глубине проработки. Очень люблю, когда в тексте много всего закопано. Так здорово потом отыскивать секретики )))

И вообще рассказ изумительный ))

Кстати, вы правы. Это можно объяснить парой слов и не нарушить поток сознания.

Еще по поводу концовки, к вашему вопросу, почему, откуда столько агрессии. Вы были правы, когда подметили амбициозность героини, и окончание жизни - как раз тот момент, когда амбиции прорываются последним натужным хрипом, прежде чем она осознает, что она, что Город, что ей нужно делать.

Последний всплеск прочитывается, не переживайте. В тексте все прекрасно расписано, а реплика Города вообще потрясающая, вот эта:
Я пыталась сказать, что когда дело идет к финалу, читатель ожидает просветления, катарсиса. Помните, как в песне: "что жизнь была напрасна, что жизнь была прекрасна…" Если читателя оставить наедине с тем, что все было напрасно, это обнуляет все, чем он жил, а значит, вторая часть, "жизнь была прекрасна", необходима, она возвышает, она дает силы жить. Именно она важна для читателя в финале.
Поэтому хочется немного сместить акцент с вот этого последнего всплеска амбиций (который вписан очень хорошо и многое говорит о характере героини) на последнюю любовь и нежность - ничего не трогать, просто чуть-чуть усилить (пред)последний штрих. Она ведь умирает с мыслью о том, что это ее город - а очень хочется, чтобы она призналась ему в любви, хоть словечком. Потому что это будет означать, что она открылась ему навстречу, забыла о себе - а ведь так и начинается настоящая любовь. Это то, чего она не понимала в искусстве, что не дало ей стать великой - она хотела завоевывать, а надо было просто забыть о себе и любить.
А финальные реплики великолепны.
Имхо, конечно, все очень и очень имхо.

Круговая порука № 12
Фух…
Открыв рассказ, я глянула на объем. Какой малютка… Ща я его как орешек… Но не тут-то было… Читалось тяжело, я буквально продиралась сквозь текст, хотя со стилем, вроде, всё норм. Конечно, я в принципе не люблю рассказы без диалогов, но тут даже не в этом дело. В любом случае, спасибо, что он не на 30 К.

Почему Нью-Йорк? Я бы лучше почитала такую же историю, например, о Петербурге… Как-то это слишком далеко и не интересно, не нашло отклика в моей душе. И сам Нью-Йорк вышел как набор слайдов, впрочем, может, так и задумывалось…
Есть в нашей группе рассказ Демьяна, у него там девушка нарисовала прекрасную картину, но вот лес был недостоверным, потому что она никогда не бывала в лесу. Возможно, автор и посещал Нью-Йорк, но, на мой взгляд, удалось передать лишь внешний вид, а не душу города.

Название – вроде, и подходящее, но не запоминающееся…

Героиня помирающая танцовщица, старуха.

Сюжет: толи душа бабки-танцовщицы летает по городу, вспоминая прошлое, толи жизнь проносится перед глазами умирающей, толи это такое путешествие по дороге воспоминаний, ностальгия.

Мораль: (ну, даже не знаю) проживи свою жизнь так, чтоб не сожалеть в конце.

А по прочтении меня посетили мысли: «Ну, наконец-то, померла…»
Как-то никакого сочувствия героиня не вызвала, даже, скорее, наоборот: «Ну, и дура…»

Рассказ мне не понравился, не потому что он плох (сложно это оценить), просто не моё.

Немножко придирок:
и к ногам спадают
А почему не «ниспадают»?

Город есть Город есть Город.
Тут ничего нет лишнего?)))

Она не может заставить его танцевать, как не может брошенная любовница заставить полюбить себя снова, но она может – и она сможет!
Слишком много «может»…

Удачи, автор!

На нет и суда нет, спасибо за внимание.

Тут есть аллюзия на Бродского.

Потому что "спадать" и "ниспадать" - два глагола с разными значениями.

Трудно, да и не нужно кромсать этот рассказ на части. Как никогда не захочется обрывать крылья красивой бабочке, чтобы получше рассмотреть, как она устроена – ее полет дает силы мечтать и заставляет смотреть в небо. И этого достаточно.

Однако красота исполнения и эмоциональная наполненность нисколько не мешают этому рассказу быть осмысленным. Я увидела здесь историю о несчастной душе, которая пронзительно хочет любви, но не знает ее в лицо. И путает любовь со славой, ждет поклонения, и конечно же, никогда не сможет напитаться им. Потому что тщеславие ненасытно. Даже свой любимый город она хочет уничтожить, поставить на колени, сделать ему больно. Из-за злости? Нет. Просто отчаяние – это все, что в ней есть. И она жаждет открыться, поделиться этим с любимым. И мне нравится, что она просит прощения в конце. Смирившись, проще принимать истинные чувства.

Такие рассказы всегда заставляют задуматься – а когда я буду умирать, что будет важно, а что покажется глупым, ненужным, суетным. Это здорово помогает переоценить свою жизнь и перестать беспокоиться о пустяках. Всех вершин не покорить, с нами останется лишь то настоящее, что мы смогли отдать и принять.

Lolbabe, спасибо большое! Ваш рассказ создал особое настроение, постараюсь его подольше не расплескать)

Фрау Марта, это вам спасибо за такой отзыв) Тоже буду ходить осторожно, чтобы не расплескать блаженство)

Лолбэйбочка, ты умница, ты волшебница. Сотворила маленькое чудо. Правда, не уверен, что твой рассказ - фантастика. Если фантастика, то не большая, чем, например, "Снега Килиманджаро" Хемингуэя. Имхо, конечно. Потому что мне лично проще представить, что умирающая танцовщица беседует (и танцует) со своей гаснущей, разматывающейся вспять памятью. Для меня тогда твоя вещь становится на порядок более цельной и сильной. И убедительной. Если и есть Голос Большого города - то он таков, как у О. Генри. Он не обращен ни к кому конкретно, городу нет дела до людей. Наоборот, это людям есть до него дело. А точнее, до своих амбиций, своей борьбы с городом и за город. Я твой рассказ прочел именно так.
Так что, будь я преноминатором, ты бы не прошла преноминацию :vile:

Вот ты и разгадал мой главный страх при преноминации) Город-то есть, я знала, а вот фантастика - не на вкус каждого. Так что как хорошо, что ты не преноминатор, и спасибо за отзыв)

Фантазия, а не фантастика.
Имеет право быть.
Мы - за.
Хорошо, что мы не преноминаторы тоже. А то, моя лучшая половина бы уже с ума сошла. А моя худшая - уже, немношко "того".

Атмосферная ода одиночеству с яркими и густыми красками любви и ненависти. Каждый абзац, как капля крови, каждое событие, как шип на розе, а вместе они рисуют великолепную картину трагедии одной великой танцовщицы, которая посвятила себя всю, без остатка, городу и танцам. Настроение передано хорошо и эмоционально, после прочтения остаётся устойчивый привкус горького кофе и сигарет, а также задумчивость и желание сделать что-то полезное, пока ещё не поздно. :smile:

Да простит меня автор, но это точно не моё. Наверно, надо быть неисправимым по жизни романтиком, чтобы впитывать слова рассказа, чувствовать, как кровь бурлит, чтобы в следующее мгновение внезапно застыть от укола яда воспоминаний... Чтобы каждое движение рождало мысль, а мысль рождала образы. Сладкие или гнетущие - неважно. Главное, что они знакомые, порой до приторности, а иногда горькие, как корица на губах, но узнаваемые и беспощадные. Можно цепляться за них, спорить и переписывать воспоминания... Можно плыть, отдавшись на волю потока, чувствуя каждой клеточкой ритм и пульс...
А можно... просто задёрнуть шторку. Отгородиться от того, что тянет раз за разом в омут несбывшегося и навсегда потерянного, но такого, что по капле вытягивает из тебя жизнь. Рабство мечтаний неизбежно выбрасывает на пустынный берег, где нет никого и ничего - разве что прибой иногда нехотя подтолкнёт к рукам поблёкшую красками старую куклу. Только для того, чтобы ещё раз рассмеяться в лицо криком чаек...
Я не твой читатель автор, да. Но пока живут такие мечтатели, хочется дышать...

Anger Builder, спасибо за отзыв, эмоции и благородные порывы)

van Halk, ох, милый мой, да ты же сам нарисовал картину в сто раз краше моей) Мой читатель или не мой, но ты такой же романтик, как и я) Спасибо за отзыв)

Бэйб, я не романтик, а законченный циник-резонёр. А рассказ действительно царапнул по душе воспоминаниями. Иногда такие встряски просто необходимы - как окрик "остановись и подумай". Рациональность хороша в достижении цели, но не даёт желаемого, если нет красок. Без красок любая картина становится абрисом - пусть даже и точным в мелочах - но всё равно контуром, схемой. Как серая вешка на пути, о которой потом и вспомнить-то удастся с трудом.

lolbabe, не за что, мне понравилось, очень! :)

Круговая порука № 16

Так бывает. Человек, который способен создать подобную вещь, может оказаться слишком неосторожным. В наивности своей он полагает, что просто красиво сложил слова - но нет, дело куда серьезней. Он открыл потаенные дверцы в своей душе и открыл их не только для себя. Снял щиты иронии и самоконтроля, сорвал маски и одежды, к которым обязывает общество. По сути, духовно обнажился - может, только перед собой, а может - перед сотнями пар жадных глаз. Это происходит в независимости от того, осознает ли сам автор, что он натворил - текст написан, ключик подобран, пароль вскрыт. И если автор по доверчивости (сравнимой разве что с доверчивостью малых детей и блаженных) беспечно отдает такой Текст-ключ в руки чужих, то рано или поздно пусть ждет гостей - читателей, отправившихся в экскурсию по садам авторской души. Кто-то из стыдливых и робких, может и прикроет глаза ладонью, постесняется прямо взглянуть на что-то волнующее, дразнящее, мелькающее сквозь пальцы - дерзко-белое или нежно-смуглое.
Я не из таких. Цинично и нагло я залезу в потайную комнатку, а что - автор сам виноват, сам раскрылся, пусть теперь терпит чужое присутствие в своем мире. Еще и приятелей приглашу.
Заглянем же, друзья, в святая святых - в душу автора, туда, где самое сокровенное, нежное, беззащитное укрыто лишь цветным перламутром фантазии.
Итак, ближе к делу, друзья мои! Посмотрим, что вкусненького, пикантного, остренького можно найти в авторской тарелке.
Автор пишет о разбавленной временем и лекарствами крови - и мы видим - умирающий человек с трубкой в вене. Страх старости, страданий и смерти барахтается на дне авторской души, глядит оттуда на нас тусклыми глазами... или это мы глядим? Или это наши страхи отражаются в темном колодце текста? В любом случае, поспешим отсюда, из этой пустой, белой комнаты. На волю - в город. И вдруг увидим девочку в старомодном платьице, с потертым чемоданом. И снова страх - но совсем другой - страх перед выходом на сцену, выходом на жизнь. И мечты, и отчаяние, и снова мечты. И снова отчаяние, обида, усталость. И жизнь промелькнет перед глазами - чья это жизнь? Кто это улыбается в конце? Глупая девчонка? Глупая старуха? Автор? Автор, непременно автор. И не важно, что он не прожил жизнь танцовщицы наяву, в грубой реальности, из которой на него глядят любопытные глаза читателей. Но только ли автор? А нам - не хотелось взлететь? Не было больно при падении? Не испытывали горечи и усталости, жгучего желания что-то доказать; и еще того, с трудом определяемого чувства, которое сквозит в тексте - ощущения отдельных моментов жизни, булавками приколотых к ткани памяти. Сигарета в замерзших пальцах, опрокинутое на мокрый асфальт небо. Мы узнаём эти моменты, мы вспоминаем их. Они были и у нас, пусть другие, но такие же подлинные.
И вот мы покидаем дом автора. Притихшие, но по прежнему любопытные. Напоследок смотрим в уже закрытую комнату через замочную скважину текста... что там? Вот человек. Он стоит спиной к нам. Но если он обернется, то мы увидим...